   Поцелуй Иштар
   Часть 2. В лагере Куруша
   Анна Керн

   Прославленному персидскому царю
   Киру Великому (Курушу)
   посвящается

   © Анна Керн, 2016

   Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

   Завоевывая небольшие царства, граничащие с Вавилонией, персидский царь Куруш постепенно отсекал от империи Набонида самые значительные торговые пути. У вавилонского царя оставалось все меньше союзников. Агрессивная внутренняя политика лишала его поддержки собственных граждан. А целая армия недовольных рабов создавала постоянные проблемы царской гвардии, признанной следить за общественным порядком. Напуганный сложившейся ситуацией, Набонид уже несколько лет не появлялся в Вавилоне, оставив своим наместником приемного сына Валтасара.

   Возмущенные действиями своего царя, некоторые вавилонские аристократы и жрецы вступили в тайный сговор с Курушем. Во что бы то ни стало, они хотели покончить с властью Набонида и присоединиться к набирающей силу Персидской империи. Но, боясь жестоких репрессий со стороны вавилонских властей, все переговоры тщательно скрывались.

   Тем временем, никем неузнанный Куруш тайно путешествовал по Вавилонии, договариваясь с потенциальными сторонниками и убеждая их перейти на сторону персов.

1. Лагерь Куруша

   Первые несколько недель походной жизни дались мне невероятно тяжело. Оказалось, жреческие наряды, которые я взяла с собой из Храма Иштар, совсем не подходили для долгих конных переходов и холодных ночей в горах. Будучи девушкой изнеженной и избалованной, я с трудом переносила отсутствие роскоши и привычных удобств. Но когда по ночам Куруш прижимал меня к своей горячей груди, я чувствовала, что счастливей меня женщины не существует, а все мои проблемы – лишь забавные дорожные приключения.

   Каждую ночь царь одаривал меня страстными ласками. Теперь я уже не представляла своего счастья без терпко-сладкого вкуса его драгоценного семени.

   – Анника, не жалеешь, что покинула свой Храм? – с тревогой в голосе спрашивал меня Куруш. – Ты, верно, и не представляла, насколько тяжела походная жизнь. Тем более, мы путешествуем тайно, и я не могу окружить тебя комфортом, достойным царской наложницы.

   Ах, милый, – в восторге лепетала я. – Что может быть желанней, чем твои ласки и нежные речи по ночам? И я счастлива с тобой. Да, я плохо представляла походную жизнь. И мне нелегко скакать верхом по многу часов подряд. Но все дело в том, что я не запаслась удобной одеждой для верховой езды.

   – Да, могу тебя понять, – посочувствовал Куруш. – Но большую часть пути мы уже преодолели. А в лагере я познакомлю тебя с всадницами из нашего женского конного отряда. Думаю, они помогут тебе решить проблему с нарядами.

   – Куруш, неужели в твоей армии служат девушки?! – обрадовалась я в надежде, что скоро найду новых подруг.

   – Конечно. Как же нам обходиться без женской красоты? – улыбнулся он.

   – И любая девушка может вступить в этот отряд?

   – Нет. Всадницей может стать только девушка из знатной семьи, у которой брат или жених служит в моей гвардии. Наши воительницы хорошо владеют оружием, но мы никогда не позволяем им участвовать в боях. Согласись, не женское это дело. Но, как и остальные воины, девушки обязаны соблюдать строгую дисциплину и постоянно совершенствоваться в воинском искусстве.

   – Почти как жрицы Иштар, – подумав, ответила я. – Наши девушки тоже соблюдают строгую дисциплину и постоянно совершенствуются в искусстве любви.

   – Может быть, – снова улыбнулся Куруш. – Надеюсь, ты подружишься с нашими девушками.

   Военный лагерь персов располагался в долине реки Гинд, у самых границ с Мидией. Это благодатное место царь Куруш решил использовать для сбора союзных войск перед походом на Вавилон. На заливных лугах мирно паслись кони, леса славились обилием дичи, а река кишела рыбой. По замыслу Куруша, персы должны были провести в долине Гинда все лето, а с приходом осени двинуться к Вавилону.

   Царские апартаменты Куруша были огорожены высокой непроницаемой загородкой и тщательно охранялись. Они состояли из трех разных по величине шатров, находящихся на площадке, застеленной толстыми разноцветными коврами.

   Самый большой и красивый шатер служил Курушу спальней. Внутри него было обустроено роскошное ложе со множеством подушек. Как оказалось, персидский царь вовсе не был аскетом и повсюду окружал себя дорогими изысканными вещицами.

   – О, Куруш, твоя спальня обставлена с изумительным вкусом, – воскликнула я, войдя в этот шатер.

   – Я рад, что тебе нравится у меня, Анника. Пойдем, покажу тебе шатер для омовений. Вот он действительно хорош. Там очень удобная ванна.

   Шатер, приспособленный для омовений, был гораздо меньше. Внутри него стоял большой чан, в котором Куруш любил принимать ванны, возлегая в полный рост.

   – Вот уж не думала, что ты так изнежен и избалован, – удивилась я, осматривая ванну и сосуды с различными травами и ароматами, призванными ублажать тело персидского царя.

   – Ты про благовония? Да, их много. Только мне одному не интересно пользоваться всем этим.

   – Если позволишь, я сама стану готовить для тебя ванну, – воодушевилась я. – Буду добавлять в нее травы для спокойного крепкого сна. Или же наоборот, снадобья, придающие силы, чтобы тебе хотелось развлекаться мною до самого рассвета. Теперь я стану сама омывать твое дивное тело после трудного дня или знойной ночи. Позволишь мне расчесывать твои длинные черные кудри и вплетать в них золотые нити?

   – Позволю, – вздохнул Куруш. – Разве я могу тебе отказать? Пойдем, посмотрим еще один шатер, там я храню свое личное оружие и конскую упряжь.

   Мы вошли в третий шатер Куруша. По размеру он был меньше, чем спальня и, казалось, весь сиял от золота и серебра. Невольно я засмотрелась на тонкие сабли, искусно украшенные драгоценными камнями. Они были аккуратно развешены на специальных крючках по стенам шатра.

   – А что хранится в сундуках? – спросила я Куруша.

   – Тоже оружие. Потом покажу, если захочешь.

   – Да, пожалуй, ты прав. Про оружие поговорим потом. А пока прикажи наполнить ванну.

   – Только если составишь мне компанию, – обняв меня, ответил Куруш. – Думаю, в моей ванне мы легко поместимся вдвоем.

   Пересмотрев все благовония, я выбрала для ванны бодрящие и возбуждающие мужскую силу. Хотелось, чтобы наша первая ночь в лагере прошла незабываемо. Я должна была достойно обновить царскую опочивальню.

   В ванной оказалось достаточно места для нас обоих. Мои руки скользили по расслабленному в теплой воде телу Куруша. Словно губкой, я омывала его своими волосами, дразня и извиваясь в ласковых объятиях.

   – Давай же, Анника, – шептал Куруш. – Доставь мне удовольствие.

   – Нет, не здесь. Мечтаю любить тебя на царском ложе.

   Куруш встал из ванны, набросил на плечи широкий цветастый халат и, схватив меня в охапку, отнес в свою спальню.

2. Всадницы

   Первые несколько дней в лагере персов я совсем не выходила за пределы личных апартаментов Куруша. А он, оставляя меня одну, проводил почти все время на военных советах. Я чувствовала, что в ближайшее время он затевает что-то очень важное и старалась не мешать своими капризами.

   Когда же в царских шатрах мне стало скучно, я отправилась на поиски новых подруг или друзей. По приказу Куруша один из его телохранителей неотступно следовал за мной. Этот опытный воин подробно рассказывал мне о расположении частей в лагере и знакомил с людьми, которые, по его представлению, могли стать для меня интересными собеседниками.

   «Анника», – скромно представлялась я персидским воинам. Мне казалось, что они должны были определить мой статус по жреческим амулетам Иштар, сверкавшим на груди. А потому я даже не пыталась рассказывать о себе что-то еще.

   Воины, которые разбирались в жреческих украшениях, в моем лице проявляли уважение к Великой Богине Любви. Те из персов, кто ничего не знал об Иштар, воспринимали меня как знатную наложницу своего царя и тоже оказывали знаки внимания. Мне казалось, что многие из них с любопытством смотрели мне вслед и заинтриговано шептались за спиной.

   «Надо будет провести у них несколько обрядов, в честь Иштар, – подумала я. – Наверное, им будет интересно в них поучаствовать».

   Наконец, мой проводник довел меня до расположения женского конного отряда гвардии Куруша. Девушки были крайне удивлены, когда я уверенно ступила на их территорию.

   – Ты новая наложница нашего царя? – спросила меня самая старшая из них, бросив беглый взгляд на телохранителя Куруша.

   – Да, я Анника – новая наложница вашего царя, – гордо ответила я. – К сожалению, Куруш постоянно занят, а мне одной скучно в его покоях. К тому же, я не привыкла проводить время в праздности. В Храме Иштар меня приучили к труду, и я с детства очень тяжело переношу безделье.

   – Меня зовут Леля, – вежливо представилась собеседница в ответ. – Мое имя означает «степной цветок». Я командую отрядом всадниц Куруша. А ты жрица, раз воспитывалась в Храме Иштар?

   Леля была гораздо старше меня, примерно одного возраста с Инанной. Во время разговора я с интересом рассматривала ее – девушка была очень красива. Высокого роста, крепкая и стройная, она казалась мне идеалом женщины-воительницы. Ее длинные черные волосы были на мужской манер заплетены во множество косичек и перевязаны ярко-красной лентой. Плотные пестрые брюки соблазнительно обтягивали статные ноги, а сверху была надета синяя туника, подчеркивающая выдающуюся грудь.

   – И как же трудятся жрицы Иштар? – продолжала свои расспросы Леля.

   – Жрицы одаривают своей любовью мужчин, – охотно объяснила я. – С удовольствием расскажу вам об этом подробно. Но как-нибудь в другой раз, если будет интересно. А пока скажите, как вы проводите время в армии Куруша?

   – Мы постоянно упражняемся, – ответила Леля. – Не думаю, что наложницу царя может заинтересовать наша жизнь. Наши единственные развлечения – это упорные тренировки и состязания.

   – О, такое времяпровождение мне кажется очень интересным, – обрадовалась я. – Меня с детства воспитывали почитать воинов. Ведь Иштар сама вела в бой войска. Богиня скакала во главе армии с обнаженной грудью, и ее длинные волосы развивались на ветру. Мужчин это вдохновляло на бой. Они знали, что Иштар принесет им победу. А если и погибнут в битве, то сразу попадут в страну Любви, созданную Богиней для своих отважных бойцов. Иштар с древности почитают как Богиню Любви и войны. Разве вы не знали об этом?

   – Прости, Анника, в персидском войске слишком мало знают об Иштар. Мы почитаем других Богов.

   – А какая Богиня отвечает у вас за победу в бою?

   – Наше войско объединяет очень многие народы. В персидской армии каждый может почитать своих Богов. Но сам Куруш поклоняется Священному Огню. Мы здесь все по рождению персиянки и тоже Огнепоклонницы. Поэтому не удивляйся, Анника, что мы ничего не знаем про Иштар.

   – Ничего страшного, Леля, я расскажу вам о Великой Богине, – поспешила успокоить я ее. – Сам Куруш с удовольствием участвовал в наших любовных ритуалах. И даже показал себя как потрясающий любовник.

   От этих моих слов Леля почему-то нахмурилась.

   – Значит, у нашего царя была любовная связь со жрицами? – задумчиво уточнила она. – Анника, а ты не хочешь поучаствовать в нашем воинском ритуале?

   – Хочу.

   – О, ты пришла к нам как раз вовремя, – сказала Леля. – Через несколько дней у нас пройдут женские скачки. Куруш обещал наградить победительницу дорогим подарком. И сейчас мы усиленно готовимся к этим соревнованиям. Не хочешь поскакать вместе с нами?

   – Конечно, хочу! – воскликнула я.

   – Хорошо, – удовлетворенно кивнула Леля. – Приходи завтра на рассвете. Подберем тебе резвую лошадку и посмотрим, на что ты способна.

3. Падение

   С восходом солнца жизнь в лагере персов забурлила. С неохотой оставив в шатре спящего Куруша, я отправилась в расположение женского конного отряда.

   Территория, на которой располагались девушки-всадницы, была скрыта от нескромных мужских взглядов высокой изгородью. Проход тщательно охранялся и мужчин дальше гостевого двора не допускали. Даже царь не имел право заходить во внутренние покои девушек.

   Шатры всадниц стояли вокруг манежа для тренировок. Конюшни находились неподалеку, но девушки сами за лошадьми не ухаживали. Доблестных воительниц окружал огромный штат прислуги.

   «Тренировки, конечно, дело хорошее, – думала я по дороге. – Но я вовсе не хочу из-за них лишаться утренних ласк своего возлюбленного. Сейчас Куруш нежно прижал бы меня к себе. А может, проснувшись, сразу захотел бы осчастливить мое лоно своей крепкой плотью».

   – Привет, Анника, – радушно приветствовали меня всадницы. – Будешь участвовать в скачках?

   – Да, мне бы хотелось, – с энтузиазмом ответила я.

   Воспользовавшись заминкой перед тренировкой, мы с девушками начали знакомиться. Всадницы называли свое имя, имя отца и род, из которого они происходили. К сожалению, я совсем ничего не знала о знатных персидских семьях. Но глядя, как девушки гордятся своими корнями, я невольно проникалась уважением к их прославленным предкам.

   В качестве наставниц Леля приставила ко мне двух подружек Дарью и Маню. Дарья происходила из царского рода. Ее имя означало «победительница». Несмотря на знатное происхождение, она отличалась исключительной скромностью, простыми и приятными манерами.

   Маня – родственница Дарьи. Ее имя можно перевести как «небеса». Это девушка удивительной красоты, с длинными русыми волосами и серыми выразительными глазами. Ее костюм для верховой езды был необычайно яркого голубого цвета с золотой отделкой.

   – Какие красивые у тебя шаровары, – восхитилась я, осматривая ее одежду. – Наверное, в них очень удобно ездить верхом?

   – Да, удобно, – согласилась Маня. – Я сама придумала такой фасон. Видишь, у остальных девочек брюки довольно узкие. Они плотно обтягивают ноги, как у всадников-мужчин. А я подумала, что будет гораздо красивей, если сшить шаровары из легкой ткани и уложить их под седло складками.

   – Не могу пока судить, удобны ли твои шаровары для верховой езды. Но они потрясающе красивы. Я бы тоже такие хотела.

   – А у меня здесь своя портниха, – похвасталась Маня. – Если хочешь, она и тебе сошьет такие шаровары.

   – Девочки, хватит болтать, – строго прикрикнула на нас Леля. – Анника, садись на Искру.

   Искра, молодая гнедая кобыла, нервно перебирала ногами и проявляла признаки беспокойства.

   – Леля, ты уверена, что Анника с ней справится? – озабоченно спросила Маня. Но на ее вопрос никто не ответил.

   Занятия у девушек начинались с краткой молитвы Богу Огня. Они читали ее на каком-то незнакомом мне языке. Потом Леля всех распределила на маленькие группы и дала задания. Дарья с Маней занимались вместе со мной и показывали упражнения. Конечно, мне было за ними не угнаться. Но я совершенно не переживала по этому поводу, радуясь тому, что теперь у меня появились подружки и мы с ними довольно весело проводили время.

   Сделав необходимые распоряжения, Леля подошла ко мне.

   – Анника, ты еще не передумала участвовать в скачках? – строго спросила она. – Видишь, ты самая слабая из нас. Понимаешь, что тебе не выиграть ни одного заезда? А сейчас ты только отвлекаешь нас от подготовки. Думаю, тебе лучше уйти с манежа и придумать себе какое-нибудь другое развлечение.

   От ее замечания я густо покраснела. Конечно, Леля была права: скачки мне не выиграть. Но все равно, это не давало ей права так со мной обходиться.

   – Я не уйду, – решительно ответила я.

   – Тогда не обижайся. Садись на Искру. Попробую тебя хоть чему-то научить, – скомандовала Леля.

   Я забралась на гнедую лошадку и стала выполнять все распоряжения своей учительницы. Искра возбужденно ржала и отказывалась подчиняться, а Леля гневно кричала на меня.

   Я чувствовала, как мои уставшие ноги ослабевают, и удержаться в седле становится все труднее. В какой-то момент раздосадованная Леля нервно хлестнула лошадь по крупу. Искра резко вздыбилась и я, словно перышко сорвалась с ее спины.

   Что происходило дальше, я знаю только по рассказам других девушек. Ударившись о землю, я потеряла сознание. Вдруг, словно из-под земли, на манеже появился Куруш. Он бережно переложил меня на щит и приказал отнести в свой шатер.

   В себя я пришла только ночью. Огляделась, вокруг темнота. Лишь тусклая масляная лампа освещала обеспокоенное лицо Куруша. Увидев, что я очнулась, он со страхом посмотрел мне в глаза.

   – Анника, слышишь меня? Можешь пошевелить пальцами?

   Я крепко сжала кулаки.

   – Чувствуешь свои ноги? – с тревогой спросил он.

   – Да, ты гладишь меня по ногам. А что случилось?

   – Ничего особенного, – со вздохом облегчения ответил он. – Просто ты сломала себе спину. Но сейчас все плохое уже позади. Я выкупил тебя у смерти. Оказывается, тебе предначертано погибнуть от падения с лошади. Я этого не знал. Сегодня у меня получилось спасти тебе жизнь. Но следующее падение может стать фатальным.

   Произнеся это, он обессиленно упал на ложе рядом со мной и тут же заснул. А я напряженно обдумывала его слова.

   «Неужели, он смог договориться со смертью?! – крутилось у меня в голове. – Только боги способны на это. И то, если Энлиль еще не сделал запись в Книге Судеб о переходе в мир иной. Видимо, древние боги благоволят нам».

   Несколько дней мы с Курушем не выходили из царских покоев. Все свои силы он отдал ради моего исцеления. Казалось, сохранив мне жизнь и здоровье, он сам встал перед открытыми дверьми в загробный мир. А я легко порхала по шатру, ухаживая и ублажая своего спасителя.

   Через три дня Куруш пошел на поправку.

   – Анника, кажется, ты хотела участвовать в завтрашних скачках? – спросил он, с аппетитом поглощая приготовленный мною завтрак.

   – Нет, нет, уже не хочу, – усердно замотала головой я. – Больше никаких лошадей.

   – Я и не предлагаю тебе скакать. Ты будешь награждать победительниц, – объяснил он.

   – Но, милый, я не имею на это права. Только царь или Верховный жрец могут раздавать призы. Ведь эти скачки – обряд, посвященный Богу Огня. А я вавилонянка. Разве я могу участвовать в вашем религиозном ритуале?

   – Анника, если помнишь, в моей империи полная свобода вероисповедания. Персам все равно, каких Богов почитает человек. Главное, чтобы это не привело к нарушению государственных законов. Это ваш император Набонид устраивает гонения на жрецов и убивает людей за верность религии предков. Персы не такие дикари. Мы – народ цивилизованный. Так что, Анника, готовь наряд для участия в церемонии награждении, – не вызывающим возражения тоном ответил персидский царь.

   После завтрака Куруш заметно повеселел. Жизненные силы возвращались к нему.

   – Как приятно видеть тебя улыбающимся! – радовалась я. – Могу я как-то помочь тебе? Мне бы очень хотелось поделиться с тобой своими силами. Ведь теперь, благодаря твоим стараниям, у меня их так много.

   – Мы так и будем передавать силы друг другу? – засмеялся он. – Впрочем, я знаю, как ты можешь помочь. Поиграй со мной.

   Сказав это, он изящным жестом распахнул цветастый халат, обнажив свое восхитительное мужское достоинство. Не в силах оторвать взгляд от его просыпающейся плоти, я начала раздеваться.

   Инанна учила, что жизненную силу можно представить маленьким огненным комочком. Надо почувствовать, как этот сгусток пламени рождается внизу живота, растет и крепнет, заполняя живительным теплом все тело. Отозвавшись на страстные ласки Куруша, пламенный комочек должен был вырваться из меня и раствориться в его обессиленном теле.

