Орасио Кирога
Анаконда. Сказки сельвы

   © 2012 г. Издательство «Седьмая книга». Перевод, составление и редакция. По мотивам произведений Орасио Кирога и сказок индейцев сельвы.

   Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Анаконда

//-- I --//
   Вечер не принес желанной прохлады: предгрозовое небо душило вязким и густым воздухом, полным испарений, и обещало мощную грозу. Ветер окончательно стих, спрятавшись в густой сельве. Где-то далеко полыхали зарницы молний, освещая вспышками мертвенного света восковую поверхность листьев.
   Медленно и бесшумно Лансеолада скользила между зарослями белого дрока, иногда выбираясь на влажную тропинку. Змеи – существа необычайно красивые! Лансеолада была великолепна: полтора метра совершенных, абсолютно симметричных черных зубцов на оливковом фоне. Ядовитая ярара – олицетворение совершенства природы. Время от времени Лансеолада тоненьким раздвоенным язычком прощупывала дорогу. Этот язычок для змей – как уши и нос для людей.
   Изящная, утонченная красавица Лансеолада обожала охоту! Еще раз осмотрелась, нашла удобное местечко на перекрестке двух тропинок и свернулась клубочком. На всякий случай проверила язычком, все ли вокруг спокойно, и положила свою точеную головку поверх колец упругого тела. Потом прикрыла глаза и замерла.
   Лансеолада ждала в засаде дичь терпеливо, почти всю ночь. На рассвете она решила, что охота не удалась, и собралась вернуться в безопасное уютное гнездо, в котором обычно проводила день. «Ну, что ж, нет, так нет!» – подумала ярара.
   В этот момент тень чего-то очень большого легла на тропу. Лансеолада насторожилась. Решение обследовать дом, который, на ее памяти, стоял заброшенным давным-давно, было осознанным. Змея осторожно развернула свои кольца и заскользила вперед, туда, где маячила недвижная тень. Уже несколько дней со стороны дома слышалась неясная возня, но Лансеолада как-то не придавала этому значения. Теперь возникла необходимость проверить, что же там происходит.
   Строением, которое вызвало беспокойство, было обыкновенное бунгало с облупившейся и потемневшей побелкой. Несколько навесов для хозяйственных нужд почти сгнили от частых дождей. Домом никто не занимался, и в нем никто давно не жил.
   Звуки, которые были слышны оттуда, вызывали неприятные ощущения. Это было шарканье ног, фырканье лошадей и звон железа. Так шуметь могли только люди, прибывшие сюда на лошадях. А это было плохо.
   Прежде чем поднимать тревогу, нужно было проверить, что там происходит. Именно этим и решила заняться Лансеолада.
   Но кто шумит в сельве, она узнала раньше, чем приблизилась к бунгало.
   Из открывшейся со скрипом двери вышел человек и направился по тропинке в сторону притаившейся змеи. Он шагал тяжело и уверенно. Лансеолада пружинисто свернулась и приготовилась к атаке. Тень врага накрыла змею, и Лансеолада, каждую секунду рискуя быть изрубленной, стремительно выбросила изящную голову к ноге человека и тут же отпрянула.
   Тень замерла. Человек почувствовал удар, похожий на удар хлыстом, и остановился, оглядывая тропинку и растительность под ногами. Роскошная шкура арары сливалась с цветом окружающих зарослей, поэтому человек ничего подозрительного не заметил. Постоял еще немного и пошел дальше, ступая так же решительно и твердо.
   «Все пропало! – подумала Лансеолада. – В доме поселились люди». Она не просто почувствовала тревогу. Змея поняла, что началась эпоха, которая может стать концом спокойной и счастливой жизни для всех обитателей сельвы. Не только змей.
//-- II --//
   Весь день Лансеолада обдумывала неприятную новость. Это была настоящая опасность для всего змеиного рода, конец их власти над сельвой. Да и для всего Царства животных. Человек всегда приносил гибель и опустошение стальными мачете, огнем и смертельным оружием, освобождая место для себя и других. А это значит, предстояла война, победа в которой почти всегда была за Человеком.
   Только быстрые и решительные действия могли остановить нашествие людей. Предпринять что-либо можно было только ночью, поэтому Лансеолада позвала на помощь двух своих самых близких подруг. Вместе они должны были предупредить всех. По крайней мере, постараться передать тревожную весть. Успели сообщить многим, и в два часа собрался Конгресс. Успели не все, но голосов для принятия решения было достаточно.
   В глубине леса высилась скала, у подножия которой располагалась теплая и сухая пещера. Много лет в этой пещере жила старая и мудрая Террифика – гремучая змея с длинным хвостом и рядом погремушек на его конце. Толстое полутораметровое туловище, расцвеченное желтыми ромбами, было сильным, мускулистым и гибким. Террифика могла часами поджидать свою жертву, чтобы внезапно напасть и вонзить великолепные зубы, пропуская через их полость смертельный яд.
   Змеиный Конгресс всегда заседал в пещере Террифики. Кроме хозяйки пещеры и Лансеолады по тревоге явились и другие змеи. В основном, это были виды наиболее распространенных в этих краях змей, потому что они имели право представительства. Малышка Коатиарита, гордившаяся своей красной полоской вдоль всего туловища, кокетливо вертела острой мордочкой. Уверенная в себе, красавица Нойвид щеголяла кофейно-белым узором на спине и боками цвета лососины. Она гордилась своим личным знакомством с натуралистом Нойвидом, потому и взяла себе его имя. Крусада – «крестовая» гадюка – получила это определение на юге. Она была вечной соперницей Нойвид, считая себя намного красивее. Свирепая и беспощадная Атрос, одно имя которой наводило ужас, не видела равных себе в охоте, поэтому совершенно не думала о своей внешности. Золотая Уруту, поблескивая золотистыми волосками на черной бархатной коже, спрятала все свои сто шестьдесят сантиметров в укромном уголке пещеры.
   Кроме Террифики, все змеи были разновидностями богатого разноцветьем рода Лахезис, или Ярара. Более совершенных рисунков кожи вряд ли где-нибудь можно найти.
   Золотая Уруту была редкой разновидностью ядовитой гадюки, поэтому, не имея права голоса, наблюдала за разговором в сторонке.
   Гремучая змея, как самая плодовитая, председательствовала.
   – Сестры мои и подруги! – обратилась Гремучая змея к соплеменницам. – Лансеолада рассказала нам о ночном происшествии. О Человеке, который вторгся в наше Царство. Это опасно и недопустимо. О возможности разделить территорию с врагом даже разговоров быть не может. Кто, кроме нас самих, сможет защитить себя и наше потомство? Отсюда вывод: война! Бескомпромиссная, жестокая, возможно, со смертельным исходом, но война.
   Каждый из нас способен на многое, но вместе мы – сила, которая сможет остановить Человека. В этой войне я не Гремучая змея, как меня назвал Человек, а такая же, как и вы, Ярара. Сильная, несущая смерть Ярара! А теперь пусть каждая из вас скажет, как она думает победить Человека. Как нужно действовать, по вашему мнению?
   Королева не всегда может быть самой умной. Любого короля или королеву делает значительными окружение. Главное – уметь выслушать дельный совет. Так поступают многие вожди, особенно в момент разработки тактики и стратегии.
   Крусада не стала брать на себя ответственность за разработку какого-либо плана. Потягиваясь и укладываясь поудобнее, она сказала:
   – Согласна с Террификой: план, конечно, нужен. Хорошо бы привлечь к обдумыванию планов ужей и удавов, потому что они рискуют не меньше нас с вами.
   Не всем понравилось такое предложение: «Неядовитые? Вместе с нами? Какой от них толк?» Такие возражения даже не требовали озвучивания: все было написано на умных мордочках.
   Крусада поняла эту паузу и продолжила:
   – Жаль, что вы не поняли. Удав – это сила нескольких из нас. Не воспользоваться этой силой – непростительная глупость!
   – Ты хочешь сказать, что наш яд на удавов не действует? Берусь доказать обратное! – зашипела, поблескивая золотыми волосками из глубины пещеры, Золотая Уруту.
   – Да при чем тут яд? – возмутилась Крусада. – Удавы ловкие, быстрые и сильные. Это же настоящие бойцы! Будете спорить? – и змея повернула свою красивую голову в сторону золотистой гадюки. – Война будет длиться не один день. Нам, возможно, понадобится помощь. Ужи и удавы – наши союзники!
   Теперь разозлилась Атрос, хотя и злить ее особенно незачем – всегда свирепа.
   – Ужи – мерзкие!
   – И глаза у них круглые! – Коатиарита вздернула капризно свою острую мордочку.
   – Да мне дурно делается, когда их вижу! – прошипела Лансеолада.
   – Тебя тошнит от другого! – сверкнула газами Крестовая гадюка.
   – Что-о-о? Ты защищаешь бродячих червей, называемых высокими, очень высокими словами, вроде «ужи», «удавы». Да их место – в болоте! – Лансеолада кипела от негодования.
   – Повтори эти слова ужам-охотникам – и тогда за твою жизнь я и жабу не дам, – Крусада уже пожалела, что затеяла этот спор. Ведь ни на шаг не приблизились к решению, не создали даже проект, не то, что план.
   Слово «охотники» разозлило всех:
   – Да какие они охотники!
   – Глупости!
   – Они сами себя называют охотниками. Ну и что? Чего вы расшумелись? Вы на Конгрессе, если еще не забыли! – сказала, как отрезала, Крусада.
   В перепалке Крусады-южанки и Лансеолады-северянки нет ничего удивительного: самое обыкновенное женское соперничество.
   Террифика решила вмешаться и вернуть разговор в более полезное русло:
   – Достаточно! Круасада, объясни, пожалуйста, зачем нам ужи? Нам, кто со Смертью дружит, а не заискивает перед ней.
   – Все просто! Ужи могут подобраться к людям гораздо ближе и быстрее, чем мы. От них смерти не ждут. А нам полезно будет знать, что замышляет враг. Можете забраться в Дом и проверить, сможете ли выйти из него. А Ньяканина каждый день делает десятки таких разведок, когда охотится. Вот взберется на крышу и послушает, что против нас замышляет Человек!
   Новая пауза. Змеи поняли, что Круасада права. Признавать ее правоту очень не хотелось, но…
   – И кто ее пригласит?
   – Мне совсем не трудно, – Крусада легко выскользнула из пещеры, и до благородных ядовитых змей донеслось уже издалека: – Слетаю мигом!
   – Вот еще! Подружки! – засмеялась Лансеолада.
   А Крусада показала сопернице язык:
   – У!
//-- III --//
   Крусада знал, где в это время можно найти подругу. Она увидела Ньяканину на ее любимом дереве.
   – Привет, Ньяканина!
   Та прекрасно слышала, что ее зовут, но была всегда очень осторожна. Она предпочла промолчать и подождать, пока не выяснит, кто зовет.
   – Ну, что ты молчишь, Ньяканина? Это я!
   – Кто? – и Охотница выглянула из-за широкого листа.
   – Крусада!
   – Сестричка! Что и где горит, кузина?
   – Не до шуток! В Доме появился враг!
   – Знаю, это Человек! Только почему враг? Обыкновенный Человек!
   – Конгресс приглашает тебя на совещание.
   – Так что, все-таки, случилось? Почему? – Ньяканина кругами заскользила вниз по стволу. – Рассказывай!
   – Человек может остаться в Доме надолго, а это обернется, как всегда, проблемами. Смертью, например.
   – Я считала, что вы, змеи, со Смертью дружите.
   – Твои философские рассуждения сейчас не к месту. Помоги нам!
   – С какой стати? Меня ваши проблемы не касаются!
   – Ошибаешься! Ты очень похожа на настоящую змею. Человек может перепутать, и тогда тебе будет грозить такая же беда, какая ждет нас.
   – Пожалуй, ты права! – Ньяканина задумалась.
   – Так поможешь?
   – А чем?
   – Нужно провести разведку в Доме. Пустяк, в общем…
   – Да, ладно, сделаю, только обед, вот, пропадет! Там, на верхушке дерева, лесная индейка оставила гнездо с яйцами.
   – Да найдешь что-нибудь по дороге к дому! Только давай сначала на заседание Конгресса зайдем. Ведь ждут тебя!
   Ньяканина все еще не решалась бросить обед и ползти, неизвестно за чем.
   – Я, конечно, согласилась выполнить твою просьбу, но зачем мне твой Конгресс? Любоваться морщинами Террифики, глупой мордой Коралины и крысиными глазками Лансеолады – это чересчур!
   – Так Коралины нет в этот раз!
   – Ну и что! А остальные?
   Эта интересная беседа, кстати, проходила уже на бегу – Ньяканина быстро скользила в сторону Дома, а Крусада едва поспевала за ней.
   – Да не спеши ты так, чуть помедленнее, – взмолилась змея.
   – Иди-ка к своим, на Конгресс. Скажи, что я умчалась собирать сведения для них! – засмеялась Ньянканина и ускользнула, не дождавшись ответа кузины.
//-- IV --//
   Охотница быстро добралась до Дома. Там не спали: были слышны голоса, мелькали на свету тени. Через открытые двери Ньяканина видела сидящих за столом людей. Первое, что собиралась сделать Ньяканина, это проверить, есть ли собаки. Они могли представлять опасность. Проскользнув по ступенькам, она осторожно огляделась – собак не было! Из комнаты было два выхода. На веранде через комнату спал большой черный пес. Охотница решила действовать, причем быстро!
   По лестнице, приставленной к стене, Ньяканина за две секунды добралась до балки и устроилась там. Отсюда было слышно и видно все, что происходило в комнате. Разведчица приготовилась слушать и запоминать. Устраиваясь поудобнее, но чтобы не выглянул случайно даже кончик хвоста, Ньяканина сбросила гвоздь, забытый когда-то строителем этого бунгало. «Кошмар!» – подумала разведчица и замерла, затаив дыхание. Ее оплошность была замечена одним из людей – он поднял голову, с подозрением рассматривая потолочные балки.
   – Что там? – поинтересовался другой человек.
   – Показалось. Тень какая-то мелькнула.
   – Тут крыс полно! – снова отозвался второй человек.
   – А может, змея?
   – Все может быть, – равнодушно ответил собеседник.
   На этом разговор о ней, Ньяканине, закончился, и люди стали обсуждать свои дела.
//-- V --//
   Никогда бы змеи не догадались, что люди, занявшие заброшенное бунгало, – ученые-серпентологи. А этот полусгнивший Дом – их лаборатория, в которой на данный момент занимаются исследованиями для одного очень серьезного научного учреждения. И уж тем более не могли подозревать, что финансируются эти исследования на федеральном уровне. В стране, где есть огромное количество ядовитых змей, просто необходимо иметь достаточное количество сыворотки. И заниматься этим вопросом должен был Офидиалогический институт серотерапии, филиал которого представляли люди, поселившиеся в бунгало. Они привезли сюда серпентарий и лошадей, иммунизацию которых нужно было закончить. Осталось только пополнить серпентарий, так как на каждую инъекцию требовалось шесть граммов яда. А это смертельная доза для двухсот пятидесяти лошадей, не прошедших иммунизацию. Вот и обсуждали исследователи эти проблемы, засиживаясь иногда до глубокой ночи. Человека в темных очках волновал вопрос здоровья лошадей и возможности в ближайшее время пополнить серпентарий гадюками.
   – Лошади совсем ослабли. Срочно нужно отловить змей, – расстроенно говорил Человек.
   Разведчица, замерев на балке, внимательно слушала и рассуждала:
   – Кажется, кузины напрасно запаниковали. Эти люди, по-моему, не настроены кого-то убивать, – прошептала Ньяканина. Потом, чтобы рассмотреть говоривших, высунула голову и искоса глянула вниз.
   – А тут еще эти пять ампул… Не могу себе простить, что не уберег, – один и собеседников покачал головой.
   «Н-да, еще и ампулы разбили! Этим людям не позавидуешь!» – разведчица понятия не имела, о каких ампулах идет речь, но посочувствовать можно было. От нее не убудет!
   Ньяканина почувствовала, что эти люди ей даже нравятся, потому что никакой угрозы от них не исходило. Кроме того, ей еще хотелось посмотреть остальные комнаты, проверить, что там. Она уже собралась тихонько двинуться по балке, когда услышала любопытную фразу:
   – Змеям тут хорошо. Они чувствуют себя здесь как дома!
   «Что-о-о! Что говорит этот плешивый чудак в белом халате?» – Охотница снова замерла на балке, хотя внутри ее все кипело от возмущения.
   – Лучшего места не найти! Они так нужны, в первую очередь, лошадям! Ну, и нам, конечно! – Человек даже не подозревал, какую бурю чувств вызывают его слова у Охотницы.
   – Да, ты прав! Если где-то в мире существует Змеиное Царство, то это здесь! – второй Человек даже улыбнулся. – Здесь мы можем поймать их несметное количество!
   «Вот это да! – потрясенная услышанным, Ньяканина почувствовала, как от страха завибрировала ее кожа. – Не мешает послушать этих людей подольше: может, скажут еще что-нибудь любопытное!»
   Она поняла главное: змеи переполошились не напрасно! Ньяканина так разволновалась, что потеряла всякую острожность. Удирая из своего убежища, она неловко повернулась и, не удержавшись, гулко шлепнулась на пол. Тут же приняла угрожающую позу и высунула язык. Ньяканина была длиной около трех метров и слыла очень смелой змеей. Иногда ее называли даже самой отчаянной из всех американских змей. Если нужно схватиться с Человеком, она сделает это без промедления, хотя знает, что тот сильнее. Когда она оказалась против двоих людей и готова была напасть, то, услышав их смех, была просто оскорблена:
   – Прекрасная девочка! Она нам всех крыс переловит!
   – Ах, так! Крыс?! – Ньяканина шипела, даже не пытаясь бежать.
   – Ньяканина, конечно, полезная змея, но в постели ее греть мы не обязаны. Вдруг надумает! – один из людей встал, взял палку и швырнул ее в Охотницу.
   Ньяканина метнулась в сторону, а палка, просвистев мимо, ударилась о стену.
   Сражаться с четырьмя людьми, которые сидели за столом, Охотница не собиралась. Ведь нужно было рассказать обо всем, что услышала, кузинам, поэтому Ньяканина стремительно рванула прочь, подальше от опасного противника. А тут еще и пес увязался за ней с оглушительным лаем.
   Ускользая от собаки, которая постоянно норовила схватить ее, Охотница ворвалась в пещеру, перепрыгнула через Лансеоладу и Атрос. Потом свернулась клубком и попробовала отдышаться.
//-- VI --//
   – Да что ж ты так долго! – набросились на Ньяканину змеи.
   – Мы уж решили, что ты осталась с людьми! – Атрос пренебрежительно ударила хвостом. – Крыс им ловить, например…
   – Все гораздо серьезнее, милые дамы, – прошипела в ответ Охотница.
   – Так, не кокетничай, рассказывай! – приказала Террифика. – Чего ждать от этих пришельцев?
   – Думаю, лучше уйти! Перебраться через реку и устроиться там, – Ньяканина говорила спокойно и серьезно.
   – Да что ты такое говоришь?
   – Ты в своем уме?
   Змеи шипели, кричали и, казалось, были готовы задушить кузину, которая принесла неутешительные вести.
   – А вот послушайте лучше… – и Ньяканина стала рассказывать обо всем, что услышала в Доме. – Главное, они собираются вас всех выловить, поместить в клетки и регулярно отнимать ваше главное оружие – яд. Но и это не все! Вашим ядом они собираются приучить к укусам змей всех людей и животных.
   – Нас? Выловить? Посадить в клетки? – Крусада и Золотая Уруту от мысли о таком унижении едва не лишились сознания. – Ты точно слова передаешь? Может, убить нас?
   – Я отвечаю за свои слова. Именно поймать и посадить. Что-то вроде змеиной фермы по производству яда. Зато будут кормить! Легкая жизнь, однако!
   – Какой кошмар! – змеи были просто ошеломлены. Их же собственным оружием – ядом – да против них самих! Ведь они погибнут от голода, если эта «сыворотка» будет введена всем животным!
   – Вы все правильно поняли! – Ньяканина и сама только что сообразила: ведь ее сестрам грозит опасность не меньшая из-за сходства с ядовитыми змеями. – И я с вами!
   – Я выступаю против людей сегодня же! – Крусаду нельзя было упрекнуть в нерешительности.
   – Придумала план? – для Террифики главным было возглавить операцию.
   – Нет, – просто сказала Крусада. – Сегодня проведу разведку, а завтра постараюсь нанести первый удар.
   – Не забудь, что люди привезли с собой много клеток, и они пусты. Пока… И еще! У них есть огромный черный пес, наученный охотиться на змей. Он гнал меня на обратном пути, еле ушла!
   – Ладно, спасибо! Советую тебе, – тут Крусада повернулась к Террифике, – собрать завтра на Конгресс всех. Если меня не будет… – она помолчала и добавила: – Значит со мной покончено!
   Собака! Это было что-то новенькое, неслыханное! Из-за этой новости слова Крусады воспринялись как-то вскользь.
   – Собака опасна?
   – Очень. Она может быть опаснее, чем эти ученые-вредители, – Ньяканина вспомнила, с каким трудом оторвалась от преследования этим зверем.
   – Оставьте ее мне. Сама разберусь! – в старческих глазах Террифики блеснул азарт молоденькой змеи. Она уже представляла себе, как вонзится зубами в мышцы собаки и пустит в нее яд.
   Встревоженные змеи бросились врассыпную с целью предупредить всех гадюк о начале военных действий. Ньяканина – специалист по древолазанию – взяла на себя ответственность предупредить змей, чьи гнезда расположены, в основном, на деревьях.
   Итак, в три часа утра пещера опустела. В ней осталась только гремучая змея. Она свернулась в клубок и задремала. Во сне ей виделась целая свора черных лохматых собак, которых она своим взглядом превращала в парализованных страхом истуканов.
//-- VII --//
   Спустя час пополудни Крусада, скользя в зарослях дрока, медленно двигалась в сторону Дома по сухой и горячей земле. Нестерпимое желание убить Человека гнало ее, не давая, однако, забыть об осторожности. «Убить!» – других мыслей не было. Спрятавшись за опорой веранды, Крусада полчаса ждала безрезультатно. Она определила для себя: первый, кого она увидит, станет ее жертвой. Зной действовал усыпляющее, и змея отчаянно боролась с дремотой. Вдруг послышались странные легкие шаги, и совсем рядом, над головой Крусады появилось нечто черное и лохматое. Собака! Именно так описывала это животное Ньяканина. Сонными глазами собака смотрела куда-то в заросли.
   – Жаль, что не Человек! – злобно прошипела Крусада.
   Пес что-то учуял, потому что скосил взглядом вниз, где лежала в засаде змея. И тут же отчаянно взвизгнул, ужаленный прямо в морду.
   – Вот теперь одним врагом меньше, – удовлетворенно подумала Крусада и снова свернулась клубком и замерла.
   На удивление, собака не упала замертво, а приготовилась к атаке, повернув морду в сторону змеи и оглушительно лая. Этот лай почти заглушал шаги Человека, появившегося на веранде. Дымчатые очки на переносице Человека темными пятнами смотрели на Крусаду.
   – Что там? – голос из комнаты перебивал непрекращающийся лай пса.
   – Чудный экземпляр! Alternatus… – услышала змея странное слово. И тут же почувствовала, как шею сжала петля, наброшенная говорившим.
   Ярара в бешенстве пробовала вырваться, пыталась обвиться вокруг длинной палки, на конце которой и находилась душившая змею петля. Крусада шипела и брызгалась ядом, но отомстить за это страшное унижение была не в силах. Она бессильно обвисла на конце шеста, после чего Человек небрежно швырнул ее в огражденное листами гладкого цинка пространство, называемое людьми «серпентарием». Сухая раскаленная земля обожгла Крусаду. Она лежала, свернувшись клубком, и чувствовала, что жизнь уходит из нее, выжигаемая беспощадным солнцем. Она не видела в этот момент, что рядом стоят клетки и низкие просмоленные ящики, наполненные водой. Не видела и таких же, как и она, пленниц, шевелящихся в разных уголках серпентария. Вскоре они выползли из-за груд небрежно разбросанных камней и приблизились к Крусаде. Она их узнала всех, кроме одной. Какая-то очень большая змея купалась в просмоленном ящике за сеткой из проволоки. «Странно, – подумала Крусада. – Кто это?» Пересиливая слабость, движимая любопытством, Крусада осторожно поползла к этой проволочной сетке. Интересно, кто же эта незнакомка, которую змея никогда не видела прежде? Когда Крусада оказалась совсем близко, незнакомка подняла голову и зашипела. При этом шея стала увеличиваться, демонстрируя огромный капюшон, который был гораздо больше того, что имела племянница Крусады – Бойпева. Но до чего же незнакомка была красива!
   – Ты кто? – в голосе Крусады было столько восхищения, что незнакомка поняла: нападать на нее никто не собирается. – Наверное, нашего рода, ядовитая! Здесь, я так подозреваю, других не держат!
   Капюшон красавицы опал:
   – Ты права: моя родина – Индия.
   – Я – Крусада, а тебя как зовут?
   – Гамадрия. Королевская кобра. Я познакомилась с твоими сестрами, их много здесь. Когда тебя схватили?
   – Несколько минут назад. Так жаль, что я не успела убить Человека, ведь только за этим и пришла.
   – Лучше бы ты погибла в бою!
   – Зато я смогла убить пса.
   – Черного и лохматого?
   – Ну да!
   Кобра невесело рассмеялась. И, словно в подтверждение мелькнувшей у Крусады мысли, за домом послышался веселый лай. «Так она же должна быть мертва!»
   – Ничего удивительного, – сказала чужестранка, заметив растерянность Крусады. – Во-о-н там, – и она махнула головой в сторону Дома, – они и занимаются приготовлением сыворотки. Собаке не опасны любые виды яда. Многим сестрам это кажется странным.
   – Весь мой запас яда ушел псу в морду… Я – честная ярара! Мы всегда так делаем! Теперь я совершенно беззащитна… – Крусада чуть не плакала.
   – Да не расстраивайся так! Ты не одна такая, – Гамадрия сочувственно покачала головой. – Пса уже кусали – что толку?
   – Не может же пес жить вечно!
   – Само собой, но этот вопрос уже не нам решать, – и кобра грациозно приподняла голову к небу. – Иммунитет у нее, только сомневаюсь, что знаешь что-нибудь об этом.
   – Как не знать? – отозвалась Крусада. – Ньяканина подслушала людей, а потом нам объяснила.
   – Это хорошо, что вы и знаете и понимаете! Змеи, должна заметить, мудрые существа, – и Королевская кобра лукаво усмехнулась.
   – Жизнь такая! – философски изрекла Крусада. – Думала, что ты одна умная?
   Королевская кобра привыкла к более почтительному отношению, поэтому внезапно и быстро снова раздула свой капюшон – признак гнева и готовности к атаке.
   Несколько минут обе змеи гипнотизировали друг друга взглядом, потом успокоились.
   – Ты еще и смелая! Значит, есть шанс договориться. Я в ваших краях впервые, но, возможно, до меня мои сестры уже были здесь… Ты знаешь, как правильно нас называть?
   – Если не ошибаюсь, очковые змеи.
   – Бенгальские Асписы или Королевские кобры. Сравнивать нас с обычной индийской коброй так же обидно, как и тебя с какой-нибудь остроголовкой. Знаешь, что является нашей пищей?
   – Думаю, то же, что и нашей!
   – Ошибаешься, – и Королевская кобра снова усмехнулась и закачалась прямо перед самым носом Крусады. – Американские змеи очень вкусны!
   Крусада провела взглядом вдоль туловища Королевской кобры и сказала, не обращая внимания на угрожающую близость к ней хищницы из Азии:
   – Два метра пятьдесят?
   – Снова ошибаешься, детка! Два метра шестьдесят! – томно проговорила кобра, не спуская хищного взгляда с Крусады.
   – Прекрасный размер, красавица! Приблизительно столько же, сколько у моей кузины – Анаконды. И такое странное совпадение: она тоже питается змеями, только азиатскими! – и Крусада в упор глянула на Гамадрию.
   – Умница! – кобра окунула голову в воду и продолжила: – Анаконда – твоя кузина?
   – Кузина.
   – Понятно. Значит, яда у нее нет.
   – Естественно! Вот поэтому ее так тянет к ядовитым незнакомкам.
   Гамадрии, казалось, надоела пустая болтовня, и она задумалась о чем-то. Потом горячо и проникновенно заговорила:
   – Ненавижу этих людей, собак, лошадей! Их тупая и жестокая возня со змеями, издевательство надо мной вызывают, прежде всего, презрение. Полтора года из меня выдаивают яд – мое оружие, держат в клетке, словно преступницу, обращаются со мной, как с тряпкой. Я не заслужила такого унижения. Я готова на все, чтобы покончить с этим! Понимаешь?
   – Да, понимаю!
   – А ты смиришься или будешь бороться?
   – Буду сопротивляться до последней секунды жизни! – гордо ответила Крусада.
   – Но то, что я придумала, может закончиться смертью…
   – Я готова убить каждого человека, который появится на моей территории! – решительно перебила Курасада.
   – Не перебивай меня. Я говорю о том, что ты можешь умереть, сражаясь за сестер и сельву. Но есть возможность отомстить за себя и сестер, пока ты можешь еще это сделать. Мне нужно на ушко тебе кое-что сказать – двигайся ко мне! В схватке с Человеком, ты сама знаешь, главное – обрести точку опоры. Есть такая опора – мир можем перевернуть! Только…
   – Что?
   – Я еще раз спрашиваю: ты готова умереть?
   – Только я?
   – Нет, конечно! Прежде Человек…
   – Так я об этом только и мечтаю!
   Гамадрия перешла на такой невнятный шепот, что ярара была вынуждена прижаться к проволочной сетке. Дальше произошло невероятное!
   Королевская кобра набросилась на Крусаду! Она жалила отважную змею-воительницу во все места, где могла достать своими страшными клыками. Местные гадюки, видя такую подлую расправу над Крусадой, которую все уважали, шипели и принимали боевую стойку.
   – Подлая чужестранка!
   – Как она посмела!
   – Предательныца!
   Крусада, получившая смертельную дозу яда, медленно и неуклюже отползала от проволочного заграждения. И вдруг она остановилась и замерла, словно парализованная.
   Только через несколько часов на труп Крусады натолкнулся сторож. Носком сапога из толстой кожи он поддел змею, похожую на канат, и отметил смертельную белизну ее живота.
   – Интересно, отчего она издохла? Да еще и в такое неудачное время, когда так нужен яд!
   Сторож увидел несколько дырок от укусов и все понял – кобра постаралась!
   – Ах, ты, вредительница! Еще и смотришь, будто я очередная дичь! Все-таки, директору надо было меня послушать и поставить сетку с более мелкими ячейками. А теперь вот беда какая!
   Попричитав, сторож ухватил Крусаду за хвост и перебросил ее за пределы цинковой ограды серпентария. Потом повернулся и пошел доложить директору.
   Тот выслушал и покачал головой:
   – Плохо! Осталась всего одна ампула сыворотки, а та ярара, видимо, издохла!
   – Тогда пришла очередь кобры?
   – Видимо, да. Только принеси ее часа через три, не сейчас. Вместе со второй партией змей.
//-- VIII --//
   В таком отчаянно тяжелом состоянии Круасаде не приходилось еще быть. Она валялась в зарослях, не имея сил даже пошевельнуться. Привкус земли и крови чувствовался на языке. Она не могла вспомнить, сообразить, где она, и что с ней произошло.
   Туман в голове и вокруг стал потихоньку рассеиваться – определились границы предметов вблизи. Внезапно взгляд ее скользнул по цинковым листам, ограждавшим серпентарий, и Крусада вспомнила все! Замелькали в мозгу картинки недавнего прошлого: черный лохматый пес, длинная палка с петлей на конце, чуть не задушившей ее, красавица Королевская кобра со своим планом войны. И, наконец, нападение этой кобры на нее, Крусаду! Память возвращалась, паралич проходил. Не случайно Гамадрия вонзила в нее свои зубы! Теперь было понятно, что нужно делать. Интересно, сколько времени у нее есть?
   Ярара отчаянно пыталась сдвинуться с места, но тело не слушалось. Стало страшно!
   – Совсем рядом, несколько десятков метров… Ну же! – сделав неимоверное усилие, Крусада неуверенно, но поползла в сторону Дома. – Минута решает все!
   Крусада успела подобраться к двери в лабораторию в момент, когда кобру внесли в комнату, чтобы вставить стеклышко ей в пасть и отнять оружие – яд. Человек в дымчатых очках уже протянул руки к железам Гамадрии, чтобы сдавить их, когда Крусада переползла через порог.
   – Успеть, надо успеть! – и змея из последних сил прыгнула к ноге служителя, вносившего кобру. Человек почувствовал боль от укуса, а рука Человека в белом халате дрогнула. Этим воспользовалась Гамадрия. Она обвила телом ножку стола и, извернувшись, вцепилась в руку мучителя. Укус кобры пришелся на место, где проходит вена, и яд сразу проник в кровь Человека. Он вскрикнул и упал.
   – Умница! – на ходу бросила Гамадрия. Обе змеи быстро неслись по траве через двор прочь, на свободу! – Я в тебе не ошиблась: ты успела! Точка опоры – вот чего мне не хватало, и что удалось найти в момент атаки.
   Ярара была еще слаба и ответить не могла, потому что и так еле поспевала за коброй.
   Уже за пределами двора, где стоял Дом и где располагался серпентарий, в зарослях змеи остановились, чтобы отдышаться. Только теперь Крусада смогла произнести:
   – Знаешь, еще раз такое провернуть я бы не смогла! Это почти за пределами возможного!
//-- IX --//
   В этот раз Конгресс собрал всех. Кроме тех, кто уже был на первом заседании, пришли их сестры и Коралина, которой в первый раз не было. Ее называли глупой, черно-красный полосатый окрас кожи считали чересчур ярким и примитивным, но укусы Коралины были очень болезненными. Она могла пригодиться в будущих сражениях.
   Каждая из змей считает себя самой красивой, поэтому Коралина обрадовалась, что в Конгрессе не будет участвовать ее соперница, как она считала, по красоте – Фронталь, у которой было три ряда колец: черного, белого и пурпурного цветов. Ее расцветку змеиная аристократия считала почему-то изысканной.
   Охотницы на Конгресс прислали лучших своих представительниц. Это были неядовитые змеи, которые чаще всего встречаются в сельве. Например, Дримобея, лесная яраракусу; Сипо – талантливый птицелов; Радинея, темная болотная змейка; Бойпева, ловко сливающаяся по цвету с землей в момент опасности; Тригемина и Эскулапия, обитавшие на деревьях.
   На самом первом Змеином Конгрессе было принято решение, что силу будет иметь Закон, принятый представителями самых распространенных видов.
   В этот раз не удалось отыскать только самую крупную, до трех метров в длину, гадюку Сурукуку, которая носила титулы королевы Америки и вице-императрицы Всемирной Змеиной Империи. Только она могла составить конкуренцию Королевской кобре по величине и силе яда.
   Крусады не было, что было замечено всеми змеями. Не было еще одной змеи, но голова ее виднелась в ближайших зарослях папоротника.
   – Могу ли я присоединиться к вам?
   Змеи насторожились.
   – Тебя никто сюда не звал! – в гневе зашипела Лансеолада.
   – Уходи! – занервничала даже томная Золотая Уруту.
   – Вон!
   – Прочь! – наэлектризованные напряжением и ненавистью змеи готовы были разорвать непрошеную гостью.
   Террифика громко зашипела, наводя порядок:
   – Здесь Конгресс, а не примитивная сходка. Вопрос важный, и никто не вправе применять силу. Прошу, Анаконда!
   – Замечательно сказано! – Ньяканина усмехнулась. – Королева гарантирует тебе неприкосновенность. Добро пожаловать, Анаконда!
   Изящная голова, а вслед за ней два с половиной метра мощных мускулов вползли в пещеру. Анаконда скользнула мимо змей, собравших в комок свои нервы, в угол и свернулась кольцами рядом с Террификой. Ту даже передернуло от такого соседства.
   – Все в порядке? – тактично поинтересовалась Анаконда.
   – Да, конечно, только яда собралось многовато у меня. Давит изнутри.
   Анаконда и Ньяканина понимающе переглянулись.
   Дело в том, что отношения Анаконды с представительницами Змеиного Королевства нельзя было назвать приятельскими. Ее предки приплыли в эти места по Паране издалека. Достигая десяти метров и имея гору мышц, Анаконда стала грозой местных обитательниц сельвы. Она и малайский питон испокон веков были властителями тропиков. Сильная и уверенная в себе Анаконда не тратит свою мощь на чувства. Позволяет себе только уважать Человека и презирать ядовитых змей, вызывая их зависть изумительной кожей оливкового цвета с ажурными черными пятнами. У этой Анаконды, которая вызвала такой ажиотаж на Конгрессе, было пока только два с половиной метра длины, но она была молода и очень сильна. Достаточно сказать, что Анаконда легко, стремительно переплывала Амазонку в считанные минуты.
   Наконец, Конгресс начался, а разговор был очень серьезный.
   Первой высказалась Атрос:
   – До сих пор нет Крусады. Вы помните, она сказала: «Если меня не будет, то…». Мне кажется, что с ней случилась беда.
   – Не обязательно. Она предупредила, что придет, если сможет, – заметила Ньяканина. – Надо ждать.
   Лансеолада даже не посмотрела в сторону Охотницы:
   – Чего ждать?
   – Только по глупости можно задавать такой вопрос. Это Конгресс, и все имеют право высказаться. Конечно, сидя в пещере, можно казаться умной, но одна Крусада знает, с чем нам всем придется столкнуться!
   Все понимали, что Ньяканина имеет право так говорить: она была в логове людей в качестве разведчицы, пока остальные сидели и ждали. И все-таки…
   – Ты не могла бы быть аккуратнее в высказываниях? – Остроголовка сердито зашипела на Охотницу.
   – Тебе-то чего волноваться? – парировала Ньяканина.
   – Веди себя достойно! – повторила уже спокойнее маленькая змея.
   – Ты права, – как-то сразу успокоилась Охотница и, повернувшись к Лансеоладе, сказала: – Прости!
   – Ладно! – сердито прошипела ярара, но для себя решила когда-нибудь, при удобном случае напомнить Ньяканине о ее грубости.
   Разговор на повышенных тонах перебила Коралина:
   – Тихо вы! Крусада ползет!
   – Прекрасно!
   – Наконец-то!
   Змеи зашевелились, обрадовавшись, что обстановка как-то прояснится. Но когда они увидели незнакомую огромную змею рядом с Круасадой, то снова замерли в тревожном ожидании.
   Пока Круасада как-то тяжело и неуверенно устраивалась вблизи Атрос, незнакомка свернулась в самом центре пещеры.
   – Террифика! Сестры! Подруги! Позвольте вам представить Гамадрию! Она принадлежит нашему племени и носит гордое имя змеи, – Круасада приподняла голову и посмотрела в глаза кобры. – Она подарила мне свободу!
   – Да, конечно, – пробормотала Террифика, сообразив, что ее время владычицы заканчивается. – Мы – сестры!
   Все змеи, высовывая язычки, стали кружить возле Королевской кобры.
   – Похоже, она из рода ужей… – небрежно бросила фразу одна из гадюк.
   – Глаза какие-то кругловатые! – подключилась другая.
   – И хвост, скажу я вам… – третья не успела договорить.
   Шея гостьи стала превращаться в чудовищно большой капюшон! Наступила такая тишина, что слышен стал шелест трав снаружи пещеры. Змеи замерли в ужасе.
   Любовались грозным и роскошным убранством кобры недолго – Гамадрия успокоилась так же внезапно, как и проявила свой гнев. Кобра обратилась к Крусаде:
   – Предупреди их, пожалуйста! Не знаю, сколько времени я смогу удерживать себя.
   – Сестры, сестры! Не трогайте мою подругу! Если бы не она, меня бы, может, уже не было в живых. И не было бы плана, как победить в войне с Человеком!
   Слово «план» мгновенно утихомирило всех.
   – И что за план вы придумали? – Террифику, конечно, это интересовало больше всего.
   – Сначала послушайте! – и Крусада рассказала подробно обо всем, с чем столкнулась в Доме, серпентарии и во дворе лаборатории.
   – Можно подвести итоги. Два человека обезоружены, что очень хорошо. Теперь нужно взяться за остальных, – закончила свое повествование Крусада.
   – И за собаку!
   – За лошадей надо взяться!
   – Вот тут вы правы. Именно за лошадей, – поддержала Гамадрия. – Будут в рабочем состоянии лошади – один человек сможет приготовить сотни ампул вакцины. А ведь именно вакцина лишает нас главного оружия – действия нашего яда! А собака – не противник! – и кобра насмешливо глянула в сторону Ньяканины.
   Стало ясно, что вечное противостояние ядовитых змей и ужей нашло свое воплощение в отношениях Королевской кобры и Ньяканины.
   – И, все-таки, я настаиваю: главный враг – собака! Люди могут устроить облаву, но увидеть нас непросто. А собака легко учует и укажет Человеку на нас. Кроме того, я бы не относилась так легкомысленно к двум рядам клыков у этого зверя. И это при том, что сеньора с капюшоном напрасно потратит яд, если укусит собаку. Этому зверю введена вакцина. Правда, Крусада?
   Все знали о дружбе Ньяканины с Крусадой. Кузины уважали друг друга, так как интеллект у них был на одном уровне. Королевская кобра не знала.
   – Да, ты права, кузина! – ответила Крусада. – Собака почует нас сразу, и все засады окажутся открытыми.
   – Прежде всего, люди и лошади! Эта опасность серьезнее! – не сдавалась кобра.
   – Думаю, что Ньяканина в этом случае, все-таки, права. Нужно обезвредить собаку.
   – Я уверена в этом, – Ньяканина с достоинством взглянула на Королевскую кобру.
   Гамадрия была очень умной змеей, необдуманных решений никогда не высказывала, поэтому тупое упрямство этих американских гадюк и их кузин ее просто взбесило. Яд волной хлынул к ее зубам.
   – Возможно, ужам и удавам нужно бояться только собак, ведь людям и лошадям они не страшны. Уверена, смертельная опасность нависла над нами, ядовитыми змеями. И эта опасность исходит именно от людей! – Королевская кобра презрительно глянула в сторону Ньяканины.
   – Прекрасная речь! – раздался голос из глубины пещеры.
   Гамадрия уловила иронию в этих словах, повернула свою изящную голову и встретилась взглядом с двумя блестящими в темноте глазами, которые приветливо смотрели на нее.
   – Это от тебя я дождалась похвалы? – кобра, вытянув шею, свысока посмотрела на говорившую.
   – Твои слова пора высекать на камне, для наследников!
   И Королевская кобра снова явственно ощутила насмешливый тон змеи, которая прятала свое туловище глубоко в пещере.
   – А-а, Анаконда!
   – Я самая!
   Ньяканина попробовала сказать еще что-то, но Анаконда ее перебила:
   – Позволь, сестра, я сама скажу. Все самые смелые и могущественные звери мира рассчитывают на собственные мускулы, хитрость и опыт. Тигры, львы, орлы, крокодилы честно сражаются в открытом бою. И только самые слабые и надменные, похожие на эту сеньору в шляпке, используют подлое оружие – яд.
   Взбешенная кобра раздула свой капюшон до немыслимых размеров и так зашипела, что все поняли: еще секунда – и случится непоправимое!
   – Конгресс неприкосновенен!
   – Здесь нельзя!
   Пещера наполнилась возмущенным шипением.
   – Сними капюшон! – с ненавистью крикнула Атрос.
   – Прочь капюшон! Долой шляпу! – одновременно вскричали Лансеолада и Золотая Уруту.
   Королевская кобра в течение нескольких секунд могла бы разбросать этих мелких змеек, как она это умела. Но… она подумала и прошипела:
   – Здесь, на Конгрессе, не будем разбираться, кто прав! Но предупреждаю: там, – и она кивнула на выход из пещеры, – мне не попадайтесь!
   Потом медленно убрала капюшон на шее и замолчала.
   – Да никто тебя и не обижает здесь! – Анаконда проговорила довольно миролюбиво, но кобра резко развернулась.
   – Еще бы! Боятся и правильно делают. И ты не шути!
   – Я? – Анаконда наполовину выползла из своего укрытия.
   – Так, спокойно! У нас всех совсем другая проблема! – Террифика попыталась вернуть разговор к теме, из-за которой все и собрались. – У нас два плана. Один предложила Ньяканина, другой – наша гостья. С кого, все-таки, начнем? С собаки или лошадей?
   Многим было бы проще начать войну, разобравшись с собакой. Но азиатская кобра всем показалась очень умной. Значит, в ее плане есть продуманный ход действий. Тем более что она довольно долго пробыла в серпентарии, лучше узнала порядки в лаборатории. Опасность, грозящая со стороны людей, гадюкам была известна, а вот насколько велика опасность от собаки, они знали только со слов Ньяканины и Крусады. Да еще факт, что собака невосприимчива к яду, тоже сыграл свою роль. Подытоживая обсуждение, Террафика объявила, что принимается план войны, предложенный Королевской коброй.
   Выступать решили немедленно: каждая минута промедления грозила гибелью представителям Змеиного Царства.
   – Жизнь или смерть! – пафосно сказала Террифика. – Кто еще хочет сказать?
   – Не о чем говорить! Как бы не пришлось потом пожалеть! – Ньяканина сокрушалась, что не смогла переубедить.
   – Тогда – в бой! – змеи ринулись наружу, а там вся земля кишела сестрами и кузинами, ждавшими приказ на атаку. Все ринулись в сторону Дома. Змей было так много, что, казалось, ожили кусты и трава – все задрожало и зашевелилось.
   Уже вслед понеслись слова Террифики:
   – Как на Конгрессе! Как на Конгрессе! До конца войны все неприкосновенны! Слышите?
   – Да! Да! – эхом понеслось по сельве с разных сторон.
   Анаконда обогнала Королевскую кобру, и та, шипя вслед, сказала:
   – Потом встретимся…
   – И поговорим! – Анаконда весело сверкнула глазами и стремительно скользнула вперед.
//-- Х --//
   Сотрудники лаборатории собрались у постели коллеги, которому достался яд ярары. Близилось утро. Новый руководитель лаборатории, безмерно уставший и опечаленный событиями прошедшей ночи, подошел к окну и прислушался. Вместе с теплым дыханием ночи в окно влетели какие-то странные звуки со стороны конюшни. Что там происходит?
   – Коллеги, лошади… Там что-то происходит – лошади волнуются! Фрагосо, не сочтите за труд, посмотрите. Только, пожалуйста, осторожно! Не нравится мне все это!
   Фрагосо пошел к конюшне, освещая в предутренних сумерках дорогу фонарем. Остальные замерли в тревожном ожидании.
   Через минуту в дверях появился Фрагосо, на лице которого и кровинки не было:
   – Там… – еле проговорил он, – в конюшне – змеи!
   – Откуда? Как они туда попали? – руководитель совсем растерялся.
   – Много змей! Очень!
   – Идемте! Все идемте! – руководитель лаборатории словно очнулся.
   Все выскочили наружу.
   – Пса позовите! Дабой! Дабой! Да где же ты, черт возьми! – человек как-то сразу забыл, что пес спал под кроватью больного, тяжело дыша и взвизгивая.
   То, что увидели люди, ворвавшись в конюшню, потрясало воображение! Конюшня кишела змеями! Они были везде! Кони бились о перегородки стойл, пытаясь сбросить с себя десятки змей, жаливших их за ноги. Несчастные животные хрипели, ржали и били копытами о пол, давя гадов. Кормушки, разбитые лошадьми, летали по конюшне. Гадюки, словно их действиями руководил кто-то, бросались на лошадей и, укусив, тут же отпрыгивали, спасаясь от ударов копытами.
   Смотреть на это побоище, не вмешиваясь, было просто невозможно – люди бросились в атаку. Их ноги защищали сапоги, а в руках появились плетки и мачете. Фрагосо плетью перешиб гадюку, которая ударилась о край его сапога. Руководитель разрубил огромную гадюку прямо в ее броске. Рядом визжал Дабой, шею которого несколькими кольцами обвила другая, тоже не маленькая. Голову этой гадюке отрубил еще один работник лаборатории – он был в этот момент рядом с псом. Все смешалось в кучу: лошади, люди, змеи! Это был ад! Или его преддверие, ад начался потом, когда Фрагосо поскользнулся о какую-то из этих ползучих тварей, показавшейся очень знакомой, и упал. Фонарь разбился, и вся конюшня, с ее страшными звуками битвы, погрузилась в темноту.
   – Назад! – отчаянно крикнул руководитель. – Всем выйти! Дабой! Ко мне!
   Люди поняли всю опасность, которой подвергались, только когда выскочили из конюшни. Бледные, с трясущимися от напряжения руками, в которых они держали окровавленные плети, ножи и мачете.
   – Что это такое?! – руководитель спрашивал своих друзей и одновременно рылся в памяти, пытаясь найти хоть один подобный случай. Никогда раньше он не сталкивался с такими осмысленными действиями гадюк.
   Все молчали, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Пес, вырванный из клубка змей за загривок, благодарно лизал руку своего спасителя.
   – Сначала две гадюки проводят операцию по своему освобождению, причем действуют настолько слаженно, что начинаешь думать: у них не только инстинкты, но разум есть. Теперь нападение на лошадей! Такое впечатление, что змеи хотели убить лошадей, но они даже не знают, что помогли им выжить. Ведь у нас закончилась сыворотка! Скоро рассветет, и змеям не поздоровится.
   – Среди них была убийца – Королевская кобра. Та, что укусила моего друга. Может, она пришла отомстить нам? Попалась бы она мне… – Фрагосо потер ушибленную при падении руку.
   – Может, теперь я верю, что в жизни все может быть, – один из работников повернулся в сторону собаки. – Дабой бился отчаянно! Как он?
   – Сильно искусан. Хорошо, что мы его подготовили, и он выдержит любое количество яда. Жить будет!
   Люди вернулись в Дом, к больному товарищу. Дыхание его выровнялось, да и выглядел он уже лучше. По всему телу обильно выступил пот.
   – Наконец-то закончилась эта страшная ночь – светает! – Руководитель посмотрел на часы: – Пора! Антониог, оставайся в доме, а мы с Фрагосо пойдем заниматься делом.
   – Брать будем, как обычно, арканами?
   – Пожалуй, нет. Уж слишком странно ведут себя эти буйные сеньоры! Берем палки и, на всякий случай, мачете.
//-- XI --//
   Инстинкт самосохранения руководил действиями змей, а не какая-нибудь мистика. Так что в нападении на Серотерапевтическую лабораторию не было ничего странного. Просто проявилась мудрость змеиного рода в момент смертельной опасности.
   Фонарь, который держал в руках человек, разбился. Это для людей наступила темнота, а змеи увидели проблески близкого рассвета. А утро несло с собою гибель. Предутренная влага, пронизавшая воздух, свидетельствовала о наступлении дня.
   – Еще несколько минут – и нам не удастся пробиться в сельву. Назад! – скомандовала Крусада.
   – Уходим! Уходим! Назад! – шипели со всех сторон змеи. Спутанными клубками они выкатывались в панике из конюшни, с ужасом поглядывая на светлеющее с каждой минутой небо.
   Вдалеке послышался лай собаки. Он заставил всех замереть.
   – Сколько нас осталось? – Золотая Уруту вытянула свою бархатистую шею, покрытую золотистыми волосками, и оглядела змеиное войско.
   Подсчитав потери, змеи едва не пали духом: восемнадцать змей погибли под копытами лошадей и ударами кнутов и мачете. Среди павших были две изумительно красивые коралловые змеи. Атрос была рассечена надвое плетью Фрагосо. Дримобее, душившей собаку, расплющили в лепешку голову. Пропали Остроголовка, Радинея и Бойпева. Всего жертв змеи насчитали двадцать три. Это если не брать во внимание покалеченных и избитых. Все змеи были в крови, на которую налипла пыль. Вся эта масса забилась под чешуйки.
   – Вот, Гамадрия, результат твоего плана. Думаю, что это еще не все испытания, которые нам предстоит пережить. Подозреваю, что это еще не конец! – Ньяканина упрекала, но говорила далеко не все. Она слышала последние слова людей о том, что лошадям как раз и не хватало того яда, который влили кузины при укусах. Во время этой битвы змеи удачно закончили иммунизацию лошадей. Если бы гадюки не напали на животных, те погибли бы на следующий день.
   Вдруг снова раздался лай собаки, только уже гораздо ближе. Пес, почти касаясь земли носом, шел по следу.
   – Бежим! Мы погибли! – отчаянно закричала Террифика.
   – В пещеру! Все в пещеру! – в панике змеи рванули в сторону логова Террифики.
   – Стойте! – взвизгнула Ньяканина. – Нет! Там вам точно всем грозит гибель! В одном месте всех перебьют!
   Змеи снова остановились в растерянности:
   – Так что же делать?
   – Слушайте меня! Все расползайтесь в разные стороны! Люди за всеми, а тем более одна собака, не погонятся! Мы уйдем!
   Паника, растерянность, страх почти парализовали волю змей. Они чувствовали: в словах Ньяканины разумное решение, но продолжали озираться по сторонам в поисках выхода из смертельно опасного положения. Еще бы один веский довод Охотницы – и все спаслись бы! Ну, пусть не все, но большинство.
   И тут снова заговорила Королевская кобра.
   Унижение, которое она испытала от провала своего плана, стыд от того, что кто-то оказался умнее, ненависть к этой проклятой чужой стране – все это толкнуло ее к страшной мести всем и за все.
   – Эта болтливая зазнайка свихнулась от страха. Если мы разбежимся, то до конца своей жизни будем трястись от страха перед Человеком. Быстро все мчитесь в пещеру, а там мы дадим настоящий бой и собаке, и людям! За мной! – и кобра прыгнула в сторону логова Террифики.
   – Скорей! Скорей! – змеи бросились за Гамадрией.
   Ньяканина поняла мотивы Королевской кобры. «Она ведет змей на верную смерть!» – с горечью подумала Охотница. Она могла бы сейчас отвернуть и скрыться в зарослях. За ней уж точно никто бы не погнался. Но Охотница никогда не бросает друзей в беде! И Ньяканина заскользила вслед за всеми. Внезапно она почувствовала, что рядом с ней есть еще кто-то. Повернула на ходу голову и встретилась глазами с Анакондой:
   – Ты видишь, что творит эта подлая чужестранка!
   – Я уже давно обещала с ней поговорить с глазу на глаз, – усмехнулась Анаконда.
   – Мы можем хоть чем-нибудь помешать? Ведь все погибнут!
   – У этой твари в шляпке – другая судьба!
   Пещера мгновенно заполнилась бы змеями, но путь всем преградила Анаконда:
   – Террифика! Если я правильно поняла, то заседание Конгресса одновременно с битвой закончилось?
   – Да, – вымученно признала Террифика.
   – Тогда, я так думаю, у меня есть право заняться одной особой… – и Анаконда вытянулась, чтобы оглядеть всех. – А! Вот и наша умница, которая советами замучила, – и Анаконда рассмеялась.
   В такой момент, в такой ситуации! Люди и собака вот-вот появятся! Все трясутся в страхе, а Анаконда решила устроить схватку. Да еще с кем? С Королевской коброй!
   Глаза Гамадрии горели ненавистью, капюшон раздулся, а сама кобра раскачивалась из стороны в сторону, готовясь к прыжку. Внезапному и смертельному.
   Первый удар получился удачным: клыки кобры рванули оливковую кожу, впустив в мышцы Охотницы весь яд, который накопился. В ответ Анаконда мощно замахнулась всем туловищем и хлестко обвилась вокруг гадюки. Потом стала ее медленно и нежно душить. Кобра не отпускала Анаконду, продолжая давить ее шею. Охотница почувствовала, как хрустнули ее позвонки. Это был решающий момент схватки! Анаконда изо всех сил сдавила телом кобру, и у той потекла слюна, а пасть разжалась. Теперь голова Охотницы была свободна, и Анаконда стала рвать зубами тело кобры. Медленно и с наслаждением. Потом добралась до ее головы, и череп Королевской кобры хрустнул, как глиняный кувшин. Вот теперь все!
   – Теперь не стыдно и умереть! – тяжко вздохнула Анаконда и рухнула на истерзанное тело азиатской гадюки.
   Снова послышался лай. Черный пес, видимо, вел людей прямо к пещере.
   Еще совсем недавно испуганные и растерянные, змеи, увидев схватку Анаконды с коброй, почувствовали, что не имеют права так просто сдаться. Снова в них заговорил заложенный природой инстинкт самосохранения. В глазах заплясал огонь ненависти к тем, кто не дает им владеть своим домом – сельвой. Змеи решили дать бой.
   Одна из змей заикнулась о том, что надо зайти в пещеру, но хор голосов ответил:
   – Нет!
   – Мы встретим врага здесь! – Ньяканина находилась в первых рядах.
   Позади змей стеной стояла скала – пути отхода не было. Этот бой, действительно, был не на жизнь, а на смерть. Гадюки застыли, глядя вдаль горящими от ненависти глазами.
   Ждать пришлось недолго.
   Темный лес, казалось, выпустил из своих объятий фигуры двух человек. Это были руководитель лаборатории и Фрагосо, который держал черного пса на поводке. Собака лаяла и рвалась к скале, где ее и людей ждали змеи.
   – Н-да! Это конец! Эх, жаль! – и было в этих словах Ньяканины столько любви к жизни, столько горечи, оттого что этой жизни приходит, действительно, конец.
   Охотница отчаянно рванулась навстречу собаке, несшейся прямо на нее. Пес легким движением морды отбросил ее в сторону и вцепился в Террифику. Гремучая змея вонзила в его морду клыки и повисла. Дабой мотал головой, пытаясь сбросить ее, но хватка гадюки была мертвой. Нойвид ужалила снизу, но было уже поздно – люди были рядом. И Террифика, и Нойвид погибли мгновенно от ударов трости по хребтам. Золотая Уруту и Сипо были разрублены мачете. Лансеолада успела ужалить пса за язык, но тут же ударом трости ее рассекли пополам. В траве недвижно лежала Эскулапия.
   Это вовсе не было похоже на битву. Это было избиение. Свистели трость и мачете, лаял пес – больше никаких звуков не было. Змеи даже не шипели, сберегая силы. Они умирали молча, одна за другой. Гора мертвых змеиных тел росла у входа в пещеру, где они совсем недавно проводили Конгресс. Дольше всех прожили, сражаясь, Крусада и Ньяканина.
   Они были последними.
   Люди сели на камень, чтобы немного отдохнуть. Они смотрели на змей, которые еще совсем недавно чувствовали себя хозяйками сельвы. Дабой, едва дыша от укусов, которых было шестьдесят четыре, почти не держался на ногах. Даже для него это было слишком много яда. Он лег у ног людей.
   Спустя полчаса люди встали, чтобы идти в свой Дом. И вдруг случайно бросив взгляд в сторону, обнаружили Анаконду, которая была жива.
   – Странно, в этих местах удавов нет. Откуда она, интересно?
   – Да ты посмотри! Тут была схватка! Вон, видишь, наша Королевская кобра валяется! Я же говорю, что видел ее в конюшне! – Фрагосо, сам не отдавая себе отчет, рассказал, что здесь произошло.
   – Ты прав, Фрагосо! Этот умница справился с коброй лучше, чем мы. Сильно пострадал… Видишь, рана какая! Давай-ка попробуем его подлечить, а? Может, когда-нибудь он нас с тобой спасет!
   Люди привязали Анаконду к палке и понесли ее к себе домой. Если бы они знали, как горько было Анаконде знать, что ее маленькая, но отважная сестра погибла. Умная, гордая, полная презрения к смерти…
   К счастью, Анаконда выжила. Люди лечили ее, кормили, пока она была слаба. Она присматривалась к тому, как они живут, и зла на них за своих погибших сестер не держала. Это жизнь. Но однажды наступило время, когда Анаконда захотела снова стать свободной. И она ушла от людей.
   Ее ждали интересные приключения по пути до Гуайры, к Озеру смерти. Это место, где Парана сливается с Мертвой рекой. Потом было второе путешествие в мутных водах большого паводка. Его разделили с Анакондой ее младшие братья. Такая бурная жизнь Анаконды в буйных зарослях Параны стоит отдельного рассказа.

