Время – оно

…когда бы не было преград

и диаманты в сто карат

и волосы почти до пят



но перекрытия – бетон

а бисера двенадцать тонн



и ты иллюзией объят



Вот оно время твоё воочию: перечисляешь события, живёшь по понятиям, рифмуешь имена, запускаешь южный ветер в лёгкие, и только чужое сердце нарушает тишину, к которой тебя так ласково приучали мастера тихого часа, – смейся, прилежный ученик, пока сломанная указка покоится у ног Мастера.



Вот оно время твоё песочное: фаллос, фобиус, Фрейд… К чёрту Фрейда! Мама сказала, когда вырасту, у меня будет много таких.



Выходишь из дома с мыслями о летающих кирпичах.

Смотришь новости – и заучиваешь наизусть географию смерти. Заходишь в храм: сердце в золотом окладе, серебряная голова от ощущения бесконечности, – но что это за дрожь в ногах, на секундочку? Скрипит сустав ключом железным – и всё такое; пятки набиты сладкой ватой – детство твоё засахаренное. Неужели ты боишься смерти, лапонька? Нет, святоша, ты боишься жизни! Она, сука такая, тянет к тебе свои осьминожьи щупальца, а ты, как водится, не чмо, а мачо: достаёшь мачете и – хрясь по щупальцам, как в Голливуде!.. Говорят, младенцы видят ангелов просто так, с высоты своего нулевого возраста. А взрослые говорят, что там, где ангел, – есть крыло, где крыло – там перо, где перо – там подушка, где подушка – там постель, тёплая, как дыхание… Вот тебе и весь Фрейд. Смейся, холодненький, пока не оторвали с корнем.



Вот оно время твоё сверхточное: два человека встретились на площади Ярославского вокзала – на этом острове русской экзистенции. То были он и она и сентябрь с ними заодно, никакого тебе бабьего лета с жаренными на ветру листьями. Оба торопились на свидание, по колено в воде, по щиколотку в мазуте, задыхаясь собственным будущим, они бежали, чтобы успеть сказать друг другу: «Прощай».



Вот оно время, твоё высочество Человек. Она – мне сказали – счастлива. Она – сказал мне он – счастлива, – улыбался разбитыми губами Амура, чесал вшивую Пановью голову и, когда объявили мою электричку, попросил бутылку из-под пива. А ты, мой высокий друг, говоришь, что пиво – неблагородный напиток. Смейся!

«купол цирка заснеженный дым луговой…»

 

купол цирка заснеженный дым луговой

без царя в рукаве самодур-колоброд

ни измором тебя, ни на кость насадить

мяса сдобную твердь выжимай из себя

 

 

на спидометре ночь минус два за плечом

ни о чём говоришь и молчишь ни о чём

ни о чуде тебе не хочу, ни мозги

полощу твои волосы соль от тоски

 

 

оттого что живые живучих живей

рукава-узломёты война напролёт

тишина-телогрейка кузнечик в траве

и за шиворот капает-капает мёд

 

«как бы это выразить словами?»

 

как бы это выразить словами?

словно поцарапано лицо

город перегнулся впополаме

бросив на прохожего лассо

 

 

и бежишь собачкой тротуарной

отмечая собственную тень

нео в старомодном боливаре

воин со звездою набекрень

 

 

…в воздухе танцуют светотени

за угол красавица зашла

и сегодня был бы день рожденья

если б я вчера не умерла

 

«полжизни приснится, пока переходишь дорогу…»

 

полжизни приснится, пока переходишь дорогу

с три короба врёшь, что от водки тебе хорошо

и в поисках Бога отчаянно ходишь по блогам

и в поисках блага садишься в цветочный горшок

 

 

а там прорастаешь философом умалишённым

правдивый до чёртиков, трезвый как будто за руль

тебя поливают любовницы, сёстры и жёны

тебя называют фенóмен и в руки берут

 

 

какие-то дети чужие родные шалавы

с открытыми ртами – и всё норовят повредить

в цветенье моём не остави меня, Боже правый!

зелёный – приснилось – пора уже переходить

 

Восходящий нонет: Попытка устойчивой формы

 

                         Там

                        и сям

                      балаган:

                  бьёт барабан,

                бредёт караван,

               качает на горбах

           небо, пашет на волах

        землю, – но тебе не надо

        такого пыльного расклада.

 

Володе Весёлкину

Место царя – на помойке!

Из интервью Владимира Весёлкина


 

Пчелиный яд, кровавый апельсин,

ты говоришь о выжженной пустыне,

о том, как катит сонный ассасин

врагов своих не головы, а дыни.

 

 

О том, что есть гашиш и океан,

внутриконтинентальные границы,

и как в метафизический капкан

ты падаешь, целуя наши лица.

 

 

Но – выжжена пустыня на плечах

или отравлен голос рок&роллом —

ты любишь нас, как прежде, сгоряча

и презираешь старые короны.

 

«Обожгла горло о чужую песню…»

 

Обожгла горло о чужую песню.

«Неблагоразумно», – сказал доктор,

взял меня на прицел, включил зуммер

и – давай останавливать мгновение…

 

«Вынь да положь им истину в формате mp3!»

 

Вынь да положь им истину в формате mp3!

Чтобы звучала из четырёх колонок,

чтобы на коже лопались волдыри,

и у коровы священной мычал телёнок.

 

 

Я из пелёнок выросла так давно,

Боже мой, миленький, видишь ли, не успеваю

вволю напиться воды и залечь на дно

и через грани стеклянные выйти к…

 

 

Райскому яблоку негде упасть – на сваях

терем стоит, теремочек, Ноев ковчег.

Вот посмотри: я оттуда тебя забираю —

ну, а к тебе прилагаются тара и чек.

 

 

Вынь да положь! Ты кричишь, упираешься. —

                                                                 Ладно.

Ладно тебе, не надышишься – ветер и снег.

Из каталога небесного тянет прохладой,

и говорит не животное, а человек.