Патриция Вентворт
Опасная тропа

   Patricia Wentworth
   TLONESOME ROAD
   Печатается с разрешения наследников автора и литературного агентства Andrew Nurnberg.
   © Patricia Wentworth, 1939
   © Перевод. Т. Трефилова, 2020
   © Издание на русском языке AST Publishers, 2022
   Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers.
   Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
//-- * * * --//

   В детективах Патриции Вентворт есть все: увлекательный сюжет, захватывающая интрига и удивительная, типично британская главная героиня – мисс Мод Сильвер, элегантная и слегка эксцентричная пожилая леди. Сама Агата Кристи не раз признавалась: во многом Мод Сильвер стала прототипом легендарной мисс Марпл.

Глава 1

   Рейчел Трехерн вышла из железнодорожного вагона первого класса, в котором приехала в Лондон, отдала билет у контрольного барьера и, сделав несколько шагов в сторону выхода, остановилась и взглянула на вокзальные часы. Еще только одиннадцать. Времени предостаточно, вполне можно выпить чашечку чаю. Или кофе? Конечно, чай в привокзальном буфете – гадкое пойло. Но будет ли кофе здесь лучше – вопрос спорный.
   Входя в буфет, мисс Трехерн решила остановить свой выбор на кофе. Она любит его меньше, чем чай, и, значит, не очень расстроится, если напиток окажется невкусным. Главное, чтобы он оказался обжигающе горячим. Несмотря на теплый костюм и шубку, она замерзла. Когда она уезжала из дому, шел снег, а здесь, в Лондоне, осадков не было, только легкий морозец и нависающий сумрак, грозивший превратиться в туман. Рейчел Трехерн зябко передернулась и хлебнула горячего сладкого кофе. Допив всю чашку, она и впрямь немного согрелась. Ее наручные часы показывали десять минут двенадцатого. Встреча назначена на одиннадцать тридцать.
   Она вышла из здания вокзала, взяла такси и назвала адрес:
   – Монтегю-Мэншнс, Уэст-Лиам-стрит, юго-запад.
   Загудел мотор, такси тронулось; она откинулась на спинку сиденья в углу и закрыла глаза. Пути назад уже не было. Когда она писала письмо с просьбой о встрече, то уверяла себя: «Это меня ни к чему не обязывает. Потом напишу, что необходимость отпала, только и всего!» Но не написала. Мисс Мод Сильвер ответила, пригласив мисс Трехерн в среду, 3 ноября, в 11.30. И вот сейчас Рейчел Трехерн катила на прием к этой женщине.
   Всю дорогу в поезде она думала: «Мне вовсе не обязательно с ней встречаться. Позвоню и скажу, что передумала. Потом пройдусь по магазинам, посмотрю дневной спектакль и вернусь домой…» Нет, только не это! Она слишком долго терпела. У нее больше нет сил. Раз уж она едет в Лондон, надо все-таки встретиться с мисс Сильвер. Можно ничего ей не рассказывать, но прием назначен, и она обязана на него явиться. Если мисс Сильвер не произведет на нее благоприятного впечатления, она просто развернется и уйдет, объяснив это необходимостью подумать, и оставит все как есть… Рейчел мысленно содрогнулась. «Нет-нет… так мне легче не станет. Я должна… должна с кем-нибудь поделиться. Я больше не могу носить это в себе!»
   Она открыла глаза и села прямо. Сердце ее тревожно замирало, но решение было принято. Ей давно хотелось увидеться с кем-нибудь, поговорить, избавиться от этого жуткого бремени страха. Однако сейчас пустые фантазии кончились. Она настроена твердо. Будь что будет, но она не уедет обратно, пока не облегчит душу!
   Такси остановилось. Рейчел расплатилась с шофером и поднялась по шести ступенькам к скромной входной двери Монтегю-Мэншнс. Похоже, это многоквартирный дом. Привратника нет, каменная лестница, ведущая наверх, и маленький лифт. Рейчел Трехерн побаивалась лифтов: двадцать лет назад, когда она была молоденькой девушкой, ее платье застряло в железной решетке лифтовой шахты, и она чуть не погибла. Она вспомнила Венецию, себя, девятнадцатилетнюю, и того американца, который выдернул ее платье из решетки, разорвав муслиновую ткань сильными ручищами. Как странно! Она забыла его лицо и никогда не знала его имени, но эти мощные, похожие на лопаты руки по-прежнему отчетливо помнила… С тех пор в автоматическом лифте она всегда чувствовала себя как-то неуютно, но это, разумеется, просто глупые страхи. Разве можно им поддаваться?
   С лифтом проблем не возникло, и вскоре Рейчел стояла перед дверью шестнадцатой квартиры, где прямо над звонком висела маленькая медная табличка с надписью: «Мисс Сильвер. Частный детектив». Она быстро надавила на кнопку и облегченно вздохнула. Если вы благовоспитанная дама, а не какой-нибудь мальчишка-посыльный, вам не пристало удирать со всех ног, позвонив в квартиру.
   Дверь открыла полная, старомодно одетая женщина в большом белом фартуке поверх темного платья с набивным рисунком, похожая на добрую кухарку, – вот уж кого никак не ожидаешь встретить в лондонской квартире! Женщина приветливо улыбнулась и сказала:
   – Входите быстрей, не стойте на холоде. В этих каменных домах ужасно сквозит, а уличная дверь всегда нараспашку. Мисс Трехерн? Да, мэм, мисс Сильвер сейчас вас примет.
   Она открыла вторую дверь, и Рейчел Трехерн шагнула в комнату, гораздо больше напоминавшую гостиную эпохи королевы Виктории, нежели рабочий кабинет. Брюссельский ковер с ярким цветочным рисунком, плюшевые шторы веселого переливчато-синего оттенка, черный шерстяной коврик перед открытым камином. Обстановку дополняли странные маленькие викторианские кресла с гнутыми ножками, зачехленными сиденьями и искривленными у основания спинками. На каминной доске выстроились в ряд фотографии в серебряных рамках, над ними висела гравюра на стали с картины Милле [1 - Джон Эверетт Милле – английский живописец (1829–1896).] «Черный брауншвейгский гусар». Стену напротив украшали «Пробуждение души» и «Мыльные пузыри». Обои с букетиками фиалок отодвигали время назад на добрых сорок лет.
   Посреди бархатного ковра стоял письменный стол из резного желтого орехового дерева; за ним сидела маленькая женщина в платье табачного цвета. Ее густые мышино-серые волосы были забраны в тугой пучок на затылке, а спереди уложены в пышную завитую челку, такую же, как у покойной королевы Александры. Сеточка держала в строгости всю прическу. Под челкой виднелись мелкие невзрачные черты лица и сероватые глазки. Кожа мисс Сильвер имела землистый оттенок, зато была гладкой, без морщин. Когда мисс Трехерн вошла в кабинет, его хозяйка писала адрес на конверте. Покончив с этим, она промокнула чернила, отложила письмо в сторону и подняла глаза, преисполненная серьезного внимания.
   – Мисс Трехерн? – спросила она, слегка наклонив голову. – Надеюсь, вы не слишком замерзли в дороге? Прошу вас, садитесь.
   Рейчел Трехерн опустилась на стул, стоявший наготове по другую сторону стола, и ощутила на себе испытующий взгляд – непродолжительный, но острый. Маленькие сероватые глазки мисс Сильвер осмотрели ее с головы до пят и тут же опустились. Женщина взяла с колен вязанье и, казалось, сосредоточила на нем все свое внимание. На спицах была маленькая кофточка, одна из тех, которыми щедро задаривают будущих мам. Большой белый шелковый носовой платок защищал нежно-розовую шерсть от соприкосновения с коленями мисс Сильвер, задрапированными юбкой табачного цвета.
   Что же увидели серые глаза? Стройную женщину в возрасте от тридцати пяти до сорока лет, с хорошей осанкой, хорошей кожей, хорошими глазами и хорошими волосами. И все было бы замечательно, но впечатление портила одна существенная деталь – внутренняя напряженность. Губы тревожно поджаты. Глаза мечутся, как у испуганной лошади. Руки крепко сцеплены. Да, этой женщине не позавидуешь!
   Мисс Сильвер оторвалась от своего вязания и еще раз бегло взглянула на посетительницу. Теперь она могла бы составить полную опись гардероба мисс Трехерн: костюм ручной вязки из коричнево-бежевой меланжевой пряжи, плотные шелковые чулки и отличного фасона темно-коричневые кожаные туфли на низком каблуке; добротная шубка, единственная скромная нитка натурального жемчуга; маленькая коричневая фетровая шляпка. Все указывало на женщину со вкусом и средствами, жительницу деревни.
   И кроме того, на женщину, гонимую страхом. Пока мисс Трехерн жаловалась на очень холодную для ноября погоду, мисс Сильвер заметила, как нервно подергиваются ее сцепленные руки. Она провязала половину ряда, а потом сказала:
   – Вы очень пунктуальны. Я ценю это качество. Пожалуйста, расскажите, что вас ко мне привело.
   Рейчел Трехерн подалась вперед.
   – Наверное, мне не следовало приходить, мисс Сильвер. Да, я вам писала, но, знаете, я передумала. Я пришла только для того, чтобы извиниться и сказать…
   – Иногда первая мысль – самая правильная, – назидательно заметила мисс Сильвер. – Вы сильно нервничаете. Вы написали мне, так как были встревожены и испытывали потребность поделиться с кем-нибудь своими тревогами. Вам на время стало легче, и вы начали думать, что совершили глупость…
   – Откуда вы знаете? – вскричала мисс Трехерн.
   Мисс Мод Сильвер кивнула:
   – Это моя работа – все знать. Ведь я права, не так ли? Позвольте узнать, кто вам меня рекомендовал?
   – Никто. – Мисс Трехерн опять откинулась на спинку стула. – Видите ли, Хилари Каннингем… э… Каннингемы – родственники одной моей старой подруги. Я встретилась с ними у нее в гостях, и Хилари рассказывала о вас… это было давно, несколько месяцев назад. А потом, когда почувствовала, что больше не выдержу, я вспомнила ваше имя и отыскала ваш адрес в лондонском справочнике. Только, мисс Сильвер, я не хочу, чтобы кто-то узнал…
   Мисс Сильвер опять кивнула:
   – Разумеется, мисс Трехерн. Вся моя работа строго конфиденциальна. Как замечательно выразился лорд Теннисон, «верь мне во всем или не верь вовсе». Я частенько цитирую эти строки своим клиентам. Великий поэт, к сожалению, незаслуженно забытый! И довольно практичный. Согласитесь: я не смогу вам помочь, если вы не расскажете мне, в чем дело.
   – Никто не сможет мне помочь, – сокрушенно обронила Рейчел Трехерн.
   Спицы мисс Сильвер громко щелкнули.
   – На мой взгляд, это весьма глупое утверждение, – заявила она, – и… – легкое покашливание, – несколько неуважительное. Да, никто не поможет вам, если вы сами не позволите вам помочь. А теперь, надеюсь, вы расскажете мне о ваших тревогах, и мы подумаем, что с этим можно сделать.
   Рейчел Трехерн невольно вспомнила школьные годы. Точно такую же бодрую деловитость выказывала незабвенная мисс Баркер, сталкиваясь с хитросплетениями «Натана Мудрого» [2 - Драматическая поэма из немецкой литературы.] или ошибками в сложной арифметической задачке. Словно среагировав на щелчок спиц, Рейчел посмотрела через стол, широко распахнув свои темно-карие глаза, и произнесла:
   – Мне кажется, кто-то пытается меня убить.

Глава 2

   – О боже! – воскликнула мисс Сильвер, громко щелкнув спицами, и на мгновение подняла глаза. – Что навело вас на такую мысль?
   Рейчел Трехерн сделала резкий вдох.
   – Я пришла сюда, чтобы сказать об этом, но, если честно, мне не хотелось этого делать. Когда говоришь подобные вещи, тебе никто не верит. И сейчас, когда я все-таки решилась, мое признание прозвучало еще нелепее, чем я ожидала. Я заранее знала, что вы не поверите мне.
   – Люди очень часто так говорят, – безмятежно заметила мисс Сильвер. – То, что их беспокоит, на первый взгляд кажется абсурдным. К тому же им, по счастью, никогда раньше не приходилось сталкиваться с преступлениями. У меня же, напротив, богатый опыт по этой части. Знаете, мисс Трехерн, на свете совсем немного вещей, в которые я не способна поверить. А теперь, пожалуйста, расскажите мне все от начала и до конца. Прежде всего, зачем кому-то вас убивать? Во-вторых, на вас уже покушались? Если да, то при каких обстоятельствах? И в-третьих, кого конкретно вы подозреваете? – Произнося это, женщина-детектив опустила свое вязанье, достала из верхнего правого ящика стола ярко-красную тетрадь, раскрыла ее перед собой и, макнув ручку в чернильницу, вывела аккуратный заголовок.
   Странно, но эти действия успокоили мисс Трехерн: их обыденность слегка отодвинула страх. Теперь, что бы она ни сказала, ее слова попадут в эту маленькую тетрадку и останутся в записи. При виде тетради Рейчел опять вспомнила школьные годы. Точно такую же страницу она когда-то исписывала классическими фразами из грамматики. Когда мисс Сильвер вновь на нее взглянула, она уже собралась с духом и начала свой рассказ:
   – Даже не знаю, поверите ли вы мне, так как я и сама с трудом верю во все происходящее. Мы с вами совсем незнакомы, но если вы обратитесь к людям, хорошо меня знающим, они наверняка скажут вам, что мне отнюдь не свойственны подозрительность и истеричность. Бесконечные дела и заботы отнимают у меня много времени, и я почти не думаю о себе. У меня другие интересы.
   – Вот как? – спросила мисс Сильвер. – Какие же это интересы, мисс Трехерн?
   – Вам знакомо имя Ролло Трехерн?
   – Ну конечно. «Дома Ролло Трехерна». Вы имеете отношение к этим «Домам»?
   – Я дочь Ролло Трехерна. Вы, вероятно, знаете, что он сделал в Америке огромное состояние. И это состояние он оставил мне в доверительную собственность. Семнадцать лет назад мой отец умер, и с тех пор я вынуждена сама заниматься бизнесом.
   – «Дома» были вашей идеей?
   Рейчел Трехерн помедлила с ответом.
   – Пожалуй, да. У меня была гувернантка, мы все ее очень любили. На ее примере я поняла, как это несправедливо, когда люди всю жизнь работают на других, а потом, в старости, влачат полунищенское существование. Я задумалась о том, куда девать свалившиеся на меня деньги, вспомнила про мисс Баркер и решила создать «Дома Трехерна».
   – Вы вложили в «Дома» все отцовское состояние?
   – Нет-нет, что вы… я не хочу, чтобы вы так думали. Я имею право распоряжаться определенной суммой, но большая часть капитала заморожена… причем довольно странным образом. – Она замолчала, потом продолжила изменившимся голосом: – Я могу завещать эти деньги, но не могу их никому отдать. Все это очень сложно. Юридически я обладаю полной свободой действий, но фактически связана по рукам и ногам волей отца. Он оставил все деньги именно мне, так как был уверен: я буду считаться с теми ограничениями, которые он создал.
   Мисс Сильвер вновь подняла глаза и быстро взглянула на дочь Ролло Трехерна. Темные волосы, высокий лоб, широко посаженные глаза, очень чуткие ноздри, красивые пухлые губки, созданные для улыбок, но сейчас напряженно сжатые, твердый подбородок. Ясно, почему эту женщину тяготит богатство: оно для нее не игрушка, а бремя.
   – Итак, – произнесла мисс Сильвер, – по существу дела вы являетесь доверительным собственником. Понимаю.
   Мисс Трехерн поставила локоть на стол и подперла ладонью щеку.
   – Все так запутанно! – вздохнула она. – Мне пришлось рассказать вам предысторию, потому что иначе вы ничего не поймете. Примерно три месяца назад я получила анонимное письмо. Конечно, я получала их и раньше, но это было другое…
   – Надеюсь, вы его сохранили, мисс Трехерн?
   Рейчел покачала головой:
   – Нет, я тут же его уничтожила. И потом, оно бы вам ничего не дало. Это были всего лишь слова, вырезанные из газеты и приклеенные на обычный белый лист писчей бумаги. Без обращения, без подписи. Там говорилось: «Побыла богатой, и хватит. Настал черед других».
   – Письмо пришло по почте?
   – Да… с лондонским почтовым штемпелем. Двадцать шестого августа. А через неделю пришло второе письмо, очень короткое. В нем было следующее: «Ты зажилась на этом свете». Еще через неделю я получила третье: «Готовься к смерти!»
   – О боже! – воскликнула мисс Сильвер. – И вы не сохранили ни одного? Какая жалость! Как были надписаны конверты?
   Рейчел Трехерн откинулась на спинку стула и сказала:
   – Это как раз самое странное. В каждом случае адрес был вырезан из письма, которое я уже когда-то получила.
   – Вы хотите сказать, конверт был старым?
   – Нет, не весь конверт. Из писем, которые приходили ко мне по почте раньше, были вырезаны полоски длиной в пару дюймов с моим именем и адресом и наклеены на новые конверты.
   – Из каких писем были взяты эти вырезки?
   – Первая – из письма моей сестры Мейбел, миссис Уодлоу, вторая – из письма двоюродной сестры, мисс Эллы Компертон, и третья – из письма еще одной моей родственницы, юной Кэролайн Понсонби. Но, разумеется, они не имеют никакого отношения к этим анонимкам. Я получила их письма, прочла, а конверты выбросила.
   – Понятно… – протянула мисс Сильвер и опять заработала спицами. Выдержав достаточную, по ее мнению, паузу, она сказала: – Мне бы хотелось услышать все до конца, а уж потом мы обсудим подробности. Насколько я понимаю, вы пришли сюда не только затем, чтобы рассказать мне про эти анонимные письма. Случилось что-то еще… – Мисс Сильвер опять замолчала, сосредоточившись на вязании.
   В конце концов Рейчел Трехерн выдавила:
   – Да… вы правы…
   – Пожалуйста, расскажите.
   Мисс Трехерн уронила лоб на руку, словно пытаясь заслонить глаза, и заговорила тихим ровным голосом:
   – Через день или два после того, как пришло последнее письмо, я чуть не упала с лестницы. Я вымыла свою собаку, взяла ее на руки и решила отнести вниз. Я не хотела, чтобы пес начал отряхиваться на втором этаже, поэтому торопилась. Как только я подошла к верхней ступеньке, моя служанка, Луиза Барнет, схватила меня за руку. «Мисс Рейчел!» – вскричала она и оттащила меня назад. Мы с Луизой вместе росли, и она мне очень предана. Я заметила, что она побледнела и дрожит. Она вцепилась в меня со словами: «Если бы я вас не остановила, вы бы разбились насмерть! Я сама чудом осталась жива, но я-то поднималась, а вы собирались спускаться, да еще с Ньюзелем на руках… ох, вы бы точно полетели кувырком с этих ступенек!» Я спросила: «Что ты имеешь в виду, Луи?» И она ответила: «Посмотрите сами, мисс Рейчел!»
   – И что же вы обнаружили? – оживилась мисс Сильвер.
   – Со второго этажа на полпролета вниз уходит длинная прямая лестница, дубовая, без ковровой дорожки. Когда Луиза меня остановила, я была на верхней площадке. Я не разрешаю слишком сильно натирать ступеньки, но тут увидела, что первые три ступени блестят как стекло. Луиза незадолго до этого поднялась наверх. Она сказала, что ее ноги разъехались как на льду, она плюхнулась на четвереньки и ухватилась за перила – только это ее и спасло. С собакой на руках я была бы совершенно беспомощна. Может, насмерть я и не разбилась бы, но наверняка получила бы серьезные увечья. Горничная – местная девушка, спокойная и слегка глуповатая. Она объяснила, что натерла лестницу как обычно. – Рейчел Трехерн невесело усмехнулась. – Признаться, она никогда не отличалась излишним рвением.
   – А когда вы сами поднимались по этой лестнице? И когда по ней ходили другие люди?
   – Насколько я знаю, после полудня лестницей никто не пользовался. Я не хотела устраивать шум, поэтому не стала задавать вопросы. На тот момент в доме гостили все мои родственники. Я сидела у себя в комнате, писала письма. Моя сестра отдыхала. Девушки гуляли в саду. Остальные разъехались кто куда. Я вымыла Ньюзеля в половине пятого. Вряд ли после трех часов кто-то поднимался или спускался по этой лестнице.
   – За это время можно было легко натереть три ступеньки, – заметила мисс Сильвер.
   Рейчел Трехерн промолчала, но после короткой паузы продолжила свой рассказ:
   – Я бы не придала этому значения, если бы не письма. Я изо всех сил старалась не думать о проклятых ступеньках, но в голову сами собой лезли разные мысли. Понимаете, горничная натирает лестницу до завтрака, и если бы она была такой скользкой весь день, то до половины пятого на ней обязательно кто-нибудь поскользнулся бы. Но если ее натерли днем, когда по дому никто не ходил, значит, это сделали нарочно, для того чтобы кто-то упал. После тех анонимок у меня невольно возникло ощущение, что поскользнуться на лестнице должна была именно я. Эта мысль не дает мне покоя.
   – Вы можете сказать, какой полировкой натерли ступеньки?
   – Да, могу. Это новое средство, называется «Глассо». Экономка купила его на пробу, но я бы не хотела, чтобы им натирали полы: они становятся слишком скользкими.
   Во время очередной паузы мисс Сильвер отложила свое вязанье и что-то записала в тетрадке с блестящей обложкой.
   – Это все? – спросила женщина-детектив.
   – Нет… не все! – вскричала Рейчел Трехерн, отнимая руку от глаз.
   Мисс Сильвер тихо кашлянула.
   – Тогда продолжайте, прошу вас. Мне будет гораздо легче, если вы не станете прерывать свой рассказ. Что же случилось после?
   – Примерно неделю все было спокойно. А потом Луиза Барнет обнаружила в моей комнате пылающие занавески. Она сбила пламя; пожар не нанес большого вреда, но… он явно не возник случайно. В комнате нет источников открытого огня, и шторы не могли загореться сами по себе. Мне вряд ли грозила серьезная опасность, но после всего, что произошло раньше, это оказалось не слишком приятно.
   Спицы мисс Сильвер громко щелкнули.
   – Пожар – это всегда неприятно, – объявила она.
   Мисс Трехерн откинулась на спинку стула.
   – Но самое страшное случилось четыре дня назад. Именно поэтому я и пришла сюда, только я сомневалась, что смогу вам все рассказать. Это так гадко… – Последние слова она произнесла медленно, почти озадаченно.
   Мисс Сильвер подняла с колен розовый клубок и отмотала немного шерстяных ниток.
   – Пожалуйста, не делайте пауз, – деловито попросила она. – Говорите же, я вас слушаю.
   В другое время столь решительный тон позабавил бы Рейчел Трехерн, но сейчас ей было не до смеха. Впрочем, на мгновение ее губы тронула легкая полуулыбка.
   – Хорошо, – согласилась она. – Постараюсь рассказать вам все как можно быстрей. В субботу я была в Ледлингтоне, ходила по магазинам и среди прочего купила коробку шоколадных конфет. Я, единственная в семье, люблю конфеты с мягкой начинкой и поэтому выбрала хороший набор ассорти из конфет с твердой начинкой, но попросила несколько штук заменить на мои любимые. На каждой шоколадке стоял оттиск с названием, чтобы покупатель знал, с какой начинкой он берет конфету. После обеда я пустила коробку по кругу. Конфеты оказались очень вкусными. Я с удовольствием съела две с мягкой начинкой, а потом отнесла коробку к себе в комнату, так как Луиза Барнет тоже любит шоколад и тоже предпочитает мягкую начинку. Когда я покупала конфеты, Луиза была со мной и теперь ждала, что я с ней поделюсь. Я сказала ей: «Угощайся!» Она взяла одну конфету и почти сразу побежала в ванную, где ее выплюнула. Прополоскав рот, служанка вернулась страшно расстроенная. Она сказала: «Конфета была горькой, как желчь. Кто-то хочет вас погубить, мисс Рейчел! Вам грозит опасность». Она принесла мне коробку с конфетами, и мы внимательно их осмотрели. Все конфеты с твердой начинкой были обычными, и мы отложили их в сторону. Осталось около дюжины конфет с мягкой начинкой. У трех снизу, на донышке, оказались маленькие проколы, через которые в них что-то залили. Проколы были почти незаметными. Я тронула языком начинку в одной из таких конфет и ощутила горечь. После этого я сожгла все оставшиеся.
   – Очень глупый поступок, – живо прокомментировала мисс Сильвер. – Вам надо было отдать их на экспертизу.
   В ответ Рейчел лишь беспомощно пожала плечами, подняла руку с колен и тут же уронила обратно.
   – Теперь это невозможно, – выдохнула она.

Глава 3

   Мисс Сильвер ждала, но не услышала больше ни слова. Довязав до конца ряд, она сказала:
   – Это для малыша Хилари Каннингем. Приятный цвет, такой нежный!
   Рейчел Трехерн мельком взглянула на бледно-розовую шерсть и рассеянно бросила:
   – А я и не знала, что у Хилари есть ребенок.
   – Пока нет. Он родится в январе. – Мисс Сильвер приступила к вывязыванию следующего ряда. – Ну что ж, мисс Трехерн, продолжим. Я задала вам три вопроса. Во-первых, зачем кому-то понадобилось вас убивать? Вы сказали, что ваш отец, Ролло Трехерн, оставил вам очень большое состояние, которым вы вправе распоряжаться по собственному усмотрению. Могу ли я считать это ответом?
   – Думаю, да, – пробормотала мисс Трехерн, отводя глаза.
   – Во-вторых, я спросила вас, покушались ли на вашу жизнь и если да, то при каких обстоятельствах. На этот вопрос вы ответили весьма подробно. И в-третьих, я поинтересовалась, кого конкретно вы подозреваете. Мне очень важно это знать.
   – Да, конечно, – сказала Рейчел и надолго умолкла. Опять сцепив в замок руки на коленях, она посмотрела на них и заговорила, не поднимая глаз: – Думаю, я могу вам доверять, мисс Сильвер. Понимаете, вся беда в том, что… вы вряд ли сумеете мне помочь, если я не буду с вами до конца откровенной. Я должна рассказать вам все. Но… при всем своем желании я просто не могу это сделать. Я рассматриваю те события, которые со мной происходят, и тех людей, которые меня окружают, сквозь призму собственного мироощущения. Мой взгляд окрашен моим настроением, моими страхами, сомнениями, подозрениями. Все это сильно искажает картину. Я сама плохо понимаю то, о чем рассказываю, поэтому вынуждена подбирать слова, пытаясь донести до вас, постороннего человека, свои сложные впечатления. Вы никак не можете проверить мои слова. Вы не знаете ни людей, ни обстоятельства, о которых я говорю, а я не могу изложить события непредвзято. Неужели вы этого не понимаете?
   – Я понимаю. Вы слишком встревожены, чтобы быть объективной. А теперь скажите мне, кого вы все-таки подозреваете.
   Рейчел Трехерн подняла глаза.
   – Никого.
   – А кого подозревает Луиза Барнет?
   Рейчел резко вскинула голову и посмотрела прямо в лицо мисс Сильвер, сидевшей через стол от нее.
   – Никого, – повторила она, – ни единого человека. Она боится за меня, и это делает ее подозрительной. Вот почему я к вам и пришла. Я больше так не могу: жить с любимыми людьми, все время видеть их рядом и при этом терзаться жуткими подозрениями.
   – Понятно, – протянула мисс Сильвер. – Позвольте мне процитировать отрывок из поэмы лорда Теннисона «Мод»: «Чье это злодейство? Говорят, мы все злодеи». Еще там говорится о том, что жажда наживы в духе Каина не лучше ужасов войны. На мой взгляд, отлично сказано. Боюсь, жажда наживы в сердце Каина – причина многих преступлений.
   – Каин… – прошептала Рейчел, и мисс Сильвер кивнула.
   – Совершенно очевидно, подозрения Луизы Барнет, да и ваши, видимо, тоже, падают на кого-то из членов вашей семьи.
   – Мисс Сильвер!
   – Советую вам это признать. Поймите же: речь идет о покушении на убийство, и здесь требуется особая осмотрительность. Эту ситуацию необходимо прояснить ради вас и ваших родных. Возможно, ваши страхи беспочвенны и покушения совершал кто-то другой. В таком случае вы напрасно расстраиваетесь. Мы смело возьмемся за решение вашей проблемы и посмотрим, что можно сделать. А сейчас, мисс Трехерн, мне бы хотелось услышать подробный рассказ о ваших домочадцах, членах семьи и всех тех, кто гостил у вас в моменты совершения покушений.
   Рейчел Трехерн на мгновение задержала на ней свой взгляд, а потом заговорила тихим ровным голосом:
   – У меня дом в Уинклиффе. Его построил отец. Он называется Уинклифф-Эдж [3 - Край (англ.).] и стоит, как явствует из названия, на краю утеса, прямо над морем. По другую сторону от дома расположен очень красивый сад, своего рода достопримечательность. Дом большой и вмещает много гостей, поэтому мне приходится держать целую армию прислуги и в частности – экономку и пять горничных. Мужчин на домашние работы я не беру. Моя экономка, миссис Эванс, живет в нашей семье уже двадцать лет, это замечательная женщина. Горничные – девушки, приехавшие из окрестных мест, самое дальнее – Ледлингтон. Я знаю все и про них, и про их семьи. Обычно они работают у меня до тех пор, пока не выходят замуж. Все это милые приличные барышни. Ни у кого из них нет ни малейшего повода мне вредить. Что касается гостей… – Она немного помолчала. – Дом часто бывает полон. Отец построил его не только для себя и меня. Он хотел, чтобы это был своего рода сборный пункт для всей нашей семьи. Мои родственники так его и воспринимают, поэтому я очень редко оказываюсь там одна.
   – Вы, кажется, упоминали сестру.
   – Да… у меня есть сестра Мейбел.
   – Она младше вас?
   – Нет, старше на пять лет. Она рано вышла замуж, и отец дал ей приданое.
   – А по завещанию он ей ничего не оставил?
   – Нет.
   – И она этим удовлетворилась?
   Мисс Трехерн закусила губу.
   – Во всяком случае, мы с ней не ссорились. Мой отец знал, что его завещание понравится далеко не всем, однако у его поступка были свои причины.
   Мисс Сильвер деликатно покашляла.
   – Люди редко с пониманием относятся к причинам, которые движут поступками их родных, – заметила она. – Пожалуйста, продолжайте, мисс Трехерн. Вы сказали, что ваша сестра замужем. Ее семья жила у вас, когда происходили все эти загадочные события?
   – Да. У Мейбел слабое здоровье. Она жила у меня весь август. Ее муж, Эрнест Уодлоу, приезжал по выходным. Он писатель – путевые очерки, биографии и все такое. Их двое детей тоже приезжали по выходным. Морис, ему двадцать три года, учится на адвоката, а Черри, ей девятнадцать, просто развлекается. Из других гостей были мой юный двоюродный племянник Ричард Трехерн, внук брата моего отца; двоюродная сестра по отцовской линии мисс Элла Компертон – у нее небольшая квартирка в городе, но она всегда с удовольствием оттуда уезжает; двоюродный брат по материнской линии, Космо Фрит, и его и моя двоюродная племянница Кэролайн Понсонби…
   – Минуточку, – перебила мисс Сильвер. – Кто из этих родственников жил у вас в доме в те дни, когда вы получили три анонимных письма?
   – Никто, – ответила Рейчел Трехерн, – кроме моей сестры Мейбел. Она провела у меня весь август и большую часть сентября. Остальные приезжали только на выходные.
   Мисс Сильвер отложила вязанье и взялась за карандаш.
   – Прошу вас, назовите даты.
   Рейчел Трехерн ответила четко, без единой запинки, как ученица, добросовестно вызубрившая урок:
   – Первое письмо пришло в четверг двадцать шестого августа, второе – в четверг, второго сентября, и третье – девятого сентября, тоже в четверг.
   – А когда произошел эпизод с натертыми ступеньками?
   – 11 сентября.
   – В субботу?
   – Да, в субботу.
   Мисс Сильвер записала полученные данные.
   – А пожар в вашей спальне?
   – В следующую субботу, восемнадцатого сентября.
   – А случай с шоколадными конфетами?
   – В прошлую субботу, тридцатого октября.
   Мисс Сильвер аккуратно занесла услышанное в тетрадку и подняла глаза, нацелив карандаш на Рейчел Трехерн.
   – В период между восемнадцатым сентября и тридцатым октября ничего не случалось?
   – Нет. Я часто уезжала из дома, и гостей у меня не было… – Рейчел внезапно осознала, что именно она сказала, и ее щеки окрасились ярким румянцем. Напуганная и расстроенная, она похорошела от волнения. – Только не подумайте, что…
   – Моя дорогая мисс Трехерн, – перебила ее мисс Сильвер, – нам обеим придется думать – спокойно, обстоятельно и, главное, беспристрастно. От наших размышлений не пострадает ни одна невинная душа. Бояться расследования должен только преступник. Невиновные будут оправданы. Итак, давайте продолжим. Я составила список ваших родственников в том порядке, в котором вы мне их перечислили: мистер и миссис Уодлоу, ваши зять и сестра. Мистер Морис и мисс Черри Уодлоу, их сын и дочь. Мистер Ричард Трехерн, мисс Элла Компертон, мистер Космо Фрит и мисс Кэролайн Понсонби – ваши двоюродные братья, сестры и племянники. По вашим словам, никто из этих родственников, кроме миссис Уодлоу, не гостил в вашем доме в те дни, когда были написаны, отправлены и получены анонимные письма. А теперь, пожалуйста, скажите мне, кто из них проживал в вашем доме одиннадцатого сентября, когда произошел инцидент с натертыми ступеньками.
   Лицо Рейчел Трехерн вновь побелело.
   – Они все были там, – пролепетала она.
   – А в следующую субботу, восемнадцатого сентября, когда служанка обнаружила в вашей спальне горящие шторы?
   – Они все были там.
   – А за те шесть недель, пока в вашем доме не было гостей, не произошло ничего подозрительного?
   – Мисс Сильвер!
   – Давайте оставим эмоции. Итак, за это время вы не заметили ничего странного. Однако в субботу, тридцатого октября, вами были обнаружены отравленные шоколадные конфеты. Кто из ваших родственников находился в доме, когда это случилось?
   Мисс Трехерн в третий раз повторила ту же фразу, только теперь ее голос упал до шепота:
   – Они все были там.
   – О боже! – пробормотала мисс Сильвер, потом перевернула страницу и, написав заголовок, сказала бодрым спокойным тоном: – А теперь, будьте любезны, расскажите немного о каждом из этих родственников, совсем коротко: возраст, род занятий, финансовое положение…
   – Мисс Сильвер… я не могу!
   Женщина-сыщик посмотрела на нее добрым, но твердым взглядом.
   – Можете, моя дорогая мисс Трехерн. Советую вам быть со мной предельно откровенной. Насколько я поняла, вы живете в постоянном страхе, так как вам приходится подозревать всех своих родственников. Ситуация совершенно невероятная, и ее необходимо прояснить. Если вы что-то от меня утаите, я не сумею вам помочь. Итак, продолжим. Начнем с вашей сестры Мейбел, миссис Уодлоу.

Глава 4

//-- Записи мисс Сильвер --//
   Мейбел Уодлоу: 44 года. Нервная дама, наполовину инвалид. Запоем читает детективные романы. Очень любит мужа и детей. Некоторое чувство обиды по поводу завещания отца.
   Эрнест Уодлоу: 52 года. Дилетант. Путешественник. Писатель. Книги никогда не приносили ему хорошего дохода. У жены, судя по всему, денег не много. Мисс Трехерн им помогает.
   Морис Уодлоу: 23 года. Учится на адвоката. Сочувствует социалистам. Вероятно, родители любят его больше, чем мисс Т. Она слишком старалась говорить о нем непредвзято. Видимо, умный, развязный молодой человек, слишком самодовольный, чтобы доставлять удовольствие другим. Это всего лишь предположение.
   Черри Уодлоу: 19 лет. Хорошенькая барышня. Приезжает на отдых. Довольно легкомысленна. В девятнадцать лет девушки обычно бывают либо слишком легкомысленны, либо слишком серьезны.
   Элла Компертон: 49 лет. Дочь старшей сестры Ролло Трехерна Элизы. Старая дева со скудным доходом. Маленькая квартирка, узкие интересы, скучная жизнь. Завидует богатству младшей двоюродной сестры? Тоном, которым говорила о ней мисс Т., обычно говорят о тех, кому сочувствуют, но не слишком любят.
   Космо Фрит: 45 лет. Еще один дилетант, но другого типа. Талантлив, но не способен найти применение своим многочисленным способностям. За все берется и ничего толком не умеет. Не женат. Любит общество и красивых женщин – «Wein Weib und Gesang» [4 - «Вино, женщины и песня» (нем.) – название вальса Иоганна Штрауса.]. Двоюродный брат по материнской линии. Мисс Т. относится к нему с большой симпатией. Финансовое положение сомнительное.
   Кэролайн Понсонби: 22 года. Двоюродная племянница мисс Т., миссис Уодлоу и Космо Фрита. Мисс Т. обожает эту юную барышню. Говорит о ней очень тепло, называет «прелестное дитя». Маленький независимый доход.
   Ричард Трехерн: 26 лет. Двоюродный племянник по отцу. Внук младшего брата Ролло Трехерна, Мориса. Архитектор. Находится на нижней ступени общественной лестницы. Амбициозен. Мисс Т. принимает активное участие в его судьбе. Она утверждает, будто между ним и Кэролайн нет кровного родства, и по ее тону ясно: ей хочется, чтобы они поженились. Как сказал лорд Т., «весной юноша начинает мечтать о любви». Он умолчал про ноябрь, который сильно охлаждает юные головы. Мисс Т. с большим теплом и интересом относится к этой молодой паре.

Глава 5

   Сделав эти записи, мисс Сильвер откинулась на спинку стула и взяла с колен бледно-розовую детскую кофточку.
   – Ну вот, с этим покончено, – объявила она, вновь принимаясь за вязание. – А теперь, боюсь, мне придется задать вам не слишком приятный вопрос. Скажите, какую финансовую выгоду получат ваши родственники в случае вашей смерти?
   Рейчел Трехерн встретила этот вопрос спокойно, как встречают давно ожидаемый удар.
   – Я знала, что вы меня об этом спросите, – начала она, – но ответить не так-то просто. Видите ли, ситуация весьма необычна. Кажется, я уже говорила вам: мой отец оставил мне эти деньги в качестве доверительной собственности. Он юридически не оформил никаких условий относительно того, как я должна ими распоряжаться, но высказал мне свои пожелания устно. И я обещала выполнить его волю. Послушайте, мисс Сильвер, я чувствую, вам можно доверять, однако то, о чем сейчас пойдет речь, касается моего отца. Дайте слово, что вы никому это не расскажете… и не будете делать никаких записей.
   Мисс Сильвер взглянула на свою встревоженную клиентку.
   – Я никому не расскажу и не буду делать никаких записей, – пообещала она.
   Рейчел Трехерн продолжила:
   – Мой отец сбежал из дому вместе с моей мамой. Мама располагала небольшой суммой денег, а отец не имел ни цента. Это важно, так как именно тогда была заложена основа родственных связей моей матери. Без ее денег он не смог бы начать бизнес, поэтому, распоряжаясь своим состоянием, он пожелал, чтобы ее родственники были учтены наравне с его собственными. Он увез ее в Соединенные Штаты, и там им пришлось несладко: они едва сводили концы с концами. Первых двух детей они потеряли. Это было за десять лет до рождения Мейбел. А я родилась через пять лет после нее. Потом мама умерла. В то время отец только-только встал на ноги, зато в последующие годы он начал получать хорошую прибыль от своих предприятий. Все, к чему он прикасался, превращалось в золото. На одном земельном участке, купленном им за бесценок, нашли нефть, и он стал неслыханно богат. Он вернулся в Англию и здесь умер. А сейчас я расскажу, о чем конкретно он попросил меня перед смертью. Его тяготило, что человек, вместе с которым он покупал нефтяное месторождение, не получил от него никакой прибыли. Они из-за чего-то поссорились, партнерство распалось, и мистер Брент уехал, не претендуя на земельный участок, поскольку в то время он считался бесприбыльным. Мой отец сколотил на нефти целое состояние, однако мысль о партнере Стерлинге Бренте не давала ему покоя. Он говорил мне, что всегда был в ладу с законом, но когда стоишь на краю могилы, в первую очередь спрашиваешь себя, всегда ли ты оказывался в ладу со своей совестью. Отец попытался найти старого партнера, но не сумел. Он назвал мне сумму, которая ему причиталась, запретил мне ее трогать и велел продолжить поиски мистера Брента или его наследников. Это стало его первой просьбой.
   – Вам не удалось найти мистера Брента?
   – Нет. Прошло так много времени, и он наверняка уже умер. Если я в течение своей жизни так и не сумею его отыскать, эти деньги будут пущены на стипендии для американцев, обучающихся в Оксфорде и Кембридже, и названы стипендией Брента.
   Мисс Сильвер одобрительно кивнула.
   – Насколько я поняла, мистер Трехерн выразил не единственное пожелание.
   – Да. И выполнить второе его условие оказалось гораздо трудней. Отец хотел, чтобы его деньги перешли в руки наиболее достойных. По его мнению, в промежуток времени между его и моей смертью характеры и обстоятельства жизни возможных наследников неизбежно претерпят изменения – как в лучшую, так и в худшую сторону. Родятся дети, молодежь повзрослеет и обзаведется семьями. Кто-то умрет. Он счел для себя невозможным решать, что станет с его деньгами после смены очередного поколения, и предоставил это мне. Впрочем, здесь нет ничего необычного, если не брать в расчет одно обстоятельство – я была тогда еще очень молода. Кроме того, он попросил меня об одной, на мой взгляд, довольно странной вещи. Согласно его воле я должна каждый год переписывать завещание. Отец говорил, что в большинстве случаев люди составляют завещание и напрочь о нем забывают. А ему хотелось, чтобы я постоянно обновляла условия своего завещания, ежегодно перераспределяя наследство в свете тех событий, которые происходили за эти двенадцать месяцев.
   Спицы мисс Сильвер щелкнули и замерли в воздухе.
   – Боже правый, какая тяжкая задача для юной девушки!
   – Я дала обещание и держу его. Вряд ли сегодня я согласилась бы на такое. Но я была очень молода, любила папу и была готова выполнить все, о чем он меня просил.
   Мисс Сильвер покашляла.
   – А вашему отцу не приходило в голову, что вы можете выйти замуж? – спросила она.
   Рейчел Трехерн покраснела, не так густо, как несколько минут назад, но даже слабый румянец заметно украсил ее лицо.
   – Наверное, нет. Знаете, мужчины обычно не думают о таких вещах.
   Мисс Сильвер внимательно смотрела на нее.
   – А вы?
   Рейчел Трехерн печально усмехнулась:
   – Да, я думала о замужестве, как и всякая девушка. Но… ладно, раз уж у нас с вами такой откровенный разговор… ему казалось, что у меня слишком много денег, а я решила, что он слишком труслив. А потом я погрязла в делах, и мне стало не до замужества.
   – Будь у вас муж и дети, вам стало бы значительно проще. Однако поскольку вы не имеете естественных и неоспоримых наследников, ваш договор с мистером Трехерном может послужить причиной постоянных волнений и споров в вашей семье – конечно, если ваши родственники о нем узнают. А теперь, мисс Трехерн, я задам вам очень важный вопрос. Они знают об этом договоре?
   Рейчел нахмурилась, от чего сразу стала казаться старше своих лет, и произнесла тихим расстроенным голосом:
   – Боюсь, что знают.
   – Откуда? Кто им сказал? Ваш отец? Вы? Только не говорите мне, что это сделал ваш адвокат.
   – Папа сказал об этом моей сестре. Он был очень болен и, видимо, плохо отдавал себе отчет в своих действиях. Я уверена, в здравом уме он бы так не поступил. Это сразу же сильно осложнило мою жизнь.
   – Какая досада, – посетовала мисс Сильвер. – Об этом договоре знают все ваши родственники?
   В карих глазах Рейчел Трехерн на мгновение зажглись веселые искорки.
   – Думаю, да. Видите ли, это была обида, а моя сестра и ее муж любят делиться своими обидами с окружающими. Пожалуй, можно смело утверждать: все мои родственники знают о том, что раз в год, в январе, я переписываю свое завещание. Одни тактично молчат, другие негодуют, а молодежь воспринимает это как шутку. Как бы мне хотелось, чтобы они ничего не знали…
   Мисс Сильвер взяла карандаш и дописала рядом с именем Мейбел Уодлоу еще одно слово: «Болтлива», потом откинулась на спинку стула и спросила:
   – Им известны условия вашего текущего завещания?
   – Не знаю.
   – Как же так? Вы должны это знать.
   Рейчел молчала.
   – Черновик вашего завещания хранится в доме?
   – Да.
   – Вы не хотите мне помочь, мисс Трехерн. Его мог видеть кто-то из ваших родственников?
   – Наверное. Знаете, я как-то не задумываюсь о подобных вещах.
   – Мне не хотелось бы вас огорчать, но, боюсь, ваша беспечность весьма опрометчива. Вы держите черновик в незапертом ящике?
   – Нет, в запертом. Но я плохо слежу за ключами, кидаю их где попало.
   – Понятно. А кто получит наибольшую выгоду в случае, если вы умрете, не успев внести ежегодные изменения в завещание? Вы можете ответить на этот вопрос?
   Рейчел Трехерн оттолкнула стул и резко встала.
   – Нет, мисс Сильвер. Я не могу вам этого сказать.
   Женщина-сыщик невозмутимо орудовала спицами.
   – Вы хотите, чтобы я занялась вашим делом?
   Рейчел Трехерн взглянула на нее. Ее глаза кричали: «Помогите мне!» А губы произнесли:
   – Да, пожалуйста… если вы не против.
   Спицы в очередной раз щелкнули.
   – Я дам вам совет. Вы его послушаетесь? – поинтересовалась мисс Сильвер.
   На лице Рейчел неожиданно вспыхнула очаровательная улыбка.
   – Если это в моих силах, – ответила она.
   – Поезжайте домой и скажите вашей сестре, что вы были в городе и, пользуясь случаем, переписали завещание, но на этот раз внесли в него значительные изменения. Она наверняка сообщит об этом остальным вашим родственникам, и покушения на вашу жизнь прекратятся, по крайней мере на время.
   Рейчел Трехерн стала белой как полотно.
   – Нет… я не могу так поступить.
   – Это стало бы гарантией вашей безопасности.
   – Нет-нет, я не буду врать! Это унизительно!
   – Тогда сделайте так, чтобы это стало правдой. Повидайтесь со своим адвокатом, исправьте завещание и сообщите об этом вашим родным.
   Рейчел какое-то время стояла молча, тяжело опершись ладонями о край стола. Наконец она произнесла:
   – Ладно, я подумаю. Что-то еще?
   – Да. Я собираюсь ненадолго уехать из города. Вы не порекомендуете мне какое-нибудь временное жилье по соседству с вами? Скажите своим родственникам, что я ваша знакомая, подруга Каннингемов, и мы сможем встречаться, не вызывая подозрений. Иногда вы будете приглашать меня к себе домой.
   – Пожалуйста, живите у меня.
   – А это никого не насторожит? Очень важно, чтобы я считалась просто вашей личной гостьей.
   Рейчел Трехерн вновь улыбнулась:
   – О, не беспокойтесь! Я всегда приглашаю в дом самых разных людей. Мне приятно предоставлять жилье тем, кто не может себе позволить… – Она осеклась и густо покраснела.
   Но мисс Мод Сильвер нисколько не обиделась.
   – Ничего страшного, – заверила она, – сыграю роль благородной дамы в стесненных обстоятельствах. Я смогу приехать… дайте-ка подумаю… в субботу. Сошлитесь на Хилари Каннингем, но не заостряйте внимание на моем с ней знакомстве. Думаю, будет лучше, если вы представите меня как гувернантку на пенсии. – В ее глазах неожиданно зажглись веселые искорки. – Причем вам не придется идти наперекор собственной совести, так как это истинная правда. Я двадцать лет учительствовала в школе, – она встала и протянула руку, – и терпеть не могла эту работу. До свидания, мисс Трехерн.

