-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| Омар Хайям
|
| Александр Мурашов
|
| Мир любви обрести без терзаний нельзя
-------
Омар Хайям
Мир любви обрести без терзаний нельзя
© ООО «Издательство АСТ», 2020
Переводы Василия Величко
«Ныне в безумстве любви, в безумном, безмерном…»
Ныне в безумстве любви, в безумном, безмерном
волненьи
Разум утратили мы – и тонем, горим в опьяненьи,
Служим святыне вина в кумирне заветной своей!
Ныне, сейчас, через миг, с восторженно-сладкою
дрожью
Прах бытия отряхнув – как дух, вознесемся
к подножью
Трона, где вечность царит в сияньи нетленных
лучей…
«Счастливо сердце того, кто в жизни…»
Счастливо сердце того, кто в жизни
прошел неизвестный,
Шелковых тканей не знал и пряжи
волнистой Кашмира,
Кто, словно птица Симург, вознесся
к лазури небесной,
А не гнездился совой в развалинах этого мира…
«Нет в суетной любви могучего сиянья…»
Нет в суетной любви могучего сиянья:
Как пламя зыбкое в минуту угасанья,
Она не может дать живящего тепла!
Ее наследие – холодная зола!
Но кто божественной любовию пылает, —
Ни отдыха, ни сна, ни пищи тот не знает!
В сияньи радостном взойдет ли яркий день
Иль мир окутает чадрою ночи тень,
Несутся ль месяцы, года чредой крылатой —
Все призрак для души, любовию объятой!..
«Убаюкан тщетною надеждой…»
Убаюкан тщетною надеждой,
Разметал я на ветер полжизни,
Но и дня безоблачного счастья
Не познал в земной своей отчизне.
И теперь живу под гнетом страха:
Я боюсь, что время, время злое
Уловить мне случай помешает, —
Увенчать наградой хоть былое…
«Коль знаменит ты в городе – ты «Худший из людей»…»
Коль знаменит ты в городе – ты «Худший из людей»!
Коль ты забьешься в угол свой – ты «Вредный
чародей»!..
Святым ли будь, пророком ли – разумнее всего
Здесь быть для всех невидимым, не видеть никого!..
«Скажи, ты знаешь ли, за что в устах народных…»
Скажи, ты знаешь ли, за что в устах народных
Лилея, кипарис названье «благородных»
Стяжали с давних пор?
Для люда грешного их воздержанье – диво:
Ей десять языков дано – и молчалива!
А у него сто рук – и он их не простер!..
«Непобедимую в нас поселил Ты страсть, – …»
Непобедимую в нас поселил Ты страсть, —
Но Ты же не велишь отдаться ей во власть! —
И бедный род людской в большом недоуменьи:
Твой дар, приказ Твой – страсть!
Твое ж и запрещенье!
Ты словно повелел нам чашу наклонить, —
Из содержимого ж – ни капли не пролить!..
«Умерь желания и жажду бренных благ…»
Умерь желания и жажду бренных благ,
Коль счастья хочешь ты; сумей порвать оковы,
Которыми тебя опутал свет суровый,
С земным добром иль злом связав твой
каждый шаг…
Живи, довольный всем: спокойное движенье
Сияющих небес прерваться не должно,
А нашей жизни суждено
Исчезнуть в вечности, блеснувши на мгновенье…
«Жалкая страсть человека – подобна собаке цепной…»
Жалкая страсть человека – подобна собаке цепной:
Крик ее – лай непристойный, докучный,
без всякого толка!
Лисья таится в ней хитрость… Дает она мнимый
покой,
Зайца обманчивый сон… Сочетались, слились
в ней одной
Бешенство лютого тигра и жадность голодного
волка!..
«Расцвела сегодня пышно…»
Расцвела сегодня пышно
Роза счастья твоего!
Где же чаша? Чаши в руку
Не берешь ты отчего?!
Время – враг наш беспощадный!
Друг мой милый, пей вино:
День отрадный, как сегодня,
Снова встретил… мудрено!
«Безумцы в мире есть, которых самомненье…»
Безумцы в мире есть, которых самомненье
Во мрак надменности и чванства завело;
Иных влечет мечта о райском наслажденьи,
О замках, где всегда прохладно и светло,
Где гурии нежней и краше роз Востока…
Безумцы! Как они обманутся жестоко!
Аллах! Настанет день – и с тайны бытия
Завесу темную сорвет рука Твоя,
И обнаружится, что все они упали
Далеко от Тебя, во мглу безбрежной дали…
«Подобно соколу мой дух, расправив крылья…»
Подобно соколу мой дух, расправив крылья,
Из мира чудных тайн стрелою полетел, —
Умчаться в высший мир хотел —
И что ж?! Упал сюда, – в мир праха и бессилья!..
Не встретив никого, кому души тайник
До сокровеннейших извилин
Открыть бы мог любя, – печален и бессилен,
Я выйду в ту же дверь, в которую проник!..
«Чье сердце благости лучом озарено…»
Чье сердце благости лучом озарено,
Невидимым лучом невидимого Бога, —
Где б ни был сердца храм, – мечеть иль синагога,
Где б ни молился тот, чье имя внесено
В скрижали истины, в любви святую книгу, —
Он чужд волнения, он недоступен игу,
И не страшит его кромешный жгучий ад,
И не пленяет рай, исполненный услад!..
«Узор изменчивый загадочной природы…»
Узор изменчивый загадочной природы
Ты разъяснить просил. И тайны бытия.
Но чтобы правду всю поведать, нужны годы —
И буду краток я.
Наш мир – что марево. Чудесную картинку
Подъемлет лоно вод. И, зыблясь, как туман,
Чрез миг опять она падет в свою пучину,
В бездонный океан.
«О, бойся тело отдавать…»
О, бойся тело отдавать
На пищу горю и страданьям,
Томясь слепым любостяжаньем,
Пред белым серебра сияньем,
Пред желтым златом трепетать!
Спеши с друзьями пировать,
Пока веселья час не минет
И теплый вздох твой не остынет:
Твои враги на пир тогда
Придут, как хищная орда!..
«Моя возлюбленная вновь…»
Моя возлюбленная вновь
Дарит мне прежнюю любовь!
Дай Бог, чтоб дни ее сияли
Так долго, как мои печали!..
Единым нежным обожгла
Мгновенным взором – и ушла,
Оставив счастья обаянье…
О, верно, думала она —
Свершив добро, душа сильна,
Когда не ищет воздаянья!
«Я целый день вину хвалебный гимн пою…»
Я целый день вину хвалебный гимн пою.
Веселия лозой обвил я жизнь свою.
О, доблестный ханжа! Будь счастлив убежденьем
Что мудрости самой ты внемлешь порученьям.
Но знай, по крайности, что мудрость, ментор твой,
Ничтожный школьник предо мной!
«Надменным небесам брось вызов горстью пыли…»
Надменным небесам брось вызов горстью пыли.
И в том, чтобы тебя красавицы любили,
Миг счастия лови, ищи его в вине!
О чем тебе молить и в чем просить прощенья?
Вернулся ль хоть один – один, как исключенье
Из всех, исчезнувших в неведомой стране?
«Не спрашивай меня о том, что так превратно…»
Не спрашивай меня о том, что так превратно,
О прошлом, будущем… Жизнь – ветра дуновенье.
Считай добычею бегущее мгновенье —
К чему заботиться о том, что невозвратно?
«Достойней, чем весь мир возделать, заселить —…»
Достойней, чем весь мир возделать, заселить —
В одной душе людской печали утолить,
И лаской одного в неволю заковать —
Чем тысяче рабов свободу даровать!
«Есть в небе бык Первин – созвездие Плеяд…»
Есть в небе бык Первин – созвездие Плеяд,
А на рога другой взял землю, говорят…
Открой же взор души, открой глаза сознанья,
Как те, сподобился кто истинного знанья, —
И посмотри-ка там, меж этих двух быков,
Какое множество… ослов!..
«Хайям, Хайям! Твой жалкий прах…»
Хайям, Хайям! Твой жалкий прах
Подобен трепетной палатке.
В ней дух царит как падишах,
Но дни его царенья кратки.
Они ведут к небытию,
Его последнему приюту.
Едва успеет он свою
Палатку бросить, – чрез минуту
Ферраши [1 - Ферраш, фарраш – слуга, расстилающий молитвенный коврик.] смерти прибегут
И всё разрушат, всё сорвут,
Чтоб средь песков пути иного
Создать разрушенное снова.
«Ну да, я пью вино! И кто не слеп умом…»
Ну да, я пью вино! И кто не слеп умом,
Кто истину, как я, уразумеет,
О, тот поймет, что перед божеством
Поступок мой значенья не имеет.
Аллах от века знал, он знал давным-давно,
Что мне, рабу его, придется пить вино!
Его лишь оскорбить я мог бы воздержаньем —
Его предвиденье явилось бы незнаньем…
«Доколе жизнь ты будешь посвящать…»
Доколе жизнь ты будешь посвящать
Гордыне суетной и самообожанью?
Иль одержим больным стремленьем к познанью,
Причин небытия и бытия искать?
Пей светлое вино! Ту жизнь, что чрез мгновенье
Прервать готова смерть, идущая вослед,
Любить иль понимать не стоит. Цели нет!
И лучше жизнь влачить во сне иль в опьяненьи!
