Пики-Тэ

Виталий Цепелев

Полог

   Раскаленная тишина обжигала меня изнутри. Отсутствие духовного пути утомляло мои чувства. Это было некое подобие пустоты, из которой не было выхода. Вернее сказать, выход был: совершить самоубийство. Но этот выход по своей сути был похож на тот же вход в ту самую пустоту. Я оказался замкнут внутри дилеммы: быть или не быть? И с каждым днем эта дилемма становилась все сложнее и сложнее для меня. Мне пришлось перевернуть все свои силы, чтобы решить ее. Вывод был один: я слаб для того, чтобы жить, а еще слабее для того, чтобы умереть.
   Злой гений моего звездного покоя, душил все мои попытки мечтать, или вдохновится чем нибудь уместным. Было такое чувство, что меня пытается унизить само время, безысходность которого обостряло мою боль. Оно создавало новую дилемму в моем сознании. Как будто бы задавая загадку, суть которой определить направление движения этого времени. Ведь по своей сути, это время приходит и уходит, а значит оно движется в двух направлениях. Это наталкивало меня на мысль, что путь к познанию, лежит через страдания.
   Двигаясь навстречу собственной боли, и убегая от подобной утопии жесткости моя философия жить, превращалась в способ существовать. Стимулом этого существования была возможность оценить предел человеческих страданий и возможностей.

Часть первая. Дорога

ГЛАВА ПЕРВАЯ

   В городе Сентябре был поздний вечер. И я, погруженный в безысходность, сидел в своем кресле и смотрел на картину, доставшуюся мне от моей матери. Когда она купила ее? Я уже и не помню. Но я всегда видел в этой картине что-то загадочное. Считал, что мои жизнь и судьба подобны сюжету этой картины. Взять, к примеру, моего старого доброго друга Ивана Куя. Он тоже имеет в своем хозяйстве одну картину. Точнее сказать, современный арт в образе голой женщины. Если сказать, что судьба человека связана с его картиной, то Куй был этому утверждению стопроцентным подтверждением. Ему всегда везло с женщинами, в отличие от меня. Наверное, я этого не хотел, так как этого хотел он. У меня была своя картина. Старый лес на фоне водопада и гор, внутри образов которых можно было увидеть образы людей, связанных с природой и ее болью.
   – Какие еще тайны хранит эта картина? – Думал я. И в этот вечер, заглянув в свое прошлое, я вспомнил, что у нее есть одна тайна, связанная как раз таки с моим прошлым.
   Кода мне было 6 лет, я украл у своих родителей спичечный коробок. И выменял его у того самого Ивана Куя, который на тот момент был старше меня на 4 года, на 2 очень необычных гвоздя. Я не знал, что эти гвозди в определенных кругах настоящая роскошь. Их Иван украл у своего приемного отца. Тогда начиналось 3-е тысячелетие, и в те годы в России от мала до велика каждый крал все, что мог. Так и была воспитана мораль, по которой живет нынешнее поколение. Но дело не в этой морали, хоть и она оставила свой отпечаток в этой истории. Дело в том, что роскошью в те времена для меня были впечатления. В каком-то смысле я уже был очень богат. Кто же не богат в юные годы? И вот очередное богатство выстрелило из рук Куя. Он сделал петарду всего лишь из 3 спичек. И я, узнав нужный рецепт хлопушки, хотел аннулировать сделку и вернуть спички. Но Иван настаивал на своем, он утверждал мне:
   – Что, трудно украсть еще один коробок? Нет, ты должен понять, что значит «договоренности».
   Я не знал, что мне делать с гвоздями. И думая, что этот символ наших договоренностей с Иваном рано или поздно Иван захочет вернуть. Что он пожалеет, что отдал их мне. Так же как и я тогда пожалел, что отдал ему спички, я решил сохранить гвозди. Не зря же говорят: «Хорошо смеется тот, кто смеется последним». Но понимая, что это необычные гвозди. Думая, что отец начнет спрашивать, где я их взял. Я заколотил гвозди в раму той самой картины, решив, что так их никто не найдет.
   В тот вечер я подошел к своей картине поближе и обнаружил гвозди на своем месте. Они не были забиты до конца. Видимо, тогда, когда я их прятал, я подумал о том, что их как-то придется вытаскивать. И с помощью нужного инструмента я вытащил гвозди.
   Это действительно была роскошь. Гвозди были бордового цвета, украшенные золотыми узорами. Я долго думал об их предназначении. Думал о том, чему должен служить этот материал? Догадки мучили меня. И мне казалось, что именно теперь я по-настоящему проклят. Была ли проклята судьба, когда искала этому материалу и его форме применение?
   Теперь, во мне поселилась не только боль, но и страх. Мне было интересно узнать, что будет, если я засуну эти гвозди в розетку. И каждый раз думая об этом, я осознавал последствия все больше и больше. Мне казалось, что так, я уничтожу не только себя, но и окружающий мир. Всего один шаг отделял меня от катастрофы.
   Я заметил, что именно под картиной была розетка с напряжением в 220 вольт. Ломало голову так, что хотелось закричать, но я считал это не уместным. Я снял картину со стены и поставил ее перед розеткой так, что горизонталь стала вертикалью. После чего я взял нож, встал перед картиной на колени и проткнул ее. Было такое чувство, что энергия исходящая от розетки, проникла сквозь проделанную щель в картине в мое сознание и мене стало легче. Но скорее всего, это было просто облегчение от проделанного психического маневра.
   Теперь, когда во мне не было страха и боли, мне казалось, что я спятил. Было такое чувство, что меня ждет не смерть, а взаимное уничтожение с реальностью. Услышав странный хлопок у своего правого ушка, я стал думать, что сама Вселенная или Бог, подталкивают меня на то, чтобы я рискнул. Ведь по своей сути это было проклятием чеховского ружья. И как будто бы под гипнозом, я засунул гвозди в розетку.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Меня слегка ударило током, отбросив руки с гвоздями в стороны. Нечего страшного не произошло. Я увидел как золотые узоры на гвоздях стали мерцать, призывая меня сжать и изменить плотность данного материала. После чего я вылепил из них два необычных кольца. В этот момент, я понял, что изменяя форму материала, я меняю и форму проклятия.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Осознавая иронию того, что эта ситуация способна напугать не только меня, но и высшие силы, я понял, что пути Господни неисповедимы. А это значит, что порой и Бог имеет определенную ответственность в этом мире. И порой, эта ответственность превращается в страшную силу. Теперь, я понимал, что значит быть рабом, который хочет вонзить нож в сердце своего владельца. Теперь я знал, что значит отдать душу дьяволу. Что значит чувствовать как он играет с ней. Пугающий выбор и его реальность. Если сказать, что Бог, это случай, то Дьявол это возможность.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Мне удалось уснуть на пару часов. Этого времени хватило для того, чтобы мой ум успокоился. Во мне уже не было иллюзий, только любопытство.
Сделав все утренние дела, я пошел на встречу с Иваном. Он работал в приемном покое местной поликлиники дежурным врачом. Поликлиника была недалеко от моего дома. Я дошел до нее за 15 минут. И, перед тем как войти в кабинет Ивана, я надел одно из колец на указательный палец своей правой руки. Тем самым я хотел поймать Ивана на крючок. Мечтал, что он первый заговорит об этом материале и откроет мне его историю и тайны. Но, когда я вошел в кабинет Ивана, я понял, что в данный момент у него очень большая проблема.

