-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| Елена Далматова
|
| Прощание с прошлым. Стихи разных лет
-------
Прощание с прошлым
Стихи разных лет
Елена Далматова
© Елена Далматова, 2023
ISBN 978-5-0059-8452-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Семидесятые годы
Чайки и синева
Быстрые чайки летают над морем —
Им не страшны ни ветра, ни прибои.
Синий – то цвет их любимый навек,
Лучшая музыка – моря напев.
С детства их спутник везде синева,
Небо над ними, под ними – вода.
Чайка – то символ высокой мечты,
Вечный хранитель земной синевы.
Если бы вдруг ты ушла, синева,
Чайки прожить не смогли б без тебя.
Родина их – это небо с водой,
Жизнь их сроднилась навек с синевой.
Синее царство кусочка земли.
Чайки – чего же отстали они?
Но приглядевшись, вам скажет любой:
Чайки не белые, а с синевой.
Прощание с юностью
Я платье черное надену-
Его прабабка берегла-
И провожу былую Лену,
Которой я сама была.
Я провожу девичьи грезы,
Свои надежды и мечты.
Я провожу и эти слезы,
Что не стеснялись темноты.
И тишину московской дачи,
И легкий смех, и легкий стон,
И эти легкие удачи,
И этот тихий светлый сон.
Уходит юность без возврата,
Тускнеют яркие тона.
Все изменяется когда – то
И изменяюсь я сама.
Теперь ночами в темном небе
Я буду видеть черноту.
Звезду, горящую, как небыль,
Запрячу в новую мечту.
Приходит юности на смену
Рассудка зрелого пора.
Я платье черное надену,
Его прабабка сберегла,
Не обвиняйте нас в брюзжаньи
Не обвиняйте нас в брюзжаньи,
Не обличайте в нас покой,
И старых рук больных дрожанье
Не называйте вы игрой.
Мы вас понять могли б… Да только
Ведь слишком ярок ваш огонь,
И слово ваше слишком бойко.
И слишком быстр поступков рой.
И мы когда-то тоже жали
Друг другу руки в темноте,
И мы когда-то задолжали:
Моя судьба – его судьбе,
Его судьба – моей… Но, верно,
Все это было так давно
И крутится пред нами мерно,
Как лента старого кино.
Поздняя осень
Осенний день так тих и так тревожен,
А воздух полон горечи и чист.
Немым укором времени положен
Сопревший, потерявший краски, лист.
Глядит сквозь продырявленные кроны
Кусочек неба сумрачный, сырой,
И властвуют старинные законы
Недолгой тишины перед зимой.
Идет старушка
Идет старушка по тропинке
В осеннем ветреном лесу.
Среди деревьев лишь рябинки
Хранят веселую красу.
Природа создана красиво:
Заснет и снова расцветет.
Не человеку это диво —
Ведь юность снова не придет.
А это серое пальтишко
Не станет снова голубым,
Не улыбнется тот мальчишка,
И все рассеялось, как дым.
Лишь взгляд у той старушки прежний,
Не потускневший от времен,
Слыла когда – то феей нежной,
И каждый был в нее влюблен.
Теперь она одна. Осталось
Себе собачку завести.
И жизнь, чтоб горькой не казалась,
Везде с собой ее вести.
Любовно нянчить, как ребенка
И знать, что рядом, в тишине,
С ней вместе дремлет собачонка,
Прижавшись к старческой ноге.
Колокола – колокольчики
Синие, звонкие, нежные,
Если сорвешь – пропадут,
Лишь без людей безмятежные,
В поле широком растут.
Колокола – колокольчики
Утру во славу звенят.
В тонких зазубринках кончики
Прямо на солнце глядят.
Колокола – колокольчики
Чистого неба набат.
А за полями на бойницах
Звуки железа гремят.
Громкие, медные, гулкие
Слышатся там голоса.
Утром и ночью безлунною
Слышишь их? Слушай, земля!
Чьей – то бедой и несчастием,
Предупрежденьем святым:
«Помните, помните, помните», —
Нужно все это живым.
В годы, что полнятся счастием,
В мирные наши года
Колокола – колокольчики
Слушай, родная земля!
А в тихой песне прожитого дня
А в тихой песне прожитого дня
Опять звучат знакомые мотивы.
Еще на чувства остаются силы
И та же мысль преследует меня.
Погаснет день. Но в этой тишине
Я не уйду. Опять мне что – то снится.
Туман надежды надо мной клубится,
Вновь отдается должное мечте.
День – чтобы жить, а ночи – чтоб мечтать,
Вдруг становиться добрым и красивым,
Уже не думать: «Нет на это силы»,
А если надо, птицею летать.
Во сне летать, чтоб утром приземлятся
И тихо шагом топать по земле,
Свой сон ночной рассказывать в семье
И над собой невесело смеяться.
И жизнь свою тихонько проклинать,
И проклинать умчавшиеся годы,
Свои несчастья, беды и невзгоды.
Свои таланты в прошлом вспоминать.
Погаснет жизнь. В безмолвной тишине
И я уйду, я не вернусь обратно.
Но ранним утром станет всем понятно,
Что жизнь и счастье – в наступившем дне.
Вечером
Вечность мира вплетается в травы,
В свежий ветер, в зажженный огонь.
Снова вечер – оставим забавы,
Окунемся в недолгий покой.
Вечерами спускается вечность,
Гасит краски на нашей земле,
И уносит людей в бесконечность
К незнакомой горящей звезде.
Вечерами на улице тихо.
Тянет запахом трав и листвы,
Забывается горе и лихо,
Вспоминается радость весны.
Вечерами становишься мудрым:
Вдруг жалеешь о мелочах дня,
Вдруг клянешься исправиться утром,
Но как утро – опять беготня.
11.09.75
Утром
Сон ушел, туманы улетели,
И прервалась сказочная тишь.
Оказалось: ты лежишь в постели
И к созвездьям вовсе не летишь.
Оказалось: светлый мир тот – сказка,
А дворцы те – отзвуки мечты.
Бьют часы высокой башни Спасской —
В нашей жизни бьют свои часы.
Я ведь знаю: жизнь совсем не сказка,
Жизнь труднее, горьче и сложней.
Жизнь летит как рвущаяся связка
Молодых неопытных коней.
Тех коней, что могут спотыкнуться
Об осколок, брошенный другим,
Вдруг заржать, вдруг горько встрепенуться
И застыть зачем – то перед ним.
12. 09. 75
Я б хотела жить вдали от города
Я б хотела жить вдали от города —
Где – нибудь под тихой синевой.
Я б хотела быть тобою понята
Человек, что рядом шел со мной.
Только вряд ли первое исполнится —
Шумный город – вот моя судьба.
А второе, может, и исполнится,
Если только честной буду я.
Если только не поддамся слабости,
Не забуду чувства новизны
И не брошу до глубокой старости
Сочинять по – детскому стихи.
В степи
Рвутся к солнышку травинки,
А над степью снова тишь.
Что болтаешь без запинки?
Может, тоже помолчишь?
Люди власти не поделят,
Люди царствуют везде.
Лишь ночами люди верят
Загоревшейся звезде.
А утрами по тропинке,
Незаметной в ковыле,
Здесь лишь пегая кобылка
Пробирается к заре.
Осень
Грязная лошадь, и гуси гогочут —
Холодно им в октябре.
В этой деревне хозяйкою осень
Трудится в каждом дворе.
В лужу огромную листья бросает —
Пусть их потонут на дне,
Голые ветки вновь отмывает —
К новой готовит весне.
Гроздья рябины ночью морозит,
Утром чтоб стали вкусней,
К каждому дому воду подносит:
В ведра нальет у дверей,
В кадке дубовой яблоки мочит,
Сушит другие в сенях.
Кто же ее здесь вдруг опорочит —
Скажет, что осень в гостях.
Пахнет супом, яблоками спелыми
Пахнет супом, яблоками спелыми,
Чем – то светлым, добрым, дорогим,
Возвратишься скоро ты, наверное,
К этим стенам близким и родным.
Ты живешь в каком – то вечном грохоте,
Все бежишь оттуда и туда.
В многолюдном, в современном городе
Ты устал – признайся честно – да?
Ты придешь опять к избушке старенькой,
Проминая тропку на снегу,
У печурки сядешь прямо в валенках
И не скажешь больше: «Не могу».
Лето
Быстрое, слишком быстрое,
С чистым прозрачным небом,
Светлое и лучистое,
Пахнет душистым хлебом.
Капельками – кровинками
Бусинки земляники.
Тоненькими былинками
Трав молодые лики.
Золото солнца раннего
Тихого и большого.
Бабочка над поляною,
Радуга над рекою.
Детский стишок
А сердце болит и стонет
За всех на этой земле,
И сходит маленький пони
По трапу на корабле.
Его привезли, наверно,
В какой – нибудь летний сад,
Кругами ходил чтоб мерно,
Катая в возке ребят.
Мой маленький добрый пони,
Что думаешь ты сейчас?
Взгрустнулось опять о доме
И слезы текут из глаз.
Но вряд ли их здесь заметят:
Хватает своих забот,
На пристани шумной встретят,
Потянут с собой вперед.
И ты побредешь послушно,
Мой маленький смирный конь.
А в общем, зачем и нужно
Стишок сочинять такой?
Утро
Звякнет колокольчик на рассвете.
В зареве проснувшегося солнца
Закружится разноцветным танцем
Капелька росистая в травинке.
В воздухе по – утреннему нежном,
Хрупком и немножечко холодном
Разнесётся лёгкий запах меда —
Теплый, согревающий, как ласка.
Хмурый, но наевшийся все ж за ночь,
Спрячется паук поспать немного,
А в дрожащей тонкой паутинке
Отразятся снова солнце, утро.
Из детства
Полная, с румяными щеками,
В фартуке, завязанном на бант,
Хвасталась Настасья пирогами,
К чаю созывала прямо в сад.
В садике ни холодно, ни жарко.
Выставим с веранды круглый стол,
В качестве бесценного подарка
Каждому по яблоку сорвем.