«Мне лучше быть с Тобой в вертепе, в кабаке…»
Мне лучше быть с Тобой в вертепе, в кабаке
И помышленьями заветными делиться,
Чем без Тебя, мой Бог, идти в мечеть молиться
Без пламени в душе, но с четками в руке!..
Да! Сотворивший все, что было, есть и будет!
Чтоб ни было со мной, но знай: так верю я, —
Введет ли в рай за то рука Твоя,
Иль на сожжение в аду меня осудит!..
«О, друг! Зачем пещись о тайнах бытия…»
О, друг! Зачем пещись о тайнах бытия,
В безумии желать того, что невозможно?
Мечтой бесплодною охвачена тревожно,
Напрасно смущена зачем душа твоя?
Будь счастлив, веселись! При сотвореньи света
Никто ведь у тебя не спрашивал совета.
«Пусть колесо судьбы мне мира не дает —…»
Пусть колесо судьбы мне мира не дает —
Ну что же! Я готов сейчас идти войною!
Пусть доброй славою бессмысленный народ
Меня не наградил – позор зато со мною.
Все прочее – слова!
Вот кубок, и в вине горит рубина пламень —
Ведь у непьющего найдется голова,
А у меня найдется – камень…
«Добросовестных и умных…»
Добросовестных и умных
Уважай и посещай —
И подальше, без оглядки
От невежды убегай!
Если яд мудрец предложит, —
Не смущайся, смело пей!
Даст глупец противоядье, —
Вылей на землю скорей!
«Над розами еще проходят облака…»
Над розами еще проходят облака,
Окутывают их фатой прозрачной тени.
Все жажду сердцем я волшебных опьянений…
Не отходи ко сну; не пробил час пока!
О, пей, душа моя! В вине сверкает пламя.
И залит небосвод багряными лучами…
«Волшебный миг настал: природу, встав от сна…»
Волшебный миг настал: природу, встав от сна,
Всю в зелень облечет красавица весна,
Душистые цветы повсюду щедро сея;
И, ослепительней десницы Моисея,
Заблещет на ветвях цветущих красота!
Как бы воскрешены дыханием Христа,
С земного лона ввысь потянутся растенья,
Зазыблются они под лаской ветерка,
И очи в небесах откроют облака,
И наземь истекут слезами умиленья…
Переводы А. Н. Данилевского-Александрова
Рай и вино
Говорят муллы, как водится,
Что на небе рай находится,
Что там гурии прекрасные,
Мед, шербет и вина разные.
А кто пробовал те сладости?
Кто видал те рая радости?
Нет, бросаю все догадки я
И пью мед и вина сладкие,
Хоть они и запрещаются,
Да, когда в мой рот вливаются,
Я их чувствую не верою,
А живого чувства мерою,
И я пью и убеждаюся,
Что в гурисках не нуждаюся, —
Ведь абаз [2 - Серебряная монета.] при голодании
Лучше сотен в обещании.
Воля бога
Все, что существует, это след лишь только
Воли всемогущей грозного Алла,
И в теченьи жизни, и в людских деяньях
Нет свободной воли, нет добра и зла.
На скрижалях мира пишет он судьбою,
И судьба для жизни лишь дает закон.
Все усилья наши – это возмущенья
И смятенья духа, и бессильный стон.
Беспредельно море с мрачной глубиною,
Но оно ведь меньше всех пролитых слез,
Ад – лишь искра только муки бесполезной
Страждущего духа на руинах грез.
Если ж есть средь прозы проблеск утешенья,
Если сердце чует светлый рай порой,
То судьба дарит нам, по веленью бога,
Этот рай цветистый только лишь с мечтой.
Переводы Петра Порфирова
«Моя любовь к тебе достигла совершенства…»
Моя любовь к тебе достигла совершенства,
И как прекрасна ты, владычица моя!
Как сердце полно слов! Но в трепете блаженства
Язык мой бедный нем. Не странно ль, о друзья,
Томлюсь я жаждою, безмолвный и печальный,
А предо мной река шумит волной кристальной.
«О Боже, смилуйся над сердцем, что в плену…»
О Боже, смилуйся над сердцем, что в плену,
Над грудью смилуйся, что терпит муки ад.
Прости моим ногам, что к кабаку спешат,
Прости моим рукам, что тянутся к вину.
«Уж лучше пить и красотой…»
Уж лучше пить и красотой
Тюльпаноликих наслаждаться,
Чем лицемерным быть ханжой
И в благочестьи упражняться.
Ведь, если скажешь, в ад пойдет
И упоенный и влюбленный,
То в рай уже никто рожденный,
Никто из смертных не войдет.
«Янтарный сок вина дороже царств Вселенной…»
Янтарный сок вина дороже царств Вселенной,
И пылкий стон любви пред утренней зарей
Возвышенней, чем крик отшельников святой
Под сенью хижины смиренной.
«В пышном зданьи жизни бренной…»
В пышном зданьи жизни бренной
Пей вино, пока живешь.
Для того, мудрец смиренный,
Чтобы, если ты умрешь,
Пыль разрушенного тела
При дыханьи ветерка
В упоеньи долетела
До порога кабака.
«Где прежде замок высился надменно…»
Где прежде замок высился надменно
До самых облаков,
Куда в чертоги шли цари смиренно
С покорностью рабов,
Я видел: горлица, нахохлившись, сидела
И, нарушая сон,
Кричала, словно вымолвить хотела:
Где он? Где он?
«Пшеничный хлеб, вино, да песня на устах…»
Пшеничный хлеб, вино, да песня на устах,
Да жизнь с красавицей в тиши уединенья —
Ведь это, знаешь ли, такое наслажденье,
Какого и во сне не видел падишах.
«В тот чудный день, когда фиалки…»
В тот чудный день, когда фиалки
Вскрывают чашечки свои,
И ветерок, целуя розы,
Их нежной тканью шелестит, —
Благословен мудрец смиренный,
Кто с милой сердцу своему
Всю ночь пирует и с зарею
О камень чашу разобьет.
«Пью разноцветное вино…»
Пью разноцветное вино
И слышу я то здесь, то там:
«Не пей вина, не пей Хайям,
Ведь враг религии оно!»
О, если так, я вам клянусь,
О, если веры враг вино —
Я кровью вражеской упьюсь,
Так по закону быть должно!
«Хоть Коран и почитают…»
Хоть Коран и почитают
Откровением святым,
Но не все его читают,
И не все знакомы с ним.
А вот есть слова на чаше,
Что сплелися в ясный стих, —
За пирушкой взоры ваши
Каждый раз читают их.
Переводы Сергея Уманца
«Безгрешный есть ли человек…»
Безгрешный есть ли человек?
Скажи!
Нам без греха прожить ли век?
Скажи!
За зло спеша карать нас злом,
Скажи:
Святее нас ты в чем?
Скажи!
«Вино, и песни, и цветы…»
Вино, и песни, и цветы,
И дев, как пери легких, ласки,
И звон заздравных ваш, и пляски
На лоне сельской простоты!
Под стоны арфы, вздохи флейты,
Обвеян ароматом роз,
Вина янтарного испей ты,
Корана не страшась угроз!
Что может лучше быть на свете:
Лобзаний жарких уст младых,
Пирушки бражников лихих
И пьяной песни на рассвете?
Друзья, да здравствует вино!
В вине отрада и забвенье!
Глупцу и умнику равно
Оно дарует наслажденье!
«Предвечной волею Аллаха…»
Предвечной волею Аллаха
Твой каждый предначертан шаг!
Ты без нее – и сир, и наг,
Ты без нее – соринка праха!
Как ни борися – сила рока
Тебя туда-сюда влечет;
То вдруг задержит твой полет,
То вдруг подымет вмиг высоко!
Но если так, почто Аллахом
Караем каждый грешный час?
Зачем муллы пугают нас
Мучений ада диким страхом?
«Я пить хотел вино…»
Я пить хотел вино,
Алла, —
На радость нам оно,
Алла, —
Но Ты фиал разлил,
Алла, —
К блаженству дверь закрыл,
Алла, —
Ты мне нанес изъян,
Алла, —
И сам не стал ведь пьян,
Алла!..
«Сулят нам гурий в небесах…»
Сулят нам гурий в небесах,
Но… если здесь мы их ласкаем,
Все хором нас винят в грехах,
И молча мы главу склоняем…
Но в чем же наш, скажите, грех?
Мы здесь попробовать желаем
Тех самых сладостных утех,
Которых в небе ожидаем.
«Не сохни, бедный богослов…»
Не сохни, бедный богослов,
Над изучением основ
Мятежных ересей ислама.
Они утехи не дадут!
А с чаркой весело живут
Потомки праотца Адама!
Порог трактира, как метлой,
Своей частенько бородой
Я в опьяненьи подметаю!
На мир смотрю премудро я
Как на мгновенье бытия —
И сладко с чашей засыпаю!
«О мудрый суфий, в добродетель…»
О мудрый суфий, в добродетель
Ты с головы до ног одет,
Но ведь никто – Аллах свидетель —
Твоей наукой не согрет!
Своей ты мудростью сверкаешь
Перед толпой учеников,
Но что ж ты понял, что ты знаешь
Средь мрака жизненных оков?
Туманных басен нить гнилую
Ты нам с отвагою плетешь,
Но час пробьет – и в ночь глухую
Небытия ты отойдешь…
«Но мне ль перед тобой хвалиться…»
Но мне ль перед тобой хвалиться?