   Последовав советам своей наставницы, я ощутила внутри себя маленький огненный шарик. Он согревал мой живот и весело разгорался, встречаясь с возбужденной плотью Куруша. Энергичные движения персидского царя уверенно вели меня за собой в мир блаженства. И, наконец, мое лоно оросилось его драгоценным семенем. Огненный сгусток выскользнул из меня и соединился с телом Куруша. Счастливая, я приникла к его горячей груди и сладко задремала.

   – Не спи, я хочу продолжить, – нежно шептал он мне на ухо.

   В тот же миг я почувствовала, как его мужская красота снова зашевелилась в моем лоне. И пламенный шарик, только уже заметно подросший, опять оказался в моем животике. Куруш сделал его еще горячее и вернул мне обратно.

   Несколько раз сгусток жизненных сил переходил к Курушу и возвращался обратно ко мне, согревая нас обоих и разгоняя гнетущий мрак загробного мира. Лишь под утро, огонь укутал нас своим теплом и убаюкал ласковым светом.

   – Теперь ты поняла, почему персы огнепоклонники? – прошептал мне Куруш.

4. Скачки

   Утром перед скачками в лагерь персов прибыл гонец из Вавилона с важными посланиями для царя. Войдя в спальню, я застала Куруша за чтением глиняных табличек. На обеденном столике перед ним были аккуратно разложены около десятка запеченных клинописных письмен.

   – О, Куруш, я узнаю личное клеймо Инанны!

   Невольно глянув на таблички, я сразу же заметила на одной из них печать Верховной жрицы.

   – Да, это из Храма Любви. Кстати, тебе Инанна тоже кое-что написала. И от твоего отца есть весточка. Вот, посмотри.

   Сначала я прочла послание от отца. Он писал, что очень переживает за меня. И что если мне не понравилась походная жизнь, я могу тут же вернуться в Вавилон.

   «Но заклинаю, дочь моя, даже не думай близко подходить к Храму Любви, – писал отец. – Если пожелаешь вернуться, я буду ждать тебя у себя в Храме Энлиля».

   Обеспокоенная этим предостережением, я сразу бросилась читать письмо от Инанны.

   «Сестра моя Анника, – начала Инанна с общепринятого обращения между жрицами. – Очень надеюсь, что персидский царь любит тебя и не обижает, потому что возвращаться в Храм Иштар я тебе запрещаю. Царь Набонид поставил нам в вину, что мы выполняем свой жреческий долг и принимаем у себя в Храме всех желающих поклониться Великой Богине. Да, мы никогда не отказываем ни персидским воинам, ни еврейским купцам, ни индийским магам, выражающим свое почтение Богине Любви. Таково наше жреческое служение. Иштар наша покровительница, а Вавилонский царь не имеет никакого права нам приказывать.
   Но Набонид перешел все границы. Он запретил нам принимать в Храме, кого-бы то ни было кроме урожденных вавилонян, живущих в нашем городе. А это противоречит нашим законам. Посему я решила временно закрыть для посетителей врата Храма Иштар. Ритуалы Богине Любви теперь проводиться не будут.

   Мы понимаем, что наш царь Набонид будет разгневан этим решением. Ведь оно может повлечь за собой волну недовольства среди жителей и гостей нашего города. Но долг перед Иштар запрещает нам проводить любовные ритуалы в таких невыносимых условиях. Сестры не чувствуют себя в безопасности, они напуганы и переживают за собственное будущее. В таком состоянии девочки не могут одаривать мужчин любовью.

   Часть сестер мне пришлось отправить в соседнее царство к принцу Нури. Другую часть обещал взять под свою защиту Куруш. Сама я с несколькими преданными жрицами пока останусь в Храме.

   Да будет над всеми нами покров и благосклонность Великой Богини Иштар.»

   – Храм закрыт?! – воскликнула я, прочтя письмо. – Набонид, наверное, в ярости. Народ ему этого не простит.

   – Да, Храм закрыт, – ответил Куруш. – Я послал отряд лучших бойцов в помощь Инанне. Но думаю, всех девочек надо оттуда срочно забирать. Если хочешь, прочти, что Инанна написала мне.

   Взяв в руки глиняную табличку, я быстро пробежалась глазами по аккуратным ровным строчкам, исписанным стилусом Инанны. Это был ее отчет о проделанной работе. Она описывала, с кем из нужных Курушу людей она встречалась, какие варианты сотрудничества с персами они обсуждали и к каким договоренностям пришли.

   Неудивительно, что царю Вавилона стало известно о бурной деятельности Инанны. Во время храмовых праздников и любовных ритуалов она уже со многими успела переговорить и сплотила вокруг себя неплохую коалицию в поддержку персидского царя. Слишком многие влиятельные люди в Вавилонии были недовольны правлением Набонида. Его называли выжившим из ума стариком, приносящим большой вред государству. А Куруша теперь воспринимали как царя-освободителя.

   Также Инанна писала Курушу, что «наши друзья» ведут активную работу и среди иностранных рабов, каковых в Вавилоне сейчас великое множество. Этим несчастным людям обещают, что персидский царь освободит их из рабства, позволит вернуться на родину и даже вернет похищенные Навуходоносором священные идолы из их Храмов.

   – Интересно, кто же эти загадочные друзья, имеющие возможность общаться с рабами? – спросила я. – В Храм Иштар рабов не пускают. Я и не догадывалась, что у Инанны связи в их кругу.

   – Рабами занимается твой отец. Просто Инанна в письме не стала прямо на него ссылаться. У жрецов Энлиля давние связи с общинами еврейских невольников. Должен же кто-то им помогать. Многие из них живут в ужасающих условиях. Набонид своими руками создает предпосылки для кровавого восстания. Этот старик окончательно лишился рассудка.

   – Ты хочешь отпустить всех рабов? – удивилась я. – И кто же будет работать?

   – Они же и будут работать. Только уже как свободные люди. За свой труд станут получать деньги в зависимости от умений и навыков. У меня в Персии все дворцы строятся только свободными людьми. Они более ответственно относятся к работе и создают мне гораздо меньше проблем. Нет необходимости содержать огромное количество надсмотрщиков и охранников. Людей не надо каждое утро плетками гнать на работу, они идут сами и стремятся больше сделать и заработать. Думаю, некоторые из освобожденных нами рабов захотят вернуться на родину. Но большая часть останется в Вавилонии и будет трудиться.

   – Инанна написала, что ты хочешь взять под свою опеку жриц Иштар, оставшихся пока в Вавилоне. Что это значит?

   – Это значит, что скоро твои подружки прибудут сюда. Ты же не против, Анника? – игриво спросил Куруш.

   – Соскучился по нашим праздникам, Любовь моя?

   Он лишь скромно улыбнулся.

   Я еще раз прочла письмо, адресованное ко мне Верховной жрицей.

   – У меня такое ощущение, что это послание написано вовсе не для меня, – поделилась я своими сомнениями. – Ведь Инанна могла бы просто написать: «Анника, в Храм не приезжай. У нас проблемы». Я сразу бы поняла, что Набонид все-таки устроил на девочек серьезные гонения. Мы ожидали, что это случится. Инанне стоило мне только намекнуть. А она исписала табличку с обеих сторон и сообщила мне то, что я и так прекрасно знала. Зачем она это сделала?

   – Ваша Верховная жрица поступила мудро. Она в письме набросала речь, которую тебе придется произнести перед персидской армией. Сегодня по окончанию скачек я предоставлю тебе слово. Кстати, ты отлично выглядишь. Уверен, мои воины будут восхищены тобой.

   К предстоящим скачкам я готовилась с особой тщательностью, ведь Куруш возложил на меня почетную обязанность по награждению победителей. По этому случаю я облачилась в пурпурную тунику с золотыми кистями, а царский парикмахер сотворил из моих волос обворожительную парадную прическу, украшенную шпильками с драгоценными камнями. Как служительница Иштар, я не имела права носить украшения, не соответствующие моему жреческому посвящению. Но вплетать самоцветы в волосы не возбранялось.

   Куруш просил меня не появляться на манеже до самой кульминации праздника. Он хотел, чтобы мое появление стало для всех сюрпризом. Я с готовностью согласилась, хотя и было очень интересно посмотреть на все действо от начала до конца. И только когда начались соревнования девушек, Куруш распорядился пригласить меня на трибуну. Усадив рядом с собой, он торжественно объявил:

   – Драгоценные мои подданные, по моему распоряжению, победительниц среди всадниц будет награждать Анника – наша гостья из Вавилона, жрица Богини Любви Иштар. Поприветствуем ее!

   Проявляя уважение, зрители восторженно закричали. Я церемонно поклонилась и заняла место по левую руку от персидского царя.

   Как потом рассказывала Маня, мое появление на трибуне вызвало замешательство среди всадниц. Девушки были уверены, что я не выжила после того трагического падения с лошади. А исчезновение на несколько дней Куруша объясняли тем, что он оплакивает мою скоропостижную гибель. И вдруг я появляюсь на скачках счастливая и здоровая. Вполне естественно, что девушки были поражены.

   Начались первые заезды. Воины шумно реагировали на все происходящее, ободряюще выкрикивая имена всадниц. Было не сложно догадаться, кто из участниц слыл фаворитом, а кто не пользовался особой поддержкой. Как ни странно, признание воинов не было связано с успехами девушек в верховой езде. Потом Куруш мне объяснил, что во всадницах персы более всего ценят красоту и благородное воспитание. В чем заключается подобное воспитание, для меня пока оставалось загадкой.

   Во время скачек произошло странное событие: Леля отказалась участвовать в соревнованиях, сославшись на то, что ее лошадь только что оступилась и повредила ногу. Зрители сопровождали ее уход недовольными криками и требовали бороться до конца. А Куруш лишь снисходительно улыбнулся.

5. Инанна и Шамси

   Стоя на крепостной стене Храма Иштар, Инанна печально смотрела на раскаленный от полуденного жара город. Почти все сестры покинули Храм Любви. Остались лишь несколько стареньких жриц и служанок, которые считали Храм своим единственным домом и ни за что не соглашались покидать его.

   Куруш прислал в поддержку Инанны отряд лучших бойцов, но гордая жрица отказалась от их помощи и даже не пустила на территорию Храма. Ведь если войска Набонида пойдут штурмом, то смерти все равно никому не избежать. Так зачем же устраивать в Храме Любви еще большее кровопролитие?

   Смерти Инанна не боялась. Для жрицы нет более почетного окончания жизни, чем пасть в битве за свой Храм. Она уже приготовила свои жреческие военные доспехи и оружие. Когда-то в детстве отец заставлял ее упражняться с кинжалами и коротким мечом. Теперь эти уроки должны сослужить ей добрую службу – у нее был шанс гордо умереть в бою с оружием в руках.

   Инанна смотрела на раскинувшийся у подножия Храма город и слезы лились из ее прекрасных глаз. Что же ее сейчас беспокоило больше всего? Одиночество.

   Вдруг нежная мелодия свирели донеслась до ее слуха. Она звучала откуда-то издали, будто из счастливого прошлого. Инанна подумала, что все это ей почудилось, и даже тряхнула головой, чтобы скорее прогнать наваждение. Но с каждой минутой музыка звучала все громче и настойчивей. Тогда жрица закрыла глаза, пытаясь раствориться в этих чарующих звуках.

   В какой-то момент голос свирели смолк.

   – Не хочешь потанцевать, красавица? – услышала Инанна знакомый голос.

   Она открыла глаза и посмотрела вниз. У крепостной стены Храма стоял улыбающийся Шамси.

   – Рада видеть тебя, бродячий музыкант, – ответила Инанна. – Но мне сейчас не до танцев. Видишь, Храм закрыт. Иди своей дорогой, Шамси.

   – Я и шел своей дорогой. И она привела меня к тебе. Теперь я никуда не уйду, пока ты не станцуешь под мою свирель и не сбросишь с себя всю одежду.

   – Но тебя схватят и убьют.

   – Да, если не пустишь меня к себе, то вполне могу погибнуть.

   – А если пущу, то ты погибнешь наверняка. Уходи отсюда, Шамси, – строго приказала Инанна.

   – Ты слишком сурова, девочка моя. Обещаю, твое настроение сразу улучшится, если позволишь мне приласкать себя.

   – Ты с ума сошел. Не понимаешь, что говоришь, – смущенно прошептала она.

   – Я знаю, на что иду, Инанна. Открой мне двери Храма, не пожалеешь.

   – Хорошо, подходи к задним воротам, – сдалась Верховная жрица.

   Пропустив музыканта через задние ворота, Инанна тут же захлопнула их и усердно задвинула все тяжелые засовы.

   – Считай, что ты уже умер, Шамси, – сказала она своему гостю. – Воины Набонида не оставят тебя в живых, если найдут в Храме.

   – Не пугай меня смертью, жрица Иштар. Я знаю о ней гораздо больше, чем ты думаешь, – серьезно ответил он.

   – Ты сильно рискуешь, придя ко мне.

   – Хватит уже грустных разговоров Инанна. Как обычно в Храме Любви принимают гостей?

   – Да, прости, Шамси, – спохватилась она. – В первую очередь ты гость Великой Богини. И, возможно, в качестве дара тебе придется принести на ее алтарь свою жизнь. Так посвятим же предстоящую ночь любви и танцам. И пусть Боги порадуются, глядя на наше счастье и веселье. С каких ласк ты бы хотел начать наш праздник Любви?

   – Для начала, покажи мне ваши подземные ходы, Инанна. Я слышал, один из них ведет прямо в Храм Энлиля. Это так?

   – Ах, тебя интересует только это, – слегка разочарованно ответила жрица. – Да, такой проход, действительно, существует. Но я не могу показать тебе его. Прости, Шамси, но это наша тайна. Только люди, имеющие высшее жреческое посвящение, имеют право знать, где он находится.

   – Я имею на это право, Инанна. И в доказательство покажу тебе амулет, который ношу на груди с незапамятных времен. Надеюсь, ты узнаешь знаки, написанные на нем?

   С этими словами Шамси снял с себя оборванный нищенский хитон. К удивлению Инанны, под ним оказались легкие воинские доспехи. Они были из черной бронзы – самого прочного материала. Жрица восхищенно провела по ним рукой. Ей еще никогда не доводилось видеть такой искусной работы оружейного мастера.

   А Шамси продолжал раздеваться. Он снял украшенный драгоценным камнями пояс с ножнами для кинжала и ослабил крепления доспехов.

   – Не хочется сейчас снимать с себя всю броню. Амулет на груди. Помоги достать его, Инанна.

   Жрица просунула руку под доспехи Шамси.

   – О, у тебя тело воина, – вздохнула она, медленно ощупывая мускулистую грудь музыканта. – А вот и амулет, я его чувствую.

   Она осторожно вытащила из-под доспехов тяжелый золотой медальон с крупным изумрудом. Он был украшен узором рыбьей чешуи и тайными знаками, известными лишь посвященным. А с обратной стороны можно было рассмотреть надпись на древнем сакральном языке.

   Прочтя ее, Инанна упала перед Шамси на колени:

   – Господин Энки. Неужели ты вернулся?

   – Теперь покажешь подземный ход?

   – Твои желания – закон для жрицы Иштар.

   Подземный ход начинался в одном из подвалов Храма Любви.

   – Идти придется в темноте, – предупредила Инанна своего гостя. – Я изучила эти подземелья еще в детстве, ориентируюсь в них и без света. Но для тебя мы можем зажечь факел.

   – Мне не нужен факел, я вижу в темноте. Точнее, чувствую.

   В полной темноте Инанна повела Шамси по извилистым лабиринтам подвалов. По дороге она устроила ему небольшую экскурсию, рассказав, где располагаются продовольственные и оружейные склады, как сестры следят за ними и периодически заменяют продукты на более свежие. Шамси внимательно слушал ее и иногда задавал вопросы.

   Наконец, они подошли к тяжелой кованой двери, закрытой на замок.

   – Вот здесь начинается ход, ведущий в Храм Энлиля, – объяснила Инанна. – Открыть дверь?

   – Открывай. Скажи, Инанна, ты сама когда-нибудь проходила его?

   – Да, проходила. Он довольно длинный и с разными ответвлениями. Отец говорил, что это ловушки. Невозможно пройти по ходу не зная точного маршрута. Но дорогу в Храм Энлиля я знаю.

   Из тайника в стене Инанна достала ключ от двери и открыла ее. Шамси встал на пороге хода и вдохнул воздух из тоннеля.

   – Да, Он здесь. Иди за мной, Инанна, – сказал Шамси и ринулся в подземный ход.

   Инанна едва поспевала за ним.

   – Куда ты идешь? – недоуменно спросила она. – Мы уже давно сбились с пути.

   Шамси ничего ей не отвечал. Время от времени он останавливался и будто принюхивался к воздуху, а потом снова уверенно бежал по коридорам.

   Сначала Инанна очень испугалась. Шамси вел ее по запутанным незнакомым проходам, и она даже не представляла, как теперь найти выход из этого лабиринта. Потом, забыв о страхе, она изо всех сил старалась не отставать от своего проводника. Но как-то постепенно, почти незаметно для нее, на душе становилось легко и приятно. Теперь Инанна весело бежала за Шамси, словно они детьми резвились на залитой ласковым солнцем зеленой поляне. Казалось, вокруг них щебетали птицы и повсюду был слышен радостный смех других детей.

   Наконец, Шамси остановился и взял ее за руку.

   – Все хорошо, подруга? Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросил он.

   – О, мне так весело. Поиграем еще?

   – Поиграем. Ты знаешь, что Храм Любви был построен над древним подземным городом? Когда-то очень давно жители покинули его. А потом люди и вовсе забыли о его существовании. Помнили только несколько жрецов. Потом на этом месте отстроили новый город. А название ему дали такое же, как и предыдущему – Кар-Дуниаш. И на месте двух древних Святилищ возвели Храмы Иштар и Энлиля.

   – А я ничего не знала о древнем городе, – призналась Инанна.

   – Сейчас мы находимся в самом его сердце – Храме Громовержца. И где-то здесь должен находиться ларец с магическими кристаллами.

   – Ты имеешь в виду легендарные МЕ, которые Энки отдал Иштар? – догадалась Инанна.

   – Это не те самые Камни, конечно. Но суть ты понимаешь верно. Сейчас мне нужно походить здесь по комнатам. А ты оставайся на этом месте и никуда не отходи. Скоро я приду за тобой. Кричи, если что-то случится. Я буду рядом.

   Инанна осталась одна в кромешной тьме. Как же ей хотелось оглядеться вокруг себя! Сейчас очень кстати пришелся бы факел. Она чувствовала, что находится в огромном зале с отличной акустикой. Когда Шамси говорил с ней, его слова эхом отражались от стен.

   Глаза Инанны уже немного привыкли к темноте. Рядом с собой она смогла рассмотреть массивную колонну из белого мрамора. На ее поверхности были вырезаны незнакомые ей замысловатые узоры.

   «Как потрясающе обработан мрамор, – подумала жрица. – Наши мастера так не умеют».

   Чуть подальше Инанна разглядела еще одну белую колонну. Она осторожно направилась к ней. Вдруг рядом с собой она почувствовала большой каменный стол, похожий на жертвенник. Возложив на него руки, жрица неожиданно ощутила тепло, и даже мягкость камня. Ей стало жутко.

   – Шамси! – тихо позвала она своего проводника. Но ответа не последовало.

   – Энки! – в отчаяние закричала Инанна и эхо, многократно отразившееся от свода Храма, словно ударило ее по глазам.

   Яркая вспышка света разорвала темноту и озарила огромный зал. Инанна увидела резные мраморные колонны, уходящие в вышину, и стены, украшенные голубой перламутровой мозаикой.

   «Как дорога процессий к Храму Иштар в Вавилоне» – подумала жрица, ощупывая пальцами гладкие голубые камушки.

   Представшая перед ее глазами картина поражала удивительной красотой. Она изо всех сил пыталась запомнить замысловатые узоры на стенах Храма и огромных мраморных колоннах.