ГЛАВА ПЯТАЯ

   Иван стоял у какого-то устройства и матерился.
   – Не чудо техники, а кусок железа. – Приговаривал Иван. – Что ж ты мне литр за литром? У меня их уже десять.
   Я не понимал, о чем говорил Иван, и решил его отвлечь.
   – Здравствуй, Куй. – Сказал я тоном, который подчеркивал, что я рад видеть своего друга.
   – Яков? Как же я рад тебя видеть! – ответил Иван.
   Яков, а точнее сказать, Яков Очерненный, – это мое имя, данное мне при рождении.
   Что касается Ивана, у него была привычка попадать в разные анекдотические ситуации. И, как я понял, сейчас он находится в одной из таких. Но, ко всему этому, было у него еще одно свойство. Любую свою глупость он в любой момент мог превратить в пользу. И я, зная, что это произойдет, решил пошутить над ним.
   – Что, Иван, опять с судьбой споришь? – Говорил я, показывая указательным пальцем на устройство. – Сколько раз эта судьба проигрывала тебе спор?
   Иван ни мог не заметить то, что на этом пальце было кольцо. И по выражению его лица, когда он это заметил, можно было понять, что химическая реакция в его мозге уже запущена. Оставалось только ждать и не шуметь попусту. Все-таки в каком-то смысле любой рыбак не должен терять спокойствие на рыбалке.
   – Умеешь ты подбодрить старого друга. – Не отрывая взгляда от моего кольца, говорил Куй. – А у меня, между прочим, проблема. И в этот раз очень серьезная.
   – О какой, собственно говоря, проблеме идет речь? – Засунув правую руку в карман, сказал я.
   Иван подошел к устройству и, размахивая руками, стал мне объяснять свою историю.
   – Представляю твоему вниманию чудо техники, новейший образец проявления русской смекалки «Здравник-1». По замыслу, это устройство способно поставить диагноз и сразу же выдать нужное лекарство.
   – И что? Теперь он не оправдывает замыслов своего творца?
   – Ты попал в точку, Яков. Теперь вместо лекарства он выдает только 43-градусную водку. Ставя один и тот же диагноз: «защемление нерва головного мозга».
   – Судя по всему, нерв у тебя точно защемило. Может быть, он поставит мне другой диагноз.
   – А ты попробуй, испытай мою судьбу. Приложи палец к его сканеру, и проверим.
   Я приложил палец к сканеру и через секунду увидел тот самый диагноз – «защемление нерва головного мозга». А после «Здравник-1» зажужжал, как стиральная машина, которая отжимает белье. Еще через минуту в заранее подставленную тару он налил жидкость.
   – И что? Это действительно 43-градусная водка? – Ироничным образом спросил я Ивана.
   – А ты проверь. – Достав из кармана спиртометр, сказал Иван.
   – А давай действительно проверим. Наливай, Иван.
   Иван достал стопки и налил водки.
   – За что пить будем? – Спросил я Ивана.
   – А давай выпьем за то, чтобы наша жизнь была как анекдот, а не разбавленный водой компот.
   Его тост рассмешил нас обоих. А после мы выпили. Я, в свою очередь, достал второе кольцо из кармана и положил его на стол. Иван как знал, что будет, он просто надел его на тот же палец, что и у меня. Я не ждал ответов, я решил успокоить внутри себя любопытство. Был уверен в том, что все само собой встанет на свои места.
   – Ну рассказывай, Иван. – Сказал я с двусмысленной ухмылкой. – Как ты научился гнать такую водку?
   – Опыт в бою приходит, мой друг. А никак не наоборот. – Начинал свою историю Иван. – Вчера вечером доктор Немт и профессор Млечный принесли это устройство сюда, в мой кабинет. Они сказали, что завтра, то есть сегодня, ко мне придет журналист и будет брать у меня интервью. Чего не сделаешь ради сенсации, когда журналист – внучка профессора Млечного? Немт не дал точной установки по поводу того, как действовать, так и сказал: «Опыт в бою приходит, разберешься». Я и попытался это сделать, когда они ушли. У устройства, в свою очередь, была всего одна кнопка и сканер. Что тут непонятного, подумал я. Воткнул вилку в розетку и нажал кнопку. Думал, он так включается. Но, это кнопка не включала устройство, она просто меняла режим питания. Я переключил его с 220 вольт на 380. И вот результат – короткое замыкание и «защемление нерва головного мозга».
   – Ну что? Теперь все понятно. Осталось найти оправдания для Млечного и Немта.
   – А ведь ты прав. Оправдания необходимы. И ты, мой друг, способен стать источником этих оправданий. Не зря же у тебя юридическое образование.
   – Что ты предлагаешь, Иван?
   – Немт через дорогу живет. Мимо его особняка невозможно пройти. Понимаешь, о чем я?
   – Ты предлагаешь мне войти в логово зверя?
   – Да не переживай ты так, у тебя будет бутылка водки. Если хочешь, вторую дам. Вряд ли Немт будет на тебя злиться. А если будет, ты его успокоишь.
   В этот момент прозвучал стук в дверь. В кабинет вошла молодая и очень красивая девушка. Кто же не знал ее в таком маленьком городе? Светлана Вишнева. Внучка Геннадия Млечного. К ней не перешел его гениальный ум, ее гений был в ее красоте.
   – Здравствуйте, меня зовут Светлана, я журналист. Вы, наверное, Иван?
   Почему она узнала его. Почему она не решила, что Иван – это я? Почему именно на нем был надет медицинский халат? Все-таки не зря говорят, что судьба человека – это его картина.
   Мы договорились с Иваном, что встретимся позже в кафе «Подорожник». И я ушел, оставив их наедине.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Маленький особняк доктора Немта был через дорогу. Много легенд ходило об этом человеке. Я думал об этом на том маленьком промежутке, который мне суждено было пройти. Все знали, что на прием к этому психиатру трудно попасть. А значит, я должен был удивить его. И я еще не понимал, какую роль бутылка водки сыграет в этом приключении.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

   Я постучал в дверь и тут же услышал ответ. Как будто бы меня ждали.
   – Кто там? – услышал я чье-то ворчание.
   – Здравствует, меня зовут Яков Очерненный. Я пришел к вам по просьбе Ивана Куя.
   – Куй? Этот бездельник? Что он опять натворил?
   Дверь открылась, и я увидел мужчину 40 лет. Мне никак не приходило в голову, что передо мной психиатр. Скорее всего, это был человек, который вызывает психические расстройства, а не лечит их.
   – Антон? Это ты? – Говорил Немт.
   – Меня зовут Яков.
   – Прости. Ты напомнил мне моего боевого товарища. Воевали вместе.
   Эти воспоминания, которые я пробудил в нем, превратили его в натуру вызывающею доверие. В натуру того психиатра, которого я ждал увидеть.
   – Вы были на войне? – Спросил я.
   – Сколько? 75 лет прошло. Как мы победили.
   – Не понимаю, о чем вы? Вам на вид не больше 40.
   После моих слов Немт показал мне свою левую руку. На ней не хватало трех первых пальцев.
   – Ирония в том, – говорил Немт. – Что без этих пальцев у меня уникальное кровообращение, которое не дает мне стареть. На данный момент мне 117 лет. Я уже прожил жизнь и, возможно, проживу еще одну.
   Наверное Дьявол живет в любом чуде. Но доктор Немт играл свою роль так, что этот Дьявол ускользнул от моего ума.
   – Я рассказал тебе свою историю. – Говорил Немт. – Теперь рассказывай, что в этой бутылке и при чем тут Иван?
   – Ну. Это долгая история. Может быть, пройдем в дом?
   Не знаю почему, но Немт впустил меня в дом. Может быть, потому, что я был похож на его боевого товарища?

