-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|   Регина Янтарная
|
|  Каждый играет по своим правилам
 -------


   Разорванные связи.Серия
   Каждый играет по своим правилам. Книга первая

   Самочувствие оставляло желать лучшего – в голове висел сплошной пеленой сизый туман. С трудом открыла глаза. Сквозь плотные тяжелые шторы в комнату проникали оранжевые блики солнца. Сделала усилие, чтобы подняться с кровати, и пошлепала босыми ногами в ванную комнату…
   Всемогущий вожделенный душ. Сильные струи воды радостно стекали по моему бренному телу. Стоя обреченно под их колючим дождем, ощущала, как сотни мелких ледяных иголок безжалостно вонзались в него. Забава не для слабонервных. Кожа покрылась предательскими мурашками. Обтерлась большим махровым полотенцем, на котором радостно парили над водной гладью пара дельфинов. Ощутила острое жжение раскрасневшегося тела, пора было завязывать. Зато телесно успела оклематься, да и туман из головы, вроде как, начал улетучиваться. Правда, на его место ничего не всплывало. Но обещающее начало было положено: я чувствовала бодрящую легкость во всем теле.
   Напротив душа на стене висело огромное зеркало. Оттуда на меня смотрела стройная спортивная девушка лет двадцати пяти. В действительности мне тридцать. Помню, сколько мне лет, – мелькнули обрывки еле уловимых мыслей. Глаза большие зеленые, волосы темно-русые. В принципе, все не так-то уж и плохо…Вдохновленно потопала на кухню.
   Приготовила себе кофе. Его аромат окутал и заворожил меня: магия кофе, что может с ним сравниться? Сделала медленный упоительный глоток. Терпкий вкус кофе приятно пощипывал язык, дегустация проходила успешно. Однако насладится ритуалом по полной сегодня точно не было суждено – память возвращалась, на удивление, стремительно…
   Накануне я бесцельно бродила по квартире. Затрезвонил мобильный. На дисплее высветилось фото подруги детства Ляльки: смеющиеся серые глаза, круглое лицо, обрамленное вьющимися светлыми прядями волос. Я улыбнулась, со своими мятежными кудряшками она воевала столько, сколько я ее помнила.
   – Привет, Рит. Готовишься к юбилею?– поинтересовалась она. Ее бодрый голос вывел меня из оцепенения.
   – Привет. А почему я должна к нему готовиться?
   – Праздник твоего богатенького родственничка.
   –Ляля, праздник дяди Левы и мой – это не одно, и тоже,– возразила я.
   – Слушай, не валяй дурака. Ты в чем пойдешь?
   –Еще не думала.
   –Ну, так думай! – воскликнула она. – Там соберутся одни сливки общества.
   – Как всегда убедила. Сейчас займусь. Обещаю, мужики будут облизываться, как мартовские коты, и все поголовно страдать, что принадлежу я не им.
   –А кому ты принадлежишь? – Оживилась подруга.
   – Да никому, – засмеялась я в ответ.
   – Ну, Ритка, ты как всегда в своем репертуаре. Ладно, побегу укладывать волосы.
   Разумеется, поражать своей красотой никого я не собиралась, к тому же, выглядело бы это весьма спорно. Но и шокировать своим видом совсем было не обязательно. Тут же вспомнила назидательный тон мамы: Маргарита, своим слишком демократичным стилем ты ставишь отца в неловкое положение в обществе. Так она высказывалась про мои рваные джинсы и соответствующий им расслабленный стиль одежды. И непременно добавляла: А уж компрометировать дядю с его положением в обществе, вовсе недопустимо.
   С волосами все было предельно просто – я их помыла. Чистые волосы, на мой взгляд, само по себе уже вполне приличная прическа. Затем направилась в гардеробную, что делала в последнее время крайне редко; загрузив шкаф с повседневной одеждой прямо в своей спальне. А зачем далеко ходить? Но сегодня я выбирала себе темно-синее короткое платье, в тон к нему туфли, сумку в гардеробной. Взяла и подходящий к ним комплект украшений. Теперь своим внешним видом могу порадовать любого. Подумав, добавила немного макияжа. Все. Заказала такси. Можно отправляться в ресторан.
   – Садись, – произнесла я, открывая заднюю дверцу такси. Подруга, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, ожидала меня возле подъезда своего дома.
   –Ритка, ты супер! – воскликнула Лялька, оценивающе глядя она на меня. – Местные клуши лопнут от зависти.
   –Я старалась, – произнесла я, улыбаясь. – В клуб «Алые паруса», – обратилась я к водителю.

   Обещанный праздник начинался сразу на подступах к увеселительному заведению. Глядя на живописный пейзаж, окружающий шикарный трехэтажный загородный особняк, поражало воображение фантазия заморских дизайнеров, которых пачками свозили сюда по распоряжению хозяина. Девственно нетронутыми здесь остались лишь озеро, которому случайно повезло и оно гармонично вписалось в проект, да лес на заднем плане почти у самой кромки горизонта.
   Не успели опомниться, как оказались в плену очарования творения рук человеческих. Ландшафт впечатлял: многообразие экзотических деревьев, как по радиусу разбегающихся от здания клуба грациозными аллеями, обилие цветов, причудливые формы кустарников, да, что там мелочиться, просто аккуратно подстриженный зеленый ковер газона под ногами.
   Радовало глаз и световое шоу. Особняк был подсвечен холодным белоснежным цветом, переливающимся в цвета фуксии – от ослепляющего безумно-розового до пугающего мрачного фиолетового. Парковка для автомобилей находилась справа от входа. Сейчас она была забита до отказа.
   Принадлежала сей ошеломляющая роскошь моему родному дядюшке Быстрову Льву Вениаминовичу, чей юбилей-шестидесятилетие сегодня и отмечался здесь с нескрываемой помпой и широчайшим размахом. Войдя в широкие стеклянные двери, мы пересекли холл заведения и оказались в ярко освещенном огромном зале. Стильный интерьер, элегантная мебель, приятная расслабляющая музыка. Повсюду царила атмосфера бесконечного праздника. Я огляделась. В центре зала стоял юбиляр дядя Лева, рядом с ним мои родители. Не обращая внимания на любопытствующие взгляды окружающих, я направилась прямиком к ним.
   –Добрый вечер, дядюшка, – проворковала я. – Поздравляю тебя с юбилеем. Желаю счастья, здоровья и долгих лет процветания!
   –Спасибо, Ритуля.
   Обнялись и поцеловались, оставшись вполне довольные друг другом. Расцеловавшись и со своими родителями, облегченно выдохнула. Все. Теперь можно расслабиться и насладиться праздником. Лялька предусмотрительно заняла столик в другом конце зала. Я продефилировала к ней. А к нам уже спешила наша третья закадычная подруга Ольга. Она была среднего роста, хорошо сложена, каштановые волосы, карие глаза. Очки, которые ее совсем не портили, а напротив, придавали ей некий утонченный шарм. В свое время мы с ней вместе закончили факультет журналистики. И с тех пор всегда были втроем. Точнее, почти всегда. Ольга работала в редакции местной газеты и порой уезжала на недельку-другую в командировку. Я же после окончания университета подалась писать книги. А у Ляльки был свой небольшой бизнес – магазинчик нижнего белья.
   –Девчонки, привет, – радостно воскликнула Ольга.
   –Привет, Оля, – поприветствовала я.
   –Привет, подруга – отозвалась и Лялька. – Как тебе публика?
   – Никак, – фыркнула Ольга. – Главное, чтоб нам с вами было весело.
   Мы дружно засмеялись. Зал был полон. Гости оживленно беседовали. Столы ломились от изобилия. На сцене появились приглашенные артисты, а на танцполе – первые пары. Все находились в предвкушении классного вечера.
   Бесшабашно и весело пролетело два часа. Мы от души поплясали, попели в караоке. После чего вернулись и плюхнулись на свои места. Тут Ольга, бросив тревожный взгляд в окно, возле которого мы расположились, ткнула в него пальцем.
   – Смотрите. Там что-то происходит.
   – Да это же Кирилл со Славкой. Какая муха их укусила? – удивилась Лялька, сразу же признав в них наших бывших одноклассников.
   Со Славкой мы учились вместе с первого класса. Он был нашим другом. А вот Кирилл пришел к нам в школу в десятом классе. У Славки уже была девушка Алла. Но Кирилл тоже положил на нее глаз. Надо признать, что Алка была первой красавицей школы. На нашем фоне еще нескладных девчонок она резко выделялась. Огненная копна рыжих густых длинных волос, огромные синие глазища, и в довершении ко всему, стройные длинные ноги. Настоящая мисс школы, чего уж там, всего района! Рыжая бестия знала себе цену. Выбор свой она сделала. И был он не в пользу нашего друга. Славка страдал. Мы с Лялькой, чтобы не огрести от него под горячую руку, помалкивали. После окончания университета Кирилл с Алкой поженились. Глава семьи занялся бизнесом. И сейчас Алла воспитывала уже двух дочерей. Славка женился в прошлом году. А сегодня с радостью успел нам сообщить, что они с женой Юлей ждут первенца.
   …На террасе события разворачивались по восходящей. К дерущимся молодым людям подбежали охранники заведения. Славка, тут же поднявшись, и резко развернувшись, направился в сторону стоянки. Кирилл, отряхнувшись, пошел к входу в клуб. И почти тотчас послышался гул мотора – Славка уехал из клуба. Мы растерянно переводили взгляды друг на друга…
   Вечер продолжался, и вскоре мы забыли про случившееся. Однако через час после инцидента помещение стало заполняться полицейскими и посторонними людьми в штатском. Внезапно наступила полная тишина – замолкла музыка и гул голосов. На сцене появился начальник службы безопасности компании дяди Петр Соколов.
   – Уважаемые дамы и господа. Произошло преступление. Убит бизнесмен Кирилл Полонский Прошу всех соблюдать спокойствие. Никому нельзя покидать заведение. Прибыли сотрудники полиции и следственного комитета. Сейчас следователи будут приглашать присутствующих для допроса в качестве свидетелей.
   Следователи устроились в отдельных Vip – кабинетах, располагавшихся вдоль основного зала. Всех по очереди вызывали к себе. Я ожидала приглашения, ломая голову над тем, как вырваться из зала хотя бы на несколько минут. Ничего путного придумать не удавалось.
   –Извините, молодой человек, – обратилась я к полицейскому, стоящему рядом с нашим столиком. – Мне надо в дамскую комнату. Можно отлучиться?
   –Идите. Только недолго.
   –Спасибо. Я быстро.
   Поднявшись со своего места, спешно направилась к выходу, ведущему в коридор, где располагались санузлы. Бегом, пролетев мимо них, повернула за угол. Бывая в дядином клубе ни раз, знала, что там дальше находилась служебная комната, в которой имелась дверь, ведущая на террасу. Нажав ручку входной двери помещения, бесшумно проникла внутрь и стремглав выскользнула на примыкающую террасу. Буквально в нескольких шагах от себя увидела спины полицейских, обступивших тело. Это действительно был Кирилл Полонский. У него были раскинуты руки, словно падая, он пытался за что-то ухватиться. Большое пятно алой крови пропитало рубашку на груди, лужа крови, растеклась вокруг туловища и в головы. В центре лба зияло черное пулевое отверстие. Ощутив, как леденящая струя, словно змея, поползла по моему позвоночнику, я вздрогнула и, юркнув обратно, быстро вернулась на свое место в зале.
   Меня пригласили в один из кабинетов. Атмосфера, царящая здесь, диссонировала с происходящим. Вдоль стены стоял большой синий диван с множеством разноцветных мягких подушек. Теплый свет в комнате усиливал ощущение домашнего уюта. За столом сидел угрюмый мужчина лет сорока семи. Одет был в светлую рубашку и темно-серый костюм. Коротко стриженный, на висках седина. Глаза темные, взгляд усталый. Время позднее, похоже, не первый выезд за день.
   –Следователь по особо важным делам, – представился он. – Васильев Сергей Степанович. Вы Анохина Маргарита Викторовна?
   –Да.
   – Что вы можете сказать об убитом Кирилле Полонском? – Буравил взглядом он меня. – Что сегодня вы видели или слышали?
   – Ничего не видела и не слышала, – невозмутимо ответила я.
   –Маргарита Викторовна, насколько мне известно, вы были знакомы с Кириллом Полонским со школы. У него были враги?
   – Мы никогда не общались с ним тесно, – произнесла я отстраненно. – Вряд ли вообще я могу вам чем– либо помочь.
   Он посмотрел на меня долгим пристальным взглядом. Я глаз своих не отводила. По всей очевидности, он ждал от меня большего, но мне нечего было ему предложить. Я сама хотела бы знать большее.
   – Вы свободны. Можете идти.
   Покинув кабинет, прошла через весь зал, где еще томились небольшие группы людей, ожидающие приглашений к следователям, и покинула здание. На парковке меня ждали подруги, которые прошли допросы раньше меня. Ольга сидела за рулем своего темно-синего Форд Фокуса. Лялька открыла мне заднюю дверцу, и я села рядом с ней. Время два часа ночи. Машина тронулась с места.
   – Рит, что ты ему сказала? – спросила Лялька.
   – Кому? – не поняла я.
   – Следаку.
   – Ничего.
   Тихо играла музыка, мы ехали молча, думая каждый о своем. Я не заметила, как мы оказались в черте городе. За окном замелькали его огни.

   Вернувшаяся так не вовремя память окончательно испортила мне настроение, за которое я так храбро сражалась все утро. Машинально допив остывший кофе, потянулась за пультом от плазмы. На всех новостных каналах передавали о вчерашнем убийстве бизнесмена Полонского. Я выключила телевизор. Тут ожил мобильник.
   – Его арестовали, – заскулила в трубку Лялька.
   – Кого?
   – Егорова.
   – Какого Егорова?
   – Ты че спишь?! – рявкнула она. – Славку. Мне Юлька позвонила, ревет. Его взяли еще ночью. Тебе она тоже звонила. Сказала, ты не берешь трубку.
   – Я была в душе. Сейчас постараюсь связаться с Нечаевым. До связи.
   – До связи.
   На телефоне оказалось несколько пропущенных звонков. Искал меня и дядя Лева. Похоже, дело начинает принимать крутой оборот.
   – Добрый день, Римма Борисовна, – набрала я офис дяди.
   – Добрый день, Риточка, – услышала я спокойный голос его секретаря. – Лев Вениаминович просил тебя срочно приехать.
   – Передайте, буду через полчаса.
   – Хорошо.
   Несмотря на яркое солнце за окном, сегодняшний день радовать точно не собирался. То, что дядя хочет срочно меня видеть, ничего хорошего не сулило. Слишком дерзко было совершено убийство: в его клубе, на его юбилее.
   Быстро переодевшись, схватила ключи от своей машины и выскочила из квартиры. Спустившись на стоянку, подошла к своему светло-серому Лексусу. Усевшись в машину, завела мотор и выехала на проспект. Произошедшие события взбудоражили мою память. Вспомнила, как начинала работать у дяди…
   Тогда я, попав в совершенно нелепую ситуацию по собственной глупости, пришла к нему за помощью. После того, как он помог мне выпутаться, совершенно обыденным тоном сообщил мне, чем отныне я буду заниматься.
   – Я уже немолодой человек, а ближе вашей семьи у меня никого нет. Так что не обессудь старика, если время от времени мне придется обращаться к тебе с деликатными вопросами.
   И деликатные вопросы возникали у него с завидным постоянством. Порой у меня возникали смутные сомнения, что дядя давно хотел привлечь меня к своим делам и лишь ждал удобного случая, который я сама ему любезно предоставила…
   Познакомилась я тогда с молодым человеком. И реально от любви потеряла голову. Закрутился бурный роман. Буквально через месяц Игорь сделал мне предложение. Вот так неожиданно для всех мы поженились. Прошло два месяца. Мы были счастливы, строили совместные планы. Я витала в облаках, падать оттуда на грешную землю оказалось очень больно. Однажды придя домой, на кухонном столе нашла записку: «Не ищи меня. Игорь». Не веря собственным глазам, бросилась открывать дверцы всех шкафов – пусто, судорожно набирала номер его телефона – отключено. Полчаса я просидела, тупо уставившись в точку на противоположной стене. Наконец, до меня дошел смысл произошедшего.
   – Ляль, срочно приезжай, – пробубнила я в трубку.
   – Что случилось, Рита? – услышала я взволнованный Лялькин голос.
   – Меня Игорь бросил, – заревела я в трубку.
   Лялька приехала через тридцать минут вместе с Ольгой и бутылкой коньяка. Они активно принялись меня лечить.
   – Ритка, не стоит этот козел твоих слез.
   В ответ я только всхлипывала.
   – Да пошел он. Забей! – наперебой увещевали меня подруги.
   На следующее утро дико трещала голова. Похоже, одной бутылкой мы не обошлись. Зато безумная тоска, сжирающая мою душу, словно червь, никуда не сгинула. Лялькин метод дал маху. Я не отрывала глаз от мобильника. Прислушивалась к шагам на лестничной площадке всякий раз, когда лифт тормозил на моем этаже. Неделя прошла в нескончаемых сердечных терзаниях и поисках собственной вины. И тут зазвонил телефон. Номер был неизвестный.
   – Алло! – схватила я трубку.
   – Это Марго?– произнес незнакомый мужской сиплый голос.
   – Да.
   – Привет тебе от Игоря Мельникова.
   – Что с ним?
   – Надо встретиться.
   – Вы кто?
   – Друг его – Тарас.
   – Когда встретиться?
   – Сейчас. Рядом с твоим домом за углом кафе «Радуга». Я буду ждать тебя там.
   – Как я вас узнаю?
   – Не парься, дорогая. Я сам тебя узнаю. – В его голосе звучал сарказм, но мне было все – равно.
   – Сейчас буду.
   Увидев Тараса, я невольно вздрогнула. Внешность он имел весьма специфическую, что не оставляло никаких сомнений по поводу его занятий. Мужчина был крупный с глубоко посаженными узкими темными глазками, взгляд цепкий, нос с горбинкой, тяжелый квадратный подбородок.
   – Послушай, дорогая, задолжал твой Игорек серьезным людям 200 тонн евро. Но ушлый красавчик оказался, вовремя подсуетился и удачно женился. А долги, моя дорогая, надо платить. Даю тебе три дня. Не дергайся, позвоню сам. И предупреждаю, если обратишься к ментам, видео с вашими ночными утехами нехорошие пацаны вбросят в интернет. Ты там очень убедительна, – усмехнулся он. – Не думаю, что тебе понравится. А уж твоему дяде и подавно.
   Теперь все стало на свои места. Все банально просто: Игорь – профессиональный игрок. А вот нашим совместным жарким ночам теперь предстоят оголтелые прогулки по бескрайним просторам сети. На пару секунд представив это себе, я напряглась так, что услышала скрежет собственных зубов и ощутила бурю эмоций, дьявольский накал которых мог сбить с ног кого угодно. И сбил. Моя любовь к Мельникову в один миг улетучилась, словно дым. На ее месте я ощутила зияющую черную пустоту. С деньгами выручил дядя Лева. С быстрым разводом тоже.
   Подъезжая к офису дяди, вспомнила, что еще не позвонила Нечаеву.
   – Капитан Нечаев, – откликнулся он на мой вызов.
   – Саш, привет.
   – Привет, Рита.
   – Кто ведет дело Полонского? – спросила я.
   – Наш отдел.
   – Устрой мне встречу с Егоровым.
   – Только после суда, точнее, после определения меры пресечения.
   – Когда он состоится?
   – Послезавтра, – заверил он. – Я сам тебе позвоню.
   – Спасибо. Жду.

   Я вошла в кабинет. Дядя Лева, услышав, что кто-то вошел, поднял глаза от документов, которые просматривал. Глаза у него были, как у моей мамы, серо– голубые, родные любимые глаза, окруженные мелкой сеточкой морщин. И была у обоих одинаковая до боли знакомая добрая улыбка. Правда, до улыбки сегодня вряд ли дойдет дело. Вид у него взъерошенный и грозный. Глубокая складка пролегла меж бровями, глаза были с красными прожилками, а на его скулах играли желваки. Думаю, сотрудники сегодня не очень-то рвались к нему на прием. Я тоже об этом не мечтала. И, несмотря на всю свою собранность, внутренне невольно напряглась.
   – Здравствуй, Маргарита.
   – Здравствуй, дядя Лева.
   – Сукин сын!
   – Кто? – воскликнула я, оторопев.
   – Гришка Власов.
   Я молча ждала, когда он выпустит пар.
   – Эти недоумки арестовали Егорова. Гришка им точно заплатил. Да и Славка твой хорош! Какого рожна он к Кириллу полез? Да еще при свидетелях. Сейчас этот факт поперек горла мне стоит. – Он ребром ладони провел себе по горлу. – Зато на руку Власову. И ментам в самый раз – висяк закрыть. Рассчитывать не на кого. Сама видишь, загнали меня в угол, обложили красными флажками точно волка на охоте. Ну, паскуда!– Потряс он грозно кому-то невидимому кулаком перед собой.
   – Мне Сашка Нечаев обещал свидание с Егоровым,– вставила скороговоркой я, пока он выразительно сотрясал кулаком воздух.
   – Послушай, Маргарита, – стараясь сосредоточиться, произнес он. – Я распорядился тебе перевести деньги на карточку. Сколько запросят – плати. Работать будешь, как всегда, вместе с Альбертом. В этот раз еще третий с вами будет. Он вашим старшим будет на этот раз. Герман Громов. Большой профессионал. Сегодня прилетит в город. Сын моего старого друга Сереги… Чую я, крот у меня завелся в фирме. Думал и так, и сяк, как вывести его на чистую воду? А Германа здесь никто не знает. Для всех, включая Альберта, он будет моим племянником, сыном нашей Любки из Штатов. Английский Герман знает, если что, в совершенстве. – Он выразительно поднял свой указательный палец вверх, демонстрируя уровень познаний неведомого мне профи. – Так что теперь он твой двоюродный брат. Кузен, как они там величают. – Он нервно хихикнул. – Прошу любить и жаловать. Твоих родителей я уже поставил в известность, так на всякий случай. Остановится он у тебя. Извини, родная, за беспокойство, но это обеспечит ему прикрытие, дескать, родственник наш.
   Понимая, что возражать сейчас о том, что приезжему было бы гораздо лучше остановиться в городской гостинице, не имело ни малейшего смысла, я решила проявить полнейшее участие.
   – Во сколько он прилетит?
   – Вечером. В аэропорт за ним поедет мой водитель. Он и привезет его к тебе.
   – Буду ждать.
   – Ладно, иди. И загляни к Альберту. Он ждет тебя. – На этих словах дядя поднялся со своего кресла, подошел ко мне, обнял и поцеловал в макушку как в детстве. Как я понимала, он благословлял меня на ратные подвиги. Я тоже, не оплошав, чмокнула его в щеку в знак полной с ним солидарности.
   Официально Альберт Никонов числился у дяди в службе безопасности. Но фактически он находился вне отдела. Альберт выполнял особые задания, получаемые напрямую от дяди Левы. Был он умен, хладнокровен, жесток. Спуску не давал никому. Его побаивались. Старались держаться от него подальше. Прошлого его я не знала, но, судя по тому, как ловко он улаживал весьма деликатные вопросы, у него были собственные связи в криминальном мире.
   Стоило мне войти в его кабинет, как Альберт поднял голову от монитора компьютера, в котором до моего появления что-то сосредоточенно рассматривал. Был он тридцати пяти лет, брюнет, крепыш среднего роста. Ничем особенным внешне не выделялся. Но при этом оставлял неизгладимое впечатление своим колючим, почти хищным взглядом. Холодный взгляд его голубых раскосых глаз пронизывал насквозь, точно льдом норовил сковать кровь в жилах собеседника.
   – Привет, Алик, – поздоровалась я с ним, улыбаясь.
   – Привет, Марго. Ты, от шефа? – Я кивнула. – Ну, и как там твой братан Герчик? – задал он вопрос, похоже, мучивший его с того самого момента, как узнал о том, что старший группы не он.
   – Ты о Германе? – переспросила я, удивившись.
   – Да. Что ты можешь сказать о нем?
   – Крутой парень, – невозмутимо охарактеризовала я еще неизвестного себе человека. – А что тебя так беспокоит?
   – Ничего, – фыркнул он. – Не считая того, что он теперь наш с тобой босс.
   – А что не так? – продолжала донимать его я. – Или ты сам хотел в командиры?
   – Как всегда умеешь ты успокоить, Марго, – разочаровано прокомментировал он.
   Мне было все равно. Я думала о том, что дома настоящий бардак. Однако я не чувствовала никакого энтузиазма в связи с предстоящей уборкой. Но даже это, не шло ни в какое сравнение с тем, что теперь придется мириться с присутствием в собственной квартире совершенно постороннего мужчины. Умеет дядя Лева удивлять…
   Садясь в машину, я вспомнила о том, что когда мне было лет пятнадцать, я впервые услышала о том, что Лев Быстров – криминальный авторитет. Об этом я спросила у мамы.
   – Девочка моя, не слушай никого, это неправда! – заверила меня она тогда. – Ошибся он в молодости. И сам заплатил за это. Отсидел свое. Когда родители наши погибли в автокатастрофе, ему не было и четырнадцати. А на руках у него остались еще мы с сестренкой. Как он зарабатывал, чтобы прокормить нас, я сама потом догадалась. Когда выросли, Любаша уехала учиться в Америку, там и осталась. Я наотрез отказалась уезжать. К тому времени жена Левы Аленка внезапно скончалась. Детей у них не было. Ну, как бы он совсем один тут остался?
   Загрузив огромные пакеты с логотипами супермаркета в багажник своей машины, я хлопнулась на сиденье и покатила домой. Начало для торжественного приема загадочного субъекта было положено. Хотя уже заранее он не вызывал у меня никакой симпатии, но совсем уж пасть лицом в грязь не хотелось.
   Добравшись до квартиры и разобрав пакеты, направилась обследовать гостевую. Здесь неделю назад оставались ночевать подруги. После нешуточной пирушки никто не рискнул сесть за руль, да и само веселье затянулось глубоко за полночь. Сейчас, глядя на царящий бардак после бурной гулянки, я даже вспомнить не могла, что мы так угарно отмечали? Взявшись рьяно наводить порядок, я принялась спешно забрасывать все подряд в бельевые шкафы. Немного подумав, прошлась пылесосом. Порядок, на мой взгляд, навела образцовый. Отправилась на кухню.
   Время за приготовлением ужина летело незаметно, и стрелка на часах неумолимо приближалась к заветной цифре. И тут внезапно за окном произошла яркая вспышка, осветив комнату, словно днем. Взглянув на часы, отметила время – семь часов вечера, и опрометью бросилась к окну. Прилипнув лбом к стеклу, уставилась вдаль. Там за городом где – то у самой кромки горизонта вился багровый столб пламени, взмывающий высоко в небо и рассекающий его пополам. Огненный смерч?! Кроваво – красные языки пламени устремились центростремительным потоком, ввинчиваясь по спирали от самой земли на десятки километров ввысь. Завороженная зрелищем я не отрывала от него глаз. Через тридцать секунд все закончилось. Метнувшись за мобильником, набрала номер знакомого астрофизика Антона Куприянова.
   –Антон, ты это видел? – возбуждено кричала я в трубку.
   –Привет, Рита. Ты об огненном смерче? – равнодушно ответил он вопросом на вопрос.
   –Ты так спокойно об этом говоришь, как будто такое у нас тут каждый день происходит.
   –Ну, это и не смерч вовсе.
   – Так ты определись. Смерч или не смерч?
   –Для простых людей смерч.
   –А непростых? – донимала его я.
   –Для непростых сведущих людей – пространственный временной разлом, – произнес он совершенно обыденным спокойным тоном.
   – Ты сам себя слышишь? – опешила я.
   – Конечно. – Услышав его подтверждение, я молча пыталась переварить информацию, но получалась так себе. – У тебя все? Я очень занят, – нетерпеливо произнес Куприянов.
   –Нет, не все, – наконец, пришла я в себя. – А что такое пространственный временной разлом?
   –У него внеземное происхождение.
   Тут я засомневалась, стоит ли продолжать разговор в подобном явно неадекватном ключе, но женское любопытство взяло вверх.
   –И?
   – И сквозь этот разлом к нам на землю проникают чужие. Здесь они проводят свои эксперименты, частенько даже забирают наших людей к себе.
   –Зачем? – машинально спросила я, тут же подумав: «Тьфу ты! Какого ляда я слушаю весь этот бред!»
   –Рита, ну, уж точно не зачем хорошим, – хмыкнул он.
   –Антон, с тобой интересно поболтать, – произнесла я, желая прекратить нашу странную беседу, пока она не завела нас слишком далеко. – На днях заскачу к тебе. Пока – пока.
   –Пока.
   Вздохнув с облегчением, вернулась к своим обязанностям. Рассуждать на заявленную тему не имело ни малейшего смысла, скорее уж, я поверю в аномальное природное происхождение смерча. Через тридцать секунд затрезвонил мобильник. Я встрепенулась, решив, что прибыли гости. Но на дисплее было фото Ляльки.
   – Привет, Ритуля.
   – Привет, Ляля.
   – Я еду к тебе. С Витькой поцапались. На душе кошки скребут. Не могу дома оставаться одна.
   – Ляль, извини. Не сегодня.
   – Ты что, подруга, кидаешь меня? – удивилась Лялька.
   – Нет, ну, что ты. Просто у меня проблемы.
   – Что случилось?
   – После убийства Полонского дядя Лева сам не свой. А к нам приезжает родственник из Америки. Вот дядя и распорядился, что остановится он у меня.
   – С какой это радости?
   – Приезжает Герман, сын тети Любы. Дядя Лева считает, что несмотря ни на что, мы должны оказать ему достойный прием. Ну, и учитывая то, что мы с Германом ровесники, дядя решил, что брату будут ближе интересы и увлечения молодого поколения, нежели стариков, коими считает он себя и моих родителей. Спорить с ним сейчас, сама понимаешь, я не могу.
   – Слушай, подруга, а может это не так уж и плохо.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Имею в виду, он симпатичный?
   – Ляля, с какой целью интересуешься?
   – Я сейчас девушка свободная.
   – Свободная, – с сарказмом произнесла я. – На одну неделю. А потом снова вместе со своим Витьком. Милые бранятся, только тешатся. Да и Герман, он на пмж в Америке.
   – Америка меня тоже устраивает, – кокетливо проворковала подруга.
   – Слушай, Ляль, кончай свои фокусы! Тебе что нужен объект для ревности Витьки? Герман точно для этой роли не годится. У него и девушка есть, – безапелляционно заявила я то, о чем не имела ни малейшего понятия, но Ляльку было необходимо привести в чувство. – Так что тебе ничего не светит.
   – Жаль. Упущен шанс с тобой породниться. Но я же должна была попробовать. – Весело засмеялась подруга, забыв о своей ссоре с любимым.
   – Ляль, извини, у меня параллельный звонок.
   – Поняла. Я тогда к Ольге. Целую.
   – Целую, – откликнулась я, быстро переключаясь на вторую линию. Звонок был от водителя дяди Левы, Володи Рощина.
   – Рита, добрый вечер,– услышала я его голос.
   – Добрый вечер, Володя.
   – Мы подъехали. Герман сейчас поднимается к тебе. Меня тормознул. Сказал, что вы знаете друг друга и сюрпризов не будет. Но я на всякий случай решил предупредить.
   – Спасибо, Володь.
   Интригующее начало. Вызывает невольное сомнение, что совместное сотрудничество обещает безоблачные перспективы. Новоявленный братец лихо заявляет о себе с первых же минут своего прибытия.

   Раздался звонок в дверь. Я прошла в прихожую и прильнула к глазку. Увидела высокого здорового парня в белой футболке, темно-синих джинсах со спортивной сумкой на плече. Приготовившись поприветствовать широкой так близкой теперь его сердцу американской белозубой улыбкой, гостеприимно распахнула дверь. Но тут же отказалась от своей, оказавшейся вдруг неуместной затеи, мгновенно оценив, что этот чувак наверняка неправильно все истолкует.
   Сверху вниз на меня скептически смотрел брутальный молодой мужик лет тридцати. Рост метр девяносто. Косая сажень в плечах. На правой руке на накаченном бицепсе татуировка в модном нынче стиле дотворк. Абстрактный рисунок объемный и насыщенный казался живым. На этом представитель мужского совершенства останавливаться явно не собирался и продолжал радовать окружающий мир собственной персоной. Торс с кубиками просматривался сквозь футболку, плотно облегающую его спортивную фигуру. Глаза серого цвета, взгляд лучистый, трех – дневная щетина. Волосы темно – русые, стильная короткая стрижка. Ко всему прочему приятный ненавязчивый запах сандала отуманивал мой мозг, пока я с открытым ртом разглядывала новоявленного мачо, словно он прибыл к нам прямо из космоса. Разозлившись на себя, что на доли секунды, но таки растерялась, с иронией подумала: «Это и есть хвалёный профессионал? Интересно, а сам дядя Лева его видел?»
   – Ну, здравствуй, любимая сестренка, Марго, – с усмешкой произнес Громов. И, вполне довольный собой и оказанным на меня впечатлением, широко улыбнулся.
   Терпеть не могла, когда меня называли Марго. Но определенная закалка благодаря Алику, который упорно продолжал меня так величать, имелась. Судя по самодовольной физиономии Громова, он еще и без ума уверен в собственной неотразимости, мужской харизме. Однако стойкий иммунитет от этого мне был своевременно привит моим бывшим муженьком.
   – Здравствуй, Герман. Рада тебя видеть. Проходи, – изо всех сил стараясь оставаться вежливой, произнесла я в ответ, отступая от двери.
   Переступив порог квартиры, он оказался в прихожей, в открытом проеме которой просматривался просторный холл, в который выходили многочисленные двери комнат.
   – Круто, сестричка, устроилась! – Присвистнул он. – И кто же так тебя балует? Любимый дядюшка? Или не менее любимый бывший муженек? – произнес он с нескрываемым сарказмом.
   – Нет. Родители, – равнодушно ответила я, хотя в голову прилетело: «А время зря этот друг не терял, подготовился, как следует, даже мое досье изучил».
   – А не скучно одной в таких хоромах то?
   – Не скучно.
   – Прости-прости, дорогая. Глупо с моей стороны предполагать, что такая красавица как ты, Марго, может страдать от одиночества.
   – Снимай кроссовки, вот тебе тапочки. Проходи. – Старалась я держаться изо всех сил и не обращать внимания на его реплики.
   – Тапочки у меня свои.
   – Отлично. Вот это теперь твоя комната. А вон там душ. – Показывала я рукой на двери комнат. – Буду ждать на кухне. Что ты предпочитаешь: водку, коньяк, виски?
   – Спасибо, дорогая. Приму душ и приду. Из спиртного я предпочитаю коньяк, но эта информация на будущее. Сегодня я не буду пить. Тебе тоже не советую. Завтра нам обоим надо быть в хорошей форме. – Натянуто улыбнулся он.
   Через пятнадцать минут господин Громов появился на кухне. Любопытно, но это был уже совсем другой человек. Либо ему самому надоело паясничать, либо он все время прощупывал меня, на что я поведусь. В любом случае произошедшее с ним резкое перевоплощение меня позабавило. Было ясно одно, от знакомства со мной особого восторга он не испытал, скорее, решив для себя, что я строптивая, своевольная особа. Взаимно. Судя по его реакции, могу себя поздравить – преуспеваю! Правда, с таким типом не стоит расслабляться.
   Громов сел напротив за стол. И мы начали ужинать. Я демонстративно начала убирать спиртное со стола, словно только что вспомнила его указания. Он ничего не сказал, даже не взглянул. Мои кулинарные изыски также остались незамеченными.
   – Что будешь пить? – спросила я после окончания нашей молчаливой совместной трапезы.
   – Чай.
   После этого он откинулся на спинку стула, на котором сидел. Теперь глаза его уже не блестели как давеча, а были потухшими и усталыми после длительного перелета, но они оставались внимательными, даже настороженными. Между бровей пролегла складка.
   – Марго, ну, а теперь рассказывай все, что тебе известно про убийство. –Выслушав меня, произнес: – Позвони своему дружку, завтра мы будем в офисе в девять утра.
   – Какому дружку? – удивилась я.
   – Альберту Никонову. Пусть встретит нас. – Он поднялся со стула и пошел на выход из кухни, но внезапно остановившись в проеме двери, обернулся и сухо бросил: – Ключи от квартиры.
   – Там возьми. На банкетке. – Ошарашенная его тоном, я показала жестом в направлении холла.
   Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Какие меня еще ждут сюрпризы в собственном доме? Только в голову такого замороченного придурка могла прийти нелепая идея, поселиться у малознакомого человека вместо фешенебельного пятизвездочного отеля. Войдя в раж, все больше и больше распаляясь, незаметно для себя убрала всю грязную посуду со стола. «Стоп!» – бросила я посуду, передумав ее мыть. Войдя в ванную комнату, открыла кран, с брызгами во все стороны шумно и весело из него полилась вода. Набрала номер Альберта.
   – Марго, добрый вечер, – откликнулся он тут же, словно ждал моего звонка.
   – Рада, что хоть у кого-то он добрый, – прошипела я в ответ.
   – Дорогая, что это за шум? Ты где?
   – В ванной.
   – Отныне это твой новый кабинет? – Хихикнул он.
   – Кончай паясничать! Без тебя тошно. В собственной квартире, как в коммуналке.
   – Ладно-ладно, Марго, остынь. Ну, дурак сморозил глупость. Прости. Понимаю, тебе и так теперь будет не сладко.
   – А с чего ты взял, что не сладко будет только мне одной?
   – Не понял…
   – Пообщаешься – поймешь. Слушай, Алик, он велел, – делая ударение на последнем слове, сказала я, – Позвонить тебе и предупредить, чтобы ты нас завтра ждал в офисе. Мы будем в девять часов утра.
   – Нет проблем. Буду ждать.
   – Тогда пока.
   – Нет, подожди, Марго. У меня к тебе есть вопрос.
   – Давай.
   – До меня дошли слухи о твоем братце.
   – Какие?
   – Что он молод, красив, богат. Это соответствует действительности или народная молва как всегда преувеличивает?
   – Как всегда преувеличивает. А нас с тобой касается реальность.
   – Какая?
   – Мой брат надменный, властный и циничный.
   – Ну, уж ты загнула, дорогая. Он что успел тебя обидеть?
   – Нет. Не успел. Скорее, мой любимый дядюшка, который в предстоящем серьезном деле выделил нам с тобой роли шестерок, находящихся на побегушках у заезжего заносчивого родственничка.
   – Марго, скажи честно, ты так не любишь брата? Или ревнуешь его к дяде?
   – Алик, не морочь мне голову! Ты спросил – я ответила. У меня сегодня был трудный день. Все. Хочу спать.
   – Я тебя услышал,– проговорил Альберт упавшим голосом, из которого враз улетучился свойственный ему сарказм. – Спокойной ночи, Марго.
   – Спокойной ночи, Алик. – Выключив воду, я пошла спать.

   Проснувшись утром с чувством легкого беспокойства, я тут же вспомнила о новоявленном родственнике, что настроения мне не прибавило. Придется напрячься и выработать тактику для общения с этим несносным типом: как сохраняя спокойствие, не реагировать на его выпады и дурацкие манеры. Делать нечего, надо держаться! Ведь подвести дядю в такое тяжелое для него время точно не входит в мои планы. Да никто и не обещал мне, что будет легко. Стараясь таким образом примирить себя с реальностью, я немного взбодрилась, решив, что терминатор тоже не на ту нарвался. Мне, конечно, предстоит проявлять массу изобретательности и лукавства, но он сам не оставил мне другого выбора. Думаю, ему тоже будет со мной не сладко. Проведя нехитрый аутотренинг и настроив себя на неизбежные впереди трудности в общении, приготовилась стойко их преодолевать. Окрылившись, потопала в душ. Через двадцать минут в полной боевой готовности к любым превратностям судьбы я появилась на кухне.
   Новый жилец стоял у плиты и варил в турке кофе. Ни на столешнице, ни в раковине не было грязной посуды. Вот так новость – помыл! «Не спеши радоваться, дорогая, – поймала я обрывки своих мыслей, – Чую в любой момент он способен на любую пакость».
   – Доброе утро, Герман, – улыбаясь, вслух произнесла я.
   – Доброе утро, Марго. Быстро пьем кофе и отчаливаем. – Разлил он по чашкам ароматный напиток.
   – Спасибо. – Усевшись на свою любимую банкетку, сделала я глоток: «Надо же, отличный кофе».
   – Марго, тебя не затруднит вставать немного раньше?
   – А что не так?
   – Забыл тебя предупредить, я привык завтракать по утрам. Не люблю менять свои привычки.
   Опешив от его наглости, я едва не свалилась с банкетки. Так вот она причина того, что он с утра так расстарался, намывая посуду. Послать бы его подальше со всеми его привычками. Пусть наймет себе домработницу!
   – Нет проблем, – собрав всю волю в кулак, нежно проворковала я. Но чтобы он не очень – то обольщался, что обыграл меня, с лучезарной улыбкой добавила: – Дядя Лева очень просил меня быть гостеприимной хозяйкой. Не хочу огорчать его по мелочам. Можешь смело озвучивать любые свои пожелания, конечно, в разумных пределах и рамках морали.
   Он криво усмехнулся, что должно было разъяснить мне двусмысленность и щекотливость ситуации. Я даже бровью не повела, демонстрируя напыщенному и самонадеянному самцу вальяжно пьющему кофе, что мне глубоко плевать на то, что он думает обо мне. Это его личные проблемы.
   – Спасибо, Марго. Я знал, что мы поладим.
   – Я рада за нас.
   Обменявшись любезностями, разошлись по своим комнатам переодеться. Когда сошлись заново в холле, оказалось, что выглядим мы забавно одинаково: темно-синие джинсы, светлые футболки с логотипами, белые кроссовки. Цвет волос у обоих тон в тон темно-русый. Откровенно по-мужски Герман разглядывал меня.
   – Никому и в голову не придет усомниться в том, что мы с тобой брат и сестра. Я даже сам на несколько секунд в это поверил.
   – Здорово.
   Направляясь на стоянку, я с грустью думала о том, что имея не совсем адекватного босса, да еще и под собственным боком, надо всегда быть начеку. И везет же мне на уродов. Просто карма какая – то преследует.
   Приблизившись к машине, Громов ехидно ее осмотрел, но от комментариев воздержался. Ехали молча, я слушала музыку, Герман смотрел в окно, изучая город. Вскоре я уже парковалась около здания бизнес центра, на десятом этаже которого располагался офис дядюшки.
   – Мы подъехали, – набрала я Альберта.
   – Я встречу.
   Поднялись на скоростном бесшумном лифте. Двери открылись, и в просторном залитом ярким светом вестибюле нас встречал Альберт, улыбаясь во все свои тридцать два зуба.
   – Доброе утро, господа.
   – Доброе утро, Алик,– ответила лишь я одна.
   Громов едва кивнул ему. Надо же. Сразу же с места и в карьер. Хочет построить Никонова. Удачи обоим!
   – Лев Вениаминович просил вас по прибытию сначала заглянуть к нему. Я вас провожу. – Возглавив процессию, Никонов нас повел в приемную.
   – Доброе утро, Римма Борисовна, – войдя в приемную, поприветствовала я.
   – Доброе утро, Рита, Герман. Лев Вениаминович вас ждет. Проходите.
   Альберт остался в приемной, а мы с Германом вошли в кабинет. Дядя Лева встал со своего кресла из-за рабочего стола и с распростертыми руками для объятий направился к нам навстречу.
   – Доброе утро, дядя Лева, – проворковала я.
   – Доброе утро, Лев Вениаминович,– поприветствовал Громов.
   – Доброе утро, мои дорогие, – улыбаясь, ответил дядюшка и уже крутил во все стороны Громова, рассматривая его со всех ракурсов, приговаривал:– Ёшкин кот! Если бы я увидел тебя где – нибудь на улице ни за что бы не узнал. Я ж тебя в последний раз видел совсем мальцом. А сейчас вон, какой мужик. Вырос, возмужал. Красавец! От девчонок, поди, отбоя нет. Но ты не спеши. Видишь, у нас свои невесты подросли. – Дядя Лева кивнул в мою сторону.
   Громов тут же удостоил меня своим «фирменным» взглядом.
   – Дядя Лев, не парься. У нас с ним вкусы разные. Так что перспектив никаких, – с иронией произнесла я.
   – А ты тоже не спеши, родная. Поработаете, присмотритесь друг к другу. Он парень свой надежный. Ты, Гера, не обращай внимания на ее слова. У нее характер. Кстати, мой. За что и люблю, словно и не племянница она мне вовсе, а дочь родная. Мать ее Леночка даже порой ревнует…

   Никонов привел нас в свой кабинет. Без объяснений и вопросов Герман занял место хозяина за рабочим столом и компьютером, Громов явно провоцировал Никонова. Но тот держался. Мы с ним уселись у приставки к рабочему столу напротив друг друга.
   – Нужно следующее, – начал говорить Герман, – личные дела Полонского, его водителя, телохранителя; учредительные документы, бизнес планы, финансовая отчетность, все протоколы проверок за последние два года. Вот еще что, Альберт, дай мне пароль для доступа в твой компьютер. Надеюсь, ты не возражаешь?
   – Не возражаю. – На его лице не дрогнул ни один мускул.
   Он поднялся с места, подошел к Герману и, набрав пароль, вышел из кабинета, давать указания своему помощнику Алексею. Через несколько минут в кабинет вернулся Никонов, а за ним потянулась и пестрая вереница встревоженных сотрудников с толстенными папками в руках. Терпеть не могла подобные занятия, но никто не интересовался моим мнением, и я обреченно уткнулась в принесенные папки. Громов, сосредоточившись, переводил взгляды с документов на своем столе на монитор компьютера и обратно. Бегло подсчитывал и сверял цифры, при этом делая какие – то пометки на полях документов. Выглядел он при этом слишком серьезным, я бы сказала, даже сердитым. Очевидно, что – то его там зацепило. Между делом он задавал вопросы Альберту.
   Смерившись со своей судьбой, я проявляла деланный интерес к личным делам и учредительным документам, на большее меня не хватило. Личные дела меня ничем не удивили, а вот учредительные документы преподнесли некий сюрприз. По всему выходило, что бизнесменом Полонского сделал не кто иной, как мой любимый дядюшка. А до него Кирюха был никем, и звали его никак. А с чего это вдруг дядя Лева воспылал к нему такой любовью, осталось для меня большой загадкой.
   – Альберт, пригласи сюда водителя и телохранителя. Надо их допросить, – скомандовал Громов.
   Никонов позвонил своему помощнику, передав просьбу Германа. Я наблюдала за ним, он, так же, как и я, равнодушно листал принесенные документы. Лишь один раз на очередной вопрос Громова он взбрыкнул.
   – Зачем тебе?
   – Здесь вопросы задаю я! – рявкнул Громов. – Кого не устраивает, свои претензии можете идти и высказать Быстрову.
   Альберту этого хватило. Больше никаких попыток он не делал. Я же, услышав в словах Громова посыл и в свой адрес тоже, усмехнулась: «Не забывает раздавать авансы, дабы всех держать в тонусе». А Громов, подняв голову от монитора, пристально взглянул на меня. «Вот пижон! Хочет убедиться, дошел ли смысл его слов до всех присутствующих», – ехидно подумала я. Однако в мои планы не входило тешить его тщеславие, и, изобразив глубочайшую заинтересованность в делах, с большим усердием уткнулась в ворох документов, лежащих передо мной. Стоило ему отвести глаза, как мы с Альбертом многозначительно переглянулись. В дверь заглянул Соколов.
   – Можно войти? Начальник службы безопасности Петр Соколов.
   – Входите. Что там у вас? – ответил Громов.
   – Володю Сидоренко – водителя Полонского и его телохранителя Виталия Косых мы нигде не можем найти: ни работе, ни дома. Телефоны у обоих вне доступа.
   – Эти товарищи с утра появились на службе? – Громов метнул недобрый взгляд в сторону Альберта.
   – Нет. Мне доложили, что Сидоренко звонил, предупреждал, что заболел и взял больничный. От Косых не было никаких известий. Решили, что тоже плохо себя чувствует, – продолжал рапортовать Соколов.
   – Не понял. Кто решил? – повысил голос Громов, сверкая глазами и переводя взгляд с одного на другого. – Здоровые молодые мужики сразу же после убийства своего босса дружно заболели? Я что должен думать, что вы идиоты? Или не соответствуете занимаемым должностям? – перешел он на крик. – Какого хрена тогда вы здесь нужны? Кстати, где Косых находился во время убийства своего шефа? – Выждав время и, так, не дождавшись ответа, он зло отчеканил: – Ясно. Петр, можете идти. – Дождавшись, пока Соколов покинет кабинет, произнес: – Альберт, через час я закончу с документами и намереваюсь провести беседу с руководителями отделов. Пусть твой Леха всех соберёт. Лично тебе будет персональное задание – найти пропавших бойцов Полонского.
   – Есть. – Взяв под козырек, Альберт вышел.
   У меня затрезвонил мобильник. Увидев номер Нечаева, я обрадовалась, что, наконец – то, появилась возможность отлучиться.
   – Разговаривай здесь, – одернул меня Громов.
   – Саш, привет, – откликнулась я на вызов.
   – Привет, Рита. Егорову определили меру пресечения. Задержали на два месяца по подозрению в убийстве Полонского. Можешь подъехать завтра с утра.
   – Сань, а что Слава сказал на суде?
   – Ничего.
   – Поняла. Ладно, до завтра. – Герман, уловив, что говорю со следователем, показал мне жестом на себя. – Буду не одна.
   – Подъезжайте. – Он нажал отбой. Я взглянула на Громова.
   – Славка ушел в молчанку. Знаю я этого партизана, при посторонних не расколется, – задумчиво произнесла я.
   – Поедем вместе. Переговорим со следователем. К своему придурку пойдешь одна. Я подожду в машине.
   В дверях возникла белобрысая голова Леши.
   – Извините. Маргарита Викторовна, вы с нашим гостем обедать спуститесь вниз в кафе? Или сюда сделать заказ?
   Я вопросительно взглянула на Громова.
   – Сюда закажи, – пробубнил он.
   Голова Леши исчезла в проеме, дверь бесшумно закрылась. И через десять минут нам принесли горячий обед. Я ела, не прекращая думать о том, как высвободиться от опеки Громова. Быстро справившись с едой и выпив кофе, который, зная мои привычки, предусмотрительно заказал Леша, подняла глаза на Громова.
   – Герман, я изучила все документы, которые мой мозг был способен переварить, но в финансах я абсолютно ничего не шарю. Мое предложение, давай я лучше пойду в офис и пообщаюсь с народом. Так будет от меня больше пользы.
   – Хорошо, иди, – сжалился он. – Только будь поблизости. Если понадобишься, я позову.
   – Ок, – кивнула я, облегченно переведя дух. Выйдя из кабинета, обратилась к помощнику: – Леша, есть пустая переговорная?
   – Да, Маргарита Викторовна. Я вас провожу.
   – Спасибо.
   – Располагайтесь. – Алексей привел меня в свободную комнату.
   Закрыв за собой плотно дверь, я уселась за столом.
   – Ляль, привет, – набрала я Колыванову, так как от нее с утра было уже штук пять смс с просьбой перезвонить.
   – Привет, Рита. Наконец – то! Я уже раз десять хотела тебя набрать, но так и не решилась.
   – Что – то случилось?
   – Еще как случилось. У меня для тебя феерические новости! – услышала я ее возбужденный голос и напряглась, так как слушать сейчас очередные ее новости, у меня попросту нет времени.
   – Ляль, я тоже тебя очень люблю. Но у меня сейчас земля горит под ногами. С одной стороны, Славка сам себя топит, и я пока ума не приложу, как ему помочь. С другой стороны, навязали мне этого родственничка, будь он не ладен!
   – Ритка, я что по – твоему полная дура? – обиженным тоном заявила подруга.
   – Ты о чем?
   – О том. Моя новость имеет прямое отношение к Полонскому.
   – Слушаю.
   – Не телефонный разговор.
   – Хорошо. Я сейчас в офисе у дяди Левы. Подъезжай. Здесь, напротив есть кафешки и рестораны. Найдешь место, позвони. Я спущусь.
   – Вот это другое дело.
   – Мам, добрый день, – отключившись от Ляльки, набрала я маму, которая тоже бомбила меня с утра смс.
   – Добрый день, Рита. Мне Лева звонил, сказал, что ты очень занята. Рассказал про этого Германа Громова, что подселил к тебе. Просил нас с Виктором подтвердить родство, если кто будет интересоваться. Я очень волнуюсь за тебя. Одна в доме с совершенно незнакомым мужчиной, – произнесла мама свою речь на одном дыхании. Мне стало смешно, когда это мама вдруг стала волноваться за меня из-за появившегося в поле зрения мужчины?
   – Мамуля, не волнуйся. Он нормальный парень. Вежливый, воспитанный, образованный, – говорила я, чуть не прыская со смеху.– Мы с ним поладили. А как чувствует себя папа?
   – У него все хорошо, дочка. Он спрашивал о тебе. Заехала бы к нам хоть на полчаса.
   – Обязательно заеду на днях. Целую.
   – Целую.
   Покончив со звонками, я устроилась по удобнее и начала рассуждать. Пыталась сложить имеющиеся пазлы происшествия в единую картину, но ничего не выходило, в голове крутились одни лишь вопросы и ни одного ответа на них там не было. Мой мозговой штурм прервал звонок телефона.
   – Рит, я подъехала. Захожу в ресторан «Баваро».
   – Ок. Спускаюсь.
   Стоило войти в «Баваро», как сразу же в дальнем углу я увидела за столиком Ляльку. Несмотря на рабочее время и наличие вокруг большего числа офисов здесь было немноголюдно. Ресторан не из дешевых, а кафешек попроще вокруг пруд пруди.
   – Я уже сделала заказ, – объявила мне Ляля.
   – У меня нет времени.
   – Я только по салатику и кофе. Вон уже и несут. Сервис!– гордо произнесла она.
   Спорить я не стала. Отодвинув от себя тарелку с салатом, которую услужливо поставил передо мной официант, взяла в руки чашку с кофе.
   – Вчера, отправляясь к Ольге, – приступила Лялька к изложению своих новостей. – Решила предупредить ее о своем визите. Но сколько бы, не названивала ей – абонент вне доступа. Тогда я связалась с тем конопатым Толиком, с которым они вместе работают. Он мне и сообщил, дескать, заболела подруга, что она ему с самого утра позвонила, чтобы прикрыл перед начальством. Я тогда ненароком подумала, вот в самый раз вместе и полечимся. Приезжаю, звоню – звоню в дверь, никто не открывает. Уже хотела уйти. А боязно, вдруг ей совсем худо. Пока я раздумывала, как мне поступить, слышу за дверью шаги. Тогда я начала стучать кулаками в дверь и кричать: – Оля, открывай! Это я – Ляля.
   Дверь распахнулась. Захожу в прихожую. Темень. И, не поверишь, несет во всю спиртным! Ольга стоит неряшливая, пошатываясь, в домашнем халате. А смрад стоит такой, словно здесь три дня гуляли. Меня оторопь взяла, даже не знала с чего начать. Тут она сама, пьяно усмехаясь, говорит: – Чего застыла как вкопанная? Проходи, коль пришла.
   Зашла я в комнату. Смотрю на нее: волосы всклоченные, халат кое-как накинут, глаза красные, опухшие. Видно, что пила, ревела и совсем не спала. Понятное дело, где уж тут уснуть! На полу бутылки пустые стоят. Глазам своим не могу поверить…
   Ляльку я слушала, сильно удивляясь, но, не перебивая, вспоминая о том, как год назад Ольга потеряла свою мать. Тогда она стала еще сдержанней и молчаливей, чем была. Но никаких истерик не было, да и не водились за ней таковые прежде, не говоря уже о запоях. Что – то было здесь не так…
   – Посмотрела я на эту картину маслом, – продолжала оживленно подруга. – Думаю, совсем баба взбрендила. Надо пытаться вывести ее из этого пике. Говорю ей ласково: – Оленька! Вижу неприятности у тебя. У меня тоже с Витькой разрыв…окончательный. Давай выпьем с тобой. Поплачем. И забьем на всех этих козлов!
   – Нет ничего, сгоняй в супермаркет, – произносит она, глядя на меня мутными глазами.
   – Не надо в супермаркет. У меня с собой есть коньячок. Сейчас принесу.
   Бросилась я в прихожую за бутылкой. Поставила на стол. Метнулась на кухню за бокалами. Полезла в холодильник в поиске закуски. Накромсала я быстренько колбаску, сыр, хлеб. Огурцы нашла. Приношу все в комнату, ставлю на стол. Смотрю на нее, она даже положения своего не изменила, как застыла в кресле, глядя в одну точку, так и сидит. Я скорее разлила коньяк и поднесла ей вместе с бутербродом и огурчиком. Она залпом осушила спиртное, к закуске даже не притронулась. Думаю, была не была, уже без разницы. Налила второй бокал. Она снова выпила, не закусывая. Я решила так: если и не расколется, что произошло, может хоть уснет, все толк, какой будет. Тут она подняла на меня свои невидящие глаза, уставилась, я даже поначалу струхнула.
   – Ничего вы не знаете,– еле заворочала она языком.
   – Чего не знаем, Оленька? – спрашиваю ласково, боясь спугнуть.
   – Ничего не знаете. Он не велел.
   – Кто не велел?
   – Кирилл.
   – А при чем здесь он?
   – Сын у меня Ванечка… пять лет ему, – огорошила она.
   – А кто отец то? – спрашиваю, хотя ни черта ей не поверила.
   – Говорю же Кирилл.
   Ну, думаю, совсем баба того, ку – ку, белочку схватила, – Лялька для выразительности щелкнула двумя пальцами под своим подбородком, демонстрируя степень опьянения подруги, и продолжила: – Я всполошилась, решив, что задушевными посиделками тут не обойтись, надо срочно скорую вызывать.
   – Оленька, родная, ты что несешь то? Ну, выпили, посидели. Давай я провожу тебя в спальню. Поспишь немного.
   – Дура ты, Лялька, не понимаешь… потеряла я его, потеряла навсегда, – забубнила она, глядя на меня своим замутненным взглядом.
   – Оля, может я и дура. Но не верю я тебе. И не могу понять, где ты столько лет могла прятать ребенка? – Начала врубаться я, что она действительно все время говорит о Полонском, как об отце ребенка.
   – Чего уж теперь… Кирилла нет… ему уже все равно. Пошли.
   –Куда?
   Она пыталась подняться с кресла, но у нее ничего не получалось. Я подскочила, взяла ее под руки. Мы пошли в сторону спальни, она не сопротивлялась. Я облегченно выдохнула, решив, что Ольга все-таки решила поспать. Заходим туда, она мимо койки прямиком к комоду направилась, открывает все ящики подряд, что-то ищет.
   – Оля, что ищем то? – спросила я ее.
   – Фотоальбом здесь был…
   Пошарив там, я его нашла. Сели мы рядышком на кровати и начали его рассматривать. Не поверишь, Ритка, а там везде на всех снимках мальчишка! Один, с Ольгиной мамой, с ее тетей Лидой, с ней самой. И море фоток пацана с Полонским, и втроем они с Ольгой. Я была в шоке. На два раза все пересмотрела, не веря собственным глазам.
   – Оля, а как это с Полонским то у тебя вышло? – спросила я ее.
   Она и рассказала. Шесть лет назад ее послали из редакции взять у него интервью. Закрутился роман. Но Полонский быстро остыл. А она осталась беременная. Перед родами уезжала на пять месяцев к матери, кстати, нам сказала, якобы, на стажировку послали. Родила там сына и оставила его у матери. Два года назад призналась Полонскому. А он, говорит, так обрадовался. У него ведь с женой только девки одни. Стал поддерживать материально, ездить к сыну. Только условие ей выдвинул, чтобы никто не знал об этом, ни одна живая душа. А когда умерла ее мама, Ванечку забрала к себе сестра матери – тетя Лида. После своей исповеди Ольга вдруг начала причитать, что Ванечке угрожает опасность. Тогда я ей сказала:
   – Оля, прости, но я расскажу все Рите. Она что-нибудь придумает.
   Честно скажу тебе, Ритка, я была обескуражена. Вот уж точно говорят, что чужая душа потемки. И эта наша тихоня Ольга! – всплеснула руками Колыванова.
   У меня зазвонил мобильный телефон. Я дернулась, увидев на дисплее номер Громова. Руки у меня задрожали, чуть мобильника не лишилась, подхватив его на лету.
   – Марго, ты где? – раздался в трубке недовольный голос Громова.
   – Я рядом. Сейчас буду. – И, обращаясь к подруге, бросила: – Я подумаю по поводу Вани, что можно сделать. Сейчас мне надо бежать.
   – Рит, а это че щас было? – кивнула подруга на мои руки.
   – Братец достал. Все, пока.
   – Пока-пока.
   – Как успехи? – спросил меня Громов, стоило мне появиться на пороге кабинета Никонова.
   – А у тебя? – ответила я вопросом на вопрос.
   – У меня – хищения. Буду вызывать команду аудиторов из Москвы. Надо определить его масштабы.
   – А у меня ничего. Одни сплетни. Слушать противно.
   – Ладно. Отправимся на место преступления.

