Сергей Козлов
Правда, мы будем всегда?

* * *

   – Ты когда-нибудь слушал тишину, Ежик?
   – Слушал.
   – И что?
   – А ничего. Тихо.
   – А я люблю, когда в тишине что-нибудь шевелится.
   – Приведи пример, – попросил Ежик.
   – Ну, например, гром, – сказал Медвежонок.

   Ни горе стоял дом – с трубой и с крыльцом, с печной для коти, с шестком для петуха, с хлевом для коровы, с конурой для собаки и с новыми тесовыми воротами.
   Вечером из трубы пошел дым, на крыльцо вышла бабка, на печки влез кот, на шесток взгромоздился петух, в хлеву захрустела сеном корова, у конуры уселась собака – и все стали ждать ночи.
   А когда наступила ночь, из-под лопуха вылез маленький лягушонок. Он увидел синий колокольчик, сорвал его и побежал по двору. И над двором повис голубой звон.
   – Кто это звонит? – спросила бабка. – Это ты, кот? Это ты, петух? Это ты, корова?..
   А лягушонок бегал и бегал, и голубой звон поднимался все выше и выше, и скоро он повис не только над двором, но и над всей деревней.
   – Кто это, кто это так звонит? – спрашивали люди. И повыбегали на улицу, и стали смотреть в звездное небо и слушать голубой звон.
   – Это звенят звезды, – сказал мальчик.
   – Нет, это ветер, – сказала девочка.
   – Это просто звенит тишина, – сказал глухой дед.
   А лягушонок бегал без устали, и голубой звон поднялся уже так высоко, что его слушала вся земля.
   – Зачем ты звенишь? – спросил у лягушонка кузнечик. – Это не я звеню, – ответил лягушонок. – Это синий колокольчик звенит.
   – А зачем ты звонишь? – не унимался кузнечик.
   – Как зачем? – удивился лягушонок. – Не всем же спать на печи и жевать сено. Кто-то ведь должен звонить в колокольчик...

ЧИСТЫЕ ПТИЦЫ

   – А вот и ты! – сказал Медвежонок, однажды проснувшись и увидев на своем крыльце Ежика.
   – Я.
   – Где же ты был?
   – Меня очень долго не было, – сказал Ежик.
   – Когда пропадаешь, надо заранее предупреждать своих друзей.

ДОБРЫЙ СЛОН

   В феврале стояли такие морозы, что Ежик целыми днями топил печь и все равно по утрам не мог вылезти из постели – так было в доме холодно.
   «Что же это за наказание? – бормотал Ежик, всовывая лапы в валенки и слезая с постели. – Еще неделю постоят такие морозы – и у меня ни одной дровишки не останется!»
   И он зашаркал к печке, отодвинул заслонку и развел огонь.
   Огонь весело загудел, и Ежик стал обдумывать свое бедственное положение.
   «В лесу теперь снегу – видимо-невидимо! – думал он. – И все тоненькие елочки занесло. А толстую одному не спилить... -Хорошо, кабы Медвежонок наведался: у него и топор острый, и пила есть, и специальные саночки, чтобы дрова возить... Вот пришли бы они с Осликом и сказали: „Ежик, у тебя, наверное, дрова кончились? Пойдем напилим и наколем новых!“ А я бы их напоил чаем, и мы бы все трое пошли в лес, и тогда бы я ни за что не замерз. А теперь... Медвежонок, наверное, крепко спит и совсем забыл обо мне...»
   И Ежику стало так грустно, что он подкинул еще две дровишки и, уже ни о чем не думая, стал смотреть на пламя.
   Печь разгорелась, и теперь в доме было тепло, и Ежику уже не верилось, что дровишки могут кончиться и он замерзнет. И он, незаметно для себя размечтался...
   "Вот, – мечтал Ежик, – кончатся у меня дровишки, и совсем станет холодно, и начну я замерзать... И об этом узнает Слон в зоопарке. Он притворится спящим, а когда сторожа уснут, прибежит в лес, найдет мой домик, всунет хобот в трубу и станет тепло дышать. А я скажу: «Спасибо, Слон. Мне очень тепло. Пойди теперь погрей Медвежонка – у него, наверное, тоже кончились дрова...И Слон будет каждую ночь убегать из зоопарка и дышать в трубу мне. Медвежонку и Ослику – и мы не замерзнем?..»
   А морозы все лютели и лютели. И действительно, скоро у Ежика совсем кончились дровишки. Он в последний раз хорошо протопил печь, сложил на постель все одеяла, а сверху положил полушубок и валенки. Потом залез под эту гору и стал ждать.
   Сначала ему было жарко, а потом, когда печь остыла, стало холодно. И с каждым часом становилось все холоднее.
   "С-с-скорее бы п-п-пришел С-с-слон!.. – шептал Ежик, свернувшись калачиком под одеялами. Он так замерз, что у него давно уже не попадал зуб на зуб. А Слон все не приходил... – С-с-слон! – звал Ежик. – Я з-з-замерзаю... П-п-приди, п-п-по– жалуйста, Слон!
   Ежик звал Слона три дня и две ночи.
   А на третью ночь ему стало так тепло, что он даже сбросил с себя полушубок и валенки.
   Это в лес пришла оттепель. А Ежику казалось, что это огромный добрый Слон ходит меж сосен и дышит ему в трубу.

ЛЕСНАЯ ОТТЕПЕЛЬ

   Ах, какая это была мягкая, теплая оттепель!.. Кружились снежинки, и в лесу пахло весной. Ежик сидел на крылечке своего домика, нюхал воздух и улыбался.
   «Не может быть, – думал он, – что еще вчера в лесу трещали деревья и сердитый Дед-Мороз скрипел под окнами своими большими валенками, а сегодня его совсем нет! Где же он?»
   И Ежик стал прикидывать, куда мог спрятаться Дед-Мороз.
   "Если он влез на сосну, – рассуждал Ежик, – то где-то под сосной стоят его большие валенки. Ведь даже Медвежонок не может влезть в валенках на сосну!
   Если он залез под лед, – продолжал размышлять Ежик, – то где-то на реке обязательно должна быть дырка, и из нее должен идти пар. Потому что Дед-Мороз сидит в валенках на дне и дышит.
   А если он совсем ушел из леса, я обязательно увижу его следы ! "
   И Ежик надел лыжи и побежал между деревьями. Но ни под одним деревом не было валенок, на реке он не увидел ни одной дырки и нигде не нашел никаких следов.
   – Дед-Мороз! – крикнул Ежик. – Отзови-и-ись!..
   Но было тихо. Только снежинки кружились вокруг, и где-то далеко– далеко стучал Дятел.
   Ежик остановился, прикрыл глаза и представил себе красивого Дятла с красными перышками и длинным носом. Дятел сидел на верхушке сосны и время от времени откидывал голову назад, прищуривался и, будто рассердившись, стукал носом: «тук!» Брызгала сосновая кора и, мягко шурша, осыпалась в снег...
   «Наверное, Дятел знает, где Дед-Мороз, – подумал Ежик. – Он сидит высоко, и ему все видно».
   И он побежал к Дятлу.
   – Дятел! – еще издали закричал Ежик. – Ты не видел Деда-Мороза ?
   – Тук-тук! – сказал Дятел. – Он ушел!
   – А где его следы?
   Дятел свесил к Ежику нос, прищурившись, посмотрел на него и сказал:
   – А он ушел без следов!
   – Как же? – удивился Ежик.
   – А очень просто! Приплыло облако и опустилось низко-низко. Дед-Мороз забросил сначала на него валенки, потом влез сам и уплыл...
   – Куда? – спросил Ежик.
   – На Кудыкину гору. Тук-тук! – сказал Дятел.
   И Ежик, успокоенный, пошел домой и по дороге представил себе заснеженную Кудыкину гору, по которой ходит, наверное сейчас Дед-Мороз и скрипит своими большими валенками.

ЧИСТЫЕ ПТИЦЫ

   Больше всего Ежик любил эти первые по-настоящему весенние дни! Уже ни одного островка снега не осталось в лесу, в небе по ночам громыхал гром, и, хотя молнии не было видно, до самого утра шумел настоящий проливной дождь.
   «Лес умывается! – думал Ежик. – Умываются елки, пеньки и опушки. А птицы летят теперь с юга, и им тоже моет дождь перышки!»
   И по утрам он выходил на крыльцо и ждал чистых, вымытых птиц.
   – Еще не прилетели! – говорила Белка.
   – Кар-р-р! Им тр-р-рудно в пути! – картавила Ворона.
   А Ежик нюхал воздух и говорил:
   – Все равно пахнет чистыми птицами!
   И Дятел тогда принимался на самой верхушке сосны чистить себе перышки.
   «Я тоже должен быть чистым! – думал он. – А то они прилетят и скажут: что же ты такой пыльный, Дятел?»
   Заяц сидел под кустом и мыл себе уши.
   – Возьми еловую шишку! – крикнул Ежик. – Еловой шишкой лучше отмывается!
   – А чем вы посоветуете почистить мне рога? – спросил, выйдя на опушку перед Ежикиным домиком, Лось.
   – Песком, – сказал Ежик. – Нет лучше, чем чистить рога песком. И Лось пошел к берегу реки, лег у самой воды и попросил Лиса, который вылавливал на быстрине блох, почистить ему рога.
   – А то неудобно, – пробормотал Лось, – прилетят птицы, а у меня – рога грязные...
   – Сейчас! – сказал Лис.
   Он был хитрый и знал, как надо чиститься. Он сидел по самую шею в ледяной воде и держал в поднятой лапе пучок прошлогодней травы. Блохи замерзли в воде и теперь сползались по лапе к этому пучку. А когда сползлись все. Лис бросил прошлогоднюю траву в воду, и ее унесло течением.
   – Вот и все? – сказал Лис, вылезая на берег. – Где ваши рога? Лось склонил рога, и Лис принялся начищать их песком.
   – Чтобы блестели? – спросил он.
   – Нет, – сказал Ежик. – Блестящие рога – некрасиво. Они должны быть... туманные?
   – То есть чтобы не блестели? – уточнил Лис.
   – Чтобы не блестели, – сказал Ежик.
   И Лось даже отфыркивался, – так ему было хорошо и приятно.
   А Дятел уже совсем вычистил перышки и был теперь чистый и молодой .
   Заяц отмыл уши и мыл хвостик.
   А Ежик уже давно протер тряпочкой каждую иголку и был такой чистый, что даже самая чистая птица не смогла бы ему сказать, что она чище его!

ВЕСЕННЯЯ СКАЗКА

   Никогда раньше с Ежиком не случалось такого. Никогда раньше ему не хотелось петь и веселиться без причины. А вот теперь, когда наступил месяц май, он целыми днями пел и веселился, и если кто-нибудь у него спрашивал, отчего он поет и веселится. Ежик только улыбался и начинал петь еще громче.
   – Это потому, что весна пришла, – говорил Медвежонок. – Поэтому Ежик и веселится!
   А Ежик достал из чулана скрипку, позвал двух зайцев и сказал им:
   – Пойдите, возьмите свои прошлогодние барабаны и возвращайтесь ко мне!
   И, когда зайцы пришли с барабанами через плечо. Ежик велел им идти позади, а сам пошел первым, наигрывая на скрипке.
   – Куда это он идет? – спросил Первый Заяц.
   – Не знаю, – ответил Второй.
   – Нам бить в барабаны? – спросил он у Ежика.
   – Нет, пока не надо, – сказал Ежик. – Разве вы не видите: я играю на скрипке!..
   И так они прошли весь лес.
   У опушки перед высокой сосной Ежик остановился, задрал мордочку и, не сводя глаз с Белкиного дупла, стал играть самую нежную мелодию, какую только знал. Она называлась: "Грустный Комарик.
   "Пи-пи-пи-пи-и!.. – пела скрипка. И Ежик даже прикрыл глаза – так ему было хорошо и печально.
   – Зачем мы здесь остановились? – спросил Первый Заяц. – Разве вы не понимаете? – удивился Ежик. – Здесь живет Рыжее Солнышко!
   – А в барабаны нам бить?
   – Подождите – проворчал Ежик. – Я скажу когда...
   И снова прикрыл глаза и заиграл «Грустного Комарика».
   Белка сидела в дупле и знала, что это Ежик стоит под сосной, играет «Грустного Комарика» и называет ее Рыжим Солнышком... Но ей хотелось 'подольше послушать скрипку, и поэтому она не выглядывала из дупла.
   А Ежик играл целый день до вечера и, когда уставал, кивал головой зайцам – и они потихонечку барабанили, чтобы Белка знала, что Ежик все еще стоит внизу и ждет, когда она выглянет.

КАК ЕЖИК ХОДИЛ ВСТРЕЧАТЬ РАССВЕТ

   Весенними вечерами все в лесу танцуют: Заяц – с Белкой, Дятел – с Синицей, Медвежонок – с Осликом, и даже старый Волк ходит вокруг старого пня и нет-нет – присядет под музыку...
   «Кря! Кря!» – кричат утки с реки.
   «Ква! Ква!»" – вторят им лягушки.
   «Уф-ф!..» – вздыхает Филин. Он так не любит светлых весенних вечеров...
   «Вот все веселятся, – думает Ежик, гуляя по тропинке между двух елочек. – Все пляшут и поют. А потом устанут и лягут спать. А я не лягу спать! Я буду гулять до самого утра, а когда ночь станет кончаться, пойду на горку и встречу рассвет...»
   И луна уже блестит на небе, и звезды садятся вокруг нее кружком,
   и засыпает Заяц,
   прячется в дупле Белка,
   уходит к себе домой Медвежонок,
   бежит мимо Ежика Ослик,
   Волк зевает во всю свою волчью пасть, да так и засыпает с разину– той пастью,
   а Ежик все ходит по тропинке от елочки к елочке, между двух сосен, и ждет рассвета.
   «Пойду-ка я на горку!»" – говорит он сам себе. И по дороге придумывает, какой он может быть – весенний рассвет.
   «Зеленый, – думает Ежик. – Все весной – зеленое!»
   А на горке дует свежий ветерок, и Ежику холодно. Но он все равно ходит взад и вперед по самой верхушке и ждет рассвета.
   – Ну же! – бормочет Ежик. – Где же ты? Мне уже холодно!..
   А рассвета все нет.
   «Где это он задерживается? – думает ежик. – Он наверно, проспал!»
   И сам ложится на землю, свертывается клубочком и тоже решает немного поспать, а потом сразу проснуться, когда придет рассвет.
   И засыпает...
   А рассвет приходит синий-синий, в белых клочьях тумана. Он дует на Ежика, и Ежик шевелит иголками.
   – Спит... – шепчет рассвет.
   И начинает улыбаться. И чем шире он улыбается, тем светлее становится вокруг.
   И когда Ежик открывает глаза, он видит солнышко. Оно плывет по уши в тумане и кивает ему головой.

