Сноски

1

И подойду к жертвеннику Божию (лат.). – Здесь и далее прим. перев.

Вернуться

2

По винноцветному морю (греч.).

Вернуться

3

Море! Море! (греч.)

Вернуться

4

Пуп; пуп земли (греч.).

Вернуться

5

Да окружит тебя лилиями венчанный сонм сияющих исповедников веры, и хор ликующих дев да возрадуется тебе (лат.; из католической молитвы за умирающих).

Вернуться

6

Во имя Отца и Сына и Святого Духа (лат.).

Вернуться

7

И во едину святую соборную и апостольскую церковь (лат.).

Вернуться

8

Проклятье! К черту! (фр.)

Вернуться

9

Сверхчеловек (нем.).

Вернуться

10

Любовь матери (родительный субъекта) или любовь к матери (родительный объекта) (лат.).

Вернуться

11

Прямыми путями (лат.).

Вернуться

12

Члену парламента.

Вернуться

13

Учитель тех, кто знает (ит. Данте. Ад, IV, 131).

Вернуться

14

Друг за другом (нем.).

Вернуться

15

Друг подле друга (нем.).

Вернуться

16

Бабы (нем.).

Вернуться

17

Вечный закон (лат.).

Вернуться

18

«Возьмешь с собой» (лат.) – повестка о явке в суд с представлением каких-либо документов или предметов.

Вернуться

19

«Да почиет» (лат.).

Вернуться

20

Будь на страже! (ит.)

Вернуться

21

Входная ария (ит.).

Вернуться

22

Спустись, плешивец, чтобы пуще не оплешивел (лат.).

Вернуться

23

О да, бесспорно! (ит.)

Вернуться

24

– Кто же тебя привел в это положеньице? – Да голубь, Иосиф (фр.).

Вернуться

25

Теплое молоко (фр.).

Вернуться

26

Кролик (фр.).

Вернуться

27

Лотерея (фр.).

Вернуться

28

«Жизнь Иисуса» (фр.).

Вернуться

29

– Знаете, прямо обхохочешься. Я сам социалист. Я в существование Бога не верю. Только отцу моему не говорите. – А он верующий?

– Отец-то, да (фр.).

Закончили (нем.).

Вернуться

30

Похлебка из легких (фр.).

Вернуться

31

Он – это я (фр.).

Вернуться

32

Еще без двух минут (фр.).

Вернуться

33

Закрыто (фр.).

Вернуться

34

Славно! Славно! (греч.)

Вернуться

35

Как? (фр.)

Вернуться

36

«Балетная пачка» (фр.).

Вернуться

37

«Белые панталоны и красные рейтузы» (фр.).

Вернуться

38

Слоеные пирожки (фр.).

Вернуться

39

Гной (фр.).

Вернуться

40

Бретонское пирожное (фр.).

Вернуться

41

Полчашечки! (фр.)

Вернуться

42

Он ирландец. Голландский? Не сыр. Мы двое ирландцев, Ирландия, понимаете? А, да-да! (фр.)

Вернуться

43

Будем здоровы! (ирл.)

Вернуться

44

Старая людоедка [с] желтыми зубами (фр.).

Вернуться

45

«Родина» (фр.).

Вернуться

46

Прислуга за все (фр.).

Вернуться

47

Моя делать… все господа (фр.).

Вернуться

48

Мой сын (фр.).

Вернуться

49

Повозка в песке (фр.).

Вернуться

50

Ужасное помышляя (лат.).

Вернуться

51

Конечно (нем.).

Вернуться

52

Брат-дикобраз (ит.).

Вернуться

53

К Тебе прибегает всякая плоть (лат. Пс. 64, 3).

Вернуться

54

Здесь: лучше (ит.).

Вернуться

55

И увидел Бог… и вот, хорошо весьма (лат. Быт. 1, 31).

Вернуться

56

Смотри-ка, какая маленькая нога! (фр.)

Вернуться

57

Денно и нощно, претерпевая несправедливости, стенает (лат.).

Вернуться

58

Люцифер, говорю я, который не знает падения (лат.).

Вернуться

59

Уже (ит.).

Вернуться

60

Шиллинг (жарг.).

Вернуться

61

Дуэт «Дай руку мне, красотка» из оперы Моцарта «Дон Жуан» (акт I, сц. 3).

Вернуться

62

Хочу и не хотела бы (ит.).

Вернуться

63

Cock – половой член (англ.).

