-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| Михаил Буканов
|
| Стоит Оксана на панели, бетонзавод, изделье в деле. Поэзия
-------
Стоит Оксана на панели, бетонзавод, изделье в деле
Поэзия
Михаил Буканов
© Михаил Буканов, 2017
ISBN 978-5-4485-5819-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Ломом подпоясанный
Чисто тоже складуха.
Заяц лом в лесу нашёл,
Прямо к клубу подошёл,
Опоясался ломком,
И сидит себе молчком!
Ничего не говорит.
Матерочком не сорит,
Самокрутку закурил,
И большую сотворил.
Сразу видно, время есть,
Наяву всех зайцев спесь,
Мол, мы первые в лесу,
Я сегодня драл лису!
И любого отдеру,
А потом в свою нору.
Зайцы мы, народ лихой,
Мы не пахари с сохой!
Призадумался народ,
Вроде, в целом, не урод,
Что ж с того, что он косой?
Волк, он тоже вон босой!
И никто не смог понять,
Зайца нынче не унять.
Никуда он не уйдёт,
Так как здесь медведя ждёт!
Шнифер
Осыпался тихо шифер,
В крыше чёрная дыра,
На охоту вышел шнифер,
Сейф расколет до утра!
Мастерство, мол, не пропито.
Медвежатнику не грех,
Сделать дело шито-крыто,
И на дно, запить успех.
Распахнулись сейфа створки,
Вместо денег пустота.
И менты вокруг, как с горки,
Нет счастливого понта!
Тут же голос: Хватит, снято!
И чего-то про дубляж,
Вишь ты, солнце виновато,
Оттого ажиотаж!
Ну, а я иду по роли.
Всю удачу растеряв,
Буду тосковать по воле,
В матерочке кучеряв.
Тут прозрение наступит,
Всё, в натуре, осознав,
Совесть путь к свободе купит,
Средь каналов и канав.
Стану первым в лесосплаве,
Буду пайку получать,
Приговор придёт в маляве,
Надо, мол, порча кончать.
Да пошло оно всё к Богу!
Хватит, можно и домой!
И пошёл артист в дорогу,
Без конвоя и живой!
И взяли вещи соседей своих!
Let my people go!
По пустыням по Синайским
Моисей народ пасёт.
Люди не с настроем майским,
Каждый скарб с собой несёт.
Прихватили на дорогу
У людей хурду-мурду,
А теперь молитвы к Богу,
Просят вникнуть в их беду!
Бросить – не могу, о Боже!
Я ж еврей, пойми меня!
Но, и так идти не гоже,
Эта ноша для коня!
Сорок лет в пути евреи,
Те кто вышел – умерли,
Ну, так дети не мудрее,
Сохранили, донесли!
Вот она, земля Завета,
Полна мёдом с молоком.
А в Египте ждут ответа,
И вопрос стоит торчком!
Всем народом обокрали
Вы, евреи, пол страны,
Как воры потом удрали,
Что б спокойно видеть сны.
Да ещё на нас наслали
Дождь из крови, пёсьих мух!
На приличье смаху клали
То о чём не надо вслух!
И теперь вы там сидите
В медовухе с молоком,
И на нас слова цедите,
Так что грязь летит комком!
Погодите, огребёте,
Не пройдёт две тыщи лет,
Как страну вы проебёте,
Здесь останется скелет!
Расточит вас Ра по свету,
Побежите вы опять!
Мы кладём проклятья мету,
И вернётся время вспять!
Любит троицу природа,
Третий шанс евреям дан!
Но, для этого народа
Наготове чемодан!
Сами ль разбегутся снова,
Или враг прогонит прочь,
Тут порочна вся основа,
Впереди сплошная ночь!
Мёртвый лев или живая собака!
Говорят, зачем Матросов
Грудью лёг на пулемёт?
Жизнь бы шла без перекосов,
И чего его неймёт?
Отлежался, отсиделся,
Поутихло, так вперёд!
Да ещё и огляделся,
Он же, сдуру, на смерть прёт!
Пусть другие мчат в герои,
Мёртвый хуже чем живой!
Так пошло ещё от Трои,
Те кто выжил, с головой!
Жил когда-то старый Шлёмо,
Соломон, что б быть ясней,
Он изрёк, что всем знакомо,
И прижилось средь людей!
Хуже простенькой дворняжки
Павший на сраженьи лев.
Близость собственной рубашки,
Прославлялась до небес.
Русским плен был хуже смерти,
Мёртвым сраму нет в бою,
Против них хоть Ада черти,
Место воина в строю.
За друзей на доты грудью,
За страну и на таран!
Пусть печален лях со жмудью,
И ещё с десяток стран.
Ничего не изменилось,
Дух Матросова живой.
Нам Победа не приснилась,
Не лежать Руси травой!
Пусть война и не отрада,
Хреноту не городим,
«Чужой земли и пяди нам не надо,
Но и своей вершка не отдадим!»
«Нет доли лучше, чем жизнь отдать за други своя!»
«Лучше быть убитому, чем полонёному. Ибо мёртвые сраму не имут»!
Князь Владимир.
Головная боль
Ты чего болишь, голова?
Это ты совсем не права!
Не своё на себя берёшь,
Надорвёшься так и умрёшь!
Дятел тоже не конь в пальто,
В древо долбится он просто,
Голова его не болит,
И никто его не хулит!
А тебе все проблемы всласть,
Обсуждаешь страну и власть,
И пытаешься всё решить,
Что бы с совестью не грешить!
Голова – это что бы есть,
А не склад, где хранится месть,
И не знаний таких оскал,
Что б топор за измену ласкал!
Можно дверь открыть головой,
Можно жить просто трынь-травой,
Голова и душа болят,
Если ведают, что творят!
С точки зрения
С точки зрения АТО
Ты никто, и я никто.
Посмотрел солдат в прицел,
Вот и будешь ты не цел!
Сепар ты и колорад,
Коль загнёшься, укр рад!
Ты ж не бобик у ноги,
Значит, мы для них враги.
Нет людишек на войне,
Цель мишенью на стене.
Ты не жертва, просто враг,
Ну, так под откос, в овраг!
А для нас они – укроп,
Бандерлоги из Европ.
Все нацисты, масть СС,
Злобный профашистский бес!
Укры, что ты с них возьмёшь?
Даже руку не пожмёшь,
Людоеды во плоти,
Нам преграда на пути!
Укра легче истребить,
Чем его нам полюбить,
С укром нас не примирить,
Что ж словами тут сорить?
Два солдата – две страны,
Это стороны войны.
У спалённых хат и жит
На осинах лист дрожит.
Не уступят, не простят,
Злость нисколько не скостят.
Как им в жить в одной стране,
То неведомо и мне!
Приснится же!
Долбит дождик по бушлату,
Серо небо, моросит.
Сквозь туман, как через вату,
Огонёк вдали висит.
Что горит на горизонте,
В склад попали, или как?
Из тумана вниз на зонте
Мери Поппинс, во гуд лак!
Вместе с ней лиса Алиса,
И Снегурочка с мешком!
А Шушара, злая крыса,
Приканала к нам пешком!
А потом с небес спустился
Огромадный парашют,
Наш народ давно постился,
И рванул тотчас «На пшут»!
Кукол разных ненадутых
По две штуки на бойца,
Для прямых херов и гнутых,
Ну, для всякого конца!
И ещё бойцам достался
Полевой ликёр «Шартрез»,
Тут же каждый намахался,
Все упились позарез!
Вдруг я чувствую, толкают,
А потом, ваще, трясут.
Автомат мой умыкают,
Матерком меня несут!
Надо срочно просыпаться,
Слышу: Сука! Ты же спишь!
Ты не спать пришёл, а драться,
У меня не пошалишь!
Разводящий с караулом,
Матершина, снят с поста.
Весь я тут в страданьи снулом,
Вместо сна лишь пустота!
Вот сижу, окошки в клетку,
Могут сдуру расстрелять.
Особист поставит метку,
Мол, заснул в траншее, ****ь!
Жаль конца я не увидел,
Разбудили невпопад,
Я б Снегурочку обидел,
Под словесный водопад.
Правда вся из снега дура,
Кто рискнёт с такою в трах?
Но, отличная фигура,
И фантазии размах.
Ладно, надо просыпаться,
А ла гер, ком а ла гер.
Повинюсь и буду драться,
Шло бы всё оно во хер!
Тишина
«Человек – двуногое, без перьев!»
«Нет, но, всё же вертится она!»
Разрывая сети прочных вервий,
Людям помогала тишина!
Иногда в казарменном раздрае,
Или на просторах площадей,
Приходила людям мысль о Рае,
Созданном Всевышним для людей!
На просторах первозданной суши
Человек с подругой, тишь вокруг!
Только Змей чего-то шепчет в уши,
Евы вновь приобретённый друг!
Нет ни общих кухонь, ни соседей,
Коммуналки где-то там, в веках,
Бродишь среди ланей и медведей,
И подругу носишь на руках!
И ни катаклизмов, ни цунами,
Рай земной, цветы и тишина!
Только двое первых на поляне.
Как нужна тут Змея крутизна!
Что бы влез, сказал: «Вокруг глядите,
Все плодятся, размноженья сыть!
Для чего вы голыми сидите?
Трахаться пора, а не дружить!»
И пошло, поехало, попёрло!
Заселилась тучная Земля.
Но, виденье ножиком у горла,
Ты да я, а кроме тополя!
Да ромашки, да кусты сирени,
Шёлковая ласковость травы.
И опять одни, и слились в тени.
Расплодимся, коли мы живы!
Рыжие
Валентина, Валентина!
Что страдаешь в тишине?
Я, по-жизни, не скотина,
Да женитьба не по мне!
Сам я сильно очень рыжий,
Ты как пламень у костра,
Говорит народ бесстыжий,
Что спалим мы пол села!
От таких отца и матки
Опалёныши пойдут.
Так с народа взятки гладки,
Но, детей с ума сведут!
Про меня давно брехали,
Что я дедушку убил!
Но, потом попритихали,
Больно я их сильно бил!
Знаешь что? Пошло всё в баню,
Наплевать нам на молву.
Я ж любовь свою арканю,
Раз тебя я не зову.
Предлагаю руку с сердцем,
Хоть сегодня под венец!
Оба мы с небесным перцем,
Разговорам всем конец!
Дети будут наши рыжи?
Нам-то что с тобой теперь?
Навостряй, Валюха, лыжи.
Отворяй милому дверь!
Зомби Зина
Раз поймали Зину,
На ночном бульваре,
Сунули в корзину,
И околдовали!
Страшные аббаты
В зомби превратили,
Им всем целибаты
Сущность извратили.
Мол, аббат не может
С женщиною слиться!
Зомби тут поможет,
Папа может злиться!
Им такая дама,
Это то, что надо!
Ну, находка прямо,
Пусть она из Ада!
Зине всё до фени,
Кто там с ней и сколько,
Шастают как тени,
Шантрапа и только!
Тело как резина,
Чувства нет в помине,
Только помнит Зина,
О другой картине.
Денежки на бочку,
Коли трахал даму!
Деньги ставят точку,
Убирают драму!
Взмыло ретивое,
Память возвратилась,
Зеркало кривое
В жизни очутилось!
Дань берёт деньгою,
Собрала товарок,
Куклой дорогою
Клирикам подарок!
А потом восстала,
Стала жертвы кушать!
Два клыка-кинжала,
Любит вопли слушать!
Постепенно съела
Девка всех аббатов!
Нагуляла тело,
Первая средь катов!
Папа проклял деву,
Мол, вампирша, гада!
Зря поддался гневу,
Зинка не из Ада!
Просто держит мазу
Русских проституток!
Заплати, и сразу,
Иль удел твой жуток!
Загадка
Не мычит, не телится,
По дороге стелется.
Тут Ай-кью не нужно, друг!
Не широк ответов круг.
Это ветер, – ты решил,
Но, с ответом поспешил,
Горячо, да не попал,
Только первый шанс пропал!
Ваня вечером домой,
После суточек с кумой?
Интересен вариант,
Но, и он не адамант!
Так, давай, в последний раз,
На ответы ты горазд.
И дракон сглотнул тайком,
Облизнувшись языком!
Только парень ждать не стал,
Парашют рукой достал,
Да и прыгнул со скалы,
Вон, летит как все орлы!
Разозлился наш дракон,
Ну, гудеть как геликон.
Будешь тут дудеть в дуду,
Коли упустил еду!
И чего я речь завёл?
Я дракон или осёл?
Съел бы сразу, был бы прав,
Так на дурость нет управ!
Заболтал себе обед,
Скука тут виною бед!
Не с кем мне поговорить.
Чем бы червячка сморить?
Поэты российские
Был великий поэт ходок,
И чужой не щадил чертог.
Стольким дамам знакомым был,
Что и счёт-то вести забыл!
Говорят, чей хрустален дом,
Не бросает каменья в нём!
У поэта жена-краса,
А у общества есть глаза!
Чёрной речкой встала зима,
И на Мойке серы дома.
Там теперь не живёт поэт,
В мир иной, и во цвете лет!
Написал студент похабень,
Сексуальную поебень.
И язык хороший, простой.
Посчитал это шуткой пустой!
А его вдруг в солдаты враз!
Сам царь-батюшка дал приказ.
Так и умер во фрунте студент.
Не раскаявшись на момент!
Юнкерок был отменно лих,
Первый в рубке, отменен стих,
Подпоручиком вышел в полк,
А судьбина зубами щёлк!
На поэта великого смерть
Колебнуть решил круговерть!
Все виновны, один он прав!
Офицер не смирил свой нрав!
Результатом дуэль была,
Пуля-дура его нашла,
И ушёл он в расцвете сил.
Говорят царский двор скосил!
А теперь поэтам лафа,
Никому не нужна строфа!
Написал, прочитал и рад!
И не кисел совсем виноград.
И никто тебя не убьёт,
Хоть чего ты швыряй в народ.
Всё, поэты, пришла хана!
И поэзия не нужна!
Пришла наконец!
Синими тропинками сна
Прилетела дева-весна.
Вон пичуга что-то орёт,
И по виду видно, не врёт!
Высоко гусей косяки,
Небо режут птичьи полки.
А с котами полный отпад,
Захлестнул весны водопад!
Бледны крокусы и хрупки,
По утрам на лужах катки,
Желтизна нарцисов везде,
Солнце зайчиком на воде!
А тюльпаны созвездьем грёз,
Элегантней и краше роз,
Просто рядом, среди травы.
Я люблю их цветы, а вы?
Тоже ландыши я любил,
Каюсь, сам их рвал и губил.
Не растут они вовсе здесь.
Каллы белые – это есть!
Пицца
По амбарам помели,
По сусекам поскребли,
Ну, видать, плохи дела,
Но, пицца вкусная была!
Особливо если сыр
Есть помимо сырных дыр.
Да огромный помидор
Пицце придаёт задор!
Зелень с грядки и чеснок,
Как излишеств всех венок.
Перец красный лёг стручком,
С этой пиццей всё пучком!
Ей пирует нищета,
Установка здесь проста,
Если в доме есть мука,
Кормит пицца бедняка!
Но она не колобок,
Хоть и не имеет ног!
Нету мыслей в мир уйти,
Ей пути не по пути!
Это пиццу не спасло,
И повсюду разнесло.
Ну, куда там колобку,
Пусть кимарит на боку!
Хоть и русский элемент,
А форшмачит всех в момент.
Это ж истиный чушок,
Вот такой за ним грешок!
Муравия
За далёкими морями
Есть страна Муравия,
Управляема царями,
Царство равноправия!
А сейчас царём над всеми
Сам пресвитер Иоан,
Если говорить по теме,
Он пример для прочих стран!
Нету там авторитетов,
И законов тоже нет,
Вместо всяких пиететов,
Есть на всё один ответ.
Все равны, дурак и воин,
Землепашец и скобарь,
Каждый правом удостоен,
Выше всех лишь Государь!
Бабы женщинами стали,
И, естественно, равны,
Сила воли вроде стали,
Сами всё решать вольны.
Дети тоже наособку,
Их обидеть не моги,
Старших все права в подсобку,
Для свобод они враги!
И живут благочестиво,
Рай, и прямо на Земле.
До чего же врут красиво,
Вона, четверть на столе!
Так мечтали наши предки,
О свободе миф любя!
Но, дела такие редки,
Слишком любим мы себя!
Если в крае кто сильнее,
Да в руках его копьё,
Сто процентно тут вернее,
Соберёт вокруг смитьё.
И покажет коко с соком
Тем которые слабей.
Вряд ли ты пойдёшь с упрёком
Если лозунг «Слабый? Бей!»
А мечтать оно не вредно,
Средь диванов и ковров.
Ну, не хочешь жить ты бедно,
Так паши, и будь здоров!
Просто равных нет на свете,
Нам в различиях идти.
Голышом в роддоме дети,
Ведает Господь пути!
За рыбу гроши
Отдай за рыбу гроши!
Да за какую рыбу?
Не рыба это, воши,
Тебя бы, гад, на дыбу!
Вы ж рыбу мою брали,
Теперь платите деньги!
Мы рядом лишь стояли.
Тебя б в петлю на стеньги!
Так вона же, в авоське.
Ты говоришь про это?
Да на глоток тут Моське.
Ну, жди кончину света.
Не брал я рыбу, точно.
Деньгами не бросаюсь.
Спешу по делу срочно,
И вас не опасаюсь!
Безмен был пущен в дело,
История простая.
Лежало вяло тело,
В объятиях минтая!
Опять за рыбу гроши?
А на колу мочало!
Пургу в словах пороше
Не начинай сначала!
Мизантроп
Человечек на стене
Кажет серпы, вроде, мне.
Ясно вижу рта оскал,
Ни хрена себе накал!
Да и в жизни столько зла,
Вонь от каждого козла,
Всякий так и норовит
Ять поставить в алфавит!
На работу сколько лет
Я таскаю свой скелет.
Заработал геморрой,
Но, не стал страны герой!
Дома бабища-жена,
Говорит, что влюблена.
Врёт, конечно, сукота,
Если любит, то кота.
Тоже он у нас не прост,
Придавил случайно хвост,
Так мне руку распахал,
Да ещё орал нахал!
Нету в обществе людей,
Или пидор, иль злодей.
Бабы тоже хороши,
Не найдёшь у них души!
Я один кристально чист,
И в работе просто ист.
Где мой галоперидол?
Глюк хватает за подол!
Наша империя!
Велик был Рим, его знамёна
До скал Британии дошли.
Сражались даки иступлённо,
Но, всё ж лишились всей земли!
И в Самофракии румеи,
И Митридат лежит в пыли.
До скал Кавказа, словно змеи,
Легионеры мощно шли!
Константинополь вместе с Римом,
Орёл двуглавый в небесах,
В стремлении неистребимом
Замедлить время на часах.
Но, где-то там, в тиши и дали,
Среди болотистых лесов,
Другие силы подрастали,
Менялись векторы часов.
И щит прибит к вратам Царьграда,
Русины в Плиске на постой.
Крушеньем вех, истоком Ада
Явленье истины простой!
Два Рима дадены от мира,
Грядёт последний, третий Рим!
Судьба двух прежних будет сира,
И новый победитель зрим!
Пускай не сразу, постепенно,
Через разрухи и бои,
Но, мерно, точно и отменно
Взрастёт Империя в крови!
И град Корсунь во время оно
Освятит новое дитя.
Есть третий Рим, тут всё законно,
Он здесь, столетия спустя!
Были дела
Эскадрон бойцов РККА,
А вокруг просто горы песка.
Где-то бродят там басмачи,
И не хочешь, в песках торчи.
Эскарон – это сотня коней,
Сотня всадников, горечь дней.
От колодца к колодцу война,
А вода, она всем нужна!
Уч-Кудук – три колодца здесь,
Командир получает весть,
Там стоит басмачей отряд,
И желаньем уйти горят!
Их до тысячи, скарб, обоз,
Это вам не букетик роз.
Пулемёты, клинки, винтари,
Командир, людьми не сори!
Бой был грамотно проведён,
Пулемёты прорезали сон,
Полетели гранаты затем,
Клич «Даёшь», как закрытие тем.
Остр и быстр РККА клинок,
Ничего там басмач не смог.
Вперемешку лежат на песке
Сотни павших в смерти тоске.
Но, и бабы ихние здесь,
И детишки убитые есть,
В плен сдались человек до ста,
В город их, а совесть чиста!
Кочевало племя в Кашгар,
Переждать там войны нагар,
Власть Советская не нужна,
Значит будет и здесь война!
Что народу России приказ,
Коли муфтия есть наказ?
Вот и шли уйгуры в Синцзян,
Где приволье и гаолян!
Для одних они басмачи,
Для других в перелёте грачи.
Только племя погибло в боях.
Все не правы тут на паях!
Иблис
Исчадье огненного Ада
Летел стремительно Иблис,
Туда, где рождена прохлада,
Мороз и ветер там сошлись.
На скалах Северного моря,
Далёких от его пустынь,
Подухариться на просторе,
Под лозунгом: Иблис, остынь!
Иблис рождён огнём Вселенной,
Дух солнца, ярости пожар,
В его энергии нетленной
Привет от солнечных стожар.
Внизу Лапландии просторы,
Тут видит наш Иблис дворец,
Вокруг ледовые узоры,
И в самоцветах весь торец!
Коль есть дворец, так есть хозяйка,
Подумал сходу удалец,
Хотя и не плюшевый я зайка,
Но, ничего себе малец!
И резко, иммельманом, сходу,
Влетает как к себе домой.
Поставив на уши природу
Своею буйной головой!
Здесь ледяная королева
Готовилась уйти в кровать,
Была она, по-жизни, дева,
Ну, кто её мог фаловать?
Иблису не нужны резоны,
Лишь страсти ярой слышит звон,
И через все судьбы препоны
Девицу бабой сделал он!
Она растаяла в мгновенье,
В стремленьи чувство испытать,
Ушла в глухое исступленье,
И ощутила благодать!
Они сошлися, лёд и пламень,
Раздался взрыв и свет погас.
Похоже кремень лёг на камень,
Взорвался огненный фугас.
Перемешались льда осколки,
И сила плазменной струи,
А вскоре инея иголки
Как патанатом в шов вошли.
С тех пор дела покрыты мраком,
Но, вот с природой хренотень,
Она, похоже, встала раком,
Наводит тени на плетень!
То холода совсем не к месту,
А то нелепая жара!
Природа нежится в сиесту
У леденящего костра!
Огород
Раз на заднем на дворе я
Поустроил огород,
Мол, на местном солнце зрея,
Овощной взойдёт народ.
Лучше было не пытаться,
Здесь кругом одни враги,
Где ж за урожаем гнаться?
Звери тут не дураки!
Белки с рьяным оживляжем
Мой восприняли почин,
Огород стал ихним пляжем,
Да и местом для харчин!
И позвали всех с округи,
Мол, тут праздник, заходи!
Налетай, питайся, други,
И семью с собой веди!
Птицы реют просто тучей,
До меня не жрали што ль?
Крысы кучкою могучей
Добывают здесь фасоль!
Из земли полезли разом
В палец толщиной хрущи,
Птицы не клюют, заразы,
Вот они и не тощи!
Клубни с грядок посжирали,
Все склевали семена.
И при этом всё орали,
Птицам чужда тишина!
Так что фермер я неважный,
Просто даже хероват!
Но, порыв – зело отважный,
В целом, я не виноват!
Засадил я всё травою,
Красота, холи, стриги!
Коли думать головою,
Пригодятся и мозги.
Овощей вон магазине
Сколько надо, знай бери!
Каждый фрукт – в своей корзине,
Коль не спец – не мастери!
И дела не так и плохи,
Мясо есть, разжёг мангал,
Всё же москвичи не лохи,
Что звериный мне кагал?.
Под салат, да с шашлыками,
Хорошо идёт вино.
В гамаке под облаками
И поспать немудрено.
Ох, тяжёл ты труд крестьянский,
Всяко там копать, полоть!
В битве с силой окаянской,
Укрепляя дух и плоть!
Я ж дремлю себе в тенёчке,
Ветерок пропах дымком.
И лежу на пятой точке,
Ясно дело, всё пучком!
Народное в нас
Нет неким строчкам тлена,
Задумался поэт.
«Во мху я по колено»,
Изящно как сонет!
Вот так пошло издревле,
Народом прирастать,
Шутил мужик о ебле,
И нам оно подстать!
Порою мы тоскуя,
Приняв на грудь семьсот,
По старому быкуя,
Приходим в пик красот.
И лезут анекдоты,
На месте матерок.
Любые антидоты
Ну, не идут нам впрок!
Российские диктанты-
Раскрутка пацанов,
Не пишем же мы стансы,
Порхая из штанов.
Нет, мы берём частушки,
Вся лексика для нас.
Да сам великий Пушкин
Любил народа глас!
И живы прибаутки
Российской старины.
Цинично злые шутки,
Всем нам сейчас нужны!
Мечты Чучундры!
Плаксивая Чучундра рыдала под навесом,
Напрасно жду, мол, принца с червоным интересом!
Никто не замечет поползновений к браку,
Наоборот, мечтает влепить какую каку!
И где ты принц, который прискачет на собаке,
Котярам наваляет в ужасно страшной драке,
Меня спасёт из плена, да увезёт с собою,
А я отдамся страстно в объятия ковбою!
Мой принц построит домик, возможно, даже в Рио,
У нашей гасиенды взойдут цветы красиво!
И две вальяжных мыши для всяких поручений,
В запряжке три дворняшки, разъезд для развлечений.
На берегу лагуны мы с принцем, он в экстазе!
И на меня всё лезет, упорней в каждом разе.
Да я то не игрушка, порвёт вот-вот на части,
И я ему по роже, для охлажденья страсти!
Вот не хрена дела-то, ну, просто мрак и тундра,
Скончался принц мой милый, – заплакала Чучундра!
Рыдает под навесом больших размеров крыса,
За этим наблюдает гроза Чучундры Киса!
Страх
Тихо вода здесь по трубам бежит,
Слышно, как кто-то и где-то дрожит.
Но, непонятно, всё жутко и мрак,
Сверху на всё государственный зрак!
Помнится в древности старый тиран
Для представителей избранных стран
Вышел, и в поле подстриг колоски,
Что возвышались, порезал в куски!
Так вот, без слов, только жестом одним,
Он показал всем кто властью храним,
Что надо делать с стремление быть,
Вычислить, после убить не забыть!
Не вылезай на поверхность, таись,
Даже не думай ты выпорхнуть ввысь.
Вон динозавры – мощны, не слепы,
Все полегли, но остались клопы!
Дикие люди на дикой земле,
Есть автомат и патрон есть в стволе,
Чем переспорить, так легче убить,
Как хорошо безоружного бить!
В голову пулю, а можно и в грудь,
Что им суждение людь, иль нелюдь.
Совесть – химера, так фюрер решил,
Кто-то из них Бузину порешил!
Была жемчужина
Где же ты, Одесса?
Вот была и сдулась.
Сатанистов месса,
Да народа снулость!
Старые шаланды,
Всё полны кефали?
Хер во рту по гланды
С Костей вы жевали!
Гоцман воскресённый
Вышел бы с наганом.
Город им спасённый
Полон уркаганов!
Буржуа жируют,
Кабаре открыты,
Пришлые пируют,
Местных карты биты!
Где любовь к свободе?
Жгут вас, убивают,
И при всём народе
На хер одевают!
Всё в порядке в доме,
Хорошо живёте?
Коли тело в коме,
Мозг не на работе.
Всё не так
Мы не любили, но встречались,
Нечасто, что сближало нас?
Года и весны мимо мчались,
Всё так же был далёк Парнас.
Скорее близилась Голгофа,
Крест становился тяжелей,
Была ещё не катастрофа,
Но убран урожай с полей.
И только в зрелости глубокой
Я понял, жизнь пошла не так!
Развилка на тропе далёкой,
И чёрный мак, не алый мак!
Мы тщились пренебречь любовью,
Забыть ненужные слова.
А жизнь из нас сочилась кровью,
И лишь седела голова.
Любимая! В году печали
Не так решили мы судьбу!
Зачем-то страсти развенчали,
А разобрались лишь к гробу.
Но, может там, за поворотом,
В другой, неведомой стране,
Послужит мне любовь оплотом,
И вновь мы будем на коне!
А любовь была
Вспоминая Есенина.
Меня вы точно не любили.
Сарказм и истинная злость.
Словами едко в сердце били,
И что ни слово, гнева гроздь!
Считали вы, пора расстаться,
Увы, прошёл накал страстей,
К чему не целому срастаться?
Ну, и язвили до костей!
Слова совсем не выбирая,
Там матерок был с площадей,
Забыли вы предверье Рая,
И наше место средь людей!
Я вытирал спиной побелку,
Как будто в страхе тут таюсь,
О, Боже, я же встретил целку,
А нынче с ****ью расстаюсь!
Я был охаян многократно,
Неужто так я вам не мил?
Ведь мы встречались аккуратно,
Я вроде вас не утомил.
А может в этом и причина,
Меня манили вы в семью.
Я отказался, дурачина,
Решив, что сбоку подпою!
Расстаться? Ценная идея.
Как говорят, ну, не сошлись!
Пусть я примерю роль злодея,
Ты на прощание не злись.
Я через месяц как-то в вечер
Решил и просто позвонил.
Сошлись, и снова был не глетчер,
А гейзер, жаром что фонил.
И так проходят год за годом,
Есть дочь у ней, и сын при мне.
Россия приросла народом,
И наших две семьи в стране.
Но, это вовсе не мешает,
Порою стариной тряхнуть!
Судьба кульбиты совершает,
Коли на всё рукой махнуть!
Фельтикультяпистые стихи
Фельтикультяпистый Андрюша,
Размазав слёзы по щекам,
Решил, не хороша Марфуша,
Поскольку лупит по рукам.
Он ущипнул в слепом экстазе
Упругой попы абажур.
И убедился в данном разе,
Что тут у ней сплошной ажур!
Нет смысла дев хватать без дела,
Ты путь надежде не давай,
Перед тобой живое тело,
Чего ж ты прёшь как на трамвай!
В делах не будет беспредела,
Коль ясен посланый намёк,
Коль ты посмел коснуться тела,
Так раздувай же огонёк!
В свирепой бездне устремлений,
Марфушу недооценив,
Толкаясь от своих томлений,
Пацан не понял что гугнив!
Размазав слёзы по сопатке,
Андрюха с плачем убежал.
Что б записать в своей тетрадке,
Как пред Марфушей не дрожал.
В нём, может, дремлет Мазо-Захер,
Кто знает истины пути?
Иль просто он шагает на хер,
Да отчего б и не пойти?
Русалочкины дела
На берегу, среди камней,
Сидело юное созданье,
Тоска и по любви страданье
Слилися воедино в ней!
Сурово Северное море,
Услышав россказни молвы,
Любой сказать бы мог «Увы»!
И посочувствовать ей в горе.
На берегу другой уклад,
Нет для русалок перспективы,
Пускай они как сон красивы,
Дела их не идут на лад!
И этой был удел ужасен,
Какой-то местный Дон Жуан,
Перехватив со сна стакан,
Здесь положил предел для басен!
Темно ведь в ночь не только в Сочи,
Так наш кретин с бензопилой
Здесь миф страны смешал с золой,
И голову похитил в ночи!
В далёкой, чуждой ей стране
Когда-то Карла стырил тело,
Ну, громкое же было дело,
И мелкий до сих пор в гавне!
Зато осталась голова,
Как оказалося, без тела,
А здесь лишь тело и сидело,
Какие тут нужны слова?
Прикинь, приставив палец к носу,
Вот это тело с головой!
Поверх шелома можно косу,
Морской обвитую травой!
Изящны маленькие грудки,
Седы усы, медвежий взгляд!
Пускай исчезнут предрассудки,
Их трансвеститы враз спалят!
Се человек, – кричит Европа,
Неважно, что там между ног!
Ты посмотри, глава и попа,
Не дочка если, так сынок!
Фантазии немного дики,
Но, толерантность свято чтя,
Не допускаем злобы крики.
Любые допуски учтя!
Барков
Один наш русский персонаж
Не матершины нёс тоннаж,
А просто ёмко говорил.
Народ его боготворил!
Барковым звали мудреца,
Придворного елды певца,
В легенды жизнью вознесён,
Он в наши дни был воскресён!
Мудищевых лихая стать
Позволила ему блистать.
С Екатериной в мифах он
Однажды вышел на балкон,
Она нагнулась – он воткнул,
И даже глазом не моргнул!
Да так её тут причесал,
Как ни один её вассал!
И из поручиков восстал
Полковником на пьедестал!
Пусть жизнь его была другой,
Так правда не всегда нагой.