Возвращение Анаконды

   Анаконда не могла дольше терпеть власть чужаков в реке и сельве, ставшей ей второй родиной. Ей было тридцать лет. Это прекрасный возраст! Он позволял ей, молодой, сильной десятиметровой змее, навести порядок в сказочно-прекрасном крае. Обсудив план с другими обитателями сельвы, она начала действовать.
   Анаконда обладала необычайной силой. Ни одно животное не могло бы помериться с ней в схватке своей мощью, не рискуя испустить дух. Ее жаркие объятия стали смертельными и для ягуаров, и для гонористых оленей. Когда Анаконда, нежно шурша камышами, приближалась к какому-то месту в сельве или на берегу реки, все живое замирало, словно в параличе. И никто не смел потревожить Анаконду в минуты отдыха. Она могла совершенно спокойно созерцать мягкие краски заката, нежась в лучах заходящего солнца. Вокруг всегда стояла тишина.
   Смерть не всегда была ее спутницей. Если у нее было хорошее настроение, животные всегда знали об этом. Человеку это не дано понять и почувствовать. Например, Анаконда в этих случаях была отменно вежлива:
   – Прекрасное утро! – говорила она кайманам, переправляясь через топкое место.
   – Погодка просто замечательная! – отвечали крокодилы, покрытые слоем грязи.
   – Тепло! Солнышко! – перекрикивая друг друга, обезьяны спешили сообщить приятную новость.
   – Не перегрейтесь, – шипела в ответ Анаконда, у которой голова начинала болеть от крика и болтовни обезьян.
   У каждого животного есть своя цепочка питания: кто-то охотится на них, на кого-то охотятся они сами. Вот удавы разбираются с обезьянами, птицы стараются не угодить в пасть змеи, а уж крысами занимаются гадюки. В сельве совсем не скучно! Есть общий враг у всех – это ураган, засуха или огонь. Если такой враг наступает – всем плохо, беда мирит всех. Все живое приспосабливается к жестоким условиям, привыкает к невзгодам, потому и выживает.
   В засуху фламинго, черепахи, крысы, змеи, ягуары невероятно страдают от жажды и молят о дожде.
   Анаконда застала сельву именно в такой страшный период. Сельва растерялась и готова была распрощаться со своими обитателями.
   Два месяца, два страшных месяца не было дождей. Ни капельки! Даже роса престала появляться по утрам. Измученные зноем животные слизывали ее, пока она не исчезла совсем. Казалось, каждую минуту в топке адской печи сгорало все: деревья, бессильно опустившие ветви, трава, превратившаяся в рыжие клочки, которые рассыпались при первом порыве горячего ветра. Испарялись ручьи, обнажая белые камни, словно кости скелета. Степь морщинилась трещинами, кое-где прикрытыми высохшими зарослями камалоте. Даже неприхотливые кактусы, гордо вздымавшие прежде к небу ветви-руки, поникли. Животворящее раньше солнце превратилось в убийцу с бледным от ненависти лицом. Вечером оно уходило за горизонт, красное от гнева, что еще кто-то остался в живых, чтобы утром с новыми силами начать охоту.
   Анаконда легко нашла бы выход из положения, если бы захотела. Всего за полдня пути она вернулась бы на свою первую родину – реку Паранаибу, полноводную и тенистую. Там засухи не было. Но, к несчастью, путь в эти благодатные места Анаконде был заказан. Испокон веков река, рыба в ней, звери на берегу, мир и борьба за выживание – все принадлежало предкам Анаконды, ее сестрам и друзьям. Но однажды все враз изменилось. За одним-единственным, но очень ненасытным человеком, пришли другие, не менее склонные к разрушению. Множество людей, от которых несло грязью, гарью и терпким запахом крови и мачете. Этих людей приносила река с Юга.
   Странно, но там, откуда приплывали люди, Паранаиба называлась по-другому. Анаконда знала об этом. И еще знала, что ниже по течению река падала в пропасть. Анаконде иногда хотелось, чтобы появилась когда-нибудь такая преграда, которая остановила бы реку. Может, тогда замер бы поток людей с железными палками и больными мулами, а Паранаиба возродилась бы в своей блаженной первобытной тишине и покое. Какими прекрасными были времена, когда она могла спокойно и величаво плыть по реке, оглядывая богатый и свежий мир вокруг, напоенный свободой и запахом тропических растений! Вот если бы соорудить плотину! Например, из ветвей камалоте!
   Анаконда помнила, сколько бурелома несли воды во времена наводнений. Это и вырванные с корнем деревья, кустарники и массивные комья вязкого ила. Интересно, где все это снова прибивается к берегам или откладывается на дне? Это же, наверное, целое кладбище лесных массивов! Где могло собраться такое количество камалоте, которое за эти годы пронеслось по реке?
   Буйное половодье 1883-го, живительное наводнение 1894-го… Как Анаконде было не помнить времена, когда каждая чешуйка жаждала влаги, а иссохшая глотка кровоточила трещинками. После одиннадцати лет засухи одеревеневшая земля не в силах была принять сразу такое количество воды. Вот и теперь – надежда всегда есть!
   Рано или поздно, но дождь будет! И тогда, перекрыв русла ручьев, рек, стоков лесных родников, можно будет навсегда перекрыть дорогу людям сюда, в сельву. В одиночку даже Анаконде это не сделать, поэтому она убеждала зверей:
   – Человек – самое страшное, самое жестокое и бесцеремонное существо на свете! Для него не существует Законов природы, если речь идет о его удобствах. Перекроем реку, – убеждала жителей сельвы Анаконда, – нога человека не ступит здесь. Власть будет принадлежать нам.
   Словно Петр Отшельник, Анаконда призывала к крестовому походу. Она чувствовала приближение дождя, хотела успеть осуществить задуманное. Где-то там, далеко, в нескольких переходах от этих измученных засухой мест, было тенисто, влажно, болота покрыты зарослями виктории-регии, и стоял едкий запах муравьев, строивших свои замки.
   – А если не пойдут дожди? – опасливо предположили водяные крысы.
   – Так не бывает. Дожди будут, я это точно знаю! – продолжала убеждать Анаконда.
   – Анаконда знает людей. Если говорит, что так будет, значит, так и будет! – говорили змеи.
   – Я достаточно прожила, чтобы знать. Один камалоте в состоянии унести на себе гроб человека. А если это сотни камалоте, которые несет бурным потоком по течению?
   – Два, а то и три гроба, – усмехнулись змеи.
   – Да и пять унесут, дело не в этом, – пересохшей глоткой прохрипел, потому что не в состоянии был рычать, ягуар. – Хватит ли одних камалоте, чтобы перекрыть реку? Любопытно узнать, что ты об этом думаешь.
   – Одними камалоте не обойтись. Тут ты прав! Плотина должна быть длиною в десять лиг, а для заграждения не хватит камалоте всех бассейнов Паранаибы и Рио-Гранде с притоками. Рассчитывать на это – верх глупости! Тогда нужно сразу сдаться на милость первого же двуногого разбойника с мачете в руках. Я строю свои расчеты на том, что дожди затопят долину реки Парагвай. Вы о ней не знаете, но это великая река! И заросли камалоте там неимоверно велики – жизни не хватит, чтобы пересчитать!
   – Хорошо бы еще раз все продумать, – едва ворочая одеревеневшими языками, прошелестели крокодилы. – Знать бы еще, идет там дождь или нет… Мы совсем ослабели…
   – Я учла и это, не переживайте! Далеко вам не придется плыть. Птицы послужат разведчицами – у них это лучше получится. Любые смогут слетать туда!
   Туканы, сидевшие в сторонке, опасливо поглядев на Анаконду, сказали:
   – А мы не «любые»! Мы смелые, хотя лететь нам придется долго, потому что часто будем отдыхать. Тяжеловато нам летать! – желтыми с голубой каймой глазами туканы оглядели всех в поисках понимания.
   – Да, конечно! Вот мы, например, всех и всего боимся! – пепельно-серая гарпия, очнувшись, поддержала туканов.
   – Решим потом, когда время настанет! – Анаконда надеялась, что каждый внесет свою долю усилий в таком важном деле. – В таких испытаниях мы не имеем права бояться кого-либо из своих. Если мы все будем заодно, Человеку нас не одолеть!
   – Да, мы полетим, узнаем о погоде у наших соседей. И никто нам не указ!
   Пустые разговоры Анаконде надоели – так дела не делаются!
   Она упруго взвилась и осмотрела всех собравшихся с высоты своего тела, вытянувшегося на полдлины:
   – Братья и сестры! Каждый из нас смел и силен, но победить Человека, действуя несогласованно, поодиночке, мы не сможем! Только продумав план, только действуя вместе, мы вернем себе сельву! Человек уничтожает лес, который нас кормит, заражает смертельными болезнями все живое в сельве. Общими усилиями сбросим сельву в реку – это остановит Человека. А потом нападем на него! Нужно навсегда отбить охоту выживать нас из родного леса.
   Змеи всегда умели говорить красиво, пламенно и убедительно!
   Обитатели сельвы сразу почувствовали себя единым целым, гигантским мощным существом, которое может изменить мир и обстоятельства:
   – Браво, Анаконда! Верно! Мы с тобой! Сбросим тропики в реку! Вперед!
   Анаконда возликовала – ей удалось выиграть битву за умы! Удалось достучаться до сердца каждого, значит, сельва победит!
   Она облегченно вздохнула: такое важное время! Засуха обострила ощущения, обнажила нервы, которые звенели от напряжения, словно струны. Дождь, только дождь теперь принесет жизнь и душевное спокойствие!
   Ведь зной и жажда – это не просто засуха. Это медленная смерть, которая подкралась и к ней, Анаконде.
   – Когда? Когда пойдет дождь? – тревожились животные. – Нас все поддерживают?
   – Да! – уверенно отвечала Анаконда. – До конца месяца все решится! Дождь будет сильный. Большая вода!
   Какое чудесное слово – «вода»! Животные гибли десятками, сотнями, повторяя это заветное слово даже на грани небытия. Вода…
   – Скоро хлынет большая вода! Но в атаку мы пойдем не сразу, – предупреждала Анаконда. – Нужно дождаться сигнала от наших друзей. Они предупредят, когда настанет время – вышлют гонцов с доброй вестью. С северо-востока прилетят туканы. Они сообщат, а пока нужно следить за горизонтом и ждать. Пока ждать… Нужно научиться ждать.
   Анаконда понимала, что требует от животных почти невозможного. Обессиленные животные теряли ориентацию, мозг отказывался служить, нервная система была на пределе. Солнце, беспощадный убийца, каждый день выходило собирать свой страшный урожай жертв. А каждый вечер садилось в кроваво-красный туман, словно злилось – не все полегли.
   К ночи все, кто еще был в состоянии, приползали к Паранаибе. До утра вдыхали воздух, который не жег легкие. Анаконда была вместе со всеми. Незаметно для остальных вглядывалась в небо на Севере – оттуда должна была прийти прохлада и вода. И она искала взглядом признаки приближения этого часа.
   Как ни ждали этого чуда, дождь пришел внезапно. Сначала прилетел ветер и принес аромат листьев, напоенных водой. Этот запах мгновенно почувствовали все! Хриплый крик иссушенных глоток был похож, скорее, на общий стон:
   – Вода!
   Но не сразу, а только к рассвету ливень обрушился на сельву. Солнце, проснувшись, выкатилось, потеряв где-то свою смертельно бледную маску – оно было оранжевым! И, словно стыдясь за свою разрушительную работу в течение стольких месяцев, спряталось за плотную пелену туч.
   Немыслимо богатых водою десять дней! Целых десять дней беспрерывного потока воды, обрушившейся на покрывшуюся корой землю. Горькие трещины морщин теперь были залиты водой. Земля не успевала принимать влагу, и пар понимался, заволакивая все вокруг плотной завесой. Туман, туман, туман до самого горизонта!
   Почти сразу пошли в цвет и рост водяные растения. Их яркая зелень не только радовала глаз, но и давала пищу огромному количеству травоядных. Все бы хорошо, только с Севера не было никаких известий – гонцы не прибыли.
   Сообщество сельвы встревожилось:
   – Почему нет туканов? Помощи и поддержки нам не будет? Может, Анаконда, сами начнем наступление?
   – Паника – вещь разрушительная! Еще рано, потому что скоро дождь будет еще сильнее! Соседи тоже радуются дождю. Если помните, туканы предупреждали, что летают с остановками на отдых. Время пока есть, подождем!
   Анаконда успокаивала обитателей сельвы, но сама тревожилась не меньше остальных. Ведь могло случиться так, что туканы потеряли направление и заблудились. Или, что еще хуже, соседи не решились поддержать их в крестовом походе против Человека. Совсем недалеко, всего на расстоянии половины перехода, кипела потоками воды Паранаиба. Обитатели сельвы, вглядываясь в низкую пелену облаков, откуда низвергались водопады дождя, ждали гонцов. Так когда-то в Ноевом ковчеге ждали возвращения голубка с желанной вестью.
   И вдруг среди грохота бури и плеска воды раздались крики насмерть испуганных туканов:
   – Наводнение! Потоп! Большая вода! Очень большая вода! Река сошла с ума!
   Наконец-то! Вопль радости и азарт борьбы захлестнул сельву:
   – Выступаем! Вперед! Атака! Немедленно!
   Вокруг бурлила, рычала и ревела река. Да не река, а бушующее море разлилось, казалось, до самого горизонта. И было это море зеленым от плывущего поверху пласта нежных зарослей камалоте. Под давлением потоков воды, несущихся с Севера, зеленое море, плавно покачиваясь, послушно ползло на Юг.
   Вот и настал час! Армия сельвы во главе с Анакондой бросилась в атаку. Маленькие виктории-регии и огромные крокодилы, муравьи и черепахи, ящеры и змеи – все, встав в ряды бойцов армии Анаконды, бросились в пучину великого потока.
   Они были вместе, и были сильны!
   Анаконда вместе с обитателями сельвы неслась в потоке воды к Паранаибе. Дело сделано! Никогда еще она не была так счастлива. Остановила ее коряга, вырванная водой где-то в верхнем течении. Анаконда вползла на нее и свернулась клубком, отдыхая. Очень скоро сгустились вечерние сумерки, и змея прикрыла глаза. Она была теперь спокойна, Анаконда спала.
   С этой точки, с места, где Анаконда отдыхала после атаки, начались ее новые приключения. Ведь раньше она здесь никогда не бывала, не знала, что поток наводнения перенес ее через пороги, которые за водопадом Гуаяра делают реку совершенно непроходимой.
   По Такуари она плавала, до бассейна Парагвая добиралась, но вот о низовьях Параны ей не было ничего известно. Отправляясь дальше, увлекаемая потоком, Анаконда упивалась свободой, влагой и прохладой дождя. Позади остались воды родной Паранаибы. Анаконде было так хорошо, что она не заметила вхождения в плавные воды Мертвой реки. Потом змея едва не погибла, когда ствол кедра, на котором она примостилась, полетел с высоты водопада Гуаяра. Водопад этот уступами уходил в пропасть, а там река, зажатая крутыми отвесными скалами, долго ревела и пенилась. Через два дня пути скалы расступились, освобождая водам простор. Река теперь уже не мчалась, а, словно оливковое масло, медленно и важно растекалась, не создавая водоворотов.
   Здесь, казалось, и климат, и солнце были другими. Природа Мисьонес очень напоминала места, где Анаконда провела свое детство. Вот песчаный берег, затянутый молочно-белым туманом и рыбачьими сетями, свисающими с пирог.
   Анаконде казалось, что она испытывает точно такое же головокружение, как когда-то! Река кружила, останавливалась, натыкаясь на отмели, серебрилась неожиданно возникающими узорами кругов на воде, потом снова плавно неслась вдоль берегов. Иногда вода бурлила, взрезанная камнями, и тогда вокруг появлялись красные пятна рыб-паломет.
   Здешнее солнце удивляло красками, которые менялись едва ли не поминутно: от белого днем до красного у горизонта вечером. Такая богатая палитра! И так до боли знакомо все было Анаконде! Словно сон в детстве, теплый и добрый мираж.
   Так плыла она однажды, безмятежно и спокойно, пока ствол кедра, ее плавучего корабля, не натолкнулся на какой-то странный предмет. Этот толчок заставил Анаконду тут же свернуться в боевой клубок.
   Всякое повидала Анаконда, пока плыла по реке! Паводком смыло животных, и их расклевывали прожорливые вороны. По веткам плывущих деревьев ползли улитки, а их на лету глотали птицы. Однажды ночью в свете луны она увидела потрясающую картину: карамбатас, заняв всю ширь реки, плыли наперерез течению. Их спинные плавники одновременно хлопали, а затем тушки так же вместе ныряли. Так часто бывает во времена половодий.
   То, что встревожило на сей раз Анаконду, было двускатным навесом, который когда-то, наверное, был крышей ранчо. Теперь это плыло по течению на плотной подушке камалоте.
   Неужели кто-то построил свой дом на болоте? А теперь обломки его, смытого потоком, плывут неизвестно куда? А вдруг там есть человек?
   Анаконда острожно, предвидя всякие неожиданности, осмотрела плавучее сооружение.
   И в самом деле, под навесом лежал человек! Но в каком ужасном состоянии он был! На шее человека кровоточила рваная рана, которая могла свидетельствовать только об одном – человек был близок к смерти.
   Анаконда хладнокровно смотрела на врага, который пал жертвой сельвы. Когда-то, именно вблизи этой заводи, она здесь впервые встретила человека. Это было очень давно, и вспоминала Анаконда об этом времени очень неохотно, так как связаны были эти воспоминания с авантюрой, закончившейся поражением. Люди для нее навсегда остались врагами, она организовала против них войну. Снова стать друзьями? Да ни за что!
   Прошло еще время. Змея не двигалась. Потом решительно подползла к краю плота и нырнула. В воде она почуяла змей. Со всех сторон они спешили к плоту.
   – Что вам здесь нужно? – строго спросила она. – Ваше место в зарослях камалоте. Вы забыли, что наводнение еще достаточно опасно?
   – Как можно забыть? – змеи были настроены воинственно. – Здесь скрывается наш враг – человек! Уйди, Анаконда! Отдай его нам.
   – Человек ранен и не может быть врагом теперь. Он беспомощен.
   – Ну и что? Пусти, Анаконда, мы его быстро уберем!
   Змея величественно поднялась из воды:
   – Не сметь, сказала! Человек ранен, и я не допущу, чтобы добивали немощных.
   – Не боишься? – разозлились змеи.
   – Не смешите! – презрительно бросила Анаконда.
   – Ты что, предала нас, своих кузин? Ты продалась людям, жалкая ящерица!
   Эти слова были последними в жизни гремучей змеи, голова которой была мгновенно расплющена молниеносным броском Анаконды.
   – Предупреждаю: не сметь приближаться к человеку, иначе во всей Мисьонес не останется в живых ни одной нахалки. Негодяйки! Такое говорить! А ну-ка, все в воду! И запомните: здесь на плоту, моя территория!
   – Смотри, Анаконда, не пожалей потом! – огромная ярара с ненавистью взглянула на защитницу человека.
   – Одна из вас уже грозилась как-то! Не вспомните ли, что с ней сталось? А теперь плывите, пока я добрая!
   Анаконда победила в этом странном споре, но радости от этого не испытала. Наоборот, она никак не могла понять, с какой стати решила защищать человека. Он все равно умрет ведь!
   Утро застало ее все в тех же размышлениях. Она снова осмотрела рану человека:
   – Нет, не жилец! Не стоит даже и беспокоиться.
   Она хлестко ударила хвостом о ствол своего плавучего пристанища и улеглась. Однако плот не выпускала из виду.
   Ночью к дереву прибило несколько высоких, пирамидальной формы муравейников.
   – Теперь вы явились меня воспитывать? – усмехнулась Анаконда. – Ну, начинайте!
   – Так ведь и правда, Анаконда, человек нам всем – враг. Почему ты его защищаешь? Убей его! Не станешь же ты ссориться из-за человека со всей сельвой!
   – Я не стану этого делать. Он сам умрет.
   – Тогда пусть змеи его прикончат!
   – Не позволю. Этот плот я заняла. Закон наводнения гласит, что хозяин тот, кто первый занял.
   – Мы должны тебя предупредить: змеи говорят всем, что ты встала на сторону людей.
   – Вы в это верите?
   – Мы – нет, но ягуары ворчат.
   – Ну, надо же! Что ж они сами мне об этом не расскажут?
   – Боятся, наверное!
   – И правильно делают. Не волнуйтесь: какой была, такой и останусь. Я – верная дочь сельвы. Так и передайте всем. Плывите назад, только осторожно – воды-то вокруг много!
   – Хорошо. Пока, Анаконда!
   И муравьи скрылись во тьме ночи.
   Анаконда была уверена: всей своей жизнью она доказала верность сельве и ее обитателям, поэтому слухи так и останутся слухами.
   Она поплыла к змеям, так как считала, что они немало сделали для сельвы во время наводнения. Решила просто поговорить с ними:
   Ни мне, ни вам ссора не нужна. Пока длится война, между нами никаких недоговоренностей и вражды не может быть. Я заняла плот, он мой. Это все.
   Гадюки молчали. Они даже не повернулись, чтобы послушать, с чем приплыла к ним Анаконда.
   Фламинго, которые стали невольными свидетелями этой сцены, зашептались:
   – Быть беде! Быть беде!
   Крокодилы вступились за Анаконду:
   – Это ее решение! Она знает, что делает! Тот человек уже, считай, умер.
   Но человек, как ни странно, был жив. Это удивило даже Анаконду. Три дня без сознания, столько крови потерял, а живет! Но особенно ее эти мысли не тревожили. Волновало совсем другое. По ее расчетам, а водяные змеи прекрасно разбираются в гидрографии, течение должно было принести к Парагваю. В войне с людьми понадобятся огромные массы камалоте, а их было очень мало. Этих жалких островков явно было недостаточно для победы. Куда-то подевались камалоте со ста восьмидесяти тысяч квадратных километров обширных пойм Ксарайеса! Анаконда ничего не могла понять: или туканы ошиблись, приняв дождичек за ливень, или… Что еще может быть?
   Сельва знала о запасах камалоте из Ксарайеса от самой же Анаконды. Как теперь объяснить, где это все?

