   Отражение иллюзий
   опыты над человеком
   Алексей Бруев

Неслучайная связь

   В желании забвения я включаю магнитофон, надеваю наушники и слушаю музыку, похожую на мою жизнь. – Так мы теряем чувство реальности.
   Набираю незнакомый номер телефона и сквозь ритмы динамиков долго разговариваю с неведомой мне тишиной. Не слыша голос собеседника, я становлюсь странником – человеком, в котором странности больше, чем правды. Хотя, с моей стороны, разговаривать по телефону, не слыша собеседника, ничуть не хуже, чем разговаривать с человеком в темноте. По крайней мере, большинство людей умудряются прожить жизнь, так никого кроме себя не услышав. Справедливости ради надо отметить, что глухие к таким людям не относятся.

   Полночный звонок.

   – Алло. Я извиняюсь за беспокойство, со мной случилось недоразумение. Ко мне в ухо провалилась телефонная трубка, я не знаю, что мне делать. В одно мгновение я превратился в урода. Представляете мою голову? Ухо, а из уха торчит телефонный шнур. Какой ужас!

   Собеседник, невзирая на позднее время и странность темы разговора, спокойно отвечает:
   – Поверьте, ничего страшного не случилось, успокойтесь. Я давным-давно случайно поглотил телефонную трубку. В сущности, я похож на Вас, точнее Вы на меня, только телефонный шнур у меня торчит изо рта. И в отличие от меня, Вам телефонный шнур не мешает принимать пищу. Так что Вы счастливчик.
   – Да? Вы меня не успокоили. И как Вы с этим живете?
   – Так и живу, с тех пор мне звонят только такие как Вы.
   – И таких много?
   – Достаточно, чтобы не давать спать. Мой совет Вам: ложитесь спать, а завтра никто не заметит, что у Вас из головы тянется телефонный шнур.
   – Вы это так говорите, будто в этом нет ничего удивительного.
   – А что тут удивительного? Одни люди созданы, чтобы говорить, другие, чтобы слушать. Поздравляю, Вы принадлежите ко вторым. Вы же этого сами хотели!
   – Я хотел засунуть себе телефонную трубку в голову? Что за бред Вы говорите?
   – Не хотите меня слушать, повесьте трубку и не мешайте мне спать.
   – Что значит повесьте трубку? Я же ясно выразился. Моя трубка у меня в голове. Как я могу ее повесить?
   – Очень просто. Намотайте шнур вокруг шеи, сделайте надежную петлю вокруг отопительной батареи и повесьтесь.
   – Добрый совет от доброго человека. Ничего не скажешь. Более гуманный совет не дадите?
   – Могу дать, но все предыдущие абоненты именно так и сделали.
   – Вы хотите сказать, что всем несчастным вроде меня пришлось закончить жизнь самоубийством?
   – Открою маленький секрет. Все люди заканчивают жизнь самоубийством. Только некоторые свою смерть обстраивают столь нелепыми обстоятельствами, что их самоубийство становится очевидным для других. Неужели Вы думаете, что Ваш сосед по лестничной площадке, который умер от рака легких, не закончил жизнь самоубийством, выкуривая каждый день по пачке сигарет?
   – Правда? А откуда Вы знаете про моего соседа? Сосед из квартиры напротив действительно умер от рака легких. Вы его знали?
   – Знал ли я Вашего соседа? Вы издеваетесь? Он мне звонил каждый день с вопросом, что ему делать.
   – И что Вы ему посоветовали?
   – У него был более простой случай. Ему я посоветовал выкурить еще одну пачку сигарет. Он еще долго держался, около месяца. Потом выкурил, и его не стало.
   – Других вариантов нет?
   – Поверьте, другие варианты есть, но суть они не меняют. Вы вчера только родились? Вы разве не знаете, что все люди смертны?
   – То, что люди смертны, у меня не вызывает никаких сомнений. Но причем тут я, Вы и смертность? Я не вижу никакой связи.
   – До тех пор, пока будет существовать связь между мной и вами, вам эту связь не понять. А потом, если честно, вам будет все равно.
   – Если четно, я вас не понимаю.
   – А вам и не надо меня понимать, я этого не требую. Ваше понимание это всецело моя забота. Заметьте, не я позвонил вам, а вы обратились ко мне…

   Связь оборвалась. Некоторые минуты тишины значат больше, чем годы общения.

   3 апреля 1973 года сотрудник компании Motorola Мартин Купер, прогуливаясь по центру Манхеттена, набрал произвольно телефонный номер. По ту стороны телефонной трубки раздался уже знакомый голос.

   – Я уже заждался вашего звонка. Вы еще не избавились от навязчивого шнура?
   – Спасибо за беспокойство, – поблагодарил незнакомца Купер, – уже избавился.
   – Каким образом тогда мы с вами разговариваем?
   – Я думаю, что в мире нет силы, способной разорвать устойчивое соединение. Если связь необходима, она будет существовать до тех пор, пока в ней нуждаются, как минимум, двое…

   В этот день был изобретен мобильный телефон, на два страдающих человека на планете стало меньше…

Сладкий вкус Взлобья [1 - Взлобье – историческое место в Москве, небольшой холм около Кремля, где сейчас находится Лобное место и Храм Василия Блаженного.]

   В этот день он много плакал. На улице шел холодный, проливной осенний дождь. Его пальцы сводила невыносимая боль, боль равнодушия и презрения мимо проходивших людей. Судорогами сводило все несчастное тело. Комочек живой энергии, который еще где-то ютился в закоулках его души, просил о помощи. Простой, элементарной помощи, он просто хотел, чтобы кто-то был рядом.
   Московская осень коварна как гадюка. Пригревшись на солнышке, она в любой момент может ужалить своим пронизывающим холодом. Холодом, от которого нет никому спасения, если рядом нет людей, тепла и любви.

   Московский Кремль. 1575 год. В Успенском Соборе только что на московский престол взошел новый царь всея Руси. Толпы зевак бестолково бродили по улицам с одним и тем же вопросом: А ты видел нового царя? А в это время, где-то совсем рядом от мест священнодействия, на торговой площади валялся в луже мужик отвратной наружности. Он бубнил себе что-то под нос, причитал, плакал, но его слова ровным счетом никого не интересовали. Прохожие в лучшем случае делали вид, что его не замечали, а были и такие, что норовили ударить, пихнуть сапогом несчастного бродягу. Люди, чаго вы хотите? – вопрошал голодранец. А в ответ получал лишь насмешки, плевки, оскорбления.

   В какой-то момент времени нищеброд встал на ноги. На его лице сияла улыбка, способная удивить многих. Хромой походкой он направился в сторону Взлобья, приговаривая: Ёта Ота Кси Пси; ита Vжица Ижа, Vжица Ижа, Vжица Ижа [2 - познание неизвестного, духа и души и слияние с естеством неминуемо приносит свои плоды во времени (перевод с русского на русский)].

   Этого старика по дню рождения звали Титом. Мало кто знал, что его нельзя было обижать, ибо час расплаты для любого приходил неминуемо. И в час возмездия Тит любил своим жертвам смотреть в глаза. Потомки Тита назовут Иваном Грозным, спустя всего лишь один год, он снова станет повелителем всея Руси, чтобы вновь и вновь возвращаться к разговору со своими несмышлеными жертвами, которые искренне полагали, что равнодушие ненаказуемо. Господу было угодно, чтобы Иоанн IV Васильевич правил страной 50 лет и 105 дней – это больше, чем кто-либо другой за всю историю России, случайностей не бывает…

Парсуна Ивана Грозного из собрания Национального музея Дании (Копенгаген), к. XVI – нач. XVII вв.

Последняя жертва старого рояля…

   Жил был рояль, огромный, как арбуз. Жила была девушка – ее уделом был маленький мир. Они жили вместе в однокомнатной квартире с видом во двор, в сердце которого была воткнута труба. Из трубы иногда шел дым, мимо трубы иногда проходили прохожие, которые ёжились словно улитки на грядке.

   Рояль был стар, его запавшие клавиши давно не знали прикосновений: потертые стены былых воспоминаний и громадный жизненный опыт раздували самомнение рояля. Рояль был важной птицей. Девушка наоборот – у нее не было опыта и она не знала славы. Своими огромными глазами с большими ресницами она смотрела на мир, который почему-то отражался в них карим цветом, как будто в ее мире не было солнца, неба и цветных карандашей.

   Однажды рояль спросил девушку, знает ли она что такое мечта? Но у девушки не было мечты, все ее мысли были связаны с прошлым рояля, с его прошлым. Рояль был польщен.

   ***

   Зайдя в бабушкину кладовку, я услышал недовольный голос своей матери: «Когда ты уже выкинешь все это барахло, которое копилось веками?» Я осмотрелся вокруг: горы старой мебели и какой-то рухляди в виде старой посуды, ветоши и газет заполоняли все вокруг. Передо мной на боку беспомощно лежал старый поломанный рояль, похожий на затонувший корабль. Рядом с роялем лежала табуретка без ножки. – Девушка не знала, что человек без мечты неминуемо превращается в вещь. Будь то самовлюбленный рояль или табурет чужих воспоминаний…

Сказка о золотой рыбке

   Жил-был мужик, и жила у него дома живность невиданная: золотая рыбка. Мужик был одинок, угрюм и нелюдим. А рыбка была красива, цвета золотистого и могла к тому же разговаривать человеческим голосом. Мужик жил в деревне, дом его стоял на окраине. С одной стороны дома проходила дорога, по которой никто никогда не ездил, с других сторон жилище мужика окружал дремучий лес. Близких соседей у мужика не было. Народная молва говорит, что давным-давно были у мужика соседи, но однажды, подслушав разговор между золотой рыбкой и мужиком о спрятанных в лесу сокровищах, бросились его искать. С тех пор соседей никто и не видел. Одни говорят, что клад они нашли, и оставив свое деревенское хозяйство, переехали жить в город. Другие говорят, что заблудились они в лесу, потерялись между лесными тропинками, сгинули, погибли голодной смертью. Но все сходились во мнении, что золотая рыбка, жившая у мужика, была волшебной. Она могла предугадывать будущее, накладывать заклинанья на судьбы человеческие и исполнять заветные желания.
   Желаний у мужика было не так уж много, были они все просты и понятны. Он хотел быть вечно молодым, богатым, сытым и здоровым. Но море желаний только глупым и наивным людям кажется безбрежным океаном. На самом деле, любое желание таит в себе наказание за его исполнение. Стоило мужику попросить у рыбки золото, как сразу в теле мужика начинались хандра и болезни. Когда мужик просил излечения от хворей, из дома исчезали все деньги и запасы еды. Утоляя голод мужик старел, молодея – беднел, богатея – хирел, и так по замкнутому кругу. Даже самые простые желания были несовместимы друг с другом.
   Мужик любил городские ярмарки. И не потому, что он любил торговаться, не потому, что он любил народное веселье. – В толпе праздных людей мужик находил цену собственного счастья. Радостный зевака громче всего смеется, когда у него вытаскивают кошелек. Нет вина слаще отравленного, нет радости без печали, нет горя без злорадства. В торговой суете мужик видел, как другие люди становятся счастливыми и от этого наблюдения он получал истинное удовольствие. Продавец коровы на рынке радуется тому, что продал скотину по выгодной цене. Он радуется вдвойне оттого, что нашел простофилю, заплатившего три цены за старую клячу, которая уже давно не давала молока. На вырученные деньги он купит теленка и еще на жизнь останется. Продавец искренне радуется своей удаче, он торжествует как ребенок. Успешный торгаш еще не знает, что за корову с ним рассчитались фальшивыми деньгами. И пока он не узнает правду, он будет слагать гимн своему везению. Нет человеческого счастья без обмана! Мы все хотим быть обманутыми, лишь форма обмана отличает одного счастливчика от другого. В мудрости мы находим печаль и скорбь, а в заблуждении напротив – радость и удовольствия. Легко живется наивным и доверчивым до тех пор, пока они остаются таковыми. – Прозрение ударяет по прозревшему.
   Однажды, придя с очередной ярмарки, сполна насладившись наблюдениями за счастливыми людьми, мужик понял, что не надо стремиться ко многому, в жизни должно быть одно счастье. Мужик подошел к золотой рыбке и попросил его обмануть. Рыбка вильнула хвостиком, переспрашивать о просьбе не стала, только попросила мужика выйти на минуту из избы и зайти снова. Мужик подчинился рыбке, вышел за порог, обернулся вокруг себя и зашел, как ни в чем не бывало.

   В избе пахло сдобой. Солнечный свет пробивался в комнату через покосившееся окошко, деревянный пол скрипел под ногами. Волшебной рыбки в доме не было, у окна за столом сидела старушка в ветхой одежонке, увидев старика, она спросила: «Старче, где ты ходишь?» Старик подошел к старушке, взял ее морщинистые ладони, прижал их к сердцу и ответил: «Дорогая, как хорошо, что ты у меня есть и как хорошо, что мы всю жизнь прожили вместе». Из глаз старика закапали скупые старческие слезы.

   Прошли годы, а может быть века. Злые люди историю про старика и золотую рыбку переиначили. Откуда-то в ней взялось море, которого русский мужик в глаза не видел и видеть не мог. Старушку превратили в капризную бабку, только волшебную рыбку трогать не стали. Но народную молву можно понять, злые люди тоже хотят быть счастливыми. Они сочиняют сказки для того, чтобы самим в них верить…

Удача

   Огни уличных фонарей в тот вечер светили таким же светом, что и накануне. Мимо проезжали машины, прохожие прятались в переулках, бездомные собаки выходили на улицу в поисках случайного счастья. – Отличить первых, вторых и третьих между собой было невозможно. Смотришь, идет человек. Присмотришься, оказывается собака, только одетая в пальто. Садится в машину и уезжает. Наивная душа думает, что, прибегая к скорости, можно убежать от судьбы…

   В тот вечер Федору везло. Фишка налево, фишка направо, чет, нечет – к чему бы не прикоснулась рука игрока, рулетка покорно прислушивалась к интуиции Федора. Тайный смысл случайных чисел был постигнут. Прошлые обиды, насмешки коллег, упреки близких друзей медленно покидали игровой зал, оставляя Федора наедине с крупье. Уже больше часа Федор был безумно богат. Даже потеря миллиона уже не могла помешать планам молодого мультимиллионера. Он был богат и с каждым часом, с каждой минутой становился все богаче и богаче.

   Все люди делятся на две категории. Одни созданы, чтобы играть. Другие созданы, чтобы выигрывать. По сути, вся наша жизнь – это игра, мы все играем, но далеко не всем суждено извлекать соль из игры.

   Федор давно знал, что он принадлежит к кругу избранных, но долгое время ему просто не везло. Внутренний голос ему постоянно твердил, что жизнь без денег – это форма проклятия, что он должен переломить судьбу, что его час еще не наступил, что его триумф впереди. Так и случилось. – Кто верит в удачу, к тому удача, несомненно, приходит.

   Нет веры без искушения.

   Дверь в игровой зал казино открылась, как будто ее распахнул сильный порыв ветра. В зал вошел мужчина средних лет, высокого роста, одетый во все черное словно агент похоронного агентства. Оглядев беглым взглядом игроков, он нашел Федора, подошел к столику с рулеткой и как бы в насмешку над крупье произнес: «Я вижу здесь счастье куется, разрешите поучаствовать в процессе», – все промолчали, что можно было расценить как согласие. Но всем своим видом незнакомец не оставил ни грамма сомнения окружающим, что от их мнения ровным счетом ничего не зависело. Рулетка закрутилась. Незнакомец громко произнес: «Выигрыш упадет на шестнадцать!» – пристально посмотрел на Федора. Федор, словно принимая вызов незнакомца, сделал крупную ставку на шестнадцать. Незнакомец в ответ сделал не менее крупную ставку на соседнее поле. Жребий брошен, а когда магическое колесо остановилось – прогноз незнакомца оправдался, Федор очередной раз выиграл. У Федора возникло смешанное чувство. С одно стороны, он еще раз убедился в своей избранности. С другой, он понял, что круг избранных не так уж мал, как можно было себе представить, находясь вне этого круга.
   – Кто ты? – спросил Федор незнакомца.
   – Зачем тебе это знать? Ты все равно не поверишь. А главное, твои мозги заточены совершенно на другие вещи, чтобы заморачиваться ненужными вопросами. Я присутствую всегда там, где людям выпадает удача. – Тебе сегодня повезло и мы с тобой встретились. Федор улыбнулся.

   Рулетка продолжала крутиться. Игроки продолжали делать ставки, Федору продолжало везти, незнакомец вообще не обращал внимание на результаты игры.

   – Зачем тебе столько денег? – спросил человек в черном.
   Федор пожал плечами, он не знал, что ответить на, казалось, глупый вопрос:

   – Деньги всегда нужны. Денег никогда не бывает много.

   – Распространенное заблуждение, – прервал незнакомец Федора. Деньги – это всегда искушение. Не имея богатств человек обречен на страдание, прерывая страдания человек попадает в сферу искушения и соблазна. Грехи нищих ничтожны в сравнении с грехами имущих. Ты разве не слышал об этом?

   – Слышал, но если честно, не хочу больше слышать об этом. Сегодня я стал по-настоящему свободен. Теперь я не буду гнуть свою спину на доброго дядю, дающего мне работу. Я не буду спешить утром к проходной, боясь получить штраф или выговор за опоздание. Теперь я буду делать только то, что я сам хочу и ни у кого, никогда не буду спрашивать разрешения на то, что я сам пожелаю. Я буду гулять, праздновать, жить! Мне нет дела до страдания, философии и морали. – Федор повысил голос на незнакомца и впервые за весь вечер проиграл несколько сотен тысяч рублей.