   Думая про Ольгу и ее сына, я мчалась на машине по шоссе. Конечно, рано или поздно придется Громову рассказать про сына Полонского и Курбатовой, рассуждала я. Но пусть это будет поздно. Представляю, как он будет взбешен, и какие молнии будут метать его глаза, узнав, что я утаила столь важный факт от него. Но сейчас для меня важно лишь одно, как побыстрее и понадежнее спрятать Ваню. В связи с чем, надо хоть на денек избавиться от своего назойливого соседа.
   Из оцепенения меня вывело то, что сама того не заметив, я уже оказалась перед закрытыми воротами клуба. Заслышав мой сигнал, из будки вразвалку вышел охранник Валера Осин и открыл ворота. Мы заехали на территорию клуба.
   – Добрый вечер, Маргарита Викторовна.
   – Добрый вечер, Валера. Знакомьтесь. Герман Громов, мой двоюродный брат. Приехал из Америки. Проявил интерес к клубу. Заодно хочет взглянуть и на место преступления.
   – Пойдемте.
   Мы пошагали в сторону злополучной террасы.
   – Валерий, ты был в день убийства Полонского на службе? – спросил Громов.
   – Да. Мы с Пашкой в том момент как раз делали обход вблизи террасы. Не дошли буквально метров тридцать. Самого выстрела не слышали. Пистолет, видно, был с глушителем. Но обратили внимание на странный глухой удар на террасе и треск ломающихся веток убегающего человека. Пашка бросился за ним в кусты. А я рванул на террасу, а там тело лежит в луже крови. Понял, что глухой звук – это был удар рухнувшего тела. Пощупал пульс, его не было. Судя по отверстиям пуль, выстрела было два. Один в грудь в область сердца, второй в голову, контрольный, чтоб наверняка. Почерк профессионала – наемного убийцы. А Пашка не догнал преступника, тот удирал напролом через кусты и деревья. Там уже ничего не было видно.
   Растерянно озираясь вокруг, я стояла посредине террасы, огороженной снаружи зеленью и цветами. Смотрела на буйно цветущую зеленую стену перед собой, в которой кое-где виднелись узкие оконца просветов. Получается, жертва стояла здесь, точно мишень, освещенная со всех сторон. Но откуда убийца мог быть уверен, что Полонский выйдет именно сюда? Выходит, его намеренно выманили звонком. Но ведь он мог выйти на любую другую террасу. А вышел сюда, где его уже поджидали. Это странно. Не хватает какого-то звена в цепи произошедших событий. И сколько бы я не напрягала свои мозги, они не удосуживались подбросить мне хоть какие-нибудь стоящие идеи.
   – Во сколько это произошло? – подал голос Громов.
   – В двадцать три семнадцать. Вот смотрите, здесь отколота плитка. Пуля срикошетила. – Он показал на щербинку в полу, где был отколот кусок плитки.
   – Спасибо. Можешь быть свободен, – распорядился по хозяйски Громов.
   Валера ушел. Я, молча, наблюдала за Громовым. С деловым видом он обследовал всю террасу, осмотрел, ощупал ее поверхности. Зачем – то обнюхал цветы. Затем полез через ограждение и удалился в глубину аллей. Мне надоело стоять истуканом, и я решила ретироваться. Проходя мимо охранников, сбившихся в кучку, горячо что-то обсуждавших, я замедлила шаг, едва заметно кивнув Валерию, прошла дальше на парковку. Сев в машину, стала ждать. Осин подошел тут же следом за мной, открыв дверцу Лексуса, сел рядом.
   – Валера, я хочу с тобой поговорить.
   – О чем или о ком?
   – О Полонском.
   – Маргарита Викторовна, я даже не знаю, как вам и говорить о нем. – С большим удивлением я отметила нервозность в его голосе.
   – Как было, так и говори. Разговор этот останется между нами.
   – Я понимаю. Только о мертвых говорят или хорошо, или ничего.
   – Валера, о мертвых говорят или хорошо, или правду. Ты мне не доверяешь?
   – Ну, что вы! Я вам верю.
   – Тогда, давай.
   Осин лихорадочно тер свой нос, морщил лоб, и когда я уже потеряла всякую надежду, что он вообще что-либо мне расскажет, он заговорил:
   – Полонский после окончания юридического университета занимался всем, чем ни попадя, пока его не подобрал ваш дядя. Кирюха тогда сам пришел ко Льву Вениаминовичу с какими-то предложениями, с какими, врать не буду, не знаю. И дел их не знаю. Да только Полонский резко пошел вверх, всех подмял под себя. Ни с кем не церемонился. Для него все люди были быдло, и свои, и чужие. Гнида! Своих без разбору подставлял, выбрасывал на улицу, чужих разорял, оставлял без кола, без двора. Люто его народ ненавидел. Любой мог пришить! – от негодования голос его перешел в надсадный хрип. Теперь уже казалось, что его не остановить, гнев его душит, и он стремится выплеснуть его наружу. – Со своей женой он цапался день и ночь. Шлюх его не перечесть. А не так давно я бухал с одним старым корешем, так он по – пьяни проболтался, что Полонский успел засветиться в одном из охотничьих домиков Власова.
   – Григория Власова? – искренне удивилась я.
   – Да.
   – А ты кому– нибудь говорил об этом?
   – Нет. Не хотел подставлять кореша.
   Я внимательно слушала Осина, поглядывая в боковое окно. Из-за угла здания появился Громов, который стремительно приближался к машине.
   – Валера, мне надо переговорить с твоим другом, – поспешно сказала я.
   – Если он согласится, я сброшу номер его мобилы.
   – Как его зовут?
   – Серега. – Проследив за моим взглядом и увидев подходящего к нам Громова, он торопливо вылез из машины и громко сказал: – Маргарита Викторовна, а вы в клуб не зайдете?
   – Нет. В другой раз, – ответил за меня Герман.
   – Спасибо, Валера. Мы поедем, – многозначительно произнесла я.
   – До свидания.
   – До свидания.
   – Удалось что-нибудь выпытать у бойца? – полюбопытствовал Громов, стоило нам остаться одним.
   – Удалось. Полонский оказался редкой сволочью. Ничем не брезговал, всех прессовал и гнобил. Так что врагов нажил себе чертову пропасть. Ко всему еще и жутким бабником слыл. А ты что нарыл?
   – Гильзу вторую нашел в траве. Похоже, менты не очень – то старались, взяли только ту, что на террасе нашли. Обнаружил место на аллее, где прятался стрелок, поджидая жертву. Там трава примята и ветки поломаны. На территорию клуба он проник через забор с той стороны, – махнул он рукой в западном направлении. – Там же и тачка его ждала.
   Вскоре мы уже подъезжали к городу, впереди замаячили его огни.
   – Марго, давай заскочим куда-нибудь поужинать.
   – Лады. Ближе к дому есть небольшой уютный ресторанчик.
   Когда, наконец, оказались дома, я расслабилась. И тут же навалилась усталость, жутко хотелось спать. Намеривалась идти к себе, но Громов меня остановил.
   – Я бы чаю выпил.
   – Сейчас? – опешила я. – Ты на часы смотрел? Час ночи.
   – И что?
   – Ничего, – прошипела я, чувствуя подвох с его стороны, однако развернулась и потопала на кухню готовить чай.
   Усевшись напротив меня с большой кружкой чая, Громов вкрадчиво взглянул на меня.
   – Ты ничего не хочешь мне сказать?
   – О чем?
   – О том, что ты узнала сегодня в офисе.
   – Ничего особенного. Шушукались по углам, что прибыл наследник Быстрова из Америки и проверяет состояние дел компании.
   – Послушай, дорогая, – произнес он, повышая голос. – Будь так добра, оставь эти байки для своих опусов. Я хочу знать, к кому, – он сделал паузу и добавил: – и зачем ты выходила сегодня из офиса?
   – Подруга позвонила,– ошалев от его осведомленности, с вызовом произнесла я. – Оказалось рядом. В «Баваро» выпили по чашке кофе. А что это преступление? – Он нахмурился, крепко сцепив руки так, что побелели костяшки его пальцев, чем взбесил меня окончательно. – Команды не было докладывать о каждом своем шаге. Но если тебе так интересно, то сегодня я разговаривала по телефону и со своими родителями. Кстати, мама ждет меня и нашего новоявленного родственничка в гости. Ты как готов познакомиться со своей любимой тетушкой Еленой Вениаминовной?
   – Кончай ломать комедию. Ты помнишь, что сказал Быстров про крота в фирме?
   – Ты хочешь сказать, что это я?! – выпучив глаза, вызывающе спросила я.
   – Я ничего не хочу сказать. Я подозреваю любого из его окружения.
   – Вот это заявочка! Только у меня алиби: нахожусь за штатом компании. Не в курсе ни коммерческих сделок, ни финансовых потоков, ни прочей лабуды. Тупо ничего не знаю. Кстати, и не хочу знать, – фыркнула я.
   – Сегодня дружок твой Альберт облажался, – несколько сбавил он обороты, но сдаваться, похоже, не спешил.
   – Во – первых, никакой он мне не дружок. А во – вторых, ты уверен, что он таки облажался?
   – Еще как облажался. Потерял ценного свидетеля прямо перед своим носом.
   – Какого свидетеля?
   – Сидоренко – водителя Полонского. Дескать, взрыв бытового газа произошел именно тогда, когда того стали брать. Я не верю в такие совпадения. Пока я уверен только в нашем с тобой тандеме.
   – Ух ты! Я что должна визжать от радости и прыгать от восторга до потолка, что ты признал меня своей напарницей? – с сарказмом спросила я.
   – Слушай, тебе никто не говорил, что временами ты бываешь несносной? И если бы не господин Быстров, – сделав многозначительную паузу, он продолжил:– Который охарактеризовал тебя, как первоклассного сыщика и аналитика. Уверяю тебя, моя дорогая, в здравом уме и трезвой памяти я никогда бы сам с тобой не связался. Будь ты хоть дочь его родная, хоть папа римский, – на этих словах, резко поднявшись со своего места, он пошел на выход из кухни.
   – Тоже мне повелитель судеб нашелся, – прошипела я ему вслед.

   Утром я проснулась по звонку будильника. В голове тоскливо промелькнуло: «Однако быстро поддаюсь дрессировке. В душ. И на кухню готовить завтрак. Не стоит нарываться. Ну, а там как пойдет…»
   Через полчаса я уже накрывала на стол с мыслями о том, что пора бы и господину Громову проснутся. Каково же было мое удивление, когда я его нигде не обнаружила. Поначалу решила, что наш брутальный мачо отправился на утреннюю пробежку, но когда и через час он так и не появился, стало понятно, что ушел он по своим делам, не посчитав нужным сообщить мне о своих планах. Не успела я толком обрадоваться внезапно свалившейся на меня свободе, как затрезвонил мобильник. Мелькнула мысль, что Громов таки снизошел до меня. Но я ошиблась. На дисплее высветилось имя Антона.
   –Рит, привет.
   –Привет, Антон.
   – Можешь сейчас подъехать?
   – Да, – с готовностью откликнулась я.
   Через двадцать минут я уже подъезжала к коттеджу Куприянова. Он поджидал меня возле своих ворот. За спиной у него был рюкзак. Я открыла переднюю дверцу автомобиля. Антон скинул с себя рюкзак и, забросив его на заднее сиденье, сел рядом со мной.
   –Гони за город. По дороге все объясню.
   –Ок,– втопила я педаль газа. Мотор взревел и машина рванула с места. -Пристегнись! – крикнула я ему на ходу.
   – Рита, я получил срочное сообщение: на заброшенной лесопилке за городом охотники заметили странное существо. Наша задача – поймать его в специальные силки.
   –Как мы это сделаем?
   –Сделаем, не волнуйся. Главное, найти его.
   – Ясно. – Вырулила я на шоссе, ведущее в направлении лесопилки, находящей в тридцати пяти километрах от города в лесу.
   Автобан был отменным, и я прибавила газу. Лексус летел, едва касаясь дорожного полотна. Через пятнадцать минут мы уже съезжали на проселочную грунтованную дорогу. Я сбросила скорость.
   –Рита, машину придется оставить здесь.
   – Дорога прямиком ведет на лесопилку, – удивилась я.
   –Знаю. Но мы должны пробраться туда незаметно. Вот есть карман, съезжай туда. – Пристроив машину, мы пошли в сторону лесопилки.
   –Все, дальше по дороге нельзя, – вскоре заявил Куприянов. – Пойдем через лес. – И направился в самую чащу, я за ним.
   Идти было тяжело, кругом бурелом. Но Куприянов шел уверено, сверяясь по прибору, похожему на компас, ловко обходя препятствия, возникающие на пути. Обреченно я встроилась за ним в цепочку, стараясь ставить ногу след в след. Через пятнадцать минут он повернул ко мне голову, приложив указательный палец к губам. Я понимала, что подобрались мы совсем близко и надо быть еще незаметнее. Хотя удавалось это непросто.
   Внезапно лес закончился. Оглядевшись, я поняла, что вышли мы с тыльной стороны лесопилки. Антон, сбросив рюкзак на землю, начал быстро доставать оттуда снаряжение, тут же сунув мне в руки какие – то черные очки. На свое плечо он повесил прибор на ремне, с виду напоминающий фоторужье. Хотя я не была бы в этом так уверенна, ведь идти на охоту на непонятное существо подобает с настоящим ружьем. В руках у него был блестящий металлический предмет в виде пульта с двумя кнопками красного и зеленого цвета. Он быстро нацепил на себя черные очки такие же, как протянул мне. Глядя на него, я проделала тоже самое. На мгновение мир перед моими глазами погрузился в полный мрак. Но затем зрение адаптировалось и начало проясняться. Тьма рассеялась.
   –Антон, это зачем?– коснулась я очков.
   –Стекла выполнены из специального материала. Они улавливают свечение энергетического поля пришельцев.
   –Понятно,– кивнула я.
   Куприянов вскинул рюкзак на свободное плечо, и мы вошли на лесопилку с заднего входа. Строение было двухэтажным. Мы разделились: я пошла на второй, а Куприянов на первый этаж. Поднявшись по ветхой скрипучей деревянной лестнице, я, осторожно пробираясь между старыми деревообрабатывающими станками и полозьями транспортеров, пугливо озиралась по сторонам. Ничего необычного не обнаруживалось. Обойдя весь цех, я решила спуститься к Антону. Но тут мое внимание привлекло помещение в торце строения.
   Приблизилась к черному зияющему дверному проему, ведущему в складское помещение, осторожно заглянула в него. Внутри меня все похолодело от страха. Там в помещении висела густая чернильная темнота. Мысленно перекрестившись, я робко вступила внутрь, оказавшись на чем – то мягко пружинящем под ногами. Почувствовала, что стою на толстом слое опилок. Протянув руки вперед, нащупала ржавые холодные металлические стеллажи. Пружиня по мягкому покрытию, наощупь двинулась вглубь бывшего склада. Вдруг откуда – то из глубины помещения послышался странный звук, то ли скулежа животного, то ли плача ребенка. От неожиданности я вздрогнула. Вдоль позвоночника побежали предательские мурашки, словно импульсы электрического тока.
   И тут видеоприбор, вмонтированный в очки, выхватил из темноты синеватое свечение в углу помещения. Я застыла на месте, как вкопанная. Страх полностью парализовал меня. Единственное мое желание было броситься отсюда наутек, но ноги были ватными и не слушались. Я сильно зажмурила глаза, но тут же сообразив, что занимаюсь несусветной глупостью, распахнула их по шире и сделала несколько маленьких несмелых шажков в сторону свечения.
   Инопланетянин, находившийся в углу помещения, не мигая, смотрел на меня сверху вниз. Теперь я могла его рассмотреть. Был он высоким, метра два с половиной, неестественно синего цвета. Фигура была диспропорциональной. Сильные мощные ноги и руки, короткое туловище и маленькая яйцеобразная голова с большими выпуклыми черными глазами без ресниц и бровей. Нос и узкий рот тоже были маленькими. Зато уши большие остроугольные вытянутые вверх, словно звериные. Они пугающе шевелились. Руки были трехпалые. Подозреваю, что ноги тоже. Как завороженная, я не сводила с него глаз, прикидывая, что расстояние между нами метров пять.
   Он стоял, странно скособочившись, подперев стену. Казалось, что он набирается сил. Внезапно пришелец пошевелился, издав странный гортанный звук. Я сообразила, стоит ему сделать один лишь прыжок своими длиннющими ногами, как от меня не останется и мокрого места! Но мое состояние от страха и шока было близко к мороку, я была не в состоянии двинуться с места. На мое плечо упала чужая тяжелая рука, я взвизгнула от ужаса, охватившего меня с головы до пят. «Их много. И они окружают меня!» – пулей пролетело в голове.
   –Это я, – услышав приглушенный шепот Антона, я выдохнула.
   Тут я заметила, что инопланетянин не просто зашевелился, а напрягся всем телом, готовясь к нападению. В следующее мгновение он уже выгнул хребет в мощном прыжке. Антон молниеносно, отстранив меня в сторону и вскинув оружие перед собой, начал расстреливать пришельца пучками пуль, за которыми тянулись светящиеся зеленоватые шлейфы в воздухе. Многочисленные зеленые лучи опутали пришельца, словно паутиной, спеленав его с ног до головы. Издав глухой внутриутробный рык, инопланетянин рухнул к нам прямо под ноги. Мы выволокли его обездвиженное тело наружу. Куприянов остался его сторожить. Я побежала по дороге от лесопилки за своей машиной.
   –Антон, куда ты собираешься его везти? – спросила я, вернувшись обратно на машине.
   –Рита, я повезу его на базу «Чужого». Она находится в другом городе.
   –Тогда поехали. Говори, куда?
   –Я поеду один.
   –В смысле один? Вообще – то это моя машина. А твоей тут что – то не наблюдается, – хмыкнула я, скептически оглядывая окружающее пространство.
   – Моя машина в автосервисе. Не мог же я сюда приехать на такси. Не обессудь, но сейчас я поеду на твоей. Верну сразу же, как только вернусь назад. Тебе придется поймать попутку до города.
   –Попутку, так попутку, – быстро согласилась я, думая о том, что если бы у Куприянова была сегодня своя тачка, взял бы он меня с собой на охоту за пришельцем? Что – то мне подсказывало, что вряд ли.
   Вернувшись в город, я попросила водителя жигулей, которые мне удалось поймать на трассе, притормозить возле фирмы «Тройка». Взяв себе напрокат серебристый Феррари, покатила домой. Остаток дня я провела в гордом одиночестве, чему была несказанно рада. Залегла на широком диване в большой комнате, пытаясь выстроить различные версии и мотивы убийства Полонского. Но давалось мне это весьма туго, точнее, совсем не давалось. Материала было катастрофически мало, а мысли снова и снова, словно по кругу, возвращали меня к пережитому на лесопилке. Шок, возбуждение, «нереальность» события никак не давали мне сосредоточиться и привести свой мозг в рабочее состояние.

   На следующее утро проснувшись, я предалась философским размышлениям, стоит ли готовить завтрак? И вспомнив о том, что вчерашний был отправлен в мусорное ведро, решила не заморачиваться. Но тут хлопнула входная дверь. Я вышла в холл, там стоял мой жилец в шортах и футболке, отсвечивая бронзой своих мышц. Похоже, блудный сосед вернулся домой поздно ночью, а сейчас – с утренней пробежки.
   – Доброе утро, Гера, – улыбнулась я ему, как ни в чем не бывало. – На завтрак сегодня будет яичница с беконом. Надеюсь, ты не возражаешь? – На мгновение я поймала внимательную настороженность в его глазах, словно собиралась я его не кормить, а травить, вот полный придурок!
   – Доброе утро, Марго. Нет, не возражаю, – быстро взяв себя в руки, улыбнулся он в ответ. – Пять минут. В душ и буду готов.
   С мыслями: «Я тоже буду готова» потопала на кухню. Завтрак прошел без инцидентов. Громов был задумчив и молчалив, что меня вполне устраивало.
   –Еще одна твоя тачка? – спросил он, устраиваясь в Феррари, к которому я его подвела.
   –Нет. Взяла на время. Свою вчера отогнала в сервис, движок забарахлил.
   На проходной СК я услужливо протянула наши паспорта плешивому дядечке-дежурному в окошко.
   – Мы к капитану Нечаеву. Анохина Маргарита и Громов Герман. Он нас ждет.
   Дежурный полицейский позвонил по внутреннему телефону Нечаеву и не спеша доложил о нас. После этого он долго и мучительно записывал наши данные в журнал. И, порядком успев уже надоесть своей въедчивостью, пропустил нас через турникет. Пройдя узкий длиннющий коридор до конца, мы поднялись по лестнице на второй этаж и тут же оказались перед кабинетом Нечаева.
   – Можно? – толкнула я дверь, не дожидаясь ответа.
   Мы вошли внутрь. Кабинет следователя был компактным. Ничего лишнего. Стол, кресло хозяина кабинета, несколько стульев вдоль стены и стола, сейф, окно.
   – Здравствуйте. Проходите. – Саня с нескрываемым любопытством разглядывал Громова.
   – Здравствуй, Саша. Знакомьтесь,– произнесла я.
   – Герман Громов,– напарник протянул руку Нечаеву.
   – Капитан Александр Нечаев,– ответил тот, крепко пожав протянутую ему руку.– Садитесь, – указал он на стулья за столом.
   – Александр, мы здесь по просьбе Быстрова Льва Вениаминовича, – сказал Громов. – Убили его соратника и помощника Кирилла Полонского. Лев Вениаминович лично заинтересован, чтобы как можно быстрее были найдены исполнители и заказчики преступления. Ознакомьте нас с ходом следствия.
   – Докладываю. Пятого июня сего года в двадцать три часа семнадцать минут на западной террасе загородного клуба «Алые паруса» был застрелен бизнесмен Кирилл Полонский двумя выстрелами из пистолета ТТ с глушителем. Вскрытие показало, одна пуля попала прямо в сердце, вторая в голову. Врачи констатировали, смерть наступила мгновенно. Следствие установило: на террасу он вышел за минуту до убийства в связи с тем, что позвонили ему на мобильный. Звонок пробили. Это ничего не дало. Использовали одноразовую симку.
   – А что по Славику? – спросила с нетерпением я.
   – По показаниям свидетелей, незадолго до происшествия у Вячеслава Егорова с Полонским произошел конфликт. После чего Егоров покинул клуб. По его утверждению, уехал домой. Однако у него нет алиби. Никто не может это подтвердить. Жены дома не было. Никто из соседей его не видел. Мотив у него был. Конфликт был. Алиби нет.
   – Саш, но ведь это только косвенные улики, прямых нет, – воскликнула в сердцах я.
   – Мы провели обыск у него в квартире, – продолжал Нечаев, словно не слыша моей реплики. – Ничего не нашли. Но у него была возможность избавиться от орудия преступления по дороге в город. А молчанием он только усугубляет свое положение. Мы работаем над доказательной базой.
   – Пока вы разрабатываете невиновного человека, настоящий преступник заметает следы, – с досадой произнесла я.
   – Это основная, но не единственная версия преступления. Мы рассматриваем и другие, связанные с профессиональной деятельностью бизнесмена Полонского. Смерть Владимира Сидоренко – его личного водителя, признана несчастным случаем. Телохранителя Виталия Косых объявили в розыск.
   – А не слишком ли поспешно записали Егорова в убийцы, а смерть Сидоренко признали несчастным случаем? – язвительно произнес Громов.
   – У меня нет на этот счет комментарий. – С излишним вниманием Санек впился в циферблат своих часов и, подняв от них глаза, произнес: – Извините. У нас сейчас совещание у руководства. Рита, ты можешь пройти на свидание с Егоровым в соседний корпус во дворе. Вынужден с вами распрощаться.
   – Спасибо, Саня. До свидания, – поблагодарила я.
   – Александр, держи нас в курсе расследования, – сказал на прощанье мой напарник.
   – Да, конечно. До свидания.
   Покинув кабинет и передав ключи от машины Громову, я торопливо зашагала к другому выходу из здания. В СИЗО был основной вход с улицы, но отсюда можно было попасть туда напрямую. При входе в злополучную контору процедуры по проверке документов повторились снова, кроме того, меня обыскали по всей форме. А напоследок известили, что встреча разрешена лишь кратковременной.
   Чертыхаясь от уделенного внимания к моей персоне, я одиноко сидела в комнате для свиданий с застекленной перегородкой, озираясь по сторонам. Наконец, по ту сторону стеклянной перегородки открылась дверь, и ввели Славку. Вид у него был незавидный, что соответствовало месту и времени его пребывания. Был он небритым и осунувшимся. На нем был одет темно-синий тренировочный костюм. Он угрюмо сел напротив меня по другую сторону перегородки.
   – Здравствуй, Слава, – произнесла я.
   – Здравствуй. Рита, я благодарен тебе за то, что ты пришла. Значит, веришь, что я невиновен.
   – Я в этом не сомневалась ни одной секунды. И вытащу тебя отсюда. Только ты должен мне в этом помочь. Следователь говорит, что ты не даешь никаких показаний. Что это значит?
   Опустив голову, Славка молчал. Я терпеливо ждала, теряясь в догадках. Время шло, надежды таяли. Но тут он с какой – то отчаянной решимостью поднял голову и уставился мне прямо в глаза.
   – В тот день мне позвонила Алла. Голос у нее дрожал, она плакала, рассказывая о том, что живут они с Кириллом плохо: он гуляет, скандалит, поколачивает. Когда она сказала ему о разводе, он ей заявил: «Пожалуйста. Только уйдешь с голым задом, как и пришла. И заруби себе на носу – дети останутся со мной!» Алла оказалась совершенно беззащитна против этого морального урода и монстра. – Ошалевая, слушала я новоявленного Робен Гуда, но выражать вслух собственное мнение было рискованно, дабы не спугнуть его откровения. Я сидела, тупо решая дилемму, он навсегда спятил или это временное помутнение рассудка? Славка продолжал: – У меня был пригласительный на юбилей Быстрова. Но я не хотел ехать, Юльки не было дома. После звонка Аллы я передумал. Быстро собрался и поехал. Хотел поговорить с Полонским по-мужски. Там я вызвал его на разговор и сообщил ему, что мне позвонила Алла и обо всем рассказала, что она хочет развода и дети, чтобы остались с ней. И что он как мужик должен достойно обеспечить их будущее. На что Полонский расхохотался мне прямо в лицо, я вытерпел. Но он начал орать: «Ты что, Егоров, ее адвокатом заделался? Забыть не можешь бывшую зазнобу. Злишься на меня, что увел из-под самого носа. Так забирай свою шлюху обратно!» Тут я не выдержал, дал ему леща… Нас разняли охранники, я уехал. Просто катался по городу, остывал, приводил мысли и нервы в порядок. Потом домой приехал. Лег спать. Ну, а ночью меня взяли. Успел только Юльке позвонить сообщить, где я.
   – Слава, я твой друг и всегда тебя пойму. Ты до сих пор ее любишь? – спокойно спросила я, хотя эмоции зашкаливали, угрожая выплеснуться наружу.
   – Ты о чем, Рита? Я люблю свою Юльку,– смотрел на меня Славка своими честными глазами.
   – Любишь Юльку? – воскликнула я. – Ты не мог не слышать, какая молва ползла по городу про эту мразь Полонского. Несмотря на это ты взял и бросил под танки всю свою семью: себя, Юльку, вашего будущего малыша. Если бы только он остался жив, он бы уничтожил тебя. Он уничтожил бы любого, кто стоял бы на его пути. Я не понимаю, зачем ты полез во все это дерьмо?! – Славка снова молчал. Я внимательно изучала его лицо, словно впервые видела. А ведь он всегда был таким: открытым, прямым, защищающим слабых еще со школы. Только мы сейчас не в том далеком и наивном детстве. Все давно выросли. А он по-прежнему остался там. – Слав, ты молчишь на допросах, потому что обещал Алле хранить ее тайну? Или это из-за Юли, которая узнав правду, может неправильно тебя понять? – Он по прежнему молчал. – Я сделаю все, чтобы найти настоящего убийцу, – заверила я, так и не дождавшись его ответа.
   – Рита, я могу к тебе обратиться с личной просьбой? – вдруг произнес он.
   – Конечно.
   – Пожалуйста, успокой Юлю. Ей сейчас нельзя волноваться.
   – Не думай об этом. Мы с Лялей позаботимся о ней. Береги себя. Держись! -Мне хотелось обнять его, выразить поддержку, но сделать это мешала стеклянная перегородка, разделяющая нас. Я крепко прижала руки к груди, выражая своим жестом, что я всегда с ним.
   Громов томился на переднем пассажирском сидении в машине с закрытыми глазами. Тихо играла музыка. Я шумно упала на водительское сидение.
   – Как там твой Егоров? – очнулся он. Я рассказала. Выслушав меня, Герман задумчиво произнес: – Ну, и Дон Кихот! Ладно, поехали к безутешной вдовушке.
   – Что – то сомневаюсь, что она так уж безутешна. А главное, вряд ли нас с тобой ждет.
   – Как друзья ее покойного мужа, можем мы выразить соболезнования семье? – задал риторический вопрос Громов. И сам же на него ответил: – Можем. Вот и выразим.
   Я не была склонна спорить с ним, сейчас все мои мысли были лишь о Славке. Какое-то роковое стечение обстоятельств: Алка ему звонит, он влезает в конфликт, а через пару часов Полонского убивают. Или совсем не роковое и неслучайное стечение обстоятельств. К примеру, Алка звонит ему намеренно, чтобы втянуть его во всю эту грязную историю, тупо подставить. Она слезно рассказывает ему свою печальную легенду, прекрасно зная Славкин характер и то, что ее благоверный уже обречен. А что, с нее станется! Мотив у нее есть. Да и на безвинную овечку она совсем не тянет.

   Дом, в котором располагалась квартира Полонских, был расположен в элитном районе города. В нем проживали местные воротила бизнеса. Находился он за высокой металлической оградой. В будке возле ворот сидели, скучая охранники.
   – Герман, придется ей звонить, – произнесла я, глядя на закрытые полотна ворот.
   – Не спеши. Всегда успеем получить от нее отказ. – Выбравшись из машины, он пошагал к воротам.
   Я наблюдала за ним издали. Громов достал из кармана какую-то корочку, показал ее охраннику. Тот, взглянув на нее, утвердительно кивнул головой. Вот так новость! Оказывается, мой босс имеет собственные ключи, которые открывают ему любые ворота и двери.
   Стоило полотнам ворот разъехаться в разные стороны, как я тут же заехала во двор. Припарковав машину на прилегающую стоянку возле дома, я выбралась из нее и огляделась по сторонам. Аккуратный уютный дворик был пуст. Дорожки выложены светло – зеленой мраморной плиткой, справа пестрая разноцветная детская площадка, повсюду буйно цветущая зелень. Мы подошли к дому и оказались перед четырнадцатиэтажной высоткой с одним единственным подъездом, оборудованным домофоном.
   Громов продолжал меня удивлять. Он поколдовал с кнопками домофона, раздался писк и произошедший за ним щелчок замка оповестил о том, что дверь открылась. Войдя внутрь подъезда, мы оказались в большом холле. Справа за стойкой расположился еще один охранник. Но боец не перетруждал себя, целиком полагаясь на внешнюю охрану, и не удостоил нас своим вниманием. Вероятно, для него мы ассоциировались с жильцами дома. Стараясь его не разочаровывать, мы уверенно пошагали к лифту. Поднялись на седьмой этаж. Квартир на площадке было всего две. Я нажала кнопку звонка. Дверь открылась быстро. На пороге, растерянно тараща на нас свои глаза, стояла молодая симпатичная девушка лет двадцати. На ней был повязан белоснежный передник, отороченный кружевом, и такая же кружевная наколка была на ее голове. Горничная, сообразила я.
   – Добрый день. Мы к Алле Леонидовне.
   – Добрый день,– ответила неуверенно девушка. – А вы договаривались с ней о своем визите?
   – Разумеется. Она нас ждет, – влез тут же Громов.
   – Проходите, – облегченно вздохнув, произнесла девушка. И, посторонившись, впустила нас в просторный холл квартиры.
   Здесь было так светло и чисто, что я поймала себя на возникшем вдруг желании надеть бахилы. Встряхнула головой, точно сбрасывая с себя наваждение. Квартира была огромной. Поначалу я пыталась считать, сколько в ней квадратных метров и комнат, но очень быстро поняв, что это пустая затея, бросила. Так как всего этого было страсть как много! Мы шли за горничной, я озиралась по сторонам в легком замешательстве от уровня благосостояния своих бывших одноклассников. «Похоже, сама я в какой-то момент жизни выбрала не ту дорогу», – подумала я с усмешкой. Стильный интерьер, дизайнерская мебель, картины. От окружающей роскоши могла пойти кругом голова, собственно, что и случилось с хозяевами этих шикарных апартаментов. Поди, свихнулись. Наконец, горничная остановилась перед дверью одной из комнат. Постучала.
   – Лиза, входи, – донеслось из-за двери.
   Однако Лиза, открыв перед нами дверь, сама осталась за порогом комнаты. Мы с Германом вошли. Госпожа Полонская сидела задумчиво в кресле, нога на ногу. Она была в строгом черном платье. В руках у нее был бокал с вином. На небольшом столике стояла початая бутылка элитного алкоголя. «Даже в печали красиво жить не запретишь…», – пролетело в моей голове. Полонская без малейшего макияжа была по-прежнему хороша. Увидев нас, ее взгляд и поползшие вверх брови выразили крайнее удивление на появление посторонних у себя в доме.
   – Алла, мы не смогли присутствовать на похоронах Кирилла. Прими наши искренние соболезнования, – произнесла я залпом на одном дыхании. И неожиданно для самой себя, видимо для большей убедительности, бросилась к ней и крепко обняла ее за плечи.
   – Спасибо, – с грустью ответила она.
   – А где дети? – продолжала активно проявлять я свое сочувствие.
   – У родителей Кирилла. – Тем временем Громов, усевшись на соседнее кресло, без тени смущения откровенно разглядывал Полонскую.
   – Извини, забыла представить. Мой двоюродный брат Герман Громов. – Лишь сейчас она удостоила его своим томным синим взглядом. Он галантно выпрямился в кресле.
   – Алла Леонидовна, я племянник Быстрова Льва Вениаминовича. Возможно, вы не слышали обо мне раньше. Я постоянно проживаю в Штатах. Но сейчас я здесь. И дядя Лева очень просил позаботиться о вас. Вы не волнуйтесь, мы не оставим вас одну. Убийцу вашего супруга сейчас активно ищут. Есть и первые подозреваемые по делу. Вы слышали об этом?
   – Да, слышала. Арестовали Вячеслава Егорова.
   – Что ваш супруг с ним не поделил?
   – Понятия не имею, – равнодушно ответила она. – Кирилл дома никогда не говорил о делах. Егорова я не видела практически с окончания школы.
   Меня передернуло, как от удара электрическим током. На мое счастье, Полонская теперь смотрела только на Громова. И надо было отдать ему должное, он старался.
   – Извините, Алла Леонидовна, но я должен вас спросить об этом. Как вы жили с супругом?
   – Жили дружно, любили друг друга. Ссорились крайне редко, в основном это касалось вопросов воспитания детей.
   – Я услышал вас, Алла. Я могу вас так называть?
   – Да, конечно. Мы же ровесники, к чему фамильярности.
   – Алла, еще раз выражаем вам и вашей семье свои глубокие соболезнования. Держитесь, мы с вами. И извините нас, ради бога, если побеспокоили. Мы уже уходим, – произнес он с глубоким пафосом.
   Алла с недоумением смотрела нам вслед, явно растерявшись и не понимая, зачем мы приходили к ней. В сопровождении Лизы, мы молча покинули квартиру. Спускаясь в лифте, я, наконец, дала волю своим чувствам.
   – Лживая сучка! – задыхаясь от негодования, прошипела я.
   – Успокойся, Марго. Если наша Сирена виновна в убийстве своего благоверного, то сделала она это явно не собственными руками. Поэтому если прижать ее сейчас, то вряд ли сумеем запугать ее настолько, что она возьмет и выложит все свои связи и контакты. Правда, если только ты не предлагаешь ее пытать?
   – Ты чё несешь?! – возмутилась я.
   – Славу Богу! Не предлагаешь. Отлегло. Мотив у нее, конечно, есть. Только не стоит это сейчас педалировать. Пусть расслабиться, что она вне всяких подозрений. А там и мы подоспеем, – заключил Громов. И добавил:– А наш покойничек прям таки, спешил жить. В результате много где наследил. Не дрейфь, Марго, по его следам же возьмем и след киллера. – Затрезвонил его мобильный. Быстро переговорив с абонентом, он вновь обратился ко мне: – Марго, мне надо срочно уехать на пару дней. Ты как справишься здесь пока без меня? – Не мигая, уставился он на меня своими застывшими глазами.
   Чувства меня накрыли. Я чуть было не взвизгнула от радости от услышанной вести. Но его подозрительно тоскливый взгляд, окативший меня как из ушата холодной водой, мгновенно охладил мой пыл. «Работала я раньше как то без тебя и ничего справлялась», – поймала я обрывки своих мыслей.
   – Герман, ты за меня не волнуйся. Я буду стараться, – проворковала я в ответ, стараясь его не разочаровывать.
   – Марго, ты там того, не очень – то…будь осторожна.
   – Под пули точно не полезу.
   – Вот и молодец. А где здесь можно взять машину напрокат?
   – Я сейчас тебя туда отвезу, – с готовностью откликнулась я, опасаясь, как бы он не передумал.
   – Спасибо.
   Высадив Громова у фирмы «Тройка», где на днях сама взяла Феррари, с наслаждением втянула ноздрями дурманящий воздух свободы. Еще с утра у меня возник план по спасению Ольгиного сынишки, и сейчас я была готова приступать к его реализации.

   Подъехав к ресторану «Пушкинъ», припарковала машину и расслабленно продефилировала в заведение. Оглядевшись по сторонам, выбрала столик, уютно огороженный цветочными композициями со всех сторон. Махнув приветливо официанту, расположилась в инсценированной кабинке. Сделав заказ на три персоны подоспевшему молодому человеку, набрала подругу.
   –Ляль, привет.
   – Привет, Ритуля.
   – Как там наша молодая мамочка?
   – Не очень, – ответила с грустью в голосе подруга.
   – Ну, это следовало ожидать. Послушай, у меня мало времени. Я сейчас в ресторане «Пушкинъ». Хватай в охапку Ольгу, и дуйте сюда. Я жду.
   – Скоро будем.
   Нажав отбой, тут же набрала другой знакомый номер – своей первой школьной учительницы. Она, будучи на пенсии, неожиданно подалась в далекую глубинку, получив наследство от каких-то своих дальних родственников. У нас с ней сохранялись теплые отношения, и она давно приглашала меня к себе в деревню погостить.
   – Валентина Петровна, здравствуйте.
   – Здравствуй, Риточка.
   – Вот, наконец, я и собралась к вам в гости.
   – Рита, я очень рада. Но у тебя ничего не случилось? – встревожилась она.
   – Случилось…
   – Ладно, – тут же перебила она меня. – Не надо ничего объяснять. Приезжай.
   – Я не одна.
   – Да ради бога! Хоть с кем приезжай. Места в избе всем хватит.
   – Спасибо. Я буду сегодня поздно ночью или завтра рано утром. До встречи.
   – До встречи, родная. Жду.
   Представляя себе, как переполошившись, она начинает хлопотать с тестом, я улыбнулась. Звякнул смс. Валерка сообщал номер телефона кореша. Сегодня мне явно везет. Я быстро набрала присланный номер.
   – Алло. Это Рита Анохина. Вы Сергей?
   – Да, Сергей.
   – Когда мы можем с вами встретиться?
   – Сегодня я на дежурстве.
   – А как насчет завтра?
   – Завтра вечером мне подходит.
   – Отлично. Во сколько? И где?
   – Давай на ты.
   – Давай.
   – В восемь вечера в ресторане «Черный какаду». Знаешь?
   – Знаю.
   – Ну, тогда заметано.
   – Договорились. До встречи.
   Тут звякнул очередной смс. Этот был от Никонова: «Марго, я соскучился!»
   – Привет, Алик, – набрала я его номер.
   – Привет, Марго. Я по тебе скучаю,– вкрадчиво произнес он.
   – А по господину Громову, часом, не скучаешь?– съехидничала я.
   – Дорогая, не упоминай, пожалуйста, его имени. А то меня сейчас стошнит.
   – Как у вас все далеко зашло, – засмеялась я.
   – А у вас, я смотрю, нет,– в сердцах сказал он.
   – Не ревнуй, дорогой. У нас тоже все непросто,– утешила я его.
   –Так тебе удается хоть изредка отрываться от своего телохранителя?– поинтересовался он.
   – Где уж там. Герман обуреваем вспыхнувшими в нем родственными чувствами. Рьяно восполняет упущенное. У меня предчувствие, что в один прекрасный день он запросто придушит меня своей неуемной заботой. Ладно, хватит о нем. Слушай, Алик, ты реально допустил косяк с Сидоренко?
   – При чем здесь я? – воскликнул возмущенно он. – Что этот придурок не умеет пользоваться газовыми баллонами.
   – Ладно, успокойся, я просто так спросила. А что известно про Косых?
   – Хвалиться не буду, но на след этого подонка я вышел. Найду его живым или мертвым,– заверил он.
   – Что-то мне подсказывает, лучше – живым. Желаю успешной охоты.
   – Спасибо, Марго. Поговоришь с тобой и на душе легче,– польстил он.
   – Взаимно,– не осталась я в долгу.– До связи. Пока.
   – Пока.
   Телефон умолк. Я задумалась, сейчас все мы не верим друг другу: ни Герман, ни Альберт, ни я. Каждый играет по своим правилам. И каждый считает себя умнее и хитрее других. Для совместной работы это плохо.
   Бросив взгляд на входящих в зал, увидела, что появились мои девчонки. Я замахала им руками. Подруги заспешили ко мне.
   – Рита, наша Оленька вообще не в себе. Давай ближе к делу,– усаживаясь за столик, – сообщила многозначительно Лялька.
   – Оля, надеюсь, ты осознаешь, что твой сын является наследником? – произнесла я, глядя на Ольгу, бледность и отрешенность которой еще и подчеркивалась огромными черными кругами под глазами от очередной бессонной ночи.
   – Нам ничего не надо, – поспешно пролепетала она.
   – Я тебе верю. Вот только боюсь, что люди, которые убили Кирилла, вряд ли поверят. Поэтому, чтобы обеспечить безопасность Вани, надо его отправить отсюда подальше. Туда, где ни у кого не хватит ума его искать.
   – Рита,– Ольга испуганно взглянула на меня. – Но у меня никого нет, кроме тетки.
   – Я знаю. Поэтому сама нашла надежное место.
   – Что я должна сделать? – собравшись с духом, спросила Ольга.
   – Как зовут твою тетю?
   – Лидия Александровна.
   – Звони ей прямо сейчас. Пусть готовятся в дорогу. Сбрось мне смс с их адресом. И вот еще что, кончай хандрить! У тебя на лбу написано, что ты в глубоком трауре. Как еще не хватило ума вырядиться в черное. – И, оглядев блюда на столе, добавила: – Кстати, тут все оплачено. Налегайте, не дайте пропасть добру. Я поесть не успеваю, надо успеть до ночи до них добраться. Все. Пока. Целую, – поднялась я со своего места.
   – Пока. Мы тоже целуем.
   Через два часа я уже въезжала в крохотный городок. Проезжая по его единственной асфальтированной центральной улице, опасаясь пропустить нужный поворот, крутила головой по сторонам. Тусклые фонари слабо освещали окружающее пространство. С обеих сторон нависали унылые трех этажные дома и такие же серые типовые пятиэтажки. Повернула направо на утрамбованную грунтовую дорогу, вдоль которой громоздились тени частных домов и сараев. А вот, наконец, и нужный дом. Калитка оказалась открытой. Я пересекла двор, быстро вошла в дом, чуть не сбив с ног хозяйку. Передо мной стояла статная крупная женщина лет шестидесяти, такая же кареглазая, как и Ольга. И тоже в очках.
   – Здравствуйте, Лидия Александровна,– поприветствовала я.
   – Здравствуй, Рита. Ты не обессудь, я очень волнуюсь.
   – Лидия Александровна. Не переживайте вы так. Все будет хорошо. Там, куда я вас повезу, нас ждут очень хорошие добрые люди.
   – Верю, милая. Просто столько всего навалилось разом. Оленька все объяснила мне. Мы готовы. Только сначала я тебя накормлю с дороги. А вот здесь можешь умыться. – Показала она рукой на умывальник, расположенный в нише за цветастой занавеской.– Рита, пожалуйста, зови меня просто тетей Лидой. Так мне будет привычней.
   – Хорошо, тетя Лида.
   Вспомнив, что поесть до этого момента так и не довелось, я решила, что предложение по поводу еды оказалось весьма кстати. А заодно не помешает и передохнуть, ведь в машине предстоит везти ребенка. Сообразив, как быстро во мне включилась ответственность за чужих детей, я сделала шокирующий вывод: вероятно, пора уже заводить своих.
   Вымыв руки, пошла прямиком туда, откуда шел аппетитный запах. И очутилась в уютной небольшой кухоньке. Тетя Лида успела выставить на стол домашний борщ и густую деревенскую сметану. Я уселась за стол. Стоило мне зачерпнуть борща и поднести ложку ко рту, как я почувствовала на себе чей – то пристальный любопытный взгляд. Оторвавшись от еды, я увидела напротив себя небесно-голубые глаза Кирилла. Смутившись от неожиданности, уронила ложку обратно в тарелку. Ваня, бесшумно появившись на кухне и тихонько пробравшись за стол, внимательно меня разглядывал.
   – А это наше солнышко, Ванечка! – увидев, что я уставилась на него, запоздало произнесла тетя Лида.
   – Ваня, я тетя Рита, подруга твоей мамы,– улыбаясь, представилась я.
   – Очень приятно,– сказал он важно, совсем как взрослый.
   Начисто забыв про еду, я изучала Ивана. Глаза, светлый чуб, овал лица, улыбка, все как у его отца. Теперь понятно, почему Полонскому не понадобился даже анализ ДНК. Сын. Думаю, что любил он его до чертиков. И в свое завещание точно включил. Теперь жди, когда оно сработает, точно мина замедленного действия.
   – Рита, остынет же, – воскликнула обеспокоено хозяйка, придвинув тарелку с борщом поближе ко мне. – Опомнившись, я приступила к еде.
   – Спасибо, – поев с большим аппетитом, произнесла я. – Очень вкусно. А теперь собирайтесь. Надо ехать.
   Тетя Лида засуетилась. Нелепо вскидывая руками точно крыльями, она выкатила две заготовленные сумки на колесиках жутковатого ярко – зеленого цвета в крупную коричневую клетку. И друг за дружкой мы покинули дом. Загрузив сумки в багажник машины и усадив своих пассажиров на заднее сиденье, я настроила навигатор и тронулась с места. Тетя Лида перекрестилась. Улицы по-прежнему были пустынны. Сейчас меня это радовало, свидетели нашему шпионскому побегу под покровом ночи точно были без необходимости.
   Машина мчалась в ночи. Пассажиры спали. Размышляя о преступлении, я все время возвращалась к мысли о том, как у таких разных людей, как дядя Лева и Полонский могло зародиться сотрудничество. Допустим, Кирилл пришел с предложением, от которого дядя не смог отказаться. Но это ничего не объясняет. Хоть убей, не могу понять, чем он сумел его так заинтересовать, чтобы взять его к себе, да еще и своим замом! Без толку поплутав в лабиринтах своего сознания, отчаянно чертыхаясь, я уже было сдалась, как внезапно меня озарили умные мысли: а ведь у Кирюхи имелись незаменимые личные качества для ведения бизнеса. Он был энергичен, умен, хитер и, что самое интересное, умел очаровать нужных людей. Кроме того, был расчетлив, коварен и беспощаден. Как не крути, получался настоящий сукин сын! Любопытно, зачем дяде понадобился субъект с таким взрывоопасным запалом? Хотел использовать? Или, напротив, недооценил всех его талантов? Ломая голову над этим, я поймала себя на мысли о том, что думать плохо про дядюшку, я не готова, хоть кто бы убеждал меня в обратном. Дядя Лева, сколько я себя помню, относился ко мне очень тепло и с большой любовью. Он всегда был родным и близким мне человеком. Точка. И я вынесла свой окончательный вердикт: Полонский недаром переметнулся к Власову, ведь только там могла быть востребована его истинная дьявольская сущность.
   Глубокая ночь. Свет от фар выхватил из темноты указатель с названием нужной мне деревни. Через пять минут мы уже въехали в нее. Деревенька совсем небольшая домов на пятьдесят. Была здесь и маленькая деревянная церквушка. А, вот и дом Валентины Петровны: четкая цифра «пять» нанесенная белой масляной краской хорошо освещена. Притормозив возле ворот, увидела, что хозяйка, худенькая седовласая женщина невысокого роста, уже торопливо семенит нам навстречу. Выходит, и не спала вовсе, и, завидев свет фар машины в окошко, устремилась встречать гостей.
   – Рита, я так рада тебя видеть.
   – Я тоже рада, Валентина Петровна.
   – Ой! Что это я? – всполошилась она. – Кто это там у тебя в машине? Сейчас ворота открою. Заезжайте. – Заехав во двор, все высыпались из салона автомобиля. Ваня, открывая заспанные глаза и не совсем понимая, где мы находимся, боязливо жался к тете Лиде. – Проходите все в дом, – суетилась хозяйка. – Вы есть будете? – тут же спросила она, едва мы переступили порог дома.
   – Нет, спасибо. Нам бы поспать, – ответила я за всех.
   – Сейчас – сейчас. Всех устрою.
   Она повела тетю Лиду с Ванечкой куда-то вглубь дома. А затем вернулась за мной. Привела в какую-то небольшую комнату. Стоило моей голове, коснутся подушки, как тело стало проваливаться куда-то вниз. Мне казалось, я лечу в пропасть, засыпая прямо на лету.

   Проснулась я к обеду от запахов домашних пирогов. Хотела встать с постели, но сделать это оказалось непросто. Барахтаясь в огромной пуховой перине и таких же необъятных пуховых подушках, я, смеясь, еле выбралась из их плена. Умывшись, направилась прямиком на аппетитный дух, исходящий из кухни.
   – Доброе утро, – войдя в залитую солнцем просторную кухню, воскликнула я, щурясь от яркого дневного света.
   – Доброе утро, Рита. А мы Ванечку во двор играть отправили, чтоб не шумел. Хотели, чтоб ты выспалась, – произнесла, улыбаясь, хозяйка.
   – Валентина Петровна, тетя Лида, сядьте, пожалуйста. Надо поговорить, – сказала я серьезно. – Женщины перестали хлопотать и, притихнув, уселись рядышком за стол. Я устроилась напротив.
   – Послушайте меня внимательно. Мы приехали сюда из-за Ванечки. Скрывать не буду, убили его отца. Убийца пока не найден. Мотив тоже не ясен. Но есть все основания полагать, что опасность грозит теперь и его сыну Ивану.
   Женщины разом ахнули. Не давая времени им опомниться, я методично начала инструктировать обеих как следует себя вести, что делать, что говорить, а чего делать и говорить не следует, дабы не навредить Ване. Сказала о том, что тете Лиде ни с кем нельзя общаться по телефону. И, в первую очередь, с Ольгой, потому что преступники могут отследить ее звонки. Лучше ей мобильник отключить вовсе. Женщины в ответ то пугались, то кивали, дружно соглашаясь, что, главное, это безопасность ребенка. На этом и закончили наш непростой разговор.
   – А теперь давайте кушать пироги, – произнесла хозяйка, вставая с места и направляясь к плите.
   – Вы меня так раскормите, – воскликнула я. – Если я буду, есть так, как ем последние сутки, то скоро не влезу в свои джинсы. И будет со мной, как с героиней клипа «На лабутенах». – Все засмеялись. Продвинутые нынче пенсионеры пошли.
   – Ой, Рита. Да ты худющая такая, – сказала хозяйка. – Тебя надо откармливать и откармливать. А вот и Ванечка наш прибежал с улицы как раз вовремя, – переключилась она на ребенка. – Ваня, иди руки помой в умывальнике и лицо тоже. Чумазый какой. Тебе помочь?
   – Баба Валя, я большой, – важно ответил малыш. – Я сам!
   Мы все дружно засмеялись и принялись уплетать пироги, да пить душистый чай, заваренный на малиновых листьях. Я ела, нервозно поглядывая на часы.
   – Рита, тебе уезжать уже пора? – заволновалась хозяйка.
   – К сожалению, да. Когда все закончится, Валентина Петровна, я обязательно приеду сюда на целую неделю, – мечтательно сообщила я.
   – Рита, ты же знаешь, я буду ждать.
   – Я обязательно приеду, – заверила я.
   После вкусного и сытного обеда распрощавшись со всей честной компанией, я покинула деревню. Выехав на трассу, помчалась на огромной скорости домой.
   – Оль, привет, – набрала я подругу.
   – Привет, Рита. Какие новости? – встревоженно откликнулась она.
   – Все в порядке. Ваня с тетей Лидой уже в безопасном месте. Так что можешь расслабиться.
   – Спасибо тебе, Рита. Даже не представляю, что бы я без тебя делала…
   – Да брось! – перебила я ее. – Просто у меня оказались друзья в нужном месте и в нужное время. Они их увезли подальше от наших мест, – заявила вдруг я, удивившись самой себе, что это такое я плету. Но исправляться не хотелось. Как ни в чем не бывало, я перевела тему: – Слушай, Ольга, а твой Ваня точная копия Кирилла. Клон прям какой-то.
   – Ты это заметила? – оживилась она.
   – Как уж тут не заметить! Факт на лицо. Вот еще что. Нужна легенда на случай, если откроется тайна, что у тебя есть сын. Говори, что когда была в командировке в Москве, закрутила роман с московским депутатом. Ребенка тот признал. И сейчас на все лето отправил его с твоей тетей отдыхать заграницу.
   – Рита, я поняла. Большое спасибо тебе за все. Я теперь твоя должница.
   – Ольга, кончай сантименты. Лучше себя приведи в порядок. А то за версту видно, что ты не в себе. Все, мне пора. Целую.
   – И я тебя целую, – ответила Ольга. Я нажала отбой, и тут же мобильный разразился снова телефонной трелью.
   – Ляль, привет, – приняла я вызов.
   – Привет, Рита. Ну, что у тебя за дурацкая привычка, отключать телефон? А ты тут что хочешь, то и думай!
   – А ты думай, что я была там, где нет связи.
   – Да ну, тебя! Я места себе найти не могла.
   – Ляль, тебе, что заняться нечем? Все нормально. Ванечку забрали мои друзья. Повезли к себе. Уже позвонили, спрятали надежно. Слушай, я замоталась, и совсем вылетело из головы. Славка просил присмотреть за его Юлей. А я прошу – за Олей. Так что на тебе сейчас забота о двух дамочках сразу. И обе, заметь, находятся в нервозном состоянии. Так что маяться от безделья и дурных мыслей тебе больше не придется.
   – Я тебя услышала, – ворчливо буркнула Лялька.
   – Ну, вот и отлично. Теперь все при деле.
   – Рит, ты сама будь там, пожалуйста, поосторожней. Вечно лезешь в самое пекло, словно адреналина тебе не хватает. Нет, чтобы просто здорового мужика себе завести. – Услышав ее, я улыбнулась. В этом была вся Лялька. «Нет, точно нам с ней пора своих детей заводить. И угомониться, наконец», – подумала я.
   – Лялечка, обещаю, буду очень осторожна. Все. Пока– пока.
   – Пока.
   Через два часа я парковалась возле своего дома. До встречи с Сергеем у меня еще оставалось время. Пройдясь по всей квартире и не обнаружив следов пребывания Громова, заметно повеселев, я направилась в душ. Едва успев привести себя в порядок, услышала, что на кухне разрывается оставленный мной мобильник. Я метнулась к нему.
   – Марго, привет, – услышала я снова голос Никонова.
   – Привет, Алик. Есть новости?
   – Есть. Да вот только вряд ли они хорошие.
   – Еще один труп?
   – Нет. До трупа не дошло. Но твой братец лютует. Думаю, скоро будет.
   – Чей?
   – Ты издеваешься? Мой, конечно.
   – Дорогой, я сочувствую тебе. Но от меня чего ты хочешь? Чтобы я замолвила за тебя словечко по-родственному?
   – Нет. Этот козел никого и слушать не станет.
   – Ты прав, он еще тот упрямый баран. А что между вами произошло?
   – Звонил он тут мне, спрашивал, как идут поиски Косых.
   – И что тебе в этом не понравилось?
   – Тон его. Заносит пацана.
   – Да ладно тебе, Альберт. Ты что, красная девица что – ли? И похлеще слыхивал. Идет мне, что ты не договариваешь. Что еще было?
   – Тебя не проведешь. Ты прям, как рентген дотошная. Были угрозы с его стороны.
   – Ну не убить же он тебя грозился?
   – Выгнать из бригады грозился, если в ближайшие двое суток не привезу гребанного охранника живым. Последний срок дал сукин сын!
   – Что ты себя раньше времени хоронишь? Ты же говорил, что вышел на его след.
   – Да пустышку я тянул. Может, его давно уже пришили и закапали. А я ищу ветер в поле.
   – Алик, характер у Германа тяжелый. Если ты об этом, то при случае подтвержу дяде Леве с огромным удовольствием.
   – Спасибо и на этом.
   – Ну, что в моих силах. Все. Пока.
   – Пока.
   Нажав отбой, я подумала о том, что Альберт в последнее время ведет себя странно. Он совсем не горит прежним деловым энтузиазмом. Неужели его так опустила роль подчиненного? И у него нет желания работать на авторитет Громова. Но это же глупо. По большому счету мы все работаем на дядю Леву. Мне тоже частенько приходится изворачиваться ужом, учитывая несносный характер и амбиции новоявленного братца – босса. Но главное, несмотря на утверждения Никонова, что Громов угрожает выкинуть его из группы, у меня, напротив, сложилось впечатление, что Никонов сам этого хочет, провоцирует и упорно добивается. А так как дядя Лева не примет и не поймет подобной выходки, то Альберту выгодно, чтобы такое решение принял сам Громов. Но зачем?
   Прибыв в ресторан «Черный каркаду», я, оглядев зал, увидела одинокого молодого человека лет двадцати семи, сидящего за столиком возле стены. В зале, несмотря на вечернее время, было немноголюдно. Я уверенно направилась к его столику.
   – Рита Анохина, – представилась я молодому человеку, с любопытством разглядывая его.
   Парень был крепким, коренастым, с большой долей вероятности можно было предположить, что много занимается спортом. Смотрел он на меня открыто прямо в глаза.
   – Сергей,– откликнулся он.
   Подсев за его столик, я сделала заказ подошедшей молодой девушке официантке. И обратилась к нему:
   – Сергей, меня интересует информация о Полонском. Обвинили в его убийстве и арестовали невиновного, скажу прямо, моего очень хорошего старого друга Вячеслава Егорова. Я лично заинтересована вытащить его из тюрьмы, так как уверена, что он не совершал этого преступления.
   – Понял. Расскажу, что знаю. Я работаю у Власова четыре года. Нас охранников часто перебрасывают с объекта на объект, чтоб не расслаблялись и чутье не притупилось. В тот день я заступил на смену в охотничьем домике, он расположен за городом в ста километрах, в лесу. Сразу понял по суете, что у хозяина будут гости. Но сильно удивился, когда увидел Полонского, выходящего из автомобиля. За рулем был Сидоренко. И бессменный оруженосец Косых с ними. Я реально ошалел, как их всех там увидел. Знал, что они люди Быстрова. И, что хозяева наши на ножах. Это всем известно. Я тогда еще подумал, вот шкура стучит на своих! Полонский пробыл внутри около часа. О чем шла речь, врать не буду, не знаю. Но вышел он оттуда злой, как черт. Пнул ногой кота, что под ноги ему попался. Тот жалобно замяукал, поэтому я и обратил внимание. В машину упал, на водителя гаркнул и дверцу машины с грохотом захлопнул. Видно, разговор у крутых мужиков непростой вышел, решил я.
   – Когда это было?
   – Два месяца назад.
   – А еще ты его там видел?
   – Врать не буду, не видел. Но меня после этого случая редко ставили туда на дежурство.
   – А ты не слышал, кто был последней пассией Полонского?
   – Слышал. И даже видел его с этой девушкой сам пару раз. Машка-танцовщица из «Виража». Мы с пацанами иногда заглядываем туда отдохнуть. Дело молодое. Вот там я их и видел. Последний раз это было за три дня до его убийства.
   – Поняла, – сказала я и вдруг вспомнила: – Сергей, у вас есть парень по имени Тарас?
   – Есть. Но мне самому не приходилось с ним пересекаться. Объектов у хозяина много. И каждый охранник курирует только свою группу. Власов ушлый мужик. Одна бригада не ведает, что делает другая. Обезопасил себя шеф на любой случай жизни. Хитрый лис, недаром его так народ прозвал.
   – Спасибо, Сергей. Ты мне очень помог.
   – Валерка дал тебе рекомендации. А хорошему человеку грех не помочь.
   Подозвав официанта и рассчитавшись, я простилась с Сергеем. Подъехав к дому, подняла глаза на свои окна – они зияли чернотой. Поднявшись к себе, быстро прошла в свою комнату и, сбросив одежду, завалилась спать.