Вернуться

64

Сладкое безделье (ит.).

Вернуться

65

Flower – цветок (англ.).

Вернуться

66

Дух товарищества (фр.).

Вернуться

67

Член Общества Иисуса (орден иезуитов).

Вернуться

68

Се Человек (лат.).

Вернуться

69

Тело (лат.).

Вернуться

70

«Мать стояла» (лат.).

Вернуться

71

Кто тот человек (лат.).

Вернуться

72

Фармацевтические сокращения: дистиллированная вода, лавровый лист, зеленый чай (лат.).

Вернуться

73

Испанская кожа (фр.).

Вернуться

74

Верный Ахат (лат.).

Вернуться

75

Хотела бы и не (ит.).

Вернуться

76

Слегка дрожит мое (ит.) – далее «сердце»: из дуэта «Дай руку мне, красотка».

Вернуться

77

Господиимя (искаж. лат.).

Вернуться

78

Не осуди раба Твоего, Господи (лат.).

Вернуться

79

И не введи нас во искушение (лат.).

Вернуться

80

В рай (лат.).

Вернуться

81

Здесь: О мертвых ничего, прежде чем прошел срок (лат.).

Вернуться

82

«Церковные ведомости» (англ.), газета англиканской церкви.

Вернуться

83

Входите, дети мои! (фр.)

Вернуться

84

 

… тебя он спас…

беседа есть у вас…

безмолвен вихрь, как здесь сейчас.

 

(ит. Данте. Ад, V (концовки строк 92, 94, 96; пер. М. Лозинского))

Вернуться

85

В тьме неизреченной (Ад, V, 89).

Вернуться

86

Там орифламма (Рай, XXXI, 127).

Вернуться

87

И мои сильней воспламенил (Рай, XXXI, 142).

Вернуться

88

Италия, наставница искусств (лат.).

Вернуться

89

Закон возмездия (лат.).

Вернуться

90

Миновал Илион! (лат. Вергилий. Энеида. II, 325).

Вернуться

91

Никакого имущества (лат.).

Вернуться

92

Rich – богатая (англ.).

Вернуться

93

Нам бог досуги эти доставил (лат. Вергилий. Буколики. Эклога 1, 6).

Вернуться

94

Ассоциация Молодых Христиан.

Вернуться

95

Дело свято! (ит.)

Вернуться

96

Высший свет. Сливки общества (фр.).

Вернуться

97

По способу герцогини Пармской (фр.).

Вернуться

98

О Дон Жуан, поужинать с тобою меня ты пригласил (ит. Моцарт. Дон Жуан, акт II, сц. 5).

Вернуться

99

А тот трубу изобразил из зада (ит. Данте. Ад, XXI, 139).

Вернуться

100

Чертовски стыдно! (нем.)

Вернуться

101

«Он прохаживается, читая в книге о самом себе» (фр.).

Вернуться

102

Гамлет, или Рассеянный. Пьеса Шекспира (фр.).

Вернуться

103

Лимб праотцев (лат.).

Вернуться

104

Имя опустим! (лат.)

Вернуться

105

Скорбь (ит.).

Вернуться

106

Корабль причалил к берегу. Я жрец (фразы из начальных пособий по ирл. языку).

Вернуться

107

И когда взглянет на человека, отравляет его (ит.).

Вернуться

108

Страна юности (ирл.).

Вернуться

109

Здесь: модная красотка (ит.).

Вернуться

110

Над чем ты смеешься, тому и послужишь (нем.).

Вернуться

111

Слава в вышних Богу (лат.).

Вернуться

112

Слова (исп.).

Вернуться

113

Нынче Страстная пятница! (фр.)

Вернуться

114

Добавь двадцать су. Устроим небольшой развратик. Хочешь, киска? (фр.).

Вернуться

115

Точка, пункт (нем.).

Вернуться

116

Отлучение от стола и спальни (лат.).

Вернуться

117

Мочусь, помочился, мочеиспускательный, мочиться (лат.).

Вернуться

118

Надо унять меня (лат.).

Вернуться

119

Далее. В человеческом обществе крайне необходимо, чтобы узы дружбы связывали многих (лат.).

Вернуться

120

Молись за нас (лат.).

Вернуться

121

Поцелуй меня в задницу! Биенье сердца моего! (ирл.)

Вернуться

122

Игра слов: воля, а также завещание по-английски – вилл (will).