   – Тебе перестает везти, тебе надо уже остановиться, а то нет такой суммы выигрыша, которую нельзя было бы проиграть.
   Федор злобно посмотрел на незнакомца, но спорить не стал. Попросил администратора произвести расчет, получив чек на предъявителя с суммой выигрыша, беспрепятственно покинул территорию казино, отправился восвояси постигать образ жизни людей, обремененных чрезмерными и случайными доходами…

   Выигрыш определяется не суммой полученного, а тем, что после него остается.

   В любом городе есть такие районы, которые можно сравнить с черными дырами Вселенной. Туда, нарушая все законы физики, не проникает неоновый свет витрин магазинов. Там фонтаны заменены кучами мусора, театры подвалами, а вместо музеев люди используют кабины лифтов. Истошный крик пьяного гуляки там никого не разбудит, чтобы тот не кричал.
   Гул случайно забредшей машины привлек внимание двух страждущих. Две человеческие тени, ненаходящие покоя уже целую вечность, стояли около подъезда в ожидании лихой удачи. Интуиция их не обманула. Машина остановилась от них в двух шагах, из машины вышел пассажир.

   – Сдачи не надо, – словно приговор произнес выходящий из машины.

   Последнее, что услышал Федор, был хриплый разговор двух теней:

   – Будем брать!

   – Бей его не жалей.

   – Кажется, я ему череп проломил.

   – Ну и черт с ним.

   – Не забудь часы снять. Что у него в кошельке?

   – Класс. Десять тысяч точно есть.

   – Сегодня нам опять повезло.
   Тени удалялись не спеша, и еще долго делились впечатлениями, как у них все быстро и хорошо получилось. Грязь противно хлюпала под ногами.

   Давно замечено: Если не везет в одной сфере, то обязательно повезет в другой. Сегодня мне в казино не везло. – Доля оптимизма прибавила мне настроение. Выйдя на улицу, ветер прилепил к лацкану моего пиджака какую-то бумажку. Я попытался от нее избавиться, взял ее в руки и к своему изумлению увидел чек из казино на предъявителя, выписанный Федору. Чек был изрядно помят и на нем были видны следы крови. Рядом стоял черный «Мустанг», за рулем сидел мой старый и верный друг, он пристально смотрел на меня. Я разжал пальцы и ветер, словно выдергивая с силой из рук чек, унес проклятую бумажку вдоль улицы. На лице друга читалось удовлетворение от моего поступка. Я сел в машину и без сожаления произнес:

   – Сейчас я в буквальном смысле пустил целое состояние по ветру.
   – Кому-то сегодня должно было повезти. Будем считать, что сегодня повезло тебе. Куда едем дальше?
   – Чего спрашиваешь? – Ответил я, – все как всегда, поехали из этого города, вперед за удачей…

Стеклодув

   Капля жидкого стекла, упавшая с выдувальной трубки, в один миг превратилась в бесформенную и никому не нужную массу. Погибнув под сапогами мастера, она потеряла внутренний смысл, погасла как любовь в чреве разврата, оставила после себя только жалкий намек на то, что могло случиться с каждым, но не случилось. Всякий, кто соглашается на постепенную, медленную гибель, обрекает себя на безвестность и ничтожность. – Именно поэтому, каждый стеклодув знает, что готовящемуся стеклу нельзя остывать медленно. Знал эту истину, пожалуй, лучше других и великий мастер стеклянных дел – стеклодув Иоганн. И это знание уже много лет его тяготило. С каждым годом он все четче осознавал временность своего существования, физические недуги все чаще заходили к нему в гости, будто готовя его к какому-то неприятному известию. Сам он внутренне был готов уйти из этой жизни естественным образом, но внутренний голос говорил, что в этом мире он не должен уподобиться бесформенному куску стекла, бессмысленно погибнуть под сапогом Творца…

   Мир «за стеклом» сильно отличается от мира «до стекла». – Мира без стекла не существует. Сущность в Мире постигается через стекло или благодаря стеклу. И в этом смысле, стеклу принадлежит не последняя роль в познании. Все самое удаленное и все самое малое мы стараемся разглядеть через стекло. Кривое стекло рождает кривые образы и мысли. Когда Иоганну было пятнадцать лет, он посмотрел через стекло на звук, и увидел музыку. Подобно Галилею, наблюдавшему через телескоп за звездами, Иоганн открыл внутренний мир звучания внешних предметов через отражение в стекле. Рассматривая и сочиняя мелодии, он стал музыкальным философом. С тех пор Иоганн стал композитором и стеклодувом, сам не зная, что является причиной чего. Часами, а иногда и целыми днями, Иоганн сочинял музыку в своей мастерской, выдувая чаши, кубки, вазы и бокалы и только резкая боль в глазах иногда останавливала его. Его музыка становилась настолько прекрасной, что наполнялась истиной столь же легко, как сделанные им бокалы наполнялись вином. У слушающих его мелодии не оставалось сомнений, что Бог давно отказался от слов в общении с людьми, остановил свой выбор на музыке, что музыка и есть выражение мыслей самого Всевышнего.

   Прошли многие годы, десятилетия. За это время Иоганн сочинил сотни гениальных произведений, сотворил сотни стеклянных изделий и в дань достигнутому – полностью лишился зрения. Он был прикован к постели, но чувство невыполненного долга, неразгаданный тайны не отпускало его к Главному композитору Вселенной. – Одна ваза, самое красивое его творение, было им не описано в нотах, стояла день и ночь у изголовья его кровати в качестве последнего задания судьбы. Иоганн чувствовал, что именно благодаря этой вазе его творения обретут бессмертие, но где и как это произойдет, он не понимал. Маэстро и мастер в одном лице всеми силами мысли, титаническими усилиями пытался переложить изображение вазы на музыкальный лад, но в мелодии чего-то не хватало, Час за часом, день за днем в темной зашторенной комнате он диктовал свои вдохновленные откровения…

   28 июля 1750 года в 9 часов вечера произошло чудо. К Великому магистру вернулось зрение, он осмотрел свою спальню, нашел взглядом рядом стоящую вазу, взял ее в руки, попросил принести записи последних продиктованных им фуг. Словно художник он смотрел в записи и на вазу, на вазу и в рукописи, будто сравнивая копию с оригиналом, что-то бормотал себе под нос. Потом громко сказал: «Я так и знал!», – на последней странице написал заглавными буквами: «BACH», что на языке нотной грамоты того времени означало звукосочетание: «ре, до, ми, си» и фамилию автора одновременно. Я назову это произведение «Вот я стою перед Твоим троном». Свет погас… Через пятнадцать минут великого композитора не стало…

   Иоганн Себастьян Бах. (Портрет 1746 г., художник Элиас Готтлоб Хауссманн. Лейпциг)

   ***

   Часто в обыденной жизни мы наталкиваемся на предметы, которые являются отражением наших мыслей, спотыкаемся о воспоминания, падаем в лужу собственных иллюзий, читаем друг другу стихи. Миф о потаенности бытия для нас давно превратился в суеверие. Астрологическому прогнозу мы верим больше, чем настенному календарю. Мы не знаем, что такое настоящее чудо.

   31 июля 1750 года в Лейпцигской церкви святого Августина орган прощался со своим Хозяином. На церемонии присутствовали скорбящие, свидетели и просто случайные люди. В тот миг, когда у исполнителя закончилось вдохновение – прозвучали последние ноты последней фуги автора. Мир замер, и все вазы великого композитора рассыпались, словно они были сделаны из песка. Оставив живущим множество загадок и домыслов. – В мире необходимости нет места случайности. Нет ничего более постоянного, чем нечто временное. Нет способа создать вечное иначе, чем избавиться от временного.

Моцарт и…

Они были созданы друг для друга. Она жила для него, а он для того, чтобы дарить свет людям. Когда они были вместе, люди невольно обращали свой взгляд на ту красоту, на ту гармонию, которую они излучали. Их отношения были похожи на музыку, плавно расплывающуюся и нежно обнимающую все окружающее пространство и время. Их прикосновения друг к другу напоминали гипнотический сон, который одновременно успокаивал и придавал жизненным чувствам энергию неземной магии, дающую слепым – возможность видеть, безумным – здраво мыслить, а отчаявшимся – верить. Верить в то, что люди при других обстоятельствах, назвали бы никак иначе, как чудо, когда в одном сходились скорбящий и торжествующий, влюбленный и несчастный, сытый и голодный, богатый и бедный.

И не было в мире истории прекрасней и счастливей, чем эта, если бы не было одного обстоятельства: она, посвящая себя ему, сама при этом медленно таяла, уменьшалась в размерах, делаясь, все меньше и меньше до тех пор, пока не становилась едва ли заметной, исчезала совсем. А вместе с ней исчезал и он. Оставляя после себя, еще кое-какое время, угасающий уголек, в назидание тем, кто эту жизнь не ценит, когда она еще есть, и в укор тем, кто ее ценит, тогда, когда ее уже нет. – Грустная история? Возможно, что да, здесь, как и во многом другом, любая альтернатива исключена… Ведь она – обычная восковая свеча, а он – всего лишь язычок пламени, нежно трепещущий над своей любимой», – об этом подумал великий композитор, провожая взглядом потухающую свечу. До смерти оставалось еще три часа…

Геометрия души

   Превратившись в льдинку, слеза промчалась по лицу словно ракета, оставляя после себя кровавый след воспоминаний. Заплывшие глаза и беспомощные слова. Вместо благодарности упрек, вместо помощи надежда.
   – Кто ты? – спросил я ее.
   – Я твоя мечта, – ответила она, вытирая слезы.
   – А почему ты плачешь?
   – Я тебя потеряла и не нашла.
   – Разве такое бывает?
   – Как видишь, бывает.
   – Но ты ведь рядом?
   – Быть рядом и быть вместе разные вещи.
   – Тогда давай считать, что я нашел тебя?
   – Ты же меня не искал? Зачем говорить неправду?
   – Я тебя не искал? Ты ошибаешься! Как раз я тебя и искал, долго искал. Все глаза проглядел, и я тебя увидел первым. Разве ты не рада?
   – Конечно не рада. Я хотела увидеть тебя первой. Расскажи, как так получилось?
   Я подошел к ней вплотную, обнял за талию, нагнулся и нежно прошептал на ухо: Так и должно было быть…

   С детства мне говорили, что у меня тяжелый взгляд. Не знаю почему, но углы мне всегда нравились больше открытого пространства. Я всегда мечтал быть человеком-невидимкой. И иногда у меня получалось. В школьные годы, например, бывало, учитель вызывал меня к доске. Я выходил из вида и терялся. Так и стоял у доски молча до самого звонка. А меня искали всем классом и не находили. А когда я становился видимым, все мне завидовали, особенно учителя. Поэтому в школе мне почти всегда ставили пятерки. Разве можно поставить «двойку» пустоте? Но даже если и ставили неудовлетворительную оценку, я все равно исправлял «двойки» на «пятерки» и этого никто не замечал. Ведь я был невидимкой…

   Но потом, вдобавок к невидимости, я научился быть зорким. Видел то, что другие не замечали. Так, например, в кромешной темноте мог разглядеть веснушки у майского жука, сидящего на одуванчике. Или, другой пример, у парящего в небе орла, я мог разглядеть цвет глаз. Бывало, увижу на расстоянии в тысячу сажень гордую птицу, встретимся глазами и подолгу смотрим друг на друга, пока не исчезнет воздушный охотник за линией горизонта. Но даже, когда птица исчезала, я мог еще долгое время видеть в небе следы улетевшего странника…

   Шло время, я взрослел: со временем я превратился в геометра человеческих душ – любовь к правильным формам победила страсть, разум победил рассудок, уверенность сегодняшнего дня победила неуверенность завтрашнего. Постепенно монокль превратился в мое излюбленное средство общения с другими. Ведь через призму увеличительного стекла жизнь становилась предельно ясной и понятной. Есть два крайних деления, которые я называю зонами жизни. Есть центральная часть, я называю ее зоной смерти. И есть все остальное, что не имеет никакого отношения к основным ценностям мира.

   Так уж получилось и в тот злополучный день. Я изучал окружающее меня пространство и увидел ее. Она была прекрасней всех на свете. Каких-то двести метров разделяли нас. Ее взгляд был похож на мой, он подчеркивал родственность наших душ. Не было никаких сомнений, что она искала именно меня. К ее губам давно не прикасалась любовь. На расстоянии я почувствовал ее нежное дыхание, тепло, ее любовь к жизни. Окружающие ветки, запорошенные снегом, не могли утаить от меня поистине нечеловеческую красоту. Она была похожа на ангела, но только приклад снайперской винтовки как-то нарушал ее святой образ. Я затаил дыхание. Совместил в своем прицеле свою зону смерти с ее линией жизни. Нажал на курок, прозвучал щелчок и выстрел. Она взмахнула руками словно крыльями, но, не оторвавшись от земли, рухнула под можжевеловый куст. Душа отделилась от тела и, вопреки распространенному представлению, уползла, словно подколодная змея, забилась под первый попавшийся камень, затаилась в ожидании наступления темноты.

   Наступил вечер. Геометры человеческих душ вышли из своих укрытий для того, чтобы собрать свой дневной урожай. Они не смотрят друг другу в глаза, они не просят прощения. Тяжелым армейским ботинком они переворачивают тела, чтобы легче добраться до заветной мочки уха, чтобы оставить свой стильный фирменный знак.

   Уходя с поля боя, я заметил чью-то душу.
   – Кто ты? – спросил я ее.
   – Меня звали Ирма, – ответила она, – я твоя мечта.
   – Ирма, а почему ты плачешь?
   – Я тебя искала и не нашла.
   Я улыбнулся, значит, так и должно было быть. К счастью, я нашел тебя первым. Здесь я увидел, как с неба упала звездочка. Когда с неба падают звезды, они попадают на чьи-нибудь погоны, – подумал я. Надеюсь, это звезда моя. Сказочный вечер продолжался, снайперы меняли свои позиции.
   – Ирма, скоро Новый год, – обратился я к погубленной мною душе, – пошли со мной, будешь моей снегурочкой.
   Ирма согласилась: «Меня больше нет, делать мне нечего, почему бы и нет». В ее голосе уже не чувствовалось ни боли, ни обиды. Под ногами хрустел снег. Мы с Ирмой, обнявшись, шли по лесу как старые знакомые и мирно болтали о какой-то ерунде. – Прощая врагов после смерти, мы находим при жизни друзей.

Борода

   Когда мы устали смотреть друг другу в глаза, я задал один единственный вопрос: «Дружище, зачем»?
   Сергей посмотрел на меня, пожал плечами, затушил сигарету о дорогую мебель гостиничного номера и тихо произнес: «У меня нет другого выбора…»

   Все началось задолго до того, как это случилось. Первым значимым событием в моей жизни было мое близкое знакомство с Ветром. Только пойми правильно, это был не тот ветер, который пошло бегает по улицам и переулкам города и задирает юбки простодушным незнакомкам. Это был Ветер с большой буквы. Ветер, который наполняет дыхание смыслом. Ветер, который указывает кораблям направление движения, а волнам направление волнений. Ветер, который одновременно может гасить и разжигать огонь. Ветер, который способен останавливать летящие пули и Ветер, которому подчиняются сами небеса. Ветер сеятель и ветер разрушитель. Ветер, которыйо чаще именуют Великим или Могучим Духом, а некоторые даже Святым.

   Я стоял у высокого обрыва на берегу равнинной реки. Был полдень погожего летнего дня, ярко светило солнце. Зеленая некошеная трава, деревенская церковь и свежий воздух. Обрыв возвышался метров на двести над рекой. С высоты открывался чудесный вид: бесконечная даль, наполненная множеством лугов. На лугах паслись коровы, которые на расстоянии казались черно-белыми жучками – божьими коровками. В голове вертелась детская присказка: Божья коровка полети на небо, своим деткам принеси конфетки… Ничто не предвещало никакой опасности. И вдруг, в момент, когда душа наслаждалась природной благодатью, меня в спину ударил сильный порыв ветра. Словно чья-то нога толкнула меня так, что никаких сил не хватило бы удержаться на кромке обрыва. Одно мгновение и я камнем полетел вниз. Падение – одна из нераскрытых человечеством форм познания истины. Эпизоды жизни промелькнули в голове, мне показалось, что дверь жизни закрылась пред мной. И были в этих мгновениях зеленая некошеная трава, деревенская церковь и свежий воздух – вся моя жизнь. Я почувствовал прикосновение чьих-то рук, которые меня, словно пушинку, подхватили в воздухе, и вытащили из открытой пасти неведомого мне Зверя. Чьи-то зубы противно лязгнули рядом со мной, оставив на долгую память звук опасности. А я, как бумеранг, вопреки всем законам физики совершил настоящий полет над пропастью, вернулся к краю обрыва, будто ничего не произошло. – Так я стал поэтом. Обыденная жизнь состоит из череды тормозов. Запреты и ограничения составляют суть воспитания. Культурный человек – это тот, кто знает время и место, когда надо остановиться. Вовремя прийти, вовремя уйти, вовремя сказать или промолчать – люди, знающие цену времени вызывают уважение. Но остановиться можно только тогда, когда ты двигаешься. А любое движение, изменение – это, в любом случае, вызов традиции, протест против времени. Нельзя молиться Богу в движении. Не случайно слово «заблуждение» является синонимом выражения «уходить с места».
   После моей встречи с могущественным Ветром на обрыве, я, вдохновленный соприкосновением со стихией, обрел способность разговаривать с небесами, горами, полями. Я научился чувствовать ритм жизни и презирать дыхание смерти. Я мог спать на железнодорожных рельсах и быть уверенным, что проходящие поезда не причинят мне вреда. Я мог гулять месяцами в столичных трактирах и удивлять праздную братию своею неутолимой жаждою. Я пил, а в результате пьянели другие. Неведомая рука всегда вытаскивала меня из любой потасовки, превращая любую превратность в озарение, несчастный случай в надежду, трагедию в рассвет. Любой восход солнца неотвратимо заканчивается закатом. Я потихоньку сходил с ума, я изощрялся безумием, но всякий раз оказывался умней, счастливей, удачливей других. Порой казалось, что весь мир решил превзойти меня в глупости. Я плевал в колодец, а другие его закапывали. Я писал книги, а другие запрещали их читать. Я читал свои стихи, а другие их слушали. Слушали, не читали и закапывали все то, что я делал, о чем мечтал, что было рядом со мной, что наполняло мою несчастную душу. И вскоре я начал понимать, что рано или поздно наступят времена, когда общество не простит мне собственную глупость, уж слишком много дураков уподобилось мне. Мне надоело быть кумиром тех, кто был мне внутренне противен, кого я презирал и ненавидел. Я вытащил из дорожного саквояжа револьвер, поднес дуло к виску, нажал на курок. Три звонких щелчка оказались беспомощными в соревновании с роком. И тогда я принял решение найти выход из лабиринта, называемого жизнью. Что я только не делал. Но все попытки казались безуспешными. Я писал на себя кляузы, надеясь сгнить в тюремных казематах. Я общался с шпионами, преступниками и убийцами. Я затевал драки, бросался под машины. Но в результате, убийцы убивали убийц, душегубы душили душегубов, а под колесами машин гибли невинные люди. Святой Дух был сильнее любого несчастного случая, поэтому на помощь себе я позвал тебя, мой друг. Надеюсь, ты сможешь помочь мне…