   Затрезвонил мобильник. Решив, что накануне забыла отключить будильник на телефоне, сладко зевнув, перевернулась на другой бок. Но мобильник продолжал настойчиво трезвонить. До меня дошло, что это был входящий звонок и, несмотря на ранний час кто – то настырно добивался моего внимания.
   –Алло,– сонно откликнулась я.
   –Рита, можешь прямо сейчас приехать ко мне домой? – произнес в трубку еле слышно Антон и сразу же вырубился, не дождавшись моего ответа.
   Все дни с момента нашего расставания мои попытки дозвониться до него заканчивались неизменно – абонент вне доступа. А сегодня вдруг он сам соизволил позвонить. Ну, уж как – то очень странно. Встревожившись и мгновенно окончательно проснувшись, выскочила из постели.
   Подкатив к его дому на Феррари из «Тройки», подлетела к калитке. Она была приоткрыта. Сильно удивилась, так как такое было не в правилах хозяина дома. Толкнув дверцу, вошла во двор. Я знала, что весь участок по периметру напичкан видеокамерами, а это значило, что он уже видит мое прибытие. Смело потопала в дом, бросив взгляд на свой Лексус, припаркованный Антоном во дворе.
   Впустую обойдя все помещения первого этажа и, нигде не обнаружив хозяина дома, я набрала номер его мобильника. В трубке – лишь длинные гудки. Это начинало нервировать. Взбежав по лестнице на второй этаж и открывая подряд все двери, заглядывала бегло в комнаты. Также безрезультатно облазив и третий этаж, я застыла возле лестницы. Все мои попытки дозвониться до него натыкались на сплошные длинные гудки. Я никак не могла взять в толк, что могло случиться за прошедшие полчаса после его телефонного звонка мне? Сиротливо озираясь по сторонам, я ломала голову, что делать? И тут я увидела проход, ведущий на крышу дома. Вспомнив, что там полно оборудования, возможно, он там, я направилась туда.
   Поднявшись на крышу, сразу же бросился в глаза в пятнадцати метрах от входа в неуклюжей позе лежащий Антон. Увидев его распластанное ничком тело, душа моя ушла в пятки: жив ли он? Метнувшись к нему, я нагнулась и нащупала пульс на шее. Слава богу, жив! Но на его правом боку была свежая алая кровь, просочившаяся сквозь белую футболку.
   –Антон! Антон! – истошно кричала я и хлестала его по щекам.
   –Рита…помоги мне стать, – наконец, услышала я его слабый голос.
   Спустившись на этаж, добрались до ванной комнаты в его спальне, там я обмыла его рану. Достав из аптечки перекись водорода, обработав им, туго перевязала тело бинтами.
   – Антон, кто тебя поранил? Надо срочно вызвать полицию и скорую.
   –Нет. Ничего не надо.
   –Почему?
   –Как ты себе это представляешь, что я им скажу? На меня напал инопланетян?
   –Инопланетян?! – удивилась я.
   –Да. Сородич первого… того, что мы с тобой поймали.
   –Но как он мог тебя выследить?
   – Я сам виноват. Хотел понять: тот, что был первым, один прибыл к нам или нет. Вот на обратном пути с базы и заскочил на лесопилку снова.
   –Ну, и как, понял?
   –Еще бы. Еле ноги унес. Там оказался еще один, который меня и оцарапал. Я отнесся несерьезно, думал так царапина. Решил на крыше оборудование настроить на их волну. Не заметил, как из раны начала сочиться кровь, голова закружилась, и потерял сознание. Ты вовремя подоспела.
   – Антон, а тот первый заговорил?
   –Он издает только внутриутробные звуки. Сейчас пытаются их расшифровать специальной программой. Однако наш специалист говорит, что общаются они между собой телепатически. Так что надо еще настроиться на их волну. К сожалению, техника здесь почти бессильна, хотя попытки продолжаются. Но могут быть люди, сливающиеся своим сознанием с ними в унисон.
   –Ничего себе! А за вторым надо снова туда возвращаться?
   –Не думаю. Он теперь будет пробираться к своему собрату, а там его встретят наши парни.
   –Антон, все – таки надо показаться врачу. Смотри, кровь сочится и не думает останавливаться, – произнесла я, кивая на бинты, опоясывающие тело Куприянова, которые уже насквозь пропитались кровью. – У меня есть надежный доктор в частной загородной клинике. Там лечатся сильные мира сего и их сынки от всевозможной зависимости и недугов. Так что доктор умеет держать язык за зубами, можешь не переживать.
   –Рита…
   –Ты еще не понял, я не спрашиваю, а констатирую, считай, свершившейся факт. Сам спустишься или тебе помочь? – спросила я, набирая номер доктора.
   –Сам,– пробубнил недовольно Куприянов и направился к лестнице.
   Сдав пациента на руки доктору, который распорядился оставить его для всестороннего обследования на ночь, хотела уехать домой, но доктор сказал:
   –Рита, придется немного подождать. Скоро будут готовы экспресс анализы крови. Мне не нравится рана.
   –А что с ней не так? – взволнованно спросила я.
   – Пока я не готов озвучить свои подозрения. Подожди.
   –Хорошо,– сказала я и пошла в палату к Куприянову.
   –Ты чего не уехала?– удивился он.
   –Доктор сказал, что скоро будут готовы экспресс анализы. Ознакомлюсь, потом уеду. Вернусь за тобой завтра.
   –Молодой человек у вас в крови обнаружен вирус неизвестного происхождения. Вы выезжали из страны? – спросил доктор, появившейся на пороге палаты через пару минут.
   –Я никуда не выезжал,– растеряно произнес Антон, беспомощно глядя на меня. Я была ошарашена: инопланетная нечисть успела заразить его.
   – Хорошо, молодой человек, – продолжил доктор. – Надеюсь, к завтрашнему утру мы получим более характерный спектр составляющих вируса и восстановим источник его происхождения. Думаю, вы понимаете, что вам придется у нас задержаться? – Антон, сглотнув слюну, кивнул головой. – Рита, загляни ко мне, я буду у себя, – бросил мне доктор, покидая палату.
   –Антон, придется рассказать ему правду, иначе как он будет тебя лечить? – сказала настойчиво я, стоило закрыться двери за доктором. – Ему же надо принять решение, какие применять антибиотики, противовирусные препараты, вакцины. Как ты этого не понимаешь?
   –Боюсь, что в моем случае, они вряд ли помогут.
   –Что же тогда делать?
   –Подождем до утра, что он скажет. После этого я приму решение.
   Возражать я не стала, просто не зная, что сказать, настолько неожиданным, словно гром среди ясного неба, оказался полученный результат. В конце концов, подождем. Возможно, все не так уж и плохо, хотя я понимала, что это слабое утешение, но мозги расползались враскорячку и ничего путного не шло. В кабинете доктора ничего нового узнать не удалось. Напротив, он сам докапывался до меня, в каких районах приходилось бывать пациенту. На что я отвечала, что не имею понятия.
   На следующий день, как и следовало ожидать, ситуация никак не прояснилась, если не считать того, что у Куприянова ночью был приступ. Кости ломило от простреливающих болей, знобило, он дрожал и бредил. К утру все прекратилось. Встретил он меня с опухшими покрасневшими глазами от бессонной ночи.
   –Антон, ты как хочешь, но я сама все расскажу доктору!– вызывающе прошипела я.
   – Рита, нет.
   –Ты спятил? Хочешь тут подохнуть?!
   – Нет, не хочу. Мы сделаем по – другому…

   Из клиники я поехала к себе домой. Стоило мне появиться на пороге квартиры, как в холл из кухни выскочил возбужденный Громов. «Осчастливил – вернулся!» – поймала я обрывки своих саркастических мыслей.
   – Привет, Марго. Где тебя носило?
   – Привет, Герман. Я тоже рада тебя видеть. И, заметь, не спрашиваю, где носило тебя, – ответила спокойно я.
   – А ты спроси, может, я отвечу.
   – Считай, спросила.
   – Не поверишь, но я иногда работаю.
   – Герман, ну, не всем же так везет! Вот я с утра до ночи маюсь от безделья.
   – Ладно, остынь. Давай серьезно. Где ты была?
   – На встрече с агентом из стана врага.
   – И?
   – И узнала, что кротом был Кирилл Полонский.
   – Неожиданная кандидатура. Источник надежный?
   – Абсолютно. Он служит в охране у Власова. И сам видел, как Полонский встречался с Григорием. Это было два месяца тому назад. Кстати, встреча произошла в охотничьем домике Григория Яковлевича. И закончилась, похоже, ссорой. Полонский вышел с нее недовольный и злой.
   – Понял. А что-нибудь есть еще, что я должен знать?
   – Есть. Последняя пассия жертвы некая девушка Маша, танцовщица из ночного клуба «Вираж». Я уже успела позвонить туда, узнать, когда ее смена. Она будет на работе завтра поздно вечером.
   – Отлично. Завтра и посетим твою красотку.
   – А что нового у тебя?
   – Я только что позвонил твоему дяде и сообщил, что нам удобно работать с тобой только вдвоем. Прямо так и сказал, третий лишний, – хохотнул Громов. И серьезно добавил: – Только путается под ногами. Быстров ответил – на мое усмотрение. Так что сегодня же сообщу Никонову, что в его услугах мы больше не нуждаемся.
   – Альберт звонил мне. – Взглянула я испытующе на Германа. – Он говорил, что ты дал ему еще время.
   – Не понял, – воскликнул Громов. – Ты что нанялась к нему в адвокаты? Или дружка жалко? При таком раскладе твоему дяде будет, о чем на досуге подумать. Что ты на меня исподлобья уставилась? Не нравлюсь? – надрывался он.
   – Нравишься. Только Альберт мне никакой не дружок, я тебе это уже говорила. И мне абсолютно все равно, если даже ты его устранишь не только из группы, но и вообще физически.
   – Куда загнула! – произнес Громов, приподняв от удивления бровь. – Хочу понаблюдать за ним. Приставил «ноги». Посмотрим, куда приведут.
   У меня не было ни малейшего желания вступать с ним в какую либо полемику – перепалку по этому поводу, поэтому его слова я оставила без ответа. Весь остаток дня мы катались с ним по городу, вынюхивая, высматривая, допрашивая возможных свидетелей и соучастников дел Полонского. Ездили мы на машине Громова, на которой, как оказалось, он вернулся в город. Когда сегодня он подвел меня к своему темно-синему Ренжроверу лимонов эдак за десять, то я еле сдержалась, дабы не спросить его: какого черта он собрался шокировать наш скромный городок? Однако к обеду я уже полностью адаптировалась и меня уже ничего не смущало. Быстро человек привыкает к комфорту и удобству, рассуждала я, лениво откинувшись в удобном кресле пассажира. За рулем навороченного внедорожника гордо восседал сам хозяин авто, что в моих глазах было только дополнительным бонусом. Ближе к вечеру пришел смс от мамы с сообщением о том, что меня с нетерпением ждут. Почувствовав легкую досаду на себя за то, что со всеми происходящими в последнее время страстями и событиями, начисто забыла свое обещание.
   – Мамочка, здравствуй, – набрала я ее.
   – Здравствуй, доченька. Ты совсем про нас забыла.
   – Мам, прости. Закрутилась совсем.
   – Прощу, если сегодня же к нам заглянешь.
   – Я обязательно приеду.
   – Ловлю на слове. Во сколько тебя ждать?
   – Часов в семь вечера.
   – Хорошо. Будем ждать. – Я нажала «отбой».
   – Послушай, Герман, – обратилась я к напарнику. – Сегодня мне обязательно надо заскочить к родителям. На счет себя не парься, в прошлый раз я погорячилась, тебе туда не надо.
   – А почему это вдруг не надо? – возразил он. – Я уже настроился познакомиться с твоими родителями, можно сказать, своими родственниками, – заканчивая фразу, Гомов отвернулся, чтобы я не увидела его традиционной ухмылки. Но я чувствовала ее всеми фибрами своей души. Чтобы не заводиться, я предпочла тоже отвернуться и с подчеркнутым интересом рассматривать мелькающие за окном до боли знакомые кварталы. Мне это быстро надоело.
   – Привет,– набрала я Ольгу.
   – Привет, Рита. Как дела у Ванечки? Я пыталась дозвониться до них, они вне доступа, – нервозно сказала она.
   – У них все хорошо, не волнуйся. Никакого повода для беспокойства нет.
   – Но у меня есть повод для беспокойства, – не унималась она.
   – Что случилось?
   – За мной следят!– с надрывом выпалила Ольга.
   –Послушай, ты просто перенервничала. Это невроз. Надо попить успокоительное.
   – Не говори глупостей, – прошипела она.
   – Ну, если ты в этом так уверена, то тебе надо срочно брать отпуск и лететь куда-нибудь на море. Подальше отсюда, – сообразила я, что лучше перестраховаться, чем сожалеть потом.
   – Ты что вообще спятила?!– перешла подруга на крик.
   – Нет. Не спятила. Очень разумное и актуальное предложение,– как можно спокойнее ответила я, понимая, что она в истерике.
   – Как ты себе это представляешь? Я уеду отсюда подальше, а он останется здесь совсем один? Да я там с ума сойду!
   – Поняла. Я подумаю над этим. Пока.
   – Пока,– отозвалась она еле слышно и отключилась.
   Почувствовав на себе изучающий взгляд своего напарника, тем не менее, я не спешила удовлетворять его любопытство. Не дождавшись моих откровений, он поинтересовался сам:
   – Что-то случилось?
   – У подруги неприятности на работе. Она там накосячила. И теперь нервничает, что ее могут уволить. В результате дальше лажает. Вот я ей и посоветовала уехать на море отдохнуть, успокоиться.
   – Как я понял, отчалить она не готова?
   – Не то слово. Ее упрямство меня просто бесит!
   Громова мой ответ вполне устроил, он отстал. Я задумалась. Ольга в последнее время ведет себя слишком мнительно и неадекватно. Но факт существования у нее ребенка от Полонского сам по себе может явиться причиной ее преследования. Допустим, что это так. Тогда дело начинает приобретать совсем дрянной оборот. Ясно одно, Ольга никуда не готова уезжать. Выходит, ей срочно нужна охрана. Ломая мозги к кому обратиться с данным вопросом, я перебрала всех: дядю Леву, капитана Нечаева и даже своего напарника Громова. Но ни один меня не устраивал, каждому из них пришлось бы объяснять причину интереса неизвестных к Ольге. Совсем отчаявшись найти подходящую кандидатуру, решила плюнуть на эту затею. И тут из глубин истерзанного сознания всплыл образ Вальта. Конечно, он относился не к самым здоровым слоям нашего общества. Но это был именно тот человек, которого не интересуют ни причины, ни объяснения, его интересуют только деньги. А брал он за свои услуги не хило. Вспомнила я о деньгах, выделенных дядей Левой на расследование преступления. И с совершенно спокойной совестью решила, что сейчас они как нельзя кстати.
   – Марго, мы с тобой уже опаздываем в гости. Командуй, куда ехать. Где живут твои предки? – напомнил о своем присутствии Громов.
   – Осенний бульвар, 16.
   – Есть,– отозвался он, насмешливо взяв под козырек. И принялся настраивать навигатор.

   Мы вошли в квартиру моих родителей. В прихожей нас встречала, приветливо улыбаясь, мама, за ней маячил силуэт папы. Мое сходство с мамой начиналось и заканчивалось фигурой, а вот лицом, не говоря уж о породе, я пошла по отцовской линии. Глаза мамы были такими же, как и у дяди Левы, серо – голубыми, а у нас с папой они были болотно зелеными. Правда, папа уже носил очки. Меня сей участь пока миновала.
   Стоило переступить порог отчего дома, как вдруг начали происходить удивительные вещи, которые попросту меня ошарашили. Мама, едва взглянув на меня, уставилась во все глаза на Громова, даже для приличия не пытаясь скрыть своего восхищения им. За прошедшие дни, успев порядком изучить своего напарника, я знала наперед, какое теперь шоу нас всех ждет. Но, как оказалось, я не могла предвосхитить его масштабов.
   Громов, улавливающий женские флюиды на каком – то ведомом только ему одному генном уровне, преобразился прямо на глазах. Выглядело это нелепо и смешно: он казался павлином, за которым раскрашенным в яркие цвета пестрым шлейфом тянется длинный хвост. Однако так казалось, похоже, только мне одной, других присутствующих это вовсе не смущало. На меня же никто не обращал внимания, и я сколько угодно могла пучить свои глаза, подавая отчаянные знаки маме, что это совсем не то, что она видит. Ей явно было не до меня. А наш мачо превзошел сам себя: загадочный блеск глаз, чарующая улыбка, легкий наклон головы. Сплошная харизма и галантность. Мама была целиком поглощена гостем. Папа стоял молча в сторонке, но странное дело, какой-то пришибленный. Рассчитывать на него явно не приходилось. Тогда я сама решила прекратить эту странную вакханалию.
   – Прошу любить и жаловать горячо любимого родственника Германа Громова. Прибыл к нам из самой Америки. Так сказать, оказал честь, – с сарказмом объявила я. И довольная собой окинула победным взглядом окружающих. Но не тут то было.
   – Доченька, – мило улыбаясь, сказала в ответ мама. – Ну, зачем перед нами ломать комедию? Мы просто соскучились. Хотели тебя видеть и знать, что у тебя все хорошо.
   – Мамуля, у меня все отлично. Можно я пойду в ванную, помою руки и прочее? – прошипела я. Но бастион не дрогнул.
   – Ну, конечно, милая. Зачем ты спрашиваешь?– проворковала мама, не глядя в мою сторону.
   Подмигнув папе, который в отличие от мамы хотя бы удостоил меня взглядом, я гордо удалилась. Ох уж, мамина привычка в каждом более-менее, на ее взгляд, достойном молодом человеке видеть потенциального жениха своей непутевой дочери! Это бесило меня до чертиков. И, закусив губу, я потопала в ванную.
   – Валет, привет, – набрала я своего старого знакомого.
   – Привет, Рита. Как жизнь?
   – Как всегда. Бьет ключом и все по голове.
   – Да уж понял я. Зря ты мне звонить не станешь, – хрипло произнес он.
   – Ты прав, у меня к тебе дело. Нужно пару твоих орлов приставить к одной девушке. Кто-то за ней следит. Задача – аккуратно выяснить: кто такие и к кому тянутся от них нити. Только не засветиться ни перед барышней, ни перед следопытами. Сумеют?
   – Обижаешь, дорогая. Все сделаем по высшему классу.
   – Валет, главное, обеспечить полную безопасность девушке.
   – Обеспечим. И тебе сообщим, кто и зачем пасет нашу красавицу.
   – Сейчас сброшу на телефон фото и координаты. Завтра заскачу к тебе, завезу деньги.
   – Когда приступать?
   – Сейчас, – ответила я. И сбросила фото и координаты Ольги на мобильник Вальта.
   – Не переживай, Рита. Сейчас дам отмашку своим бойцам.
   Стоило войти в гостиную, как меня тотчас обдало жаром с головы до пят от царящей здесь атмосферы. Герман, не теряя времени, уже обрабатывал моего папу. И, судя по тому, как увлеченно они беседовали, я понимала, что он преуспел. Отец у меня был профессором термодинамики в городском университете, и удивить его можно было, разве что высоким интеллектом.
   – Рита, мы ждем только тебя. Давайте ужинать. Присаживайтесь все к столу, – с нетерпением сказала мама. Она кружила, словно ворон, по гостиной.
   За ужином Громов продолжал покорять моих родителей: любезничал, восхищался, был безумно галантен и интеллигентен. Я устала от его представления, но помалкивала, угрюмо поглядывая то в свою тарелку, то на своих предков. С мамой было все понятно. Но папа! Как мог он повестить на этого пижона? Неужели боялся последующих упреков мамы, что не интересуется будущим своей дочери и не уделяет должного внимания потенциальным кавалерам.
   – Марго, а тебе повезло с родителями, – произнес Громов в машине по дороге в «Вираж».
   – Послушай, Герман, ты случайно, не заметил, что здесь их нет? Спектакль окончен. Расслабься и выходи из образа, – прошипела я.
   – Ты что ревнуешь? – засмеялся он.
   – Да пошел ты!– сказала я в сердцах, отвернувшись к окну. Громов усмехнулся и уставился на дорогу.

   Приехав в клуб, сразу же принялись искать гримерку танцовщицы Маши. Рослый парень – охранник, перегородив путь в коридоре, не только не собирался отвечать, но и не спешил пускать нас в служебные помещения. Громов сумел с ним договориться и зеленые купюры из рук напарника тут же перекочевали в карман охранника.
   – Четвертая дверь налево, – пробасил охранник, медленно убираясь с пути.
   Войдя в маленькую гримерку, обнаружили в ней двух полуголых девиц. Они сидели перед огромными зеркалами, нанося грим на лица и активно что – то обсуждая между собой. На скрип открывающейся двери обе обернулись и замерли на полуслове.
   – В чем дело? – испуганно поинтересовалась одна из девушек, переводя взгляд с меня на Германа и обратно, похоже, все – таки адресуя свой вопрос мне.
   – Кто из вас Маша? – опередил меня Герман.
   – Я, – пискнула та же девушка, что задавала вопрос.
   – Тебя, – обратился он ко второй девушке: – Попрошу выйти отсюда. Нам надо поговорить с Маней.
   Девушка молча поднялась и вышла. Я рассматривала Машу. Большие серые глаза, нежное лицо, длинные ноги, тонкая талия, волосы длинные блонд. На вид лет двадцать, не больше.
   – Вы из ментовки? – тревожно спросила она.
   – Ну, что ты, Машенька! Мы друзья Кирилла. К тому же, я его компаньон, – не моргнув глазом, ответил Громов.
   Но Маша не могла совладать со своим волнением: у нее тряслись руки, она суетливо пыталась куда-нибудь их пристроить, но у нее ничего не получалось. Герман вьюном вился возле девушки. Я осталась стоять, подпирая стену и наблюдая за происходящим со стороны.
   – Машуня, мы очень рассчитываем, на твою помощь, – вкрадчиво произнес Громов, оседлав свободный стул соседки.
   – Чем же я могу вам помочь?– всхлипнула Маша, и слезы градом потекли по ее щекам.
   – Ну, что ты милая успокойся, – произнес он так нежно, что даже я на секунду поверила в его искренность. – Для начала расскажи нам, Маня, о его друзьях и врагах. – Достав бумажный носовой платок из кармана, он бросился утирать ей слезы.
   – Я ничего не знаю,– со страхом прошептала девушка.
   – Вот это, Маня, ты зря! – произнес Громов с нотками угроз в голосе. И тут же спохватившись, смягчился: – Ну, мы тоже хороши, забыли представиться. Я Герман Громов, она Рита Анохина, мы племянники господина Быстрова Льва Вениаминовича. Надеюсь, про него ты наслышана от Кирилла? И мы хотим найти настоящего убийцу. А с Кириллом вы были очень близки. – Поднял он вверх указательный палец, многозначительно глядя на нее. – Как же я сейчас могу поверить, что ты ничего не знаешь? Извини, родная, но не верю.
   – Он меня ни с кем не знакомил, – перестав плакать, выдавила из себя Маша.
   – Маруся, а совсем не обязательно, чтобы знакомил,– тем же убаюкивающим голосом продолжал напарник обрабатывать девушку. – Известно, что последние полгода перед его кончиной ты была с ним рядом чаще, чем его законная супруга. А значит, слышала все его разговоры по телефону, знаешь, с кем он общался, возможно, даже видела неких типов, крутившихся возле него. Одним словом, Машенька, соберись и вспомни. Мало ли что еще не ускользнуло от женской интуиции и молоденьких острых глазок. Кириллу сейчас уже ничего не может навредить, а вот помочь найти его убийцу и наказать, может. Ну, разве только тебе все это безразлично, потому что ты никогда его не любила, а хотела от него только денег, – произнес Громов, взяв руку девушки в свою.
   – Да что вы такое говорите! Я любила Кирилла, – возмутилась Маша, передернув узкими плечиками и выдернув свою руку из его руки, но неожиданно, поморщив свой лобик, еле слышно добавила: – Я боюсь этих людей.
   – Каких людей, Машуня? – мгновенно зацепился Громов. – Не бойся. Обещаю тебе все, что ты скажешь, останется строго между нами.
   – Два месяца назад мы с Кириюшей были в ресторане «Анна-Лиза». Как обычно сидели в Vip-кабинете. Ужин был в самом разгаре. Тут к нам заглянул мужчина среднего роста с маленькими темными бегающими глазками… еще с такими оспами на лице. – Она потыкала пальцем по своему безупречному личику. – Поэтому я и обратила на него внимание. Жуткий тип. Кирилл, увидев его, очень рассердился:– В чем дело, Рябой? – закричал он. – Я запрещал тебе приходить без звонка. А тот: – Кирюха, дело сделано. Там только угли тлеют. А расчета с нами нет. Два дня ждали, глухо, как в танке! Вот я и вынужден был сам тебя искать, – запинаясь, отчитался тот. Тогда Кирилл достал бумажник, отчитав купюры, сунул их в карман Рябому. Получив деньги, Рябой моментально исчез из кабинета. Я удивилась, потому что Рябой уже мелькал на нашем горизонте. И Кирилл шушукался с ним вполне миролюбиво, а в этот раз так бурно среагировал на его появление, – продолжала Маша. – Но потом решила не грузиться и поскорей забыть этот эпизод. Про его дела я ничего не знала, потому что он всегда, когда ему кто-то звонил, брал трубку и уходил в другую комнату. Мне даже порой было смешно, ведь говори он при мне, я бы все равно ничего не поняла. Бывало, что после некоторых звонков он неожиданно срывался с места неизвестно куда. Если говорил ждать его, то, как правило, возвращался дерганный и нервный, – закончила она свою исповедь.
   – Маруся, что можешь еще вспомнить? – продолжал свой допрос Громов.
   – Про жену свою часто говорил.
   – Что именно?
   –Называл ее стервой, награждал другими нелестными эпитетами. Особенно в последнее время.
   – А что у них случилось?
   – Понятия не имею. Он мне не докладывал.
   – Мария, твой выход! – услышали мы слова посыльного в приоткрывшуюся дверь.
   – Я могу идти?– спросила робко Маша, глядя на Громова.
   – Да, конечно,– ответил тот. И вслед за ней мы, тоже покинув гримерку, пошли на выход из заведения.

   На следующий день все было как обычно. Мы с Громовым, как две гончие, продолжали с неугасаемым энтузиазмом рыть по делу: искать, встречаться с разными людьми. Но особо в этих вопросах не продвинулись. После того как так же впустую прошло еще два дня, я стала думать, что мы попросту теряем нюх и топчемся на одном и том же месте, о чем и сообщила Громову. Тот молча уставился на меня, словно впервые увидел. Насмотревшись вдоволь, что мне уже порядком надоело, и я в ответ состроила ему гримасу, он глубокомысленно изрек:
   – Марго, московские аудиторы подтвердили наши опасения о финансовых хищениях в фирме, и озвучили имя человека, провернувшего все эти махинации.
   –Ну, удиви меня кто же это?
   – Кирилл Полонский.
   – Почему то я не удивлена.
   – Я тоже. Но в прошлый раз Быстров не сразу поверил мне, что кротом у него был именно Полонский. Поэтому сейчас я предпочел, чтобы об очередных художествах своего фаворита он услышал от других уважаемых людей. Если честно, то я не хотел оказаться на линии огня, когда ему об этом сообщат, поэтому в эти дни я не появлялся в офисе. Но завтра мы оба должны непременно быть у него. Предстоит серьезный разговор.
   На следующее утро, приехав в офис, я категорически отказалась идти к дяде Леве. Зная своего дядю, прекрасно представляла себе, в какой ярости тот находится сейчас. Благоразумно решив, кто старший в нашей ячейке – пусть тот и отдувается. В результате Громов пошел к нему один. А я без дела слонялась в офисе. Внезапно мне захотелось сладкого, нервы явно шалили. Направилась в кафешку. Там я расположилась за одним из столиков с пирожным и кофе. С большим удовольствием поедая сладкий десерт и запивая его кофе, я представляла себе во всех красках, что творится сейчас в кабине у дяди. И тихо радовалась тому, что я сейчас тут, а не там.
   – Какие люди и без охраны! – вдруг услышала я бодрый голос Альберта и, подняв голову, увидела его с подносом в руках возле своего столика.
   – И я рада тебя видеть, Алик, – натянула я дежурную улыбку на лицо.
   – Марго, и где же твой ангел-хранитель?
   – Как всегда рядом,– отшутилась я, продолжая уплетать заварной эклер.
   – И где же он? – настойчиво продолжал выяснять Альберт, располагаясь напротив меня.
   – Тебе не хватает девушек, дорогой? Не замечала, чтобы ты интересовался мужчинами. Или я что-то пропустила? У тебя изменились вкусы? – съязвила я.
   – Не меня интересуют мужики, а его, – буркнул зло он в ответ.
   – С чего ты это взял? – подняла я одну бровь от удивления.
   – От дела отстранил. Надул в уши Льву Вениаминовичу. Всю дорогу косится, достал уже козел!
   – Да брось, Алик. Какой-то мнительный ты стал в последнее время. Герман занят своим гребанным аудитом. Так что расслабься и получай удовольствие от жизни. Ладно, приятного аппетита. Побегу. Пока.
   – Пока, – пробубнил вдогонку Альберт.
   Я передала наш разговор Громову. Он задумался.
   – Слежку за собой заметил. Вот и прощупывал тебя. Опытный шельмец. Придется на время снять наблюдение. Пусть успокоится и решит, что ему померещилось. Потом возобновим.
   Вечером пришел смс от Вальта: «Позвони». Я направилась в свой импровизированный кабинет-ванную и, включив там воду, набрала его номер:
   – Валет, добрый вечер.
   – Рита, не могу тебе сказать то же самое, – прохрипел он мне в ответ.
   – Что случилось? – с замиранием сердца спросила я.
   – Хреново. Сегодня мои бойцы упустили нашу красотку.
   – Что это значит?
   – А то и значит, что упустили.
   – Валет!– громко вскрикнула я и, спохватившись, зажала рот рукой.
   – Слушай, как все было,– продолжил он.– Она пошла в супермаркет, что на Академическом проспекте. Поднялась на второй этаж, зашла в женский бутик и занялась там примерками тряпок. Суетилась без конца, брала новые шмотки, потом меняла их, короче, все время мельтешила туда-сюда. А в один прекрасный момент возьми да исчезни прямо на глазах у моих ребят. Бойцы всех расшвыряли, ворвались в отдел. Да куда уж там! Оказалось, что из этого отдела можно было напрямую пройти в смежный, из которого был выход на другую сторону. А оттуда, спустившись по лестнице вниз, выйти на параллельную проспекту улицу. Похоже, те другие плохие парни, которые следили за ней, ее там и перехватили. Мои бойцы везде ее искали. Нигде не нашли.
   – Валет, а этих следопытов вы успели вычислить?
   – Успеть то успели. Да только их босс, на которого они нас вывели, тоже накрылся. Будь он не ладен этот гребанный день!
   – Как это случилось?
   – Эти два типа работали на частного сыщика Ваську Степанова. А он именно сегодня возьми, да и крякни окаянный. Типы тоже исчезли вместе с нашей барышней. Как сквозь землю провались. Может, это они его того.
   – Понятно, – прошептала я.
   – Прости, Рита,– хрипло произнес Валет и отключился.
   Обескураженная я стала набирать номера телефонов Ольги: мобильного, городского, все было тщетно. Тогда я позвонила Толику, с которым они вместе работали. Он с возмущением поведал мне, что сегодня после обеда Ольга не явилась на работу и обнаглела до такой степени, что не соизволила даже ему позвонить.
   – Ляль, привет, – набрала я подругу.
   – Привет, Ритуля. А чего голос такой кислый?
   – Ты когда в последний раз видела Ольгу?
   – Вчера. А в чем дело?
   – Она пропала.
   – Как пропала?! – воскликнула удивленно Лялька.
   – Не знаю.
   – Господи! Да что же такое творится – то? – начала она скулить.
   – Не причитай раньше времени,– сказала я, стараясь держаться уверенно, хотя давалось мне это с большим трудом.– И вот еще что, завтра с утра подай заявление в полицию о ее пропаже. Скажешь, подруга. Родственников нет.
   – Но они же будут говорить, что три дня еще не прошло.
   – Позвонишь Нечаеву, он нажмет – возьмут. Ладно, давай. Пока.
   – Пока,– брякнула растерянно подруга и нажала отбой.
   – Саня, здравствуй, – тут же я набрала номер Нечаева.
   – Здравствуй, Рита.
   –Детектив Степанов Василий Федорович скончался сегодня днем. Вскрытие было?
   – Да.
   –Что показало?
   – Острая сердечная недостаточность.
   – Саш, это точно или есть версии?
   – Других версий нет. Он действительно болел последние несколько лет, что подтверждено и изъятой медицинской картой.
   – Ясно. А как там наш Славка?
   – Никак. Сидит, молчит, как сыч, – доложил Нечаев.
   – А может ему сказать нечего?– поинтересовалась я.
   – Может и нечего. Только спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Мы, конечно, работаем и по другим версиям. Но на нас давят.
   – Кто давит?
   – Рит, если честно, то меня в это не посвящают. Нам команды раздает начальник отдела.
   – Ладно, Сань, спасибо. До свидания.
   – До свидания.
   Стоило нажать отбой, как в голову полезли жуткие картинки, что могло произойти с Ольгой… Набрала Валентину Петровну, узнать как дела у Вани. Она меня заверила, что у него все в порядке. Ну, хоть одно хорошее известие за этот вечер. Я вышла из своего убежища. На кухне застала Громова, который учинил грандиозную чайную церемонию и был весьма горд собой.
   – Марго, я уже стал за тебя переживать, не хлопнулась ли ты в ванной? Собирался идти вызволять тебя из водного плена. – Я смотрела на него невидящими глазами.
   – Что-то случилось? – пристально взглянув на меня, спросил он. Я стояла, отрешенно привалившись к косяку двери, и думала, что пришло время признаваться в том, что утаила. – Да что с тобой такое? И какого ляда ты застыла как вкопанная? Иди сюда, садись.
   – Похитили мою подругу Ольгу Курбатову, – произнесла я каким – то чужим металлическим голосом, усаживаясь напротив него за столом.
   – Да ты не спеши так убиваться-то. Возможно, она просто зависла где-нибудь с хахалем.
   – Ты спятил?! – вскрикнула я. – Нет у нее никакого хахаля.
   – А был?
   – Был. Да весь вышел. Точнее, убили.– Почувствовав странное облегчение, решительно добавила: – Кирилл Полонский. – Громов от удивления присвистнул.
   – Понятно. А теперь выкладывай все как есть.
   Я рассказала про их давний роман и про Ваню, и про слежку за Ольгой, и про частного сыщика, который приказал долго жить. Заканчивая свой рассказ, горестно вздохнула и сказала:
   – Герман, ее надо найти. Теперь я ни о чем другом не могу думать. Я боюсь за нее.
   – Когда ты собираешься подавать заявление в полицию?– спросил он.
   – Завтра утром Лялька подаст.
   – Судя по вскрывающимся фактам дел убиенного, создается впечатление, что желающие отправить Полонского в мир иной стояли в очереди друг за другом. И кто из них успел первым, остается только догадываться,– продекларировал Громов.
   – Пока отрабатываются все возможные версии и мотивы, с Ольгой может случиться непоправимое.
   – Лев Вениаминович убежден, что убийство Полонского – дело рук Власова. Если допустить, что Курбатову похитили в связи с тем, что она мать сына Полонского, тогда вообще получается полная ересь. Я понимаю, если бы последний был жив, тогда шантаж мог иметь место. Но теперь, когда он мертв, какой в этом смысл?
   – Если тебя еще интересует мое мнение, то я скажу так: тех, кто похитил Ольгу, интересует именно ее сын, точнее, сын Полонского. Еще точнее, их интересует наследник! Надо срочно ознакомиться с его завещанием. Хотя я уже сейчас поставила бы на мадам Полонскую, как самую заинтересованную в этом деле и выигравшую больше всех от смерти своего супруга. К чему ей лишние наследники? Не для них она так старалась.
   – Рита, я с тобой отчасти согласен, мотив у Полонской, конечно, есть. Только вот нотариус господин Маркелов Евгений Михайлович пропал, с которым вел свои дела Полонский. На следующее же утро после убийства собрал свои вещички и был таков. Маркелов не был зарегистрирован ни на одном из рейсов, выходит, спешно бежал на перекладных. А без завещания законные наследники – только члены его семьи. Сама посуди при таком раскладе, зачем вдове кого – то похищать? Так что в случае с ней я не был бы так уверен и на твоем месте не спешил бы делать ставку на нее.
   – А Власову на фига его наследник сдался?
   – Я не говорил, что он ему понадобился. Я пока не знаю, почему ее похитили. Слушай, ты говорила, что она была журналисткой. Может, она сунула свой нос туда, куда не следовало? Провела свое, как там у них называется, независимое расследование. Вот и подставилась под серьезных людей.
   – Герман, это полный бред. Она не такая.
   – А какая?– усмехнулся он. – Ты же сама мне только что рассказывала, что общаясь с ней столько лет, даже не подозревала, что у нее есть ребенок.
   – Герман! Ты…,– хотелось что-то злое бросить ему в лицо, но совладав со своими эмоциями, я произнесла: – Ты не понимаешь. Ванечка так сильно похож на своего отца, просто какой – то маленький его клон. В городе каждый, кому не лень, узнал бы без лишних слов, чей он сын. Полонский не хотел огласки и ставил свои условия. Ольга была вынуждена подчиниться и, в первую очередь, ради собственного сына. Тут каждая собака знала Полонского, он был слишком одиозной личностью.
   – Марго, успокойся, я не хотел обидеть ни тебя, ни твою подругу. Просто строил свои предположения. Ты бьешься в истерике. Ну, кто-то же из нас двоих в скверной ситуации должен сохранять ясный рассудок.
   – Ты прав. Извини. Голова идет кругом. Что делать? Ума не приложу.
   – Дорогая, с этим надо переспать. Недаром народная мудрость гласит, утро вечера мудренее.
   – Тогда пойду спать,– кивнула я, поднимаясь со своего места.
   – Нет уж, подожди. Сядь. Я ждал тебя, чтобы рассказать свои новости.
   – Какие? – равнодушно спросила я.
   В голове творилась полная неразбериха, мысли расползались во все стороны, словно чернильная клякса на промокашке, у меня никак не получалось сосредоточиться. Герман, видя мое состояние, подвинув ближе ко мне дымящуюся чашку с ароматным чаем.
   – Выпей. Тебе сразу станет легче. И послушай. Твой дядя Лева считает, что основная причина всех случившихся бед кроется в «Левобережье».
   – При чем здесь «Левобережье»? Это же частный сектор, – не поняла я.
   – Был частный сектор. Только расположен он в самом центре города. Место слишком шоколадное. Многие из сильных мира сего потеряли в свое время из-за него покой, в том числе, и Лев Вениаминович. Он было сунулся туда выкупить участки у хозяев, а те, ни в какую! Нет, конечно, некоторые согласились. А вот большинство даже за очень большие деньги отказались продать. Проектом этим занимался,– он сделал паузу и торжествующе посмотрел на меня: – правильно догадалась, все тот же пресловутый Полонский. Дядя твой отступился до лучших времен. А вот наш Кирюха только успел аппетит нагулять. И начались там несанкционированные пожары, целые кварталы выгорали дотла, для чего он и замутил шашни с местной шпаной, типа Рябого и других уродов. Только кишка у него тонка, оказалась, нужна была крыша для такого бизнеса, да бабла немерено. Вот за этим он и пошел под Гришку Власова.

   Проведя бессонную ночь и истерзав себя предположениями, куда могла исчезнуть Ольга средь бела дня, я вдруг вспомнила рассуждения Куприянова о том, что людей могут похищать пришельцы. Думая об этом, я сопротивлялась пришедшим шальным мыслям, отказываясь верить в такое. Но они вновь и вновь возвращались ко мне, не давая покоя. В конце концов, я сдалась на их милость, схватившись за них, как за спасительную соломинку. «Что я теряю? Надо проверять всё, малейшие зацепки», – решила я. Однако никаких зацепок таковой версии у меня не было, а получить таковые сейчас было нереально в виду тяжелого состояния Антона.
   Вернувшись мыслями к нему, вспомнила, что он был выходцем из простой рабочей семьи. Выучился, подрабатывая во времена студенчества, где попало и кем попало. А сейчас вон, какой домище себе отгрохал – трехэтажный коттедж. Деньги на строительство заработал, трудясь над каким – то очень важным проектом. После нашей совместной охоты на пришельца, я понимала, что это был за проект, который дал ему возможность воздвигнуть не только дорогостоящее жилище, но еще и напичкать его всевозможной современной аппаратурой. Мощные сервера, компьютеры, многочисленные телескопы, включая высоченные антенны и огромные тарелки на крыше дома, словно это был и не жилой дом вовсе, а какой – то сверхсекретный объект.
   Но сейчас Антон мне не помощник, ему самому нужна моя помощь. От этой мысли у меня началась настоящая паническая атака. Что же делать, думала я, не приходя ни к какому путному решению. Казалось, что мозги у меня реально пухнут. Надо прекращать это бестолковое занятие и начинать реальные поиски Ольги. И раз уж у меня нет собственных стоящих версий, придется воспользоваться чужими. Допустим, дядя Лева прав насчет Власова, тогда Ольгу надо искать у Григория. Идея моя точно не понравится дяде. Не понравится в том случае, если он об этом узнает.
   Выбравшись из постели, подошла к окну и раздвинула шторы. Небо плотно затянуто низкими облаками. Пасмурно и паршиво, собственно, как и у меня на душе. По окну барабанят крупные капли дождя, пузырятся лужи. Ненастье. Приняв душ, потопала на кухню. Памятуя о том, как рано соскочила с постели, я была сильно удивлена тем, что здесь уже кашеварил Громов. Мало того, что встал спозаранку, так еще и завтрак готовит. Разве только его припек собственный голод…
   – Доброе утро, Марго,– встретил он меня настороженно. – Как это такая соня, как ты, так рано у нас проснулась?
   – Мне не спится. Я все время думаю об Ольге. Боюсь опоздать. Поэтому надо срочно идти к Григорию,– отважившись, сказала я. Хотя прекрасно понимала, что Громов тоже не придет в восторг от моего замысла.
   – К какому Григорию?– опешил он, чуть не выронив из рук ложку, которой мешал овсянку.
   – К Власову Григорию Яковлевичу,– сказала я, растягивая каждое слово. – Надо пойти на любые его условия, чтобы вызволить Ольгу.
   – Марго, если ты хочешь рисковать собой, то это твое личное дело, – холодно произнес Громов. – Но своим поступком ты ставишь под удар всех нас. Идти напрямую к Власову сейчас не время. Главная цель твоего дяди – найти убийцу Полонского и свои деньги, – не отрывая от меня глаз, раздраженно чуть ли не по слогам выговаривал он мне, как нерадивой ученице. – Я категорически против твоей идиотской затеи. И не дам это осуществить. Ты сейчас находишься в неадекватном состоянии и способна совершить любую глупость. Тебе надо успокоиться.
   – И что тогда?
   – Мы что-нибудь придумаем.
   – Что?!
   – Ты сейчас просто бьешься в истерике. Можешь сорваться, наломать дров. Ты и так у нас не отличаешься выдержкой.
   – Зато ты у нас отличаешься!– воскликнула я, про себя добавив: «Отмороженный». Вслух спросила: – Как ты думаешь, я способна сейчас думать о чем– либо другом?
   – Пока нет. Но можешь думать о чем угодно. Я все равно с тебя глаз не спущу.
   Насупившись, я села за стол. Кушали молча. Я думала о том, что как не крути, а Громов прав. Но его поучительный тон, которым он так рьяно охлаждал мой пыл, меня как всегда взбесил: «Ну, что ж,– подумала я. – Раз уж я тебя посвятила в свою тайну, дальше тоже не имеет смысла ничего скрывать. Ну, или почти ничего».
   – Слишком рано, чтобы куда-либо отправляться, так что пойду досыпать, – объявила я после завтрака, который по понятным причинам состоялся в шесть утра.
   Громов, недоверчиво взглянув на меня, сообщил, что ему надо поработать на компьютере, для чего он и поднялся так рано. Я же решив, что уж слишком он спокойный и самоуверенный, не помешало бы его немного взбодрить, произнесла:
   – Ты как хочешь, но после того как я высплюсь, то отправлюсь в контору детектива Степанова, который безвременно нас покинул. Та поспешность, с которой он это сделал, не внушает мне никакого доверия. – И не дожидаясь его ответа, пошла на выход из кухни.
   – Я поеду с тобой, – догнали меня его слова.
   За окном по-прежнему лил проливной дождь. Не раздеваясь, легла на заправленную постель сверху. Не заметила, как уснула под монотонный шум дождя. Проснулась от того, что на меня наплыла большая черная тень. Испугано открыла глаза.
   – Ты что тут делаешь?– воскликнула я склонившемуся надо мной Громову.
   – Тебя пришел будить,– ответил он, ничуть не смутившись.
   – Герман, а тебя не учили стучаться в дверь спальни девушки? Я могла быть и раздетой.
   – Ну, ты же не раздета,– невозмутимо возразил он. И вышел из комнаты.
   – Привет, Ляля, – тут же вспомнив о нашей пропаже, я набрала подругу.
   – Привет, Ритуля.
   – Заявление приняли?
   – Попробовали бы не принять!
   – Слушай, Ляль, надо съездить сегодня в супермаркет, из которого пропала Ольга. Прошерстить там все.
   – Сделаю. Рит, я сегодня ворочалась всю ночь, все думала, что если с Ольгой случилось самое плохое. Кому тогда из нас двоих опеку над ее сыном брать? – озвучила Лялька то, о чем я даже боялась подумать.
   – Ляль, ты, что несешь?
   – Рит, ты не дергайся. Я сама возьму опеку над Ванечкой. Опять же у меня Витька есть, вдвоем справимся. А тебе куда? Тебе надо еще свою личную жизнь устраивать.
   – Так все, подруга. Хватит нести всякую чушь. Давай делами заниматься. Пока, – резко оборвала я разговор.
   – Пока, – разочаровано ответила Лялька.

   Мы подкатили на внедорожнике Германа к частному Агентству Степанова Василия Федоровича. В окне офиса я увидела молодую девушку, стоящую вполоборота к нам и разговаривающую с кем-то по телефону. Облегченно вздохнув, что контора не оказалась закрытой, я кивнула в сторону окна.
   – Герман, тебе повезло. Вон и барышня по твоей части. Ты уж постарайся, не подведи.
   – Ладно. Только ты молчи. От тебя все равно толку сегодня мало. Я сам.
   Девушка по имени Ксюша казалась весьма расстроенной и отрешенной. Герман задавал ей вопросы, она, тяжело вздыхая, поведала нам о том, что ничего не знала о болезни шефа. На работе он держался молодцом. Она даже никогда не видела, чтобы он пил пилюли какие-нибудь. На вопрос о том, кто приходил к нему в тот злополучный день, когда с ним случился сердечный приступ, рассказала следующее. К нему пришел клиент, которого она никогда раньше не видела. Он не представился, прошел сразу в кабинет. Тут же Степанов выглянул в приемную и попросил сделать им кофе. Она приготовила и принесла им. А через десять минут посетитель вышел и сказал ей, что Василий Федорович просил его не беспокоить, он занят. Но через пару минут в кабинете раздался страшный грохот, и она бросилась туда. Шеф свалился на пол и лежал без движения, закатив глаза. Она перепугалась, вызвала скорую. Он еще дышал, и до больницы его не довезли.
   Ксения описала внешность клиента. Сколько бы я не ворошила свою память, но никого более-менее подходящего под ее описание не находилось. Громов попросил девушку журнал с записями посетителей. Кто бы еще сомневался в том, что данный клиент там не значился. Затем Громов записал все номера телефонов Степанова. Попросил девушку после нашего ухода нарисовать портрет неизвестного – фоторобот и сбросить ему, с этой целью протянул ей свою визитку. Оказавшись в машине, я погрузилась в размышления. Этот неизвестный тип не выходил из головы. Вдруг меня озарило.
   – Степанова отравили.
   – Марго, я думаю также. Существуют препараты, вызывающие острую сердечную недостаточность с летальным исходом, который на их фоне выглядит абсолютно естественным. Думаю, ему подсыпали в кофе. Я сегодня же закажу распечатки с телефонов Степанова, хотя заранее сомневаюсь в успехе этого мероприятия. Скорее, субъект ему звонил с левого номера. Но попытка-не пытка. – Нашу беседу прервал звонок его мобильника.
   Громов выслушал и ответил собеседнику:
   – Сейчас будем. – Он тут же рванул, стремительно развернувшись через двойные сплошные линии на мокрой полосе. Мы оказались на встречке.
   – Что случилось? – спросила встревоженно я.
   – Еще два трупа,– сухо бросил он.
   – Где?
   – На заброшенном комбинате «Маяк». После поста ГИБДД на восточном выезде из города километров десять по трассе. Надо спешить. Мы должны быть там раньше полиции.
   Дождь не унимался. Стоило оказаться возле ворот объекта, как я увидела, что нам на встречу вышли двое крепких мужчин в дождевиках. Громов высунулся в окно внедорожника.
   – Сергей, где их обнаружили?
   – На одном из складов на территории комбината их нашел сторож Федор Игнатьевич и тут же позвонил мне. Я сказал ему, что быстро подъеду, а полицию потом.
   – Молодец, сообразил, – похвалил его Громов.
   – Герман, туда надо ехать на машине, это в глубине территории, а сегодня там грязь непролазная.
   – Давайте все ко мне!
   Сергей махнул рукой сторожу, тот кивнув, начал открывать ворота. Сергей с товарищем запрыгнули к нам в машину. Заехав внутрь, подобрали старика. И поехали вглубь территории. Я перебралась на заднее сиденье, уступив место нашему гиду. Сторож Федор Игнатьевич сухонький седой старичок, одетый в брезентовый дождевик и кирзовые сапоги, важно восседал рядом с Громовым, деловито рассказывая и показывая направление, куда следует ехать. Я покосилась в окно, там мелькали серые полуразрушенные корпуса комбината, заливаемые нескончаемыми тоннами воды. Впереди нас ждут два трупа. Черт! В этом нет никакой романтики. Перевела взгляд на сторожа и вдруг подумала о том, что вряд ли дед, даже несмотря на имеющееся у него подходящее случаю обмундирование, способен ежедневно на своих двоих обходить всю эту громадную территорию целиком. Возникает резонный вопрос, как долго тела могли здесь пролежать до момента их обнаружения?
   – Вот здесь, – просипел сторож, откашливаясь, стоило нам подъехать к металлическому ангару, который в прошлом служил одним из складов комбинату. – Только там света нет, надо ворота открыть.
   Парни ловко справились с этим и вскоре, тяжело лязгая, с бесконечным скрипом металлические створки ворот поползли в разные стороны. Я прямиком из машины юркнула в ангар. Внутри было сыро, мрачно, пахло плесенью и еще чем-то тошнотворным. Зная, что нас ждет впереди, легко было догадаться чем. Мрачную картину дополняли звуки барабанной дроби дождя по крыше. Среди кучи хлама и мусора, скопившегося здесь годами, мы пробирались вглубь ангара. Внезапно ощутив нечто большое и скользкое, прошмыгнувшее по моей ноге, я испуганно вскрикнула и вцепилась в руку рядом идущего человека.
   – Крыса. Чует падаль,– прокомментировал Герман, за чью руку, как оказалось, я схватилась. – Резко отдернув руку, словно ошпарившись, я перевела дух и последовала дальше. Впереди меня шел шаркающими шагами дед.
   – А вот и они. – Наконец, мы дошли.
   Все уставились на трупы. Я тоже мазнула по ним взглядом, но и этого было достаточно. Зрелище не для слабонервных. По кровоподтекам, ранам и увечьям было ясно, что их пытали. В центре лба каждого из них зияли отверстия от контрольных пуль.
   – Федор Игнатьевич,– начал говорить Громов. – Расскажите нам, когда и при каких обстоятельствах вы обнаружили тела.
   – Поселковое начальство,– начал дед издалека. – Определило меня сюда сторожем. Денег положили десять штук в месяц,– рассказывал обстоятельно он. – Ну, я и согласился. А что? Все к пенсии прибавка. А дел то и всего – смотреть, чтобы местная шпана сюда не шлялась, пожар какой здесь не учинила. Сегодня пришел сюда рано утром, смотрю, ворота кто-то открывал ночью и глубокая колея от колес машин. Вот эта колея и привела меня прямиком на этот склад. Ну, а дальше с фонариком и нашел их вот тут. Видно ночью привезли сюда уже мертвыми, кровь на них сразу же была запекшаяся. Я немного засомневался, кому звонить. Вот первому Сергею и сообщил, думал парень смышленый, пусть подскажет. С его отцом сорок лет на этом комбинате бок о бок проработали.
   – Сергей, перешли мне снимки, – сказала я, взглянув на Сергея, который в это время делал снимки трупов с разных ракурсов на свой мобильный. Стоило получить фото трупов, как я тут же переслала их Вальту с вопросом: «Валет, заешь их?» Через пару минут пришло сообщение от Вальта с фотографиями, на которых жертвы были засняты, будучи еще живыми, с подписью: «Это и есть те типы, что пасли нашу пропажу». – Они следили за Ольгой! – воскликнула я, отправляя фотографии Герману. – Но зачем их надо было убивать, если их нанимал Степанов, а он уже был мертв?
   – Не скажи,– отозвался Громов.– Степанов сам был промежуточным звеном. Похоже, некто активно принялся заметать собственные следы. Убрав частного сыщика, засомневался, что эти двое не знают имени настоящего заказчика. Вдоволь помучив их, предпочел избавиться. Ладно, всем спасибо. А вам, Федор Игнатьевич, отдельное. – Сунув в его руку купюры, добавил: – Ну, а теперь звоните в полицию.
   Выбравшись из ангара, снова оказались на промозглом ветру. Дождь больно хлестал по лицу, но странное дело, больше он меня не волновал. Застывшая перед глазами картина истерзанных тел жертв, разозлила. Почувствовав волну ярости, захлестывающую меня с головой, я ударила кулаком по бамперу машины. Никто из окружающих меня мужчин не проронил ни слова, мы молча сели в машину и тронулись с места…
   Из оцепенения меня вывел сильный толчок от неожиданной остановки машины, к своему удивлению я обнаружила, что находимся мы на парковке возле офиса дяди Левы.
   – Пошли,– скомандовал Громов. – Лев Вениаминович хочет нас с тобой видеть.
   – Герман, я подожду тебя в машине,– поморщилась я словно от зубной боли.
   – Что случилось? Не верится мне, что ты у нас такая впечатлительная, учитывая твои былые заслуги в подобных расследованиях,– не унимался он.
   – Герман, ну, ты же видишь какая отвратительная погода. Я промочила ноги. Вот и плохо себя почувствовала,– продолжала я скулить и гнуть свою линию.
   – Ладно, сиди здесь… я быстро,– недовольным тоном буркнул Громов.
   – Ляль, сходила?– набрав быстро номер, выпалила скороговоркой я, стоило Громову скрыться в дверях бизнес центра
   – Да, сходила. И в бутик сходила, и к продавщице Катерине, работавшей в тот день, прокатилась домой. Сегодня у нее оказался выходной день. Еле раздобыла ее домашний адрес в кадрах. Пришлось потратиться на эту фифу – купить тортик. Сама понимаешь, прискакав к ней домой, я не привела ее в дикий восторг. Оказывается, ее и так замучили допросами и наша доблестная полиция, и какие-то мутные типы. Так что звонила и стучала я в ее дверь ногами минут десять. Думала, уже соседи выскочат и попрут меня из подъезда поганой метлой. Еле прорвалась в хату. Зацени, подруга, мои таланты! – хвалилась Лялька. А я всегда охотно прощала подруге мелкое хвастовство, поэтому слушала, не перебивая, дабы она сама могла насладиться своими достижениями сполна. – Ну вот, – смаковала Лялька. – За дружным чаепитием с тортиком она мне и рассказала, что в тот день наша Оленька вела себя крайне возбужденно, выбирая на примерку все подряд от платьев и блузок до джинсов. Мерила, что ни попадя, бесконечно меняя наряды и подбирая к ним обувь. У окружающих сложилось впечатление, что девушка слегка не в себе. В результате свой выбор остановила на обычном спортивном костюме. Интересно, когда это Ольга у нас успела заняться спортом? Короче, проведя около полутора часов в отделе, она внезапно заторопилась. Молниеносно рассчиталась, точнее, кинув деньги кассиру, не дожидаясь чека и сдачи, была такова! Никто даже не успел заметить, через какой выход она покинула отдел. Слушай, Рит, а может у нее реально крыша поехала? – закончила риторическим вопросом свой монолог Лялька.
   – У тебя все? – спросила нетерпеливо я, поглядывая на дверь бизнес центра.
   – Нет, не все,– собралась с мыслями подруга.– Катька сказала, что через пару минут после того, как испарилась покупательница, в отдел ворвались два мордоворота и начали допытываться, где клиентка. Катерина им отвесила: «Почем я знаю! Она сделала покупку, рассчиталась и ушла. Куда, понятия не имею». Они бестолково еще пару минут потоптались в отделе, кинулись туда-сюда, да и тоже свалили через другой отдел.
   – Ляль, спасибо. Если будут новости из полиции, звони. Целую. Пока.
   – Целую. Пока-пока.
   Нажав «Отбой», я выглянула через лобовое стекло автомобиля, что оказалось весьма кстати: там нарисовался Громов, выходящий из здания. «Однако быстро он управился», – мелькнуло в голове, и я тут же закрыла свои глаза. Он сел в машину, со стоном плюхнувшись на сиденье и с шумом захлопнув дверцу. Подозреваю, что издал он столько звуков неслучайно. Я не стала испытывать его терпения и, приоткрыв глаза, вежливо поинтересовалась:
   – Как там дядя?
   – Плохо, – проворчал он.
   – Этого следовало ожидать, – пробормотала я.
   – В смысле?– удивился Громов.
   – В смысле,– продолжила я: – Мы занимаемся лишь тем, что ищем очередные трупы, которые возникают последние дни с завидным постоянством. И ничего не предпринимаем, чтобы найти самих убийц. Такой креатив кого угодно может вывести из себя.
   – Послушай, Марго,– не на шутку разозлился Громов. – Ты, похоже, забыла, что мы с тобой в одной упряжке. Так что включай свои мозги, у нас с тобой одно дело на двоих. – Испепелил он меня своим взглядом. Прикусив губу, чтобы ничего не сказать ему в ответ, я хмыкнула себе под нос: удалось, таки дать ему понять, что миф о его исключительности развинчен.

   Прошло два дня. Приехав вечером домой с очередных встреч с многочисленными соратниками и конкурентами нашего главного покойника, решила я принять ванну на сон грядущий. Включив кран с водой, налила от души геля с лавандой и погрузилась в пьянящую стихию ароматов. Меня окутали пузырящиеся полувоздушные гребни до самого подбородка. Я закрыла глаза и забылась. Очнулась от того, что мой сосед, проявляя полнейшую бестактность, громко барабанил кулаками в дверь ванной.
   – В чем дело?– раздраженно крикнула я.
   – Марго,– вкрадчиво отозвался он. – Ты там часом не уснула?
   – Герман, ты в своем уме? То врываешься ко мне то в спальню, то в ванной не даешь покоя.
   – Извини,– произнес он невозмутимо. – Но ты мне нужна.
   – Герман, будь добр, посмотри на время – десять часов вечера.
   – В ночных клубах жизнь только начинается. Нам сейчас как раз туда.
   – А нельзя было предупредить меня заранее?
   – Я сам узнал минут назад.
   – Хорошо. Сейчас выйду.
   Явившись на кухню с махровым тюрбаном на голове в банном халате, я молча плюхнулась за стол и уставилась на напарника, который устроился напротив.
   – Нас ждут в «Лагуне», – торжественно произнес он, явно ожидая оваций с моей стороны.
   – Вот как! И кто же нас ждет в клубе Власова? – удивилась я.
   – Сама увидишь, дорогая. Но тебе стоит преобразиться, желательно, чтобы тебя там не узнали.
   – Нет проблем, – сказала я и, поднявшись с места направилась в гардеробную.
   Преобразиться в другого человека мне не составляло ровным счетом никакого труда, раньше приходилось проделывать это ни раз. Порой для вылазки в ночные заведения с девчонками с целью оторваться там по полной и, чтобы потом мне за это ничего не было, я прибегала к нехитрой смене имиджа, дабы «не запятнать» своих именитых родственников: ни папулю-профессора, ни дядю, входящего в топ десятки богатейших и влиятельных лиц города.
   После метаморфозы со своей внешностью, я вернулась на кухню. Громов, увидев меня, застыл истуканом, уставившись во все глаза. Одета я была в черные обтягивающие джеггенсы из тонкого денима, полупрозрачный черный блузон из шифона с выпуклым рисунком, глубоким заманчивым треугольным вырезом, обута в красные лабутены, на лице боевой раскрас – яркий вызывающий макияж с красной помадой на губах. На голову я нахлобучила парик с коротким каре и челкой иссиня-черного цвета, который и довершал мой имидж сексапильной роковой красотки.
   – Черная пантера! Мой респект, Марго. Боюсь даже представить, сколько в тебе еще дремлет талантов,– произнес мой напарник, восхищаясь то ли искренне, то ли наигранно.
   –Спасибо, Герман,– произнесла я.– Можешь быть внимательным. Правда, только тогда, когда это нужно тебе.
   – Зря ты так,– возразил Громов, по-прежнему не отрывая своих глаз от меня. – Я всегда признавал твои таланты и достоинства.
   Забравшись на банкетку, я пила приготовленный им кофе, продолжая чувствовать на себе его пристальный взгляд. Усмехнулась, но спустя минуту картина не изменилась, меня это стало раздражать.
   – Так мы едем или ты так, и будешь сверлить меня глазами? – спросила я, резко отодвигая от себя недопитую чашку кофе.
   – Едем-едем, – отозвался Громов, глупо улыбаясь.– Учти, милая, там тебе придется изображать мою девушку. Кстати, вот тебе и имя Мила.
   – Хорошо,– равнодушно согласилась я…
   На входе в «Лагуну» нас встретили два здоровых парня с ярко-выраженной внешностью с приплюснутыми носами, при этом упакованные в безупречные темно– синие мужские костюмы. Пройдя фейс контроль и попав внутрь полуосвещенного зала ночного клуба, битком набитого посетителями, мы пробирались сквозь толпу под раскаты грохочущей музыки, визг девиц и выкрики диск-жокея. Громов шел уверенно, крепко держа меня за руку, чтобы я не затерялась в жгущей на танцполе публике. Наконец, мы выбрались из всей этой беснующейся толпы и направились к столикам, где уселись за один из них.
   К нам тут же поспешил официант. Я огляделась, позиция оказалась весьма удачной; отсюда просматривались барная стойка, сцена и танцпол, как на ладони, лежали перед нами. Заказ принесли быстро и наполнили вином наши бокалы. Смакуя, я потягивала зелье, неторопливо и томно переводя взгляд с одних молодых людей на других, выбирая себе «жертву». Определившись, начала флиртовать с одним из юных смазливых мажоров, пуская в ход всевозможные женские штучки. Кокетливо меняла позы, закидывая ногу на ногу, нежно наклоняла головку, стреляя глазками, и откровенно сладко улыбалась ему. Одним словом, старалась от всей души, хотя был риск нарваться и на мужчину нетрадиционной ориентации. Но что – то мне подсказывало, парнишка натурал. По крайней мере, реагировал он на мои заигрывания более чем адекватно.
   Увлекшись своей игрой, я вздрогнула, почувствовав, что Герман, поддавшись ко мне, обнял за плечи. Я развернулась, метнув на соседа красноречивый взгляд. Он кивнул на мужчину, который в этот момент склонился над нашим столиком. Тут же мило улыбнувшись, я прислушалась к их беседе.
   – Герман? – напрягая свои голосовые связки, прокричал мужчина.
   – Да,– кивнул тот в ответ.
   – Это кто?– Махнул рукой мужик в мою сторону.
   – Мила, моя девушка, – ответил напарник.– Она со мной. – Я засомневалась, что пришельцу мое новоиспеченное имя может что-либо прояснить, но, похоже, это мало его волновало.
   – Пойдемте со мной.
   Гуськом друг за другом мы пробирались сквозь буйствующую в экстазе толпу. Впереди посланник, за ним Герман, державший крепко меня за руку, я замыкающей. Выбравшись из зала в боковую дверь, оказались в служебном коридоре, по которому потопали в том же порядке. Вскоре сопровождающий остановился перед одной из дверей. Он скрылся за ней, дав нам знак, ожидать здесь.
   –Кремень вас ждет, – услышали мы через тридцать секунд.
   Мы вошли. Я огляделась. Комната больше напоминала переговорную, возможно, для этого она и была предназначена. Солидный стол, вокруг которого располагались светлые кожаные кресла. Другой мебели здесь не было. Восседавший во главе стола мужчина был в безукоризненном светло-сером мужском костюме, который создавал сильный контраст с его явно бандитской физиономией: тяжелой нижней челюстью, резких лицевых складок и орлиного носа. К местному «дресс-коду» я уже начинала привыкать, предположив, что их всех здесь, таким образом, облагородили, чтобы не шарахались от испуга посетители заведения. Но самым примечательным в новом знакомом был его свирепый взгляд.
   – Здорово, Гера, – пробасил он.
   – Здорово, Кремень. Знакомься, моя подруга Мила, – представил Герман.
   – Герчик, а с бабами тебе всегда везло! Не боишься, такую красотку на люди выводить, не ровен час, уведут? – Неожиданно громко захохотал он, разглядывая меня с головы до ног. – Громов нахмурился. – Ладно-ладно шучу. Садитесь, – примирительно заключил Кремень.
   –Послушай, Кремень, за тобой должок, – наехал с ходу Громов, стоило сесть нам в кресла за столом.
   – Гер, ты че?!– явно не ожидал такого поворота оппонент.
   – Хочешь сказать, что я не прав?– с нажимом спросил Громов.
   –Прав…я все помню.
   – Ну, вот другое дело. Можем и договориться,– смягчился Громов.
   – Я готов. Толкуй.
   – Мне нужен свой человек у Власова.
   – Не понял? – напрягся снова собеседник.
   – Меня интересует убийство Полонского.
   – А при чем здесь Гришка?
   – Во-первых, Полонский в последнее время работал на Власова. Во вторых, прошла информация, что они что-то не поделили меж собой, в связи, с чем наш босс считает, что Гришка и ликвидировал Полонского.
   – То, что Кирюха работал на Гриню – это факт, но вот со вторым выводом я бы не спешил.
   – Я бы тоже не спешил, да вот Быстров спешит. И ему по фигу наши с тобой рассуждения, вынь да положь заказчика!
   – Герчик, я всегда буду помнить, что обязан тебе по гроб жизни.
   – Это хорошо,– самодовольно кивнул Громов. – Сам понимаешь, жду от тебя откровенности.
   –Да растолкуй ты о чем гутарить то?– по прежнему недоумевал Кремень.
   – Землица «Левобережье», на которой спелись Власов с Полонским, теперь после смерти последнего кому отходит?
   – Слышал, что Гришка как раз из-за «Левобережья» и в бешенстве. Он последнее время вообще не в себе. По сему, выходит, что точно не ему. Насколько мне известно, именно из-за нее они и поцапались. Кирюха категорически отказался, оформлять землю на Власова. Уперся и ни в какую!
   – Допустим, это так, – задумчиво произнес Громов. – Но тут выяснился еще один прискорбный факт, оказывается Полонский деньги покрысятничал у Быстрова. Вот они-то родимые Леву и волнуют. Он хочет вернуть свои кровные. А раз дело по землице Гришка с Кирюхой мутили на пару, то и претензии у Быстрова к обоим. Один нас покинул, а второй-то жив и здоров.
   – Не пойму я че то, столько лет знаю Гриню, но в таком раздражении как сейчас, я видел его только пару раз и оба раза из-за бабок. Скорее поверю, что Кирюха и его обвел вокруг пальца.
   – Кремень, ты мне зубы не заговаривай и адвокатом Власова не выступай, – одернул Громов. – Гриня ваш тоже хорош, неспроста его в народе прозвали хитрым лисом.
   – Дай мне время, разберусь, – простонал Кремень.
   – Времени в обрез. Тут такое дело, Быстрова невозможно переубедить. Ты понял?
   – Понял, как не понять.
   – Леву устроят только железобетонные доказательства. Ладно, бывай. До скорой встречи.
   – До встречи, – озадаченно отозвался Кремень.