   Со всех сторон Анаконду одолевали вопросами об этих водорослях. Змея успокаивала всех, говоря, что через день все встанет на свои места. Но в душе-то ее саму терзали сомнения!
   – Еще день! – возмущались змеи. – Да мы задыхаемся здесь, теряем силы, а ты в ответ говоришь одно и то же!
   – Я с вами, и страдаю не меньше вашего, понятно!
   Следующий день принес новые испытания: зной обжигал дыхание и шкуру. Анаконда пролежала недвижно на бревне весь день, дождавшись, пока солнечные лучи огненными дорожками, похожими на расплавленный металл, не расчертили реку. В листьях камалоте, которые проплывали рядом, Анаконда почувствовала солоноватый привкус.
   – Внимание, братья и сестры! Парагвай поддержал нас в борьбе! Там прошел сильный дождь! Теперь я знаю: у нас все получится!
   Соратники Анаконды сразу ожили! Они радостно встретили слипшиеся и затвердевшие комья камалоте, принесенные половодьем союзников. Строительный материал для запруды вплывал в Парану.
   Солнце следующего утра осветило это грандиозное событие – два соседних водных бассейна слились. Слипшаяся водяная растительность, запутавшаяся в буреломе вырванных с корнями деревьев, растянулась и заполнила всю поверхность реки.
   Если вдруг этой могучей массе встречались препятствия, водовороты подтягивали и, раскручивая, запускали с ускорением «оружие» сельвы. Все это сопровождалось приветственными криками нападавших обитателей сельвы.
   – Вперед! Дорогу! – кричали они. – Мы победим!
   Анаконда знала – другого пути выжить человека из сельвы нет. Она гордилась тем, что была причастна к этому. Торжествуя, она посмотрела в сторону навеса, где лежал умирающий.
   А побежденный человек умер. Он лежал в той же позе, что и раньше, рот был открыт. Возможно, он умер уже давно.
   «Странно, – снова подумала Анаконда, – что меня это как-то трогает… Зачем-то я охраняла его от змей, проводила рядом без сна ночи, думала о нем. Зачем?»
   Она не знала. А если не можешь найти ответ, начинаешь забывать вопрос. И Анаконда забыла о мертвом человеке на плоту. Столько забот навалилось сразу: разливу грозила реальная беда, потому что размокшие водоросли начали прорастать. Течение реки стало плавным, массы камалоте сцепились намертво. Огромные пузыри воздуха вырывались из маленьких, пока свободных пространств воды, вынося на поверхность семена. Растительность укрыла поверхность реки плотным зеленым покрывалом. Пологие берега заманивали лишнюю воду в свои низины и держали там, как в ловушке. Немного ниже по течению острова камалоте делились, приживались и превращали берега в болота.
   Анаконде было неспокойно на своем плавучем островке: рядом на плоту тело умершего человека стало гнить, распространяя зловоние. Иногда она приближалась к плоту, тяжело вдыхая эти испарения, потом на несколько минут соскальзывала в холодную воду горячим телом. Это напоминало ей купания в далекие годы юности.
   Однако теперь холод воды не доставлял ей наслаждение. Да еще и мертвец этот… Неужели все напрасно? Анаконда торжественно свернулась кольцами, словно решила проводить его в последний путь, раз не получилось оградить от смерти. Странное желание вдруг побудило Анаконду: она стала откладывать прямо здесь, рядом с мертвым человеком, яйца.
   Она наблюдала, как растения побеждали половодье. Сколько бы воды не принес потоп, жизнь берет свое. Еще кое-где лениво плыли островки камалоте, но крики обитателей сельвы умолкли. Для некоторых, возможно, навсегда.
   Да и Анаконда перестала мечтать, потому что катастрофа была неотвратима. Скоро полные воды вырвутся на просторы, вольются в более крупные реки и моря, и тогда ей ни за что не удастся перекрыть реку. А это значит, что люди вернутся. Продолжая размышлять, Анаконда продолжала класть яйца. В продолжении своего рода она видела теперь цель.
   Плохо, совсем плохо приходилось тем обитателям сельвы, кто застрял среди плотного ковра растительности. Им было очень холодно.
   Большие суда проходили мимо, гордо задрав в небо свои трубы. Небольшой кораблик медленно пробирался между рваными островками камалоте. С его борта заметили плот, на котором была видна издалека Анаконда. Кораблик направился в ее сторону.
   – Смотрите! Смотрите! Там змея!
   – Какая огромная! Там, на плоту, виднеется навес от ранчо! Наверное, там человек! Эта змея, наверное, съела его!
   – Давайте доберемся, отомстим!
   – Нет! – закричал один из охотников. – Не надо! Она нападет сразу же! Отсюда можно ее застрелить?
   Анаконда равнодушно взглянула в сторону кораблика и людей, которые кричали. Она увидела странный дымок, который поднялся от палки. Эту палку держал в руках один из ненавистных ей людей. И почти сразу же она ударилась головой о плот. Попробовала подняться, но мышцы не слушались. Что-то с ней стало происходить непонятное: тело совсем перестало слушаться и онемело. Потом задергалась голова, и яркие цветные картинки поплыли перед глазами, которые стали медленно закрываться, покрываясь пеленой.
   Анаконда видела родную сельву, живую, зеленую, яркую, только перевернутую…
   – Спать… Как хочется спать! – змея не видела самого страшного! От удара плот накренился, и яйца рассыпались по плоту.
   Она хотела прилечь поближе к кладке – своему будущему потомству, но не успела – вечный сон унес ее из сельвы навсегда.

Ягуай

   Ящерица точно была под камнем. Ягуай чуял ее под массой огромного железняка. Принюхиваясь, фокстерьер на всякий случай обошел вокруг и залег у маленькой щели. От камня шел жар, который колыхал густой и вязкий воздух. Волны обжигающего жара размывали края дыры, куда спряталась добыча, и мешали стеречь ее. Белое, раскаленное солнце тропиков мешало Ягуаю охотиться, и пес для приличия лапой попробовал увеличить щель, поскреб когтями горячий камень. Потом еще раз обежал вокруг камня и, засунув влажный нос в щель, втянул в себя запах затаившейся ящерицы. Да, охота не удалась, и Ягуай, лениво переставляя лапы, отправился к дому. Запахи вокруг не обещали дичи.
   Любимое место в душные дни – прохладный уголок за буфетом в столовой не мог спасти тогда, когда дул сухой и горячий северный ветер. Фокстерьеру, который привык к уютному климату Буэнос-Айреса, приходилось выбираться во двор. Он устраивался в тени апельсинового дерева и, высунув язык, тяжело дышал. Воздух был сухой и горячий, но его было больше.
   Для чистокровного фокстерьера жара в 40 градусов – не повод лежать, словно рыба, выброшенная на берег. Вот и Ягуай не стал терять шанс поймать ящерицу. Где-то рядом должна же была она греть на камне свое изумрудное хвостатое тело!
   Охотничьи владения Ягуая находились совсем рядом, за проволочной изгородью. Знойная сиеста пса завершилась прекрасным «обедом» из трех пойманных ящериц. Одной, правда, удалось юркнуть под камень. Для Ягуая настало время водных процедур. Принимал их фокстерьер всегда в одном любопытном озерке, более похожем на канаву искусственного происхождения. Питал озеро небольшой родник, который не иссякал почти до самого засушливого времени. Для Мисьонес это было просто чудом. Вода из озерка стекала, добираясь до края каплевидной чаши, вниз по скале. Близ источника раскинулась банановая роща – райское местечко в период жгучего марева лета.
   Всего в ста шагах от дома был этот водоем, в котором пес привык наслаждаться прохладой после охоты. Сначала становился всеми четырьмя лапами в воду на краю, лакал, освежая морду, потом окунался и «зависал» в воде. Фокстерьер почти не двигал лапами, словно парил…
   Выбравшись из своей «ванны», Ягуай отряхивался, но без фанатизма, чтобы донести до дома живительную прохладу родника. Иногда по дороге к дому настороженно принюхивался, обнаружив какой-нибудь новый запах. Жизнь вокруг была загадочна и по-своему интересна.
   Вечером Ягуай еще раз прибегал к озерцу искупаться и попить воды – у блох вовсе не было шансов остаться в живых! Водоем спасал фокстерьера от перегрева, ведь эта порода – не для тропиков!
   Фокстерьер – великолепный охотник за мелкой дичью! Молниеносный бросок – и шейные позвонки крысы, хорька, ящерицы с хрустом переламываются в стальной пасти симпатичной собачки! Поначалу целью Ягуая были бабочки на лугу, тени от них, потом мыши и крысы. Когда грызунов во всей окрестности не стало, фокстерьер перешел на ящериц-саурий, которые тоже как-то очень быстро сообразили и исчезли. Большей частью, из-за стратегической ошибки, в желудке охотничьего пса. И благодаря, конечно, ловкости Ягуая и его инстинкту. Напрасно фокстерьер обнюхивал каждую норку, каждую щель в камнях – его любимой дичи больше не было!
   Пеоны посмеивались, глядя на неугомонного охотника. Они не верили в его охотничьи способности: уж слишком мала в холке была собака. Не внушала почтения!
   – Ну, что этот пес может сделать против оленей, например? Да на рога его те вмиг поднимут и забросят подальше! За жуками, ящерицами да крысами гоняться может только! – говорили пеоны, расположившись неподалеку от дома во время сиесты.
   Купер, хозяин Ягуая, зная таланты своего пса, даже не обиделся:
   – Да с моим фокстерьером ни одна из ваших собак не сравнится! Он многое может!
   А мужчины только переглянулись, усмехнувшись снова.

   Куперу нравились местные собаки, ловко и умело загонявшие крупную дичь. Например, оленей. Научить Ягуая этому искусству самому – невозможно. Тогда как это сделать? Купер задумался. Как-то один из пеонов рассказал, что его собака не справляется с нашествием оленей на посевы фасоли. Это грозило потерей урожая. Пеон попросил у Купера ружье, потому что палками отгонять крупных животных уже стало довольно сложным делом.
   Купер одолжил свой винчестер, но попросился с пеоном пройтись на его плантацию. Ему хотелось посмотреть, как будет вести себя Ягуай рядом с опытным псом в охоте на крупную дичь.
   – Учти, – предупредил пеон, – ночь будет безлунной. Не потеряется твой пес?
   – Ягуай? Ты шутишь? Да у него нюх, как у ягуара – за милю чует.
   С наступлением вечерних сумерек они двинулись в сторону плантации. Пеон спустил своего пса, и тот рванул по следу в темноту сельвы.
   Фокстерьер только и ждал этого – рванул следом. Преграда из зарослей карагуаты остановила его в этом порыве. С трудом пробиваясь, Ягуай, все-таки, вырвался на свободное пространство, догнал большого пса и тут же вернулся, успев за это время обнюхать все подозрительные норки в радиусе десяти метров. По вилянию куцего хвостика было видно, что фокстерьер очень доволен ночным приключением. Приключением – да, но не охотой в течение суток, вгрызаясь в заросли и теряя время на преграды! Это не для Ягуая!
   Пес пеона, кстати, тоже сначала взял след, потом потерял его и с виноватой мордой вернулся.
   Вся компания повернула к дому.
   Вскоре Купер позабыл об этом случае, потому что пришла настоящая беда. Пока фокстерьер истреблял в округе ящериц и случайно зазевавшихся крыс, наслаждаясь привычной охотой, Купер с тревогой наблюдал за тем, как гибнет от жары и сухого северного ветра, не обещавшего и капли дождя, все живое вокруг. А потом и вовсе над сельвой зависла мертвящая духота. Люди обреченно стали ожидать засуху.
   Она не заставила себя ждать: пожелтела и высохла весенняя зелень, в течение трех дней погибли всходы на огороде.
   Ягуай задыхался уже под любимым апельсиновым деревом. Он старался поменьше двигаться и реже дышать. На глазах маисовое поле меняло цвет: светло-зеленый стал желтым. К концу ноября растения перестали быть ими – торчали из земли только коричневые сухие стебли. Маниока пока стойко держалась, но при такой температуре это был только вопрос времени.
   Маленькое озерцо, доставлявшее Ягуаю столько наслаждения, перестало быть привлекательным. Зеленая жижа делалась все гуще и не давала живительную прохладу. К остаткам влаги в чаше водоема потянулись следы хорьков, агути и крыс, но фокстерьера они уже не волновали так, как прежде: пес экономил силы. По утрам, когда температура была щадящей, Ягуай плескался в водоеме, лакал вонючую жидкость и возвращался под спасительную тень апельсинового дерева. Замирал до вечера, пережидая колючий сорокаградусный зной. Плохо было всем: осам и пчелам, курам и большим рыжим муравьям. Воды катастрофически не хватало, у лоханей и ведер, борясь за каждую каплю, бились животные, птицы и насекомые.
   Жар, который исходил от вулканического шлака плато, темных глыб железняка, колыхал воздух, создавая совершенно нереальные картины миража. На западе, где тянулась сельва, зажатая склонами гор, мертво блестела поверхность Параны. И только вечером, когда спадал зной, розовые блики заходящего солнца оживляли пейзаж. Позже ветер стихал вовсе, и духота мертвой хваткой сжимала горло всему живому.
   На фоне этой удушливой черноты появлялось светлое пятнышко – Ягуай выходил на охоту.
   Однажды утром фокстерьер обнаружил, что родник иссяк, а из водоема испарились последние капли влаги. В этот же день началась самая трудная полоса в жизни пса.
   Один из охотников на татетов, знакомый Купера, предложил ему отдать Ягуая ему на выучку. Он давно приглядывался к небольшому и ловкому фокстерьеру. Свои собаки славно охотились, справлялись, только иногда увлекались барсуками, что было просто опасно. Случалось, не успевали схватить барсука, и тот, изловчась, ударом челюстей убивал в мгновение самую опытную охотницу.
   Фрагосо, так звали этого страстного охотника, увидел однажды Ягуая на охоте. Уважение вызвал прыжок фокстерьера на ирару, результатом которого стали сломанные шейные позвонки дичи. Просьба одолжить фокстерьера была не первой: уже несколько раз Фрагосо пытался заполучить ловкого короткохвостого пса для охоты. Только Купер все не решался, говорил, что Ягуай молод еще.
   – Да что там! Самое время!
   Но Купер все сомневался – дочка не хотела расставаться с сообразительной и неугомонной собакой.
   Однажды, увидев Фрагосо, Купер, все-таки, решился:
   – Ладно, бери! Только научи ее брать след. Пусть побегает за серьезной дичью.
   Столько Ягуай еще не бегал!
   Новый хозяин жил на берегу Ябебири. Высаженные в октябре маниока, маис и бобы сгорели под палящими лучами солнца, оставив охотника без урожая.
   Это обстоятельство не волновало фокстерьера, который рыскал по полям в поисках дичи. Теперь ему нужно было самому заботиться о себе: вареную картошку, которую иногда предлагал ему Купер, Ягуай проглотил бы, не задумываясь. Когда-то остатки обеда он вежливо обнюхивал и виновато вилял куцым хвостиком, отправляясь в тень апельсинового дерева.
   Времена изменились: молча, униженно глядя на обедающего Фрагосо, фокстерьер ждал остатки, чтобы утолить грызущий изнутри голод.

   Остальные собаки по ночам охотились в поисках дичи для собственного прокорма, днем Фрагосо брал их с собой. Фокстерьер оставался на ранчо постоянно, и это было единственным местом, где он найти себе корм. Фрагосо считал, что действует по своей системе правильно: собаки к дичи днем не прикасаются, а Ягуая брать бесполезно, потому что он охотится только для удовольствия. Так что после одной-единственной неудачной попытки научить фокстерьера работать на охоте, как его крупные псы, хозяин перестал обращать внимание на Ягуая.
   Настали трудные времена: маниока прошлогоднего урожая закончилась, хозяйские псы были злы и голодны. Характер Ягуая стал таким же, как у всех собак в округе. Животные голодали, выпрашивали еду у хозяев, ночью грызлись между собой, совершали набеги на соседние ранчо.
   Жестокий голод научил фокстерьера сдвигать посуду, вылизывая запахи объедков, которые достались более наглым и сильным псам. Ночью он бесшумно подползал к постройкам соседних ранчо, забирался в курятник, глухо рыча на дворняг, пытавшихся защитить хозяйское добро.
   Бывало, по нескольку дней грыз ремни и ботинки, смазанные жиром. Дошел до того, что лизал мед, хранившийся в колодах из такуары. А когда видел чужих людей на дорогах близ ранчо, замирал в траве и наблюдал за ними, пока те не исчезали за поворотом.
   К концу января фокстерьера было не узнать. Покрытый лишайными пятнами скелет мало напоминал веселого и ловкого ловца ящериц. С трудом перебирая лапами от слабости, пес бродил по дорогам и высохшим лугам в поисках хоть какой-нибудь пищи.
   Засуха убила все живое. Только возле рек, когда-то довольно больших, а теперь превратившихся в ручейки, собирались животные. Жажда сделала их более терпимыми друг к другу. В места, близкие к людям, повадились ходить ягуары, вытеснив охотников и их помощников – псов.
   У Фрагосо пропало всякое желание ходить на охоту, хотя с едой становилось все хуже. Однажды хозяин все-таки решился отправиться на охоту вблизи Сан-Игнасио. Собаки по привычке тронулись следом и вскоре учуяли запах свежей травы: где-то впереди был островок жизни. Засуха пощадила Сан-Игнасио, где на некоторых ранчо зеленел маис. Собаки едва поспевали за хозяином. Поесть так и не удалось, но на обратном пути память о запахах еды кружила головы псам. Дождавшись темноты, собаки выбрались на дорогу и двинулись в сторону Сан-Игнасио. Через Ябебири перебирались осторожно: где-то перескакивали с камня на камень, где-то плыли. Мертвенно-желтая луна освещала путь.
   Не отряхиваясь, собаки рысцой устремились к маисовым зарослям. Впервые Ягуай увидел, как действуют хозяйские псы. Они мощными ударами челюстей рубили стебли и вонзали клыки в початки. Фокстерьер стал делать то же самое. Не меньше часа метались в лунном свете, рыча и взвизгивая, собаки. Это был праздник для их желудков, иссохших от голода. Еще три ночи подряд они приходили на это поле, пока одиночный выстрел из ружья не спугнул их. Но жизнь повернулась так, что Фрагосо, не имея возможности расплатиться с хозяином арендованного поля, решил перебраться в Сан-Игнасио. Собакам повезло.
   Фрагосо обосновался в обжитых местах, неподалеку от центра колонии. Земля не была изуродована засухой, на поле рос бамбук, который охотник рубил и вязал.
   Заросли такуапи почти подсохли, и Фрагосо вычистил от них часть участка в ожидании живительного дождя.
   Чудо случилось: свинцовые тучи, принесенные жгучим, знойным ветром с севера, опрокинули на землю ливень. Земля задышала и выпустила из окаменевших, растрескавшихся пластов нежные ростки маиса. Фрагосо радовался как ребенок. Каждый день он приходил на поле и, как ему казалось, слышал шелест растущих стеблей.
   Потом началось нашествие. Иначе и назвать трудно.
   Корнями такуапи питается огромное количество разных грызунов. Когда Фрагосо расчистил участок, а потом выжег сухие заросли, крысы разбежались. Зато теперь, когда появились молодые ростки, вернулись, гонимые голодом, и набросились на побеги маиса.
   Собаки, рьяно вставшие на защиту хозяйского добра, вернулись окровавленные, искусанные, полумертвые от усталости и потери крови. Крысы добрались до банки с салом, которую Фрагосо хранил для себя.
   Ягуай, гонявший где-то броненосцев в этот раз, на следующий день столкнулся со своим настоящим врагом. Выбежав к маисовому полю вместе с собаками, поразился их поведению и поджатым в страхе хвостам. И тут почувствовал укус в лапу!
   Ягуай резко развернулся и увидел серые тени крыс, метнувшихся прочь. Это была его, фокстерьера, дичь! Не жалкая, измученная постоянным голодом собачонка – фокстерьер ринулся в атаку. Глаза сверкали, по полю стоял хруст крошащихся в его клыках позвонков крысиных шей. Чистокровный английский фокстерьер, словно рыцарь, отважно бросился на полчища неприятеля. Это была его битва, его звездный час!
   Но времени на отдых уставшему и окровавленному псу хвостатые твари не дали – дома, на ранчо, он всю ночь отгонял крыс.
   Фрагосо был в восторге от маленькой белой собачонки! Конечно, он помнил схватку Ягуая с ирарой – классический захват пастью горла дичи и хруст позвонков. Но молниеносные прыжки фокстерьера, писк, хруст, кровь брызгами вокруг – и словно по полю шла косилка, вычищая десятки прожорливых тварей!
   Следующий день расставил все точки. Собаки, поскуливая, сдались. Фрагосо охотился с ними на ягуаров, но перед крысиным нашествием собаки не устояли. Весь день хозяин и Ягуай били крыс на поле, пытаясь спасти урожай, но… К вечеру двенадцатого дня Фрагосо, ругаясь, признался себе, что с маисом все покончено. Крысы победили, он с одним Ягуаем покончить с нашествием не сможет. Да и нечего теперь спасать – маис был вычищен крысами дочиста!
   Сушь и зной не давали ни единого шанса вырастить хоть что-нибудь на опустевшем поле. Фрагосо решил отправиться на заработки в Сан-Игнасио. Фокстерьера он взял с собой, чтобы вернуть Куперу. Фрагосо было очень жаль отдавать разумного и отважного помощника прежнему хозяину, но прокормить его он не мог бы.

   Жара вновь принялась за свое губительное и жестокое действо: стонали коровы, напирая на ограды, чтобы дотянуться до пожухлой листвы, горел тростник по берегам Ябебири, а ветви смоковниц парусами выгибались под горячими струями северного ветра. Над всем миром испепеляющее светилось солнце в кровавом венце.
   Полчаса пути – и Фрагосо вместе со всеми собаками и немногими вещами в Сан-Игнасио. Время было позднее, и охотник решил перенести визит к Куперу на утро. Собаки были голодны, но искать еду в незнакомых местах не решились, улеглись спать. Ягуай нюхом почуял знакомые запахи и потому усидеть не мог. А стоило ему отойти от дома, где заночевал Фрагосо, на сто шагов, как мгновенно вспомнилось ему, как они с Купером гуляли в похожих, очень похожих местах. Ягуай понял, что его прежний дом где-то рядом, и устремился вперед.
//-- * * * --//
   Больше четырех месяцев длилась смертельная для всего живого засуха. Голодали люди, животные. Купер защищался, как мог. Оградил поле проволочной изгородью от стай голодных собак, готовых уничтожить за несколько дней оставшиеся посевы. Людей, пытавшихся проникнуть на ранчо, отпугивал выстрелами из ружья. Мелкая дробь не приносила большого вреда, но проучить воров могла. Купер был зол: все-таки собакам удалось утащить из курятника трех кур, причем, средь бела дня.
   И вот теперь, укладываясь спать, он вдруг услышал скрежет проволоки ограды, которую кто-то пытался прорвать. Чертыхаясь, Купер снял ружье и вышел на крыльцо.
   От изгороди к крыльцу двигалось небольшое белое пятно. Не раздумывая ни секунды, Купер вскинул ружье и выстрелил.
   Отчаянный визг упавшего животного ударил по барабанным перепонкам. Белое пятно, скуля и бессильно волоча задние лапы, поползло в сторону огорода. Что-то знакомое послышалось в звуках раненного животного. Сердце у Купера защемило и сжалось.
   Он еще постоял, вглядываясь в ночную темь, потом повернулся и зашел в дом.
   Зашевелилась в постели дочка:
   – Папа, кто там был? Собака, наверное?
   – Да, дочка. В округе много голодных собак…
   – Большая? – Джулия села на постели. – Собака большая?
   – Нет, маленькая… – какая-то мысль снова шевельнулась в мозгу Купера.
   – Хороший наш Ягуай! Как-то ему там? – неожиданно вспомнила девочка.
   И тут Купер понял, кого напомнило ему белое пятно, которое с подраненными лапами уползало в сторону. Его фокстерьера! «Нет, это невозможно! – подумал Купер. – Его здесь быть не может!» Повернулся на другой бок и заснул.
   Утром не выдержал и пошел осматривать двор. Нашел кровавое пятно и пошел по следу.
   Труп Ягуэя Купер нашел на опушке банановой рощи возле водоема, похожего на чашу…
   Вернувшись к дому, Купер увидел на крыльце Джулию.
   – Она жива?
   – Нет, дочка. Это был Ягуай, теперь его больше нет. Прости!
   – Зачем? Что ты наделал? – Джулия зарыдала и бросилась к водоему.
   Купер взял за руку младшего сынишку и, прихватив лопату, отправился следом за Джулией. Девочка уже не плакала, только гладила по голове маленькое недвижное тельце друга.
   – Я не знал. Прости, дочка. Я не хотел.
   Здесь же, на краю банановой рощи, неподалеку от озерка, в котором он так любил плескаться, Ягуай обрел вечный покой.

Смерть человека

   Короткими и мощными ударами мачете человек расчищал банановую рощу. Они оба – и человек, и мачете – считали эту рощу своей, столько сил положили на то, чтобы она стала полезной. Из семи рядов осталось вычистить от чирки и дикой мальвы еще два. Человек довольно прикинул, что работы тут как раз до обеда. Значит, можно сделать передышку и отдохнуть несколько минут в грамилье, зреющем сразу за проволочной изгородью. Человек наступил одной ногой на изгородь и очень не вовремя оглянулся на кучу вырубленного кустарника. Переступая, он не обратил внимания на то, что нога, которой он собирался оттолкнуться, стояла не на земле, а на куске коры, свежей и очень скользкой. Кора была свежей, потому что изгородь была поставлена человеком совсем недавно.
   Человек падал. Он не успел ухватиться за столб ограды, от которого отлетел кусок коры, не успел сообразить, куда делось мачете, выскользнувшее из рук. Человек только отметил: руки свободны. И упал.
   Густо росшее грамилье смягчило удар. Тело лежало на правом боку. Так и хотел человек прилечь, подогнув колени, чтобы немного отдохнуть. Хотелось только подложить руку под голову, и человек попытался вытянуть ее из-под себя. Он не смог – резкая, страшная по своей силе, боль помутила сознание. Осторожно, не шевелясь, он отдышался и искоса посмотрел на грудь. Из груди торчала рукоять мачете, клинок был где-то внутри. На рукоятке еще не высох пот, струившийся по коже человека, меньше минуты назад еще работавшего. Лезвие вошло в тело, как нож в масло, перекрыв на несколько минут сосуды, но мозг работал. Человек попробовал определить направление ножа: что может быть задето внутри лезвием. Когда представил, понял, что жить осталось считанные минуты.
   Мысли о смерти приходили человеку и раньше. Как и любому другому из живущих, ему иногда думалось об этом. Никто не знает, когда наступит край, но мысленно каждый примерял к себе, своей жизни момент, когда нужно будет уйти. И всегда этот час рассчитывался на потом, отпуская себе дни, месяцы, годы на жизнь. Какой бы она ни была! Мы знаем, что жизнь во всем ее многообразии, с ее радостями и испытаниями – прекрасна! И готовы встретить с пониманием любые изменения. Как знаем и то, что человек не вечен, но, размышляя о смерти, всегда думаем, что это наступит потом, не сейчас!
   Как правило, не здесь и не сейчас!
   А если сейчас? И здесь!
   Несколько секунд, неловкое движение – и в мире все, как и прежде! Солнце светит, да и тени не успели стать длиннее, только жизнь по капле вытекает в землю. Обрушивается сознание от того, что это конец! Если не шевелиться, то даже поза, в которой лежит человек, не мешает ему умирать.
   Нет, еще не все! Он может видеть и слышать, поэтому открывает глаза и прислушивается. Может, что-то изменилось? Вдруг! Это вечное – «вдруг»! Вдруг кто-то придет на помощь…
   Некому. Только смерть подходит все ближе, ухмыляется – нагло и сочувственно. Так бывает в снах.
   «А может, это сон? – мысль скачет, пытаясь найти ответ. – Это моя банановая роща. Вот затих ветер в ветвях – листья поникли. Я знаю: скоро полдень. Так всегда бывает к полудню. Кто, кроме меня, знает так же хорошо эту землю? Никто!»
   Человек знает, что умирает, но он не согласен! Там, наверху, краснеет крыша его дома. Она видна сквозь стебли и листья бананов. За его спиной вьется дорога, которую он уже никогда не увидит. Дорога ведет к пристани. Тело лежит так, что если спуститься от головы вниз по склону, откроется долина, на дне которой в молочном тумане облаков плывет Парана.
   И ничего за эти секунды не изменилось: расплавленное солнце, банановые стволы и столбы изгороди с нечеткими в мареве зноя силуэтами… Или это уже меркнет сознание?
   Пока нет, потому что в четырех метрах стоит лошадь, которую хорошо видно. На лбу звездочкой светится белое пятно. Морда потянулась к колючей изгороди, обнюхивая ее.
   Свист! И цоканье копыт по дороге. Всего шагов пятнадцать до нее. Каждый день в половине двенадцатого мальчишка направляется к гавани. Всегда насвистывает… Всего пятнадцать шагов от ног, которые стали вдруг чужими и непослушными, до этой дороги…
   Обычный день: с раскаленным солнцем, поредевшей банановой рощей, короткими стеблями грамильи и конусами муравейников – превратился в последний день. Это минуту назад все было, как обычно. Теперь – нет! Человек стал другим, потому что мир остается, а он уходит. Теперь семья, роща, красная крыша дома к нему не имеют ни малейшего отношения. Кусок скользкой коры, мачете, пронзившее его тело, медленно, по дюйму отрывают его от действительности и переносят в параллельный мир. Плавно, легко и… навсегда!
   Не может этого быть! Он просто прилег отдохнуть. Доказательств тому – тысячи! Он знает, что сейчас половина двенадцатого. Мальчишка, направляясь в гавань, всегда свистит. Что значит – поскользнулся? Он всегда держит в руках мачете, когда перебирается через изгородь. Всегда все было нормально. Он десять лет прожил в лесу и знает, как обращаться с мачете! Рукоятка, правда, стерлась, пора заменить. Доказательство тому, что он здесь, стебли грамильи, посаженной им самим. Вот норовят заползти в рот. Лошадь фыркнула, кося глазом на распростертого хозяина. Он видит на ее коже капельки пота, тоненькими струйками стекающие со спины и крупа. Солнце, солнце, солнце вокруг… Как больно глазам! И тишина… Раньше была такая тишина? Или это только теперь, когда мир уходит, отдаляется?
   Да нет же! Через минуту-другую голос сына позовет его сверху: «Папочка!» Это будет означать, что наступило время обеда – без четверти двенадцать. Всегда так было… Да что ж так долго длится эта оглушительная тишина! Вот! Зазвучал звонкий голосок сынишки! Это он! Никакой коры не было, никакого мачете в груди – не было! Просто человек задремал. Он устал и прилег отдохнуть. Еще минута, и он поднимется и пойдет навстречу детям и жене. А потом они все вместе будет обедать… Обычный день, только сегодня он очень устал. Очень. Настолько сильно устал, что туманом подернулись тающие в мареве жары стволы банановой рощи, столбы изгороди, голова лошади с белым пятном. Вся лошадь посветлела и превратилась в одно большое белое пятно. Веки стали очень тяжелыми. Их лучше опустить. Вот так. Все равно он помнит каждый день и каждое дерево, каждый клочок земли. Память листала передним картинки: вот он приехал сюда, где рос девственный лес. Густые заросли пришлось долго и настойчиво вычищать этим самым мачете. А потом высаживать банановые деревья… Ему кажется, будто он идет к дому, потом стоит на молу, который когда-то соорудил своими руками, и смотрит на грамму, высаженную прямо на каменистой вулканической почве. Там, дальше, виднеются бананы и красный песок, колючая ограда и всходы грамилье.
   В грамилье – фигура человека, лежащего на правом боку. Неуклюже распростертая, недвижная… Рядом с распростертым телом стоит лошадь. Она слышит голос: «Папочка!» – и решается, наконец, пройти между изгородью и человеком. А тот лежит, потому что очень устал. Последняя капля жизни ушла в землю.
   Теперь покой.

Дикий мед

   Чтение книг Жюля Верна могло вскружить голову романтикой приключений не одно поколение мальчишек. Двое моих племянников, живших в то время, когда им было по двенадцать лет, в Восточном Сальто, решили пожить робинзонами в джунглях. Сбежали из дома, забыв прихватить, хотя бы, крючки для ловли рыбы, не говоря уже о ружье. От диких животных собирались, наверное, отмахиваться руками. Но свобода! Свобода пьянила и звала на подвиги!
   Беглецов, конечно же, вернули домой на следующий день, отдали на руки родным, в душе которых бушевали эмоции. Мальчишки, кстати, продолжали находиться в эйфории от ощущения свободы, которое они испытали. Правда, изменить способы передвижения с двух конечностей на четыре парни не успели и говорить не разучились.
   Все закончилось бы гораздо более тяжелыми последствиями, если бы юные робинзоны попробовали сбежать в сельву близ Мисьонес. Был случай, когда Габриэль Бенинкаса решил испытать свои новые резиновые сапоги – предмет его особой гордости.
   Работал Бенинкаса счетоводом, имел внешность и привычки преуспевающего и рассудительного человека. Был полноват, отменно здоров, любил чай и пирожные, которых в сельве отыскать практически невозможно.
   Но вот захотелось ему украсить свою жизнь приключениями, потому отправился он на ближайшую лесопилку, которая находилась выше по Паране. Естественно, Бенинкас прихватил с собой и свои роскошные болотные сапоги.
   Натянул он их сразу за городом, так как вид кайманов у реки заставит обуть не только сапоги. Причины, вызвавшие желание путешествовать, Бенинкасу пришлось объяснять крестному, к которому прибыл на лесопилку.
   – И куда это ты собрался? – удивился тот.
   – Давно хотел поохотиться в настоящем диком лесу. Вот, взял винчестер!
   – Ты с ума сошел? Да через сутки от тебя одни твои замечательные сапоги останутся! Если уж не терпится, то либо по просеке пройдись, либо завтра я тебе проводника дам, пеона здешнего.
   В этот день Беникаса никуда не пошел, а на следующее утро решился подойти к опушке. Несмотря на солнечное утро, в глубине леса была такая темнота, что искатель приключений передумал забираться в непроходимую чащу. Постоял немного и вернулся на лесопилку.
   На следующий день Бенинкаса рискнул пройтись по просеке на целую лигу. Диких зверей не было, но, скорее всего, это дело случая. Появятся!
   «Звери» появились, но совсем не те, о которых думал парень.
   Ночью, когда он крепко спал, его разбудил, грубо толкая и нервничая, крестный:
   – Быстро поднимайся! Если жизнь дорога!
   Бенинкаса сел на кровати, спросонок не понимая, зачем крестный и его работники какой-то жидкостью с отвратительным запахом опрыскивают пол.
   – Зачем это? – счетовод подхватился с постели, понимая, что случилось нечто серьезное, потому что все вели себя довольно нервно.
   – «Напасть», – коротко сообщил крестный. – Береги ноги!
   О-о-о! Бенинкаса слышал, что такое «напасть». Мелкие, черные, блестящие муравьи, которых и называют «напастью», широким потоком быстро двигаются, съедая на своем пути все, что является «мясом». Дочиста! Пауки, кузнечики, мухи, скорпионы, жабы, змеи, животные, люди – все уничтожается почти мгновенно и без следа. Самое крупное животное бессильно перед ними. Собаки мечутся, воют и ищут спасения в бегстве. Волы мычат и бьются в сараях. Людям в эти минуты уже не до животных, потому что нет ни одного места в доме или дворе, где можно было бы спастись. Лавина из миллиардов прожорливых тварей успевает накрыть и в считанные минуты обглодать до скелета любое живое существо.
   Муравьи не уходят до тех пор, пока не опустошат в этом месте все: жир, насекомых, животных, грызунов, людей. Это может быть и один день, и два, и пять.
   Не одно поколение людей страдало от нашествия «напасти», пока люди не обнаружили то, что муравьям не нравится. Этим средством оказался креолин – густая жидкость с запахом смолы. На лесопилке ее употребляли как заживляющее и дезинфицирующее средство для ран. А на случай нашествия муравьев держали в сосудах достаточное количество, чтобы обработать пол. Вот теперь креолин срочно понадобился. Крестный, его работники и Бенинкаса быстро обработали ранчо. Судьбу всего живого решали минуты и сноровка людей.
   Муравьи обошли ранчо и лесопилку стороной, а Бенинкаса с удивлением рассматривал глубокую рану на ноге от укуса хищной твари.
   – Прямо звери какие-то! – воскликнул он.
   У крестного и слов в ответ не нашлось: слишком хорошо он знал, что может натворить «напасть», если ее не остановить.
   Ночью, когда Бенинкасе удалось заснуть, он часто вскидывался в постели из-за кошмаров, которые снились.
   Утром он решился отправиться в лес. Только захватил с собой не ружье, а мачете. С чего он решил, что такое оружие больше подходит для прогулки, непонятно, да и чувствовал он себя после ночного ужаса с муравьями не лучшим образом. Мачете пригодилось для нескольких веток, которые пришлось срубить, чтобы пройти через заросли. При этом колючками успел исцарапать себе лицо, а какими-то кольями на земле порезать сапоги. Сначала Бенинкаса не обратил внимания, а потом все-таки заметил, что лес стоит совершенно пустой: ни единого звука вокруг. Насекомые не трещали, птицы не пели – тишина полнейшая! Он даже обрадовался, когда услышал жужжание маленьких пчел. Они повисли легким облачком над старым дуплом. Бенинкаса осторожно подошел к дуплу и увидел внутри чуть больше десятка шариков, размером с куриное яйцо.
   Это был мед!
   – Как мне повезло! – радостно засуетился Бенинкаса.
   Теперь надо было как-нибудь отвлечь пчел. Искатель приключений стал ворошить хворост и листву, подумывая, как соорудить факел и дымом отогнать маленьких хозяек меда. Пока он пытался придумать способ, несколько пчел сели ему на руку. Одну он придавил и увидел, как из нее показалась капелька меда. Пчелы были без жал! Это было просто подарком!
   Бенинкаса смело оторвал все шарики, прошел подальше от дупла и пчел, уселся на трухлявый пенек. В семи шариках была пыльца, а в остальных – темный, очень ароматный и прозрачный мед. Он был необычайно вкусным! Для лакомки Бенинкаса – втройне! Уж очень необычными были привкус и аромат! Никогда в жизни Бенинкаса не ел меда вкуснее. Был какой-то неуловимый запах смолы эвкалипта или диковинного фруктового дерева. Терпковатый, густой и немного вяжущий, мед оставлял во рту райское послевкусие.
   Счетовод решил вскрытый шарик держать над открытым ртом, чтобы мед сам стекал прямо на язык. Но эта операция по изъятию меда из шариков оказалась неудачной, потому что мед никак не хотел вытекать. Уж слишком густой был. Пришлось отверстие в шарике расширить, тогда мед, все-таки, густой и тяжелой массой потек на язык. Пять шариков, вначале наполненные медом, быстро опустели. До обидного мало! Бенинкаса даже пальцем попробовал пройтись по стенкам шариков, чтобы выбрать остаток, но меда больше не было!
   Внезапно Бенинкаса почувствовал, что у него закружилась голова. Он почему-то решил: это из-за того, что он долго держал голову запрокинутой. Замер, стараясь остановить головокружение, стал рассматривать деревья и кусты вокруг. Ту картинку, которую он увидел, как-то странно перекосило. Стволы поплыли, перестали быть четкими, а ветки кустов слились в одно пятно.
   «Странно… – подумал Бенинкаса, – ноги кажутся тяжелыми…»
   Он попытался встать, сделать шаг, но его повело в сторону настолько сильно, что он поспешил сесть на пень снова.
   – Что это со мной? – в мозгу мутилось и тошнило, глаза застилал туман. Кожа на ногах зудела и чесалась, будто резина вдруг стала нагреваться и жечь сначала ступни, а потом икры ног. Тело полностью вышло из-под контроля, и только мозг сверлила жуткая мысль: «Муравьи?» Потом память вернула сознание к моменту, когда мед стал наполнять рот и гортань пахучим и сладким нектаром …
   – Мед?! – Бенинкасе показалось, что он кричит, но изо рта вырвалось только какое-то клокотанье. А потом в оцепенение привел страх.
   То страх, то ли, действительно, паралич сковал его мышцы свинцовой тяжестью. Зуд и щекотливое движение он стал ощущать уже где-то в районе пояса.
   «Один, никого рядом нет! Я сейчас погибну? – паника, настоящая паника охватила Бенинкасу. Он понял, что здесь, в лесу, один и в таком состоянии, он совершенно беспомощен.
   Руки перестали слушаться, а затем охватила сонливость. Цепляясь за краешек уплывающего сознания, Бенинкаса как-то отвлеченно подумал, что жара он не чувствует, удушья – тоже. Дышалось нормально, а сердце работало без перебоев.
   В тумане перед глазами, которые все тяжелее было открывать, появилась темнота. На мгновение Бенинкасе почудилось, что эта темнота имеет форму и движется…
   Потом, когда он явственно ощутил, что по нему стремительно движется черная лента муравьев, Бенинкаса понял, что был прав. Это были муравьи!
   Страшный вопль вырвался-таки из его груди. Отчаянный крик перешел в визг. Маленькие насекомые с повадками хищных зверей рвали человеческое тело.
   Только через два дня крестный нашел одежду Бенинкасы, а в ней обглоданный скелет.
   Муравьи, опустошавшие, по-прежнему, лес, пустые шарики – кладовые пчел рассказали все о трагедии, которая разыгралась здесь.
   Бенинкасе не повезло: дикий мед, который ему так понравился, был собран с цветков, имеющих усыпляющий эффект.
   Так бывает не всегда – пчелы собирают пыльцу с разных цветов…

Букашки

   Свою ферму мсье Робен сделал совершенством: плантации мате обещали рекордный, по местным меркам, урожай. Ухоженные участки с кофейными деревьями можно было без натяжки назвать ценнейшим опытом и удавшимся экспериментом.
   Самым замечательным местом была банановая роща. Мсье Робен предпочитал ухаживать за банановыми деревьями по кубинской методике: одно дерево должно было иметь не более трех побегов. Лишние немедленно удалялись, так как многочисленные ростки сильно истощали почву. И, кроме того, это приводило к тому, что плоды зрели маленькими и невкусными. Местные жители никогда не прореживали банановые заросли, гордиться своими урожаями им не приходилось, но очистке банановой рощи мсье Робеном очень удивлялись. Не понимали они и того, что отделенные от материнского ствола побеги мсье Робен пересаживал в приготовленные для молодых побегов ямки. Зато банановая роща мсье Робена давала крупные, нежные и сладкие плоды.
   Все заботы и серьезные материальные вложения окупились для мсье Робена полностью: с октября по май на рынки Посадес расчетливый фермер поставлял до четырех тысяч банановых гроздей. А помогали ему всего пятеро пеонов – местных жителей. Хозяин приказывал – они выполняли.
   Все соответствовало этим реалиям до тех пор, пока не появился известный в очень узких кругах натуралист.
   Фриц Франке, замечательный энтомолог, получил от мсье Робена разрешение на исследования в его владениях. На ферме все было в идеальном порядке, поэтому хозяин мог себе позволить допустить постороннего человека.
   Фриц Франке работал сотрудником парижского Музея естествоведения. Высокий молодой человек был худ, светловолос, носил очки чаще на лбу, чем не переносице. Короткие штаны и огромных размеров ботинки придавали ему комичный вид. А присутствие жены и сеттера в серебряном ошейнике только дополняли это впечатление.
   Рекомендации молодой ученый представил настолько убедительные, что мсье Робен без всякой опаски предоставил ему возможность работать в угодьях на берегу Ябебири и даже поручил надсмотрщику всячески содействовать гостю в научных исследованиях.
   Пеоны каждый раз улыбались, завидев нескладного исследователя, и втихомолку хихикали, наблюдая, как тот часами роется в траве. Им невероятно смешно было наблюдать, как мсье Франке, отловив какую-нибудь букашку, долго рассматривает ее, а потом прячет в металлическую коробочку.
   Пеонам было невероятно любопытно, что же такое интересное в букашках находил этот чудаковатый парень. Они подходили к тому участку, где он «исследовал», долго шарили руками в траве, ловили точно такое же насекомое и с удивлением рассматривали его, пытаясь понять, что в нем особенного. Но это обычно происходило уже после того, как ученый уходил.
   Как-то раз один из пеонов решил даже помочь натуралисту. Он поймал какую-то букашку и принес ученому. Стесняясь, с улыбкой протянул тому свой трофей.
   Откуда работнику было знать, что его находка – просто сокровище для ученого – букашка оказалась редким экземпляром жесткокрылых. Счастливый ученый отсыпал удачливому парню пять патронов в награду. Пеон, окрыленный удачным обменом, ушел, но вскоре вернулся. Но не один – вместе с другими работниками фермы.
   – Мне, вот, товарищи не верят, что вам нужны такие букашки, – заявил нечаянный помощник.
   – Да-да, конечно! Приносите все, что найдете на ферме, прошу вас! Я отблагодарю!
   Напрасно, все-таки, он это сказал!
   С этой минуты все пятеро пеонов забросили кирки и лопаты, дружно стали охотиться на насекомых. А на ферме их было столько, что можно было бы назвать это место букашечным Клондайком. Работники несли натуралисту мух, личинок, гусениц, бабочек, кузнечиков и цикад. Все, что выглядело, как насекомое.
   Осчастливленный огромным количеством материала, Франке не успевал рассовывать букашек по коробочкам. Он в приливе благодарности даже пообещал каждому из своих добровольных помощников по ружью.
   Ферма превратилась из комплекса по производству бананов, кофе и мате в площадку для исследования букашек. Больше пеоны ничем не занимались. Возиться в траве, переворачивать камешки на земле гораздо легче, чем заниматься банановой рощей, ухаживать за кофе и мате.
   В конце января ученый решил, что его миссия выполнена, и вернулся в Посадес. Коллекцию жуков, естественно, забрал с собой.
   Когда он прощался с мсье Робеном, тот спросил:
   – Пеоны помогали вам? Вы ими довольны?
   – О-о-о! – воскликнул натуралист. – У вас замечательные работники!
   Мсье Робен решил лично поблагодарить пеонов и поехал на ферму. Работников застал за довольно странным, по его мнению, занятием: пеоны ползали по полю и ловили букашек! На хозяина они даже не обратили внимания.
   Мсье Робен оглядел угодья и пришел в ужас! Заросли тростника почти уничтожили кофейные деревья. Банановая роща напоминала своей запущенной растительностью сельву. Маленькие, почерневшие бананчики, которым удалось вырасти, годились, скорее, на корм скоту.
   За три месяца охоты на букашек пеонам удалось уничтожить образцовое хозяйство! Мсье Робен едва не сошел с ума от горя, а пеонов выгнал сразу, решив, что они наелись каких-то ядовитых плодов. Все пятеро!
   Кто б мог подумать, что этим дело не закончится! Кто-то из хозяев нанял двоих бывших пеонов мсье Робена для того, чтобы те отремонтировали изгородь. Инструменты, само собой, были с ними. Пеоны, взяв сверла, буравы, английские ключи, ножи и молотки, ушли работать. Через полчаса они бросили изгородь и по очереди стали приносить хозяину разных букашек. Фермер, который нанял их на работу, строго наказал заниматься делом, но охота на насекомых оказалась занятием для них более увлекательным.
   И что самое странное, энтомологическая горячка оказалась похожей на инфекционную болезнь! Все пеоны, один за другим, стали увлеченно ловить букашек. И сколько ни предупреждали хозяева, что выгонят сразу, если заметят за подобным делом, работники продолжали коллекционировать насекомых.
   Друг другу пеоны признавались, что с тех пор, как приезжал натуралист, у них постоянное расстройство желудка. Объясняли они это, правда, тем, что видели, как герр Франке и его жена каждое утро ели скорпионов из банок. И столь удивительную трапезу начинали с лапок ядовитого насекомого. Делая страшные глаза, об этом поведала жена одного из пеонов, заболевших энтомологической лихорадкой. Она работала у Франца Франке кухаркой. Теперь и с ней происходит нечто ужасное: работать на кухне она не может, потому что постоянно ее тянет в поле. Хочется искать букашек.