Глава 6

   В Ледлингтоне мисс Трехерн пересела в собственный автомобиль с шофером, ожидавший ее на вокзале. Откинувшись на удобном сиденье, она ехала по темным улочкам и невольно думала о том, какой защищенной она, должно быть, выглядит со стороны: на коленях – меховой плед, за рулем – спокойный надежный Барлоу. Вряд ли кто-то поверил бы, что за внешним благополучием прячутся дикий страх и мучительные подозрения. Она и сама с трудом верила в это, глядя на крепкую широкую спину Барлоу.
   Хорошо, что в доме мало народу – только Мейбел и Эрнест. Кэролайн не в счет: она все равно что ребенок. Возможно, приедет Ричард, но Рейчел всегда рада его видеть. Она устала и собиралась немного отдохнуть до обеда, в ее распоряжении будет целый час. Можно принять ванну, а потом Луи расчешет ей волосы… Ох как приятно!
   Она вошла в холл и обнаружила там целую толпу. Эрнест, Мейбел, Ричард, Кэролайн, а еще Морис и Черри, которые только что приехали и собирались пообедать, а потом опять вернуться в город.
   – Этот дом похож на хорошую придорожную гостиницу, дорогуша, – хохотнула Черри. Ее смех был таким же холодным, как и ласковое обращение, которое она адресовала всем подряд. Красота девушки казалась несколько вызывающей: белокурые волосы, шляпка с конусообразной тульей, угнездившаяся в копне кудряшек, очень тонкие руки с острыми кроваво-красными ноготками, ярко накрашенные губы.
   Рейчел взглянула на Кэролайн – она всегда выделяла ее среди своих родственников. Ее любимица вышла вперед, поцеловала тетушку и спросила тихим нежным голоском:
   – Ты, наверное, совсем замерзла?
   – Да нет, не совсем. Сколько вас здесь ночует? Надеюсь, миссис Эванс в курсе? Черри, вам с Морисом лучше остаться. Барлоу говорит, что через час дороги станут опасными – снег растаял, а потом подморозило.
   Мейбел Уодлоу обернулась, держа сына под руку. Это была миниатюрная женщина, когда-то такая же хорошенькая, как Черри, но теперь ее кожа стала морщинистой и землистой, а волосы обесцветились подобно высохшей траве и приобрели такой же зеленоватый оттенок. Она разговаривала высоким раздраженным голосом.
   – Я сказала им то же самое, но, разумеется, мои слова – всего лишь пустой звук, – пожаловалась Мейбел. – Может быть, хотя бы тебя Морис послушает.
   – Хватит ворчать! – сказал Морис и обнял мать за талию. У него были такие же мелкие правильные черты лица, как у сестры, такие же близко посаженные глазки, однако Черри старательно красила ресницы, делая их на добрых шесть тонов темнее, чем волосы, а у Мориса они имели натуральный песочный цвет. Он носил маленькие усики и время от времени грозился отпустить бороду. В настоящий момент в его голове зрела решительная идея: бросить карьеру юриста и заняться политикой. Он надеялся, что тетушка проникнется и профинансирует его изменившиеся планы, однако до сих пор не нашел в ней желаемой поддержки.
   – Я бы хотел поговорить с тобой, Рейчел, – сказал Морис.
   – Чуть позже, – устало бросила Рейчел Трехерн.
   – Ты разминулась с Космо, – сообщила Мейбел Уодлоу. – Он был в Ледлингтоне – с кем-то там встречался – и заехал к нам на чай. А, еще звонила Элла. Спросила, можно ли ей привезти на ланч подругу, ты ее знаешь, это миссис Барбер, у которой она сейчас остановилась. Они приезжали на машине миссис Барбер. Подумайте, у всех собственные автомобили! Не понимаю, откуда только деньги берут? – По тону миссис Уодлоу чувствовалось: она воспринимает это как личное оскорбление.
   Рейчел мысленно порадовалась, что не застала миссис Барбер. Эта дама была одержима собственным благочестием и вечно пичкала окружающих рассказами о своих добрых делах. Но, как оказалось, ее радость была преждевременной. Элла Компертон собиралась завтра к ланчу перебраться из коттеджа миссис Барбер в Уинклифф-Эдж, и миссис Барбер вызвалась ее привезти. На ланч она остаться не сможет, но все-таки обозначится здесь. Таким образом, совсем избежать встречи с занудливой дамочкой не удастся. Впрочем, можно отправиться по магазинам или уйти гулять с Ньюзелем. А кстати, где Ньюзель?
   Она подошла к лестнице, и в этот момент со ступенек кубарем, высунув язык, скатилась черно-рыжая такса. Пес с заливистым лаем подбежал к хозяйке, ткнулся носом в любимую ногу и пронзительно взвизгнул. Рейчел протянула руку, чтобы его успокоить. Он ласково куснул руку, тихо зарычал, опять взвизгнул и, стянув перчатку, побежал впереди, держа добычу в зубах.
   – Не представляю, как Рейчел выносит эту шумную шавку! – охнула Мейбел Уодлоу, прижимая ладонь к виску. – О боже, вы только послушайте, как он тявкает! Морис, я рада, что ты остаешься. Нет, Черри, не делай такую кислую мину, это совершенно бесполезно. Я знаю: на меня никто не обращает внимания, но послушайся хотя бы отца. Эрнест, скажи Черри, что все уже решено и им придется остаться. А сейчас давайте-ка все отправимся по своим комнатам и переоденемся к обеду.
   Черри Уодлоу посмотрела в другой конец холла, где Ричард Трехерн читал письмо, и со смехом сказала:
   – Ричард не останется. Отвезешь меня в город, Дики? Ты же у нас не робкого десятка.
   Ричард Трехерн поднял глаза. Это был темноволосый, крепко сложенный молодой человек в очках. Даже лучший друг не назвал бы его красавцем, а когда Ричард хмурился, как сейчас, то выглядел даже устрашающе. Однако у него был весьма приятный голос.
   – Черри, дорогая, когда ты называешь меня «Дики», на меня накатывает мания убийства. Пожалуй, я тоже останусь здесь – как говорится, от греха подальше. Если ты ляпнешь «Дики», когда мы будем одни в машине, может произойти авария.
   – Ну конечно, я же не твоя драгоценная Кэрри.
   – А если ты назовешь Кэролайн «Кэрри», я не стану дожидаться, пока мы останемся наедине, и убью тебя прямо здесь и сейчас.
   – Это было бы забавно, – заметила Черри. – Кэр… олайн, что ты будешь делать, если тебя позовет под венец убийца, предложив тебе сердце и свою окровавленную руку?
   Кэролайн улыбнулась. Она была из тех людей, которые все делают с медлительной грацией. Среднего роста, темно-русая, с красивыми карими глазами, изящными кистями и стопами, эта девушка вызывала искреннюю симпатию.
   – Попрошу его вымыть руку, – сказала она и не оглядываясь начала подниматься по лестнице.
   У двери в свою комнату Рейчел Трехерн столкнулась с Луизой Барнет. Служанка встретила ее упреками:
   – Вы совсем замерзли, мисс Рейчел! Это просто безумие – отправиться в город в такую погоду! Понесла же вас нелегкая! А этот негодник Нойзи уволок вашу новую перчатку.
   – Нойзи, малыш! – со смехом крикнула мисс Трехерн. – Отдай перчатку! Ох, Нойзи, пожалуйста!
   – Отшлепать бы его как следует, вот что я вам скажу!
   – Но я не спрашивала твоего мнения, дорогая Луи. Нойзи… озорник… а ну отдай, будь умницей!
   Поддавшись на ласковые уговоры, Ньюзель вприпрыжку подбежал к Рейчел и, виляя хвостом, бросил перчатку. Рейчел нагнулась, чтобы ее поднять, и пес, воспользовавшись моментом, радостно подпрыгнул и лизнул хозяйку в лицо.
   Луиза мрачно нахмурилась.
   – Ужасное животное! – заявила она. – Не понимаю, как вы можете во всем ему потакать. Я бы на вашем месте не пускала его к себе в комнату, ведь он больной.
   Рейчел внимательно оглядела таксу – блестящие глаза, довольная морда.
   – Он выглядит вполне здоровым.
   – О, болезнь его не беспокоит! – мрачно изрекла Луиза.
   – Если мы выставим его за дверь, он будет скулить.
   – Значит, пусть скулит там, где его не слышно! – С этими словами Луиза схватила пса за шкирку и понесла прочь.

Глава 7

   После обеда, когда все собрались в гостиной, Эрнест Уодлоу подвел свою невестку к дивану, стоявшему в некотором удалении от камина, возле которого расположилась остальная компания. Рейчел меньше всего хотелось беседовать с Эрнестом с глазу на глаз, но за двадцать пять лет его брака с Мейбел она поняла: с этим человеком бесполезно спорить. Нервный и суетливый, он был совершенно непреклонен в своих решениях. Поэтому она внутренне подобралась, надеясь на короткий разговор. Однако ее надежды не оправдались. Эрнест сел, поправил пенсне, кашлянул, отпустил замечание насчет холодной погоды, а затем поинтересовался, что она делала в Лондоне – ходила по магазинам?
   – Нет, – ответила Рейчел, откинувшись на спинку дивана и ожидая дальнейших расспросов.
   – В такой морозный день не слишком приятно ходить по магазинам, – выдал мистер Уодлоу.
   Этот низкорослый мужчина тщательно следил за своим гардеробом, но почему-то носил чересчур свободные воротнички, выставляя на всеобщее обозрение непомерно большой кадык. У Эрнеста были такие же близко посаженные глазки, как у его сына и дочери, однако волосы и озабоченно опущенные усики имели темный оттенок.
   – Но я не ходила по магазинам, – сказала Рейчел.
   Эрнест Уодлоу снял пенсне и начал старательно протирать стекла.
   – А, понимаю – бизнес, – изрек он. – Столько забот на твоих хрупких плечах! И ты отлично со всем справляешься. Однако ты не должна слишком усердствовать… это вредно для здоровья. – Он водрузил пенсне на нос и сочувственно посмотрел на невестку. – У тебя очень усталый вид.
   Рейчел улыбнулась:
   – Спасибо, Эрнест. Когда мужчина говорит женщине такие слова, на самом деле это означает, что она плохо выглядит.
   Мистер Уодлоу удивленно вскинулся.
   – Что за глупости, милая Рейчел! Я вовсе не это имел в виду. Знаешь, Мейбел за тебя так волнуется!
   – Совершенно напрасно.
   – Может быть, но она просто места себе не находит. А ведь ей ни в коем случае нельзя волноваться. Не далее как сегодня днем у нее случился страшный приступ учащенного сердцебиения. Она сказала мне: «Рейчел слишком усердствует, – я цитирую ее слова, – если она не позаботится о себе, у нее будет нервное расстройство». Я ответил: «Дорогая, ты прекрасно знаешь… – опять передаю дословно, – так вот, ты прекрасно знаешь, и твоя сестра Рейчел тоже, что она в любой момент может снять с себя тяжкое бремя ответственности, потому как я с превеликой радостью – да-да, именно так я и сказал, – окажу ей любую посильную помощь».
   – Не сомневаюсь в этом, – вставила мисс Трехерн.
   Мистер Уодлоу поправил пенсне. Кадык дернулся.
   – «Однако, – сказал я далее, – я не привык лезть со своей помощью или… со своими советами, если меня не просят или когда обстоятельства могут спровоцировать резкий отказ».
   Рейчел нетерпеливо дернулась.
   – И пока вы так разговаривали, Мейбел страдала от учащенного сердцебиения?
   Эрнест Уодлоу уставился на нее – без обиды, но с легким недоумением.
   – Нет, оно началось у нее сразу после этого разговора.
   Рейчел улыбнулась. Она не любила зятя, но вот уже семнадцать лет скрывала ото всех свою неприязнь.
   – Мой дорогой Эрнест, не надо попусту тратить время. Да, сегодня я устала, но чувствую себя отлично. Поэтому пусть Мейбел успокоит свое сердцебиение. Большое спасибо за доброту и заботу, но я не нуждаюсь в твоей помощи. Если это все, что ты хотел мне сказать…
   Нет, это было явно не все. Эрнест еще не добился своей цели и упорно буравил Рейчел глазами сквозь мерцающие стекла вечно перекошенного пенсне.
   – Не уходи, Рейчел. Нас очень беспокоит… даже, можно сказать, тревожит поведение Мориса. Он сообщил своей маме и мне, что собирается вступить в коммунистическую партию. А еще он хочет на год уехать в Россию.
   – Что ж, пусть едет. Возможно, это его излечит.
   – Мейбел в полном расстройстве. Она слышала, там отвратительные санитарные условия, даже в Москве и Ленинграде.
   – Не понимаю, при чем здесь я, Эрнест.
   Мистер Уодлоу заерзал на диване. Его кадык ходил ходуном.
   – Если бы ты помогла ему вступить в… то общество, идеями которого он так загорелся…
   – Ты имеешь в виду Коммуну равных возможностей?
   – Ну да. Мейбел полагает, таким образом мы сумеем удержать его в Англии.
   На языке у мисс Трехерн крутился вопрос: «А с чего вы все взяли, будто я горю желанием удержать Мориса в Англии?» Но она промолчала (сказалась многолетняя практика) и лишь заметила:
   – Я вовсе не собираюсь проталкивать его в эту идиотскую коммуну.
   Мистер Уодлоу беспомощно развел руками.
   – Молодежь всегда ударяется в крайности. Со временем Морис образумится.
   – Надеюсь.
   В голосе Эрнеста Уодлоу послышалась искренняя тревога:
   – Но если он уедет в Россию… Рейчел, этого нельзя допустить!
   – Может быть, он не уедет.
   – Уедет, если здесь его не возьмут в коммуну. Он уже не хочет быть адвокатом и бросил учебу. Он говорит, что юридическая система в нашей стране изжила себя и ее необходимо ликвидировать. Бедная Мейбел так за него переживает! Но если у него будет пять тысяч фунтов, которые он сможет вложить в коммуну…
   Щеки мисс Трехерн порозовели от гнева.
   – Пять тысяч фунтов? Ты с ума сошел, Эрнест?
   В этот момент сзади подошла Мейбел Уодлоу. Она облокотилась на спинку дивана, вторгнувшись между ними, и произнесла тихим, но на удивление энергичным голосом:
   – Ну пожалуйста, Рейчел! Для тебя это сущий пустяк, а мой мальчик останется дома!
   Рейчел Трехерн встала.
   – Даже не обсуждается! Я никогда в жизни не дам деньги на подобную ересь.
   Голос Мейбел задрожал.
   – Ох, Рейчел… как это жестоко… мой мальчик… твой родной племянник! И потом… эти деньги… ведь он все равно когда-нибудь их получит.
   Огонек гнева, загоревшийся в душе Рейчел Трехерн, превратился в бушующее пламя.
   – Ты имеешь в виду, после моей смерти, – нарочито размеренно произнесла она. – Но кто тебе сказал, что, если я завтра умру, Морис получит пять тысяч фунтов или хотя бы пять тысяч пенсов?
   В другом конце комнаты кто-то включил радио. Оттуда доносились смех и гул голосов. Взглянув на Мейбел и Эрнеста, Рейчел подумала: «В черновике завещания я отписала ему десять тысяч… И они это знают».
   Их лица изменились. Эрнест резко вскочил, а Мейбел со слезами на глазах подалась чуть вперед, ухватившись руками за мягкую спинку дивана. На душе у Рейчел заскребли кошки.
   – И пожалуйста, давайте больше никогда не будем об этом говорить, – очень тихо сказала она, затем отвернулась и направилась к группе у камина.

Глава 8

   Они расступились, давая ей место. Ричард подвинул кресло. Когда она проходила мимо Кэролайн, девушка схватила ее руку и приложила к своей щеке.
   – Ох, милая, ты до сих пор холодная!
   – Только руки, – пробормотала Рейчел Трехерн, откинулась в кресле и заслонила от огня пылающее лицо.
   – О чем с тобой говорили родители? – полюбопытствовала Черри.
   Рейчел покосилась на Эрнеста и Мейбел, которые продолжали что-то обсуждать в дальнем конце гостиной. Злость развязала ей язык, и она, к своему удивлению, выпалила:
   – Я не желаю продолжать эту тему.
   В глазах Черри вспыхнули хитрые искорки.
   – Значит, о Морисе. Держу пари, они хотели, чтобы ты дала ему денег – как всегда. Только если их уговоры подействовали, имей в виду: я гораздо больше заслуживаю материальной поддержки.
   – Я же сказала, Черри, тема закрыта.
   Морис сердито зыркнул на сестру. В разговор вмешался Ричард Трехерн:
   – Сегодня днем, проходя по скальной тропе мимо дома Толледжа, я увидел кое-что необычное. Двое рабочих выкапывали из земли его старую изгородь. Зря, конечно, он это затеял: изгородь служила хорошей защитой от ветра. Но что поделаешь – его жена желает любоваться морем из окон гостиной. Так вот, мужчины окликнули меня и показали с полдюжины выкопанных ими гадюк. Оказывается, змеи устроили под изгородью гнездо и улеглись зимовать. Там собралась целая толпа деревенских мальчишек – они зорко следили за работой и ждали, не откопают ли еще одну змею.
   – Как жаль, что там не было Черри! – засмеялся Морис. – Думаю, она с удовольствием завела бы себе гадюку.
   Черри обернулась к Ричарду и выразительно закатила глаза. Она переоделась в очень короткое бледно-зеленое платье с открытой спиной и без рукавов. Ее кожа была гладкой и белой как молоко.
   – О, обожаю змей! – жеманно воскликнула девушка.
   Ричард как-то странно посмотрел на нее.
   – Ну что ж, сходи туда и выбери себе домашнего питомца.
   – Нет, гадюки – это неинтересно, – протянула Черри. – Мне бы хотелось завести длинную тонкую змейку, такую изумрудно-зеленую, с раздвоенным языком. Чтобы она трижды обвивала мою руку и кольцом обхватывала шею.
   – Терпеть не могу змей, – тихо обронила Кэролайн.
   На ней тоже было зеленое платье, только яркое, с серебристым узором, длинными рукавами, длинной юбкой и высоким присборенным воротником. Ричард подумал: «Она напоминает весеннюю листву, которая распускается под лучами солнца, – такая же теплая и свежая. О, моя драгоценная Кэролайн!» Но изобразил чуть циничную усмешку и предложил:
   – Давайте скинемся всей семьей и на следующий день рождения подарим Черри подвязочную змею.
   Черри коротко хохотнула.
   – Шикарная идея, Дики! Но почему подвязочную? Что это за змеи такие?
   – Кажется, они зеленые… и о-очень ядовитые.
   – Вот что тебя ждет, если будешь называть его Дики, – заметил Морис.
   Супруги Уодлоу вернулись в кружок весьма своевременно, по мнению Рейчел. Что происходит с Черри? Почему она все время язвит и рисуется? Ревнует к Кэролайн? Да, несомненно. Ей нравится Ричард? Возможно… Ох, Черри, бедняжка, ты напрасно теряешь время!
   Вопрос Ричарда вывел ее из задумчивости:
   – Ты ведь знакома с Гейлом Брэндоном, Рейчел?
   – Да… мы виделись несколько раз. Вообще-то мы с ним видимся постоянно. А ты тоже его знаешь?
   – Он мой будущий клиент. Нас познакомил Мерривейл. Брэндон хочет, чтобы я построил ему дом, очень странный дом, на мой взгляд. Мы с ним поговорили, правда, довольно сбивчиво, потому что Мерривейл завел бесконечный рассказ о том, как он фотографировал льва на реке Замбези. То есть он начал со льва, а потом неожиданно вплел в историю кучу других животных. Мерривейл разглагольствовал, сидя перед камином, а Гейл Брэндон в это время взял меня под руку и начал водить по комнате, объясняя, какой ему нужен дом. В итоге у меня в голове все перемешалось. Возможно, его проект показался мне странным лишь потому, что в нить нашей беседы то и дело вплетались львы, аллигаторы, бабуины и прочие звери Мерривейла. У меня создалось впечатление, будто он толкует мне про какой-то зоопарк. Кстати, наш разговор затрудняло еще одно обстоятельство: Брэндон часто прерывался и заговаривал про Уинклифф-Эдж. Похоже, твой дом не дает ему покоя. Вот только я не совсем понял, чем именно он восхищается – твоим жилищем или тобой, Рейчел.
   Рейчел улыбнулась:
   – Он же американец, а американцы восхищаются всем подряд. Брэндон приехал сюда недавно и полон энтузиазма. Мне кажется, его приводит в восторг даже наш климат, хотя сегодняшний денек вряд ли ему понравился.
   – А я знаю, что ему точно не нравится, – сказал Ричард. – Вернее, кто. Наша Луиза. Он спросил у меня в своей бесхитростной манере, зачем ты держишь у себя дома эту ехидну.
   Черри хихикнула. Мейбел Уодлоу недовольно выпятила губы и пробурчала:
   – Каков наглец!
   Эрнест осуждающе сверкнул глазами за перекошенными линзами и объявил:
   – И впрямь довольно оскорбительно. Он не имел права так говорить.
   В разговор вмешался Морис.
   – Луиза никому не нравится, – заявил он холодным тоном полемиста. – Она крайне сварливая женщина. Но это не ее вина, это вина вашего проклятого капитализма. Одному человеку вы даете все – деньги, власть, положение в обществе, авторитет. Другому же…
   В глазах Кэролайн вдруг заплясали веселые огоньки. Она нагнулась к Ричарду и прошептала ему на ухо:
   – Вот увидишь, сейчас он назовет Луизу батрачкой.
   В следующую секунду ее предсказание сбылось.
   – Вы сделали ее батрачкой, – распалялся Морис, – которая зарабатывает на хлеб насущный рабским трудом…
   Черри расхохоталась.
   – Ну, знаешь, я бы не назвала Луизу рабыней, – заявила она, и впервые с ее мнением все согласились.
   – Луиза ужасно груба, – сказала Кэролайн, – даже с Рейчел. Даже с Нойзи. Правда, наш драгоценный ангел?
   Ньюзель лежал посреди каминного коврика. Достаточно прожарив грудь и пузо, он только что перевернулся, подставив приятному теплу спину. Услышав нежный голосок Кэролайн и ее ласковое обращение, причем единственно верное, он слегка приоткрыл один глаз и чуть-чуть вильнул хвостом, после чего вновь отбыл в царство сновидений, навеянных памятью предков: ему снилось, будто он забрался в нору к огромному древнему барсуку и храбро сражается с опасным зверем.
   Рейчел Трехерн невесело усмехнулась.
   – Может быть, Луиза и груба, – сказала она, – но она желает нам добра. У нее преданное сердце.
   Кэролайн покачала головой:
   – Она предана тебе, милая, но не нам, это точно. Она нас просто ненавидит.
   – Ох, Кэролайн, что ты говоришь?
   – Даже слепому видно: она мечтает увезти тебя на необитаемый остров и там служить тебе одной, угождая всем твоим прихотям.
   – А потом умереть за тебя каким-нибудь крайне эффектным способом, – добавил Ричард.
   Рейчел засмеялась, но взгляд ее стал беспокойным. Она сменила тему, и разговор переключился на зимние виды спорта и девушку по имени Милдред, с которой Черри познакомилась в Андерматте и которая обручилась со сказочно богатым молодым человеком по имени Боб. На их свадьбе, намеченной на начало декабря, Черри должна быть подружкой невесты.
   – Ты уже думала о свадебном подарке? – проворчала Мейбел Уодлоу. – У нее есть все, что ей нужно, и она выходит замуж за человека, который не знает, куда ему девать свое добро, но нам все равно надо что-то придумать.
   – Я бы подарила ей бриллиантовую веточку из «Вулвортса» [5 - «Вулвортс» – сеть универсальных магазинов, торгующих разнообразными дешевыми товарами.], – сказала Черри. – Хотелось бы посмотреть на ее лицо! Слушай, Морис, а давай сделаем это анонимно. У меня есть старый футляр от Картье, положим в него брошь.
   – Кто же подарил тебе брошь от Картье? – поинтересовался Морис. – И где сама брошь?
   – Я тут же ее заложила, дорогуша. А как ты думал?
   – Черри! – встревоженно воскликнула Мейбел Уодлоу. – Что все это значит? А ну-ка выкладывай.
   Черри хохотнула.
   – Ой, дорогуша, только не надо меня воспитывать!
   – Черри, отвечай своей маме! – рявкнул Эрнест.
   Она опять засмеялась.
   – Да чего говорить-то? Ерунда! Боб подарил мне брошку, а я ее заложила, вот и все.
   – Но, Черри…
   – И я не единственная знаю дорогу в ломбард, правда, Кэр… олайн? Хотя там, конечно, страшная обираловка. Сколько тебе дали за твое бриллиантовое колечко, Кэрри?
   Кэролайн молчала, глядя на Ричарда.
   – Ты же не сказала нам, сколько получила за свою брошь, – заметил он.
   – Примерно четверть от ее стоимости, – сообщила Черри. – Мне повезло: в ломбарде я столкнулась с Кэролайн, которая как раз выходила оттуда. Оценщик показал мне ее кольцо, вот только не сказал, сколько за него заплатил.
   – И она тоже не скажет, – заявил Ричард, сладко улыбнувшись.

Глава 9

   Рейчел Трехерн вошла к себе в спальню, усталая и с тяжелым сердцем. Конечно, хорошо лечь в постель и на семь-восемь часов забыть о своих родственниках, но завтра будет новый день, который сулит целую череду утомительных бесед – с Эрнестом, Мейбел, Морисом, Черри, Кэролайн. Эрнест будет давить на нее, уговаривая отдать капитал на антикапиталистическую кампанию Мориса. Мейбел устроит очередную сцену со слезами и упреками, и не исключены новые приступы учащенного сердцебиения. Морис прочтет ей лекцию о коммунизме. А Черри… «Ну уж нет, – подумала Рейчел, – не буду разговаривать с этой девицей! Пусть Мейбел сама ей объяснит, что неприлично принимать дорогие украшения от чужого жениха».
   Вот Кэролайн – дело другое. Надо выяснить, почему девочка заложила мамино кольцо. На душе у Рейчел теплело, когда она думала о своей любимой племяннице.
   Луиза встретила ее суровым молчанием. О, только не это! Рейчел мысленно застонала. Неужели даже перед сном ее не могут оставить в покое? Верная служанка швырнула ее платье на вешалку и яростно затолкала в гардероб.
   – Я вижу, ты устала, Луиза, – сказала Рейчел. – Иди спать, мне больше ничего не понадобится.
   И тут Луизу прорвало:
   – Ну да, конечно, вам бы только отправить меня с глаз долой! А кое-кто спит и видит, чтобы я вообще убралась из этого дома. Если меня здесь не будет, эти люди на коленях восславят дьявола, потому что тогда вы лишитесь своей последней защиты!
   Рейчел, сидевшая за туалетным столиком, наблюдала череду гримас на мрачном лице служанки. Полуобернувшись, она произнесла ласковым утомленным голосом:
   – Луи, я очень устала. Пожалуйста, давай не сегодня.
   Луиза издала странный звук – то ли всхлипнула, то ли фыркнула.
   – Напрасно вы не хотите меня слушать, мисс Рейчел. Вы сердитесь на меня, потому что я все вижу и пытаюсь вас предупредить. «Не сегодня»! А завтра вы скажете то же самое. И послезавтра. Вы будете отмахиваться до тех пор, пока до вас не доберутся, а тогда уже будет поздно! И мне останется только пойти и броситься со скалы.
   – Ох, Луи!
   – Думаете, я не сделаю этого? Еще как сделаю, если с вами случится беда, мисс Рейчел!
   Рейчел Трехерн встала.
   – Ну хватит, Луи, я в самом деле очень устала. Иди позови Ньюзеля, по моей просьбе мистер Ричард выпустил его во двор, а потом ложись спать.
   К ее облегчению, Луиза послушалась. Она сердито прошагала к двери, распахнула ее, но выйти не успела: в комнату стремительно влетел Ньюзель – такой исступленно-радостный, как будто ему наконец-то, после невероятных мытарств, удалось добиться встречи с предметом его обожания. С оглушительным лаем он совершил несколько кругов по комнате, потом вытащил из своей корзинки всю постель и в конце концов плюхнулся на коврик перед камином, где принялся блаженно извиваться, повизгивая от восторга.
   – Похоже, он уже выздоровел, – буркнула Луиза.
   Рейчел опустилась на колени и взяла песика на руки. Вот единственное существо, которое все отдает и ничего не требует взамен. В этот момент она испытывала к Ньюзелю куда более теплые чувства, чем к своей служанке. Такса положила морду ей на плечо, посмотрела на нее преданными карими глазами, а потом вдруг вывернулась из рук хозяйки, спрыгнула на пол и начала энергично принюхиваться.
   – В чем дело, Нойзи? – удивилась Рейчел.
   Пес стоял, не шевелясь, примерно в ярде от Рейчел, хвост и бока мелко дрожали, уши приподнялись, взгляд был напряженным. Услышав голос хозяйки, он быстро обернулся к ней и заскулил.
   – Нойзи, да что это с тобой?
   Он опять заскулил, принюхался, потом подбежал к кровати и, встав на задние лапы, потянул на себя одеяло.
   Рейчел поднялась и начала подбирать с пола его постель.
   – Даже не думай, – строго сказала она. – Я не позволю тебе спать в моей кровати, маленький негодник! Иди-ка сюда, Нойзи, посмотри, какая у тебя замечательная корзинка! – Она призывно похлопала по плетеному коробу.
   Но Ньюзель вдруг громко залаял. Рейчел обернулась и увидела Луизу, которая стояла в изголовье кровати, – вид у нее был странно испуганный.
   – Здесь что-то не так, мисс Рейчел.
   – Глупости! – отмахнулась Рейчел, однако собака продолжала прыгать, тявкать и повизгивать. Теперь она трепала в зубах простыню.
   Луиза Барнет схватила одеяло и простыню своими сильными костлявыми руками и одним движением сдернула с кровати. Постельные принадлежности с мягким стуком упали на ковер.
   – О милосердный боже! – вскрикнула служанка, отскакивая назад.
   Рейчел не закричала, но похолодела с головы до пят. В изножье кровати, на голом матрасе, лежала ее новая грелка – зеленая, в тон мебели. Однако с двух сторон от нее примостились какие-то коричневые кольца. На глазах у потрясенной Рейчел одно кольцо зашевелилось, и над матрасом слегка приподнялась, словно зависла в воздухе, маленькая плоская голова. Ньюзель с разбега запрыгнул в изножье кровати. Луиза опять завопила.
   Пес набросился на змей, в ярости укусил одну из них и отскочил назад, и так несколько раз – зубы лязгали, уши хлопали, движения были быстры и смертоносны, как у гадюки. В считаные секунды все закончилось. Рейчел стояла ни жива ни мертва. К ней вернулась способность дышать, только когда Ньюзель спрыгнул с кровати и подбежал к ней, задрав кверху морду, с гордо сияющими глазами. Рейчел сделала глубокий вдох, опустилась на колени и, взяв песика на руки, внимательно его осмотрела. Если его укусила змея… если змея укусила ее дорогого малыша Нойзи…
   Она подняла глаза и увидела Луизу, которая стояла над ними, бледная как мел.
   – Он не пострадал, Луи. Ох, мальчик мой, моя умница! Они мертвы, Луи?
   – Да, сдохли обе, – заверила ее служанка. – Он молодец, быстро с ними расправился, мы и глазом не успели моргнуть! Как он на них наскакивал! А зубы-то как лязгали!
   Рейчел передернуло. Успокоив Ньюзеля, который, торжествуя победу, радостно лаял и скакал вокруг нее, она встала с колен.
   Коричневые кольца неподвижно лежали на матрасе, по их гладкой коже не пробегала даже рябь. Луиза громко прошептала:
   – Они мертвы. А могли умереть вы! Кто их сюда принес, мисс Рейчел?
   Рейчел тупо смотрела на дохлых змей.
   – Не знаю.
   – Вас хотели убить, мисс Рейчел. Это понятно! Кому нужна ваша смерть? Кто зарится на ваше добро?
   Не поворачивая головы, Рейчел странным натянутым тоном повторила собственные слова:
   – Не знаю.
   Луиза Барнет подошла к камину, взяла с полки щипцы и сказала чуть слышно:
   – Я могла бы кое-кого назвать, но вы мне все равно не поверите.
   Рейчел опять передернуло.
   – Как я могу в такое поверить?
   Хмурое лицо служанки еще больше помрачнело.
   – Советую вам поверить, мисс Рейчел. – Она подошла к кровати и подняла каминными щипцами одну мертвую змею. – Вы же не станете отрицать то, что видят ваши глаза? Кто-то принес сюда этих гадюк и положил их в вашу постель. Ничего себе сюрприз!
   Она подошла к камину, бросила безжизненное кольцо в огонь и вернулась за трупом второй змеи.
   Рейчел в оцепенении следила за ее действиями.
   – Это гадюки? – спросила она слабым голосом. – Сегодня вечером в гостиной как раз говорили про гадюк. Ричард рассказал, что мистер Толледж выкапывал изгородь и рабочие нашли в насыпи много змей.
   Луиза Барнет ткнула щипцами в горящие угли и бросила инструмент на каминную полку.
   – Мистер Ричард? – переспросила она. – Ах, ну да… он-то знает!
   К Рейчел Трехерн вернулись силы… и ярость.
   – Луи! – возмущенно воскликнула она.
   – Разумеется, вы не станете меня слушать! Он и мисс Кэролайн – святые люди. Вы не поверите в их злые замыслы, пока не убедитесь воочию. – Луиза вдруг подошла ближе и схватила складку бледно-желтого платья хозяйки. – О господи, вы не верите ни единому моему слову! И я должна молчать. Но разве можно молчать, когда человеку, которого вы любите больше всех на свете, грозит смертельная опасность? Когда изо всех щелей и темных углов к нему тянутся грязные лапы злодеев, готовых пойти на любые преступления, лишь бы добиться своего? Я всего лишь служанка, и никто не обращает на меня внимания, но мое сердце разрывается от боли! Один Господь знает, как мне тяжело, и он простит меня, даже если вы не простите!
   Рейчел положила руку ей на плечо и мягко сказала:
   – Луи, мы обе расстроены. Давай не будем еще больше огорчать друг друга. Прошу тебя, замолчи. Я больше не могу это слышать. Нет, не подумай, будто я оставлю все как есть и, зажмурив глаза, слепо пойду дальше. Я приму меры, обещаю тебе. А сейчас принеси мне, пожалуйста, чистые простыни, пока я буду раздеваться.
   Оставшись одна, Рейчел Трехерн долго сидела в кресле у камина. Ньюзель спал в своей корзинке сладким и праведным сном победителя. За окном привычно шумел ветер и плескались волны. Здесь, на краю утеса, редко бывали совсем тихие дни и ночи. Когда Рейчел уезжала, она скучала по этой музыке стихий, под которую засыпала и просыпалась. Если она плакала, море и ветер плакали вместе с ней. Если ей было страшно, их песня ее успокаивала. Но сегодня вечером в ней слышались мрачные нотки. Ветер монотонно гудел, а море тяжело прокатывалось по галечному берегу под скалой.
   Наконец Рейчел встала и взглянула на часы. Стрелки показывали полночь. Странно: ей казалось, прошло гораздо больше времени. Мысли унесли ее так далеко, что она с трудом вернулась к реальности. На самом деле она всего час назад ушла из гостиной и полчаса как отпустила Луи.
   Сев на край кровати, Рейчел сняла трубку телефона и быстро набрала номер.
   Голос мисс Мод Сильвер был обнадеживающе бодрым и деловым.
   – Да? Слушаю вас… А, мисс Трехерн!.. Да… Чем могу быть полезна?.. Вы хотите, чтобы я приехала к вам не в субботу, а завтра?.. Да, конечно, я сделаю это. Больше не надо ничего говорить, я все поняла. Утром отправлю телеграмму с номером моего поезда. Спокойной ночи.
   Рейчел повесила трубку с таким чувством, будто с ее плеч свалился непосильный груз.
   Забравшись в постель, она выключила свет, и все мысли разом вылетели из ее головы. Проснулась она только в половине восьмого, когда в спальню вошла Луиза с чаем.

Глава 10

   Ричард Трехерн шел завтракать. Проходя по коридору, он услышал голоса в кабинете. Дверь была слегка приоткрыта. Он немного толкнул ее и застыл на месте: до него долетела язвительная реплика Черри:
   – Ты должна была выполнить мою просьбу, Кэр… олайн. Я же сказала, что донесу на тебя, если ты не дашь мне откупного.
   Ричард ждал, что ответит Кэролайн.
   Но она молчала.
   Он открыл дверь пошире. Его возлюбленная стояла у окна, спиной к нему, а Черри чуть ближе, вполоборота и к нему, и к Кэролайн. Ричард видел ее злобный профиль и блестящие белокурые волосы.
   – Советую тебе заплатить, – продолжила она. – Я думаю, ты получила за кольцо никак не меньше пятидесяти фунтов – в нем крупные камни. Ну а с пятидесяти ты легко могла бы отстегнуть мне десятку.
   – Чего ради? – с легким презрением спросила Кэролайн, не поворачивая головы.
   Черри Уодлоу язвительно хохотнула.
   – Это в твоих интересах. Я предупреждала тебя, что скажу про кольцо, и сделала это. Но если ты со мной не поделишься, я раскрою еще одну твою тайну.
   Ричард вошел в комнату, плотно закрыл за собой дверь и шагнул вперед.
   – Все, разговор окончен! – объявил он. – Может быть, ты не знаешь, Черри, но шантаж карается законом. Тебя могут привлечь к длительным штрафным работам.
   Она по-детски показала ему язык.
   – А твоя любимая Кэролайн будет стоять в суде и давать свидетельские показания. Как тебе это понравится, дорогуша? Вот будет весело! «Вы заложили кольцо с бриллиантом, мисс Понсонби. Кажется, оно принадлежало вашей матери? У вас наверняка была очень веская причина расстаться с ним. Вы нуждались в деньгах? Так, может, расскажете нам, зачем вам понадобились деньги? Ага, я вижу, вы не хотите говорить. Что ж, это вполне естественно. Вы не желаете объяснять суду, что заставило вас пойти в ломбард…» Вот как это будет, Дики. По-моему, просто чудесно. А ты как считаешь, Кэрри? Ну что, сказать ему, зачем тебе понадобились деньги?.. Нет? Ладно, на этот раз оставлю тебя в покое. Хоть месть и сладка, но я предпочитаю десять фунтов, поэтому даю тебе время на размышление. – Она подхватила Ричарда под руку. – Доброе утро, дорогуша. Не хочешь меня поцеловать?
   Ричарду хотелось ее задушить, но он прекрасно знал, что такая реакция доставит ей искреннюю радость, поэтому сдержался и произнес скучающим тоном:
   – Не смешно, Черри. Ты уже вышла из школьного возраста – правда, в это трудно поверить.
   Он с удовлетворением заметил, как ее лицо наливается краской. Она больно ущипнула его за руку и выбежала из комнаты, хлопнув дверью.
   – Ненавидеть людей грешно, – пробормотала Кэролайн, – но мне кажется, что я ненавижу Черри.
   – Ей бы надо по утрам заниматься зарядкой, – сказал Ричард, – и расчесывать волосы жестким гребнем. Морис такой же оболтус. Ну ничего, они когда-нибудь доиграются. А теперь объясни, что происходит. Ты расскажешь мне, зачем тебе вдруг понадобились деньги?
   Щеки Кэролайн вспыхнули.
   – Нет, – ответила она.
   Ричард взял девушку за руки и посмотрел на ее повернутые кверху ладони.
   – Лучше расскажи, Кэролайн.
   – Нет, – повторила она слабеющим голосом.
   – Это глупо, милая, очень глупо! Между нами не должно быть никаких тайн. Неужели ты не знаешь, что мне можно говорить все?
   – Знаю, – она прерывисто вздохнула, – но это не моя тайна, Ричард.
   – И слава богу! Однако я думаю, будет лучше, если ты мне ее раскроешь.
   Кэролайн попыталась выдернуть руки и бросила на Ричарда жалобный взгляд, который показался ему невыносимым.
   – Пожалуйста, Ричард… не надо. Я не могу тебе рассказать. Отпусти меня, Ричард.
   Он поднес ее руки к губам, поцеловал и отпустил.
   – Не давай спуску Черри. И не забывай, что я рядом. Эта нахалка ухитрилась еще до завтрака устроить нам мелодраматическое представление. Ну никакого приличия! До трех часов дня человек вообще не должен волноваться, это крайне вредно для здоровья. Ладно, пойдем. Нас ждет холодная ветчина, омлет и копченая селедка. Особенно рекомендую копченую селедку, она отлично укрепляет нервы.
   Однако обстановка за завтраком оказалась не слишком умиротворяющей. Эрнест и Мейбел Уодлоу, похоже, вживались в роли страдальцев-великомучеников, но в отличие от святых выносили свои страдания на всеобщее обозрение. Они унылыми голосами просили кофе, отказывались от сахара, точно от яда, и не спускали укоризненных взглядов с Рейчел, которая сидела во главе стола и с трудом терпела этот концерт. Морис дулся как пятилетний ребенок, а Черри демонстрировала свое дурное настроение иными способами: она рывком придвинула стул к столу, вовсю гремела ножом и вилкой, а потом так яростно оттолкнула от себя чашку с чаем, что половина горячего напитка пролилась Кэролайн на колени.
   В какой-то момент Рейчел взглянула на своих родственников как бы со стороны, и перед ней предстала четверка крайне раздраженных неприятных типов. Она словно заглянула в дырочку на темной занавеске и увидела комнату и людей в ней. Странную комнату и странных людей. Яркий свет безжалостно выхватывал их гадкую сущность. «Почему я так долго с ними мирилась? – удивленно спрашивала себя Рейчел, испытывая острое отвращение. – Все, сегодня же выставлю их за порог!» Но озарение длилось всего полминуты. Потом дырочка в занавеске закрылась, свет погас. Момент прошел. Семейка Уодлоу опять стала для нее родной. А родных надо любить, с ними надо считаться. Ну как от них избавишься? Они пребудут с вами до тех пор… «до тех пор, пока смерть не разлучит вас», и это еще более незыблемо, чем супружеская клятва верности. Только, к сожалению, далеко не так радостно.
   Эрнест ел фрукты и кукурузные хлопья, Мейбел – только хлопья, без фруктов. Черри раскрошила свой тост и опрокинула чашку с чаем. Кэролайн вообще ни к чему не притронулась. То и дело звонил телефон.
   В первый раз трубку взял Морис и сообщил, что до ланча приедет Космо Фрит, с вещами.
   – Что он мотается туда-сюда? Мог бы окончательно здесь поселиться.
   – Уж коли на то пошло, мы все могли бы здесь поселиться, – раздраженно бросила Черри.
   Это было сущей правдой, которую никто даже не пытался оспорить.
   Опять телефонный звонок. На этот раз – телеграмма. Ричард записал текст, положил бумажку рядом с тарелкой Рейчел и с удивлением заметил, как она побледнела. «Наверное, показалось», – подумал он, услышав слова тетушки:
   – В половине шестого приезжает мисс Сильвер. Надо будет послать Барлоу на вокзал, чтобы он ее встретил. Сегодня я иду в гости к няне Каппер.
   – Кто такая мисс Сильвер? – выпучила глаза Черри.
   Стараясь не выдать голосом своего волнения, Рейчел ответила:
   – Вряд ли кто-то из вас с ней знаком. Это гувернантка на пенсии. Боюсь, звучит не слишком заманчиво, но я хочу, чтобы она какое-то время у меня погостила.
   Черри резко отодвинула стул и встала из-за стола.
   – Замечательно! Давайте превратим этот дом в богадельню! – Сунув руки в карманы и посвистывая, она вразвалочку зашагала к двери. На ней был твидовый костюм горчичного цвета и длинный изумрудно-зеленый шарф. Уже на пороге девушку остановил очередной телефонный звонок.
   Морис, который подошел к аппарату, обернулся к ней с трубкой в руке.
   – Это тебя. Верный, или лучше сказать – неверный, Боб.
   – Черт! – бросила Черри, быстро оглядела всех сидящих за столом и схватила трубку.
   Родители наблюдали за ней, навострив уши, поэтому ей пришлось удержать на лице уныло-равнодушную гримасу, когда мистер Роберт Хеддервик страстно воскликнул:
   – Черри, ты сводишь меня с ума!
   Супруги Уодлоу заметили, как брови дочери слегка приподнялись, и услышали ее вопрос:
   – Почему?
   Энергичный ответ мистера Хеддервика вызвал вибрации на линии. Черри было очень трудно сохранять угрюмое лицо: ее прямо-таки распирало от радости. Тот факт, что через несколько недель Боб Хеддервик должен стать законным мужем Милдред Роуз, лишь усиливал приятное возбуждение.
   – Черри, я должен тебя увидеть!
   – Хорошо, – сказала она.
   – Сегодня вечером на прежнем месте.
   – Ну, не знаю, – протянула Черри и была вознаграждена очередной бурной тирадой.
   – Говорю же тебе, я теряю разум! Мне надо тебя увидеть, поговорить с тобой! Приходи обязательно. Скажи, что придешь.
   – Может быть, – чирикнула Черри и повесила трубку.
   Этот разговор был слишком опьяняющим для завтрака. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы скрыть свое удовольствие. Она налила себе еще чашку чаю и стала пить, пряча предательскую улыбку. Между тем телефон опять ожил. Ричард обернулся через плечо, закрыв микрофон ладонью:
   – Рейчел, это тебя – очень-очень лично. Г.Б. на проводе.
   Рейчел впервые пожалела, что не прислушалась к жалобам молодежи и не перенесла телефон из столовой. Взяв трубку, она услышала приятный американский акцент мистера Гейла Брэндона:
   – Мисс Трехерн?
   Разумеется, в ее спальне был параллельный аппарат, но если она сейчас уйдет к себе, это сразу бросится в глаза. Родственники подумают… мистер Брэндон подумает… Словом, это будет выглядеть так, будто она что-то скрывает. Нет-нет, этого ни в коем случае нельзя допустить!
   – Мисс Трехерн слушает.
   Гейл Брэндон горячо заговорил:
   – О, мисс Трехерн, не окажете ли вы мне одну услугу? Поверьте, мне не хочется вас беспокоить, но я знаю, у вас доброе сердце и вы наверняка поймете, что здесь, по другую сторону Атлантики, я не могу обратиться за помощью к своим соотечественницам. Я очень надеюсь, вы откликнетесь на мою нижайшую просьбу и поможете мне выбрать рождественские подарки.
   Рейчел невольно улыбнулась.
   – Но ведь еще слишком рано, – мягко сказала она. – Я, например, даже не задумывалась о подарках.
   Голос Гейла Брэндона звучал весело. «Он доволен собой, – подумала Рейчел, – или рад меня слышать?»
   Он засмеялся:
   – Если я не куплю их сейчас, то вообще никогда не куплю, упущу время и просто-напросто махну рукой. Предлагаю сегодня утром поехать в Ледлингтон. Может, все мы там и не купим, но по крайней мере начнем.
   – Даже и не знаю…
   Он перешел на умоляющий тон:
   – Если вы не согласитесь, я пропал! Понимаете, когда захожу в большой магазин, я совершенно теряю голову. Я могу купить беговые коньки дядюшке Джейкобу, который уже много лет прикован к постели, и супермодную губную помаду – тетушке Хефсибе. Мне просто необходим опытный советчик. А если я буду ждать, пока вы закончите все свои дела, Рождество пройдет и наступит следующее, так что, пожалуйста, отмените на сегодня ваши планы. Я заеду за вами через полчаса, идет?
   В голове у Рейчел возникло сразу несколько светлых мыслей; их рождение было ознаменовано взрывом ликования. Если она уедет с Гейлом Брэндоном, то, во-первых, ей не придется разговаривать ни с Эрнестом, ни с Мейбел, ни с Морисом (с Кэролайн она побеседует позже). Во-вторых, она будет избавлена от ворчания Луизы, которая ходит мрачнее тучи, и, в-третьих, наверняка разминется с назойливой миссис Барбер, когда та привезет Эллу Компертон.
   – Ну что ж, вы меня уговорили, – с готовностью сказала она и повесила трубку.

