Продолжая нервно улыбаться, хозяин выпил вместе с гостями, а потом они даже разговорились.
– Вы впервые в нашем городе? – спросил владелец гостиницы, поглядывая то на одного, то на другого постояльца.
– Впервые, – кивнул Рем. – Но нам здесь уже нравится.
– У нас замечательный город, не слишком большой, но уютный.
– Уютный, самое верное слово, – согласился Фред, расправляясь с тортом под вино и кофе.
– А задержитесь у нас надолго?
– Как дела поделаем, так и уедем, – сказал Рем, больше налегая на кофе.
– А какие, простите за любопытство, у вас дела? Может, я могу подсказать чего?
– Ну что же, – сказал Фред, и они с Ремом переглянулись. – Может, и подскажете. Вам знаком Луи Бланкер?
– Да, конечно. Очень уважаемый в нашем городе человек.
– А где он сейчас может быть?
– Не знаю, но полчаса назад он обедал в нашем ресторане.
– У вас есть ресторан? – удивился Рем.
– Ну ты что, мы же вчера там начинали, – напомнил Фред, а Рем только пожал плечами, никакого ресторана он не помнил.
Фред вытер салфеткой рот и поднялся. Хозяин поднялся тоже.
– Спасибо вам, мистер…
– Шрайбер! Поль Шрайбер к вашим услугам! – представился владелец гостиницы.
– Вы спрашивали, что у нас тут за дела, в вашем городе…
– Но если это секрет, я не претендую на то, чтобы…
– Нет, это не секрет. Мы с приятелем приехали убить этого самого Луи Бланкера…
– Вы… шутите? – едва слышно прошелестел Шрайбер.
– Ничуть. Всего хорошего, мистер Шрайбер. До свидания.
– До свидания, господа! До свидания! – начал кланяться хозяин, быстро отступая к двери, затем выскользнул, словно уж, и понесся по коридору.
– Ну и что ты сделал, придурок? – спросил Рем, одним глотком допивая кофе.
– Я завербовал его, Рем, – сообщил Фред и направился в свою комнату собирать чемодан.
– Поясни и перестань улыбаться!
– Поясняю! – донеслось из комнаты. – Он сделает за нас всю работу!
– Так уж и всю…
– Половину – наверняка. Сейчас дилер, отобедав, поехал подремать или посмотреть свои торговые точки, что где скупили украденного.
– В том числе фоноскопы…
– В том числе фоноскопы. Шрайбер ему звякнет, тот подорвется и помчится куда, мистер Кульчицкий?
– Домой за аварийным чемоданчиком.
– Правильно. Схватит свои алмазики-денежки и скорее валить из городка – он ведь маленький, и его тут запросто сцапать могут.
– Рванет в Ловенбрей, – предположил Рем.
– Больше некуда, – согласился Фред, появляясь с чемоданом. – Правда, у него есть домик в холмах, но о нем все знают. Значит, рванет по единственной дороге на Ловенбрей.
– А там его будем ждать мы…
– Верно подмечено. Вот только вопрос, поедет ли он на своей машине или возьмет какую попроще, неброскую?
– А какая у него машина?
– Красный «Лорджет»…
– Был бы поумнее, поехал бы на «Импале». Но он попрется на «Лорджете».
Они вышли из номера, спустились в лифте на первый этаж, с деланым равнодушием прошлись до выхода, но, кроме перепуганного дежурного, никаких других изменений в вестибюле не заметили.
Их машина нашлась на стоянке, в ее баке оставалось горючее, которого должно было хватить на все запланированные на этот день подвиги.
Забросив чемоданы на заднее сиденье, напарники сели, Рем завел мотор и вывел машину на проезжую часть.
– Разворот через бульвар, – подсказал Фред.
– Я помню.
– Ни хрена ты не помнишь. Ты даже не помнишь, что пить мы начинали в ресторане. Так нажрался, что сразу отрубился.
– Ну и ты бы отрубился…
– А кто бы тогда работал?
– И много ты наработал? – огрызнулся Рем, обгоняя чадящий масляным движком мини-вэн.
– Много не много, но выяснил, где он живет, на чем ездит и массу других важных деталей…
– Фотография есть? – после паузы спросил Рем.
– Пожалуйста, – сказал Фред, демонстрируя не слишком свежее фото.
– Их всех как будто один папа делал.
– Что есть, то есть, но нам это даже на руку.
Подойдя к стальным воротам, Джек постучал в них кулаком, но они от такой малости даже не загудели. Тогда он огляделся и, подобрав небольшой булыжник, постучал так, что эхо унеслось к холмам и вернулось обратно.
– Кто там? – крикнул Ферлин, выходя на крыльцо. – Джек, ты, что ли?