В СЛАДКОМ МОРКОВНОМ ЛЕСУ

   После долгой разлуки они сели на крыльце и, по обыкновению, заговорили.
   – Как хорошо, что ты нашелся, – сказал Медвежонок.
   – Я пришел.
   – Ты представляешь, если бы тебя совсем не было?
   – Вот я и пришел.
   – Где же ты был?
   – А меня не было, – сказал Ежик.

ЗАЯЦ И МЕДВЕЖОНОК

   Летом Медвежонок подружился с Зайцем. Раньше они тоже были знакомы, но летом друг без друга просто жить не могли...
   Вот и сегодня Заяц чуть свет пришел к Медвежонку и сказал:
   – Послушай, Медвежонок, пока я к тебе шел, расцвели все ромашки !
   – А пока я тебя ждал, – сказал Медвежонок, – отцвели одуванчики. . .
   – А когда я только проснулся и подумал, что пойду к тебе, – сказал Заяц, – поспела земляника!
   – А я ждал тебя еще раньше, – сказал Медвежонок. -Когда я проснулся, она только зацветала.
   – А когда я засыпал, – сказал Заяц, – я подумал, что хорошо бы утром пойти в гости к Медвежонку... И думал об этом так долго, что, пока я думал, выпала роса...
   – А я вечером, – сказал Медвежонок, – набрал ее полный ковшик и пил за твое здоровье!
   – Я тебя очень люблю! – сказал Заяц.
   – А я без тебя... жить не могу, – сказал Медвежонок.
   И они, обнявшись, пошли в лес – собирать ромашки и землянику.

ДРУЖБА

   Однажды утром Медвежонок проснулся и подумал:
   "В лесу много зайцев а мой друг Заяц – один. Надо его как-нибудь назвать! "
   И стал придумывать своему другу имя.
   «Если я назову его ХВОСТИК, – думал Медвежонок, – то это будет не по правилам, потому что у меня тоже есть хвостик... Если я на– зову его УСАТИК, это тоже будет нехорошо – потому что и у других зайцев есть усы... Надо назвать его так, чтобы все-все сразу знали, что это – мой друг,».
   И Медвежонок придумал.
   – Я назову его ЗАЯЦДРУГМЕДВЕЖОНКА? – прошептал он. – И тогда всем-всем будет понятно.
   И он соскочил с постели и заплясал.
   – ЗАЯЦДРУГМЕДВЕЖОНКА! ЗАЯЦДРУГМЕДВЕЖОНКА! – пел Медвежонок. – Ни у кого нет такого длинного и красивого имени!..
   И тут появился Заяц.
   Он переступил порог, подошел к Медвежонку, погладил его лапой и тихо сказал:
   – Как тебе спалось, МЕДВЕЖОНОККОТОРЫЙДРУЖИТСЗАЙЦЕМ?
   – Что?.. – переспросил Медвежонок.
   – Это теперь твое новое имя! – сказал Заяц. – Я всю ночь думал: как бы тебя назвать? И наконец, придумал: МЕДВЕЖОНОККОТОРЫЙДРУЖИТСЗАЙЦЕМ!

У РУЧЬЯ

   Заяц сидел на берегу ручья и смотрел в воду. Из воды на него смотрел Другой Заяц, и когда Заяц шевелил ушами и кивал головой, Другой Заяц тоже кивал головой и шевелил ушами.
   Подошел Медвежонок.
   – Что ты делаешь, Заяц? – спросил он.
   – Разве ты не видишь? – удивился Заяц. – Шевелю ушами и киваю головой?
   – А зачем?
   – Как?! – снова удивился Заяц. – Там, в воде, сидит Другой Заяц. Видишь, он кивает головой и шевелит ушами!
   –А Другого Медвежонка там нет? – спросил Медвежонок.
   Заяц склонился к самой воде и спросил у Другого Зайца:
   – Послушай, там нет Другого Медвежонка?
   Другой Заяц посмотрел налево, направо, пошевелил ушами и помотал головой.
   – Нет! – сказал Заяц. – Другого Медвежонка там нет. Хочешь, посмотри сам.
   И Медвежонок подошел к ручью.
   Но только он склонился над водой, как увидел Другого Медвежонка.
   – Вот он! – крикнул Медвежонок и пошевелил ушами.
   И Другой Медвежонок тоже пошевелил ушами.
   И тогда Заяц с Медвежонком уселись рядышком и до самого вечера шевелили ушами и кивали головой, пока не стемнело и Другой Заяц с Другим Медвежонком не встали, не помахали им лапами и не ушли спать...

ТАКОЕ ДЕРЕВО

   Раньше всех в лесу просыпались птицы. Они пели, раскачиваясь на ветках, а Медвежонку казалось, будто сами деревья машут ветвями и поют.
   – Я тоже буду деревом! – сказал сам себе Медвежонок.
   И вышел однажды на рассвете на полянку и стал махать четырьмя лапами и петь.
   – Что это ты делаешь, Медвежонок? – спросила у него Волка.
   – А ты разве не видишь? – обиделся Мадвежонок. – Раскачиваю ветвями и пою...
   – Ты разве дерево? – удивилась Белка.
   – Конечно! А что же еще?! – А почему ты бегаешь по всей поляне? Разве ты когда-нибудь видел, чтобы деревья бегали?
   – Это смотря какое дерево... – сказал Медвежонок, разглядывая свои мохнатые лапы. – А дерево с такими лапами, как у меня, вполне может бегать.
   – А кувыркаться такое дерево тоже может?
   – И кувыркаться! – сказал Медвежонок.
   И перекувырнулся через голову.
   – И потом, если ты не веришь, ты можешь побегать но мне, Белка, и увидишь, какое я хорошее дерево!
   – А где твои птицы? – спросила Белка.
   – Это какие еще птицы?..
   – Ну, на каждом дереве живут свои птицы!..
   Медвежонок перестал махать лапами и задумался:
   «Птицы!.. А где же я возьму птиц?»
   – Белка, – сказал он – найди для меня, пожалуйста, немного птиц.
   – Это какая же птица согласится жить на Медвежонке? – спросила Белка.
   – А ты не говори им, что я – Медвежонок. Скажи им, что я – такое дерево...
   – Попробую, – пообещала Белка.
   И обратилась к Зяблику.
   – Зяблик! – сказала она. – У меня есть одно знакомое дерево... Оно умеет бегать и кувыркаться через голову. Не согласитесь ли вы немного пожить на нем?
   – С удовольствием – сказал Зяблик. – Я еще никогда не жил на таком дереве.
   – Медвежонок – позвала Белка. – Иди сюда и перестань махать лапами. Вот Зяблик согласен немного пожить на тебе!
   Медвежонок подбежал к краю поляны, зажмурился, а Зяблик сел ему на плечо.
   «Теперь я настоящее дерево» – подумал Медвежонок и перекувырнулся через голову.
   – У-лю-лю-лю-лю!.. – зацеп Зяблик.
   – У-лю-лю-лю-лю!.. – запел Медвежонок и замахал лапами.

В СЛАДКОМ МОРКОВНОМ ЛЕСУ

   Заяц больше всего любил морковку.
   Он сказал: – Я бы хотел, чтобы в лесу вместо елок росли морковки.
   Белка больше всего любила орехи.
   Она сказала: – Я бы хотела, Заяц, чтобы вместо шишек на твоих морковках росли орехи.
   Медвежонок больше всего любил мед.
   Он сказал: – Я бы хотел, чтобы осенью шли медленные медовые дожди.
   Ежик больше всего любил сушеные грибы.
   Он сказал: – Пусть твои дожди, Медвежонок, начнутся после того, как я наберу грибов.
   И так все и вышло.
   Вместо елок за одну ночь выросли морковки.
   Заяц спилил две морковки и отволок к себе в дом.
   На морковочных хвостиках выросли орехи.
   Белка набрала их Целую корзину и спрятала в дупле самой толстой морковки.
   Ежик ходил между морковок и собирал грибы.
   А к осени полились медленные медовые дожди.
   Заяц ел морковку с медом.
   Белка – орехи с медом.
   Ежик – грибы с медом.
   А Медвежонок целыми днями стоял на морковочной опушке с разинутой пастью и только когда темнело, – совсем ненадолго, совсем на чуть-чуточку, – хорошенько вылизав все четыре медовые лапы, ложился спать...
   А все волки из леса ушли.
   Потому что волки не любят сладкого.

ЧУДЕСНЫЕ ОБЛАКА

   – Мне бы знаешь чего больше всего хотелось? – подумав, сказал Медвежонок, Ежику. – Мне бы больше всего хотелось, чтобы на каждой твоей иголке выросло по шишке.
   – А что бы выросло потом?
   – А потом бы ты стал настоящей елкой и жил целых сто лет.
   – Это хорошо... А как бы ты со мной разговаривал?
   – Я бы забирался на самую макушку и шептал в темечко.

КАК ЕЖИК С МЕДВЕЖОНКОМ ПРОТИРАЛИ ЗВЕЗДЫ

   Вот уже целый месяц Ежик каждую ночь лазил на сосну и протирал звезды.
   «Если я не буду протирать звезды каждый вечер– думал он – они обязательно потускнеют».
   И с утра выходил на крыльцо, наламывал свежий веник, чтобы сбивать сначала со звезд пыль, и стирал тряпочку. Тряпочка у него была одна, и поэтому он каждое утро мыл ее и вешал на сосну сушить.
   Покончив с приготовлениями. Ежик обедал и ложился спать. Просыпался он, когда уже выпадала роса. Поужинав, брал тряпочку в одну лапу, а веник в другую и потихонечку, с сучка на сучок, подымался на самую верхушку сосны.
   Здесь начиналось самое главное. Сначала звезды надо было об– стукать веником, да так осторожно, чтобы случайно не сбить с неба. Потом веник переложить в левую лапу, а тряпочку взять в правую и протирать звезды до блеска. Работа была кропотливая, и на нее уходила вся ночь.
   «А как же иначе? – ворчал Ежик, беседуя сам с собой на верхушке сосны. – Если Медвежонок не протрет звезды, если я не протру звезды, то кто же протрет звезды?..»"
   Медвежонок в это время тоже сидел на верхушке сосны над своим домом, протирал звезды и думал:
   «Удивительно, как это Ежику в голову пришла такая счастливая мысль! Ведь если бы Ежик не придумал чистить звезды, их бы давно уже никто не видел. Вон какая пыльная!..» – И он дунул на звезду и потер тряпочкой...
   Медвежонок очень старался, но у него не всегда получалось, как у Ежика. И если с неба падала звезда, все в лесу знали, что это ее нечаянно столкнул Медвежонок.

ЗАЯЦ, ОСЛИК, МЕДВЕЖЕНОК И ЧУДЕСНЫЕ ОБЛАКА

   У Зайца с Медвежонком сегодня с самого утра было очень много забот. Во-первых, навестить лесных пчел, во-вторых, нарвать заячьей капусты, в-третьих, искупаться в реке, в-четвертых, поваляться на травке, а в-пятых. Медвежонку – поесть меду. Зайцу – заячьей капусты, а потом, сидя на пеньке, поговорить о минувшем дне...
   И поэтому они проснулись рано-рано, умылись и побежали на– вещать пчел.
   – Эй, пчелы! – крикнул Медвежонок когда они остановились под деревом, на котором жили лесные пчелы. – Не дадите ли вы мне немножко медку?
   – Как же! – сказала Главная Пчела. – Жди!
   – Он и так уже целую неделю ждет, – сказал Заяц.
   Я жду... – сказал Медвежонок.
   – Вот и жди! – сказала Главная Пчела и спряталась в дупле.
   Заяц с Медвежонком потоптались-потоптались под деревом, а по– том побежали искать заячью капусту.
   – Что-то нигде не видно твоей капусты, – сказал Медвежонок.
   – Я сам удивляюсь! – сказал Заяц. – Только вчера через нее надо было продираться, как сквозь кустарник, а сегодня – ни одного листика. ..
   – Бежим купаться! – сказал Медвежонок.
   И они выбежали к реке.
   У самой воды сидел Ослик и задумчиво глядел на облака.
   – Ослик! – закричали Заяц с Медвежонком. – Мы...
   – Тсс! – сказал Ослик.
   И Заяц с Медвежонком задрали головы.
   Прямо над ними плыло три облака. Одно было похоже на Медвежонка, одно – на Зайца, а третье – на Ослика.
   – Я плыву первым! – сказал Медвежонок, устраиваясь на травке.
   – А я тебя догоняю! – сказал Заяц и сел рядом.
   – Подождите меня! – попросил Ослик.
   – Мы не можем, – сказал Медвежонок, – мы торопимся!
   – Видишь, я тебя уже догнал! – крикнул Заяц.
   – А куда вы торопитесь? – спросил Ослик.
   – Щипать заячью капусту и есть мед, – сказал Медвежонок.
   И тут на небо выплыло целое облако заячьей капусты и маленькое янтарное облачко меда.
   Облако-Медвежонок принялось есть облачко-мед, а Облако-Заяц – щипать облако заячьей капусты.
   – Оставь мне немножко заячьей капусты! – попросил Ослик.
   – Я бы с удовольствием, – сказал Заяц. – Но видишь, я уже все съел.
   И действительно. Облако-Заяц съело все облако заячьей капусты и на глазах растолстело.
   – Как вкусно!.. – шептал Медвежонок, лежа на травке и глядя, как Облако-Медвежонок потихонечку ест облачко-мед. – Я никогда не ел такого вкусного меда!
   – И все-таки это не по правилам, – сказал Ослик. – Разве я виноват, что я так медленно плыву?
   – А ты поторопись! – сказал Медвежонок. – Может быть, я тебе еще дам лизнуть меда...