Глава 11

   Гейл Брэндон любил гонять на своем автомобиле. По его словам, он поселился в Уинклиффе, потому что здесь, как он успел выяснить, самый большой выбор дорог без ограничений скорости. Между Уинклиффом и Ледлингтоном тоже не было ограничений, однако сегодня утром он вел машину не торопясь.
   – Сколько подарков вы хотите купить и для кого? У вас в самом деле есть дядя Джейкоб и тетя Хефсиба?
   Он с улыбкой обернулся к Рейчел. Это был крупный мужчина приятной наружности сорока с небольшим лет. Кожа – с красноватым загаром, а в глазах – вечно пляшущие огоньки жизнелюбия, юмора, а иногда и гнева.
   – А как же, конечно, есть! И я должен купить им подарки. Дядя Джейкоб обожает детективы, с ним хлопот не будет: семь убийств в первой главе и справедливое возмездие в последней – вот все, что нужно. Зато тетушка Хефсиба, признаться, меня озадачивает. Она не читает, не пьет и не курит. Однажды я подарил ей духи, так она чуть не вычеркнула меня из своего завещания. Переписывать завещание – ее любимое развлечение, поэтому мне приходится все время быть начеку. Что с вами, мисс Трехерн? Почему вы так на меня смотрите?
   Рейчел поспешно перевела взгляд на дорогу.
   – Терпеть не могу разговоры про завещания, – объяснила она.
   – Значит, не будем про них говорить. Как вы думаете, если я пошлю тетушке Хефсибе сумочку, это гарантирует мне безопасность?
   – А ей не придется платить почтовую пошлину?
   Мистер Брэндон хлопнул ладонью по лбу:
   – Ох… про пошлины-то я и забыл! Представляю, как бушевала бы моя тетушка! Вот видите, я же говорил, мне нужен опытный советчик. Вы уже спасли меня от большой беды.
   Рейчел расхохоталась:
   – Это все мой практический ум, будь он неладен. Мне пришлось научиться практичности, от природы она не дается. Но если вы не будете покупать подарки, зачем же тогда мы едем?
   – У меня есть друзья и по эту сторону Атлантики. В Америку ничего посылать не буду, пусть моя кузина сама позаботится о подарках для стариков. И все же сегодня утром нам предстоит много дел. Прежде всего надо купить шоколадки и игрушки для полудюжины детишек…
   Они весьма успешно справились с этой задачей, после чего сели и за чашечкой кофе обсудили дальнейший план действий. Мистер Брэндон протянул список:

   «Перчатки для Пегги и Мойры, размер 6  -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

.
   Шелковые чулки для Джейн – полдюжины пар, размер 9  -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

.
   Носовые платки для Айрин – чистый лен, одна дюжина.
   Сумочка для Гермион – темно-синяя, с инициалами».
   И так далее до конца страницы, а на последней строчке стоял большой вопросительный знак.
   – Вот, – сказал мистер Брэндон, – здесь мне понадобится ваша помощь. Все остальное предназначено для жен и дочерей моих очень хороших друзей, которые живут здесь, в Англии. С большинством из них я давно знаком. Мне известно, что они любят и какие подарки будут уместны с моей стороны. Это маленькие сувениры от друга семьи. Так сказать, поздравляю с Рождеством, желаю счастья. Но есть один подарок, который вызывает у меня сомнения. Я собираюсь вручить его женщине, которую знаю всю ее жизнь. Мне бы хотелось купить ей нечто действительно ценное – какое-нибудь украшение. Но это должна быть такая вещь, которая не оскорбит ее и не покажется ей бестактной.
   Рейчел Трехерн вдруг похолодела. Странно, откуда взялась такая пугающая реакция?
   – Вы знаете ее всю ее жизнь? – быстро спросила она.
   – Ну, что-то вроде того.
   – И насколько хорошо вы ее знаете?
   Его глаза весело блеснули.
   – Довольно-таки. Во всяком случае, лучше, чем она меня.
   – Но… вы с ней друзья? Понимаете, я не смогу помочь вам выбрать подарок, если не узнаю, какие у вас отношения. – Она почувствовала, что оправдывается, и покраснела. – Вот видите, мне приходится вас расспрашивать. Нет, пожалуй, вам не стоит рассчитывать на мой совет.
   Он нагнулся к ней через столик.
   – Послушайте, мисс Трехерн, вы можете задавать мне любые вопросы. Не бойтесь, я не сочту это излишним любопытством. Хотя тема, конечно, довольно деликатная.
   Щеки Рейчел занялись огнем.
   – В конце концов, мы с вами почти чужие люди, – пробормотала она.
   Вопреки ее ожиданиям эти слова ничуть не задели Гейла Брэндона.
   – О нет, я так не считаю! – горячо воскликнул он. – И был бы признателен вам за совет. Понимаете, я испытываю большую симпатию к этой даме, уважаю ее и даже… люблю.
   – А она вас любит? – спросила Рейчел.
   – Не думаю. Во всяком случае, я никогда не спрашивал ее об этом.
   – Но собираетесь спросить?
   – Да, я спрошу ее, когда придет время.
   Она улыбнулась странно онемевшими губами.
   – Ну что ж, мистер Брэндон, если вы хотите услышать мой совет, то я скажу вам следующее: подождите. Сначала признайтесь ей в своих чувствах, а потом уж выбирайте подарок.
   Он немного помолчал, обдумывая ее слова, потом произнес:
   – Понимаете, я хочу объясниться в своих чувствах с помощью этого подарка. Если она его примет, значит, примет и меня самого. И тогда я пойму, что она меня тоже любит.
   Рейчел усмехнулась:
   – Это очень рискованно, мистер Брэндон. Боюсь, есть женщины, которые запросто возьмут ваш подарок и тут же о нем забудут.
   Он покачал головой:
   – Она не такая.
   Сначала они купили «сувениры от друга семьи». Рейчел невольно позабавила та твердость, с которой мистер Брэндон их выбирал. Он явно не нуждался в ее помощи и точно знал, что ему нужно. Цвет чулок, декоративная строчка на перчатках, инициалы на сумочках и носовых платках – он моментально решал такие вещи и, любезно уступая ее мнению, все-таки делал по-своему. Однако когда они пересекли торговую площадь и подошли к старому темному магазинчику мистера Эндерби, американец вдруг утратил свою уверенность и, словно скинув лет двадцать, превратился в пылкого взволнованного юношу.
   Торговая площадь располагалась в центре Ледлингтона, а в центре самой площади возвышался памятник сэру Альберту Даунишу, которым вполне справедливо гордились жители города. Они считали, и не без оснований, что эта статуя переплюнула все другие монументы, установленные в торговых городках Англии, как собственным размером, так и размером чека, который за нее заплатили. С высоты резного пьедестала сэр Альберт в окоченелых мраморных брюках взирал на колыбель своего сказочного богатства, вернее, на то место, где когда-то стояла эта колыбель. Первый в длинном ряду розничных магазинов быстрого обслуживания, прославивших Дауниша, был снесен несколько лет назад, однако памятник сэру Альберту остался вечным украшением торговой площади.
   Древняя лавка мистера Эндерби притулилась за спиной сэра Альберта. Оно и понятно: знаменитый торговец не удостоил бы своим взглядом столь невзрачное здание, к тому же слегка обветшавшее: четырехсотлетний возраст – это не шутки! Впрочем, дубовые балки были по-прежнему крепки, кирпичная кладка не рассыпалась. Примерно полтораста лет назад Джози Эндерби-третий пристроил к магазинчику полукруглый эркер и выставил в нем свои товары. Эта витрина, единственная уступка духу времени, осталась такой же, какой была при Джози. Больше с шестнадцатого века ничего не изменилось. В магазине было почти так же темно, душно и тесно, как и в елизаветинские времена. Посетителям по-прежнему приходилось ступать по голым протертым дубовым половицам. Вместо электричества – свечи, а вместо прилавка – почерневший от времени длинный стол, перешедший к мистеру Томасу Эндерби от его предшественников. Несмотря на эти недостатки, а может, и благодаря им, магазинчик был знаменит. У торговцев династии Эндерби имелось две сильных стороны: безукоризненная честность и поразительный нюх на камни. Тридцать лет назад Тобиас Эндерби считался лучшим в Европе знатоком жемчуга. Его сын Томас пошел по стопам отца и добился еще больших успехов. Именитые и богатые люди сидели за этим столом и смотрели, как представители династии Эндерби – Джози, Тобиас, Томас – выкладывают перед ними свои сокровища. Причем купить у них понравившуюся вещь было не всегда легко. За несколько лет до войны одна важная персона, в то время украшавшая собой трон, а впоследствии его лишившаяся, по неосторожности нагрубила Тобиасу. Этот человек пожелал купить рубин Гонзалеса, который когда-то являлся собственностью испанского короля Филиппа II, а потом окольными путями попал на торговую площадь Ледлингтона. Коронованный посетитель сделал сказочное предложение: он собирался удвоить любую сумму, которую назовет торговцам другой покупатель, однако допустил некоторую неучтивость. Какую именно, история умалчивает, но старый Тобиас рассеянно посмотрел мимо него и пробурчал:
   – Нет, сэр, этот камень не продается.
   Рейчел рассказала Гейлу Брэндону эту историю, пока они переходили через площадь.
   – Хорошо, что на свете есть вещи, которые не купишь за деньги, – заключила она.
   Они стояли в тени сэра Альберта Дауниша.
   – Мне неприятно слышать от вас такие слова, мисс Трехерн. И знаете почему? У меня создается впечатление, будто деньги взяли над вами власть, а это весьма прискорбно. Пока мы управляем деньгами, все замечательно, но как только деньги начинают управлять нами, мы пропали. Деньги – прислуга, а прислугу надо держать в узде. Пользуйтесь ими, заставляйте работать на вас и не позволяйте собой помыкать. Не думайте, будто вы не сможете без них обойтись, и не допускайте даже мысли о том, что они способны сделать вас более значимой. Как раз наоборот. Это вы придаете деньгам ценность, когда тратите их на те или иные вещи. – Он вдруг засмеялся и закончил свою речь школьной шуткой: – Не деньги делают человека, а человек делает деньги.
   – Мои деньги заработаны не мной, – вздохнула Рейчел.
   – Это не важно. Значит, кто-то заработал их для вас.
   Он опять засмеялся и перевел ее через дорогу. Рейчел взялась за щеколду на двери магазинчика мистера Эндерби и с чувством произнесла:
   – Лучше бы их не было вовсе!

Глава 12

   Томас Эндерби очень напоминал старую серую мышь, только глаза были не черными и блестящими, а тусклыми и совершенно бесцветными.
   Во время обмена любезностями Рейчел вспомнила одну пожилую даму, которую знала в детстве. Дама любила приговаривать, одобрительно кивая: «Когда встречаются благородные люди, звучат комплименты».
   После того как отзвучал последний комплимент, мистер Брэндон что-то тихо сказал хозяину магазина, и Рейчел поняла, что их приход сюда был подготовлен заранее. Мистер Эндерби поклонился и исчез за дверью подсобки. Вернувшись буквально через секунду, он положил перед мисс Трехерн квадрат из черного бархата и опять исчез, на этот раз надолго.
   Рейчел села и стала ждать, окутанная романтикой старинного здания. Пол, почерневший от времени и протертый ногами нескольких поколений; само кресло, в котором она сидела, – с высокой спинкой и прямыми подлокотниками, и на фоне всего этого – мужчина, который привел ее сюда выбирать подарок для другой женщины. Она впервые так остро реагировала на мужское присутствие. Его взгляд волновал, точно прикосновение, а его прикосновение… Она осадила себя. Что это – безумие одинокой женщины, которая осталась без любви, так как у нее не было времени на чувства? Отчаяние напуганной женщины, мечущейся в поисках надежной защиты, или нечто более глубокое, трезвое и устойчивое? Она знала лишь одно: в любом случае ей придется страдать. Придется встретиться с болью, перетерпеть ее, задавить…
   Рейчел поражалась той перемене, которая произошла в ее душе. Ей было приятно общество Гейла Брэндона, этот человек привнес в их семейную атмосферу живость и новизну, он относился к ней с явным восхищением, однако она и представить себе не могла, что испытает такое жестокое разочарование, узнав о его любви к другой женщине.
   Томас Эндерби вернулся, неся в руках старинную тонбриджскую шкатулку. Эта вещица, конечно, была анахронизмом, но ее возраст внушал почтение. Хозяин магазина сел за стол, задрал очки на лоб, где они затерялись в спутанной шевелюре, открыл шкатулку и, убрав слой ваты, достал три маленьких предмета, упакованных в папиросную бумагу. Очень тонкие бледные пальцы с бескровными ногтями осторожно, неторопливо развернули бумагу. Наконец мистер Эндерби откинулся на спинку кресла и обозрел три украшения, выложенные им на черную бархатную салфетку. Его глаза перестали быть тусклыми щелочками, теперь в них блестело восхищение знатока.
   Рейчел тоже смотрела на драгоценности.
   Сначала продавец развернул веточку дуба. От нее было трудно оторвать взгляд: два бриллиантовых дубовых листочка и три желудя – шляпки сверкают бриллиантами, а орешки – жемчужины, две белые и одна черная.
   – Какая прелесть! – воскликнула Рейчел.
   Мистер Томас Эндерби с ней согласился:
   – Эту брошь изготовили по эскизу моего отца. Ее заказала герцогиня Саутширская, но умерла, не дождавшись окончания работы. Мой отец несколько лет подбирал жемчужины. Знаете, он всегда неохотно продавал свои любимые произведения, так что, боюсь, кончина ее светлости стала для него облегчением. А эту цепочку нам привезли из-за рубежа – итальянская работа, сделанная по русскому заказу.
   Цепочка имела длину около двадцати пяти дюймов. Тонкие звенья из светлого золота весьма изысканно перемежались с сапфирами и изумрудами, красиво ограненными и обсыпанными бриллиантовой крошкой. Колье было легким, ярким и изящным.
   – Превосходный камень, – заметил мистер Эндерби, любовно тронув последнее украшение. – Конечно, рубин не сравнится ни с чем, а это один из наших лучших рубинов. Вы только посмотрите на цвет!
   Рубиновый камень полыхал огнем между двумя распахнутыми орлиными крыльями, выполненными из бриллиантов. В их блеске он казался живым.
   – К сожалению, я не имею права рассказывать вам историю этой вещи, – продолжил Томас Эндерби. – Мой отец разработал ее эскиз для члена королевской семьи, а недавно драгоценность вернулась к нам. – Он обернулся к Гейлу Брэндону: – Вот, сэр, три наших лучших украшения.
   Рейчел была сражена. Все вещицы были невероятно красивы. И очень дороги. Какой романтический жест – объясниться в любви с помощью одного из этих сокровищ! Но тут ей в голову пришла иная мысль: «Плохо только, что выбирать подарок будет другая женщина».
   – Что вам нравится больше всего? – спросил Гейл Брэндон, нагнувшись к ней.
   Эти слова зажгли в ее душе искру негодования, и она выпалила:
   – Разве это имеет значение? Я не могу выбирать подарок женщине, которую никогда не видела. Я не знаю, какая она, что любит. Жемчуг подходит одним, рубины – другим, а изумруды и сапфиры – третьим. Вам придется выбирать самому, мистер Брэндон. Здесь я вам не помощница.
   В глазах Гейла Брэндона плясали озорные лучики. Он казался чересчур энергичным и живым для этой маленькой темной каморки.
   – Какая досада! – воскликнул он. – Но ведь я не прошу вас выбирать. Мне просто очень интересно, какая из этих милых вещиц мистера Эндерби пришлась вам по душе. Например, мне самому понравилось одно украшение. Если наши вкусы совпадут, значит, в пользу моего выбора будет уже два голоса. Вы меня понимаете?
   – Но мой голос не имеет никакого значения, так как я играю втемную. Я даже не знаю, какого цвета у нее волосы.
   На лице американца мелькнула улыбка.
   – Ну, со временем мы все поседеем. Надеюсь, она будет долго носить это украшение, так что лучше выбрать вещь, которая хорошо сочеталась бы с серебряными нитями в золоте.
   Значит, у нее золотистые волосы… Седина на них обычно выглядит неважно… Изо всех сил стараясь не выдать голосом своего раздражения, Рейчел произнесла:
   – Если она блондинка, ей пойдет колье с изумрудами и сапфирами.
   – Но я не говорил, что она блондинка, мисс Трехерн.
   – Разве? Вы же только что процитировали песню про серебряные нити в золоте.
   – Это был всего лишь образный оборот речи. Я бы не назвал ее блондинкой, хотя она по-настоящему прекрасна, и, на мой взгляд, ей очень пойдет любое из этих украшений. Однако я буду вам крайне признателен, если вы скажете мне, какое из них приглянулось именно вам, мисс Трехерн. Мне важно услышать женское мнение.
   Она не сдержала презрительной усмешки.
   – Вы в самом деле думаете, что все женщины одинаковы?
   Он тоже засмеялся.
   – Нет, это было бы так скучно! Но мне хочется знать, какая из этих симпатичных безделиц приглянулась вам больше всего. Меня интересует ваша точка зрения. А еще мне любопытно, совпали ли наши вкусы. Потом, когда мы это выясним, спросим мистера Эндерби, какое украшение он спас бы от огня, случись в его лавке пожар.
   Томас Эндерби машинально вскинул руку и тут же ее опустил.
   Рейчел неожиданно развеселилась. Она тоже протянула руку и дотронулась до дубовой веточки с жемчужными желудями.
   – Мне нравится эта брошь. Я сразу ее полюбила. Хотя вряд ли мистер Эндерби захочет с ней расстаться. Она ему тоже дорога.
   – И я выбрал ее, – кивнул Гейл Брэндон. – Итак, все три мнения совпали. Ну, мистер Эндерби, что скажете? Вы позволите мне купить эту брошь – для прекраснейшей и милейшей дамы на свете?
   – Кому попало я бы ее не продал, – ответил Томас Эндерби.

Глава 13

   Вернувшись домой, Рейчел обнаружила, что весьма удачно разминулась с миссис Барбер. Элла встретила ее в холле и принялась сокрушаться:
   – Вчера тебя не было, сегодня ты опять уехала! Надеюсь, Рейчел, она не подумает, что ты нарочно ее избегаешь. Конечно, это полная чушь, ведь она такой интересный и обаятельный человек. Насколько я знаю, она хотела поговорить с тобой о расчистке трущоб.
   Из кабинета вышел Космо Фрит.
   – Есть же странные люди, которые полагают, будто трущобы – интересная тема для разговора, – заявил он и, взяв Рейчел под ручку, чмокнул ее в щеку. – Привет, дорогая. Как дела – не спрашиваю, вижу сам; выглядишь прекрасно. Кто был твоим кавалером? Почему ты не пригласила его на ланч? Он уезжал с весьма довольным видом.
   Рейчел засмеялась. Щеки ее разрумянились.
   – Я его приглашала, но он торопился домой. Это мистер Брэндон, американец, который снял на зиму дом Холкеттса. Разве ты с ним не знаком?
   – Нет. Самовлюбленный парень, верно?
   Рейчел опять засмеялась.
   – По-моему, он любит все и всех, в том числе и себя самого. Я еще никогда не встречала такого жизнерадостного человека. Мы с ним ездили покупать рождественские подарки.
   Космо надулся, как ребенок, который услышал, как хвалят другого ребенка. Это был симпатичный сорокапятилетний мужчина. Седые волосы выгодно оттеняли свежий цвет его лица с красивыми карими глазами и четкой линией бровей. За последние год-два Космо расплылся в талии и временами опасался, как бы у него не вырос второй подбородок. Он отпустил руку Рейчел и удивленно спросил:
   – Рождественские подарки в ноябре? Что за гадкая идея!
   – Почему же гадкая? – вмешалась Элла Компертон. – По-моему, новая мода с иронией относится к Рождеству – ужасный признак нашего времени. Моя дорогая мамочка всегда говорила: «Главное не подарок, а та любовь, с которой его готовят». Мы начинали готовить рождественские подарки, как только заканчивались летние каникулы.
   – Кошмар! – припечатал Космо. – Хотя, наверное, в то время еще не придумали Общество защиты детей от жестокого обращения. – Он обернулся к Рейчел: – И что же вы с мистером Брэндоном любовно приготовили?
   – Шоколадки, игрушки, перчатки, сумочки и чулки для целой кучи детей и молодежи. Вообще-то моя помощь ему не требовалась: он и сам отлично знал, чего хочет.
   Они пошли на ланч. Космо, как обычно, болтал без умолку, не давая никому даже слова вставить. Это сильно огорчало чету Уодлоу и мисс Компертон: Морис и Черри уехали, и их родители хотели о них поговорить, а Элла, заразившаяся от миссис Барбер духом благотворительности, жаждала обсудить проблему трущоб. Однако за столом верховодил Космо. Он травил анекдоты и сам от души хохотал над ними раскатистым басом; пересказывал новости, которые все уже читали в утренних газетах; изложил подноготную развода Гаффингтона; объяснил, почему крайне привередливая леди Уолбрук согласилась на свадьбу дочери с очень скандальным джентльменом, мистером Демостенесом Райлендом; в подробностях расписал обстоятельства, заставившие восходящую кинозвезду Серафин разорвать контракт с Голливудом. При этом он вовсе не пренебрегал вкусными блюдами, которые ему подавали, умудряясь есть и говорить одновременно.
   Рейчел слушала с удовольствием. Она хоть и посмеивалась над Космо, но очень его любила. К тому же его байки были гораздо приятней жалоб супругов Уодлоу и душеспасительных речей Эллы о трущобах.
   Однако это оказалось всего лишь временной передышкой. Как только ланч закончился, Мейбел потребовала, чтобы Рейчел ее выслушала, и разразилась долгой слезливой тирадой на темы «материнской любви», «материнской тревоги», «сердца сестры» и, что подразумевалось, «кошелька сестры».
   Рейчел старательно вытерпела «материнскую любовь», успокоила «материнские тревоги» и продемонстрировала «сердце сестры», при этом крепко держась за «кошелек сестры». Все это было очень тяжело и крайне утомительно.
   Когда она наконец уговорила Мейбел лечь, возник Эрнест с «отцовскими тревогами» и «отцовскими обязанностями».
   После этой беседы Рейчел отправилась к себе в комнату, но туда ворвалась ее кузина Элла – высокая, тощая и решительная, с маленьким чемоданчиком, набитым брошюрами и фотографиями.
   – Как жаль, что ты не застала мисс Барбер! – с чувством воскликнула она. – Конечно, у меня нет такого дара убеждения, как у нее, но я обещала ей очень постараться тебя заинтересовать.
   Она все еще сидела в спальне, когда вошла Луиза Барнет, чтобы задернуть шторы. Элла с сожалением встала и принялась укладывать свой чемоданчик.
   – Время летит незаметно, – вздохнула она. – Скоро чаепитие, мне надо помыть руки. Но я оставлю тебе эти брошюрки. О боже, Рейчел, у тебя такой усталый вид! Надеюсь, ты не слишком переутомилась сегодня утром? Этот мистер Брэндон такой эгоист!
   Дверь за ней закрылась.
   – Да, мисс Рейчел, выглядите вы неважно, – заметила Луиза, гремя шторными кольцами, – только дело вовсе не в вашей утренней поездке.
   Слабо улыбнувшись, Рейчел обернулась к служанке.
   – Пожалуй, ты права, Луи, – согласилась она. – Ты же знаешь мисс Эллу. Она начиталась этих листовок и теперь морочит мне голову.
   Луиза сердито взглянула на брошюры.
   – Что на этот раз? У нее ведь сегодня одно, завтра другое. Недавно были больные проказой, до этого – циркачи, а еще раньше – голые дикари-людоеды. А я вам вот что скажу: раз Господь их такими создал, значит, так и должно быть, и не наше дело вмешиваться в Божий промысел. Мисс Элла лезет куда не следует!
   Рейчел закусила губу.
   – Но, Луи, Господь не создавал прокаженных и людоедов. И трущобы тоже не его работа.
   Луиза нахмурилась.
   – Это вы так считаете, мисс Рейчел. А у меня другое мнение, и не у меня одной. Но сейчас не время болтать о прокаженных и людоедах. Вам надо отдохнуть. Что я, не вижу, какая вы бледная, какие у вас жуткие круги под глазами? Надеюсь, вы не пойдете вечером к миссис Каппер?
   – Ах да, ведь она меня ждет сегодня! Знаешь, мне бы хотелось пойти, немного отвлечься. Она, как всегда, расскажет мне, какой я была милой девочкой, а потом мы поговорим обо всех остальных детишках, которых она нянчила. У меня такое чувство, будто я всех их отлично знаю, хотя многих вообще ни разу в жизни не видела. Иногда я представляю, что было бы, если бы мы вдруг встретились…
   Луизу не интересовали подопечные миссис Каппер. Ее выводила из себя мысль о том, что когда-то эта женщина причесывала мисс Рейчел и стелила ей постель. Визиты Рейчел к старой няне раздражали служанку, и она никогда не упускала случая обратить внимание Рейчел на слишком сырую или слишком холодную погоду на улице, напомнить о множестве дел, которые ее ждут, и, наконец, посетовать на очень усталый вид своей госпожи.
   – Вы не забыли, мисс Рейчел? В половине шестого приедет мисс Сильвер, – напомнила она сейчас. – Вам надо быть дома.
   Рейчел невольно расхохоталась.
   – В половине шестого прибывает ее поезд. Она будет здесь не раньше шести. А я вернусь чуть позже. Положи в холл мой карманный фонарик и повесь большой фонарь на крыльцо. Барлоу подбросит меня по дороге на вокзал, а обратно я пойду пешком, вдоль обрыва.

Глава 14

   Похоже, после чая Космо решил, что настала его очередь говорить с Рейчел наедине. У него был полный портфель эскизов, которые он хотел ей показать – причем непременно с глазу на глаз. Когда она напомнила ему о своем визите к миссис Каппер, он разозлился не меньше Луизы. «Неслыханная глупость!» – несколько раз громко повторил он, а потом принялся ходить взад и вперед, звеня ключами в кармане брюк, и отчитывать ее за пренебрежительное отношение к самой себе. Закончив нотацию, адресованную Рейчел, он накинулся на остальных членов семьи, которые попустительствовали ее преступному легкомыслию.
   – Все это замечательно, моя дорогая, но хорошие люди – большая редкость, и если больше некому позаботиться о твоем здоровье, то это сделаю я. Ты везешь непомерно тяжелый воз. Я тебя не боюсь и скажу все, что думаю. У тебя жутко усталый вид. Тебе нужно отдохнуть, уехать куда-нибудь, подальше от телефонов, писем с просьбами, соседей, которые заставляют тебя вместо них носиться по магазинам. Оставить всю эту кутерьму. А может… – Он остановился и заботливо склонился над ее креслом, положив одну руку на подлокотник, а другую – ей на плечо. – Слушай, Рейчел, у меня идея. Давай я покажу тебе Марокко? Возьмем Кэролайн в качестве сопровождающей, а все счета будешь оплачивать ты. – Он засмеялся и чмокнул ее в макушку. – Подумай над этим предложением, дорогая, очень тебя прошу.
   Рейчел тоже засмеялась и встала.
   – По-моему, роль сопровождающей подходит мне больше, чем Кэролайн. А сейчас я пойду к няне, так что придется вам какое-то время обойтись без меня.
   Выбравшись из дома, она вздохнула с облегчением. В Уинклифф-Эдж все усердно добивались своих корыстных целей, и она уже не знала, куда ей деваться. Луиза с ее ревнивой преданностью, Мейбел и Эрнест с их родительскими жалобами, Космо с его собственнической любовью, Элла с ее благотворительностью – они давили со всех сторон, мешали дышать, вечно о чем-то просили, требовали, хотели большего. А под всей этой внешней суматохой скрывался омут, в котором ворочалось нечто темное, тайно выжидая момента, чтобы затянуть ее в гибельную пучину. В опрятной кухне няни Каппер был совсем другой мир – гораздо старше, проще и добрее. В этом мире господствовала сама няня, а все остальные превращались в несмышленых маленьких детей.
   – Он встал ночью и, как был босиком и в пижаме, отправился в гардеробную вашего папы. Там я его и застала. Он стоял на цыпочках и тянул за верхний выдвижной ящик, пытаясь его открыть. Было два часа ночи, и меня разбудил грохот ящика. «Мастер Санни, – сказала я, – объясните мне, ради бога, что вы делаете?» А он мне заявляет, да так важно: «Мне нужен носовой платок». – «Но, мастер Санни, – говорю я, – у вас в ящике полно носовых платков, а один лежит у вас под подушкой, я сама его туда положила». Как вы думаете, что он на это ответил? Не моргнув глазом, глядя мне прямо в глаза? «Это не мужские носовые платки. А я хочу высморкаться в настоящий мужской носовой платок. Пожалуйста, няня, откройте ящик, я не могу до него дотянуться».
   – И что же вы сделали? – спросила Рейчел, которая уже много раз слышала эту историю.
   Няня Каппер была очень полной старушкой в белой кашемировой шали поверх черного кашемирового платья, в больших бесформенных тапочках, отороченных мехом, на больших бесформенных ногах. Она вставала с кресла, только когда ложилась спать, но невероятно любила жизнь. Когда ей было с кем пообщаться, она говорила, а в отсутствие собеседника слушала радио. За ней ухаживала дородная племянница, а раз в неделю в гости заглядывала ее любимая мисс Рейчел. Этого ей вполне хватало для счастья. У нее было четыре подбородка, и все они дрожали, когда она смеялась – в точности как сейчас.
   – Я дала ему носовой платок – выдвинула ящик и нашла там самый большой. Я знала, мистер Трехерн не будет возражать, ведь мастер Санни – его гость, к тому же сын мистера Брента, его делового партнера. Мистер Брент был такой милый джентльмен! Но вскоре после того случая они с вашим отцом из-за чего-то поссорились, и мастер Санни больше никогда к нам не приезжал. В тот раз он гостил у нас два месяца и жутко ругался с мисс Мейбел. Она все время ныла, а он не мог этого терпеть. А вам тогда было всего четыре месяца, и он вас просто обожал. Мне кажется, он впервые в жизни видел младенца, во всяком случае, так близко. Я часто вспоминаю этого мальчика. Интересно, где он теперь? По всему было видно, что он станет хорошим человеком. Но мужчины поссорились, и мистер Брент уехал, а потом ваш папа разбогател, и мы вернулись в Англию. Вы ничего не слышали о дальнейшей судьбе Брентов?
   Рейчел покачала головой:
   – Нет. Папа просил меня их найти. Я занимаюсь поисками до сих пор, но, похоже, все бесполезно.
   – Ну что ж, мастер Санни мне всегда нравился, и если он когда-нибудь объявится, вы сразу его узнаете. Неподалеку от нас жил человек, который делал татуировки, и мистер Брент попросил его выколоть на руке у бедного малыша его имя – на левой руке, чуть повыше локтя. Форменное безобразие! Так я ему и сказала. Но он только посмеялся, а мастер Санни гордо вскинул голову и похвастался: «Я совсем-совсем не плакал!» Представляете, как ему было больно? А мистер Брент стоял рядом и смотрел, как издеваются над его сыном. Это просто уму непостижимо! А маленькая мисс Розмари Марш? Она часто гостила у мистера Фрита, когда я сидела с мастером Космо. Каждый раз, когда ей надо было идти к зубному врачу, мама давала ей полкроны. Миссис Фрит пришла в восторг от этой идеи, а я ей сказала: «Нет, мэм, пожалуйста, не делайте этого! Пусть мастер Космо с детства научится терпеть боль». А потом я переехала к вашей замечательной маме – у нее на руках была пятилетняя мисс Мейбел, и она вот-вот должна была родить вас. Я забрала вас, когда вам исполнился месяц. Но мистер Космо вырос хорошим человеком, и я рада, что нянчила его, пусть и недолго, всего шесть месяцев. Он всегда заглядывает ко мне в гости, когда проезжает мимо. И рассказывает какие-то невероятные истории. Где он их только берет? Пора бы ему остепениться, найти себе хорошую жену, ведь он уже не мальчик. Я так ему и сказала, когда он был у меня в прошлый раз. Годы-то идут, и все мы, увы, не молодеем. «Ох, няня, – ответил он, – что я могу поделать, если та, о ком я мечтаю, ко мне равнодушна?» И посмотрел на меня так жалобно, как будто я заперла в буфете сладкий пирог. «Не опускай руки, – подбодрила его я, – продолжай ее добиваться». Он стал вдруг очень серьезным и спросил: «А что я могу ей предложить, няня? Кучу долгов, болтливый язык – ты сама говоришь, что он у меня без костей, – комнату, заваленную никому не нужными картинами, и любовь, которая ей не нужна? Вот уже двадцать лет я напрасно жду от нее взаимности». Я похлопала его по плечу и велела быть посмелей. Робкий рыцарь никогда не завоюет прекрасную даму.
   Рейчел встала. С тех пор как она стала взрослой, Космо периодически делал ей предложение. Это уже вошло в привычку и воспринималось ею всего лишь как способ выражения родственной привязанности. Рейчел ценила привязанность кузена, а потому старалась не обращать внимания на его докучливые ухаживания. Но сейчас чаша ее терпения переполнилась. Значит, сегодня вечером или в самом ближайшем будущем он потащит ее смотреть его акварельные рисунки и снова будет просить ее руки! А няня с ним заодно. Вон как старается, старая плутовка: и слезу из себя выдавила, и дрожи в голос напустила…
   Щеки Рейчел раскраснелись от гнева.
   – Он впустую тратит свои силы, няня, – отрезала она. – Скажи ему, пусть поищет себе другую невесту, пока не поздно. Ну все, мне пора.
   – О, мисс Рейчел, постойте! Еще рано!
   Миссис Каппер поняла, что перегнула палку, и взяла примирительный тон, означавший: «Сядь и поговори со мной, я больше ни словом не обмолвлюсь о мистере Космо!» Но Рейчел покачала головой:
   – Нет, я должна идти. Ко мне приедут гости. Поезд прибывает в половине шестого. Пока я дойду до дома, они уже будут там.
   – Да, время летит, мисс Рейчел. Вы слышали, что мистер Толледж выкопал изгородь и нашел под ней гадюк? У меня прямо мурашки побежали по коже, когда я об этом узнала! – Она не отпускала руку Рейчел и частила, надеясь ее задержать. – Я сказала Эллен: «Ну и олух этот мистер Толледж! Разворошил змеиное гнездо, и теперь гадюкам придется искать себе новое место! Не хватало еще, чтобы они забрались в дом! Теперь надо быть начеку». Представляете, она своими глазами видела, как озорники мальчишки продавали гадюк по пенсу за штуку. И нашлись же дураки, которые их покупали! Говорят, старая Бетти Мартин приобрела целую партию. Теперь ясно, она настоящая ведьма! Эллен разговорилась с двумя мальчишками и узнала, что они продали пару живых гадюк – посадили их в сачок для креветок и завязали веревкой. Ума не приложу, кому могли понадобиться живые змеи.
   Рейчел убрала руку, но уже не спешила уйти. У нее ослабели колени.
   – Какие мальчишки? – тихо спросила она. – И кто купил этих змей?
   – Эллен их не знает. Они сказали только, что гадюк и сачок купила какая-то дама в зеленом шарфе. Она заплатила им полкроны. Странная история, не правда ли?
   – Очень странная, – пробормотала Рейчел, не узнавая собственный голос.
   Миссис Каппер покачала головой в маленьком кружевном чепце, из-под которого выглядывала аккуратно заплетенная коса.
   – Интересно, зачем нужны живые гадюки?
   – Понятия не имею, – ответила Рейчел. – Спокойной ночи, няня… мне в самом деле пора идти.

Глава 15

   Рейчел стояла в темноте у калитки дома миссис Каппер и пыталась совладать с собой. В то утро Черри ушла из дома в ярко-зеленом шарфе ослепительного изумрудного оттенка, который бросался в глаза даже в сумерках, – ребенок вполне мог его запомнить. Впрочем, зеленый шарф есть не только у нее. У Кэролайн, например, тоже есть – нефритово-зеленый, очень яркий, даже кричащий. Мейбел подарила его ей на день рождения всего неделю назад.
   Рейчел затрясло как в лихорадке. Нет, это не Кэролайн! Нет-нет-нет, этого не может быть! Есть вещи, в которые просто нельзя поверить.
   Холод заставил ее шевелиться. Уняв внутреннюю дрожь, она достала фонарик и включила. Слабый луч едва осветил калитку, к которой она прислонялась. Странно: батарейка совсем новая, ее поменяли только сегодня утром… Может, все-таки не стоит идти по скальной тропе вдоль обрыва, а вернуться домой окольным путем, по дороге? Но этот обход займет много времени, а скальная тропа вполне безопасна для того, кто с ней знаком. Ее глаза уже привыкли к темноте, и она начала различать силуэт коттеджа на фоне неба и более светлое дорожное полотно.
   Рейчел убрала фонарик и сделала несколько шагов вперед. Что ж, можно обойтись и без света. Тропа видна, а это самое главное. Только в одном месте придется пройти ярдов двадцать высоким берегом по самому краю утеса. Рейчел решила поберечь батарейку и уже там воспользоваться фонариком. Это был единственный опасный участок: месяц назад ограждавший его низкий парапет обрушился из-за сильных ливней, и ремонтные работы еще не закончились.
   Опять включив фонарик, Рейчел поняла, что от него нет никакого прока: тусклый свет только сбивает с толку. Ей вдруг показалось, что сзади кто-то идет. Она остановилась, прислушиваясь. Фонарик покачивался у нее в руке, отбрасывая на тропу танцующий луч. Это наверняка Гейл Брэндон! Сердце затопила теплая волна облегчения. За последние три раза, когда она ходила в гости к няне, он дважды поджидал ее у калитки и провожал до дома.
   Сегодня вечером она рано ушла от миссис Каппер. Он обнаружил, что ее нет, и отправился следом. Рейчел сбавила шаг. «Не буду показывать, будто я его жду, просто пойду помедленней, а он меня догонит. Слава богу, у меня будет попутчик и мне не придется вариться в собственных мыслях!»
   Она остановилась на краю тропы, откуда открывался вид на море. Был прилив, но лишь самые высокие волны, гонимые зимним ветром, достигали подножия скал. В черную воду сбегали черные каменные гребни, еле заметные в общем мраке, но Рейчел знала, что они там. Над ними и над утесом дул холодный ветер. Его громкие завывания заглушали звук приближающихся шагов. Рейчел смотрела на море и вслушивалась в ожидании очередного затишья.
   Вдруг прямо у нее за спиной раздался какой-то шорох. Она хотела обернуться, но получила сильный удар между лопаток, выронила фонарик и свалилась с края утеса. Этот полуоборот спас ей жизнь. Она упала не головой вперед, а боком: правая рука цеплялась за пустоту, однако левая часть туловища не оторвалась от склона утеса. Обдирая левую ногу о камни и судорожно шаря левой рукой по дерну, Рейчел на мгновение задержала падение и крепко, обеими руками, ухватилась за ветки какого-то кустика. Теперь она висела над обрывом. Сознание было ясным, но в нем билась жуткая мысль о камнях внизу. Между тем она понимала, что долго не провисит: или куст не выдержит, или пальцы ослабеют.
   И тут ее левая ступня нащупала опору – маленький выступ в камне, очень узкий, зато прочный, как сама скала. Она поставила на него мысок другой ноги и сняла основную нагрузку с рук. Куст, за который она держалась, придавал устойчивости.
   В первые секунды Рейчел испытала радость – такую сладкую, как будто уже была спасена. Но вскоре до нее дошел весь ужас положения. С трудом она различила в темноте край скалы. Он находился примерно в восьми футах над ней. Сколько она здесь продержится – на холоде, с голыми руками? Рейчел не любила перчатки и редко их носила. Сейчас это помогло ей выжить. Но если окоченевшие пальцы больше не смогут держаться за ветки, если она потеряет сознание… камни внизу ждут ее! Позвать на помощь? Но кругом ни души. Услышит лишь тот, кто ее столкнул. Нет, рисковать не стоит.
   Она подняла голову и вдруг различила звуки наверху – какое-то ворчание и скрежет камня о камень. На темном краю скалы возникло нечто еще более темное, пронеслось мимо Рейчел и с грохотом упало далеко внизу. Свист пролетевшего булыжника смешался с ее собственным криком и воем морского ветра. Она задрожала от страха и чуть не разжала пальцы.
   А потом опять посмотрела на то место, откуда упал камень, в ожидании следующего. Там их оставалось много – огромные обломки разрушенного парапета валялись рядом с тропой, они не были закреплены, и столкнуть их со скалы не составляло труда. Второй булыжник оглушит ее, унесет вниз… Однако камнепад не повторился. «Я закричала, и он подумал, что я упала», – догадалась Рейчел.
   И тут она почувствовала, что сверху на нее кто-то глядит. Силуэт был неразличим, но в том месте темнота не имела просветов. Именно оттуда свалился булыжник. Там находился человек, который ее ненавидел. Который хотел ее убить. Прежде чем уйти, он желал убедиться в том, что она мертва. Рейчел думала «он», хоть и понимала: это не обязательно мужчина. На нее вполне могла покушаться женщина. Пристальный взгляд таинственного врага был страшней всего остального и казался мучительно долгим. Наконец черное пятно зашевелилось и исчезло. Рейчел не поняла, в какую сторону оно удалилось, но когтистый ужас наконец отпустил ее сердце. Она закрыла глаза и попыталась молиться.
   Прошло время: может, минуты, а может, целая вечность, – и Рейчел увидела свет. Должно быть, он проник сквозь закрытые веки. Она прервала на середине стих из псалма и открыла глаза. Слева, в дюжине футов от нее, плясал луч фонарика – не прямо над ней, а на четыре-пять футов дальше по тропе. Фонарик легко раскачивался в мужской руке. Сквозь шум ветра долетел голос Гейла Брэндона, распевавшего негритянский спиричуэл:
   Огляди, огляди этот одинокий путь, Прежде чем пройти по нему…
   В отчаянии собрав остатки сил, она закричала:
   – Помогите, мистер Брэндон… Помогите!
   Он остановился и хрипло произнес ее имя.
   Она опять закричала, голос ее слабел.
   – Рейчел! – удивленно воскликнул Гейл, и в ее запрокинутое кверху лицо ударил луч света. – О боже! Вы сможете удержаться?
   – Не знаю. Наверное, но недолго.
   – Держитесь! Я мигом.
   Вот и все. Свет метнулся обратно к тропе, она услышала быстро удаляющиеся шаги Гейла.
   Рейчел попыталась сообразить, далеко ли отсюда до коттеджа няни. Не слишком, но там нет никого, кто бы мог помочь. Эллен вернется не раньше семи.
   Она замерзла и окоченела на ветру. На узком выступе скалы помещались только передние части стоп, от сводов до пяток ее ноги не имели опоры. Она не могла даже пошевелиться. Левая ладонь была сильно расцарапана: падая, она лихорадочно цеплялась за каменный склон. Голова начала кружиться. Рейчел зажмурилась.
   Ветер ненадолго затих, и она различила топот бегущих ног, только на этот раз он приближался.
   – Держитесь! – крикнул Гейл Брэндон. – Я иду! Все в порядке!
   Он уже над ней. Наклонил фонарик так, чтобы видеть ее силуэт и в то же время не слепить ей глаза. В его руке – какой-то белый сверток, он разматывает его и спускает вниз.
   – У няни не было веревки. Мне пришлось порвать ее простыни. Вот почему меня так долго не было.
   Льняной жгут повис рядом с Рейчел, почти касаясь склона.
   – Рейчел, вы можете перехватить рукой простыню?
   – Нет, – ответила она.
   – Вы должны это сделать! – сказал ободряющим тоном Гейл Брэндон и поводил фонариком по ее рукам. – В правой руке у вас целый пучок веток. Как по-вашему, они крепкие?
   – Да, – ответила Рейчел, хотя вообще ничего не чувствовала.
   – Что у вас под ногами?
   – Камень… но я стою на цыпочках.
   – Отлично. Сейчас я брошу простыню слева от вас. На конце у нее петля. Я постараюсь подтянуть петлю к вашему локтю. Как только вы ее почувствуете, отпускайте куст, просовывайте левую руку в петлю и хватайте простыню над ней. Петля затянется у вас под мышкой. Действуйте быстро. Потом я скажу, что делать дальше.
   Рейчел сама не поняла, как ей удалось выполнить его указания. Теперь она держалась за простыню, петля врезалась в подмышку.
   – Отлично, – одобрил Гейл Брэндон и опять скользнул по ней лучом фонарика. – Теперь вам нужно просунуть в петлю голову. Это совсем нетрудно. А затем правую руку. Петля должна оказаться у вас под мышками.
   – Вряд ли я смогу, – возразила Рейчел.
   – Выполняйте, немедленно! – рявкнул Гейл.
   Еще никто и никогда не говорил с ней таким резким тоном.
   Подчинившись команде, она вцепилась в простыню обеими руками. Петля обхватила ее туловище.
   – Хорошо, – сказал Гейл. – Сейчас я начну вас поднимать, а вы будете мне помогать. На наше счастье, скала не отвесная, здесь неплохой уклон. Пользуйтесь любой удобной возможностью и ничего не бойтесь: я вас не отпущу! Теперь вы в полной безопасности.
   Ничего себе в безопасности! Следующие несколько минут оказались самыми страшными в жизни Рейчел. Она не потеряла сознание только потому, что ужас не давал ей расслабиться. А жаль, в обмороке стало бы легче… Но сейчас не время было думать об этом – Гейлу требовалась помощь.
   Сначала Рейчел была бессильна что-либо сделать. Жгут из простыни натянулся и оторвал ее ноги от скального выступа. Она повисла в воздухе, раскачиваясь из стороны в сторону. Когда ее тащило через куст, ветки царапали ей лицо и руки, а колючие прутья рвали чулки. Она уперлась коленом в травянистую кочку и перенесла на нее часть тяжести собственного тела. Потом ее потянуло выше, но теперь оказалось проще. Скала стала менее крутой и плавно переходила в тропинку. Рейчел ухватилась за камни и, карабкаясь, добралась до края, где Гейл подхватил ее под мышки, подтянул вверх и поставил рядом с собой.
   Вдвоем они отшатнулись назад и остановились с другой стороны тропинки, в зарослях сорной травы. Они стояли в обнимку, отбрасывая единую тень, и молчали. Рейчел чувствовала, как тяжело он дышит, и ощущала сильные размеренные удары его сердца. Она еще никогда не прижималась так крепко к другому человеку. Холод и страх постепенно оставили ее.
   Внезапно Гейл Брэндон разжал объятия и крикнул:
   – Кто там?
   Не отпуская его руку, Рейчел обернулась и увидела фонарь, который прыгал по тропе, приближаясь со стороны Уинклифф-Эдж. Круг света от фонаря выхватывал из мрака длинную юбку и ноги, до боли знакомые Рейчел.
   – Это Луиза, – слабо проговорила она и села в траву.
   Подбежавшая служанка принялась квохтать над своей госпожой. Гейл энергично пытался ее прервать. Рейчел почти не воспринимала происходящее, потому что была в полузабытьи. Однако ни ее обморок, ни властные окрики Гейла не остановили поток причитаний Луизы.
   – О, моя дорогая мисс Рейчел! – несколько раз повторила она. – Я пришла сюда, потому что не находила себе места от волнения… О боже… подумать только, до чего дошло! Я готова умереть за вас… и сделаю это с радостью… но я не в силах их остановить…
   – Да замолчите же вы наконец! – рявкнул Гейл Брэндон. – Я отведу вашу хозяйку домой. Положите фонарь и помогите мне ее развязать!
   Оказывается, в слабости Рейчел был отчасти повинен жгут, который врезался ей в подмышки и сдавливал грудь. Как только путы убрали и она вновь смогла свободно дышать, в голове у нее прояснилось.
   Гейл поднял ее с земли.
   – Вы можете стоять? – спросил он.
   – Да.
   – А идти?
   Он обнимал ее одной рукой. Рейчел чувствовала, как крепка эта рука, спасшая ей жизнь.
   – Да, – снова ответила она.
   – Отлично. Тогда пошли. Луиза, идите впереди с фонарем. Нет, не туда, в другую сторону. Я оставил машину у няниного коттеджа. До него гораздо ближе, чем до вашего дома. Не будем утомлять Рейчел излишней ходьбой. Поднимите ее карманный фонарик – и вперед!
   Движение пошло Рейчел на пользу. Онемевшие плечи и руки вновь обрели чувствительность. Все тело было в синяках и ссадинах, однако серьезных повреждений удалось избежать. Она еще не задумывалась над тем, что с ней произошло.
   Но когда они подошли к машине и Гейл послал Луизу в дом сообщить няне о спасении Рейчел, она прижалась к его руке, как к последней надежде.
   – Можно мне сесть на переднее сиденье, рядом с вами?
   – Конечно, но, мне кажется, сзади вам будет удобней – там вы сможете прилечь.
   – Нет… я не хочу… я хочу с вами.
   Гейл нахмурился, уловив в ее голосе отчетливые нотки страха.
   – Почему вы так напуганы? Ведь все уже позади. – Он обнял ее одной рукой за плечи и требовательно спросил: – Или я не прав?
   В этот момент из коттеджа вышла Луиза, и Рейчел не успела ответить.
   Они сели в машину – Рейчел рядом с Гейлом. Всю дорогу до Уинклифф-Эдж он пребывал в мрачной задумчивости.

