Светлана Сорока
Рассказы для школьников

Ничего страшного

   Ярик и Тимка были друзьями. Они жили в одном дворе, учились в одном классе и каждое утро вместе ходили в школу.
   – А давай ритмику прогуляем, – предложил как-то Ярик перед уроками.
   Тимка взглянул на него недоумённо и немного испуганно.
   – Ничего страшного! – заверил его товарищ. – Это ж факультатив.
   – А если от Анастасии Андреевны влетит?.. – забеспокоился Тимка.
   – Не влетит! А если влетит, то двоим! Когда на двоих ругаются, ни капли не обидно… Давай в парк пойдём! – уговаривал Ярик. – Мороженого купим! На батуте попрыгаем!
   Тимка мялся.
   Странно, но тёплый майский ветерок словно был с Яри-ком заодно. Он наполнял свободой, будоражил, настойчиво гнал куда-то… Явно не в школу.
   – Ладно, пойдём! – махнул рукой Тимка.
//-- * * * --//
   Друзьям повезло. До парка они добрались без происшествий. Батут работал. Мороженое продавалось…
   Время пролетело незаметно. И они его неплохо провели.
   – Видишь как здорово! – радовался на обратном пути Ярик. – А ты идти не хотел. Давай после школы опять…
   – Давай! – соглашался Тимка.
   – А можно и завтра!.. Какой там первый урок?
   Вдруг мальчишки притихли. Впереди за деревьями показалось кирпичное здание школы. Главное теперь было – удачно проскочить и затеряться в толпе одноклассников. И вот уже школьный двор (какой он широкий, оказывается). Крыльцо со ступеньками… Дверь… Ярик потянулся к блестящей ручке…
   – А вы откуда это? – послышался сзади знакомый голос.
   Мальчишки в страхе обернулись. Перед ними стояла Анастасия Андреевна.
   – Ритмику прогуляли? – учительница строго покачала головой.
   – Нет! – соврал Ярик и зачем-то прибавил: – Честно!
   – Честно? – Анастасия Андреевна посмотрела теперь на Тимку.
   Тимка кивнул.
   Она очень не любила, когда её обманывали. Становилась серьёзнее, строже.
   – Хорошо, сейчас проверим. Пойдёмте!
   В холле учительница окликнула Катю, их одноклассницу.
   – Скажи, пожалуйста, Ярослав с Тимофеем сегодня были на ритмике?
   Катя никогда не ябедничала, но и обманывать тоже не стала…
   – Зайдёте ко мне после уроков! – сказала прогульщикам Анастасия Андреевна.
//-- * * * --//
   Учебный день подошёл к концу. Прозвенел звонок с последнего пятого урока. Шумные одноклассники высыпали из кабинета и с радостными криками побежали в раздевалку. А Ярика с Тимофеем ждала Анастасия Андреевна. Идти к ней было страшновато. Тимка нервничал. Накручивал на запястье шнурок от сменки.
   – Ничего, когда на двоих ругаются, не обидно, – пытался подбодрить друга Ярик. Хотя и сам он заметно волновался.

   И вот показалась дверь её кабинета. Собравшись с духом, мальчишки переступили порог. Анастасия Андреевна встретила их сдержанно. Посадила за парту и начала разговор.
   – Ну, и кому в голову пришла эта идея? – спросила она.
   Мальчишки, опустив глаза, молчали.
   – Понятно. Сразу двоим, видимо. Всё это, конечно, плохо, очень плохо! Но гораздо хуже то, что вы обманываете… Учительницу по ритмике, меня, родителей, которые думают, что вы в школе. А если бы в парке с вами что-нибудь случилось?!
   Анастасия Андреевна никогда не позволяла себе кричать. Она и сейчас не кричала. Голос лишь звучал немного громче, эмоциональнее. И в какие-то моменты Тимке становилось не по себе. Но учительница обращалась не к нему одному, а к обоим… И это спасало. Очень. Прав оказался Ярик…
   – Вот видишь, – сказал он, когда мальчишки наконец вышли из кабинета, – я же тебе говорил: ничего страшного!
   Тимка кивнул и улыбнулся. Ему вдруг стало очень весело оттого, что они с другом так легко отделались. Из школы он вернулся в хорошем настроении.
//-- * * * --//
   Дома мама не разделила его веселья:
   – Ты почему учёбу прогуливаешь?!
   Тимка опешил. Он и не думал, что она знает.
   – Так это ж внеурочка, необязательный предмет!.. В общем, ничего страшного!
   Тимкины доводы её не убедили. Покачав головой, она вышла из комнаты. На пороге показался старший брат Вовка. Он ничего не сказал, только покрутил у виска пальцем.
   «Да ну тебя! – махнул на него Тимка. – Да ну вас всех!»
   До вечера он просидел в своей комнате один. Играл в телефоне, переписывался с Яриком. А перед сном вновь вспомнил их приключения и пришёл к выводу, что день всё-таки прошёл неплохо.
//-- * * * --//
   Утром Тимку разбудил бабушкин голос. Она приезжала нечасто. Случилось чего?..
   Тимка подскочил с кровати и выбежал из комнаты.

   Мама была нарядно одета, причёсана. И они с братом собирались уходить.
   – Вы куда? – спросил у неё Тимка.
   – В цирк.
   – А я?!
   – Ты вчера хорошо погулял. Сегодня останешься с бабушкой.
   Тимка слышал, как бабушка на кухне мыла посуду. Она любила хозяйничать, а ещё – смотреть сериалы. Сериалы Тимку мало интересовали.
   Нет, это какое-то недоразумение! Они не могут уехать без него! Тимка попытался поймать мамин взгляд. Но она быстро вышла в коридор и скрылась за входной дверью.
   Вовка, сидя на тумбочке, завязывал ботинки.
   – Ну ты даёшь, – хмыкнул он, – такого себя лишить. Шоу белых тигров! Всего три представления! И стоила она того, твоя ритмика?
   Брат вышел вслед за мамой.
   Тимка остался один. Губы его дрогнули, и он заплакал.
//-- * * * --//
   В понедельник Тимка с Яриком, как обычно, встретились во дворе, чтобы вместе пойти в школу. Оба были не в настроении.
   – Меня вчера мама в цирк не взяла, – пожаловался другу Тимка.
   – А меня в аквапарк… – Ярик вздохнул. «Ладно, ладно, ничего страшного», – хотел добавить он. Но только вдруг осёкся и промолчал.

Прыгай, Мышка!

   Учился Мишка неплохо. С ним иногда даже Таня советовалась. А она отличница! Вот только с физкультурой у него не ладилось. Вроде и предмет полезный. И учитель Сергей Витальевич хороший. Всегда помогал, поддерживал. «Руки есть, ноги есть, значит, по плечу! – ставя перед ребятами какую-нибудь задачу, частенько повторял он. – Главное, себя, свой страх преодолеть!»
   Но преодолевать-то Мишка и боялся. Ему в этот момент очень хотелось забиться в уголок. Как мышке в норку. А может, это всё фамилия виновата? Фамилия у него Мышкин.
   Вот Лев Высоков, его одноклассник, совсем другое дело. И имя у него, и фамилия звучные, и рост здоровенный!.. Во всём повезло!

