Алексей Ланцов /Вантаа/



Алексей Ланцов – поэт, художник, литературовед. Родился в России, в Красноярском крае. Окончил филологический факультет Ульяновского педагогического университета им. И.Н. Ульянова. С 2006 года живет в Финляндии. Член Объединения русскоязычных литераторов Финляндии. Автор книг стихов «Русская тоска» (Ульяновск, 2003) и «Бесстрашные глаза» (СПб., 2018), а также монографии «“Будут все как дети Божии…”: Традиции житийной литературы в романе Ф.М.Достоевского “Братья Карамазовы”» (СПб., 2011).

«Хоть я городской и тепличный…»

 

Хоть я городской и тепличный,

Но все-таки не устаю

В сезон землянично-черничный

Бродить в этом тихом краю.

 

 

Взял правило: меньше фейсбука

В такие походные дни.

И даже мобильник без звука,

Когда я ныряю как щука

В черничные полыньи.

 

 

А лес? Я к гиперболе строгий,

Но хочется граждан спросить:

Вы видели лес синеокий?

А нет – посмотрите под ноги —

Глядит на вас взглядом глубоким

Черники зазывная синь.

 

 

Казалось бы: в этом ли редком

И столь неказистом леске

Ломиться от ягоды веткам,

Что просится по тарелкам,

О сахарном грезит песке?

 

 

В черничные вторгшись угодья,

Нарушив их сладкие сны,

Я самый счастливый сегодня,

С какой ни взгляни стороны.

 

 

И я до скончания века

Гулял бы по этой глуши,

Вдали от новинок хай-тека,

Борьбы за права человека

И радужных флагов меньшинств.

 

 

Но Запад (такой уж он – Запад)

Внушает отечески нам:

Будь другом, дорвавшись до ягод,

Оставь хоть немного зверям.

 

 

Ведро донесу до машины,

Прощаясь, взгляну на лесок:

Всех благ, дорогие вершины,

Черничный родной уголок!

 

2018


«Выйдешь на улицу…»

 

Выйдешь на улицу

Солнца последнего ради —

Осень паркуется,

Празднично в Хельсинкограде.

 

 

Плюшевый день смог приласкать,

Шествуя мимо.

Меряя в пикселях, стала тоска

Менее зрима.

 

 

Ты из банальности жизни своей,

Из маргиналий,

Из неприметный фейсбучных щелей

Выполз не зря ли?

 

 

Узкое небо цвета фольги

В царстве бетонных блоков,

Флаги, надетые как парики

На черепа флагштоков, —

 

 

Ждал, что на психику станут давить,

Но обошлось, на диво.

Хоть и октябрь, а такая финифть…

Красочней, чем на Мальдивах.

 

 

Мысленно лайкну няшный денек

И уберусь восвояси

Майнить поэзию, ждать Рагнарек,

Думать о смертном часе.

 

2018

Голубоглазый соул

 

Ни субботы без танцев. Дружа с досугом,

Ты разрезала воздух шелковым плугом —

Подолом цветастым, кружась по танцполу,

Где зажигает голубоглазый соул.

 

 

Наряд полицейских, спокойных, как преторианцы,

Томится – побыстрей бы закончились эти танцы,

Где втихаря от них распивают отнюдь не колу.

В автозак бы тебя – голубоглазый соул.

 

 

Америка. Середина пятидесятых.

Нет еще рокеров волосатых.

До битлов еще десять лет, и если учит кто прогуливать школу —

Так это он, да, именно он – окаянный соул.

 

 

Почему хорошо танцуется после войн, катастроф, трагедий?

Есть политик, есть генерал, хореограф за ними третий.

И когда: «Создадим ООН», – заявили лобастые дядьки,

Молодежь прокричала в ответ: «Создайте нам танцплощадки!»

 

 

Потому что ноги поют,

Потому что ноги красивы,

Когда они бьют, бьют, бьют

В пол танцплощадки с силой.

 





 

Не в кабинеты психологов, нет,

На танцплощадки гоу —

Так говорил людям тех лет

Послевоенный соул.

 

 

Вот они – из простых семей, живущих в многоэтажках,—

Нимфы на каблучках и пижоны в подтяжках.

И покуда отцы смотрят футбол, накупив валидолу,

Расширяет их детям сознание голубоглазый соул.

 

 

Голубоглазый блондин выходит из мрака ночного,

Джинсы его – дыра на дыре, на майке – непечатное слово.

В наушниках Эми Уайнхаус, все как обычно: шоу

Должно продолжаться – мы знаем это и с удовольствием слушаем соул.

 

2017

Стихотворение к картине Магнуса Энкеля «Мальчик с черепом»

 

…И разве мог кто-то понять – родители, родственники, учителя —

по какой причине он выбрал в друзья череп?

 

 

Его отец после работы сидел всегда на скамейке, что рядом с домом,

курил, смотрел лениво по сторонам. Ничего интересного в их

захолустном городке, разве что старинное кладбище.

 

 

Кто изучал историю, не может не быть пессимистом: основное содержание

мировой истории заключается в том, кто кого захватит, – мы их или они нас?

Кто кого уничтожит: наша страна их страну или их страна нашу?

 

 

Атилла шел завоевывать Запад.

Наполеон шел завоевывать Восток.

 

 

– Эй, ты что – нашел череп Аттилы? – смеялся над мальчиком отец.

 

 

Мальчику нравился череп. Он закрывал глаза и представлял, что у него

не один, а много-много черепов. Они белели, блестели, оскалившиеся, перед

его мысленным взором.

 

 

Так кончался XIX век.

В XX веке мальчик вырос. Он прошел несколько войн. Он видел столько костей

и черепов, что повредился умом. Он вернулся в родной город и по вечерам, выпучив глаза

и по-идиотски открыв рот, топтался на том самом месте, где когда-то сидел

на скамейке его отец.

 

 

Но здесь Магнус Энкель передает эстафету Эдварду Мунку. Великие художники

велики прежде всего тем, что знают о жизни все. И с этим как-то живут.

 

2017