Вот так раз!
В Милане, на улице Сеттембрини, 175, в квартире номер 14, жил мальчик Джампьеро Бинда. Было ему восемь лет, и родители звали его просто Джип. И вот 17 января по нашему стилю в 18 часов 30 минут Джип включил телевизор. Как всегда, он сбросил ботинки и удобно устроился в большом кресле, обитом зеленой искусственной кожей, чтобы посмотреть телефильм из серии «Приключения Белого Пера».
Справа от Джипа в другом кресле сидел его младший брат, пятилетний Филиппо Бинда, или попросту Флип. Он тоже сбросил ботинки, чтобы устроиться поудобнее, и они так и остались валяться посреди комнаты.
Братьев отличала не только разница в возрасте, но я футбольные симпатии: Джип болел за национальную сборную, а Флип – за миланскую команду, но это не имеет к нашему рассказу никакого отношения. А рассказ начался ровно в 18 часов 30 минут, когда Джип вдруг почувствовал, что какая-то неведомая сила выхватила его из мягких объятий кресла. Мгновение он повисел в воздухе, словно стартующая в космос ракета, затем пронесся через всю комнату и пулей влетел прямо в телевизор.
И тотчас же ему пришлось спрятаться за скалу, чтобы спастись от индейских стрел, которые со свистом неслись со всех сторон. Заняв эту необычную позицию, Джип с удивлением посмотрел в комнату, на пустое кресло, на свои ботинки и на Флипа, сидевшего перед телевизором.
– Вот так раз! – удивился Флип. – Как это тебе удалось? Даже стекло не разбил!
– Сам не знаю!
– Но ты ведь сидишь прямо в телевизоре! Внутри! Так же, как Белое Перо! Как ты туда попал?
– Не знаю, Флип…
– Прямо чудеса… Но ты все же подвинься немного, а то мне не видно.
– Не могу! Тут столько стрел…
– Да ты просто трус! Мне же из-за тебя ничего не видно!
«Хорошие» индейцы между тем не обращали никакого внимания на Джипа и отбивали нападение «плохих». Племя под предводительством Белого Пера одерживало победу над своими врагами точно так же, как это происходило каждую пятницу. События чередовались с молниеносной быстротой, и вскоре наш Джип оказался под копытами какой-то лошади.
– Ой! – испугался Флип.
Но никакой опасности не было, потому что лошади были дрессированные.
– Раз уж ты там, – успокоившись, сказал Флип, – спроси у Белого Пера, почему уже две недели не видно Гремящего Облака.
– Но он не поймет меня, он же не говорит по-итальянски!
– А ты скажи ему сначала «у-у!».
– У-у! – сказал Джип. Но Белому Перу было не до него. Как раз в этот момент он отвязывал от столба девушку с длинными черными косами.
– У-у! У-у! – снова нерешительно протянул Джип.
– Да ты погромче! – подбадривал Флип. – Боишься, что ли? Ну, понятно, ты болеешь за национальную сборную…
– А ты, «миланист», помалкивай, пока не попало!
– Ах вот как! Тогда я возьму и выключу телевизор! И тебе конец!
Сказав это, Флип соскочил на пол и кинулся к телевизору, собираясь выключить его.
– Сто-о-ой! – заорал Джип.
– Нет, выключу!
– Мама! Мама, помоги!
– Что случилось? – откликнулась из кухни синьора Бинда; она гладила там белье.
– Флип хочет выключить телевизор!
– Флип, не будь злым мальчиком! – довольно спокойно сказала мама.
– А зачем он забрался в телевизор!
– Джип, перестань шалить! – сказала мама, продолжая гладить белье. – И не трогай телевизор, а то сломаешь еще.
– Какое там трогать! – ехидно уточнил Флип. – Он же просто влез в него! Весь целиком! Одни ботинки здесь остались…
– Сколько раз я вам говорила, что нельзя ходить босиком, – ответила синьора Бинда.
– А Флип тоже босиком! – тотчас же вставил Джип.
Тут синьора Бинда решила, что пришла пора вмешаться. Вздохнув, она оставила утюг и вошла в комнату.
– Джип!
– Мама!
– Что это тебе взбрело в голову, сын мой?
– Я тут ни при чем, честное слово! – захныкал Джип. – Я сидел себе тихонько в кресле… Смотри… – И он показал на кресло, как бы призывая его в свидетели.
– Что-то скажет папа?! – вздохнула синьора Бинда и медленно опустилась в кресло.
В этот момент в комнату вошла тетушка Эмма. Она была у соседей – играла там в лото.
