Часть 3. «На семи ветрах»

 

Он принялся за дело, не таясь,

С друзьями встретился, с кем отслужил на флоте,

Поднял вопрос о жизни, о работе,

Где можно быстро заработать, не стыдясь.

Он рассказал им о своей любви,

О планах общих, суете, разлуке,

Что уж давно, работу ищут руки,

Но скоро вновь сольются их пути.

 

 

Его друзья, конечно помогли,

Он скоро стал – помощник капитана,

И, ранее неведомые страны,

К его ногам немедленно легли.

И снова крики чаек, шум прибоя,

Бурун бурлящей пены за кормой,

Сосредоточенный в работе – рулевой,

И мысли грустные, печального героя.

 

 

Она, меж тем, учебу продолжала,

Ведя свои привычные дела,

Но для себя, давно уж поняла,

Что от проблем, она не «убежала».

Врачи сказали ей, что впереди – рожать,

Что сил набраться ей не помешает,

Не нужно нервничать сейчас, подольше спать,

И что спокойствие при родах – помогает,

Что скоро скажут ей, кого придется ждать,

Что ожидает – будущую мать.

 

 

Он плохо спал, и часто просыпаясь,

Себя ловил на мысли об одном,

Что помешало им, в поселке жить родном,

Растить детей, и жизнью – наслаждаясь.

Раздался звук моторов за бортом,

Сигналов уханье, огней – тревожный сполох,

И микрофонами гремел не русский голос,

На баке всех собрать, к нему – лицом.

 

 

Их обыскали, и наручники надев,

Спустили в шлюпы, под усиленной охраной,

И потянул конвой к причалу, строчкой рваной,

Да ветер в вантах, свой свистел напев.

 

 

Тянулись дни, они уже устали,

От неизвестности, и думая о том,

Как отнесется, к их пропаже – дом,

Кормили плохо, все тревожно спали.

Их редко выводили на допрос,

И задавали глупые вопросы,

Им не понять, что Русские матросы,

Писать не станут, на страну – донос.

Не будут плакать, о судьбе стонать,

Лишь молча, терпеливо – ждать.

 

 

Он понимал, что время не вернуть,

Уже, как год, они торчат в «остроге»,

В своих сомнениях, и липнущей тревоге,

Как ситуацию, к свободе повернуть.

И изредка встречаясь – «подышать»,

Успев друг другу кинуть пару фраз,

Словить удары, и сухой приказ,

Оказываясь в камерах опять.

 

 

Он вспоминал ее, глаза, улыбку, руки,

Такой доверчивый, и удивленный взгляд,

А душу разъедал сомнений – яд,

Как справится она, в своей разлуке.

Ведь он давно, быть должен рядом с ней,

И вдруг пропал, исчез в туманной дали,

И далеко уже давно – о чем мечтали,

И след закрыла пыль ушедших дней.

 

Часть 4. «Ожидание»

 

Тянулись, тягостно, задумчивые дни,

Прошла зима, заплакали капели,

Она сидела возле колыбели,

Встречая взглядом редкие огни.

Ей чудилось, что он вот-вот придет,

Разденется, свои ботинки скинет,

К ней подойдет, и, нежно так обнимет,

Что вся душа ее, сейчас же расцветет.

Она расплачется в любимое плечо,

И будет говорить ему сквозь слезы,

Как было плохо ей, в суровые морозы,

И как она его любила – горячо,

И как ждала, прислушиваясь к скрипам,

Смотрела вечером в морозное окно,

Как было на душе ее – темно,

И слезы капали, рыданию в тон, и всхлипам.

 

 

Но детский плач, ее вернул из грезы,

Сменить пеленки надо, покормить,

У ней есть сын, и им ей надо жить,

Оставив в прошлом, грусть свою, и слезы.

 

 

Отец был плох, врачи уже не знали,

Что делать им, лечение не впрок,

Он сильно похудел, и, видно срок,

Его уж ждет, все это – понимали.