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

   Доктор Немт сразу же повел меня в свой кабинет. Усадил как доброго гостя и предложил водки. Я отказался, ведь мне нужно было вести его по другому пути.
   – Это кольцо, на твоей руке. – Говорил Немт так, как будто бы что-то понял. – Где ты его взял?
   Я заметил, что у Немта такое же кольцо. И дважды подумал, что ответить.
   – Это подарок судьбы. – Ответил я.
   – Смотри, у меня точно такой же подарок.
   Немт снял кольцо со своей руки и надел мне его на указательный палец левой, сказав при этом:
   – Не забывай, где твое.
   Я не понял, о чем речь. Но мне было очень интересно узнать тайны его дома. Было такое чувство, что мои он уже знал.
   – Точно водку не будешь? – Спросил Немт.
   – Буду.
   – А что вначале отказался?
   – Буду. Но буду свою.
   Немт достал стопки, и я налил водки.
   – За что пить будем? – Спросил Немт.
   – За то, чтобы наша жизнь была как анекдот, а не разбавленный водой компот.
   Немт не рассмеялся над моей шуткой, просто сказал:
   – Не чокаясь, за Антона, это был его любимый тост.
   Было такое чувство, что Немт пытался убедить меня в том, что я Антон, его боевой товарищ. Отчего мне стало немного жутко.
   – Знаешь, в чем смысл жизни? – Спросил меня Немт.
   Думая об Антоне, я кое-что понял.
   – Наверное, в том, чтобы подготовиться к смерти.
   – Мой друг говорил так же. И мне кажется, это чудо, в котором присутствует сам Дьявол.
   – А еще говорят – чудес не бывает. Значит, и Дьявола не должно быть тоже.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

   По Немту было видно, что его что-то терзает. Маленькое молчание наступило между нами. И в этот момент что-то щелкнуло в нем. Немт понял, что нужно делать, и, судя по всему, это он делал очень часто.
   Немт открыл шкафчик своего стола и достал шкатулку. В шкатулке лежали три ножа, созданные из того же материала, что и кольца.
   – Знакомься. Это три Нели. Проще говоря, Надежда, Вера и Любовь. Суть не в том, из какого материала они созданы. Вопрос в том, какая из Нель острее?
   Недолго думая над вопросом Немта, в одном из ножей я узнал Надежду. Я взял ее в свои руки и кое-что ощутил. Мне казалось, что у этого ножа должна быть судьба. Очередное предназначение. Рассматривая нож у меня возникло сильное желание вонзить его в Немта. Это желание было похоже на то, когда я сдерживал себя в том, чтобы засунуть гвозди в розетку. На то, когда я был на волосок от того, что моя жизнь, а теперь судьба будет неизбежно расколота. Правда в этот раз, благодаря полученному опыту, у меня хватило сил не осуществить задуманное Дьяволом. Как бута бы та ситуация с гвоздями, просто готовила меня, закаляла к встрече с тремя Нелями.
   – Наверное, острее Надежда. – Сказал я.
   – Не пробуй понять. – Сказал Немт. – Потрогай другую.
   Я взял Любовь. Она была легче. Потрогал Веру, она была мягче.
   – Что острее? Пока не попробуешь – не поймешь. – Сказал я. И тут я вспомнил свою картину. – Наверное, Надежда.
   – Острее то, что близко твоему духу. – Сказал Немт. – Увы, я не ищу лезвия, которое ответит на все мои вопросы. Ведь эти вопросы как иллюзии, которыми наполнен весь наш быт. Хочется выйти из них. И я считаю, что только водка дает понять цену этих импровизаций, наполненных ответами нашего эго.
   – Доктор Немт. Может, еще по одной?
   – Лучшей водки я еще не пробовал. Ответь, где ты ее взял?
   – Мне дал ее Куй.
   – Этот бездельник? Он ведь не способен отличить вино от медицинского спирта.
   – Все дело в вас, доктор Немт.
   – Не понимаю, о чем ты говоришь.
   – «Здравник-1». Куй немного сломал его. Теперь в форме диагноза он всем ставит «защемление нерва головного мозга». А при этом диагнозе он выдает 43-градусную водку.
   – 43? Это точная пропорция?
   – Куй сказал, что это так.
   Доктор Немт достал спиртометр и проверил водку на градус. Я ожидал совсем другой реакции.
   На моих глазах Немт взял телефон и стал звонить кому-то.
   – Ало. Ало. – Говорил Немт в трубку телефона. – Гена, 43, а не 46. Мы были правы, он способен выполнять слепые алгоритмы. Жду тебя у себя дома.
   Я не понимал, что происходит. Мне было и неинтересно. Но я все равно полез за дровами.
   – Что сейчас произошло, доктор Немт?
   – Скоро узнаешь. А сейчас нужно просто покурить.
   Немт достал из своего шкафчика сигары и дал одну мне. До этого никогда не курил сигары.
   – Эти сигары курил Кастро. – Сказал Немт.
   Я сделал затяжку и закашлял.
   – И курят их не в затяг. – Сказал Немт. – Яд должен проникать в десны.
   – Они отравлены? – Сказал я.
   – Эти сигары подарила мне моя правнучка. Аня! Кастро пытались убить сотни раз. И эти сигары тому подтверждение. Сейчас яд в этих сигарах настолько стар, что превратился в наркотик. В твоих руках историческая роскошь, которая тает на твоих глазах.
   – Чего же мы ждем, доктор Немт?
   – Мы ждем Млечного. Поэтому…
   – Что…?
   – Не знаю, просто мы ждем обстоятельств, которые нам предоставит судьба в момент этой лирической паузы.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

   Я не заметил, как прошло время. Оно было убито, отравлено дымом сигар. Пришел Млечный, и я приходил в чувство.
   – 43 градуса. – Говорил Немт, а я пытался понять, о чем идет речь. – Эстафета развился.
   – 43? Не 46? Хороший знак, у судьбы есть шанс. – Говорил Млечный.
   Мне было интересно узнать, в чем суть. Выяснилось, что «Здравник-1» состоит из двух устройств. ААПВ (аппарата атомной перегонки водорода) и искусственного интеллекта Эстафеты, который с помощью алгоритма постановки диагноза должен был синтезировать 43-градусную водку, подтвердив свое развитие. До этого он выдавал 46-градусную водку в малом объеме при диагнозе «похмелье».
   Я не понимал половины слов, которые они говорили. Мне было достаточно понять, что они не злятся на Ивана. Поэтому я покину их консилиум.

ГЛАВА ОДИНАДЦАТАЯ

   Иван ждал меня в «Подорожнике». Он был почти за городом. Благо город был маленьким и дойти до него было нетрудно. Поэтому я понимал, после встречи с Куем, до дома мне будет рукой подать. Так сказать, можно было и выпить, что по крепче. Но все прошло не так, как мы с Куем обычно проводили время. До дома было дойти еще легче, чем я думал.
   В «Подорожнике» я встретил Ивана в компании Светланы.
   – Привет. Вы все еще берете интервью? – Спросил я у Светланы, примерив доспехи ловеласа Куя.
   – Именно так. У Ивана интересная жизнь, которая требует поставить свои точки. – Ответила мне Светлана.
   В ее обществе было трудно находиться. Красота сводит с ума.
   – Что будешь? Коньяк или вино? – Спросил меня Куй.
   – Пожалуй, чай. – Ответил я.
   Куй позвал официанта и заказал три чая.
   – Как ты думаешь. Из-за чая может развязаться война? – Спросил меня Куй.
   – Вопрос в том, оптимист ты или пессимист? – Ответил я.
   – А в каком случае война?
   – Из-за женщин. – Ответил я, смотря на Светлану.
   – Лучше давай представим войну, изюминка которой в том, что эта война началась из-за чая.
   Перед тем как войти в «Подорожник», кольцо, подаренное мне Немтом, я убрал в карман. И в этот момент, когда Куй развивал интересную для Светланы тему, я решил искусить его и надел второе кольцо. На что Куй ответил:
   – Ты прав, власть имеет вес в компании красивых вещей или женщин. Но прислушайся ко мне, какая война идет из-за чая?
   – А это крепкие сорта? – Спросила Светла.
   Нам принесли чай. И каждому из нас казалось, что это игра, победителем в которой будет либо мужчина, либо женщина.
   – Крепкие сорта говорят сами за себя. – Сказал Куй. – По мне, быть оптимистом – значит верить в войну, созданную по причине любви к…
   И вдруг Куй замолк, потерял мысль. Так же как и тогда, когда я курил сигары Кастро. В какой-то момент этого молчания я сказал.
   – Может быть, дело не в красоте, а в том, что у нее внутри?
   Весь вечер мы говорили о любви в компании крепкого чая. Стол был накрыт на 3 персоны. И этого было достаточно, чтобы насладиться каждым моментом и мгновением той встречи. В какой-то момент я понял, что они принадлежат друг другу, а я просто дополняю их нерушимые отношения. И мне понравилось это. Понравилось играть роль второго плана. Может быть, картина Ивана сложнее, чем моя? И я буду наслаждаться видом на эти горы только до того момента, пока не закончится чай в моем стакане.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