Вернуться

123

Да почиет! (лат.)

Вернуться

124

Молвил Эглинтон Летопиписец (лат.).

Вернуться

125

Земную жизнь пройдя до половины (ит.).

Вернуться

126

Любовь матери или любовь к матери (лат.).

Вернуться

127

Далее. До сих пор. Опять. После (лат.), элементы рассуждения в схоластической силлогистике.

Вернуться

128

Находящийся в положении осыпанного почестями (лат.).

Вернуться

129

Shakespear(e) – потрясай копьем; shakescene – потрясай сцену (англ.).

Вернуться

130

Самоистязатель. Стивен – бычья душа (греч.).

Вернуться

131

С.Д.: свою даму. Да-да: его. Охладевший решает не любить С. Д. (ит.).

Вернуться

132

Венок (греч.).

Вернуться

133

Отец, говорит (лат.).

Вернуться

134

Bachelor – бакалавр; холостяк (англ.).

Вернуться

135

Я, с моей стороны (греч.).

Вернуться

136

Сумма против язычников (лат.).

Вернуться

137

Наш друг (фр.).

Вернуться

138

Женщина тридцати лет (фр.).

Вернуться

139

Воистину достойно и праведно есть (лат.; слова из мессы).

Вернуться

140

Deo Volente – волею Божией (лат.).

Вернуться

141

«Число избранных» (фр.).

Вернуться

142

Извержение семени в природный сосуд женщины (лат.).

Вернуться

143

Завиваться в руно, барашком (фр.).

Вернуться

144

Господи, на помощь (лат. Пс. 69, 2).

Вернуться

145

Блаженны непорочные: Основание слова твоего истинно, и вечен всякий суд правды твоей (лат. Пс. 118, 1, 160).

Вернуться

146

Князья гонят меня безвинно, но сердце мое боится слова твоего (лат. Пс. 118, 161).

Вернуться

147

Но! (ит.)

Вернуться

148

У меня тоже были такие мысли… когда я был молод, как вы. Вдобавок, я считаю, мир это скот. Жаль. Потому что ваш голос… он бы мог быть источником дохода, смотрите. А вместо этого вы жертвуете собой. – Бескровная жертва (ит.).

Вернуться

149

– Будем надеяться… Однако послушайте меня. Поразмыслите (ит.).

Вернуться

150

– Поразмыслю. – Но только серьезно, а? (ит.)

Вернуться

151

– Вот он… Заходите ко мне и подумайте. Прощайте, мой дорогой. – До свидания, маэстро… И спасибо.

– За что?.. Вы не сердитесь? Всего наилучшего! (ит.)

Вернуться

152

Стефану Дедалу, лучшему воспитаннику, одержавшему победу (лат.).

Вернуться

153

Маленькие мои небеса, блаженное женское естество. Люби одного меня! Свят! Аминь (лат., искаж. исп., араб.).

Вернуться

154

Исполняющий обязанности (лат.).

Вернуться

Комментарии

1

Перед читателем – роман века. Редкий случай, когда дешевый оборотец не требует к себе иронии. «Улисс» – роман века, потому что он – роман-веха: с ним в литературе в полной мере обозначается крупный процесс, ведущий к радикальным переменам в самом феномене художественного текста, belles lettres; к переменам в каждом звене и в самой природе Большой Системы: Автор – Текст – Читатель. Подобные рубежные процессы успели уже немного раньше разыграться в искусствах пластических; и все вкупе они составили то, что мы именуем «сменой культурной парадигмы» – и рождением новой, той, которую мы сегодня злобно хулим, однако не можем пока избыть.