   На следующий день проснулась я поздно. Прибежав сонной на кухню, обнаружила, что настенные часы показывают полдень. А на столе под кухонной хлопчатобумажной салфеткой с изображением сочных, сладких фруктов и ягод ждет меня еще неостывший завтрак. Окончательно проснувшись, я напряглась: Громов ничего не делает просто так. Не расслабляться.
   Однако после приема душа я поела с большим аппетитом. Телефон мой молчал, как сыч. Откинувшись на спинку стула, я вспомнила, что перед походом в клуб отключала звук. Решив взглянуть, от кого вчера вечером были сообщения, сразу же наткнулась на сообщение от Альберта. Перезванивать ему не возникало никакого желания. Следующее сообщение было от некого Захара. Сколько бы я не силилась вспомнить, кто он такой, сделать это мне не удалось. Номер был незнакомый. Но снова взглянув на него, меня осенило: номер чужого сотового оператора! Это могло означать лишь одно, и я быстро набрала абонента. Перекинувшись с ним парой слов, на ходу одеваясь, пулей выскочила из квартиры.
   Передо мной стоял молодой мужчина лет тридцати шести. Высокий худощавый, с серыми глазами, одетый в джинсы и светлую футболку. Волосы длинные, зачесанные назад, подхвачены сзади резинкой. Так выглядят обычно айтишники, но он оказался представителем совсем другой профессии.
   – Захар. Доктор патологоанатом, – представился он.
   –Рита. Не скажу, что Антон здоров, но пока что, славу богу, жив.
   – Рита, я, прежде всего, доктор. А потом патологоанатом, препарирую некие неизвестные миру сущности, – грустно улыбнулся Захар.
   – Пришельцев, – прокомментировала я. Захар вскинул глаза, но мою реплику оставил без комментарий.
   –Рита, давай побыстрее поедем в клинику к Антону. Ты впереди, я за тобой на своей машине, – быстро перевел тему доктор.
   – Ок.– Усевшись в Лексус, я тронулась с места, за мной последовал Захар на своем черном внедорожнике.
   К моменту нашего прибытия в клинику Антон впал в кому, о чем еще в дороге мне сообщили из клиники. После ознакомления с результатами обследований и осмотра самого Куприянова в реанимации, куда он был помещен и подключен многочисленными трубками к медицинской аппаратуре, Захар безапелляционно заявил:
   –Я забираю его к себе.
   –Не уверена, – произнесла я. – Не будет ли против здешний доктор?
   – Дальнейшее пребывание Антона здесь опасно для его жизни.
   – Для того, чтобы перевезти тяжелобольного пациента, нужна специальная машина – реанимобиль. Я права? – спросила я его.
   –Права. Думаю, этот вопрос мы быстро решим с доктором.
   –Не думаю, – блефовала я, дабы не выпускать последнюю ниточку, связывающую меня с «Чужим». – Захар, ничего личного. Я знаю Антона много лет, а тебя вижу впервые. Как я могу доверить, извини меня, первому встречному своего друга в таком тяжелом состоянии? Местному же доктору я доверяю, как самой себе.
   – Я тебя услышал. Мы с тобой вместе перевезем его в соседний город. Там у меня лаборатория и реанимация с более продвинутыми технологиями, соответственно, и возможностями. Но, главное, у меня есть антидоты от различных штаммов вирусов внеземного происхождения.
   – Ты уверен, что именно от этой заразы у тебя он есть?– кивнула я головой на бледного и беспомощного Антона.
   – Этим именно сейчас я занимаюсь. Традиционная медицина бессильна в таких ситуациях.
   – Тогда не будем медлить. Сейчас я все организую, – произнесла я, весьма довольная исходом дела.
   Через два с половиной часа мы с Захаром на машинах, а наш пациент в реанимобиле подкатили к длинному серому двухэтажному зданию, расположенному за высоким забором. Медики сняли каталку с реанимобиля и поставили ее на землю.
   – Спасибо. Вы свободны. Дальше мы сами, – сказал Захар, взявшись за каталку.
   – Все, ребята, возвращайтесь назад, – скомандовала я, видя, что те растерянно топчутся на месте. И бросилась вслед за удаляющимся с каталкой Захаром.
   Невзрачное вытянутое строение располагалось за глухим двухметровым забором. Захар достал из своей сумки, висящей через плечо, прибор похожий на пульт, нажав на кнопку которого, открыл ворота. Вкатив на территорию каталку и закрыв за нами ворота, стремительным шагом направился к зданию. Я еле поспевала за ним. Остановился он перед широкими дверями, снова нажимая кнопки на своем пульте. Двери распахнулись. Стоило войти внутрь, как внезапно мы начали проваливаться вниз, словно на лифте. Огромная бетонная плита, на которой мы находились вместе со своей каталкой, плавно опускалась вниз. Ошарашенная я помалкивала, понимая, что меня здесь ждут еще и не такие сюрпризы.
   Наконец, плита прекратила свой спуск, а мы оказались в клетке, за металлической решеткой которой взору открылось помещение с располагавшимся в нем оборудованием, предназначенным для изучения внеземных цивилизаций, пришельцев и их вторжений на нашу планету. Решетка клетки поднялась автоматически, позволив нам беспрепятственно покинуть импровизированный лифт. Захар, словно забыв о моем присутствии, молниеносно покатил свою ношу по проходу дальше по пандусу на нижний ярус.
   Я, оставшись там, где стояла и, с любопытством озираясь по сторонам, рассматривала непривычный для себя мир. По потолку тянулись трубы различных диаметров и конфигураций, к приборам тянулись разноцветные многочисленные провода. На стенах висели щитки приборов. За мощными металлическими прутьями были видны огромные рубильники. На многочисленных мониторах и больших плоских экранах мерцали и бегали огоньки, отражая непрерывную работу компьютеров и аппаратуры.
   Я подошла к компьютеру, на голубом экране которого бежали нескончаемым потоком одна за другой ровные строки цифр. Ничего не понимая, тем не менее, я пристально вглядывалась в них, пытаясь отгадать, что это за ребусы такие?
   –Идет расшифровка звуков речи пришельца, которого доставил сюда Антон,– услышала я над своим ухом мужской незнакомый голос.
   – Рита. – Развернувшись, протянула я ладошку лодочкой высокому брутальному мужчине лет тридцати трех с темными глазами и короткой спортивной стрижкой, глядя на него снизу вверх.
   – Александр, – пожал он мою руку. – Можно просто Саша. Но как ты сюда попала? – спросил он, вдруг хмурясь и прищурив свои глаза. А на лбу у него собралась глубокая вертикальная складка меж бровей.
   –Мы с Захаром привезли сюда Антона.
   –Он звонил. Но не предупреждал, что с ним на базу прибудут посторонние лица,– недовольно бурчал Александр.
   Растерявшись и не на шутку перепугавшись, что он запросто может выставить меня отсюда, препроводив обратно на подъемник, я, дабы не разозлить его в конец, предпочла промолчать. Александр, рассмотрев меня с головы до пят, постоял тоже молча с полминуты, принимая решение на мой счет.
   –Руководству не понравится присутствие здесь чужих. Тебе придется покинуть базу, – жестко сказал он.
   «Мои худшие опасения воплощаются в жизнь. Сейчас он меня выкинет отсюда», – мелькнули унылые мысли. Но тут, откуда – то снизу, словно из глубин самого ядра планеты, донесся глухой звук, режущий слух, который нарастал с каждой секундой, грозя разорвать барабанные перепонки. Я зажала уши руками. В зал вбежал Захар, они вдвоем с Александром бросились к лифту. На меня никто не обращал внимания, незаметно я увязалась за ними. Саша нажал кнопки пускового механизма, и лифт пошел вниз. Только сейчас Александр обнаружил, что я стою рядом. Хотел что – то сказать, но лишь махнул рукой, дескать, не до тебя. В руках Захара я увидела большой шприц, наполненный мутным вязким веществом.
   Спустившись вниз, мы попали в каменный склеп, напоминающий тюрьму. Приблизившись к дверям из толстых металлических прутьев, Саша приложил электронные ключи, створка распахнулась. Мы вошли внутрь. Там за такими же массивными решетками, вцепившись в них, рычал уже знакомый мне пришелец. Захар, взметнув в воздухе шприцом, молниеносно всадил его в бедро инопланетянина. Тот, брызгая слюной и пеной, рухнул как подкошенный, на каменный пол камеры.
   –Уходим, – бросил Саша.
   Я не шевелилась, словно не слыша команды. Мой взгляд приковало к себе существо в другой камере. Оттуда на меня уставились два кроваво – красных пластиковых глаза в металлической обойме. Киборг. Он состоял из человеческой плоти и металла. Собственно, человеческим было только лицо, не считая его глазниц. Остальные части трехметрового монстра были выполнены из блестящего полированного металла. Казалось, живое тело великана модернизировали – апгрейдили железом. Он был прикован электронными магнитными браслетами к капсуле, в которой находился без движения. Вращал он только своими глазницами, коими и приковал мой взгляд к себе.
   Саня, заметив, что я замешкалась, схватил меня крепко за руку и буквально выволок за входную дверь. Поднимаясь вверх на лифте, мужчины о чем – то тихо переговаривались. Я не прислушивалась, хотя мне было любопытно каждое их слово, но очередной шок, в котором я пребывала от встречи с новым представителем неизвестной цивилизации, не давал мне возможности сосредоточиться.
   –Рита, – обратился ко мне Захар. – Состояние Антона пока без изменений. Тебе надо уезжать. Я делаю все возможное, чтобы спасти его. О любых изменениях сообщу по телефону.
   –Надеюсь, ты понимаешь,– подключился суровый Александр. – Что все, что ты здесь увидела, находится под грифом «Секретно»?
   – Не волнуйся, я умею хранить тайны.
   Дома меня ждал неприятный разговор с Громовым по поводу моего отсутствия. Меня бесил его допрос, но я понимала, что не стоит злить его еще больше, и многозначительно молчала, рассчитывая, что так больше будет походить на то, что у меня было романтическое свидание. Герман понял мои намеки, томные взгляды и виноватые вздохи. Он то ли не поверил, то ли, напротив, поверил, но ушел к себе, хлопнув дверью.

   На следующее утро Громов ушел рано, как я понимала, не хотел меня видеть, что было взаимно. Облегченно переведя дух, я набрала подругу.
   – Ляль, привет.
   – Привет, Рита.
   – Есть новости об Ольге?
   – Нет, ничего. Глухо, как в танке. Не поверишь, Рит, у меня все из рук валится, ни на что не могу отвлечься.
   –Ляль, а у тебя есть ключи от ее квартиры?
   –Нет. Но у соседки Татьяны Ивановны из сорок четвертой квартиры точно есть. Ольга мне рассказала, что в ее отсутствие та у нее цветочки поливает. А тебе это зачем?– удивилась Лялька.
   – Надо туда срочно попасть, может улики какие – нибудь найдем, которые, наконец, сдвинут нас с мертвой точки в ее поиске.
   – Ритка, ты гений!
   Через тридцать минут я парковала свой Лексус рядом с дико-оранжевым Ниссаном Ляльки возле дома Курбатовой. Сама Лялька уже топталась у Ольгиного подъезда. Стоило мне приблизиться к ней, как она вдруг бросилась мне на шею, словно радуясь, что я тоже не исчезла, как и Ольга. Закончив с телячьими нежностями, мы зашли в подъезд и направились к лифту.
   – Рита, я все хотела тебя спросить, как там Ванечка? – спросила она.
   – Ляль, с ним все хорошо. Про маму ему сказали, что она уехала по работе далеко. И пока не может с ними связаться.
   –А ты как думаешь, Ольгу похитили потому, что Ваня – сын Кирилла?
   – Я в этом уверена. Но проблема в том, что у Полонского оказалось слишком много врагов, и любой из них мог похитить Ольгу, – лифт привез нас на шестой этаж, где жила соседка, квартира Ольги располагалась этажом выше.
   Позвонили, соседка открыла дверь. Перед нами была худенькая седая с тоненьким пучком волос, заколотым на самой макушке, бабуля лет семидесяти пяти в очках. На ней было легкое ситцевое домашнее платье темно-синего цвета, с белыми ромашками по полю. Нас она видела и раньше, поэтому быстро признала и горестно вздохнула.
   – Здравствуйте, Татьяна Ивановна,– начала твердо я, готовая добиться от соседки ключей от квартиры Курбатовой, во что бы то ни стало.
   – Здравствуйте, девочки. Беда-то какая,– растерянно произнесла она в ответ.– Есть известия про Оленьку?
   – Пока ничего нет,– продолжала я по-прежнему бойко.– Нам нужны ключи от ее квартиры. Вдруг там обнаружатся какие-то подсказки, что помогут в ее поисках.
   –Хорошо. Только не обижайтесь, ключи я вам в руки не дам. Сама пойду с вами.
   – Как скажите. Мы поднимемся на этаж и подождем вас возле ее двери, сказала я.
   – А что слышно про Алку? Как она там поживает? – задала Лялька свой очередной вопрос, пока соседка, горестно вздыхая, закрывала свою дверь и поднималась к нам
   – Сама все время думаю о ней, она больше всех заинтересована во всей этой катавасии.
   –А может, после этого обыска метнемся к ней по старой памяти?
   – Давай.
   Татьяна Ивановна поднялась к нам. Мы посторонились, пропуская ее вперед, она открыла дверь, мы вошли внутрь и онемели. В квартире до нас побывали неизвестные. Все было перевернуто вверх дном. Шкафы нараспашку, ящики столов, комодов выдвинуты, вещи разбросаны, кругом был полнейший бардак. Соседка ахнула и, всплеснув руками, прижала их к груди.
   – Господи! Да что ж это делается-то? Я была здесь вчера, около двух часов дня цветы поливала, был образцовый порядок. Уходя, дверь входную аккуратно закрыла. Вы же сами сейчас видели, что она была заперта на ключ. Девочки, надо полицию вызывать, вдруг что пропало? – лепетала она непослушным языком, медленно оседая на диван.
   – Татьяна Ивановна, – сказала я, помогая ей по удобнее усесться.– Вы посидите, успокойтесь, а мы немного здесь осмотримся, надо определиться, пропало ли чего. Полицейские ведь сразу же спросят, что мы им будем отвечать?
   Соседка, пугливо озираясь по сторонам, молча кивнула и притихла совсем, уставившись взглядом в противоположную стену. Колыванова отправилась проверять личные вещи, одежду, драгоценности. Я заинтересовалась документами. Облазив все, обнаружила, что исчезли паспорт и права, не было и свидетельства о рождении Ивана. Но что было самое любопытное – из фотоальбома были изъяты все его фотографии.
   – Все на месте, кроме ноутбука, – услышала я голос подруги.
   – Выходит, хату обнесли далеко не домушники, – вынесла я свой вердикт
   – Выходит, те же уроды, которые и похитили ее! Что скажем соседке? -спросила Лялька.
   – Татьяна Ивановна, ничего не пропало, – произнесла я спокойным тоном, стоило войти нам в комнату, где она сидела, по-прежнему не меняя позы.
   – А что же тогда это такое? – растерянно развела она руки в стороны.
   – Похоже на то, что ей мстят.
   – Кто?– воскликнула обеспокоено соседка.
   – Сами посудите, Ольга-журналистка, могла написать лишнего, кому-то,– я выразительно кивнула на окружающий беспорядок. – Это сильно не понравилось. К сожалению, у пишущей братии такое случается. Вы идите к себе домой, мы здесь немного приберем и сами занесем к вам ключи. А вы попейте валерьяночки, успокойтесь, прилягте дома.
   Она ушла, не посмев возражать, и, похоже, даже обрадовавшись, что ничего не пропало, ведь как-никак, а ключи, кроме хозяйки квартиры, были еще и у нее. На уборку ушел час, ноутбук так и не нашелся, что у меня вызвало легкое чувство беспокойства.
   Чертыхаясь, покатили дальше к Алке. Здесь поджидало очередное разочарование, этой дамочки дома не оказалось. Фортуна нас сегодня явно не собиралась баловать. На вопрос, когда вернется хозяйка, уже другая домработница в ответ равнодушно пожала плечами, ее, мол, в известность никто не ставит. Глядя на очередную прислугу, в голове замелькали мысли. Привычный образ жизни госпожи и та роскошь, которую она вкусила, точно Ева запретный плод в райском саду, вызывают большое сомнение, что она была готова сменить статус супруги акулы бизнеса на простую смертную разведенку. А вот имидж вдовы крупного бизнесмена ей определенно пришелся бы по вкусу! Будь здесь Громов, он бы сейчас мне сказал, что я просто ее недолюбливаю. А за что мне ее любить? Не за что. Только ее подстава Славки, чего стоит! От убийства супруга она выиграла больше всех, так что заслуживает быть первой в списке подозреваемых. И никто меня не переубедит. Однако сейчас ничего другого не оставалось, как убираться восвояси. Простившись на стоянке с Лялькой и упав в свою машину, я снова задумалась. Как не крути, а все нити ведут к Ване – преступники ищут наследника. Тут меня озарила идея найти себе помощников, обратившись в частное детективное агентство. Взглянув на часы, которые показывали шесть часов вечера, вполне довольная пришедшим в голову «гениальным» планом, решила, что неплохо бы и перекусить, и порулила в ближайший ресторан.
   По – быстрому перекусив салатиком и куском хорошо прожаренной говядины, я сидела за столиком, попивая кофе, старательно водила пальцем по айпаду в поисках нужной сыскной ищейки. «Агентств развелось, как собак нерезаных, – рассуждала я. – А толку никакого». Наконец, нашла подходящее с обещающим названием «Место встречи». Привлекло меня фото самого детектива, который выглядел уверенным в себе мужчиной лет шестидесяти. Все в нем выдавало бывшего сотрудника органов: и выправка, и короткая стрижка ежиком с сединой на висках, и внимательный цепкий взгляд светло-серых глаз. Макаров Евгений Алексеевич так звали детектива, к которому я намеревалась тотчас рвануть и, что немаловажно, довериться. Позвонив по указанному номеру телефона, я договорилась с его помощницей Ириной о предстоящей встрече. Рассчитавшись по счету, отправилась по указанному адресу.

   Прикатила к агентству, нескромно разместившемуся в самом центре города. Однако найти его там оказалось совсем непросто. Бестолково потоптавшись на пяточке заявленного адреса, я собралась было позвонить помощнице Ирочке, как неожиданно обнаружила искомый объект в одной из подворотен. Входная металлическая дверь агентства была окрашена терракотовым цветом в тон кирпичной кладки дома, вывеска и вовсе отсутствовала. Единственное, что связывало сей таинственный объект с внешним миром, так это кнопка домофона, которую я втопила. На вопрос о прибывшем посетителе я представилась, раздавшийся последующий щелчок известил о том, что дверь открылась. Попала я в большой уютный холл с черными кожаными диванами, креслами и стеклянными столиками. Тряхнув головой, отгоняя от себя последние сомнения, решительно шагнула судьбе на встречу. Где наша не пропадала!
   – Добрый вечер, Маргарита Викторовна. – Молодая брюнетка с длинными предлинными волосами поднялась из – за стойки ресепшена.
   – Добрый вечер, Ирина, – улыбнулась я в ответ.
   – Проходите сюда,– проводила она меня к одной из двери.– Евгений Алексеевич вас ждет,– вышколено произнесла помощница.
   – Добрый день, Евгений Алексеевич. Анохина Маргарита Викторовна, – войдя в кабинет, обратилась я к хозяину агентства.
   – Здравствуйте, Маргарита,– отозвался детектив, внешность которого меня не разочаровала, совпав один в один с его фотографией на сайте. – Присаживайтесь, пожалуйста, – произнес он, откровенно разглядывая меня и показывая рукой на стул за столом напротив себя. – Рассказывайте, что вас к нам привело.
   – Евгений Алексеевич, у меня к вам сугубо конфиденциальное дело, – сев на указанный стул, начала я.
   – Я вас слушаю.
   –В убийстве бизнесмена Кирилла Полонского, – испытующе взглянула я на хозяина кабинета и, дождавшись его кивка, продолжила: – Обвиняют Вячеслава Егорова. Его арестовали. Слава мой близкий друг, я знаю его с самого детства, как честного порядочного человека. Ситуация, в которой он оказался, вынудила меня начать собственное независимое расследование совершенного преступления. У меня есть веские основания считать главной подозреваемой по делу вдову Аллу Полонскую. Она самая заинтересованная личность в его устранении по ряду сложившихся обстоятельств. Дело в том, что чета Полонских находилась на стадии развода. Более того, супруг грозил отобрать у нее детей и не делить с ней совместно нажитое имущество.
   Далее я высказала детективу свои пожелания: установить за вдовой слежку, заметив, что дамочка весьма ушлая. Поэтому если «хвост» засветиться, она может залечь на дно, что осложнит дальнейший ход расследования. Детектив слушал меня, не перебивая, лишь изредка, кивая головой.
   –Я берусь за ваше дело, – сказал он, когда я закончила.
   – А ваши сотрудники,– пыталась задать я мучивший меня вопрос.
   – Не беспокойтесь, Маргарита, и ваш покорный слуга, – показал он на себя.– И все мои ребята – профессионалы. Выходцы либо из органов, либо бывшие военные, служившие в разведке в различных горячих точках,– заверил он. – Вы ознакомились с нашими прейскурантами?
   – Нет. Меня не волнуют расценки, – сказала я. – Интересуют только результаты и сроки. Дело в том, что скоро месяц с момента убийства, а у меня такое чувство, что расследование благополучно катится в тартарары.
   Я лукавила, все – таки успев заглянуть в их прейскурант, который был на ресепшен. Расценки за услуги фирмы были неприлично высокими. Но я, рассчитывая на выделенные средства дядей Левой, не беспокоилась на этот счет.
   – Извините меня, Маргарита. Можно вам задать личный вопрос?
   – Можно.
   – Вы племянница Льва Быстрова?
   – Да. Только, Евгений Алексеевич, у меня к вам большая просьба, ни он, никто другой не должны знать, что я к вам обратилась.
   – Разумеется. Не волнуйтесь, Маргарита. Мы никогда не разглашаем имен наших клиентов. Так вы готовы работать с нами?
   – Готова,– выдохнула я.
   –Вот вам два экземпляра договора. Заполните, пожалуйста, необходимые сведения. Когда вы можете внести аванс?
   – Сегодня.
   – Понял.
   Приготовив ужин, взглянула на часы – десять часов вечера. Громова все не было. «Похоже, я его уже жду», – мелькнуло в голове. Разозлившись на себя, села ужинать в гордом одиночестве. Но есть не хотелось совсем, тем более, что я уже успела перекусить в шесть вечера в ресторане. Еще больше разозлившись, я достала бутылку элитного вина, что припасала накануне его приезда. В таком варианте мой ужин пошел гораздо веселее.
   Позвонив маме и Валентине Петровне с Ванечкой, я, совсем уж расслабившись, посмотрела хороший старый фильм. С чувством выполненного долга отправилась в постель. С мыслями о том, где в каких условиях сейчас засыпает Ольга, я уснула. Проснулась посреди ночи от хлопнувшей входной двери. Сообразив, что явился блудный сосед, я перевернулась на другой бок и уснула.
   Утром Громов меня встретил на кухне, широко улыбаясь, но я не спешила отвечать ему тем же. Молча позавтракали разогретым вчерашним ужином.
   – Марго, как прошел твой вчерашний день?
   – А твой?– пробурчала я в ответ.
   – Судя по твоему тону день у тебя не задался.
   – Герман, ты на редкость догадлив,– съязвила я.
   – Марго, что случилось?
   –Мы с Лялькой вчера надумали посетить Ольгину квартиру, чтобы поискать какие – либо улики, что могли пролить свет на ее исчезновение. Запасные ключи нашлись у соседки. Вот мы туда и завалились. А там нас ждал сюрприз – вселенский погром. Соседка сказала, что еще накануне все было в порядке. После осмотра определили, ценные вещи все на месте. Выходит, искали другое.
   – Что? – отстраненно произнес Громов. – Перечислив ему, что именно пропало, я заметила, что мысли его далеки от того, о чем я распиналась перед ним. Меня это взбесило: «Да ему до фонаря судьба моей подруги. Главное для него – это найти бабки дяди!» – Марго, зря ты думаешь, что меня не беспокоит похищение твоей подруги, – произнес он, словно прочитал мои мысли, что сделать было не очень-то и сложно, видя мое перекошенное от негодования лицо. – Еще как беспокоит. Я считаю, все произошедшие в последнее время события, начиная с убийства Полонского – звенья одной цепи. – Я состроила скептическую кислую гримасу. – Марго, когда уж ты научишься доверять мне?
   – Считай, прямо сейчас и начала,– усмехнулась я. – Там, напротив подъезда Курбатовой на здании банка установлены видеокамеры. Надо промониторить записи за прошедшие сутки. Есть шансы обнаружить незваных визитеров. Я сейчас туда.
   – Я с тобой.
   – Доброе утро, Татьяна Ивановна, – кивнув Герману, набрала я номер соседки. – Это Рита Анохина. Мы вчера вместе с вами были в квартире Ольги.
   – Доброе утро, Рита.
   – Как вы себя чувствуете?
   – Да вот напилась с утра еще таблеток. Пока держусь.
   –Татьяна Ивановна, очень не хотелось вас беспокоить, но приходится. Не могли бы вы подсказать мне кого-нибудь из соседей, кто давно проживает в вашем подъезде и будет готов нам помочь?
   – Морозов Геннадий Михайлович. Он пенсионер, бывший военный. Думаю, он вам сможет помочь.
   – Спасибо. Мы подъедем через полчаса. И к вам будет еще небольшая просьба: предупредить его о нашем визите.
   – Я сообщу ему.
   – Еще раз спасибо, Татьяна Ивановна. Скоро будем.
   Подъехав к Ольгиному дому, я направилась к соседке. А Герман отправился в банк налаживать контакты со службой безопасности. Поднявшись на шестой этаж, позвонила старушке. Дверь широко распахнулась, на пороге стояла Татьяна Ивановна.
   – Рита, проходи. Мы с Геннадием Михайловичем чай пьем на кухне с малиновым вареньем.
   – Уже попили, – раздался мужской бас из кухни и тут же в ее дверях появился подтянутый седовласый владелец раскатистого голоса.
   Был он высокого роста, а его осанка была такой, что могла вызвать зависть и у многих молодых девушек. Но время взяло свое: его лицо рассекали, точно боевые шрамы, глубокие морщины на лбу, вокруг глаз, носогубных складок, все говорило о том, как много повидал на своем веку этот старый бравый солдат. Но глаза его серого цвета по – прежнему озорно по-юношески поблескивали за стеклами его очков.
   Татьяна Ивановна, усадив нас на диване в большой комнате, скромно удалилась, не желая мешать. Я вкратце изложила Геннадию Михайловичу суть произошедшего события в квартире Курбатовой и свою просьбу к нему.
   – Я готов. Но чтобы вас не смущать схожу к себе, по-быстрому переоденусь,– доложил он.
   – Не стоит. Вы меня ничуть не смущаете, а даже наоборот,– улыбнулась я, оглядывая его хлопчатобумажные брюки цвета хаки и такую же рубашку с накладными карманами на груди. – Вот только паспорт нужен.
   – Как чувствовал, захватил с собой, – он хлопнул себя по одному из карманов.
   – Тогда можем идти.
   Оказавшись в холе банка и оглядываясь по сторонам в поисках Громова, увидела, что он уже сам спешит к нам на встречу.
   – Знакомьтесь. Герман. Геннадий Михайлович, – представила я их друг другу, как только Громов поравняться с нами.
   – Идите за мной, – закрепив знакомство крепким рукопожатием, произнес отрывисто Громов.
   Охрана, проверив наши паспорта, пропустила через служебный вход. Комната, в которую он нас привел, была нашпигована экранами мониторов, на которых ежесекундно менялись картинки. Здесь сидели два охранника и внимательно наблюдали за движениями на экранах. Следом за нами в кабинет вошел молодой человек.
   – Игнат, он нам будет помогать,– информировал нас Герман.
   Игнат сел перед одним из мониторов, подвинув к себе соседнее кресло, на которое усадили Геннадия Михайловича. Мы с Громовым остались стоять за их спинами. На экране отчетливо просматривался подъезд, интересующий нас.
   – Для экономии времени нужен просмотр с девяти часов вечера вчерашнего дня,– сказала я. – Не думаю, что неизвестные могли сунуться засветло, была опасность налететь на жильцов.
   – Правильно. Давай, Игнат, отматывай! – скомандовал Громов.
   Парень, поколдовав кнопками, ловко вернул нас к нужному моменту времени. Быстро прокручивая картинки до появления входящих – выходящих людей, он замедлял показ, давая возможность по – лучше разглядеть мелькающих на экране граждан. Геннадий Михайлович, узнавая в них своих соседей, комментировал:
   – Дальше.
   С наступлением темного времени суток уже почти никого не было, кроме нескольких запоздалых граждан. Дверь подъезда была освещена. Свет падал от фонаря, располагавшегося напротив подъезда. Был плафон с лампой и над самой дверью подъезда, установленной под самым козырьком.
   – Стоп!– скомандовал Геннадий Михайлович, хотя Игнат и сам уже остановил кадр. На таймере было зафиксировано время – час ночи тридцать восемь минут.
   – Вот эти двое точно не наши, – произнес наш опознаватель.
   Игнат снова запустил кадры. Затаив дыхание, мы уставились на монитор – незнакомцы шли к подъезду. Крепыши среднего роста, в темных спортивных костюмах. На голову натянули балаклавы. «И как только не задохнулись в них уроды!» – мелькнули мысли в моей голове. Походка одного была крадущейся, почти кошачьей, второй прихрамывал. Я тут же дала обоим прозвища одному Кот, другому Хромой. Приблизившись к двери, Кот уверенно начал набирать код подъезда, коим фактом слегка смутил меня. Я дотронулась до плеча нашего опознавателя, но он отрицательно помотал головой, мол, нет, не наши. «В таком случае, раз знали код – значит, готовились»,– рассуждала я.
   – Стоп, – на сей раз громко произнес уже Герман. – В этот момент на экране застыла рука, на среднем пальце, набиравшего код, была отчетливо видна татуировка в форме креста. – Дальше.
   Пол – часа спустя ходоки вышли, по-прежнему, замуровав свои лица, точно мумии, вдобавок еще воротили их от объектива видеокамеры, выходит, знали о ней.
   –Что мы имеем в сухом остатке по нашим ночным визитерам, кроме их загадочных силуэтов? – рассудила я вслух. – Хромота одного, тату другого. Негусто.
   – Большое спасибо тебе, Игнат, за помощь. – В кармане джинсов Громова исчезла скопированная Игнатом флешка с видео визита непрошеных ночных гостей.
   Поблагодарив и простившись с Геннадием Михайловичем, мы направились на стоянку.
   – Информации, конечно, маловато, – проронил Громов, стоило нам остаться одним. – Но я отдам запись людям, знакомым с типами, вращающимися в местных криминальных кругах. Будем надеяться, что они сумеют зацепиться. А сейчас нам с тобой срочно надо в офис. Звонил Лев Вениаминович, хочет нас с тобой срочно видеть. – Он сел в джип.
   – А как там наша безутешная вдовушка? – спросила я, устроившись рядом с ним.
   – Сама увидишь. Я звонил ей накануне, договорились встретиться сегодня в шесть часов вечера. Ты не возражаешь?
   – Нет – ответила машинально я.
   Какого черта! Наш Рэмбо перезванивается с Алкой, о чем я узнаю совершенно случайно. «Интересно, если бы я сама не спросила о ней, то и не узнала бы ни о звонке, ни о предстоящей встрече?»– недоумевала я.
   Уклониться от похода «на ковер» к дяде Леве не удалось. Громов был непреклонен, а дядя был чернее тучи. Я приготовилась к серьезной взбучке. Однако дядя Лева так обрадовался моему появлению, что разом посветлев, радостно заулыбался. Соскучился. Почувствовав себя неблагодарной девчонкой, я совершенно искренне позволяла ему себя обнимать, целовать, не отказывая и себе в удовольствии почмокать его в щёку. Краем глаза, взглянув на Германа, увидела, что тот был безмерно доволен собой, и поняла, что неспроста он так настаивал на моем присутствии.

   Подъехав к ресторану «Пилигрим», Громов припарковал внедорожник, и мы с ним пошагали в заведение. Стоило официанту проводить нас в уютный отдельный Vip кабинет, как следом за нами пожаловала и сама госпожа Полонская. Ее появление было сродни видению, точно богиня с небес снизошла до бренных людей на земле.
   Она была чертовски хороша! Узкая черная юбка чуть ниже колен обтянула красивые бедра и выгодно подчеркнула стройные длинные ноги. Тонкая черная шифоновая блузка с глубоким вырезом плотно обтянула роскошную грудь. Пышная огненно-рыжая копна волос ослепила не только Германа, но даже меня. Но дальше – больше, ее легкомысленные локоны, игриво рассыпанные по узким плечам, и стильные черные узкие лодочки на высоченных шпильках были способны вскружить голову кому угодно. Но восхищение от увиденного только набирало обороты: в бездонных глазах новоявленной Сирены синих-пресиних, полных всепоглощающей нежности, манящих и зовущих в свою сладкую пучину, впору было утонуть. Внезапно я подумала о том, что-то слишком сильно расстаралась наша вдовушка, уж не Громов ли тому виной? А наш храбрец, похоже, в последний момент струхнул, опасаясь таки попасть под влияние ее чар, вот и решил подстраховаться, прихватив меня.
   «Хищница вышла на охоту, – ухмыльнулась я. – Не всякий устоит. Но Герман сам использует, как оружие, свою мужскую харизму. Неизвестно еще чья возьмет. В этой войне – оба одного поля ягодки. Забавно».
   Диссонанс здесь явно вносился моей личностью. Во-первых, само мое присутствие явилось совершенно неожиданным для Полонской. Она на такое явно не рассчитывала, строя свои далеко идущие планы. Во – вторых, моя одежда, бросающая вызов дресс-коду элитного заведения, раздражала утонченный вкус госпожи, что было заметно, невооруженным взглядом. Как всегда я была в футболке с очередным немыслимым логотипом и своих «рваных» джинсах. Не обращая внимания на впечатление, оказанное на вдову, моей скромной персоной, я старательно играла свою роль, тараща во всю свои глаза на представшую пред нами нимфу, не забывая широко улыбаться, изображая бурную радость от встречи.
   – Алла, добрый вечер. Очень рад тебя видеть. – Соскочив со своего места, Громов кинулся выдвигать стул для гостьи. – Вот взял с собой сестренку. Ты не против?
   – Добрый вечер. Ну, что ты, Герман! Я рада видеть и тебя и Ритулю. – На звуке уменьшительно-ласкательной формы своего имени я чуть не поперхнулась.
   – Вот садись сюда. – Продолжал суетиться вокруг нее Герман.
   – Я благодарна тебе, Гера, что вытащил меня в люди, – усаживаясь на стул, продолжала мило ворковать Полонская.– Я слишком зациклилась на своем горе.
   «Очень заметно», – иронизировала я про себя, оглядывая с головы до ног ее боевое «снаряжение».
   – А у меня же дети. И надо жить дальше ради них,– вздохнула театрально она и, глядя на Громова томным продолжительным взглядом, добавила: – Вот ты мне и помог сделать первый шаг.
   – Алла, наша семья всегда готова тебя поддержать. Кирилл нам был не чужим, – произнес ласково Громов, разливая вино по бокалам, и словно ненароком касаясь ее руки, лежащей на столе. – Давайте помянем Кирилла. Пусть земля ему будет пухом. – Осушил он свой бокал.
   Мы с Полонской выпили тоже. Затем они продолжили свою беседу в том же русле. Наблюдая со стороны за их поведением, я раскидывала мозгами. Интересно, чего они хотят друг от друга, так открыто флиртуя? Допустим, вдова мечтает держать его на коротком поводке и быть в курсе расследования, возможно, даже повлиять на его исход. Громов – держать ее у себя на виду. Алка уверена в своем женском оружии – очаровании и сексапильности. Да вот беда, Герман так же уверен в своем неповторимом мужском обаянии. Но Алка не сдается, самоуверенно полагая, что нет еще на свете того мужика, которого не покорила бы ее женская красота и откровенная сексуальность. Считая нас родственниками, она не стеснялась. Поведение ее становилось все более провоцирующим в стремлении вызвать у Громова страстное желание. Герман вел себя соответствующе моменту. И я никак не могла понять, он подыгрывает ей или реально поплыл? В конце концов, мне надоело на это смотреть. «Не маленькие сами разберутся, – с раздражением подумала я. – Надо сваливать отсюда, я им только мешаю».
   – Пойду в дамскую комнату, попудрю носик,– поднялась я со своего места.
   – Громов, – прижав трубку к уху, отозвался Герман на неожиданный звонок. – Тебе тоже надо попудрить носик, – продолжая загадочно заглядывать в глаза мадам Полонской, закрыв мембрану телефона ладонью, он обратился к Полонской. – Важный звонок…– прошептал он, глядя на нас. – Полонская грациозно поднялась со своего стула. Было ясно, она проиграла эту партию. Плавно покачивая бедрами, она пошла к выходу с гордо понятой головой, я топала за ней. – Марго, подожди, – окликнул меня Громов.
   Алка удалилась, а я притормозила. Герман жестами показал мне, что звонок действительно важный. Кивнув ему, я вышла. Однако в результате произошедшей заминки я оказалась в нескольких метрах позади Полонской. И передо мной предстала картина во всей красе. Алка гордо вышагивала по залу, мужская половина которого, похоже, начисто забыла, зачем она сюда пожаловала. Мужики с диким восторгом глазели на нее, точно сама Афродита спустилась с небес на нашу грешную землю. Удивляться не приходилось, ведь и напарника моего постигла сия участь – борьбы духа с плотью. Се ля ви!
   Полонская не обращала ни малейшего внимания на фурор, произведенный ею. Она шла как по подиуму и смотрела куда – то поверх голов сидящих за столиками взбудораженных посетителей ресторана. Проследив за ее взглядом, я удивилась. За одним из столиков сидел Никонов с каким – то неизвестным мне мужчиной. Однако самое любопытное было в том, что он тоже неотрывно смотрел на Алку. Я не видела выражения его лица, но его поза, разворот от собеседника, который продолжал что-то ему доказывать, отчаянно жестикулируя руками, говорили о том, что его сейчас интересует только одна особа. Интерес Альберта к Полонской, привел меня в замешательство, ведь он давно и прекрасно ее знал. И всегда говорил мне, что терпеть не может обоих Полонских! «Что могло измениться с тех пор? Я что-то пропустила?»– повис в моей голове вопрос без ответа.
   Алик разглядел и меня, скорее всего, благодаря моей «визитной карточке» – фирменного стиля одежды, как ни как, много времени приходилось проводить нам в совместных операциях. Он приветливо помахал мне рукой. В ответ я послала ему воздушный поцелуй.
   На обратном пути, все повторилось вновь. Мужики выворачивали себе шеи, выпучивали глаза, откровенно раздевая мою спутницу. Переводя свой взгляд на меня, дружно недоумевали, что делаю я рядом с такой красавицей в своих рваных джинсах и сомнительной футболке? Официанты здесь и те были одеты лучше. Меня это смешило. Я взглянула на столик, где сидел еще совсем недавно Альберт. Он был пуст. Скорость, с которой Никонов со своим спутником ретировались, меня насторожила. Допустим, увидев меня, он тут же прикинул, что недалеко и мой братец. Разумеется, он не горел желанием встречаться с ним. Но у меня возникли вопросы к старому приятелю. Во – первых, с какого перепугу он проявлял столь горячий интерес к вдовушке? А во – вторых, кто был его спутником? Вопросы к Альберту нагромождались в голове один за другим. И все оставались без ответов. Сейчас мы с ним, если еще не враги, но уже и не друзья. Пока я еще не готова причислить его к стану врага, но уже точно готова причислить к какой-то неведомой мне третьей силе.
   – Девочки, я уже вас заждался, – активно демонстрируя, как он скучал, встретил нас Громов.
   Спектакль продолжился в том же духе, хотя сейчас у обиженной Аллочки прыти явно поубавилось. Глядя на комедию, которую ломал Громов, а у меня уже не оставалось никаких сомнений на его счет, вдруг вспомнила о своем сыщике. Извинившись, я снова отлучилась. Пройдя прежним путем, оказалась в просторном холле заведения.
   – Добрый вечер, Евгений Алексеевич, это Рита Анохина, – набрав номер детектива, приглушенно произнесла я в трубку.– Извините, что поздно.
   – Добрый вечер, Маргарита. Все нормально. Чем могу служить?
   – Я понимаю, что прошло очень мало времени с начала наблюдения за подопечной, но мне не терпится ознакомиться с наработками по делу.
   – Нет проблем. Подъезжайте в любое удобное для вас время в наш офис. И вам будет предоставлена вся имеющаяся на этот момент информация.
   – Договорились. До свидания, Евгений Алексеевич.
   – До свидания, Маргарита.
   Вернувшись к своей странной компании и обведя взглядом присутствующих, пришла к выводу, что флирт ни к чему не привел, по крайней мере, Громов устоял от соблазнов.
   – Рита, и тебе я очень благодарна за сегодняшний вечер, – сказала Полонская. Произнесла она свои слова так проникновенно, что от неожиданности я даже немного опешила.
   Если бы ее жизнь не разворачивалась на моих глазах, то ее поползновения вполне могли сойти и за чистую монету. Однако я хорошо знала и ее, и все ее примочки. Но надо отдать должное, артистка она еще та! Жаль пропадает талант. Хотя почему пропадает, мужиков то ведь разводит, один Славка чего стоит, а муженек, тот и вовсе, пока ее раскусил, успел распрощаться с жизнью. Калейдоскоп мыслей, пролетевших в моей голове, в одно мгновение вернул меня к действительности.
   – Ну, что ты, Алла, не стоит благодарностей,– проворковала я, не желая уступать ей в артистизме. – Мои родственники: дядя Лева и мой любимый брат Герман – они такие сердечные люди. Мне остается только соответствовать им. Мы тебя ни за что одну не оставим! – Последнюю фразу я особенно выделила интонацией, рассчитывая на ее реакцию.
   По ее лицу прошла тень, через силу она сумела, таки выдавить из себя что – то наподобие улыбки, начав поспешно прощаться с нами под предлогом, что дома ее заждались дети и вряд ли уснут без мамочки. Рассчитавшись с подоспевшим официантом, мы тоже отправились домой. Упав в машину, я откинулась на спинку кресла, мечтая немного вздремнуть.
   – Марго, это правда, что я твой любимый,– выдержав театральную паузу, закончил фразу: – брат?
   – Послушай, Герман, ты даже не представляешь, как меня тошнит от ваших сегодняшних представлений, – не открывая глаз, процедила я сквозь зубы. Но кое – что вспомнив, широко открыла свои глаза. – Сегодня в ресторане был Никонов с каким-то типом. Кстати, еще он почему – то странно пялился на Полонскую.
   – С кем он был?
   – Его спутника я плохо разглядела. Он сидел к нам в пол оборота. Но когда мы возвращались, их уже не было, словно ветром сдуло.
   – Никонов тебя видел?
   – Да. Он меня поприветствовал.
   – Так что тебе не понравилось?
   –Все. Во-первых, Алик знает Алку тыщу лет и всегда утверждал, что терпеть ее не может. Во-вторых, она тоже смотрела в его сторону. А в третьих, оба в итоге сделали вид, что им дела нет друг до друга. Я уж не говорю о том, что сам факт его поспешного ухода выглядел, точно побег с поля боя.
   – Возможно, все – таки Никонов не был знаком с Полонской раньше, ведь она не работала в фирме.
   – Бред! Они не только неоднократно пересекались на крупных мероприятиях, Алик не раз «проезжался в ее адрес» весьма нелестными эпитетами.
   – Может, он был к ней неравнодушен. Но, в любом случае, ты права.
   – Знаю, что права,– перебила я его. – Герман, а с чего это ты сегодня так старательно метал бисер перед нашей вдовушкой? Выудил из нее хоть что-нибудь дельное?
   – И да, и нет.
   –В смысле?
   – Она заявила, что завещания не существует.
   – Ты сам-то веришь в это?
   – Конечно, нет. Нотариуса Полонского ищем.
   – Послушай, Герман,– решила я поменять тему.– А у тебя какие планы на завтра?
   – В связи, с чем интересуемся?
   – Мне утром надо съездить в одно место по личным делам.
   – Хорошо. Я тоже с утра буду занят. Позже созвонимся.

   После завтрака я отправилась в «Место встречи». Секретарь детективного агентства встретила меня, приветливо улыбаясь.
   – Доброе утро, Маргарита Викторовна.
   – Доброе утро.
   – Евгений Алексеевич вас ожидает.
   – Спасибо, Ирина.
   Стоило мне появиться в кабинете детектива, как он тут же приступил к изложению собранного материала:
   – Пока уверенно могу сказать только одно, подопечная наша мало похожа на сломленную горем вдову: бодра, деятельна и весьма предприимчива. Вчера принимала у себя визажиста, стилиста, парикмахера. Вечер провела, как выяснилось, в вашей компании. А вот днем встречалась еще кое с кем.
   – С кем?
   –Мои ребята сделали целую фотосессию ее встреч. – Он достал распечатанные фотографии и протянул мне. – Вот здесь она в кафе сидит за столиком с молодой блондинкой. Личность девушки сегодня выясним.
   – Не надо. Я знаю ее. Это последняя пассия ее покойного мужа, Мария, танцовщица из ночного клуба «Вираж».
   – Ясно. А на этих фото,– он пододвинул ко мне новую стопку фотографий. – Она встречается с одним молодым человеком. Его личность мы установили быстро, потому что он проходит по нашим базам. Это капитан СК – Савельев Николай Сергеевич.
   Разглядывая снимки, где был запечатлен Савельев, сделанные со всевозможных ракурсов, меня заинтересовал один из них, где он был снят сидевшим в пол оборота. Хотя глядя на предыдущие фото, где было четко видно его лицо, я могла поклясться, что не знаю этого человека. И уже было отложила фото обратно в пачку, как вдруг меня озарило: «Так ведь это именно тот тип, что был вчера на встрече с Альбертом!»
   – Евгений Алексеевич, вчера на нашей встрече с ней она заявила, что господин Полонский не оставил завещания. Есть веские основания полагать, что это неправда. Был целый ряд фактов, указывающий обратное. Во-первых, они очень плохо жили и были на грани развода. Во вторых, были в его окружении и другие лица, которым он непременно хотел бы что-то оставить после себя. – Я намеренно не сказала о том, что речь идет о его внебрачном сыне. Мне, заплатившей немалые деньги за услуги агентства, было важно понять, что они способны нарыть сами из существующих и уже известных мне фактов. Хотелось понять, с кем я имею дело: с профессионалами или мошенниками, тупо разводящих своих клиентов на бабки. – Так же меня интересует, есть ли у нее бойфренд, – продолжала я. – Еще все потеряли нотариуса, с которым убиенный всегда имел дела при жизни и по служебным вопросам, и по личным.
   Постившись с детективом и покинув его агентство, я потопала на парковку. Усевшись в Лексус, набрала своего напарника.
   – Герман, я освободилась.
   – Отлично. Подъезжай.
   – Куда?
   – В макдоналдс на Сухаревскую.
   – Куда? – опешила я.
   – В макдоналдс на Сухаревскую, – повторил он.– Что тебя не устраивает?
   – Все ок. Буду через десять минут.
   – Подожди, не отключайся. Подходит моя очередь, тебе что брать?
   – Мне без разницы. Только обязательно возьми кофе.
   – Я уж понял, что ты не фанатка подобных заведений. Возьму на свой вкус.
   – Ок.
   Завела мотор и выехала на проспект. Макдоналдс меня вовсе не смущал. Лялька порой затаскивала в такие заведения. Но вот Громов заинтриговал меня своим выбором. Я была уверена в том, что озабоченный фактурой собственного тела, мачо, который несмотря ни на какие передряги умудрялся ежедневно бегать по утрам, трижды в неделю посещать тренажерный зал, а по субботам играть в футбол в местной команде, что он и в мыслях не позволяет себе подобного. И надо же какой сюрприз! Оказывается, позволяет и далеко не в мыслях.
   Мои думы прервало то обстоятельство, что я уже прикатила на место. Удивившись самой себе, какое мне вообще есть дело до его вкусов и пристрастий, пусть развлекается как его душе угодно, я припарковала машину. У меня сейчас другая задача, уговорить его поехать к Маше, а самой рвануть к Нечаеву, а то наш спонсируемый товарищ совсем уж расслабился.
   –Саш, привет, – набрала я номер капитана.
   – Привет, Рита.
   – Ты в конторе?
   – Так точно.
   – Надо поговорить. Я могу подъехать к тебе сегодня?
   – Разумеется. Когда?
   – Через час.
   – Жду.
   – До встречи.
   Поднявшись на второй этаж заведения, где располагался основной зал, я огляделась, ища Громова. Наконец, увидела, он уже занял один из столиков и, тоже увидев меня, замахал рукой. Широко улыбаясь, я продефилировала между столиками к нему.
   – Герман, а ты большой молодец, что вытащил нас сюда. Здесь я почувствовала себя на десять лет моложе, юной и беззаботной студенткой второго курса университета, – льстила я ему. – Какое прекрасное было время!
   – Марго, ты шутишь? На тебя вон студенты пялятся! Ты и сейчас молоденькая девчушка.
   – Спасибо, Гера.
   – Не за что.
   Я села за стол напротив него. Громов уплетал с большим аппетитом какую-то сомнительную на вид еду. Я оглядела стол, который ломился от изобилия фастфуда. «Неужели он это все осилит?» – с испугом подумала я, выбирая себе что – нибудь по приличнее. Мой выбор пал на картофель фри.
   Я приступила к трапезе, медленно обмакивала обжаренные соломки поочередно то в сырном соусе, то в кетчупе и, «растягивая» удовольствие ела. Глядя на то, с каким упоением напарник поглощает пищу, решила все-таки зря времени не терять, сейчас он умиротворен и вряд – ли будет возражать.
   – Герман, мои друзья вчера днем случайно оказались свидетелями встречи Аллы Полонской с девушкой, по описанию очень похожей на любовницу Кирилла, Марию.
   – Где?– вытирая рот салфеткой, спросил Громов.
   – В кафе «Восход».
   – Они, что были знакомы?
   – Не удивлюсь, если вдова знала о существовании этой девушки и раньше. Полонский не очень-то и прятался. Тем более, если речь у них уже шла о разводе.
   – А тебе кто рассказал о встрече?
   – Послушай, Гера, ты их не знаешь. Скажем так, у нас с Аллой оказались общие знакомые, которые посчитали нужным меня проинформировать об этой встрече.
   – Темнишь, подруга, – погрозил он мне пальцем. – Ну, да ладно. Давай после обеда съездим к Машуне, выясним, что хотела от нее Аллочка.
   – Думаю, лучше, если ты съездишь к ней один.
   – С чего это?
   – Мне показалось, что ты пользуешься успехом у барышень. Есть шанс, что с тобой она будет более откровенной. А я могу ее смущать.
   – Какой-то сомнительный ты сейчас сделала мне комплимент. И все – таки ты темнишь.
   – Герман, ты меня обижаешь подозрениями, – надула я губы.
   – Ладно, да понял я тебя. Что ты задумала? Говори.
   – Хочу съездить к Нечаеву, узнать, как идет расследование дела у нашей доблестной полиции.
   – Так бы сразу и сказала. Хорошо. Только нигде не задерживайся, дорогая. Сегодня нас в восемь часов вечера снова ждут в «Лагуне».
   – Как скажешь, босс, – улыбнулась я, отхлебнув противный кофе и поднимаясь со своего места.
   Герман остался, нарочито вздохнув, продолжил свой праздник живота. Приехав в контору и, пройдя через охрану, я прошла к следователю.
   – Еще раз привет, Саша.
   – Привет, проходи и садись,– показал он на стул напротив себя за столом.
   – Сань, какие есть подвижки по делу Полонского?
   – Нашли тело его охранника Косых.
   – Кто бы сомневался, что живым его не возьмут.
   – Зря ты так Рита.
   – Хорошо. А кто его опознал родственники, друзья, коллеги?
   – Пока в этом есть небольшая загвоздка. На месте его лица – сплошное месиво. Ищем ближайших родственников.
   – Так может, это и не он вовсе! – возразила я.
   – Всякое может быть.
   – Цирк какой-то, честное слово. Сначала вы закрываете абсолютно невиновного человека, Егорова. Потом вам какие – то отморозки подбрасывают тело неизвестного, заведомо уверенные в том, что вы непременно зацепитесь за него, объявив его Косых,– возмутилась я.
   – Рита, твои ремарки не ко мне.
   – А к кому?
   – К нашему начальству.
   – Понятно. А как идут поиски Курбатовой?
   – Ищут.
   – Сань, твой ответ не о чем.
   – Рита, ты сама прекрасно знаешь, если похищенного человека держат где-то взаперти, то его можно искать годами без особого на то успеха.
   – Понятно. У меня к тебе есть еще один вопрос последний.
   – Давай.
   – Вот фото,– я протянула ему снимок с Савельевым. – Ты знаешь этого человека?– я пристально уставилась на Нечаева.
   – Знаю. Это Колька из смежного отдела.
   – Точнее?
   – Точнее, капитан Савельев.
   – Надо же! Хоть на один вопрос сумел ответить.
   – Рит, кончай ёрничать. Откуда оно у тебя?– кивнул он на фото.
   – Сделали одни хорошие люди, не все же такие… – Нечаев мою фразу не стал комментировать, не желая спорить, лишь красноречиво взглянув на меня. – Так вот,– продолжила я. – Ваш капитан Савельев из смежного отдела попал на этот снимок во время встречи с вдовой госпожой Полонской. Как ты думаешь, что между ними может быть общего?
   – Возможно, зная, что он работает в СК, она на него вышла с целью узнать о ходе расследования по делу убийства ее супруга Кирилла Полонского.
   – А он в курсе?
   – Не думаю. Дело ведет наш отдел.
   – А у вас в отделе есть утечки? Он с кем-то тесно общается из ваших ребят?
   – Не замечал.
   – Слушай, Сань, ты не допускаешь, к примеру, что они любовники?
   – Рит, я реально не готов дать тебе сейчас подробную информацию по Савельеву. Но я поработаю, обещаю.
   – Спасибо. Очень надеюсь. А то после нашей с тобой встречи, я даже не знаю, что и докладывать дяде Леве.
   – Я работаю.
   – Так и доложу. До свидания.
   – До свидания.
   Прокручивая разговор с Нечаевым в голове, я не чувствовала ничего, кроме раздражения из-за отсутствия хоть каких-либо весомых результатов. Ни у полиции, ни у нас самих не было значимых успехов по делу. И в какой уже раз я утверждалась в мысли, что наша стратегия ведения расследования в корне неправильная. Пора переходить в контрнаступление! Приняв решение, я вдохновилась и отправилась домой.
   Дома я начала слоняться из угла в угол, разрабатывая собственный план. После основательного мозгового штурма меня, наконец, посетили дельные мысли, с чего следует начать свои действия. Оставалось только дождаться удобного момента, чтобы улизнуть от Громова, так как в моем плане ему места не нашлось, а что будет дальше, посмотрим. Успев уже преобразиться в жгучую брюнетку женщину – вамп, я нетерпеливо поглядывала на часы, бессмысленно щелкая пультом по каналам телевизора. Громов задерживался. Наконец, я услышала, как провернулся ключ в дверях. На вошедшего напарника уставилась с немым укором.
   –Марго, да не смотри ты на меня так! Возникли неожиданные дела. Кстати, я говорил тебе, что ты очень красива и сексуальна?
   – Расслабься, дорогой. Меня это мало интересует.
   – Может тебя не интересуют не только комплименты, но и сами мужики? – хохотнул он.
   – Скажи еще, что меня интересуют женщины.
   – А что? Подруги у тебя есть. А вот мужчины в прямом значении этого слова возле тебя не водятся.
   – Кончай нести бред! Я не собираюсь перед тобой отчитываться.
   – Прости. Я не хотел тебя обидеть. Но мы вместе работаем. И уже некоторое время живем под одной крышей. Я же вижу, какая ты.
   – Какая?
   – Я не хотел бы вешать ярлыков.
   – Да чего уж там, вешай. Если честно, мне все равно.
   – Ну, вот «мне все равно» в этом ты вся.
   – Послушай, Герман, чего ты от меня добиваешься?
   – Чтобы ты перестала жить так, словно жизнь свою получила напрокат.
   – Благодарю за заботу. Только все это не вовремя. Нам пора ехать.
   – Ты обещаешь подумать над моими словами?
   – Если тебе так важно, то обещаю,– сказала я. Тут же сообразив, куда он клонит, добавила:– А знаешь, я сейчас даже на какое-то мгновение поверила, что ты мой брат.
   По дороге в «Лагуну» я полная отчаянной решимости и накопившейся злости, придающих мне невероятно-дикий импульс, думала только о преломления хода расследования. Похищение Ольги, судьба Ванечки не давали мне ни малейшего шанса на паузу. Сейчас самое время брать инициативу в свои руки, ведь неизвестный кукловод не ожидает от нас ничего экстраординарного, уверенный, что мы тупо идем по его следу, сглатывая расставленные им «наживки». Чтобы выйти на него надо мыслить как он, предугадывать его шаги, опережать, смотреть на мир его глазами и провоцировать его по всем фронтам, дабы в итоге заставить его играть по нашим правилам. Пора менять тактику. Нужна полная трансформация, риск и даже блеф. Пускаться во все тяжкие, идти на все, что подскажет сознание и самые темные закоулки подсознания.
   – Как съездила к следователю? – вернул меня к действительности голос Громова.
   – Никак.
   – Что так?
   – Разговор был не о чем, – пожала я плечами. – Такого бездействия за ним раньше не водилось.
   – Все когда-нибудь начинается,– задумчиво сказал Громов. – Очевидно и то, что его руководство пытается спустить дело на тормозах.
   – Уже после ареста Славки столько людей положили, эти факты сами по себе доказывают, что убийца не он. Зачем его-то держать в тюрьме?
   – Извини меня за цинизм, но то, что он арестован, сейчас нам на руку. Настоящий преступник не будет ожидать охоты на себя. И этот факт дает нам фору.
   – Ясно. А как ты съездил к Маше?
   – Более – менее. Она сказала, что мадам Полонская сама ее нашла. Сильно нервничала и запретила Мане давать интервью кому-либо о своей связи с Полонским.
   – И все?
   – Нет, не все. Вдовушка пыталась выяснить у Машуни, что ей известно о завещании покойного. Та ей ответила, что ничего не слышала ни о каком завещании.
   – А тебе призналась?
   – Разумеется, – гордо ответил Громов. – Полонский за три дня до убийства сообщил ей, что составил новое завещание. Но, к сожалению, подробностей не доложил. По этой причине я и припозднился сегодня. Ездил, выяснял, как идут поиски пропавшего нотариуса Маркелова Евгения Михайловича. Этот дядька вел все дела покойного, заверял и деловые, и личные документы. Сегодня немного прояснилось по его поводу. Он уехал, вернее, сбежал за границу. Сейчас к его поискам я подключил своих знакомых из Интерпола.

   В «Лагуне» все было, как и в прошлый раз, гремела музыка, толпа резвилась на танцполе в клубах сизого дыма. Я не могла усидеть спокойно на месте. «Сегодня я своего не упущу», – подначивала я себя, увидев своего давешнего мажора. Откровенно улыбаясь и не заботясь о собственном имидже, приветливо помахала парню рукой. И стоило только подать знак парню, как он стремительно ринулся к нашему столику. Я усмехнулась про себя, похоже, потеряв и снова обнаружив загадочную кралю, времени на сей раз решил не терять даром.
   – Разрешите вашу даму на танец?– вежливо склонился он к Громову.
   – Я не против, если она согласна,– недовольно буркнул тот.
   Само собой, я была согласна и даже очень. Обольстительно улыбнувшись, поднялась и направилась на танцпол со своим новоиспеченным кавалером. Представившись Милой, узнала, что Стас, так звали молодого человека, действительно оказался мажором. Молодому человеку на днях стукнуло восемнадцать лет. «Хорошо, хоть совершеннолетний!» – усмехнулась я. Его отец – местный банкир. А вот единственное любимое чадо прожигает жизнь и денежки папаши по всем злачным местам города. К концу танца мы с ним, смеясь и воркуя, договорились, что в ближайшее время весело проведем время, но уже без моего нудного муженька, коим я представила своего напарника. Стасик, галантно проводив меня на место, нежно поцеловал ручку, которую я предусмотрительно ему протянула.
   – Марго, не думаю, что этот малолетний мажор может составить тебе подходящую партию, – скептически произнес Герман, стоило молодому человеку удалиться.
   – Ты что ревнуешь? – усмехнулась я.
   – Не говори глупостей. Просто волнуюсь за тебя.
   – Решил включить старшего брата? – засмеялась я. – Тебе не угодишь, то не живи затворницей, то выбор мой не устраивает. Извини, дорогой, сердцу не прикажешь, – резвилась я от души.
   – Успокойся, Марго. Мы здесь по делу. И будь добра, изображать мою девушку, – разозлившись, бросил он.
   – Как скажешь, командир,– ответила я на полном серьезе. – К нам уже подошел тот тип, что и в прошлый раз. Он снова привел нас в тот же кабинет.
   – Здорово. Садитесь, – встретил нас Кремень. – Докладываю, что удалось нарыть. Тандем Власова с Полонским существовал около полугода. Еще до убийства где-то за пару месяцев они сильно повздорили. Землю «Левобережья» Полонский полностью зачистил, но оформил даже не на себя, а на каких – то подставных лиц. Нотариус Полонского, некто Маркелов сбежал. Власов в бешенстве. Требует найти нотариуса и фиктивных владельцев земли. И вот еще что, Власов в этом деле потерял кучу бабла. Он даже этого не скрывает. Я сам слышал пару дней назад, как он орал на своих бойцов, дескать, те плохо ищут, а он кучу бабок угробил, и не собирается оставаться без земли под застройку в самом центре города.
   – Кирилл уперся и не шел на мировую, – произнес задумчиво Громов. – Кремень, ты не допускаешь, что Власов мог психануть и устранить само препятствие в лице господина Полонского.
   – Исключено. Я не защищаю Гришку, но я хорошо его знаю. Если бы он даже хотел устранить Полонского после того, как тот сделал всю грязную работу по зачистке земли, то Власов, будучи мужиком умным и хитрым, никогда не стал бы этого делать раньше времени. А коню понятно, убийство Кирюхи было преждевременным, ведь призрачных новых владельцев земли никто не видел, как и где найти не знает. А тут еще и Кирюху убирать – какой резон? Он был единственным связывающим звеном с участками. Гриня не дурак.
   – Так, что имеем. Первое, Власов землю застолбить не успел. Второе, Полонский ему не доверял. Он старался себя обезопасить и не спешил переоформлять право на землю. Третье, новоявленный бизнесмен отымел на бабки обоих авторитетов. Последнее, замечу, за гранью. Без поддержки одного из них это было равносильно подписанию себе смертного приговора. Нет, он тоже не был идиотом. Тут что – то не так, – подвел черту Громов.
   – Согласен. Надо рыть дальше.
   – Кремень, а ты в курсе похищения журналистки Ольги Курбатовой? – переключил тему Громов.
   – Впервые слышу.
   – Власов не причастен к этому делу?
   – На кой ляд она ему! Кому вообще могла понадобиться какая то пигалица?
   – Не скажи. Может, написала о твоем боссе что – то нелестное или лишнее. Да мало ли чего. СМИ – дело такое, скандалы, расследования, разоблачения. Могла и не угодить.
   – Полюбопытствую.
   – Полюбопытствуй.
   – А тебе – то она зачем понадобилась? – удивился Кремень.
   – Слушай, я тебе лишних вопросов не задаю. И ты не задавай.
   – Ладно. Некогда мне тут с вами,– резко насупился Кремень.
   – Уходим. Будь здоров. До связи.
   – До связи,– пробурчал хозяин кабинета.
   Приехав домой, хотела было пойти к себе, завалиться спать, но Громов поманил на кухню. Нехотя потопала за ним следом.
   – Послушай, Марго, а ведь прав Кремень, без переоформления участков Власову не резон было убирать Полонского.
   – Я уже ничего не понимаю. То вы вместе с дядей носитесь, что именно Власов – главный маньяк в городе. Теперь ты заявляешь, что ему это было невыгодно. Кремень твой тоже еще тот фрукт! Почему мы должны верить ему на слово? Могло быть и так, как ты изначально предположил. Полонский наотрез отказался переоформлять землю на Власова, тот, впав в ярость, убрал его, решив, что наследнички будут сговорчивее. А тут и сам получил сюрприз в виде фиктивных владельцев, не имеющих никакого отношения к наследникам убиенного. Бомжи, наверное, какие-нибудь или вообще «мертвые души». Поди, найди их теперь!
   – Тема Власова – это конек твоего дяди. Я же обязан отрабатывать ее на предмет уведенных финансов со счетов. В любом случае, исключать не будем.
   – Если честно, то я всегда недолюбливала Полонского. Сейчас мне это здорово мешает, дабы увидеть его объективно со стороны. То, что он сволочь последняя, только подтвердилось. Но то, что он был способен придумать, а главное, провернуть схему с «Левобережьем», к тому же еще и обвести вокруг пальца таких двух мастодонтов, как Власов с Быстровым, вообще не укладывается в моей голове. Хоть убей, не могу избавиться от мысли, что кто-то за ним стоял.
   – Хочешь сказать, что это была его супруга?
   – У нее на это мозгов бы не хватило. Если только…не нашлись общие знакомые, что числились в его друзьях-товарищах, активно подсказывали ему, что да как в захвате «Левобережья», а сами замутили дельце за его спиной с супругой. Легко. Заключили взаимовыгодный контракт, ей будущей вдове – богатое наследство, вместо статуса бедной разведенки, коим угрожал благоверный, а самим – лакомый кусок земли, на который все облизывались.
   – Сильно ты Полонскую ненавидишь.
   – А за что мне ее любить? Хватит и того, что ты у нас ее так любишь.
   – Наконец-то, я дождался твоей ревности, – ухмыльнулся Громов.
   – Не дождешься! – прошипела я и, развернувшись, потопала к двери.
   – Спокойной ночи, дорогая, – произнес он подозрительно ласково мне вслед.
   – Спокойной ночи, дорогой, – не оборачиваясь, ответила я в том же духе.