Гигантская черепаха

   Буэнос-Айрес – большой и красивый город. Жил в нем когда-то сильный и очень добрый человек. Он много работал, и его семья жила счастливо. Беда пришла, как и всегда, нежданно. Человек серьезно заболел. Врачи сказали, что он сможет поправиться, если только переедет жить в лес, туда, где будет много свежего воздуха.
   Парень просто так уехать не мог: семья осталась бы без средств, ведь он был кормильцем. Но болезнь стала одолевать, и тогда один из самых верных друзей человека, директор зоологического сада, предложил:
   – Я знаю, как тебе помочь. Собирайся и поезжай в лес, подальше от города и его страшного смога. Дам тебе ружье – будешь охотиться. Для тебя это будет еда, а мне привезешь шкуры. Деньги за них я тебе дам перед отъездом. Отдашь семье, чтобы они смогли продержаться. Ну как, согласен?
   – Конечно, друг. Спасибо тебе, ведь у меня и в самом деле нет выбора.
   Уехал человек далеко, очень далеко. На много миль дальше, чем Мисьонес. Теплый климат, свежий воздух леса, здоровая пища сделали свое доброе дело – человек стал поправляться. Он даже начал подумывать о возвращении, хотя жизнь в одиночестве пришлась ему по душе.
   Охота на птиц и зверей давала ему мясо на обед, фрукты на десерт росли почти на каждом дереве. В период ливней он отсиживался под навесом из пальмовых листьев. Шкур убитых зверей накопилось уже очень много. Кроме того, в огромную тыкву человек поместил много ядовитых змей, которых собирал для друга, директора зоологического сада.
   Парень настолько окреп, что мог выдерживать на охоте долгие переходы. Однажды на берегу лесного озера он стал свидетелем поединка огромного ягуара и большой черепахи. Трагедия разыгрывалась у него на глазах. Хищник перевернул черепаху на спину и пытался когтями рвать мясо несчастной жертвы.
   Ягуар почувствовал приближение человека и оглянулся. Хищно оскалив клыки, он рыкнул и прыгнул. Пуля настигла его в полете, и зверь, убитый наповал метким выстрелом между глаз, рухнул на песок.
   Все время, пока человек снимал роскошную шкуру с убитого ягуара, черепаха недвижно и беспомощно лежала на спине.
   Парень разобрался с хищником и подошел к черепахе. По слухам он знал, что ее мясо очень вкусное. Черепаха была полужива-полумертва: шея изодрана, глаза закрыты. Добивать охотник ее не стал – пожалел. Очень пригодились веревки, которые он всегда брал с собой на охоту. Человек перевязал черепаху и оттащил ее под свой навес из пальмовых листьев. Там перевязал ей раны лоскутами своей рубахи. Много дней она пролежала без движения, а парень носил ей воду из озера, смачивал ей голову, обрабатывал раны настоями трав и делал перевязки.
   Только через две недели черепаха ожила и снова начала двигаться. Странно, но она никуда не уползла, осталась с человеком, словно чувствовала, что ему понадобится ее помощь.
   Как-то к вечеру парень почувствовал, что старая болезнь вернулась. Его трясло в страшной лихорадке, тело горело, то и дело он впадал в беспамятство.
   Черепаха будто поняла, как сильно его мучит жажда. Она слышала слова, которые он говорил в бреду:
   – Пить… Умираю… Пить…
   Черепаха поползла к озеру, нашла панцирь маленькой черепашки, почистила его и, наполнив водой, приволокла своему спасителю живительную влагу.
   Лихорадка не отступала, жар усиливался. Тогда черепаха отыскала травы и коренья, которые могли бы утолить жажду и голод человека. Но, самое главное, растения были целебными. В пасти она приносила эти травы и пыталась кормить человека. Он ел, пил воду, которую ему подставляла черепаха, но даже не знал, кто это о нем заботится. Приступы лихорадки стали сильными, почти убийственными, а жар, по-прежнему, не спадал.
   Как-то утром болезнь немного отпустила человека, и он очнулся. Огляделся и, видя, что никого, кроме черепахи, нет, прошептал:
   – Если лихорадка вернется, я не выживу… Лекарства… Только в Буэнос-Айресе…
   И снова впал в беспамятство.
   Черепаха его поняла. Собрала лианы, тонкие и крепкие, уложила человека себе на спину и привязала к панцирю. Перед тем, как устроить человека, поперек пристроила ружье и положила связку шкур – под голову человеку. Теперь можно было двигаться.
   Долог был этот путь! Черепаха шла и днем, и ночью, останавливаясь только для того, чтобы снять человека, напоить его водой, накормить целебными травами. Она безумно устала, потому что нужно было преодолевать реки и озера, болота и лесные чащи. Иногда человек бился в лихорадке так, что она боялась: вот-вот он вздохнет в последний раз и умрет. И потому спешила, а силы таяли с каждой милей.
   Шли дни, недели… Иногда черепахе казалось, что этот волшебный город «Буэнос-Айрес», где могли бы помочь человеку, никогда не появится на горизонте. Самое страшное заключалось в том, что черепаха совершенно обессилела. Она ложилась на землю и слушала, о чем бредил человек. А он сухими, истрескавшимися губами шептал о городе, о том, что умирает. Было ясно: человек даже не понимает, что с ним происходит, что его несет на себе черепаха. Потом она снова поднималась и шла. Зачем и кому жаловаться на смертельную усталость?
   Однажды, ближе к вечеру, черепаха упала и не смогла подняться. Неделю она шла без остановки, чтобы быстрее дойти до Буэнос-Айреса. И вот, в вечерних сумерках она увидела свет вдалеке, странное сияние, которого она раньше никогда не видела. Откуда ей, выросшей на берегу озера, было знать, что это огни большого города? Того самого Буэнос-Айреса, куда она несла человека, спасшего ее саму когда-то. Черепахе казалось, что она умирает. Ей было невероятно жаль, что не смогла помочь. Она закрыла глаза и приготовилась к смерти.
   В этот момент она почувствовала, что рядом пробежал мышонок. Может быть, звали его Перес, кто знает!
   – Черепаха! – пискнул он. – А кто это у тебя на спине?
   – Человек, – грустно ответила черепаха.
   – А куда вы с ним направляетесь? – не отставал любопытный малыш.
   – Шла. Теперь уже сил нет. Человеку нужно в Буэнос-Айрес, к доктору. А я очень устала. Наверное, не донесу…
   – Дикая ты совсем, черепаха! Такая большая, а не знаешь, что ты уже в Буэнос-Айресе! Огни вдали видишь? Это и есть твой Буэнос-Айрес!
   Даже в самом начале пути у черепахи не было такого прилива сил, как сейчас, когда она узнала, что у цели! Последний отрезок пути, как ей показалось, она пробежала в одно мгновение.
   Рано утром директор зоологического сада нашел у ворот огромную, едва живую черепаху, к панцирю которой был привязан человек – его друг.
   Доктора в клинике смогли спасти человека. Когда он поднялся на ноги, первое, что он сделал, пришел в зоологический сад к своей спасительнице. Ведь директор рассказал ему, в каком виде и где нашел. Оказывается, черепаха с человеком на спине проделала путь в триста миль! Человек хотел бы забрать черепаху к себе, но дом у него был маленький. Ей было бы мало места. Так и осталась черепаха в зоологическом саду, а человек каждый день приходил к ней в гости и приносил какое-нибудь лакомство. Кажется иногда со стороны, что они беседуют. А человек, уходя, всегда гладит ее голову с умными глазами и прощается легким постукиванием по панцирю. Такой, видимо, у них условный знак.

Чулки фламинго

   Как и люди, животные и птицы очень любят праздники. Ведь это всегда яркие краски, веселье и обязательно балы. Вот однажды змеи объявили, что устраивают грандиозный бал в честь весны. Засуетились в поисках украшений лягушки, фламинго, крокодилы и рыбы, приглашенные на этот праздник. И, конечно же, разные змеи. Все хотели выглядеть не просто красивыми, а блестяще неповторимыми!
   Не все они могли позволить себе выйти на песок и танцевать. Например, рыбы решили из воды не выходить, а под звуки музыки ветра выпрыгивать на мгновение из воды и хлопать плавниками и хвостами в такт мелодии. О нарядах рыбы не думали: все равно в лучах солнца чешуя будет блестеть всеми цветами радуги. А это очень красиво!
   Крокодилы гордились своей дорогой бугристой крокодиловой кожей – зачем им украшения? Но на всякий случай, чтобы не подумали остальные, что они бедны, надели ожерелья из бананов и закурили дорогие сигары. Лягушки знали, что на берегу их кожа быстро высохнет и перестанет блестеть, поэтому они на спинки и брюшка приклеили рыбью чешую. Даже высохшая, она переливалась на солнце, как бриллианты. Рыбам, конечно, были смешны эти уловки, и они насмешливо плюхались в воду, завидев, как важно пытаются ходить на задних лапках лягушки. Чтобы чешуйки не высыхали, лягушки постоянно брызгали друг на дружку водой, но всем говорили, что это дорогие духи. Но особенным украшением лягушки считали светлячков, которых они повесили себе на шею вместо фонариков.
   И если все гости были почти одинаково украшены, то хозяйки бала, змеи, сверкали почти карнавальными красками, ведь каждая из них надела юбочку под цвет своей кожи. У одних юбочки были красными, у других – желтыми. Змеи ярара явились в полосатом одеянии – пепельный сменялся коричневым. Вот такая у этих змей кожа!
   Особенно нарядными выглядели коралловые змеи: черно-красно-белые накидки из тончайшего газа вызывали восторг у зрителей, когда змеи кружились в танце, лишь кончиком хвоста касаясь песка.
   Только фламинго не повезло с нарядом. Ведь тогда, давным-давно, они не были такими, как сейчас. Толстый и кривой нос, белые ноги совсем не украшали забавную птицу. Из-за этого фламинго грустили и с завистью поглядывали на коралловых змей, мечтая о чулочках на свои белые ноги такой же расцветки, как и юбочки у этих красавиц.
   Самый старший из фламинго предложил:
   – Давайте поищем в лавочках Буэнос-Айреса чулки черно-красно-белого цвета, и тогда мы будем выглядеть не хуже других гостей!
   Фламинго тотчас же согласились с ним, поднялись и полетели в город. Они обратились в десятки лавочек, но хозяева только кричали на них:
   – Нет у нас никаких чулок для фламинго! Ни черных, ни белых, ни красных! Ни серо-буро-малиновых! Убирайтесь прочь, сумасшедшие птицы!
   А один из владельцев лавочек даже схватил метлу и стал разгонять фламинго ею.
   Эта картинка показалась одному броненосцу смешной, и он решил подшутить над фламинго:
   – Уважаемые фламинго, – почтительно обратился он к птицам. – Я знаю, кто может вам помочь. У меня есть знакомая сова. Думаю, она сможет раздобыть вам черно-красно-белые чулки.
   Обрадовались фламинго, поблагодарили броненосца и полетели к пещере, в которой жила и занималась торговлей сова.
   Сова встретила фламинго уважительно:
   – С удовольствием помогу вам! У меня припасены такие чулки, которые вам нужны. Подождите, сейчас принесу!
   Очень скоро сова вернулась, держа в лапках целую связку черно-красно-белых чулок:
   – Вот, – сказала она, – не чулки, а загляденье! Все коралловые змеи будут без ума от вашего наряда.
   И, действительно, чулки были точь-в-точь такой расцветки, как и кожа коралловых змей. Откуда фламинго могли знать, что сова содрала кожу с настоящих коралловых змей, на которых охотилась с превеликим удовольствием.
   Птицы надели чулочки и сразу похорошели.
   – Только смотрите, – предупредила их сова, – танцуйте, кружитесь без остановки! Тогда рисунок на чулках будет особенно завораживающим!
   И расхохоталась.
   Наивные фламинго решили, что сова смеется от радости за них, поблагодарили и полетели на бал. Они даже не подозревали, какая опасность их ждет.
   В этих черно-красно-белых чулочках фламинго были просто прелестны! Ими любовались и пытались рассмотреть, из чего, из какой материи такие чулочки сделаны. Только никому не удавалось, потому что фламинго сразу закружились в танце, как советовала сова.
   Змеи сразу увидели в обновках фламинго что-то очень знакомое и заволновались. Каждый раз, когда фламинго оказывались рядом, наклоняли свои изящные головки и старались рассмотреть чулочки на ногах птиц.
   Особенно подозрительной расцветка чулок показалась коралловым змеям: они-то знали, как дорого стоят такие ровные полоски и сочные краски! Только никак не удавалось змеям подползти ближе к фламинго, потому что те все кружились и кружились без устали.
   Наконец, одна из коралловых змей попросила у лягушки фонарик-светлячка и стала наблюдать за фламинго, который танцевал все медленнее. Видимо, он очень устал. И в самом деле, этот фламинго вскоре, обессилев, споткнулся об окурок сигары, выброшенной крокодилом, и упал.
   Коралловые змеи накатили на этого фламинго клубком и стали разглядывать его чулочки. Когда они увидели, что чулки сделаны из кожи их сестер, коралловых змей, негодованию их не было предела! Шипя, они набросились на всех фламинго и стали их жалить. Они так устали, танцуя, что теперь у них не было сил взмахнуть крыльями и улететь. За несколько мгновений от ядовитых укусов коралловых змей ноги фламинго не только остались без чулок, но и покраснели. А главное, ноги птиц горели от яда, который попал под кожу.
   Фламинго вскочили и из последних сил заметались по берегу, пытаясь унять боль. Единственное место, где боль в ногах фламинго утихала, была вода в реке. Там они и стояли теперь, боясь выйти на берег. Стоило только птицам подойти ближе к берегу, из воды показывались участки их ног, которым так досталось от коралловых змей. Участки были красными-красными и горели огнем от змеиного яда.
   И ведь давно это было, а фламинго и по сей день стоят в воде, то на двух ногах, то на одной. Стоит им только оказаться на берегу – сразу возвращается жгучая боль, и они снова мчатся в воду.
   Вот такая история. Рыбы знают все о фламинго, пытаются иногда ущипнуть птиц за ноги, но за такие отчаянные насмешки фламинго наказывают рыб: хватают и проглатывают. Они-то не считают себя виноватыми, просто хотели быть красивыми на бале.

Плешивый попугай

   Попугаи – очень яркие и красивые птицы. Они умеют не только повторять за людьми разные слова, но и сами иногда думают. Вот история об одном любопытном попугае.
   Известно, что попугаи живут на свободе стаями. Наш красавец служил в стае часовым. Взлетит повыше и наблюдает: не крадется ли хищник какой-нибудь, не ползет ли змея ядовитая.
   Утром стая всегда летала на поле клевать кукурузу, а в обед попугаи лакомились сладкими апельсинами. С кукурузой они, конечно, поступали не по-хозяйски, нерасчетливо: выклюют несколько зерен, а потом початок гнить начинает. Сердились пеоны за это на попугаев – портят урожай. Иногда даже охотились на них, ведь мясо попугаев довольно вкусное, нежное.
   Однажды пеону удалось подстрелить большого попугая, который сидел на верхушке дерева. Птица оказалась только раненной, и пеон пожалел ее, взял с собой в дом к хозяину. Да к тому же, пока работник пытался его поймать, попугай несколько раз его клюнул, защищаясь. Детишкам очень понравилась красивая птица с ярким опереньем, и они приняли горячее участие в лечении попугая. Придумали ему имя – Педрито.
   Крыло, подраненное пеоном, очень быстро зажило, и попугай стал учиться разным вещам. Скоро он подавал важно лапку, словно здоровался, садился человеку на плечо и клювом щекотал ему за ухом.
   Жизнь у попугая началась райская! Дети учили его говорить, весь сад был в его распоряжении, во дворе целый день копались куры, и Педрито с наслаждением их дразнил.
   В пять часов пополудни семья собиралась на веранде и пила чай с молоком. Для попугая было отдельное блюдо: хлеб, размоченный в молоке. Ни разу Педрито, как настоящий аристократ, не пропустил ритуальное чаепитие. К чаю с молоком даже пристрастился, считая, наверное, этот напиток самым вкусным.
   Разговаривая с детьми, он умудрялся их перекрикивать:
   – Здр-р-равствуй, дур-р-р-рак! Хор-р-рошая кар-р-ртошка! Дайте Педр-р-рито кар-р-ртошки!
   Где и как он научился говорить не очень приличные слова, никто не знал.
   В дождливые дни попугай распускал перышки, чистил их и сам с собою о чем-то разговаривал, невнятно бормоча. Но стоило выглянуть солнцу, попугай словно вырывался на свободу из клетки: носился по воздуху, пронзительно кричал и почему-то ругался теми самыми нехорошими словами.
   Вот такая веселая и счастливая жизнь была у попугая!
   Как-то попугай вот так же резвился с появлением солнца после нескольких дней проливных дождей. От радости помчался в сторону леса, пролетел над Параной, которая ярко синела широкой лентой, и уселся на дерево отдохнуть.
   Сообщил всему лесу о «хор-р-рошей кар-р-ртошке» и посмотрел вниз. В зарослях вблизи дерева сверкнули два яростно-зеленых огонька.
   «Интер-р-ресно! – подумалось попугаю. – Хор-р-рошая кар-р-ртошка! Здр-р-равствуй, Педр-р-рито!»
   Как и все попугаи, Педрито очень любил поболтать. А тут еще кто-то новенький! Попугай стал перепрыгивать с ветки на ветку, спускаясь все ниже. Слишком поздно попугай увидел, что хозяин зеленых огоньков – ягуар. Настроение у Педрито было таким великолепным, что он и не подумал испугаться.
   – Пр-р-ривет, ягуар-р-р! Хорошая кар-р-ртошка!
   Он еще несколько раз повторил ягуару слова о картошке, словно пытался ему рассказать, как хочется кушать. Приближалось время обеда, и попугай чувствовал, что очень проголодался.
   И когда ягуар что-то грозное прорычал в ответ, попугай пригласил его:
   – Хор-р-рошая кар-р-ртошка! Хочешь чаю? Хор-р-рошее молочко!
   Ягуар и так был голоден, а тут еще издевается какая-то наглая птица!
   Хищник прорычал:
   – Гр-ромче! Плохо слышу!
   Попугай затараторил вновь о «картошке» и «чае с молоком», но ягуар по-прежнему делал вид, что не слышит и предлагал попугаю подлететь поближе.
   Педрито загорелся идеей познакомить всех в доме с таким важным и красивым другом, поэтому решил спуститься на нижнюю ветку. А ягуар приготовился к прыжку!
   И тут Педрито поплатился за свою доверчивость: ягуар прыгнул и схватил птицу за хвост когтями.
   – Сейчас ты получишь и свою «кар-р-ртошку» и «чай с молочком», курица крашеная!
   Только Педрито не был ни курицей, ни тем более крашеным – у него свои перышки разноцветные были. От природы! Рванулся он изо всех сил из лап ягуара – и выскочил! Правда, без хвоста. Хвост в лапах ягуара остался.
   Лететь без хвоста было трудно: ветром бросало из стороны в сторону. Боль и обида терзали сердце Педрито. Птицы, которые попадались на пути, шарахались в испуге при виде чего-то непонятного и яркого в воздухе.
   Первое, что сделал попугай, когда прилетел домой, кинулся к зеркалу. В отражении он увидел несчастную ободранную птицу. Его роскошного хвоста не было! Нет! Таким уродцем он ни за что на глаза своих любимых домочадцев не появится! И Педрито бросил в сад, нашел дупло старого эвкалипта и глубоко забился в него.
   Вскоре хозяин, вся его семья хватились: где же их забавный Педрито? Стали его звать:
   – Педрито, Педрито! Картошка, хорошая картошка! Хороший чай, чай с молоком!
   Если бы они только знали, как хотелось попугаю кушать! Как горько ему было сознавать, что теперь он выглядит, и в самом деле, как ощипанная курица! Стыд-то какой!
   Так и отсиживался попугай в дупле, вылетая только по ночам, чтобы поклевать чего-нибудь.
   А хозяин его семья решили, что погиб их Педрито где-нибудь в лесу. Дети плакали, только что поделаешь? Не проходило дня, чтобы не вспоминали о любимой птице. Пили чай с молоком, вспоминали его забавное бормотанье в ненастье и радостные крики в солнечный день.
   Педрито ждал. Каждую ночь он крутился перед зеркалом, осматривая свои отрастающие перья хвоста. Они росли так медленно!
   И вот наступил самый чудесный день в жизни попугая!
   Вся семья, как обычно, сидела за столом – пили чай с молоком. Вдруг в проеме открытой двери на веранду появился удивительно красивый попугай с роскошным хвостом. Обвел всех лукавым взглядом круглых глаз и громко возвестил:
   – Хор-р-роший Педрито! Хор-р-рошая кар-р-ртошка! Хор-р-роший чай!
   – Педрито! Птичка наша хорошая! – все бросились к попугаю. – Как мы рады тебя видеть! Где ты был?
   Возгласы радости, слезы счастья! Дети гладили Педрито и любовались его новыми шелковистыми перышками.
   Никому попугай не стал рассказывать о своих несчастьях здесь, за столом. Просто пил чай с молоком и давал собой любоваться. И только на следующий день он уселся на плечо хозяина и негромко, на ухо, рассказал хозяину, где пропадал и как скучал по всем. Но, самое главное, попугай предложил хозяину наказать жестокого ягуара, выдравшего все перья из хвоста Педрито.
   – До пер-р-рышка! До единого пер-р-рышка! – возмущался попугай.
   Хозяину идея попугая очень понравилась: он давно мечтал иметь роскошную шкуру ягуара на полу возле камина.
   На следующее утро, пока дети еще спали, хозяин взял ружье и отправился вслед за попугаем, который летел низко. Иногда Педрито усаживался на плечо охотнику, чтобы отдохнуть. По дороге они договорились, как будут действовать: попугай подманит ягуара очередными приглашениями на «кар-р-ртошку» и «чай с молоком», а хозяин выстрелит из засады.
   Все получилось так, как задумали хозяин вместе с попугаем. Сначала Педрито громко кричал на верхней ветке:
   – Хор-р-рошая кар-р-ртошка! Педр-р-рито, здр-р-равствуй!
   Потом, как только ягуар, ломая кусты, приблизился, стал приглашать его на «чай с молоком». Неизвестно, что больше разозлило ягуара – «кар-р-ртошка» или то, что попугай остался в живых. Хищник подошел к самому дереву и приготовился к прыжку:
   – Не слышу! – рыкнул он в ответ, надеясь на глупость попугая.
   Педрито сделал вид, что поверил и, перелетая на нижнюю ветку, крикнул:
   – Дур-р-рачок Педр-р-рито! Он под деревом! Хор-р-роший чай!
   – Ты кому это сказал? – насторожился ягуар.
   – Хочешь кар-р-ртошки?
   – Ах ты, драная птица! – зарычал ягуар и прыгнул.
   Попугай стрелой взметнулся в небо, и это его спасло, вернее, его новый хвост.
   Пули настигли ягуара в воздухе. Уже мертвым он гулко шлепнулся о землю. Охотник не промахнулся!
   Радости попугая не было границ! Он смог отмстить коварному хищнику за свой роскошный хвост, за долгие дни, пока отрастали новые перья. Да и хозяин был доволен: мечтал о шкуре ягуара, и получил ее. Причем, совершенно бесплатно.
   Теперь можно было рассказать дома, как получилось, что Педрито так надолго пропал.
   Шкуру ягуара расстелили на полу возле камина, попугай с наслаждением прыгал по ней и кричал:
   – Хочешь кар-р-ртошки? Хор-р-роший чай! Хор-р-роший Педр-р-рито! Ягуар-р-р, хочешь чаю?
   И все весело смеялись. Попугай тоже. Научился!

Война крокодилов

   Через пустыню несла свои воды большая река. Многих животных она поила в знойные времена, а крокодилов, живущих в прибрежных зарослях, она еще и кормила. Водилось их на берегах огромное множество – тысячи, а то и больше. Питались крокодилы рыбой, а иногда и животными, которые приходили на водопой. Жилось крокодилам вольготно и весело: плавали, охотились, грелись на песке. Иногда, в лунные ночи, играли в теплой воде.
   Беда пришла нежданно. Однажды вечером крокодилы отдыхали после сытного обеда и вдруг услышали странный шум, который приближался и усиливался с каждой минутой.
   Сон, в котором все пребывали, улетучился. Крокодилы засуетились, пытаясь понять, что происходит. Волновались они не напрасно: шум перешел в грохот, а потом еще и дымок появился. Источник был пока не виден, но звуки чего-то хлюпающего по воде были довольно странными.
   Раньше такого не было никогда. Крокодилы удивленно переглядывались до тех пор, пока один из них, самый старый и бывалый, не сказал:
   – Такое я слышал только в море. Это, наверное, кит. А то, что мы видим, не дым, а фонтан воды, которую кит выпускает.
   Малыши-крокодильчики от страху с криками попрятались в воду.
   Старый крокодил дернул нескольких из них за хвосты и важно произнес:
   – Прекратите кричать! Китов не надо бояться, потому что для нас, крокодилов, они не опасны.
   Крокодильчики сразу утихомирились, но тут же всполошились вновь. Серый дым стал черным, а хлюпанье чего-то тяжелого и страшного раздалось уже совсем близко.
   Теперь даже взрослые крокодилы попрятались в воду так, что торчали на поверхности реки только глаза и кончики носов. И в этих глазах застыл ужас.
   Чудовище, выпускавшее черный дым и издававшее такие жуткие звуки, медленно проплыло мимо застывших в воде крокодилов.
   Это был пароход, который совершал свой первый рейс по реке. Медленно, издавая оглушительный грохот, нещадно чадя, пароход проплыл мимо похожих на бревна животных.
   Крокодилы пришли в себя только тогда, когда шлепанье плывущей громадины стало почти неслышным. Крокодилы подплыли на мелководье и собрались обсудить событие.
   – Ты что нам, старик, о ките говорил? Это, по-твоему, похоже на кита?
   Крокодил и раньше, но не здесь, видел такие вещи. Он признался:
   – Не узнал сразу, потому что давно такое видел. Знаю одно: если такие пароходы будут плавать по нашей реке, мы погибнем!
   – Ты нам уже о ките порассказал, теперь гибелью пугать будешь? Нет, видимо, ты совсем старым стал, выжил из ума.
   Отвернулись крокодилы от старика и кинулись искать, чем бы поужинать. От страху, которого они натерпелись, голод проснулся просто зверский. Только все усилия были напрасными: рыба куда-то делась! Плавали, ныряли, искали, но ни одной, даже самой мелкой, рыбешки не нашли.
   Крокодилы растерялись: что теперь делать?

   – А ведь я вас предупреждал, что этот пароход до добра не доведет! Если так будет продолжаться и дальше, мы просто умрем от голода! – и старый крокодил в печали прикрыл веки.
   С самого утра крокодилье стадо не спало, тревожно прислушиваясь к звукам с реки.
   Вскоре предсказание бывалого крокодила начало сбываться: снова послышалось знакомое хлюпанье лопастей винта, и показался черный дым. Затем показалось это чудовище – пароход.
   Один из крокодилов заявил:
   – Я думаю, это будет повторяться каждый день. Считаю, что с этим пароходом надо бороться, иначе и в самом деле нам без рыбы не выжить. А она, испуганная этим чудовищем, уйдет совсем. Нужно загородить реку так, чтобы пароходы не могли пройти плотину.
   Все согласились и дружно взялись за работу. Из лесу приволокли тысячи деревьев, которые пришлось завалить. Это были, в основном, лапачо и кебрачо с их твердой древесиной. Хвостами порезали бревна на сваи и вбили их по всей ширине реки в метре одна от другой. Пройти через такое препятствие не смогла бы ни маленькая лодка, ни большой пароход.
   Уставшие от непривычной работы крокодилы крепко заснули.
   Утром послышался уже знакомый звук парохода, который приблизился к плотине и остановился. Крокодилы были уверены, что пароход не пройдет, поэтому не очень-то взволновались. Они продолжали отдыхать, прислушиваясь к звукам с реки.
   Пораженные странным сооружением, возникшим за одну ночь, люди спустили шлюпку и приблизились в ней к сваям, торчащим из воды. Крокодилы не выдержали: подплыли, просунули между сваями свои морды и стали смеяться.
   – Эй, зверье! – крикнули люди из шлюпки крокодилам. – Нам эти бревна мешают пройти!
   – Отлично! – ответил за всех крокодил, который предложил построить плотину.
   – Уберите эти бревна!
   – И не подумаем!
   Люди стали совещаться, а потом снова один из них обратился к крокодилам:
   – Уберете?
   – Нет! – ответили крокодилы почти в один голос.
   – Ну, что ж! Смотрите, чтоб не пожалели потом! Мы еще вернемся!
   – Да мы как-нибудь и без вас обойдемся! – рассмеялись крокодилы и отплыли на мелководье.
   Лодка с людьми отправилась к пароходу, а крокодилы устроили веселую игру в воде. Все, теперь пароходы не будут плавать здесь и пугать их рыбу!
   Следующий день принес крокодилам настоящее потрясение: приплыл не пароход, а огромный корабль. Он был совсем не похож на прежний! Хотя, какая разница! И этот корабль не пройдет! Крокодилы сразу же заняли свои позиции между сваями.
   Корабль остановился невдалеке, люди спустили шлюпку. Когда лодка приблизилась, крокодилы увидели в ней офицера и восьмерых матросов.
   Офицер крикнул:
   – Крокодилы! Уберите свою плотину по-хорошему!
   – Ни за что! – крокодилы заволновались, но отступать не собирались. Речь шла не просто о плотине, а о жизни и смерти!
   – Тогда поговорим по-другому! – пригрозил офицер, и шлюпка направилась к кораблю.
   И тут старый крокодил вспомнил, что серый цвет корабля – не случаен.
   – Скорее, все на берег! – крикнул он сородичам. – Это военный корабль! Будут стрелять!

   Мгновенно все крокодилы нырнули и понеслись к берегу. На поверхности прибрежных вод торчали только их глаза и кончики носов зубастых пастей. Через несколько минут от корабля в сторону плотины пронеслось что-то, ухнувшее так громко, что поднялась волна и задрожала земля. В воздух полетели щепки и мелкие кусочки коры от свай.
   Еще несколько снарядов разнесли плотину без следа. Оглушенные крокодилы только наблюдали за тем, как корабль прошел место, где была плотина, и отправился дальше.
   Немало времени прошло, пока крокодилы пришли в себя, выползли на берег и стали совещаться:
   – Будем делать другую плотину! Не погибать же от голода. Из-за этих пароходов и кораблей вся рыба уйдет!
   И все бросились строить новую плотину. Весь вечер и ночь они валили огромные деревья, пилили их и забивали сваи. Только глубокой ночью они закончили работу и крепко заснули. Крокодилы были уверены, что новая плотина, которая получилась больше и крепче первой, не пропустит ни пароход, ни корабль.
   Они так крепко спали, что не услышали, как утром к плотине подплыла шлюпка с военного корабля, приплывшего, пока крокодилы отдыхали.
   Долго кричал офицер, пытаясь разбудить крокодилов. Наконец, они ответили:
   – Что тебе нужно, человек?
   – Освободите дорогу!
   – И не подумаем, – заявили крокодилы.
   – Так мы с корабля снова разнесем ее в щепки!
   – Если получится! – с достоинством ответили крокодилы, потому что были уверены в прочности нового сооружения.
   Но дерево не может противостоять снарядам, которые были пущены с корабля. Плотину, пусть та получилась и покрепче первой, постигла та же участь. По реке поплыли щепки и древесный мусор, а корабль гордо проплыл мимо крокодилов. Люди стояли на бортике и смеялись, показывая пальцами в сторону побежденных крокодилов.
   – Теперь все, нам не выжить! – печально говорили взрослые крокодилы, а малыши-крокодильчики плакали и просили еды, просили хоть какую-нибудь маленькую рыбешку.
   И только старый крокодил не пал духом. Он предложил:
   – Среди моих знакомых есть очень большой и старый сом. Он мудрый и знает, наверное, как нам помочь. Только вот захочет ли он с нами разговаривать, потому что кто-то из крокодилов съел его племянника. Но попробовать поговорить стоит: когда-то он пригнал к нашему берегу торпеду, которая не взорвалась во время войны. Кто знает, может, она бы нам пригодилась!
   Выхода не было, и крокодилы согласились попросить помощь у сома. Жил этот огромный сом в гроте. Там же, рядом с ним, лежала и торпеда.
   Крокодилы столпились у входа и стали звать мудрую рыбу:
   – Эй, сом, выходи, поговорить надо!
   – Не о чем мне с вами разговаривать, – сердито отозвался сом.
   Старый крокодил попросил всех помолчать и обратился к своему другу:
   – Сом, дружище! Неужели забыл меня?
   Сом узнал голос знакомого крокодила и важно выплыл из грота:
   – Рад тебя видеть! Что у вас стряслось?
   – Понимаешь, ходить стали по реке пароходы, корабли всякие. Шумят, рыбу распугивают. Вот теперь детишки наши плачут, есть хотят. А где бы рыбу возьмем, если она исчезла? Дай нам свою торпеду!
   – Зачем? – удивился сом.
   – Мы взорвем ее, и корабли перестанут тут плавать.
   – А вы сумеете ее взорвать?
   Крокодилы молчали, не зная, что ответить. Ведь обращаться с торпедой никто из них не умел!
   – Понятно, – так же важно произнес сом. – Я умею, поэтому взорву торпеду сам.
   Стали все думать, как перетащить торпеду к плотине. Крокодилы составили из своих туловищ цепочку длиной в милю. Торпеду перевязали лианами и пустили по течению. Сом направлял движение снаряда, подталкивая спиной. Вот так и переправили торпеду к новому заграждению. Неслась торпеда красиво! Крокодилы притормозили ее у плотины и привязали к сваям, приготовились к бою. Пока одни крокодилы переправляли торпеду, остальные быстро строили. Только теперь плотину сделали по-другому: все сваи стояли рядом, плотно вбитые в дно.
   Все успели сделать вовремя, потому что через час после окончания всех подготовительных работ показался серый корабль. Как и раньше, от корабля к плотине направилась шлюпка с офицером и матросами:
   – Эй, крокодилы! Вам еще не надоело таскать эти бревна? Ведь все равно разобьем!
   – Надоело.
   – Так уберите эту игрушечную стенку! Мы ее двумя выстрелами разнесем!
   – Попробуйте!
   – Вот что. Это не вам надоело, а нам. Чтоб больше вы тут не чудили с веточками, мы будем стрелять на поражение. То есть, будем бить и по плотине, и по вам. Перебьем и малых, и старых. Вижу среди вас старого крокодила – два зуба всего осталось. Дай, старик, совет своим сородичам разобрать плотину, иначе вам всем конец. Мое дело предупредить!
   – Давай, действуй! – и крокодилы приготовились к бою. А старый и мудрый крокодил ответил:
   – Моих двух зубов хватит, чтобы съесть парочку из вас, особенно офицера. Проголодался я что-то!
   Пока шли эти переговоры, сом установил торпеду в нужном месте – посередине плотины. Крокодилы слегка притопили ее, чтобы не видна была неприятелю, и стали ждать сигнала сома.
   Первый залп с корабля разнес в щепки среднюю часть плотины.
   – Скорее! – закричал сом. – Отпускайте торпеду!
   Торпеда всплыла как раз посередине образовавшейся бреши. Сом подплыл и запустил механизм движения этой смертельной штуки, прицелился и направил торпеду прямо на корабль.
   Второй залп с корабля хоть и уничтожил еще часть плотины, но отвлек внимание от торпеды, которая в это время уже неслась к судну.
   Снаряд заметили слишком поздно: пенистая дорожка торпеды уже почти заканчивалась у борта корабля. Времени у людей на борту не осталось, все громко закричали, понимая, что сейчас произойдет.
   Торпеда врезалась в борт корабля и взорвалась! Судно затонуло почти мгновенно, разломившись надвое. Поплыл корабельный мусор, людские тела…
   Крокодилы праздновали победу – раненых и живых не трогали. Только когда в провал, взорванный снарядами, попытался проскочить офицер, старый крокодил не выдержал. Он бросился в воду с бревен плотины и проглотил своего личного обидчика.
   Малыш-крокодильчик заметил это и спросил у сома:
   – Кто это был в такой красивой одежде?
   – Офицер, – ответил сом. – Он оскорбил моего мудрого старого друга и поэтому получил по заслугам.
   Груды железа, затонувшие в реке, уже никаким пароходам не дали бы проплыть, поэтому крокодилы разобрали остатки плотины.
   Сому очень понравился мундир, галуны и пояс офицера. Он попросил своего старого друга отблагодарить за помощь, подарив эти блестящие штуки. Старый крокодил был рад отдать то, что все равно несъедобно и застряло в зубастой пасти. Малыши-крокодильчики помогли вытащить блестящие вещи из пасти старика и отдали сому. Тот надел пояс под плавники, а золотые шнурки привязал к длинным усам. На фоне темной кожи сома блестящие украшения выглядели очень нарядно. Крокодилы залюбовались.
   Тысячи крокодилов, построившись, провожали старого сома к его гроту и организовали там место почетного караула. Два крокодила не только охраняли теперь сома, но и помогали добывать ему еду. Они умели быть благодарными.
   Спустя несколько дней в реку с верховьев вернулась рыба, животные по-прежнему стали приходить на водопой, поэтому крокодилы зажили счастливой, сытной жизнью. Небольшие пароходы, все-таки, плавали мимо, но и рыбы, и животные, а главное, сами крокодилы постепенно привыкли к такому неудобству. Тем более что никто и никуда больше не исчезал, а апельсины нужно было перевозить из садов в далекие города.
   Только вот военные корабли больше сюда не заплывали.