В соответствии со столь необычной ролью, «Улисс» – роман необычный и трудный для чтения. Это общеизвестно; однако не надо преувеличивать и пугаться. Не надо думать, что без массы дополнительных сведений и разъяснений книгу вообще бесполезно открывать. Это все же роман, и в нем говорится о чувствах и отношениях людей, в нем есть действие, события – пускай не мировые, но важные для героев, глубоко задевающие их, а следом за ними – читателя. Но есть действительно и другое. В отличие от старых романов, автор «Улисса» желает не просто «поведать историю», хотя бы и поучительную. Он смотрит иначе на литературное дело. У него многое найдется поведать – о человеке, о жизни, об искусстве, – но он убежден: все по-настоящему важное литература доносит, не «рассказывая историю» и не «вкладывая идейное содержание», а уже самою своею формой, письмом, способом речи – тем, как все говорится. На это читатель Джойса и должен направить внимание. Русский читатель привык к серьезным книгам, но он привык, чтобы они учили и проповедовали. Здесь же надо не столько внимать идеям, которые автор преподает читателю, сколько всматриваться и вслушиваться в текст. Сэмюэл Беккет, друг и помощник Джойса, сам недюжинный писатель, уверял: текст Джойса надо не «читать», а «смотреть и слушать». Это значит, что читатель должен быть не пассивным, а активным, не учеником автора, а самостоятельным соучастником в событии текста. Ему полезней не мудрствовать, а вострить ухо и глаз, следя, что проделывает автор. Это не новая модель отношений: так обычно читали детектив. Но сегодня она становится все более необходимой: на противоположном от детектива полюсе Мартин Хайдеггер советует для понимания своих текстов «следить за ходом показыванья». И если она усвоена – контакт с «Улиссом» обеспечен, ибо автор проделывает вещи интересные. А комментарий, как и положено в романе, играет лишь подсобную роль, хотя и бо́льшую, чем обычно, поскольку все же роман интеллектуальный и автор любит загадки и усложнения.

«Улисс» писался художником семь лет: с марта 1914 по октябрь 1921 г. Но в некоем смысле он писался уже и много раньше. Творчеству Джойса присуща цепкая непрерывность: каждая его следующая большая вещь как бы вытекает из предыдущей, и с нею – из всего, что он писал прежде. До «Улисса» Джойс написал две книги прозы: сборник новелл «Дублинцы» (писались в 1904–1907 гг., опубл. в 1914 г.) и роман «Портрет художника в юности» (1907–1914, опубл. в 1914–1915 гг.); кроме того, большой роман «Герой Стивен» (писался в 1904–1907 гг.) остался незаконченным и был частично уничтожен автором, а частично использован в «Портрете». «Дублинцы» доставили «Улиссу» его население: большинство героев новелл стали эпизодическими персонажами романа. С «Дублинцев» же начинался и замысел: сначала рассказ об одном дне дублинского еврея мыслился как еще одна новелла для этого сборника. Связь с романами еще тесней. В них писатель нашел специфический жанр, который воплощал его идею «портрета художника», впервые набросанную им в кратком темном этюде, возникшем за один день, 7 января 1904 г. (см. комментарии к «Портрету художника», «Герою Стивену» и «Портрету художника в юности»). Жанр соединял автобиографию и роман: он был рассказом о самом себе, но о себе – как о (становящемся) художнике, с верностью лишь внутренней истории этого становления. В части же внешних обстоятельств допускались свобода и литературные привнесения, хотя канва событий и персонажи брались из своей жизни. Герой – художник получил имя Стивен Дедал (о смыслах его см. Тематический план эп. 1). Не отходя далеко от собственной биографии, Джойс рассказывает в «Портрете» о годах учения Стивена в иезуитских колледжах Клонгоуз Вуд и Бельведер и в Дублинском католическом университете, доводя действие до периода его окончания.

«Улисс», время действия которого – день 16 июня 1904 г., прямо продолжает «Портрет» во всем, что касается Стивена Дедала. Теперь описанное в «Портрете» – прошлое Стивена, и оно часто проходит в его сознании. Кроме того, в прошлом у Стивена предполагается и то, что произошло с самим автором за два года, отделяющие действие «Портрета» от начала «Улисса»: поездка во Францию с намерением учиться, возвращение в Дублин по причине болезни матери и смерть матери. (Не передал автор Стивену только свое знакомство с Норой, будущею женой, хотя именно оно определило дату романа: 16 июня 1904 г. – день первого свидания Джойса и Норы.) Хотя в целом дистанция между героем и автором стала больше, но все же и черты характера Стивена, и его обстоятельства в подавляющей мере автобиографичны (в частности, все «фобии» героя – боязнь грозы, молнии, собак, воды – личные черты Джойса). Но линия Стивена, и жанром, и содержанием своим продолжающая «Портрет», – только «младшая» линия романа. «Улисс» – роман об Отце и Сыне. Со Стивеном связывается тема сыновства, с Блумом – тема отцовства; и «старшая», отцовская линия занимает гораздо большее место. Она есть уже нечто новое в творчестве Джойса, и в основном это через нее входят в роман его литературные новшества и находки.

