-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| Александр Тимофеевич Филичкин
|
| Школьные годы чудесные
-------
Глава
I
. Детство в Баку
Глеб
Наш юный герой родился на юге огромной страны, что называлась СССР. Произошло, это в Азербайджане, в русской деревне, которую когда-то построили по повелению императрицы Екатерины II.
В те давние годы, Россия завоевала Кавказ. Армию нужно было кормить, обувать, одевать. Поэтому, по приказу царицы принялись возводить поселения военного типа. В них размещали крестьян из-под Москвы и других областей.
С течением времени, многие русские переехали жить в город Баку. Место, где обитал тогда Глеб с мамой и папой, находилось на склоне высокой горы. Нужно сказать, что в том бакинском районе все кровли не имели привычных нам скатов. Они были плоскими, как обеденный стол, а своим задним краем упирались в твёрдую землю.
Поэтому, дети играли не только на узеньких улицах, но и на крышах. Они бегали там, как по дорогам. Кстати сказать, такие забавы весьма раздражали хозяев убогих строений.
Сами подумайте, ну кому это может понравиться, когда вдруг над твоей головой раздается топот множества ног? После чего, с потолка сыпется пыль и извёстка, а то и штукатурка вместе с оторванной дранкой.
Бегать по крышам и ловить несносных детей, хозяева домов не решались. Во-первых, как-то не очень солидно. А во-вторых, перекрытия из старых досок могли просто не выдержать веса взрослых людей и тотчас провалиться. Поэтому, все ограничивались лишь громким криком и руганью. Ну, а это лишь увеличивало привлекательность таких развлечений.
Вот и продолжали ребята скакать по ровным пространствам, словно горные козы. Лавируя между распорками телевизионных антенн и стойками с электропроводкой, они с дикими криками бегали из одного края посёлка в другой.
В пять лет, Глеб вместе с друзьями впервые залез на крышу соседнего дома. В этот раз, мальчишку ударило током. Причём, в том самом месте, где только что пробежали все его сотоварищи. Электроразряд пришёлся ему прямо в шею и попал точно в артерию.
Мальчик вздрогнул от электротравмы и почувствовал, что пульс у него куда-то пропал. Он покатился по пыльному битуму крыши, откуда слетел вниз, на асфальт. К счастью, он упал настолько удачно, что от удара о землю сердце вдруг сжалось. Потом распрямилось и вновь застучало, как нужно.
От пережитого ужаса, пацан громко вздохнул, но остался неподвижно лежать на асфальте. Видевший всё, что случилось, сосед в страхе метнулся к ребёнку. Мужчина был весьма удивлён. Выяснилось, что шалун жив и здоров. Он отделался лишь несколькими синяками да шишками.
Помощь собаке
Глеб и соседний мальчишка, сидели во дворе на низенькой лавочке. Ребята болтали о разных интересных вещах. Мимо них пробежала собака с короткой палкой в зубах. Она легла под ближайшим кустом. Положила поноску возле себя и начала её грызть.
Дворняга была совсем молодая. Видимо у неё ещё росли зубы, и они немного чесались. Поэтому, щенок-переросток решил, что-нибудь поглодать. Костей поблизости он не шёл. Вот и решил потренироваться на сухой деревяшке.
Мальчики посмотрели на беспородного пса и вернулись к своей интересной беседе. Прошло какое-то время, и они услышали нечто весьма необычное. Кто-то рядом произносил то ли, хриплое «А»? То ли, необычное «Ы» с придыханием?
Ребята посмотрели вокруг и увидели, что рядом с ними стоит молодая собака. Она мотала головой в разные стороны, раскрывала длинную пасть на всю ширину и производила какие-то непонятные звуки.
– Что это с ней? – удивился мальчик по имени Коля.
– Не знаю. – откликнулся Глеб: – Может быть, ей что-то попало в то горло, которое называют дыхательным? Поэтому, она и хочет откашляться
– Скорее всего, она подавилась. – понял сосед: – Вон она, как рот широко раскрывает.
Он осторожно погладил собаку между ушами, и та немедля затихла. Коля аккуратно поднял её морду к себе и заглянул в раскрытую пасть. В глубине красного зева торчала тонкая острая щепка. Она вонзилась в язык и ребристое чёрное нёбо, встала поперёк всего горла и прочно застряла.
Глеб посмотрел через плечо верного друга. Он увидел, что случилось с собакой, и предложил: – нужно вытащить щепку. Иначе животное может погибнуть.
– И как это сделать? – спросил товарища Коля.
– Сунуть руку ей в пасть.
– Ты посмотри, какие у неё огромные зубы. – ответил мальчишка: – Цапнет так, что пальцы откусит.
Глеб огляделся вокруг. Увидел рядом ту палку, что жевала дворняга. Принёс деревяшку к товарищу и сказал: – Давай я положу этот кол на коренные зубы собаки и буду держать её голову. Тогда она не сможет закрыть свою пасть. Ты сунешь руку ей в горло и вытащишь щепку.
– Давай лучше я буду держать эту палку, а ты извлечёшь тот острый предмет.
Какое-то время они препирались, кто будет делать самую важную часть опасной работы?
Наконец, Коля сказал: – Ты придумал про палку, вот сам и рискуй.
Делать нечего. Глеб согласился с таким утвержденьем товарища. Мол, раз предложил, так, давай, выполняй. Нечего на друзей перекладывать.
Сергей встал на колени сбоку от несчастной собаки и оказался с ней голова к голове. Он обнял животное левой рукой и крепко прижал её шею к себе. Правой рукой паренёк сунул палку поперёк её пасти.
К удивлению мальчиков, дворняга тотчас замерла и полностью доверилась им. Она не начала вырываться, а лишь напряжённо дышала распахнутым ртом.
Опасаясь огромных зубов, Глеб осторожно сунул руку в открытую пасть. Он осторожно нащупал тонкую щепку, сжал её пальцами и потянул на себя. Собака вздрогнула от ужасающей боли, но вновь не тронулась с места. Она лишь вся задрожала и нервно переступила ногами.
Наконец, мальчик вытащил руку и показал другу острую щепку. Оба конца тонкой палочки оказались в ярко-алой крови.
Сергей аккуратно вынул палку из пасти собаки и отпустил её шею. Животное с огромной опаской медленно сдвинуло мощные челюсти. Пощёлкала ими слегка и с ощутимым трудом сглотнуло слюну. Было видно, что глотать ей пока тяжело. Болел язык и уколотое ребристое нёбо.
Собака через силу «улыбнулась» двум мальчикам. Благодарно помахала хвостом, и медленно потрусила в кусты. На лежащую возле лавочки, палку она даже не стала смотреть.
Утром нового дня, собака бегала по двору, как ни в чём не бывало. Видно, у неё всё очень хорошо зажило.
Поездка на лошади
В шесть лет Глеба отвезли на всё лето в деревню, к дедушке с бабушкой. Само собой разумеется, что там его не заперли дома, а взяли с собой на покос. В связи с тем, что пользы от городского мальца в поле нет никакой, его поставили утаптывать траву на возу.
В качестве молодого наставника выступал его одногодок, молочный брат из семьи Харитиничевых. Ребятишки обрадовались такому интересному делу и с большою охотой взялись за работу.
Взрослые дружно сгребали душистое сено, нанизывали огромные ворохи на острые вилы и, приподняв над землей, несли к высокой телеге. Крестьяне подходили сбоку к повозке и бросали шуршащие кипы наверх.
Мальчишки дружно скакали по душистым стеблям взад и вперёд. Они уплотняли траву, как можно сильнее.
Постепенно омёт поднимался всё выше и выше. Когда люди собрали всё готовое сено, мальчики оказались метрах в четырёх над землей. Они находились на пушистой разлохмаченной куче, не имеющей хорошо различимых краев. Сидеть там было весьма неуютно. Поэтому, Глеб уже начал раздумывать, как бы ему половчее спуститься на землю?
Вдруг, его юный наставник предложил вернуться домой, лёжа на самом верху огромного воза. Мальчик весьм удивился такой бесшабашности. Видя спокойную решимость молочного брата, Глеб был вынужден согласиться со «старшим товарищем».
Нужно напомнить, что с давних времён, это было привилегией деревенских мальчишек. Так что, взрослые не возражали против подобного действия. Дед лишь приказал пацанам сесть посередине копны. Затем, он взял в руки вожжи и слегка хлопнул ими лошадку по крупу.
Кобыла прянула большими ушами. Тронулась с места и безропотно двинулась по пустынному лугу. Она вышла на узкий пыльный просёлок и неторопливо направилась прямо в деревню.
Федор Терентьевич шагал рядом с лошадкой. Дед держал в руках вожжи и приглядывал за покорным животным. Мало ли что, вдруг придётся на скотинку прикрикнуть или помочь ей с возком, подтолкнуть на какой-нибудь рытвине? Остальные колхозники собрали вилы и грабли, положили инструменты на плечи и двинулись следом.
Скоро дорога вывела к небольшому ручью, через который был, перекинут хлипкий бревенчатый мостик. Лошадь приблизилась к переходу и, непонятно зачем, неожиданно встала.
Телега вдруг резко дёрнулась. Мальчишки не удержались на покатой вершине и кубарем свалились с копны. Молочный брат попал на широкий круп спокойной лошадки. Он слетел оттуда на зёмлю и скатился к обочине.
Глеб оказался между боком кобылы и толстой оглоблей. Он ударился плечом о прочную жердь и проскочил дальше вниз, прямо под брюхо животного. Лошадь испуганно дёрнулась и нервно переступила ногами.
Шедший поблизости, дед успел схватить непутёвого внука за ворот рубашки. Лишь в самый последний миг, он выдернул Глеба из-под крупных копыт.
Рыбалка в густых камышах
С одной стороны к большому селу примыкали засушливые, полупустынные степи, а с другой находилась низина с болотами. Зимой в этой области шли частые проливные дожди. Воды Каспийского моря поднимались на несколько метров и заливали окрестности. Там густо росли камыши, тростник и даже бамбук.
Не тот бамбук, который приходит к нам из Китая, Вьетнама и Индии, но его тоже можно было на что-то использовать. Например, делать удилища для простеньких удочек и даже плести лёгкую садовую мебель.
В то давнее время, дедушка Глеба работал главным инженером завода, производящего вина и соки. Однажды, он вернулся с работы чуть раньше обычного, и сказал: – Завтра мы едем с тобой на рыбалку. Так что, сходи сейчас к моему давнему другу, который живёт от нас через десять домов, и возьми у него запасное ружьё. Я видел товарища утром и договорился с ним обо всём. Да, напомни ему, чтоб он дал тебе то, на котором стоит клеймо – «Три кольца».
Глеб стрелой выскочил из большого двора и побежал по широкой не асфальтированной улице. Стояла середина душного лета. Дождей давно не было. Его босые ступни утопали по лодыжку в пыли. Сверху она нагревалась достаточно сильно, но внизу оставалась прохладной. Текучая масса приятно проскальзывала меж босых пальцев и ласково щекотала подошвы.
Быстро добравшись до места, Глеб поднялся на большую веранду и постучал в застеклённую дверь. Его встретил однополчанин дедули. Узнав в Глебе внука давнего друга, мужчина молча, отправился в дом.
Ноги парнишки были покрыты толстым слоем мельчайших серых частиц. Он не решился топать по чистым полам, и остался возле порога.
Хозяин вернулся из комнаты и принёс воронёное охотничье ружьё. Причём, оно оказалась без какого-либо чехла, и было собрано в боевом положении. Глеб поблагодарил пожилого мужчину. Взял тяжёлую двустволку на руки и зашагал обратно домой.
Вот, и представьте себе, чтобы вы сказали сейчас, если увидели, как посреди пыльной улицы топает шестилетний пацан с оружием наперевес? А в те далёкие годы, в той деревне, что звалась Новоголовка, подобное обстоятельство не вызывало ни у кого интереса. Ну, идёт себе мальчик, и ладно.
Дело в том, что у каждого местного жителя имелось такое же снаряжение, а то и получше. Их двенадцатилетние дети ходили на охоту за зайцами в любое удобное время – зимою, и летом.
Нужно сказать, что когда-то давно, старый дедушка Глеба воевал в какой-то горячей точке планеты. Несмотря на то, что служил обычным шофёром, он постоянно бывал на переднем крае боёв.
Привозил туда множество здоровых и крепких солдат, патроны и боеприпасы, а увозил небольшое количество раненых увечных людей. Его несколько раз контузило мощными взрывами, но каждый раз, он выздоравливал и возвращался на фронт.
Самое удивительное было же в том, что у него имелся товарищ, который тоже прошёл ту войну, и вернулся домой целый, с руками, с ногами. Мало того, после Победы они оба, неожиданно для прочих селян, вдруг страстно полюбили охоту.
После чего, их жёны начали говорить всем соседям: – Видно, не настрелялись они на войне, вот и добирают пальбой в мирной жизни.
А может быть, всё было наоборот? Громкими ружейными залпами они пытались выбить из памяти воспоминания о той проклятой поре? Или входили в неуёмный азарт и не могли прекратить огонь до тех пор, пока не кончались патроны?
Как бы то ни было, они часто ездили в камыши и возвращались с лодкой, наполненной перелётными птицами – дикими гусями и утками. Бабушка Глеба видела кучу мёртвых пернатых и начинала кричать: – Фёдор. Ну, зачем ты их столько набил? Куда мы их станем девать?
Вы скажите: – В чём тут проблема? Очистил от перьев, распотрошил, да и положил в морозильник. Пусть они там лежат хоть до нового года.
К сожалению, тогда в Новоголовке не было бытовых холодильников. Да и в больших городах они имелись лишь у весьма знаменитых людей. Поэтому, будущая мамочка Глеба и шесть её младших сёстёр тяжко вздыхали, засучивали рукава и принимались за дело. Они связывали птиц веревочками по несколько штук, вешали такие гирлянды на тонкие шеи и шли вдоль по улице.
Девчонки заглядывали в каждый дом у дороги, и предлагали хозяевам свежую дичь. Те из соседей, кто был побогаче, платили какую-то мелочь. Мол, это на порох бравым охотникам. Все остальные, брали лишь за «большое спасибо». Причём, брали столько, сколько могли съесть в этот день. Поэтому, какую-то часть добычи не удавалось пристроить селянам всю целиком.
Оставался единственный выход – перерабатывать птицу. Бабушка с дедушкой стали делать из неё солонину. К сожалению, после свежей дичины, это блюдо некому не понравилось. Пробовали изготовить тушёнку и закатывать её в стеклянные банки. Новое блюдо оказалось на удивление вкусным, но очень долго и муторно его было готовить.
Пришлось дочерям любимого дедушки Глеба ходить за пять километров на ближайшую железнодорожную станцию. Они долго стояли там на перроне и почти за бесценок отдавать уток тем людям, что ехали в поезде.
Та же самая нервотрёпка случалась и после рыбалки. В те времена, в воде было полно разной живности. Поэтому, местные власти не запрещали использовать сети и бредни. Благодаря таким обстоятельствам, дедушка Глеба вместе с приятелем приводил к дому длинную лодку, доверху набитую рыбой.
После чего, будущей маме парнишки и малолетним будущим тётушкам приходилось несладко. Они накладывали сверхбогатый улов в обычные вёдра и разносили его вдоль по деревне.
Во время подъёма воды, в камыши заходили огромные сазаны в метр длинной, и весом до тридцати килограммов. А иногда появлялись и осетры величиною в рост человека.
Рыбы жадно кормились в заболоченной местности и частенько оказывались на мелководье. Они прочно застревали в густой чёрной тине, и подолгу стояли там неподвижно. Стояли до тех самых пор, пока не менялся ветер, и не нагонял солёную воду с Каспийского моря.
Сами понимаете, столь мощную рыбу просто так не возьмёшь. Поэтому, прежде чем погрузить подобного монстра в рыбацкую лодку, приходилось убивать их кинжалом или стрелять из ружья. Иначе добыча начнёт бить хвостом и опрокинет посудину. После чего, ты сам окажешься в мутной воде и потеряешь богатый улов.
Вы хотите спросить: – Зачем дедушка брал на простую рыбалку двустволку? Мол, к чему с собою таскать лишнюю тяжесть? Ведь неизвестно, встретится ли тебе огромная рыба, застрявшая в камышах, или же нет? А если вдруг попадётся, то можно с ней справиться обычным ножом.
На это нужно ответить: – Дело в том, что в обширных заболоченных плавнях встречались не только птицы и рыбы. Там обитали ещё и многочисленные кабаны. А встреча с крупным и агрессивным животным сулила человеку мало хорошего. Вот так и получалось, что лучше не соваться туда без ружья.
С течением времени, ветераны стали намного спокойнее. Они прекратили ловить рыбу полными лодками и стрелять уток по несколько сотен. Зато, перешли на крупного зверя, и стали охотиться на секачей.
А это, если кто-то не знает, весьма боевой, дикий и очень неуживчивый зверь. Длинной он вырастает значительно больше, чем крупный мужчина. Может достигнуть метра в холке и набрать вес до двухсот килограмм. Мало того, он бегает быстрей человека, а ударом тяжёлой башки может сбить с ног даже взрослую лошадь.
Однажды, дедушке Глеба пришлось убедиться в этом на собственном опыте. В тот памятный день, он бродил по плавням с друзьями и, наконец, подстрелил кабана.
Дождавшись, когда стихнет агония, Фёдор Терентьевич подошёл к зверю с острым клинком. Нужно было перерезать горло животного, и слить кровь у него. Иначе мясо окажется тёмным и не таким вкусным, как мы все привыкли.
В этот момент, огромный подранок поднялся на ноги. Он мотнул большой мордой и достал до охотника рылом. Длинный клык пробил насквозь всё то, что было на дедушке Глеба: резиновые сапоги, ватные штаны, трусы и кальсоны, а затем, вонзились в голую ногу. Мужчина отлетел на несколько метров и, обливаясь кровью, рухнул в жидкую грязь.
Нужно сказать, что ему повезло. То движение оказалось последним из тех, что мог сделать матёрый секач. Если бы удар пришёлся в живот, раненый зверем охотник скончался на месте.
К счастью, вепрь тотчас упал и больше не выказывал признаков жизни. Напарники дедушки подбежали к товарищу, вытащили его из грязи, промыли огромную рану и наложили тугую повязку. Погрузив беднягу в машину, они вместе с добычей добрались до дома.
Всё, о чём здесь написано, случилось до появленья Глеба на свет. В то время, когда он приезжал в гости к деду, окружающая природа слегка изменилась. Уже не было стай диких птиц, которые при миграции закрывали небо от края до края. Уменьшилось число кабанов, а чтобы пойти на охоту, требовалось получить дорогую лицензию.
Мало того, когда поехали все на рыбалку, возле плавней их встретил наряд рыбнадзора. Патруль проверял, нет ли в машине сетей? Правда, там оказались знакомые дедушке люди. Они ограничились лишь поверхностным, очень скорым осмотром, а не стали устраивать шмон по полной программе.
Проехав по сухим, высоким местам рыбаки забрались вглубь камышей. Они остановились возле узенькой старицы. Старший дядюшка Глеба разложил на траве целых шесть удочек. Причём, на каждой леске висело по два или три поводка с небольшими крючками.
Клёв оказался на редкость хорошим. Дядя Володя таскал сазанов одного за другим. Иногда удавалось вытащить по две штуки зараз. Правда, они оказались не очень большими, сантиметров двадцать в длину.
Однако, рыбы попадались так часто, что Глеб, и соседний пацан восьмилетнего возраста, сами уже не никого не ловили. Они лишь помогали снимать добычу с крючков, а вместо них нанизывать свежих червей.
Тем временем, старый дедушка Глеба, его верный товарищ и два сына их другого приятеля уехали на второй машине куда-то вглубь камышей. Там они достали короткие бредни, спрятанные в автомобиле, и занялись настоящей рыбалкой.
Часа через два, они вернулись назад. В их объёмном багажнике едва умещались мешки, набитые рыбой.
– Ну, и как же делить такую добычу? – спросите вы: – Ведь вся водная живность удивительно разная. Одна большая. Другая поменьше. Та вкусная, а эта не очень, да к тому же костистая.
Не знаю, как делают это сейчас, а в те времена всё поровну разделили на всех членов артели. Для этого высыпали улов на траву и раскидывали на столько частей, сколько там находилось людей.
С учётом Глеба и соседского мальчика всего оказалось семь человек. В каждую кучку сначала бросили по самой крупной добыче. Причём, выбрали одной породы и роста. Потом, пошли в ход те, что поменьше и так до конца.
– Всё равно, получится не очень чтоб справедливо. – пробурчите вы недовольно: – Наверняка, не совпал общий вес.
– Да. – соглашусь я с вами: – но чтобы никому не стало обидно, каждую кучку разыграли по жребию. Для этого соседского мальчика поставили спиною к улову. Кто-то из взрослых указывал на какую-то кучку и спрашивал: – Это кому?
Малец выкрикивал имя. Так что, извините, пожалуйста, но тут всё сложилось по воле капризного случая. То есть, как кому повезёт. Обижаться уже вроде бы не на что, лишь на злодейку судьбу.
После довольно честной делёжки, рыбаловы сложили свои части добычи в помеченные дома мешки. Погрузились в машины и благополучно вернулись домой.
Бабушка встретила их у ворот. Она увидела огромный улов и опять начала причитать: – Фёдор, ну зачем нам столько рыбы?
– Положим всё в холодильник. – ответил дедушка Глеба.
В те годы, жизнь в стране стала лучше. Такой агрегат уже год стоял в доме родных и постоянно использовался по своему назначению.
– Кто же есть её, будет потом? – не унималась старушка: – Все наши дети разъехались. Да и не влезет она в морозилку.
Бабушка оказалась права. Часть улова не удалось заморозить. Так что, пришлось стареньким родичам вспомнить свой прошлый опыт. Только в этот раз, уже Глеб взял несколько вёдер и наполнил их рыбой. После чего, он брал их по очереди. Разносил по ближайшим дворам и отдавал задарма благодарным соседям.
Зайчонок
Однажды, бабушка кликнула Глеба и послала его в магазин, взять чаю и сахару. Вместе со ним пошёл соседский парнишка по имени Костя. Ему тоже было нужно, что-то купить. Сельпо находилось в соседней деревне. Дорога к нему протянулась на три километра, а напрямки, через степь, оказалось всего полтора.
Купив то, что нужно, мальчишки возвращались домой коротким путём. Вокруг торчали небольшие кусты и пучки разной травы, достигавшие им до груди. Изредка среди них мелькали лёгкие тени. Это бегали шустрые зайцы. В то время, их там было не счесть.
Пацаны не дошли до дома две сотни метров. Внезапно, Глеб увидел в траве странный светло-серый комочек. Он низко нагнулся и разглядел миниатюрного зайчика, неподвижно сидевшего под кустиком засохшей травы.
Мальчишка поднял зайчонка с земли. Зверёк легко уместился в его узких ладонях. Самое, удивительное было в том, что он не старался никуда убежать. Просто закрыл глаза, плотно прижал ушки к спине и замер, как неживой.
– Положи-ка на место. – строго сказал Костя Глебу.
– Он же отстал от мамы-зайчихи. – откликнулся мальчик: – Теперь он погибнет от голода. Нужно его взять с собою домой.
– Нет! – отрезал товарищ: – Он никуда не терялся. Зайчихи всегда так поступают. Оставляют детёныша там, где родился и сразу уходят.
– А что же он ест? – удивился встревоженный Глеб: – Неужели сразу начнёт хрумкать траву?
– Придёт мама и накормит его.
– Как же она его тут найдёт? Вон степь, какая большая, конца и края не видно.
– Они не ищут своих личных детей. – терпеливо объяснил Глебу сосед: – Любая зайчиха, проходившая рядом, учует детёныша. Подойдёт и накормит, чей бы он ни был. Её собственный или совершенно чужой.
Глеб выслушал эту историю, ничуть в неё не поверил и, несмотря на строгий приказ местного мальчика, забрал зайчонка с собой. Он принёс находку домой и с гордостью показал всем родным.
Те посмотрели на Глеба с большим осуждением. Они в один голос повторили всё то, что рассказывал Костя, и предлагали, как можно скорее, вернуть зайчонка на место.
Лишь старый дедушка Глеба, бывалый охотник, не поддержал домочадцев. Он заявил, что это уже бесполезно. Раз зверёк побывал в руках у мальчишки, то человеческий запах будет отпугивать осторожных зайчих. Значит, никто к нему не придёт, и он скоро умрёт.
Глеб положил найдёныша в пустую картонку от обуви и попытался его накормить. К сожалению мальчика, ни траву, ни капустные листья, ни хлеб питомец не ел, а свежего молока в доме тогда не нашлось.
Дело в том, что весь надой от коровы или овец не ставили в холодильник надолго, его сразу пускали на дело. То есть, прогоняли его через механический аппарат под названием сепаратор.
Полученные сливки превращались в сметану, которую не меньше недели могли кушать люди. Потом, на ней жарили картошку и прочую пищу. Оставшуюся прозрачную жидкость, которая называлась обрат, давали телятам, ягнятам и птице.
Иногда молоку сразу давали скисать и делали из него кисломолочный напиток, похожий на магазинный кефир. Это была простокваша. Она не портилась дня два или три. Её пили, как йогурт, а из остатков варили творог.
Одним словом, ближе к обеду, молока в доме уже не осталось. Нужно было всем ждать, пока приблизиться вечер. Тогда пригонят корову из стада, и старая бабушка Глеба её, наконец-то, подоит.
Лишь после этого, можно будет налить молоко в небольшую бутылочку и накормить зайчонка через детскую соску. А пока, пусть потерпит.
Вскоре Глеб понял, что играть с зайчиком не интересно, не то, что с обыкновенным котёнком. Он не бегал за каждой бумажкой на ниточке, не прыгал и не делал уморительный вид, что ловит мышей. Он просто лежал, прижав уши к спине, и редко моргал.
Тут парнишку кликнула бабушка и попросила вскипятить чаю к обеду. Он вытряхнул из самовара старые угли, пошёл к колодцу и, при помощи ворота, достал из него ведро чистой воды. Вернувшись назад, Глеб залил жидкость внутрь аппарата и закрыл верхнюю крышку.
После чего, нарубил тонких щепочек небольшим топором и бросил их в вертикальную топку. Затем, поджёг топливо спичкой и стал подкладывать сверху мелкие чурочки.
Скоро дрова разгорелись. Глеб надел на самовар дымовую трубу. Оставалось лишь изредка кидать внутрь полешки и ждать, когда вода закипит? На это на всё уходило около часа.
Разобравшись с большим самоваром, Глеб обратил внимание на домашнюю кошку, по имени Муська. Пару дней назад, она окатилась в сарае, в старом лукошке.
От такого трудного дела, она очень устала, и первые сутки неподвижно лежала возле детёнышей. На второй день, она пришла в себя после родов. Сильно проголодалась и отправилась в огород на охоту за полевыми мышами.
В это время, моя престарелая родственница, направилась в тёмный угол сарая. Заглянула в лукошко и осмотрела принесённый приплод. Положила зайчонка к новорождённым котятам и занялась другими делами.
Очень скоро, молодая мамаша сытая и очень довольная вернулась назад. Она подозрительно обнюхала всех, кто находился в гнезде, и замерла в нерешительности. То ли её смутил запах найдёныша? То ли она отлично запомнила, что у неё было меньше детей, а теперь стало больше?
Какое-то время она размышляла, как же ей поступить? Тут котята учуяли маму и начали громко пищать. Кошка смирилась с прибавленьем в семействе, легла на бочок и подставила живот голодным детёнышам. Они дружно стали сосать молоко. Среди них оказался и серый зайчонок.
По совету любимого дедушки, Глеб больше не касался косого, а лишь наблюдал, как он живёт? Неделю спустя, зверёк сильно подрос, начал бодро скакать по двору и пробовать на зубки всё, что найдёт.
Первым делом, он пожевал сочную травку, растущую меж плодовых деревьев. Затем, погрыз очистки от овощей, лежащие в корыте гусей, немного похрумкал зерном из кормушки для кур.
Через несколько дней, лопоухий питомец куда-то пропал. Как объяснил Глебу всезнающий дедушка, зверёк уже стал обходиться без молока мамы-кошки. Он ускакал в ближайшую степь и стал жить, как простой дикий заяц.
Доярки
Бабушка с дедушкой разговаривали о каком-то молодом человеке. Как понял Глеб, мужчина был великим лентяем. Фёдор Терентьевич даже не выдержал и заявил: – Да от него пользы всегда, как от козла молока.
После этих слов дедушки, все, кто сидел на веранде, вдруг рассмеялись. Серьёзным остался лишь Глеб. Он знал, что означает пословица, но по своему малолетству не видел в неё чего-либо смешного.
Бабушка взглянула на любимого внука, поняла, что мальчик не в курсе событий и рассказала такую историю. Оказалось, что в прошлом году, к ним приезжали две двоюродные сестры паренька: Мила и Вера.
Обеим девчушкам тогда было по пять лет от роду. И так уж случилось, что до этого дня они никогда не выбрались из города, где обитали всю свою короткую жизнь. Меж тем, бабушка с дедушкой, держали разнообразных домашних животных и полный двор всякой птицы.
Именно там подружки впервые увидели живую корову и узнали, как её нужно доить? Бабушкину питомицу кликали Розой. Незадолго до приезда сестёр, у неё родился здоровый и шустрый дётёныш.
Дедушка не стал долго мудрить над именем прибавленья семейства. Фёдор Терентьевич немого подумал и поступил так же, как это делают все лошадники в мире. Он взял первую часть от Зевса – клички отца и прибавил к ней начало имени матери. Так и получилось новое прозвище – Зеро.
Каждое утро бурёнку отправляли в общее стадо, которое гнали на заливные луга. Там она ела свежую сочную травку, и накапливала в своём выдающемся вымени почти ведро молока. Зеро был ещё совсем маленьким. Он весь день бродил по двору и ждал, когда его мама вернётся с далёкого пастбища и покормит его.
Девочки тоже были предоставлены сами себе и целый день развлекались, как только могли. Они играли в доме, в саду, в огороде и бегали на узкую речку, чтобы там искупаться.
Поток оказался удивительно мелким и достаточно узким, метра три шириной. В самом глубоком месте ребятишкам было по грудь. Родители совсем не боялись, что их дети могут там утонуть. В крайнем случае, нахлебаются мутной воды, и все дела. Ну, потом посидят на горшке чуть больше обычно. Вот и вся недолга. Никто из них в этой деревне, от этого ещё не погиб.
Девочкам быстро приелись все такие забавы. Они дружно задумались, чем бы ещё тут можно заняться? Тогда Вера и предложила сестре: – Давай подоим корову.
– Так она же сейчас находится в стаде? – воскликнула Мила: – К тому же она такая большая. У неё большие рога и копыта. И вообще, она слушается лишь нашу бабушку. Нас с тобой она и близко к себе не подпустит.
– А мы подоим Зеро. – не унималась подруга.
– Бабушка недавно сказала, что Зеро ещё малый ребёнок. – засомневалась вдруг Мила: – Поэтому, вряд она ли даст молока.
– Давай-ка попробуем! – настаивала упрямая девочка: – Что мы теряем? Сколько будет, столько и будет. А мы хоть слегка развлечёмся. А когда бабушка начнёт доить Розу, мы её попросим, и она даст нам подёргать за вымя.
– Ну, ладно. – нехотя согласилась тихая Мила.
Девочки принесли из дома эмалированное ведро и скамеечку и поставили рядом с Зеро. Он не захотел оставаться на месте и прошёл немного вперёд.
Тогда Вера сбегала в кухню и принесла краюху ржаного хлеба, густо посыпанного крупной поваренной солью. Она встала перед детёнышем и стала скармливать ему любимое лакомство.
Питомец застыл там, где стоял и начал жевать угощение. Мила села на небольшую скамеечку, подставила подойник под тело детёныша и заглянула ему под живот.
– У коровы огромное вымя и четыре соска. – задумчиво сказала она: – а здесь оно совсем крошечное. На нём торчит только один мелкий сосок. – девочка выпрямилась и твёрдо сказала: – Я же говорила тебе, что Зеро ещё обычный ребёнок. У него так же, как и у нас, груди ещё даже не выросли.