   28 декабря 1925 года в пятом номере ленинградской гостиницы «Англетер» сидели два человека, мирно пили кофе и долго о чем-то разговаривали. Один был известен как поэт, второй был не менее известной личностью, но предпочитал всегда оставаться инкогнито.
   Поэт: Надеюсь, ты сможешь помочь мне…
   Неизвестный: Отчего же не помочь своему другу, конечно, помогу. Случай, как видится мне не простой, но вполне разрешимый.
   Поэт: «Что мне нужно сделать»?
   Неизвестный: Всего лишь повеситься.
   Поэт: Так просто? Я уже пробовал, ничего не получилось…
   Неизвестный: Пробовать то пробовал, но в нашем деле детали имеют первостепенное значение. Надеюсь, ты меня понимаешь как никто другой.
   Поэт утвердительно кивнул головой. Незнакомец откуда-то вытащил клубок волос.
   – Что это? – спросил поэт.
   – Это борода великого писателя, между прочим, в каком-то смысле твоего родственника.
   – Льва Толстого?
   – Его именно. Только не делай вид, что ты видишь это орудие самоубийства первый раз. Все хорошо помнят твое посещение Ясной Поляны, где ты судорожно бился в припадках, кричал: «Здесь невозможно жить, здесь везде одна Борода». – Вот она, твоя спасительница-губительница…
   Лицо поэта посинело, пальцы дрожали от волнения, борода писателя медленно превращалась в удавку для поэта.
   Неизвестный: Мы сейчас расстанемся ненадолго. К сожалению, мне не так часто приходится уводить из жизни бессмертных. Может, ты мне тоже сделаешь подарок на память?
   Поэт выдернул из тетради лист бумаги, бросился к ручке. Чернильница была пуста. Ни минуты не мешкая, он взял канцелярский нож, сделал надрез на руке и собственной кровью вывел следующие строки:

     До свидания, друг мой, до свидания.
     Милый мой, ты у меня в груди
     Предназначенное расставание
     Обещает встречу впереди

     До свидания, друг мой, без руки, без слова,
     Не грусти и не печаль бровей, —
     В этой жизни умирать не ново,
     Но и жить, конечно, не новей.

   Когда Ветер ворвался в номер, было уже поздно. Стон стихии заставил вздрогнуть всю гостиницу. Когда в номер прибыли сотрудники следственных органов, в комнате был беспорядок, как будто кто-то перевернул всю комнату верх ногами. Окно было открытым, за окном неистово ревел ветер…

Сергей Есенин. Фото, 1922 г.

Алеобига

   Беспомощные слова похожи на улыбку. Улыбка – это уже не смех. Улыбка – это то, чем смех заканчивает свое существование. Когда нет слов – это не означает, что Вам нечего сказать. Вы молчите, значит, вы считаете, что тишина выражает внутреннее состояние больше, чем слова. Слова в действительности лишь прообраз чего-то большого…

   На берегу Гвинейского залива, где воды Атлантического океана с незапамятных времен на песке вырисовывают очертания женских фигур, быть самим собой труднее, чем быть леопардом или слоном. Здесь кричать и плакать, топать ногами или размахивать руками во все стороны – означает быть понятым другими. Нет более благодарного слушателя природы, чем необузданный ум дикого человека.

   В списке великих завоевателей мира имя Алеобига из Ганы не стоит в общем ряду доблестных полководцев и стратегов, ибо сказано древними, что никто не будет знать имя повелителя мира, поскольку верховный властитель не будет иметь подданных и рабов, вельмож и слуг. Он не будет знать доброго или злого слова. Все люди будут им завоеваны, другими словами сказать, просто убиты. И когда это случится, он будет тихо улыбаться. Но это будет не улыбка радости, поскольку улыбка – это уже не смех. Улыбка – это то, чем смех заканчивает свое существование.

   Облик Алеобиги, вождя племени ашанти, поражал окружающих своим могущественным величием. Он был высокого роста, на его черной коже луна отражалась солнцем, а солнце отражалось луной. Его мышцы были пропитаны гранитом так, как языки пламени пропитываются теплом. Его взгляд был подобен укусу дикой пчелы. А его смех вызывал морские приливы и отливы. Люди говорят, что когда Алеобига родился, его мать собственноручно прикрыла лицо новорожденного маской, отказалась от своего сына в пользу всего племени, ибо младенческая улыбка будущего вождя была похожа на оскал кобры. Его вскормили кровью пожилых женщин. Стоило маленькому вождю прикоснуться своими губами к кормящей женской груди, как женщина на глазах превращалась в старуху. Но жертвы и возникшие неудобства племени ашанти в скором времени были окуплены сполна. – Кровь, отданная в жертву чудовищу, рождает военные победы. – Так было и так будет всегда.
   Алеобига рос быстро, его дар полководца не вызывал сомнений. Враги племени были беспомощны перед лицом Алеобиги. Племя ашанти окунулось в пучину бесконечных победоносных войн и постепенно превратилось в гордый народ Ашанти, а другие народы превращались в ничтожные племена.
   Никто не заметил времени, когда правление вождя было заменено его повелением. Все жители ашанти в скором времени привыкли к мысли, что желание вождя является для всех законом. А в мире нет большей сладости, чем закон, лишенный справедливости. Поэтому все жители Ганы чувствовали себя счастливыми. Счастливыми себя считали все воины племени, для них не было большей доблести, чем погибнуть в бою с врагом. Счастливыми себя считали и враги племени, для них смерть означала окончание всяческих притеснений и унижений. Кто был, тот знает, что чувство рая начинается в аду. И лучше всех эту непрописную истину знал сам Алеобига. Он, человек, лишенный материнского тепла, лишенный внутренней и внешней красоты, не знающий настоящей любви, нежности и ласки, купался в море земных удовольствий и практически никогда из него не выплывал.

   Но однажды в тропическом лесу пошел желтый дождь. Огромные капли падали на землю, оставляя после себя кровавые пузыри. Прикосновение дождя на всем живом выжигало рубцы. Все жители Ашанти в один миг заболели неизвестной болезнью, их тела покрылись гнойными струпьями. Едкий запах наполнил африканский воздух смрадом. Мысль о том, что в мире случилось что-то страшное, Алеобигу нескончаемо радовала. Желание встретить достойное несчастье давно занимало мысли великого вождя. Он отчетливо понимал, что человеческий удел давно перестал занимать его, ему хотелось постичь сверхчеловеческое величье. Но где и как его можно было достичь, Алеобига не знал. Вождь позвал к себе жрецов и попросил разузнать причины случившегося и дать приметы будущего. Три дня мудрецы таили молчание. На четвертую ночь, когда небо явило миру молодую луну, жрецы привели к вождю полуобнаженную девушку.
   – Ты просил узнать причину желтого дождя, – сказали жрецы, – мы привели ее к тебе, ее зовут Райс. Остальное она сможет рассказать и показать тебе сама.
   Алеобига велел девушке подойти поближе. Та безропотно подчинилась, сделав несколько шагов на встречу вождю, и подошла на расстояние вытянутой руки. Жрецы удалились, оставив их наедине.
   Свет горевшего факела упал на девушку поверх взгляда вождя. Отравленный ядом взор Алеобиги прикоснулся к таинственной незнакомке, как солнечный свет прикасается к зеркалу. Упав однажды, он словно загнанная зверем лань, в тот же миг отскочил в сторону – резкая боль наполнила глаза великого вождя. Преодолевая неизвестную для себя чью-то силу воли, страх и внутренний трепет Алеобига открыл для себя неожиданный образ. Перед ним стояла женщина, не имеющая лица. Ее лицо напоминало гладкую ладонь без пальцев, по которому проходили чьи-то линии судьбы.
   – Где твое лицо? – спросил Алеобига.
   Он почувствовал, что ему не хватает воздуха. Ему показалось, что его легкие забились какой-то горькой травой. Горечь разъедала все внутренности. Впервые за свою недолгую жизнь он осознал собственную вселенскую ничтожность, все его военные победы померкли перед отсутствующим лицом полуобнаженной девушки. И только чьи-то линии судьбы шептали ему о каких-то событиях, которые предстояло еще пережить. Зов будущего затмил память о прошедшем.
   – Свое лицо я смыла водой времени, – спокойно ответила девушка.
   Голос ее был похож на эхо, она говорила так, что невозможно было понять, кто это говорит. Алеобига огляделся по сторонам в надежде увидеть еще кого-то. Но рядом больше никого не было, только он и она. Между ними мерцала пустота, похожая на хвост дохлой собаки. На ночном небе не было видно ни одной звездочки. Желтый дождь не переставал идти даже ночью.
   – Что это за вода? – задал вопрос Алеобига.
   – Вода времени – это слезы, – ответила вождю Райс, – Мир создан из слез. Ты разве этого не знал? – В голосе собеседницы появилась насмешка.
   Наивные воины полагают, что они воюют за влияние и достояние. Они не знают, – продолжила она, – одно и другое – это всего лишь малые кирпичики могущества. Любая стена рано или поздно разрушится, если ее не питать слезами. Нужны доказательства?
   Алеобига задумался, из его глаз капали слезы, в его представлении возникли тысячи и тысячи нерушимых стен. Теперь он точно знал, что еще надо сделать в своей жизни.
   На следующий день Алеобига издал указ: все жители страны обязаны были сдать в государственную казну по литру слез с человека. Если в семье был маленький ребенок, то родители должны были сдать лишних два литра слез. Старики и больные должны были плакать постоянно. Неисполнение приказа наказывалось смертью. Причин для огорчения искать не пришлось. Черный ворон пролетел над страной. На центральной площади Ганы был воздвигнут огромный чан, рядом лежали головы казненных. Алеобига купался в слезах своего народа, то были не слезы радости.
   Когда Алеобига закончил принимать слезливые ванны, он предстал перед своими воинами в походном обмундировании, его рука уверено сжимала рукоятку меча.
   – Я пришел к вам, чтобы показать дорогу к вечности, – объявил он, – теперь я стал бессмертным, бессмертным для друзей и врагов. Бессмертными я сделаю и вас, мои смелые воины. Вы первыми сможете убедиться в моей неуязвимости, мы вместе объявим о начале последней войны человечества, мы полностью разрушим чужой мир и утвердим свое мировое господство. Алеобига смеялся, он был окрылен своею ролью повелителя, мысль о бессмертии его пьянила.
   В глазах любого воина должна читаться печаль. В храбрости солдата нет добродетели, если храбрость проявлена без риска для самого ценного, для жизни сражающегося. Алеобиге не понравились взгляды соплеменников, в них сквозило недоверие и сомнение.
   – Вы мне не верите? – спросил Алеобига, – тогда я приказываю каждому сделать по одному выстрелу из лука в меня. Стрелы – это назойливые мухи для настоящего бойца. Ничто не сможет причинить мне вред, вода времени не смыла моего лица, а только укрепила уверенность в собственных силах. Каждый, кто промахнется, будет повешен на этой площади, великие войны не имеют право на ошибку.
   Строй солдат слегка покачнулся. Неуверенные руки связали меткий взгляд с боевой тетивой. Один щелчок и сотни стрел вонзились в тело вождя. Алеобига нагнулся, уверенная улыбка вмиг сменилась предсмертной конвульсией лица, ужас и страх наполнили его взгляд. Падая на землю, он одной рукой обрушил могущественный чан себе на голову – миллионы слез обрушились на его умирающее тело.
   Оплаканные при жизни, как правило, не оплакиваются после смерти. Тело вождя было погребено в гробовой тишине.

   ***

   Утром следующего дня племя Ашанти собралось, чтобы судить безликую девушку за убийство их вождя. Но за ней прилетел вертолет с вооруженными людьми. Она сказала, что слеза, выдавленная из камня, превращает камень в песок.
   Желтый дождь прекратился, вертолет улетел, забрав с собой безликую девушку и кровавые тучи. Жители племени с улыбкой провожали железную птицу, но это были не улыбки радости…
   Кто-то сказал, что вертолет полетел далеко-далеко, куда-то на Кавказ.

Великий немой

Я проснулся в тишине, мой язык подарен мне, только толку в нем немного, коль не может молвить слово. Будто дикая оса искусала мне уста. Я немой, который день всех пугает моя тень. Мыслей много, а слов нет: может я не человек? Мир – мое воображение, слово – признак разумения. День проходит, два летит – всё по-прежнему молчит. Я молчу, меня молчат, все забыть меня хотят. Друг уходит в тишине, я рисую на стене: одиночество, покой, два креста, а сверху бантик, трость, улыбку и дорогу. Кто-то скажет: «Слава Богу, проходимцу нету слова, болтунам закрыт проход, замолчал еще один урод». Спорить я ни с кем не стану: злость провоцирует обманы; я залезу в черный шкаф, дырку сделаю в дверях и прикинусь лилипутом. Пусть в округе все болтают, я за всеми наблюдаю…

   Чарли Чаплин. Фото.

   Год проходит, два летит – мой язык по-прежнему молчит. В темноте мерцает луч, зрительный зал, экран, рояль, скамейка – вот и вся моя семейка. Я артист – дарю без слов всем людям свою любовь. Образ мой стал всем известен, лилипуты нынче в чести. Все смеются надо мной, я для них всегда немой. Парадоксов в жизни много, приведу один пример: лишь тот, над кем смеялись много, способен рассмешить других. Смеха много – смысла ноль: немой оратор выступает перед глухой толпой. Овации, аплодисменты, поздравления – у всех явлений суть одна: забыться от скуки на мгновенье, того гляди и жизнь покажется длинней.
   Сеанс окончен, свет погас, последний зритель покидает зал. Наверное, пути всех гениев похожи: слов много сказано о мире, а мир останется непонятым. Таким, каким увидел его не мой гений, оставив трость, котелок, незабываемую походку и короткие усики в моей памяти. Великому Чарли Чаплину посвящается.

Тропинка в магазин

   В качестве эпиграфа:

   Все книги делятся на две категории. Одни книги написаны для умных, другие для дураков. Умным глупые книги читать возбраняется, считается дурным тоном. Глупым людям можно читать все! Как известно, многознание ума не прибавляет…

   В качестве предисловия:

   Как-то раз я встретил на улице знакомого маляра по прозвищу Клоп. Решили с ним выпить чего-нибудь спиртного. Много пили, много выпили. Сумрачное сознание накрыло нас своим покрывалом. – До дома было идти далеко, сил не было, решили обустроить свой сон там, где пили. Не мудрствуя лукаво, заснули подобно древнегреческому философу Диогену на улице в какой-то строительной бочке. Сон был безмятежным, пьяные мысли чаровали своей глубиной.

   В качестве предостережения.

   Ошибочное представление: сон разума рождает чудовищ. Если бы это суждение было верным, тогда пьяный сон разума неминуемо рождал бы пьяных чудовищ. – А это не так. Скорее наоборот, пьяный сон разума, как правило, противостоит уму трезвых чудовищ.
   В то время, когда мы с Клопом спали снами праведников, наши тела в строительной бочке перевезли неведомой нам машиной в замкнутое пространство, ограниченное колючей проволокой. У этого пространства было всего три стороны. Одна сторона была в погонах. Те, кто смотрел на мир с этой стороны, называли себя хозяевами жизни. Другая сторона была отмечена номерами на полосатых робах. Людей этой стороны обычно называли заключенными. Третья сторона была без погон и номеров. Тех, кто оказывался в этой плоскости, в дальнейшем назовут жертвами репрессий.
   Классическую геометрию невозможно изучить, находясь в академическом классе. Пересечение двух параллельных миров невозможно постичь в пространстве ограниченного ума. Вывих сознания есть необходимое условие познавательного процесса. Спросите первого встречного о том месте на планете, где Земля круглая. И в один миг превратитесь в круглого идиота. Плавные формы небесных тел в сравнении с масштабами человеческой глупости скорее похожи на осколки битой посуды, где каждый осколок – это чья-то ошибка, чье-то заблуждение. Люди с оружием вытащили нас с Клопом из бочки и повели на допрос. Привели в комнату, где пахло судом и сигаретами, но не было и грамма справедливости. За столом сидели три офицера и четыре солдата. На столе лежали игральные карты и пистолет. Неожиданно для всех и, прежде всего, для самих себя мы оказались жертвами. Наш пьяный разум не мог объяснить трезвым чудовищам, как мы попали туда, куда не должны были попасть.
   Но мы были там, где оказались. А если оказались, значит, мы должны были попасть туда, где находились. Разум нарисовал замкнутый круг и запутался в своих представлениях.
   – Вы предатели? – спросил нас офицер.
   – Нет, мы никого не предавали, – в один голос ответили мы с Клопом.
   – Тогда что Вы здесь делаете?
   – Мы попали сюда случайно. Мы заснули в строительной бочке. Бочку привезли сюда, когда мы спали и теперь мы здесь, – объяснили мы.
   – Случайностей не бывает – невозмутимо возразил нам молодой офицер, по всей видимости являющийся старшим по должности. Разве Вы не знаете, что случайностей не бывает?
   Мозг откуда-то из глубины бессознательного вытащил чью-то цитату, которую я многократно слышал, и которая у меня никогда не вызывала сомнений. Случайность – есть непознанная необходимость.
   – Случайность – это непознанная необходимость, – ватными губами произнес я.
   – Замечательно, – обрадовался офицер, – значит, вы признаете, что попали сюда по необходимости. Теперь осталось нам определить степень вашей вины. Вы признаете свою вину?
   – Вину? – переспросил я, – в чем наша вина? Мы не совершили ничего предосудительного.
   – А что есть по-вашему вина? – не унимался все тот же офицер.
   – Вина – есть ответственность за совершенную ошибку.
   – Хорошо, – согласился со мной офицер, одобрительно покачав головой. Вы попали сюда по ошибке?
   – Да, по ошибке.
   – Значит, нам остается определить только степень вашей ответственности. Вы попали в лабиринт, выхода из которого нет. Поздравляю, господа, ворота бесконечности открылись перед вами. Мой вердикт таков: подсудимых по законам военного времени повесить незамедлительно.

