Глобальная политика

Актуальные уроки: против односторонних уступок[1]

Валентин Петрович Фёдоров

член-корреспондент РАН, заместитель директора ИЕ РАН

Политика сдержек и противовесов должна обеспечивать баланс интересов действующих сторон. Этот баланс, однако, часто нарушается по разным причинам. В международной жизни дают о себе знать амбиции суверенных субъектов, их попытки получить непропорционально большие выгоды в той или иной сфере. Как выразился Мао Цзэдун: «Политика – это бескровная война, а война – это кровавая политика».



Сначала приведу одну притчу. Ветер и солнце поспорили о том, кто из них заставит одинокого всадника снять свой плащ. Ветер стал дуть всё сильнее и сильнее, чтобы сорвать с него плащ. Но всадник не сдавался. А солнце своими ласковыми лучами обогрело всадника, он снял плащ и продолжил путь.

История одной уступки

Эта притча имеет прямое отношение к объединению Германии. Западная Германия превосходила Восточную по всем важнейшим показателям, и расчёт её руководителей (Конрада Аденауэра и др.) сводился к тому, чтобы совместными усилиями стран Запада аннексировать ГДР и присоединить её к ФРГ. Была сделана ставка на силу.

Смысл провозглашённой ФРГ «доктрины Хальштейна», названной по имени высокопоставленного немецкого деятеля, состоял в создании политического вакуума вокруг ГДР. ФРГ объявляла себя единственным представителем Германии и разрывала дипломатические отношения с любым государством, признавшим ГДР. Исключение было сделано только для Советского Союза, без которого было невозможно решение германского вопроса. Период действия доктрины принято датировать 1955–1970 годами.

Политика с позиции силы не оправдала себя, и ей на смену пришла политика малых шагов. Инициатором и проводником её выступал позднее ставший канцлером Вилли Брандт. Не пытаться изолировать ГДР, а сотрудничать с ней и другими социалистическими странами – таков был лейтмотив нового подхода к размягчению «социалистического лагеря», как тогда называли содружество стран во главе с СССР.

Концепция малых шагов, или сближения, оказалась более продуктивной вследствие бесспорных конкурентных преимуществ ФРГ перед ГДР, и Бонн ими умело воспользовался. Что касается СССР, то он упустил выигрышные возможности.

Объединение Германии было заветной целью деятелей ФРГ, и они со своей стороны были готовы пойти на далеко идущий компромисс в этом вопросе. Первоначально слабая надежда на объединение сменилась у них радостным удивлением по поводу необъяснимой щедрости советского/российского партнёра, который ничего не требовал взамен и держал карты открытыми, чего в политике обычно не происходит. Компромисс не потребовался, с согласия Москвы объединение состоялось, причём в самой нереспектабельной форме – путём присоединения ГДР к ФРГ на основе конституции последней.

Один из активных деятелей на германской политической сцене, нынешний министр финансов Вольфганг Шойбле следующим образом охарактеризовал тогдашнюю ситуацию: «Если бы тогда какой-нибудь ответственный министр – я был таким – сказал бы, что у нас есть план по объединению, то весь мир, вероятно, сказал бы: эти немцы совсем сошли с ума»[2]. Но «с ума сошли» не они. Мы сами поменяли общественный строй. Распался Советский Союз. Были упразднены Варшавский договор, Совет экономической взаимопомощи, социалистический лагерь. К США отошла принадлежавшая СССР часть Берингова моря.

Цепная реакция

Как известно из исторических источников, В. И. Ленин в ходе Первой мировой войны желал поражения своему правительству и призывал соратников способствовать этому. В конце концов дезориентированная Россия лишилась плодов общей победы над кайзеровской Германией. В гротескном виде это повторилось уже в наше время, когда новая власть наносила себе поражения, одно за другим, отдавая в чужие руки территориальные и исторические завоевания СССР. Причём никто не заставлял Россию проводить такую политику, она делала это добровольно под аплодисменты внешнего мира. Можно предположить, что принуждение, будь оно проявлено, породило бы прозрение и сопротивление.

