-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| JL
|
| Сила фантазии и мысли
-------
Сила фантазии и мысли
JL
Искренняя благодарность
моим родителям,Ирине и Евгению
Действие порождает противодействие,
и оно стало началом.Спасибо Анимаисе
и Мирриму
И в мыслях и в жизни вы со мной.
И душевная признательность
Любящему воину с аквамариновыми
глазами
в этом черно-белом мире
без тебя
история не была бы закончена.
© JL, 2016
ISBN 978-5-4483-2250-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Неизвестно точно, когда произошла эта необычная история. И в ее правдивости никто не может быть уверен. Но однажды, в маленьком городе был самый обычный летний день, такой же, как всегда: знойный, солнечный и светлый. Некоторые люди неторопливо гуляли под палящим солнцем в лёгкой свободной одежде, скрыв темными очками блеск глаз от мира. Близилось обеденное время, и земля нагрелась до того, что хотелось снять обувь и пробежаться босиком по разгоряченному асфальту тротуара.
Массы людей, машин двигались в разных направлениях и с разной скоростью, создавая ощущение непрерывной и бьющей ключом жизни. Вся эта суматоха, городской шум, и давно загрязненный бензином воздух, напоминал чем-то муравейник, где царят такая же жизненная скорость и вечное движение. Все люди куда-то торопятся, считая свои дела самыми важными. Они боятся опоздать, поэтому бегут без оглядки, не замечая, сколько всего интересного и просто замечательного происходит вокруг. Другие бегут за первыми, и так далее, день за днем, стремится этот бесконечный поток, по большей части бессмысленного марафона. Некоторые люди теряются в этом бурном течении интересов и расписаний, работающем как часы. Таких потерявшихся «шестеренок» никто и не думает подбирать, «чинить» и «заводить», только присваивают статус «странности» и бегут дальше. Однако общество не может существовать без людей, чье мышление выбивается из рамок заурядности. Но не успевая за ритмом жизни, эти люди не всегда могут полностью себя проявить. Лишь один из тысяч таких «шестеренок» может найти себя и не стать жертвой беспорядочного «муравейника». Он один хоть и живет жизнью «часов», не воспринимает этой суеты и скорости. Порой замыкается в себе, что, несомненно, служит неким барьером сугубой реальности, уничтожающей и не терпящей всё, что хоть немного не похоже на стандарты, принятые текущим течением жизни, времени и людей.
Реальность непроста: общество, населяющее его, состоит из индивидуальностей, которые могут вести за собой и строить и тех, которые знают, как все должно быть в самом идеальном варианте, но им не под силу рационально выразить мир, раскрывающийся во всех гранях зрению их души, зрению чувств. Обе группы не могут жить без взаимодействия своих сильных сторон. Но вторым представителем человечества порой легче сбежать от реальности, воздвигая свой внутренний мир, по масштабам напоминающий Вселенную и богатый на идеи и вдохновенные порывы души. И когда миру достается крохотное или великое внешнее проявление внутреннего – например, в виде наследия искусства художественного или технического – это производит фурор.
Каждый человек может порой размечтаться как ребенок или же глубоко задуматься, погрузившись глубоко в себя. И если представить, сколько душевно-умственных сил, надежд и веры вложено в мечты и мысли, то получается невероятная мощная неиссякаемая энергия, достаточная, чтобы создать хрупкий абстрактный, но реальный мир, который существует, но куда нельзя попасть, так как этот мир – плод воображения. Но мир мысли, мечты и чувства порой влияет на реальный. И тогда люди говорят, что появилось нечто, считавшееся невозможным, и это нечто создал некто неприметный, о ком ничего не было известно до этого дня.
Итак, все выше сказанное имеет отношение к основным мыслям, раскрытым в сюжете. Эта история о девушке, чья сила мечты, чувств, и веры в чудо была так сильна, что ее душа долгое время билась между двумя мирами, пока решающий выбор жизни не встал нерушимой стеной на пути к ее будущему и будущему всех людей.
Противостояние Реальности и Воображения – вечная борьба, и необходимо решить для себя, что на самом деле настоящее.
Глава 1
Видение. Начало событий
Чудесный летний день не предвещал никаких резких перемен. Город был пропитан обыденностью и праздным покоем. Немногим душевнее было за городом.
На берегу озера, среди блестящей под солнцем травы, сидела, поджав под себя колени, девчушка с забавными растрепанными каштановыми косичками, в футболке с совой, джинсовых шортах и разноцветных кедах. Ее улыбчивое лицо казалось детским для тринадцати лет, но умные, задумчивые глаза говорили, что она давно уже не маленькая девочка. Косички тихонько развевались из-за приятного лёгкого ветерка, который колыхал траву и создавал, на ранее зеркальной глади озера, красивую, переливающуюся рябь. Погода была замечательная, солнце светило в полную силу и все живые существа радовались лучам света, тепла и счастья, исходящим от его ослепительного белого диска. Казалось, что этот естественный сложный цвет распался на свои составляющие семь секторов. Эти цвета сливались, смешивались, перекликались, создавая неповторимую мелодию танца. Музыка-шелест травы от ветра, журчание и всплески воды, суммируясь с яркими красками природы и солнечным светом, создавали особенное настроение, какое больше нигде нельзя почувствовать… «Как хорошо вне города…» – думала Джейн, опрокинувшись на спину, раскинув руки и словно утонув в гуще зеленого ковра. Она могла лежать так часами и думать о своем. Часто девочка поднимала к небу свои яркие зеленые глаза и наблюдала за медленно плывущими по небу облаками. Каждое облако она рассматривала как какую-нибудь мудреную фигурку или живое существо.
Джейн приехала на озеро с родителями и маленьким братцем, которые любили рыбалку. Они сейчас ушли на другую сторону, которая была на приличном расстоянии от девочки. Лишь изредка вдали виднелись поднятые удочки. А девочка присматривала за вещами и рисовала представший глазам прекрасный пейзаж. Включила музыку и наслаждалась свежим воздухом.
Солнце начинало клониться к закату. Джейн закончила писать работу, и, вполне довольная собой, аккуратно сложила все инструменты живописи в этюдник: палитра, масло, кисти – все ровно и красиво, словно элементы паззла. Подняв утомленные глаза к яркому вечернему небу, девушка заметила странные тени среди золотых облаков. Немногим быстрее, подхваченные порывами ветра, они становились все ближе, приобретая неясные очертания.
Джейн разглядела нечто похожее на огромные крылья, разрезающие туманность сумерек, медленно и плавно взмахивающие, словно в такт неведомой музыке. Ее охватило радостное волнение, настолько мощное, что было трудно и страшно дышать. Неотрывно она смотрела в сторону силуэтов, но туманность и бьющий в глаза свет угасающего солнца не давал четко понять представшую глазам картину.
Прежде чем девочка успела что-либо предпринять, неправдоподобно сильный порыв ветра, вместе с неведомой энергией, ударили по ней так сильно, что сбили с ног. Упав на мягкий настил травы, она только и запомнила, что могучие переливающиеся силуэты, склонившиеся неподалеку, да отголосок дивной музыки, плавной и нежной, завораживающей глубиной мелодии и тенью легкой печали. По телу разлилась непонятная тяжесть и исчезла возможность держать глаза открытыми. Веки опускались медленно, размеренно, и мир перед глазами расплывался, погружая в темноту, непроглядную, наполненную зачарованной музыкой скрипки и флейты, сказочными, как из другого мира. Темнота заполняла все вокруг. Но Джейн не было страшно. По непонятной причине она чувствовала себя счастливой.
//-- * * * --//
Джейн с трудом открыла глаза и часто заморгала. Глубокий вдох, полный выдох – этот резкий звук нарушил тишину…
«Я могу дышать. Какой свежий воздух, напоминает лес. Но темно, очень темно. Тепло, уютно…» – легкая улыбка тронула уголки губ. «Секундочку, что произошло?» – сознание понемногу возвращалось в состояние напряженного функционирования, позволяя обдумать воспоминания, и все больше и больше усиливало начавшуюся панику. Нервно, небрежно Джейн стала размахивать руками по сторонам, в поисках опоры. Они почти не слушались, все тело ощущалось как наутро после энергичной тренировки. Но, к собственному удивлению, еще большему страху и любопытству, девочка вслепую дотронулась кончиками пальцев до шероховатой, неровной поверхности куполообразных стен, окружавших ее со всех сторон. Кроме них была только щель ближе к потолку, через которую проходил безупречно чистый воздух. Когда глаза привыкли к темноте, Джейн показалось, что она находится под сводом из маленьких тоненьких кирпичных полукруглых кусочков, плотно прилегающих друг другу.
Каково же было ее удивление, когда медленно раздвигаясь, два склона купола открыли взору белого сияющего в лунном свете дракона. Огромные изумрудные зрачки пронзали тени теплым светом. Белые заостренные пластины чешуи по краям скул слегка задрожали. Изящные черты доброжелательной приветливой мордочки искрились от капелек воды. Грудная клетка существа вздымалась от мощного жаркого дыхания. Изогнутые серебряные рога отливали голубизной отражающихся в них вод. Пасть была плотно сжата, так, что зубы не были видны. Из ноздрей валил легкий пар, сильные лапы с тремя или четырьмя когтями и одним, для равновесия отставленным назад, казались большими колоннами. Образ довершали изящные, словно из плотной парусины крылья. Существо было воистину мистическим, будто вышедшим из книжки. Как оно гармонировало с окружающим миром! Теменью берега, водной гладью озера, звездами и даже густым туманом. Но мгновение прошло, и нужно было что-то предпринимать.
– Что же ты такое? – спросила Джейн, не отводя глаз от волшебного изваяния, и осторожно, неуверенно шагая навстречу загадочному существу. – Меня зовут Джейн Лайтлайн, а тебя?
Волшебное существо устало опустило веки, затем так же устало вздохнуло, выпустив непроглядную завесу дыма. Он окутал девочку со всех сторон так, что кроме Дракона и крутящихся спиралями нитей дыма ничего больше нельзя было увидеть.
Здравствуй, маленькая мечтательница… – мысленно, прикрыв как в трансе глаза, говорил Дракон. – Я знаю, как тебя зовут… – пауза и снова тяжкий вздох. – Я уже довольно давно жду тебя, и не только я… Но время пришло только теперь, только сегодня принцесса Межмирья дала добро на начало нового цикла возрождения нашего мира… Но она сама все тебе объяснит, не нарушай ночной тишины звуками своего голоса, маленькая мечтательница. – предупредил Дракон, таинственно и медленно взмахнув длинным хвостом. – Я не помню своего имени… моя память подобна этому туману, и гибнет как и весь этот мир, в ненависти и забвении, ведь сегодня… начался новый цикл… новый… новый… Один за другим… Бесконечность. – его глаза распахнулись, безумно заблестели, но потом снова вернули себе спокойствие и безмятежность. – Я чувствую себя таким старым… я – Дракон, дух водных просторов этого мира. В моей ответственности все реки и озера, каждая капля воды, текущая в круговороте бесконечных потоков и водных трансформаций. Но сейчас повсюду туман… – в голосе Дракона зазвучала еле уловимая печаль, и он замолчал, прервав мысленную связь. Дым рассеялся и снова стали видны звезды, луна и туманная водная гладь.
Джейн обнаружила, что стоит на небольшом рифе, таком узком и низком, что удивительно, как она не промочила ног в мелких волнах озера. Она впервые, с тех пор как очнулась, смогла оглядеть себя с ног до головы, и чуть не ахнула от неожиданности. Вместо джинсовых шорт, футболки и кед на ней было прекрасное зеленое шелковое платье на одно плечо, длиною до колен, а волосы были заплетены в косу, с лентами и цветами, а лодыжки обхватывали удобные кожаные сандалии. Переведя взгляд на Дракона, девочка увидела, что он был словно во сне, и даже не смотрел на нее. Голова была опущена на передние лапы, а сам он лежал на таком же низком, но гораздо более широком рифе. Только хвост его был пущен на гладь воды и придерживал крохотную лодочку, мерно качающуюся на волнах. Девочка осторожно спустилась к ней и запрыгнула внутрь. Лодка оказалась глубже, чем была на первый взгляд, и Джейн могла спокойно грести, не задевая стенок лодочки.
Когда она собиралась отплыть, тихонько распутав посудинку от объятий хвоста, в голове девочки будто что-то щелкнуло. Она все еще не знала, где находится, но место показалось ей знакомым.
– До встречи, Азулум. Так тебя зовут… – изумившись своим же словам, прошептала Джейн. Взявшись за весла, она тихо отчалила по направлению к черному берегу, под лунным светом слегка мигавшему голубыми искрами. Она плыла, а силуэт Дракона исчезал в тумане.
Девочка неторопливо гребла двумя веслами одновременно, вперед-назад, пребывая в глубокой задумчивости. Нет ничего удивительного, что Джейн беспокоило все то, что произошло за этот день, или сколько времени она здесь? Ее не пугало плавание на лодке посреди ночи в смутно знакомом месте, не пугал и Дух – Дракон. Она воспринимала это как само собой разумеющиеся вещи, в отличие от своих родных. Наверное, они очень беспокоятся, ищут ее… Даже если она расскажет маме, как все было, та не поверит. Джейн очень любила свою семью. Ее родители – люди добрые, заботливые и в меру строгие. Но они не верят в чудеса и волшебство. И убеждали ее перестать верить. Дракон неспроста назвал ее мечтательницей. Джейн действительно верила в волшебные миры, магию. Верила всем сердцем и душой, фантазировала и подмечала чудеса в мелочах, что ее окружали. Может она вырастет и тоже перестанет верить, станет обычной скучной взрослой, но не сейчас, ни за что в жизни. Да, мечтателям живется трудно. Они впечатлительны и восприимчивы, поэтому так тяжело переносят встретившиеся на жизненном пути трагедии людей, катаклизмы мира и пошлость отдельных категорий общества. Мечтатели почти всегда интроверты – не уважающие бессмысленный шум и суету мира внешнего, погружающиеся в свой прекрасный внутренний мир, как в самое уютное место на свете. А значит, в реальности их деятельность редко бывает масштабной или замеченной сразу во всем своем глубоком смысле и незаменимости. Совсем недавно Джейн стояла на берегу реки, и, всматриваясь в далекую глубокую лазурную даль, размышляла и фантазировала что-то о средневековых замках, волшебниках и таинственных чащобах, когда к ней подошла мама.
– Я все понимаю, но ты должна прекратить фантазировать и витать в облаках. Это глупо и не принесет тебе ничего хорошего. Ты должна взрослеть, так что спускайся на землю.
Такими были ее слова. Да, она желает только лучшего, но так и хотелось ответить, что ничего она не понимает, раз так говорит. Но тогда Джейн ничего не ответила, лишь с тоской непонимания посмотрела в глубокие карие глаза своей любимой мамы.
Девочка испугано очнулась от размышлений, когда борт лодочки ударился о большой обкатанный прибрежный камень, наполовину погруженный в воду. С печальным настроением, немного нехотя, Джейн вытащила лодку на берег. Повернувшись спиной к воде, девочка увидела перед собой лишь черную чащу, поглощающую лунный свет, легкую дымку тумана и удивительно красивую дорожку, светящуюся ярко-голубым. Подойдя ближе, Джейн разглядела сияющие аквамариновые кирпичики с закругленными углами. Пробивающиеся лучи освещали их мутноватое нутро, напоминающее не прекращающий крутиться дым, пойманный в стеклянную банку. Камни были такие большие, что пять шесть кирпичей составляли в ширину метр дороги.
Оторвав завороженный взор от камней, Джейн стала вглядываться во тьму леса. Деревья возле блистающего пути казались еще темнее, составляя контражур. Но стоило ей зайти за первый ряд стволов, как они стеной сомкнули свои ветви за ее спиной. Оставалось двигаться вперед по лесу по петляющей аквамариновой дороге. Когда она делала шаг, или дотрагивалась до листвы, та загоралась всеми цветами, сыпалась с веток, и словно подхваченная воздухом, кружила вокруг девочки, постепенно превращаясь в маленьких птичек, которые покружив, возвращались на ветки и засыпали, снова темнея, когда девочка проходила дальше. Аквамариновые камни сияли как фонари, когда Джейн ступала по ним. Они горели мутным мягким светом, долго сохраняя яркие следы девочки. Вся атмосфера была пронизана добром и волшебством, и теплая летняя ночь давала о себе знать.
Становилось очень светло, несмотря на ночь, и возможные ужасы исчезали: пугающие ветви деревьев, страшные неведомые звери, притаившиеся в тенях и мраке глуши. А затем снова раздалась мелодия, как и в прошлый раз, прекрасная и печальная. Светлая, неторопливая, но живая. Чувственная, нежная, она отгоняла страх и делала сознание таким же чистым как ее мотив.
В такой обстановке Джейн шла очень долго, настолько, что начинали подкашиваться ноги. Ей постоянно казалось, что за ней следят, с пристальным вниманием изучая каждое движение. Вскоре, впереди показался просвет меж стволов и крон, а дорога заканчивалась, выводя в новое пространство, наполненное светом восходящего солнца. «Получается, что я шла как минимум несколько часов, но даже не заметила этого. Как странно» – подумала Джейн, пока ее глаза привыкали к свету и начинали разглядывать все, попадающее в поле зрения.
И ее взору предстал сказочный вид: поднимающееся солнце озарило античный дворец дорического стиля из белого мрамора. Он возвышался на холме, поражая своим величием. От колонн спускались ступени из темного вулканического стекла. У основания холма, покрытого фиолетовыми колокольчиками, сиреневыми орхидеями, белыми лилиями и голубыми огромными незабудками, что отражались в золотистых рассветных лужицах, стоял огромный старый фонтан. От него веяло древностью и магией. Узоры, орнаменты были вырезаны в металле, напоминающем серебро, так же почерневшее от времени и воды. Но даже трещины, избороздившие множество прекрасных изображений, не портили его. Помимо узоров, обрамлявших мраморный резной ствол старинного сооружения, из которого вырывался основной столб кристальной лазурной воды, шумный и бурлящий, были изображены мистические водные существа: русалки, водяные змеи с острыми гребнями и многие другие. Помимо фонтана, на плато у холма располагался чудесный сад, красочный благоухающий и столь же древний. Можно было бы описывать убранство окружения целую вечность, если бы не девушка, внезапно возникшая на пороге дворца. Сказать, что она была неземной красоты – значит не сказать ничего. Изумрудные глаза, шикарные кудрявые каштановые волосы, гордая поступь бросались в глаза. Казалось, она была случайно ожившей статуей, вырезанной самым непревзойденным и талантливым скульптором с богатой и неповторимой фантазией. С золотыми, способными воплотить в жизнь высокую мысль руками. Пока девочка недоумевала и восхищалась неизвестная подошла настолько близко, словно не касаясь земли в своем воздушном бело-персиковом платье греческого стиля, что можно было дотронуться и развеять то, что, скорее всего, было иллюзией. Но девушка оказалась живой настоящей и даже умела разговаривать. Она с не меньшим восхищением оглядела Джейн и довольно улыбнулась. Затем опустилась на колено и заговорила приятным теплым голосом.
– Здравствуй, Джейн Лайтлайн. Рада нашей встрече. К сожалению, у меня мало времени и я не имею права задерживаться, иначе я с удовольствием побеседовала бы с тобой.
– Здравствуйте… – девочка запнулась, пытаясь что-то сформулировать.
– Успокойся и послушай, за тобой давно наблюдают советники из Межмирья, ты очень интересный человек, и не совсем обычный. Вопросов не задавай. Это не к месту и не ко времени. Ты главное слушай. Когда придет время, а оно придет, ты должна будешь кое-что сделать. У тебя к тому времени будет три спутника – два мальчика и девочка. Один спутник уже тебя сопровождает и ведет по правильному пути. Один из них сможет спасти тебя, причинив боль. И один предатель, ничем не отличающийся от спутников. Он будет действовать в своих интересах, неведомых мне. Спутники будут появляться в твоей жизни постепенно, и ты их узнаешь. Без них тебе не выполнить возложенной миссии, так как каждый обладает уникальными, присущими только ему качествами.
Я знаю, что тебя беспокоит происходящее. Говоря кратко, существует два мира – мир реальный и мир абстрактный, основанный на чувствах, мыслях и образах реального мира. Но так как эти миры очень древние, они существуют раздельно, но непрерывно взаимодействуя друг с другом. Мы сейчас находимся в мире абстрактном, куда не может попасть человек, не обладающий определенной силой. А обладающий, но не умеющий с ней обращаться, теряет сознание при малейшем взаимодействии с силой абстрактного мира.
Время реальности исчисляется годами, а время абстракции – циклами. И день, проведенный здесь, равен паре часов реальности. А цикл равен половине тысячелетия. Мир абстракции погибает, когда заканчивается цикл. А погибая, он влияет на мир реальности, делая мечты, чувства и мысли людей туманными.
И твоя миссия проста – обеспечить мир и ясность, жизнь обоих миров. Правда для этого тебе придется убить… некую Десэир.
– Что? Вы с ума сошли? Я не буду никого убивать! Вы явно ненормальная! – Джейн, которая до этого слушала повествование таинственной девушки с интересом, как очередную сказку, теперь рассердилась и собралась уйти, хоть и не знала куда.
– Но ты должна, и эта миссия будет преследовать тебя, пока ты жива. А жива ты будешь, пока Десэир не уничтожит тебя. Но тогда оба мира постигнет интеллектуально – чувственный хаос.
– Все равно это неправильно. – недовольно буркнула Джейн.
– В этом я с тобой не спорю, – ответила незнакомка – но это происходит каждый цикл, с зарождения первой мечты и первой мысли. И я тоже прошла через это… – Ее взгляд стал таким печальным, что Джейн передумала уходить, но и повиноваться она тоже не намеревалась. – Действие равно противодействию, тьма равна свету, жизнь равна смерти, и ни одно не может существовать без другого. Поэтому Десэир – это ты внешне, но это твоя противоположность внутренне. У нее совершенно иные представления о морали и мире. И когда ты выполнишь свою миссию, равновесие нарушится, и ты займешь мое место в Межмирье. Это тонкая прослойка между рациональностью и абстракцией, позволяющая наблюдать за обоими мирами, сохраняя равновесие между ними.
Пожалуй, это все, что нужно было сказать. И мое время истекло. Пора отправляться, иначе равновесие будет нарушено. И последнее, но не по значению… – на этих словах таинственная незнакомка дотронулась до своей руки, ближе к кисти, и чем-то щелкнула. Из пустоты материализовался потрясающий, блестящий серебром на солнце браслет в виде скорпиона, схватившего лапками знак бесконечности. Каждое деление его спины и хвоста украшался самоцветом, и самым ярким – на голове. Она надела этот браслет на руку Джейн и громко защелкнула.
– Его не может видеть тот, кто о нем не знает. – заговорщически добавила она. – Он позволяет сильнее предчувствовать беду, перемещаться между мирами и видеть вот это – девушка показала на зеленый сияющий кристалл немного ниже ключиц.
– А что это? – спросила девочка, ведь действительно, кристалла раньше не было.
– Это цветок души, воплощенный в камень. Он содержит в себе всю совокупность чувств, мыслей и силы воображения того, кому принадлежит. Разбив его, человека не убьешь, но от него останется лишь жалкая серая физическая оболочка, нареченная существовать, а не жить. Больше я ничего не могу сказать.
– Скажи хотя бы, как тебя зовут?
– Прощай, Джейн, может, мы еще и увидимся, но пока что будь собой, и будь сильной… Азулум отнесет тебя домой.
Послышалась музыка, хлопанье могучих крыльев, но Джейн не смогла разглядеть ничего, после того, как незнакомка растворилась в легкой дымке. Девочка почувствовала головокружение, и провалилась в темноту.
//-- * * * --//
Вдруг она услышала, словно ее зовут откуда-то издалека. Она зажмурилась сильнее и услышала голос четче.
– Джейн, вставай. Надо же, как утомилась. – кто-то ласково звал ее.
– Что произошло? – с удивлением спросила девочка.
– Ты спишь уже часа полтора, мы пришли, ты лежала. Опять головной убор не одела? Сколько с тобой бороться можно? Солнечный удар получишь, не говори, что я не предупреждала. Давай собирайся, и отправимся обратно, домой. – Мама ушла к остальным, а девочка удивилась еще больше.
Когда Джейн, наконец, пришла в себя, солнце наполовину скрылось за горизонтом. Девочка вздохнула и огляделась вокруг. Все было на своем месте – озеро, лес, облака, но руку жжет ощутимый холод. – Странно все это… – думала Джейн. У девочки было множество вопросов, но она не смогла их задать. Она осмотрелась, обыскала все вокруг и, никого не найдя, в недоумении уселась на траву. Пробовала снова и снова снять браслет – единственное доказательство сна наяву. Но ничего не вышло. Браслет сидел на руке как влитой. «Постараюсь не думать об этом, может обойдется».
Тогда она встала, закрыла глаза, раскинула руки в стороны и стала наслаждаться усилившимся ветром, который бил ей в лицо и развевал косички. Вот оно – чувство полета, когда кажется, что за спиной вырастают крылья.
Глава 2
Смертельное равновесие
Когда семья Джейн вернулась домой, землю уже окутала ночная мгла. Все погрузились в глубокий сон, только девочка не могла уснуть, обдумывая события прошедшего дня. Она бы поверила, что странная девушка, дракон и волшебный мир ей приснились, но тогда почему браслет так и остался у нее на руке? Сознание немного замутилось от предположений. Каждое из них было невероятнее и немыслимее предыдущего.
Не настолько добрым и безобидным оказался этот, так называемый, воображаемый мир.
Так она лежала на кровати, укутавшись в теплое одеяло и пристально разглядывая скорпиона, озарявшего комнату прекрасным сиянием самоцветов. В занавешенное окно, сквозь ткань пробивался лунный свет, а во всем доме стояла оглушающая, тяжелая тишина. Джейн знобило, несмотря на то, что была жаркая летняя ночь. И вдруг, среди ее утомленных путаных мыслей, возник вопрос: «Девушка говорила что-то о спутниках. Но каким образом я узнаю тех, что придут? А тот или та, что есть? Даже если это не сон, тогда это полная бессмыслица!» – Джейн начала злиться на себя. Людей зачастую огорчает или пугает то, чего они не могут понять, или как минимум, приводит в смятение. Перед глазами девочки проносились лица всех друзей, знакомых и не знакомых людей. Любые из них могли бы оказаться теми самыми спутниками, но надеяться на их помощь или разъяснения вряд ли могло быть разумным решением. Скорее всего, эти люди сами напуганы и находятся в глубоком замешательстве. В любом случае, сама она в этом клубке загадок не разберется. Ей необходимо с кем-нибудь поговорить.
Джейн срочно нужно увидеть Анимаису, попросту Асю, ее единственную, но чудесную подругу. Да, Ася не верит в что-либо сверхъестественное, и будет смеяться, услышав историю подруги. Но она не оставит Джейн и посоветует со смехом, что можно было бы сделать, если бы вдруг, ненароком, по какой-нибудь необыкновенной случайности, услышанное оказалось правдой. И задумавшись над этим, девочка уснула крепким сном.
Только первый луч солнца возвестил о начале дня, как телефон под подушкой начал вибрировать и включилась музыка смс-оповещения. Если человек спит чутко, то он бы проснулся от этого звука, но Джейн лишь что-то промычала себе под нос, поворочалась и стала спать дальше. Как обычно в одиннадцать часов она потянулась, выбралась из толщи одеяла, уселась на кровати и протерла заспанные глаза. Вид у нее, конечно, был впечатляющий. По привычке она достала телефон, посмотреть время. Но вместо цифр на экране засветилось сообщение. Джейн задумчиво изучала его, и выражение лица становилось очень серьезным.
«Отправлено в половину пятого? Надо же, как рано. От кого… ох, Ася? Она же любит поспать, правда, не так как я, но все же. Может, что-то серьезное?» – она нажала «открыть сообщение» и на экране появились следующие предложения:
Джейн, случилось кое-что невообразимое!
как прочтешь, срочно перезвони. СРОЧНО!
Отправитель: Ася
Время: 4:27
Джейн вздохнула, осмотрела все вокруг себя, и, остановив взгляд на переливающемся браслете, не задумываясь, безуспешно старалась его снять. Затем снова посмотрела в экран. Еще раз потерла глаза и начала вдумываться в строки столь раннего послания. Что могло поднять подругу в такую рань?
Девочка быстро, по памяти, набрала нужный номер, но абонент оказался недоступен. Это странно. Она попробовала позвонить еще раз… потом еще, но Ася так и не включала телефон. Джейн начала волноваться, подруга всегда была рада услышать ее голос, пообщаться, посмеяться. Более позитивного и настроенного на счастье человека Джейн не знала. За семь лет бескорыстной дружбы она охарактеризовала бы Асю как человека с прекрасной улыбкой и добрым сердцем. У нее были качества, редкие и недоступные многим людям. Ася как никто умела чувствовать и переживать. Она была очень миловидная и обаятельная девчушка, с выразительными карими глазами, короткими каштановыми волосами, обрамляющими симпатичное лицо, невысокая и стройная. Она всегда с излишним усердием следила за своим внешним видом. У нее был приятный покладистый характер, к тому же она была по возрасту умна, но о реальной жизни знала больше чем спрятавшаяся за горой книжек Джейн. Ася всегда давала дельные советы, восполняя пробелы своей подруги. Но сейчас было лето, каникулы. В это время года подруги почти не виделись. Ася уезжала, и дома проводила только месяц лета. Но неожиданное сообщение обеспокоило Джейн. Она встала, оделась и позавтракала на скорую руку. Родители, как всегда, рано разъехались по работе, брат был отведен в сад, а завтрак и обычная записка от мамы находились на столе. Все как обычно. Но день только начинался и событий еще, как, оказалось, предстояло много.
//-- * * * --//
Лил теплый летний дождь, наполняя атмосферу свежестью, разгоняя духоту, принося долгожданную желанную прохладу и вымывая из воздуха пыль дорог, опуская ее к земле. Джейн по обыкновению направилась на автобусную остановку. Чтобы добраться до подруги, ей необходимо было поехать на противоположную часть города, где находилась школа, и перейти широкое красочное поле, где повсюду раскидывались радующие глаз зелеными шапочками березняки, где осенью так часто встретишь людей с грибными корзинками. Тогда, ближе к двум озерам, за которыми располагается шоссе, отделяющее пригородную деревеньку от чащи леса, можно найти улочку с домом Аси, из которого доносятся запахи свежей выпечки, закрытых компотов, и несравненно вкусного обеда или ужина. Наверное, это место всегда будет ассоциироваться в памяти Джейн с истинным пониманием слова «дом». Таким, каким он должен быть. Когда девочка подходит к резной калитке, та с легким поскрипыванием открывает глазам вошедшей сад: с парниками и цветочными клумбами, склонившимися под тяжестью плодов яблонями, вишней и небольшим фонтанчиком. Когда Джейн заходит в дом, то погружается в тепло, какое всегда исходит от потрескивающих поленьев в настоящей русской печи, особенно зимой, когда эта печь – единственный источник тепла, и нельзя дать угаснуть огню. Однажды Джейн и Ася не спали всю ночь, чтобы не упустить тепло все время затухающей печи. Но это было веселое время: они пели дуэтом песни, смотрели комедии, делали под музыку уроки и, конечно же, много общались, как могут общаться только самые близкие подруги, ведающие самые сокровенные секреты и тайны друг друга. Этот дом наполнен уютом, приглушенным светом и вкусными ароматами. Это место, где беседовать за чашкой горячего чая и аппетитным тортиком – не значит терять время в пустую, но давать отдых собственной душе, утомившейся среди людей в городской суете.
Джейн нажала на звонок дома подруги. Как всегда залаяла Асина собака Несси. Но подруга не выходила. Минут через пятнадцать-двадцать к калитке подошла мама Аси, очень приятная и добрая женщина. А маленькая Сашка – сестренка подруги, по-видимому, еще спала в своей кроватке.
– Добрый день, тетя Арина – произнесла Джейн.
– Здравствуй, милая. Мы уж заждались тебя, особенно Ася с Сашкой. Чайник кипятили раза три, девочки смолотили почти все шоколадное печенье и зефир. Пойдем скорее, Ася хотела что-то тебе рассказать, а Сашка ждет – не дождется, когда ты с ней поиграешь. – тетя Арина взмахнула кистью руки, приглашая в дом.
Но Джейн насторожилась, и последовала неторопливо, слегка отставая. Девочка предчувствовала неладное. Или может браслет помогает ощутить приближение беды. Важна лишь суть. Где-то ее поджидает опасность. Глаза тети Арины, несмотря на приветливую улыбку губ, не улыбались. Более того, они были холодными и остекленевшими, словно в трансе. Все слишком очевидно.
Входную дверь прибежала открывать маленькая Сашка, белокурая девочка с небесно – голубыми глазами, в которых плясал живой детский огонек. Увидев вошедших, она стала радостно кричать и попрыгивать на месте:
– Дженни! Дженни! Дженни пришла! Пошли игра-а-ать – растягивала, схватившись за край футболки малышка. – пойдем, я покажу тебе свою новую куклу, ну пожалуйста, пойдем! – казалось восторгу этого ребенка не будет предела.
– Хорошо-хорошо, сейчас поиграем. – ответила Джейн, войдя в дом. – только можно я сначала увижусь с Асей, а затем я буду в полном твоем распоряжении! – со смехом добавила девочка.
– Я не знаю… – Саша слегка закатила глаза и стала загибать маленькие пальчики. – мама с сестренкой какие-то странные сегодня, непонятные. Ася не захотела со мной потанцевать и прогнала из комнаты, мама не прятала от меня вкусности и не ругала, когда я бегала по лесенке. Но если хочешь, попробуй, а я пока пойду навещу конфетки, тебе дать одну?
– Спасибо Сашенька, попозже не откажусь, а ты не переусердствуй с уничтожением конфетного царства, хорошо?
– Хорошо, но попозже не останется! – малышка заговорщически улыбнулась, подмигнула и стремглав умчалась на кухню.
Джейн стала подниматься по лестнице. В доме было подозрительно тихо, если не считать шуршания фантиков и цоканья маятника настенных часов на кухне. Поднимаясь, ступенька за ступенькой на второй этаж, она ощущала смутное беспокойство. Слушая скрип проседающих под ней деревянных пластин, осторожно ступала все выше, вдыхая благоухание многочисленных цветов, какими был обставлен второй этаж дома. Очутившись возле двух дверей, ведущих в разные комнаты, Джейн, не задумываясь, открыла левую, так как делала это сотни раз до этого.
Только она отворила дверь, как словно шаровая молния, что-то сбило ее с ног, просто задушив в объятьях. Это была Ася.
– Джееееееей! Как давно мы не виделись! Как я рада! – восклицала Ася, все еще не ослабляя хватки, так, что Джейн действительно было трудно дышать.
– Я… тоже… кх..безумно счастлива… видеть тебя… кх. Я буду еще… кх… счастливее, если ты меня, наконец, отпустишь! – еле выговаривая от нехватки воздуха, Джейн постаралась оттолкнуть подругу.
Когда девочке, наконец, удалось отстраниться, она застыла, в недоумении разглядывая подругу. «Ася не такая сильная. Она не любит объятий и проявлений нежности; не безудержно веселая. У нее всегда аккуратный, ухоженный вид и живые, искренние глаза. У девушки, что стоит передо мной и волосы лежат неаккуратно, и макияж слишком броский, глаза пустые-пустые, а ногти поломаны. Это не может быть Ася. Это не моя подруга. Что же это творится такое? Что же делать? Рискну спросить».
– Ты не Анимаиса, верно?
– Джей, ты что?
– Хорошо, тогда объясни, ты сама-то себя узнаешь? Ты в зеркале видишь саму себя?
Раздался нервный смешок.
«Ася так не смеется… у нее смех от души, искренний, а от этого мороз по коже».
– Да-а. – протянула Лжеася, – В зеркале я вижу именно себя и только себя. Хотя не сказала бы, что очень себе нравлюсь. Пошли, я должна тебе кое-что показать. Это интересно. Ты сра-азу все поймешь.
Выбирать не приходилось. Девочки вышли на улицу. Лжеася грубо схватила Джейн именно за ту руку, на которой был браслет. По всей видимости, она не знала о нем, следовательно, не видела. Поэтому задев его указательным пальцем, она удивленно вскинула брови.
– Что. Это. Такое? – сказала девочка, выделяя каждое слово.
– Просто браслет, мама подарила его еще на день рождения, неужели ты забыла? – ответила Джейн – «Раз это не Ася, можно и соврать. Ей все равно придется подыграть, если она хочет продолжать спектакль «подруги, слегка сошедшей с ума и пребывающей не в духе».
– Пять минут назад его не было, могу поклясться. – Лжеася сузила глаза и окинула Джейн презрительно-подозрительным взглядом. Но больше ничего не добавила.
Они подошли к кладовой, где обычно стояли лопаты, грабли, инструменты и скоростной спортивный велосипед Анимаисы. Небрежно схватив и вытащив его за руль одной рукой, лжеподруга несколько яростно и нервно приказала Джейн забраться на него. Но когда девочка опустила кисти рук на руль, Лжеася быстро привязала их к нему, крепко затянув узлы. Джейн не сопротивлялась. Она попросту не знала что делать.
Лжеанимаиса прервала бессмысленное молчание.
– Знаешь, а мне даже немного жалко поступать так с тобой. – сказала она ровным голосом. – Немного. Ведь по сути дела ты не сделала мне ничего плохого. Но представь себе, какого это – быть лишь выдумкой, жалкой копией, неспособной мечтать, а обреченной лишь существовать в мечтах реального человека, наслаждаться чудесными порывами воображения, а потом разбиваться снова и снова с исчезновением каждой новой мечты. Это сводит с ума! Десэир сказала, что если уничтожить тебя, все изменится. Мне очень жаль. Действительно жаль. Впервые испытываю подобное чувство. Я ведь всего лишь пустая противоположность Анимаисы. А, следовательно, не могу чувствовать. Прощай, Джейн. – на этих словах, девушка сняла велосипед с тормоза и толкнула вперед.
В этот момент в сознании Джейн снова что-то щелкнуло. Она знала имя девушки.
– Прощай, Нитси. Рада знакомству. И мне тоже очень жаль… – но девушка ничем не показала, услышала она свое имя или нет.
Велосипед выехал за ворота, и Нитси скрылась за поворотом. Через некоторое время случилось нечто неописуемое. Велосипед задрожал, словно одержимый злым духом, и от колес пошел дым. Затем он помчался по дороге с бешеной скоростью, направляясь в сторону глубокого обрыва-оврага, пока что только видневшегося на горизонте. Он продолжал испускать черную копоть и рвать резину колес, хотя сцепление с дорогой было самым обыкновенным. Джейн охватила паника, сердце билось с бешеной скоростью, а велосипед уносил ее все быстрее и все дальше. Пока она находилась в еще знакомой зоне города, достаточно далеко от оврага, но такое путешествие грозило закончиться довольно скоро. Колеса вертелись, руль задавал свой курс, а сил девочки не хватало, чтоб развернуть его в нужную сторону. Она хотела бы закричать, но горло словно сдавили железным обручем. Попыталась помахать руками, но веревки мешали, и она чуть не упала с этого чудовищного аттракциона. Заплакать тоже не получалось – струи воздуха больно били в глаза, и так заставляя их слезиться. Адреналин захватил все – мысли, тело, даже страх, превратившийся в волны ужаса, волны которые она видела на Черном море во время шторма. Черные, высокие, гипнотизирующие и манящие к себе, в глубину мрачной бездны – туда, откуда нет выхода. Джейн, не находя этого самого выхода зажмурилась, сжалась на сиденье, и не могла пошевелиться. Девочка сразу почувствовала – это конец! И страх не отпускал ее. Паника не давала ей ни вздохнуть, ни обдумать все хорошо. Словно в невидимом плену, из которого своими силами невозможно выбраться. И помощи ждать не от кого. Вот и овраг, если сорваться с края, придется очень долго лететь прежде чем произойдет столкновение с грунтом. Воздуха уже не хватало, девочка начала задыхаться, не зная, как выбраться из сложившейся ситуации. Вдруг внутренний голос в голове зазвучал достаточно отчетливо, и она смогла кое-что сообразить. – Прыгать! У края оврага-обрыва, если посмотреть вниз, то можно заметить выступ метров через семь. Только бы выпутаться из веревки. «Не бойся, расслабься и выберись из этих силков, ты сможешь, главное прыгай!». – подумала Джейн – «Но как я прыгну, когда не могу и пошевелиться! Я разобьюсь! Нееет, ни за что!» – Но ужас уже настолько поглотил ее, что ему стало тесно, и он вырывался на волю, в пустое пространство поднебесья. Пронесся мимо край обрыва, голос прорезался, словно чей-то чужой, и Джейн закричала, что было мочи. Дышать стало немного легче, хотя само дыхание было частым. Время словно замедлило свой ход, но скорее всего это была только видимость. «Раз, два, три!» – она дернула руки из веревок, но ничего не вышло. «Раз, два, три!» – и снова ничего. Отчаявшись, она хаотично задергала руками, тщетно пытаясь вырваться. На третий раз Джейн все же удалось освободить руки, слегка порезав запястья жесткой веревкой. От неожиданности, на миг, она даже забыла, где находится. Но очнувшись, сообразила, всего за пару метров до выступа. Выбора не было. Джейн зажмурилась, отклонилась назад, и выпрыгнула по направлению к спасительному выросту в обрыве, надеясь на волю случая и немногочисленные шансы.
Впервые за долгое время удача отвернулась. Пальцы схватили воздух сантиметрах в пяти-семи от выступа. Шокирование поворотом событий, свист воздуха в ушах, скорость и высота. И затем настала темнота – Джейн лишилась чувств, находясь в свободном падении. Резкая перемена давления сыграла свою роль.
Сколько длился полет – неизвестно. Все потеряло значение и смысл. Для Джейн падение продолжалось. Тишина. Тьма. Бездонное пространство. Мысли сменяют одна другую, воздух обтекает со всех сторон. Как будто ничего нет – ни ее, ни времени, ни земли с небом, ни высоты и плоскостей. Все исчезло.