   Проснулась я поздно. В квартире висела гробовая тишина, от мысли, что соседа, возможно, нет дома, я пулей вылетела из постели. Накинув поспешно домашний халат, оббежала всю квартиру. Так и есть, ускакал куда-то, что было как нельзя кстати. В планах было позвонить новоявленному ухажеру из клуба и договорится с ним о встрече. Я потянулась к телефону, но в этот момент мобильник затрезвонил сам.
   –Слушаю.
   –Привет, Рита, это Захар.
   –Привет, Захар.
   –Антону стало лучше, можешь приехать проведать.
   –Спасибо. Сейчас же выезжаю.
   По дороге на базу, летя на огромной скорости по трассе, думала о том, что Громов уже давно косится на меня из – за моих внезапных отлучек. По возвращению снова придется выкручиваться и сочинять, куда я рванула в очередной раз без него. Но во – первых, я теперь связана тайной с «Чужим», которую нельзя разглашать посторонним, а во – вторых, если даже представить, что я могла бы посвятить Громова в нее, представляю его реакцию: «Дорогая, ты совсем свихнулась. Несешь несусветный бред!» – я захихикала, представив его удивленно – возмущенную физиономию.
   Прибыв на место, позвонила Захару, ворота распахнулись, пропуская меня внутрь. Выбравшись из машины, направилась к грузовому подъемнику. Дверь передо мной гостеприимно распахнулась, и, стоило вступить на бетонную площадку, как подъемник тут же плавно устремился вниз под землю.
   – Пойдем, я провожу тебя к Антону, – встретил меня доктор.
   –Свидание не больше пятнадцати минут, – замаячил за его спиной суровый Александр.
   –Ему стало хуже? – заволновалась я.
   –Нет, состояние стабильное,– ответил доктор.
   – Командир не в курсе, что на базе посторонние, – снова в разговор вклинился Александр. – Он только что звонил, будет здесь через двадцать минут. Тебя к этому моменту здесь быть не должно.
   –Он же рано или поздно увидит меня на видеокамерах? – удивилась я.
   –Само собой, – равнодушно откликнулся он.
   –Не поняла.
   – Вот когда увидит, тогда мы ему и объясним, что ты, дескать, помогала спасать Антона и все такое.
   – Что значит, дескать?! – фыркнула я.
   – Девочка, не цепляйся к словам.
   Александр провожал нас взглядом, пока мы с доктором спускались на нижний ярус по ввинчивающейся на несколько пролетов вниз металлической лестнице. Однако Захар уже на следующей площадке направился к раздвижной стеклянной двери. Ненароком я заглянула вниз, там было еще несколько минусовых этажей. Опомнившись, бросилась вслед за доктором.
   Оказавшись внутри помещения, я обомлела. Просторный зал мало походил на лазарет, скорее уж, на научную лабораторию. По всему периметру располагались стеллажи от пола до потолка, на полках которого стояли рядами колбы и склянки разнообразных форм с полупрозрачным стеклом. Внутри емкостей булькали жидкости разных консистенций и цветов, снаружи на сосуды были нанесены надписи жирным черным шрифтом на непонятном языке. Может, эта латынь?
   В центре помещения на возвышении стояла горизонтально удлиненная капсула из полированного металла, над которой в воздухе висела виртуальная паутина ежесекундно меняющихся данных, светящихся ядовито фиолетовым светом. В изумлении я застыла на месте, как вкопанная, лишь вращая глазами, следя за происходящим.
   –Рита, иди сюда,– окликнул меня Захар.
   –А где Антон?
   – Он здесь, – Захар указал на капсулу, в изголовье которой было оконце из сверхпрочного прозрачного пластика.
   Виртуальная световая инсталляция над капсулой погасла – доктор отключил поддерживающую светодиодную кинетическую систему. И тут же плавно поплыла крышка капсулы, обнажая содержимое. Антон, облаченный в белую тунику, поднялся со своего внутреннего ложа и, потирая кулаками сонные глаза, уселся, свесив ноги.
   –Привет, Антон! – радостно воскликнула я.
   –Привет, Рита. Очень рад тебя видеть. Я устал тут валятся без дела и дрыхнуть днями напролет, – говорил Антон. – Из этой пуленепробиваемой штуковины, – пнул он ногами нижнюю часть капсулы. – Наш дорогой доктор выпускает меня не больше, чем на тридцать минут в день. И то лишь в последние два дня,– пожаловался пациент.
   –Хватит ворчать Куприянов. Скоро я тебя выпущу на свободу, осталось совсем немного. Еще повезло, что тебя вовремя обнаружила эта хрупкая милая девушка. Скажи ей спасибо. Ладно, я вас тут оставлю на время одних. – Развернувшись ко мне, он выразительно постучал указательным пальцем по циферблату ручных часов. Я кивнула головой, и доктор удалился из помещения.
   –Рита, спасибо тебе за помощь. А как твои дела?
   – Пропала подруга. И поиски ее пока без особого успеха. Но не будем об этом. Лучше ты расскажи, как движется твое исцеление?
   – Мне, действительно, повезло, что все обошлось вот так. Я сам виноват, полез туда один. У нас строгая инструкция – работать только в паре. А в некоторых случаях всем отрядом выезжаем на дело. Обычно на базе один Захар остается. Он доктор медицинских наук, ведет свои исследования и создает вакцины, антидоты, короче, препараты против всякой внеземной дряни. Привозим мы всех выловленных инопланетян сюда, помещаем в отстойник, изучаем их, пытаемся взаимодействовать с ними.
   –Это в ту тюрьму, что находится на минус втором этаже? – ткнула я указательным пальцем, словно пыталась пробурить им пол.
   –Ты там была? – удивился Антон.
   – Да.
   –Это отстойник. А тюрьма глубже, на последнем ярусе. В нее помещаем уже тех, с кем возникают серьезные проблемы, чтобы изолировать их от внешнего мира. Оттуда им уже никогда не выбраться наружу. Они там находятся под несколькими уровнями защиты.
   – А Александр чем занимается, он программист?
   –Сашка? Нет. Он инженер – конструктор, точнее, оружейник. Разрабатывает супертехнику и оружие будущего, способное воздействовать на внеземных тварей.
   –Почему ты их называешь тварями? Они чем – то даже похожи на нас.
   –Они только с виду похожи на человеческие создания, внутри они –бездушные монстры, уж поверь мне. Я занимаюсь ими уже десять лет и еще ни разу не встретил чужих, кто бы прибыл к нам на Землю с дружественным визитом.
   –А другие ребята чем занимаются?
   –Я, как ты уже знаешь, астрофизик, изучаю астрофизические процессы на далеких звездах в других галактиках, физические свойства внеземных материй и все в этом роде. Еще есть два парня. Димка, он математик и программист. Второй – Серега, бывший спецназовец, наш командир.
   –А кто хозяин всего этого синдиката?
   –Я толком не знаю. С ним общается лишь Серега, но, насколько мне известно, он никогда в глаза его сам не видел.
   –Как же он с ним общается?
   –Тот ставит задачи и дает распоряжения по спецсвязи. Известно лишь его имя Фрол.
   –Ну, раз он так шифруется, может и имя ненастоящее?
   –Настоящее. Не спрашивай, откуда я это знаю.
   –Как скажешь.
   –Извини, Рита. Но я должен проводить тебя наверх, – услышала я голос вернувшегося Захара.

   Сегодня Громов ушел из дома рано утром, как я понимала, он снова не хотел меня видеть, что было взаимно. Облегченно переведя дух, я набрала новоявленного ухажера из клуба.
   – Стасик, привет. Еще не успел меня забыть?
   – Привет, Мила! Забыть тебя? Это невозможно. Вот только не ожидал, что ты так скоро по мне соскучишься,– хихикнул он.
   – Ты не рад меня слышать?– спросила обиженным тоном я.
   – Ну что ты, рад, конечно. Просто боюсь поверить в такое счастье.
   – А ты поверь. Мой благоверный сегодня неожиданно улетел по важным делам. Так что я абсолютно свободна. А как ты?
   – Я всегда свободен для такой очаровательной девушки, как ты. Готов к любым подвигам ради тебя.
   – Отлично. Я хочу весело провести время в закрытом загородном клубе Власова. К сожалению, до сих пор я только слышала о нем, и очень мечтаю там побывать. Можешь организовать?
   – Шутишь?
   – Самого туда не пускают? – засмеялась я.
   – Обижаешь, дорогая. Передо мной открываются любые двери. Просто удивился твоему желанию. Женщины туда редко стремятся попасть. Но раз ты этого хочешь, твое желание – для меня закон.
   «Ну, положим, любые двери открываются перед денежками твоего папаши»,– пронеслось в моей голове, чего, разумеется, озвучивать вслух я не стала.
   – Стас, ты настоящий кудесник!
   – Мила, очень рад быть тебе приятным и полезным. Будь уверенна, в будущем я тебя не разочарую ни в чем,– двусмысленно произнес он.
   – Где встречаемся?– спросила я, намеренно проигнорировав его интонацию, пусть пока надеется, так сказать, для вдохновения.
   – Давай в семь часов вечера на западном выезде из города возле супермаркета «Друзья». Знаешь такой?
   – Конечно.
   – Я буду на белом Ланд Крузере. Номер…
   – Не надо, Стас, – перебила я его. – Разберусь. До встречи.
   – До встречи.
   Приготовив себе кофе и включив телевизор, пыталась сосредоточиться на событиях, мелькающих на экране. Убив, таким образом, пару часов времени, решила принести какую-то пользу для дома. Надумала съездить в ближайший супермаркет за насущным. Там, бестолково потоптавшись среди бесчисленных ярких этикеток, многочисленных полок и рядов, забыв половину необходимых продуктов, я все-таки умудрилась кое-чего приобрести. Затолкав пакеты в багажник, покатила в сторону дома.
   Добравшись до квартиры и убедившись в том, что напарник дома не появлялся, начала готовится к встрече со Стасом. Облачилась в свой прежний наряд женщины-вамп, натянула парик, нанесла яркий макияж на лицо.
   Подъехало заказанное мной такси. Сидя уже в машине, снова вспомнила о Громове. Придется что-то сочинять в свое оправдание. Ничего путного в качестве отмазки в голову не приходило, тогда я решила плюнуть на это. В конце концов, он тоже не спешит объясняться передо мной. Да и я, с какого перепугу должна отчитываться перед ним? Он мне никто. Решив таким кардинальным образом неожиданно возникшую проблему с мучившей меня совестью, я успокоилась, настроившись на предвкушение приключений.
   Белый Ланд Крузер я увидела сразу же, стоило только подъехать к месту встречи. Машина премиум-класса нескромно выделялась среди припаркованных с ним в ряд авто. Рассчитавшись с водителем, я выпорхнула из его салона и направилась к автомобилю Стаса. Мой новый знакомый шустро выскочил из машины и, галантно открыв переднюю дверцу, широко улыбаясь, ожидал моего приближения.
   – Даже в своих самых смелых фантазиях я не мог представить, что компанию мне составит такая красавица, – легко подсадил он меня. Я только улыбалась ему в ответ. Выехав из города и проехав КП, машина быстро набрала большую скорость. – Что молчим? – встревожился Стас. – Что – то не так?
   – Все нормально. Только не надо преувеличивать мои прелести.
   – Мила, я как мужик вижу, что ты просто кокетничаешь. Но тебе можно все. Вот я только боюсь, чтобы никто не увел у меня такую красотку прямо из под носа.
   – Стас, не спеши! Невозможно увести у человека то, что ему не принадлежит. Муж мой пасет меня до тошноты. Но он меня содержит. А тебя, мой дорогой, содержит твой папуля. Так что давай просто забудем о них на время и оторвемся на полную катушку.
   – Разумеется, ты права. Но сейчас я чувствую себя с тобой, точно олигарх со своей живой визитной карточкой. Ты хотя бы подыграй мне, не ломай кайф!
   – Стасик, подыграть я всегда готова. – Мы весело захохотали.
   Я откинулась на спинку сиденья, наблюдая за мелькающими пейзажами за окном, слушая негромкую ритмичную музыку, звучащую в салоне автомобиля. Через час мы, подъехав к закрытому загородному клубу Власова, а точнее, к казино, остановились перед массивными металлическими воротами. С любопытством я разглядывала через лобовое стекло мощные высоченные ворота, пятиметровые глухие кирпичные стены по обе стороны от них и думала о том, что окажись я здесь без сопровождения, ни за что бы, не догадалась, что это и есть знаменитое казино Власова. Ни вывесок, ни парковки, никаких опознавательных знаков. Недаром Григория прозвали Хитрый Лис. Оценивая его изобретательность, то, как ловко спрятал он свое детище от посторонних глаз, я даже начала понимать дядю Леву, который подозревает в преступлении именно Власова.
   Тем временем Стас позвонил кому-то по мобильному. И тут же сработала электронная система, створки ворот стали раздвигаться. Въезжая, я успела обратить внимание на то, что снаружи не было никаких электронных устройств, так что система открывания работала только изнутри. Мы въехали на территорию, полотна ворот плавно сомкнулись сразу же за нашей машиной.
   Автомобиль ехал вглубь по дороге, вдоль которой с обеих сторон нависали могучие дубы и ели. Выходит, земля под заведение отвоевывалась прямо у леса, то, что мешало строительству – выкорчевали, остальное оставили девственно нетронутым. С одной стороны, меня откровенно восхищала острота ума Григория, с другой стороны, сильно настораживала. Если преступник именно он, то очень непросто будет его переиграть. Умен и хитер. Хотя, что греха таить, сейчас на кандидатуру преступника претендует несколько человек. И у каждого из них есть мотив для совершения преступления.
   Внезапно дорога закончилась, и перед нами открылось весьма унылое зрелище. Впереди в самом центре открытой площадки расположился двухэтажный особняк. Был он возведен из такого же красного кирпича, что и оградительный забор всей этой территории. Сооружение, больше походившее на казематы, с узкими оконцами, плотно завешанными шторами, казалось необитаемым. Лишь кое-где пробивались едва заметные полоски света, да на парковке, что слева от здания стояли автомобили. Деревья, раскинувшие кроны вокруг заведения, вековые огромные уходили своими шпилями высоко вверх. Они, словно сумрачные тени, весьма колоритно дополняли гнетущий и мрачный фон зловещего особняка.
   Я тряхнула головой, сбрасывая с себя оцепенение. Мы вышли из машины, кавалер мой щелкнул сигнализацией и уверенной походкой направился к входу, я последовала за ним. Наблюдая за привычными действиями Стаса, я уже отдавала себе отчет, что не ошиблась в нем. Мой новый приятель, вытащив из барсетки пластиковую магнитную карту постоянного члена клуба, приложил ее к электронному устройству на двери, что-то там щелкнуло и, дверь отрылась. Стас вошел в здание, я шагнула за ним.
   Оказавшись в казино, была ошарашена тем, насколько внутреннее убранство разительно отличалось от внешнего облика заведения. Переведя дух, я огляделась. Все, что окружало меня, было стильно и роскошно. Освещение же было несколько приглушенным, но это не портило общего впечатления, а напротив, создавало некую уютную, комфортную среду для расслабления.
   – Мила, не отставай, – Стас по-прежнему уверенно пошел вглубь заведения.
   Я послушно следовала его указанию. Мы шли через залы, где за столами с зеленым сукном расположились немногочисленные клиенты. Вышколенные крупье в униформах стояли за их спинами. Дам оказалось реально мало, насчитала всего троих. Непрерывно ловя на себе удивленные и откровенные взгляды окружающих, уже не раз пожалела о своем ярком и вызывающим виде. Но, с другой стороны, этот маскарад обеспечивал мне прикрытие, позволяя оставаться для всех присутствующих загадочной незнакомкой, и рассчитывать на то, что уже совсем скоро увлеченность тем, зачем сюда пожаловали эти господа, начисто выветрит из их памяти любые посторонние образы и впечатления. Тем временем Стас, наконец, дошел до своей цели. Он повернул к одному из столов, вокруг которого уже сидело несколько игроков.
   – Мила, я расположусь здесь. А ты можешь понаблюдать за игрой,– произнес он глухо, точно ему перехватило горло от волнения перед стартом. – Сейчас нам принесут выпить.
   Своим преображением Стас сумел меня удивить. Молча кивнув и взяв в руки бокал с вином с подноса, который услужливо протянул мгновенно подлетевший официант, я отошла в сторонку.
   Игра меня не интересовала. Стремилась я попасть сюда совершенно по иным причинам. И теперь прицельно рассматривая разношерстную публику, чувствовала себя амазонкой, преследующей на охоте дичь. Но, похоже, изучала публику не я одна, вдруг дошло до меня, ощутив на себе чей-то пристальный взгляд. Изображая легкое волнение, развернулась всем корпусом, приготовившись бросить томный взгляд на свою потенциальную жертву. Но не тут– то было! Громила смотрел на меня колючим хищным взглядом и жертвой выглядел далеко не он, а скорее, я сама. Но самое неприятное было в том, что я узнала в нем старого знакомого Тараса.
   И кто бы сомневался в том, где его можно было встретить, учитывая то ремесло, которым он занимался, место самое что ни на есть подходящее. В голове, точно на экране монитора, мгновенно завис вопрос: Узнал?– Не узнал? Ответив себе, что все – таки, нет, слишком кардинально изменен мой облик, все же я решила не испытывать судьбу, тем более, что ловить мне в этом зале теперь точно нечего, необходимо было срочно ретироваться. Подошла к Стасу, который по уши был увлечен игрой и, похоже, даже выигрывал.
   – Стас, вижу, тебе везет. Рада за тебя, не хочу мешать. Пойду в бар,– нагнувшись к нему, шепнула на ушко.
   – Да-да, Милочка, конечно, иди.
   Пройдя залы в обратном порядке, из холла я повернула в бар. Сев на высокий стул за барной стойкой, заказав себе коктейль, я огляделась по сторонам. По соседству со мной расположился грузный мужчина лет пятидесяти, по его растерянному лицу и бесконечным вздохам можно было безошибочно определить, что он уже успел продуться в пух и прах. Дядечка выглядел вполне солидно: очки в дорогой оправе, за которыми метались темные глазки, дорогой мужской костюм, золотые швейцарские часы. К простым смертным он точно не относился. Но сейчас он находился в глубоком нокауте. То и дело нервозно вытирал пот огромным носовым платком с раскрасневшегося лица, без конца заказывая себе виски. Факт, что волновало его сейчас лишь одно: поскорее напиться до чертиков, дабы забыться. Цель явно еще не достигнута, но определенно он на верном пути к ней. Не думаю, что его физическое, а главное, теперешнее моральное состояние предполагает знакомство с какой-нибудь смазливой барышней. Критически оценив свои шансы, мгновенно потеряла к нему всякий интерес и тут же в голову полезли мысли о Тарасе.
   Выходит, он работает на казино. Здесь он и пасет своих потенциальных клиентов-должников. Затем активно разрабатывает их, пока не вытрясет либо деньги, либо душу. Тем временем моему соседу все-таки удалось достичь определенной кондиции, и он снизошел до своей одиноко выпивающей соседки.
   – Извините, леди. Можно мне заказать вам еще коктейль?– обратился он.
   – Спасибо. Нет. Мне уже хватит,– ответила я, улыбнувшись.
   – Я вас раньше никогда здесь не видел. Вы сопровождаете своего мужчину?
   – Да. И моему спутнику сегодня определенно везет, так что он увлечен игрой. Мне там стало скучно.
   – А мне вот сегодня не повезло, – в очередной раз он глубоко вздохнул.– Видите, пытаюсь утешить себя,– кивнул он на янтарную жидкость, налитую в бокал, стоящий перед ним.
   – Ну и как, получается?
   – Не очень… не отпускает,– осушил он очередной бокал.
   – Сочувствую.
   – Да чего уж там, – махнул он обреченно рукой. – Еще раз извините, забыл представиться, Липницкий Александр Петрович.
   От неожиданности я чуть не свалилась с высокого барного стула. Сегодня фортуна явно прибыла сюда вместе с нами на роскошном белом Ланд Крузере. Удача улыбнулась не только Стасику, но и мне тоже. Я много слышала про господина Липницкого, он являлся главным бухгалтером в команде Власова. Поговаривали, что он настоящий серый кардинал по всем финансовым вопросам последнего. Планируя свой поход в казино Григория, я даже мечтать не могла, что смогу поймать в свои сети такую золотую рыбку. Возбуждение мое зашкаливало, но рано радоваться, рыбеху свою я еще не поймала, а лишь закинула сеть в море…
   – Мила,– протянула я лодочкой свою ладонь, лучезарно улыбаясь.
   – Польщен, что такая красавица не отказала мне в знакомстве. – Горячо дыша спиртными парами, поцеловал он мою руку своими мокрыми мясистыми губами.
   – Ну что вы, Александр Петрович, – пересилив жгучее желание протереть руку салфеткой, проворковала я. – Как можно вам отказать? Вы такой галантный, обходительный мужчина. – Откровенно несло меня и, испугавшись переборщить, скромно потупила глазки.
   Однако собеседника моя откровенная лесть вовсе не смутила. Возможно, занимая столь высокий пост, он давно привык к ней, а возможно и то, что бальзам, которым я так старательно поливала его израненную душу, слегка утешил его.
   – Мила, создается такое впечатление, что вы чувствуете себя здесь не в своей тарелке, – неожиданно изрек он.
   – Александр Петрович, я впервые в казино. И, конечно, мне здесь не очень комфортно,– старалась я изо всех сил попасть на его волну.
   – Нет, я говорю о другом. Глядя на вас, меня не отпускает мысль, что ваш облик и вы сама, это два совершенно разных человека.
   – Ничего себе заявочка! – внутренне напрягшись, ехидно произнесла я. – Вы что экстрасенс?
   – Ради бога, извините меня, Мила. Никоим образом я не хотел вас обидеть. Нет, сегодня точно не мой день, – с горечью снова вздохнул он.
   Этот раскрасневшийся «перец» изрядно успел достать меня и своими извинениями, и своими вдохами-выдохами, но учитывая его удрученное состояние и свою крайнюю нужду в нем, решила сделать вид, что с доброты своей душевной даю ему еще шанс.
   – Да ладно, Александр Петрович, не принимайте близко к сердцу. Считайте, я уже забыла.
   – Мила, – все же он решил углубиться в разъяснения своего промаха. – Поймите, я сейчас нахожусь в состоянии глубочайшего стресса и прострации,– продолжал он изливать свою душу то ли под парами алкоголя, то ли от душевной боли. Я, проявляя завидное терпение, слушала. Вечер уже не обещал быть томным. – Меня постиг не просто крупный проигрыш, я потерпел полное фиаско. Нет, Мила, к сожалению, я не экстрасенс. Будь я им, меня не постигла бы, сей печальная участь. Я просто главный бухгалтер фирмы «Глобус».
   Казалось, я перестала дышать, ожидая, до каких еще откровений дойдет мой собеседник. Но неожиданно он умолк, с грустью уставившись на свой пустой бокал, решая дилемму повторить выпивку или уже хватит. «Глобус» являлся материнской компанией, то бишь главной, под которой еще море дочек», – лихорадочно крутилось в моей голове. Однако герой мой сник окончательно, в нем не чувствовалось ни малейшего энтузиазма продолжать наш диалог. «Нет, – подумала я. – Я так просто не сдамся!» Решив схватить удачу за ускользающий прямо на моих глазах хвост, я мгновенно приняла решение.
   – Александр Петрович, для начала кончайте пить!– решительно отодвинула я от него пустой бокал. – Послушайте, я понимаю, что в вашей ситуации мое сочувствие вряд ли принесет вам истинное облегчение. Поэтому я спрашиваю, как я могу реально вам помочь? – твердо сказала я голосом уверенного в себе человека, который не примет никаких возражений, ибо знает, что он делает. Липницкий взглянул на меня так, словно только что увидел. – Александр Петрович, как я могу Вам помочь? – повторила я еще настойчивее.
   – Вы это серьезно? Вы что, троянский конь?! – нервно вытер он пот со своего лба.
   – Серьезнее некуда. Здесь и сейчас я готова вам помочь.
   – В таком случае,– он тяжело дышал, сдерживая свое волнение. – У меня есть план. Но он опасен и вы вовсе не обязаны рисковать собой. Поэтому если, выслушав меня, вы откажитесь, я вас пойму…
   – Давайте ближе к делу, – грубо прервала я его.
   – Сдали коллекторам. Меня пасет их шеф лично.
   – Тарас?– глухо спросила я.
   – Вы с ним знакомы?– удивился Липницкий.
   – Бог миловал. Но у меня с ним есть общие знакомые, с которыми судьба обошлась не так благосклонно.
   – Я не могу уехать отсюда на своей машине. Он меня отследит.
   – Подождите меня здесь. Я быстро.
   Вернувшись в зал к Стасу и быстро оценив обстановку, поняла, у него все хорошо по-прежнему. Он играл с большим азартом, ничего не замечая вокруг и чувствуя себя здесь, точно рыба в воде.
   – Стас, мне нужны ключи от твоей машины, – нагнувшись к нему, прошептала я.
   – Ты хочешь отсюда уехать?– спросил он, не оборачиваясь, боясь потерять визуальный ряд, сложившийся на столе.
   – Да, мне только что позвонили. Надо срочно в город.
   – Мила, ключи – пожалуйста. Но без обид, я сейчас не могу с тобой ехать.
   – Стас, без проблем. Только скажи, где оставить тачку?
   – Поставишь на платную стоянку на улице Ухтомского, ключи отдашь дежурному охраннику. – Вытащив из кармана джинсов ключи, передал мне.
   – Спасибо, Стас. Ты настоящий друг. – Ловко перехватив ключи, чмокнула его в щеку.
   Вернувшись в бар, огляделась, не появился ли тут нежеланный субъект по имени Тарас, так как с прежнего места дислокации он ретировался. Не обнаружив его здесь, перевела дух. Убедившись, что мой потенциальный пассажир дожидается меня на прежнем месте, я направилась к нему.
   – Александр Петрович, – приблизившись вплотную, обратилась я. Липницкий нервно дернулся, но поняв, что это я, облегченно вздохнул. – Вот! – победно побряцала я в воздухе ключами. – А как будем эвакуироваться отсюда? – Увидев в моих руках заветные ключи, он преобразился прямо на глазах, прекратив противно дрожать и дергаться, выпрямил плечи и спину.
   – Ты иди на стоянку через главный вход, – почти трезвым голосом, чем сильно удивил меня, произнес он. – С левого торца здания есть запасной выход, подъезжай туда. Я выскачу. Дальше по ходу объясню.

   На белом Ланд Крузере Стаса я подъехала к выходу, находящемуся в торце здания. Тут же открылась дверь, и Липницкий, несмотря на свою внушительную комплекцию, выскочил и ловко запрыгнул на переднее сиденье машины рядом со мной.
   – К центральным воротам, – бросил он на ходу.
   Я втопила газ. Рядом с выездом с территории со стороны водителя находилась небольшая будка с охранником, рядом на расстоянии вытянутой руки было расположено электронное считывающее устройство. Охранник неотрывно смотрел в монитор и, к счастью, не поднял на нас глаз. Петрович передал мне электронную карточку, я провела ею по считывающему устройству, и полотна ворот медленно поползли в сторону. Мы выехали. Я взяла курс на трассу.
   – При выезде на шоссе свернешь направо, – произнес Липницкий.
   Это направление вело дальше в область. Вырулив на трассу, мы помчалась. Время от времени я поглядывала в зеркало заднего вида, но ничего подозрительного не замечала. Минут через десять взгляд таки выцепил в ночи силуэт автомобиля, который неожиданно появился позади нас. Это меня насторожило, и я втопила педаль газа, пытаясь увеличить разрыв между нами. Однако преследующая нас машина тоже прибавила скорость и, похоже, упустить нас в ее планы не входило.
   – Это Тарас, – произнес Липницкий, внимательно всматриваясь в машину, бросившуюся за нами в погоню.
   – Вы уверенны?
   – Да. Это его БМВ, – кивнул он головой назад. – Моя машина осталась стоять на парковке казино, сам я пошел в мужской туалет, оттуда служебными коридорами выбрался наружу, свидетелей этому не было, – начал взволнованно рассказывать Липницкий. – Но для открытия ворот мы использовали мой именной электронный ключ, другого варианта не было. Кроме того, я считал, что его летучий отряд не имеет никакого отношения к охране заведения. Как оказалось, Тарас все держит под своим неусыпным контролем.
   Ланд Крузер летел так, словно его колеса даже не касаются поверхности трассы. Но машина, что неслась вслед за нами, тоже не уступала в скорости и, расстояние между нами стремительно сокращалось.
   – Притормози,– неожиданно скомандовал Липницкий. – Сейчас будет поворот направо. Не пропусти!
   Вдавив педаль тормоза, я тут же резко повернула в сторону на проселочную дорогу. Скорость оставалась еще приличной и, нас лишь чудом не занесло на повороте. Сегодня мне определенно везло. Машина продолжала стремительно нестись по ухабам проселочной дороги. Через пару километров началась лесополоса. С обеих сторон узкой дороги сплошной стеной нависли тени огромных деревьев. Беспрестанно поглядывая в зеркало заднего вида, я не замечала погони, но расслабляться было рано. Скорее всего, не ожидая, что мы вдруг нырнем в сторону, они проскочили поворот. Но, обнаружив свой косяк, ни что не мешало им все исправить.
   – Вот здесь налево, – произнес Липницкий. Внимательно вглядываясь в темень, он увидел там что – то ведомое лишь ему одному.
   Я повернула налево, еле втиснувшись в резко сузившуюся полосу дороги, похоже, зацепив бампер машины, но сейчас это было последнее, что могло волновать. Было очевидно, что Петрович местный, хорошо знает здесь все закоулки. Если бы я проезжала ночью тут одна, то ни за что бы, не разглядела эту едва заметную прореху между деревьями. Прямо за ними оказалась небольшая опушка.
   – Все теперь развернись и глуши мотор. Вырубай фары. Будем ждать, – руководил Петрович.
   Глупо было уточнять, чего мы будем тут ждать. Понятно и так – погони. Минут через пять послышался гул мотора. «И кто бы сомневался в талантах Тараса», – молча констатировала я, сей факт. Почти тотчас свет фар осветил дорогу и близлежащие деревья. БМВ пулей пролетело мимо нас. Мы сидели тихо, как мыши, еще минут десять, дабы быть уверенными в том, что наша уловка удалась.
   – Мила, давай обратно выезжать на трассу, – облегченно вздохнув, дал команду Липницкий.
   Вернувшись на шоссе, проехали еще километров пятьдесят в сторону области, затем съехали с трассы в сторону и вскоре добрались до деревенской усадьбы.
   – Приехали,– провозгласил Петрович. – Здесь живет мой старинный приятель. Домой мне теперь путь заказан. Перекантуюсь ночку здесь, а утром деру дам. Мила, пойдем в дом. Немного передохнешь перед обратной дорогой.
   Мы выбрались из Ланд Крузера. Навстречу к нам уже спешил хозяин, услышав подъехавшую к дому среди ночи машину. Суровый мужчина, убедившись, что явился его друг Петрович со своей спутницей, не сказав ни слова, повел нас к себе. Пройдя через весь двор, вошли в хату. Хозяин все так же молча повел нас с Петровичем в тускло освещенную комнату. Сам тут же удалился. Мы с Липницким устало упали за круглый стол, расположенный посреди помещения, накрытый давно выцветшей клеенкой, в которой едва угадывалась его прежняя клетчатая бледно фиолетовая фактура. Расположившись, напротив друг друга, мы тоже молчали, приходя в себя.
   – Мила, меня всю дорогу мучает один вопрос, – вдруг заговорил Липницкий.
   – Какой?
   – Почему вдруг ты стала помогать совершенно незнакомому тебе человеку?
   – Петрович,– фамильярно обратилась я. – Допустим, я альтруистка или, к примеру, люблю экстрим. Такие объяснения устроят? – медленно и выразительно произнесла я, растягивая каждое слово.
   Я намеренно делала акценты, дабы спровоцировать его на откровения, ради которых я и приняла столь горячее участие в этом дерзком мероприятии. На самом деле, я уже давно и не раз в душе перекрестилась, тихонько радуясь, что все закончилось хэппи-эндом. И сейчас я была абсолютно уверенна в том, что заслуживаю от него определенного «вознаграждения».
   – Это просто смешно,– сказал он, сняв с себя очки, протерев их платком и вновь надел.
   – И?– вызывающе спросила я.
   – И тебя что-то интересовало в казино. Что? – спросил он.
   – Вы правы. Только сначала я бы хотела услышать историю о том, что с вами случилось. Думаю, то, что я рисковала жизнью ради вашего спасения, дает мне право узнать вашу тайну. Тем более, что она уже не является таковой, так как известна Тарасу. И совсем скоро будет известна и Власову.
   –Ладно, Мила, я готов рассказать тебе свою историю. – Сделав небольшую паузу, устало вытер пот со лба и продолжил:– Всю свою жизнь я, как преданный пёс, служил Гришке. Даже семьёй своей не обзавелся: ни жены, ни детей, никого. Все время пропадал на службе. А три года тому назад вдруг заела меня тоска зеленая. Сижу один, как сыч, и на работе, и дома, и днем, и ночью. И никакой тебе отдушины. Вот и поехал я как – то развеяться в казино, думал, так побалуюсь разочек. А оно вон, как вышло! Средств на игру стало не хватать. Тут бес окончательно меня и попутал – залез я в «общак». А тут пару месяцев назад Тарас, заприметив мое частое появление в казино, заслал ко мне в бухгалтерию женщину. Мне бы сразу спохватиться, да куда там! Несло меня по накатанной, словно с горы, вниз. Тем временем ушлая дамочка, выкрав у меня ключи от сейфа, похитила амбарную книгу с черной бухгалтерией. Передала заказчику. Я же, впав в игровую зависимость, летел прямиком в бездну, словно всадник без головы, ничего не замечая вокруг. Сегодня потерял последнее – дом. Да черт бы с ним с домом! Но Тарас требует от меня свой куш, дескать, иначе амбарную книгу передаст Грине. Только передаст он ее при любом раскладе. Такую козырную карту стервятник ни за что не упустит. А для меня это сама знаешь, что.
   – Вас убьют?
   – Убьют. Медленно и мучительно. В «Черной пантере».
   – Где?! Что это?
   – Тюрьма частная.
   – Петрович, а куда вы теперь намерены податься?
   – У меня есть за границей пара счетов. Всю жизнь делал туда небольшие отчисления. Конечно, не такие уж огромные капиталы, но на безбедную старость мне бобылю хватит. Так что мой «золотой парашют» за кордоном,– произнес он с горечью, словно сам только что осознал, что остаток своих дней проведет на чужбине.
   – Ну, теперь я озвучу свою проблему: похитили мою подругу. Она журналист Ольга Курбатова. Я ее разыскиваю. Петрович, вы что-нибудь слышали об этом?
   – Нет, не слышал. И что-то я не возьму в толк, при чем здесь Гришкино казино?
   – У меня есть веские причины подозревать людей Власова в причастности к похищению моей подруги.
   – Бред какой – то. На кой ляд она могла быть им нужна?
   – Ее имя связывают с Полонским. Вы же не будете отрицать, что он работал на Григория. А в силу известных нам всем обстоятельств – убийства Кирилла, я слышала, что Власов заинтересовался всеми людьми, бывшими в окружении Полонского при жизни. Курбатову похитили прямо посреди дня из супермаркета сразу же вскоре после его убийства. Согласитесь, странное совпадение.
   – Я не отрицаю того факта, что Полонский работал на Гришку и то, что между ними произошла небольшая размолвка.
   – Насколько мне известно, это далеко не небольшая размолвка, а довольно крупная ссора, которая, скорее всего, и привела к печальному финалу Полонского.
   – Хорошо, согласен. Ссора была серьезная. Но вот к убийству последнего она никак не могла привести.
   – Почему вы в этом так уверены?– возразила я. – Сами еще недавно говорили о крутом нраве Григория и о том печальном конце, который уготован провинившимся.
   – Мила, то, что сделал я и то, что сделал Полонский, это, как говорят у нас в Одессе, две большие разницы, – пытался вдолбить мне Петрович.
   –Нет. Вы оба выглядите одинаково: нашкодившими в казне Власова котами,– фыркнула я.
   – Да пойми же ты, – раздосадовано повысил голос Петрович. – В моем случае, бабки были безвозвратно похерены, да еще и компромат есть, будь он не ладен! К тому же, четверть века я был у него особо доверенным лицом по финансам. Тут, с какой стороны не глянь, выходит, я предал Гриню. А разговор у него с предателями короткий. Другое дело Полонский – бабло вложили в освоение «Левобережья». Вина Кирюхи в том, что оформил участки на третьих лиц. Выходит, он опасался, чтобы его не убрали после проделанной работы за ненадобностью.
   – И у Власова сдали нервы.
   – Только не это. Само собой, он был взбешен, но быстро взял себя в руки. Я был в курсе их переговоров. Полонский уже склонялся уступить. Но если даже допустить, что переговоры бы зашли в тупик, то Власову не было необходимости принимать самому решение о ликвидации Полонского. Ему было достаточно довести информацию о предательстве Кирюхи до Быстрова – сдать Полонского своим. И все, баста.
   – Что значит баста?– мои брови от изумления взлетели вверх.
   – А то, Мила, что замочили бы т Кирюху свои же. Поверь моему опыту, Гришка при таком раскладе дел непременно бы воспользовался предательством Полонского. Уж он – то насладился бы сполна местью своему заклятому другу Быстрову. Так что извини, я скорее обвинил бы в убийстве Быстрова. Слишком хорошо я знаю Гришкин дар: любую мерзопакостную ситуацию использовать себе во благо. В этом и есть сущность Хитрого Лиса.
   Я вошла в ступор. Круг подозреваемых вместо того, чтобы сузиться – увеличивался. Да еще за счет кого?! Собственного дяди. Принять это я была не в силах. Мама давно меня убедила в том, что он отошел от криминальных дел. Не уж – то, узнав о предательстве Полонского, взялся за старое? И как искусно претворялся: создал независимую группу по расследованию преступления, ломал комедию, когда ему сообщали о «подвигах» Полонского. Нет, все – таки это не похоже на него. Ух ты, похоже, я выступаю в роли адвоката горячо любимого дядюшки, которому сама многим обязана в этой жизни. Сейчас я точно не способна обнаружить никаких здравых мыслей в голове. Слишком провокационной оказалась для меня версия Липницкого. Как говорила в таких случаях Скарлетт Охара: «Я подумаю об этом завтра».
   – Послушайте,– приобрела я, наконец, дар речи. – Ваши подозрения о том, что заказчиком преступления является господин Быстров целиком и полностью построены на предположении, что он знал о предательстве Полонского. А если он не знал? Тогда заказчик – Власов. Вижу, такая версия вам не по душе. Думаю, выбрать надо вариант – пятьдесят на пятьдесят. Петрович, вы со мной согласны?– выжидающе уставилась я на него.
   В ответ он отрицательно замотал головой. Я продолжала настырно смотреть на него в упор. Похоже, он решил, что я упряма как баран, но мне к подобному мнению о собственной персоне было не привыкать. А у него иссяк запас аргументов. С большой долей сомнения, но он все – таки кивнул. Этого было вполне достаточно, я решительно двинулась в наступление.
   – Как уже сказала, я ищу подругу Курбатову Ольгу. У нас с вами два подозреваемых: Быстров и Власов. Однако у первого не имеется своей частной тюрьмы, а вот у второго, как выяснялось, таковая имеется. Отсюда следует, что начинать надо с господина Власова. Мне нужен адрес «Пантеры»,– потребовала я.
   – Не понял, зачем тебе адрес? – удивился Липницкий, глядя на меня поверх своих очков.
   – Как зачем? Мы только – что вместе с вами пришли к выводу, что Власов один из подозреваемых. Я должна быть уверена, что моя подруга не томится в застенках его «Пантеры». Петрович, а чего вы, собственно, дергаетесь? Во-первых, вы теперь отрезанный ломоть. Во вторых, извиняюсь, вы некоторым образом мне обязаны. Или я ошибаюсь?– продолжила я свой марш-бросок.
   – Все верно,– тяжело вздыхая и хмурясь, согласился он. Его сопротивление начинало меня раздражать.
   – Петрович, так вы мне поможете? – мой звенящий голос разрезал повисшую в воздухе напряженность. Мазнув жестким надменным взглядом по его лицу, я резко поднялась со стула, с грохотом опрокинув его.
   – Сядь!– рявкнул Липницкий. – И далась тебе эта «Пантера». Черт дернул за язык и меня старого дурака. Да не смотри ты на меня так. Помогу. Сядь и послушай меня, девочка: ехать туда одной очень опасно. – По-отечески взглянул он на меня.
   – Петрович, если вы из-за этого, то напрасно. – Подняв стул, я села. – Со мной будут серьезные товарищи. Одна я туда не собираюсь. Надеюсь, до штурма «Пантеры» дело не дойдет, – улыбнулась я.
   – О чем ты говоришь?! Это крепость. Но, у меня есть план.
   – Ну вот, Петрович, это уже совсем другое дело. Сразу стало веселее.
   – Веселого, конечно, мало.
   – Вы сегодня тоже думали, что вам уже пришли кранты. А оно вон как вышло: высшие силы послали вам меня, – снова улыбнулась я.
   – Ладно, Мила, слушай меня внимательно, – продолжил он серьезно. – Я нарисую тебе схему проезда на бумаге. «Черная пантера» находится в трех километрах от деревни Васильевка. В тюрьме работают некоторые местные мужики. У меня в этой деревне есть старинный приятель. Зовут его дед Архип. Так вот, его внук Васька работает в «Пантере» охранником. Я напишу коротенькую записку деду. Они окажут вам помощь. Мила, только будь осторожна, сама в «Пантеру» не суйся.
   – Петрович, не сунусь,– врала вдохновленно я.
   – По крайней мере, я попытался тебя остановить, – Липницкий недоверчиво покачал головой.
   – Спасибо большое за все. Пора прощаться. – Встав со своего места, я обошла вокруг стола и обняла его за плечи.
   – Тебе спасибо, Мила. Ты действительно сегодня спасла мне жизнь. – Его глаза за стеклами очков подозрительно заблестели.
   Увидев, как он расчувствовался, я спешно покинула дом, чтобы ненароком тоже не пустить слезу. Удивлялась: «Когда это мы с ним успели сродниться?» Светало. Обратная дорога как всегда показалась короче. Я мчалась домой под тихую мелодичную музыку, не обращая внимания на живописные пейзажи за окном.
   И так, что я имею в сухом остатке после моей дерзкой вылазки в казино и последующих за ней событиях. Первое, я узнала, что у Власова имеется своя собственная тюрьма и у меня теперь есть ее адрес, где вполне вероятно могут удерживать Ольгу. Второе, появился еще один кандидат в подозреваемые, дядя Лева. Дойдя до этого пункта, у меня противно засосало под ложечкой. Что бы это значило? Либо я хочу, есть в эдакую – то рань, либо мне неприятен факт подобного утверждения, и весь мой организм бунтует против этого. Я честно попыталась ответить себе на этот вопрос, но ничего из этого не вышло. Плюнув на мучившую меня головоломку и увеличив громкость музыки, я втопила педаль газа.

   Управившись с тачкой Стаса, на такси подкатила к дому. Поднявшись на свой этаж, осторожно, словно эта была чужая квартира, а не моя собственная, открыла ключом дверь. И, стараясь не производить лишних звуков, на цыпочках вошла. Едва успела закрыть за собой дверь, как навстречу мне из кухни выскочил, как черт из табакерки, Герман со свирепым и перекошенным лицом.
   – Где тебя носило всю ночь? И почему ты отключаешь мобильник? Что за дурацкая привычка?– гневно сверкая своими глазищами, вопил он. – Марго, поверь, если бы я действительно был твоим братом, то просто выпорол бы тебя сейчас,– казалось, он захлебывается от возмущения.
   – Герман, я тоже рада тебя видеть, – успела вклиниться я в его тираду.
   – Это что стёб? – снова заорал он. – У тебя еще хватает на это совести? – Он свирепо глядел на меня и, я решила помолчать и похлопать ресницами, дескать, каюсь. – И почему ты в таком маскараде?– презрительно смерил он меня взглядом с головы до ног.– Ты что, одна ездила в клуб Власова?– Рассудок к нему начал возвращаться. Я отрицательно помотала головой. – А-а! Ты была с тем мажором, – дошло до него.
   – Его зовут Стас,– робко пояснила я.
   – Да мне плевать, как его зовут! – снова взорвался он. – Могла бы хоть записку оставить на кухонном столе. Я всю ночь не спал, – взвыл он. Жаль, что у меня самой слипались глаза, и я не могла от души насладиться его последней фразой.
   – Мы с ним вчера ездили не в клуб, а в казино Власова. А оттуда я уехала с другим, – отчиталась я.
   – Нет. Ты точно спятила! – воскликнул он и, широко размахивая руками, двинулся на меня.
   В следующее мгновение, увидев его горящие глаза, я не на шутку струхнула. Мне почудилось, что сейчас он схватит меня за плечи и начнет трясти, словно грушу. Я отступила назад, упершись спиной в полотно входной двери.
   – Гера, это не то, что ты подумал. Я не развлекалась. Всю ночь гоняла по трассам, – заканчивала я свою фразу уже шёпотом, увидев, как тень надвигается на его лицо. Своими объяснениями я только усугубляла обстановку. – Герман, прости меня,– я подняла руки вверх для большей убедительности в том, что я реально прошу прощения и пощады. На самом деле, я была так измотана и физически, и морально, что сейчас мне хотелось только одного: любой ценой остановить его гневное натиск, дабы самой убраться поскорее восвояси.
   – Оба-на, приехали. Наверное, сейчас я должен быть безумно счастлив от того, что ты вернулась домой живая и здоровая, – криво улыбаясь, добавил он с нескрываемым сарказмом.
   Да уж! Не похоже, чтоб его отпустило. Я продолжала стоять, потупив взор, как школьница, отхватившая неуд за поведение. Я понимала, что ему, проведшему бессонную и нервозную ночь по моей вине, сейчас надо попросту выпустить пар.
   – Ладно, иди спать, – неожиданно сжалился он. Однако усомнившись, что его воспитательная работа пошла мне впрок, добавил: – Вернусь к обеду. Мы еще поговорим с тобой. – Посторонился он, пропуская меня.
   Кивнув ему, проворно юркнула к себе в спальню. Там, стянув с себя одежду и сдернув с головы парик, рухнула на кровать. Проснулась от подозрительного шума в квартире. Ничего не соображая спросонья, вскочила с постели и метнулась на его источник. Звук привел меня на кухню, я замерла на ее пороге. Громов что-то колдовал на плите. Ощутив мое присутствие, он обернулся.
   – Хороша! Марго, ты пришла меня соблазнять? – на его лице появилась усмешка, которая всегда меня в нем бесила.
   – Я пришла тебя убить, – прошипела я, недоумевая, с чего это он так расхорохорился.
   – Тогда, дорогая, вставай в очередь. Слишком много желающих, – захохотал он, запрокинув голову.
   Покрутив в ответ указательным пальцем возле виска, я развернулась и гордо удалилась. Зайдя в ванную и очутившись там перед большим зеркалом, я увидела в нем ту еще красотку: волосы взъерошены, под глазами черные круги от туши, помада размазана. Но самым пикантным была моя одежда, точнее, её отсутствие. На мне были лишь бюстгальтер и стринги. На мгновение я смутилась, но тут же в сердцах послав Громова ко всем чертям собачьим, полезла в душ.
   Приняв водные процедуры, привела себя в более – менее божеский вид. И, накинув банный халат, как ни в чем не бывало, потопала туда, откуда шел волшебный аромат – на кухню, вспомнив, что не ела уже почти сутки.
   – Марго, садись, буду кормить, – по-хозяйски скомандовал Громов.
   Усевшись за стол, я завороженно уставилась на то, как Герман накладывает в тарелку огромные поджаренные до золотистой корочки котлеты, а на гарнир картофельным пюре, щедро политое маслом. В предвкушении вкуснятины я облизнула губы, что не осталось незамеченным моим квартирантом. Он хмыкнул, что-то себе под нос, но мое настроение сейчас ничто не могло испортить.
   – Аппетит у меня, как у портового грузчика, – объявила торжественно я, – Так что не стесняйся, Гера, накладывай побольше. – Я не сводила жадных глаз с его рук, точнее, с накладываемой ими еды. Громов был очень доволен собой. Я тоже, особенно, когда поела. – Гер, спасибо. Было очень вкусно. А кофе будет? – откинувшись на спинку стула, поглаживая себя по животу, вкрадчиво спросила я.
   – Конечно, дорогая. Разве ты не слышишь его запах?
   –Ну, я так, на всякий случай, уточнила.
   Он хотел что-то ответить, но тут же передумал, по всей видимости, не желая провоцировать установившийся хрупкий мир между нами.
   – Ну, а теперь, Марго, рассказывай про свои ночные приключения, – произнес он, подавая кофе.
   Я рассказала все, утаив лишь одну маленькую деталь, что была знакома с Тарасом еще до встречи в казино, решив, что Громову не обязательно знать детали моей личной биографии, тем более, что к нашему делу они не имеют ни малейшего отношения.
   – Марго, завтра у меня срочное дело, а вот послезавтра рванем туда, – выслушав меня, сказал Громов.
   – Хорошо,– согласилась я, поднимаясь из-за стола.
   Герман, убрав все со стола, приступил к мытью посуды. Я, увидев такое дело, бочком выскользнула из кухни и направилась в большую комнату. Там, плотно прикрыв за собой дверь и забравшись с ногами на большой диван, начала обзванивать всех своих. Выслушала нотацию мамы о том, что я совсем по ним не скучаю, и не заглядываю к ним. И ничем не смогла утолить ее любопытство по вопросу, как продвигаются мои отношения с Германом, ответив: «Никак». Выслушала я и Валентину Петровну, у них было все хорошо. Ванюшка был увлечен деревенскими забавами и живностью, и соседкой детворой Он был горд и счастлив, что дед Степан брал его с собой на утреннюю рыбалку. Иван там поймал карася. Пришла мысль позвонить дяде, но подумав, решила, не стоит. После того как он попал в мой черный список, я не была готова к общению с ним. Почувствовав мое смятение, он замучает меня вопросами. Что я буду ему говорить? Неожиданно для самой себя, я набрала Альберта.
   – Привет, Алик.
   – Привет, Марго, – дурашливо захихикал он
   – Послушай, – перебила я его. – Смотрю у тебя веселое настроение. С чего бы это?
   – Почему сразу веселое? Просто рад тебя слышать.
   – Я тоже тебя люблю, Алик,– сказала с сарказмом я.
   – Чем обязан, Марго?– голос его изменился.
   – Да вот хотела спросить у тебя про того типа, с которым ты был в «Пилигриме». Кто это был?
   – Ты про Кольку Савельева? Дела с ним раньше приходилось иметь.
   – И вы периодически встречаетесь от того, что скучаете, друг без друга? – настырно докапывалась я.
   – Марго, он мне не друг. И встретились мы с ним по его просьбе.
   – А можно мне узнать какой? – не церемонилась я.
   – Может я отвечу,– загадочно изрек Никонов. – Только сначала ответь мне, что делала там ты в компании этой Фурии?
   – Нет проблем. Ты же знаешь моего братца. Он вдруг решил, что наша дружная семья должна непременно утешить бедную вдовушку. Герман устроил ей званый ужин. Пришлось и мне принять горячее участие в этом мероприятии. В свое оправдание могу сказать лишь одно, что сопротивлялась от этой миссии я до последнего, – сочиняла я на ходу. Вряд ли Альберт мне верил, но крыть ему было нечем.
   – Марго, не люблю трепаться, но по старой памяти поделюсь с тобой, тем более, что это и тебя касается, – после секундной заминки произнес он.
   – Меня?!– не поверила я своим ушам.
   – Ну, не совсем тебя.
   – Слушай, Алик, ты уж определись: меня или не меня?– ехидно уточнила я.
   – Ладно, помолчи. Слушай, пока я добрый, – приструнил он меня. Я напряглась, затаив дыхание, обратившись вся вслух. Мне казалось, что ухо прилипло к дисплею мобильного в ожидании жареных фактов. – Короче, Колька, зная нашу с тобой старую дружбу,– начал говорить Никонов. – В голове пронеслось: «Вот загнул! Во – первых, про какую такую дружбу? А во – вторых, откуда этот Колька знает вообще обо мне?» – Ну, так вот, – продолжал Альберт. – Он интересовался, что известно мне про твою подругу Курбатову Ольгу. А что я мог ему сказать? Я видел – то эту барышню пару раз рядом с тобой. Эта очкастая мышка ничем не привлекла моего внимания. Так, словно серая тень возле тебя. Правда, недавно я краем уха слышал, что она – журналистка и что она пропала. Все. А этот фраер пытался мне впарить, что у этой особы был роман с Полонским. Зная вкусы Полонского, не особо – то в это поверил. Хотя черт его знает, может, этого козла потянуло на экзотику? – захихикал он.
   – Алик, а он объяснил тебе свое любопытство к моей подруге? – не поддаваясь на его риторику, продолжала я свой допрос с пристрастием.
   – Нет, но я и не спрашивал. Он же мент. Я решил, что занимается делом о ее похищении, вот и ищет информаторов. Только я вряд ли гожусь на эту роль.
   – А почему вы так быстро смылись?
   – Когда я увидел тебя вместе с Полонской, то сказал ему, вон, мол, госпожа Анохина собственной персоной. Иди и спроси у нее самой про ее подружку. Мельком взглянув на вас, он вдруг вспомнил про какие-то неотложные дела и предложил срочно покинуть ресторан. Если честно, я сам ничего не понял.
   – Стесняюсь тебя спросить, Алик, с какой радости ты пялился на Алку, словно впервые ее видел?
   – С чего ты это взяла, дорогая? Я смотрел на тебя.
   – Алик, ты настоящий друг,– подыграла я ему. – Спасибо, что утолил мое женское любопытство. Пока.
   – Пока, Марго.
   Я отключилась. Подумав, решила, что надо снова наведаться к Евгению Алексеевичу в агентство. Исповеди Альберта я не поверила нисколько, слишком он мутный в последнее время. Но кое-какой улов все-таки был. Факт того, что Алка работает на пару с Савельевым, получил свое подтверждение. Капитан не ведет дело Курбатовой. А вот Никонов, не слишком ли горячо отмазывается от этой парочки? И навстречу пришел к Савельеву, и на рыжую бестию странно смотрел, и слинял тут же, стоило появиться мне. Очень даже, может статься, что «соображают они на троих».

   Громов упорхнул из дома с самого утра. Я ходила по квартире в пижаме с лошадками в яблоках, наслаждаясь свободой и дыша полной грудью, что в последнее время в собственной квартире было довольно проблематичным. Но мое беззаботное существование было недолгим, нахлынувшие мысли захлестнули меня…
   Все, что было связано с «Чужим» потрясло меня до глубины души, перевернув мое мировоззрение с ног на голову. Мне еще многое предстояло узнать, обдумать, понять, чтобы воспринимать информацию об устройстве мира таким, как нечто реальное и совершенно нормальное. Но я ни с кем не могла это обсуждать. Не имела права. Мои собственные умственные потуги ни к чему не приводили, слишком незнакомой и загадочной была для меня эта тема. Да и мысли найти Ольгу и настоящего убийцу Полонского не давали мне покоя ни днем, ни ночью. Раздался звонок, я схватила мобильник, номер был незнакомым.
   –Слушаю, Рита.
   –Привет. Это Александр.
   – Нечаев ты?
   –Нет. Коллега Антона.
   –Как он?
   –Все нормально. Он сказал мне, что ты ищешь пропавшую подругу, поэтому я звоню. – Вспомнив недовольство и холод, коим мое присутствие на базе «Чужого» в прошлый раз встретил этот товарищ, я не спешила радоваться его звонку. – Антон очень просил тебе помочь. Можешь приехать к нам,– удивил он меня.
   – Когда? – стараясь ничем не выказать своего волнения, спросила я.
   –Я сейчас на базе. Подъедешь, позвони по этому номеру.
   –Ок, – нажала я отбой.
   Через два часа я была уже на месте. Позвонила Саше и тут же ворота поплыли в сторону. Въехав на территорию, выбралась из машины и пошла в направлении центральной двери, через которую в прошлый раз проникали в подземный бункер. Но дверь не открывалась.
   –Дверь лифта не открывается, – набрала я снова его.
   – Иди к правому торцу здания, там увидишь выложенную площадку из плит. Встанешь в самом центре, спуск сработает автоматически.
   Свернув за угол здания, я встала в центре площадки выложенной широкими прямоугольными плитами. Подъемник тут же плавно начал спускать меня под землю. Но внизу меня ждала кромешная темнота, что озадачило. В самом импровизированном лифте, точнее, клетке два на два метра из толстых железных прутьев тускло горели светильники. Этого было недостаточно, чтобы осветить окружающее пространство подземного бункера. Однако уверенная в том, что попала в центральный зал, я смело шагнула из лифта, стоило лишь подняться его железным забралам. Выбравшись на свободу, я замерла на месте, с напряжением вглядываясь во мрак вокруг себя. Слабая надежда на подсветку мобильника мгновенно разбилась вдребезги – мобильник вырублен.
   –Рита! – услышала я издалека голос Александра,– У нас тут небольшая авария произошла – отключилась автоматическая система энергоснабжения. Иди в мою сторону, ориентируясь на мерцающую полосу.
   –Ок, – подала я голос.
   Вращая головой во все стороны, и не находя никаких светящихся опознавательных знаков, наконец, я додумалась задрать голову вверх. Там где – то высоко под самым потолком бежали зеленоватые огоньки, мерцающие прерывистой пунктирной линией. Двинулась по ним вперед. Ныла шея от постоянного запрокидывания головы, но светящаяся полоска сейчас была единственным моим путеводителем.
   По ощущениям двигалась я по длинному коридору, который мало напоминал центральный зал, куда я попадала в прошлый раз, спускаясь на грузовом лифте. Находиться одной под землей километрах в трех – пяти от ее поверхности, к тому же, в полнейшей темноте, было жутковато. Решила отвлечь себя от страхов, поговорив сама с собой. «Как велик этот подземный бункер? На сколько этажей и ярусов уходит он вниз под землю? Кто хозяин этой сверхсекретной подземной базы? Дорогостоящее оборудование, суперсовременные технологии и разработки. Не говоря о том, что построить такое тайное подземное сооружение стоило сумасшедших бабок, технических ресурсов и неограниченных возможностей. Скорее всего, хозяева – целая группа лиц. Кто они?» – мелькали в моей голове сплошные вопросы. Ответов на них не было.
   Вспыхнул яркий искусственный свет. Зажмурившись на мгновение, я тут же широко распахнула свои глаза: длинный коридор был позади меня, я стояла перед открытыми металлическими дверями, ведущими в огромный компьютерный терминал. В помещении стоял монотонный гул работающей техники, светились многочисленные расположенные стройными рядами экраны мониторов, за одним из которых находился Александр. Я подошла к нему и стала за его спиной.
   – Посмотри внимательно на эти лица, – сказал он. На экране замелькала вереница женских лиц.
   –Кто они такие?
   –Молодые женщины, которых похитили и осеменили пришельцы.
   –В смысле, осеменили? – опешила я.
   –Внимательно смотри, нет ли среди них твоей подруги? – прокручивал он калейдоскоп лиц молодых девушек.
   –Нет, – замотала я головой, стоило ему закончить демонстрацию своего показа. – Саш, объясни осеменение пришельцами – это как?
   –Пришельцы с планеты Зигар похищают молодых женщин и вводят им свое оплодотворенное яйцо. Их самки не способны вынашивать беременность сами.
   –Оплодотворяют в своих лабораториях, типа нашего ЭКО? Используют наших женщин в качестве инкубаторов?
   – Вроде того. После родов эти великие «гуманисты» забирают своего детеныша, а жертву возвращают обратно на землю. Только судьба девушек после этого предопределена: они доживают свой век здесь в специализированной клинике неврозов.
   –В психушке?
   Проигнорировав мою реплику, он отошел к другому компьютеру. Тяжело вздохнув, я упала в кресло, на котором только что сидел Александр. Ольга не попала в число этих несчастных девушек. Значит, шансы найти ее живой и здоровой есть. Но жгла боль и злость за девушек, чьи фотографии только что прокрутились на экране монитора. Молодые, здоровые, счастливые. Казалось, вся жизнь у них еще впереди…
   Опустошенная я сидела в кресле, искоса наблюдая за действиями Александра. Он, сосредоточенно всматриваясь в какие– то ему лишь понятные цифры, графики, вспышки, давал команды компьютеру. И, похоже, тот компьютер был главным – мозгом всего компьютерного терминала. Я видела, как тут же ожили, преобразились и все остальные. Все операционные системы пришли в неимоверное движение, повсюду стали меняться изображения, замельтешили ряды цифр, поплыли строчки каких – то непонятных иероглифов. Изменились и звуки, издаваемые системой. Теперь странное жужжание и писк перекрыли прежний монотонный гул. Как завороженная, я озиралась вокруг, не успевая отслеживать происходящие изменения и не заметив, как Саня появился возле меня.
   –Пойдем, я тебя провожу наверх,– услышала я его голос над своей головой.