   Когда Лев входил в спортзал, Мишка ему всегда немного завидовал. Лев улыбался, расправлял плечи и чувствовал себя как рыба в воде.
   А Мишка опускал голову, скукоживался и делался ещё меньше.
   Сергей Витальевич их то по канату лазить заставлял, то на перекладине подтягиваться, то в высоту прыгать…
   …Сегодня в центре зала стоял козёл.
   – Гимнастика началась, – указала Таня на снаряд. – Будем прыжок с опорой делать.
   Ребята оживились, зашумели…
   – Лёвик, ты прыгнешь? – спросил у друга Родька Мотин.
   Лев кивнул:
   – Влёгкую!
   – И я! – не пожелал отставать Родька.
   «Прыгните за меня!» – хотел было попросить их Мишка.
   Но Сергей Витальевич словно прочитал его мысли.
   – Сегодня каждому из вас выпадет честь познакомиться с козлом лично, – произнёс он с улыбкой, останавливая взгляд на Мишке.
   Мишка опустил глаза, а учитель направился в центр зала.
   – Это упражнение, – продолжал Сергей Витальевич, – развивает все мышцы тела, а главное – требует от вас внимательности и… смелости. Сейчас я покажу, как его выполнять.
   Он плавно разбежался, оттолкнулся от мостика, ловко перелетел через козла и опустился на мат.
   – Здорово! Класс! Супер! Красиво! – заговорили ребята. Кто-то даже захлопал.
   – Ну а теперь вы! – снова улыбнулся Сергей Витальевич.
   Первым, конечно же, оказался Лев. И прыгнул ничуть не хуже учителя. Следующим был Родька… Потихоньку к снаряду стали подтягиваться девчонки. Таня хорошо справилась – недаром отличница. Сергей Витальевич её похвалил. Он подбадривал ребят, указывал на ошибки, страховал, помогал… В общем, был в центре событий.

   А Мишка схоронился в уголке на лавочке. И, посматривая на часы, всей душой надеялся, что учитель про него забудет. До звонка всего-то десять минут!.. Девять!.. Во…
   – Мышкин Михаил! – голос Сергея Витальевича прозвучал неожиданно, и время остановилось. – Ты чего отдыхаешь?! Иди сюда! Твоя очередь!
   Ноги сделались ватными, на таких идти тяжело, не то что прыгать! Но прыгать пришлось. На него выжидающе смотрели Сергей Витальевич, Лев, Родька, другие ребята… Таня…
   Он разбежался, прыгнул на мостик, но перед снарядом в страхе остановился…
   – Ещё раз попробуй! – сказал ему Сергей Витальевич.
   Мишка разбежался и снова остановился. Словно перед ним был шлагбаум, а не козёл.
   Родька скорчился от смеха, Лев снисходительно улыбнулся, Таня вздохнула…
   Звонок Мишку спас. Но из школы он вышел пристыженный, сердитый. Перед глазами стояли ехидные физиономии Родьки и Льва. Но тяжелее всего пришлось из-за Тани. Было нестерпимо вспоминать, как она отвела глаза, словно устыдилась его…
   Мишка не заметил, как дошёл до дома. Перед домом раскинулась небольшая детская площадка. На ней располагался стол. Отдалённо он напомнил ему козла. Такой же ярко-синий, только чуть ниже.
   Мишка посмотрел на него почти с ненавистью. Тот же принцип. Только без мостика. Сердце оглушительно стучало… И, швырнув рюкзак на мёрзлую траву, он не разбегаясь прыгнул. Получилось. Он прыгнул второй раз, третий… И ему стало легче.

   Вскоре Мишка забыл про свою неудачу. Они с Таней стали призёрами олимпиады по истории. И он несколько дней радовался.
   …Физкультура свалилась как снег на голову. Мишка и забыл, что она есть у них в расписании. Сергей Витальевич в начале урока немного разогрел ребят, а после сказал:
   – Сегодня устроим соревнование! – И он разделил класс на две команды. Лев оказался с Родькой, Мишка – с Таней. – Ваша задача, – объяснил учитель, – разбежаться, прыгнуть через козла и вернуться обратно. Сначала прыгает участник одной команды, затем – другой. На выполнение упражнения даётся всего одна попытка. Если кто-то не прыгнул, команда теряет очко. Так что победа зависит от каждого из вас!
   Ребята зашушукались, обсуждая правила.
   – А теперь, – сказал Сергей Витальевич, – настало время выбрать капитанов. В первой команде – Лев! – (Никто, впрочем, и не сомневался. И Лев тоже.) – А во второй…
   – Можно я! Можно мне! Назначьте меня! – тянули руки ребята.
   – Мышкин! – серьёзно сказал Сергей Витальевич.
   – Почему Мышкин?! За что?! Он слабак! Так нечестно! – послышались недовольные голоса. – Мы продули! – обречённо заключил кто-то.
   – Ну чего вы! – напустилась на одноклассников Таня. – На себя смотрите! Может, он прыгнет!..
   – Конечно! – поддержал её учитель. – Ноги есть, руки есть… Сейчас увидим. Капитаны идут к снаряду первыми.

   Мишка молчал, только сердце бешено стучало. Он понимал, что Сергей Витальевич сейчас бросает его прямо на амбразуру, не оставляет путей для отступления…
   Лев легко справился с заданием. Ребята ему немного похлопали и тут же переключились на Мишку.
   Мишка стоял перед линией разбега.
   Сердце не унималось, а внутри мешались страх и злость. Злость на Сергея Витальевича, на тех, кто назвал его слабаком, на козла, на себя!..
   – Начинай! – махнул ему учитель.
   Мишка побежал. Злость гнала его вперёд.
   – Прыгай! – кричали ему ребята, даже те, кто был не в его команде. – Прыгай!
   Снаряд стремительно и пугающе приближался… Мишка на секунду замялся…
   – Прыгай, Мышка! – это был голос Тани. Он словно толкнул его в спину. Мишка оторвался от мостика и, преодолев грозное препятствие, приземлился на мат.
   – Молоток! – закричали ребята. – Герой! Красавец! – Они хвалили его, трясли за плечи, хлопали по спине. А он от потрясения не мог вымолвить ни слова, только стоял и счастливо улыбался.

   Мишкин пример воодушевил одноклассников. Все справились с задачей, никто не спасовал.
   – Молодцы! – подводя итоги, похвалил класс Сергей Витальевич. – Хорошая ничья! За прыжок с опорой всем пять! А сейчас я хочу наградить одного из капитанов! – Сергей Витальевич достал из кармана круглую позолоченную медаль.
   – Льва, – предположил Родька, правда, не совсем уверенно.
   – Мышку! – закричали ребята.
   Сергей Витальевич улыбнулся и кивнул.
   А Лев благородно промолчал.

Тайный Санта

Лене Патраш

   Затаив дыхание, Лена опустила руку в расшитый снежинками новогодний мешок и… вытащила бумажку.
   «Бубякин», – прочитала она, и радостное предвкушение сменилось разочарованием.
   А ведь сначала игра ей даже понравилась. Вернее, не игра, а необычная новогодняя поздравлялка «Тайный Санта». Поздравлялку эту несколько дней назад их староста Янка предложила. А сегодня спрятала в большой мешок бумажки с фамилиями ребят. Кто кого вытянет, тот тому и подарок готовит. Получалось интересно, таинственно.
   Правда, Лена очень надеялась, что ей подруга Соня попадётся. Ну или хотя бы Димка, сосед по парте.
   А тут Бубякин!..
   «Вот заставить бы Янку саму ему подарок искать! Придумщица!»