«Где я?…Сколько времени прошло с момента падения? И почему я все еще в полете? Темно… не люблю темноту. Не могу пошевелиться. Руки чувствую, ноги тоже. И голову. Почему она так раскалывается, Ужасно, но раз болит, значит есть. Ничего не помню. Хотя нет. Начинаю вспоминать: Ася, которая Нитси, демонический велосипед, высота, страх, много адреналина и полет… Ася! Где она? Я должна вернуться домой! Ну почему со мной постоянно что-нибудь случается? Так… что-то мне нехорошо. Сил нет почти. Надо отдохнуть видимо». – Она рассуждала, думала, и все же не могла понять, что с ней произошло. Но вдруг она осознала, что глаза ее закрыты. При этом она видела картинки, как будто в слайд шоу. Она падает куда-то. Но картинки не приближаются, а скорее наоборот, отдаляются, создавая обманчивое противоречие видимого и естественного. На одной картинке была знакомая девушка, и она сама, сцена с браслетом, что сейчас у нее на запястье, а затем… это же Ася! Милая подруга! Неужели это она? Место ей незнакомо. Анимаиса окружена прекрасным садом разносортных роз.
Картинка сменилась. Перед видением Джейн, словно в замедленной съемке, пронесся ее полет на сумасшедшем велосипеде. Как же ужасно это было видеть со стороны. «Бедная Ася… и мне не поздоровилось» – мысленно причитала девочка. Но вот, изображения погасли, а потом появились вновь, и понеслись со сверхъественной поразительной скоростью. Чем быстрее бежали «слайды», тем быстрее билось сердце. На картинке на миг застыл мальчик с поразительной улыбкой, немного по-доброму насмехающейся и с цвета вороного крыла волосами. В то же время в нем чувствовался какой то всепоглощающий мрак, а при взгляде на него возникало некое гнетущее чувство. «Спутник или предатель?» – возникла мысль в сознании Джейн. Но картинки сменились и, он исчез. Пробежала кучка изображений с видами природы, с горами и плоскогорьями, с реками и озерами, такими чудесными, словно мистическими. Затем появился другой юноша, крепкий и статный, богато наделенный талантами, духовно и физически сильный, с критичным умом, но добрым сердцем и чуткой понимающей душой, ищущей нечто таинственно-прекрасное, оттого неизбывно печальной. Джейн сама не смогла бы объяснить, как такие качества можно почувствовать, лишь увидев образ. Иногда мелькали знакомые и незнакомые люди – меланхоличные и веселые, волшебно-одухотворенные и повседневно – задумчивые. Но вот появился очередной «слайд» и Джейн на время забыла обо всем. Ей казалось, что слайд застыл специально для нее. Он пробыл достаточно долго, чтобы девочка успела запомнить изображаемого. Всмотреться в каждую черточку глубоко задумчивого лица, но как океанский штиль спокойного, обращенного к неизвестной дали, где-то за горизонтом неизмеримого, вечного. Прямой нос и четкая линия плотно сомкнутых губ… и лишь глаза говорили о жизни и огне, что били в прекрасной душе этого человека. Кареглазых людей множество, каждый день позволяет с ними столкнуться, но эти глаза были не похожи ни на одни в этом мире, сколько в них неизмеримой печали, но сколько любви и нежности, сколько потаенной красоты и музыки заключено в переливающихся оттенках. Золотые и чайные тона переплетались, создавая неимоверные волшебные узоры. Изящные руки и плечи, высокий гордый, немного надменный вид. Чувствовалось, что даже магия окружала его таинственный и загадочный образ…
Этот слайд поглотил все ее внимание, сердце давало сотни ударов в минуту, невообразимая скорость, но она только увеличивалась. Но вот появилось другое изображение. Взрыв? Или что за катастрофа? Какое-то бедствие. Но людей нет. Нигде. А затем она увидела саму себя. Вот только выражение лица было преисполнено надменности, мнимого величия и абсолютной опустошенности. Казалось, что только разрушение может успокоить эту беснующуюся пустоту.
Затем картинки разлетелись в стороны, девочка, замедлившись в падении, с небольшим беззвучным ударом опустилась на дно. Полет закончился. Все пространство куда-то пропало… и сердце вернулось в обычный ритм. Но Джейн не смогла подняться. Она, обессилела и осталась лежать на дне неизвестности, потеряв сознание.
//-- * * * --//
Первое, что бросилось в глаза – яркий свет. Жива! Джейн очнулась, огляделась вокруг. Она была в своей комнате.
– Опять приснилось? Быть не может! Время? Одиннадцать тридцать?! – Восклицала в недоумении девочка.
Голова болела так, словно она и в самом деле, пролетев сотни метров, ударилась об землю. Но тогда она точно сломала бы что-нибудь и не факт, что осталась бы живой. Но она цела и невредима, сидит в своей комнате, на кровати, в толще одеяла.
– Ничего не понимаю.… Это либо кошмар какой-то, либо я сошла с ума! – девочка была вне себя от отчаяния. Ну, приснился кошмар – это приемлемо. Все бывает. Но когда после «кошмара» остаются вещественные доказательства? Как это назвать? Вот и сейчас в доказательство остались большие синяки, болящая голова и странные царапины на руках. Сойти с ума было бы легче всего. А противостоять происходящему всегда кажется нереальным. Как многие говорят: «Пусть все идет своим чередом», «то, что должно случиться, обязательно случится», «от судьбы не убежишь» – мудрые пословицы, можно сказать, поверия. Не каждый найдет в себе силы опровергнуть их и самому построить свою судьбу и написать свою историю. Такие люди редкость, но некоторые, становятся такими благодаря обстоятельствам. Всю жизнь человек находится под давлением условий окружающего мира. Все проблемы, трудности, лишения закаляют волю и характер. Человек, проходя через многое, становится личностью. Он как глина, окружающий мир как из этого мягкого поначалу материала лепит жертв обстоятельств и своих поступков, и в итоге, когда глина затвердеет, каждый становится кем-то – шедевром мастера или обычной, но прочной скульптурой, или же, как ни печально, безделушкой. Получается, что настоящим Человеком можно стать, только преодолевая сложности и формируя характер. Другое дело то, что мы не всегда оказываемся готовыми к испытаниям, и они приносят боль и чувство обреченности. Поэтому людям очень не хватает поддержки со стороны. Ведь даже если человека окружает миллион «верных друзей», в итоге получается, что мы очень одиноки. Не каждый отважится приехать даже через пол города, чтоб поддержать человека и доказать ему, что он очень нужен и важен в этом мире. А некоторые просто не умеют сочувствовать и сожалеть. На многое ради одного единственного человека, такой незначительной единицы по сравнению со всей вселенной, способны только два-три друга из этого «верного и преданного» миллиона. Только этих нескольких человек можно посчитать настоящими друзьями. Хорошо если около тебя есть хоть один такой человек. А если нет? То очень легко потерять себя от отчаяния. Интересно еще, – способен ли ты поддержать друга? Если вглядеться в себя?
У Джейн таким спутником жизни стала Ася. Ни разу не бросала в беде, даже в обычной депрессии не оставляла. Сколько они дружат. Всегда поддержка, иногда подставляла плечо под удар, если Джейн вдруг сдавала позиции. Сомнений не оставалось – Ася первый спутник. И теперь она насильно втянута в «войну миров», и у нее теперь проблемы. И значит, она что-то знает. Потребность отыскать подругу возросла в разы. Джейн, ни на что не надеясь, позвонила Асе. И та ответила на звонок.
Глава 3
Пересечение сознания. Хозяйка сада
Солнце было почти в зените. Шум города стоял в ушах, заглушая разговоры пешеходов и создавая ощущение суеты. Тишину нарушало все: машины, стоящие в пробках и движущиеся, шаги людей, где-то плачущий ребенок, играющая неподалеку в парке музыка, бьющая в окно ветка клена – все не перечислить, потому что если утихали одни раздражители, сразу же, словно люди, заполняющие опустевшие места очереди, появлялись другие. Земля нагрелась от солнца до неимоверной температуры. Она была настолько горячей, что все растения вяли, асфальт плавился, а вода с водоемов испарялась с чудовищной скоростью. Тридцать семь градусов, не много ли для климата умеренной полосы? По всем признакам скоро будет спасительный ливень, дарует второе дыхание. Растения поднимутся, вытянут стебельки и расправят листву. И свежий прохладный ветерок развеет духоту. Самое интересное, что все пропорционально, предсказуемо и удивительно устроено. Чем жарче погода, тем сильнее будет бить ливень. Прямопропорциональная зависимость, как в физике. Хотя, наша жизнь – сплошная наука. Печально знать, что есть те, кто не замечает и забыл о мире за бетонными коробками и лентами дорог, кому приелись, наскучили, надоели реки, поля, небо и весь мир, созданный для того, чтобы радовать человеческий глаз и возвращать гармонию душе. Поразительна, неповторима и прекрасна наша природа. И она же наполнена волшебством…
//-- * * * --//
Час, два, три. Ася не появлялась. По телефону подруги договорились встретиться как можно скорее, и Джейн ждала подругу с нескрываемым нетерпением. Все события происшедшие с ней недавно создали неподъемный груз в ее душе. Кроме вторжения в реальный мир чего-то странного и необъяснимого, было множество разных проблем, в том числе семейных, школьных. Девочку не любили из-за того, что она сильно выделялась богатой фантазией и чрезмерной жизнерадостностью, не могла побороть свое упрямство, любила покапризничать. Конечно, если каждый человек захочет, то обязательно изменится. Потому что никто не способен изменить человека, кроме него самого. Но сейчас ей больше не к кому было обратиться. Ася была ей как сестра. Но эта непунктуальная девочка постоянно заставляла беспокоиться своими опозданиями. Вот и сейчас Джейн села у окна и устремила свой взгляд на автобусную остановку. Но подруга не появлялась.
Вдруг Джейн охватило странное чувство. По телу пробежало сильное тепло и помутнело в глазах. Перед ней возникла странная дрожащая пелена, проносилось видение. Девочка находилась, словно сразу в двух измерениях – как в книгах фантастов, которые она очень любила. Бывает, двоится в глазах. Но сейчас двоилось сознание. И Джейн видела все и все наблюдала, но мысли путались. Она была в ярости, находясь у обрыва реки, что-то напряженно соображала, словно пыталась пробить мысленную стену. Но в то же время перед глазами мелькало другое: она сидит у окна и смотрит, как к остановке медленно-медленно подъезжает автобус. Также медленно из него вышла подруга и пошла к ее дому. Но первая Джейн ощутила много всепоглощающего света и тепла, и ее сознание боролось с наступающей туманностью. Вторая Джейн нервно крутила браслет, который, как девочка чувствовала, должен дать ясность сознанию и который пока единственный не давал ей упасть в бессознательное состояние, соединив реальности, пока что находящиеся в параллельной относительности, как смежные комнаты, перегороженные стеной. Но эта стенка таяла.
Вспышка, и одна Джейн с ехидной улыбкой шла открывать дверь Асе. В это время, другая обессилела и оседала на пол. Сначала на колени, потом на бок и, наконец, закрыла глаза, не отпуская браслета. Леденящий холод от металла словно передался пальцам кисти. Но Джейн, видела перед собой не самоцветы скорпиона, а подругу, стоящую в дверях. Она сжала браслет рукой изо всех сил. Вдруг ее всю прожег насквозь невыносимый холод, и она смогла четко отделить реальности друг от друга. Она теряет сознание. И Аси здесь нет, она… где-то в другом измерении. А по обеим сторонам входной двери – Нитси и та самая Десэир, про которую Джейн уже была наслышана. Но эта мысль была единственной разборчивой, остальные же, были словно зажеванная пленка, тусклая и непроигрываемая. Снова темнота. Глаза закрыты, и думать тяжело.
Еще одна световая вспышка и перед глазами становилось видно то, что, скорее всего, было реальностью. Джейн увидела мельком, будто во сне, в подсознании, как закричала и также упала перед дверью в прихожей Десэир, а Нитси, которая только что закрыла дверь, с удивлением огляделась вокруг. По ее виду можно было сказать, что у нее закружилась голова. Она села на обувной шкафчик, закрыла глаза руками. Затем легла на него и, скорее всего, уснула. После странного видения Джейн, по-видимому, совсем растеряла силы из-за возвращения себя всей, от тела до души, в реальность. Но рука спала с браслета, и девочка провалилась в темноту.
//-- * * * --//
Джейн открыла глаза. Она снова не знала, где оказалась. Это порядком надоедало. Вокруг нее не было ничего. Ни стен, ни пола, даже потолка не оказалось в странном месте. Но откуда-то издалека исходил свет. Холодный и манящий, он прокладывал дорогу в этой пустоте. Девочка направилась на этот свет и, через какое-то время блужданий по освещенным коридорам вышла к ограде. Тут было небо. Была земля. С неба на утомленную девочку лукаво и с интересом глядела сияющая луна. Неподалеку она увидела самого настоящего мистического пегаса. И эта лошадь с крыльями, что были неимоверного размера, приближалась к ней, звонко цокая копытами. Ослепительный белый силуэт, под магическим лунным светом, казалось, светился, испуская невидимые волны позитивной энергии. Джейн каталась на лошади два раза, в детстве, но какого было ее удивление, когда пегас склонил голову в поклоне и опустился на землю, приглашая проехаться. Робко, с тайной радостью, девочка погладила чудесную гриву животного, и в душе воцарилась гармония. Взобравшись на могучую спину животного, она ласково обхватила шею волшебной лошади, чтобы не упасть. Резко расправив крылья, Пегас взлетел. От неожиданности Джейн чуть не упала.
Воздух был необычайно чист. Была поздняя ночь. Каждая звезда на густо сине-черном небосклоне светилась своим оттенком и… пела песню! Леса, над которыми пролетала Джейн, громко шелестели, будто разговаривали, одобрительно кивая своими кронами при порывах ветра. Мелькнула голубого цвета дорожка и дворец принцессы Межмирья. Но они быстро скрылись в темноте и наплывшем тумане. Поля раскрывали свои объятья поющим падающим звездам, которые соприкоснувшись с поверхностью земли, превращались в цветы неописуемой красоты. Затем под пегасом расстелилось море. Безграничное и черное, оно бы внушало ужас, но Джейн в тот момент оно казалось самым прекрасным водным пространством. Внимательно присмотревшись, она увидела Азулума посреди туманного ареала и рифы.
Пегас летел не ровно, но плавно: то приближаясь к глади воды, то устремлялись ввысь. За морем мелькали огоньки какой-то деревеньки на холме. Само поселение казалось черной неясной массой, но маленькие желтенькие огонечки как маячки указывали, что там кто-то живет. Но это было очень, очень далеко. Девочка опустила веки и уснула, несмотря на всю скорость полета и особенное, непреодолимое желание увидеть больше. Ее мягко окутали порывы теплого ветра и ноты ночной тишины.
Джейн проснулась в розовом саду, пегас поклонился и, хлопнув крыльями, растворился в темноте. Девочка встала с земли, отряхнула одежду и пошла вперед. Сад была ухоженный, за всеми растениями, видимо, следил очень аккуратный и любящий свое творение хозяин-садовод. Тут было много роз. Белых, красных, голубых, черных и бардовых – под сиянием холодного света они блестели и светились, излучая магию, как таинственные сокровища, что-то вроде драгоценных камней в шахтах.
Вдруг послышалась прекрасная музыка, подул приятный ветерок и на полянке, при свете луны, появились загадочные силуэты. В сад вышли то ли собаки, то ли волки и высокая стройная девушка с очень длинными развевающимися волосами и скрипкой в руке, в большой широкополой шляпе, и в платье с длинным подолом. Было видно, что существа уважали и беспрекословно слушались эту девушку. Они не отходили от нее ни на шаг. Собак-волков было трое. Самый крупный из них шел усталой походкой, с опущенной головой. Ему явно пришлось много путешествовать и повидать. Глаза его светились ярким огнем. Ясно, что такого зверя не сломит даже серьезный противник. Он поднял нос и учуял что-то в воздухе, затем тоскливо завыл и, снова опустил голову. Среднее существо было явно моложе крепче и сильнее. Но какова бы не была мощна его поступь, глаза его горели простотой, самоуверенностью и не утратили еще нежных щенячьих искорок. А последний, самый маленький щенок-волчонок, скорее всего, недавно открыл глаза, и едва волочился за остальными. Девушка же шла медленно, размеренно и играла на скрипке некую очень печальную и трогающую сердце мелодию. Ту самую, что Джейн слышала несколько раз, не столь давно. Ее потрясающий силуэт, стройный и таинственный, притягивал взгляд. Вдруг она подняла руку, сделала какой-то жест и все три существа, как по повелению чего-то высшего и главенствующего, дружно сели, а затем улеглись у ее ног. Девушка села на траву и продолжила играть чудную душевную мелодию. В нее она словно вложила все оттенки эмоций печали, тоски, надежды и множества других, которые словами передать нельзя, можно лишь почувствовать.
Неизвестно, сколько продолжалось безмолвие. Музыка, лунный свет и чувство неизвестности – все это было так загадочно. Джейн очень захотелось познакомиться с этой молчаливой незнакомкой. Во всяком случае, девочке так подсказывал внутренний голос.
Но незнакомка, словно не думала прекращать игру на чудном инструменте. Она лишь взмахнула рукой, и между ними появился костер. Языки пламени, словно дрессированные змеи, покачивались в такт музыке. Джейн, все еще завороженная мелодией, не могла вымолвить ни слова. Тогда, через некоторое время незнакомка заговорила сама.
– Здравствуй Джейн. Я – Диметра, хозяйка этого сада и одна из хранителей этого мира. Ты находишься в моих владениях. Они несут то же название, какое ты придумала много лет назад. А эти милые животные опасны только для недоброжелательных людей. Со старшим, Джеки, ты знакома. А пришла ты из пещеры облаков. Туда редко кто ходит, хотя, если честно, в саду давно никто не появлялся, хотя были некоторые странности. Одна радость – клумбы с прилегающими лесами и мои милые волчата. Я их приручила так же, как и самого старшего. Он уже довольно слаб, пережил самого старого волка в истории, а самая маленькая – девочка Деби, очень озорная и непослушная. А средний – Реннадий помогает ухаживать за окружающими просторами. – Добродушно и, наверное, улыбнувшись, сказала девушка. Ее лицо было в тени шляпы и не было видно выражения эмоций.
– Что значит, я назвала? Нет, этот зверь мне не знаком. А почему давно не было никого? И что за странности? Как я тут оказалась? – Не унималась Джейн – И почему я постоянно участвую в каких-то ситуациях, которых нет? – негодовала девочка.
– Успокойся. Подрастешь – привыкнешь, обретешь степенность. – Спокойным тоном говорила Диметра. Ты просто все забыла. И слишком замутнила чистый исток своего сознания. Чтобы узнать или вспомнить что-либо, нужно успокоиться, ибо мудрость не терпит суеты. Позволь мне кое-что сделать. Закрой глаза, пожалуйста.
С этими словами она встала, подошла к девочке и, положила свою руку ей на голову. Перед Джейн понеслись сюжеты, которые были до слез знакомы, но не верила она, что эти виденья могли иметь место в ее реальной скучной серой жизни. Она видела, как бегала среди роз маленькая девочка, очень похожая на нее. Как эта малышка, лет пяти, с огромным бантом и растрепанными золотыми кудряшками кувыркалась в траве, как она играла с забавным маленьким волчонком. Как сооружала из камушков домики, делала из цветов венок-корону, брала в руку палку-скипетр и, важно задирая нос, воображала себя настоящей принцессой. Рядом с девочкой-принцессой были, видимо, ее друзья – свита – еще трое детей с палками и венками из одуванчиков, ромашек, часиков – разных полевых цветов. Среди них была девочка, которую Джейн часто видела на Асиных детских фотографиях, розовощекая и скромная, со светлыми локонами. И два мальчика. Один веселый и с приветливым взглядом. Ему на вид было лет семь, а другой был печально-задумчивый и легкой милой полуулыбкой. В глазах Джейн пробежало еще много запечатленных нереальных воспоминаний. Все это она видела глазами Диметры. Что это за счастливые моменты, которые она не помнит! Но были ли они? Девочке стало настолько обидно и тоскливо, что она едва сдерживала слезы. Ей хотелось стать той малышкой, беззаботной и счастливой. Но слезы – это слабость, а слабой она не любила казаться. Возможно, таких потерявшихся паззлов гораздо больше, и со временем они восстановятся, создастся целостная картинка. Но вот хозяйка сада заговорила.
– Я объясню, что ты видела. Потому что, как я вижу, ты многого не понимаешь. Все, что тебя окружает, как ни печально, лишь материализовавшийся плод твоего воображения. Ты наверное часто, особенно в последнее время слышала о воображении, и его невероятной силе. Просто ты выросла, забыла детские фантазии, а они никуда не исчезали. Мы можем мечтать, фантазируя свое будущее. Мы не можем придумать что-либо о прошлом, в это сложно было бы поверить, ведь прошлое точно уже было и его нельзя изменить. А будущее? Оно ведь еще не наступило, и мы можем его себе представлять таким, какое нам хочется. Из-за этого время здесь немного опережает реальное. Ты, наверное, не замечала, что твои мысли часто были похожи на происходящее после них. Такой ты человек. Итак, об увиденном. Ребята в воспоминании – твои друзья, в будущем спутники по жизни, но это в реальности. В видении тебе открылось прошлое Десэир и ее спутники. Будучи маленькими, вы были очень похожи: ты – настоящая, реальная девочка и она – проекция, образ твоего воображения, некто вроде твоей сущности в этом мире. Она чувствует себя несчастной, обиженной, озлобленной, слишком глубоко принимая твою «реальность». Она чувствует себя неважной представительницей этого мира, а твоей марионеткой, что сильно преувеличено. Но сколько ее не уговаривали, сколько не внушали, у нее только усиливались маниакальные наклонности, и крепла ненависть к тебе. Вместо того, чтобы поддерживать мир в этом мире, и стать его покровительницей, она направляет свои силы на то, чтобы уничтожить тебя. Последствия ее не волнуют. Она становится опаснее с каждым днем, и как ты теперь можешь убедиться – научилась взаимозамещать сначала ваших спутников, а затем вас, правда пока, к счастью не слишком успешно. Это был эпизод с заменой Анимаисы на Нитси и других спутников, которых ты еще не знаешь, а затем и тебя на нее. Мне отсюда видно все, недаром я хранительница, посланная из Межмирья. И не хотела бы расстраивать тебя, но Десэир много сильнее тебя, хоть и не обладает браслетом скорпиона. Ей хватает собственных сил. А твоих сил хватило только чтобы немного ей помешать, и это с браслетом! – в голосе Диметры слышался упрек. – Я все сказала, что должна была для выполнения задачи из своей работы. Больше ничего. Только кстати, во-о-он за тем лесом – девушка как-то неопределенно указала рукой в сторону черной массы – есть громадная стена, за ней деревня. Я запрещаю тебе туда ходить, если представится такая возможность. Это может привести к гигантским жутким последствиям. Есть какие-нибудь вопросы? – Но вдруг Джейн почувствовала, что сознание мутнеет. Она поняла к чему это. Девочка слабо помахала рукой Диметре, и сказала слабеющим голосом: «Прости меня, если твои ожидания не были оправданы, но ведь это еще не конец».
Покорно закрыв глаза и окунувшись в мягкий настил ночного сада, Джейн снова погрузилась в темноту.
//-- * * * --//
Джейн очнулась посреди комнаты. Лучи солнца били ей в глаза. Часы остановились. Секундная стрелка застыла на цифре три.
Подняв тяжелую голову, девочка с трудом огляделась вокруг. Браслет прищемил запястье, и Джейн задумчиво гладила защемленный участок. Ася, словно фокус иллюзиониста, парила в воздухе, под потолком коридора. Дверь нараспашку, но такое ощущение, что все стоит на местах, а за окном не было никого – ни людей, ни машин. Даже ветви деревьев не колыхались. Ветра не было. Лишь дождь, словно в замедленной съемке лил стеной. Джейн встала и попробовала дойти до коридора. Ася начала медленно опускаться и, через несколько минут, парила уже над самым полом. Но Джейн не обратила на это чудо особого внимания. Она подошла к двери и попыталась закрыть ее на задвижку, как всегда, да не тут-то было. Девочка удивилась, что передвигаться неимоверно легко. А дверь, как заколдованная оставалась на месте, словно Джейн к ней не прикасалась. Но как только она обернулась…
Девочка вскрикнула от неожиданности и ужаса и сразу пришла в себя и начала всматриваться в окружающие объекты.
Внутреннее напряжение возросло до предела. Непонимание настоящего, страх и шок застыли в ее глазах дрожащими искорками. Она видела перед собой саму себя. Только другая Джейн лежала на полу неподвижно беззащитно и словно не дышала.
«Неужели это я?» – в удивлении подумала девочка, она дотронулась до своей головы, до лица – и ничего не почувствовала, лишь пустоту. Но нет, перед ней была Десэир. В таком состоянии их нельзя было различить, они были похожи как две капли воды. Только синяки под глазами у Десэир были сильнее и темнее, и выражение черт лица больше походило на отчаяние. Скорее всего, она была без сознания. И казалась настолько безобидной, что даже жалкой. А Джейн в это время не существовала в этом участке хронотопа, она призрак, пустой звук, ничто и никто. Такие мысли приходили ей в голову. Джейн «встала на колени» – физически она этого сделать не могла – и «дотронулась» до замеревшей копии. В тот же момент девочка почувствовала тепло. В Десэир пульсирует жизнь, в ней бьется сердце – живое и, наверное, способное любить и чувствовать. Джейн не могла поверить, что эта девочка может быть таким злом, как ей описывали. Просто она несчастна и сильно запуталась. Вот и все. Нет, Джейн не сможет уничтожить Десэир. Ведь до каждого сердца можно тронуть словами и убедить без насилия. Стоит только сказать именно то, что не обходимо, и именно так, как следует: честно, искренно и с абсолютным пониманием проблемы, не осуждая и не жалея.
«А как же Ася?» – Джейн очнулась от созерцания, развернулась и только сейчас вдумалась в происходящее. Ася парила над полом, но в отличие от нее, Джейн, обретала свой телесный облик, в то время, как физическая оболочка Нитси медленно исчезала, становилась все прозрачнее и, наконец, исчезла. Зато Ася, что была призраком, очутившись на земле, открыла глаза и, словно с трудом встав на ноги, попыталась привести Джейн – Десэир в себя. Будила, била по лицу, звала – бесполезно. Но синяки под глазами исчезли, и выражение лица стало по-детски наивным. Как у Джейн.
– Видимо она без сознания – Решила Ася и отнесла подругу на диван, заботливо укрыв пледом и подложив взбитую подушку. Но сама Джейн в этот момент находилась в коридоре и снова не знала, что ей делать.
Вдруг девочка заметила на тумбочке в коридоре записку, точнее небольшой клочок бумаги, на котором виднелись синие блестящие чернила. Строки гласили:
«Сколько раз тебе повторять! Ты же знаешь, это не игрушки и ты, кажется, уже взрослая девочка. Ну почему ты меня подводишь?». Диметра
В недоумении Джейн стала интенсивнее думать над произошедшим. То, что это написано не для нее, было ясно как день. «Но для кого же? Ну конечно! Для Десэир». Во всяком случае, это было первое предположение, и так подсказывала интуиция. «Действительно не понимаю, в чем дело. Ничего не понимаю. Но очень нужно как-нибудь дать понять, что я здесь».
Легкие вещи получалось поднимать и некоторое время держать. Но это отнимало столько сил, словно вместо бусинки от браслета, маленькой фотографии или пера с подушки Джейн поднимала многокилограмовую гирю. Но это уже давало надежду на возвращение телесного облика. Ведь сначала она не могла вообще ничего поднять и почувствовать. Кроме браслета на запястье – словно он являлся частью ее самой. Тогда она подняла руку к глазам и начала его разглядывать. Вдруг она увидела в его самоцветах сад Деметры, волков, розовые кусты и саму хозяйку сада. Она расхаживала в разных направлениях и очень эмоционально жестикулировала руками, при этом она кого-то ругала, но не рассерженно, скорее, от отчаяния. Затем Джейн заметила неподалеку от Деметры трех подростков двух смутно знакомых мальчишек – тех самых, которых она видела на картинках во время предыдущего видения – падения, и Нитси. Она сидела на траве и рассматривала себя с ног до головы.
Оторвав взгляд от браслета, Джейн огляделась вокруг, посмотрела на себя, словно спящую, на Асю, что шустро хозяйничала на кухне, на часы, что на удивление пошли, за окно – машины и люди вернулись из небытия. И лишь у нее одной сейчас не было определенного места в мире.
Грозная записка Диметры на коридорной тумбочке исчезла, просто испарилась. На ее месте возник конверт из дорогой бархатной бумаги, красивый, с яркой, как у аристократов, восковой печатью. Удивительно, но Джейн удалось с некоторым усилием открыть его.
Ожидаемо, что такой прекрасный конверт был послан принцессой Межмирья. Она ласково и приветливо сообщала свои мысли, с заключенным в них некоторым предупреждением:
«Здравствуй, Джейн, пишу тебе скоро, по необходимости. Я узнала, что ты общалась с Диметрой. И что ты до сих пор полностью не вернулась в реальность. Предупреждаю, Диметра прекрасная хранительница, но она испытывает странные противоречивые сострадательные чувства по отношению к Десэир и может действовать порой в ее интересах, хотя доказательств этого у нас нет.
Сейчас ты особенно бурно воображаешь, провоцируема последними событиями. И своим богатым воображением путаешь себе все карты, но в то же время даешь возможность подглядывать в чужие. Но заметь, в данный момент ты никто, ты – лишь тень реальности.
Десэир ужасно боится, что ты запросто сотрешь ее, и все больше превращается в параноика. У нее немного другой подход к жизни и людям. Она не умеет анализировать свои действия и чувствовать. Ты же умеешь. В этом твое преимущество. А ее преимущество в том, что ее спутники уже нашлись, более того, они росли вместе. Десэир знает, как можно пользоваться силами воображения, и без согласия наблюдателей Межмирья портит тебе жизнь своими фанатичными экспериментами, из-за которых тебя выкрадывают из нормального течения времени и пытаются исчерпать силы. И как только это удается, возвращают назад. Но пока у тебя забирают энергию, Десэир изучает твой мир, вынужденная в каком-то смысле находиться в твоем теле и жить твоей жизнью. Вместе с ней твоих спутников заменяют верные ей Нитси, Фэй и Север. Благодаря им, ей легче переносить давление твоей энергии на нее – силу твоей же мысли. Десэир поступает слишком необдуманно. Давая своей беспочвенной ненависти выход, она совсем не думает, что твои спутники, находясь в ее мире, узнают все его хитрости и секреты. В последний раз, когда она решила тебе помешать поговорить с твоим первым спутником – Асей, ты смогла оказать сопротивление. Ты сможешь вернуть свой облик, если дашь Асе понять, что ты здесь. При этом она должна искренне поверить в это. Но сделать это нужно, как можно быстрее, иначе останешься такой навсегда. Ваша дружба сильна, несмотря на недостатки твоего характера. Десэир не умеет любить кого-то кроме себя, поэтому ее друзья не любят ее так, как твои тебя. Ты родилась с удивительным даром. Ты не умеешь ненавидеть и держать на кого-то обиду. Так что, возвращайся, живи и жди прихода последнего спутника – он покажет тебе тебя настоящую, если ты ему доверишься. И опасайся предателя – Трэйтора, он уже вышел на твой след. Я прошу тебя лишь об одном: не отчаивайся из-за того, что не сможешь изменить, например, что некоторые люди не смогут долго быть рядом. Они могут исчезнуть ради тебя. Ну, вот и все. Теперь ты все знаешь. Удачи тебе. Мы можем больше и не увидеться…».
Джейн стала обдумывать слова девушки. Теперь все встало на свои места. Но сейчас ее главной задачей было убедить в своем существовании Асю.
Окно на кухне было приоткрыто. Пес семьи Джейн – Рубен – лежал под столом, слегка подвывая и надеясь, что ему достанется кусочек чего-нибудь. Подруга тоже была на кухне и готовила что-то вкусное. У Аси помимо всего был талант к кулинарии, она отменно готовила любые блюда. Джейн неторопливо добралась до кухни. И, не долго думая, она скинула со шкафчика зубочистки, спички, тонкие свечки для праздничного тортика и салфетки. Ася обернулась и с легким испугом посмотрела на созданный беспорядок. Скинув происшедшее на неожиданный порыв ветра, она закрыла окно, и хотела поставить все на место, да не тут-то было. Джейн быстро начала составлять из всего сброшенного слова. В итоге на полу красовалась надпись:
«Ася, это, в самом деле, я – Джейн, просто поверь, прошу».
Ася удивленно огляделась вокруг и тихо спросила, почему-то уставившись в потолок: «Это пра… правда т-тт-ты? А как я узнаю, что это не галлюцинация?». Невидимка не могла ответить. Кончились силы. Все же Ася поверила. Спустя несколько минут, перед ней, добродушно улыбаясь, от краешков губ до уголков зеленых глаз, предстала Джейн. Ася вздохнула облегченно и сказала свою обычную, но часто произносимую фразу в адрес подруги: «Дженни! Почему я не удивляюсь?!». Девочки засмеялись и затянули долгий разговор за чашкой чая и вкуснейшим обедом. А за окном все лил дождь.
Глава 4
Спутник номер два?
Внешность бывает обманчива
Дождь закончил лить под утро. На улице пахло свежестью. Было прохладно. Тихо. Солнечный диск только на одну треть поднялся над линией горизонта. Мокрые деревья, крыши домов, даже лужи на асфальте – все блестело и сияло, наполняя рассвет неповторимыми красками, запахами и звуками. Люди еще не спешат на работу. Редкие машины не будят спящих на проводах птиц. Поля окутаны утренним туманом. Также в сон погружен и весь небольшой городок. Еще час-полтора и идиллия природного пробуждения будет нарушена. Но пока все живое за редкими исключениями находится в небытие, можно наблюдать недолгий момент восхождения на трон нового числа дня, как всегда озвученного овациями легкого шелеста листвы и озаренного яркими, но нежными переливами цветов на небе.
Но кто-то променял предрассветные сновидения в мягкой постели, среди теплых одеял на прохладное и красочное утро.
Накинуть на себя куртку, затянуть потуже кроссовки и, рано утром, на дорожках города то появляется, то исчезает тень девочки с развевающимися косичками. Иногда первые лучи солнца специально заглядывают в небольшую квартирку и, пробираясь по листьям цветов на подоконнике, спешат разбудить крепко спящую Джейн. Раз, или два в неделю она, вопреки своему обычному режиму, просыпается спозаранку и бежит навстречу утренней жизни, когда ее никто не видит, не слышит и не отчитывает за что-то. Когда она наедине с восходящим солнцем. Когда никто не мешает наслаждаться общением со спящими домами и дорогами. Или с изумрудными деревьями и бескрайним полем. Когда можно бежать наперегонки с брызгами речных приливов и облаками и слушать истории быстрого ветра. В это волшебное время никто не может отнять у девочки титул принцессы, королевы, повелительницы и друга бесценного утра. И это чувство свободы ни с чем ни сравнимо.
Чаще всего Джейн прибегала на старую полуразрушенную недостройку, что находилась за городом, в поле у реки. Она забиралась как можно выше (видимо при стройке здание планировалось многоэтажное) и наблюдала, как встает солнце. Иногда делала зарисовки. Иногда этюды. Вот и сегодня, пробежав город вдоль и поперек, девочка устремилась на здание, чтобы в очередной раз насладиться красотой природы, той, что неподвластна деятельности человека.
Девочка бежала быстро и направленно, четко соблюдая свой ритм дыхания: вдох, вдох – выдох, снова и снова. Но в отличие от других дней, двигалась не резво и весело, а мощно отталкиваясь и крепко задумываясь до того, что не замечала ничего из проносившегося мимо пейзажа. Предметом ее мыслей был вчерашний разговор с Асей. Подруги весело провели время, посмеялись, но все же от и до обсудили тему дня. А Ася тем временем рассказала все, что произошло с ней. Исходя из ее слов, Ася проснулась в преддверии рассвета, когда еще было темно, потому что ее сковал какой-то невыразимый страх. Она встала и пошла по направлению к двери, около которой был выключатель. Включив свет, она краем глаза заметила движение в зеркале. И вскрикнула от неожиданности, что неудивительно: не собственное отражение созерцала Ася на поверхности зеркала, а девочку, очень похожую на нее, но столь неаккуратную, да еще и склонившую голову на бок, словно изучая Анимаису. Полный нескрываемой ненависти взгляд, жестокая полуулыбка, от которой пересыхало в горле и отказывало повиноваться тело – тоже было частью образа отраженной. И Ася в тот момент так испугалась, что не смогла сказать ни слова, только кинулась к телефону и написала подруге.
Джейн объяснила Асе, кто была эта девочка по имени Нитси, за что, и как сильно прототип ее ненавидела. Затем Ася продолжила.
Нитси еще долго рассматривала Анимаису, а затем положила ладонь на зеркало, как на стеклянную стенку. Ася же от ужаса и по-глупости приложила свою ладонь с другой стороны зеркала-стекла. Тогда-то все и случилось: комната закрутилась, и девочка оказалась на обратной стороне зеркала. А Нитси попала к ней в комнату, и ничего не сказав, ушла за пределы видимого. Тогда Ася попробовала ударить своим нежным кулачком по стеклу, но услышала лишь чей-то хохот, стекло было нерушимо. Анимаиса очень сильно испугалась, ее стало знобить, руки дрожали, и чтобы себя чем-то отвлечь, она пошла по пустоте, плавно перешедшей в луг, а затем в розовый сад. По описанию, днем он ничем не уступал по красоте ночному саду. Так, по общему мнению девочек был проведен первый опыт Десэир по замене реального человека на его вымышленный прообраз.
Ася гуляла по саду, дрожь унималась, любопытство брало верх. Никто не попадался ей по пути, только неясные силуэты и тени маячили то тут-то там, но все прячась, словно тоже из любопытства наблюдая за ней. И так она добрела почти до деревеньки, где весело играла музыка и слышались разнотонные и разнозвучные голоса людей. Но дойти ей не удалось, так как ее разум затуманился, а затем она оказалась в коридоре квартиры подруги. Пожалуй, она впервые была настолько больше обычного рада видеть потрепанный коридорчик и милую Джейн, хоть и без сознания. Это не имело особенного значения. Вот почему она так легко поверила спичкам и палочкам – после утренних происшествий она была готова поверить хоть в инопланетян.
В общих чертах мыслей было много, и бег превратился в дорожку для бесконечной философской линии рассуждений. Джейн бежала слепо, ноги помнили место, являющегося целью пути. Но в этот раз что-то заставило Джейн остановиться, не добегая до развалин. А точнее кто-то. На окне недостройки, а именно на каменном квадратном основании под окно (вместо них были пустоты, на которых очень хорошо можно было посидеть и поразмышлять, смотря вдаль с высоты) сидел человек. Девочка с интересом начала разглядывать силуэт, расположенный к ней спиной. Через несколько минут Джейн была на верхнем ярусе недостройки, на одном этаже с кем-то неизвестным. Полы были завалены щебенкой и кусками сухой шпаклевки. При передвижении они предательски трескались, разламывались, создавали шум. Но предчувствие подсказывало, что все будет хорошо, что ей нечего и некого бояться. С каждым шагом она все четче распознавала человека, по направлению к которому она шла. Черная куртка, черные брюки, белые кроссовки. Шарф футбольной команды на руке. Теперь можно было догадаться, что перед ней мальчишка или юноша. Когда она была в десяти метрах от сидящего спиной к ней человека, случилось нечто неожиданное. Щебенка под ногой шумно хрустнула, но мальчик не обернулся. Видимо обдумывал что-то важное или просто задремал. Но еще шаг, и лицо сидящего, в пол оборота повернулось к источнику шума. Черт его видно почти не было, но казалось, что промелькнула улыбка. Конечно, может, она только привиделась. Девочка стала беспокоиться. Но утреннюю тишину нарушили звуки человеческого голоса. Прозвучавшие неожиданно и четко, слова приветствия со стороны незнакомца вызвали улыбку на лице Джейн.
– Здрасте. – доброжелательно произнес Тема.
– Привет! Тебе удалось напугать меня. Что ты здесь делаешь?
Девочка знала этого человека. Они часто виделись в школе, так как он учился в параллельном классе, иногда гуляли. В общем, находились в приятельских отношениях. Но сейчас, приглядевшись, она заметила, что что-то мрачное проглядывалось в обычно добром лице.
– Я тот же вопрос хотел задать тебе. – С легкой усмешкой сказал Артем.
– Бываю тут довольно часто, это, можно сказать, странно, что я тебя ни разу здесь не видела. – Ответила, было, Джейн, но Артем снова заговорил.
– А я тебя видел. Вчера, три дня назад. На прошлой неделе ты рисовала во-о-он те деревья. Кстати, работа неплохая.
– Спасибо… честно понравилась? Получается, ты наблюдал за мной?
– Хм… ну почти.
– Но зачем? – спросила девочка.
– Ну… как бы сказать. Смотри, чудачка. – С этими словами Артем дотронулся до запястья Джейн, в том месте, где находился браслет. – Знаю я все, ну, почти все.
Джейн опустила руки в карманы и с ужасом, и удивлением взглянула на Тему, затем заметила кристалл у его сердца и перевела на него взгляд. Его камень души был переливающегося красно-черного цвета, очень яркого и завораживающего, словно пульсирующая алая кровь, заключенная в сосуд кристалла.
– Можно мне узнать у тебя кое-что? – спросила Джейн, и подумала: «Может быть, спутник. Кто же еще может знать о браслете? Но его непринужденность немного пугает».
– Да, Джей, каеш. – ответил Тема. – Но у меня есть вопрос, маленькое условие, так? Ответишь – расскажу большую часть того, что знаю. – при этих словах он как-то насмешливо подмигнул и застыл в веселом ожидании. Было очевидно, что ситуация его забавляет.
– Хорошо, договорились. – Сказала Джейн, недолго думая. – Разве у меня есть выбор, если я хочу узнать хоть что-то? Не могу же я уйти теперь просто так, со спокойной душой.