   В комнате раздался дикий хохот. Все офицеры смеялись. Мы с Клопом жадно глотали воздух, возникло такое ощущение, что на всей Земле для нас не осталось воздуха. Все это время Клоп стоял рядом со мной и в лучшем случае поддакивал или вторил моим словам. Когда нам огласили приговор, Клоп возмутился: «Я не согласен со столь нелепым решением!» – чуть ли не крикнул он. Но офицеров не смутил окрик Клопа, старший офицер с легкостью изменил приговор: «Виновных повесить, а несогласных расстрелять». Нас вытолкнули из кабинета, вывели на улицу. На улице мы увидели сотню людей в одежде заключенных. На лицах многих читалась неподдельная радость. Ведь сегодня ворота бесконечности открывались перед нами, а не перед ними…

   В качестве послесловия:

   Было раннее майское утро. Городскую тишину нарушали голоса двух пьяных мужчин. Один голос кричал громче другого. Им было весело.
   – Клоп, мы живы!!! – вторило эхо многоэтажек.
   – Зачем ты ментов просил нас расстрелять?
   – А ты помнишь себя, ты хотел, чтобы нас повесили.
   – Вот мы напились, нас даже в вытрезвитель не захотели брать.
   – А ты помнишь лица заключенных?
   – Каких заключенных?
   – Это неважно, ты их не заметил…
   Здесь братья-алкоголики остановились. И один серьезным голосом спросил другого:
   – Клоп, а ты знаешь, откуда пошло выражение, что истина находится в вине?
   – Нет, не знаю. Откуда?
   – Слово истина происходит от слова «исцена», что означало наличные деньги, отсюда произошло и слово цена. Когда пропивали все деньги, говорили, что истина в вине, денег больше нет.
   – Ты сам это придумал?
   – Нет, эта мысль мне в голову еще в прошлый раз пришла, когда мы пропивали мою зарплату. А у тебя остались еще деньги?
   – Немного еще осталось, на бутылку хватит.
   – Тогда пошли быстрей до ночного магазина, не дадим истине пропасть…

Несчастный случай

   Стук колес опережает ритм биения сердца. Подземная змея по прозвищу метро вылезает на открытый воздух и тут же прячется в своей обители. Тысячи гномов мечутся суетливо под землей. Предание говорит, что там они собирают золото. Но что они делают там на самом деле, остается для всех загадкой.
   Спящий бродяга обретает в недрах земли время для сна, тепло и осуждающие взгляды. Как будто нищета видна только при свете солнца. Уставшие путники брезгливо садятся рядом, теша себя убеждением, что зараза к заразе не пристает. Другие прячут свою совесть за страницами газет. Листая новости, они топят свое настоящее в прошлом. В вагон вошла пожилая женщина с сумкой, в которую можно спрятать только пустой кошелек. Не найдя свободного места, она подошла к спящему бродяге и обратилась к нему с интонацией палача, который дает добрые советы людям, уходящим на тот свет не по своей воле.

   – Эй, милый, уступи место. Хватит спать, пора тебе работать.

   Бродяга, не открывая глаз, медленно встает, повисает на вагонном поручне и замирает, как богомол в ожидании жертвы. Старушка довольная садится на освободившееся сиденье с видом победителя. Так будет с каждым, кто ослушается голоса громкоговорителя, который в качестве доказательства тут же сообщил гостям и жителям столицы, что к старости надо относиться с почтением.

   Нищий спорить не стал, он давно привык ко всем относиться с почтением и уважением. Его голова моталась как бутон полевого цветка перед дождем, его глаза были закрыты, а лицо выражало ангельское равнодушие и смиренность. – Так они и ехали: безызвестная старушка и безызвестный бродяга. – Вместе они сотворили потрясающую композицию: немощная зрелость рождает завистливую старость.

   Стук колес разбудил дремлющее сознание, в борьбе с культурой живой инстинкт всегда берет верх. То ли нищий в этот день съел что-то лишнее, то ли выпил то, что не полагается пить. Жадный глоток воздуха – и бедняге стало не по себе, обрушив поток нечистот на голову уже почти успокоенной старушки. – Посторонний гневный взгляд не побеспокоил его существо. Старушка вылила море проклятий на голову несчастного, но человеческие слова не оставляют такого запаха, какой могут оставлять другие деяния. Полвагона дружно пересело в соседний вагон, оставив бродягу наедине с самим с собой. Нищий оглянулся и, заметив, что его прежнее место освободилось, спокойно сел в собственную блевотину, произнеся единственную фразу: «А как она хотела?». И исчез вместе с поездом в подземельной мгле до следующего несчастного случая…

Мысли солнечного зайчика

   Случилось страшное – солнце ушло навсегда, к нему повернулись спиной, и забыли, что оно светит даже уходящим в спину.

   Нет, потерянное солнце уже никогда не вернуть, оно уже никогда не прожжет в небе небольшие отверстия, через которые мы иногда видим звезды…

   Звезды – это отпечатки наших глаз, точнее сказать, ресниц, которые мы оставляем в то время, когда нам приходится долго-долго моргать, не зная, что сказать друг другу…

   Сказать друг другу что-нибудь в то время, когда наступает время глупых, хмурых и самовлюбленных туч…

   Некоторые тучи много о себе воображают и думают, что они летают высоко, подобно мыльным пузырям, уверенных, что их век будет долгим.

   Все это глупость похожая на правду. Когда-нибудь, я думаю, придет время, когда они поймут, что в этом мире все изменилось, но будет поздно что-либо изменить…

   Изменить все то, что оставляет в этом мире тень, все то, что навеивает на нас бесконечную грусть и обиду…

   Обиду на то, что мы не в состоянии превзойти невозможное, а ведь для этого сейчас так мало надо…

   Надо всего лишь открыть глаза, и посмотреть на свое любимое, единственное и неповторимое солнце… пока оно рядом с тобой и нежно обнимает тебя за плечо…

Какая истина скрывается в вине…

   Странное обстоятельство: не знаю почему, но нищие никогда не дают сдачи.

   Шелест пресловутых купюр и самолетик, сделанный из стодолларовой бумажки плавно приземляется на асфальт. – В глазах бродяги вместо благодарности читается страх. Он действительно думает, что забирать всегда проще, чем отдавать. Именно это убеждение делает людей нищими. Я подумал: А может быть той девчонке, которая провожала меня страстным взглядом около гостиницы, эти деньги были нужней, чем уличному попрошайке? Ведь доподлинно не известно, чего больше в продажной любви: жертвенности или корысти. Кто думает, что корысти, – у того всегда есть возможность представить себя на месте жрицы любви, чтобы понять, что есть жертвы в мире, на которые большинство людей неспособны. – Не надо делать из фарса трагедию. Как ни крути, но из букв «s», «h», «i», «t», никогда не сложится слово «счастье».

   Подхожу к киоску, покупаю лотерею, раскрываю билет. – Вот как! Сто долларов ко мне снова вернулись. Я получаю выигрыш, разворачиваюсь, окидываю взглядом улицу и вижу, что моего бродяги уже нет. Как, собственно говоря, можно не сомневаться, ста долларов у него тоже уже нет. Я это знаю. Счастливый бомж сегодня отмечает праздник: он очередной раз потерял то, чего не имел. Незатейливый собеседник может мне возразить, что такого не может быть, что слова мои абсурдны. – Еще как может, мы всегда теряем больше, чем находим. Ошибается тот, кто думает, что теорию релевантности придумал Эйнштейн, ее давным-давно изобрели валютные спекулянты, те, которые меняют деньги по кругу. Кто-кто, а менялы как никто другие знают, что номинал купюры всегда значит больше, чем ее реальное выражение. Моралисты часто любят рассуждать о кризисе культуры, который выражается, по их мнению, в том, что ценности нивелируются. – Конечно ценности нивелируются. Кто бы с ними спорил? Они забывают только одно: нивелироваться могут только псевдо ценности. Это известно еще со времен Платона, который предложил одному умнику засунуть золото в непотребное место, чтобы тот смог оценить, что настоящее благо не может быть относительным. А если это так, то где искать эту абсолютность, благодаря которой можно сказать, что все наши слова имеют хоть какой-либо смысл? – Я точно не знаю, но догадываюсь. Для этого не нужны никакие знания, необходимо только одно представление обстановки:

   Небольшое кафе. Приглушенная музыка. Суетящиеся официантки. Стол. Зажженные свечи. Два бокала вина. Один бокал у меня в руках, а второй уже целую вечность ждет тебя….

Исповедь садовника

Теплый осенний вечер в Гефсиманском саду. Редкий порыв ветра бьет по лицу словно пощечина – еще одно лето безвозвратно потеряно. Запах листьев и чистый воздух играет с людьми злую шутку, насыщая сознание легким головокружением и каким-то сказочными фантазиями. В наступающей темноте рождаются причудливые образы. Из ниоткуда появляется фигура человека с ружьем, он проходит мимо и уходит в никуда. Никто не задает лишних вопросов. Тишина и природа, природа и тишина. Только здесь начинаешь понимать, что суета и темнота несовместимы. Все синонимы упразднены. В мире нет двух одинаковых людей, двух одинаковых слов, двух одинаковых моментов времени. Я заметил костер. Языки пламени указывали направление заката. Темнело. Деревья смыкались в плотную шеренгу, подходя все ближе и ближе к костру. У костра сидел старик, рядом с ним лежали садовничьи инструменты, на голове была одета широкополая соломенная шляпа. Старик что-то бурчал себе под нос. Мне стало интересно: ночь, старик, костер в историческом саду. Спешить мне было некуда. Я подошел к костру и, не спрашивая разрешения, сел рядом со стариком. Старик не обратил на меня никакого внимания. Он продолжал что-то бурчать. Долгое время я не мог понять на каком языке он вещает, было такое ощущение, что он говорил сразу на нескольких языках. Его голос, интонация напоминали молитву. Я был заворожен. Некоторые слова были явно арамейского происхождения, некоторые на английском, часть на немецком языках, но даже те отрывки фраз, которые я понимал, вслушиваясь в его монолог, не были лишены смысла. Вот, что я услышал: … нельзя закрывать глаза, стоит на секунду отвлечься и горящее полено будет спасено другими деревьями, оставив в насмешку человечеству лишь пепел – символ пустых надежд. Мало кто догадывается, что деревья могут мыслить. Для многих неведомо, что деревья изначально были задуманы как вселенские философы. Несопротивление злу, теория вечного возвращения, аскетизм – вот, далеко не все концепции доставшиеся человечеству от ветвистых мыслителей. Сейчас мы можем смеяться над верованиями предков. – Праздный человек не имеет судьбы, его жизнь скучна и однообразна. Работа, дорога домой, вечерний ужин – это лишь первый круг ада, о котором умышленно умолчал поэт. Умолчал из-за сострадания, сострадания к большинству, ибо ущербные меньше всего хотят знать о своей ущербности. Деревьям напротив, им не все равно как вы отзоветесь о вечности, только они никогда, в отличие от глупых людей, не подадут вида, что наша судьба находится в их объятиях. Представьте на минуту человечество без деревьев. – Мир в мгновение задохнется в порыве собственных амбиций. Чем меньше на Земле деревьев, тем больше зла среди людей. Одна мудрость гласит, что человек обязан в своей жизни помимо прочего посадить дерево. – От современного человека скрыт настоящий смысл этой мудрости. В былые времена деревьев было предостаточно, чтобы требовать от каждого по саженцу. Особенно абсурдной выглядит данная мудрость, распространенная в форме пословицы у лесных народов мира. Зачем живя в лесу выращивать свое дерево? Ответ прост: бессмысленно постигать мудрость самостоятельно. – Мудростью ведают мудрецы. А кто может быть более мудр, чем те, кто был рожден философом? Древние люди гадали по линиям судьбы совсем иначе, чем это делают нынешние шарлатаны. У каждого человека было свое родовое дерево. Дерево рода охранялось как величайшая сокровищница. Линии родового дерева накладывали на линии руки и только тогда предсказатели брались открывать ворота времени… Кажущаяся неподвижность древесного мира обманчива. Есть много мест на земле, куда не может ступить нога человека и где величественно царят зеленные великаны. Деревья могут расти на камнях. Деревья могут расти на кладбище. И только примитивный рассудок может полагать, что деревья не могут расти в пустыне. Истина проста: там, где растут деревья, там места нет пустоте. Пространство определяет предметы в нем находящихся, а не наоборот. Кто это понимает, тот никогда не заблудится в лесу, тот никогда не забредет в пустыню. Человеческий рай был назван Эдемским садом. – В этом образе случайности нет, рай может быть только в саду среди деревьев, а не среди гор, книг, картинных галерей. – Еще одно доказательство мистической связи человека с деревьями. Плод знания Ева нашла не в кустах и не на земле… Наука еще не открыла геномодификацию человека-дерево, продляющую жизнь одного человека на многие столетия. Жизнь смертного в шесть сотен лет – это не миф прошлого, это забытая возможность будущего. Любой ребенок знает, что означают круги на срубе дерева – сколько лет корни питались жизнью. Деревья – это таинственный механизм, напоминающий часы, где круги – это всего лишь обозначение лет жизни, а в качестве остальных элементов времени выступаем мы, обычные люди. Великий Протагор утверждал, что человек сам по себе не является достаточной ценностью, он лишь является мерой окружающих вещей. У каждого человека своя мера, чья-то мера измеряется секундами, мера другого измеряется в минутах, а чью-то меру нельзя измерить тысячелетиями. И только дровосек с топором в руках, подобно палачу, округляет все меры времени до полных лет без остатка, оставляя для недалеких статистиков риторическую задачку – количество вырубленных деревьев всегда пропорционально количеству умирающих людей. По поверью многих народов души людей отправляются в загробный мир на лодках, только священники умалчивают о том, откуда берется столько много лодок и куда исчезает лес на планете… О деревьях судят по плодам, а о человеке по его поступкам в этом тождестве есть две аналогии. Одна лежит на поверхности, аналогия плодов с поступками, а вот вторая связь людей с деревьями более глубокая, более значимая… Старик еще много чего бурчал, рассказывал о Великом сыне плотника, о бескровной войне двух великих народов, в которой одна сторона борется с другой с помощью вырубки деревьев вдоль границ между странами и что когда приграничные деревья будут вырублены, никто не сможет остановить великое переселение народов. Он рассказал о целебных свойствах деревьев, как деревья могут лечить и как деревья могут убивать. И многое, многое, многое… Прошло много времени, я сам не заметил, как наступило утро. Старик замолчал, я понял, что откровения с рассветом закончились. Молча встал и неуверенно отошел в сторону. Хотелось что-то сказать, но ничего содержательного не приходило в голову. Но весь его рассказ меня захватил. Вдруг мой взгляд упал на землю. На земле я увидел отпечатки следов босой человеческой ноги с подковой. Такого я не видел никогда и даже представить не мог, с какой целью и кому могла прийти в голову идея подковывать человека. Обнаруженная находка показалась мне удачным поводом заговорить с садовником и получить от него объяснения увиденного. Повернулся к костру, но старика не увидел, он бесследно исчез. Следы как раз шли в сторону уже потухшего костра, к месту, где сидел старик. На месте кострища не было ни одного полена, был один пепел, на котором в центре римскими цифрами было написано число 64, в воздухе пахло то ли серой, то ли порохом…

Тайная поездка в Ассос

   Предлагаю ознакомиться с оригинальным фрагментом перевода одного текста, не вошедшего ни в один учебник истории античного мира.