УДИВИТЕЛЬНАЯ БОЧКА

   Медвежонок нарисовал на кусочке бересты бочку с медом тут же съел мед и лег спать.
   Пришел Ежик увидел пустую бочку, взял уголек и пририсовал со всех сторон гвоздики. Получился толстый ежик.
   Медвежонок проснулся, увидел толстого ежика вместо бочки, тронул его лапой и укололся.
   Тогда он стукнул лапой сильнее, но еще сильнее укололся.
   «Что же это такое?» – возмутился Медвежонок. Взял уголек и за– тупил гвоздики. Теперь бочка не кололась.
   «Надо снова наполнить ее медом», – решил Медвежонок. И так и сделал .
   Поев нарисованного меда, он уснул, и тут снова пришел Ежик и угольком пририсовал бочке лапы. Бочка постучала по бересте одной, потом другой, потом третьей, потом четвертой лапой, приподнялась и пошла.
   – Стой? – крикнул Ежик. И пририсовал хвостик.
   И бочка пошла, помахивая хвостиком.
   Медвежонок проснулся и увидел шагающую бочку.
   – Стой! – крикнул он.
   Но бочка и не подумала его послушаться.
   Тогда он схватил уголек и привязал ее к колышку.
   Бочка рвалась на привязи, и у Медвежонка так и мелькал в глазах ее хвостик.
   – Угомонись! – кричал он– Я налью в тебя меда!
   Но бочка не желала успокаиваться. Она топала всеми четырьмя лапами и так рвалась, что вот-вот должна была оборвать привязь.
   – Бочка! – рассвирепел Медвежонок. – Кто тебе пририсовал лапы?
   Бочка молчала. Тогда Медвежонок пририсовал ей медвежью голову и язычок.
   – Ежик! – сказала бочка.
   – Ах, вот оно что! – закричал Медвежонок. Привязал бочку еще к одному колышку и побежал к Ежику.
   – Это ты пририсовал моей бочке лапы? – с порога крикнул он.
   – Что ты! – сказал Ежик. – Я и рисовать не умею.
   – Нет, умеешь? Бочка говорит, что это ты.
   – Чем это она говорит?
   – Языком. Я ей Целую голову нарисовал!
   – Зачем же тебе бочка с головой? – удивился Ежик.
   – А зачем мне бочка с лапами? – спросил Медвежонок.
   – Ну, – сказал Ежик, – лапы бочке очень полезны. Пойдешь ты, например, в лес, и она с тобой. А надоест – привяжешь к пеньку, и все... А теперь она тебя разговорами замучает!
   – Что же мне делать? – спросил Медвежонок.
   – Иди домой, – сказал Ежик, – спусти ее с привязи и ложись спать. А утром, когда она набегается, наполнишь ее медом и позавтракаешь.
   – Ты прав, – сказал Медвежонок.
   Вздохнул и отправился домой.

В САМОЕ ЖАРКОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ, КОТОРОЕ БЫЛО В ЛЕСУ

   В самое жаркое воскресенье, которое было в лесу, к Медвежонку пришел Волк.
   Медвежонок сидел на трубе своего домика, держал в лапе над голован огромный лопух и, зажмурившись от удовольствия, лизал проплывающие облака.
   – Здравствуй, Медвежонок! – прохрипел Волк, подстилая под себя хвост и усаживаясь на пороге медвежачьего домика. – Холодные сегодня облака?
   «К чему бы это он?» – подумал Медвежонок, а вслух сказал:
   – Здравствуй, Волчище! Зачем пожаловал?
   По небу плыли редкие облака; далекое солнышко повисло над лесом; Волк высунул язык, слизнул самое прохладное облако и прошептал :
   – Стар я... Тошно мне, Медвежонок!.. С самого четверга.
   «Врет!» -подумал Медвежонок. А вслух спросил:
   – А что было в четверг?
   – В четверг я съел твоего друга – Зайца. Твоего любимого зайца, которого ты назвал: ЗАЯЦДРУГМЕДВЕЖОНКА... Незабываемый был заяц!..
   «Врет, – снова подумал Медвежонок. – ЗАЯЦДРУГМЕДВЕЖОНКА сидит сейчас в подполе и пьет холодное молоко!»
   – А зачем ты его съел? – спросил Медвежонок.
   – Я его съел, потому что очень был голоден, – прошептал Волк, высунул язык и полизал небо.
   – Послушай, Волк! – сказал Медвежонок. – Если ты будешь лизать небо над моим домом, здесь никогда не упадет дождя. Потерпи немножко, а если не можешь – уходи в другое место
   – Но я же съел твоего друга Зайца! – прохрипел Волк. – Я хочу, чтобы ты мне что-нибудь сказал!..
   – Вот я тебе и говорю, – сказал Медвежонок, – убери язык и прекрати так жарко дышать.
   – Но...
   Здесь Волк проглотил слюну – потому что Медвежонок у него на глазах подтащил лапой к себе длинненькое, прозрачное облако, полизал его, закрыл от удовольствия глаза, переломил пополам и съел, так и не открывая глаз.
   – Но так же нельзя! – поперхнулся от обиды Волк. – Кто же хватает облака лапами?!.
   – Ты молчи, – сказал Медвежонок, по-прежнему сидя на трубе с закрытыми глазами. – Кто съел ЗАЙЦАДРУГАМЕДВЕЖОНКА?
   – Позволь, я лизну следующее... – попросил Волк.
   – Над моим домом сегодня совсем не плывут облака. Я не ел твоего Зайца
   – Ел, – сказал Медвежонок. И посмотрел туда, откуда дул ветер. – Ел! – повторил он. И схватил лапой синюю льдышку облака.
   Волк высунул язык, но Медвежонок уже сидел с закрытыми глазами и гладил себя правой лапой по животу.
   – Не ел я твоего Зайца – прохрипел Волк.
   Медвежонок не обращал на него никакого внимания.
   – Ел!.. Ел!.. – прошамкал беззубой пастью Волк. – Если бы я мог кого-нибудь съесть!..
   И ушел, заметая легкую пыль своим горячим хвостом.

КАК СЛОН ХОДИЛ В ГОСТИ К ЕЖИКУ

   Однажды из городского зоопарка убежал Слон.
   Это такая обычная историям что мне было бы даже лень ее рассказывать, если б Слон убежал днем и пошел по улицам, мешая автобусам, троллейбусам, заходя в магазины и удивляя прохожих. Конечно же, тут за ним увязалась бы толпа мальчишек: мальчишки бы свистели, улюлюкали, а один из них даже пошел бы перед Слоном, как будто он и есть самый главный...
   Но Слон ушел из зоопарка ночью, быстро пересек город, перебежал картофельное поле и скрылся в лесу. Его видел только один ночной сто– рож возле булочной, да и тому показалось, что Слон ему приснился.
   Вбежав в лес. Слон отдышался и пошел медленнее. Вот тут-то и начинается самое интересное.
   ...Ежик сидел на пеньке посреди полянки и при свете звезд строгал палочку для грибов. Медвежонок спал. Ослик щипал травку.
   И вдруг появился Слон.
   – Здравствуйте! – протрубил он.
   – Добрый вечер! – сказал Ежик и так задрал голову, что чуть не свалился с пенька.
   Ослик поклонился и прижал уши.
   Медвежонок во сне перевернулся на другой бок.
   – Здравствуйте! – снова затрубил Слон. – Я только что убежал из зоопарка!
   – Мы очень рады, – сказал Ослик и лягнул копытцем Медвежонка.
   Медвежонок вскочил, увидел Слона и тут же сел на травку...
   – Кто ты? – спросил он спросонок.
   – Слон.
   – А почему меня разбудил?
   – Я тебя не будил. Я убежал из зоопарка.
   – А что мы будем делать?
   – Веселиться!
   – Как? – спросил Ослик. – Я хочу Вас покатать, – сказал Слон и встал на колени.
   – Будьте добры, подвиньтесь, пожалуйста, поближе к пеньку! – попросил Ежик.
   Слон пододвинулся к пеньку, и Ежик первый вскарабкался на него, а за ним – Ослик и Медвежонок.
   В лапе у Ежика была палочка для грибов, он сидел ближе всех к голове Слона и поэтому стал главным.
   – Слушать меня! – сказал Ежик Слону. – Сейчас поехали прямо!
   И они поехали прямо через лес, напевая веселую песенку:
   Не на осле,
   Не на коне -
   Мы едем прямо на Слоне!
   Ослик был запевалою. Медвежонок отбивал задними лапами такт, а Слон трубил: «Та-ра-ра-ра!»
   Ежик дирижировал, помахивая палочкой, и так они выехали к реке.
   Над рекой стоял белый туман, и Слон весь утонул в тумане и ничего не видел. А Ежик командовал:
   – А теперь – немного левее!.. А теперь – вправо!
   Ослик с Медвежонком пели песню и барабанили по Слону лапами и копытами.
   – Туруру-ру!.. – трубил из тумана Слон.
   И скоро проснулся весь лес.
   Вылез из своего логова и завыл Волк, заухал Филин, заквакали лягушки.
   – Кто это нам подпевает? – спросил Слон.
   – Не отвлекайтесь, пожалуйста, – сказал Ежик, – а то мы налетим на дерево!..
   Они уже давно мчались во весь дух, так что только елки и сосны мелькали со всех сторон. Слона совсем не было видно, и казалось, что Ежик, Ослик и Медвежонок сами летят по туману.
   – Жаль, что нас никто не видит! – шепнул Ослик Медвежонку.
   – Да!.. – вздохнул Медвежонок.
   И они снова подхватили песню:
   Не на осле,
   Не на коне, -
   запевал Ослик.
   Мы мчимся прямо на Слоне! -
   подхватывал Медвежонок.
   – Туруру! – глухо доносилось откуда-то снизу.
   И так они веселились до самого утра.
   Когда взошло солнце. Слон лег спать возле Ежикиного дома, здесь-то его и нашли служители зоопарка.
   – Эка, умаялся! – сказал один.
   – Небось целую ночь бегал! – заметил второй.
   – Слон, он простор любит, – сказал первый.
   И они надели на ноги Слону цепи и повели его в город.

ЕЖИК И МОРЕ

   – А когда тебя не было, ты где-нибудь был?
   – Угу.
   – Где?
   – Там, – сказал Ежик и махнул лапой.
   – Далеко?
   Ежик съежился и закрыл глаза.

ЕЖИК И МОРЕ

   Жил-был в лесу Ежик-иголка. Был у него дом с печкой лампочка в дому из гриба-лисички и полная кладовая припасов. Но все Ежику чего-то хотелось...
   – Неспокойно мне, – говорил он Васильку. – Вот здесь мутит, – показывал на грудь. – К морю хочется.
   Василек никогда не видел моря, и поэтому говорил:
   – Зря ты печалишься, ежик. Посмотри, какой я красивый, взгляни, как высоки сосны, послушай, как птицы поют! И все тебя здесь, в лесу, знают и любят.
   Но Ежик с каждым днем печалился все больше.
   – Хочется мне к морю! – жаловался он Муравью.
   – А какое оно? – спрашивал Муравей.
   – Большое. Но я его никогда не видел.
   И вот как-то ранним утром, когда в небе еще плавали молочные звезды. Ежик вышел из своего домика и пошел к морю. В лапе у него была палка, а за плечом – котомка с едой.
   Сначала он шел лесом, и птицы пели над ним, и трава, мокрая от росы, шуршала под ногами. Потом лес кончился, и путь Ежику преградила река.
   – Эй! – крикнул Ежик.
   И по всей реке понеслось: "Эй-эй-эй!..
   – Ты чего кричишь? – спросила, подлетев, Утка.
   – Переправиться надо, – сказал Ежик.
   И Утка подставила ему свою спину и перевезла на другой берег.
   – Спасибо, Утка, – сказал Ежик и зашагал дальше.
   Теперь он шел по огромному лугу. Трещали кузнечики, звенели стеклянными крылышками стрекозы, и где-то высоко в небе распевал жаворонок.. .
   Долго ли шел Ежик, коротко ли, он вышел к морю.
   – Здравствуй, море! – сказал Ежик.
   – Здравствуй, Ежик! – сказало море.
   И накатилась волна. «Пффф-ф!.. – ударила она в берег. – Шшшш...» – зашуршала по камушкам, отступая.
   И Ежик тоже сделал шаг вперед и сказал: «Пффф-ф!.. – и, от– бежав немного: – Шшш-ш!..»
   – Я на тебя похож, да?
   – Очень! – сказало море. И снова ударило волной в берег.
   Целый день Ежик играл с морем: то подбегал к самой воде, то от– бегал прочь.
   Засыпая на песке под скалой, он поеживался, и ему казалось, что он тоже – маленькое море на четырех лапах.
   «Пффф-ф!.. – бормотал он себе под нос. – Шшш-ш!..»
   И подымал и опускал иголки.