– Ну и славно. Да я тут сижу, вот, думаю. Размышляю, так сказать. Со мною происходили прескверные ситуации. Знаю, что ты, блин, понимаешь, что я хочу донести до тебя. Объяснить в чем дело или сама догадаешься? – Тема снова подмигнул и, продолжая улыбаться, убрал руки в карманы куртки. – Что еще могу сказать точно, теперь я твой друг, как ни крути. Все ж, я жду ответа. – На этих словах улыбка сошла с его лица, и что-то жуткое и странное появилось во взгляде.
– Спутник… – Прошептала Джейн, до нее, наконец, дошли слова Артема. И она наивно рассказала ему все, что посчитала нужным. То есть довольно значительную часть того, что знала сама.
Ее объяснения Артем слушал внимательно, не пропуская ни одной детали. Это было на него не похоже. Обычно он очень легкомысленно относился ко всему, что хоть немного отходило по смыслу от реальности и понимания ситуации «здесь и сейчас», особенно ко всяким рассказам. Для него было слишком скучно слушать какую-нибудь философию или умные рассуждения. Он жил словно в другом мире. Хотя отчасти так и было. Он жил в мире, где люди могли быть жестокими, и им ничего не стояло свою жестокость проявить. Он жил в мире, где в ценности – сила, уважение, авторитет и верная компания, с которой можно и гулять до утра и подраться на славу. Но, несмотря на всю его мрачность, хулиганский характер, было в нем что-то, что позволяло верить в его лучшую сущность. Может в нем была надежда на что-то высшее, может жажда каких-то прекрасных чувств. Но Джейн видела, что есть в нем что-то хорошее. Он еще способен стать Кем-то. Но это время еще не пришло. Она всегда видела людей насквозь, как сейчас. Если не питала к ним сильных чувств. Ведь, как известно, тех, кого человек любит – он идеализирует, а кого недолюбливает – попрекает во всех бедах рода человеческого.
Когда же повествование закончилось, Тема тихо слез на щебенчатый пол, подумал и ушел мерными шагами, не сказав ни слова. Джейн внимательно смотрела, как отдаляется от недостройки силуэт ее нового друга. Она провожала его взглядом до тех пор, пока фигура не скрылась под сенью деревьев, девочка не попрекнула его тем, что он-то ничего не рассказал, хотя обещал.
Лишь потом, когда она уже покинула утро и погрузилась в мысли дня, в голове ее раздался голос. Теперь Джейн запомнила его надолго. Темин голос был очень настораживающим и холодным. Но слова его, в отличие от голоса были теплыми и веселыми, сказанными, словно после долгих раздумий. «Знай, я рядом. И я расскажу все, как и обещал. Но в свое время».
И Джейн вдруг подумала: «А следует ли этому радоваться?». Но это было уже не важно. Через неделю она отправится туда, где с ним точно не будет никакой связи, и сможет позабыть на время обо всех сверхъестественных приключениях, потерях сознания, о девченке-маньяке Десэир и обо всем, всем, всем. Джейн едет чудесный лагерь и нервничает от предвкушения новой самостоятельной жизни и встречи новых, совершенно незнакомых людей. Следует добавить, что после недавней встречи с Артемом, она не видела его очень долго.
Глава 5
«Озерный» или жизнь посреди лесов
«Электропоезд до Москвы прибудет ко второй платформе!» – эхом раздался на вокзале громкий четкий женский голос диктора.
Джейн и ее мама тащили чемоданы и рюкзаки, надувая щеки и часто дыша от тяжести. Они торопились к нужной платформе. Уже во второй раз девочка отправлялась в лагерь, расположенный около озера и окруженный лесом. Помимо красивых естественных видов природы там находились пять двухэтажных корпусов для детей, четыре из которых были оборудованы со всеми удобствами, постоянные мероприятия, игры, там учили рисовать, танцевать – всячески раскрывать себя. Это был как бы отдельный мир, со своими радостями и печалями, маленькими победами. Он был наполнен словно каким-то волшебством и мистикой – вокруг лагеря в радиусе десяти километром не было ни признака цивилизации, внутри него совершенно не ловила связь и интернет. Про пятый, сгоревший корпус, постоянно придумывались все новые страшилки и легенды. Но шелест могучей чащи, шепот ручьев и яркий свет внегородских, незамутненных фонарями и фарами, далеких, но иллюзорно близких звезд, быстро находили отклик красоты и романтизма в душе каждого. Попав туда, никогда не захочешь возвращаться обратно в шумные и серые города. Каждый отряд – отдельное общество, всю смену соотрядники стараются сплотиться. В конце смены многие отряды становятся семьей. Прощание с этим лагерем, с друзьями и людьми, которые стали очень близкими вызывают чувства необъяснимой потери и скорби. К сожалению, это невозможно передать словами. Поэтому каждый «озернин» возвращается туда снова и снова, пока безжалостная цифра возраста не поставит печать отказа на путевке. Вот и Джейн возвращается туда, откуда она должна была уехать год назад. Правда она едет туда всего лишь во второй раз и частью озерной «семьи» стать не успела. Но ведь все еще может быть впереди. И девочка трепетала, наполненная разрозненными предчувствиями.
Гудок электрички, и Джейн бегом стремится к пункту встречи с соотрядниками, откуда все на лагерных автобусах отправятся в путь. Она чувствовала, что у нее не самый лучший характер: и упрямство и вредность были в нем. И мировоззрение отличалось парадоксально для ребят, но девочка не знала, что и как в себе верно изменить. Да и не хотела, ведь все, что она делала, по большей части шло от души и сердца, а вовсе не от разума. Именно поэтому, когда все ее знакомые были рады видеть друг друга, обнимались, радовались встрече, ее никто не замечал. Просто не хотели замечать, делая вид, что Джейн вовсе не существует. Зачем обращать внимание на кого-то, если от него одни неприятности? После медосмотра – запись в отряд, как обычно во второй, потому что по возрасту Джейн снова не проходила в первый. Вожатые рассаживали детей по автобусам, чтобы всем вместе отправиться, и провести целый месяц своей жизни. Смену, которая, как и всегда, оставит множество теплых воспоминаний, воспитает самостоятельность и умение жить командой. Смену, которая непредсказуема, увлекательна и неповторима. Каждая из них, как отдельная глава книги – имеет начало, яркий сюжет и завершение, на котором пролиты слезы множества детей. Джейн села в автобус и устало прислонилась виском к оконному стеклу. К ней никто не подсел, как и в прошлом году. Все соотрядники расположились на задних сиденьях и весело шумно, срывая голос, распевали отрядные песни, шуршали хрустящим пайком и наслаждались мгновениями детской свободы. Джейн надела наушники и задремала. До пункта «лагерь» оставалось четыре часа дороги.
По приезде началось расселение по корпусам и комнатам. Светлые длинные коридоры, огромные пластиковые окна с широкими подоконниками, на которых если захотеть, можно было бы накинуть подушек и поиграть в карты, свежий воздух и абсолютная свобода от родительского присмотра. Первый отряд занял второй этаж, а второй отряд – первый. Тяжелые чемоданы и рюкзаки гремели и звенели, создавая суету в идеально тихом еще полчаса назад месте. Ребята и девчонки кричали от переполняющей их энергии, смеялись от буйной радости, ругались за комнаты и кровати. Джейн заселилась в комнату рядом с вожатской, так как только она осталась свободной. Затем молниеносно разбросала по комнате вещи, какие куда, а затем вышла со всеми в холл, знакомиться с вожатыми.
– Всем привет! Меня зовут Рома. Я ваш вожатый и ди-джей по совместительству. Мы с Леной очень рады вас видеть! Я очень надеюсь, что вы все будете себя хорошо вести, и мы станем отличными друзьями. – С мягкой и доброй улыбкой непосредственно сказал вожатый.
– Здравствуйте ребята. Меня зовут Лена. По дню: через полчаса у нас обед, а затем тихий час. Вы уже все взрослые люди, поэтому заставлять вас спать, с моей стороны – глупо. Тихий час у нас с двух до четырех. Потом, в семь – ужин, в десять отбой. С завтрашнего дня здесь, на стенде будет висеть расписание на день, также, начнется безостановочная работа лагеря – кружки, репетиции и как только придумаем название отряда, будем рисовать уголок. Важное мероприятие – открытие смены. Оно состоится в пять часов. Пока все. Сейчас можете разбирать чемоданы и отдыхать. – Четко, словно по рапорту, сказала вожатая.
– В общем, добро пожаловать, девчонки и мальчишки! – в один голос сказали Лена и Рома.
Оставшаяся часть дня прошла скучно. Не происходило совершенно ничего интересного. А на душе у Джейн было как-то тоскливо. У нее от такого количества событий кружилась голова, и рябило в глазах, поэтому разобрав чемоданы, она осталась отдыхать одна в комнате, глядя в потолок. И уснула. Когда прозвучал горн на отбой, девочка уже видела третий сон. Предстояли интересные красочные дни, которые оставят в памяти много особенных мгновений.
Шумел лес, окружавший уснувший лагерь. Тихим шепотом напевал колыбельную мелодию ветер. Негромко вторил ему чистый голубой родник за заборами. На небе светила холодным волшебным светом луна. Тучи были не в настроении скрывать ее от небольшого, но символичного лагерного озера, чьи недра она поражала лучами своего неповторимого ледяного сердца. Тишина. Завораживает каждый силуэт, четко отрисованный на фоне этой ночи, каждая звездочка, зажженная на куполе небес. Чудесная ночь. Природа приветствовала новую смену – новую главу «Озернинской» книги. И в этом году лагерю исполнилось сорок пять лет, а значит в эту смену будут яркие оживленные праздники.
//-- * * * --//
Восход солнца, пение птиц и, с пробуждающим громом горна просыпается лагерь. Для пробуждения, завтрака, обеда, ужина и отбоя были разные горны. И как же весело было одним ребятам, наизусть знающим каждую нотку горна, наблюдать за новенькими ребятами и новыми вожатыми, что постоянно путали мотивы звуков, побуждающих к условленным действиям. В начале смены проводились даже конкурсы на распознавание горнов, которые со стороны выглядели очень весело. Конкурс заключался в том, что горны переключались неожиданно и очень быстро, а вожатые и новые ребята должны были изображать то, что символизирует данный мотив: сон, пробуждение или определенную трапезу. Побеждали те, кто лучше и быстрее всех исполняли соответствующие команды. Но вернемся к утреннему горну, что звучал в лагере каждое утро каждой смены ровно в восемь утра.
– Первый отряд, ПОДЪЁ-ЁЁ-ЁЁМ! – Слышен голос вожатого с верхнего этажа.
Кратковременное затишье…
– Второй отряд, ПОДЪЕМ! Через пятнадцать минут зарядка! Кто не будет на плацу вовремя, ляжет спать раньше! – громогласно угрожала уже вожатая второго отряда.
Пятнадцать минут девятого все были на плацу. Кто-то заплетается, кто-то завязывает шнурки, кто-то уселся на ограждение клумбы с цветами. Но все на месте. Это главное. Зарядка, завтрак, обед, и открытие лагерной смены. Затем ужин и дискотека до полуночи! Это радость всех детей в лагере. Джейн выспалась и стояла на плацу вместе со всеми. Но ей все равно немного нездоровилось. Она смутно вглядывалась несколько близорукими глазами в силуэты и лица остальных ребят и заметила то, что никак не замечала раньше, и что резало ей глаза, но она никак не могла вспомнить, что именно это могло быть.
А были это, как ни странно, кристаллы души, всех возможных цветов, переливов и оттенков. Джейн не помнила, чтобы в городе они так сильно бросались в глаза и так ярко светили. Напротив, девочка давно привыкла к их тусклому сиянию, как привыкают к линзам или фоновому звуку телевизора. Здесь же кристаллы были у каждого ребенка и подростка, да такие яркие, в них было заключено столько живой бессмертной энергии. Это было до невозможного удивительно. Джейн решила взять наблюдение на заметку, и впредь быть внимательнее ко всему необычному. А она так надеялась отдохнуть от мистики в лагере. Но яркие кристаллы это еще не магия.
После зарядки была получасовая уборка комнат, а затем завтрак. В лагере кормили очень вкусно. На сей раз, на завтрак были хрустящие хлопья с молоком, различные салаты, фрукты, бутерброд с большим кубиком масла и богатым ломтиком сыра и горячий шоколад. На каждый отряд выделялся один длинный стол и дежурные по отряду на сегодняшний день бегали с тележкой на колесиках, шустро убирая со стола после трапезы. Ребята веселыми смеющимися компаниями выходили из зала столовой, но с Джейн по-прежнему никто не разговаривал.
После обеда прошла общелагерная линейка. По обыкновению она длилась полтора-два часа. Старшая пионер вожатая, директор лагеря и вожатые отрядов говорили теплые приветственные слова и обещали веселье, хорошее настроение и море игр. Под мотив гимна подняли флаг страны и флаг лагеря, что знаменовало открытие смены. Белые блузки, черные юбки и неимоверная жара – все, что можно было запомнить и воспринять. В душном воздухе пахло цветами, которыми было усажено поле для линейки. Отсюда была видна часть лесной чащи, а слева – здание изолятора, где в прошлом году, из-за резко поднявшейся температуры, Джейн провела последние лагерные сутки, проспав, находясь в забытьи, и праздничный ужин, и концерт, и ночную дискотеку. А когда вернулась рано утром в корпус, то окунулась с головой в хаос последствий последней лагерной ночи. Детские вещи были развешены под потолком и разброшены по полу холла. Все двери были в зубной пасте, некоторые настежь открыты. Подушки, диваны тоже были не на своем месте. А когда она вошла в свою комнату, куда к двум девочкам в ту смену ее подселила вожатая, то обнаружила девочек спящих на кроватях, сдвинутых к стене одной большой кроватью. Беспорядок всех вещей был неудивителен, и поэтому Джейн не сильно расстроилась, найдя свой чемодан вывернутым вместе с вещами. Тогда почти ничего не пропало, и девочка только порадовалась, что ее не было этой ночью в отряде. Но это все были детские шалости, которые спустя время вспоминаются с улыбкой.
Джейн стояла среди других ребят, заметная своим маленьким, по сравнению с другими, ростом. Она уже рассмотрела все, что только можно было рассмотреть вокруг нее. И скучающим взглядом следила за своими балетками, слегка отбивающими ритм. Через минут десять подняв глаза, девочка заметила среди ветвей чащи, за спинами напротив стоящей линии детей, неясные светлые тени. Словно минуту назад там что-то было, но теперь, за одно мгновение превратилось в крутящиеся спирали белого, голубого и золотистого дыма.
В восемь часов в большом красивом актовом зале состоялось вечернее мероприятие. Официальный праздник в честь открытия смены. Раздвинулись могучие алые кулисы, вспыхнул свет, и начались концерт, песни, конкурсы, выступления и юмористические сценки. А в десять со светомузыкой заиграла дискотека, на которую Джейн не пошла. Она плохо танцевала, и над ней всегда смеялись, вежливо прося уйти. Разве что иногда, девочка приходила послушать ритмичную музыку и посмотреть на световые шоу и на работу ди-джея, весело и энергично, ловкими пальцами бегающего по кнопкам пультов скорости, смешения треков и яркости лазера.
На этой ноте завершился первый лагерный день. «Все очень бессмысленно» – пишет Джейн в своем дневнике. – «Никому до меня нет дела, но здесь как-никак лучше, чем дома».
Прошла неделя.
Были различные репетиции, занимали места отряды. Вроде все было обыкновенно. Уже смирилась Джейн, с настроенным к игнору отрядом. Когда она одна нарисовала плакат для отряда – потому что все ребята перессорились в своем участии в работе над плакатом и разошлись – и их плакат занял первое место. Впервые первое место у их всегда и во всем второго отряда. Тогда ее лишь назвали хвастливой гордой барышней, которая изначально хотела заработать себе хорошую репутацию единственной порядочной девочки, и которая никого не подпускала к работе, несмотря на море желающих, что было обидно.
Ребята были по кучкам. Но общее было у всех – нелюбовь к первому отряду, в котором все между собой дружили, а если не дружили, то просто тепло относились друг к другу. Всегда первые места, всегда один за всех и все за одного. Круглые сутки со второго этажа слышался смех. Никогда не было слышно споров вида «кому с кем танцевать во время конкурса» и «кто командир». За любую работу они брались вместе и все делали искренне. Не понимал, и не мог понять этого счастья второй отряд, может в силу разрозненности характеров, а может, что очевиднее, из-за возраста. Ведь люди всегда взрослели, а номер отряда оставался. Не могло ведь лежать на отряде заклятие. Особенно когда по отдельности в нем все – чудесные люди. Но каждый год каждый второй отряд разрывался между собой, устраивая войны вселенского масштаба, бойкоты и мелкие пакости.
Так прошло полсмены. Дела пошли на лад. Джейн смогла подружиться с некоторыми мальчишками отряда – Пашей, Мишей, Петей и Артемом. Эта неразлучная четверка состояла из настолько разных по характеру людей, что не сразу можно было сказать – что же их объединяет? Но было нечто во взглядах мальчишек, что создавало между ними такое братство. Самым главным заводилой, самым ярким, незаурядным, вдохновенным, словно зажженным неиссякаемой искрой веселья и радости, забавы и шалости – был Паша. Помимо безграничного позитивного русла, в его характере была доброта, понимание, сочувствие, умение крепко и честно дружить, а также нескончаемая жажда деятельности. С одного взгляда на него можно было заметить огромную силу, как физическую, так и духовную. Тот, кого интересует внешность человека, нашел бы его очень красивым, атлетическим, и даже с явно выраженными античными чертами: сильными, совсем уже не мальчишечьими, спортивными крепкими руками, торсом и плечами; изящное, словно высеченное из камня, но смугловатое лицо обрамляли совершеннейшие золотые кудри, какие можно увидеть только на сказочных иллюстрациях, его взгляд был участлив ко всем, полон и тихого уютного тепла, и бьющей ключом энергии, а на губах всегда играла приветливая, словно случайная, невзначай улыбка. Он напоминал героя древнегреческих и древнеримских мифов и средневекового рыцаря, который с азартом и огнем в глазах и душе готов бороться за благородную цель. Да и камень его души горел кристально чистым, слепящим красным цветом. Другие мальчишки терялись бы на фоне своего друга, если бы не ярко выраженные индивидуальности их личностей, заключенные в голубом, зеленом и светло желтом цветах камней. И все они оказались замечательными друзьями Джейн. Затем она подружилась и с остальными мальчишками. Одиночество больше ее не пугало.
Каждое утро, в семь часов, в лагере была утренняя пробежка. Джейн с Пашей и еще одним добрым и приветливым мальчиком – Лешей не пропускали ни единого дня. Лишь один раз за смену мальчишки проспали – сломался будильник. Бег было дело добровольное. Каждое утро вставать за час до подъема не каждый хотел, но иногда бегали и другие девчонки и мальчишки. Такое стремление поощрялось, а в столовой висела таблица бегунов. И все, кто участвовал, обсуждали: кто больше проспал, а следовательно, в общей сумме, меньше пробежал. Иногда, во время бега, вместе с физруками и директором дети распевали песни. Это делалось для отвлечения внимания от того, насколько устал, ведь три-четыре километра – не каждому под силу. А иногда бегали дети даже семи лет, презентуя невиданное упорство. Самым смешным было то, что бежали только дети. Физруки ехали на велосипедах. Они же подвозили на багажниках слишком уставших малышей. На взрослых – первые-четвертые отряды эта возможность не распространялась.
Итак, смена шла. Был костер, и различные соревновательные игры. Костер – это один особенный день во всю смену. Несколько отрядов отправляются за километр от лагерного ограждения на огромную лесную поляну, где разводят высокий пылающий огненный столп. Жарят кучу вкусностей в горящем пламени, поют песни и водят хороводы. А вокруг танцует и шелестит лес, да небо поет свою многоцветную песню. Первый отряд звал второй играть в «Спасателя», где по правилам человек крутился с закрытыми завязанными глазами, и на кого показывал, того должен был поцеловать, если были мальчик и девочка, пожать руку, если оба мальчики и обнять, если обе девочки. Некоторые дети из второго отряда пошли, остальные же устроили свои игры. А Джейн остолбенело и недоумевающе смотрела на играющих первоотрядников. Она не понимала, как можно поцеловать кого-то, пусть даже по игре, не имея к тому человеку сильных теплых чувств? Но вскоре она отвела остекленевшие глаза, задумавшись о чем-то другом.
Девочка села, скрестив ноги и разглядывая тетрадь для пожеланий. Она давала ее соотрядникам и некоторым первоотрядникам, чтобы они написали для нее на память что-то приятное. Это очень добрая традиция. Чаще всего, разъезжаясь по домам, дети обещают друг другу звонить, писать и непременно видеться. Но как показывало время, это обещание сдерживалось единицами, остальные ребята тонули в суете своей жизни, учебе, новых друзьях и знакомствах, забывая о лагерных приятелях. Лишь изредка заглядывая на их странички в социальных сетях и думая: «Может написать? Помнит еще, наверное. А что написать? „Привет, как жизнь “, а потом? Эх, потом как-нибудь лучше». А тетрадка с пожеланиями всегда остается у тебя, и ее всегда можно открыть и зарядиться капелькой тепла. Никто никогда не писал в таких тетрадях ничего недоброжелательного, оставляя содержанием синих чернил после себя только слова благодарности и подмеченные хорошие черты хозяина тетради. Вот и сейчас Джейн перелистывала странички своей тетрадки: «Я рада, что в эту смену мы были в одном отряде. Будь такой, какой хочешь быть и не слушай тех, кто тебя обижает», «Ты, конечно, меня бесишь, но, в общем, человек ты неплохой, чаще слушай других и удачи!», «Ты замечательная; будь только менее скромной», и так далее. Затем она заметила запись девочки из первого отряда, с которой она всего раз едва обмолвилась словом. Видимо тетрадка попала к ней, когда «гуляла» среди первоотрядников. И строки гласили:
«Дженни, милая, я очень рада видеть тебя в нашем чудесном лагере Мечтателей. Я много раз представляла, какой ты можешь быть. И знаешь, хоть ты не подошла ни под один придуманный мной образ, я ничуть не разочарована. Ты очень милая, добрая, скромная, любящая и творческая. Ты очень старательна во всем, восприимчива ко всему и в своих чувствах открыта всем. Тебя ждет много испытаний, но я уверена ты с ними справишься. Удачи тебе и набирайся сил для следующего года. Искренне твой друг, Татьяна».
Джейн с удивлением прочитала строки, написанные витиеватым почерком ярко-красной ручкой. И поставила себе задачу поговорить с этой девушкой. Неспроста ведь она написала такое послание. Это что-то да значит. Девочка подняла глаза на играющий в свою бессмысленную игру первый отряд и подумала о том, какая же из этих девушек – Таня? О чем она спросит завтра эту первоотрядницу и, что важнее: как ее отыщет?
Вечером все отряды вернулись в корпуса и разбрелись по комнатам: кто играть в карты, кто гадать или болтать ночь напролет. А Джейн выключила свет, забралась на широкий белый подоконник, прислонилась спиной к боковой стенке, а лбом к стеклу, обняла руками колени и стала смотреть на светлые огромные звезды, что так хорошо были видны вдали от цивилизации. Только черный массивный силуэт деревьев, коробочки корпусов с большими яркими глазницами окон, в которых еще горел свет, да деревянные беседки, что блестели крышами под светом луны. И ночная тишина.
– Десять часов, отряд, выключаем свет! – прокричала вожатая. В ответ ей пробежал возрастающий гвалт недовольных голосов ребят, но и они скоро стихли. И лагерь погрузился в объятия ночи.
Наутро, в воскресенье, был банный день. Следовательно, бега и зарядки не было, а завтрак был позже. Всем обитателям лагеря нужно было сдать все наволочки и одеяла, убрать особенно чисто свои комнаты и пойти взвеситься и узнать рост в изолятор.
Проверяющий зашел в комнату Джейн, лениво хотел было открыть и проверить порядок в шкафу с одеждой, но лишь махнул рукой, сказав: «В этой комнате мне делать нечего», и пошел в следующие, где на повышенных тонах отчитывал ребят за полнейший беспорядок. Обрадовавшись неожиданному белому пятнышку в их четком лагерном графике, Джейн бросилась на второй этаж, в обитель первого отряда. Плюс второго этажа был в том, что вместо входных дверей первого этажа у них был огромный балкон с уютными креслами на нем, где в данный момент ребята смеялись и играли в карты со своим проверяющим. Джейн робко подошла к ним, спрятав руки в карманы.
– Извините, пожалуйста, вы не могли бы мне подсказать, где я могу найти Татьяну?
– Конечно, малышка, ты найдешь ее в третьей комнате справа в левом от входа крыле – ответила одна из девочек, остальные приветливо и искренне улыбнулись.
– Ой, спасибо огромное! Вы мне так помогли! – радостно воскликнула девочка, не зная чему больше радоваться – приветливому тону своих спасителей или тому, что Таня в их отряде была всего одна. Почему то только сейчас ей в голову пришла мысль, что их могло бы быть и несколько.
– Да не благодари, и всегда обращайся. – с той же улыбкой сказал уже кто-то из ребят, и тут же повернулся к остальным. – Ребята, может в Мафию рубанемся? Будешь с нами? – он снова обратился к Джейн.
– Ой, я с удовольствием, но мне правда очень срочно нужно найти Таню. – засмущалась и замялась девочка от такой необычной и непривычной для нее ситуации.
– Хорошо, но если у тебя появится возможность, мы будем здесь, пока не пойдем в изолятор. – сказала еще она из девочек, сидевшая рядом с первой. И Джейн, кивнув, побежала в левое крыло.
Таню она нашла в той комнате, которую ей указали. Девушка задумчиво ходила по комнате и то тут, то там поправляла и без того безупречный порядок вещей. Джейн тихонько постучала по раме открытой двери и вошла.
– Здравствуй, Таня, я не помешаю?
– О, Дженни, заходи, конечно. – девушка улыбнулась и приветливо взмахнула рукой. Ее светлые, но не блонд, длинные волосы были наспех собраны крабом сзади, большие светлые глаза смотрели ласково, а повернувшись, она аккуратно и с достоинством поправила свое простое, но со вкусом подобранное платье. У стены стоял какой-то музыкальный инструмент в чехле, вроде саксофона, а может это он и был. Ее камень души горел благородным золотым цветом, переливающимся словно блестками.
– Я бы очень хотела поговорить с тобой по поводу всего того, что ты написала в моей тетради. Если ты не против и не занята, конечно.
– Конечно, всегда рада. Пойдем к пятому корпусу, там нас вряд ли кто-то подслушает.
– К пятому? Он ведь сгоревший, это можно разве?
– Да, заходить в него нельзя, он под угрозой обвала, а площадка с качелями возле него под запрет не попадает. Просто туда мало кто любит ходить. Страшновато все-таки.
– Хорошо, пойдем.
Девочки спокойно дошли по тихим дорожкам до качелей возле пятого корпуса, потому что вся суматоха была сосредоточена в корпусах. На улице было всего несколько детей. Старые качели с облупившейся голубой краской на четырех человек, два на два напротив друг друга, устало, и удивленно скрипели, озвучивая скорость маятника.
– Так что именно ты хотела узнать? – Спросила Таня все тем же спокойным добрым голосом. «Наверное, здорово всегда находиться в такой гармонии с собой и с миром» – подумала Джейн и ответила:
– Ты писала мне так, словно мы давние подруги, и это, честно говоря, меня приятно удивило. – Джейн невесело улыбнулась. – Но теперь я вижу, что ты просто такой приятный светлый человек и доброта – твой стиль. Но еще меня смутили две вещи. Ты назвала «Озерный» – лагерем Мечтателей, а мне пожелала набраться сил для следующего года. Но ведь ты не можешь знать, приеду ли я в следующем году. Даже я этого не знаю. – Можешь ты это как-нибудь объяснить? Извини, если доставляю хлопоты или ты не можешь говорить об этом. – Спохватилась Джейн, в воодушевленном предвкушении узнать что-то новое снова сначала произнеся слова, и лишь потом подумав.
– Конечно, это ты меня извини, я порой забываю, как мало люди могут знать, только не обижайся. Я имею в виду, знать о происходящем. – Таня смущенно засмеялась. – Видишь ли, в этот лагерь по какому-то алгоритму попадают дети только с самым развитым воображением и чувствами, то есть мечтатели, хотя они сами порой уверены в своем рациональном серьезном мышлении. Но реальность может ведь быть иной. Детей развивают определенным образом, поддерживая их внутренний огонь. Когда же они попадают в первый отряд, то им открывают тайну мечтателей и учат видеть мир под другим углом. Нужно лишь закрыть глаза, расслабиться и открыть их тогда, когда сможешь поверить, что все возможно. Это гораздо проще, когда дело идет не о мире, а о маленькой локации, например – лагере. Гораздо меньше энергии расходуется. Ты можешь попробовать сама, но с первого раза может и не получиться. Хотя я сразу заметила, что ты не похожа на остальных ребят. Таких еще «белыми воронами величают».
– Хорошо. – ответила Джейн. – Я поняла, это достаточно интересно. И я попробую.
«Хех, странно это. Но бывали вещи и более странные» – думала девочка. – «Сесть и расслабиться можно, но сложно, я всегда напряжена; закрыть глаза – проще простого; поверить в существование любой мечты? – Интересно, но я и так верю. Значит лагерь. Волшебный лагерь, наполненный детьми-мечтателями, чудодейственными ручьями, зачарованным лесом с мифическими животными, озером с нимфами, мистическими атрибутами и так далее. Все дети в этом лагере могут быть не теми, кем кажутся, ведь мечты каждого преобразуют всю его сущность. Так. Но я ведь всегда так считала. Разве нет?» – и Джейн открыла глаза.
Какого было ее удивление, когда девочка увидела лагерь в новом свете. Краски стали ярче, а то, что она видела глазами, впервые совпадало с тем, что она воображала в своем подсознании: в лесу она действительно различала белые силуэты, что дымкой явились во время линейки, на крыше беседки сидел маленький дракончик. На крышах корпусов развевались флаги. Облака из комочков ваты превращались в бешеные спиральки, а потом снова в комочки. Но самое главное – люди! Они были самыми разными. Таня, сидящая перед ней, была настоящим прообразом Музы, если ее, столь многоликую можно было бы представить в одном лице. Компания друзей мальчишек тоже преобразилась: Паша был в изящных, ничуть не громоздких доспехах римского претора, а на поясе у него красовался длинный меч с резным эфесом. Петя был похож на выдающегося ученого-алхимика, Миша в черном строгом костюме становился вылитым тайным агентом, а Артем был ожившим прообразом волшебного могучего силача-ремесленника.
– Вот это да! И неужели они сами всего этого не видят?
– Не видят. – ответила Таня. – Им еще придется долго учиться, чтобы вытащить Это из своего простого реального подсознания и мировоззрения.
– Отлично. Таня, а что насчет «набраться сил для будущего года»?
– Ах да, Дженни, тут ты верно подметила – я не знала точно, поедешь ты в будущем в лагерь или нет. Но мое предчувствие подсказывает, что непременно поедешь. А это значило, что предупредить стоило. Мы с остальными первоотрядниками проанализировали множество последних событий и пришли к выводу, что будущий год для лагеря может быть последним. Эта страшная новость, это открытие всех нас так поразило. Будет большая битва, и как мне кажется, закончится она поражением. Дети-мечтатели не готовы к такому повороту событий.
– Спасибо, Таня. Я очень рада, что ты так спокойно ответила мне на все. Если бы ты знала, как я тебе благодарна.
– Дженни, не благодари. Я должна была это сделать – объяснить заранее, ведь в будущем году на ваше обучение просто может не хватить времени. Постарайся не дать лагерю погибнуть, и я буду считать, что мы квиты. В следующем году меня здесь уже не будет. Мне исполняется восемнадцать этой зимой. – На этих словах спокойное сияющее лицо Тани погрустнело, и Джейн загрустила тоже. Она могла прочувствовать печаль этой девушки. Тоска по волшебству, ломка, которая будет мучить долго, ежедневно с первого же дня приезда в серый скучный и суетливый город. И чувство давно забытого одиночества.
– Таня. – Джейн вдруг улыбнулась, вспомнив кое-что. – А почему первый отряд так часто совершает глупости, радуется пустякам и играют в бессмысленные игры, вроде «Спасателя»?
Девушка засмеялась, и ее лицо снова стало веселым, приобретя особенный, довольный вид. Было видно, что ей приятно будет рассказать что-то о своем любимом отряде.
– Знаешь, когда ты видишь мир глазами мечтателя, ты начинаешь видеть, насколько он хрупок в своей реальности и своей серьезной, наполненной мнимыми смыслами жизни. Ты понимаешь, что любой день это все может прекратиться. Мы, первоотрядники, говорим: «в следующем году». Но мы не боги судьбы или времени. И любой день – это действительно любой день. Мы, мечтатели, чувствуем больше и желаем большего, чем нам может дать реальность. И постоянно ощущаем острую нехватку времени для осуществления своих намерений. Мы просыпаемся со слезами на глазах, в страхе, что ничего не успеваем и счастливы, что новый день наступил. А маленькие коллективные сумасшествия – это такая мелочь, но она может заключать в себе столько смысла. Я думаю в человеке, где-то внутри заложено это предчувствие, предчувствие, что все в любой момент может исчезнуть, а жизнь оборваться. Ведь всех людей иногда охватывает паника, когда время убегает, а они не успевают осуществить задуманное, должное, обязательное к какому-либо часу. И как часто человек размышляет о смерти? Лежа в теплой кровати и смотря в потолок. Он знает, что его жизнь когда-нибудь, да закончится. Это простая истина, которую постигает каждый человек, как только научится постигать принципы мироустройства. Но все же он чаще размышляет о своей личной смерти, чем о смерти мира, например. И надеется, что в его запасе еще несколько десятков лет. О глобальных проблемах он задумывается, когда в новостях передают много эфиров о бушующих природных катаклизмах, вроде цунами и вулканов, и толкований каких-нибудь всплывших древних предсказаний. Но и то… и так далее. Я думаю, общую суть ты уловила. Мы просто стараемся наполнить нашу жизнь настолько, насколько можем, чтобы не исчезнуть с пустотой внутри. Мы хотим жить полной жизнью, прочувствовать ее всеми фибрами, а потом, уходя, осветить себе последний путь теплом воспоминаний. Таких, каких никогда не будет у людей, погрязших в своей серой пустой жизни. – на этих словах Таня встала.
– До встречи, Джейн. Надеюсь, еще пересечемся.
– До встречи, Таня, даже не сомневайся, спасибо за все. – внимательно слушая девушку, Джейн и не заметила как первый отряд пошел в изолятор и уже скрывался за углом корпуса, когда Таня побежала за ними. А второй отряд в этот момент как раз начинал строиться у входа в корпус. Так прошел и этот день, отмеченный особой печатью, ознаменованный новым знанием и новым чувством.
Остальные дни напоминали предыдущие, но все же, приносили с собой нечто новое. Закончилась смена незаметно, без сильных впечатлений, как для часов передвижение их стрелок. Чаще бывает обидно, когда ожидаешь чего-то большего, но получаешь абсолютно не то, что ждал. Но, все же, отправляясь домой, Джейн почему-то очень хотела остаться со всеми теми, с кем прожила вместе целую смену. И теперь, наблюдая лагерь «под новым углом», ей тем более не хотелось уезжать. Словно она приобрела что-то важное, но с чем обязана расстаться. Закончились все официальные церемонии так же, без особых эмоций, хотя, на закрытии смены Джейн позволила себе заплакать вместе с остальными, когда все расставались. Девочке очень понравилось напутствие, сказанное художественным руководителем.
Он подошел тихо. От него так и веяло каким-то творческим уютом. И художественный руководитель – Александр – произнес: «Самое главное, оставайся самой собой, и никогда не сдавайся. Ты очень хороший, светлый человечек. А ко всему хорошему и светлому тянется много плохого – свет притягивает тьму, порой против ее желания, но она мечтает поглотить все хорошее и доброе. И поверь мне, поддаться плохому в наше время очень легко. И сколько бы тьмы тебя ни окружало, постарайся сохранить себя. Постарайся остаться такой же светлой, доброй и чистой, не теряй себя и своего внутреннего и уникального огонька, не потеряй свою искру, иначе ее больше никто никогда не зажжет».
Джейн хорошо запомнила эти слова. И они долго грели ее душу. Она вернулась домой, и долго была в забытьи, мечтая вместо школы и всей мирской суеты оказаться в лагере. Она больше не видела ярких кристаллов души и – как ни пыталась заметить признаки магии вокруг себя – практически ничего не выходило. И то больше было похоже на мираж или галлюцинации. Таким образом, до зимы ничего не происходило. Но это могло быть затишье перед бурей.
Глава 6
Новое происшествие. Нежданная помощь
Зима! Это волшебное слово! Первый снег, он идет каждый год, и все равно каждый раз первый! Первые снежинки сплетаются в белый ковер! Люди идут с улыбкой на лице – зима все же – белая, чистая, прекрасная. Гнетущая тоскливая осень прошла, ушли ее слезы-дожди, ушли ее хмурые глаза-тучи в небесах. Еще не каждый отвык от негативных эмоций, накопившихся за ненастное время года, но первый снег всегда поднимает настроение и вселяет надежду.
Посмотри на небеса! Тебе на лицо падают белые холодные снежинки. Они так соскучились и так замерзли, что только и мечтают, как растаять на чьих-то раскрасневшихся от холода щеках. Ты закроешь глаза, небо слишком белое, немного слепит. И поморщишься, снежинка попала в глаза. Снимешь варежки – холодно рукам – и потрешь ледяные отмороженные щеки. Все кажется столь волшебным. В голове уже начинает кружиться мысль, что мама была права насчет теплых носков, и уже задумываешься о чашке горячего чая с печеньем.
В один такой прекрасный день Джейн шла из школы. Уроков задали мало, а в художественную школу идти было не нужно. Следовательно, можно было не торопиться. Правда, руки начинали замерзать. А надо еще до автобуса добраться. Или же пойти пешком. Все-таки жить в разных концах города от школы довольно проблематично.
Декабрь – первый месяц зимы. Такой непостоянный, разноликий. У каждого в голове один и тот же вопрос: «Будет ли Новый год снежный?». Ели на площади города уже стоят нарядные – в гирляндах. В парке поставлены горки для детей. Все обсуждают грядущий праздник, для людей предновогодние две недели пролетают как минуты. А ведь нужно столько всего успеть! Купить подарки, нарядить елку, придумать, что вкусного приготовить. Представителей разных поколений толпами можно увидеть блуждающими по улицам города в такое время.
Люди идут по тротуарам. Если присмотреться, можно примерно понять, в каком состоянии находится тот или иной человек. Один идет, улыбается до ушей и мечтательно смотрит в неопределенном направлении – он счастлив или влюблен, а может, и то, и другое. Он готов встречать новый год в уютной обстановке, может один, но не одинок, может с девушкой, а может со всей своей семьей или сумасшедшими веселыми друзьями. Другой в отличие от первого сдерживает улыбку – он либо деловой человек с удачной идеей для очередного проекта в голове, либо просто с хорошим настроением. Ему некогда думать о такой глупости как Новый год, когда дедлайн отчетов по кварталу близок. Но вспоминает невольно иногда, что его, несмотря ни на что, будут с нетерпением ждать с работы дома незадолго до боя курантов, и он обещал прийти. А кто-то идет вовсе без улыбки, угрюмый, обиженный или расстроенный, как многие любят говорить с «кислой миной». А некоторые, как Джейн, идут, куда глаза глядят. Посмотришь на такого человека и становится интересно – о чем он так задумался, что глаза, словно в замутнении, остекленели и никуда не глядят, ни за чем не наблюдают. Такой человек даже передвигается необычно – словно на автомате, он идет по привычному пути. Как говорится «ноги сами несут». Если такого задумавшегося окликнуть, он резко «очнется» и вид его будет крайне рассеянным и смешным. Вот в таком состоянии девочка шла, неспеша, и приближалась к дому.
– Дженни-и-и! – позвал кто-то. – Да Джейн, обернись уже!
– А? Что? – откликнулась девочка.
– Я бы тебе сказала что! Я тебя уже не знаю сколько зову! Джейн, Джейн, Джейн… бестолку! Ты понимаешь, что от самой школы мне пришлось тебя догонять? Понимаешь? Ау, ты меня слышишь? – это была Ася.
– Как я рада тебя видеть! – начала, было, Джейн.
– Уф… – видно было, что подруга сильно торопилась, несмотря на мороз, чтобы догнать ее. – Теперь я тоже рада тебя видеть.
Ася перестала сердиться. Тогда Джейн продолжила.
– Я тут немножко задумалась. Тяжелый день был. Столько уроков было важных, все внять и запомнить так сложно. Не верю, что скоро Новый год. Да и снег растает уже завтра. Сейчас приду домой, и что дальше? Сделаю уроки, и? Я не знаю… почему-то, словно осенний осадок не хочет отпускать – нет желания, стремления к чему-либо. Заняться проектом к школьной конференции? Нет желания. А вечером что? Снова родители будут ссориться из-за какого-то пустяка или из-за поведения брата. Ты-то меня понимаешь, я уверена.
– Я все понимаю, но Дженни…
– Все эти потрясения: переживаю за оценки в школе, нервная система расшатывается постоянно из-за всяких неполадок. Тут еще дома не всегда все гладко. Почему нельзя жить мирно? Я не могу так больше. Все радуются, веселятся – Новый год скоро! А я? Прихожу в школу без малейшего настроения что-либо внимать, а ведь растет необходимость получать эти бессмысленные пятерки с четверками. Все лишь для того, чтобы не расстраивать родителей. Им и без моих выходок нелегко живется. А тут еще и наш класс. Они меня замучили уже своими насмешками.