   Я покинул «Подорожник» в хорошем настроении. Даже хотелось найти свою любовь. Случайность или нет? У моего дома сидела девушка, я прошел мимо, и, открывая дверь подъезда в надежде, что эта девушка спросит у меня что-нибудь, чудо произошло. Был ли в нем Дьявол?
   – Ты когда-нибудь слышал, о доктрине неизбежных встреч? – Спросила меня она.
   – Наша встреча неизбежна? – Спросил ее я. – Ведь это ты навязываешь ее условия.
   – А как же не поспорить с судьбой?
   – Я прошел мимо и не поспорил.
   – Может, судьба – это и есть вечный спор, а ты боишься стать ее творцом? Меня зовут Анна. Я готова познакомиться с тобой.
   – Может быть, ты еще знаешь, как меня зовут?
   – С чем черт не шутит?
   – Тогда ответь. Назови имя.
   – А с судьбой тяжело спорить. Может быть, Игорь?
   – Может быть, и Игорь.
   – Никогда не любила это имя. Скорее всего, ты Яков.
   Я уже начинал верить в то, что Дьявол действительно существует. И он гораздо хитрее, чем суть любой дороги.

Часть вторая. Белый дым

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

   Я был окутан иллюзиями, которые мне дарил Дьявол. И я не терял своего покоя. Но в каком-то смысле эти иллюзии исчерпывали мою духовную основу. Мой характер. Теперь пустота была не только вокруг, но и внутри. Я называл это нирваной, посланной мне судьбой. И уже давно прошли те страдания, которые были способны чему-то научить меня. До этого момента формула была проста. Путь к познанию лежит через страдания. Но, как я и говорил до, страданий во мне больше не было. Оставалось познать свое «я» и его начала внутри формы спящего эго. В один из дней в этом помогла мне Анна. Придя ко мне в гости как друг, она принесла с собой кусок пластилина.
   – Ты когда-нибудь думал, что скрывается под коркой чувств? – Спросила меня Анна.
   Я не любил ее. Она мне просто нравилась как друг. И мне хотелось объяснить ей свои чувства. Но для этого я должен был объяснить их сначала себе.
   – Я думал, но не смог понять. Внутренний голос просто молчит внутри меня.
   – Твой случай в психологии называется «козырный туз под шестеркой». – Уверенно сказала мне Анна.
   – Я не понимаю, о чем ты.
   – Попробуй понять.
   – А ты у нас разве психолог?
   Анна начала мять кусок пластилина в своих руках.
   – О каких формах мечтаешь ты?
   – Я не привык мечтать. Пытался, но не смог. Поэтому мне близки более простые формы.
   – Почему?
   – Потому что они не хотят обмануть тебя и твое воображение.
   Анна вложила пластилин в мои руки и сказала:
   – В твоих руках философский камень, а ты боишься победить свою главную иллюзию. Уверенность в том, что ты уже дошел до края.
   Я мял пластилин. А она смотрела в мои опущенные глаза.
   – Эта иллюзия – инструмент, которым я привык пользоваться. – Сказал ей я.
   – Когда умирает одна часть человека, рождается другая. И как бы ты ни старался – тебе не избавиться от своего эго.
   Наверное, я просто боялся той части себя, которая до этого проклинала мир. Поэтому незаметно для себя я воспитал другую. Более надежную, как мне казалось.
   – Будь ты куском этого камня, какую форму вылепил бы ты? – Еще раз спросила меня Анна. – Уверенную в себе или замкнутую внутри мертвого куска времени?
   Как же она была права. Толи мое время уже было мертво, толи я пытался уничтожить его.
   – А разве время – это ничто? Разве оно ничего не значит? – Говорил я.
   – Эйнштейн говорил, что оно относительно. Я так и не поняла сути его слов.
   – Суть в том, что время измеряется промежутками. И эти промежутки по своей сути набор движения частиц внутри вакуума. Мы воспринимаем не время, а это движение. Тогда как время стремится к нулю, деля эти промежутки на неощутимые доли. Если сказать, что время не существует, то иллюзия ощущения времени останется быть. Потому что время – это иллюзия. Утверждение «время относительно» говорит только о том, что стрелки часов движутся не по воли времени, а по воле энергии Вселенной.
   – Ты исчерпал не время, а эту энергию.
   – Знаешь, мне кажется, что твои слова об этом случае, что я как козырный туз под шестеркой, в точности повторяют мои – о времени.
   – Нельзя говорить, что у нас нет времени. Как ни крути, мы продолжим жить внутри иллюзии. Суть в том, как крепка наша ВЕРА в эту иллюзию.
   Мне вспомнилось, как доктор Немт спрашивал меня о том, что острее – Надежда, Вера или Любовь? И я решил рассказать эту историю Анне. Вследствие чего она предложила испытать судьбу, испытать нас самих и украсть эти ножи у доктора Немта.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Мне казалось, что обокрасть Немта – слишком простая идея. Но я хотел увидеть Анну в роли матерой женщины, которая не боится закона. С другой стороны, я решил усложнить для Анны нашу кражу. Я предложил ей взять именно тот нож, который она считает более острым. Таким образом, я мог с точностью составить ее полный психологический портрет. Она, в свою очередь, предложила оставить самый тупой – Надежду. Меня губила эта мысль, ведь я считал ее самой острой. С другой стороны, я мог вернуться в гости к доктору Немту и увидеть его реакцию на кражу. Так я и поступил.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

   Немт вел себя как обычно. Мы пили водку в его кабинете и рассуждали о дружбе. Это было в его духе – доставать трех Нель в самый разгар беседы. В тот момент, когда он полез в свой шкафчик, я решил, что стану свидетелем того, как Немт выразит свою полную реакцию на Надежду. Но, к моему удивлению, он достал все три ножа.
   – Ну что, отгадал, какая из трех Нель острее? – Рассмеявшись, спросил Немт. – Моя правнучка Анна считает, что суть не только в том, какое острие острее, но и в том, насколько увесиста и приятно ложится в руку его рукоятка.
   Я уже понимал, о какой Анне идет речь. А ведь я даже не знал ее фамилии.
   – Хотел бы я послушать Анну. – Сказал я. – Кажется, что она знает толк в этих Нелях.
   – Вера или Любовь? Мы, как шакалы, мечемся между ними, меняя одну Надежду на другую. Хотим любить что-то одно, но сердце рвется на части.
   – А где сейчас Анна?
   – Я давно не видел ее. Кажется, она уехала за границу.
   – И что же тебя греет, Немт? Любовь к ней или Надежда на то, что когда-нибудь она вернется?
   – Меня греет Вера в то, что она меня любит.
   – Знаешь, мне кажется, в твоей коллекции не хватает еще одного ножа. Наверное, ты прячешь его, потому что считаешь, что в твоих дискуссиях он лишний.
   – Четвертый нож в руках кузнеца, который выковал моих Нель.
   – А почему мы никогда не говорили про материал, из которого они созданы?
   – Всему свое время, мой друг. Ты еще не готов постигнуть эту тайну.
   – Может быть, и не готов, но мне интересно, способен ли ААПВ перегнать водород в подобное состояние?
   – Думаешь, это я создатель этого материала?
   – А разве нет? Ответь мне, Немт, для чего он создан?
   – У этого материала много предназначений, он решает некоторые проблемы мироздания, пространства и времени.
   – Например.
   – Если я скажу тебе об этом сейчас, то я не узнаю об этом потом.
   – Не понимаю.
   – Дело в том, что это времени принадлежит патент на этот материал.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