ЕЖИКИНА СКРИПКА

   Ежик давно хотел научиться играть на скрипке. «Что ж, – говорил он, – птицы поют, стрекозы звенят, а я только шипеть умею?»
   И он настрогал сосновых дощечек, высушил их и стал мастерить скрипку. Скрипка вышла легонькая, певучая, с веселым смычком.
   Закончив работу. Ежик сел на пенек, прижал к мордочке скрипку и потянул сверху вниз смычок. «Ни-и-и...» – запищала скрипка. И Ежик улыбнулся.
   «Пи-пи-пи– пи..» – вылетело из-под смычка. И Ежик стал придумывать мелодию.
   «Надо придумать такую, – думал он, – чтобы шумела сосна, па– дали шишки и дул ветер. Потом, чтобы ветер стих, а одна шишка долго– долго качалась, а потом, наконец, шлепнулась – хлоп? И тут должны запищать комары, и наступит вечер».
   Он поудобнее уселся на пеньке, покрепче прижал скрипку и взмахнул смычком.
   «Ууу!..» – загудела скрипка.
   "Нет, – подумал Ежик, – так, пожалуй, гудит пчела... Тогда пускай это будет полдень. Пускай гудят пчелы, ярко светит солнышко и по дорожкам бегают муравьи.
   И он, улыбаясь, заиграл: «У-у-у! У-у-у-у!..»
   «Получается!» – обрадовался Ежик. И целый день, до вечера, играл «Полдень».
   «У-у-у! У-у-у!..» – неслось по лесу. И посмотреть на Ежика со– брались тридцать муравьев, два кузнечика и один комар.
   – Вы немножко фальшивите, – вежливо сказал комар, когда Ежик устал. – Четвертое "у" надо взять чуть-чуть потоньше. Вот так...
   И он запищал: «Пи-и-и!..»
   – Нет, – сказал Ежик, – вы играете «Вечер», а у меня «Пол– день». Разве вы не слышите?
   Комар отступил на шаг своей тоненькой ножкой, склонил голову набок и приподнял плечи.
   – Да-да, – сказал он, прислушиваясь. – Полдень! В это время я очень люблю спать в траве.
   – А мы, – сказали два кузнечика, – в полдень работаем в кухне. К нам как раз через полчаса залетит стрекоза и попросит выковать новое крылышко! . .
   – А у нас, – сказали муравьи, – в полдень – обед.
   А один муравей вышел вперед и сказал: – Поиграйте, пожалуйста, еще немного: я очень люблю обедать!
   Ежик прижал скрипку и заводил смычком.
   – Очень вкусно! – сказал муравей. – Я каждый вечер буду при– ходить слушать ваш «Полдень».
   Выпала роса.
   Ежик, как настоящий музыкант, поклонился с пенька муравьям, кузнечикам и комару и унес скрипку в дом, чтобы она не отсырела.
   Вместо струн на скрипке были натянуты травинки, и, засыпая, Ежик думал, как завтра он натянет свежие струны и добьется все-таки того, чтобы скрипка шумела сосной, дышала ветром и топотала падающими шишками...

ЕЖИК В ТУМАНЕ

   Тридцать комариков выбежали на поляну и заиграли на своих писклявых скрипках. Из-за туч вышла луна и, улыбаясь поплыла по небу.
   "МММ-у!.. – вздохнула корова за рекой. Завыла собака, и сорок лунных зайцев побежали по дорожке.
   Над рекой поднялся туман, и грустная белая лошадь утонула в нем по грудь, и теперь казалось – большая белая утка плывет в тумане и, отфыркиваясь, опускает в него голову.
   Ежик сидел на горке под сосной и смотрел на освещенную лунным светом долину, затопленную туманом.
   Красиво было так, что он время от времени вздрагивал: не снится ли ему все это?
   А комарики не уставали играть на своих скрипачках, лунные зайцы плясали, а собака выла.
   «Расскажу – не поверят!»" – подумал Ежик и стал смотреть еще внимательнее, чтобы запомнить до последней травинки всю красоту.
   "Вот и звезда упала, – заметил он, – и трава наклонилась влево, и от елки осталась одна вершина, и теперь она плывет рядом с лошадью...
   А интересно, – думал Ежик, – ели лошадь ляжет спать, она захлебнется в тумане?"
   И он стал медленно спускаться с горы, чтобы тоже попасть в туман и посмотреть, как там внутри.
   – Вот, – сказал Ежик. – Ничего не видно. И даже лапы не видно. Лошадь! – позвал он.
   Но лошадь ничего не сказала.
   «Где же лошадь?» – подумал Ежик. И пополз прямо. Вокруг было глухо темно и мокро, лишь высоко вверху сумрак слабо светился.
   Полз он долго-долго, и вдруг почувствовал, что земли под ним нет и он куда-то летит.
   Бул-тых ! . .
   «Я в реке!» – сообразил Ежик, похолодев от страха. И стал бить лапами во все стороны.
   Когда он вынырнул, было по-прежнему темно, и Ежик даже не знал, где берег.
   «Пускай река сама несет меня!» – решил он. Как мог, глубоко вздохнул, и его понесло вниз по течению.
   Река шуршала камышами, бурлила на перекатах, и Ежик чувствовал, что совсем промок и скоро утонет.
   Вдруг кто-то дотронулся до его задней лапы.
   – Извините, – беззвучно сказал кто-то, – кто вы и как сюда попали?
   – Я – Ежик, – тоже беззвучно ответил Ежик. – Я упал в Реку.
   – Тогда садитесь ко мне на спину, – беззвучно проговорил кто– то. – Я отвезу вас на берег.
   Ежик сел на чью-то узкую скользкую спину и через минуту оказался на берегу.
   – Спасибо – вслух сказал он.
   – Не за что – беззвучно выговорил кто-то, кого Ежик даже не видел, и пропал в волнах.
   «Вот так история... – размышлял Ежик, отряхиваясь. – Разве кто поверит?!»
   И заковылял в тумане.

ОДНАЖДЫ В СОЛНЕЧНЫЙ ДЕНЬ

   Однажды с самого утра появилось солнце. Сначала оно осветило только верхушки деревьев потом позолотило кусты и траву, потом утренний туман растаял, и Ежик вышел из своего домика.
   – Доброе утро? – сказала ему Травинка.
   – Доброе утро! – пробормотал Ежик. Умылся в росе и отправился завтракать.
   Позавтракав, он снова вышел на крылечко, потянулся, пошел к широкой поляне и сел там под густым вязом.
   Солнечные зайцы водили в траве хоровод, в ветвях пели птицы, а Ежик смотрел во все глаза и слушал.
   Пришел Медвежонок, сел рядом с Ежиком, и они стали смотреть и слушать вместе.
   – Как красиво они пляшут! – сказал Медвежонок, чуть по– двигаясь вправо.
   – Очень! – сказал Ежик. И тоже пододвинулся, потому что солнечные зайцы понемножку уводили хоровод вправо.
   – Я никогда не видел таких крупных солнечных зайцев, – сказал Медвежонок.
   – И я, – подтвердил Ежик.
   – Как, по-твоему, у них есть уши? – спросил Медвежонок, продолжая тихонько двигаться вокруг ствола за заячьим хороводом.
   – Нет, – сказал Ежик, стараясь не отставать от Медвежонка. – Думаю, нет.
   – А по-моему, есть! – сказал Медвежонок.
   – И я так думаю, – согласился Ежик.
   – Так ты же только что думал иначе!
   – Я люблю думать по-разному, -ответил Ежик, перебирая лапами.
   – По-разному думать плохо, – сказал Медвежонок.
   Они уже один раз обернулись вокруг вяза и теперь пошли на второй круг.
   По-разному думать, – продолжал Медвеженок, – это значит – по-разному говорить...
   Что ты! – возразил Ежик. говорить можно одно и то же. – И подвинулся.
   Нет, – сказал Медвежонок. – Если по-разному думаешь – по-разному говоришь!
   А вот и нет! – сказал Ежик. Думать можно по-разному, а говорить одно и то же.
   – Как же так? – удивился Медвежонок, продолжая двигаться и слушать птиц. Он даже приподнял дальнее от Ежика ухо, чтобы слышать птиц лучше.
   – А очень просто! – сказал Ежик. – , например, все время думаю о том, как хорошо сидеть под вязом и смотреть на солнечных зайцев, а говорю совсем о другом.
   – Как о другом?! – возмутился Медвежонок. – Мы же говорим о том, есть ли у них уши!
   – Конечно, нет! – сказал Ежик.
   – Ты же только что говорил, что есть!
   – А теперь говорю, что нету.
   – И тебе не стыдно?!
   – Почему же мне должно быть стыдно? – удивился Ежик. – Я же могу иметь свое мнение.
   – Но оно у тебя – разное!..
   – А почему я не могу иметь разное свое мнение? – спросил Ежик и пододвинулся.
   Пока он говорил, Медвежонок не двигался с места, и теперь между ними образовалось порядочное расстояние.
   – Ты меня расстраиваешь, – сказал Медвежонок и сел рядом с Ежиком. – Давай молча смотреть на зайцев и слушать птиц.
   – Тюи! Тюи! – пели птицы.
   – А все-таки лучше думать одинаково! – вздохнул Медвежонок.
   Зайцы устали плясать и растянулись на траве.
   Теперь Ежик с Медвежонком неподвижно сидели под вязом и смотрели на заходящее солнце.
   – Зря ты расстраиваешься, – сказал Ежик. – Конечно, у солнечных зайцев есть уши!..
   И хотя Ежик с Медвежонком чуть было не поссорились, это был очень счастливый солнечный день!

ОСЕННИЕ СКАЗКИ

   – Вот мы с тобой говорим, говорим, дни летят, а мы с тобой все говорим.
   – Говорим, – согласился Ежик.
   – Месяца проходят, облака летят, деревья голенькие, а мы все, беседуем.
   – Беседуем.
   – А потом все совсем пройдет, а мы с тобой вдвоем только и останемся.
   – Если бы!
   – А что ж с нами станет?
   – Мы тоже можем пролететь.
   – Как птицы?
   – Ага.
   – А куда?
   – К югу, – сказал Ежик.

КАК ПОЙМАТЬ ОБЛАКО

   Когда пришла пора птицам улетать на юг и уже давно увяла трава и облетели деревья. Ежик сказал Медвежонку:
   – Скоро зима. Пойдем поудим напоследок для тебя рыбки. Ты ведь любишь рыбку!
   И они взяли удочки и пошли к реке.
   На реке было так тихо, так спокойно, что все деревья склонились к ней печальными головами, а посередине медленно плыли облака. Облака были серые, лохматые, и Медвежонку стало страшно.
   «А что, если мы поймаем облако? – подумал он. – Что мы тогда с ним будем делать?»
   – Ежик! – сказал Медвежонок. – Что мы будем делать, если поймаем облако?
   – Не поймаем, – сказал Ежик. – Облака на сухой горох не ловятся! Вот если бы ловили на одуванчик...
   – А на одуванчик можно поймать облако?
   – Конечно! – сказал Ежик. – На одуванчик облака только и ловятся !
   Стало смеркаться.
   Они сидели на узеньком березовом мостке и смотрели в воду. Медвежонок смотрел на поплавок Ежика, а Ежик – на поплавок Медвежонка. Было тихо-тихо, и поплавки неподвижно отражались в воде. . .
   – Почему она не клюет? – спросил Медвежонок.
   – Она слушает наши разговоры, – сказал Ежик. – Рыбы к осени очень любопытны!..
   – Тогда давай молчать.
   И они целый час сидели молча.
   Вдруг поплавок Медвежонка заплясал и глубоко нырнул.
   – Клюет! – крикнул Ежик.
   – Ой! – воскликнул Медвежонок. – Тянет!
   – Держи, держи! – сказал Ежик.
   – Что-то очень тяжелое, – шепнул Медвежонок. – В прошлом году здесь утонуло старое облако. Может, это – оно?..
   – Держи, держи! – повторил Ежик.
   Но тут удочка Медвежонка согнулась дугой, потом со свистом распрямилась – и высоко в небо взлетела огромная красная луна.
   – Луна! – в один голос выдохнули Ежик с Медвежонком.
   А луна покачнулась и тихо поплыла над рекой.
   И тут пропал поплавок ежика.
   – Тяни! – шепнул Медвежонок.
   Ежик взмахнул удочкой – и высоко в небо, выше луны, взлетела маленькая звезда.
   – Так... – прошептал Ежик, доставая две новые горошины. – Теперь только бы хватило наживки!..
   И они, забыв о рыбе, целую ночь ловили звезды и забрасывали ими все небо.
   А перед рассветом, когда горох кончился. Медвежонок свесился с мостка и вытащил из воды два оранжевых кленовых листа.
   – Лучше нет, чем ловить на кленовый листик! – сказал он.
   И стал было уже задремывать, как вдруг кто-то крепко схватился за крючок.
   – Помоги!.. – шепнул Ежику Медвежонок.
   И они, усталые, сонные, вдвоем еле-еле вытащили из воды солнышко.
   Оно отряхнулось, прошлось по узенькому мостку и покатилось в поле.
   Кругом было тихо, хорошо, и последние листья, как маленькие кораблики, медленно плыли по реке...