– Да, Джейн, успокойся! – ласково начала говорить подруга. – все будет в порядке. Не беспокойся так из-за оценок, твои нервы важнее. Ты требуешь от себя невозможного. Быть всегда, везде и всюду – это хорошо, но посмотри на себя, ты уже ходячее привидение! С родителями попробуй поговорить. Да я знаю, что ты не любишь с ними особенно разговаривать о проблемах, тем более о своих. Но если без этого никак? Новый год скоро. Сейчас можно не так задумываться о минутных неудачах. На следующей неделе выставляют оценки. Посмотри на класс – ты видишь, чтоб кто-то, хоть один, с горящими глазами и дымом от ног бегал что-то исправлять? И ты успокойся. Ведь учителям нужны отличники, следовательно, они сами вас вытянут, как всегда бывает. А твое чрезмерное старание естественно раздражает окружающих. Со стороны это выглядит, как будто ты насмехаешься над ними, унижаешь, будто они совсем не стараются. Конечно это не так, но выглядит-то по-другому. Мы восьмой класс, не первый. Я рада твоему рвению, но пойми ты, что нельзя в нашей жизни быть такой заученной. Все то и делают, что смеются над тобой. Если они не такие как ты, это не значит, что они плохие. И как бы ты ни хотела их изменить, они так такими и останутся! Ведь человека никто не может изменить кроме него самого. Поймешь ты это, наконец?
– Спасибо Ась. – Джейн слабо улыбнулась. – Что бы я без тебя делала.
– Не имею понятия! Ты забыла у меня свой учебник. Опять! Вот без него, что бы ты делала, я знаю – паника и «Ася, спасай».
– Хаха, каждый раз одно и то же. А знаешь, может и в самом деле, не все так плохо. Скорее бы праздник. Ты будешь загадывать желание?
– Знаешь, Дженни… Не хочу я этого праздника. У всех он проходит радостно, интересно, по-семейному. А у меня? Соберемся за столом, посидим, поедим, с хмурыми лицами, послушаем речь президента, бой курантов и все! Нет улыбок, нет смеха и ожидаемой радости. Я даже раньше спать ухожу, чтобы не видеть всего этого. Ты меня слушаешь?
– Да, конечно, чтобы не видеть всего этого, ты сказала. – уверено повторила Джейн. Действительно, по ее выражению лица можно было судить о том, что она о чем-то глубоко задумалась и совершенно ничего не слышит.
– Нет, я не об этом, прислушайся.
И, правда. На улице происходило нечто странное. Было тихо, словно в предвещании бури или чего-то значительного, громадного, мощного.
Неизвестно сколько длилось это неожиданное затишье. Девочки заметили, что улицы пусты. Вокруг них ни одной живой души. А ведь еще минут пять назад повсюду сновали люди и смеялись дети. Нет даже ветра, что совсем недавно играл падающими снежинками.
– Странно все это. – Удивленно сказала Джейн.
– Это точно. – Подтвердила Ася.
Неожиданно отовсюду в направлении девочек послышался отчаянный крик. Он был полон злобы, смешанной с горечью, завистью, ненавистью и отвращением. Но голос был словно знакомый. Звук был настолько мощный, что сначала девочкам заложило уши, затем он перерос в ровно текущую струю ураганного визга, столь мощной смертельной громкости, что Джейн и Асю прижало к земле. Ураган породил вихрь, какой обычно сопутствует смерчу в его разрушительных происках. Небо окрасилось в кроваво-красный цвет, облака превратились в длинные темные нити, которые переплетались, сооружая нечто страшное. Ни одна из девочек не могла пошевелиться. Какая-то неведомая сила заставляла их стоять на коленях, закрывая, в надежде защитить, свои уши. Чтобы в глаза не попала пыль, они крепко закрыли их, и ничего не могли видеть. Массы облачных нитей трансформировались в противных пауков, клацающих зубами, и меж зданий узкой улицы сплелись паучьи сети, темно-красные, липкие, противные. Джейн краем глаза увидела все это, и все внутри похолодело, и не только за себя. «Ася смертельно боится пауков. А что она скажет о милых паучках размером с ее комнату?» – думала она и про себя нервно посмеивалась, все еще не в состоянии пошевелиться. Пауки начали движение. Сжавшись в комочки, затем расправив лапки – явно, чтобы понять и оценить свои способности, – они замерли, словно по приказу. Затем, через какое-то время эти членистоногие животные резко повернулись в сторону девочек. И уже было добрались до них, как вдруг…
– Джей! Ася! Очнитесь! – Кто-то интенсивно тряс их за плечи.
Девочки открыли глаза. Пауки конвульсивно, словно в негодовании, начали дергаться и нервно перебегать с места на место, и вдруг, провалилась под землю. Джейн постаралась повернуться. Она почему-то резко ослабла. Слышать она – ничего не слышала, но прикосновение теплой руки почувствовала точно. И, что эта рука обхватила скорпионий браслет – тоже.
Но вой урагана лишь усилился. Словно некто не ожидал такого развития событий.
– Тема!? – с радостью и удивлением попыталась сказать девочка.
– Я же сказал, что буду рядом. Прячьтесь за меня.
Вихрь вкладывал все новые силы в свои разрушительные действия. Деревья стали выкорчевываться с корнем, дома рушились…
– Джееееееениииии, ктоооо ээээто? – кричала изо всех сил Ася.
– Стой, я не маленькая девочка, чтоб прятаться. Что ты удумал? – Отстаивала свою позицию Джейн.
– Д… мнееееее кто-….будь объяснииииит?… – голос Аси сильно пропадал среди всепоглощающего шума.
Осколки от домов стали рушиться близ детей.
– Да блин, Джей! Тут дело не в этом! Ты когда-нибудь научишься обращаться с этим или тебе инструкцию написать!? – Тема выразительно указывал на браслет. Было видно, что он начинал сердиться.
– ….к бууууууудто я знаааааааю, ка…..н деееееееействуе…! – голос Джейн тоже стал пропадать.
– Вроде умная, а тупишь! Все это по настоящему, только мы уже не в городе, нас телепортировали, точнее вас. Ладно, даваааайте руууки, я знаааю, что деееелать! – Вот и голос Артема стал пропадать.
Джейн схватила ослабевшую руку Аси. Тема одной рукой крепко взял руку Джейн, другой же накрыл браслет, который тут же засветился, вытягивая из Джейн последние силы. Внезапно стало очень холодно, темно, резко стихло. Скорпионьи глаза браслета вспыхнули слепящим ледяным светом, который прорезал небеса. Разрушения закончились, визга не было уже несколько минут. Красный свет исчез. Стало резко светлеть. Становилось все светлее и светлее.
Спустя какое-то время абсолютно все вокруг стало белым. Даже точнее было бы сказать, что вокруг не было ничего кроме белого цвета. Все белое. Слепит глаза. Вскоре пошел снег. «Значит, небо есть». – Единая мысль промелькнула в голове детей. Говорить никто не решался – слишком много впечатлений было в голове. Лишь на лице Артема виднелась довольная ухмылка.
– Джейн Лайтлайн!!! – Раздался невообразимо эмоциональный возглас Аси.
– Да, Ась. – Спокойно ответила девочка.
– ЧТО ЭТО БЫЛО!? – Продолжила высказывание Ася и хотела сказать что-то еще, но Джейн ее перебила.
– Ты сама все знаешь. Ни твоя интуиция, ни твои глаза тебя не обманывают.
– То есть, может… – Начала было Ася.
– Да. – Отрезала Джейн.
Снова тишина. Вдруг вдали показались силуэты. Они двигались навстречу детям. Три силуэта становились различимы, но проглядывались, словно сквозь мутное стекло.
– Ой, я не стою на ногах, друзья, я не шучу…
По мере приближения людей Джейн становилось все хуже.
– Тема! Ася… – без сил прошептала девочка.
Силуэты приняли четкие очертания и с недоумением смотрели на свои копии или оригиналы. Все же одних от других отделяла какая-то невидимая непреодолимая стена. Это было очень похоже на зеркало, только обратного действия. Перед Асей стояла она же сама, точный прототип, но словно более взрослый, а вместе с зеркальной девочкой были два мальчика. Один из них, высокий, печально-красивый и немного рассеянный держал на руках копию Джейн, но немного старше и измученнее. Дети знали, это Десэир. Она была без сознания и безжизненно качала рукой. Этот юноша, что нес ее, одновременно с нежностью и озлобленным негодованием во взоре смотрел куда-то за Артема и Асю. Дети обернулись и увидели, что их Джейн, также, без сознания, лежала на белом основании их плоскости. Тема поднял ее, Ася помогла. Но когда, оправившись от шока, они обернулись к своим копиям, тех уже не было. Они тихо испарились в белизне мира, ни проронив ни слова. Снова одни в этой белой пустыне. Артем вздохнул, улыбка сошла с его лица. Он печально посмотрел на Джейн и использовал браслет. Кусочками плитки, паззла белый фон стал разваливаться. Стены рушились, пол трескался. Тема взял Асю за руку и, закрыв глаза, они возвращались домой.
Как бы то ни было, Джейн не удалось увидеть новых знакомых из застенного отражения. Наверное, так было нужно. Так предусмотрено. А советники Межмирья тем временем были в ярости, бессильные перед хитроумной Десэир. Хоть в этот раз известная лишь ей задумка вновь не была полностью осуществлена.
Глава 7
Объяснений не требовать
Прошла неделя. Джейн не приходила в себя. Ася и Тема каждый день навещали ее, все больше убеждаясь, что нужно что-нибудь срочно предпринять. Мама девочки допрашивала Асю: «Что произошло?», на что та отвечала: «Вы мне все равно не поверите…». На Тему она смотрела с большим подозрением. А что они могли сказать? Что они оказались неизвестно где, встретились неизвестно с кем, и их подруга погрузилась в обморок, взаимодействуя с энергетическими полями собственной проекции при пространственно-временном пересечении? Это были мысли Артема. Ася начала понимать, анализируя его поведение, что он знает гораздо больше, чем кажется. Откуда он мог знать о способностях браслета, когда даже Джейн толком не разбиралась в этом. С ним нужно поговорить, но не ей. Пусть Джейн обсудит с ним такую ознакомленность его со всем происходящим. Но для начала она должна прийти в себя. Может он сможет помочь. Ведь кто знает, вдруг такое происшествие – не последнее их приключение. Всегда лучше все необходимое знать наперед – предупрежден, значит, вооружен, так ведь?
Через неделю Новый год. Но Джейн словно погружена в летаргический сон. Никто не знает в чем дело. А Артем с каждым днем становится все более хмурым. Несложно заметить, что его что-то гнетет, и что он над чем-то усиленно думает.
Ася тихо подошла к нему, когда он сидел возле Джейн.
– Слушай, я догадываюсь, что ты знаешь, в чем дело… – Ася старалась завязать диалог как можно более решительным тоном.
– Ну и что с того, что знаю? Объяснений не требовать. – огрызнулся Тема.
– Это очень важно, что ты понимаешь сложившуюся ситуацию, как никто другой. Почему ты не расскажешь все хотя бы ей? – Ася указала рукой на подругу.
– Да потому. Я обязался защищать ее, а не обучать. Ей пока рано знать. Она узнает все, узнает, даю слово, но постепенно и своевременно. Мне довелось постичь все и сразу. Поверь, это очень нелегко. Если я буду ее учить, станет слишком поздно. Да и какой из меня учитель. Она младше нас, глянь – совсем ребенок… Я очень удивлюсь, если она когда-нибудь вообще обретет взрослый характер. Этого быть не может. Этого не случится. Да и не допущу. – последнюю фразу он сказал почти шепотом, а затем всем видом показал, что разговор окончен.
– Хорошо, но мы можем ей помочь сейчас? – не унималась Ася.
– Она сейчас не здесь, не в этом месте. Она в безопасности. О нашей Джей там кто-нибудь, да позаботится. Можно запустить ускоренное возвращение, но тогда нарушится естественный цикл событий. Время сейчас работает само на себя и не самым благоприятным для нас образом.
– Как ее можно вернуть! – Глаза Аси заблестели, едва Артем произнес слово «Можно…» и любое значение «но…» ей стало абсолютно безразлично.
– Я же сказал, что этого нельзя делать! Нель-зя, два слога. Для непонятливых: нельзя – значит нельзя, запрет, табу, стоп! И зачем я ляпнул такую чепуху! – Артем сперва опешил, увидев реакцию Аси на его слова, но сразу взял себя в руки.
– Не имеет значения! Мы должны ее вернуть! – Ася не слушала его и негодовала все сильней, угрожая разразиться первосортными ругательствами в его адрес, если он тут же не сделает того, что она требует.
– Ты первейшая дура из всех, что я когда-либо видел. Горе с тобой – возвращаем. Но последствия лежат на твоих плечах. Я даже не подумаю тебе помочь. Усекла? – Видно было, что Артем уже почувствовал свой перевес.
– Да! – Рассержено вскрикнула девочка.
Артем был в полном недоумении. Но все же он закрыл глаза и опустил руку на браслет. Тот засветился самоцветами, показав, что процесс запущен.
– Значит, так тому и быть.
//-- * * * --//
Джейн шла по пустынной дороге. Туман пропитал все окружающее пространство. Понятие «время» утратило свой смысл. С того момента, как она очнулась, ощущалось шествие целой вечности. В голове такая легкость, словно думать не надо или, скорее, не о чем. Вопросы «кто она?», «откуда?» попросту не возникали.
Итак, она шла, только вперед, ни на что не оглядываясь. Никто не попадался по пути, лишь ветер своим дыханием заставлял что-то шелестеть, передвигаться и взлетать. На душе чувствовалась полная гармония, смиренность, какая-то тихая радость. Она знала, нужно лишь идти вперед. Вперед и ни шагу назад. Все хорошо. Ее ничто не потревожит. Просто не имеет такого права.
Вдруг перед ней возникла арка. Она была из белого мрамора, явно древняя и хранившая в себе воспоминания обо всех, кто проходил под ее сводом. Она были выполнена в одном из очень интересных архитектурных стилей, характеризующихся богатой отделкой, различными завитушками и отсутствием каких-либо углов, гармонично и слажено расположенными элементами декора. Единый ритм присутствовал в пересечении узоров и цветов, в композиционном решении сооружения. Помимо обвивающих арку каменных стеблей были также стебли настоящие: из тоненьких нежных вьюнков, громоздких побегов дикого винограда, что придавали арке больший эффект старины.
Как только Джейн подошла к арке, туман перед ней слегка рассеялся и материализовался сад. Он показался ей очень знакомым, словно девочка уже не раз была здесь. И что в этом месте заключено что-то важное. Помимо этого, она ощущала мощное по излучаемой энергии присутствие кого-то совсем неподалеку.
Так оно и было. Стоило Джейн пройти под аркой, как возникла туча различных звуков, которые сплетались в единую мелодию. Звуки сонмом налетели на привыкшие к вакуумной тишине уши. Слышался гром, как от барабанов, отголоски клавиш и скрипка, та чудесная скрипка, на которой играла Диметра при их первой встрече. «Какая еще Диметра?» – вот и первое воспоминание. Но все слышалось как будто издалека. Выл ветер, вой волков лишь дополнял его ужасающее соло. Небо было сине-серое, пошел дождь, и мрачный пейзаж лишь увеличивал господство тьмы. Гром продолжал греметь, мелькали молнии, на время, освещая сцену, что своей экспрессивностью пробуждала самые мощные силы природы. Джейн шла дальше, и в одном из освещений молнии увидела нечто прекрасное. Послышалось пение множества голосов. Они не перебивали друг друга, но дополняли, создавая неповторимое сочетание тональностей. Оно так изумительно и душераздирающе воспроизводило в словах особенные чувства, которые может вызвать лишь мощь природы своими способностями – светопреставлением и явлениями бури, грозы, урагана – самых ярких эмоций, на которые способна. Все это казалось мистическим. В сердце всего происходящего было и правда, нечто прекрасное. Подпевая сказочным невидимым и неведомым голосам нимф, на возвышенности, в полном чувств и энергии танце выступала Диметра. Это не могло быть ошибкой, именно она была сейчас перед девочкой. Вот, какая девушка была на самом деле – настоящая. Не сдерживая мощных порывов, взлетали ноты ее скрипки, то кружась, увлекала взгляд зрителя с собою. Она была поистине великолепна!
Такого проявления переживаний вряд ли кто-либо видел в Земном мире. Но Джейн была занята другими мыслями. Пройдя еще немного, девочка неожиданно обнаружила, что она сейчас на краю обрыва, впереди лишь морское пространство, на котором бушуют многометровые волны. Только одна огромная скала, прежде названная возвышенностью, стояла посреди вод. Прекрасна была эта картина. Завораживающее зрелище. А скрипка, как по волшебству, начала играть сама, кружась вокруг танцовщицы и изредка отлетая чуть дальше. Вся эта окутанная мраком карусель казалась ужасным, но в то же время необыкновенно чудесным кошмаром.
Джейн прислонилась к ближайшим камням, покрытые многолетним мхом. Они были большие холодные и мокрые. Вдруг из-за деревьев показалось существо, напоминающее человека. В такой темноте и непрекращающемся ливне разглядеть окружающие предметы казалось невозможным. Девочка вдруг почувствовала что-то, поэтому успела обернуться и увидеть, что было у нее за спиной. Это оказался маленький голубоглазый мальчик, на вид лет семи. Струи воды лились по его лицу, пропитанным водой светлым волосам и мокрой одежде. «Почему он один и без зонта?» – задалась вопросом девочка. А во взгляде мальчика читались удивление, страх и даже какая-то радость.
– Дес, почему ты не дома? – это был кто-то, кого она очень хорошо знала, но никак не могла вспомнить.
– Я…я не помню. – «Он назвал меня Дес?»
– Ну, так пошли домой, мы тебя уже несколько дней ищем. Пошл-и-и, дома все расскажешь. Мама с папой так волнуются…
– Я ничего не помню. Но чувствую, что здесь не мой дом. – у Джейн появилось странное ощущение, будто ничего не случилось, не изменилось, а она забыла абсолютно все, всех. А вдруг, навсегда? От прежнего спокойствия, радости и восхищения не осталось и следа. «А где тогда мой дом?» – думала она.
– Ты не моя сестра? – печально произнес мальчик. – Жалко. А где моя сестра?
– Я не знаю. Извини. Может она просто пошла гулять, и пока еще не может вернуться, мало ли причин существует? А она взрослая?
– Да, ей четырнадцать. Может, все-таки сходишь со мной. Родители уже с ума сходят. А я, может быть, помогу тебе вернуться домой. Договорились?
– Ну-у-у. Пожалуй ничего плохого не будет, если я тебе помогу. А ты уверен, что меня примут за твою сестру? – С некоторым недоверием спросила девочка. И как ты мне поможешь? Я ведь даже не помню, где мой дом и…и кто я.
– Уверен! Вы как две капли похожи! Пойдем, это недалеко. Сказал смогу, значит смогу. Не смогу сам, попрошу помощи. – Мальчик приветливо улыбнулся, и они пошли по узкой тропинке к «дому».
//-- * * * --//
В городке П. все было занесено снегом. Ася ошиблась, предсказывая бесснежный новый год. Белый покров не только не растаял, а даже выпал еще больше белее и пушистее. Люди были счастливы. С нового года и до десятого января у большинства людей были выходные. Любящие родители проводили это время, гуляя с детьми, играя с ними. Кто-то отсыпался дома. Кто-то свершал дела, на которые вечно не хватало времени. Кто-то же, а именно Ася и Тема ждали ее пробуждения, но без толку. В какой-то момент браслет исчез с руки, как ни в чем не бывало, а сама девочка менялась во внешности.
– Чувствую, тут что-то не чисто. – Тема был как никогда задумчив.
– Ну, что делать-то будем? – Ася была расстроена, не накрашена, не причесана – не похожа сама на себя. Они сидели, думали, были слишком погружены в себя, во всяком случае, Артем. Ася точно понимала его значительную роль в настоящем.
– Похоже, я о чем-то забыл… – Не слыша девочку, продолжал он.
Асю начинало раздражать его игнорирующее поведение.
– Тема! Ау! Ты уже похож на шизофреника!
Но он, в свою очередь даже не обращал внимания на ее речи.
– Нет-нет, я точно что-то упустил… Может время все-таки пришло… Нет, мои расчеты не могут быть неверны. Хотя…
Вдруг Артем встал, кивнул Асе, и попросил всех остальных уйти, не смотря на их жалобы и несогласия.
– Я думаю, что время все-таки пришло. Давай встречать нашу блудную девочку – Он улыбнулся так, как будто тяжкий груз был снят с его плеч. – Только объяснений не требовать.
Это было не совсем так, и все еще было впереди.
//-- * * * --//
Джейн и ее, так называемый брат, шли через лес к рядам домиков. Они были все из яркого бело-серебряного цвета дерева, резные окна, лавочки у входа. На подоконниках стояли причудливые цветы в роскошных вазах. Из труб на крышах клубами валил дым. Стоило им выйти на освещенную часть тропы, как из домиков толпами повалили люди. Многие из них на руках держали детей, кто-то подъезжал со стороны поля и реки на лошадях, а кто-то на единорогах или пегасах. Повсюду были диковинные животные. Все приветствовали их, словно давних друзей. Послышалась музыка. Жители радостно кричали: «С возвращением!». Но вдруг из толпы вышла старушка. Она подошла к Джейн и сказала так тихо, что даже девочка ее едва слышала: «Не бойся, внученька. Я ведаю, что ты не Десэир, а Джейн. Просто веди себя уверенней. Тебе никто не причинит вреда. Так все и должно быть. Скоро ты вернешься домой, к своим». Сказав все это, она добродушно рассмеялась, как смеются только пожилые люди, и пригласила было к себе, но мальчик отказался, не дав девочке ответить, сказав, что ему срочно нужно показать ее родителям. Старушка заворчала что-то о вещах, не понятных детям, и исчезла. Теперь Джейн вспомнила свое имя.
Мальчик провел девочку через линии домиков. Таким образом, они добрались до отдельного дома, что стоял возле речки. У него было почему-то другое строение, нежели у других. Возвышалась водонапорная башня. По ту сторону реки стоял темный лес. Все окружающее было окутано мраком. Они шли тихо, чтоб никого не разбудить. Но кого они могли разбудить? Мальчик этого не сказал.
Зайдя в дом, они обнаружили, что за столом сидели два человека. Стол был празднично накрыт. Всякие вкусности стояли на столе. Первым вошел мальчик. Джейн он сказал постоять за дверью, чтобы сделать сюрприз. Но вдруг, возникла необыкновенная ситуация:
– Мам, пап! – радостно начал мальчик.
– Павлик! А мы тебя только и ждали! – нежным голосом сказала «мама». Девочке, что стояла за дверью, он показался на редкость знакомым.
– У меня такая новость! – крикнул «Павлик».
– У нас тоже такая радость! – это были уже родители.
– Я первый!
– Давай мы!
– Дес нашлась!!! – в один голос, с необыкновенной радостью, сказали все хором.
И объяла тишина. Только с верхнего этажа послышался визгливо-властный тон.
– СКОЛЬКО РАЗ ГОВОРИТЬ! НЕ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ТАК! Что за идиот посмел прийти!?
– Не идиот, Десэир, А твой брат!
– Опять этот олух, он то, что забыл! – словно устав от разговора снисходительно ворчала Десэир.
– Как ты разговариваешь с родителями, дама! Наказана! – возмущалась мать.
– Ой, тоже мне, напугала, прям! – отвечала, смеясь, девушка.
– Ну. Сейчас я за нее возьмусь! – воскликнул отец.
Так грубо и неблагодарно может разговаривать только очень плохой и невоспитанный человек. Джейн не могла поверить, что ее противоположная сущность будет столь невежественной.
Я как-то не вовремя? – открыв дверь, робко спросила девочка. – Просто уже ночь, и на улице очень холодно.
Родители «Павлика» и «Десэир» были повержены в шок. Мамой была очень красивая, статная, гордая и сильная женщина с блестящими карими глазами, доброй улыбкой и приветливым голосом. Она казалась самой светлой фигурой, из тех, что были перед Джейн. А папа явился глазам девочки высоким мужчиной, с каким-то особенным внутренним миром, что светился через его живые глаза. Но оба родителя казались измученными и обессиленными.
– А Деси наверху, с друзьями. Она еще очень слаба, но почти пришла в себя. А ты кто будешь, милое дитя? – Спросила «мама».
– Джейн, рада встрече. Я очнулась сегодня и ничего не помню. Этот мальчик сказал, что сможет мне помочь вернуться домой. Сказал, что я его сестра, во всяком случае, внешне. Я не знаю ни где нахожусь, ни где мой дом. На улице холодно. Можно мне хотя бы переночевать у вас, а завтра я тронусь в путь?
– Да, конечно. Уж поверь, мама всегда узнает свою дочку. Ты не она. Общаешься не так. Я позову ее друзей, они такие сообразительные! В миг помогут. А вот сама Дес не будет тебе рада. Подожди немного. – с этими словами добрая женщина удалилась на второй этаж.
Через некоторое время по лестнице спустились три человека – девушка и два юноши. Они широко раскрыли глаза, и с небывалым удивлением оглядывали растерянную девочку. Джейн же, в свою очередь разглядывала их. Девушка смотрела на нее чересчур пристально, и очень напоминала ей кого-то, но она не могла вспомнить кого.
Один из мальчиков подошел к ней настолько, чтобы можно было дотронуться рукой. Другой, высокий и худой, слегка сутулый имел болезненный вид, но скорее от болезни души, и смотрел в пол перед собой абсолютно безразличным взглядом.
– Привет, меня зовут Фэй. Что тебя беспокоит? – Спросил подошедший мальчик. Он казался очень добрым и радостным, это можно было прочитать и в его карих глазах, и в улыбке. Но более того, было видно, что он сильный человек, может поддержать морально и защитить, если переговоры не действуют. Его взгляд был именно осмысленным и доброжелательным. Этот юноша умеет и рассуждать о серьезных проблемах, и мастерить. Но он светился от радости, и это нельзя было не заметить. Джейн поняла, что этот человек точно сможет ей помочь. Она рассказала ему свою историю.
Тогда вся эта компания села вокруг стола, и стала шептаться. Джейн же осталась посреди комнаты. Ребята обменивались мыслями очень долго. Но не успели они до конца решить, что им делать, как случилось следующее.
Со второго этажа послышался стук каблуков. Видимо Десэир полностью пришла в себя. Джейн же, что была в комнате, непроизвольно выскочила из этого дома и понеслась через поляну и домики. Она почему-то знала. Знала, что раз Десэир пришла в себя, ей не помогут, даже если будут хотеть сами. Перед глазами понеслось видение. Все сделано правильно. Сейчас она побежит куда-нибудь. Но куда? Вокруг ничего знакомого. Джейн вспомнила про старушку. Но она не знала ее адреса. Джейн вдруг почувствовала, что ее зовут друзья, до нее донеслись их голоса, их поддержка. Неизвестно откуда, но она знала, что это именно они. Надо идти на голоса. Но они идут из подсознания.
Надо бежать быстрее. Откуда-то она вдруг узнала, в каком направлении. Все-таки те дети в доме были напуганы. И это знание появилось в голове Джейн совершенно неожиданно. Может это и есть то самое? Что Десэир выдает себя, когда не контролирует свои мысли. Друзья ее прототипа не в состоянии ей помочь. Она – Джейн Лайтлайн, и может помочь себе лишь сама. Те дети подчиняются Десэир! Неужели они с ней рядом не по своей воле, как так можно? Это бесчеловечно держать людей при себе без их желания. Но скорее всего, это в правилах этого мира, и не Десэир определяет положение и отношения жителей.
Резким движением Джейн упала плашмя на мягкую холодную вечернюю траву. Видимо она обо что-то споткнулась. Сжав рукой браслет, она попыталась сесть на траву. В какой именно момент она обнаружила украшение на своем запястье, Джейн тоже не помнила. Рядом не было ни души. Вокруг лишь поле, лес и небо. Куда это она забежала? Колени оказались разодраны. Вставать было больно – скорее всего, девочка вывихнула ногу. Оставаться же долго на одном месте было опасно. Неожиданно стали происходить странные вещи. Джейн объяли различные ощущения, нахлынули волнами тревожные чувства. С ней стало происходить нечто странное. Никакой боли, никакого помутнения сознания, темноты. Все было иначе. Джейн словно погрузилась в транс, но рассудок некоторое время был ясен. Она лишь перестала осознавать свое местоположение, состояние. Окружающее измерение отсутствовало, и она даже потеряла потребность дышать, двигаться. Мысли растворились в спокойствии и умиротворении. К ней начала возвращаться память. С самых первых дней она просматривала и постепенно узнавала свою жизнь. Ее настоящее детство было вовсе не безрадостным. Они с мамой жили счастливо. Ходили в гости. Как же много было у нее друзей! Маленькая Джейн была счастлива, весела, общительна и неугомонна. Она, вспоминая такие моменты, хотела смеяться: искренне и звонко. Но постепенно, возвращаясь к своим дням, виды воспоминаний становились все серее, скучнее, однообразнее. Моральные травмы, унижения, недопонимание окружающих – со временем забывается все плохое и не омрачает своими мрачными тучами мыслей существование. Но от этого объятия негатива девочке становилось не по себе. От улыбки не осталось и следа. Слезы потекли по разгоряченным от волнения щекам.
«Нет, хватит, я не хочу! Не надо!» – она начинала биться в истерике, но понимая, что это бессмысленно. Звук не исходил из ее уст, при движении она оставалась на одном и том же месте. Ее никто не слышал. Она так думала. Сколько людей на самом деле слышали ее крик, видели ее слезы. Реальный мир в это время обливался невиданным ливнем, снег таял, ветер выл неестественными для него композициями ужасающих мелодий. Веселые новогодние выходные выдались населению планеты. «Но что плакать, что жалеть себя, все это прошло, все моменты жизни, что мелькают перед ясным взором сознания – прошлое. Да, несчастливое, как у множества детей, у большей части подростков. Это чистой воды эгоизм. Нужно успокоиться. Но почему стало так холодно?» – Джейн начала успокаиваться и рассуждать – деятельность мозга вернулась.
Краем глаза она заметила, что оторвана от земли и висит в воздухе, окутанная голубым сиянием. Сквозь эту туманную завесу, она различила силуэт девушки, а именно Десэир. Та судорожно крутила руками, словно гладила невидимый хрустальный шар, и от рук ее исходило такое же свечение.
– Ха-ха, Дженни, весело тебе, весело, спрашиваю? – глаза Десэир горели яркой-яркой пламенной черной ненавистью, смех был истерический, как у сумасшедшей. Джейн сама была уже рада сойти с ума, ведь девушка перед ней была ее живой копией и разговаривала ее же голосом, только слегка сорванным. – По правилам мы не имеем права обе находиться в одном мире, так что из-за тебя мне пришлось лишние пару суток проторчать в твоем тухлом мирке! И знаешь что? Знаешь? Ха-ха, тебя никто не любит, тебя там никто не ждет, ты никому не нужна. Ты. Пустое. Место. Весело тебе? Весело? Еще веселее сейчас станет. Чтобы все-таки тебя повидать, чего я хотела больше всего в жизни, я для равновесия отправила Нитси в твой мир. Надеюсь, она-то поразвлечется с Асей похлеще, чем я сейчас с тобой. Ха-ха… А я тебя убью, ты это знаешь? А затем заберу твой браслет и отправлю сюда кого-нибудь равновесного, а сама отправлюсь в твой мирок. Там жутко скучно, но хотя бы реально. То, что случается, случается единожды и безвозвратно, и панорамы не меняются неожиданным темпом. Это мне о-о-очень нравится. А потом, потом… – Десэир задумалась. – Потом я уничтожу этот чертов фантазийненький мир. Пуф! – и нет его. И все люди станут пустышками, бесчувственными животными, и – послушными ослами, и останусь только я. А теперь, аливидерчи, Дженни.
Действительно стало холодно. Слезы Джейн замерзли на лице, не успев стечь по щекам. Ни шевельнуться, ни губы разомкнуть не было возможности. Девочка поняла – это происходит из-за Десэир. Она выпустила всю мощь собственной ненависти. Леденя кровь, замораживая тело, голубой туман просачивался сквозь грудную клетку, где, по общему мнению, сосредоточен центр души каждого. Этот туман, не спеша, приводя Джейн в оцепенение, прокладывал дорогу и к сердцу. Девочка подумала: «Это конец…». Если бы кто-либо оказался рядом. Она не верила словам Десэир, но сила ее внушения была достаточно велика, чтобы заставить Джейн почувствовать острое одиночество.
«Неужели так все и закончится? Я пропаду, неизвестно где, замерзнув навек, и ни один доктор не установит причину остановки сердца. Да какие врачи? Я же не дома, а в другом измерении. Здесь меня никто и не знает, почти. Как же мне не хочется умирать! Как же мир и без меня? Обычно, станет на одного человека меньше. Да что я говорю! Ведь впереди должна была быть вся жизнь! Проблемы решаемы, жизнь прекрасна! Все в свое время придет. Я буду счастливой. Но как? Я же замерзну сейчас, даже не попрощавшись со своим родным городом, семьей. Сейчас, я уверена – будь чуть меньше холода и чуть больше сил – я бы смогла рассеять туман, но это, увы, не так. Я хочу жить! Я люблю жизнь! Почему все должно закончиться именно так? Тише, сердце бьется как никогда горячо и сильно. Может быть… вот, посещение бредовыми мыслями моей головы. Ладно, допустим сейчас все закончится, как же это печально. Все же, для начала нужно успокоиться и думать о хорошем. Встретить грядущее с улыбкой на лице. Будь, что будет.
Холод медленно усыплял девочку, бессильную что-либо сделать. Джейн старалась мыслить позитивно, несмотря на сложившуюся ситуацию. Мыслей в сознании становилось чудесным образом все больше. Неожиданно начали раздаваться голоса. Множество голосов – мужских, женских и детских, ровных, приятных, высоких и низких. Джейн поняла, голоса – это мысли и чувства людей из Реального мира, большого количества, просто необъятного. Громкость и эмоциональность их возрастали с каждой минутой. Все они просили о чем-то прекрасном, о любви, о счастье, о капельке чуда. Вдруг, непонятным поначалу образом, Джейн обратила часть энергии голосов в силу, которая слегка рассеяла туман. Стало чуточку легче. Но в области сердца начало покалывать и перехватывать дыхание, значимость которого только-только осозналась. Джейн сосредоточилась и смогла выявить из оставшихся голосов те единственные – милых друзей. Она поняла, что теперь терять нечего, дрожь охватывала ее, но рук и ног она уже не чувствовала. И не слышала больше сумасшедшего безжалостного смеха Десэир. Собрав все силы, она позвала на помощь. Неизвестно, как ей могли помочь друзья, или кто-либо, услышавший ее мольбу о помощи, но она верила. Сердце сильно болело, дышать было затруднительно. Девочка чувствовала, осталось совсем немного до конца, за которым – пустота.
Некоторые голоса откликнулись.
Джей! Возвращайся быстрее, мы волнуемся, ничего не можем сделать, ты не приходишь в сознание уже почти месяц. Что с тобой? Мы ждем твоего возвращения. Может, мы напугаем тебя, но ты меняешься внешне… – это были Тема и Ася, громко и четко донеслись их слова. Затем они отдалились, как уходящее эхо.
– Джейн Лайтлайн, приветствую вас. Это Фэй. – раздался иной голос, заглушивший предыдущие, сильный юношеский тембр, мягкий, теплый, и исполненный одновременно решимости, твердости и нежности – необычное сочетание, и уважения – совмещение несовместимого. – Я честно прошу только о доверии к моим словам, дабы оказание помощи было не столь долговременным.
– Здравствуй, Фэй. – Джейн мысленно постаралась ответить, пусть хотя бы слабым голосом. Но боюсь, ты уже не сможешь мне помочь. К тому же тебе запрещено поступать противно действиям Десэир, тебя накажут. Но благодарю тебя несмотря ни на что.
– Моя участь – знать о происходящем все, дар это или бремя. Я помню что было, анализирую, что происходит, и интуитивно знаю, что будет. У меня есть возможность попытаться помочь тебе. И мне запрещено помогать, но я не терплю ни Десэир, ни ее бессмысленного насилия. Но времени не так много. У тебя нет повода не доверять мне, ведь ты сейчас воспринимаешь мысли, чувства, а, следовательно, сразу узнаешь, если кто-либо, в том числе я, задумает причинить тебе вред.
– Это было бы прекрасно, но, увы, поздно. Не знаю, но что-то со мной уже происходит.
– Я знаю главное – ты вовсе не погибнешь, я этого не допущу, и могу помочь пережить эту жуткую, по своему течению, метаморфозу. Но губительное действие, несомненно, будет, и душа твоя надолго останется замороженной, бесчувственной не то что к друзьям, но даже к родной матери.
– Не имею ничего против помощи. У меня было больше вопросов, но память вернулась. У нас, в глубокой суете реальности, почти никто не общается так красиво и сложно. Это такая редкость. Ты действительно можешь помочь мне?
– Да, незамедлительно. Прошу только пару слов.
– Не могу не выслушать тебя.
– Как это ни печально… ты меня не встретишь, не увидишь и не услышишь больше. Когда я помогу тебе, мне придется исчезнуть, таковы правила. Обрати внимание на окружающих. Спутницу ты нашла, но она только оберегает тебя. Информацией она не обладает. Мне не доведется быть спутником такого прекрасного человека. Я лишь плод гигантского эфемерного прототипа твоего мира, и твоей фантазии в частности, как и все, что тебя сейчас окружает. Найди того человека, с которого давным-давно, при рождении, твой мир создала мой прототип. Этот человек все может тебе объяснить. И станет твоим самым лучшим и честным добрым другом. Судьба обрекла, или предоставила великую радость мне встретиться с тобой. Десэир… она другая, всему в мире есть противопоставление, даже тебе. Ты вынуждена убить ее, а точнее стереть, иначе она не сотрет, а убьет тебя безвозвратно. Открою тебе самый основной секрет. У тебя непревзойденное оружие против нее. Она является сердцем нашего мира, а ты – сразу двух миров. Будь добра, выслушай, мой монолог может прерваться в любой момент. Но я помогу, как и обещал. В данный промежуток времени, когда ты не услышишь боле моего голоса, постарайся расслабиться, забыть про боль и все физические факторы и думать о доме, о друзьях. Но, продолжим. Представь себе – в моем мире все реально только временно, так как находится в постоянном движении параллельно людским жизням, но даже тогда ничто не материально! Все это лишь выдумка, но тот, кому дорого его воображение, не станет окунаться в реальность, убивая фантазию. Хотя многие отказываются верить и чувствовать, тогда их прототип в мире воображения умирает в мучениях. Мы, жители этого мира – прототипы – не можем поодиночке, когда захотим, преодолевать барьер миров. Только когда Десэир воспользуется своими силами. Она обращается с нами, как с игрушками, хотя это часто противоречит ее полномочиям. Наш мир – отчасти твое творение, стоит тебе захотеть… – голос Фэя оборвался.
Восстановилось огромное количество мыслей-голосов. Но они звучали все тише, тише, и совсем пропали. Оледенение прекратилось, говоря правильнее – завершилось. Джейн чувствовала, что превратилась в ледяную скульптуру, очаровательно-пугающую, с проступающими от холода сосудами. Глаза были страшны в остекленевшем взгляде. Холод поглотил все тепло сердца. Но Джейн постаралась выполнить все сказанное Фэем.
За свою короткую жизнь она много думала о смерти. Да, люди умирают и более странным способом. Но она хотела жить. И теперь, засыпая, она почувствовала это особенно остро. Последнее, что она слышала, был чей-то голос, или мысль:
«Я сделал, что мог. Но ты не скоро станешь новой собой. Прощай, было приятно познакомиться».
Что-то щелкнуло, но не исчез холод, сковавший сердце. Сознание приходило в норму. И Джейн провалилась в забвение.
//-- * * * --//
– Она дышит! Но пульс почти на нуле! Веки дрожат! Мозговая деятельность с запредельной приходит в нормальную. Но температура тела резко опустилась. Она оживает. Искусственное поддержание жизни отключаем. – Слышались различные, четкие голоса.
Открыв глаза, Джейн увидела всех своих друзей, семью, врачей. Свет был слишком ярок, щипал глаза. Все окружение было белого цвета. По всему периметру палаты стояли цветы. На лицах друзей были счастливые улыбки, на глазах родных были слезы счастья. Но Джейн это не трогало. Все казалось неуютным, чужим, но в то же время важным и неотъемлемым. В коридоре слышался топот. Глаза привыкали к свету. Много, много деталей находилось в поле зрения Джейн. Она со спокойствием оглядывала все и всех. Она помнила, но не понимала, что с ней происходило до момента прихода в сознание реальности. Внутри был жуткий холод. Никаких чувств. Лишь спокойствие, расчетливость и отсутствие какого-либо внутреннего уюта. Отстраненность, равнодушие стали ее опорными эмоциями. Тоска и отвращение стали ее настроением. Вот почему описывать детали нет смысла. В ее глазах они казались лишним, не нужным – дефектом интерьера.
– Привет! —
– Ура! —
– Неужели! – Друзья, семья, весь мир с небывалой радостью и торжеством встречали ее пробуждение. Никто не ожидал, что она на их счастливое приветствие она лишь холодно ответит: «Приветствую. Объяснений не требовать», и улыбнется жутковатой ледяной улыбкой.
Глава 8
Новая жизнь
Прошло две недели с момента «воскрешения». Ее внешность изменилась не сильно, но значительно. Яркие волосы, заплетенные в косы, блестели по – новому, холодным отливом. Подчеркивалась отточенность плеч, рук, изящество и грация телодвижений. Исчезла, сопровождающая ранее во всем детская наивность и беспечность. И глаза говорили об этом. Зеленые очи были тусклы и мутны, будто безжизненны. В них мир отражался серым полотном с размазней бессмысленных тусклых красок. Он казался ей чуждым и незнакомым. Никто из друзей не мог предположить, что с ней произошло. Неразговорчива, угрюма, сердита – она избегала любого общения. Словно осознавала, что обидит своей речью, жестами, но не могла с собой ничего поделать. Ее не могли понять друзья. Ее ругали родители. Она сама не могла ни в чем разобраться. Каждый день ей становилось чуть легче, но порой лишь на короткое время. Она не чувствовала даже очень сильного зимнего холода, очень много спала. Джейн не разговаривала ни с кем, только порой заводила монологи, думая, что ее никто не слышит. А если и разговаривала, то отвечала всегда коротко, неясно, порой грубо или неприятно. Один раз друзьям получилось заставить ее говорить. Это была середина января.