– Ну, попробуй подёргать его за сосок. – предложила настаивать неугомонная Вера.
Мила вспомнила, как это делала бабушка во время дойки коровы. Она протянула правую руку и принялась за нелёгкое дело.
Зеро резко вздрогнул и попытался отпрыгнуть в сторонку. Только любовь к круто посолённому хлебу, заставила его остаться на месте.
– Ничего не выходит. – пробормотала уставшая Мила.
– Какая же ты неумеха! – взорвалась сестра: – Возьми у меня хлеб и давай по небольшому кусочку, а я его подою.
Девочки поменялись местами и продолжили эксперимент. Спустя какое-то время из соска, вдруг потекла тугая струя. Она влетела в ведёрко и с шумом ударила в в глубокое днище.
– Ура! – закричала сестра: – Я же говорила, что всё у нас с тобою получиться. Сейчас попьём молочка. – она выхватила подойник из-под Зеро и отбежала с ним в сторону.
Мила перестала кормить детёныша Розы. Она подошла к Вере вплотную и заглянула внутрь подойника. Подозрительно потянула воздух курносеньким носом и удивлённо сказала: – Какой-то удивительный запах.
– Парное молоко, всегда сильно пахнет коровой. – отрезала Вера. Она подняла подойник к лицу, но вдруг передумала пить через край. Тем временем, густая пена, которая закрывала поверхность, опала. Девочки увидели прозрачную жёлтую жидкость.
– Молоко у Зеро даже не белого цвета. – удивлённо воскликнула Мила.
– Да уж. – вынуждена была согласиться сестра: – Давай-ка, поставим его где-то в сторонке. Придёт бабушка с работы домой, мы ей покажем удой.
Как только, Евдокия Семёновна вернулась домой, девочки схватили ведёрко и показали старушке результаты упорной работы.
– Откуда вы это взяли? – удивилась уставшая женщина. Подружки наперебой рассказали о том, как подоили Зеро.
Бабушка схватилась руками за живот и едва не покатилась со смеху по пыльной земле. Наконец, она слегка успокоилась. Вытерла выступившие на глаза обильные слёзы и сквозь силу сказала: – Да ведь, наш Зеро не корова.
– А кто? – хором удивились малолетние сёстры: – Ты же нам рассказала, что он родился от Розы.
– Да от нашей Розы. – вновь рассмеялась старушка: – Только Зеро ведь не тёлочка, а обычный телёнок.
– А в чём разница? – не поняли девочки.
– В том, что корова это девочка, а Зеро мальчик. Вот он вам и напрудил в пустое ведро. Тоже мне, горе-доярки. Перепутали сиськи с пиською.
Уже через день, об этом удивительном случае узнали все деревенские жители. Ребята стали дразнить несчастных девчонок. Причём, это продолжалось целое лето, до самого их отъезда в Баку.
Первые книжки
В середине восьмидесятых годов двадцатого века небольшая семья Глеба обитала в Баку. Его бабушка с дедушкой, мамины предки, жили в далёкой русской деревне, расположенной на самой границе СССР и Ирана.
Звали бабушку Евдокия Семёновна, а дедушку Фёдор Терентьевич Соболев. Иногда они приезжали к ним погостить. Правда, это случалось нечасто. Да и продолжалось недолго. Дня два или три.
Дело было в том, что у престарелых родичей Глеба имелось семь дочерей. Его мама являлась старшим ребёнком, а самая младшая тётушка мальчика родилась за полтора года до того ясного дня, как на свет появился наш главный герой.
Две старшие дочери, мама Глеба и её сестра Надя, уже стали замужними дамами и покинули большую деревню. Ещё пять девочек разного возраста оставались в доме родителей. Их нельзя было оставить на долгое время. К тому же, у бабушки с дедушкой имелся целый двор разной живности: корова и овцы, гуси, утки и куры, и, конечно, кошка с собакой.
В то далёкое время, Глеб вместе родителями жил в маленьком доме, в котором имелось всего одно помещение, очень скромных размеров. Причём, в нём находилась гостиная, спальня и кухня с газовой печью. Туалет размещался на улице, районная баня в соседнем квартале, а вода текла из колонки, стоящей в соседнем дворе.
Маме Глеба и папе надоело тесниться в одной тесной конурке и они решили пристроить к ней ещё одну комнату. Супруги скопили на цемент и пилёный ракушечник, а так же купили брёвна и доски на пол и на кровлю.
Затем, деньги «внезапно» закончились. Так что, всю работу они делали своими руками, по воскресеньям и вечерам, после того, как приходили со службы в «Нефтеразведке».
Чтобы крикливый трёхлетка не путался у них под ногами, Глеба отправили к бабушкой с дедушке. Мол, там, где есть пять шустрых девчат, не помешает ещё один маленький мальчик. Да и будет за ним кому приглядеть.
Бабушка с дедушкой трудились в колхозе по десять-двенадцать часов, без праздников и выходных. Домой возвращались уже ближе к семи и принимались хлопотать по хозяйству.
Хорошо, что тётя Мария и, её сестры Катя и Тоня, уже подросли и во многом помогали родителям. Оставались только Роза и самая младшая Света, но и они не сидели без дела. Все вносили свой маленький вклад в общую работу в семье.
Как бы ни уставали престарелые родичи Глеба, но детей нужно кормить, обихаживать и укладывать спать. По крайней мере, тех, кто поменьше. А чтобы они не капризничали, бабушка рассказывала им что-нибудь интересное на ночь.
Мама Глеба тоже читала ему разные сказки. В первую очередь, из незабываемой серии «Мои первые книжки». Они печатались в ярких бумажных обложках, но, к сожаленью мальчика, имели вид очень тонких брошюрок. Других книг у них тогда не имелось.
Очутившись у бабушки, Глеб увидел нечто совершенно другое. Это оказался большой увесистый том в переплёте ярко-синего цвета. На ней были нарисованы странные люди, одетые в островерхие шапки и большие плащи, спадавшие с плеч. В руках все держали длинные палки и прикрывались какими-то широкими досками.
Как Глебу объяснила самая младшая тётушка, Света: – Это богатыри. Они выходят из Окияна. С ними дядька, которого зовут Черномор.
Бабушка уложила детей на полати русской печи. Она открыла тяжёлую книгу и стала тихо читать. Спустя один миг, комната, освещённая керосиновой лампой, куда-то бесследно исчезла. Глеб очутился в удивительном, чарующем мире, наполненном неописуемой прелестью.
Здесь была лебедь-царевна, говорящая человеческим голосом. Злой волшебник в образе коршуна. Богатыри в сверкающей чешуе добротных доспехов и, конечно же, сам князь Гвидон, правящий замечательным островом.
Очарованный удивительной сказкой, Глеб незаметно уснул. Всю ночь ему снился белокаменный город, стоящий за высокими гребнями стен. А так же, рыжая белочка, грызущая золотые орешки и распевавшая весёлую песенку: – Во саду ли, в огороде…
На этом чудеса не закончились, а стали продолжаться вечер за вечером. Так Глеб услышал много увлекательных сказок. Из них он узнал о мёртвой царевне и семи богатырях, о золотом петушке, о рыбаке и рыбке, и о попе и его работнике балде.
Два или три года спустя, Глеб сам научился складывать буквы в слова. Тогда бабушка и подарила ему эту чудесную книгу. Он много раз рассматривал цветные картинки, перечитывал сказки и очень скоро узнал, что их написал великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин.
Чуть позже, мама рассказала мальчишке ещё кое-что. В 1966 году, её папа, дедушка Глеба, Фёдор Терентьевич, только что демобилизовался с вьетнамской войны. Возвращаясь домой, он был проездом в Баку.
Бывший солдат вышел из поезда на шумном вокзале. Он увидел сборник волшебных историй и купил его на последние деньги. С тех давних лет любимая бабушка Глеба Евдокия Семёновна читала чудесную книгу всем своим детям и знала все эти сказки почти наизусть.
Затем, Глеб с семьёй часто переезжал с места на место, и этот замечательный том куда-то бесследно пропал. Наверное, его случайно оставили на какой-нибудь из прежних квартир. Мальчик сильно надеялся, что книга попала в хорошие руки, и очень долго служила детям соседей.
Знакомство Глеба с Александром Сергеичем Пушкиным на этом не кончилось. Сначала он прочитал те стихи, поэмы и повести, которые проходили по школьной программе. Потом то, что нашёл в библиотеках, у друзей и знакомых.
Затем, ему удалось где-то купить десятитомник поэта, выпущенный в шестидесятых годах. До сих пор, он стоял в его книжном шкафу на самом видном местечке. Подросток часто брал в руки синие томики и читал, что-нибудь для души.
Зная, любовь Глеба к Александру Сергеичу, его мама привезла из Питера небольшой сувенир. Это было гусиное перо, на котором какой-то умелец изобразил белою краской профиль Пушкина и его летящую подпись.
Теперь этот скромный подарок лежал рядом с книгами Пушкина.
Глава II. Жизнь до пятого класса
Начало учёбы
Прошло определённое время. Глеб рос крепким здоровым ребёнком, и ему стукнуло семь. Пришла пора начинать обучение. Однако, в той школе, что стояла возле его любимого дома, свободных мест не нашлось. Пришлось маме записать пацана в десятилетку, расположенную в соседнем районе.
Вот так и вышло, что он оказался там, где у него не было ни одного знакомого сверстника. Глеб уже умел читать, писать, считать до полста и легко оперировал четырьмя действиями арифметики. Как ни странно, но учителя относились к нему с большим недоверием.
Поэтому, они никогда не ставили ему больше тройки. А чтобы, слегка оправдать себя в глазах окружающих, они говорили всем нечто совсем непонятное: – Мол, он шибко умный!
Одноклассники тоже невзлюбили мальчишку. Не умея по-другому выразить своё неприятие, одноклассники попытались его хорошенько избить. Сначала поодиночке, потом всей дружной компанией.
К своему сожалению, они не учли одно обстоятельство. Дело было в том, что мальчик вырос не в самом благополучном районе Баку. Навыки жестокой уличной драки он впитал в себя, как говорится, «с нежного возраста». Получив достойный отпор, однокашники постепенно отстали. После чего, Глеб стал одиночкой в большом коллективе.
К счастью мальчишки, нашлось исключение из общего правила. Всё произошло ещё в самом начале учебного года.
Девочка из параллельного класса
Наступило долгожданное первое сентября. В этот знаменательный день Глеба подняли раньше обычного. Первым делом, ему приказали умыться и хорошенько вычистить зубы.
После плотного завтрака, мама одела мальчишку в новую школьную форму. Одежда его состояла из белой рубашки, тёмно-синих брюк и такого же цвета коротенькой курточки. На ногах были чёрные туфли.
Поставив Глеба перед собой, Любовь Фёдоровна хорошо причесала каштановые волосы сына. Затем, повертела своё чадо перед собой, осмотрела с разных сторон и осталась довольна его внешним видом.
Глеб взял пышный букет, купленный ещё накануне, и вышел в маленький двор. Небольшую площадку с трёх сторон окружали комнаты двух одноэтажных скромных домов. Следом за сыном двигалась мама. Она держала в руке кучу разных вещей, необходимых каждому школьнику.
Семилетний мальчишка не отличался ростом и статью. Его щуплые плечи лишь немного торчали над обычным столом. Мама хорошо понимала, что ребёнку будет трудно носить много книг и тетрадей. Поэтому, она купила портфель для начального класса. Причём, взяла самый маленький такой, какой, только смогла отыскать.
Несмотря на все старания Любовь Фёдоровны, портфель оказался невероятно большим. Так что, когда папа поставил его на торец, то верхний край кожаной сумки достал сыну почти до пупка.
А после того, как Глеб взял портфель за толстую ручку, тот оторвался от пола не более чем на пять сантиметров. Со стороны, эта кроха смотрелся так же, как взрослый мужчина с чемоданом огромных размеров.
– Я в твои годы мог только мечтать о подобном портфеле. – сказал задумчиво папа. Потом громко вздохнул и добавил: – Как бы то ни было, но школа, есть школа, и первое время тебе придётся терпеть. Потом, ты подрастёшь, и сумка будет казаться не такой уж тяжёлой.
Мама взяла Глеба за руку и двинулась к высокому зданию, расположенному в трёх кварталах от дома. Возле него бурлила большая толпа, состоящая из школяров и родителей, которые привели малышей.
Подошла незнакомая женщина. Она сверилась с длинным списком, поставила мальчика среди празднично одетых детей и немедля исчезла. Какие-то взрослые поздравляли всех окружающих с началом учебного года. Они всем желали огромных успехов и отличных оценок.
Затем, прозвенел первый звонок. Всех развели по большим светлым комнатам и рассадили за парты. Вокруг было множество маленьких девочек и таких же мелких мальчишек. К сожалению Глеба, среди них не нашлось тех ребят, кого он знал бы по улице или по детскому саду.
Пришлось знакомиться на переменках, спрашивать кто, где живёт, и искать себе новых друзей. На уроках тоже было весьма интересно. Глеб хорошенько запомнил, как зовут пожилую учительницу, что им предстоит скоро узнать, и сколько лет нужно будет ходить на занятия? Выяснилось, что срок обучения удивительно длинный, аж две пятилетки.
От множества впечатлений Глеб сильно устал. Когда кончился день, мальчишка едва стояла на ногах. Он взял свои вещи, вышел из школы и помчался домой, чтобы всё рассказать маме и папе.
Вернее сказать, попытался бежать. Скоро он так запыхался, что снизил скорость и двинулся шагом. До дома было так далеко, а портфель оказался таким неподъёмным, словно чугунная гиря. Пришлось часто менять уставшие руки и ставить его на асфальт, чтобы чуть-чуть отдохнуть.
Он удалился от школы на полкилометра и с тоскою подумал о том, что идти ещё так далеко. Сначала до магазина, потом, через две подворотни и только затем, будет маленький двор, в котором стоит их новенький дом.
Впереди шла очень интересная девочка, которую мальчик заметил ещё до начала занятий. Она была чуть ниже Глеба, но портфель у неё оказался таким же, большим и тяжёлым, как у него.
Догнав худощавую спутницу, мальчик искоса глянул на уставшую школьницу и вдруг предложил: – Давай понесу.
Девочка сразу встревожилась. На её лице было явно написано: – «Вдруг убежит вместе с тетрадками?» – потом она посмотрела на Глеба, и увидела, что он держит такой же огромный портфель, как у неё.
– «С двумя он точно не сможет удрать. Я его догоню». – подумала Света и с радостью отдала тяжёлую ношу. Нежданный помощник взял сумку в свободную руку и пошёл рядом с девочкой.
Ростом Глеб был чуть выше, новой подруги, но на удивление щуплый. Так что, пара портфелей тянула не менее, чем половину его малого веса. Мальчишка не жаловался на непомерную тяжёсть. Он упрямо брёл следом и старался не отстать от попутчицы.
Сначала девочка весьма опасалась за свои новые вещи. Потом, она поняла, что пацан плетётся за ней, как привязанный и совсем успокоилась. Она шла чуть впереди, о чём-то болтала и задавала уйму вопросов: – Кто он такой? Где живёт и в каком классе числится?
Оказалось, что мальчика зовут русским именем Глеб. Обитает он в трёх кварталах от Светы, и лишь сегодня начал учится. Только их кабинет находится в другом крыле школы.
Говорил он это с ощутимой натугой, едва выговаривал несколько слов и тотчас прерывался, чтобы слегка отдышаться. Когда они добрались до дома Светланы, пот с мальчика тёк обильным ручьём. Он покраснел от невероятных усилий, а дышал, как сильно уставшая лошадь.
Девочка попрощалась с нежданным помощником. Схватила свой тяжёлый портфель. Бросила Глебу: – Пока. – и помчалась к подъезду. Ей нужно было срочно подняться в квартиру и рассказать маме о том, как прошёл первый день. Света влетела в коммунальную кухню и увидела, что соседки стоят у окна, и с улыбкой смотрят на улицу.
– Видала Матрёна, – сказала одна из стареньких женщин: – а наша девчушка уже завела себе кавалера.
– Уважительный мальчик. – согласилась её собеседница: – Сразу смикитил, что нужно не дёргать за косы, а помочь однокласснице.
Утром нового дня девочка, собралась идти в школу и услышала голос соседки: –Торопись лежебока. Жених на улице ждёт.
Света, вспыхнула от возмущения. Буркнула что-то вроде: – Какой он жених? – но в душе шевельнулось приятное чувство: – «Вот ведь, не поленился. Мог бы немного поспать, а он встал на полчаса раньше и пришёл перед школой».
Она выскочила из подъезда на улицу. Поздоровалась с мальчиком и, ни слова не говоря, сунула ему тяжёлый портфель. Глеб донёс сумку до дверей её класса. Отдал хозяйке и помчался в другое крыло.
Спустя пару дней, молодая учительница вошла в класс сразу после звонка. Следом за ней появился маленький Глеб.
– Здравствуйте дети. – сказала строгая дама: – Вчера этот мальчик ходил к директору школы и попросил перевести его к нам. Руководство вошло в положение Глеба и внесло его в списки наших учащихся. А сидеть он будет рядом со Светой.
Учительница направилась к соседке смутившейся девочки. Велела ей встать и забрать свои вещи. Та перешла в другой конец комнаты и заняла свободную парту. К опустевшему месту женщина подвела пацана.
Теперь он носил портфель девочки от квартиры до школы и отдавал хозяйке лишь после того, как она устроится на жёстком сидении. Вечером всё повторялось в обратном порядке.
Во время уроков они почти не болтали. На переменах Глеб всегда находился поблизости и был готов рвануться на помощь по первому зову. Сначала ребята их часто дразнили: – Жених и невеста…
Скоро все поняли, что одноклассники не обижаются на глупые шутки и перестали их так называть.
Кончилась тёплая осень. Сильно похолодало. Начались проливные дожди. Глеб, как и прежде, приходил к дому девочки каждое утро. После школы он провожал её до подъезда.
Света привыкла к постоянному присутствию мальчика и считала, что так будет всю жизнь. Однажды, она вышла на улицу. Огляделась по сторонам и не увидела одноклассника, стоящего возле крыльца.
Не зная, что теперь думать, Света бросилась в школу. Она так сильно волновалась за мальчика, что не заметила тяжесть портфеля, который непривычно оттягивал руку.
Добравшись до класса, девочка влетела в просторную комнату, но и здесь не нашла «кавалера». Она опросила всех, кто находился поблизости. От друзей Света узнала, где Глеб живёт. Сидя, как на иголках, она стала ждать окончанья уроков.
После звонка, школьница рванулась на улицу и помчалась в обратную сторону от своего уютного дома. Она отыскала маленький двор. Нажала кнопку звонка и долго топталась на широкой площадке.
Наконец, загремели замки. Дверь широко распахнулась. Она увидела мальчика, стоявшего в полутёмной прихожей. Лицо Глеба отливало удивительной бледностью. Он был одет, словно собрался на улицу. Ноги в тапочках на шерстяные носки, горло замотано шарфом. Ему оставалось только надеть пальтишко, ботинки и шапку.
Одноклассник вдруг сильно закашлялся. Он прикрыл рот рукой и показал кивком головы, чтобы Света прошла в небольшую квартиру. Она шагнула в прихожую. Мальчик закрыл за ней высокую дверь. Хрипя и чихая, Глеб объяснил, мол, он заболел и извинился за то, что не смог проводить её в школу.
Девочка скинула тёплую куртку и боты. Она направилась в комнату мальчика и спросила, как его самочувствие? Узнала, какая температура? Вспомнила, чем её лечили во время простуды, и предложила попить мёд с молоком.
Потом, Света полезла в портфель. Она достала дневник и продиктовала задания, что дали им на дом. Мальчик всё записал. Обещал сделать уроки и подвёл девочку к наружной стене.
На подоконнике стояли пластмассовые солдатики двух из разных армий: ярко-красного и светло-зелёного цвета. Кроме автоматов и касок у них были ещё широкополые шляпы и большие плащи, слепленные из пластилина. На боках висели тонкие шпаги, сделанные из швейных иголок.
– Папа дал мне старый учебник истории. – сказал смутившийся мальчик: – Я посмотрел в нём картинки. Взял обычных солдатиков и сделал отряд мушкетёров, а к ним и гвардейцев. Давай разыграем небольшое сражение.
Ребята взяли фигурки бойцов. Перенесли их на столешницу и устроили настоящую битву. Через час с небольшим, одноклассница вдруг спохватилась. Девочка вспомнила, что рванула сюда прямо из школы и мама давно её ждёт. Наверное, она уже страшно волнуется? Ещё чего доброго, пойдёт дочку искать.
Света простилась с заболевшим товарищем, быстро оделась и стрелою помчалась домой.
Следующие несколько дней, она приходила к нему почти ежедневно. Девочка передавала мальчишке задания. Забирала тетради с выполненной домашней работой и относила их в школу, учительнице. Та проверяла, ставила Глебу оценки и возвращала Светлане.
Во время таких посещений, одноклассники всегда играли в солдатиков. К каждому приходу девчушки, они изменялись. Превращались то в рыцарей, то в копьеносцев, то в лучников.
Ребята перешли во второй класс образовательной школы. Настали большие каникулы и Свету отправили к бабушке, жившей в деревне. В конце августа, она каталась на детских качелях, висевших на дереве. Девочка неудачно упала с сидения и сломала правую руку в запястье.
Утром первого сентября, Глеб пришёл во двор школьной подруги, но не дождался девочку возле подъёзда. Он поднялся в квартиру и узнал, о её переломе. Теперь уже мальчик стал приходить к ней домой, и приносить все задания. Света научилась работать левой рукой. После чего, она отлично справлялась с письмом.
Глеб брал её тетрадки с домашней работой и отдавал на проверку. Благодаря помощи друга, девочка шла в ногу со всеми и не осталась на второй год обучения. Через месяц она появилась в классе с рукой, висящей на перевязи. Мальчик продолжал ей во всём помогать. Он, как и прежде, носил её тяжёлый портфель.
Однажды на перемене Глеб куда-то ушёл. Тут к ней подскочил записной озорник их шумного класса. Он вечно ко всем приставал и теперь решил взять линейку у своей одноклассницы. Хулиган схватил девочку за нездоровую руку. Сильно дёрнул к себе, и плохо сросшиеся тонкие косточки вновь разошлись.
Света завопила от боли. Кто-то из взрослых мужчин, стоявших поблизости, услышал жалобный крик. Он поднял бедную девочку и отнёс в школьный медпункт. Там ей на запястье закрепили лубки. Затем, вызвали «скорую помощь» и отвёзли в городскую больницу.
Всё опять повторилось. Врачи наложили ей гипс и сказали, что придётся сидеть дома ещё около месяца.
Потом, случилось «ЧП». Маму Светы вызвали в школу. Учительница рассказала взволнованной женщине такую историю. Оказалось, что после уроков ребята подстерегли хулигана, который сломал девочке руку. Они отвели его за гаражи, откуда он вышел сильно избитым. У Глеба тоже лицо оказалось в крови.
Мальчишки сознались в ужасном проступке, но причину того происшествия никто не назвал. Зачинщика драки они тоже не выдали. Директор предполагал, что щуплый Глеб бился со своим одноклассником один на один. Так он отомстил за сломанную руку подруги.
Родители Светы получили квартиру на производстве и переехали в соседний район. Ходить в старую десятилетку ей стало так далеко, что девочку перевели в новую школу.
Несмотря на такое положение дел, Глеб не изменил своей крепкой привычке. Теперь, он не мог появляться с утра и нести ей портфель, как делал чуть раньше. Иначе, он сам не успел бы к началу занятий.
Зато после уроков, он бросал все дела и, сломя голову, мчался к подруге. Ждал её возле дома, на улице, на ближайшем катке. Глеб ходил за ней хвостиком и помогал, чём только мог.
Так продолжалось до тех пор, пока родители мальчика не решили уехать из Азербайджана в Россию. Глеб простился со Светой и больше, они никогда не встречались.
Тройной перелом
Неожиданно для всего населения, империя под названьем «Советский Союз» была успешно развалена сверху. То есть, её уничтожили благодаря усилиям тогдашних властителей огромной страны.
Тут Глебу, можно сказать, повезло. Услышав о страшных событиях, произошедших в городке Сумгаите, его родители почувствовали что-то неладное. Они немного подумали и решили уехать из солнечного Азербайджана.
После возвращенья на родину, начались поиски постоянного места для жительства. В восемь лет его небольшая семья жила в одном из пригородов крупного индустриального центра, Трёхреченска.
Там учёба продолжилась. К сожалению мальчика, ничего интересного с ним в школе тогда не случалось. Тянулась сплошная рутина: уроки, зубрёжка, контрольные. Всё необычное происходило вокруг.
Жаркий летний день медленно приближался к концу. Солнце быстро двигалось к западу. Скоро оно спряталось за макушку Царёва кургана, стоявшего рядом с обширным селом. Плотная тень опустилась на убогие здания, что стояли здесь с очень давних времён.
Синева раннего вечера опустилась на небольшую площадку, расположенную между двумя большими бараками. Отец Глеба вернулся из гаража, где работал главным механиком.
Он вошёл в неухоженный двор и увидел группу мальчишек, которые развлекались лаптой. Отец позвал малолетнего сына к себе и сказал: – В магазин привезли свежий хлеб. Сходи, купи пару буханок.
Глеб объяснил, что сейчас подойдёт его черёд, стоять в «огороде» и бить доской по мячу. Поэтому, он не может пропустить такое большое событие. А за хлебом он сбегает, как только завершится игра.
Не слушая никаких возражений, отец полез в карман пиджака и вытащил две небольшие монеты: двадцать и пятнадцать копеек. Сунув сыну их в руку, он приказал, немедленно идти в магазин.
Расстроенный тем, что потерял долгожданную очередь, Глеб повернулся и, чуть ли не плача, помчался к сельпо. Он бежал и размышлял на ходу: – Вдруг успею вернуться к началу подач?
Нужно сказать, что в ста метрах от дома мальчишки находилось большое шоссе. Оно тянулось параллельно бараку, доходило до церкви, виляло направо и слегка откланялось от прямого пути.
В те давние годы по дороге почти не ходил автотранспорт, но Глеб всегда смотрел в разные стороны, когда перебегал на противоположную сторону. Этому строгому правилу его все учили ещё в ранние годы.
Свернув за угол дома, Глеб, как обычно, повертел головой. Парнишка заметил светло-зелёный автобус, стоявший левее, и ринулся прямо к нему. Нужно напомнить, что в то далёкое время, в селе не имелось ни одного светофора, а люди пересекали дорогу там, где им только вздумается.
Мало того, старинный собор стоял возле шоссе, идущего по центру Царевщины. Напротив него располагался бревенчатый дом, окружённый высоким дощатым забором. Благодаря очень плотной застройке, в том месте возникло резкое суженье дороги.
Тесный «портал» стискивал проезжую часть и закрывал то пространство, что находилось за ним. Достаточно часто, из прогала вылетали машины, которые не снизили скорость. Они норовили сбить тех людей, что переходили шоссе возле дома мальчишки.
Пока Глеб бежал до обочины, то он решал сразу две непростые задачи. Во-первых, следил за дорогой возле собора, расположенной слева в теснине. Не покажется ли из-за неё грузовик, везущий щебёнку? Во-вторых, вспоминал, что говорили им в школе о том, как нужно обходить общественный транспорт? Спереди, или же сзади?
Тем временем справа, почти из-за щуплой спины паренька, показался старый «ГАЗ-69». Их тогда все называли «козлом». Это нечто вроде теперешних джипов, только тогда они были значительно меньше и проще. А максимальная скорость, на которой они разъезжали по трассе, не превышала пятидесяти километров за час.
Глеб почему-то решил, что автобус обходят лишь спереди. Он проскочил перед тупорылой мордой машины. Пересёк середину шоссе и попал под автомобиль, ехавший справа и сзади. Послышался визг тормозов. Раздался негромкий удар, и пацан отлетел в сторону на несколько метров.
Осознав себя сидящим в пыли, мальчишка отметил, что правая голень выглядит вовсе не так, как он привык её видеть. От полученной травмы, Глеб впал в то состояние, в котором совершенно не чувствовал больную конечность.
Из «ГАЗ-69» выскочил бледный, как снег человек. Он рванулся вперёд, подхватил пострадавшего на руки и отнёс на обочину.
Нужно сказать о странном стечении всех обстоятельств. Как выяснилось немного позднее, водитель в тот день был трезв, как стекло.
Глеб мчался налево по открытой поляне и двигался под углом к небольшому шоссе. Он добежал до асфальта и выскочил на совершенно пустую дорогу между стоявшим автобусом и стареньким «ГАЗиком».
Всё это время, «козёл» нагонял его сзади. Как совершенно трезвый водитель не заметил мальчишку, летящего наперерез, никому до сих пор непонятно? Как он мог совершить столь глупый наезд? Видно, мужчина думал неизвестно о чём, а может быть, просто заснул за рулём?
Через пару минут, появился бедный отец паренька. Он остановил грузовик, ехавший в город. Держа на руках увечного сына, Тимофей Иванович поднялся в кабину. Устроил Глеба на жёстком сидении и сам плюхнулся рядом.
Машина тронулась с места. Глеб неожиданно понял, что сжимает в руке мелкие деньги, которые предназначались на хлеб. Он разжал свёденные пальцы и протянул монеты отцу. Тот пробурчал что-то невнятное. Взял «серебро» и, в качестве платы, бросил его в бардачок. Тогда этой суммы было достаточно.
Почти через час, грузовик приехал в Трёхреченск, что стоял в тридцати пяти километрах от Царёва кургана. Машина остановилась возле больницы. Отец вылез из кабины на землю и вновь поднял сына на руки. Он отнёс мальчишку в приёмный покой, а оттуда прямиком в процедурную.
Здесь Глебом занялись двое крепких мужчин. Хирурги разрезали его пыльные брюки, внимательно осмотрели конечность и сообщили, что паренёк получил тяжёлую травму. У него были сломаны стопа и голень с бедром.
Больной совершенно не чувствовал правую ногу, но врач всё же сделал какой-то укол. Он второй взял с полки обычную дрель с синей пластмассовой ручкой. Действуя хитрым ключом, он зажал в бытовом инструменте железную спицу, длинною около тридцати сантиметров. Затем, надавил на чёрную клавишу и просверлил пятку мальчика. Осторожно ослабив зажим, он снял патрон электрической дрели.
Блестящая проволока осталась в ноге. Она выглядывала из неё сантиметров по десять справа и слева и задорно торчала параллельно столу, покрытому обычной клеёнкой.
Потом, матёрый хирург вставил в дрель новую спицу и занялся опухшей коленкой больного. Тут всё пошло не так хорошо, как всем бы хотелось. Спица двинулась вкривь и появилась из нижней части берцовой кости под острым углом.
Пришлось эскулапу взяться за медицинские клещи и вытащить сталь из ноги. Довольно неприятное чувство, когда с твоей увечной конечностью обращаются, словно с простой деревяшкой.
К счастью, во время повторной попытки спица пошла так, как было нужно. Глеба отвезли в большую палату и положили на койку. Его повреждённую ногу устроили на лёгкой конструкции, сваренной из арматуры и обёрнутой марлей.
С двух разных сторон, прикрепили к двум спицам железные тросики. Перекинули их через блоки, закреплённые на спинке кровати, а к свободным концам прицепили магазинные гири, весом в шестнадцать кило.
Под действием тяжёлого груза, напряжённые мышцы чуть-чуть растянулись. Повреждённые кости немного разъехались в стороны. Между обломками возникли небольшие зазоры, в которых со временем, образовалась прочная ткань.
Через два с лишним месяца, нога всё же срослась, но стала на три сантиметра длиннее, чем была до получения травмы.
Всё это протяжённое время, бедная мамочка Глеба приезжала ко нему из Царевщины почти каждый день. Чтобы проведать больного сыночка, она тряслась на попутках более часа в каждую сторону,
Три долгих месяца, Глеб ходил на костылях. Потом, ещё столько же, с лёгонькой тросточкой. Ему повезло, что три перелома срослись удивительно правильно. Их не пришлось снова ломать. Хромота у парнишки, оказалась совсем незаметной, да и к перемене погоды нога у него не болела. Тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить.