Зато Лука Мудищев жив,
В стране Россия вдруг ожив.
Живой и дед его, Порфирий,
Что поднимая x**м гири,
Смешил порой царя до слёз,
И остальной смеша народ.
Пускай немного нецензурны
Баркова строфы, но верны.
Не нам бросать алмазы в урны.
Поэты разные нужны!
Анна Керн к Пушкину!
Мой друг! Оставьте разговоры.
Не может быть средь нас роман!
Напрасны доводы и споры,
А страсть и чувства лишь обман.
*
Через год.
Порой читая ваши строки,
Что искромётны и тонки,
В себе глушу любви упрёки,
А сны и мягки и легки!
*
Через год.
Мой Пушкин! Я же не едина,
В победах славны в свете вы.
Хоть сердце женщины как глина,
Сказать придётся мне « увы»!
*
Через год.
Я столько лет решала гордо,
Не быть мне вашей никогда,
А вот сейчас зову вас твёрдо,
Что бы сказать одно лишь «да»!
*
Через день. Другу.
Я уебал ея, случилось!
Зачем я страстию горел?
Так всё обычно получилось,
Похоже, плод сей перезрел.
*
Потом.
Мой милый друг! Я вам писала,
А вот ответов нет как нет!
В досаде губы искусала,
И сочинила вам сонет!
Неужто близость лишь в постели
Была нужна вам от меня?
Года минутой пролетели,
Погасли отблески огня!
«Я вас любил» давно запало в душу,
Но, почему же больше нет вестей?
Чужой покой мольбами не нарушу,
Душа моя могила для страстей!
Есенин
С синими цветами Тегерана
Чай, а рядом пышно пахлава.
Просто чай, и утром, а не спьяна,
Не болит с похмелья голова.
Заросла на сердце злая рана.
До Рязани ввек не доскакать!
Тут же пьёт чаи посла охрана,
Ей ещё хурджины в дом таскать!
Есть средь местных некая чудачка,
С ней бы в поле, вроде показать!
Ничего что бабонька гордячка,
Обломаем, не впервой дерзать!
И стихи легко ложатся в строчки,
Отдохнул, пожалуй, от страстей!
Мне от баб в Москве сплошные кочки,
Хорошо! Отттуда нет вестей!
Как по сердцу эта персианка,
Прелести Востока, паранджа!
Тут мне говорят, она армянка.
Ничего, я ж ёбарь, не ханжа!
И легли в стихи чужие дали,
Шагане и синие цветы.
Верю, избежим мы с ней печали,
Звёзды, ночь, да я, и рядом ты!
Клофелинщица
Зря со мной играешь, котик,
Мягкой лапкой сердце взяв.
Пусть красив твой милый ротик,
Поищи среди раззяв!
И точёная фигурка,
Красота твоей ноги,
Лишь приманка для придурка,
Лучше сразу убеги.
Я уже ищу с неделю
Здесь хипесницу-лису!
Но, пока что канителю,
Вот, любуюсь на красу.
Ты меня захомутала
В этом самом кабаке,
Упьянила, уболтала,
Вон, таблетки в кулаке.
Парень с девкой по соседству
Подмигнули, стоп игра!
Да, пора прибегнуть к средству
Под названьем спать пора!
Ты на нарах, я же дома.
Разбежимся по своим.
Ситуация знакома,
Мы давно на том стоим!
Ночная гроза в предгорьях
Финкой взрезав ночи одеяло
Полыхнул в глаза комок огня,
Всё что тут лежало и стояло
Под копытом этого коня.
Налетев внезапно, татем в нощи,
Рвёт гроза предгорья Аппалач,
Уноси, слабак, с дороги мощи,
Я иду, и зритель и палач!
Ветер ураганный мнёт деревья,
Крыши сносит, бойся мелюзга!
Грома взвод, держа винтовок цевья,
Вышибает разум из мозга!
Хочется в кровать, под одеяло,
Старый верный способ убежать,
Только вот, похоже, будет мало,
Страх найдёт, и будешь там дрожать!
Нету света, что-то там порвало,
Жаль, у нас с электрикой плита,
И плотину начисто прорвало,
Разольётся, будет всем пьята!
Слишком часто хаос торжествует.
У природы гайки сорвало.
Ну, а может просто Бог блефует,
Завтра будет ясно и тепло!
Злоба
Нет на злобу на Земле запрета,
Каин озлобился, погубил.
Повелось так с самого рассвета,
Всякий Мавр любовь в себе губил!
Авраам поднял на Исаака
Как на жертву нож, и мог успеть!
А про то, что злоба там, где драка,
Можно не писать, а хором петь!
И не важно, стены ли Кордовы,
Или Киев, где гулял Чингиз,
Это всё кирпичики основы,
А на замке злобы лишь карниз!
Вот Иерихона пали стены,
Поглядите, как горит Москва!
Злобы разгулявшейся лишь сцены,
Для которой слово трынь-трава!
Но, явлён был миру путь к спасенью,
Торжествуй, живи в веках любовь!
Слово, не подверженное тленью,
Миллионам въелось в плоть и кровь!
Миру и спасенью нет замены,
Злоба порождает только боль!
Возлюби, и будут перемены,
Озлобись, и не солона соль!
Фантазия
Шла собака по роялю,
Или, может, по панели,
Бубенцы на ней звенели,
И вела собака кралю!
Ничего себе все стати,
Каблучки, из ситца роба,
От Габаны гардероба,
Ясно, стати не на вате!
Погулять собака вышла,
Пару раз в денёчек надо,
А красотка не преграда,
Грудки две вперёд как дышло!
Погуляли, и глотнули
По поллитры кислорода,
Да в семье не без урода,
Как под арку поднырнули,
Так возник мужик бродячий,
Сразу видно, без прививок,
Вон, наел какой загривок,
Может даже и кусачий!
Налетел и прямо с ходу,
Оприходовал скотина,
Прямо так вот, для почина,
Актом возмутив природу!
Не догнать теперь злодея.,
В ситуации ужасной
Для породы ход опасный,
Вдруг залёт от лиходея?
Педигри теперь не стало,
Кто ж с такой вот в связке будет?
От неё-то не убудет,
Племенной быть перестала!
Не поймут собаку в клубе,
Ждать потомства нету смысла,
И в башке мысля повисла,
Сдам в приёмник, аллес в кубе!
Хренова математика!
Трипера не два пера,
Это знают опера.
Два пера, и шляпка-ток,
Трипера от всех упрёк!
Что такое трипиер
Твёрдо знали в СССР.
Раз окружность в полторы,
Значит люди не мудры!
Некий Христобаль Колон
Вывез сей болезни клон.
Наградив нас люэском,
И пресловутым табаком.
При французском при дворе
Знать вся тешилась в игре.
Трое спят с чужой женой,
А один из них больной!
Не желала эта знать,
Про болезни что-то знать,
Перетрахали Версаль
Под девизом «Се тре маль!»
И гуммозен фараон,
В табаке погряз Чарльстон,
В грусти жители Китая,
На конец болезнь мотая!
Мир, казалось, побеждён,
Сатана вознаграждён!
Но, был явлен в мир гандон,
Люд, живи как князь Гвидон.
Можешь трахать лебедей,
Наслаждаться средь ****ей,
Надувая, проверяй!
Проверяя, доверяй!
Пустыня
Чёрные барханы песка,
Здесь текла когда-то река.
Страшен и суров Бек Пак Дал.
Аду он пределы отдал.
Нет колодцев, соль и такыр,
Стонет, не поёт мой чангир.
До воды два дня без пути,
Ни коням, ни нам не дойти.
Побросало племя весь груз,
Налегке уходим от уз.
Но, совсем забыл нас Аллах,
Пропадаем не при делах!
Строит тут Иблис миражи,
Вроде речка рядом бежит.
Вон три пальмы и водоём,
Влаги дух пронзил окаём!
Потемнело сразу и вдруг,
Разметало конный наш круг.
Ветер пылью душит коня,
Под песком меня хороня!
Через много зим, много лет,
Караван найдёт мой скелет.
Я, а рядом быстрый мой конь,
И чангир, бери и трезвонь!
Балбес и балда!
В нашем русском языке
Остроты как во клинке,
Тюркский с русским заодно,
Не язык, веретено!
Вон, в мультфильме, русский кот
На собаку так и прёт!
Шарик! Жуткий ты балбес!
Ты ж зимою в кеды влез!
Слово русское балбес,
Пробуждает интерес,
Говорим его порой,
Под критический настрой!
Слово тюркское балбас
Значит идол, без прикрас.
Грубый, каменный, чужой.
Весь заросший мхом и ржёй!
Коль не дружишь с головой,
Всё считаешь трынь-травой,
Значит, в жизни ты балбес,
Вот тебя и тешит бес!
Слово также есть балда,
Что из древности сюда
Тоже тюрки принесли
С края дальней их земли.
Это молот для камней,
Булава и шар при ней!
Утолщенье на конце,
Но, не том, что при лице!
Или человек ку-ку,
Без ума, хотя в соку.
И, в значеньи, голова!
Очень нужные слова.
Фаталисты
Выбор людям дал Господь,
Выбирай, людская плоть.
Фаталист наоборот,
Предлагает укорот!
Фаталист на раз решил,
Что грешил он, не грешил,
Решено всё за него,
Сирого, убогого!
Всё Господь определил,
Мерку всем делам отлил.
Что-то есть из правды здесь,
Но, чего и как Бог весть!
Как по мне, так всё не так,
Мысли, если не дурак,
Выбор людям даден был,
Выбирай, коль не дебил!
Нет единого для всех,
Выбрал правильно – успех,
Стал на путь греха – пропал,
Медлишь, выбор свой проспал!
Фатализм – для слабаков,
В мутных водах рыбаков.
Точно в жизни лишь одно,
Смерть придёт – пойдёшь на дно!
Да и тут есть два пути,
Фаталиста поскрести,
Вылезает оптимист,
И летит он в Рай коль чист!
Ты целуй меня везде…
Я тут песню услыхал,
Жуткий в ней возник накал.
«Я ведь взрослая уже.
Ты целуй меня везде!»
Нет, про рифму я молчу,
Не ко мне тут, а к врачу.
Только это вот «везде»
Ну, не гоже петь звезде!
Есть ещё две пары рифм,
Что торчат как острый риф.
Ты, читатель, знаешь их,
Я частенько ставлю в стих!
Очень часта связь «целуй»,
С указаньем «не балуй!»
Здесь же всё наоборот,
И куда ползёт народ?
Я и сам всегда не прочь,
Провести с подругой ночь,
Что там было среди нас,
Всё ж скрываю я от масс!
Что бы голос так подать,
Надо долго голодать.
Откровенья не всегда
Нам нужны через года.
Деве скоро тридцать пять,
Будет ягодка опять.
Я примерно подсчитал,
И стишок вот откатал!
Производственный роман
Да, я лобзал в тени мартена
Её мозолистую грудь!
Как раз тогда кончалась смена,
Мне бабу захотелось жуть!
Она, работавшая в цехе
На хим. анализе золы,
Сперва зашлась в животном смехе,
Мол, надо же, и здесь козлы!
Но, я настойчив был и крепок,
Мы все, формовщики, того!
Пусть мы не носим модных кепок,
Так ниже пояса «Ого!»
Огнеупорная работа
Частицей жара стынет в нас.
Опока, вот для нас забота,
Мы льём туда отнюдь не квас!
Потоком стали очумелой
Мы заполняем пустоту,
Не быть химозе пустотелой,
Заполню эту красоту!
И всё свершилось по заказу,
В порыве страсти и огня.
Я сзади оседлал заразу,
В руках вся форма у меня.
Она в восторге трепетала,
Дала мне в рожу пару раз!
Чего-то матом лепетала,
Возможно, просьбы и наказ.
Мы разошлись, дела, делишки!
Мне формовать, анализ ей,
Всё получилось точно в книжке,
В сияньи сталевых огней!
Я, как поэт, не ставлю точку,
Варенью стали нет конца,
Пущай родит сынка, иль дочку,
От неизвестного лица!
Крым. Опять Гражданская
Дело вышло – плюнь, да брось,
Провернулась бела кость!
Офицера я пымал,
Он с коня седло снимал.
Тута скалы и обрыв,
Беляки шли на прорыв.
Я подбил его коня,
И к нему, с собой маня!
Мол, сдавайся мне, беляк,
Все дела твои – голяк!
Иль сниму из винтаря,
Папиросочку куря!
На меня он посмотрел,
Словно сапогом огрел,
Говорит: А может ты,
Сдашься, тут дела просты!
Ну, немного посекут,
Для блезира, не в лоскут,
А потом служи у нас,
Водку пей, не хлебный квас!
Победим, пойдёшь домой,
Победитель, не с сумой!
И с чего ты вдруг у них,
Сразу видно – парень лих!
А пока он говорил,
Вона, что гад натворил,
Разбежался и в полёт,
Чёрт их беляков дерёт!
Там саженей верных сто,
Но, ущелье не пусто.
Речка светит в глубине,
И видна отсюда мне.
Я стрелял, да не попал,
Офицерик не пропал,
Погрозил мне издаля,
Помни, мол, кругла земля.
Может случай и сведёт,
Одного погибель ждёт!
Не вступая в разговор,
Я исполню приговор!
Братья-славяне!
«Взвейтесь соколы орлами,
Полно горе горевать!»
На плечах штыки с стволами,
Шли солдаты воевать!
Наши русские солдаты
По Болгарии прошли.
И болгары им как браты,
Помогли, домой ушли!
И за Сербии свободу
Сколько русских полегло!
Помогли в войне народу,
Нам оно не помогло!
Сколько раз России браты,
Из земель других славян,
Брали в руки автоматы
В дружбе видя лишь изъян?
А теперь и Украина
Встала гордо на дыбы.
Пусть она почти руина,
В производстве лишь гробы!
Белоруссия быкует,
Всё ей Русь не хороша,
Всё по Западу тоскует,
У самой-то ни гроша!
Но, и Азия не ближе,
Только ждёт, что б укусить!
Та ж бурда, ну, чуть пожиже,
Деньги шлём, что б гнев гасить!
Флот и Армия России-
Две руки, и меч и щит,
Тут не надо слов Мессии,
Бог Россию защитит!
Шли бы вы, братушки, на хер,
По известному пути.
Хватит делать шахер-махер!
Можно просто огрести.
Изнасилование
Дело было впопыхах,
Кувырканье мах на мах!
Кто-то Петю в оприход,
Без любых его охот!
Изнасиловали враз,
Так что свет в глазах погас,
Не иначе на село
Девку-про***** занесло!
Малый к выходу бежит,
От напряга весь дрожит,
От стены ему: Куда?
Мне ещё нужна елда!
Полетел тугой аркан,
В грудь упёр свой ствол наган,
И пришлось ему опять,
В секс вступать разов, аж, с пять!
Пропадай мужичья честь,
И с женитьбою Бог весть!
Кто польстится, не целяк,
В целом, светит здесь голяк!
А в деревне, среди хат,
Говорят, мол, виноват!
Сам полез на сеновал,
А теперь закуковал!
Вот ворота детвора
Дёгтем смазала вчера.
Слаб Петро на передок,
Точно как его дедок!
Тот ****ей всю жизнь искал,
В дом десятками таскал!
Вот и Петька стал как дед,
Не избегнул в жизни бед!
За такого кто пойдёт?
Может, вдовушку найдёт,
Пожилую, да с детьми,
Так, пожалуй, до семи!
Наша страна!
Дело не в настрое и народе,
На Руси бывали времена,
Что с ума сходило всё в природе,
На дыбы вставала вся страна.
Брат на брата шёл в азарте рьяном,
Полыхали, гибли города,
И росла крапива над бурьяном,
В рост людской вставала лебеда!
Всё порасточили, пали в Лету,
Пил из Стикса допьяна народ,
Но, ломая время как примету,
Прорастала Русь сквозь твердь пород!
И селяне строили избушки,
Кузнецы клепали топоры,
Кремль вставал, и снова лили пушки,
Силы припасая до поры.
Может мне не нравиться правитель,
Строй, мещане, или прочий всяк,
Только вот я плох как просто зритель,
Что склонил в презреньи глаз косяк.
Я себя частицей ощущаю
Той страны, с названьем гордым Русь!
И всегда служить ей обещаю,
И в беду, и в радости, и в грусть!
Проводы на Восточный фронт!
Капелланы капелланят,
Фельдкураты фельдкурят.
В Рай небесный воев манят,
И молитвы говорят!
Соборуют, если надо,
И, давай, в последний путь!
Это гибнущим отрада,
А не жизненная муть.
Тут сиди в окопе, дохни,
Жди прилёта пары мин.
А помёр, так всё, отсохни,
Сам себе ты господин!
Иль, к примеру, не идётся
В роте маршевой тебе,
Так священник рядом вьётся,
Вроде, веха он в судьбе!
И молитовку отслужит,
И на фронт благословит,
Сам потом в тылу он тужит,
Ты ж среди душей ловитв!
Вон Саkдальский гордо носит
Месяц, могендовит, крест,
С трёх религий счастье ловит,
Всю везуху взял окрест.
Надо б этот вот обычай,
Да в армейскую среду!
Нет на фронте неприличий,
Всяк дудит в свою дуду!
И мулла, равин и батька,
Да ещё в одном лице,
Говорят бойцу: Присядь-ка,
Спой молитву о конце!
Не соромном, а священном,
Что на поле брани ждёт!
Или лучше с чашей пенной
Быть нам там, где девка ждёт?
Нет, АТО – святая битва,
В обрезаньи, да с крестом
С хлопцем пусть идёт молитва!
Ну, а женщины потом.
Русичи!
«Ты укрощай себя молитвой и постом!»
Рецепт простой, но русским не подходит.
Неведомое нами хороводит,
Да часто в раны лазаем перстом!
Рвануть рубашку, обнажая душу,
Или всерьёз заплакать над стихом,
Такие мы, одну шестую суши
Мы до конца земли прошли пешком!
Рыдали под гармошку с самогоном,
В бою кулачном мерялись скулой,
На том стояла Русь во време оном,
Глаз не сокрыв под хитрости полой!
Нам говорили: Скифы, азиаты,
Вам до Европы раком на лаптях,
И шли на Русь преступники и каты,
Огонь неся, играя на страстях!
Особо мы нигде не рвали куши,
Делились миром, хлебом, табачком,
Нам бывшие друзья плевали в души,
Историю поставивши торчком!
Отходчив русич, много прощает,
Душой широкой силясь всех объять,
В беде и горе дружбу обещает,
Готов за правду до конца стоять!
Народов тьма в Империи от Бога,
Обычаев и языков не счесть,
Тень на плетень несут с Магогой Гога,
Но, Русь хранит и мужество и честь!
И не понять в Европе остарелой,
Что свет с Востока, это Божья дань!
Приходит день, и солнце мечет стрелы,
Над нами крест и Божеская длань!
Сиропчик
Шёл Сиропчик по бульвару,
Он купил галошей пару,
И теперь вполне торчал,
И других не замечал!
Размечтался как на ужин,
Что ему был очень нужен,
Пригласит мадам Кисель,
Да завертит карусель!
Две галошины в поджарке,
В гуталинистой прожарке,
Да из бузины компот,
Что, буквально, скачет в рот!
Гвозди жареные в кляре,
Рыбий потрох на ткемали,
И отменный суп-кандей,
Из бараньих что мудей!
О, мечты, где ваша сладость,
Грех случился не на радость,
Надо ж под ноги смотреть,
Сдуру можно помереть!
Наш пропал Сиропчик сдуру,
Он в чужую впал культуру,
В водостоке растворён,
Был водою покорён!
И мадам Кисель рыдает,
А за сердце грусть хватает,
Нет, пропал такой обед!
Не дождёшься за сто лет!
Лесные и горные
Война кончается, леса зелёные,
Тут деревушечки есть непалёные.
Поддержат жители своих заступников,
Не все ж советские, есть из отступников.
В лесах Прибалтики, в Карпатах тропами
Лесные братья всё своими гопами.
И на Кавказе есть в горах отступники,
Для власти нашенской они преступники!
Так вот и бегали до смерти Сталина,
В крови и копоти калина – малина,
Ну, а потом для них прошла амнистия,
И гражданином стал предатель-бистия.
Теперь повылезли, зря недорезали,
Лупили б в кровь зверей, сейчас бы хезали.
Ох, широта души, ох, всепрощение!
А где же: «Аз воздам, и мне отмщение!»
Тогда бы кончили, теперь не мучались,
За года долгие подонки ссучились.
На раны маслицем таким прощение,
Им кол осиновый, как очищение!
Откуда есть что пошло!
Жил, да правил царь Дундук,
Он имел литак-сундук,
В целом, так себе литак,
Но, летал за просто так!
По-украински, вот так,
Самолёт зовут литак.
А по-польски самолот
Отправляется в полёт.
В Чехии литадла есть,
Как летает, то Бог весть,
Но, в названьи лично мне
Что-то мнится в тишине.
Это, в общем, был запев,
Раз, водчоночки поев,
Наш Дундук, быв под шофе,
Посетить решил кафе.
Лучший кофе пьёт турчин,
И от этих вот причин
Наш Дундук в сундук залез,
Может и попутал бес!
Курс берёт на град Стамбул,
Долетел, не утонул,
И на крышу сел дворца
Не сводя с двора лица.
Там купался весь гарем,
Не опишешь, нужен Брэм!
Красота, и без границ,
Словно среди райских птиц!
А Дундук без визы был,
Получить её забыл,
Помнит только, он же царь,
Всё доступно, не кошмарь!
Быстро вышел на карниз,
Да полез спокойно вниз,
С ним никто не толковал,
Сам он вскоре куковал.
Ножик опытный врача
Резал, дух не горяча,
Трансвеститом стал Дундук,
Скоро выбравшись из рук.
Помогли ему в делах,
Видно, что силён Аллах,
И сунув бедного в сундук,
В путь отправили без мук!
Вот откуда трансвестит
Над Европами свистит.
Но, и с летадлой самолот
Восприяли часть невзгод.
Их ножом достал Стамбул,
Что свирепый как питбул,
Ножик раз, крепка рука,
Трансвестит наверняка!
Турки – опытный народ,
Им был нужен всякий сброд.
Загляделся ты на баб,
Как мужик ты будешь слаб!
Трансвеститы и скопцы
Были нового гонцы.
И взлетали до высот,
Без мужских своих красот.
Можно матерно и вслух
Для людей, кто в жизни глух.
Есть два пола, и отстой,
В нашей жизни не простой!
А летучий аппарат
Хрень разнёс во много крат.
Он, ваще, лишь сбоку тут,
Рифмы без него цветут!
Дела, дела соседские
Не видать мне век свободы, —
Урки в лагере клялись,
Через месяцы и годы
Пожелания сбылись!
Век свободы Украине
Не видать, как и ушей,
Кувыркаться в паутине
Взятых в долг рабой грошей!
Или вот: Да сукой буду, —
Тоже клятва лагерей,
Провалившися в Бермуду,
Ты себя ей обогрей!
Сколь ни прыгай до свободы,
Украине грех не снесть,
Год прошёл, вокруг невзгоды,
Ты ж готовишь русским месть!
Что ж воюешь, украинец,
Говори, не дьяволи!
Ты ж в степи, ну, как эсминец,
Поперёк родной земли.
Не забуду мать родную, —
Тоже клятва лагерей.
Но, в основу ту земную
Влились слёзы матерей!
Русь и русских проклиная,
Там ли ищешь ты врагов?
Иль, от болестей стеная,
Терпишь стуки сапогов!
Русь всемерно виновата,
Так её, и в пирожки!
Кончи русского солдата,
Отпущу тебе грешки!
А потом, когда хоронят,
Плачут: Господи, за что?
Все основы проворонят,
Словно клоун в шапито!
Заяц с Хряком брешут в соци,
За Украйну зуб дают!
Домино нужны и коцы,
Так на зоне зубы бьют!
Сердце наше
На Пахре – реке седой
Цвет черёмухи густой.
Просто так идёт народ,
Или веточку сорвёт.
Испокон, с седых веков,
С дряхлых русских стариков,
Это коренная Русь,
И на сердце счастья грусть!
У рубахи есть подол,
У Москвы Подольска дол,
Обороны рубежи,
Бастионы, сторожи!
Стольный город окружён,
Что б не лезли на рожон,
Городами, где Кремли,
Честь России сберегли.
Тула, Серпухов, Можайск,
Боровск, Мышкин, просто Айск,
Кремль Коломны и Ростов
Встали в крепости постов!
И не Киев наша мать,
У Москвы другая стать!
Третий центр и Третий Рим,
Мы о том и говорим!
Киев, Новгород, Москва,
И она тут голова!
Остальное – прирастёт,
Бог Русь-матушку спасёт!
Случайный разговор
Мадам! Какие ваши годы,
Вы так прелестно хороши,
Что должен тут же, от души,
Я рассмотреть дары природы.
О, эти чудные холмы,
Как высоки и сладострастны!
Они воистину прекрасны,
Хоть во владении не мы!
Лицо прелестницы сурово,
Немного гнева на челе,
Глаза, как пули, что в стволе,
Но, весь ваш вид – любви основа!
Прелестны руки, прелесть ног
Гораздо выше ожиданий,
Зачем впадать в среду страданий,
Коль лично я помочь бы мог?
Пароль донер, но это случай,
Моя рука скользнула тут,
Пусть груди-лилии цветут,
Ну, не смотрите же вы тучей!
Какой-то вечер суетливый,
Я перепробовал буфет,
Хоть там Клико в помине нет,
Но, много водки там игривой.
Луна игриво наблюдала,
Как кто-то пьяный, из гостей,
Дал волю торжеству страстей,
И чуть от смеха не рыдала.
Поскольку словеса любви
И поцелуи с обжиманьем
Со всяким чувством и вниманьем
Напрасно тлели в той крови.
Спокойно мраморная дева
Словам внимала и делам,
На что ей был словесный хлам,
И притязания из хлева?
Опять пираты!
Околачиваем груши,
Ставим на уши судьбу,
Нам пиратам не до суши,
Всё видали мы в гробу!
Пакетбот там, или джонка,
Всё одно, горят ништяк,
Англичанка, иль японка
В них различий-то пустяк!
Чёрной меткой флаг пирата,
Есть добыча на морях,
Много серебра и злата,
На испанских кораблях!
На китайских джонках опий,
Есть шелка, камней подбор.
Нам не жить среди утопий,
Продадим всё за бугор!
И летят по океану
На поднятых парусах
Джентельмены без изъяну,
Изъясняясь на басах!
Ильич и шутники
А у вас молоко убежало,
И в побелке, иль краске спина.
Шутников ничего не держало,
Отдувалась за наглых страна!
Был Ильич терпелив и воспитан,
К пролетариям кроток как лань,
Но, ехидством народным пропитан,
Убеждал: Корефан, не базлань!
Ну, добавит эпитетов пару,
Там про маму, укажет пути,
А ведь мог бы предаться угару,
И с дороги конкретно сойти.
Латышей пригласить на потеху,
Шутников прислонил бы к стене,
Совнарком помирал бы со смеху,
Углядев, как подохли оне!
Правда, вот в городов заварухах,
Места жалости нету, как нет.
И восставшие гибли в непрухах,
Мир реалий, отнюдь, не сонет!
Лично можно сочувствовать в жизни,
Дать конфету, погладить вихры!
Да Ильич-то служил не Отчизне,
Коминтерну служил до поры!
Человечный ты наш человече,
Ты на плахе времён и кресте.
Взбутетенил ты русское вече,
И ушёл почивать в темноте!
Смерть в котле
Смерть брела по полю боя,
Сколько трупов, повезло!
Нет теперь снарядов воя,
Ночкой всё заволокло.
А в окопах и машинах
Те кто жил ещё вчера,
Синий огонёк на шинах,
Пепла серая игра.
Никогда уже не встанут,
Что им воинский приказ?
А родных легко обманут,
Скажут, сдёрнул ваш на раз!
Воям смертью забубённой
Выдан мужества венец.
Плоть должна быть погребённой,
Лишь тогда войне конец!
Но, забыты здесь солдаты,
Украина, ты страна?
Ведь они не виноваты,
Их взяла себе война!
Генералов бы в окопы,
Министерским – автомат!
Что б тряслись мозги и жопы.
Призывай, военкомат!
Смерть пришла
Холод тянет в бессознанье,
Не болит уже нигде,
А ко мне приходит знанье,
Нынче быть большой беде.
Оглянулся, вот те на ти,
Рядом женщина с косой,
И лежу я не в кровати,
Рядом с лесополосой!
Тихо руку положила
Мне пришедшая на лоб,
Вытекает жизнь уныло,
Чую, скоро лягу в гроб.
А она мне: И не думай,
Где ж найдёшь на вас гробы?
Мысль ко мне подкралась пумой,
Ждал ли я такой судьбы?
Истлевать в широком поле,
Что б вороны жрали плоть?
О таком лихом приколе
Лишь кацапам и молоть!
Я ж рассчитывал на Неньку,
В расхрена и Бога мать!
Брали эту деревеньку,
Что б и смерть мне поломать?
Хрен всем в зубы, перебьётесь,
Я солдат ещё живой!
Зря вороны стаей вьётесь
Над моею головой!
Ополченцы подобрали,
Дотащили и спасли!
Так что птички зря орали.
Вот тебе и москали!
Спать не хочется
Где ж ты спрятался, косматый,
Мир велик, а ты везде!
Я, бессоницей распятый,
Словно лучик при звезде!
Нету сна хоть лбом о стену,
Мысли мутные текут,
Утро вечеру на смену,
Ни хрена себе «зер гуд!»
Навались, окутай тучей,
Пусть не будет ярких снов.
Хоть прямым кошмаром мучай,
Подрывай устой основ!
Или можно вперемешку,
Час поспал, прободрствуй два!
Лучше мне терпеть усмешку,
Чем вот так дремать едва.
И внезапно в сон косматый,
Так с обрыва и в овраг,
Звон как по башке лопатой,
Не, будильник, ты мой враг!
Ко 2 мая в Одессе
Голубые брючки,
Жёлтенький блузон,
Маленькие сучки
Создают фасон.
Льют в бутылки зелие,
Что горит, не тушится.
И царит веселие,
Нипочём не рушится.
Колорадам жареным
Рады все как пряникам,
С мозгом отоваренным,
Не поддасться паникам.
Но, не ждут убогие,
Завтра будет с разницей,
Спросы будут строгие,
Жизнь в обрате, задницей!
Аукнётся, скажется
Соучастье лютое.
И тогда окажется,
Счастье куна гнутая!
Есть в Одессе мстители,
Вира кровью платится.
Вы не долгожители,
К вам отмщенье катится!
Всякая власть от Бога?
И создал Бог республику,
Ну, ту, РСФСе!
Сложили песню бублику
При этом при часе.
Потом, на радость жителям,
Создал Господ ЧеКа!
А хорошо быть зрителем,
Творить наверняка!
Пальцами в дело тыкая,
Искал пути Господь,
То мекая, то выкая,
Страны рождалась плоть.
Поубивали избранных,
Затем своих шутя,
В трудах, вождями изданных,
Война вилась крутя!
Тираны и тиранчики
Тиранили народ,
Гранёные стаканчики
Не миновали рот.
Как поумялось малостью,
Воспрянула страна,
С надеждой, а не с жалостью
Но, тут пришла хана!
Европа зверем пламенным
Накинулась и жрёт!
С её сердчишком каменным
На русских так и прёт!
Сравнялись, после справились,
И раны зализав,
Мы в Космосы отправились,
Себя деньгой связав!
И много так, по-чёрному,
В теории мути,
Неслися по просторному
В незнамое пути!
Вот, наконец, построили,
И путный президент,
Но, мало что усвоили,
Продуем за момент.
Господь даёт возможности,
А выбираем мы.
И сами видим сложности
Свободы и тюрьмы!
И не хрена на Деуса
Все стрелки, мол, не я!
Здесь вовсе нету ребуса,
А есть набор вранья!
Когда бы люди русские, подумали раза,
На интересы узкие закрыли бы глаза,
А думали о Родине, Отечестве, стране,
Российская империя не пала б в той войне!
Крымская история
Триста лет терпели иго,
А потом ещё века,
Жуть мгновенья злого мига,
В Крым тащили мужика!
Полонянок угоняли
Словно стадом баранту,
И на золото меняли,
Воплощая в жизнь мечту.
Русский Крыму раб был нужен,
Да и русская раба.
А на Русь поход не тужен,
Там охота, не борьба!
Русь окрепла, осмотрелась,
Встали русские полки.
И в её сияньи зрелась
Мысль сломать татар клинки.
Где ж равняться с исполином?