   Лена отошла от ёлки и вгляделась в толпу ребят. Вон он, Бубякин! С Димкой стоит.
   Что он любит?! Димка, понятно, – футбол и посмеяться от души. Соня – всякие заколочки и браслетики блестящие. Она и сама будто золотая: всё лицо веснушками усыпано. А этот… Серьёзный, даже немного хмурый… А ведь Димка наверняка ему что-то весёлое рассказывает.
   «Как быть? – снова пронеслось в голове. – До Нового года совсем немного осталось!»
   Лена решила понаблюдать за Бубякиным на уроках.
   А пока шла на математику, старательно вспоминала всё, что знала о нём.
   Оказалось, немного. Мальчишка как мальчишка.
   Волосы тёмные, глаза голубые, кажется… уши оттопыренные. На уроке чаще молчит, когда спрашивают – отвечает. Вроде в кружок какой-то ходит.
   Димка однажды говорил, но Лена не запомнила. И всегда то ли задумчивый, то ли серьёзный… Непонятный! Что такому подаришь?! Лена даже рассердилась на него: «Ну Бубякин! Букин! Бякин!» – и на урок пришла совсем без настроения.
   – Здравствуйте, ребята! – сказала после звонка их учительница математики Инна Даниловна. – Начинаем работать! – и вывела на доску слайд с первой задачей.
   Задача досталась старосте. Яна её решила.
   – Молодец! – похвалила учительница и показала следующее задание.

   Оно оказалось не из простых. Янка хмурила брови и грызла ручку. Соня от усердия даже покраснела. Лена уже несколько раз перечитывала условие и не понимала, что делать… И ведь с Димкой не посоветуешься – он же спортсмен!
   – Ну, кто-нибудь догадался, как решать? – спросила наконец Инна Даниловна.
   Ребята молчали, опустив головы.
   – Егор Бубякин, может, ты? – посмотрела на него учительница. – Какой у тебя ответ?
   – Двадцать два! – поднявшись из-за парты, негромко сказал Бубякин.
   – Правильно! – обрадовалась Инна Даниловна. – Иди к доске!

   Егор вышел к доске и объяснил решение.
   – Голова! – восхищённо отреагировала Янка.
   – Красавец! – поддержал её Димка.
   Уши и щёки Егора слегка покраснели от смущения.
   «Как он сообразил?! – думала Лена, с изумлением глядя на одноклассника. – Ведь никто, никто не догадался! А я даже не знала, что у него способности к математике».
   Вдруг Лена поймала на себе его взгляд. Егор уже сел на своё место, а она в задумчивости продолжала смотреть на него. И он тоже посмотрел. Вопросительно, непонимающе.
   Лена смутилась, опустила глаза.
   Но из школы вышла довольная. Теперь-то она знала, что подарит Егору. Сборник занимательных задачек. Ну и ещё что-нибудь.
   На полпути её догнал Димка, и они пошли вместе.
   – А Бубякин что, математиком стать собирается? – как бы между прочим спросила она у товарища.
   – Егор? – Димка удивился так, что даже остановился. – Ты что?! Егор ветеринаром хочет быть. С третьего класса.
   Он же корги любит! Просто обожает! А ещё он художник!..
   От неожиданности Лена даже не нашлась, что ответить.
   Димка весь оставшийся путь что-то рассказывал, шутил, а она шла молча. Думала о Егоре, о милых коротколапых корги, которые ей и самой очень нравились. А оказалось, что и ему. А ещё Лене было досадно, что она не знала об этом раньше. Ничего не знала о Егоре.

   …Сборник занимательных задачек Лена всё же купила.
   А ещё краски. А потом полвечера провела в интернете. Она решила заказать Егору кружку с корги. И в итоге выбрала одну фотографию с пушистым рыжим псом, забавным и немного лопоухим.
   Наконец настало время дарить подарки. Все ребята в этот день были нарядными и счастливыми. Лена радовалась вместе со всеми, но и очень волновалась, понравится ли Егору подарок. Когда она подошла к нему с бумажным пакетом, украшенным серебристыми снежинками, сердце громко стучало.
   – С Новым годом! – сказала она, протягивая ему подарок. – Это тебе! Посмотри!..
   Егор осторожно достал книгу, краски. Затем взял в руки кружку… И его голубые глаза распахнулись от радостного удивления.
   – Спасибо большое! – негромко произнёс он и улыбнулся.
//-- * * * --//
   На каникулах Лена часто вспоминала школу, ребят. На полке возле её кровати стояли два новогодних подарка. Один – от Сони. Второй ей подарили чуть позже. Акварельный рисунок в простой рамке. Опушка зимнего леса. Домик. А возле крыльца – рыжая собака. Теперь и у Лены тоже был свой корги…

Спасибо, Рыба!

//-- I --//
   Машина съехала с бетонных плит на просёлок. Рыжая пыльная дорога едва вилась, рискуя навсегда затеряться в буйном разнотравье. Особенно много было лопуха. Он тянул свои широкие листья-лапы к стёклам, словно здоровался. И Ник вновь почувствовал себя этим самым лопухом.
   Всё из-за истории!
   Папа остановил машину возле бревенчатого бабушкиного дома и подлил масла в огонь:
   – Чего голову опустил? – спросил он у грустного сына. – Ты ж с прогрессом не в ладах. Деревня для тебя – самое подходящее место!
   – Ладно, всего две недели, – поспешила разрядить обстановку мама. – Мы работаем, чего тебе дома одному делать?
   – А здесь чего делать? – с укором посмотрел на неё Ник.
   Он подумал об одноклассниках, и на него вновь накатили чувства тоски и обиды. Везёт им! Они сейчас на теплоходе по Золотому кольцу рассекают. А он здесь! И всё из-за Рыбы! (Рыба – это их учительница истории Раиса Карповна Осетрова.) Эх, уплыла бы она куда-нибудь по своей Волге. Подальше от их класса!..
   Несправедливая!

   Влепила ему тройку по истории, а в наказание ещё и на экскурсию не взяла…
   Ник вспомнил прошедший учебный год и нахмурился.
   Поначалу он даже радовался дистанционке. В школу ходить не надо. Но потом оказалось, что гулять тоже нельзя. Можно только за компьютером сидеть. Ник за ним целыми днями сидел. Сначала учился, потом домашку делал. По всем предметам… и по истории тоже. А Рыба её, оказывается, не видела… В конце года она неожиданно написала ему: «Половина заданий не выполнена!»
   Ник пытался объяснить, давал честное слово… Но учительница не стала разбираться: «Не нашла – не отправлял!» А папа не вступился. Он всегда был немного строгим:
   – Нечего нюни распускать! Получи, что заслужил. Деревню летом!
//-- II --//
   Бабушка встретила их блинами. За столом потекли разговоры…
   А рано утром родители уехали. Ник проводил их, помог бабушке по хозяйству и отправился бродить по деревне. Он решил пойти на озеро – единственную местную достопримечательность.
   Озеро было большим и спокойным и, казалось, ещё спало в своих берегах, поросших камышом. Лишь иногда налетавший ветерок морщил гладь, словно хотел разбудить его. И оно, потревоженное, недовольно ворочалось, вздыхало, раскачивая на своих волнах солнце и облака.
   Ник невольно залюбовался его силой и красотой. Казалось, во всём мире не было сейчас никого и ничего. Только это небо и эта вода…
   Но вдруг в соседних камышах Ник увидел парнишку. Высокий, широкоплечий незнакомец тоже его заметил, махнул рукой и крикнул:
   – Привет! Ну что стоишь, как неродной? Не рыбак, что ли? Айда со мной ловить!
   Почему не рыбак? Они с папой иногда рыбачили на пруду…
   – Да нет, я ловлю… – сказал он, подходя к незнакомцу.
   Парнишка одобрительно кивнул.
   – Как тебя зовут?
   – Ник! Никифор! – немного смущённо уточнил он.
   – Аким!