– Что тут происходит? Что я вижу! – воскликнула она, укоризненно взглянув на синьору Бинду, которая приходилась ей младшей сестрой. – Как ты позволяешь детям такие опасные игры?!
Тетушке Эмме объяснили, что произошло, но она не поверила ни одному слову.
– Нет, нет! Можете сколько угодно толковать мне о всяких там «таинственных» силах, но я-то понимаю, что этот ребенок просто решил спрятаться в телевизоре, чтобы ему не досталось от отца. Разве не сегодня вечером он должен был показать ему табель с двойкой по арифметике? А теперь вот попробуйте его поймать и насыпать ему соли на хвост! Но это ему так не пройдет! Я сейчас же позвоню мастеру!…
Выслушав красноречивые призывы тетушки Эммы, мастер поклялся, что придет через десять минут.
В телевизоре между тем краснокожие любезно уступили экран миловидной синьорине, которая стала показывать, как приготовить салат без оливкового масла.
– Сто раз показывала! – рассердился Флип и решил заняться рисованием. Он разложил на столе лист бумаги, краски, поставил блюдечко с водой и взял кисточки – свои и Джипа.
– Мама, он взял мои кисточки! – немедленно пожаловался Джип, выглядывая из салатницы, где оказался в этот момент.
– Флип, оставь кисти Джипа!
Флип пропустил эти слова мимо ушей и преспокойно стал растирать великолепную голубую краску кисточкой Джипа.
Джип кричал с экрана, возмущался, негодовал, но не в силах был дотянуться до младшего брата, чтобы наградить его подзатыльником. Бессилие лишь удваивало его гнев.
Кричал Джип. Кричал Флип. Кричали тетушка Эмма и мама, пытаясь водворить мир и тишину.
В самый разгар этого концерта в комнату вошел бухгалтер Джордано Бинда, вернувшийся из банка, где он работал. Пришел отец, глава семьи, если можно так выразиться…
– Неплохая встреча! – заметил он.
– О, не волнуйся! – поспешила успокоить его синьора Бинда. – Сейчас придет мастер.
– Ну, если и он тоже станет кричать, тогда уже наверняка примчатся пожарные. А зачем он придет, если не секрет? Снова испортилась стиральная машина?
– Нет, он придет из-за Джипа.
– Из-за Джипа? Держу пари, что он снова испортил мою электрическую бритву, как на прошлой неделе! Кстати, а где он?
– Я здесь, папа, – вздохнул Джип тихо-тихо.
Бухгалтер Бинда обернулся к телевизору, откуда доносился голос сына, и замер от изумления, словно статуя, изображающая бухгалтера.
– Теперь уж ничего не поделаешь! – заговорила тетушка Эмма. – Теперь остается только простить его! В следующей четверти у нашего Джипа табель будет лучше и по арифметике будет лучшая отметка во всем Милане!
– Табель?… Арифметика?… – пробормотал бухгалтер Бинда, ничего не понимая.
– Сейчас я дам тебе табель, ты подпишешь его, а Джип, умница, выйдет из телевизора, и мы сядем обедать.
Тетушка Эмма решительно направилась к ящику стола, где лежал табель, который должен был подписать отец.
– Постой, постой! – воскликнул синьор Бинда. – Дело тут, наверное, не в плохих отметках. Речь идет, должно быть, о страшной болезни! Как раз вчера какой-то Родари писал в газете о таком заболевании. Это случилось с одним адвокатом, с одним очень известным адвокатом, которого знает весь город. Он так любил смотреть передачи, что совершенно забросил все на свете – семью, дела, здоровье. Для него в жизни существовало только одно – телевизор. Он сидел перед ним целыми днями и смотрел все передачи подряд: комедии, кинофильмы, конференции, хронику, рекламу, занятия школы неграмотных и передачу про этрусские вазы – словом, все что угодно, совсем как Джип и Флип. Телевизор был включен у него даже ночью, когда передач не было, и он все ждал, не появится ли вдруг на экране хотя бы диктор. Словом, это была болезнь.
– Ну и что же?
– Кончилось тем, что он точно так же попал в телевизор и просидел там целых три дня. Представляете, каково ему было принимать клиентов, в одной рубашке, без пиджака и даже без галстука – в брюках с подтяжками!
– И как же он оттуда выбрался?
Уважаемый бухгалтер Джордано Бинда открыл было рот, чтобы ответить, но тут ему, видимо, пришла в голову какая-то мысль. Он бросился в переднюю, выскочил на площадку и принялся стучать в дверь квартиры напротив, где жил адвокат Проспери (это был, разумеется, другой адвокат, не тот, что был болен телевизором: в Италии ведь адвокатов целые полчища.