Глава 16

   У себя в комнате Рейчел осмотрела собственное тело и решила, что счастливо отделалась: ничего страшного, только синяки и царапины.
   – Сразу же ложитесь в постель, мисс Рейчел, – сказала Луиза сквозь слезы, – и ни с кем не встречайтесь.
   Рейчел задумалась. Может, сказать, что упала, и в самом деле лечь спать или посидеть здесь, в уютном кресле у камина? Но Мейбел наверняка прорвется к ней в спальню, ее ничто не остановит. Уж лучше пообщаться со всеми родственниками сразу, чем беседовать наедине с Мейбел. А заодно и повидаться с мисс Сильвер.
   Она встала из ванны, согретая и расслабленная, и внимательно посмотрела на Луизу.
   – Знаешь, Луи, я бы пообедала здесь, у камина, в домашнем халате, с Нойзи. Я совсем не хочу спать, но у меня нет настроения одеваться… и разговаривать с родственниками тоже. Вот только сможешь ли ты удержать их за дверью?
   Луиза энергично кивнула:
   – Даже не сомневайтесь, моя дорогая. В крайнем случае я просто запру вас и спрячу ключ. – Она подошла к Рейчел, взяла ее руку и приложила к своей щеке. – Для вас я готова на все, и вы это прекрасно знаете.
   Слегка передернувшись, Рейчел убрала руку.
   – Знаю, Луи. – Она опустилась в массивное кресло и блаженно откинулась на его спинку.
   Но Луиза и не думала уходить.
   – Вы расскажете мне, что случилось, мисс Рейчел?
   Рейчел внутренне напряглась, представив неминуемую бурю. О нет, она сейчас не в состоянии объясняться с Луи!
   – Я упала с обрыва, – сказала она, – а мистер Брэндон меня вытащил. Это было ужасно, но, слава богу, все обошлось. Я цела и невредима. И давай больше не будем об этом говорить.
   Луиза немного помолчала, потом разразилась гневной тирадой:
   – Вы не хотите говорить мне правду. Думаете, я поверю, что здесь обошлось без злого умысла? Как вы могли упасть с обрыва, скажите на милость? Ведь вы знаете эту тропу как свои пять пальцев! Мистер Брэндон вас вытащил! А может, он вас туда и столкнул?
   Рейчел засмеялась. Как это здорово – она опять может смеяться!
   – Не говори глупости, Луи!
   – Ну конечно, мисс Рейчел, по-вашему, я все время говорю глупости. И вообще я дура, потому что забочусь о вас. И все-таки вас кто-то столкнул, иначе бы вы не упали. Вы не верите, что это был мистер Брэндон, – он задурил вам голову своими ухаживаниями.
   Рейчел вскинула голову.
   – Ну хватит, Луи. Я больше не желаю тебя слушать. Лучше принеси мне блокнот и карандаш. Я хочу написать записку.
   Записка была адресована мисс Сильвер. В ней говорилось:

   «Придумайте какой-нибудь предлог и после обеда, как только сочтете удобным, приходите ко мне в комнату. Луиза вас проводит».
   А в дверь уже тихо стучала Кэролайн. Рейчел впустила ее на пять минут и попросила не говорить об этом Мейбел. Девушка выглядела бледной и взволнованной.
   – Что-то случилось, Кэролайн?
   Племянница поцеловала ей руку.
   – Я перепугалась за тебя, милая. В следующий раз будь осторожней на скальной тропе – так можно и с обрыва упасть. У меня было нехорошее предчувствие. Ты точно не пострадала?
   Рейчел вдруг спросила:
   – Куда ты дела зеленый шарф, который тебе подарила Мейбел?
   Кэролайн испуганно отпрянула.
   – Милая… при чем здесь шарф?
   – Ты надевала его вчера днем, когда выходила из дома?
   Девушка удивленно округлила глаза.
   – Я ходила встречать Ричарда. Но я не надевала этот шарф. Он мне совсем не нравится – слишком яркий. А в чем дело, милая?
   – Кто-то видел девушку в зеленом шарфе, и я подумала, вдруг это была ты.
   – Зеленый шарф мог быть на ком угодно, – озадаченно пробормотала Кэролайн.
   Мисс Сильвер пришла в начале десятого. К этому времени Рейчел уже жалела, что пригласила ее, – можно было поговорить и завтра утром. Она сидела у камина, окутанная странной атмосферой покоя и умиротворения, потому что теперь нисколько не сомневалась в любви Гейла Брэндона. Нет никакой другой женщины. Он любит ее, Рейчел Трехерн, и только ее. А она любит его. Она была совершенно в этом уверена. Не сказав ни единого слова, он вселил в нее эту уверенность своими грубыми настойчивыми объятиями. Все, от чего она отказалась почти двадцать лет назад, вернулось – полной чашей, даже через край. В ее сердце горел ровный огонь счастья. Неудивительно, что мысль о предстоящей беседе с мисс Сильвер разрушила очарование момента.
   Однако пока она шла к двери (Нойзи вприпрыжку бежал рядом) и отпирала замок, ее настроение изменилось. Таинственный враг угрожал не только ее жизни, но и ее новому счастью. А за счастье стоило побороться.
   Она настроилась на борьбу.
   Мисс Сильвер вошла в комнату. На ней был наряд пожилой дамы, завсегдатая пансионов. Явно летнее платье, которое перекрасили в черный цвет, с атласными манжетами и воротником. Когда женщина-сыщик села в кресло по другую сторону камина, ей на колени упала длинная старомодная золотая цепочка. Густые волосы зачесаны в строгий пучок и туго перехвачены сеточкой. На ногах – черные кашемировые чулки и лакированные туфли с мысами, украшенными бисером. На левом запястье – широкий старомодный золотой браслет. На груди – огромная, похожая на маленький круглый щит брошь с изображением плюмажа из трех страусовых перьев (рисунок выполнен с помощью волос и мелкого жемчуга и окружен плетеным бордюром из черной эмали, также украшенным жемчужинами). В руках мисс Сильвер красовалась черная атласная сумочка для рукоделия на ярко-розовой подкладке. Кто бы мог подумать, что под личиной скромной благообразной старушки скрывается опытный детектив. Рейчел и сама с трудом в это верила.
   Они обменялись вежливыми приветствиями, обычными для хозяйки дома и ее гостьи. Нойзи тоже поздоровался, выразив бурную радость от встречи. Затем мисс Сильвер деловито произнесла:
   – Насколько я понимаю, у вас есть что мне рассказать, но прежде давайте уточним один момент: нас здесь никто не может подслушать? Куда ведут эти две двери?
   – Одна – в мою ванную комнату, другая – в мою гостиную. В ванной только один вход, а вот дверь из гостиной в коридор, пожалуй, лучше запереть.
   Рейчел хотела встать, но мисс Сильвер ее удержала.
   – Позвольте мне, – сказала пожилая женщина и проворно засеменила к двери гостиной. Рейчел слышала, как она открыла вторую дверь, потом повернула ключ в замке.
   Вернувшись в спальню, мисс Сильвер заглянула в ванную и только после этого вновь уселась в кресло, открыла черную атласную сумочку и достала свое вязанье – массу бледно-голубой шерсти, в развернутом виде оказавшуюся прогулочной шалью из тех, в которые любят кутаться инвалиды. Сама мисс Сильвер назвала эту вещь теплым шарфом.
   – Это для Хилари. Она такая милая девушка! Бледно-голубой ей будет к лицу. Итак, мисс Трехерн, я вас внимательно слушаю. Почему вы позвонили мне среди ночи? И что произошло сегодня?

Глава 17

   Рейчел постаралась ответить на оба вопроса как можно короче. Она рассказала про Ньюзеля, который нашел в ее постели ядовитых змей (теперь ей казалось, что это было так давно!), и, конечно, о том, как ее столкнули со скалы.
   Мисс Сильвер слушала молча, только однажды воскликнув: «Моя дорогая мисс Трехерн!» Она перестала вязать и сидела, неподвижно сложив руки на голубой пряже и не сводя глаз с лица Рейчел.
   – Вы не пострадали? – быстро спросила она в конце.
   – Нет, отделалась синяками.
   – Слава богу! С вашего позволения, я задам вам пару вопросов. Кто знал о том, что вы пойдете в гости к своей старой няне?
   Рейчел подняла руку с колен и опустила ее.
   – Все знали. Я навещаю ее каждую неделю.
   – А мистер Брэндон знал?
   Рейчел почувствовала, что краснеет.
   – Да. В последнее время он провожал меня до дома, когда я выходила от няни. Ждал меня возле ее коттеджа, хоть мы с ним ни о чем не договаривались.
   – Но сегодня вечером он вас не ждал?
   – Я думаю, он пришел в обычное время, но не застал меня. Я рано ушла от няни.
   – Вот как? Почему? – Маленькие невзрачные глазки впились в лицо Рейчел.
   – Няня сказала одну вещь, которая меня расстроила.
   – Что именно она вам сказала?
   Рейчел замялась, а потом передала мисс Сильвер историю Эллен о женщине в зеленом шарфе, купившей двух живых гадюк в сачке для ловли креветок. Однако она не смогла повторить весь тот вздор, который несла старая няня про Космо Фрита.
   – Понятно. У кого из ваших домашних есть зеленый шарф?
   Рейчел побледнела.
   – У обеих моих юных племянниц, Черри Уодлоу и Кэролайн Понсонби. Потому-то я и расстроилась… но это совершенно исключено!
   – И в тот день они были здесь?
   – Черри уехала только сегодня утром. – Голос Рейчел внезапно сорвался. – Мисс Сильвер…
   Пожилая дама взглянула на нее с искренней теплотой.
   – Очень прошу вас, не волнуйтесь, моя дорогая мисс Трехерн. Вы сильно привязаны к мисс Кэролайн, не так ли?
   Рейчел закрыла глаза.
   – Это совершенно исключено, – с чувством повторила она.
   Мисс Сильвер взяла свое вязанье.
   – Давайте вернемся к сегодняшним событиям. Вы не брали с собой вашего умного песика?
   – Нет. Няня не любит Ньюзеля, а он не любит ее. Обычно он сидит в другом конце комнаты и рычит. Одним словом, им лучше не встречаться.
   – Полагаю, об этом тоже было известно. Жаль, очень жаль! Ваша собака могла бы вас как-то предостеречь… Ну ладно, теперь уже ничего не поделаешь. А вы уверены, мисс Трехерн, что вас толкнули?
   Рейчел подняла глаза и твердо посмотрела на пожилую даму.
   – Абсолютно уверена, мисс Сильвер.
   – Кто это был – мужчина или женщина?
   – Не знаю.
   – Подумайте как следует. У мужчины рука крупнее и жестче, он более сильный. Постарайтесь вспомнить, как именно вас ударили. Это был резкий мощный удар или скорее толчок? Вы сказали, что вас толкнули.
   По телу Рейчел пробежала легкая дрожь.
   – Да, толкнули, очень сильно.
   – Значит, это мог сделать кто угодно – и мужчина, и женщина.
   – Пожалуй.
   – Вам не показалось, что бил очень сильный мужчина, такой, как мистер Брэндон, например?
   Рейчел засмеялась.
   – Откуда вы знаете, что мистер Брэндон очень сильный?
   – Только очень сильный мужчина мог вытянуть вас из пропасти.
   Рейчел продолжала смеяться – смех был для нее облегчением.
   – Моя дорогая мисс Сильвер, если бы мистер Брэндон столкнул меня со скалы, у меня не было бы ни малейшего шанса выжить. Я бы не зацепилась за спасительный куст, а улетела прямо в море.
   Глаза мисс Сильвер одобрительно блеснули.
   – Именно это я и хотела узнать, – сказала она. – Что же получается? Тот, кто столкнул вас со скалы, не прилагал к этому слишком больших усилий. Вы не ожидали нападения и потеряли равновесие. Это вполне могла сделать женщина.
   Рейчел поморщилась и сразу стала серьезной.
   Мисс Сильвер подалась вперед.
   – Простите, что огорчаю вас своими вопросами, но я обязана их задать. Впрочем, у меня пока все. Знаете, перед тем как подняться к вам, я с большой пользой провела время в гостиной, пообщавшись со всеми вашими родственниками. Опыт подсказывает мне, что люди обычно весьма откровенно ведут себя с человеком, которого не воспринимают всерьез.
   Рейчел не питала иллюзий в отношении собственной семьи, поэтому слегка встревожилась.
   – Вам удалось что-то выяснить? – осторожно спросила она, втайне надеясь на лучшее.
   Мисс Сильвер ткнула в бледно-голубую пряжу желтой спицей, похожей на длинный тонкий леденец, и сухо бросила:
   – О да, и немало!
   – Что именно?
   Мисс Сильвер покашляла.
   – Каждый из них преследует какие-то свои цели. У большинства, как мне кажется, цель – деньги.
   – Вот как?
   – Миссис Уодлоу довольно болтлива, и ей не важно, кто ее слушает – она готова взять в собеседники даже незнакомого человека, лишь бы кому-нибудь пожаловаться. Ее драгоценный Морис собрался в Россию, и она страшно переживает за его здоровье. Вы могли бы удержать ее сына от этой опасной поездки, и она надеется на вашу помощь. Если он вступит в какое-то политическое общество здесь, в Англии, ей будет гораздо спокойней. Она говорила и про свою дочь, правда, не так горячо. Кажется, она подозревает, что девушка стеснена в средствах и вот-вот тайно сбежит из дому.
   – И Мейбел все это вам рассказала?
   Мисс Сильвер кивнула:
   – Минут за двадцать, на диване, после обеда. Я почти не разговаривала с мисс Кэролайн, но наблюдала за ней. Она чем-то сильно встревожена и не знает, что делать. Разумеется, мистер Ричард в нее влюблен, а на пути у истинного чувства иногда возникают различные преграды. Возможно, все дело только в этом. Они не женятся из-за финансовых проблем?
   – Не знаю, – пожала плечами Рейчел. – Ричард не хочет брать у меня деньги. Я помогла ему с учебой, и он возместил все мои расходы. Но я не могу сказать, насколько он обеспечен и позволяет ли ему его материальное положение вступить в брак. Кэролайн получает около трехсот фунтов стерлингов в год, но, кажется, она серьезно потратилась. Она ничего себе не покупает и, насколько я знаю, недавно продала кольцо. Я не хочу ее ни о чем выспрашивать: она очень ранима.
   Мисс Сильвер опять щелкнула спицами.
   – Мистер Уодлоу – человек суетливый, придающий значение мелочам. Такой тип характера способен поставить в тупик даже опытного наблюдателя. На первый план вылезают разные пустяки, и создается впечатление, будто за ними ничего нет. Но это не всегда соответствует действительности. Словом, я пока не берусь судить о мистере Уодлоу.
   – А как вам Космо?
   – Мистер Фрит очень обаятелен. И, что поразительно, взял на себя труд обаять меня.
   «Ну слава богу!» – с облегчением подумала Рейчел. Космо не всегда был любезен с теми гостями, которые казались ему неинтересными. Он мог весь вечер просидеть в углу, читая книгу и позевывая от скуки.
   – Я рада, что Космо вам понравился. Иногда он ведет себя как избалованный ребенок, но у него очень доброе сердце.
   Мисс Сильвер лучезарно улыбнулась:
   – Доброе сердце лучше, чем корона пэров, как сказал дорогой лорд Теннисон.
   – А что вы скажете об Элле Компертон? – поинтересовалась Рейчел.
   – Похоже, она весьма увлечена расчисткой трущоб.
   Рейчел расхохоталась:
   – Она всегда чем-то увлечена. Предметы ее увлечений часто меняются. Все они очень достойные, но Элла ни на одном долго не задерживается.
   Мисс Сильвер прищурилась.
   – Она собирает на них деньги?
   – Да, и весьма усердно. Вы ей что-нибудь дали?
   – Всего полкроны. А вы?
   Рейчел опять засмеялась:
   – Боюсь, полукроной мне не отделаться.
   Мисс Сильвер отложила свое вязанье и достала из черной атласной сумки блокнот и карандаш.
   – Простите, мисс Трехерн, но я хочу, чтобы вы назвали мне все общества и благотворительные фонды, в которые вы за последний год вносили деньги через мисс Компертон, а также суммы ваших пожертвований.
   Рейчел закусила губу.
   – Послушайте, мисс Сильвер, я не думаю…
   Мисс Сильвер сверкнула глазами.
   – На вашу жизнь было совершено покушение. Я никого не подозреваю, пока. Но для того чтобы установить личность преступника, я обязана проверить каждого. Это моя работа. Ничего страшного, если они окажутся невиновны. Даже лучше: вы избавитесь от сомнений. Если же кто-то из них виновен… Вы верите в Бога, мисс Трехерн?
   – Да, – ответила Рейчел.
   Мисс Сильвер одобрительно кивнула.
   – Тогда вы согласитесь, что человек, совершающий дурные дела, должен быть разоблачен, ради его же блага. Если этого не сделать, он продолжит творить зло и заслужит еще более суровое наказание. А сейчас, пожалуйста, перечислите то, что я просила.
   И Рейчел перечислила.

Глава 18

   Придя к себе в комнату, мисс Сильвер села в маленькое кресло с прямой спинкой и минут десять сидела, глубоко задумавшись. Потом взглянула на часы – ее собственные, маленькие, но громко тикающие часики швейцарского производства в деревянном корпусе, щедро украшенном резными эдельвейсами, которые она поставила точно в центр каминной полки. На часах еще не было десяти. Она встала и позвонила в звонок.
   Мисс Сильвер собиралась позвонить еще раз, когда в комнату влетела полная розовощекая девушка.
   – Скажите, – обратилась к ней мисс Сильвер, – могу я поговорить с Луизой? Если не ошибаюсь, именно так зовут служанку мисс Трехерн.
   – Да, мисс. Но может быть, я смогу вам помочь…
   – В данный момент нет, спасибо. Это вы разобрали мои вещи?.. Как вас зовут?.. Айви? Я очень вам благодарна, Айви. А теперь, пожалуйста, попросите Луизу, чтобы она заглянула ко мне на пару минут, когда поднимется на второй этаж. Полагаю, ее комната находится недалеко от комнаты мисс Трехерн… Следующая дверь после гостиной мисс Трехерн? Ну значит, ей не придется делать большой крюк.
   Когда Айви ушла, мисс Сильвер выскользнула в коридор. Миновав спальню и гостиную Рейчел Трехерн, она остановилась перед дверью, которая, как она теперь знала, вела в комнату Луизы Барнет, секунду постояла, прислушиваясь, и тихо постучала. Не получив ответа, она повернула ручку и вошла.
   Десять минут спустя, когда Луиза постучала к ней в комнату, она уже была там.
   – Войдите! – сказала мисс Сильвер как ни в чем не бывало.
   Но Луиза топталась на пороге, явно не собираясь входить.
   – Вам что-нибудь нужно, мисс?
   – Да, – ответила пожилая дама и добавила властным тоном: – Прошу вас, войдите и закройте дверь.
   Луиза нехотя повиновалась, всем своим видом показывая, что это не ее дело – прислуживать в спальнях.
   Мисс Сильвер указала на кресло, стоявшее на некотором удалении от ее собственного:
   – Присаживайтесь. Мне надо с вами поговорить.
   – Уже поздно, мисс.
   – Сядьте, пожалуйста. Я частный детектив и приехала сюда по делу. Я хочу поговорить с вами о вашей госпоже, о тех покушениях, которые были совершены на ее жизнь.
   Луиза тяжело опустилась в кресло: похоже, у нее ослабели ноги, и только поэтому она уступила. Взгляд Луизы был испуганным, лицо подергивалось. Немного помолчав, она проговорила срывающимся голосом:
   – Мисс Рейчел рассказала вам…
   – Она рассказала мне о ряде покушений, и я бы хотела обсудить их с вами, потому что уверена: никто не поможет мне лучше, чем вы.
   Глаза Луизы потемнели от волнения.
   – Если вы поможете мисс Рейчел, то я помогу вам. Бездействовать больше нельзя.
   Мисс Сильвер кивнула:
   – Отлично сказано. Вы поможете мне, и мы вместе поможем мисс Трехерн. – Она достала блокнот в блестящей обложке. – А теперь, Луиза, давайте поговорим о первом покушении – случае со скользкими ступеньками. Вы его помните?
   Луиза кивнула:
   – Еще бы не помнить! Ведь она чуть не убилась.
   – Послушайте, Луиза, я не хочу беспокоить мисс Трехерн лишними расспросами, но мне надо знать, кто еще в тот момент был в доме и какие комнаты занимал.
   – Были все, как всегда, вся шайка-лейка. Мистер и миссис Уодлоу, они занимают покои мистера Трехерна на первом этаже, потому что у мисс Мейбел бывают приступы учащенного сердцебиения. Там спальня, гардеробная, ванная и гостиная – как раз под покоями мисс Рейчел, – такие же комнаты, только внизу. Затем мистер Фрит и мистер Морис, они живут в холостяцких комнатах, тоже на первом этаже, с отдельным входом, рядом с гаражом. Комната мисс Кэролайн напротив комнаты мисс Рейчел, а следующая – комната мисс Черри Уодлоу. Мисс Компертон – ваша соседка. У мистера Ричарда две комнаты над мистером Фритом и мистером Морисом: он архитектор, часто работает дома, поэтому ему нужно много места.
   Мисс Сильвер кивнула.
   – И где были все эти люди, когда мисс Трехерн мыла свою собаку?
   Луиза тряхнула головой.
   – Я знаю только про одного человека, – сказала служанка. – Мисс Кэролайн Понсонби. Она выходила из своей комнаты, когда я шла мимо. Она тут же захлопнула дверь, но я готова поклясться на Библии, что видела ее. И на глазах у нее были слезы.
   – В тот день вы заметили кого-нибудь еще поблизости от лестницы?
   – Через полчаса наверх поднялся мистер Ричард. Он стучался к мисс Кэролайн, хотел, чтобы она вышла, но она ему не открыла. Наверное, у нее были на то свои причины.
   – И больше вы никого не видели? – поинтересовалась мисс Сильвер.
   – Нет, – раздраженно бросила служанка. – Что, мне больше делать нечего, как только следить за лестницей?
   Мисс Сильвер перевернула страницу в тетради с блестящей обложкой.
   – Теперь горящие занавески. В котором часу это было и кто обнаружил пожар?
   – Где-то около семи вечера. Я сама и обнаружила. Они были объяты пламенем. Я поднялась, чтобы взять вещи мисс Рейчел, и кто, как вы думаете, вышел из гостиной? Мисс Кэролайн и мистер Ричард. А когда я вошла в спальню, там вовсю полыхали шторы.
   – В самом деле, очень подозрительно, – заметила мисс Сильвер. – По счастью, мисс Трехерн не пострадала. Я уверена, вы очень быстро справились с огнем. – Она перевернула еще одну страницу. – А теперь мы подходим к более серьезному случаю – эпизоду с шоколадными конфетами.
   Губы Луизы скривились.
   – Если бы меня здесь не было… – Она закрыла рот рукой. – Мисс Рейчел так добра к ним…
   – Вы были с ней, когда она покупала эти конфеты?
   – Да. И мисс Кэролайн тоже. Она вам сказала об этом?
   Во взгляде мисс Сильвер мелькнуло легкое удивление.
   – Кажется, нет. Скажите, сколько времени коробка с конфетами находилась в доме и где именно?
   – Она лежала в гостиной мисс Рейчел с пяти часов до половины восьмого. Тогда-то к ней и подобрались. Мисс Рейчел сидела в спальне, а конфеты оставались в гостиной. Их мог взять кто угодно.
   – Вы знаете, кто это сделал, Луиза?
   – У меня есть свои догадки, мисс, а как им не быть? Но мисс Рейчел даже слушать меня не желает. Она закрывает глаза на правду, вот в чем беда.
   – Это верно: не тот слепец, кто не видит, а тот, кто не хочет видеть. Ну что ж, вы очень мне помогли. – Она перевернула следующую страницу. – А теперь самое любопытное – случай со змеями. – Она устремила на служанку строгий пытливый взгляд. – Как вам пришла в голову такая идея, Луиза?
   Первую секунду Луиза Барнет сидела, молча хлопая глазами, потом в глазах ее мелькнул легкий испуг, быстро сменившийся вспышкой полубезумной ярости.
   – Что вы сказали? – вскричала она.
   Мисс Сильвер ответила, не повышая голоса:
   – Я спрашиваю, зачем вы подложили змей в постель вашей госпоже?
   Луиза привстала с кресла и плюхнулась обратно, держась рукой за бок. Краска гнева сошла с ее лица, оно стало потным и желтым.
   – Я? – глухо пробормотала служанка. – Да я готова умереть за мисс Рейчел! И она это знает! Вы тоже это знаете!
   – И все-таки вы подбросили ей в постель гадюк, не так ли? Пожалуйста, не думайте, будто вам удастся меня обмануть. Я знаю, это сделали вы. И даже могу вам сказать почему. Вы хотели, чтобы мисс Трехерн поверила, будто кто-то из ее родственников замышляет против нее недоброе, и пытались навести подозрения на мисс Кэролайн. Узнав, что под изгородью мистера Толледжа нашли змеиное гнездо, вы взяли из комнаты мисс Кэролайн ее зеленый шарф и в сумерках отправились туда, надеясь раздобыть одну из этих гадюк. Вам повезло: вы купили двух живых гадюк в сачке для ловли креветок у мальчишек, которые вас не знали. Вы заплатили им полкроны, и они запомнили зеленый шарф. Именно на это вы и рассчитывали. Однако совершили большую глупость, оставив сачок у себя в спальне. Я нашла его в гардеробе, он висел за вашим пальто. Людям, которые планируют убийство, надо быть крайне осторожными, Луиза Барнет, иначе их могут разоблачить.
   Луиза громко охнула, ее голова завалилась назад, к стене, глаза уставились в одну точку. На мгновение мисс Сильвер решила, что служанка вот-вот потеряет сознание, но та пришла в себя, резко вскинула голову и, сверкая глазами, выкрикнула высоким дрожащим голосом:
   – Вы приехали сюда шпионить и думаете, вам это удалось! Считаете себя самой умной, да? Но моя дорогая мисс Рейчел вам не поверит! Она знает: я никогда не сделаю ей ничего плохого. Я готова отдать за нее жизнь. А вы… не так уж вы и умны!
   В дверь постучали, совсем тихо, но Луиза вдруг резко замолчала.
   – Войдите, – сказала мисс Сильвер, и дверь открылась. На пороге стояла Рейчел Трехерн в светло-желтом домашнем халате и с серьезным вниманием смотрела на обеих женщин. Луиза встала с кресла, и только после этого Рейчел вошла в комнату и закрыла дверь.
   – Что происходит? – с холодным спокойствием спросила она.
   Служанка зарыдала.
   – Зачем вы сюда пришли? Почему встали с постели? Вам нужно спать! Не слушайте ее, она лжет! Я двадцать лет служила вам верой и правдой, так неужели вы поверите чужому человеку, который пытается меня оклеветать?
   – Что все это значит? – Рейчел удивленно взглянула на мисс Сильвер, и та ответила:
   – В самом деле, время позднее и вам нужно спать. Однако вряд ли вы согласитесь вернуться к себе и выслушать мое объяснение утром.
   Рейчел покачала головой:
   – Конечно, не соглашусь. Я хотела вам кое-что сказать, но это не важно. Прошу вас, немедленно объясните, в чем дело.
   Мисс Сильвер мягко взглянула на нее.
   – Я бы отложила этот разговор, однако мне понятно ваше нетерпение. Пожалуйста, сядьте. Буду краткой, но я обязана изложить вам свои соображения.
   – И вы будете слушать ее ложь? – рявкнула Луиза.
   Рейчел положила руку на спинку предложенного кресла.
   – Да, я буду ее слушать, – сказала она. – И пожалуйста, не перебивай, Луиза. – Она поплотней укуталась в свою шаль и села в кресло. – Итак, мисс Сильвер, говорите.
   Женщина-сыщик тоже села. Луиза ухватилась за медную перекладину в изголовье кровати. Она стояла у Рейчел за спиной, лицом к мисс Сильвер, устремив на последнюю тяжелый злой взгляд.
   Пожилая дама выпрямилась в кресле, сложила руки на коленях и обратилась к Рейчел:
   – Когда вы приходили ко мне в Лондоне, мисс Трехерн, из вашего рассказа я сделала весьма определенные выводы. Я поняла, что вы считаете себя жертвой трех покушений на убийство, и представили мне доказательства, однако у меня сложилось несколько иное впечатление. На мой взгляд, изложенные вами события говорили скорее не о покушениях на убийство, а о присутствии в вашем доме некоей невротической личности, которая нарочно пыталась вас запугать. Эта личность крайне несдержанна в проявлении чувств и склонна выставлять напоказ свои переживания.
   – Боже правый! – вскричала Луиза Барнет дрожащим от волнения голосом.
   Рейчел, не оборачиваясь, вскинула руку:
   – Если хочешь остаться, Луи, веди себя тихо.
   Мисс Сильвер невозмутимо продолжила:
   – Я заподозрила, что мы имеем дело с невротиком, когда услышала про второе покушение. Не знаю, почему психически неуравновешенные люди поджигают занавески, но такое случается сплошь и рядом. Получается очень зрелищно, а вреда от огня не много. Потом сама Луиза сказала мне, что шторы загорелись непосредственно перед обедом. В это время она обязательно должна была зайти в вашу спальню, чтобы помочь вам переодеться. Если поджигателем был кто-то из членов вашей семьи, он наверняка знал, что служанка быстро обнаружит пожар. Это еще один довод в пользу моей догадки, однако мне не требовались дополнительные подтверждения: я и так не сомневалась в своей правоте. Я приехала сюда и увидела в Луизе Барнет как раз тот тип личности, который искала.
   Луиза выбросила вперед руку:
   – Как вы можете это слушать, мисс Рейчел?
   – Нам обеим придется это слушать, – отозвалась ее хозяйка.
   Мисс Сильвер продолжила:
   – Выйдя от вас, мисс Трехерн, я отправилась в комнату Луизы Барнет и нашла там две вещи, которые и ожидала найти. Одна из них – сачок для ловли креветок.
   Рейчел сильно побледнела, в ее лице не осталось ни кровинки. Она выставила перед собой руку, словно пытаясь от чего-то отгородиться:
   – Нет-нет, этого не может быть… Луи не могла!
   – Мисс Рейчел…
   – Это Луиза Барнет подложила вам в постель гадюк, мисс Трехерн.
   Рейчел передвинула кресло, в котором сидела, и повернулась так, чтобы видеть лицо своей служанки.
   – Это правда, Луи? – спросила она.
   Луиза бросилась к ней и упала на колени.
   – Я не хотела причинить вам вреда… о нет, моя дорогая! Не слушайте тех, кто будет вам это говорить! Нет, она не заставит вас в это поверить, ведь вы знаете мое доброе сердце. Вы знаете… о, моя дорогая, вы знаете!
   – Почему ты это сделала, Луи?
   Откинувшись назад, Луиза села на пятки. По ее щекам струились слезы.
   – Вы не хотели слушать мои предостережения. Я не знала, как вас убедить.
   – И поэтому подложила мне в постель ядовитых змей. Встань, Луи, и сядь в кресло! – Рейчел обернулась к мисс Сильвер. – Все остальное – тоже дело ее рук?
   – Да, мисс Трехерн, но я не думаю, что она хотела причинить вам вред. У нее была другая цель: напугать вас, навлечь подозрения на ваших родственников. Она начала с анонимных писем, потом натерла ступеньки, сделав их скользкими, но не дала вам по ним пройти, вовремя предупредив об опасности. Она подожгла ваши занавески, но сама же их и потушила. Она убедила вас в том, что ваши шоколадные конфеты отравлены, хотя, как я полагаю, это был всего лишь аммиачный хинин – я нашла пузырек на умывальнике. Очень жаль, что вы не отнесли конфеты на экспертизу, однако именно на это и рассчитывала Луиза.
   – Аммиачный хинин? Это вторая вещь, которую вы у нее нашли?
   – Да, мисс Трехерн. Я предполагала нечто подобное. Это вещество очень горькое на вкус и вполне безвредное. Луиза не хотела погубить вас, она лишь хотела отравить ваш разум, обратив его против ваших родных. Главным образом, я думаю, против мисс Кэролайн, к которой она вас ревнует.
   Повисло молчание. Наконец Рейчел еле слышно произнесла:
   – Ох, Луи!
   Служанка встала. Ее слезы высохли, в глазах горел огонь. Грузная и высокая, она, казалось, вдруг заполонила собой чуть ли не все пространство комнаты.
   – Вы даже не спрашиваете меня, правда ли это, – произнесла она твердым ровным голосом.
   – Это правда, Луиза?
   Она вскинула голову.
   – Я сейчас расскажу вам правду. – Она огляделась по сторонам, как будто что-то искала, и схватила квадратную старую Библию со столика возле кровати. – Клянусь на Библии этой женщины: я буду говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. И да поможет мне Господь! Но вы все равно мне не поверите, она забила вам уши своей ложью.
   – Это была ложь, Луи?
   – Любой, кто скажет, что я желаю вам зла, солжет! У меня всегда было лишь одно желание – видеть вас счастливой. И я всеми силами пыталась уберечь вас от опасности. Но вы мне все равно не поверили.
   – Расскажи мне, Луи, что ты делала и почему.
   Служанка вновь присела на край кровати, сцепила руки над Библией и заговорила:
   – Если эта женщина умеет читать в человеческой душе, как в книге, то она поймет, что я говорю правду. Я слышала, такое бывает, но ума не приложу, как она это делает. И если она видит насквозь любого, то почему не скажет, кто творит в этом доме дьявольские козни? Я сейчас все вам расскажу. Кто-то натер ступеньки еще раньше меня. Это было в другой день, в воскресенье вечером. Мисс Рейчел пришла поздно, и все это знали. Они знали, что она опоздает к обеду и будет спешить сойти вниз, чтобы не заставлять их ждать. И один из них был уверен, что она обязательно упадет, потому что верхняя ступенька была отполирована, как стекло. Но, мисс Рейчел, вы послали меня сказать, чтобы они обедали без вас, а я никуда не торопилась, поэтому успела ухватиться за перила и спаслась. Я принесла горячей воды, смыла со ступеньки полировку и ничего не сказала. Я знала, это бесполезно. Однако ночью поняла: мне надо показать вам, как это было. Я подумала: если вы увидите все своими глазами, возможно, вы мне поверите. Поэтому в следующую субботу, когда вы мыли Нойзи, я натерла три верхние ступеньки, но вы не обратили на это никакого внимания. Она права: и занавески, и конфеты, и гадюки – все это моя работа. Но неужели вы думаете, моя дорогая, что я позволила бы вам лечь в постель с ядовитыми змеями? Зимой гадюки становятся сонными, и я думала, они будут смирно лежать рядом с теплой грелкой. Я хотела отвернуть одеяло и сделать вид, будто только что их заметила, закричать и скинуть постель на пол. Я так и сделала. Но испугалась: я не ожидала от них такого проворства. Это, наверное, из-за тепла. Когда я их покупала, они были полудохлыми.
   Рейчел подперла голову рукой.
   – Нойзи лихо с ними расправился, и я с радостью бросила их в огонь. Я думала, теперь вы поверите, что кто-то пытается вас погубить.
   – Это все время была ты! Только ты, Луи!
   Служанка подалась вперед, сжимая в руках Библию.
   – Вы мне не верите, моя дорогая! – Она обернулась к мисс Сильвер. – И вы так это оставите? Если вы не способны отличить ложь от правды, то какой от вас толк? Я говорю правду. Я не собиралась ничего делать с теми конфетами, мне и в голову такое не приходило. Но пока мисс Рейчел сидела в ванне, я вошла в комнату и увидела шоколад. Конфеты с мягкой начинкой лежали в сумке отдельно, и я решила уложить их в коробку. Пока я это делала, одна конфета случайно перевернулась, и я заметила в донышке дырочку. Я сразу, не раздумывая, бросила конфету в огонь, и только потом до меня дошло, что я совершила большую ошибку: выбросила доказательство, без которого мисс Рейчел мне не поверит. Я быстро, но внимательно осмотрела все остальные конфеты, однако они были целыми – отравили только одну. Тогда я придумала и начинила их аммиачным хинином.
   Глаза мисс Сильвер остро заблестели.
   – Одна из конфет была проколота? Вы уверены?
   Луиза взглянула на нее с вызовом.
   – Абсолютно уверена, – ответила она. – У меня в руках Библия, и я поклялась говорить правду. Скажу даже больше. В этой книге описаны разные бедствия, от которых пострадали египтяне и Иуда-предатель, так пусть же Господь ниспошлет мне еще более страшные, если я что-то утаила или прибавила от себя.
   Рейчел посмотрела на свою служанку и тут же отвела взгляд, потом подняла голову и спросила тихим, но твердым голосом:
   – Кто столкнул меня с обрыва?

Глава 19

   Луиза подошла к маленькому столику у кровати, оставила на нем Библию и, вернувшись к Рейчел, положила руку ей на плечо.
   – Вы думаете, это я вас столкнула, моя дорогая? – спросила она нежным глубоким голосом, словно обращалась к ребенку.
   Рейчел вскинула на нее глаза и опять посмотрела вниз.
   – Нет, Луи, – сказала она, – ты действительно меня любишь. – И затем, помолчав, добавила: – Но кто-то же меня столкнул.
   – По-моему, вам пора спать, – вмешалась мисс Сильвер. – Мы поговорим об этом утром.
   Рейчел устало поднялась с кресла.
   – Да… у меня нет сил думать… и обсуждать эту тему. Луи, я не могу с тобой говорить. Иди к себе в комнату.
   – Но, мисс Рейчел…
   – Давай потом, сегодня я не могу. Пожалуйста, уходи.
   Сама Рейчел остановилась в дверях, потому что мисс Сильвер поманила ее обратно.
   – Извините, что задерживаю вас, мисс Трехерн, но… может быть, сегодня вечером вы поменяетесь со мной комнатами?
   Рейчел слабо улыбнулась:
   – Нет, я не буду этого делать.
   – Тогда, прошу вас, заприте двери, те, которые выходят в коридор, и смежную дверь гостиной.
   – Да… я и сама хотела это сделать.
   – Ваша собачка спит у вас в комнате? Она залает, если кто-нибудь войдет?
   – Да, наверное. Во всяком случае, когда однажды ночью Элла Компертон заглянула ко мне в спальню, Нойзи грозно зарычал.
   – Зачем Элла к вам заглядывала?
   – Хотела узнать, нет ли у меня аспирина.
   – Он у вас был?
   – Нет. Я не принимаю лекарства. Она должна была это знать.
   – Когда это случилось?
   – Недели две назад. Так что Нойзи, похоже, оправдывает свою кличку [6 - Noisy (англ.) – шумный.].
   Вернувшись к себе в спальню, Рейчел оглядела мирную с виду обстановку. Когда она входила, Нойзи приоткрыл один глаз и тут же снова крепко заснул в корзинке. Его одеяльце было сброшено на пол, одно ухо завернулось. Рейчел поправила ему ухо, почувствовав, как он зашевелился у нее под рукой, и подумала: «Как просто быть собакой! Ты кого-то сильно любишь, а в ответ любят тебя».
   Скинув халатик, она выключила свет, легла в постель и, окутанная туманом усталости, почти сразу погрузилась в сладкое забытье.
   Гораздо позже, ночью, ее сознание вынырнуло из темных пучин, и она начала видеть сны, которые непрерывно сменяли друг друга. Вот она бредет как каторжанка по снежной пустыне, скованная по рукам и ногам тяжелыми золотыми цепями, а вокруг – ни души. Вдруг откуда ни возьмись – сани, а в них – Гейл Брэндон. Не снижая скорости, он подхватывает ее своими теплыми сильными руками, и они вместе уносятся вдаль.
   А вот она спасается от чего-то невидимого. Бежит по Млечному Пути, и яркие звезды слепят ей глаза. Потом звезды превращаются в машины с горящими фарами, а Млечный Путь – в бетонную дорогу. Кто-то сигналит ей в самое ухо, и она опять пускается бежать. «Теперь вы в полной безопасности», – говорит Гейл Брэндон, но она не может его найти, потому что все огни погасли. «Обыкновенная честность встречается гораздо реже, чем нормандская кровь», – говорит мисс Сильвер. Луиза рыдает так отчаянно, что кажется, у нее вот-вот разорвется сердце. Ее рыдания превращаются в шум морского прибоя. Рейчел опять висит на скале, только сейчас день и светло. Если она посмотрит наверх, то увидит человека, который столкнул ее с обрыва. Но она не может поднять голову: ей надо смотреть вниз, на камни, которые ждут ее. Вдруг до нее доносится голос Гейла Брэндона – он зовет ее по имени… и Рейчел просыпается.
   Было еще темно. Огонь в камине погас, и комната тонула во мраке. Между тем ей послышался какой-то шорох и показалось, что за дверью кто-то стоит, прижавшись ухом к панели и держась рукой за щеколду. Собачья корзинка скрипнула. Рейчел услышала, как Нойзи заворочался, встал и пошел, постукивая когтями по полу. А потом зарычал – это был очень тихий звук, всего лишь горловое бульканье. Она позвала его. Пес с готовностью подбежал, запрыгнул на кровать и проворно забрался под стеганое пуховое одеяло. Рейчел не стала его прогонять и вскоре опять уснула.
   Когда Луиза принесла чай, ее трагическая мина до крайности напугала Рейчел. Однако многолетний опыт общения со служанкой научил ее кое-каким хитростям, и ей удалось отсрочить надвигающийся скандал.
   Следующее событие оказалось более радостным. Зазвонил телефон, стоявший возле кровати. Это был Гейл Брэндон. Он пожелал ей доброго утра и спросил, как она себя чувствует.
   – Как деревянная, – пожаловалась Рейчел.
   – Вы уже встали? – живо поинтересовался он.
   – Пока нет, но собираюсь.
   – Мне бы хотелось заехать к вам в гости, если можно.
   – Конечно, можно. Я еще не поблагодарила вас за то, что спасли мне жизнь.
   – Это ни к чему.
   – Но я хочу это сделать.
   – Не стоит. Я всего лишь отплатил услугой за услугу. Так, значит, я подъеду? В одиннадцать не рано?.. Хорошо, я буду в половине двенадцатого. – Он нажал отбой.
   Как только Рейчел повесила трубку, в дверь тихо постучали и в спальню вошла Кэролайн Понсонби в зеленом халате. Возможно, из-за этого цвета девушка выглядела очень бледной. Она подошла и оперлась о спинку кровати. Нойзи вытащил нос из-под пухового одеяла и приветственно засопел.
   – Ах ты, избалованный пес! – Кэролайн потрепала его за ухо, потом выпрямилась и взглянула на Рейчел. – Как у тебя дела, милая? Я беспокоилась за тебя ночью.
   Рейчел подумала: «У нее такой испуганный вид, будто она только что видела привидение. Интересно, что с ней такое?»
   – Это ты подходила к моей двери? – спросила она.
   Кэролайн вспыхнула.
   – Да… один раз… уже под утро. Ты меня слышала? Извини, я не хотела тебя разбудить. Мне не спалось.
   Рейчел протянула руку.
   – Иди сюда и расскажи, почему тебе не спалось.
   Но Кэролайн не сдвинулась с места.
   – Мне было страшно… за тебя… ведь ты чуть не упала с обрыва. Я боялась засыпать, чувствуя, что мне приснятся кошмары. – Она невесело усмехнулась. – Чтобы этого не случилось, я решила не спать вовсе. Но скажи мне, как ты себя чувствуешь?
   – Прекрасно.
   Кэролайн открыла рот, но ничего не сказала и выбежала из комнаты. В глазах девушки блестели слезы.

Глава 20

   Рейчел спустилась к завтраку, выбрав меньшее из двух зол: за общим столом она ответит сразу всем своим родственникам, а если останется наверху, будет принимать их каждого в отдельности – Эрнеста, Мейбел, Эллу, Космо, Ричарда – и выслушивать те же заботливые вопросы. Она слегка подрумянила щеки и пошла в столовую, надеясь, что предстоящая встреча с семьей будет не слишком утомительной.
   Разумеется, все накинулись на нее с расспросами. Эрнеста Уодлоу больше всего интересовало точное место ее падения. Он выложил на столе ложки и вилки, изобразив очертания скалы, чашка была няниным коттеджем, а кусочки сахара – обломками парапета.
   – Итак, ты вышла от няни и у ворот включила свой карманный фонарик… ведь ты включила фонарик?
   – В нем разрядилась батарейка, – сказала Рейчел.
   Элла Компертон кашлянула.
   – Ну, Рейчел, ты меня удивляешь! Надо было проверить батарейку, перед тем как пускаться в такой опасный путь.
   Эрнест взглянул на Эллу.
   – Я бы не сказал, что этот путь такой уж опасный, – заметил он. – Главное – иметь при себе хороший фонарик.
   – Но фонарик-то был плохой. Я бы ни за что не пошла по этой тропе, Эрнест.
   – Не понимаю, почему ты не договорилась с водителем и не поехала на машине, – раздраженно проворчала Мейбел Уодлоу. – Он вполне мог встретить поезд с мисс Сильвер, а потом подбросить тебя до дома.
   Рейчел почувствовала, что краснеет.
   – Я люблю ходить пешком, – объяснила она. На самом деле она любила ходить пешком, потому что иногда ее сопровождал Гейл Брэндон. Интересно, сколько человек догадывается об этом?
   – Но у тебя не было хорошего фонарика! – воскликнул Эрнест. – Ты хочешь сказать, что батарейка совсем не работала?
   – От нее было мало толку.
   Ричард посмотрел поверх «Дейли мейл».
   – Я же вчера утром вставил в твой фонарик новую батарейку, – сказал он.
   – Да, – согласилась Рейчел.
   Космо Фрит опустил «Таймс» и добродушно заметил:
   – В таком случае, дорогая, ты, наверное, взяла не тот фонарик.
   Начался семейный спор.
   Состояние батарейки стало предметом жарких дебатов, в самый разгар которых Космо вдруг громко расхохотался и объявил:
   – Давайте дадим слово самому преступнику. – После чего сходил в холл за фонариком и вернулся, щелкая кнопкой.
   – На мой взгляд, фонарик в полном порядке, дорогая. Хорошо, что ты не потеряла его, когда упала. Конечно, при дневном свете трудно сказать, насколько ярко он горит, но, мне кажется, батарейка нисколько не разрядилась. Сейчас попробую включить фонарик в посудном буфете.
   Минуту спустя он позвал из-за полуоткрытой дверцы:
   – Ричард, а ну-ка иди сюда, посмотри! Рейчел, тебе тоже стоит взглянуть. Готов поклясться, батарейка отличная.
   Рейчел увидела яркий луч и ослепительное кольцо света. Мисс Сильвер заглянула ей через плечо.
   – Фонарик в порядке, правда, милая?
   – Вчера вечером он еле горел, – озадаченно пробормотала Рейчел.
   Она отошла от дверцы буфета и снова села за стол, где ее немедленно атаковал Эрнест:
   – Итак, предположим, ты подошла вот сюда. Первый кусок сахара означает начало каменного парапета. Где ты находилась в момент падения? Пусть расстояние между кусками сахара равняется одному ярду.
   – Я не знаю, Эрнест.
   Он бросил на нее укоризненный взгляд поверх кривого пенсне.
   – Не может быть, милая Рейчел, ты должна это знать. Я не требую абсолютной точности – мы же не в суде, – но рискни хотя бы предположить.
   – Не хочу, Эрнест. У меня нет никакого желания думать об этом.
   – И говорить об этом, – добавил Космо Фрит. – Правильно, дорогая. Хватит. Мы все очень рады, что ты осталась цела и невредима. Это самое главное. И ни к чему теперь ворошить прошлое, зачем зря волноваться?
   Элла Компертон резко отодвинула свой стул от стола.
   – По-моему, вы устроили шумиху из-за ерунды. Вот я на днях тоже упала и сильно ушиблась, между прочим, однако никто из вас даже не побеспокоился обо мне. Ну ладно, вы тут делайте что хотите, а я пошла – напишу пару писем, а потом немного прогуляюсь. Кэролайн, тебе тоже не мешало бы размяться и подышать свежим воздухом, а то на тебе лица нет.
   Ричард заметил беспомощный взгляд возлюбленной и поспешил ей на помощь.
   – Кэролайн едет со мной в Ледлингтон, – объявил он, но на лице девушки отразилось лишь слабое облегчение. Она явно была чем-то встревожена.
   Они вместе вышли из столовой.
   – Если не хочешь, можешь не ехать… – сказал Ричард, – я тебя не принуждаю…
   Кэролайн коротко вздохнула.
   – Дело не в этом. Мне надо собирать вещи.
   Она пошла к лестнице, но он схватил ее за руку.
   – Что значит – собирать вещи?
   Она ухватилась за перила и встала вполоборота к нему.
   – Я… уезжаю…
   – С чего вдруг? Оставайся… я сам уеду.
   – Нет, – расстроенно бросила она и взбежала по лестнице.
   Поговорив с экономкой, Рейчел поднялась к себе и застала в своей гостиной Ричарда. Когда она вошла, он отвернулся от окна и безо всякого вступления спросил:
   – Почему Кэролайн уезжает?
   Сердце Рейчел болезненно сжалось, ей передалось волнение Ричарда.
   – Но я не знала, что она уезжает, – быстро сказала она. – Вы поссорились?
   Он был очень бледен.
   – Послушай, Рейчел, ты наверняка знаешь, что я люблю Кэролайн. Все знают об этом, ведь я не скрываю свои чувства. Да и зачем? Сколько я себя помню, она всегда была самым дорогим для меня человеком. Я ждал только… когда стану независимым…
   – Знаю. Что же случилось?
   – Я и сам не понимаю, что случилось. Правда. Я сделал ей предложение… вчера… после чая. Мы пошли гулять по скалам… было темно. И вдруг неожиданно для себя самого я попросил у нее руки. И она ответила «нет».
   – Ричард!
   – Это было ужасно. Не знаю, почему я выбрал такое идиотское место. Я не видел ее лица и не мог добиться от нее никаких объяснений. Она вся замерзла, я попытался ее обнять, а она убежала. Ничего не понимаю! Что на нее нашло? А сегодня утром… только что… она сказала мне, что уезжает.
   Рейчел взяла его за руку.
   – Подожди-ка… я хочу тебя кое о чем спросить. Ты сказал, вы гуляли по скалам. В котором часу и в каком месте?
   – Да какая разница, черт возьми? – разозлился Ричард. – Я вернулся домой около шести. Мы шли по верхней тропе, а когда Кэролайн от меня убежала, я пошел обратно вдоль обрыва. Наверное, мы с тобой просто разминулись.
   Ее пальцы крепче сжали его руку.
   – А ты никого не видел… и никого не встретил?
   – Да вроде нет. А что?
   – И ты уверен, что утром поменял батарейку в моем фонарике?
   – Абсолютно уверен. Рейчел, почему ты задаешь мне эти вопросы?
   – Ричард… – начала она тихим ровным голосом, но договорить не успела: дверь вдруг отворилась и в гостиную вошла мисс Сильвер, склонив голову набок и улыбаясь милой, чуть глуповатой улыбкой.
   – Надеюсь, я не помешала? Вы сказали «через четверть часа», вот я и пришла, минута в минуту. У меня очень точные часы. Родители подарили их, когда мне исполнился двадцать один год, и с тех пор они ни разу не ломались. Впрочем, в то время еще не было дешевых часовых механизмов. О боже, какая очаровательная комната! А какой шикарный вид из окна! Он напоминает мне картину, которую я видела в Королевской академии лет двадцать назад. Тот же мыс, те же скалы и то же зеленовато-серое море…
   Пожилая дама просеменила к окну, чтобы насладиться пейзажем, а Ричард взглянул на Рейчел с плохо скрытым раздражением, спрашивая одними глазами: «Она что, собирается здесь остаться?» Рейчел моргнула, что означало «да», и проводила юношу до двери, сжав его руку.
   – Не могу же я ее прогнать, – прошептала она.
   Они оба озабоченно взглянули на дверь Кэролайн, расположенную через коридор.
   – Спасибо, – сухо бросил Ричард и ушел.
   Вернувшись к себе в гостиную, Рейчел плотно затворила дверь.