– Дорогая, милая подружка. Поделись со мной, что происходит с тобой? Что произошло там, где ты была? – упрашивала ее Ася.
– Я не хочу об этом, не помню. – явно неправду отвечала девочка.
– Джей, прекращай вредничать, рассказывай, может, мы сможем помочь тебе. Давай без глупостей. – раздавался напряженный голос Темы.
– Я не ясно сказала? Разговор окончен. Оставили в покое, развернулись на сто восемьдесят градусов и… сами знаете. – вот она, ужасающая грубость. Фразы Джейн прямо-таки заискивали возможности уколоть кого-нибудь ледяными осколками – словами и безразличием. Друзья же настаивали на своем. Глаза Аси так и пылали нежным огнем неистовства и упорства. Тема выглядел как человек, который вроде и участвует в происходящем, но вовсе не является действующим лицом. Разговор не завязался сразу.
Джейн словно подменили. Но все же, уныние не может царить вечно. Пришла весна. Наступила она даже не в середине марта, как полагается, а в поздней его половине. Это было связано с Джейн. Из-за нее не таял снег, не снижался мороз в городе. Необычайность заключалась в чередовании теплых солнечных и холодных дней с северными ветрами, бушующими вихрями. Это объяснялось непостоянством мыслей, старающихся проникнуть в сердце. Девушка словно не владела собой. Подобия мыслей крутились в голове, подобия чувств питали нечто вроде души. Бессмысленная злоба сменялась глубокой печалью.
Вскоре, на улицах города началась оттепель. Разлились лужи, снег понемногу таял, но солнечный теплый день с голубыми небесами мог резко смениться промозглой непогодой.
Джейн сидела на подоконнике и говорила. Она вела беседу сама с собой. В полном одиночестве, глядя в окно, на суету города.
– Как легко потерять себя в этом мире. И задумываешься над этим лишь тогда, когда идешь, смеешься и вдруг, обернувшись, понимаешь: не к месту смех. Все получается невпопад, невовремя. С языка срываются произнесенные неприятным тоном слова. Неприятным – гордым, самовлюбленным, грубым, унижающим. Смотришь на себя и думаешь: «Когда я успел стать таким чудовищем?». Глаза не блестят. Идеи не блещут остроумием или оригинальностью, то и дело один плагиат. За что ни возьмись – ничего не выходит, все валится из рук. Становится очень тягостно. Гнетущее состояние убивает мучительно и медленно. Понимаешь, что многое в тебе изменилось. Думаешь, как вернуть все, что было – радость, горящие глаза, полет мыслей, гармонию душе и самого себя. Начинаешь понимать. Осознавать. Соображать. Тогда робко, тихо, на кончиках пальцев, боязливо и с некоторым любопытством сзади подкрадывается твоя душа – частичка, отвечающая за счастье. Она подкрадывается и, закрыв твои глаза пеленой, с горечью в ласковом голосе спрашивает: «Кем ты без меня стал? Зачем запер за решеткой рациональности? Зачем обидел и не слушал внутренней речи? Забыл обо мне, о друзьях, о том, что существует кое-что кроме безрассудства, легкомыслия и самодовольства. Обидел и оскорбил близких людей, возненавидел свою индивидуальность и посчитал безрассудством особое отношение к жизни. Зачем все это? Можно ли вернуть потерянное – решай сам…». И ты стоишь и думаешь: достоин ли вернуть ту свою душу, что полна света, любви и добра, а не презрения, раздражительности и тоски? Можешь ли своим раскаянием заслужить прощение? Стоишь и думаешь: «Как же легко потерять себя…».
В речи Джейн уже не чувствовалось спокойствия и необремененности бытием. Во время ее неоднозначного монолога мимо дверей комнаты проходила Ася. Заслышав грустные нотки в голосе подруги, она хотела, было зайти, но осталась в дверях. Она слушала очень внимательно, пока Джейн находилась в неведении ее местонахождения за дверью. Затем она все-таки решилась войти и поддержать подругу – та была в ужасном расстройстве, но теперь разговаривала, выдвигала на обсуждение умные вещи и с участием слушала слова Анимаисы. Диалог длился очень долго, чему Ася была несказанно рада. Ей удалось поговорить с Джейн насчет того, чтобы она продолжала ходить в школу, общаться с людьми. И нет ничего страшного в происходящем, и не стоит всю энергию холода из своего сердца выпускать на других, даже если ей от этого становится легче. Все-таки нужно жить дальше. И все будет хорошо. Джейн вняла словам подруги, и в ее душе началась яростная борьба.
//-- * * * --//
В городе П произошло нечто странное. Синоптики были в замешательстве. Два дня назад снег валил стеной и засыпал дороги, а теперь его попросту не было. На улице плюс двадцать, но даже вчерашних луж не найдешь, обойдя весь город. Но кому какое дело? После пяти месяцев зимы солнце было живительной батареей и грело каждого замерзшего человека, освещая улыбки на лицах.
День был просто необыкновенный. Поэтому Ася вытащила подругу из тусклых белесых стен подышать свежим воздухом. Долго ей уговаривать не пришлось. Было видно – Джейн частично приходила в себя. Но была напряжена и сосредоточена. И некоторая отчужденность чувствовалась порой в ее словах и движениях. У девочки болело горло, поэтому Ася долго не могла решиться купить мороженое – в одиночку же есть некрасиво. Весь день они провели вместе, улыбаясь и радуясь. Время пролетело незаметно. Джейн проводила Асю до поля, за пределами которого она жила.
– Слушай, пройдем еще немного. Темнеет, сама понимаешь… – почти шептала Ася.
– Просто скажи, что ты боишься. – с доброй улыбкой ответила подруга.
– Честно? Да, я боюсь. Ну пожалуйста! Да, мне страшно. Особенно после… – Анимаиса не договорила. Джейн не сразу обратила на это внимание. – После того, как я столкнулась с Нитси. – подруга сникла, а Джейн готова была проклясть себя, провалиться сквозь землю. Свернувшись в клубок своих собственных проблем, она совершенно забыла об угрозах Десэир. Об угрозе расправиться с Асей через Нитси.
– Прости меня, Ася. Не будет с моей стороны эгоистично попросить тебя рассказать, что произошло?
– Нет. Не будет. Я могу тебе рассказать. – Ася кротко улыбнулась, и начала рассказ. – Ты очнулась через час, как тебя доставили в реанимацию. Но за полчаса до отправления в больницу мы с Темой еще ждали твоего пробуждения. И неожиданно время остановилось. Артем сказал, что сейчас может произойти что-то плохое. Он ошибся, думая, что беда ожидает тебя, и не успел отразить первый удар. Нитси вошла через зеркальную плоскость, как в прошлый раз. Я видела ее всего миг, а затем мой рассудок был замутнен. Она хотела свести меня с ума, сначала навеяв моему сознанию счастливые, приятные воспоминания, а секундной позже вызвав из закоулков памяти болезненные, печальные образы и страхи, накопившиеся за всю мою прожитую жизнь. От такого контраста мозг перегревается, и чувства накаливаются до предела. У Нитси почти получилось осуществить задуманное. Если бы Тема не подоспел вовремя, я бы с тобой сейчас не разговаривала. Я едва прояснившимся осмысленным зрением видела, как он без применения силы заставил ее вернуться туда, откуда она пришла, а затем запечатал зеркало, нарисовав на нем знак, который быстро растворился в глубине стекла, если такое может быть. В тот момент в глазах Нитси был самый нескрываемый ужас, словно она увидела не мальчика-спутника, а злого мага, который должен быть мертв. – Ася истерически засмеялась. – Но ведь не нам теперь удивляться. Мы можем лишь бороться. Видимо Тема осознал свои силы спутника, но я пока своих не знаю. Поэтому я беззащитна. И именно поэтому теперь я чувствую страх.
Джейн выслушала подругу, ужаснувшись сразу двум обстоятельствам. Первое, что Нитси использовала ту же пытку, с которой начала Десэир. Поэтому понять подругу ей не составляло труда. Но второе – как она могла и об этом забыть! Среди спутников Десэир, которые в теории – отражение спутников Джейн – девочка не видела отражения Артема. Его там не было. Именно поэтому Нитси была в ужасе. Она узнала его. Но она думала, по крайней мере, что его здесь никак не могло быть. А это значит, что Тема – не спутник. Артем, Тема, предатель, Трэйтор – это все один человек. И как же чудесно он завоевал их доверие! Спасая их раз за разом. Именно поэтому он столько знал о браслете. Просто потому, что он не отсюда. Он только ждет, когда сможет сделать удар. – Джейн буквально перетрясло при этих мыслях. Но она знала, сейчас нельзя даже малейшего вида показать, что она о чем-то догадалась. Нужно сохранять спокойствие. Девочка глубоко вздохнула.
– Не бойся, я понимаю тебя, как никто другой не понял бы. Но в обыкновенном поле тебе нечего пугаться. Вряд ли здесь сейчас есть что-нибудь опасное. Ты дойдешь без помех.
– Тебе сложно пройти со мной немного? Ты пойдешь через город, а я через эту глушь. – С таким отчаянием умоляла Ася – я чувствую, что что-то не так.
– Так уж и быть – вздохнув, ответила Джейн, она помнила про феноменальную интуицию своей подруги. – Я провожу тебя. Но не далеко, иначе я опоздаю домой.
– Как здорово! Ну, тогда что мне тебе еще рассказать? Ах да, так вот, неделю назад… – Ася сразу расцвела и принялась за повествование, чтобы сократить время пути.
На самом деле Джейн безумно не хотелось идти в мрачное поле. Она предпочитала не ходить туда поздно. Ее охватило странное предчувствие, но она этого не показала. Утешала себя различными, приятными мыслями. На всякий случай она даже положила одну руку на браслет и нервно крутила его вокруг запястья. Они шли, и солнце садилось. Чем дальше они заходили в поле, в окружении берез и кустов, тем темнее становилось. На душе у Джейн тяжелел груз сомнений в происходящем. Она была права, оставаясь настороже. А Асю не обманула интуиция, она первая ощутила неладное. Волнение кипятило кровь. Темнота сгущалась. Вязкая субстанция сумерек нещадно лишала воздуха. Неподалеку был пруд, еще темнее своего окружения.
Подруги прошли половину пути. Ровно половину. Они притихли, услышав странные звуки.
– Ася, слушай, что я скажу, ладно?
– Хорошо, на этот раз. – Ася была напугана не меньше Джейн.
Они услышали вовсе не что-то страшное, а простой шелест, шорох и шипение, словно в гуще высоких полевых колосьев кто-то осторожно подкрадывался к ним. Но посреди абсолютной тишины любой шорох казался ужасающим. И самое пугающее заключалось в том, что если бы звуки были далеко, то подруги молча бы попрощались, и разбежались, но, увы, дела обстояли не так. Словно чуя запах страха, на них надвигался Некто. Шорох приближался, и пока еще никого не было видно, но прекрасно слышно. «Как же страшно!» – думали девочки. Они остолбенели, на лбах проступил холодный пот. Они здесь совсем одни и никто им не поможет. Они не могли даже представить, опираясь на последние события, что за существо скрывалось в поле.
Тогда в перепуганный разум Джейн пришла идея, слегка сумасбродная, но все же идея!
– Ась, беги… – прошептала девушка.
– Джейн, я не могу тебя оставить, да и вдруг Оно догонит…
– Мы не можем здесь больше находиться. Давай так: я буду стоять на этом самом месте, до тех пор, пока ты не убежишь. Если вдруг ситуация станет опасной для твоей жизни, я отвлеку угрозу на себя. Запомнила? Ты убегаешь, как только ты исчезнешь из виду, побегу я.
– А как же ты!?
– БЕГИ, Я СКАЗАЛА! – Джейн не могла уже выдерживать напряжения. К тому же, если слух не обманывал, неизвестный пробирался через траву метрах в пяти-шести от них. А она сама не имела ни малейшего плана, да еще и была без оружия. Одарив подругу благодарным, но полным тревоги взглядом, Ася рванула, что было сил. Было видно, что убегать она не имеет ни малейшего желания, но лучшего плана не было. Только и было слышно, как разлетаются мелкие камушки от ее ног.
«Слава высокой и густой траве. Ну беги быстрее, умоляю, Асенька, пожалуйста!» – паника овладела Джейн. Она готова была сорваться с места, чтобы унестись подальше от этого жуткого места, где к ней приближалось что-то страшное. Вот…, еще пара секунд…, наконец-то! Ася скрылась вдали, в безопасности. Заслышав в метре от себя какой-то гулкий звон, скрежет, Джейн сжала браслет и побежала, кроме него никакого оружия она не имела. Слово «побежала» не говорит ни о чем в данной ситуации. Она летела так быстро, что, казалось, она телепортировалась из одного места в другое.
Когда Джейн остановилась отдышаться, оставалось около семидесяти метров до их школы, что стояла на краю поля – крайней точке города. За полем шла деревня. Стоило девочке чуть-чуть отдышаться, как она услышала шорох и животный несчастный вскрик прямо за своей спиной, а затем резкий хруст ветки. Она ринулась вперед, даже не оглянувшись. Но тут же споткнулась обо что-то, и всем прикладом упала навзничь. Страх душил ее. Джейн выхватила телефон из кармана и набрала номер… Гудок, гудок… «Возьми трубку предатель, черт возьми, быстрее!».
– Да, Джей, это ты? – Голос Артема казался неестественно спокойным и обычным.
– Наконец-то! Тема, поговори со мной, пожалуйста. Меня преследуют.
– Где ты находишься? Сейчас приеду. – голос друга был по-прежнему спокойным.
– В поле возле школы, но я думаю приезжать не нужно, я в порядке. Вот только встану, и побегу дальше. Просто отвлеки меня.
– Ну ок. Точно справишься? Но знаешь, я думал, убегать – не в твоем стиле.
– Я… ты прав, извини. Не знаю, что на меня нашло. Подожди пол часика, я перезвоню.
– Вот этот настрой уже лучше. Жду.
Джейн сбросила вызов. Конечно, Тема был прав, убегать – больше не в ее принципах. Но его голос и слова были все же немного жестокими для друга. Не мог же он догадаться, что она уже все знает о его намерениях?
Она снова глубоко вздохнула. Встала. Уняла дрожь. Открыла глаза и обратила отчаянный взор перед собой. Спустя пару минут, показавшимися вечностью, Джейн различила в темноте нечто, крадущееся по направлению к ней. Сдерживать волнение было очень сложно.
Еще минута.
Две.
Из кромешной темноты под небольшой луч света выполз грифон с подбитой лапой и крылом, что перьями шипело-шелестело, волочась по земле. На его шее был строгий серебряный ошейник с оборванной цепью, демонически звенящей. Несчастное птицеподобное животное проползло, а не прокралось пару сотен метров, и уже еле дышало, взглядом моля о помощи. Джейн хотелось заплакать от увиденной картины. Она и Ася перепугались, разбежались, а это была всего лишь бедная несчастная мифологическая птица, как известно, олицетворяющая собой слияние добра и зла. Это даже было похоже на какое-то знамение.
Джейн медленно-медленно, маленькими шажками подошла к существу. Она нежно погладила орла-льва по клюву. И дотронулась до перьев крыла. Птица вздрогнула.
– Я тебя не обижу, честное слово. – девочка мило улыбнулась, смотря существу прямо в глаза. И оно довольно заурчало.
Почему-то Джейн чувствовала, что может помочь. Точнее не она, а браслет. Просто чувствовала. Внутренний голос ни разу ее не обманывал, значит и сейчас не должен. Девочка положила левую руку на крыло, а правую руку на браслет на левом запястье. Затем, она закрыла глаза и представила, как кость и хрящики срастаются, перышки расправляются и боль уходит. Браслет вновь засветился самоцветами, и воображаемое осуществилось. То же Джейн проделала с лапой бедного животного, и оно поднялось, оказавшись в своем естественном состоянии поистине громадным. Грифон издал громкий скрипяще-рычащий рев, и благодарно посмотрел на девочку. Взмахнул огромными крылами, сделал два шага вперед и взмыл в воздух, соединив на секунду небо и землю. Джейн долго провожала взглядом силуэт мифического существа, и размышляла о том, как много мистического прорывается в реальный мир. Проделки ли это Десэир, или же образовываются прорехи, которые стражи Межмирья уже не успевают запечатывать, но ситуация становится все хуже и хуже.
Джейн отправилась домой, в другой конец города. Быстро темнело. К восьми часам сумрак окутал дорогу. Идти было жутковато. «Мог бы и подвезти» – думала девочка о грифоне. Она шла темной проселочной улицей, посреди одноэтажных строений. В домиках горели окошки, люди просто не знали своего счастья. Джейн думала: «Как же хорошо сейчас оказаться дома, в теплой кроватке, под мягким, всеобъемлющим одеялом и положить тяжелую от мыслей голову на взбитую подушку, которая с обыденным привычным радушием заберет все тревоги и отправит в свои владения и укажет дорогу в сладкий сон. Джейн успела успокоиться и немного придти в себя. И вдруг в кармане ветровки включилась вибрация, затем раздался звонок. В могильной тишине, окружавшей девочку, он показался чудовищно громким. Она хотела, было его достать, но телефон выпал на дорогу. Крышка слетела с крепежей, обнажив аккумулятор и различные виды карт: связи, памяти, но звонок продолжался. Джейн огляделась по сторонам и осторожно, словно чужой, подняла свой телефон. Звонила Ася.
– Алло, Дженни, почему так долго?
– Спроси у моего телефона, что надумал падать. Как ты, добралась?
– Да, все хорошо, ты-то как?
– Иду, иду, смотрю под ноги. Мне так спать хочется, что я не могу нормально отвечать. Давай, когда приду домой, я отошлю тебе сообщение?
– Хорошо, будь осторожна.
– Обязательно. Пока.
Луна вышла из за туч, осветив дорогу. Джейн шла, засунув руки в карманы, пиная мыском ботинка камушки, и напевая песенку. Еще несколько мгновений, и она оказалась там, где мечтала – в объятиях одеяла, подушки и глубокого сна. Но бывают дни, когда кажется что закрыл глаза, и уже сразу наступило утро.
Джейн снился странный сон. Он напоминал нечто из области фантастики. Какие-то люди, бои, сражения – чего только ни выдумает волшебное творческое подсознание. Несколько раз больно кольнуло в груди в области сердца. «Переволновалась вчера» – решила девочка. Она встала рано, и, сонно потерев заспанные глаза, начала искать тапочки. Это заняло некоторое количество времени. И надеваться они никоим образом не хотели. Безусловно, была пора завтракать, потому что с кухни веяло чудесными ароматами. А когда наступает выходной, и на столе заманчиво и живописно предстает глазам аппетитный завтрак, тогда в голове зарождается множество философских соображений.
Например, кто-нибудь когда-нибудь думал: зачем мы все здесь? Уверенности достаточно, чтобы предположить, что многие часто задумываются об этом, но редко высказывают свои рассуждения вслух. Вот есть люди. Все, которые только существуют, существовали когда-то и которым предстоит только появиться на свет через временные отрезки разной длины. Они живут. Учатся. Работают. И совсем не замечают, как отпущенный им замечательный дар пролетает мимо стремительней скоростного поезда. В итоге, в конце пути, приходит понимание – сколько потеряно, сколько можно было успеть, и сколько возможностей упущено, сколько было напрасных страхов, поодиночке безобидных, но вместе разрушивших многие удачные пути судьбы. Следовательно, надо прожить свою жизнь так, чтобы было, что вспомнить. И не бояться осуществить даже самые безумные невозможные мечты и цели, если они живут в сердце и ярко цветут в душе, и не противоречат морали. А может быть даже это не смысл существования?! Даже великий философ или мудрец не скажет об этом однозначно. Хотя бытуют предположения, что смысл не в том, чтобы жизнь прожить, а в том, чтобы за этот короткий относительно всего земного времени, и времени человечества, отрезок сделать столько, насытить свою жизнь столькими делами и поступками, чтобы ни один момент не ушел в небытие. Помимо этого, а вдруг у каждого человека с рождения есть великая миссия, задание, план, который он обязан выполнить в течение жизни, а мы просто не замечаем скрытых в нас возможностей? Вдруг все люди вокруг обладают какими-то особенно развитыми способностями. А ведь так и есть – только они (способности) используются на базовом уровне. Каждый человек умеет что-то, что не в силах сделать другой, тот другой, в свою очередь, может то, чего ни при каких условиях не сделают первый и третий. И так до бесконечности. Это и есть способности, исключительные таланты. Они заложены в каждом. Следовательно, у каждого есть особенное дело, для которого природа наделила его исключительным даром. Мы считаем наши умения чем-то обыденным, когда другие восхищаются этим, так как у них свои биологические данные, которые отвечают за их «обыкновенные» способности. Все это очень сложно понять в одну минуту. Но если на миг представить, что это может быть так?
Время девять утра. Мама с папой на работе, а любимый братик, напоминающий мячик спал в кровати, причем рука, левая лодыжка и голова, одну четвертую которой занимали щеки, вылезли из-под одеяла. Не мудрено, только кончилась весна, на «отлично» завершен восьмой класс и настали каникулы. Правда, тучи за окном видимо не знали этого. Предстояло очередное скучное однообразное лето. Правда в августе она поедет в лагерь, но что нового может принести это сборище детей, детей-подростков, маленьких детей и вожатых, неимоверными усилиями пытающихся безуспешно сохранить дисциплину. Вот только сбудется ли пророчество Татьяны и первого отряда?
Глава 9
Воображение против Реальности – или сбывшееся пророчество
Медленно и неторопливо наступил холодный Август. Несмотря на летнее время, уже чувствовалось приближение осени. Тоскливо завывал холодный ветер. И по небу все чаще бродили дрожащие тучи. Серые ленты дорог терялись вдали. Люди надевали жилетки и джинсовки. Но этот месяц, несмотря на внушаемое одиночество, обещал тепло дружеской компании и солнечное настроение тем, кто направлялся в лагерь Озерный – лагерь Мечтателей.
Джейн поставила чемодан под окном электрички и села рядом с ним, положив ноги на батарею и глядя в окно. Мимо проносились красивые пейзажи: леса и березняки, реки бескрайние поля; деревеньки сменяли города с высотками – сотни мест, где может никогда и не доведется побывать. Когда едешь в автобусе или поезде, и тебе предстоит долгий путь, то часто засмотришься в окно и глубоко задумаешься о чем-то. Тогда-то в мире абстракций, мыслей и воображения все оживает, и прообраз этого человека витает среди своих суждений, понятий, воображая самые непохожие друг на друга ситуации, и приходя порой к самым парадоксальным выводам. Чудесное состояние. А если твоим спутником является музыка, то атмосфера идеальна: долгая, если было бы возможно, бесконечная дорога, поезд, ритмично отбивающий мотив колес, музыка и мысли – рай любого интроверта и необходимая обстановка для уставшего от суеты экстраверта. С той лишь разницей, что первому не хватит вечности, чтобы насладиться этим состоянием, а второму оно необходимо лишь на короткую пару мгновений.
Девочка с большой тихой радостью ехала в лагерь. Джейн очень надеялась, что те черты ее характера, что изменились, помогут ей найти общий язык с соотрядниками. Когда она приехала к зданию медосмотра, одновременно пункту отправления автобусов, то к своему неописуемому удивлению и восторгу была записана в первый отряд. В самый веселый, дружный, чудесный, сплоченный, неунывающий, всегда побеждающий – в самый-самый лучший по ее мнению. Джейн не верила своему счастью. Она хотела выразить свою радость как можно несдержаннее, но смогла лишь сказать теплым тоном: «В самом деле? Я уже подхожу? Спасибо».
Большие комфортабельные автобусы подъехали буквально через несколько минут. Все отряды со своими вожатыми удобно устроились, и отправились в дорогу, как в прошлом году, как и годы назад. Иногда ощущение стабильности тоже способствует комфорту и покою. Ребята смеялись, кидали друг в друга пакеты с чипсами и печеньем, пели лагерные песни и просто были счастливы. И Джейн чувствовала, что наконец, сможет почувствовать себя одной из них, сможет почувствовать и себя счастливой. Через какое-то время девочка уснула, прислонившись к раме автобусного окна.
//-- * * * --//
Через три дня после прибытия, по прошествии всех церемоний, начались конкурсы на сплочение отряда, на лучшую газету и многие другие. Джейн чувствовала себя комфортно, все ребята были к ней добры, со многими она тепло общалась. Почти все, с кем она была в прошлом году во втором отряде, там и остались. А из ее друзей только Паша приехал вновь, но и он не попал в первый отряд.
Джейн аккуратно, даже немного ласково расстелила девять ватманов, закрепив их уголки книгами. Она собиралась нарисовать особенную газету-плакат. Тема – военные города-герои. И их отряд – морская, солнечная Одесса.
Джейн собиралась нарисовать порт из старого крупного серо-зеленоватого камня. В этот порт возвращался ряд кораблей, возвращался из многоцветного заката, далекого долгого пути. Соавтором стал Михаил, обладающий богатым глубоким художественным талантом. И работа пошла. У Миши и Джейн было два дня.
По истечении первого дня, половина работы была готова. Массивные грифельные корабли стремились навстречу пастельному причалу. Другие отряды не поспевали за ними. И Джейн работала на пределе сил, и нервы были на грани. Ей не хотелось подвести отряд. Она легла по лагерным меркам поздно, в три часа ночи. Проснувшись, девочка хотела было продолжить свой нелегкий труд, но обнаружила с удивлением и волнением, что все девушки и несколько ребят занимаются тематическим украшением холла и помогают рисовать плакат. Все распределили работу и делают свой маленький кусочек, но со старанием и усердием, смеются, разговаривают. Кто-то даже включил бодрящую, ритмичную музыку с ярко выраженными битами. И все приветствовали Джейн и хвалили за работу вчерашнего дня. От каждого доброго слова глаза ее загорались яркими пляшущими огоньками. Всем отрядом, они закончили работу вовремя. И все с нетерпением ждали комиссию жюри.
Но вместо них пришел вожатый второго отряда, и с воодушевлением сказал, что срок сдачи перенесли на день. Все сникли, но решили только улучшить то, что имеется. Потратили следующий день на еще один плакат, на этот раз, изобразив батальный сюжет, а не волшебно-красочный. Наступил вечер, все остались довольны. И, расхватав, кто успел, кефир с печеньем, что выдавались на ночь отряду, отправились отдыхать по комнатам. Джейн раскладывала по ящичкам краски, кисти, пастель, баллончики для граффити, что им пригодились, смешанные с мелками для эффекта воздушных облаков, кусочки ткани, скотч, фломастеры и ножницы. В это время снова пришел вожатый, и сказал ту же новость, что показ тематически уголков отряда откладывается еще на день. Джейн так расстроилась, что не могла этого скрыть. Они всем отрядом работали непокладая рук, чтобы опередить другие отряды в качестве и количестве работы. А теперь у всех будет ровно столько же, результат будет практически одинаков. Они могли и не напрягаться так, и так не спешить. Вот что было обидно. Ведь на данный момент у них было значительное преимущество во времени.
Но справедливость иногда торжествует. Первый отряд снова стал первым. Их уголок победил. Проверяющее жюри было в неописуемом восторге. И на стенде холла стала красоваться первая грамота самого дружного отряда. Джейн чуть ли не носили на руках – все искренне радовались победе и признавали ее вклад в достигнутую цель. Она же в безумной радости только твердила: « Это вы все сами, ребята!», на что ей отвечали: « Но не без тебя, юный Пикассо нашего отряда», и улыбались. Джейн была счастлива, как никогда.
//-- * * * --//
Так проходили все мероприятия и конкурсы. Что может быть чудесней, чем сплоченный коллектив, где все понимают друг друга, ценят, и действуют во имя одной цели?
Есть весьма волшебное время, называемое «Свеча». Это вечера, когда в холле наступает кромешная темнота, только фонари возле корпуса освещают петляющие среди берез дорожки тротуаров. Зажигается одна единственная свеча в центре темно-сине-черного цвета холла. И от этой свечи отбрасываются на стены исполинские жуткие тени. Вокруг нее расстилаются пледы и одеяла, на которых располагаются довольные полусонные ребята. Но эта волшебная обстановка нарушается темой, что безотлагательно должна быть обсуждена.
– То, чего мы боялись, начинает сбываться. – произнес один из юношей, поднявшись и активно жестикулируя руками. – Скорее всего, битвы будет не избежать. Мы с несколькими старшими ребятами разговаривали с руководством, и под их словами: «есть опасения, что лагерь будет закрыт…» явно подразумевалось вмешательство псевдореальности. Нам лучше быть настороже, и подготовиться.
– Да, Кирилл, ты абсолютно прав, а мы с девчонками проинструктируем второй отряд, пока есть время, ведь в надвигающейся буре нам понадобятся силы. Только нашего отряда будет мало, хотя мне и не хочется рисковать большими жизнями, это безусловно необходимо. – сказала девушка, сидящая, скрестив ноги, напротив
Со всех сторон круга раздавались возгласы разных тональностей – одобрения, возмущения, недоверия и непонимания – последняя была присуща не так давно посвященным в ряды первого отряда, и еще не ведавшим о пророчестве. Джейн, благодаря Тане, была в курсе не всего, но многого, и сразу поинтересовалась, что именно за «псевдореальность» им угрожает?
Тогда взгляды всех ребят, что находились вокруг свечи, обратились к ней. Стало очень тихо, и немного жутко.
– Ты не знаешь? – в ужасе воскликнул Кирилл. – От тебя ведь все зависит, как ты можешь не иметь понятия о происходящем? Мы тебя и не беспокоим, думая, что ты нам все и объяснишь, что ты самый главный рычаг и твоя миссия – наша миссия предполагает защиту столь дорогого нашему сердцу места!
– Я знаю, что творится что-то плохое, что лагерь погибнет, если не выиграть битву. Но что зависит от меня и с кем воевать, что за псевдореальность может поглотить нас… я не знаю. – Джейн нервно крутила браслет, благодаря силе которого так ясно предчувствовала настигающую их беду.
Кирилл вскочил с места, схватил Джейн за плечи, и хотел было встряхнуть ее, но его руки дрожали. Он опустил глаза и голову, волосы скрыли его лицо. Не опуская рук, он прошептал: «Тогда мы все погибли». Девочка хотела провалиться сквозь землю, просить прощения, – настолько ее поразил вид отчаявшегося юноши – но она не могла издать ни звука. Только ее влажные глаза блестели, не зная, что делать.
Фитилек свечи догорал. Так догорала надежда ребят.
//-- * * * --//
– Убирайся отсюда! – гнев Анимаисы не имел разумных пределов, глаза пылали огнем ярости, а перочинный нож, который после случая с Нитси она всегда носила с собой, был приставлен к шее Десэир, готовый в любую секунду вонзиться в плоть материализовавшейся фантазии.
– Повторяю в сто первый раз: я не знаю, как здесь оказалась! Отпусти! – Десэир закатила глаза и четко, замученным голосом проговаривала каждый слог. – В этот раз это не по моей прихоти. И я не могу вернуться в свой мир, как если бы твоя Чудесная подруга попала в мой мир – это равновесие, помнишь? Может, если ты скажешь, где Джейн, мы вернем ее, а я отправлюсь домой, в свое чудесное абстрактное небытие!
– Чтобы я сказала тебе, где Джейн? Да ты меня за полоумную держишь! Она в реальном мире, это уж я знаю точно. Больше тебе знать не обязательно, так что я тебе не верю, ты можешь исчезнуть, и ты сделаешь это прямо сейчас, или… – нож легонько чиркнул по горлу, оставив на коже легкую царапину.
– Не думала, что ты так жестока к своей подруге… -прошептала Десэир, сжав зубы.
– О чем ты?
– Сейчас я реальна, а это значит, что нереальна Джейн. Это закон, и он неоспорим! Если ты тронешь меня, хоть кончиком чудного лезвия, она пострадает. Можешь ли ты допустить такой риск? Поверь мне на слово. Чтобы потом не пожалеть. Я не убегу. По крайней мере, пока нет возможности.
Ася стояла в нерешительности, было видно, как сильно она сомневается, и как тяжело ей сделать выбор. Переступая с ноги на ногу, она поменяла руку, державшую нож, взглянула в пустые глаза Десэир, и все же медленно опустила холодный острый металл.
– Так-то лучше. – скрестив руки на груди, довольно произнесла Десэир.
– Не думай, что меня так легко обмануть. Я вижу тебя насквозь. – сощурив глаза сказала Анимаиса.
– Не сомневаюсь. Как и у Нитси, твоя способность спутника – интуиция. Но в моем случае ты не можешь предчувствовать объективно, так как я для тебя воплощение всего существующего зла. Ты переполнена эмоциями, Анимаиса.
– Есть предположения, как вы с Джейн могли бы оказаться в одном мире, не нарушая равновесия? – Ася едва сдерживала едкие высказывания в адрес Десэир.
– Так сразу на ум ничего не приходит. Но я припоминаю старые истории об Астроритах. Мне читала их наставница Диметра много лет назад.
– Отлично. Теперь будь любезна поясни значение своих сюрреалистичных терминов. – по лицу Анимаисы бродила тень сердитой, но уставшей полуулыбки.
– Ах да, конечно. – невинным, нарочито извиняющимся тоном, но словно подразумевая насмешку, произнесла Десэир. Астрориты – это что-то вроде ваших аномальных зон. Только в моем мире. Они разбросаны хаотично и переплетены с реальностью настолько, что простому глазу не заметить разницы. Но в мире мыслей и чувств Астрорит напоминает космическую черную дыру, из которой никто никогда не возвращался. Если сравнивать с мистическими порталами, то это он самый, но односторонний. Это также и порталы в Межмирье, но даже мне нет хода в этот срединный тонкий мир.
– А какую роль они играют в нашей ситуации?
– Единственное обстоятельство, при котором мы с моей «обожаемой» противоположностью можем находиться в одном мире, – это нахождение ее в каком-либо Астрорите.
– Тогда я срочно должна рассказать ей об этом! И не только… у нас есть проблемы и серьезнее. А опасности? Ведь если ты права и Астрориты телепортируют существ из мира абстракций, то она может не справиться без меня, и даже погибнуть! – глаза Анимаисы в беспокойстве бегали из стороны в сторону, а речь была быстрой, но четкой. Она не сразу заметила ехидную улыбку на лице Десэир.
– Именно.
– Что ты сказала?
– Джейн далеко не в безопасности. Удивлена, что она все еще жива. Потому что пока я была в своем мире, у меня была одна идея, как ослабить мою соперницу. Мои подчиненные отправились в некий лагерь Мечтателей, ты не можешь о нем знать. Но это один из ближайших центров могущественного скопления энергии воображения, он подпитывает Джейн в борьбе со мной. Я собиралась уничтожить только лагерь, но теперь все изменилось. Раз этот лагерь – Астрорит, то сейчас твоя подруга не образ, не мысль, но и не материальная фигура. И когда ее уничтожат, я не исчезну. Я останусь здесь навсегда. Я буду реальной и живой, а мир фантазий…
– Замолчи сию же секунду! Замолчи! Если с Джейн случится, хоть что-то, ты больше не будешь ни «реальной», ни тем более «живой»! – Анимаиса была вне себя, но Десэир только громко засмеялась.
– Как же с тобой весело, не то, что с моей скучной спутницей – Нитси! Когда все закончится, я подумаю о том, кого из вас двоих оставить при себе.
– Боюсь, у тебя не будет такой возможности. – угроза звучала в словах Аси, нескрываемая и совершенно серьезная. – Ты отправишься со мной под видом Джейн и поможешь отыскать ее!
– Жаль, но в этом мире у меня нет магических способностей, и я бессильна. Я пойду с тобой, глупая девчонка, но только потому, что сама предпочитаю это решение всем остальным, просчитывая последствия принятия каждого из них. Но и помочь я тебе не смогу по той же причине – у меня нет сил, чтобы отыскать Джейн, как и чтобы вызвать моих спутников. Обычно я составляю четкие рациональные планы, а сейчас у меня не было такой возможности. Все, что я могу тебе сообщить, это что завтра вечером или послезавтра утром лагеря Мечтателей не будет, а с ним исчезнет и Джейн. И ты ничего уже не сможешь предпринять. Я отправила на выполнение этой миссии отряды Антагонов. Все, кто естественным образом воспримут их за врагов, столкнутся со своими собственными противоположностями из мира Воображения. А Антагоны, как часто писалось в книгах, будут повторять действия противников. И, так как долго находиться в одном месте, пусть даже Межмирном, противоположности не могут, то все обстоятельства будут подталкивать их к взаимоуничтожению, и канут в небытие.
– Десэир, и ты до сих пор уверена, что Джейн не поймет алгоритм действий? Ты просто смеешься над нами, настолько недооценивая ее.
– Я не смеюсь. Как ты посмела так выразиться!? Конечно, Джейн, ранее не входившая в мои планы, все поймет, хотя в обстановке битвы это будет очень сложно. Но помимо противоположностей, у меня приготовлен еще сюрприз. Пусть он останется в тайне.
– Договаривай, коварное создание!
– Ой, чуть не забыла, и еще один сюрприз! – Десэир хитро подмигнула, резко присела, и выпрыгнула в воздух, обратившись в сиреневую дымку тумана. Анимаиса, удивленная неожиданным развитием событий, вскрикнула, обнаружив в бедре собственный перочинный нож, который к счастью застрял в корпусе телефона, больше негодного к использованию. Ася только и уловила в воздухе приторный аромат роз из сада Диметры, да шепот: «Я передам Джейн твой привет», наслаждайся жизнью, пока можешь.
//-- * * * --//
После свечи Джейн долго пролежала на широком подоконнике, смотря в одну точку обширного звездного неба, а затем крепко заснула. Лунный диск освещал ее беспокойное, еще не принявшее умиротворенные черты лицо. Она разговаривала во сне. Но даже если бы ее соседки по комнате и проснулись, все равно не смогли бы разобрать ни одного произнесенного слова. В самых безвыходных ситуациях ответы скрываются в подсознании и прорастают символическими цветами именно в наших сновидениях. Ответ на странный вопрос, поставленный в прошлом, но еще недостаточно сформулированный для будущего возник в настоящем.
Джейн снился лагерь, охваченный огнем. Ребята первого отряда пали в бою, но перебиты были только их кристаллы души. Двое или трое еще отчаянно бились против целой армии похожих как две капли на них самих противников, но поражение защитников было очевидно. То же было и со вторым отрядом, что без сознания был повален всей толпой, как если бы резкий толчок свалил толпу зевак. Но Джейн помнила, что второй отряд не обучен видеть магию лагеря. Получается, они пришли узнать, в чем дело, но были сражены. А возле пылавшей деревянной беседки, которую противники уже успели безвозвратно отбить, ликовала Десэир, поднявшая в воздетых из горящих обломков руках сияющий голубизной идеальной формы шар на серебряной резной подставке. Она торжествующе вертела артефакт, приговаривая: «Милитре кантер-вэ сифиэль неклиэт». В этой сфере невооруженным глазом можно было увидеть вихрящееся скопление огромной мощной энергии. А в центе шара, на самом дне был расположен маленький макет всего лагеря Мечтателей. Внезапно Десэир достала из кармана изогнутый стальной клинок и безжалостно пронзила магическую сферу. Энергия, заключенная внутри шара вырвалась наружу, тем самым ознаменовав поражение лагеря и волшебства внутри него.
Джейн даже не могла вскрикнуть от отчаяния, настолько мощными были переполнившие ее чувства. На самом пике эмоций, когда казалось, что все потеряно и все окружающее стало неоспоримо и жестоко реальным, она резко проснулась, осознав, что это был самый страшный кошмар в ее жизни. Но теперь она прекрасно знала, что нужно сделать, чтобы у ребят появилась надежда и шанс победить то, что могло разрушить дорогое их сердцу место и погубить их воображение навсегда.
Как только прозвучал горн на подъем, Джейн попросила всех остаться ненадолго в холе и выслушать ее речь, всего на десять минут. Лица ребят были уставшими, печальными и изнеможденными.
– Зачем ты собрала нас, Джейн?
– Теперь я знаю, что нам нужно сделать. У меня есть ответы.
//-- * * * --//
Спустя два дня все было близко к завершению. Не теряя ни единой минуты и не жалея сил, ребята выполняли каждое слово Джейн. Она чувствовала себя неловко в непривычной для нее роли распорядителя. С ее суждений, выстроенных по увиденному в вещем сне, были воздвигнуты баррикады вокруг каждого из корпусов и вокруг беседки. Но они были только запасным планом, на случай если основной потерпит неудачу. Следующими пунктами были обучение второго отряда видению магии воображения и поиск сферы – сердца лагеря. Неизвестно, что из этого было более затруднительным: так как второй отряд не то, что обучить, собрать было практически нереально, они рассыпались, как карточный домик, при малейшем дуновении ветерка; а малейших признаков сферы, несмотря на все усилия ребят, замечено не было.
Тогда Джейн решила попробовать осуществить все сама, так как и сон был предназначен для нее. Девочка изучила действия первоотрядников, позволяющие им пользоваться силой воображения, материализовывая буквально из воздуха необходимые для работы предметы. Джейн подошла к ребятам из второго отряда, что с недовольными лицами сидели на бордюре возле корпуса в окружении первоотрядников. Было видно, что у них есть множество «дел», кроме как сидеть на бордюре под палящим солнцем в окружении психически ненормальных людей.