Выйдет наша добрая хозяйка,
Вынесет клубники с молоком.
Сколько здесь вкуснятины, узнай – ка
Да не будь ты, малый, дураком.
Вот дымит наш желтый и пузатый
Самовар с погнутою трубой,
Были мы так счастливы когда-то
Только дым те дни унёс с собой.
Шарик
Девочка, вот тебе синенький шарик —
Синий – пресиний, как много морей.
Девочка, вот тебе легонький шарик —
Легкий – прелегкий, как сто голубей.
Будет твоим этот шарик воздушный,
Если взгрустнешь – он тебя рассмешит.
Он ведь не гордый. Всегда он послушный,
Он никуда от тебя не сбежит.
На поводке, никому не мешая,
Будет везде за тобою спешить.
А надоест та собачка смешная,
Лишь поводок поспеши распустить.
И превратится в обрывок резинки
Синий – пресиний легонький шар.
Будет валяться он в старой корзинке,
И никому его станет не жаль.
Только ведь все мы видели небо:
В небе летели чьи – то шары,
Гордо летели, смело – пресмело,
Младшие братья шара Земли.
Девочка, вот тебе синенький шарик —
Синий – пресиний, как много морей.
Девочка, вот тебе легонький шарик —
Легкий – прелегкий, как сто голубей.
Голубица, голубка, голубушка
Голубица, голубка, голубушка,
Снова март, снова в мире весна.
Ты не плачь, не горюй моя любушка,
Будет жизнь и светла, и ясна.
Вспыхнет солнце, зажжет наше горюшко,
Но зальет его талой водой.
Вон на крыше как тянется к солнышку
Головой голубок голубой.
Небо и эхо
Люди простирают к небу руки.
Сосны простирают к небу ветки,
Утро посылает небу нежность.
Эхо посылает в небо звуки.
Небо людям тем дарует души.
Небо соснам тем дарует вечность,
Небо посылает утру солнце,
Эху дарит солнце, вечность, души.
Дачный домик
Медленно, медленно тянется, движется
День этот грустный с утра.
Песня унылая с улицы слышится
Что – то поют там ветра.
Дом одинок, позабытый – заброшенный,
В щели снуют холода.
Снегом сыпучим тот дом запорошенный
Только вздохнет иногда.
Летом он снова наполнится радостью,
К солнцу откроет глаза.
Кто же заметит, как с дождиком в августе
С окон сорвется слеза.
Поклонитесь древним вы руинам
Поклонитесь древним вы руинам —
Пусть они, немую боль храня,
Все молчат. И нет исхода силам,
Что вбирали опыт бытия.
Из осколков прошлого величья
Не построить нового дворца.
Лишь руинам можем поклониться,
Поклоняясь памяти Творца.
Первая любовь
Любовью той не принято хвалиться,
Ее тихонько в сердце бережешь.
Она грозою первой разразится,
Вернется песней, если запоешь.
Ее услышишь в топоте дождинок,
В дыханье ветра, шелести осин.
Ее увидишь в белизне снежинок,
В румяных гроздьях встреченных рябин.
И через годы все живет надежда,
Что далеко, за тридевять земель
Все ждет девчонка – тоненькая нежность,
Все ждет мальчишка, ласковый такой.
Добрая песнь
Тихо и бережно
Где – то послышится
Добрая песнь.
Значит на береге,
Жизненном береге,
Счастие есть?
Радостью светлою.
Ласкою нежною
Льется куплет.
Будто сквозь серую
Тучу осеннюю —
Солнечный свет.
Жить для того…
Жить для того, чтоб новое сказать,
Чтоб новое создать – помилуй, боже…
Не в новом красоту хочу искать,
Вдруг скажут: «Это ново? Ну и что же?»
Ведь в старом мире истина стара.
Зачем играть новейшими словами…
Была б любовь, да добрые дела,
Да вера, не угасшая с годами.
Жить для того, чтоб старое открыть.
Взглянув на мир пытливыми глазами,
И к истине чуть ближе подступить,
Быть может, с очень старыми словами.
Усталость
Усталость подойдет, погладит
По голове прилипчивой рукой,
И на кровати медленно присядет,
И будет звать куда – то за собой.
Усталость та, в старинном одеянье,
Худа, строга и, будто, из святых.
Но вы не верьте: это не мадонна —
Глаза бесцветны и не светел лик.
Она напустит белого тумана.
Нашепчет что-то, песню пропоет.
Зачем приходит и чего ей надо —
Жалеть иль мучить – кто же разберет.
Не получилось ничего
Не получилось ничего-
Жила бездарно,
И потому ни для кого
Не стала тайной.
И что разгадывать во мне,
Раз нет загадки.
Недаром жгла я в вещем сне
Листы тетрадки.
Они горели. Черный прах
С землей смешался.
И только смерти вечный страх
В душе остался.
Бабушки
Как хочется стареньким бабушкам,
Чтоб внуки скорее росли,
Накормят горячим оладышком,
На воздух заставят пойти.
Вдруг смотрят тревожно и жалостно:
«Ты что – то осунулся вдруг».
Но вновь улыбаются радостно:
Поправился, кажется, внук.
Все ждут наши добрые бабушки,
Как первые скажем слова,
Как бросим играть с ними в ладушки,
Как в школу пойдем мы с утра.
О прошлом они не спохватятся,
За взрослость идей не бранят,
Но старое детское платьице
Тихонько в комоде хранят.
Почему – то мы любим петь
Почему – то мы любим петь,
Смотрим вдаль, услыхав свирель.
Может, делает песня смелей?
Может, песня уносит смерть?
Вновь знакомый звучит мотив,
Прорываясь сквозь вехи лет.
Может, песня – из детства привет,
Чтобы нам ничего не забыть?
И, наверное, где – то там,
За грядою ушедших лет,
Ждет неспетый еще куплет,
Чтоб явиться однажды к нам.
Чтоб явиться, прорвав тоску,
Вновь нарушить привычный быт —
Будет сонный покой забыт,
И опять прозвучит: «Рискну!»
В Зубриловке
Л. К.
Солнце светит, но не греет
На далекой стороне.
Все хорошие идеи
Только здесь придут к тебе.
Ту зеленую поляну
Здесь увидишь наяву
И расчешешь утром рано
Гриву рыжему коню.
Унесет он на приволье,
Будет воздух, будто мед.
Здесь любой тебе поверит,
Здесь любой тебя поймет.
Синие тени
Синие тени
В белом снегу —
Ясному солнцу
славу пою.
Милое солнце —
Жизнь и судьба.
Солнцем сияют
Чьи – то глаза.
Солнце алеет
В каждом окне —
Дом наш пылает,
Будто в огне.
Даже зимою
В лютый мороз
В белых снежинках —
Тысячи солнц.
Солнце – в снежинках,
Солнце – в домах,
Солнце кружится
В наших глазах.
Но потемнела
Синяя тень —
Быстро проходит
Солнечный день.
Бездомной собаке
Уставшая бездомная собака
С облезлым перепачканным хвостом.
А ты стоишь и смотришь виновато.
Как будто сам похитил ее дом.
Как будто сам ее когда – то холил
И на руках щенком ее носил.
Но время шло, и ты в своих заботах
Про ту игрушку старую забыл.
Она сначала бегала и выла,
Глядела долго ночью на луну,
Тоску и голод как – то пережила,
Зимой холодной все ждала весну.
Собак бездомных иногда встречала
И узнавала, как ей надо жить.
Она совсем уж лаять перестала
Чего теперь ей было сторожить?
Чего теперь ей злиться и скандалить?
Пожалуй, тявкнешь – и прогонят вмиг.
Что этим людям до ее страданий?
Собачий голос – для людей он тих.
Она лишь ночью выла, как и прежде,
Кого – то лаем преданным звала,
В своей собачьей глупенькой надежде
Людской измены все ж не поняла.
Она жила – была довольна этим.
Старушки, дети ей несли поесть.
Есть состраданье все ж на этом свете,
Но и жестокость тоже, видно, есть.
Прости меня, бездомная собака,
Тебе я места теплого не дам.
Я повзрослела незаметно как – то
И приближаюсь к стану строгих мам.
Он слишком горек – прежний детский опыт,
И всем бездомным дома мне не дать.
Беги вперед, не слушай этот шепот —
Что бесполезной жалости искать?
Ёжик
Ёжик был колючий.
Пробежав свой путь,
Не глядел на тучи,
Чтобы отдохнуть.
Он шипел, как чайник,
Становился злым,
Если вдруг хотели
Взять его живым.
И, свернувшись туго,
Он колол иглой.
Как погладить трудно
Нам ежа рукой.
Он смурной и скучный,
Он спешит всегда,
И угрюмством мучат
Нас его глаза.
Но отстанут люди:
Ждут и их дела —
От ежовых буден
Пользы не гроша.
А в глазах ежовых
На исходе дня
Будет много – много
Света и тепла.
Солнце
Важное солнце, томное,
Утром при свете дня
Солнце, немного сонное
Косится на меня.
Что ты, я разве сплетница,
Разве кому скажу,
Каждый зимою лениться,
Думает: «Полежу».
Скоро весна надвинется,
Лето за ней придет,
Вот уж тогда, кормилец наш,
Солнце, не отдохнет.
Важное солнце, томное,
Утром при встрече дня,
Я совершенно сонная.
Буду ругать тебя:
«Солнце, ведь ты несносное.
Что не даешь поспать?
Что ты лучами – косами
Мне золотишь кровать?»
Знакомому эмигранту
Л. П.
Стали каналы дальние
Ближе родимых рек.
Где то – живет в Италии,
Живший в Москве человек.
Где – то на узкой улочке
В доме горит окно.
Вкус итальянской булочки
Всем здесь знаком давно.
Вы в той стране бывали ли?
Видели те дворцы?
Вечна краса Италии,
Вечны ее творцы.
Как я тому завидую,
Кто повидать все смог,
Дело уладить с визою
И возвратиться в срок.
Только с той узкой улочки
Ты не спешишь домой,
А эмигрантской булочке
Стать предстоит родной.