Слепая лань

   В диком, богатом птицами и зверьем, лесу красавица-лань родила двух детенышей-близнецов. Так получилось, что одного из них съела дикая кошка. Второй детеныш – дочка – выжила. Нежная, маленькая и очень красивая лань стала любимицей не только лани-матери, но и других добрых животных. Все самые нежные листочки и веточки они старались принести ей, чтобы побаловать малышку.
   Мать каждый день учила дочку главным правилам жизни в диком лесу. Она говорила ей:
   – Перед тем, как есть листья, нужно обязательно их обнюхать, потому что в лесу есть много ядовитых растений. У реки надо осмотреться и постоять неподвижно: в воде могут быть крокодилы. Кроме того, каждые полчаса нужно прислушиваться, нюхать воздух – рядом могут притаиться ягуары. И еще одно правило, дочка! В траве могут быть змеи, многие из которых смертельно ядовиты. Будь внимательна и осторожна, тогда беда обойдет тебя стороной!
   Этим правилам учили всех маленьких детенышей. Когда малышка-лань их усвоила, мать разрешила ей погулять по лесу одной.
   Какое счастье – бродить по лесу, рассматривать птиц и красивые кусты, деревья, травы! Маленькой лани очень нравилось все вокруг, она нюхала сладкий цветочный аромат, лакомилась нежными и вкусными листочками. В лесу было столько удивительного и любопытного!
   Вот, например, дупло, а в нем – гроздья черных странных шариков. Что это? С одной стороны, лани было страшновато, потому что видела она такие шарики первый раз в жизни. С другой стороны, хотелось сорвать их и посмотреть, что будет! Лань легонько боднула шарики и умчалась в сторону. Обернулась и видит: из лопнувших шариков течет что-то тягучее и ароматное. Вернулась, осторожно потянула в себя воздух – ничем страшным не пахло! Лань лизнула пахучую густую жидкость и зажмурилась от восторга: сладко! Рядом суетились маленькие желтые мушки с тонкими талиями – пчелки. Они не тронули лань, и та продолжала слизывать вкусный мед. Вот какие добрые есть пчелки! Лань не могла оторваться от лакомства, пока не съела весь мед. Потом помчалась рассказать матери о своей находке. Только мать не похвалила, а строго-настрого приказала больше никогда не трогать мед.
   – Ты поступила очень легкомысленно! Опасно трогать пчел и их гнезда, потому что пчелы бывают разные. Ты, дочка, очень рисковала!
   – Но ведь пчелки меня не тронули, мама! Они не кусаются! – спорила маленькая лань.
   – Бывают очень злые пчелы, тебе просто повезло. Обещай, что больше никогда не будешь трогать гнезда пчел!
   Маленькая лань послушно кивнула головой, а сама решила сегодня же поискать мед в другом месте.
   «Всегда мама беспокоится! Пчелки добрые! Просто мама думает, что я еще маленькая», – лань гуляла в лесу, высматривая другое пчелиное гнездо. И тут она увидела! Увидела пчелиное гнездо с темными шариками, такими же, какие она уже попробовала! Только пчелки были другими, не такими желтенькими, а потемнее. На спинке у них была желтая полоска, а сами пчелки были гораздо крупнее.
   «Раз пчелки большие, то и меду больше, да и вкуснее он, наверное!» – решила маленькая лань и смело направилась к гнезду, по которому суетливо двигались пчелы. Приблизилась и боднула шарики, висевшие в гнезде. Что тут началось! Из гнезда вылетел рой темных ос, которые, словно звери, вцепились в маленькую лань. Они облепили ее мохнатым покрывалом и стали кусать, жалить, вызывая сумасшедшую боль! Более десяти ос ужалили ее глаза – лань перестала что-либо видеть… А боль по всему телу терзала ее немилосердно! Маленькая лань, не разбирая дороги, бросилась бежать. Отчаянно крича, она все бежала, бежала…
   Мать услышала крик дочки и бросилась наперерез. Она уже поняла, что с маленькой ланью случилась беда, и была готова защищать ее, если понадобится, даже ценой собственной жизни. Когда мать увидела несчастную, искусанную осами дочь, то поняла: самое страшное уже случилось. Теперь ее малышку может спасти только чудо. Мать повела ослепшую маленькую лань домой, осторожно поддерживая ее, опухшую от укусов, плачущую. Другие лани сочувственно провожали их глазами.
   Лань-мать не собиралась мириться со слепотой дочери. Она решила сделать все, чтобы не только спасти жизнь своей маленькой красавице, но и сберечь ее глаза. Для этого нужны были лекарства, потому что одними травами тут не обойтись. Это мать знала. И еще лань знала, что в деревне за лесом живет охотник, у которого много лекарств. Звери поговаривали, что этот человек иногда охотится на дичь, но раненым и больным зверям помогает. И еще говорили, что он очень добрый. Лани страшновато было вести свою слепую дочку к человеку, у которого есть ружье, но и смотреть, как мучается ее маленькая красавица, она не могла. Выбора не было.
   Чтобы охотник с ходу не стал стрелять, нужна была рекомендация от какого-нибудь зверя, которого этот человек знает. Лань решила обратиться к муравьеду. Поговаривали, что они с человеком дружат. Спрятав маленькую лань в укромном местечке, лань помчалась в убежище муравьеда. Она так спешила, что едва не попала в лапы ягуара. Но разве ягуар может поймать ветер? А лань неслась быстрее ветра. Когда она добралась до жилища муравьеда, то обессилела так, что прислонилась к дереву, чтобы не упасть.
   Муравьед был очень любопытным зверьком: маленький, в желтой шубке и черном жилетике с лямками. Хвост у него был очень цепкий. Этим хвостиком он цеплялся за ветки деревьев и мог висеть вниз головой. Никто не знает, с чего началась дружба человека с муравьедом, но эту историю, возможно, кто-нибудь когда-нибудь расскажет. Как бы там ни было, но маленькой лани мог помочь именно муравьед своей рекомендацией.
   Лань постучалась к муравьеду, а когда он появился, рассказала о своей беде, попросила помочь:
   – Моя маленькая красавица ослепла! Помогите, пожалуйста!
   – Я не доктор, чем могу помочь?
   – Прошу вас, дайте рекомендательное письмо. Вы ведь дружите с человеком, который имеет много лекарств!
   – Лани – красивые, добрые животные. Обязательно помогу, только письма не надо. Возьмите вот это! – и муравьед протянул лани засушенную голову ядовитой змеи. – Этого будет достаточно!
   – Спасибо! Вы замечательный друг! – поблагодарила лань и помчалась назад, туда, где ждала ее маленькая дочь, слепая и беспомощная.
   Лань, бережно поддерживая дочку, отправилась вместе с ней в деревню, где жил охотник. Идти приходилось очень осторожно, так, чтобы не учуяли собаки во дворах. И вот, наконец, они добрались до дома человека. Лань постучала в дверь.
   Человек появился в проеме двери, в руках у него было ружье:
   – Кто здесь?
   – Вот! – лань протянула сухую змеиную голову, боясь, что охотник сразу начнет стрелять. – Не стреляйте, пожалуйста! Моей маленькой дочке нужна ваша помощь!
   – Ну, что ж, заходите! Посмотрим, что с вашей сеньоритой!
   Лань рассказала о беде, которая приключилась с ее маленькой непослушной красавицей.
   – Как она выживет, если останется слепой? Помогите, пожалуйста!
   – Сейчас посмотрим, чем можно помочь, – сказал охотник и стал рассматривать глаза маленькой лани через большое круглое стекло. – Ничего страшного! Она будет видеть, но нужно запастись терпением. Вот вам мазь. Прикладывайте ей на глаза двадцать дней и не выпускайте на свет. Потом можно будет выйти, но только немного времени пусть побудет в желтых очках. Она у вас совсем юная – справится!
   – Я так благодарна вам, человек! – плача от счастья, ответила лань. – Вы очень добры.
   – Рад помочь. Будьте осторожны, когда отправитесь деревней домой: в соседнем дворе есть охотничьи собаки, которые хорошо чуют оленей. Вам сейчас опасно вдвойне!
   Лань еще раз поблагодарила доброго охотника. Вместе с маленькой ланью они крались вдоль заборов, стараясь не всполошить собак. Но уже на краю деревни собаки все-таки за ними погнались, и им пришлось бежать через лес так быстро, как только было возможно. Лань-мать неслась позади, готовая дорого продать свою жизнь, только чтобы ее дочка успела скрыться.
   И вот они в безопасном месте!
   Долго, целый месяц, мать лечила мазью глаза маленькой лани, не выпуская ее на свет. Можно себе представить, как иногда ей было трудно уговорить дочку потерпеть. Боль прошла, раны зажили, и вот наступил момент, когда можно было выйти из убежища, пусть и в желтых очках.
   Маленькая лань вышла из дупла, где она пробыла в темноте столько времени, посмотрела вокруг и радостно вскрикнула:
   – Мама, я вижу!
   Лань-мать плакала от счастья.
   Тем временем, маленькая лань задумала отблагодарить охотника за то, что она теперь снова может видеть. Долго она думала, что бы такое сделать, и, наконец, придумала. Много дней она бродила по болотам и собирала перья серой цапли. Потом завернула эти перья в широкий лист и побежала в деревню.
   Вечер был дождливый, охотник читал газету, сидя у огня. Только сегодня он закончил чинить соломенную крышу своего дома и радовался, что она не протекает. И вдруг услышал стук в дверь. Вышел на крыльцо – а там маленькая лань стоит и протягивает ему лист с перьями серой цапли.
   Охотник рассмеялся! Он часто вспоминал маленькую лань, которой помог, думал о ней. А тут – вот она!
   Только лань не поняла причину этого смеха. Она решила, что человек смеется над ее жалким подарком! Бросилась в лес и исчезла в зарослях.
   Лань решила набрать больших перьев серой цапли. Когда она снова появилась у двери дома охотника и постучала, он открыл и не смеялся, чтобы она не обиделась. Человек улыбнулся и пригласил ее в дом. Он подарил ей туесок из такуары, в котором был ароматный и очень вкусный мед. Для маленькой лани это было настоящим лакомством. Вот с той поры они и стали дружить. Часто лань приносила перья серой цапли, потому что человек рассказал ей, как они ценны. А охотник всегда угощал ее медом. Потом они долго разговаривали о делах лесных и человечьих. Чтобы не тревожить собак, лань приходила к человеку именно в дождливые вечера. Им было очень уютно вдвоем у очага в доме доброго человека.

Про двух барсучат и про двух ребят

   В густом лесу жила семья барсуков. Еды вокруг было вдоволь: барсучиха учила детишек искать плоды, корешки и птичьи яйца. Дружно и весело они жили, а если вдруг раздавался какой-нибудь шум – прыгали с дерева на землю и, задрав хвостики, удирали.
   Когда все трое барсучат подросли, мать собрала их на апельсиновом дереве и сказала:
   – Дорогие мои! Вы уже взрослые. Пришла пора самим добывать еду, потому что взрослые барсуки живут самостоятельной жизнью. Вам няньки уже не нужны. Ты, старший сынок, – обратилась она к одному из них, – любишь жуков. Вот и будешь их себе искать среди гнилых веток. Ты, средний сынок, любишь лакомиться фруктами. В твоем распоряжении апельсиновая роща. Ты, малыш, – повернулась барсучиха к младшему барсучонку, – любишь есть птичьи яйца. Птицы есть везде, значит, и еда для тебя тоже есть повсюду. Не ленитесь, и вы всегда найдете себе пропитание. Помните, что главную опасность несут собаки! Там, где собаки, там и люди, которые стреляют. Увидите собак – сразу бросайтесь вниз с дерева, каким бы высоким оно ни было! Иначе вас застрелят люди.
   Попрощалась с барсучатами мать, и все, тычась из стороны в сторону, разошлись. Так обычно двигаются все барсуки.
   Старший барсучонок сразу направился в заросли, среди которых так много было гнилых веток. Там он нашел жучков, наелся и заснул.
   Средний забрался на апельсиновое дерево и стал лакомиться плодами. Вокруг было много деревьев с плодами, ведь в Парагвае и Мисьонес апельсиновые рощи растут в глубине лесов. Люди редко там показываются.
   Младший барсучонок долго бродил в поисках птичьих гнезд, но нашел всего три яйца голубя и два – тукана. Мало для того, чтобы утолить голод. По-прежнему малышу очень хотелось есть. Он уселся на опушке и с тоской стал смотреть в сторону поля. Барсучиха не раз предупреждала, что охотиться в поле опасно. Вот и раздумывал барсучонок, что делать дальше, где искать птичьи гнезда.
   И вдруг барсучонок услышал громкое пение какой-то птицы. «Раз громко поет, значит, птица большая. Раз птица большая, то и яйца должны быть большими. Вот ими я бы наелся!» – барсучонок больше не раздумывал. Он бросился через поле в ту сторону, откуда раздавалось громкое пение птицы. Ему казалось, что это совсем рядом, но он пробежал уже достаточно далеко, а птицу так и не увидел. А тут она еще раз запела, но совсем близко. Барсучонок выскочил на край поля и увидел деревню, человека с лошадью и птицу. Он узнал ее: это был петух. «Как же я сразу не догадался! Мама когда-то показывала мне такую же птицу. Только мы сидели на дереве».
   Барсучонок вспомнил, что мама рассказывала об этих птицах: и что куры у них есть, а яйца очень большие и сытные. Да не только барсукам – многим лесным зверькам нравятся куриные яйца.
   Теперь нужно было разработать план, как добыть эти вкусные куриные яйца. Барсучонок решил дождаться ночи, чтобы незаметно проникнуть в курятник. Мама предупреждала, что это очень опасно, но… Очень хотелось есть!
   Как только наступила ночь, барсучонок, осторожно ступая, подошел к забору, за которым стоял сарай с удивительными птицами, несущими огромные и вкусные яйца. Постоял, прислушиваясь. Вокруг стояла тишина. Сгорая от нетерпения, барсучонок пробрался в курятник и на самом видном месте обнаружил большое белое яйцо. Дрожа от волнения, он подошел ближе и стал с восхищением рассматривать замечательное куриное яйцо. На мгновение залетела в голову шальная мысль – оставить это чудо на десерт, но голод заставил вонзить зубы в яйцо. Скорлупа лопнула и стала крошиться. И в этот момент страшный удар почти убил барсучонка! Мир стал черным, но потом сознание стало возвращаться вместе с нещадной болью и лаем собак.
   – Мама! – закричал барсучонок и попытался вырваться из цепкого захвата – собаки, лай которых звучал совсем близко, вот-вот могли окунуть его в вечный мрак навсегда.
   Незадолго до этих событий хозяин играл со своими детьми на гумне. Они весело кувыркались на сене. Если и падали, то было совсем не больно – сухая трава лежала толстым слоем. Наконец, все они наигрались и устали. Да и детям пора было ложиться спать.
   – Вот что, мои дорогие! – сказал им отец. – Отправляйтесь-ка спать, а меня еще одно дело ждет!
   – Какое? Возьми нас с собой!
   – Нет, мне нужно в курятник капкан поставить. Ласка повадилась таскать кур и яйца.
   Так в курятнике появился капкан, в который попал барсучонок.
   Хозяин поставил капкан и сел в гостиной читать газету. Дети еще не спали и первыми услышали крик барсучонка, попавшего в беду.
   – Скорее, папа! Там, в курятнике, такой крик! Наверное, ласка попалась! Ты слышишь, как лает Туке?
   Хозяин прислушался: действительно, кто-то кричал, как ребенок, когда ему больно.
   – Да, ребятки, вы правы. Я схожу…
   – Папа, возьми нас собой!
   – Хорошо, только обуйте сандалии.
   Отец знал: босые ноги детей – мишень для змей.
   Все вместе они зашли в курятник. Одной рукой отец схватил за загривок пса, второй ухватил за хвост барсука. Он был маленький, окровавленный. Барсучонок стонал от боли и страха.
   – Папа! Он такой маленький! Оставь его нам, пожалуйста!
   – За ним нужно ухаживать, кормить, поить, убирать за ним…
   – Мы будем, мы обязательно будем ухаживать за ним! Обещаем! – в глазах детей плескались боль, сочувствие и надежда.
   – Уговорили. Только смотрите, зверю нужно обязательно давать воду.
   Хозяин помнил, как принес домой детеныша дикой кошки. Ребятишки выносили из кухни для котенка мясо, а поить забывали. Вот бедное животное и не выжило.
   Дети были счастливы. Барсучонка поместили в клетку рядом с курятником и, довольные, убежали в спальню.
   Ночью израненный барсучонок не мог заснуть, уткнулся носом в лапы, пытаясь унять боль. И вдруг уже в предутренних сумерках заметил три тени, скользнувшие по стене курятника. К его клетке осторожно крались мать и два брата. Оказывается, они весь вечер и ночь искали его.
   – Мама, мамочка, – зашептал барсучонок. – Выпусти меня! Я не хочу сидеть в клетке! Мне больно!
   И барсучонок заплакал.
   – Не плачь, мой мальчик, – ласково сказала мама-барсучиха. – Мы что-нибудь придумаем!
   Она вылизала ранки сына, а потом они втроем стали грызть железные прутья клетки. Только ничего из этого не вышло. Тогда мать сказала:
   – Тут нужны инструменты. У людей есть такая вещь, которая перепилит прутья. Нужно только найти эту вещь. Она имеет три стороны. Люди называют ее напильником. Барсуки побежали искать по сараям и вскоре вернулись с этим инструментом – напильником. Но какой шум при работе издавал этот напильник! Собака проснулась и начала лаять. Барсуки бросили напильник и помчались к лесу.
   Рано утром девочка и мальчик прибежали посмотреть на своего нового друга – барсучонка. Они принесли ему много еды: яйца, виноград, хлеб, шоколад и мясо. Девочка поставила плошку и наполнила ее водой. Ранки у барсучонка еще болели, но, увидев столько лакомств, он немного забыл о боли.
   – Как мы его назовем? – спросила девочка.
   – Я уже придумал! Мы будем его звать «Семнадцать», – братик улыбнулся.
   – А почему? Зверей так не называют!
   – Зато мы назовем. Пусть будет «Семнадцать»?
   – Ну, хорошо! – сестричка тоже улыбнулась. – Ни у кого нет друга по имени «Семнадцать», а у нас будет!
   Отец радовался, глядя, как ласково и заботливо дети ухаживают за барсучонком. «Пусть дружат!» – подумал он.
   К вечеру барсучонок так освоился, что грустил только тогда, когда вспоминал мать и братьев. Ну, еще клетка мешала побегать. Нежные ручки детей щекотали его за ушком, и барсучонок понял, что они никогда его не обидят. Еще он услышал, как мальчик сказал:
   – Если барсучок будет вести себя хорошо, мы попросим папу, чтобы он разрешил нам с ним бегать по траве.
   И барсук очень старался вести себя хорошо.
   Барсучиха три ночи не могла подобраться к сыну, попавшему в плен к людям – мешала собака. Она словно чуяла посторонних рядом и не отходила от клетки. Даже спала поблизости.
   Наконец, пес отвлекся и ушел на задний двор: видимо, там крысы расшумелись. Барсучата осторожно подошли к клетке, мать прикрывала их хвостики. Братья взялись снова пилить клетку, но младший вдруг сказал:
   – Мамочка, братики, я не могу уйти отсюда.
   – Почему? – удивились барсуки.
   – Понимаете, детям без меня будет грустно. Мы так подружились! Они меня не обижают, обещают отпускать бегать по двору, а уж какие лакомства мне приносят! – и барсучонок протянул маме и братикам виноград и яйца, шоколад. – Дети такие хорошие, добрые! Если я уйду, они будут плакать. Я не могу…
   – Хорошо, – сказала мать. – Мы будем к тебе приходить по ночам. Если что-нибудь пойдет не так, выручим. Главное, ты помни: мы всегда рядом!
   Барсуки попрощались и побежали в лес. Теперь каждую ночь они приходили к барсучонку, и он рассказывал все новые и новые истории о своих друзьях – детях. Жил он теперь свободно, в клетку возвращался только на ночь. У барсучонка всегда было припасено какое-нибудь лакомство для мамы и братьев – хлеб, яйца или даже кусочки мяса, оставшиеся после обеда хозяина и его семьи.
   Еды у барсучонка было достаточно, поэтому только однажды хозяин отшлепал его газетой, когда зверьку захотелось заглянуть в курятник. Уж очень интересно было заглянуть внутрь!
   Дети души не чаяли в своем новом друге: носились втроем по двору, играли, прыгали на сене. Перед тем, как лечь спать, обязательно приходили попрощаться, пожелать спокойной ночи. А девочка всегда гладила барсучонка по голове. Один раз даже поцеловала его в носик.
   Барсучиха со старшими сыновьями наблюдали. Они так и не познакомились, но полюбили веселых и добрых ребятишек. А самое главное, они были спокойны за младшего барсучонка. Ночью они все равно приходили, чтобы поговорить с ним. А барсучонку очень нравилось помогать семье с кормом – он делился тем огромным количеством еды, которую приносили дети.
   В ту страшную грозовую ночь они тоже пришли, позвали барсучонка. Ответа не было. Удивленные, барсуки подошли ближе и все поняли: возле клетки лежала, свернувшись клубком, змея! А в глубине клетки недвижно лежал барсучонок.
   – Не-ет! – крикнула в отчаянье мать, и барсуки, не сговариваясь, набросились на убийцу. Они порвали змею в мгновение ока. Младший братишка тяжко дышал и умер у них на глазах. Видимо, укус змеи пришелся в вену, иначе малыш бы выжил. Долго плакали барсуки, но мертвого не вернешь, и они ушли в лес. Вглубь не пошли, а устроились на опушке, откуда был виден дом и двор, ставшие родными их маленькому члену семьи. Мысль о том, как горько будет детям узнать о смерти своего друга, терзала мать. И она не выдержала, спросила у сыновей:
   – Как помочь детям пережить эту беду? Они, действительно, славные человеческие детеныши.
   – Да, мама, они будут плакать, – с болью сказал старший.
   – Я могу заменить младшего братика, – вдруг предложил средний барсучонок, очень похожий внешне на младшего братишку.
   – Это выход! – воспрянул духом старший барсучонок.
   – А ты выдержишь? – мама с тревогой смотрела на сына.
   – Я постараюсь. Мы ведь все полюбили детей. Брата уже не вернешь, а дети не должны чувствовать такую боль. Они еще маленькие…
   – Да, ты прав, сынок! Тогда нужно действовать, потому что рассвет уже скоро. Нужно успеть приготовить клетку, чтобы дети ни о чем не догадались. Ты останешься, – барсучиха ласково потрепала за хвостик среднего сынишку, – а мы похороним нашего малыша.
   Как задумали барсуки, так и сделали. Маленького барсучонка они отнесли в лес и похоронили. Останки змеи выбросили в болото. Средний барсучонок остался в клетке, и утром дети снова веселились и играли. Даже хозяин не заметил подмены. Все дело в том, что не только окрас был одинаковый у братиков, характер – тоже! Барсук остался с детьми, потому что они были замечательными ребятами. Он их любил не меньше, чем погибший младший брат. Вот поэтому дети и не заметили ничего.
   А барсучиха со старшим сыном приходила по ночам, как прежде, к клетке. Им было чем друг с другом поделиться: мать и старший барсук рассказывали о лесных новостях, а средний, смеясь взахлеб, спешил поведать о новых историях с детьми. Веселых историях!

Переправа через Ябебири

   Может быть, этот рассказ и покажется кому-то сказкой, но все было так на самом деле. Слово «Ябебири» означает «Река скатов». В Ябебири, действительно, живет очень много скатов. Чувствуют они себя там очень уютно, потому что в реке очень много рыбы, очень много.
   Оказалось, что есть в мире люди, которым не нравится, когда в реке много рыбы. Вместо того чтобы ловить себе столько, сколько требуется для еды, они стали взрывать динамит в воде, тем самым губя и большую рыбу, и самую маленькую. После таких взрывов тысячи рыб, брюшком вверх, плыли вниз по течению и там гнили. Вернее, не сами плыли, а вода уносила их.
   Скаты были бессильны перед людьми, которые творили такие убийства, хотя у них есть иглы-жала с ядом. Одного человека им удалось наказать: уколол скат его в пятку, когда тот шел по мелководью. Потом этот человек полдня домой добирался, хромая и воя от боли.
   Все изменилось однажды, когда на берегу Ябебири поселился смелый человек. Он запретил взрывать динамит. Ему угрожали другие люди, но он был непоколебим – рыбу убивать нельзя!
   Весть об этом добром человеке быстро разнеслась по берегам Ябебири. Рыбы, скаты были очень благодарны ему. Когда этот человек, покуривая, шел по берегу, скаты и другие рыбы сопровождали его, плыли по мелководью. Только человек об этом не догадывался. Или делал вид, что не видит, но улыбался он часто.
   Ясным и солнечным днем, когда, казалось, ничто не предвещало беды, к реке примчался лис. Шерсть на загривке торчала от гнева и ужаса.
   – Скаты! – закричал он. – Скорее! Все сюда!
   Скаты, а вместе с ними и рыбы, которым стало невероятно любопытно, что так сильно встревожило лесного хищника, подтянулись ближе к кромке берега.
   – Что случилось? – спросили они.
   – Человек, наш хороший человек, – волнуясь, начал лис, – попал в беду! В лесу он дрался с ягуаром и получил страшные раны. Теперь он идет сюда, чтобы переплыть протоку и спрятаться на острове среди реки. Если ягуар его догонит, у вас не будет защитника!
   – Человеку мы поможем! Поможем! – заговорили скаты. – А вот ягуару не дадим и в воду ступить!
   – Будьте осторожны! – лис испуганно оглянулся в сторону леса. – Это, все-таки, ягуар!
   Проговорил и рыжей искрой метнулся прочь. А из леса, шатаясь, прижимая к окровавленной груди изодранную рубаху, вышел человек. Он подошел к воде и увидел, что скаты расступились, давая ему возможность пройти. Человек двинулся к острову посреди реки, вода доходила ему до плеч. Он не оглядывался. А если бы оглянулся, то увидел бы, как сразу за его спиной смыкаются ряды скатов.
   Скаты готовились к битве!
   И вот из леса выскочил ягуар. Его морда тоже была в крови, но он был силен и настроен решительно. Ягуар бросился к реке, потому что на острове увидел свою жертву – человека, который в беспамятстве лежал на песке. В воде зверь заметил скатов, которые загородили ему дорогу.
   – А ну, прочь! – зарычал он и ударил лапой по воде, но тут же взвизгнул от боли. Один из скатов успел ужалить его.
   – А-а-а! Так это вы тут мне мешаете! Немедленно пропустите! Это моя дичь!
   – Не пропустим! – ответили скаты. Этот человек добрый – он имеет право на жизнь!
   – Да кто вы такие, чтобы меня не пускать! – взвился от злости ягуар, забыв о боли в лапе. Он снова ступил в руку и тут же получил несколько ударов от скатов. – А-а-а!
   Боль на этот раз была такой сильной, что зверь завертелся на месте, словно гонялся за собственным хвостом.
   – За что! Этот человек посмел ранить меня! Он – мой!
   – Человек защищался. Сейчас он беспомощен, и мы не дадим его в обиду. Уходи!
   – В последний раз говорю: пустите!
   – Никогда – нет! – скаты ответили так, как говорят в таких случаях индейцы-гуарани из Мисьонес.
   – А вот это увидим! – ягуар решил мощно прыгнуть на середину протоки с тем, чтобы оставить преграду в виде скатов у берега. Потом он намеревался рывками добраться до человека, который по-прежнему беспомощно лежал на песке.
   Пока зверь готовился к прыжку, скаты, догадавшись, что он собирается сделать, рассредоточились по всему проливу. Услышав их крики, со всех сторон спешили им на помощь другие скаты. Целая армия скатов уже поджидала тушу ягуара в воде, пока он летел в прыжке. Погрузившись в воду, он вначале даже не почувствовал опасности. Более того, ягуар решил, что перехитрил скатов. И только когда почувствовал тысячи игл, вонзившихся в его кожу, понял, как ошибся! Нестерпимая боль почти парализовала его. Воя, ягуар попытался выбраться назад, на берег, с которого совершил свой сильный прыжок. Скаты дали ему возможность это сделать, но и тех укусов было достаточно, чтобы зверь упал в песок, задыхаясь от мучительных спазмов боли. На кончиках хвостов у скатов есть игла, которая выпускает яд. Ягуар, отравленный, уже почти перестал биться в конвульсиях и еле заметно, но дышал.
   Скаты знали: это не победа. Вслед за ягуаром придет его самка, которая будет мстить за отца своих детенышей. Иногда такая месть может быть страшнее, чем просто охота зверя на еду. А уж если она соберет других ягуаров, то это можно будет назвать не просто битвой. Это будет война! Но скаты знали, что правда на их стороне. Человек должен жить. Тем более такой человек, который стал защитником реки.
   И самка примчалась из леса. Рыча и беснуясь, она обнюхала полумертвого самца и подошла к воде, мутными от бешенства глазами всматриваясь в реку и бросая яростные взгляды на человека.
   – Ну-ка, скаты, прочь с дороги!
   – Нет! – скаты плотно, близко друг к другу, шевелились почти у поверхности воды.
   – Вы что, не понимаете, что можете остаться без хвостов? Я просто порву вас!
   – Даже если из нас останется один, мы не отступим!
   – Последнее предупреждение! Пропустите!
   – Никогда – нет! – скаты приготовились к новой схватке.
   Самка зло хлестнула себя хвостом по боку и переступила лапами, одна из которых ступила в воду. Это было ее ошибкой, потому что мгновенно один из скатов нанес удар.
   Никогда раньше этот зверь не испытывал столь страшной боли: самка покатилась по песку, пытаясь зализать лапу.
   В это время скаты, усмехаясь, говорили:
   – Не мы первые начали. Мы предупреждали, что не пустим. И хвосты наши, вроде, целы…
   Внезапно самка развернулась и пошла вдоль реки. Она прихрамывала, но скаты были уверены: ягуар вернется. Что у нее было в голове, скаты не знали, поэтому собрались и стали совещаться. Просчитать действия самки оказалось несложно. Видимо, она решила перебраться на остров в другом месте – там, где не было этих скатов, которые ее не пускали.
   – Что же теперь делать?
   – Мы не успеем доплыть!
   Скаты растерялись. И вдруг один очень умненький скатик придумал:
   – А если мы отправим вверх по течению маленьких золотых рыбок? Они умеют быстро плавать, а что сказать нашим братьям-скатам в тех водах, мы научим.
   – Замечательное решение! – скаты были в восторге. – Рыбки предупредят скатов в верхнем течении.
   Тут же позвали целую армию золотых рыбок, научили, что нужно рассказать, построили их в несколько рядов и направили вверх по течению. Те с огромной скоростью понеслись по реке. Казалось, тысячи маленьких торпед вырвались и помчались, оставляя за собой борозды. Они успели, но каких усилий это стоило!
   А тем временем, самка была уже на середине протоки. Скаты едва успели занять свое место для атаки. Они встретили ягуара у самого берега острова, и едва самка достала лапами дно, атаковали ее. Она прыгала в воде, пытаясь отбиться, подняла тысячи брызг, сверкавших на солнце радужными арками, рычала и выла от боли. А скаты все теснили ее к противоположному от острова берегу. Наконец, выбившись из сил, она выскочила на песок и упала на бок, совсем неподалеку от своего самца.
   Да, это была битва, которая тоже не могла считаться полной победой, но время для человека скаты выиграли. Устали они при этом смертельно! Если эта парочка ягуаров встанет и приведет сюда других зверей, им не устоять.
   А ягуары, действительно, медленно поднялись, все еще под действием яда, и, раскачиваясь из стороны в сторону, медленно побрели в лес.
   Нет! Битва за человека еще не закончена!
   И скаты знали, что ягуары вернутся. И вернутся не одни.
   – Никогда – нет! – закричали молодые и неопытные скаты. Им очень понравилась битва. – Мы не пропустим, правда?
   – Если они придут целой стаей, мы не справимся, – опытные скаты знали, с кем имеют дело. – Надо посоветоваться с нашим другом – с человеком.
   И скаты подплыли к самому берегу острова. Человек лежал неподвижно, но глаза его были открыты. Он дышал, просто крови потерял в схватке с ягуаром много. Теперь постепенно приходил в себя. Скаты рассказали ему о битве с парой ягуаров. Потом спросили:
   – Что нам делать, если они снова придут, и их будет много?
   – Спасибо вам, дорогие мои. Я даже не знал, что у меня столько друзей. Если они придут и захотят меня достать, то вряд ли вам удастся их удержать.
   – Мы не пропустим! – маленькие скаты стояли на своем. Мы друзей не предаем!
   – Я предлагаю другой выход. Мне нужен мой винчестер и патроны. Эти вещи есть у меня дома. Ни вы, ни рыбы по суше ходить не умеете, поэтому не знаю…
   – Как же быть? – скаты испугались, что все усилия оказались напрасными.
   – Хотя, постойте… У меня где-то здесь, на Ябебири, есть маленькая водяная свинка капибара. Когда-то мне удалось подлечить ее, мы расстались друзьями. Вопрос в том, как ее найти?
   Скаты обрадовались:
   – Да мы знаем ее! Она живет недалеко, на другом конце острова! Она так хорошо говорила о вас!
   Скаты немедленно отправили золотых рыбок к капибаре с запиской от человека. Написал он своей кровью, которую немного развел водой. Писал рыбьей костью по листику, сорванному с дерева. В записке значилось:
   «Прошу доставить мне винчестер и коробку патронов». Один из скатов сопровождал рыбок, мчавшихся к водяной свинке. Капибара была рада отплатить добром за добро. Собиралась недолго: тут же помчалась через луга к дому человека. Не успел скат сообщить, что подмога в виде ружья скоро прибудет вместе с капибарой, как послышался страшный рев. Это вернулись ягуары. Оба. А с ними были и другие, причем много. Вопрос о жизни смерти встал так остро, как никогда!
   Первая и главная задача на этот момент была задержать ягуаров, во что бы то ни стало, до возвращения капибары с ружьем и патронами! Рев стаи огромных диких кошек становился все громче – враг приближался! Действовать нужно было быстро и организованно. Скаты кликнули своих помощниц – золотых рыбок:
   – Скорее! Мчитесь и вверх и вниз по течению, собирайте всех скатов. Мы должны занять всю реку вдоль острова. Пожалуйста, скорее, иначе человек погибнет!
   Миллионы золотых рыбок, маленькие светящиеся торпеды, понеслись во все стороны, собирая скатов-бойцов со всей реки.
   Никогда еще на Ябебири в одном месте не собиралось столько скатов! Из-под камней, из гротов, из тины на дне, со всех притоков огромной реки неслись к острову, заполнив всю протоку, двигались скаты. Даже старые, больные, совсем маленькие и неопытные – все пришли спасать человека. Битва предстояла смертельная, и все это понимали, но отступать никто не собирался. Самые сильные и опытные должны были принять на себя основной, первый удар, поэтому скаты перегруппировались так, чтобы звери были остановлены у самого берега, противоположного острову. Одни золотые рыбки продолжали собирать скатов-бойцов по мелким притокам, другие – плотной стеной сновали вблизи острова. Вряд ли они могли помешать ягуарам, но вода из-за огромного количества маленьких телец стала походить на густую кашу, что могло хоть на несколько мгновений задержать злобных хищников.
   Дикий рев всколыхнул окрестности! Стая ягуаров выскочила из леса и в мгновение ока оказалась на берегу. Хищников было огромное количество! Казалось, что ягуары со всего света собрались, чтобы добиться своего – переправиться через реку ради одной жертвы – человека! Земля задрожала от их рева, даже поверхность воды покрылась рябью. Ягуары против скатов.
   – Пропустите! Уйдите прочь! – ревели ягуары.
   – Нет! – отвечали скаты.
   – Уйдите, или мы уничтожим всех вас!
   – Даже если останется один скат, он будет защищать человека!
   – В последний раз предупреждаем! Дайте дорогу!
   – Никогда – нет! – поставили точку в переговорах скаты.
   Никогда прежде в живом мире не было подобного сражения!
   Несколько десятков хищников проламывали настил из скатов, прыгая в реку. Лапами они расшвыривали скатов, рвали их на части. Многие из них пронзительно визжали, ужаленные отважными скатами-бойцами, которые тут же шли на дно, разорванные железными когтями. На место погибших скатов становились другие. Ябебири покраснела от крови. Скаты гибли десятками, гибли молча. Ягуары выли, визжали от боли и снова бросались в реку. Вода кипела и выплескивалась на берег от огромного количества жестоко бьющихся туш. Вниз по течению плыли трупы ягуаров и вспоротые тушки скатов.
   Битва длилась полчаса. Ягуары не прошли! Они валялись на берегу, воя и рыча от боли и бессильной злобы. Собирались с силами для нового сражения.
   Много скатов погибло, очень много. Оставшиеся в живых собрались, чтобы обдумать дальнейшие шаги.
   – Еще один такой бой нам не выдержать! – говорили одни.
   – Нужно звать на помощь тех, кто еще не знает о битве, – говорили другие.
   – Правильно! Пусть наши подружки – золотые рыбки – еще раз промчатся по Ябебири и позовут остальных! – советовали третьи.
   А рыбки, видя, насколько дело серьезно, уже мчались без приказа по реке. Они звали на помощь всех, даже из самых дальних рукавов могучей реки. И новые скаты спешили к острову.
   Человек все видел. Он плакал, наблюдая за этой смертельной схваткой. Плакал от бессилия, от того, что не мог встать и прекратить эту бойню. Когда скаты приблизились к нему, чтобы предупредить о риске еще одного такого боя, он сказал:
   – Уходите! Я не хочу, чтобы из-за меня вы погибли. Вы сделали все, что могли. Теперь уходите, пусть ягуары пройдут.
   – Никогда – нет! – закричали скаты. – Мы не собираемся прощать этим убийцам. Если мы уйдем, то, значит, гибель наших братьев-скатов была напрасной. Нет!
   – Если бы у меня был винчестер и патроны! – воскликнул в отчаянии человек. – У этого зверья навсегда отпала бы охота даже приближаться к реке!
   – Мы знаем. Надо только продержаться, пока капибара принесет винчестер и патроны. Продержимся! – и скаты поспешили занять свои боевые посты в воде вдоль кромки берега.
   Ягуары пришли в себя и снова подошли к воде:
   – Дайте пройти! – желтыми от ненависти глазами они смотрели на плотный слой скатов, преградивший им дорогу к дичи – человеку.
   – Мы говорим: нет!
   – Прочь! – взревели ягуары.
   – Никогда – нет! – и скаты приняли на себя удар десятка хищников, бросившихся в реку. Вода окрасилась в кроваво-красный цвет, а берег покрылся ржаво-розовой пеной. Разорванные скаты взлетали высоко в воздух и гулко шлепались в реку. Ягуары стонали, выли, рычали от боли, выползали на берег, а через время снова бросались в атаку. Никто не собирался отступать! Хищникам удалось продвинуться ближе к острову, где находился человек. И получилось у них это только потому, что больше половины скатов либо погибла, либо была ранена. В бой пошли старые и маленькие скаты. Рыбки разыскивали на Ябебири новых бойцов, но безрезультатно, потому что все скаты уже сражались возле острова.
   С тоской скаты поняли, что битва проиграна: пять ягуаров уже приближались к острову, а они, даже если бы и остались силы, просто не успели бы выплыть хищникам наперерез.
   – Скорее! – крикнули они напоследок, все еще не веря, что сейчас случится самое страшное – ягуары выберутся на берег острова и разорвут человека.
   В пылу схватки ни ягуары, ни скаты даже не заметили маленького зверька с красновато-коричневой шерсткой. Он плыл с какой-то странной длинной палкой на спинке. Это была свинка – капибара, а на спине у нее был винчестер и патроны, которые она старалась не намочить в воде. Свинка выбралась на берег и кинулась к человеку. Тот, не теряя ни секунды, зарядил винчестер, развернулся в сторону нападающих ягуаров и выстрелил. Раз! Два! Три! Четыре! Четыре хищника, подброшенные прямым попаданием в лоб с близкого расстояния, грохнулись на песок почти рядом с человеком. Пятый ягуар сделал мощный прыжок прямо из воды. Пуля настигла его в воздухе, он перекувыркнулся и упал в воду, подняв кучу брызг. Это произошло в момент, когда скаты решили, что все с ними кончено. И с человеком тоже. И вдруг скаты увидели, как за несколько секунд пятеро врагов были уничтожены.
   – Есть! – кричали они. – Капибара успела! Браво! – и бросились с новой силой на оставшихся в воде ягуаров. Хищники были измотаны битвой и ядом, которого в их тушах скопилось уже более чем достаточно для гибели. С трудом они выползали на берег и падали замертво. Но и там, на другом берегу, они продолжали быть мишенями для винчестера. Выстрелы один за другим выбивали хищников. Те, что еще могли двигаться, вскочили и, стараясь прятаться за кустами, двинулись в лес. Бесславно…
   Тех ягуаров, которым не повезло, спокойно съели на обед прожорливые рыбы «паломета». Да и золотые рыбки, без всякого лишнего стеснения, откусывали от плывущих по Ябебири ягуаров кусочки, провожая трупы до самой Параны.
   Скаты любят детей, поэтому они скоро снова заселили всю Ябебири, ведь название должно оправдываться – «Река скатов».
   Человек, выздоровев, решил поселиться на острове, чтобы быть ближе к своим друзьям – рыбам и скатам. Им было о чем поговорить лунными ночами, когда человек, покуривая, лежал на берегу, а скаты и рыбы собирались у самого берега и рассказывали ему интересные истории о своей жизни. А скаты у дальних берегов передавали другим рыбам и скатам, животным, которые приходили на водопой, хронику битвы за человека.