Тих стал Крым, погас Кавказ,
Южным сказочным павлином
Крым расцвёл, а не угас!
А потом все вместе жили,
Сотни лет к плечу плечо.
Храм с мечетью не делили,
Все молились горячо!
Рядом греки, те исстаря
Проживали здесь, в Крыму,
Под крылом у Государя
Много наций в сём дому.
Час пришёл, страну крушили,
Вдребезг били мы горшки,
Столько глупостей свершили,
До сих пор сквозь боль смешки!
Но, свершилось, в одночасье
Крым вернулся, русский, свой!
И народ поёт от счастья,
Под Европы нудный вой!
Сквозь разброды и шатанья,
Через боль и через кровь,
Враз ожили все мечтанья,
Крыму мир, весну, любовь!
И победили
Ничего солдат не сделал, не успел!
Паровозик к фронту ехал, пар сопел.
Налетели самолёты, дым и взрыв,
Всё летело, прямо к небу воспарив!
Все ТБ, что на поле, в огне,
Так день первый начинался на войне.
Ни зениток, ни охраны, злая боль,
Мессершмиты налетели словно моль!
Пограничник, ты успел к себе в окоп,
Тут теперь тебе Чонгар и Перекоп.
Продержались, но всего-то на полдня,
Не увидит добра молодца родня!
Но, и враг местами воет и хрипит,
Перемышль у немцев сходу был отбит.
Вот под Мурманском чужие егеря
Год долбились, только полностью зазря!
А под Брестом в старой крепости угли,
Окружили, но не взяли, не смогли!
Нет воды, подмога тоже не идёт,
Смерть неделями в развалины бредёт!
Пал Смоленск, но после долгих жгучих дней,
Луга пала, да становится ясней,
Что нигде, как по Европам, на парад!
Крест берёзовый, и нет других наград!
Тяжела была ты ноша на войне,
И народ в тылу чем мог помог стране,
Выживали люди русские в беду,
Всё на фронт, а сами ели лебеду!
Сдюжил тягость русский наш народ,
Всякий друг Победу помянёт.
Семь десятков лет прошло с тех пор,
Как пришёл в страну войны топор.
Говорят, что против лома только лом,
Ну, а русские исконь врага колом!
Шла священная народная война,
Поднялась и победила вся страна!
Памяти адмирала Дрозда!
Ледоход, подвижки льда,
Для дорожников беда.
Вон вчера Газон М-5
В полынью попал опять!
Здесь, на Ладоге, пути,
Что б детишек в тыл везти,
А навстречу им еда,
Без неё там всем беда!
По дороге рёв машин,
Для латаний груз фашин,
Доски, крючья, да троса,
Но, не всё же чудеса.
Немец был и пробомбил,
Столько дырок враз пробил,
Не успели, тут Газон,
Пререкаться не резон!
Потому там адмирал,
Он на вахту не орал,
Приказал: Шофёр, вперёд,
Наш на риск настал черёд!
А на траверсе дыра,
Вроде, не было вчера,
Всплеск, бензиновый навар,
Свет наверх от эмки фар!
Смерть моряцкая на дне,
В превозданной глубине,
Хоть матрос, хоть адмирал,
Получай судьбы аврал!
Дай ему Господь покой,
Со святыми упокой,
Делал должное герой!
Но, внезапна смерть порой!
Перемена погоды
Словно черти завывали
Мерилендские ветра,
Духов моря зазывали,
Мол, расслабиться пора.
Посносить немного крыши,
Дать деревьям укорот,
Мы же, всё таки, не мыши,
Да и не подземный крот.
Наше дело на просторе
Расхреначить тишину,
Мы на суше, вы на море,
Время объявить войну.
Не бывать земле покоем,
Славно грянем в унисон,
Мраком грозовым покроем,
Растревожим всякий сон.
Мы природы злые силы,
Нет для нас земных преград,
Может, не для всех мы милы,
И не каждый буре рад,
Только это трём мы к носу,
Наше дело бушевать,
Вроде время ближе к СОСу,
Будем землю крышевать!
Кошка Анфиска
Лапки милой киски
У моей Анфиски,
Рыжим глянцево блестят,
Разве только не хрустят!
А на лапках коготки,
Островатые крючки,
Муху бьёт кошара в лёт,
Может так и самолёт.
Вот он ниже пролетит,
Атмосферу замутит,
А Анфиса хвать и в рот,
Страшно жуткий поворот.
Или глупенький чипманк,
Хоть и шаолинский манк,
С кошкой нашей боевой
Сдуру вдруг затеет бой!
Полосатый он как тигр,
Но, последняя средь игр,
Силой меряться в борьбе
С несъедобными тебе!
А вражине ты еда,
Потребит тебя всегда,
Хоть чипманк, а хоть крысак,
Все с Анфискою впросак!
Истоки Руси
Ты, сирень, меня не тревожь.
Так тревожит нас в поле рожь,
Хлеба свежего аромат.
Глубоко в нас сидит сармат!
Да и скифы ушли в века,
Не оставив нам маяка.
Славянин, огород, посад,
Да Тугарин-змей из засад!
Не кочевники мы давно,
Провернулось веретено.
Деревеньки и города,
А на них за бедой беда!
Но, вот если враг нападал,
Если русский народ страдал,
Войско шло за страну в поход,
На Париж, или, там, на Восход!
И ложился в пыли Берлин,
Англичан покидал их сплин,
Танки рвали в пыль гаолян,
Средь манчжурских камней и полян.
Всё же Азия в нас сидит,
Только ей славянин вертит.
Плюс лениво глядит Югра,
Три истока у Руси костра!
Увольнение в Росте
А мы походочкой неспешною
Ростой городом идём.
Явно мысль имеем грешную,
Оторваться, всё путем.
А потом до общежития,
Где строительши живут,
От любви до мордобития
Отделяет ход минут!
Там гуляют парни местные,
И рабочие всегда,
Оттого места известные,
Всех нас к ним ведёт звезда.
Ё – маё, дела хреновые,
Перед входом патрули.
Стой, ботинки мои новые,
Всё, давай назад рули!
Не свезло нам, не сподобились,
Оскоромиться не нам!
Тут бичам мы уподобились,
И на раз упились в хлам!
Просыпаюсь, я на коечке,
И девчоночка со мной!
Я не на губе-помоечке,
А в хатёночке одной.
Полчаса всего-то времени
До команды «Всем отбой!»
Как дубиной мне по темени,
Я оделся и в пробой!
Добежал, успел отметится,
Вроде, дело на мази!
Встреча мне с девчонкой светится,
Я на берег по грязи.
Всё потратил увольнение,
Росту просто прочесал!
Тут взяло меня сомнение,
Я все губы покусал!
Так мы с нею и не встретились,
Корабель ушёл в поход,
Однова всего отметились,
А там и ДМБ в уход.
Может что-то бы сложилося,
Если б мне её найти.
Тело с телом подружилося,
Только разошлись пути!
Я лица не помню девочки,
Губы тёплые и всё!
Вот даёт Господь запевочки,
А потом в обрат несёт!
Валите на Сталина!
Что ж, валите всё на Сталина,
Мёртвый лев сейчас молчит,
Тут в истории прогалина,
Пёс живой своё бурчит.
Миллионами убитые,
Всё штрафбаты на полях,
В лагерях в расстрелах слитые
Сорок тысяч в кителях!
Люди лучшие посажены!
Кто же выиграл войну,
Коль от нужных дел отважены
Все, кто мог спасти страну?
Палачи хулили чистого,
Отовсюду здесь корысть,
Столько лет кричали истово,
Каково услышать «Брысь!»
Много страшного и вредного
В революциях исконь,
Скажем, жизнь Демьяна Бедного,
Что Каплан пихал в огонь.
Вот, поэт, а жарит женщину,
В бочке, около Кремля.
Русь свою, страну – дервенщину,
По мужичьи и хуля!
А Землячки с Коллонтаями,
А Дыбенко простота?
А евреи просто стаями,
Всем кагалом на Христа?
Эти, значит, всем отличные,
Дать по прянику орде?
За дела злодеев личные
Всем мешалкой по манде!
Ну, куда же вы, убогие,
Не спешите рты открыть!
Существа головоногие
Вам назад, умерьте прыть!
Сталин сам уже история,
Вы же с вечным решетом,
Ох, дождётесь моратория
Средним подъятым перстом!
Журналистика
Стая разом не бросается,
Сзади кто, a кто с боков,
Но, любая тварь кусается,
Это жизнь, без дураков!
Коль тебя сегодня схаваю,
Там меня потом не съешь,
А с позором ли, со славою,
Это всё решает кэш!
Ну, наличные по-русскому,
Пити-мити, да хрусты,
Всё летит по кругу узкому,
И все помыслы чисты.
Отработав, заработаю,
Рвать на части – мой девиз,
Я навскид по-фене ботаю,
Среди знаков и реприз!
Терпелива Русь привольная,
Столько гнусов кровь сосут!
Что ни день, статья прикольная,
Ну, любую хрень несут.
Прохиндеи и Иудушки
Рвутся в бой, с клыков слюна!
Русь несут врагам на блюдушке,
Речи их полны гавна.
Не пора ли остепенится,
Хватит гадить на страну.
Русь, конечно, долго ленится,
Но, не даст порвать струну!
Есть на всё ослопа твёрдости,
Иль оглобель простота!
Не учите русских гордости,
Вы ж не люди, пустота!
Лето жаркое
Лето вдруг из-под угла,
Как рапирная игла.
Вот вчера ещё зюсман
Был в природе атаман.
А сегодня уж под сто,
В шортах ходишь, не в пальто.
И вот так до октября,
Солнцем крыши серебря!
Помянёшь ещё апрель,
Иль январскую метель.
Летом градус здесь такой,
Просто манит на покой!
Вот испанцы – мудрецы,
Разглядели все концы.
Есть сиеста у людей
Среди дня, иди, балдей!
На работу вечерком,
Может с ветра холодком.
И мозги не потекут,
Вот что мудрые рекут!
Город Перевицк
А на старом погосте
Земляники расцвет,
Там селяне, не гости,
Шлют России привет!
Ничего не осталось
От былых городов,
Или, самая малость,
От великих трудов.
Жили пахари – вои
Испокон здесь веков,
Караванов конвои,
Стены есть от врагов.
Но, в сражениях вою
Победить не пришлось,
В битве страшной с Ордою
Всем им пасть довелось.
И князья и княжата
И дружина в земле,
За осёдлость расплата,
Смерть, иль рабство в петле.
Стены города срыты,
Избы в небо с огнём,
Нет живых, все убиты,
Или в даль за конём!
Лишь погост, ягод алость,
Да преданий кора!
Нам осталась лишь малость
От славянства костра!
Куприн
А кто заплатит, – чуть вздыхая,
Спросила Роза Мордехая?
С вас три пятнадцать, по таксе,
Давай, платите и усе!
Куприн, сидевший в уголочке
Проворно вынул свой блокнот,
Всё быстро записал, до точки.
И сунул нос в сплетенье нот!
Тапёр в публичном тихом доме
Не оставлял своей мечты,
В духовном нравственном подъёме
Извлечь сюжет из простоты!
В сюжеты изнутри втекая,
Писатель сущность покорил,
От Петербурга до Алтая
Народ его боготворил.
Но «Яма» получилась слабой,
И зря Куприн избрал роман,
А сволочь Женька ****ской бабой
Облагородила обман!
Сверкает «Астро – Амистигон»,
«Гамбринус» за душу берёт,
И сильно «Листригонов» иго,
А вот от «Ямы» просто прёт!
Читайте, люди, Куприна,
Поручик был отнюдь не прост.
В России русским быть – вина.
Но, где теперь его погост?
Пленный
Я не знаю почему
Должен я идти в тюрьму!
Так, немного, пострелял,
Так война, тут всяк пулял.
Ну, зажёг в деревне дом,
Дед и бабка были в нём,
Я ж не должен всех будить,
Сам тут должен каждый бдить!
Да, посылочки собрал!
Что такое, как украл?
Это был войны трофей,
Вроде Золушке от фей!
Стрельнул в раненых? Враньё!
Вижу, в хате бандитьё,
Ну, не люди, а смитьё!
Я и стрельнул, ё-маё!
Мне за это трибунал?
Клал на всё я и манал!
Обменяете меня,
Жизнь своих бойцов ценя!
Ураган в Майами
Рука небесного злодея
Покровы ночи сорвала,
Восход, кровавым рьяно рдея,
Пошёл на мокрые дела!
Багрово-чёрными краями,
Где свет и мрак переплелились,
Всходило солнце над Майами,
А тучи по небу неслись!
Пришедшим с моря ураганом
Мело, сметало и несло.
Под ветряным его арканом
Дома скрипели как седло!
Летели вывески и крыши,
Автомобили и вода.
А жизнь присутствовала тише,
Что б не исчезнуть в никуда!
И прекратилось враз безумье,
И ветер стих, и нет дождя.
А может это миг раздумья
Небес закрученных вождя?
Аллергия
И чего нам всем чихается?
Ну, и прочие дела.
Аллергия усмехается,
Это я тут побыла!
На машине пыль зелёная,
А с деревьев цвет летит.
Носоглотка воспалёная,
Точно, нам природа мстит!
Раньше мы чего гутарили?
Мы не можем милость ждать!
Так природу отоварили,
Что ответ решила дать!
И пошли тайфуны с волнами,
Прёт цунами как каток,
Корабли сгребает с чёлнами,
И с машинами в поток!
Фукусима шлёт приветики,
Радиация шкалит,
Мол, дождётесь, это цветики,
Бог земли сейчас шалит!
Мы ж в ответ чихаем, кашляем,
Медицина на коне!
Фармацевтов круто башляем,
Топим аллерген в вине.
Гитик для науки многое,
Шильд люфтует среди тут!
Человечество убогое
В рог бараний знанья гнут!
Ко Дню Победы!
Когда бы не было войны,
А миллионы были б живы,
То расцвели б родные нивы.
Когда бы не было войны!
Под тридцать миллионов смерти,
Страна в руинах до Москвы,
Потери Родины измерьте,
И преклоните вы главы!
Война – она пробой на прочность,
На веру в общий идеал,
Словам поэта чужда точность,
Ему Всемирье ореал.
Так вот, масштабы мировые
Для русских найденый размер.
Слова присяги – всем пример,
Жизнь – как разряды шаровые!
Велик был подвига размер,
Безмерны жертвы, боль утраты,
Но, поколеньям всем в пример,
Прошли Европою солдаты!
Не надо русских убеждать,
Что всё не так, и красть Победу!
России вечно побеждать,
Мы говорим: Спасибо деду!
Погибшие под Вязьмой
Там, под Вязьмой, в сорок первом
Погибает батальон.
Небо воспалённым нервом,
А огонь врага силен.
Не уйти и не прорваться,
Да сдаваться не резон.
Остаётся только драться,
В самый бархатный сезон.
Август, танки на дорогах,
За разрядами разрыв.
Сколько раненых на дрогах,
Есть идея, на прорыв!
Не прорвались, смерть повсюду,
Единицы лишь в плену.
Столько сгубленого люду,
Кто возьмёт за них вину?
На войне без поражений
Не бывает и побед,
Существует много мнений,
Кто виновник наших бед!
Я скажу – фашизм виновен,
И Германии вина!
Гитлер вовсе не был овен,
Немцев всех вина видна!
Так пока живу на свете,
Ничего я не прощу!
До сих пор они в ответе,
Лишь по нашим я грущу!
Их убили слишком мало,
Надо было всех под нож!
С корнем вырвать немцев жало,
Что бы знали, нас не трожь!
Украинским фашистикам!
Украинские сучары,
Что ж Россию вы грызёте,
Вы ж не люди, а кошмары,
Прям из прошлого грядёте.
Где сожжённые селенья,
Да младенцы на воротах,
Дым пожаров, запах тленья,
И УПА [1 - УПА – организация, запрещенная на территории РФ.] шагает в ротах!
Там из-под угла кусали,
Воевали не с бойцами,
А, коль доводилось, ссали,
Перед нашими отцами!
И сейчас уже достали,
Столько грязи, желчи, яда!
Вы же тоже не из стали,
Ожидает всех награда!
По Крещатику парадом
Мы пройдём, он наш, навеки!
А салют вам будет «Градом»,
Так, что смежите вы веки.
Новороссия не шутит,
Будет время – убедитесь!
Всем хана, кто воду мутит,
В лагерях не отъедитесь!
Тридцать сребренников ваши
За бугор не увезёте.
В спецларьке приварок к каше
За ударность лишь в работе!
Убей его!
Виновата во всём война,
Мне она до сих пор страшна,
Столько горя было и бед,
Что исчез от жалости след!
Немцы, смертью пришли на Русь,
Боль сменила печаль и грусть.
Венгр с винтовкой, румын, хорват,
Каждый зверем и вороват!
Содрогнулась Россия-мать,
Поняла, что могут сломать.
И родился один ответ,
В дни печальные страшных лет!
Где увидишь, там и убей,
А на жалость ты болт забей!
Что бы он тебя не убил,
Убивай фашистских громил!
И плевать, кто такой с ружьём,
Зря он в наш пришёл окоём,
Всем им вбить осиновый кол,
Средь сожжённых российских сёл!
А сейчас былые враги
Оборзели до немоги!
Нам ли звать зверей на парад?
Кто в России им будет рад?
Всем им тут от ворот поворот,
Пусть вафлярят с Обамой в рот!
Коли враг, так открытый враг,
За хер их, да спустить в овраг!
Смерть шпионам!
Смерш в особой был работе,
Контрразведка на войне,
Как разведчики в пехоте,
Тоже служба, но вдвойне!
Если резидент под носом,
Видит всё из-под тишка,
Эшелоны под откосом,
Что вперёд везли войска,
Бродят по тылам бандгруппы,
Сельсоветы под огнём,
Неопознаные трупы,
Схватки вечером и днём,
Значит тут и быть заслону,
Офицерам Смерша ход!
Там где держат оборону,
Иль войска идут в поход!
Сыскари в своей работе,
Скорохваты-опера,
Постоянно на охоте,
Сыск от ночи до утра!
А наградой нынче мифы,
Там, мол, были палачи!
На делах реальных грифы,
Так что хочешь в Смерш мечи!
Вспомним нашу контрразведку,
Только тени и видны,
Я кладу сирени ветку,
В память воинов войны!
Веронике Долиной!
Вероника, Вероника,
Что ж плюёшь в колодец смаху?
В День Победы наша Ника
Для тебя подобна краху!
Что ж тебя во всю ломает?
Недовольна всем на свете,
Кто тебя не понимает,
Тоже взрослые, не дети!
Просто ненавидя наших,
И живых, и тех, кто пали,
Для тебя другие краше,
Крест и свастика в эмали!
Вот по ним твои печали,
Не такие победили.
Вы б баварским щас журчали,
И фольксвагены водили!
А в войну за связь с врагами
Девкам головы под бритву!
Зря ты в душу с сапогами,
Время сотворять молитву!
Россиянин
Он не герой, не полководец,
Простой России гражданин.
Неисчерпаем был колодец
Среди Отечества осин!
Вставали в строй на смену павшим
России верные сыны,
Врагам, чужие жизни кравшим,
О скором крахе снились сны!
Перед врагом ушли сомненья,
Вражину надо победить,
И среди русских крепло мненье,
Разбить фашистов и судить!
Деникин отказал нацистам,
Тут эммиграции права,
Царист совместно с коммунистом,
И не болела голова!
Всё на потом, что разделяло,
Оставить распри, в общий строй!
И эмиграция стреляла.
Подчас пожертвовав собой!
Быть русским – тяжело и трудно,
У нас характер – Боже мой!
Не нужно нас учить занудно,
Как надо жертвовать собой.
Коли дошло до крайней точки,
Не обижайся, отъеби!
И помни, то ещё цветочки,
В сторонку лучше отгреби!
С ослопом, или пулемётом,
Идти вперёд не привыкать!
Пройдём Европою намётом,
Не надо к этому толкать!
Животноводческие мысли
Я в теории секу,
Разобраться враз могу,
Яйценоскость, или шерсть,
Никакая там не жесть.
Вот, к примеру, птица гусь,
Разводить её не трусь,
Яйца, мясо и перо,
Враз раскрутишься хитро!
Чёрно-белая коза,
Да зелёные глаза.
Молоко и козий сыр,
Кстати, он почти без дыр!
А корова покрупней,
Все возможности при ней,
Два ведёрка молока,
Каждый день, наверняка!
Вот бы приручить слона,
И доить его до дна,
Пара бочек, и зараз,
А надой увозит КРАЗ!
Извините, оплошал,
Все полы перемешал,
Не слона, слониху в ход,
По рассчёту и подход!
Или вот ещё кура,
Праздник каждого двора,
Яйца мечет в божий день,
И нисколько ей не лень!
Правда лучше б крокодил,
Что бы яйца нам носил,
Заодно, в охране двор,
Сумасшедший что ли вор?
Тоже страус нам хорош,
На расходы – медный грош!
Он же камни лихо жрёт,
Не покормишь, не умрёт!
Вот примерный бизнесплан,
Претворишь, так будешь пан.
Ну, огрузишься едой,
Вечно будешь под булдой!
Дела кладбищенские
«А на кладбище всё спокойненько», —
Пел нам Ножкин, российский поэт,
Мол, уютно там всем и привольненько,
Вот последний приют наш от бед!
У российских особое знание,
От тюрьмы и сумы не в зарок!
В зоны шли и на Север в изгнание,
Покорители новых дорог!
Города, с ними кладбища новые,
Для живых и для мёртвых среда!
Рядом встали в те годы суровые,
С ними вместе росли города!
И Высоцкий помянул покойника,
Мол, отмучался, спи, дорогой!
Сын страны и вояки-полковника
Ныне пишет для жизни другой!
Коли умер, так значит отмучался,
Жизнь в России всегда тяжела,
Сколько б мёртвый при жизни ни пучился,
А уходишь раздет до гола!
Мерим умерших мерой особою,
Хорошо, иль совсем помолчи!
Да что б память была не со злобою,
Проступали другие лучи!
Истлевать, – прав поэт, – нам без разницы,
Под ракиты кустом, иль в Кремле!
Только верой одной душа дразнится,
Вдруг ожить, и пройтись по земле!
Атошникам!
Сколько стоит ваша гордость?
Всё ли ныне продаёте?
Лишь в убийствах ваша твёрдость,
Жизни даром отдаёте.
Куркули и гречкосеи
В вышиванках и с трезубом,
Зря вы лезете к Расеи,
Потрясая вшивым чубом!
Мы пока не воевали,
Просто «саечка» мальчишке!
Вы же русских заклевали,
В кляузах, по мелочишке!
Интересы-то пановьи,
А чубы холопов в треске!
Нужны нервы вам слоновьи
Для Авдеевки и Пески!
Ну, какие интересы
У хлопьят, что с Галичины,
Вдруг узнать, что польски кресы
Вдруг вернулись из пучины?
Львов – евреям и полякам,
Репарации с Бандеры,
Украинцев по гилякам,
Тут поляк не знает меры!
Власть Советская давала,
Ленин создал Украину,
Те, кто ныне у штурвала,
Превратили вас в руину!
Хлопы хлопов польских панов!
Доигрались вы до края.
Видно дно пустых карманов,
Ад вам светит вместо Рая!
Кубанские казаки
Казаки кубанские,
Газыря с черкесками,
Клики атаманские,
Хаты с перелесками.
Корни запорожские
С русскими намешаны,
Их дела острожские
Катериной взвешены.
Жить отныне станете
У Кавказа старого!
Нешто не завянете
Средь предгорья ярого!
Жалую свободою,
Бунчуком с клеймёнами,
Биться вам с забродою
Под Руси знамёнами.
Атамана Красного
Не смутили вороги.
Сложности опасного
Были только дороги!
Полетели годики,
Войны и сражения,
Торопились ходики,
Были положения!
Но, Кубань на Родине,
Через всё прошедшая,
В счастье иль в невзгодине
На родимом певшая!
«Распрягайте, хлопцы конив,
Та лягайте почивать,
А я выду в сад зелений,
Там криничинку копать!
Маруся, раз…»
Дела танкистские!
Танкисты гибнут экипажем,
Разрыв снаряда, всем хана!
Потом в учебники мы скажем
Их молодые имена!
Поскольку взрыв внутри машины,
То нам там неча хоронить,
Другое дело после мины,
Чего-то можно сохранить!
Пойдёт железо в переплавку,
Останки бренные в огне,
К потустороннему прилавку
Придут солдаты в страшном сне!
И скажет им апостол Павел,
Хранитель Рая и Ключарь,
Сам бывший воин, просто Савел,
Спокойно, парни, не кошмарь!
Держите, мужики, хмельное,
Солдату водка друг и брат,
Танкисты – племя озорное,
В Раю местечки не для вас!
А вот в чистилище при Рае
Гораздо нравы веселей!
Веселье и любовь играет,
Одни свои среди полей!
Вот это место точно ваше,
Оно по нраву будет вам!
Тот кто поел солдатской каши,
Не может жить напополам!
Грешили ране, здесь грешите,
На то Чистилище, не Рай!
И в Рай, ребята, не спешите,
Своё, солдаты, добирай!
Тут будет русская Вальгалла,
Священны павшие в бою,
Блаженных на Земле не мало,
Но, это для солдат в строю!
Столыпинская реформa!
Ночь с жары наградою,
Темнота укромная!
Церковь здесь с оградою,
Словно девка скромная!
Старые тесовые
Стены, да балясины.
Уж давно не новые,
В ряд стоят орясины!
Церковь позаброшена.
Окна заколочены,
Вон, трава не скошена,
Тропки заболочены!
Мужики ватагами
За землёй и долюшкой!
С царскими бумагами
Шли в Сибирь за волюшкой!
Там осели пришлые,
Стали враз чалдонами,
А берёзы вислые
На пути прогонами!
Кедры, ёлки с соснами,
Деревеньки ставятся,
Зимами и вёснами
Новоселья славятся.
А в России старые
Церкви позакрытые,
Старцев лики хмарые,
Да иконы битые!
Разговор в Раю
Я бы рад бы в Рай,
Да грехи на мне,
Ты как хошь карай
По моей вине!
Бил без жалости
Струги царские,
Грёб, по-малости,
И боярские!
Шерпал всё в дербан
Вольным ёжиком,
А меня дружбан
В спину ножиком!
Так что шли меня
В Ад ты, Господи!
Посреди огня
Много нас поди.
И сказал Господь
Свому грешнику,
Не а, в Рай ты подь,
Вон, к столешнику!
Отдыхай давай,
Да напейся в хлам,
Режь тот каравай,
Наливай всё сам!
Ты хабар давал
Вдовам, сиротам,
В общем, воровал,
Да не был Иродом!
И на бой ходил
За убого,
Я тебя простил
Из-за многого!
Отдавал своё,
Не был жадным ты,
Лишь ценил ружьё,
Да красны порты!
Никогда в миру
Слёз детей не лил,
Я грехи сотру,
Ты народ не злил!
Но, в Раю тебе
Места, знамо, нет.
Жил ты жизнь в борьбе,
Здесь так жить не в цвет.
Так что вниз спеши,
Поживи пока,
Ну, давай, чеши, —
И толкнул слегка!
А на поле вдруг
Ожил атаман,
Вышел в вольный круг,
С другом за обман.
Ятаган взлетел,
Голова долой,
Ветер просвистел
Над расправой злой!
Всё случилося,
Иль предсмертный бред?
Получилося,
Не готов ответ.
Будет времечко,
Срок придёт,
Это семечко
Само взойдёт!
Летит чего-то!
Недалёко от Земли
Каменюка, вся в пыли.
Это эльены летят,
Землю в плен забрать хотят!
Я, в натуре, всё решил!
Тута каждый согрешил,
Так Господь стирает нас,
Истребляя всех как класс!
Там, в созвездьи Гончих псов,
Без пространства и трусов
Главный ихний Управдел,
Оказался не у дел!
Чёрный карла, вот и всё,
Щас его в разнос несёт.
Нас он выбрал для себя,
Твердь планеты полюбя!
Что б империю создать,
Надо всех других кидать,
Убивать, иль вживь сожрать,
В целом, выступить на рать!
Оседлав метеорит,
Карла в будущее зрит.
Там планета, там луна,
А задумка-то одна!
Понахапать сколько смог,
Выпить межпланетный сок,
И закуклиться потом,
Оставаясь чёрным ртом!
Будет чёрная дыра,
Всё глотать в свои нутра,
После, межпланетный взрыв,
И звуки Лиры под надрыв!
Прочитал я этот бред,
Понял, будущего нет!
И пошёл спокойно спать,
Мне во сне слонов купать!
Крупных розовых слонов,
Что основою основ,
Ведь на них покой Земли,
А карлу черти унесли!
Траектории черта
Нам не видна ни черта!
Плохо карла рассчитал,
Зря на камушке летал!
Бессмертный полк!
Встали мёртвые и живые,
Бесконечен людской поток,
Судьбы ровные и кривые,
Родниковой воды глоток!
Все религии рядом были,
Как на фронте в беду войны,
Семь десятков годов не смыли
Память, общую для страны!
В жизни память объединяет
Наших дедов и молодёжь,
От годов душа не линяет,
А от прошлого не уйдёшь!
Эта дата в России нашей,
Что спаяла народ в броню,
Пахнет хлебом, солдатской кашей,
Неподвластна врагов огню!
Зря блекочат выродки в сети,
В любованьи на нашу боль.
Вот такие, «онижедети»
Всем на раны и сыпят соль!
Брат мой старший под Сталинградом
Был убит в бою как казак,
Похоронки шли с фронта градом,
Доброволец сбирал рюкзак.
Пацаны у станков стояли,
Бабы в плуги, на то война!
Мужики за нас помирали,
А Победа чуть-чуть видна!
Все прошли на Параде вместе,
И живые, и те кто пал,
Да ушедшие вовсе без вести.
Тут никто из них не пропал!
Ветреная ночь
Ветер что-то белендрясит,
Может даже и поёт,
Лунный свет всем крыши красит,
Ветерок своё куёт!
Лупит ветки и вершины,
Словно молотом келеп,
А каштаны нырк под шины,
Я не я, и всё поклеп!
Дождик, франтик-моросяка,
То припустит, то уйдёт,
Раздождиться, это всяко,
Ветер с моря к нам грядёт!
Пахнет мидией планета,
Йодом пахнет и дымком,
Уж не долго до рассвета,
Сигареты дым комком.
То ли плакать, толь смеяться,
Или залудить стакан?
Даже птицы встать бояться,
И тумана пал аркан!
Может мёртвые пираты
Захватили городок?
Полицейские Сократы
Их проспали на чудок?
Али это марсиане
В башнях с трубкой лучевой?
А коньяк блестит в стакане,
Цвет июля над Невой.
Ничаво, – считали предки,
Всё мура, – решали мы!
Что ж нам скажут наши детки,
Когда выйдем мы из тьмы?
Проверка боеготовности!
Тень наводит на плетень
Старый Выползень весь день!
Лиху он даёт отчёт,
Ну, а солнышко печёт!
Лихо – старший командир,
Из проверочных задир.
Так проверит, хоть в петлю,
А карьера вся к нулю!
Лихо тут в командировке,
Пьёт немало газировки,
Потому стоит жара
Прямо с самого утра!
Строит Выползень солдат,
Каждый мёртв и бородат.
На покойниках всегда
Вырастает борода!
К построенью санитарки,
Все ведьмачки высшей марки,
Пораскинули шатёр,
А у Лиха глаз востёр!
Ведьма старшая, Тамарка,
Говорит, мол, киснет «старка»!
Мясо тает во фритюре
При такой температуре!
Лихо понял, что попал,
Прямо с корабля на бал,
Плюнул, бросил проверять,
Порешив не козырять!
Спать пошли в гробы солдаты,
Старый спать пошёл средь ваты,
Ну, а Лихо и Тамарка
Оба проверялись ярко!
После с ведьмами в парную,
На каменку муть пивную,
А оттуда голым в пруд
Через несколько минут!
Вся проверка на «отлично»!
Лихо всё проверил лично.
Жаль, что ведьм успел не всех,
Потерялись средь потех!
Старцу звёзды на погоны,
Мёртвым с мясом макароны,
Ну, а ведьмам премион,
Да медалей перезвон!
Дела чёртовы
Раз, морозной жуткой ночью,
Звёзды видели воочью,
Как среди прибрежных скал
Чёрт сокровища искал!
Спрятал души он людские,
Здесь под камешки морские,
Да попутал чёрта чёрт,
Плыл туман, лишая чёрт!
Чёрт летает без радара,
Ну, лишён природой дара.
И в густом слепом тумане
Об скалу в слепом обмане!
Что бы чёрт вас всех подрал!