   Будут такие времена, когда солнце в Европе будет ходить иначе, чем во всем оставшемся мире…

   Всем воздается за всё или всё воздается всем? – подумал Гермий, глядя из окон своего дворца на очередь из сочинителей музыки, поэтов, астрологов и прочего люда, желающих принять участие в соревновании за право называться самым мудрым. Каждому мудрецу полагалось от правителя большое вознаграждение и отдельные почести. Весть о намерениях Гермия учредить грандиозное состязание с участием многих знаменитостей облетела все побережье Эгейского моря, многие странники прибыли в Ассос задолго до начала. Очередь росла с каждым часом…

   Гермий из Ассоса очень любил музыку, многим казалось, что он любил музыку больше жизни. Ничто не приносило ему столько радости и наслаждения как звуки. Равно как ничто не приносило Гермию большую боль и страдание как безмолвие тишины. Ходили слухи, что тиран был болен редкой болезнью, даже ночью, во время сна, он не расставался с музыкой. Рабы по воле хозяина выбивали ритмы боевых маршей, пели песни ради того, чтобы не дать правителю умереть в часы Морфея. Уже не сосчитать те несметные богатства, которыми он одаривал тех торговцев, которые приводили в его дворец талантливых музыкантов. Музыкантов, спасавших его от мучительной головной боли, которая была по чьей-то злой воле свыше ниспослана Гермию. С возрастом болезнь прогрессировала, приступы становились сильнее, а слух, как не странно, и музыкальная память с годами становились все лучше. Он уже не мог подолгу слушать одну и ту же мелодию, одного и того же исполнителя, он физически не переносил фальши. Сам Гермий искренне верил, что боги между собой изъясняются исключительно с помощью музыки. Музыка, – часто говорил он, – язык богов, блажен тот, кто богов слышит, вдвойне тот, кто их понимает. Себя он считал глубоко несчастным человеком, поскольку, имея музыкальные дарования, внутреннюю тягу к музыке, точнее даже сказать, физическое принуждение к музыке, он отчетливо понимал, что превзойти свою боль ему не суждено. Чувствуя невероятное блаженство мелодий, подкидывающих его тело на высоту птичьего полета, он всякий раз, корчился в невообразимых судорогах боли, пронизывающую все его тело, поедающую весь его мозг в минуты, когда воцарялась тишина. Мысль о самоубийстве часто посещала Гермия, но представление, что в царстве Аида его будет ждать мучительное беззвучие, заставляло его относиться к смерти как к худшему злу из всех возможных.

   И все шло бы своим чередом, если бы не один чужестранец, который явился в Ассос из Персии с какими-то древними папирусными свитками, добытыми им в Египте и чудом сохраненными. Чужестранец долго добивался встречи с Гермием, утверждая, что у него имеются очень важные письмена. И когда состоялась встреча, Гермий обрел надежду, надежду на собственное излечение. Древний источник рассказывал о редком заболевании: боязни тишины, которое лечилось одним-единственным лекарством – мудростью.

   Вся человеческая жизнь проходит сквозь удивительный слепок несовместимых вещей: красота неотделима от безобразия, верность от предательства, любовь от ненависти и что самое интересное – свет неотделим от тьмы. Спасение Гермия было в одном, его должна была спасти истина – мудрость, отделенная от глупости. Но как ее найти, где ее услышать он не знал, и в письменах об этом ничего не говорилось. Поначалу Гермий приглашал частных учителей риторики, но от заумных логичных рассуждений боль не проходила. И тогда к повелителю пришла идея достойная всех тиранов. Гермий учредил состязания мудрецов, пообещал все мыслимые богатства, но при этом решил умертвить всех, чьи рассуждения будут бесполезными – не облегчат его страдания. Так и случилось. Мудрецы быстро съехались со всех уголков античного мира. И стали выступать перед Гермием по очереди, но все попытки были тщетны – болезнь не отступала…

   Прошел месяц, а может быть и два. Дворец Гермия стал приобретать чудовищные очертания: его стены поглощали мыслителей, как песок поглощает воду. Мудрецы входили, но никто не видел из них обратной дороги домой, тем более, никто так не увидел обещанного вознаграждения.

   В Ассос приехал и один юноша, он не считал себя мудрецом, но, узнав о конкурсе Гермия, он решил познакомиться с участниками интеллектуального соревнования и возможно чему-то научиться самому. К этому времени живых участников состязания уже практически не оставалось, а кто обладал хоть какой-то долей житейской проницательности, тот поспешно покидали город, оставляя лавры мудрейшего в забвении. Слуги тирана уже начинали волноваться, поскольку они как никто понимали, что в скором времени гнев хозяина будет обращен и на их головы, поэтому они стали завлекать к Гермию всех подряд, даже прохожих. Юноша не стал исключением, услышав от какого-то слуги, что мудрецы поселились в дворце, он не смог отказаться от приглашения стать гостем повелителя. – Так юноша предстал перед тираном…

   Холодный пол, высокие потолки и гневный взгляд Гермия – вот все, что смог увидеть обманутый юноша. Он стоял перед тираном, как на суде.

   – Что ты мудрого знаешь? – властно спросил Гермий мальчика, – тот молчал, он не знал, что ответить.

   – Я ничего не знаю, – искренне ответил он.

   – Что? – возмущенно переспросил Гермий, в голосе чувствовалось великое негодование и раздражение

   – Я знаю, что я ничего не знаю, – выдавил из себя юноша, начинающий понимать, что сейчас произойдет что-то нехорошее.

   Вдруг Гермий рассмеялся. Спустя мгновение его глаза наполнились кровью. Время остановилось. Юноша не понимал, что происходит, а Гермий неистово тыкал своим кривым пальцем в воздух, как будто пытаясь что-то показать за спиной у юноши. Мальчик повернулся в сторону жестов и сам был удивлен – его тень превратилась в пузатого старика, который в свою очередь жестикулировал в сторону Гермия. Через некоторое время юноша понял, что Гермий и тень мальчика разговаривают друг с другом. Но что они говорили, не было слышно. Изредка Гермий издавал странные звуки, толи хрюкал, толи мычал. Отчетливо он услышал несколько слов: лошадь, душа, континент, пещера, цикута. Еще были названы несколько имен, но они нечего не говорили юноше. Через какое-то время тиран замер, он упал на колени и сквозь зубы, видно напрягаясь из всех сил, процедил:

   Я рад, что познакомился с великим Сократом, ты меня спас, юноша, спасибо. Гермий умер с улыбкой на лице, болезнь отступила. Его опасения о царстве Аида ничем не подтвердились.

   Год проходит, два летит – мой язык по-прежнему молчит. В темноте мерцает луч, зрительный зал, экран, рояль, скамейка – вот и вся моя семейка. Я артист – дарю без слов всем людям свою любовь. Образ мой стал всем известен, лилипуты нынче в чести. Все смеются надо мной, я для них всегда немой. Парадоксов в жизни много, приведу один пример: лишь тот, над кем смеялись много, способен рассмешить других. Смеха много – смысла ноль: немой оратор выступает перед глухой толпой. Овации, аплодисменты, поздравления – у всех явлений суть одна: забыться от скуки на мгновенье, того гляди и жизнь покажется длинней.
   Год проходит, два летит – мой язык по-прежнему молчит. В темноте мерцает луч, зрительный зал, экран, рояль, скамейка – вот и вся моя семейка. Я артист – дарю без слов всем людям свою любовь. Образ мой стал всем известен, лилипуты нынче в чести. Все смеются надо мной, я для них всегда немой. Парадоксов в жизни много, приведу один пример: лишь тот, над кем смеялись много, способен рассмешить других. Смеха много – смысла ноль: немой оратор выступает перед глухой толпой. Овации, аплодисменты, поздравления – у всех явлений суть одна: забыться от скуки на мгновенье, того гляди и жизнь покажется длинней.
   На следующий день город ликовал. Тиран был повержен. А мальчик с именем Сократ был объявлен величайшим мудрецом всех времен и народов. Сократ был странным философом, он часто разговаривал сам с собой, с годами становился все больше и больше похожим на свою тень, которую никто из непосвященных не видел в ее истинном виде. Его любимое выражение: «я знаю, что я ничего не знаю» – в дальнейшем потеряло свой изначальный смысл. Глупцы в этой фразе видели глупость, более умные люди видели смысл, которого в нем изначально не было. А в то время, после всей этой истории, юноша вернулся в свой город с такими же знаниями, как и накануне до отъезда за тем исключением, что стал известным всему античному миру. Сам он впоследствии не очень любил вспоминать свою поездку в Ассос и до конца своих дней старался свой город больше никогда не покидать…
   На следующий день город ликовал. Тиран был повержен. А мальчик с именем Сократ был объявлен величайшим мудрецом всех времен и народов. Сократ был странным философом, он часто разговаривал сам с собой, с годами становился все больше и больше похожим на свою тень, которую никто из непосвященных не видел в ее истинном виде. Его любимое выражение: «я знаю, что я ничего не знаю» – в дальнейшем потеряло свой изначальный смысл. Глупцы в этой фразе видели глупость, более умные люди видели смысл, которого в нем изначально не было. А в то время, после всей этой истории, юноша вернулся в свой город с такими же знаниями, как и накануне до отъезда за тем исключением, что стал известным всему античному миру. Сам он впоследствии не очень любил вспоминать свою поездку в Ассос и до конца своих дней старался свой город больше никогда не покидать…

Сократ. (Работа Лисиппа. IV в до н. э. Лувр)

Винсент Ван Гог. Ночь, ребёнок и звезда

   Картинная галерея. Я любуюсь «Звездной ночью» Ван Гога. Мое внеземное наслаждением прерывает вошедшая в зал экскурсия. Гид рассказывает о тяжелой судьбе художника, о том, что творчество художника было неоцененно современниками. Никчемный дух сострадания наполняет галерею, да так, что картины начинают тускнеть. – Несчастный экскурсовод, она, кажется, не догадывается, что отвержение современников для художника было символом признания его творчества вечностью…

   Капля воды, упавшая с небес, подобна людям, мечты которых разбились о жесткий каркас реальности. Рано или поздно, точнее периодически, мы планируем сделать больше, чем можем сделать на самом деле. Мечты нас окрыляют, мы взлетаем в порыве самых лучших чувств до самых небес. Затем, мы достигаем успеха – каждый своего. Успешность придает нам значимость, мы становимся большими, умными, опытными, но от этого преувеличиваем свой вес в собственном представлении и сами перестаем осознавать, что силы гравитации придают нашему движению устойчивое направление вниз. Мы летим как капельки дождя и разбиваемся о землю. Дальнейший путь нам неведом…

   Мы часто говорим друг другу слова, после которых остается на губах вкус надежды. Надежды на доброе, светлое, любимое. Мир изменчив, а значит, и мы изменчивы, поскольку являемся частичкой чего-то большого, важного и необходимого. Быть нужным кому-то – естественная потребность человека, ибо необходимость – есть форма человеческого забвения. А случайность, как временная противоположность необходимости, есть всего лишь способность нашего мышления запомнить нечто. Книжки врут, когда утверждают иное. Мы не задумываемся о том, в чем испытываем свои настоящие потребности. Потребность в воздухе, в ритме биения сердца – легко могут нами забываться в повседневной жизни. И именно потому, что в дыхании, в сердцебиении мы испытываем подлинную необходимость. О том, что нам действительно необходимо можно вообще никогда не думать – суть происходящего от этого не изменится. Поэтому, когда мы говорим самому близкому человеку, что мы его безумно любим, что мы в ком-то нуждаемся. В этих словах скрывается две великих правды. Первая правда трагическая: мы готовы предаться забвению. Вторая правда – правда безумия: ум действительно безучастен в вопросах необходимости.

   Величие Ван Гога как гения не в его манере изображать мир с помощью холста и красок, не в его странном отношении к жизни, тем более не в стоимости его картин на аукционных площадках. Всякий, кто скажет, что сумасшествие является атрибутом его гениальности, неминуемо погрязнет в цепи ложных рассуждений. Гении кажутся сумасшедшими ровно в той мере, в какой сам мир проявляет свое безумие в отношении нас. – Обратная сторона постижения необходимости. И Ван Гог, в этом смысле, не является исключением из общего списка творцов, дотронувшихся до истины…

   Мы с легкостью говорим о своей необходимости, но никогда не отдаем себе отчет в том, что скрывается в ее понимании. Ребенок говорит своим родителям, что они ему нужны. Подобные признания ласкают слух родителей. Но фактически, подобные слова означают, что малыш желает вырасти и оставить родительский дом. Другой пример, когда мы слышим патриотические лозунги: Родина нуждается в героях. – Завуалированный смысл: нужны люди, о которых можно потом забыть.

   Ко мне подошел незнакомый ребенок. Я все также стоял перед той же картиной. Он начал задавать мне вопросы: Чем эта картина примечательна? И был ли он, Ван Гог, гением? Детская непосредственность, с одной стороны, поставила меня в тупик, а с другой, предоставила возможность ответить так, как есть на самом деле: Если на эту картину долгое время пристально смотреть, то картина чудным образом оживает. Звездное небо на картине начинает мерцать таинственным светом, и можно увидеть, как с рисованного небосвода падают звезды. Если в это время загадать желание, то оно непременно сбудется…

Винсент Ван Гог (Звездная ночь над Роной. 1888, Музей д'Орсе, Париж)

Святой грех и сосуд жизни

   Грех – это сосуд, который наполняется страстями. Есть два пути стать святым: первый – это полностью избавиться от страстей, второй – наполнить сосуд до краев таким образом, чтобы ни одна лишняя капля не смогла из него пролиться или в него попасть…
   Вечный город – вечными городами называют такие места, где воздух, атмосфера, история поселяются в наших сердцах навсегда. В вечном городе ничто не может исчезнуть безвозвратно, т. е. потеряться или забыться, даже если город будет разрушен, пыль с его стен в нашем воображении будет оседать вечно: Иерихон, Дамаск, Иерусалим, Рим, Константинополь, Москва…

   Тысячи лет назад в одном из вечных городов жила одна девушка из одной очень бедной семьи, звали ее Феодора. На хлеб, вино и место для ночлега она зарабатывала тяжелым и опасным трудом. Сейчас это трудно понять, ведь она была обычной танцовщицей в цирке. Но в цирке не в том, где веселятся и хлопают в ладоши дети, а в цирке том, где арена была пропитана человеческой кровью, где люди убивали людей ради пошлой забавы зрителей.

   Стыд, унижение перед похотливой толпой являлись неотъемлемыми спутниками ее нелегкой профессии. Лучше ты была бы жрицей любви! – часто она слышала от прохожих за своей спиной. Когда же тебя загрызут дикие твари? – слышала она постоянно от своих соседей по дому. Теперь ты моя вещь! – часто говорили ей высокомерные мужчины, которые брали её в аренду.

   Патриции, плебеи – все ее одинаково презирали. Она была воплощением человеческого позора, символом падения дальше которого падать было некуда. Падшая женщина – именно так ее воспринимали все люди без исключений, от стариков до подростков. И тот факт, что она была свободной, а не рабыней, только усугубляло ее положение в обществе.

   В один из будничных дней к Феодоре подошел владелец цирка, с надменной улыбкой и тоном повелителя, он сообщил ей, что в вечный город пребывает известный всему миру философ-гедонист, любитель экзотики, экстрима, плотских утех и всех других удовольствий, по имени Прокл. Вечный город должен удивить своего уважаемого гостя. Мы тут посовещались и решили тебя ему подарить, – сказал он ей. Ты должна показать ему номер о самых близких и немыслимых отношениях с животными. Обычно этот клиент очень хорошо платит, поэтому, не смей разочаровать наши и его ожидания.

   У Феодоры не было никакого права выбора, она не могла отказаться даже от таких предложений, ее семья была бесконечно должна и обязана цирку, поэтому, даже в случае ее гибели, никто не стал бы переписывать долговые расписки. Все сочли бы такую трагедию естественным событием: на одну падшую женщину в мире стало бы меньше – это не повод для грусти, скорее наоборот, чуть ли не праздник для избранных…

   ***

   Ночь, отблески факельного света неровно ложатся на лица. Великий знаток человеческих душ наблюдает за действием на арене. В клетке томиться женщина. Вокруг клетки кругами ходит голодный зверь. Есть все основания полагать, что этот номер будет последним в репертуаре актрисы. Ужас читается в ее глазах. В какой-то момент времени она понимает, что у нее купили не только ее жизнь, но и смерть. Терпсихора – богиня танцев, скромно берет свою арфу и молча уходит закулисы, пространство наполняется мерзким дыханием самого Гадеса – повелителя подземного царствия мертвых. Только один человек в мире может остановить это безумие. – И этого человека зовут Прокл!

   Феодора решилась обратиться к философу, зная, что ее могут не услышать, не понять и даже наказать, но все эти страхи меркли на фоне сверкающих зубов плотоядного зверя.
   – Философ! – крикнула она, я перед неминуемой смертью хочу узнать только один ответ на один вопрос. И если ты действительно мудр, то постарайся ответить на него. Не лишай меня возможности отправиться к своим праотцам хотя бы с одним истинным посланием.

   Прокл изменился в лице, нахмурил брови и дал повелительный жест вытащить девушку из клетки и посадить ее у своих ног. В голове у Феодоры бегало тысячи мыслей, казалось, что ее спасительный план начал исполняться. Но хуже всего было то, что никакого вопроса у Феодоры не было. Она имела далекое представление о философии ровно такое, какое она имела о звездах на небе в дневное время суток, т. е. никаких представлений не было. Да, она помнила всего лишь одну фразу, которую слышала от каких-то праздных мужиков, которые разговаривали на рыночной площади о философии. Спор между ними велся о том, можно ли войти в одну реку дважды? – бессмысленный какой-то спор бездельников и болтунов. Но других вариантов у нее не было.