Перед выпиской из больницы, врачи сказали Глебу ужасную вещь. Оказалось, что увидев больную конечность, они не надеялись на благополучный исход. Поэтому, заявили родителям, что нужно провести ампутацию.
Услышав жуткую новость, мамочка Глеба дошла до начальника городского минздрава. Она подняла такой оглушительный шум, что крупный чиновник при ней позвонил в медицинскую клинику, и приказал сделать, всё, что только возможно.
Хирурги не захотели перечить властям. Они решили не спешить с операцией и оставить всё так, как было на данный момент. Потом они не могли все нарадоваться, на достигнутый результат. Говорят, что кто-то из них, включил этот случай в свою диссертацию.
Так что, Глеб был обязан своей милой маме не только рождением, но и тем, что всю жизнь проходил на обеих ногах.
Любовь к литературе
У каждого человека любовь к чтению возникает по-разному. У одних она проявляется в меньшей мере и ограничивается чтением вывесок магазинов и номиналов купюр. Другие «глотают» всё, что попадётся им в руки. Начиная с фантастики и детективов, и кончая трудами древних философов.
До древних философов Глеб не дошёл, но большую часть классики всё же осилил. Да и с современной литературой хорошо познакомился. Сложно сказать, почему он увлёкся так книгами? Ни родители, ни двоюродные братья и сёстры этим никогда не страдали. Да и прочие родичи, не замечены в подобном пороке.
В восьмидесятых годах появились мебельные секционные «стенки», в которых имелись полки для книг. После чего, в нашей стране возникла сильная мода на домашние библиотеки.
Грамотеи стали скупать томики авторов, чьи имена у всех на слуху. Кое-что они даже читали. К сожалению, после того, как шкафы оказались заполнены, люди перестали делать и то и другое.
Глеб же не остановился на этом. Мало того, он приобщился к электронным форматам и стал слушать аудиокниги. Начинал подросток так же, как все. Мама читала сынишке детские книжки со стихами и сказками. Он смотрел на картинки и запоминал текст дословно. Потом мог «прочесть» всё от корки до корки и даже листал все страницы в том месте, где нужно.
В пять лет, мама объяснила ребёнку, как читать по слогам, и Глеб стал сам себя ублажать. Потом, его отвели в ближайшую библиотеку. Там на мальчишку завели формуляр и с тех пор, он сам выбирал интересное чтиво.
Читал Глеб достаточно быстро и очень долго и хорошо помнил все детали больших сочинений. Он был прекрасным рассказчиком и постоянно развлекал окружающих. Как говорили когда-то давно, прекрасно «тискал роман».
Каждый год, до двенадцати лет, парнишка ездил в деревню. Кроме мамы Глеба, у бабушки с дедушкой имелось ещё шесть дочерей. Девчонки учились в общеобразовательной школе. Закончив программу каждого класса, они закидывали ненужные книги на высокий холодный чердак. Чтобы зимой не промерзал потолок.
Делать в селе Глебу было особенно нечего. Он лазил на подловку, брал учебники по истории и литературе и читал их целыми днями. Отлично шли антологии и школьная классика.
С одной стороны, паренёк шёл вперёд быстрей своих сверстников. С другой, когда приходила пора, учить в школе тот материл, что он «изучал» прошлым летом, то ему было лень его повторять. Глеб отвечал уроки по памяти. То есть, упускал уйму всего и получал только тройку. Так и плёлся на данном уровне знаний.
В то давнее время, его дорогие родители не любили подолгу оставаться на месте. За десять лет, что ушли на среднее образование, Глеб сменил много школ. А если точнее, то шесть. Благодаря таким переездам, он перестал прочно привязываться к своим одноклассникам, а тем более, к учителям. Но одну из них он не мог позабыть.
Имя, фамилия, отчество благополучно исчезли из его головы, но манера вести литературу и русский задержалась в долговременной памяти. Как она брала всех за живое, паренёк не мог точно сказать. Однако, даже отпетые лодыри слушали её на уроке, открыв шербатые рот. Особенно если она говорила о чём-то высоком.
Видимо Глеб ей чем-то понравился, и она занялась им всерьёз. Стала оставлять после уроков вместе с закоренелыми двоечниками и пыталась выправить его орфографию.
Как ни странно, это звучит, несмотря на то, что мальчишка много читал, писал он с ошибками. Постоянно использовал помощь от «Wordа». А запятые ставил не столько по правилам письменной речи, а так, как размещал бы ударения в устном рассказе.
Правила Глеб заучивал быстро, отвечал без запинки, но стоило ему взять в руку перо, как мысли летели вперёд, не обращая внимания на всё остальное. Стараясь его осадить, учительница дала мальчишке задание – написать небольшое эссе на свободную тему.
В то время, он читал толстый роман из научной фантастики. Поэтому, удивительно быстро настрочил пару страниц. Там говорилось о том, как космические корабли бороздят просторы «Большого театра», то бишь «холодного космоса».
Она прочитала коротенький опус. Посмотрела в глаза и сказала, что наверное, Глеб станет большим журналистом. Поставила 5/3, и больше не задерживала после уроков. Видно, решила, что ошибки в письме будут после исправлены редакторами газет и журналов.
(В те времена, первая оценка ставилась за «литературу», вторая за «русский». Кстати сказать, это была обычная норма для изложений и сочинений мальчишки. Иногда, тройку ему просто «натягивали», чтобы не портить статистику).
К сожалению учеников, учительница скоро ушла. У неё родился ребёнок и больше школьники её не встречали.
Переезд на другую квартиру
Возле их нового дома велось строительство заводского детского сада. Каким-то неведомым чудом, но большое строительство удалось довести до конца. Здание сдали в эксплуатацию. Всю территорию огородили забором высотою в два метра.
Он состоял из бетонных столбов размером пятнадцать на пятнадцать сантиметров и звеньев, сколоченных из деревянного, плохо окрашенного, штакетника.
Бруски были размером три на шесть сантиметров и стояли перпендикулярно земле. Верхний конец у них был срезан под углом в сорок пять градусов. Благодаря чему, возникло нечто, похожие на остриё.
В один из вечеров, Глеб, как всегда, вернулся из школы. Он быстро поел и вышел прогуляться во двор. Здесь, как всегда, крутились ребята, живущие рядом. Их оказалось человек пять или шесть. Думая, что друзья хотят сыграть в дворовый футбол, он подошёл к шумной компании.
В это время, один из мальчишек поднял с земли небольшого котёнка и посадил его забор. Зверёк судорожно вцепился в штакетины. Он прижался к ним животом и, не двигаясь с места, стал очень жалко мяукать. Глядя на животинку, трясущуюся от сильного страха, сорванцы очень громко смеялась.
Не дождавшись помощи от чёрствых людей, котёнок вдруг осмелел. Он встал во весь рост, и осторожно переставляя тонкие лапы, пошёл поверху забора. Зверёк дошагал до бетонного столбика и перелез на него. Оттуда спрыгнул на землю с другой стороны от ограды и тотчас удрал. Видно, он справедливо решил, что от этих ребят лучше держаться подальше.
Непонятно с чего, вдруг один из подростков сказал, что он сможет пройтись по забору так же, как сделал котёнок. Все остальные стали смеяться. Потом, все предложили мальчишке попробовать.
Он резонно ответил, что совсем не дурак, чтобы так просто ходить по забору. Поэтому, сделает это только на спор. Кто-то из его собеседников принял пари. На кон поставили картридж с новейшей игрой для телевизионной приставки.
Противники быстро избрали судью. Тот «разбил» рукопожатье яростных спорщиков. Мальчик подошёл к бетонному столбику и вцепился в звенья штакетника. Он с трудом поднялся наверх, встал на плоском торце тонкой стойки и, для равновесия, раскинул в стороны руки. Столб оказался ниже забора сантиметров на десять.
Стоя на левой ноге, мальчишка согнул правую ногу в колене и поставил её на острия деревянных штакетин. Подошва старой кроссовки надёжно легла сразу на три тонких бруска.
Спорщик перенёс тяжесть щуплого тела вперёд и осторожно выпрямил левую ногу Вторая ступня оторвалась от столбика. На пару секунд она повисла над бетонной поверхностью.
Теперь пацан старался сохранить равновесие. Он балансировал на штакетинах, как канатоходец, идущий под куполом цирка. Столпившиеся вокруг ребята невольно притихла.
Верхолаз встал двумя ногами на верхнюю кромку забора, сделал один медленный шаг, следом другой. Спустя минуту, он добрался до второго бетонного столбика. Встав на него, паренёк легко спрыгнул на землю. Он одошёл к мальчику, с которым поспорил, и потребовал честно заработанный выигрыш.
Расставаться с проигранной вещью тот, конечно, никак не хотел. Началась, обычная в этих случаях, свара. Один кричал: – Ты проиграл, отдавай мне игру!
– Да, за что отдавать? – истошно вопил проигравший: – Так каждый ребёнок сумеет.
Победитель, не выдержал умаления своего достижения и закричал во весь голос.– А ты сам попробуй, пройди!
Второй пацан ухватился за шанс, сгоряча предоставленный распалённым соперником. Он попытался спасти дорогую игрушку: – Если пройду, то я тебе ничего должен не буду! Договорились?
Поняв, что выигрыш он всё равно не получит, первопроходец уныло кивнул и с натугою добавил: – Лады!
Второй спорщик с азартом рванулся к забору, быстро забрался на столб и застыл на вершине. Немного постояв в нерешительности, он собрал решимость в кулак и тронулся в путь.
Шёл он не так ловко и быстро, как первый. Однако, желание отыграть свою вещь придало пацану дополнительных сил. Он добрался до второй остановки и окрылённый победой, спрыгнул на землю.
Все остальные мальчики полезли наверх уже лишь для того, чтобы доказать себе и другим, что и они тоже такое умеют. Скоро все успешно прошли испытание. Их недоумённые взгляды обратились на Глеба.
Помня о своей невезучести, он тотчас отказался от заманчивой участи стать очередным верхолазом. Друзья вытаращили глаза от удивленья. На мальчишку с разных сторон посыпались злые насмешки и неприличные шутки.
Ребятня насела на Глеба с таким сильным жаром, что хоть беги со двора. Одним словом, его просто взяли на простое «слабо». Глеб понял, что каждый отказ вызывает новые волны издёвок с глумлением.
Скрепя сердце, он согласился пройтись по забору, так же, как и все остальные. Глеб легко поднялся на столб и встал на острия высоких штакетника. Он осторожно шагнул по исхоженному всеми маршруту. Без всяких проблем Глеб добрался до середины пролёта.
Уже привычным движеньем он переставил правую ногу вперёд, перенёс на неё вес стройного тела и оторвал левую ступню от забора. В этот миг, под его пяткой что-то вдруг треснуло. Одна из штакетин сломалась. Как потом оказалось, в ней находился большущий сучок, который был совершенно невидим под толстым слоем масляной краски.
Подошва слетела с брусков. Глеб потерял равновесие. Он обрушился вниз и едва не уселся верхом на заострённые колья. Лишь в последний момент, верхолаз успел завалиться на правую сторону.
Секунду спустя, пацан ощутил, как бруски ударили чуть выше колена и прошлись по внутренней части бедра. К счастью, ткань брюк оказалась удивительно прочной. Она не порвалась по основе, а собралась в небольшую гармошку. Благодаря этому, острия не вонзились в голую ногу, а лишь ободрали всю кожу на ней. Две пылающие огнём полосы, протянулись до самого паха.
Наткнувшись бедром на верхнюю часть ограждения, Глеб принял горизонтальное положение и повис в полутора метрах над почвой. По инерции он продолжил движение вправо и слетел с верхушки забора вниз головой.
Каким-то неведомым чудом, он всё же сумел извернуться в полёте и приземлился не на макушку, а на обе руки. Мальчишки испуганно вскрикнули. Они гурьбой подбежали к нему и помогли подняться с земли.
Глеб отмахнулся от горячей поддержки друзей и, сильно хромая, поплёлся домой. Нужно сказать, что после этого случая пацаны стали относиться к нему значительно лучше. То ли, вдруг пожалели, как неудачника? То ли, уважали за то, что он не разревелся от боли?
Жаль, что и в том замечательном доме семья Глеба не задержалась надолго. Вскоре отец подыскал работу получше и с большей оплатой. Им пришлось переехать в соседний посёлок.
Обучение чижиков
Целый месяц Глеб приставал к своей милой маме. Второклассник слёзно просил приобрести для него какого-нибудь небольшого зверька. Ведь у всех его школьных друзей имелся какой-то домашний питомец. У кого-то котёнок, у других хомячок, у остальных черепашка или кто-то ещё. Лишь у него одного нет вообще никого.
С огромным трудом мальчик добыл нужную сумму. В воскресенье Глеб пошёл на ближайший «Птичий базар». Он долго бродил между стеклянными банками, где плавали разноцветные водные жители, но не решился, что-то купить.
Он много слышал от своих одноклассников, как тяжело содержать в полном порядке аквариум. К сожалению мальчика, у него не было никакой подготовки. Поэтому браться за сложное дело разведения рыбок, просто не поднималась рука.
Глеб двинулся дальше. Скоро он наткнулся на ряд, где стояли клетки с разнообразными птицами. В самой большой из них сидел попугай – розовый какаду с большим хохолком ярко-красного цвета.
К толстым прутьям решётки оказался привинчен кусочек фанеры. На табличке отлично читалась грозная надпись: – «Пальцы внутрь не совать! Штраф – один палец!»
Мальчик потоптался на месте и надолго задумался. Он вспомнил, как папа как-то рассказывал о чём-то похожем. В детстве он скопил сколько-то денег и пошёл на базар. Там он купил волнистого попугайчика вместе с маленькой клеткой.
После чего, принёс шуструю птичку домой и показал всей семье. К счастью, всем понравился ярко-зелёный питомец. Никто из родных не сказал против него ни единого слова.
А чего было им возражать? Птичка-то крошечная, не так, чтобы шумная и плюс ко всему, очень красивая. Со временем, она подружилась со всеми жильцами квартиры, даже с котом. Тот с большим удовольствием играл с летуном, но съесть его никогда не пытался.
Всеобщий любимец, жил в своей клетке, висевшей под потолком маленькой кухни. Иногда его выпускали на волю. Он свободно порхал по всем комнатам, а по столу всегда бегал пешком. Собирал мелкие крошки и ел со всех тарелок подряд.
Попугайчик очень любил купаться под струйкой воды, текущей из крана. Он садился на головы малолетних детей и тонко пищал: – Кеша хороший. – затем называл фамилию папы и домашний адрес квартиры, где тогда проживала семья. Этому зелёную птичку научил старший братец отца.
Глеб решил, что купит себе такого питомца. Он стал ходить вдоль рядов с продавцами. Мальчик выбирал себе маленьких пташек и приценивался к голосистым пернатым.
К огромному сожалению Глеба денег, у него оказалось на удивление мало. Их хватало лишь на одного попугайчика, а ему хотелось купить себе пару. Самца и, конечно же, самочку. Ведь одной птичке будет очень скучно сидеть в тесной клетке. Особенно в то долгое время, когда все уйдут куда-то из дома. Например, на работу и в школу.
Мальчик долго бродил между рядами базара и не мог всё решить: – Кого же купить? – наконец, он остановился на парочке симпатичных чижей. Они сидели в одной маленькой клетке и пересвистывались между собою.
Теперешние жители крупного города очень редко могут увидеть пернатых на шумных улицах, своих поселений. Поэтому, нужно сказать пару слов о внешнем виде и повадках чижей.
Все знают обычных домовых воробьёв, которые крутятся возле жилья. Они круглый год живут рядом с нами, громко чирикают и часто дерутся по неизвестным причинам. Причём, начинают так громко пищать, что привлекают к себе внимание всех окружающих.
Так вот, чижи приходятся воробьям ближайшими родственниками и очень похожи на них. Только эти пичуги в полтора раза меньше. Кроме того, цвет перьев у них не коричнево-бурый, с чёрными пятнами, как у крупных собратьев. Они имеют зеленовато-жёлтый оттенок с неясными тёмными крапинками.
Постоянный обитатель дворов только однообразно чирикает, а маленький чижик умеет отлично насвистывать. Причём, делает это весьма мелодично. Мало того, он знает не только свои чудесные песенки, но и хорошо подражает прочим пернатым. Чаще всего, они прекрасно копируют, хорошо знакомых нам, желтогрудых синиц.
Чижи очень доверчивы и сообразительны. Благодаря этому ценному качеству, их часто держат в домах, в простых металлических клетках. Они легко и свободно переносят неволю. Очень быстро делаются совершенно ручными, выучиваются разным трюкам и фокусам и даже могут в своём заточении выводить здоровых птенцов.
Особенно цениться то, что они не привередничают в домашних условиях. С большим удовольствием питаются семенами обычного рапса, льна и, так называемым, канареечным семенем. Есть такая трава, которая раньше водилась только на Канарских островах в океане. Теперь её успешно выращивают во многих местах.
Глеб слега порядился и уговорил продавца отдать птичек за те скромные деньги, которые имел при себе. К тому времени, небритый мужчина уже сбыл весь горластый товар. Ему не хотелось стоять на базаре всего лишь с одной парой чижей.
В конце концов, он согласился на предложенную мальчиком сумму. Хмурый торговец вручил Глебу птичек вместе с клеткой из прутьев. Забрал серебро, сунул мелочь в карман старых брюк и направился к выходу.
Радостный Глеб схватил милых питомцев и помчался домой. Он вбежал в небольшую квартиру, показал маме покупку и, к его удивлению, она одобрила выбор сынишки.
Клетку поставили на письменный стол в комнате мальчика. Так чижи стали жить у него. Кстати сказать, они совершенно спокойно перенесли перемену окружающей их обстановки и продолжали насвистывать, словно ни в чём не бывало.
Какое-то время, всё шло хорошо. Постепенно мамочка Глеба перестала заботиться о купленных птахах. Сын постоянно ухаживал за двумя подопечными. Он регулярно чистил их уютную клетку. Наливал им в блюдечко свежей воды и не забывал давать семена.
Иногда он приносил с улицы мух и других насекомых, которых чижики с удовольствием ели. За такую заботу птицы отвечали Глебу взаимностью. Они, без всяких стеснений, весело пели целыми днями.
Однажды мама мальчишки, как всегда вернулась с работы. Любовь Фёдоровна подошла к своей двери и надавила на кнопку звонка. Через минуту, она поняла, что сына нет дома. Женщина долго рылась в увесистой сумке, наконец-то, нашла связку ключей от квартиры и открыла замок.
Преступив через порог, мама разулась в тесной прихожей и усталой походкой направилась в кухню. Там она разгрузила большие пакеты с продуктами, которые купила по дороге из офиса.
Кое-что мама сложила в пустой холодильник, что-то бросила в мойку, а всё остальное рассовала по шкафчикам. После чего, она облегчёно вздохнула и направилась в комнату. Нужно было сменить выходную одежду на простую, домашнюю.
Любовь Фёдоровна вошла в небольшую гостиную, подняла от пола глаза и в изумлении застыла на месте. Когда женщина ушла на работу, то их квартира была чисто убранной и очень уютной.
Теперь же, у неё создалось впечатление, что здесь пронёсся сильный тайфун. Весь пол был засыпан зерном, игрушками и другими предметами. Кругом валялись обрывки бумажек и лоскутки старых тряпок. В лужах воды плавали разнообразные блюдца и плошки.
Мягкие подушки дивана лежали вкривь, вкось, как попало. На сидениях кресел виднелись чёткие оттиски чьих-то маленьких ног. На светлых обоях просматривались цепочки следов. Скорее всего, кто-то несколько раз пробежался по вертикальной стене.
Едва не вскрикнув от ужаса, мама метнулась вперёд. Она ворвалась в коридор, а затем и в соседнюю комнату. Везде было то же самое, что и в гостиной. Всё походило на то, что здесь бушевала огромная толпа хулиганов. Многие книги упали на пол и неопрятными кучами покрывали линолеум. Мелкие безделушки, раскатились по разным углам.
Любовь Фёдорована сразу решила, что в дом вломилась банда грабителей, и они долго искали, чем бы можно тут поживиться? Она бросилась к секретеру, стоящему в дальнем углу. Открыла скрипучую крышку и достала небольшую шкатулку.
К счастью испуганной женщины, немногочисленные золотые серёжки и кольца оказались на месте. Здесь же лежали все деньги, которые она вместе с мужем получила вчера на работе.
– Если всё лежит на местах, значит, это были не воры. – сделала правильный вывод хозяйка квартиры: – Тогда, что здесь случилось? – спросила она сама у себя. В тот же момент, она вспомнила слова Эдуарда Успенского, которые лет пять назад, читала любимому сыну
Детский поэт создал прекрасное стихотворение на данную тему. Помните, там сильно уставшая мама приходит с работы? Она видит полный разгром в своём уютном жилище и спрашивает у родного сыночка:
– Был на квартиру налёт?
– К нам заходил бегемот?
– Может быть, дом и не наш?
– Может, не наш здесь этаж?
На что любимый ребёнок широко улыбается и говорит:
– Просто приходил Серёжка,
– Поиграли мы немножко.
В этот ужасный момент, громко хлопнула наружная дверь. Испуганная раздавшимся шумом, мама задрожала от страха. Она схватила с пола гантели и, сломя голову, помчалась в прихожую.
– «Вдруг, воров просто спугнули? Они не успели взять что-то в квартире и убежали на лестницу? Теперь грабители слегка успокоились и решили вернуться сюда?» – подумала женщина.
В прихожей мама увидела Глеба, пришедшего с улицы. Любовь Фёдоровна облегчённо вздохнула. Потом строго спросила, почти что по классику, которого мы недавно цитировали: – Что здесь случилось?
Так же, как и в вышеизложенном уже стихотворении, девятилетний сын широко улыбнулся и столь же бодро ответил: – Недавно я прочитал в толстой книжке, что чижики легко поддаются любой дрессировке. Вот и решил научить их кое-каким маленьким трюкам.
Я выпустил их из клетки, но птички не захотели трудиться. Они, как можно скорее, постарались удрать через окно. Хорошо, что я догадался плотно закрыть все форточки в доме.
Тогда я попытался вернуть их назад. Сначала приманивал чижиков зерном и водой. Давал им игрушки и тряпочки, думал, что они захотят поиграть или свить гнездо для птенцов. Всё бесполезно.
Потом я вспомнил рассказы папы о том, как когда-то китайцы подсчитали, что воробьи съедают много зерна и захотели их всех уничтожить. По указанью начальства, они вышли на улицы все до одного человека и стали шуметь, как могли.
Кто-то просто кричал, кто-то бил в барабан, кто-то играл на трубе. Некоторые даже стреляли из ружей. Дети и взрослые пугали всех птиц, не давали им опуститься на землю и отдохнуть хотя бы минуту. Очень скоро пернатые сильно измучились. Они упали на землю, где их всех поймали.
Я решил действовать таким же макаром. Стал прыгать, махать руками с ногами и гонять птиц по квартире. Так продолжалось до тех самых пор, пока они не свалились от усталости на пол. Тогда я поднял их с линолеума, сунул на место и пошёл погулять.
– Давай договоримся с тобой, что ты больше не будешь так поступать.– насупилась мама, а потом сурово добавила: – Ещё не хватало, чтобы маленьких чижиков хватил инфаркт от испуга. Сейчас подмети полы во всех комнатах, а я приведу в порядок всё остальное.
Мальчик кивнул и отправился в ванную. Вернулся он с веником и совочком для мусора. Печально вздохнув, Глеб принялся за уборку. Нужно сказать, что больше он никогда не занимался дрессировкой пернатых.
Со временем, птицы настолько привыкли к квартире, что совсем перестали рваться на волю. Когда чижиков выпускали из клетки, они уже не бились о стёкла, а просто летали по комнатам.
Питомцы садились на голову Глеба и весело пели свои мелодичные песенки. Скоро они стали сами возвращаться в уютную клетку, и их уже больше не приходилось ловить.
Купание в илистой речке
В девять лет, Глеб едва не погиб. В то жаркое лето начались очередные каникулы. Мальчишку снова отправили к деду на три долгих месяца. К тому времени, его тётушки стали достаточно взрослыми. Они подыскали мужей для себя, сыграли скромные свадьбы и разъехались по ближайшим окрестностям.
Те, что были помладше, тоже слегка подросли и разлетелись по разным училищам области. В доме оставалась только меньшая дочка, которая была всего на полтора года старше племянника. К сожалению Глеба, у неё уже появились свои, девчачьи секреты. Так что, ей не хотелось общаться с «сопливым» мальчишкой.
Бабушка поняла, что внуку нечем заняться и предложила ему сходить в гости в большую семью Харитиничевых. Так сказать, навестить своих семерых молочных братьев.
Исстари повелось, что в тот большом доме пацаны не переводились ни при каких обстоятельствах. Вот и в это жаркое лето Глеб застал там целую ораву мальчишек самого разного возраста, от семи до пятнадцати. Дело в том, что там находились не только сыновья старых хозяев, но их внуки и даже племянники.
Сначала к Глебу отнеслись, как дальнему родичу, заехавшему проведать их большую семью. Спустя пару дней, оказалось, что у них и своих сорванцов полный двор, хоть из деревни беги. Вскоре Глеб уже всем надоел, и его решили отвадить от дома.
Для начала, мальчишку позвали купаться. День был очень жарким. На речку ребята пошли босиком и в трусах на голое тело. Как всегда, все шумно плескались, веселились, играли в воде до тех пор, пока не синели дрожащие губы.
Потом, они долго грелись на длинной песчаной косе. Когда им опять стало жарко, встал старший из мальчиков, которому было лет двенадцать-тринадцать. Он громко крикнул: – Айда все за мной! – и помчался к реке. К удивлению Глеба, он бросился не туда, где они недавно купались, а чуть в сторону от прежнего места.
Развив полную скорость, сорванец подбежал к самой кромке воды. Не замедляя движения, он на ходу пригнулся к земле, оттолкнулся ступнями от низкого берега и прыгнул вперёд.
Мальчишка выбросил руки над головой и, вытянувшись в тонкую струнку, полетел параллельно воде. Он скользнул на животе по глади реки, проскочил на несколько метров вперёд и вдруг застыл на поверхности.
Глеб смотрел на молочного брата и не мог догадаться: – Почему тот не погружается в воду?
Меж тем, пацан, стал быстро двигать конечностями, словно полз по-пластунски. Таким странным образом он «отплыл» от берега ещё метра на два. Только затем, мальчишка провалился в пучину.
Он немедленно вынырнул и, делая сильные взмахи руками, резво рванул к противоположному берегу. Остальные «молочные братья» один за другим повторили его упражнение. Секунд через сорок, все оказались возле своего предводителя.
Собираясь плыть за друзьями, Глеб помчался вдогонку. Он впервые был на этом участке реки. Поэтому, не решился прыгнуть прямо от уреза воды. Тем более, сделать это так же, как и другие мальчишки, плашмя. Паренёк побоялся отбить себе кожу на животе и на бёдрах.
Он хотел, как всегда, с разбега вбежать в реку почти до колен. Сильно оттолкнуться от дна и нырнуть просто «щучкой». Затем, проплыть под водой пару метров, вымахнуть на поверхность и мчаться за «молочными братьями» широкими саженками.
Достигнув уреза воды, он сделал шаг и неожиданно понял, что не чувствует дна под ногой. Вернее сказать, Глеб не нашёл твёрдого дна. Зато ощутил, как влетел в толстый слой тёмного ила, нанесённого мутной рекой.
Мгновенье спустя, паренёк провалился в холодное, грязное месиво и увяз в нём по грудь. Не сообразив в чём, собственно дело, пацан качнулся вперёд. Он погрузился в вязкую жижу и увяз в ней по плечи.
Мальчишка изо всех сил откинулся на спину. Загребая руками, как пловцы на спине, он бросился к берегу. Сразу выйти на сушу он не сумел, но он всё же, немного приблизился к кромке воды.
Чтобы сделать новый гребок Глеб начал вытаскивал руки из ила. В ту же секунду он понял, что опять погружается в чёрную вонючую грязь. К счастью, ему удалось нащупать ногою твёрдое дно.
С трудом, выдираясь из полужидкого месива, мальчишка медленно выбрался на безопасную сушу. Глеб устало сел на траву и глянул на гущу кустарника, растущую на другом берегу. «Молочных братьев» он там не увидел.
Паренёк посмотрел себя. Всё его тело, по самую шею было покрыто маслянистым, дурно пахнущим илом. С рук тоже стекали клейкие комья прилипчивой грязи.
– «Поэтому они и прыгали в речку так, чтобы лететь над поверхностью». – невольно подумал пацан: – «Так им удалось проскочить через топкую полосу, идущую вдоль низкого берега. Они сразу оказывались на чистой воде, где можно плыть, как тебе только захочется. Хоть по собачьи, хоть широкими саженками. А мне, между прочим, они ничего не сказали…» – размышлял с горечью мальчик.
Только тут он заметил, что, выбираясь из жидкой грязи, он потерял всё, что было на нём. То есть, остался нагим, словно Адам в Эдемском саду. Идти домой без трусов было весьма неприлично. Ведь он же почти взрослый мужчина.
Глеб лёг на низенький берег параллельно течению в том самом месте, откуда только что выбрался. Левой ладонью он ухватился за корень толстого дерева, торчащий из глины. Правую руку погрузил в ил по плечо.
Паренёк долго шарил в холодной отвратительной тине, пока не нащупал кусок осклизлой материи. Зацепив находку онемевшими пальцами, он её извлёк на поверхность. К счастью, это были его дорогие трусы.
Оставалось дело за малым. Он вернулся на прежнее место купания, где имелась небольшая полоска песка. Осторожно ощупав дно правой ногой, Глеб убедился в том, что дно по-настоящему твёрдое.
Он вошёл в тёплую воду и стал соскребать с себя налипшую грязь. Наконец, паренёк смыл с тела остатки чёрного ила и двинулся к жилью деда и бабушки. По дороге, он зачем-то решил завернуть к Харитиничевым.
Почти вся большая семья находилась в обширном дворе их огромного дома. Едва Глеб вошёл в калитку забора, как его встретил град едких насмешек и грубых подколок.
Все «молочные братья» наперебой объясняли собравшимся взрослым, как Глеб, провалился в ил по самое горло. Как смешно он барахтался в жиже и как с великим трудом выполз на берег. Причём, голый и грязный, словно свинья, поднявшаяся из проточной канавы.
Как после он долго искал потерянные в речке трусы и отмывался от тины. Ребята хохотали просто до слёз. Взрослые слегка ухмылялись. Никто из них даже не заикнулся о том, что мальчишка мог утонуть в вязкой жиже. Окажись он чуть дальше от берега, никто ему не успел бы помочь.
Какое-то время, Глеб с изумленьем следил за всеобщим весельем. Потом, развернулся и неторопливой походкой, молча ушёл со двора. Больше он к Харитиничевым никогда не ходил.
При встрече на улице или в маленьком клубе, где по выходным крутили кино, он лишь сухо здоровался с «молочными братьями». На ехидные возгласы: – Почему он не приходит к ним в гости? – пацан отвечал с независимым видом: – Я сильно занят, дела!
Так и прошли все каникулы. В конце августа, Глеб уехал домой и с тех пор он у дедушки с бабушкой никогда уже не был.
Бабетта
Помогая бабушке во дворе по хозяйству, Глеб болтал с ней обо всём, что только могло придти ему в голову. Она тоже рассказывала много интересных вещей. Особенно, мальчику запомнилась небольшая история, которая произошла с его милой мамой.
В тот год, Люба училась классе в шестом. Она стала понемногу взрослеть и, как все девочки четырнадцатилетнего возраста, начала интересоваться разными женскими штучками.
Именно в это сложное время, приехала её двоюродная сестричка Валюша, жившая через два дома от них. Она вернулась в село перед длинными майскими праздниками.
В то давнее время, девушка училась в Баку, в техникуме текстильной промышленности. Поэтому, она заскочила в родное село Новоголовка лишь на каникулы. Всего на неделю.