ОСЕННЯЯ СКАЗКА

   С каждым днем все позднее светало, и лес стал таким прозрачным, что казалось: обшарь его вдоль и поперек – не найдешь ни одного листика.
   – Скоро и наша береза облетит, – сказал Медвежонок. И показал лапой на одинокую березу, стоящую посреди поляны.
   – Облетит... – согласился Ежик.
   – Подуют ветры, – продолжал Медвежонок, – и она вся так и затрясется, а я буду во сне слышать, как падают с нее последние листья. А утром проснусь, выйду на крыльцо, а она – голая!
   – Голая... – согласился Ежик.
   Они сидели на крылечке медвежачьего домика и смотрели на одинокую березу посреди поляны.
   – Вот если бы на мне весной вырастали листья? – сказал ежик. – Я бы осенью сидел у печки, и они бы ни за что не облетели.
   – А какие бы ты хотел листья? – спросил Медвежонок. – Березовые или ясеневые?
   – Как у клена? Тогда бы я осенью был рыжий-рыжий, и ты бы меня принял за маленького Лисенка. Ты бы мне сказал: «Маленький Лисенок, как поживает твоя мама?» А я бы сказал: «Мою маму убили охотники, а я теперь живу у Ежика. Приходи к нам в гости?» И ты бы пришел. «А где же Ежик?» – спросил бы ты. А потом, наконец, догадался, и мы бы долго-долго смеялись, до самой весны...
   – Нет, – сказал Медвежонок. – Лучше, если бы я не догадался, а спросил: «А что. Ежик пошел за водой?» – «Нет?» – сказал бы ты. «За дровами?» – «Нет?» – сказал бы ты. «Может, он пошел к Медвежонку в гости?» И тут бы ты кивнул головой. А я бы пожелал тебе спокойной ночи и побежал к себе, потому что ты ведь не знаешь, где я теперь прячу ключ, и тебе пришлось бы сидеть на крыльце.
   – Но я же ведь остался бы у себя дома! – сказал Ежик.
   – Ну, так что ж! – сказал Медвежонок. – Ты бы сидел у себя дома и думал: «Интересно, это Медвежонок притворяется или по-настоящему не узнал меня?» А я бы пока сбегал домой, взял маленькую баночку меда, вернулся к тебе и спросил: «А что. Ежик еще не возвращался?»" А ты бы сказал...
   – А я бы сказал, что я и есть Ежик! – сказал Ежик.
   – Нет, – сказал Медвежонок. – Лучше бы ты ничего такого не говорил. А сказал так...
   Тут Медвежонок запнулся, потому что с березы посреди поляны вдруг сорвалось сразу три листика. Они немного покружились в воздухе, а потом мягко опустились в порыжевшую траву.
   – Нет, лучше бы ты ничего такого не говорил,-повторял Медвежонок. – А мы бы просто попили с тобой чай и легли спать. И тогда бы я во сне обо всем догадался.
   – А почему во сне?
   – Самые лучшие мысли ко мне приходят во сне, – сказал Медвежонок. – Вон видишь: на березе осталось двенадцать листиков. Они уже никогда не упадут. Потому что вчера ночью я во сне догадался, что сегодня утром их надо пришить к веточке.
   И пришил? – спросил Ежик.
   – Конечно, – сказал Медвежонок. – Той самой иголкой, которую ты мне подарил в прошлом году.

КАК ОСЛИКУ ПРИСНИЛСЯ СТРАШНЫЙ СОН

   Дул осенний ветер. Звезды низко кружились в небе, а одна холодная, синяя звезда зацепилась за сосну и остановилась прямо против домика Ослика.
   Ослик сидел за столом, положив голову на копытцам и смотрел в окно.
   «Какая колючая звезда», – подумал он. И уснул. И тут же звезда опустилась прямо к его окошку и сказала:
   – Какой глупый Ослик! Такой серый, а клыков нет.
   – Чего?
   – Клыков! – сказала звезда. – У серого кабана есть клыки и у серого волка, а у тебя нет. – А зачем они мне? – спросил Ослик.
   – Если у тебя будут клыки, – сказала звезда, – тебя все станут бояться.
   И тут она быстро-быстро замигала, и у Ослика за одной и за другой щекой выросло по клыку.
   – И когтей нет, – вздохнула звезда. И сделала ему когти.
   Потом Ослик очутился на улице и увидел Зайца.
   – Здр-р-равствуй, Хвостик! – крикнул он. Но косой помчался со всех ног и скрылся за деревьями.
   «Чего это он меня испугался?»" – подумал Ослик. И решил пойти в гости к Медвежонку.
   – Тук-тук-тук! – постучал Ослик в окошко.
   – Кто там? – спросил Медвежонок.
   – Это я, Ослик, – и сам удивился своему голосу.
   – Кто? – переспросил Медвежонок.
   – Я? Откр-рой!..
   Медвежонок открыл дверь, попятился и мигом скрылся за печкой.
   «Чего это он?» – снова подумал Ослик. Вошел в дом и сел на табуретку.
   – Что тебе надо? – испуганным голосом спросил из-за печки Медвежонок.
   – Чайку пр-р-ришел попить, – прохрипел Ослик. «Странный голос, однако, у меня»", – подумал он.
   – Чаю нет! – крикнул Медвежонок. – Самовар прохудился?
   – Как пр-рохудился?!
   Я только на той неделе подар-рил тебе новый самовар?
   – Ничего ты мне не дарил? Это Ослик подарил мне самовар?
   – А я кто же?
   – Волк!
   – Я?!. Что ты! Я люблю тр-р-равку!
   – Травку? – высунулся из-за печки Медвежонок.
   – Не волк я! – сказал Ослик. И вдруг нечаянно лязгнул зубами.
   Он схватился за голову и... не нашел своих длинных пушистых ушей. Вместо них торчали какие-то жесткие, короткие уши...
   Он посмотрел на пол – и обомлел: с табуретки свешивались когтистые волчьи лапы...
   – Не волк я! – повторил Ослик, щелкнув зубами.
   – Рассказывай! – сказал Медвежонок, вылезая из-за печки. В лапах у него было полено, а на голове – горшок из-под топленого масла.
   – Что это ты надумал?! – хотел крикнуть Ослик, но только хрипло зарычал: – Рррр!!!
   Медвежонок стукнул его поленом и схватил кочергу.
   – Будешь притворяться моим другом Осликом? – кричал он. – Будешь ?!
   – Честное слово, не волк я, – бормотал Ослик, отступая за печку. – Я люблю травку!
   – Что?! Травку?! Таких волков не бывает! – кричал Медвежонок распахнул печку и выхватил из огня горящую головню.
   Тут Ослик проснулся...
   Кто-то стучал в дверь, да так сильно, что прыгал крючок.
   – Кто там? – тоненько спросил Ослик.
   – Это я! – крикнул из-за двери Медвежонок. – Ты что там спишь?
   Да, – сказал Ослик, отпирая. – Я смотрел сон.
   – Ну?! – сказал Медвежонок, усаживаясь на табуретке. – Интересный?
   – Страшный! Я был волком, а ты меня лупил кочергой...
   – Да ты бы мне сказал, что ты – Ослик!
   – Я говорил, – вздохнул Ослик, – а ты все равно не верил. Я говорил, что если я даже кажусь тебе волком, то все равно я люблю щипать травку!
   – Ну и что? – Не поверил...
   – В следующий раз, – сказал Медвежонок, – ты мне скажи во сне: «Медвежонок, а по-омнишь, мы с тобой говорили?..» И я тебе поверю.

ДОВЕРЧИВЫЙ ЕЖИК

   Два дня сыпал снег потом растаял, и полил дождь.
   Лес вымок до последней осинки. Лиса – до самого кончика хвоста, а старый Филин три ночи никуда не летал, сидел в своем дупле и огорчался. «Ух!» – вздыхал он.
   И по всему лесу разносилось: «Ух-х-х!..»
   А в доме у Ежика топилась печь, потрескивал в печи огонь, а сам Ежик сидел на полу у печки, помаргивая, глядел на пламя и радовался.
   – Как хорошо! Как тепло! Как удивительно! – шептал он. – У меня есть дом с печкой!
   «Дом с печкой! Дом с печкой! Дом с печкой!»" – запел он и, пританцовывая, принес еще дровишек и бросил их в огонь.
   – Ха-ха! – хохотнул Огонь и облизнул дровишки. – Сухие!
   – Еще бы! – сказал Ежик. – А много у нас дровишек? – спросил Огонь.
   – На всю зиму хватит!
   – Ха-ха-ха-ха-ха! – захохотал Огонь и принялся так плясать, что Ежик испугался, как бы он не выскочил из печки.
   – Ты не очень! – сказал он Огню. – Выскочишь! – И прикрыл его дверцей.
   – Эй! – крикнул Огонь из-за дверцы. – Ты чего меня запер? Давай поговорим!
   – О чем?
   – О чем хочешь! – сказал Огонь и просунул нос в щелочку.
   – Нет уж, нет уж! – сказал Ежик и стукнул Огонь по носу.
   – Ах, ты дерешься! – взвился Огонь и загудел так, что Ежик снова испугался.
   Некоторое время они молчали.
   Потом Огонь успокоился и жалобно сказал:
   – Послушай, Ежик, я проголодался. Дай мне еще дровишек – у нас же их много.
   – Нет, – сказал Ежик, – не дам. В доме и так тепло.
   – Тогда открой дверцу и дай мне посмотреть на тебя.
   – Я дремлю, – сказал Ежик. – На меня сейчас неинтересно смотреть.
   – Ну, что ты! Я больше всего люблю смотреть на дремлющих ежиков.
   – А почему ты любишь смотреть на дремлющих?
   – Дремлющие ежики так красивы, что на них трудно наглядеться.
   – И если я открою печку, ты будешь смотреть, а я буду дремать?
   – И ты будешь дремать, и я буду дремать, только я еще буду на тебя смотреть.
   – Ты тоже красивый, – сказал Ежик. – Я тоже буду на тебя смотреть.
   – Нет. Лучше ты на меня не смотри, – сказал Огонь, – а я буду на тебя смотреть, и горячо дышать, и гладить тебя теплым дыханием.
   – Хорошо, – сказал Ежик. – Только ты не вылазь из печки.
   Огонь промолчал.
   Тогда Ежик открыл печную дверцу, прислонился к дровишкам и задремал. Огонь тоже дремал, и только в темноте печи поблескивали его злые глаза.
   – Прости меня, пожалуйста, Ежик, – обратился он к Ежику чуть погодя, – но мне будет совсем хорошо на тебя смотреть, если я буду сыт. Подбрось дровишек.
   Ежику было так сладко у печки, что он подкинул три полешка и снова задремал.
   – У-у-у! – загудел Огонь. – У-у-у! Какой красивый Ежик! Как он дремлет! – и с этими словами спрыгнул на пол и побежал по дому.
   Пополз дым. Ежик закашлялся, открыл глаза и увидел пляшущий по всей комнате Огонь.
   – Горю! – закричал Ежик и кинулся к двери.
   Но Огонь уже плясал на пороге и не пускал его.
   Ежик схватил валенок и стал бить Огонь валенком.
   – Полезай в печку, старый обманщик! – кричал Ежик.
   Но Огонь только хохотал в ответ.
   – Ах так! – крикнул Ежик, разбил окно, выкатился на улицу и сорвал со своего домика крышу.
   Дождь лил вовсю. Капли затопали по полу и стали оттаптывать Огню руки, ноги, бороду, нос.
   "Шлепи-шлеп! Шлепи-шлеп! – приговаривали капли, а Ежик бил Огонь мокрым валенком и ничего не приговаривал – так он был сердит.
   Когда Огонь, зло шипя, забрался обратно в печку. Ежик накрыл свой домик крышей, заложил дровишками разбитое окно, сел к печке и пригорюнился: в доме было холодно, мокро и пахло гарью.
   – Какой рыжий, лживый старикашка! – сказал Ежик.
   Огонь ничего не ответил. Да и что было говорить Огню, если все кроме доверчивого Ежика, знают, какой он обманщик.

ПОРОСЕНОК В КОЛЮЧЕЙ ШУБКЕ

   – Давай никуда не улетать, Ежик. Давай навсегда сидеть на нашем крыльце, а зимой – в доме, а весной – снова на крыльце, и летом – тоже.
   – А у нашего крыльца будут потихоньку отрастать крылья. И однажды мы с тобой вместе проснемся высоко над землей.«Это кто там бежит внизу такой темненький?» – спросишь ты.
   – А рядом – еще один?
   – Да это мы с тобой, – скажу я. «Это наши тени», – добавишь ты.