   Казалось, воздух наполнился тихой музыкой и завораживающий мужской голос начал произносить заклинания на незнакомом ей языке. «Наверное, так говорили жители Кар-Дуниаша» – промелькнуло в голове Инанны. Она внимательно прислушивалась к молитвам, пытаясь разобрать знакомые имена или названия. И вот удача! Ее слух уловил несколько раз повторяющееся слово «Кур».

   «Неужели, это молитва Громовержцу Ишкуру – любимому мужу Иштар! " – обрадовалась она.

   Куром вавилоняне называли Иной мир, сотворенный Богом Бури Ишкуром. Народы, живущие по соседству с Вавилонией, тоже почитали Громовержца, только произносили имя этого Бога по-своему. Например, ассирийцы называли его Ашшуром, а хетты – Карашем.

   Инанна хорошо знала об этом, поскольку была жрицей Иштар. А Великая Богиня, как всем известно, предпочитала Громовержца всем остальным Богам.

   «Как же я сразу не догадалась, Кар-Дуниаш – это же страна Ишкура, – подумала Инанна. – Надо хорошенько запомнить слова этой молитвы, чтобы потом читать ее в нашем Храме».

   Как рачительная хозяйка, она никогда не упускала возможности привнести в храмовую жизнь что-нибудь полезное и красивое. Будучи Верховной жрицей, Инанна и девочек заставляла постоянно изучать глиняные таблички с древними сказаниями о Богах. А потом они все вместе придумывали, как использовать эти легенды в своих праздничных ритуалах. В Храм и стекалось так много народу, потому что девочки постоянно придумывали что-нибудь новенькое и умели мастерски развлечь почитателей Богини Любви.

   Инанна внимательно прислушивалась к мужскому голосу, произносящему слова молитвы Ишкуру. Она будто растворялась в этих чарующих звуках, всем телом окуналась в них и испытывала удивительное блаженство.

   Страстный мужской поцелуй коснулся ее разгоряченных губ.

   – Давай, девочка, поднимайся. Нам пора уходить отсюда, – ласково упрашивал ее Шамси.

   Инанна будто пробудилась ото сна. Вокруг нее снова была непроницаемая темнота. Шамси нежно целовал ее лицо и уговаривал поспешить.

   – Инанна, малышка, пошли скорее. Царь Набонид взбешен твоим поведением, скоро его войска будут штурмовать Храм. А нам надо еще успеть ваших старушек спасти.

   – Я не могу уйти отсюда. Кар-Дуниаш открыл мне свои объятия. Я должна расшифровать и запомнить молитву Ишкуру. И возможно, даже смогу прикоснуться к тайне страны Кур. Всю жизнь мечтала об этом, а ты меня теперь торопишь, Шамси.

   – Я не Шамси, а Энки! Забыла мое имя, жрица Иштар?! – грозно ответил проводник Инанны. – У нас осталось совсем немного времени до штурма.

   – Так отложи на время этот штурм, Энки. Ты же Бог и можешь все.

   – Нет, я могу далеко не все. Я не должен нарушать предопределенный ход событий. Ткань бытия соткана из причинно-следственных нитей. Перенести время штурма, значит нарушить всю архитектуру полотна. А мой брат так долго трудился над ним. Так что поспешим, Инанна. Но ты не переживай, если Кур приоткрыл тебе свою тайну, то скоро ты ее обязательно узнаешь, – уже ласково добавил Шамси.

   Ворвавшись в покои стареньких жриц, до сих пор остававшихся в Храме, Инанна и Шамси повели себя довольно бесцеремонно. Они кричали на удивленных, ничего не понимающих старушек и требовали, чтобы те немедленно собирались в дорогу.

   – Нет, Инанна, сестричка, мы никуда не хотим уходить. Уже решено, мы умрем вместе с нашим Храмом, – сказала одна из жриц.

   – Девочки, милые мои, ваше желание умереть в Храме похвально, но время для этого пока не пришло. Вы еще должны послужить Великой Богине. А для этого сейчас нужно собрать все необходимое и уйти вместе с нами, – ответил им Шамси.

   – Но это похоже на трусливое бегство. Бросив Храм, мы потеряем не крышу над головой, а нашу честь. Вы думаете, отдав на поругание Дом Любви, мы сможем спокойно жить дальше?

   – Девочки, поверьте, Дому Любви совершенно ничего страшного не угрожает, – продолжал убеждать жриц Шамси. – Тем более, что все свои святыни вы уже успели попрятать. Так что поглумиться над ними враги не смогут. Скорее всего, они сильно разозлятся. Испортят убранство, разнесут и разграбят все, что вы не смогли вывезти или спрятать. Возможно, враги не поленятся и даже поломают кое-какие стены. Но разве все это может повредить Великой Богине?

   – А разве нет?

   – Но поймите, Храм – это не стены и крыша, – продолжал Шамси. – Это место, где собираются люди, чтобы славить своих Богов. А жрицы – это гостеприимные хозяюшки, приветливо встречающие людей, приходящих к Иштар. Вы – хранительницы традиций. И нам сейчас гораздо важнее уберечь от Набонида вас, чем стены этого Храма. Их то мы легко отстроим заново. Персидский царь Куруш сейчас собирает войска у границ Вавилонии. И скоро он с триумфом, как освободитель, войдет в вашу столицу. По законам персидской империи, древние Храмы, разрушенные прежней властью против воли народа, подлежат восстановлению. Куруш выделяет на это средства из казны и оказывает всяческую поддержку. Также он возвращает храмовые ценности, оказавшиеся в царских хранилищах. Таков закон. Но для его выполнения необходимо, чтобы местные жители сами попросили об этом Куруша. Они должны собраться и настойчиво заявить о своем желании поклоняться древним Богам. Это обязательная часть процедуры. Не станут же персы строить на вашей земле Храмы, которые никому не нужны. А разве люди станут просить Куруша о восстановлении Дома Иштар, если не останется жриц-хранительниц старых традиций? Конечно, нет. И тут ваша помощь окажется неоценимой. Так что, девочки, быстро собираемся и уходим в безопасное место.

   – А я не смогу пойти с вами, – грустно сказала одна из жриц. – Моя служанка почти не ходит, ноги болят. Не брошу же я ее тут одну. Мы с юности вместе в Храме. Столько пережили.

   – Где сейчас твоя служанка?

   – В своей комнате.

   – Хорошо. Собирай ее и свои вещи. Понесу твою служанку на руках. Никто в Храме не останется, – строго сказал Шамси и жестом дал понять, что разговор окончен, и всем пора собираться в путь.

   Старенькие жрицы разошлись по комнатам и суетливо принялись за сборы.

   – Скажи, Энки, зачем тебе нести служанку на руках? Ты же можешь легко исцелить ее, – спросила Инанна, когда они остались с Шамси наедине.

   – Да, я могу исцелить ее. Но старушке какое-то время придется восстанавливать силы и разрабатывать свои ноги. И я не смогу сделать это за нее. Поэтому сейчас и понесу ее сам.

   Старушки-жрицы толпились в покоях Инанны с собранными в аккуратные узелки вещами.

   – Сестры, идти нам придется долго. Поэтому лишних вещей брать не надо, лишь самое необходимое. И, разумеется, не забываем драгоценности и деньги, – командовала Верховная жрица.

   – По поводу багажа мы все поняли, сестричка, – ответила ей одна из жриц. – Ты лучше расскажи, кто же тот интересный мужчина, который поведет нас? Он очень необычен. Молод и красив, но при этом мудр как древний старец. Его речи властны, но нежны. Держится с большим достоинством, но при этом не ведет себя высокомерно и очень внимателен к окружающим людям. Ты знаешь, мы повидали много разных мужчин в Храме Любви, но Шамси нас поразил. Кто он, высокопоставленный военачальник, верховный жрец или даже царь?

   – Сестры, я не могу сказать вам кто он. Но постарайтесь слушаться его и не спорить.

   Многочасовой переход до Храма Энлиля старушки преодолели необычайно легко. Затем братья помогли им устроиться на подводы и отправили в дальний путь до лагеря персов. Небольшой караван сопровождали воины Куруша, во главе ехал Шамси. Горожане узнавали престарелых жриц Любви и почтительно кланялись им вслед. Вавилонские стражи не осмеливались останавливать подводы. Город прощался с изгнанницами.

6. Ужин после скачек

   Рядом с походным Храмом персов, внутри которого во славу Бога Солнца день и ночь пылал Вечный Огонь, располагалась площадка для ритуальных трапез. Посередине нее было обустроено место для костра, а вокруг стояли низкие столики для угощения.

   Иногда, ясными прохладными ночами, Куруш любил на этой площадке отведать вино и сладости со своими самыми близкими друзьями. В таких случаях, это место огораживали легкими разноцветными ширмами, рядом со столиками раскладывали ковры и многочисленные подушки, а охрана Куруша бдительно оберегала покой отдыхающих.

   В ночь после скачек, Куруш пригласил и меня разделить позднюю трапезу с друзьями. К моей большой радости, среди гостей я увидела Маню. Оказывается, она была родственницей Деруша, одного из воевод Куруша.

   Поделившись впечатлениями о прошедшем празднике, гости плавно перевели разговор на обсуждение жизни девушек в Храме Иштар. Персам было интересно, чем занимаются жрицы Любви и какими ритуалами славят Великую Богиню.

   – Прости, Анника, но про жриц Иштар рассказывают много разного, – немного смущаясь, обратился ко мне Деруш. – Можешь ли ты посчитать, сколько у тебя было мужчин?

   – Конечно, могу, – уверенно ответила я. – Всего один. Царь Куруш мой первый и единственный мужчина.

   В подтверждение моих слов Куруш утвердительно кивнул головой.

   – Но разве жрицы Иштар не обязаны ублажать ласками каждого мужчину, заходящего в Храм?

   – Да, обязаны. Но кроме этого, на наши плечи возложено еще немало различных дел. Помимо хозяйственных забот, нам необходимо содержать в порядке и постоянно пополнять обширную библиотеку, где собраны труды ученых и мудрецов. Мы собираем у себя трактаты, описывающие свойства растений и рассказывающие, как правильно наладить полив огородов. У нас множество книг по астрономии, географии и строительству. В Храм часто приезжают ученые, чтобы ознакомиться с этими драгоценными произведениями. Кроме библиотеки, мы содержим обширные склады продовольствия и оружия, которые прячем в тайных подвалах Храма. Во время военных действий мы помогаем дружественным нам армиям. Хоть открыто и не занимаемся ни торговлей, ни развитием ремесел. Но своим друзьям при случае в этом помогаем. Вот видите, сколько различных обязанностей у жриц Храма Иштар. Каждая девушка может подобрать себе занятие по вкусу. Многим нравится ублажать мужчин, дарить им свои ласки. И делают они это мастерски.

   – А чем в Храме занималась ты, Анника?

   – Последнее время я помогала нашей Верховной жрице Инанне по хозяйству и помогала ей вести обширную переписку. А раньше изучала различные науки, работала в библиотеке, переводя книги с других языков. И еще меня заставляли заниматься рукоделием.

   – Не будешь ли ты, Анника, убеждать наших подруг и невест тоже стать жрицами Иштар? – обеспокоено спросил Деруш.

   – О нет, это невозможно, – поспешила успокоить я его. – Жрицей может стать лишь девственница знатного происхождения. Девушку должны привести в Храм родители. Нередко мы даем приют женщинам, оказавшимся в трудных жизненных ситуациях. Но они могут остаться в Храме только как служанки и участвовать в наших ритуалах не имеют права. Вот видите, вам совершенно нечего опасаться за своих подруг и невест.

   – И часто в Храм родители приводят своих дочерей?

   – Часто. Но девушка должна сама захотеть стать жрицей. Невозможно совершить посвящение без ее горячего желания. Она какое-то время живет в Храме, знакомится с девочками, изучает наши правила. Если после этого желание стать жрицей у нее не исчезает, Инанна устраивает ей небольшой экзамен. Долго разговаривает с ней, осматривает и ощупывает ее тело, проверяет чувственность и игривость. Обязательно убеждается, что имеет дело с девственницей. Также жрицей не может стать девушка некрасивая или болезненная. И если Инанна всем останется довольна, а девочки не выскажутся резко против своей новой сестры, тогда назначается время посвящения. Часто этот ритуал сопровождается прощанием с девственностью, то есть Отверзанием любовных уст. Но это вовсе не обязательно. Меня посвятили и без этого.

   – Почему же про Храмы Иштар говорят, что в них может прийти любая желающая женщина и отдаться за деньги мужчине?

   – Да, к сожалению, последнее время подобные мерзости стали происходить в некоторых Храмах, – вздохнула я. – Это связано с религиозными реформами Набонида. Раньше для всех Храмов Иштар существовал единый устав, данный в древности самой Великой Богиней. За соблюдением устава зорко следил Верховный жреческий совет, который не подчинялся даже царю. За нарушение устава Храм могли закрыть, а жрецов лишить посвящения или даже казнить. Но Набонид упразднил Верховный жреческий совет, а его власть взял в свои руки. Это дало ему возможность на законных основаниях закрывать Храмы или посвящать их другим Богам. Началась ужасная путаница и неразбериха. Люди все равно толпами шли в старые Храмы, но находили там новых иноземных Богов. В Храмах же исконных вавилонских Богов происходила замена Верховных жрецов, менялся изначальный устав и уклад жизни. Так жрицами Иштар стали называть себя самозванки, берущие деньги за акт соития с мужчиной или женщиной. О любви в этих местах даже и не вспоминают. А обвиняют в такой безнравственности Великую Богиню. Теперь каждый желающий, у кого есть достаточно средств, может выстроить дом, украсить его статуями Богов и творить в нем любые бесчинства. Но нельзя же эти места называть Святилищами. Что такое Храм? Это Божий Дом и вместилище Вселенской Любви. Если в Доме творятся мерзости, Боги там жить не станут. А продажа любви за деньги – ужаснейшее извращение. Ведь невозможно торговать Божественной благодатью, она принадлежит не торговцам, а Богам.

   – Да, с этими религиозными реформами Набонида будем разбираться, – сказал Куруш. – Надеюсь, люди не забыли еще своих древних Богов.

   – Они не забыли. Они запутались.

   – Чем, по-твоему, может грозить эта путаница?

   – Мне сложно судить. Но Набонид задумал полностью сменить древние Вавилонские культы на инородные. Ведь через несколько поколений уже никто и не вспомнит, как поклонялись Иштар или чем занимались жрецы в Храме Энлиля. А Храмов Энки уже почти не осталось. Теперь вместо него люди прославляют его сына Мардука.

   – Девушки в Храме часто ссорятся между собой?

   – Да, бывает, конечно. В основном из-за капризов. Все девушки избалованны изысканным убранством и обильной едой. Они купаются во внимании мужчин и развлекаются нежными играми с подругами. Изнеженные и любвеобильные, когда рядом нет мужчин, они с удовольствием наслаждаются девичьими телами друг друга. Поэтому в Храме царит обстановка умиротворения и счастья. Зачем же девушкам ругаться?

7. Примерка

   Утром служанка передала мне приглашение от Мани. Девушка звала к себе в шатер, чтобы вместе скоротать время полуденного зноя. Я обрадовалась, предположив, что эта красивая всадница хочет подружиться со мной.

   Признаться, последнее время я ощущала неприятный холодок, исходивший от остальных воительниц. Они относились ко мне с подчеркнутым уважением, но к общению совсем не стремились. И даже завести с ними легкую, ни к чему не обязывающую беседу мне было очень сложно.

   После падения с лошади Куруш строго-настрого запретил мне самостоятельно ездить верхом. По его приказу, меня теперь всюду сопровождал личный охранник. Если была необходимость куда-то ехать, воин сажал меня в седло перед собой и крепко держал всю дорогу. Такой способ передвижения мне не нравился, но с Курушем спорить не хотелось.

   Вздохнув, я водрузилась на лошадь перед своим сопровождающим, и мы поскакали в расположение женского конного отряда.

   Маня встретила меня с распростертыми объятиями: угостила сладостями, показала свои самые красивые наряды и, как обещала, познакомила с портнихой.

   – Манюша, мне очень понравились твои шаровары. Я хотела бы такие же, – призналась я, когда мы остались с ней наедине. – Но не уверена, что они будут хорошо смотреться на мне.

   – Так примерь их, – предложила она. – А я скажу, пойдут ли они тебе или нет.

   Я сбросила с себя всю одежду и надела Манины шаровары. Прохладный шелк ласково заструился по ногам.

   – Как приятно, – восхитилась я. – А под седло ты укладываешь их складками?

   – Да. Хочешь, покажу?

   Маня села передо мной на колени и осторожно провела руками по ногам.

   – Какие у тебя нежные пальчики, – улыбнулась я.

   – А хочешь, заодно можно примерить и короткую тунику, которую я ношу с этими шароварами? – вдруг предложила она. – Только твои грудки гораздо пышнее моих. Будет ли туника тебе впору?

   – Не знаю. Боюсь, как бы она не порвалась на мне. Не хочется испортить такую красивую вещь.

   Маня положила ладошки мне на грудь и начала нежно поглаживать ее. От возбуждающих прикосновений мои сосочки сразу сделались яркими и соблазнительно твердыми.

   – Нет, туника не порвется, – заключила она. – Вот, какие у тебя грудки мягкие, давай сравним с моими?

   Сказав это, Маня обнажила свой девичий бюст.

   – Давай, сравним, – согласилась я, игриво лизнув ее соблазнительный розовый сосочек.

   Девушка затрепетала от удовольствия и смущенно опустила глазки. Ее красивое личико покрылось горящим румянцем. Окрыленная успехом, я нежно обняла ее за талию и припала губами к маленькой аккуратной грудке. Маня вздрагивала и тихонько постанывала.

   – Пойдем, ляжем на кровать, – шепнула я.

   Через несколько мгновений мы окунулись в прохладу шелковых простыней, украшенных изысканной вышивкой. Маня неуверенно поцеловала мою грудь, стыдливо пряча глазки. Ее длинные пшеничные волосы душистой волной укутали меня. Я осторожно гладила ее по спине и слегка прикасалась к пухленькой попке. Неожиданно по разгоряченным щекам подруги потекли слезы.

   – Что с тобой, Манюша? – испугалась я. – Не нравятся мои ласки?

   – Нравятся, – всхлипывая, ответила она. – Но мне всегда говорили, что подруги не должны гладить и целовать друг друга. А мне так хотелось лизнуть девичий сосочек. Хотя это и запрещено. Но ты вчера сказала, что жрицы Любви часто ласкают друг друга. И мне захотелось попробовать.

   – И тебе понравилось? Признайся честно.

   – Понравилось.

   Я целовала мокрые от слез щечки подруги и шептала:

   – Если хочешь, теперь будем играться друг с другом. Никому об этом не скажем, и никто тебя не осудит. Только ведь женские ласки не смогут заменить любовной связи с мужчиной. Я могу просунуть пальчики тебе между ножек. Но это удовольствие даже нельзя сравнить с тем счастьем, которое может дать любимый мужчина. Тебе ведь знакомо ощущение, когда внутри тебя оказывается крепкий мужской жезл любви? Лоно трепетно обнимает его, а потом мужчина изливает свое ароматное семя и тебя захлестывает волна счастья.

   Маня перестала плакать и задумалась.

   И тут я вспомнила о времени. Солнце приближалось к зениту, а это значило, что Куруш уже ожидал меня в своем шатре.

   – Мне пора бежать, – спохватилась я.

   – Придешь ко мне завтра в то же время?

   – Приду, конечно, – ответила я, целуя ее.

   Когда я уже оделась и собралась выходить из шатра, Маня будто вспомнила что-то важное и резко окликнула меня:

   – Стой, Анника! Я совсем забыла тебя предупредить. Берегись Лели. Она что-то дурное затеяла против тебя.

   Я благодарно махнула ей рукой и помчалась к Курушу.

8. Тайна

   Когда я влетела в царский шатер, Куруш уже ожидал меня. Время полуденного зноя он любил проводить в постели.