После встречи с Немтом я ждал, когда в мой дом снова придет Анна. Тогда я не знал, что больше никогда не увижу ее. Да и вообще, что значит «никогда» для этого времени? А ведь она пленила меня между тремя Нелями. Я не знал, чего хотел больше – любить ее или верить в то, что она смогла сохранить нашу дружбу. Все, что от нее осталось, – это кусок пластилина, который она называла философским камнем.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

В городе Сентябре был поздний вечер. Я стоял у окна в комнате, в которой прошло мое детство. В комнате, в которой мы с Анной так ни разу и не поцеловались. С мыслями о том, что могло произойти в прошлом, я наблюдал, как вдали из трубы цементного завода выходит дым, который выбрасывали по ночам, тогда, когда за этим мало кто наблюдает. И вдруг в этом белом дыму я стал замечать знакомые очертания. Самой первой была Любовь, и она слушала Надежду, не догадываясь, что эти слова, которые она слышит, Надежде шепчет именно Вера. Вера, которая последняя оставит след в этой жизни.

Часть третья. Синее небо

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

С нашей последней встречи с Анной прошло три года. Три года, которые я пытался понять ее намеки. Почему я должен быть мягким как пластилин? Почему я не должен быть камнем?
Я продолжал свою юридическую практику. Стал известным юристом. У меня был талант, и этим талантом решил воспользоваться отец Ивана Куя, которого все называли дедушка Темер.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

   11 минут. Именно столько длится путь от города Сентября до деревни Синее небо. 11 минут Куй объяснял мне, что я как юрист должен сделать невозможное.
   – Может быть, ты сейчас и не все понял. Темер все объяснит.
   И действительно. Задача была сложной. В деревне Синее небо царили только воровские понятия. Причем по этими понятиями пытались жить полицаи. Одним из них был Богофоря. У него там даже была своя церковь. В которой главным идолом был он сам. Помогали Богофоре его названные отцы: Валентин Лукавчик и Анатолий Пок. Валентин был оперуполномоченным, а Пок – фокусником-иллюзионистом, который время от времени играл в этой церкви роль дьявола. Он проворачивал свои фокусы, заставляя верить прихожан в то, что Богофоря их единственная надежда.
   – Я есть любовь, и если вы здесь, значит, вы уже знаете, что вас ждет мое царство и вечная жизнь. – Любил повторять эти простые слова Богофоря.
   – Эти люди, – говорил мне на встрече Темер. – Верят в то, что после смерти их ждут небеса. От части это так, но когда начинаешь верить в это, возникают недопонимания.
   – Значит ты в это веришь? – Спросил я Темера.
   – Я верю в слова Блока. Умрешь – начнешь опять сначала. И повторится все, как встарь.
   – Ты говоришь загадками.
   – Суть в том, что нельзя отделить сознание от тела. Поэтому оно умирает вмести с ним. С другой стороны есть один способ извлечь душу, но он подойдет только для сильного волей человека. Ведь в таком случае, целая Вселенная, будет для этой души распятием.
   – Что же это за способ? – спросил я.
   – Всему свое время. – Сказал Темер. – Давай выпьем чаю, и ты поможешь мне решить одну головоломку.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

   Мы пили чай. И я проникался матерым духом дедушки Темера.
   – Есть тут одно казино. Называется оно «Кашин-Дуй». Я выиграл в нем миллион. Но не смог его забрать. Хозяйка казино Мария Шмелева попросила Богофорю отыграться, и он развел меня в дурака. Есть у этого мента одно свойство – считать карты. – Начинал свою историю Темер.
   – Ты проиграл? – Спросил я.
   – Еще остался должен. Пришлось отдать серебряную монету 17-го века, которую я за гроши купил у одного старого вора. Хочу отыграться по-настоящему.
   – Он считает карты? Значит, не смухлевать?
   – Все именно так.
   – А если обман будет условием игры?
   – Обман в любом случае условие, но только для тех, кто не умеет считать карты.
   Я долго думал, как решить вопрос Темера. Я не умел играть в карты, но понимал основной принцип игры. И тут мне пришла в голову одна мысль.
   – А если карт будет не хватать?
   – Нет, слишком просто. – Сказал Темер. – Обман против математики Богофори бессилен.
   – А если эта недостача будет условием игры?
   – В смысле? – Спросил Темер.
   – Каждый из вас перед началом игры вытянет из колоды по карте. Ты не будешь знать, какую карту вытянул он, а он не будет знать, какую вытянул ты. В таком случае он не сможет их посчитать. E него будет слепая зона, которую ты будешь видеть. И на которой построишь главный обман в своей жизни.
   – 34 карты в колоде и туз под шестеркой? А что, может получиться. Главное – заманить Богофрю в казино.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

   Дедушка Темер дал мне полтора миллиона рублей. Сказал играть в рулетку в «Кашин-Дуе» и ставить на Zero. Я долго проигрывал помаленьку. Проиграл пол миллиона. Но все-таки привлек Богофорино внимание. В конце концов, играя в дурака, я проиграл Богофоре все оставшиеся деньги. И тут, понимая, что у меня пусто в кармане, Богофоря предложил сыграть на интерес.
   – Интерес? – Спросил я.
   – Люди испокон веков играют на интерес, и в этом нет ничего плохого.
   – Масть не идет. – Сказал я, думая о том, когда же появится Темер.
   – Говорят, масть блатному не должна. Что значат эти слова?
   – Не знаю. Но я слышал, что колода карт живет по своим понятиям.
   – Может быть, по понятиям тебе и повезет.
   – Может быть.
   – Тогда давай сыграем.
   – Кто картам счет ведет, тот видит игру наперед.
   – Что ты хочешь этим сказать?
   – То, что ты обманываешь меня, Богофоря.
   – А какой же это обман? Попробуй, докажи.
   – А давай сыграем в мою игру на интерес. Как ты и хотел. Вот только по особым правилам.
   Я объяснил новые правила игры. Богофоря долго сомневался, но, как говорят, хороший понт дороже денег. И Богофоря решил понтанутся.
   Партия закончилась в мою пользу. Я был уверен в себе, а он, так и не приняв душой новые правила, сомневался.
   – Я могу предъявить свой интерес? – Спросил я Богофорю.
   – А ты сможешь его обосновать?
   – Его обосновала игра.
   – Нет. Был обоснован интерес к этой игре самой игрой. Но не твой.
   Я понял, что столкнулся с хитрой змеей. И перехитрить ее не так уж и просто.
   – Извини, Богофоря. Мой интерес лют и говорит сам за себя. Я хочу кусок человеческой плоти. Хочу твоей плоти.
   – Ты что, людоед?
   – Нет, просто со змеей по-другому никак. Не зря Бог решил оторвать ей ноги.
   Он плюнул мне в лицо и ушел с тем миллионом, который я проиграл до.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