   Накануне Громовым игнорировал меня, злясь за мою самоволку. Мне это было на руку, чтобы не объясняться. Но сегодня с утра он вдруг оттаял. Думаю, у него просто выдалось время для поездки в Васильевку, и он решил пойти на временное перемирие, приготовив завтрак.
   – Герман, фото Ольги есть. А как насчет Косых? – как ни в чем не бывало, спросила я его после завтрака.
   – В течение пяти минут Соколов мне его скинет. Можем отправляться в путь.
   Как всегда в последние дни поехали на джипе Громова. Он за рулем, я рядом, расслабленно откинувшись на спинку кресла. Но как не старалась я гнать от себя мысли о дяде Леве, они возвращались ко мне снова и снова. Понимая, что, как цирковая лошадь, я хожу по манежному кругу, не находя из него выхода, решилась выслушать на этот счет мнение Громова.
   – Герман, я никак не могу поверить в версию Липницкого о том, что заказчиком убийства Полонского может быть мой дядя.
   – Вполне себе жизнеспособная версия. Что в ней тебя не устраивает? – совершенно спокойно произнес он.
   – Ты че издеваешься? Меня в ней не устраивает все. Если даже такое допустить, то какого черта тогда он нас зарядил на поиски убийцы? Бред какой – то.
   – Дорогая, Марго, мы не знаем с тобой кого или чего он ищет на самом деле. Мы же не ясновидящие, чтобы влезть к нему в черепушку и покопаться там. Вполне допустимо, что в реале он просто хочет найти свои бабки.
   – Что ты этим хочешь сказать?
   – Ничего, кроме того, что сказал.
   – Ты веришь, что он мог быть заказчиком?
   – А ты не веришь.
   – Нет. Я не могу в это поверить.
   – Плохо. Сыщик должен быть беспристрастным.
   – Я понимаю, – задумчиво произнесла я. И тут же встрепенулась. – Ладно. Давай пробьем наш черный список. Первый в нем, по-прежнему, господин Власов. Вторая, госпожа Полонская. Третий, допустим,– сказала я, скрепя зубами: – дядя Лева. Четвертый в нем – капитан Савельев. Хотя рассматривать его отдельно от Полонской не имеет смысла. Они заодно. Итого, выходит, у нас трое подозреваемых.
   – Забыла про своего любимого дружка Альберта.
   – При таком раскладе, он, скорее всего, вместе с этой сладкой парочкой, так сказать, соображают на троих.
   – С чего ты взяла? – удивился он. И я рассказала Громову о своем телефонном разговоре накануне с Никоновым.
   – И все – таки я не спешил бы причислять его к Полонской. Он слишком хитер и коварен. Может иметь свой собственный интерес в этом деле.
   – В свете ваших высоких с ним отношений, тебе трудно относиться к нему объективно, собственно, как и мне к дяде Леве. Так что легко учить других. – Сделав паузу, спросила:– А у тебя есть новости?
   – Есть. Вчера нашли нотариуса Полонского – Маркелова. Прятался во Франции. Поселился там у своего пасынка, нигде не был зарегистрирован, поэтому так долго не могли его обнаружить. Сейчас ребята взяли его в жесткий оборот. Так что, через сутки – двое жду результатов.
   Через три часа добрались до Васильевки. Среди покосившихся черных от времени бревенчатых изб, находящимися за такими же повалившимися и почерневшими изгородями, то тут, то там выросли, как грибы после дождя, современные добротные двухэтажные кирпичные дома, расположенные за новенькими яркими крашеными заборами. Глядя на эту картинку, режущую глаз от вопиющего неравенства, можно было безошибочно определить, кто среди местных прислуживает в «Пантере». Так оно и вышло: по нужному нам адресу высился добротный двухэтажный кирпичный дом. Затормозив возле него, Герман посигналил. Из дома вышел дед и направился в нашу сторону.
   – Добрый день,– бодро поприветствовала я.
   – Добрый, коли не шутите, – ответил дед, щурясь от солнца.
   – Вы дед Архип?
   – Я. А вы кто такие?
   – Мы от Липницкого Александра Петровича. Вот он записку вам написал. Нам помощь нужна.
   – Без очков то я не прочту. Давайте в дом, – сказал он и бросил пытливый взгляд на тачку. – Ее загоняйте в гараж. Нечего ей тут отсвечивать.
   Выходит, что и правда, в деревне жители разделились на два лагеря. И те, кто по зажиточнее не хотят лишний раз дразнить другую половину. Машину загнали в большой гараж, где уже стояла старенькая повидавшая всякого на своем веку синяя «копейка». «Наверное, еще дедова»,– решила я, заметив заботливый взгляд деда Архипа на своего верного железного коня.
   Зашли в дом. Дед Архип кивнул нам головой, приглашая сесть за большой стол накрытый клеенкой с милыми сердцу васильками по полю. Достал очки из ящика комода, стоявшего тут же в просторной комнате, и, нацепив их себе на нос, уселся напротив нас. Прочтя записку, уставился на меня. Пауза затягивалась.
   – Дед Архип, – решилась я ее прервать. – Александр Петрович сказал, что ваш внук Василий работает в «Черной пантере».
   – Ну, работает,– буркнул он ворчливо.
   – Так вот,– продолжила я.– Нам нужна его помощь.
   – Спит он после ночной смены,– по-прежнему сухо парировал дед.– Пойду, гляну. – Встал он из-за стола и вышел.
   Мы сидели молча. Прием оказался весьма холодным. То ли дед попался угрюмый, то ли реально он боится впрягать своего внука в столь опасное мероприятие, понимая, что если что пойдет не так, не сносить тому головы. Однако минут через пять в комнату вошел, склонив голову под косяком дверного проема, здоровенный двухметровый парень. Мы с Германом переглянулись. Вася прошел в комнату.
   – Здравствуйте, – поздоровался он, чинно по-хозяйски усевшись на стул, который жалобно заскрипел под его тяжестью.
   – Здравствуй, – ответила я.
   Герман, пристально изучая парня, лишь кивнул головой. Я тоже во все глаза разглядывала Васю, решая, на сколько, можно ему довериться. На вид ему было около двадцати пяти лет. Простое открытое лицо, соломенный вихрастый чуб, спадающий на широкий лоб, глаза под цвет васильков на клеенке стола, вздернутый курносый нос. В довершение облика – веселые веснушки, как солнечные капли, разбрызганы по его лицу. Встретив такого молодого человека при других обстоятельствах, никогда бы не подумала, что он работает охранником в тюрьме, скорее бы, уж решила, что парень – деревенский тракторист и пашет от зари до зари в поле. Но, как оказалось, внешность обманчива.
   –Я Вася,– прервал неловкое молчание парень.
   – Я Рита, а он Герман,– кивнула я на напарника.– Липницкий Александр Петрович поручился за нас перед твоим дедом. Нужна твоя помощь. Вася, как к этому относишься?
   – Нормально отношусь,– отозвался серьезно Вася.
   – У меня пропала подруга Ольга Курбатова, – приступила я сразу же к делу. -Есть основания полагать, что ее держат в «Черной пантере». Вот посмотри, – я протянула ему свой мобильный с ее фотографией.
   – В «Пантере» я работаю три года, – повертев телефон в своих ручищах и так, и эдак, разглядывая фото Ольги, произнес он. – Врать не стану, за это время ни одной бабы к нам не привозили. Ан, нет. Привозили одну год назад. Так той бабенки у нас давно уж нет. Да и не похожа она была на эту. – Ткнув пальцем в фото, он вернул мне телефон.
   – Вася, а посмотри на этого парня, – заговорил Громов, протягивая тому свой мобильник с фотографией Виталия Косых. – Есть у вас такой?
   – Этот точно у нас,– воскликнул Василий,– Только его содержат в другом блоке. У меня туда нет доступа.
   – Это даже хорошо, – заключил Герман. – К тебе никаких подозрений не возникнет. Как туда можно пробраться?
   Вася задумался и с некой долей подозрения перевел взгляд с Германа на меня и обратно. Потер усиленно лоб, затем так же старательно поморщил нос, словно втягивая им окружающий воздух.
   – Есть, конечно, один вариант, – наконец, деловито произнес он и тут же снова замолчал, то ли продолжая обдумывать этот вариант, то ли новоиспеченный сообщник колебался в своем участии в предстоящей операции.
   – Вася, нам нужна схема тюрьмы, расклад по видеонаблюдению и охране, – взял на себя инициативу Громов.
   – Понял, – изрек глубокомысленно Васька. – Щас принесу, – поднялся он со своего места и вышел.
   Вернулся быстро буквально через пару минут. В руках у него был большой сложенный вчетверо потертый лист бумаги. Василий сел на прежнее место и, развернув его перед нами, бережно разгладил ладонями. Мы как по команде дружно склонились над схемой, касаясь головами, друг друга. Вася водил указательным пальцем по плану, объясняя нам, что и где находится на объекте.
   –Вась, когда ты идешь на смену? – спросил Громов.
   –Сегодня я заступаю снова в ночь. Когда мой напарник Вовка уснет, а дрыхнуть он горазд, я вырублю электроснабжение всей «Пантеры». Там есть еще запасной генератор, но я знаю, как и его заблокировать на время. На все про все у вас будет минут двадцать – не больше, пока кинутся и разберутся что к чему. Вот здесь легче всего перелезть через ограждающую стену, – он поставил карандашом крестик на плане.– Перелазить надо будет по моей команде. Я сброшу смс, когда смогу обесточить объект. А так весь периметр просматривается по видеонаблюдению, не сунешься – сразу взвоет сирена. -Я с тревогой взглянула на Громова, на его лице не дрогнул ни один мускул. Вася вытащил из кармана пластиковый электронный ключ. –Возьми, – протянул он его Герману. – Это универсальный электронный ключ. Подходит почти ко всем дверям «Пантеры». Управление системами считывания кодов замков локальная сеть, так что должен сработать. Ну, а там, как повезет. Подъезжайте с северной стороны к стене. Раньше двух часов ночи не дергайтесь. Ключ потом завезете в дом.
   – Понял, – отрапортовал Герман, и ключ исчез в его кармане.
   Вася вышел. Тут же появился в комнате дед Архип и засуетился, собираясь нас потчевать. Отказываться мы не стали, тем более что проголодались с дороги. К тому же, намечающийся прогресс в отношениях с дедом нам был весьма кстати. Куковать здесь предстояло еще до середины ночи. На столе появилась простая деревенская еда. Дед выставил дымящую в казанке картошку в мундире, грибы, соленья. И чудный запах свежеиспеченного деревенского хлеба защекотал ноздри, когда дед в центр поставил плетеную корзинку с аппетитными ломтями. После трапезы я помогла деду Архипу убрать со стола. Вызвалась помыть посуду, но дед не доверил. Громов включил телевизор, мы посмотрели какой-то старый военный фильм, и пошли спать по комнатам, куда определил нас на ночлег дед.
   В постель я легла, не раздеваясь, прямо поверх одеяла. Среди ночи меня разбудил Громов. Я проснулась, потерла глаза и тут же соскочила, как оловянный солдатик, на ноги. Герман приложил палец к губам и мы, крадучись, чтобы не потревожить хозяина, пошли на выход. Уже на веранде дома я зачерпнула большим ковшом студеную воду из большой металлической фляги и жадно отпила. Громов, застыл рядом, я протянула ему ковш. Жажда после вчерашних солений мучила обоих.
   Без шума покинув сонную деревню, мы покатили в сторону «Черной пантеры». Подъехав в указанное Василием место с северной стороны стены, Герман заглушил мотор и погасил фары. Стали ждать сигнала от Васи. Минут через десять на мобильном Громова пискнуло сообщение.
   – Вперед,– тихо произнес он.
   Стремительно выскочив из машины, памятуя о том, что времени у нас в обрез, бросились к высоченной стене. Громов забросил наверх стены веревку с альпинистским крюком и зацепил его там. Не успела я и глазом моргнуть, как он вскарабкался на самый верх, и, перекинув один конец веревки на ту сторону, сбросил мне другой ее конец. Он тут же исчез, спрыгнув на ту сторону. Решительно ухватившись за конец веревки, я начала подниматься вверх, чувствуя, что Герман помогает мне, подтягивая свой конец. Оказавшись на самом верху, я замешкалась, ощутив дикую панику перед прыжком вниз. Васек постарался: по ту сторону все утонуло в непроглядной кромешной тьме. Сплошная черная пелена застилала глаза, я растерялась, не понимая куда прыгать.
   – Быстрей, – нарушил тишину сдавленный шепот Громова.
   Зажмурившись от страха, я прыгнула на звук голоса и очутилась в крепких объятьях Германа. Он поймал меня и поставил на ноги, похлопав по спине в знак одобрения. Мы двинулись дальше. Герман шел впереди и ступал он так плавно и мягко, что ни один камушек не вылетал из-под его ног. Я шла за ним, стараясь слиться с его тенью. Мы пробрались и в само здание тюрьмы. Громов прикладывал электронные ключи к дверям и, к счастью, они срабатывали четко. Меня удивляло то, что изучив лишь план объекта, сейчас Громов проделывал все так уверенно и ловко, точно ему приходилось бывать здесь уже не раз.
   Передвигались мы быстро, но отпущенное время тикало неумолимо, словно часовой механизм бомбы. У Германа в руках был небольшой фонарик, и мы, как котяры на мягких лапах, пробирались по узким длинным коридорам зловещей норы: то проходили через очередные двери, то поднимались вверх, то спускались вниз по ступенькам. От волнения я впала в состояние фобии. Отовсюду мне слышались шорохи, скрипы, я шарахалась от собственной тени. И едва не вскрикнула от неожиданности, когда горячая ладонь Германа коснулась моей, он крепко сжал мою руку и больше не выпускал. Я немного успокоилась. Но теперь мне казалось, что мы идем слишком медленно и долго. По моим ощущениям, прошла целая вечность. Внезапно напарник резко остановился. Сердце мое в очередной раз ухнуло вниз, но опасения оказались напрасными. Оказалось, мы, наконец, добрались до нужной камеры. Отперев дверь, проскользнули внутрь. Здесь были установлены двухъярусные койки, но заключенный в помещении был один. Приблизившись к нему, Герман осветил его лицо фонариком. Это был Виталий Косых! Прикрыв рот ему ладонью, Громов пытался его разбудить. Косых прерывисто дышал, однако не реагировал ни на свет фонаря, ни на попытки Громова растормошить его. Герман, долго не думая, передав мне фонарик, взвалил Витальку себе на плечо, и мы быстро начали выбираться из вражеского логова. Теперь нашу колонну возглавляла я, освещая путь слабым светом от фонаря. Время от времени Герман со своей нелегкой ношей еще успевал властным шепотом давать мне команды, указывая направление, куда двигаться. На время я забыла о своих прежних страхах, нацеленная лишь на то, чтобы выгрести отсюда подобру – поздорову.
   Наконец, выскочили наружу из мрачных казематов. Добрались до стены. Герман обвязал веревкой тело Косых и ловко сам, забравшись наверх, подтянул свою поклажу. Затем сбросив конец веревки мне обратно, он со своим кулем спрыгнул на другую сторону. Я шустро забралась наверх, подгоняемая тем, что лимит времени катастрофически истекает. И, скинув крючок с веревкой наружу, сама прыгнула отчаянно вниз, на сей раз, не раздумывая. Там меня подхватили сильные руки Громова. Он торопливо выпустил меня из своих объятий, подхватив на руки тело Косых.
   Я метнулась к машине на свое место. Герман, быстро закинув снаряжение и Витальку на заднее сиденье, запрыгнул сам, завел мотор, и мы тронулись с места. Отъехав метров пятьсот, я оглянулась. В этот момент вспыхнули огоньки «Пантеры» – мощные прожекторы на вышках по периметру. Я взглянула на часы, прошло ровно двадцать минут.
   – Электричество дали, – констатировала я.
   Подъехав к дому деда, Герман выскочил из тачки, не вырубая двигателя, метнулся в дом забросить электронные ключи. Вернулся, и машина на бешеной скорости пересекла спящую деревню и вылетела пулей на трассу.

   Долго гнали так, словно за нами неслась погоня, благо, дорога была пустынна. Неслись к мерцающему впереди горизонту – туда, где дорога соединялась с кровавым небом. Скоро рассвет. Через тридцать минут немного отпустило, и Герман сбросил скорость. Повернувшись назад, я пристально взглянула на Виталика. Мне показалось, что в нем нет никаких признаков жизни.
   – Гер, что с ним такое? Его, как куль, всю дорогу швыряли туда-сюда, любой бы на его месте давно очнулся, а он хоть бы хны! Он хоть живой?
   – Живой, живой. Только обколотый малость. А может и не малость. Надо его в больницу. Марго, у тебя есть надежный доктор?
   – Есть,– откликнулась я, продолжая рассматривать Косых. – У доктора своя клиника, аккурат, по таким вот торчкам.
   – А что представляет собой больничка?
   – Дорогая частная клиника. Лечиться в ней могут позволить себе лишь богатые и их отпрыски. Находится в пригороде подальше от любопытных глаз. Пациенты все находятся там инкогнито. Уровень охраны и секретности обеспечен на высоком уровне.
   – Такое нам сейчас в самый раз. А ты, каким боком к такой клинике?
   – Дядя Лева – спонсор. Два года тому назад он меня попросил ее курировать. Представил главному врачу – Тихонову Илье Николаевичу. Вот с тех пор я туда время от времени наведываюсь.
   – Любопытная благотворительность. Выходит, Лев Вениаминович решил, таким образом, грехи своей молодости замаливать.
   – Вот поэтому у меня и не вяжется версия…
   – Опять ты за свое, Марго, – перебил он меня. – Одно другому не мешает,– сказал он резко. – Ответить мне было нечего и я, закусив губу, стала набирать номер Ильи Николаевича. В трубке долго шли гудки.
   – Алло. Доктор Тихонов,– услышала я сонный голос врача, когда, уже сообразив, что время четыре часа утра, хотела сбросить набор звонка.
   – Илья Николаевич, это Рита Анохина.
   – Рита, что случилось? – спросил встревоженно он.
   – У нас пациент на грани жизни и смерти.
   – Вы где сейчас находитесь?
   – В часе езды от вас.
   – Понял. Жду.
   – Только есть одна загвоздка.
   – Какая?
   – Ни одна живая душа не должна знать о том, что этот клиент будет находиться в вашей клинике.
   – Ты же знаешь наши правила.
   – Извините меня, Илья Николаевич, но это особый случай. Его разыскивают преступники, – выпалила я на одном дыхании.
   – Я тебя услышал. Не волнуйся. У меня есть карантинный бокс, туда его и поместим. Медперсонал и охрана будут тоже из особо преданных мне людей, которым я доверяю, как самому себе. Так тебя устроит?
   – Да, вполне.
   – Тогда все, я жду.
   – Едем,– ответила я и отключилась.
   Откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза, пыталась вздремнуть. Но возбуждение было слишком велико. Морфей не собирался забирать меня в свои объятия. Поняв тщетность своих намерений, я решила немного поразмыслить, авось и посетит что-нибудь дельное.
   Первый вопрос: зачем Власову было держать Косых у себя в «Черной пантере»? Допустим, Власов – заказчик убийства Полонского. Тогда ему выгоднее было бы убить Витальку, а ощущение такое, что от Косых чего-то хотели добиться. Чего? Григорий мог хотеть получить список имен, с кем у убиенного были интересы и, соответственно, контакты. Но если это так, то какой резон Витальке упираться? Полонский ведь мертв. Но если вспомнить слова Липницкого про медленную смерть в «Пантере», то состояние Витальки сейчас сродни такому. Овощ – овощем. Неожиданно для самой себя, я произнесла вслух имя Никонова.
   – Альберт…
   – Марго, тебе что, мешают заснуть мысли о Никонове? – оживился Герман. – Везет же некоторым.
   – У меня никак не складывается пазл, – не реагируя на его придурковатый тон и подняв спинку кресла, произнесла я. – Альберт с его связями в ментовской среде и с его собственной агентурой в преступном мире, не мог не знать про «Пантеру». Да я просто уверена, что знал. Почему тогда он Косых оттуда не вызволял, на худой конец, ни поставил нас в известность? Почему его устраивало, чтобы тот сгнил в тюряге?
   – Хороший вопрос, Марго. Возможно, Косых что-то знал лишнее про Никонова.
   – Возможно и так, – задумчиво отозвалась я.
   – И водила Полонского, похоже, тоже знал, – говорил вдохновленно Громов. – Поэтому и погиб при весьма загадочных обстоятельствах прямо на глазах у Никонова. Скорее всего, последний сам помог бедняге уйти в мир иной.
   – Гера, допуская причастность Альберта к убийству Полонского, – пропустив мимо ушей его саркастический тон, продолжила развивать я свою мысль. – Мы часом не спешим? Ну, какой у него мог быть для этого мотив? У других членов «почетного» списка он очевиден. А вот заинтересованность Альберта мне не ясна. Кроме его странного поведения у нас с тобой ничего на него нет. Разве не так?
   – В том то и дело, что не так, – вскипел Громов. – В нашем с тобой деле без чуйки делать нечего. Меня она еще ни разу не подводила. Да я пока не знаю, причастен ли Никонов к убийству Полонского, но то, что он ловит рыбу в мутной воде, в этом я уверен на все сто.
   – Ты просто его невзлюбил, – буркнула я. И, сделав паузу, решила уточнить:– Что ты этим хочешь сказать, что дядя Лева стареет и не видит, что творится у него под носом в собственной компании?
   – Думаю, после завершения дела, а, главное, переосмысления всего произошедшего самим господином Быстровым, он может решить уйти на заслуженный отдых, передав дела своей молодой наследнице, то есть тебе.
   Я вошла в ступор и только таращила свои глаза на Громова. Он, как ни в чем не бывало, вел машину, нарочито не обращая на меня внимания. В голове промелькнул целый калейдоскоп мыслей. Почему слова о молодой наследнице меня вдруг задели? Ведь я прекрасно знаю, что у дяди нет прямых наследников. И он сам время от времени любит поговаривать, что его империя – это мое будущее. Обычно подобные заявления дяди я пропускала мимо ушей, так как ни бизнес, ни война с конкурентами, ни заигрывания с чиновниками, ничто из этого меня не привлекало. Чего же сейчас, услышав подобное из уст Громова, я так взъелась? Кстати, у дяди есть и другие племянники – те, что живут за бугром. Кстати, роль одного из них сейчас и исполняет Громов.
   – А ты в курсе, дорогой, что у дяди Левы есть еще наследники? – обретя, наконец, дар речи, спросила я. – Заметь, очень умные и высокообразованные. Как ты думаешь, с какой радости, именно я оказалась достойнее других? Ну, избранная какая-то! Сама себе завидую.
   – Да брось, Марго, расслабься, – спокойно произнес Герман. – Это же не я придумал. Лев Вениаминович сам так решил. Он считает, что из всех претендентов у тебя самый подходящий для бизнеса характер.
   – Что он считает?!– захлебнулась я от изумления.
   – Вот в этом я с тобой полностью солидарен. Характер у тебя не айс, – он захохотал во все горло, запрокинув назад голову. Машину повело в сторону.
   Испугавшись, я начала хвататься за руль. Громов среагировал мгновенно, твердо отстранив мои руки и уверенно выровняв машину. Я решила сделать еще одну попытку вздремнуть. На сей раз мне повезло больше, стоило только откинуться на спинку кресла, как я тут же уснула…
   Глухая ночь. Я бегу по лесу, не разбирая троп. За мной слышен угрожающий топот преследующих меня разъяренных упырей. Пробираюсь сквозь самую чащу, ветки больно хлещут меня по лицу, царапая в кровь. Руки и ноги изранены, с них лоскутами свисает ободранная кожа, зловещими ручьями стекает черная кровь на одежду и обувь. Я, как загнанный раненный зверь, думаю лишь о том, как мне спастись от своих преследователей, которые издают грозное рычание и готовы разорвать меня своими острыми клыками в клочья. Когда остается лишь несколько заветных метров до спасительного просвета, в котором брезжит белесый рассвет, один из омерзительных тварей догоняет меня и толкает на мокрую грязную землю. От ужаса я вскрикиваю: «Господи!», и просыпаюсь, не понимая, где нахожусь.
   – Марго, – услышала я встревоженный голос Германа. – Ты стонала во сне, я толкнул тебя в бок, чтобы разбудить. Тебе приснился дурной сон? – Озираясь вокруг себя, ничего не отвечая, я терла кулаками глаза, медленно возвращаясь к действительности. «И приснится же такая жуть! Похоже, сказались волнения и страхи, перенесенные в «Пантере», – думала я. – Если говорить серьезно, то Быстров прав на твой счет, – продолжал Громов, не желая оставаться без собеседника, пытаясь вновь втянуть меня в разговор. – Он умный и проницательный мужик. Как говорит, значит так и есть. Ты сама еще не знаешь, какие в тебе дремлют силы.
   – Ну, если только дремлют, – с иронией отозвалась я. – И, по всей видимости, где – то уж слишком глубоко.
   – Марго, не в обиду тебе будет сказано, ты, конечно, девушка избалованная. Понятное дело, от рождения принадлежишь к золотой молодежи,– не унимался Громов.
   – Герман, с чего ты вообще решил, что все обо мне знаешь? – спросила я. И тут увидела, что мы пролетаем мимо нужного нам поворота на дорогу, ведущую к клинике. – Направо!– завопила я.– Поворачивай сюда, – со всей силы хлопнула его по руке.
   – Могла бы хоть на пару секунд раньше предупредить, – под пронзительный визг тормозов, едва успев вписаться в поворот, недовольно пробурчал Громов.
   – Сам виноват, выносил мне мозг,– парировала я.
   Через двадцать минут благополучно добрались до места назначения. Очутившись перед особняком, огражденным от внешнего мира высоким кирпичным забором. Подъехали вплотную к металлическим воротам, окрашенным в темно-терракотовый цвет,
   – Илья Николаевич, мы прибыли, – набрала я номер доктора.
   – Сейчас откроют ворота. Я сам вас встречу.
   Через тридцать секунд ворота открылись. Мы въехали внутрь территории и покатили по асфальтированной дороге прямиком к зданию клиники. Никаких вывесок здесь не имелось. Мы увидели, как открылись настежь широкие двери одного из боковых входов, и направились туда. В проеме двери появилась фигура мужчины – это был Илья Николаевич, он шел нас встречать. Поджарый высокий мужчина пятидесяти лет, в очках и белом медицинском халате. Следом за ним двое крупных плечистых парней в синих комбинезонах везли каталку для пациента.
   Поздоровались, после чего парни, работающие здесь санитарами, ловко перекинули больного на каталку и повезли его внутрь помещения. Мы следовали за ними. Путь оказался коротким, почти сразу же стало понятно, что мы находимся в изолированном блоке. В самом боксе нас ждала медсестра. Девушка была в синем медицинском брючном костюме с бейджиком на грудном кармане, на котором была надпись с ее именем Марина.
   Санитары переложили пациента с каталки на специальную кровать с поднимающимися и опускающимися приспособлениями. Такие мне приходилось видеть в реанимациях. Марина, привычными ловкими движениями подключив больного к всевозможным трубкам и аппаратам, отошла в сторону. Илья Николаевич приступил к осмотру больного. Доктор недовольно кряхтел, поднимал его веки, изучая глазные яблоки, пристально вглядывался в показатели приборов и различные линии, отображающиеся на мониторах. Затем он дал указания медсестре, и, кивнув нам, вышел из палаты. Мы с Громовым проследовали его примеру.
   Выйдя из палаты, очутившись в небольшом уютном холле, расположились на большом черном кожаном диване и ждали, что нам сообщит доктор.
   – Рита, – начал говорить доктор Тихонов, севший в кожаное кресло напротив нас. Но тут же осекся, вопросительно взглянув на Громова.
   – Герман,– пристав со своего места, подал руку доктору напарник, которую Илья Николаевич крепко пожал.
   – Сами видите, клиент без сознания, – продолжил врач. – Он в коме. Мы делаем все, что в наших силах. Больной подключен к аппарату искусственных легких, поставлена капельница. Обследование проведем по полной схеме: анализы крови, мочи, МРТ и прочие сканирования, все будет проведено незамедлительно.
   – Илья Николаевич, а что с ним?– спросила я.
   – Обследование покажет точнее, но предварительное заключение, что пациента планомерно и методично накачивали наркотическими веществами. Еще бы пара дней и спасти его не было бы никаких шансов, он был бы уже мертв. Сейчас есть, по крайней мере, шанс побороться за его жизнь. Предупреждаю заранее, состояние его крайне тяжелое. Я пока не готов обсуждать, какие жизненно важные органы повреждены, но, несомненно, за тот период пока его травили, это произошло. И добавил: – Судя по его состоянию.
   – Илья Николаевич, до этого ЧП наш парень вел абсолютно здоровый образ жизни. Имел серьезную физическую подготовку и не имел никаких пагубных пристрастий, – с надеждой сказала я.
   – Я понял это, осмотрев его. Сейчас надежда на его молодость и силу организма. К сожалению, пока я не могу давать вам никаких прогнозов. Как только он очнется, я сразу же об этом сообщу.
   – Как вы считаете, когда это может произойти?
   – Как пойдет. От десяти часов и более. Это все, что я могу сейчас вам сказать.
   – Спасибо, Илья Николаевич, – кивнув Герману, я поднялась со своего места.
   – До свидания, Илья Николаевич,– подчеркнуто вежливо попрощался Громов.
   Мы пошли на выход. Доктор Тихонов решил нас проводить. По дороге мы перебросились с ним парой фраз о финансировании клиники и отбыли.

   Разбудил меня звонок телефона. За окном было темно, я поняла, что продрыхла весь день напролет до ночи. Сосед, который не позволял себе расслабляться после проведенных операций, меня не потревожил, зная мою слабость поспать. Скорее всего, ему нравилось, что переспав лишка и чувствуя за это свою вину, я становилась покладистой, послушной, как он любил говорить в таких случаях: «Становишься мягкой и пушистой, настоящей леди». Но телефон трезвонил, не унимаясь, и я, протянув руку на прикроватную тумбу, нащупала мобильный.
   – Слушаю.
   – Доктор Тихонов,– в трубке раздался взволнованный голос врача.
   – Илья Николаевич, он жив?– Сонливость с меня слетела мгновенно.
   – Жив, но…
   – Что?– Беспокойство во мне нарастало в геометрической прогрессии.
   – Разговор не по телефону. Приезжайте.
   – Скоро будем.
   Выскочила на кухню, в чем спала, а после последнего казуса спала я исключительно в тонкой батистовой пижаме пастельного бледно-розового оттенка, с набитыми на ее фактуру выпуклыми маленькими лошадками в белых яблоках. Ритуал облачаться перед сном в свое новое безумно приятное телу одеяние, мне даже приглянулся и я неустанно его соблюдала. Могло статься, что проделывала я это еще и назло своему соседу, потому что частенько с большим удовольствием дефилировала по утрам или перед сном в своем сногсшибательном наряде на кухню или в душ. Герман, как правило, в таких случаях странно и подолгу провожал меня взглядом, но от комментариев воздерживался. Оказавшись на кухне, где Громов спокойно и размеренно попивал чаек, сидя за столом и лениво щелкая пультом от телевизора, я, вытаращив свои глаза, пыталась рассказать ему, что случилось.
   – С Виталькой…
   – Что с ним?
   – Не знаю. Что-то пошло не так,– произнесла я, заикаясь, щенячий мольбой заглядывая ему в глаза. – Звонил доктор, просил приехать.
   – Иди, переодевайся, – сказал он. И тут же добавил: – Ну, что с тобой поделать? Сейчас приготовлю тебе кофе. Иди уж скорей.
   Подъехали к клинике. На входе в особняк нас встретил охранник и сопроводил в карантинный бокс, где находился Косых. Подойдя к палате, сопровождающий провел своим электронным ключом по считывающему устройству, дверь открылась, и мы с Громовым вошли внутрь.
   В палате, кроме пациента, находились еще медсестра Марина и сам Илья Николаевич. Доктор, не обращая на нас внимания, хмуро смотрел на Витальку из – под поблескивающих стекол своих очков, и, насупив брови, молча слушал сообщения Марины. Заметив нас, медсестра умолкла на полуслове, и доктор повернулся в нашу сторону.
   Я перевела взгляд на Виталика. Казалось, он шевелил одной рукой, во вторую, была введена игла в вену, через которую вводили раствор из капельницы. Увидев, что Виталька заморгал ресницами, я, обрадованно взглянула на Илью Николаевичу. Тот, оценив мои ожидания, еще больше насупил брови. Мне это не понравилось.
   – Илья Николаевич, пациент может говорить?
   – Может,– сказал он. И с грустью добавил:– Но боюсь, что это ничего не даст.
   – Но мы можем попробовать?– не теряла надежду я.
   – Разумеется. Вы можете пообщаться с ним, – сказал он. – Затем ребята проводят вас ко мне в кабинет.
   Доктор кивнул головой Марине, и они оба вышли из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь. Герман во время нашего разговора стоял, как вкопанный, внимательно разглядывая лицо Косых. Стоило медицинскому персоналу покинуть помещение, как мы с напарником дружно взяли каждый по стулу, и, приставив их вплотную к кровати, уселись рядом с постелью больного. Виталий открыл глаза и, увидев нас, заговорил. Беда была в том, что речь его текла несвязно и невпопад. Он ничего не помнил, даже своего имени. Ни о его прошлой работе, ни о Полонском, ни о «Черной пантере» не могло быть и речи. Все мои попытки достучаться до него ничего не дали. С горечью я констатировала факт того, что перед нами не человек, а какой – то зомби. Пробившись впустую тридцать минут и окончательно поняв, что имел в виду доктор, когда говорил: «Жив, но», мы отправились к Илье Николаевичу в кабинет.
   – Поняли, о чем я говорил? – спросил доктор, стоило нам появиться на пороге его кабинета.
   – Поняли,– ответила я. – Что с ним?
   – Полное всестороннее обследование выявило, что его планомерно травили наркотиком, тем, что развязывает человеку язык.
   – Сывороткой правды?! – потрясенно воскликнула я.
   – Да. Если долго человека потчевать им, то рано или поздно это приводит к летальному исходу. Еще бы пару дней, как я вам уже и говорил, и спасти его было бы невозможно. Сейчас я констатирую полную амнезию у пациента. Вы сами только что в этом убедились. Жить будет, но большего обещать не могу. Все зависит от силы его организма. Надежда только на его молодость. Амнезия может быть кратковременной, а может, и нет, тогда он останется таким растением навсегда,– закончил задумчиво он.
   – Илья Николаевич, есть хоть какой-нибудь шанс на выздоровление?
   – Рита, шанс есть всегда. Но сразу должен предупредить, что мне придется привлечь еще и врача – психиатра.
   – Не надо, Илья Николаевич, – невольно дернулась я. – У меня есть свой знакомый специалист – психиатр. Я его к вам пришлю.
   – Как будет угодно.
   Простившись с врачом, отправились восвояси. По дороге, несмотря на позднее время, я связалась со своим знакомым врачом – психиатром Бойковым Александром Сергеевичем. Мне и раньше доводилось обращаться к нему по щекотливым вопросам. Это был надежный и проверенный товарищ. Лишних вопросов не задавал. Переговорив с ним, дала номер телефона доктора Тихонова. Ничего другого предпринять относительно бедолаги Косых сейчас было уже невозможно. Оставалось ждать и уповать на благосклонность судьбы. Ехали молча, под звуки тихой задушевной мелодии, каждый думал о своем. Но как, оказалось, думали мы об одном и том же.
   – Похоже, Власов, пичкая Косых этой гадостью – сывороткой правды, – заявил Громов, стоило нам войти в квартиру. – Хотел что-то узнать у подопытного.
   – Я думаю о том же, – отозвалась я.
   – Выходит, у Григория остались вопросы к Полонскому, – вдохновенно продолжил Громов. – Зачем же тогда было спешить физически устранять последнего вместо того, чтобы попросту не допросить его с пристрастием? Тем более, как мы с тобой смогли убедиться, у Власова на этот счет имелся весь необходимый арсенал и подходящее для этого место.
   – К чему ты клонишь? – ответила я вопросом на вопрос.
   – Ни к чему не клоню, – отозвался невозмутимо Громов. – Просто рассуждаю вслух.
   – И скажи, пожалуйста, как твои рассуждения вслух помогут нам найти мою подругу?– прошипела я.
   –Так говоришь так, словно подозреваешь меня во всех смертных грехах.
   – Ты на редкость догадлив, дорогой братец! Только в этом я подозреваю абсолютно всех, кто якобы занимается поиском Ольги. На самом деле никому и дела нет до несчастной матери и ее малыша.
   – Марго, я прекрасно вижу, как ты рвешь душу из-за нее, – пристально глядя мне в глаза, сказал он. – А если допустить, что с твоей подругой уже случилось самое страшное,– он выделил последнее слово. – В таком случае ты уже сейчас должна думать о том, что тогда будет с ее малышом? Кстати, он сын Полонского, не исключено, что вдова может заявить на него свои права. А что? Просто идиллия, будет воспитываться вместе со своими сестренками. А Полонская точно этого захочет, особенно, в том случае, если мальчику завещано что-то серьезное.
   Я вошла в ступор. Он озвучил то, что Лялька пыталась сказать мне еще в самом начале всей этой истории, то о чем я не хотела думать ни секунды. Почему? Выходит, я боялась. Боялась посмотреть фактам в лицо, что Ольги, может быть, уже нет в живых. Но имя предполагаемой опекунши Полонской меня взбесило.
   – Только не она, – прошипела я.
   – А что тебе не нравится, дорогая? Хочешь сама его усыновить? Так тебе не дадут. Ты ж не замужем, – спокойно заключил он.
   Очень хотелось послать его ко всем чертям собачьим, но я закусила губу. Что значит – хочу усыновить? Во-первых, я не хочу раньше времени хоронить Ольгу. Во-вторых, я не хочу усыновлять чужого ребенка. Не то чтобы не хочу, но понимаю, что не готова к такому серьезному шагу. Взглянула на Германа, в его глазах прыгали веселые чертики, он был весьма доволен тем, что сумел ввести меня в замешательство.
   – Ты прав, Герман, – желая побыстрее оборвать этот ставший неприятным разговор, произнесла я. – И учту твой совет.
   –Срочно выскочишь замуж? – с сарказмом спросил он и, наткнувшись на мой испепеляющий взгляд, наконец, унялся. Я взглянула на часы – два часа ночи. Ну, что ж есть еще время поспать. Я направилась в свою спальню.

   Стоило поудобнее расположиться в постели, как снова затрезвонил мобильник. Решив, что состояние Виталика резко ухудшилось, я тут же схватила трубку.
   –Доктор, – начала говорить я вдруг осипшим от волнения голосом.
   –Нет. Это я Саша, – услышала я приглушенный шепот Александра из «Чужого». – Ты спишь? – Понимая, что просто так среди ночи он не станет мне звонить, я напряглась.
   –Саша, что случилось? – спросила я и, приподнявшись в кровати, уселась.
   –Сейчас я подъезжаю к твоему городу, – вместо ответа сообщил он. – Через пятнадцать минут буду возле твоего дома. Выходи.– Он отключился.
   Никаких объяснений причины ночного звонка не прозвучало. Это означало лишь одно, что «Чужой» где – то обнаружил очередную жертву – пропавшую молодую женщину. При любом другом раскладе, он бы меня не беспокоил среди ночи. От заключения, к которому я пришла, я съежилась, словно в комнате было холодно. Снова взглянула на часы – пять минут третьего. Одеваясь, я подумала о том, что хочется взбодриться, но о чашечке кофе не могло быть и речи: Громов у себя в комнате, а выбраться из дома надо незаметно. То есть предстоящая вылазка сродни побегу из собственной квартиры. Ну, что уж тут поделать, так все сложилось.
   Из спальни на цыпочках я пробралась в ванную комнату. Там, подставив лицо под струю холодной воды, освежилась. Затем зачерпнув ладошкой воду прямо из под крана, сделала два коротких глотка. Все. Пора. Пробралась в холл прихожей, и, взяв кроссовки в руки, в одних носках выскользнула за дверь, бесшумно ее закрыв. Обулась в общем блоке. Только, спускаясь вниз в лифте, я облегченно вздохнула. Стоило выйти из подъезда, как меня тут же ослепили фары подъезжающего внедорожника. Открылась передняя дверь, и я запрыгнула на сиденье рядом с водителем.
   –Саш, что случилось? – повторила я свой вопрос.
   –Рита, – произнес Александр. – «Чужой» запеленговал очередную жертву молодую женщину. Сейчас мы туда направляемся. – Втроем, – добавил он.
   –Мы кого – то еще подберем? – уточнила я.
   –Нет. Мы уже втроем.
   –В смысле? – удивилась я.
   Он кивнул назад и я обернулась. На заднем сиденье сидел молча и без малейших движений человек. Выглядел он странно, словно манекен. Одет был в темную водолазку с воротом под шею, джинсы, толстовку черного цвета, на руках перчатки из тонкой кожи. Его одеяние меня смутило, так как стояла теплая летняя ночь. Лицо его казалось синим, что я списала на царящий полумрак в салоне машины. Но вот его застывшие черные глаза, которые казались в этом полумраке не глазами вовсе, а попросту провалившимися глазницами, меня откровенно ввели в ступор.
   –Это Ганс. – Спокойный голос Александра вывел меня из оцепенения.
   –Рита, – представилась я новому знакомому.
   –Ганс, – произнес человек металлическим вибрирующим голосом. От неестественного пронзительного звука, воспроизводимым им, я внутренне вся сжалась, как пружина, и непроизвольно дернулась.
   – Он робот? – спросила я Сашу.
   –Нет, – ответил он. – Ганс – человек. Только мертвый.
   –Саша, он только что ответил мне, назвав свое имя, – воскликнула я, решив, что Саня меня попросту разыгрывает.
   –Сейчас я все объясню…
   Он рассказал, что раньше Ганс был сотрудником «Чужого», но два года тому назад его убил пришелец во время проводимой бойцами операции. Тогда на базе велись научные изыскания по проекту «Воскрешение». И в соответствующе оборудованной капсуле попытались тело Ганса реанимировать. Но разработки были слишком сырыми и не прошедшими соответствующего тестирования. Однако времени не было. Решили рискнуть. Эксперимент закончился крахом: восстановилась лишь эфирная оболочка, но не само физическое тело. Проект в дальнейшем закрыли, как бесперспективный. Что делать с Гансом, пока не решили.
   У него нет никаких физиологических потребностей: он не ест, не дышит, не спит. Постоянно находится в специальном изоляционном модуле на базе. Используют его крайне редко, только в случае, когда необходимо проникнуть на какой –нибудь суперохраняемый объект, чтобы вырубить его систему наблюдения и защиты. Потому что у Ганса нет температуры тела, его не могут обнаружить никакие инфракрасные тепловые датчики, которые реагируют на тепло человеческого тела.
   Затем Александр изложил суть предстоящей операции. Он рассказал о том, что некий ученный разработал модель системы управления миром. Держал свои разработки в строжайшей тайне много лет. Сейчас же он приступил к экспериментальной части – начал транслировать в окружающее пространство на особых секретных частотах свою идею, чтобы захватить всю планету путем кодирования человечества на подчинение ему – единственному владыки. «Какой – то сумасшедший!» – поймала я обрывки своих сбивчивых мыслей. Для осуществления своих планов профессор похитил молодую женщину и использует ее в своей центральной установке, подключив мозг этой женщины к своей системе. Именно через него он и ведет свою трансляцию. Пока эту информацию получают только те, кто обладает сверхчувствительностью. Они начинают принимать его идеи, как собственные, единственно правильные и справедливые. Но он работает над усовершенствованием своей системы, чтобы каждый человек на земле подвергся его обработке.
   Сверхчувствительной аппаратуре «Чужого» удалось запеленговать его. Более того, им удалось обнаружить ошибку в его программе. Несмотря на то, что чокнутый профессор – настоящий гений, и предусмотрел все, что могло затрагивать человеческую психику, ум и чувства, он все – таки упустил одну важную деталь. Мозг женщины, оказавшейся его заложницей, был закодирован на сто процентов, и транслировал бесперебойно заложенную профессором информацию. Но здесь среди людей у женщины остался ее ребенок – сын. Со своим малышом она чувствует неразрывную связь. Проявляется она в виде необычных и неконтролируемых импульсов, которые проскакивают едва уловимо среди сплошного потока заложенной в нее кодовой информации. Подопытная запрограммирована на исключение любых собственных мыслей, чувств, эмоций и боли. Но вот связь мать – дитя она чувствует на каком – то вербальном уровне и проявляет соответствующие импульсы, которые «Чужому» удалось запеленговать и расшифровать. Материнская любовь оказалась сильнее всех псевдонаучных идей и разработок сумасшедшего профессора. От услышанных подробностей на душе стало совсем гадко. Образно представив Ольгу в руках этого чокнутого ученого, я передернула плечами и непроизвольно сжала кулаки.
   Мы подъехали к особняку профессора. Ганс, способный обойти любой контроль инфракрасных лучей, тепловизоров и видео – камер, отправился на режимный объект один, чтобы отключить ультрасовременную охранную систему. Мы ждали от него сигнала, сидя в машине. Наконец, через десять минут долгожданный сигнал поступил на рацию Александра.
   –Дом пуст, – я вздрогнула, услышав снова неестественный металлический звук голоса Ганса. – Позади него находится стеклянный бронированный амбар – обсерватория. Идите сразу туда. В нем в центральном помещении я запеленговал два живых человеческих существа. Защитную систему строения я отключил. Жду дальнейших указаний.
   – Без нас ничего не предпринимай. Жди на месте.
   –Понял. – Ганс отключился.
   Мы быстро проникли на территорию. Все электронные замки были открыты, все входы доступны. Обогнув особняк почти бегом, очутились перед огромной светящейся стеклянной обсерваторией, облепленной по всей своей сферической поверхности тарелками – установками, усиливающими передаваемый сигнал и транслирующими его повсеместно. Внутри павильон был залит белым ярким светом. Похоже, вырубить его Гансу не составляло особого труда. Но команды на это не было, так как профессор не должен был преждевременно насторожиться, что, что – то пошло не так.
   – Оставайся возле щитков, Ганс, – бросил на ходу Александр.
   И мы с ним бросились в центральный зал. В руках Саши я заметила прибор, напоминающий в быту навигатор. Я догадывалась, что он улавливает транслируемые сигналы. И мы движемся на их источник. Преодолев несколько помещений, оборудованных по образцу модных нынче популярных блокбастеров суперсовременной техникой, наконец, мы достигли своей цели: остановились перед дверью, ведущей в центральный зал. Теперь даже я безо всяких приборов четко слышала звуки работающих аппаратов и приборов, и чувствовала какие – то мощные волновые импульсы, исходящие из помещения, словно оттуда шел сильнейший радиоактивный фон. Раздумывать не приходилось. Саша нажал кнопку на рации, подав команду Гансу, и тотчас все вокруг нас погрузилось в кромешную чернильную темноту. Напарник, слегка подтолкнув меня, взялся за ручку двери. Оказавшись внутри помещения, я растерялась. Глаза не сразу привыкли к темноте. Откуда – то слева послышалась возня: глухие удары, вскрики, приглушенные стоны. И вдруг наступила пугающая тишина. В темноте помещения взметнулся красный огонек, словно в воздухе чиркнули спичкой. Сигнал. Я насторожилась.
   Через секунду вспыхнул ослепляющий яркий свет. Непроизвольно я зажмурилась, но тут же открыла глаза. Первое, что я увидела: в центре зала на постаменте в кресле, вращающимся с огромной скоростью, пристегнутая наглухо к нему ремнями и браслетами, сидела женщина. Со стороны ее тело казалось обмякшим и безжизненным. На голове у нее был металлический шлем, опутанный разноцветными датчиками и проводами, подключенными к многочисленным приборам. Кресло продолжало отчаянно вращаться вокруг своей оси на сумасшедшей скорости. Я бросилась туда, успев лишь мельком увидеть, что обездвиженный профессор лежит на полу.
   Подбежав к женщине, я судорожно обдумывала, что предпринять, чтобы отключить в установку. На огромном экране на противоположной полусфере отображались расходящиеся волнообразные сигналы исходящих импульсов из ее мозга. Мазнув взглядом вокруг, я увидела командный пульт. Метнувшись к нему, нажала красную кнопку с надписью «Стоп». Обернувшись назад, с облегчением вздохнула: кресло замедлило свое вращение и вскоре остановилось. Подоспевший Александр снимал с головы женщины шлем, отстегивал браслеты, срывал ремни. На ватных ногах я приблизилась к ним.
   «Это не Ольга!» – первое, что пришло мне в голову, вглядываясь в изможденное бледное лицо молодой женщины. Но облегчения не наступало, слишком чудовищным был эксперимент, проводимый спятившим ученым.
   –А девушка будет жить? – спросила я Александра на обратном пути.
   –Рита, я не доктор, – невесело отозвался он. – Все зависит от того, насколько далеко зашли в ее организме разрушающие процессы. Будем, надеется на то, что она молода, а главное, ей есть за что бороться и цепляться за жизнь, ведь где – то ее ждет малыш. – Услышав его слова, на глаза мне навернулись слезы. Подумала я о Ванечке, который тоже ждал свою маму.
   Уже совсем рассвело. Но мне повезло, Герман крепко спал в своей комнате. Скинув кроссовки, тихо прошмыгнула в свою спальню и юркнула в кровать. Перед глазами всплывали вереницей лица: Ольги, Ванечки, незнакомки во вращающемся кресле и образ неведомого ее малыша. Я не заметила, как уснула.

   Сегодня, наконец, произошло долгожданное событие. Громову по скайпу соратники устроили очную ставку с нотариусом Полонского из Франции – Маркеловым Евгением Михайловичем. Герман меня окликнул, я расположилась за его спиной. Сам Громов сидел перед ноутбуком. На экране появилось лицо немолодого мужчины лет шестидесяти. На голове у него была смешная лысина, а вокруг нее по аккуратному кругу стриженные седые волосы. Очки в модной оправе, за которыми испуганно бегали маленькие светло-серые глазки. Пухлые щеки, толстые мясистые губы, прямой нос. Мужчина сидел в кресле. Было очевидно, что он довольно упитанный дядька, из ворота светло-голубой рубашки торчала короткая толстая шея, да и второй подбородок был в наличии. Нотариус сильно волновался и даже дергался. Он потел, струи пота стекали по его раскрасневшемуся лицу, он их вытирал бумажным носовым платком, но они то и дело появлялись снова. Возможно, ему душно в том помещении, где он находится, да и, скорее всего, друзья Германа находятся там же и психологически давят на нашего дядечку. Тут же мелькнуло в голове, как бы с ним не случилось прямо во время нашего сеанса какого-нибудь гипертонического криза, не равен час.
   Громов приступил к допросу. Испытывая мое терпение, он начал задавать нудные вопросы касательно совершенных коммерческих сделок. Тот ему в подробностях все разъяснял. Было понятно одно, дядька созрел и готов к сотрудничеству, вот и рад стараться. Я давно напряглась, но терпеливо слушала, переминаясь с ноги на ногу, в ожидании интересующих меня тем. Придя к выводу, что разговор явно затягивается, я подтащила другой стул поближе к столу с ноутбуком и села рядом с Германом, вожделенно вытянув свои затекшие ноги под столом. После очередных, уже порядком надоевших мне специфических терминов и комментариев, Громов, наконец, приступил к теме, интересующей меня.
   – Евгений Михайлович, что там по поводу завещание Кирилла Полонского?
   – Я сейчас все расскажу. Три года тому назад Кирилл составил свое первое завещание, по нему он все свое движимое и недвижимое имущество завещал своей супруге и двум дочерям. Но буквально за три дня до своей смерти он позвонил мне и сообщил, что у него изменились обстоятельства и он хочет составить новое завещание. Мы встретились. – Тут нотариус вдруг притих и затравленно посмотрел по сторонам вокруг себя.
   – Евгений Михайлович, не стесняйтесь, продолжайте, – начал помогать ему Герман. – Не беспокойтесь. Вокруг вас только свои люди: друзья Кирилла, те, кто занимается расследованием его убийства. Сами понимаете, в данной ситуации вы уже не обязаны хранить его тайну. Сейчас ваша прямая обязанность – помочь нам. Тем более, что ваша собственная безопасность напрямую связана с этим завещанием. И с тем, чтобы мы, быстрее разобравшись в мотивах преступления, нашли его заказчиков и исполнителей.
   – Да-да, я понимаю,– заверил нотариус. И продолжил: – Так вот, оказалось, что у Кирилла есть внебрачный сын. Теперь он хотел оставить свой бизнес ему и все счета за границей он тоже завещал сыну. А до его совершеннолетия опекуном назначить мать сына – Курбатову Ольгу Анатольевну. Жене он завещал квартиру, в которой они проживали, машину и деньги девочкам на образование. Кстати, сыну тоже были выделены деньги на образование.
   – Вы не удивились, что он жену лишал единственного источника доходов – бизнеса? – спросил Громов.
   – Очень удивился и напрямую спросил его об этом. На что он мне безапелляционно ответил, что собирается с ней разводиться и хочет купить ей жилье по скромнее, а завещает существующее жилье только ради девочек. После этого, само собой, я уже не задавал никаких вопросов.
   – Евгений Михайлович, у меня еще к вам вопрос по поводу сделок по «Левобережью». Расскажите нам о них.
   –Там все просто, производились слияния. Схема была следующей. «Левобережье» состояло из пяти крупных секторов, в каждом из которых объединялось по нескольку бывших отдельных землевладений. Новый владелец сектора скупал у прежних хозяев землю. Таким образом, новые участки укрупнились и закрепились за пятью новыми хозяевами. Я подтверждал нотариально все договора купли-продажи. Все сделки зарегистрированы в росреестре. Свидетельства получены. Все как положено.
   – Где оригиналы документов?
   – В сейфе у пасынка.
   – Евгений Михайлович, придется их вернуть сюда. Отдайте ребятам. А пока жду сканы документов на свою электронную почту.
   – Да-да, я понимаю, – услужливо кивнул нотариус. Связь закончилась.
   – Марго, что ты думаешь обо всем этом? – спросил меня Громов, захлопнув ноутбук, глядя на меня сверху-вниз.
   – А ты?– ответила я встречным вопросом.
   – Я первый спросил.
   – Тогда ничего,– протяжно сказала я. – Мне надо подумать и переварить полученную информацию.
   – Понял. Тогда скажу я. Полонский бурно жил, бурно вел свой бизнес и буквально перед своей кончиной успел изменить завещание, лишив свою дражайшую половину источника дохода. Воспылал всепоглощающей ненавистью к супруге. И все – таки, что тут не так.
   – Наверное, узнал, что женушка готовит на него покушение, – с сарказмом отозвалась я.
   – Ты уверена в этом, дорогая?
   – Уверенна. Ты признаешь теперь, что я была права, считая Полонскую номером один в списке подозреваемых?
   – Ты удивишься, Марго, но я так не считаю. – Он смотрел на меня, ожидая реакции на свою провокацию. И она последовала. Мои глаза заметали яростные молнии в его сторону, а он, продолжая паясничать, замахал руками, изображая испуг. Я отвернулась и хотела, поднявшись со своего места, уйти, но не успела, Герман схватил меня за руку. – Нет, конечно, я не исключаю ее из общего списка. Но не считаю единственной, а, тем более, главной подозреваемой,– продолжил он. – Ну, извини, милая, я совсем запамятовал, что Аллочка – это твоя больная мозоль. – Он явно получал от своих слов удовольствие. – А я наступил на твою мозоль.
   «Так подруга, – сказала я самой себе, – Не слишком ли я стала предсказуемой для него? Надо глубоко вздохнуть и досчитать до десяти». Но, похоже, это мало мне помогло.
   – Послушай, друг, скажи честно, ты, как упрямый осел, упираешься до последнего из-за того, что не признал этого раньше? Или ты тупо, как кобель, настаиваешь на ее невиновности, потому что запал на эту сучку? – прошипела я.
   – Марго, как грубо, фу, прекрати!– сиял он, как начищенный самовар. И тут же, не сдерживаясь, оглушил меня раскатистым хохотом, да так, что задрожал ноутбук на столе. От избытка чувств, Громов сотрясал воздух вокруг себя громкими взрывными звуками, запрокинув голову и скаля все свои тридцать два зуба. Я сделала очередную попытку подняться, чтобы уйти, но он крепко держал меня за руку. Костеря его про себя, на чем свет стоит, я тщетно пыталась вырваться, свободной рукой колотя, щипая и царапая его. – Марго, ну, ты о чем? – говорил Громов, еле дыша между своими приступами смеха. – Нет, конечно, если ты меня ревнуешь, то можешь продолжать. Я с радостью тебя послушаю.
   – Да пошел ты! – прошипела я, резко выдернув свою руку из его «железных клешней». – Придурок,– добавила я, покрутив указательным пальцем у своего виска, покидая комнату.
   Забравшись с ногами на диван в большой комнате, я отдалась на откуп своим назойливым мыслям, которые настойчиво роились в моей голове. Желание привести их к одному общему знаменателю, выстроить причинно-следственные связи между событиями, подстегивали меня напрячься.
   Допустим, неприятности Полонского начались с «Левобережья». Сначала он проигнорировал указания дяди Левы прекратить разработку данного проекта. Затем начал похищать у него деньги, вступив в сговор с Власовым. Но с Григорием у него тоже произошел раздрай. Правда, Гриша вкладывал деньги в проект добровольно, но результат оказался таким же, как и у дяди Левы: он тоже финансово пострадал. Выходит, что Полонский обманул и Власова, отказавшись оформлять документы на землю на своего спонсора. Вот тут, что-то не так. Весьма безрассудно, я бы сказала, даже откровенно глупо со стороны Полонского входить в конфликт одновременно с обоими сильного мира сего. Если допустить, что Полонский с Власовым мог еще торговаться и по этой причине затягивать переоформление бумаг, то есть добиваться для себя каких-то бонусов, которые бы гарантировали ему законную долю в совместном бизнесе освоения «Левобережья». Но при таком раскладе, выходит, что существует кто-то еще третий. Ведь судя по информации, что переговоры вот – вот должны были успешно завершиться, Полонского вдруг убирают. Судя по тому, как многие его ненавидели, а таковых наберется вагон и маленькая тележка, то выбор здесь огромен. Взять хотя бы бывших хозяев участков, представляю, за какой бесценок и под каким прессингом их заставляли продавать свою землю. Еще и те, которых Полонский нагнул до этого, разорив вчистую. Выходит, месть – вполне подходящий мотив для преступления. Но преступление совершил профессионал. А услуги наемного киллера стоят дорого, да и выйти на такового простым людям непросто. Разоренные конкуренты и бедные владельцы частных подворий вряд ли могли себе это позволить. С одной стороны, круг сужается, а с другой стороны, если пока отложить в сторону наш замыленный «черный список», то на арене появляется еще один неизвестный нам человек, мотивом которого могла быть месть. Все свидетели в один голос утверждали, что Полонский вел и дела бизнеса нахрапом, и жил, как полный ублюдок. Так что, месть вполне стоящая версия.
   – А-а, вот ты где! – нарушил мои думы ворвавшийся, как вихрь, в комнату Громов.
   – Герман, что – то случилось? – спросила я.
   – Слушай, Марго, я отправил полученные сканы паспортов новых владельцев «Левобережья» компетентным товарищам. Все пятеро новых хозяев давно не проживают по постоянным местам жительства. Никто не проходил ни по какому делу, соответственно, ни отпечатков пальцев, ничего примечательного по ним в базах нет.
   – Бомжи что ли?
   – Возможно. Но возможно, плохие парни, которым жить по месту регистрации за ненадобностью. Я дал команду серьезным людям найти их.
   – Вряд ли найдут.
   – Почему ты так думаешь?
   – Потому что Власов их ищет давно и безуспешно.
   – Посмотрим.
   – Ну, посмотри-посмотри, – снисходительно сказала я.