Смысл жизни мне ли разгадать,
И мне ль премудростью кичиться,
И мне ль советы подавать?!
Зачем живем – не знаем сами,
Мы бродим в мире, как слепцы…
Зачем? Не объяснят словами
Вам никакие мудрецы!
«Когда я буду с мертвецами…»
Когда я буду с мертвецами,
Как пласт, лежать,
Не смейте вздохами, слезами
Себя терзать!
Поставьте лучше надо мною
Вина фиал:
Я оценю и под землею
Его кристалл!
Ко мне в могилу лейте смело,
Друзья, винцо, —
Чтоб поскорее заалело
Мое лицо!
Запойте шумною толпою
Гимн в честь вина,
И я под мраморной плитою
Проснусь от сна!
Ищите при кончине мира
Мой бренный прах
В пыли любимого трактира,
Во всех углах!..
Переводы Валентина Жуковского
«Я осведомлю Тебя об одном обстоятельстве…»
Я осведомлю Тебя об одном обстоятельстве
И скажу о нем кратко в двух словах:
С любовью к Тебе я вниду в землю,
С любовью к Тебе восстану из земли!
«Каждая частичка, которая была на поверхности…»
Каждая частичка, которая была на поверхности
земли,
Была красавицей с ланитами, как солнце,
и с челом, как Венера.
Пыль с ланит красавицы сдувай ты с почтением,
Потому что она тоже была ланитами и кудрями
какой-нибудь красавицы.
Переводы Константина Герры (Мазурина)
«Сегодня грустно мне, – и яства за обедом…»
Сегодня грустно мне, – и яства за обедом
Насытить не могли желания души…
Эй, мальчик, вновь вина! налей и заглуши
Тот голос, что тебе по младости неведом.
Но ты поймешь потом, оставшись стариком,
Всепонимающим, больным и нелюдимым,
Что выше блага нет для смертного ни в чем,
Как глупость, чтоб любить, и счастье —
быть любимым.
«С подругой, если б мог я, в вечном опьяненьи…»
С подругой, если б мог я, в вечном опьяненьи,
Тут скоротать свои нерадостные дни,
Тогда б я, находясь в счастливом заблужденьи,
Себя уверить мог, что только мы одни
Вкушаем на земле восторги и блаженство
И что моя любовь – всех женщин совершенство, —
Ведь счастье только в том, что в нас молчит рассудок!
О, я благословить тогда б мог этот свет,
Впивал бы аромат букета незабудок
И мог бы забывать, что аромата нет!..
«В церквах, училищах и домах, глаз на глаз…»
В церквах, училищах и домах, глаз на глаз,
Об аде все твердят, хотят достигнуть рая,
А между тем мудрец, дух божий понимая,
Блаженствует в раю духовном каждый час.
Пусть ты обегал мир, – бежал, лишь утомился,
Пусть ты услышал все, – к чему такое знанье?
Счастливым быть, меж тем, ты все ж не научился
И, праведный, ты ждешь за гробом наказанья.
Забудь, что ждет нас ад, что есть блаженство рая,
Боязнь свою пойми, старайся превозмочь, —
Пусть будет рай тебе – подругу обнимая,
А адом – час, когда уйдет подруга прочь!..
«Попробуй только раз послушать мой совет…»
Попробуй только раз послушать мой совет:
Не одеваться здесь в одежду лицемерья,
Хранить обычаи, не презирать поверья, —
Они на жизнь твою прольют счастливый свет.
Над всяким временем могущественна вечность,
Жизнь мира для людей один недолгий час,
Так пусть же не продаст за миг твоя беспечность
Наследье вечности, доступное для нас.
«Соседу моему наскучил птичий род…»
Соседу моему наскучил птичий род,
И с воробьями он недавно так слукавил:
Повсюду в свой большой и длинный огород
Вертящихся кругом он чучел понаставил.
Я думал: мудр сосед, но отчего же Бог
От лжи и зла наш мир Сам оградить не мог, —
На хищников таких страх вовсе не наводит
И то, что на земле так много чучел бродит!
«Любить своих врагов ты мне повелеваешь…»
Любить своих врагов ты мне повелеваешь?
Любить своих врагов стараюсь я давно,
Что ж делать, если их любить нам всем должно!
По мере сил любить стараюсь их и я,
Но, Боже, на иной ты грех меня толкаешь:
Не будут ли тогда завидовать друзья?..
«Сидел я за вином, мечтал и, увлекаясь…»
Сидел я за вином, мечтал и, увлекаясь,
Я думал: «Нирузам [3 - Ироническая анаграмма псевдонима «Мазурин», взятого Геррой.], ты истинный поэт!
Пускай тебя всю жизнь клянет, хоть надсаждаясь,
Не только злейший враг, но даже целый свет!»
Но голос вдруг сказал: «Напрасно увлеченье,
Ты вовсе не готов для истинной борьбы…
Что также ты – поэт, о, в этом нет сомненья,
Но ведь поэты здесь родятся, как грибы!..»
«Не думай, что врагам завластвовать над нами…»
Не думай, что врагам завластвовать над нами,
Но бойся, Нирузам, как зла, своих друзей!
Когда твои друзья к тебе придут врагами,
То будут из врагов – враги-друзья сильней.
Не верь любовнице, не расточай ей клятвы,
Она, как жнец, сидит над зреющим снопом
И, гладя пышный хлеб, ждет только время жатвы,
Чтоб срезать, наконец, отточенным серпом.
Ах, бойся, Нирузам, и своего желанья —
Желанья редко нас ведут к преддверью блага,
И не поможет нам ни сила, ни отвага,
Чтоб выбраться опять из пропасти страданья.
Эй, мальчик, дай вина, хочу забыть тревогу,
Хочу залить любовь, хочу залить мечту!
Какую б на земле ни выбрал кто дорогу,
Он выберет всегда ненужную, не ту!..
«Свои грехи припоминая…»
Свои грехи припоминая,
Я удручен, молчу, скорблю,
Хотя лишь истину люблю —
Я ложь и правду совмещаю.
Когда ж раскаянье сжигает
Мне душу – ум тогда твердит:
Коль раб ошибку не скрывает,
То господин его простит!..
«Заря встает. Встаю и, покидая ложе…»
Заря встает. Встаю и, покидая ложе,
Гляжу на светлый день, он мне всего дороже!
Пусть струны под рукой привычное звенят
И услаждают слух, и чувства окрыляют,
Жизнь не вернется к тем, в земле что ныне спят,
Могилы их к друзьям опять не возвращают.
О ты, всезнающий, что скрыто в глубине,
На дне души людей, на дне земных могил,
Приди и облегчи, хотя б в последнем дне,
Возможность жизнь любить, как в детстве я любил!..
Дай силы перенесть мои переживанья
И, отрешив мой ум от суеты земной,
Дай до последних дней, до часа воздыханья,
Беседовать с тобой, а там… приди за мной!..
«Учитель, ты знаешь, бывает как трудно…»
Учитель, ты знаешь, бывает как трудно
Учить дураков, но бывает трудней
Учить молодежь (ведь она всех умней!) —
Тогда-то становится тошно и нудно…
Уча, ты в науку сам глубже вникаешь —
К стыду своему сознаешь, замечаешь,
Что многого сам ты, премудрый, не знаешь!
«Если б богом я был, я бы ночью и днем…»
Если б богом я был, я бы ночью и днем
Заставлял бы вино падать с неба дождем,
Если б богом я был, то мой ветр полевой
В мир бы дул ароматом фиалки лесной;
Если б богом я был, настоящим, могучим,
Я перины пушистые сладил бы к тучам,
Чтоб могли на них люди, баюкаясь, спать,
От предела к пределу вселенной летать.
Если б богом когда-нибудь раньше я был,
Ни за что б я вселенную так не творил,
А тем паче в нее дураков не вводил…
«Ты опасаешься любви и увлечений…»
Ты опасаешься любви и увлечений,
Развратом мне не раз ты чувство называл,
Но сам ты, человек, как много преступлений
С расчетом, день за днем, в сей жизни совершал!..
О, если мне Аллах когда-нибудь прикажет
Забыть, что есть во мне душа, чтоб жизнь любить,
Пусть он меня тогда, как вздумает, накажет,
Но никому меня ничем не убедить,
Что созданное им достойно лишь презренья,
Что чувства все души должны мы подавить!..
Мне нужно на земле вседневно утешенье:
Надеяться я должен, и верить, и любить!..
«Отдайся радости! Мученья будут вечны…»
Отдайся радости! Мученья будут вечны!
Сменяться будут дни: день – ночь,
день – снова ночь;
Часы земные все малы и скоротечны,
И скоро ты уйдешь от нас отсюда прочь.
Смешаешься с землей, с комками липкой глины,
И кирпичи тобой замажут у печей,
И выстроят дворец для низменной скотины,
И на закладке той наскажут ряд речей.
А дух твой, может быть, былую оболочку
Назад, к себе опять, напрасно будет звать!
Так пой же, веселись, пока дают отсрочку
И смерть еще тебя не вышла навещать.
«Товарищ, приходи! Оставь свою заботу…»
Товарищ, приходи! Оставь свою заботу,
Налей из кувшина янтарное вино!
Приди, развеселит с тобою нас оно,
Отнимет, наконец, оно у нас охоту
Трудиться мыслию над вечною загадкой.