Небезынтересно привести здесь мнение со стороны. Фу Ин, председатель комитета по международным делам Всекитайского собрания народных представителей, пишет, имея в виду «молодую Российскую Федерацию»: «Стремясь завоевать доверие и получить помощь Запада, Россия не только следовала его предписаниям в проведении экономических реформ, но и шла на уступки по важным вопросам безопасности, включая сокращение стратегических ядерных вооружений»[3].

Неоправданные внешнеполитические уступки обладают досадными свойствами – их трудно взять обратно, и они влекут за собой всё новые и новые уступки.

Военный аспект всегда играл ключевую роль в отношениях между странами. До сих пор не оценен в полной мере огромный геополитический ущерб, который понесла Россия в результате вывода своих войск с германской территории. Обладая всеми видами вооружения, включая ядерное, Западная группа войск (ЗГВ) в случае необходимости могла действовать самостоятельно по заготовленному плану, предполагавшему выход на Ла-Манш в течение нескольких недель. По численности группа была сопоставима с Бундесвером. Такая оперативность объяснялась намерением перенести возможные военные столкновения на территорию противника, как рекомендует теория, возложив на него решение о применении или неприменении средств массового поражения у себя дома.

Дислокация этой хорошо организованной боевой структуры уравнивала шансы Варшавского пакта и НАТО и служила гарантом равновесия сил. В случае его нарушения со стороны Запада можно было без промедления прибегнуть к довооружению ЗГВ. Это было колоссальное достижение Советского Союза, создавшего собственный «второй фронт» на случай агрессии со стороны НАТО.

Существуй ЗГВ сегодня, НАТО вела бы себя более осмотрительно. Но вместо сохранения и укрепления его в полной боевой готовности последовало раскассирование, начавшееся при Горбачёве, а закончившееся при Ельцине.

В последний день августа 1994 года состоялся заключительный вывод российского контингента. На немецких проводах присутствовал президент РФ Б. Н. Ельцин. Всем памятно его пребывание там. Поспешность вывода российских войск ничем не оправдывалась. Приём и размещение частей на родине были не подготовлены, они должны были квартировать, что называется, в чистом поле.

Как поступил считающий себя победителем Запад?[4] Американские войска, сменив вывеску, по-прежнему размещены в Германии, да ещё с хранящимися там ядерными бомбами, которые сейчас модернизируются. Великобритания оставила на Кипре две военные базы в своём владении. Организация НАТО не только двинулась на Восток, вопреки прежним обещаниям, но и разместила свои подразделения в бывших местах расположения войск Варшавского договора и даже в ряде постсоветских республик (Румыния, Польша, Прибалтика). Такая же участь ожидала бы, например, и Крым с Севастополем.

В этой связи не будет лишним отметить следующий факт. Бывший министр обороны США Уильям Перри (1994–1997) в 2016 году признал очевидное, а именно, что «расширение на Восток было ошибкой со стороны США и НАТО»[5]. Ошибку всегда можно исправить, но это не входило в планы НАТО. Происходит её закрепление на рубежах «восточного фланга» альянса, причём Бундесвер впервые дислоцируется в непосредственной близости от российских границ, а значит, и от российской армии. Военные расходы в ФРГ планируется увеличить при возрастающей доле военно-технических затрат. Как бы то ни было, Россия сохранила необходимые оборонные возможности и совершенствует их, в частности во время военных учений. «В достаточно короткий период в Калининградской области удалось создать самодостаточную межвидовую группировку войск и проверить её в деле» – сообщалось о таких учениях[6].

Проявленная Москвой наивная вера в то, что Запад с благодарностью воспримет её кардинальные односторонние уступки и тем самым будет обеспечена крепкая и длительная дружба с ним, не выдержала испытания временем. Зарабатывание рейтинга на международной арене не может быть самоцелью политики. Россия была очень «популярна» в мире в годы Горбачёва и Ельцина, но это не принесло больших благ нашей стране.