Ленивая пчела

   На светлой и солнечной полянке среди леса стояли ульи. В них жили трудолюбивые пчелки. С раннего утра они отправлялись в лес, на луг, чтобы собрать нектар. Потом они приносили в ульи мед и раскладывали его в соты. Дружно жили пчелки, но была среди них одна-единственная, которая день проводила так же, как и сестрицы, но мед по дороге съедала и в ульи ничего не приносила.
   Просыпалась она вместе со всеми, но сразу не улетала, а прихорашивалась. Она терла лапками голову, долго собиралась, посматривая в небо: есть ли солнышко или нет. Потом вылетала, собирала цветочный сок, усаживалась где-нибудь на веточку и лакомилась им.
   Пчелка жужжала от восторга, когда видела красивый цветок, любовалась удивительными картинами природы. А в улей возвращалась с пустыми лапками, уютно устраивалась и засыпала до утра.
   Пчелы – очень добрый народ, но серьезный. Мед нужен был для того, чтобы было чем кормить маленьких пчелок, которые еще не могут сами собирать мед. Нужен мед и людям, для которых так добросовестно трудились пчелки. Поэтому пчелам не нравилось, что ленивица живет только для себя. Каждый вечер они смотрели с укоризной на беззаботную пчелку, просили ее, наконец, остепениться и начать работать. Пчелка их каждый раз убеждала, что завтра она уж точно принесет мед. Но приходило это «завтра», а пчелка снова ничего не делала, только развлекалась.
   Самые старые и мудрые пчелы уже не могут вылетать за медом, поэтому они следят за порядком в ульях, охраняют их от непрошеных гостей. Волоски на их спинках стерты от частого прохода через леток, они очень много знают. Их все уважают.
   И вот однажды они остановили пчелку, которая, по обыкновению, вернулась без меда и попробовала забраться в улей, чтобы уютно устроиться на ночь. Они сказали:
   – У нас все трудятся. Хочешь жить с нами, трудись и ты.
   – Так я и тружусь, летаю целый день. Вот и сегодня очень устала!
   – Твоя усталость не приносит пользы никому, даже тебе. Можешь летать меньше, не так уставать будешь, но мед должна приносить, как и все. Запомни: это первое предупреждение!
   – Хорошо, завтра обязательно буду работать! – устало прожужжала пчелка и пробралась в улей.
   На следующий день история повторилась. Пчелы не пустили ленивую пчелу в улей, и она снова пообещала им исправиться. Пчелы пропустили и в этот раз. Только никакие «предупреждения» не убедили пчелку, что так жить нельзя. Она продолжала летать, наслаждаться красотой природы и лакомиться медом, который нужно было приносить в улей.
   И вот наступил вечер, когда пчелы решили ее проучить. Как всегда, пчелка-ленивица прилетела с пустыми лапками. Она очень устала и хотела спать, а тут еще дождь собрался. Ливень обрушил на лес и поляну воду стеной.
   Пчелы не пустили ленивицу через леток.
   – Пустите! – кричала она. – Неужели вы не видите, что сильный дождь меня просто убьет!
   – Дождь – это вода. Ничего страшного с тобой не случится. А мы тебя предупреждали, что отдыха заслуживает только тот, кто трудится.
   Долго умоляла пчелка пропустить ее в сухой и теплый улей, но пчелы больше не поверили ей.
   Что делать, пчелка не знала. Ей было очень грустно, холодно, крылышки намокли. Наступила темная ночь, и пчелка не знала, куда лететь, даже если сможет как-то подсушить крылышки. Немного подождав в надежде, что сестрицы передумают и пустят ее в улей, она поняла – уюта этой ночью ей не иметь. Пчелка рискнула взлететь, но полет был недолгим – она упала вниз.
   Пчелке показалось, что она не летела, не падала, а проваливалась в какую-то дыру целую вечность. Больно ударившись о камешек на дне глубокой ямы, она жалобно прожужжала, поднялась и попробовала ползти. Ей попадались листочки, ветки, камни, по которым она ползла, а добравшись до верхушки, снова сваливалась вниз. Озябшая и измученная, пчелка решила, что наступил ее конец. Она ошиблась, но только в том, что не камешки ее приведут к смерти, и не ливень, хлынувший с новой силой. В зареве молний пчелка увидела, что прямо перед ней, свернувшись клубком, лежит змея и пристально, холодно, с любопытством смотрит на нее.
   Откуда ленивой пчелке было знать, что яма, в которую она свалилась, – вовсе не яма, а гнездо змеи. Пчелка знала только, что змеи с удовольствием питаются пчелами.
   «Мне пришел конец, – подумала пчелка. – Это, наверное, наказание за мою лень». Она закрыла глаза и приготовилась умереть.
   Но змея не спешила. Сегодня у нее был сытный ужин, и ей хотелось с кем-нибудь поговорить. «Съесть эту наглую пчелу, которая свалилась чуть ли не прямо мне в пасть? Не трудно, еще успею!» – лениво подумала змея, продолжая наблюдать за пришелицей.
   – Все нормальные пчелы давно спят в своих ульях. Что ты делаешь в лесу ночью? Погода, конечно, славная, но это для меня, а не для таких насекомых, как ты! Выгнали, наверное, подружки?
   – Да, – дрожа всем маленьким тельцем от ужаса и холода, произнесла пчела. – Я сама виновата, потому что не старалась работать хорошо. Совсем не работала…
   – О! Так я, если съем тебя, избавлю мир от бездельницы! Прекрасно! – змея довольно рассмеялась.
   – Но так нельзя! Без суда, без следствия, без единого шанса исправиться! Так будет несправедливо! Получается, кто сильнее, тот и прав. Вот люди, например, знают, что такое справедливость.
   – Сразу видно, глупая пчела, что ты действуешь, слушаясь инстинктов. Ума у тебя нет! Эти люди, которых ты называешь справедливыми, отнимают мед, собранный твоими сестрами.
   – Они действуют не силой, как собираешься сделать ты. Люди умнее, и в этом их сила.
   – Да, милая, все-то хорошо, только я спать очень хочу. Вот сейчас проглочу тебя, а потом, засыпая, подумаю о твоих словах насчет справедливости, ума и силы.
   Тут пчелка, боясь, что опоздает, выпалила:
   – Я знаю, почему вам хочется меня проглотить!
   – Да ну! – змея расхохоталась, потому что эта пчелка начала ее забавлять своей философией.
   – Потому, что я умнее вас!
   – Твоего ума хватило, милая, только на то, чтобы свалиться мне на голову! – снова рассмеялась змея.
   – Да, я умнее! – упрямо повторила пчелка, которой терять уже было, действительно, нечего.
   – Ладно, с тобой весело! Докажи тогда. Выиграю в этом споре я – сразу проглочу. Удастся тебе меня удивить – проживешь до утра. Но учти, утром я все равно тебя съем. Сейчас я тебе покажу маленький фокус, а потом ты что-нибудь придумай. Смотри! – с этими словами змея выпрыгнула из ямы, схватила шишку эвкалипта и снова нырнула в яму. Потом она обвила хвостом шишку и запустила ее волчком. Такие шишки дети называют «эвкалиптовыми волчками».
   Змея весело смеялась, глядя, как кружится «эвкалиптовый волчок». Она была уверена, что выиграла, потому что пчела никогда не сможет такое повторить.
   – Да-а-а, – протянула пчела. – Ловко! Я так не смогу. Но я могу кое-что другое!
   – Например?
   – Я могу исчезнуть без следа!
   – Из ямы?
   – Да!
   – Если бы могла, то давно бы уже сделала это! Не верю!
   – Тогда закрой глаза и посчитай до трех! – пчелка знала, что делать. Еще раньше она успела рассмотреть в яме небольшой кустик травы с широкими листочками. Пчелка знала свойства этой травы с интересным названием «недотрога». Пока разговаривала со змеей, пчела подобралась поближе к этому кустику. При этом она старалась не дотронуться до листиков раньше времени.
   – Ну что, теперь моя очередь? – спросила она у змеи.
   – Давай, исчезай! – совсем развеселилась змея, закрыв глаза и отвернувшись, стала считать: – Раз, два, три!
   Потом змея повернулась и не поверила своим глазам! Пчелки нигде не было! Где же эта маленькая нахалка? Змея стала обшаривать яму, но нигде не могла найти пчелку.
   – Ладно, – нехотя произнесла змея. – Ты выиграла. Вылезай!
   – А ты и правда меня не съешь? – жужжание пчелки доносилось откуда-то из глубины ямы.
   – Съем, но только утром. А сейчас вылезай! – змея была, все-таки, сердита из-за проигрыша.
   Пчелка выползла из свернутого листика травы с названием «недотрога». У листьев этой травы такое свойство – сворачиваться, если что-то коснется поверхности листика. Вот пчелка и спряталась в свернувшемся листочке. Змея не знала о такой траве, поэтому разозлилась не на шутку. Несколько раз за ночь пчела напоминала змее о слове не трогать ее до рассвета. И пока змея спала, пчелка все придумывала способы, как выжить с восходом солнца. А еще она вспоминала теплый сухой улей, в котором так уютно, так безопасно. Только здесь, в яме, рядом со страшной змеей она поняла, как была легкомысленна! Если бы она работала, как все пчелы, ей бы не пришлось так страдать этой ночью. Пчела много думала и переосмысливала свою жизнь.
   С первыми лучами солнца, не дожидаясь, пока проснется змея, пчела выпорхнула из ямы и полетела в свой улей. Села на краешек летка и залилась слезами. Старые мудрые пчелы, не говоря ни слова, пустили ее внутрь. Они поняли, что ночь в одиночестве подействовала на пчелу сильнее, чем тысячи слов, которые они ей говорили.
   На следующий день пчелка собрала меду больше всех! И каждый день старалась так, будто именно в сборе меда и есть ее смысл жизни. Осенью, когда наступили ее последние дни, пчелка без устали рассказывала молоденьким сестрицам о приключениях этой ночи.
   – Понимаете, – говорила она, – жить для себя… Как бы понятнее объяснить… Чтобы жить для себя, много ума не надо. Жить, трудиться, чтобы приносить пользу другим, может только по-настоящему умный и добрый. Согласны?
   Юные пчелки кивали головками, но они еще так много должны были узнать, чтобы понять – это истина.

Подушка

   Воспоминания о свадебном пире, о празднике, которого оба, Алисия и Хордан, так ждали, ушли в прошлое. Медовый месяц молодые супруги провели в усадьбе Хордана в счастливом наслаждении друг другом и окружающей природой. Следующие два месяца Алисия пыталась привыкнуть к дому, в котором ей предстояло, возможно, прожить оставшуюся жизнь. Казалось, дом, обстановка в нем представляли овеществленный характер мужа – суровый, лишенный романтики. Алисию, с ее девичьими мечтами нежного белокурого ангела, иногда пугали ледяной холод и сдержанность в проявлении чувств мужа. Ее любовь к Хордану была светла и возвышенна, но спокойствие и уравновешенность супруга гасили в ней порывы безудержной нежности и страсти. Любовь Хордана к жене была глубокой, но его характер не позволял чувствам прорываться эмоциональными всплесками.
   Словно существа с разных планет, они три месяца, с момента свадьбы, пытались найти тот язык, который позволил бы настроить инструмент отношений на общую и самую органичную модель любви. И все бы получилось, если бы не дом, в котором они поселились.
   Именно дом внушал Алисии ужас. Мрамор отделки самого здания и патио вызывал впечатление заколдованного дворца какого-то волшебного королевства, где все живое замерло по воле злого колдуна. От пустых белых стен внутри веяло ледяным холодом, вызывающим тревогу и страх. Любое движение – шаги, шорох, потрескивание огня в камине – отдавались гулким эхом, которое останавливалось только в самых потаенных уголках комнат. До приезда Алисии и Хордана сюда дом долгое время пустовал.
   Когда муж был рядом, Алисия оттаивала, стараясь не обращать внимания на безжизненную сущность дома. Когда Хордан уезжал, она, словно засыпала в ожидании его возвращения, старалась ни о чем не думать, чтобы не чувствовать страх. Поначалу ни Хордан, ни Алисия не заметили, как она похудела. Приближение весны ознаменовалось тем, что Алисия заболела гриппом. Легкое недомогание оказалось коварным: осложнение надолго уложило женщину в постель. Только один раз она нашла в себе силы, опираясь на руку мужа, выйти в сад. Перед ней расстилался мир, от которого она была так далека!
   Внезапно Хордан почувствовал эту ее внутреннюю опустошенность. Он ласково погладил Алисию по голове, любя, жалея и страдая одновременно. В этот момент Алисия словно услышала треск подтаявшего льда на озере. Она дала волю чувствам – страху, жалости, тоске. Алисия прижалась к груди мужа и заплакала. Она будто просила прощения за слабость, просила его защиты. Плач переходил в рыдание, потом пришло успокоение. Казалось бы, такой всплеск эмоций должен был принести не только моральное успокоение, но и дать толчок к выздоровлению…
   Увы! На следующий день Алисия слегла окончательно. Утром она просто потеряла сознание. Доктор, который наблюдал всю семью Хордана не один год осмотрел и не нашел каких-либо видимых причин недуга. «Покой! Вот и все лекарство в таких случаях», – сказал он.
   Прощаясь, доктор еще раз недоуменно пожал плечами:
   – Не понимаю. Видимых причин нет. Будет хуже – вызывайте меня. Приглашу коллег для консилиума.
   И уехал.
   Следующим утром обморок продлился еще дольше. Трое докторов, вызванные Хорданом, обнаружили ярко выраженное малокровие. Причин для этого не было никаких, что ставило докторов в тупик. Лекарства, прописанные ими, не давали ей терять сознание, но по всему было видно: женщина просто таяла на глазах. Жизненные силы уходили куда-то в пустоту. Отчаявшись, Хордан ходил из угла в угол, покидая любимую только на несколько минут, по необходимости. Ковры на полу заглушали его шаги, и потому в доме царила гнетущая тишина. Хордан выходил в гостиную, возвращался в спальню, останавливался то в ногах Алисии, то подходил к голове… И смотрел, смотрел… Но и его было больно видеть: не лицо, а маска.
   Через два дня Алисию стали мучить галлюцинации. Это были призраки людей, животных, диковинных, огромных насекомых, которые приводили ее в состояние шока. Иногда Хордан видел, как расширенными от ужаса глазами жена смотрит в одну точку, боясь даже пошевелиться. Это было похоже на безумие, подкравшееся незаметно и ниоткуда. Однажды ночью Хордан проснулся от жуткого вопля Алисии, которая звала его. Но стоило мужчине приблизиться к больной, она в ужасе отшатнулась, будто увидела монстра. Лицо Алисии исказила гримаса, словно оно было сведено судорогой. На коже выступили капли пота.
   – Алисия, родная, это я! – Хордан пытался успокоить жену, но она будто не слышала его, а все вглядывалась в какую-то точку за его спиной. Только спустя полчаса она пришла в себя, виновато улыбнулась, но руку мужа не отпустила.
   Доктору, которого утром вызвал Хордан, Алисия сказала, что ее мучают видения. Чаще всего, как она утверждала, к ней приходит огромная горилла, становится на четыре конечности и смотрит на нее, не отрывая взгляда.
   Доктор констатировал странный факт: кровотечений не было, а состояние женщины говорило о том, что кровь каким-то таинственным образом уходит из организма.
   Новый консилиум врачей ничего не дал: те по-прежнему разводили в недоумении руками.
   – Странный, очень странный случай! – говорили они. А потом огласили приговор: – Ничем помочь не можем!
   Хордан от бессилия сжал руки так, что побелели костяшки пальцев.
   Алисия медленно умирала. Вечерний бред сменялся затишьем после полуночи. Утром поражала смертельная бледность ее лица. Казалось, ночь пила ее кровь, чтобы наброситься на нее очередным вечером. Дневная слабость давила ее непомерной тяжестью так, что Алисия не могла даже повернуть голову. Она боялась даже прикосновений к своей руке, из-за этого постель не могли перестелить. Вечерние чудовищные видения отнимали ее последние часы жизни. Ей казалось, что эти чудовища пытаются, цепляясь когтями, взобраться к ней на постель, а у нее не было сил, чтобы просить о помощи.
   Через два дня после консилиума она потеряла сознание, еще два дня, не приходя в себя, бредила.
   По всему дому в течение недели светились люстры, безмолвие дома нарушали только шаги Хордана и шелест мягкой обуви служанки.
   Алисия умерла.
   Служанка пришла убрать постель покойной хозяйки и ужасом обнаружила на подушке капельки подсохшей крови. Она позвала Хордана, и тот наклонился, чтобы рассмотреть странные рыжеватые пятна. Они находились как раз в том месте, где лежала голова Алисии.
   – Кажется, это следы от укусов… – пробормотала испуганная женщина.
   – Посмотри на свету, – Хордан, погруженный в свои мысли и воспоминания, не придал значения словам служанки.
   Та взяла подушку и тут же бросила ее обратно на кровать.
   – Что такое? – Хордан напрягся.
   – Подушка слишком тяжелая! – служанка дрожала всем телом и с ужасом смотрела то на хозяина, то на постель.
   Хордан сам взял подушку и понес в столовую. Подушка и в самом деле была тяжелой, словно набитой камнями. Без лишних слов Хордан взял нож и распорол подушку по всей длине: и наволочку, и наперник. Верхние перья легко разлетелись по столу, а под ними…
   Служанка, схватившись за голову, отчаянно закричала.
   Из перьев показался клейкий комок с мохнатыми лапами. Огромное насекомое, раздувшееся от крови, и маленький хоботок – перьевой клещ!
   При укусе такого клеща выделяется обезболивающая жидкость – вот почему Алисия не жаловалась на укусы. А клещ ежедневно высасывал из нее кровь. Настоящее пиршество было для него тогда, когда перестали трогать больную и ее постель. Этому клещу понадобилось пять суток, чтобы свести в могилу молодую женщину.
   Птичьи клещи, которые так любят прятаться в перьях и пить человеческую кровь – реальность.

Однорогий дьявол

   Африка – огромный континент, на котором есть много таинственных мест. Одно из них находится на берегу большой реки. Никто не решался поселиться в этом месте, хотя в округе жили чернокожие люди. Они выращивали маниоку и банановые деревья. В месте, которого так боялись все, никто и ничего не растил, потому что никто не хотел рисковать своей жизнью.
   Огромное, страшное животное, которое ломало в щепы хижины, валило деревья и топтало посевы внушало ужас не только тем, кто жил неподалеку, но и путешественникам, не желавшим стать жертвой разъяренного зверя. Они обходили это место стороной.
   Негры устали бояться, несколько раз пытались убить, как они его называли, «однорогого дьявола». Однако стрелы отскакивали от шкуры животного, даже не поцарапав ее. Толстая и плотная, эта кожа была неуязвима для стрел. На брюхе однорогого гиганта кожа была тоньше, но попасть в это место было довольно сложно.
   Один отважный местный житель решил убить чудовище из ружья. Запасся бивнями слонов и отправился на побережье моря, чтобы купить оружие. Ружье и патроны к нему стоили ему пять бивней. Вернувшись, смельчак взял ружье и отправился на охоту. Но домой он так и не вернулся. Через неделю его тело, разорванное на части, нашли на берегу реки. Разбитое ружье и сплющенные свинцовые пули валялись в десятке метров ниже по течению.
   Можно называть этого зверя и чудовищем, и «однорогим дьяволом», но это животное – носорог. Он так же силен, как слон, а по свирепости похож на ягуара. Если носорог чувствует опасность, то действует с особой жестокостью.
   Так случилось, что в эти места прибыли трое ученых, которые занимались изучением флоры и фауны. Молодые, белокожие парни, которые, к тому же, были друзьями. Они искали себе помощников и проводников среди местных жителей, но те наотрез отказались вести их в опасное место. Почему-то именно там, где чаще всего появлялся носорог, и хотели естествоиспытатели поставить дом и заняться исследованиями. Негры стали уговаривать молодых ребят не ходить в опасное место, умоляли и даже на коленях просили не ходить туда. Ничего не помогло: ученые смеялись и показывали свое оружие и пули с острыми наконечниками. Они говорили, что их пули отлиты из самой крепкой стали и могут пробить не только шкуру носорога, но и железную плиту.
   Но негров убедить не удавалось. Они продолжали твердить:
   – Нет такой пули, которая пробила бы шкуру «однорогого дьявола». Он вечный, он не может умереть!
   Друзья поняли, что страх овладел местными жителями, и вряд ли они найдут среди них себе помощников. Собрались и отправились к реке сами.
   Заниматься научными исследованиями естествоиспытатели собирались долго, поэтому дом поставили крепкий, дверь навесили толщиной в три дюйма. Вокруг дома посадили деревья, кустарники и каждый день поливали их.
   С утра они отправлялись на поиски букашек, трав, цветов. Брали они и камни, которые разбивали молотком или зубилом. Инструменты они всегда носили у себя на поясе. Вечер и ночь уходили у ученых на то, чтобы изучить собранный материал и систематизировать его.
   Долгое время никакие «страшные звери» их не беспокоили. В конце концов, молодые ученые решили, что местные жители просто поддались надуманным страхам. Со временем они так увлеклись работой, что об «однорогом дьяволе» даже забыли.
   И вот однажды, когда снаружи дождь поливал их дом потоками воды, а в небе полыхали молнии, они услышали сквозь шум ливня очень тяжелую поступь какого-то великана. Земляной пол сотрясался от этих шагов. Они прислушались, вмиг позабыв о своих книгах, кофе и сигарах.
   – Что это? – вскочили они, и все одновременно услышали этот ритмичный тяжелый стук – тон-тон-тон. Прихватив фонарь, парни вышли наружу. Под таким ливнем они мгновенно промокли насквозь. Никого вокруг не было. Тогда друзья решили обойти дом и посмотреть, нет ли кого на участке. Один из них сразу обнаружил огромные следы, заполненные водой. Деревца стояли ободранные, с поломанными стволами. Ствол огромного дерева на высоту человеческого роста был изодран в щепы. Здесь тоже были трехпалые следы, величиной с тарелку.
   Сомнений не было – это был носорог!
   – Кроме носорога, такое сотворить ни одно животное не может! – решили ученые.
   На следующее утро они вычистили свое оружие, зарядили ружья и стали напряженно ждать вечера и ночи. Было не до исследований и книг, просто прислушивались к каждому звуку извне.
   И девяти вечера не было, когда они услышали уже знакомый топот тяжелого и мощного животного.
   – А вот «однорогий дьявол» пожаловал!
   Схватив ружья, исследователи вышли наружу и, медленно двигаясь, направились в сторону источника звука.
   Опыта охотников у них не было, иначе они знали бы: раненый носорог настолько опасен, что шансов у них практически не было.
   Внезапно друзья остановились: перед ними, всего в шагах десяти, выросла огромная тень, от которой волнами исходила агрессия. Все трое, как по команде, стали на одно колено, прицелились и дали залп. Причем, одновременно! Стреляли в голову, а попали… Одна пуля зацепила рог, и от него отлетел осколок, другая повредила складки шкуры на шее, а третья пробила шкуру в районе хвоста. Для носорога это были несущественные ранения.
   Теперь зверь был опасен втройне! Времени на второй залп у друзей не было, поэтому остался только один вариант – бегство!
   Никогда в жизни ни до, ни после ученые так не бегали. Речь шла об их жизни. Каждое мгновение могло стать последним, ведь, несмотря на огромный вес, носороги бегают очень быстро. Парней спасло то, что дом находился неподалеку, иначе им этот спринт было бы не выдержать.
   Они успели вскочить в дом и захлопнуть трехдюймовой толщины дверь.
   – Р-р-ом! – страшный удар в дверь – и внутри оказался рог свирепого животного!
   Рог застрял в толстой двери, а снаружи бился, тряся дом и сотрясая землю, его владелец – носорог.
   Он ревел и бился, пытаясь освободиться. Первой мыслью было: открыть дверь и застрелить животное. Потом парни подумали, и их сущность ученых-естествоиспытателей взяла верх.
   – Почему бы нам не поймать его?
   – Интересно, каким образом?
   – Предлагаю сделать вот что…
   И ученые засуетились, доставая свои инструменты. Один достал сверло, второй – ломик, третий взял в руки молоток.
   Рог дергался и шевелился, расширяя отверстие, а молодые ученые быстро сверлили рог. Когда отверстие было просверлено, они вставили в него лом. Все! Голова огромного зверя была зафиксирована в толстой двери.
   – Теперь он ни за что не вытащит свой рог! – и ученые облегченно вздохнули.
   Как ни силен носорог, а вырвать свой рог, а тем более с дверью, ему не под силу.
   Друзья так устали и вспотели от этой невероятно опасной экспедиции, что решили искупаться. Выбрались через окно, поплескались в озере. Вернулись и уселись пить кофе и дымить сигарами.
   Завтра они свяжут ему ноги и смогут внимательно осмотреть «однорогого дьявола», а сегодня он еще долго будет биться о землю и рваться из ловушки. Спать, конечно, парням не пришлось, а вот развлекались они тем, что щекотали перышком торчащий из двери рог.

Царица ягуаров

   Не всегда жизнь складывается удачно: от сумы да от тюрьмы, говорят, не зарекайся.
   Вот и не повезло одной женщине – бедность одолела. Взяла она ребенка своего и пошла куда глаза глядят. Кормить нечем, так какая разница, где пропадать! Сначала женщина по дороге шла, а потом на тропинку, что к лесу вела, свернула. Сынишку крепко держала за руку.
   Усталость, страшная усталость навалилась на нее, так долго она шла. Вдруг видит – идет навстречу старик. Обратился он к женщине:
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

Знаешь ли ты, дочка, куда идешь? Эта тропинка ведет во владения ягуаров, к логову самой Пятнистой Царицы!
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

Спасибо, дедушка, только мне все равно, куда идти – нет нигде мне уюта.
   Женщина была благодарна старику, что хоть он пожалел, дал выговориться, пожаловаться на свою нелегкую судьбу. Стала она рассказывать о себе и сыночке.
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

Ну что ж, милая, – сказал он ей, – от судьбы не уйдешь. Я тебе вот что посоветую. По этой тропинке дойдешь до поляны ягуаров. Там стоит огромный дом. Он принадлежит Царице ягуаров. Выйдет она – поклонись ей низко и попроси стать крестной матерью твоему сыночку.
   Поклонилась женщина доброму старику, поблагодарила за совет и пошла дальше. Все получилось так, как предсказал ей путник – и поляна, и дом, и Царица ягуаров вышла ей навстречу. Не говорил старик об одной только вещи – о стае ягуаров, которые отдыхали на поляне. Хоть и очень страшно стало женщине, только она решила поступать так, как советовал добрый старик.
   – Уважаемая сеньора, – обратилась женщина к Царице ягуаров. – Прошу вас стать крестной матерью моему сыну! – и она, крепко держа мальчика за руку, подвела его к огромной ягуарихе, лежавшей у входа в огромный дом.
   Пятнистая красавица долго молчала, раздумывая. Она рассматривала малыша и женщину, а остальные ягуары лежали, не двигаясь, словно ждали приказа Царицы. Пятнистая Царица поднялась, подошла к ребенку, схватила его одной лапой, а другой три раза нежно шлепнула по спинке. Только от таких «нежных» шлепков мальчик полетел в траву и три раза кувыркнулся.
   – Хорошо, – сказала ягуариха, – можешь зайти в дом.
   Женщина подняла ребенка на руки и вошла. Не решаясь пройти дальше, осталась в первой же комнате и стояла скромно в уголке, пока не появилась Царица Ягуаров. Она предложила гостье поесть самой и покормить малыша.
   По приказу Царицы женщине дали кусок жесткого мяса и горсточку муки из маниоки. Мать смиренно разделила еду, поев сама и покормив мальчика. Там, в уголочке она просидела долго, посадив ребенка на колени. Ягуары занимались своими делами: носили воду, рубили дрова, разжигали очаг и готовили еду. Никто в сторону женщины и мальчика даже не смотрел.
   Вечером Пятнистая Царица приказала принести для гостьи с ребенком немного сена, и женщина соорудила постель. Рано утром, когда все ягуары еще спали, женщина убрала в доме, подмела во дворе, принесла дрова, разожгла очаг и приготовила всем ягуарам завтрак.
   Ничего не сказала Пятнистая Царица матери ребенка, не поблагодарила за работу, только снова выделила ей и малышу немного сухого мяса и горсточку маниоковой муки.
   После завтрака ягуариха сказала:
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

Вот что, кума, оставайся еще на несколько дней. Потом окрестим твоего сына.
   Женщина согласно кивнула. Она старалась только отвечать, когда с ней разговаривали, сама ни о чем не спрашивала.
   Так они с малышом и прожили почти неделю: с утра убирала в доме и во дворе, разжигала огонь дровами, которые успевала принести, готовила еду.
   Наступил день, когда Пятнистая Царица окрестила ребенка. Женщина стала просить, чтобы хозяйка отпустила их с мальчиком:
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

Уважаемая сеньора! Позвольте нам завтра утром отправиться домой.
   Пятнистая Царица разрешила и приказала оседлать лошадь. К седлу были привязаны две большие корзины с деньгами, едой и одеждой для ребенка. Женщине она тоже сделала подарок – рог. При этом ягуариха сказала, что, возможно, этот рог ей пригодится в дороге.
   Женщина взяла мальчика на руки, взобралась на лошадь:
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

Благодарю вас, сеньора, за приют, еду и подарки, – поклонилась мать и, крепко держа сына, тронула поводья.
   Тропинка вела знакомой дорогой через лес. Вот уже позади дом, поляна с ягуарами. И вдруг снова появился добрый старик:
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

Здравствуй, дочка! Не все еще закончилось. Тебя, милая, ждут новые испытания. Ягуары тебя очень скоро догонят. И только для того, чтобы убить. Пусть это тебя не пугает: я скажу, что тебе нужно делать!
   Старик рассказал, как нужно будет себя вести. Прощаясь, сказал:
   – Не забудь сделать так, как я тебе посоветовал. Тогда все будет хорошо. Ведь до тебя очень многие пренебрегли моими советами и были съедены ягуарами.
   – Благодарю вас, дедушка, – сказала молодая женщина и отправилась с сыном дальше. Полдороги было уже позади, когда догнали ее ягуары с Пятнистой Царицей во главе.
   – Стой, женщина! – крикнула Царица, выпрыгнув на дорогу перед крестником и его матерью. – Кума, а что ты скажешь своим родным, когда вернешься? Как объяснишь, откуда добро в корзинах?
   – Зачем им правду знать? – ответила женщина. – Скажу, что помогли те, кто ест лошадей и быков. Вот и все!
   – Правильно! – Пятнистая Царица осталась довольна ответом женщины. – Труби в рог и иди дальше!
   Путница поспешила уйти от опасного места. Только напрасно – ягуары-то бегают быстрее! Не успела женщина пройти еще четверть пути, как увидела на тропе стаю ягуаров с Пятнистой во главе. И снова, как и в первый раз, Царица спросила женщину о том, как она объяснит появление сокровищ в ее корзинах. Наученная стариком, та ответила:
   – Подарок от тех, кто ест лошадей и быков!
   – Молодец! – похвалила Пятнистая Царица и, рыкнув своим собратьям приказ уходить, тут же скрылась в кустах.
   Женщина с сыночком благополучно вернулись домой и зажили очень счастливо. На деньги, подаренные ягуарихой, построили крепкий дом, а мальчик со временем пошел в школу. Зажили они теперь в достатке, добром вспоминая старика и Пятнистую Царицу.
   Люди живут на белом свете разные, вот и по соседству с женщиной одна хозяйка совсем извелась от зависти, глядя, как в один момент та стала богатой. Не давала проходу, все расспрашивала, откуда у женщины появилось добро. Устала женщина уходить от ответа, призналась, что побывала в гостях у Пятнистой Царицы.
   И день не закончился, а завистливая соседка уже мчалась по дороге к лесу. Ребенок, которого она взяла с собой, устал и плакал, но она и не собиралась нести его, тянула за руку. Ни о чем она не думала, кроме богатства, которое собиралась взять у Пятнистой.
   Повстречался ей на лесной тропе старик, посоветовал женщине, как вести себя с ягуарихой. Но соседка была женщиной капризной и грубой:
   – Сама разберусь! – крикнула она старику и ушла, даже не поблагодарив за предупреждение и науку.
   Дом Пятнистой Царицы соседка нашла, ягуаров не побоялась, а вот с Царицей разговаривала надменно:
   – Хочу, чтобы ты, Большая Кошка, стала моему сыну крестной матерью!
   Посмотрела на нее ягуариха и отвернулась. Соседка схватила за руку своего малыша и без приглашения зашла в дом, поселилась в самой просторной комнате и заняла постель Пятнистой Царицы. Когда ягуариха спросила, не хочет ли та есть, грубо ответила, что уже давно проголодалась. Мясо и муку маниоки бросила на пол:
   – Разве это можно есть?
   Так голодными она с ребенком и улеглись. Утром женщина и не подумала встать рано, а тем более убрать в доме, во дворе. Не стала носить дрова и разжигать огонь.
   На завтрак ей принесли снова кусочек сухого мяса и горсть маниоки. Только из-за того, что ребенок плакал от голода, женщина покормила его и немного сама погрызла, жалуясь, что здесь над ней просто издеваются.
   В отместку за такое пренебрежительное к себе отношение она насмехалась над ягуарами:
   – В первый раз такое вижу! Ягуары прислуживают: воду носят, дрова!
   А те только рычали тихонько, но на женщину даже не смотрели.
   Через два дня ребенка окрестили, и женщина заявила:
   – Ни минуты больше тут не останусь!
   Пятнистая Царица приказала оседлать для нее лошадь, загрузить подарками две корзины. Их привязали к седлу, и женщина, схватив ребенка, взобралась на лошадь. Ни поблагодарила ягуариху, ни попрощалась – стегнула животное и помчалась домой.
   На лесной тропинке ее снова встретил старик, но женщина не остановилась, не выслушала.
   Когда женщина была уже на полпути домой, из кустов выскочила Пятнистая Царица, а за ней – стая ягуаров.
   – Стой, кума! – крикнула ягуариха. – Как объяснишь родным и соседям, откуда подарки привезла?
   – Какое тебе до этого дело? Уйди с дороги!
   Ничего не ответила на это Пятнистая Царица. Обогнала через лесные дебри и снова выскочила на тропинку перед женщиной:
   – Кума, не торопись! Что скажешь о подарках, когда домой вернешься?
   – Да что ты ко мне пристала с глупыми вопросами? Скажу, что в гостях у глупых ягуаров побывала. Поведаю людям, что звери эти носят дрова и воду, разжигают очаг – в общем, ведут себя, как простая прислуга. Да еще и спать мешают!
   Не понравился ответ Пятнистой Царице: кивнула она головой ягуарам. А те давно ждали такого приказа от своей Царицы.
   Так соседка домой и не вернулась.