   – Я слушаю тебя, – сухо произнес Прокл.
   – Учитель, – ей показалось, что к философам надо именно так обращаться, – а что значит фраза: «Нельзя войти в одну реку дважды»? Какая мудрость в этом? В чем здесь философия? Неужели лишь в том, что река течет, все изменяется и никакое повторение невозможно? Ведь это понятно даже младенцу?
   Прокл улыбнулся.
   – Конечно же, нет. Ты задаешь сакральный вопрос, но пусть будет так, я открою тебе небольшую тайну, а Боги узнают, сможешь ли ты ею воспользоваться правильно. Видишь эту клетку, в которой ты сидела?
   – Да, разумеется, вижу, – ответила Феодора.
   – В мире действует один из множества законов: нельзя повторять однообразные события многократно. Нельзя не в смысле, что это невозможно, а в смысле того, что это неправильно. Подобно запрету: не укради! Если ты окажешься снова в этой клетке, ты будешь наказана, тебя ждет ужасная и мучительная смерть. И это наказание тебе за то, что все твои дни были похожи друг на друга. Эта фраза означает, чего не следует делать и что следует избегать. Не стоит входить в одну реку дважды, равно как не стоит входить дважды в один дом, разговаривать с одними и теми же человеком об одном и том же. Жизнь, процветание – это разнообразие. А смерть, болезни, несчастье – это однообразие. Это правило трудно выполнить, но кто его соблюдает, тот пользуется поддержкой Высших сил мира. Понимаешь меня?
   – Да, – неуверенно ответила Феодора, – а что будет, если я начну выполнять это правило?
   – А ты только начни, твоя жизнь быстро измениться, весь мир о тебе узнает, твое имя люди никогда не забудут.
   – Мое имя никогда не забудут? – с большим сомнением в голосе переспросила Феодора, – но ведь я, ничтожная женщина, которую презирает весь город, вся страна, весь мир. Как такое может быть?
   Прокл и на этот раз улыбнулся: Отпустите эту женщину, сейчас она постигла небольшую и простую истину, теперь волос не упадет с ее головы. Но ты, – обращаясь к Феодоре, – помни, что твоя клетка всегда открыта, если нарушишь правило, ты снова в окажешься внутри ловушки.

   Феодора встала и неуверенными шагами куда-то пошла. Пошла куда-то, но точно не к себе домой. На этот раз она решила выйти из цирка через окно, ведь через двери она выходила множество раз. Нельзя в одну реку войти дважды, а значит, нельзя дважды из нее выходить – так она поняла слова Прокла.

   В это время мимо цирка проезжал император Юстиниан, увидев девушку, прыгающую из окна амфитеатра он остановился… Через три месяца Феодора стала повелительницей всей Восточной Римской Империи – исторический факт. Ее имя в анналах истории записано как Божий дар – Святая императрица. Женщина, вставшая с колен из самых низов и поднявшаяся до Божественного и Земного Престола, почитаемая до настоящего времени в лике святых, кому довелось снискать благодать ценою своего грехопадения.

   Грех – это сосуд, который наполняется страстями. Есть два пути стать святым: первый – это полностью избавиться от страстей, второй – наполнить сосуд до краев таким образом, чтобы ни одна лишняя капля не смогла из него пролиться или в него попасть…

   А философ Прокл через четыре года был убит на центральной площади другого вечного города, куда его завела нескончаемая страсть и любовь к приключениям, его сосуд жизни так и остался незаполненным…

«Императрица Феодора в ложе цирка» Худ. Ж. Констан, конец XIX в.

100 кратких историй о семьях без грамма любви

   Жила была одна семейная пара, они мечтали друг друга получше узнать, а когда узнали, то ужаснулись и развелись. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Он ее периодически бил. Однажды он ее убил. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара, она больше всего на свете любила его пилить, а он оказался деревянным как дерево. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара, они жили вместе долго, но скучно, потом им все это надоело и они бросили друг друга. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара, любили они другу друга до безрассудства, когда безрассудство закончилось, она заболела, а он ее бросил – теперь они вместе не живут. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара, они познакомились вчера, а женились сегодня. Встретились завтра и друг друга не узнали. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара, от них даже собака сбежала. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. В анкетах, в графе «семейное положение», они писали: «безысходное». Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара, он вышел в магазин, встретил другую, теперь образовалась другая семейная пара. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара, он работал, а она на его шее сидела. Потом, он потерял работу и оказался безработным, а она ушла жить к своей маме. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара, они завели ребенка, а он их съел. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара, он был алкоголиком, а она наркоманкой, когда угар развеялся, они друг друга не увидели. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара, они познакомились в интернете, женились в интернете и были счастливы только в интернете. А когда отключали свет, они сильно скучали. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара, она была красавицей, а он бандитом. Потом, его посадили на 20 лет. Они долго-долго не виделись. А когда встретились, она была унылым человеком, а он инвалидом. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара, но они просто были нищими. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара, они были одного пола, поэтому парой их никто не считал. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Он был грязнулей, а она продавщицей в овощном магазине. В итоге, она его посадила на грядку, полила водой, вырастила и продала как килограмм немытой картошки. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Он был верующим человеком, а она атеисткой. Однажды к ним в гости приехали родственники мужа и увезли его к верующей женщине. А атеистка теперь не верит не только в Бога, но и мужчинам. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Они любили меняться ролями с другими семейными парами. Однажды обмен состоялся, но он оказался неравноценным. На этом все закончилось. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Между ними не было близости, пока они не вымерли как мамонты. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. У него была квартира в центре Москвы. А она взяла и выгнала его из дома. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Она любила читать чужие смс-ки. Однажды она прочитала, что они давно не являются семейной парой. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Они расписались только для того, чтобы он получил гражданство. Друг друга они никогда не видели. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Он любил играть в карты и однажды он проиграл свою жену. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Муж очень любил свою мамочку, он постоянно ее слушал всегда и во всем. А жену свою ни разу так и не услышал. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Они так сильно друг друга ненавидели, что постоянно занимались тем, что женились и разводились. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. У нее была кошка, а у него попугайчик. Однажды кошка съела попугайчика, после чего он убил кошку, и они развелись. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Они решили испробовать свои отношения на прочность. Попробовали, отношения оказались непрочными. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Ему надоело самому стирать рубашки, штопать носки и готовить еду. Поэтому, он решил развестись. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Он пропил в доме всю посуду, а она заметила это только через два года. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Однажды, она ушла от него, а потом вернулась. За то, что она вернулась, он так и не смог ее простить. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Она хотела развестись, а он обоими рогами был против! Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. У них не было тем для ссор, поэтому, они ругались потому, что не было тем для ссор. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Они стали по-настоящему счастливыми только тогда, когда развелись. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Они любили швыряться друг в друга разными предметами, пока не научились попадать в голову. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Он ушел из дома на 1,5 года, когда вернулся, устроил скандал из-за остывшего ужина. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Он был скандалистом, лжецом и вором. А она надеялась, что он будет хорошим мужем. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Он ее ударил, а она дала ему сдачи. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Они мечтали, чтобы в их жизни появилась девочка. Только она хотела дочь, а он – восемнадцатилетнюю любовницу! Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Она очень любила своего бывшего мужа, а настоящий муж ее не интересовал. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Жили они вместе недолго и несчастливо, пока не поняли, что совместная жизнь – это божье наказание для двух капризных людей. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара, они развелись, но все думали, что они продолжают являться семейной парой. А на самом деле, она так растолстела, что не могла снять обручальное кольцо. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Однажды он пришел поздно ночью и сказал, что был вместе со своим другом, но с этим другом была вместе она, а не он. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Он так и не узнал, кто был отцом его детей. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара, но у них не было своей жилплощади, поэтому, они вместе никогда и не жили. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Она была редкостной занудой – целый год просила убрать из комнаты новогоднюю елку. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Она изменяла ему с мясником, поэтому, он был вегетарианцем. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара, когда они познакомились, он пьянствовал каждый день, поэтому, она решила, что он очень состоятельный человек. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Они так крепко друг друга любили, что три раза откладывали развод. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Они вместе были счастливы до тех пор, пока не начали изучать статистику в институте. А когда узнали, что 50% браков заканчиваются смертью одного из супругов, поэтому, решили не искушать судьбу. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Перед свадьбой они думали, что лучше их никого не бывает. Пожили вместе и решили, что хуже их никого не бывает. И каждый раз они ошибались. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. У них были религиозные разногласия. Каждый считал себя Богом. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Они так сильно хотели развестись, но повод так придумать не смогли. Поэтому развелись просто так. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Она мечтала выйти замуж, а получилось, что усыновила взрослого ребенка. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. И была у них в доме собака. Когда он приходил с работы, собака встречала его лаем, а жена приносила комнатные тапочки. И были они счастливы до тех пор, пока собака и жена не стали завидовать друг другу и не поменялись ролями. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Жили они счастливо, пока ветер не принес на балкон чужие мужские трусы. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Они решили развестись, потому что поженились. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Она ему сильно нравилась, но он нашел себе жену дешевле. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Однажды они поняли, что лучший способ избавиться от лишнего веса – это развестись. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Они жили вместе назло своим бывшим супругам. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Он взял и бросил ее … с пятого этажа. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Он называл ее старой коровой. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Она решила уйти от него, а он заставил ее отработать две недели. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Муж втайне от жены вел двойную жизнь. И обе жизни были ненастоящие. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Однажды она ушла пораньше с работы и застала своего мужа с любовницей дома. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Она каждый день шаталась по барам, клубам, ресторанам … в поисках своего любимого, который от нее все время прятался по разным злачным местам. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Ей не пришлось от него уходить, поскольку, она его и так редко видела. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Она любила лазить по его карманам. Однажды, он прочитал в газете, что другая семейная пара из-за этого развелась. Он вырезал статью и спрятал в карман. На следующий день статья исчезла, а через месяц они развелись. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Она была страшной и глупой, поэтому, он всем говорил, что она его одноклассница. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Однажды они развелись. К сожалению, он и она были хомячками. Теперь весь подъезд многоэтажного дома не знает, что делать с грызунами. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Они были вместе, пока кто-то из них не заложил в ломбард обручальное кольцо. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Они решили развестись. После развода ему досталась машина, ей дети, а их адвокату все нажитое в браке имущество. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Он от нее панически сбежал, а она эвакуировалась со своим скарбом. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Оба считали себя правыми во всех ситуациях. Постоянное ощущение своей правоты – это верный признак безумия. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Он любил играть в танчики, а она не любила готовить еду. В итоге, он отравился супом, а ее сбила машина. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Она долго не получала подарки, поэтому, считала себя временно разведенной. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. После фразы: «все кончено», – начались скандалы, ночные звонки, обвинения, угрозы. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Они не считали взаимные оскорбления грехом. Поэтому не грешили каждый день. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Они верили в свою удачу. Однажды они удачно женились, потом, удачно развелись. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. В связи с утратой доверия, они перестали быть мужем и женой. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Как только они перестали мечтать о счастливой семейной жизни, они начали мечтать о разводе. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Она каждый день кормила его пирожными, пока он не умер от диабета. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Она работала, а он водку пил, а когда у него обнаружили цирроз печени, его никто лечить не стал. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. В их отношениях не хватало искорки, пока дома не появился электрошокер. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара, когда они ссорились, то он всегда смотрел на жену свысока, поскольку, он был главным в семье. Да и со шкафа доказывать, кто в доме главный легче. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. У нее были дети от первого брака. Дети выросли и его прогнали. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. В какой-то момент времени она поняла, что единственный способ от него что-то получить – это подать в суд на алименты. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Она была идеальной женой, но муж ее бросил, в надежде найти еще лучше. А в другой семейной паре – жена была ужасна, но муж ее не бросал, поскольку сильно боялся, что следующая жена могла оказаться гораздо хуже настоящей. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Однажды они поссорились и она сказала ему: Забирай все свое и уходи! – И он унес ее в чемодане. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Всегда, когда он слышал лай собаки, он ей говорил: «Да, дорогая». Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Ей было совершенно неважно знать, сколько он зарабатывает, ее интересовало только одно: сколько достанется ей. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Он заставлял ее есть все, что она ему готовила. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. В тайном месте он хранил конверт с деньгами, на котором было написано: «для любимой». Она решила в этот конверт положить немного денег. – Через две недели он купил новее колеса для машины. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара, только тогда, когда они развелись, они оба поняли, почему развод называют разводом. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Он был самым настоящим сказочником, каждый раз, когда утром возвращался от любовницы, он рассказывал ей новые сказки. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Он был олигархом, а она фотомоделью. Однажды он взял кредит и заложил фотомодель в качестве своего обеспечения. Кредит погасить забыл… Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Она была не та самая, которую он искал всю свою жизнь, но она была той самой, на которой он подорвался. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Вначале своей супружеской жизни они боялись друг друга задушить своими объятиями. Прошло время, теперь они боятся друг друга не задушить. Такая она – хромая любовь на две головы.

   Жила была одна семейная пара. Сразу после свадьбы они резко поумнели, но было уже поздно. Такая она – хромая любовь на две головы…

Новая теория относительности в кратком изложении

   Какой язык – такие мысли, какие мысли – такая жизнь,
   Какая жизнь – такие дети, какие дети – такие мы.
   И вроде бы и мы уже давно не дети, но что-то детское таится в нас.
   Ты спросишь: что? А я отвечу: у каждого внутри сокрыты детские мысли о жизни … и розовый язык, который часто связывает нас…

Альберт Эйнштейн. Фото. 1951 г.

Амур, горошина, голый король, принцесса и стрела

   Одетый в строгий черный костюм на голое тело, я иду по ночному городу, ловлю дикие, удивленные и одновременно осуждающие взгляды прохожих. Мне часто говорят, что я странно одеваюсь. Если на мне нет рубашки – это не значит, что я забыл ее надеть, это значит, что я ее уже снял. И вообще, кто сказал, что матрас – это не форма одежды?
   Сегодня у меня назначена встреча, сегодня у меня назначено тайное свидание. Идиоты ничего не понимают в тайнах, я не буду их переубеждать, пусть думают то, что им думается. Одетый в дорогой черный классический костюм на голое тело, укутанный в пуховой матрас, я иду по ночному городу, я иду на тайное свидание.
   Наше тело – это продолжение наших мыслей. Наша одежда – это продолжение нашего тела. Не надо быть мудрецом, чтобы понять, что с помощью одежды мы выражаем самих себя. Всякий раз, когда мы обнажаемся, снимаем одежды, мы в некотором роде глупеем, поскольку теряем частицу своего внутреннего я. И наоборот, мы становимся мудрыми и сильными тогда, когда наше бренное тело облачается в нечто великое и грандиозное.
   Слава короля заключена в его короне. Любая мода haute couture – это жалкое блеяние текущего момента перед вечностью. При входе во Дворец я небрежно бросаю шапку Мономаха в угол. Пусть полежит еще пару десятилетий, за ней еще придет ее настоящий хозяин, она ему еще пригодится. Наступит время, когда мода будет не просто глупой, а по-настоящему смешной.
   В коридоре дворца я замечаю совершенно голого короля. Он был без одежды не потому, что его одурачил его портной, а потому, что его идеи никто не понимал: лучше иметь голого короля, чем голое королевство. Он меня не останавливает, сегодня я иду в гости к его дочери. Постелив матрац на спальном ложе принцессы, я спешно удаляюсь, ибо наступает действие, когда слова мешают течению времени. Час, два, три я не мешаю влюбленным, а утром когда все придворные собрались в гостином зале, кто-то обронил слово, что у принцессы, глаза к несчастью имеют воспаленный налет. – Мир озабочен возникшим неудобством, кто бы мог подумать, отчего у юной леди такой нездоровый вид? Король, как всегда, спасает честь своей дочери, он рассказывает историю о горошине, которую подложили в качестве эксперимента ее Величеству в пуховую перину, и которая мешала ей заснуть в течение всей ночи. И только я знаю, что мою постель невозможно продавить даже на раскаленных углях ада: влюбленные не знают неудобств, но меня, как и короля, решительно не понимает большинство. Именно поэтому мой образ привычно изображают поэты, мыслители и художники в качестве обнаженного малыша с натянутым луком, готовящимся своей стрелой поразить сердце неискушенного.

Твой День Рождения

   Уставший взгляд пробежал по потолку. Надо же, удивился я, как быстро бегают мысли, когда за ними никто не бежит. Вчера где-то потерял ключи от квартиры, а сегодня вспомнил, что двери домой оставил открытыми. И правда, зачем вешать замок на дверь, за которой почти никто никогда не живет? Королевский питон охраняет мои пенаты. Он и еще пару надежных друзей делают из обычного дверного проема порог неприступной крепости. Зайти всегда можно, а вот чтобы найти выход, надо немного постараться…

   Узкий длинный коридор. Свет включать не надо, он включится автоматически, как только вы закроете за собой дверь. Выключатели искать бесполезно, их просто-напросто нет. Свет горит одну минуту, потом он в коридоре гаснет и загорается в комнате, безмолвно приглашая гостей совершить экскурсию-путешествие. В полумраке вы проходите из одной комнаты в другую. Со стен на вас смотрят трофеи охотничьих побед, никто не знает, чем закончится настоящая охота. Так, вы рано или поздно дойдете до центрального зала. В зале вас будет ждать пустой журнальный столик на коротких ножках, зажженный камин и черное кожаное кресло. В какой-то момент вы понимаете, что пространства больше не существует, в мире есть вы и моя комната, все двери закрыты, окна заложены кирпичной кладкой, других комнат больше не существует. Впереди вас ждут долгие часы, дни, месяцы заточения. Кричать, звать на помощь бесполезно. Нельзя сказать, что ваш голос никто не услышит. Ваш голос будут слышать многие, и голоса других вы тоже будете слышать, но в общении, понимании вам будет отказано. Тьма будет разъедать ваши глаза, а одиночество душу. У вас будет достаточно времени, чтобы осознать свою ничтожность и беспомощность, но далеко не всем людям сознание идет на пользу. По большому счету, оказавшись взаперти, у вас будет небольшой выбор:
   Во-первых, вы можете сесть в кресло и терпеливо ждать окончания кошмара. Но не всегда окончание одного кошмара означает отсутствие другого.
   Во-вторых, вам может прийти в голову мысль потушить камин и выбраться из заточения через дымоход. Хорошая идея не всегда является лучшей.

   ***

   Ожидание.
   Если вы будете сидеть в кресле несколько месяцев, то за вами рано или поздно приедут люди в белых халатах. Они будут тянуть к вам руки, схватят вас за какую-нибудь часть тела и начнут вертеть весь мир так, что закружится голова. Вы будете кричать и вырываться. Протесты и возражения приниматься к сведению не будут. Но потом все неприятности закончатся, вас закутают в пеленки и оставят наедине с какой-то женщиной. Спустя время эту женщину вы будете называть своей мамой. Историю про комнату с камином вы забудете сразу, как только увидите комнату с белым потолком. Вы будете смотреть на мир наивными глазами, мир будет смотреть на вас глазами любимых и близких людей.