   Ник улыбнулся и уже с интересом посмотрел на нового знакомого. На его тёмные взъерошенные волосы, на синюю футболку, похожую на небо в грозу. Аким и сам напоминал стихию: шумный, порывистый, но интересный.
   – Ты небось на поплавочную ловишь, – говорил он, насаживая на крючок червяка, – а это фидер! Смотришь на кончик. Дёрнется – подсекай, тащи! Бери себе вон тот… зелёный, что уже стоит. На него мой брат всегда ловил. А сейчас он в армии на границе служит! – последние слова Аким произнёс благоговейно, с гордостью. И Ник тут же проникся уважением и к брату-пограничнику, и к самому Акиму. За то, что разрешил, поделился.
   Он кивнул товарищу, сел на камень и стал следить за удочкой. Небо отделила от воды тонкая полоска с кольцами. Вдруг кончик её согнулся.
   – Подсекай! – крикнул Аким.
   Ник интуитивно дёрнул удочку вверх.
   – А теперь тащи!
   Ник вцепился в удилище. Потянул на себя ручку катушки, но она не поддалась…
   – Да у тебя там кит! – снова весело крикнул Аким. – Борись!
   Ник справился с катушкой. Но удочка плясала в руках, сердце стучало, а от предвкушения первого улова захватывало дух.

   Озеро пошло крупными волнами. Оно словно специально мешало Нику, не желая отдавать рыбу. Но он боролся.
   – Сильно не тяни, ослабь! Дай воздуха глотнуть! – помогал Аким. – Сейчас устанет…
   Ещё усилие… И вот наконец в подсачеке, ловко подставленном Акимом, отражая солнце в боках, трепыхался золотой карась.
   Никогда ещё Ник не ловил такого огромного!
   Присев на корточки, он любовался карасём, и душу его переполняли чувства радости, гордости собой и благодарности Акиму.

   – Грамм семьсот будет! – улыбнулся ему Аким. – Ты молодец, что не сдался! И хорошо, что пришёл!.. И почему я тебя раньше не видел?
   – Я сюда редко езжу. А в этом году… – Ник погрустнел и рассказал Акиму о Рыбе.
   – Ты, главное, на неё не злись! – выслушав, серьёзно сказал ему товарищ. – Любая ситуация дана нам для чего-то. Так отец говорит. Он у меня умный…
   Неожиданно Аким подскочил с места и бросился к удочке. Теперь клевало у него. И теперь уже Ник, переживая за друга, кричал ему:
   – Давай, давай! Осторожней! Ослабь немного! Так, так! Ух ты!..
   Аким вытащил крупного леща. Затем плотву. А следом за ним Ник поймал ещё одного карася. И ещё…
//-- III --//
   …Вечерело. Солнце опускалось всё ниже, окрашивая озеро в золотисто-багряные цвета.
   Бабушка ложилась рано, и Нику нужно было спешить домой.
   – Давай самую крупную возьмём, а остальную выпустим, – кивнув на садок с рыбой, предложил ему Аким. – Всё равно ведь ещё придём…
   Ник не стал возражать.
   – Значит, до завтра? – с надеждой спросил Аким.
   И Ник не раздумывая кивнул:
   – До завтра!
   Дома бабушка похвалила внука за рыбу, накормила ужином и пошла спать. И Ник тоже лёг. Только долго не мог заснуть. Думал об удачной рыбалке, об Акиме, о завтрашнем новом интересном дне, о Рыбе… «Ты, главное, на неё не злись. Любая ситуация дана нам для чего-то…» – вспомнились ему сказанные другом слова.
   «А ведь если б она взяла меня на экскурсию, мы бы с Акимом не встретились!..» – понял вдруг Ник.
   Он улыбнулся и одними губами, беззвучно прошептал:

Обещание Матвея

//-- 1 --//
Русский язык всегда давался Матвею непросто. Хорошо соседу по парте Витьке: у него природная грамотность. Он вообще правила никогда не учит. А Матвей постоянно зубрил непонятные спряжения и путался в дополнениях, определениях и обстоятельствах.
Апрель выдался по-летнему тёплым и солнечным. Быстро распустились листья, просохли дороги, и мальчишки высыпали на улицу. Кто на самокатах, кто на скейтах, кто на роликах, а Витька – на велосипеде. Ему совсем недавно родители купили. Быстрый! Двадцать одна скорость! Матвей давно о таком мечтал. Хорошо, что друг не был жадным, и они весь вечер по очереди на нём гоняли.

   В конце года самостоятельные работы по русскому языку посыпались как из мешка. Матвей получил подряд тройку и тройку с минусом, но, когда Полина Сергеевна назвала оценку Матвея за диктант, в классе послышался удивлённый шёпот. Даже Витька не сдержался и зашипел:
   – Двойка?! Ну ты даёшь! Там же легко всё!
   – Тебе легко, ты и занимайся своим русским! – с досадой буркнул Матвей.
   Но Полина Сергеевна решила по-другому. Она сказала расстроенному Матвею:
   – Матвей, пойдём к доске! Будем оценки исправлять!
   Полина Сергеевна всегда так говорила, во множественном числе, будто и сама вставала с двоечником у доски.
   Только на этот раз ни её поддержка, ни Витькины подсказки Матвею не помогли. Полина Сергеевна вздохнула и попросила его остаться после уроков.
//-- * * * --//
   После уроков он негромко постучал в дверь кабинета русского языка и в нерешительности остановился у порога.
   – Проходи, Матвей, садись! – Полина Сергеевна подняла голову от тетрадей и указала на первую парту.
   На доске уже были написаны слова с пропущенными окончаниями.
   Матвей взглянул на них и недовольно поморщился.
   – Да, да, – поймала его взгляд Полина Сергеевна, – наша с тобой нелюбимая тема… Давай вспомним, как мы определяем спряжение.
   – Ставим глагол в начальную форму, – вспомнил Матвей правило.
   – Хорошо! – похвалила Полина Сергеевна. – А говоришь, ничего не знаешь!

   Матвей чуть покраснел от смущения и, немного подумав, правильно написал окончание. Они начали заниматься, и постепенно непонятная тема стала понятной. За каждый верный ответ Полина Сергеевна хвалила и вместе с Матвеем радовалась его маленьким победам. Время пролетело незаметно.
   – Дома всё повтори, – заканчивая занятие, попросила Полина Сергеевна. – Завтра буду спрашивать. У нас, Матвей, тройка за четверть выходит!
   Домой он шёл возбуждённый и радостный. Конечно же, он всё повторит! И не выйдет, не выйдет никакой тройки за год!
   У самых дверей его окликнул Витька:
   – Ты только из школы? Во ботаник! Кидай вещи, пойдём на велике кататься!
   – Некогда! – резко ответил Матвей и, мельком взглянув на велосипед, зашёл в подъезд.
//-- * * * --//
   Матвей основательно взялся за русский. Ни тёплая майская погода, ни даже Витька со своим велосипедом не могли выманить его на улицу.
   – Мотька! – кричал ему под окнами Витька. – Выходи!
   – Не могу!
   – Ботаник!
   – Сам ботаник! – огрызался Матвей и захлопывал форточку.
   Ему ужасно хотелось гулять, но радость от заслуженных четвёрок была сильнее. Он уже получил целых две за самостоятельную работу и изложение. Полина Сергеевна хвалила, а однажды после уроков сказала:
   – Молодец, Матвей! Я вижу, что ты стараешься. Завтра у нас итоговый диктант! Напишешь на четыре – с чистой совестью поставлю четвёрку за год.