Родину покидали вы,
Не прошептав ей: «Жди».
Как там у вас в Италии
Тоже идут дожди?
Тоже деревья мокрые?
Тоже бежит вода?
Тоже видны за окнами
Лужи, цветы, трава?
Только и там, в Италии
Долго не будешь жить,
В Штаты Американские
Вам надлежит спешить.
Это страна богатая,
Много прямых дорог.
Но за свободу ратуя,
Доллар возьми в залог.
Купишь машину новую,
Купишь себе гараж,
Будешь прямой дорогою
Ездить в музей, на пляж.
А о московском скверике
Вспомнишь ли ты когда…
Как там у вас в Америке
Тоже идут снега?
Тоже деревья в инее?
Тоже во льду река?
Тоже сугробы синие
Смотрят на облака?
1977 г.
Детство и небо
Детство уходит, как небо,
Синий звенящий простор,
И не вступаешь уж смело
В старый заученный спор.
Могут ли люди, как птицы,
Крылья большие иметь,
С мамой и папой проститься,
В синее небо взлететь?
Все мы, когда – то взрослея,
Вдруг забываем тот спор.
Кажется небо темнее,
Кажется дальше с тех пор.
И на вопросы девчонки:
«Можно ль до неба достать?»
Мы отвечаем тихонько:
«Люди не могут летать».
Люди не могут… Но стойте,
Вспомните утро, гамак,
Вспомните летнее солнце —
В небе парили вы как.
Вот разлетаетесь смело
Выше, чем крыша, чем сад.
Руки касаются неба,
В небе вдруг тонет ваш взгляд.
Но не боитесь полета,
Нити не режут вам ног.
Девочке взрослая тетя
Скажет: «Наступит свой срок.
Детство вдруг снова вернется.
Будешь ты крылья иметь,
И не однажды придется
В синее небо взлететь».
Дождик
Я выбегу навстречу светлым каплям,
Подставлю руки летнему дождю.
Все торопливо прячутся куда – то,
А я под небом дождик пережду.
Пусть оп прольется, пусть обмоет зелень,
Пусть напоит поникшие цветы.
Мой летний дождик – он всегда мгновенен,
Он нов всегда, как детские мечты.
Он, как мечты, приходит и уходит,
Неугомонный, быстрый и живой,
Сорвет листву, кругом нахороводит,
Людей промочит, рвущихся домой.
И убежит в какой – то вечной спешке,
Оставив лужи, мокрую траву,
Оставив воздух голубой и свежий,
Оставив свет и веру в доброту.
Осень
Снова тихо, пахнет легкой нежностью,
Не кричат уставшие скворцы.
К нам опять приходят чувства прежние,
Что приносят осени гонцы.
После солнца, после бурной радости,
После песен ярких, молодых
Наступает очередь усталости,
И поется грустный тот мотив.
Мой сентябрь, мой месяц понимания,
Целый месяц для вниканья в суть,
Размышлений месяц и искания,
Месяц, чтоб немного отдохнуть.
Мы забываем наши обещанья
Мы забываем наши обещанья,
Мы переносим встречи на потом,
Нам не хватает места для исканья
И истинами старыми живем.
Поэты, рождены мы для открытий,
Для смелых и невысказанных слов.
Но в грохоте поступков и событий
Найдется ль для поэта тихий кров?
Старинные дворянские усадьбы,
Столетние могучие дубы,
Рожденья, погребенья, чьи – то свадьбы,
А люди – просто божии рабы.
Склонившись над исписанным листочком.
В дрожаньи неустойчивой свечи,
Здесь мучились поэты с каждой строчкой,
Тонувшей в окружающей ночи.
А утром выходили в сад заросший.
Где травы не изведали косы,
И гладили вишневый лист продрогший,
Весь выкупанный в капельках росы.
То не вернуть унесшееся время.
А в наши дни своих полно забот.
И пишет поэтическое племя
Про рвущийся на солнце самолет,
И пишет поэтическое племя,
Что лошадь – воплощенье старины,
Но вновь на сердце давит больно бремя
Услышанной однажды тишины.
По ком звонят колокола
По ком звонят колокола
Тысячелетия в России,
И купола горят златые,
Блестят на солнце купола?
Земли российской сыновья
Здесь полегли на поле брани.
От иноземцев защищали
Они родимые края.
Многострадальная земля
Приют давала убиенным,
И плодородна, и черна
Живых людей кормила хлебом.
И души умерших давно
Вдруг с этим хлебом оживали,
И более высокой дани
Из живших не видал никто.
Восьмидесятые годы
Личное
Не так уж много мне дано
В круговороте жизни этой
И я верчусь со всей планетой,
Не поспевая все равно.
Есть у ровесников семья,
Так быстро выросли их дети,
И только я на этом свете
Все без любимого… одна.
И мной рожденных тоже нет.
Где он, тот ласковый ребенок,
Которого еще с пеленок
Я б проводила в этот свет?
Как зыбко очертанье счастья.
Вот также на исходе дня,
Чуть – чуть пугая и маня,
Придет предчувствие ненастья.
А утром налетит пурга,
Закружит бешеные пляски,
И кто – то от привычной маски
На миг откажется тогда.
В ненастье так заведено:
Перемешает все природа.
В начале нынешнего года
Совсем немного мне дано.
Сюжет
Подскажи мне сюжет, подскажи,
На ладошку его положи.
Но не надо мне сладостной лжи
И прогулок в некошеной ржи.
Будем честны, оставшись вдвоём,
И друг другу чуть – чуть подпоём.
Честолюбье сегодня почём?
А любовь здесь совсем не причём.
Осень
Гимн торжествующей осени,
Красок живых перезвон.
Листья не все еще сбросили,
Ясени – чуют вдруг сон.
Падают листья их медленно
Ярким осенним дождем,
Жизни им мало отмерено —
Что же мы смерти их ждем?
Ждем, что исчезнет все желтое,
Красное тоже уйдет.
Топчем мы листья те гордые,
Белого каждый уж ждет.
Белое, яркое, зимнее
Новую радость несет.
Только хотим уже синего —
Скоро ль весна к нам придет?
Небо без края раскинется.
Синью польется вода.
Только нам лето вдруг видится —
Зелены лес и поля.
Зелены листья на ясени —
Свежим омыты дождем.
Все мы с природою связаны
Красок, соскучившись, ждем.
Все мы остались скитальцами
В мире громадном цветном.
Дождик прозрачными пальцами
С призрачным бьется окном
Полушутливое размышление о счастье
Все завидовать хотели
Мы чужой судьбе.
Что ж… рубашка есть на теле,
Ну а счастье – где?
И искали это счастье
И глядели ввысь.
Есть звезда на небе чистом,
Ты туда стремись.
Впрямь: завидовать поэтам
Неплохой удел,
Если нет у вас при этом
Неотложных дел.
Если есть у вас при этом
Добрая семья,
И сидите вы со светом
На исходе дня.
А поэты – верно это —
Счастливы лишь тем,
Что звезду на небе этом
Подарили всем.
Чем завидовать поэтам,
Вспомни иногда:
Лучше в доме лучик света,
Чем вдали звезда.
И когда б меня спросили,
Что я предпочту,
Я скажу: «Земное счастье
Лучше, чем мечту».
Не копите долги
Не копите долги, что обидой зовут:
И понять, и простить, и забыть – это труд.
Если помнить обиду всегда и везде,
Жизнь испортишь другим, жизнь испортишь себе.
В темном царстве обид даже зрячий – слепой,
Не пожертвует он ради света собой.
В темном царстве обид вечно солнце во мгле,
Гулко грохает дождь в тишине по земле.
Заковавшись в броню из обиды и мук,
Никогда не увидишь протянутых рук,
Никогда не услышишь слова доброты.
Избегайте обид, не копите долги.
Лошадь и осень
Лошадь серая в белых яблоках,
В желтом, сброшенном сверху вниз.
Лошадь, что же ты, тоже брошена?
Хоть кляни тебя, хоть клянись.
Осень лошадь ту мочит дождичком,
Только ты ее все ж не тронь —
Пусть подумает хоть немножечко
В желтых яблоках пегий конь.
Пусть подумает, вспомнит прошлое,
Вспомнит старую лошадь – мать.
Их немало – таких вот брошенных.
Кто отважится подобрать?
Музыка
Мне больно, я боюсь за эти руки,
За нежные, как лебедя крыло.
Лебяжьим криком в вышину ушло
То чудо, воплотившееся в звуке.
Кто музыку такую мог писать,
Своей любви касаясь осторожно?
В летящих звуках ошибиться можно:
Двоих заслугу одному отдать.
Здесь все смешалось, все слилось в одно:
Порхающие тоненькие руки,
Рожденные руками теми звуки,
Что композитор выстрадал давно.
Где скука? Где заботы каждых дней?
Забудьте, вы забудьте о смятенье.
В великом и коротеньком мгновенье
Послушайте: то танец лебедей.
Надоело тихой быть
Надоело тихой быть,
Надоело.
Гордеца хочу побить,
Ведь за дело.
Пусть не лезет он вперед,
Пусть не лезет.
А с другими пусть пойдет,
Грязь помесит.
И в глаза чужие пусть
Он заглянет.
В них увидит чью – то грусть,
Жизнь узнает.
Ум недобрый – он жесток,
Он завистлив.
Будто дерево растет,
Да без листьев.
Не жалейте гордецов,
Не жалейте.
Бейте их без лишних слов,
Словом бейте.
Опять слова – благие речи
Опять слова – благие речи,
Все те же вечные мечты.
Уходит день, приходит вечер,
Не свечи лишь горят в ночи —
Прожектора на полный жарят
И освещают голый мост,
И город спящий освещают,
И свет встает их в полный рост.
Он здесь хозяин, он владыка,
Он тайны все откроет лихо.
А для чего он здесь в ночи?
Молчи!
Из века в век одно и то же-
И вот уж новые цари,
Пророки утренней зари,
Для дел больших вставали с ложа.
Кто был до них – того кляня,
Надеждой новою маня,
Вещали о народном благе
И утопали в сладкой браге.