СНЕЖНЫЙ ЦВЕТОК

   – Ав! ав! ав! – лаяла собака.
   Падал снег – и дом, и бочка посреди двора, и собачья конура, и сама собака были белые и пушистые.
   Пахло снегом и новогодней елкой, внесенной с мороза, и запах этот горчил мандаринной корочкой.
   – Ав!ав! ав! – опять залаяла собака.
   «Она, наверное, унюхала меня», – подумал Ежик и стал отползать от домика лесника.
   Ему было грустно одному идти через лес, и он стал думать, как в полночь он встретится с Осликом и Медвежонком на Большой поляне под голубой елкой.
   «Мы развесим сто рыжих грибов-лисичек, – думал Ежик, – и нам станет светло и весело. Может быть, прибегут зайцы, и тогда мы станем водить хоровод. А если придет Волк, я его уколю иголкой, Медвежонок стукнет лапой, а Ослик копытцем».
   А снег все падал и падал. И лес был такой пушистый, такой лохматый и меховой, что Ежику захотелось вдруг сделать что-то совсем необыкновенное: ну, скажем, взобраться на небо и принести звезду.
   И он стал себе представлять, как он со звездой опускается на Большую поляну и дарит Ослику и Медвежонку звезду.
   «Возьмите, пожалуйста»", – говорит он. А Медвежонок отмахивается лапами и говорит: «Ну, что ты? У тебя ведь одна...» И Ослик рядом кивает головой – мол, что ты, у тебя ведь всего одна! – а он все-таки заставляет их послушаться, взять звезду, а сам снова убегает на небо.
   «Я вам пришлю еще!» – кричит он. И когда уже поднимается совсем высоко, слышит еле доносящееся: «Что ты, Ежик, нам хватит одной?..»
   А он все-таки достает вторую и вновь опускается на поляну – и всем весело, все смеются и пляшут.
   «И нам! И нам!» – кричат зайцы.
   Он достает и им. А для себя ему не надо. Он и так счастлив, что весело всем... «Вот, – думал Ежик, взбираясь на огромный сугроб, – если б рос где-нибудь цветок „ВСЕМ-ВСЕМ ХОРОШО И ВСЕМ-ВСЕМ ВЕ– СЕЛО“, я бы раскопал снег, достал его и поставил посреди Большой поляны. И зайцам, и Медвежонку, и Ослику – всем-всем, кто бы его увидел, сразу стало хорошо и весело!»
   И тут, будто услышав его, старая пушистая Елка сняла белую шапку и сказала:
   – Я знаю, где растет такой цветок, Ежик. Через двести сосен от меня, за Кривым оврагом, у обледенелого пня, бьет Незамерзающий Ключ. Там, на самом дне, стоит твой цветок!
   – Ты мне не приснилась, Елка? – спросил Ежик.
   – Нет, – сказала Елка и снова надела шапку.
   И Ежик побежал, считая сосны, к Кривому оврагу, перебрался через него, нашел обледенелый пень и увидел Незамерзающий Ключ.
   Он наклонился над ним и вскрикнул от удивления.
   Совсем близко, покачивая прозрачными лепестками, стоял вол– шебный цветок. Он был похож на фиалку или подснежник, а может быть, просто на большую снежинку, не тающую в воде.
   Ежик протянул лапу, но не достал. Он хотел вытащить цветок палкой, но побоялся поранить.
   «Я прыгну в воду, – решил Ежик, – глубоко нырну и осторожно возьму его лапами».
   Он прыгнул и, когда открыл под водой глаза, не увидел цветка. «Где же он?» – подумал Ежик. И вынырнул на берег.
   На дне по-прежнему покачивался чудесный цветок.
   – Как же так!.. – заплакал Ежик. И снова прыгнул в воду, но опять ничего не увидел.
   Семь раз нырял Ежик в Незамерзающий Ключ...
   Продрогший до последней иголки, бежал он через лес домой.
   «Как же это? – всхлипывал он. – Как же так?» И сам не знал, что на берегу превращается в белую, как цветок, снежинку.
   И вдруг Ежик услышал музыку, увидел Большую поляну с серебряной елкой посредине, Медвежонка, Ослика и зайцев, водящих хоровод.
   «Тара-тара-там-та-та!..» – играла музыка. Кружился снег, на мягких лапах плавно скользили зайцы, и сто рыжих лампочек освещали это торжество.
   – Ой! – воскликнул Ослик. – Какой удивительный снежный цветок?
   Все закружились вокруг Ежика и, улыбаясь, танцуя, стали любоваться им.
   – Ах, как всем-всем хорошо и весело! – сказал Медвежонок. – Какой чудесный цветок! Жаль только, что нет Ежика...
   «Я здесь!» – хотел крикнуть Ежик.
   Но он так продрог, что не мог вымолвить ни слова.

ПОРОСЕНОК В КОЛЮЧЕЙ ШУБКЕ

   Была зима. Стояли такие морозы, что Ежик несколько дней не выходил из своего домика, топил печь и смотрел в окно. Мороз разукрасил окошко разными узорами, и Ежику время от времени приходи– лось залезать на подоконник и дышать и тереть лапой замерзшее стекло.
   "Вот – говорил он, снова увидев елку, пенек и поляну перед домом. Над поляной кружились и то улетали куда-то вверх, то опускались к самой земле снежинки.
   Ежик прижался носом к окну, а одна Снежинка села ему на нос с той стороны стекла, привстала на тоненьких ножках и сказала:
   – Это ты, Ежик? Почему ты не выходишь с нами играть?
   – На улице холодно, – сказал Ежик.
   – Нет, – засмеялась Снежинка. – Нам нисколько не холодно! Посмотри, как я летаю!
   И она слетела с Ежикиного носа и закружилась над поляной. «Видишь? Видишь?» – кричала она, пролетая мимо окошка. А Ежик так прижался к стеклу, что нос у него расплющился и стал похож на поросячий пятачок; и Снежинке казалось, что это уже не Ежик, а на– девший колючую шубу поросенок смотрит на нее из окна.
   – Поросенок! – крикнула она. – Выходи с нами гулять!
   «Кого это она зовет?» – подумал Ежик и вдавился в стекло еще сильнее, чтобы посмотреть, нет ли на завалинке поросенка.
   А Снежинка теперь уже твердо знала, что за окошком сидит поросенок в колючей шубке.
   – Поросенок! – еще громче крикнула она. – У тебя же есть шубка. Выходи с нами играть!
   "Так, – подумал Ежик. – Там под окошком, наверное, сидит по– росенок в шубке и не хочет играть. Надо пригласить его в дом и напоить чаем " .
   И он слез с подоконника, надел валенки и выбежал на крыльцо.
   – Поросенок? – крикнул он. – Идите пить чай!
   – Ежик, – сказала Снежинка, – поросенок только что убежал. Поиграй ты с нами!
   – Не могу. Холодно! – сказал Ежик и ушел в дом.
   Закрыв дверь, он оставил у порога валенки, подбросил в печку дровишек, снова влез на подоконник и прижался носом к стеклу.
   – Поросенок – крикнула Снежинка. – Ты вернулся? Выходи! Будем играть вместе!
   «Он вернулся», – подумал Ежик. Снова надел валенки и выбежал на крыльцо. – Поросенок! – закричал он. – Поросено-о-ок!.. Выл ветер и весело кружились снежинки.
   Так до самого вечера Ежик то бегал на крыльцо и звал поросенка, то, возвратившись в дом, залезал на подоконник и прижимался носом к стеклу.
   Снежинке было все равно, с кем играть, и она звала то поросенка в колючей шубке, когда Ежик сидел на подоконнике, то самого Ежика, когда он выбегал на крыльцо.
   А Ежик, и засыпая, боялся, как бы не замерз в такую морозную ночь поросенок в колючей шубке.

ДОЛГИМ ЗИМНИМ ВЕЧЕРОМ

   Ах какие сугробы намела вьюга? Все пеньки, все кочки завалил снег. Сосны глухо скрипели, раскачиваемые ветром, и только труженик– дятел долбил и долбил где-то вверху, как будто хотел продолбить низкие тучи и увидеть солнце...
   Ежик сидел у себя дома у печки и уже не чаял, когда наступит весна.
   "Скорей бы, – думал Ежик, – зажурчали ручьи, запели птицы и первые муравьи побежали по дорожкам!.. Тогда бы я вышел на поляну, крикнул на весь лес, и Белка прибежала бы ко мне, а я бы ей сказал: «Здравствуй, Белка? Вот и весна пришла? Как тебе зимовалось?» А Белка бы распушила свой хвост, помахала им в разные стороны и ответила: "Здравствуй, Ежик! Здоров ли ты? И мы бы побежали по всему лесу и осмотрели каждый пенек, каждую елку, а потом стали бы протаптывать прошлогодние тропинки... «Ты протаптывай по земле, – сказала бы Белка, – а я – поверху!» И запрыгала бы по деревьям...
   Потом бы мы увидели Медвежонка.
   «А, это ты!» – крикнул бы Медвежонок и стал бы помогать мне протаптывать тропинки...
   А потом мы позвали бы Ослика. Потому что без него нельзя проложить большую дорожку.
   Ослик бежал бы первым, за ним – Медвежонок а уж за ними – я... "Цок-цок-цок – стучал бы Ослик копытцами, "топ-топ-топ – топотал Медвежонок, а я бы за ними не поспевал и просто катился. «Ты портишь дорожку! – крикнул бы Ослик. – Ты всю ее расковырял своими иголками!..» – «Не беда! – улыбнулся бы Медвежонок. – Я побегу за Ежиком и буду утаптывать землю». – «Нет, нет, – сказал Ослик, – пусть лучше Ежик разрыхляет огороды!» И я бы стал кататься по земле и разрыхлять огороды, а Ослик с Медвежонком – таскать воду... «Теперь разрыхлите мой!» – попросил бы Бурундучок. «И мой!» – сказала бы Лесная Мышь... И я бы катался по всему лесу и всем приносил пользу.
   А теперь вот приходится сидеть у печки, – грустно вздохнул Ежик, – и неизвестно еще, когда наступит весна..."

КАК ОСЛИК, ЕЖИК И МЕДВЕЖОНОК ВСТРЕЧАЛИ НОВЫЙ ГОД

   Всю предновогоднюю неделю в полях бушевала вьюга. В лесу снегу намело столько что ни Ежик, ни Ослик, ни Медвежонок всю неделю не могли выйти из дому.
   Перед Новым годом вьюга утихла, и друзья собрались в доме у Ежика.
   – Вот что, – сказал Медвежонок, – у нас нет елки.
   – Нет, – согласился Ослик.
   – Не вижу, чтобы она у нас была, – сказал Ежик. Он любил выражаться замысловато в праздничные дни.
   – Надо пойти поискать, – сказал Медвежонок.
   – Где же мы ее сейчас найдем? – удивился Ослик. – В лесу– то – темно...
   – И сугробы какие!.. – вздохнул Ежик.
   – И все-таки надо идти за елкой, – сказал Медвежонок.
   И все трое вышли из дома.
   Вьюга утихла, но тучи еще не разогнало, и ни одной звездочки не было видно на небе.
   – И луны нет! – сказал Ослик. – Какая тут елка?!
   – А на ощупь? – сказал Медвежонок. И пополз по сугробам.
   Но и на ощупь он ничего не нашел. Попадались только большие елки, но и они все равно бы не влезли в Ежикин домик, а маленькие все с головой засыпало снегом.
   Вернувшись к Ежику, Ослик с Медвежонком загрустили.
   – Ну, какой это Новый год!.. – вздыхал Медвежонок.
   «Это если бы какой-нибудь осенний праздник, так елка, может быть, и не обязательна, – думал Ослик. – А зимой без елки – нельзя».
   Ежик тем временем вскипятил самовар и разливал чай по блюдечкам. Медвежонку он поставил баночку с медом, а Ослику – тарелку с лопушками.
   О елке Ежик не думал, но его печалило, что вот уже полмесяца, как сломались его часы-ходики, а часовщик Дятел обещался, да не прилетел.
   – Как мы узнаем, когда будет двенадцать часов? – спросил он у Медвежонка.
   – Мы почувствуем! – сказал Ослик.
   – Это как же мы почувствуем? – удивился Медвежонок. – Очень просто, – сказал Ослик. – В двенадцать часов нам будет уже ровно три часа хотеться спать!
   – Правильно! – обрадовался Ежик.
   И, немного подумав, добавил: – А о елке вы не беспокойтесь. В уголке мы поставим табуретку, я на нее встану, а вы на меня повесите игрушки.
   – Чем не елка? – закричал Медвежонок.
   Так они и сделали.
   В уголок поставили табуретку, на табуретку встал Ежик и рас– пушил иголки.
   – Игрушки – под кроватью, – сказал он.
   Ослик с Медвежонком достали игрушки и повесили на верхние лапы Ежику по большому засушенному одуванчику, а на каждую иголку – по маленькой еловой шишечке.
   – Не забудьте лампочки! – сказал Ежик.
   И на грудь ему повесили три гриба-лисички, и они весело засветились – такие они были рыжие.
   – Ты не устала, Елка? – спросил Медвежонок, усаживаясь и отхлебывая из блюдечка чай.
   Ежик стоял на табуретке, как настоящая елка, и улыбался.
   – Нет, – сказал Ежик. – А сколько сейчас времени?
   Ослик дремал.
   – Без пяти двенадцать! – сказал Медвежонок. – Как Ослик заснет, будет ровно Новый год.
   – Тогда налей мне и себе клюквенного сока, – сказал Ежик-Елка.
   – Ты хочешь клюквенного сока? – спросил Мадвежонок у Ослика.
   Ослик почти совсем спал.
   – Теперь должны бить часы, – пробормотал он.
   Ежик аккуратно, чтобы не испортить засушенный одуванчик, взял в правую лапу чашечку с клюквенным соком а нижней, притоптывая, стал отбивать часы.
   – Вам! бам! бам! – приговаривал он.
   – Уже три, – сказал Медвежонок. – Теперь давай ударю я!
   Он трижды стукнул лапой об пол и тоже сказал:
   – Вам! бам! бам!.. Теперь твоя очередь, Ослик!
   Ослик три раза стукнул об пол копытцем, но ничего не сказал.
   – Теперь снова я! – крикнул Ежик. И все, затаив дыхание, выслушали последние: «Бам! бам! бам!»
   – Ура! – крикнул Медвежонок, и Ослик уснул совсем.
   Скоро заснул и Медвежонок.
   Только Ежик стоял в уголке на табуретке и не знал, что ему делать. И он стал петь песни и пел их до самого утра, чтобы не уснуть и не сломать игрушки.