– Добрый вечер! Чем могу служить, синьор Бинда? Проходите, пожалуйста!
– Послушайте, одолжите мне на десять минут ваш телевизор!
– Как раз сейчас? Сию минуту? Но сейчас начнутся «Новости», и я не хотел бы пропустить их. Сделаем проще – приходите сюда и давайте вместе смотреть передачу, раз у вас телевизор испортился.
Бухгалтер Бинда объяснил ему в двух словах, в чем дело, и добавил:
– В газете писали, как вылечить от этой болезни! Нужно поставить второй телевизор напротив того, в котором сидит больной. Его внимание сразу же привлечет экран напротив, и он выскочит из одного телевизора, чтобы попасть в другой. Тут-то и надо уловить момент и, пока он летит, выключить сразу оба телевизора. И тогда игра окончена. Притягательная сила телевизора исчезнет, и больной возвратится на землю. Конечно, нужно заранее расстелить на полу ковер, чтобы он не ушибся. Адвокат, о котором писали в газете, был спасен именно таким образом, но, упав на пол, он набил три шишки на голове. Их, правда, можно вылечить без особых осложнений недели за три.
Адвокат Проспери терпеливо выслушал рассказ соседа и захотел сам взглянуть на Джипа, который, увидев его, смущенно приветствовал его с экрана телевизора. Адвокат Проспери сказал, что охотно поможет вызволить Джипа, но только после «Новостей».
– Понимаете, это единственная передача, которая меня интересует сегодня вечером! – объяснил он.
К сожалению, после «Новостей» телевизор тоже не удалось выключить, – взбунтовались дети адвоката Проспери: они во что бы то ни стало хотели смотреть рекламную «Карусель». И никакими силами нельзя было уговорить их отказаться от этого зрелища.
Бедному Джипу в его новом положении пришлось испытать на себе и эту передачу. Сначала ему удалось спастись от зубной пасты, которая выдавливалась на него из огромного тюбика, но, правда, лишь для того, чтобы оказаться в мыльной пене. Затем его окутало густое облако талька, засыпав нос. Он раскашлялся, и на глазах выступили слезы. Потом какой-то необыкновенный лак оставил несмываемые следы на его свитере, при этом тетушка Эмма пришла в ужас, а Флип коварно захихикал. Наконец, новая модель шариковой ручки нарисовала ему под носом пышные усы. А когда Джип захотел улучить момент и поймать рекламируемый плавленый сырок, поскольку аппетит уже давал о себе знать, то не успел он и глазом моргнуть, как во рту у него вместо сыра оказалась какая-то противная мазь от ревматизма.
Когда рекламная «Карусель» окончилась, адвокат Проспери, как обещал, перенес свой телевизор в квартиру соседа, но продолжал при этом ворчать:
– Как раз сейчас начнется матч по боксу. Передает Евровидение! Неужели непонятно, что это единственная передача, которая действительно может интересовать меня сегодня?…
Телевизор поставили напротив того, в котором сидел Джип, вытиравший платком следы своего неудачного сражения с рекламой. Тетушка Эмма расстелила на полу между телевизорами несколько ковриков, чтобы Джип не слишком ушибся, когда будет падать. И опыт начался.
– Внимание! – сказал бухгалтер Бинда. – Как только я дам сигнал, выключите оба телевизора! Помните – оба сразу! – Потом он повернулся к своему «телевизионному» сыну и добавил: – Джип, смотри теперь внимательно на телевизор синьора Проспери!
Джип послушался. И почти в то же мгновение он снова почувствовал, как им завладела какая-то неведомая сила. Спустя мгновение он завибрировал, словно ракета перед стартом, затем пулей вылетел из экрана и со сверхзвуковой скоростью пересек комнату.
К сожалению, пораженный этим зрелищем, бухгалтер Бинда забыл дать сигнал. Джип влетел в телевизор адвоката Проспери и… исчез!
– Джип! Джип! Где ты? Ты слышишь нас? Джип!
На экранах обоих телевизоров боксеры – английский и итальянский – продолжали наносить друг другу удар за ударом, а Джип словно в воду канул.
– Давайте посмотрим по другой программе!
Но Джипа не было и там, ни на одном, ни на другом телевизоре.
– Что же теперь делать?
В этот момент в квартиру позвонили. Пришел улыбающийся, словно майская роза, мастер.
– Вызывали? Что случилось?
Впрочем, всем известно, что мастера никогда не приходят вовремя.