   Сегодня снова позвонил Александр и пригласил приехать на базу «Чужого». Бросив все дела, я тут же отправилась в путь.
   Не успела спуститься в центральный зал, как в подъемнике замигало освещение. Понимая, что снова происходит нештатная ситуация, и я могу зависнуть в этой клетке в полном мраке в нескольких километрах под землей, занервничала. Однако свет не погас, и я благополучно добралась до места. Вышла из лифта. В центральной аппаратной никого не было. Решила пойти на гул, который доносился, откуда – то из приоткрытой боковой двери. Оттуда я попала в узкий коридор, ведущий в большой зал, при приближении к которому гул нарастал. Стоило войти в помещение, как я тут же вылетела оттуда, словно деревянная пробка из бутылки шампанского. Там стоял сумасшедший рокот десятка мощных генераторов, вырабатывающих электроэнергию, по всей видимости, обеспечивающих работу всей базы. Спустилась в лабораторию, где находился Антон. Заглянув в капсулу, обнаружила, что она пуста. Вся моя бравада вмиг улетучилась. Теперь я уже по – настоящему испугалась. Куда все подевались?
   – Киборг пытается вырубить систему энергообеспечения, – вздрогнула я, услышав незнакомый хриплый голос за спиной. Обернувшись, увидела рослого плечистого молодого человека с пистолетом в руках.
   –Ты кто? – в ужасе отпрянула я.
   – Я? – опешил боец. – Командир базы Сергей. А ты, как я понимаю, и есть та барышня, что спасла Куприянова.
   – Рита Анохина, – смутившись, представилась я. – А что происходит? Киборг пытается вырваться на свободу, улететь к себе на планету?
   –Ему особо и лететь то некуда. Он с нашей Земли. Только из будущего – четырехтысячного года.
   –В смысле четырехтысячного? – удивилась я. – Хочешь сказать, что люди все вымрут, и Земля будет заселена одним искусственным интеллектом?
   –Одни прилетают из чужих миров, пытаясь вирусами и другой заразой истребить человеческую расу. Другие здесь на нашей планете разработали человекоподобных киборгов и заселили ими всю планету в нашем будущем, уповая на то, что те живут сотни и тысячи лет. Мы работаем, чтобы изменить это будущее и сохранить в нем человеческий фонд. – Я с трудом переваривала услышанную информацию. Но меня отвлекал свет, который по – прежнему мигал. А теперь еще взвыла звуковая сирена, которая рвала мозг на части. Похоже, дела ухудшались.
   –Где Антон? – вспомнила я, что не обнаружила его на месте.
   – Доктор перевел его в другое более безопасное место. – В правой руке Сергея появилась рация, в которой что– то зашипело, и я услышала знакомый голос Александра: Командир, его нет в отстойнике, он проникнул на базу.
   –Понял. Все по местам. Приступаем к поиску и обезвреживанию объекта.
   Сергей бросился по металлической винтовой лестнице вниз. Я устремилась за ним следом. Сбежав на два яруса ниже, он с пистолетом в руке двинулся вдоль длинного коридора, в который выходили металлические двери с обеих сторон. Он открывал и заглядывал в каждую из них. Здесь было тихо. Несколько расслабившись и предположив, раз тихо, значит, киборга здесь нет, я в недоумении озиралась вокруг себя. Зазевавшись на очередное сверхмощное оборудование, потеряла из виду командира. «Скорее всего, здесь раньше был какой – то подземный промышленный объект, который воплощал в жизнь сверхсекретные закрытые технологии, проекты и разработки. Весь блок, по которому мы сейчас лазим с командиром, больше напоминает завод», – рассуждала я.
   Послышался странный звук, источник которого находился в пятнадцати метрах от меня за железобетонной конструкцией, поддерживающей металлический швеллер перекрытия. Я напряглась, как струна, вслушиваясь в происходящее. Звук, словно стрекотание кузнечика, не прекращался. Только откуда здесь взяться кузнечику? Осторожно я двинулась на шум. Приблизившись, вытянула шею, как гусыня, заглядывая за стойку, и обомлела – два красных уголька из полумрака уставились на меня в упор. «Это киборг!» – молниеносно прилетело в голову, но от страха я не могла не то, что бы броситься наутек, но даже пошевелиться. Крик ужаса комом застрял у меня в горле. Не двигаясь, я неотрывно смотрела на своего врага. Но странное дело он тоже не двигался. Через мгновение я поняла почему.
   Гофрированный шланг, тянущийся от стоящего рядом монотонно стрекочущего агрегата, был вставлен в отверстие десяти сантиметров в диаметре в центре металлической груди киборга. Переведя взгляд на дисплей работающей техники, увидела стрелку, словно на спидометре машины, достигшей цифры семидесяти пяти: «Ого! Какая умная машина – сама себя лечит». В следующее мгновение до меня дошло, что в этом нет ничего хорошего. Еще чуть– чуть и этот, казалось бы, беспомощный робот превратится в жуткого монстра, крушащего все на своем пути. «И первая на нем буду я!» – от этой мысли я почувствовала внезапный бурный прилив сил и с диким воплем бросилась прочь из зала. Добежав до выхода из блока, я столкнулась лицом к лицу с Сергеем.
   –Где он?– крикнул командир.
   –Там, там, – дрожащей рукой махнула я в направлении киборга.
   Выскочив, как полоумная, из блока, не успела я перевести дух, как в коридор ворвались Захар с Сашкой, а за ними следом бежал третий парень. Не дожидаясь вопросов, я махнула рукой в направлении распахнутой настежь двери.
   –Туда!
   Бойцы, бросились в помещение. Отдышавшись, я передумала спасаться бегством, рассудив, что наших ребят там четверо, а робот, каким бы совершенным он ни был, все – таки один. Да, и что греха таить, любопытство взяло вверх. Я метнулась обратно в зал.
   Вбежав в помещение, растерялась. Не видно ни зги. Топчась на одном месте, вдыхала ноздрями воздух полный едкого дыма и гари. Не понимая, что происходит, застыв на месте, я пыталась разобраться в обстановке. Но пелена смога и полыхающих огнем то здесь, то там промышленных установок мало способствовали этому. Достав из кармана джинсов влажную салфетку и закрыв ею себе нос, я напряженно вглядывалась в окружающее пространство. Сизый едкий дым разъедал глаза до слез. Были слышны непрерывные залпы происходящей перестрелки, по ним я пыталась определить местонахождение киборга. Откуда – то сверху забарабанили крупные капли воды по моей макушке, почти сразу же слившись в единый дождевой поток. Наконец – то включилась пожарная сигнализация! И хотя я мгновенно промокла до нитки, зато вода из разбрызгивателей, расположенных на потолке, щедро обливала все под собой, включая горящие аппараты. К тому же густой бурый смог перед глазами начал рассеиваться, проясняя происходящее.
   Теперь я видела, как воздух каждую долю секунды озарялся пересекающимися красными и зелеными светящимися лучами из лазерных пистолетов и плазменных пушек. Светящиеся снаряды с длинными тянущимися за ними красочными шлейфами летели из нескольких точек из – за укрытий – установок, и, пересекаясь между собой по разным траекториям, все они били в одну цель – киборга. Однако последний тоже не бездействовал. Биоробот, вскинув перед собой железные руки – крюки, стрелял своим высокотехнологичным огненным оружием по бойцам. Ребята, отстрелявшись, мгновенно исчезали за соседними пока еще целыми установками. От попадания огненных пуль киборга по их укрытиям эти аппараты и устройства взрывались, возгорались и дымились.
   Внезапно кто – то большой прыгнул на меня сверху, опрокинув на пол и придавив дюжим центнером своего веса. Ударившись головой о бетонный пол, я плохо понимала, что произошло. Дикая боль разлилась по всему телу, и на уровне инстинктов – душа ушла в пятки. В тот же миг над нашим переплетенным человеческим клубком пролетел огненный залп и ударился в противоположную стену, вырвав из нее огромный дымящийся кусок бетона.
   –Ты зачем вернулась? – услышала я злое шипение Сашки. – Застыла на месте, словно живая мишень, стоишь.
   –Дым же висел коромыслом, я думала, он меня не видит, – пыталась оправдываться я придавленным шепотом.
   –Да ему не надо никого видеть! – продолжал злиться на мою тупость Сашка. – Расположение человека, излучающего тепловую энергию, он опознает инфракрасными сенсорами. Его встроенный внутренний компьютер за мизерные доли секунды делает расчеты нахождения цели и встроенные в руки орудия стреляют по ним. – При этом Сашка не переставал стрелять, прикрывая меня своим телом, словно панцирем.
   Мне было тяжело держать огромную груду мышц, дышать тоже было сложно, но я не смела даже пискнуть, понимая, что он меня – конченую дуру прикрывает своим собственным телом. Ведь успела же выскочить отсюда до начала бойни, могла переждать в нижнем зале, могла даже покинуть базу – никто мне не мешал. Но вот ведь какая настырная, такие мысли даже не пришли мне в голову. Пока я ругала себя, на чем свет стоит, за свое глупое поведение, сквозь звуки продолжающейся стрельбы донесся хриплый крик командира:
   – Готов. Все сюда!
   Сашка мгновенно скатился с меня и, легко вскочив на ноги, словно и не весил добрый центнер, метнулся в сторону робота. Чего нельзя было сказать обо мне. Я еле – еле, раскорячившись, словно старая бабка, встала сначала на четвереньки, охая и ахая, поднялась на ноги, прихрамывая и разминая свое затекшее тело, потопала туда же, куда и все. Потерев свою ушибленную голову, подумала: «Шишка точно обеспечена».
   Киборг лежал на бетонном полу без малейших признаков жизни, словно беспомощная груда металла. Его красные угольки пластиковых глаз застыли, словно уставились в одну точку на потолке. Он весь был опутан зелено – красной паутиной. Из чувства самосохранения оставаясь на приличном расстоянии, я осторожно выглядывала, пытаясь рассмотреть сверхчеловека будущего с искусственным интеллектом. Но поймала я себя на том, что побаивалась его по прежнему, словно в любой момент времени он может ожить и попросту всех замочить. Парни, столпившись над киборгом, о чем – то возбужденно спорили. На меня никто не обращал внимания, и я, осмелев, приблизилась вплотную.
   – Он вырублен. Надо заморозить его биологическую сущность. Захар, ты готов? – произнес парень, которого я сегодня увидела впервые.
   – Готов, – отозвался доктор. В его руках возник большой шприц, наполненный мутной вязкой жидкостью.
   –Нет, – воскликнул Александр.
   –Но, Сань,– возразил парень.
   –Дим, никаких но, – твердо заявил Саша. – Дальнейшее его пребывание в цельном состоянии становится опасным. Ты знаешь не хуже меня, если дать ему время, то он снова регенерируется. Пусть медленнее, чем с источником питания, но он способен сделать это сам. Не только его электронные, но и ментальные установки разрушают безопасность всей нашей системы. Он способен вырубить нашу защиту полностью и вырваться на свободу. Все остальные сокамерники вместе с ним. Они могут натворить много бед на Земле.
   –Сань, я понимаю, – не сдавался Дима. – Но нам надо еще немного времени. Мы не смогли до конца изучить его возможности, все, на что он способен.
   –Согласен. Не все успели изучить. Но надо признать, что сегодняшние разработки и технологии не способны этого пока постичь. Придется с киборгом попрощаться, полностью разрушить, а его запчасти поместить в разные бетонные кубы, сверху залить непроницаемым металлическим литьем. И все эти саркофаги раскидать по разным частям нашего хранилища. Только так мы сможем обезопасить мир от него.
   Обездвиженного киборга переместили на плоский стенд. Серега отжал большой рубильник и тут же сверху на робота стремительно опустился нагретый многотонный гидравлический пресс. Раздался пронзительный визг, то ли техника давно не использовалась и заржавела, то ли это был душераздирающий предсмертный вопль киборга. Но я могла поклясться, что слышала полный страданий стон умирающего киборга. Мощная техника, раздробив и расплющив последнего на множество частей, продолжала молотить по нему, искря при соприкосновении с остатками того, что было когда – то его телом, нагоняя чувство оцепенения. На пол со стенда лились, пузырясь, словно живые, потоки вязкой темно – красной жижи – крови биоробота. Зрелище было жутким. На стенде осталось кроваво – черное месиво из металла, костей, жижи, в которой змеились блестящие металлические стружки, остатки внутренних плато, расплавленный металл. Все закончилось, Серега отключил рубильник. Наступила гробовая тишина…

   Утром следующего дня после завтрака я стояла в холле квартиры, наблюдая за тем, как Герман куда – то собирается, игнорируя меня за очередное мой проступок – отсутствие накануне своим молчанием.
   – Я еду к своему детективу, – как можно обыденнее произнесла я, словно не замечая его бойкота.
   – К кому? – развернулся он ко мне всем корпусом, хотя за секунду до этого успел занести ногу через порог квартиры.
   – Послушай, Герман, я все сказала. Ты со мной?
   – Умеешь ты удивлять, Марго. Разумеется, с тобой, – тут же согласился он.
   Мне уже порядком надоело скрывать своего сыщика от Громова, тем более, что детектив тоже работает на нас. Да и время поджимает, все средства хороши. Глядишь, по крупицам и соберутся данные, которые помогут составить общую картину преступления. Сейчас ничем нельзя пренебрегать. Предупреждать детектива о своем визите я не стала. Решив, что я плачу ему бабки и в любой момент могу получить отчет о его работе.
   Стоило появиться на пороге агентства, как встретившая нас Ирина стала вести себя как – то странно. Она нелепо одергивала юбку, которая и так закрывала ее колени, встряхивала головой, рассыпая волосы по плечам и, зардевшись, без конца поправляла свои волосы. Я с недоумением уставилась на нее, забыв, зачем мы сюда пожаловали. Ира всегда была безупречным, вышколенным секретарем бывшего сотрудника спецслужб, поэтому ее поведение меня озадачило. Но, взглянув на своего напарника, меня тут же осенила догадка, что, а точнее, кто, так ошеломил девушку. От Громова тоже не укрылась реакция Ирины на его персону. Предвидя, что наш пижон сейчас начнет использовать ситуацию, чтобы подразнить и позлить меня, я решила: «Пусть делает, что хочет, но без меня».
   – У себя?– махнула я рукой в сторону кабинета хозяина агентства.
   В ответ Ирина кивнула. Я потопала в кабинет к детективу. Громову ничего не оставалось, как последовать моему примеру. Томно взглянув на девушку, он виновато улыбнулся, дескать, дела, прежде всего, и поспешил за мной. Постучав в дверь для приличия и, не дожидаясь ответа, я тут же открыла ее, и мы вошли. Брови хозяина кабинета поползли вверх от удивления, но он быстро взял себя в руки и улыбнулся.
   – Рита, доброе утро. Не ждал. Вы не сообщили о своем визите.
   – Доброе утро, Евгений Алексеевич. Вот случайно оказались рядом, решили заглянуть. Со мной мой брат и напарник по делу Герман Громов.
   – Евгений Алексеевич. – Он крепко пожал протянутую руку Громова и показал на стулья перед своим рабочим столом, приглашая садиться.
   – Рита, а вы вовремя, я как раз собирался вам звонить,– быстро нашелся детектив.
   – По всей видимости, я это почувствовала,– улыбнулась я.
   – Установили следующее, – начал говорить детектив. – У господина Кирилла Полонского обнаружился внебрачный сын – Курбатов Иван Анатольевич пяти лет от роду. Его мать – журналистка Курбатова Ольга Анатольевна. В настоящее время заведено уголовное дело об ее исчезновении. Сын жил с тетей журналистки Лидией Алексеевной Иванцовой в ее родном городе. В настоящее время ни тетя, ни ребенок там не проживают. Пока судьба и местонахождение всех троих неизвестна. Следующее, госпожа Алла Полонская в настоящее время активно занимается поиском, как самой Курбатовой Ольги, так и ее ребенка. Свои розыскные мероприятия она проводит на пару с небезызвестным нам капитаном Николаем Савельевым. Если быть точнее, то ищет он со своими людьми.
   – А она?
   – Она тоже суетится. У нее были встречи, но все в городе, чего не могу сказать о капитане и его помощниках, эти роют и день, и ночь по всей области.
   – Фото есть?
   – Вот возьмите пакет, – протянул он мне большой пухлый пакет.
   – Спасибо, – сказала я, и пакет исчез в моей сумочке.– Евгений Алексеевич, в прошлый раз вы мне давали снимок, на котором была запечатлена встреча капитана Савельева с неким мужчиной в «Пилигриме». Меня интересует, встречались ли они еще?
   – Они встречались еще дважды. – Детектив покопался в стопке фотографий на столе, вытащил оттуда несколько снимков и протянул их мне. – В разных местах. Здесь фотографии, сделанные с разных ракурсов.
   – Еще раз спасибо, – и эти фото я быстро положила в свою сумочку. – Меня очень волнует судьба Курбатовой и ее сынишки. Она очень близкий и родной мне человек. Вы продолжайте наблюдать за их поисками, вдруг эти следопыты быстрее нас обнаружат Курбатову и приведут нас к ней.
   – Я вас услышал. Будем работать.
   – Евгений Алексеевич, – произнес Громов, который за время нашей беседы не проронил ни слова. – Давайте обменяемся номерами телефонов, если вы не против, конечно.
   – Я не против. Но как на это смотрит заказчица? – Оба посмотрели на меня.
   – Да делайте, что хотите, – махнула я рукой, покидая кабинет.
   Поджидала я Громова, упершись об капот машины, перебирая фотографии. Он подошел и, щелкнув сигнализацией, открыл машину.
   – Марго, – усевшись за руль, произнес он. – Я рад, что ты обратилась в детективное агентство. Ты очень упертая девушка, тебя практически невозможно в чем-либо переубедить. По крайней мере, теперь установлен факт, Полонская не похищала твою подругу, а наоборот, ищет, как и мы с тобой.
   – Герман, ты в своем уме? Можно подумать, она ищет ее из благих побуждений. Слава богу, что мы сейчас в курсе настоящих наследников Полонского. А вдовушка ищет Ольгу, чтобы, как минимум, придушить ее саму, и как максимум, вместе с ее «выродком»! – стойко держала я оборону, не желая признавать его правоты насчет Алки из вредности.
   – Не передергивай, Марго. Я хотел сказать совсем другое.
   – Слушаю,– невозмутимо продолжила я, делая вид, что, по-прежнему не понимаю его, при этом, не прекращая перебирать снимки в своих руках. И, сделав паузу, добавила: – Кстати, по поводу Альберта оказалась права я. По этим фото видно, что мой бывший напарник сработался с нашими конкурентами. Думаю, он что-то пронюхал и не хотел инфой делиться с нами, точнее, не хотел работать на твой авторитет. Он привык сам быть лидером. Похоже, он не доверился твоему мудрому руководству и проницательности твоего ума, – стеблась я от души. – Зацени мой золотой характер, я ведь тоже не очень – то в тебя верила, однако столько времени тебя терплю.
   Я чувствовала всеми фибрами своей души, как Громов пыжится, готовясь сказать мне все, что думает обо мне. Мне было смешно наблюдать за его потугами, я крепилась изо всех сил, чтобы не прыснуть со смеху и не испортить весь кайф. Но тут я наткнулась на фотографию, на которой была изображена Алка на встрече с Лялькой! Я была так потрясена, что тут же начала судорожно набирать номер подруги, начисто забыв про своего соседа. Заподозрив, что меня зацепил чем-то снимок, Громов внимательно прислушался к моему разговору.
   – Ляля, в чем дело? – раздраженно крикнула я в трубку.
   – Рита, я тоже рада тебя слышать. А что случилось?
   – Это я должна у тебя спросить, что случилось? Почему я узнаю от посторонних людей, что ты встречалась с Алкой?!
   – Тебе же нельзя мешать. То нельзя, это нельзя. Встреча произошла накануне. Я собиралась сегодня вечером звякнуть.
   – Ляль, ты где?– перебила я ее.
   – У себя в магазине.
   – Давай пересечемся в кафешке «Вкус дня», – вспомнила я, что кафе находится вблизи бутика подруги.– Мы с Германом пообедать заедем. Будем через пятнадцать минут.
   – Ок.
   – Едем на улицу Центральную, – повернулась я к Громову.
   – Как скажешь, – отозвался он. – Вкусно поесть я всегда готов.
   – Герман, извини, о чем ты говорил до этого?
   – До этого? Ах да, говорил, что ты неправильно меня поняла. Я имел в виду, что твою подругу Ольгу не похищали ни Власов, ни Полонская, Льва Вениаминовича я тоже исключаю. Не стоит зацикливаться на наших главных героях. Надо еще раз помониторить контакты Полонского на выявление упущенной нами персоны икс. Мы должны рассматривать различные версии и мотивы преступления.
   – Нам давно пора проработать другие версии. Сейчас, как не крути, но наши основные фавориты из списка практически выбывают, а ясности, по-прежнему, никакой. А ты выяснил про тех горе – грабителей квартиры Курбатовой, хромого и с тату?
   – Это были люди Никонова.
   – Понятно, он продолжает заниматься этим делом, только в другой более приятной его сердцу компании. Кстати, я удивилась тогда, как это Никонов и так быстро «сдулся».
   Мы припарковались на стоянке кафе. Я огляделась по сторонам, ища глазами машину Ляльки. Ее дико-оранжевый Ниссан уже был тут как тут. Громов заметно оживился то ли в предвкушении обеда, то ли мечтая приобщиться к моему кругу друзей. Только сейчас я сообразила, что он может вести себя, как последний идиот, чтобы развлечься.
   – Герман, большая просьба, веди себя нормально. Для моей подруги Ляли ты – мой брат. И еще, после окончания дела ты уедешь, а мне здесь жить. Я понятно изъясняюсь? В противном случае, я пойду на встречу одна, – заявила твердо я.
   – Марго, ты что, считаешь, что я полный кретин?
   – Нет, не считаю. Но порой меня посещают сомнения на твой счет. С моими родителями ты вел себя, как полный придурок. Тебе нравится выводить меня из себя, ты получаешь от этого удовольствие.
   Герман посмотрел на меня долгим пронзительным взглядом, дескать, дура ты дура, и не понимаешь моих заигрываний, но я не повелась на его флирт, упрямо продолжая сидеть в машине, ожидая ответа.
   – Марго, обещаю, буду вести себя хорошо, – после минутной паузы заверил он.
   – Отлично. Пошли.
   Лялька уже расположилась за одним из столиков на открытой веранде под навесом, снаружи огражденной невысокой живой изгородью, утопающей в цветах. Нас она увидела издалека и призывно замахала рукой, поднявшись со своего места. Приблизившись к столику, я поцеловала Ляльку в щеку, она ответила тем же. Моя злость на нее давно улетучилась, да, собственно, и злиться то на нее было невозможно, такая она была непосредственная и преданная. Оглянувшись на своего напарника, который уже успел удобно расположиться на плетеном кресле за столом и с любопытством наблюдал за нашими телячьими нежностями, я представила их друг другу.
   – Это мой двоюродный брат Герман. А это моя любимая подруга Ляля.
   – Герман, очень приятно познакомиться, – от удовольствия Лялька зарделась и заулыбалась мило и добродушно.
   – Ляля, мне тоже очень приятно. Давно хотел познакомиться с друзьями моей сестренки Марго. – Лялька выпучила свои глаза и ее брови от удивления смешно поползли вверх.
   – Марго? Гера, так ведь Ритка терпеть не может, когда ее так называют.
   – Ляль, не обращай внимания, – влезла я в их разговор. – Герман живет за границей, вот и привык на свой лад. Я ему все позволяю.
   Громов не повел даже бровью, словно не слышал наших комментарий. Подошел официант, и, приняв заказ, удалился. Сгорая от любопытства и опасаясь того, как бы эти двое не увели разговор в сторону, я поспешно заявила:
   – Так, друзья, давайте поговорим о деле. Ляль, что от тебя хотела эта рыжая ведьма?
   – Ну, вот. Вчера вечером я находилась у себя в магазине, в подсобке перебирала белье. Вдруг продавщица Анька забегает ко мне, запыхавшись, и говорит, там, мол, женщина какая-то незнакомая вас спрашивает. Я подумала, может претензии, какие у покупательницы или кто товар хочет предложить. Вышла в торговый зал, а там расфуфыренная Алка собственной персоной нарисовалась. Ходит между рядами товар брезгливо двумя пальчиками цепляет и презрительно рассматривает, типа, что за секонд-хенд тут. Увидев такую картину, я, как фурия, хотела подлететь к ней и со словами: «Чего приперлась ко мне, гадюка?» вытолкать ее взашей из своего бутика. – Я терпеливо слушала. Герман, тоже помалкивая, слушал, не забывая уплетать за обе щеки аппетитные мясные зразы. Лялька продолжала: – Стоило мне приблизиться к ней, как она, увидев меня, вся в лице переменилась, такая милая стала, сердечная и говорит мне: «Привет, Ляля. Мне надо с тобой серьезно поговорить. Ты можешь уделить мне полчаса времени?» Мое настроение тут переменилось, я подумала, а че не уделить, можно и уделить, вдруг, что интересное узнаю. Ну, и говорю, давай в кафе «Вкус дня» поедем. Близко и удобно. Вот как раз здесь мы с ней и посидели. Сначала она всякую ерунду несла про то, как страдает по Кирюхе, про детей своих и прочее. Я уж, было дело, пожалела, что согласилась. А она, видно, это для затравки, чтобы расположить меня к себе. Но я – то ее хорошо знаю, все время держала ушки на макушке. Вдруг она спрашивает: «Ляля, что-нибудь прояснилось про вашу подругу Ольгу?» Я ей и ответила, прям так в лобешник: «А зачем она тебе понадобилась?» Тут она начала передо мной настоящий спектакль разыгрывать: помрачнела, глазки потупила. А мне до фонаря! Я все ее примочки еще со школы наизусть выучила, они только для кобелей и годятся. Надоела она мне до чертиков, встала я со своего места и говорю: «Ладно, Алла, повидались. Мне тут некогда с тобой. На работу пора». Испугавшись, что я срываюсь с крючка, она вмиг стала серьезной и говорит: «Ладно, Ляль, сядь. Давно друг друга знаем, чего там юлить».
   Удивившись перемене, произошедшей с ней, я упала обратно в кресло. Тут она мне и говорит: «Врать не буду. Кирилл всегда погуливал на стороне. Менял своих баб, как перчатки. Меня это мало волновало, потому что жил он со мной и ни в чем мне не отказывал. Страсть между нами давно остыла. Но девочек наших он обожал до безумия, все для них. А тут ни с того, ни с сего начал говорить про развод. Поначалу я даже серьезно это не восприняла. Правда, на всякий случай, нашла одного опера, чтобы он выяснил, с кем супруг замутил на этот раз. Оказалось, с танцовщицей Машкой из «Виража». Девка, конечно, молодая смазливая в его вкусе, но тупая, как пробка, да и манер никаких. Не нашего круга. Знала я запросы своего муженька, на такую он никогда бы нас не променял. Да и надоедают они ему быстро. Поэтому попросила опера покопать поглубже». Тут Алка заткнулась и так на меня посмотрела, словно раздумывала продолжать или нет дальше. Веришь, Рит, я, прям, прилипла к сиденью одним местом, думаю, как бы ненароком не спугнуть. Но она, на мое счастье, вошла в раж и продолжила: «Вот так, Лялечка, почти случайно я и узнала, что у моего благоверного есть на стороне сын пяти лет отроду. А знаешь, кто мамаша этого ребенка?» Ни жива, ни мертва, я пролепетала: «Кто?» Она мне: «Ляль, дурака то не валяй! Прекрасно сама знаешь, кто».
   Тут я пришла в себя, думаю, лучшая защита – нападение: «Алка, ну, ты даешь! Ты сама о том, что у твоего мужика есть пацан на стороне, узнала чуть ли не накануне его смерти. А, я кто такая? Мне с какой радости об этом может быть известно?» Она взглянула на меня так, словно готова была испепелить взглядом: «С такой, дорогая, что мать его внебрачного ребенка – ваша горячо любимая подруга Курбатова. И я не верю вам с Анохиной, что вы об этом не знали». Ну, тут я не растерялась, говорю: «Веришь-не веришь, твои проблемы. Заладила, как на ромашке гадаешь. Ты че меня на понт берешь? Да если хочешь знать, я тоже тебе не верю. Может, у тебя на почве потери кормильца крыша поехала? Ты пацана сама то видела? Понятное дело, не видела. Одни больные фантазии. Малец пяти лет, это тебе не иголка в стоге сена. Если бы он реально существовал, всяко, хоть кто-то видел бы, слышал бы о нем. Несешь тут всякий бред, мозги мне выносишь. Все, дорогая, мне на работу надо». Не поверишь, Ритка, я оттуда улепетывала, только пятки сверкали. Если честно, то я сразу тебе не позвонила, потому что боялась, хотела сначала все обдумать сама.
   – Чего боялась?– удивилась я.
   –Боялась, что ты мне не поверишь. Решишь, что я где-то лишнего сболтнула, поэтому ко мне и заявилась эта бестия.
   – Успокойся, подруга. Когда это я тебе не верила? Если хочешь знать, я тебе верю больше, чем самой себе порой.
   Я видела, как Ляльку распирает гордость собой. Предоставив ей возможность наслаждаться своей минутой славы, сама, наконец, начала есть давно остывшее блюдо. Герман с Лялькой перекидывались любезностями, а я наскоро перекусив холодным мясом, заказала горячий кофе. Посидев еще минут десять, мы распрощались. Садясь в машину, Герман, странно взглянув на меня, спросил:
   – Я справился с ролью брата?
   – Да, спасибо, – ответила я, не подозревая никакого подвоха.
   – А ты не справилась с ролью сестры.
   – С чего бы это?
   – Как оказалось, тебе не нравится, когда тебя называют Марго. Но ты мне ни разу об этом не сказала. Кстати, я слышал, что и Никонов называл тебя также.
   – Герман, не грузи меня. Я же сказала, что некоторым личностям я это позволяю. Можешь не париться на свой счет, – беззаботно отмахнулась я. Герман, сдвинув брови к переносице, недовольно молчал.

   На следующий день Громов упылил куда-то с самого утра, как всегда, забыв поставить меня в известность. Но я, не особо огорчившись, даже обрадовалась, что, наконец, представилось свободное время. Сунулась с ревизией в холодильник, а там шаром покати. Выпив кофейку, решила первым делом сгонять в супермаркет с целью прикупить съестного.
   Загрузившись четырьмя огромными пакетами с продуктами и забросив их в багажник своего Лексуса, открыла дверцу машины, намереваясь сесть за руль. Неожиданно двое высоких мужчин спортивного телосложения с весьма колоритной внешностью одетых в джинсы и светлые рубашки, и темные солнцезащитные очки выскочили, как черти из табакерки, вплотную рядом со мной. Один из них резко захлопнул открытую дверцу машины прямо перед моим носом, я едва успела увернуться, подавшись корпусом назад.
   – В чем дело?– воскликнула я, выпучив глаза на неизвестных.
   –Госпожа Анохина, – произнес осипшим голосом чувак, что хлопал дверцей. – Вы приглашены на встречу.
   – Кем приглашена? Вы че совсем спятили?!
   – Приглашены Власовым Григорием Яковлевичем, – ответил он.
   Я была ошарашена: «Власов хочет меня видеть. С какой это радости, я должна к нему переться? И чего он от меня хочет? Ну, скорее, не от меня, а от дяди Левы. Однако это весьма своеобразное приглашение на встречу больше смахивает на захват заложницы. Моя кандидатура вполне подходит для этой роли в торгах с дядей»,– сумбурно пронеслось в голове, после чего прыти во мне заметно поубавилось.
   Мазнула взглядом по парковке, она была безлюдна. Стало совсем не по себе: «Надо же, как удачно: ни напарника тебе, ни свидетелей. Выпасли меня, как овцу. Брыкаться и кричать бесполезно, быстро заткнут рот. Хреновы дела», – с грустью констатировала я.
   Тем временем посланцы стояли молча, терпеливо ожидая моего ответа. От охватившей меня паники свело скулы, и, несмотря на теплый летний день, тело предательски покрылось мурашками. Насилу я собралась с духом, и, выпрямив спину, насколько позволяло мне сделать это довольно узкое пространство между мной и типами, которые вплотную прижали меня к корпусу машины, гордо встряхнула головой.
   – Отлипните! – грубо оттолкнула я одного руками от себя. – Сама пойду.
   Оба как по команде сделали шаг назад, похоже, соблюдали инструкцию, обеспечить максимальную «вежливость». Но решительно ничего не изменилось в моем положении. Щелкнув сигнализацией и, закрыв свою тачку, я последовала за первым из них. Второй посланец замкнул нашу импровизированную цепочку, очевидно, на тот случай, если я надумаю дать деру. Да уж, вежливости хоть отбавляй!
   Идти долго не пришлось. Черный джип с заляпанными номерами и тонированными стеклами оказался прямо за углом здания супермаркета, предусмотрительно припаркованный здесь, чтобы не попасть в объективы видеокамер. Мои сопровождающие усадили меня между собой на заднем сиденье, и машина тут же рванула с места. На переднем сиденье оказалось парочка точно таких же «сиамских близнецов» в темных солнцезащитных очках.
   «Ну, и инсценировка у них, будто похищение заложника в пошлом боевике», – посетила меня саркастическая и не совсем позитивная мысль. Однако я здорово разозлилась и начала приходить в себя. Остервенело распихав своих соседей локтями, поудобнее уселась на сиденье, откинувшись на его спинку и сладостно вытянув ноги: «Черт знает, сколько времени придется добираться до места «приглашения». Через минут десять джип уже несся на бешеной скорости, было понятно, что такую скорость можно развить только на трассе за пределами города.
   Медленно, но я начала вращать мозгами: «Как вышло, что не Громов, не я ни разу не заметили хвоста за собой? Хотя, скорее всего, эти ребятки поджидали только моих одиночных вылазок. Выходит, что я сама их прошляпила. Пока они не причиняют мне вреда, не считая, конечно, того, что насильно везут к своему боссу, и, надо заметить, к большому недругу дяди Левы. Да, и Витальку изъяли мы у них. Может Васька прижали и он раскололся?»
   Обдумывая свое незавидное положение, решила, что напрягать сейчас мозги, не зная их условий и требований, только зря накручивать себя. Решив отдохнуть, собралась вздремнуть, на деле удалось лишь впасть в легкое забытье. Очнулась я от того, что машина резко сбросила скорость и остановилась. По ощущениям, прошло минут сорок. «По крайней мере, это точно не «Черная пантера». Туда путь не близок», – утешила я себя как могла.
   – Приехали,– произнес боец с переднего сиденья.– Все выходим.
   Мои попутчики, что за время нашей поездки не проронили ни слова, заметно оживились и, открыв дверцы автомобиля, стали выгружаться наружу. Я внутренне напряглась, но не двинулась с места. Тот, что сидел слева от меня, толкнул меня локтем в бок.
   – Че особого приглашения ждешь? Давай на выход!
   Я вылезла из джипа, решив без особой на то нужды не злить своих новоиспеченных охранников. Выбравшись на солнечный свет, я огляделась. Мы находились во дворе загородного дома. Вокруг много зелени и цветов, дорожки выложены мраморной плиткой белого цвета, чередующейся с цветом морской волны. Впереди распростерся внушительного размера трехэтажный шикарный коттедж. Все вокруг респектабельно и дорого.
   Толпа двинулась к дому, не дожидаясь особых приглашений, я последовала их примеру. Оказавшись в доме, который внутри был также раскошен, как и снаружи, я озиралась по сторонам, рассматривая его внутреннее убранство. Задержала взгляд на огромной люстре, которая показалась мне неподходящей для жилого дома, уж слишком была громоздкой. Похоже, хозяину изменило чувство меры, так хотелось выпендриться перед своей челядью заморской диковинкой. Ох уж, эти богатеи! Но проследовав дальше, сколько бы, не пыталась я придраться к дизайну и вкусу обитателя особняка, критиковать было попросту нечего. Все здесь было на высшем уровне. Но так как априори я была настроена воинственно, учитывая все известные обстоятельства моего пребывания здесь, то и восхищаться ничем не собиралась. Тем более, что вряд ли тончайший вкус дизайнера принадлежал самому хозяину, скорее уж, заезжим архитекторам и дизайнам, как нынче модно. А вот «Черная пантера», казино, коматозное состояние Виталика – вот это точно идеи самого хозяина, этого хитрого лиса! – передернуло меня с отвращением.
   Поднявшись на второй этаж, мы оказались в просторном холле с множеством дверей в череду комнат. Сопровождающий показал мне рукой на кресло.
   – Сядь тут.
   Он вошел в одну из дверей и тут же выглянул обратно, приглашая меня войти. Я вошла внутрь. Это был рабочий кабинет. Возле огромного панорамного окна, остекленного от пола до потолка, стоял ко мне спиной хозяин, любовавшийся видом из него. Когда охранник вышел, плотно прикрыв за собой дверь, Власов, развернувшись, начал разглядывать меня с головы до ног с нескрываемым любопытством и явным разочарованием, точно перед ним предстало нечто несуразное, несоответствующее его ожиданиям. Как обычно, я была в своем традиционном наряде: рваных темно – синих джинсах, белой майке и белых кроссовках. Ухмыльнулась про себя: «Что дядька, обломался?»
   Мне и раньше доводилось видеть Власова, правда издалека, а так близко на расстоянии вытянутой руки я видела его впервые. На вид лет шестьдесят, рост выше среднего, еще крепкий мужчина с благородной сединой. Темно-карие, почти черные, глаза сверлят меня, как два буравчика, меж бровей пролегла глубокая складка, крупный нос с горбинкой, тонкая дуга сжатых губ. Одет демократично: светлые парусиновые брюки, рубашка с короткими рукавами в крупную клетку, голубых, серых и белых тонов с мягким воротником. «Надо же, какой франт», – дала оценку я его стилю.
   – Так вот ты какая, Маргарита Анохина, – произнес он.
   – Что не нравлюсь? – вызывающе отозвалась я. Мою реплику он оставил без внимания.
   – Садись вот сюда, – показал он мне на место возле стола. Сам сел напротив в кресло с другой стороны. – Маргарита, – продолжил он.– Надеюсь, мои орлы были с тобой предельно вежливы?
   – Если насильственный захват человека и его транспортировку в неизвестном направлении можно осуществить предельно вежливо, то ваши орлы в этом преуспели, – ответила я в свойственной себе манере с сарказмом.
   – За доставленные неудобства прошу прощения. Все. Забудем об этом,– сказал он твердо.– У меня к тебе дело.
   – Вы меня сильно удивили, Григорий Яковлевич. Бизнесом я не занимаюсь, в полиции на службе не состою. Ума не приложу, чем вызван ваш интерес к моей скромной персоне?
   – Не паясничай, – прошипел он, взглянув на меня строго, точно учитель на нашкодившего школьника. Я, пережив сегодня и животный страх, и прочие сомнительные удовольствия, решила, чем бы не грозило мне нынешнее положение, играть во банк. Власов продолжил: – Я хорошо осведомлен и о твоей роли в делах Левы, и о его отношении к тебе.
   – Простите. Даже стесняюсь спросить, кем вы так хорошо осведомлены?
   – Да тут не поспоришь, натура – копия Левкина, – не удержался он.
   – Так я что для вас – предмет торга с дядей Левой?– не унималась я.
   – Ну, зачем ты так, дочка?– изменил он свою тактику. На «дочку» у меня в мозгу произошла мгновенная вспышка: «Вот, наглец!» Меня передернуло, но я прикусила язык, решив тоже поменять свою стратегию. – Я же сказал,– говорил он, подчеркивая каждое слово. – У меня к тебе дело.
   – Я вас слушаю, Григорий Яковлевич, – приняла я кроткий вид.
   – Ну, так – то оно лучше. Помалкивай и слушай. Я посылал к Быстрову посредников, хотел договориться с ним о встрече. Ну, он же упрям, как осел. Вот я и надумал поговорить с тобой. Тебя он послушает. Передай ему, чтобы он зарубил себе на носу, что я не причастен к убийству Полонского.
   – Григорий Яковлевич,– лилейным голоском пролепетала я. – Насколько мне известно, у вас с дядей Левой сложились неприязненные отношения. Он даже имени вашего слышать не хочет. Я, конечно, постараюсь его убедить, но ничего не могу обещать.
   – А ты уж постарайся, девонька. Рассчитываю на его благоразумие. Сейчас у нас с ним одна общая цель – найти настоящего убийцу. И мое предложение, наконец, положить конец нашей вражде: ударить по рукам в подтверждение нашего с ним примирения, совместно осваивать «Левобережье».
   – Я все передам дяде Леве. Только гарантий никаких, что он примет ваше предложение. Насколько мне известно, ему претит то, какой ценой получены эти участки.
   – Надо же, каким чистоплюем заделался. Замараться боится! Так не вопрос. У меня есть и другие предложения, от которых он не сможет отказаться.
   – А можно спросить, у вас есть доказательства невиновности в убийстве Полонского?
   – Ишь ты, какая умная нашлась. С таким же успехом я сам могу обвинить Быстрова в этом преступлении. У него – то точно был веский мотив на это. Я свои денежки добровольно вложил в «Левобережье». Так оно вон лежит себе дожидается освоения. А его денежки, извиняюсь, тю-тю! – развел он руками.
   – Почему вы в этом так уверены? Есть большая доля вероятности, что и его денежки вложены в «Левобережье», допустим, тем же господином Полонским.
   – Узнаю хватку Левы. Далеко, девочка, пойдешь, когда он дела тебе передаст.
   Я не стала его разочаровывать тем, что не собираюсь принимать дела, в ответ лишь пожав плечами. Внезапно меня озарило, словно вспышка электрического разряда молнии.
   – Знаете, похоже, я сделала поспешное заявление по поводу «Левобережья». Ясно всем, что это лакомый участок земли. Думаю, что дядю Леву вполне может устроить вариант освоения «Левобережья», в случае разбивки там парка. – На этих моих словах у Власова от неожиданности поползли вверх брови. Получив огромное удовольствие впервые за время нашей беседы, я радостно улыбнулась. – Не находите, господин Власов, что это идеальное место для парка? Заметьте, такое удачное решение устроит всех, без исключения, и горожан, и власти города.
   – Ты только что это придумала?– процедил сквозь зубы Власов.
   – Почему только что? – приняв удивленный вид, сказала я. – Мы обсуждали это с дядей, – нагло продолжала я врать. – Просто поначалу я не знала насколько могу вам доверять, чтобы раскрывать наши коммерческие тайны.
   – А теперь, значит, решила доверить? – лукаво спросил он.
   – Скажем так, рискнула доверить.
   – Ладно. Проехали.
   – Ну, а теперь – то, что вы от меня хотите?– спросила я, уставившись на него.
   – Я же сказал: хочу, чтобы ты убедила Леву угомониться на мой счет. Расскажу все, как на духу, мне скрывать нечего. У нас с Полонским все шло по плану, пока он не преподнес мне сюрприз в виде документов на землю, оформленных на неизвестных – чужаков. Между нами вышел инцидент. Два месяца шли переговоры, он уже был готов идти на мировую. И тут вдруг его убрали. Мои люди сейчас рыщут, как гончие псы, с кем еще тесно контактировал Полонский в последнее время. Допрашивали и его телохранителя. Но тот ничего не сказал путного, нес какую – то околесицу, якобы, у Полонского есть еще какой – то сын. Но я наводил справки, у покойника остались вдова и две дочери. Хотя сейчас и муссируются слухи, что у Полонского все-таки был внебрачный ребенок, – сказал он и замер на полуслове, явно ожидая моей реакции. Я демонстрировала всем своим видом, что я вся во внимании и не понимаю, о чем он говорит. – Вполне вероятно, есть еще кто – то третий, заинтересованный в «Левобережье». Мои люди землю носом роют, ищут этих, так называемых, новых хозяев земли, его сынка, если таковой, конечно, имеется, – на этих словах он снова пристально и с явным недоверием посмотрел на меня. После чего добавил: – И этого третьего мистера икс.
   – А почему вы уверены, что мистер икс все – таки существует?– спросила заинтересованно я его.
   – А что остается думать при таком раскладе? Если это не я, а это точно не я. И не твой любимый дядюшка, в чем я пока до конца не уверен. Но, допустим, что это так. Тогда выходит, существует кто-то еще.
   – Допустим, вы правы. Но с Полонским тесно работали вы и должны были почувствовать перемены, произошедшие в нем под чужим влиянием.
   – А я и почувствовал. Только не придал этому значения, думал деться ему некуда.
   – А он взял да делся,– задумчиво произнесла я, поддерживая изо всех сил нашу «задушевную» беседу.
   – Выходит, что типа того,– прокомментировал хозяин кабинета. – Тут в дверь постучали. – Входи, – крикнул Власов. В кабинет вошел все тот же охранник.
   – Григорий Яковлевич, просили передать, что в центральной гостиной обед накрыли для вас и вашей гостьи. – «Надо же, оказывается, я – гостья, а я все это время считала себя заложницей», – мелькнуло у меня в голове.
   – Передай сейчас будем, – бросил он бойцу. И обратился ко мне: – Ну, а сейчас, Маргарита, прошу тебя отобедать со мной. Заранее говорю, что отказа не приму. Сама понимаешь, в противном случае, твой неугомонный дядя, не дай бог, еще заявит, что я тебя похищал, – засмеялся он. Мне было совсем не смешно, но я заставила себя улыбнуться ему в ответ.
   – С удовольствием. Тем более, что давно уже под ложечкой сосет,– произнесла я, даже не представляя, как кусок полезет мне в горло. «Ну уж, как – нибудь справлюсь – решила я. – В конце концов, не отравят же меня прямо здесь».
   – Вот и славно. А после обеда мои орлы доставят тебя в целости и сохранности ровно туда, откуда и забирали.
   Мы отправились обедать. Разумеется, и его сногсшибательная гостиная, и сервировка стола, и все блюда были на недосягаемой высоте. У меня создавалась иллюзорное впечатление, будто я пребываю на приеме у какой-то царствующей особы. Ставили одни блюда, убирали грязные тарелки, подавали другие, при этом, казалось, что этому не будет конца и края. А вот по поводу собственного аппетита сомневалась я зря. Ела я от пуза, нахваливая деликатесы, и даже умудрялась при этом улыбаться. Внутри меня сжигала откровенная неприязнь к Власову, ведь до этого, так называемого, радушного гостеприимства, мне довелось побывать и на двух его объектах, то есть в «Черной пантере» и в казино, да и Витальку получить в образе растения. Стараясь ни чем себя не компрометировать, старательно изображала из себя самодовольную дурочку. Верил он мне или нет, это уж были его проблемы. Когда меня доставили обратно на стоянку супермаркета, сев за руль Лексуса, решила первым делом поехать прямиком к дяде. Но в мои планы вмешался непредвиденный звонок.

   -Рита, это я Александр из «Чужого». Ты можешь сейчас выехать ко мне навстречу?
   –Конечно, – ответила я, мгновенно плюнув на свои предыдущие планы.
   –Ты где? – через тридцать минут он перезвонил снова.
   – Возле поселка «Горняк».
   – Припаркуйся на обочине и жди меня там. Скоро буду.
   –Ок. – Съехав на обочину, заглушила я двигатель.
   Саша на большом черном внедорожнике с тонированными стеклами подъехал минут через десять.
   –Рит, разворачивайся и следуй за мной.
   –Сань, стесняюсь тебя спросить, а куда мы направляемся?
   –В закрытую психиатрическую лечебницу,– сухо бросил он на ходу.
   Сердце мое ухнуло. Сашка взялся мне помогать в поисках Курбатовой, и я отправляла ему на мобильник ее фото. Резонно предположить, что он ее нашел, выходит, в психушке. Верить в это не хотелось, потому что он говорил, что после того, как земляне побывают в гостях у пришельцев, они уже не могут вернуться к нормальной жизни. Побывав там в самом лоне внеземной цивилизации, где те внедряют в наших женщин свои оплодотворенные яйца для их вынашивания, и плод созревает в течение двух наших земных недель, но после такого роженицы уже никогда не приходят в себя. Короче, у них едет крыша. Поежившись от этих мыслей, решила прекратить терзать себя заранее. Развернувшись через двойную сплошную, пристроилась в хвост за джипом.
   Съехав с трассы, мы оказались на узкой дороге, но асфальтированной до самого «Горняка». Летели на большой скорости. Центральную улицу, которую с двух сторон ровными рядами ограждали аккуратные двух и трехэтажные дома из красного и силикатного кирпича за новенькими разноцветными заборами, мы пролетели, не сбавляя скорости. Благо она была пустынной, только пару раз меня напугал выводок утят чинно пытающихся пересечь дорогу стройным рядком, но перед каждой машиной отступающих от своих намерений. Хотя я, ожидая рокового столкновения, даже зажмурилась перед тем, как потягаться с ними. На мое счастье, они оказались умнее.
   «Зажиточный поселок для простых горняков… даже утки у них под стать своим хозяевам, – рассуждала я. – Похоже, от старых владельцев осталась лишь одна вывеска «Горняк». А сейчас коттеджный поселок нуворишей».
   Покинув поселка, мы уже мчались по проселочной дороге в сторону леса. Перед тем как нырнуть на ухабистую дорогу, тянущуюся сквозь лесную чащу многовековых дубов, Сашка, наконец, притормозил и соизволил выбраться из своего джипа. Я тоже вылезла из своей машины.
   –Ты как там?
   –Еще долго? – ответила я вопросом на вопрос.
   –Есть еще. Но машины скоро придется бросить.
   –В смысле бросить? – опешила я.
   –Не волнуйся, – усмехнулся он. – Там их никто не тронет.
   –Саш, меня волнует другое. Мы туда едем, потому что ты там нашел Курбатову? – заикаясь от волнения, спросила я.
   –Сложно сказать. Вот ты и определишь это, – бросил он и, резко развернувшись на месте, побрел к своему внедорожнику.
   «Что это значит? – думала я, усаживаясь в свою машину. – Я отправляла ему фото Ольги. Он что сомневается или не хочет говорить мне в лоб, предпочитая подготовить меня к неизбежному?» Тяжело вздохнув, я завела мотор и двинулась за джипом. Проехав с полчаса по грунтовой укатанной, но полной рытвин и ям лесной дороге, Сашка повернул направо. Я за ним. Здесь путь был хуже прежнего, видно, сюда заезжали совсем редко. Я едва двигалась с черепашьей скоростью. «Хорошо ему на внедорожнике,– ворчала я себе под нос. – А у моей тачки лишь бы выдержали подвески эдакую экзекуцию».
   Саня, видя, как я плетусь кое – как на своей «телеге» вовсе не предназначенной для такого бездорожья, притормозив, выглянул в открытое окно.
   –Потерпи. Через пятьсот метров будем на месте.
   «Надо же какой заботливый! – продолжала я разговаривать сама с собой. – А заранее предупредить, что ехать по такому бездорожью, нельзя было? Или в его понимании каждый уважающий себя человек разъезжает на внедорожнике?» И тут, потеряв бдительность, одним колесом угодила в глубокую яму. И сколько я не буксовала, выбраться не удавалось, колесо еще больше зарывалось в мокрую жижу, оставшуюся после дождя. Ничего не оставалось, как посигналить напарнику.
   Сашка, услышав сигнал «Sos», быстро подкатил ко мне задним ходом. Вытащив из багажника трос и прикрепив его к машинам, так же быстро вытащил из ямы. Через несколько минут мучения мои закончились, лес вдруг резко оборвался и мы выехали на пустынный крутой берег реки. Выбравшись из машины, первым делом, я размяла ноги, отметив, что под обрывом у берега пришвартован небольшой катер. Вопросительно взглянула на Сашу.
   – Катер ждет нас. Давай спускаться вниз, – скомандовал он.
   Несмотря на свою богатырскую стать, Сашка спускался довольно ловко и быстро, словно всегда только этим и занимался. Я же, хватаясь и цепляясь за висящие ветки и торчащие корни в вертикальной стене обрыва, осторожно сползала вниз, нащупывая ногами ниши и уступы, ставя на них свои ступни. Наконец, спуск был почти преодолен, и когда осталось метра полтора я, не находя очередного упора под ногами, просто спрыгнула вниз. Прыжок оказался жестким, но в последнюю секунду меня подхватил под руки Саня, который, как, оказалось, уже страховал меня там.
   –Спасибо, – сказала я, отряхиваясь и разглядывая свои ладошки, расцарапанные в кровь.
   –До свадьбы заживет, – улыбнулся Саша, глядя на меня сверху вниз.
   Достав из кармана джинсов влажные салфетки, я протирала ими свои руки. Саша пошел к катеру, откуда старый, но еще крепкий дед в выцветшей тельняшке, сбросил дощатый трап. Я последовала его примеру. Погрузившись на старое судно, которое тотчас отчалило от берега, я подошла к мужчинам, тихо беседующим между собой в рубке. Заметив меня, Саша выскочил наружу, держа в руках темно– зеленый бушлат.
   –Надень. Ты не смотри, что суденышко старое, Степаныч держит его в превосходном состоянии. Да и движки у него самые, что ни на есть современные, сейчас наберем обороты и буквально полетим по воде. Будет свежо.
   –А чего только движки заменили? На вид – ржавое корыто. Или денег стало жалко? – с сарказмом спросила я.
   –Не жалко, – спокойно ответил Саша, пристально взглянув на меня, словно строгий учитель на нерадивого ученика. – Нельзя этого делать, чтобы посторонних взглядов не привлекать. А так, плавает себе дед на старом суденышке, рыбачит там себе потихоньку. Вот и все дела.
   Я пристыжено молчала. И чего сунулась со своим дурацким комментарием? Само собой, меня напрягла не очень комфортная дорога, но мне приходилось бывать и не в таких передрягах. Почему же я веду себя, как капризная дамочка? Потому, что с того самого момента, как только Саня сказал, куда мы едем и зачем, я сильно занервничала. Что если его подозрение, что очередная жертва пришельцев именно Ольга, окажется верным? Как жить дальше с этим знанием, что она ни жива, ни мертва, а зависла где – то между мирами. А главное, как ее малыш будет жить без матери.
   Через полчаса реального полета по речной глади вниз по течению, вдоль которой тянулся сплошной стеной черный лес с обеих сторон, катер начал пришвартовываться к противоположному берегу реки. Скинув с себя бушлат, вслед за Саней, я сошла на берег по трапу, услужливо скинутого Степанычем.
   Попрощавшись со стариком, мы полезли в непролазную лесную чащу. Я помалкивала, понимая, что объект такой же секретный, как и сама база «Чужого», и не должен быть видимым с реки. Но не могла себе представить, что сквозь колючие кустарники и бурелом придется пробираться еще пару километров вглубь. Стиснув зубы, я шла вслед за Сашкой. Теперь уже не только руки, но и ноги через мои любимые рванные джинсы были исцарапаны сучками, а я вся была покусана мошкарой, которая удивительным образом липла ко мне, словно я была обмазана медом. Измучившись, я перестала обращать на это внимание. Единственное, очень хотелось пить. Однако ныть, я не смела. Сам факт того, что Саша вел меня на их сверхсекретный объект, стоил многого. Подбадривая себя таким образом, я упрямо пробиралась сквозь чащу, следя лишь за тем, чтобы не упустить Саню из виду.
   Наконец, лесной массив закончился, мы выбрались на опушку. Подняв голову, я обомлела, перед нами стоял каменный особняк восемнадцатого века, со всех сторон окруженный глухой стеной многовековых дубов и сосен. Сооружение походило на замок, были даже две высокие сторожевые, башни с двух сторон. Я застыла на месте, пораженная старинным темно – серым, почти черным каменным памятником архитектуры. Саня подошел ко мне, глядя на меня с нескрываемым сочувствием.
   –У тебя есть еще салфетки? – спросил он. Я достала из кармана пакетик и протянула ему. Он достал из пачки одну и приложил ее к моему лбу. – У тебя кровь сочится из ссадины. Ты придержи пока салфетку рукой. Сейчас войдем внутрь, там обработают твои боевые отметины, заклеят лейкопластырем и будешь, как новенькая.
   Мы подошли вплотную к воротам объекта. Александр постучал железным кольцом по калитке и из ближайшей двери замка к нам устремился мужчина крепкого телосложения в синем комбинезоне.
   –Здравствуй, Александр, – гулко поздоровался тот, отворяя калитку и впуская нас внутрь.
   –Здравствуй, Николай, – ответил напарник и, показывая на меня рукой, добавил: – Она со мной. – Коля, с нескрываемым любопытством оглядел меня с головы до пят.
   –Новый сотрудник?
   –Почти, – буркнул в ответ Саня.
   Оказавшись внутри особняка, я, проходя по каменным ходам, пыталась определить, не ошиблась ли я с веком постройки, слишком узкими и длинными были здешние коридоры и тоннели. Под высокими сводами потолка висели светильники в металлических оплетках, которые обеспечивали скудное освещение. Учитывая удаленность от любых жилых и промышленных объектов, выходит, что здесь имеется своя автономная электростанция или иной источник питания. Добравшись до очередной железной двери, Саша открыл ее, и мы вошли.
   –Здравствуй, Саша, – встретила его дородная зрелая женщина с морщинистым лицом, точно в такой же синей робе, как и встретивший нас привратник – санитар.
   –Здравствуй, Аннушка, – обнял он ее.
   –Кого ты с собой привез, новую пациентку? – посмотрела она на меня в упор, отстранившись из его объятий.
   –Нет. Она не пациентка. Скорее, профессионал.
   –Научный работник или психиатр?– не унималась докторша.
   –Анна, – перевел тему Саша. – Обработай, пожалуйста, ее раны. И дай нам выпить простой воды. Жажда замучила. – Доктор, нагнувшись к нижней полке массивного старинного дубового шкафа, достала оттуда бутилированную питьевую воду и подала Сане, тот передал ее мне. Отпив половину, я вернула бутылку с водой обратно ему. Анна начала обрабатывать мои ссадины. – Анна, мы прибыли по душу новенькой, ну, той, что укусил мутант, которую привезли сюда три дня назад.
   Услышав такую новость, я вздрогнула, и, вскинув глаза на напарника, не сводила с него встревоженного взгляда. Лицо Сани оставалось непроницаемым, словно он вовсе не замечал моей реакции. Понятное дело, для него все происходящее – это обыденное дело. Но меня эта новость взволновала. «Что значит, укусил мутант?!» – пульсировало в моих висках.
   –Пойдемте, – сказала доктор, закончив со мной. И первой пошла к двери.
   За ней вышел Саня. Опомнившись, что осталась одна в комнате, я метнулась вслед за всеми. Шли вереницей друг за другом минут пять, внезапно узкий коридор завершился небольшим полутемным холлом, в который выходило пять массивных железных дверей с оконцами с металлической решеткой, из – за которых доносились странные звуки: повизгивания и приглушенные стоны. Все это мало походило на лечебницу, скорее, напоминало мне тюрьму. Внутри меня все холодело, неужели Ольга обречена весь остаток своих дней, провести здесь? Но доктор Анна не остановилась, свернув на боковую каменную лестницу, начала спускаться вниз в подвал. За ней спускался Саня. Я, совсем скиснув, уныло топала за ним.
   Господи! Куда я попала? Какое– то средневековье. Наверное, раньше это была самая что ни наесть настоящая крепость со своими каменными сводами и стенами толщиной в несколько метров. Перед ней был вырыт глубокий ров, заполненный водой. И, запершись внутри, наши предки держали осаду, защищаясь от вражеских иноземцев. Похоже, позже в мирное время она служила тюрьмой, в которую бросали преступников и просто оступившихся жителей, которые вряд ли когда –нибудь выбирались отсюда живыми. Ни вентиляции, ни других признаков цивилизации, не считая тусклого освещения, здесь не наблюдалось. Кто же способен выжить в этих ужасных нечеловеческих условиях? Сгниет и сгинет тут любой без следа. У кого же такое заведение язык повернется назвать лечебницей?
   Тем временем мы спустились в подвал. Пройдя метров десять по точно такому же узкому проходу, как и наверху, вдоль таких же дверей с решетчатыми оконцами, наконец, доктор остановилась перед одной из них.
   –Она здесь.
   –Открыть можно? – спросил Александр.
   –Конечно. Она находится внутри в клетке. Но ни в коем случае нельзя приближаться к ней на расстоянии вытянутой руки. Она очень агрессивна и опасна, – с таким напутствием она отперла замок на двери и открыла железную дверь.
   Стоило нам войти, как женщина мирно лежавшая, свернувшись клубком, в клетке за железными прутьями на каменной лавке, устланной полосатым линялым матрасом, взвизгнув и мгновенно соскочив, в один прыжок достигла решетки, которая нас разделяла. Машинально отступив назад, я уперлась спиной в дверь.
   –Не бойся, Рита,– произнес Саня, не оборачиваясь и приближаясь к клетке.
   –Я и не боюсь, – ответила я. И, собравшись с духом, сделала несмелые шажки вперед, все еще прячась за Сашкину спину.
   Доктор Анна приближалась к пациентке вместе с ним, в ее руках блеснул шприц. Думаю, в нем было что – то типа снотворного на случай нештатной ситуации. Женщина в клетке притихла. Меня это сильно удивило. Осмелев, я вышла из – за спины напарника.
   То, что я увидела, привело меня в полный шок. Они называли ее женщиной. Но то, что предстало перед моим взором мало походило на человека вообще. Меня пронзила догадка, словно молния: выходит, если человека укусит мутант, то он сам превращается в мутанта! Кожа особи была неровной, бугристой желтушного цвета, волосы каштанового цвета всклочены и спутаны, словно их никогда не мыли и не расчесывали. С большим усилием над собой я старалась разглядеть ее по – лучше, хотя мне это было крайне неприятно. Она открыла свой большой рот и угрожающе оскалилась. Раздался мощный звериный рык, по ее крестцам потекли слюни. Она свирепо смотрела мне прямо в глаза и рвала руками решетку, пытаясь вырвать ее с корнями. От жуткого зрелища меня затошнило, я закрыла рот рукой, боясь, что меня сейчас вырвет. Но ее выбор, павший именно на меня, разозлил.
   Внезапно, схватив меня в охапку, Сашка осуществил мощный прыжок к двери, вытолкав меня наружу. Последнее, что я успела увидеть, как в этот самый момент довольно грузная докторша, стремглав оказавшись прямо у решетки клетки, вонзила иглу шприца в бедро мутанта, и последняя тут же рухнула на пол по ту сторону решетки, словно подкошенная.
   –Что случилось? – засверкала я глазами на Сашку.
   –Она смачно плюнула в твою сторону, вот пока ее плевок не успел достичь цели, я убрал тебя из зоны его досягаемости. Думаю, не надо объяснять, что слюна ее также опасна, как и укус. Она теперь представляет угрозу для человека, типа гремучей змеи.
   –Но почему она выбрала именно меня?
   –Интересный вопрос. А как ты думаешь сама?
   –Откуда мне знать, – недоумевала я.
   –Может быть, она тебя знала раньше.
   –Ты хочешь сказать, что это Ольга? Слава богу, это не она.
   – Ты в этом уверена? Мутируя, в чем ты могла убедиться сама, они меняют свою внешность до неузнаваемости, в конце концов, полностью теряя человеческий облик. Поэтому я поспешил тебя сюда привезти, пока процесс не достиг своей конечной фазы, чтобы у тебя еще был шанс опознать ее.
   –Саша, нет. Это точно не она. Конечно, женщина имеет отдаленное сходство с подругой: рост, комплекция, цвет волос. Но у Ольги темные глаза, а у этой светлые. И зубы. Несмотря на ее устрашающие клыки, коренные зубы ее мельче, чем у Ольги, хотя смею предположить, что они теперь тоже мутируют. Но судя по клыкам, они, наоборот, должны увеличиваться.
   – Мне нравится ход твоих мыслей.
   –Я рада. Но главное, это не Ольга. А что теперь ждет этого мутанта?
   – Сначала постараются ей помочь. Сейчас разработали новую вакцину. После курса препаратов удалось приостановить скорость мутации. Если лечение будет успешным, ее переведут на второй этаж. Там в более комфортных условиях находятся пациенты, не предоставляющие опасность для окружающих. Понаблюдают за ней в течение ближайших пяти лет, если эффект будет стойким, вернут на большую землю.
   –А если эффект окажется временным?
   –Если эффект окажется временным, и запущенные процессы, протекающие в ее организме, необратимы, то ее усыпят.
   –Правильно ли я понимаю, что это не совсем лечебница, скорее, научная лаборатория?
   – Если тебе так угодно, можешь считать и так. Но наша цель – изучать непознанные явления внеземного происхождения, их истинную природу, самих пришельцев и их намерения относительно нас и нашего мира. Пойми, не мы врываемся в их жизнь. Они врываются в нашу. А вот с какой целью они это делают, определять в каждом конкретном случае и является нашей задачей, чтобы обезопасить нашу планету от катастрофических разрушений, а людей от смертоносных вирусов и неизлечимых болезней.
   Раньше такую речь я посчитала бы пафосной, но после увиденного здесь собственными глазами, возразить мне было нечего. Более того, потрясенная тем, что едва сама не стала жертвой мутанта, я предпочла больше не задумываться над тем, сколько еще тайн и сломанных судеб хранит в себе этот мрачный каменный замок средневековья. Подобные мысли лишь напоминали о скоротечности человеческого бытия. После прохождения боевого крещения я уже лучше понимала, откуда выработалось такое циничное хладнокровие и, казалось бы, такая бездушная черствость у Александра. В противном случае, он просто не смог бы работать в «Чужом». Ведь ему и его товарищам каждый раз приходится принимать непростые, зачастую, жесткие решения: усыплять, замораживать, разрушать любые субъекты, представляющие опасность для окружающих. Вскинув головой и передернув плечами, словно, скидывая с себя бремя тяжелых дум, я покидала зловещий особняк.

   Вернувшись домой, тут же упав в постель, проспала мертвецким сном двенадцать часов кряду. Проснувшись на следующий день ближе к обеду, прислушалась – тихо, соседа в квартире не было, потопала в душ. Взглянув на себя мимоходом в зеркало, отшатнулась, выглядела я, мягко говоря, непрезентабельно. А если быть точнее, выглядела так, словно только что вернулась с поля боя.
   Приняв душ и обработав свои ссадины и царапины, снова взглянула на себя самокритично в зеркало. Нет, для встречи с дядей посвежела я, явно, недостаточно. Придется сделать легкий «тюнинг», иначе, учитывая то, где, а главное, у кого в гостях я побывала до вчерашней поездки, дядя Лева не поверит, что прием у Власова был хоть и принудительным, но все – таки не кровожадным. Наведя марафет, отправилась на кухню приготовить себе кофе.
   Оделась поприличнее, желая ничем не вызвать подозрения дяди, что я хоть как – то могла пострадать от рук бойцов его недруга.
   – Дядя Лев, привет, – набрала я его.
   – Рита, ну, наконец – то!
   – Я еду к тебе.
   – Что-то случилось?
   – Да.
   –Я в офисе.
   – Скоро буду.
   Проходя мимо большого зеркала в холле, увидев мельком изображение незнакомой красотки, фыркнула, представив удивленную физиономию Громова. Похоже, переусердствовала. Очутившись в приемной, кивнула секретарю.
   –Добрый день.
   –Добрый день, Рита. Лев Вениаминович ждет тебя.
   Я вошла в кабинет. Дядя сидел за своим рабочим столом и беседовал с кем-то по телефону. Увидев меня, резко оборвал собеседника.
   – Я перезвоню. – И со славами: – Рита, ну, неужели обязательно должно что– то случится, чтобы ты пришла ко мне,– он встал из-за стола и пошел ко мне навстречу. Совершив обязательный ритуал с обниманием и поцелуями в обе щеки, он, наконец, выпустил меня из своих объятий. – Рита, что случилось? На тебе нет лица. Садись вот сюда, – усадил он меня на диван, сев рядом.
   Я рассказала ему все, что случилось со мной позавчера в «гостях» у Власова, включая и то, что тот подозревает в убийстве Полонского самого дядю Леву. Об этом я рассказала намеренно, пытливо изучая его реакцию на то, что он тоже в злополучном списке наряду с остальными. Напоследок поведала о том, каким отменным обедом накормил меня Власов.
   Дядя Лева слушал, не перебивая. Когда я закончила, он внимательно взглянул на меня, по всей видимости, пытаясь прочитать в моих глазах, какое впечатление оказал на меня этот вояж. Как всегда в подобных случаях я смотрела на него широко распахнутыми искренними глазами, не выражающими ровным счетом ничего, потому что сейчас меня интересовало другое – его собственная реакция на обвинение. Он, понимая, что ничего большего от меня не дождется, взмахнул своими руками, точно крыльями, ударив ими себя по коленям.
   – Вот шельмец, чего удумал, а? А ты, Ритуля, молодец. Порадовала меня старика, как это ловко ты ему ввернула про парк. Он никогда на это не пойдет. А мы доберемся до участков первыми и точно разобьем там центральный городской парк.
   – Дядя Лев, как ты думаешь, зачем на самом деле я ему понадобилась?
   – Думаю, он давно тобой интересуется. Хотел понять, что ты из себя представляешь. А тут и повод подвернулся.
   – Не поняла. Что значит, давно интересуется? Ты считаешь, мне понятней от этого стало?
   – Ты интересуешь его, как мой преемник.
   – Дядя Лев, даже стесняюсь тебя спросить, а мое согласие стать твоим преемником тебя не интересует?
   – Рита, ты даже не представляешь, на что способна. Я должен спокойно уйти на отдых, зная, что передал свое дело в надежные руки.
   – Боюсь тебя разочаровать, но я не готова даже к мысли о том, чтобы заниматься бизнесом. Где бизнес и где я?
   – Знаю, знаю. Не волнуйся, я подожду.
   –Чего подождешь?
   – Придет время, когда ты сама поймешь и почувствуешь, что готова. После окончания дела Полонского мы с тобой еще вернемся к этому разговору. У меня есть мысли уже сейчас ввести тебя активнее в свои дела.
   – Ты что же, решил меня на вакантную должность Полонского пристроить? – усмехнулась я. – Говорю тебе: у меня другие планы. – Он тут же воспользовался тем, что в дверь постучали.
   – Входите, – слишком поспешно воскликнул он, явно не желая продолжать разговор. – Вошел Громов. – На ловца и зверь, – оживленно произнес дядя.– Гера, у тебя что-то срочное?
   – Нет, Лев Вениаминович, если вы заняты, то вопрос терпит.
   – Мы уже закончили. Вы идите с Ритой, у нее есть важные новости.
   – Пойдем, пообедаем, – сказал Громов, когда мы покинули кабинет.
   – Куда?
   – В ресторан «Баворо». Поедим, заодно и тебя послушаем, что у тебя там приключилось.