Глава 21

   Мисс Сильвер перестала любоваться природой и обернулась, вскинув руку и осуждающе поджав губы.
   – Ох-ох, моя милая, вы так неосторожны! – укорила она. – Крайне неосторожны, мисс Трехерн. Если бы я сейчас не вошла… вы совершили бы очень большую ошибку.
   Рейчел испытывала странные чувства: ей было и смешно, и обидно.
   Мисс Сильвер подошла ближе.
   – Когда я вошла в комнату, вы сказали: «Ричард…» И хотели продолжить: «Я не упала с обрыва, меня столкнули». Ведь так?
   Глаза Рейчел слабо блеснули.
   – Да, так. И что же в этом страшного?
   Женщина-детектив покачала головой:
   – Вы крайне неосторожны. Однако хватит об этом. Давайте присядем.
   Они опустились в кресла, и мисс Сильвер оживленно заговорила:
   – Я попыталась выяснить, что делал каждый из ваших домочадцев вчера вечером в период от пяти часов до десяти минут седьмого. Именно в это время вас не было, верно?
   – Я ушла из дому около пяти – кажется, без десяти минут пять. Без четверти шесть я попрощалась с няней, но она меня немного задержала. Наверное, было около шести, когда я… упала. – Последнее слово она произнесла почти шепотом.
   Мисс Сильвер кивнула:
   – Да, я взяла с небольшим запасом. Итак, слушайте…
   Она раскрыла тетрадку в блестящей обложке и начала читать, быстро и монотонно:
   – «Мисс Компертон. Видели, как она поднималась наверх после чая, скажем, в пять пятнадцать. В следующий раз, уже в половине седьмого, ее видела Айви, которая принесла ей воду. На тот момент она была в халате.
   Мисс Кэролайн и мистер Ричард. Ушли вместе в пять часов. Мистер Ричард вернулся один в десять минут седьмого. Я сама только приехала и видела, как он входил. Когда пришла мисс Кэролайн, похоже, никто не знает».
   – Вы выпытывали прислугу? – с отвращением спросила Рейчел.
   Мисс Сильвер покачала головой:
   – В этом не было необходимости. Что-то я видела сама, остальное узнала от Луизы. Она легко снабдила меня недостающими сведениями.
   – И вы ей верите? – В голосе Рейчел прозвучал легкий оттенок горечи.
   – В этом вопросе – да, верю безоговорочно. К тому же она умеет держать язык за зубами. Позвольте мне продолжить. «Мистер Фрит. После чая ушел в кабинет. У него был портфель с эскизами; он перебирал их, когда в половине шестого к нему по звонку зашла горничная Глэдис. Космо дал ей письмо и поручил опустить его в почтовый ящик, с оказией, если кто-то выйдет из дома. По словам горничной, он был очень занят своими рисунками; в кабинете работало радио. Радио все еще работало, когда в девять минут седьмого я вошла в холл. Примерно минуту спустя мистер Фрит открыл дверь, выглянул в холл и, увидев незнакомку, вновь уединился.
   Мистер и миссис Уодлоу. Их никто не видел с четверти шестого, когда закончилось чаепитие, до половины восьмого – в это время Глэдис принесла им горячую воду. На тот момент миссис Уодлоу лежала на кровати в спальне, а мистер Уодлоу находился в смежной гостиной. Дверь между этими двумя комнатами была распахнута, и Глэдис видела его, когда подходила к умывальнику».
   Теперь домашняя прислуга. Я выяснила, что с половины шестого до моего прихода в девять минут седьмого все сидели в холле для прислуги и слушали радиопередачу из Люксембурга – все, за исключением трех человек: девушки Глэдис, Луизы и шофера. Глэдис говорит, что, сходив в половине шестого по звонку в кабинет, поднялась к себе в комнату. Ей надо было заштопать чулки и написать письмо. Она вышла, только когда услышала машину.
   Шофер был в Ледлингтоне, встречал мой поезд.
   Собственные действия Луиза описала так. Она выпустила Нойзи погулять, а потом с трудом загнала его обратно; по ее словам, пес бегал во дворе минут пятнадцать. Затем она оделась, зажгла большой фонарь, который, по ее словам, предпочитает карманному фонарику, и двинулась вам навстречу по скальной тропе. Судя по всему, она должна была выйти из дома где-то в шесть или минут семь седьмого. Наверное, это случилось чуть позже, иначе она встретила бы мистера Ричарда. Как вы думаете, сколько времени она добиралась до того места, где вы упали?
   – Минут десять.
   – Значит, она подошла к вам с фонарем примерно в двадцать минут седьмого. Совпадает?
   – Пожалуй, – ответила Рейчел. – Все произошло гораздо быстрей, чем кажется. Уже без четверти семь я вернулась к себе в спальню. Помнится, я взглянула на часы и не поверила своим глазам. У меня было такое чувство, будто я попрощалась с няней много часов назад.
   Мисс Сильвер кивнула.
   – Как-то я беседовала с одним очень умным человеком, который утверждал, что времени вообще не существует. Я так и не смогла вникнуть в его теорию, зато ее общий смысл был мне вполне понятен. Но мы с вами, мисс Трехерн, должны смотреть на вещи практически. Из этих записей следует, что столкнуть вас с обрыва мог любой из тех, кого я сейчас назову: мистер Уодлоу, миссис Уодлоу…
   Рейчел Трехерн расхохоталась:
   – Дорогая мисс Сильвер, да моя сестра Мейбел сразу умрет от страха, если вдруг окажется одна на темной скальной тропе. И потом, уверяю вас, меня столкнула чья-то гораздо более сильная рука.
   Мисс Сильвер улыбнулась:
   – Согласна, миссис Уодлоу вряд ли могла принимать активное участие в этом покушении. Однако я просто перечисляю людей, местонахождение которых на период времени с половины шестого до десяти минут седьмого не установлено. Ни у мистера, ни у миссис Уодлоу нет убедительного алиби. Возможно, сами они и рассказали бы друг про друга, но больше никто не знает, где они были в тот момент. Также без алиби остались: мистер Фрит, мисс Компертон, Луиза Барнет, девушка Глэдис и, наконец, мисс Кэролайн и мистер Ричард. Да, они вышли из дома вместе, но вернулись порознь. Я предполагаю, они поссорились, однако нам неизвестно, как долго они находились вместе и что делали после того, как расстались. Итак, мы разобрались с людьми, которые были в доме, но нельзя исключать из расследования и других. Морис Уодлоу и его сестра Черри уехали из Уинклифф-Эдж вчера утром, после завтрака. Мне бы хотелось получить описание их дальнейших передвижений. Ведь любой из них или они оба легко могли вернуться. Из того, что рассказала мне миссис Уодлоу, напрашивается вывод: мисс Черри была поглощена собственными делами, но это требует подтверждения. Далее – мистер Гейл Брэндон. Впрочем, он взял на себя нелегкий труд вытащить вас из пропасти; учитывая это, мы можем условно предположить, что не он вас туда столкнул. Остается еще один человек, о перемещениях которого мы совсем ничего не знаем, – племянница вашей няни, молодая женщина по имени Эллен.
   – Эллен? – Рейчел опять расхохоталась.
   Мисс Сильвер кивнула:
   – Да, Эллен. Мне бы хотелось узнать о ней чуть подробней, но сначала давайте поговорим о мотивах. Вы помогаете вашей старой няне материально?
   – Да, она получает два фунта в неделю. Коттедж тоже оплачиваю я.
   – А что будет, если вы умрете?
   – Все сохранится в силе до тех пор, пока она будет жива.
   – А Эллен?
   Рейчел заколебалась.
   – Мисс Сильвер, это же просто нелепо!
   Женщина-детектив покашляла.
   – Да, нелепо и ненормально, как любое преступление. Но вы не ответили на мой вопрос. В случае вашей смерти Эллен Каппер получит какую-то выгоду?
   Рейчел с трудом произнесла:
   – Я отписала ей сто фунтов стерлингов.
   – И она об этом знает?
   – Няня знает. Она беспокоилась о будущем племянницы, и я ей сказала.
   – А она наверняка передала Эллен. Мало того, Эллен знала, когда вы будете уходить от ее тети.
   – Да, но вчера вечером я ушла раньше обычного. Как правило, я прощаюсь с няней только в седьмом часу.
   – Вот как? В любом случае, мне кажется, Эллен должна отчитаться в своих действиях. И тут мы подходим к самому главному. Послушайте, мисс Трехерн, на вашу жизнь было совершено серьезное покушение, а это уже выходит за рамки полномочий частного детектива. Долг обязывает меня сказать: позвоните в полицию.
   Рейчел встала, ее лицо побледнело, в глазах появился холодный блеск.
   – Нет, я не хочу вмешивать в это дело полицию, – сказала она.
   – Мисс Трехерн, вы были на волосок от гибели. Если бы не решительность мистера Брэндона, покушение увенчалось бы успехом. Я останусь здесь и буду давать показания на следствии. Очень прошу вас, сообщите в полицию, и немедленно!
   Рейчел отошла к окну.
   – Нет. – Немного помолчав, она обернулась: – Я не могу этого сделать, мисс Сильвер. Вы только подумайте: начнутся пересуды, не говоря уж обо всем остальном! Сначала местные сплетни, потом дойдет до газет. Воображаю, какие появятся заголовки! Перемоют косточки всем, ничто не останется незамеченным – флирт Черри, безумные политические пристрастия Мориса, разные глупости, совершенные кем-либо из нас, долги – любое, даже самое мелкое и ничтожное безрассудство станет достоянием гласности. Вы знаете не хуже меня, как это бывает: пресса будет смаковать подробности, раздувая скандал. Вот что нас ждет, если мы позвоним в полицию. Но самое страшное другое: идиотские выходки Луизы выплывут наружу, и ее неминуемо арестуют. Поймите же, я никак не могу привлечь к этому делу полицейских.
   – Но, мисс Трехерн…
   Бледность исчезла с лица Рейчел. Теперь ее щеки пылали огнем.
   – Мисс Сильвер, я вас честно предупреждаю: если вы сообщите в полицию, я буду все отрицать! Я скажу, что сама упала, и никто не сможет опровергнуть мои слова… кроме самого преступника, а он… вряд ли это сделает, верно?
   – Пожалуй… – задумчиво согласилась мисс Сильвер и после короткой паузы оживленно продолжила: – Ну что ж, я исполнила свой долг, а дальше воля ваша. У меня есть к вам еще одна настоятельная просьба. Вам надо как можно скорей обезопасить себя – аннулировать завещание и составить новое, сохранив его условия в тайне. Если вы это сделаете и объявите об этом всем своим родственникам, думаю, ваша жизнь будет спасена: человек, который на вас покушался, не может быть уверен, что избежал подозрения. Едва ли он предпримет новую попытку вас убить, не зная условий нового завещания.
   – Вы уже говорили мне это… в Лондоне, когда я приходила к вам на прием.
   – И повторяю снова. Это дельный совет.
   Рейчел подошла к двери своей спальни и прислонилась к деревянной створке, словно у нее не было сил идти дальше. Она немного постояла, сжимая в пальцах наполовину повернутую дверную ручку, глубоко вздохнула и сказала:
   – Я не могу его принять. Я объясняла вам почему. Это мои родные, единственные близкие мне люди. Некоторых из них я люблю. У меня есть обязательства перед ними, ведь мы одна семья. Я не могу поставить их всех под подозрение только для того, чтобы избавить себя от опасности. Если я последую вашему… дельному совету, между нами больше никогда не будет любви и доверия. Как мне после этого жить? Я хочу жить, очень хочу. Но не готова заплатить за свою жизнь такую высокую цену. Мне надо выяснить правду. Понять, кто заслуживает моего доверия и моей любви. Ради этого я пойду на любой риск.
   Рейчел выпрямилась.
   – Помогите мне, – сказала она, умоляюще глядя на женщину-детектива.

Глава 22

   Примерно четверть часа спустя мисс Сильвер вышла из своей комнаты и спустилась по лестнице на первый этаж. В холле никого не было, но, как только она поставила ногу на нижнюю ступеньку, из кабинета выбежала Глэдис.
   – О, мисс! – воскликнула она. – Вас к телефону. Звонят из Лондона.
   Мисс Сильвер не торопилась.
   – Спасибо, – сказала она. – Вы не могли бы меня проводить? – Зайдя вместе с горничной в кабинет и увидев, что он пуст, она произнесла тоном гувернантки на пенсии: – Телефонный разговор займет у меня не больше трех минут. Я хочу вас кое о чем попросить. Будьте любезны, поднимитесь в мою комнату и подождите меня там.
   Разговор ни секундой не превысил отведенные на него три минуты. Реплики мисс Сильвер были краткими и загадочными:
   – Слушаю… Вы опросили всех?.. Да-да, так я и думала. Спасибо. До свидания. – Повесив трубку, она вернулась наверх, к себе в комнату.
   Глэдис стояла у окна – симпатичная серьезная девушка с пунцовым лицом и довольно нервными манерами. Она обернулась, теребя в руках фартук.
   – В комнатах на втором этаже прислуживает Айви.
   Мисс Сильвер мило улыбнулась.
   – И меня вполне устраивает ее работа. Но я хотела поговорить именно с вами. Мисс Трехерн разрешила задать вам пару вопросов. Дело в том, что вчера вечером некто сыграл с ней глупую шутку, очень глупую и очень опасную. Мы пытаемся выяснить, кто это был, и вы могли бы нам в этом помочь.
   – Я, мисс?
   – Да, Глэдис. Просто честно ответьте на мои вопросы, и никто не будет ругать вас за то, что вы тайком выходили из дома с письмом мистера Фрита.
   Румянец на щеках девушки сделался почти багровым.
   – О, мисс!
   Мисс Сильвер ласково кивнула.
   – Ведь вы выходили, не так ли? В половине шестого мистер Фрит позвонил в кабинетный звонок и дал вам письмо, велев опустить его в почтовый ящик, в случае если кто-то выйдет из дома. И тогда вы подумали: «А почему бы мне самой не выйти из дома?» Все правильно?
   – Но я же не сделала ничего плохого! Он меня попросил.
   – Думаю, у вас есть друг, с которым вы встречаетесь, когда вам удается улизнуть из дома.
   Краска сошла с лица девушки.
   – Кто вам это наболтал? Я не совершила ничего дурного!
   – Конечно, нет. Понимаете, я просто хочу, чтобы вы мне помогли. Мисс Трехерн пытается выяснить, кто сыграл с ней ту злую шутку, а вы выходили из дома и могли заметить кого-нибудь поблизости. В котором часу это было?
   – Мистер Фрит позвонил в половине шестого. Потом я сходила наверх за пальто и потихоньку вышла через гараж, чтобы меня никто не увидел. Вообще-то мне нечего бояться, просто кое-кто… посмеивается над моими отношениями с Томом.
   – Как долго вы отсутствовали?
   – Когда я вернулась, часы в гараже пробили шесть.
   – Вы кого-нибудь видели… кто-нибудь встретился вам во дворе?
   – Я направилась к почтовому ящику, он висит сразу за воротами. Там… я встретила Тома. Мы немного поболтали, потом он сказал, что у него нет времени и он не может проводить меня до дома, сел на свой мотоцикл и уехал. Он работает в ледлингтонском гараже.
   – Скажите, Глэдис, в каком месте скальная тропа подходит к дому?
   – Вообще-то тропа пересекается с дорогой чуть дальше ворот, но все ходят через садовую калитку возле гаража.
   – Понятно, – проговорила мисс Сильвер. – Вы так и не ответили на мой предыдущий вопрос: вы кого-нибудь видели?
   Глэдис опустила глаза и вновь принялась теребить фартук.
   – Было очень темно. Кого я могла увидеть впотьмах?
   – Но вы кого-то встретили?
   – Не то чтобы встретила…
   Мисс Сильвер в упор посмотрела на девушку.
   – Вы никого не видели и никого не встретили, но кто-то там все-таки был.
   – Только мисс Кэролайн.
   – Что она делала?
   – Возвращалась домой по скальной тропе.
   – Вы с ней разговаривали?
   – Нет.
   – Тогда как вы узнали, что это мисс Кэролайн?
   Глэдис молча разглядывала свои руки, крутившие фартук.
   – Объясните же мне. В темноте нельзя понять, кто идет. Почему вы решили, что это мисс Кэролайн? Вы вполне могли ошибиться.
   Глэдис вскинула голову. В глазах ее стояли слезы.
   – Нет, не могла! Это точно была мисс Кэролайн. Я слышала ее голос.
   – Вот как? С кем же она разговаривала?
   – Сама с собой. Там больше никого не было, кроме нее. Она горько плакала. Я слышала ее так же отчетливо, как вас сейчас, и ручаюсь, что это была мисс Кэролайн. Но она не могла разыграть с мисс Трехерн какую-то злую шутку, потому что, во-первых, была сильно расстроена, а во-вторых, все знают, как она любит свою тетушку.
   – Да-да, конечно, – быстро согласилась мисс Сильвер. – Скажите, пожалуйста, а что говорила мисс Кэролайн?
   Глэдис округлила глаза.
   – Да так, ничего особенного, просто что-то бессвязно бормотала сквозь слезы.
   – Мне бы хотелось, чтобы вы повторили ее слова.
   Горничная шмыгнула носом.
   – Когда человек расстроен, он несет всякий вздор. Вряд ли она сама понимала, что говорит.
   – Возможно, мисс Кэролайн была напугана, так же как и мисс Трехерн. Поймите же, Глэдис, нам с вами необходимо добраться до самой сути. Итак, что именно говорила мисс Кэролайн?
   Глэдис опять шмыгнула носом.
   – Она выкрикивала что-то странное. Вошла через садовую калитку, сделала несколько шагов и остановилась, плача и разговаривая сама с собой. Я замерла на месте, потому что не хотела быть замеченной. Сначала мисс Кэролайн сказала: «Я не могу… не могу!» И разрыдалась. Потом: «Нет, я не могу это сделать!» Немного постояв, она вернулась к калитке и воскликнула: «Она всегда была так добра к нам!» Повторила «я не могу!» и опять вышла за калитку, а я вернулась в дом через гараж.
   На лице мисс Сильвер появилось озадаченное выражение.
   – Когда вы вошли, было шесть часов?
   – Нет, где-то без десяти или без четверти шесть.
   Пожилая дама кашлянула.
   – Но вы говорили, что часы в гараже пробили шесть.
   – Да, верно. Только эти часы спешат. Шоферу Барлоу так больше нравится. Он использует их как будильник.
   – Значит, вас не было дома всего пятнадцать минут?
   – Да, мисс. Потом я поднялась к себе в комнату и принялась штопать чулки. А потом услышала, как подъехала машина.
   – Спасибо, Глэдис. – Мисс Сильвер подошла к двери и открыла ее. – Думаю, вашей госпоже будет спокойней, если вы сохраните наш разговор в тайне.
   – Я не из болтливых, – сказала Глэдис и на прощание опять шмыгнула носом.

Глава 23

   – Прямо беда с этими девушками, – проворчала Мейбел Уодлоу. – Вам сильно повезло, что у вас нет дочерей. Если они не выходят замуж, вы боитесь, что они останутся старыми девами, а если они выходят замуж, вам остается только гадать, с кем им взбрело в голову пойти под венец. Ночами они пропадают на танцах, а на уик-энд уезжают бог весть куда. Неудивительно, что Эрнест все время беспокоится за мое здоровье.
   Миссис Уодлоу полулежала на кушетке в гостиной, а мисс Мод Сильвер сидела в маленьком кресле без подлокотников, работая спицами и при этом почти благоговейно внимая своей собеседнице. Пожалуй, Мейбел впервые встретила столь достойного слушателя. Наконец-то нашелся человек, которому было по-настоящему интересно, как работает ее пищеварительная система, сколько часов она спала или не спала прошлой ночью, в каком состоянии пребывают ее сердце и пульс, как сильно она тревожится о Морисе и, наконец, как ее раздражает дерзкое поведение Черри.
   – Когда я была девушкой, мне и в голову не приходило появляться на людях с чужим женихом. Но Черри плюет на приличия. А ведь она будет на свадьбе подружкой невесты. Ее пригласила Милдред Роуз. Конечно, тогда она еще не знала, что Черри начнет флиртовать с Бобом. Я уже сомневаюсь, состоится ли эта свадьба вообще. Похоже, Боб не любит Милдред, а самое страшное, Черри ни капельки не любит Боба. Она сама так говорит. Современные девушки чересчур откровенны, не правда ли? Они готовы рассказать о себе всю подноготную даже совершенно незнакомым людям. Так вот, Черри, не стесняясь, заявляет, что не питает к Бобу никаких чувств. Ее интересуют только его деньги. Он жутко богат, а Черри ради денег готова на все. Ну как вам это нравится, мисс Сильвер? Скажите, когда вы были молодой, разве девушки позволяли себе такое?
   Мисс Сильвер хотела сразу ответить, но сдержалась и лишь изобразила на лице легкое потрясение, а затем сочувственно произнесла:
   – Едва ли.
   Мейбел Уодлоу сочла такой ответ вполне уместным. На ее обычно бледных щеках проступил румянец, манеры сделались непривычно оживленными.
   – Разумеется, это не только ее вина. Знаете, очень трудно расти в окружении больших денег, не имея за душой ни пенса. – Она доверительно понизила голос: – Мой отец составил довольно странное завещание. Я бы не стала рассказывать такие вещи всем подряд, но вы, я знаю, человек надежный. Представляете, я не получила от него ничего, кроме весьма скромного приданого на свадьбу. Вижу, вы удивлены – еще бы! Все наследство он отписал моей сестре Рейчел… младшей сестре. Конечно, у нас с ней небольшая разница в возрасте, и люди часто удивляются, когда узнают, что она младше меня. Впрочем, это понятно: незамужние женщины, как правило, раньше стареют. Вы со мной согласны? На нее свалились огромные деньги. Казалось бы, зачем ей такая непосильная ноша? Ведь это страшно ответственно – управлять большими финансами. Все ждали, что она сразу же отдаст мне положенную часть денег, избавив нашу семью от множества проблем и тревог, но не тут-то было. Как говорит Эрнест, нет никакого толку копить богатство, если после смерти оно перейдет к другим. Своих детей у Рейчел нет, и вряд ли они появятся, даже если она выйдет замуж, – это крайне маловероятно. Ей уже тридцать восемь.
   Мисс Сильвер громко щелкнула спицами.
   – Я знаю одну женщину, которая в сорок восемь лет вышла замуж и родила двойню, – сообщила она тоном бесхитростной сплетницы.
   – Не представляю, как ей это удалось, – пожала плечами Мейбел Уодлоу. – Во всяком случае, с Рейчел такое вряд ли случится. В нашем роду ни у кого не было двойняшек. Да и зачем вообще нужны дети? Я уверена, никто не стал бы их рожать, заранее зная, на что себя обрекает. Я не сплю ночами, переживая за Мориса. Он мой единственный сын – как же мне за него не переживать? На днях Эрнест взял в библиотеке книгу о России. Это просто кошмар! «Санитарные мероприятия»! Не понимаю, как можно печатать подобные вещи. Хотя им там, наверное, уже все равно, что печатать. Естественно, после этого я не могла сомкнуть глаз, и Эрнест настоял, чтобы я выпила снотворное. Обычно я стойко переношу любые потрясения, но у меня страшно участился пульс, и муж заставил меня принять лекарство. Чудесное средство, знаете ли! Я приберегаю его на крайний случай, так как, если оно закончится, мне больше его не достать. Эти порошки дал доктор Левитас, отличный специалист. Мы ходили к нему на прием, когда путешествовали по Восточной Европе и у меня случился опасный приступ. Доктор сказал Эрнесту, что это один из интереснейших случаев в его практике. У него еще никогда не было такого взвинченного пациента. Еще он посоветовал мне беречь нервы – никаких переживаний, ссор и огорчений. Но у нас осталось всего три или четыре порошка, а рецепта нет, так что приходится экономить. Лекарство очень сильное, длительного действия. Я принимаю по четверти дозы за один раз.
   Мейбел Уодлоу продолжала болтать о своих порошках, о своем пульсе и о том, как ужасно она себя чувствовала, проснувшись ночью. Доктор Левитас отметил, что у нее очень слабый организм, которому строго противопоказаны любые волнения. А родная сестра позволяет ей волноваться, хотя может решить ее финансовые трудности простым росчерком пера, всего-навсего выписав чек!
   Наконец мисс Сильвер свернула свое вязанье и встала с кресла.
   – У меня кончились нитки, – сказала она. – Спасибо, что уделили мне так много времени. Пойду наверх, смотаю новый клубок.
   Однако направилась она не к себе в комнату, а постучала в дверь мисс Трехерн и, входя, увидела, как та кладет телефонную трубку.
   Рейчел обернулась, взгляд ее был растерянным.
   – Гейл Брэндон хотел приехать, а я ему не разрешила.
   – Почему? – спросила мисс Сильвер.
   – Понимаете, я ему нравлюсь… мне кажется, он испытывает ко мне серьезные чувства. У меня еще никогда такого не было, и я не хочу портить наши отношения. Не хочу впутывать Брэндона в свои проблемы. Поэтому я запретила ему приезжать.
   – Вы объяснили ему причину?
   – Нет… Он рассердился, – по-детски просто добавила Рейчел.
   – Ничего, моя милая, он успокоится, – мягко сказала мисс Сильвер. – Я думаю, вы поступили правильно. Мне тоже кажется, что сейчас не время принимать мистера Брэндона, зато потом он будет здесь желанным гостем. Мужчины, знаете ли, по-своему полезны. Однако в данный момент я хотела бы вас кое о чем проинформировать. Давайте присядем.
   Рейчел опустилась в кресло.
   – Обычно такими словами предваряют неприятные новости, – устало заметила она.
   – Боюсь, вы правы, – согласилась мисс Сильвер.
   На ней было платье табачного цвета, плотные коричневые чулки и стоптанные черные лакированные туфли с ленточными бантами. Высокий воротник украшала брошь с мозаичным изображением розово-желтого храма на фоне ярко-голубого неба. Пожилая дама внимательно смотрела на Рейчел, и в глазах ее светился острый ум, смягченный добротой.
   – Я беседовала с Глэдис, – сказала она. – Мне показалось странным, что она сидела у себя в комнате и штопала чулки, пока остальная прислуга слушала радио. Узнав о поручении мистера Фрита отдать письмо любому, кто выйдет из дома, я тут же догадалась: Глэдис сама опустила письмо в почтовый ящик. Так оно и случилось.
   – Вы очень проницательны.
   Мисс Сильвер неодобрительно кашлянула.
   – О нет, моя милая, вы ошибаетесь. Но, к сожалению, я должна сообщить вам нечто неприятное. Возвращаясь обратно, Глэдис услышала в темноте мисс Кэролайн: ваша племянница плакала и говорила сама с собой. Было без четверти шесть – горничная определила время по бою часов в гараже. Мисс Кэролайн вошла через садовую калитку и была чем-то сильно расстроена. Глэдис слышала, как она сказала: «Я не могу это сделать… не могу!» А потом: «Она всегда была так добра к нам!» После этого девушка опять выбежала на скальную тропу, а Глэдис вернулась в дом.
   Сердце Рейчел болезненно сжалось. Она улыбнулась одними губами, надеясь, что мисс Сильвер не заметит ее смятения.
   – И вы думаете, я поверю, что Кэролайн… Кэролайн столкнула меня с обрыва?
   – Я не прошу вас верить. Я просто передала вам рассказ Глэдис, так как считаю, что вы должны это знать, и не только это.
   – У вас есть что-то еще?
   – Да, есть.
   – Говорите.
   – Я также беседовала с миссис Уодлоу. Она много говорила о своей дочери. По ее словам, ради денег Черри способна на все. Миссис Уодлоу нарисовала мне портрет совершенно безрассудной девушки, которая добивается своего, не гнушаясь никакими средствами. Мне бы хотелось узнать ваше мнение: как вы считаете, этот портрет верен?
   Рейчел вскинула руку и тут же ее уронила.
   – Да, Черри такая.
   – Миссис Уодлоу говорила и о своем сыне. Она возмущена тем, что вы не даете ему денег, которые могли бы удержать его в Англии. Скажите, а мистер Морис разделяет это возмущение?
   Рейчел невесело усмехнулась:
   – Несомненно. Ведь я порочная капиталистка, и забрать у меня хотя бы часть моих порочных капиталов – значит совершить высоконравственный поступок. «Ликвидировать» – кажется, так он выражается. Разумеется, логика требует ликвидировать не только мое богатство, но и меня саму… – Она вдруг замолчала и медленно поднесла руку к горлу.
   – Ладно, давайте оставим это, – сказала мисс Сильвер, – однако и сбрасывать Мориса со счетов не будем. Теперь что касается мисс Компертон. У меня есть для вас крайне неприятная информация. Я записала суммы, которые вы периодически выделяли мисс Компертон для пожертвований в определенные благотворительные организации. Мой помощник навел справки и выяснил, что ни одна из этих организаций ни разу не получала от мисс Компертон больше полукроны.
   Рейчел подалась вперед, опершись на подлокотники кресла. Все ее тело вдруг отяжелело: ступни стали холодными и будто каменными, руки-ноги налились свинцом, а сердце ухнуло куда-то вниз.
   – Элла? – еле слышно выдавила она.
   – К сожалению, да, – кивнула мисс Сильвер. – Она сразу произвела на меня неприятное впечатление: накинулась, стала уговаривать сделать пожертвования. Жадность – такое качество, которое очень трудно скрыть. Я сразу его заметила и посчитала нужным проверить мисс Компертон.
   – Что-то еще? – спросила Рейчел.
   – Нет-нет… пока все. Позвольте один совет. По-моему, пришло время сообщить вашим родным о покушении на вашу жизнь, которое было совершено вчера вечером. Соберите всех и расскажите о случившемся. Я бы хотела при этом присутствовать.
   Рейчел обернулась, очень бледная.
   – Только что я хотела сказать об этом Ричарду… но вы меня остановили.
   – Правильно, мисс Трехерн. Если бы он узнал об этом один, то получил бы преимущество перед остальными. Конечно, вы считаете его невиновным. Но должна вас серьезно предупредить, мисс Трехерн: не доверяйте никому – это может вам дорого стоить. Я не прошу вас считать преступниками всех подряд, но будьте крайне осторожны, с каждым ведите себя так, будто именно он покушался на вашу жизнь.
   – Но это же ужасно!
   – Убийство – вот что ужасно, – ответила мисс Сильвер.

Глава 24

   Под разными предлогами Рейчел собрала всю семью в гостиной. За окном темнело, близился вечер. Несмотря на яркий огонь в камине, в комнате висела холодная тревожная атмосфера.
   Ричард Трехерн явился последним. Остальные ждали его в молчании, которое никто, кроме Мейбел, не хотел прерывать. Космо Фрит взял с каминной полки часы и, сказав о необходимости подрегулировать их, увлеченно занялся механизмом.
   – У Космо прямо руки чешутся при виде часов, – пожаловалась Мейбел. – Думаю, свои он заводит всякий раз, когда проходит мимо.
   Мод Сильвер заметила, что, по ее мнению, часы нужно заводить раз в неделю, а в остальное время к ним не следует прикасаться.
   Мейбел Уодлоу, по-прежнему лениво возлежавшая в подушках, встретила ее возвращение бурными словесными излияниями. Но прежде чем занять свое кресло, мисс Сильвер отодвинула его назад, поставив в одну линию с диваном, чтобы видеть мисс Компертон, сидевшую в кресле справа от камина, мистера Фрита, который теперь стоял с «Таймс» в центре каминного коврика, важно приосанившись и держа газету перед собой на вытянутых руках, и Рейчел Трехерн, устроившуюся в кресле слева от камина.
   Кэролайн Понсонби придвинула низкий табурет к Рейчел и села, упершись локтем в колено и положив подбородок на руку. Страшная бледность лишила ее обычной привлекательности. По мнению мисс Сильвер, девушка едва владела собой. Интересно, что будет, если она сорвется?
   Ричард Трехерн сел на подлокотник кресла Рейчел. Мисс Сильвер видела, как он нагнулся и что-то прошептал ей на ухо; в ответ Рейчел покачала головой.
   Кэролайн обвела глазами гостиную и вновь уставилась на огонь за спиной у Космо.
   Эрнест Уодлоу поставил свой стул рядом с диваном, нагнулся к жене и заботливо спросил, как она себя чувствует и не забыла ли принять капли.
   Мисс Сильвер кашлянула, и, словно по сигналу, Рейчел Трехерн заговорила.
   – Сядь, пожалуйста, в кресло, – обратилась она к Ричарду. – Я должна сказать вам всем что-то важное.
   Ричард явно встревожился. И было от чего: Рейчел говорила и вела себя совсем не так, как всегда. Казалось, ей с трудом удается сохранять спокойствие. Возможно, сейчас она вспомнила слова мисс Сильвер и на какой-то ужасный миг допустила мысль о виновности Ричарда. Мисс Сильвер видела, как ее рука, лежавшая на колене, сжалась в кулак, костяшки пальцев побелели от напряжения. Когда Ричард отошел к креслу, стоявшему с другой стороны камина, рука Рейчел расслабилась.
   Космо с шорохом перевернул страницу «Таймс» и рассеянно произнес:
   – Ну вот, моя дорогая, все в сборе. Представляете, один парень, Фергюсон – мы с ним вместе учились в школе, – женится на киноактрисе! Я никогда про такую не слышал, но ее называют звездой. Вот ненормальный-то! Прошу прощения, Рейчел… Так что ты хотела сказать?
   – Что-то важное? – Эрнест Уодлоу взъерошил волосы и скосил глаза поверх кривого пенсне. – Надеюсь, это не… э… то есть… – Он осекся и замолчал.
   Мейбел вдруг выбралась из подушек, опершись на руки, и взволнованно воскликнула:
   – Что-то случилось с Морисом! Наверняка! Быстро говори, что с ним? Он попал в аварию?
   – Это не имеет никакого отношения к Морису, – сказала Рейчел и, еще не закончив фразу, ощутила легкий озноб. А может, как раз имеет? Вдруг это Морис столкнул ее с обрыва?
   Мейбел вновь откинулась в подушки и схватилась за сердце, но потом решила, что приступ учащенного сердцебиения можно разыграть чуть попозже, когда Рейчел выложит свои новости.
   Мисс Сильвер взглянула на Эллу Компертон и заметила, что та нервничает. И еще как нервничает! Элла пыталась открыть свой ридикюль, но никак не могла справиться с замком. Потом все содержимое сумочки вывалилось ей на колени. Она выудила из кучи носовой платок и приложила к носу. Рука дрожит, нос подергивается, платок скручивается в трясущихся пальцах… «Как же, наверное, неуютно жить с нечистой совестью», – подумала мисс Сильвер, уже не впервые за годы работы детективом.
   – В чем дело, Рейчел? – спросил Ричард Трехерн. – Надеюсь, не случилось ничего серьезного?
   – К сожалению, случилось. – Теперь Рейчел сидела прямо, крепко сцепив руки на коленях. – Вчера произошло одно очень серьезное событие, и я решила поставить вас всех в известность. Мне кажется, вам надо это знать.
   Мисс Сильвер видела все лица, кроме лица Кэролайн: девушка сидела, отвернувшись от нее, и смотрела на Рейчел. Ее реакцию женщина-детектив отследить не могла. Зато на остальных лицах читались: удивление – Космо Фрит; серьезное внимание – Ричард; страх – да-да, явный страх – Элла Компертон; усиление обычного беспокойства – Эрнест Уодлоу. Черты Мейбел Уодлоу по-прежнему выражали смесь капризного недоумения и облегчения (если речь не о Морисе – значит, это неважно).
   И опять заговорил Ричард:
   – Что именно нам надо знать?
   Рейчел медленно обвела всех глазами и сказала:
   – Когда я возвращалась от няни, случилось нечто странное. Я сказала вам, что упала, и это действительно так. Но я упала не на тропе, а с обрыва. И произошло это потому, что меня кто-то столкнул.
   Мисс Сильвер опять внимательно оглядела лица… и руки – они были более красноречивы.
   – Вздор! – воскликнула Элла Компертон, но руки ее дрожали.
   Космо Фрит скомкал газету и обернулся, всем своим видом выражая крайнее изумление. Мейбел и Эрнест Уодлоу отреагировали точно так же.
   – Ох! – дружно сказали супруги и застыли с открытыми ртами.
   Ричард Трехерн дернулся в кресле и мрачно сдвинул брови.
   – Рейчел! О господи… Это правда? – пробормотал он.
   Кэролайн сидела неподвижно и молчала, не отрывая глаз от Рейчел. Мисс Сильвер не видела ее лица.
   – Да, правда, – твердо ответила Рейчел. – Кто-то подошел в темноте и столкнул меня со скалы.
   Каждый из присутствующих издал какой-то звук: кто ахнул, кто шумно вздохнул, – а сама мисс Сильвер произнесла дрожащим голосом:
   – Боже мой, боже мой…
   – Но, Рейчел, дорогая, – Космо Фрит уронил газету и подошел ближе, – этого не может быть! Почему ты сразу нам не сказала? Наверное, где-то поблизости бродит сумасшедший… если, конечно, ты не шутишь… О господи, надо сообщить в полицию!
   – Возможно, полицейские уже в курсе, – сухо произнесла мисс Сильвер. – Вы звонили им, мисс Трехерн?
   Возмущенный взгляд хозяйки дома ничуть не смутил старушку сыщицу.
   – Нет, – ответила Рейчел.
   – Но, дорогая, – вскинулся Космо, – с ними нужно немедленно связаться! Расскажи мне подробности, и я позвоню…
   – Не надо… я не хочу привлекать полицию… – Немного помолчав, она добавила: – На этот раз.
   Если кто-то и понял значение этих последних слов, то не подал вида.
   – Объясни же нам, что случилось, – попросил Ричард Трехерн.
   – Да бред все это! – проворчала Мейбел. – Как ты могла упасть с обрыва и остаться живой? Полная чушь!
   Эрнест тронул ее за руку.
   – Ну-ну, не волнуйся, Мейбел. Тебе вообще нельзя подвергаться таким потрясениям. Однако я полностью согласен с тем, что ты сказала.
   – Ты явно преувеличиваешь, Рейчел, – подхватила Элла Компертон. – Ну да, у тебя наверняка остались синяки и пара царапин, но мы ни за что не поверим, будто ты упала с обрыва на камни и отделалась только этим.
   Рейчел слегка выпрямилась в кресле.
   – Если бы я упала вниз, на камни, вы бы сейчас отвечали на вопросы следователя, а не сидели здесь и не говорили мне, что я несу бред.
   Космо положил руку ей на плечо.
   – Дорогая, мне кажется, мы все сейчас немного не в себе. Ты говоришь ужасные вещи! Я, например, просто потрясен твоими словами. – Он надавил на ее плечо и тут же убрал руку, достал носовой платок и шумно высморкался. – Потрясен… и ошеломлен.
   – Рейчел, пожалуйста, расскажи нам подробно, что все-таки с тобой произошло, – снова попросил Ричард.
   Ее голос зазвучал бесстрастно:
   – Повторяю, если бы я упала вниз, на камни, меня бы здесь уже не было. Но я ухватилась за куст и поэтому спаслась.
   – Вам сильно повезло, милочка, – заметила мисс Сильвер.
   – Ты рассказываешь совершенно невероятные вещи! – возмутилась Элла Компертон. – Кто мог тебя столкнуть? Это же просто нелепо!
   Эрнест Уодлоу нервным жестом сорвал пенсне и опять нацепил его на нос, уже под другим углом.
   – Элла права… – растерянно протянул он.
   – И как же ты выбралась? – осуждающим тоном поинтересовалась Мейбел.
   Кэролайн подалась вперед, схватила складку юбки Рейчел и что-то прошептала. «Ты здесь», – послышалось Ричарду.
   Рейчел обвела взглядом всех своих родных и сказала:
   – Да, меня столкнули. И поэтому я упала с обрыва. А потом, когда я висела над пропастью, тот же человек сбросил со скалы камень, чтобы уж наверняка меня прикончить. Во всяком случае, я предполагаю, что цель была именно такой. Сверху скатился большой камень, обломок парапета, и едва не задел меня. Я сумела какое-то время продержаться, а потом Гейл Брэндон – он проходил мимо – помог мне выбраться. Гейл побежал в нянин коттедж, порвал ее простыни, сделав из них веревку, и поднял меня наверх. Он спас мне жизнь.
   Космо опять высморкался и затолкал носовой платок в карман.
   – Дорогая… какой кошмар! Я в полном шоке! Прости меня, но ты не можешь не знать, как мы все тебя любим. Чтобы кто-то из нас покушался на твою жизнь… Нет, это просто невероятно! Однако мы должны принять меры и немедленно вызвать полицию.
   – Мне нечего сказать полицейским.
   – Милочка, – подала голос мисс Сильвер, – конечно, я ничего не смыслю в подобных вещах, но, думаю, вы наверняка догадываетесь, кто столкнул вас с обрыва. – Говоря это, она оглядывала сидящих вокруг – простодушно и в то же время пытливо. – Я права? У вас есть какие-то соображения на этот счет?
   В комнате вдруг стало очень тихо. Все привычные шорохи и звуки, которые обычно никто не замечает, разом смолкли. Повисла гнетущая пауза.
   – Нет, – ответила Рейчел, и гостиная вновь наполнилась звуками.
   Элла Компертон разжала подлокотники и откинулась на спинку кресла. Ричард поспешно вскочил. Кэролайн Понсонби отпустила юбку Рейчел и упала в обморок, свалившись с табурета.

Глава 25

   – Как Кэролайн? – спросил Космо Фрит.
   В ответ на его стук Рейчел открыла дверь своей гостиной. Он стоял на пороге – как никогда взволнованный. Обычное добродушное выражение сошло с его лица, голос был растерянным.
   – Получше. Ей сейчас нужен полный покой. Мы уложили ее в постель. Пусть отдохнет. С ней пока нельзя разговаривать.
   Этими словами Рейчел пыталась заглушить собственные мысли, а заодно предотвратить вопрос Космо: почему Кэролайн упала в обморок? Ей хотелось только одного – чтобы все ушли и оставили ее в покое.
   Но Космо уже входил в комнату. Закрыв дверь, он взял Рейчел за руку и подвел к креслу, а потом сел сам. Судя по его решительному виду, он пришел для серьезного разговора.
   – Дорогая, – начал Космо, явно утративший привычную выдержку, – наверное, тебе лучше побыть одной, но после того, что ты сейчас рассказала, я почувствовал… знаешь, мне не хочется беспокоить тебя своими переживаниями, однако есть вещи, которые я обязан тебе сказать.
   Рейчел смотрела на Космо, и на сердце у нее теплело. Она всегда относилась к нему с глубокой симпатией и не сомневалась в том, что эта симпатия взаимна, хоть и не принимала всерьез его брачные предложения. Но, увидев, как сильно он за нее тревожится, она невольно растаяла.
   – Все уже позади, Космо, – сказала она, глядя на него с нежной благодарностью. – Давай забудем об этом.
   – Но, дорогая, нам нельзя быть такими беспечными! Ты в самом деле не хочешь звонить в полицию?
   Рейчел кивнула.
   – Но почему, дорогая? Прошу тебя, сделай это…
   Она покачала головой:
   – Нет, Космо.
   – Почему?
   – Я не могу тебе это объяснить.
   Он подался вперед.
   – Дорогая, должен тебя предупредить: некоторые сомневаются в правдивости твоего рассказа. Эрнест и Мейбел, похоже, решили, что после падения ты испытала шок и вообразила, будто тебя столкнули. Элла с ними согласна. Когда я выходил из гостиной, они рассказывали друг другу истории про людей, которые страдали галлюцинациями и потерей памяти вследствие шока.
   В глазах Рейчел зажегся огонь.
   – Не хочу никого разочаровывать, но я в самом деле упала с обрыва. Конечно, теорию о галлюцинациях придумала Элла. Так вот, она зря старалась. У меня есть свидетель, который вполне заслуживает доверия, – Гейл Брэндон.
   – Ах да, он спас тебе жизнь. Но они сомневаются не в том, что ты упала, дорогая. Скажи честно, Рейчел, ты совершенно уверена, что тебя столкнули?
   – Да, – натянуто ответила она и вдруг взорвалась: – Ты думаешь, я хочу в это верить? Да я была бы безмерно счастлива, если бы смогла убедить себя в том, что это всего лишь несчастный случай! Но я не оступилась, Космо. Меня столкнули, а потом еще сверху спустили камень, и хоть я не видела, кто это сделал, я чувствовала… чувствовала… – Она осеклась.
   – Чувствовала? – повторил Космо. – Что же ты чувствовала?
   Она прикрыла глаза ладонью и прошептала:
   – Ненависть. Кто-то хотел меня убить… очень сильно хотел…
   – Рейчел, дорогая, ты хоть понимаешь, что говоришь?
   Его потрясенный тон помог ей прийти в себя.
   – Думаю, да.
   – Значит, этот человек тебя знал… и ты его знала?
   – Похоже, что так. Я чувствовала ненависть, которая от него исходила. Но ты не можешь это понять, ведь ты ни к кому не питаешь ненависти.
   – Рейчел, Рейчел! – Космо резко вскочил с кресла и прошел к окну. Стоя спиной к ней, он ошеломленно произнес: – Я тебя просто не узнаю. Нет, этого не может быть, Рейчел. Я не верю…
   – Я тоже не хотела верить, но пришлось. И это самое страшное. Теперь я точно знаю, что кто-то пытается меня убить.
   Повисло молчание. Потом Космо обернулся.
   – Ты это серьезно?
   – Куда уж серьезней, – вздохнула Рейчел.
   – Тогда я должен тебе кое-что сказать.
   Он отошел от окна и снова сел в кресло.
   – Знаешь, дорогая, не в моих правилах совать нос в чужие дела, и я не хотел тебе ничего говорить, потому что, в конце концов, это меня не касается. И потом, ты могла подумать… в общем, я не собирался вмешиваться.
   Рейчел оторвала ладони от лица.
   – О чем ты, Космо?
   На его лице по-прежнему не было ни тени обычной добродушной веселости. Рейчел впервые видела его таким расстроенным и даже смущенным.
   – Космо… в чем дело?
   Он замялся, потом через силу произнес:
   – Только, пожалуйста, не сердись, дорогая. Этот парень, Брэндон… по-моему, у него как раз были все основания столкнуть тебя в пропасть.
   – Космо!
   – Рейчел, умоляю, выслушай меня! Возмущаться будешь после. Он знал, что ты пойдешь в гости к няне?
   – Да, знал.
   – И что ты будешь возвращаться домой по скальной тропе?
   Она молчала.
   – Рейчел, скажи, он знал об этом?
   – Да, – наконец ответила она.
   – Знал. И подъехал к коттеджу. Луиза сказала, что он оставил там свою машину, а потом отвез тебя домой…
   – Вздор! – перебила его Рейчел. – Гейл Брэндон спас мне жизнь.
   Космо сочувственно взглянул на нее.
   – Ты же почти ничего о нем не знаешь, верно? Вы познакомились совсем недавно. Тебе хотя бы известна его настоящая фамилия?
   – Его фамилия Брэндон.
   – Или Брент, – сказал Космо Фрит. Рейчел округлила глаза, а он продолжил: – У твоего отца был партнер по фамилии Брент, не так ли?
   – Космо!
   – После смерти моего дяди ты пыталась найти этого человека или его сына, так? Отца звали Стерлинг Брент. Когда они с твоим папой вели совместный бизнес, его сын был еще совсем ребенком – ему тогда было лет пять или шесть. Все звали его Санни, но его настоящее имя Гейл, Гейл Брент, или Гейл Брэндон.
   – Откуда ты знаешь? – вскричала Рейчел. – Отец искал Брентов, и я тоже искала Брентов. Мы выяснили, что Стерлинг Брент умер, но продолжали искать сына. Откуда ты знаешь, что его звали Гейл? Никто не знал его настоящего имени, и это, помимо всего остального, сильно затрудняло поиски. Мой отец, няня, Мейбел – все звали его Санни. А ты вообще никогда его не видел. Почему же ты утверждаешь, что его звали Гейл?
   Щеки Рейчел покрылись пятнами, глаза беспокойно блестели.
   – Наверное, это покажется странным, – кивнул Космо, – но в жизни иногда случаются удивительные вещи, дорогая. Я расскажу тебе, как было дело. Месяц или два назад я рылся в старом сундуке, который хранится у меня с тех пор, как мне исполнился год. Так вот, я нашел там стопку писем, которые писала твоя мама моей. Они были близкими подругами. Я уже собирался бросить их в огонь – зачем нужны старые письма? – и вдруг увидел собственное имя. Меня разобрало любопытство. Я решил узнать, что тетя Эмили обо мне написала, и прочел следующее: «У нас гостит маленький сын мистера Брента. Все называют его Санни, что, на мой взгляд, совершенно неправильно. Прозвище наверняка прилепится к мальчику. Его настоящее имя Гейл, необычное и красивое. Он ровесник твоего Космо и примерно такого же роста, как он». Ну, дорогая, теперь ты убедилась?
   – Ты сохранил это письмо?
   Космо покачал головой:
   – К сожалению, нет, но я пересказал тебе его содержание. Можешь не сомневаться: этот парень, Гейл Брэндон, и есть Гейл Брент. Няня клянется, что это он.
   – Няня? – в полном изумлении воскликнула Рейчел.
   – Он заходил к ней пару раз: спрашивал, когда ты придешь и сколько времени пробудешь в гостях. Она уверяет, что узнала его. Во всяком случае, это легко доказать. По ее словам, отец Санни Брента сделал своему сыну татуировку – то ли имя, то ли инициалы, точно не скажу – где-то на предплечье.
   Рейчел откинулась на спинку кресла.
   – Я вижу, вы с няней подробно обсудили эту тему, – заметила она.
   – Ну вот, ты сердишься, – печально констатировал Космо. – Впрочем, не важно. Можешь сердиться сколько хочешь, дорогая. Только твои обвинения напрасны: я узнал все это совершенно случайно, когда беседовал с няней. Ты же знаешь, какая она болтушка. Я хотел сообщить тебе о Гейле, а потом передумал. Ведь, в конце концов, это не мое дело. Но теперь, дорогая, когда твоей жизни угрожает опасность, я просто обязан тебе все рассказать, а ты обязана меня выслушать. Твой отец поссорился со Стерлингом Брентом, а потом разбогател, сколотив целое состояние на предприятии, в котором раньше они были партнерами. Человек, не получивший своей доли богатства, вполне мог жестоко обидеться и передать эту обиду сыну. Ты чувствовала чью-то ненависть. Гейл Брент наверняка ненавидит тебя, если думает, что твой отец разорил его отца.
   – Он не испытывает ко мне ненависти, – возразила Рейчел.
   – Это он тебе так сказал? И ты ему веришь? Послушай, дорогая, кто знал о том, что ты собираешься к няне? Кто знал, в котором часу ты пойдешь обратно? И кто оказался там, на скальной тропе, когда ты упала с обрыва?
   Рейчел сверкнула глазами.
   – Гейл Брэндон. Так, значит, это он меня столкнул? Ладно, допустим. Но зачем же тогда он меня вытащил из пропасти?
   Космо осуждающе поднял руку.
   – Ох, дорогая, неужели ты сама не понимаешь? Ведь это так просто. Ты упала со скалы, но не разбилась. Ты была жива и представляла для него угрозу. Пытаясь довести дело до конца, он сбросил камень – обломок парапета, но было темно, и он не видел, где ты находишься. А потом, вероятно, его что-то напугало – шаги или свет. А может, он заметил фонарь Луизы. Она говорит, что какое-то время стояла в начале тропы и высматривала тебя. Он мог ее увидеть. Конечно, это всего лишь мои предположения, но к нему мог вернуться разум. Ведь ненависть – это безумие. Она выводит человека из равновесия, и он совершает дикие поступки. Вероятно, свет фонаря Луизы привел его в чувство. Он осознал, что натворил, и задумался. Любой мог видеть его машину возле коттеджа. Если ты останешься жива и скажешь, что тебя столкнули, он попадет под подозрение. Что же делать? И он сообразил: сделал вид, будто шел по тропе и первым нашел тебя, а потом разыграл героя-спасителя, тем самым отведя от себя все подозрения.
   Рейчел застыла, скованная ледяным ужасом. У нее в голове роилось множество страшных мыслей, с которыми она по-своему свыклась, но эта новая мысль оказалась гораздо страшней всех остальных. Чьи-то невидимые пальцы больно сдавили ее сердце.
   Увидев, как она побледнела, Космо Фрит встревоженно подошел к ее креслу, нагнулся и положил руку ей на плечо, потом опустился на колени.
   – Успокойся, моя дорогая Рейчел! Ты расстроилась, узнав о нем правду? Неужели он так много для тебя значит? Ты знакома с ним всего несколько недель, а я люблю тебя всю жизнь. Я часто говорил тебе о своей любви… возможно, даже слишком часто. Такова участь преданного воздыхателя: он всегда рядом, и к нему все привыкают. Но теперь, дорогая, у меня наконец-то появилась возможность тебе помочь. Ты мне это позволишь? Доверься мне, и я избавлю тебя ото всех забот. Мы будем вместе заниматься делами, ездить по свету. Забудь, что я твой двоюродный брат, которого ты знаешь всю жизнь. Помни лишь о том, как давно я тебя люблю. Я буду любить тебя всегда, и ты меня тоже полюбишь, обязательно полюбишь. Только не отвергай меня, моя дорогая!
   Рейчел была тронута до глубины души. Это был не тот Космо, с которым она по-родственному общалась всю жизнь. Она впервые видела в нем столько тепла и нежности. И пусть их пробудила нависшая над ней опасность, они всколыхнули в ее сердце ответное тепло и ответную нежность. Она так долго испытывала напряжение, страх перед неминуемой бедой и холодок неизбежного подозрения, что теперь это чувство родства, доброты и защищенности казалось ей поразительно приятным. Не будь в ее жизни Гейла Брэндона, она бы поддалась на уговоры Космо, исполнив его давние мечты. Еще двадцать четыре часа назад у него был шанс, но за последние сутки утекло слишком много воды…
   Рейчел всего на мгновение оперлась на его протянутую руку, потом отпрянула и сказала как можно мягче:
   – Ох, Космо, милый, я и не знала, что ты испытываешь ко мне такие глубокие чувства. Но… – Она почувствовала, как дернулась его рука.
   – Рейчел!
   – Космо, милый, я не могу. У нас с тобой ничего не получится. Ты мне как брат, я всегда относилась к тебе только по-родственному, и с этим уже ничего не поделаешь.
   Он подался назад, встал и отошел от ее кресла.
   – Это твое последнее слово?
   – Боюсь, что да.
   Повисла жуткая пауза, которую разорвал спасительный телефонный звонок. Не помня себя от радости, Рейчел подошла к письменному столу и взяла трубку. Космо на секунду приблизился, тронул ее за руку и прошептал:
   – Не волнуйся, дорогая, все в порядке.
   Коснувшись губами ее запястья, он быстро вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
   Со смешанным чувством грусти и облегчения Рейчел приготовилась слушать своего банковского управляющего.