Джейн подошла вплотную и почувствовала пульсацию в руке и мелькнувшую мысль, ухваченную за кончик хвоста: «браслет – это еще и сосредоточение опыта и сил героев предыдущих циклов». Это значило, что на новые вопросы есть новые ответы. Джейн закрыла глаза и повернула браслет вокруг запястья. Она не могла видеть, как моргнули изумрудные глаза скорпиона. Но почувствовала резкий неосознанный взмах рук, ладони, опущенные на чьи-то виски и скулы. Открыв глаза, девочка встретила вопрошающий взгляд глубоких карих глаз Паши, ореол густых золотистых локонов и ухмыляющуюся полуулыбку. Но она также видела и негасимый огонь, исходивший не только от камня души ярко-красным пламенем, но и энергией, ощутимой во взгляде, где-то глубже выражаемой эмоции. Тогда Джейн вспомнила образ, увиденный ей в первый раз, когда она включила воображение благодаря силам лагеря. Закрыть глаза, снова представить образ, сосредоточиться на нем, и поднять веки. В этот момент, перед ней уже не обыкновенный парень из отряда, а самый настоящий римский претор в сияющей золотом броне из очень легкого прохладного металла, а на поясе красуется прекрасный резной эфес клинка, обоюдоострого, и от этого вдвойне опасного. Самым главным было не преображение, а недоумение в глазах Паши, говорившее красноречивее слов о том, что он видит то, что невозможно видеть без подготовки. Джейн не знала, почему воплотила именно этот образ, ведь по ее плану исход должен был быть мирным. Но ничего нельзя предугадать заранее. Тем более свою роль в грядущих событиях Паша выполнит блестяще, в этом не было сомнений.
Так, Джейн «открыла глаза» всему второму отряду, перевоплощая их один за другим в отражение их внутреннего мира, вкладывая душу и силы в каждую материализацию, не только воителей, но и художников, музыкантов, исследователей и даже волшебников. Эти качества были видны в ребятах и ранее, но не так бросались в глаза. В итоге, из двадцати пяти человек отряда, осведомленных о предстоящих действиях, осталось двадцать, согласных осуществить план Джейн. В объединении с ребятами первого отряда получилось сорок пять человек, из которых двадцать пять воинов, пять магов и пятнадцать мирных ребят, взявших на себя при необходимости укрепление баррикад и пополнение ресурсов оружия. В этом плане русло реки текло без малейших порогов.
Но была другая проблема. Все, что подготовлено, было напрасно, если они не найдут сферу. И эту задачу необходимо было решить как можно скорее. Вопреки желанию и стремлению, сколько ни разбирали ребята огромную деревянную беседку, ничего кроме резных панелей не обнаруживали. Какую только магию поиска не придумывали – все напрасно. А солнце уже клонилось к закату.
Джейн печально озирала детали беседки. Ведь Десэир со сферой в руках, несомненно, была в этой локации ее сновидения. Но ведь Джейн не видела, откуда именно был изъят магический артефакт. А это значило одно: сфера может быть где угодно и ни она, ни ребята не знают местоположения этой необходимой детали всего механизма лагеря и плана Джейн.
Все ждали спасительного лучика, что принесет им добрую весть и последний, ключевой ответ. Ведь лагерь окутан волшебством, а это значит, что чудеса происходят в момент последний, момент переломный, когда ничего сделать, кажется, уже нельзя.
Заслышав неясный отдаленный зов, ребята обернулись в сторону звука, и заметили мелькающую среди берез первоотрядницу, бегущую рука об руку с маленькой девочкой-альбиносом из шестого отряда. Глаза малышки были бледно-голубыми, светлее цвета незабудок. Ее резко отличала от других почти белая кожа и совершенно снежные вьющиеся пушистые волосы, придающие девочке сходство с безобидным одуванчиком, качающимся на ветру в поле. Мягко говоря, все были в недоумении. Девочку-альбиноса, Софию, знали все. Но что она делает здесь, напротив, не понимал никто.
Тогда первоотрядница решительно кивнула Джейн и отпустила руку девочки, приговаривая: «Расскажи ей то, что рассказала мне. Это важно, не бойся».
– Я и не боюсь. – ответила малышка. И обернувшись к Джейн, продолжила, – Просто ты не такая хорошая, какой тебя все считают. Может любовь ребят и смогла растопить твое сердце, но это ненадолго. И именно ты нас погубишь. Не огонь, не твоя злая противоположность, не люди-тени, но ты, Джейн. – бледные невинно-детские глаза смотрели с недетским укором. – Ты полагаешься целиком на удачу, и это самое страшное. Удача – дар временный, и пускай ты рискуешь, он может покинуть тебя в любое мгновение, несмотря даже на твои талисманы. А все, кто пойдет за тобой? Какова их судьба? Ты предполагаешь, что, не поднимая оружия на Антагонов, они избегут поражения? Нет, их контакт преобразует изначальное пропорциональное соотношение в соотношение идеальное, но это полностью изменит их. Ты спросила ребят, хотят ли они такого исхода? Чтобы все их хорошие качества, установили баланс с такими же блоками отрицательных качеств и перестали быть выдающимися? Человек станет обычным, и его проекция станет столь же посредственной, а все дальнейшие изменения будут идти параллельно, последствия непредсказуемы, ведь подсчет хорошего и плохого в человеке никем не ведется. Но это пустяки, по сравнению с тем, что ты сделаешь потом. Десэир пока даже не знает о сфере, улавливаешь мысль? Но являясь центральной осью твоего воображения, твоих мыслей и чувств, она быстро узнает о ней, стоит только единственной соответствующей мысли промелькнуть в твоем сознании. И она сможет заставить тебя вручить ей сферу, легко сможет. Потому что ты лучше пожертвуешь своей миссией и лагерем, чем вдохновением душ и воображением этих ребят. Так просто и так сложно, правда, веселый парадокс? А все сводится к значению выбора. Что ты выберешь, Джейн? Пусть сказанное воплощает пророческое знамение – сможешь ли ты что-то изменить, зная его содержание? Или проигнорируешь его, и будешь дальше верить в удачу? – на этом резко оборвалась быстрая и звучная речь, пугающим тоном произнесенная устами ребенка.
Джейн была в замешательстве. И не она одна.
– Кто ты, София? – робко спросила Джейн, нарушив тишину нескольких минут.
– Посланница Межмирья. Но ведь ты имеешь право не верить и этому.
//-- * * * --//
Никто не ожидал, что слова маленькой посланницы произведут такое воздействие на состояние ребят. Никто не отказывался от своего решения идти в бой. Но то тут, то там был слышен едва уловимый шепот сомнения и тревоги.
Настал тот самый день. Никто не сообщал об этом, нигде не было записано ни слова, но каждый чувствовал мощное напряжение в грудной клетке и волнение, от которого наступает жажда и потеют ладони. Тактика был неопределенной. Джейн, в самом деле, надеялась на удачу, но теперь она подготовила запасной план. Ей было очень страшно, и хотелось сложить ответственность с себя, и как можно скорее. Ребята собрались у входа в корпус, и переговаривались быстро, но негромко. Решено было разбиться на три группы, заняв позиции у двух ближайших корпусов и здания столовой. Если разразится сражение, запасным вариантом было отступить к футбольному полю и озеру, что находились неподалеку, так как густой березняк у беседки мог защитить от ударов, но мешал развернуться маневру.
Джейн молча озирала мирную картину берез, изумрудно-зеленой травы и слушала поющих птиц. На душе было неспокойно. Вдруг девочка подпрыгнула от неожиданности, не заметив, как Паша подошел и положил руку ей на плечо.
– Ты мог бы меня не пугать?! – не зная уже, смеяться или плакать громко произнесла девочка.
– Я и не хотел тебя напугать. – Паша звонко засмеялся. – Напротив, я хотел сказать, что кто бы что ни говорил, как бы ни сомневались ребята в предстоящих действиях – в тебе не сомневается никто, все верят твоим решениям и верят в тебя, ничего не изменилось. И какие бы события и испытания ни ждали нас, мы будем биться до последнего ключика заложенной в нас мечты.
Джейн обратила внимание на затишье, последовавшее за словами юноши, и увидела, что все ребята стоят за ним и улыбаются, кто-то робко, а кто-то широко и искренне. Молчание было одновременно согласием и покорностью судьбе. Молчание знаменовало собой начало спектакля.
Гром загремел, и девочка только и успела, как улыбнуться ребятам в ответ и сказать им пару слов благодарности. Но и те были оглушены возникшей гаммой звуков. Из пустоты в воздухе то тут, то там стали возникать вспышки, одна за другой принимающие облик ребят, как и предсказывалось. Это были Антагоны. А за ними, на черном жалком подобии дракона, в золотом седле восседала Десэир, пустым взглядом взирающая на все вокруг. Начало было положено.
Ребята не успели разбежаться по позициям, и были зачарованы тем, что открылось взору. Десэир нашла Джейн в толпе, и их взгляды встретились. «Это будет весело!» – с азартом воскликнула Десэир и дала знак отрядам Антагонов двигаться вперед. И они начали шествие, ступая синхронно в ногу, создавая жуткий ритмичный отзвук. Ребята в страхе немного попятились назад. У Антагонов в руках стало появляться то же оружие, что и в руках у их противоположностей. Вооруженность противников пугала вдвойне. Пятеро ребят не выдержали и кинулись на наступающих. Другие хотели было кинуться за ними, но Паша вовремя выбежал им наперерез, мечом преграждая путь. С яростью в глазах он крикнул и убежавшим навстречу врагу, и собирающимся бежать: «Вы что, совсем обезумели!? Зачем ищете верной гибели? Вы идиоты! Забыли, что вас ожидает?». Но убежавших было не остановить. А оставшиеся ничего не могли придумать. Бросившиеся навстречу Антагонам, яростно пытались пронзить «свое отражение», и заметив кристалл души на груди соперника совершенно забывали о смысле противоположности. Один за другим в состоянии аффекта и притока адреналина они пронзали камень души противника, тем самым заставляя его ровно в тот же миг пронзить свой камень. Две девчонки и два парня за считанные секунды лишились воображения и способности чувствовать. Выронив оружие, с широко распахнутыми глазами они попадали навзничь, но продолжая дышать. А пятый парень так увлекся битвой, что успел нанести своему сопернику, и соответственно себе, множество ранений, но не останавливался на этом. Тогда Джейн постаралась представить, словно тех двоих разделяет плотная прозрачная стена – и та возникла из воздуха, остановив кровопролитную дуэль. Но Антагоны продолжали маршировать. Десэир презрительно хмыкнула, и ленивым разгибом пальца с расстояния разбила стеклянную стену. Но парень уже морально пришел в себя и больше не поднял оружие на свое отражение. Он молча опустил кисть на раненое плечо парня-противоположности. Оба силуэта засветились, и Антагон исчез. А парень остался, и вернулся ко всем. «Как ты?» – его спросили. «Я никогда не чувствовал себя более опустошенным и наполненным одновременно, но все в порядке» – ответил он, и молча отправился в медпункт.
Паша кивнул, и все ребята, один за другим, пошли навстречу Антагонам, и, один за другим, прикладывали свои ладони к ладоням столь похожих на них подростков. Свет разливался все ярче, и с каждой новой вспышкой исчезал один прообраз из мира Воображения. Джейн робко, со всеми ребятами шла к своей противоположности, к Десэир. Но сомнения и туманность мыслей мешали осуществить пункт плана. Принцесса Межмирья говорила, что ее миссия – убить Десэир, а не объединить их сущности в нейтральные копии, как делают перво– и второотрядники вокруг нее. А что, если это альтернативный выход? Просто требующий большей жертвы с ее стороны. Меньшего эгоизма. Пожалуй, это может сработать. Решившись, Джейн ускорила шаг, направляясь к Десэир, но та истерически засмеялась, а затем обратилась в тень и вместе со своим питомцем растворилась в солнечном свете. Но не исчезла. Ее холодный голос прорезал воздух пятью словами: «Антракт закончился. Представление должно продолжаться!».
Защитники лагеря выглядели утомленными, хотя прошло не более получаса. Ребята рассматривали себя с ног до головы со странным полупустым выражением глаз. Они словно утратили всякое воодушевление, цель и смысл происходящего. Словно у них внутри происходила перезагрузка всей системы понятий и ценностей. Нельзя было предугадать, как они поведут себя дальше.
Стало слишком тихо, и это настораживало. Но Десэир не задерживалась со своими «развлечениями». Поистине, можно было решить, что все это – маленькая забавная игра, приносившая Десэир неимоверное удовлетворение, и даже приводившая ее в восторг. Джейн было жутковато смотреть на такую сторону своей личности. Ведь они – одно целое, расколотое по двум мирам в определенном соотношении содержания, но все же… это было грустно. Девочка ощущала в себе отзвуки эмоций своей противоположности, и что самое кошмарное – эти эмоции ей нравились. Какая-то жажда хаоса, порожденная отчаянием, как горький шоколад, ядом смешивалась с потоками крови в венах. Но нельзя было поддаваться этим чувствам. Они одновременно являлись и сладким яством, и ядом.
Скоро небо стало пасмурным, и поднялся сильный ветер. Ожидалась буря. На землю с плеском упали десятка три дождевых полукапель, полуградин. За считанные секунды они испарились с трескучим шипением, обращаясь в теней-призраков с красными глазами и расплывчатыми черными облаками-телами. Эти призраки внушали ужас, как если бы впитали в себя треть тьмы Тартара. Они взвились в воздух и, сомкнувшись кольцом вокруг подростков, на большой скорости стали проноситься мимо них, «впиваясь» красными огнями в глаза и камни души ребят. Но никому не причиняли вреда. Словно ждали чего-то. Джейн всматривалась во тьму теней и пыталась понять, чего они ждут. Ответ пришел сам собой. Призраки, в самом деле, представляли собой невероятную опасность, но сейчас они являлись лишь охранниками, стерегущими ребят для чего-то более важного.
Более важным был прозвеневший из пустоты голос Десэир.
– Джейн Лайтлайн, ты знаешь, за чем я здесь… – пауза – Мне нужно, чтобы с завтрашнего дня этого лагеря больше не существовало. И все. Поможешь мне в этом деле добровольно – никто не пострадает. Просто дети меня не интересуют. – в возникшую паузу Джейн чуть было не подумала о сфере, но чудом перестроилась на иной поток мыслей.
– Никто не станет помогать тебе, шизофреничка с деспотичными наклонностями! – решительно воскликнул Паша. Джейн немного удивилась, и даже порадовалась, потому что после встречи с Антагоном лицо парня выражало состояние растерянности и сонной неряшливости. – Да и кто может поверить твоим словам?
– Джейн. Да-да, именно она. Как моя противоположность, она легко распознает ложь произнесенных слов. – Десэир криво улыбнулась.
– Она не лжет. – нехотя сказала Джейн.
Ребята удивленно воззрились на девочку.
– Но добровольно помогать тебе никто не собирается, Десэир. – Джейн повернулась к остальным. – Ребята, приготовьтесь! Покажем ей, какими бывают «просто дети»!
Но ничего не случилось. Десэир молчала, но потом проговорила: « Я не ожидала, что ты ответишь такой дерзостью на мою доброту, Джейн. И поверь, это было очень, очень глупо с твоей стороны».
Ребята снова приготовились к бою, но призраки не нападали. Это вносило смятение в ситуацию и обстановку. Необходимы были ответы, потому что никто не мог узнать, что задумала Десэир. Точнее, практически никто. Джейн пыталась пробить блок сознания своей противоположности. По словам девочки из Межмирья, они могли читать мысли друг друга. Но никто не говорил, что будет просто. Все, что Джейн смогла ухватить из бурных мыслей Десэир, сосредотачивалось в словах «ожидается еще один сюрприз», что девочка сразу передала ребятам. И они сосредочились на ожидании неизвестности.
Через полминуты воздух задрожал, как если бы по воде бежала рябь. Круг призраков сделался шире, и перед озернинами возникла черная дыра радиусом в метр, плавающая невысоко над поверхностью земли. Медленно и плавно из нее выплыла тень и в воздухе резко раздвоилась. Половинки тени преобразовались в темные силуэты, зависшие в воздухе. А силуэты, в свою очередь стали приобретать знакомые очертания. Внешне это была Анимаиса, но раз девушек было две, то одна из них наверняка являлась ее прообразом – Нитси. Обе фигуры были без сознания и в подвешенном состоянии. Волосы вились волнами, как будто под водой, а головы немного опущены. И внешние различия практически сгладились под общим впечатлением.
Вновь зазвучал голос Десэир.
«Ты не захотела принять мои щедрые условия. Хорошо. Пусть так. Я призываю к остаткам ума и к твоей доброй наивной детской душе и даю второй шанс. Но он же и последний. На этот раз, если ты не повинуешься моей воле, тебе придется очень непросто. Демоны отчаяния перебьют воображение этих ребят быстрее, чем те успеют скоординировать свои хаотичные действия, и они будут лишены любви и способности мечтать навсегда. Иного выхода нет, Анимаиса и Нитси будут утоплены в озере снов, ибо это лишь проекции, чтобы ты знала, что они в порядке, иного выхода нет – почти шептал голос – а даже без одного спутника ты не сможешь выполнить свою забавную миссию, а к чему все будет в итоге? Ты беспомощна, иного выхода нет, нет, нет… В итоге я позову кого-нибудь страшного, неуязвимого и громадного, что не справится и весь твой благородный отчаянный отряд, и все равно все разрушу здесь, к чему все это, к чему? У тебя есть простой выход – пожертвовать малой толикой – этим лагерем, точнее его магией, позволить ей раствориться в атмосфере над всей землей, а лагерь не пострадает, дети будут также приезжать сюда каждый год… или же все умрут и никогда не смогут любить. Неужели ты настолько жестока и бессердечна, что позволишь этому случиться. А я была о тебе лучшего мнения, Джейн… Получается, ты не так уж сильно от меня отличаешься. Такая же бездушная. Ну, выбирай…» – шепотом закончил заискивающий голос, пропитанный отчаянием, которое он излучал. Это чувство было подобно черному дегтю или вязким зыбучим пескам.
Джейн сонно посмотрела на ребят, они были вялыми и потерянными, словно уже признали поражение, и им все равно, как она поступит. Но столь же сонная интуиция подсказывала, что потом легкий путь будет считаться предательством, несмотря ни на что. Девочка перевела взгляд на Асю и Нитси, уже и не надеясь различить их. Ничего не изменилось, они были в забытьи. Только теперь пространство вокруг них образовывало сферу, поверхность которой была из непрерывно движущихся потоков воды. Сфера… сфера… где она видела сферу? А, вспомнила…
– Нет! – Джейн вмиг очнулась от сонного чувства, вызванного голосом Десэир. Но было поздно. Громогласный хохот сотрясал весь лагерь. Его обладательница узнала о волшебном шаре. И именно Джейн открыла ей эту мысль.
«Слабая, слабая, бестолковая! Провалиться мне на этом месте, все происходит соответственно пророчеству! Я бесполезная!» – Джейн чуть ли не плакала с досады. За считанные минуты Десэир выведала тайный источник магии лагеря. А что Джейн? «Смотрела и слушала, хлопая глазами… Наверняка возникла ошибка с ее выбором. Она не такая, как принцесса Межмирья. И ей не справиться с Десэир. Это вздор».
– Наконец-то ты начинаешь мыслить разумно, Джейн. – вмешался голос Десэир – Тебе в самом деле меня не осилить, и дело не в тебе, по заряду энергии мы равны, просто разнополярны. Так что пора это все закончить. Принеси мне сферу. И все закончится, я даже не буду прятаться. – говорящая в самом деле материализовалась и осталась стоять неподвижно, расслабленно и спокойно, облокотившись на бортик беседки и механическим движением поглаживала свою рептилию.
Джейн не знала, что делать. Она могла воспользоваться браслетом – силы практически полностью к ней вернулись, но нужно было четко представить план действий, а за ее мыслями со скрываемой тщательностью следила Десэир.
Расслабиться и ни о чем не думать было самым сложным. Теперь ей необходим был кто-нибудь в помощь.
– Джейн, я жду от тебя сферу. – Десэир, как бы почувствовав неладное, начала злиться.
– Я не знаю, где сфера, поэтому пытаюсь почувствовать ее энергию. – правду ответила Джейн. – А пока не могла бы ты рассказать, каким трюком ты умудрилась заманить мою умную и осторожную подругу в свою ловушку? Для этого нужно быть необыкновенно сообразительным и ловким! – девочка польстила Десэир в надежде, что раз она сама не любит ярко выраженной похвалы, то ее противоположность напротив, отвлечется на приятные слова. И не прогадала. Десэир, в самом деле, пустилась в рассказ о том, как она использовала нахождение Джейн в Астрорите. Попавшись на глаза ее подруге, она заставила ту на секунду усомниться в реальности произошедшего. Именно эта секунда и позволила Десэир подменить Нитси на Анимаису в одинаковой обстановке, но в разных мирах. А потом отправила их обеих в другой Астрорит, чтобы они могли одновременно находиться в одном месте. И описывала гениальные, по собственному мнению, узелки ситуаций, обращенных ею в свою пользу.
Пока Десэир увлеченно рассказывала, Джейн заметила, что Нитси и Анимаиса одновременно подмигивали и улыбались из сферы. Это немного ошарашивало, но Джейн старалась не выдать увиденного нечаянной мыслью. Поведение девушек означало, что они больше не противоположности, а только половинки целого. Как и ребята, прикоснувшиеся к Антагонам. И Нитси, и Аси, как таковых, больше нет. Джейн пыталась понять пантомиму подруги, указывающую вниз, и она все же расшифровала это послание. Водный шар был прямо над вихрящейся воронкой-порталом и девочки не могли спрыгнуть, не угодив в него.
Тогда у Джейн появился блестящий план. От волнения она едва сдерживала поток мыслей. Но девочка отыскала сферу. Огонь, резной кинжал, панорама как с возвышенности – помимо атрибутов сновидения, это были символы, ясно указывающие на местонахождение волшебного артефакта. Белый дракон с огненным дыханием и клыками, так напоминающими кинжалы! И как беседка – сердце лагеря, так сфера – сердце этого существа. В прошлом году она видела его мельком несколько раз, но чаще он прятался. Дракон был гораздо меньше Азулума, но широкие крылья и нежный цвет чешуи позволяли ему незаметно летать в небе над лагерем.
Повернув браслет вокруг запястья, и сжав его кистью правой руки, она передала дракону послание образа-мысли. И верила. Потому что радоваться еще было рано.
– Джейн, я устала ждать. Ты так не дорожишь жизнями близких тебе людей? – Десэир окончила трехминутный монолог и требовала ответа.
– Не сердись, Десэир. – проговорила Джейн и попробовала послать своей проекции ложный образ, будто бы сфера прокладывает себе путь подземными туннелями от озера к беседке, где находилась Десэир. Та, к огромному счастью Джейн, ввиду излишней самоуверенности, и не подумала о возможности лжемыслей.
Тем временем небольшой белый дракон пронесся сквозь водную сферу, вытолкнув Нитси и Анимаису на несколько метров дальше воронки. Десэир ошарашено воззрилась на свою спутницу, а та лишь вымолвила: «Нитси просила передать привет и просьбу больше ею не рисковать», и исчезла, растворившись в воздухе. Но время было дорого. Джейн, воспользовавшись заминкой Десэир, попросила Асю оседлать огнедышащую рептилию и отлететь как можно дальше от этого места. Девочка ожидала вопросов, но Ася только мило улыбнулась, ее карие глаза заблестели веселыми пляшущими огоньками, и она мигом взмыла в воздух на сияющем под солнечными лучами драконе. Хвостом дракона она сбила ровные круги тех самых жутких теней и резкостью произведенного движения вывела из оцепенения ребят, вовремя поднявших оружие. Не прошло и пары секунд, как Десэир яростно вскрикнула, щелкнув пальцами дала команду теням, и оседлав своего питомца погналась в погоню за Асей. Разрыв был бы невелик, рептилия Десэир развивала при старте высокую скорость, но Джейн, вовремя коснувшись браслета, затормозила противника сплетенными ветвями берез. Ненадолго, но результативно, Ася скрылась за лесом. К сожалению, эти секунды лишили воображения еще троих ребят. Тени неустанно нападали со всех сторон, ослепляя демоническим светом красных глаз. Но ребята, вдохновленные отвагой Паши, негласно ставшего лидером сражались, не отвлекаясь ни на что, горевшие единым огнем борьбы. Парень с азартом битвы рубил тени обоюдоострым мечом во все стороны, и они исчезали в воронке-портале, а легкие доспехи практически не звенели, несмотря на общий шум схватки, и бросали солнечные блики в гущу теней. И камень души горел все тем же красным цветом. Так же ярко как его глаза. Джейн с помощью браслета создавала стены при неминуемой угрозе кому-то из ребят, так как на создание защитного купола у нее совершенно не было сил. И совсем скоро, она упала, без сознания, совершенно обессилев.
//-- * * * --//
Открыв глаза, Джейн увидела окна изолятора. Было раннее утро.
В комнате никого не было, и кроме шелеста березовых листьев за окном ничто не нарушало прекрасной тишины. Джейн понимала, что она в лагере. Значит, все закончилось. Все хорошо. Они справились.
Чувства спокойствия и гармонии разливались в груди теплом. Интересно, сколько времени она провела здесь?
Пришедшая медсестра сказала, что Джейн находится в изоляторе уже неделю, чуть больше других ребят, пострадавших в их неудачной «игре в войнушку», и что столько ссадин, ушибов, ран и сотрясений одновременно она не видела ни разу за всю работу в лагере. Джейн ухмыльнулась, и сказала, что тогда их «войнушка» очень даже удалась. И спросила где все ребята.
– У тебя было много посетителей, но ты спала, и мы никого не пустили. Сегодня все собирают чемоданы, вчера было закрытие лагерной смены. Завтра, как обычно утром, автобус отвезет вас к родным. Но не расстраивайся, ты ничего важного не пропустила. А все твои грамоты отнесли к тебе в комнату.
Через три часа, ближе к обеду, Джейн собрала свой чемодан и отвезла его на плац – куда все отвозили крупный багаж. В лагере совершенно ничего не изменилось, только во время обеда в столовой среди первого и второго отряда наблюдалось небывалое оживление и веселье. Никогда ранее между ними не наблюдалось такой дружбы. Только девять человек сидели в депрессии. Девять из сорока пяти. Крайне мало на самом деле, учитывая масштаб битвы, но пустые взгляды этих детей тяжелым чувством вины пропитывали ее сознание и чувства. Все могло быть и хуже, но она знала, что не перестанет винить себя в произошедшем. Все ребята, особенно соотрядники, были рады ее видеть, но никто не превозносил ее заслуг, несмотря на похвалы и теплые комментарии. И Джейн была этому рада. Вклад каждого был равен, и все рисковали одинаково. Но ведь защищать то, что любишь – чем не благородная потребность души? В огромные стеклянные окна второго этажа столовой вливалось море солнечного света, и зайчики играли на потолке от чайных ложек и вилок. Картины, развешанные по всему помещению, четко запечатлелись в памяти, как и смех соотрядников, вызванный очередной веселой глупостью. Этот лагерь даже более дорог их сердцу, чем они считали. И защитить его от фантастической угрозы – лишь малая толика того, на что они были готовы.
После изолятора, Джейн обнаружила в своей комнате записку от Аси. Теплую, добрую и лаконичную. Вкратце, подруга рассказала о произошедшем. Что в определенный момент Десэир лишилась чувств и, несмотря на то, что почти настигла их у границы лагеря, растворилась в воздухе вместе со своим драконом. Тогда она развернулась и помогла ребятам закончить битву с тенями. И затем, не попав в комнату изолятора к Джейн, уехала на первом же автобусе. Анимаиса намекала о чем-то, связанном с Трейтором. А это значило, что по приезду домой, ее еще ждут приключения.
Автобус рано утром отвез всех к зданию сбора. Туда за детьми приезжали родные, и там все озерники друг с другом прощались. Сколько было слез, и сколько произнесено теплых слов – это нужно видеть, и чтобы понять тепло этой атмосферы, необходимо прочувствовать, медленно впитывая, с каждым вдохом.
– Мы ведь увидимся снова? – раздавалось с одной стороны.
– Да! Конечно, как может быть иначе! – с другой.
– До следующего года!
– До следующего года, несомненно!
– Как же я вас всех обожаю и люблю!
– И мы скучать будем безмерно!
Джейн попрощалась с соседкой по комнате, милой и доброй девочкой Настей, происходящей из рода великого русского художника. Джейн гордилась таким знакомством, но в десятки раз больше она ценила, что была рядом с такой лагерной подругой.
Она попрощалась со всеми, крепко обнимая и пожимая руки.
И тихо прошептала: «До следующего года».
Но зимой лагерь закрыли, ввиду недостаточного количества доходов с него. И «следующий год» не наступил.
Глава 10
Смена полярности
– Знаешь, Ась, порой мне кажется, что все это сон. Интересный и красочный, с шаблонным сюжетом, в котором фигурируют герои и злодеи, где от героя зависит судьба мира, который погибнет, если не завершится удачей миссия этого самого героя. Обычно такие волшебные истории заканчиваются счастливо, только и дивишься небывалому везению персонажей. Ведь в реальной жизни всего этого быть не может. – Джейн говорила, но ее взгляд был весьма задумчив. Глаза меняли цвет с серого на зеленый, затем обратно, и не были сфокусированы ни на одном из находившегося в поле зрения предметов.
Джейн и Анимаиса расположились в уютной светлой кухне возле окна, на столе стояли чашки с горячим кофе, а на блюдцах и в вазочках лежали печенья самых разных вкусов и форм. За окном было серо и сыро, после событий в лагере прошел почти месяц. И Сентябрьские дожди, зарядившие с первых чисел, беспрестанно лили уже три недели.
– Джей, Джей, Джей… ты меня поражаешь. – ответила Ася. – Разве не ты несмотря ни на что веришь в самые необыкновенные сказки и волшебство? В то, что добро всегда побеждает зло? Так что же теперь изменилось? Ты, конечно, понимаешь, что даже после стольких событий я сохраняю свою предрасположенность видеть мир глазами реального человека, но ты ведь таким человеком не являешься. И никогда не являлась.
– Понимаешь, я бы с упоением поверила в эту историю, вершись она при участии любого другого персонажа. Какого-нибудь благородного героя. А так как в эпицентре этого землетрясения стою я, то это стало слишком похоже на мои сны, которые я видела и раньше. И, пожалуй, только твое существование и твоя поддержка сдерживают меня на грани безумия. Скорее всего, сновидения тоже часть того мира, где витают наши с тобой проекции. Только сны – это бессознательное проявление воображения, поэтому они легче и не заставляют нас перемещаться в ту тонкую волшебную материю. Но после любого навеянного Морфеем видения, сон это или кошмар, утро приносит с собой пробуждение. И раз все, что происходит, кажется мне тождественно сновидению нереальным, то постоянно хочется все бросить и подождать пробуждения. Спрятаться, забыться, и ждать. Но страх, что нынешняя действительность имеет шанс быть реальной, заставляет действовать.
– Ты имеешь в виду, как все люди, которым жизнь кажется кошмаром, бегут куда-то в забвение, вместо того, чтобы взглянуть ей в глаза? Но ты не отводишь глаз от своего кошмара, и именно поэтому еще понимаешь, где заканчивается реальность и начинается чистая фантазия. Ты сильная, и способна справиться. И прекрасно знаешь, что я верю в тебя.
– Спасибо, Ася, не знаю, что бы я без тебя делала… Наверное, ты права. А что ты имела в виду, упоминая Артема в своей записке? Я все никак не решалась спросить…
– А я рассказать. Видишь ли, его поведение в последнее время стало предельно подозрительным, и что он так надолго исчез, не проявляя внимания к нашей миссии. Может ли быть, что мы ошиблись, и он не является спутником? Но откуда тогда он столько знает? Это обстоятельство меня слегка запутало.
– Ты права. Он не спутник. Артем – это Трэйтор, он же предатель. Я не знаю, какие цели он преследовал, находясь и оберегая нас, но все его действия имели неизвестное для нас значение. В итоге, мы пришли к началу. Со мной только ты, моя лучшая подруга и спутник в борьбе с Десэир. А где еще двоих искать я не знаю. Знаешь, а я думала, что Паша, – помнишь его? – мог бы быть спутником, каждый раз разбивать посланников моего второго «я», но видимо, герои созданы для более важных миссий. Я имею в виду герои во всех смыслах – и внешне, и внутренне и по поступкам. Немного жаль.
Знаешь, как бы я ни мечтала о приключениях и волшебстве, мне хочется, чтобы все это поскорее как-нибудь улеглось. И желательно мирно. – Джейн говорила, а Анимаиса спокойно выслушивала подругу, наслаждаясь горячим кофе.
//-- * * * --//
Дождь продолжал бить по стеклам. Учиться в ливень легче – желание спать остается, но внимание к объясняемому материалу повышается. Обыкновенный день, семь уроков, три из которых обязательно тянутся целую вечность. Строгие учителя внимательно изучают сидящих учеников, стараясь уловить осмысленные взгляды, но чаще встречают туманные или задумчивые. Люди проводят в мире Мыслей, чувств и воображения гораздо больше времени, чем только возможно представить.
Заканчивается урок, и, несмотря на слова «звонок для учителя», дети и старшеклассники, увлекаемые мощной силой, бегут в столовую, создавая очередь перед прилавком со сладостями, пряностями и напитками, подобную по масштабу очереди на выставку Пабло Пикассо.
Джейн из-за маленького роста всегда удавалось юрко пробраться сквозь толпу, вот и сейчас, не утруждаясь, она уже шла по коридору, довольно лакомясь шоколадным трофеем. Как вдруг нечто заставило ее едва не выронить сладкое. По коридору, как ни в чем не бывало, слегка покачивающейся походкой, засунув руки в карманы, во всем черном шел Артем и что-то увлеченно рассказывал однокласснику. Увидев девочку, он остановился, и, быстро набрав текст на экране мобильного, пошел мимо, безмолвно вложив сотовый в руку Джейн.
На экране светилось неотправленное сообщение: «Я знаю, у тебя есть причины, чтобы сомневаться во мне. Но ты знаешь лишь часть всего. Завтра в три возле недостройки. Верь мне». Джейн твердо решила принять приглашение.
//-- * * * --//
Грязно-желтые листья жалобно шуршат под ногами прохожих. Холодный ветер. Солнце покинуло общество бетонных зданий во множестве городов страны до весенней поры. Из-за хмурых туч оно не выглядывает раньше. Поэтому ледяные одинокие и сердитые порывы срывают шапки, продувают уши, обдают холодными потоками, заставляя людей дрожать и нервно греть руки в варежках. Осенью все деревья стоят обнаженные, их листва печально стелется у корней, точь-в-точь вышедший из моды наряд. Как лиственные деревья завидуют хвойным! Распушат ели и сосны зеленые иголочки и радуют глаза. В такую пору и состоялась внезапная встреча Джейн и Артема.
– Привет, Трэйтор. – шестого октября после обеда ребята встретились неподалеку от заброшенной стройки за городом. С одной стороны, Джейн очень радовалась предстоящей встрече, ведь она почти не выходила из дома. С другой, ее не покидало напряжение, усиливающееся с приближением разговора.
– Привет-привет. – Тёма был слегка серьезен, но и весел одновременно – его обыкновенное состояние. – Что стоишь, пойдем.
Друзья какое-то время гуляли по городу. Листья шуршали, тучи плыли, девочка хорошо запоминала все, что ее окружало. Серые пятиэтажки впали в депрессию. Магазины не блещут вывесками – люди не выходят из дома без сильной надобности. Машины тусклых цветов с закрытыми окнами едут по серо-синему асфальту, разбрызгивая лужи в прохожих. Серое небо грозит вот-вот расплакаться. Грустные птицы, съежившись, сидят под козырьками крыш.
Артем, как всегда, рассказывал море интересных и смешных жизненных ситуаций, от нечего делать закурил, а зажигалку взорвал об асфальт. Та разлетелась с громким хлопком и треском, выпустив облачко дыма. Джейн слушала внимательно, иногда поддерживая непринужденный разговор, никак не связанный с темой их встречи. Отбирать сигареты же не было смысла, так как перевоспитать этого человека, в самом деле, могла лишь сверхъестественная сила.
Позже у Тёмы появилась идея.
– Пойдем – ка, я куплю баллончики, и нарисуем баннер на заброшенной стройке!
– Это замечательно! Только я не умею рисовать граффити.
– Ничего, ты быстро схватишь.
Очень скоро они оказались на недостройке. Столкнувшись видом сырых серых разрушенных зданий, Тёма и Джейн отправились на одно из них. Артём подтащил к выступу второго этажа лестницу, сколоченную из березовых бревнышек. И с силой вставил ее во влажную землю так, чтобы она не шаталась. Сначала поднималась Джейн, чтобы если она упадет, Артем успел поймать ее, затем Тёма. Бревнышки были сбиты друг с другом гвоздями довольно крепко. Однако Джейн подниматься по такой шаткой конструкции было слегка тревожно. И не зря, одна ступенька сорвалась с гвоздя и девочка повисла на руках, едва не сорвавшись. Когда ребята добрались до второго этажа, Артем показал Джейн свое граффити – рисунок, сделанный на стене баллончиками, распыляющими краску. Баннер был яркий. Гораздо ярче осеннего дня, тусклого и невзрачного, как запыленная ваза в старой кладовке.
Тема купил красный и белый баллончик. Джейн взяла красный и попробовала написать им имя друга с тенью – другим баллончиком. Но ничего не получилось. Надпись сильно растеклась. Девочка расстроилась. Тема взял из ее рук краску и, объясняя, как нужно распылять содержимое баллончика написал точно также – имя. Вышла надпись «Тёма», а под ней «Джейн». Воодушевившись, она схватила оба баллончика и побежала к чистой стене. Не прошло и пяти минут, на сером полотне заискрилась свежей краской красная роза с белыми бликами и белым стеблем. Джейн больше всего любила рисовать розы – на доске в классе мелом, на заиндевевших окнах автобусов, на бумаге и, теперь один образец украшал стену. Артем широко открыл удивленные глаза.
Вдруг он громко засмеялся: «А кто-то сказал, что баллончик в руках ни разу не держал! Врушка!». Конечно же, он пошутил, в его словах была явная ирония, но Джейн по привычке начала оправдываться: «Я честно… первый раз рисую подобными материалами». Тёма стал смеяться еще больше. Он снял с себя красно-белый шарф и дал Джейн: «Одевай, и я тебя сфотографирую». Красный с белым шарф отлично вписывался в изображение аналогичной по расцветке розы. Тёма слегка поправил шарф и сделал фотографию на телефон. Джейн стояла напротив розы и смотрела в кадр.
– Оставь себе. – сказал Артем, когда Джейн собралась отдать ему шарф. – На память. Пусть он и выглядит как новый, но ему пять лет и он значит для меня очень многое.
– Почему? Ты же никогда с ним не расставался! – недоумевала Джейн.
– Потому что мы друзья, потому что сегодня холодно, и потому что я так сказал.
– Я считаю, что ты предатель, подосланный с какой-либо миссией. Но не от Десэир, так как ее спутница испугалась тебя. Ты не принадлежишь ни одной стороне. Возможно даже, что ты сам по себе, но другом мне не являешься в любом случае. Извини за резкость, но я должна была это сказать. – Джейн очень не любила говорить в подобном тоне. Она и сама не знала, почему не выразила свои мысли мягче.
– Отчасти ты права. И поэтому не вини себя ни в чем. – в черных глазах Темы заплясали недобрые огоньки. – Я действительно сам по себе и изначально прибыл с недобрыми намерениями. Но прошу все же, выслушать меня. Подумай хорошенько, по какой причине я могу желать тебе зла, если я не приспешник Десэир?
– Откуда я могу знать? – невнятно ответила Джейн.
– Вот так дела. Не знаешь, но судишь. Осмотрительно, но глупо с твоей стороны. А ты подумай. Какова твоя миссия? – наводил на ответ Тема.
– Я должна уничтожить Десэир, чтобы восстановить равновесие и благоденствие миров Фантазии и Реальности. – словно заучено произнесла девочка. – Но какое отношение это имеет к тебе?
– Что-то ты долго догоняешь, Джей. Я сын Ламелии, той, что противостояла принцессе Межмирья, как сейчас ты противостоишь Десэир. По законам, в прошлом цикле доброй была половина личности из Воображения, а реальный человек напротив, олицетворял собой темную сторону человеческой сущности, столь же черную как никотин и смола в этой сигарете. – Тема снова закурил. – Ламелия была той самой, доброй частью души, и, несмотря на запрет, образовала семью с одним из своих спутников, добрым и храбрым человеком. Опуская подробности, скажу, что ей не удалось победить, поэтому мир мыслей и чувств и пришел в столь гибельное состояние к завершению цикла. Принцесса Межмирья, или Сара, как ее звали в реальности, уничтожила Ламелию, не пожалев и ее спутников, даже моего отца. А потом с позором скрылась в Межмирье, короновав себя и оставив мир Фантазии на волю судьбы. Я остался совсем один. Сара хотела взять меня в свой дворец, заметив во мне способности моего отца-спутника. И чтобы создать равновесие, ведь рожденные не в реальности не могут иметь противоположности или копии. Но я не повиновался и сбежал. Мечтая ей отомстить. Так подумай, почему я хотел тебя уничтожить? – пепел медленно растворялся в воздухе, исчезая вместе с дымом. А Тема смотрел прямиком в глаза Джейн. Она замялась. Его взгляд был крайне тяжелым.
– Я, как и твоя мать, на стороне добра, а значит подсознательно ты на этой же стороне, со мной. Но если подумать… Ты выбирал между мной и Десэир, и конечно решил, что моя противоположность сделает все, чтобы заполучить власть и силу, и непременно уничтожит Сару. В отличие от меня, ведь я верила до этой минуты в добрые помыслы принцессы. Думаю, и в них ты меня разочаруешь?
– Не зря все считают тебя ботаником. Ты хорошо соображаешь, хоть и долго. Ты права. Ну а почему я тебя все-таки не уничтожил?
– Вот этого я не знаю. Тебе стало меня жалко. Или у тебя появилась идея.
– Верно. Есть три способа победить Десэир. И два из них – без ее убийства. Я еще подумаю, рассказать ли о них тебе. Но реши сама. Может ли желать тебе добра человек, который назвал тебе лишь тот способ, который уничтожит и тебя саму, и даже не предупредил об этом? Сара хочет, чтобы вы с Десэир поубивали друг друга, освободив энергию для существования этого цикла, а она жила бы припеваючи еще лет пятьсот. Ты можешь мне не верить, но допусти такую возможность, и все встанет на свои места.
– Я подумаю об этом, Трэйтор.
– Думай, Джейн, но времени у тебя немного. А сейчас нам пора идти. И, боюсь, многое еще может произойти. Есть плюс в том, что Десэир не так часто напоминает о себе. Только когда ты теряешь баланс в своих чувствах. У тебя еще будет возможность подумать над моими словами.