   – Откуда ты такая взбудораженная? – спросил он, с любопытством рассматривая меня.

   – Не скажу. Это не моя тайна. Я обещала молчать.

   – Уважаю чужие тайны, – серьезно ответил он. – Только скажи, кому ты обещала?

   – Мане.

   И тут Куруш звонко рассмеялся. Я обижено поджала губки и отвернулась от него.

   – Вы с Маней натворили что-то неприличное, шалуньи? Вас пока еще не надо выручать из беды? – обнимая, допрашивал он. – А то персидский царь в вашем полном распоряжении.

   Я мужественно молчала, не отвечая на его вопросы. Тогда пальцы Куруша невзначай проскользнули в сакральную щелочку между моих ног.

   – О, Анника, у тебя здесь так интригующе влажно. И чем же вы с Маней таким интересным занимались? Надеюсь, не скакали верхом?

   – Нет, нет, больше никаких лошадей, – поспешила я успокоить его. – Мы просто примеряли разные наряды. А потом стали выяснять, у кого пышнее грудь. Ну и случайно оказались в постели. Манюша была так трогательно нежна. Но я вспомнила, что уже полдень и помчалась к тебе.

   – А Маня?

   – Она пригласила меня прийти к ней завтра. Но. Так странно: на прощание Маня сказала, будто мне грозит опасность со стороны Лели. Кажется, она что-то недоброе затевает против меня.

   Куруш слегка нахмурился.

   – Анника, надеюсь, ты не станешь пренебрегать предупреждением своей подруги? Леля может быть очень опасна. И пока я все точно не выясню, прошу, не покидай моих покоев. Ты же знаешь, как я волнуюсь за тебя.

   – Но Маня будет ждать меня завтра. Я хочу встретиться с ней.

   – Так вы можете встретиться здесь, в моем шатре. Завтра я на целый день уезжаю осматривать дальние берега реки Гинд. Вернусь только на закате. Располагайтесь и развлекайтесь, как вам нравится. Только не зацелуйте друг друга до изнеможения.

   – За это не переживай, Любимый.

   – Ты думай о новом Храме, который скоро начнем строить на реке. Мне понадобится твоя помощь.

   – Храм тебе нужен, чтобы победить Набонида?

   – Храм нужен, чтобы создать обережный круг внутри новой империи Ахеменидов. Не понимаешь, как это? – спросил он, видя мое удивление. – Ладно, попробую объяснить. Помнишь легенду, как Энки передал Иштар на сохранение священные Камни МЕ?

   – Еще бы! – воскликнула я. – Это же один из столпов нашей веры.

   – Теперь представь, что МЕ – реликвия не мифическая, а вполне материальная, существующая в видимом мире. И Кристаллы, хранящие в себе Божественные заветы Энки, можно использовать для создания обережного круга. Вот мы и положим их в основание нового Храма, чтобы защищали нас.

   – Куруш, ты шутишь? МЕ – это величайшая святыня. Тайник, где они хранятся, не отыскать ни одному смертному. А если бы кто из людей и смог приблизиться к этим сокровищам, то сразу бы погиб от невыносимого сияния, исходящего от них. Даже не все Боги могут прикасаться к этим Камням. Помнишь, Иштар не могла взять их из хранилища в Абзу. Энки сам отдал их ей в руки.

   – Почему ты думаешь, что я шучу? – немного обиделся Куруш. – Если кристаллы МЕ существуют, мы просто обязаны использовать их для укрепления своей силы. Да, простым смертным не выдержать близости этих реликвий. Потому мы и построим Храм на дне реки, чтобы вода скрывала их Божественную силу и разносила ее вниз по течению. Видишь, я уже все продумал.

   Глаза Куруша сверкали таким воодушевлением, будто только что он совершил величайшее чудо, изменившее ход истории человечества.

   – Значит, ты все уже продумал? – слегка усомнилась я. – Тогда расскажи, где ты раздобудешь МЕ? И какой безумец отважится взять эти Камни в руки и положить их в основание нового Храма? Ни один смертный не пойдет на такой риск.

   – Камни скоро сами прибудут в лагерь, – спокойно ответил он. – Я уже чувствую их приближение. А в основание Храма их положит Тот, кто имеет на это полное право – Бог Энки. Надеюсь, ты не против?

   – Ты сошел с ума? – прошептала я, расплакавшись. – Нельзя же так издеваться надо мной. Ведь знаешь, с какой надеждой вавилоняне ожидают очередное пришествие Энки. Особенно сейчас, когда на нашу землю обрушились беды. А ты еще и смеешься над нашими чаяниями.

   – Нет, Анника, я и не думал смеяться. Ты скоро убедишься в этом. Как только освободим реку от воды, сразу и начнем строить Храм.

9. Полуденный зной

   – Ах, как же здесь красиво! – восхищалась Маня, осматривая шатер персидского царя. – Ковер, словно мягкая трава, так приятно щекочет ноги. А золотые светильники горят, как звезды. Ты, наверное, счастлива, Анника, что живешь среди такой роскоши?

   – Я счастлива, что наслаждаюсь любовью Куруша. А золото и драгоценности никогда не привлекали меня. Что в них интересного? В Храме Любви меня тоже окружала роскошь. Я привыкла к изысканной серебряной посуде и нежнейшим шелковым тканям. Но гораздо большее благоговение у меня всегда вызывали глиняные таблички со старинными трактатами. Дух захватывает от их древности и мудрости. Вот это, действительно, сокровища.

   – Однако, Анника, твои руки и ноги украшены очень дорогими браслетами. И ты еще говоришь, что равнодушна к драгоценностям, – попыталась пристыдить меня Маня.

   – Но на мне надеты только ритуальные украшения. Я ведь жрица Иштар и каждый браслет символизирует степень посвящения в великие тайны Любви. Ты еще не видела, сколько драгоценностей у Инанны – нашей Верховной жрицы!

   Показав покои Куруша, я предложила Мане отдохнуть во внутреннем дворике в тени навеса. Уютно устроившись среди мягких подушек, мы лакомились сладостями, и пили дурманящее вино.

   – Наверное, очень приятно быть царской наложницей, – предположила Маня, выбирая с блюда самые сочные фрукты. Она щедро поливала их медом и аппетитно откусывала своими аккуратными белыми зубками.

   – Да, Куруш – потрясающий любовник, – подтвердила я. – Сильный и при этом удивительно нежный мужчина.

   – Неудивительно, что Леля готова вернуть его любой ценой. И, очень боюсь, что ее ничто не остановит. Анника, она готова даже убить тебя. Помнишь, это по ее вине ты упала с лошади и чуть не погибла. Искра – кобыла с очень дурным характером. А когда Леля хлестнула ее кнутом, у тебя не было шансов удержаться в седле.

   Сказав это, Маня расстроено положила на блюдо недоеденное лакомство. Казалось, она очень переживала из-за гнева Лели.

   – Леля была наложницей Куруша?! – догадалась я.

   – Да, она часто проводила ночи в этом шатре. И наш царь благоволил ей, осыпая дорогими подарками. Леля вовсе не происходит из знатной семьи – ее отец был всего лишь воеводой. По нашим законам, она не может командовать отрядом всадниц, ведь остальные девушки гораздо выше ее по происхождению.

   – Куруш оказал ей такую честь?

   – Да, Куруш назначил ее главой нашего отряда. Многие были удивлены и недовольны, но спорить с царем никто не стал. На Лелю неисчерпаемым потоком сыпались царские милости. Куруш дарил ей отличных скакунов и дорогое оружие, своим авторитетом поддерживал на военных советах и устраивал праздники, чтобы повеселить ее. А теперь, после твоего приезда, все это прекратилось.

   – В чем же моя вина? Куруш может иметь столько наложниц, сколько ему захочется. Никто не мешает ему задаривать Лелю, как и прежде.

   – Но с твоим появлением Куруш потерял к ней интерес. И теперь она в ярости. Всем рассказывает, что ты приворожила нашего царя, и он совсем потерял разум. Говорит, что ты используешь любовную магию Иштар, чтобы завладеть волей Куруша. Многим уже начинает казаться, что наш бедный царь ходит по лагерю как потерянный ребенок. А ты управляешь им и подстрекаешь идти на войну с Набонидом. Некоторые воеводы шепчутся, что поход на Вавилон окажется трагическим для персов. Даже говорят, что вавилоняне подослали тебя специально, чтобы соблазнить Куруша и привести к гибели персидское войско, заманив в ловушку.

   – И многие верят в этот бред? У Лели большой авторитет в войсках?

   – Да, благодаря поддержке Куруша, Лелю очень уважают. И у нее много друзей. Все помнят героизм ее отца, проявленный во многих битвах. А тебе, Анника, воины не доверяют. К тому же подозревают в колдовстве. Даже мой родственник Деруш относится к тебе с опаской. Я догадываюсь, что и другие военачальники того же мнения. Возможно, они будут отговаривать царя от похода на Вавилон.

   От слов Мани у меня закружилась голова. Своей ревностью Леля поставила под угрозу освобождение Вавилона от безумного Набонида. И все это из-за меня. Я откинулась на мягкие подушки и горько зарыдала.

   – Ну что ты, Анника, не плачь, – успокаивала меня подруга.

   Она гладила меня по спине и нежно целовала волосы.

   – Призови на помощь Богиню Любви. Пусть она надоумит тебя, как победить Лелю, – шептала Маня.

   Тронутая ее участием, я перестала плакать и задумалась.

   – Да, надеюсь, Иштар поможет мне справиться с этой бедой, – сказала я, с благодарностью обняв подругу. – Но Маня ты же вся липкая от меда. А твои губы так дурманяще пахнут вином. Позволь облизать их.

   Ничего не ответив, она крепко обняла меня и заплакала.

   Сладкое вино и бурные рыдания окончательно разморили нас с Маней. Нежно обнявшись, мы так и уснули во дворике на горе мягких подушек. Сквозь сон я чувствовала, как с каждой минутой солнечные лучи становятся все ярче и горячей. Настало время полуденного зноя.

   Потом жара будто спала, и нас с подругой окружила тьма и прохлада. Просыпаться не хотелось. Мне снился дивный сон, будто Куруш лежал рядом и нашептывал на ушко что-то очень приятное.

   – Анника, любовь моя, разреши приласкать тебя, – раздавался внутри меня голос возлюбленного.

   Сквозь дрему я протянула к нему руку и счастливо улыбнулась. Пряный запах благовоний, смешанных с ароматом его тела, пробудил меня. Открыв глаза, я увидела Куруша перед собой.

   – Милый, ты пришел! Какое счастье, – заворковала я. – Уже ночь? Почему так темно?

   – Не ночь. Я перенес вас с Маней в шатер. На улице ужасная жара. Как же вас угораздило заснуть во дворе? Неужели, все-таки зацеловали друг друга до изнеможения? А я предупреждал, не слишком увлекайтесь девичьими играми. Ведь вернувшись, я потребую свою долю ласки.

   Куруш раздевал меня, не слишком церемонясь с одеждой. Сильными руками он разрывал тонкую ткань туники и прикасался губами к моему освобожденному телу. Я огляделась по сторонам. Маня лежала на другой стороне огромного ложа и внимательно наблюдала за нашими забавами.

   Отдаваясь искусным ласкам Куруша, я выгнула спинку и сладострастно застонала. Он увлеченно облизывал мои возбужденные соски, слегка покусывая их. Маня заинтересованно подползла поближе.

   – Манюша, что же ты глядишь такими голодными глазами? – неожиданно обратился к ней Куруш. – Тоже хочешь поиграть с ее грудью? Не стесняйся, поцелуй сосок, я разрешаю.

   Обрадованная царским предложением, Маня осторожно дотронулась язычком до яркого ареола вокруг моего соска. Я сладостно вздохнула. С каждым мгновением ее губки становились все смелее и настойчивей. Как девушка, она хорошо понимала, какие ласки доставляют мне наибольшее удовольствие.

   – Все, хватит, Манюша, моя очередь, – мягко отстранил ее от меня Куруш.

   Укрыв своим телом, он вонзил в меня возбужденный жезл любви. Я вскрикнула от восторга. Его движения становились все быстрее. И через несколько блаженных мгновений, мое лоно оросилось плотной струей семени. Замерев от нахлынувшего счастья, я наслаждалась драгоценным даром любви.

   Куруш лег рядом со мной и нежно поцеловал в лобик.

   – Не жалеешь, что разбудил тебя? – прошептал он.

   – Нет, что ты. Это же такое счастье, – бессвязно лепетала я в ответ.

   Неожиданно Маня подкралась ко мне и осторожно слизала капли семени с моего трепещущего лона.

   – Вкусно, – задумчиво протянула она. – Не зря ты, Анника, говорила, что нет ничего слаще мужского семени.

   – Девочки, не стесняйтесь, поиграйте друг с другом, – зевая, предложил Куруш. – А я немного вздремну. С раннего утра не слезал с коня, весь берег реки осмотрел. Нравится она мне, притягивает. Будем на реке Храм строить.

   – Храм?! – заинтересовалась я. – На каком берегу мы будем его строить? И какому Божеству посвятим?

   – Посвятим двум Богам-Близнецам. А строить будем не на берегу, а прямо на реке, – засыпая, ответил Куруш.

   – Как это «прямо на реке»? – удивилась Маня.

   – Я сама не поняла. Может, на мосту? Но Гинд – широкая река, через нее нельзя построить мост. И каким Богам-Близнецам мы его посвятим? Может, Энки и Энлилю?

   Какое-то время нам с Маней понадобилось, чтобы поразмыслить над словами Куруша. Но, так ни до чего и не додумавшись, мы решили не терять времени и продолжить свои нежные игры.

10. Кортеж

   Инанна надеялась, что бегство из города престарелых жриц Любви пройдет незамеченным для шпионов Набонида. Но стоило повозкам со старушками выехать за ворота Храма Энлиля, как люди принялись кланяться им и почтительно приветствовать. Жрицы держались с достоинством, хотя многие из них были до слез растроганы такими теплыми проводами.

   Возглавляли кортеж Инанна и Шамси, шествующие верхом на дорогих скакунах. Прохладный утренний ветерок развевал распущенные волосы верховной жрицы, ее сверкающие на солнце драгоценности слепили глаза горожан.

   Шамси сбросил свой нищенский хитон и облачился в легкие доспехи из черной бронзы. На его груди светился древний магический амулет с большим изумрудом.

   – Да, Шамси, выглядим мы эффектно, – тихим голосом сказала Инанна, едва перекрывая стук копыт. – Только у меня ощущение, что на нас сейчас нападут воины Набонида. Все-таки надо было дождаться ночи и выехать из города незаметно.

   – Ночью еще опасней, – возразил Шамси. – При таком стечении народа никто не рискнет причинить вред жрицам Иштар. А ночь развязывает руки негодяям. И не бойся, девочка, за городом нас ожидает отряд воинов Куруша, они не дадут твоих старушек в обиду.

   Инанна игриво поправила растрепавшиеся волосы и улыбнулась. Она чувствовала, что мужчины любуются ею и провожают восхищенными взглядами. Ей было приятно осознавать, что хорошо выполняет свой долг верховной жрицы Иштар. В ее представлении служительница Любви должна быть именно такой: красивой и дерзкой, дикой и ласковой, нежной и решительной. Всю жизнь Инанна старалась следовать этому идеалу. И всенародная любовь, которую она сейчас ощущала, доказывала, что ее усилия увенчались успехом.

   За городом персидские воины встретили старушек и пересадили в удобные крытые повозки. Им предстояло проделать нелегкий путь до реки Гинд, где находился временный лагерь Куруша.

   – Прощайся с сестрами, Инанна, – сказал Шамси. – Твои старушки в надежных руках. А мы с тобой поедем другой дорогой. Ты же согласишься попутешествовать со мной наедине? Нам нужно посетить еще один древний Храм Кар-Дуниаша и сотворить в нем священный обряд. Я буду действовать от лица Бога Энки, а ты как воплощение Иштар.

   – Во время обряда мы будем любить друг друга? – обрадовалась Инанна.

   – Во время обряда я буду выручать Иштар из беды. А любить друг друга мы будем во все остальное время. Согласна?

   – Согласна.

   – Впереди нас ждет грандиозный праздник Избавления от воды. Помнишь, Энки спас людей во время Всемирного потопа и научил, как построить ковчег?

   – Да, мы отмечаем этот праздник.

   – А еще мы с тобой вспомним, как Энки сотворил первого человека Адапа.

   – Из глины и крови слепил Бог Адапа, – продекламировала Инанна стихи, читаемые в Храме на этом празднике. – Хорошо, Шамси, только я хочу быть Нинки – женой Энки, которая выносила в своей утробе первого человека.

   – Будешь, девочка. Вы в Храме часто устраиваете подобные игры в Богов?

   – Да, часто. Служение жриц Любви – напоминать людям о благости Богов. Но во время обрядов мы не рассказываем об великих божественных деяниях и не поем заунывные песни, от которых хочется зевать. Мы предлагаем нашим гостям вжиться в роли Богов. Мы забавляемся любовными играми, как Иштар и Ишкур. Мы пируем, как Энки с Энлилем. Мы разыгрываем споры между Богами и радуемся их примирению. И образы Богов становятся людям родными и трогательно близкими. В Храм Любви гости приходят не за тем, чтобы освободить тело от накопившегося семени. К нам идут, чтобы окунуться в мир легенд и древних сказаний. Такова древняя традиция. И мы ее хранительницы.

11. Священная рыба

   Светало. Блаженно потягиваясь, Инанна открыла глаза. Шамси сладко дремал, уткнувшись лицом в ее волосы. Разморенный их терпким ароматом, он уютно посапывал ей на ушко. Вспоминая бурные ночные ласки, жрица счастливо улыбнулась. Путешествие с Шамси ей определенно нравилось.

   Но яркое Солнышко любопытно заглядывало в их шатер, давая понять, что пора вставать с постели и трогаться в путь.

   Задумчиво поглаживая мускулистую грудь Шамси, Инанна запела песенку на древне-вавилонском наречии.

   – О чем ты поешь? – спросил Шамси, разбуженный ее нежными прикосновениями.

   – О любви, конечно, – ответила она, целуя его. – Это рассказ о юной деревенской девушке. Малышка так сильно захотела увидеть Бога Энки, что упросила Иштар на время превратить ее в рыбку. Ведь иначе было не добраться до подводного дворца Бога в Абзу. Богиня помогла ей. Обернувшись золотой рыбкой, девушка нырнула на дно океана. Абзу блистал золотом и изумрудами. За праздничным столом во дворце собрались Боги. Во главе восседал сам Энки. Его лицо ослепляло благородной красотой. Девушка поняла, что теперь не сможет прожить ни мгновенья, не видя его. А ей уже пора было возвращаться на берег и снова становиться человеком. Но малышка так и не смогла отвести взгляд от прекрасного Бога и утонула.

   – Грустно.

   – Нет, все закончилось хорошо. Иштар превратила ее в русалку. И теперь она может вечно любоваться на Энки и сопровождать, когда Он путешествует в облике рыбы.

   – Да, тогда не грустно. В Вавилоне и сейчас почитают рыбу, как сакральный символ Энки?

   – Набонид в первые же годы своего правления закрыл все Храмы Энки. Жрецам пришлось покинуть страну и разбрестись по миру. Всюду они проповедовали веру в своего Бога. Так получилось, что рыба теперь самый узнаваемый символ Энки. Ведь Набонид не позволил жрецам забрать из Вавилона храмовую утварь и священные предметы. Они бежали, взяв лишь книги. А новые Храмы, которые открывали в чужих землях, скромно украшали изображениями рыбы. Теперь такова новая традиция почитания Энки.

   – А мне нравится эта традиция. Чтобы служить Богу, не обязательно иметь золотую утварь и величественный Храм. Достаточно просто нарисовать рыбку на стене утлой лачуги. Ведь главное, чтобы люди выполняли Божьи заветы, стремились к миру и познанию.

   – Сейчас так и происходит. Выходит, гонения Набонида пошли на пользу культу Энки? Жрецы разнесли весть о нем по всему миру.