Так чертяка заорал.
Шли б вы скалы прямо к чёрту,
Что б всю чёрт забрал когорту!
Чёрт совсем не человек,
Скажет слово, так навек!
Думал, дальше полечу,
Не идти же мне к врачу!
И лететь, да нету хода,
Не достигнуть небосвода,
Скалы сверху и под ним,
Сам он скалами тесним!
И застрял в горах Кавказа
Чёрт от личного приказа!
К скалам там он прикреплён,
Строгим словом усыплён!
Там ещё один томился,
Прометей, и с горя спился,
На Кавказ он как на дачу,
А орёл таскает чачу!
Два на скалах – перебор,
Тут для Зевса всё в укор,
Те вдвоём и спят и пьют,
Зевсу ж чачи не дают!
Видения такие
Вижу в небе рыба – кит,
Просто по небу летит!
Ждёт её в засаде лев,
Просто жутко захмелев!
Коль схлестнутся лев и кит,
То который победит?
Ну, не дружбе ж тута в ход.
Я присел и жду исход!
Чё-то жёстко мне сидеть,
Неудобно бдить и бдеть!
Глянул, лёд, да тает тля,
Будет мёртвая петля!
Ну, и грохнулся с выси,
С криком: Боже, пронеси!
Прямиком к Тортилле в пруд,
А доберманы Бура прут!
Раскрутили, да с моста,
Вот святая простота,
Деревянный Буратин,
С длинным носом для картин!
А меня под бок с двух рук,
И на бережок без мук.
Это Гена-крокодил
Просто мимо проходил.
Дал он мне свою гармонь,
Чебурашки взял ладонь,
И ухрял по холодку,
По прибрежнему песку.
И сижу я и пою,
Про такую жизнь мою.
Может что-то с головой?
Иль каннабису не свой?
Люди войны!
Ленинградский укрепрайон
Взломан танками, разорён.
Но, неделю стояли враги,
А вперёд прошли на шаги!
Там минута, там день, там ночь,
Ну, а время катилось прочь.
И враги к Москве в ноябре,
По суровой зимней поре!
Те же наши, кто время держал,
Тот страданий не избежал.
Много мёртвых лежат в земле,
Иль в концлагерной смерти петле!
Кто сумел, уходил в леса,
Партизанская полоса,
А другие в армейском строю,
За Москву вставали в бою!
От Москвы пошло время вспять,
А войны ещё лет на пять.
Да начался другой отсчёт,
Был нам нечет, а вышел чёт!
Джин и гном
Раз в селении одном
Поругались джин и гном.
Джин тот был Али-Абу,
И на всех катал губу.
Местных разводил лохов,
В бой втравляя петухов.
И, конечно, «на парей»,
Что б слупить с них деньги злей!
Гном был местным кузнецом,
Силачом и молодцом,
Правдорубом и те. де.
Тем, кто выручит в беде!
С гордым именем Абдул,
Он давно Абу бы вдул,
Но, стеснялся, всё же свой,
Хоть не дружит с головой!
Джин считал, он наверху,
Мехом вывернув доху.
Мол, я тут, и от богов,
Не для вас же, дураков!
А в деревне все правы,
Так гласит навет молвы.
Каждый просто голова,
Хоть, порой, и жив едва!
И дехкане, как они,
В чайхане проводят дни.
А чего, ведь мак растёт,
А в арык вода течёт!
Кузнецу – тяжёлый труд,
Кувыркайся среди руд,
А купец товар толкнул,
И в тенёчке взял заснул!
Накурившись анаши
Джин вскричал: Не гоноши!
Лично я, Али-Абу
Видел гномов всех в гробу!
Я раскинул на бобах,
Вижу точно, все в гробах!
А тебя я удавлю,
Потому как не люблю!
Джины – огненный народ,
Всяк силач и не урод.
Только гномы кремешком,
Тоже, явно, не мешком!
И у старой чайханы
Видят старцы-паханы,
Как огонь язвит кремень,
А у того в руках кетмень!
Под ударом по башке,
Джин дал слабину в кишке.
Поугас и пыл и жар
И иссяк войны пожар.
Гном бутылку достаёт.
Потребляет внутрь пятьсот,
Запихал он джина в глыбь,
Мол, оттуда и улыбь!
А потом бутыль в арык
Под дехкан победный крик.
Ты, давай, плыви туда,
Куда вынесет вода!
И в пролив Баб эль Мандеб
Джина вынес ветр судеб.
Там и плавает и ждёт,
Может кто хоть здесь спасёт!
В кишлаке же всё путём,
Там шура, а старший гном.
Опиаты, виноград,
Деньги поровну, всяк рад!
Во как мало нам, мужикам, надо! Была бы любимая работа, приносящая доход, здоровье, еда, выпивка и пол противоположный. Ну, и безопасность, конечно. «Гуляй, рванина, от рубля и выше!»
Абсолютное зло!
Перпендюйский-Прохиндеев
Первым был среди злодеев!
Просто редкостная мразь,
Как любой из грязи князь!
Вот отловит, сволочь, муху,
Ну, елозить ей по брюху.
Оторвёт, чего найдёт,
А потом её в полёт!
Или бабочку – красотку,
Прищемив ей пальцем глотку,
Так пальцами обдерёт,
Что та от ужаса орёт!
А однажды, вы поймите,
Воду вынес он в корыте,
По формальности пустой
Мог младенца слить с водой!
Подвергал он всё сомненью,
Верил, лишь, науки мненью.
Был упёртым как Фома,
Тем людей сводя с ума.
И в быту был наш злодей
Расчленителем идей.
То есть член мешал с идеей,
Больше к члену тяготея!
Помер он в конце концов,
И пришел в страну отцов.
Там и состоялся суд,
На котором всех трясут!
Говорит ему судья,
Жалка участь тут твоя,
Ты такое насвершал,
Что и Иуда бы сбежал!
Только грешник не сробел,
Кинул речь он, словно пел.
Я всего лишь раб богов,
А не жертва дураков.
Вы, всевышние с небес,
Или Ада скверный бес,
Но, вели, руководя,
Под себя меня мудя!
Я всего лишь воли раб,
Человек, и хил и слаб.
У меня играл гормон,
Я ж не библейский Соломон!
Так что нет на мне греха,
Вы решайте здесь пока.
Я же прошвырнусь в Раю,
Песню бабочкам спою.
И прижился там злодей,
Перпендюйский Прохиндей.
И ни выгнать, ни воздать!
Видно, раю пропадать!
Идеал
Ах, какие бёдра,
Ах, какие ноги!
Ставь на жопу вёдра,
Никакой тревоги!
Русская, в натуре,
Если подкормили,
При такой фигуре
Будет первой в мире.
Всё у нас при бабе,
Спереди и сзади.
Вы на баобабе,
При таком раскладе!
Если вы пойдёте
Прямо по Гарлему
То таких найдёте
Там такие в схему!
В Рио де Жанейро
Мы найдём похожих,
Себастьян Перейра
С ней среди прохожих.
Только эта едность
Чисто внешней будет.
Тут ведь духа бедность,
Каждый разно судит!
Пусть не обниму я
На обхват Клавдею,
Только по уму я
И не вожделею.
А в порыве страсти,
Что меня ломает,
По другой я части,
Что не обнимает.
Я давно имею
Ключик и злодея,
Что в её камею
Лезет не робея!
Так целуй, Клавдея,
Ночь пока в начале.
Вся от страсти рдея,
Утоли печали!
Говорят, худейте,
Говорят, так надо!
Иль как я радейте,
Ждёт вас всех награда!
К годовщине Тараса Шевченко!
Столп Тараса в вышиванке,
Речь, обманка на обманке!
Русский мальчик крепостной
За Украины стеной!
Не бунтарь, холоп от Бога,
Неясна его дорога!
Размовлял ли ридну мову,
Или русским строил кову?
И художник и поэт
Без особенных примет.
Ну, писал, и я пишу!
Да мало ль чем ещё грешу?
Пара строк на украинском,
Остальное – на ордынском!
Так на Киевской Руси
Наш язык зовут, спроси!
За язык пошёл в солдаты,
Тут кацапы виноваты.
Полежаев был русак,
И в солдатах за косяк.
Недовольный всем на свете,
Как обиженные дети,
Будущий страны Кобзарь
На лицо накинул хмарь.
И стоит, в руках дубина,
Геть, москальская скотина.
При папахе и пальте
Вознесён на высоте!
Как писал по «Заповиту»,
Рассылая висть по свиту:
«Як умру, то поховайте на Украйне милой!
Посерёд степи широкой выройти могилу!
Что б лежать мне на вершине, над высокой кручей,
Что бы видеть как стремится мимо Днепр могучий»!
«И меня в семье великой, семье вольной, новой,
Не забудьте, помяните добрым тихим словом!»
Мол, под Киевской эгидой
Процветёт святая Русь!
И про всё всегда с обидой,
Бошкой в стену, и не трусь!
Коли рядом бабы нету,
Смело форточку открой!
Раззвони потом по свету,
Сексуальный ты герой!
Коли нет других витиев,
Так и этот подойдёт!
Будет первым среди Виев,
Коли в храм вот так войдёт.
Такая ночь
Луна вошла в чертоги ночи,
Под покрывало облаков.
Далёких звёзд сосредоточье
Заснуло под литьё стихов!
Опальной струйкой дождевою
Стихи сочились по стеклу,
Казались мокрою травою,
Фонарь бросал лучей иглу!
В тумане скрыты строки, рифмы,
Отход полночных бригантин.
В саду кустов поднялись рифы,
Дорожка тенью средь седин!
И нет войны, и мира нету,
Есть рифмы, я поймать их смог,
А дождь стихов омыл планету,
И испарился как дымок!
И чего нам делать?
Напрасно брошенный упрёк,
Послания обиды строчки.
Легко доходим мы до точки,
Что делит жизни поперёк!
Обидеть друга не желая,
Рискнём, да скажем пару слов,
И будем жить от мук сгорая!
В упрямстве коренных ослов!
И никогда не перестанем
Считать безгрешными себя!
А коль с обидой жить устанем,
Восстанем правду возлюбя!
Не может русский на попятный,
Ломать себя, ага, ништяк!
У нас характер неопрятный,
Рванул рубаху, всё пустяк!
Любовь и дружбу о колено,
Вчерашний друг сегодня враг!
Слова как по башке полено,
В ответ любому, сам дурак!
Такими мы пошли от Бога,
Европа с Азией в котле!
Лихая русская дорога,
Народ, что с пулею в стволе!
Галапагосы
Ласкало утро скал оскалы,
Рассвет над морем брал своё,
Росу лучей съедали жалы,
И птиц носилось кутюрьё!
Узоры воздух заплетали,
Рисунок был предельно чист.
А птицы в море улетали,
Пронзая неба синий лист!
На скалах, полные тревоги
Рыча, бросались вниз моржи,
У них, видать, свои дороги,
И жить желают «не по лжи!»
Тут чинно местные годзиллы
Трепали водорослей стать,
Оставив предков их могилы
О радиации мечтать!
Тюлени, нерпы, птицы, гады
Давно не делят окаём.
Едят друг друга, жизни рады.
Земля и море спят вдвоём!
Вашингтон
Есть страна Америка,
Город Вашингтон,
Не нужна истерика,
Или нервов стон!
Посредине, значится,
«Карандаш» стоит.
От людей не прячется,
Страхом не сбоит!
Тут дома красивые
Средь холмов высот,
В целом, не спесивые,
Полные красот.
Парки, да с фонтанами,
Улиц карусель,
Цирки с балаганами,
Местных рек постель!
Все машины – в трафике,
В центре – лишь ползут!
Жуткие тут «Рафики»,
Враз асфальт сгрызут.
Плохо с иномарками,
Местные у всех,
Пахнет воздух шкварками,
Так сказать, хайтек!
Президентша с дочками,
Грядки и салат,
А в газетах строчками
Про борьбу Палат!
Президент с эболою,
Русский прёт медведь,
Наркота со школою,
И читают ведь!
Большинству в Америке
Наплевать на блажь,
Джонсоны и Эрики
Пашут буром, аж!
Держится и крутится
Старый мир вокруг,
Всё живёт и мутится,
В торжестве подпруг!
Первое условие – соблюдай закон,
Так давно поставлено, всё решает он!
А второе, исстари, – заплати налог!
И потрать ты денюжку, как придумать смог!
Столько лет работает
Этот механизм,
Не по фене ботает,
Не нелепый «изм»!
Город на Потомаке,
У судьбы ввиду,
Но, случались промахи,
Как в дурном бреду!
Пентагон средь города,
Ленгли не в дуду,
Тут не Бога борода,
Пуск, и мы в Аду!
Жаль, красиво жителям,
Нам бы погодить,
Ни к чему быть зрителем,
А ежа родить!
В ссылку!
Не дословно: И сослал Господь ангелов на землю, где входили они в жилища людские к женщинам земным. И рождались от этого исполины, издревле почитаемые и прекрасные!
От созвездия к созвездию
Пронеслась благая весть,
Все кто звал народ к возмездию,
Ныне сосланы Бог весть!
Саваоф принял решение,
И на Землю кувырком,
Утверждаясь в силе мнения,
Улетел чертей партком!
Долго Люцифер и оные,
Скажем, типа, Астарот,
Под дела свои клеймёные
Звали ангелов народ!
Говорили – революция,
Очищение основ!
А в основе лишь поллюция
Зрелых ангельских сынов!
Бабский пол не был основою
Пребывания в Раю,
С этой темою не новою
Гибли лучшие в бою
Не разврат, дела обычные,
Коли баба и мужик,
Или, в целом, неприличные,
Ежли женский пол поник!
Вот и скинул чертенятину
Бог в пучинушку Земли,
Не несли что б жеребятину,
И других не подвели!
На Земле же жизнь обычная,
Вона женщины, бери!
И пошла житуха личная,
Так что чёрт её дери!
Мы оттуда!
Рим умирал, но жил Константинополь,
Вся Ойкумена на длину клинка,
Не для теней пирамидальный тополь,
Не для дождей с Европы облака!
Пока жила святая наша вера,
Стоял над морем белостенный град.
Но, крестоносцы с мощью изувера
Под нож пустили чистоту палат!
А там уже сельджуки подоспели,
И пал прекрасный православный храм.
Там где иконы славные висели,
Коней пасёт невежественный хам!
Крестов лишилась белая София,
На куполах там полумесяц встал,
Но, оставалась жить страна Россия,
Её народ всходил на пьедестал!
Попали в рабство южные славяне,
Румынам ни вздохнуть, ни продыхнуть,
Под игом и грузины, и армяне,
Казалось, что махину не спихнуть!
Но, время шло, Россия крепла в битвах,
Мир православный смог подняться вновь,
В трудах державства, пашнях и молитвах
Играла русских молодая кровь.
И Русь лежит от Балтики до Кушки,
От Сахалина к Мурманску ведёт,
Гремят в боях её победно пушки,
Она оплот, своих не подведёт!
Лишь мы сейчас наследники той веры,
Что среди прочих вознесла нас ввысь!
За нами предков славные примеры,
Идём намётом, а для прочих – рысь!
Детство
На Старой площади откосы
Почти что от дверей ЦК,
Смешались там ушанки, косы,
И льда дорожки на века.
Варварка рядом и Хитровка,
Ильинский сквер заледенел,
Лубянских пацанов сноровка,
А лёд под санками звенел!
Страшна дорожка ледяная,
Летишь от кручи до земли,
Нужна повадка неземная,
Что б ноги вдруг не подвели!
А на скверу большая горка,
Там после школы пацаньё,
От криков дикого восторга
Слетает с крыши вороньё!
И на Дзержинке в гастрономе
Стакан копеечной воды.
Пусть не всегда и сытость в доме,
Зато гулялось без булды!
Беженцы?
Русским людям нужно малость,
Что бы кинулись спасать,
Широка России жалость,
И её не описать!
Пострадавшим, разорённым
Есть в стране и хлеб и кров,
Хоть войною опалённым,
Хоть жильцам иных миров!
Миллионы прибежали,
Мол, спасите, край пришёл,
Целый год их содержали,
Клином свет на них сошёл!
А теперь в ответку слышим,
Что хозяева плохи,
Что не с тем почтеньем дышим,
Нас разводят, мы лохи!
Тяжело своим в России,
Кризис долбит по башке,
А пришедшие мессии
Верещат в слепой тоске.
Дайте, дайте, дайте, дайте!
Мы вам братья или где?
Из исподнего продайте,
Все на помощь, мы в беде!
Кто сбежал от службы ратной,
Кто мантулит, деньги шлёт!
Совесть – лишь прокладкой ватной,
Что в трусы бабёнка шьёт!
Всё отдайте, помогите,
Дети здесь, отцы с ружьём!
И не как случайный зритель
Повписались в окаём!
Убивают наших, русских,
В операции АТО!
Совесть слилась в струйках узких,
Я не я, а конь в пальто!
Семьи за кордон притулив,
Доят матку с двух сторон,
Я, мол, тут иду под пули,
А семье приличный схрон!
Есть коллеги по союзу,
Что Таможенный зовут,
Их народы – не в обузу,
Привечаем, им – уют!
Но, при чём тут Украина,
Где херои с салом жмут?
Гирей на ногах руина,
Пусть их привечает жмуд!
Немного о поэтах
Смешно причёсаная дама,
Некрасов, позапрошлый век,
Взглянул, на сердце сразу драма.
Какой хороший человек.
Кнутом лупили на Сенном
Нагую мёрзнувшую бабу.
В стихах надрывных на родном
Некрасов описал забаву!
А сам стучал на всех давно,
Увёл у друга радость жизни.
Прожить святыми мудрено,
Поэт – он тень в своей Отчизне!
Один идёт на корабле
Навстречу новым впечатленьям,
Другой, с стаканом на столе,
В камине тленья жжёт поленья!
Стихи не пишет мы, берём,
Они давно уже в пространстве,
А правду ли речём, иль врём,
Всего лишь мера в окаянстве.
Никто не может вам сказать,
Ты не поэт, кончай, приблуда,
Ну, пару рифм сумел связать,
Литературный ты Иуда!
Сказал Христос нам «Не суди!»,
И сам судим тогда не будешь!
Стихи годны на бигуди,
Конечно, если сам рассудишь!
А можно людям прошептать
Твоё заветное, святое!
Глядишь, и дело не пустое,
И кто-то есть тебе подстать!
Очередной котёл
Цикады в темноте своё орали,
Луна взошла, огромная как мир,
А люди тут в окопах умирали,
Ввиду имея каждый свой кумир!
Но, все хотели победить и ждали,
Соперник будет сломан и снесён,
Им президент навесит по медали,
К героям каждый будет отнесён!
На новой завоёванной земельке
Дадут им пашни, тучные луга,
И будут детки почивать в постельке,
Поскольку нет заклятого врага!
А «ватники» и злые «колорады»
Исчезнут полностью, таков войны закон,
Героев жёны будут жизни рады,
И сад вишнёвый за стеклом окон!
Калины расцветут на месте боя,
Пшеницею покроются поля,
В пространстве мира, дружбы и покоя,
Подсолнухом наполнится земля!
Не жизнь, а просто сало в шоколаде,
Да самогона реки от горла,
А между тем плохи дела в отряде,
Нет счастья для козацкого орла!
К утру пошли вперёд «сепаратисты»,
Утюжат «Грады», «Норы» нервный вой,
И, ко всему, донецкие танкисты!
Так можно попрощаться с головой!
И вот в плену очередная рота,
А командир бригады убежал!
Сдаётся в плен немытая пехота,
Весь фронт потёк и грустно задрожал.
Мечты, – писал поэт, – где ваша сладость?
Мечтать не вредно, так гласит молва,
Живой, в плену, тут и на сердце радость,
И горечь за мечты и за слова!
Новое кладбище под Донецком
У последнего причала тишина главой качала,
От часовни до оградок даже птицы не поют!
Приходящих всех встречала, как могла, так привечала,
Создавая мёртвым людям, пусть ненужный, но уют!
Нет деревьев – листьев нету, сонм могил взывает к свету,
Мы же были просто люди и хотели жизнь прожить!
Воин – видно по берету, кукла, взрыв оставил мету,
Здесь кресты вертят планету, не с кем тишине дружить!
Рядом новые могилы, никому они не милы,
Только смерть неподалёку рвёт на части тишину!
Гром, разрыв, опять убили, счёт сейчас идёт на мили,
Убивают без разбора, так что страшно за страну!
На ветру венки и ленты, спят тут бабушки, студенты,
Тут же дети с матерями, и убитые отцы!
Добровольцы-инсургенты, шахтари, интеллигенты,
Радость Киева понятна – «колорад» отдал концы!
Ну, а если с громом пушек, и под визг летящих «чушек»,
Скажем, Ровно иль Житомир будут также хоронить?
Дело будет без игрушек, бомбы из летящих «Сушек»,
Смерть детишек и старушек! Вот тогда, кого винить?
Даёшь пророческие сны!
Раскатал Иван губу,
Думал обозреть судьбу,
Будет в жизни шоколад,
Или, там, иной расклад!
Нахреначился навсклень,
Спит, хотя и божий день,
А прозрение идёт,
И его вот-вот найдёт!
Снится парню дивный сон,
Он стоит, а рядом слон,
И табличка тут же, мол,
Не теши на бошке кол!
Где тут что, – спросил Иван,
Мне за словом, не в карман.
Да в табличке смысла нет,
Так, от жопы уши в цвет!
Разобиделся тут слон,
Повернулся к парню он
Половиной, что не ест,
Тут же выразив протест!
Хлестануло под напор
Изо всех слоновьих пор,
Так помёр во сне Иван,
И лежит во весь диван!
Ангел вышел из стены,
А глаза его грустны,
Ну, куда такому в Рай,
Слышь, чертяка, забирай!
Да услышал он в ответ
Чисто деловой совет.
Я тебе не Мойдодыр,
Лучше брось его в сортир!
Тут проснулся враз Иван,
Сразу маханул стакан,
Глянул он потом в штаны,
А они уже полны!
Не сказать что шоколад,
Но, по цвету, близкий брат.
Вот тебе и вещий сон,
Напророчил подлый слон!
Мозг нации…
«Затоплю я камин, буду пить…»
Бунин думал собаку купить.
Литераторы, тихая Русь,
Ох, сейчас я от слёзок утрусь!
Совесть нации, гении мест,
Поддержали вселенский прогресс.
Адвокаты, купцы, доктора
Прокричали прогрессу: «Пора!»
Не Герасим пришёл из «Муму»,
Тот кто мог рассуждать по уму,
А взведённый до нельзя народ,
Что поднялся за свой огород!
За земельку на войны и бунт,
От лаптей до диковинных унт,
Населенье взяло топоры
Вовсе не для словесной игры!
Те кто деньги «прогрессу» давал
Получили лихой карнавал,
Затопило веселье страну,
Все и враз поднялись на войну!
Потянулся изгоев обоз,
Каждый в сердце Россию унёс,
В эмиграции русская знать
Лучше русских сумела узнать!
За границу обозом Куприн,
Бунин будет в Париже один,
Граф Толстой возвратится назад,
Подавив в себе страсти азарт!
Раскололо так всех, разнесло,
Кто рыдал под простое бухло,
Кто спешил воротиться домой,
Познакомившись жизнью с сумой!
А не лезли бы вы, господа,
В революции злые года,
Не кормили несытые рты,
Опустившие вас во скоты!
Ничему не научится, знать,
Вся российская книжная рать!
А потом вас пешком, да в расход
Благодарный российский народ!
Не зовите же Русь к топору!
Вы не будете там ко двору,
Иль, опущенный в зоне, иль труп!
Тут народ примитивен и груб!
Близнецы
Жили-были, проживали,
Да деньжонки наживали,
Два удалых молодца,
Одинаковых с лица!
Ну, короче, два близняшки,
Оба, те ещё канашки!
Что по бабам, что в бою
Честь не рушили свою!
Братья гнали караваны,
В дальние края нирваны,
Где индусы, да слоны,
И каменья, что нужны!
Ткань из льна везли с собою,
Рыбьи зубы брались с бою,
Скатный жемчуг Северов,
Кони шли за будь здоров!
А сейчас, придя до дома,
Время проводя знакомо,
Как-то к ночи, в кабаке,
Братья парились в тоске.
Ни по морде дать кому,
Ни в картишки по уму,
Тоскотища, тоскота,
От былого – лоскута!
В кабаках исчезли бабы,
Передком что явно слабы,
Пей сцежёный мёд хмельной,
Словно вовсе ты больной!
Но, послал Господь забаву,
И на скуку их управу,
Гость заморский – португал,
Загулял, а с ним кагал!
Все кабацки теребени,
Быстро выскочив из тени,
Услыхали про халяву,
И включилися в пьянь по-нраву!
Братья отогнали пьянь,
Но, без рук, на понт и брань,
А купца стащили в лес,
Один на дерево залез!
Просыпается купец
В голове сплошной капец,
Перед ним стоит мужик
И точит ножик, вжик, да вжик!
И при этом речь ведёт,
Словно гостя в гроб кладёт,
Мол, вот ты меня убил,
И свою душу загубил.
Гавриил меня послал,
Что б я здесь тебя прибрал.
Над тобой – моя душа,
Ждёт отмщенья не спеша!
И действительно, над ним,
Колыхаясь словно дым,
То же самое лицо,
Пара, как к яйцу яйцо!
Гость заморский обалдел,
Видя этот беспредел,
Дал огромный выкуп им,
Словом, близнецам двоим!
И хотел уже бежать,
Братья ж начали тут ржать,
Объяснили что к чему,
Мол, порезвились по уму!
А потом они два дни
Пили в кабаке одни.
Закупили весь кабак,
От окошек до собак!
Вот такие, брат, дела.
Пей не всё ты у стола!
Инда, надо погодить,
Ведь можно и ежа родить!
Выбор
Стоит в поле голова,
Рядом камушек лежит,
И написаны слова,
Мол, для тех, кто не дрожит!
Ты возьми-ка камень сей,
Шибани по голове,
Чары злобные рассей,
Пусть валяется в траве!
Что ей, дуре без телес?
Пришиби, себя любя,
После оттягаешь в лес,
Там награда для тебя!
Вот подъехал молодой,
Прочитал и говорит,
Я, конечно, не святой,
Но умом не инвалид!
Это, видно, воин был,
Значит в битве пострадал,
Враг зарыть его забыл,
Вот убогий и страдал!
И с какого бы рожна
Я ударил бы его?
Тут сноровка не нужна,
Бззащитный оттого!
Коль поставлен, пусть стоит,
Я убогому не враг,
Мне лупить его не льстит,
Я, по-жизни, не дурак!
Подъезжает тут другой,
Прочитал, берёт плиту,
Заявляет, дорогой,
Прекращаю суету!
И по темени в размах!
Головища на раскол,
Разлетелась в пух и прах!
А оттуда вдруг сокол.
Шибанулся о пенёк,
Встал тут добрый молодец,
Вот такой там был денёк,
Кипяток, не холодец!
Объяснил про ведовство,
Было дело страшным злом,
Мол, страдал за колдовство,
Но, спасён вон тем козлом!
Что решился взять и бить,
Голову без ног и рук!
То есть начисто убить,
Завершая жизни круг!
Но, тем самым я спасён,
Вот, опять стою живой!
Им я к жизни вознесён,
Хватит быть мне головой!
И который же тут прав,
Первый, или же второй?
Положись на русский ндрав,
Он подскажет, кто герой!
Дела блошиные
Зима наступила и блошка купила
Три пары из фетра утепленных бот!
Пошла по сугробам с восторгом особым,
В надежде зимой обойтись без забот!
Вот прошлой зимою, вот также, без сбою,
Она закупила индийскую хрень.
«Инстракшен» вложили, да мы ж не тужили,
Коль текст на английском читать было лень!
А надпись гласила, не в кипеже сила,
Используйте вещь для «холодной ноги»!
Блоха за полчасика туфли сносила,
Поскольку для мёртвых ходьба «не с руки»
А боты из фетра сдюжат километры,
Да здравствует русский гигант «Скороход»!
Иди по сугробам, коль хочешь – за гробом,
Да хоть отправляйся в далёкий поход!
А если ещё ты укупишь галоши,
Где чёрный янтарь и вишнёвый кисель!
Не страшны метели, снега и пороши,
Да, в целом, не страшна зимы карусель!
Вот так
Вечер строил кубиками мрака
Дом, где проведёт сегодня ночь,
Выла одинокая собака,
Ты пыталась мне слегка помочь.
Трудный разговор бежал неровно,
Смысл был искажён и затруднён,
Выбор для всего был сделан скромно,
А конечный вывод затенён!
Ночь уже закрыла полог неба,
Жля и Карна торкались вдали,
Я тебя хотел как в голод хлеба,
Как глоток воды в суши земли.
И, отбросив в сторону условность,
Ты сказала, хватит нам болтать,
Ни к чему двоим влюблённым скромность,
Время делать, прекратить мечтать!
Мы слились с тобой в порыве страсти,
Оказалось, просто всё в любви!
Позабудь морали и напастьи,
И отдайся голосу крови!
Поженились, быт заел, паскуда!
Года три, а там пришёл развод.
Ты – не Таис, я же – не Иуда,
Но, меж нами лёг расстрельный взвод!
Последняя услуга
Тяжёлы воды Ахерона,
Вода – свинец, разводы – ртуть,
Прошли для павших похороны,
Харон ведёт в последний путь!
Два медяка, что покрывали
Твои закрытые глаза,
Путь в царство мёртвых открывали,
Что начинается с «аза».
Погиб солдат на поле боя,
Он враг иль друг, но схорони,
Без торжества победы воя,
Поскольку павшие они!
Солдату после смерти надо
Быть погребённому в земле,
Его последняя награда,
Не в орденах, и не в рубле.
А в тех двух метрах, при которых
Он станет частию земной,
И прорастёт в зелёных шторах,
Что б быть с тобою и со мной!
И где-то в дальнем измереньи
Куда живым доступа нет,
Душа воспрянет в примиреньи,
Стряхнув беду смертельных бед!
Лежат солдаты Украины
Непогребёнными в пыли.
И не страшны им больше мины,
Но, прорастают ковыли!
А где-то мать всё ищёт сына,
Жена не верит в мужа смерть!
Куда ты скачешь, Украина?
Рулетка смерти круть и верть!
Может быть и хуже
Семьи кораблик налетел на быт,
И Купидон деньгой на взлёте сбит!
Тяжёлы нравы, мир вокруг суров,
Никто и ничего за «будь здоров»!
Но, ведь бывает хуже, и легко,
Когда надежда пулей в молоко!
А ты одна, родители бурчат,
Рожать одной удел, порой, девчат.
Иль есть проблемы с маленьким уже,
С набором хромосом, их неглиже!
Ребёнок – солнце, хорошо звучит,
Но, всё же, инвалид есть инвалид!
Так что не вой, мол, клином белый свет,
Я не пророк, не мне давать совет.
Подчас несчастья – пачкою дрожжей
В сортире летнем, нет на них вожжей!
Да, к счастью, зебры полосой судьба,
С плохим хорошего не кончилась борьба,
И то что плохо для тебя теперь,
К удаче приведёт, ты только верь!
Аллея Мигов!
«Ф», и с чем-то на конце,
Шёл с улыбкой на лице.
Кто ему соперник здесь,
Он любого может съесть!
«МИГ», и цифирка при нём,
Полюбил играть с огнём.
И схлестнулись как-то в миг
Их «Фантом» и русский «МИГ»!
Местный лётчик Ли-Си-Цин,
Не с характером овцы.
Круче «МИГ» на виражах,
Сеет смерть вокруг кружа!
Отлетался тут «Фантом»,
Крылья наземь за хвостом.
Жалко сбитый самолёт,
Но не тех, кто шлёт в полёт!
Сколько лет с тех пор прошло,
Вод безмерно утекло,
Да крылатая рука
Лупит мир из высока.
И дождётся, ПАК-полсот
Снова грянет из высот,
И сирийский Аль-Иван
Взрежет вражий караван!
А аллея «МИГов» есть,
Прославляя русских честь!
Жаль слова не по уму,
Про голодную куму!
Месье Лаббе, француз убогий…
Анри Леви – французский пэр,
В запале, словно кондотьер,
Ведёт на русских франков рать,
А нам лежать и помирать!
Ведь за спиной его Бодлер,
А он тут есмь мерила мер,
И друг старинный, Кон Бендит,
Который мысли подтвердит!
Всё в русских от татар орды,
Так этим дикари горды,
Пардон, не все, есть среди них
Приявшие Бодлера стих.
Я все приличья перейду,
Но, на свет вытащу орду.
Её тиранства злой оскал,
Не солнца луч, надысь, ласкал.