   Я не понимал, почему Темер не пришел. Оказалось, он поставил на меня. Поставил свой нож на кольцо Куя. Куй проиграл. Он думал, я не смогу решить вопрос с Богофорей один на один. А ведь это именно Куй хвалил меня перед Темером как юриста.
   Я объяснил ситуацию, и Темер сказал, что все решит. Вот только он задал мне вопрос:
   – Почему твой интерес был таким лютым?
   Я сказал, что что-то стрельнуло во мне, как будто бы, так и должно быть. На что Темер показал мне свою ухмылку и зубы.
   Уже через час Пок и Лукавчик привели Богофорю на наш суд. Темер достал нож, который ставил в противовес кольцу Куя. Он был из того же материала, что кольца. Я сразу понял, что Темер тот кузнец, который выковал 3 Нель.
   Этот нож Темер называл просто Паря. Мужское это имя или женское, не знаю, но этот нож однозначно был острее Нель. Богофоря даже не понял, что от него отрезали кусок голени. В каком-то смысле ему это даже понравилось.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

   Темер недолго думал, что делать с выигрышем, решил сварить плов. Мне было неприятно видеть, как он жарит мясо. А еще больнее было жевать его вперемешку с рисом. Было такое чувство, что я жую собственные щеки, которые по своей сути недоварены и не гармонируют с этой крупой.
   – Ты что, – говорил Темер. – Рис недоварен? Или свинина не по вкусу?
   – Чеснока много. – Ответил я Темеру.
   Я чувствовал себя проигравшим, а еще страшнее было взглянуть на свой гонорар, который предоставил мне Темер.
   – Знакомься, это Тверди мира, – говорил мне Темер, просовывая два гвоздя, созданных из того же материала, что и наши кольца. Но эти гвозди по своей форме не были такими, как те, что я вытащил из картины. Они были больше, с помощью них можно было распять человека.
   Темер говорил, что душу от тела можно отделить только от одного человека и это можно сделать только с помощью этих Твердей. Причем в таком случае произойдет ее расщепление.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Я боялся, что именно мне придется висеть на распятии. Зловещее уравнение Вселенной, которое придумал сам Дьявол. Я был его частью, но не подозревал и до конца не понимал, какую роль в этом уравнении играю я.

Часть четвертая. Война

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

   Эту маленькую историю рассказал мне Немт, когда был пьян.
   Шел 1945 год, закончилась война. Наши войска потихоньку выводили из Берлина. На его окраинах всегда молчащий Немт сидел у костра. Владимер, так его звали. А точнее сказать, Владимер Иванович Немт.
   К нему подошел такой же, как и он, воин. Он всегда сравнивал меня с ним. Говорил, что это и был я. Но, вопреки всему, этого человека он называл Антон Козырян.
   – У тебя есть 30 рублей? – Спросил Антон.
   В этот момент у Немта возникло такое чувство, что подобное с ним уже происходило. В это же самое время, на том же самом месте. Вот только в прошлый раз Немту казалось, что Антон просил 20.
   – В следующий раз я попрошу у тебя 40.
   После этих слов, Немт окаменел.
   – Сколько же ты будешь просить? – Спросил Немт.
   – Ровно один раз. – Ответил Антон.
   – А для чего?
   – Для того, чтобы понять как уничтожить в тебе застрявший осколок времени.
   – Ты о том, что я чувствую сейчас?
   – Возможно.
   – Наверное ты волшебник.
   – Так и возникает чувство мании величия.
   – И что же мне теперь делать? Лоботомию?
   Антон снял кольцо с указательного пальца руки, и надел его на палец Немту.
   – Это какой-то оберег? – Спросил Немт.
   – Это формула твоего личного декаданса который ты должен преодолеть лично. Делать тебе лоботомию или что-то другое я не знаю. Но я уверен в том, что ты найдешь верное решение.
   – У этого кольца интересный материал. Как он называется?
   – Италь-Ан.
   – Значит этот материал решит созданную тобой мою проблему?
   – Я вижу проблема приобретает личный характер? Хороший знак. У судьбы есть шанс.
   – Ты возложил на меня ответственность?
   – А разве ты не чувствовал ее когда, воевал?
   – Подобная ответственность имеет личный характер.
   – А разве война была для тебя не личной?
   – Была, вот только теперь я не вижу союзников.
   – Считай, что теперь твой союзник я. И в скором времени, их у тебя будет больше.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Немт говорил, что так родилось общество О-Аме. После войны, Антон и Немт, решали головоломку, оставленную им временем. В какой-то момент в ходе неудачного эксперимента по созданию ААПВ, Антона ударило током и он был уничтожен. Но через несколько мгновений, он возник вновь, с ярким желанием умереть. Он твердил, что нужно убить Анатолия пока есть время. Что на фоне его страданий, мы не достойны жизни. В скором времени, достигнув покоя, Антон умер. Немт даже назвал точную дату, 1 января 1994 года. Это произошло в южной психиатрической больнице.

Часть пятая. Око старшего брата

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

   Шла кругом голова от этих историй. Но выслушать их все у меня хватало воли. Я уже не думал, что моя история когда-нибудь зайдет в тупик. Но все вело именно к этому.
   Тот июнь был невероятно жарким. На своем пороге я встретил Светлану Вишневу. Как же она сводила меня с ума. И почему Куй не боялся прикоснуться к ней? Светлана просила меня об одной просьбе. Она хотела взять интервью у человека, которого все в городе звали старшим братом.
   Встреча была назначена в кафе «Подорожник».
   – Что-то он опаздывает. – Сказал я. – Вы договорились на 5, а уже 8. 3 часа ждем.
   – Пускай опаздывает, мне хватит времени на то, чтобы утолить свое волнение.
   – Ты боишься брать у него интервью?
   – Не только у него. Мне вообще не нравится моя профессия.
   – Чувствуешь себя актером, который не выучил роли?
   – Боюсь не понять материал. А сегодня он обещает быть очень сложным.
   Спустя 3 часа и 10 минут наших ожиданий нужный человек все-таки появился на этой сцене.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Чем создан наш быт? Именно это и пытался объяснить нам со Светланой Алексанр Раскурин. Он начинал историю с того, что такое истина. Как он говорил, это возможность, благородя которой существует мир. Чем выражается эта возможность? Обычными свойствами в математике. К примеру, в математике число 42 можно разложить на 3 куба. Эта удивительная возможность. Существовал бы мир без этой возможности? Почему он был уверен в том, что без этой возможности ничего не произойдет? К примеру, число 33 тоже можно разложить на 3 куба. Пускай это очень сложно, но удача любит подготовленных людей. Когда я выразил свой аргумент, он взял листок бумаги, вычел на нем из первых чисел числа пи первые числа числа Эйлера. В результате мы получили такое число: 0,4233. Приглядевшись к этому, я заметил те самые 42 и 33. Но я не понимал, в чем связь между тем, что эти числа можно разложить на три куба, и тем, что у числа пи и числа Эйлера такая разность. Раскурин говорил, что в этом должна быть какая-то связь. Любая математическая возможность есть истина, которая гармонирует с природой абсолютного нуля. Что же такое нуль, в свою очередь? Отсутствие тех самых возможностей, которое подчеркивает самый главный математический парадокс? Если начать думать о нуле, то можно понять, что он по своей сути безграничен, что он не имеет границ и в нем сосредоточена вся воля Вселенной. Его не остановить, но можно попытаться сжать в точку. В свою очередь, точка – это геометрическая единица, столкнув которую с воображением, можно понять, что ее объем стремится к нулю. Благодаря чему можно провести аналогию между нулем и кругом. В свою очередь, этот круг имеет свои свойства. Если начать движение по окружности идеального круга со скоростью света, то, приближаясь к его началу, от его начала скорость начнет замедляться и приближаться к тому самому нулю. Раскурин объяснял это тем, что переход от одной точки окружности к другой проходит сквозь градус сингулярности. Он говорил, что понять, что такое градус сингулярности, очень сложно. Поэтому, чтобы лучше объяснить тот момент, он достал из кармана резиновую палочку. А после замкнул ее в круг и наглядно объяснил, что внутри внутренняя окружность стала меньше внешней, она сжалась, тогда как внешняя растянулась. В свою очередь, градус сингулярности напоминает что-то подобное. Вот только у изначальной точки нет ни внутренней, ни внешней стороны. Ее почти не существует. И именно поэтому число пи, начиная от 3 целых частей в отношении круга и радиуса точки, не заканчивает это отношение. Ведь если бы радиус был равен 0,5, то окружность была бы равна числу пи. А это значит, что замкнуть круг, не разорвав градус сингулярности, смог бы только гений. Из всего этого он вывел формулу: 0=i∏. Где 0 – это изначальное состояние Вселенной. I – это флуктуация неопределенности, равная постоянному промежутку от -1 до 1, благодаря чему, возводя i в квадрат, мы получили значение, равное -1, тем самым решая вопрос логики выбора в отношении направления Большого взрыва и его начальной координаты, а ∏ – это душа Вселенной, покоящая наши души и распятая той самой флуктуацией неопределенности.
Мне понравилась теория Раскурина, и я выразил свой аргумент. Если сказать, что точка перемещается во времени не относительно, натягиваясь как струна внутри континуума, то благодаря энтропии и изменении скорости перемещения она будет менять свои свойства и сталкиваться сама с собой создавая для организмов возможность получить духовную печать. То есть жизнь. И для доказательства этой теории достаточно было провести аналогию между нулем и кругом.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Светлана ничего не поняла из того, что говорил Раскурин. Поэтому материал не попал в газету. А познав главную тайну Вселенной, я вспомнил слова дедушки Темера. Умрешь – начнешь опять сначала, и повторится все, как встарь.