   – Да, жрецы молодцы, очень многое сделали. И нам с тобой пора в путь. Собирайся, девочка.

12. Абри

   Собрав всех жрецов, Куруш объявил:

   – В ближайшие дни нам нужно совершить очень важный обряд. Подготовьте моего священного коня и ладью, чтобы перевезти его через реку. Рассвет мы должны встретить на воде. Грести будете сами, никого из воинов с собой не берем. Когда все приготовите, дайте мне знать.

   Чему будет посвящен обряд, Куруш не сказал. Но жрецы привыкли выполнять все его распоряжения, не задавая лишних вопросов. Как я поняла, у огнепоклонников порядок проведения ритуалов был очень гибок. В отличие от вавилонских служителей культа, на общих молитвах они не читали наизусть длинных текстов на древнем, никому не понятном языке. Обращаясь к своему Богу Огня, жрецы произносили слова, которые в тот момент требовала их душа. Поэтому никого не удивило, что царь хочет обратиться к Богам, встретив рассвет в лодке вместе со своим священным конем.

   – Анника, ты тоже поедешь на реку, – обратился ко мне Куруш, когда все жрецы разошлись. – Какой наряд у жриц Любви считается самым торжественным?

   – Обнаженное тело. В особых случаях допустим меч или кинжал на поясе.

   – У нас как раз особый случай. Думаю, меч не помешает. Пойдем в оружейный шатер, подберем тебе какой-нибудь из моих детских.

   Открыв один из резных сундуков, Куруш достал небольшой легкий меч в старинных ножнах.

   – Нравится? – спросил он, с любовью рассматривая блестящее лезвие. – Его подарил мне дедушка, царь Мидии Иштувегу, когда мне было семь лет. Это был очень ценный подарок, ведь он делал меня настоящим мужчиной, воином. Я хотел передать это меч своему сыну Камбизу, но он так незаметно вырос, пока я пропадал в походах. А теперь я рад отдать его тебе.

   – Но это слишком большая честь для меня. Я не могу его взять.

   – Бери. Не век же ему пылиться в сундуке. Давай, поищем подходящую перевязь.

   Покопавшись в другом сундуке, Куруш извлек из его недр широкий пояс с кольцами для ножен. Перевязь была украшена драгоценными камнями и изящными серебряными накладками.

   Обернув поясом свои бедра, я расстроенно произнесла:

   – Он слишком велик мне, падать будет.

   – Ничего, подправим. Сейчас же позову оружейного мастера.

   Обряд назначили на следующее утро. А вечером перед тем, как лечь спать, мы с Курушем пошли проведать его священного коня. Жрецы относились к нему с особым почтением: содержали в отдельной конюшне, украшали золотом и рубинами. Ни кто кроме царя не имел права садиться на него верхом.

   – Абри, мальчик, соскучился, – ласково похлопывал Куруш по шее своего скакуна.

   Конь был редчайшей белоснежной масти, легкий, изящный с длинной шелковистой гривой. Его имя означало «облако». Когда он мчался по степи, казалось, копыта вовсе не касаются земли. Словно птица, он готов был взмыть в облака и раствориться в небесной сверкающей голубизне. Говорят, персидскому царю за этого красавца предлагали большой табун лошадей. Но Абри был слишком дорог Курушу.

   Ночью наш небольшой караван выехал из лагеря. Куруш был верхом на Абри. Я чувствовала, как ему не терпится дать волю любимому скакуну и умчаться с ним в заоблачную даль, почувствовав дыхание вольного ветра. Но сейчас было не время для лихих прогулок. Жрецы сосредоточенно наблюдали за небом, ожидая знамений.

   Во время ритуалов придавалось большое значение даже самым незначительным природным явлениям. Резкие порывы ветра, набежавшие грозовые тучи и блистающие молнии – считались хорошим предзнаменованием. Это говорило о том, что Бог услышал молитвы и готов помочь в беде.

   Если священный конь спотыкался, был вялым или слишком возбужденным – это означало, что в ближайшее время стоит ожидать несчастий. Мертвая или больная птица, попавшаяся на дороге, предвещала дурные вести. Таких примет было множество. Жрецы зорко наблюдали за всем происходящим вокруг и потом составляли свои предсказания.

   Едва мы подъехали к реке, небосвод озарился яркой молнией и раскатистый гром разорвал ночную тишину. Абри радостно заржал. Жрецы удовлетворенно переглянулись: пока все шло как нельзя лучше.

   На берегу нас ожидала снаряженная ладья. Царь помог перевести коня по широким сходням и привязал его на носу лодки. Жрецы взялись за весла, и мы отчалили.

   – Давай, Анника, раздевайся, – скомандовал Куруш.

   Я сбросила с плеч багряный плащ. Теперь на мне оставались лишь многочисленные драгоценности и широкий пояс с мечом. От резких порывов ветра я быстро начала замерзать. Дождя не было, но светлеющее с востока небо затянули тяжелые грозовые тучи.

   Когда мы подошли к середине реки, у меня уже зуб на зуб не попадал от холода.

   – Прижмись к коню, – посоветовал Куруш.

   Я подошла к Абри и обняла его горячее тело. Умный конь с удовольствием делился со мной теплом, не выражая ни малейшего беспокойства.

   Небо становилось все светлее, над рекой поднималось солнце. Сквозь замысловатый узор из туч прорвался смелый солнечный лучик. Он осветил мое обнаженное тело и отразился в драгоценных камнях колье. Жрецы запели гимны Солнцу. Я отпустила Абри и вознесла руки к небу. Торжественный покой и блаженство овладели мною.

   Вдруг Абри резко заржал и заметался. В следующее мгновение он рванулся за борт, но повис на привязи. Его задние ноги испуганно били по воде. Лодка угрожающе качнулась. Конь рвался изо всех сил, угрожая сбросить всех в воду. Молниеносным движением Куруш перерезал удерживающую его привязь. Конь ринулся в реку и поплыл. Лодка резко качнулась и, не удержавшись, я упала за борт.

   Водная гладь сомкнулась у меня над головой. Тяжелый меч тянул ко дну, плавать я не умела. Беспорядочно колотя по воде руками и ногами, я чувствовала, что сознание оставляет меня. Где-то в глубинах реки мне уже чудился свет золотых куполов, и дивная музыка зазывала скорее опуститься на дно. Тело не слушалось. Вдруг я почувствовала, как кто-то крепко схватил меня за ногу. Жизнь мне вернул глоток воздуха, полученный из уст Куруша.

   Придя в себя, я не сразу поняла, где нахожусь. Чарующая музыка, услышанная в недрах реки, до сих пор звучала внутри меня. Золото подводных куполов все еще сверкало перед глазами. Куруш закутал меня в плащ и прижал к себе.

   – Абри утонул, – грустно прошептал он. – Его будто в водоворот затянуло. Я сам не видел, за тобой нырял.

13. Укрощение реки

   – Подданные мои, боевые друзья! – обратился Куруш к своим воинам. – Священный конь утонул в бушующих недрах Гинда. Это знак! Река должна быть укрощена. На ее дне мы выстроим Храм, в основание которого положим священный Камень, переданный нам Богами. Этот Камень станет нашим рубежом, защитой. Гинд расступится перед нами. Он покорится нам. И мы отведем его воды от Вавилона. Иссохнет земля, которая не захочет стать частью Персидского царства. Потрудимся, друзья, и Вавилон распахнет нам свои объятья.

   Когда мы с Курушем остались наедине, я спросила его:

   – Милый, зачем ты хочешь осушить эту реку? Из-за Храма, гибели коня или для того, чтобы иссушить земли Вавилона?

   – Да, землей владеет тот, в чьих руках вода. Но я не стал бы обрекать людей на голодную смерть просто для того, чтобы они подчинились мне. Я пущу воду по Гинду, как только будет построен Храм. А пока небольшая засуха будет нам только на руку. Гинд – мощный приток Тигра. Оставим на какое-то время без воды восточную Вавилонию. Это поможет сохранить наши войска.

   – Хорошо. А можно я посмотрю план водоотводных каналов?

   – Неужели тебе интересно?

   – Конечно! Как же иначе? В Храме Любви я не раз переписывала книги по ирригации. Знаю даже формулы, по которым рассчитывают глубину и длину каналов. Мне очень интересно, как твои строители решат эту сложную задачу. Не слышала, чтобы кто-то осушал такие глубокие полноводные реки, как Гинд. А можно я напишу книгу об этом историческом событии? Хочу, чтобы оно осталось в памяти людей.

   – Ладно, раз уж тебе так хочется, я предупрежу строителей каналов, чтобы поделились с тобой своими планами.

14. Тайное собрание

   Выехав из лагеря, Леля остановилась и присмотрелась, не наблюдает ли за ней кто-нибудь. Осторожность никогда не бывает излишней. Особенно, когда едешь на тайную встречу с заговорщиками. Хорошо, что луна светила ярко и видно было далеко.

   Все заговорщики были уже в сборе, ждали только ее. Факелы не зажигали, чтобы не привлекать внимание дозорных.

   – Задача не из легких, – начал один из собравшихся. – Жрица Иштар нигде не появляется одна. Ее все время стерегут царские охранники. Да и есть ли смысл ее убивать? Наш царь кажется вполне разумным, как и всегда. Не заметно, чтобы он был подвержен ее дурному влиянию.

   – Как же не заметно?! – возмутилась Леля. – А недавняя история со священным конем! Жрица была в этой лодке. Ее магия заставила коня броситься в Гинд. Раньше если Абри только спотыкался, жрецы готовились к худшему. А что ждать теперь, когда конь погиб? И все это происходило при ней. Она и виновата. Мы не избежим беды, если не избавимся от нее.

   – И что ты предлагаешь, Леля?

   – Отравление. Нужен яд.

   – Хорошо, достанем.

15. Признание Дарьи

   Вечером, когда жара немного спала, мы с Курушем отправились осматривать разметку будущих водоотводных каналов.

   – Потрясающий проект, – восхищалась я. – По 180 каналов будет вырыто на обоих берегах реки. С одной стороны вода уйдет в низину и образует озеро. В самом узком месте строители хотят поставить плотину, направляющую потоки Гинда в каналы. Там же будет и новый порт для судов. Но, Куруш, как же купцы теперь повезут в Вавилон свои товары? Раньше они добирались до Тигра через Гинд. Но теперь ты его осушишь.

   – Никак не повезут. Ты забыла, что мы закрываем для Вавилона все торговые пути? Блокада – бескровная война. Лучше вырыть каналы, чем положить войско на полях сражения.

   – Лучше. Хотя я не помню в истории примеров, когда для победы в войне цари перекрывали полноводные реки. А самое удивительное, твои строители обещают, что каналы и плотина будут готовы уже через несколько месяцев. Неужели это возможно?

   – Да, думаю, за лето мы здесь управимся. А осенью я планирую войти в Вавилон. Надеюсь, с триумфом. Хочу поручить тебе одно дело, Анника. Кроме тебя его сделать некому.

   – Постараюсь, – кивнула я.

   – Хочу, чтобы ты написала хвалебную песнь Богу Грозы. И мы ее исполним во время закладки священного Камня в основание Храма.

   – Но я никогда не писала таких песен.

   – А теперь надо, – твердо ответил он. – Постарайся.

   Мне боязно было браться за стихи, но Куруш казался непреклонным. Вздохнув, я спросила:

   – Каким именем мы будем называть Бога Грозы: Энлилем, Ишкуром, Карашем, Балом? А, может, Ададом – возлюбленным, как ласково именовала его Иштар?

   – Надо подумать. В Карии и Лидии этого Бога зовут Им Караш. Ассирийцы знают его как Ишкура, а вавилоняне называют Энлилем. У меня в армии служат воины из всех этих стран. И в каждой стране свои традиции его почитания. Хотя все прекрасно знают, что Ишкур и Караш – это один и тот же Бог. Давай, будем звать его Богом Грозы и Бури. Так будет понятней.

   Несмотря на проявленное мною усердие, стихи, посвященные Богу Грозы, никак не складывались. Живя в Храме Любви, я изучила множество ритуальных песен и хорошо знала, по каким канонам они пишутся. Но, тем ни менее, у меня ничего не получалось.

   Немного поразмыслив, я решила призвать на помощь свою подругу Маню. Я надеялась, что, будучи девушкой образованной и одаренной тонким художественным вкусом, она преуспела и в литературе. К тому же песню Богу Грозы нам еще предстояло перевести на персидский. А вместе с Маней мы могли бы писать ее сразу на двух языках.

   Но Маня сказала, что песни – не ее стихия. Танцевать и рисовать ей нравится гораздо больше. Зато ее родственница Дарья увлекается чтением и любит сочинять разные истории. Обрадовавшись, я пригласила обеих подруг в царские покои Куруша.

   – То есть, ты знаешь, как выстраивать предложения и подбирать рифмы, а стихи у тебя все равно не получаются? – резюмировала Дарья, выслушав мою сумбурную речь.

   – Да, – с облегчением согласилась я. Было приятно, что подруга так хорошо поняла меня.

   – Думаю, это потому, что ты не можешь прочувствовать то, о чем пишешь, – задумчиво продолжала она. – Как же можно написать песнь Богу Грозы, если не пылаешь страстью к нему!? Стихи пишутся сердцем, любящим и страдающим. Это капли крови и роса любви, запечатленные словами. Понимаешь, о чем я?

   – Немного.

   – Скажи, Анника, ты любишь нашего царя? Страсть бушует в твоем сердце?

   – Да.

   – Вот и представь, что Куруш – это земное воплощение Бога Бури. Вспомни, как горят его глаза, когда он вдыхает запахи степных ветров. Куруш словно повелевает ими, направляя вихри в разные концы земли. А ты замечала, какое невыразимое удовольствие доставляют ему раскаты грома? Когда сверкают молнии и резкие порывы ветра бушуют над степью, по мужественному лицу царя пробегают волны блаженства.

   – Замечала. Ему не терпится покинуть шатер, оседлать Абри и умчаться навстречу буре.

   – Обильный дождь, пролившийся на иссохшую землю – это тоже Куруш, – вдохновенно продолжала Дарья. – Все завоеванные им земли ощущают на себе заботливое участие нашего царя. Он искренне переживает за своих людей и щедрою рукою рассыпает им благодатные дары.

   – Да, ты права, – согласилась я. – Вавилонские жрецы изучали, как изменилась жизнь людей в царствах, завоеванных Курушем. Оказалось, благосостояние народа выросло, торговля развивалась, дикие племена переставали донимать добропорядочных жителей. Персы стояли на страже границ, не допуская варварских вторжений.

   – А как Куруш хорош в битве! – восхищалась Дарья. – Жаль, мне лишь раз посчастливилось наблюдать за ним. Он был словно вихрь, сметающий врагов на своем пути.

   Только сейчас я заметила, как щеки Дарьи покрылись нежным румянцем, а глаза увлажнились. Неожиданная догадка озарила меня.

   – Дарьюша, уж не влюблена ли ты в своего царя?

   – Все влюблены в него, – смущаясь, ответила она. – Любить царя – наш долг и наше право.

   – Нет, подруга, ты влюблена в него, как в мужчину. И мечтаешь о его теле, объятиях, мужской красоте.

   Дарья расплакалась и бросилась к выходу из шатра. Я рванулась за ней.

   Догнав Дарью уже на улице, я крепко обняла ее. Девушка была гораздо сильнее меня, и я ожидала, что сейчас она швырнет меня на землю, вскочит на коня и умчится. Ведь я поступила крайне нетактично, сказав о ее любви к Курушу.

   – Прости, Дарьюша, я сделала тебе больно, – лепетала я, прижимаясь к ней. – Но я не смогла молчать, видя, как ты любишь его. Прости, не хотела ранить твое сердце.

   Дарья зарыдала. Мы с Маней проводили ее обратно в шатер и усадили на подушки.

   – Дарьюша, и меня прости, я тоже виновата, – гладя подругу по волосам, причитала Маня. – Ведь знала, что ты влюблена в царя. И все равно привела тебя в его покои. Да еще рассказала, как он ласкал Аннику прямо у меня на глазах.

   – Нет, девочки, не просите прощение, – сквозь слезы ответила Дарья. – Это страсть, ничего с ней не поделаешь. В этом шатре все пропитано Курушем. Я смотрю на его ложе и представляю, как он лежит на нем обнаженный. А Анника танцует перед ним. А потом они сливаются в любовном порыве. Как же мне не расплакаться от этих мыслей?

   – Девочки, зачем рыдать? Давайте веселиться, – неожиданно предложила я. – Сейчас нам принесут вино и сладости. Хватит грустить!

   Подруги были немного удивлены таким предложением, но устоять перед ореховыми лепешками с медом было невозможно. Только веселиться все равно не получалось. После первого же кубка вина мы втроем обнялись и залились слезами: Дарья рыдала от безответной любви к царю; я плакала, растрогавшись ее признанием; а Маня из сочувствия к нам обоим. Наконец, вылив на подушки целое море слез, мы успокоились.

   – Когда ты выходишь замуж, Дарьюша? – спросила я.

   – Когда возьмем Вавилон, – обреченно ответила она. – В детстве меня собирались выдать замуж в Карию, за младшего сына царя. Но он погиб. А недавно у самого царя умерла жена. И теперь меня хотят выдать замуж за этого старика и сделать царицей Карии.

   – Он не такой уж и старый, – возразила Маня. – Он даже моложе моего отца.

   – Но я не люблю его. И это очень плохо. Принцесса не должна думать о страсти. Но я так не могу. Неужели же я никогда не изведаю наслаждения от соединения с любимым мужчиной? И сможет ли муж сделать меня матерью? Вдруг он уже бесплоден?

   – А ты обязательно должна быть девственницей, выходя замуж? – спросила я.

   – Не обязательно. Вопрос о браке уже решен, он взял бы меня даже беременной. Но родившийся ребенок никогда не станет царем, если в его венах не течет царская кровь. Жрецы не позволят.

   Мы проболтали с подругами почти до полудня. Куруш должен был подъехать с минуты на минуту. Решив, что на следующий день снова встретимся и продолжим писать стихи, мы распрощались.

   В полдень Куруш вернулся в свои покои, чтобы перекусить и немного отдохнуть.

   – Два водоотводных канала уже почти готовы, – обрадовал он, зайдя в шатер. – Осталось вырыть всего лишь 358. А что это ты такая заплаканная, Анника? У тебя все хорошо?

   – О, милый, у меня все замечательно. Рядом с тобой я чувствую себя самой счастливой женщиной на свете.

   – Я рад. А почему ты плакала? Опять твои подружки что-то начудили? Кто же на этот раз: Маня или Леля?

   – Дарья. И она не начудила. Ты даже не представляешь, какая у нее беда. И я не могу не переживать за нее.

   – Ладно, рассказывай.

   Куруш полностью обнажился и возлег на подушки, ожидая, когда я расставлю перед ним блюда с закусками и налью в бокал вина. Пока он услаждался изысканными кушаньями, я описывала ему тяжелое положение, в котором оказалась Дарья. Не могу сказать, что его сильно расстроил рассказ о душевных переживаниях несчастной девушки. Его глаза то и дело вспыхивали озорными искорками.

   Подкрепившись, Куруш растянулся на ложе. Я легла рядом, чтобы приласкать его.

   – Как думаешь, Дарья красивая девушка? – спросила я, нежно целуя его.

   – Красивая.

   – Ты ведь не откажешься одарить ее своей любовью, милый?

   – А почему ты так хлопочешь за нее?

   – Я – жрица Любви.

16. Лилит

   Девушки из конного отряда Куруша решили отпраздновать успешное начало строительства водоотводных каналов. На закате все собрались у Храма Огня в центре лагеря. Жрецы вознесли Богу молитвы и совершили обряд жертвоприношения, услаждая священное пламя травами и цветами с берегов реки Гинд.

   После ритуала Леля пригласила гостей пройти в расположение отряда всадниц, где был накрыт праздничный стол. Как мне рассказала Маня, девушки долго и тщательно готовились к этому пиру: подбирали подходящие наряды, обсуждали список приглашенных, украшали блюда с яствами и репетировали застольные песни. У всех было радостное, приподнятое настроение.