Главное из всех новшеств – связь романа с «Одиссеей» Гомера. Эту связь, ее генезис и характер мы подробно описываем в книге «„Улисс“ в русском зеркале», сопровождавшей предыдущие издания перевода (посл. изд. – М., Терра, 1997) и упоминаемой ниже как «Зеркало». Два момента сыграли решающую роль: привязанность Джойса к образу Одиссея, в латинской традиции – Улисса, как универсальному и наиболее полному воплощению человечности, живых сил человеческой натуры; и равное его восхищение самой поэмой Гомера как мастерским образцом нарратива. Отсюда, связь Роман – Поэма держится на двух столпах: совпадение типажа (человеческого содержания центрального образа) и заимствование жанра (рассказ о странствии), общей конструкции и архитектоники всей вещи. «Я взял из „Одиссеи“ общую схему, „план“, в архитектурном смысле, или, может быть, точней, способ, каким развертывается рассказ», – говорил Джойс.

Все прочие элементы связи менее существенны и менее незыблемы. Роман разбит на 18 эпизодов, каждый из которых ассоциируется с определенным эпизодом из «Одиссеи» и имеет название, отсылающее к этому эпизоду (в журнальной публикации Джойс включил эти названия в текст романа, но затем снял их). Ассоциация состоит в сюжетной, тематической или смысловой параллели, а также в том, что для большинства персонажей романа имеются прототипы в поэме Гомера: Блум – Одиссей (Улисс), Стивен – Телемак, Молли Блум – Пенелопа, Белла Коэн – Цирцея и т. д. С этой ассоциативной связью автор обращается свободно, она не сковывает его и не исключает многих других задач текста; читатель не должен верить часто встречаемым утверждениям, будто бы роман Джойса – некое переложение «Одиссеи» в современных обличьях.

Из других задач важнее всего формальные. Проблемы техники письма, работы с языком и литературной формой в «Улиссе» выходят на первое место. Это происходит не сразу, так что роман отчетливо разделяется на «ранние» и «поздние» эпизоды, отличающиеся по степени техничности и необычности стиля; при этом гомеровские связи все более оттесняются на второй план. Главный разделяющий признак таков: в каждом из поздних эпизодов, помимо прочих литературных приемов, имеется один ведущий прием: некоторая особая техника, в которой написан данный эпизод, причем для всех эпизодов такая техника различна. Все эти приемы описываются в Тематических планах соответствующих эпизодов.

Другое из главных отличий «Улисса» – небывало тесная и подробная связь романа с местом его действия, Дублином. Джойс работал со справочником «Весь Дублин на 1904 год» и перенес на свои страницы едва ли не все его содержание. Все, что происходит в романе, снабжается детальнейшим указанием места действия, не только улицы, но и всей, как выражался Джойс, «уличной фурнитуры» – всех расположенных тут домов с их жителями, лавок с их хозяевами, трактиров, общественных зданий… «Если город исчезнет с лица земли, его можно будет восстановить по моей книге», – сказал он однажды.

Далее идут более необычные особенности. Еще в период окончания романа Джойс составил две схемы, в которых указал все смысловые нагрузки, уровни каждого эпизода. Среди них был ряд неожиданных: автор утверждал, что с каждым эпизодом неким образом связан определенный орган человеческого тела, а также определенная наука или искусство, определенный символ и определенный цвет. Подобные соответствия странны для художественной литературы, они кажутся надуманными, противоречащими эстетике и нормальным задачам романа. Вдобавок в двух схемах нередко указываются разные органы, разные искусства и цвета для одного и того же эпизода. Поэтому многие критики и писатели считали схемы чудачеством и не включали их всерьез в свое понимание «Улисса»; Набоков, к примеру, заявлял, что схема (он знал только об одной) набросана автором шутки ради. Но это взгляд слишком крайний и не подтверждаемый фактами. Подробный анализ схем (см. «Зеркало») приводит нас к выводу, что в них содержатся указания на такие аспекты романа, которые сам автор явно считал присутствующими в нем и которые мы – после его указаний! – тоже можем там различить, но часто – на еле заметном уровне или при очень искусственном угле зрения. Поэтому содержание схем в Комментарий включено – однако в качестве «Дополнительных планов», которые едва ли существенны для широкого читателя и нормального эстетического восприятия.