За этот коротенький срок ей нужно было очень много успеть. В первую очередь, обойти всех друзей и знакомых. Всех повидать, рассказать кучу своих новостей, а так же внимательно выслушать то, что произошло со всеми другими.
В новогодние праздники Валя тоже гостила у престарелых мамы и папы. В те дни, она как всегда, обошла всех родных, живущих в деревне. Ведь девушка привезла всем небольшие презенты, которые нужно было раздать.
Младшей сестрёнке Любаше она подарила суперновинку тех замечательных лет – чулки из капрона. Из её живого рассказа, люди узнали, что в давке за ними, доходило до драк. Молодые, симпатичные женщины лупили друг друга, словно биндюжники. Так сильно хотелось прелестницам походить в очень модной обновке.
Валентина ждала пару долгих часов, но всё же, купила себе этот редкий, в те времена, дефицит. Сначала, когда она встала в длинную очередь, чулки были многих цветов и фасонов. Однако, когда девушка добралась до прилавка, выбор почти что исчез.
Впереди стояла дородная женщина сельского типа, по всей видимости, «из глубинки России». Стройная продавщица взглянула на даму пышных форм и пропорций. Она сморщила милое личико и спросила с презрительной миной: – Вам с чёрной пяткой или дать однотонные?
На что женщина равнодушно ответила: – Ну, если остались только такие, то мне, в общем, без разницы! Всё равно, в валенках видно не будет!
Как бы то ни было, но Валя взяла себе и Любаше простые чулки телесного цвета.
– Зачем нам щеголять с чёрными пятками? – решила она: – Хватит нам и швов на ноге. Объясняй всем потом, что это супермодный фасон, а не брак производства.
Люба очень обрадовалась необычной новинке. Она покрутила их со смехом в руках, приложила к ногам, но , но сказала, что не наденет чулки на новогодние праздники.
В это время в Новоголовке всегда идут проливные дожди. Приходится всем сельчанам ходить в сапогах или ботах. Так что, лучше оставить чулки до весны. Не то капрон изорвётся о грубую обувь.
Валентина вошла в большой дом своей тётушки и поздоровалась с бабушкой Глеба. Вместо приветствия она услыхала, как та принялась причитать: – С твоими чулками Любка чуть без ног не осталась!
Девушка замерла на пороге и удивлённо вскинула тонкие брови.
Евдокия Семёновна печально вздохнула и начала сообщать неприятные новости: – Пошла Любка вечером в клуб, на танцульки. Оделась, словно картинка. Ноги в твоём проклятом капроне, туфли лодочки на тоненькой шпильке.
Как она потом говорила: – «Все, кто увидел мой новомодный наряд, были просто убиты им насмерть». – а Любка вертится перед ними и во всю выкаблучивается. Так до ночи и пробыла в центре внимания у местных парней.
Да только, пока крутили двух серийную индийскую драму, пока закончились пляски «под радиолу», погода вдруг изменилась. Налетел порывистый ветер, пошёл сильный дождь, а затем, повалил крупный снег.
А тут ещё ухажёр привязался: – «Любочка, давай чуть-чуть погуляем».
В общем, когда она вернулась домой, чулки из капрона у неё примерзли к ногам. Да так крепко, что их пришлось очень долго отмачивать тёплой водой. Кожа на коленках вдруг почернела и слезла, словно перчатка.
Потом эти страшные раны почти целый месяцев не могли нормально зажить. Хорошо, что сельский врач-армянин сумел подобрать ей нужную мазь. Постепенно всё заросло.
Тут со двора донёсся чей-то радостный голос. Следом за ним, прибежала возбуждённая Люба. Начались шумные крики, поцелуи, объятия, и конечно, расспросы.
Однако, старшей сестре было пока не до этого. Валентина направила Любу к лампочке, свисающей с потолка. Она включила электрический свет и осмотрела колени девчушки. К счастью, кожа на точёных ногах зажила без следа. Она выглядела ровной и гладкой.
Студентка хотела сказать, что капрон не носят в морозы, но потом поняла, что теперь уже поздно о том говорить. Люба сама об этом узнала. Причём, на собственной шкуре.
– Вот уж действительно, – подумала Валя: – красота от женщины требует немыслимых жертв.
Спустя много лет, Люба переехала с мужем в Россию. Она оказалась в той местности, где температура падает до минус тридцати с лишним градусов. К тому же, такая зима длится три, а то и четыре месяца кряду.
Там Люба сильно мучилась от обморожения, что получила в Азербайджане. Кожа на коленях мёрзла с неистовой силой. Не помогали ни толстые брюки, ни шерстяные чулки, ни наколенники, связанные заботливой мамой.
Пока студентка изучала ноги Любаши, та обратила внимание на внешний вид любимой сестры: – Валь, а что это на твоей голове? – спросила она: – Как называется такая причёска?
Валентина привычно поправила волосы и важно сказала: – Сейчас в Баку крутят фильм «Бабетта идёт на войну», с французской актрисой Бриджит Бардо в главной роли! Так вот, у неё точно такая причёска! В городе все только такие и носят.
– Похожа на большой одуванчик. – удивилась Любаша: – И как она держится в таком состоянии?
– «Бабетту» делают особым макаром. – начала объяснять Валентина учительским тоном: – Чистые волосы начёсывают с помощью гребня, укладывают в пышный тюрбан и скрепляют при помощи шпилек. Потом, верхний слой волос осторожно приглаживают.
– А как же волосы тогда не слипаются? Почему они дыбом стоят? – продолжила интересоваться сестра.
– Для этого используют лак для волос! – пояснила Валюша: – Говорят, что только благодаря этой прическе парикмахерский лак и появился на наших прилавках.
– Я и не знала, что такой вообще существует! – искренне удивилась Любаша: – Думала, что есть только для дерева или металла. Вон у отца, сколько разных банок стоит в гараже.
– Его даже в Баку сейчас не сразу найдёшь! – успокоила сестру Валентина: – Как мы только не пробовали скреплять наши причёски. Проверили всё, что имелось в общаге. И сахарной водой на них осторожненько брызгали и слабым крахмалом.
Ничего не выходит. Пряди так крепко слипаются, что потом их уже ничем не разлепишь. Приходиться долго отмачивать. Хорошо, что где-то на западе придумали особенный лак. Говорят, что при обычном расчесывании он, просто осыпается с чистых волос. Не знаю, не знаю, сама не видала.
– Но у тебя же вон какая «Бабетта» – с ума можно сойти. – восхитилась Любаша.
– У меня шевелюра достаточно жёсткая и очень подходит для этой прически! – пояснила Валюша. Она подошла к младшей сестре, пощупала её тонкие шелковистые волосы и тихо добавила: – А тебе придётся подобный начёс каждый час восстанавливать.
Такие слова донельзя расстроили Любу. Ей сильно хотелось сегодняшним вечером отправиться в клуб. Она собиралась появиться там с новой причёской и опять оказаться в центре внимания у всех сельских парней. А тут получается, что всего через час, вся её красота бесследно исчезнет.
– Да ты не печалься! – сказала ей Валентина: – Чтобы создать нужный объём, можно под волосы что-нибудь подложить.
– Что подложить? – воспрянула духом Любаша.
– Лучше всего, конечно, свои вычесанные или остриженные волосы, чтобы со стороны не было очень заметно. Эти очёсы по-французски называют – шиньон! – пояснила Валюша: – Но можно и вату подсунуть, или старые чулки из капрона.
При упоминании об ужасном капроне девчушка изменилась в лице и передёрнулась так, словно вдруг наступила на гвоздь.
– Ничего, – обнадежила её Валентина: – я тебе смастерю такую «Бабетту», что все вокруг упадут!
В тот же вечер, двоюродные сестры пришли в старенький клуб, где произвели настоящий фурор. Все посетители «очага сельской культуры» не сводили с них восторженных глаз.
Приятельница Любы – Филониха даже сильно обиделась: – Как же ты могла так поступить? – шипела она всю дорогу: – Только себе такую причёску и сделала! А я хожу, как лахудра! А ещё подругой приходишься.
Любаше ничего не осталось, как обещать своей верной товарке: – В другой раз, я тебе сделаю точно такую «Бабетту», как у меня.
Нужно сказать, что эта толстушка являлась её ближайшей соседкой. Их большие дворы стояли через забор друг от друга. К тому же, они с первого класса вместе учились в общеобразовательной школе. А Филонихой девчушку прозвали за то, что она постоянно отлынивала от всякой работы. Если проще сказать, то всё время филонила.
Всю дорогу, пока сёстры с соседкой, возвращались из клуба, Люба усиленно трещала мозгами. Своих очёсов у неё и подруги явно не хватит на нормальный шиньон. Укладывать на голову вату или чулки, ей не хотелось. Ещё, чего доброго, выпадут на пол в ходе быстрого танца, сгоришь потом от стыда.
– «Но где же взять настоящие волосы?» – размышляла Любаша и, наконец, всё придумала!
Когда они подошли к отчему дому, Валентина отправилась дальше, к себе. Двоюродная сестра сделала таинственный вид и прошептала Филонихе: – Завтра праздник первое мая. Днём все будут гулять по селу, а вечером сядут за стол.
– А мы разве не сядем? – взорвалась подруга
– Нет! – категорично отрезала Люба: – Мы пойдём шиньоны себе добывать!
– Да где же мы их с тобою возьмем? – удивилась соседка.
Любаша благоразумно решила не посвящать товарку в детали: – Потом всё расскажу. Как только стемнеет, примчишься ко мне. На улице ты не маячь! Перелезешь через забор возле бани! Всё поняла?
– Поняла! – кивнула Филониха
– До завтра! – простилась Любаша, и подруги разошлись по домам.
Почти через сутки, ближе к позднему вечеру, Люба стояла у собственной бани и нетерпеливо ждала одноклассницу. В руках девчушка держала небольшой мешочек из ткани. Филониха появилась минут через тридцать. Она весьма неуверенно перелезла через невысокий забор и преданно посмотрела на свою одноклассницу.
От товарки сильно пахнуло вином. Люба недовольно поморщилась, но благоразумно решила, не стоит пока говорить по данному поводу. Она перешла сразу к делу: – Сейчас пойдём к Минзяфяру! – сказала она.
– Ты говоришь про соседа, живущего с той стороны вашего дома? – уточнила подруга, которая никогда не блистала быстротою ума.
– Да! – рассердилась Любаша на бестолковость подельщицы и в двух словах объяснила смысл задуманной акции.
Филониха просто опешила от услышанных слов. Она открывала и закрывала свой рот. Всё пыталась, что-то сказать. Юная бандерша не стала слушать никаких возражений. Она повернулась и пошла прочь от бани. Подруга протяжно вздохнула и отправилась следом
Они пересекли подворье Любаши, упёрлись в противоположный забор и посмотрели на дом Минзяфара. Площадка перед низким крыльцом была совершенно пуста.
– Наверное, она сейчас где-нибудь у реки, в конце огорода. Там травка свежее и гуще. – сделала вывод Люба и направилась вглубь надела отца. Они прошли сквозь ухоженный сад из плодовых деревьев, миновали большой виноградник и вышли к задам огорода.
– Вон она! – радостно крикнула Люба.
Нужно сказать, что Минзяфар купил давно пустующий дом и стал соседом Любаши всего два года назад. Долгое время участок был совершенно заброшен. Земля заросла сорняками и молодыми кустами. Новый хозяин хотел привести хозяйство в порядок, но сил на всё сразу у его семьи не хватало. Поэтому, часть земли так и осталась нетронутой.
Посреди некопаной площади, и паслась каурая лошадь. Минзяфар истратил последние деньги на покупки усадьбы. Так что, и сам работал в колхозе, как проклятый и свою животинку заставлял пахать за двоих. Да ещё и дома им приходилось упорно трудиться.
Кобыла была ещё совсем молодая и удивительно тощая. Оно и понятно, при такой ударной работе не очень нагуляешь бока. Зато хвост у неё вырос просто шикарный, длинный и очень густой. Да и масть оказалась весьма подходящая – тёмно-каштановая. Она весьма походила на цвет волос обеих девчонок.
Люба подошла спереди к уставшей скотинке и залезла рукой в холщовый мешочек. Она достала оттуда огромный ломоть ржаного домашнего хлеба. Сверху его покрывали крупные кристаллики соли. Отломив скромную порцию, девушка протянул руку к кобыле.
Лошадь осторожно понюхала протянутое ей угощение. Она учуяла соблазнительный запах, приоткрыла толстые губы и, словно мягкими пальцами, взяла лакомство с узкой девичьей ладони.
Люба сунула краюху Филонихе и велела скармливать остаток каурке небольшими кусочками. Как и для каждой селянки, дело было для подруги знакомое. Так что, она не стала противиться и принялась угощать животинку.
Меж тем, Люба полезла в карман. Она вынула портновские ножницы и неспешно направилась к задней части кобылы. Та слегка взволновалась, но запах душистого хлеба с каменной солью тотчас её успокоил.
Филониха скормила кобыле последние крошки. Она подняла голову и с облегченьем увидела, что подруга уже закончила стрижку. Любаша свернула длинные лошадиные волосы и аккуратно сунула их в холщовый мешочек. Следом полетели острые ножницы. Завершив операцию, соседки помчались назад.
В доме двоюродных родичей была лишь одна Валентина. Девушка проводила гостей и уже убрала со стола. Теперь она стояла возле крыльца, где мыла пустую посуду.
– Валя! – радостно крикнула Люба: – Смотри, что мы отыскали! – она показала добычу старшей сестре.
Та придирчиво осмотрела длинные пряди и удовлетворённо кивнула: – Из таких шикарных волос получится три отличных шиньона! Я возьму их в Баку. Там отдам в мастерскую. Когда всё будет готово, два я пришлю вам бандеролью, а один оставлю себе. По рукам?
Подруги радостно воскликнули: – Да!
Валя вдруг замерла и беспокойно спросила: – А где вы это взяли?
– Конюх, продал за трояк! – с ходу соврала Любаша.
Двоюродная сестра тотчас успокоилась, и положила материал для шиньонов в свой небольшой чемодан.
Майские праздники прошли очень весело. Накануне новой рабочей недели, молодая студентка уехала в далёкий Баку. С собой она увезла длинные волосы, добытые Любой и её верной подругой.
Выходные благополучно закончились. Наступил новый будничный день. Большая часть колхозных крестьян поднялась спозаранку. Они сделали то, что нужно в домашнем хозяйстве, и собрались идти на работу.
В этот утренний час и раздался ужасающий крик Минзяфара. Горестный вопль, послышался сразу после рассвета. Он разбудил всех окружающих, что собирались поспать ещё какое-то время.
Нужно сказать, что окно общей комнаты, в которой спала Любаша, выходило на плоскую крышу сарая, вплотную примыкавшего к дому. С неё легко можно было спрыгнуть в свой плодово-ягодный сад, в ухоженный двор, а при желании, спуститься на соседский участок.
Любаша тоже проснулась. Она подняла лохматую голову над пышной подушкой и напряжённо прислушалась. Девушка сроду не знала, что на азербайджанском наречии можно кричать со столь мощной экспрессией.
Таких ярких образов и необычных ругательств она никогда и не слышала. А за свои четырнадцать лет она, в своей Новоголовке, повидала немало. Особенно во время народных гуляний.
Меж тем, шум постепенно смещался из огорода ближе к жилью. Он становился всё громче и громче. Ужасные вопли прозвучали под окнами, выходящими на сельскую улицу. Затем, они двинулись дальше и переместились во двор отчего дома.
Любашин отец ещё не успел уйти на работу. Он стоял на широкой веранде, смотрел на раннего гостя и удивлённо таращил глаза на обычно спокойного молодого мужчину.
Дождавшись, когда тот замолчал на секунду, хозяин тихо спросил: – Что случилось с тобой Минзяфар? Почему ты так сильно кричишь?
Сильно волнуясь и путая русский язык с азербайджанским наречием, сосед громко сказал: – Извини уважаемый Фёдор Терентьевич, что побеспокоил тебя в неурочное время! Но моей лошади хвост недавно отрезали!
– А я тут при чём? – удивился отец злоумышленницы.
– Мои дети заметили, что всё это Любка проделала! С ней ещё её подруга была. Ваша соседка по прозванью – Филониха! – едва сдерживаясь от ужасных ругательств, мужчина продолжил: – Вы же слышали уважаемый, что у нас азербайджанцев считается: – «Если отрезать у лошади хвост – это, всё равно, что плюнуть во всадника!»
– Да, дорогой Минзяфар! – ответил смущённый отец.
Сосед печально вздохнул и продолжил чуть тише: – Вы знаете, как я Вас уважаю Фёдор Терентьевич. Если бы эта девчонка была не из Вашей семьи, я бы её сразу убил! Пусть меня потом судят, сажают, или даже отправят на смертную казнь! Мне теперь всё равно! – он недолго умолк и почти спокойно сказал: – Пойдёмте со мной, посмотрите, что она натворила.
Отец с Минзяфаром ушли. Любаша, слышавшая весь диалог до конца, немедленно вскочила с кровати. Она быстро оделась, открыла небольшое окно, ящеркой вылезла из дома наружу и сразу легла на плоскую крышу сарая.
Двигаясь, как заправский десантник, девушка подползла к наружному краю. Там она подняла лохматую голову и устроилась так, чтобы видеть всё то, что происходит на соседском участке?
Двое мужчин вошли в ворота усадьбы. Они пересекли пыльный двор и замерли в дальнем углу. Здесь, устало понурившись, стояла каурая лошадь. Сосед приблизился к тощей кобыле. Взял её под уздцы и развернул тощим крупом к пришедшему гостю.
Когда Люба стригла конские волосы, она сильно боялась, что их поймает сосед. Поэтому, она торопилась и старалась, как можно скорей завершить незаконное дело. К тому же, было довольно темно, действовать приходилось на ощупь.
Сейчас уже рассвело. Девушка вдруг разглядела, что хвоста, как такового, у лошади нет. Из репицы торчало, нечто похожее на щетинистый, плохо остриженный шланг, длиною с полметра.
Увидев всё это, отец Любы крякнул в сердцах и потрясённо сказал: – Извини меня Минзяфар! – потом чуть помолчал, поиграл желваками и со злостью добавил: – Я накажу свою дочь так, что она запомнит эту проказу на всю долгую жизнь!
Фёдор Терентьевич ненадолго умолк и твёрдо закончил: – Если тебе будет нужна какая-то помощь, можешь обращаться ко мне. – он развернулся и, вытаскивая из штанов широкий ремень, двинулся прочь со двора.
Минзяфар печально кивнул, бросил поводья и, сгорбившись, направился к дому. По дороге к крыльцу мужчина наткнулся на хворостину. Он поднял длинную толстую ветку, быстро вернулся к кобыле и со всей силы вытянул её по тощей спине. Лошадь заржала от боли, взбрыкнула ногами и, не разбирая дороги, бросилась вглубь огорода.
Услышав угрозу отца, Любаша решила не ждать, пока он появится дома и исполнит своё обещанье. Она отползла от края крыши, повернулась и быстро спустилась к себе на участок.
Перебежав открытое пространство двора, девушка перескочила через забор на соседскую землю. Оказавшись в гостях у Филонихи, она влетела в их дом и разбудила подругу.
К тому времени, когда Фёдор Терентьевич вихрем ворвался в комнату Любы, подельщицы были уже далеко. Они на рысях уходили сквозь огороды, почти как Котовский в давние революционные годы.
Проболтавшись по улицам до позднего вечера, девушка поняла, что встречи с ремнём не избежать. Любаша решилась вернуться домой. Она осторожно прошла через сад, выглянула из-за толстых деревьев и посмотрела вперёд. Отец стоял у забора и о чём-то толковал с Минзяфаром.
Преступница опустилась за куст чёрной смородины. Спустя десять минут, мужчины разошлись по домам. Девушка крадучись шагнула к крыльцу.
Евдокия Семеновна хлопотала возле стола. Она увидела дочку и поманила её взмахом руки. Поколебавшись, девушка нехотя поднялась по лестнице. На широкой веранде, вытянутой вдоль просторного дома, всё было готово к позднему ужину.
За прошедший день, Фёдор Терентьевич слегка успокоился. Поэтому, он не спешил заняться воспитанием дочери. Отец, молча, уселся за стол и придвинул к себе тарелку с борщом.
Мать подошла к испуганной Любе и подтолкнула её к свободному месту. Девушка послушно опустилась на простой табурет, взяла ложку и, вздохнув, принялась за еду.
Ужин прошёл при полном молчании. Только металл стучал о посуду. Отец быстро поел и хмуро спросил: – Зачем тебе лошадиные волосы?
Сильно смущаясь, Любаша поведала о французской комедии, что сейчас крутят в кинотеатрах Баку. Добавила она про причёску «Бабетту» и, естественно, про французский шиньон.
Отец внимательно выслушал и сказал: – А почему ты их так сильно обстригла? Лошадям режут волосы только по кончик хвоста, чтобы они могли хоть чем-то мух от себя отгонять.
Девушка виновато пожала плечами. Мол, было темно, она торопилась, вот и вышло так плохо.
Отец сухо продолжил: – Ты понимаешь, что Минзяфар теперь не сможет трудиться в колхозе на лошади? Иначе его засмеют. Значит, он заработает значительно меньше, чем мог бы. Они и так живут весьма скудно, а благодаря твоей глупой причуде станут намного беднее.
Любаша уставилась в пол и угнетённо молчала. Несмотря на показное смирение, она поняла, что выволочки сегодня, похоже, не будет. В глубине души, она ликовала. Ну, почитает отец немного нотации, да и отправиться смотреть телевизор.
Так оно всё и случилось. Федор Терентьевич печально вздохнул и отослал неразумную дочку в её девичью комнату. Люба не заставила себя долго упрашивать. Через десять минут она мирно спала.
Месяц спустя, Валентина отправила в дом двоюродных родичей небольшую посылку. В ней лежали два отличных шиньона. Ещё через неделю в сельский клуб привезли фильм «Бабетта идёт на войну».
На премьеру картины Любаша с Филонихой пришли уже с пышным начёсом. Все посетители клуба удивлённо уставились на супермодных подруг и пялились на них вплоть до того, как в маленьком зале погас яркий свет.
После завершения фильма, где Бриджит Бардо щеголяла такой же причёской, как две одноклассницы, внимание публики усилилось до крайних пределов. Любе даже вдруг показалось, что от пристальных взглядов людей может загореться её новый шиньон. Ну, а знакомые парни вились возле неразлучных подруг, словно мухи над свежей сметаной.
Меж тем, Минзяфар злился на Любу так же сильно, как прежде. Он не отвечал на приветствия, не вступал с ней в разговоры и вообще не замечал юную девушку. Короче говоря, не видел её даже в упор.
Девушка не очень переживала по данному поводу. Сосед не пытается отвесить ей оплеуху при встрече, не бегал за ней с топором, вот и отлично. А так она с ним и до этого случая не часто общалась.
Однажды, ближе к началу уборки пшеницы, во дворе Минзяфяра вновь поднялась суматоха. Там снова случилось что-то весьма непонятное. Люди вдруг завопили на все голоса.
Через какое-то время, возле крыльца появился довольный сосед и закричал во всю глотку: – Фёдор Терентьевич!
Отец Любы в это время был во дворе. Он оторвался от дел и недоуменно взглянул на вошедшего гостя. Азербайджанец рванулся к хозяину, схватил его за руку и потащил за собой. Мужчина с недоумением покачал головой и двинулся следом.
Ожидая самого худшего, Любаша кинулась в дом. Она ворвалась в свою комнату и через минуту была крыше сарая. Заняв свой наблюдательный пункт, девушка увидела такую картину.
Оба соседа стояли посреди двора Мнизяфара. Перед ними, переминаясь с одной ноги на другую, топталась отличная лошадь. Гладкая рыжеватая шкура прямо-таки лоснилась от сытости. Кобыла была так хороша, что у девушки даже дух захватило. Лишь очень коротенький хвост слегка смазывал впечатление от красоты большого животного.
Захлебываясь от искренней радости, Минзяфар говорил: – Фёдор Терентьевич! Смотрите, какая у меня прекрасная лошадь. Когда я прогнал её со двора, то сказал детям, что знать о ней больше ничего не хочу! Сегодня они пошли в огород и привели кобылу домой. Видите, какая она у меня теперь гладкая!
Фёдор Терентьевич восхищённо поцокал своим языком и с удовольствием подтвердил утвержденье соседа: – Очень хорошая лошадь! Вот что, значит, пожить без работы три месяца кряду.
Любаша облегчённо вздохнула. Она поднялась в полный рост и спустилась с крыши во двор. Нужно было сказать подруге Филонихе, что отношение с азербайджанцем, наконец-то, наладились. Теперь можно не обходить его дальней сторонкой.
Домик для Виктора
Как-то раз, в прихожей раздался громкий звонок. Глеб оказался поблизости и пошёл открывать. Он повернул ключ в английском замке, распахнул широкую створку и с изумленьем увидел незнакомого ему человека.
Немного опешив, мальчик замер возле порога и немедленно крикнул отца. Тимофей Иванович вышёл на зов удивлённого сына. Он взглянул на мужчину, стоявшего в открытом проёме, и радостно бросился его обнимать.
Гость тоже не остался на месте. Он принялся хлопать хозяина по плечам и говорить, что он очень рад его видеть. Обмен приветствиями скоро закончился. Выяснилось, что в гости приехал родной брат отца – дядя Коля.
Ему нужно было кое-что сделать в их маленьком городе. Родители Глеба предложили пожить у них столько, сколько понадобиться. То есть, до тех пор, пока он не закончит дела.
Утром нового дня, мама и папа ушли на работу. Глебу поручили сопровождать гостя в его дальних походах. Он должен был объяснять, как и куда можно добраться. Водить мужчину по тем учреждениям, в которые ему нужно зайти. А если понадобиться, то отвести его в магазин или, к примеру, на рынок.
В то время начались большие каникулы. Делать Глебу было особенно нечего, и он согласился. Дядя Коля с племянником ходили по улицам и разным конторам. Они болтали о всяких интересных проблемах.
По крайней мере, Глеб трещал без умолку. Каким-то неведомым образом, разговор коснулся собак. Родственники подробно обсудили породы домашних питомцев. Когда дошли до восточно-европейских овчарок, Глеб неожиданно вспомнил, что у его дедушки по линии мамы, был такой же пёс по имени Мальчик.
– Один раз, я тоже имел с ними дело, – поддержал дядя Коля беседу: – Ранней весной мои дети притащили щенка размером с ладошку. Где они его взяли, не знаю, но дело не в этом. Ребята пристали к любимой мамане и стали её умолять. Мол, давай оставим собачку себе. Она такая маленькая, жалкая и совершенно беспомощная. Она на улице сразу погибнет.
Моя жена не смогла отказать любимым детишкам, но на всякий случай послала за разрешеньем ко мне. Не знаю почему, но я согласился. Посмотрёл на существо, дрожащее от страха и холода и сказал сам себе: – «Вряд ли он вырастет очень большим. Так что, пусть остаётся. Будет играть с малышами».
Собачка поселилась у нас. Хоть пёсик и был очень милым, я строго-настрого запретил пускать его в дом. Поэтому всю весну и всё лето он жил во дворе. В картонной коробке из-под стиральной машины.
К моему удивлению, крохотный пушистый комочек стремительно вырос. Всего за полгода, он превратился в огромного пса, сильно похожего на московскую сторожевую овчарку. Но сделать мы уже нечего не могли. Не выгонять же его за ворота только за то, что он оказался слишком большим? А он, между прочим, едва помещается в своём закутке.
Меж тем, пришла очень холодная осень, и начались проливные дожди. Из-за большой, частой сырости конура его сильно размокла и быстро развалилась на части.
Пришлось мне взяться за дело. Я нашёл в сарае подходящие доски и сколотил из них отличный дом для собаки. А чтобы не протекала двускатная крыша, покрыл её листовым алюминием.
К тому времени, наш милый щенок так сильно вырос, что соседи стали его опасаться. Ну, думаю: – «Вот и польза теперь от него хоть какая-то будет. Пусть дом сторожит». – а чтобы людей не пугать, я посадил кобеля на прочную цепь. Сначала всё шло хорошо. На всех посторонних, он лаял, как сказочный цербер.
К моему сожалению, очень скоро выяснилась одна небольшая деталь. Стоило любому прохожему назвать его имя – Виктор, как пёс сразу считал чужака своим человеком. Он вилял длинным хвостом, ластился, и чуть ли не лез целоваться.
Скоро вся улица знала про данную слабость охранника. С тех пор, народ ходил по нашему большому двору, как по бульвару в праздничный день. То есть, ничего не боясь.
Время быстро летело вперёд. Как всегда, за мокрой осенью пришли холода. Нужно сказать, что зима в тот раз выдалась чрезвычайно суровая. По крайней мере, я что-то не помню, чтобы в прежние годы было так же студёно.
Ну, вот. Как-то в конце декабря, среди ночи ударил особенно крепкий мороз. Мы все спокойно спали в тёплых постелях и, конечно, ничего не знали об этом. Зато утром нового дня, в воскресенье, я проснулся от громкого крика. Открываю глаза и с удивлением слышу, как дети на улице вопят во всё горло: – Папа, наш Виктор скоро умрёт!
Я поднялся с кровати. Быстро оделся и вышел из дома. Смотрю перед нашим крыльцом, сидит какое-то страшное чудище. Большое, лохматое и удивительно жуткое. Оно имело невероятно огромную голову, размером с ведро. Я испугался, но не стал показывать виду перед своими детьми. Собрался с духом, и подошёл к животному ближе.
Оказалось, что от сильного холода вся шерсть кобеля встала дыбом. Кожа на морде слегка обморозилась и чуть-чуть отекла. Так что, голова у него стала казаться в полтора раза больше, чем раньше.
Уши тоже распухли, и торчали в разные стороны, как листья подсолнуха. Плюс ко всему, он время от времени гулко чихал. Вид у Виктора был потрясающе жалкий. У меня даже сердце вдруг защемило.
Вот тут и начались мои большие мучения. Вместо того, чтобы как следует отдохнуть в воскресенье. Поспать лишний час и немного полежать на диване, я должен был впрягаться в работу.
Пришлось мне брать в руки лопату, идти к гаражу и откапывать стальные ворота, засыпанные снегом почти что, на метр. Затем, заводить мой старенький автомобиль. Сажать кобеля в промёрзший салон и везти через город, в собачью лечебницу.
Нужно сказать, что машина всю ночь была на сильном морозе. Я очень долго возился с мотором, и крутился на улице, считай, целый час. К тому времени, когда старушка, наконец, завелась, я так сильно замёрз, что проклинал всё на свете. В том числе и тот памятный день, когда так легкомысленно согласился оставить в доме щенка.
В лечебнице мне спокойно сказали: – Ничего страшного нет. Собака у вас молодая, вот и слегка обморозилась. Пусть посидит в тепле пару дней. Нормально питается и всё быстро пройдёт. От кашля, перед едой, давайте ей пару ложек лекарства.
Мне выписал короткий рецепт. На этом и кончился визит к молодому кинологу. Однако за эти десять минут, мне пришлось выложить столько, сколько я получал за день напряжённой работы шофёром.
Я тихонечко выругался. Посадил пса в машину и поехал обратно. По дороге мне снова пришлось раскошелиться. Я зашёл в ветеринарную аптеку, где купил по рецепту пол-литровую бутылку лечебной настойки.
К обеду мы вернулись домой. Сначала я успокоил моих ребятишек. Мол, с Виктором, всё в порядке, он не умрёт. Потом объяснил недовольной жене, зачем притащил в дом бутылку.
Успокоив супругу, я налил в стаканчик две ложки снадобья и пошёл за собакой. Привёл Виктора с улицы в кухню. Крепко зажал между коленями и запрокинул его опухшую голову. Левой рукой я открыл его зубастую пасть. Пальцами правой, взял стаканчик с настойкой.
Пёс учуял острый запах лекарства и стал вырываться. Я плеснул микстуру в горло животного. Кобель сильно закашлялся, но всё-таки проглотил вонючую жидкость. Затем, прямо на кухне мы покормили больную собаку.