   Домой он шёл радостный. Там его ждала ещё одна приятная новость. За обедом довольный папа переглянулся с мамой и сказал:
   – До нас дошли слухи, что ты русский подтянул. Молоток! Год без троек – скоростной велосипед твой.
   «Вот это да! Двадцать одна скорость! Как у Витьки!»
   Весь оставшийся день Матвей ходил счастливый-пресчастливый. И очень хотел, чтобы побыстрее наступило завтра.
//-- * * * --//
   Оно наступило. Полина Сергеевна поздоровалась с ребятами и раздала тетради. Пока записывали число и учительница читала текст, Матвей был спокоен, а потом вдруг в голове мелькнула внезапная мысль: а что, если он не напишет на четвёрку?
   «Не напишу – не купят велосипед!» – Матвей в панике глянул на Витьку. Тот был спокоен. Правильно, чего ему переживать, грамотею? А Матвей нервничал, и слова, как назло, были сложные. «Не напишу! Не купят!» – билась в голове навязчивая мысль. И вдруг как бы между прочим Матвей глянул в соседскую тетрадь. Витька заметил, ухмыльнулся и даже руку убрал, чтобы было лучше видно. Вот ведь змей-искуситель. Матвей быстро отвернулся и дал себе обещание больше не смотреть. Но Полина Сергеевна снова продиктовала сложное слово, и ему опять пришлось скосить глаза. А дальше… дальше Матвей и сам не заметил, как списал почти весь диктант. Хорошо ещё – не попался. Прозвенел звонок. Полина Сергеевна собрала тетради и молча вышла с ними из класса. Ребята заторопились на перемену. Витька с ядовитой ухмылкой на лице неторопливо запихивал в рюкзак пенал, учебник, тетрадку и многозначительно поглядывал на Матвея.

//-- * * * --//
   На следующий день пятиклассники собрались в кабинете русского языка, чтобы узнать результаты. В классе царила атмосфера волнующего ожидания. Ребята пытались отгадать оценки друг друга, смеялись, спорили, нетерпеливо ёрзали на своих местах. Ну когда же, когда? Матвей, казалось, не обращал внимания на происходящее. Ещё перед началом урока он незаметно юркнул на последнюю парту (подальше от Витьки) и уткнулся в телефон.
   Наконец Полина Сергеевна вошла в класс со стопкой тетрадей в руках. Она поздоровалась с ребятами и начала объявлять оценки. Оценки оказались хорошими. Многих Полина Сергеевна хвалила. Ребята улыбались, радостно тормошили друг друга, и она радовалась вместе с ними. Настала очередь Матвея. Полина Сергеевна внимательно посмотрела на него и негромко произнесла:
   – Молодец, Матвей! Твои старания принесли свои плоды. У тебя сегодня заслуженная пятёрка! Молодец!
   – Молоток! Здорово! Поздравляем! – послышалось со всех сторон. Один Витька (он, кстати, тоже пятёрку получил) обернулся и с ехидцей посмотрел на товарища.
//-- * * * --//
   После школы Матвей пошёл домой. Одноклассники звали его гулять в парк, но ему было не до гуляния. Опустив плечи, он брёл один по цветущей зелёной улице. Внутри будто лежал тяжёлый холодный камень. Мимо промчался велосипедист. Велосипед был хороший, скоростной, – Матвей даже не взглянул на него.
   Дома его ждала мама.
   – Мотька! – она крепко обняла сына. – Какой ты у нас молодец! Это же надо, за диктант пятёрка! Полина Сергеевна позвонила.

   При упоминании о пятёрке и Полине Сергеевне на душе у Матвея стало ещё тяжелее, а мама оживлённо продолжала:
   – Папа зарплату получит, и сразу купим тебе велосипед! Горный! Спортивный! Какой хочешь! А сейчас пойдём чай с тортом пить.
   «Лучше б она не хвалила!» – Матвею не хотелось ни чая, ни торта.
   – Что с тобой? – забеспокоилась мама. – Устал? Ну конечно, столько выучить! Иди отдохни!
   Матвей быстро ушёл в свою комнату. Он злился на маму, на себя… Ну что она с ним церемонится?! Ведь он врун. Врун и двоечник!
   К горлу подкатывал ком, мешая дышать, рвался наружу, всё сильнее, сильнее, и вдруг Матвей упал на кровать, уткнулся лицом в подушку и заплакал.
//-- 2 --//
   На следующий день по расписанию снова был русский. Матвей решил, что нельзя медлить. Камень на душе со вчерашнего дня не давал ему покоя. Как только Полина Сергеевна успокоила класс, Матвей вскочил из-за парты и громко крикнул:
   – Полина Сергеевна! Не ставьте, не ставьте мне, пожалуйста, четвёрку! Я… я списал! У Витьки. Но он не виноват! Я сам списал… И это несправедливая оценка… Несправедливая! Не ставьте! Мне она не нужна! – он выбежал из класса под грохот упавшего стула.
   Витька искал друга по всей школе и обнаружил в конце коридора на третьем этаже. Матвей сидел на подоконнике и смотрел в окно.
   – Мотька! – радостно закричал Витька. – Чего ты убежал? Иди, тебя Полина Сергеевна ищет!
//-- * * * --//
   Матвей негромко постучал в дверь класса и робко остановился у порога.
   – Проходи, Матвей! – Полина Сергеевна долго молчала, глядя в его растерянное лицо, и наконец негромко произнесла:
   – Плохо, что ты соврал. Очень плохо. Но хорошо, что сознался! – и, улыбнувшись, спросила: – Не возражаешь, если я всё-таки поставлю тебе четвёрку авансом? Ты же обещаешь в шестом классе учиться честно?
   На душе у Матвея стало легко-легко. Он улыбнулся Полине Сергеевне в ответ и радостно прошептал:
   – Обещаю!

Старый товарищ

   Субботнее утро выдалось тёплым и солнечным. Озорные лучи путались в волнистых, раскидистых кронах, танцевали на крышах невысоких домов, щекотали загорелые Юркины плечи, его чуть взъерошенную макушку. Беззаботно подпрыгивая и позвякивая мелочью в кармане, он бежал на рынок. В выходные дни рынок превращался в птичий и манил к себе ребятишек из соседних дворов.
   Юрка остановился у клетки с овчаркой. В восхищении присел на корточки.
   «Вот это пёс! Щенок ещё, а какой огромный! И глаза умные. Жаль, у мамы аллергия… Может, морскую свинку купить? Хрюкает так смешно, и шерсть в разные стороны».
   – Розеточная, – прочитал Юрка на крышке контейнера, – тысяча рублей.
   «Эх, жаль, столько нет».
   Немного расстроенный, он отошёл от свинки и вдруг заметил большую картонную коробку с утятами. Они трогательно жались друг к другу, раскрывали красноватые клювы, тоненько попискивали. Ярко-жёлтые, пушистые, совсем крошечные.
   – Сколько стоят? – не раздумывая поинтересовался Юрка у продавщицы.
   – Сто рублей.
   «Хватает! – обрадовался он. – А если мама не разрешит? – мелькнуло в голове. – Да ладно, утёнок не собака», – и Юрка принялся отсчитывать мелочь.

   – Купить хочешь? – насторожилась продавщица. – А где держать будешь? И почему одного?
   Ему компания нужна, иначе погибнуть может.
   – А у меня уже есть утята! – нашёлся Юрка. – Вернее, у бабушки. Правда.
   Продавщица пожала плечами:
   – Ладно, бери! Тебе какого?
   – Вот этого! – он ткнул пальцем в самого пушистого.
   – Ну-ка, иди сюда, Пушок! – продавщица осторожно посадила утёнка в небольшую коробку.
   – А что, ему подходит! – улыбнулся Юрка. – Пошли ко мне жить, Пушок! – он бережно взял коробку из её рук, прижал к груди и, счастливый, зашагал домой.
   Дома мама не разделила его радости:
   – Додумался! У нас квартира, а не курятник. Сейчас же неси обратно!
   – Спокойствие, только спокойствие! – пришёл на помощь папа. – В курятнике куры, а у нас всего лишь маленький утёнок. Кстати, он, кажется, замёрз.