И знала дочь, по маме он скучал,

Когда метался, по ночам в бреду,

Как звал ее к себе он, на беду,

И не дозвавшись, истово кричал.

Его не стало осенью, природа,

Покровом белым землю застелила,

Пятном чернела свежая могила,

И выла ветром, меж оград – погода.

 

 

Минули годы, сын ее подрос,

Уж разговаривал уверенно так – кроха,

На самокатике своем гонял не плохо,

И всем рассказывал, что – будущий матрос.

Она ждала, ее уж не терзали,

Своими мыслями, заплаканные дни,

Воспоминания, и те давно ушли,

В какие-то неведомые дали.

Заботы вытеснили грезы прошлых лет,

Остались только смутные сомнения,

И, не разборчивые, вялые – видения,

Что и в живых, его давно уж нет.

И что тогда, ей надо выбирать,

Воспитывать ли сына в одиночку,

Или на прошлом, ей поставить точку,

И отменить свою команду – ждать.

 

Часть 5. «Из мрака ночи»

 

Он постучал, она ему открыла,

Их взгляды встретились под тусклым фонарем,

И свет качался желтым янтарем,

И тень в проеме каменном – застыла.

Молчание – лилось, дремал окрестный мир,

Лишь изредка был слышен лай собаки,

И тени на снегу писали знаки,

И холод излучал луны – «сапфир».

Она смотрела с грустью на него,

Невольно кутаясь в пушистую накидку,

Со скрипом ветер, затворил калитку,

И с ней его оставил – одного!

 

 

Им вспомнились аллеи, и тропинки,

И шелест искренний трепещущих берез,

Их поцелуи, доводящие до слез,

И на ресницах, звездные росинки.

Они купались в мире бытия,

Так искренне, друг друга не стесняясь,

И внутренне при этом изменяясь,

Под жаром охватившего огня!

 

 

«Зачем пришел?», вопрос застал врасплох,

Как объяснить нелепость положения,

Он никогда еще не делал предложения,

И глупо выглядел, как будто бы оглох.

Сказать ей, что люблю, но после стольких лет,

Когда в заботах, не черкнул и строчки,

Когда пришлось идти путями одиночки,

Неся в душе своей, ее скупой портрет?

 

 

Улыбка глупая скользнула по лицу,

Глаза наполнились дождем воспоминания,

Он отвернулся, с чувством осознания,

Что вся история, приблизилась к концу.

Она к нему шагнула, протянув,

Свои озябшие, холодные ладошки,

В душе ее оттаяли дорожки,

И вдруг расплакалась, себя, к нему, прильнув.

 

 

И растворились отголоски страха,

Проснулась радостно забытая любовь,

Вскипела страстью и волнением кровь,

И пот впитала белая рубаха.

Мир утонул в лучах любви глубокой,

Растаял вдруг, как призрак прошлых лет,

Падений, грусти, радостных побед,

Закрыв шлагбаум жизни – одинокой.

 

 

Ночь рисовала красками страстей,

И полный штиль, и урагана рокот,

И стон, и откровений – шепот,

В тенях уже оплавленных свечей.

 

 

Рассвет принес не ясность ощущений,

Тепло в душе, и слезы на глаза,

И мысль крамольную, за что же небеса,

Их наградили тяжестью мучений.

Но чай вскипел, свисток зашелся «криком»,

Она накрыла стол, как в первый раз,

И поняла, счастливей, чем сейчас,

Ей не бывать, при всем желании – диком.

 

 

Зашел он в дом, неся в руках дрова,

Сложил в углу, и растопил камин,

И осознал, из тысячи картин,

Лишь от нее, кружилась голова.

Их взгляды встретились, скупое понимание,

Взорвало мир, ведь это навсегда,

Любви огонь, журчащая вода,

Улыбки, стоны, дети и внимание!