А что народ? Молчал безгласно,
Лишь в уголках шептался страстно,
Вслух ничего не говоря
Про одуревшего царя.
А тот от мании величья
Взбирался прямо к облакам,
Оттуда отдавая лично
Приказы двигаться полкам.
И шли полки сплошною массой,
В них сверху лиц не разглядишь.
Лишь света всплеск – и снова ясно.
Лишь взрыва гул – и снова тишь.
Очередная высших раса
Под предводительством царя,
Который, сладостно царя,
Считал себя страны героем
И упивался черным горем
Им побежденного врага.
Там кровью пенилась река,
Здесь раздавались чьи – то стоны,
А наш герой считал лишь тонны
Железа, стали, чугуна…
И недоволен был слегка.
Но, слишком в выси воспаря,
Он под конец совсем зарвался,
И ход истории помчался
В обратный путь: и нет царя,
И нет свечей, и нет спасенья
От нового землетрясенья.
В нем вряд ли кто – то победит —
Огромный глаз на всех глядит.
Прожектор светит здесь в ночи,
А ты кричи, кричи, кричи!
Пусть город не уснет навек,
Пусть вновь проснется человек,
Пусть не уходит в пустоту
Тот мост через речушку ту.
И мертвый свет, убивший мир,
Царей зарвавшихся кумир,
Пускай не вспыхнет никогда.
Бегут безжалостно года,
И кто – то вновь твердит в ночи:
«Ты – человек, так не молчи».
1981 г.
Мне нравятся тихие девочки
Мне нравятся тихие девочки,
Которые могут кричать.
Мне нравятся шумные мальчики,
Которые могут молчать.
Глядеть удивленно и радостно,
Восторженно слушать рассказ,
Свой вывод доказывать яростно
И сотню и тысячу раз.
Но в тысячу первый нечаянно
Безмолвно пред кем – то застыть,
Почуять чужое отчаянье
И душу чужую открыть.
Вдруг в гуле людском и в молчании
Нам доброе слово сказать.
Мне нравятся девочки, мальчики,
Что могут другого понять.
Мне нравятся тихие девочки
Мне нравятся тихие девочки —
Кругом березки, церковь на горе.
В ту церковь ходит добрая старушка —
Все больше по привычке к старине.
Ворота небольшие перед входом
И лики неулыбчивых святых —
Табличка: « Охраняется законом»,
Как память о столетиях былых.
А рядом над могильной тишиною
В соседстве обелисков и крестов
Вдруг видишь за оградою любою
Кровь юную умерших стариков.
Обычай иль старинное преданье —
В кустах вишневых ягод хоровод.
Но ягод тех напрасно ожиданье
Все падают, никто их не сорвет.
Все падают, и сок вишневый брызжет,
И кровью растекает по земле.
А жизнь вокруг торопиться и свищет
От тех ворот в другой лишь стороне.
Синие туманы выцвели давно
Синие туманы выцвели давно,
Розовые кони скачут лишь в кино.
Голубые дали, город голубой,
Что ж не захотели встретиться со мной?
Что ж не захотели в жизнь мою войти?
Разминулись где – то прямо на пути.
Может, слишком серой жизнь моя была —
Серые заботы, серые дела?
Все казалось верным, правильным вполне,
Кто упрек, скажите, разве бросил мне?
Но года проходят, все длинней дожди,
И мечте не крикнешь: «Слушай, подожди!»
День победы
Сменился старый календарь —
Уходит все куда – то.
Опять на улице январь,
И стынет к ночи хата.
С войны вернулся без ноги
Мальчишка неженатый.
И после не было семьи
У этого солдата.
По льду скользили костыли
Сороковую зиму, (которую уж зиму)
Казалось, ветры всей земли
Его толкали в спину.
Но знал солдат: растает лед,
И днем весенним ясным
Он сядет у своих ворот
Под майским флагом красным.
И будут к празднику букет,
Медаль очередная.
Посмотрит в небо: солнца свет
И дымка голубая,
Сережки нежные берез —
Он ждет: еще осталась
Святая, чистая от слез
Сороковая радость (весны победной радость)
Художнику
Неясных линий, красок сочетанье
И темное какое – то пятно.
Но снова не приходит пониманье,
И снова вам раскрыться не дано.
Художник! В этом мире все не вечно:
Тускнеют краски вашего холста,
Проходит жизнь совсем не безупречно,
И старится вселенная сама.
Вы говорите, будто нет в вас чувства —
Есть только красок ярких перезвон.
Но разве вечность – это не искусство?
Но разве жизнь – не вечности закон?
Поверьте мне, мы вовсе не глупее
Других людей с критическим умом.
Но эти строчки, в общем, не новее
Других стихов пронесшихся времен.
Художник и поэт в созвездьях разных
Чего – то ищем и чего – то ждем,
И ясное становится неясным,
Наверное, лишь только нам вдвоём.
Девяностые годы
Я опять уеду завтра
Я опять уеду завтра,
Может, даже навсегда.
Загорится в небе ярко
Путеводная звезда.
Буду праздновать победу
Над своей больной душой.
Может, я совсем уеду
В мир громадный и большой.
Лай собак, шуршанье ветра,
Стрекотание сверчка —
Это было, было, верно,
И столетья, и века.
Так чего же звуки эти
Снова слушать в темноте
И заснуть лишь на рассвете,
Сомневаясь в правоте.
Я опять уеду завтра,
И в прощальной тишине
Обернусь назад внезапно
Помахать рукой судьбе.
Из грусти белые стихи
Из грусти белые стихи сотки,
И в кружевах причудливых и звонких
Пусть будет связь,
И нежные ростки
Хотя еще так трепетны и тонки,
Пусть устремляют головы свои
К теплу и свету от привычной кромки,
Где грусть всегда соседствует с тоской,
Где все несчастья черным перевиты.
Пусть те ростки с природой будут квиты,
Соткав узор из грусти вот такой.
Что боль – она, быть может, даже быль.
Но, если в ней росток не прорастает,
Лишь пыль, она рождает только пыль,
Что солнце потихоньку затмевает.
Где рай? Где ад? К чему гадать
Где рай? Где ад? К чему гадать.
Ведь у судьбы свои законы.
Несчастья стойко принимать,
Зубами сдерживая стоны,
Кому – то тоже суждено.
Благословение дано
Отнюдь не всем на свете этом,
И не горит далеким светом
Всем людям счастье впереди.
Молитв напрасных не тверди:
«За все воздаться!» – вот бы право.
Но то – лишь тихая отрава —
Нет воздаянья впереди.
Иные мысли нелегки-
Они сомнений воплощенье.
Лишь в муках совести– прощенье
За наши давние грехи.
Стихи
Та боль лишь в памяти.
Но труден
Сквозь долгий век вестей и вех,
Сквозь суету привычных буден
Той нашей памяти успех.
Та боль лишь в памяти.
Как просто.
Но кто – же знает -сколько раз
Та боль, умноженная во сто,
Стучала вместо сердца в нас.
Когда ж предел настал терпенья,
Все способы терпеть – плохи
Вдруг громким криком исступленья
Рождались тихие стихи.
Не верю я в красивые слова
Не верю я в красивые слова:
Они так часто на проверку лживы.
Слова мои, негромкие слова,
Вы не ушли? По-прежнему вы живы?
Вы помогали мне, когда беда,
Не причитать, заламывая руки.
Мне одиноко было иногда,
Но никогда не мучилась от скуки
Жизнь не стоит… И новые дома
Стареют тоже. Протекают крыши.
А вечерами все светлей и тише
Мы чувствуем ушедшие года.
Пожелания поэтам
Не объясняйте все судьбой:
Судьба не так уж много тянет.
Когда ваш новый день настанет,
Возьмите солнца луч с собой.
В дороге долгой, непрямой
И ямы встретятся, и кочки,
Но ваши белые листочки
Не обижайте вы слезой.
А если станет вдруг темно-
Не поддавайтесь злому року.
Пусть освещает вам дорогу
Тот лучик света, то тепло.
……..
Не пиши, если нет изболевшей души,
Задуши всякий след графоманства и лжи.
Потуши мертвый свет, если солнца в нем нет.
Пусть бросают в тебя кипы старых газет,
Пусть кричат, что давно уж заказан портрет.
Не спеши, не греши. Много ль лет, мало ль лет —
Ты – поэт.
Я не буду вам сказки рассказывать
Я не буду вам сказки рассказывать
Для себя сочиняя вину.
И не буду руками размахивать
И глядеть на святую луну.
Оправдаться мне легче, чем кажется,
Только я не хочу, не могу.
Все когда – нибудь в мире завяжется
В неразрывную нитку одну.
Даже, если достанете ножницы,
Все равно я от вас не сбегу.
Вашей памятью, вашей заложницей
Встану я на другом берегу.
Свет в ожиданьи теплоты…
Свет в ожиданьи теплоты…
Начало дня, начало жизни.
Еще закрыты все цветы,
И новый мир никем не признан.
Полурожденье, полусон…
Нет линий – только очертанья,
Предвосхищение имен
И вечных таинств мирозданья.
Что будет – будет впереди,
Все обретет свое значенье.
И ты, мой друг, не прогляди
Своей судьбы предназначенье.
Цикл «Друзьям из богемы»
А. К – ну
Ну что ж. ты прав: все в мире ерунда
И жизнь сама – лишь зыбкое мгновенье.
Уходят все. И мы уйдем туда.
Бессмертно лишь одно воображенье.
Воображенье нас уносит вдаль,
Переплетая имена и строки,
И отступает вечная печаль:
В воображеньи мы не одиноки.
В воображеньи каждый нас поймет
И пожалеет, поцелует тихо,
Иль бешено к груди своей прижмет,
Пылая страстью пламенной Париса.
Нам каждый день приходится играть.
Но где мы сами? Вдруг теряем нити.
Не лучше ль сразу путы оборвать?
Аморфное созданье подберите.
Ну что еще? Ах, принцип, идеал —
Лишь сказочка для глупого героя.