   Когда гости собрались за праздничным столом, солнце уже скрылось за горизонт. Быстро стемнело. Девушки зажгли светильники и бросили в огонь благовонные степные травы. Куруш возлег на царское место, усадив меня рядом. Он хотел, чтобы во время пира я ухаживала за ним: наливала в кубок вино и разрезала на кусочки сочное жаркое. Ему нравилось заворачивать мясо в лепешки и аккуратно брать их, не пачкая ароматным жиром свои драгоценные перстни.

   – Анника – всего лишь царская служанка, – язвительно заметила Леля. – Ты, Куруш, даже не позволил поставить для нее винный кубок. Считаешь, она не достойна чести пить с нами за одним столом? Держишь ее за прислужницу?

   Все собравшиеся затаили дыхание, с интересом ожидая, что же ответит царь. Действительно, заботясь о моей безопасности, Куруш запретил мне пробовать яства и напитки на этом пиру.

   – Ублажать царя – высшая честь для меня, – поспешила возразить я Леле.

   – Тоже мне честь! Весь вечер ты мучишься от голода и жажды, глядя, как мы пируем, – рассмеялась она. – Неужели же тебе не хочется глотнуть вина или откусить сладкой лепешки?

   Несколько гостей подзадоривали ее одобрительными восклицаниями.

   – Хочется, – согласилась я. – И Куруш позволяет мне пить вино из своего бокала. Кто еще может похвастаться тем, что царь делит с ним свой кубок? Кто еще настолько близок царю?

   Сказав это, я обвела гостей победоносным взглядом.

   – Персиянки не позволяют мужчинам так обходиться с собой, – ответила Леля. – Мы слишком гордые, и нам не нравится, когда мужчины показывают над нами свое превосходство. Мы пируем с мужчинами за одним столом и сражаемся на одном поле битвы. Так ведь, девочки?

   Всадницы поспешили согласиться со своим командиром. Воодушевившись поддержкой, Леля продолжала:

   – А ты, Анника, все время прячешься за спину нашего царя, будто запуганный ребенок. Хочешь, чтобы мы тебя уважали? Тогда прикажи принести себе кубок вина и выпей вместе с нами за успех в вавилонской компании. Или ты не желаешь нам этой победы?

   – Конечно, желаю. И я выпью за эту победу. Но кто же захочет променять царский кубок на любой другой?

   Взяв в руки бокал Куруша, я выпила из него.

   – А теперь, если позволите, я хочу рассказать вам одну очень древнюю вавилонскую легенду, – осмелев, предложила я.

   – Давай, люблю слушать ваши легенды, – одобрительно махнул рукой Куруш.

   Гости уважительно притихли. Выдержав небольшую паузу, я начала:

   «Сотворив первого человека Адапа, мудрый Энки никак не мог оставить его без подружки. Богу хотелось, чтобы люди плодились и размножались сами, без его постоянного вмешательства в этот деликатный процесс.

   Первую подружку Адапа звали Лилит. Это была очень привлекательная девушка. Энки щедро одарил ее: дал соблазнительную красоту, чтобы разжигать в Адапе страсть; плодородное лоно, чтобы зачинать детей и выносливое тело, чтобы роды проходили легко и безболезненно. Бог наградил ее умом для воспитания своего многочисленного потомства. У Лилит была чуткость, позволяющая вступать в связь с миром духов и Богов.

   Но, несмотря на все старания Энки, красавица Лилит никак не хотела взойти на ложе Адапа. Первый человек ей был совершенно неинтересен. Возгордившись дарованными ей талантами, Лилит стремилась к полной независимости.

   Что только не делал Адап, дабы привлечь к себе внимание единственной женщины на Земле! Все тщетно. Очень быстро его ухаживания начали раздражать гордячку, и она бросила его.

   Но красавице не суждено было обрести покой. Один из правителей возжелал сделать ее своей женой. Лилит была в ярости. Ей захотелось убить докучливого жениха. Но он был гораздо сильнее.

   Тогда Лилит обратилась за помощью к демонам-рептилиям. Каждую ночь она принимала в себя их семя, и каждое утро рожала уродливых демонов со змеиной кожей и драконьими лапками. В скором времени в ее распоряжении была уже целая армия прожорливых рептилоидов, готовых разорвать любого, кто вызовет недовольство их матери.

   Лилит убила несчастного правителя, дерзнувшего посвататься к ней. И, войдя во вкус, жаждала новой крови. Видя подобные бесчинства, Боги изгнали из видимого мира Лилит вместе со всеми рожденными ею чудовищами. И с тех пор гордячка превратилась в демоницу снов.

   Теперь Лилит обитает в мире духов и сильно страдает от того, что не может вернуться в свое прекрасное тело. Ее мучает ревность к детям людей, свободно живущим на земле, тогда как ее детеныши томятся в заточении. Поэтому Лилит с наслаждением убивает беззащитных младенцев и беременных женщин, по ночам высасывая из них жизнь. Еврейские женщины борются с ее чарами, завязывая своим новорожденным на запястье красную ниточку. Это считается сильным оберегом от ночной демоницы.

   А у мужчин Лилит ворует семя. В обличии прелестной девы она приходит к ним во снах. Кто же устоит перед юной обнаженной красавицей? А Лилит собирает семя, излитое в этих соблазнительных снах, и зачинает новых демонов. Но ее чары бессильны, если в сердце мужчины живет любовь.

   С начала времен у Лилит было все, о чем только можно мечтать. Щедро одаренная Энки, она должна была стать праматерью человечества. Но в ее сердце не было даже искорки любви. И теперь ей остается задыхаться от ревности, глядя на счастливые влюбленные пары».

   Закончив рассказ, я обвела взглядом притихших гостей. Все молчали. Прервав затянувшуюся паузу, Куруш взял в руки кубок и произнес:

   – Друзья, пусть в ваших сердцах живет любовь! И тогда никакие ночные демоницы не причинят вам вреда.

   Тост царя вызвал всеобщее оживление. Гости дружно выпили за любовь, спасающую от козней коварной Лилит.

   – А я как-то видел у еврейских рабов красные ниточки, завязанные на запястье, – вспомнил Деруш, один из военачальников Куруша. – Еще подумал, что это у них за знак такой?

   – Да, так они защищают свое семя от Лилит, – ответила я. – Молодые неженатые мужчины больше остальных подвержены чарам ночной демоницы. Только, Деруш, что же ты делал среди еврейских рабов?

   – Выполнял мое распоряжение, – ответил за него Куруш. – Мне было интересно, как эти люди отнесутся к приходу персидской армии в Вавилон? Не окажут ли сопротивление? Ведь евреи очень хорошие воины, мне бы не хотелось с ними воевать.

   – И что вы выяснили? – спросила Леля.

   – Что евреи ждут нас, как освободителей. Отец Анники сейчас готовит их к войне с Набонидом. Надеюсь, они устроят нам в Вавилоне радушный прием. Жрецы Энлиля давно уже тайно помогают еврейским общинам: лечат рабов, иногда даже выкупают их из зависимости.

   – Да, помогают, – подтвердила я. – Евреи очень близки нам по вере. В их священной Книге тоже описано как Энки сотворил первого человека. Только мы его называем Адап, а они – Адам. И упоминание о Всемирном потопе в их преданиях тоже сохранилось.

   – Кстати, раз уж Анника упомянула о Всемирном потопе, хочу объявить: как только мы осушим Гинд, обязательно устроим большой праздник, посвященный спасению людей во время потопа. Соберем вавилонских жрецов и глав еврейских общин. А жрицы Иштар нам помогут создать веселое настроение. Надеюсь, уже в ближайшее время мы увидим этих чаровниц в нашем лагере.

   Сказав это, Куруш интригующе улыбнулся и снова поднял кубок с вином.

17. Гимн Богу Грозы

   Растянувшись на царском ложе, Маня блаженно прикрыла глаза:

   – Ах, девочки, как же хорошо, – промурлыкала она. – Надеюсь, Куруш не рассердится за то, что мы ласкаем друг друга на его покрывалах?

   – Не рассердится, – ответила я, целуя ее обнаженный животик.

   – А когда он вернется? – спросила Дарья.

   Она не принимала участия в наших с Маней забавах и с волнением ожидала возвращения Куруша.

   – Обещал быть ближе к полудню. И к его приходу нам надо еще успеть придумать план будущей молитвы Богу Грозы, – напомнила я.

   – Как же неохота сейчас думать о стихах, – потягиваясь, призналась Маня. – Я бы с таким удовольствием подремала.

   – Ладно, поспи. А мы с Дарьюшей займемся песней.

   Маня уютно устроилась на царских подушках и тут же заснула. А я положила на столик перед собой табличку из мягкой глины и приготовилась записывать на ней текст молитвы. Дарья задумчиво прохаживалась по шатру.

   – Начнем с того, что восхвалим сияние, исходящее от Бога Грозы, сравним Его со священным Огнем, которому поклоняются персы, – сосредоточенно сказала она. – Скажи, Анника, а кто из вавилонских Богов сотворил Землю?

   – Это был кто-то из старших Богов: Ан или Алалу. Жрецы уже не одно тысячелетие спорят по этому поводу, – вздохнула я. – Но пригодной для жизни Землю сделал Энлиль – Бог воздуха. Он поднял небо высоко над поверхностью и заполнил это пространство ветрами. Ведь раньше воздуха на Земле совсем не было, горы окутывала плотная космическая чернота. А молнии, исходящие из Энлиля, пробудили Землю от сна, будто вырвали ее из бездны небытия.

   – Да, молнии – это очень красиво. Вы считаете Энлиля грозным Богом?

   – Он же Бог Бури, гроза врагов. Мы его побаиваемся. Зато Энки у нас Бог добрый и очень терпеливый.

   – Значит, Энлиль оберегает вас от врагов?

   – Да, Его называют Карой Небесной и призывают на головы врагов.

   – Я поняла. Давай, Анника, сначала опишем все качества и деяния Бога Грозы, а потом расскажем о нашей к Нему любви. Ведь так пишутся молитвы?

   Я утвердительно кивнула. За созданием стихов мы даже не заметили, как приблизился полдень. Когда Куруш вернулся в шатер для дневного отдыха, мы представили на его суд первые строки песни:

   «Благодарю Тебя, Бог Грозы и Бури,
   Блещешь во славе Ты и величии.
   Светом окутан Ты словно ризами
   И бесконечен в своем безличии.

   Жизнь сотворя пустоту наполнил Ты
   Духом Своим, отделив небеса от вод. Звездный шатер простер над твердью Ты,
   Бурей пронесся, будя времен восход.

   На небесах и в пучине темных вод
   Выстроил Свой золотой чертог.
   Тучи и облака, Твой хоровод
   Пляшут во славу Тебе под гимн ветров».

   – Как тебе начало гимна? – с волнением спросила я.

   – Мне нравится, – подумав, ответил Куруш. – Потом музыку к этим стихам напишу. А что вы сделали с Маней? Она спит?

   – Да, ей захотелось немного отдохнуть.

   – Интересно. Да и спит так крепко, – заметил Куруш, осторожно касаясь пальцами обнаженных ягодиц девушки.

   Не открывая глаз, Маня сладко потянулась, перевернулась на спинку и широко раскинула свои стройные ножки.

   – Манюша, это приглашение? – игриво, спросил Куруш. – Ведь я им воспользуюсь, меня не придется долго уговаривать.

   Девушка будто продолжала спать. И лишь счастливая улыбка, осветившая ее лицо, выдавала милое притворство.

   Куруш положил свою горячую ладонь на пухленький животик Мани:

   – Хочешь ласки, Манюша?

   Вместо ответа она блаженно застонала. Ласковые пальцы Куруша гладили нежно трепещущие ножки девушки, подбираясь все ближе к ее любовным устам.

   – О, малышка, ты уже готова принять меня, – прошептал он, коснувшись мокрых волосиков вокруг разомлевшего лона. – Потерпи немного, сейчас я войду в тебя. Девочки, помогите мне раздеться.

   Я расстегнула его широкий ремень и осторожно взяла в руки тяжелый меч. Дарья трясущимися пальчиками стягивала с него плотные штаны для верховой езды с кожаными вставками между ног.

   Освободившись от одежды, Куруш, словно пушинку поднял Маню и поставил ее перед собой на четвереньки. Возложив руки на соблазнительные девичьи ягодицы, он позволил своему орудию любви осторожно проникнуть в ее влажное манящее лоно.

   Почувствовав внутри себя мужскую мощь, Маня громко вскрикнула и обвела шатер безумными взглядом.

   – Ей больно? – с тревогой спросила Дарья.

   – Ей хорошо, – ответила я.

   Грудки девушки призывно покачивались в такт движений Куруша, а язычок сладострастно облизывал разгоряченные алые губки. Мне захотелось дотронуться до ее маленьких возбужденных сосочков. Встав сбоку, я поймала и нежно сжала ее правую грудь. Маня снова громко застонала.

   – Малышка, ты своими криками Дарьюшу совсем перепугаешь, – засмеялась я. – Скажи, тебе ведь нравится, как Куруш двигается внутри тебя?

   – Да, – ответила она и снова вскрикнула.

   Дарья закрыла пылающее лицо руками.

   Лаская твердые сосочки Мани, я внимательно наблюдала, как твердый фаллос Куруша то скрывается в ее любовных устах, то выныривает из них.

   – Милый, скажи мне, как будешь готов излить семя, – попросила я.

   – Сейчас, – кивнул он и тут же оросил лоно девушки своим драгоценным напитком любви.

   Едва дождавшись, как Куруш оставит напитанное терпкой влагой лоно Мани, я с благоговением припала к нему губами. Аромат семени возлюбленного, смешанный с соблазнительными запахами подруги вскружил мне голову.

   Я встала перед ней на колени и начала увлеченно вылизывать мокрые волосики, собирая капли этого чарующего коктейля.

   Наблюдая за нами, Куруш вновь захотел ласки.

   – Надеюсь, не отвлеку тебя, Анника? – спросил он, нежно овладевая мной.

   Ощутив внутри себя крепкую мужскую красу, я взвизгнула от радости. Испытав прилив наслаждения, мое лоно с благодарностью сжало ласкающее орудие любви. В один миг Куруш наполнил счастьем все мое существо. Душа и тело блаженно ворковали, идя навстречу его ритмичным движениям. Весь мир перестал существовать для меня. Я совсем забыла про Маню, удовлетворенно посапывающую рядом; про Дарью, смущенно глядящую на меня; про предстоящую войну и несчастный Вавилон.

   Будто новый мир сейчас создавался внутри меня. Бурный хаос быстро гармонизировался, благодаря уверенным движениям возлюбленного. И когда Куруш заполнил мое лоно оплодотворяющей жидкостью, родившийся мир вырвалась из моего тела, и волнами счастья разлился по всей Вселенной.

19. Решение Дарьи

   На следующее утро я снова пригласила Маню с Дарьей в покои Куруша. Мне хотелось обязательно закончить гимн Богу Грозы, который мы с девочками так успешно начали писать накануне.

   Но, оказалось, что у подружек были совсем другие планы.

   – Анника, Дарьюша хочет тебе сказать одну очень важную вещь. Только стесняется, – выпалила Маня, лишь только они вошли в шатер.

   – Милая, с тобой все хорошо? – слегка обеспокоенно спросила я.

   – Ну как же может быть все хорошо, если она страдает от любви к Курушу? – резонно заметила Маня, сбрасывая с себя плотные брючки для верховой езды.

   Быстро освободившись от остальной одежды, девушка с наслаждением растянулась на царском ложе, застеленном прохладными шелковыми покрывалами.

   – Дарьюша, расскажи мне обо всем, – мягко попросила я.

   Мы уютно устроились на подушках возле столика, на котором лежали мои письменные принадлежности.
   – Анника, ты же собиралась сегодня дописывать гимн Богу Грозы, – вспомнила Дарья, глядя на приготовленные глиняные таблички и набор стилусов.

   – Да, Куруш торопит со стихами. Хочет положить их на музыку и научить воинов исполнять гимн хором.

   – Тогда давай гимном и займемся, – предложила Дарья. – А потом я расскажу тебе о своем решении.

   Кивнув в знак согласия, я придвинула к себе деревянный ящичек с раскатанным кусочком глины, взяла в руку стилус и приготовилась записывать.

   Через пару часов окончание гимна было уже готово:

     «Бездну на свет и тьму Ты разделил,
     Дав миру день и ночь, и смерть и жизнь.Духов стихий создал и научил
     Принципы охранять, Тебе служить.

     Чтобы вовек Земля, по вселенной мчась
     С курса не сорвалась, Ты дал Закон.
     Этот Закон враги нарушить тщась
     Силятся захватить священный трон.

     Карой небес тогда летит огонь,
     Молнии их разят, пугает гром.
     Грянет по всей земле тоскливый вой
     И побежит во мгле безумных сонм.

     Разума их лишит грозы удар,
     Память испепелит, оставив слух.
     Все о себе забыть для душ – кошмар
     В вечность они уйдут дорогой мук.

     Ты сотворил рубеж для душ врагов,Переступить его не хватит сил.И на границе стал караул суров
     Грозных бойцов всему Ты обучил.

     Ты Чернотой Небес запеленал,
     Землю, страну чудес, наш отчий дом.
     Горы возвел, нарезал устья рек
     Землю назначил ты мостом миров.

     Жизни источник дал земной воде,
     И запустил ее круговорот.
     В воздухе в теле и в прозрачном льде
     Жизни вода другой виток плетет.

     Звери и птицы славят все с людьми:
     Песнями жизни в вечность струится звук.Всем им напиться в радость живой воды
     Помнят, что все это дело рук Твоих.

     Определил Луну на ход времен,
     Солнце возжег сиять для счета дней.
     Строго следишь за верным тоном знамен
     Чтоб отличать врагов от гостей своих.

     Дар Твой бесценен, как бесценна жизнь.
     Мир этот – чудо, и полон твоих чудес.
     Все это суть и свойство Твоей любви
     Благословен да будет всего Творец!

     Душ круговерть послушна воле Твоей,Смерть и рожденье – две жизни стороны.Не отделяешь нищих от королей
     Перед Тобою все они равны.

     И потому, не кичась, как в дом родной,Ходят на Капище или в Храм,
     Чтобы улыбкой, словом и слезой
     Лить Тебе на душу их молитв бальзам».

   Стихи благодатным потоком лились из Дарьи. Я едва успевала записывать за ней. Когда же она замолкла, я восторженно сказала:

   – Дарьюша, как красиво ты это сказала! Видимо, ты обожаешь Бога Грозы, раз сложила ему такой великолепный гимн.

   – Но понравятся ли эти стихи царю? – неуверенно спросила она.

   – Думаю, понравятся. Но мы же их немного подправим, если окажется, что воинам неудобно петь их хором.

   Я аккуратно вынесла таблички из шатра и разложила их на палящем солнце. Вернувшись к подругам, я увидела, что Дарья плачет, а Маня пытается ее успокоить.

   – Так, девочки, рассказывайте, что случилось? Сколько можно тянуть? – строго спросила я.

   Дарья собралась с мыслями и произнесла:

   – Я хочу, чтобы царь был со мной.

   – Ты хочешь стать наложницей Куруша? – уточнила я.

   – Нет, я же принцесса, и не могу быть наложницей. Мой долг стать царицей Карии. Меня всю жизнь готовили к этому. Но мне очень хочется, чтобы Куруш одарил меня своей любовью. Это никак не повлияет на мое замужество, я точно знаю. А если я рожу от Куруша ребенка, то малыш сможет стать правителем Карии, ведь его отец принадлежит царскому роду.

   – Ты все хорошо обдумала? – спросила я. – У тебя в жизни есть только один шанс лишиться девственности. Ты уверена, что твоим первым мужчиной должен стать именно Куруш?

   – Уверена. Как думаешь, Анника, он не откажется?

   – Думаю, нам надо готовить тебя к раскрытию лона, – немного подумав, ответила я. – Манюша, поможем подружке обрести женственность?

   Маня радостно обняла и расцеловала Дарью.