Лобзая лошадиный труп,
Светило обласкало хлуп,
И мухи радостно, как мы,
Наевшись, лезли всем в умы!
Но, вот не к русским, стих поник,
Рембо к Офелии приник.
И ей сказал, лобзая грудь,
Ты про деньжонки не забудь!
Тут суть всего в стране родной,
За деньги – изменю с женой,
Есть Запад, жизни идеал,
И есть медведь, что здесь бывал!
С утра до ночи – всё одно,
Крутись Леви веретено,
Что делать, если старость – в яд?
Язвить за всё и всех подряд.
Два старца, Леви и Маккейн,
Давно явили жизни «мейн».
Кусай Россию, лей слюну,
И лупят в точку лишь одну.
На Карфаген, давным давно,
Сенатор Рима лил гавно,
И тем прославился в веках,
С такой отметкой на боках!
Нет Карфагена, Рима нет,
Сенатора простыл и след,
Но, слава глупая жива,
И мир хранит его слова!
А вот Леви уйдёт в назём,
Пусть мы убогих не грызём,
Идеи скотного двора
Ему давно кричат «Ура!»
Я думаю Марин Ле Пен,
Зароет в мусор вялый член,
Философ сине-сизых мух,
Уйдёт в навоза прах и пух!
Камо грядеши, Порошенко П. А.?
Какая жалкая картина,
Не человек, а слизь и тина!
Ушлёпок, шлёпая губами,
Стремиться подыграть Обаме.
Нормальный, чести человек
Не поспешит, курям на смех,
Прогнуться просто до земли,
И в позе «КУ» застыть в пыли!
Есть у людей нормальных грань,
Та, за которой, рань, не рань,
Граница, что сломать нельзя,
Пусть даже смерть грозит дерзя!
Опущен и морально сир
Не человек, а так, близир,
На задних лапках пуделёк,
«Ату», «Алле», и кровь в песок!
Народ достоин вожака,
Тут аллегория легка,
Каков есмь поп, таков приход.
Идёт Украина в поход!
Не тот народ пошёл! – говорят российские литератор
Ну, народ пошёл не тот,
Что ни ватник, до блевот!
Вот на Западе народ
Из совсем других пород!
То ли в давние года,
Все на барщине, страда!
Мне приносят бланманже,
Я с газетой, в неглиже!
Почитай на сотню верст
Все дела вершу как перст.
Прикажу, и будет так,
А не схочуть, так в пятак!
Вот бы ныне сдать назад,
Появился бы азарт,
Что хочу, то ворочу,
Исполнять, я не шучу!
Нет, пора и когти рвать,
И пробои целовать.
Коль народу я не мил,
Значит тут народ дебил!
И уехал за рубеж,
Взгляд его и прям и свеж.
Льёт на Родину назём,
Ждёт, за ним мы поползём!
Леди с возу, хорсу изи,
Вот прикинь там жизнь из близи,
Ты в России был фигура,
На тебе литература.
А для всяких разных стран,
Ты бесцветен, как туман!
У тебя читатель здесь,
Ты вышел вон, и вышел весь!
Такая смерть
Было дело под огнём,
Друг рассказывал о нём.
К эскадрону Федька рыжий,
Вышел раз с своим конём.
Конь гнедой, и парню в масть,
Сколько раз не дал пропасть,
По широкому по Дону
Шла Советска наша власть!
Федька был в бою не трус,
Отдавал последний кус,
И последнюю рубаху
Не берёг как жлоб и гнус!
На боку коня тавро
«Крест» и, вроде как, «седло»
Как уж конь ему достался,
Мы не знали, знать, свезло!
Федька был в бою шайтан,
На груди носил гайтан,
Крест и медное седелко,
Может был он из цыган.
Эскадрон редел в полях,
Жизнь со смертью на паях,
Ну, а рыжий был везучим
В жгучих сабельных боях!
Только раз ушёл в дозор,
И пропал с тех самых пор,
Говорили, мол, свалил он,
Хватить прыгать под топор!
С месячишко в Дон ушло,
Время мира не пришло,
Эскадрон раз ехал балкой,
Что б успеть пока светло.
Кони в храпе и дрожат,
Смотрят, мёртвые лежат,
Все они в остатках формы,
И могиле подлежат.
Лиц не стало, птицы, лес,
До костей лес мёртвых ест.
Трое при погонах в смерти,
Ну, а на четвёртом – крест!
Этот самый, что носил
Федька-рыжий, чем форсил.
И седёлка есть при нём,
Но, погнулась под огнём!
Видно, шёл он под расстрел,
Да клинок схватить сумел,
Порубил, кого достал,
Но, и сам от пуль не встал!
Тут из дальнего леска
Рыжий конь издалека,
Подбежал и землю роет,
Встретил милого дружка!
Это рыжий здесь лежал,
Никуда он не сбежал,
Казачки его схватили
Дрался, в смерти не дрожал!
Схоронили вместе всех,
Тут казаки, нет помех!
После смерти люди равны,
Все в пролёте на успех!
Мы конягу увели,
Да недолго берегли.
Может тосковал по Федьке,
Так и убыл он с земли!
Чего там с Землёй?
Ледяными ладонями лето
Ни с того, ни с сего сеет дождь.
Видно в странность уходит планета,
Человек ей не друг, и не вождь!
До сих пор знатоки от науки
Разобраться не могут в делах.
По инерции все их докуки,
Диссертаций не мало в столах!
Холодает, иль сваримся скоро?
Аргументы, изыски ума!
Нобилёвская премия Гора,
Ну, а после с морозом зима!
Усиление холода в мире,
Потепленьем приводится в мир!
И вещают кумир на кумире,
Возбухая как в дрожжах сортир!
То пугают озонной дырою,
То с бозонами Хигса шалят,
Бутафорят с земною корою,
Глядь, вулканчик какой запалят!
А Земля наша точно, живая.
Надо бережно, с лаской, как жён!
Словно это игра половая,
Пусть захочет, коль ты напряжён!
Что ж мы сходу по морде с размаха?
Коль нельзя объяснить, отступи.
Всё что видим, землицы рубаха!
Не груби, возлюби, не тупи!
Читатели
Нет давно той матери-старушки,
И избушки, где вечерний свет.
В неземных высотах классик Пушкин
Мужикам читает свой сонет!
А Есенин кончил с комсомолом,
И Демьяном Бедным под гармонь,
Написал он о бычке комолом,
Млечный путь кладя в свою ладонь!
Мол, быку ль, корове ли бодливой,
Не даёт Господь рогов клинки!
Да обтёр носы орды сопливой,
И сюда проникли мужики!
Сытин книги делал за копейку,
И народ Некрасова читал,
Да не клял судьбу свою – индейку,
А усердно в поле работал!
Вон Тургенев в грозный час невзгоды
Прославлял родную нашу речь,
И учились братские народы,
Что б свалить свои невзгоды с плеч!
А теперь в России русский нужен,
Как основа, как цемент страны!
Жаль что курс сегодня в школах сужен,
И уже последствия видны!
Новояз, поломанный английский,
Через комп пропущенный язык,
Закрыватель глаз, наместник Вийский,
Опускает русское в разы!
Только мы прошли через такое,
Что не снилось миру в страшных снах!
И не будет русичам покоя,
Нам не колыхаться на волнах!
Русский наш всеобщим возродится,
Как основа мирного труда,
И язык – российская жар-птица,
Ныне, присно, и живёт всегда!
Мерилендские туманы
Кони серые тумана
Скачут с улицы в тиши,
Честно, прямо, без обмана,
Неживы, но хороши!
Коренная в деле лихо,
Пристяжные по уму,
И, хотя деянье тихо,
Очень скоро всё в дыму!
Не видать ни зги в округе,
Чисто Лондон, ихний смог!
Всё, водители в испуге,
Ну, ни шагу за порог!
Только солнце тоже воин,
В дело двинулся, луча,
И туман обеспокоен,
Проступает чесуча!
Золотистые прогалы
В клочья рвётся смога тень,
Розовятся тучки алы,
А туман стремится в сень!
Вот уже его и нету,
Был, да вышел по делам!
Солнца свет залил планету,
Мчится белкой по стволам.
От тумана только капли
На стекле на ветровом.
А с прудов взлетели цапли,
Впору думать о живом!
Дебальцево
Рыдала ветхая старуха,
Скажи мне ненька, объясни,
Шепни хотя бы мне на ухо,
Ты разъясни, потом казни!
Ведь мы тут те же украинцы,
Всю жизнь мантулили и вот,
Свои нас грабят пехотинцы,
И бьют снаряды круглый год.
Тут Украина убивает,
Умом нам это не понять!
Нас словно зубы вырывает
Своя украинская рать!
Мы чем тебе не угодили,
Почто в немилости судьбы?
Пахали, строили, родили,
А ты пихаешь нас в гробы!
Но, помни, у меня три сына,
Да восемь внуков подрастут,
Придёт и для тебя година,
Когда за хирш, и в грудь бебут!
Вспомянешь ты все наши муки,
Младенцев кровь и матерей,
И окровавленные руки
У новоявленных царей!
Тридцатые-сороковые
Далеко Экибастуз —
В рукаве козырный туз,
Сталин всё решил в тридцатых,
Уголька в вагонах груз!
Враг сегодня взял Донбасс,
Поражение для нас,
А Восток страны ответил,
И фашистов пыл угас!
Прямо в поле ряд станков,
Заморок большевиков.
Крышу лишь к зиме подводят,
Всё для фронта мужиков!
И Поволжье и Урал
Гитлер только в мыслях брал.
Встали новые заводы,
Что бы фронт не умирал!
Пацаны на смены шли,
Хоть ещё не подросли,
Пусть на ящиках стояли,
Да страну не подвели!
С Татарстана фронту нефть,
Никель из далей Бог весть,
Из Тувы пошли лошадки,
Снайперам из ненцев честь!
Значит, в тяжкие года
Беззаветного труда,
Мы такое заложили,
Что нас выручит всегда!
Мы без пришлых проживём,
Никуда когтей не рвём,
К нам стремится очень много,
Сдай экзамен, и приём!
Вспоминая осень
Как любил я в детстве осень,
Листья жёлтые дерев,
Неба северную просинь,
Ветра сумрачный напев.
Дождь идёт себе по крышам,
Словно Боже с решетом,
Зиму мы пока не слышим,
Ей черёд придти потом!
Лист сжигают на бульварах,
Горький тянется дымок,
Дворничиха в шароварах,
Накрест вязаный платок.
День короткий, вечер длинный,
Струйки лупят по стеклу,
И, немножечко былинный,
Свет, похожий на золу.
Часовые на Лубянке,
Караул у КаГеБе,
И никто не ждёт подлянки,
Верят все своей судьбе!
Всё готовится к параду,
Под окном прожектора,
Ждём салюта как награду,
Что ни залп, народ «Ура!»
У ЦК и на Ильинке
Самоходки что-то ждут,
А на пушках их картинки,
Что к войны боям ведут.
Во дворе гарцуют кони,
Взвод милиции в тиши,
Если что, враги в догоне,
Палаши и «Калаши»!
Только это всем до фени,
Нам милиция не враг!
Осень – гость московской сени,
Золотой чудесный маг!
Мы русские
Не могут русского понять,
Ну, это как, врага обнять?
Ведь вы же вот, по пустякам,
Даёте смерти по рогам!
Оно понятно, слово честь,
Но, не продать его, ни съесть.
Так может взять и отряхнуть,
Другим на верность присягнуть!
Вот ваше русское «в подляк»,
Хоть после вам сплошной голяк!
А так, чуть совесть покриви,
И в шоколаде, не в крови!
Свою, мол, веру не продам,
Вот предок мой, не змей, Адам!
А после в смерть идёт солдат,
И верит, чёрт ему не брат!
У русских странностей полно,
Чужие миру мы давно,
Храним и Веру и Мораль,
А мир жесток, не пастораль!
Идём своим всегда путём,
На нём мы Волю обретём,
А если гнуться как лоза,
Тогда любой плюёт в глаза!
Про Чуду-Юду!
Чудо-Юдо был в дозоре
На Калиновом мосту,
Сам он в кожаном узоре,
Словно славит красоту.
Там одних татуировок
Может около полста!
Юда и в сраженьях ловок,
Вера у него проста.
Всё у вас, но, лучше злато,
На шарап возьмёт булат
Тут природа виновата,
Отдаёт мне вас как клад!
Поединщиков мне нету,
Меч лишает прочих прав,
Обойди хоть всю планету,
Убедишься, Юда прав!
А к мосту спешит Добрыня,
В целом, тот ещё ходок,
Сеновал там, или млыня,
Парень с бабой, без порток.
Если пьют, и тут Добрыня,
Хлещет – Боже упаси!
С грузом хлебного «гусыня»,
Мимо рта не пронеси!
Правда, и бою не робок,
Ошеломит хоть рукой,
Баб и пьянку сразу побок,
Наш Добрыня был такой!
Вот сошлися посерёдке,
Бою не нужны слова,
Но, Добрыня был при водке,
С похмелюги голова!
Говорит тогда парнюга,
А давай отложим бой,
Мы потом убьём друг друга,
Да со светлой головой!
И куда нам торопиться,
Все успеем на тот свет,
Лучше нам сейчас напиться,
Ты ж не дал не пить обет?
Маханули по стакану,
А потом по ендове,
Ну, и к Юдину аркану
Лось стебает по траве!
Чудо-Юдо расстарался,
Будет зверь на шашлыки,
Больше уж никто не дрался,
Примирились мужики!
Так хазары и славяне
Подружились и сошлись,
С ними кривичи, поляне,
Ветви русские сплелись!
На Дону, и Волге в связке
Появились казаки,
Словно выходцы из сказки,
В рубке бешеной легки.
Да и половцы лихие
Тож в крови у казаков,
В рубке смертной неплохие
На конях, что без подков!
Славен ныне казаками
Дон великий, держит масть!
А слагалось всё веками,
Тут всё прочно, не сломать!
Типа рассказка
Винниту и Винегрет
Раз сварганили обед.
Завалился Винни Пух,
Мол, у него огонь потух!
Он не стряпался и вот,
От друзей поддержки ждёт.
Если в доме супа нет,
Можно мёда и конфет!
Стук, заходит Виннипег,
Я приветствую коллег!
Говорят, обед у вас,
Я принёс вам хлебный квас.
Вини окружили дом,
Их спецназ ведом котом.
Котя раскатал губу,
Чуя запах чрез трубу!
Руки в гору, – слышат все,
Я – майор Алдар Косе,
Лично послан вас спасти,
Вас решили извести.
Злобный старый Бармалей
Пестециды в суп с полей,
И у ваших овощей
Цвет неправильный, хоть блей!
Вини отняли обед,
Гости лишены котлет,
А находчивый Косе
Съел всё в лесополосе!
Адская школа
На урок зовёт детей,
Или, маленьких чертей,
Престарелый Бегемот,
Ну, к обормотам обормот!
Было время, он в боях
Бился, сея страх и прах,
А сейчас при школе он,
В мягком кресле меж окон!
У него авторитет,
Впереди немало лет,
Вот и учит чертенят,
Чёрта знанья не чернят!
Чёрт не всяк урокам рад,
Не для этого, мол, Ад!
Это ангелов удел,
А нам нужен беспредел.
И шалят, то в школе град,
То невесть откуда смрад,
Делу время, шалость в век,
Чёрт он всё как человек!
Скоро будет выпускной,
Половину ждёт сыскной,
Будут души уловлять,
В Ад потоком направлять.
Часть их в «Техноложку» шасть
Там особенная масть,
Инженеры по котлам,
Сковородкам и валам!
Ну, и работяги есть,
Им особенная честь,
Будут строить Новый Ад,
Не за страх, не для наград!
И чертихам мелким масть.
Что бы роду не пропасть,
Будут семьи создавать,
И приплод стране давать!
Скоро выпускной звонок,
А сейчас, пока, урок.
Бегемота кресло ждёт,
А аватар урок ведёт!
Россия и Германия
Шли Германии полки,
Против – русские штыки,
За последних двести лет
И вражды и дружбы след!
Немец с русским навсегда,
Дружба их не лабуда,
Столько немцев на Руси,
Не сочтёшь, и не проси!
Для Европы вечной боль,
С императором – король.
Если будет их союз,
То любой потянут груз!
Потому все двести лет
Их сводили в зону бед,
Стравят, сами в стороне,
Деньги им, весь мир в гавне!
Англосакс, а с ним француз
Не имеют общих уз.
Их в одно не запряжёшь,
И себя не сбережёшь.
Тянут каждый на себя,
В мире деньги возлюбя,
Интересы вовсе врозь,
Подерутся, кость им брось!
А теперь Юнайтед Стейтс,
Развивая пакли пейс,
Клин забила между нас,
Что бы лучик дружбы гас!
Нам с Германией вражда
Ни туда, и ни сюда.
Фрау ж канцлер буром прёт,
И при этом песнь поёт.
Русь, Эбола и террор
Это истинный фурор!
Под Абамино банджо
Я им всем воздам ужо!
И чего её взвело,
Отчего на ум взбрело,
Песни под чужое петь,
И на мир вот так глядеть?
Видно сильно на крючке,
Есть порнуха в кулачке.
В интернете Меркель ню,
Явно грезит про херню!
Может это только старт,
А потом пошёл азарт,
Ангел Меркель и Они
Хорошо проводят дни!
Ну, не бабушка, кремень,
И упёртая как пень,
Эта шайзеле для нас
Дрек скорей, чем ананас!
А за ней шайс керле в ряд,
И арш лейкеров парад,
Махен-махен, цап царап,
Славься штатовский арап!
Сколько можно воевать,
Может лучше торговать?
Дать мешалкой по манде,
Этой штатовской звезде?
Немцы, вы ж не дураки,
Мы вам вовсе не враги,
Хватит нам иметь вражду,
Вместе победим нужду.
Не в Брюсселе ваш союз,
Так избавьтесь вы от уз!
Русь с Германией – в полёт,
Русь вам знаки дружбы шлёт!
Неудачная кража
Раз Павлито Эскобар
Заглянул в соседний бар,
Видит, Руби Эскадрильо,
Он и скинул ей хабар!
Наш Павлито спецем был
По барсеткам от водил.
Приглядит чего получше,
Всё, от сумок до мобил!
Отогнув ветровичок
Эскобар через крючок
Умыкнул «планшет» в футляре,
И слинял, не дурачок!
Руби денежки дала,
Да в подсобку перешла,
Там и технику включила,
Сразу, сходу обмерла!
На экране – «сикрет тап»,
Мол, не для враждебных лап!
СиАйЭй, план операций,
Ну, короче, вор старт ап!
Эскадрильо – баба бой,
Ей ли жертвовать собой,
И «планшет» заброшен в дамстер,
Рисковать нельзя судьбой!
Эскобара замели,
Били столько, сколь смогли,
Рассказал про всё « портеньо»,
Оказавшись на мели!
Руби тоже не в отказ,
Смотрит через битый глаз,
На хрена ей эти прятки,
Этот странный прибамбас?
Только дамстера уж нет,
От него пропал и след,
Этот мусорный контейнер
Уже вывезли в обед!
Оба до сих пор сидят,
И поют, а не молчат!
Рассказали всё подробно,
На свободу все хотят!
Хоть ты вылези из кож,
Больше правды не споёшь.
Явно с Кубою здесь связи.
И пропали ни за грош!
Сушь и разливы!
Что за странные дела,
Раньше Волга здесь текла,
А теперь такыр пустыни,
И вода совсем ушла.
Да Байкал вот обмелел,
Кто увидел, тот сомлел!
Скоро вброд пройдём Байкалом,
Ну, понятно, тот кто смел!
А под Омском тонет люд,
Там набор других причуд.
А до этого – Амур наш
Доказал, что баламут!
Где воды, ваще, взахлёб,
Стонет каждый водохлёб,
Есть места, где вовсе нету,
И на чай, что б пить в прихлёб!
Вона, в бывшем СССР
Делят воду например!
Скоро и война случится,
Если не предпримут мер.
Кто кричит нам про озон,
Газ зелёный, мол, в резон!
Холодает, иль теплеет,
Зеленел бы мой газон.
Старый мудрый Соломон,
В притче каждой из сторон,
Кто тебе, падлюка, скажет,
Наперёд, кто выйдет вон?
Было всё уже в веках,
Вечно люди в дураках,
Только быстренько утрутся,
С бомбой ядерной в руках
Президент из ЮЭСЭЙ
Хочет мира, и скорей.
Стукнет по России бомбой,
Та в ответ, но только злей!
И не будет ни проблем,
Ни грин писи вечных схем.
Всем воды уж точно хватит,
Вот такая среди тем!
Последнее рандеву
Весна, в смятеньи сны и души,
Набухли почки, ледоход,
В саду дорожки стали суше,
Кричит в затоне пароход.
Лишь лёд меж нами в нашем деле,
Где был огонь, покой и хлад,
Уже и птицы прилетели,
А я пришедшему не рад!
Похоже, зря меж нами встреча,
Любовь сломалась в ледостав,
Желанье было как предтеча,
Но, вот зима ушла устав!
А мы что было потеряли,
Жеманство мило средь детей.
И зря вы плоти доверяли,
Я не охотник до плетей!
Не тратьте слов, слова фальшивы!
Какая может быть любовь?
Коль уверенья ваши лживы,
А ухищрения не вновь!
Вы пыл сердечный погасили,
Не тает в вашем сердце лёд,
А раньше вы огнём светили,
Душа стремилася в полёт!
Так я обжёгся, но сгорая,
Летел как бабочка на свет,
Искал в душе я вашей Рая,
И слышал только нет в ответ!
Прощайте, и себя вините,
Не говорите о судьбе,
Хотите, память сохраните,
И обо мне, и о себе!
Я в полк уеду утром рано,
И, даст коль Боже, на войну!
Не надо в памяти тумана,
Забудьте про мою вину!
Памяти Марины Цветаевой
Песня не для лабуха,
И не для стола,
В городе Елабуга
«Мокрые» дела.
Беженка повесилась,
Знать устала жить,
Круто нынче месиво,
Нечем дорожить!
Во Париже верили,
Продались, и всё.
Даже не проверили,
Злостью лишь несёт!
Муж с Чекой сотрудничал,
Отвернулись все.
Дома пил и нудничал,
Был во всей красе.
А сюда вернулися,
Враз попал под суд.
Судьи улыбнулися,
Приговор был крут.
Добровольцем в армию
Сын полуслепой.
Не споёшь тут арию,
В петлю, иль в запой!
Похоронка серая,
Сорок первый год,
Христьянину с верою
В смерть открытый вход!
И иссякли доводы,
И не до стихов.
Ни к чему тут проводы,
Милость от верхов.
А луна тоскливая,
Ночка без конца.
И, несуетливая,
Петля у лица!
«Мене, текел, упарсин»,
Взвешено, отмеряно,
Смерть среди родных осин
Сколько раз проверена!
Вешались, стрелялися
Русские поэты,
С ними истреблялися
Рифмы, что не спеты.
У Расеи-матушки
С этим нет проблем.
Хрена ли тут прятушки,
Нам не до эмблем.
Умерла болезная,
Это ли урон?
Баба бесполезная,
Ну, и с воза вон!
Бушкову
Автор пишет, словно в деле сам,
Вот наган в руке, нога теряет стремя,
Сабли визг, душа стремится к небесам,
И потехе час, нашлося время!
Через сумрак призрачных миров
Лорд-десантник в торжестве коронном,
То в боях, то в марше похоронном,
И с врагом, по-русски, будь здоров!
Чудеса на суше и на море,
Мазур – образ воина и долга,
Всё запоминается надолго,
Русский воин в мировом просторе.
Столько русских сказочных людей,
Преданных страны своей идее,
И трёхцветный прапор, кровью рдея,
Среди них из основных идей!
*
Отданные Богу и России,
Книги эти – русские штыки,
Есть у нас в стране свои мессии,
Беляки, а к ним, большевики!
Столько лет в столе лежали книги,
Но, настало время, и прочли!
Либералы тут же кажут фиги,
Мол, не всё и не про всё учли!
А «Пиранья» чешет по планете,
«Волки» на виду и на ходу,
«Стая» попирает всё на свете,
И ООН не действует в Аду!
Не Москва и не столичный Питер,
Красноярск – столица нужных книг!
Где Бушков носил телаг на свитер,
В суть вещей вникая, взял и вник!
Русская рулетка
Пьяные поручики,
Револьвер Нагана,
На тот свет попутчики,
Всё тут без обмана.
Тяга гарнизонная,
Скукота повальная,
А теперь резонная
Тишина провальная.
В барабане на семь пуль,
Нонче лишь одна,
Нажимай, вались как куль,
Флёром тишина.
Повезёт, не повезёт,
Это в Божьем промысле.
И рука к курку ползёт,
Ничего-то в помысле.
А терять поручику
В этой жизни нечего.
Золотому ключику
Предпочёл он печево!
На войне ли, в мире ли,
Голова под пулями,
Думы притомили ли,
Иль мечты обнулили.
Только в доску пьяные
Фарт по пьянке меряли,
Мысли окаянные
На себе проверили.
Ах, рулетка русская,
Барабана щёлки!
В смерть дорога узкая,
Рядом люди-волки!
Свидание
Ветер зонтик взял и вывернул,
Дождь идёт, и я иду.
Бог чеку у молний выдернул,
И разрывы на ходу!
Настроение питейное,
Всё сегодня не срослось,
Отрицание идейное,
Ничего не началось.
А сначала было здорово,
Телефонный ныл звонок,
Через института орово,
Я спешил, сбиваясь с ног!
Вроде дело оговорено,
И ждала без дураков,
Но, судьбою и отспорено,
Всё, от песен до стихов!
Может просто испугалася,
Всё же страшная гроза,
Дома с мамою осталася,
Отвела от встреч глаза.
Тут смотрю, а в переулочке
Ты сама спешишь, идёшь,
Вроде поздно для прогулочки,
Да пришло чего не ждёшь!
Скоро будем с годовщиною,
Нашей свадьбе пятьдесят.
Тьма историй с бесовщиною,
Столько лет на нас висят.
Ты седа, моя хорошая,
Не студенты мы теперь,
Лупит время в нас порошею,
Ты, да я, и ветер в дверь!
Полегли снега несхожие,
Белым лунем голова,
Но, бегут в дожди прохожие,
И блестит водой трава!
Может кто кому и встретится.
Под ударами грозы,
Пусть любовь дождями метится,
И сдаёт им всем тузы!
Рассказ очень старой казачки!
Полюбила я его,
Лучше б и не встретила!
Хуже нет для нас врагов,
Чем сама приветила.
Ваня – парень озорной,
На виду, да с девками,
Закрутил любовь со мной,
Всё ходил с попевками.
То, да сё, да сеновал,
И пошло, поехало!
Как меня он целовал,
Аж, сердечко гехало.
А потом пришла беда,
Стала я «чижолая»,
А мой друг ухрял тогда,
Сучка он комолая!
Я два дни травила плод,
Еле-еле выжила,
Простыней одних ушло,
Кровью меня пыжило.
А потом, смотрю – Иван,
Пьяненький, расслабился,
Я одела сарафан,
Он ко мне прилабился!
Привела на сеновал,
Там обеспорточила,
И нагайкою в обвал
Жопу раскурочила!
А потом спустила вниз,
Проводила матерью,
Тут Иван уполз как глист,
И дорога скатертью!
Песня
Старые стены, деревья, и звуки гобоя,
Что музыканту привиделось в мраке ночном?
Пой для меня одного моя верная Зоя,
Тенью светясь за прикрытым гардиной мансарды окном!
Я здесь стою под каштаном твоим трубадуром,
Нету оркестра, лишь старый бродяга-гобой!
Что ж, что рассвета всё нет в этом сумраке хмуром,
Всё ж, я по стенке взберусь в то окно, что с тобой!
Нас разделили не стены, не окна, не метры,
Ревность и злоба людская довлеют в ночи,
Их унесут в отдаленье и грозы и ветры,
Слышишь, гобой мой об этом не плачет, кричит!
Сколько всего на тернистом пути у влюблённых,
Розы с шипами, метели, обвалы, и скрытая ложь,
Столько амбиций ненужных, идей раскалённых,
А результатом словечко из общества всяких «не трожь!»
Только считаю, что это мы всё проскочили,
Я, да гобой, да твоя отдалённая тень.
Встретились просто на свете и вдруг полюбили,
Жди, я иду под твою отдалённо гардинную сень!
Две стороны после боя
Посчитал головы
Пулемёт,
Это как полова,
Не в зачёт.
Те кто убитые,
Так лежат,
Головы побитые
Не дрожат!
Всё для них кончено,
Смерти нет,
Кровью помочены,
Нету им бед.
Ничего нету,
Ушло совсем.
Сжиты со свету,
Без всяких схем.
Роют живые
Под мат и кряк,
Окопы кривые,
А тут ровняк!
Ох, на Украине
Хорош чернозём.
Кто в смерти тине,
Мы дальше ползём.
Утром атака,
Надо посмотреть!
А степь цвета мака,
Не хочется сгореть!
Души
Души в небо устремляются
По хрустальному столпу.
Преломляясь искривляются,
Входят в райскую толпу.
Пётр-ключарь на сортировочке,
Без порядка Неба нет,
И при всей его сноровочке
Нету время на обед.
То эбола приключилася,
То холера пронеслась,
Или в море утопилася,
Людь, что виз не дождалась.
Войны тоже переборами,
Голод правит вечный бал.
Мир велик с его раздорами,
А приёмник Рая мал!
По такому верно случаю
Ждут в Раю Армагеддон.
Оживут народы кучею,
Да попрут со всех сторон.
Супротив блудницы с зверями
Всяких всадников конвой!
Все на бой, да хлопнут дверями,
Каждый явится живой!
А в Раю сады прохладные,
Всё для ангелов теперь,
Времена настанут ладные,
Вот помрёшь, и сам проверь!
Вильгельм Завоеватель
Серые скалы обглоданы ветром и морем,
Волны тараном идут стенобитным и падают вниз!
Птицы оглушают в неистовом оре,
Море достало волной их селенье и смыло карниз!
Воин поправил рогатый свой шлем, улыбнулся,
Ветер и волны норманским бойцам не по чём.
Герцог пред людьми и природой не гнулся,
Право всегда добывая в боях и мечом!
Где-то в просвете меж скал появились проходы,
Дальше песчаные пляжи, для высадки то!
Викинг не будет водит вкруг врага хороводы,
Море, песок, и свинцового клина смертельный каток.
И ничего что у скал тоже встали христьяне,
Дело житейское, англы и саксы ничто!
Всем им после смерти лежать здесь на поле в бурьяне,
Герцог Норманский ударил, и всё побережье пусто.
Саксы, и прочие многие англы, и всякие бритты,
В битве при Гастингсе прочно утратили славу и честь!
Были пришельцем надменным как дети побиты,
Чем там гордится потомкам не знаю, Бог весть!
Стали пришельцы верхов всей Британии славой,
Местные в рабстве, пришельцы – надменная знать!
Ныне, те кто был опрокинут нормандскою лавой,
Сами решают, кого пощадить, а кого покарать!
Нет угнетателя хуже раба, это норма.
Дайте ему лишь удавку, дубину и плеть!
Раб угнетает других лишь за толику корма,
Дядюшка Сэм, приходи на работу раба посмотреть!
Уход Толстого
Утоли моя печали, утоли!
Там где в душу били в прошлом, не боли.
Я пойду пешком по свету просто пеш.
Хорошо, морозный воздух стыл и свеж.
Граф шагал, рука отмеривала шаг,
Под ногами был расхоженный большак.
Вот и станция, а там куда глаза.
На ветру из глаз сочилася слеза.
Только вот ему уехать не пришлось,
К одному тут смерти месту всё сошлось.
Понаехали, узнали, шум и гам,
Мол, гляди, лежит Толстой тут, вроде, сам!
Но, ему толпы рассуды не слышны,
От жены примчались люди, всполошны.
Хоть крутенек был покойный, самодур,
Да отбоя в жизни не было от дур!
И лежал граф на заплёванном полу,
А молва пошла мочалой на колу.
Гениален был покойный, но свиреп.
Сотня лет прошла, а он всё в узе скреп!
Кво вадис?
Разбиты на небе последние хрупкие звёзды,
Луна в звездопаде как призрак усталый бредёт,
Наш мир для людей был во времени Господом создан,
А люди решают чего человечество в деле безумия ждёт!
В далёких просторах, за гранью Земли как планеты,
Давно решено, что, кому и откуда, а, также, куда.
Летят по орбитам болиды, мир чертят кометы,
А зверям разумным не ведомо знать, когда грянет над ними беда.