   На следующий день позвонила Лялька.
   – Ритка, ты только не падай. Лучше сядь.
   – Ляль, говори уж. Я и так сижу.
   – Мне только что позвонили с неизвестного номера и сообщили, что наша Ольга жива.
   – Ты уверенна, что тебя не разыграли?
   – Так почем я знаю! За что купила, за то и продаю, – сказала обиженно Лялька. – Неизвестный мужской голос. Знает и твой номер, сказал, что сегодня ровно в двенадцать часов дня перезвонит. И если нас интересует ее судьба, то обеим надо быть на связи.
   – Ты где, у себя в магазине?
   – Где же мне быть еще?
   – Жди, к двенадцати буду.
   – Ты куда, как угорелая, помчалась? – перехватил меня на выходе из квартиры Герман.
   – К Ляльке. Ей кто-то позвонил от Ольги. Обещал перезвонить.
   – Подожди. Я с тобой.
   Прикатили к магазину. Лялька ждала, нервозно нарезая круги по салону своего бутика. Увидев меня вместе с Громовым облегченно вздохнула. Мы прошли в ее рабочий кабинет, еле втиснувшись втроем в маленькое помещение без единого окна. Дверь пришлось закрыть, и почти сразу же в комнате повисла духота. Но мы с Лялькой находились в состоянии крайнего возбуждения, и нам было не до комфорта.
   – Ляль, он, что выкуп просил? – спросила я.
   – Ничего не просил. Сказал, когда перезвонит, то сообщит что-то важное.
   За все время поисков Ольги это была первая серьезная зацепка, так что выбирать не приходилось. Молча стали ждать звонка. На стене напротив стола висели настенные часы – стрелка неумолимо приблизилась к двенадцати. Но звонка не было. Мы с Лялькой на взводе, нервозно переглянулись, но остались сидеть на своих местах. Пять минут первого раздался звонок на телефон подруги. Она взяла его в руки и, включив громкую связь, положила перед собой на рабочий стол.
   – Колыванова? – спросил мужчина на том конце трубки. Голос явно изменен. Было ощущение, что говорит он как – то в нос, возможно через салфетку или, прикрыв рот рукой.
   – Да, я слушаю, – ответила Лялька.
   – А Анохина с тобой? – Я кивнула ей.
   – Она рядом.
   – Ваша подруга Ольга пока жива.
   – Что значит пока? – испуганно воскликнула подруга.
   – Все подробности при личной встрече. Пусть Анохина послезавтра в четыре часа дня подъедет одна. Адрес я сейчас сброшу. И предупреждаю, никаких ментов.
   Он быстро отключился, видно, опасаясь, чтобы не отследили его местонахождение. Тут же пискнуло сообщение, смс с адресом пришел уже на мой телефон. Мы склонились с Германом над моим телефоном и начали читать смс. Встреча была назначена у черта на куличках. Бесконечное количество поворотов то вправо, то влево, то прямо, короче, поплутать предлагалось от души, авось и заблудиться в каких то непонятных лесных дебрях.
   – Бред какой-то, – машинально прокомментировала я, отрываясь от мобильника.
   – Так, Марго,– впервые вмешался в разговор Громов. – Ты никуда не поедешь. Это очень опасно.
   – Не уверена, что я тебя послушаю. Это первая и пока что единственная зацепка, ведущая к Ольге.
   – Одну я тебя не отпущу. Поедем вместе.
   – Герман, ты сам слышал его условия. Он требует меня одну. Все будет нормально. Скорее всего, он хочет выкуп за нее.
   – Даже не спорь. В любом случае я буду тебя сопровождать. – Подумав, он добавил: – Сделаем так. Я смотаюсь к знакомым парням, договорюсь с ними кое о чем. Мы с тобой послезавтра сначала поедем к ним. Там закрепят на твоем теле микрофон, и ты будешь все время у нас на прослушке. Я с группой захвата поеду за тобой. У меня нехорошее предчувствие.
   Лялька, побледнев, смотрела на нас, вытаращив глаза, в которых читался животный страх.
   – Ритка, – взвыла вдруг она. – Да ну, этого психопата к черту! Еще неизвестно, есть ли там Ольга вообще. Герман прав, нельзя рисковать,– на ее глаза навернулись слезы.
   – Послушайте,– прикрикнула я. – Кончайте оба ныть.
   Лялька растерянно переводила взгляд с меня на Громова и обратно, ничего не решаясь больше говорить, промокая свои глаза бумажным носовым платком. «Как будто на войну меня провожают»,– чертыхалась я про себя.

   Выполнив все манипуляции с микрофоном под монотонный гул очередных нотаций и рекомендаций Громова, я направилась к своей машине. Садясь за руль, на какое – то мгновение я растерялась, ощутив холодок внизу живота, успев заметить, что все ребята вооружены, включая Громова. С усмешкой подумала: «Я что, одна считаю себя бессмертной? Пожалуй, надо быть осмотрительней, потренироваться в стрельбе и на подобные операции возить с собой травмат, что пылится у меня в сейфе. Кстати, подарок Никонова. Хоть какая – никакая, а все – таки пушка».
   Выехали из города. Я впереди на своем Лексусе, напарник с четырьмя крепкими боевыми парнями в микроавтобусе, нашпигованном аппаратурой, за мной следом. Вскоре я забыла о своей минутной слабости, мчась на огромной скорости навстречу неизвестности, думая об Ольге и ее сынишке. Передо мной всплыло растерянное лицо Вани, который ждал свою маму. И какие тут могут быть сомнения?!
   Герман время от времени проверял связь. Все шло в штатном режиме. У меня зазвонил мобильник. На дисплее отразился номер детектива из «Места встречи».
   – Алло, – отозвалась я на вызов.
   – Маргарита, это Макаров.
   – Евгений Алексеевич, это срочно?
   – Да. Вы сейчас не можете говорить со мной?
   – Я еду по трассе в неизвестное мне место. Скоро предстоит съезд, боюсь пропустить. Некто потребовал приехать на встречу.
   – Вы одна едите?– удивился он.
   – Официально одна,– ответила я. И неожиданно для самой себя добавила: – Таково было условие.
   – Чье условие? Рита, вы меня пугаете. Пока еще не поздно поворачивайте назад.
   – Не волнуйтесь, Евгений Алексеевич. За мной едет группа поддержки, вооруженная до зубов. Да, собственно, уже и поздно, вон он съезд. А там дальше виднеется проселочная дорога. Поймите меня, это первая и единственная зацепка с момента похищения моей подруги Курбатовой Ольги. У меня просто нет выбора. А что вы такого срочного хотели мне сообщить?
   – Рита, Рита,– продолжал сокрушаться Макаров. – Не знаю, насколько это поможет вас остановить в вашем опрометчивом поступке, но мое дело, предупредить вас об опасности.
   – Евгений Алексеевич, давайте не будем терять время. Что у вас?– раздраженно бросила я.
   – Коллега вашей подруги, некто Завьялов Анатолий Александрович проявлял в последнее время активную деятельность, связанную с многочисленными выездами в соседнюю область, где встречался с людьми весьма сомнительной репутации.
   – Да о чем вы говорите? Завьялов друг Ольги. Скорее всего, он самостоятельно ведет ее поиск.
   – На вашем месте я не был бы в этом так уверен.
   – Но вы не на моем месте, – рассмеялась я.
   – Мое дело вас, как моего клиента, предупредить, – произнес сыщик.
   – Спасибо, Евгений Алексеевич. Я вас услышала. До свидания, – миролюбиво закончила я разговор.
   – До свидания, Рита,– разочаровано произнес он.
   Я связалась с Громовым.
   – Ты все слышал?
   – Да. И мне это очень не нравится. Давай прекратим операцию.
   – Успокойся. Толик ее друг. Выходит, кроме нас с Лялькой еще хоть кого – то волнует судьба Ольги. Все. Я на месте.
   – Что ты там видишь?
   – Ты не поверишь, какая – то избушка на курьях ножках. Похожа на заброшенный охотничий домик.
   – Марго…
   – Конец связи. Выхожу из машины.
   Захлопнув дверцу машины, я двинулась в направлении дома. Хотя домом его можно было назвать с большой натяжкой. Строение было сильно обветшалым и почерневшим от времени. Единственное уцелевшее окошко красовалось мутными стеклами, украшенными черными разводами, точно его пытались оттереть тряпкой, вымоченной в мазуте. Еще два окна зияли черными зловещими дырами, словно направленные дула автоматов, снаружи наспех заколоченные досками крест на – крест. День стоял по летнему погожим и теплым, но впечатление от увиденного было зловещим, я содрогнулась и неприятный холодок пополз вдоль по позвоночнику. И тут до меня дошло – я боюсь. И если еще хоть секунду помедлю, то страх окончательно возьмет вверх, и я брошусь отсюда прочь.
   Как всегда в таких случаях я, вскинув головой, подбадриваясь и сбрасывая с себя оцепенение, двинулась к покосившемуся крыльцу. Подойдя к нему вплотную, осторожно занесла ногу на ступени. Прогнившие доски под ногами пронзительно заскрипели. Они прогибались под каждым моим шагом, угрожая вот-вот треснуть и завалить меня под своими обломками. К чести, свое первое испытание я прошла успешно, отделавшись легким чертыханием. И вот я уже взялась за металлическую скобу на двери. Издавая громкий душераздирающий звук сирены своими несмазанными ржавыми петлями, оповещая всю честную округу, дверь медленно и тяжело открылась. Я зашла в сени. В нос ударил спертый воздух – затхлый запах гнили и пыли. «Господи! Да кто же в нормальном рассудке сюда приедет? – пронеслось в моей голове. – Похоже, мне своей нормальностью хвастаться не приходится». Открыв вторую дверь, ведущую в избу и увидев живую и невредимую подругу, я радостно заулыбалась, желая бросится к ней с объятиями.
   – Ольга!
   Наткнувшись на стену отчуждения и холода, которым встретила меня подруга, я, бросив взгляд на окружающих, растерянно захлопала глазами, не понимая, что происходит. Передо мной стояла Ольга, одетая в спортивный костюм, похоже, именно в тот, что прикупила в злополучный день своего исчезновения, в окружении шестерых вооруженных мужчин, включая и ее друга Завьялова. Недоумение вызывала царящая здесь атмосфера: глядя на мужчин, создавалось впечатление единой сплоченной команды, преследующей одну общую цель, и Ольга, находясь среди них, вовсе не выглядела ни жертвой, ни заложницей. Держалась с подчеркнутым достоинством, спокойно перемещалась по помещению, никто ей не чинил никаких препятствий. А ее дружок, так тот и вовсе смотрел на нее с нескрываемым обожанием и восхищением. Все молча переводили взгляды с Ольги на меня и обратно. «Может, это и есть те люди, которые ее спасли? – потешила я себя внезапно прилетевшей ниоткуда мыслью, и зацепившись за нее, как за спасательный круг. – Но почему Ольга так странно смотрит на меня? Ее взгляд сбивает меня с толку. Он злой, полный ненависти, презрения, пронизывает насквозь, точно иглой. Она чужая, такая чужая, что оторопь берет. Что-то здесь ни так…»
   – Оля, я не понимаю, что происходит?– в полном замешательстве спросила я.
   – Сейчас поймешь, – произнесла она чужим голосом. – Иди сюда,– грубо прикрикнула она.
   И тут смысл того, что здесь происходит, начал вползать в мою голову, как шипящая ядовитая змея, вводя меня буквально в ступор. Я отказывалась его принимать, объясняя тем, что я просто спятила. Схватилась обеими руками за голову, сильно сжав виски. «Нет! Этого не может быть. Ольга на такое не способна»,– твердила я. И решила ущипнуть себя, чтобы вырваться из этого дьявольского наваждения, но не тут то было. Ударом наотмашь с лету припечатал меня подлетевший боец. Из глаз посыпались искры, и я едва удержалась на ногах.
   – Сука!– завопил он. – Чё тупишь? Непонятно с одного раза? Тебе сказали, иди к столу.
   Потирая ушибленное плечо, медленно прошла вглубь помещения. Ольга надменно уставилась на меня, сидя на одном из старых облупившихся стульев. На второй уцелевший стул напротив нее посадили меня. После столь горячего приема и полного равнодушия Ольги на подобный выпад со стороны бойца, сомнений больше не оставалось. «Быстро, а главное, доходчиво мне все разъяснили», – промелькнуло в моей звенящей голове. Подняв голову, обвела мутным взглядом присутствующих в помещении мужчин: «Что-то изменилось. Что? Передислоцировались» Один из бойцов встал у входной двери, перекрывая собой выход. Второй пристально вглядывался в грязное окно.
   – Колян, как там? – окликнул его Завьялов.
   – Чисто, – ответил тот.
   Внезапно ко мне вернулась способность здраво мыслить и, оценив обстановку, я поняла, что сумасшедшая здесь точно не я. Чего не сказать про мою бывшую подругу, по всей видимости, она тронулась умом. Ну, или что там с ней такое произошло? Тут я ухмыльнулась: «Надо же, я все это время убивалась, искала ее. Ну, вот, за что боролась, на то и напоролась – нашла!» Вызывающе уставилась ей прямо в глаза, что, собственно, ровным счетом ничего не изменило в моем весьма удручающем положении.
   – Анохина! – визжала Ольга тем же чужим голосом, к тональности которого я уже начинала привыкать.– Где мой сын?
   Ах вот оно что! Вот где наше слабое место. Ну, уж нет, дорогая, я так просто не сдамся. Ванечка теперь моя «грин – карта» – единственная гарантия того, что твои психопаты не замочат меня прямо здесь. Прикинув, когда может подоспеть группа поддержки, я решила потянуть время.
   – Ольга, я не понимаю,– начала говорить я.
   – Что ты заладила одно, и тоже, – раздраженно перебила она меня.– Еще раз тебя спрашиваю, где мой сын? Говори, а то хуже будет! – голос ее перешел на крик.
   – Что будет, если я не скажу? Дашь команду прикончить меня, как Полонского? – вызывающе спросила я. – Ловко ты…
   Удар в скулу оборвал на полуслове, и я полетела со стула в дальний угол к стене. «Ты че сдурел?!» – услышала я глухой женский окрик, теряя сознание. Однако из черного провала сознания вернули меня быстро, окатив, по моим ощущениям, из помойного ведра водой, отвратительно пахнущей тиной и дохлой рыбой. «Господи! В каком болоте эти уроды ее зачерпнули?» – мелькнули обрывки мыслей. Придя в себя, тем не менее, я предусмотрительно не открывала глаз, старалась не морщиться от сногсшибательного аромата, который безжалостно пропитал все тело и одежду. Надо тянуть время до подмоги. Кто-то из бойцов, стараясь по быстрее привести меня в чувство, бросился хлопать по щекам. Внезапно грубая и сильная мужская лапища залезла мне под майку и, потянув за провод, сорвала с меня микрофон, вытащив его наружу.
   – Вот паскуда! – заорал он. Послышалась отборная нецензурная брань. – Мать честная! Ольга, ты говорила, что она тупая. А эта тварь привела за собой на хвосте ментов. «Учитывая мое нынешнее незавидное положение, возможно, она и…», – мои мысли прервал звук выстрела снаружи.
   – Колян, что там? – нервозно крикнул Завьялов.
   – Нас окружают! – в панике орал боец.
   – Эту шлюху в погреб. Быстро,– командовал кто – то из бойцов.– Все занимаем позиции.
   Двое, схватив меня под мышки, поволокли куда-то вглубь. Ноги бились по полу, больно ударились о какой-то порог. Оказалась в этой развалюхе была еще и вторая комната. Притащив меня туда, мужики открыли крышку от погребной ямы, откуда ударила новая волна чудовищного запаха сырости, плесени и черт знает чего еще, и бесцеремонно сбросили меня туда. «Я задохнусь!» – мелькнула в голове последняя мысль, когда я кубарем скатывалась вниз по металлической лестнице, и, ударившись головой обо что-то твердое, так что полыхнуло яркой вспышкой в глазах, я вырубилась, погрузившись в глухую беспросветную тьму.

   Очнулась я от тряски, что отдавалась острой болью во всем теле, в каждой ее клеточке. Открыв глаза, увидела родную обшивку своего салона автомобиля и поняла, что нахожусь на заднем сиденье Лексуса. На очередном ухабе проселочной дороги машину снова подбросило, тело тут же отозвалось, взвыв, и я, прикусив губу до крови, застонала.
   – Эй, кто там за рулем? Нельзя ли по аккуратней, не дрова везете, – проскулила я.
   – Рита, ну, славу богу!– услышала я знакомый, почти родной голос Громова.– Наконец то, пришла в себя. Я стараюсь, милая, у меня скорость пять километров в час. Потерпи, через пару минут выезжаем на шоссе. – Герман вел машину и, обернувшись назад, взглянул на меня с такой нежностью, словно хотел разделить со мной мою боль.
   – Что произошло?– спросила я.
   – Операция прошла успешно. Ребята едут сзади на микроавтобусе и двух джипах, принадлежащих банде.
   – Ольга где?
   – Где ей быть. Всех повязали, везут.
   – Она призналась?
   – Да куда она теперь денется. Ребята умеют допрашивать. Думаю, не позднее завтрашнего дня все будем знать. А вот тебя я прямиком повезу в больницу.
   – Нет. Я поеду домой, – закапризничала я.
   – Рита, у тебя, похоже, сотрясение мозга, первым делом надо сделать снимок головы.
   – Нет. Первым делом я хочу принять ванну. Этот вонючий смрад пропитал меня насквозь. Отмачиваться теперь придется несколько дней, – странно хихикнула я.
   – Если честно, этим запахом провонял уже весь салон,– улыбнулся в ответ Герман. – Поедем туда, куда ты пожелаешь. А завтра обязательно сделаем снимок твоей головы у доктора Тихонова, так что не расслабляйся. Я и так не знаю, как буду объяснять твоему дяде то, что ты оказалась в роли приманки для этих отморозков, которых наняла твоя горячо любимая подруга. А главное, что сделала ты это по собственной инициативе, а я не смог тебя остановить.
   – Да не парься, Герман. Тебе не придется никому ничего объяснять. Отлежусь пару дней и сама все объясню. А вот со своей подругой я хочу побеседовать. Уж поверь, мне есть о чем, – я снова хихикнула.
   Да уж! Состояние сильно смахивает на сотрясение мозга: голова гудит, раскалывается, подташнивает. И что уж совсем некстати, так это странное возбуждение, вроде как дозу алкоголя приняла на грудь. Но этот чудовищный запах пропитался уже в каждую клеточку моего тела. Так что главное сейчас – это отмыться, – на этих мыслях я задремала.
   – Просыпайся, соня. Домой приехали,– с этими словами Герман, который уже припарковался, открыл заднюю дверцу и начал вытаскивать меня из машины, пытаясь взять на руки.
   – Я сама, – прошипела я.
   – Когда я тебя упаковывал в машину,– засмеялся Громов. – Ты не была так упряма.
   Я не стала тратить силы на ответ, с большим усилием поднялась и сделала первые шаги по земле. Это у меня получилось, что для меня было большой удачей, ведь после всех своих несанкционированных полетов я осталась не только жива, но, похоже, и не получила даже переломов. Так одни ушибы. Ну, и сотрясение, конечно, заработала, куда без него. Никонов, тот всегда в таких случаях мне говорил: «Везучая ты, Марго. У тебя, как у кошки, девять жизней».
   Герман поддерживал меня под руку, помогая идти. Медленно, но верно, добравшись до дома, я плюхнулась на банкетку в холле квартиры. Силы меня покинули. Не мигая, тупо уставилась в одну точку перед собой. Взглянув на меня и покачав недовольно головой, Герман, похоже, уже жалел о том, что пошел у меня на поводу и не повез прямиком в больницу. Я хотела улыбнуться, дескать, все нормально. Но у меня ничего не вышло, получилась лишь кривая ухмылка.
   Немного подумав и приняв какое-то для себя решение, он начал действовать. Пошел в ванную комнату и наполнил ванну водой. Налил в нее из всех имеющихся там флаконов гелей для душа, и оттуда потянуло невероятной смесью ароматов: морского бриза, лаванды, миндаля и прочих непонятно откуда взявшихся вкусных запахов. Я сладостно втягивала носом их упоительный аромат. Герман ушел к себе. Вернулся. Теперь он был в одних шортах с голым торсом.
   – Рита, если ты действительно хочешь принять ванну, то нравится тебе это или нет, но придется целиком и полностью довериться мне. К тому же, необходимо обработать твои раны, ссадины и синяки.
   – Делай, как считаешь нужным,– ответила я, мечтая только об одном, побыстрее окунутся в чистую воду и закутаться, как в кокон, чарующими ароматами.
   Его сильные и ловкие руки быстро освободили меня от всей одежды, разбросав ее по всему холлу. Он поднял меня на руки и перенес в ванну, медленно погрузив в воду. Герман начал купать меня, осторожно и старательно, словно младенца. Я закрыла глаза. Мягкой большой губкой он нежно касался моего тела, взбивая пену. Брызги попадали мне в лицо, и шлейф благоуханий то кружил меня, то уносил вдаль. Блаженство, которое не хотелось покидать, в нем хотелось быть вечно. Герман терпеливо сливал воду раз за разом, взбивал шампунь на моих волосах, мягко массируя голову, и лил теплую приятную струю воды из душа, ополаскивая меня. Я не могла даже представить, что он может быть таким нежным, мягким и заботливым с кем – то еще, кроме себя самого. Было ощущение, что я полностью отстранилась от себя, словно душа моя вылетела из тела и наблюдала за происходящим со стороны. Я, как послушный маленький ребенок, безропотно подчинялась его воле и рукам. Герман поставил меня на ноги, вытер моим любимым полотенцем с дельфинами и открыл шкафчик с аптечными препаратами. Он приступил к тщательной обработке моих боевых отметин: жгло нестерпимо, я морщилась, он дул на ранки и гладил мое тело, что действовало, как доза анестезии. Затем он накинул на меня банный махровый халат, завязав широкий пояс сверху.
   – Рита, что ты хочешь кофе или спать? – спросил ласково он.
   – Хочу кофе в постель, – глупо улыбнулась я.
   – Сделаю,– ответил Герман, улыбаясь в ответ.
   Он отнес меня в мою спальню и, расправив постель, уложил в нее. Вышел. Вернулся с дымящимся кофе. На подносе стояли две чашки и сахарница. Я отпивала напиток медленными небольшими глотками, смакуя и растягивая удовольствие. Герман сел в кресло возле окна со своей чашкой, пил, молча наблюдая за мной.
   – Как ты? – спросил он.
   – Мне уже лучше.
   – Я принесу лед, конечно, поздно от синяков, но хотя бы отечность спадет.
   – Неси, – кивнула я.
   Вернулся он в комнату со льдом. Подтащил кресло вплотную к кровати, приложил лед в формочке к моему лицу, и, сев на кресло, стал поддерживать форму рукой. Тело ныло, но, распаренная и окутанная облаком волшебных ароматов, я расслабилась. В голове не было ни единой мысли, все события казались такими далекими, словно происходили не в этой жизни. Я закрыла глаза и тут же уснула.
   Проснулась посреди ночи. Рядом с кроватью на кресле спал безмятежно Герман. Шторы он не задернул, там за окном висела, как яичный желток, луна, мерцали далекие звезды. Полоска лунного света упала на руки Германа, и я вспомнила, какие они сильные, нежные и, протянув свою руку, положила сверху его руки. Он тут же очнулся.
   – Рита, что – то не так? – спросил он, наклонившись надо мной.
   – Иди сюда,– прошептала я вместо ответа.
   – А ты потом не пожалеешь? – в один прыжок Герман оказался в моей постели. – Не скажешь, что я воспользовался твоим беспомощным состоянием? – его бархатистый голос ласкал мой слух.
   Я ничего не ответила и только призывно прижалась к нему. Все, что происходило с нами в последнее время, улетучилось, словно дым. Ничего не имело больше смысла. Между нами была только безудержная страсть.
   Я отзывалась с обжигающей чувственностью на ласки его сильных умелых рук, блуждающих по моему телу, откликалась на его жадные и ненасытные поцелуи. Меня закружило безумным вихрем, подхватило и унесло то ли в открытое море, то ли в безбрежный океан…больше здесь не было меня. Были двое, горячо и прерывисто дышащие, как проснувшийся вулкан, и слившиеся в единую фонтанирующую огненную лаву. Наконец, мы расцепили свои объятия и откинулись. Но тут же я, приподнявшись на локте, потянулась губами к его горячей и влажной коже, поцеловав грудь Германа долгим и нежным поцелуем. Проснувшись утром, я увидела, что рядом смята простыня и подушка. Значит, все это мне не приснилось.
   Германа дома не оказалось. Пожалел меня будить, убежал на допрос. Но это даже лучше, есть время подумать над своим поведением. Но думать совсем не хотелось. Ну, произошло и произошло. Чего греха таить, оба этого хотели. Расследование, считай, закончилось и скоро он уедет. Все забудется. Если забудется, конечно. Но я очень постараюсь забыть, потому что заранее знала, каким будет конец, потому так долго сопротивлялась…не ему, а себе.

   Пила кофе, заглядывая в телефон. Как и следовало ожидать, он стоял на беззвучном режиме. Все мне обзвонились, включая Ляльку. Ее я и набрала.
   – Ляль, дуй ко мне домой.
   – Господи, Ритка, наконец-то! Я тут места себе не нахожу.
   – Ладно, ладно. Давай, жду.
   – Я мигом.
   Хотела навести легкий «тюнинг», чтобы не очень напугать подругу, но посмотревшись в зеркало, поняла, что ничто меня уже не спасет. Плюнула. Через двадцать минут раздался звонок в дверь. Стоило мне ее открыть, как на весь подъезд разразился Лялькин вопль.
   – Ой, батюшки! Рита, что с тобой?
   –Тсс, – приложила я палец к губам. – Не ори ты так. Проходи быстрей. – Перепуганная Лялька шагнула в квартиру и ошарашенно уставилась на меня. – Да не стой ты, как вкопанная, на пороге. Идем в большую комнату.
   После того как я ей красочно поведала обо всем, что произошло на встрече, и кто, на самом деле, оказался заказчиком и кукловодом, я замолчала, ожидая ее реакции. Лялька подавленно молчала, не подавая никаких признаков мыслей и эмоций.
   – Ляля, а-у! – стала я водить пальцем перед ее глазами. – Ты чего? – уже испуганным голосом спросила я. Поднялась с дивана, хотела пойти за водой для нее. Но Лялька вдруг схватила меня за руку. Я села обратно на место.
   – Рита, – растерянно сказала она. – Как же так? Мы же ей верили. А она вон как с нами обошлась.
   – Конечно, гаденько на душе, но мы переживем. А потом после того как, так негостеприимно вчера со мной обошлись,– я обвела пальцем вокруг своего овала лица. – Лично мне ничего не остается другого, как вернуть ей все сторицей.
   – Ты будешь ее бить?– опешила Лялька.
   Глядя на ее изумленную физиономию, я впервые за последние дни от души захохотала, не могла остановиться, смеялась до слез. Лялька, заразившись моим безудержным хохотом, сначала несмело, а потом, уже все больше увлекаясь, смеялась вместе со мной, как в далеком детстве.
   – Нет, Лялечка, бить я ее не буду. И убивать не буду,– еле выдавила я сквозь порывы смеха. – Наказание будет гораздо больнее, – закончила серьезно я.
   – Но ведь ее и так посадят за Кирилла, – недоумевала подруга.
   – Еще ее лишат материнских прав. И сообщу ей об этом я. – Лялька вытаращила на меня свои глаза. – Что жалко ее стало? – спросила я,
   – Нет, – замотала она головой в ответ. – Зачем Ванечке такая мать?
   – Вот именно. Кто из него тогда вырастит? И еще, Ляль, – сказала я серьезным тоном. – Ты, пожалуйста, ничего не фантазируй по поводу Вани. Этот вопрос будет решать дядя Лева.
   – Рита, ты не думай, я все понимаю.
   – Вот за это я тебя и люблю. Ты все понимаешь правильно. А сейчас я хочу немного поспать, – произнесла я, улыбаясь. И добавила:– Вот еще что, пока Курбатову не передали в полицию надо держать язык за зубами. Думаю, несколько дней пройдет. Тогда и нашего Славку, наконец, отпустят.
   – Да, я все поняла. А ты иди– иди, поспи. Сон лечит. Но я тебя такую не оставлю одну. Приготовлю тебе куриный бульон, а Герману что-нибудь посущественнее – котлеток нажарю. Лишь бы у вас продукты были. Но ты не беспокойся, если чего нет, то я сгоняю в супермаркет.
   – Ладно, Ляль, хозяйничай. Если что, ключи на связке висят над банкеткой в холле.
   Я пошла к себе и быстро уснула. Когда я открыла глаза, за окном были уже сумерки. Накинув на себя халат, я вышла. На кухне сидел одиноко Герман, бессмысленно переключая кнопки пульта телевизора, было видно, что его мысли были далеки от того, что мелькало на экране. Увидев меня, он оживился.
   – Рита, как ты себя чувствуешь?
   – Нормально. А где Ляля?
   – Я ее отпустил домой. Она нам тут наготовила, как на целый взвод солдат. Не знаю, как мы с тобой с такой прорвой еды управимся, – доложил Герман. – Ляля очень беспокоится за тебя, сказала, что днем тебе было плохо.
   – Да она еще та фантазерка и паникерша. Не обращай внимания.
   – Ну, уж нет, родная, – сказал он строгим тоном школьного учителя. – Сегодня у тебя этот номер со мной не пройдет. Я уже созвонился с доктором Тихоновым, он нас примет в любое удобное для нас время. Сейчас я тебя покормлю и мы поедем к нему.
   Я согласно кивнула головой, понимая, что спорить бесполезно. Села за стол, приготовившись ужинать. Герману понравилась моя покладистость, он не удержался, обошел стол, наклонился и, обняв меня за плечи, чмокнул в макушку. Я наклонила голову вбок и потерлась щекой о его теплую руку, сладко улыбнулась, радуясь неизвестно чему.
   В клинике провели часа два. Обследование подтвердило сотрясение мозга. Забрав с собой кучу рецептов и кучу таблеток, которыми снабдил нас доктор, собрались возвращаться к себе домой. Пообещав, что все назначения буду выполнять исправно, я прощалась с доктором, как вдруг вспомнила о Виталике и поинтересовалась его состоянием. На что доктор Тихонов удивленно вскинул брови на Германа.
   – Ты не согласовал с Ритой транспортировку больного в клинику Бойко?
   – Не хотел ее лишний раз беспокоить в связи с ее собственным состоянием, – невозмутимо отозвался тот.
   – Ладно, – миролюбиво произнесла я. – Раз консилиум врачей решил, что так лучше для пациента, то я не против. А что он по – прежнему плох?
   – Рита, у себя мы сделали все, что могли: обследовали, привели в чувство, вывели токсичные вещества из организма. Но его головой должны заниматься другие специалисты. И скажу честно, процесс реабилитации предстоит весьма непростой и длительный.
   – Спасибо вам за все, – поблагодарила я доктора, и мы покинули клинику. – Рассказывай, давай, как прошли допросы? – спросила я Германа, усаживаясь в машину.
   – Эти отморозки во всем признались, можно сказать, чистосердечно. В убийстве всех пятерых человек: Полонского, его водителя, частного сыщика и двух его сотрудников. Кстати, сыщика с его людьми нанимала Полонская. Заказчик всех преступлений – Ольга Курбатова. Завьялов – ее ближайший помощник и сотоварищ, кстати, он же и очередной ее любовник. Именно он и нашел эту банду преступников в соседней области. Курбатова решила обчистить своего бывшего любовника и отца своего ребенка – Кирилла Полонского, а затем, соответственно, убрать. С этой целью они на пару с Завьяловым разработали целую схему. Землю оформили на членов этой группировки, пообещав им при переоформлении участков баснословные гонорары за услуги. А вот счета в офшорах на себя открыли, втершись в полное доверие к Полонскому. Думаю, эта особа ловко обработала последнего, воспользовавшись его любовью и привязанностью к сыну. С Завьяловым воспользовалась его сумасшедшей любовью к ней самой. Именно по этой причине они оба были полностью управляемы ею. Выходит, талант был у бабы. Вот ведь и тобой она манипулировала столько лет, – увидев, что я нахмурилась, он снизил обороты. – Ну, извини. Понимаю, что тебе неприятно думать об этом. Но именно ее способность – промывать чужие мозги и затем использовать этих людей в своих корыстных целях, и сыграла ключевую роль в преступлении.
   – Герман, когда я смогу с ней встретится?
   – А тебе это надо?
   – Надо.
   – Ну, тогда послезавтра. Сегодня днем я заезжал к твоему дяде Леве обо всем доложить и разработать план дальнейших мероприятий по возврату земли и бабок. Поэтому завтра будет весьма суматошный день с участием, как его юристов, так и захваченных членов группировки. Предстоит переоформление купчих на землю на Быстрова и прочие манипуляции с оффшорными счетами, – докладывал Герман. Я поморщилась, как от зубной боли. Он продолжил: – Знаю тебе это неинтересно. Скажу только, что до получения официальных свидетельств регистраций владения землей и возврата денежных средств, пройдет несколько дней. Поэтому до финального аккорда официальных процедур по завершению сделок этих ублюдков в полицию не передадут, и нам с тобой велено держать язык за зубами. Так что о поимке особо опасных преступников узнаем вместе со всеми из местных новостей и сводок полиции.
   – Понятно. А что Никонов? – вспомнила я об Альберте. Герман ревниво взглянул на меня.
   – А что Никонов? Душа болит о своем старом дружке?– усмехнулся он. – Нет, к этой группировке он не имеет никакого отношения.
   – Ты этим фактом разочарован?
   – Ты не поверишь, мне все равно. Это же он лез из кожи вон, хотел лично поймать преступников и повысить свой имидж, в глазах Быстрова. Меня встретил в штыки, утаивал информацию, вел себя парой просто неадекватно. Признаю, ты оказалась права на его счет. В конце концов, он сошелся с капитаном Самойловым и госпожой Полонской, и в их тесной и теплой компании весьма активно искал твою Курбатову и ее сына.
   – Ну, наконец, ты нашел в себе силы признать мою правоту по поводу Никонова. Пойми меня правильно. Мне крайне важно было узнать, чем занимался все это время Альберт, чтобы понимать, насколько ему можно доверять в будущем.
   – В таком случае скажу тебе больше. Думаю, что он так же, как и я, считал главной подозреваемой твою бывшую подружку.
   – Ты хочешь сказать, что подозревал ее с самого начала расследования?
   – Нет, конечно. Вначале список был обширным. Но очень скоро я начал подозревать именно ее. А после ознакомления с завещанием у меня не осталось и тени сомнений на ее счет.
   – Почему же ты не поделился своими подозрениями со мной? – упрекнула я.
   – Рита, ты серьезно считаешь, что тебе тогда можно было что-то сказать по поводу твоей горячо любимой подруге? Да ты и так меня подозревала во всех смертных грехах, существующих на земле. Если бы я еще выдвинул тебе эту версию в качестве основной, ты совсем бы от меня отреклась. Как понимаешь, я не мог себе этого позволить. – Он наклонился и нежно поцеловал меня в плечо в подтверждении своих слов. Я промолчала. По большому счету, он прав. Скажи мне он тогда, то я бы просто решила, что либо он идиот, либо толкает эту версию, чтобы позлить меня еще больше. – А знаешь,– продолжил Герман, желая разрядить обстановку. – Несмотря на то, что мы оба с Никоновым ее подозревали, нашла Курбатову ты. Так что, все лавры твои. И именно твой рейтинг взлетел в глазах Льва Вениаминовича до недосягаемых высот.
   – Гера, ну что ты говоришь? Мне плевать на рейтинги. Тем более, что я прекрасно знаю, что дядя меня любит просто так, безусловно, заслуживаю я этого или нет.
   – Согласен. Все тебя любят,– произнес он многозначительно. Я сделала вид, что пропустила его последнюю фразу мимо ушей.
   Добравшись до дома, лишь успели мы войти в квартиру, закрыть за собой дверь и скинуть кроссовки, как Герман притянул меня к себе и страстно поцеловал. Я не сопротивлялась, понимая, что нас обоих тянет друг к другу с неудержимой силой. Он взял меня на руки и понес в спальню, я крепко обняла его за шею, прильнув к нему всем телом…

   На следующий день Герман так же, как и накануне, убежал спозаранку из дома. Вдоволь выспавшись, затем, проделав свои привычные утренние моционы и полечив свои боевые отметины, я набрала номер дяди.
   – Дядя Лев, это я.
   – Рита, как я рад слышать твой голос. Сегодня вечером хотел заехать, проведать тебя.
   – Не стоит. Я чувствую себя прекрасно.
   – Послушай, милая, я в курсе, что там произошло с тобой. Гера мне все рассказал.
   – Тем более, ты все знаешь. А еще можешь сам убедиться, позвонив доктору Тихонову. У него теперь полное досье на мое здоровье, хоть завтра отправляй в космос, – весело рассмеялась я.
   – Ну, вижу, что я просто вам помешаю, – с обидой в голосе сказал дядя.
   – Дядя Лев, ну, ты о чем? Я сама к тебе приеду при первой же возможности. Не беспокойся обо мне и спокойно занимайся своими делами. Только ответь мне на один вопрос.
   – Какой?
   – Курбатову Ольгу лишат материнских прав? – спросила я.
   –Разумеется. Ей грозит пожизненный срок. Убийство группы людей в составе банды. К тому же, она по все показаниям, выступила не только в роли заказчика, но и в роли организатора преступлений.
   –А ребенка заберут органы опеки?– спросила взволнованно я.
   – Рита, я так не думаю. Сегодня не мог уснуть всю ночь, все думал, думал, ворочался. Ты же знаешь, бог не дал мне своих детей. Вот я и решил взять опекунство над пацаном, и поселить его вместе с теткой у себя в доме. Как Германа в свое время взял Серега. А вон, какой из него мужик вырос.
   – У Германа неродной отец?– спросила я, утверждаясь в своих мыслях, что у Громова слишком много тайн. Тут же, решив не показывать дяде своей заинтересованности, добавила: – Да бог с ним! Меня больше волнует судьба Ванечки. Как же ты в своем возрасте надеешься успеть поставить его на ноги? Может, лучше мы заберем его в свою семью?
   – Обижаешь меня, родная. Я еще крепкий. Но если что, на тебя с Леночкой рассчитываю в качестве оказания вами шефской помощи. Не откажите?
   – Конечно, нет. Только тебе по возрасту могут не дать опекунство.
   – Вот это уже мои проблемы.
   – Прости, погорячилась. Тогда я им позвоню, сообщу, что за ними приедут. Володьку пошлешь?
   – Да, его.
   – Пусть он мне позвонит, я ему объясню куда ехать.
   – Я рад, что ты меня понимаешь.
   – Дядя Лев, я тебя очень сильно люблю,– ласково сказала я.
   – Я тоже тебя люблю, родная, и крепко целую, – растрогался дядя.
   Расслабившись и прослезившись от чувственности, я полдня обзванивала всех своих друзей и родных. Оказалось, я до чертиков соскучилась по маме с папой. И сильно их удивила, изливаясь потоками признаний в любви и прочих телячьих нежностях, решив, что жизнь так коротка, надо успевать, отдавать тепло близким, дать им почувствовать, как они мне дороги.
   На следующее утро Герман разбудил меня утром нежным и долгим поцелуем.
   – Ритуля, вставай. Ты хотела ехать на свидание с Курбатовой. Я готов везти тебя туда.
   – Гера, я быстро, – тут же проснулась я. – Только чуть-чуть приведу себя в порядок. – Пыталась босой ногой я попасть в тапок, но, так и не попав, делала попытки шагнуть в одном. Герман меня придерживал, чтобы я все-таки надела второй.
   – Да не суетись ты так. Еще ненароком упадешь, – смеялся он.– Иди, собирайся спокойно. Я пока пойду на кухню приготовлю кофе.
   – Герман, завтракать я не буду, – взмолилась я.
   – Хорошо, тогда кофе будет с бутербродами, – произнес он, заливаясь смехом, глядя на меня. Похоже, я вся взъерошенная после сна, как цыпленок, и мои неловкие манипуляции с тапками еще до конца непроснувшегося ребенка, так веселили и умиляли его.
   Очутившись на кухне, которая была полна сногсшибательного аромата кофе, который умел так искусно приготовить Герман, я подлетела к столу в предвкушении напитка богов. В центре стола на большом блюде с изображением фруктов в виде крупных красных яблок, желтых бананов и зеленых кистей винограда красовались два больших бутерброда из белого батона, смазанных толстым слоем сливочного масла и сверху обильно политых клубничным вареньем. Завороженно я уставилась на эти ломти, которые унесли меня в далекое детство. Так всегда потчевала меня в деревне бабушка – папина мама, пока была жива. До сих пор я помнила ее морщинистые теплые сухие руки, которыми она меня гладила меня по голове. И сейчас повеяло такой заботой и уютом, что сердце защемило, на глаза навернулись слезы. Герман, который в этот момент развернулся ко мне с чашкой в руке, чуть не выплеснул горячий кофе на себя.
   – Рита, ты как?
   Вдруг я вся сжалась, как пружина: «Нет. Нельзя так привязываться к нему! К происходящему между нами надо относиться со здоровой долей цинизма. Всегда помнить, что он уедет».
   – Послушай, родная, – снова заговорил ласково он. – Ты еще слаба и тебя напрягает предстоящая очная ставка. Может, все – таки не стоит туда ехать, пока ты не окрепнешь?
   – Нет. Я поеду. Я должна. И чем быстрее это произойдет, тем быстрее меня отпустит,– выдавила я из себя подобие улыбки.
   Спокойно выдохнула, радуясь тому, что Герман так и не понял, что со мной произошло. Что касалось Ольги, то я уже вычеркнула ее из своей жизни. И стремилась на встречу с ней, чтобы понять, как я, считая себя далеко не глупой девушкой, умудрилась вляпаться, как глазастая муха в ловко расставленные сети паучихи. Да еще, чтобы поставить жирную точку в нашей былой дружбе, последний раз заглянув в ее глаза, узнать, что почувствую я при этом. И почувствую ли вообще?

   Герман привез меня в тоже двухэтажное здание из красного кирпича на окраине города, где в прошлый раз нас снаряжали аппаратурой и сопровождением – отрядом бойцов для последней нашей операции. Очутившись в большой полупустой комнате, я огляделась, посереди стоял стол, вокруг него несколько стульев, видеокамеры в углах стен. Окна в помещении отсутствовали. Герман не пошел со мной, резонно предположив, что беседовать с бывшей подругой я хочу одна. Он остался слушать наш разговор снаружи. Я села на один из стульев. Долго ждать не пришлось. Через пару минут охранник вел Ольгу.
   – Лицом к стене! – скомандовал он.
   Обыскав ее, он велел развернуться обратно и пройти к столу. Как и в день нашей последней встречи, мы с бывшей подругой оказались лицом к лицу. Меду нами, как и в прошлый раз, был стол. На ее руках были наручники, она с мольбой кивнула мне на них.
   – Снимите наручники, – обратилась я к охраннику.
   – Не положено, – откликнулся он.
   –Снимите,– повторила я. Добавила: – И оставьте нас одних.
   Охранник сделал запрос по рации. Получив одобрение от своих начальников, снял с нее наручники и удалился из комнаты. Я смотрела на Курбатову, она старательно терла свои запястья, дула на них, демонстрируя мне как ей больно. Теперь это не трогало. Меня преследовало странное ощущение, словно я присутствую здесь не как второй, а как третий человек – невидимка, находящаяся под глухим, непроницаемым панцирем. Никаких эмоций: ни жалости, ни злости. Хладнокровно сканировала ее взгляды, жесты. Свою задачу я видела лишь в том, чтобы поскорее вывести ее из себя, только в таком случае я узнаю то, зачем пришла. И я ждала удобного момента.
   Поначалу сильно удивившись, увидев меня, Курбатова, надо отдать ей должное, быстро сориентировалась, решив воспользоваться ситуацией.
   – Рита, прости, ради бога! Меня использовали. Подставили, – жалобно заскулила она, взывая к моим чувствам.
   – Кто тебя подставил? – равнодушно поинтересовалась я.
   – Завьялов, – с готовностью выпалила она. – Со своей бригадой.
   – Все арестованные в один голос заявили, что заказчиком совершенных преступлений являешься ты, – произнесла резко и холодно я. – Они дали свои показания на детекторе лжи, который подтвердил, что они говорят правду. В отличие от твоих показаний. Детектор показал, что ты лжешь.
   – Рита, помоги мне, ради всего святого, – взмолилась она. – Пойми меня, я же мать! – по ее щекам катились крупные настоящие слезы.
   – Нет, – твердо сказала я. – Запущена процедура лишения тебя материнских прав.
   Она вошла в полный ступор, губы ее задрожали, руки затряслись, и в первую минуту она не могла произнести ни слова, шокированная известием. Затем в ее глазах мелькнула ярость.
   – Сука! Это твоих рук дело? – надрывно закричала она.
   – Ну, почему же моих? – спокойным тоном ответила я, добавив: – Таков закон. А я лишь первая сообщила тебе об этом.
   – Я всегда знала, что ты конченая тварь!
   – Если ты всегда об этом знала, зачем тогда общалась со мной? – равнодушно пожала я плечами.
   – Ты родилась с золотой ложкой во рту, – зашипела она, словно не слыша моих слов. – Где тебе было понять, что у меня была всего лишь пара белья и колготок во время учебы в университете. Я штопала и стирала их почти каждый день. А, когда начала работать на маленькую ставку в редакции, то по ночам приходилось мыть полы в подъездах, чтобы содержать еще и больную мать. Ей постоянно были нужны дорогостоящие лекарства. Это тебе купили огромную квартиру в центре города и машину премиум – класса твои мамаша с папашей вместе с твоим дядюшкой, еще тем мафиози. А я плачу ипотеку за свою крохотную квартирку и авто-кредит за тачку.
   – Так ты завидовала мне?
   – Нет. Я не завидовала, – взглянула она на меня своими невидящими глазами. – Я ненавидела тебя.
   – Повторю свой вопрос: зачем, в таком случае, ты была рядом со мной?
   – Чтобы попасть в высшие слои общества. Зажить, наконец, по-человечески.
   – Так тебе же это удалось. Родила ребенка от весьма небедного господина Полонского, который, как мне известно, не отказался ни от сына, ни от материальной помощи вам.
   – Ты про этого козла? Да, если бы с этой скотиной все было так просто. Мой сын, что он видел в той деревне вместе с моей больной мамой да старой теткой? А тут такое внешнее сходство с его папашей, что просто так не привезти к себе, рано или поздно до всех бы дошло, чей это ребенок. А тогда непредсказуемо как мог бы поступить и он, и его взбалмошная женушка. Но были нужны деньги и на сына, и на лечение матери, да к себе я хотела их забрать, сердце из– за них рвалось на части. Вот я ему и призналась. А этот козел все решил по-своему. Сына перевозить запретил. Деньги перечислял ему на расчетный счет, и получить их Ванька мог только при совершеннолетии. А в настоящем он начал покупать сыну дорогие подарки, шмотки, игрушки, оплачивать развлечения, проводить с ним время.
   – Так чего тебе не хватало? – удивилась я.
   – Ты что издеваешься?! – взвизгнула она.
   – Нет. Если честно, я просто не понимаю, – спокойно ответила я.
   – Где уж тебе понять! Когда год тому назад мама умерла, у Ваньки случился стресс, он же один оказался с ней в доме, когда все случилось. Ванечка неделю спать не мог, боялся, звал ее и все-время плакал. Тогда я уже окончательно возненавидела Полонского. И приняла решение, во что бы то ни стало заставить его обеспечить наше с сыном и настоящее, и будущее. Я разработала план. Охмурить Толика, который с первого дня неровно дышал в мою сторону, не составило никакого труда. Вместе с ним мы промыли мозг Кирюхе, что все хотят его только использовать и Быстров и Власов, а затем убрать за ненадобностью. Вот он и сделался мнительным и нервозным, запутался совсем, а тут еще и жена преподнесла сюрприз. Мы ей в этом помогли. А сами отправили на телефон Полонского видео с развлечениями его благоверной с красавцем, которого и подогнали ей. И остался наш Кирюха совсем один, чего я и добивалась. Уже делом техники было то, чтобы он оформил все на нас и наших людей, после чего мы благополучно от него избавились, – закончила она свою исповедь, самодовольно улыбаясь.
   – Если ты его так ненавидела, то чего убивалась после его смерти? Рыдала, в запой ушла?
   – А как ты думаешь, легко в первый раз организовать убийство человека?
   – Не знаю, не пробовала,– спокойно ответила я. – Но как я понимаю, потом тебе это понравилось, ты вошла во вкус – столько людей положили. И кстати, зачем ты разыграла комедию, что боишься за судьбу сына? Позволила мне его забрать, спрятать.
   –За мной следили люди, которых наняла Полонская. И еще какие – то хлыщи. Вот я испугалась за ребенка, он же наследник! – Спохватившись, больше она не говорила, молча, уткнулась в свои колени.
   Все закончилось. Подняв глаза на ближайшую видеокамеру, я кивнула, Тут же вошел охранник и, снова надев на нее наручники, увел из комнаты.
   – Рита, ты как? – спросил меня Герман на обратном пути.
   – Нормально.
   – Это правда, насчет лишения ее материнских прав?
   – Дядя не сказал тебе об этом? Он лично хочет взять опекунство над Ваней, – сказала я. Герман удивленно присвистнул.
   Остановив машину возле подъезда, Герман наклонился ко мне, втянул запах моих волос, поцеловал.
   – Сегодня я заканчиваю здесь все дела.
   – И? – спросила я, боясь проявить какие-либо эмоции.
   –И отлучусь на денек из города.

   Не находя себе места, я слонялась по дому. Внутри меня росла тревога. С чего бы это? Дело закончено – все точки над «й» расставлены. Да что со мной такое? Я догадывалась, что. Но признаваться себе в этом не хотелось. Не придумала ничего лучшего, как отправиться в путешествие. Быстрая езда на машине всегда действовала на меня безотказно. Я получала огромную порцию адреналина и хорошую встряску, в результате чего из мозгов улетучивалась всякая муть, они прочищались, прояснялись, в результате их начинали посещать умные мысли.
   Схватив ключи, бросилась на стоянку, словно меня кто – то где – то ждал, и я очень спешила на эту встречу. Заведя мотор и врубив по громче музыку, вырулила на проспект. Опомнилась только тогда, когда обнаружила себя за городом, мчавшей по шоссе в сторону области. Машина летела, словно ласточка, бодря и вдохновляя. По моей крови разливался пьянящий бальзам свободы, и я, начисто забыв, что совсем недавно слонялась по квартире, как неприкаянная, уже во – всю подпевала известному музыканту. Голова была абсолютно пустой, можно сказать, светлой, правда никаких ни умных, ни иных мыслей в ней не наблюдалось. Я просто наслаждалась бешеной скоростью. Присмотревшись по внимательнее, поняла, что еду по дороге в город, где расположена база «Чужого». Решила, раз так вышло, так тому и быть. Не знаю как бойцы отряда, а я уже считала их своими.
   За два квартала до базы приметила знакомый внедорожник: «Не может быть. Жалко не разглядела номера, хотя, что ему здесь делать?» Доехав до самой базы, решила не заморачиваться на тему припаркованного джипа недалеко от базы. «Посмотрю на обратном пути, скорее всего, просто показалось, что это его машина», – пыталась убедить я себя. Выбралась из машины возле ворот, которые вели на территорию базы. Внезапно меня осенила странная идея, что будет лучше отогнать автомобиль от входа. Усевшись обратно в машину, проехала еще метров двести вперед и, завернув за угол забора, заглушила мотор. Не отдавая себе отчета в своем поступке и ничуть не удивляясь ему, я бодро пошагала к калитке.
   Александр в последний раз дал мне небольшой портативный пульт от электронных замков калитки и наружных входных дверей, чем я очень гордилась, понимая, что уровень доверия между нами значительно вырос, и теперь я могу приезжать сюда, когда захочу. Понимая, что все – таки я не сотрудник «Чужого», поэтому не стоило приезжать без приглашения и, тем более, без предупреждения, но об этом я старалась не думать. Сегодня все вышло само собой, чего уж теперь об этом думать. Чай, не выгонят.
   Для меня, впервые столкнувшейся с существованием внеземных цивилизаций, с пришельцами, с их проникновением на нашу планету, все это было чем – то сверхновым, безумно фантастическим и крайне любопытным. А опасность, которую нес буквально каждый контакт с ними, лишь будоражил воображение и кровь.
   От входа я шла прямиком к грузовому лифту, но перед самыми дверями, резко передумав, повернула на торцевой лифт. Стоило завернуть за угол здания, как мне послышался звук открывающихся дверей грузового лифта. Но я продолжала свой маршрут и, когда уже занесла ногу на заветную плиту подъемника, решила все – таки уточнить, кто из членов команды покидает базу. Метнулась назад на угол здания. Но, к сожалению, было уже поздно, мелькнул лишь мужской силуэт, выходящий в калитку. Спускаясь под землю, я гадала, кто это мог быть? Фигура до боли знакомая, но было далеко, да слишком мимолетным было видение.
   Я спустилась туда, где находилась компьютерная станция и другие электронные терминалы базы. Выйдя из железной клетки подъемника, уверенно пошагала к компьютерному терминалу. Проходя по длинному коридору, по потолку которого бежали мерцающие пунктирные зеленные огоньки, я прислушивалась к гулу работающей техники, расположенной в помещениях по обе его стороны. Наконец, дойдя до компьютерной станции, услышала голоса ребят, что – то горячо обсуждавших между собой.
   Войдя в зал, я поприветствовала всех, в ответ кто помахал мне рукой, кто просто кивнул. Парни обсуждали какую – то животрепещущую тему, а к моему «нашествию» уже начинали привыкать. Здесь находились все – пятеро бойцов, включая Антона, что не могло не радовать. Плюхнувшись в свободное кресло и мазнув взглядом по всем присутствующим, я тут же определилась и с фокусом всеобщего внимания.
   В самом центре зала в воздухе висела светящаяся сиреневым цветом голограмма макета космического корабля! Открыв рот, я уставилась во все глаза на вращающуюся виртуальную проекцию фантастического судна. Вот видны шлюзы, отсеки…проплывает рубка пилотов с огромным панорамным лобовым стеклом. В центре просторной кабины на некотором возвышении находилось кресло командира корабля, вокруг которого располагались рабочие места пилотов за имитированными пультами на панелях корабля. Были здесь, словно игрушечные, и фигурки пилотов. Интересно, люди его поведут или киборги? Возможно, и те и другие вместе. А вот проплывают в воздухе уютные каюты астронавтов, расположенные вдоль широкого коридора. Лестницы, ведущие на верхний ярус, где находятся кафе, рестораны, кухня, а также автоматы с готовой космической едой, общие залы для совещаний, современных библиотек и научных лабораторий. А вот и нижний ярус, где расположено машинное отделение и другие вспомогательные службы. Был предусмотрен даже бассейн. Захватывало дух: «Невероятно. Неужели полеты в далекие галактики – это уже реальность сегодняшнего дня? И не только пришельцы могут вламываться к нам через пространственные и временные разломы, но и мы сможем изучать их миры и вселенные». Я восхитилась, как в отсеках звездолета все было устроено четко, компактно, рационально.
   – На космическом корабле должна быть гравитационную сеть, это принципиально для дальних перелетов. Не все хорошо переносят невесомость в течение длительного времени – нескольких лет. За такой срок мышцы полностью атрофируются, и для их восстановления потребуется слишком много времени, а главное, условий, которых, скорее всего, там не будет, – услышала я голос Александра.
   –Лично я – сторонник медицинских капсул, в которых можно погрузить астронавтов в сон на весь срок полета,– возразил ему Захар. – Это более щадящий режим для биологического организма человека. Ведь наш временной цикл отличается от их в разы. Если человек будет бодрствовать весь длительный период полета, то его организм износится и состарится. Не забывайте, пришельцы с других галактик в основной своей массе не стареют. Полет в три года обойдется нашим астронавтам в тридцать земных лет. Кроме того, они будут подвержены колоссальным перегрузкам и турбулентности при пересечениях временных и пространственных границ до прилета в конечную точку. И надо не забывать, что сама вселенная Архет – это другое временное измерение.
   –Не спорьте, ребята. Прошу всех отправить свои предложения мне на электронную почту. Обещаю, что весь предоставленный материал я перешлю разработчику корабля. Последнее слово, как вы понимаете, будет все равно за ним. Если он примет, чьи то предложения, то инициатора непременно пригласит работать к себе.
   –Серега, – сказал Саша. – Если он и не примет мои предложения, я все равно буду продолжать работать над темой гравитационной сети в космическом корабле.
   «Кто бы сомневался в твоем упрямстве,– поймала я обрывки своих мыслей.– Хотя кто знает, возможно, в будущем не все полеты будут такими длительными. Может, и поближе найдут какую-нибудь завалящую звезду или построят станцию на орбите какой –нибудь планеты нашей вселенной».
   На этом совещание благополучно завершилось, и тут же вырубили вращающуюся светящуюся голограмму одним нажатием кнопки. Народ начал расходиться по своим рабочим местам. Я подошла к своему земляку.
   –Антон, у тебя все хорошо?
   – Да, спасибо. Захар отпускает меня домой, правда, с условием – еженедельно прибывать сюда на обследование. Рита, ты не против, захватить меня с собой?
   –Без проблем.
   –Тогда поехали.
   Добравшись до места, где был припаркован злополучный внедорожник, и, не обнаружив его на месте, я вдруг вспомнила о человеке, покидавшим базу в момент моего прибытия. И тут меня, словно молния озарила: «А ведь на совещании присутствовали все пятеро бойцов «Чужого».
   –Антон, – обратилась я к нему. – Кто сегодня приезжал к вам на базу из посторонних?
   –В смысле?– не понял он меня.
   –В прямом. Когда я ехала к вам, вон за тем поворотом был припаркован джип. А когда я шла к торцевому лифту, то слышала, как поднялся центральный грузовой лифт, и кто– то покидал базу. К сожалению, я уже находилась у самого подъемника. Но я вернулась назад и выглянула из-за угла: какой – то мужчина выходил в калитку. К сожалению, я успела увидеть лишь его затылок. Но ведь вы в полном составе присутствовали в компьютерном терминале.
   –Вот именно, ключевой момент – в полном составе. Рита, тебе что – то померещилось. Кроме тебя никто из посторонних не имеет доступа на базу. Если честно, я сам не пойму, как тебе удалось уломать Серегу?
   – Я никого не уламывала, – сказала я ему в ответ. Антон недоверчиво смотрел на меня. – Послушай, – не унималась я. – Мне ничего не померещилось. Я четко видела тачку, слышала звук открывающихся дверей грузового лифта. А, главное, видела мужчину, правда, только со спины и на приличном расстоянии. – Антон укоризненно покачал головой, всем своим видом демонстрируя, что это исключено. Понимая, что развивать дальше эту тему бессмысленно, я перешла на сарказм: – Ну, тогда выходит, что это был призрак. Я, конечно, слышала, что некоторые не очень адекватные люди или как там их еще называют, медиумы видят призраки давно умерших людей, но вот призрак автомобиля – это что – то новенькое.
   –Рит, кончай ёрничать. Машина вполне себе могла быть. Но мало ли чья? Ты ведь сама сказала, что она находилась не возле нашей базы, а за два квартала от нее.
   Возразить мне было нечего. И что я могла сказать, что джип показалась мне знакомым? Но разве это доказательство того, что он непременно принадлежал тайному посетителю базы. Кстати, который мог иметь свои электронные ключи, либо знал все входные коды, либо его впустил кто – то из членов «Чужого». Короче, сплошные загадки.
   Я давно уже гнала по трассе и, встряхнув головой, словно скидывая с себя груз таинственных головоломок, по громче включила музыку. Вернувшись в город, после того как простилась с Куприяновым, поехала к родителям. Они по мне соскучились, я по ним тоже. Там и осталась ночевать, возвращаться домой в пустую квартиру не хотелось.
   На следующий день, приехав домой, обнаружила Громова на кухне. Он весело насвистывал какую – то мелодию себе под нос и готовил ужин.
   –Не свисти дома, а то денег не будет, – прошипела я ему в спину.
   –Не знал, что ты такая суеверная. Кстати, где ты была? – обернулся он.
   –Стесняюсь спросить, а ты?
   –Я ездил по своим старым делам.
   – Ну, а я была у родителей.
   –Как они там?
   –Все хорошо.
   Громов отвернулся и продолжил заниматься своим делом. Взглянув пристально на спину Громова, словно я могла что – то на ней прочесть, вдруг подумала: «А кто он, собственно, такой? Единственное, что рассказал о себе, так это то, что приехал из Москвы. Ни где учился, ни семейное положение, ни род занятий – ничего неизвестно о нем. Вся его биография покрыта мутной завесой, словно информация о нем находится под грифом «совершенно секретно», как будто он какой – то тайный агент. Я даже не знаю его настоящего имени. Почему я должна верить, что он Герман Громов, когда он окружил себя таким ореолом тайны? Вполне возможно, что он вовсе и не из Москвы, и не приемный сын Сергея. Может, все это одна сплошная легенда?»
   Он повернулся ко мне, желая что – то сказать, но, взглянув на мое сосредоточенное лицо, лишь махнув рукой, отвернулся к плите. Я снова принялась сверлить взглядом спину Германа, мысленно вопрошая его: «Так кто ты, господин Громов?»
   – На три ближайших дня мы отправляемся с тобой в отпуск, – все – таки не выдержал Герман. – Я заказал аренду коттеджа в ста километрах от города. Там есть все: бассейны, бани, корты и еще куча всего интересного. Отключим мобильные телефоны и оторвемся с тобой по полной программе. И, пожалуйста, обзвони всех, кого считаешь нужным предупредить о своем отъезде.
   – Пойду к себе готовиться к отпуску,– улыбаясь, произнесла я, мгновенно и начисто забыв еще недавно мучившие меня вопросы по поводу его личности.
   Собирая дорожную сумку, я испытывала смешанные чувства: с одной стороны, сумасшедшую радость, что мы еще проведем несколько дней с ним наедине, с другой стороны, животный страх от столь сильной привязанности к нему. Ведь с самого начала знала, что не надо начинать с ним отношений, что будет совсем непросто отнестись к ним, как простой интрижке. Хотя не стоит себя обманывать, чем дольше мы находились с ним рядом, наша тяга друг к другу только росла и крепла с каждым днем. Какое то наваждение!

   Три чудесных дня пролетели, как один миг. Довольные и счастливые мы вернулись домой. Ложась в постель, Герман, грустно улыбнувшись, поглаживая мои волосы, уткнулся в них.
   – Завтра я уезжаю в пять утра.
   Он продолжал гладить меня, я потянулась к нему, он нежно прижал меня к себе, так мы и заснули в объятьях друг друга. Проснувшись утром, увидела, что рядом никого нет. Вскочив с постели, босая выбежала на кухню. Германа не было. Взглянув на часы и увидев, что время шесть часов утра я поняла, что проспала его отъезд. Растерянная, выскочила в холл, где на банкетке одиноко лежала связка ключей, которой пользовался Герман. Дверь он захлопнул. Будить меня не стал, решил уехать, не прощаясь…
   Я вернулась обратно в постель, но сон больше не шел. Провалявшись в постели еще с час, без толку ворочаясь с боку на бок, и смирившись с тем, что больше заснуть не удастся, вылезла из-под одеяла и пошлепала в ванную. Приняв холодный освежающий душ, отправилась на кухню варить себе кофе. Отпивая небольшими глотками обжигающий кофе, поняла, угнетает тишина, висящая в квартире. Врубила телек и, пощелкав кнопками по каналам, безучастно выключила.
   – Ляль, это я, – набрала я Колыванову.
   – Ритка, ты знаешь который час? – раздался в трубке заспанный голос подруги.
   – Герман уехал, – тихо проронила я, сообразив, что сейчас еще раннее утро, но поделиться мне было больше не с кем.
   – И что? – не поняла подруга. – Было понятно, что рано или поздно он уедет в свои долбанные Штаты.
   – Ляль, он уехал к себе в Москву… возможно, – пролепетала я, куксясь и стараясь со всех сил не разреветься.
   – Ритка,– воскликнула Лялька совершенно бодрым голосом, мгновенно проснувшись от осенившей ее догадки.– Так он тебе не брат?
   – Далеко не брат, – невесело отозвалась я.
   – Вот это дела!
   – Ляля, – сказала я, справившись с навернувшимися слезами.– Хочу сообщить тебе новость: дядя Лева берет опекунство над Ванечкой. Пацана с тетей Лидой привезли уже к нему в дом. Я сейчас еду к ним. Ты как со мной?
   – Конечно, с тобой.