– А ты кого-то еще ждал? – беззлобно огрызнулся младший компаньон.
Вскоре в воротах щелкнули тяжелые замки – и одна из створок приоткрылась.
– У тебя что, часы сломались? – с усмешкой поинтересовался Ферлин, пропуская Джека, а затем снова запирая ворота.
– Почему это? – спросил тот, с интересом осматриваясь во дворе.
– Сейчас только семь утра, а мы договорились встретиться в восемь…
– Час туда, час сюда, не так важно. Ты журнал нашел?
– Нашел.
– Неси.
– А в дом не пойдешь?
– Нет, я пока на твое железо посмотрю, вон сколько ты его натаскал, – заметил Джек и покачал головой. Здесь было несколько остовов бензиновых автомобилей, две пострадавшие в далеких войнах гусеничные машины, металлорежущие станки с обрезанными кабелями, несколько холодильных шкафов и еще много всяких вещей, о назначении некоторых Джек мог только догадываться.
Ферлин ушел в дом и вскоре вернулся с пластиковой папкой, в которой лежал долгожданный журнал.
– О, курица! – воскликнул Джек и, выхватив журнал из папки, начал его лихорадочно перелистывать, пока не наткнулся на птицу своей мечты. Она стояла с гордо поднятой головой, украшенной красным гребнем. Курица была белой, а значит, ее мясо, по мнению Джека, тоже было белым. Текста на картинке оказалось немного, только одна фраза: «Куриные супы «Глицерия», но эта фраза прозвучала для Джека волшебной музыкой.
Но еще больше, чем упоминание о курице, его поразила обыденность этой ситуации, когда где-то кто-то вынужден был рекламировать супы из курицы, в то время как в Нуре, Джек был в этом уверен, за такими супами выстраивались бы километровые очереди.
Насмотревшись на курицу вдоволь, Джек пролистал журнал, но ничего сравнимого с курицей не обнаружил и пошел в дом, представлявший собой три подновленных сектора от корпуса большого десантного самолета.
Эти секторы мокли в болоте за деревней много лет, и никто не находил им применения, уж очень они были большие. Но вот вернулся с войны Ферлин. Он разобрал оставшуюся от родителей жестяную хибарку и нанял подъемный кран с тягачом. Те прибыли из самого Нура, вытащили секторы из болота и привезли к Ферлину на хутор. Потом поставили, состыковали и уехали, а Ферлин еще целых три месяца зашивал торцы, поскольку без них его дом был всего лишь куском огромной дюралевой трубы.
То, чего боялись другие – огромного размера секторов, которые нельзя было протопить, Ферлин обернул себе на пользу. После появления торцевых стен он поставил на столбы крепкий потолок и получил второй этаж, который не нужно было отапливать и в котором он устроил себе хранилище и огромную мастерскую.
– Может, съешь чего-нибудь? – спросил Ферлин, когда Джек оказался в доме.
– А что у тебя есть?
– Мясо…
– Фу! – Джек поморщился. – Я на это мясо уже смотреть не могу.
– Ну извини, курицы у меня нет, – развел руками Ферлин и встал из-за стола. – Пожалуй, надо собираться. Раз уж ты пришел, не будем тянуть время.
– Правильно. Пока дотопаем до деревни, пока телегу возьмем…
– Какую телегу?
– А ты до Нура пешком идти собрался или сам пони обзавелся?
– Мне нет нужды заводить пони, имеется кое-что получше… – с многозначительной интонацией произнес Ферлин и стал надевать куртку, но Джек не придал его словам значения.
– Ты постепенно такой забор отгрохал, что у тебя просто крепость какая-то образовалась, – заметил он, поглядывая в окно.
– Мой дом – моя крепость. К тому же железа кругом навалом, никто его не собирает и не перерабатывает.
– А как его перерабатывать?
– Обычно его собирают, плавят и делают разные полезные вещи.
– Наверное, у нас никому эти полезные вещи не нужны.
– Просто здесь запустение и никакой экономики… Вот и занимаемся мы натуральным хозяйством, – подвел итог Ферлин, взвешивая в руках мешок с дорогим трофеем.
– Как хоть эта штука называется? – спросил Джек.
– Фоноскоп.
– Фоноскоп, – повторил Джек и покачал головой. Слово было вполне себе солидное. – А зачем пистолет берешь?
– Это револьвер, а не пистолет, – сказал Ферлин, прокручивая барабан. – А беру потому, что вещь у нас с собой ценная, а как деньги получим, и подавно ушки на макушке держать нужно.
– Думаешь, украдут?
– Нет, дружок, это вряд ли, а вот ограбить могут. Ну, идем на воздух.