Хоть встали давненько уже мы на задние лапы,
Но, ближе ни к небу, ни к Богу, просто лучше так выть на луну!
Ликуют геноссе, товарищи, звери – сатрапы,
Догнали мы Запад, осталось прилюдно на части разъять Сатану!
И Запад ликует, пропив коллективный свой разум,
На силу есть сила, но ею энтропию не обуздать!
Со всеми проблемами быстро, желательно, сразу,
Покончит обмена ракетного мощь, и придёт Благодать!
Дела наши скорбные
С давних лет Земли философы
Мир стремились объяснить,
Тут не важно, зорки, косы вы,
Надо ль голову хранить!
Верю, и в костёр пожалуйте,
Нет, не верю, тот же путь.
Правду вашу как ни жалуйте,
А землян не обмануть.
Лишь к беде нам знанья многие,
Прорицал один мудрец.
Не морей головоногие,
Человек всему творец!
Только кто ему поведает,
Что там завтра, где пути?
Пусть он плотно пообедает,
Можно так хоть плоть спасти!
Забирай чего положено,
Не отказывай себе,
Только в детях приумножено,
Всё чего добыл в борьбе.
Филосовские открытия,
Подковёрная грызня,
Никакие не события,
Просто мелкая херня!
Снайперок
Распустились лютики, жёлтые цветочки,
Рдеют как салютики земляники точки.
Листики зелёные, цветики умильные,
Всё для вас влюблёные, иль, любвеобильные!
Только время нонеча не для встречи с девою,
Мы сидим в окопчике с моим другом Севою.
Летом цветь, да кустики хороши для каждого,
И для пары снайперов, что здесь для дела важного!
Время, вроде, замерло, мы тоже без движения,
Солнце небом следует, меняя положения.
По дороге движется Хаммер с пулемётами,
Шишка, видно, важная, джипа два с пехотою!
Тяжела винтовочка с полста миллиметрами,
Русская обновочка вперегонку с ветрами.
Пропустили Ирода, сбоку в дверку пулькою,
Думай, не тону, мол, я, а лишь губами булькаю!
Дело было в Косово, дело было давное,
Только нету сноса нам, суть у русских главное.
На Донбассе нонеча мы с дружком с засадою.
Подождём и выстрелим, и бронь нам не преградою!
Украинцы свидомые
Два еврея и три мнения,
Больше – камерный оркестр!
И всегда тут будут трения,
Да бухтения реестр.
Слава Богу, что хоть тихие,
Только брызжутся слюной,
И разборки – дело ихое,
Мы за каменной стеной!
А с хохлами дело дивное,
Вечно русский виноват!
Существо богопротивное,
Место коего лишь Ад!
То съедим всё сало дочиста,
И горилку приберём,
То не так зовём по отчеству,
И не с тем пришли царём.
Не даём, бродяги, газика,
Отобрали русский Крым,
Не простили долг ни разика,
А деньгами-то сорим!
Строим ковы Украине мы,
Ненавидя лишь за то,
Что гремит Украйна громами,
И ведёт бои в АТО!
Были негда годы старыми,
Там Пилат, Синедрион!
Укры рядом с шароварами,
Из созвездья Орион.
Море Чёрное построили,
После в космос поднялись,
Рим как свой уже освоили,
Всю планету тянут ввысь.
Да совсем случайно встретили
Галилейского творца,
И горилкою отметили
Крёстный ход и до конца.
А, поскольку, люди важные,
Проследили что б Пилат,
И Каифа, тли бумажные,
Не ломали сей уклад!
Иудеи прокуратора
Да и весь синедрион
Как последнего оратора
Заманали со сторон.
Ну, а тот совсем расслабился,
Дал угробить им Христа!
Во, мужик, совсем обабился,
Совесть точно не чиста!
Раз вы создали историю,
Так в ответе за дела!
Мир не знает укров Орию,
Но, поверит, что была.
Если вы всерьёз ответите
За истории позор,
Значит, все дела приветите.
Эй, хохол, вставай в дозор!
Правда жизни в кино
Дело было во дворе,
Прикупал Калкан в буре.
Николай ногой качал,
«Спайс» курил и не молчал.
Самурай принёс «Тройной»,
Был, короче, выходной!
Рыжий, закуривший «план»,
Предложил идти в шалман!
Мол, отлакируем кайф,
Пиво вам не гербалайф!
А потом к вокзалам трём,
Где и сосок подберём!
Но, татарин Мортимер
Предложил сверх всяких мер
Подломить ларёк в порту,
Добыв коньяк на скукоту!
Взяв по лазерной базуке,
Наши парни, лишь со скуки,
Грабанули прод. товары,
И пустились в тары-бары.
Здесь всё выпить, иль потом? —
Шевеля чуть пьяным ртом.
Порешили пить сейчас,
И ушёл коньяк как квас!
Тут полиция летит,
У бандитов бледный вид.
Все повязаны и вот,
Тащит их на суд народ!
Но, судилы – понятые,
Перцы храбрые, крутые,
Оправдали, нет вины,
Зря они привлечены.
Дальше мне подумать надо,
Мне в сценарии отрада,
Правда жизни, ритмы буден,
А потому сценарий будет!
Старое кино
Мне б за вымя подержать
Хоть бы раз Корейку.
Паниковский, не дрожать,
Сядьте на скамейку!
Я начальник, или как,
Кто в «Копытах» главный?
Балаганов не дурак,
Он курьер наш славный!
Вам Козлевич отвезти
Этот вот букетик!
И слова произнести,
Типа, вам приветик!
Эпизод отснят, забыт,
Там, в шестидесятых!
«Золотой телёнок», быт.
Четверть века в Штатах!
Сколько ж водки утекло,
Сколько было чаю!
Как сквозь мутное стекло
Прошлое встречаю!
А оно живёт во мне,
Где-то спит глубоко.
Время, ворон на коне,
Целится мне в око!
Русские джихадисты
На джихад подалась девушка,
И не думала о том,
Что нет на свете даром хлебушка,
А с рабом, как со скотом!
Видно знания отменные,
Изученье языков,
Атрибуты неизменные
Просвещённых дураков!
Что на звуки покупаются,
Под магический там-там,
А потом совсем ломаются,
Без присмотра пап и мам.
Жизнь вся прежняя промоина,
Есть билет в один конец,
Под дурманом упокоена,
Ты шахидки ждёшь венец.
А пред этим тело белое,
Бусурману в обиход.
Ты за этим наша смелая
Отправлялася в поход?
И не мне решать, обдумывать,
Кара ждёт, или упрёк.
Жизнь идёт, тебе придумывать,
Где забросить якорёк!
Обычное дело
Лежали ноги посередине дороги,
А голова укатилась в кусты.
Приехал ЛИАЗ – похоронные дроги,
Останки – в пластик, а взгляды пусты.
Сегодня это восьмой вызов,
В морге нет места, больничка обычная.
За переработку нонче без призов,
Зарплату не платят, хоть кормёжка приличная!
И вот опять полетели снаряды,
Страшно, но ехать туда придётся.
Укры говорят, что стоят тут отряды,
А погибают все, кто ни попадётся!
Если б не спирт, с ума спрыгнуть можно,
Женщины, дети, старухи с дедами.
А так маханёшь, и собирать не сложно.
Домой бы от обеда чего, там жена со ртами!
Керченская операция
На склонах кручи Эльтигена
Землянка – госпиталя склеп.
Двойные нары, вязки сена,
Вид хирургически нелеп!
А сверху били пулемёты,
Матросы, падая, ползли,
И от штыков морской пехоты
На гребне немцы полегли.
Тащили раненых в землянку,
Хирурги резали и шили,
А наверху лишь спозаранку
Все контратаки притушили.
Лежали раненые в стонах,
При штурме в лоб всегда потери.
Но, всё же в боя вечных звонах,
В Крым Эльтиген открыл нам двери.
Там столько полегло на круче,
Что до сих пор земля в железе!
Что говорить? Коль всё до кучи,
Крым наш опять, в таком разрезе!
Когнитивный диссонанс
Когнитивный диссонананс
Двух моих сторон альянс.
Половинки две мои
Меж собой ведут бои!
Знаю, обе не правы,
На пространстве головы.
Ум за разум, это как,
При упрёках: Сам дурак!
А порой, войдя в азарт,
Шизоту зовут на старт.
Лихо сцепятся, и вот,
Всё в башке наоборот!
Был бы просто я ку-ку,
Что-то б блеял на бегу,
Но, сейчас научный псих
И могуч, и, где-то, лих!
То маньяк, а то депресс,
Для народа тёмный лес,
Просто в жизни так сошлось,
Что в уме двоить пришлось!
Мы, по-жизни, вечно врём,
В нас обнялись раб с царём.
Честь с обманом, с правдой ложь.
Так что диссонанс не трожь!
Мелодия Верейского квартала
Мелодия Верейского квартала
Над этой частью города летала,
В неё вплетались рыки тигров с львами,
С под пулями упавшими главами.
Река Вере, известная гордыней,
Бежала через город, не пустыней.
А человек забил её в оковы,
В трубе железной путь наладив новый.
Чужое горе в сердце тоже пулей.
Вода пошла, разворотила улей.
Машины, люди, кошки и собаки
И страшный оползень прошедшийся в атаке!
Россия людям руку предложила,
Но, наша помощь тут была не мила!
Мол, от кого угодно, хоть от дэви,
Но, не от этих, мы на русских в гневе.
А как в Союзе Грузию любили,
За широту души и чахохбили,
Вино, коньяк, сациви, даже хаши.
Для русских все картвельцы были «наши»!
Абхазия с Осетией в проблеме?
Тут всё решается по стародавней схеме.
Восстановить границы нам Союза,
Опять все вместе, дружба – не обуза!
Я, лично, в скорби, плачу вместе с вами.
И многие с склонёнными главами.
Господь берёт, но и даёт Господь!
Душой крепитесь, и крепите плоть!
Бегемот
Бегемот шагал по улице,
И задумчиво сопел.
Тут сейчас по пояс курице,
А вчера поток ревел.
Говорят, мол, толстокожие,
Ничего не проберёт,
А навстречу шли прохожие,
Бегемот как заорёт.
Песня дикая, суровая,
Про далёкие дела.
Как маман, ревя коровою,
Сына в город отвела.
Полетел в края далёкие
В зоосад служить сынок,
Раздувал наш паря лёгкие,
И лоснился грязный бок!
Тяжела ты служба новая,
Столько всякого вокруг.
Да, судьба была хреновая,
Затопило всё вокруг.
Нет дружков, лежат под глиною,
Не смогли как он уйти.
Песня новая былиною
Всех встречала по пути.
А потом в вольере стареньком,
Смяк от корма и воды.
Развалился чистым валенком,
Воплощеньем доброты.
Спит, а нос его с руладами,
Видно, видит сон про мать!
Все заснули за оградами,
И не нам их сон ломать!
Так рождалась Россия
Тяжела ты воля царская.
Да не нам её менять!
Ледяна водица Карская,
Струги хочет лёд обнять.
По Амуру ли, по Оби ли,
Казаки идут в поход.
Коли в битве не угробили,
То не жди покой у вод.
Там Камчатка покорилася,
Сахалин под ноги лёг,
Сколько море бы ни злилося,
Будет русским, дайте срок.
На Чукотке и на Груманте
Всюду русские кресты.
Ну, а вы, купцы, подумайте,
Тут места ещё пусты.
За служивыми, торговые,
Дальше крепость и Приказ.
Города рождались новые,
Под царёвых слуг наказ.
Русь, в трудах и бранях строилась,
На просторах разлеглась.
И сейчас не успокоилась,
Даже в космос вознеслась.
Так живи Россия-Родина,
Мать для сотен языков.
Врут враги что ты уродина,
Что и взять-то с дураков?
Приключения
Нету денег на кармане,
Вроде я их не пропил,
Был во граде я Омане,
И билет уже купил.
Самолёта ждал покуда,
Выпил я с соседом раз,
Ну, и этот, вот паскуда,
Приключенья мне припас!
Объявили, вылетаем,
Я тырь-пырь, билета нет,
А сосед шары катает,
Приглашает в кабинет.
Оказалось из разведки,
И довольно крупный чин.
Ё-маё, ведь только с ветки,
А крутеет без причин.
Говорит, ты, мол, шпионил,
Покушался на теракт.
И по морде урезонил,
Непорядок это, факт!
Предложил мне выход сразу,
Дашь подписку, и стучи,
Видел я в гробу заразу,
Клал в надгробье кирпичи.
Только очень сильно били,
Я для вида потянул,
И ва-банк, мол, или – или,
Да расслабленно вздохнул.
Согласился быть агентом,
Аж, Сюрте и Женераль,
Так сказать, подпольным ментом,
А кликуху взял «Мистраль!»
Получил я много франков,
Два пароля, адреса!
Счёт в одном из ихних банков,
В целом были чудеса!
Прилетел к себе в Калугу,
И намётом в ФСБе,
Доложил им всё по кругу,
Словом, был я не в себе!
Ну, кироче, все попались,
Цепь шпионов сметена,
Во, небось, они ругались!
Но, Россия спасена!
Уравнитель. B главной роли Дензель Bашингтон
Видел с Дензелем кино,
И бандитов заодно.
Все в наколках, наш акцент,
Чёрный был подпольный мент.
Русской мафии отряд
Портил штатовских девчат.
Шалашовки так и мрут,
А бандюги кеш берут!
Главный русский бандюган
Жрёт икру, и вечно пьян.
У него в тату дракон,
В окружении икон.
Пушкин имечко его,
Мочит всех до одного,
Но, пред чёрненьким слабак,
Дело, стало быть, табак!
Банду Дензель замочил,
Как спецназ его учил.
А попутно на Угро
Накопал дерьма ведро!
Всех успел разоблачить,
Вроде, время соскочить,
Да приехал Николай,
И по-новой вышел лай!
Этот круче во сто раз,
На придумочки горазд.
И родителей убил,
И на власть давно забил!
Он и в Косово успел,
В Приднепровье был пострел.
Убивал грузин в войну,
За собой ведя шпану!
В целом, началась война,
Пала жертва не одна,
Победили русских всех.
Дензель наш имел успех!
В фильме мы для них враги,
Да, к тому же, дураки!
Эй, Америчка, проснись,
Ты летишь ногами ввысь!
Чёрт и Опанас
В кабаке гуляли раз
Чёрт и хлопец Опанас.
А в конце наш чёрт вскочил,
И козака замочил.
В рубке сабельной поник
Казачок, последний крик,
И душа на небеса,
А кровь залила волоса!
Чёрт рванулся за душой,
Только слышит глас – постой!
Надо б сразу разобрать,
Не хер тут на бас нас брать!
И архангел Гавриил
Душу к Богу пропустил,
У Престола Опанас
Начинает свой рассказ.
Чёрт – мой старый верный друг,
Это знают все вокруг,
А сегодня, как всегда,
Мы туда, где есть еда.
Ну, короче, мы в шинке
Водки выпили в теньке,
Закусили колбасой,
Чёрт мой стал совсем косой.
Взял, да сдуру объявил,
Мол, я – святой Варсанаил,
Пекло к чёрту, правлюсь в Рай,
И, никто мол, не замай!
Да себя перекрестил,
В крик, мол, Бог меня простил,
И отныне ангел я,
И это честно, без вранья!
Я ему, уймись, мудак!
Чёртом быть не просто так.
Ангелочком чёрту быть,
Так же, как ежа родить!
Слово за слово пошло,
И на мат всё перешло,
Я ему заехал в глаз,
А он за саблю, Бог не спас!
И сказал ему Господь,
Ты за воротами погодь.
Дело муторное тут,
Только зря мозги ебут!
И сидит там Опанас,
Попивая с хлебный квас.
Что с ним делать, как тут быть,
Ни решить, ни позабыть!
Царские пираты
Чёрный флаг на рее
Гордо в море реет.
Русские капёры море
Белое шерстят.
Алексей Михалыч,
Русский царь Тишайший,
Руки молча греет.
Все своё тут взять хотят!
Англичане грабят,
И голландцы грабят,
Русским хода нету
В Копенгаген и Стокгольм.
А в ответ капёры,
Царские пираты,
Грабят «немцев» грузы.
Соль морская им на раны,
Головная боль!
Пишет королева,
Заходясь от гнева,
Мол, какие варвары
В России и те. де.
Царственная дева
Вроде, для припева,
Говорит, уймитесь руссы,
Или быть беде!
Но, идут капёры,
Близки им просторы,
Что на речку Кола,
Что на Грумант всё равно!
После укора
Не отводят взора!
Пётр Ляксеич подрастает,
То-то и оно!
Байки всякие
Вечерком, махнув чуть-чуть,
Да ещё приняв на грудь,
Три товарища сидят
И про всякое ****ят!
Говорит один из них,
Я в рыбалке очень лих.
Вот вчера пошёл на пруд,
По дороге вырвал прут,
Привязал к нему шнурок,
И добыча точно в срок!
Хоть и выбился из сил,
Но, мурену отловил.
Килограмм на сорок аж,
Это точно, не мираж!
А другой ему, а я
Расскажу вам без вранья,
Вечерком медведь пришёл
Разживиться мёдом пчёл.
Я с ружьём, да впопыхах,
С двух стволов, но дал промах.
Ничего, прикладом в лоб,
И мохнатый наземь хлоп!
До утра мясцо солил,
Так и надо, что б не злил!
Ну, а третий говорит,
Слов на землю не сорит.
Море Мёртвое, слыхал,
Это я заколыхал!
Вместе с братом положил,
И евреям удружил.
Раньше было-то как все,
Хрена ль толк в его красе?
А сейчас, целебным став,
Заимело свой устав.
Лечит прямо от всего,
Как угрохали его!
Ну, добавили и спать,
Завтра будут вновь клепать.
Байки русские для нас
Так нужны как русский квас!
Штрафной батальон
Штрафные батальоны
Не могут быть в прорыве,
В погонах миллионы,
В атаку шли в порыве.
На армию положен
Всего один штрафбат.
И тезис этот ложен,
Что там есть зек-комбат!
Для бывших командиров,
С заменою расстрела,
Не тлен тюрьмы сортиров,
Атака что б горела!
Коль ранен, так свободен,
Погоны получи,
Иди командуй, годен,
О прошлом же молчи!
Их награждали тоже,
И «Славой» и «Отвагой».
Лишь бы служили гоже,
Все сроки – под бумагой!
Штрафные батальоны
Три месяца весь срок!
Опасные районы?
Так смерть везде, сынок!
Штрафные были роты,
Но, эти для солдат.
На острие пехоты,
Всё тот же автомат.
И те же были сроки,
И те же наградные.
Суровые уроки,
Да времена стальные!
Не надо ныне сопли
Жевать, жалея зеков!
Правозащиты вопли-
Упрёк для человеков.
Изменник Солженицин
Не для Российской тризны!
Ему в Аду скверниться,
Он власовец Отчизны!
Десять заповедей!
Солдат любого ранга
Свершает смертный грех.
От Волги и до Ганга
Всех мочит без помех.
Судья лишает жизни,
Следак, иль прокурор?
Палач – он свой в Отчизне
Убил, а не фурор!
Меня налоги грабят,
А где «не укради»?
За ласку бабы славят,
В «прилюбы», мол, иди!
А им куда деваться,
Коль нету мужика?
Искать, кому отдаться,
Но, что б наверняка!
Нет, к Богу мы с почтеньем,
Кумиры не нужны,
Но, врём-то с увлеченьем,
Под властью Сатаны.
И ближнего желаем
Имущество отнять,
От зависти пылаем,
И тут нас не унять!
Тельцу мы золотому
Поклоны гордо бьём,
По мнению простому
Себе мы Ад куём!
Осталась нам надежда,
Господь не бросит Рось!
А, впрочем, я невежда,
Сам оторви, да брось!
Обращение к членистоногим
Членистоногие, к вам обращаюсь я!
Как там дела в мирах, где ноги члены?
Я вас с трудом представить мог, друзья,
В башке от напряженья рвались вены!
Нет, я не против, чай не Дарвин тут,
Отбор отбором, только надо выжить.
Возможно, если Бог сказал «зер гут»,
И пить, и есть, и всех ногами пыжить.
Религия всегда основана на вере,
Тут нет «нелепо», «лепо», верую и всё!
Вы существуете, Господь открыл вам двери,
А эволюция вперёд себе несёт!
Мне интересны ваши ощущенья,
Процесс ходьбы и половая стать.
У нас на пик любви всего мгновенья,
А вы, возможно, тут богам подстать!
Я слышал, вы сродни головогрудым,
Вот тоже диво дивное для нас.
Грудь женская, глава с огромным удом!
Нет, не могу, светильник разума угас!
Все слова порасхватали
В априорной апперцепции
Есть и удаль и размах,
Годна для любой концепции,
Так и шкварится в умах!
Есть трёхчлены с многочленами,
Апперкот, гипереболизм,
Рядом Фобосы с Селенами,
Трансцедента терроризм.
Я люблю слова учёные,
Типа, скажем «хенде хох»,
«Секонд хенды» закручёные,
Всё же не последний лох.
Я не буду ботать фенею,
Времена теперь не те.
Как прожить, пускай, не гению,
Но, не в осёдлости черте?
Я пока долблюсь на улице,
Ну, не можно масть ронять,
Кошелёк сниму у курицы,
И могу чего отнять.
Только чую, я в отсталости,
А народ идёт вперёд.
Мне б язык поправить в малости,
В депутаты, да в полёт!
Европейским странам
Пчела, она и есть пчела.
Кусает больно, но мала.
Один укус совсем мура,
Про всё забудешь до утра.
Но, если пчёлы сбились в рой,
Укусы будут не мурой!
До смерти могут закусать,
Им как два пальца обоссать.
Когда всего одна страна
В твои дела вовлечена,
То для России это муть,
Ну, перебьёмся как-нибудь!
А коли лезут гузом к нам,
Брянча в полемики там-там,
Огульно оскорбляют всех,
В сторонку отступает смех.
Арест имущества влечёт
В делах большой перерасчёт.
«Мистраль» сначала, а теперь
Аресты ломятся к нам в дверь!
И шавка Бельгия борзит,
Хотя самой раскол грозит,
Валлоны и французы в ней
Решают, кто из них ровней!
И австрияки шебуршат,
Они на Русь давно грешат.
Упорно лезут под огонь,
Забыв, что русское – не тронь!
Да хрен бы с ними, не друзья,
Но, вот из грязи, да в князья
Поляки, ну, и прочий сброд,
Который ноне шпроты жрёт!
Оно конечно, Русь сильна,
Но, нам-то ясность здесь нужна.
Они партнёры, иль враги,
И время вышибать мозги?
Харе миндальничать с гавном,
Пора им вспомнить об одном,
Мы перетерпим, только вам
Наш пёсик Шарик шлёт «фигвам»!
По моему, пора карать,
Не нам от санкций умирать,
Конфисковать всё баш на баш,
На рельсах бронепоезд наш!
А по долгам им не платить,
Ну, сколько можно русских бить.
Пришла пора давать ответ,
Ведь всё равно с Востока свет!
Вторая жена
Зря, девчонка, полюбила ты,
Лучше сразу это брось,
Переспали, и постыла ты,
Разбегитесь быстро врозь!
Мужика любить седатого,
Да, наверно, и с семьёй?
Лучше тигра полосатого
Поселила б под скамьёй!
Что ему, раз оприходовал,
Бросить дома сыновей?
Ничего он не суродовал,
Просто в сердце суховей.
Есть же счастье мусульманское,
Стала б ты второй женой!
Жизнь без брака без гражданского,
Так с любимым Сатаной!
В походе
Летели недели, пуржили метели,
И ночь становилась длиннее.
На мостике стоя, вперёд мы глядели,
Штормила погода всё злее.
На то сигнальцу в океане свой сектор,
Что б дно вдруг не стало нам ложем,
Навстречу тралец, ярких лампочек спектор,
А мы лишь на клотике можем!
Хорошей погоды, да здесь, в Ледовитом,
Не даст злая Похьяла-баба.
И ветер ревёт громким басом сердитым,
Да лезет, давая нам «краба»!
Мы те, кто не жив и не мёртв, из отпетых,
В посудине старой, но дерзкой!
Глотком сигаретного дыма согреты,
Не верим мы истине мерзкой.
Что ветер и волны, да лёд леерами,
Нас к суше ближайшей направят.
Что прямо под нами, где, знаете сами,
Русалки водицей заправят!
Тут нам говорили, что раньше, мол, были,
Из дерева сплошь корабели.
Железные люди их в море водили,
Свои покидая постели.
У вас, мол, теперь корабли из железа,
Да сами вы все из фанеры!
На всякую тезу, всегда антитеза,
И мы, в своём роде примеры!
По кубрику волны, до камбуза море,
Сырые голодные люди!
Но, вахты идут, мы не плачем в дозоре,
И с Богом, пусть будет, что будет.
И кто святой?
Тута нынче спор ведут,
Чей святее был статут.
Мол, один поднял страну,
С блеском выиграл войну,
А другой Россию сдал,
Задрожав, икру метал!
Первый принял пост с сохой,
Да с крестьянскою дохой,
А создал России стать
Бомбе атомной подстать!
А второй всё ныл и ныл,
Точно трон ему постыл,
Поразвёл вокруг себя
Чёрти что, жену любя!
Пусть тут первый не святой,
Вождь российский лишь простой,
Богородицей любим
Со страною был храним!
А второй убит за то,
Что для всех стал конь в пальто!
И держава и корона
Для страны как оборона.
Разве можно взять и сбросить,
Коли Милюков попросит?
Ты как хочешь здесь камлай,
Но, святым стал Николай!
А на Сталина теперь
Грязь бросают, верь – не верь!
Пусть Победы символ он,
Но, от церкви отлучен!
Что-то несуразно здесь,
По делам должна быть честь!
Нежный пол
Декаданс, закат культуры, —
Возвещают эти дуры,
Там где сверху мужики,
Столько грязи и тоски!
То ли дело бабий клан,
Так же выбрит, но не пьян,
Правда бреют чуть не там,
А где причёска прячет срам!
Дева с девою нежны,
Мужики им не нужны.
Сапфо с тыщу лет назад
Лесбиянила азарт!
До чего сексизм их плох,
Это знает каждый лох.
Те из них лишь хороши,
Кто гейдует от души!
Мы им точно не нужны,
И они нам не страшны.
С ними ровен наш союз,
Коль в нём нет взаимных уз!
Миллионы мира дам,
Все вперёд, под клич « Не дам!»
Где-то там с полсотни лет,
И, ни матерка в ответ!
Мавзолей
Архитектор русский Щусев,
Поработав и не струсив,
Нам построил Мавзолей,
Что бы память была злей!
Ленин там лежал, и Сталин,
Гроб был бронево-хрустален,
Сталина Хрущёва сослал,
О чём и долго глаголал!
Лёня Брежнев всё мечтал,
О двух точках на портал.
Ленин там, а, может, Лёнин,
Но, престиж-то не уронен!
Коммунизм – в тартарары,
Смена правила игры,
Тирании, мол, оплот
У кремлёвских, блин, ворот!
То что там внутри лежит,
Тем народ не дорожит.
Срочно взять, похоронить,
И, земельку бы сравнить!
А в ответ им полстраны,
Мощи Ленина нужны.
Хрен вам в сумку, вафлю в рот,
Мир без Ленина умрёт!
Мужики, неужто нам
Стоит слушать этот гам?
Красной площади наряд
Видел страшных лет парад.
В сорок пятом прямо там
Шла Победа по пятам!
Мавзолей – лицо страны,
Кремль и Мавзолей равны!
Пусть потом решат, без нас,
Без бурленья шумных масс!
Охолонем, подождём,
Чай бежим не под дождём!
Точно, всё решат на раз,
Те, которых нет сейчас!
Дела в штрафбате
С лишней дыркой в голове
В лёжку трупы на траве.
Наступает здесь штрафбат,
Да убит его комбат.
Каждый – бывший командир,
Есть из трусов и задир,
Только плотен тут огонь,
Ну, и косит всяк под сонь!
По воронкам залегли,
Мол, сробили, что смогли.
Ждут команды на отход,
Ждут, а времечко идёт!
Мины вскоре в ход пошли,
Многих в пекло унесли,
А отхода нет и нет,
Явно меркнет белый свет.
Но, внезапно встал один,
Крикнул: Не пересидим!
Перебежками вперёд,
Эй, вставай честной народ!
И поднялся батальон,
Выбил к чёрту фрицев вон.
Половину потерял,
Но, где был, там не застрял.
Подтянулися тылы,
Маршем новые стволы,
Кухня, и паёк на всех,
И на мёртвых под успех!
А тому, кто поднял их,
Орден Славы, был он лих.
Капитаном снова он,
С оправданьем, награждён!
Только выехать не смог,
И погиб, лютует рок.
Шпринген мина по дороге,
Оторвало обе ноги.
Сохранил Господь в бою,
Только всё равно в Раю!
Кто там знает что и как?
Рыться в будущем – пустяк!
Крым наш!
Синие, зелёные волны просолёные,
Пляж под Феодосией, море, да песок.
Люди утомлёные, боем опалёные,
Пулемёты немцев бьют наискосок!
Море заштормевшее, взрывы ошалевшие,
И живых немного тут, все наперечёт!
Яростью горевшие, да теперь истлевшие,
Планы для десанта жизнью не в зачёт!
Что-то не сложилося, с мыслей жизнь не сжилася,
На бумаге гладкое, а на деле крах!
Горе отложилося, что не получилося.
Нет пути десанту, смерти тут размах!
Озерейка смертная, Эльтиген под пулями,
Кровью в Феодосии налита земля!
Гнули, не мантулили, и врагов обнулили,
Снова стали русскими крымские поля!
Думали, закончили, как с врагом покончили,
Но, нашёлся с родинкой лысый средь людей!
Взял он землю русскую, вроде как с утрускою,
Подарил земелюшкам, укролиходей!
И исчезли русские буквицы в названиях,
Только мова гнутая в радио слышна.
Разошлися русские в нац. очарованиях,
Украина вильная стала вдруг нужна!
Только вот верёвочка завсегда со хвостиком,
Есть конец и кончики, и без суеты,
Прирастает к Родине капитанским мостиком,
Крым – земля российская, руки тут чисты!
Просто характер такой
Если честно вам сказать,
Мы не можем не дерзать.
Русский в жизни буром прёт,
Ну, и матерно орёт!
Биться в стенку головой,
Может каждый центровой.
Но, и стенку обойти,
Тоже можем по пути.
Потому что не лохи,
Лупим в морду за грехи!
Ни к чему чужой устав,
Поломаем, пусть устав!
На агрессию мы враз
Головою в унитаз,
Хоть отходчивы, но тут
Выше крыши оплетут!
Пригибать нас и пугать,
Словно льва за хвост таскать.
Мы спокойны, но лишь тронь,
Сразу жертвенный огонь!
Мы для мира не ценны,
Вроде пришлых мы с Луны.
От совсем иных корней,
Мы вражины, так верней!
А для нас они мелки,
Что шестёрки, что враги.
Ну, короче, скифам нам
Ни к чему весь их Бедлам!
Дать бы в рожу, да забыть,
Не давать себя избыть.
Зря задели только Русь,
Не для нас девиз: Утрусь!
Не сжевать Европе ширь,
Где гуляет богатырь.
А тотем у нас медведь,
Заходи, его приветь!
Судьба Варягов!
Бился русский крейсер близко от Кореи,
Он, да канонерка лишь, ну, а напротив – флот!
С гордым русским флагом, веявшим на рее,
Погибал российский боевой народ!
Что б врагу не сдаться, крейсер затопили,
Мол, на дне покойся удалой «Варяг»,
Только чуть сглупили, мели тут на мили,
Опустился крейсер, лёг среди коряг!
Хитрые японцы враз его подняли,
И вошёл кораблик наш в большой японский флот!
Только не гадали, но, вот повидали,
Крейсер с новым именем, такой вот оборот!
Мощный крейсер новый назван был «Варягом»,
Ельцина герои низвели его в нули,
Нет его на флоте под российским флагом,
Списан на иголки, а деньжонки замели!
Так «Варяг» ракетный продан был Китаю,
Он теперь в их флоте служит флагманом флотов!
Истина простая, лично я считаю,
В имени причина, тут ответ готов!
Или не в имени?
Родину надо защищать
Ох, вы, люди-пацифисты,
Ваши помыслы так чисты,
Только б не было войны,
Средь границ родной страны!
Тренды эти очень модны,
Безусловно благородны.
На хрена она, война,
И кому она нужна?
Ближе к вам непротивленцы,
Те как тигр, жующий сенце.
«Им война, как нож козлу,
Ну, непротивленцу злу!»