   Дымоход.
   По узким коридорам в определенное время по небу летают небесные странники – кометы. Кто-то думает, что космос – это некое далекое и холодное пространство. Когда вы покинете загадочную комнату, вы оглянетесь. Миллионы огней будут окружать вас, каждое светило – это заветный вход ко мне в гости, он же и выход. Вы удивитесь, как можно не замечать того, что является очевидным. И вместе со мной обрадуетесь, что я давным-давно потерял свои ключи. А значит, мы можем встретиться еще много раз…

Одноклассники

   Когда Боги стареют, их отдают в школу для осквернения.

   Когда человек может причинить больше забот другим, чем получить сам – его отдают в школу. Каждый год первого сентября весь цивилизованный мир, в день начала первой проповеди самого Христа, ведет своих чад в учебные заведения для постижения непостижимого, для изучения того, что не смогли изучить родители, для исправления ошибок педагогики. Людвиг из Линца не был исключением из общих правил. Ранний час памятного дня, когда все взрослые еще спали, он проснулся с мыслью, что с сегодняшнего дня начинается завтра. Он не мог еще выразить свои мысли логически, но внутренняя интуиция ему подсказывала, что нового в его школьной жизни будет больше, чем интересного. И от этого ему хотелось пойти в школу как можно скорее, но не оттого как думали другие, чтобы учиться, а чтобы быстрее её закончить… Через несколько часов торжественный миг состоялся: была музыка, цветы, назидательные речи, множество незнакомых лиц. Если бы все учебные дни начинались таким образом, как начинается учебный год, то человечество давно отказалось бы от самой идеи учить кого бы то ни было. Сильное впечатление на Людвига произвел классный кабинет: парты, доска, кафедра и портреты важных людей, смотрящие со стен. – Все происходящее в этот день говорило, что школа – это солидно, что школа – это надолго. Одним словом, в свой первый учебный день Людвиг отдался в рабство образованию.

   В Линце проживало много разных людей. Были в городе бедные, были и богатые. Практически все жители города были обычными людьми, некоторые догадывались о своей обычности, другие это знали. И только два человека на весь город были выделены Судьбой. Когда они встретились, им обоим было по семь лет, они оба пришли учиться в одну школу, в один класс, у них были одни учителя. Они долго смотрели друг на друга и молча договорились еще раз встретиться ночью.

   – Это правда, что у твоих родителей дома в зале стоят девять роялей?

   – Да, это правда. А это правда, что ты не отличаешь истину от лжи?

   – Нет, не правда. Просто я считаю, что незачем говорить правду, если ложь выгодна.

   – Интересная точка зрения, родители мне говорили обратное.

   – Не принимай близко к сердцу всякую ерунду, у меня будет возможность доказать всем свою справедливость.

   – Искренне надеюсь, что это все же не случится

   – Тебя как зовут?

   – Меня зовут Людвиг Витгенштейн. Я хочу стать Великим философом. А как тебя зовут?

   – А меня зовут Адольф Шикльгрубер. Я еще не решил, кем хочу стать, но когда стану, ты обо мне узнаешь обязательно.

   Детская ручонка, нащупав в темноте дверной проем, толкнула дверь. Мгла растворилась сумраком. Дверь открылась. Школьный класс ночью похож на заброшенное кладбище. Пустые парты, мел и одиночество. Еще несколько часов назад здесь торжествовала жизнь и бесконечные надежды. Всего лишь один звонок и все мечты скоропостижно превратились в пыль. Скоро в пыль превратятся и все остальные.

   Незаметно для всех наступала ночь на многие десятилетия…

Философ и тиран. Фото. 1903/1904 гг.

Пропасть

   Открылась дверь вдоль переулка ожидания, предо мной загорелся красный свет. Я стою у обрыва, и делаю вид, что собираюсь перейти дорогу со странным, трудно переводимым названием «Pro-у-пасть». Некоторые мудрецы переводят название этой дороги как то, что предшествует грехопадению, другие как то, что за ним (грехопадению) последует. – Суть неважна. Гораздо важнее то, что обозначенная улица находится на высоте горизонта. Внизу много людей сделавших шаг вперед в честь неизвестного, позади толпа, желающая посмотреть на то, чем закончился путь шествующих раннее. Вечная аксиома: число пропавших равняется числу пропадающих. – История безмерное количество раз повторяется: загуби одну душу и за ней наверняка потянутся все, связанные с ней неведомой ниточкой: от Адама до Рафаэля, от Евы до «Прекрасной незнакомки». – От со-творимого до со-творца, от прародительницы до соблазнительницы.

   У любого человека есть одно сокровенное желание, которое он никогда не может произнести до того момента, пока этот момент не сбудется. – Хотя в быту более распространено зеркальное отражение этой истины: желанию, произнесенному вслух, не суждено сбыться. – Лишнее подтверждение того, что истина от лжи отличается лишь красками восприятиями: любовь и ненависть одинаково пьянят душу в минуту одиночества.

   Зажегся свет вдали. – След странного зверя вдруг протянулся от заката до зари. Роса, она же иней в другое время года, обожгла ноги всем идущим. А Луна в это время трагично оплакивала всех путников недошедших к тебе и встретивших меня. – Ведь я стою на улице со странным названием….

   Москва. Шесть часов вечера, час пик: машины стараются съесть дорогу. У них ничего не выходит. Некоторые машины нервно кусают друг друга, но от этого их меньше не становится. Кажется, они сошли с ума, каждая следует пути предшествующей. Я перехожу улицу со странным названием «Pro-of-союзная» с закрытыми глазами. – Мудрецы не могут расшифровать название этой улицы. За мной устремляются пешеходы. Раздается угрожающий визг тормозов нескольких машин, крики людей о помощи, за моей спиной что-то случилось. Я не оборачиваюсь, иду дальше, не смотря за линию горизонта. Ведь я знаю, что число наблюдающих извечно ровняется числу пропадающих…

АКШОК

   Шаг, еще один шаг. Я бесшумно дохожу до поворота. Позади пустота, впереди неизвестность. Мне все равно как на меня смотрят те, что находятся выше, а о существовании других ничего неизвестно. Вся моя жизнь зависит от двух случайностей. Имя первой случайности – «человек». Имя второй случайности – «человек». Я не всегда улавливаю разницу между ними, только знаю, что обе случайности как-то связаны между собой. Никак не досуг разобраться, кто из них кто и чем занимается. У каждой случайности есть своя сущность. Сущность человека хорошо видна в дневное время суток, она простирается рядом с телом и всегда падает на землю в виде темного пятна. Людская сущность мне легко подчиняется, я с легкостью могу по ней пройтись и даже вытереть о нее ноги. Люди не замечают, когда топчутся по их сущностям. – Некоторым это даже приносит удовольствие.

   Шаг, еще один шаг. Я бесшумно захожу за угол. За углом я нахожу окно. Я люблю смотреть через это окно на звезды, поскольку звезды хорошо отражаются в моих глазах. А звезды любят смотреть на меня, ибо в моих глазах звезды могут увидеть свое отражение. Отражение – это звук. Любой звук – это отражение. Из звуков можно сложить слова, из слов можно сложить предложение. Предложение, как известно, рождает спрос – так появилась небесная экономика.

   Шаг за шагом я бесшумно иду по комнате. В четырех стенах скрывается Вселенная. В этой Вселенной кроме меня никого больше нет. Во всем мире живу только я и две моих случайности. На улице за окном идет снег. На столе стоит открытая бутылка портвейна – мечта крылатых насекомых. Эти вечно пьяные существа мне дали странное имя – Акшок. Глупые, они не умеют читать слова сзади наперед…

Акшок Натюрлих. Фото

Последняя партия мастера

   Голова любого короля всегда находится между короной и плахой

   Стол, два стула, книжный шкаф и шесть человек в одном кабинете – с некоторых пор такое сочетание мебели стали называть медицинским консилиумом. За столом сидел пожилой бородатый человек в больничной пижаме и в тапочках на босую ногу. Врачи, окружавшие больного, словно охотники, поймавшие зверя, стояли в кабинете по периметру и поочередно задавали вопросы:

   – Вы по-прежнему продолжаете настаивать на реальности того, что Ваша лошадь однажды съела слона? – спросил один из членов комиссии пациента.

   – Да, – с некоторой долей удивления, – ответил старик. Такое было и далеко не единожды. А почему Вы меня об этом спрашиваете?

   – А Вы не находите ничего странного в своих словах? – продолжил начатый разговор другой врач.

   Пациент вынуждено обернулся к вопрошавшему, который стоял у него за спиной, словно пытаясь заглянуть врачу в глаза:

   – Нет, не нахожу. Если слон может съесть лошадь, то почему лошадь не может съесть слона? – сказал старик.

   – Вы находите свои рассуждения логичными и здравыми? – прозвучал очередной вопрос.

   – Да, в абсолютной мере считаю себя здоровым человеком, которого незаслуженно держат в психиатрической клинике без всяких на то оснований. – пациент повысил голос.

   – Хорошо, хорошо, не волнуйтесь – начали успокаивать врачи пациента, – если Вы считаете, что вы здоровы, то тогда давайте вместе рассуждать, и мы вместе сделаем выводы из Ваших суждений. Договорились?

   – Договорились – согласился старик.

   – Давайте отвлечемся от Ваших суждений, будем использовать только логику, на которой Вы настаиваете. Если некто способен съесть кого-то, то кто-то может съесть некто. – Вы так считаете? – уточнил врач.

   Старик неуверенно согласился, кивнул головой.

   – А значит, – продолжал свое рассуждение врач, если волк способен съесть теленка, то неужели Вы думаете, что теленок может съесть волка? Вы так считаете?

   В кабинете воцарилась тишина. Старик угрюмо молчал, он не нашелся, что ответить. Больной заплакал, а врачи злорадно улыбнулись. Пациент был приговорен. Душа, требующая спасения, содрогнулась и на три месяца была унесена неизвестностью до очередной репетиции страшного суда…

   Больничная койка умалишенных похожа на Ноев ковчег. Все чаяния, надежды, все чувства и память собираются в пределах одной комнаты. Каждый прожитый день превращается в самостоятельную личность, мысли путаются, и никто не знает, куда плывет корабль под названием кровать. Тем более, что все отчетливо видят, что кровать прикручена металлическими болтами к полу, а значит, ей никогда не дождаться попутного ветра. Но вот, иногда случается чудо: дверь в больничную палату открывается, и в дверном проеме появляется знакомое лицо. В палату заходит самый близкий в мире человек, неважно как его зовут. Для кого-то это мать, для других это жена, сестра, ребенок или брат. На лице гостя читается скорбь. Что может попросить умалишенный у здравствующего? – Ума? – Но в жизни так заведено, что даже в среде интеллектуалов друг у друга ума не занимают. Чтобы вас не спросили, чтобы вы не сделали, все ваши поступки, все ваши действия обречены на оценку, сделанную неизвестно кем и неизвестно как. В лучшем случае, вы можете изобразить немое блаженство. И тогда ваши родственники будут говорить друг другу, что вы счастливы. – Это лучший подарок, который вы можете сделать своим близким из психушки. – Не скрою, многие так и делают, подтверждая одно верное определение: сумасшествие есть форма отказа общества от понимания отдельного человека, особо извращенная форма убийства…

   Больничная койка Вильгельма ничем не отличалась от других больничных мест душевнобольных психиатрической клиники. Все время нахождения в больнице Вильгельм мучился одной единственной мыслью: За что? За что его, известного и уважаемого во всей Европе мужа, унизили таким образом, что он стал в один миг ничтожеством, не имеющим ни права голоса, ни права мнения? Замученный бесконечными глупыми вопросами: может ли слон съесть лошадь? Может ли лошадь съесть слона? Считает ли он себя первым в мире королем? – Он неустанно повторял: Да, меня считают первым в мире королем! Лошадь может съесть слона, равно как и конь может съесть слона! – Но его очевидность для его оппонентов была непостижимостью…

Вильгельм Стейниц. Фото. XIX век.

Первый чемпион мира по шахматам Вильгельм Стейниц, был выписан из больницы спустя год по требованию родственников. Врачи констатировали, что состояние больного за месяцы лечения не улучшилось…

Озарение

   Когда мне было три года, меня постигло озарение. К своему удивлению и к изумлению окружающих, я неожиданно приобрел способность говорить и думать на немецком языке. Кажется, сначала мне не поверили. Изумленный взгляд, сомнение, десять грамм прострации, пинта другая пива, глупые вопросы и невероятное явилось фактом. Знатокам немецкого ничего не оставалось делать, как поправлять указательным пальцем пенсне и постоянно повторять: das ist unglaublich, das ist unglaublich. Невероятно, но факт, когда мне было три года я к удивлению окружающих, приобрел способность говорить и думать на немецком языке.

   Последующие полгода моей жизни были похожи на восход солнца. Каждый встречный считал своим долгом меня спросить: «А как по-немецки будет то-то и то-то, например, собака или кошка?» Я с легкостью отвечал, чем приводил окружающих в состояние неописуемого восторга. – Все происходящее мне напоминало игру, с правилами которой меня забыли ознакомить. Но я играл, и, судя по всему, хорошо играл, поскольку взрослые задавали одни и те же вопросы каждый день, и это им не надоедало. В этот период жизни я постиг смысл слова «терпение».

   Прошел еще месяц. Я думал, мечтал и жил на немецком языке. Бывало, я убегал от всех на задний двор и воображал себя поэтом. Я складывал из немецких слов рифмы, так рождались мои первые стихи. Но читать их окружающим я не рисковал. Я опасался за душевное состояние взрослых. Если они так бурно реагировали на мой талант языкознания, то поэтический дар, думал я, мог свести их с ума окончательно. – Так я понял, что общество рождается отсутствием гениальности.

   Прошло двадцать пять лет. Был праздничный вечер. К моему дарованию все привыкли. Игра закончилась – все дамки снова превратились в шашки. – Мой немецкий уже давно никого не интересовал. Все радовались, веселились, а я сидел в стороне и записывал свои мысли на непонятном для окружающих языке. Рассказ окончен, осталось поставить подпись. Я подписываюсь привычной подписью: Франц Кафка, Прага, 1913 год.

Франц Кафка. Фото. 1923 г.

Прощение

Осенний вечер. Хмурые тучи заволокли небо. По улице медленно шел ангел с ведром краски, собираясь перекрасить небо в ночной цвет. На встречу ему шел молодой человек, наверняка куда-то спешивший. Не замечая ангела, наверное, случайно молодой человек толкнул небесное создание, да так, что тот чуть не упал. Ангел не растерялся, взял и плеснул из ведра краской в спину прохожему. Пальто прохожего было неисправимо испорчено. На лице бестелесного создания возникла злорадная улыбка: никогда еще грубость не постигало возмездие так быстро. Спешивший молодой человек, пройдя шагов десять, остановился, что-то остановило его. Он не узнал ангела, да и не мог узнать, поскольку они не были знакомы. Внутренний голос и несколько грамм совести развернули его. Молодой человек догнал ангела и попросил прощения. Ангел задумался и простил грешника, они разошлись, каждый по своим делам. Небесное творение отправилось готовить небеса к наступлению ночи, а молодой человек туда, куда спешил. – Больше они друг с другом никогда не увидятся. Но из всей их мимолетной встречи осталось в действительности одно: прощение надо просить до наступления возмездия, а не после. – Пальто так и осталось испорченным…

Птица счастья

   В мире есть два вида разочарований: разочарование светом и разочарование тьмой. Тот, кто разочарован в свете, тот становится грешником. Тот, кто разочарован во тьме, тот становится изгоем. Наивно полагать, что достаточно покаяться в своих грехах, чтобы обрести благодать. В жизни происходит все наоборот: кто отказывается от легких наркотиков, тот переходит на более тяжелые…

   Человеку свойственно ошибаться – наивен тот, кто понимает это выражение буквально. На самом деле, смысл прописной истины отличен от широко распространенного мнения: человек может ошибаться. – Отнюдь, человеку свойственно ошибаться, означает, что ошибкам свойственно очеловечиваться. – И это не одно и тоже. Чем больше мы совершаем ошибок, тем больше в нас проявляется человеческого начала. И наоборот, чем меньше ошибок мы совершаем, тем больше мы становимся похожими на богов, роботов-машин, компьютеров, на кого или что угодно, только не на людей…

   Труд создал человека. Внесем ясность в это антропологическое наблюдение: Ошибочный труд создал из ницшеанского животного человека! Когда одно существо взяло в руки палку, чтобы сбить заветный плод, замахнулось, и по ошибке, стукнуло другое существо по голове, только тогда появилась идея, что есть нечто, что выгодно отличает людей от животных. Одни в этой истории увидели смысл в яблоке, которое послужило и причиной раздора, и причиной грехопадения. Другие увидели больший смысл в орудии достижения вожделенного плода. Но как бы то ни было, второе существо, ударенное палкой по голове, не осталась в долгу. – Так началась череда человеческих ошибок. Другими словами, так началась мировая история человечества, а вместе с ней и заблуждение, что насилие сопряжено с любовью.

   Если присмотреться к жизни внимательно, то нельзя не отметить тот факт, что все вокруг нас сплетено из одних ошибок. Все новости – это сплошные ошибки. Любая шутка – это всегда ошибка. Все трагедии – это ошибки. Если бы мы не ошибались, то нам нечего было бы сказать друг другу. Это мы, обычные люди, приходя на похороны, прилагаем усилия, чтобы воздержаться от привычного приветствия скорбящих: доброе утро. – Конечно, оно будет добрым, пока мы ошибаемся, мы будем существовать. Пока мы ошибаемся, мы будем жить. – Не ошибаться – прерогатива мертвых…

   Общественный транспорт в час пик. Спросите любого из многочисленной толпы: куда он едет? – И вы не получите ни одного правильного ответа. Будут названы улицы и остановки, перекрестки и учреждения, но подавляющее большинство, доехав до временного пункта назначения, сразу его покинет, следуя далее. А те, кто решатся сдержать свое слово, тут же начнут терять свой человеческий облик. Не верите? Приглядитесь к постояльцам городских улиц. Жизнь нетерпимо относится к искателям правды. И это не мистика, и не фантастика – это обыденная реальность. Скажите больному, что он неизлечимо болен, и вы отнимите у человека годы жизни.