– А почему тебя не было в школе так долго? – поинтересовалась Джейн, думая над «балансом», о незнании которого она предпочла умолчать, чтобы не показаться еще глупее, чем она, по своему мнению, уже себя показала.
– Я пытался добиться расположения Десэир. Я – не вы, и не могу быть в двух мирах сразу.
– И… нашел?
– Нее, какая-то она бешеная. Ты лучше. Пошли домой, провожу. Я не знаю, хороший я человек или плохой. Просто моя жизнь – это вечное движение и непрерывный поиск, осуществляемый на скорости. Любой путь проходит через преграды, любой поиск порой заводит в тупик. И если прокладывать себе дорогу все быстрее и быстрее, то непременно врезаешься во что-то или заходишь в тупики. А уже окружающие дают тебе оценку исходя из количества раз, когда ты ошибся – столкнулся с чем-то на скорости или зашел в тупик.
Джейн молчала.
Этот день был очень странный. С этой стройкой, как и с любыми местами, связались разные воспоминания: и хорошие, и не очень. Впрочем, это уже не важно. Любые воспоминания позже становятся просто прошлым. А все хорошее заставляет печалиться, потому что оно в прошлом. И не вернется. А будущее так загадочно и не известно. Никто знает, что оно принесет. К шести часам начинало темнеть. Джейн опаздывала домой.
Прошло несколько месяцев. Зима, прекрасная и снежная сменилась жарким летом, отпустив весне лишь два дня существования. Май – предвестник теплых летних каникул забирался во все щели домов, в звуки, таявшие в воздухе и в головы людей, сдающих экзамены.
Джейн заканчивала девятый класс. По правилам этого года выпускники средней школы сдавали четыре экзамена – русский язык и математика в форме ГИА (государственная итоговая аттестация) и два предмета по выбору в виде билетов. Джейн и Ася часто обсуждали экзамены и то, что они никак не начнут готовиться. Скоро первый экзамен, а выучено лишь несколько билетов. Странным было то, что они ничуть не волновались. А надо бы. «Видимо, во время экзаменов волноваться будем сильнее» – думали девчонки порой.
Вот и первый день экзамена, предмет – математика. Чего и следовало ожидать, все были в жутком волнении. Джейн нервно уплетала плитку шоколада. Одноклассники говорили о всяких талисманах на удачу и прочей ерунде, что кажется настолько важной в такое время. Каждый с особенным чувством, предвкушением чего-то могущественного ожидал своей очереди. Когда экзамен начался, всех разделили и Джейн с Анимаисой попали в разные аудитории.
После проверки паспортных данных и присланных работ черные гелиевые ручки заскрипели по бумаге, отсчитывая данные четыре часа. Ничего примечательного не было в данном мероприятии. Только в пяти классах школы – в пяти аудиториях воздух казался жестким, напряженным, словно через него пропустили электрический ток, сжатым настолько, что на каждой трудной задаче пересыхало горло и мутнело в глазах. Но этот день забылся как страшный сон. И другие тоже. Джейн сдавала по билетам обществознание и химию, Ася – историю и литературу. Любимая и добрая бабушка Джейн помогала внучке с билетами. За три дня удалось выучить тридцать билетов. На экзамене девочка ответила без подготовки, легко и просто. Но она сильно переживала за свою подругу, которой попался сложный билет по истории. Прошел и последний экзамен. Ася и Джейн сдали все экзамены на отлично. Сложно описать те чувства легкости и радости, которые переполняли не только девочек, не только девятую параллель школы, но все девятые классы страны. Все же главным чувством, которое понятно каждому, было чувство Свободы.
Особенно счастливой была Ася. Она смогла, почти никто в нее не верил, а она смогла доказать, вопреки всем, что она может сдать все на отлично. Джейн всегда удивлялась подобной силе характера подруги. Ася сильно изменилась за последний год. Безусловно, внешне она стала гораздо красивее и обаятельнее. Но главное, внутри, в душе и характере она изменилась. Стала гораздо осторожнее, умнее, рассудительнее, даже сильнее. Но от прежней скромной девочки не осталось и следа. Ася стала веселой и жизнерадостной, вот что особенно радовало Джейн. Но с другой стороны она знала, какие сильные чувства подруга научилась прятать под внушаемой беззаботностью.
После сдачи экзаменов, в июне, пропал Тема. Он учился в параллельном классе и тоже выпускался в этом году. Как иногда бывает, друзья по какой-то причине некоторое время не общаются. Так и было в ситуации девушки. Пятнадцатого июня был выпускной. Это был последний день, когда Джейн видела Артема. Он был совсем не тем человеком, которого она знала. «Словно подменили» – думала она. Возможно, суждение и не было ошибочным. Они почти не общались. Тёма сильно изменился, и Джейн просто не знала о чем можно разговаривать с этим новым человеком. А потом просто испарился и никто ничего не заметил. Друзья и знакомые говорили, что он переехал и поступил в колледж. Но что-то подсказывало Джейн, что это вовсе не так. Как бы то ни было, пришлось смириться. Вскоре она забыла и этот черный туманный взгляд, и загадочную усмешку, которая всегда была на губах Артема. Он перестал существовать для нее. Только воспоминания о последней беседе не покидали сознание.
– Я рад, что мы были друзьями, но отныне пойдем разными путями. Я чувствую, что стал лучше, общаясь с тобой. Не теряй эту способность – исцелять души людей.
Глава 11
Испытание на одержимость или альтруизм влюбленности
Все же Артем был не прав. Борьба Джейн против Десэир только внешне, в широком масштабе проявлялась редко, при потере баланса эмоций. На самом же деле она происходила ежедневно, ежечасно, в момент принятия любого решения или совершения любого действия. И бывает сознательной или бессознательной. То есть каждый раз, когда Джейн предстояло сделать выбор, в ее разуме и душе боролись две противоположности, отстаивающие два разных выхода из ситуации и предоставляющие разумные аргументы в защиту своей позиции. И лишь на интуитивном уровне оставалась легкая дымка понимания, какое из решений диктует Десэир, а какое она, Джейн. Самое сложное заключается в том, что порой на принятие решения дается несколько мгновений, а дымка растворяется, уступая место эмоциям. Но добрым и разумным решением является нечто выдвинутое светлой стороной души – Джейн, а эмоциональным, порывистым – темной – Десэир. Девочка долго размышляла над словами друга, прежде чем прийти к такому выводу.
Время идет, но ситуация оставалась стабильной. Десэир снова не давала о себе знать, не тревожила мир Реальности. Но и в душе Джейн не было эмоциональных споров, напротив, снова стало холодно и пусто, преисполнено безразличия, А это означало, что предстояла волна событий, которая скроет под собой штиль последних месяцев.
Джейн было уже пятнадцать, закончен был девятый класс, и предстояло насыщенное событиями знойное лето. В первые дни июля на поезде «Москва-Евпатория» семья девочки собиралась поехать на море. И планы ничто не нарушало.
Ранним утром семья Лайтлайн прибыла к платформе своего поезда дальнего следования. Джейн была здесь всего два раза и поэтому с изумлением рассматривала огромное здание железнодорожного вокзала. Его стены состояли почти сплошь из стекла, металлических рамок и поддерживающих конструкций, которые ослепительно отражали солнечный свет. А люди, столько людей Джейн в жизни не видела, им не было конца и края, всюду мелькали лица, гремели колесиками чемоданы и слышались оживленные разговоры. Вавилонское столпотворение. Поезда длинными серыми, синими, зелеными составами-цепочками выстроились у соответствующих платформ. Проводница проверила их билеты и впустила в вагон. Светлое и чистое пространство плацкарта уже наполнялось людьми, и проводники предлагали пассажирам, отправляющимся в долгий путь, горячий чай. Многим знакома своеобразная атмосфера поезда дальнего следования, в предвкушении, когда за занавесками больших окон начнут мелькать пейзажи незнакомых земель и городов.
Прошло двое суток. Дорога, жаркие июльские солнечные лучи и несколько семей с неугомонными шумными детьми, бегающими по вагону. Не работал кондиционер, что было единственным минусом обстановки путешествия.
С поезда семью Лайтлайн встретил важный человек с папиной работы. Солнце светило слишком ослепительно, поэтому на нем были темные солнечные очки. На его столь же черной матовой машине Джейн с родными отправились в определенную часть города, к уютному ряду домиков у Мишутинского шоссе.
Встретила их хозяйка нескольких одноэтажных строений, чудесная женщина Галина и они быстро договорились об аренде одного из домиков на ближайшие две недели. Во внутреннем дворике была небольшая, увитая цветочными побегами и зеленью, беседка. Под ее сводом находился диванчик, столик и две скамейки подле него. Стены беседки с трех сторон были завешены плотной тканью, а на выступах стояли кактусы, которые только-только расцвели белоснежными внушительно-огромными цветами.
Спустя несколько часов, когда семья Лайтлайн расположилась и все чемоданы и сумки были разобраны, Джейн вышла во внутренний дворик, к беседке. И внезапно почувствовала мощный поток энергии, исходящий со стороны правого плеча. Бросив взор в ту сторону, девочка увидела юношу, лет двадцати, но его образ был словно двойственным: если не вглядываться, он казался обыкновенным человеком, а если подключить воображение и позволить ему довести контуры до получения полной картины, то выходило Нечто совершенно невообразимое. Повернув браслет вокруг запястья, Джейн попыталась лучше сфокусироваться на образе. И на мгновение увидела шестикрылое существо с глазами, в которых плясало неистовое пламя, огненная аура окутывала пространство вокруг него. Через мгновение перед ней снова предстал обыкновенный человек, только драгоценный камень души в золотой огранке пылал огненным цветом, отражаясь в карих глазах. Он неторопливо и грациозно шел в сторону беседки, словно плывя в нескольких сантиметрах над поверхностью земли. Оказавшись в паре метров от девочки, он произнес: «Добрый день, юная леди».
Застыв на несколько секунд, лишившись дара речи, Джейн все же смогла поздороваться, зачарованная голосом незнакомца. Этот голос внушал нерушимое спокойствие, уверенность, что все в порядке, все правильно, гармонию в любых мыслях, действиях и готовность к любым грядущим событиям.
– Я услышал, что приехали новые отдыхающие и поселились в соседнем доме. Вот и вышел поприветствовать. Моя семья здесь уже пару дней. Могу заверить тебя, здесь здорово. Погода теплая, а море прекрасно. Вам здесь понравится. – медленным, размеренным тоном произнес незнакомец.
– Спасибо. Будет здорово, если это место оставит хорошие воспоминания. – сказала Джейн. – Появится хоть что-то стоящее в этой беспросветной совокупности всего пустого и бесцветного, что только можно придумать. – последняя фраза предназначалась явно не собеседнику. Он, конечно же, ее услышал, но сделал вид, что пропустил сказанное мимо ушей. – Ой, – опомнилась девочка. – забыла представиться. Я Джейн Лайтлайн. А вы…
– Зови меня Ник. – Было видно, что юноша о чем-то усиленно думал, перебирая между пальцев черные бусинки-шарики длинных четок, висевших на его шее. Джейн удивилась, мгновенье назад этого мощного энергетического атрибута не было. – Мы еще увидимся, а пока что, добро пожаловать. – В его чайных глазах снова заплясали огоньки, напоминающие брызги волн, при закате золотого цвета. Он развернулся, и ушел, не оборачиваясь.
В легком недоумении Джейн провела оставшуюся часть дня. До темноты она с братом и родителями гуляла по городу, набережной, главной площади и любовалась звуками, ароматами сирени и огромными круглыми сферообразными фонарями, словно множеством лун повисших на стальных ветвях. А из головы не шел загадочный образ нового знакомого.
//-- * * * --//
Второй день был таким же теплым и безмятежным. Поездка с семьей на море, которое находилось в состоянии абсолютного покоя и сияло голубизной, обед в ароматном уютном ресторанчике на берегу и прогулка по вечерним улицам – легко и просто, ни о чем не задумываясь, ни о чем не беспокоясь, наслаждаясь каждым моментом, как и мечтают провести отпуск и каникулы большинство людей, что весь год заключены в камерах серых офисных блоков, квадратных школьных кабинетов и гулких многолюдных аудиторий.
Когда семья Лайтлайн вернулась домой, был самый высокий уровень опасности получения солнечного удара или ожогов от нещадно палящих лучей. Когда, проходя мимо, Джейн бросила взгляд на беседку, которая в своей тени хорошо защищала от жары и света, то заметила там два тихо беседующих силуэта, один из которых был ей уже знаком. Это был Ник. А вторым человеком была девушка с волосами цвета утреннего солнца и глазами непередаваемой голубизны природного источника, что бежит меж камней и утолит жажду путнику в жаркий день. Ее звали Джулия. Она была прекрасна. Джейн провела пальцами по резной поверхности браслета и увидела истинную сущность людей, к которым был обращен ее взор. Ник был объят той же огненной аурой, которая так удивила девочку еще вчера, а девушка, его собеседница, напротив, была окружена аурой цвета и настроения ее глаз. Ник общался с незнакомкой мило и непринужденно, и Джейн поняла, что ей это не по душе, что-то екнуло в области сердца, но девочка знала, что некрасиво вмешиваться в чьи-либо отношения и высказывать свое субъективное мнение. «Это все глупости. Что на меня нашло?» – думала она. Дело в том, что с недавних пор, как исчез Артем, к Джейн снова, медленно и поначалу незаметно подкрадывалось проклятие бесчувствия, которым ее когда-то в прошлом году с таким садистским удовольствием наградила Десэир. И она свыклась с этим состоянием каменной, тяжелой, непробиваемой души. А Ник… что-то в нем пошатнуло это проклятие. И Джейн не знала, радоваться или бояться. Чувства начинали намекать на свое присутствие, и пока что ей это не нравилось. Она отвела взгляд и молча пошла с родными в дом. Ее мучили сомнения.
Наступил вечер. Дворик окутала темнота. Сквозь заросли вьющегося винограда, бегущего по сетке над землей, не было видно звезд. Мама и папа Джейн сидели в беседке, пили вино и смотрели телевизор. Брат мирно сопел в домике. Это было слышно в оглушающей тишине надвигающейся ночи. Лавочка, небольшой фонарь в двух метрах от земли и блокнот с черной гелиевой ручкой. Чернила были послушны и выводили линии, точно проецируя их из глазных рецепторов через легкие движения руки на бумагу. Эскизы расцветали в черно-белой гамме согласно замыслу художника. Увлеченная творением в порыве вдохновения, Джейн и не заметила, как справа, на расстоянии полуметра, неожиданно возникла фигура Ника.
– Добрый вечер, юная леди. – тон голоса был мягким и спокойным, но от неожиданности девочка вздрогнула.
– Добрый вечер, Ник. Не ожидала вас здесь увидеть. – Джейн хотела быть доброжелательной, но вспомнив дневную сцену, передумала. Лучше не приближаться. Лучше держаться в стороне.
– Почему же? Мы ведь соседи. – юноша лишь улыбнулся, неподвижно наблюдая.
– Не знаю. Просто не ожидала. – Джейн создавала впечатление полнейшего безразличия, не поднимая головы и не отрывая глаз от бумаги и эскизов.
– Красиво рисуешь, очень похоже. Ты знаешь, что талант берется из таинственной силы и энергии души? И если твой талант – создавать прекрасное, то можно представить, какими оттенками и цветами переливается твой внутренний мир. На самом деле это очень интересно. Я имею в виду человеческую душу, подсознание, ауру, энергию мыслей и все такое, что носит эзотерический характер. – для кого-нибудь другого слова Ника показались бы полнейшим бредом, но для Джейн это была словно искра, чтобы начать экспрессивное и увлеченное обсуждение. Ее глаза загорелись, ведь тема силы души и материальности мыслей была ее любимой.
– Конечно, Ник! Еще спрашиваешь! Спасибо за комплимент. Я считаю абсолютно также. Магия человеческой души поистине могущественна и самая суть тут вовсе не в таланте. А в вопросе: что важнее – духовное или материальное? Многое из того, о чем человек думает, о чем мечтает, становится действительным, реальным, в этом его сила фантазии и мысли. Только он не задумывается о том, насколько заряжены воображение и чувства, и не замечает, как они воплощаются в жизнь. То, что проходит прямо перед тобой, находится, словно в слепой зоне. Поэтому даже чудо может пройти незамеченным. А если материализация мечты, фантазии или мысли очевидна и неопровержима, то недоумение не имеет границ и поиск подтекста, именуемого разговорно «подвохом», занимает долгое время, потому что люди практически разучились верить в чудеса и волшебство. И никак не сопоставляют произошедшее чудо со своими мыслями и тем более с возможностью их проецирования в реальную жизнь. – Джейн протараторила поток своих мыслей, боясь, упустив слово, упустить нечто важное, упустить мысль и запнуться на полпути.
– Верно. А что ты думаешь о чистоте человеческих чувств, об их силе и красоте? – подхватил воодушевление беседы Ник. – Могут ли помыслы оставаться благородными, а человек нравствено-возвышенным? Или они обречены, и существуют единицы факторов, способных определить, каков человек на самом деле?
– Я думаю, что каждый способен делать выбор. Но многое зависит от силы воли, которая становится эквивалентна силе сопротивляемости негативному и дурному. А сила воли колеблется в зависимости от силы духа конкретного человека. Следовательно, если ты нравственно сильный человек, то ты можешь сохранять чистоту мыслей и чувств и благородство души. Но и в этих условиях, спустя какое-то время, обстоятельства обязательно начнут «проверку на прочность» твоей приверженности избранным идеалам. И тогда станет тяжело. И с каждым днем будет лишь тяжелее. И неизвестно, когда закончится проверка. Возможно, она будет длиться до конца жизни. И именно эта неопределенность сводит с ума. Постоянно хочется выбрать более легкий путь, поступить менее благородно, чем обычно, дать слабину. Но ты просыпаешься и знаешь, как должен поступать. А если встречаешь такую ситуацию, что не знаешь, какие действия правильны, начинается легкая паника. И выручают лишь чувства или случай. А иногда можно ошибиться. И потерять веру в себя и свои ценности. Именно поэтому нужно быть по-настоящему сильным. Хотя и это под вопросом. Ведь если ты слаб, обстоятельства и мучают меньше, словно ты им не интересен. Мне очень хочется, чтобы все было легче. Хочешь быть хорошим – так будь им. Почему судьбе или чему-то еще так хочется проверять людей на сопротивляемость внутреннему демону? Но я уверена: то, каким человек может или должен быть, определяет он сам. Другая сторона вопроса, что свой выбор необходимо подтверждать каждым поступком каждое мгновение. В этом и заключена сложность.
– Может быть, существует особая Высшая сила, – ответил в свою очередь Ник, – которая производит отбор. Реалити-шоу с ограниченным количеством победителей, конкурс талантов, только в менее утрированном виде. Вдруг у тех, кто не ломается, кто не сдается, есть особенное предназначение. Вдруг им дано постичь смысл жизни?
Так Джейн и Ник общались, пока все не разошлись. И не было в их рассуждениях ничего странного. Во всяком случае, для них самих. Они остановились на вопросе, имеющем несколько ветвей рассуждения, и договорились обсудить его позже. Ник оказался хорошим человеком и, по мнению девочки, они могли стать отличными друзьями. Юноша оказался старше Джейн на десять лет, но это было совершенно не заметно, ни в его словах, ни в поведении. Он был таким же странным, как и она. И девочку это радовало.
– Спокойной ночи, Ник. – улыбнувшись, пожелала Джейн.
– Спокойной ночи, Дженни. Добрых сновидений. Увидимся завтра. – ответил Ник, неожиданно, по-доброму растрепав девочке волосы. А затем исчез в темноте, простирающейся вне круга фонарного света.
//-- * * * --//
Наступившее утро было похоже на предыдущее, столь же светлое и насыщенное яркими красками. На часах восемь утра, папа вернулся с рыбалки. Он не выспался, и так разворчался, что мама предложила ему не ехать на море сегодня, а остаться дома. Он согласился. Мама приготовила яичницу, а когда все позавтракали, Джейн вымыла посуду. Девочка рассказала маме про нового знакомого и про то, какой интересной была вчерашняя беседа. И все было хорошо, но когда женщина услышала одну из тем, с воодушевлением перечисляемых дочерью, про ауру человека, про параллельную Вселенную, то тут же резко сказала: «Он такой же чудной, как и твой родной отец. Вся эта эзотерика вредна. Тебе стоит поменьше общаться с Ником». «Конечно мам, ты же сама знаешь, это все не серьезно. Не волнуйся», – ответила Джейн, тщательно скрывая печальные нотки и чувство досады. Когда девочка слишком много мечтала, отрываясь от реального мира, и когда речь заходила об эзотерике и сверхъестественном, мама всегда припоминала человека, которого Джейн практически не знала. Расстроенным тоном она говорила дочери, что та слишком похожа на него, на таинственного человека, который запутался и потерял свой путь, свое предназначение и смысл своей жизни. Джейн вслух соглашалась, извинялась, но втайне представляла, а вдруг этот малознакомый человек мог понять ее так, как не понимает никто, раз они так похожи?
На пляж поехали втроем: мама, Джейн и ее брат. Быстрее к морю можно было добраться на автобусе, в котором всегда было много народу. На нем они и поехали. Море было прекрасного нефритово-лазурного цвета, и гребешки легких волн искрились под солнечными лучами. Джейн и Павел побежали на водные аттракционы, ассоциирующиеся со скоростью, брызгами и весельем.
Когда они вернулись, солнце пекло сильнее, но свежесть моря не давала ощутить жару полностью. Одно погружение с головой в лазурную волну, и тело остывало до нормальной температуры. Вода обтекала со всех сторон, наполняя ощущением блаженства. От движений по поверхности расходилась рябь и круги, плавание успокаивало и дарило гармонию, направляя все мысли на созерцание и синхронное движение рук и ног. Именно за это люди любят отдых на море. За то состояние, когда ты забываешь себя, забываешь обо всех проблемах и тяжелых мыслях и просто наблюдаешь. Обращаешь пустой взгляд на мерное и ритмичное движение волн, на камушки и стеклышки, что то прикатываются с потоком воды, то стекают с влажным илом обратно в море и на небо, что в большинстве случаев чисто голубое, без единого облачка, куда ни посмотри. Глядишь, и не думаешь ни о чем. А если наблюдать море во время шторма, то можно наполнить свою душу неизгладимым впечатлением могущества этой природной стихии.
На обратном пути, с пляжа, среди нескончаемой череды сувенирных магазинчиков Джейн заприметила один, что стоял обособлено, магазин бижутерии из натуральных камней. Какая-то неведомая сила подтолкнула девочку к витрине, и она подошла. Джейн любила подобные вещи, и даже сейчас не могла отвести глаз от полудрагоценных камней и минералов. Механически повернув браслет вокруг запястья, девочка обнаружила легкое свечение, исходившее от поистине волшебных аквамариновых бус. Такое свечение исходило от камней души, что Джейн видела ежедневно. Идеально ровные матовые шарики, каждый в шесть-семь миллиметров были разделены узелком прочной зеленой нити. Девочка пообещала себе, что если это украшение останется в ближайшую пару дней непроданным, она обязательно купит его.
Когда Джейн вернулась домой, мама стала готовить обед, Павлик начал бегать по двору с водным пистолетом, а сама девочка взялась за акварель. Она устроилась удобнее, разложила краски на скамье возле себя и, тихо радуясь радужному переливу цветов, принялась рисовать висевшие под сводом беседки петуньи. Цветы, начинающие свой рост в белых резных горшочках, пустили стебли, которые обтекали сосуд и были похожи на распущенные волосы лесной дриады, только бутоны и распустившиеся цветы яркими акцентами притягивали взгляд. Увлеченная работой, она снова не заметила, как рядом оказался Ник.
– Добрый день, Кисточка. Как настроение? Как всегда в работе? – спросил он с привычной улыбкой.
– Забавное прозвище ты мне придумал. – Джейн тихонько засмеялась. – Все отлично, мы только с моря. Да, мне просто очень понравились эти цветы. Они такие яркие, что мне не удается вывести этот пестро-лиловый цвет. Это жутко раздражает, и тем самым подстегивает мое упрямство. Глупо, верно? – девочка с искренней улыбкой посмотрела на собеседника. В своем обычном положении, руки к бокам, Ник оценивающе смотрел то на цветы, то на полуначатый-полузаконченный этюд. Цвет блестящих чайных глаз был притягательно-насыщенным, как и цвет смуглой кожи лица и крепких сильных рук, словно созданных для обрамления солнечным светом.
– По-моему, у тебя отлично получается, Дженни. И ничего не глупо, даже удивительно. Обязательно покажи мне работу, когда завершишь.
– Спасибо, Ник, договорились. – девочка задумалась и продолжила выводить вьющиеся стебельки цветов.
– Хорошо, не буду отвлекать, тогда увидимся завтра, Кисточка. Сейчас мне нужно уехать в соседний город.
– По делам? – с легким любопытством поинтересовалась девочка, приподняв лицо чуть выше, но, не отрывая глаз от работы.
– Да нет, встречусь с друзьями. Они тоже приехали отдыхать, только остановились не здесь.
– А-а-а… – протянула Джейн. – Тогда до встречи, и доброго пути тебе, Ник.
– До завтра, Дженни. – юноша улыбнулся и развернувшись ушел в сторону своего дома.
Вскоре девочка закончила этюд, несмотря на то, что младший брат брызгал водным пистолетиком и норовил размыть краски, что очень сердило Джейн. А потом вся семья пошла в кино и в пиццерию. Первое оказалось очень интересным и смешным, а второе порадовало вкусными блюдами. Они провели этот летний вечер очень весело и дружно. Вечером, лежа в постели, Джейн думала, что находится в особенном месте. Родители почти не ругались, к ней возвращались чувства, и даже Десэир не мелькала на горизонте. Да, по мнению девочки, она поселилась рядом с серафимом с одной стороны, и нимфой с другой. Но они, возможно, не причинят ей вреда – мало ли, сколько существ населяет этот мир. Серафим Ник ей даже нравился, он был очень добр к ней. Настоящий человек-лето. С таким можно не бояться быть собой. Давно Джейн не чувствовала, что ее кто-то настолько понимает. Ну и что, что разница в возрасте велика. С такими мыслями она забылась мирным сном.
С рассветом наступила середина июля, а значит, середина лета и каникул. Джейн проснулась, потерла глаза и пару минут бездумно смотрела в потолок. Брат крепко спал на соседней кровати, и в родительской комнате слышался привычный папин храп. Все спали. Девочка встала, заправила кровать, пошла во двор, к умывальнику, и набрала ведро воды. Начисто помыв полы во всем домике, Джейн вернулась, чтобы поставить ведерко с губкой на место.
– Доброе утро, хозяюшка. Золушка снова в делах и заботах? – Джейн не пришлось даже поднимать глаз, чтобы понять, кто это. Конечно же, это был Ник. Со своей неизменной слегка сдержанной улыбкой и неимоверно успокаивающим тембром голоса. Девочка довольно улыбнулась, все еще не поднимая головы. Она была рада видеть Ника. Нет, даже не так. Она ждала его внезапного появления. И еще до того, как зазвучал голос, пыталась уловить звук бесшумных шагов юноши.
– Привет, Ник. Ты почти угадал. Мне нравится это место, этот домик и эта атмосфера. Поэтому мне хочется, чтобы здесь все время было красиво и уютно. Вот и стараюсь. У нас дома я жуткая лентяйка и убираюсь не по собственному рвению, а из-под палки.
– Никогда и ни за что не поверю! – юноша почти засмеялся. – Какие у вас планы на ближайшие несколько часов, юная леди? Если вы не заняты, приглашаю вас на прогулку.
– С величайшим удовольствием. Только предупрежу родных. – мгновение, и девочка скрылась за дверью дома. Родители еще спали. Тем не менее, Джейн попробовала спросить.
– Мам, ма-а-ам, мама-а-а…
– Да-а, что такое, Джейн? – в сонном недоумении ответила мама.
– Можно я пойду погуляю с Ником? Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. – просила девочка.
– Иди-и, только ненадолго. – слегка безразлично махнув рукой сказала мама и, повернувшись на другой бок, мирно засопела.
Джейн, вне себя от радости, выбежала во двор, где ее ждал Ник.
Они гуляли по улицам, залитым солнцем, среди множества довольных отдыхающих, проходили мимо красивых зданий, кафе и магазинов, и уже собирались пойти в парк, когда у Ника появилась внезапная мысль.
– Стой здесь. – сказал он и исчез в ближайшем магазине. А когда вернулся, протянул девочке большое шоколадное мороженое.
– Ой… не стоило. Спасибо большое… – неловко улыбнулась Джейн. – Но как ты догадался? Это мое любимое.
– Просто угадал. – как ни в чем не бывало, произнес Ник. И они пошли дальше.
Дорога к парку проходила мимо прекрасной по своей архитектуре церкви. Ее стены были нежно голубого цвета, золотые купола блестели на солнце, а витражные окна будто светились изнутри. Церковь находилась за изгородью из резных металлических прутьев, составлявших композицию из причудливых спиралей, а ворота, созданные в той же манере, были открыты всем желающим. Джейн внимательным взором художника изучала каждую деталь, которую только могла уловить. Ник с интересом наблюдал смену эмоций на лице девочки.
– Хочешь, зайдем. Сейчас нет службы и ее можно посетить, никого не отвлекая. – спокойным тоном произнес Ник. Глаза Джейн удивленно воззрились на юношу, словно он сказал, что сейчас их похитят инопланетяне на розовой летающей тарелке.
– Не знаю. – с серьезным видом произнесла Джейн. – Кроме дня, когда меня крестили, я ни разу не была в церкви. Меня так воспитали. Папа атеист, а мама верит в Бога, как в создателя всего, как в высшую силу, но не верит в церковь. И для меня это место притягательно как памятник архитектуры, но не как религиозный объект. – утвердила она. Ник выглядел несколько недоуменно.
– Начать посещать такие места никогда не поздно. – сказал Ник. – Держи. – Он протянул девочке шелковый платок. – Девушкам с непокрытой головой входить не положено.
Для Джейн все это было странно и непривычно, но спорить она не стала. Аккуратно завязав платок, девочка прошла вслед за Ником под свод церкви. Внутри царил полумрак, повсюду, возле каждой иконы горели свечи. Сами иконы были большими и богато украшенными, расставленными насколько хватало взгляда. Стены и свод украшались одухотворенными фресками и барельефами. Девочке было не по себе. Подавляющая атмосфера, ощущение, что на нее смотрят сотни и тысячи глаз и едва сдерживаемые слезы. Джейн не могла выдержать возникших из ниоткуда и переполнивших ее чувств, настолько мощными была их энергия. Девочка обнаружила, что смотрит в пол, и поспешила поднять глаза. Взору открылась огромная фреска, изображающая всю многочисленную семью императора Николая Второго. Лик монарха был преисполнен добра и смирения и чистые лучистые глаза смотрели прямо перед собой. Нимбы святых сияли над каждым членом семьи Романовых. И это зрелище было сложно передать словами. Джейн стала искать глазами Ника, и нашла его плавно и медленно движущимся от одной иконы к другой с глазами, которые стремились запомнить все, что видят, словно он видел больше, чем было открыто простому человеческому зрению. Может, это и на самом деле было так. Она не знала. Переведя взгляд правее, Джейн увидела урну для пожертвований. Не задумываясь, она бросила в нее единственную купюру из кошелька. Пусть немного, но смысл не в размере суммы.
Вскоре Джейн и Ник покинули это одухотворенное место, и отправились в главный городской парк. Летние краски проявляли себя в переливе всех оттенков. Солнечные блики контрастировали с тенями на резных белых скамьях, бегали среди листвы пышнокроных деревьев. Отдельная тропинка вела к сказочному пруду, скрытому за рядами стволов, украшенных красивым узором коры. И так светло было на душе Джейн, идущей рядом с Ником. Глаза радовались буйной зелени и чистой голубизне. А девочка наслаждалась доброй беседой, по теплоте подобной солнечным лучам. Затем на склоне высокого пологого холма Джейн увидела белоснежную беседку с идеальной формы колоннами. Сооружение выглядело величественно и естественно в окружающей его обстановке.
– Ник, смотри, какая красота! – девочка в одно мгновение оказалась на холме, у беседки. Юноша же остался стоять на тротуаре, ничего не ответив.
Джейн внимательно изучила конструкцию, перебегая глазами с колон к куполу, от него по трещинкам к полу. Это было внушительное сооружение, около семи метров в высоту. Но подойдя ближе, девочка заметила, что с другой стороны холма к беседке идет разрушенная, раскуроченная лестница из огромных ступеней-кусков мрамора, которая верно когда-то была идеально ровной и белой, а сейчас камень потускнел и не вызывал возможных прежних эмоций. Серо-зеленая расцветка была приобретена и внутренней частью беседки. Видно было, что она очень старая и под ее свод давно никто не заходил. Но эта разница внешнего и внутреннего провоцировало чувство тревоги. Сердцебиение участилось. А Ник, как будто специально, остался внизу. Неожиданно, резкий порыв ветра закрутил Джейн, на несколько секунд создав внутри беседки мини-торнадо. Мгновение прошло, но в сознании Джейн прокручивались слова, мрачно прозвучавшие в свисте ветра, словно прошептанные недобрым духом: «Скоро светлая полоса закончится… и начнутся темные испытания».
Ветер исчез, но пронизывающий холод несколько мгновений еще давал о себе знать. Джейн спустилась с холма в задумчивости, не в состоянии воспринять слова Ника. Наступило время обеда – пора было идти домой. Выходя из парка, девочка смотрела под ноги. И вдруг наступила на бумажку, которая оказалась купюрой, точь-в-точь как та, что Джейн бросила сегодня в урну. Девочка, не задумываясь, подняла ее и повертела в руке. Удивление было сильным, но каким-то притупленным. Ник произнес: «Либо то, что ты отдала, так быстро к тебе вернулось, либо те деньги не отправятся по назначению». От неожиданного звука Джейн вздрогнула. Но молча кивнула в ответ.
//-- * * * --//
Домой Джейн возвратилась в унылом состоянии. Достаточно было одной подброшенной мысли, чтобы заставить ее впасть в задумчивость и совершенно расстроиться. Попрощавшись с другом, девочка прошла через дворик и вошла в дом. И сразу поняла, что ничего хорошего ожидать не придется. Родители снова ругались. В последнее время они ссорились неимоверно часто. По любому поводу, и без повода. Джейн и Паше тоже перепадал весь негатив раздора, стоило им попасть под руку. Поэтому сейчас брат тихо сидел в беседке и смотрел телевизор, а в душе девочки зарождалась ярость, с подливающимся в огонь маслом отчаяния. «Как они мне надоели, сил нет! Ссорятся без конца – это так раздражает. И расстраивает. Вот бы исчезнуть отсюда куда-нибудь». – думала Джейн.
Но исчезнуть было нельзя. Сила совести работала сильнее эмоций. Поэтому злость лишь становилась ощутимее, не находя выхода. Джейн знала, что раз все светлые и добрые чувства вернулись, то и их антипод даст о себе знать. Но такого бешенства она от себя не ожидала. После непробиваемого безразличия оно казалось слишком мощным. Зазвонил мобильный телефон.
– Дженни, привет! Я так рада, что дозвонилась до тебя! Как ты поживаешь? – звонко прозвучал в динамике голос Аси.
– Норм. Но могло бы быть и лучше. Мои опять ссорятся. Брат достал. Все бесит. Беседка какая-то несуразная какую-то ерунду мне пророчила с утра, и вообще… – «Я сейчас жаловалась?!» – словно где-то глубоко в сознании Джейн прозвучало удивление.
– Джей-Джей-Джей… не гони лошадей, тише, тебе нужно немного успокоиться, прийти в себя… – без единой сердитой нотки произнесла подруга, ожидая в ответ усталый, но уже разумный монолог.
– Да иди ты далеко и надолго со своими советами! – повысила голос Джейн. – Я и сама могу разобраться, что мне нужно! За собой лучше следи, кому-то не помешает быть немного спокойнее, но это не обо мне! До связи. – вместо ожидаемого прозвучало с другой стороны телефонного провода. И Джейн бросила трубку. Это произошло как-то нечаянно, словно в состоянии аффекта, и девочка уже начала чувствовать покалывания в сердце и разуме – просыпалась потрепанная исполненная справедливого гнева совесть. Ярость начинала угасать, выплеснутая вовне. «Может это происки Десэир?» – думала девочка. – «Как же иначе, не могу же я быть такой…».
Спустя полчаса, Джейн уже сидела высоко на дереве возле ворот дворика и тихо плакала. Она чувствовала себя настоящим монстром и совершенно запуталась в происходящем. Слезы текли по ее щекам, и, не находя сил успокоиться, девочка просидела на огромной яблоне до самого вечера. Начинало темнеть, и Джейн на повышенных тонах позвали домой. Но она не шла. Не хотела. И не видела смысла. Ее моральное состояние было слишком разбитым, чтобы показываться кому-нибудь на глаза. Мамин голос повторил требование еще несколько раз, обосновав его поздним временем и наступившими сумерками. Но Джейн это было глубоко безразлично. За воротами на скорости пролетали машины. Даже вечером шоссе жило насыщенной жизнью.
Через пару минут, как всегда, совершенно бесшумно, под ветвями яблони появилась фигура Ника. Джейн не сразу заметила его. Сначала она уловила энергию спокойствия и гармонии, и лишь потом увидела юношу. Девочка старалась перестать плакать. Больше всего ей не хотелось, чтобы он видел ее в таком неприглядном состоянии. Сдерживаться было очень сложно.
– Кисточка, с тобой все в порядке? Я подумал, что ты не захочешь сейчас спускаться и убедил твою маму, что побуду с тобой, чтобы ничего не случилось. – голос Ника был низким и теплым, внушающим чувство безопасности. Джейн немного успокоилась, но ком в горле еще душил ее, не давая говорить без слез в голосе.
– Спасибо Ник, ты угадал, дома мне сейчас не место. Но я немного не в себе. Лучше тебе оставить меня одну, не то я и тебя обижу. Я ужасный человек. Раньше я не испытывала никаких чувств, а сейчас они обрушились на меня лавиной, вот и гадай – что лучше: бесчувствие или дисбаланс эмоций?
– Ну что ты говоришь, Дженни, никакой ты не ужасный человек, совсем напротив. Ты накручиваешь на себя. Расстраиваешься из-за пустяков, принимая их близко к сердцу, а все твои проблемы на самом деле не существенны. Расскажи, что случилось. – умиротворяющим тоном произнес Ник, и Джейн рассказала про свою ярость и про подругу, и про все, что по ее мнению могло относиться к этой теме. А Ник безмолвно слушал. Лишь его сосредоточенный добрый взгляд говорил о его участии к словам девочки. А затем Джейн начала говорить в слегка измененном русле.
– Ник, а вот представь, что понарошку существует мир, нематериальный, но не менее важный, что-то вроде другого измерения. Жизнь в нем обретают людские мысли, идеи и мечты. А еще там существуют прообразы всех людей. Некоторые из них – меньшинство – копии живых людей, а другие – прямопропорционально отличающиеся, то есть что в реальном человеке есть хорошего, то в его прообразе является отрицательным, и наоборот. И вот представь, что у меня, в этом мире есть сильный прообраз, не желающий мне добра. Как думаешь, мог бы он завладеть моими эмоциями, управлять словами? Теоретически. – Сказала Джейн, а Ник заговорщически улыбнулся.
– Как бы все было в теории, я не знаю. Мой ответ – твоим поведением управляет не Десэир, а ты. – глаза девочки застыли в удивлении. Она никак не могла понять, откуда Ник знает о необыкновенном мире, и что важнее, о Десэир.
– Ты уверен? Откуда тогда во мне столько злости? И откуда ты знаешь про мир Фантазии и Мысли? – вопросов было так много, что Джейн не знала, какой именно задать первым.
– Пойдем прогуляемся, беседовать лучше в дороге. – ответил Ник.
Джейн ловко спустилась с яблони, с глухим стуком приземлившись на землю около Ника. Пара яблок упало рядом. Небо было черным, приближалась ночная мгла.
– Пойдем. – сказала девочка. – Как думаешь, мои родители будут ругаться?
– Нет, пока ты со мной, не будут. – ответил Ник, неторопливо ступая по пыльному асфальту шоссе. – Насчет твоих вопросов. Про этот мир подсознательно знает каждый. Но только тот, кто духовно прозреет, сможет постигнуть принципы его функционирования и красоту конструкции, всю ее непревзойденность и масштабность. И сможет встретиться со своим прообразом. А это открывает широкие возможности. Можно подключиться к мыслям и чувствам всего мира – горизонты удивительно широки. Для меня не составило труда постичь тайны этого загадочного мира. Понадобилось лишь время. Ведь ты видела – я не совсем обычный человек. Это лишь безопасное прикрытие для могущественных сил. Отсюда прорастают мои знания о Десэир. Она коварна, но не станет просто так взламывать твое сознание и чувства. Это было бы опасно для нее самой. Вы крепко связаны, словно едете на скорости в двухместной гоночной машине. В тебе столько-то хорошего, в ней ровно столько же плохого – в этом разница, но ваша энергия-взаимодействие положительного и отрицательного, а не их раздельное существование. Десэир тебя ненавидит, это верно. Но сегодня изначально в тебе закипела твоя собственная злость, никто не идеален, и помимо Десэир, в тебе может жить и свой маленький демон. По его собственному подсознательному желанию ты подключилась к отрицательной энергии Десэир – отсюда масштаб душевных мучений. Ты прикоснулась к ее боли. Более того, лишила ее сил. За это она тебе спасибо не скажет. Но это не страшно. Это все не важно. Ты просто должна успокоиться, а завтра извиниться перед подругой. И постараться контролировать маленького демона с помощью большой ангельски светлой и чистой стороной души. Пока она будет сильна – ты будешь собой. – спокойно договорил Ник и посмотрел в сторону Джейн. Она смотрела на него большими блестящими от эмоций глазами, в которых отражались чередующиеся друг с другом фонари-луны.
