Звериной тропой

 

За спиной с котомкой,

во скрице с махоркой,

шеркая дорогу на северном драю,

шагает бродяга по суровому краю…

Во стеганке от воряги

и с палицей из коряги,

шаркая по снегу стопкою хромой,

шагает бродяга звериною тропой…

 

 

Скиталец из ниоткуда прикатил,

таче моментом в никуда укатил;

силуэт свой испарился в тумане,

дикою стегой скрылся в гумане;

над варнаком сонца не светила,

всего одна птица его встретила…

 

 

Вентал он подальше от лагерей,

снова драпал от собак и егерей;

гантер за торсом успел смолить,

а вандер корсом сумел свалить;

не схапал телом винта маслину,

не попал он в капкан и трясину…

 

 

Без цели таче ландал тропками,

луна седая вышла над сопками;

приложил ко своей ране листок,

да напоил вешнею водой исток;

задремал он под старой сосной,

и полыхал огонь в тиши лесной…

 

 

Возле смаги повитает в кимани,

от дремли встанет он в димани;

затем добычу положит на крагу,

примет пищу и выхлит на драгу;

ранец полный за плечи закинет

и место ночлега своего покинет…

                            ***

Из кичи гнилой давно смотался,

но в дичи лесной шпан остался;

шатался он по северным горам

и охотился по звериным норам;

по таёжным тропам он кочевал

и на снежном покрове ночевал…

 

 

Не искал тепла в домах уютных

и рыскал во стронах нелюдных;

дыбал один крозе бору и холод,

испытал на шкуре дору и голод;

не жахался ни от лютой погоды,

стал он газаном другой породы…

 

 

Не шевелит он ногами за порог,

а скитовцем стал зимних дорог;

нету за спалами двора и семьи,

сыном он стал северной земли;

дом его не знает окон и дверей,

ищет он кентов у диких зверей…

 

 

Не доживёт он до старости лет,

здоровья и такой крепости нет;

сгинет он в неведомых берегах,

откинет коней в родных снегах;

после смерти падали не найдут,

за бригантом издали не придут…

 

 

За спиной с котомкой,

во скрице с махоркой,

шеркая дорогу на северном драю,

шагает бродяга по суровому краю…

Во стеганке от воряги

и с палицей из коряги,

шаркая по снегу стопкою хромой,

шагает бродяга звериною тропой…

 

Таёжный Волк, 04.2014

В далёком краю

 

Там в далёком и диком краю,

где не слышна гамора штада,

и незримы совсем его стены,

витает в стороне беглый вор…

Там в далёком и диком краю,

где нету следов людей стада,

и не мешают шуцманов тени,

скитается один с давних пор…

 

 

В небе сером проплывают тучи,

а под ними стая орланов голчит;

кроны елей не пробивают лучи,

и за тропами там орман молчит…

 

 

Сицает веган на сосновой коре,

при старой мельнице он пыхает:

кимает слегка в вечерной море

и свежий воздух лесов вдыхает.

 

 

Там давече шёл резкий ливень,

и пахнут влагой леса дремучие;

недалече от него бежит ривень,

и взирает он на воды гремучие…

 

 

Нисходит сонце в завесе дыма,

и над лесом опускается морока;

сидит вандер без крова и рыма,

над главой кружит одна сорока.

 

 

С посохом на руке долго кумает,

желает он найти на время рахту:

после долгого пути сице думает,

где стоит вмале провести нахту…

 

 

Он давно мыкается в диком раю,

от легашей натура доселе начит;

он гарно кенает в забытом краю,

в рамель пойти совсем не рачит.

 

 

Босяк находится в вечных бегах,

но полон внутри себя он праной;

иногда охотится в лесных вегах,

сице кормит сам себя он храной…

 

 

Неведомо, что за тропой жидает,

где ныкает пеленой далину мара;

на край гимели он взоры кидает,

и снова скитальцу в дорогу пора…

 

 

Там в далёком и диком краю,

где нету вовсе окон и дверей,

и дорнами полон любой путь,

витает в стороне беглый вор…

Там в далёком и диком краю,

где живут стаи лютых зверей,

и на тропах стоит толке муть,

скитается один с давних пор…

 

Таёжный Волк, 12.2016

Под волчий вой

 

Гаснут там звёзды в небесах,

и вмале тучи висят ворохом;

веет вологой в горных лесах,

и земля вся дышит морохом…

 

 

Там за тропами темень царит,

где заросли неба синь кроют;

кочевой один в зелень зарыт,

а недалече дикие волки воют…

 

 

Спи, бродяга, спокойной ночи!

Волки охраняют твой покой,

не мешают гамли да конвой…

Спи, бродяга, спокойной ночи!

Кочумай в этом краю лесном,

но не почивай мёртвым сном…

Спи, бродяга, спокойной ночи!

На горах вот альба настанет,

солнце в пути тебя застанет…

Спи, бродяга, спокойной ночи!

 

 

Свинтил он из чалки давече,

где за гниву годами парился;

по шпалам умчал он далече,

затем в леса густые зарылся.

 

 

Вохра не смогла зека обнять:

он разом испарился в тумане;

сице на воле шатается опять,

среди зверей в диком урмане.

 

 

Повитает он пока в природе,

там за грядами оставив люду,

неске зане родичей в городе,

что ментами кишит повсюду…

 

 

Спи, бродяга, спокойной ночи!

Волки охраняют твой покой,

не мешают гамли да конвой…

Спи, бродяга, спокойной ночи!

Кочумай в этом краю лесном,

но не почивай мёртвым сном…

Спи, бродяга, спокойной ночи!

На горах вот альба настанет,

солнце в пути тебя застанет…

Спи, бродяга, спокойной ночи!

 

 

Под сумерки он опустил веки

в зарослях на обрыве холма,

а сойти хотел на долину реки,

где замечал на отшибе дома.

 

 

Но боле ему не хватало мочи,

и шнипарь не скатился долу:

толком не дохал он две ночи:

до завтра покой нужен вору.

 

 

Скоро тьма уступит рассвету,

и затем ожидает долгий путь:

снова пошастает он по свету,

но впереди него только муть…

 

 

Спи, бродяга, спокойной ночи!

Волки охраняют твой покой,

не мешают гамли да конвой…

Спи, бродяга, спокойной ночи!

Кочумай в этом краю лесном,

но не почивай мёртвым сном…

Спи, бродяга, спокойной ночи!

На горах вот альба настанет,

солнце в пути тебя застанет…

Спи, бродяга, спокойной ночи!

 

 

Сонца на горизонте восходит,

темину гонит снопами лучей,

но беглеца нигде не находит,

кто кимал в засеке дремучей…

 

 

Слышен грай ворона с небес

вместо воя волчьей станицы;

следов нет под сенью древес,

кроме шапки зека и палицы…

 

Таёжный Волк, 09.2015