«Нежная девочка, ласковый мальчик…»

 

Нежная девочка, ласковый мальчик

Где-то ходили по разным следам,

Разно держали с водою стаканчик,

Разно его подносили к губам.

 

 

Страстно любили своих ухажеров,

Пьяных красавиц, забывших себя, —

Нежно вели их за звуками стонов,

Ласково плыли в углах живота.

 

 

Только не знали они, что бывает,

То, что присутствует в голосе свет,

То, что глаза, несомненно, скрывают

Внятную боль, подтянувшую плед,

 

 

Где-то к коленям своим, к подбородку;

Спрятавшись, скрывшись…

– Да что же со мной?!

Руку спускала – молила украдкой.

Смазывал стекла холодной водой.

 

 

Всё на земле ведь имеет подсказку.

Выдох внимает незыблемый вдох.

Нежная девочка тронула ласку,

Ласковый мальчик от нежности сдох!

 

«Нежнее сомненья о точности чувства…»

 

Нежнее сомненья о точности чувства,

Красивей огня онемевшей свечи

Качалась зима – задымлённая люстра

В осенней и жаркой ночи.

 

 

И листья стелили ковры у подножья.

Я видел: они вдохновлялись тобой.

Как только касались холодного ложа,

Парили опять над землёй.

 

 

И, вновь долетая до веток деревьев,

Садились туда на чуть-чуть отдохнуть,

Но вдруг замерзали в цветные мгновенья —

Их небо старалось вернуть.

 

 

В тебе я нашёл и своё вдохновенье

И выразил это в любви.

О точности чувства нежнее сомненье,

Красивей огня у свечи…

 

«Мне приснятся твои поцелуи…»

 

Мне приснятся твои поцелуи

Самых нежных и ласковых губ.

И по шее небрежно подует

Ими созданный ветер до рук.

 

 

И меня, словно голую птицу,

Опереньем накрыли опять,

И сказали, что можно кружиться,

Сквозь небесные вихри летать.

 

 

Мне приснятся твои поцелуи.

Эта ночь и для них поднялась,

Словно кто-то на сердце рисует

Этот день, когда ты родилась.

 

Крона

 

Смотря на след, что летом был,

Мы, оглянувшись, скажем:

– Когда еще так Бог любил?

И крона нам подскажет

 

 

Своими каплями судьбы,

Как линия от света,

Идут к земле ее дожди,

Не помня это лето.

 

 

Шаги по лужам отведут

Все взгляды на звезду.

Из листьев желто-алый пруд

Разлегся поутру.

 

 

Ступают тихо, вся листва

И даже капли сверху,

Осенним вальсом шелестя,

Проходят эту веху.

 

 

Когда в зонтах прохожих нет

Рисунков и цветов,

А черный купол под отвес

Терзает их и бьет.

 

 

Лишь мы с тобой из сотен звезд

Осеннего циклона

Найдем одну, чтоб небосвод

Краснел, как эта крона.

 

«И даже нежное лицо…»

 

И даже нежное лицо,

Когда, наверное, ты спишь,

Осенним шепотом в окно

Неслышно с рамы пробежит.

 

 

Есть на земле смелее бег,

Не с края пропасти вперед,

Украсив чуткости ответ:

У края губ разрезать лед

 

 

И побежать к такой войне,

Чтобы хотелось воевать,

Чтобы подумать о Тебе

И вдруг об этом не узнать.

 

 

Но не удастся скрыть глаза

Рукой, предметами, закрыв,

Они нелепые всегда,

Стремятся взгляды повторить.

 

 

И оттого, дыша быстрей,

Как над дыханьем бега власть,

Застыну в пропасти твоей,

Так не сумев туда упасть.

 

 

И даже нежное лицо,

Когда, наверное, ты спишь…

Увидев, как беру пальто,

Ты улыбнешься и простишь…

 

Зима

 

Если Ты меня слышишь, прости!

Я не смог оставаться с Тобой!..

Нежный шорох упавшей листвы

Не глуши у себя под ногой.

 

 

Не заставь улетающих вверх

Заболеть и не тронуться в путь,

Белых клавиш их перьев не режь,

Не сдави их пернатую суть!

 

 

И, взглянув в облака, не кричи,

Что асфальт таким ноющим стал:

У природы глухие ключи

От дверей в недостроенный храм.

 

 

И не плачь, на скамейке склонясь…

Ты, наверно, забыла зайти,

Перепутав осеннюю грязь

С целомудренной пеной зимы.

 

 

Если ты меня слышишь, прости!

Я не буду отныне с Тобой…

Я привык оставаться один,

Даже если ты рядом со мной…

 

«За плиткой спрятана стена…»

 

За плиткой спрятана стена…

Холодной ванны пол.

И мокрый след на зеркалах

Рукою наведён.

 

 

Но в музыкальности воды

Задумана печаль,

Осталось только растворить

Немого тела дань.

 

 

И ты в движении стоишь,

Не в силах осознать,

Что этот временный мотив

Тобой намерен стать.

 

«Если листья упали от ветра…»

 

Если листья упали от ветра

И застыли немыми в глазах,

Затаились и тут же мгновенно

Оказались в твоих волосах…

 

 

Если листья в плечах окунались

И заснули на этих плечах,

Затаились, но тут же распались,

Чтоб в твоих оказаться руках…

 

 

Если листья на пальцах лежали,

Если трогали пальцы твои,

Затаились и тут же упали,

Свой покой обретя у земли…

 

 

Если ты меня любишь, послушай!

Я от ветра упал по весне,

Затаился и стал непослушен,

Потому что я падал к тебе.

 

Волчица

 

В лесу под кустами, у старого дуба,

Что к северу смотрит который уж век,

Увидела мать онемевшие зубы

И красную грудь – натворил человек.

 

 

И мягкое, малое, нежное тело

Глотало последние капли росы,

Дышало так яро и часто, несмело —

Так больно кровавою пеной груди.

 

 

И лапки тряслись, и рычал он так нежно,

Как будто у мамы спросил: почему

Ему вдруг так больно? По-детски, небрежно

Прижаться хотел к волосам и соску.

 

 

Она подошла, он схватил её больно —

Заглатывал все; по-другому кормить…

И лопались слезы молочного сока,

Собой орошая свирепую жизнь…

 

 

И он нежно взглянул на дрожащую мать…

– Спаси… (захлебнулся)… бо… (лужа)…

А она, вмиг завоя, зубами впилась

В кору долговечного дуба.

 

 

И слезы волчицы лились и лились

Под корни и розовый клевер.

Теперь старый дуб нагибается вниз —

Не смотрит он больше на север.