Глава 26

   Мисс Сильвер вышла из своей комнаты, сделала несколько шагов по коридору и остановилась у двери Кэролайн Понсонби. Женщина-детектив бесшумно повернула ручку. Как и следовало ожидать, в комнате было тихо и сумрачно – очевидно, окна зашторили. Она еще немного приоткрыла дверь и прислушалась, пытаясь уловить звуки размеренного дыхания. Однако тишину вдруг нарушил иной звук – голос Ричарда Трехерна. Пожилая дама крепко сжала дверную ручку.
   – Кэролайн! Кэролайн! Кэролайн! – страдальчески взывал Ричард.
   На мгновение мисс Сильвер замерла, а потом тихонько толкнула дверь и заглянула в спальню. Кэролайн лежала на кровати, ее лицо было наполовину скрыто подушкой. Ричард стоял перед ней на коленях, закрыв лицо руками, и стонал.
   Будучи благовоспитанной дамой, мисс Сильвер знала, что подслушивать нехорошо. Сама мысль об этом вселяла в нее крайнее отвращение. Однако сейчас она прежде всего была сыщицей, расследующей дело о покушении на убийство, и навострила уши, решительно задавив все угрызения совести. До нее донесся горький всхлип Кэролайн. «Надеюсь, мне удастся услышать что-нибудь более членораздельное», – взволнованно подумала мисс Сильвер.
   И ее надежды оправдались. Ричард резко вскинул голову.
   – О, моя дорогая, не плачь! Ты разрываешь мне сердце своими слезами. Это просто невыносимо! Ты отвергаешь меня, не хочешь со мной разговаривать и даже не смотришь в мою сторону, а потом вдруг падаешь в обморок… и не объясняешь причину. Но, дорогая, со мной бесполезно притворяться. Скажи мне наконец, что происходит. Почему ты так страдаешь?
   Голос Кэролайн был приглушен подушкой:
   – Я не могу тебе ничего сказать. Да это и не нужно – ты сам все знаешь.
   – Я знаю?
   – Да, ты знаешь… и я знаю… я больше так не могу. – Она вдруг подняла голову. – Ричард, пожалуйста, уезжай! И больше не возвращайся. Поклянись, что никогда не вернешься.
   – Кэролайн!
   Она схватила его за руку и привстала на кровати.
   – Ты должен уехать! Говорю же, я все знаю. Если ты не уедешь, я умру от горя.
   – Кэролайн!
   Девушка откинула волосы с глаз и уставилась ему через плечо: она увидела мисс Сильвер, заглядывающую в комнату. В следующую секунду челка, аккуратно стянутая сеточкой для волос, исчезла за дверью. Послышался деликатный стук.
   Когда пожилая дама вошла в спальню, Кэролайн опять лежала, спрятав лицо в подушку. Мистер Ричард Трехерн стоял у кровати. Если кто-то и смутился, то явно не гостья.
   – Я услышала голоса, – добродушно сказала она, обращаясь к молодому человеку, который сердито сверкал глазами. – Надеюсь, мисс Кэролайн уже лучше? Я зашла узнать, как она себя чувствует, и вовсе не хотела ее тревожить. Ей сейчас нужен покой, но я подумала, что ничего страшного не случится, если я просто поинтересуюсь ее самочувствием.
   Ричард молча прошагал к двери и вышел из спальни. Проводив его странным взглядом, мисс Сильвер приблизилась к кровати.
   – Послушайте, мисс Кэролайн, я чужой человек в этом доме, но мисс Трехерн позвала меня сюда, чтобы я ей помогла. По-моему, вы тоже в этом нуждаетесь. У вас большие неприятности, вы что-то знаете, но боитесь сказать. Поверьте мне, правда всегда лучше, чем ложь или молчание. Иногда бывает легче выговориться незнакомому человеку, чем кому-то из родных. Если вы расскажете мне о ваших тревогах, я постараюсь вам помочь. Я не связана с полицейскими, и пока это дело не попало к ним в руки, я еще могу что-то для вас сделать. Но если вы не желаете говорить со мной, тогда настоятельно вам советую: постучитесь в дверь напротив и поговорите с мисс Трехерн. Она вас очень любит и поймет все, что бы вы ни сказали. Если вы и дальше будете молчать, может случиться большая беда.
   После короткой паузы Кэролайн приподнялась на локте. Ее широко открытые глаза были пустыми от горя, бледное лицо осунулось. Мисс Сильвер посмотрела на нее с сочувствием и ласково произнесла:
   – Я слышала, как вы только что сказали мистеру Ричарду: «Я все знаю». Что именно вам известно? Будет лучше для всех, если вы открыто в этом признаетесь.
   – У меня болит голова… – пробормотала Кэролайн, глядя на мисс Сильвер полубезумными глазами, – мне плохо… Я должна подумать. Прошу вас, уйдите.
   Мисс Сильвер кивнула:
   – Хорошо, я уйду, а вы хорошенько подумайте над моими словами. Не хочу вас торопить, но чем раньше вы примете решение, тем лучше.
   Она вышла из комнаты. Закрывая дверь, она успела заметить, как девушка опять опустилась на постель и спрятала лицо в подушку.

Глава 27

   Дверь комнаты Рейчел Трехерн открылась, и хозяйка дома поманила мисс Сильвер.
   – Пожалуйста, зайдите ко мне. Я должна с вами поговорить. У меня кое-что случилось.
   Мисс Сильвер взглянула на нее с интересом. В самом деле что-то случилось. Она впервые видела Рейчел Трехерн такой бойкой, деловитой и злой… да-да, именно злой!
   Рейчел закрыла дверь и отошла в глубь комнаты, но садиться не стала.
   – Мисс Сильвер, мне только что звонил мой банковский управляющий. Ему предъявили чек с моей подписью, чек на очень большую сумму. Управляющий посчитал нужным связаться со мной, прежде чем его оплатить.
   – Вот как? – спросила мисс Сильвер.
   – Чек не кроссирован. Он был выписан моему зятю Эрнесту Уодлоу и переведен его сыну Морису.
   – Вы выписывали этот чек, мисс Трехерн?
   Рейчел подняла голову и ровным тоном произнесла:
   – Три дня назад я дала моему зятю чек на сто фунтов стерлингов. Он просил меня не кроссировать этот чек.
   – Он объяснил почему?
   – Как я поняла, он хотел отдать эти деньги Морису и решил, что некроссированный чек будет удобней.
   – Это тот самый чек, о котором идет речь?
   В гневе Рейчел Трехерн была невероятно красива.
   – Нет, сумма другая. Я дала Эрнесту чек на сто фунтов. А на чеке, предъявленном в банке, значится десять тысяч.
   Мисс Сильвер стала очень серьезной.
   – Не понимаю, – сказала она. – Цифру легко исправить, но слова… Согласитесь, мисс Трехерн, нельзя переделать «сто» в «десять тысяч». Или тот, кто пошел на подлог, просто зачеркнул старую сумму и поставил новую, подписавшись под изменениями? Однако его авантюра была заранее обречена на провал: увидев такую крупную сумму, банковский служащий не мог не связаться с лицом, выписавшим чек.
   Рейчел покачала головой:
   – Чек не исправили, его подделали. Это не тот чек, который я выписала. У него другой номер, следующий по порядку. Он пропал из моей чековой книжки. Видимо, Эрнест Уодлоу или Морис вырвал чистый бланк и скопировал чек, который я выписала, поставив другую сумму. Я решила поставить вас в известность.
   – Понимаю… – задумчиво протянула мисс Сильвер.
   Рейчел постукивала ногой по полу.
   – Либо мой зять, либо его сын собирался украсть у меня эти деньги. А возможно, замешаны оба. Эрнест и Мейбел совсем потеряли голову из-за Мориса. Они всячески донимали меня, упрашивая дать им именно эту сумму, а я отказывалась. Значит, кто-то подделал чек. Мне хотелось бы знать ваше мнение. Вы видите здесь какую-то связь со вчерашним происшествием?
   Мисс Сильвер ласково взглянула на нее.
   – Человек, который подделал вашу подпись на чеке номиналом в десять тысяч фунтов стерлингов, ни за что не стал бы сбрасывать вас со скалы, еще не получив деньги в банке. Ваша смерть превратила бы этот чек в бесполезную бумажку.
   – Я знаю. Но давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны. Допустим, вы подделали чек, выпустили его из рук, а потом задумались о той опасности, которая вам грозит. Даже если все пройдет удачно и вы получите деньги, час расплаты неизбежно настанет. Возможно, вы избежите суда, но все узнают о вашем позорном поступке. Вы станете изгоем семьи. И вот, испугавшись последствий, вы в панике начинаете искать какой-нибудь выход. – Ее голос затвердел. – Если бы вчера вечером я погибла, Морис получил бы те же десять тысяч фунтов.
   – А ваш зять?
   – Пять тысяч. Зато Мейбел разбогатела бы на целых тридцать тысяч.
   – По условиям вашего нынешнего завещания?
   – Да. Такова была воля моего отца.
   – Аннулируйте завещание, мисс Трехерн, и сообщите об этом своим родным.
   – Я уже говорила вам, что не сделаю этого. По мне, так лучше смерть, чем неведение. Я должна выяснить, кто против меня замышляет.
   Мисс Сильвер кивнула.
   – И если окажется, что это мистер Эрнест или мистер Морис, вы вздохнете спокойно. На душе у вас полегчает, не так ли?
   – Мисс Сильвер!
   Пожилая дама смотрела на нее в упор.
   – Вы сердитесь, и все-таки я права. Если я докажу, что на вашу жизнь покушался ваш зять или его сын, вы будете довольны и скажете мне спасибо.
   Рейчел вскинула глаза. Ее гнев прошел, уступив место искреннему простодушию.
   – Да, это так. Понимаете, я их не люблю, и поэтому мне не будет больно. Во всяком случае, я смогу это пережить. Гораздо хуже думать, что человек, которого ты любишь, желает тебе зла… и в его душе давно зреет ненависть. – Она резко выпрямилась. – Мне надо срочно поговорить с Эрнестом. Прошу вас, останьтесь. Думаю, нам больше не стоит делать вид, будто вы простая гувернантка.
   – Пожалуй, – согласилась мисс Сильвер.
   Рейчел позвонила в звонок и велела Айви позвать мистера Уодлоу. Они ждали его молча: Рейчел – за своим письменным столом, а мисс Сильвер – в низком кресле у камина. На этот раз ее руки не были заняты вязанием, а спокойно лежали на коленях. Лицо стало строгим и задумчивым.
   Эрнест Уодлоу влетел в гостиную, как всегда, взмыленный и слегка обиженный. Ньюзель, который лежал, растянувшись во всю длину, на коврике у камина, дернул ухом, приоткрыл один глаз и тихо зарычал. Мистер Уодлоу взглянул на него с отвращением.
   – Ты хотела меня видеть, Рейчел? Что ж, я пришел… правда, не знаю, смогу ли быть тебе чем-то полезен. Я сейчас просматривал мои пиренейские заметки. Думаю назвать их «Путешествие по Пиренеям». По-моему, звучит неплохо. Или «Пиренейские странствия». Или «Поездка в Пиренеи». Тебе что больше нравится?
   – Боюсь, мне сейчас не до этого. Я хочу с тобой поговорить. Вопрос очень серьезный.
   Эрнест удивленно вскинул брови, как бы напоминая невестке о присутствии постороннего. Разве можно обсуждать серьезные темы, если у камина, навострив уши, сидит чужой человек?
   Рейчел без труда истолковала его гримасу.
   – Садись, пожалуйста, Эрнест. Мисс Сильвер будет моим советником.
   Эрнест Уодлоу тут же встревожился: вокруг его глаз и губ набежали морщинки. Столь быстрая реакция вряд ли могла указывать на нечистую совесть. Брови опустились и сошлись у переносицы, придав ему озадаченный вид.
   – Моя дорогая Рейчел… – пробормотал он, – я не понимаю…
   – Прошу тебя, сядь, – повторила Рейчел. – Эрнест, ты помнишь, как три дня назад я дала тебе чек на сто фунтов стерлингов?
   На лице мистера Уодлоу появилась обида.
   – Я думал, это наше личное дело. Впрочем, не важно, разумеется, ты имеешь полное право выносить такие вещи на всеобщее обсуждение. Да, конечно, помню.
   – Скажи, Эрнест, что ты сделал с этим чеком?
   – А вот это уже, моя дорогая Рейчел, касается только меня.
   – Не только, – возразила она. – Прости, но я настаиваю на ответе. Ты отправил его в банк?
   – Нет.
   – Перевел на другое имя?
   – Послушай, Рейчел…
   – Ты перевел его?
   – Э… нет.
   – Ты сам получил по нему наличные?
   – Ты прекрасно знаешь, что у меня не было возможности это сделать.
   – Значит, чек по-прежнему у тебя?
   – Нет, у меня его нет.
   – Тогда скажи мне, Эрнест, что ты с ним сделал?
   Мистер Уодлоу поправил пенсне.
   – Не понимаю, к чему все эти вопросы. На мой взгляд, ты ведешь себя… мне не хотелось бы называть вещи своими именами, но ты меня вынуждаешь…
   Рейчел подалась вперед, облокотившись о стол.
   – Не увиливай от ответа, Эрнест. Из-за этого чека вышла большая неприятность, и я, естественно, хочу знать, что ты с ним сделал. Мне только что звонили из банка.
   Эрнест Уодлоу облегченно вздохнул.
   – Наверное, она забыла поставить свою подпись. В отличие от тебя у нее нет опыта в таких делах. Но разве она в этом виновата? Если бы не предсмертная воля твоего отца…
   – Эрнест, о чем ты говоришь? Кто «она»? Ты отдал чек Черри?
   – Черри? – возмущенно вскинулся мистер Уодлоу. – Конечно же, нет! Она получает деньги на одежду, и хватит с нее.
   – Тогда кому же ты его отдал? Мейбел?
   – Да.
   Рейчел закусила губу.
   – Значит, Мейбел… Этого я не ожидала. И ты знаешь, что она с ним сделала?
   Эрнест беспокойно заерзал в кресле. Пенсне упало с носа, и ему пришлось нагнуться, чтобы его поднять. Когда он снова выпрямился, его лицо слегка раскраснелось.
   – Может, лучше спросить у нее самой?
   – Ты перевел чек на Мейбел и отдал ей?
   – Да. Видимо, она не знала, что в банке затребуют ее подпись. Но помилуй, какой же это серьезный вопрос? Это всего лишь мелкая оплошность. – Он обиженно усмехнулся.
   Рейчел выдвинула ящик, достала свою чековую книжку и протянула ее через стол:
   – Взгляни, пожалуйста, на последние два корешка, Эрнест. Предпоследний остался от чека, который я дала тебе. А следующий – от чека, который я никогда не выписывала. Примерно три четверти часа назад Морис предъявил в банке чек, оторванный от этого корешка. Управляющий усомнился в его подлинности и позвонил мне. Чек был выписан на твое имя и переведен на Мориса. В нем стояла сумма в десять тысяч фунтов стерлингов.
   У Эрнеста Уодлоу отвисла челюсть. Его выпученные белесые глаза казались почти белыми из-за окаймлявших их темных кругов. Губы тоже потеряли цвет, а сморщенные щеки посерели.
   Мисс Сильвер встала с кресла, подошла к Эрнесту и положила руку ему на плечо.
   – Успокойтесь, мистер Уодлоу, – проговорила она твердым тихим голосом. – Я понимаю, вы испытали сильное потрясение. Сейчас принесу вам воды.
   Когда она вернулась из ванной Рейчел со стаканом воды, мистер Уодлоу по-прежнему сидел, тупо глядя в одну точку. Он залпом выпил всю воду, потом нагнулся вперед, не выпуская стакана из рук.
   – Вы не знали об этом, верно? – спросила мисс Сильвер и посмотрела на Рейчел поверх его опущенной головы. – Думаю, вам надо потребовать объяснения у миссис Уодлоу. В чеке значилась сумма, которая, по ее мнению, полагалась мистеру Морису Уодлоу по праву. Она, на мой взгляд, вполне могла подделать этот чек. Человек, имеющий хоть какой-то опыт обращения с деньгами, никогда не принес бы в банк фальшивый чек на такую крупную сумму, надеясь, что его обналичат в обход держателя чековой книжки. Я сразу же заподозрила миссис Уодлоу. А мистер Морис, вероятно, думал, что чек настоящий. Вряд ли он…
   Эрнест Уодлоу навалился на письменный стол и с такой силой поставил стакан, что треснуло стекло.
   – Все, хватит! Прекратите, а не то я сойду с ума! – крикнул он срывающимся голосом и обратил на Рейчел бешеный взгляд. – О чем говорит эта женщина? Кто она вообще такая? И что за бред она несет? Десять тысяч фунтов… обналичить… открытый чек! Это какое-то безумие! Я впервые слышу о подобных вещах! Думаешь, я поверю, что Мейбел… что Морис…
   Мисс Сильвер заметила, как в самом начале его негодующей речи дверь слегка приоткрылась. Теперь створка резко распахнулась, и в гостиную вошла Мейбел Уодлоу. Ее лицо пылало. Видимо, она забыла, что подъем по лестнице грозит ей приступом учащенного сердцебиения. Яростно хлопнув дверью, Мейбел сердито заявила:
   – Морис ничего об этом не знает!
   Эрнест вскочил на ноги.
   – Мейбел!
   – Я так и думала, что Рейчел свалит всю вину на Мориса! Она никогда даже не пыталась понять нашего мальчика, оценить его по достоинству. Ее нисколько не трогали мои материнские страхи. Если бы она проявила ко мне хоть каплю сострадания, то дала бы ему эти деньги. Ведь я говорила ей, как важно удержать его от поездки в Россию. Еще не хватало, чтобы он подцепил там какую-нибудь заразу или привез мне оттуда невестку-большевичку! Да я сразу умру от сердечного приступа! Но Рейчел на это плевать. Ее волнуют только деньги. Ее можно было бы понять, если бы эти деньги принадлежали ей, но это деньги моего отца, и я имею моральное право на половину наследства! Да, я взяла часть собственных денег, чтобы спасти единственного сына от расстрела в подвале или отравления грязной водопроводной водой! И что теперь, Рейчел? Ты отправишь меня за это в тюрьму?
   – Мейбел, – произнес Эрнест дрожащим голосом, – ты не понимаешь, о чем говоришь. Рейчел, не слушай ее. Мейбел…
   – Молчи! – громко взвизгнула миссис Уодлоу. – Я прекрасно знаю, о чем говорю. Я все сделала сама. И сама все придумала, как только увидела чек, который тебе дала Рейчел. Боже мой, да как у нее только рука повернулась выписать столь ничтожную сумму? Какой толк от несчастной сотни фунтов, когда Морису нужно десять тысяч? В ту же минуту у меня родился план, и я успешно осуществила его, – хвастливо заявила Мейбел, явно гордясь собой. – Я взяла другой чек и скопировала старый, только вместо ста фунтов поставила десять тысяч. И никто не сможет отличить мою подпись от настоящей. Так что я вообще не понимаю, из-за чего весь сыр-бор.
   Все это время Рейчел Трехерн сидела, откинувшись в кресле, и совершенно безучастно смотрела на сестру, как будто наблюдала сцену, к которой не имела никакого отношения. Когда она заговорила, ее голос был холодным и ровным:
   – В банки не часто обращаются с просьбой оплатить наличными открытый чек на такую большую сумму. Управляющий велел Морису подождать и позвонил мне.
   По лицу Мейбел пробежала судорога.
   – Что они с ним сделали? – Она вцепилась в Эрнеста, и тот нежно обнял жену за плечи.
   – С Морисом? Да ничего с ним не сделали. Может, присядешь, Мейбел?
   Миссис Уодлоу милостиво позволила мужу подвести ее к самому удобному креслу. Усевшись, она тут же схватилась за сердце и возбужденно спросила:
   – Значит, ты сказала им, что все в порядке?
   Рейчел вскинула брови:
   – Конечно же, нет. Я приостановила чек.
   – Но Морис… Рейчел, неужели у тебя совсем нет жалости? Неужели ты не видишь, как я страдаю?
   – Я сказала управляющему, что произошло какое-то недоразумение, – сухо объяснила Рейчел.
   Эрнест заботливо склонился к супруге:
   – Только успокойся, милая, умоляю.
   – И что он теперь подумает?! – воскликнула Мейбел, горько зарыдав.
   – Что кто-то из вас – или ты, или Эрнест – подделал мою подпись, – очень холодно ответила Рейчел. – Боюсь, Морис не получит эти десять тысяч фунтов.
   Снизу, из холла, донесся звонок на ланч. Ньюзель, сладко спавший на протяжении всей бурной беседы, резво вскочил и побежал к двери.

Глава 28

   Цивилизованная жизнь слепо подчиняется ею же установленным правилам. Что бы ни происходило в доме, распорядок приема пищи остается незыблем: завтрак, ланч, чаепитие и обед строго следуют друг за другом. Рождения, свадьбы, разводы, встречи, расставания, ссоры, любовь, ненависть, подозрения, ревность, драки, убийства, внезапная смерть – сквозь все это проходит звук домашнего звонка или гонга, призывающий к трапезе. Даже если сегодня или завтра вы умрете, это ничего не изменит – в положенный час стол опять будет накрыт.
   Рейчел Трехерн задержалась у двери Кэролайн, не услышала ни звука и вслед за супругами Уодлоу спустилась на первый этаж. Она с радостью отвлеклась от собравшейся за столом компании и распорядилась отнести наверх поднос с едой, а когда обернулась, поняла – понадобится целых два подноса: Мейбел исчезла, а Эрнест с укором во взгляде и голосе сообщил ей, что приближается новый приступ учащенного сердцебиения и лично он настоял на постельном режиме и полном покое.
   – Она истощила свои силы. Мы не должны были этого допускать. Теперь она будет лежать пластом до конца дня. Да-да, конечно, ланч не помешает: ей обязательно надо подкрепиться. Легкая пища с интервалами, и никаких волнений, споров и переживаний – так сказал доктор Левитас. Он, как никто другой, понимает организм Мейбел. Конечно, я сам виноват в случившемся, но и ты, Рейчел, тоже хороша. Где твоя сестринская доброта? Ты даже не пыталась ее утешить, не позаботилась о ее здоровье. – Эрнест говорил тихим возбужденным тоном, нервно протирая стекла пенсне и совершая мелкие суетливые движения.
   Когда приехала Элла Компертон, Рейчел вздохнула с облегчением. Конечно, круг тем Эллы был не самым идеальным для застольной беседы, но лучше уж обсуждать лепрозории и трущобы, чем болезненность Мейбел и ту не сестринскую грубость, с которой она, Рейчел, пресекла ее первую неумелую попытку подделки документов.
   Ричард и Космо явились к столу с большим опозданием. Ричард нарезал себе полную тарелку холодной говядины и ел молча. Космо же, напротив, бодро уписывал все подряд и трещал без умолку: анекдоты, светские сплетни, выставка художников-сюрреалистов в Париже… Он явно был в ударе. Рейчел мысленно благословила кузена. Сейчас Космо казался ей особенно милым, так как только что она отвергла его ухаживания. Слава богу, он воспринял это спокойно – не хмурится, не дуется, не портит настроение остальным. В отличие от бедного Ричарда. Что же произошло между ним и Кэролайн? Наверное, какая-нибудь ерунда. Влюбленные часто ссорятся из-за пустяков. Разве может быть нечто иное? Что-то серьезное?
   Она с трудом прогнала свои беспокойные мысли и услышала, как Космо сказал:
   – Это кошмар, а не искусство, моя дорогая мисс Сильвер.
   Мисс Сильвер крошила в пальцах хлеб.
   – Я, конечно, не специалист – вы гораздо лучше разбираетесь в этом вопросе, – но, по-моему, сюрреалисты стремятся отойти от изображения внешней стороны жизни и показать то, что скрывается в подсознании.
   Космо засмеялся:
   – Судя по картинам, у них довольно отталкивающее подсознание.
   Мисс Сильвер тихо кашлянула.
   – Это немного похоже на судный день, если вы позволите мне такое сравнение. Тайны всех сердец выходят наружу. Думаю, среди нас мало таких, кто не боится обнажить свою душу. – Она продолжала крошить хлеб. – Если наши идеи… наши самые сокровенные мысли обретут форму и встанут перед нами… вряд ли нам это понравится.
   Космо лучезарно улыбнулся, глядя на Рейчел.
   – Во всяком случае, тебе, дорогая, бояться нечего. Представляю, какие чудесные картины получились бы из твоих мыслей!
   Рейчел ощутила болезненный укол в сердце. «Мои мысли? О боже!» На мгновение она похолодела от ужаса: ей показалось, что она произнесла эти слова вслух. Если бы все ее страхи, подозрения, страдания и обиды воплотились в зримые образы, это было бы нечто жуткое!
   Космо по-прежнему сидел, с улыбкой нагнувшись к ней.
   – Это были бы щебечущие птички и лилии, моя дорогая.
   Эрнест Уодлоу поправил пенсне.
   – Интересная теория, – заявил он. – Помню, я обсуждал ее с доктором Левитасом. Он сравнил душевное равновесие Мейбел со звоном серебряных колокольчиков. Она была очень польщена таким образным сравнением. Нам обоим оно показалось весьма удачным. Малейшее раздражение – и тонкая настройка сбивается. Я еще процитировал Шекспира: «Как колокол надбитый, дребезжит…»
   Элла Компертон возмущенно уставилась на него:
   – Господи, Эрнест, что ты несешь? Это же слова безумной Офелии! Слава богу, в нашей семье никогда не было сумасшедших.
   Ричард Трехерн резко отодвинул свой стул от стола, коротко извинился и вышел. Рейчел прислушалась к его шагам: он поднимался наверх. Эрнест продолжал разглагольствовать, но она потеряла нить разговора. Ее разум словно отключился, голоса проходили сквозь него пустыми бессмысленными звуками.
   Когда зазвонил телефон, она с облегчением встала из-за стола. В трубке раздался веселый смех Черри, похожий на далекое эхо.
   – Это ты, Рейчел? У меня совсем нет времени. Я говорю из вонючей кабинки какого-то захолустья. Это деревня, но я не знаю, как она называется.
   Знакомое желание надрать Черри уши быстро привело Рейчел в чувство.
   – Что ты там делаешь? – резко спросила она.
   – Глупый вопрос, дорогуша. Что можно делать в телефонной кабинке? Звоню по телефону, конечно. Здесь воняет краской и махоркой.
   – Что тебе нужно?
   В трубке опять послышался смех.
   – Дорогуша… зачем же так грубо? Я решила сообщить родителям, что сегодня утром мы с Бобом поженились. Пришлось купить самое дорогое разрешение, так как у нас не было подружек невесты. Не могла же я пригласить Милдред или кого-то из тех девиц, которые собирались быть подружками на ее свадьбе! Но брак вполне законный. И скажи маме, мы повенчались в церкви. Тетя Боба, Матильда, переписала бы свое завещание, если бы мы обратились в гражданскую контору. Во всяком случае, так сказал Боб, и я сдалась.
   – Черри, ты это серьезно?
   – Абсолютно серьезно. Скажи маме, чтобы она приберегла свои приступы для развода.
   Повесив трубку, Рейчел вернулась за стол и проговорила совершенно бесстрастным тоном, обращаясь к Эрнесту:
   – Черри вышла замуж за Боба Хеддервика. Советую тебе подождать, пока Мейбел доест свой ланч, и только потом сообщить ей эту новость.
   Элла Компертон тихо вскрикнула:
   – Но он же был помолвлен с Милдред Роуз! Черри пригласили подружкой невесты!
   В глазах Рейчел мелькнула и быстро погасла веселая искорка.
   – Подобные мелочи ее никогда не волновали.
   Эрнест Уодлоу молчал. Его пенсне свалилось с носа, челюсть отвисла.
   Мисс Сильвер повернула голову и прислушалась. Вскоре настороживший ее слабый шум превратился в громкий топот ног, бегущих по лестнице. Дверь широко распахнулась, и в столовую ворвался Ричард Трехерн. Он поискал глазами Рейчел и сердито крикнул:
   – Она уехала! На машине! Она не должна была никуда уезжать, ведь она нездорова!
   Все повскакали с мест и окружили юношу. Рейчел тронула его за руку и почувствовала, как он напряжен.
   – Кэролайн? – прошептала она. – Ты уверен?
   Лицо Ричарда ее напугало. Он сбросил ее руку.
   – Говорю же, ее машины нет в гараже! В таком состоянии ей нельзя садиться за руль! Что происходит в этом доме? Что ты с ней сделала?
   – Успокойся, Ричард, пожалуйста, – пробормотала Рейчел. – Тебе надо ехать за ней.
   – Куда?! – в отчаянии воскликнул он. – Думаешь, я стал бы терять время, если б знал, куда ехать? В прошлом месяце она отказалась от квартиры. Понятия не имею, куда она могла податься.
   Мисс Сильвер шагнула вперед.
   – Где она ставила машину, когда жила в Лондоне? – спросила она.
   Ричард метнулся к двери.
   – Я поеду! Попробую догнать ее! – крикнул он и убежал.

Глава 29

   Рейчел стояла как вкопанная и смотрела ему вслед. Между тем мисс Сильвер вышла из столовой и начала подниматься по лестнице. Потом удалился Эрнест Уодлоу, нервно шаркая и неодобрительно цокая языком. Слава богу, из-за тайного венчания Черри он будет занят до конца дня: у Мейбел наверняка начнется очередной приступ, и верный Эрнест превратится в сиделку. Им обоим будет некогда думать о Кэролайн.
   Кэролайн… Вспомнив это имя, Рейчел поморщилась. Если у девушки что-то стряслось, она должна была прийти со своей бедой к ней, но она почему-то сбежала. Странно…
   В столовую вернулась слегка запыхавшаяся мисс Сильвер.
   – Я ходила посмотреть, не оставила ли она записку. Ничего нет.
   Рейчел взглянула на нее несчастными глазами.
   – Почему она уехала?
   – Она что-то скрывает, мисс Трехерн.
   – Откуда вы знаете?
   – Она этого не отрицала. Я настоятельно просила, чтобы она все рассказала. Но она только рыдала, уткнувшись в подушку. По глупости я дала ей время подумать, а она воспользовалась моментом и сбежала. Теперь ей надо будет где-то спрятаться. Вы знаете, сколько у нее денег?
   Рейчел покачала головой и крепко закусила дрожащую губу.
   – Не много, – ответил за нее Космо Фрит. Его румяное лицо было встревоженным. – Я знаю, что у нее мало денег, потому что она просила меня… когда же?.. ах да, вчера!.. одолжить ей пять фунтов.
   – Значит, у нее есть пять фунтов.
   – Вовсе нет. – Он коротко усмехнулся. – У меня самого их не было.
   Мисс Сильвер перевела взгляд с Космо на Рейчел.
   – Куда же она могла поехать без денег?
   – Понятия не имею, – пробормотала Рейчел.
   Космо Фрит растерянно покачал головой.
   – Если вы позволите, – сказала мисс Сильвер, – я повнимательней осмотрю ее комнату.
   Элла Компертон допила бокал вина, который сама себе налила, опять потянулась к графину, но отдернула руку.
   – Девушки – непостижимые существа, – меланхолично заметила она. – Впрочем, выходки Черри меня нисколько не удивляют. Я всегда говорила, что она плохо кончит. Но Кэролайн… вроде бы такая тихоня… впрочем, в тихом омуте… У этой девицы нет никакого понятия о приличиях: сбежала из дома посреди ланча, никому не дала спокойно поесть! Однако я не понимаю, Рейчел, почему ты делаешь из этого такую трагедию. На мой взгляд, все предельно ясно: она поссорилась с Ричардом, сейчас он ее догонит, и они помирятся. Я называю это дурным воспитанием и полным отсутствием хороших манер, но зачем же так волноваться? Ладно, пойду к себе, прилягу. Миссис Барбер дала мне почитать кое-какую литературу, но я никак не могу ее осилить: от морского воздуха меня все время клонит в сон.
   Рейчел и Космо вышли следом за ней в холл. Космо ласково положил руку на плечо кузине.
   – Дорогая, Элла права. Ты зря переживаешь. Это всего лишь маленькая размолвка. Вот увидишь, к чаю Ричард привезет Кэролайн обратно. А мне так не хочется оставлять тебя в таком состоянии.
   Она повернула голову.
   – Ты уезжаешь? Я не знала.
   – Ничего не поделаешь, дорогая, мне надо навестить беднягу Лейзенби. Он действительно очень болен. Ты же слышала, как я о нем рассказывал? Он совсем не бережет себя, а из друзей у него остался практически я один. Но я не хочу от тебя уезжать.
   Рейчел попыталась улыбнуться. Наверное, он прав. У нее тяжело на душе, вот она и сгущает краски. Все обойдется, Ричард скоро вернется домой вместе с Кэролайн. Они просто поссорились, как ссорятся все влюбленные. Ей совершенно нечего бояться… Однако страх продолжал цепко держать ее в своих когтистых лапах.
   Раздался звонок в парадную дверь. От неожиданности Рейчел попятилась обратно в столовую. Кто бы это мог быть, да еще в такой час? Но, услышав голос Гейла Брэндона, она радостно устремилась к нему, протягивая руки. Все доводы, которые должны были помешать их дальнейшим встречам, были разом забыты.
   Он взял ее руки и крепко, до боли, сжал в своих руках.
   – Ну вот, я приехал, – сказал он. – Вы будете сердиться?
   Рейчел невольно улыбнулась и подняла глаза, светившиеся от счастья.
   – Я рада, что вы приехали.
   – Награда мятежнику! – объявил Гейл Брэндон. – Вы запретили мне приезжать, а теперь радуетесь, что я нарушил ваш запрет. Где же дисциплина? Так я вообще перестану вас слушаться.
   Они все еще держались за руки, но тут их внимание привлек Космо Фрит, топтавшийся в холле. Конечно, тактичный человек на его месте ушел бы, однако мужчины редко обладают тактом. Мистер Фрит приблизился. Руки влюбленных разжались. Рейчел густо покраснела, почувствовав неловкость момента. Ну почему здесь оказался именно Космо? Меньше всего на свете ей хотелось оскорбить чувства дорогого кузена.
   Однако, оправившись от смущения, Рейчел обнаружила, что ничего страшного не произошло. Мужчины мирно беседовали между собой. Космо рассказывал о Кэролайн:
   – Она уехала на своей машине, и Рейчел волнуется. По ее мнению, Кэролайн нельзя было садиться за руль. Сегодня утром девушка упала в обморок.
   Мысли Рейчел были заняты бегством племянницы, и в первый момент ей показалось вполне естественным, что Космо и Гейл обсуждают эту тему. Только потом она подумала, с чего это вдруг они заговорили о Кэролайн, ведь Гейл едва знал ее.
   – Это правда, я ужасно переживаю, – сказала она. – Кэролайн не должна была садиться за руль. И мы понятия не имеем, куда она поехала. К тому же у нее совсем нет денег.
   Пока она говорила, отступившая было тревога нахлынула вновь, сделавшись вдвое сильней. Рейчел жалобно взглянула на Гейла, словно умоляя его о помощи.
   – Если вы волнуетесь, давайте поедем за ней. У нее ведь маленький синий «Остин»? Возможно, его видели в Ледлингтоне. Во всяком случае, мы хотя бы попытаемся ее найти. Одевайтесь.
   Возможность хоть какого-то действия воодушевила Рейчел. Кивнув, она побежала наверх и уже надевала шляпку, как вдруг заметила, что у нее за спиной стоит Луиза – точь-в-точь жена Лота, превратившаяся в соляной столб.
   – Принеси мне пальто, Луиза, – торопливо попросила Рейчел. – Зимнее коричневое. Я еду за мисс Кэролайн.
   Луиза даже не шелохнулась. Скрестив руки на груди, она смотрела на отражение Рейчел в зеркале.
   – Зачем вам это надо? – сурово спросила служанка. – Оставьте в покое тех, кто ушел из этого дома. Пусть живут где хотят.
   – Луи!
   Луиза Барнет повысила голос:
   – А вы знаете, почему они ушли, мисс Рейчел? Их прогнала нечистая совесть! Оно и понятно. Кто был на скальной тропе, когда вас столкнули с обрыва? Мистер Ричард – раз, мисс Кэролайн – два. Она пришла домой вся в слезах, спросите у Глэдис. Я сама видела в ее корзине для грязного белья три насквозь промокших носовых платка! Так плакать может только тот, кто совершил дурное дело. А почему она упала в обморок, мисс Рейчел? Не знаете? Зато мисс Элла рассказала мне, как было дело. Пока вы говорили про тот случай на обрыве, мисс Кэролайн сидела глухонемым истуканом. Но потом у вас спросили, видели ли вы человека, который вас столкнул, и вы ответили «нет». Вот тут-то мисс Кэролайн и хлопнулась в обморок!
   Рейчел встала и обернулась.
   – Ну хватит, Луи. Вряд ли ты имеешь право обвинять других. Принеси мне пальто.
   На этот раз служанка повиновалась. Когда она подавала пальто мисс Трехерн, руки ее дрожали.
   – Мисс Рейчел… – возбужденно прошептала она, ухватившись за складку пальто, – а вы… вы меня не прогоните?
   Рейчел выдернула пальто из ее цепких пальцев.
   – Куда я тебя прогоню, Луи?
   Карие глаза служанки блеснули.
   – В могилу. Да-да, если вы меня уволите, я сразу умру!
   Рейчел прошагала к двери и бросила не оборачиваясь:
   – Ты болтаешь много вздора, Луи. Мелешь все, что приходит тебе на ум, а это совсем ни к чему. Если хочешь остаться – думай, прежде чем что-то сказать.
   Она вышла в коридор и наткнулась на Космо.
   – Рейчел, можно с тобой поговорить? У меня тут появились кое-какие мысли.
   В ее взгляде читалось сомнение.
   – Я и так уже задержалась…
   – Это касается Кэролайн.
   – Ну хорошо.
   Она открыла свою гостиную.

Глава 30

   Космо Фрит затворил за собой дверь, подошел к камину и, взяв с полки старомодные золоченые часы, когда-то принадлежавшие матери Рейчел, принялся крутить ключик. При виде его серьезного взволнованного лица у Рейчел упало сердце.
   – В чем дело, Космо? Не задерживай меня.
   – Нет-нет, не буду… – промямлил он и опять замолчал. Рейчел сделала нетерпеливое движение, и только тогда Космо поставил часы на место. – Подожди, дорогая. Мне трудно начать…
   – Трудно или легко, но ты должен это сделать, Космо.
   Он тяжело вздохнул.
   – Да, конечно… но ты, наверное, рассердишься…
   – Разве это имеет значение?
   Он кивнул:
   – Для меня имеет.
   Щеки Рейчел раскраснелись от досады.
   – Да говори же наконец! – вскричала она.
   Он обиженно посмотрел на нее.
   – Вот видишь, ты уже сердишься. Но что тут поделаешь? Я не могу отпустить тебя с этим человеком, не предупредив об опасности.
   – Ты сказал, что речь пойдет о Кэролайн.
   – Да, но не только о ней. Умоляю тебя, останься дома! Ты не должна оставаться наедине с человеком, который называет себя Брэндоном, скрывая свое настоящее имя – Гейл Брент. Дай мне только время, и я тебе это докажу. Ведь ты ничего о нем не знаешь. Он был на скале, когда тебя столкнули в пропасть. А вдруг это сделал он? Что, если он безумец, одержимый жаждой мести? Конечно, это похоже на мелодраму, но почитай утренние газеты – в них полно таких вот жестоких мелодрам. Если человек с детства лелеял злость и обиду, то вполне мог в конце концов помешаться на этом, будучи нормальным во всем остальном. Он выглядит, рассуждает и ведет себя здраво, однако в нем зреет опасный огонь безумия.
   – Ты говоришь глупости, – холодно бросила Рейчел. – Мне надо идти, Космо.
   Но он не двинулся с места.
   – Рейчел, сегодня утром ты практически обвинила всех нас. В присутствии постороннего человека ты сообщила нам о покушении на твою жизнь. Насколько я понял, мы все попали под подозрение. Я прав?
   Рейчел молчала.
   – Вот видишь, – повторил Космо Фрит, – ты не отрицаешь, что подозреваешь всех нас. Бедняжка Кэролайн не выдержала – упала в обморок, а потом сбежала. Полагаю, это доказывает ее виновность…
   – Прекрати, Космо! Я не могу это слушать.
   – Боюсь, тебе все же придется меня выслушать. Ты пригвоздила всех нас к позорному столбу и думаешь, мы будем молчать? А ты не пробовала поискать виновного в другом месте? Дорогая, неужели ты в самом деле думаешь, что кто-то из нас… это же просто чудовищно!
   Рейчел вспомнила его фразу про утренние газеты, но не нашла в себе сил ее повторить.
   – К чему весь этот разговор, Космо? – печально спросила она.
   Он ответил ей таким же грустным взглядом.
   – Ты права, ни к чему. Только прошу тебя, Рейчел, не уезжай с ним! Я был бы счастлив стать твоим попутчиком, но, к сожалению, не могу. Если хочешь ехать, воспользуйся своей машиной с шофером. Тебе опасно оставаться наедине с Гейлом Брэндоном.
   Рейчел вскинула подбородок.
   – Это все, Космо? Если да, то…
   – Нет, не все. Я еще не сказал про Кэролайн.
   – Слушаю тебя.
   Он подошел к двери и открыл ее.
   – Я уверен, что она отправилась в Лондон. У нее есть ключ от моей городской квартиры. Я дал его Кэролайн месяц назад, когда она отказалась от собственной квартиры. А на этой неделе – не помню точно, в какой день, – она говорила, что уедет туда.
   – Почему же ты до сих пор молчал? Почему не предупредил Ричарда?
   Его взгляд опять стал встревоженным.
   – Я и сам себя за это ругаю. Но знаешь, как-то вылетело из головы. А потом я стал думать и вспомнил про ключ… Хочешь, я поеду туда сам, а ты оставайся…
   Она покачала головой:
   – Нет. Я должна ее увидеть.
   Она прошла мимо него в коридор, и на этот раз он не пытался ее остановить. Однако как только она шагнула из гостиной, полуоткрытая дверь комнаты Кэролайн широко распахнулась и появилась мисс Сильвер.
   – Мисс Трехерн, вы не уделите мне минутку?
   Все как будто сговорились, чтобы удержать ее дома!
   – Мне некогда. Давайте встретимся позже.
   Мисс Сильвер покачала головой – мягко, но настойчиво.
   – К сожалению, это срочно. Очень вас прошу…
   Рейчел сдалась.
   – Космо, скажи, пожалуйста, мистеру Брэндону, чтобы он еще немного подождал.
   Она вошла в комнату Кэролайн и обнаружила там признаки тщательного обыска: шторы на окнах раскрыты, постель сброшена на пол, а на туалетном столике выложены какие-то клочки бумаги – получилась часть листа с машинописным текстом. Некоторые слова не читались, кое-где обрывков не хватало. Рейчел нагнулась, упершись ладонями в стол, и прочла:
   «Лучше уезжай прямо сейчас, пока мы все на ланче. У тебя будет время скрыться. Эта женщина – детектив. Если ты останешься, она заставит тебя говорить. Отгони свою машину к…» Здесь не хватало кусочка с правой стороны листа. Слева начиналась следующая строка: «Я придумаю какой-нибудь предлог и…» Строка обрывалась. Внизу опять было целое предложение: «Мы все обсудим и решим, что делать». Нижняя часть листа была оторвана. На отдельном клочке стояло имя: «Ричард».
   – У кого есть пишущая машинка? – живо поинтересовалась мисс Сильвер.
   – У Ричарда, – ответила Рейчел Трехерн, не сводя глаз с последнего обрывка.
   – Как вы думаете, этот текст напечатан на его машинке? Вы узнаете какие-то особенности?
   – Да. – Рейчел положила палец на первое слово. – Заглавная буква Л – она всегда получается такой смазанной. – Она опять взглянула на клочок с именем. – Это что, подпись?
   – Возможно, – ответила мисс Сильвер.
   Рейчел задумчиво произнесла:
   – Ричард поехал за ней… Если это его записка… Где вы нашли эти клочки?
   – В постели. Кэролайн получила записку и порвала ее. Вероятно, у нее дрожали руки, ведь она была сильно расстроена. Бумажки разлетелись в разные стороны. Некоторые упали на пол. Самую важную часть ей удалось уничтожить: мы не знаем, где они должны встретиться. Потом она быстро собрала вещи. Когда я сюда вошла, дверца серванта оказалась открыта, в шкафу с вешалки упало платье, вон тот ящик – выдвинут, на полу валялась подушечка для булавок, постель застелена кое-как, поднос с ланчем остался нетронутым. Похоже, она очень торопилась.
   Рейчел хотелось кричать от горя. Почему Кэролайн так отчаянно спешила? И куда она уехала? Куда они все уехали, черт возьми?
   Она медленно выпрямилась и тихо проговорила:
   – Я поеду за ней. Космо предполагает, что она отправилась к нему на квартиру. Он дал ей ключ. У них очень теплые отношения, как у дяди с племянницей.
   – Вас повезет мистер Фрит? – поинтересовалась мисс Сильвер.
   – Нет, я еду с мистером Брэндоном.
   Повисла короткая, но выразительная пауза. Рейчел внутренне подобралась. Она только что выслушала опасения Космо. Похоже, на очереди предостережения женщины-детектива. Но что бы ей ни сказали, она все равно поедет с Гейлом Брэндоном!
   Однако мисс Сильвер вовсе не собиралась ее останавливать.
   – Хорошо, – задумчиво протянула она. – А мистер Фрит останется здесь?
   – Нет. Он едет в Лондон навестить больного друга.
   – Вы можете дать мне телефон его квартиры? Если мисс Кэролайн там…
   – Нет-нет, не звоните ей… вы ее спугнете!
   Мисс Сильвер задержала Рейчел, дотронувшись до ее руки.
   – Допустим, ее там нет. Она могла поехать в какое-нибудь другое место?
   Рейчел заколебалась.
   – Вообще-то она сама говорила, что собирается в Лондон. Я думаю, она отправилась на квартиру. Космо в этом не сомневается.
   – Скажите, мисс Трехерн, есть еще какое-то место… более уединенное, чем лондонская квартира?
   – Есть еще коттедж Космо. Я думала о нем, но Космо был так уверен… И потом, она ни за что не поехала бы туда одна. Там слишком пустынно.
   – Не забывайте, она будет там не одна. Ей нужно встретиться с автором записки и поговорить с ним. Где находится этот коттедж?
   – В Брукендене, примерно в пятнадцати милях от Ледлингтона.
   – В сторону Лондона?
   – Нет, в другую сторону. Коттедж стоит в миле от деревни. Космо иногда приезжает туда рисовать, в остальное время дом закрыт. Кэролайн не могла туда поехать, она не любит это место.
   – А если она все-таки поехала туда, смогла бы она попасть в дом?
   – Да. Космо прячет ключ в сарае для инструментов. Да там и красть-то нечего.
   – А телефон там есть?
   – Да, Космо установил в доме один аппарат. Я могу дать вам номер. Знаете что, попросите Луизу, пусть она позвонит. Если Кэролайн там, она не испугается. Хотя, мисс Сильвер, я совершенно уверена: ее там нет.
   – Пожалуйста, дайте мне адрес и телефон…
   Мисс Сильвер протянула карандаш и листок бумаги, и Рейчел быстро черкнула: «Пивит-Корнер, Брукенден».
   Мисс Сильвер удивленно вскинула брови.
   – Какое странное название!
   Рейчел обернулась в дверях.
   – «Пивит» – это искаженное французское «puits». Там есть старый колодец. Дом выстроен прямо над ним. Наверное, из-за этого в доме ужасно сыро. А Кэролайн мысль о колодце приводит в содрогание. Вот почему я уверена, что она туда ни за что не поедет. Если я застану ее на квартире, я вам позвоню.
   Мисс Сильвер встала, внимательно глядя на листок, который держала в руке.