   Именно поэтому есть ошибки, которые совершать небезопасно: нельзя ошибаться в том, в чем мы ошибаемся. Незримый закон двойного отрицания работает столь же четко, как пружина в мышеловке. Истина – есть ошибочное суждение, доведенное до абсурда, а абсурд соответственно, является ошибкой возведенный в статус истины. Скажите, что вы постигли истину, и истина станет у вас костью в горле, вам будет отказано в возможности быть понятым другими. В таких случаях не обращайте на других внимание. Для большинства людей Колумб, открывая Америку, плыл в никуда. Только в этом направлении можно найти самого себя, найти свое счастье. И пусть вас не смущает верный признак такой дороги – это отсутствие дороги обратно…

   Заветная и желанная птица счастья. Люди так долго ищут встречи с ней. А лично мне она давно надоела, постоянно сидит у меня на плече и спрашивает: кто такие люди и где они живут? Как ей объяснить, что есть в мире такие счастливые существа, которые не понимают своего счастья?

Дом

Уходя из своего дома надолго, я всегда оставляю дверь открытой, чтобы в мое отсутствие Зверь или человек могли под крышей моего жилища укрыться от палящего солнца или от пронизывающего ветра или леденящего холода. И всякий раз, когда я возвращаюсь, меня встречает незнакомец с вопросом: Что тебе надо прохожий? А на мою просьбу переночевать в собственном доме я неуклонно получаю отрицательный ответ. И тогда я беру пришельца за руку и веду его по коридорам, сначала прямо, затем налево, направо, затем долго-долго прямо … Я завожу его в такие места, откуда выйти самому невозможно. Я говорю ему: Посмотри на мой дом, как велик он, его южные стены обмывает Черное море, а северные – Ледовитый океан. В моем доме хватит места всем, кто способен беречь его и уважать хозяина. Небо может стать свидетелем, что такой дом творение рук нечеловеческих, нигде и никогда людям не удавалось создать строение более величественное, чем дом, в котором я живу. Было время, когда люди пытались построить всего лишь башню, достающую до небес, и получили проклятие за то, что не смогли разглядеть небо находящиеся на Земле. Посмотри внимательно, разве может что-либо быть больше моего дома, в котором даже солнце никогда не заходит за линию горизонта. Я разворачиваюсь и ухожу обходить свои владения, оставляя своего гостя где-то между Балтийским морем и Тихим океаном, наедине с другими стихиями. А на его тихий вопрос: Скажи, кто ты? Отвечаю лаконично, скромно и просто: Я Русский Царь…

Ad calendas graecas

   Еще задолго до того, как Великий Юлий распорядился Новый год начинать тем днем, когда Луна и Солнце находятся всегда на подъеме, народы мира давно жили по традиции: новый правитель – новая эпоха, новое время… (читать далее) Еще задолго до того, как Великий Юлий распорядился Новый год начинать тем днем, когда Луна и Солнце находятся всегда на подъеме, народы мира давно жили по традиции: новый правитель – новая эпоха, новое время. Город изнывал от жары, но весть о кончине старшего Флавия, не смотря ни на что, придала вечному городу заметное оживление. – Рим, поспешно попрощавшись с Титом Веспасианом, праздновал Новый год правления нового императора. А любой Новый год знаменателен тем, что дарит людям надежду на самое лучшее и светлое в будущем. Тит, младший из рода Флавиев, не был исключением из правил воцарения. Его восхождение на один пьедестал с Богами было отмечено грандиозными торжествами и массовыми гуляниями. – Народ веселился, и тысячи обездоленных и униженных, бросив свои бренные заботы, отправились в столицу Мира, в центр Вселенной: за подаяниями, просьбами и прочими чудесами человеческой необузданности.
   Корнели из Геркуланума страдал, но не был страждущим. Его отец был прославленным сотником, принявшем активное участие в разрушении Иерусалима. Доподлинно известно, что в ходе палестинской компании он спас жизнь самому военному трибуну. Они были лично знакомы с Титом Флавием. За героический поступок был одарен существенным денежным вознаграждением и возведен в должность руководителя легиона. Затем его жизненный путь был поглощен насыщенной палестинской историей, во всяком случае, он был один из тех, чье имя было безвозвратно потеряно. И никто до сих пор не знает его судьбу. Кто-то говорит, что он был бесславно убит повстанцами, а кто-то говорит, что он сбежал на восток с молодой красавицей. В любом случае, его семья осталась без кормильца. Корнели, как это часто водится в семьях, где достаток одних зиждился на крови других, быстро промотал отцовское состояние в плотских утехах и других удовольствиях, но его нрав и привычный образ жизни решительно требовали финансового благополучия, которого, к сожалению последнего, в ближайшей перспективе не предвиделось. И в этой череде бытовых неурядиц одной малоизвестной семьи из Геркуланума приход к власти нового Императора явился событием Вселенского масштаба. Понятное дело, что Корнели в меньшей степени интересовало то обстоятельство, что летописцы спешно переписывали всю историю, разделяя все происшедшее на до и после Тита младшего. Его не интересовали изумительные открытия астрологов и пророков, которые даже к своему изумлению обнаруживали такие знаки сверху, которые еще вчера им казались невероятными. Нет, Корнели больше интересовал тот факт, что Тит младший слыл щедрым человеком, в противоположность скупому Флавию старшему, более того, Тит был единственным человеком в Империи, который публично смеялся над скряжничеством своего отца. Крылатая фраза «Деньги не пахнут», – была рождена Веспасианом именно в ответ на насмешки сына, когда было решено облагать налогами общественные туалеты. Корнели согревали мысли, что он был, как и все Флавии, плебейского происхождения, отвага его отца известна Императору, а стало быть, у него были все шансы сыскать высшего снисхождения, милости и щедрости Повелителя.

   Расчет земной куда проще небесного, когда мы годами ждем от звезд счастливых примет. Основные события в мире происходят тогда, когда звезд вообще не видно. Так случилось и с Корнели. Заплатив кому нужно за визит к Цезарю, Великому понтифику, Германикусу, Вождю молодежи, Консулу, Цензору, Трибуну, Авгуру и все это к человеку в одном лице, Корнели предстал перед Императором. Встреча была короткой, но весьма содержательной. Император куда-то спешил, поэтому Корнели пустили на аудиенцию вместе с другим немолодым человеком, обоих Императору рекомендовали близкие люди на должность перфектов городов Геркуланумы и Помпеи соответственно. У обоих были родовые заслуги перед Флавиями, Тит возражать не стал. Выслушав хвалебные речи в отношении себя, Юпитера, Рима, Император величественно принял решение, которое уже было оплачено обоими претендентами. К церемонии назначения, неожиданно для всех, подключилась красивая девушка из свиты Императора. Услышав, что оба вновь назначенных перфекта имеют отношения к Палестине, она, с позволения Флавия, представилась. Ее звали Вареникой, она была дочерью известного Ирода Агриппы I и, в память о потерянных родственниках в Палестине, она подарила им золотые медальоны с профилем своего покойного отца. «Великий город разрушен, но наши мысли о тех, кто в этом городе жил, остаются. Пусть наши города свяжет незримая нить тех, кто живет в наших сердцах». – Никто возражать не стал. На этом церемониал назначения был окончен. Понятными знаками перфектам было дано понять, что у Императора есть и другие, более важные государственные дела: нужно было открывать построенный еще при отце Тита Флавиев амфитеатр, именуемый в народе Колизеем. Корнелия же терзал один глупый вопрос, который не давал ему покоя. Он набрался смелости и крикнул вслед уходящему Императору:

   «А будут ли жители наших городов при Вашем Величии жить в мире и спокойствии?»

   Император остановился и как-то с насмешкой, то ли шутя, то ли серьезно ответил:

   «Ad calendas graecas…» [3 - «Ad calendas graecas» (дословно – После греческих календ, русский аналог – После дождичка в четверг)]

   Прошел ровно месяц. И летописцы того времени сделали запись:

   «За девять дней до календ сентября в первый год царствования Тита Флавия младшего с лица земли извержением вулкана Везувий были стерты города Помпея и Геркуланум». – Памятные золотые медальоны никто так и не нашел.

Последний день Помпеи. (Художник К. Брюллов (1830—1833 гг., Государственный Русский музей, Санкт-Петербург)

Артист

   В жизни каждого человека наступает момент, когда обыденная череда событий, забот и занятий приобретает постылый вкус бессмысленности и глупости, когда весь жизненный путь, на самом деле, оказывается тупиком, ведущим вокруг да около собственных иллюзий и ошибок мнимой значимости человека. И тогда, вольно невольно ты задаешь себе вопрос: для чего все нужно? Жизненный путь пройден, долог он был или коротким, все равно после жизни остается лишь сожаление, жалость и скорбь – и больше ничего. Вне зависимости был ли ты бедным или богатым, безвестным или знаменитым, мудрым или глупым для всех, без исключения, смерть имеет один вкус.

   И только тогда, когда жизнь и смерть становятся сестрами близнецами, только тогда человеку суждено приоткрыть занавес жизненной драмы, оглядеть все события прошлого без лживых прикрас настоящего. Но в такой миг, как правило, бывает уже слишком поздно что-либо изменить, ты начинаешь понимать, что смертельная петля крепко вцепилась в горло, под ногами нет никакой опоры, и твое тело судорожно и беспомощно бьется до того момента, пока не погаснет свет. – Свет гаснет…

   Под шумные аплодисменты зрителей и радостные возгласы режиссера ты понимаешь, что спектакль-премьера получился. Ты раскланиваешься, зал наполняется нескончаемой овацией. Признание окружающих слегка опьяняет твою душу, мнимая смерть становится вполне реальной: десятки сердец начинают биться в унисон наполненному сценаристом смыслу…

   Профессия актера столь обширна и многопланова, в смысле воздействия на восприятие окружающих лиц, что никто не обращает внимания на тело человека, продолжающего бездыханно висеть на сцене театра, называемого жизнью.

Хирург

Если бы я родился во времена Гиппократа, то меня с уважением называли бы философом. Ведь действительно, всю свою жизнь я посветил одному: поиску истины. Тысячи бессонных ночей и сотни гениальных догадок я без лишнего раздумья отдал на весы своего личного счастья. Со скальпелем в руках, через жизнь и смерть сотни людей, я прошел чрез ворота знаний ученого мужа к тайне, которая скрывалась, кажется, вечность. К тайне, к которой обращались все великие умы человечества. К тайне, которую удостоился постигнуть я, а не кто-нибудь другой, тайну за которой скрывается возможность человечества обрести божественный дар личного бессмертия. Изучая плоть других, я изучал, прежде всего, плоть свою. В смерти людей по несчастью умирающих под моим орудием исследования, я обретал свое личное бессмертие и бессмертие людей готовых пойти за мной дальше, продолжить и закончить мною начатое дело.

Гении никогда не бывают признаны своей эпохой, требуется время для того, чтобы сменилось поколение, а может и два, чтобы деяния гениев были оценены по заслугам. Так было с Парацельсом, Джордано Бруно и Галилеем, так случилось и со мной. И вместо того, чтобы получить титул самого известного хирурга всех времен и народов, поколение недоумков, с которым суждено было мне провести свою жизнь, поколение горластых газетчиков назвали меня непонятным прозвищем … Джек Потрошитель. Почему? – Мне непонятно до сих пор

Марат

В ванной, наполненной собственной кровью, он возомнил, что может повелевать человеческими судьбами. Но ту женщину, которая вошла к нему за несколько минут до его смерти, он не смог упросить продлить ему жизнь всего на несколько минут. Его тело подчинилось лезвию ножа с той же покорностью, с какой толпы возбужденных людей подчинялись его словам и декретам.

Не многие знают имя той посетительницы, которая смогла покорить того, кто считал себя самым свободным человеком в мире, но многим предстоит встретиться с ней лично…

«Смерть Марата» (Жак Луи Давид, 1793, Королевские музеи изящных искусств, Брюссель)

…дверь открылась. Возле умирающего Марата стояла женщина преклонных лет. В руках вместо пресловутой косы она держала нож, но это обстоятельство не помешало ей исполнить свои обязательства

Цезарь

Еще вчера я был уверен, что я бессмертен. Я чувствовал, что я могу повелевать временем. Я мог разрушать и создавать города, предсказывать будущее и разговаривать с богами. Никто из смертных не мог соревноваться с моим гением: мой меч был самым острым, слог точным, а мысль мудрой. Люди мою статую ставили рядом с Аполлоном, моего коня выбирали в сенаторы, а мою жизнь ценили больше, чем свою. Но безверие одного способно погубить надежду миллионов. Его меч пронзил мою плоть и я разуверился в мире. Я посмотрел в глаза новому божеству и, улыбнувшись, сказал: «В моей смерти ты найдешь свое бессмертие, люди запомнят тебя как богоубийцу – это все, что я могу для тебя сделать». Я потерял желание управлять людьми, замолчал и сделал вид, что умер. На следующий день я был приглашен на похороны собственного тела. Оно выглядело несколько странным, в его тленности сомневаться не приходилось. Я жадно глазами хватал образы и где-то в глубине души несколько сожалел о случившемся. То и дело ко мне приходила в голову мысль разбудить этот жалкий кусок мяса, который так могущественно вселял в людей страх и трепет одним своим существованием … – Я был польщен.

Гай Юлий Цезарь (скульптор Никола Кусту, 1696 г., Версальский дворец)

У попа была собака…

   Отец Сергий как всегда проснулся задолго до заутренней, долго ходил по дому и, как бы предчувствуя что-то неладное, нервно теребил себя за бороду, неустанно повторял какую-то молитву. Спустя какое-то время он подошел к иконе, стал на колени и твердым, уверенным голосом произнес: Утешающий нас во всякой скорби нашей, чтоб и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих! – перекрестился и стал одеваться. Выйдя из дому, отец Сергий обвел привычным взглядом свое землевладение, обнаружил таинственную пропажу своего пса, который каждое утро весело подбегал к своему хозяину с надеждой получить порцию-другую мяса, а вместе с ним и благословение на весь оставшийся день охранять оставляемое ему имущество. Не дождавшись пса, отец Сергей сам принялся искать его, обошел вокруг дома, заглянул в будку и в ней обнаружил бездыханное тело своего друга. Отец был шокирован. Тело собаки было изуродовано до неузнаваемости, а рядом с будкой лежал скомканный клочок бумаги, исписанный красными чернилами. Трясущимися руками старик поднял и развернул записку. на которой было написано: отдал душу за христианские бредни своего хозяина, – а ниже была сделана приписка: Чтоб и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих! Вот и сбылось предчувствие, – подумал священник, – нежно взяв пса на руки, заплакал и отнес его на задний двор. Выкопав небольшую могилку, похоронил пса, отец Сергий отправился в церковь служить утреннюю… День прошел незаметно быстро. Вечером, возвращаясь домой, предвосхищая мысли об утренней трагедии, отец решил развеять тяжелые часы одиночества, завернул на местную псарню с просьбой подарить щенка. К приходу местного священнослужителя на псарне отнеслись с уважением и посему отдали ему щенка редкой сторожевой породы. Взяв щенка за пазуху, старик со слезами на глазах отправился домой…

   Прошел месяц, а может быть и два, и случай с убийством собаки оттеснился временем. Щенок и священник привязались друг к другу, щенок быстро рос, а отец Сергий, часто наблюдая за непосредственной резвостью подрастающей собаки, предавался философским размышлениям о сущности человеческой природы, и о взаимоотношениях между духовными и бездуховными тварями. И вот однажды, сидя на крыльце возле своего дома, священнослужителю явилось видение, в котором вообразилось ему, будто он, на самом деле, не поп местного прихода, а воин Армии спасения Духа Святаго, и что на него возложено великое предназначение: возглавить борьбу с миром сатанинских сил, с самим диаволом. Старик живо представил образы небесных побед, лица святых и себя в образе Григория Победоносца, въезжающего в Царство Господне на белом коне, как вдруг, его мысли были оборваны пронзительным лаяньем четвероногого друга, где-то раздобывшего кусок мяса.

   Отец Сергий от увиденного пришел в бешенство, им овладела такая страсть ненависти к этому бездуховному существу, к этому проводнику дьявольского безразличия между миром земным и миром Небесным, что он почувствовал себя бесконечно маленьким, окруженным полчищем нечистой силы, схватил собственный посох и начал изо всех сил отмахиваться от тысячи рук, в одно мгновенье возникших неведомо откуда и пытающихся задушить священника. Отцу Сергию стало невыносимо страшно, этот ужас продолжался невыносимо долго…

   Когда к священнику вернулось сознание, он застал себя лежащим на земле, в руках у него был посох, а рядом лежало бездыханное тело собаки. Он бросился в дом, вырвал из какой-то тетради или книги лист бумаги, что-то нервно писал, после чего отнес труп собаки на задний двор, вернулся в дом и долго-долго молился. А на следующий день отец Сергий как всегда проснулся задолго до заутренней, долго ходил по дому и как бы предчувствуя что-то неладное, нервно теребил себя за бороду, неустанно повторял какую-то молитву. Спустя какое-то время он подошел к иконе, стал на колени и твердым, уверенным голосом произнес: Утешающий нас во всякой скорби нашей, чтоб и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих! – перекрестился и стал одеваться…

Отражение иллюзий опыты над человеком Алексей Бруев