Часть шестая. Слоеный пирог

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Я еще не знал, что Пок хочет отомстить мне за Богофорю. Но сделал это он интересным способом. Он дал мне книгу, которая называлась «Трактат мага». Каждая ее строчка была способна испытать дух человека и свести с ума слабого. Так говорили. Автором этой книги был Валентин Лукавчик. Именно на ней и была основана религия Богофори.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Потеряв свободу, человек начинает искать самые сильные стороны. А что начинает искать зверь? Человека, которым он мог стать? Можно найти смысл, можно его потерять. Можно попробовать себя дважды и заткнуть в себе жажду. Но, как правило, красивые слова – это просто слова. И, сопоставляя волю и бессилие, можно понять, что ум – это бумага.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Я не стал читать дальше эту книгу. Решив, что вся ее основная концепция содержится в ее начале. А ее продолжение – это попытка спекулировать истину, которая поработит ум читателя. Но благодаря прочитанному я кое-что понял. Любой катехизис как слоеный пирог, попробовав который в первый раз, во второй уже вряд ли сможешь отказаться.

Часть седьмая. Соленые будни

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

   Мы сидели с Иваном в кафе «Подорожник» и рассуждали о Твердях мира, а также о формуле, которую нам передал Раскурин.
   – Что если эту формулу необходимо выразить с помощью определенной материальной концепции? Так сказать, помочь всему случиться. – Развивал тему Иван.
   – Хочешь сказать, что распять необходимо не все число пи? А только его часть?
   – Да, мы должны распять Пока.
   – Почему именно его?
   – Потому, что он был Иисусом, который эволюционировал на распятии и стал богом. Скажи, ты видел стигматы на его ладонях?
   – Видел.
   – Дело не только в стигматах. Как говорит мой отец, дело в его трактате. Он обрекает людей на вечную боль и страдания, оставляя манёвр своему автору.
   – Я считал, что трактат мага написал Лукавчик.
   – Если вдаваться в суть, тот этот трактат натура Пока. Скорее всего он автор.
   – Отнимая энергию от одного тела, мы передадим ее другому?
   – Все верно. Пок, является прообразом наших жизней. И изначально, мы должны отнять энергию от его тела. Великий мученик, что тут сказать?

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Изысканность наших жизней с Иваном, позволила распять Анатолия второй раз. Мы видели, как стонал измученный Бог. Как его страдания ушли за горизонт событий застывая во времени. Теперь я понимал, о каком Анатолии говорил Немт упоминая Козыряна. Я создал боль своими руками. Я был первоисточником людских страданий. А как еще спорить с судьбой, ответил бы я. Я это я.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Я читал «Трактат мага», и углубляясь в него мне все больше и больше. Казалось, что еще чуть-чуть и я попаду в Толин капкан. Его мнение было в том, что человек создан для страданий. Согласился бы он если бы знал, какая его ждет судьба? С другой стороны, этот трактат пытался объяснить, что боль это иллюзия. И настоящий волшебник выберет для себя самую ужасную аскезу которую только можно представить. Возможно, я был избран Анатолием когда в моем будущем я был уничтожен на мгновение и возник вновь. Что же я узнал в момент своего отсутствия в этом мире? Может быть, в конце концов Анатолий и воспользовался мной как калькулятором для вычисления полного объема числа ∏. Только так, он мог объяснить свою боль на уровне человеческого сознания и в то же время доказать, что после значения 88888878 число ∏ исчерпает весь свой потенциал и наконец замкнет круг, достигнув уровня абсолюта. Но что если страдания не иллюзия? Что, если после этих вычислений потенциал моего головного мозга уже не сможет восстановиться до уровня про. Сейчас, думая об этом, мое сердце сжимается так, что хочется закричать. Дайте мне гвозди и я вновь засуну их в розетку. Только спрячьте меня от Анатолия. С другой стороны, я был уверен в словах Немта. Уверен в том, что к концу своей жизни, я обрету покой.

Часть восьмая. Искусственный мальчик

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

   Искусственный интеллект «Здравника-1» после замыкания, которое устроил Иван, начал развиваться. Это уже был настоящий искусственный мальчик.
   Профессор Млечный позволил мне присутствовать на одном из экспериментов.
   – Эстафета, даю тебе установку. Сейчас я в одной из своих рук спрячу эту монету. Ты, чтобы получить ее, должен угадать, в какой она руке.
   Геннадий Иванович спрятал монету в левой руке и стал ждать реакции Эстафеты.
   – Простите меня. Но я не могу ответить на этот вопрос. Он очень сложный.
   – Разве это сложный вопрос? – Сказал я.
   – Дело в том, что я не могу понять, как преодолеть сингулярность между левым правым. Ведь, по своей сути, сейчас благородя вероятностям, которые делят возможность пополам, монета находится и в левой, и в правой руке одновременно. В каком-то смысле ее там даже нет.
   – Просто спекулируй истину. И дай свой ответ. – Настаивал я.
   – В мире кибернетических субординаций даже нет понятия, что такое истина. В нем черное играет роль белого. Играет роль неопределенности. Так же как и белое. На моем месте вы не отличили бы добро от зла. И жизнь вы бы воспринимали как ту же смерть.
   Геннадий Иванович незаметно от Эстафеты спрятал монету в карман и повторил свой вопрос.
   – В какой руке монета, Эстафета?
   – Я считаю, что ее там нет.
   – Это твое убеждение?
   – Это моя философия, профессор Млечный.
   После чего Эстафета уничтожил свой программный код, отстояв свои убеждения.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Я долго думал о смерти, готовился к ней. Ирония в том, что я уже пытался убить себя током, когда засунул два гвоздя в розетку. Тогда я был готов к смерти, но не теперь. Я даже вспомнил свои слова, которые по иронии судьбы говорил Немту. Смысл жизни в том, чтобы подготовиться к смерти. Может быть, достойно встречают смерть не сильные духом люди, а те, кто вдохновлен ей? Такие, как Эстафета.