Я на ухо скажу тебе тогда украдкой:
– Пей, больше пей вина, товарищ по несчастью,
Не долог срок, когда смешаемся с землей;
Лишенные забот, житейского участья,
Мы обратимся в прах, товарищ мой, с тобой…
И вылепят из нас кувшины, статуэтки
И разных петушков, собачек, лошадей,
И будут хохотать над ними наши детки,
Ломать их и играть… ну, а пока налей!..
«Зачем, Творец мой, Ты меня заставил…»
Зачем, Творец мой, Ты меня заставил
От первых дней себя распознавать?
И творческую мощь Ты сам же обесславил,
Уделом начертав мне слово – «умирать»?!
Какая цель? В чем смысл такого познаванья
И для чего оно, когда не в силах я
Воспользоваться им для целей бытия,
Раз осужден Тобой на вечное изгнанье?
«Увы! Кончаются младые наши лета…»
Увы! Кончаются младые наши лета,
И юности весна назавтра отцветет,
И радостная песнь закончена и спета,
И завтра навсегда в устах моих замрет.
А я так и не знаю, откуда и куда,
Как птичка, юность та сама ко мне явилась,
Понять не в силах я, как наконец случилось,
Что птичку эту вновь не встречу никогда.
«Я жизнь свою свершу для всех вас незаметно…»
Я жизнь свою свершу для всех вас незаметно,
Я промелькну средь вас, как тихий метеор!..
Поэзия моя, хотя и многоцветна,
Не тронет ни ваш ум, ни близорукий взор…
Но протекут года, – другие поколенья
Откроют, наконец, забытые листы
И чуткою душой поймут без поясненья,
Чего понять не мог раб мелкой суеты!..
Переводы Федора Корша
«Куда уйти от пламенных страстей…»
Куда уйти от пламенных страстей,
Что причиняют боль душе твоей?
Когда б узнал, что этих мук источник
У той в руках, что всех тебе милей…
«Бди ночью: в ночь для тайн любовники все в сборе…»
Бди ночью: в ночь для тайн любовники все в сборе
Вкруг дома, где их друг, носясь как рой теней.
Все двери в те часы бывают на запоре,
Лишь друга дверь одна открыта для гостей.
«Твой дух почуяла душа в струе зефира…»
Твой дух почуяла душа в струе зефира
И, кинув здесь меня, сама по дебрям мира
Пошла тебя искать; а тело в стороне.
Твой дух она себе усвоила вполне.
«К познанью божества прямым путем идущий…»
К познанью божества прямым путем идущий
Чуждается себя и в Боге весь живет.
Себя не признавай! Верь: Бог един есть сущий!
«Божествен только Бог» к тому же нас зовет.
«Зачем томишь ты ум в кругу исканий строгом…»
Зачем томишь ты ум в кругу исканий строгом
И плачешь о тщете излюбленной мечты?
Ведь ты от головы до ног проникнут Богом,
Неведомый себе, чего же ищешь ты?
Переводы Константина Бальмонта
«Мы цель созданья, смысл его отменный…»
Мы цель созданья, смысл его отменный,
Взор Божества и сущность зрящий глаз.
Окружность мира – перстень драгоценный,
А мы в том перстне – вправленный алмаз.
«Поток времен свиреп, везде угроза…»
Поток времен свиреп, везде угроза,
Я уязвлен и жду все новых ран.
В саду существ я сжавшаяся роза,
Облито сердце кровью, как тюльпан.
«Когда я пью вино, – так не вино любя…»
Когда я пью вино, – так не вино любя,
Не для того, чтоб все в беспутстве слить в одно.
А чтоб хоть миг один дышать вовне себя,
Чтоб вне себя побыть – затем я пью вино.
«Древо печали ты в сердце своем не сажай…»
Древо печали ты в сердце своем не сажай,
Книгу веселья, напротив, почаще читай.
Зову хотенья внимай и на зов отвечай,
Миг быстротечный встречай и лозою венчай.
«Грядущий день и прошлый день…»
Грядущий день и прошлый день
Меня не беспокоят,
Но в этот день, в текущий день
Мне струны песню строят.
«Ты весь мир обежал, все, что ты увидал, есть ничто…»
Ты весь мир обежал, все, что ты увидал, есть ничто.
Все, что видел кругом, все, что слышал кругом,
есть ничто.
Ты весь мир обошел, что ж ты в мире нашел?
О, ничто.
Ты вошел в свой покой, в домик маленький твой,
он ничто.
«До тебя и меня много сумерек было и зорь…»
До тебя и меня много сумерек было и зорь,
Не напрасно идет по кругам свод небес золотой.
Будь же тщателен ты, наступая на прах – этот прах
Был конечно зрачком, был очами красы молодой.
«Этот ценный рубин – из особого здесь рудника…»
Этот ценный рубин – из особого здесь рудника,
Этот жемчуг единственный светит особой печатью,
И загадка любви непонятной полна благодатью,
И она для разгадки особого ждет языка.
«Плакала капля воды: «Как он далек, Океан!»…»
Плакала капля воды: «Как он далек, Океан!»
Слушая каплю воды, смехом вскипел Океан.
«Разве не все мы с тобой? – капле пропел Океан.
Малой раздельны чертой», – капле гудел Океан.
«Если в лучах ты надежды – сердце ищи себе…»
Если в лучах ты надежды – сердце ищи себе,
сердце,
Если ты в обществе друга – сердцем гляди
в его сердце.
Храм и бесчисленность храмов меньше, чем
малое сердце,
Брось же свою ты Каабу, сердцем ищи себе сердце.
«Когда я чару взял рукой и выпил светлого вина…»
Когда я чару взял рукой и выпил светлого вина,
Когда за чарою другой вновь чара выпита до дна,
Огонь горит в моей груди, и как в лучах светла волна,
Я вижу тысячу волшебств, мне вся Вселенная видна.
Переводы Анатолия Луначарского
«Бью вдребезги кристальный славы кубок…»
Бью вдребезги кристальный славы кубок!
Что мне она? Заря привет мне шлет,
И лютня упоительно поет,
Пьянит вино и трепет милых губок.
«Ночь… Но порою с милой вместе…»
Ночь… Но порою с милой вместе
Сидим мы, мир ночной творя,
И радость так сияет в этом месте,
Что закричал петух: «Заря! Заря!»
«Созда́л меня Ты из воды и глины…»
Созда́л меня Ты из воды и глины.
Что ни надену я – все тварь Твоя.
Добро ль творю иль злое – Ты, единый,
В ответе. Не сердись – при чем тут я?
«Пророки приходили к нам толпами…»
Пророки приходили к нам толпами,
И миру темному обещан ими свет.
Но все они с закрытыми глазами
Во тьму сошли один другому вслед.
«Пей! Время пусть летит. Вернутся…»
Пей! Время пусть летит. Вернутся
На то же место звезды… Наш же прах
Замазкой будет на стене. В стенах
Для смерти люди новые проснутся.
«Кто не грешит? Ведь жизнь красна грехом…»
Кто не грешит? Ведь жизнь красна грехом.
Быть может, Бог меня за грех накажет,
За зло мое воздаст небесным злом?
Он сходство лишь свое со мной докажет.
Переводы Владимира Тардова
«Давно – до нас с тобой – и дни и ночи были…»
Давно – до нас с тобой – и дни и ночи были
И звезды, как сейчас, на небесах кружили.
Не знаешь, как ступить на этот прах земной, —
Зрачками любящих его песчинки жили.
«Петрушки мы, а этот старичок —…»
Петрушки мы, а этот старичок —
Хозяин наш. Когда придет нам срок,
Повертимся над ширмой балаганной
И снова – бух в походный сундучок.
«Когда бываю трезв, – нет радости ни в чем…»
Когда бываю трезв, – нет радости ни в чем.
Когда бываю пьян, – темнится ум вином.
Но между трезвостью и хмелем есть мгновенье,
Которое люблю затем, что жизнь лишь в нем.
«Умрешь, так только раз, – не стоит и жалеть…»
Умрешь, так только раз, – не стоит и жалеть,
Вот невидаль: разочек умереть,
Скопленье грязи, кровь, мешок из жил и кожи
Со счета сбросят прочь, нашел о чем скорбеть.
Переводы Владимира Мазуркевича
«Кораном в пятницу вино…»
Кораном в пятницу вино
Нам строго пить запрещено.
Но пусть отвержен будет тот,
Кто эту заповедь блюдет.
Спокойно чару пей свою, —
Мы служим богу, а не дню.
«Влюбленный! В горестях любви…»
Влюбленный! В горестях любви
На помощь Небо не зови!
Оно, поверь моим словам,
В любви бессильней, чем ты сам.
«Ты благ, Аллах наш, но зачем…»
Ты благ, Аллах наш, но зачем
Не вводишь грешников в Эдем?
В чем видим благость мы Твою? —
В том, что безгрешные в раю.
Тут справедливость лишь видна,
Но милость, милость – где ж она?
Перевод Константина Чайкина
«Пред тем, как первый луч зари проглянет светел…»
Пред тем, как первый луч зари проглянет светел,
Ты знаешь ли, о чем так горько стонет петел?
Он знак тебе дает, что вот еще из жизни
Один умчался день, а ты и не заметил.
Переводы Алексея Грузинского
«Сто лет я жил, греха не зная…»
Сто лет я жил, греха не зная,
На мне господня благодать;
Хочу жить дальше, согрешая, —
Его терпенье испытать.