20. Раскрытие лона

   Готовить Дарью к раскрытию лона мы с Маней решили незамедлительно. Выкупали ее в ванне, умастили тело цветочными духами и уложили на царское ложе.

   – Дарьюша, ничего не бойся. Сейчас мы проверим, будет ли тебе больно, когда Куруш войдет в тебя, – объяснила я, проводя пальчиком по запечатанным устам страсти.

   Инанна, собирая меня в поход, дала с собой сундучок с целебными снадобьями. Я достала из него изящный глиняный пузырек с маслом для самых сокровенных мест. Жрицы Иштар часто пользуются им во время затяжных любовных ритуалов. Оно помогает снять боль и сделать мужское проникновение более легким и приятным.

   Налив на пальцы ароматное масло, я стала умащивать им девичье лоно подруги. Дарья расслабилась и закрыла глазки. По ее лицу блуждала блаженная улыбка.

   Сильное, тренированное тело всадницы оказалось удивительно нежным на ощупь. Крепкие ножки трогательно подрагивали от моих прикосновений. А мускулистый животик чутко реагировал, когда мой пальчик осторожно проскальзывал в тесную девичью пещерку любви.

   Маня не удержалась и игриво лизнула розовый сосочек подруги. Девственная грудь Дарьи никогда не испытывала страстных прикосновений. Нежная белая кожа вокруг соска порозовела, а невинное лоно наполнилось влагой возбуждения.

   Готовя запечатанные уста к принятию Куруша, мы с Маней по очереди ласкали его пальчиками. Чтобы успокоить подругу и доставить ей удовольствие, целовали ее покрытый темными волосками лобочек и облизывали твердые соски.

   – Манюша, осторожно. Не доводи ее до пика наслаждения, – шептала я подруге. – Это сделает Куруш. Он скоро должен прийти.

   Мы не сразу заметили, как царь вошел в шатер. Какое-то время он молча наблюдал за нами. А потом тихо спросил:

   – Как она?

   – Хочет тебя. Доставь ей удовольствие, – ответила я.

   Куруш осторожно дотронулся пальцами до разнеженного лона Дарьи. Почувствовав его крепкую руку, она испуганно вздохнула.

   – Не бойся, девочка, я не сделаю тебе больно, – поспешил успокоить он.

   Его умелые руки быстро нашли спрятанный в любовных устах бутончик страсти. Он осторожно прикасался к нему, постепенно доводя девушку до головокружительного наслаждения.

   Дарья вскрикнула, задрожала всем телом и покрылась капельками пота. Увидев это, Куруш перевернул ее на живот, лег сверху и осторожно проник в девичьи недра любви. Она вскрикнула от неожиданной боли.

   Сделав лишь несколько движений, он остановился. Простыни под девушкой окропила алая кровь. Царь целовал ей волосы и шептал на ушко что-то нежное. Потом осторожно освободил ее кровоточащее лоно, лег рядом и нежно обнял.

   Дарья заплакала.

   – Тебе больно, – с тревогой спросил он.

   – Нет. Мне хорошо, – сквозь слезы ответила она.

   – Я распечатал твое лоно. Теперь тебе надо отдохнуть. А когда ты захочешь, мы станем снова пробуждать твою женственность.

   Мы с Маней осторожно омыли лоно, только что познавшее мужчину, и умастили его снадобьями.

   Куруш не хотел, чтобы после прощанья с девственностью Дарья возвращалась домой верхом. Лишь стемнело, он на руках вынес ее из царских покоев, посадил боком на своего коня, и в сопровождении Мани сам отвез в расположение женского конного отряда.

21. Утренний визит Мани

   Маня стремительно ворвалась в царские покои в тот момент, когда я помогала Курушу совершать утреннее омовение. Нежась в теплой ванне, он любезно позволил мне натереть свое тело ароматными мыльными цветами.

   – Маня, какой приятный сюрприз, – промурлыкал он. – Мы и не ожидали увидеть тебя в такую рань. Соскучилась по ласкам? Раздевайся.

   – Я пришла из-за Дарьи. Леля наказала ее, теперь не выпускает из шатра, – ответила девушка, нескромно рассматривая мужское достоинство царя.

   – И как Дарья себя чувствует после вчерашнего? – спросил он. – Надеюсь, она не грустит из-за расставания с девственностью? У нее ничего не болит?

   – Нет, у нее ничего не болит. Она так счастлива, что даже не расстроилась из-за наказания Лели. Сейчас расскажу, как все получилось. Вчера, когда ты привез Дарью и на руках снял ее с лошади, Леля догадалась, что произошло что-то необычайное. Ведь иначе Дарья бы прискакала верхом сама. И как только ты уехал, Леля бросилась к ней в шатер и стала грубо допрашивать. Дарья молчала и только счастливо улыбалась ей в ответ. Тогда Леля догадалась, что царь лишил ее девственности. Очень разозлилась из-за этого. Даже потребовала Дарью показать ей свои окровавленные губки.

   – Какой ужас! – возмутилась я. – Какое право она имеет допрашивать Дарью и что-то требовать от нее!

   – Она имеет это право, Анника, – ответил Куруш. – У нас тут все-таки армия, а Леля ее командир.

   – Но Леля – лишь дочь воина, а Дарья принадлежит древнему царскому роду. Совсем скоро она станет царицей Карии. Почему простолюдинка приказывает царевне? – недоумевала я.

   – Потому что в моей армии жесткая дисциплина. Все подчиняются своим командирам. Представь, что будет, если перед выполнением приказа бойцы станут выяснять: чей род более древний, чьи предки более прославлены и кто владеет большими землями. Между знатными воинами обязательно начнутся ссоры и драки. Войско перестанет быть монолитом, единым организмом, который четко и быстро реагирует на все мои указания. С такой армией войну не выиграть и врагов не победить. У меня закон таков: считаешь себя лучше своих командиров – докажи это в бою. Или подчиняйся.

   – Да, но Дарья девушка.

   – На девушек этот закон тоже распространяется. И все всадницы знают об этом, когда идут служить в женский конный отряд.

   – Хотя, чему я удивляюсь? Ведь в Храме Любви у нас почти то же самое, – вздохнула я. – Мы тоже безоговорочно подчиняемся старшим жрицам и соблюдаем строгую дисциплину.

   – Девочки, не переживайте за Дарью, – успокаивал нас Куруш. – Ничего плохого с ней не случится. Отдохнет пару дней, придет в себя. А потом снова присоединится к вашей компании. Анника, помоги мне вытереться. Пора начинать завтрак.

   Я набросила на плечи Куруша покрывало и стерла с его тела капельки воды. Все это время Маня внимательно рассматривала его внушительное мужское достоинство.

   – Манюша, что же ты смотришь на меня такими голодными глазами? – улыбнулся он, – Хочешь любви?

   – Хочу, – честно призналась она.

   – Ты же знаешь, меня не надо долго уговаривать, – засмеялся он, указывая на свою взбодрившуюся мужскую плоть. – Лишь ты вошла, я сразу предложил раздеться. Послушала бы меня, давно бы уже лежала в постели и удовлетворенно мурлыкала.

   Маня быстрыми движениями сорвала с себя одежду и, изящно изогнув спинку, поднесла свой цветочек страсти к окрепнувшему фаллосу Куруша.

22. Ярость Лели

   Проснувшись на рассвете, Дарья с интересом прислушалась к своему телу. Где-то в глубине животика у нее появилось неведомое, интригующее ощущение. Будто что-то нежно щекотало ее изнутри, и волны счастья разливались по разомлевшему телу.

   Сокровенные губки уже перестали кровоточить. Они немного ныли и казались припухшими. Но это напоминало Дарье о нежном проникновении Куруша, и потому она с удовольствием упивалась этой легкой болью.

   Девушка легла на спинку, прижала к груди ножки и осторожно дотронулась до своего пробуждающегося цветка любви. Ей не терпелось проверить, какими стали нежные сокровенные губки после потери девственности.

   Боясь слишком углубляться внутрь себя, Дарья медленно провела пальчиками между ног. Оказалось, это совсем не больно и даже приятно. И почему ей раньше не приходило в голову доставлять себе такое удовольствие? Вспоминая горячие ласки подруг, она продолжала обследовать свои сокровенные места. Как бы невзначай ее пальчик проскользнул во влажную тугую пещерку. Еще вчера этот вход был лишь немного приоткрыт для ласк. Но теперь печать девственности сорвана, и даже внушительное мужское достоинство Куруша смогло уместиться в ее тесном девичьем лоне.

   Она с наслаждением изучала себя, чувствуя, как лоно увлажняется, а губки приятно набухают. Ей представлялось, как легко мощный фаллос Куруша теперь будет проникать в ее недра через распечатанные ворота страсти. От этих мыслей приятно подрагивал животик, и твердели соски. Девушка прикрыла глаза, дотронулась до груди и протяжно застонала от удовольствия.

   – Бесстыдница, что ты делаешь?! – резко окрикнула Леля.

   Дарья и не заметила, как наставница вошла в ее шатер. Смутившись, она тут же опустила ножки и укуталась в покрывало.

   – Нет уж, показывай, что там у тебя? – приказала Леля, бесцеремонно обнажая ее. – Куруш лишил тебя девственности! Как ты посмела приблизиться к нему?!

   Дарья не шевелилась. Тогда Леля резко раздвинула ножки девушки и глубоко просунула палец между ее разгоряченных губок.

   – Это мой мужчина! – в отчаянии вскрикнула Леля. – Слышала?

   Она больно ударила Дарью между ног и, еле сдерживая слезы, выбежала из шатра.

23. Походный Храм

   Позавтракав, мы с Маней проводили Куруша, а сами отправились проверить, все ли готово в лагере к прибытию жриц Любви. Девушек ожидали со дня на день. Для них возвели несколько шатров, огородили их непроницаемой изгородью и поставили бдительную охрану. Для служения Иштар Куруш распорядился выстроить на центральной площади большой походный Храм.

   – Здесь уютно, – сказала Маня, осмотрев шатры для жриц. – Сразу видно, Куруш принимает девушек, как почетных гостий.

   – Да, персидский царь уважает наши вавилонские традиции, – согласилась я. – Говорит, что служение Иштар очень важно для мира. Мы храним Любовь и щедро делимся ею с окружающими. Ублажая мужчин, мы крепим связь их душ со Вселенной. В мире становится больше доброты и взаимопонимания. Мы дарим радость и удовлетворение от жизни.

   – Вы радуете только мужчин?

   – К нам приходят и женщины. Мы с удовольствием ласкаем их, но не можем удовлетворить потребность в любви. Для этого нужен мужчина. Ты ведь, Манюша, и на себе испытала, что невозможно обойтись без терпкого аромата возлюбленного и его мужской красоты. Подружки могут понять и приласкать. Но ощутить свое единство со Вселенной можно только через мужчину.

   – Но далеко не каждый мужчина может доставить женщине неземное наслаждение, – вздохнула Маня.

   – Конечно, это не просто. В искусстве любви надо постоянно совершенствоваться. Приходящих к нам женщин мы не просто ласкаем, но и обучаем, как правильно принимать в себя мужчину. Многие знатные семьи отдают нам на воспитание девушек на выданье. Их потом с большей охотой берут замуж.

   – Они познают мужчин под вашим чутким руководством?

   – Это как семья пожелает. Как правило, они лишь смотрят и учатся. А подруги помогают ей познать себя. Но, кажется, уже все осмотрели в лагере, – спохватилась я. – Поедем, проверим, как строятся каналы на том берегу реки. Куруш просил ему подробно все описать.

   Нас с Маней повсюду сопровождали воины из личной охраны Куруша. Всей компанией мы загрузились в лодку и отправились на другой берег Гинда.

   – Скажи, Анника, правду говорят, что жрицы Любви очень красивы? – спросил меня один из бойцов. – Слухи разные по лагерю ходят.

   – Да, некрасивых девушек в Храм Любви не берут, – согласилась я. – Но даже лучшим из них не сравниться по красоте с твоей возлюбленной. Она для тебя самая прекрасная женщина.

   – А у меня пока нет возлюбленной.

   – Но обязательно когда-нибудь будет. Как же иначе?

   Причалив к берегу, мы пересели на лошадей и поскакали смотреть на каналы. Строители трудились не покладая рук, военные бдительно охраняли их. Солнце уже приближалось к зениту. А значит, рабочих ожидал отдых и сытная трапеза в походных шатрах.

   – Что у вас сегодня на обед? – спросила я, поздоровавшись с ними.

   – Сегодня у наших рыбаков совсем небольшой улов, – посетовали они. – Энки нам не благоволит. Довольствуемся лепешками и овощами. Но вечером нас ждет жаркое из барашка.

   – Вы почитаете Энки? – удивленно спросила я. – В Вавилонии его культ давно уже под запретом.

   – А нам можно, мы здесь под защитой персов, – с вызовом ответил один из рабочих. – В деревнях и во время гонений не забывали об Энки. Это в городах все переметнулись к Сину. А нам до этих новых Богов нет никакого дела. Мы привыкли жить по-старинке, как деды и прадеды.

   – Это хорошо, – ответила я. – Будет, для кого Храм на реке строить. Он как раз будет посвящен двум Богам: Энки и Энлилю.

   Объехав каналы, мы поспешили вернуться в лагерь – Солнце уже палило нестерпимо.

   Осмотрев водоотводные каналы, я поспешила вернуться в царские покои Куруша. А Маня отправилась в расположение женского конного отряда, чтобы проведать Дарью.

   Куруша я нашла в шатре для омовений. Он дремал в ванне с прохладной водой.

   – Спасаешься от жары, милый? – спросила я, целуя его.

   – Да, – коротко ответил он, не открывая глаз.

   Обычно царь встречал меня более радостно.

   – Что-то случилось? У тебя плохое настроение? – обеспокоилась я.

   – Как стройка?

   – Отлично. Рабочие стараются изо всех сил. На том берегу уже полностью готово 25 каналов. И еще несколько уже почти достроены.

   Я подробно описала поездку на другой берег Гинда и упомянула о строителях, которые, несмотря на гонения, сохранили веру в Бога Энки.

   – Все это хорошо, – задумчиво произнес он. – А у меня день сложился не так приятно, как у тебя. Леля мне отказала и устроила скандал. Сейчас тебе расскажу, как это было.

   Утром, осчастливив Маню своим мужским вниманием, Куруш в отличном расположении духа отправился к Леле. Он давно уже собирался заехать к ней и побаловать нежными ласками, но более неотложные дела постоянно отвлекали его. Дальше откладывать визит царь уже не мог: надо было срочно мириться с разъяренной любовницей и заступаться за Дарью.

   Леле доложили, что Маня ранним утром ускакала из отряда. Скорее всего, эта болтушка уже рассказала Курушу о ночном скандале с Дарьей. И теперь Леля ожидала, что в самое ближайшее время озабоченный царь сам захочет поговорить с ней.

   Зайдя в шатер, Куруш застал Лелю за утренним туалетом. Обнаженная девушка в соблазнительной позе восседала на ложе и расчесывала свои длинные темные волосы.

   Увидев ее, Куруш удовлетворенно улыбнулся, расстегнул перевязь для меча и снял с себя запыленную тунику. Обрадованная Леля помогла ему стянуть плотные брюки для верховой езды. Недолго думая, царь повалил строптивую красавицу на ложе и вознамерился ею овладеть.

   Но Леля неожиданно сбросила его с себя, встала с кровати и укутала обнаженное тело шелковым покрывалом.

   – Что случилось? – удивленно спросил царь. – Ты же хотела, чтобы я был с тобой.

   – Да, я мечтала об этом. Но твое разнузданное поведение отбивает у меня все желание. Для меня унизительно быть всего лишь одной из твоих многочисленных любовниц, – резко ответила она.

   – Моя любовь тебя унижает?

   – Я не могу больше выносить твои интриги с моими девчонками. Вчера ты лишил девственности Дарью. До этого сделал своей наложницей Маню. Думаешь, мне приятно слышать об этом со всех сторон. В лагере только и разговоров, что о твоих любовных похождениях. Раньше ты не был таким бесстыдным. Уверена, жрица Иштар толкает тебя на эти непристойности.

   Вдруг грозная Леля сменила гнев на милость. Она сбросила с себя покрывало и обняла расстроенного Куруша.

   – Царь мой, любовь моя, – трепетно шептала она ему на ушко. – Я безумно соскучилась по твоим ласкам. Пообещай, что изгонишь от себя Аннику. Я знаю, она бессовестно околдовала тебя. Но вспомни, как хорошо нам с тобой было раньше вдвоем. Давай, вернем это счастливое время. Я снова стану приходить в твои царские покои, и ночи напролет мы будем наслаждаться любовью. Помнишь, как счастлив ты был в моих объятиях? Только избавься от жрицы и все будет как прежде.

   Говоря это, Леля страстно целовала его, гладила по спине и заплетенным в мелкие косички волосам. Ее нежный голосок завораживал. Ей казалось, еще миг и растаявший от ласк Куруш согласится на все условия, лишь бы овладеть ее прекрасным телом.

   Но Куруш встал с постели и потянулся.

   – Какая жара сегодня, – зевая, сказал он. – Я забежал к тебе, чтобы поговорить о Дарье. Не смей больше кричать на нее. Девушка воспитана, как аристократка, и ей не нравится твоя базарная ругань. Будь с ней вежлива, как и подобает хорошему командиру. Или я стану думать, что ты не справляешься со своими обязанностями. По лагерю уже ползут слухи, что ты слишком груба со своими девочками. А теперь, пожалуй, мне пора.

   Он неторопливо оделся и с царским достоинством вышел из шатра Лели.

   – Милый, ты переживаешь из-за условия Лели? – с волнением спросила я, когда он закончил рассказ. – Если хочешь, я могу оставить твои покои и вернуться в Храм Любви. Когда соскучишься, найдешь меня там. А за меня можно не переживать – нам с сестрами будет не до скуки. А ты вернешь себе Лелю.

   – А зачем она мне? Оставайся ты со мной.

24. Прибытие жриц Любви

   Жрицы Любви прибыли в персидский лагерь поздней ночью. Небольшой караван встречали только мы с Курушем и царские распорядители, помогающие девушкам удобно разместиться.

   Увидевшись после долгой разлуки, мы с подругами заливались слезами и никак не могли наговориться. Прожив бок о бок почти всю свою жизнь, мы считал друг друга самыми родными людьми. Делясь впечатлениями о событиях последних месяцев, мы могли бы проболтать всю ночь напролет. Но сестры так устали в пути, что поспешили улечься в постели и уснуть.

   – Ты, наверное, очень рада, что рядом теперь столько подруг? – спросил меня Куруш, когда мы возвращались в царские покои.

   – Рада, – улыбнулась я. – Но мы, жрицы, не привыкли сидеть, сложа руки. Сейчас девочки немного отдохнут и обустроятся. А потом тебе придется думать, каким бы служением их занять.

   – А что тут думать? Походный Храм мы поставили. Можно проводить Любовные обряды и устраивать веселые праздники. Надеюсь, девочки не откажутся?

   – Не откажутся. Они будут рады чем-то помочь.

   – Это хорошо. Мне как раз понадобится их помощь. Перед началом военных действий нужно поднять боевой дух армии. Я хочу, чтобы воины чувствовали себя освободителями Вавилона, избавляющими страну от гнета безумного Набонида. Бойцы должны знать, что победив, мы освободим тысячи рабов и отправим их на родину. Мы восстановим древние Храмы и позволим людям вернуть уклад жизни их предков. В жизнь бедняков мы привнесем высокую культуру, расскажем, как пользоваться достижениями современной науки. Научим строить величественные сооружения и собирать большие урожаи. Мои воины должны понимать, что именно ради этого они рискуют своими жизнями и терпят лишения. Я надеюсь, жрицы Иштар помогут им это объяснить?

   – Не сомневайся, девочки с удовольствием расскажут твоим воинам о гонениях, которые нам пришлось пережить, о плачевном положении бедняков и рабов, о кризисе, в котором оказался некогда богатый Вавилон. Но в твоей армии тысячи воинов, а жриц Любви прибыло всего двадцать пять. Кто из бойцов получит право участвовать в священных ритуалах? Тот, кто внесет больший вклад в казну Храма Иштар?