Есть церковные анналы,
И в количестве не малом,
Что к оружью как к врагу,
Часто через не могу!
Только явится картина,
Враг, ужасная скотина,
Нападает и бомбит,
Вот такой себе кульбит!
А потом придёт «Торнадо»,
С ним сражаться всё же надо?
Или, стоя на костях,
Расписаться: Я в мастях!
Воля ваша, в разговоре,
Там в курилке, в коридоре,
Можно долго бла-бла-бла,
А под мушкою ствола?
Ну, а если враг к вам в дом
Вдруг врывается скотом,
Стиснуть зубы и терпеть,
А может радостно запеть?
Нет, братан, страны ты воин,
Высшей чести удостоен,
Защищать свою страну,
В мира дни, но и в войну!
Пацифизм есть термин книжный,
Нам всегда дороже ближний.
Мир мы любим, да не всякий.
А Сруль, он то же, что Акакий?
Плавильный котёл
Мужики, вы разберитесь,
За слова-то не деритесь.
Мол, в Америке отёл,
Не желающих в котёл!
Мол, не плавяться народы,
Все хотят себе свободы,
Дайте чёрным штат, иль два,
И на месте голова!
Калифорнию – латинам,
Юту мормонам-скотинам,
А Аляску алеутам,
И Кентакки белым гнутым!
Но, ребята, вы не правы,
Говорю не ради славы,
Здесь в Америке живёт
Честный трудовой народ.
Отпуск за свои деньжата,
На неделю, без оплаты,
Не у всех страховка есть.
Без врачей народ не счесть!
Пашешь за почасовые,
А порядки строго-злые,
Опоздал на пять минут,
И за тебя других найдут!
Часть же этого народа
Твёрдо знает, что свобода
И бесплатная еда
Есть для них для всех всегда!
Часто в пятом поколеньи
Так живут, и в изумленьи,
Что задаром не дают,
То что ждёт других за труд.
Грабят, режут, убивают,
Страхом город обвивают,
Метра в два в шестнадцать лет,
Дети папочек дуплет.
Никаких законов нету,
Расселяйтесь все по свету,
Дом купи, или квартиру,
И живи на радость миру.
Только тут проблема есть,
Одиноких мам не счесть,
На пособие живут
Поколеньями все тут!
И работать не хотят,
Прямо волками глядят,
Белый к ним не заходи,
А зашёл, так лучше бди!
Ну, дадите вы им штат,
Кто из них там будет рад?
Нет рабочих, нет деньги,
Перережутся враги!
Есть и белые расисты,
Есть и чёрные расисты,
Оба клана голосисты,
Их дела совсем не чисты.
Только в основном народ
Друг на друга не орёт.
Белый, чёрный – через дом,
И проблем тут нет при том.
А проблемы есть тогда,
Когда в городе беда,
Сразу лагерь, две черты,
И провокаторов порты.
Заведут народ, и вот
Райят ширится, растёт.
Грабят, режут, жгут и бьют,
И летит к чертям уют!
А плавильные котлы
Просто-напросто малы!
Не вмещают всех в себя,
Часть подняв, а часть губя!
Доцент Кащей
Как-то раз доцент Кащей
Защитился с блеском,
Стал профессор кислых щей,
В колледже одесском.
И давай преподавать
Всякие науки,
Всё что можно открывать,
Загребущи руки!
Описал научно он
Укро-Ариану,
В шорох ариев знамён
Подпустил туману.
Мол, санскрит, наш праязык,
Языков всех мама.
Козаки – родня козы,
И козлить не драма!
Шкура Зевсовой козы
Вон, была эгидой,
Мы ж блистательней в разы,
А противник гнидой!
Догма, бил врагов всегда
Гетман Сагайдачный,
Все кацапы – лабуда,
С нас слепок неудачный!
Но, проснулся раз Кащей,
Что такое, люди?
В беспорядке мир вещей,
Полотенца нудят!
Стены белые кругом,
Санитар в халате,
Он привязан злым врагом
К прикроватной плате.
Не понять тут ничего.
Как же профессура?
И спросить не у кого,
Хоть мыслей кубатура!
Он доцент, или уже
Выше крыши степень?
И лежит он в неглиже,
Мнёт больничный лепень!
Слава хероям!
Коли чемодан без ручки,
Тяжело нести.
Может бросить эту штучку
Посреди пути?
Вона ненька Украина,
Нам родная мать,
Так перегрузила сына,
Что хребет сломать!
То тарифы, то налоги,
То беги в АТО,
Цены дики, мы убоги,
Но, горды зато!
В кружевные труселя мы,
И в Европу шасть!
Предрекали ль наши мамы,
Сыну эту масть?
Поляк – круль, а мы-холопы,
Дожили, дошли!
Из Союза в остолопы,
Пусты кошели!
«Ще не вмерла Украина»,
Это как сказать!
Задом мира образина,
Будет, что лизать!
Гимн наш гордый тихо блея,
В прорву мы летим!
Отмирая и калея,
Но, одно твердим.
Украина – пуп Европы,
Перемога тут.
Голомуды, голожопы,
Фобии цветут!
Давняя плёнка
Вместо давней той девчонки,
Ныне древняя карга!
А на старой киноплёнке
Та, что сердцу дорога!
Ветер волосы взъерошил,
Фигарошки бисера,
Время ропот огорошил,
Разъезжаться нам пора.
Мне до Мурманска, в метели,
Где—то там мой корабель,
Ей трамваи прогремели,
Дома злющий муж-кобель!
Так сошлись, да разбежались,
Словно в море корабли.
Словно вовсе не сближались,
Параллельным курсом шли!
Поломалась и потрескалась
Милой чёлки карусель,
Может зря друг в друга «втрескались»,
Да делили мы постель?
Но, осталась в сердце раною,
Та с которой разошлись!
С хрупкой женщиной Татьяною,
Той, чьи волосы вились
Грозит нам Европа
Тю, Европа нам грозит,
Грозно смотрит и дерзит!
Говорит, мол, «налечу,
Растопчу и проглочу!»
Русский Ванька, скройся с глаз,
Вот такой тебе наказ.
Быстро принял позу «КУ»,
И кричи кукареку!
Европейский этот клич,
Как пасхальный он кулич,
И сакрален, и для всех,
Неуместен здесь твой смех!
Пропадай же без хамона,
Уж приходит время оно,
Исчезает «Камамбер»,
После наших грозных мер!
И пугают, и пугают,
Но, одно они не знают,
Русских не возьмёшь на понт,
Хоть спроси Евксинский понт!
На агрессию ударом,
Школа во дворах задаром.
Не пугайся и не трусь,
За тобой Святая Русь!
Так что зря грозит Европа,
Их угрозы лишь для хлопа,
А свободный человек
Клал на них который век!
Павшему украинскому солдату
Вдали «Торнадо» грохотали,
Дивизионы и полки,
И там солдаты умирали,
Под мин разрывы и хлопки!
За что погиб ты хлопец щирый,
И кто привёл тебя сюда?
В войне гражданской нету мира,
Слова политиков – вода!
За славу вильной Украины,
Жовто-блакитный шведский флаг,
Ты оставляешь здесь руины,
Вводя режимы «СЛОН. ГУЛАГ»!
А ненька родна дома плачет,
И ждёт коханого жена.
Майдан давно уже не скачет,
Да многих забрала война!
Тебе уже не интересно,
Взлетаешь в вышние миры.
Неужто вам с Донбассом тесно,
В дни мира было и войны?
Тебя чужие не чернили,
Поскольку там в бегах свои,
Предав земле, похоронили,
Когда окончились бои.
Покойся с Богом, всё бывает,
Порой и брату ворог брат!
Земля грехи все отбивает,
Земле ты предан как солдат!
Летний ранний вечер
Летают над рекой стрижи,
Гнездятся в глиняных откосах,
И о своём кричат чижи,
Запутавшись в берёзки косах.
Возможно ночью будет дождь,
Теней сгустилась паутина,
А стадо коз ведёт как вождь
Козёл, прелестная картина.
Есть в огороде бузина,
Растёт, переплетясь с забором,
Пьянит её цветов волна,
Отравой пахнет и измором.
Пыхтит ведёрный самовар,
Еловых шишек горечь гари,
Старинный, для купцов товар,
А комары сгустились к хмари.
Печальный месяц в неба синь,
И почему он тут при свете?
Ждут капли первые разинь,
Готовых ночевать в кювете.
Темнеет прямо на глазах,
На небе тучи грозовые,
Пусть просчитались мы в азах,
Не мы в природе центровые!
Погибшим курсантам
«Нас не трогай, мы не тронем»
Песня медью прогремела,
В тишине вокзала тонем,
Не ушедшие на дело.
Нам всего-то по семнадцать,
Мы курсанты-подольчане,
Вон, отцы ушли, что б драться,
Ну, а мы стрелой в колчане.
Это было лишь в июле,
В октябре, закрыв прорехи,
Сном мы смертным все уснули,
Вот такие наши вехи!
Пацаны, не командиры,
Даже и не рядовые,
Сохранили честь мундира,
В эти годы грозовые.
Не дожили до победы,
Кубари не мы носили,
Были б мы сегодня деды,
Но, зато жива Россия!
После Петра
Был Павел Зубовым убит,
Четыре года срок правленья,
Европы ропот изумленья,
И нате вам, такой кульбит!
Разрыва с Англией ему
Не пережить, ужасна драма!
Не надо с Францией дружить,
Коварна с Альбиона баба!
А Александр, чрез четверть века,
Вдруг бросил трон, да и исчез!
Ушёл в тайги сибирской лес,
В машкаре просто человека!
С чего бы русскому царю
Уйти и даже принять постриг?
Неужто царство так вот, пофиг?
Слинять, уподобясь угрю?
Его брательник, Николай,
Громивший там где смог крамолу,
Под европейских пушек лай,
Жизнь разменял на смерти школу.
Принявши яду, лёг ничком,
Укрывшися простой шинелкой,
Себя сравнявши с юной целкой,
Что согрешила с казачком!
А Александр был раб идей,
Освободитель всех от крепи,
Крестьянства разорвал он цепи,
За что и покарал злодей.
Готов был Основной закон,
Близка желанная свобода,
Не нужно это для народа,
Взрыв, ни царя нет, ни окон!
А Третий Александр был крепок,
Спокойно вешал бунтарей,
Титан среди других царей,
Сажал злодеев словно репок!
И надо ж, как не повезло,
Чего-то с почками случилось,
А там и смерть вдруг приключилась,
Потом восторжествует зло!
Последний Николай Державу,
Как шубу с барского плеча,
На руки сбросил Ильича,
Не заслужив святого славу!
Злой рок, иль злобная рука,
Но, слишком много тёмных пятен,
И нам сейчас, через века,
Исход событий непонятен!
Масоны, или большаки,
Вся мировая закулиса?
Мир театр, Россия в нём актриса,
И Мойры лёгкие шаги!
Живём, ребята!
Ох, работы не легки,
Додолбились до муки,
Твоя ступа, мой толкач,
Будет огненный калач!
Хлебопёки мы с тобой,
И не любим мы застой,
Лишь в движении жива
Жизни огненной глава!
Загорелися огни,
Ласке жаркой дарим дни,
Разлетайся полова
Пока наша мощь жива!
Остывает быстро печь,
Надо бы заснуть прилечь,
Только снова прёт огонь,
Под сибирскую гармонь!
Не бродяги мы с тобой,
Не с ночлегом на постой,
Коренное чалдоньё,
Сеет, мелет, ё-маё!
Дела лесные
Зайчик белочку поймал,
И режим себе сломал.
Штопором вошёл в запой,
Хочешь плачь, а хочешь пой!
И волчище оплошал,
Он за белкой поспешал,
А она навстречу шасть,
Началась запоя масть!
Только Кузя-бурундук,
Избежал рыжухи рук.
Потому совсем не пил,
И этим белочку сгубил.
Но, любил грибочки он,
А от них впадал он в сон.
Потребляя Ле Се Де,
Оказался вдруг в беде.
Белка с зайцем разошлась,
Волк сумел сломать напасть,
Только бедный бурундук
Влез в безумия сундук.
Растроилась голова,
Поисчезли вдруг слова,
Белка, волк и заяц в нём.
Вот такой вот ход конём!
Можно в меру выпивать,
Но, башку не заливать,
С наркотой другая стать,
Гроб легко тут поверстать!
История с перерождениями
Броненосцы-армадиллы
Для себя не строят виллы.
На хрена козе баян,
Если есть в броне изъян?
Ну, а коль изъяна нету,
То и ходят так по свету,
Поломает хищник зуб,
Коли будет с ними груб!
Где-то в джунглях Амазонки
Есть красавицы девчонки,
Все мы помним про пирата,
Как ждала его расплата.
Сам себя он застрелил,
Карму чем утяжелил.
Вот убитая девица.
Ставши вольной, словно птица,
Превратилась в армадилла,
Душ движенье ощутила!
А пират стал крокодилом,
Повстречался с армадиллом,
И сожрал его на раз,
Даже панцирёк не спас!
И опять перерожденье,
В тело новое стремленье,
Анакондой дева стала,
Метров в двадцать, что немало.
Прихватила крокодила,
И неспешно проглотила,
Чрез кишечный аппарат
Был пропущен наш пират!
Тут вмешался Гаутама,
Надоела, видно, драма,
Снова девка и пират
Оправляют свой наряд!
Не креолка, а туземка,
Воплощенья жути схемка,
За пирата местный хрен,
Ей подстать без перемен.
Поженились и зажили,
Долго жили – не тужили,
Нет ни ревности, ни чувств,
Нету места для искусств.
А когда они помёрли,
Злые люди кости спёрли,
Антропологи-злодеи
Поместили их в музеи.
И прервался страшный круг,
Оба вырвались из рук.
Коль ты просто экспонат,
То музей есть твой канат,
Или, значит, якорёк,
Которым ты не пренебрёг!
Такие мы
Белкой растекаяся по древу,
Кречетом вшибаясь в небеса,
Звал поэт на помощь музу-деву,
Что б свершать словами чудеса.
Припаду к истокам, мол, кастильским,
Рифм краеугольный путь ребрист,
Стих летит мой от истоков Нильских,
Под Борея мужественный свист!
И среди камней родной Пальмиры,
На брегах Невы с седой водой,
Пусть воздвигнут истине кумиры,
Первозданной истине святой!
Тут вот обретенная свобода,
О которой толки все ведут,
Встретит нас в присутствии народа,
И герои меч нам отдадут!
Уходили в никуда поэты,
Забывали быстро мы про них,
Для других туманились рассветы,
Рифмы наполняли новый стих.
Люди снова бредили святыней,
Возвышались в чувствах до небес,
Умирали, и земля пустыней,
Их стихи для многих тёмный лес!
То ли дело, братцы, чижик-пыжик,
Он как вальс собачий нужен всем!
При любых режимах взял и выжил,
Этот стих не истребим совсем!
Памятник Дзержинскому
Красный Феликс был палач,
Не давал врагам калач.
Ну, а красных-то враги
Брали в плен на пироги?
Тоже вешали, секли,
Истребили, сколь смогли.
На Гражданской на войне
Милосердье не в цене!
Феликс хоть не брал себе,
И сгорел на той борьбе.
Беспризорным помогал,
А пенензы не взалкал!
Всё имущество – шинель,
Да железная постель,
Транспорт, дети, ВЧКа
Вот был путь большевика.
У любого из вождей
Белых призрачных идей,
Контрразведка, палачи,
Не конфеты, а мечи!
Ленин был, конечно, крут,
Нужен был Советам кнут,
И Дзержинский им и стал,
Возведён на пьедестал!
Без спецслужбы нет страны,
Ей слюнтяи не нужны,
Изменился мир, так что ж?
У него на русских нож!
Бескорыстие сейчас
Нутряной народа глас!
А Дзержинский честен был,
Что народ и не забыл!
Про Лубянский про фонтан
Сплетен просто чемодан.
Мол в тридцатых был снесён,
В РАНе он среди сосён!
Врут заразы, видел я
Тот фонтан и сам друзья!
Фестиваль, а над фонтаном
Волька рулит капитаном!
И ковёрный самолёт
В сказку Вольку унесёт!
А потом на пьедестале
Встал и Феликс, весь в металле!
Приезжал Хрущёв с речугой,
И цековскою обслугой,
Торжества полны порты,
Вот, мол, помыслы чисты!
Знак есть памятный Хрущу,
Я об этом не грущу!
Хоть в крови по горло гад,
Место обитанья – Ад!
Москвичи, тут вам решать,
Рушить что, и что свершать!
Той войне – сто лет в обед,
В землю штык, тут нет побед!
Язык мой
Так и видится зачин,
Но, не просто без причин.
Типа что-то гой-еси,
Лучше мимо пронеси!
Потому я сам торчу,
Хоть бегом беги к врачу,
От родного языка,
Ламца-дрица и пока!
Нет второго, как родной,
Видно, Бог взял выходной,
А потом решил, «нехай,
Коль им в радость этот хай!
Наш язык как та метла,
Что пока нова, светла.
А используешь, и грязь
В той метле смешалась в мразь!
Тема: Привяжи метлу,
Близка городу-селу!
Да и: За базар ответь,
На устах и Маш и Петь!
Без родного матерка,
Просто нету языка.
В Бога, душу, чью-то мать,
Хрень нести – не обнимать!
И для связки, и как брань,
Поливает русских срань,
Заграница знает толк,
Близок ей тамбовский волк!
Ладно, прекращать пора,
Понесло меня с утра,
Я и сам порой могу
Матерком нести пургу.
Плоть от плоти, сам русак,
Попадать ли мне впросак?
Видно умирать в грехах,
Охти мне, и ох, и ах!
Армянские дела
Слышь, братан, что за дела,
Мысль о чём башку снесла?
Русский армянину враг,
И на всю страну бардак!
Ты подумай, где живёшь,
И из чьей ладони пьёшь.
Турки, азеры, Иран,
Приберут вас в свой карман!
Армянин грузину друг,
Это знают все вокруг,
А грузину армянин
Враг среди его теснин!
В Карабахе вас прижмут,
Только вспыхнет пламя смут.
Брат на брата – турок рад,
Геноциду нет преград!
Провокаторы в Гюмри
Вам кричат: На фонари!
В Ереване стартовал
Бесшабашных масс навал.
На Украйну посмотри,
Всё зеркально, глаз протри.
С пустяков вставал майдан,
А теперь петлёй гайтан!
В целом, строить-не ломать,
Это надо понимать!
Зря щипаете вы Русь,
Я на факты обопрусь.
На Украйне ныне тлен,
Долговой, растущий плен.
Я про грабли, погляди,
И другим путём иди!
Песня русская
Ах, какая ширь с размахом,
Святослав в ней с Мономахом.
«Жуй народ во всю опилки,
Я директор лесопилки!»
Или вот ещё сюжет,
Песня из далёких лет:
«Дайте ножик, дайте вилку,
Я зарежу свою милку!»
Ширь души, краса полей
В легендарном: Мне налей!
Чо там старенький Шекспир,
Бдит в душе русак-опир!
Я решительно сняла,
Всё чего-то я ждала,
Ну, а он не попросил,
Под мудилу закосил!
«Милый, поспешай на БАМ,
Я тебе на рельсах дам»
Это ж, люди, крик души.
Вот романтика глуши!
Сколько песен, столько нас,
Слышен в них народа глас.
Матереет в песнях Русь,
Говоря себе: Не трусь!
И в конце – апофеоз,
Как стакан после «колёс!»
«Мы не сеем и не пашем, мы валяем дурака,
С колокольни x**м машем, разгоняем облака!»
Блокады экономические
Войны стучали барабаны,
Шли на Россию басурманы,
От Немана ложилась тьма,
А к нам с тюрьмою шла сума.
В экономической блокаде
Прервались Англии пути,
При Павле это «Бога ради!»,
При Александре не снести!
Куда российскую пшеничку
Изволит общество продать?
Пустить из рук своих синичку,
Под обещаний благодать?
Россия с Францией не вместе?
Настало время покарать!
И в мире нет решений честью.
Зачем политику марать?
Россия выстояла в горе,
Наполеон был опалён,
И Александр себе на горе
Танцует Венский котильон.
В решеньях Венского Конгресса
Нет явных выгод для страны,
А Австро-венгры в роли беса,
Рога их явственно видны.
Войною Крымской аукнулись
Дела союзников, и вот,
Блокадой новой обернулись
Уже для русских дни невзгод!
А там пошло без перерыва,
Русско-японская война,
И США твердят игриво,
Россия сильной не нужна!
Германская, за ней блокада,
Теперь уже большевиков,
Предверьем Дантовского Ада
Мечты у всех страны врагов!
Но, рвали русские тенеты,
Рапальский мирный договор,
И, к изумлению планеты,
Германо-русский кончен спор!
Потом добрались до Союза,
Вставляли палку в колесо,
Не гнулся он под тяжесть груза,
Но, тут пришло измен серсо.
Совместно с пятою колонной,
На шею впрыгнул свой, Горбач!
Омылась Русь слезой солёной,
И ситуация хоть плачь!
Творит немыслимое главный,
А Запад шлёт нам комплимент,
Мол, всё в порядке, путь ваш славный,
Придём на помощь за момент!
И нет ни слова о блокаде,
Давай, твори, успехов всем!
В едином правых сил параде
Летим к чертям без всяких схем!
Но, вот Россия встрепенулась,
Пошла вперёд, отринув мглу,
И тут ей это отрыгнулось,
Одну мы слышали хулу!
Блокадой снова Русь карают,
Поскольку если, не дай Бог,
России силушки взыграют,
То преподаст другим урок!
Так что блокада есть блокада,
Чего там, это не впервой!
Живёт Россия – нам отрада,
Вперёд, с подъятой головой!
Украина це Европа!
Сколько волка ни корми,
Говорит Европа,
Не желает жить с людьми,
Под цветком укропа!
Так давай карать Донбасс,
Помогать свидомым,
Те то, чисто, вроде нас,
С долгом пусть весомым.
Не Европа, это нет,
Ну, куда им диким?
Надо вызвать в кабинет,
Посмотреть на лики!
Посмотрели, говорят,
То же из двуногих,
Ну, словами пусть сорят,
Это участь многих.
А решать, мы всё решим,
Только исполняйте,
Наш друзьяк непогрешим,
Вы ж Донбасс ровняйте!
Скоро будет третий год
Как Донбасс ломают,
Ломкой сменится приход,
Люди понимают!
Не в Гаагский трибунал
Попадать профурам.
Кто народ страны манал,
К стенке утром хмурым!
А укроп, он есть укроп,
Травка неплохая,
Парашут то не без строп,
Страхи отпускает!
Такая страшилка
Стояло тело голое,
Коса была в руке,
И касочка комолая,
Лишь рог на черепке!
С чего оно ожило вдруг,
Не знали фонари,
Должно отбилося от рук, —
Свистели снигири!
Морозно, ветер сиверка,
Снежок идёт слегка,
У голого же изверга
Не дрогнет и рука!
Чего ему, помёршему,
От холода дрожать?
И тут случится горшему,
Чего не избежать!
Идёт себе блондиночка,
Неполных сорок лет,
И видит вдруг, мужчинушка,
Да с явной из примет.
Елда при нём имеется,
Примечено кумой,
А мысль как мушка веется,
Возьму его домой!
Похоже баба выгнала
Одежды не дала,
Косу лишь только выдала,
Такие вот дела.
А он успел лишь касочку
На бошку натянуть,
Я буду его ласточкой,
Вон, есть на что взглянуть!
Подходит, улыбается,
Да за руку берёт,
Нимало не стесняется,
Не трусит, не орёт.
Имею самогона я
Примерно, литров пять.
И для приятья гона нам
Двуспальную кровать!
Чудовище не думало,
А говорит: Нехай!
Тут адским ветром дунуло.
Как раз пришёл трамвай!
И беженцем прописаный
Живёт мертвец с блондой,
Обласкан, не униженый,
Имеет свой постой!
А в кругах Ада страшного
Жена и дети ждут,
Здесь зомби бесшабашного
Не подтверждён статут.
Из мира смерти изгнаный,
Низвергнут в мир живых!
Так и грешит непризнаный,
Чужой среди своих!
Ещё одна страшилка!
Кровавыми закатами,
Ночами грозовыми,
Рекламный стенд с плакатами,
Где черти центровыми!
И среди них ужасное
Чудовище полей,
Тут чучело всевластное,
С табличкой: «Мне налей!»
Реклама фильма нового,
А он – один из тех,
Кто времени сурового
Использовал успех!
И вечерами бродит, тля,
Карает, тех кто пьёт.
В одной руке его петля,
А в сумке бутерброд!
Вот собралися мужики
Расслабится слегка,
Но, видна тень его руки,
Ещё издалека.
Стакан пустой в руке держа,
Одно твердит: Налей,
И наливают все дрожа,
Но, становясь всё злей!
В петлю толкает гад братву,
В запой и жёлтый дом,
А чуть чего: Башку сорву,
Иль сволоку в дурдом!
По ихнему сценарию
Его не перепьёшь,
Свершишь в мозгу аварию,
В запой, а там умрёшь!
Бутылку делят троицей
Исконя мужики.
А тут четвёртый конницей,
И всем малы глотки.
Но, раз с бомжами встретился
Наш адский удалец,
Да в выпивке отметился,
Пришёл ему конец!
Бомжова зелья адского
Не выдержал и Ад.
Нет чучела ужасного,
Чему народ весь рад!
Бомжам грозит бессмертие,
Не в Рай же им идти?
В Ад не пускают черти их.
Застряли на пути!
Зомби идут!
Перебиты руки-ноги,
Окровавленые рты,
Зомби к людям очень строги,
Жрут, и глазки их пусты!
Вон бежит блондинка-дева,
Спотыкнулась, поползла,
Сразу справа тут и слева
Зомби лезут на дела.
Как чего-нито откусят,
Сразу в зомбях пациент.
Там герой ты, или струсил,
Будешь ихним за момент!
На своих начнёшь кидаться,
Покусать стремится всех,
Беззаветно будешь драться,
Вызывая жуть и смех!
Пусть пропущен через труп ты,
Снова зомбей оживёшь,
Так линяй, если не глуп ты,
И без зомби мир хорош!
На такие, люди, фильмы
Нам с пробором надо класть!
Фредди, Улица, где ильмы,
Зомби – просто как напасть!
То ли дело Дуремары,
Или, скажем, Карабас!
Посмотрел, ушли кошмары,
Сам их всех берёшь на бас!
Под Мариуполем
Качаются фонарики
Китайские, красивые,
Летят на них комарики
На кровь польстились льстивые!
Пустынно в доме отдыха,
Война, не до купания,
Нет персоналу продыха,
Сберечь хоть часть бы здания!
На пляже надпись строгая,
Мол, минная изложница.
Десанта ждёт убогая
Украина – острожница!
Кровати пораскрадены,
Столы и стулья в Львовщину,
На откуп вещи дадены,
Ушло всё в уголовщину!
Никто не дожидается
Сезона здесь купального,
Собачья стая мается,
В предверье дела свального.
Окоп почти под стенами,
Снаряда дожидается.
Скорей бы с переменами,
Зря комарьё что ль мается!
И для людей Украины
В цене сегодня кровушка!
Что комарьё, что Каины.
Страна несчастья, вдовушка!
С водою чёрти что!
Нет, с водою чёрти что,
Густо где, а где пусто!
В Калифорнии жара,
Прямо с ночи до утра.
Водоёмы без воды,
И озёра все пусты,
Рекам тут вот-вот кирдык.
Что с природой? – слышен крик!
А соседний штат Техас
Оглашает личный глас.
Утопаем, всё снесло,
Столько влаги нанесло.
Даллас смыт, вода везде,
И кранты любой езде.
Вместо улицы поток,
Все бегут без задних ног!
Над землёй воды не счесть,
Нам несёт наука весть.
Плюс торнадо, господа,
Что с грозою завсегда!
В Иллинойсе города
Посносила не вода,
Три торнадо – перебор,
Целый город на разбор.
В Мериленде эта страсть
Пролетала как напасть.
Пять минут – и свет погас,
Затрясло от вихря нас.
Враз коснулось и прошло,
Часть от крыши унесло
А соседей – в дребодан,
Сунул чёрт их в свой кайдан!
Был сплошной лесоповал,
И тайфун дома клевал.
Да с грозою, тока нет,
И не сваришь ты обед!
Парниковый, блин, эффект
Всех довёл не до конфект,
А до кончика почти,
Как ты, братец, не крути!
Только кажется мне вот,
Всё само собой пройдёт.
Было всё уже в веках,
Быть науке в дураках!
Вот это гроза!
Дождик был, вот это да!
Водопадом шла вода.
Потемнело разом всё,
Ветерок как кисть Басё!
Так деревья рихтовал,
Хоть сейчас в лесоповал.
Был ландшафт, теперь хаос,
Перемены не вопрос!
Перекрёсток центровой
Ныне больше не живой!
Светофоров свет погас,
Тут любой водила ас!
Только держится народ,
Тащит с магазинов лёд,
Холодильникам – кирдык,
И с продуктами притык!
Электричество везде,
Охлаждение в беде,
Плиты в кухне коль мертвы,
Насидишься без жратвы!
Перебьёмся, не впервой,
Тут все люди с головой,
Хуже было в зиму нам,
Отопила разом в хлам!
Слава Богу, есть камин,
Суп, а в нём укропчик, тмин.
Консистенция густа,
И сто грамм мне как с куста!
Русский город Корчев
Четверть века в эмиграции,
Привыкаешь ко всему,
Здесь не русские акации,
Нет рассветов как в Крыму.
Я не знаю как случилося,
Кроме мне родной Москвы,
Керчь на сердце прилучилася,
Бьёт стрелою с тетивы!
Митридат и храм Византии,
Эльтигена крутизна,
Припортовье в дымках мантии,
Новодел и старина.
Часть российской Новороссии
С крепостью Еникале,
Что Украйне барски сбросили
Идиоты, что в Кремле!
И нелепые названия,
Странный радио язык,
Не добавили признания,
Только неприязнь в разы!
Я копал для археологов
Землю Багерова там,
Не было военных Молохов,
Не лупил войны там-там.
Украинцы вместе с русскими
Пили водку и мускат,
Не казались тропы узкими,
Любовались на закат.
Рис, и с крупной местной мидией,
Да распятая кефаль,
Запивались терпкой «Лидией»,
Не был я тогда «москаль»!
Крым всегда был наш, товарищи,
Керчь «на шпагу» взял русак!
Слава Богу, что с пожарищем
Тут Украдина впросак!
Такие дела
Пекли картошку парни,
Летели к небу искры,
Девчонки были гарни,
А танки наши быстры.
А тут война с берлоги,
Прут самолётов тучи,
Парней спасали ноги,
И то, лишь тех кто круче!
Остались на дорогах
«Бетешки» номерные,
Как в похоронных дрогах
Лежат «КВ» стальные.
От Буга и до Дона,
По занятой равнине,
Несчастно время оно,
Бойцы в песке и глине!
А сотни тысяч пленных,
Что немцы захватили,
Под ярлыком не ценных,
Убив, не хоронили!
Сгоревшие машины,
Костры аэродромов,
А в зарослях крушины
Солдаты за фантомов.
Идут бойцы к Востоку,
Несчётны километры,
А всё ж к сражений сроку
Исчезнут сантименты!
Под Вязьмой и Смоленском,
Под Тулой и Калугой,
В бою почти вселенском
Дела с великой тугой!
Прижатою пружиной
В сраженьи под Москвой
В делах войны рутинной
Забился пульс живой!
Горят на поле танки,
На этот раз с крестом!
Им маслениц обманки
Сменилися Постом!
Идут колонны пленных,
Машины в колее,
В делах переплетенных
Русь-матушка в седле!
Греческий дефолт
Фрау Меркель в крик, «Геволт!»
Это в Греции дефолт!
Пред Обамой танцевать,
Ей не греков фаловать.
Триста лярдов, в целом, долг,
Он заполнит пару Волг!
Только двести есть процент,
Сто на сто за каждый цент!
Что-то, где-то там не так,
Европеец – не простак,
Деньги даром – вот мура,
Толки с ночи до утра!
Триста миллиардов нет,
Экономике привет,
Безработица растёт,
А Евросоюз цветёт!
Грекам нужно урезать,
Резать всё, и так дерзать!
По процентам заплатить,
Прочим воду не мутить!
Так японский самурай,
Забежавши в свой сарай,
С криком: Надо урезать!
Ножик взял, и стал дерзать!
Он сепукко совершил,
Так как босс его решил.
И в конвульсиях помёр,
Плёл потом его гримёр!
Разукрасив мертвеца,
Скинув боль с его лица,
Проводил в последний путь,
Со словами: Как-нибудь!