КАК ОСЛИК, ЕЖИК И МЕДВЕЖОНОК ПИСАЛИ ДРУГ ДРУГУ ПИСЬМА

   На второй день после Нового года Ежик получил письмо. Принесла его Белка, подсунула под дверь и убежала.
   "Дорогой Ежик! – царапал Медвежонок на кусочке бересты. – У меня за окошком падает снег. Снежинки садятся на завалинку и разговаривают. Одна снежинка мне сказала, что видела тебя, но ты ей показался скучным. Будто сидел ты на пеньке у ручья грустный– грустный и о чем-то думал. Я тоже много думаю последнее время. А думаю я о том, что скоро весна, а у нас с тобой нет лодки. Растает снег, кругом будет одна вода, и мы долгое время не увидимся. Не о том ли и ты думал, дорогой Ежик, сидя на пеньке у ручья?
   Любящий тебя
   М е д в е ж о н о к.
   Я так и подумал, что об этом же".
   Ежик прочитал письмо и задумался.
   "Действительно, – думал Ежик, – скоро весна, а у нас нет лодки " .
   Он достал из шкафа кусочек бересты, отыскал под кроватью вылинявшую иголку, придвинул поближе служивший ему лампой гриб-лисичку и принялся за письмо.
   – "Дорогой Ослик! – нацарапал Ежик и кончиком языка потрогал кончик носа. – Я сижу дома, за окном падает снег, а скоро будет весна. . . "
   Тут Ежик немного подумал и стал царапать дальше:
   "Весной много воды, а у нас нет лодки. Не об этом ли ты сейчас думаешь, Ослик?
   Твой друг
   Е ж и к" .
   Письмо он отдал Снегирю, и Снегирь, быстро долетев до домика Ослика, бросил его в форточку.
   Когда письмо шлепнулось на стол. Ослик обедал.
   «Хм! – подумал Ослик, разглядывая кусочек бересты. – А ведь это – письмо!»
   И принялся читать. Дочтя до половины, он глянул в окно и увидел, что у него за окошком тоже падает снег.
   Потом он прочитал вторую половину и решил, что Ежик прав.
   «А ведь надо написать письмо», – подумал он.
   Достал кусочек бересты и угольком нарисовал на нем лодку, а внизу написал:
   "Дорогой Медвежонок Я сижу за столом, а за окном у меня падает снег. Весной этот снег растает, и будет очень много воды. Если мы сей– час не построим лодку, весной мы не увидимся до самого лета. Не об этом ли ты сейчас думаешь, Медвежонок?
   Любящий тебя
   О с л и к" .
   Он отдал письмо Свиристелю и прилег после обеда отдохнуть.
   Получив письмо. Медвежонок рассердился.
   «Как – крикнул он. – Я только об этом и думаю. У меня даже голова стала чуть-чуть больше!»
   И на обороте Ослиной бересты он тщательно нацарапал:
   «Дорогой Ослик Я самый первый подумал, что нам нужна лодка».
   «Нет, – пришел ответ. – Это Ежик подумал самый первый» А Ежику Ослик написал:
   «Ты самый первый подумал, что нам нужна лодка, а Медвежонок говорит, что это он?»
   «Я самый первый подумал, – решил Ежик, получив письмо Ослика. – Ведь если бы я подумал не самый первый. Ослик бы мне об этом не написал!» И он принялся выцарапывать письмо Медвежонку:
   "Дорогой Медвежонок? – тихо нацарапал он и потрогал кончиком языка кончик носа. – Я сижу дома а за окошком у меня падает снег... "'
   Тут он немного передохнул и принялся выцарапывать дальше:
   "Я получил твое письмо, но я уже да-авно думаю, что нам нужна лодка.
   И не об этом ли ты сейчас думаешь, Медвежонок?
   Любящий тебя
   Е ж и к .
   Получив послание Ежика, Медвежонок так огорчился, что заболел и прохворал всю зиму.
   "Ведь это же я первый подумал? – шептал он, когда ему становилось лучше. И щупал голову.
   А весной снег растаял и в лесу было столько воды, что Медвежонок, Ослик и Ежик не встречались до самого лета.

ЗИМНЯЯ СКАЗКА

   С утра падал снег. Медвежонок сидел на опушке леса на пеньке, задрав голову, и считал, и слизывал упавшие на нос снежинки.
   Снежинки падали сладкие, пушистые и прежде, чем опуститься совсем, привставали на цыпочки. Ах как это было весело!
   «Седьмая», – прошептал Медвежонок и, полюбовавшись всласть, облизал нос.
   Но снежинки были заколдованные: они не таяли и продолжали оставаться такими же пушистыми у Медвежонка в животе.
   «Ах, здравствуйте, голубушка! – сказали шесть снежинок своей подруге, когда она очутилась рядом с ними. – В лесу так же безветренно? Медвежонок по-прежнему сидит на пеньке? Ах какой смешной Медвежонок!»
   Медвежонок слышал, что кто-то в животе у него разговаривает, но не обращал внимания.
   А снег все падал и падал. Снежинки все чаще опускались Медвежонку на нос, приседали и, улыбаясь, говорили: «Здравствуй, Медвежонок!»
   «Очень приятно, – говорил Медвежонок. – Вы – шестьдесят восьмая». И облизывался.
   К вечеру он съел триста снежинок, и ему стало так холодно, что он едва добрался до берлоги и сразу уснул. И ему приснилось, что он – пушистая, мягкая снежинка... И что он опустился на нос какому-то Медвежонку и сказал: «Здравствуй, Медвежонок?» – а в ответ услышал: «Очень приятно, вы – триста двадцатая...» «Лам-па-ра-пам?» – заиграла музыка. И Медвежонок закружился в сладком, волшебном танце, и триста снежинок закружились вместе с ним. Они мелькали впереди, сзади, сбоку и, когда он уставал, подхватывали его, и он кружился, кружился, кружился...
   Всю зиму Медвежонок болел. Нос у него был сухой и горячий, а в животе плясали снежинки. И только весной, когда по всему лесу зазвенела капель и прилетели птицы, он открыл глаза и увидел на табуретке Ежика. Ежик улыбался и шевелил иголками.
   – Что ты здесь делаешь? – спросил Медвежонок.
   – Жду, когда ты выздоровеешь, – ответил Ежик.
   – Долго?
   – Всю зиму. Я, как узнал, что ты объелся снегом – сразу перетащил все свои припасы к тебе...
   – И всю зиму ты сидел возле меня на табуретке?
   – Да, я поил тебя еловым отваром и прикладывал к животу сушеную травку...
   – Не помню, – сказал Медвежонок.
   – Еще бы! – вздохнул Ежик. – Ты всю зиму говорил, что ты – снежинка. Я так боялся, что ты растаешь к весне...

НЕОБЫКНОВЕННАЯ ВЕСНА

   – Если бы ко мне пришла Волчица и сказала: Ежику хочешь, я тебя сделаю волчонком?" – я бы ей сказал: Нет!" А ты?
   – Я бы ей сказал: «Только попробуй!»
   – А она бы сказала: «Соглашайся, Медвежонок, мы с тобой вместе будем есть лошадей!»
   – А я бы ей сказал: «А кто будет Медвежонком?»
   – А она бы сказала: «А Медвежонка не будет. Будет коричневый волчонок Топотун».
   – А кто будет Медвежонком?!
   – Я же тебе говорю, – сказал Ежик, – Медвежонка не будет: будет коричневый волчонок Топотун.
   – Отойди! – рявкнул Медвежонок.
   – Или я не знаю, что я с тобой сделаю.
   – Так это же не я – это же Волчица, – сказал Ежик.
   – Все равно! – сказал Медвежонок.
   И заплакал.

НЕОБЫКНОВЕННАЯ ВЕСНА

   Это была самая необыкновенная весна из всех, которые помнил Ежик.
   Распустились деревья, зазеленела травка, и тысячи вымытых дождями птиц запели в лесу.
   Все цвело.
   Сначала цвели голубые подснежники. И пока они цвели. Ежику казалось, будто вокруг его дома – море, и что стоит ему сойти с крыльца – и он сразу утонет. И поэтому он целую неделю сидел на крыльце, пил чай и пел песенки.
   Потом зацвели одуванчики. Они раскачивались на своих тоненьких ножках и были такие желтые, что, проснувшись однажды утром и выбежав на крыльцо. Ежик подумал, что он очутился в желтой-прежелтой Африке.
   «Не может быть! – подумал тогда Ежик. – Ведь если бы это была Африка, я бы обязательно увидел Льва!»
   И тут же юркнул в дом и захлопнул дверь, потому что прямо против крыльца сидел настоящий Лев. У него была зеленая грива и тоненький зеленый хвост.
   – Что же это? – бормотал Ежик, разглядывая Льва через замочную скважину.
   А потом догадался, что это старый пень выпустил зеленые побеги и расцвел за одну ночь.
   – Все цветет! – выходя на крыльцо, запел Ежик.
   И взял свою старую табуретку и поставил ее в чан с водой.
   А когда на следующее утро проснулся, увидел, что его старая табуретка зацвела клейкими березовыми листочками
   .

ВЕСЕЛАЯ СКАЗКА

   Однажды Ослик возвращался домой ночью. Светила луна, и равнина была вся в туманен а звезды опустились так низко, что при каждом шаге вздрагивали и звенели у него на ушах, как бубенчики.
   Было так хорошо, что Ослик запел грустную песню.
   – Передай кольцо, – тянул Ослик, – а-а-бручаль-ное...
   А луна спустилась совсем низко, и звезды расстелились прямо по траве и теперь звенели уже под копытцами.
   "Ай, как хорошо – думал Ослик. – Вот я иду... Вот луна светит... Неужели в такую ночь не спит Волк?
   Волк, конечно, не спал. Он сидел на холме за осликовым домом и думал: «Задерживается где-то мой серый брат Ослик...»
   Когда луна, как клоун, выскочила на самую верхушку неба, Ослик запел:
   И когда я умру,
   И когда я погибну,
   Мои уши, как папоротники,
   Прорастут из земли.
   Он подходил к дому и теперь уже не сомневался, что Волк не спит, что он где-то поблизости и что между ними сегодня произойдет разговор .
   – Ты устал? – спросил Волк.
   – Да, немного.
   – Ну, отдохни. Усталое ослиное мясо не так вкусно.
   Ослик опустил голову, и звезды, как бубенчики, зазвенели на кончиках его ушей.
   «Бейте в луну, как в бубен, – думал про себя Ослик, – крушите волков копытом, и тогда ваши уши, как папоротники, останутся на земле .»
   – Ты уже отдохнул? – спросил Волк.
   – У меня что-то затекла нога – сказал Ослик.
   – Надо растереть– сказал Волк.
   – Затекшее ослиное мясо не так вкусно.
   Он подошел к Ослику и стал растирать лапами его заднюю ногу.
   – Только не вздумай брыкаться – сказал Волк. – Не в этот раз, так в следующий но я тебя все равно съем.
   «Бейте в луну, как в бубен, – вспомнил Ослик. – Крушите волков копытом!..» Но не ударил, нет, а просто засмеялся. И все звезды на небе тихо рассмеялись вместе с ним.
   – Ты чего смеешься? – спросил Волк.
   – Мне щекотно, – сказал Ослик.
   – Ну, потерпи немножко, – сказал Волк. – Как твоя нога?
   – Как деревянная!
   – Сколько тебе лет?! – спросил Волк, продолжая работать лапами.
   – 365 250 дней.
   Волк задумался.
   – Это много или мало? – наконец спросил он.
   – Это около миллиона, – сказал Ослик.
   – И все ослы такие старые?
   – В нашем перелеске – да!
   Волк обошел Ослика и посмотрел ему в глаза.
   – А в других перелесках?
   – В других, думаю, помоложе, – сказал Ослик.
   – На сколько?
   – На 18 262 с половиной дня!
   – Хм! – сказал Волк.И ушел по белой равнине, заметая, как дворник, звезды хвостом.
   И когда я умру-,
   мурлыкал, ложась спать, Ослик, -
   И когда я погибну,
   Мои уши, как папоротники,
   Прорастут из земли!

ЧЕРНЫЙ ОМУТ

   Жил-был Заяц в лесу и всего боялся. Боялся Волка, боялся Лису, боялся Филина. И даже куста осеннего, когда с него осыпались листья, – боялся.
   Пришел Заяц к Черному Омуту.
   – Черный Омут, – говорит, – я в тебя брошусь и утону: надоело мне всех бояться!
   – Не делай этого, Заяц! Утонуть всегда успеешь. А ты лучше иди и не бойся!
   – Как это? – удивился Заяц.
   – А так. Чего тебе бояться, если ты уже ко мне приходил, утонуть решился? Иди – и не бойся!
   Пошел Заяц по дороге, встретил Волка.
   – Вот кого я сейчас съем! – обрадовался Волк.
   А Заяц идет себе, посвистывает.
   – Ты почему меня не боишься? Почему не бежишь? – крикнул Волк.
   – А что мне тебя бояться? – говорит Заяц. – Я у Черного Омута был. Чего мне тебя, серого, бояться?
   Удивился Волк, поджал хвост, задумался. Встретил Заяц Лису.
   – А-а-а!.. – разулыбалась Лиса. – Парная зайчатинка топает! Иди– ка сюда, ушастенький, я тебя съем.
   Но Заяц прошел, даже головы не повернул.
   – Я у Черного Омута, – говорит, – был, серого Волка не испугался, – уж не тебя ли мне, рыжая, бояться?..
   Свечерело.
   Сидит Заяц на деньке посреди поляны; пришел к нему пешком важный Филин в меховых сапожках.
   – Сидишь? – спросил Филин.
   – Сижу! – сказал Заяц.
   – Не боишься сидеть?
   – Боялся бы – не сидел.
   – А что такой важный стал? Или охрабрел к ночи-то?
   – Я у Черного Омута был серого Волка не побоялся, мимо Лисы прошел – не заметил, а про тебя, старая птица, и думать не хочу.
   – Ты уходи из нашего леса, Заяц, – подумав, сказал Филин. – Глядя на тебя, все зайцы такими станут.
   – Не станут, – сказал Заяц, – все-то...
   Пришла осень. Листья сыплются...
   Сидит Заяц под кустом, дрожит, сам думает:
   "Волка серого не боюсь. Лисы красной – ни капельки. Филина мохноногого – и подавно, а вот когда листья шуршат и осыпаются – страшно мне... "
   Пришел к Черном Омуту, спросил:
   – Почему, когда листья сыплются, страшно мне?
   – Это не листья сыплются – это время шуршит, – сказал Черный Омут, – а мы – слушаем. Всем страшно.
   Тут снег выпал. Заяц по снегу бегает, никого не боится.