Пока я мыл руки с мылом, зверь поел и куда-то исчез. Никто и не заметил, как это случилось. Мы недоуменно переглянулись и всей семьей стали искать его по всем закуткам нашего дома.
Осмотрели спальни детей, коридор и веранду, кладовую и сени. Нигде его нет. Решили, что пёс смог открыть наружную дверь и умчался на улицу, в свою прекрасную будку. Махнув на питомца рукой, и пошли все в гостиную.
Оказалось, что всё это время, пока мы скакали по дому, пёс вальяжно лежал на софе. Причём на месте хозяина: – Ах ты, щучий сын! – закричал я на него: – Пшёл вон с дивана!
Виктор сделал очень провинившийся вид и бочком спрыгнул на пол. Низко повесив опухшую голову, он тихонечко кашлянул и уныло поплёлся к двери. Кипя от негодования, я устремился за ним и вытолкал наглеца за порог.
Тут детишки принялись голосить: – Врач сказал, что Виктору нужно пожить в домашнем тепле!
Ребят поддержала жена и сурово сказала: – Холодно сейчас во дворе. Хотя бы будку ему чем-то обшил.
Пришлось мне бросить остальные дела и заняться утеплением домика. Я взял несколько старых картонных коробок и разорвал их на большие куски. Затем, нашёл гвозди и большой молоток.
Переодевшись в ватные штаны и короткую ватную куртку, в которых зимой чищу снег во дворе, я утеплился, как следует. После чего, двинулся к двери на улицу.
Вышел я на крыльцо, а там мороз градусов двадцать, если не больше. Я зябко поёжился и направился к домику пса. Откуда-то из-за сарая выскочил удивительно радостный Виктор. Видно лекарство включало в себя алкоголь. Пёс уселся рядом со своей конурой, и стал с большим интересом за мной наблюдать.
Когда я строил деревянную будку, то в голову мне пришла здравая мысль, что не стоит делать лаз очень большим. Мол, зимой, с маленьким входом псу будет гораздо теплее. Ну, как решил, так и сделал.
На свою беду, я вырезал вход без учета развития дальнейших событий. Кто же мог догадаться, что мне самому когда-то придётся залезть в жилище собаки? Поэтому теперь, мне пришлось изрядно помучиться. Сначала я закинул в домик все материалы.
Потом лёг на промёрзшую землю, и с ощутимым трудом втиснулся в дырку по пояс. Повалившись на спину, я взял молоток и короткие гвозди и стал изнутри прибивать листы картона на кровлю.
В тёмной будке было ужасно неудобно и тесно. Я постоянно ворочался с боку на бок и всё время дёргал ногами, чтобы лечь поудобнее. В таких несусветных мучениях прошло минут двадцать. Я почти закончил работу.
Именно в этот момент, псу надоело сидеть без всякого дела. Он от скуки немного побегал вокруг и решил со мной поиграть. Совсем неожиданно, он схватил зубами меня за лодыжку и дёрнул.
Я завопил от испуга и сильно рванул ногу к себе. Пёс резво отпрыгнул в сторонку. Однако, как только я вновь застучал молотком, зверь вернулся назад и схватил меня за другую ступню. Я заорал на кобеля и попытался его, как следует пнуть. Он легко ускользнул от удара и, широко «ухмыляясь», сел рядом с будкой.
Спустя минуту всё повторилось. Затем ещё, и ещё. Самое неприятное, было в том, что с каждым разом становилось всё хуже. Виктор хватал меня за лодыжки намного азартнее и, соответственно, гораздо больнее.
Я же мог только злиться на глупого и, как оказалось, очень вредного пса. Так продолжалось до тех пор, пока я, наконец, не закончил работу.
Положив инструменты на пол деревянного домика, я стал выбираться наружу. Пока я, как швейный челнок, ворочался в будке, моя одежда пришла в беспорядок. Свитер, рубашка и даже тёплая майка выбились из-за пояса брюк.
Телогрейка задралась к плечам и зацепилась за край очень узкого лаза. Я дёрнулся раз, второй, третий и понял, что крепко застрял. Точно так, как толстяк Вини-Пух в норе худощавого Кролика.
Набрав в лёгкие воздуха, я стал кричать, чтобы кто-нибудь ко мне подошёл. Но, во-первых, я уже оббил изнутри будку картоном, а он, как известно, замечательный изолятор звуковых колебаний.
Во-вторых, дети с женой сидели в каменном доме. Они были за окнами с двойными зимними рамами. Так что, сколько я не вопил, никто меня не услышал, и не прибежал вызволять из ловушки. Между тем, голая спина и обнажённый живот мерзли всё сильней и сильней.
Трясясь от ужасного холода, я стал рвать пуговицы с моей старой одежды и стаскивать её с себя через голову. Нужно сказать, что к тому времени, толстая телогрейка сбилась плотным комком, а повернуться мне в будке было, в общем-то, негде.
Меж тем, Виктор никак не хотел униматься. Отвратительный зверь продолжал развлекаться. Он всё крепче и крепче хватал меня зубами за ноги. В моей душе закипела невероятная злость на бестолкового пса. Она накопилась в огромном количестве и уже клокотала, как мощный вулкан.
Спустя пять минут, я кое-как сбросил одежду и оказался голым по пояс. Почти задохнувшись от тесноты и усилий, я с огромным трудом набрал воздуха в грудь. Немного привёл себя в чувство и стал выбираться наружу.
Естественно, что, я двигался задом, пятясь, как рак. Причём скользил голым пузом по мёрзлому снегу. Что я тогда говорил, я не буду сейчас повторять. Сделать это мне не позволяет моё воспитание.
Так вот. Наконец, я всё-таки вылез из будки. Вздохнул с большим облегчением и встал на карачки. Однако подняться на ноги я не успел. Похоже, что Виктор разыгрался уже не на шутку. Пёс подскочил ко мне сзади и изо всей силы цапнул за левую ногу.
Сильная боль, пронзила все мышцы. Я заорал, словно резаный. Не помня себя от обиды и злости, я мгновенно поднялся с колен, схватил толстую ппалку с земли и кинулся к Виктору.
Пёс сразу понял, что шутки закончились, и бросился прочь. Причём, рванул прямо в сад. Он большими скачками запрыгал по глубокому снегу. Я был так разъярён, что летел за ним что есть мочи.
Моя жена в это время, возилась на кухне. Она услышала страшный крик дорогого супруга и со страхом посмотрела в окно. Представьте себе такую картину, которую она там увидала.
На улице трещит мороз в двадцать градусов. Я, голый по пояс, скачу, словно дикий индеец. Добавьте к этому, что кожа у меня покраснела от стужи. Волосы торчат во все стороны, а лицо перекошено жутким оскалом.
В таком странном виде, я прыгаю по зимнему саду и увязаю в снегу по колено. Мало того, я кричу благим матом и, словно безумный, несусь за бедной собакой. Причём, трясу длинной палкой, зажатой в правой руке. Мне бы вставить ещё в волосы орлиные перья, и был я вылитый Винниту – вождь аппачей.
Жена открыла форточку в кухне и испуганно крикнула: – Коля! Тебе, что ли жарко?
Я почувствовал, что сильно устал и не смогу догнать подлого Виктора. Размахнувшись изо всех своих сил, я бросил палку вдогонку собаке, как боевое копье.
К глубочайшему моему сожалению, я в него не попал. Задыхаясь от быстрого бега, я замер на месте. Выругался на чём свет стоит. Развернулся и, хромая на обе ноги, двинулся к дому.
Вместо сочувствия любимых родных, я получил дозу криков и ругани. Прямо в сенях на меня накинулись дети с женой: – Ты зачем собаку гоняешь? – орали они на три громких голоса: – Он больной, обмороженный, а ты его хочешь побить!
– Эта псина, искусала мне ноги! – завопил я в ответ. Задрав обе штанины, я показал свои свежие раны. От крупных кровоподтёков кожа на щиколотках сильно опухла и стала почти багрового цвета. Родичи недоумённо притихли.
– А разделся зачем? – с подозреньем спросила супруга.
– В будке плотно застрял. Не мог вылезти через дырку наружу. Вот и пришлось всё снять через голову! – объяснил я непонятливым людям.
– Накинь что-нибудь, и пойдём пообедаем! – смягчилась жена.
Я быстро переоделся в сухое и тёплое и вышёл на улицу. Нужно было забрать барахло, которое бросил в погоне за псом. Приблизившись к домику, я опустился на корточки и заглянул в тесный лаз.
Виктор уже обживал конуру, утеплённую толстым картоном. Как ни в чём не бывало, он устроился в будке и раздражённо посмотрел на меня. Мол, ходят тут всякие. Отдохнуть не дают. Я не стал обращать внимание на его недовольство.
– Побеспокоили, видишь ли, его собачье величество. – выкрикнул я: – Тоже мне, принц заморский нашёлся.
И тут я увидел, на чём лежит мерзкий пёс? Оказывается, он развалился на моей рабочей одежде и использовал её вместо мягкой подстилки! Я был возмущён до предела.
– Ах, ты зараза! – орал я дурным нечеловеческим голосом: – Разлёгся тут, словно барин! – я поднялся на ноги и стал искать палку, чтобы как следует проучить наглеца. Виктор понял, что со мной сейчас шутки плохи. Он пулей выскочил из деревянного домика и скрылся за дальним сараем.
Вытащив из будки смятые тряпки, я отряхнул их от налипших клочьев выпавшей шерсти. Кряхтя и стоная от боли в ногах, я поднял молоток, собрал гвозди и устало вернулся домой. Пёс осторожно выглядывал из-за угла и внимательно наблюдал за хозяином.
Раздевшись в сенях, я двинулся в кухню и, наконец, плотно позавтракал. Хотя, вернее сказать, пообедал. Потом, я внезапно почувствовал, что почему-то сильно устал за столь беспокойное утро.
Тяжёло поднявшись из-за стола, я прошёл в гостиную и лёг на диван. Мое утомлённое тело и, особенно, бедные щиколотки нестерпимо болели. Я устроился, как можно удобнее, и сразу уснул.
Через час меня разбудила жена: – Иди, открывай! – строго сказала супруга: – Виктор пришёл! Лекарство хочет принять от простуды! Видно оно ему очень понравилось.
Я оторвал от подушки тяжёлую голову и напряжённо прислушался. Собака тихо скулила снаружи. Я плюнул на благотворный освежающий сон и с огромным трудом поднялся с дивана.
Открыв наружную дверь, я увидел, что кобель съёжился от сильного холода. Всё его тело трясло крупной дрожью. Мне стало жалко бедного пса, и я впустил наглеца в тёплые сени. Там он и жил все холода.
Глава I
II
. Десятилетка в Трёхреченске
В центре России
За пять лет, Глеб сменил шесть общеобразовательных школ. Везде повторялась одна и та же картина – полное неприятие со стороны педагогов и явная нелюбовь одноклассников.
Чуть позже Глеб понял, что его не любили не только собаки и дети, но и девушки вкупе с юными женщинами. Взрослые и пожилые матроны, из которых почти целиком состоял учительский корпус, тоже относились к нему с большим недоверием. Осознав возникшее положение дел, он научился платить им всем той же монетой.
Такое отношение окружающих преследовало его и в быту. Стоило Глебу зайти в магазин, как возле него тотчас появлялся хмурый работник торговли. Продавец ходил за ним по пятам. Он усердно следил за тем, как бы этот сомнительный юноша, что-то не спёр. Мало ли, что он выглядит интеллигентно. От таких шибко умных можно ожидать всёго, что угодно.
В мелких киосках, что стояли на улице, обнаружились свои заморочки. Любой, даже самый дешёвый товар, продавец держал при себе до последнего. Он отдавал его Глебу, лишь после того, как тот клал на прилавок нужную сумму. Мол, ещё убежит негодяй, чего доброго.
Любые вахтерши всегда преграждали дорогу и настоятельно требовали предъявить нужный пропуск. Так было даже в тех многочисленных случаях, когда все остальные проходили свободно.
Зато его обожали седые старушки, ехавшие в переполненном транспорте. Особенно если ему, каким-то неведомым чудом, удавалось занять сидячее место. Едва они входили в салон, как тут же бросались к мальчишке, словно к давно где-то потерянному и, наконец, вновь обретённому внуку. Он всегда поднимался с сидения и стоял возле «бабушки», как её кровный родственник.
В конце концов, Глеб вместе с мамой и папой оказался в областном центре великой России, в городе под названьем – Трёхреченск. Родители мальчика немного подумали и решили остановиться здесь на долгие годы. Выбор места жительства объясняется лишь тем, что все предки семьи были родом из этих краёв.
Однако, по дороге к исторической родине кое-что изменилось. Неожиданно для себя и других, любимый отец паренька вдруг многое понял совсем по-другому. Он осознал, что больше не любит жену, и тихо исчез неизвестно куда.
В этот раз, Глеб и его любимая мама поселились в двухкомнатной панельной «хрущёбе» с проходной «главной» комнатой. Мало-помалу всё кое-как устаканилось. Началась у них спокойная мирная жизнь.
Правда, место, где они, наконец, очутились, оказалось бывшим рабочим посёлком. Так что, население в нём было в основном, пролетарским, где-то процентов на восемьдесят. Оставшуюся часть местных жителей представляли собой торгаши и, как говорили в советские годы – деклассированные элементы.
Рослые старшеклассники там развлекались так, как могли. Время от времени, они сбивались в крупные кодлы и устраивали шумные рейды по дальним окраинам жилого района. Большие оболтусы шастали группами по соседним дворам и лупили всех незнакомых подростков, которые попадались им в руки.
Однажды и Глеба включили в такую компанию. Он стоял на пустой тёмной улице и разговаривал со школьным приятелем. Неожиданно рядом появилась целая свора сильно возбуждённых шкетов.
Нужно сказать, что двум пацанам повезло. Среди десятка агрессивных юнцов, нашлась пара мальчишек, знающих Глеба. Благодаря такому знакомству, бить их не стали, а просто потащили за собой.
Отказаться от такой сомнительной чести было, увы, невозможно. Тогда бы эти «друзья» отмолотили «отступников» так, чтобы стало другим неповадно. К счастью, в тот знаменательный рейд незнакомцы им нигде не попались. Прогулявшись без толку по ночному району, заводилы вояжа печально вздохнули, и разошлись по домам.
Дня через два, компания, «поймавшая» Глеба, целиком состояла из приятелей по школе и классу. Поэтому, он оказался идти вместе с ними. Паренёк объяснил это тем, что его мама больна, и что ему нужно сидеть возле неё.
За это он получил по морде от старых знакомых и был с позором отпущен себе восвояси. Как ни странно, но после этого случая в «походы» его больше не «звали». Друзья лишь молча хмурили брови и проходили мимо него, как мимо неодушевлённого дерева.
В четырнадцать лет, он сам нарвался на «соседнюю» кодлу. Глеб возвращался домой с тренировки по настольному теннису и попал «под раздачу». Возле подъезда его тормознула группа совершенно незнакомых подростков.
Один из них шагнул прямо к Глебу. Размахнулся и, не говоря ни единого слова, врезал ему по башке. Бил он короткой доской толщиной приблизительно в дюйм. Куски древесины с оглушительным треском разлетелись в разные стороны.
В черепе Глеба что-то вдруг хлопнуло, а в глазах потемнело. Он сильно качнулся, но всё-таки устоял на ногах. Только это его и спасло от избиенья ногами. Кроме того, такая «противоударность» слегка удивила всех напавших. Начались словесные разборки обычного типа.
– Чё ты тут делаешь? – спросил кто-то из кодлы: – Чё тебе надо? Ах, ты живёшь в этом доме, а такого-то знаешь? – ну и так далее и тому подобное.
От дальнейших увечий Глеба спасли знакомые ребята из школы. Те самые, что месяц назад начистили ему морду только за то, что он отказался влиться в ряды их славного рейда.
Хотя, скорее всего, тут дело было вовсе не в нём, а том, что всю эту зону они считали своей территорией. Так что, не позволяли, неизвестно кому, вершить тут суд и расправу. Для таких громких дел и их кулаков вполне доставало.
Как бы то ни было, но они находились с другой стороны большого двора. Оттуда увидели шесть-семь чужаков и примчались сюда разбираться. Они не стали вступать в разговоры, а немедленно кинулись мутузить пришельцев.
Пока две разные кодлы выясняли свои отношения, Глеб ощупал огромную шишку, выросшую на его голове. Он медленно развернулся и, немного качаясь, поплёлся домой.
В нашей стране принято поздравлять всех, кто ходит в школу, с наступлением осени. То есть, широко отмечается, так называемый, «праздник Первого сентября». Хотя, как говорят преподаватели, делать это перед началом учебного года, совершенно нелепо. Всё равно, что радоваться за бедную лошадь в связи с тем, что начались весенне-полевые работы.
Если хорошенько задуматься, то они правы в своём утверждении. У несчастных преподавателей заканчивается длительный отпуск. Начинаются рабочие будни, а у их подопечных наступает пора муштры и зубрёжки. Сами понимаете, что и те и другие, стараются хотя бы немного, разнообразить столь скучный процесс.
Про учителей ничего говорить здесь не будем, а вот про учеников Глеб мог бы кое-что рассказать. Как-никак он занимался в школе целых две пятилетки. Причём, как говориться на зонах, от звонка до звонка.
Первые два-три года дети только привыкают к непривычной им обстановке и сильно бояться всех взрослых. Потом, школяры постепенно взрослеют, сильно наглеют, и начинают строить всем различные козни. Тогда и с ними случаются весьма необычные вещи.
Новые брюки для школы
Жила семья Глеба тогда очень бедно. Нужно сказать, что советское время, все остальные сограждане, мало чем отличались от них. Хотя, если хорошо оглядеться вокруг, можно было найти богачей. Только они не выставляли свой высокий достаток всем на показ. Не то что, сейчас.
Однажды, отец получил приличную премию, но в семейный бюджет деньги он не отдал. Решил купить себе новые брюки. Мама слегка поскандалила и привела кучу доводов в пользу более необходимых расходов.
Отец был непреклонен: – Я, как-никак инженер, постоянно встречаюсь с высоким начальством. Не могу же я щеголять в таких потёртых штанах.
– Ничего они не потёртые! – возражала возбуждённая мама: – Вполне приличные брюки.
– Ты совсем не следишь, за тем, как одет твой супруг. По-твоему, я должен ходить в ланжовых портках?
– Каких? – удивилась маманя.
– Так мой отец говорил про плохую одежду. Это штаны, сшитые из грубой дерюги. Снимешь их, поставишь в угол избы, там они всю ночь и стоят.
Разговор родителей ни к чему не привёл. Каждый остался при своём особенном мнении.
Через день, отец вернулся с работы и торжественно положил на столешницу плотный пакет. Сидевшая возле стола, маманя развернула бумагу. Под ней оказалась прекрасная ткань тёмно-синего колера. Она ласкала взгляд окружающих не только глубоким, насыщенным цветом, но и отличной фактурой.
Маманя развернула покупку и стала рассматривать, удерживая её перед собой. Брюки оказались на удивленье хорошими. Легкая, полушерстяная материя во всём отвечала даже самым взыскательным требованиям.
– Отличная вещь. – вынужденно согласилась маманя.
Отец тут же снял старые брюки, взял новые и натянул на себя. Он слегка повертелся перед зеркалом древнего шкафа, осмотрел себя с разных сторон, и убеждённо сказал: – Они чуть длинноваты. Нужно немного обрезать и снова подшить.
Мама принесла две табуретки и поставила их посреди комнаты. На одну она уселась сама, а на другую попросила подняться супруга. Он без возражений исполнил приказ и застыл, словно статуя на небольшом постаменте.
Осмотрев низ замечательных брюк, мама вынесла строгий вердикт: – Да, слегка длинноваты, но отрезать их не надо. Ткань только что сошла со станка и может дать большую усадку. Давай их сначала, прополоскаем в воде и посмотрим, как она себя поведёт?
– После стирки они уже не будут смотреться, как новые. Сотрудники скажут, что я был на барахолке и поношенные шмотки купил.
– Ну, походи пока так, а после стирки решим, что с ними делать и как?
– Что же, я буду, как петушок мохноногий ходить? – вскинулся гордый отец.
– Давай я материю внутрь подверну, или сделаю манжеты снаружи.
– Манжеты давно уже мужчины не носят, а если вовнутрь подвернуть, брюки будут плохо лежать на ботинках.
– Ничего страшного, походишь и так.
– А я говорю, отрезай! – настаивал упрямый отец.
Мама долго ещё препиралась, но, в конце концов, всё же, сдалась. Она отчекрыжила «лишнюю» ткань и снова подшила прекрасные брюки.
Отец померил обновку, посмотрел на себя в мутноватое зеркало и удовлетворённо кивнул: – Теперь всё, как надо. – сказал он благодарно супруге.
Лето в тот год выдалось очень дождливым. Почти ежедневно, всё небо вдруг заволакивало чёрными, тяжёлыми тучами. Начинал грохотать оглушительный гром. Молнии, длинною в полнеба, сверкали одна за другой. На землю обрушивался настоящий тропический ливень. По улицам города мчались потоки грязной, бурлящей воды.
Во время очередного буйства стихии, отец совершенно случайно оказался на улице. Дождь его застал ещё утром, когда он стоял на остановке трамвая по дороге на службу.
Даже пары минут оказалось достаточным, что бы он вымок до нитки. В переполненном душном вагоне отец очень быстро обсох. Нейлоновая рубашка выглядела отлично отглаженной, а брюки с лавсановой тканью сохранили безупречные стрелки. Отец пришёл на работу, как ни в чём, ни бывало.
Так уж случилось, что весь продолжительный день он ездил по предприятиям города. Все, с кем ему приходилось общаться, вели себя удивительным образом. Они, как один человек, обращали внимание на его дорогую обновку. Все откровенно глазели на папу.
Отец просто раздувался от гордости. Мол, надо же, какие, отличные брюки теперь у него. От этого, как ему показалось, его речь становилась ещё более значимой, а слова более вескими.
Вечером, после работы, отец вернулся домой. Он выглядел очень усталым, но чрезвычайно довольным. Всё-таки, в течение долгого дня, он находился в центре внимания множества разных людей.
Мама была уже дома. Взглянув на отца, она с интересом спросила: – Ты зачем подвернул свои новые брюки? На улице всё давно уже высохло.
Отец удивлённо глянул на ноги. Оказалось, что брюки ему не доставали до щиколоток. Они открывали нескромному взору не только ботинки, но и цветные носки, которые были видны на половину длины.
Отец помолчал и с ужасом выдавил: – А я-то всё думал, что это все смотрят на меня на работе? Да и на улице кое-кто оборачивался. Мне казалось, что им мои брюки очень понравились.
– Ты, что под дождь утром попал? – спросила огорчённая мама.
Отец обречёно кивнул.
– Я же говорила тебе, что не нужно ткань отрезать. Она может сесть после того, как намокнет.
– Может быть, удастся пришить то, что ты недавно отрезала? – робко поинтересовался отец.
– Ты велел мне оставить в запас не больше пяти сантиметров. – напомнила мама отцу: – Даже если пришить, как подворот, тот материал, что отрезали, то брюки станут длиннее всего на три пальца. Едва ли они прикроют голяшки.
– А если сделать из ткани манжеты? – сделал последнюю попытку отец.
– Всё равно твои брюки окажутся не такими, как нужно. В таких коротких портках, только рыбу ловить! – подытожила мама и без всякого перехода начала причитать: – Если бы я тебя дурака не послушала, можно было штанины отпустить до конца, а подворот сделать из другой, какой-нибудь ткани.
А если бы и тогда не хватило длины, я бы их отпустила, насколько возможно, подшила бы всё по-фабричному и отнесла в комиссионку. Может быть, какой-нибудь коротконогий мужик и взял бы твои дурацкие брюки. Все, какие-то деньги назад получили.
– Может быть, Глеб их поносит? – предложил удручённый отец.
– Будет время, попробую их перешить. – в сердцах бросила мама.
Через неделю, мама слегка успокоилась. Она начала переделывать папины брюки на сына. Был Глеб ту пору значительно ниже и тоньше отца. Поэтому, работы там оказалось удивительно много.
Всё воскресенье мама возилась со швейной машинкой. Сын же весь день был, как корова на привязи. На улице стояло прекрасное летнее время. Все одноклассники загорали на пляже, а я постоянно снимал и одевал синие брюки.
Ближе к вечеру, бесконечные примерки закончились. Мама осмотрела сыночка с разных сторон и удовлетворённо сказала: – Хорошо получилось, прекрасно сидят на тебе.
Глеб собирался снять дорогую обновку, надеть старые джинсы и умчаться на улицу.
– Иди прямо в них! – одёрнула его любимая мама. – Ни к чему им пылиться на вешалке. Вечно бережёшь свои вещи, для какого-то особого случая.
Паренёк не стал спорить с мамой и рванулся за дверь, как стоял, в новых синих штанах. Во дворе никого из приятелей и одноклассников не было. Лишь седые старушки сидели на лавочках возле подъездов. Глеб побродил около дома и двинулся к школе. Вдруг, он встретит кого-нибудь там?
Пыль над поляной стояла высоким плотным столбом. Все пацаны из окрестных дворов шумно носились с мячом. Народу оказалось полно, значительно больше, чем должно находиться в двух полных футбольных командах.
Степенной походкой Глеб двинулся к «своей» половине площадки. Возле неё кипела настоящая схватка. Вдруг из толпы игроков вылетел старенький кожаный мяч. Скользнув по рукам вратаря, спортивный снаряд юркнул в угол ворот.
– Гол! – завопили противники и, громко галдя, побежали к центральному кругу.
– Заходи скорее за нас! – наперебой закричали пареньку одноклассники. – У нас на одного меньше, чем нужно!
– Не могу! – возразил Глеб друзьям и указал на новые брюки.
Футболисты окинули его восторженным взглядом и немедля затихли. Все сразу отметили, что такая дорогая одежда предназначена для торжественных случаев, а не для беготни по пыльному полю.
– Встань на ворота! – наконец решил капитан: – А вратарь пойдёт в защитную линию: – все друзья закивали. Мол, постоишь здесь столбом, что с тобою случиться, в штрафной?
Глеб подумал о том, что нельзя подводить одноклассников в тяжёлый момент. Сам погибай, а друзей выручай. Обречено вздохнув, он согласился, и игра немедля продолжилась.
Минут через пять, паренёк совершенно забыл о своих новых брюках и бросался на мяч, словно лев на свежее мясо. Несколько раз он спас ворота от верного гола. Усиленная ещё одним игроком, команда смело рванулась вперёд. Счёт сначала сравнялся, а затем и стал расти в противоположную сторону.
Напряжённейший матч уже приближался к концу. Вдруг чужой нападающий вышел к нашим воротам один на один. Глеб бросился к форварду, отбил кожаный мяч, споткнулся и неловко упал на колено.
Раздался подозрительный треск. Паренёк поднялся на ноги и посмотрел на свои новые брюки. Чуть выше правой голени зияли четыре большие прорехи. Плотная ткань слегка разошлась. Со стороны могло показаться, будто её распороли острые тигриные когти.
Все футболисты одновременно смолкли. Все хорошо понимали, что товарищу предстоит приличная взбучка от предков. Забыв о команде, Глеб развернулся и понуро поплёлся домой. По дороге назад, он хорошенько очистил синие брюки от пыли и следов от мяча.
Как назло, Глеб забыл взять ключи. Пришлось позвонить в наружную дверь. Открыла сыну его любимая мама. Под её отчаянным взглядом паренёк только и смог прошептать: – Случайно упал…
Спустя пару недель, мама слегка успокоилась и перешила многострадальные брюки. Вышла синяя юбка для её младшей сестры, которая на недельку приехала к ним. К сожалению, прекрасная вещь продержалась очень не долго.
Через несколько дней, гостья вернулась домой в горьких слезах. Обновка была сзади измазана, разноцветными полосами яркой эмали. Со слов плачущей девушки все с огорченьем узнали, что она села на лавочку, которую недавно покрасили.
Несмотря на большие старания, Глеб не смог отчистить материю от густой масляной краски. Не помогал ни один, из имевшихся у них растворителей: ни уайтспирт, ни толуол, ни ацетон, ни бензин.
Можно было, конечно, выкроить из оставшейся ткани ещё, что-нибудь нужное в бедном хозяйстве. Например, прихватки для кухни. Только, у любимой мамочки Глеба уже не было сил возиться с невезучими брюками.
Сочинение по заданной теме
Вместе с длинным, школьным звонком молодая учительница вошла в пятый «А». Она поздоровалась с учениками и разрешила им сесть. Положив на стол классный журнал, строгая дама подошла к чёрной доске, взяла кусок мела и написала тему для сочинения.
Затем, красивая женщина повернулась к своим подопечным, демонстративно взглянула на маленькие ручные часы и строго сказала: – Начинайте писать. У вас осталось всего сорок четыре минуты.
Тридцать два школяра, печально вздохнули и весьма неохотно потянулись к своим рюкзачкам. Ребята достали тетрадки с рисунками на ярких обложках и открыли их на новой странице. Наконец, все взяли писчие ручки и занялись ответственным делом.
В классе немедля установилась атмосфера напряжённой работы. Как ни крути, а сочинение вещь довольно серьёзная. Нужно, как можно полнее раскрыть сложную тему, данную преподавателем, изложить свои мысли достаточно грамотно и сделать поменьше ошибок. Иначе получишь плохую оценку.
Прошло пятнадцать минут. Ученики усердно трудились в меру своих слабых сил. Ребята не отвлекались от трудной задачи. Они сидели низко согнувшись над партами и, исписывая листок за листком, что-то очень быстро строчили.
Между тем, молодой преподавательнице оказалось совершенно нечем заняться. Включить красивый смартфон и лазать по интернету нельзя. Не стоит подавать милым детям плохие примеры. Читать какую-то книгу, тоже не очень прилично. Смотреть на склонённые макушки ребят давно надоело.
Страдая от скуки, учительница откинулась на спинку жёсткого стула и упёрлась в неё позвоночником. Она немного надавила ещё. Передние ножки у стула оторвались от пола. Женщина немного наклонилась вперёд. Потом, немного отклонилась назад, и стала легонько качаться туда и обратно.
Напряжённый урок постепенно приближался к концу. Ребята старались, как можно больше вместить в своё сочинение. Вдруг послышался оглушительный грохот. Ученики оторвали испуганный взгляд от тетрадок. Они подняли глаза и к своему удивлению, не увидели молодую учительницу. У доски было пусто!
Через пару секунд, послышался какой-то подозрительный шорох. Над столом возникла рука и судорожно зацепилась за край. За ней появилась вторая ладонь. Затем, над столешницей появилась голова педагога.
Волосы модной причёски оказались ужасно всклокочены. Очки в тонкой узкой оправе, съехали набок и с трудом удержались на бледном носу. На лице застыло выраженье сильного недоумения.
Заметив, что на неё смотрят тридцать две пары взволнованных глаз, учительница поднялась на колени, откашлялась и громко сказала: – Пишите дети сочиненье, пишите. Не обращайте внимания. Всякое в жизни случается.
Кабинет биологии
В шестом классе у школьников начались занятия по биологии. Ребята в первый раз вошли в кабинет, где преподавался этот сложный предмет. Они огляделись вокруг и были поражены количеством разных вещей.
На стенах висели плакаты с непонятными цветными картинками. На полках стояли банки с прозрачной жидкостью, в которой плавали существа самого разного вида. В углу стоял стеклянный шкаф, где находился скелет человека.
Сначала все немного робели от изобилия наглядных учебных пособий. Потом, постепенно привыкли и стали к ним относиться гораздо спокойней. Начали даже над ними немного посмеиваться.
Тёплая разноцветная осень скоро закончилась. Девочки стали носить кофточки поверх школьной формы, а ребята начали ходить в школьных костюмах.
Однажды записной озорник пятого «А» пришёл в кабинет биологии чуть раньше других. Он открыл стеклянные створки у шкафа, надел на скелет свой пиджак и снова закрыл прозрачные дверцы.