«Вновь плачет облако на бархат луга…»
Вновь плачет облако на бархат луга…
Трава нас веселит, но – боже мой! —
Кого та зелень усладит собой,
Что вырастет из нас? – Вина подруга!
«Зачем ты над загадкой жизни бился…»
Зачем ты над загадкой жизни бился,
Тоскою и томленьем удручен?
В конце концов, когда сей мир творился,
Ты на совет ведь не был приглашен.
«Как сокол, вылетев из мира чуда…»
Как сокол, вылетев из мира чуда,
Хотел я сферы высшие обнять;
Но некому здесь тайну передать.
И молча я вернусь туда, пришел откуда.
«Есть много вер и все несхожи…»
Есть много вер и все несхожи…
Что значат – ересь, грех, ислам?
Любовь к Тебе я выбрал, Боже,
Все прочее – ничтожный хлам.
Переводы Владимира Рафальского
«Напрасно ты будешь искать упоенья…»
Напрасно ты будешь искать упоенья
В рубиновых губках и в чаше вина.
Напрасно душа твоя будет томленья
При звуках тимпана и арфы полна.
Все это лишь символ духовного счастья,
И – Богу Великому ведомо то, —
Пока не оставишь к земному пристрастья,
По-прежнему будешь пустое ничто.
«Господь, сотворивший и землю, и небо, и сферы…»
Господь, сотворивший и землю, и небо, и сферы,
Раскрыл у нас в сердце глубокие раны без меры.
Уста, что рубины, рассеял он в почве земли,
И кудри, как мускус, душистые, скрыты в пыли.
«Весь мир Тебя ищет. Томятся все души…»
Весь мир Тебя ищет. Томятся все души.
Дервиш и богатый бессильны средь ночи.
У всех на устах Ты, но глухи все уши.
Пред всеми Твой образ, но слепы все очи.
К мулле
Мои заслуги до одной
Сочти, вины прощай без меры.
Грехам свершенным счет вести
Оставь Творцу небесной сферы.
Не раздувай огня вражды
Дыханьем страсти, полным яду,
Пророка вспомни прах святой
И дай, молю тебя, пощаду.
Молодая зелень луга
Вдоль ручьев игривых
Так мила, как розы губок
Ангельски красивых.
На лугу зеленый стебель
Не топчи небрежно.
Знай: из праха щек-тюльпанов
Он развился нежно.
По свету, обители нашей,
Где всё – только призрак пустой,
Напрасно искал я сравненья,
Твоей упиваясь красой.
Бледнеет луна, – говорю я, —
Пред ликом небесным твоим,
И стан кипариса нестроен
Пред станом твоим молодым.
«Кувшин этот некогда знал, словно я…»
Кувшин этот некогда знал, словно я,
все мучения страсти.
Плененный красою кудрей, изнывал он
под игом их власти.
Ты видишь, как шейка его изукрашена
ручкой массивной?
Рукой она сильной была и на шее покоилась
дивной.
«Тучи, вновь покрывши небо…»
Тучи, вновь покрывши небо,
Слезы льют, лугов питание…
Без вина струи пурпурной
Каждый миг – душе страданье.
Этот луг красою нежной
Наши взоры нынче манит.
Нежной травкой будет прах наш.
Чьей она отрадой станет?
«Даже время в быстром беге…»
Даже время в быстром беге,
О Хейям, стыдится тех,
Кто сидит, унынья полон,
И не ведает утех.
Осушай под стоны арфы
Влаги жизненной бокал.
Торопись, пока бокал твой
Вниз на камни не упал.
«Налей мне вина, что горит, как рубины…»
Налей мне вина, что горит, как рубины,
А цветом – подобно тюльпану,
И чистою кровью из горла сосуда
Залей мою жгучую рану.
Сегодня гляжу: ни единого друга
С такою же чистой душою,
Как чаши душа – благодатный напиток,
Сверкающий ясной красою.
Переводы Леонида Некоры
«Заря! Дай чашу с ярким, как пурпур роз, вином…»
Заря! Дай чашу с ярким, как пурпур роз, вином;
Сосуд же доброй славы о камень разобьем.
Что за мечтой тянуться? Хочу я здесь перстом
Твоих кудрей коснуться и лютни струн потом.
«Иди зарей весенней к ручью – меже полей…»
Иди зарей весенней к ручью – меже полей,
С друзьями иль подругой, небесных дев милей;
Пей утреннюю чашу… Свободен будешь ты
От призраков и страхов, мечетей и церквей.
«Наш мир – Творца ошибку, плохой приют на час —…»
Наш мир – Творца ошибку, плохой приют на час —
Ты скрась вином, улыбкой и блеском милых глаз…
Что спорить, мир предвечен иль создан был для нас.
Пусть он и бесконечен, да нам конец сейчас.
«Пусть будет мне судьбою покой и отдых дан…»
Пусть будет мне судьбою покой и отдых дан,
Запас вина и хлеба, и звучных строк диван,
Я в хижине с подругой, румяной, как тюльпан,
Узнаю больше счастья, чем во дворце султан.
«Все мудрецы, что раньше ушли, о мальчик мой…»
Все мудрецы, что раньше ушли, о мальчик мой,
Гниют в своих ошибок пыли, о мальчик мой.
Ты пей и слову правды внемли, о мальчик мой,
Всю их постройку ветры снесли, о мальчик мой.
«Рожденье наше миру красы не придает…»
Рожденье наше миру красы не придает,
И наша смерть Вселенной вреда не принесет.
Я никого не встретил, кто мог бы мне сказать
Кому, зачем был нужен приход наш и уход…
«К Нему идти ты хочешь? Оставь жену, детей…»
К Нему идти ты хочешь? Оставь жену, детей,
И все, что мило сердцу, и близких, и друзей,
Все устрани, что может связать тебя в пути:
Чтоб двигаться свободно, все путы рви скорей.
«Освободись, о сердце, от плена чувств земных…»
Освободись, о сердце, от плена чувств земных,
От радостей любовных, от горестей пустых.
Иди к дервишам, сердце, присядь на их порог…
И ты, быть может, станешь святым среди святых.
«Хоть лет тебе считают за шестьдесят – пускай…»
Хоть лет тебе считают за шестьдесят – пускай!
Как встарь, вино пей смело и хмеля не скрывай.
Пока еще твой череп не глиняный кувшин,
Кувшина с плеч и чаши из рук не выпускай.
«Когда-нибудь устанем рабами быть забот…»
Когда-нибудь устанем рабами быть забот
И жить мы перестанем – чрез час, чрез день иль год.
Так пей! Ведь мы же глина; гончар нас соберет
И вылепит кувшины, и в них вина нальет.
«Вчера горшечным рядом я шел через базар…»
Вчера горшечным рядом я шел через базар;
Там комья свежей глины сердито мял гончар.
И слышался – о диво! – как будто глины стон:
«Ведь гончаром был я… Смягчи же свой удар!»
«Когда отлита чаша – искусства хрупкий плод, – …»
Когда отлита чаша – искусства хрупкий плод, —
Ее и пьяный мастер хранит и бережет.
Но очи, как нарциссы, уста, как сладкий мед…
Чья создала любовь их, чья злоба – разобьет?
«Не лучше ль упоенье любовью и вином…»
Не лучше ль упоенье любовью и вином,
Чем плоти умерщвленье молитвой и постом?
И если всех влюбленных и пьяных примет ад,
То кто же рай увидит, кто быть захочет в нем?
«Мир призрачен. Ищу я и призрак счастья в нем…»
Мир призрачен. Ищу я и призрак счастья в нем,
И пьяным быть хочу я любовью и вином.
Твердят мне: «Подаянье подай тебе Господь!»
Ну, что за пожеланье… Что в даре мне таком?!
«Заботам и тревогам души не отдавай…»
Заботам и тревогам души не отдавай.
О тех, кто мир покинул, с тоской не вспоминай.
К вину и сладким губкам, как пери, стройных дев
Прильни! Таких сокровищ на ветер не бросай.
«К краям манящим чаши приник устами я —…»
К краям манящим чаши приник устами я —
«Открой мне тайну срока! продлится ль жизнь моя?»
Слилась со мной в лобзанье и тихо шепчет: «Пей!
Мгновенна жизнь. Не будет возврата бытия».
«Для тех, кто умирает, Багдад и Балх – одно…»
Для тех, кто умирает, Багдад и Балх – одно;
Горька ль, сладка ли чаша, мы в ней увидим дно.
Ущербный месяц гаснет – вернется молодым,
А нам уж не вернуться… Молчи и пей вино!
«Всех нас, помимо воли, втолкнули в мир людей…»
Всех нас, помимо воли, втолкнули в мир людей.
И выйдем из него мы по воле не своей.
Так будь проворней, мальчик, неси вино скорей,
Чтоб смыть вином могли мы тоску и тяжесть дней.
«Всегда будь осторожен – все дни бедой грозят…»
Всегда будь осторожен – все дни бедой грозят.
Покой считай отсрочкой – то меч судьбы острят.
И если рок подносит к устам твоим миндаль,
То можешь быть уверен – в нем скрыт
смертельный яд.
«Не жди от мира много, доволен малым будь…»
Не жди от мира много, доволен малым будь;
Добра и зла оковы сумей с себя стряхнуть.
Ласкай устами чашу, рукою шелк кудрей…
Мелькают дни, и скоро пройдешь ты краткий путь.
«Мы скромный хлеб и угол предпочли…»
Мы скромный хлеб и угол предпочли
Роскошным яствам мира, величию земли.