КАК ОСЛИК С МЕДВЕЖЕНКОМ ПОБЕДИЛИ ВОЛКА

   Когда Ослик с Медвежонком пришли на войну, они стали думать, кто из них будет главным?
   – Ты, – сказал Ослик.
   – Нет, – сказал Медвежонок. – Ты!
   – Почему я? – удивился Ослик. – У тебя клыки, ты будешь грызть врага. . .
   – И у тебя уши: ты услышишь, когда он придет.
   – Кто?
   – Волк.
   – Но ведь тогда надо будет бежать, – сказал Ослик.
   – Что ты! Как раз тогда начнется война, и мы пойдем в атаку.
   – Куда?
   – В атаку. «Ура!» «Вперед!» В атаку.
   – А-а-а... – сказал Ослик и присел на пенек. У него очень болели уши, связанные под подбородком.
   – А почему вперед? – подумав, спросил он. – Разве нельзя сбоку?
   – Сбоку – лучше, но вперед – вернее!
   – И когда ты на него налетишь, ты его укусишь, а я его ударю ногой.
   – Правильно, – сказал Медвежонок, удобнее устраиваясь на травке.
   – А он укусит тебя– продолжал Ослик, – а я его снова ударю ногой. . .
   – Нет. Укусит он тебя. А я его убью.
   – Но если он меня укусит, он тоже меня убьет.
   – Пустяки! Я его убью раньше, чем ты умрешь.
   – Но я не хочу умирать! – сказал Ослик.
   – Волк тоже не хочет, – сказал Медвежонок и сел.
   – Ты думаешь? – Ну конечно! Давай спать.
   Они уснули на лесной опушке, а в это время Волк думал так: «Если они налетят на меня спереди – я укушу Медвежонка, а Ослика лягну ногой; если же сбоку, то наоборот: Ослика я укушу, а Медвежонка ляг– ну. А лучше бы укусить их обоих сразу?»
   Он уснул под елкой в десяти шагах от лесной опушки...
   Когда взошла луна. Ослик проснулся и разбудил Медвежонка.
   – Волк спит под елкой, – сказал он.
   – Откуда ты знаешь?
   – Я слышу.
   – А о чем он думает?
   – Ни о чем, он спит.
   – А-а-а... – сказал Медвежонок. – Тогда нападем на него сзади.
   В это время Волк проснулся и подумал: «Вот я сплю, а на меня могут напасть сзади».
   И повернулся к елке хвостом.
   – Спит? – спросил Медвежонок.
   Ослик кивнул, и они стали крадучись подходить к Волку.
   «Медвежонок укусит его, а я стукну по голове, – твердил Ослик. – Медвежонок укусит, а я стукну».
   – Я укушу, – шепнул Медвежонок, – а ты стукнешь!
   – Угу!
   И они бок о бок подошли к Волку.
   – Давай! – шепнул Ослик.
   – Ты первый, ты должен его оглушить.
   – Зачем? Он и так спит.
   – Но он проснется, когда я его укушу.
   – Вот тогда я его и стукну.
   – Нет, – сказал Медвежонок. – Ты главный – ты должен первый.
   Ослик осторожно стукнул Волка по голове. Волк заворочался и повернулся на другой бок.
   – Ну вот и убили, – сказал Ослик.
   – Действительно...
   – А зачем?..
   – Если б не мы его, так он бы нас!
   – Ты думаешь?
   – Ну конечное – сказал Медвежонок, – он бы непременно нас съел.
   – А если б не съел?
   – А что бы он с тобой делал?
   – Не знаю– сказал Ослик.
   Они возвращались с войны в предрассветных сумерках когда большая лесная роса лизала им ноги.
   «А Волк лежит под елкой– думал Ослик, – совсем убитый».
   – Зачем? – сказал он. – Лучше бы сидеть дома.
   – Ты же на войне, – сказал Медвежонок...

СТАРИННАЯ ФРАНЦУЗКАЯ ПЕСЕНКА

   Лесная полянам как парным молоком, была до краев залита лунным светом. Возле луны, как гнилушки возле старого пня, шевелились звезды.
   Заяц сидел посреди поляны и был совсем голубой.
   Заяц играл на свирели старинную французскую песенку.
   «Ля-ля! Ля-ля!» – мурлыкала свирель. И старый облезлый Филин улыбался.
   Филину было сто лет, а может, больше, но теперь он вспоминал разные страны и улыбался.
   «Как это было давно, – думал Филин. – Так же светила луна, так же сидел посреди поляны Заяц, так же осыпались звезды и играла свирель. Потом поднялся туман. Заяц исчез, а свирель играла...»
   «Играй, играй, свирель! – думал Филин. – Я бы съел твоего Зайца, но у меня осыпались перья... И потом – все равно придет другой Заяц, сядет посреди поляны и заиграет на скрипке».
   Так думал Филин, живший в молодости во Франции, убивший пол– торы тысячи зайцев и составивший лучшую в мире коллекцию заячьих свирелей, скрипок и барабанов.
   "И кто их тянет за уши? – снова подумал о зайцах Филин. – Кто их вытягивает на открытые лунные поляны, кто их заставляет ночи не спать – репетировать, чтобы потом пять минут играть среди лесной тишины? . . "
   «Ля-ля! Лю-лю!» – пела свирель. И Заяц поголубел до того, что у него стали прозрачными уши. Ему было так хорошо, что он весь хотел стать прозрачным, как лунный свет; чтобы его совсем не было; чтобы была одна луна, играющая на свирели.
   «Однако, – думал Филин, – этого Зайца не скоро съедят. Я его почти не вижу. Знать, много он репетировала коль может так уйти в свирель, что из нее торчат одни его уши. Знать...»
   Филин прикрыл глаза, а когда через мгновение открыл их. Зайца уже не было.
   Тысячи лунных зайцев скакали но поляне и у каждого из них в прозрачной лапе была свирель, скрипка или барабан из коллекции Филина.
   «Ля-ля! Ля-ля!»
   « Пи-пи-пи-пи !»
   «Бам-бам!» – пели свирели и скрипки и бил барабан.
   И каждый прозрачный Заяц на своем прозрачном инструменте играл старому Филину старинную французскую песенку.

КАК ОСЛИК ШИЛ ШУБУ

   Когда подошла зима. Ослик решил сшить себе шубу.
   «Это будет чудесная шуба, – думал он, – теплая и пушистая. Она должна быть легкой, но обязательно с четырьмя карманами: в карманах я буду греть копыта. Воротник должен быть широкий, как шаль: я буду заправлять за него уши. Когда у меня будет шуба, я войду в лес, и никто меня не узнает. „Кто это, – крикнет Ворона, – такой лохматый?“» – «Это Изюбрь!» – скажет Белка. «Это ПТИ-ПТИ-АУРАНГ!» – скажет Филин. «Это мой друг Ослик!»" – крикнет Медвежонок, и засмеется, и весь покувыркается в снегу, и тоже станет непохожим; а я его назову УУР-РУ-ОНГОМ, и все не поверят, кроме нас с ним...
   Хорошо бы сшить шубу не из меха, а из ничего. Чтобы она была ничья: ни бобровая, ни соболья, ни беличья – просто шуба. И тогда я буду греться в ничьей шубе, и никто не будет ходить голым. А Волк скажет: «У кого ничья шуба – тот ничей»". И никто не будет говорить, что я Ослик: я буду – НИКТО В НИЧЬЕЙ ШУБЕ. Тогда ко мне при– дет Лис и скажет: «Послушай, НИКТО В НИЧЬЕЙ ШУБЕ, а ты кто?» – «Никто»"– «А в чьей ты шубе?» – «В ничьей». – «Тогда ты – НИКТО В НИЧЬЕЙ ШУБЕ», – скажет Лис. А я посмеюсь, потому что я-то буду знать, что я Ослик.
   А когда придет весна, я пойду на Север. А когда и на Север придет весна, я пойду на Северный полюс – там-то никогда не бывает весны...
   Надо сшить шубу из облаков. А звездочки взять вместо пуговиц. А там, где темно между облаками, будут карманы. И когда я туда буду класть копыта, я буду лететь, а в теплую погоду ходить по земле.
   Хорошо бы такую шубу сшить прямо сейчас же, вот прямо сейчас. Влезть на сосну и положить копыта в карманы. И полететь... А потом, может быть, пойти по земле... Вот прямо на эту сосну".
   И Ослик полез на старую сосну, и влез на самую верхушку, и сложил копыта в карманы, и полетел...
   И сразу стал – НИКТО В НИЧЬЕЙ ШУБЕ.

ПРАВДА МЫ БУДЕМ ВСЕГДА?

   "Неужели все так быстро кончается? – подумал Ослик. – Неужели кончится лето умрет Медвежонок и наступит зима? Почему это не может быть вечно: я, лето и Медвежонок?
   Лето умрет раньше всех, лето уже умирает. Лето во что-то верит. поэтому умирает так смело. Лету нисколько себя не жаль – оно что-то знает. Оно знает что оно будет снова! Оно умрет совсем ненадолго, а по– том снова родится. И снова умрет... Оно привыкло. Хорошо, если бы я привык умирать и рождаться. Как это грустно и как весело!.."
   Медвежонок зашуршал опавшей листвой.
   – О чем ты думаешь? – спросил он.
   – Я?.. Лежи, лежи, – сказал Ослик.
   Теперь он стал вспоминать, как они встретились, как под проливным дождем пробежали весь лес, как сели отдохнуть и как Медвежонок тогда сказал:
   – Правда, мы будем всегда?
   – Правда.
   – Правда, мы никогда не расстанемся?
   – Конечно.
   – Правда, никогда не будет так, чтобы нам надо было расставаться?
   – Так не может быть!
   А теперь Медвежонок лежал на опавших листьях с перевязанной головой, и кровь выступила на повязке.
   «Как же это так? – думал Ослик. – Как же это так, что какой-то дуб разбил Медвежонку голову? Как же это так, что он упал именно тог– да, когда мы проходили под ним?..»
   Прилетел Аист.
   – Лучше?.. – спросил он.
   Ослик покачал головой.
   – Как грустно! – вздохнул Аист и погладил Медвежонка крылом.
   Ослик снова задумался. Теперь он думал о том как похоронить Медвежонка, чтобы он вернулся, как лето. «Я похороню его на высокой– высокой горе, – решил он, – так, чтобы вокруг было много солнца, а внизу текла речка. Я буду поливать его свежей водой и каждый день разрыхлять землю. И тогда он вырастет. А если я умру, он будет делать то же самое, – и мы не умрем никогда...»
   – Послушай, – сказал он Медвежонку, – ты не бойся. Ты весной вырастешь снова.
   – Как деревце?
   – Да. Я тебя буду каждый день поливать. И разрыхлять землю.
   – А ты не забудешь?
   – Что ты!
   – Не забудь, – попросил Медвежонок.
   Он лежал с закрытыми глазами, и если бы чуть-чуть не вздрагивали ноздри, можно было бы подумать, что он совсем умер.
   Теперь Ослик не боялся. Он знал: похоронить – это значит посадить, как деревце.

   – С тобой и поразговаривать нельзя, – сказал Ежик.
   Медвежонок молчал.
   – Что ж ты молчишь?
   Медвежонок не ответил.
   Он сидел на крылечке и горько плакал.
   – Глупый ты: мы же с тобойбеседуем, – сказал Ежик.
   – А кто будет Медвежонком? – всхлипывая, спросил Медвежонок.

Сергей Козлов Правда, мы будем всегда?

* * *

ЧИСТЫЕ ПТИЦЫ

ДОБРЫЙ СЛОН

ЛЕСНАЯ ОТТЕПЕЛЬ

ЧИСТЫЕ ПТИЦЫ

ВЕСЕННЯЯ СКАЗКА

КАК ЕЖИК ХОДИЛ ВСТРЕЧАТЬ РАССВЕТ

В СЛАДКОМ МОРКОВНОМ ЛЕСУ

ЗАЯЦ И МЕДВЕЖОНОК

ДРУЖБА

У РУЧЬЯ

ТАКОЕ ДЕРЕВО

В СЛАДКОМ МОРКОВНОМ ЛЕСУ

ЧУДЕСНЫЕ ОБЛАКА

КАК ЕЖИК С МЕДВЕЖОНКОМ ПРОТИРАЛИ ЗВЕЗДЫ

ЗАЯЦ, ОСЛИК, МЕДВЕЖЕНОК И ЧУДЕСНЫЕ ОБЛАКА

УДИВИТЕЛЬНАЯ БОЧКА

В САМОЕ ЖАРКОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ, КОТОРОЕ БЫЛО В ЛЕСУ

КАК СЛОН ХОДИЛ В ГОСТИ К ЕЖИКУ

ЕЖИК И МОРЕ

ЕЖИК И МОРЕ

ЕЖИКИНА СКРИПКА

ЕЖИК В ТУМАНЕ

ОДНАЖДЫ В СОЛНЕЧНЫЙ ДЕНЬ

ОСЕННИЕ СКАЗКИ

КАК ПОЙМАТЬ ОБЛАКО

ОСЕННЯЯ СКАЗКА

КАК ОСЛИКУ ПРИСНИЛСЯ СТРАШНЫЙ СОН

ДОВЕРЧИВЫЙ ЕЖИК

ПОРОСЕНОК В КОЛЮЧЕЙ ШУБКЕ

СНЕЖНЫЙ ЦВЕТОК

ПОРОСЕНОК В КОЛЮЧЕЙ ШУБКЕ

ДОЛГИМ ЗИМНИМ ВЕЧЕРОМ

КАК ОСЛИК, ЕЖИК И МЕДВЕЖОНОК ВСТРЕЧАЛИ НОВЫЙ ГОД

КАК ОСЛИК, ЕЖИК И МЕДВЕЖОНОК ПИСАЛИ ДРУГ ДРУГУ ПИСЬМА

ЗИМНЯЯ СКАЗКА

НЕОБЫКНОВЕННАЯ ВЕСНА

НЕОБЫКНОВЕННАЯ ВЕСНА

ВЕСЕЛАЯ СКАЗКА

ЧЕРНЫЙ ОМУТ

КАК ОСЛИК С МЕДВЕЖЕНКОМ ПОБЕДИЛИ ВОЛКА

СТАРИННАЯ ФРАНЦУЗКАЯ ПЕСЕНКА

КАК ОСЛИК ШИЛ ШУБУ

ПРАВДА МЫ БУДЕМ ВСЕГДА?

Сергей Козлов
Правда, мы будем всегда?