Последние годы привлекли большое внимание еще к одной оригинальной особенности «Улисса»: ученые, как кажется, окончательно убедились в неустановимости его канонического текста. Корни проблемы восходят к издательской истории романа. Публикация его длилась 4 года и развертывалась в трех местах, между тем как автор находился в четвертом. Закончив очередной эпизод, автор через посредство Эзры Паунда слал его – из Локарно, Цюриха или Парижа – в Нью-Йорк, в редакцию журнала «Литл ривью» (где в 1918–1920 гг. были выпущены в свет эпизоды 1–14), и в Лондон, в редакцию журнала «Эгоист» (где, однако, удалось выпустить лишь 5 эпизодов в 1919 г.). Оба посылаемых экземпляра подвергались сверке и правке. С весны 1921 г. началась подготовка книжного издания в Дижоне, куда отсылался третий экземпляр, и перед отсылкой тоже правился – но уже не идентично двум первым. Стадия корректур несла дальнейшее размножение вариантов. Обычно на этой стадии Джойс заметно – а порой радикально – расширял текст (в целом роман вырос на треть); напротив, обычную правку он делал плохо из-за плохого зрения – а кроме того, видимо, иногда и нарочно не исправлял некоторых отклонений. Вдобавок корректур было несколько.

В итоге первое издание романа изобиловало ошибками – но при этом весь массив текстов был таков, что сами понятия «ошибки» и «окончательной авторской воли» были едва ли приложимы. Дальнейшие издания не изменили ситуации принципиально. Хотя автор участвовал в подготовке некоторых и немало бесспорных ошибок было устранено, но множились также и расхожденья – в частности, оттого, что исходной рукописи романа у Джойса уже давно не было (проданная и перепроданная, она с 1924 г. была собственностью американского коллекционера А. Розенбаха – и носит теперь название «Рукопись Розенбаха»). Но одно издание было все же авторитетней других: первое издание, выпущенное в Англии издательством Bodley Head в 1936–1937 гг. Тщательней выверенное, оно одновременно является последним прижизненным изданием, корректуры которого держал автор; и вплоть до 80-х годов оно служило стандартным текстом «Улисса». Вместе с тем наличие в нем массы несовершенств (опечаток, бессмыслиц, несоответствий) и необходимость дальнейшей текстологической работы были неоспоримы. Но следующий этап этой работы оказался неожиданно слишком радикальным и вызвал продолжительный и бурный конфликт.

Группа ученых под руководством мюнхенского профессора X. В. Габлера, трудившаяся несколько лет, предполагала достичь решения всех проблем текстологии «Улисса». Был развит новый подход, специально приспособленный для массива текстов «Улисса» с его множеством слоев, независимых и зависимых, налагающихся и переходящих друг в друга. В основе лежала новая же концепция «непрерывной рукописи», согласно которой искомый «истинный текст» должен быть не каким-то одним из слоев, выделенным и предпочтительным, а должен учесть их все и включить, вообще говоря, вклад каждого. Первым итогом был вышедший в 1984 г. «Синоптический текст» в трех томах: с помощью особой системы символов тут были одновременно представлены все слои, все стадии изменения текста. Однако это не был «текст для чтения»; чтобы таковой получить, надо было в каждом случае, в каждом месте текста оставить лишь один вариант из всех наличных. Этот окончательный плод трудов, так называемый «Исправленный текст», появился в 1986 г. – но уже с 1985 г. против новой работы стали высказывать возражения. Отбор вариантов был зачастую спорен, а порой и явно неудовлетворителен – в частности, главное из предложенных изменений текста, в эпизоде 9 противоречило и логике, и художественному чутью. В итоге развернувшейся острой дискуссии «Исправленный текст» был отброшен. Новые базовые издания «Улисса», выпущенные в последние годы, вновь полностью воспроизводят текст издания Bodley Head.

Такой итог нельзя признать ни успешным, ни окончательным. Отбросив весь труд немецкой группы, в тексте романа снова восстановили немалое число бесспорных погрешностей: знак прямой речи, где ее вовсе нет, заведомо случайные разнобои в написании одного и того же слова и т. п. Необходим следующий этап текстологической работы; а в его ожидании я старался следовать разумной политике, учитывая новейшие позиции текстологии, однако же не воспроизводя мелких погрешностей упомянутого рода. В качестве базового текста использовалось новое стандартное издание оригинала: J. Joyce. Ulysses. Annotated Student’s Edition. Penguin Books 1992. (Далее как ASE.)