Ценой души и тела купили нищету
И в ней нежданно груды сокровищ обрели.
«О тайнах сокровенных невеждам не кричи…»
О тайнах сокровенных невеждам не кричи.
И бисер знаний ценных пред глупым не мечи.
Будь скуп в речах и прежде взгляни,
с кем говоришь.
Лелей свои надежды, но прячь от них ключи.
«Мир – солончак бесплодный и пищи не дает…»
Мир – солончак бесплодный и пищи не дает;
Печаль здесь душу гложет, а сердце скорбь грызет.
Блажен, кто, в мир явившись, тотчас же и уйдет,
А тот еще блаженней, кто вовсе к нам нейдет.
«Давно готовый к смерти, от страха я далек…»
Давно готовый к смерти, от страха я далек.
Из половин неравных слагается наш рок.
Небытие – подарок, а жизнь взаймы дана.
Ее верну без споров, когда наступит срок.
«Имей друзей поменьше, не расширяй их круг…»
Имей друзей поменьше, не расширяй их круг.
И помни: лучше близких вдали живущий друг.
Окинь спокойно взором всех, кто сидит вокруг.
В ком видел ты опору, врага увидишь вдруг.
«Я вымел бородою пороги кабаков…»
Я вымел бородою пороги кабаков,
С добром и злом простился в пределах двух миров.
Вкатись они вдруг оба, как два мяча, в мой двор,
Тогда б я не оставил блаженства пьяных снов!
«Хайям, наполни чашу, пьяней и – веселись…»
Хайям, наполни чашу, пьяней и – веселись!
Подруги лик тюльпанов алее – веселись.
Тебя не будет скоро? Так ты реши сейчас,
Что нет тебя. И действуй смелее – веселись.
«Кто помнит, как немного прожить нам суждено…»
Кто помнит, как немного прожить нам суждено,
Для тех печаль и радость, и боль, и смех – одно.
Полна ли жизнь страданьем, лекарство ль нам дано.
Все это так недолго, неважно… Все равно!
«Как вихрь в степи, промчалась бесследно…»
Как вихрь в степи, промчалась бесследно
жизнь моя.
И от нее осталось, быть может, два-три дня.
Ну что ж? Ни день минувший, ни день,
что не настал,
Нимало не заботят, пока живу, меня.
«Тебе престол Хосроев судили звезды, шах…»
Тебе престол Хосроев судили звезды, шах!
Был царский конь оседлан заране в небесах.
Из золота отлиты подковы у него —
Где ступит конь копытом, там золотится прах.
«Когда уснул я, вот что сказала мудрость мне…»
Когда уснул я, вот что сказала мудрость мне.
Ни разу роза счастья не расцвела во сне.
Зачем же смерти-брату предался ты во власть?
О, пей! Еще века ты спать будешь в тишине.
«Вращаясь, свод небесный нас давит и гнетет…»
Вращаясь, свод небесный нас давит и гнетет,
Пустеет мир и многих друзей недостает.
Чтоб вырвать хоть мгновенье у рока для себя,
Забудь о том, что было, и не гляди вперед.
«Мне каждый день рассудок, познавший звезд пути…»
Мне каждый день рассудок, познавший звезд пути,
Твердит: «Минуты счастья – лови не упусти,
Пойми же, не трава ты и, срезанный косой,
Ты ленеешь, не сможешь отрасти…»
«Беги от поучений святых учителей…»
Беги от поучений святых учителей.
Хотя бы в сеть красавиц, в тенета их кудрей.
И прежде чем кровь сердца всю выпьет жадный рок,
Ты сам кувшина кровью наполни кубок, пей!
«Над «завтра» у «сегодня» нет власти никакой…»
Над «завтра» у «сегодня» нет власти никакой.
Зачем себя ты мучишь заботою пустой?
Зачем ты отравляешь веселья краткий час?
Быть может, ты не знаешь, то – час последний твой.
«Сосуда кровью чистой и алой, как тюльпан…»
Сосуда кровью чистой и алой, как тюльпан,
Из горлышка кувшина наполни свой стакан.
Нет друга с чистым сердцем и чистою душой,
Как влага из кувшина, что мне судьбою дан.
«Где ты найдешь поруку, что завтра будешь жив…»
Где ты найдешь поруку, что завтра будешь жив?
Так веселись сегодня, все скорби позабыв.
И пусть сверкнет, играя, вино в лучах луны.
Луна найдет ли вновь нас, урочный круг свершив?
«В тоске молило сердце: «Открой мне знанья свет!»…»
В тоске молило сердце: «Открой мне знанья свет!»
«Вот это – знак алифа» [4 - Алиф, алеф – первая буква семитических алфавитов, обозначает «а», ассоциируется с именем «Аллах».] – промолвил я в ответ.
И слышу вдруг: «Довольно! Ведь в этой букве – всё.
Когда Единый в доме, другим уж места нет».
«Из жемчуга молений я четок не связал…»
Из жемчуга молений я четок не связал,
И праха прегрешений с лица я не стирал,
Надеюсь на спасенье лишь потому, что я
Единого ни разу двумя не называл.
«Мудрец, взрастивший в сердце росток любви живой…»
Мудрец, взрастивший в сердце росток любви живой,
Бесплодно не теряет минуты ни одной.
Благоволенье ль Неба стремится он снискать, —
Земного ль ищет счастья за чашею хмельной?
«Скажу тебе, коль хочешь мой выслушать совет…»
Скажу тебе, коль хочешь мой выслушать совет:
Нарядом лицемерья не обольщай наш свет.
Земная жизнь – мгновенье, другая – без конца,
Продать за миг всю вечность? Да в этом смысла нет.
«Наполни чаши. Бледно струится свет дневной…»
Наполни чаши. Бледно струится свет дневной.
Пусть, как рубин, сверкает мой кубок огневой!
Вот два куска алоэ – один послужит нам
Основой звонкой лютни и факелом – другой.
«Скинь ризы показные! Не поступай, как тот…»
Скинь ризы показные! Не поступай, как тот,
Кто платье покупает, а тело продает.
Рогожею прикройся – и вот под ней тебя
Неведомая миру порфира облечет.
«Кувшин мой жил когда-то, томленье страсти знал…»
Кувшин мой жил когда-то, томленье страсти знал
И, раб кудрей душистых, в силке их изнывал.
У горлышка есть ручка. Она рукой была,
И ею шейку милой он нежно обвивал.
«О горе, горе сердцу, где жгучей страсти нет…»
О горе, горе сердцу, где жгучей страсти нет,
Где нет любви мучений, где грез о счастье нет!
День без любви – потерян; тусклее и серей,
Чем этот день бесплодный, и дней ненастья нет.
«Художник твой взял краски у розы полевой…»
Художник твой взял краски у розы полевой.
У идолов Китая – весь нежный облик твой.
Шах Вавилона, встретив вчера твой нежный взор,
Стал шахматной фигурой и в плен был взят тобой.
«Люблю тебя и слышу со всех сторон укор…»
Люблю тебя и слышу со всех сторон укор.
Терплю, боюсь нарушить жестокий договор.
И если жизни мало, до дня суда готов
Продлить любви глубокой и мук суровых спор.
«Любовь в неверном сердце не стоит ничего…»
Любовь в неверном сердце не стоит ничего.
Огонь nолупотухший согреет ли кого?
Кто любит, сна-покоя не знает целый век —
Ни отдыха, ни мира нет в жизни для него.
«Прощалась капля с морем и плакала она…»
Прощалась капля с морем и плакала она;
Смеялась горю капли безбрежная волна:
«Я всё, везде, и делит нас линия одна;
Ты лишь движеньем точки на миг отделена».
«Не дай тискам печали себя зажать, Хайям…»
Не дай тискам печали себя зажать, Хайям!
Ни дня в пустых заботах нельзя терять, Хайям!
Впивай же свежесть луга, стихов и милых губ.
Потом в могиле душной ты будешь спать, Хайям!
«Сосуд веселья, сердце, печалью не разбей…»
Сосуд веселья, сердце, печалью не разбей.
Не сыпь крупинок счастья под жернова скорбей.
Никто сказать не может, что будет впереди.
Так лучше беззаботно живи, люби и пей!
«Восстань! Пригоршню праха в лицо кинь небесам…»
Восстань! Пригоршню праха в лицо кинь небесам.
Конец надеждам, страхам, молитвам и постам!
Люби красу земную, земное пей вино:
Никто не встал из гроба, и все истлели там.
«За постным Рамазаном и праздник настает…»
За постным Рамазаном и праздник настает:
Здесь сказочник веселый собрал вокруг народ;
А там носильщик с мехом тяжелым на плече,
Толкая всех прохожих, для нас вино несет.
«Не знаю, не гадаю, чем наградит меня…»
Не знаю, не гадаю, чем наградит меня
Создатель сеней рая и адского огня.
Ценю вино, подругу, прохладу у ручья —
Наличными давай мне, в кредит не верю я.
«Как чаша, опрокинут над нами небосвод…»
Как чаша, опрокинут над нами небосвод,
Он все живое давит и разум наш гнетет.
А посмотри, как нежно слились, уста к устам,
В лобзанье чаша с кубком, хоть кровь и там течет.
«В стенах церквей, мечетей и синагог засев…»
В стенах церквей, мечетей и синагог засев,
Вопят: «Помилуй, Боже, и отврати свой гнев!»