Для тех, кто в жизни многое познал,
Они лишь звуки, как жужжанье роя.
Какая к черту вечная любовь?
То – сочиненье дамского каприза.
Устали мы, нам ничего не вновь,
И в эту жизнь нам истекает виза.
Л. В. + Л. Д. =?
Чужую душу вдруг познать,
И, не поддавшись слепо страху,
Его судьбу своей назвать
И за него взойти на плаху.
В минуту страшного суда
Его грехи считать своими,
Держаться из последней силы
И разрываться от стыда.
И боль свою превозмогать,
Чтоб боль его вместилась в сердце,
И это вечное соседство
Своей любовью называть.
В. Ю. + Л. В =?
«Пожалуйста, пожалуйся, пожалуйся», —
Молила я, молилась про себя…
Мы все гордились собственною жалостью,
Мы все считали добрыми себя.
А что же там – за жалобой, за жалостью?
Чужую боль впитаешь ли в себя?
И дело все за маленькой за малостью,
Чтоб стала и твоей его судьба.
Но как делить болезнь неизлечимую,
Где тело и душа слились в одно.
За жалость он назвал меня любимою,
И большего не будет все равно.
И я ушла, наверное, красивая,
Улыбку на прощание даря,
А за порогом выла от бессилия,
Ту жалость бесполезную кляня.
В. С – у
Лошадь бедную мы заездили,
О другом писать – недосуг.
Словоблудие бесполезное —
Замыкается вечный круг.
Мы бездомные и бесхозные,
Мы пегасики, да без крыл,
Или клячи мы все колхозные,
Раз исчез совсем прежний пыл?
Распрягу коня черногривого —
Пусть помчится он вихрем вскачь.
Обделен ли конь чудо – крыльями
Кто попробует доказать?
А. Ру – вУ
Ваши мрачные краски
Слишком сильно гнетут,
Нет в них солнца и ласки,
По мозгам они бьют.
Ночью в темной квартире
Не зажгут они свет.
Из пивных и трактиров
Снова слышится бред.
И мещане в салонах
Станут стих тот жевать —
Зная толк в разговорах,
Будут томно вздыхать.
Их любовницы тоже
Перепишут стишок —
Не отстать бы от моды:
Век безверья грядет.
Преферанс лучше виски.
Ум сильнее вина.
Слишком умные мысли,
Может, тоже вина?
Как на улице мерзко,
Поскорей бы домой.
Тень фонарная дерзко
Лишь бежит за тобой.
Чёрно-белое стихотворение
К. Б. и А. Р.
Горсть земли – черною вехою
Белого – пребелого дня.
В окруженьи плача ли, смеха ли
Как прожить, судьбу не кляня?
Черная вода манит омутом —
Белая – нас светом манит.
Из щелей и дыр тянет холодом,
А на небе солнце горит.
Черные чернила, черные —
Белый лист не стоит марать,
И слова пустые и вздорные
Пусть ли попадут к вам в тетрадь.
Серой жизни гложет бессмыслица —
Черно – белый лучше сюжет:
В нем душа, быть может, возвысится
На исходе прожитых лет.
Полосатой зеброй протянется
Переход над пропастью зла,
Мрак растает, многое станется,
И развяжутся путы узла.
1996 г.
А. К.+ Фр. В – н.
Спускаться на землю —
Так просто?
Из забытья в полуобман?
Здесь каждый низенького роста,
И гной течет из рваных ран.
Мы выше всех и в том обмане?
Они несчастны и слепы?
Мы пьем нектар из каждой раны,
Дурные – раны те – цветы.
Дурной цветок вернется снова
Из забытья в полуобман.
Жить на земле совсем не ново,
И нов ли новый здесь роман?
И для чего все? Лики, маски,
Условность, пошлость, пустяки?
И смысл какой от нежной ласки?
Мы умные иль дураки?
Играть на сцене – скука, скука.
Что хочешь – разве разберешь?
Спускаться на землю – то мука.
А ты? Ты – правда или ложь?
Двухтысячные годы
И детство, отшумевшее давно
И детство, отшумевшее давно,
В тех листьях, что на землю тихо пали
И под ногами быстро увядали,
Лежали, как ненужное тряпье,
Ушло. Но-
Собранные вместе как одно,
Из малого воздвигнутые в кручу,
Горели листья ярко и могуче
И с юностью казались заодно.
И было от костра в ночи светло,
Он освещал скучающих и спящих,
От искр его, к созвездиям летящих,
Не только свет – рождалось и тепло.
Но —
Утром лишь обугленная пыль,
По осени непонятая жалость,
И грусть, и расставанье, и усталость,
И уж не сказка – все на свете быль.
Развеял ветер горький терпкий дым,
И юность улетела вместе с ним.
Всех вас, которых сквозь себя
Всех вас, которых сквозь себя
Я пропустила в этой пьесе,
И в приоткрывшейся завесе,
Чья привлекла меня судьба,
Я не забуду. Это вечно.
То не уходит быстротечно,
Что болью в собственной судьбе
И жжет, и властвует, и мучит,
И состраданью снова учит,
И призывает вновь к борьбе.
(Нет маленьких и нет слепых —
Есть только слабые и трусы-
Наденут цепи, кольца, бусы
И, манекенами, в прорыв —
Где пустоту заполнить нечем.
Как только наступает вечер
Там – в полумраке – голоса.
Но чьи? То заяц иль лиса —
Не разберешь. Молчат при свете,
А рано утром на рассвете
Многоголосый слышен хор:
Опять вступают в разговор
Те, быть кому безликим проще:
И безопаснее, и, в общем,
Гораздо легче – в суете
Никто не крикнет: «Вы – не те»).
Так и (Мы все) живем на этой сцене.
А кто – то лишь сидит в партере,
Иль в декорациях застрял,
Гремит и слышен за квартал.
Распределились строго роли,
И не уйти от этой боли.
К чему жалеть, что молодость ушла?
К чему жалеть, что молодость ушла?
Уже к порогу подступает старость
И к ней приправа – легкая усталость
Так подошла и так сейчас нужна.
Не привлечет здесь острый аромат,
А запах жизни тут протяжно томен,
И серый цвет в оттенках так особен,
Что привлекает долгий – долгий взгляд.
Что яркость красок, что смятенье чувств —
Они лишь пляска в хороводе жизни.
Подходит ночь, и в предстоящей тризне
Что вспоминать напитков крепких вкус?
Здесь на пороге истинного сна
Мне как награда мудрость та досталась:
К чему жалеть, что подступает старость,
Ведь в этот мир еще придет весна.
Я знаю, что такое «плохо»
Я знаю, что такое «плохо».
Гремит безжалостно эпоха
Ключами от святых могил,
Где мир свой разум хоронил,
Где он хранил былые грезы.
О, наши русские березы!
Все меньше вас, все уже ширь,
А новый разум в лужу – нырь
И ищет там в грязи циклопа.
А, может, все не так уж плохо?
О, эти дни воспоминаний
О, эти дни воспоминаний!
Все возвращается назад:
Мученье наших непризнаний,
Но знанье, что признанье – взгляд.
И серым, словно дождь, забором
Ты отгорожен на века
И долгим нашим разговором,
Где истина, как свет, зыбка.
Земля вращается и кружит,
Дождь намочил насквозь весь сад,
Вот дочь твоя бежит по лужам —
Все возвращается назад.
Ты знаешь, а я тебя помню
Ты знаешь, а я тебя помню.
Сквозь годы, сквозь тысячу лет
Мне больно, немножечко больно,
Но ты не жалей меня, нет.
С годами я лучше не стала,
Лишь жестче, иль даже грубей.
От глупости что – ли устала
Чужой, а быть может, своей.
И только ночами мне снится,
Как в небе в звенящий апрель
Летит быстрокрылая птица,
И льется счастливая трель.
Вот и нас когда-нибудь не будет…
Вот и нас когда-нибудь не будет…
В деревушке тихой у реки
Нас никто не знает и не судит
Здесь лежат родные старики.
На пригорке, что у самой церкви,
Под березой старой и большой,
Прадед мой, который умер первый,
И прабабка, что ушла второй.
Поразмыслишь: жизнь – простая штука.
Деньги, тряпки, кольца и ковры —
Прах и тлен. Известная наука:
Род людской и истина стары.
Забываем мы: над нами небо,
А внизу – зеленая трава,
И живем тоскливо и нелепо,
И качаем глупые права.
Но надежда есть и нам отрада —
То ребенка легкие шаги.
В этой жизни так немного надо —
Вы меня поймете, старики.
Только мысль одна тревогу будит
И приходит даже в забытьи:
Вот и нас когда – нибудь не будет,
Кто ж вас вспомнит, милые мои?
Не получилось ничего
Не получилось ничего
Жила бездарно,
И потому ни для кого
Не стала тайной.
И что разгадывать во мне,
Раз нет загадки,
Недаром жгла я в вещем сне
Листы тетрадки.
Они горели. Черный прах
С землей смешался.
И только смерти вечный страх
В душе остался.
Ведь все уже было
Ведь все уже было:
И небо, и ветер,
И медленный вечер,
Бросающий тень.
Ведь все уже было…
Ты разве забыла?
Ты разве не помнишь
Свой прожитый день?
И разве напрасно
Он понят и прожит?
Уходит навеки,
Но вечно в тебе
И небо, и ветер,
И медленный вечер,
Как долгое эхо
В короткой судьбе
Яблоки
Все было серое кругом
Погружен в сумрак старый дом.
Лишь яблоки в той полумгле
Горели ярко на столе —
Большие, желтые, как свет,
Которого в том доме нет.
Кто их принес, зачем сюда
Надежда, вера иль беда?
2010-е годы
Несбывшееся счастье… Где оно?
Несбывшееся счастье… Где оно?
Быть может, растворенное во мраке,
Оно горит сквозь боль, тревоги, страхи,
И черное уже не так черно…
Несбывшееся счастье… Где оно?
Быть может, отложилось в этих строчках,
В словах, созвучьях, многоточьях, точках,
Которые другим понять дано.
Несбывшееся счастье… Где оно?