   Юрка глянул в коробку.
   Утёнок и правда беспомощно жался в угол, а его жёлтые пушинки часто-часто подрагивали.
   – Я сейчас, – папа принёс из кухни бутылку с горячей водой. – За ним хороший уход нужен, – сказал он со знанием дела.
   Утёнок вдруг жалобно пискнул, и мама оттаяла, забеспокоилась.
   – Голодный, наверное! Сейчас накормлю! – она сварила и мелко-мелко нарезала яйца.
   Пушок поел, задремал на тёплой бутылке, и Юрка улыбнулся при мысли о том, что у него появился новый питомец и что утёнку сейчас так хорошо.

Весь вечер Юрка наблюдал за ним, а утром проснулся раньше обычного и сразу побежал к коробке. Настроение у него было отличное, будто в окно светило не одно, а целая тысяча солнц, а самое главное, крошечное и тёплое, легонько клюнуло его в руку, словно говоря: «Я проголодался, есть давай!»

   Вскоре они подружились. Юрка кормил утёнка яйцами и кашей, менял подстилку в коробке. Пушок освоился и вместо бутылки с удовольствием дремал на тёплой Юркиной ладони. По утрам будил его шорохом и писком, с любопытством вытягивал шею: хотел общаться. Радовался, когда друг выпускал его на пол, всё пробовал на клюв: детальки конструктора, Юркины кроссовки, узоры на ковре. Без остановки семенил за Юркой на широких перепончатых лапах. Взволнованно крякал, если терял его из вида, и оживлялся, когда наконец находил. Юрка проводил с ним всё время. А чего во дворе делать?! Из окна он видел, как по спортплощадке с огромным бульдогом расхаживал Рогов, его одноклассник. Хвастался своей псиной. Юрка ему не завидовал. У него есть Пушок!.. Жаль только, утёнок не собака. На улицу не выведешь. А прогулки по квартире маме не нравились.
   Всё чаще и раздражённее звучали её слова:
   – Посади его на место!
   Юрка сажал. Но Пушок подрос, в коробке ему было неинтересно. Он тянул шею, обиженно крякал, недоумевая, чего это друг не хочет его выпустить. Юрка жалел, выпускал, и мама снова ругалась:
   – Ну что, прикажешь все полы газетой застелить?!
   В этот день она возмущалась особенно сильно. Юрка уже даже собрался идти с Пушком на улицу, но погода неожиданно испортилась. А мама вдруг, наоборот, успокоилась и о чём-то долго разговаривала с папой на кухне.
   А потом позвала Юрку ужинать.
   – Сын, – помедлив немного, начал папа. – Мы тут с мамой подумали… Может… – он замолчал на мгновение, – может, отвезём Пушка к бабушке?
   – Как к бабушке?! – испуганно уставился на него Юрка. – Насовсем?!

   Папа вздохнул, а у Юрки на глазах показались слёзы.
   – Но Пушок же привык к нам! – в отчаянии крикнул он.
   – Мы тоже привыкли! – вмешалась в разговор мама. – Но пойми, у нас нет ни просторного вольера, ни пруда, где он мог бы поплавать. Только коробка. Скоро ты пойдёшь в школу, а он будет ждать тебя в этой тесной темнице и мучиться.
   – У бабушки большой двор, прудик. Там, – папа положил ладонь на плечо сына, – ты всегда сможешь его навестить.
   Юрка со злостью сбросил его руку и в слезах убежал в свою комнату.
   Вечером он долго не мог заснуть. Его друг, ни о чём не подозревая, мирно дремал в коробке. А Юрка лежал на кровати, глядел в потолок и всё думал над словами родителей. Что, если они правы и у бабушки другу будет лучше?..
   Только, когда уезжали утром, на душе всё равно было грустно, может, ещё из-за того, что беззаботное летнее солнце так и не выглянуло и из серых туч лил по-осеннему холодный дождь. Он барабанил по крыше машины, заливал лобовое стекло. Папа следил за дорогой и не разговаривал. Мама тоже молчала. И даже Пушок притих. Он спокойно дремал в Юркиных тёплых ладонях. Такой родной, беззащитный…

   «Ему компания нужна, – вспомнил вдруг Юрка слова продавщицы, – иначе…»
   «Как же он один?!» – пронеслось в голове. – «Ведь у бабушки нет утят!»
   У бабушки оказались цыплята. И она определила Пушка к ним. Ох и волновался же Юрка за друга: только бы не обидели! Они не обижали, но и принимать не спешили.
   Деловито копали червей, клевали комбикорм, слетались отдыхать на насест, а Пушок сидел на земле, в углу, растерянный, поникший, одинокий. Юрка не мог его бросить…
   – Мама, папа, можно я у бабушки поживу?!
   Родители возражать не стали.
   …Они приехали за ним через неделю. День выдался солнечный, тёплый, и бабушка выпустила своих питомцев погулять. Утёнок и цыплята мирно щипали ботву в огороде.
   – Вижу, твой лучший друг неплохо поживает! – радостно сказал папа.
   – Это не мой, а их! – улыбнулся Юрка. – А мне он теперь просто старый товарищ.

Главное – не забыть!

   Вот уже несколько лет Саша состоял в школьном тимуровском отряде. Вместе с другими ребятами они ходили домой к ветеранам, помогали им по хозяйству, поздравляли с праздниками. Особенно нравился Саше праздник 9 Мая. Яркие огоньки георгиевских лент, белоснежные голуби в синем безоблачном небе, море красных гвоздик… И ветераны. Торжественные, подтянутые, словно помолодевшие, с блестящими орденами и медалями на лацканах пиджаков. Саша с интересом наблюдал за ними. С испещрёнными морщинками, мужественными лицами, они, казалось, если понадобится, вновь готовы сойтись в схватке с врагом, совершить подвиг и отстоять Родину. Об их подвиге Саше поручили написать в школьной газете. Так он и познакомился с Иваном Петровичем. После парада робко подошёл к нему, высокому, ещё довольно моложавому, с решимостью и грустью глядящему в светло-синее небо.
   – З…здравствуйте!
   – Здравствуй! – Иван Петрович улыбнулся и протянул Саше суховатую руку с крепким пожатием.
   …Иван Петрович оказался очень добрым и общительным. Не скрывая подробностей, он стал рассказывать Саше о той страшной войне… Парад давно закончился, другие ветераны не спеша разбрелись по домам. А они всё бродили по празднично украшенному скверу и разговаривали, разговаривали… Иван Петрович рассказал о том, как ещё мальчишкой, окончив лётное училище, начал воевать под Сталинградом, про тяжёлые бои на Курской дуге и про то, как в одном из боёв чудом остался жив…
   – Чудом! – повторил он, задумчиво глядя в небо. – Парашют не подвёл, раскрылся, а иначе б…
   Иван Петрович вдруг замолчал, снова оживляя в памяти те страшные события…
   – Я тогда вражеский истребитель преследовал, – снова начал он. – Увлёкся. Сзади зашёл «мессер», дал очередь, самолёт загорелся… Я выпрыгнул. Очнулся уже в госпитале. Нога раздроблена…

   Иван Петрович вздохнул и снова замолчал.
   – И что, вы больше не летали? – голос Саши звучал взволнованно.
   – Как не летать! – вновь оживился он. – Летал! Сражался! Войну в Чехословакии закончил!..
   – И не боялись?
   – Не знаю, – Иван Петрович неожиданно улыбнулся. – Может, и боялся. Но в жизни главное – идти вперёд и не сдаваться. Мы не сдались! Выстояли и победили!
   На груди Ивана Петровича поблёскивали два ордена Красного Знамени.