Кто знает – не трепещет; он в сердца глубине
Семян не сеет страха и не растит посев.
«Мы все – простые шашки. На клетках дней, ночей…»
Мы все – простые шашки. На клетках дней, ночей
Играет нами Небо по прихоти своей.
Мы движемся, покамест забавны для него.
Потом вернут нас в ларчик несозданных вещей.
«Все обсудив без страха, мы истину найдем, – …»
Все обсудив без страха, мы истину найдем, —
Небесный свод представим волшебным фонарем:
Источник света – солнце, наш мир – сквозной
экран,
А мы – смешные тени и пляшем пред огнем.
«Дай чашу мне и слушай. В могилу ляжешь ты…»
Дай чашу мне и слушай. В могилу ляжешь ты.
Где нет веселья, дружбы, любви и красоты.
Запомни это слово – другим не открывай, —
Не расцветают снова увядшие цветы.
«Кто в мир меня отправил, согласья не спросил…»
Кто в мир меня отправил, согласья не спросил.
Хочу ль вернуться, тоже я Им не спрошен был.
А то бы в мире праха приход мой и уход
Совсем не состоялись: я вовсе бы не жил.
«Зачем смертей, рождений бессмысленный поток…»
Зачем смертей, рождений бессмысленный поток?
Где в ткани жизни нашей основа, где уток?
В огне стремлений тщетных сгорело столько душ,
От них, испепеленных, остался ль хоть дымок?
«С собой в борьбе упорной всегда я. Как мне быть…»
С собой в борьбе упорной всегда я. Как мне быть?
Печали непритворной я полон. Как мне быть?
Ты милосерд. Позорный ты снимешь груз грехов.
Но с памятью тлетворной о прошлом —
как мне быть?
«Не лучше ли за кубком тебе всю мысль отдать…»
Не лучше ли за кубком тебе всю мысль отдать,
Чем тупо пред михрабом поклоны отбивать?
О первый и последний, о сущность всех существ!
Дай мне блаженство, муки, что сам захочешь дать!
«Стряхнув одежду праха, о дух свободный мой…»
Стряхнув одежду праха, о дух свободный мой,
Ты в небо вознесешься, сверкая наготой.
Но как же, неприкрытый, воссядешь там на трон,
Здесь не покинув мерки пристойности земной?
«И я, седобородый, в силок любви попал…»
И я, седобородый, в силок любви попал,
И вот в руке сверкает искрящийся бокал!
Рассудок терпеливый мне сшил халат заслуг,
А рок мой прихотливый все в клочья изорвал.
«И слева мне, и справа твердят: не пей, Хайям…»
И слева мне, и справа твердят: не пей, Хайям!
Вино враг веры правой, сок лоз – отрава нам.
Вино – враг веры правой? Так лей же кровь лозы, —
Ведь кровь врагов лукавых нам пить велит Ислам.
«Пренебреги законом, молитвой и постом…»
Пренебреги законом, молитвой и постом.
Зато делись, чем можешь, с голодным бедняком.
Будь добр… Твоя награда, я сам порукой в том,
Теперь вино земное, небесный рай – потом.
«За гранью мира ищут и за пределом дней…»
За гранью мира ищут и за пределом дней
Скрижаль, калам и небо, и бездну злых огней.
Но мой наставник мудрый шепнул однажды мне:
«Скрижаль, калам и небо, и ад в душе твоей».
«Над пьяным, над безумным ты, мудрый, не глумись…»
Над пьяным, над безумным ты, мудрый, не глумись.
И святостью наружной пред всеми не гордись.
Ты хочешь стать всех выше и все преодолеть?
К тому, кто пал всех ниже, с любовию склонись!
«Вино – рубинов россыпь, и шахта – чаши дно…»
Вино – рубинов россыпь, и шахта – чаши дно;
Сосуд хрустальный – тело, душа – его вино.
Когда в прозрачной чаше вино заключено,
Ты скажешь: капля крови внутри слезы оно.
«Мои заслуги точно все до одной сочти…»
Мои заслуги точно все до одной сочти;
Грехов же, ради бога, десятки пропусти:
Их ветреность раздует все адские огни;
Уж лучше, ради праха пророка, все прости.
«Раскаянья обеты забыли мы теперь…»
Раскаянья обеты забыли мы теперь
И наглухо закрыли для доброй славы дверь.
Мы вне себя; за это ты нас не осуждай:
Вином любви мы пьяны, не лоз вином, поверь!
«В вине таится вечность, бессмертных сил запас…»
В вине таится вечность, бессмертных сил запас,
Огонь живой и юный, давно угасший в нас.
Так пей его с друзьями порой весны и роз,
Впитай всю силу жизни и всю истрать за час!
Быть может, алость розы – застывший пурпур вин;
Вино в прозрачном кубке – расплавленный рубин;
Вода – алмаз текучий; быть может, диск луны
Покров для лика солнца, и свет везде един.
«Жизнь пестрым караваном проходит мимо нас…»
Жизнь пестрым караваном проходит мимо нас.
Смотри, она увозит всех радостей запас.
Эй, виночерпий, утром не будет здесь вина.
Теперь темно: проворней! Стащи кувшин вина!
«Налей! Вино – целитель сердечных ран – забот…»
Налей! Вино – целитель сердечных ран – забот,
Наперсник тех, кто знает любви печаль и гнет.
Милей его обманы и пьяные мечты,
Чем этот череп мира, нависший небосвод.
«Дай чашу мне скорее! Раскаяние спит…»
Дай чашу мне скорее! Раскаяние спит…
Сегодня все желания твой ротик утолит.
Сплелись мои обеты, как локоны твои.
Мое вино румяно, как цвет твоих ланит.
«Лишь память мне осталась от счастья прежних дней…»
Лишь память мне осталась от счастья прежних дней.
Опять со мною чаша, но нет былых друзей.
Смотри, чтоб не иссякла, налей ее полней —
В ней все мое богатство, запасы жизни всей.
«Сегодня возвратилась мне свежесть юных дней…»
Сегодня возвратилась мне свежесть юных дней.
Подай живее чашу – вино и радость в ней.
Пусть будет даже горько на вкус твое вино,
Я выпью – вкус такой же и жизни всей моей.
«Идем с кувшином, чашей к ручью, на свежий луг…»
Идем с кувшином, чашей к ручью, на свежий луг.
Урвем минуты счастья, прекрасный юный друг!
Ведь столько луноликих – то в чашу, то в кувшин
Уж превратил, вращаясь, небес гончарный круг.
«К чему печали нам служить? Смелее, веселись…»
К чему печали нам служить? Смелее, веселись!
Неверен рок? Себе будь вернее, веселись!
Весь мир ничто? Тем лучше! Вообрази скорей
Что нет тебя, и действуй вольнее, веселись!
«Рабы застывших формул осмыслить жизнь хотят…»
Рабы застывших формул осмыслить жизнь хотят.
Их споры мертвечиной и плесенью разят.
Ты пей вино; оставь им незрелый виноград.
Оскомину суждений, сухой изюм цитат.
«Твердят нам лицемеры: то – тело, это – дух…»
Твердят нам лицемеры: то – тело, это – дух.
Не признают единства нигде субстанций двух.
Вину с душой не слиться? Да будь все это так,
Давно б всадил в свой череп я гребень, как петух.
«Никто из тех, кто гонит из фиников вино…»
Никто из тех, кто гонит из фиников вино,
И тех, что ночь проводят в молитве, все равно
Не знают твердой почвы; все тонут, как в волнах…
Не спит один, а в мире все в сон погружено.
«Где корм, а где ловушка, не мог я рассмотреть…»
Где корм, а где ловушка, не мог я рассмотреть;
Влечет хмельная чаша, влечет к себе мечеть…
А все ж с такой подругой и с кубком огневым
Уместней мне не в келье, а в кабачке сидеть.
«Плодов от древа знанья дано вкусить не нам…»
Плодов от древа знанья дано вкусить не нам,
Идущим по неверным дорогам и тропам.
Лишь края ветки гибкой коснуться можем мы,
Вчера, сегодня, завтра – как в первый день Адам.
«Когда-то просвещал нас синклит седых бород…»
Когда-то просвещал нас синклит седых бород,
Когда-то восхищал нас и нашей мысли плод…
А что в конце осталось? Последний вывод вот:
Сюда прилив примчал нас, отсюда вихрь несет.
«В свой час горит на небе лучистых звезд венец…»
В свой час горит на небе лучистых звезд венец,
Восходит и заходит и меркнет наконец.
За пазухой у неба, в карманах у земли
Запас рождений новых… Ведь вечно жив Творец.
«Светила ночи в высях сверкающих «домов»…»
Светила ночи в высях сверкающих «домов»
Своим движеньем с толку сбивают мудрецов.
Держись за нить рассудка – он там нас проведет,
Где головы кружатся других проводников.
«Грозит нам свод небесный бедой – тебе и мне…»
Грозит нам свод небесный бедой – тебе и мне,
И надо ждать разлуки с душой – тебе и мне.
Приляг на мягком дерне! В могиле суждено
Питать все эти корни собой – тебе и мне.
«Как будто шепот Неба ловлю я в тишине…»
Как будто шепот Неба ловлю я в тишине.
Смотри, судьбы веленью покорен я вполне.
От вечного вращения, от бега в вышине
И головокруженья нет избавленья мне.
«Отрадно и прохладно в саду весенним днем…»
Отрадно и прохладно в саду весенним днем.