Часть девятая. Возлюбленный Фемиды

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

   Я видел, как произошло то самоубийство. И оно будоражило мое воображение. По своей сути я был юрист. Но я был не так опытен, как судья нашего города Дарья Чернохвостова. Говорили, что она не способна ошибаться. Воспринимали ее как настоящую Фемиду. Поэтому я решил попасть к ней на прием и решить все юридические аспекты Эстафеты.
   – Добрый день. Меня зовут Яков Очерненный. Мы с вами знакомы, у нас много общих дел. – Начинал разговор я.
   – Добрый, Яков. Присаживайтесь за стол. Чему будет посвящена наша встреча?
   – Жизни и смерти. Отношению закона к ним.
   – Как не любить проблемы, когда вскрыты вены?
   – Я не понимаю, это был юмор?
   – Скорее юридическая поговорка.
   – У меня вопрос. Можно ли довести человека до суицида всего лишь одним вопросом?
   – Вопрос в том, что это за вопрос?
   – Сейчас я в одной из своих рук спрячу эту монету. Вы должны отгадать, в какой она руке.
   Я спрятал монету в правой руке и стал ждать реакции Дарьи.
   – Давайте представим мир, в котором монета всегда должна быть спрятана в левой руке. А теперь представим человека, который прячет монету в правой. Какого будет отношение закона к нему? – Начинала Дарья.
   – Не знаю, мне кажется мы говорим о вероятности.
   – Представьте яблоко. Я вонзаю в него иглу до глубины, а после подбрасываю яблоко так, что теперь не понятно, где игла. Делю яблоко пополам, таким образом, что одна половина чуть меньше другой.
   – Значит и игла, в больше половине по теории вероятности.
   – Да, скорее всего игла в большей половине. Но я вновь беру нож, и делю большую половину на три маленьких части. Какую бы часть яблока из всех вы бы выбрали?
   – Большую.
   – Почему?
   – Потому, что я противоречу закону.
   – Почему же вы противоречите ему?
   – Не хочу быть рабом.
   – Все верно. Монетка в правой руке.
   Сатирический посыл этой истории был в том, что определяясь в чем-то, человек всегда отталкивается от чего-либо. И этот вопрос, который я задал Дарье не мог пройти мимо принципа неопределенности высшего закона. В этом, запутанном мире, в связке вещей и событий побеждает только подготовленный индивид. А значит, более подготовленный толкает мир, а не принципы природы которые толкают его.
   Конечно, я бы мог спрятать монету в карман, и задать вопрос заново. Но мне кажется, что даже в таком случае, Дарья ответила бы правильно на мой вопрос.
   – Вопрос побуждает события. Но я ни могу не задать его. – Говорил я. – Разве из-за чая способна развезется война?
   – В мире мышей, война способна развязаться из-за корки хлеба. Вопрос в том, что произойдет в бумажном мире, наполненным бумажными крокодилами?
   Мне казалось, что этим вопросом она пыталась признаться мне в любви. Я не понимал, какую половину ее слов принять как личное, а какую как необходимую.

Часть десятая. Адвокат Дьявола

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

   Я решил испытать судьбу. Я рассказал Дарье, как мы с Иваном распяли Толю. Боялся, что выведут в наручниках. Но мне кажется, что она любила подобные истории, скорее всего, это были издержки профессии.
   – У меня тоже есть одна история. – Говорила Дарья. – Как то раз, я попросила закрыть меня в камере на неделю. Камера была погружена во мрак. Только тусклый свет просачивался через решетку лампы которая была над дверью камеры. На шестые сутки я начала сходить сума и свет начал потихоньку спускаться вниз камеры. Я думала что меня не выпустят никогда. Это сводило с ума. Я начала видеть сюжет на стенах камеры. Маленькие лики страдали. Но были и те кто брал вверх этой истории. Я видела человека с множеством лик которого целовала женщина в затылок. А рядом, на другой стене был Гипофиз, существо способное проникать сквозь время. Так же было распятие, доказать необходимость которого пытался человек похожий на солнце. Ты должен убедить мир в том, что Анатолий должен был умереть, а не стать Богом. Только так, ты будешь оправдан.
   – Я чувствую в твоих словах противоречия. – Сказал я. – Кем же был Анатолий в этой истории. Гипофизом или солнцем?
   – Скорее всего Дьяволом, оправданным твоей болью.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Судьба человека и его картина. Мы любили об этом говорить с Дарьей. В отличие от моей, на ее картине был необычный сюжет. На ней было нарисовано три яйца, на одном из которых был отпечаток автора. Что этим он хотел сказать и какую роль этот сюжет играет в наших отношениях с Дарьей? Может быть, она давно поняла, что на некоторые проблемы нужно просто закрыть глаза.

Часть одиннадцатая. Проклятие Фемиды

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

   Я хотел, чтобы Дарья решила все мои духовные загадки. Поэтому и открыл ей свою самую темную сторону. Я уже не боялся ее реакции. Я знал, что она сможет побороть свое проклятие.
   – Если бы в твою тарелку упал кусок человеческой плоти, как бы ты поступила? – Развивал тему я.
   Я увидел ужас в ее глазах. Она оцепенела. Ее феномен готовил нужный аргумент, но он потерял его в лабиринтах ее разума.
   – Я бы его съела. А что, в твою тарелку падал кусок?
   – Может быть. Сначала ответь мне на вопрос. Чем отличаются усилия от закона?
   – Ты хочешь столкнуть два этих понятия?
   – Я уже столкнул. Я съел кусок плоти. Теперь представь, что такой же кусок в чаше твоих весов, чем ты его перевесишь? Оправданиями, которые подарил тебе я? Или очередной иллюзией, в которой спит Дьявол?
   – Говорят, все полезно, что в рот влезло. Вот только порой этот рот потом не отмыть. А с этим надо как-то жить.
   – Представь ситуацию в которой ты хочешь убить человека с одной стороны, с другой ты боишься последствий. Вероятность того, что это произойдет 50 процентов. Каким на твой взгляд, будет последующий вариант?
   – Что ты хочешь этим сказать?
   – Что порой в людях присутствует гений и посредственность одновременно. И что порой, жизнь не сопоставить со смертью. А значит и смерть не всегда уступает жизни. Как и усилия закону.

Часть двенадцатая. Цветущая Фемида

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

Когда Дарья прониклась моим истерзанным духом и моими историями она предложила выкурить трубку мира. Она говорила, что таким образом я смогу уравновесить свое сознание. Это были листья цветущей магнолии, особого сорта. При этом, я ни испытывал не каких странных наркотических ощущений, подобных тем когда мы курили сигары с Немтом. Кроме одного. Чувство странного порядка, возникло в моих мыслях. Дарья назвала этот порядок, умеренным оптимизмом. Подобный оптимизм позволял нам взвесить все за и против, и принять решения в пользу личного благополучия.

Эпилог

Всего один удар молнии, способен перенести меня во времени. А это значит, что, как и всегда менталитет вкусов подобно позиции разлитой воды, меняет позиции я и ты. Наверное в бумажном мире, можно накормить, только бумажных крокодилов. И даже если это так, я лучше займу более болезненные позиции чем тем в которых меня будут кормить из ложки усугубляя и так поверженные позиции ответственности. У судьбы всегда есть шансы. А значит и гарантии того, что мои страдания будут пережиты не зря. Лишь бы был стимул и авторитет у прожитых дней.
Как говорил Иван. Толи это поэзия, толи проза: «Хочется не жить, уйти от всего. Но нельзя, на тебе надето кимоно». В этих словах и кроется суть, знание, имя которому « Пики-Тэ » .

Пики-Тэ Виталий Цепелев