Глава 31

   Машина тронулась с места. Рейчел Трехерн с облегчением откинулась на спинку сиденья. Ну, теперь будь что будет! Тревожное напряжение отпустило ее, и она постепенно расслабилась. Уинклифф-Эдж вместе с его проблемами остался позади, впереди – Лондон и новые, еще неизвестные загадки. Однако от Уинклиффа до Лондона час иди два езды, и это время она проведет наедине с Гейлом, в их собственном стремительно меняющемся мире. Главное, что они вдвоем.
   Когда они свернули с подъездной аллеи на ледлингтонскую дорогу, Рейчел посмотрела на Гейла и с удовольствием отметила про себя крепкую посадку его головы. Все в нем было основательным. «Если бы не его сила, меня бы уже не было на свете», – подумала Рейчел. Как приятно, когда рядом есть такой надежный защитник!
   – Ты Гейл Брент? – вдруг выпалила она.
   Он отвел взгляд от пустой дороги и улыбнулся одними глазами.
   – Вот так вопрос! Кто тебе это сказал?
   – Космо. Он прочел письмо, которое моя мама когда-то написала его матери. Там было имя – Гейл Брент. Няня помнит только, что все звали его Санни. Так ты и есть тот самый Гейл Брент?
   Он коротко усмехнулся, ни капли не смутившись.
   – Я Гейл Брэндон. Это моя настоящая фамилия. Не думай, будто я ухаживаю за тобой, выдавая себя за другого. Хотя… наверное, отчасти так и есть. Я хотел тебе все рассказать, но ты меня опередила. Знаешь, я влюбился в тебя с первого взгляда… правда, это была уже наша вторая встреча… и собирался серьезно поговорить, как только добьюсь взаимности. – Сердце Рейчел отчаянно колотилось в груди. Он протянул левую руку и накрыл сразу обе ее ладони, лежавшие на коленях. – Скажи, я уже добился взаимности?
   – А разве ты в этом сомневаешься? – прошептала Рейчел.
   Он сжал ее руки, и она охнула от неожиданности.
   – Ты сама должна признаться в своих чувствах. Во всяком случае, так принято. Впрочем, не важно. Я все равно добьюсь твоей любви, но… – Он крепче стиснул ее руки. – Если хочешь, можешь сказать, что любишь меня.
   Рейчел, которая сидела едва дыша, невольно засмеялась:
   – А если я не хочу?
   В его голосе появились ребячливо-просительные нотки:
   – Ну пожалуйста, скажи! Мне будет приятно. Ты любишь меня?
   – Да, – ответила Рейчел, и пальцы, державшие ее ладони, разжались. Той же рукой он обнял ее за плечи. Машина резко вильнула, описав замысловатую кривую, и чудом не угодила в кювет. Гейл вернул руку на руль и с сожалением произнес:
   – Маневр был не слишком удачным. Мне придется подождать с ласками, пока мы в пути. Вот дурак-то! Так можно и в тюрьму угодить за нарушение правил или вождение в пьяном виде. Давай-ка я лучше расскажу тебе про Гейла Брента.
   – О! – выдохнула Рейчел.
   В голове у нее было светло и пусто, как в доме, из которого вынесли старую мебель, чтобы сделать ремонт. «Что ж, пусть расскажет, а я послушаю», – подумала она, испытывая невероятную легкость.
   – Дело было так, – начал Гейл. – Моего отца звали Стерлинг Брэндон. Он поссорился со своим отцом, который запретил ему жениться на моей маме, и уехал. Порвал все связи с родителями, не писал им и даже не сообщил о моем рождении. Наверное, они его чем-то сильно обидели. Как бы то ни было, он называл себя Стерлингом Брентом. Моя мама умерла, когда мне не исполнилось и четырех лет, и отец стал совершенно невыносим. Он устраивал ссоры по пустякам, даже из-за надгробного памятника покойной супруге. Примерно через год после этого он встретил твоего отца, и они какое-то время были партнерами – совсем недолго, примерно около года. Вот тогда-то мы с тобой и познакомились в первый раз. Я еще никогда не видел таких маленьких детей. Помню, я стоял над твоей кроваткой, смотрел на тебя и думал – живая ты или игрушка? Наверное, я уже тогда в тебя влюбился. Твоя мама была очень добра ко мне, но я никак не мог поладить с Мейбел – у нас с ней возникла взаимная неприязнь. И все же я чувствовал себя счастливым. А потом все кончилось. Наши отцы поссорились, и виноват, конечно, был мой. Он слыл просто гением скандалов, сам нарывался на ссоры, даже не пытаясь понять точку зрения другого человека. Ему все время казалось, будто с ним не соглашаются просто из вредности. Отец горячился, поднимал шум и в конце концов исчезал в клубах им же поднятой пыли. Мы переехали в другое место – я забыл, куда именно. Потом однажды, прочитав в газете, что его отца хватил удар, он вернулся домой. Старик возглавлял большую компанию по торговле недвижимостью и не успел дожить до очередной ссоры с сыном и лишить его наследства, поэтому мой отец получил все его состояние. Ну вот, собственно, и все.
   Слова Гейла крутились в пустой голове Рейчел, и она с трудом улавливала их смысл.
   – Мой отец жалел о той ссоре. После того как они расторгли договор о партнерстве, он нашел нефть и хотел, чтобы твой отец получил свою долю прибыли. Но сейчас это не важно, правда? Я расскажу тебе об этом как-нибудь в другой раз.
   – Да, конечно, – согласился Гейл. – Но есть вещи, которые нам просто необходимо сказать друг другу. Давай остановимся и поговорим.
   Рейчел словно очнулась. «Боже мой, я совсем забыла про Кэролайн! Это просто невероятно!» Острая тревога опять кольнула в сердце.
   – Нет-нет, нам нельзя останавливаться! – произнесла она срывающимся от волнения голосом. – Я должна найти Кэролайн. Я не знаю, что происходит, и мне… страшно.
   Он опять накрыл ее руки своей ладонью, но на этот раз его пожатие было не только сильным, но и нежным.
   – Не бойся, милая, все будет хорошо.
   – Это похоже на дурной сон.
   – Ничего, ты скоро проснешься. Может, расскажешь мне, что случилось?
   – Даже не знаю, с чего начать.
   – Ну, кое-что мне уже известно. Эта старушка в коричневом платье, мисс Сильвер, – кто она, детектив? – немного ввела меня в курс дела.
   Гейл почувствовал, как она вздрогнула.
   – Но… когда? Вы же ни разу не виделись…
   Он засмеялся:
   – Вот тут ты ошибаешься. Когда ты пошла наверх надевать шляпку, твой кузен отправился за тобой, а мисс Сильвер спустилась в холл.
   Рейчел округлила глаза.
   – Но у вас же не было времени для разговора!
   – Можно многое сказать за пять минут, если не тратить время на светские церемонии. Я и опомниться не успел, как она взяла меня в оборот. Сначала я принял ее за сумасшедшую, но потом понял, что это не так. Она умеет взглядом добиваться внимания собеседника, и первые же ее слова повергли меня в шок. Она сказала, что вчера вечером ты не сама упала с обрыва. Тебя столкнули. Это правда?
   Рейчел сделала глубокий вдох.
   – Да, правда.
   – Ты хотя бы догадываешься, кто это сделал?
   Щеки ее покрылись румянцем. Она отдернула руку и вжалась в угол машины.
   – Это как раз самое страшное: меня мог столкнуть кто угодно. И каждый из них мог сделать все остальное. Хотя, конечно, к чему-то приложила руку Луиза, но она просто хотела меня напугать.
   – Рейчел… что ты говоришь? – Он резко затормозил и повернулся к ней лицом. – А ну-ка давай по порядку, а потом мы поедем дальше. Понимаешь, я не могу вести машину и слушать такие вещи. Но ты должна мне рассказать.
   Рейчел не стала упрямиться и выложила все, просто и с облегчением.
   Деньги – вот что самое главное. Гнет денег… та ответственность, которую нельзя ни на кого переложить и ни с кем разделить.
   А еще семья – родственники, они всегда рядом.
   – Это замечательно, когда есть семья, но родные не должны все время путаться под ногами. У каждого человека должна быть своя личная жизнь. Я поняла это только недавно. Нельзя без конца решать чужие проблемы. Я совершенно выбилась из сил, пытаясь им всем угодить, но они все равно недовольны. Я имею в виду не только деньги, хотя большинство конфликтов возникало как раз из-за денег. Мои родственники зависят от меня материально, и их требования росли с каждым днем. Обстановка накалялась, а за последнюю неделю превратилась в кошмар. Я не выдержала и обратилась к мисс Сильвер. Я знала, что она кое-кому помогла, поэтому отправилась к ней на прием. Она приехала сюда вчера вечером и сразу же разоблачила проделки Луизы. Знаешь, она в самом деле очень умна.
   – О каких проделках ты говоришь? Что именно натворила Луиза и почему?
   Он заметил, как побледнело ее лицо, а глаза потемнели.
   – Она хотела убедить меня в том, что кто-то… покушается на мою жизнь, – произнесла Рейчел дрожащим шепотом.
   – И каким же образом она тебя убеждала?
   – Она натерла ступеньки… потом подожгла занавески… потом начинила шоколадные конфеты аммиачным хинином… потом подложила змей в мою постель…
   – Что?
   – Двух гадюк мистера Толледжа. Нойзи их убил. Но Луи не желала мне зла. Она лишь пыталась показать, что мне грозит опасность. Гейл, она клянется, что ступеньки уже натирали раньше, она просто повторила этот трюк. И одна конфета уже была начинена ядом до того, как она к ней притронулась. Она клянется, что кто-то хочет меня убить. И она права, Гейл. Это не Луи столкнула меня с обрыва.
   Его лицо сделалось суровым.
   – Откуда ты знаешь? Ведь она была там, на скале; пришла с фонарем, как только я тебя вытащил.
   Рейчел покачала головой.
   – Она любит меня. Луи не могла этого сделать, так же как и ты.
   Он медленно кивнул:
   – Да… я тоже был там, верно? Надеюсь, ты не думаешь, что это я тебя столкнул?
   Их взгляды встретились, и время вдруг остановилось. Потом Рейчел сказала:
   – Понимаешь, я люблю этих людей. Кроме них, у меня никого нет. До недавнего времени я была в них абсолютно уверена. Но теперь оказалось, что нельзя никому доверять. Это просто невыносимо! Мало того, все друг друга подозревают. Луи говорит, будто меня столкнула с обрыва Кэролайн… или Ричард, или они оба. Космо уверяет, что это сделал ты. А я сама готова записать в злодеи Мориса или Эрнеста, так как они мне не нравятся.
   Гейл махнул рукой, отметая отца и сына Уодлоу.
   – Значит, Космо обвиняет меня? И какие же у меня были причины?
   Рейчел слабо улыбнулась.
   – Месть, разумеется. Якобы, убив меня, ты хотел решить давний конфликт наших отцов. Настоящая кровная вражда, как в древности…
   Рейчел почувствовала, что сболтнула лишнее, и невольно вздрогнула, увидев, как внезапно застыло его лицо, превратившись в каменную маску. Хотя, возможно, это ей просто показалось в тусклом предвечернем свете, так как в следующее мгновение Гейл спокойно спросил:
   – Значит, я столкнул тебя в пропасть? Но зачем же тогда я тебя оттуда вытащил?
   – Потому что увидел фонарь Луизы и испугался. Или у тебя случилось временное помутнение рассудка, а затем ты опомнился.
   – Понятно…
   Он поднял глаза и посмотрел на дорогу. Их обогнал грузовой фургон. Потом со стороны Ледлингтона появились три юноши-велосипедиста. Согнув спины, опустив головы и стиснув в руках рули, они бесшумно промчались мимо и скрылись во мраке.
   – Ну все, хватит об этом, – хрипло произнес Гейл Брэндон. – Мы еще не поцеловались.

Глава 32

   Рейчел наконец вырвалась из его объятий. Такие восхитительные ощущения ей довелось испытать впервые: она как будто слилась воедино с другим существом, обретя двойную силу и двойное счастье; она дарила радость и любовь человеку, который без оглядки отдавал ей собственные запасы нежности. Ей вспомнилась строчка из Браунинга: «Люди умирают, пытаясь обрести то, что обрели мы с тобой». Она чувствовала себя победительницей, поправшей законы смерти.
   Словно с трудом пробудившись от сладкого сна, она оттолкнула его обеими руками.
   – Гейл, нам надо продолжить…
   – Что именно ты хочешь продолжить, милая?
   Она сбросила его руку.
   – Я должна найти Кэролайн.
   – Но ты же не знаешь, где она. Как ты собираешься ее искать? Послушай, если она уехала, пока вы находились в столовой, значит, еще не было двух.
   – Мы спустились на ланч в пятнадцать минут второго. Примерно через пять минут после этого служанка отнесла наверх ее поднос. Кэролайн лежала на кровати не раздеваясь и вполне могла улизнуть из дома уже в половине второго. Она получила записку, автор которой просил ее бежать. Там говорилось: «Лучше уезжай прямо сейчас, пока мы все на ланче. У тебя будет время скрыться». Дальше о том, что мисс Сильвер – детектив. И наконец: «Если ты не уедешь, тебя заставят говорить. Мы с тобой все обсудим и решим, что делать». Был еще клочок со словами: «Я придумаю какой-нибудь предлог и…» В этом месте оказалось оторвано. Думаю, это означало: «Я придумаю какой-нибудь предлог и поеду за тобой».
   – Откуда ты все это знаешь?
   – Мисс Сильвер нашла клочки разорванной записки. Правда, не все, какая-то часть пропала. На одном было «Ричард» – только имя, и ничего больше. Но это еще не значит, что он автор записки. Ее напечатали на его машинке. Впрочем, это тоже ничего не доказывает. Мы не знаем, кто написал записку и с кем должна встретиться Кэролайн, потому что обрывки с этой информацией пропали. Наверное, их уничтожила сама Кэролайн.
   – Но Трехерн поехал за ней. Он сделал как раз то, о чем говорилось в записке: придумал предлог и отправился вслед за Кэролайн. – Гейл повернул ключ в замке зажигания. – Однако если бы ты точно знала, что она с Трехерном, ты бы не стала о ней тревожиться?
   Рейчел взглянула на него.
   – Мне страшно, – призналась она, – очень страшно. Мисс Сильвер тоже боится, и это пугает меня больше всего. Если бы Кэролайн была с Ричардом, я бы не стала так беспокоиться: он ее любит.
   Гейл Брэндон смотрел прямо перед собой. Видимость на дороге была плохой. «Сгущается туман», – озабоченно подумал он, а вслух произнес:
   – Трехерн произвел на меня хорошее впечатление, но я его совсем не знаю. Мисс Сильвер сказала мне две вещи. Во-первых, она просила все время за тобой приглядывать, так что, пожалуйста, имей это в виду.
   – А во-вторых?
   – Этого я пока не скажу. Давай вернемся к Кэролайн. Если она уехала из дома в половине второго, то сейчас должна быть недалеко от Лондона. Уже начало четвертого, а туда добираться самое большее два часа.
   – Да, но ей надо было сначала дождаться человека, написавшего записку. Если это был Ричард, то он уехал уже в третьем часу.
   – Как по-твоему, куда он ее повез?
   – Не знаю… Космо сказал, что у нее есть ключ от его квартиры… Мы подумали…
   – Но тогда вы еще не знали, что она уехала не одна. Повезет ли ее туда Трехерн – вот вопрос.
   – Почему бы и нет? Там они смогут поговорить… а потом она там останется. Ей что-то известно, моей бедной Кэролайн, и она боится признаться. Скорей бы ее найти! Найти и успокоить. Она не должна ничего опасаться. У девочки такое нежное сердце! Она очень ранима. Это я виновата: мне надо было раньше во всем разобраться, узнать, что ее тревожит. Я же видела, как она расстроена, но думала, что это из-за Ричарда, и не хотела вмешиваться.
   – Ты говоришь, он ее любит?
   – Да, но она отвергла его предложение. Не понимаю, почему это случилось? Я была совершенно уверена, что и она его тоже любит.
   Гейл Брэндон подумал о второй вещи, которую ему сказала мисс Сильвер и которую он утаил от Рейчел: «Мисс Кэролайн грозит серьезная опасность». Услышав эти слова, он усомнился в здравости рассудка пожилой дамы. Если частная сыщица и впрямь безумна, то они просто посмеются над ней, а если нет… что ж, в таком случае дело плохо. И для Ричарда Трехерна в том числе.
   – Ты уверена, что она не сумасшедшая, эта мисс Сильвер? – резко спросил он.
   – Абсолютно уверена!
   Он резко нажал на педаль газа. Размытые туманом шпалеры превратились в неясные полосы по обеим сторонам дороги.
   В неприглядных окрестностях Ледлингтона им пришлось опять сбавить скорость до тридцати миль в час. Потянулись бесконечные ряды маленьких новых зданий. Затем – более старые улицы со старыми и грязными домами. И наконец, за стеклами автомобиля возникла узкая Хай-стрит, где реликтов Елизаветинской, Георгианской и Викторианской эпох тут и там теснили современные крупные сетевые магазины и кинотеатры.
   Они проехали городок и устремились к лондонской трассе. К сожалению, в Ледлингтоне пока только говорили об объездном пути. Огни витрин остались позади, и пейзаж утонул в предвечернем сумраке и тумане. По обеим сторонам дороги угадывались равнинные поля, подстриженные изгороди, лесополосы из голых вязов. Мелькнул знак с надписью «Стоянка Слефам».
   Они были уже в пяти милях от Ледлингтона, и за эти пять миль никто из них не проронил ни слова. Вдруг Рейчел сказала:
   – Стой, Гейл!
   Он оглянулся на нее, поставив ногу на тормоз.
   – В чем дело?
   – Не знаю. Мне кажется, мы не туда едем. Ты веришь в предчувствия?
   – Трудно сказать. – Машина замедлила скорость и остановилась. – Вообще-то я называю это интуицией. На мой взгляд, вещь крайне ненадежная. Я много раз поступал, прислушиваясь к своей интуиции. Бывало, она меня выручала, а иногда и подводила. Но одно я знаю точно: полагаться на нее нельзя. И что же подсказывает тебе твоя интуиция?
   Взгляд Рейчел стал немного растерянным. Поддавшись минутному порыву, она крикнула «стой!», но сейчас засомневалась.
   – Сама не знаю. Мне просто показалось, будто мы едем не в ту сторону. Не могу этого объяснить… Так бывает, когда просыпаешься в темноте и не понимаешь, где находишься, потом встаешь, делаешь шаг, натыкаешься на какой-то предмет, и до тебя вдруг доходит, что ты ошибся. Пожалуй, я ощутила нечто подобное.
   – Но мы еще ни на что не наткнулись… и, слава богу, ни во что не врезались, – заметил Гейл с веселой усмешкой.
   – Меня как будто кольнуло, – сказала Рейчел.
   – А сейчас ты что-нибудь чувствуешь?
   – Ничего, кроме растерянности, – грустно призналась она.
   Он обнял ее за плечи.
   – И что же нам делать, милая?
   Рейчел ощутила новый укол в сердце.
   – Мне кажется, надо вернуться.
   – В Уинклифф-Эдж?
   – Нет-нет, не туда.
   Он развернул машину.
   – Ну и куда же мы едем?
   – Обратно, до поворота на «Стоянку Слефам», и на развилке – налево, а не направо, в Ледлингтон.
   – И куда приведет нас эта дорога?
   – В Пивит-Корнер, – ответила Рейчел.

Глава 33

   Когда мисс Сильвер вышла из комнаты и закрыла дверь, Кэролайн Понсонби опять уткнулась лицом в подушку. Перед глазами была темнота, она не желала ничего и никого видеть, но слова мисс Сильвер отчетливо звучали у нее в голове: «Что именно вам известно? Будет лучше для всех, если вы открыто в этом признаетесь… Чем раньше вы примете решение, тем лучше». Эти слова, а затем тихий звук закрывающейся двери крутились в ее истерзанном мозгу бесконечным бессмысленным рефреном.
   Когда дверь опять отворилась, Кэролайн еще глубже зарылась лицом в подушку и закрыла руками уши, чтобы ничего не слышать. Она уже плохо соображала и находилась во власти одного из древнейших инстинктов, который повелевал: закрой глаза и уши, сделайся как можно меньше и не шевелись, тогда, возможно, враг решит, что ты мертв, и пройдет мимо. Напрягшись всем телом, девушка вжалась в матрас, слыша только, как стучит в висках ее кровь. Она ждала затаив дыхание, но ничей голос не нарушил тишину и никто до нее не дотронулся.
   Очень осторожно Кэролайн разжала уши и уловила лишь звук собственного дыхания. Прошло еще какое-то время – может, пять минут, а может, целая вечность. Она подняла голову и огляделась. Никого. Она одна в спальне, дверь закрыта. Но на столике возле кровати лежит сложенная записка, на ней напечатано ее имя: «Кэролайн». Девушка уставилась на бумагу, потом села, откинула волосы на спину. Все предметы в комнате казались чересчур контрастными, прямо резали глаза. Ее имя отчетливо чернело на белом листке.
   Она взяла записку, развернула и увидела несколько строчек, напечатанных на машинке, без обращения:
   «Лучше уезжай прямо сейчас, пока все на ланче. У тебя будет время скрыться. Эта женщина – детектив».

   Кэролайн сковал ледяной ужас. Четкие контуры заволокло пеленой, машинописные строки поплыли.
   – Нет, я не потеряю сознание… – проговорила она, борясь с дурнотой. С трудом разогнав туман перед глазами, она заставила себя читать дальше:
   «Если ты останешься, она заставит тебя говорить. Отгони свою машину к старому дому в Слефаме. Я придумаю какой-нибудь предлог и приеду к тебе туда. Мы все обсудим и решим, что делать. Тебе придется немного подождать меня на конном дворе, но ты должна уехать сейчас, иначе за тебя возьмутся. До встречи».

   В записке была еще пара строк, безумно напугавших Кэролайн. Она сидела, уставившись на них и на имя Ричарда. Ричард… Ричард… Ричард… Нет, она не должна о нем думать! Надо как можно быстрей уехать из этого дома.
   Она подбежала к двери и заперла ее. Не успела она отнять руку от ключа, как прозвенел звонок на ланч. А вдруг кто-то придет поинтересоваться ее самочувствием? Вдруг это будет Рейчел? Ну конечно, Рейчел должна прийти. При мысли об этом сердце девушки замерло. Боже, до чего дошло: она панически боится увидеть Рейчел! «Но я заперла дверь. Никто не войдет, если дверь заперта». Она прислонилась лбом к деревянной панели и закрыла глаза, ощущая под веками сухой жар. Послышались голоса Эрнеста, Мейбел и мисс Сильвер. Затем девушка различила шаги Рейчел, они задержались у ее двери, а потом затихли в отдалении вместе с голосами.
   Кэролайн отперла дверь и вернулась к кровати. «Сейчас Айви принесет поднос. Она не должна видеть, что я встала».
   Девушка начала рвать записку, но руки сильно дрожали, и у нее плохо получалось. Айви вошла, помешав ей закончить.
   Как только девушка-горничная скрылась за дверью, Кэролайн вскочила с кровати и принялась собирать разлетевшиеся клочки. Она нашла лишь некоторые и быстро затолкала их в карман.
   Теперь пальто… какую-нибудь шляпку… вот эту старую коричневую… что-нибудь в сумку… расческу… гребень. Хотя зачем? Руки дрожат. Только ридикюль. Деньги не нужны. Главное – уйти, убежать отсюда. Шарф? Да. Быстрей, быстрей!
   Потом по коридору в конец дома, мимо комнат Ричарда и вниз по лестнице, к дверям гаража. Слава богу, никого! Машина Рейчел… машина Космо… Ричарда… а вот и ее маленький «Остин». Бензобак полный.
   Кэролайн села за руль. Руки уже не дрожали. Гараж остался позади, а вслед за ним – подъездная аллея. Вскоре она уже мчалась по пустой дороге к Ледлингтону. Когтистые лапы страха, сжимавшие ее сердце, постепенно ослабли. Она удрала из этой комнаты, похожей на мышеловку, где ее могли найти и замучить вопросами. Она выскользнула из ловушки! Если за ней погонятся, у нее есть время уйти от преследователей. К тому же никто не станет искать ее в Слефаме. Они подумают, будто она отправилась в Лондон. Она сама говорила, что собирается туда… когда же это было – вчера? позавчера? Уже и не вспомнить. Все события, даже совсем недавние, казались страшно далекими… Она перестала думать и сосредоточила внимание на дороге.
   В половине третьего она повернула на шоссе с вязами по краям, ведущее к «Стоянке Слефам» и старому дому. Это заброшенное здание находилось справа, примерно на полпути между аллеей и лондонской дорогой. Кэролайн миновала поросшие мхом колонны и въехала на конный двор. Слефамский старый дом пустовал уже двадцать лет – большое обветшавшее строение неизвестно какого периода, напрочь лишенное современных удобств. Никто не хотел покупать уродливый дом с тридцатью спальнями, одной ванной комнатой, без электричества, с гигантской кухонной плитой, сжиравшей за один раз целую тонну угля. Вероятно, это жилище так и разрушится, не найдя себе новых хозяев.
   Конный двор был обнесен высоким забором. В нем царила та странная пугающая атмосфера, которая образуется в местах, давно заброшенных людьми. Никто не заглядывал сюда уже много лет, да и зачем? В доме не было вещей, пустые надворные постройки стояли запертыми, конюшни развалились.
   Кэролайн откинулась на спинку автомобильного сиденья и закрыла глаза. Было очень холодно и неестественно тихо. Она хотела побыть одна, и вот ее желание исполнилось. Одиночество подступало со всех сторон, поглощая, точно гигантская морская волна.

Глава 34

   – Впереди все заволокло, – сказал Гейл Брэндон. – Сколько еще ехать?
   – Кажется, последняя деревня была Милстэд. Нам надо было спросить. В тумане все выглядит по-другому, – с сомнением произнесла Рейчел.
   – Допустим, мы проехали Милстэд.
   – Значит, осталось около трех миль.
   – Хорошо бы успеть засветло.
   – Да уже стемнело. Скоро будет четыре.
   Гейл посмотрел на нее.
   – Почему ты так торопишься, милая?
   – Я? Тороплюсь? – вскинулась Рейчел. – Ты сам сказал, что нам нужно приехать засветло.
   Он опять перевел взгляд на дорогу.
   – Да, сказал. Но ты вся на взводе. Неужели ты думаешь, я не чувствую, как ты мысленно пытаешься подтолкнуть машину? Даже когда мы ехали со скоростью пятьдесят, ты все равно ее подталкивала. Для тебя и сто миль в час было бы недостаточно быстро. Почему ты так волнуешься, Рейчел?
   Она сцепила руки в замок.
   – Да нет, все в порядке… просто я хочу поскорей приехать.
   Гейл Брэндон нахмурился.
   – Если не хочешь, можешь не говорить, но мы с тобой стали настолько близки, что я прекрасно вижу твое состояние. Ты чем-то сильно напугана.
   Они были близки не только духовно, но и физически: он чувствовал, как она дрожит.
   – Скажи, – быстро проговорила Рейчел, – ты веришь в то, что мысли одного человека могут передаваться другому? Как раз это меня и пугает.
   – Объясни, пожалуйста, – попросил Гейл Брэндон. – Советую тебе ничего и никогда от меня не утаивать, потому что я все равно в конце концов узнаю все твои секреты. Будет лучше, если ты выложишь все и сразу, избавив нас обоих от кучи проблем. Итак, я слушаю.
   Она легонько просунула руку под его локоть.
   – Когда мы ехали в Лондон, я попросила тебя остановиться и не могла объяснить, почему это сделала. Я не обманула тебя. Меня кольнуло какое-то предчувствие. Я только сейчас поняла, в чем дело. Перед самым отъездом из Уинклифф-Эдж мисс Сильвер спросила меня, куда еще могла отправиться Кэролайн, кроме лондонской квартиры Космо. Есть ли какое-то другое место. Я сказала ей про Пивит-Корнер, и она, как и все в этом случае, заметила: «Какое странное название!» Я рассказала, что дом был построен над старым колодцем и слово «Пивит» – искаженное французское «puits». При этом добавила, что Кэролайн терпеть не может это место и вряд ли туда поедет. Ее всегда пугала мысль о колодце, который находится прямо под полом буфетной. Разумеется, колодец закрыт крышкой, но она все равно его боялась. Я была уверена: она туда не поедет, – но… знаешь, Гейл, я сказала «стой!» именно из-за колодца. – Она стиснула его руку.
   – Да, милая, продолжай. Ты подумала про колодец…
   Она прижалась к нему.
   – Сначала я не думала про колодец. Я просто испугалась и сказала «стой!». Потом, когда ты развернул машину, я поняла, что это из-за колодца. Я вспомнила, как Кэролайн его боялась, а когда чего-то боишься… Гейл, мне кажется, я подумала о колодце, так как услышала мысли Кэролайн. Как ты думаешь, такое возможно?
   Ну вот, она высказалась, облекла свой ужас в слова. И теперь сидела, опустошенная и дрожащая.
   Он обнял ее левой рукой.
   – Ты сама на себя нагоняешь страх. С какой стати Кэролайн будет думать о колодце?
   – Не знаю… – пробормотала Рейчел срывающимся голосом. – Мне так… показалось. Я вовсе не нагоняю на себя страх… мне действительно страшно. Почему я вдруг вспомнила про колодец? Вроде бы ни с того ни с сего? Что, если… кто-то другой думал о нем и я услышала чужие мысли? А Кэролайн… она всегда боялась этого колодца.
   Гейл крепко сжал ее в объятиях.
   – По-моему, это какая-то бессмыслица.
   – Да, бессмыслица! – в отчаянии подхватила Рейчел. – То, что происходит, не поддается разумному объяснению. Все это похоже на дурной сон, бессвязный и абсурдный. Но, Гейл, эта бессмыслица наводит ужас!
   – Успокойся, Рейчел! Нам нельзя поддаваться панике. Едем прямо или где-то сворачиваем?
   – Все время прямо. Если это был поворот на Линфорд, значит, мы почти приехали. Осталось не больше двух миль.
   – Отлично. Твой кузен часто сюда приезжает?
   – Космо? Он живет здесь почти все лето. Последний раз он был здесь в конце сентября. Зимой он сюда даже не заглядывает.
   – А Кэролайн?
   – Она вообще здесь не бывает.
   – Странно. Почему же тогда…
   Рейчел старалась говорить спокойно:
   – У нее что-то стряслось. Я не знаю, что именно. Это моя вина, надо было поговорить с ней и все выяснить, а я не хотела вмешиваться в ее отношения с Ричардом. Но я не должна была так долго оставаться в стороне. Хотя… – она замолчала и удивленно взглянула на Гейла, – на самом-то деле все началось совсем недавно… Просто эта неделя мне кажется годом.
   – Она скоро закончится, милая, – успокоил ее Гейл Брэндон.

Глава 35

   Машина остановилась, окутанная густым туманом и кромешной тьмой.
   – Ты говоришь, это угол? – спросил Гейл. – В такой туман оставлять машину на углу опасно, даже с включенными фарами: в нее запросто может врезаться другая машина.
   – Да, это угол. Чуть дальше по шоссе есть огороженный участок с воротами. Можешь загнать машину туда.
   Это оказалось не так просто сделать. Сначала они долго искали ворота, потом долго заезжали в них задним ходом. Следующие несколько минут запечатлели в памяти Рейчел узкое шоссе, глубокие колеи, куст ежевики, оцарапавший ей щеку, запах соломы и коровьего навоза, яркий луч электрического фонарика, отразившийся от непроницаемой стены тумана и внезапно осветивший глаза Гейла, который наткнулся на нее в темноте. Глаза Гейла… они так странно смотрели на нее из темноты…
   Оставив машину на участке, они взялись за руки и начали поиски калитки, ведущей к дому. С одной стороны шоссе был кювет, с другой – изгородь из остролиста. Спотыкаясь в колеях, Рейчел и Гейл пробирались на ощупь, держась за изгородь; она служила надежным, но неудобным проводником. Наконец калитка щелкнула и впустила их на мощеную каменную дорожку, обсаженную розовыми кустами. Предоставленные сами себе, кусты буйно разрослись за лето и теперь то обдавали щеку мелкими брызгами, то цеплялись за руку, ощупывающую темноту. Рейчел неплохо знала это место, однако туман сбивал с толку. Обходя дом, они сначала увязли в мягкой земле, а потом налетели на стену. Фонарик освещал лишь дорожку. Наконец они все же нашли сарай с инструментами и ключ – он висел на гвозде, вбитом в стену, – большой ржавый старинный ключ с петлей из просмоленной веревки.
   Подойдя к черному ходу, они принялись тыкать ключом в замок. Все это время Рейчел боролась со своими страхами, мысленно успокаивая себя: «Здесь никого нет. Ни машин. Ни огонька. Ни звука». Несмотря на ржавчину, ключ довольно легко повернулся в замочной скважине. Дверь отворилась вовнутрь. Рейчел протянула руку за фонариком, но не удержала его и услышала, как он упал на каменную ступеньку.
   Они одновременно вскрикнули, их руки встретились в темноте. Гейл поднял фонарик, но, как ни давил на кнопку, так и не смог заставить его светиться.
   – Если бы я курил, у меня были бы спички, – печально вздохнул он. – Мне почему-то никогда не нравилось это занятие, хотя сейчас оно принесло бы нам пользу.
   – Спички должны быть на буфете, – сказала Рейчел, – и свеча. Стой здесь, я сейчас их найду. Я знаю, где они лежат. – Она сделала шаг от двери и остановилась, вытянув вперед руки, вглядываясь и вслушиваясь в темноту. Звук, который ее насторожил, был вполне отчетлив. Казалось бы, такой домашний, уютный, безобидный звук: в пустом помещении гулко тикали часы.
   Рейчел замерла и слушала. Она прекрасно знала эти дешевые блестящие ходики, которые стояли на буфете и спешили на пять минут в сутки. Обернувшись, она встревоженно прошептала:
   – Гейл… часы… они тикают.
   Он засмеялся за ее спиной:
   – Часы всегда тикают!
   Она сделала резкий вдох.
   – Нет, не всегда. Если их целый месяц не заводили, они не должны тикать. Эти часы надо заводить раз в восемь дней, а Космо не был здесь с конца сентября. Он сказал мне об этом вчера. По его словам, он давно сюда не приезжал. Но часы почему-то тикают.
   – Милая, сюда мог зайти кто угодно – взять ключ и зайти. Давай-ка достанем спички.
   Он двинулся вперед, но Рейчел схватила его за руку.
   – Подожди, Гейл. Пожалуйста, подожди. Мне это не нравится. Я не хочу идти в темноте. У тебя в машине есть спички?
   – Нет. Но там есть еще один фонарик, запасной. Хочешь, я принесу? Только мне придется возвращаться на участок, а это долго.
   Рейчел задумалась. Идти обратно к машине, спотыкаясь, на ощупь, когда спички лежат всего в паре ярдов отсюда, на буфете? Это неразумно.
   – Нет… – неуверенно сказала она и сделала полшага вперед. Внезапный прилив ужаса заставил ее на время забыть все доводы разума.
   Она испытывала просто панический, первобытный страх. Где-то рядом ловушка, западня, капкан, яма… неизвестная смертельная опасность, притаившаяся в темноте… Рейчел отступила назад и вцепилась в Гейла Брэндона, когда он вновь попытался ее обойти.
   – Не ходи туда в темноте. Здесь что-то не так…
   Он засмеялся.
   – Что здесь может быть не так? Разве что сыро и пахнет как в колодце.
   И тут Рейчел поняла.
   – Стой здесь и не двигайся, ладно? – велела она. – Обещаешь, что не тронешься с места?
   – Да в чем дело?
   – Обещай мне, Гейл, прошу тебя!
   – Хорошо, обещаю, раз ты этого хочешь.
   Она отпустила его руку и начала пробираться по краю комнаты. Сначала к углу с раковиной, потом к двери кладовки, дальше – к буфету. На ощупь, только на ощупь; левая рука – на стене, правая вытянута в пустоту.
   Она подошла к буфету и, осторожно перебирая по нему руками, нашла спичечный коробок. Зажгла спичку. Крошечный огонек вспыхнул и быстро погас, но Рейчел успела разглядеть старый медный подсвечник, в котором торчала наполовину обгоревшая свеча. Стоя спиной к двери, она чиркнула другой спичкой и на этот раз поднесла огонек к фитилю свечи. Его кончик занялся пламенем, которое сначала ослабело, а потом, когда воск расплавился и подпитал его, взвилось ярким ровным язычком. Рейчел повернулась со свечой в руке и подняла ее повыше. В ярде от ее ног с одной стороны и в ярде от ног Гейла с другой зияла открытая пасть колодца, три фута в поперечнике. Если бы она тогда, от порога, сделала второй шаг, то упала бы в эту яму. Глубина колодца – двести футов. В нем двадцать футов воды – этот уровень сохранялся все три года, за которые пересохла половина колодцев страны. Вот он, между ней и Гейлом, черный, как смерть, старый колодец Уэлл-Корнер, вырытый четыреста, пятьсот, а может, и шестьсот лет назад для того, чтобы обеспечивать людей и домашних животных питьевой водой. Мысли Рейчел остановились, зацепившись за край разверстой ловушки.
   Рука ее застыла, словно слившись воедино с воском и медью. Она потрясенно смотрела на Гейла. Он на мгновение оцепенел, ответив ей таким же взглядом, а потом медленно, осторожно обошел колодец. Взяв свечу, Гейл поставил ее на буфет и обнял Рейчел.
   Они стояли, прижавшись друг к другу, ничего не говоря и почти не дыша. Побывав на волосок от смерти, они с невероятной силой ощущали сладость жизни.
   Наконец Гейл приподнял лицо Рейчел и поцеловал ее. Его щеки были мокрыми, и это тронуло ее до глубины души. Она сама не плакала, а ведь опасность грозила ей, а не ему. Сердце ее сжалось от боли, когда она представила, какие звуки он услышал бы в темноте, сделай она тот роковой шаг: ее отчаянный крик, затихающий в недрах колодца, а потом всплеск воды – далекий, страшно далекий…
   Она принялась его утешать, как утешают ребенка, который проснулся от страшного сна: сбивчиво, путаясь в словах, запинаясь… к глазам ее подступили слезы, а сердце накрыла волна любви. Он обнимал ее, осушая слезы поцелуями, и казалось, будто они совершают священный обряд венчания, молча клянясь любить и беречь друг друга – «до тех пор, пока смерть не разлучит нас».
   Наконец они медленно, нехотя разжали объятия и оглядели комнату в свете свечи: открытая дверь над ступенькой черного хода, консервная банка в раковине, у стены слева – стол из сосновых досок, к нему прислонена сырая от влаги деревянная крышка колодца.
   Гейл отпустил Рейчел, подошел к крышке, дотронулся до нее и оглянулся через плечо.
   – Колодец всегда стоит открытым?
   – Нет, никогда, – ответила Рейчел.
   В ее голове вдруг возникли слова – начало пословицы, которую она хорошо знала, но сейчас забыла конец: «Не рой другому яму…» Эти слова крутились снова и снова. «Не рой другому яму… не рой другому яму… не рой другому яму…» Она никак не могла вспомнить продолжение.
   Гейл вновь подошел к ней.
   – Что все это значит, Рейчел?
   – Не знаю, – пробормотала она. Но это было неправдой. Ответ заключался в словах, которые неустанно повторялись в ее мозгу: «Не рой другому яму…»

Глава 36

   Они стояли очень близко, но не касались друг друга. Свеча на буфете у них за спинами отбрасывала две длинные неподвижные тени на колодец, неровный кирпичный пол и сырую каменную ступеньку при входе.
   Наконец Гейл спросил:
   – Скажи мне, о чем ты сейчас думаешь?
   Она повернулась к нему и заговорила странным звонким голосом:
   – Кто-то завел часы и открыл колодец… – Она еще немного развернулась и указала на старые ходики: – На часах половина пятого. Они спешат на пять минут в сутки. Ты знаешь точное время?
   Они вместе взглянули на его наручные часы. Стрелки показывали двадцать пять минут пятого.
   – Значит, часы завели вчера, – сказал Гейл.
   – Да, – согласилась Рейчел.
   – И тот, кто их завел, открыл колодец. Зачем?
   Ответа она не знала.
   – Но часы, – задумчиво проговорил Гейл Брэндон, – вот чего я не понимаю. Если крышку убрали с той единственной целью, которая приходит мне на ум, то зачем, черт возьми, надо было заводить часы?
   Рейчел похолодела с головы до пят. Она знала лишь одного человека, который не мог спокойно пройти мимо часов. Если Космо был здесь вчера, он наверняка не удержался и завел эти ходики машинально, по привычке. Ведь они должны были остановиться около шести недель назад. А Космо всегда заводил неработающие часы. Но он сказал ей вчера, что не приезжал сюда с конца сентября…
   Кто же здесь был? Кто завел часы и открыл колодец?
   «Не рой другому яму…»
   Рейчел медленно обернулась и посмотрела на Гейла. Его взгляд был потрясенным и мрачным. В голову ей пришла совершенно жуткая мысль.
   – Кэролайн! – произнесла она внезапно пересохшими губами и замолчала, не в силах продолжить. Ее страдальческий взгляд сказал остальное. – Что, если она пришла сюда раньше нас? Неужели мы опоздали?
   – Нет-нет, – успокоил ее Гейл. – Дверь была заперта, ключ висел в сарае.
   Рейчел схватилась за горло.
   – Он мог его туда отнести.
   – Кто? О господи, Рейчел!
   Она произнесла сдавленным шепотом:
   – Не знаю… Кто-то… открыл… колодец. Кто-то… пытался… меня убить. Возможно, Кэролайн… знала… кто это…
   – Успокойся, Рейчел! Она сюда не приходила… – Он помолчал и добавил: – Пока.
   – Откуда ты знаешь?
   – Очень просто. Посуди сама: если это была ловушка для Кэролайн и она в нее угодила, стал бы человек, который все подстроил, запирать дверь и оставлять колодец открытым? Разумеется, нет. Первым делом он закрыл бы колодец.
   – А может, – пробормотала Рейчел, только с третьей попытки обретя способность говорить, – он хотел, чтобы все выглядело так… будто… она сама это сделала…
   Гейл обнял ее за плечи и слегка встряхнул.
   – Опомнись, милая! Если бы кто-то пытался обставить дело как самоубийство, он оставил бы дверь открытой, а ключ – торчащим в замке. Хватит себя запугивать! Кэролайн здесь нет.
   – Тогда где же она? – спросила Рейчел дрожащими губами.
   – Это не единственное место, куда она могла поехать.
   Она взяла его за руку и уставилась на колодец.
   – Но колодец открыт не случайно… Кто-то должен был сюда войти, как только что вошли мы с тобой, и упасть… ох, Гейл! Как упала бы я, сделав еще один шаг!
   Ее пальцы вдруг стиснули его руку. Он резко обернулся, и они оба затаили дыхание.
   – Кто-то идет, – сказал Гейл.
   В первое мгновение Рейчел ничего не услышала, а потом звуков стало даже слишком много: тихий рокот автомобильного мотора, донесшийся неизвестно с какой стороны (машина то ли подъехала, то ли отъехала); капель, падающая с карниза крыши и с живой изгороди; легкое шуршание какого-то мелкого зверька – мыши, крота или кролика, потревоженного в темноте; и, наконец, сначала смутные, а потом ясные и отчетливые, приближающиеся шаги.
   Рейчел вцепилась в Гейла. Они стояли не шевелясь и смотрели на дверь.
   Из тумана возникла мисс Сильвер. Она остановилась на истертой ступеньке и заглянула внутрь. Костюм пожилой дамы был, как всегда, опрятным и убогим: длинный жакет из черной материи с весьма потрепанным коричневым мехом на воротнике и манжетах, странный головной убор – нечто среднее между чепцом и шляпкой, – сшитый из той же ткани, что и пальто, и отороченный оставшимся куском меха. На левом запястье висел черный ридикюль с блестящей застежкой. Женщина положила руку в черной лайковой перчатке на ручку двери и осмотрела освещенную свечой комнату.
   Две двери, одна – слева, у раковины, другая – справа, за буфетом. Открытый колодец, края которого не выступают, а идут вровень с грубым кирпичным полом. Крышка колодца прислонена к столу справа. А по ту сторону открытого колодца – два человека, устремившие на нее испуганные взгляды.
   Мисс Сильвер впервые за много лет испытала страх.
   – О боже! – пробормотала она и, собравшись с духом, обратилась к Гейлу: – Скажите, мистер Брэндон, где мисс Кэролайн?
   – Не здесь, – ответил Гейл Брэндон.
   Мисс Сильвер шагнула за порог и закрыла за собой дверь.
   – Вы уверены?
   – Вполне, – холодно отозвался Гейл.
   – Почему?
   Он прибег к тем же доводам, которыми успокаивал Рейчел:
   – Когда мы пришли, дверь была заперта, а ключ висел на гвозде в сарае. А этот чертов колодец, как видите, стоял открытым. Рейчел чуть не упала в него. Крышку сняли нарочно, чтобы в колодец кто-то свалился.
   – Мисс Кэролайн, – уточнила мисс Сильвер.
   – Так вот, мы пришли сюда первыми. Если бы злодей хотел все списать на самоубийство и жертва уже угодила в его ловушку, он не стал бы запирать дверь и вешать ключ в сарай. А если бы он заметал следы убийства, то закрыл бы колодец крышкой.
   – Но Кэролайн может прийти сюда в любой момент, – сказала мисс Сильвер, – если, конечно, преступный план не сорвался. Планы иногда срываются, знаете ли. Простые смертные не властны над фортуной.
   Все это время Рейчел стояла молча и совершенно неподвижно, но сейчас отпустила руку Гейла и задала мисс Сильвер ее же вопрос:
   – Где Кэролайн? – В ее голосе слышалась боль.
   – Не знаю, – ответила мисс Сильвер. – Думаю, она скоро будет здесь – либо приедет сама, либо ее привезут. Я уверена. Я очень боялась опоздать, но нас задержал туман.
   – Вас?
   – Я позволила себе воспользоваться вашим шофером и вашим автомобилем, мисс Трехерн. Он очень надежный человек и весьма осторожный водитель. Сейчас он поставит машину в безопасное место и придет сюда. Возможно, он нам понадобится. А пока необходимо в первую очередь убрать весь свет и запереть дверь, а ключ повесить обратно в сарай. Пожалуйста, мистер Брэндон, сделайте это, а потом подходите к парадному входу.
   Когда он ушел, мисс Сильвер обогнула колодец, взяла свечу и первой прошествовала через кухню в гостиную. Старые потолочные балки, висевшие совсем низко, преломляли бесчисленные тени. Парадная дверь дома открывалась прямо в комнату, в дальнем углу виднелась очень крутая узкая лестница, ведущая наверх. Пол здесь тоже был кирпичным, но его смягчала пара ковров. Все углы пропитались холодом туманного ноябрьского вечера. Пустой камин оказался вычищен. С лестницы тянуло сквозняком, слабо пахло застоявшимся табачным дымом. Три небольших окна – по одному с каждой стороны двери и еще одно в стене слева – завешены ярким набивным ситцем. За занавесками имелись деревянные ставни, закрытые и запертые на старинные железные щеколды.
   Мисс Сильвер сняла дверные засовы и отперла дверь. Сделав это, она обернулась к Рейчел.
   – Мисс Трехерн, нам нужно приготовиться. Думаю, он привезет ее сюда.
   – Может, вам лучше обратиться в полицию? – спросила Рейчел хриплым чужим голосом.
   Мисс Сильвер посмотрела на нее в упор.
   – И что я скажу полицейским? Я знаю, кто преступник, но у меня нет доказательств. Нельзя обвинить человека без доказательств. Я была уверена: это он вчера вечером столкнул вас с обрыва, – и не сомневалась, что снова попытается вас убить каким-нибудь другим способом. Но если бы я пришла к вам с обвинениями, вы бы мне не поверили в силу отсутствия каких-либо доказательств. Чтобы разрушить доверие и привязанность, которые складывались годами, одного слова постороннего человека недостаточно. И я решила молчать, но при этом стараться не выпускать вас из вида. Однако о том, что опасность грозит не только вам, но и мисс Кэролайн, я узнала только сегодня на ланче. Мне надо было действовать быстрей, но, признаюсь, преступник меня перехитрил. Он очень коварен и слишком много поставил на кон. Он придумал выманить ее из дома во время ланча…
   Рейчел перебила сыщицу:
   – Кэролайн уехала больше трех часов назад. Где она, мисс Сильвер? На дорогу сюда ей понадобилось бы часа полтора, не больше, тумана еще не было.
   Мисс Сильвер покачала головой:
   – Не думаю, что она сразу поехала сюда. Такой вариант его явно не устраивал. Ведь он хочет, чтобы она упала в колодец в темноте – значит, ей надо появиться здесь только вечером. На оторванном клочке записки было указано место, где она должна его ждать. А потом, когда настанет подходящий момент, он привезет ее сюда, в ее машине, если он решил инсценировать самоубийство. Все в доме наверняка подтвердят, какой растерянной и подавленной она была в последние дни. Никаких следов насилия, да и насилия как такового тоже. За ночь он вполне успеет добраться до какой-нибудь станции, сядет в поезд и уедет в Лондон. Да, пожалуй, он планирует все списать на самоубийство.
   Царивший в доме холод пробрал Рейчел до самых костей. Она почувствовала, как леденеет ее сердце, скованное страхом, и спросила, едва шевеля помертвевшими губами:
   – А если она не придет? Она всегда боялась этого дома и ненавидела этот колодец. Может, он уже убил ее? Вы не думали об этом?
   – Думала, – сказала мисс Сильвер и энергично добавила: – Но что толку гадать? Давайте подождем злодея. Для этого нам понадобятся хладнокровие и мужество. Ни того ни другого мистеру Брэндону не занимать.