Пернатый олень

   В далеком королевстве жила-была королева. Была она очень красива и добра, но так случилось, что не было у нее королем детей. Часто плакала королева и просила Бога о сыне:
   – Помоги мне, Господи, родить сына. Пусть он будет любым – красивым или не очень, но пусть будет, прошу тебя, Господи!
   А нужно сказать, что у королевы был ангельской красоты голос. Когда она пела, птицы замолкали! И вот, когда она просила у Бога сына, то сказала, что готова отдать самое лучшее, что у нее есть.
   Бог смилостивился над ней, и через некоторое время королева родила сына, а голос потеряла, онемела. Да и мальчик родился крепкий, здоровенький и сильный, а вот вместо лица у него была оленья морда.
   Мальчику приходилось расти, скрывая свою внешность. Никогда король и королева не показывали его никому. Только нянька у него была да пара слуг, которые крепко любили мальчика и никому о своем маленьком хозяине не рассказывали. А принц рос очень сильным и рослым юношей. Кроме того, он был очень мудр и обладал силой волшебника. Только вот помочь себе никак не мог. Решил юноша отправиться в путешествие, чтобы в странствиях отыскать разгадку своей внешности. Поклонился королю и королеве-матери, получил их благословение, вскочил на коня и в путь отправился. Даже прощаться с родными ему пришлось глухой ночью, только бы не увидел кто-нибудь его оленью морду.
   Долго ли, коротко ли мчался королевич полями и лесами, но однажды прибыл он в необычайно красивое королевство. Одна беда была в этих краях – разделяла королевство огромная пропасть. Была она очень длинная и глубокая. Приходилось людям долгие дни в дороге проводить, чтобы на другую сторону королевства попасть. Здешний король бросил клич:
   – Кто сможет мост построить через пропасть, за того дочь замуж отдам и щедро одарю. Тот, кто возьмется и не сделает, будет казнен!
   Столько вызвалось удальцов мост построить! Только никому не удалось это сделать: по какой-то странной прихоти все, что строилось в один день, на следующее утро рассыпалось в прах. Заколдованная пропасть эта была.
   Нужно сказать, что у короля было три дочери – красавицы, одна лучше другой. Но самой доброй из них была младшая.
   Королевич Оленья Морда решил тоже откликнуться на призыв короля. Дочерей он не видел, потому что старался своей внешностью никого не пугать, а вот людям помочь очень хотел.
   Долго он примеривался, где и как строить этот мост, лежал по ночам на самом краю пропасти – освобождал место от колдовства.
   Однажды король проснулся и обнаружил, что мост стоит. Да и придворные прибежали доложить: утро настало, а мост не рассыпался!
   Хочешь – не хочешь, а пришлось королю свое обещание выполнять. Старшая и средняя дочери отказались выходить замуж за получеловека, полузверя. Только младшенькая принцесса сама вызвалась. Часто она наблюдала из окна за статным юношей с таким ужасным «лицом». С одной стороны, она жалела его, с другой – чувствовала, что душа у принца светлая. И еще она видела, как строился этот мост. Ночью принцесса выглянула в окно и обнаружила на краю пропасти человека с мордой оленя. Он стоял, как будто чего-то ждал, потом поднял кверху руки, и откуда-то с облаком посыпались работники, которые и поставили за одну ночь этот мост. Вот и решила принцесса за такого волшебника замуж выйти.
   Чтобы не дивить гостей внешностью будущего зятя, король приказал свадьбу сделать скромную, немноголюдную. А младшей принцессе и не хотелось особого блеска. Она познакомилась с королевичем и почувствовала в нем замечательную душу, способную любить и превратить ее жизнь в сказку. После венчания молодой супруг повел принцессу в собственный дворец, который за одну ночь вырос рядом с королевским.
   Зажили молодые счастливо. Из-за необычной внешности своей, королевич редко бывал во дворце короля, да и вместе с молодой женой они почти не выезжали. Но супругам и вдвоем было хорошо.
   Спустя некоторое время и старшие сестры принцессы вышли замуж. Мужьями их стали красавцы, знатные и богатые юноши. Имея таких мужей, старшие принцессы насмехались над младшей и ее выбором, только злые слова мало трогали принцессу, ведь она очень полюбила своего необычного мужа.
   Король любил устраивать рыцарские турниры. Обычно на такие состязания в ловкости и смелости собирались рыцари из всех стран – соседей королевства. Главными развлечениями были скачки и вечерние балы до зари. Рыцари во время состязаний должны были сорвать копьями золотые кольца, умело и точно бросить их под ноги самой красивой даме. Если это удавалось, зрители хлопали в восторге, а дама избиралась королевой бала.
   Узнав о предстоящем турнире, а значит, и о бале, старшая и средняя принцессы все дни проводили в хлопотах. Они подбирали наряды, без умолку говорили о танцах и кавалерах.
   Младшая из сестер грустила, но не оттого, что не с кем будет ей танцевать или нет достойного наряда, а печалилась, что среди рыцарей не будет достойного соперника – ее мужа. Ведь она знала, как ловко он скачет на лошади, как он силен.
   Настал день турнира. С утра Оленья морда позвал свою любимую жену и показал ей роскошное платье:
   – Смотри, милая, в этом платье ты появишься сегодня в дамской ложе. – Королевич поцеловал жене руку и попросил: – Ты закроешь меня в комнате, но прежде приведи меня, пожалуйста, в порядок: умой и причеши.
   – Я не хочу идти без тебя, любимый!
   – Ты должна пойти. Я буду думать о тебе.
   – Хорошо. Сделаю, как скажешь.
   Принцесса выполнила все, о чем просил муж, и поехала на турнир. Все с восторгом, а сестры с завистью, разглядывали красавицу-принцессу. Она и в самом деле была красивее всех дам!
   В этот раз турнир преподнес сюрприз: в скачках участвовал незнакомец, лицо которого было плотно скрыто шлемом. Он был силен, статен, хорошо вооружен и настолько ловок, что сумел снять все золотые кольца, которые метнул к ногам младшей принцессы. Придворные и другие рыцари мучились в догадках, потому что никто не знал ловкого ратника. Маленькая принцесса не желала получать кольца не от мужа и хотела отодвинуть их башмачком. Потом подумала и не сделала этого, чтобы не обидеть рыцаря. Вернувшись во дворец, она нашла мужа в комнате, которую сама же и закрыла.
   – Тебе понравился турнир?
   – Да, любимый, но никакие кольца не могут мне заменить тебя, – и принцесса рассказала обо всем, что произошло на турнире.
   – Разве тебе не понравился тот рыцарь? Ты бы вышла замуж за такого?
   – Знаешь, любимый, я люблю своего мужа, – и принцесса прижалась к груди Оленьей Морды, – и никогда не променяю его на самого ловкого рыцаря в мире!
   Королевич улыбнулся:
   – Теперь двумя меньше, – загадочно сказал он.
   Следующий день турнира оказался не менее загадочным и интересным. Незнакомец снова появился в доспехах и с оружием, еще более богатым и совершенным. Конечно же, как и в первый раз, все золотые кольца достались ему. Рыцарь поклонился королю и положил приз к ногам маленькой принцессы. Потом вскочил на своего быстрого коня и умчался.
   Дома принцесса рассказала о доблестном рыцаре своему мужу.
   – Ты бы хотела иметь мужем такого рыцаря? – спросил принцессу королевич, пытливо вглядываясь в глаза любимой.
   – Почему ты спрашиваешь об этом? Мне никого, кроме тебя, не нужно! – маленькая принцесса обняла мужа.
   А тот снова произнес загадочную фразу:
   – Еще двумя меньше!
   Третий день турнира повторил события первого и второго дней. И маленькая принцесса еще раз услышала фразу: «Еще двумя меньше».
   Вечером, после третьего дня турнира, был объявлен бал, на котором должны были выбрать самую прекрасную даму турнира. Принцессе не в радость был этот бал, потому что она не могла насладиться музыкой и танцами в полной мере. Вот если бы ее любимый муж мог быть на бале и танцевать с ней! А поскольку это было невозможно, она решила не ехать.
   Королевич настоял на том, чтобы она, все-таки, поехала. Тогда младшая принцесса решила выполнить просьбу мужа, но на бале постоять в сторонке и не танцевать ни с кем.
   На бале принцессу встретили аплодисментами: она была великолепна! Юная, очень красивая, богато и со вкусом одетая принцесса была явно самой прекрасной дамой турнира! И стоять в сторонке ей не пришлось, потому что явился победитель турнира – загадочный незнакомый рыцарь. Все дамы мечтали танцевать с ним, но рыцарь подошел к маленькой принцессе и пригласил ее.
   Принцесса, видя, что стала центром внимания, не могла отказом испортить настроение всем и согласилась. Танцевать с таким кавалером было весело и приятно, но принцесса все время думала о муже, который скучал в одиночестве. Именно поэтому она очень быстро, раньше других, отправилась с бала домой.
   Она так спешила поделиться с мужем впечатлениями! А он спросил, как всегда:
   – Может, этот рыцарь приглянулся тебе, все-таки?
   – Милый, мне никто, кроме тебя, не нужен! Я счастлива с тобой!
   Королевич прошептал свою загадочную фразу, целуя роскошные кудри жены: «Еще двумя меньше».
   Через несколько дней принцесса случайно забрела в одну из дальних комнат и увидела шкаф, который показался ей старым и заброшенным. Она открыла его и увидела одежду, оружие и доспехи таинственного рыцаря, победившего в турнире. С удивлением она смотрела на содержимое шкафа, пытаясь понять, как это оказалось в их с мужем дворце. И вдруг услышала тяжкий вздох. Резко повернулась и увидела своего любимого.
   – Четыре раза я сказал тебе странную, на первый взгляд, фразу: «Еще двумя меньше». И я, и моя матушка были заколдованы: мне досталась при рождении морда оленя, а матушка потеряла свой волшебный голос. И все это ради того, чтобы я появился на свет. Такая цена. Меня могла спасти только верная любовь. Твоя любовь, ведь каждый раз, когда ты мне отвечала, что лучше никого на свете нет, уменьшался на два года срок колдовства. Этот шкаф нельзя было открывать раньше времени, поэтому я должен исчезнуть. Прости меня, любимая!
   Принцесса плакала:
   – Это ты меня прости, милый! Я не знала…
   – Посмотри в окно, – попросил королевич. – Что ты видишь?
   – Черное облако вижу!
   – Это не то! Еще смотри!
   – Теперь серое облако плывет…
   – Тоже не то! А сейчас?
   – Белое…
   – Это мое облако. Теперь прощай, любимая!
   Как завороженная, смотрела принцесса на облако, которое приближалось, заволакивая белой пеленой все пространство вокруг дворца. Потом туманом закрыло окно. Оленья Морда взлетел на облако, и оно стало быстро удаляться. На мгновение ей показалось, что из облака показалась голова пернатого оленя, но потом видение быстро исчезло. Дворец, в котором принцесса с мужем жили так счастливо, рассыпался в прах, будто ничего и не было. Больно и горько стало принцессе. Плача, она вернулась к отцу, а сестры смеялись над ней:
   – Стоило ли выходить замуж, чтобы все исчезло в тумане!
   Только маленькая принцесса имела сильный характер и очень любила своего мужа. Она решила его найти. Собрала себе котомку в дорогу и отправилась в дальний путь. Одна из дорог привела ее к маленькому и ухоженному домику. Из него вышла старушка, которая пригласила принцессу в дом. Добрая и ласковая хозяйка накормила маленькую принцессу и выслушала ее печальную повесть.
   Потом старушка сказала:
   – Дело ты задумала доброе, но опасное. Я не знаю, где твой королевич, но вот моя дочь, может, и знает.
   – А кто ваша дочь, бабушка?
   – Луна. Скоро вернется – я у нее и расспрошу. Только ты спрячься вон в том уголке. С Луной видеться – не всегда дело добром кончается!
   И действительно! Только появилась Луна – все вокруг мертвенно-бледным светом залила. Сразу холодно, грустно стало принцессе. Да и сама Луна в плохом настроении была:
   – Матушка, что-то королевским духом пахнет в доме!
   – Не тревожься, – ответила старушка, – садись и поешь. Хочу потом у тебя кое-что узнать!
   Луна насытилась, и мать у нее спрашивает:
   – Доченька, ты много по свету ходишь, многое с неба видишь, что простым людям не увидать…
   – Матушка, я очень спать хочу, устала. Спрашивай! Или ты думаешь, что я не знаю о твоей гостье? – и Луна лукаво улыбнулась.
   Вышла из-за печи принцесса и рассказала о своей печали, о своей боли. Луна ее внимательно выслушала, а потом говорит:
   – Много я видела влюбленных! Хорошие люди! Я помогла бы тебе, но не знаю, где находится королевство твоего Пернатого Оленя. Надо бы расспросить крестную матушку мою – Ночь. Может, она что-нибудь знает? Ищи! Моя матушка тебе подскажет, где искать Ночь. А я отправляюсь отдыхать. Удачи тебе!
   Луна отправилась спать, а старушка показала принцессе тропинку к дворцу Ночи. Тропинка была широкая, звездами усыпанная, и называлась «Млечный Путь».
   Поблагодарила старушку принцесса за добро и приют, а потом встала на край Млечного Пути и пошла этой дорогой к Ночи.
   Только к вечеру добралась принцесса до дворца Ночи. В это время Ночь – крестная матушка Луны – как раз отправлялась по небу пройтись, поэтому спешила.
   Выслушала она маленькую принцессу, пожалела ее:
   – Знаю я влюбленных людей: и голову теряют от любви, и спасают друг друга ради любви. Жаль, но не знаю я, где королевство Пернатого Оленя. Обратись к Солнцу! Когда оно светит, лучше видно. Попробуй с Солнцем поговорить.
   – А как я узнаю, где дом Солнца? – спрашивает принцесса.
   Мы в одном доме живем. Сейчас оно спит, а вот когда я вернусь, Солнце как раз и проснется. Тогда и спросишь.
   Принцесса так и сделала – подождала до утра, только все напрасно! Солнце тоже не знало, где находится королевство Пернатого Оленя.
   – Прости, принцесса! – сказало оно. – Может, Ветры, братья мои, знают? Они такие быстрые у меня!
   Принцесса долго искала Ветры: нет им покоя, не сидится на месте. Долго ли, коротко, но и их она нашла, стала расспрашивать о королевстве Пернатого Оленя. Ни Южный, ни Северный, ни Западный Ветры не смогли сказать точно. Так, что-то слышали, где-то видели – не помнят! А вот Восточный ветер сказал:
   – Знаю, где королевство Пернатого Оленя. Это очень-очень далеко, но завтра я отнесу тебя туда.
   Рано утром разбудил принцессу Восточный Ветер:
   – Когда прилетим в это прекрасное королевство, я тебя возле озера оставлю. На берегу, у двух серебряных камней спрячешься и будешь ждать, пока Пернатый Олень спустится к воде. Как только опустит голову в воду, сразу прыгай ему на спину и держись покрепче. Не отпускай, иначе больше никогда не найдешь!
   С этими словами подхватил Восточный Ветер маленькую принцессу и понес ее над землей. Опустился только через много дней на берегу прозрачного озера, у двух серебряных камней.
   – Вот здесь и спрячься. И помни – не отпускай! – взвился в небо Ветер и улетел, оставив принцессу у озера.
   Сделала принцесса так, как советовал Восточный Ветер: спряталась за двумя серебряными камнями и стала ждать. Вот уже все звери испили воды из озера, а Пернатого Оленя все нет.
   Только в вечерних сумерках маленькая принцесса увидела, как величественная фигура Пернатого Оленя подошла к воде. Дождалась она, пока тот окунул голову в воду, прыгнула из-за камней ему на спину и крепко ухватила за ветвистые рога. Как ни пытался сбросить принцессу Олень, как ни взбрыкивал ногами – никак не удавалось ему сбросить маленькую принцессу со своей спины. Он и о камни бился, и о деревья терся, и колючками шкуру ранил – результат оказался совсем не таким, как ожидала принцесса. Вместо израненного зверя очень скоро предстал перед ней статный красавец мужчина – ее любимый муж. Просто слезла колдовская шкура.
   Обнялись они и поцеловались. И не было счастливей людей на всем белом свете!
   Вместе они отправились домой. Когда утром король проснулся и выглянул в окно, то увидел дворец, гораздо красивее прежнего. Это был дворец младшей принцессы и ее мужа – королевича Оленья Морда.
   Король, вне себя от радости, отправился к дочери и зятю, чтобы поздравить их с возвращением. Дворец был полон: у королевича и принцессы теперь были свои придворные. Ведь многие рыцари были заколдованы, а теперь эта злая колдовская сила пропала.
   Удивительно, но и матушка королевича снова обрела голос.
   По случаю возвращения домой и освобождения от чар королевич и принцесса устроили пир и бал.
   Они жили очень долго и были счастливы.

Царица вод

   В одном селении жил бедный человек. Трудился он не покладая рук на своем маленьком участке земли, выращивал бобы. Тем и жил. Но вот стал человек замечать, что несколько лет подряд весь его урожай кто-то собирает, как только бобы поспевают. Стало ему очень обидно: трудится, трудится, а толку нет. Решил человек подстеречь вора. Дождался, когда бобы поспеют, и остался поле стеречь.
   Несколько ночей прождал напрасно, а на четвертую ночь увидел девушку, красоты удивительной. Легкой походкой ступала она по полю, срывала бобы и ела. Подобрался человек к ней поближе и схватил за руку:
   – Что ж ты обижаешь меня? Зачем последнее отнимаешь?
   – Не знала, что ты так беден. Не буду больше трогать твои бобы. Отпусти!
   – Нет уж, – возразил возмущенный человек. – Будешь моей женой.
   – Хорошо, – ответила красавица. – Только никогда не ругай тех, кто живет под водой.
   Человек согласился, хотя и не понял, о ком речь идет.
   Стали они вместе жить. Девушка принесла в дом удачу: появился дом, купили домашнюю живность, дети родились. Поначалу человек нарадоваться не мог: теперь у него все было. Даже пришлось нанять работников, чтобы присматривали за хозяйством.
   Через несколько лет человек стал замечать: что-то неладное с женой происходит. За работниками она не присматривает, и они перессорились. Дети ходят голодные и неухоженные. Скотина мычит и блеет от голода. Жена-красавица все спит, а краса ее поблекла да потускнела оттого, что женщина перестала за собой следить. Когда жена не спала, то ходила по дому, тоскливо глядя вокруг. Ничто не могло ее расшевелить, обрадовать. Человек чувствовал себя уверенно и спокойно только тогда, когда уходил из дома. Только возвращался – заботы обрушивались на него комом. Иногда ему казалось, что еще чуть-чуть, и он сойдет с ума. Слышать, как плачут голодные дети, ругаются между собой работник, мычат голодные животные в сарае – это стало просто невыносимо. Пробовал человек уходить из дома надолго – ничего не помогает! Однажды он не выдержал и, забыв о предостережении жены, произнес:
   – Будьте прокляты те, кто живет под водой!
   Человек и сам не понял, зачем он это сказал, потому что не знал, кто там, под водой, живет! Но слова вылетели!
   А жена его, словно, наконец, дождалась этих заветных слов, чтобы вернуться в свою родную стихию! Ведь она была Царицей Вод! Ей так давно хотелось вернуться!
   Вышла она быстро за дверь и пошла по направлению к реке. И что удивительно, следом побежали дети, работники, домашний скот – все, что нажито было за эти годы. Потом потянулись дом, вещи… Все ушло следом за женой!
   Человек просил прощения, кричал вслед – все было напрасно! Красавица уходила, напевая:

     За все, что мы тут видели,
     Калунга,
     За то, как нас обидели,
     Калунга,
     Кто служит мне по чести,
     Калунга,
     Со мной идите вместе,
     Калунга,
     В дом мой родной,
     Калунга,
     Глубоко под водой,
     Калунга…
     Забыл ты обещание,
     Калунга,
     Обрек на поругание,
     Калунга,
     Живущих под водой,
     Калунга,
     В реке моей родной,
     Калунга…

   Как только женщина пришла на берег реки, сразу бросилась в воду – свою стихию. Человек с ужасом увидел: все, что потянулось за ней, стало уходить под воду. В последний раз плеснула волна – и все исчезло.
   Человек, плача, вернулся домой: одежда на нем старая и рваная, вместо дома – лачуга дырявая. Вернулся он к прежнему: стал выращивать бобы. Одно было хорошо – никто больше не трогал урожай. И Царицу Вод человек больше никогда не видел.

Скорпион и кибунго

   В засуху всем приходится несладко. Если без еды какое-то время животные и могут прожить, то без воды все живое гибнет. Когда наступило такое страшное время, многие животные стали искать хоть какую-нибудь пищу. Узнали тогда они, что одно дерево, все-таки, дало плоды. Да еще и очень сладкие. Вот и устремились к этому дереву многие. Только скорпион не знал, как ему добраться до дерева со сладкими плодами, потому что нужно было переплыть реку. Скорпион плавать не умел и стал думать, как преодолеть преграду.
   Вдруг скорпион увидел грифа, который летел в нужном направлении.
   – Гриф, постой! – закричал он ему. – Возьми меня с собой!
   Гриф подлетел к скорпиону:
   – Садись ко мне на спину!
   Вскарабкался скорпион на спину грифа, и они полетели через реку. Долго высматривали место, где растет дерево, но нашли. Скорпион быстренько спустился со спины птицы и стал наблюдать за нею. Только гриф сядет на какую-нибудь ветку с плодами, скорпион сразу кричать начинает:
   – Это моя! Я выбрал эту ветку!
   Несколько раз повторялась эта история. Наконец, грифу надоело перелетать с ветки на ветку, и он умчался, так и не утолив голод. А скорпион наелся вдосталь, спустился с дерева и пополз к реке. Ему-то теперь назад надо перебираться! Сидит и размышляет, как бы это сделать. Увидел каймана и просит его:
   – Перевези меня, кайман, на другой берег! Что тебе стоит? Ты такой сильный!
   У каймана было очень хорошее настроение, и он решил пригласить скорпиона в гости:
   – Кум, пойдем ко мне! Детишек моих посмотришь, жена над новым потомством бьется – новую кладку яиц сделала. Пойдем!
   Пока добрались, ночь наступила. Кайман велел детям постель для гостя соорудить. А кайманята доверчивые были – на кладке яиц постелили скорпиону. Перед сном скорпион, заранее обдумав свой план, попросил каймана:
   – У тебя замечательная семья, кум! Но очень хочется домой! Прикажи детям пораньше отвезти меня на другой берег!
   Заснула кайманова семья, а скорпион стал бить скорлупу яиц – будущих деток каймана – и поедать их.
   Проснулись от хруста скорлупы кайманята, будят отца:
   – Гость громко храпит!
   – К гостю надо относиться с уважением, – отвечает кайман. – Не шумите!
   Под утро скорпион все яйца из новой кладки съел и стал будить кайманят:
   – Просыпайтесь! Отец велел вам меня на тот берег переправить, вот и выполняйте!
   Перевезли малыши скорпиона на другой берег, высадили, а тут вдруг кайман кричит:
   – Держите вора! Он все яйца съел!
   Растерялись кайманята, а скорпион воспользовался их замешательством, ринулся под листья, закопался в песок – и нет его!
   Подождал скорпион, пока дети каймана уплывут к отцу, вылез и побежал дальше. Идет и видит – сидит кибунго на берегу реки и ловит рыбу. Поймает – и сразу за спину себе выбрасывает, подальше от воды. Спрятался скорпион за спину кибунго и ждет: как только тот бросит рыбу, скорпион – хвать ее и быстро ест. Когда горе-рыболов, наконец, обернулся, то ни одной рыбешки на берегу уже не было! Только скорпион сидит и сыто ухмыляется.
   – А-а-а! Так это ты съел мою рыбу! – закричал кибунго.
   – Нет, не я! – возмущается скорпион.
   – Нет, это ты! Больше тут никого нет!
   – Нет, не я!
   Спорили они, спорили, а тут летит стайка журути.
   – Ишь, какие красивые! – скорпион решил отвлечь кибунго. – Если бы не я, так не были бы журути такими красивыми!
   – А ты умеешь делать животных и птиц красивыми?
   – Само собой, умею! – и скорпион гордо приподнял свой хвост.
   – А меня приукрасить сможешь?
   – Смогу, только о рыбе больше ни слова… Тошнит!
   Пошли Кибунго и скорпион в лес, нашли там полянку и стали искать палку. Скорпиону было лень этим заниматься, приказал кибунго самому поискать:
   – Да смотри, чтоб покрепче была!
   Бегал тот, бегал, наконец, нашел крепкую палку.
   – А теперь принеси толстую и крепкую лиану, – не унимается скорпион, командует бедным рыболовом.
   Кибунго уже из сил выбился, но принес несколько лиан, толстых, как канаты.
   А скорпион и дальше командует:
   – Чтобы сделать тебя красивым, я должен тебя связать. Терпи!
   Наивный кибунго улегся, а скорпион крепко-накрепко связал его лианами. Так крепко, что тот и пошевельнуться не мог.
   Скорпион еще раз проверил, хорошо ли связан кибунго, а потом ухмыльнулся, достал ножик и стал отрезать по кусочку от тела несчастного. Связанный отчаянно кричал, но скорпион будто не слышал его крики – ел, пока от кибунго одни кости остались. На несколько дней скорпиону такой еды хватило!
   Многие проходили мимо, когда скорпион уходил отдыхать. И всех кибунго просил развязать, но каждый боялся, что, освободившись, жертва превратится в хищника и обязательно нападет. Наконец, только термит согласился освободить кибунго. И то, только после того, как тот пообещал никого не есть. Позвал термит своих сородичей, и вместе они быстро перегрызли лианы.
   Кибунго даже благодарить термитов не стал – кинулся искать скорпиона, чтобы отомстить.
   Засуха продолжалась, и, чтобы не погибнуть от жажды, звери откопали родник, который заполнил небольшую яму. Кибунго решил, что возле водопоя у него будет больше шансов изловить скорпиона, и устроил засаду.
   Скорпион был очень острожен. Он узнал о засаде и решил перехитрить кибунго. Для этого он натянул на себя высохшую шкуру погибшего от жажды оленя и пришел к роднику. Шкура была очень тяжелой, но пить очень хотелось, поэтому скорпион терпел.
   Когда кибунго увидел такого странного оленя, то спросил:
   – Что так тяжело идешь, олень?
   А скорпион из-под шкуры шепотом отвечает:
   – Это все из-за скорпиона!
   – И тебя он довел? Ты знаешь, олень, а ведь мне тоже досталось от этого проклятого скорпиона! – и кибунго рассказал свою историю, начиная с исчезнувшей рыбы.
   Скорпион посочувствовал, напился воды и ушел, посмеиваясь над глупым кибунго. Отошел на безопасное расстояние, сбросил шкуру оленя и закричал:
   – Так это ты мне отомстить собирался? – и хохочет.
   Кибунго даже затрясся от злости! Погнался за скорпионом, да куда ему! Не догнал.

Обезьяна и конфета

   Иногда для счастья мало одной удачи. Нужно еще быть и сообразительной. Какой, к примеру, была одна обезьяна.
   Мела она как-то у себя в доме пол и нашла монетку. Это была настоящая удача, и обезьяна решила использовать находку, чтобы купить лакомство. Помчалась обезьяна в лавку и купила на эту монетку горсть конфет. А чтобы никто не помешал лакомиться, взобралась на верхушку дерева. Расположилась поудобнее и давай смаковать.
   Когда осталась всего одна конфета, вздумалось обезьяне спуститься на ветку пониже: вдруг кто-нибудь пробегать будет мимо – она и похвастается! Только уронила она эту конфету, да прямо в дупло. Пробовала достать и так, и сяк – ничего не получается!
   Обиделась обезьяна на дерево, отправилась к дровосеку и попросила у него топор.
   – А зачем тебе топор? – поинтересовался дровосек.
   – Конфета в дупло упала. Хочу дерево срубить и конфету достать.
   – Так дерево-то чем виновато? Вот тебе монетка – купи себе другую конфету.
   Обезьяна взяла монетку, но и не подумала еще раз покупать лакомство. Она отправилась к королю и пожаловалась ему на дровосека:
   – Король, заставь дровосека дать мне топор! Я хочу срубить дерево, в дупло которого упала моя конфета.
   – Обезьяна, зачем ты меня тревожишь по пустякам? Возьми монетку и купи себе других конфет.
   Монетку-то обезьяна взяла, но в лавку не пошла, а направилась сразу в будуар королевы.
   – Королева, помоги мне, пожалуйста! Скажи королю, чтоб приказал дровосеку дать мне топор. Иначе я не смогу достать конфету из дупла дерева.
   – Все это так запутанно, так сложно! Возьми вот монетку и купи себе столько конфет, чтобы не расстраиваться.
   Обезьяна монетку взяла, но сделала по-своему. Она поймала мышку и приказала ей испортить своими острыми зубами парадное платье. Мышь рассмеялась и подарила обезьяне монетку со словами:
   – Купи себе другую конфету!
   От монет обезьяна не привыкла отказываться, взяла, но пошла к кошке, попросила ее поймать мышь и строго наказать. Кошке лень было ловить мышь – она была сыта. Лениво потянулась и пододвинула лапой монетку:
   – Иди в лавку и купи себе конфету.
   Обезьяна хитро усмехнулась, спрятала очередную монетку и побежала к собаке:
   – Восстанови справедливость, о, собака! Кошка меня обидела, и я теперь не могу вернуть себе потерянную конфету.
   – Что за пустяки тебя заботят! – рявкнула собака. – Вот тебе монетка. Купи себе конфету и не приставай!
   Обезьяна припрятала очередную монетку и обратилась к дубинке:
   – Нужно побить одну невежливую собаку!
   – Это еще зачем? – поинтересовалась дубинка.
   – Она мешает мне достать конфетку!
   – Всего-то! Дам тебе монетку, чего я буду зря суетиться!
   Обезьяна не возражала, спрятала еще одну монетку. А сама пошла к огню:
   – Сожги дубинку! – и рассказала всю историю с конфетой.
   – У меня дел много, некогда чепухой заниматься. Возьми монетку и купи себе конфету без мороки.
   Монет у обезьяны собралось уже много, но от этой монетки она не отказалась. Спрятала ее и пошла к воде:
   – Залей огонь! Он мне мешает достать конфету.
   – Слишком хлопотно! Дам тебе монету, и покупай все, что захочешь.
   По привычке обезьяна взяла монету и побежала жаловаться на всех к быку:
   – Выпей воду, иначе я не получу свою конфету!
   – Вот еще! Мне что, больше делать нечего? Вот тебе монетка, только отстань от меня.
   Монетку-то обезьяна спрятала, а сама побежала к крестьянину:
   – Что за бык у тебя, хозяин, такой ленивый! Не хочет простую вещь сделать. Убей его!
   – Чего ради?
   – Долго рассказывать. Одно скажу: конфету не могу достать!
   – Так возьми монетку и купи себе конфету!
   Довольная, обезьяна взяла монету и спрятала с остальными. А сама думает: «Кто может с крестьянином справиться? Наверное, к Смерти идти придется!»
   Отправилась к Смерти, а та стоит и ухмыляется:
   – Неужто готова столько натворить из-за одной конфеты?
   – Я так и знала: все тебе ведомо! Это хорошо – долго объяснять не придется. Так убьешь крестьянина?
   – Да легко! – ответила Смерть. – Подожди немного, постой тут, я быстро!
   – Спасибо, я подожду! – рассмеялась обезьяна.
   Только показалась Смерть, а крестьянин тут же понял:
   – Иду, уже иду, только не убивай! – и побежал к быку.
   Тот взмолился:
   – Да выпью я эту воду, всю выпью, только пожалей! – и кинулся бык к воде.
   Вода заплескалась, расплакалась:
   – Уже мчусь, сейчас залью этот проклятый огонь!
   Огонь заметался, чувствуя, что вот-вот погаснет:
   – Не надо! Не брызгай! Сейчас я эту дубинку испепелю! – и полыхнул в сторону дубинки, а та запрыгала, застучала о землю:
   – Не трогай меня! Я уже качусь за собакой!
   Собака увидела, что катится на нее дубинка, сразу все поняла и лает:
   – Не надо! Я уже бегу за кошкой!
   Кошка сразу почуяла, что псиной запахло:
   – Вот покою нет! Да иду уже, иду за вашей мышью.
   И мышь сообразила, что лучше платье изгрызть, чем собственной жизни лишиться. Побежала и давай шуршать платьем королевы.
   А той так жаль стало своего лучшего наряда, что решила поговорить с королем и отправилась к нему.
   Король отдыхал в саду от государственных дел. Ему совсем несложно было приказать через придворных, чтобы дровосек дал обезьяне топор.
   Ну, а что делать с топором, обезьяна знала! Схватила топор, срубила дерево и достала-таки свою конфету!
   Теперь у нее была целая горсть монет и желанная конфета.

Каипора

   Лучше охотника никто не знает леса. Разные звери живут в дебрях, но вот встретиться с Каипорой не каждому охотнику в жизни выпадает.
   Жил один такой охотник. Лес знал хорошо и дело свое, охотничье, любил. Однажды ему очень повезло: выскочило на него целое стадо кабанов. Место себе человек выбрал очень удачное – на развилке дерева. Хищник не достанет, а охотнику все видно далеко. Стали кабаны травку щипать, опасность не чуют. Прицелился ловко человек и с одного выстрела трех кабанов положил. Только собрался с дерева спускаться, как видит: едет верхом на кабане чудище лохматое, черное и страшное! Свистит, подзывая свое кабанье стадо, копытами валежник ломает, сучьями трещит. Затаился охотник и наблюдает, со страху даже испарина выступила.
   В правой руке у Каипоры – рогатина железная, а левой руки, да всей левой части туловища не видать, словно туманом закрыта. Кабана пришпоривал Каипора острыми пятками и кричал хриплым голосом:
   – Э-э-эх!
   И вдруг, увидев мертвых кабанов, резко остановился. Потом стал тыкать железной рогатиной их в бока и ругаться:
   – А ну, лежебоки, вставайте сейчас же! Чего разлеглись! Нашли время спать!
   Два кабана сразу поднялись и побежали, хрюкая, а третий, самый большой, остался лежать. Охотник даже глазам своим не поверил! Ведь он был уверен, что кабаны, все трое, мертвы!
   Каипора бил нещадно рогатиной третьего, колол рогатиной в бок. Наконец, Каипора добился своего: кабан встал и сначала медленно, а потом все быстрее, побежал.
   Охотник от страха онемел. Каипора так остервенело действовал своей железной рогатиной, что та сломалась. И теперь он был разъярен:
   – Ах ты, мешок с мясом! – кричал он вдогонку кабану. – Из-за тебя, бездельника, теперь к кузнецу придется идти!
   Очень долго после этого охотник не мог прийти в себя. Наверное, полдня на дереве просидел. Потом спустился – и бегом домой!
   Только на следующий день охотник решился выйти из дома. Он отправился к кузнецу. Хотел рассказать о своем приключении. Зашел в кузню, поздоровался со своим другом-кузнецом. Говорили о разном, а вот о встрече с Каипорой охотник все не решался начать разговор.
   Вдруг открылась дверь, и вошел индеец. Невысокий, жилистый, он производил впечатление очень сильного человека. Кожаная шляпа на голове скрывала почти пол-лица. Охотника сразу насторожило, что в руках он держал сломанную железную рогатину.
   – Здравствуй, кузнец! Почини мне рогатину, только быстрее. Спешу очень!
   – Быстро не получится: жар в горне раздувать некому, с утра еще не работал!
   Охотник сидит – ни жив, ни мертв от страха! Он узнал Каипору! И рогатина сломанная, которой тот тыкал убитого кабана, та же.
   – Давай я помогу! – вскочил охотник, очнувшись. «Здесь моя территория, чего бояться!» – подумал он.
   – А получится? – улыбнулся кузнец.
   – Попробую. Тут особой хитростью обладать не надо! – И взялся за мехи, стал раздувать да приговаривать:

     – Ходишь, бродишь по лесам,
     И дивишься чудесам…

   Вдруг странный индеец подскочил к горну и говорит охотнику:
   – Дай-ка я сам!
   Стал раздувать меха и сквозь зубы бормотать:

     Тот, кто бегает лесами,
     Язык держит за зубами!

   Понял охотник – это предупреждение! Бочком стал двигаться к двери, потом выскочил – и домой! С тех пор никогда на кабанов не охотился, а уж о лесных чудесах вообще никому не рассказывал.

Дона Элена

   Так повелось среди людей, что к источнику за водой каждая семья своих дочерей отправляла.
   В семье Элены за водой к источнику ходили две сестры – Элена и Анинья. Чаще вдвоем, но иногда и поодиночке.
   Однажды Элена отправилась за водой одна. На берегу, в зарослях, она увидела льва, который лежал недвижно.
   Девушка испугалась и, не набрав воды в кувшин, убежала домой. Вернувшись, она никому не сказала ни слова. Словно что-то останавливало ее от этого шага. На следующий день Элена снова отправилась к роднику. Лев по-прежнему лежал на том же месте, где и вчера. Тревога закралась в сердце доброй девушки: а вдруг лев мертв? Было страшно даже подумать о том, чтобы подойти к такому хищнику. Несколько дней Элена сомневалась и набиралась мужества, а потом жалость взяла верх. Девушка набрала воды и очень осторожно приблизилась к зарослям, где лежал зверь.
   Лев был жив. Глаза его были грустны, от слабости он прикрывал веки. Элена поставила перед животным миску с водой и быстро отошла в сторону. Тяжело подняв гривастую голову, лев выпил немного воды. Потом либо потерял сознание, либо заснул.
   Элена решила помочь красивому и мощному зверю, который, видимо, заболел или был изранен в схватке.
   На следующий день Элена прихватила часть еды со своей тарелки, завернула в банановый лист, чтобы отнести больному льву.
   Девушка оставила кувшин возле источника и подошла к зверю. Тот, бессильно сложив лапы, скорбно смотрел на свою спасительницу. Элена побоялась положить еду рядом с мордой животного, бросила издалека. Потом принесла льву питье и отправилась домой, набрав кувшин водой для дома.
   В следующий свой приход к источнику она обнаружила, что лев поел и выпил всю воду, которую ему оставила. Элена обрадовалась: значит, еще не все потеряно! Девушка поверила в то, что ей удастся выходить красавца льва. Больше того, Элена перестала бояться зверя, стала подходить к нему, гладить его жесткую гриву, вычесывать блох.
   Лев и Элена стали добрыми друзьями. Спустя некоторое время, он уже смог двигаться. Лев вставал и прятался в зарослях, когда Элена уходила домой. Стоило ей прийти, запеть песенку, он выходил на ее голос. В шутку или всерьез он называл девушку дона Элена, а она его – доном Львом.
   Так она делала изо дня в день и привыкла ко льву, перестала его бояться. Долго ли, коротко ли, а они крепко подружились. Она называла его дон Лев, а он ее – дона Элена. Им было интересно и весело вдвоем – о многом они беседовали.
   Элена перестала звать сестру к источнику, хотя раньше они часто вдвоем ходили за водой. Анинья была наблюдательной и очень недоброй девушкой. Она решила выяснить, почему Элена перестала приглашать ее в спутницы. Не раз Анинья видела, как с рассветом сестра мчится к источнику. «Интересно, – думала она, – что заставляет ее так рано отправляться за водой? Надо бы посмотреть!»
   И вот однажды утром Анинья незаметно для Элены отправилась следом. То, что она увидела, заставило ее затрястись от злости! «Элена дружит со львом! Не бывать этому!» – и Анинья бросилась домой, схватила огромный нож и вернулась к источнику. К этому времени Элена уже ушла домой.
   Анинья запомнила, какую песенку пела сестра, вызывая льва из зарослей. Таким же голосом и слово в слово она повторила ее.
   Лев, думая, что вернулась Элена, вышел из укрытия. Анинья набросилась на него с ножом, нанося страшные удары зверю, совсем недавно почти умиравшему. Он был слишком слаб, чтобы уклониться от ударов ножа. Зверь упал, истекая кровью.
   Анинья, довольная тем, что сделала, поспешила домой. Само собой, что злобная девица никому ни о чем не стала рассказывать.
   А дона Элена, собрав еду, бежала к своему другу – льву. У источника она звала его, но лев не откликался. Потеряв много крови от ударов Аниньи, он не мог даже звука произнести. Элена плакала, думая, что лев ушел. Ушел навсегда, не попрощавшись. И тогда лев собрал все силы, что остались, и позвал ее. Элена услышала и бросилась в сторону зарослей, где лежал лев.
   То, что она увидела, потрясло: лев истекал кровью. Дон Лев умирал. Элена зарыдала:
   – Кто такое мог сделать? Чем я могу помочь?
   Лев прошептал:
   – Пепел… нужен пепел…
   Элена вскочила и помчалась домой, набрала из печи золу и сразу же вернулась.
   – Теперь смешай с водой и намажь мне раны, Элена!
   Девушка обработала раны друга и снова спросила:
   – Кто это сделал?
   – Твоя сестра, Анинья… Когда она позвала, я решил, что это ты вернулась. А потом она набросилась на меня с ножом. Теперь все будет хорошо! – и лев попытался улыбнуться.
   И действительно, спустя две недели лев оправился от страшных ран. Однажды он сказал Элене:
   – Завтра я ухожу, но обязательно вернусь. Много лет назад я был заколдован. Твоя дружба и, надеюсь, верная любовь, освободили меня от чар. Я вернусь к тебе человеком. Возвращайся домой и, если согласна, жди меня. Я приду, чтобы просить тебя выйти за меня замуж. Все угощенья на свадьбу готовь своими руками. Так нужно. До встречи, моя спасительница!
   Только теперь Элена могла признаться себе, что полюбила душу красивого и сильного зверя. А оказывается, он человек! И девушка полетела на крыльях любви домой. Никто не мог понять, отчего так счастлива Элена, почему говорит о свадьбе и готовит столько угощения!
   Через неделю на пороге их дома остановился всадник на невиданной красоты коне. Богато одетый, очень красивый молодой человек спросил, может ли он видеть Элену. Анинья, увидев гостя, бросилась в свою комнату наряжаться, поэтому не слышала слов молодого человека. Каково же было ее разочарование, когда она вышла из своей комнаты и увидела сестру, Элену, в объятиях принца.
   – Ах, какой гость у нас! – воскликнула девица.
   Принц, увидев Анинью, сказал с презрением:
   – А с вами, сударыня, я вообще разговаривать не хочу. И знать вас не желаю!
   Анинья, сгорая от зависти и ненависти к сестре, скрылась в своей комнате.
   Принц попросил руку Элены у ее родителей. Свадьба была щедрой и красивой. Элена и принц обвенчались, жили долго и счастливо в великолепном дворце – владении Дона Льва.

Лунная кровь

   Ниньо – девушку племени тарианов – природа не одарила красотой. Она привыкла к тому, что юноши обходят ее стороной. На судьбу не жаловалась, любила свою мать, работала. Иногда только уходила вечером к водопаду и грустила на берегу до рассвета. С первыми лучами солнца возвращалась в родной дом.
   Бывало мужчины, ловившие рыбу до сумерек, видели тоненькую фигурку Ниньо, которая сидела на камне. Никому из них и в голову не приходило подойти, подружиться или просто поговорить.
   Однажды Ниньо крепко уснула под шум водопада не почувствовала, как на лицо упала капелька росы. Возможно, это прохладный лунный лучик коснулся ее кожи. Девушка проснулась от этой прохлады, встала и отправилась в деревню.
   Рассвет уже тронул верхушки деревьев. Навстречу Ниньо шел юноша, решивший порыбачить с утра. Увидев девушку, он сначала даже не узнал ее, настолько красивой она стала. Юноша вернулся, так и не дойдя до водопада. Всем знакомым рассказал, как изменилась Ниньо, восхищался ею, только никто ему не поверил. Смеялись и советовали спать утром, а не бродить по берегу:
   – Чудес не бывает! Это утренний туман пеленой своей увидеть правду помешал.
   Мать сразу заметила:
   – Дочка, посмотри в зеркало! Что случилось с тобой этой ночью? Может, ты с Царицей Вод познакомилась?
   – Нет, ни с кем я не знакомилась. Просто спала у водопада, проснулась от того, что на лицо что-то брызнуло, капелька какая-то!
   Потом Ниньо взглянула на себя в зеркало и обомлела: на нее в отражении смотрели глаза прекрасной незнакомки!
   Ниньо даже испугалась – отчего так? А мать посадила ее себе на колени и стала приговаривать:
   – Девочка моя, ты у меня самая красивая на свете!
   Стоило выйти девушке из дома, юноши стали специально прогуливаться неподалеку, чтобы посмотреть на нее. И что удивительно, красота Ниньо сразу же покорила их. Некоторые красавицы деревни даже решили, что Ниньо околдовала юношей.
   Так случилось, что в этот день одна из девушек собрала гостей отпраздновать ее день рождения. Гостей было много, Ниньо тоже решилась прийти, хотя танцевать она не умела. Ведь раньше ее никто не приглашал из-за непривлекательной внешности. Ниньо решила просто поздравить подругу и сразу уйти. Но случилась небывалая вещь: все внимание гостей было направлено на Ниньо. Каждый из молодых людей мечтал пригласить ее на танец, поговорить с красавицей. Об имениннице вообще забыли. Только такое внимание было Ниньо в тягость. Она пробыла на празднике недолго, повернулась и ушла домой.
   Утром Ниньо вместе с матерью ушла в поле – нужно было работать. Юноши, между тем, собрались и стали обсуждать событие. Ну, как же! Девушка за одну ночь превратилась в удивительную красавицу. «Наверное, – говорили они, – не обошлось тут без колдовства! Теперь каждый из нас готов не только немедленно жениться на ней, но, хотя бы, добиться согласия дружить! Словно приворожила!»
   Ниньо была не только доброй, но и умной девушкой. Она стала упрашивать мать переехать в другую деревню:
   – Не верю я в их чувства, – говорила она. – Вчера и смотреть на меня никто не хотел. Им все равно, что у меня в душе! Лишь бы внешность была особенная, хвастать друг перед другом своей избранницей. Матушка, давай переедем туда, где меня прежней никто не знает. Здесь нам с тобой покоя не будет!
   Мать согласилась, и они стали ждать удобного момента, чтобы ночью спуститься к реке и уплыть подальше.
   – Мы попросимся в другое племя. Может, там найдется человек, которому буду я дорога, а не моя внешность, – мечтала Ниньо. Только пришлось им задержаться на несколько дней. И все из-за юношей, которые следили за красавицей, ревнуя друг к другу. Они не хотели замечать, что Ниньо на них даже не смотрит, никому не желала давать надежду.
   Вечером юноши и девушки снова собрались потанцевать. Многие ждали, что придет Ниньо. Но она не только не пришла, а постаралась уйти с матерью в другой конец деревни, чтобы ее даже не смогли найти.
   Один саамы настойчивый юноша подстерег Ниньо утром и спросил:
   – Ты избегаешь друзей? Почему?
   – Друзья? Ты хочешь сказать, что у меня есть друзья? А где были эти друзья, когда мне было одиноко и тоскливо? Моя внешность странным образом изменилась, но я осталась такой же, какой была и прежде. Только раньше вы сторонились, а теперь не даете мне спокойно жить! Оставьте меня, пожалуйста, в покое!
   Эти слова ранили сердца влюбленных юношей. Чтобы понять, что с ними происходит, они отправились к паже и рассказали о происшедшем. Тот поколдовал ночью и узнал о капельке лунной крови, что попала на лицо Ниньо. Паже попробовал узнать, как помочь юношам добиться любви Ниньо, и выяснил, что это сделать невозможно.
   Юноши, когда узнали об этом от паже, впали в отчаяние.
   Один из них, Фуи, сказал, что с этого момента станет ходить за Ниньо до тех пор, пока она не выслушает его и примет его любовь.
   Но паже знал, что это нисколько не поможет.
   И действительно, за три месяца Фуи ничего не добился. Ниньо сердилась все сильнее: ведь они с матерью никак не могли тайком исчезнуть из деревни.
   Юноши снова пришли к ведуну, попросили сделать так, чтобы Ниньо стала благосклонней к ним.
   – Попробую, но ничего обещать не могу. Есть у меня амулет. Его нужно держать в ладони. Пусть каждый из вас по одному пройдет мимо девушки. На кого она посмотрит, тот и получит ее расположение. Не знаю, кто первым из вас пойдет, кто следующим. Решите сами! – и паже дунул в полую кость, зажатую в руке. Шарик-амулет вылетел, и из-за него юноши устроили драку. В суматохе шарик упал в реку и потерялся где-то в иле.
   Юноши ринулись искать, но это ни к чему не привело – амулет пропал.
   Ниньо и ее мать воспользовались тем, что за ними никто не следит. Они спустились к реке, сели в лодку и отплыли. Долго юноши пытались узнать, где теперь живет девушка, но все отвечали только, что не знают.
   Юноши снова пришли к ведуну, попросили узнать, где теперь Ниньо. Паже им ответил:
   – Я знаю, где она. Ниньо вышла замуж, она счастлива. Что вам еще нужно?
   – Мы убьем ее мужа! – горячо выкрикнули юноши.
   – Делайте, что хотите! Ниньо живет среди людей племени, деревня которых находится в устье реки.
   Фуи воскликнул:
   – Мы немедленно отправляемся туда! Убьем всех мужчин, и Ниньо снова будет с нами!
   Мужчины словно сошли с ума: бросились к лодкам и отплыли. Их жены, подруги стояли на берегу и не могли понять, что происходит с их любимыми. Они плакали, звали мужчин вернуться, проклинали красавицу Ниньо.
   – Эта колдунья приворожила их! – рыдали женщины и рвали на себе волосы.
   Услышав их стенания, на берег пришел паже. Он успокоил плачущих женщин:
   – Приходите завтра к водопаду. Я сделаю так, что на каждую из вас капнет лунная кровь. Это сделает вас красивее и Ниньо, и тысячи других женщин.
   Вечером все женщины деревни собрались у водопада. Ведун приказал им лечь на спину и закрыть глаза. Ровно в полночь каждая почувствовала прохладное прикосновение капли лунной крови. На рассвете все женщины увидели, что стали необыкновенно красивыми!
   Ведун улыбался:
   – Вот видите! Теперь ваши мужчины не променяют вас ни на Ниньо, ни на какую-нибудь другую женщину. В вас теперь красота и очарование луны. Если кто-нибудь из ваших мужчин погибнет по своей глупости, вы легко найдете им замену.
   А тем временем Ниньо и ее мать добрались до племени, живущего в устье реки. Все юноши готовы были не только приютить беглецов, но и жениться на красавице Ниньо. Девушка вышла замуж за сына вождя этого племени и чувствовала счастливой и защищенной.
   Каждое племя имело собственного паже. Ведун этого племени решил узнать, не преследуют ли Ниньо и ее мать соотечественники. Поколдовав, он увидел, что к берегу приближаются несколько каноэ с людьми. Ведун разлил по кромке берега зелье и приказал людям своего племени не приближаться к реке.
   Ниньо встревожилась. Ей было жаль мужчин, которые плывут сюда из-за нее на верную смерть. Девушка хотела их предупредить, чтобы не ступали на берег, но дойти до реки ей не удалось. Ниньо надышалась испарениями зелья и упала в воду замертво.
   Лодки с мужчинами причалили к берегу и, как только ступили на берег, превратились в сов и летучих мышей. Те, кто касался воды, становились рыбами, скатами и выдрами.
   Утром на волнах только качались каноэ, а на берегу лежали оружие и вещи.
   Родные Ниньо обнаружили, что ее нет, кинулись искать, но нигде не нашли никаких следов. Тогда они обратились к паже. Ведун понюхал плод парика и увидел, что Ниньо уводит за собой в реку Царица Вод. Ее поразила красота девушки, и Царица забрала девушку к себе.
   С тех пор Ниньо, когда наступают безлунные ночи, взявшись за руки, вместе с Царицей Вод поднимается из глубины. На острове Журунари слышится их удивительной красоты пение. Иногда люди замечали тени двух изящных фигурок, исчезающих в тумане над рекой.