   …Потом они ещё часто встречались с Иваном Петровичем. На концертах ко Дню пожилого человека и Дню защитника Отечества. Он всегда был весел, улыбался, танцевал, а после угощал Сашу карамелью и рассказывал о непростых военных буднях, небе и самолётах. Прогуливаясь, они доходили до сквера, где познакомились. Иван Петрович с задумчивой грустью смотрел на небо, по-детски радуясь пролетавшим самолётам, и всё рассказывал, рассказывал, а Саша заворожённо слушал.
   – А если я лётчиком буду? – спросил он однажды. – Что главное для лётчика?
   – Мужество! Не сдаваться – главное! – Иван Петрович улыбнулся и дружески похлопал его по плечу. – И не только для лётчика.
//-- II --//
   …Следующее 9 Мая Саша ждал с нетерпением. Они с ребятами сделали для ветеранов красивые открытки с цветами, а Саша ещё склеил модель истребителя для Ивана Петровича. Побыстрей бы его уже подарить! Вот Иван Петрович обрадуется!
   И вот снова оранжевые огоньки георгиевских лент, красные гвоздики, взволнованно-радостные взгляды ветеранов… Только Ивана Петровича среди них не было.
   Саша быстро обежал всех ветеранов. Где же он? Может, опаздывает?! Обежал ещё раз. Пока Паша, руководитель их отряда, не прикрикнул на него:
   – Чего маячишь? Парад начинается! Встань на место!

   Зазвучала музыка. Но сегодня она казалась заунывной, не праздничной. Саша с грустью взглянул на небо, словно надеялся увидеть Ивана Петровича в серебристом самолёте. Но высокое голубое небо закрывали серые тучи.
   Саша едва дождался окончания парада, подбежал к руководителю:
   – Паша, где Иван Петрович?..
   – Какой Иван Петрович?
   – Ну высокий такой… Лётчик! Можешь позвонить, узнать?
   – Фамилия.
   Саша с досады шлёпнул себя по лбу. Почему же он за время их общения ни разу не догадался спросить его фамилию? Мало ли Иванов Петровичей в городе!
   Домой он пришёл расстроенный и поделился своей печалью с мамой.
   – Может, заболел? – предположила мама и вздохнула с грустью: – Слабеют наши ветераны, уходят от нас, теперь мы их должны защищать. Защищать и помнить!
   Саша помнил, и когда уезжал с семьёй на летний отдых в Крым, и когда вернулся. Оставляя после себя меловые полосы, в крымском небе летали белоснежные лайнеры, а дома на полке стоял склеенный для Ивана Петровича истребитель.

//-- III --//
   Осенью началась школа.
   В седьмом классе появилось много новых предметов, и Саша весь год был занят учёбой. А ближе к весне прибавилось работы и в тимуровском отряде.
   – Нужно сходить по этому адресу! – сказал ему как-то раз Паша и протянул сложенный вчетверо листок. – Из соцзащиты прислали. Там живёт одинокий пенсионер. Надо помочь!

   После школы Саша купил в магазине продукты, без труда нашёл дом, невысокий, сталинской постройки, поднялся на второй этаж и позвонил. Дверь долго не открывали. Наконец послышались шаги, шаркающие, тяжёлые…
   Щёлкнула щеколда, и на пороге возник… Иван Петрович.
   Но как же он изменился! Похудел, ссутулился, щёки ввалились. Одни глаза были прежними – синими как небо.
   Только очень грустными.
   Саша хотел поздороваться, пожать ему руку, но Иван Петрович, негромко сказав: «Проходи», – развернулся и тяжёлой походкой направился в квартиру. Саша пошёл следом.
   В большой комнате с высокими потолками было неуютно, неубрано. Пружинная кровать не застелена, круглый деревянный стол завален таблетками и пузырьками с лекарствами, на полу пыль и кусочки фольги…
   С разрешения Ивана Петровича Саша вскипятил чайник, переложил таблетки на тумбочку, и они сели пить чай. Иван Петрович молчал. А Саша стеснялся с ним заговорить, продолжая украдкой разглядывать царящий в комнате беспорядок.

   – Хочешь узнать, почему грязно? – произнёс наконец Иван Петрович. – Я болею, уже год как, а внучка работает, редко заходит…
   – А можно я к вам буду приходить? – негромко спросил Саша.
   Иван Петрович внимательно посмотрел на мальчика и вдруг потеплел:
   – Приходи.
   На следующий день Саша со всех ног летел к Ивану Петровичу. Он нёс ему подарок.

…Пожилой лётчик осторожно взял самолёт, и его голубые глаза вспыхнули, в них засиял мягкий, добрый свет.
Превозмогая слабость, он добрёл до кухни, поставил чайник. Саша достал чашки, и они сели пить чай. Иван Петрович оживился, принялся показывать ему фотографии на стенах, рассказывать о военных буднях, боевых товарищах и самолётах… Потом осторожно дошёл до серванта, вытащил тяжёлый старинный альбом и, стерев пыль, с трепетом открыл его. В альбоме было много интересных фотографий, но одна Саше особенно понравилась. На ней был запечатлён праздничный салют 9 мая 1945 года.

   – Иван Петрович, – поднимая голову от альбома, спросил он у ветерана, – а вы пойдёте на День Победы?
   – Какой мне теперь День Победы? – вздохнул пожилой лётчик. – Я и во двор-то не выхожу! Болезнь проклятая косит и косит! Косит и косит!..
   – Да, – улыбнувшись, посмотрел на него Саша, – но главное-то – не сдаваться!

   Перед 9 Мая Саша забежал к нему, чтобы поздравить с праздником, и, изумлённый, остановился у порога. Иван Петрович стоял в дверном проёме в своём парадном пиджаке. На его груди поблёскивали ордена…
   Осторожно спустившись по ступенькам, они вышли на улицу навстречу тёплому майскому солнцу. Иван Петрович был слаб, опирался на Сашино плечо, а мальчик бережно поддерживал его под локоть.
   Иван Петрович радостно смотрел на самолёты, пролетающие в синем безоблачном небе. А Саша поглядывал на него, радовался вместе с ним и думал: «Ничего, ничего, всё будет хорошо! Главное – не сдаваться! Хотя не забывать, наверное, – ещё важнее!..»

Волшебник папа

   Митя всегда догадывался, что его папа немного волшебник.
   Как-то раз ранней весной они подобрали на дороге сломанную веточку берёзы, и папа предложил её оживить. Высокие стройные берёзы во дворе всё ещё стояли в снегу, а на их берёзке, уютно расположившейся в вазе на подоконнике, уже зеленели молодые листочки…
   А однажды папа приручил ёжика. Ёж ходил к ним целое лето, смешно пыхтел и топал лапками, а Митя кормил его супом и молоком…
   С папой всегда интересно: весной, летом и даже зимой.
   – А пойдём к бабушке, – предложил он как-то раз морозным солнечным днём.
   Бабушка жила в посёлке на другой стороне шумного Ленинградского шоссе. Их путь лежал мимо берёзовой рощи, той самой, откуда они принесли веточку. Папа с Митей шли, с наслаждением вдыхая свежий морозный воздух, любуясь ясным голубым небом, покрытыми инеем белоснежными берёзами. Разговаривали о чём-то совершенно обычном, но Митя украдкой поглядывал на отца, ожидая от него очередного волшебства.
   Вдруг совсем рядом с ними на заснеженной ветке пронзительно пискнула синичка. Желтогрудая, взъерошенная, она словно жаловалась на погоду.
   – Папа, – глядя на птицу, спросил Митя, – а синичкам холодно зимой?
   – Холодно, – ответил отец и, подумав, добавил: – И голодно. Поля, леса в снегу, ничего нет: ни зёрнышек, ни ягод, ни жучков, ни паучков.
   – А как же они тогда от голода не умирают?
   – Им человек помогает.
   Синичка тенькнула уже более оптимистично: мол, правду говорит! С соседней невысокой берёзки к ней на ветку спрыгнула подруга, такая же желтогрудая, суетливая. Они принялись мелодично посвистывать, с любопытством поглядывая на папу своими блестящими чёрными глазками.
   А папа, не обращая внимания на птиц, всё рассказывал, рассказывал о чём-то совсем не важном, и Митя тяжело вздохнул: красивая берёзовая роща осталась далеко позади, уже слышно было, как за редкими деревьями громыхала широкая Ленинградка. Возле неё всегда неприятно пахло бензином и ничего чудесного не было.