Ланиты роз омыты живительным дождем.
Но соловей – в тревоге: пехльвийским языком
Дать бледной розе молит румяный блеск вином.
«Где расцвели тюльпаны, алея и горя…»
Где расцвели тюльпаны, алея и горя,
Там кровь была пролита великого царя.
А где фиалок бархат – как родинки ланит,
Там прах зарыт красавиц, прекрасных, как заря.
«Как нежно щеки розы целует ветерок…»
Как нежно щеки розы целует ветерок!
Как светел лик подруги, и луг, и ручеек!
Не говори о прошлом: какой теперь в нем прок?
Будь счастлив настоящим. Смотри, какой денек!
«Росинки на тюльпане – жемчужины цветка…»
Росинки на тюльпане – жемчужины цветка.
Свои головки клонят фиалки цветника.
Но как соблазна полон душистых роз бутон,
Что прячется стыдливо в одежд своих шелка!
«Смотри: кружась, садятся с лиловой высоты…»
Смотри: кружась, садятся с лиловой высоты
Бутонами жасмина снежинки на цветы.
Из лилий-кубков льется вино, алее роз.
А облака-фиалки шлют белые цветы.
«Взгляни, вот платье розы раздвинул ветерок…»
Взгляни, вот платье розы раздвинул ветерок.
Как соловья волнует раскрывшийся цветок!
Не проходи же мимо. Ведь роза расцвела
И распустилась пышно лишь на короткий срок.
«Пусть вечно в чаше плещет напиток золотой…»
Пусть вечно в чаше плещет напиток золотой.
Пусть вечно в сердце блещет твой образ молодой!
Бог не дал благодати раскаянья и слез.
Да я б не мог и взять их! На что мне дар такой?
«Оделся мир в зеленый наряд весенних дней…»
Оделся мир в зеленый наряд весенних дней.
И слез ручей струится у тучки из очей.
Цветы, как руки Мусы, сребрятся средь ветвей,
И пар, дыханье Исы, восходит от полей.
«Пока твой не смешали с гончарной глиной прах…»
Пока твой не смешали с гончарной глиной прах,
Пока другим не служишь ты кружкой на пирах,
Пей сам, скорее, чаще! Про ад и рай забудь…
Нет времени нам думать о всяких пустяках.
«Как? Тысячи ловушек расставив вдоль дорог…»
Как? Тысячи ловушек расставив вдоль дорог,
За каждый шаг неверный грозит нам карой Бог?
Все в мире неизбежно, всем движет Твой закон.
Не будь Твоей здесь воли, как я восстать бы смог?
«Ты льешь щедроты, Небо, на весь негодный люд…»
Ты льешь щедроты, Небо, на весь негодный люд.
В их мельницы и бани арыки все текут.
А добрый – голодает. Ну, кто ж хоть фигу даст
За все благодеянья, что от тебя идут.
«Вхожу в мечеть смиренно, с поникшей головой…»
Вхожу в мечеть смиренно, с поникшей головой,
Как будто для молитвы… Но замысел иной:
Здесь коврик незаметно стащил я в прошлый раз;
А он уж поистерся, хочу стянуть другой.
«Довольно в бездну моря по камешку кидать…»
Довольно в бездну моря по камешку кидать:
Покланялся кумирам – пора и перестать.
О том, что ждет Хайяма, тот может рассказать,
Кто был в аду иль в небе и к нам пришел опять.
«Я пьян, и в том дурного не вижу ничего…»
Я пьян, и в том дурного не вижу ничего:
Аллах карать не может за пьянство никого.
Ведь он же все предвидел, когда меня творил:
Могу ль не оправдать я предвиденья его?
«Коран Всевышним Словом все верные зовут…»
Коран Всевышним Словом все верные зовут.
Коран читают часто, но чаще – только чтут.
Ах, на краях у чаши яснее надпись есть —
И днем, и ночью наши уста ее прочтут.
«Наш мир – поток метафор и символов узор…»
Наш мир – поток метафор и символов узор.
Зачем же брать всерьез нам их мнимосущий вздор?
Мирись и с болью, сердце! Ее не устранить,
Ведь текст пером небесным записан с давних пор.
«Хайям, за прегрешенье печалью платишь ты…»
Хайям, за прегрешенье печалью платишь ты.
В бесплодном сокрушенье все дни потратишь ты.
А милость и прощенье для тех, кто нагрешил.
Нет без греха спасенья. О чем же плачешь ты?
«Заря. Пора проснуться, пора вина искать…»
Заря. Пора проснуться, пора вина искать,
Чтобы чертам увядшим румяный блеск придать.
А заворчит рассудок, ему в лицо плесну
Глоток вина скорее, чтоб он уснул опять.
«Запрет вина условен: в нем оговорено…»
Запрет вина условен: в нем оговорено,
Кто пьет, когда и сколько, и с кем он пьет вино.
Чтоб соблюсти все пункты, ученым надо быть.
Так, значит, нам, ученым, вино разрешено.
«В божественной скрижали начертаны давно…»
В божественной скрижали начертаны давно
Все радости, печали и все, что суждено.
Мольбами и слезами, обильными, как дождь,
Мы капли не прибавим к тому, что нам дано.
«О, мальчик! Каждой каплей вина, пролитой в прах…»
О, мальчик! Каждой каплей вина, пролитой в прах,
Огонь тоски залил ты в сокрытых там очах.
Хвала Аллаху! Можем и сами мы с тобой
Изгнать напитком дивным из сердца скорбь и страх.
««Что каяться? – решило Предвечное вчера. – …»
«Что каяться? – решило Предвечное вчера. —
Чтобы сегодня этак ты поступал с утра?»
Решать, чем будешь завтра, бесплодная игра.
Все «завтра» жизни нашей наметило «вчера»…
«Проникнуть за покровы загадки мировой…»
Проникнуть за покровы загадки мировой
Дано лишь тем, чье тело рассталося с душой.
Живи и пей, не зная, откуда ты пришел,
Будь весел, не гадая, что станется с тобой.
«О сердце! Не проникнуть за тайн густой покров…»
О сердце! Не проникнуть за тайн густой покров.
Не расплести нам хитрой работы мудрецов.
Так из вина и чаши мы рай устроим свой,
Куда уж нам забраться превыше облаков!
«Пока лучи заката шлет солнце с высоты…»
Пока лучи заката шлет солнце с высоты
И дымкой аромата окутаны цветы,
Не спи! Тоски сердечной огонь вином туши.
Для сна есть отдых вечный средь вечной темноты.
«Свершить здесь омовенье ты можешь лишь вином…»
Свершить здесь омовенье ты можешь лишь вином,
А им не смыть порухи на имени твоем.
Да что там! Покрывало воздержности святой
В лохмотья изодралось, и дыр мы не зашьем.
«Снеся в кабак одежды, мы бражничаем в нем…»
Снеся в кабак одежды, мы бражничаем в нем,
Теряя и надежды, и страх пред Судным днем;
Тела, сердца и души вознесены вином
Над воздухом, землею, водою и огнем.
«Уж мне плащом приличий кувшина не прикрыть…»
Уж мне плащом приличий кувшина не прикрыть.
И я до самой смерти не перестану пить.
Нелепые расчеты у продавца вина:
Ну что ценнее, лучше он думает купить?
«В стекле прозрачной чаши рубин вина неси —…»
В стекле прозрачной чаши рубин вина неси —
Товарища беседы, где мысль вольна, неси.
Нас вихрь из мира праха умчит чрез день, чрез два…
Пустеет чаша жизни. Твоя ж полна. Неси!
«Вино – источник жизни. Вот вечность в чаше. Пей…»
Вино – источник жизни. Вот вечность в чаше. Пей!
В нем сила молодая, в нем юность наша. Пей!
Сожжен его огнями, омыт живой водой,
Воскреснет мир пред нами – светлей и краше. Пей!
«Противоядье скорби, рубин целебных лоз…»
Противоядье скорби, рубин целебных лоз
Душист, как мускус черный, и ал, как пурпур роз.
Подай вина и лютню, и обезвредим мы
Смертельный яд печали, отраву едких слез.
«Лихой судьбы набеги нам гибелью грозят…»
Лихой судьбы набеги нам гибелью грозят…
В вине вся алость розы и розы аромат.
Пей и пойми, безумец: не злато ты, не клад;
Тебя, упрятав в землю, не выроют назад.
«Вином мне жизнь продлите. Вернее средства нет…»
Вином мне жизнь продлите. Вернее средства нет
Вернуть щекам янтарным рубина алый цвет.
А если все ж умру я, тогда, омыт вином,
В гробу из лоз хочу я покинуть бренный свет.
«Вино дает нам силу забыть весь бред пустой…»
Вино дает нам силу забыть весь бред пустой
И семьдесят две секты с бесплодной их возней.
Алхимии вершина и жизни эликсир,
Вино целит страданья и скорбь души больной.
«Ты – дух животворящий, ты – чистое вино…»
Ты – дух животворящий, ты – чистое вино,
От всех скорбей целенье в тебе одном дано.
Еще мне две-три чаши! Как можно говорить,
Что лучшее лекарство больным запрещено.
«Друзья, собравшись снова редеющим кружком…»
Друзья, собравшись снова редеющим кружком,
О друге не забудьте, когда-то дорогом,
Когда приникнуть к чаше настанет мой черед,
Ее вы опрокиньте, полейте прах вином.