Золоторогий бык

   Очень красивую легенду рассказывают люди. Это легенда о Золоторогом Быке, который приносит счастье.
   В давние времена, тогда, когда границы Рио-Гранде еще не были столь определенными, хозяином владений становился тот, кто строил себе дом на каком-нибудь участке земли и с оружием в руках защищал облюбованный клочок.
   Многие тогда знали о Золоторогом Быке, что скрывался от людского внимания в пещерах Каапорана. В тех местах людей почти не было. Индейцы говорили, что тот, кто станет владельцем Золоторогого Быка, будет счастлив.
   Десятки, сотни охотников за Золоторогим Быком искали этого Избранника – Властелина Счастья, но очень мало их осталось в живых. Те, кому посчастливилось вернуться домой, рассказывали о своих приключениях в лесу, об опасностях, которые их там подстерегали.
   Одному охотнику удалось набросить аркан на Золоторогого Быка, но, как оказалось, тот обладал такой волшебной силой, что легко разорвал путы. Рассказывали люди и о хитреце, который собрал целую компанию охотников для поимки Быка. Бык оказался умнее – ушел от охотников незамеченным в пещеры Каапорана. Вот тогда многие и поняли, что Золоторогий Бык неуязвим и не может принадлежать кому-то одному. Люди оставили разумное животное в покое, назвав его Быком Счастья. Однако легенду о нем продолжали рассказывать детям и внукам.
   Услышал эту легенду один очень богатый помещик. Прожил он целую жизнь, был несметно богат, но потерял семью. Жена очень рано оставила этот мир, следом ушла маленькая дочь. Жить было не для кого. Это лишило его счастья. Душа его была одинока, воспоминания терзали, а впереди ожидал конец, уготованный каждому. Человек решил найти Золоторогого Быка, чтобы в конце своего жизненного пути обрести Счастье. Решение это пришло не сразу. Вначале помещик стал владельцем просторных угодий и бесчисленных стад в долине Рио-Гранде. Богатство не приносило успокоения его сердцу, поэтому легенда о Золоторогом Быке нашла благодатную почву в его истерзанной душе. «А если найти этого Быка, приносящего Счастье и успокоение?» – думал старик, в жизни которого было много всего, но не было настоящего счастья. В душе человека затеплилась надежда, хотя сомнения не покидали его. Ведь столько опытных охотников пыталось отыскать и завладеть Золоторогим Быком! И это были молодые и сильные люди. Как ему, старому и немощному, справиться? Печаль сжала тисками его сердце. Многие думают, что их собственная судьба зависит от силы и ловкости. Иногда этого очень мало. Нужен разум и опыт, который приходит с годами.
   Старик решил действовать по-другому. Господь подсказал ему, что нужно делать. Сила и ловкость тут бесполезны: Бык сильнее и разумнее.
   Помещик распродал все свои земли и скот, нанял большое количество помощников и отправился вместе с ними к долинам Каапорана. Люди остались строить себе жилища, а старик с пастухами отправился искать Золоторогого Быка.
   Однажды они увидели этого сияющего золотыми рогами красавца. Он стоял на скале, его рога сверкали в солнечных лучах. Пастухи хотели сузить круг заграждения, а гаушо приготовили арканы, но хозяин всем приказал остановиться и только наблюдать за Быком. Старик предупредил, чтобы они не спугнули величественное животное. Сам же вернулся на стоянку, где строились жилища.
   Много дней провели пастухи и гаушо под навесом, наблюдая за Быком, как был приказано. Они спали, ели, рассказывали разные истории. Бык отлучался со скалы, только если требовалось поесть. Остальное время, казалось, сам наблюдает за людьми, которые вели себя странно.
   Потом помещик вернулся, расплатился со всеми и сказал, что теперь все свободны. Золоторогий Бык по-прежнему стоял на скале, гордо подняв свою мощную голову. А над ним плыли роскошные белые облака.
   Людям было непонятно, зачем они столько времени здесь провели. Старик объяснил:
   – Вокруг этих гор я построил крепкую ограду, поэтому Золоторогий Бык никуда не уйдет. А там, где была стоянка, теперь расположено мое ранчо. Теперь я владелец всех этих угодий и Золоторогого Быка. Вы можете идти, куда захотите.
   Человек не рождается злодеем или добрым человеком, несчастным или счастливым. Он им становится потом, когда рядом с ним появляются другие люди – злые или добрые, несчастные или счастливые. Так устроена жизнь: зло порождает зло, любовь – добро. Если нас жалеют, мы начинаем чувствовать себя несчастными. Тянутся к нам, ощущая энергию счастья, что окружает нас, мы становимся еще счастливее.
   Люди узнали, кто смог завладеть Золоторогим Быком. Они тянулись во владения помещика, чтобы хоть издали посмотреть на дивное животное – Золоторогого Быка, приносящего Счастье.
   А старик был бесконечно счастлив. Счастлив так, как никогда в жизни!
   С этого времени жизнь в долинах Каапорана изменилась. Сначала люди стекались со всех краев, чтобы посмотреть на Быка, а потом оставались здесь навсегда. Они строили дома, брали участки земли, покупали скот – словом, осваивались добротно и надолго.
   Среди такого количества поселенцев могли оказаться разные люди, и помещик испугался за жизнь Быка Счастья. Помещик решил найти человека, который бы охранял животное после его смерти. Ведь он был уже очень стар, и сам не мог оградить Быка от опасности. Помещик объявил, что оставит в наследство все угодья и скот тому, кто возьмет на себя ответственность за судьбу Быка Счастья.
   Желающих выполнить его волю нашлось немало! Но поток людей, которые хотели бы присматривать за животным и впоследствии стать очень богатыми, постепенно иссяк. Претендент должен был пройти три испытания: проявить смелость в примейро-санге, поранив трех соперников и не получив при этом даже царапины. Затем он должен был показать ловкость наездника. И еще одно важное условие: человек должен быть правдивым.
   Требования были не случайны. Смелость нужна, чтобы защитить Быка от попыток его увести, ловкость наездника – чтобы, при необходимости, догнать животное. А правду хозяин Быка должен знать всегда – что бы с Быком ни случилось!
   Юный гаушо внешне мало соответствовал всем этим условиям. Прибыл он на старой лошадке, падавшей от усталости. Внешне очень красивый, юноша мышц еще не нарастил, чтобы слыть бойцом.
   Против него старик поставил трех опытных противников, не раз выходивших победителями в примейро-санге.
   Схватка была блистательной! Молоденький индеец совершил немыслимый прыжок и своим небольшим ножом рассек креола, вооруженного огромным ножом с зазубринами. На правой руке этого бойца со свирепым выражением лица появилась кровь. Это означало, что он выбывает из игры. На очереди был косматый испанец с посеребренной шпагой и одноглазый индеец с кривым ножом. Судя по тому, как умел двигаться ловкий юноша, этим опытным игрокам приходилось думать не о нападении, а о возможностях защиты.
   Молодежь поместья, собравшаяся под деревьями умбу, наслаждалась зрелищем.
   Сговорившись, испанец и индеец напали с двух сторон. В вихре прыжков и ударов было трудно разглядеть, кто бьет, а кто защищается, но через несколько мгновений на лбу индейца шарруа появилась красная полоса крови. Он тоже выбыл из борьбы. Испанец со своей шпагой попытался сделать выпад, но «проколол» воздух, и был освистан.
   Юноша вызвал восторг публики. Старик-хозяин, наблюдавший за поединком, подошел и пожал руку победителю. А тот был невозмутимо спокоен. Причем, не получил в этом бою ни единой царапины!
   На следующий день предстояло испытание в верховой езде. Из табуна диких лошадей привели трех, совершенно необузданных, ни разу не почувствовавших на своей спине седока. Не кони, а настоящие четвероногие дьяволы, особенно один, гнедой, с белой звездочкой во лбу. К ним и приближаться-то было опасно!
   – Это не кони – звери! Может, откажешься? – хозяин сочувственно покачал головой, жалея юношу.
   Индеец спокойно, с достоинством, спросил:
   – Кто мне будет помогать?
   Вызвался испанец, которого вчера победил юноша в схватке. Косматый весельчак оценил ловкость своего противника в бутыль тростниковой водки, которую ему вручил после поединка.
   Обуздание жеребцов длилось неделю. Гнедого красавца со звездочкой во лбу хозяин подарил в знак победы этому юному храбрецу.
   Вечером старик пригласил юношу к себе в дом:
   – Ты сумел блестяще справиться в первых двух испытаниях. Хочу спросить тебя, и твоего ответа мне будет достаточно. Ты умеешь лгать?
   – Нет, – просто ответил юноша.
   – Я тебе верю, – удовлетворенно произнес старик. – Доверяю тебе жизнь Золоторогого Быка. Каждый день будешь докладывать мне обо всем, что происходит в Инвернада-до-Фундо, и жив ли Бык. Я должен знать: Счастье со мной или нет. Ступай! Я сдержу свое слово – ты станешь владельцем всего, что у меня есть.
   На закате следующего дня юноша в первый раз прискакал на своем гнедом коне и доложил, что с Быком все в порядке. И так было каждый день в течение нескольких лет. Юноша возмужал и окреп, превратившись в сильного и красивого мужчину.
   Время шло, отнимая у старика последние силы. Он был счастлив все эти несколько лет, несмотря на усиливающуюся физическую слабость. Главное, в его душе царили мир и спокойствие.
   Но, оказывается, для того чтобы почувствовать верх блаженства, ему не хватало малого – чувства любви и привязанности.
   К помещику, который давно забыл, что значат родственные узы, приехал племянник и три племянницы. Старик давно потерял родных: сначала умерла любимая жена, за ней дочка, других родственников судьба разбросала по свету. А тут такой подарок!
   Племянник оказался красивым и воспитанным парнем, а племянницы – очаровательными девушками, одинаково красивыми, но разными по характеру.
   Они явились из той жизни, которую оставил давно молодой мужчина, объятый скорбью, – помещик, а теперь глубокий старик. Оказывается, племянник, взяв с собой сестер, приехал украсить жизнь старику. Вечером они долго разговаривали: племянники рассказывали старому дяде о новостях в жизни своих родных. Девушки смеялись, вспоминая забавные эпизоды из своего детства. Их мелодичный смех ласкал слух и вызывал воспоминания, прилетевшие без горечи и печали.
   Старик пригласил молодежь погостить у него столько, сколько им захочется. Когда они согласились, то едва не заплакал. Растроганный, он просто поцеловал девушек в щечки. А самая юная и прелестная коснулась ласково его руки, и старик ощутил, как силы и жизнь возвращаются.
   Пылал вечерний закат – время, когда индеец, хранитель Золоторогого Быка, докладывал хозяину о порядке во владениях. Он прискакал на своем горячем коне и сообщил, поздоровавшись со всеми, что Бык жив и здоров.
   Когда над гибнущим животным начинают кружить грифы в надежде на скорый пир, становится ясно, кто мечтает о смерти жертвы. Не знал старик, что люди часто становятся именно грифами в ожидании пира. Не подозревал, что вовсе не украсить его старость явились племянник и две из трех племянниц, которые были в сговоре. Ни о чем не подозревала только младшая из девушек. Самым нетерпеливым и злобным грифом был в этой молодой компании племянник, приехавший с определенной целью – завладеть наследством дяди. А помочь ему собирались старшая и средняя племянницы.
   Парень всюду ходил за стариком, льстил ему, словно похотливая индианка, не слезающая с колен пастуха. И долго ждать этот племянник не собирался, чувствуя отвращение к дикой природе, скоту эстансии и горам вдалеке. Ради денег, которые можно было выручить от продажи угодий, он готов был рисковать в этом отдаленном районе – сертане. Старшая и средняя сестры были зрелыми женщинами, искушенными в любви и хорошо знавшими психологию мужчин. Одним словом, опытными. Ради денег они на многое были способны, поэтому без слов понимали брата. Если старшая имела душу черную и злую, то средняя любила себя без памяти. Она своими прелестями могла поднять даже мертвого, но сердце ее оставалось холодным и расчетливым.
   Тот, кто хорошо знает природу, не раз объезжал пустынные или каменистые места, где растет колючий кустарник, всегда поражался, когда видел в этих неживых местах маленький цветущий, словно назло жгучему солнцу и горячим ветрам, кактус. Таким чудом была маленькая племянница, самая младшая и самая красивая из трех сестер. Чистая душой и помыслами, девушка искренне полюбила старика, своего дядю. Зная, как недолог его путь, она каждый час, каждую минуту пыталась согреть его теплом своей любви и уважения. Наверное, для полного счастья человеку, столько испытавшему в жизни, как раз не хватало этой привязанности и теплоты.
   Однажды, как это и бывало обычно под вечер, прискакал индеец – охранник эстансии и Золоторогого Быка – с докладом. Рассказал парень о том, что с Быком все в порядке. Племянник заметил его приближение и обратился к дяде раньше, до того, как юноша подъехал:
   – Дядюшка, вы действительно завещали все этому индейцу?
   – Да, мой мальчик, – ответил племяннику старик. – Я тогда не знал, что есть у меня кто-то из родных. Мне нужно было позаботиться о земле, скоте и Быке, нужно было найти человека, который будет всем этим заниматься после того, как меня не станет. Если бы вы приехали раньше, я не дал бы слово этому юноше.
   – А почему вы доверились именно ему?
   – Второго такого смельчака, наездника в наших местах нет. Но самое главное, он никогда не лжет.
   – Вы уверены? Сомневаюсь… – и племянник рассмеялся. – Что-то не встречал таких людей!
   Старик понял, что хотел сказать племянник. С одной стороны, хозяин ни разу не усомнился в порядочности юноши-стража, с другой стороны, всякое в жизни бывает…
   – Вы поверили ему на слово. А вот если проверить?
   Старик задумался: «А может, и правда я зря доверил все чужому человеку? Кто знает, не использует ли он в будущем все богатство во зло? Господь, видимо, не зря прислал мне племянников, чтобы по справедливости решить этот вопрос!»
   Пауза стала тяготить обоих. Племянник не выдержал первым:
   – А если ваш индеец солгал?
   Старик, словно заканчивая фразу, произнес:
   – Тогда наследником будешь ты!
   Племянник не стал терять время. Вечером он уединился со старшей из сестер и приказал ей:
   – Ступай в долину к этому индейцу. Ты красивая женщина, опытная. Сумей его соблазнить и потребуй за любовь голову Золоторогого Быка. Пусть отдаст тебе эти рога. А завтра он придет к старику и, побоявшись его гнева, скажет, что бык жив. Мы покажем рога дяде, и тогда наследство – наше.
   Девушка привела себя в порядок и, побрызгав волосы и тело настоем душистых трав, отправилась к стражу.
   Утром она вернулась с пустыми руками. Ей не удалось увлечь своими прелестями юношу. Он не собирался губить животное, принеся тем самым горе старику, которого искренне уважал.
   Со средней сестрой парень разговаривал иначе:
   – Ни одной женщине не удалось вскружить голову этому гордецу. Интересно, удастся ли тебе? Ты у нас самая обольстительная женщина. Вспомни, хоть один мужчина остался тобою не побежденным? Если тебе удастся соблазнить этого неопытного мальчишку, твоя доля в наследстве будет равна половине!
   Тщеславие и азарт овладели самовлюбленной красавицей. Награда – золотые рога – ей вообще показались мелочью. Только и их она не принесла, потому что молодой, красивый и сильный юноша остался холоден и не ответил на ее попытки соблазнить.
   Чистая и невинная душа младшей сестры была самым серьезным препятствием в достижении цели. Парень, поставивший своей целью добить старика и завладеть его богатством, не остановился перед тем, чтобы поиздеваться над бедной девушкой. Он взял плеть и отстегал ее до крови. Пригрозил, что будет это делать каждый день, если она не согласится пойти к индейцу.
   – И смотри, не забудь потребовать у него золотые рога этого проклятого Быка! – прикрикнул он вдогонку, когда девушка, прихрамывая, пошла в сторону хижины индейца.
   Рано утром девушка вернулась на ранчо. Измученная и уставшая, бледная, но прекрасная, она протянула брату золотые рога, испачканные еще теплой кровью Быка Счастья.
   Близился вечер, который особенно нетерпеливо ждал племянник. Сегодня должна была решиться судьба наследства. Не Быка Счастья – он был мертв, а судьба дядюшкиных денег. Вот что волновало проходимца.
   Топот копыт возвестил о приближении индейца. Племянник встал, ожидая, что скажет страж.
   А юноша произнес:
   – Сеньор! Любовь оказалась сильнее меня и моей преданности вам. Я люблю вашу племянницу и готов отдать за нее жизнь. Чтобы доказать, как сильно люблю, я убил Быка и отдал ей в доказательство золотые рога. Без нее мне не жить. Простите меня!
   Старик был прав, выбрав, пусть чужого, но верного человека. На следующий день ранчо покинули племянник и его две сластолюбивые и порочные сестры. По дорогам Каапорана они ушли навсегда.
   Старик был счастлив, несмотря на то, что Быка Счастья уже не было больше. Бык – это иллюзия, мираж, который люди сами себе придумывают. Главное счастье – это любимая племянница и юноша, ставший ее мужем. Такое счастье, истинное и вечное, согрело его душу на закате жизни.
   Старик умер счастливым. Лицо его освещал блеск золотых рогов Быка, которые висели в углу, излучая тепло и свет Счастья.

Волшебная сила

   Есть края, где солнце оставляет в покое все живое только по утрам и вечерам. Днем все замирает, спит, уступая все пространство убийственным и беспощадным лучам бледного от ненависти светила.
   Встретились в этих местах два человека – юноша и девушка. Люди говорят, что это было очень давно, но кто знает? Может, и сейчас такое случается.
   Девушку звали Жулия, и родилась она в городе. За стенами его людей подстерегает смертельная опасность, поэтому не каждый рискнет в одиночку побродить в лесу или искупаться в озере, реке, пруду. Жулия никогда не выходила за стены города. Юноша, которого звали Алонсо, приехал в эти места из другой страны на заработки. Приехал по необходимости, так как у себя дома он не мог найти работу.
   Через несколько месяцев после того, как приехал Алонсо, нестерпимая жара спала, уступив место мягкому теплу. Весь город готовился к ежегодному празднику, обещавшему богатый пир, веселье и танцы. Чтобы принять участие в празднике, люди приезжали из самых дальних деревень, из других городов. Кто-то добирался пешком, кто-то приехал верхом. Некоторые имели возможность доехать в раззолоченных каретах или, на худой конец, телеге. Юноша был на таком празднике впервые, и его удивило, что абсолютно все были одеты одинаково. На всех были нарядные одежды красного и синего цветов, а на голове у девушек красовались венки из цветов.
   Алонсо стоял в сторонке, наблюдая, как развлекается молодежь танцами и играми. Внезапно взгляд его упал на удивительно красивую девушку, которая, в отличие от других, была одета в белое платье. В ее волосах пылал багряным огнем цветок граната. Алонсо смотрел на нее и не мог оторвать взгляд, настолько прекрасной показалась ему девушка. Это была Жулия.
   После праздника юноша вернулся домой, но образ девушки не исчезал из его памяти. Она виделась ему повсюду. Алонсо был рассеян и задумчив, что сразу же отметили его друзья.
   Все следующие дня стали для него мукой: он вспоминал, как она танцует, как бросает мяч в игре… Ночи не приносили отдых и успокоение. Алонсо потерял покой и сон. Однажды ночью, измучив подушку и измучившись сам, он встал и пошел к озеру, что плескалось неподалеку от его дома.
   Искупавшись и немного охладив горячее тело, Алонсо вернулся домой и, наконец, уснул.
   Длилось это долго, пока не представился случай познакомиться с Жулией. Юноша проходил мимо дома, в котором жила девушка, и увидел, что на нее напала большая дикая собака. Бедняжка прижалась спиной к стене дома и пыталась веером отмахнуться от клыков пса, готового вот-вот дотянуться до нежной шеи.
   Алонсо бросился на зверя и ударом кулака убил его наповал. Потом поднял на руки девушку, ослабевшую от страха, и отнес ее на веранду к родителям. Юноша с тех пор стал желанным гостем в этом доме. А через несколько месяцев не только гостем, а и женихом Жулии.
   Каждый день после работы он приходил в уютный дом, окруженный цветниками. В саду суетились маленькие колибри, а ветвях горласто кричали попугаи. В саду и на веранде Алонсо и Жулия проводили вместе по два-три часа, до самых звезд, которые в тех местах были такими крупными и яркими, что, казалось, только подними руки – и коснешься их.
   В этот вечер влюбленные, как и всегда, сидели в саду под мерцающими звездами.
   – Ты вчера, когда вернулся домой, думал обо мне?
   – Да, любимая! Мне кажется, что нет минуты, чтобы я не думал о тебе! Было так жарко, что я решил искупаться в озере. Оно недалеко от дома и часто спасало меня в самые жаркие дни. Вчера, правда, что-то странное было на этом озере…
   – Что же? – в голосе Жулии прозвучала тревога.
   – Последний раз окунулся, вынырнул и услышал такое прекрасное пение, что просто замер от восхищения. Что это за птица, как ты думаешь?
   – Потом. Дальше что было? – глаза Жулии испуганно расширились.
   – Да ничего, собственно, – успокоил девушку Алонсо. – Вышел на берег, осмотрел все кусты, никого и ничего не нашел, отправился домой и сразу заснул. Да что с тобой?
   Бледное лицо Жулии, трясущиеся губы испугали парня. Она помнила рассказы бабушки, мамы о страшных существах, которые живут в водоемах, лесу, прячутся там с тем, чтобы однажды напасть на человека или заманить его. «Может быть, голос, который слышал Алонсо, принадлежит именно такому созданию? – думала Жулия. – А если ему угрожает опасность? А если это сама Яра пытается заманить моего любимого в глубину? Ведь именно она ищет молодых мужчин, которые вот-вот женятся, заманивает, соблазняет, а потом рвет на части!» – Жулия снова побелела от ужаса, когда подумала об этом.
   – Дай мне слово, что выполнишь мою просьбу! – Жулия вся дрожала.
   – Конечно, любимая! Что ты хочешь?
   – Никогда не ходи больше к этому озеру!
   – Но почему? Я давно там купаюсь, и ничего страшного не происходило!
   – Раньше, возможно, и ничего, а теперь это опасно! Мне страшно, любимый! Прошу тебя! Ты же обещал!
   – Хорошо, только не волнуйся. Не пойду. Но почему? Чего ты боишься?
   – Ты, говоришь, слышал мелодичный голос, слышал песню, которая заворожила?
   – Ну да! И каким это образом мне может повредить? Замечательные звуки – только и всего!
   – Сначала звуки, потом появляется видение…
   – И что?
   – Потом смерть, – почти шепотом произнесла Жулия, содрогаясь от ужаса.
   Алонсо посмотрел на девушку, а потом отвернулся: «Может, с ней что-то не так? Жаль…»
   Для юноши этот разговор показался тяжелым, ведь раньше Жулия никогда о каких-то потусторонних вещах с ним не говорила.
   Жулия поняла состояние Алонсо и уже спокойнее продолжила:
   – Понимаешь, ты в наших краях недавно. А у нас такое уже бывало, поэтому можешь мне верить или не верить. Просто выполни то, что обещал. Не ходи больше на озеро, прошу тебя! По крайней мере, до свадьбы.
   – А потом можно?
   – Да, потом будет не опасно.
   – Странно, все-таки… Ладно, обещаю. А что говорят те, кто тоже слышал? Чей это голос?
   – Это Яра…
   Тут Алонсо уже не выдержал и разразился смехом. Он прозвучал так громко и неестественно, что Жулия испугалась еще больше. И чем дольше и громче он смеялся, тем сильнее убеждалась девушка: «Он видел ее, видел!»
   – Так смеются все те, кто видел Яру! – вскрикнула Жулия и упала без чувств.
   Алонсо замолчал и бросился поднимать ее.
   – Все будет хорошо, любимая, – шептал он. – Я больше на это озеро не пойду, не бойся!
   Жулия пришла в себя:
   – Волшебная сила Яры очень велика. Она может заставить мужчину забыть обо всем на свете. Некоторые женихи моих подруг исчезли внезапно и навсегда именно после купания в реке или озере накануне свадьбы. Любимый, я постараюсь помочь тебе. Возможно, сила моей любви больше силы Яры. Возьми, пожалуйста, вот эту ракушку и приложи ее к уху, если услышишь пение Яры.
   Девушка взяла себя в руки, перестала плакать и поднялась. Она достала маленькую коробочку, открыла ее и протянула Алонсо ракушку. Юноша взял, поцеловал Жулию и, попрощавшись, отправился домой.
   Глубокая ночь, нежелание оправдываться перед любимой завтра, мрачные картины деревьев, залитых холодным лунным светом, которые виднелись за окном – все это заставило его позабыть о ночном купании. Он улегся в постель и заснул.
   Жулия очень обрадовалась на следующий день, когда Алонсо сказал, что выполнил свое обещание и к озеру не ходил.
   – Милая, однажды отказавшись от соблазна, я легко это сделаю и впредь. Тебе не о чем беспокоиться!
   Жулия знала о силе Яры, поэтому, прощаясь вечером, еще раз напомнила ему о ракушке.
   Три ночи Алонсо даже не помышлял о походе к озеру, помня, как тревожится любимая. И не потому, что поверил в существование видения – Яры. Он счел это разбушевавшейся фантазией юной девушки. Просто хотел, чтобы она была спокойна. Одно только Алонсо не мог выбросить из головы – мелодичный напев, который услышал там, у озера.
   Четвертая ночь стала просто мучительной: он боролся с нестерпимым желанием пойти в лес, к озеру. Ни обещание, которое он дал любимой, ни тени кустов и деревьев его уже не могли остановить. Алонсо направился именно туда, где слышал голос. Беспокойство юноша испытывал, на шорохи оглядывался, но, все-таки, шел. На берегу он осмотрелся, но ничего подозрительного не заметил. Вокруг не было ни души, ощущения, что кто-то наблюдает за ним, не было.
   Только ярко светила луна.
   Алонсо разделся и уже собрался войти в воду, как каким-то шестым чувством определил: в кустах кто-то есть! Оглянулся – и в свете луны увидел сказочной красоты женщину! Золотые волосы ее волнами ниспадали почти до поверхности воды.
   Юноша схватил одежду и бросился по тропе к дому. Он бежал, а его не покидало ощущение, что кто-то вот-вот схватит его за плечо и потянет назад, в лес. Деревья остались позади, и он рискнул оглянуться. На мгновенье ему почудилось, что фигура в белом стоит среди деревьев и машет ему. Такого ужаса он еще не испытывал за всю свою жизнь. Даже не помнил, как оказался дома.
   Как человек, далекий от мистики, Алонсо утром отправился снова к озеру, чтобы внимательно осмотреть берег. Никаких следов он не нашел: ни человеческих, ни Яры. Попугаи кричали, как сумасшедшие, а так все было, как обычно.
   «Наверное, я схожу с ума. Или болезнь, лихорадка какая-нибудь настигла», – решил он. Его рассеянность и бледность отметили друзья на работе, постоянно спрашивая, что с ним. «Наверное, я простудился!» – наконец, успокоился юноша, придя к такому выводу. И, все-таки, постоянно ловил себя на мысли, что сегодня непременно пойдет в лес снова.
   Вечером, как обычно, он пришел к Жулии. Увидев его бледность, она заплакала, так как поняла: что-то, все же, произошло. Алонсо отказался отвечать на ее вопросы, пообещав, что завтра расскажет все. Ушел юноша гораздо раньше, чем обычно, объяснив это головной болью.
   Первое, что он сделал дома, это зарядил пистолет и сунул его в карман. Затем осторожно, чтобы никого не разбудить, вышел из дома и отправился к озеру. Быстрым шагом добрался до берега и стал осматривать его. Шорох листьев, крики ночных птиц, шевеление мелких животных в кустах – все оказывалось под прицелом его пистолета.
   Луна заливала все вокруг мертвенно-бледным светом. Никого не было видно. Алонсо почувствовал, что на него накатывает какая-то усталость и дремота. Он прислонился к стволу дерева и почувствовал, что засыпает.
   Может, спал, а может, просто почудилось, что спит, но проснулся юноша от звука. Он услышал, что его зовут по имени!
   – Кто это? – выкрикнул он. Ответило только эхо. И вдруг Алонсо почувствовал, что в воде что-то происходит: белое пятно увеличивалось, вода расступилась…
   Он пытался разглядеть, что это за светящееся пятно, потом в ужасе попятился…
   Из воды поднималась та самая золотоволосая красавица, от которой он вчера убежал. Юноша хотел и в этот раз побыстрее скрыться, но ноги стали такими тяжелыми, что он понял: не уйти!
   Красавица улыбнулась и протянула ему навстречу руки. Вспомнились слова Жулии, ее предостережения… Поздно! Женщина приближалась…
   Отчаянным усилием воли Алонсо встряхнулся, сбрасывая оцепенение, прицелился в плечо Яры и выстрелил. Никакой реакции! Только эхо разнесло по лесу звук выстрела. Юноша стал стрелять снова и снова, пока не закончились патроны. Потом перехватил пистолет так, чтобы удобнее бить им, как простой дубинкой. Улыбающаяся золотоволоска была уже совсем рядом! Она остановилась и, раскачиваясь, стала петь. Звуки завораживали, лишали воли, усыпляли и приглашали к наслаждению. Алонсо понял, что бессилен сопротивляться. Сейчас пойдет за этими зовущими звуками, хоть на край света, не только вглубь озера. Он опустил руки и случайно зацепил ракушку. Сразу вспомнил, зачем ему дала эту вещь Жулия. Боясь уронить, юноша бережно поднес ракушку к уху и услышал пение Жулии. Оно заглушало звуки той песни, что звучала от женщины, от кустов, от каждого дерева в лесу! Алонсо догадался закрыть второе ухо, и песня любимой зазвучала совсем громко – видение исчезло, скованность рук и ног пропала!
   Юноша огляделся – вокруг никого! Деревья отсвечивали лунным светом, спокойно плескалась вода, трещали насекомые. И все!
   Спасение!

Целитель

   Когда-то, очень давно жил мальчик. Звали его Уаика. Родился он слабеньким, часто болел. Даже когда вырос, все равно оставался слабым и худеньким. Дети сторонились его, дразнили, а иногда и били. Дедушка всегда был его защитником и другом, но когда его не было рядом, мальчик старался уходить в джунгли. Там он прятался от обидчиков.
   Лес любил и не обижал Уаику, а мальчик отвечал ему тем же. Ему нравились ветви деревьев, которые сплетались узором над его головой. Лианы были в цветах, и эти цветы благоухали. Аромат их был сладкий, манящий. Птицы чудно пели, а мальчик научился различать голос каждой. Это было счастливое время! Нигде Уаика не чувствовал себя в такой безопасности, как рядом с дедушкой и в окружении обитателей леса. Это были его друзья.
   Однажды Уаика шел по тропинке, здороваясь с каждой орхидеей, каждым деревом. Он махал рукой обезьянам, катающимся на лианах, слушал птиц, которые почему-то переполошились и тревожно кричали вместо пения. Пытаясь понять, что происходит вверху, Уаика поднял голову и споткнулся, не заметив тапира, спящего под деревом. Чуть поодаль лежал спящий ленивец, за ним – еще несколько животных – обезьяны, кайман, семейство ягуаров и даже огромная анаконда. Все животные крепко спали в тени огромного дерева. Такое малыш видел впервые и очень удивился. Ему очень хотелось узнать, почему животные, такие разные, спят под одним деревом, и он стал ходить между ними, стараясь не наступить кому-нибудь из них на лапу или хвост. Потом решил внимательнее осмотреть дерево. Но вот что странно: как только он подошел к стволу, то почувствовал, что засыпает сам. Ноги стали очень тяжелыми, глаза закрывались сами. Мальчик опустился на землю и заснул. Чудный сон ему приснился!
   Во сне Уаика увидел разных животных – и знакомых, и совершенно незнакомых. Рядом с животными были люди. Они сидели, устроившись в круг, и пели. Один из них, старик, очень похожий на его дедушку, встал и подошел к мальчику.
   – Меня зовут Сина-а, – сказал, улыбаясь, старик. – Я – сын Ягуара.
   Уаика знал о сыне Ягуара от дедушки и других людей своего племени. Люди племени очень уважали сына Ягуара, называя его великим учителем. Сина-а столько нового и интересного рассказал мальчику! Уаика узнал, что сын Ягуара украл у орла огонь и отдал его людям. Поведал историю появления плодоносных растений из пепла мертвой змеи. Но самым захватывающим был рассказ о том, как сын Ягуара владел ночью на земле. И это тогда, когда царил вечный день.
   Проснулся Уаика на закате, вечер быстро превратился в ночь. Животных, которых он видел перед сном, уже не было. Мальчик отправился домой, но утром, только рассвело, он уже шел к дереву, под которым он видел такой замечательный сон.
   Все было так же, как и вчера. Мальчик приблизился к стволу дерева, почувствовал, что засыпает, и присел, снова провалившись в глубокий сон. Все повторилось: и животные, и поющие люди, и сын Ягуара. Только Сина-а рассказывал новые истории, другие.
   Сон длился до вечера. Когда Уаика вернулся домой, вся еда была уже съедена, и ему ничего не осталось. Так шли дни, много дней.
   Уаика уходил с рассветом, возвращался поздно вечером и уже много дней ничего не ел. Странно, но мальчик не ослабел, только сильно похудел. Он и так был тонок, а тут исхудал настолько, что словно светился.
   Даже человек-ягуар заметил это во время сна. Он предупредил Уаику:
   – Малыш, ты истощен. Я много тебе поведал, показал мир, пусть только часть, но этого достаточно. Теперь не приходи к дереву, это тебя убьет. Помни об этом!
   – Я сделаю все так, как вы велите, великий учитель!
   Мальчик в этот день вернулся домой раньше. Дедушка оставил ему еды.
   – Расскажи мне, куда ты ходил столько дней?
   Уаика рассказал и о Сина-а, и о дереве, и о животных, и о своих снах.
   – Ты мне покажешь это дерево? – попросил дедушка.
   – Завтра покажу, только мне нельзя больше к нему приближаться.
   – Конечно, малыш. Нельзя – значит, нельзя.
   Утром они вдвоем отправились в джунгли, и Уаика привел дедушку к «сонному» дереву.
   – Там, – показал рукой Уаика, – начнется твой сон, дедушка.
   Старик приблизился к дереву, присел и заснул. Потом подошли звери и тоже уснули, а Уаика ждал, пока проснется дедушка. Ему очень хотелось еще раз увидеться, пусть во сне, с человеком-ягуаром, но он помнил приказ Сина-а и терпеливо ждал.
   Ждать пришлось недолго. Дедушка встал и подошел к мальчику:
   – Никогда и никому не рассказывай о дереве «сновидений», потому что это волшебное и очень сильное дерево. Не каждый имеет право спать под ним, а только тот, у кого сильное сердце и глубокая душа. Мелкий и злой человек может использовать знания, которые оно дает, во зло другим людям. Ты очень сильный и умный мальчик, Уаика. Но это душой и сердцем, а теперь нужно много есть, чтобы тело тоже стало сильным. Понимаешь? И помнить постоянно о том, что к дереву тебе больше приближаться нельзя.
   – Я помню, дедушка! – ответил Уаика.
   К вечеру они вернулись. В деревне, тем временем, начался переполох: серьезно заболел Шибуте – мальчик, который больше всех обижал и бил Уаику. Ни травами, ни лекарствами излечить Шибуте было невозможно, его мать плакала. Ребенок погибал на глазах у всех.
   Уаика помнил все уроки, которые дал ему человек-ягуар. Одно из искусств, которые постиг Уаика, – искусство врачевания. Мальчик поспешил к хижине мальчика, от которого столько вытерпел обид. Он должен был спасти Шибуте!
   Стоило только Уаике приложить руки к телу больного малыша – тот мгновенно пришел в себя, а на следующий день почувствовал себя совершенно здоровым.
   Поначалу никто не мог поверить в силу Уаики. Откуда у такого тощего, слабого мальчишки, которого все обижали, могла появиться сила, способная поднять на ноги смертельно больного? Но откуда в деревне возьмутся врачи? И люди стали приходить к мальчику со своими болезнями. А Уаика излечивал.
   Уаика еще раз во сне увидел человека-ягуара. Тот сказал:
   – Ты прошел испытание, мой мальчик. Ты ни разу не подошел к могучему дереву «сновидений», а я знаю, как тебе хотелось. Ты помог малышу, который тебя обижал. Теперь я научу тебя помогать людям своего племени. У тебя будет столько силы, что ты сможешь заботиться о других. Сможешь делать то, что делал для людей я.
   Много ночей подряд приходил во сне к мальчику Сина-а, учил его целительству и мудрости. Происходило это теперь не под деревом, а в домике, специально построенном дедушкой для мальчика. Вокруг дома посадили деревья и разбили газоны для выращивания лекарственных трав. Помогал Уаике мальчик, которого он спас. Шибуте стал лучшим другом и защитником Уаики. И это совсем не потому, что Шибуте был обязан жизнью юному целителю. Просто сердце его открылось для добрых дел, благодаря волшебным рукам Уаики.
   Тем временем, новые сны раскрывали Уаике мир, в котором существуют вещи, никогда им не виданные. Мальчику казалось, что эти красивые вещи могли бы стать прекрасными подарками и для Шибуте, и для дедушки. Это были ожерелья и браслеты, украшения из перьев птиц – разные и удивительно красивые. Уаика, когда не спал, собирал орехи, раковины, птичьи перья, кости рыб и животных, мех зверей. Из всего этого получались замечательные вещи, радовавшие глаз.
   Каждое утро, проснувшись, Уаика брался за новое украшение, которое получалось лучше прежнего. Словно во сне вначале видел его, а потом принимался за изготовление.
   Зависть отвратительна. Соплеменники Уаики заболели этой напастью. Они могли попросить мальчика научить их делать эти украшения, но вместо этого решили Уаику убить.
   Кто-то из глупцов высказал мысль:
   – Он думает, что лучше нас всех!
   Остальные подхватили эти слова и стали повторять. Дальше – больше. Они решили подстеречь мальчика и напасть на него внезапно.
   Однажды Уаика и дедушка возвращались от реки, где ловили рыбу, домой. Мальчишки, которые задумали это зло, затаились и ждали, пока рыба будет приготовлена, и Уаика начнет есть. И вот один из этих мальчишек занес дубинку над головой Уаики… В этот момент мальчик встал, повернулся и сказал:
   – Я могу многое. Научился в мире снов. Я могу видеть, что у меня за спиной. Помните об этом!
   И внезапно и он, и дедушка, и дом, и Шибуте – все исчезло, словно испарилось!
   Не знали мальчишки, что обрекли свое племя на вымирание, потому что Уаике со своими друзьями спрятался в далеком краю. А деревня и люди остались без своего врачевателя. Старшие в племени были просто в отчаянии: все поняли, какое сокровище для них был Уаика. Десятки людей-следопытов разыскивали мальчика несколько месяцев. А когда отыскали, то от имени всего племени просили прощения, умоляли вернуться.
   Мальчик знал, что людям без него плохо, помнил, что человек-ягуар учил его помогать людям. И, конечно, согласился вернуться.
   Он лечил людей, помогал им предвидеть будущее, мирил соседей. Но это продолжалось недолго – людям не всегда умеют быть благодарными. Спустя некоторое время, они снова задумали убить Уаику.
   В честь мальчика они задумали пиршество, во время которого собирались устроить ему ловушку.
   Ударить собирались со спины, замахнулись, просвистела дубинка, но удар пришелся по камню, потому что Уаики на месте уже не оказалось. Он ведь всегда знал, что у него за спиной! А камень раскололся от удара, и в этой трещине Уаика вместе с дедушкой, Шибуте и всем добром исчез.
   Откуда-то издалека донесся до людей голос мальчика:
   – Мы никогда не вернемся к вам! Вы не умеете ценить добро!
   И камень сомкнулся навсегда.

Орасио Кирога Анаконда. Сказки сельвы