   Митя с сожалением обернулся назад и увидел синичек, тех самых… Ловко перепрыгивая с ветки на ветку, они следовали за ними от самой рощи. Зачем?! Что делать им возле дороги?..
   – Мои знакомые, – поймав удивлённый взгляд сына, неожиданно признался отец и опять вдруг стал необычным и интересным. Синички, подтверждая его слова, радостно защебетали.
   Митя с папой наконец вышли к шоссе и направились к небольшой остановке. Отсюда отец каждое утро ездил на работу.
   На остановке было два человека. Высокая девушка в наушниках увлечённо нажимала на экран мобильного, коренастый мужчина недовольно хмурился, то и дело поглядывая на часы. Кругом грязный снег, проносящиеся туда-сюда машины – ничего примечательного. Но вдруг Митя заметил синичку. «О, папина знакомая», – пронеслось у него в голове, но вслед за первой он увидел вторую, третью, четвёртую… Птиц было много. Словно жёлтые фонарики, они украшали серые ветви придорожных кустов и деревьев, оживлённо скакали по ним, весело попискивали… Митя с отцом подошли поближе – синички оживились ещё больше, и он вдруг понял, что они радовались папе.
   – Надо же, узнали! – подтвердил отец его догадку. – Ну что, угостим их? – и он достал из кармана пакет семечек.
   «Плохо, что нет кормушки», – подумал Митя. Но кормушка не понадобилась.
   Отец насыпал немного семечек себе на ладонь и протянул её птицам:
   – Синь-синь!

   Синички заплясали на ветках, защебетали громче, веселее, и вдруг одна из них, самая смелая, оторвалась от ветки и, подлетев к папе, зависла в воздухе в нескольких сантиметрах от его руки.
   Митя затаил дыхание.
   Поборов страх, птица быстро схватила семечку и, радостно пискнув, улетела с добычей на соседнюю берёзку.
   – Синь-синь!..
   Митя заворожённо смотрел на происходящее.
   – Хочешь попробовать? – улыбнувшись, спросил у него отец.
   Сын несмело кивнул, и папа насыпал синичкино угощение в его чуть дрожащую ладошку.
   – Повыше подними! Не волнуйся!..
   «Не получится, – волновался Митя, – это же папины знакомые», – но всё же крикнул:
   – Синь! Синь!
   Одна из синичек вспорхнула с ветки и полетела к нему. Митя замер, только пальцы немного подрагивали и сердце стучало. «Не бойся! Не бойся! Я не обижу. На, угощайся!» – мысленно говорил он птице. Она словно услышала и, подлетев, сразу опустилась на краешек его ладони. Душа Мити наполнилась неудержимой радостью.
   Проводив синичку восторженным взглядом, он счастливо засмеялся и, вскинув руку высоко, к самому небу, снова закричал:
   – Синь! Синь!..
   Мужчина на остановке наконец перестал поглядывать на часы (всё равно опоздал) и принялся с интересом наблюдать за птицами. Девушка убрала в сумку телефон, подняла глаза и улыбнулась. В нескольких метрах от них монотонно гудела дорога, а здесь у остановки был особенный мир…
   Его открыл папа-волшебник, удивительный, самый лучший!

На школьной линейке

   Последняя неделя мая выдалась тёплой и солнечной. В воздухе пахло свежей молодой травой, клейкими листочками, новым летом, новой жизнью…
   Утопающий в густой зелени школьный двор был наполнен нежными звуками вальса и оживлённым щебетанием учеников, собравшихся на последнюю в этом году линейку. Толик стоял рядом со своими друзьями Лёхой и Настей Рыжовой и с любопытством смотрел по сторонам.
   Напротив с разноцветными шариками в руках перешёптывались и улыбались друг другу пятиклашки. А чуть подальше стояли выпускники. Толик невольно задержал на них взгляд.
   Высокие возмужавшие юноши, стройные девушки в белоснежных кружевных фартуках сегодня выглядели особено красивыми. Девчонки вздыхали, смахивали подступающие слёзы, а ребята ласково обнимали их за плечи.
   Неожиданно звуки вальса смолкли. Над школьным двором повисли минуты торжественного ожидания. И вот к микрофону вышла директор Анна Петровна и обратилась к выпускникам. Она всегда была строгой, а сегодня голос её звучал ласково, проникновенно и немного грустно. Анна Петровна говорила о школьных годах, об ушедшем навсегда детстве и открывающейся новой дороге…
   Вдруг светловолосая одиннадцатиклассница не выдержала и расплакалась. Высокий парень рядом подал ей платок. Толик посмотрел на ребят, и в носу у него неприятно защекотало. Ему вдруг стало жалко их. Он учился в своём 7 «Б» только три года, а они целых одиннадцать лет вместе. И эта линейка для них последняя.
   Они никогда больше не будут стоять на залитом солнцем школьном дворе, не пройдутся по широким светлым коридорам, не сядут за родные парты…

   Толик загрустил и украдкой взглянул на Лёху и Настю.
   Когда он пришёл к ним в класс, они сначала ему ужасно не понравились. Особенно Рыжова. Фифу из себя строила… Фотки в соцсети выложит и сидит комментарии ждёт. Толик вспомнил свой первый комментарий к Настиной фотографии. Среди лайков, цветочков и смайликов он вывел крупными буквами: «УЖАС!»
   И тут же прочитал быстрый ответ: «В зеркале увидишь!»
   Ох и злился же Толик тогда… А сейчас они друзья! Лучшие! Он, Настя и Лёха. С ними всегда весело и интересно. И майских жуков в классе запускать, и опыты по физике ставить, и стенгазету к празднику рисовать…

Линейка подходила к концу. Классный руководитель произнесла напутственные слова и неторопливо пошла провожать ребят до ворот. Многие плакали, родители, Анна Петровна и даже неугомонные пятиклассники притихли, погрустнели.
Толик оглядел школьный двор, сразу будто опустевший, посмотрел вслед уходящим ребятам, и на него накатила тоска. Через два года и они вот так же уйдут. Лёха после девятого класса на повара собирается, а Настя – в медучилище. И они не будут, как раньше, веселиться на уроках, рисовать газету и запускать жуков. А может, и вообще никогда больше не увидятся…

   От этой мысли стало неуютно и холодно. Словно тёплое весеннее солнце скрылось за тучи. Толик долго стоял в оцепенении, опустив голову. И ему казалось – нет больше солнечного школьного двора, весёлых шумных друзей, а есть только одиночество и пустота…
   Вдруг кто-то дотронулся до его плеча тёплой рукой:
   – Носов! Ты чего?
   Толик поднял взгляд и увидел перед собой улыбающееся Настино лицо.
   – Пойдём, линейка закончилась!
   – Пойдём! Пойдём! – тут же поддержал подругу радостный Лёха. – Вещи побросаем, за мороженым и ко мне!
   Толик посмотрел на счастливых друзей и… оттаял, потеплел. Ему вдруг захотелось обнять их, тормошить, бежать с ними за мороженым, в парк, в кино или на пруд. Быть с ними каждую минуту, каждый миг…
   Он машинально глянул на ворота… Ничего, ничего, это всё будет потом, через год, через два… А сейчас…
   Толик улыбнулся – впереди было целое лето, которое они с друзьями проведут вместе!

Светлана Сорока Рассказы для школьников