В кабинет стали входить одноклассники. Они видели скелет в синей форме и хохотали над этой картиной. Со всех сторон посыпались шутки о том, что учёба довела человека до полного изнеможения.
Наконец, прозвенел звонок на урок. В кабинет вошла учительница по биологии. Она поздоровалась с учениками. Разрешила всем сесть и принялась объяснять им новую тему.
Как ни странно, но классная дама не среагировала на скелет в пиджаке. То ли просто не обратила на него никакого внимания? То ли сделал вид, что ничего не заметила? Урок шёл своим чередом. Вдруг послышался грохот в дальнем углу.
Учительница обернулась на шум и увидела, что под тяжестью детской одежды скелет развалился на части. Теперь в шкафу находилась кучка из мягкой проволоки и белых костей, запутавшихся в ученической форме.
Биологичка осмотрела всех мальчиков. Она сразу заметила, что только один озорник сидит в белой рубашке без пиджака. Женщина нахмурила брови и обратилась прямо к нему: – Даже скелеты и те не выносят твоих глупых шуток.
Теперь все ребята стали смеяться над мальчиком.
Занятия в зале
Четверть века назад, Игорь Леонидович Мячин закончил Волгоградский институт физкультуры. Как и все выпускники учебных заведений СССР, он должен был отработать три года в том месте, куда его направляло родное правительство. Так молодой человек получил распределение в город Трёхреченск.
Он собирался пробыть там столько, сколько положено ему по закону, а после вернуться на родину, в широкие придонские степи. Злодейка судьба вмешалась в планы преподавателя и всё решила по-своему.
Мячин влюбился в учительницу литературы, работавшую с ним в одном коллективе. Девушка ответила красивому парню на его пылкие чувства. Скоро они сыграли скромную свадьбу, получили квартиру от районо и стали жить недалеко от школы номер 13. Там, где вместе трудились.
По старой советской традиции, в школе велись различные факультативы, кружки и спортивные секции. Мячин тренировал волейбольную и баскетбольную команду ребят. Они занимались либо в обед, либо после окончанья занятий.
Уроки физкультуры велись в обе смены. Между первой и второй половиной рабочего дня имелся разрыв часа в полтора. Мячин с пользой использовал данное время. Он давал спортсменам задание и отправлялся домой, чтобы спокойно поесть. Ключ от зала оставался в руках старшеклассников.
Среди тех школяров имелось много подростков, с которыми Глеб постоянно общался. Они и рассказали товарищам, как проходят их тренировки. Естественно, что кое-кто из ребят захотел посмотреть на подобное действо.
Спортсмены разрешили друзьям посетить школьный спортзал, когда Мячин уйдёт на обед. С ними увязался и Глеб.
В тот день, в большом помещении занималось всего шесть человек. Они готовились к городским соревнованиям по баскетболу. В середине их тренировки, пришли ещё четверо крепких ребят. Все гости увлекались различными командными играми. Благодаря этому, набрались две небольшие команды для минифутбола.
Оказалось, что гонять мяч в помещении намного приятней, чем на открытой пыльной площадке. Воздух в зале прохладный и чистый, пол очень ровный, можно использовать стенки для обводки противника. Красота, да и только. Никто из ребят не заметил, как пролетел целый час.
Наконец, кто-то сказал, что через пять минут начнётся урок биологии. Хорошо, что гости спортсменов догадались взять с собою портфели с учебниками и другими вещами, необходимыми в школе.
Как назло, душевая в спортзале в этот день не работала. Пришлось Глебу с друзьями натянуть форму на мокрое тело и бежать на занятия. Они успели усесться за парты лишь перед самым звонком.
Остальные ребята с недоуменьем взглянули на четверых одноклассников. Вид у всех был такой, словно за ними долго гнались очень злые собаки.
Упав на сидение, Глеб устроился, как можно удобней. Подросток очень устал за игру и хотел отдохнуть. Он никак не мог отдышаться. Пот с него тёк в три ручья. Именно в этот момент появилась учительница. Не глядя на школьников, она прошла к рабочему месту, положила на стол классный журнал и вызвала Глеба.
– Я не могу отвечать. – прерывистым голосом отозвался подросток.
– Почему? – удивилась классная дама. Глеб хорошо успевал по её дисциплине. Поэтому, женщина была в нём довольно уверена. Мол, этот не подведёт на уроке. Всегда расскажет на тройку, а то и четвёрку.
– Я нахожусь в полном шоке! – выдохнул ученик, задыхаясь.
Биологичка подняла глаза от журнала, увидела в каком состоянии её ученик и широко усмехнулась. Все одноклассники громко заржали.
Со временем, о занятиях в спортзале в обед, узнавало всё больше ребят. Через пару недель, там играло столько народу, что их было, чуть ли не больше, чем на обычных уроках. О таком состоянии дел скоро услышал и Мячин.
Учитель пришёл на пять минут раньше обычного, и увидел множество учеников, с криками гоняющих мяч. В большом помещении находилось четыре команды для минифутбола. Они увлечённо играли на вылет, до первого забитого гола. Две бегали, а две сидели на низеньких лавках. Ждали, когда будет можно им выйти на поле?
Физрук сунул в рот свой свисток, который всегда носил на шнурке на груди, и дунул в него во всю силу лёгких. Громкая трель прервала беготню. Все школяры испуганно повернулись к двери. Там стоял сильно насупленный Мячин.
Похватав портфели и вещи, игроки шумным табором бросились к выходу. Преподаватель благоразумно сместился в сторонку и пропустил мимо себя школяров. Толкаясь и шипя друг на друга, они вывались в большой коридор.
В большом помещении остались только ребята, что посещали спортивную секцию. Что им говорил педагог, неизвестно, но больше они никого в зал не пускали. Всегда запирали двери на ключ.
Однажды, в шестом классе «А» заболела учительница. Заменить её никем не смогли. Не хватало преподавателей в школе. Поэтому, тридцать с лишним ребят оказались предоставлены сами себе.
Завуч пришла в помещение, велела сидеть всем очень тихо и не мешать тем, кто учится рядом. Строгую женщину весьма уважали и все безропотно остались за партами. Чтобы хоть чем-то занять школяров, дама велела отличнице читать вслух какую-нибудь, интересную книгу.
Девочка открыла портфель, достала толстый потрёпанный том и положила его перед собой. Убедившись, что её приказ выполняется, завуч ушла в другой кабинет, где вела какой-то урок.
Отличница стала читать с большим выраженьем. Вокруг неё собрались другие девчонки и принялись слушать, открыв от удивления рот. Остальные занялись своими делами. Кто-то начал делать «домашку» за другое число. Кто-то шептался с соседом.
Минут через пять, завуч заглянула опять. Она с удовлетвореньем увидела, что девочка увлечённо читает. Все остальные сидят очень тихо. Женщина хотела уйти, но вдруг прислушалась к тому, что произносит отличница?
Как назло, в этот момент, прозвучали такие слова: – …и спала она с падишахом и понесла от него…
– Что за книга там у тебя? – удивлённо воскликнула завуч. Она подошла к запнувшейся девочке, взяла толстый том и повернула обложкой к себе. Там было написано: – Тысяча и одна ночь. Арабские сказки.
– Рано, вам ещё это читать. – сказала наставительно завуч. Взяла книгу и вышла из комнаты.
Сидеть тихо без дела могли, конечно, не все. Записной бузотёр шестого «А» класса, Витька Суханов позвал к себе Глеба и ещё пару друзей. Он предложил всем прогуляться до спортивного зала. Мол, чего тут торчать? Лучше посмотрим, как там проходит урок физкультуры?
От скуки все друзья согласились. Они вышли из кабинета и двинулись по пустым коридорам. Створка двери в спортзал оказалась распахнута настежь. Поэтому, всё было замечательно видно.
Мальчишки из параллельного класса занимались прыжками в высоту и длину. Девчонки стояли у турника. Мячин брал их за талию и поднимал к перекладине, висящей в двух метрах от пола. Убедившись, что его ученицы не могут подтянуться и разу, он помогал им спуститься на пол. Все были заняты делом. Никто не смотрел в сторону входа.
Осторожной походкой, Витька прокрался в спортзал, взял мяч для волейбола, лежавший у двери, и вынес его в небольшой вестибюль. Паренёк предложил сгонять в минифутбол в неполном составе, два на два человека.
В качестве футбольных ворот подростки приняли дверные проёмы, расположенные в противоположных стенах. Разбившись на пары, они начали увлекательный матч.
В какой-то момент пас отлетел к разгорячённому Глебу, стоящему напротив ворот, которые принадлежали противнику. Привыкший играть тяжёлым футбольным мячом, паренёк стукнул достаточно сильно.
«Пузырь» для волейбола оказался удивительно лёгким для такого удара. Он полетел с потрясающей силой, задел чью-то ногу и изменил направление. Затем, врезался в закрытую створку двери, ведущей в спортзал.
Как назло, там имелось небольшое окошко, закрытое рифлёным стеклом. В него и попал летящий снаряд.
Раздался оглушительный звон. Сотни мелких осколков брызнули в разные стороны. Мячин и ученики параллельного класса посмотрели в сторону выхода. Глеб и его сотоварищи, сломя голову, бросились вглубь коридора.
Через сорок секунд, они запыхавшись сидели за партами. Ещё минут через пять в класс вошла злая завуч и хмурый физрук. Не разбираясь в чём дело, строгая дама сказала: – Кобыльсков, кто был вместе с тобой?
Как ни странно, но в тот день Кобыльсков не пошёл с друзьями к спортзалу. Он списывал у девчонок «домашку» для другого урока.
– Почему сразу я? – завопил возмущённый школяр: – Я никуда не ходил. – паренёк был так возмущён, что голос у него дал петуха.
– Знать ничего не хочу. – строго ответила завуч: – Бери с собою приятелей, и идите домой. В школу я вас без стекла не пущу.
Облыжно обвинённый подросток, собрал свой портфель и понурившись, двинулся к выходу. Он даже не знал, какой проступок ему приписали и, причём здесь стекло?
Встретившись взглядом с насупленным Мячином, поднялись и другие ребята. Глеб тоже не отстал от друзей. Ведь, он был больше всех виноват.
Выйдя из школы плотной толпой, друзья рассказали товарищу, что случилось возле спортзала. Кобыльсков разозлился, но драться не стал. Всякое в жизни бывает. Если бы он не списывал у девчонок «домашку», то наверняка был вместе с друзьями. Тогда неизвестно, от чьей бы ноги мяч полетел?
Обсудив эту проблему, подростки занялись решеньем другой, где взять стекло величиной сорок сантиметров на сорок. Тут вмешался виновник всей катавасии Витька Суханов: – У меня в подвале я видел такое стекло. Идём все туда.
К счастью Глеба и всех остальных, Витёк не ошибся. Стекло оказалось нужных размеров. Друзья принесли его в школу, торжественно отдали удивлённому Мячину и их снова допустили к занятиям.
Одноклассник
На шестом году десятилетки в поле зрения Глеба появился ещё один мальчик. Звали его Семён Чистохвалов. Он не являлся таким домашним ребёнком, как другие подростки, а оказался двоечником, второгодником и хулиганом.
Мало того, в ту давнюю пору, ему уже стукнуло на пару лет больше, чем всем остальным. Учиться он не хотел, а всю свою дурную энергию направлял лишь на то, чтобы помыкать одноклассниками. Ещё он старался хоть как-нибудь досадить педагогам.
Не известно, сам ли он всё это придумывал, или пользовался наработками старших товарищей, но даже для Глеба всё это оказалось в новинку. В других школах он не встречался с такими забавами.
Для начала, вихрастый Семён положил несколько кнопок на стул, на котором сидела учительница. Чтобы кнопок не было видно, он аккуратно задвинул сидение под стол.
Видимо, математичка давно уже знала о столь милых сюрпризах. Она просто наклонила свой стул, стряхнула колющие острия с круглою шляпкой и спокойно уселась на рабочее место.
В другой раз, Семён использовал клей под названьем «Момент». Поэтому, когда учительница наклонила свой стул, кнопки не упали с дерматина на пол. Они остались лежать на нём, словно пришитые.
Серьёзная дама оказалась готова и к такому поступку проказника. Глеб разглядел, что преподавательница обычно держит в руках два очень разных предмета. Классный журнал, в который ставят оценки и большое издание про гламурную жизнь.
Кондуит для учёта успехов детей немедленно лёг на столешницу, а книжка про богатых и успешных людей оказалась на жёстком седалище. После чего, молодая учительница устроилась на нём довольно комфортно.
В третий раз, шалопай подрезал лезвием бритвы краешек обивки сидения и набил внутрь скомканный лист какой-то газеты. Преподавательница тоже это заметила. Она приказала ближайшему ученику привести стул в порядок, а сама повела новый урок.
Дня через два, хулиган запер класс изнутри и сделал это самым действенным способом. Семён вставил ножку стула в ручку двери. После звонка на урок, учительница хотела войти в помещение.
Она попыталась открыть дощатую створку и начала её дёргать. Через какое-то время, стул сдвинулся с прежнего места и с грохотом свалился на пол. Всё это произошло очень быстро и заняло меньше минуты.
Однако, пацан не остановился на этом, а придумал новую каверзу. Запоры в дверях тогда были очень простыми. Поэтому, он сделал отмычку из простого гвоздя и перед самым началом урока запер замок изнутри.
Учительница попыталась открыть дверь снаружи. Стала дёргать её, как в прошлый раз, но это не принесло результата. Пришлось даме сбегать к завхозу и позвать на помощь мужчину.
Пока он пришёл со связкой ключей, пока открыл старый замок, пролетела половина урока. Так что, времени хватило лишь на объяснение темы. Опросить школяров она уже не успела.
В следующий раз, высокий балбес, принёс из дома свечку из стеарина и натёр ею всю классную доску от угла до угла. Благодаря этому, мел перестал оставлять следы на шершавом линолеуме. Писать на нём стало уже невозможно.
Учеников перевели в соседнее помещение и опять позвали завхоза. Он тяжко вздохнул и, около часа, оттирал всю поверхность. Мужчина использовал то ли бензин, то ли какой-то другой растворитель.
Удушающий запах стоял в комнате несколько дней. У всех сильно болела голова на уроках. Благодаря чему, шалопай не рискнул повторить операцию по натирке доски.
Осень в тот год была очень длинная и на удивление тёплая. Так баламут и этим воспользовался. Он сходил к ближайшей реке. Поймал там большого ужа и принёс его на урок. Едва начался урок зоологии, как он достал из портфеля добычу и положил её на парту перед парой отличниц.
Вполне естественно, что девчонки завизжали так громко, словно их резали острым ножом. Они вскочили с мест и бросились в разные стороны. Не разобравшись в чём дело, их примеру последовали все одноклассники.
Оно и понятно, разве со страху заметишь, что на голове у змеи имеются два ярких жёлтых пятна? А ведь именно они говорят, что эта ползучая тварь совсем не опасна.
Мало того, поднявшийся шум весьма напугал несчастного ужика. Истошные вопли тридцати ребятишек, и грохот свалившихся стульев весьма разволновали его. Поэтому, речная рептилия наделала огромную кучу на тетрадку отличницы. В тот же момент, в воздухе повисло такое зловоние, что урок пришлось немедля прервать.
К счастью, «зоологичка» оказалась на высоте положения и не ударилась в панику. Вместо этого, она приказала проказнику убрать со стола экскременты животного. Взяла змею в руки и унесла её в школьный живой уголок.
Однажды, Семён очень громко смеялся на уроке по физике. Тогда ребята проводили опыт с эфиром. Хулиган где-то слышал, что это наркотик и решил его хорошенько распробовать. Эффект превзошёл все его ожидания. Он начал хихикать, словно придурок.
Физичка, Любовь Николаевна выгнала второгодника вон. Немного покачиваясь, Семён вышел из класса и вдруг, ни с того н сего, мы услышали прекрасное пение. Голос оказался на удивление чистым и сильным. Хулиган затянул старинную песню Антонова. Там были такие слова: – Не умирай любовь!
Потом, Глеб узнал продолженье истории. Оказавшись в пустом коридоре, Семён заметил ещё одного школяра, которого прогнали из класса литературы. Причём, вместе с антологией русских поэтов. Друзья по несчастью, встали возле окна и стали беседовать о каких-то ребячьих проблемах.
Их увидела завуч, которая шла по каким-то дела. Это была высокая, красивая женщина с точёными ножками и прекрасной фигурой. Она подошла к двум шалопаям и спросила: – Почему вы тут оказались?
Семён взял антологию, лежавшую на подоконнике, и заявил, что учительница литературы послала его учить стихотворение Пушкина. В ту же секунду, он начал читать наизусть: – Я вас любил. Любовь ещё, быть может, в моей душе угасла не совсем, но пусть она вас больше не тревожит. Я не хочу печалить вас ничем…
Женщина удивлённо взглянула на обормота. Она тихо сказала: – Ну, что же учи стихотворение дальше. – и пошла туда, куда двигалась раньше. Про второго проказника она почему-то забыла.
Скоро наступила зима. Дни чрезвычайно уменьшились. Стало светать очень поздно. Так что, первый урок проходил при электрическом свете. И вот, в такую мрачную пору, шкодник Семён пришёл в класс поразительно рано. Пацан сидел в темноте. Он не разрешал включать лампы всем тем, кто входил в помещение.
После того, как прозвенел звонок на урок, Семён разместился у двери и стал потихоньку высматривать, не идёт ли учитель? Едва преподаватель оказался у входа, двоечник нажал на рычаг выключателя и метнулся на место.
Электросветильники вспыхнули. Урок начался, но через пару минут, сияние ламп начало постепенно слабеть. Скоро они потухли совсем. Занятия пришлось отменить, и снова послать за многострадальным завхозом. Учеников перевели в пустой класс, расположенный рядом. Мужчина стал изучать неизвестный ему феномен.
Оказалось, что хулиган выкрутил все лампы накаливания. Затем, он положил на верхушку каждого цоколя изжёванную промакашку и ввернул светильники на прежнее место.
Как только свет вспыхнул, патроны быстро нагрелись. От высокой температуры жидкость неспеша испарилась. Сухая бумага не является проводником. Подача тока тотчас прекратилась. Светильники дружно погасли.
Ближе к весне, хулиган отчебучил ещё один поразительный номер. Он собрал у одноклассников все карандаши, какие только нашлись. Уложив их рядочком параллельно порогу, он создал из них небольшую полоску, ведущую вглубь помещения.
Сразу после звонка, в комнату стремительно ворвался историк. Мужчина наступил на дорожку, устроенную из карандашей. Подошва ботинка поехала, словно на роликах. Преподаватель с размаху рухнул на спину.
Милые дети заржали, словно стоялые кони. Педагог с трудом поднялся на ноги, и скособочившись поплёлся в учительскую. После этого случая, хулигана с вещами вызвали к заучу. Больше его в школе Глеб ни разу не видел. Ну, а затем, одноклассники стали взрослеть. У них появились другие забавы…
Команда учеников
Каким-то неведомым образом, в Трёхреченске сохранилась детско-юношеская спортивная школа по настольному теннису. С давних советских времён, она была на прекрасном счету. Её воспитанники играли на уровне кандидатов и мастеров. Поэтому, ребят из сибирского города всегда приглашали на всероссийские спортивные форумы.
Погожим, солнечным днем, Глеб с командой юных спортсменов прилетел в Петербург. Несмотря на весну, приморский город встретил их достаточно прохладной погодой. Северная Пальмира всё ещё была припорошена снегом и не обещала тепла в ближайшее время.
Ежась на промозглом ветру, школяры стояли возле здания аэропорта, и ждали микроавтобус, обещанный организатором данной поездки. Хорошо, что устроители большого турнира не забыли о своих подопечных.
Небольшая машина пришла достаточно быстро. Ребята и тренер домчались до места, где их проводили в уютные комнаты. Там они могли отдохнуть после дальней дороги.
Глеб вышёл из уютной гостиницы, стоявшей в центре «старого» Питера. Он обернулся и посмотрел на фасад красивого здания. Почти все номера занимали участники чемпионата по настольному теннису. Среди прочих ребят, здесь жила команда Трёхреченска, в которой был паренёк.
Намеченные на сегодняшний день, игры успешно закончились. Спортсмены быстро поели и отправились спать, чтобы набраться сил и энергии перед завтрашним туром.
Так же, как и другие подростки, Глеб очень сильно устал, но всё же решил побродить по прекрасному незнакомому городу. Кто его знает, когда ещё повезёт вернуться сюда?
Он прогулялся по маленьким узеньким улицам и оказался на Невском проспекте. За минувшие дни город захватила весна. Вот только с севера, как всегда в это время, дул сырой пронзительный ветер.
Снег удивительно быстро растаял. Покрытые тонким ледком, мелкие лужи ярко блестели на чистом асфальте. Они хорошо выделялись на шероховатой дороге, мерцали в свете заходящего солнца и смотрелись подобно осколкам стекла.
Паренёк шагнул к парапету, и устало опёрся на ажурный чугун ограждения. Холодный металл остудил локти рук. Промозглый ветер пронизывал куртку насквозь. Стоять у свинцовой воды, было не очень приятно. Подросток задумался: – «Не пора ли отправиться в номер?»
Пока он так размышлял, что-то тронуло ногу. Снизу послышался тихий скулёж. Спортсмен, поднял взгляд от холодной Невы, катящейся к Балтийскому морю. Он повернул голову вправо и с недоумением посмотрел на асфальт.
В первый миг ему показалось, что о штанину трётся огромная крыса. Глеб резко вздрогнул от неожиданной встречи. Он оттолкнулся руками от парапета и прыгнул в сторону, словно кузнечик. Таких длинных скачков без разбега он не проделывал ещё никогда.
Зверёк жалобно взвизгнул и, ковыляя на коротеньких лапах, рванулся к нему. Теннисист собрался дать крысе пинка. Он уже размахнулся, но неожиданно понял, что перед ним совсем не грызун.
Оказалось, что это обычная такса. Она смешно семенила искривлёнными ножками и виляла длинным хвостом. Глебу стало стыдно за то, что он хотел пнуть собачонку. Он покраснел и опустился на корточки.
Бедное существо сотрясалось от холода. Его колотило, как осиновый лист на осеннем ветру. Большие глаза печально смотрели на мальчика. Собака жалобно взвизгнула и тихонечко тявкнула. На её тонкой шее виднелся ошейник со скромным жетоном.
Глеб погладил таксу по холке. Пёсик доверчиво прижался к ноге. Мальчик взял пальцами блестящий кружочек и повернул пластинку к себе. Подросток прищурился и с трудом разглядел, что на нём имеется текст.
– «Скорее всего, это адрес владельца». – решил теннисист.
Мальчик замер на корточках. Он посмотрел на зверушку, дрожащую от холодного ветра, и стал размышлять. За прошедшие дни Глеб жутко устал. Со стороны кажется, что съездить в другой город очень приятно. Может это и так, но если ты оказался в команде спортсменов, то всё обстоит по-другому.
Семь дней он мотался с друзьями от отеля до места проведения игр и обратно. Все члены, их маленькой сборной, были вполне адекватными, но всё равно они оставались подростками.
А что взбредёт в их юные головы, никто не мог точно узнать. Об этом не ведали не только Петрович, их штатный тренер, но, наверное, и великий Макаренко вместе с Ушинским. Хорошо ещё, что в пока всё обошлось без эксцессов. Не было ссор или драк, никто не отстал по дороге и не пропал уже в городе.
Единственное, чего сейчас хотел паренёк, так это плюнуть на всё, уйти с холодной ветреной улицы и вернуться в уютный отель. Там посмотреть телевизор и спокойно завалиться в кровать.
Но что же делать с собакой? Судя по внешнему виду, это явно не дворовая моська. Значит, у неё нет конурки, где можно поспать, и вряд ли она сможет найти себе пищу в этих каменных джунглях. Скорее всего, на жутком ветру она быстро загнётся. Ну, а если и нет, то вряд ли протянет ещё одни сутки.
– «Придётся вернуть собачку домой». – решил вдруг подросток. Он встал во весь рост. Подхватил пёсика на руки и сунул подмышку. Зверёк доверчиво прижался к тёплому боку и благодарно затих.
Мальчик внимательно глянул по сторонам. Он увидел открытый газетный киоск, расположенный у соседнего дома. Глеб перешёл широкую улицу и постучал в небольшое окошко.
Заметив странную пару, пожилой продавец расплылся в широкой улыбке: – Наконец-то, хозяин нашёлся. – заявил он вместо приветствия: – Целый день она тут шныряет. Мечется, как угорелая. Видно, что замёрзла совсем.
Теннисист поспешил объяснить, что такса совсем не его и спросил, как найти дом, указанный на жетоне животного? Продавец достал с полки подробную туристскую карту, развернул большой лист и очень долго искал нужный адрес.
Минут через пять, он сообщил, что нужно ехать на окраину города. После чего, долго рассказывал, как туда лучше добраться. Глеб печально вздохнул. Он записал указания старика на кусочек бумаги и отправился в путь.
Как и сказал работник прилавка, ехать пришлось очень долго, и на всех видах транспорта. Поэтому, Глеб сделал две пересадки. С троллейбуса, на трамвай, а с него на автобус. Все это время, собака сидела под мышкой у мальчика и даже не дёргалась.
Ближе к позднему вечеру, они оказались в дальнем районе Санкт-Петербурга. Однако и здесь всё вышло не так, как хотелось. Так что, к нужному дому они добрались не сразу. Глеб долго бродил по тёмным дворами, пока не наткнулся на то, что искал.
Большое парадноё освещалось пыльными лампами и почему-то не радовало измученный взгляд. Древний лифт, как всегда, не работал. Спотыкаясь на стёртых ступенях, паренёк поднялся на пятый этаж. Каждый пролёт был в два раза выше, чем те, к которым он очень привык в своей панельной «хрущёвке».
Шумно дыша, мальчик остановился на верхней площадке. Он отыскал огромную дверь с нужным номером. Хорошо пригляделся и увидел на ней много табличек с фамилиями разных народов. На всех косяках висело с десяток разномастных звонков.
Паренёк не стал разбираться и нажал на ближайшую кнопку. Он решил, что если ему не откроют, он позвонит в другое жилище, и так далее, пока не найдёт владельца собаки.
Дверь отворила юная девушка лет восемнадцати. Она увидела Глеба, удивлённо подняла тонкие брови и посмотрела на то, что он держит подмышкой. Заметив дремавшую таксу, она вдруг закричала: – Фаиночка Стасовна! Ваша Мотька нашлась!
Услышав знакомый ей голос, собака немедля проснулась, стала заливисто лаять, вертеться и дёргаться. Она изо всех сил пыталась выбраться из-под тёплой руки, где смирно сидела долгое время. Зверёк старался спрыгнуть на пол и броситься вглубь огромной квартиры.
В конце коридора хлопнула тяжёлая створка. Дребезжащий старческий голос бодро ответил: – Бегу, Роза бегу. – послышалось шарканье ног. К дверям подошла седая измождённая женщина.
Такса билась в руках теннисиста, словно крупная, сильная рыба. Не успел паренёк расслабить ладони, как такса толкнулась в него всеми лапками. Взвилась в воздух и свалилась на грудь своей древней хозяйки.
Та ловко поймала собачку и крепко прижала к себе. Зверушка радостно взвизгнула. Она высунула длинный язык и стала лизать им лицо счастливой старушки. При этом, виляла хвостом с такой бешеной силой, что казалось, он сейчас оторвётся.
Женщина ласково гладила таксу и бормотала: – Нашлась, дорогая Матильдочка. Нашлась моя лапочка.
Многие двери вдруг распахнулись. В большом коридоре появились соседи. Подросток решил, что он вернул собаку домой и теперь, самое время, незаметно исчезнуть. Однако, к его удивлению события развивались совершенно неожиданным образом.
Люди, в том числе, и милая девушка, открывшая дверь, повели себя достаточно странно. Они вцепились в спортсмена и силой втащили его в коридор. Все говорили, что он большой молодец. Все хвалили за то, что он вернул пропавшую таксу, и волокли вглубь квартиры.
Шумной толпой они ввалилась в огромную коммунальную кухню, которая поражала своими размерами. Столы мгновенно сдвинули вместе. На клеёнчатой скатерти появились закуски.
Не слушая возражений спортсмена, его накормили замечательным ужином. Причём, каждый сосед старался его угостить чем-нибудь вкусненьким. Затем, на столе появились конфеты, чай и пирожные.
Из объяснений нескольких незнакомых людей, Глеб уловил, что все здесь очень любят соседку – Фаиночку Стасовну. А всё потому, что она просто «золотой человек».
Только поэтому, все так волновались, когда Мотька бесследно пропала. Они оббежали весь свой огромный район, а эта чудачка нашлась на Невском проспекте. Как она туда, интересно попала? Ведь это же так далеко.
К их посиделкам подходили другие жильцы. Вновь прибывшие люди немедленно прашивали: – Что здесь случилось? – все кивали на Глеба и он раз за разом, рассказывал историю знакомства с собачкой. Он описывал похождения по тёмным дворам. Показывал, как такса прыгнула из-под мышки прямо в руки хозяйки.
Фаиночка Стасовна сидела возле почётного гостя. Она широко улыбалась и не спускала питомицу с угловатых коленей. Время от времени, собачка поднимала острую мордочку и начинала лизать лицо ветхой старушки. Все дружно смеялись и говорили новую здравицу.
Глеб невольно позавидовал людям, живущим в огромной квартире. Он думал, что именно так, в этой замечательной кухне и встречали людей, вернувшихся с далёкой кровопролитной войны. Все вместе они отмечали советские и семейные праздники. Похоже, что дух благожелательности и добрососедства, никогда не исчезал из многонациональной большой коммуналки.
Лишь ближе к ночи мальчик смог убедить прекрасных соседей, что ему пора возвращаться гостиницу. Все наперебой приглашали его заходить каждый раз, когда он окажется в городе. А если не удастся остановиться в гостинице, то он может жить здесь столько, сколько захочет. Подросток благодарил гостеприимных людей и пожимал их тёплые руки.
Фаиночка Стасовна с Матильдой под мышкой прощалась с ним самой последней. Уже стоя в открытых дверях, мальчик снова услышал: – Большое спасибо Вам за собачку. – старушка приподнялась на цыпочках и чмокнула сухими губами в щёку подростка.
Такса, сидевшая у неё на руках, вдруг сильно вывернула короткую шею и прошлась своим языком по уху мальчика. Люди, стоявшие в огромной прихожей, смеялись от чистой души.
Двое парней проводили спортсмена сквозь тёмные проходные дворы. Оказалось, что есть прямая тропинка, ведущая к ближайшей дороге. На шоссе они остановили такси, посадили подростка в машину и заплатили водителю за проезд до отеля. Мальчик ещё раз пожал крепкие руки и отправился в путь.
К счастью, он успел проскочить до развода мостов. Так что, добрался до места раньше, чем заперли двери гостиницы. Никем не замеченный, мальчик прошмыгнул на свой полутёмный этаж.
Скинув в коридоре шапку и куртку, он зашёл в номер, где жили тренеры, и показался Петровичу. После чего, с успокоенной совестью вернулся в свою уютную комнату. Там он разделся и, широко улыбаясь, упал на кровать.
Путь к альма-матер
Вся неделя турнира прошла очень насыщенно, но удивительно скучно. Подростки азартно резались в теннис. Тренер Петрович всё время следил за своими питомцами, как бы, кто-то из них, куда не пропал.
Нужно сказать, что ребята сыграли просто отлично и не уронили честь Трёхреченской области. На линейке, завершающей соревнования, они получили почётные грамоты, добытые в честной борьбе, и алюминиевые медали, различных оттенков. Жёлтый цвет считался за золото, стальной за серебро, а бежевый, за благородную бронзу.
В последний день спортивных ристалищ, хозяева провели сразу пару экскурсий подряд. После чего, молодые спортсмены, выглядели, словно отжатый лимон. Сильно измученные культурной программой, они вернулись в гостиницу. Быстро поели в ближайшем кафе и разбрелись по спальным местам.
Проснулся Глеб так же, как и всегда, бодрым, весёлым и полным сил, и энергии. Он посмотрел на часы и прикинул, что до отлёта есть ещё уйма свободного времени. Можно ещё немного поспать.