Умер ты, страны герой,
Ну, и значит, хрен с тобой!
Проживём и без тебя,
Вымя в банках теребя!
Фрау Меркель, не звезди,
Про Россию не ****и!
Разберись в своём дому.
Кстати, хорошо в Крыму!
Соблазнила
У бедного Панкратия
Несчастия рекой,
К заутрене вся братия,
А он как куль с мукой!
Поскольку ночку данную
Провёл не в келье он.
Девицу окаянную
В купальный снял сезон.
Он вечерочком тихоньким
Купался на пруду,
А чёрт с приблудой лихонькой
Его взял на уду!
Идёт дорогой бабонька,
В неполных двадцать лет,
А плоть монаха слабенька,
Ну, плюс, махнул в обед!
Она скуфью увидела,
Да черновой обряд,
И мужикова идола,
Что рвал кальсон наряд.
Всё сразу завертелося,
Монах туда, сюда,
Она на хрен оделася,
И впору ей елда!
И жеребцом в прострации
Скакал, крича, монах!
Лишь дикие акации
Ему качались в мах!
Но, кувыркаясь с путницей,
Монашек разглядел,
Что с мёртвою распутницей
Наделал ночью дел.
Она же в шею бедному
Вдруг запустила клык!
По телу его бледному
Понятно, ждёт кирдык!
И вот с рассветом братия
Увидела его,
Лежал он под распятием,
Не видя никого!
Запёртый в подземелие
Рычит на лунный свет!
Суровое похмелие,
Сломавшему обет!
Постами и молитвами
Смирил его келарь,
Силён со злом он битвами,
Изгонит вражью тварь!
Фраер Петушков
Местный фраер Петушков
Раз украл мешок подков.
Тут же выгодно продал,
И поэтому поддал!
По одной и будет две,
Закружилось в голове,
Всем, кричит, тотчас налить,
Все со мною будут пить!
Упился, как есть, баран,
Утром глядь, а он варан.
Тело с крепкой чешуёй,
Да и лапы ой-ёй-ёй!
Рядом два корейца спят,
Даже тоненько храпят,
Петушкову тут облом,
Словно по башке колом!
Вот корейцы поднялись,
И за фраера взялись,
Сняли шкуру, спал морок,
Через лёгкий обморок!
Объяснили, что вчера
В вечера прошла мура,
Петушков вломился к ним,
Невменяем и гугним!
Объявил, что он богат,
Лишь вчера скупил Арбат,
А сегодня Уолл-стрит
Персонально будет брит!
Продолжаю, мол, банкет,
Что сегодня на обед?
А кто беден-просто глуп,
Им варить варана хлуп!
Пил настойку из гадюк,
Писал в бочку, где урюк,
В шкуру как сумел залез,
И пошёл в дремучий лес!
Но, споткнулся и заснул,
В сон упал, как утонул,
Так, короче, учудил
Словно первый средь мудил!
И теперь наш Петушков
Ходит в лавке средь божков,
Чистит пыль и продаёт,
Долг корейцам отдаёт!
А сначала был азарт,
Кража века, хай и фарт.
Только фраер, вот беда,
Не для кражи завсегда!
Наши советники. 1939 г
Все рассветы и закаты чрез «забрала»,
Стихли грохота раскаты, жизни мало!
В старом здании тюремном под Мадридом,
Жизнь давно в угаре стремном, Ада гидом.
Летуны, войны сапёры и танкисты,
Не в салунах, где тапёры коммунисты.
Проиграла сторона войны гражданской,
Революциям хана в стране Испанской!
Из страны далёкой холода – России,
Что сама душою молода – мессии.
Кто с советом, кто с винтовкой и наганом,
Кто с газетой и с листовкой ураганом.
Воевали под Уэской и Мадридом,
Те комэски, что лежат в каркасе сбитом.
Погибали самолёты с летунами,
Их закончились полёты, сникло знамя.
Ну, а несколько пилотов в плен попало,
Их, бесправных как зилотов, было мало.
Но, ещё в плену сидели командиры
Что не умерли жалели, босы, сиры!
Кто был ранен, кто контужен, предан другом,
Сын страны стране не нужен, ужас кругом.
И сидели, обрастая бородами,
Дни лишь пулями свистели над годами!
Кто был прав тогда в Испании рассудят,
Годы страсти непомерные остудят,
Только если свой, страною послан,
Не патрон он, что в казённик дослан.
Выстрелил, что в цель, а что в отсечку,
А душа сгорать в сраженья печку!
Не бросают русские своих,
Как бы жребий после не был лих!
Готический ужастик. Кино такой индийский!
Старый дом готического стиля,
До него нетоптанная миля.
Он один такой на всю округу,
Наш чудак купил и ввёз супругу!
Съехались друзья на новоселье,
Маханули, и пошло веселье.
А затем, экскурсия по дому,
Кто слабак, впадайте сразу в кому!
Вот один отстал совсем от группы,
Входит в аттик, а оттуда трупы.
Подступили, щёлкают зубами,
А вокруг их спутники с гробами!
Музыка играет Берлиоза,
Явная в ней слышится угроза.
Точно, навалилися и съели,
Враз развесилились и запели!
А за стенкой женский голос вторит,
Мертвецов волнует и задорит.
Мало ль что женилка отвалилась,
Это всё пустяк, скажи на милость!
Эту предварительно раздели,
Что бы мы на прелести глядели,
А потом пилою расчленили,
И, до время, в гробе схоронили!
Кодлой злой пошли по коридору,
Слышат муж с женой заводят ссору,
Ворвались, давай творить расправу,
Совмещая ужас и забаву!
Женщину, повесив кверх ногами,
Щекотали грязными руками,
Довели несчастную до смеха,
Смех он для усопших не помеха!
А её мужик сбежать собрался,
Но, мертвец проворней оказался,
Отловил, и оседлавши сзади,
Поскакал как пони в зоосаде.
Муж с женой трагически погибли,
Хоть и заслонялись парой библий,
И слова Пророков не помеха,
Если ты в отмашках неумеха!
Гость один гулял себе по дому,
Ощутил, по-пьяни, он истому.
Ну, усталость, видит спит девица,
А что в гробу, на то он не дивится!
Ту, что расчленёнка одолела,
Та, что сдуру в доме песни пела,
В мужика вцепилась и кусала,
А мужик с размаху ей в сусала!
И бежать, глядит ещё подруга
Тащит окровавленного друга,
Говорит, вампир разбушевался,
К другу лез, с засосом целовался!
В этот миг дружок вдруг стал вампиром,
Это ясно, что вампир не ходит с миром,
Покусал обоих, выпил крови,
И вдруг запел он на индийской мове!
«Ичик дана, ичик дана,
Дана упайдана!
Ичик дана?»
Хинди руси, мол, пхай пхай,
Всех в могилу запихай!
Места много, нас тут масса,
Налетай, открыта касса!
Дальше я смотреть не смог,
Тут и так попутал Бог!
И чего себя пугать?
Будешь Болливуд ругать!
Наследие
Я когда-то на истфаке
Слышал о престрашной драке.
Все бойцы «Ихет туань»
Разом поднялись на брань!
Мол, бойцовский наш кулак
Ощутит коварный враг!
С ними рядом «Байлян цзяо»!
«Белый лотос» в стиле Мао,
И куда же без «Триад»?
На земле Китая – Ад!
С кулаками и мечами
Все вдруг стали палачами.
Истреблял себя народ
Под девизом: Сам урод!
Лет прошло примерно двести,
А Китай на том же месте.
Стародавние дела.
Битва каждого села!
Но, в кино поймали тему,
Стряпанули смысла схему,
И седые мастера
Всех крошат, пришла пора!
Ученик, седой учитель,
В упражнениях мучитель,
А потом коварный враг
Мочит старика на так!
Ученик, как мститель ярый,
Переносит все удары,
Истребляет всех врагов,
Он силен, без дураков!
И кун-фу идет по свету,
Покоряя всю планету.
Ходовой, видать, товар,
На него лихой навар!
Мочит гордо самурая,
Войско крошит как играя!
Злым правителям кранты.
Вот такие, брат, хиты!
Был московский бой ногами,
Предки дрались так веками.
И ещё кулачный бой
Не давал ни разу сбой!
Бьёт Москва с мыска ногою,
В такт по-челюсти рукою,
Да и плакать не велит,
Мол, не верю говорит!
Всё утратили, что было,
Что у нас веками жило.
А Китай вот сохранил.
И других собой пленил!
Вот как-то так!
Мадам? Девица!
Позвольте обратиться.
Я тут весь в страсти.
Рвусь от любви на части!
Любовь? Однако!
Пунцовее я мака.
Маман домой велела,
А я вдруг осмелела!
А можно с вами
Мне не играть словами?
Короче, цену,
За девичью измену!
Но, я, поймите,
В делах подобных зритель!
Мужчина рядом,
Не служит мне нарядом!
Шалун, куда вы?
Хоть мне не надо славы,
Так тихо можно,
Идёмте осторожно!
«Синица» будет
Тем, что запрет остудит.
В руках «синица»,
Не улетит, не птица!
Пятирублёвка,
Отсюда и сноровка!
Ага, беседка!
История не редка!
Чай не впервые,
Местечки ходовые!
И так и этак?
Ходок ваш очень меток!
Ещё целковый?
Вот разговор толковый!
Мол, как французы?
Не вижу тут обузы!
Люблю затеи
В ночной аллеи.
Любовь была толкова,
Мораль ей не окова.
И интерес и «мани»,
И всё в одном кармане!
Бог войны
Сварог – хитрый бог войны,
И следы его видны.
Там где трупы на полях,
Он в домах и тополях!
У него друзей не счесть,
Для славян с ним дружба честь!
Скиф, сармат и славянин
С ним с рожденья до седин!
А для греков он Арей,
Воевать им с ним бодрей!
В царстве Спарта главный он,
Там война для всех закон.
Марс для Рима бог войны,
Аж, со страшной старины.
Легионов путь в боях
Под его победный взмах!
Марс не учит рассуждать,
Только в битвах побеждать.
Рим – синоним войн всегда,
Но, не Марса тут беда!
Мир античный истреблён,
Правит истины закон,
Человеков возлюби,
Всех как ты себя люби!
Не убий, не укради,
И без дела не сиди.
В поте хлеб свой добывай,
И других не забывай!
И в христьянстве нет врагов,
Не греши, без дураков!
Так воздаст Господь тебе,
В приближении к себе.
Нет богов войны совсем,
Пантеон без этих тем,
Тут-то вот и понеслось,
Столько воевать пришлось!
Никакой античный мир
Не возвёл войны кумир
До неслыханных высот.
Миллионов съев пятьсот!
За две тыщи наших лет
Столько войн пятнали след,
Что нет года без войны,
До сих пор следы видны!
Марс, Арей, да и Стрибог
Лилипутами у ног!
Миром правит демократ,
Что любой войнушке рад!
Косит, сука, под Христа,
Глаз известна чистота,
Руки тоже не в крови,
Души, полные любви!
Да и мирный бог Аллах
Ныне при войны делах,
Гаутама – мира зов
На войне среди азов!
Постигает сын царя
Как мочит людей зазря!
Ясно, Шива тут всегда,
Кровь людей ему вода!
Сварог – наш российский бог,
Охраняет свой порог!
Мы христьяне, это да,
Только на Земле вражда!
Так что, Сварог, послужи,
Русских удаль поддержи,
Крепость пусть о мире слов,
Подтвердит и сталь стволов!
Ж. Д. происшествие
Я надысь не закусил,
Чёрт, похоже, искусил.
Пил с устатку и не ел,
Ну, и, значить, охуел!
Я ваще один не пью,
Просто водку в горло лью,
Выпивать, не по****ив,
Как с дырой презерватив!
Ну, а тут случилось так,
Друг помёр мой, во дурак!
Закупили мы бухло,
А его с путей снесло!
Видно что-то с головой,
Оттого и неживой,
Увидав локомотив
Наш красавец стал ретив.
И орёт: Меж поездов
Я стоять всегда готов.
Сила есть в моих ногах,
Что в кирзовых сапогах.
Устою, едрёна вошь,
Я на спор на сколько хошь.
И забились на ведро,
Вот его и понесло!
Тута встречный, он бежать,
Что б успеть и не дрожать!
И успел, я подождал,
Но, дружка не увидал.
Может чёрт его унёс
Меж вагонных, блин, колёс!
И пришлось мне одному
Пить, что бы развеять тьму!
Вот же, только был, и нет!
Ни хрена себе минет!
Поезд Ваську засосал,
Как два пальца обоссал!
Сам я между рельсов спал,
Но, как видишь, не пропал.
Потому был в дупель пьян,
Друг был трезв, его изъян!
Был бы пьяный – пронесло,
Бог за пьяных всем назло.
Там где трезвому пропасть,
Там пьянчуге карты в масть!
Кстати…
Летит страна в своё небытиё,
С привычным русским кличем «ё-маё!»
Хотели лучшего, а вышло как всегда!
Воистину темна во облацех вода!
Владимир-князь, страну крестивший Русь,
Не украинец, и не русский, тут упрусь!
Лишь век семнадцатый нам дал водораздел,
Рос, малорос и белорос у дел!
Христьянство переняв у чужаков,
Владимир всем сказал без дураков:
Держава и наследники мы Рима,
И стала Русь с тех пор неодолима!
Окраина – окраина и есть,
Её дела видны, но не Бог весть!
То в Польшу, то в Россию, то под Крым,
Народ унижен, но не опалим!
Как в целое вбирает капли ртуть,
Влились в Россию, осознавши суть,
Что есть они, в основе, русаки,
И коли вместе быть, так трогать не моги!
Сам по себе природный украинец
Для русских не истории гостинец,
Хотя его Параськи, да Одарки
Для многих наших щирые подарки!
В России с украинскими корнями,
Не одиночки, сёлы с деревнями.
Служили, пили, ели, воевали,
А вот теперь враги мы, трали-вали!
Куда ты скачешь, Ненька Украина?
Твой президент – другарь одесского грузина!
И с ним ты москаляку на гиляку?
Спроси его, он как-то начал драку!
Цена жалости
Принёс собаку ночью в дом Пахом,
С телёнка зверь, не смотрится щенком.
Замёрз, оголодал, почти пропал.
Зверь отогрелся и на всех напал!
Мужик отбился кочергой и топором,
В дому разгром, и от жены сором.
Покусаны все четверо ребят,
От боли в крик, Пахома теребят!
Жене досталось тоже почём зря,
Ревёт бабёнка муженька коря,
А местный фершал их совсем добил,
Сказав, что пёс с водобоязнью был!
И срочно всем прививки, да в живот,
Семья опять не плачет, а ревёт.
Пахом же проклял жалости узду,
Которая ввела его в беду!
Народ российский Украине друг,
В которой бешенство уже давно недуг!
Сначала вакцинировать, лечить,
А то как бы себя не огорчить!
Московский вечер
Торшер над креслом, синий абажур,
Покоя цвет, когда дела в ажур,
Журнальный столик, кресла благодать,
Есть время почитать, да и поддать!
И тишина, вот только дождь в окно,
Но, крутится стихов веретено,
Несчастный Хармс по Ладоге идёт,
Он где-то по дороге пропадёт!
Ну, а стихов останется туман,
Здесь что ни строчка, явственный обман.
В раздрае чувства, мысли невпопад,
Где шорох пуха, или камнепад!
Вот человек из дома прямо в смерть,
Стихи неровны, круть сменяет верть,
И «Ивановы» очень хороши,
Мне слышен рык раскованной души!
А рядом, доказав, что он как все,
Поэт с обычкой в книжной полосе!
Чижы в квартире, мастер для детей
Уходит от вселенских пропастей!
Невольник чести? Нет, не про него!
Поэтов тьма, не стало одного.
А не хватает Хармса, вот те на!
Нет кирпича, и рушится стена!
Истиный ужастик в греческом зале!
Обстонались все вокруг,
Греки вдруг отбились вдруг.
Перестали в долг просить,
Мол, решили закосить.
Триста лярдов, что должны,
Хрен получишь с их казны.
Мол, Гомер за нас отдаст!
Фрау Меркел, вас из дас?
Ну, а те кто им давал,
На мозги ваще плевал?
Подсчитали б что и как,
Не случился бы бардак!
Но, тупой валютный фонд,
Получив один афронт,
Тут же Украине дал
Миллиарды на скандал!
Ясно ж, тоже псу под хвост,
На прохвосте там прохвост!
Хрен вам в сумку, не должок,
Пел украинский рожок!
Нам-то, в целом, наплевать,
Куда деньги им девать,
Пусть дают Зимбабве хоть,
По банкирски теша плоть!
Только хватит нас учить,
Загружат, да и лечить!
Загляни в свои порты,
Коль запросы так круты.
И увидишь там приварок,
Из порток торчит огарок,
Что и страшен и смешон,
Как с картошкою крюшон!
Не позволям! Либерум вето!
Конница Будённого
Марш, марш, марш,
Пулемёт на конного?
Будет фарш!
Жаль, что не добрались вы
На длину клинка.
Висла бы не лыбылась
Польская река!
Сколько русской кровушки
Пролилось,
Плакали вдовушки,
И росла злость.
Памятники русские,
Да на слом?
Шпицрутены прусские
Не колом?
Польша порывается
Враз на пшут!
Лает, надрывается
Дяди Сэма шут.
Коли мопса мелкая,
Звонок лай.
Сталина поделкою
Польский край!
Но, ведь кресы требуют,
Аж, визжат!
И ничем не гребуют,
Всё хотят.
Возврати Силезию,
Данциг сдай!
Хватит про поэзию,
Увядай!
Старая такая песенка
Дорогая моя бабка, —
Пелось в песенке одной,
Ты сыграй мине на скрипке
Милый фрейлекс заводной!
Я же, в целях одобренья,
Поцелуем одарю,
Бочку дам тебе варенья,
И сигар, что я курю!
Взявши ворот лапсердака.
Я такое оторву,
Что цветы завянут мака,
Превратившись в трынь-траву.
Это дело обработав,
Мы с тобой употребим,
Плюс, копейку заработав,
Стану Бомом я, ты – Бим!
И поедем вместе с цирком
По Украйны городам,
Я – показывать пипирку,
Ты деньгу сбирать с мадам!
Может помните, как в песне
Шёл на ярманку Иван,
Что б пополнить там, на месте,
Прохудившийся карман?
«Ехал на ярмарку Ванька холуй,
За три копейки показывать x**!»
Ты, моя бабка, в делах не робей,
А на приличия вовсе забей!
Ой, я припомнил всю песенки суть,
Чисто по-жизни, сплошная в ней муть!
«Дорогая моя бабка! Ты сыграй мине на скрипке.
Я за это тебя бабка, поцелую прямо в жопку!»
Ну, жуть же сплошная! У меня интереснее!
Выходной, блин!
Приторчал народ честной,
Нонче длинный выходной.
Кто с ночёвкой едет в лес,
А кого попутал бес.
За сарай, на шашлыки
Устремляют, блин, шаги!
Там природа, Иван-чай,
Жарь шашлык и ночь встречай!
По одной, и будет две,
Хорошо сидеть в траве,
Вроде надо бы шашлык,
Но, жара же кажет клык!
Лучше нам рвануть пивка,
Для настроя и рывка,
Сыр, хоть плавленый, как дар,
Зажевал, и кайф в удар.
Там ещё стакан, другой,
И горизонт ночной дугой!
О, а вот оно, жена,
По последней, но до дна!
Утром пиво натощак,
Опохмел, он всем не враг.
Ближе к вечеру опять,
С алкоголем будет рать!
Не придёт
Не обещал ты что придёшь,
А я ждала.
Как время медлит, коли ждёшь,
Искрят дела!
Луна бледнела за окном,
Серел рассвет,
И растворялось всё в одном,
Тебя всё нет!
Секунды шли неспешно прочь,
На дно минут.
Так утомила эта ночь,
Сомненья гнут.
Они мне молча говорят,
Он не придёт.
Под пулемётами отряд,
Ночь жизнь крадёт!
Оперок
Ты ушёл на рассвете,
Свой проверив наган.
Видно много на свете
Кровоточащих ран.
Оперок мой из МУРа,
Паренёк непростой,
Я влюбилась как дура,
Да и ты холостой!
Только служба лихая
Для тебя поперёд,
Где стрельба не стихая,
И блатует народ.
Хороводят малины,
Паханы, да биксы,
Есть к волынам маслины,
И котлы, не часы!
Но, сейчас не в засаду,
Не в блатхату визит,
А к кромешному Аду,
Что над всеми висит.
Оперок в ополченье,
Где с винтовкой в туман!
Мне ж надежды мученье,
Похоронки обман!
Их нет с нами
Зря ждала ты, девочка,
Паренька залётного.
Спьяну коль попевочка,
Втихаря от ротного.
Встретились, рассталися,
Роте путь скатёркою,
Снова не срасталися
Платье с гимнастёркою.
Ночкою с туманами
Сеновал постелею,
Честными обманами,
Водка вместо елею.
Под закуску выпили,
Не сдержать хотения,
Часть из сердца выпили
Забери для чтения!
Обещал наведаться,
Только лишь с победою,
С немцем переведаться,
Да с войною седою.
Человек в незнании,
Лишь предполагает,
В жизни окаянии
Бог располагает!
«Штукасы» за тучами,
Высыпали с рёвами,
Взрыв, воронки бучами,
Да огонь над кровами.
Тишина на местности,
И войне хана,
В строгой бедной честности
Зажила страна.
Нет девчонки, взорвана,
Сеновал сгорел,
Связь людская порвана,
И любви расстрел.
Парень под Варшавою,
До сих пор лежит.
Варш с своею Савою
Им не дорожит!
Старые дела
Пели девочки со сцены,
Пели песню старую,
Ту в которой джентельмены,
Да ещё с гитарою.
Медучилище гудело,
Шёл стакан по-рваному,
Льнуло в танце к телу тело,
Милому, желанному!
Без стакана в эти годы
Танцы вовсе не велись,
Ведь вином, что дар природы,
Загодя обзавелись.
По шестнадцать и семнадцать,
Вот энергия и прёт,
А придётся, будешь драться,
Коли «тянет» и орёт!
Далеко потом до дому
Провожаешь, да пешком,
Без опаски и сорому,
Есть «лисичка» с обушком!
Всё давно ушло в туманы,
Те девчонки, нож в платке!
Затянулися все раны,
Только память налегке!
Год там был шестидесятый,
Не совру, страна на взлёт!
Жаль что только вороватый
В рост пошёл тогда народ!
Присосались, вверх пролезли,
Нет святого, веры нет!
Полиняли и облезли,
Под призывный звон монет!
Вечер
В старом фраке чуть былинном,
Под фагот и под гобой,
В древнем минуэте длинном,
Вечер властвовал собой!
Повороты, приседанья,
Поиск чувственной руки,
Бальной залой были зданья,
Да причалы у реки.
Ритм мелодии неновый,
Грациозных форм покрой,
Фрака цвет чуть-чуть лиловый,
Слились с ясеня корой!
Убыстрялись повороты,
Темнота сменяла свет,
С шубкой бархатною кроты
Тут вмешались в минуэт.
Сразу небо потемнело,
Вечер встретил с грустью ночь.
А мелодия истлела,
Ночь пришла, так вечер прочь!
Давным давно!
Тебе я руку протянул
В лучах зари,
Мост разведёный спину гнул,
Кричал, бери.
Давай, откликнись на призыв,
Мол, дар судьбы,
Не стоит ставить на разрыв
Судьбы мольбы!
И в ночь бежали фонари,
А ты ушла,
Так я прошлялся до зари,
И дурь сошла.
Чего особенного я
В тебе нашёл?
Лишь только прихоть тут моя,
С ума сошёл.
Я переехал навсегда
В далёкий край,
Ушли страна и те года,
И месяц май!
Да только ночью иногда
Ты вновь со мной!
Мост, одинокая звезда,
В стране иной!
Славянский базар
Запрягай коней, Порфирий!
На Никольскую гони.
И не к грекам из Иллирий,
А к славянам из родни.
Чем «Базар славянский» славен?
Расстегаи хороши
Для простых российских рамен,
Кулебяки для души!
А икорка провесная,
Буженина, балычок?
Нет грибкам конца и края,
А про водочку – молчок!
Столько разной, да холодной,
Что и глаз не углядит!
«Нет» французской пище модной,
На столе осётр сидит!
Да запьём всё это квасом,
Да таким, что б в нос шибал!
Хрен заморским ананасам,
Мы на пир, а не на бал!
Палач
Бродит городом палач.
Время,
Хоть ты смейся, хоть ты плачь,
В темя!
Шибанёт из-под угла
В тело,
И оставишь все дела,
Смело!
Распускай, не распускай
Сани,
А тебя тяни-толкай
Манит!
Ни вперёд, и ни назад
Ходу,
А на стенке образа
В моду!
Спасу, что на образах,
Много.
Мы ж запутались в азах
Бога.
Только может не палач
Время Богу?
Если Бог и тоже в плачь?
«Тогу богу?»
Настоящие сепаратисты
Над далёкой Тиссой гнутся грабы,
Ветер верховодит, воду мутит.
Мужики, исконно, здесь не слабы,
И валашкой каждый лихо крутит.
Что контрабандисты на границе,
Что на Тиссе парни-плотогоны,
Не боялись всполохов в зарнице,
Не любили форму и погоны!
Здесь переплелись у наций связи,
Породнилось множество народов,
Тут не любят бар «из грязи в князи,»
Пришлых из неместных огородов.
Киеву такое и не снилось,
Только тронь, со всех сторон посылы,
Даже в страшном сне ему не мнилось,
Что разбудит к жизни эти силы!
Венгры тут, словаки и цыгане,
Да ещё ершистые русины!
Каждый носит ножик свой в кармане,
Нет сердец, дрожащих как осины!
И у всех заступ за рубежами,
Тронь, придут на помощь, знамо дело!
Паспорта от них сюда чижами,
Что бы наций племя не хирело!
И чего, пойдёшь на них войною,
Правосеков двинешь ты в Карпаты?
Поперхнёшься горькою слюною,
От внезапно вдруг возникшей «ваты»!
Мы
Нам, родившимся в войну,
Не пришлось спасать страну.
Нам остались мира дни,
Да в кино боёв огни!
А хотелось воевать,
Страху выход не давать.
И играли мы в бойцов,
Под фуражками отцов!
Так случилось, так сошлось,
Воевать нам не пришлось,
А сынам – в Афгане бой,
Поменяться бы судьбой!
Не на выбор времена,
На походе Русь-страна.
Мы же старые теперь,
Нам в иное светит дверь!
И ужасно жаль порой,
Что без нас матросский строй.
Не пришлось сходить в атаку,
Старость дерева корой!
Москва. 1919г
Зря блатуешь, фраерочек,
Только пальцы даром гнёшь,
От словесных, бля, примочек
Ты деньжонки не вернёшь!
Чо понтами, блин, колотишь,
Ажник пена из ушей?
Точно ты перо проглотишь,
Будешь бабками тощей!
Колобок ты мой мастёвый,
Всё ништяк, охолонись,
Про****рон ты непутёвый,
Осмотрись, да оглянись!
Мы с тобою на блатхате,
И прикрыта плотно дверь,
Вон стакан, а там в мускате
Есть «малинка», уж поверь!
Снял ты бабу центровую,
Так заплатишь мне сполна!
Но, могу на мировую,
Коли стану я жена!
Чин по чину, после церкви
Мы распишемся с тобой,
Тихо, мирно, словно черви,
Успокоимся судьбой.
Дом и лавку с бакалеей
Перепишешь на меня,
Жизнь покажется лилеей,
Бубенцами чуть звеня!
Выбирай, но выстрел грянул.
Безобразный как послед,
Фраерок тут на пол прянул,
И бабёнка с ним вослед!
А «Иван» долил и допил,
Тот стаканчик, что с вином,
Больше он нигде не гопил,
Здесь зарыли, под окном!
Вышло прямо по Баркову,
Поутру всех трёх нашли,
Все они ковали кову,
Жизнь сменяли на башли!
Байкерская любовь
Целовали, миловали,
Мотоциклы, куртки чёрны,
Что девчонки одевали,
Для своих мужчин проворны.
Байкер – парень непутёвый,
Жизнь попутал с мотоциклом,
Для него прикидик клёвый,
В жизни служит новым циклом.
А девчонки ожидали,
Кто любви, а кто удачи,
И уже авансы дали,
Вслед нейтральной передаче!
Только байкеру девицы
Как для байка газ и смазка,
Если девки не тупицы,
Враз поймут, любовь не сказка!
Погулять, сгрешить по ходу,
Подарить чего не жалко,
Входит в байкерскую моду
Жизнь не шатка, и не валка!
На ревущем байке можно
Оторваться от погони,
А вот с мужем будет сложно,
Глохнет брак среди агоний!
Скоро все умрут!
Вот зачем оленей стадо
Буром прёт через хайвэй?
Им чего такое надо
Среди тамошних полей?
Белка мчится под колёса,
Бурундук летит стрелой.
Или это, без вопроса,
Пропадает шар земной?
Вон киты бегут на сушу,
А слоны стремятся в топь.
Обезьян ряды как грушу.
Вдруг трясёт болезней ночь!
Нам учёные с трибуны
Объявляют, всё, хана!
Мы, как римские трибуны,
Говорим, пришла война!
Доигралися, однако,
Враг природы, человек,
Скушал, вроде гозинака,
Весь звериный скудный век!
Нет условий к размноженью,
Всюду хрень и технократь!
И, согласно положенью,
Звери будут умирать!
Человек тому причина,
Злоебучестью заел!
Не берёт его кручина,
Лишь бы выпил и поел!
Нет, что б взять, самим убраться,
Уступить простор зверям,
Не забыв пред тем убраться,
Как положено царям!
Вымрем, братцы, вымрем дружно,
Что ж, учёные правы!
Враз умрём, а не натужно,
Обожравшись трынь-травы!
На просторах оголённых
Лишь учёный и шакал!
Нет сомнений воспалённых,
Коль науки смысл взалкал!
Революция победила
Революция у нас,
Победил рабочий класс!
Больше нет временщиков,
Наша власть, без дураков!
После Ленина речей,
Стали хлопать горячей,
Миру мир – гласил Декрет,
Зал растроган, разогрет!
Нет войне – вот это да,
В землю штык – не лабуда.
Землю хлебопашцам в дар,
Всем, от русских до татар!
Ты рабочий? Твой завод,
Фронт в загоне, мир в завод.
Офицеры не нужны,
Даже вредны для страны.
Нет враждебных нам границ,
Мир и так падёт на ниц,
Госмашину враз на слом,
Смычка города с селом!
Люди – братья, весям мир,
Ясно, Ленин стал кумир!
Ну, а дальше-то чего?
Вот бы нам спросить его!
Как-то сразу занялось,
По стране отозвалось,
Несогласных тоже тьма,
Значит нам нужна тюрьма!
И Гражданская война,
В ней погрязла вся страна,
Значит армия нужна,
Иль, не соскочить с рожна!
Есть армейский строгий строй,
И ответственность порой.
Значит нужен командир,
И один на всех мундир!
Землю взяли мужики,
Есть вершки и корешки.
Только в город не везут,
Ждут, когда оплатят труд!
Нету хлеба, встал завод,
Каждый там своё куёт,
Зажигалки, иль ножи,
На прокорм своей души!
А чиновникам плевать,
Им бы лишь своё урвать,
Новой власти кажут шиш,
Саботируя всё лишь!
Нет границ, враги гурьбой,
Кто им даст отпорный бой?
Сыск в загоне, вор в делах,
Морг купается в телах!
Полицейских с улиц всех,
У воров весёлый смех.
Ленин взят был на гоп-стоп,
Всё забрал разбойный клоп!
Только кровью и свинцом
Укрепился русский дом,
Всё опять пришло на круг,
Коммунист порядку друг!
Нет тюрьмы, так есть домзак,
И концлагерь так на так!
На крестьян свинец и газ,
Перекрыт границы лаз!
Снова в армии закон,
Пулемёт среди икон!
Децимации растрел
Дисциплинку подогрел!
Командиры впереди,
Старых ран не береди,
Только их попробуй трон,
Как команда: Взвод, огонь!
Ты рабочий? Так трудись,
На прорехи не ведись,
Будешь лозунги писать,
Значит будешь кровью ссать.
Местным было с чем сравнить,
Память живо вила нить,
Раньше было плохо жить?
Нынче нечем дорожить!
И поехало-пошло,
В плаче город и село!
Но, былое не вернёшь,
Круг судьбы не повернёшь!
Всё на круги, блин, своя,
Сплав железа и вранья,
Революции любить?
Тут дебилом надо быть!