Все это было, кажется, давно.
Мечты в реальность так и не попали.
Но вновь приходит из далекой дали:
Несбывшееся счастье… Где оно?
А, может, обернулось сединой,
С которой иногда приходит мудрость
И тот вопрос, что не задаст нам юность,
Ей этого пока что не дано:
«Несбывшееся счастье… Где оно?»
Небо людям тем дарует души.
Небо соснам тем дарует вечность,
Небо посылает утру солнце,
Эху дарит солнце, вечность, души.
Исчерпаны запасы старых слов
Исчерпаны запасы старых слов
И снов, что предрекают будущее.
Освоены начала всех основ,
Но некому сказать: «Со мной побудь ещё».
Осколками разбитого стекла
С размытым отражением
Не заменить, я знаю, зеркала,
Расколотые временем.
Теперь спокойней стали вечера,
Нет места для беспечности.
Слились в одно сегодня и вчера,
И всё яснее ощущенье вечности.
Я дверь открыла
Я дверь открыла: дождь уже прошёл.
Так терпко пахнет влагой и цветами,
И сушит крылья на оконной раме
Залётный жук – усатый и большой.
А свежий воздух лёгкой синевой
Окутывает вымытую зелень,
Жасминовых бутонов белый веер
Раскрылся снова за густой листвой.
Я чувствую, что прежней боли нет,
Гляжу, как пролетает в небе птица,
И, кажется: всё снова повторится,
И впереди ещё так много лет.
Я словами играла
Я словами играла,
Видно, слишком легко,
Тасовала их, мяла
И бросала в окно.
И к судьбе комментарий,
Будто титры кино,
В перерывах метаний
Сочинила давно.
Но того, что случиться,
Угадать не дано.
Вот и синяя птица
Упорхнула в окно.
Нашим старикам
Никогда не просили милости,
Никогда не просились в ангелы,
Не давали гордыне вырасти
И не хвастались громко рангами.
Вы судьбу не кляли за горести.
Не клялись и другим не кланялись,
Не боялись высокой скорости
И совсем незаметно старились.
Пролетела пора беспечности,
И теперь вы, наверно, знаете,
Как любовь отмолить у вечности
И прощенье просить у памяти.
Небо нависло серое
Небо нависло серое,
Дождь размывает краски,
Ветер, в прохожих веруя,
С лиц их срывает маски.
Жить по – другому стоило:
В пропасть упали годы.
Так я и не построила
К вечности переходы.
Капли на землю падали,
В сердце звучали глухо.
Кто – то сказал (то правда ли?) —
Будто судьба – старуха?
Я бросалась словами сложными
Я бросалась словами сложными,
За гордыню меня ругали.
Дотянуться до неба можно ли
Опустевшими вдруг руками?
За спиной оставляя прошлое,
Я, быть может, мудрее стала,
Но вернуться к началу можно ли,
Коль монетки в фонтан бросала?
Мишура украшений сброшена,
Незаметно уходит сила.
В этом мире остаться можно ли,
Если я его недолюбила?
Заперто на ключ сердце
Заперто на ключ сердце,
Чтобы не стучало вольно.
Незачем ему греться.
Только все равно больно.
Затерто до дыр время.
Спета до конца песня.
Кажется, и жизнь – бремя.
Не осталось любви если.
Хочется вздохнуть глубже,
Не идти вперед слепо.
Разве этот мир нужен,
Если в нем не будет неба?
Вновь картинки из прошлого
Вновь картинки из прошлого
В старой рамке – тоске
Держит время, что прожито,
На тугом поводке.
Все картинки развешены
И не нов их сюжет.
Густо краски намешаны
И просвета в них нет.
Ждать художника нового?
Рисовать ли самой?
Так тревожно и холодно
Долгой этой зимой.
Желтокрылая птица
Желтокрылая птица
Опустилась на землю,
Чтобы поиграть и покушать,
Но хмурые люди
С ней не играли,
А вместо еды
Бросали ей
Свои стоны и жалобы,
И, наглотавшись их,
Желтокрылая птица
Возвратилась на небо
К своей матери – вечности,
И пожаловалась ей на людей.
Тогда вечность
Послала на землю
Белоснежных коней,
Которых трудно обидеть,
Которые не любят слякоть,
И могут затоптать,
Если кормить их
Горькой и несъедобной пищей.
А желтокрылая птица
Крепко заснула
Под колыбельную песню
Своей матери-вечности,
И приснилась ей
Быстроногая лань,
Которую называют Весной,
И радостные лица
Играющих с ней
Таких непонятных людей.
Если ночью не поспать
Если ночью не поспать
Можно многое узнать.
В тишине подслушать звуки
И запомнить для науки.
Вдруг за стенкой пискнет мышка,
На кастрюле звякнет крышка.
Прыгнет с кресла серый кот,
Жук отправится в полет.
Вот крадется тихо – тихо
Длинноухая крольчиха,
Попадется ей морковка —
Вмиг за хвостик схватит ловко,
За порог скорее – скок,
И помчится наутек.
Если ночью не поспать
Можно многое узнать.
Только что же ты молчишь?
Сладко – сладко спит малыш.
Мы вновь с тобою повстречались
Мы вновь с тобою повстречались
На перекрестке долгих лет,
Но по дороге слишком мчались,
Счастливый потеряв билет.
Былого чувства не осталось,
И губят встречи той успех
Твоя наигранная радость
И мой, не к месту, грустный смех.
Время
Растекаясь водой, время
Смыло быстрой волной семя
Не рожденных еще событий,
Новых чаяний и открытий.
Почему все ушло так быстро,
Словно посланный в небо выстрел,
Убивающий на излете
Даже тех, кто еще в полете.
В суматохе людских буден
Вряд ли что – то еще будет.
В небеса улетит лишь птица,
Ну, а мне – за нее молиться.
Капельки бросает дождик
Капельки бросает дождик,
За ночь наполняя лужи.
Может, и не нужен зонтик,
Если ты кому – нибудь нужен.
Путь к другому долог и труден,
Но, слоняясь в стенах вокзала,
Нужным самым и близким людям
О любви своей я не сказала.
Только кто же теперь осудит
С фотографий в траурных рамках?
Затеряются тайны судеб
В лабиринтах небесных замков.
Преподнести опять себя
Преподнести опять себя,
Потешить эго,
Рукоплескания любя
И славы негу?
Но только публики восторг
Не бесконечен —
Отступит слава за порог
И будет вечер.
И будут люди, да не те,
На новой встрече,
И, растворившись в темноте,
Погаснут свечи.
Не лучше ль, бедам вопреки,
(К чему их мерить?)
Писать негромкие стихи,
Любить и верить.
И, проходя через года,
Презрев конечность,
Уйти однажды в никуда,
А, может, в вечность…
Как свет в притихшем кинозале
Как свет в притихшем кинозале
Вдруг меркнут прошлые года.
Кого любили мы и знали
От нас уходят в никуда.
Кто угадает: что там будет —
Там, у невидимой черты,
Их усыпят или разбудят
Живые – мертвые ль цветыо
Здесь снова солнце заиграет —
И так захочется нам знать:
То, что природа забирает,
Вдруг возврождается опять:
И краски нежные рассвета,
И звуки леса на заре,
И радость солнечного лета,
И снег пушистый в январе.
Когда – нибудь и нас не станет —
Качнутся вечности весы…
Снежинка белая растает —
Воскреснет капелькой росы.
Игра
В наш мир приходит иногда
То ли видение, то ль сказка,
И начинается игра,
В которой истина – развязка.
И, кажется, уже близка
Той самой истины разгадка,
В которой радость и тоска,
Горька которая и сладка.
Но путь заказан в алтари,
И с истиной не будет встречи.
Погасли отблески зари,
И догорают в зале свечи.
Тот свет вбирают зеркала,
И снова тонут в них подсказка
И те узоры, что сплела
Так и не сорванная маска.
Будут весна и радуга,
Будет чудес не счесть,
Только пока не рано ли
Книгу судьбы прочесть?
Падают листья, падают
Тихо шуршат, летя,
А в колыбельке радо ли
Или грустит дитя?
09. 2014 г.
О далекой дали
О далекой дали,
Где начало основ,
Вспоминали ли вы,
Возвращаясь из снов?
Вспоминали ли вы
Долгой зимней порой
Зелень майской травы,
Терпкий запах лесной?
От любимых вдали,
За высокой стеной,
Вспоминали ли вы
Тихий голос родной?
И в круженьи судьбы,
Смене личных эпох,
Не забыли ли вы,
Что над нами есть Бог?
Колыбельная
Падают листья, падают
Тихо шуршат, летя,
А в колыбельке радо ли
Или грустит дитя?
Кончилось лето, кончилось,
Зной и жара прошли,
Падают капли, падают
Льют на земле дожди.
Спи, мой сыночек маленький,
Добрую слушай весть:
Мама купила валенки,
Шуба и шапка есть.
Скоро снежок закружится,
Запорошит стекло,
А на умытой улице
Станет белым – бело.
И от мороза спрятанный,
С мамой пойдешь гулять,
Только теперь, мой маленький,
Надо тебе поспать.
Спи, мой цветочек сказочный,
Маленький эльф лесной,
Мир – он такой загадочный,
Мир – он всегда цветной.
Будут весна и радуга.
Будет чудес не счесть.
Только пока не рано ли
Книгу судьбы прочесть.
Падают листья, падают
Тихо шуршат, летя,
А в колыбельке радо ли
Или грустит дитя?
Осень
На конкурс тавтограмм в интернет
Отцвела, отплакала, отыграла осень.
Озеро остыло, отгорел огонь.
Отошли опята около осинок,
Отлетали осы около окон.
Обернулись облаком отблески обиды.
Отболело, отжило, отлегло, отстало.
Опоенный осенью, открываю очи.
Озаренный образом, отпеваю осень
Тот вопрос вы, конечно, задали
Тот вопрос вы, конечно, задали,
Но не мне.
Гулко капли на землю падали
В тишине.
Угадать мы не можем задолго
Что потом —
То ли в небе родится радуга,
То ли гром.