Тренер думал совсем по-другому. Он разбудил всех ребят. Заставил их собрать личные вещи и, лишь после этого, повёл в кафе, чтобы позавтракать. Потом, они немного погуляли по городу и отправились в аэропорт. Добрались до места удивительно быстро, вошли в огромное здание и двинулись к стойкам, где шла регистрация.
Вот тут неожиданно выяснилось, что Петрович, каким-то неведомым образом, перепутал время отлёта. Оказалось, что их самолёт отбыл в Трёхреченск минут тридцать назад.
Как это могло случиться с мужчиной, он и сам себе не мог объяснить. Час отправления тренер запомнил, ещё, когда брал билеты. Теперь выходило, что запомнил он время неправильно.
Придя в себя от такого удара, Петрович пересчитал все свои наличные средства. Было их, как говориться – кот начихал. Потом, тренер заставил вывернуть карманы ребят.
К сожаленью подростков, наличности прибавилось на самую малость. Даже с учётом возврата за неиспользованные ими билеты, денег для проезда ВСЕХ теннисистов, никак не хватало. Причём, весьма ощутимо.
Погруженный в мрачные думы, тренер сидел в продавленном кресле и тупо смотрел перед собой. Вокруг толпились донельзя расстроенные члены их скромной команды.
Оставалось только одно, идти в транспортную полицию и просить, чтобы им выдали денег на проезд до Трёхреченска. Страшная волокита данного дела грозила затянуться надолго, а дома родители ждут, за детишек волнуются.
Неожиданно, у входа в зал ожидания, раздались гортанные звуки резкой речи кавказцев. Как обычно, команда солнечной братской республики вела себя достаточно шумно и чуть-чуть вызывающе.
Почти половину своей коротенькой жизни, Глеб прожил в столице Азербайджана, Баку. Несмотря на это, он всегда осуждал манеру восточных людей разговаривать «на полную громкость». Паренёк часто сравнивал их манеру общаться с поведением стаи домашних гусей. То есть, с теми шумными птицами, что спасли древний Рим своим отчаянным гоготом.
С широкой улыбкой на кавказском лице, тренер молодёжной команды рванулся к Петровичу, погружённому в бездну уныния. Они часто встречались на различных турнирах и постоянно здоровались за руку. Иногда, перебрасывались замечаниями и короткими фразами.
Прибывший тренер, так экспрессивно обнялся с коллегой, словно они расстались не только вчера – на спортивной площадке, а, как минимум, лет двадцать назад. Причём, разлучились не в мирной обыденной жизни, а на жестокой кровавой войне.
Не вдаваясь в подробности, Петрович обрисовал ту ситуацию, в которую попала команда Трёхреченска. Коллега без слов полез в карман за бумажником. Потом, он подозвал своих чернявых спортсменов и дотошно проверил всю их наличность. Оказалось, что всех собранных денег на билеты всё равно не хватает.
Тогда тренер с Кавказа сделал то, чего ни Петрович, ни тем более Глеб, никак не могли ожидать. Он вышел на середину огромного зала и, перекрывая гул разговоров, разразился эпическим спичем на каком-то гортанном наречии.
Рассказ шёл недолго, но как только оратор умолк, к нему с разных сторон потянулись мужчины восточной наружности. Люди молча подходили к нему и что-то совали в ладонь.
Кавказец брал подношение, вежливо благодарил соплеменников и что-то писал в мятом блокноте. Минут через пять он опять разразился выразительной речью, сказанной на том же малоизвестном всем языке.
Затем, жгучий брюнет вернулся на прежнее место и протянул Петровичу пачку банкнот: – Держи! – сказал он: – Здесь хватит на билеты для всей вашей команды.
Следом за этим, он протянул коллеге свою потёртую книжку: – А здесь адреса всех тех людей, кто дал сейчас денег. Я тебя знаю и я поручился, что ты вышлешь им долг, как только сумеешь. Они поверили мне, а я верю тебе.
Тут объявили посадку на рейс до кавказкой столицы. Команда чернявых спортсменов схватила объёмные сумки и дружно умчалась на лётное поле. Посреди шумного зала застыл ошеломленный Петрович. Сжимая в руках пачку купюр и блокнот, он стоял, словно каменный столб. Потом, тренер очнулся и ринулся в ближайшую кассу.
К счастью, ему удалось купить билеты на другой самолёт. Так что, команда улетела из Питера лишь на два часа позже, чем думали утром. Ещё через четыре часа, тренер с подростками был уже дома, в милом Трёхреченске.
Он передал ребят их родителям и облегчённо вздохнул. Родители теннисистов ничего толком не поняли. Они списали задержку на непредсказуемость весенней погоды. Все спортсмены молчали, как им было велено. Так что, тренеру удалось избежать чрезвычайно большого скандала.
Потом, Глеб случайно узнал продолжение этой истории. Оказалось, что ещё около года, Петрович экономил на всём. Он откладывал деньги с зарплаты и рассылал их по тем адресам, что были записаны в потёртый блокнот. Нельзя обманывать доверье коллег и друзей. Иначе они тебе, в другой раз уже не помогут.
Школяры сбегают на пляж
Проходившие в Туапсе, соревнования по настольному теннису приближались к концу. Команда Трёхреченска успешно отыграла все матчи, намеченные на жаркий солнечный день.
Лысоватый полный мужчина подозвал к себе группу уставших подростков. Он поставил воспитанников перед собою в линейку и осмотрел их придирчивым взглядом.
Отметив, что Глеб самый взрослый из них, тренер решил, что на него можно вполне положиться и назначил старшим маленькой группы. Приказав пареньку отвести всех в гостиницу, он отпустил теннисистов из зала.
Шумно галдя, друзья вышли на воздух. Они потоптались возле крыльца, и кто-то из ребят заявил, что ему не охота сидеть в душном номере. Его поддержал другой паренёк и предложил всем вместе сбегать на пляж.
Остальные ребята переглянулись и неуверенно посмотрели на своего командира. Глеб подумал о том, что в предложении искупаться, нет чего-либо плохого. Он немного поколебался и согласился с товарищем. Все рассмеялись и, шумно галдя, рванули в сторону набережной. Она даже отсюда сильно манила к себе.
До пляжа добрались удивительно быстро. Однако, за то время, пока они шли к остановке, пока ждали общественный транспорт, пока ехали в жарком автобусе, погода вдруг изменилась. Поднялся небольшой ветер, а на поверхности Чёрного моря появилась крупная зыбь.
Сидящий на вышке, спасатель заметил волнение, возникшее на всей акватории. Мужчина полез в ящик, стоявший рядом с удобным матерчатым креслом. Он достал большое полотнище чёрного цвета, развернул и поднял его на высокий флагшток.
Увидев предупреждение, купальщики огорчились, но не начали спорить со злодейкой судьбой. Все стали потихоньку выбираться на берег.
Разгорячённые долгой игрой, теннисисты не обратили внимания на запрещающий знак. Друзья быстро разделись и помчались к воде. Глеб тоже не заметил сигнала и поспешил за друзьями.
В первый раз в своей коротенькой жизни, паренёк оказался на юге страны. Несмотря на это, он подбежал к краю пляжа, и смело шагнул в тёплое море. Глеб вошёл по пояс в ярко-синюю воду и немного замешкался. Он решал, идти ли ему теперь дальше или окунуться прямо здесь с головой?
Перед собой подросток увидел небольшую волну, резво бегущую к берегу. Водный бугор, был высотой только в локоть и не вызывал никаких опасений. Он подкатился вплотную и со всего маху воткнулся в упругий живот молодого купальщика.
Удар оказался неожиданно сильным. Так что, едва не согнул паренька пополам. Он отшатнулся назад и тут же заметил, что навстречу летит другая волна.
Глеб видел в кино, как в этом случае поступают местные жители. Не дожидаясь пока приблизится вал, он пробежал пару шагов. Прыгнул головою вперёд и нырнул, так называемой, «шучкой».
Выставленные над головой, напряжённые руки пробили стену воды, вставшую почти вертикально. Подросток ушёл в морскую пучину и оказался в приятно голубом полумраке.
Гребя всеми конечностями, словно лягушка, он проплыл несколько метров. Понял, что оказался на большой глубине и немедленно всплыл на поверхность. Резко выдохнув отработанный лёгкими воздух, он шумно отфыркиваясь, помотал головой. Горько-солёные брызги полетели в разные стороны.
Осторожно открыв большие глаза, Глеб огляделся вокруг. Остальные члены команды плескались недалеко от него. Невысокие волны поднимали и опускали купальщиков, чем вызывали у всех неподдельный восторг.
Качаться на маленьких гребнях оказалось легко и приятно. Горькая влага держала людей значительно лучше, чем обычная речная вода. Поэтому, чтобы лежать на поверхности, не нужно было тратить много усилий.
Поиграв с друзьями в привычные салочки, Глеб оглянулся на берег. Он п посмотрел на приморский бульвар, и внезапно заметил большой чёрный флаг, висящий на вышке спасателей.
Паренёк, сразу вспомнил о том, что говорил тренер о подобном полотнище. Показав флаг друзьям-теннисистам, Глеб повернулся и быстрыми саженками направился к берегу. Команда, ворча, нехотя потянулась за ним.
Чем ближе спортсмены подплывали к песчаному пляжу, тем выше и злей становилась качка волны. Когда Глеб стал выбираться на сушу, его сзади нагнал вал солёной воды. Причём, он ударил в спину с такой удивительной силой, что чуть не сбил паренька. Едва удержав равновесие, он с трудом устоял на ногах и помчался на берег.
Ушедшая к пляжу волна врезалась в мокрый песок. На миг она замерла и, злобно шипя, словно кошка, покатилась назад. Бегущий купальщик встретился ей на обратном пути. Последовал новый толчок. Он оказался настолько чувствительным, что подросток вновь покачнулся и чуть не упал.
Не расстроенная такой неудачей, вода обволокла юное крепкое тело и потянула с собой. Скатившись по молодой гладкой коже, она наткнулась на плавки. Мокрые трусики скользнули к земле.
Глеб дёрнулся от неожиданности, но не давал им спуститься ниже, чем можно. Смущенно поправляя одежду, он вышел на берег. Оглянувшись назад, подросток увидел, что все его земляки находятся рядом. Ребята доплыли до мелкого места и теперь, один за другим, покидали Чёрное море.
Все были тренированными спортсменами и выскочили из воды почти без усилий. Лишь одного, самого щуплого мальчика, вода чуть не опрокинула навзничь. Хорошо, что шедший рядом приятель, помог удержать равновесие и выбраться на близкую сушу.
Едва отдышавшись, они огляделись. Все неожиданно поняли, что единственная девушка их скромной команды, всё ещё плещется на глубине. Она продолжала качаться в волнах, словно русалка, что-то громко кричала и махала рукою товарищам, стоящим на пляже.
На вышке раздался громкий щёлчок. Следом за этим, послышался пронзительный свист микрофона. Усиленный громкоговорителем, начальственный голос приказал всем купальщикам: – Немедленно выйти из моря!
Глеб и остальные ребята принялись громко свистеть. Призывными жестами они просили подругу покинуть тёплую воду. Она отрицательно мотала головкой и лишь широко улыбалась.
Так продолжалось до тех самых пор, пока спасатель не начал орать на неё чуть ли не матом. Громкая ругань, изрыгаемая в большой мегафон, наконец, возымела нужное действие.
Оскорблённая криком, купальщица, не спеша, направилась к берегу. Своим видом она показывала всем окружающим, что её обругали совершенно напрасно. Мол, она уже и так собиралась назад.
Пока ребята резвились, а затем, долго упрашивали теннисистку выйти на сушу, всё вокруг изменилось. Ветер понемногу крепчал, колебание моря усилилось. На гребнях маленьких волн появились, едва различимые, седые барашки. Расстояние между ними уменьшилось. Теперь они шли вплотную друг к другу.
С вышки спустился крепкий загорелый спасатель. Он подошёл вплотную к ребятам и стал с тревогой смотреть, как купальщица приближается к берегу. Наконец, она доплыла до неглубокого места и попыталась подняться на ноги.
Налетевший на девушку, вал подхватил небольшую фигурку и быстро понёс к песчаному пляжу. Ничего не поняв, она усиленно махала конечностями и изо всех сил старалась держаться на поверхности моря.
Волна выскочила на мелководье. Ступни юной спортсменки зацепились за дно. Купальщица рухнула на плоский живот и с головой окунулась в белую бурлящую пену.
Девушку волоком потащило на берег. Она вновь попыталась подняться, и это ей почти удалось. К сожаленью пловчихи, к этому времени, навстречу, помчалась вода, идущая в море.
Волна ударила в лицо теннисистки, сбила её с крепких ног и опрокинула на спину. Вытащив девушку на глубину, кипящий бурун передал её новому набегавшему валу. Так продолжалось несколько раз. Девушку бросало, то к пляжу, то в море. Её переворачивало, сильно вертело, швыряло в разные стороны и накрывало с макушкой.
Испуганные ребята, топтались на месте. Все чувствовали себя совершенно беспомощными. Они смотрели на измученную морем подругу и не знали, что нужно делать теперь? Как ей можно помочь?
Каждый хорошо понимал, что стоит войти в буруны, как окажешься во власти стихии. И неизвестно сможешь ли сам потом выйти на берег? Не говоря уж о том, чтобы помочь обессилевшей девушке.
К рослому Глеб приблизился крепкий спасатель и твёрдо сказал: – Сейчас пойдёт низкий вал. Как только я брошусь к воде, беги рядом со мной. Схватим эту дуру за руки и потащим на сушу.
Паренёк оглянулся по сторонам. Все друзья с тревогой смотрели за девушкой. Никто не слышал короткой беседы. Глеб с сильной боязнью глянул на высокие волны и не смог угадать, какая из них окажется низкой? На его испуганный взгляд они весьма походили одна на другую. Все были, словно горошины, выпавшие из большого стручка.
Неожиданно для себя подросток подумал: – «Может не стоит мне в это соваться? Пусть работают профессионалы! Им за это платят приличные деньги!»
Не говоря больше ни слова, спасатель двинулся с места, и во весь дух помчался к воде. Не отдавая отчёта в том, что случилось, Глеб кинулся следом. Он быстро догнал молодого мужчину. К границе прибоя они подбежали голова к голове.
В этот же миг, к пляжу подлетела очередная волна. К удивлению Глеба, она повела себя вовсе не так, как другие. Она не метнулась на сушу столь яростно, как все остальные, а ласково накатилась на берег и спокойно отправилась в море. Два человека мчались за отходящей водой.
Несчастная девушка находилась в пяти метрах от берега. Она уже нахлебалась противной солёной воды. Теннисистка едва шевелилась, но продолжала бороться и не прекращала попыток спасти драгоценную жизнь. Сбитая волнами с ног уже много раз, она вновь попыталась подняться. Было отчётливо видно, что силы у неё на исходе.
Спасатели подлетели к спортсменке, схватили под мышки и кинулись с ней к, ставшему вдруг, такому далёкому берегу. Ноги обессилевшей девушки волочились по песчаному дну. Она обвисла на крепких руках и, измученно кашляя, изрыгала из тела мутную влагу.
Мужчина и паренёк бежали изо всех своих сил. Они тащили увесистый груз, и думали только о том, чтобы сейчас не споткнуться. Ведь, следуя им по пятам, неслась следующая, на этот раз, большая волна.
К счастью, всё кончилось благополучно. Всем троим, удалось выйти из моря в самый последний момент. Прямо за их мокрыми спинами на сушу обрушился мощный пенистый вал. Как показалось вспотевшему от ужаса Глебу, этот бурун был самым высоким из всех, что паренёк видел сегодня.
К уставшим спасателям бросились напуганные друзья по спортивной команде. Они перехватили безвольные руки девчушки, быстро оттащили от полоски прибоя и осторожно её положили на берег.
Любимая всеми красавица, признанная суперзвезда их общеобразовательной школы, сейчас выглядела на удивление жалко. Тонкие фиолетовые губы сильно дрожали и плаксиво кривились. Бледное лицо отливало синюшным оттенком. Сбившиеся в мокрый колтун, волосы были плотно забиты песком.
Кто-то из сердобольных людей принёс махровое полотенце большого размера. Оказавшиеся поблизости женщины, завернули в него теннисистку, трясущуюся, как в лихорадке. Она громко заперхала и вдруг резко согнулась. Из горла купальщицы хлынул поток солёной воды.
Друзья подождали, пока подруга немного оправилась от пережитых волнений. Все торопливо оделись и, никуда не сворачивая, быстро вернулись в гостиницу. Тренеру они ничего не сказали. Зачем, лишний раз волновать старика.
Плацкартный вагон
Команда из пяти теннисистов возвращалась с соревнований в город Трёхреченск. Ребята и тренер сели в скорый фирменный поезд, идущий с юга в Сибирь. Неожиданно выяснилось, что одно место занято, каким-то хмурым мужчиной. Поэтому, кому-то из юных спортсменов придётся ехать отдельно от всех остальных.
Брошенный жребий выпал на Глеба. За прошедшие дни, подросток очень сильно измучался. Он не стал возражать против малоприятного решенья судьбы. Взял свой рюкзак и поплёлся в соседний, битком набитый плацкартный вагон. Там он залез на верхнюю полку купе, где собрался проспать всю дорогу до дома.
Однако, всё вышло не так, как хотелось бы Глебу. Напротив его отделения, на боковых, коротеньких полках оказались две очень молодые особы женского пола. На нижней площадке, устроилась дебелая русская девушка, которая с возрастом обещала достичь кустодиевских форм и размеров.
На верхней, находилась узбечка. Она была стройная, как тополёк, со смуглой бронзовой кожей, похожей на отличный средиземноморский загар. Её миловидное личико украшали большие глаза с удивительным миндалевидным разрезом.
В ту пору, Глебу было чуть больше пятнадцати лет от рождения. Соседкам чуточку меньше. Так что, начался безудержный трёп, затянувшийся на целую ночь. В конце концов, россиянка вдруг поняла, что вчистую проиграла своей южной сопернице и сказала, что ей пора почивать.
Глеб и восточная девушка легли на своих полках голова к голове и продолжали шептаться через узкий вагонный проход. Недовольные такой болтовнёй, соседи сделали им замечание и указали на то, что уже очень поздно.
Теннисист взглянул на наручный хронометр и увидел, что время приближается к часу. Подростки не стали спорить со злыми попутчиками. Они спустились на пол вагона и оправились в тамбур. К обоюдному удовольствию, лампочка там не горела. Поэтому, пустые беседы закончились крепкими объятиями и поцелуями.
Причём, они оказались такими пылкими, страстными, долгими, какими они могут быть лишь в таком юном возрасте. Особенно, когда молодёжь вдруг настигает взаимная страсть.
К огромному неудовольствию Глеба, на этом его везение кончилось. Несмотря на столь позднее время, железные двери хлопали каждые пару минут. Поэтому, рядом с ним, постоянно оказывались какие-то люди. Одни хотели курить, другие решили немного проветриться, а третьим срочно понадобилось пройти в соседний вагон.
Помучавшись около часа, влюблённые продиктовали друг другу свои адреса, и с большим сожалением вернулись на жёсткие полки. Все люди вокруг крепко спали. Молодёжь тоже не стала больше шептаться.
Днём они ещё чуть-чуть поболтали, а потом поезд приблизился к городу, где была пересадка на поезд, идущий к Трёхреченску. Глеб попрощался с прелестной попутчицей и вышел на пустынный перрон. Она поехала дальше, оправилась в солнечный Узбекистан, а если точнее, то в город Ташкент.
Какое-то время, они вели переписку. Потом, Зульфия не ответила на пару его пылких писем, и на этом всё кончилось.
– «Наверное, она вышла замуж за пожилого узбека с большим кошельком». – сказал себе Глеб. Он постарался, как можно скорее забыть ту страстную ночь. Однако, выкинуть её из головы он так и не смог.
Отдых возле костра
В восьмом классе, Глеб увлёкся пешим и водным туризмом. Однажды, он с десятком друзей отправился в протяжённый поход на байдарках. Они проехали на машине вверх по течению речки Татьянки. Там сели в лёгкие лодки и, никуда не спеша, отправились вниз.
Впереди показался довольно большой островок. Он был шириною в три сотни метров и длинною вчетверо больше. На нём виднелись густые заливные луга, где травы не сохли даже в самое жаркое лето. Вокруг росло несколько рощиц из старых корявых деревьев.
В одном таком перелеске туристы заметили тяжёлые ялы, за которыми плыли всё утро и весь долгий день. Разноцветные шлюпки лежали на жёлтом песке, недалеко от воды. Чуть дальше был разложен приличных размеров костёр. Рядом стояли палатки.
Байдарочники быстро причалили и вытащили на сушу лёгкие лодочки. Они разложили их для просушки, а чехлы от плавсредств и мокрые вещи развесили на ветках давно упавшего тополя. Закончив с работой, все занялись приготовлением ужина и устройством ночлега.
Когда обе группы поели и чуть-чуть отдохнули, то поняли, что им стало скучно. От нечего делать, люди собрались возле костра, который разложила команда, прибывшая на шестивёсельных ялах.
Вокруг валялось множество высохшего плавника. Туристы притащили его ближе к огню и удобно расселись на брёвнышках, очищенных водой от коры и листвы. Откуда-то появилась гитара. Зазвучали походные песни. Все подхватили отлично знакомые строчки. Одна мелодия сменяла другую. Казалось, что такому приятному вечеру не будет конца.
Уставшее солнце неспешно ушло за горизонт. Постепенно стемнело. Ночь навалилась на реку и все острова, разбросанные по большой акватории. Небо усыпало крупными мохнатыми звёздами. Лёгкий ветерок незаметно затих. Любой незначительный шум стало слышно далеко-далеко.
Внезапно приятную песню прервал жуткий рёв. Он оказался таким низким и страшным, что все невольно умолкли и вскочили с удобных сидений. Не понимая, в чём, собственно, дело, туристы смотрели вокруг и пытались понять, что за удивительный звук так их всех напугал?
Никто из бывалых туристов не мог сходу припомнить, что когда-либо слышал нечто похожее. Неужели из окружающих гор на маленький остров приплыл голодный медведь и теперь ищет поживу себе? Но ведь, сейчас тёплое лето и пищи в лесу сколько угодно.
Рёв повторился. Теперь он стал значительно громче и ближе. Люди повернулись на шум и напряжённо всмотрелись во тьму. Звук доносился со стороны узкого пляжа, на котором лежали разноцветные деревянные шлюпки.
Костёр вспыхнул ярче. Туристы увидели, что возле шестивёсельных ялов ворочается что-то тёмное и очень массивное. Глаза постепенно привыкли к слабому свету. Все люди с ужасом поняли, что там находится взбесившийся бык.
Он был ростом под два метра в холке и весил не менее тонны. Могучее тело покрывала лохматая шерсть тёмно-коричневой масти. Она оказалась длинною в пять или семь сантиметров.
Похожий на беловежского зубра, зверь ужасающе громко ревел. Он бил передними копытами в мокрый песок и отбрасывал его назад, от себя. Длинный хвост с метёлкой на кончике, хлестал по широким бокам. Налитые кровью глаза, сверкали неистовой злобой. Из круглых ноздрей вырывалось дыхание, своим шумом похожее на работу котла паровоза.
Бык быстро мотал огромной башкой и бодал яркие лодки большими прямыми рогами. Вещи, лежавшие в ялах, разлетались в разные стороны. Тяжёлые деревянные шлюпки трещали и двигались по узкому пляжу, словно невесомые байдарки из прорезиненной ткани.
Боднув каждую лодку по несколько раз, бык взглянул на костёр. Он увидел туристов, неподвижно застывших в испуге. Мощный зверь лёгко повернулся быстрой рысцой направился к людям.
На пути у животного оказалось старое толстое дерево, упавшее от сильного ветра. Листья с корой давно облетели с него. Голые острые сучья торчали к тёмному небу. На них сушились мокрые вещи и чехлы от байдарок.
Увидев нечто, стоящее у него на пути, бык бросился к тёмным предметам и стал их тыкать рогами, словно смертельных врагов. Иссохшие ветви с треском ломались. Прочный брезент разлетался в мелкие клочья.
Туристы стояли в растерянности и не знали, что им делать теперь? От разъярённого быка убежать невозможно. Да и спрятаться на низеньком острове, в общем-то, негде. В надежде на то, что удастся отбиться, мужчины схватились за топоры и приготовились к драке со зверем.
Глеб взял длинную ветку, лежавшую возле палаток. Он подскочил к углям костра и ударил по ним палкой плашмя. В чёрное небо взметнулось облако мелких багрово пылающих точек.
Бык увидел непонятное зарево, осветившее местность вокруг, и вдруг перестал очень громко реветь. Парень заметил реакцию большого животного. Он ударил по костру ещё один раз, за ним повторил это снова и снова.
Облака ярких искр, взлетающих при каждом движении палкой, озадачили зверя настолько, что он замер, как вкопанный. Удивлённо помотав огромной башкой, бык громко фыркнул, развернулся на месте и неспешно исчез среди тёмных кустов.
Возбуждённые люди слегка успокоились. Немного подумали и единодушно решили, что петь больше не стоит. Вдруг бык вернётся на шум? Они тихо разошлись по палаткам и стали укладываться в тёплые туристские спальники.
На всякий случай, возле костра остался крепкий дежурный. Он поддерживал огонь до рассвета и был готов, в любую минуту, ударить палкой по углям. К счастью, ничего страшного за ту ночь не случилось.
Утром, все люди поднялись сразу после рассвета. Не разжигая огня, все очень быстро поели, сели в лодки и направились к правому берегу. Туристы высадились возле села Переволоки. Нашли небольшую старушку, которая согласилась продать им молоко, и сообщили о ночном происшествии.
Она с усмешкой сказала: – Наша деревня уже многие годы держит коров на том маленьком острове. Они там пасутся с ранней весны и до наступления осени. С ними находится бык-производитель по кличке Антон. Видно вы сильно шумели, вот он и пришёл разобраться, кто мешает им спать?
Часть
IV
. Летние каникулы Глеба
Спортлагерь «Олимп»
К своему шестнадцатилетию, Глеб довольно успешно закончил девять ступеней основной общеобразовательной школы. Он перевёлся в десятый класс и собирался всё лето спокойно прожить в тихом сибирском Трёхреченске.
Ну, а если ему повезёт, то и слегка подкалымить на каких-нибудь сезонных работах. К примеру, на стрижке газонов или на разноске заказов в ближайшей пиццерии.
В крайнем случае, можно будет сгонять в гости к бабушке по линии папы, в соседний район. Там, как он помнил из далёкого детства, прямо возле околицы росла густая тайга, и протекала река, очень богатая замечательной рыбой.
Как всегда случается в жизни, судьба распорядилась совершенно иначе. Каким-то таинственным образом, мама подростка сумела добыть почти дармовую путёвку в молодёжный спортлагерь. Правда, по старой, неистребимой привычке, она всё ещё называла его пионерским.
Вышло так, что кто-то из её крупных начальников, выписал на родную кровиночку несколько подобных путёвок. Мол, чтобы «ребёнку» хватило на всё лето, до осени. Две из них вдруг оказались на один и тот же период.
Вот и пришлось бюрократу скрепить своё чёрное сердце и отдать одну из поездок рядовым сослуживцам. Сотрудники не стали собачиться из-за внезапной халявы. Они честно бросили жребий. Нежданно-негаданно, удача улыбнулась мамочке Глеба.
Нужно сказать, что парень очень любил различные виды современного спорта. Хорошо играл в настольный пинг-понг, дворовый футбол, в волейбол и баскетбол. Он даже несколько раз ходил в многодневный поход вместе с группой из туристского общества. Жаль, что клуб потом, внезапно закрылся. Говорят, завод обанкротили, а у города не было денег на содержание подобных кружков.
Несмотря на летнюю скуку, что-то в затее с молодёжным спортлагерем школьнику весьма не понравилось. Причём, не понравилось настолько активно, что он не хотел ехать туда. Как только он это почувствовал, то сразу сказал о своём непонятном решении.
Но сколько сын не артачился, а всё-таки пришлось ему уступить. Как знал Глеб из многолетнего общения с мамой, спорить с ней было совершенно бессмысленно. Это всё равно, что пытаться остановить паровоз, летящий на полном ходу. Раз она, что-то решила, то свернуть её с такого пути было уже невозможно.
Поупиравшись ещё для порядка, Глеб согласился поехать и стал собирать свой новый рюкзак. Это был не примитивный «напопник», скроенный самим Абалаковым из обычной брезентовой ткани. Кажется, великий советский турист придумал его ещё в тридцатых годах двадцатого века.
У Глеба имелось последнее достижение туристической мысли, крепко сшитое из новейшей синтетики. Да и название сиё чудо носило вполне соответствующее – «Ермак Тимофеевич». То есть, было названо в честь атамана казаков, что завоевали Сибирь для великого Русского царства.
Парень немного подумал и здраво решил, что не стоит брать с собой очень много вещей. Ведь он отбывает из города всего на две полных недели. К тому же, направляется в стационарный спортлагерь, а не собирается в пеший поход по глухой сибирской тайге.
Так что, он взял только самое нужное. Свернул всё аккуратнейшим образом и уложил в новенький объёмистый «сидор». Как и думал подросток, его личные шмотки не заняли и половины всего рюкзака.
– Вот и отлично! – удовлетворённо сказал себе Глеб: – Легче будет тащить до автобуса.
Утром нового дня, он спозаранку поднялся, быстро позавтракал и отправился в путь, на честно заслуженный отдых. Судя по тексту, отпечатанному на обороте путёвки, данное место располагалась в тридцати пяти километрах от города. Оно находилось в густом сосновом бору. На большом отдалении от ближайших посёлков.
К сожалению Глеба, не было постоянного рейсового сообщенья Трёхреченска с лагерем. Поэтому, пришлось туда добираться на старом, сильно изношенном «ПАЗике», арендованном местной администрацией.
Трясясь и громко чихая, древний автобус выбрался за окружное шоссе, и больше часа натужно пилил по дикой лесной глухомани. В конце концов, он притормозил возле большого щита. На указателе имелась огромная надписью – «Спортивный лагерь «Олимп».
Машина свернула с асфальта и осторожно сползла на узкий пыльный просёлок. Она немного проехала по песчаной грунтовке, петлявшей среди толстых деревьев, и остановилась возле старых железных ворот.
Глядя на них можно было убеждённо сказать, здесь давно не бывала малярная кисть. Краска повсеместно осыпалась. Все прутья решётки покрыла толстая рыжая ржавчина.
Водитель высадил группу ребят, и объявил, что приедет сюда лишь в середине недели. Он переночует в домике лагеря, а утром вернётся в Трёхреченск. После чего, пожилой шофёр попрощался. Помахал всем рукой и тут же умчался неизвестно куда.
Вновь прибывших гостей, встретил мрачный инструктор и повёл внутрь большой территории. Судя по внешнему виду, раньше этот спортлагерь принадлежал какому-то серьёзному ведомству. Теперь он стал чей-то неотъемлемой собственностью.
Соответственно и порядки здесь стали совершенно другими. Ну, а путёвки, естественно, платными. Хорошо, что группы оказались совсем небольшими, всего по десять-двенадцать юнцов. К тому же и поселили всех не в одной огромной палате на дюжину коек, а в номерах, каждый на двух человек.
К своему огорчению, Глеб скоро узнал, что оказался в одной тесной комнате с небритым верзилой. Взглянув на опухшую рожу соседа, паренёк отчётливо понял, что тот уже очень давно вышел из старшего школьного возраста. Так что, отношения у них вряд ли наладятся. Разве, что младший подросток будет на побегушках у такого громилы.
Угождать более сильным Глеб никогда не хотел и сроду никому не прислуживал. Это было совершенно не в его свободолюбивом характере. Значит, жди, как всегда, больших неприятностей.
Прочие сверстники тоже встретили парня, довольно прохладно. Если сказать немного точнее, то очень недоброжелательно. Видно у них уже сложилась компания, которой он почему-то не нравился.