Что же касается русского перевода «Улисса», то его история, начавшаяся еще в 1925 г. публикацией серии отрывков романа в альманахе «Современный Запад», также достаточно драматична. Я не повторяю ее сейчас, поскольку она уже неоднократно описывалась и за рубежом (работы Э. Толл (США), Н. Корнуэлла (Англия)), и в России, в том числе в двух книгах: N. Cornwall. James Joyce and the Russians. Basingstoke and London, Macmillan, 1992; и в упоминавшемся уже «Зеркале» (в изд. «ЗнаК»; в изд. «Терра» соответствующий раздел книги я заменил другим текстом). Поскольку труд проф. Корнуэлла недавно появился по-русски (Джеймс Джойс и Россия. СПб., 1998), стоит предупредить, что рассказ о судьбах данного перевода там не вполне доброкачествен: он начинен сплетнями и окрашен влиянием советского литературного официоза, игравшего в этих судьбах отнюдь не светлую роль. Отсылая за истиною к «Зеркалу», повторю лишь краткую суть: включившись по просьбе замечательного переводчика В. А. Хинкиса (1930–1981) в его работу над переводом «Улисса», я вынужден был впоследствии, после его кончины, начать и выполнить весь перевод заново. Первым аутентичным полным изданием перевода является издание 1993 г. (Москва, изд. Республика); в каждое из последующих книжных изданий, исключая дефектное пиратское издание (СПб., изд. Кристалл, 2001), мною вносились отдельные изменения и усовершенствования.



Специфические особенности романа неизбежно сказываются на задачах и характере Комментария. Крупнейшая из таких особенностей – уже упоминавшийся примат формы или, более точно, инверсия формы и содержания: задачи формы составляют истинное содержание романа, а содержательные (сюжетно-повествовательные) задачи остаются на втором плане как своего рода необходимая формальность; кратко, «здесь форма есть содержание и содержание – форма» (Беккет). «Улисс» – одиссея формы, и потому комментарий к нему должен, в первую очередь, комментировать форму, тогда как обычный, «реальный» комментарий оказывается лишь вторым, вспомогательным. Но «комментарий к форме» есть попросту текст по литературной теории и теории текста; и в предыдущих изданиях его функцию совокупно несли «Зеркало» и вводные секции комментария к эпизодам. В настоящем издании эти секции расширены, однако обращение к «Зеркалу» во многих случаях остается желательным.

Что же до реального комментария, то в нем мы старались учесть всю существующую традицию толкования и комментирования «Улисса»; в ее составе наиболее ценны оказались книга Д. Гиффорда «Аннотированный „Улисс“» (1988) и комментарий Жака Обера к французскому изданию сочинений Джойса в библиотеке «Pleiade». Подчеркнем, что комментарий не является «полным», разъясняющим каждую неизвестную или непонятную мелочь. Такая полнота не только недостижима, но и нежелательна: читатель должен соображать и сам, а какие-то сведения ему и должны оставаться неизвестны, мир романа должен быть для него насколько-то незнакомым, интригующим (еще одно сходство с детективом). Мой отбор следовал очевидному критерию: опускалась информация, безразличная для смысловых и художественных задач (детали дублинской жизни, однажды мелькнувшие имена…). Но далеко не все мелочи могли опускаться: именно мелкое, малозаметное, как правило, и несет у Джойса главную смысловую нагрузку! Надо было указывать и все множество ритмических обрывков (стихов, стишков, песен, арий…), повсюду вплетенных в текст «Улисса». Джойс был музыкален насквозь, и весь его текст стоит на звуке, на ритмах. Они указываются сжато, ибо тут важнее наличие обрывка, нежели данные о его авторах, зачастую полузабытых. То же надо сказать о Шекспире. В английском литературном языке Шекспир – особая и необходимая часть речи, если выразиться по Бродскому; и в речи «Улисса» эта часть особенно велика. Как правило, шекспировские цитаты переводились мной заново, ибо готовые переводы не сохраняли необходимых коннотаций. И наконец, еще одна важная особенность – необычайно высокая плотность скрытых отсылов, связей с другими джойсовскими текстами – письмами, статьями, прозой, включая так называемые «эпифании», краткие этюды, с которых в 1902–1904 гг. начиналась проза Джойса. Они выявлены и указаны по возможности полно – хотя с совершенной полнотой уникальный дискурс интертекстуальности романа заведомо не восстановим. Ибо «Улисс» – не только роман, но и часть некоторого единого Большого Текста.

Вернуться