Долгим эхом звучит и ширится
Шум дождя.
Вот бы боли водою вылиться,
Да нельзя.
Как нелегко судьбу просить
Как нелегко судьбу просить
Вернуться в вечность.
Как тяжело порой сносить
Игру в беспечность.
Звонят в мозгах колокола
И дрожь от боли.
Что это – тоже лишь игра
И отзвук роли?
Кто нас поймет, простит, пойдет
За нами к небу?
Кто нашу боль себе возьмет
И нашу веру?
Кто пронесет их сквозь века,
Сквозь муки плахи,
Сквозь зыбкость легкого стиха
Сквозь тьму и страхи?
Сквозь искушенье быть большим
И вечно правым,
Сквозь высоту крутых вершин
И призрак славы.
Сквозь униженье и позор,
Молву и сплетни,
Сквозь беспощадный приговор
И чьи-то бредни.
Чтоб там, в немыслимой дали,
Той, что лишь сниться,
Вдруг оторваться от земли
И с небом слиться.
Все проходит…
Все проходит… И знаешь,
Это даже легко:
Посмотреть на былое,
Как в чужое окно.
Там за рамкой оконной,
В полусне – полутьме,
Жизнь прожитую снова
Вдруг покажут тебе.
Чьи-то тени мелькают,
Чья-то слышится речь,
Но как облако тают,
Их уже не сберечь.
Нет ни слез, ни волненья,
И уже все равно:
Это было, наверно,
Только было давно.
Посмотреть бы разок
Мне в родное окно,
Но оно высоко,
Высоко, высоко.
03. 2014 г.
Вы были ли со мной в тот вечер?
Вы были ли со мной в тот вечер?
Сама я вспомнить не могу.
Не дул тогда холодный ветер,
Срывая судьбы на ходу.
Не бесновалось время нервно,
Все было тихо и светло.
Все было понято и верно
И в небо синее влекло.
Расплаты зная неизбежность,
Познав и счастье и беду,
Вы были ли со мной в ту нежность,
Где вечность мечется в бреду?
Снова осень
Снова осень – пора листопада,
Грустных песен и длинных дождей,
За минувшее лето награда,
Иль расплата – что будет точней?
Это лето таким было звонким,
Так неслось, за собою маня.
Время вышло, закончились гонки,
И закончился ты для меня.
Оголённую душу терзая,
Листья падают, тихо шурша.
Знаешь, милый, я всё-таки злая,
Раз с тобой, не простившись, ушла.
Вдруг упадёт последний лепесток
Вдруг упадёт последний лепесток
С увядшего цветка…
Сначала станет грустно,
Потом придёт ужасная тоска
Вокруг всё станет сумрачно и тускло…
Уходит жизнь, уходит красота,
Поблекли краски, обескровив душу.
Не сбудется теперь моя мечта,
Что этот мир уныньем не нарушу.
И, упиваясь властью, полумрак
Уже мне шепчет, торжествуя, в уши:
«Всё будет так, всё будет вечно так,
И никого другого ты не слушай»
Закрыв глаза – на грани тьмы и снов
В туман и серость погружаюсь глубже.
Сюжет к концу, и он совсем не нов,
Но вдруг услышу: «Просыпайся, ну же…»
Гляжу в окно: там выпал первый снег,
Смеются дети, небо голубеет.
Бегут куда-то пёс и человек,
И ярко куст рябиновый алеет.
Жизнь не ушла, не умерла любовь:
Дождётся мир весеннего расцвета,
Другой цветок бутон распустит вновь,
Венчая торжество тепла и света.
Зимняя песня
К нам приходит январь, закрывая о прошлом страницы,
Заметая следы, что ведут к перекресткам дорог.
Тихо тают снежинки на перьях уснувшей жар – птицы,
И расстаться с мечтами приходит положенный срок.
Снова в мире зима – и становится льдинкою сердце,
Не растопит его жар искусственных всех батарей.
Настоящей любовью лишь сможет оно отогреться,
Ведь любовь существует – ты в это, пожалуйста, верь.
Вновь наступит весна – снова чудо на свете случится,
Снег растает, и мир, как и прежде, вдруг станет цветным.
Полетит над землею, горя и сверкая, жар – птица,
Одаряя теплом и любовью разбуженный мир.
Опять на улице январь
Опять на улице январь —
Двор побелел от снежной ваты.
Всё тоньше жизни календарь,
Круглее памятные даты.
Но всё-таки немного жаль,
Что мы не встретились когда-то,
Быть может, странная печаль —
Любви несбывшейся расплата.
Мы умирали каждый раз
Мы умирали каждый раз,
Когда с любимыми прощались.
Но воскрешала память нас,
И в этот мир мы возвращались.
На перепутье всех дорог,
У жизни, прожитой в закланьи,
Кто в этот миг сдержать бы мог
В своём бессилии признанье.
Был новый день суров и строг,
Рождая новое сомненье,
За что наказывает бог
Проклятьем смерти и рожденья?
Быть может, дали бы ответ
Те, что ушли в одно мгновенье.
В то утро встретил нас рассвет,
Их – свет любви и искупленья.
Рыжий конь
Расчешу я утром рано
Гриву рыжему коню,
На широкую поляну
Выйдем с ним встречать весну.
Вдалеке от улиц шумных
И заезженных дорог
Отдохну от мыслей умных
И надуманных тревог.
Нежно дует тёплый ветер,
Чуть блестит последний снег.
День весенний тих и светел,
А коня так лёгок бег.
Только здесь смогу немного,
Отогреться я душой.
Завтра снова мне в дорогу-
В город суетный большой.
Поцелую друга в морду,
Прошепчу: «Хороший мой,
Расстаюсь я ненадолго
С этим счастьем и с тобой»
В электричке из оконца
Вдруг увижу: надо за мной
То ли облако под солнцем —
То ли конь мой золотой.
Груз серых дней
Груз серых дней, за прошлое вина
Утяжеляют прожитые годы.
И вкус перебродившего вина
Уже не радует, и копятся невзгоды,
И, кажется, нет света впереди…
Но вдруг сквозь тучи солнца брызнет лучик,
В дороге долгой встретится попутчик,
И, наконец, закончатся дожди.
Не отменить законов бытия
Не отменить законов бытия,
Где старость – за расцвет былой расплата.
Когда-нибудь, мой друг, и ты и я
Сольёмся тоже с красками заката.
Но что-то оставляет человек
Когда из мира этого уходит.
Так старый дуб, почти отжив свой век,
Бросает в землю желудёвый плодик.
Вновь утверждая жизни полноту,
Весенний дождь идёт на смену снегу,
И тоненький росток сквозь черноту
Возносится к распахнутому небу.
Вновь за закатом следует рассвет
Вновь за закатом следует рассвет.
А тёплый ветер – за жестокой стужей.
И вот уж не по снегу, а по лужам
Так радостно затопал малый шкет.
Того, что неизменно, в мире нет.
Мы снова засмеёмся после плача.
За невезеньем вдруг придёт удача,
А впереди – ещё так много лет.
Не торопитесь подводить итог,
Печалится, что жизнь не повторится.
Поверьте в чудо – и оно случится
В тот самый отведённый богом срок.
Годам прожитым подводя итог
Годам прожитым подводя итог
И вечности заглядывая в бездну,
Всё оценить расчётливо и трезво
Что в этой жизни было, ты бы смог?
На левой чаше жизненных весов
Лежат бездушье, глупость, разгильдяйство,
Страх потерять лицо и лесть начальству
Весь груз тобой накопленных грехов.
На правой чаше – добрые дела,
Улыбки, благодарности, награды,
Упорный труд, когда бывало надо,
И помощь людям, с кем судьба свела.
Где перевес? Колеблются весы…
Но всё короче до заката время.
И рушится продуманная схема,
И точные ломаются часы.
Вдруг тихий шёпот превратился в крик.
А громкие слова почти не слышны.
Мальчишкой рыжим стал седой старик,
И в новой жизни он совсем не лишний.
Ребёнка слёзы и весёлый смех,
Мечты о счастье и цветенье сада,
Шуршанье листьев, краски листопада
И горе, примиряющее всех-
Смешалось всё. Лишь вечность впереди…
Над тёмной бездной радуга… Иди!
Стриженому внуку
Под нулёвку подстрижен он
был отцом.
И теперь вот, обиженный —
под крыльцом.
Успокойся, мой маленький,
грусть пройдет.
Вон сидит на завалинке
рыжий кот.
От обиды не хмурится,
не молчит-
Он на солнышке жмурится
и мурчит.
Вылезай же, дружочек мой,
поскорей —
Угостим пирожочком мы
голубей.
Принесем коту рыжему
пескаря:
Хвастал пойманной мышкою
он не зря.
Надо всех нам порадовать
там и тут.
Ну а волосы, правда ведь,
отрастут.
Блюз с луной
Этой зимой рядом со мной
В комнате – тишина.
Что не случилось встречи с тобой
Разве моя вина?
В доме моем мы не вдвоем —
Я у окна одна.
«Может, о вечном песню споем?», —
Спросит меня луна.
Дверь распахну в темную мглу
И за порог уйду.
Вместе с луной песню спою,
Встречу свою звезду.
Снег не лежит – в танце кружит,
Ветер играет блюз.
Близок рассвет – время бежит,
Вновь я домой вернусь.
Тает слеза, гаснет звезда,
В вечность закрылась дверь.
А существуют ли поезда,
Что отвезут в апрель?
В субботу обещают ясный день…
В субботу обещают ясный день…
Пойдём гулять по набережной Мойки:
Там расцветает белая сирень,
А стебли трав ещё нежны и тонки.
Там у реки так тихо и светло.
Весна к концу, наступит скоро лето.
И, кажется, что счастье не ушло,
Оно нас ждёт за поворотом где-то.
И, верится, что вечен жизни круг,
Что миновали беды и напасти.
Пойдём к реке, мой самый верный друг-
Моя собака чёрно-белой масти.
Снова время печалиться
Снова время печалиться:
листопад.