Какое-то время, всё как-то с трудом обходилось. Наученный опытом общения с людьми, подросток старался не лезть на рожон. Он, каждый раз, пытался уйти от прямого конфликта. Так продолжалось всю первую половину недели.
Постепенно все ребята вокруг почему-то уверились в мысли, что новичок просто трус. Они о чём-то между собой пошушукались и сплотились против него в единую дружную стаю.
Затем, как всегда, попытались избить одиночку. Ведь он, негодяй, не желает вливаться в команду. Не хочет встать в самом низу иерархии и жить по волчьим законам маленькой кодлы.
В тот день, Глеб плотно позавтракал и, не предвидя каких-то проблем, вышел из тесной столовой. Его тут же взяли под руки два очень крепких подростка из соседнего номера. Они свёрнули с главной дорожки, и повели свою жертву неизвестно куда.
Сопротивляться такому насилию он благоразумно не стал. Зачем тратить силы напрасно? Скоро они ему пригодятся. Рано или поздно, это всегда с ним случалось. Так что, зачем тянуть с предстоящей разборкой? Он просто расслабился и, не упираясь, пошёл вместе с двумя провожатыми.
Вертухаи привели его на пустырь, расположенный за зданием старого склада. Тут уже с нетерпеньем ждала приличная группа поддержки. Она состояла из пяти человек, в основном, все ребята были из его родного отряда. Среди них оказался и вечно небритый сосед по двухместному номеру.
Как всегда, начались обычные тёрки, типа: – Ты чё, здесь самый умный и борзый?
Эти вопросы не требовали никакого ответа. Поэтому, сверстники тотчас перешли к любимому делу. Для начала они решили слегка поиграть в благородство и назначили честную схватку один на один. Естественно, что первым решил выступить крепкий сосед по палате.
На днях, совершено случайно, Глеб проходил мимо окон столовой и услышал разговор поварих. Из обрывков беседы, подросток узнал, что мрачный бугай окончил школу ещё в прошлом году. Он приехал сюда «отдохнуть» перед отбытием в российскую армию.
Сосед был выше соперника на полголовы и старше почти на два года. Затевая, как он говорил, «показательное наказанье сокамерника», он хотел утвердить свою власть и совсем подчинить себе всех малолеток спортлагеря.
К сожалению Глеба, он сам лишь перешёл в десятый класс общеобразовательной школы. Хорошо, что он тоже был достаточно развитым, рослым, и сильным. Мало того, за время взросления, жизнь его покидала довольно изрядно. Он вместе с мамой и папой много поездил по разным городам и посёлкам.
Подросток часто переходил из одной школы в другую. Везде ему приходилось знакомиться с местными жителями. Кругом попадалось два-три человека, которые очень старались подмять новичка. Пареньку всегда приходилось отстаивать свою независимость. Он многому научился в общении со злобными сверстками и мог за себя хорошо постоять.
Так что, в устроенной соседями драке он не был скромным статистом или, как говориться – грушей для отработки ударов. Хоть и сам хорошо получил от крутого соперника, но так сильно и чётко дал ему сдачи, что болельщики огорчённо вздохнули.
Они поняли, что разгромной победы над «лохом» почему-то не вышло. Всё идёт совершенно не так, как им бы хотелось. Очень похоже, что состоялась боевая ничья. Раз паренёк устоял против их вожака, значит, им не удастся им всегда помыкать. Кроме того, этот чувак, сможет всегда навалять каждому из них по отдельности.
Шобла сразу отбросила всё своё благородство. Прихлебатели переглянулись и поняли, нужно придти на подмогу своему командиру. То есть, решили всем скопом вмешаться в баталию и, как следует, проучить одиночку. Пусть знает, кто хозяин в спортлагере.
От безжалостной, кровавой расправы Глеба спасла повариха по имени – Марья Петровна. Женщина очень кстати вышла из задней двери столовой и увидела жуткую драку. Семь человек принялись бить одного. Она издала громкий вопль, похожий на вой полицейской сирены. Всех, так называемых зрителей, сдуло оттуда, как ветром.
Остались только два основных «поединщика». Не обращая внимания на поднятый шум, они продолжили на кулаках выяснять свои отношения. На крик прибежали другие работники лагеря. Среди них оказлись два дюжих инструктора по физподготовке.
Здоровяки вмешались в баталию и с огромным трудом развели молодёжь в разные стороны. Потом, они силком удерживали драчунов на местах. Так продолжалось до тех самых пор, пока те не успокоились и не перестали рваться к противнику для продолжения боя.
Лишь после этого, взрослые осмотрели результаты злой потасовки, убедились, что всё довольно серьёзно и отвели обоих в медпункт. Там зачинщику этой истории наложили несколько хирургических швов, чем слегка поправили физию.
Не менее избитому, Глебу молодая врачиха уделила значительно меньше внимания. Она небрежно смазала йодом самые крупные ссадины. На этом скоротечный приём и закончился.
Новость о схватке между двумя отдыхающими, обрела большую огласку. Дело приняло официальную форму. Начальник отряда не стал долго думать, кто во всём виноват. Он всё свалил на вновь прибывшего Глеба.
Тем более, что «пострадавшего мальчика» мужчина знал с давних времён. Тот приходился ему близким родичем по линии матери и иногда «отдыхал» здесь совершенно бесплатно.
Поэтому, старший инструктор решил наказать новичка-бузотёра, а чтобы не создавать излишнего шума, решил просто отправить его восвояси. Назад, в город Трёхреченск.
Мужчина посадил избитого парня в старый автобус, очень кстати заехавший в лагерь «Олимп». Он замер на нижней ступеньке и стоял там, пока водитель не тронул с места машину.
Только тогда он спрыгнул с высокой подножки, прошёл рядом пару шагов и подождал, пока закроются скрипучие двери древнего «ПАЗика». Убедившись, что всё в полном порядке, он, издевательски ухмыляясь, помахал на прощание рукой. Мол, счастливой дороги, пацан.
Возвращаться, как побитый щенок Глеб, естественно, никак не хотел. Во-первых, дома ему предстоял разговор с милой мамочкой, по поводу «его безобразного поведения в культурных местах».
В связи с тем, что следы драки, как говориться, имелись в наличии, то отвертеться от нудной беседы ему не удастся ни при каких обстоятельствах. Значит, нужно где-то пробыть какое-то время. Глядишь, синяки исчезнут с лица.
Личный опыт говорил пареньку, что на излеченье фингалов, как раз и уйдёт дней семь или восемь. Только затем, можно будет спокойно ехать в Трёхреченск.
Во-вторых, он не хотел дарить хозяину лагеря крупную сумму. То есть, деньги за большую часть неиспользованной им, как нужно, путёвки. Даже если она и досталось их семье совершенно бесплатно, то министерство образования области за неё заплатило по полной программе.
Как писали в старинных романах, у паренька «вдруг взыграло ретивое». Он немного подумал и решил, что нужно немедленно вернуться назад. А если сосед снова начнёт выяснять отношения, то так отрихтовать небритую морду, чтобы он уже больше к нему никогда не вязался.
Глеб прошёл вглубь небольшого салона. Там он сел с правой стороны по ходу пустого автобуса. Машина, отъехала на километр от лагеря. Шофёр на ходу сунул руку в карман пиджака. Достал пачку какого-то дешёвого курева и выщелкнул из неё мятую сигарету без фильтра.
Подросток сдвинул стекло окошка вперёд. Поднял с сиденья свой тощий рюкзак, и быстро вытолкнул «сидор» наружу. Хоть и был «Ермак Тимофеевич» наполовину пустым, но в узкую щель он пролёз с ощутимым трудом.
Мешок упал на обочину песчаной дороги и скатился в канаву. Уже две недели, погода держалась на удивление жаркая. Так что, кювет, к счастью Глеба, стоял совершенно сухим.
Управляя дребезжащим автобусом, водитель занялся ещё и прикуриванием плохой сигареты. Эти два действия так сильно заняли мысли шофёра, что он не обращал внимания на пассажира.
Паренёк подошёл к пожилому мужчине и, сделав вид, что сильно смущается, сказал, мол, ему нужно по быстрому сбегать в кусты. Шофёр, недовольно скривился, но всё же остановил старый «ПАЗик» и открыл скрипучую переднюю дверь.
Сбежав по ступенькам, Глеб выскочил из стоявшей машины. Он повернулся к водителю и громко сказал: – Я передумал возвращаться домой. Поживу пока в лагере, до окончания смены.
– Без вещей? – ехидно ухмыльнулся пожилой человек.
– Да! Налегке! – в тон ему бросил настырный боец.
– Ну, делай, как знаешь. – равнодушно ответил мужчина. Двери с лязгом закрылись. Автобус уехал.
Глеб вернулся по дороге назад. Он нашёл и поднял из канавы лёгкий рюкзак, оттряхнул его от песка, прилипшего к ярко-синей синтетической ткани, и пешком двинулся к лагерю.
Старший инструктор стоял возле ржавых ворот и о чём-то болтал с древним сторожем, которому было, наверно, под семьдесят, если не больше. Увидев подростка, что с независимым видом вернулся назад, мужчина сначала опешил. Потом, он пришёл в такую жуткую ярость, что был готов задушить Глеба на месте.
К своему сожалению, он ничего сделать не мог. Автобус уже далеко укатил. Пешком его не удастся догнать. Да и кто же за ним побежит? Сотовые телефоны тогда только входили в широкое употребленье народа. Поэтому, ретрансляционные вышки ещё не добрались до самых глубин сибирской тайги.
Рации в лагере тоже пока не имелось. Слишком дорогое устройство. Ну, а гонять свои «Жигули» и жечь личный бензин ради какого-то полоумного шкета человеку не очень хотелось. Оставалось лишь ждать до выходных, когда снова приедет автобус.
Два его друга-инструктора с возмущением узнали о появлении Глеба. Они собрались в небольшом помещении, которое когда-то давно называлось «актовым залом», и дружно накинулись на непослушного отрока.
Глеб очень часто оказывался в таких ситуациях и повёл себя весьма необычно. Он не стал никому ничего возражать. Молча стоял перед разъярёнными взрослыми и смотрел внутрь себя. Очень скоро работники физподготовки окончательно выдохлись и крепко задумались, где же поселить «негодяя»?
Оставить жить в прежнем номере, было никак невозможно. Небритый сосед кровный родственник хозяина лагеря и будет здесь отдыхать до окончания смены. Если встретит парнишку, то наверняка взбелениться. Он поднимет всех своих прихлебателей, а это может закончиться кровавым убийством.
Через какое-то время, кто-то придумал неплохое решение. Мол, пусть «нарушитель порядка» поселится в изоляторе медицинского пункта. Как ни странно, но он был этому неслыханно рад:
– «Наконец-то, можно будет пожить одному, без всяких придурков». – подумал вдруг молодой арестант. Глеб поднял с пола рюкзак и отправился к новому месту ночёвки.
Три долгих дня старший инструктор не отпускал «драчуна» от себя ни на шаг. Мужчина прикладывал массу усилий, чтобы не допустить возникновения драки между двумя малолетками. Вечером, он отводил парня в медизолятор, где запирал его до утра. Ставни на окнах были плотно закрыты. Иначе противники молодого буяна давно бы их побили камнями.
К удивлению всех окружающих, такое положение дел очень нравилось Глебу. Ложись спать, когда тебе хочется. Хоть до рассвета читай интересные книги, что взял в библиотеке Трёхреченска.
Это оказалось значительно лучше, чем постоянно бегать от озлобленных сверстников и регулярно от них отбиваться. А их между прочим, семь человек. Против такой крупной своры, мог выстоять лишь, какой-нибудь киношный герой. Например тот же китаец, Брюс Ли.
Зато молодому инструктору всё это очень быстро наскучило. А если выражаться точнее, то просто обрыдло. К тому дню, когда, наконец, пришёл выходной, он сам был готов избить своего подопечного.
В воскресное утро, Глеба, как зека, быстро препроводили на завтрак. Там его кое-как покормили и отвели в хорошо знакомый автобус. Рюкзак со всеми вещами уже находился в салоне.
Инструктор силком усадил парня на переднее сидение «ПАЗика». Оно расположено возле двигателя, с правой стороны от водителя. Неожиданно для всех окружающих, мужчина достал из кармана наручники.
Он взял Глеба за левую руку, поднял её на уровень пояса и ловким движеньем пристегнул драчуна к вертикальной стойке машины. «Возмутитель спокойствия» так изумился, что даже не смог ничего возразить. К такому обороту событий он оказался совсем не готов.
Инструктор с удовлетворением взглянул на «браслеты» и пару раз дёрнул прочную стальную цепочку. Убедившись, что замок очень крепок, мужчина что-то насмешливо буркнул. Мол, теперь не сбежишь. Он повернулся и, противно осклабившись, вышел наружу. Двери за ним тотчас захлопнулись.
Автобус взревел старым слабосильным мотором и медленно тронулся с места. Кодла смеющихся сверстников, весело прыгала рядом с дорогой. Они строили глупые рожи, делала неприличные жесты и выкрикивала разные мерзости.
Зачинщик всей этой травли спокойно расположился в сторонке. Он наблюдал за суетой малолеток и кривился в злобной усмешке. Синяки всех цветов и размеров покрывали морду соседа по номеру. Благодаря этому, он был похож на небритого гоблина.
Глеб тоже выглядел нисколько не лучше, но морально ему приходилось куда тяжелей. Подросток собрал волю в кулак и всё же сдержал сильный гнев. Он не стал отвечать на дикие вопли «друзей» по спортивному лагерю.
Повернувшись к лобовому стеклу, паренёк уставился на песчаный просёлок, по которому катился автобус. Он стал думать о том, что скажет расстроенной матери, когда вернётся домой?
Приключенья в Подгорске
Минут через тридцать, старенький «ПАЗик» притормозил у развилки. Подросток невольно поднял глаза на указатель, стоявший возле правой обочины. Судя по надписям, дорога, идущая прямо, вела непосредственно в город Трёхреченск. Съёзд с шоссе, уходящий налево, направлялся в Подгорск.
Не обращая внимания на пассажира, шофёр пропустил три «КАМАЗа», мешающие маневру машины, и нажал на педаль. Автобус свернул с главной дороги, устремился вперёд и покатился в райцентр.
Водитель взглянул в зеркало заднего вида, через которое следил за пустовавшим салоном. Он встретился глазами с парнишкой и угрюмо сказал: – Зря ты не уехал со мной в прошлый раз. В среду я бы довёз тебя до самого города, а теперь придётся оставить тебя в нашем рабочем посёлке.
Глеб не знал, что можно сказать по данному поводу и подумал, что лучше ему промолчать.
– Я же видел, как ты выбросил вещи в окно. – продолжил беседу шофёр: – Только решил, что не стоит мне вмешиваться в ваши детские шалости. Прикинул, орешек ты, видимо, крепкий, сам сможешь выкрутиться из этой бодяги. Должен сказать, хорошо ты тогда отметелил племянника директора лагеря. Так рожу начистил той дылде безмозглой, что всем приятно взглянуть.
Подросток опять ничего не сказал.
– Ты пойми, твой начальник спортлагеря, он же тут полновластный хозяин, а мне нужно пахать на этого гада. Другой работы здесь уже не найдёшь. – пояснил усталый пожилой человек: – Поэтому и везу я тебя в райцентр Подгорск.
Там у нашего шефа двоюродный брат работает в райотделе полиции. Старший инструктор велел тебя сдать прямо в руки ментам. А чтобы те, всё поняли правильно, он приказал мне передать им небольшую маляву.
Я, конечно, эту цидулку немедля открыл. Прочитал и узнал, что же он хочет от братца-начальника? А просит инструктор, чтобы братан задержал тебя суток на десять-двенадцать. Так сказать, за организацию драки в спортлагере.
Решил негодяй одним разом сразу двух зайцев убить. Тебя наказать за помятую морду племянника и не выплачивать деньги за неиспользованную тобою путёвку. Пока ты там будешь сидеть, срок твоего отдыха в лагере благополучно закончится. Каких либо претензий ты тогда ему не предъявишь.
А если мент прикажет своим вертухаям, так тебя так изобьют в «обезъяннике», что придётся, потом очень долго лечиться. Причём, ничего ты нигде никому не докажешь. Против власти, у нас теперь не попрёшь.
Зябко передернув плечами, Глеб немного подумал, но снова не нашёл, что ответить.
Скоро показался райцентр Подгорск. Автобус проехал по нескольким улочкам деревенского вида и остановился возле небольшого строения. Все окна у дома были забитыми старыми досками.
Шофёр достал из бардачка кусок медной проволоки. Действуя сильными пальцами, он согнул её хитрым образом. Поковырялся «отмычкой» в наручниках и снял «браслет» с запястья удивлённого Глеба. Второе стальное кольцо водитель оставил висеть на вертикальном поручне «ПАЗика».
Мужчина спрятал «ключик» в карман и сказал: – Здешний районный отдел находиться в двух кварталах отсюда. Сейчас я поеду к ментам. Отдам им маляву и доложу, что я вышел возле киоска купить сигарет.
Тем временем, ты расстегнул наручники спичкой, подобранной с пола. Раздвинул железные двери и сбежал неизвестно куда. Когда я вернулся, тебя уже не было в «ПАЗике». В случае чего, всем говори только так. Иначе, подведёшь меня под цугундер. Ты меня понял?
Он внимательно глянул на парня. Отметив, что подросток всё отлично усвоил, мужчина быстро закончил: – Не думаю, что они станут тебя сильно искать. Обленись тут менты до предела. Лишний раз не выйдут из своего околотка. Тем более, если не видят возможности срубить хоть какие-то бабки.
Однако, задерживаться в нашем Подгорске я тебе не советую. Садись на ближайший автобус и уезжай поскорее домой. Машины стоят за этим углом, по правую сторону. – мужчина ткнул в перекрёсток двух маленьких улочек, расположенный чуть впереди.
Сказав водителю: – Большое спасибо! – Глеб взял рюкзак и развернулся к открывшейся двери. Подросток выскочил из пустого салона. Не выдавая волнения, он аккуратно повертел головой, не заметил ничего подозрительного, и направился прямиком к автостанции.
Подросток вошёл в крохотный зал ожидания. Там увидел пыльную доску с расписанием местных маршрутов и быстро ознакомился с коротеньким перечнем. К своему сожалению он скоро узнал, что автобус в Трёхреченск недавно ушёл. Следующий будет только через четыре часа.
В голове мелькнула весёлая мысль, что можно сгонять в гости к бабушке с дедом по линии папы. Так он навестит дорогих стариков и поживёт у них до окончания срока путёвки. Глеб опять изучил список рейсов, откуда узнал много чего неприятного.
Оказалось, что прямой автобус до нужного места отсюда давно не ходил. Уже лет десять-двенадцать. Нужно было сначала добраться до ближайшего райцентра Заборское, и только потом, в кружную двигаться дальше. К тому же автобус туда уходил, один раз каждые сутки, в 6.30 утра.
К сожалению, ночевать в этом гадком райцентре Глеб совсем не хотел. Маячить возле пустой автостанции и полдня ждать автобус, идущий в Трёхреченск, тоже ему показалось довольно плохим вариантом.
Во-первых, костяшки всех пальцев очень сильно разбиты о небритую морду противника. Во-вторых, его лицо украшают разноцветные синяки и фингалы. Такой внешний вид вызывает у людей подозрение.
Мало того, в райотделе теперь уже знают, что он благополучно «сбежал» из автобуса и могут начать немедленный розыск. Если его здесь поймают, то надолго упрячут в кутузку. Там всё будет значительно хуже, чем в лагере.
Обдумав всё варианты, подросток вдруг понял, что до Трёхреченска ему придётся топать пешком. Судя по схеме дорог, от Подгорска до развилки на трассе, всего одиннадцать вёрст.
От перекрестка до любимого города ещё восемнадцать. Итого двадцать девять км. Не так уж и много для молодого туриста полного сил и энергии. Тело за три дня отдохнуло и уже почти не болит. Можно спокойно трогаться в путь.
– Рюкзак у меня очень лёгкий. Так что, в любом случае, я доберусь до квартиры за шесть-семь часов. – сказал себе Глеб: – Может быть, и попутку смогу тормознуть по дороге. Тогда, всё закончится намного быстрее.
Пока он так размышлял, его взгляд бесцельно блуждал по расписанью автобусов. Потом наткнулся на небольшое окно и скользнул по стеклу, покрытому пылью. Подросток увидел, как перед крыльцом автостанции появился светло-серенький «газик». На борту у него виднелась полоска синего цвета и белая надпись «Полиция».
Правое крыло у машины было немного помято. Фара недавно разбилась, но так и осталась без стекла и без лампы. Автомобиль медленно ехал по площади. Сидевшие внутри трое ментов, активно крутили башками в разные стороны.
Не оставалось никакого сомнения, что Глеба же взялись искать. Рассуждать дальше на тему: – Что теперь делать? Идти пешком или дожидаться автобуса? – уже не было смысла. Нужно срочно отсюда бежать без оглядки.
Встреча с вогулом
Стараясь не привлекать к себе людского внимания, подросток медленно отступил от окна. Он повернулся и, делая вид, что никуда не спешит, потопал к проходу, ведущему вглубь помещений. Его Глеб заметил, как только вошёл в автостанцию.
Он прошмыгнул мимо диспетчерской, где галдели шофёра и кондукторы. Шагнул в настежь открытую дверь и оказался на улице с другой стороны скромного здания.
Недалеко от порога он наткнулся на пустую телегу с колёсами на лысых резиновых шинах. Скорее всего, их сняли с какой-нибудь древней сельскохозяйственной техники.
В оглобли была запряжена невысокая красно-рыжая лошадь. Отгоняя назойливых мух, кобыла лениво помахивала длинным хвостом. Ещё она изредка прядала большими ушами.
На облучке сидел старый сухощавый мужчина с усами и с редкой седой бородой, достигавшей середины груди. Он переставлял собой, нечто среднее между европеоидной и монголоидной расами. Лицо старика обладало небольшой уплощённостью и высокими скулами.
Одет он был так, словно сошёл с картин времён соцреализма пятидесятых-шестидесятых годов. На вознице был мятый зеленоватый пиджак, коричневые мешковатые брюки, заправленные в голенища сапог, и рубашка сильно линялого чёрного цвета. На голове серая кепка с козырьком из материи. Ездок неторопливо возился с вожжами. Видно, он их разбирал перед началом поездки.
– Вы не скажите, по какой улице мне лучше всего выйти из Подгорска на трассу? – спросил Глеб у возницы.
Ветхий старик вскинул пронзительный взгляд на своего собеседника и прямо спросил. – Тебе нужно добраться в Трёхреченск?
Парень утвердительно кивнул головой.
– Садись. Подвезу. – раздалось в ответ.
Не раздумывая ни единой секунды, Глеб бросил рюкзак в пустую телегу. Мгновенье спустя, он запрыгнул филейной частью на узенький борт. Не удержав равновесия, подросток рухнул, спиною вперёд.
Он перекинул ноги через боковую стенку дощатого кузова и оказался внутри деревянной повозки. На удачу парнишки, дно тарантаса было устлано толстым слоем свежего душистого сена. Удара он почти не почувствовал.
Не успел Глеб хорошенько устроиться, как старик громко крикнул: – Но! – и сухо щёлкнул вожжами.
Услышав знакомый приказ, лошадь мотнула большой головой. Она переступила ногами и почти без усилий шагнула вперёд. Небольшой экипаж достаточно резво тронулся с места. Слегка колтыхаясь на резиновых шинах, он легко покатился по трассе.
Глеб слегка приподнялся на правом локте, высунул нос над краем деревянного борта и с опаской глянул назад. Подросток увидел, что телега отъехала от скромного здания на несколько метров, и облегчённо вздохнул.
В этот момент, в открытую заднюю дверь кто-то шагнул из темноты автостанции. На улицу вышел расхристанный мент в замызганном кителе мышиного цвета. В руках у него была короткая палка из твёрдой резины. В народе её именуют по-разному, но чаще всего, просто дубинкой.
Подросток быстро юркнул за борт и притаился на дне дощатого кузова. Взгляд служителя правопорядка равнодушно скользнул по спине старика, сидящего в пустом древнем рыдване. Глаза устремились вперёд, прошлись по узенькой улице и стали искать среди редких прохожих, парнишку с рюкзаком за плечами.
Помертвев от сильного страха, беглец замер в повозке, как мышь, учуявшая приближенье кота. Так он пролежал какое-то время. Затем, с облегченьем отметил, что не слышит шума погони, ни стука сапог, ни звука мотора полицейского «газика». Никто не кричит пожилому вознице: – Стой, или буду стрелять!
Слегка успокоившись, Глеб приподнял голову над бортом телеги и осторожно глянул по сторонам.
Автостанция уже давно скрылась из виду. Пустой экипаж свернул вправо и покатил по маленькой улице, засаженной огромными старыми липами. Пригнувшись, подросток встал на ноги и, придерживаясь руками за кузов, пошёл, качаясь вперёд.
Возница обернулся и увидел идущёго к нему пассажира. Он улыбнулся в усы и подвинулся на небольшом облучке.
Глеб с удовольствием сел рядом с ним. Немного поёрзав, он пристроился на широкой доске, отполированной за долгие годы до зеркального блеска. Глянув вперёд на дорогу, Подросток увидел, что перед ним находится широкий круп лошади с мерно качающимся длинным хвостом.
– Вы едите прямо в Трёхреченск? – завёл разговор молодой человек.
– Нет. – ответил старик и, заметив удивление, возникшее на физиономии Глеба, растолковал всё довольно подробно: – В восьми верстах от Подгорска есть поворот с главной трассы. Если немного проехать по лесу, то скоро наткнёшься на наше небольшое сельцо. В нём мы все и живём. А тебе милок, надо до самого города?
– Да мне бы до поворота с «Пекинки» сначала добраться, а там, на попутках в Трёхреченск. – торопливо объяснил пассажир: – Вы скажите мне, когда нужно сходить?
– Ещё далеко. Сиди, не волнуйся. – отмахнулся старик.
Телега выбралась за границу райцентра и весело покатилась по трассе. Вдоль неширокой дороги густою стеной стоял мрачный лес, всё больше еловый. Почему-то Глебу вдруг показалось, что когда он ехал с шофёром в Подгорск, то автобус двигался совсем по другому пути.
– «Нет,» – подумал он про себя: – «это никак невозможно. Я же смотрел на автостанции схему дорог и всё отлично запомнил. Оттуда выходят всего два шоссе. Одно ведёт на северо-запад к развилке, а оттуда в Трёхреченск.
Второе направляется почти на восток, к старому райцентру Заборское. Судя по солнцу, висящему слева и сзади, мы едем правильно, точно на запад. Ещё несколько вёрст и будет тот съезд, от которого можно попасть в деревню возницы. Там я сойду и через три километра окажусь на нужном мне перекрёстке.
– Извините, а как мне вас величать? – поинтересовался вдруг парень: – А то неудобно без имён разговаривать. Меня зовут Глеб.
– Латимир Серкович я, а фамилия моя будет Сатыгов. – спокойно ответил древний мужчина.
– Вы исконный вогул? – не удержался Глеб от вопроса, который мог показаться недостаточно скромным.
– Да где же теперь можно найти вогула чистых кровей? – засмеялся дребезжащим смешком старичок: – Сначала монголо-татары прошли через наши исконные земли, словно огромным катком. Потом, появились казаки, за ними уже прибыли русские. Так что, мы теперь непонятно какие по составу крови. Одни вогульские имена и остались при нас.
Дальше возница начал рассказывать какие-то былые предания, пришедшие из давнишних времён. Хоть, Глеб и слушал рассказы в пол-уха, но чтобы не обижать человека, он делал вид, что ему весьма интересно. Как говорится, хочешь быть любезен водителю, смотри ему в рот.
Время от времени он задавал пару каких-то вопросов, на что старик отвечал с большим удовольствием. Боясь пропустить небольшой поворот, парень постоянно следил за дорогой, но съезда в лес он почему-то не видел.
Слабый ветер слегка шелестел в верхушках высоких деревьев. Резиновые шины мерно стучали на трещинах, сильно изрезавших дорожный асфальт. Латимир Серкович что-то мерно рассказывал. Убаюканный слабо журчащим голосом деда, Глеб то ли крепко уснул? То ли впал в нечто вроде прострации?
Неожиданно всё вокруг, подёрнулось странною голубоватою дымкой, похожей на редкий полупрозрачный туман. Подросток резко встряхнулся и, преодолев какую-то вязкую силу, скинул с себя наваждение сна. Он поднял тяжело гудящую голову и встревожено глянул вперёд.
Возвращенье домой
Проснулся Глеб от того, что солнце ему било прямо в глаза. Он поднял припухшие веки и глянул вокруг. Оказалось, что он лежит на дне телеги, а сам экипаж подъехал к приметной развилке, до которой беглец добирался так долго.
На обочине, у поворота к Трёхреченску, стоял, хорошо знакомый парню, старенький «газик» светло-серого цвета. На боку автомобиля виднелась полоса синего цвета и белая надпись «Полиция». Правое переднее крыло сильно помято. Лупоглазая фара разбита не очень давно, но до пор стоит без стекла и без лампочки.
Дверца машины была распахнута настежь. Рядом торчал крепкий мент, памятный парню по автостанции, расположенной в центре Подгорска. Одет он был в тот же небрежно распахнутый китель мышиного колера. На голове красовалась фуражка, лихо заломленная на правую сторону.
Страж правопорядка бродил у шоссе и небрежно помахивал длинной резиновой палкой. Он останавливал тех, кто двигался в город, требовал предъявить документы и дотошно просматривал их.
Мало того, полицейский заглядывал не только в кабины, но и в кузова всех машин. Маленькие поросячьи глазки смотрели очень внимательно и удивительно цепко обшаривали грузы и лица людей.
Душа Глеба похолодела от сильного страха. Она покинула своё привычное место и скользнула вглубь живота. Видно, хотела там надёжно укрыться. Подросток поспешил с головою зарыться в душистые стебли сушеной травы.
В голове трепыхнулась тревожная мысль: – «Сейчас он меня арестует, посадит в кутузку и прикажет своим вертухаям меня прессануть. Тогда меня даже мама моя не узнает».
Расхристанный мент бросил взгляд на телегу, на которой сидел ветхий вогул. Внутри возка виднелось лишь немного свежего сена. Больше там не было ничего интересного. Да и много ли можно отнять у такого водителя?
Напряжённое лицо полицейского утратило схожесть с мордой охотничьей гончей собаки. Оно немного смягчилось и стало почти безразличным. Служитель правопорядка кивнул старику и сказал: – Чего встал на дороге? Двигай отсюда!
Телега отъехала от перекрёстка метров на сто. Латимир Серкович глянул на Глеба, затаившегося под охапкою сена, и с хитрой усмешкой нарушил молчание: – Странно. – протянул он задумчиво: – Корчмарь сам в дозоре стоит. Видимо ловит кого-то из своих должников. Похоже, что сильно ему насолили.
Он глянул на пассажира и тихо добавил: – Хорошо, что он тебя не заметил. Иначе, твой истерзанный вид вызвал бы у него большие вопросы. А он, между прочим, очень любит влезать в такие детали. Особенно в те, которые его совсем не касаются.
Стараясь не показать искренней радости, Глеб облегчённо вздохнул, и свободно раскинулся на дне деревянной повозки. К счастью, всё для него обошлось, а чем это вызвано не так уж и важно.
То ли, блюститель правопорядка занимался другими делами, и ему было уже не до подростка, сильно избившего тупого племянника? То ли, о нём вспомнил сам Вседержитель и отвёл глаза полицейскому? Как бы то ни было, но телега не заинтересовала мента. Благодаря чему, паренёк оправился дальше, в Трёхреченск.
До города оставалось всего ничего. Телеге нужно было проехать лишь восемнадцать вёрст по хорошей свободной дороге, и затормозить у любой остановки.
Там Глеб сядет в нужный автобус и, спустя какое-то время, он окажется возле своей уютной «хрущёвки». Ну, а добравшись до койки, Глеб спокойно подумает о сегодняшнем утре.
Вспомнив о доме, подросток слегка посмурнел. Ему ещё предстоял большой разговор с любимой маманей.
–26.04.2020