Глава 37

   Следующие полчаса показались Рейчел самыми долгими в ее жизни. Она назвала бы их и самыми страшными, если бы не развязка, которая оказалась куда страшней.
   Сначала она ничего не чувствовала, онемев от холода. Мисс Сильвер, строгая и деловитая, как гувернантка в школьном классе, взяла командование на себя. Она отвела Гейла в сторону и о чем-то с ним договорилась. Потом подошел шофер Барлоу. Побеседовав с ним, они наконец заняли позиции. Барлоу сел в кухне, тщательно загородив свечу и повесив на окно, поверх задернутых штор, скатерть; Рейчел и Гейл встали возле черного хода таким образом, чтобы дверь, открывшись, спрятала их от вошедшего; мисс Сильвер расположилась с другой стороны двери, на полпути между колодцем и кладовой, оставив дверь кладовой открытой на случай отступления. На полу рядом с ней лежало бревно.
   Рейчел скользнула взглядом по бревну, едва различимому в тусклом свете свечи, но постепенно его контуры проступили на поверхности ее сознания, как проступает на воде преломленное отражение предмета. Мисс Сильвер подтолкнула тяжелое бревно к колодцу и оставила его на самом краю. «Как странно», – вяло подумала Рейчел, все еще находясь в плену тупого оцепенения.
   В буфетной воцарилась тишина, холод и мрак. Непроглядная тьма казалась почти осязаемой. От колодца веяло гнилостной сыростью. Мысли Рейчел медленно, вопреки ее воле, вернулись к древнему сооружению. Колодец был более чем вдвое старше дома, построенного над ним триста шестьдесят лет назад. Старинный колодец – очень глубокий, очень опасный… Возможно, люди уже не впервые используют его для совершения тайного злодейства. Неудивительно, что Кэролайн всегда его боялась.
   Кэролайн… Сердце Рейчел тревожно сжалось, по телу пробежала судорога.
   Гейл обнял ее за плечи, повернул к себе и начал целовать. Горе и радость странным образом перемешались. «Я сейчас не выдержу и умру!» – подумала Рейчел, напуганная столь необычным сочетанием чувств, но осталась жива, просто перестала думать. Время тоже остановилось.
   И вновь пошло, когда телефон зазвонил в гостиной. Звук, заглушаемый двумя закрытыми дверьми, казался призрачным, словно долетал из сновидения.
   – Подойдите, мисс Трехерн, – тут же сказала мисс Сильвер, – только, ради бога, не забудьте про колодец!
   «Вряд ли я вообще когда-нибудь смогу про него забыть», – подумала Рейчел, покидая теплые и надежные объятия Гейла. Держась вдоль правой стены, она прошла мимо стола к кухонной двери, по пути задев бедром и рукой крышку колодца. Дерево было мягким, гладким, даже немного осклизлым. Рейчел опять передернуло.
   Барлоу сидел в кухне, напряженно выпрямив спину. На столе перед ним стояла свеча, загороженная сложным сооружением из книг и кастрюльных крышек. Рейчел показала жестом, чтобы он оставался на месте, и прошла через кухню в гостиную, оставив дверь приоткрытой.
   Телефон висел на стене, на полпути к окну. Очередной звонок показался оглушительно громким. Сердце Рейчел отчаянно колотилось. Трясущейся рукой она сняла трубку, но ее пальцы тут же застыли, когда она услышала настойчивый голос Ричарда:
   – Алло… алло… алло! Кто это? Вы меня слышите?
   Ричард… но… Впрочем, сейчас не время раздумывать.
   Она прижала левую руку к горлу и с трудом выдавила:
   – Ричард…
   – Кто это? – быстро спросил он. – Рейчел? Ради бога, говорите!
   Усилием воли Рейчел Трехерн взяла себя в руки.
   – Да, это Рейчел.
   – Где Кэролайн?
   – Ричард… я не знаю…
   – Где она? В квартире Космо ее нет. Ее машины нет в гараже. Я вспомнил про коттедж и поехал туда, но чертов туман меня задержал. Я решил позвонить и сказать ей, что еду… если она там.
   – Ее здесь нет, Ричард, – ровным тоном произнесла Рейчел. – Мисс Сильвер думает, она еще в пути и будет здесь позже.
   – Через четыре часа? – сердито воскликнул Ричард. – Она уехала из Уинклифф-Эдж почти четыре часа назад!
   – Мисс Сильвер говорит…
   Он грубо перебил:
   – Что ты делаешь в коттедже? И что там делает мисс Сильвер?
   Самообладание покинуло Рейчел.
   – Она искала Кэролайн и поэтому приехала сюда… – объяснила она дрожащим голосом. – А я приехала раньше… с Гейлом. Но Кэролайн здесь нет. Мисс Сильвер полагает… в общем, мы ждем, что она вот-вот появится.
   В трубке раздался то ли смех, то ли стон.
   – Тогда я подожду вместе с вами. Буду пробиваться сквозь туман.
   – А ты где?
   – В Линфорде.
   Рейчел услышала щелчок, на том конце провода отключились.
   Надо было сказать, чтобы он не ездил в Уэлл-Корнер! Как же она не подумала об этом? Теперь слишком поздно…
   Она повесила трубку, вернулась через кухню и открыла дальнюю дверь. В этот момент до ее ушей долетел скрежет ключа, проворачиваемого в громоздком замке. Рейчел мгновенно подобралась, ощутив острое щекочущее волнение – страх пополам с облегчением: наконец-то они дождались! Она затворила за собой дверь и остановилась на пороге, внимательно прислушиваясь.
   Замок открылся, дверная ручка повернулась, и дверь распахнулась внутрь, закрыв Гейла, который подошел к краю створки и приготовился. Дверной проем разорвал темноту буфетной, и в нем возникла чья-то тень. Мокрая ступенька тускло поблескивала. Тень не двигалась. Потом из тумана бодро крикнули:
   – Будь умницей, зажги свет! Спички и свеча на буфете у стены напротив.
   Темная фигура на пороге зашевелилась.
   – Здесь очень темно, – тихо проговорила она голосом Кэролайн.
   «Слава богу!» – мысленно воскликнули три человека при звуке этого тихого голоса.
   – Боишься темноты? – добродушно усмехнулся мужской голос. – Бедняжка, ты просто устала! Поскорей зажги свечу, и тебе станет легче. Я и рад бы помочь, да не могу, у меня руки заняты. Ну же, давай быстрей, моя девочка! А потом мы с тобой выпьем по чашечке чаю. Ты хочешь чаю?
   – Хочу! – сказала Кэролайн и шагнула вперед. Гейл тут же схватил ее за талию. Девушка вскрикнула, а мисс Мод Сильвер столкнула тяжелое бревно в колодец… Казалось, прошла целая вечность, прежде чем раздался всплеск.
   Девушка больше не кричала. Гейл Брэндон зажал ей рот, но это было лишним: она целые сутки ходила на грани срыва и теперь не выдержала, соскользнула в спасительное забытье.
   Ее уже не волновало, что происходит вокруг. Она сохранила остатки сознания, но на время выключилась из жизни.
   Мисс Сильвер бесшумно отступила к кладовой, нашарила дверную ручку и встала, готовая броситься либо вперед, либо назад.
   Рейчел застыла на месте, не чувствуя собственного тела, вся охваченная пламенной жаждой правосудия.
   Ее взгляд не отрывался от дверного проема. Там появилась вторая тень и встала на той же ступеньке, где минуту назад стояла Кэролайн. Как недавно это было… и как давно…
   Космо Фрит стоял между туманом и колодцем, тяжело дыша и глядя в темноту. В его ушах еще звучали крик и всплеск воды. Перед глазами – полный мрак. Но ему ничто не грозит. Надо лишь обойти колодец, зажечь свечу, заранее оставленную на буфете, вернуть на место деревянную крышку, и все – можно уходить! Никто никогда не узнает о том, что он здесь был. При ясной погоде машину Кэролайн могли бы заметить. Конечно, это маловероятно, но он предусмотрел все варианты. В этом случае он оставил бы колодец открытым, дверь незапертой, а машину бросил бы во дворе. Однако сейчас у него созрел план получше: закрыть колодец, запереть дверь, отогнать машину как можно дальше от Пивит-Корнер, а затем позаботиться об алиби. Весь Лондон к его услугам. Телефонные звонки друзьям, обед в ресторане, театр. Огни, музыка, люди…
   Ему надо лишь влиться в эту жизнь, и все будет в порядке. Кэролайн представляла собой угрозу, и он ее уничтожил. «Глупая девчонка! Как легко я от тебя избавился!» Космо запрокинул голову и радостно захохотал.
   – Глупая девчонка! – сказал он вслух и опять засмеялся. – Отправляйся ко всем чертям!
   Слова канули в темноту. В лицо ему пахнуло сыростью колодца. Скорее покончить с этим и убраться подальше!
   Он шагнул за порог, на ощупь пошел вдоль левой стены к буфету и вдруг услышал, как тикают часы. Наверное, он завел их вчера ночью. Вот идиот! Ну почему он все время хватает и крутит часы? Надо остановить их перед уходом.
   Свеча и спички были на месте. Мисс Сильвер предусмотрительно вернула их на буфет. Он чиркнул спичкой, нагнулся над свечой и стал наблюдать, как она разгорается. Потом поднял голову и увидел Рейчел, стоявшую напротив двери в кухню – без шляпки, в темном распахнутом пальто и темном платье. Одежда сливалась с почерневшим от времени деревом, на фоне которого были слабо видны ее волосы и отчетливо – лицо, бледное и мокрое. Ее глаза отразили свет свечи, превратив его в бушующее пламя.
   – Что ты сделал с Кэролайн? – спросила она шепотом.
   Космо молча смотрел на нее, все еще держа спичку, которой зажег свечу. Тлеющий огонек проворно пополз по дереву и обжег пальцы. Космо выронил спичку.

Глава 38

   Кэролайн зашевелилась в темноте за дверью. Гейл Брэндон усадил ее туда, и она обмякла на полу, съежившись и отрешившись от всего вокруг. Но слабый свет свечи заставил ее открыть глаза. Она посмотрела мимо Гейла, стоявшего между ней и комнатой, на Рейчел, чей голос привел ее в чувство.
   «Если Рейчел здесь, значит, бояться нечего» – это была первая мысль, которая пришла девушке в голову. Знакомый голос успокаивал, привычно суля безопасность. Ее веки начали смеживаться, но вторая мысль заставила Кэролайн вновь открыть глаза. «Если Рейчел здесь, значит, все плохо». Мужчина, маячивший перед ней, пошел вперед, отступив от двери. Кэролайн встала на колени и кое-как поднялась на ноги. Она сбежала от Рейчел, и вот теперь Рейчел здесь. «Надо опять бежать, иначе меня вынудят говорить». Угасающее сознание кричало: «Ты должна молчать!»
   Ухватившись за косяк, Кэролайн обогнула дверь и кое-как добралась до ступеньки. Теперь дойти до машины, сесть в нее и уехать в туман. Пусть ничего не видно, пусть она едва жива, но она должна это сделать, ради Ричарда… Ричард! Это имя было подобно удару плети. Девушка немного взбодрилась от боли и услышала, как у нее за спиной Рейчел натянуто прошептала:
   – Что ты наделал, Космо? Ты же знал, что колодец открыт. Ты нарочно велел Кэролайн войти. Ты слышал ее крик. А я слышала, как ты потом смеялся.
   – Тем хуже для тебя, – сказал Космо Фрит.
   – Тем хуже для нас обоих, – сказала Рейчел.
   В этот момент Кэролайн повернулась и встала лицом к комнате.
   Тут она увидела то, чего не заметила раньше, – открытый колодец. А за ним – Космо, стоящего возле буфета, и Рейчел, прислонившуюся к двери кухни.
   Гейл Брэндон находился у стола, рядом с крышкой от колодца, и смотрел на Космо и Рейчел, но они, казалось, были поглощены разговором.
   Кэролайн округлила глаза. В голове ее вновь прозвучали слова Рейчел: «Ты же знал, что колодец открыт. Ты нарочно велел ей войти. Ты слышал ее крик. Ты смеялся». Она уставилась на Космо, будто видела его впервые в жизни. От привычной добродушной веселости не осталось и следа. Даже измученная и опустошенная, Кэролайн ощущала исходившую от него опасность. Космо был похож на злую собаку, готовую разорвать на куски каждого, кто осмелится к ней подойти. Он смотрел на Рейчел, и его лицо было перекошено от ненависти.
   Кэролайн хотела крикнуть, открыла рот, но не издала ни звука. До ступеньки всего ярд. Она попыталась преодолеть это расстояние и не смогла – ноги не слушались. Рейчел и Космо продолжали разговаривать. Девушка прослушала слова Рейчел, зато уловила реплику Космо:
   – Я всю жизнь тебя ненавидел.
   Гейл Брэндон решительно шагнул вперед, посчитав, что дело зашло слишком далеко. Он встал между Рейчел и Космо Фритом и заявил:
   – Довольно! Ты послал Кэролайн на верную смерть, и тебе придется за это ответить!
   Его громкий голос и внезапное появление напугали Космо. Он заметно напрягся, расправил плечи и, смерив Гейла звериным взглядом, отступил назад. Расклад сил был явно не в его пользу, а лезть на рожон он пока не хотел. Во дворе осталась машина. Он еще может вырваться отсюда и уехать во Францию. В конце концов, у них нет никаких улик. Они не докажут, что это он открыл колодец. Рейчел не станет обращаться в полицию. Хотя нет, без полиции здесь не обойтись, ведь Кэролайн погибла… Да, Кэролайн мертва. Но ее смерть спишут на несчастный случай. Никто не сумеет доказать, что это было преднамеренное убийство.
   Все эти мысли промелькнули в голове у Космо за считаные секунды. Он увидел опасность и тут же принял решение, а вслух заявил:
   – Да кто ты вообще такой? Мне не о чем с тобой говорить и отвечать перед тобой тоже не за что. Это был просто несчастный случай.
   Повернувшись спиной к Гейлу Брэндону и вскинув голову, он опять двинулся в обход колодца, по правой стороне, мимо кладовой и раковины. Мисс Сильвер молча следила за его действиями. Вот он подошел к открытой двери и оказался лицом к лицу с Кэролайн. Она стояла в ярде от него, на дорожке из каменного плитняка, ведущей к ступеньке. В тусклом свете свечи он видел ее лицо, смутно белевшее в тумане, и глаза – открытые и пустые, как у утопленницы. Она не шевелилась. На мгновение все вокруг застыло в такой же пугающей неподвижности. Вдруг девушка протянула дрожащую руку, и Космо Фрит не выдержал. В ужасе закричав что-то нечленораздельное, он попятился от этой тонкой слабой руки… дальше… дальше.
   Гейл Брэндон бросился к нему, но не успел. От двери до колодца было всего три шага, и эти три шага Космо Фрит преодолел стремительно, а потом покачнулся и, беспомощно хватаясь руками за пустоту, полетел вниз.
   В памяти Рейчел всплыл забытый конец пословицы: «Не рой другому яму, сам в нее попадешь».

Глава 39

   Следствие закончилось, установив, что смерть произошла в результате несчастного случая. Суд присяжных оставил рекомендацию: навсегда заколотить колодец досками или оградить его парапетом. Рейчел пришлось пережить моменты жуткого напряжения, но, слава богу, все уже позади.
   – Мисс Трехерн, расскажите, пожалуйста, что случилось.
   По счастью, седой коронер вот уже почти двадцать лет был ее другом.
   – Мы с мистером Брэндоном обнаружили открытый колодец. Я чуть не упала в него в темноте. Мы предупредили мисс Сильвер. Потом зазвонил телефон. Мистер Брэндон и мисс Сильвер остались в буфетной, а я подошла к аппарату. Как только я вернулась, отворилась дверь и вошла мисс Понсонби. Мистер Брэндон оттащил ее в сторону, подальше от колодца. Следом за ней вошел мистер Фрит. Он обогнул колодец и зажег свечу.
   – В комнате было темно?
   – Да.
   – Позвольте узнать почему?
   – Свеча была в кухне. Я заговорила с мистером Фритом. Сказала, что оставлять колодец открытым очень опасно.
   – Вы с ним поссорились?
   – Да нет… я бы не назвала это ссорой. Я была страшно напугана.
   – Может быть, мистер Фрит поссорился с мистером Брэндоном?
   – Нет. Мистер Брэндон упрекнул мистера Фрита за то, что тот не закрыл колодец. Мистер Фрит развернулся и пошел в обход колодца к двери. На пороге стояла мисс Понсонби. Наверное, он не ожидал ее там увидеть и от страха попятился, забыв про колодец. Мистер Брэндон не успел его удержать. Мистер Фрит потерял равновесие и упал.
   – Мистер Брэндон к нему не прикасался?
   – Нет.
   – К нему вообще никто не прикасался?
   – Нет, никто.
   Показания Гейла Брэндона в целом были такими же.
   – Что вы делали после того, как мистер Фрит упал? – спросил у него коронер.
   – Мисс Сильвер позвонила в полицию. Мы с шофером побежали за веревкой и попытались его вытащить. Но похоже, он сразу утонул. Мы сделали все возможное.
   – Я в этом не сомневаюсь, мистер Брэндон. И последний вопрос: в колодце плавало бревно. Вы можете объяснить, как оно туда попало?
   – Да, могу. Оно лежало на самом краю колодца, и мы его нечаянно столкнули.
   Мисс Сильвер отвечала на вопросы следователя очень точно и спокойно.
   – Где вы находились, когда мистер Фрит упал в колодец?
   – Я стояла в кладовой, сэр.
   – Что вы там делали?
   – Я отступила туда, когда мистер Фрит вошел в буфетную, чтобы он мог свободно обойти колодец.
   – И никто не прикасался к мистеру Фриту с той минуты, как он вошел?
   – Нет, сэр, никто.
   – Он испугался, увидев мисс Понсонби, и попятился?
   – Да, сэр.
   Все свидетели дали правдивые показания, однако никто не сказал главного, и случайная смерть Космо Фрита лишилась своей зловещей подоплеки. Если у коронера и были какие-то сомнения, то он оставил их при себе – во всяком случае, на время следствия. Присяжные вынесли свой вердикт и разошлись.
   Разумеется, были сплетни. Люди болтали, что в этой истории не все чисто.
   – Зачем он в такой туман повез девушку в свой коттедж? Держу пари, он задумывал что-то недоброе.
   – На суде она дрожала как осиновый лист – так боялась вопросов.
   – Коронер отнесся к ней снисходительно.
   – Странно, что все они вдруг один за другим заявились в этот заброшенный коттедж.
   – Лично я ничего не имею против мистера Фрита, но говорят…
   Говорили действительно много.
   Однако следствие закончилось, присяжные вынесли свой вердикт. Шумиха тоже скоро уляжется. Значит, жизнь продолжается?
   Но стоит ли так жить? Рейчел хотела это выяснить, потому устроила семейное следствие, на котором необходимо было рассмотреть не одни лишь голые факты.
   Когда Ричард Трехерн приехал в Пивит-Корнер, он застал Рейчел сидящей на крыльце. Она держала в объятиях Кэролайн, которая была без сознания. Потом началась жуткая суматоха: мужчины побежали за веревкой, веревка оказалась слишком короткой, прибыли полицейские и занялись колодцем. Ричард отвез Рейчел и Кэролайн в Уинклифф-Эдж. В следующий раз он увидел свою возлюбленную уже в переполненном зале суда, и его сердце чуть не разорвалось от жалости.
   Теперь она сидела на диване в гостиной Рейчел, где должно было состояться второе, домашнее дознание. Ричард остановился в дверях и, отыскав взглядом Кэролайн, сразу перестал замечать остальных. Мерзавец Космо, что он с ней сделал! Она казалась едва живой. Но когда она на него посмотрела, он увидел ее ясные глаза, такие же ясные, как морское небо после дождя, только не голубые, а карие. Он подошел, поцеловал ей руку и сел рядом.
   Кроме них, здесь были Рейчел, Гейл Брэндон, мисс Сильвер в странном сером платье, отделанном черной лентой, и Луиза Барнет (служанка застыла в стороне ото всех, в черном воскресном платье и с похоронным выражением на лице). Рейчел тоже была в черном, но на груди у нее сверкала дубовая веточка, подарок Гейла. Они вместе выбрали брошь. Он тогда сказал, что хочет подарить эту вещицу женщине, которую любит всю ее жизнь. Листочки и желудевые шляпки, обсыпанные бриллиантами, холодно искрились, жемчужины тоже блестели, но мягко и переливчато.
   Все молчали. Наконец Рейчел заговорила:
   – Мы должны все обсудить, чтобы больше никогда не возвращаться к этой теме. Я пригласила сюда Луизу – она и мисс Сильвер знают, почему я это сделала. Сейчас мисс Сильвер нам кое-что расскажет, а потом мы выслушаем Кэролайн.
   Нойзи, растянувшийся перед камином, приоткрыл один глаз, повернулся на бок и принялся по-кошачьи вылизываться. Только для кошек умывание – священный обряд, который они совершают сидя, полностью сосредоточившись на процессе. Нойзи же пару раз лениво лизнул лапу, погладил сонную морду и вновь отбыл в царство Морфея, где шла увлекательная охота на барсуков.
   – С чего мне начать, мисс Трехерн? – в полной тишине спросила мисс Сильвер.
   – Решайте сами.
   Пожилая дама немного передвинула свое кресло, чтобы лучше видеть присутствующих. О господи, как же они бледны! Все, кроме мистера Брэндона. Вот кого невозможно даже представить бледным. Очень сильная личность. Он будет надежной опорой для бедняжки мисс Трехерн. Богатство – это ужасная ответственность и причина многих преступлений, но если оно у вас есть, вы должны извлечь из него наибольшую пользу.
   Мисс Сильвер, слегка откашлявшись, начала:
   – Я приехала сюда по просьбе мисс Трехерн. Она перечислила мне всех своих родственников и вкратце рассказала о каждом из вас. Однако люди обычно предвзято оценивают членов своей семьи. Как правило, на их мнение влияют такие вещи, как близкая связь, привычка и личные пристрастия. Я сразу поняла, что в данном случае наличествуют все три фактора. Мисс Трехерн считала мистера Ричарда Трехерна и мисс Кэролайн Понсонби совершенно непогрешимыми. Однако о мистере Морисе и мисс Черри Уодлоу, напротив, могла подумать все, что угодно. Между этими двумя крайностями находились мистер Уодлоу и мисс Компертон, раздражавшие ее, но не вызывавшие подозрений, миссис Уодлоу, к чудачествам которой она давно привыкла, и мистер Фрит, к кому она питала нежные родственные чувства.
   – А нельзя обойтись без этого? – буркнул Ричард, нахмурившись.
   На его вопрос ответила Рейчел:
   – Нет, нельзя. Пожалуйста, продолжайте, мисс Сильвер.
   Женщина-детектив стала говорить дальше:
   – В тот день, когда я приехала, с мисс Трехерн случилось крайне серьезное происшествие. Передо мной тут же встала дилемма. Обстоятельства требовали вмешательства полиции, но мисс Трехерн категорически отказалась обращаться за помощью к полицейским. Мало того, она заявила, что, если я их вызову, она будет все отрицать. Поэтому мне пришлось полагаться исключительно на свои силы. Признаюсь, на моих плечах впервые лежала такая большая ответственность. Сомнений не было: на мисс Трехерн покушался кто-то из ее родственников. Этот хладнокровный и дерзкий преступник слишком много поставил на кон. Как оказалось, Луиза Барнет тоже догадывалась, что в доме затаился злодей, и сильно опасалась за жизнь своей госпожи. Рискуя работой и репутацией, она совершила ряд глупых поступков, пытаясь вселить страх в мисс Трехерн.
   Луиза шмыгнула носом. Она сидела, поджав губы и сцепив на коленях руки. Услышав свое имя, она стрельнула в Рейчел заплаканными глазами и опять опустила голову.
   Мисс Сильвер тихо кашлянула.
   – Эти поступки были не только глупыми, но и пугающими. Однако я уверена: Луиза действовала из лучших побуждений. Она беспокоилась за мисс Трехерн и хотела ее насторожить. Мисс Трехерн и впрямь испугалась, потому и обратилась ко мне. Я быстро разоблачила Луизу. Но случай на скале был совсем иного рода. Я немедленно исключила Луизу из числа подозреваемых. Ее искренняя преданность не вызывала никаких сомнений. Я видела, что она готова отдать жизнь за свою госпожу.
   На этот раз Луиза не подняла головы, только плотней сжала губы и крепче стиснула руки на коленях.
   Мисс Сильвер отвернулась.
   – Я принялась изучать родственников мисс Трехерн. Все, кроме мистера Фрита, казались взвинченными и встревоженными. Я с самого начала обратила на мистера Фрита особое внимание. В тот вечер, после падения со скалы, мисс Трехерн не вышла в общую гостиную, а для всех остальных я была незнакомкой, какой-то ничтожной гувернанткой на пенсии, которую из жалости приютила мисс Трехерн. И все, кроме мистера Фрита, обращались со мной соответствующим образом: вежливо, но без излишнего внимания, – одним словом, были самими собой. Миссис Уодлоу без умолку болтала, так как любит болтать. Мистер Уодлоу, по своему обыкновению, ерзал и суетился. Мисс Компертон излагала подробности проекта расчистки трущоб в расчете на денежное пожертвование. Мистер Ричард и мисс Кэролайн молчали, поглощенные собственными мыслями. Один мистер Фрит лез из кожи вон, стараясь мне понравиться. Это меня насторожило. Он был явно не из тех мужчин, которые любят проводить вечера, развлекая пожилых гувернанток. В разговоре со мной он всячески упирал на свой талант, свое положение в обществе и свою преданность мисс Трехерн. «Почему он так стремится произвести на меня впечатление?» – задалась я вопросом и поняла: мистер Фрит знает, кто я такая и с какой целью приехала в Уинклифф-Эдж.
   Расследуя падение мисс Трехерн со скалы, я первым делом решила выяснить, где находились все домочадцы в период с пяти часов до пятнадцати минут седьмого. Прислугу я исключила, однако история Глэдис меня сильно заинтересовала. В половине шестого мистер Фрит вызвал ее звонком и попросил опустить письмо в почтовый ящик – отдать его тому, кто первый выйдет из дома. Глэдис воспользовалась этим обстоятельством и сама сбегала к почтовому ящику. Это показалось мне странным. Почему мистер Фрит позвал горничную? Письма для отправки кладут на комод в холле. К тому же совсем недавно в Ледлингтон уехал шофер, чтобы встретить меня на вокзале. Если мистер Фрит хотел срочно отправить это письмо, у него была возможность дописать его чуть раньше и отдать Барлоу. Однако он не сделал этого – значит, письмо, вероятно, не такое уж и важное. Зачем же он вдруг вызвал Глэдис? Да и почтовый ящик совсем рядом, в конце подъездной аллеи. Почему мистер Фрит сам не отнес письмо? Скорее всего, он заранее позаботился о своей безопасности: горничная запомнила, что он, во-первых, в половине шестого находился дома и, во-вторых, не собирался никуда выходить. Однако он располагал достаточным временем, чтобы после ухода Глэдис незаметно выскользнуть из своей комнаты и добраться до коттеджа миссис Каппер раньше, чем оттуда выйдет мисс Трехерн. Больше ни у кого алиби не было, а мистер Фрит, похоже, попытался обзавестись оным, и это возбудило мои подозрения.
   Гейл Брэндон, стоявший сбоку от камина, весело хохотнул, услышав последние слова мисс Сильвер.
   – Вы всегда подозреваете человека, у которого есть алиби?
   Мисс Сильвер покачала головой:
   – Не всегда. Но если человек слишком усердно пытается обеспечить себе алиби, согласитесь, это выглядит подозрительно.
   – Ну конечно. У меня-то не было алиби. В момент нападения я оказался на скале, и именно поэтому вы не стали меня подозревать. Но простите, что перебил.
   Мисс Сильвер приняла извинение легким наклоном головы.
   – Итак, продолжим. На следующее утро за завтраком, понаблюдав за мистером Фритом, я укрепилась в своих подозрениях. Было ясно: батарейку в фонарике мисс Трехерн заранее подменили. Мистер Ричард вставил в него новую батарейку, так как ей предстояло идти в темноте по скальной тропе, однако, когда она вышла из коттеджа миссис Каппер, фонарик едва светил. Она выключила его и снова включила, только подойдя к самому опасному участку дороги. Свет был очень слабым, и она не смогла бы узнать человека, который ее преследовал. И как же себя повел мистер Фрит, когда мисс Трехерн рассказала об этом за завтраком? Он с пеной у рта начал доказывать, что произошла ошибка и что фонарик светит хорошо. Между тем ошибку допустил он сам, поскольку я вновь обратила на него внимание. Когда он продемонстрировал исправность фонарика, я поняла: он заменил новую батарейку на старую, а потом опять вставил новую. Это был серьезный промах с его стороны. Пытаясь замести следы, преступники часто выдают себя с головой. Оставь он фонарик в покое, все выглядело бы как случайность: либо батарейка оказалась бракованной, либо мистер Ричард по ошибке вставил в фонарик плохую батарейку.
   Ричард Трехерн мрачно взглянул на сыщицу.
   – А может, я сделал это нарочно? – вдруг спросил он. – Вы об этом не думали?
   Мисс Сильвер улыбнулась одними губами.
   – Разумеется, думала, мистер Ричард. Но вы не стали бы менять батарейку.
   – Вы так считаете?
   Пожилая дама кивнула:
   – Да, мистер Ричард. Вообще вся эта возня с батарейкой не вяжется с вашим характером. Простите, но вы человек очень импульсивный и открыто выражаете свои чувства. Вы не будете заранее продумывать преступление, а потом заметать следы. Насколько я могу судить, история с батарейкой совершенно не в вашем духе.
   Ричард густо покраснел.
   – Вы никогда не ошибаетесь, да?
   Мисс Сильвер скромно покашляла.
   – Бывает, но редко, мистер Ричард. Итак, я пришла к выводу, что мистер Фрит покушался на жизнь своей кузины. Он испытывал денежные затруднения, а в случае ее смерти получил бы крупную сумму. Мисс Трехерн призналась, что держала черновик своего завещания в ящике письменного стола, а ключ оставляла на виду. Мистер Фрит наверняка этим воспользовался и заглянул в бумагу. Я не сомневалась: преступник – мистер Фрит, – но в подкрепление этой уверенности у меня не было ни единого доказательства. Мисс Трехерн отказывалась звонить в полицию, а мистер Фрит чувствовал себя настолько неуязвимым, что даже уговаривал ее это сделать. Между тем мисс Кэролайн вела себя крайне подозрительно, и займись этим делом полицейские, они бы в первую очередь обратили внимание на нее.

Глава 40

   – А теперь, Кэролайн, – попросила Рейчел, – объясни нам, пожалуйста, почему ты вела себя так подозрительно.
   Щеки девушки вспыхнули. Она вскочила, бросила быстрый взгляд на Луизу, потом умоляюще посмотрела на Рейчел.
   – Луиза считала виновной тебя, – сказала Рейчел. – Если ты не расскажешь, как было дело, она никогда не избавится от своих подозрений. Мне очень не хочется жить в такой атмосфере. Прошу тебя, говори, ради меня.
   Кэролайн опустила голову, потом очень тихо произнесла, обращаясь к Ричарду:
   – Пожалуйста, отойди подальше. И не смотри на меня. Я не могу говорить, когда ты на меня смотришь.
   Ричард приложил ее руку к своим губам, потом рывком встал с дивана и отошел к окну. Слепо глядя за стекло, он внимательно вслушивался в тихие слова Кэролайн.
   Она опять села на диван, оперлась о подлокотник и опустила лоб на руку.
   – Я не знала, что делать. Я не любила Космо, но он всегда был рядом, как родной дядя. Вряд ли я вообще задумывалась над своими чувствами к нему, но мне и в голову не приходило, что он говорит неправду. Как можно не поверить человеку, которого знаешь всю жизнь?
   – И что же он вам сказал, мисс Кэролайн? – очень ласково спросила мисс Сильвер.
   – Это касается Ричарда… – Она замолчала, судорожно вздохнула и, запинаясь, продолжила: – По словам Космо, в колледже Ричард ввязался в одну некрасивую историю. Якобы на самом деле Ричард был ни при чем, он взял на себя вину друга. Космо знал, я ему не поверю, если он попытается очернить Ричарда. Он убедил меня в том, что в случае разоблачения Ричарду грозят большие неприятности. Речь шла о поддельном банковском чеке. «Если этот эпизод выплывет наружу, – сказал Космо, – Ричарда посадят в тюрьму».
   Ричард резко обернулся и подошел к девушке.
   – Ты сошла с ума, моя милая? Что ты такое несешь?
   Кэролайн подняла заплаканные глаза и сдавленно произнесла:
   – Отойди… я же просила тебя не смотреть на меня.
   – Нет, не отойду! – уперся юноша.
   Гнев в его душе смешался с невероятным облегчением. Ему хотелось подхватить Кэролайн на руки, хорошенько встряхнуть, а потом впиться поцелуем в ее губы… и целовать до тех пор, пока она не взмолится о пощаде. Усмирив этот дикарский порыв, он сел рядом с девушкой на диван и крепко обнял ее за талию.
   – Значит, я преступник, который подделывает чеки? И вдобавок полный кретин? Продолжай, милая!
   – Прошу тебя, отойди.
   Он не удержался и все-таки слегка встряхнул Кэролайн.
   – Нет, и не проси! Рассказывай дальше свою идиотскую историю. Итак, Космо наплел тебе, что в приступе благородства я подделал чек, пытаясь спасти друга, и ты поверила этому бреду?
   На щеках Кэролайн проступил яркий румянец. Она часто заморгала, борясь со слезами, и произнесла с тихим негодованием:
   – Вовсе нет! Конечно, сейчас это кажется бредом, но если бы ты его слышал…
   – То наверняка поверил бы, что на моей совести есть фальшивый банковский чек. Ну хорошо, он убедил тебя в том, что я из любви к ближнему подделываю документы. А дальше?
   Кэролайн опять побледнела и посмотрела на мисс Сильвер.
   – Я не так умна, как он, и не могу в точности передать его слова. Но я ему поверила. Он рассказал об одном человеке, который знал про ту давнюю историю, и его надо было заставить замолчать, иначе он погубил бы Ричарда. Я дала Космо пятьдесят фунтов. «Надеюсь, этого хватит», – сказал он. Но потом заявил, что нужно больше. Я дала еще десять. Этого тоже оказалось мало.
   Гейл Брэндон что-то буркнул, глядя в огонь.
   – Ох, моя бедная Кэролайн! – воскликнула Рейчел.
   Ричард крепче обнял девушку и сердито спросил:
   – Почему же ты не пришла ко мне, черт возьми?
   Кэролайн посмотрела на него с укором.
   – Я боялась навсегда испортить наши отношения. Космо был прав. Если бы ты узнал, что я в курсе той истории, тебе бы это не понравилось.
   – Да, пожалуй. Кому хочется прослыть преступником? Продолжай.
   Кэролайн опять взглянула на мисс Сильвер.
   – Он говорил очень убедительно, а я, глупая, ему верила. Он сказал, что я должна выкупить чек у этого человека, пока он не пошел к Ричарду. Я испугалась. Подумала, какой это будет удар для Ричарда… поймите же меня! Это случилось много лет назад, и я готова была пожертвовать всем, лишь бы спасти Ричарда. Свои деньги я трогать не могла, так как они в доверительной собственности. Я отдала двести фунтов, которые мне оставила тетя Мэри, и отказалась от квартиры. Но этого было мало, и тогда я заложила мамино кольцо.
   – Кэролайн! – судорожно выдохнул Ричард.
   Она быстро обернулась к нему.
   – Мне было не жалко, милый… правда. Но Черри узнала об этом и повела себя гадко. А потом… потом наступил тот жуткий вечер четверга.
   – Мы слушаем вас, мисс Кэролайн. Расскажите, пожалуйста, что случилось в четверг вечером.
   Девушка была очень бледна.
   – После чая мы с Ричардом пошли гулять по скальной тропе. Он сделал мне предложение, а я ему отказала. Я не могла выйти за него замуж, пока не закончилась эта ужасная история. Я боялась, что не удержу от него свой секрет, когда мы поженимся, и поэтому сказала «нет». Ричард пошел дальше по тропе, а я вернулась обратно. Возле самого дома я встретила Космо. Я плакала, он начал меня утешать и был очень ласков. Он говорил, что есть только один способ покончить со всем этим: предложить шантажисту действительно крупную сумму. Он посоветовал мне обратиться к Рейчел – она обязательно поможет, если я скажу, что у меня неприятности. Я заплакала еще сильней, так как не хотела злоупотреблять любовью Рейчел и просить у нее деньги. Я вбежала во двор через садовую калитку. Но там во дворе кто-то был, тогда я вернулась на тропу, побежала к дороге и вошла через главный вход. Я не видела Космо и решила, что он направился к скальной тропе. А потом он пришел ко мне и велел никому не говорить о нашей встрече, иначе он расскажет, что видел Ричарда рядом с тем местом, где упала Рейчел. Вот почему я потеряла сознание, когда Рейчел сообщила нам о покушении. Я знала, Ричард и Космо оба были там, на скале.
   – Вообще-то я спустился к дороге и вошел в дом тем же путем, что и ты, – вставил Ричард.
   – Космо сказал, что он немного прогулялся по скальной тропе и вернулся. А Ричард якобы его обогнал – он шел очень быстро, направляясь в сторону дома няни Каппер. Космо пригрозил сообщить об этом, если я заикнусь о нашей с ним встрече. Рейчел подумала бы на Ричарда. А когда Ричард умолчал о своей прогулке по скальной тропе, я решила… подумала… словом, я не знала, что и думать.
   Луиза громко шмыгнула носом – это могло означать как сочувствие, так и крайнюю степень недоверия. По каменному лицу и судорожно сцепленным рукам служанки было сложно судить о ее переживаниях.
   Ричард убрал руку с талии Кэролайн.
   – Ты подумала, что я столкнул Рейчел с обрыва!
   – Ричард… нет… нет! Он сказал, что видел тебя. Он сказал, что ты был зол на Рейчел и из-за этого мог натворить глупостей. Я не поверила, но он меня совсем запутал… я плохо соображала! – Она по-детски зарыдала.
   – А почему я был зол на Рейчел? Он сказал тебе это?
   – Да… он сказал, что, возможно, шантажист устал ждать, когда я найду деньги, и пришел к тебе. Ты попросил деньги у Рейчел… а она тебе отказала.
   – И поэтому я сбросил ее со скалы! Кэролайн, как ты могла поверить в такую чушь?
   Казалось, они оба забыли о людях, которые находились в комнате. Девушка начала по-детски оправдываться:
   – Он все говорил и говорил, а я уже не воспринимала смысл его слов. Только чувствовала, как больно они ранят мое сердце.
   – Теперь, – вмешалась мисс Сильвер, деликатно покашляв, – вы видите, как сильно Космо Фрит хотел, чтобы мисс Кэролайн замолчала, и замолчала навсегда. Кроме того, мы знаем, что у мистера Фрита были серьезные финансовые затруднения. Он очень боялся потерять расположение мисс Трехерн, которое было бы для него навсегда утрачено, если бы мисс Кэролайн рассказала правду ей или мистеру Ричарду. Он сильно рисковал и поэтому устроил покушение на жизнь мисс Трехерн, хитро спланированное и смело исполненное. В случае успеха на него не легла бы даже тень подозрения, однако, спасибо мистеру Брэндону, покушение не удалось. Космо по-прежнему отчаянно нуждался в деньгах, его тревожило мое присутствие и возможность признания мисс Кэролайн. И опасения были не напрасны, так как теперь девушка не только рассказала бы о его измышлениях про мистера Ричарда, но и развенчала бы легенду Космо о том, что в период между пятью и четвертью седьмого он находился дома. Ведь она встретила его, когда он шел к скальной тропе. Нечистая совесть побуждала его к действию. В четверг ночью он взял машину и поехал в Пивит-Корнер, чтобы открыть колодец. Барлоу, чья комната расположена над гаражом, спит очень крепко, и все об этом знают. Мистер Морис был в отъезде. Возможно, мистер Ричард слышал машину…
   Ричард покачал головой:
   – Я как и Барлоу – меня даже пушками не разбудишь.
   – И мистер Фрит, естественно, тоже знал об этом. Он посчитал, что риск быть услышанным невелик. Гораздо опаснее ехать в Пивит-Корнер при свете дня. Он оказался прав: его ночной отлучки никто не заметил. По счастью, мисс Трехерн рассказала мне про коттедж и колодец, перед тем как отправиться на поиски племянницы вместе с мистером Брэндоном. Мне пришлось подождать, когда уедет мистер Фрит. Он очень подробно описал мне свой маршрут, тем самым удвоив мои подозрения. Ну посудите сами – в доме суматоха, все волнуются из-за мисс Кэролайн, а Космо сообщает мне, что оставит машину в ледлингтонском гараже и оттуда поедет в Лондон поездом. С чего вдруг такая обстоятельность? Вот тут-то я поняла: мисс Кэролайн грозит серьезная опасность. Но я знала, опасность таится не в Лондоне. Если мистер Фрит так усердно убеждал всех и каждого, что едет в Лондон, значит, он собрался в другое место. «Куда же он мог поехать?» – спросила я себя и вспомнила про уединенный коттедж в Пивит-Корнер с его весьма удобным колодцем. Как мы теперь знаем, мистер Фрит оставил машину в Слефаме и встретился с мисс Кэролайн, которая ждала его в своей машине возле старого дома рядом со стоянкой. Слава богу, я опередила его на пять миль. Туман был одинаковым препятствием для обеих машин, однако благодаря мастерскому вождению Барлоу мы добрались до коттеджа вовремя и успели предотвратить ужасную трагедию. Конечно, я очень удивилась, застав там мисс Трехерн и мистера Брэндона. Вы так и не рассказали мне, как это получилось, мисс Трехерн.
   Рейчел покраснела.
   – Я все время думала про колодец, – тихо проговорила она.
   Мисс Сильвер кивнула:
   – Мы все думали про колодец – мистер Фрит, я и вы. Очень опасное сооружение и к тому же жалкий анахронизм. Водопровод не только гораздо удобней в бытовом плане, но и менее приспособлен для преступных целей. Может быть, кто-то считает подобные пережитки темных времен романтичными, но лично я предпочитаю современные удобства.
   Гейл Брэндон провел рукой по губам, пряча улыбку. Рейчел поспешно обернулась к Луизе:
   – Ну вот, Луи, ты все слышала. А теперь, пожалуйста, извинись перед мисс Кэролайн.
   Луиза подняла глаза и посмотрела на Рейчел – сначала гневно, потом умоляюще. Но Рейчел твердо встретила ее взгляд, молча призывая служанку к подчинению. После недолгого колебания Луиза сдалась. Не расцепляя стиснутых рук, она встала, уставилась поверх головы Кэролайн и произнесла резким механическим голосом:
   – Простите меня, мисс Кэролайн, но ничего этого не случилось бы, если бы вы сразу все рассказали.
   Расправив плечи, Луиза гордо удалилась в спальню Рейчел, где дала волю чувствам: было слышно, как она яростно двигает ящики стола и хлопает дверцами шкафов.
   Кэролайн робко заглянула в сердитое лицо Ричарда, разрыдалась и выбежала из комнаты. Ричард, еще больше рассердившись, вскочил и бросился за ней, сильно хлопнув дверью. Разбуженный шумом Нойзи открыл сразу оба глаза, возмущенно зарычал, повернулся мордой к огню и опять заснул.
   – О боже, – пробормотала мисс Сильвер, постучала ладонью себе по груди и животу, как будто порыв ветра от двери мог повредить ее идеальному костюму, после чего вежливо извинилась и вышла из гостиной.
   Гейл Брэндон поплотней затворил дверь спальни. Судя по звукам, долетавшим оттуда, Луиза немного успокоилась. Обернувшись, Гейл протянул руки, и Рейчел с плачем кинулась в его объятия.
   – Я жуткая неудачница, Гейл. Ты не боишься на мне жениться?
   Ее волосы заглушили ответ мистера Брэндона, но она поняла, что он не только не боится, но и очень хочет на ней жениться. Немного помолчав, он развил эту тему:
   – Ты самая лучшая женщина на свете, милая, и если у тебя что-то не получилось, значит, не получится ни у кого. В этом-то и вся беда. Ты слишком обременена деньгами, волей отца и своими родственниками. Не знаю, какими они были раньше, но в этом спектакле проявились их самые худшие качества. Нам с тобой необходимо серьезно поговорить. Я тебя не виню: ты была еще неопытным ребенком, когда твой отец возложил на твои плечи тяжкий груз ответственности. Но и его я тоже не обвиняю, так как он был очень болен. Мало того, он умирал и, следовательно, не мог мыслить здраво. Меня всегда удивляло, почему люди придают такое значение воле умирающего. На мой взгляд, именно эту волю надо учитывать меньше всего. Совершенно ясно: человек, отходя в мир иной, не в состоянии давать другим людям разумные наставления. В любом случае, милая, мы должны положить этому конец, и как можно быстрей. Дай своей сестре такую сумму, которую сочтешь нужным. Если хочешь, можешь оформить опеку. То же самое и с остальными. Пусть они получат деньги и наконец встанут на ноги. А если они упадут, не спеши подавать им руку – пусть возьмутся за ум и поднимутся сами. Хватит с ними нянчиться, кормить их с ложечки! Это не принесет никакой пользы ни им, ни тебе. Как бы то ни было, я этого не потерплю.
   Рейчел казалось, что она стоит на ветру и этот ветер сдувает с нее все лишнее, оставляя пьянящее чувство свободы. Шершавый твидовый пиджак Гейла приятно покалывал щеку. Половина жизни уже прошла, но впереди – вторая половина.
   Сильной и нежной рукой Гейл приподнял ее подбородок.
   – Тебе нужна собственная семья, – с улыбкой сказал он.

Патриция Вентворт Опасная тропа