«Всё когда-то кончается», —
говорят.
Хоть и лето закончилось
лишь вчера.
По-осеннему звончаты
вечера.
По-осеннему ветрено
поутру.
Что судьбою начертано —
не сотру.
Все обиды отброшены
и, любя,
Отпускаю я прошлое
от себя.
Скоро листья откружатся,
чтоб к зиме
На мгновенье лечь кружевом
на земле.
Памяти ушедших
Вдруг показалось, правда, лишь на миг:
Остановилось сердце, нет дыханья.
Вокруг темно, и мир во мне погиб,
И рушится навеки мирозданье.
Но, находясь во сне ли, наяву,
Или в бреду вдруг понимаю снова:
Я существую, я опять живу,
Для жизни не бывает приговора.
На эту землю я ещё вернусь,
Сквозь синеву раскрывшегося неба
Быть может, я снежинкой обернусь,
Чтоб стать частичкой праздничного снега.
Быть может, возвращусь сюда дождём,
Порывом ветра, капелькой росинки.
Вдруг пролечу над вами мотыльком,
Листом кленовым лягу на тропинке.
Быть может, стану маленьким щенком,
Что носится от радости по лужам,
Иль распущусь неведомым цветком,
Которому так лучик солнца нужен.
И, побывав в раю или в аду,
На Землю эту отыщу дорогу.
Я знаю точно: я ещё приду,
Вы подождите здесь меня немного.
О любви
Я вас так ждал: я выбегал к дороге,
Смотрел с надеждой вас увидеть вновь.
Избавиться не мог я от тревоги,
Хоть не сказал ни разу про любовь.
Когда вы появлялись, я смеялся,
От радости пускался сразу в пляс.
Я целовать в лицо вас не боялся,
Всем телом прижимался к вам не раз.
Глядел в глаза вам, ожидая ласки,
Из ваших рук губами брал еду…
Но близится ноябрь – тускнеют краски,
Давно вас нет, а я всё жду и жду.
Вот и сегодня, в этот день осенний
Вас каждое мгновенье буду ждать.
Ваш любящий и верный пёс Арсений,
Оставленный на даче выживать.
Горечь выпита почти до донышка
Горечь выпита почти до донышка,
А на улице темно и слякотно.
Вот бы душу отогреть солнышком,
Да оно за серой тучей спрятано.
Говорила мама мне: «Леночка,
Можно всё ещё начать заново».
Только финишная близко ленточка,
И дорога по маршруту задана.
Нет, не встретят там меня фанфарами,
И медали не дадут, как водится.
Чей-то газик помигает фарами,
Человек какой-то вдруг поклонится.
Распрощусь с обидами я старыми —
Пусть летят они легко, как перышко —
И останусь с полевыми травами
И увижу снова в небе солнышко.
Вот и кончилось лето
Вот и кончилось лето,
Зарядили дожди.
Песня звонкая спета
И другой ты не жди.
Победителей судят
И, бывает, не раз.
Может, что-то и будет,
Только вот не у нас.
Не поймать его, не скрыться
Не поймать его, не скрыться,
Не исчезнуть без следа,
Льется время, как водица,
Смыв мгновенья и года.
А придет пора проститься-
Попроси его тогда-
Пусть не будет торопиться,
Пусть не мчится в никуда.
Пересадишь пальму в бочку,
Сдашь в ремонт свои часы
И поставишь жирно точку
Под созвездием «Весы»
2020-е годы
Слышно только, как падают яблоки
Слышно только, как падают яблоки.
Снова осень в притихшем саду.
За деревьями домик наш старенький —
Я к нему на свиданье иду.
Деревянный, с закрытыми ставнями,
Тихо дремлет, вздыхая во сне.
И мечтами, и грёзами давними
Он, наверное, счастлив вполне.
Я ведь тоже, признаюсь, придумала
Часть картинок с названием «Жизнь».
Только ветром однажды их сдунуло
Снова чистый оставив мне лист.
Всё проходит, и всё повторяется —
Знают это и дом наш, и сад.
Расстаёмся и снова встречаемся,
То цветение – то листопад.
Старый дом наш, ты помнишь, как весело
Мы беседы вели за столом.
Если много нас было– то с песнями,
Или с лёгкой улыбкой – вдвоём.
Всех судьба разбросала-рассеяла.
Тихо – тихо сегодня в саду.
Напишу я картину осеннюю
На листочке, что в доме найду
На картине той падают яблоки,
Но в каком – я не знаю году.
Собирает мальчишка их маленький,
Мне рукой помахав на ходу.
Вечер в комнату входит кошкою
Вечер в комнату входит кошкою,
Лёгкой поступью, мягким сном.
Загорается дом окошками,
Снова тянется к звёздам дом.
Отголоски дневной усталости
Стали музыкой. Больше нет
Ни печали, ни слёз, ни ярости
Только звёзд негасимый свет.
Я стою на карнизе узеньком,
Перепутав где явь, где сон.
И сливаются звёзды с музыкой
В перекрестье моих окон.
Зимняя колыбельная
Утонула осень ночью в полынье.
Затянулась просинь тучами во мгле.
Все дороги снегом белым занесло.
Под погасшим небом тихо спит село.
Спят, забот не зная, до весны поля.
На пригорке справа дремлют тополя.
Смолкли в доме звуки, только серый кот,
Одурев от скуки, тенором поёт.
Я кота поглажу – пусть и он уснёт-
Под бочком хозяйки стужу переждёт.
Завтра утром будет чисто и светло.
Под пушистым снегом тихо спит село.
Разбито вдребезги стекло
Разбито вдребезги стекло
В оконной раме,
Похоже, время истекло
И в этой драме.
Что высшей волей суждено
Тому и сбыться.
Но для чего судьбой дано
До крови биться?
И, чувствуя на теле те
Рубцы от плети,
Кричать в кромешной темноте,
Моля о свете.
Чтоб, поднимаясь в небо, крик
Порвал проклятье,
И вечность бросилась на миг
В твои объятья.
Попытка романса
«Ах, как легко упасть, раскинув руки»,
На мягкий шёлк зелёного ковра.
Уходит боль обиды и разлуки,
Ведь всё, что было – было, но вчера.
Я отпущу несбывшиеся грёзы —
Пусть их хранит вечерняя звезда.
Смахну с лица непрошеные слёзы
И не пойду дорогой в никуда.
За лёгкой дымкой белого тумана
Забрезжит утро завтрашнего дня.
С рассветом вместе встану рано-рано.
Чтоб не забыло счастье про меня.
Одна
Суетливое утро вокзала,
В спешке поднятый ворот пальто…
На прощанье я что-то сказала,
Даже если сказала не то.
Промелькнут за окошком вагона
Переезды, машины, дома…
Жизнь вопросы подбросила снова.
Но ответы найду я сама.
Лёгкой дымкой спускается вечер.
Гаснут краски. На небе луна…
Этот мир беспределен и вечен,
Даже если ты в мире одна
Постучится в дверь к кому-то прохожий
Постучится в дверь к кому-то прохожий-
Он устал плутать в ночи без просвета-
Неприкаянность внутри, и, похоже,
Он не хочет дожидаться рассвета.
Погрузившись в океан мрака
И блуждая средь теней чёрных,
Он кричал, срывая голос от страха,
Посылая этот мир к чёрту.
Дверь ему, конечно, кто-то откроет-
Будет в комнате тепло, и уютно.
Ночевать его в том доме пристроят
А, быть может, и сыграют на лютне.
Только будет он стонать и метаться,
Сам запутавшись, где быль, а где небыль,
И не сможет с прежним миром расстаться
Если так и не посмотрит на небо.
А поезд всё-таки ушёл
А поезд всё-таки ушёл-
Ушёл не с нами.
Взмахнул концами белых штор,
Моргнул огнями.
За поворотом поворот
Прибавив скорость,
Мечту о счастье он несёт
В другую повесть.
Мечту о добром и святом,
Где всё красиво,
Где не крадётся тенью в дом
Лихая сила.
Где так уютно и тепло,
Где пахнет хлебом.
Где не смогло бы выжить зло
Под чистым небом.
Уходит поезд тот туда,
Где в тёмный вечер
Напомнит светлая звезда,
Что мир наш вечен.
Туда, где встретит верный пёс,
Хвостом играя.
Где даже гул весенних гроз
Как звуки рая.
Туда, где искренне любить
Совсем не страшно.
Где просто знают: надо жить
Светло и страстно.
Порвав прожитые года,
Прибавив скорость,
Уходит поезд навсегда
Не в нашу повесть.
Всё не вечно
Всё не вечно: мечты и надежды
Улетают в бездонную пропасть.
Долгим эхом прощаются песни
И уходят любимые люди.
В темноте не увидишь дороги-
Побредёшь, спотыкаясь о камни.
Будешь падать, мечтая о свете
И ползти, изнывая от жажды.
Но когда все иссякнут надежды
Вдруг увидишь встающее солнце
И расскажет красивую сказку
Странный мальчик, живущий у моря.
А осенью бывает иногда…
А осенью бывает иногда
Так тихо, так прозрачно невесомо,
И память возвращает тебе снова
В небытие ушедшие года.
Тот детский мир – наивный и простой,
Где всё понятно, где не видишь злого,
Где, если обещают, держат слово
И не пускают подлость на постой.
И в прятки не играют там с судьбой
Там говорят всё искренне и прямо.
А будет больно – пожалеет мама,
И светлый мир опять живёт с тобой.
О будущем подумаю потом.
Сейчас лишь вижу, как в осенней ряби
Опять бежит моя собака Габби
За падающим с дерева листом.
Всё повторится снова
Всё повторится снова: и весна,
И синева распахнутого неба.
И чёрные проталины средь снега,
Ещё не отошедшие от сна.
И завыванье мартовских котов,
И свист синиц, что радуются солнцу,
Распахнутые в горнице оконца
И сочиненье о весне стихов.
Но этот мир по-прежнему любя,
Вдруг сознаю под тонкий звон капели,
Что в эту жизнь мы вместе не успели.
Всё повторится. Только без тебя.