   – Я уже все продумал. Мы устроим воинские соревнования. И лишь лучшим из лучших будет позволено приходить в Храм Любви. Это будет поощрением за успешную боевую подготовку. Пока строители роют каналы, воины будут совершенствоваться в искусстве владения оружием. По-моему, это очень полезно в преддверии войны. Как думаешь, Анника?

   – С тобой и не поспоришь. Значит, нас ждет череда праздников и соревнований?

   – Да. Обожаю свою армию. И завоюю с ней весь мир.

25. Дарья

   Следующим утром в царские покои Куруша пришла служанка Мани. Она рассказала, что Леля запретила подругам выходить за территорию отряда. Девушки очень грустят, но чувствуют себя хорошо и надеются на скорое свидание.

   – Передай своей госпоже, что поводов для грусти нет. Пусть готовятся к встрече, – ответил царь служанке.

   Меня Куруш попросил навестить приехавших ночью жриц Любви и помочь им с обустройством. Я с радостью отправилась выполнять его поручение. А вечером в царские покои были приглашены четыре старшие жрицы. Куруш хотел поговорить с ними о предстоящих ритуалах, праздниках и других приятных событиях.

   Гостий он принимал, возлегая на коврах и подушках во внутреннем дворике. Девушек угощали изысканными сладостями, сочными фруктами и дорогими винами. Настроение у Куруша было приподнятым. Он много шутил и заигрывал со жрицами.

   – Милый царь, – обратилась к нему одна из гостий. – Нам очень приятен прием, оказанный персами. Нравится походный Храм Иштар, выстроенный к нашему приезду. Мы с радостью будем восхвалять в нем Великую Богиню, и совершать священные ритуалы Любви. А начать свое служение мы хотели бы прямо здесь и сейчас. Царь выберет для себя одну из нас или же хочет, чтобы мы ласкали его все вместе?

   Задумавшись, Куруш ответил:

   – Девочки, конечно, я хочу вас всех. Но на сегодняшний вечер у меня назначены очень важные дела. Да и вы еще не пришли в себя после долгой дороги. Предлагаю первый обряд совершить через несколько дней в новом Храме Иштар. Заодно и освятим его.

   Девушки согласились. Неохотно распрощавшись с царем, они отправились в свои шатры отдыхать.

   – Куруш, я поверить не могу, – недоумевала я. – Ты отказался провести ночь любви в такой приятной компании. Ты болен или устал?

   – Со мной все хорошо, – поспешил успокоить он. – Но сегодня у меня были другие планы. Сейчас пошлю охрану за Маней и Дарьей. Ты же не против, Анника? А если Леля станет противиться, мне придется назначить командиром всадниц кого-нибудь другого.

   К нашему сожалению, Маня откликнуться на зов Куруша не смогла. Целый день Леля заставляла ее упражняться с мечом и скакать наперегонки с другими девушкам. К вечеру Маня настолько устала, что крепко уснула, едва добралась до своей кровати.

   Зато Дарья весь день провела в постели, и никто не решался ее беспокоить.

   – Как ты себя чувствуешь, малышка? – поинтересовался Куруш, нежно целуя ее. – Твои сокровенные губки больше не болят?

   – Нет, не болят. Только немного набухают и становятся влажными, лишь я вспомню тот счастливый миг, когда распрощалась с девственностью.

   – Ты хочешь, чтобы мы продолжили будить твою женственность? – мягко спросил он.

   – Хочу, – уверенно ответила она.

   – Хорошо. Но у меня есть один важный вопрос, – продолжил Куруш. – Хочешь ли ты забеременеть от меня? При желании, этого можно избежать. Выбор остается за тобой.

   – Я мечтаю забеременеть от тебя, – смутившись, признала она. – Я хочу носить под сердцем твоего ребеночка. А потом наблюдать, как он растет, взрослеет и становится все больше похожим на тебя.

   – Очень рад, – улыбнулся Куруш и трепетно прижал ее к себе.

   Куруш был с Дарьей очень нежен и предупредителен. Понимая, что его внушительная мужская красота может причинить боль, он действовал очень осторожно.

   – Дарьюша, сейчас ты лишь привыкаешь к ощущению, что любимый мужчина проникает в тебя. Твое девичье лоно еще не разбужено, оно дремлет. Но со временем ты станешь чувствовать гораздо больше, – лепетала я.

   Но Дарье и сейчас было очень хорошо. Она наслаждалась каждым движением Куруша, растворяясь в новых, неведомых ранее ощущениях. Наконец, тугая струя его семени оросила ее лоно. Девушка сразу и не поняла, что произошло.

   – Куруш наградил тебя своим напитком любви, – улыбаясь, объяснила я.

   Глядя на счастливое лицо возлюбленного, я испытывала радость и удовлетворение. Мне нравилось, что он купается в горячей любви Дарьи, овладевает ее телом и оставляет в ней свое семя. Я чувствовала, как от их нежных игр Вселенная наполнялся счастьем и благодатью. Моя душа ликовала от осознания, что Любовь торжествует в этом мире, побеждая ненависть и злобу. А значит, я выполняю свою миссию жрицы Иштар.

   – Лежи спокойно, не вставай, – предупредила я подругу. – Побереги семя, оставленное в тебе. Оно должно пропитать все твое существо.

   – Я сегодня смогу зачать ребенка? – с волнением спросила она.

   – Не обязательно. Да мы и не торопимся. Наслаждайся процессом. А семя должно впитаться в твое лоно, чтобы ребеночку было легче в нем развиваться. Малыш будет чувствовать присутствие своего папы. Это сделает его сильнее.

26. Освящение Храма

   Освящение Храма Иштар Куруш отложил до приезда старейших жриц, которые уже были в нескольких дневных переходах от лагеря персов.

   – А Инанну ждать не станем, – объявил он. – Они с Шамси еще задержатся в пути.

   Для обряда освещения Храма Любви нужно было избрать священную пару: Иштар и ее возлюбленного мужа Бога Грозы Ишкура. Кто станет воплощением Громовержца, ни у кого сомнения не возникало – им мог быть только Куруш. А по поводу подходящей кандидатуры на роль Богини Любви, среди жриц не было единого мнения.

   Некоторые считали, что это должна быть жрица, имеющая большее количество посвящений. Другие настаивали, чтобы воплощением Богини стала самая красивая и молодая девушка. Так Курушу было бы приятней выполнить свой супружеский долг. Ведь святому семейству предстояло прилюдно совершить акт любовного единения.

   Но так ни до чего не договорившись, жрицы решили спросить мнение Куруша.

   – Я хочу, чтобы моей женой Иштар стала Анника, – твердо сказал он.

   – Но у нас есть девушки более умелые, – скромно возразили ему.

   – Анника справится, я уверен, – ответил царь и дал понять, что вопрос решен.

   Мне еще никогда не приходилось участвовать в таких важных ритуалах от лица Богини Любви. Я и радовалась, и волновалась. Но самым приятным было то, что Куруш изо всех жриц выбрал именно меня.

   – Ты довольна, что будешь моей ритуальной женой? – спросил он.

   – Да, я в восторге. Но почему ты не захотел, чтобы воплощением Иштар стала жрица более опытная?

   – Опыт для обряда не так важен. Главное, что между нами бушует любовь. Лишь она сможет пробудить божественную силу Ишкура и Иштар. Покажем Богам, как можем любить друг друга?

   Растрогавшись этими словами, я обняла его и расплакалась.

   Старейшие жрицы, прибывшие в лагерь, согласились с Курушем, что я должна хорошо вжиться в образ Богини Любви. Для ритуала меня обрядили в тунику из полупрозрачной льняной ткани, а на пояс пристегнули перевязь с мечом.

   Куруш ради праздника облачился в парадные царские одеяния. Его тунику украшали искусно вытканные символы священного Огня, а пурпурная шерстяная накидка была расшита бахромой с массивными золотыми кистями.

   Царскую бороду парикмахер заплел во множество косичек и красиво перевязал нитью с драгоценными бусинами. Такой способ плетения волос персидская знать переняла у удачливых ассирийских военачальников.
   К несчастью, завоевав соседние царства, почитатели Ашшура не захотели передать покоренным народам своей высокой культуры. Земли побежденных разорялись, людей угоняли в рабство. Деспотичных ассирийцев ненавидели и всеми силами пытались изгнать. Куруш хорошо изучил печальный опыт крушения мощной империи Ашшура. Свой мир он строил по иным законам.

   По традиции, перед ритуалом бракосочетания Ишкура и Иштар нам с Курушем предстояло на пару дней расстаться, чтобы снова воссоединиться уже на брачном ложе. Сестры-жрицы с благоговением готовили меня к свадебному обряду: тело омыли ароматными водами и умастили благовонными маслами, волосы заплели в косички и украсили драгоценными камнями. Я чувствовала себя очищенной и обновленной.

   Перед обрядом мне на голову возложили темное покрывало, символизирующее космическую черноту – прародительницу жизни. Распевая гимны Богу Бури, сестры под руки повели меня к алтарю, находящемуся в Святилище Храма Любви.

   Обычно в вавилонских храмах Бога Бури называли Энлилем, Ишкуром и Ададом. Но по просьбе Куруша, жрицы добавили в песнопения имя Баала, а Иштар стали назвать еще и Анаит. Царь сказал, что многим из его воинов эти имена более знакомы и близки, чем вавилонские.

   Святая святых Храма была скрыта пурпурным занавесом. За ним располагалась золотая статуя Иштар и роскошно убранное ложе, которое и являлось алтарем. Сестры подвели меня к нему, и раздели, но темное покрывало с головы снимать не стали.

   Я присела на ложе и с волнением ожидала Куруша. За занавесом толпился народ. Жрицы вдохновенно воспевали плотскую любовь между Богами.

   Наконец, руки возлюбленного сняли с меня темное покрывало. Я огляделась. Темное пространство алтаря освещалось несколькими яркими лампами. Язычки пламени жизнерадостно отражались на золотом теле Иштар, будто облизывая ее. Но мой взгляд был прикован к блистающим глазам Куруша.

   – Твой Ишкур с тобой, – страстно шепнул он мне. – Прими мою любовь, Иштар и источник жизни прольется в тебя.

   Я возлегла на ложе и пошире раздвинула ножки, чтобы облегчить ему путь в волшебный мир любви. Недолго думая, Бог Грозы, воплощенный в тело Куруша, сбросил царское облачение и укрыл меня своим прекрасным телом. Крепкий фаллос ласково коснулся сокровенных губок. Не сдержав стон наслаждения, я с благоговением приняла его в свое лоно. Песнопения за занавесом смолкли, гости притихли. Все хотели слышать только нас с Курушем.

   В первое же мгновенье священного соития видимый мир закрылся для меня непроницаемой пеленой, словно и вовсе перестал существовать. Немного испугавшись, я прикрыла глаза. Сквозь туманную дымку облаков перед моим внутренним взором начали вырисовываться очертания райской страны Дильмун. Я увидела роскошный дворец Иштар, окруженный живописными горными вершинами. Богиня Любви стояла у водопада. Хрустальные брызги освежали ее изнеженное тело, а прохладный ветерок нескромно ласкал обнаженную грудь.

   – Ах, Ишкур, от твоего дыхания мои соски стали твердыми и чувствительными, – кокетливо отмахиваясь от ветра, лепетала Богиня.

   – Тебе же нравится, Иштар? – шелестя листвой, шептал Бог Бури.

   – Нравится.

   – Иди же ко мне. Совьемся в любовных объятиях и бурей промчимся над Землей. Хочешь?

   Небо над Дильмуном потемнело. Резкие порывы ветра прокатились над лесом. Где-то вдали раздались раскатистые удары грома.

   – Ах, как хорошо, – шептала Иштар, наслаждаясь приближающейся Бурей. – Возьми меня с собой, Ишкур.

   Яркая молния разорвала потемневший небосвод. Слившись с огненной вспышкой, Богиня Любви оказалась в объятиях Бога Грозы.

   Ветер набирал силу – тела Богов свились в любовном соитии. Сила Бури наполнила Богиню Любви. Иштар прижималась к своему возлюбленному, ураганом проносящемуся над Землей, нежила и ласкала его грозную красоту. Люди прятались, испуганно взирая на буйство стихии.

   Разомлев от ласковых прикосновений, Бог Бури разразился раскатистыми ударами грома. Животворящий поток его семени ливнем излился на иссушенную зноем землю.

   Когда гроза закончилась, и небо прояснилось, люди осторожно вышли из укрытий. Они с радостью оглядели напитанную животворящей влагой землю. Такой обильный дождь сулил им богатый урожай и благополучие. Воздев руки к небесам, они запели хвалебные гимны Богу Бури.

   Где-то вдалеке я услышала стройный хор жриц Иштар. Открыла глаза. Куруш пристально смотрел на меня:

   – Анника, расскажи, что ты увидела? – с легкой тревогой спросил он.

   – Ах, как это было хорошо, – только и смогла вымолвить я.

   – Значит, мы победим в этой войне, – сделал вывод персидский царь и крепко обнял меня. – Потом расскажешь все подробно. Будем истолковывать твое виденье.

27. Крез

   Встав с ложа после проведения ритуала, я ощутила непривычную слабость. Голова кружилась, ноги отказывались слушаться. Видя, что мне не по себе, Куруш бережно взял меня на руки и вынес из Храма Любви.

   – Поедем домой? – предложил он. – Или хочешь побыть с сестрами на пиру?

   – Поехали домой. Хочу побыть с тобой. Давай, устроим свой пир?

   Стемнело. Гости уже покинули Храм и отправились на праздничный ужин, приготовленный жрицами в честь освящения Дома Иштар. В сопровождении бдительных телохранителей мы с Курушем поскакали в царские покои.

   Едва успели войти в шатер и расположиться у столика с яствами, как к нам ворвалась взволнованная Маня. Ее щеки пылали, а глаза возбужденно сверкали в полутьме.

   – Ах, Анника, ты так стонала во время обряда, – выпалила она.

   – Признайся, ты позавидовала своей подруге? – улыбнувшись, спросил ее Куруш.
   – Я заволновалась, – ответила она, скромно опустив глаза. – Да, и позавидовала.

   – А я совсем ничего не помню, – призналась я. – Неужели, так громко стонала? Мне показалось, будто провалилась в туман и сразу же уснула. Так бывает во время ритуалов, я слышала от сестер. Только сама не видела ничего подобного. Обычно девочки контролируют свое поведение. А я не смогла.

   – И хорошо, что не смогла, – подбодрил меня Куруш. – Зато теперь мы знаем, что битва за Вавилон пройдет успешно. Я полностью доверяю видениям, возникающим во время ритуалов. Другие цари перед важными событиями испрашивают мнение знаменитых оракулов. А мы призывает на помощь Любовь. Присоединяйся к нашему пиру, Манюша. Девочки, давайте, я налью вам вина.

   Мы удобно расположились на подушках и взяли в руки наполненные кубки.

   – Расскажи об оракулах, Куруш, – попросила я. – Говорят, их предсказания довольно точны.

   – Ты хочешь поговорить об этом сейчас? Хорошо. Тем более, эта тема связана с нашим нынешним праздником. Ведь, если я правильно помню, за пророчества у вавилонян отвечает Иштар, которую мы сегодня прославляем. Так ведь, Анника?

   – Да, Иштар получила от Энки дар пророчества, – подтвердила я. – Кристалл Ме с этим талантом был дан ей в момент рождения. Если другие Ме, полученные от Энки в Абзу, она обещала отдать Мардуку, то Ме красоты, воинской доблести и дара предсказания принадлежат ей вечно.

   – Все так. Неудивительно, что у греков за пророчества отвечает возлюбленный Иштар, Бог Грозы, – продолжил Куруш. – Только греки почитают его под именем Аполлон. Потому самые знаменитые оракулы находятся в его Храмах. А особенно известен Дельфийский, что у подножия горы Парнас.

   – Но разве Бог Грозы – Аполлон? – усомнилась Маня. – Мой учитель греческого языка рассказывал, что молниями повелевает Зевс. Мы даже переводили гимны, где об этом говорится.

   – Наверное, вы переводили гимны, созданные сравнительно недавно, – пояснил Куруш. – А в древности люди считали, что Бог грозы, ветра, любви, красоты и предсказаний – это Аполлон.

   – Наши жрецы тоже считают, что греческий Аполлон – это и есть Ишкур, – добавила я. – У этих Богов много общих черт. Только мы не считаем Ишкура Богом Любви. Но зато часто называет его Ададом, что значит «Возлюбленный». Потому что только Бог Бури смог пробудить в Иштар вечную страсть.

   – Вот видите, девочки, все сходится, – согласился Куруш, подливая нам еще вина.

   – Поэтому за пророчествами греки и идут в Храмы Аполлона. Только жрецы не всегда могут правильно истолковать полученные предсказания. Царь Крез, бывший правитель Лидии, очень доверял словам дельфийской пифии. Готовясь к войне со мной, он послал в Дельфы баснословно дорогие дары. Думал, Аполлон польстится на его золото и защитит от моей армии. Но разве Боги нуждаются в золоте? Они стремятся установить мир на Земле. В этом наши интересы с Аполлоном сошлись.

   – И что пифия сообщила Крезу? – спросила я.

   – Она сказала, что в результате войны возникнет великая империя. Крез подумал, что эти слова предрекают ему победу.

   – Бедный Крез, – посочувствовала я.

   – Почему же он бедный? – удивился Куруш. – Да, мне пришлось припугнуть его смертью. Но иначе он не скоро бы осознал смысл своего существования. Анника, ты слышала историю о казни Креза?

   – Нет. А разве ты его казнил?

   – Крез не смог смириться со своим поражением и захотел достойно принять смерть. Как требуют традиции царского рода Мермнадов, Крез воссел на свой трон из чистого золота и надел корону. Вокруг разложили костры из сухих веток и подожгли. Надо сказать, что Крез мужественно встретил приближение смерти. Он разрыдался, лишь увидев, как его подданные, не боясь гнева персов и смертельных ожогов, снимают с себя одежды и тушат ими костер. Я сам был тронут этим зрелищем.

   – И простил его?

   – Не в этом дело. Я и не хотел его казнить. Персы убивают царей лишь в бою. Это наш закон. Увидев, что пламя не на шутку разбушевалось, я приказал своим людям заливать костры. Но огонь было уже не остановить. Крезу оставалось жить совсем недолго. И тогда его народ воззвал к своему покровителю Аполлону. Вдруг небо заволокли тяжелые тучи, начался сильный ливень. И уже через несколько мгновений костры были полностью погашены. Царь Лидии был спасен.

   – Удивительное чудо, – задумчиво проговорила я. – Аполлон не дал ему погибнуть.

   – Да, это было красиво, – согласился Куруш. – Теперь Крез живет в почетной ссылке. В его распоряжении роскошный дворец и даже небольшая армия. Он каждый день восхваляет Аполлона, предается наслаждениям и совсем не стремится вернуть себе царский трон.

   – Говорят, Крез был сказочно богат, – вспомнила я.

   – Это так. Все потому, что в Лидии текут золотоносные реки. Крезу не нужно было воевать, чтобы обогатиться. Достаточно просто собирать золото, дарованное землей, и умело править своей страной.

   – Теперь эти реки твои?

   – Да, но я равнодушен к золоту. И воюю не ради богатства. Мне важно установить на земле свои законы и прекратить бессмысленные войны между соседями.

   Вино окончательно разморило меня. Я не заметила, как уснула. Куруш проводил Маню, потом перенес меня на ложе и лег рядом.

     Звездный шатер от бед укрыл
     Войско, что скованно целью.
     Месяц блаженный по небу плыл,
     Слушая ветра песню.

     Древний мотив уносился ввысь
     С дымом костров священных.
     Клятвы слова нельзя забыть:
     Будь бесконечно верным!

     Помни всегда, где бы ни был ты,
     В Храме, в строю и в поле —
     Всюду с тобой Твой Дом мечты,
     В радости или в горе.

Поцелуй Иштар Часть 2. В лагере Куруша Анна Керн