Вскоре дорога перешла в тропинку и привела их к соленому озеру неподалеку от большого санатория. На озере не было ни души. Ярким белым светом горела Луна. Джейн почувствовала в ногах тяжесть и присела на траву. Она была немного влажной, невысокой и очень густой. После жаркого дня, окунуться в нее по ощущению было, как принять освежающий душ.
Ник опустился рядом. Лечебное озеро было мелким, неприметным и очень соленым. Но это днем. Сейчас, в совершенной темноте полуночи водная гладь серебрилась в магическом лунном сиянии, от легкого ветерка поднималась мелкая-мелкая рябь, бликующая возле световой дорожки, бегущей от самого горизонта. В радиусе нескольких метров от кромки воды почва была сухой и безжизненной, а дальше уже начинался зеленый ковер. Возле воды черными пугающими силуэтами контражур застыли мертвые окаменевшие стволы деревьев, застывшие, словно в последнем немом танце. И это было поистине прекрасно. Джейн достала блокнот и, несмотря на кромешную темноту, постаралась зарисовать увиденное. А Ник безмолвно смотрел то на блокнот, то на маленькие, еле заметные огоньки, мелькающие далеко за озером, на самом горизонте. Девочка не подала виду, что заметила шесть ангельских крыльев, сделанных, словно из хрусталя и грациозно сложенных за спиной юноши.
Через полчаса, к полуночи, закончив эскиз, Джейн упала на спину и положила руки под голову, повторяя за Ником. Посмотрев перед собой, она увидела нечто неописуемое. Черное бездонное море встретило ее восхищенный взор. Насколько в нем глубоко, что водится в самых дальних толщах этого пространства – не знал ее разум, но знало воображение. Момент, когда реальность и фантазия сливаются воедино, стоит лишь обратить любопытный взгляд к ночному небу – вечной загадке для каждого и вечной лишающей дара речи красоте. Непроглядный купол навис над ними. Но от него не хотелось отводить глаз. Четкие, ровные созвездия были даже ровнее и четче чем на картах звездного неба. Они сияли красноречиво, холодно и вопрошающе. А может напротив, открывая ответы на вопросы, скрытые глубоко в душе. Они сияли, как сильмариллы Толкина, как свет надежды и невероятно далекой, но возможной мечты. Джейн смотрела на звезды и в какое-то мгновенье поняла, что это самое прекрасное, что она когда-либо видела в жизни, и ей хотелось заплакать то ли от радости, то ли от странной таинственной неосознанной печали – невозможно было понять. И хотелось созерцать эту прекрасную картину бесконечно, словно время – это глупость, не имеющая значения, когда речь идет о чем-то столь поразительном.
– Спасибо тебе, Ник, большое спасибо. – хрипловатым от долго молчания голосом негромко произнесла Джейн.
– Меня не за что благодарить. – ответил он, но было ясно без слов – Ник понял, что Джейн имела в виду.
– Ой, мы же завтра уезжаем. То есть уже сегодня. Неужели так быстро промчались две недели?! – осенило девочку. Эта мысль быстро повергла ее в ужас.
– Да, я помню, Джейн. – неизменно спокойным, но не безразличным голосом ответил Ник
– Но это же трагедия! – Джейн невероятно расстроилась. – Я уеду и уже завтра не увижу всего этого. Я вернусь в серый скучный город, где даже звезды не видны.
– Успокойся, и наслаждайся тем, что окружает тебя здесь и сейчас. Не думай о будущем. – ответил тоном искреннего совета Ник. И Джейн постаралась успокоиться.
«За то, что мне несколько дней было так хорошо, меня обязательно настигнет жизненная компенсация, надо готовиться к худшему. Но Ник прав, это будет позже, не сейчас». – подумала Джейн и вновь стала смотреть в бездонное небо. Луна скатилась к горизонту, пожелтела, покраснела, и лишь затем утонула в озере. Наступила непроглядная темнота.
//-- * * * --//
Когда Ник и Джейн вернулись во внутренний двор, было два часа ночи. Они попрощались друг с другом, и Ник задумчиво пошел прямо. Джейн проводила его взглядом и пошла к своему дому, но усталость взяла свое. Не дойдя нескольких метров до двери, девочка свернула в беседку и свалилась на диван. Подтянув колени, она укрылась пледом и мирно засопела. Может, под впечатлением от вечера, а может, по велению неведомой силы, Джейн приснился необычный сон, отдаленно напоминающий ребус.
Это было большое древнее здание. Джейн не знала, откуда это ей известно, но она понимала, что была внутри. Ни стен, ни потолка, ни даже пола не могли различить глаза. Все окружающее было пугающе белым и бесконечным. Даже платье на ней было белым. Джейн была здесь не одна. Все бескрайнее пространство заполняли блуждающие люди. Их силуэты были тусклыми и посеревшими, а лица исказились тревогой и безумием. Они что-то искали. И, наверное, давно. И не могли найти. Джейн не знала, что именно все они ищут, но знала, где это важное Нечто находится. Да. Именно важное. Настолько важное, что по значимости оно было выше всего, чему на земле могло найтись слово. Девочка подняла глаза. И увидела вазу. Прозрачную, и на вид невесомую. По форме предельно простую. Но с удивительным содержимым. Джейн не видела такого раньше. Краски, различные цвета, ими словно наполнили вазу. Парадокс был в другом: краски медленно кружились внутри сосуда, повинуясь неведомому течению и не перемешивались. Это зрелище было таким нереальным, но таким гипнотизирующим. Джейн подошла ближе к волшебной вазе, протянула руку, и остановилась, едва не дотронувшись до нее. Она кого-то ждет. Ей необходимо кого-то дождаться. Это важно. Но ей нестерпимо хотелось заполучить сосуд, этому желанию невыносимо было сопротивляться, он ей нужен, нужен сильнее воды, еды, даже воздуха, и она стоит в полушаге от него. Только руку протянуть…
Тогда он появился. Тот, кого она должна была дождаться. Это был Ник. Запыхавшийся, изнеможденный, весь в крови, он подошел к вазе с другой стороны. Теперь он тоже находился от вазы на расстоянии полувытянутой руки. И что самое страшное, Ник видел вазу. Несколько секунд он завороженным взглядом следил за течением красок. И эти секунды показались для Джейн вечностью. Она не рада была видеть Ника. Ей нужна была эта ваза. А он, по-видимому, собрался ее отобрать.
– Отдай сосуд мне. – требовательно произнесла Джейн. Ее голос прорезал тишину. И отразился далеким глухим эхом. Ник очнулся, и перевел глаза на девочку.
– Нет, не могу. – Неизбывное спокойствие и мудрость покинули его взгляд. Взор был пуст. Он не выражал совершенно ничего. И это было страшно. Это задело какую-то струну в душе Джейн. Но ей по-прежнему была нужна эта ваза.
– Я прошу, отдай. Она мне необходима. – требование сменилось просьбой. Джейн ждала ответа. Почему-то она знала, что не сможет забрать сосуд силой. Это будет неправильно.
– Нет, сосуд нужен мне. – пустой голос. – Я прошел испытания тела и крови. – пустой взгляд. – Испытания нижних этажей. – пустой человек. Джейн не могла этого вынести. Сердце стучало быстро и неровно, воздуха не хватало, было страшно и хотелось, чтобы все это скорее закончилось. Раздираемая жаждой заполучить вазу, она почувствовала где-то глубоко в себе и нечто другое. Ей нужен этот человек. Но не тот, кто перед ней, пустой и бездушный, а кто-то другой, спокойный и сильный духом. И это важнее сосуда с волшебными красками, излучающими мощную энергию и желание обладать ими. Джейн посмотрела на сосуд. С усилием перевела взгляд на ничего не выражающие карие глаза Ника, и приняла решение.
– Хорошо. – только и сказала она. И закрыла глаза. Все погрузилось в темноту.
//-- * * * --//
– Доброе утро, Солнце, просыпайся. – Джейн услышала знакомый теплый голос, улыбнулась, и открыла глаза. Ник сидел на краю пледа и тоже улыбался, только своей фирменной полусдержанной улыбкой.
– Доброе утро, Ник. Удивительно, но я не хочу тебя убить за то, что ты меня разбудил ни свет, ни заря. – засмеялась девочка.
– Уже девять утра, это достаточно поздно для того, кому нужно собирать вещи к отъезду. – невесело ответил юноша.
– У-ужас… побить тебя мало за такие напоминания с утра. Хорошо. Встаю.
– Вот и хорошо. – сказал Ник. – Держи, Кисточка. – И он протянул Джейн большой желтый цветок на коротеньком стебельке, очень красивый. – Надеюсь, это поднимет тебе настроение.
Ник не прогадал. Когда он ушел, Джейн еще какое-то время наслаждалась ароматом бутона, с тихой теплой радостью в груди.
Спустя два часа, семья Лайтлайн собрала все свои вещи у машины отца Ника. Тот обещал довезти их до вокзала, где они сядут на поезд до дома. Жаркое солнце нещадно палило, словно ни в чем не бывало. А мама, папа и брат Джейн с искренним смехом и объятиями прощались с соседями, доброй хозяйкой и ее дочкой.
Когда семья Ника вышла из своего дома попрощаться с уезжающими, Ник подошел к Джейн, и надел ей на руку уютные четки с небольшими деревянными бусинками и красно-коричневой кисточкой нитей.
– Постарайся не нервничать и не переживать слишком сильно. А они – он указал на четки – помогут тебе справиться. Просто перебирай их, когда эмоции захлестнут, и все будет хорошо. Ты мне сегодня снилась, представляешь? Я проходил какие-то глупые испытания, крови было море, а когда поднялся на третий этаж, то там была ты, а около тебя прекрасная ваза. В ней были краски, но они не перемешивались, можешь представить? И мы спорили, кому достанется ваза, но потом ты отдала ее мне. Это было так странно.
– Ничего себе, настоящий сон-загадка. А мне ничего не снилось. – попыталась припомнить Джейн, но в сознании не возникло ни малейшей детали. – А жаль. И спасибо тебе за подарок. Не забывай писать мне письма, и бумажные, и электронные, договорились?
– Договорились. И ты не забывай. – ответил Ник, занося в блокнот Джейн свои адрес и электронную почту. Затем он растрепал ей волосы, приобнял, но сразу отпустил. – Счастливого пути, Кисточка!
Семья Лайтлайн отправилась к вокзалу. В заднее окно Джейн смотрела на отдаляющиеся фигурки соседей, Ника и Джулии. Что-то снова екнуло в груди, и она отвернулась от окошка. Прошло две недели, и Джейн узнала что Ник и Джулия теперь вместе. Главное, он будет счастлив. А может быть, в том волшебном сосуде и было оно – счастье?
Глава 12
Весы пошатнулись
Очередное противное пробуждение. Темная, сырая от дождя и холодная от ветра атмосфера за окном. Невозможно ненавидеть свой будильник больше, чем во время выполнения им своей оглушительной работы в шесть или семь часов утра. Еле-еле открыв глаза, захлопываешь их снова. Нечаянно погружаешься в небытие, и снова уши пронзает резкий звук, потому что более тихий не разбудит. Необычайной силой воли заставляешь себя встать, а не послать все в Марианскую впадину. И нужно собираться. И нужно продолжать жить.
Сырое утро поздней осени, пепельно-серое небо и унылый петляющий серый асфальт. «Остановка – Торговый центр» – проговорил женский голос в динамике, и Джейн вышла из автобуса, ровным шагом направившись в школу. Десятый класс ничем почти не отличался от девятого, только количество сочинений в неделю возросло вдвое. Опустив голову, она брела, глядя себе под ноги невидящим взором. Эту дорогу она могла бы пройти с закрытыми глазами. На душе было по-осеннему тоскливо, мерзко и противно, невыносимо грустно, одиноко и неопределенно. И школа, выросшая в конце улицы, из мышиного цвета блоков со старыми, еще деревянными рамами окон не внушала позитивных эмоций. Учиться совсем не хотелось, как и видеться с кем-либо. Только если с Асей. Но ее она увидит уже за углом. А больше родных ее душе людей здесь не было. Это здание было холодным. И не только из-за крайне слабого отопления.
Кроме Аси, Джейн была бы рада увидеться и с Трейтором-Темой, но после их последнего разговора прошло больше полугода, а от него не было никаких вестей. Видимо, он определился, с кем ему по пути. И это не она.
«И почему ее постоянно оставляют одну те люди, которых она считает незаменимыми, в которых нуждается? Тема, Ник в их числе. Когда расходятся жизненные пути, как в случае с Артемом, это одно, хоть и обидно. Но когда тебя оставляют и забывают навсегда ради кого-то, неожиданно ставшего более близким, это убийственно, это разбивает самооценку в мелкие клочки терзания собственной ничтожностью. Так было с Ником и несколькими близкими друзьями. Но в этот раз было больнее всего. Почему? Просто почему? Неужели она такая глупая, заурядная, что люди так просто находят ей замену. Только Ася всегда с ней. Что бы ни случилось», – так думала девушка, приближаясь к крыльцу.
И всегда, как и сегодня, Ася шла навстречу Джейн, мимо огромной Ивы, к школьным ступенькам. Ее волосы красиво качались при походке, сумка висела на сгибе руки. И выглядела она как всегда чудесно: аккуратно наложенная косметика, идеальной формы красного цвета ногти, безукоризненное сочетание предметов одежды и блестящий, но одновременно туманный из-за задумчивости взгляд больших ярко-карих глаз. Дойдя до пункта назначения, подруги крепко обнялись и поспешили в школу, опаздывая на пару минут, что случалось не так часто, но, увы, бывало.
На уроке Джейн и Ася частично слушали учительницу, частично обменивались новостями и переживаниями, что было не менее важно. Пусть для всех остальных их дела прекрасны, но только они знают истинный порядок вещей и настроений друг друга. Ася для Джейн была как сестра. И она была незаменима. Если и она оставит Джейн, то даже интроверсия не спасет ее от количества невысказанных впечатлений.
Прозвенел звонок, и песок учеников пересыпался из верхней части часов-кабинетов в нижнюю часть – коридоров. Джейн, погруженная в себя, гуляла по одному из них, когда что-то заставило ее очнуться. Словно со сна, она огляделась и прислушалась. Атмосфера вокруг изменилась. Все с криками и шумом приникли к окнам, за которыми сыпались белоснежные хлопья. Первый снег в этом году. Он вызвал бурную радость у всех учащихся, и даже Джейн улыбнулась. Она очень любила, когда шел снег. Особенно первый. И особенно такой, как сейчас: огромные медленные пушинки стеной опускались на землю, не быстрые и порывистые, не маленькие и юркие, а именно такие, словно кто-то вытряхнул с неба подушку, и белые перья разлетаются свободно, без малейшего порыва ветра.
Посреди толпы, неотрывно наблюдавшей прекрасную картину природы, Джейн заметила парня, который показался ей крайне знакомым. Словно они виделись где-то в другой жизни. Он стоял со своим другом, с которым в школе всегда был неразлучен, и с невероятно довольным видом смотрел на падающий снег. Он был почти счастлив.
Когда парень почувствовал, что на него смотрят, то повернулся и на мгновение встретился взглядом с Джейн, продолжая улыбаться. И смотрел так, словно знал ее давно. Затем он что-то сказал своему другу, они засмеялись и беззаботно пошли дальше по длинному коридору. Толпа начала спадать, и девушка подошла к окну поближе. Волосы были собраны во всегда одинаково выглядящую косу, руки обнимали толстый томик «Властелина колец», а близорукие, насыщенного зеленолиственного цвета глаза смотрели вдаль. Она замечала это. Замечала, как чувства и мысли, фантазии людей угасают. Она видела это, даже наблюдая за собой. Придумывать что-то свое становилось все сложнее. Поэтому каждая новая книга-фэнтези была как свежий глоток воздуха, в котором хотелось утонуть. И так было с очень и очень многими людьми. Со всеми, кто нуждался в мечтах. А чувства… безрассудное поведение, несерьезные влюбленности, все это распространялось, чтобы обрести хоть призрак тех чувств, без которых не билось в нужном ритме сердце. И она ничего не могла сделать. Точнее не знала, что предпринять. Ее история не была похожа на привычную фантастику. Где главным героям не приходится искать зло и противников, чтобы сражаться, те сами им не позволяют мирно жить. Или у них есть миссия. А какая миссия у нее? Десэир? Это по сути дела просто темная сторона ее личности, заключенная по ту сторону фантазии. Как в мифе о планете-двойнике Земли, Глории, только в случае Джейн попасть в другой мир можно лишь астрально, мысленно, или во сне, а Межмирье явно находится не на Солнце. И все это так маломасштабно на первый взгляд. Не верилось, что чувства всех людей могут зависеть только от крови двойника на руках Джейн. И ее собственной.
Может она медлила по глупости, а может в глубине души хотела, чтобы Тема возник на пороге и рассказал про те способы, что не убьют ее. «Вот эгоистка» – думала Джейн о себе. Она могла все остановить, но ничего не делала.
И этот парень… где же она его видела? Тогда ее осенило. Два года назад, бродя в беспамятстве в мире Фантазии и Мысли, она встретила в доме Десэир юношу, точь-в-точь как тот, что стоял у окна. И как она раньше не замечала этого? Те же сильные руки и широкие плечи, очень короткая стрижка, те же радостные блестящие кадмиево-карие глаза, осмысленные и полные надежды. В мире фантазии его звали Фэй. И, кажется, он был спутником Десэир.
И весь этот снег за окном. Это было не просто природное явление. Это было небольшое чудо, так как никто не мог представить, насколько он будет прекрасен, и как легко очистит души зрителей своей белоснежностью. Цвет невинности, чистоты и благородства, цвет покоя. Наконец-то, он принес долгожданную гармонию людям, растерзанным осенью. Джейн понимала, почему тот парень был счастлив. Она тоже почувствовала себя радостнее, умиротвореннее и добрее, наблюдая за медленно плывущими в воздухе хлопьями.
//-- * * * --//
«Как холодно. И как саднят колени…» – подумала девушка, едва открыв глаза. Сил встать практически не было, и она перекатилась на спину, стиснув зубы от острой боли. Приглядевшись, она заметила впереди мраморную лестницу. «Так вот оно что. Упала с этакой штуки. Если бы могла – умерла бы на месте, разбившись о ледяной пол прихожей». Но она не могла умереть, только не в этом мире. Она однажды пробовала из интереса практически все, но ничто не убивало ее. Повеситься, перерезать вены, прыгнуть со скалы, утонуть, застрелиться – ничто. Она была вынуждена приходить в себя снова и снова. Но боль ведь оставалась, как физическая, так и душевная. Она – всего лишь дурацкий образ, бессильная проекция, ось воображения. И, конечно же, она само зло, а как же иначе. Никто не знает, что она чувствует. Все, что она делала, принимали за агрессию. А все потому, что так сказали в Межмирье. Сказали, что она зло. Так пусть. Она будет им. Страсть можно обратить в ярость, любовь в ненависть. И пусть все будут довольны. Пусть играют в свой театр добра и зла. У нее свое мнение. Известное только ей. Пусть оно и умрет с ней.
Подойдя к зеркалу, она внимательно разглядела переломы и синяки. Видимо, девушка провалялась на полу довольно долго. Впрочем, кому какое дело. Сейчас в доме не было ни ее так называемой «Семьи», ни многострадальных спутников, ни даже того мрачного типа себе на уме. Пара латинских слов шепотом, и все в порядке и цело. Ни следа от травм. Возможно, она переутомилась от сильного недосыпа и переживаний, и потеряла сознание на ходу, а может, случилось что-нибудь не с ней.
Девушка снова всмотрелась в отражение, словно пыталась найти что-то и не находила. Только слегка ухмыльнулась. Возможно, она сейчас разбила бы что-то с удовольствием или пошвыряла камни в реку, но у нее не было сил. Невысокий рост, стандартное телосложение, длинные каштановые волосы, слегка вьются, но сейчас растрепаны. Она никогда не заплетает их, потому что заплетенные в косу волосы – это не она. Она всегда выразительно обводит и красит глаза – потому что, если она их не накрасит, то ей будет страшно. Ее весь день будет преследовать чувство, что ее больше нет, не существует, есть только Джейн, а она, Десэир, исчезла. Этот страх преследует ее всю жизнь, если только ее существование можно назвать жизнью. Она одновременно желала всем сердцем и боялась, что внезапно исчезнет. Это означало бы конец ее мучениям, но и знаменовало что-то еще, чему Десэир не могла в данный момент подобрать названия. Именно это что-то еще держало ее здесь.
Джейн, Десэир, Джейн, Десэир – вместе с пульсом билось в крови и сознании. Она не хотела ненавидеть эту девочку из Реальности. И тем более было жаль от нее избавляться. Но это было обязательным условием. Она не хотела бы никого ненавидеть. Но зависть была слишком сильной и ослепляла ее. Десэир это знала. В их мире существовало мнение, что Фантазия и Реальность равны между собой в сумме всего и вся в каждом из них. Словно планеты-двойники или двуядерные звезды. В их мире не было настоящей смерти и болезней, только их туманные призраки и забвение, а реальный мир был главнее. Так повелось с начала времен, с первых образов, что стоит чему-либо случиться в мире Реальности, то это сразу отражается на мире Мыслей и Воображения. И за всем этим следит Межмирье, эти жестокие, но всегда исключительно и досконально исполняющие свою работу создания оттуда. А само Межмирье как надизмерение обоих миров, незримое и сложнодоступное для попадания туда.
Десэир снова осознано посмотрела в зеркало. Волосы распущены, глаза накрашены, и на нее обращены черные, из-за невосприятия света, с тонкими зелеными ободками зрачки. Сегодня это она. И она оставит такое положение вещей навсегда. Или погибнет. Оба расклада ее устраивали.
На улице похолодало. Десэир накинула пальто, состроила надменно-сердитое выражение лица, и вышла в свет нового дня.
//-- * * * --//
Джейн сидела в гостях у Анимаисы. Горячий чай, вкусный пирог – что-то не меняется со временем. Они смеялись и обсуждали все, что на ум придет, подпевали песням, играющим по радио и, просто наслаждались жизнью. Близились каникулы первого семестра – сейчас можно было ни о чем не беспокоиться. На душе у Джейн было спокойно, и она снова была в своем привычном состоянии «любви ко всему миру». В семь вечера уже темнело, и Джейн пошла домой, Ася, по обыкновению, провожала подругу. Они шли через поле и смотрели на загорающиеся одна за другой звезды. В такие моменты Джейн хотелось больше всего на свете остаться в этом поле, посреди цветов и берез, обнятых наступившими сумерками, под светом этих волшебных холодных далеких светил. Но нужно было шагать дальше. И они шли.
Дойдя до Ивы, девочки хотели было попрощаться, когда услышали из темноты внезапно прозвучавший знакомый голос.
– Джей, Ася, привет. – Это был Тема.
Джейн не знала, как реагировать, и пребывала в некотором оцепенении. Ася холодно поздоровалась, но тоже ничего не предпринимала. Джейн ожидала, что если Тема явится, то он принесет с собой угрозу, но таковой пока не намечалось.
– Привет, Артем. Какие новости? Ты ведь не увидеться прибыл. – наконец произнесла девушка. Ася в это время молча вглядывалась в темную ухмыляющуюся фигуру испепеляющим взглядом.
– Верно, тебя не обманешь, Джей. Я был в Воображении, снова, и снова взвешивал ваши силы. Общался с Десэир. Твои эмоции все сильнее влияют на нее. Но я решил не вставать ни на чью сторону, уж извини. Я посвящал тебя в свои интересы.
– Не уходи от ответа. Зачем. Ты. Пришел? – раздраженно произнесла Анимаиса.
– Я и веду к самому главному, не перебивай, Ася. Так вот. Решив не вмешиваться, я придумал кое-что интереснее. Я устроил вам встречу. В Межмирье. Времени будет немного, да и взять ты можешь с собой только спутников. Но решившись на этот шаг, ты значительно приблизишь себя к развязке истории. Победе ли, поражению – не знаю. Если и дальше хочешь ничего не делать – и тем самым отодвигать час икс – не помешаю. Плевать я хотел на все это, мои интересы будут учтены и осуществлены в любом случае. – с привычной улыбкой произнес Трэйтор.
Девочки переглянулись. Джейн со слабой уверенностью кивнула Асе.
– Завтра на закате будьте здесь. Я проведу вас. – сказал Трэйтор и, махнув на прощание рукой, исчез в темноте.
//-- * * * --//
Луна вышла из-за туч, освещая тропинку. И Джейн в задумчивости пошла длинной дорогой. Сама того не заметив, она вышла к дому Миррима и, подняв глаза на уютный бревенчатый дом, трижды нажала на дверной звонок.
Через минуту дверь отворилась и, в одной футболке, в шортах и сланцах, несмотря на холодный снежный вечер, друг вышел ей навстречу. Карие глаза, всегда проницательно, серьезно и словно немного осуждающе смотрящие, в вечернем сумраке казались почти черными.
– Здравствуй, Джеки. – как всегда, в его словах повседневность сочеталась с отголосками юмора, редко сомнения. Но заурядным его тон не был никогда. Как и сейчас.
– Привет, Мир. Рада тебя видеть. – Джейн мило улыбнулась. – Почему ты никогда не называешь меня по имени?
– Не знаю, но ты ведь не против, Джексон? – спросил он как бы чуть-чуть с издевкой.
– Конечно нет, это же так забавно. – ей в самом деле казались забавными подобного рода обращения.
– Тогда все ок. – спокойно произнес он, и как всегда, по обыкновению, подошел и крепко пожал руку в приветствии, затем спросил. – В чем собственно дело?
В чем состоит дело, что требуется и каким образом его необходимо выполнить – вот что его интересовало. Джейн не знала другого человека, способного так относиться к любой работе. Все что от него требовалось, Миррим выполнял на высшем уровне. В этой сфере его можно было считать почти что педантом, но, тем не менее, бросалась в глаза его эмоциональность. Мысли, чувства и мечты переполняли его. И что самое интересное, он не мог существовать не влюбленным во что-то возвышенное и прекрасное. В этом он видел смысл всего, и ради этого благородным светом горели его глаза. За крепким натренированным телом скрывалась упрямая и сильная в достижении цели и в своих убеждениях, но невероятно сентиментальная и осторожная многогранная душа. Это больше всего и поражало Джейн поначалу. Двойственность его личности. Миррим. Их крепкая дружба началась совершенно внезапно.
Вскоре после первого прекрасного снегопада в году у девушки был день рождения. В этот раз он выпал в субботу, что служило поводом к появлению радостной атмосферы в доме Джейн. Вместе с семьей она праздновала свое шестнадцатилетние. И праздник был самым посредственным, хоть и радостным. Посреди дня на телефон пришло сообщение. Поздравление с днем рождения. Его прислал новый знакомый Джейн, с которым они с недавнего времени иногда перебрасывались сообщениями в соцсети. Точнее он писал их десятками, в шутку, от нечего делать, разбивая одно предложение на кучу маленьких посланий. Это было забавно, но быстро надоедало при чтении. Он сам стал ей надоедать. Но чувство такта не позволяло ей сказать что-то обидное этому человеку.
Спустя месяц что-то изменилось. В силу ли привычки или какого-нибудь другого фактора, но девушке стало иногда даже недоставать общения с новым другом. Да и он стал немного спокойнее, но только немного. Они стали часто видеться и проводить вместе время. Тогда их отношения и закрепились в стабильном понятии дружбы. Радость, веселье, фирменное крепкое рукопожатие, теряющиеся в дали металлические полоски рельсов – это все теперь ассоциировалось с этим человеком. А потом, как бы специально, словно все, включая их встречу, было предрешено, Миррим оказался спутником Джейн. Причем обнаружилось это совершенно непредсказуемо.
В разные дни парень мог быть разными людьми, и это не подразумевается выражением «человека словно подменили». Это был он, но в нем действительно было два характера и два мировоззрения, слитые воедино. В один день он был веселым, смеялся и подшучивал, в другой же, он мог быть обозленным на всех и на жизнь, и словно все хорошее для него из этого мира исчезало. Джейн замечала это, и как могла, поддерживала. Но мнительных людей никто кроме них самих не сможет вытащить из этого омута. Оставалось лишь ждать и верить. Тогда и раскрылся секрет Миррима – единственного в мире человека, от рождения способного без преград перемещаться между мирами Реальности и Воображения. Это породило двойственность личности – если у обычного человека в параллельном мире находился он же, но наоборот, то у Миррима – его копия. Энергетически, равновесие сохранялось, но суть баланса была изменена. И в нем всегда боролись два человека: Мир и его отражение – воинственный Рим. Тогда Джейн рассказала ему все, что знала, не оставляя ни у себя, ни у юноши сомнений в том, что он не только ее лучший друг, но еще и спутник. Для него это было все равно, как если, уже прочитав книгу, он узнал бы ее название. Этот факт превращал их отношения во что-то волшебное и мистическое, а значит, впереди были приключения.
//-- * * * --//
Близился закат. Джейн, Миррим и Анимаиса стояли под широкой печально склоненной кроной ивы, неподалеку от школы, обычно заурядного серого цвета, а теперь розово-персикового, переливающегося и отражаемого старенькими окнами здания. Слева садилось солнце, справа шептал лес, шелестело поле.
Трэйтор появился. Вид его был беспристрастным, но Джейн явно чувствовала излучаемые им волны волнения. Если даже затеявший операцию так беспокоится, тогда что говорить о ней и ее друзьях. Тема сухо поздоровался, окинул взглядом представших перед глазами и безмолвно кивнул. Подойдя к Джейн, он ловко коснулся нескольких граней ее браслета, словно ввел пароль телефона, и отошел. Девушка вздрогнула, но к тихой радости поняла, что запомнила мудреный «код».
Воздух стал плотнее, ребятам заложило уши. Джейн вспомнила летний спуск с родителями по канатной дороге с плато Ай-Петри. Тысяча метров высоты пронеслись в несколько минут, а давление так сжимало уши, что девушка потом полчаса ничего не слышала. Сейчас ее одолевало сходное ощущение. Все вокруг растворялось и рассыпалось, плыло перед глазами и трансформировалось во что-то другое. Волны пространства были не только видимыми, но казалось слышимыми и осязаемыми. Грань между реальностью и вымыслом (или магией?) стерлась. Осталось лишь ощущение сдавленности и головокружение.
Джейн, Мир и Ася стояли на месте, но вместе с тем словно плыли навстречу чему-то ослепительному. Белый свет приближался стремительно, а затем поглотил их. Даже закрыв глаза нельзя было от него избавиться. Он прожигал насквозь, как если бы июльское солнце стало во стократ жарче и смогло коснуться души, а не только тела. Мгновение прошло, и время застыло. Ребята открыли глаза. Все вокруг было белее нетронутого снега или нового фарфора. Пространство вокруг было одновременно наполненным и пустым, всем и ничем, центром мироздания и его самым потерянным уголком, безмолвным и оглушающим этой тишиной. Органы чувств не действовали в этом месте. Ощущалось лишь зрение, но оно было бесполезным – вокруг все было безгранно белым, словно бы плоскостей пространства не было вовсе. Остались лишь чувства души и способность мыслить.
Джейн хотела было уже запаниковать, когда почувствовала прикосновение к запястью, которого мгновение назад не ощущалось. Это был очередной фокус Темы с ее браслетом. И она прозрела. Но не глазами, а Душой, как бы ни было это сложно представить. Астральное воплощение передавало в сознание картинки, ощущаемые как в трансе, но не видимые. Джейн ощущала присутствие Артема, Мира, Аси. Ей даже казалось, что на них белые одежды, но сказать точно она не могла. Вместо этого особенно мощным потоком силы ощущался браслет, и теперь, он не казался девушке таким бесполезным в ее руках, а она не казалась себе такой бестолковой как раньше. В этом мире суетные мысли и сомнения утекали в другие русла, оставляя в сознании лишь чистую реку разума. Джейн мысленно «постучала кончиками пальцев по браслету», воображая и надеясь на успех, а затем «прокрутила его вокруг запястья» раза два. И ощутила присутствие друзей еще сильнее, как если бы они были спящими, а теперь пробудились и были с ней, а она с ними. Но ее не покидало ощущение дежавю, словно она уже была в этом месте.
– Хорошо, Джей, очень хорошо. – раздался голос в ее голове. Голос Артема, как три года назад. – Добро пожаловать в Межмирье, ребята. – и, снова ухмылка. Если бы Джейн не знала Трэйтора, то подумала бы о ловушке. Но таковой не предвиделось.
Все были в оцепенении. Безмолвие и белизна.
– Что за бред… Вот попали… – голос Миррима.
– Видимо мы нашли себе новые приключения на одно место. Это обещает быть интересным. – с легкой усмешкой раздался эхом голос Анимаисы. Высказывания раздавались одновременно в головах у всех ребят. И они не сразу поняли, что слышат слова непривычным образом. Хоть и воспринимают их как раньше. Через пару мгновений Джейн осенило.
– В этом месте возможна телепатия?
– Да, естественно. – ответил Артем. – Мысли это тоже речь. Только чтобы ее услышать, нужно стать немым. Если вы сможете выбраться отсюда, то эта способность вам пригодится. А теперь нам пора. Постарайтесь увидеть больше и следовать за мной. Чем дальше – тем легче вам будет.
Ребятам стало не по себе. Насчет принципа «дальше – легче» они имели серьезные сомнения, потому что в данное мгновение следовать за кем-то требовало больших усилий. Но Трэйтор не обманул. Постепенно, неизвестно, пройдя какое расстояние, друзья почувствовали некий призрак своего тела, легкий, даже невесомый, но теперь легко управляемый. Они плыли дальше сквозь белое пространство, и все большее открывалось их сознанию. Но все это было похожим на мираж, словно на фоне рисовали контуром. Ни теней, ни бликов, ни плотности вещей, настоящие «воздушные замки». Они пришли в незнакомое друзьям место, от которого веяло древностью и магией. По ощущениям, это была площадь. Теперь ребята доверяли своим чувствам. И видели все без зрения.
– Как долго нам ждать? – поинтересовалась Ася. Если бы они были в реальности, она бы в этот момент испепеляюще смотрела на Артема, и в нетерпении отбивала ритм длинными ухоженными ногтями. Джейн эта мысль заставила «улыбнуться».
– В Межмирье нет такой материи как время. – голос Темы. – Все происходит в необходимый момент. В реальности это бы назвали «удачным совпадением», но здесь это правило в порядке вещей. По этой же причине, если вы вернетесь, то попадете в момент сразу после отбытия в Межмирье, словно ничего и не было.
– Кажись, тебя уже ничто не удивляет? – поинтересовался Миррим. Он старался быть веселым и ироничным, но все время морщился, как от резкой боли.
– Миррим, я провел здесь достаточно времени, чтобы привыкнуть. Все силы этого мира ищут меня. А нет лучшего убежища, чем под брюхом у охотничьей собаки. Им и в голову не приходило искать меня у себя под носом.
– Странный ты тип. Мутный какой-то. Ты сам-то знаешь, что делаешь? – испытующе произнес мысленно Мир. И снова поморщился.
– К несчастью знаю, в этом вся и проблема. – на выдохе сказал Артем. – Кстати, миг настал.
В самом деле, послышалось тихое часовое тиканье, легкий звон, как от колоколов. Через мгновение на противоположной стороне площади возникли темные тени, решительно направляющиеся навстречу Джейн, Анимаисе и Мирриму. Последние двинулись вперед. Таким образом, в центре площади, друг напротив друга оказались шесть полупрозрачных силуэтов-призраков. И Трэйтор, что хмуро стоял в стороне.
Но не успели прибывшие на место встречи «поднять глаза» друг на друга, когда Миррим согнулся пополам и упал на колени, прикасаясь к нестерпимо заболевшей голове. В его висках застучало, и он еле сдерживался, чтобы не закричать сквозь стиснутые зубы. То же происходило с Фэйем – отражением Миррима, что был напротив. Эта неожиданная сцена сбила с толку всех окружающих, кроме Артема. Тот подошел к противоположным сущностям Миррима, и проговорив что-то разборчивое, но недоступное пониманию Джейн, хлопнул в ладоши. Ничего посредственнее девушка еще не видела. Но серьезность ситуации не попадала под привычные характеристики. Миррим немного задрожал, как при резком холоде, но поднялся, с мученическим выражением глаз. Не прошло и доли секунды, как Миррим и Фэй исчезли. Вместо них, между Джейн и Десэир, чей темный образ удалось разглядеть только сейчас, возник единый образ двух сущностей. Черный и белый цвета сменяли друг друга в его призрачном одеянии, а глаза загорелись редким огнем, но, не выражая ни одной эмоции.
– Этого можно было ожидать. – сказал Трэйтор. – А скорее, даже нужно. Нельзя допускать сближения совершенно равновесных сущностей. Межмирье не терпит копий. Потому что противоположности, какими вы являетесь, должны притянуть друг друга, тем самым вы всегда встретитесь, даже если попадете в разные уголки Межмирья. А копии отталкиваются. Такого закона здесь не существует. Роль Миррима – судья и критик. Он будет определять справедливость всех ваших последующих действий, так как беспристрастность не позволит ему подержать какую-либо из сторон. Анимаиса и Нитси – в этот момент обе девушки сердито посмотрели на него – после своей встречи тоже стали равны, но они не рождены таковыми, а значит, успели в чем-то измениться, создав новый баланс положительного и отрицательного. – Черные глаза сияли спокойным, уставшим светом, черные волосы впервые, сколько Джейн его знала, аккуратно уложены, на губах ехидная улыбка. Его образ довершали белый костюм с черным цветком. Бесплотные, как и все вокруг, но, безусловно, красивые.
Загрохотало. Площадь преобразилась. Ничто не материализовалось, зрение не вернулось, просто все знали, как и раньше, что происходит в этом эфемерном измерении. А происходило следующее: плоскости четко обозначились, пол под призрачными силуэтами поделился на квадраты и некоторые из них, в шахматном порядке окрасились в черный цвет. Затем ряды кубиков поднялись, образовав круговую лестницу с узким центром пять на пять. Затем, призраки перестали быть таковыми. Каждый стал четким образом самого себя, только облаченных в одежды измерения. Все вокруг черно-белое, символизирующее гармонию и взаимосвязь этих двух символичных цветов. Только глаза имели свой настоящий оттенок, и камни души, которые Джейн вновь смогла видеть. Браслет на руке сжался сильнее, сдавив запястье. Но, видимо сам воздух был пропитан Знанием миров, благодаря чему Джейн интуитивно видела возможные комбинации граней браслета-скорпиона. Но это было как составлять предложение на чужом языке, из разбежавшихся в разные стороны слов.
Все замерло. Тишина. Четкость. Монохромность. Две девушки напротив двух. Один судья и один предатель. Джейн внимательно всматривалась в глаза девушки напротив. Пустые, черные, преисполненные ненависти. Черное платье, черные сапоги на шпильке, черные ламинированные локоны. И белый цветок возле самого сердца. И треснутый камень души. Без какого-либо оттенка. Джейн поразилась последнему открытию, не зная, как его истолковать верно. А все остальное по своему содержанию казалось ей ненастоящим. По скрытой причине неверие в реальность происходящего пришло именно сейчас. Джейн усмехнулась. Десэир заговорила.
– Как забавно, правда? Эти декорации, для удобного, совершенно не отвлекающего общения. – голос Десэир был холодным, потерянным и пустым, что пугало больше, чем что-либо. – Эта наша маленькая шахматная партия может длиться сколько угодно. Это очень удобно, не так ли? – Джейн молча испытывающее следила за Десэир, что ходила туда-сюда по черной диагонали квадратов. – Королева ходит куда пожелает. Не хватает только Короля. – Девушка обернулась и между ней и стоящей в нерешительности Нитси появился высокий худой парень, как ни странно, в сером костюме, слегка сутулясь и опустив глаза. Он выглядел так, словно ему совершенно безразлично все, что происходит.
Джейн обернулась. Анимаиса решительно смотрела ей в глаза, показывая готовность к любому повороту событий. «Красный-Желтый-Щелк» – подумала Джейн. Ася неодобрительно посмотрела, но кивнула. Между ними никто не появился.
– Видимо, мой принц не приедет на бал, начнем же без него. – произнесла девушка, обращаясь к Десэир, внимательно рассматривая Короля-спутника в сером и противницу. Никакой реакции с ее стороны. Джейн заволновалась. Снова полились слегка отдающиеся эхом слова.
– Неужели ты так наивна и глупа, что думала вызвать сюда человека, неизвестного тебе, пусть и спутника? Смешно. Ты смешна. – В голосе зазвучала ярость, даже агрессия. – Неужели ты возомнила себя такой хорошей, такой правильной и доброй? Даже противно. Когда ты в последний раз всерьез задумывалась о помощи кому-то? Когда ты думала над реальной борьбой за счастье и спасенье мира и чувств людей, а не о себе самой и глупой бездеятельной философии? Кого ты пытаешься из себя строить? Размышления, размышления… Да ты палец о палец не ударила, чтобы сделать что-то полезное. Ты не живешь. Ты существуешь. Тебе на все наплевать. Причем идеально оправдывая самой себе свое поведение! Глупая, ленивая, пусть и переполненная чувствами девчонка! Скажешь, таких тысячи? Не возражаю. Их проекции напротив, стремительны и деятельны, делают мой мир лучше. Но тебя-то как-то занесло в «избранные добродетельные спасительницы» всего реального и нематериального. Аж распирает от скукоты этого титула. А больше от неприменимости его к тебе. – Не унималась Десэир.
– Послушай. – Джейн не хотела спорить, признавая, что многое в сказанном было справедливо. – Никто не идеален, и я признаю, что прилагала мало усилий для спасения наших миров. Мне все время казалось, что я должна узнать что-то еще, получить еще кусочек паззла, чтобы осуществить этот план. Но искренне считаю, что этот визит в Межмирье не случаен. И именно он – тот последний кусочек. – Десэир словно слушала, но не слышала, таким остекленевшим был ее взгляд. Джейн говорила, но не могла представить, что было в мыслях Десэир, до которой слова Джейн долетали бессмысленными тупыми осколками: «Мы можем договориться мирно. Я признаю свои ошибки и вину перед тобой и миром. Я все исправлю, дай мне только время. Я знаю как…».
«Я знаю как…». – «Да что она знает!?». – думала безвольно Десэир. В голове картинки. Она маленькая. Она счастлива. Гоняется за солнечными зайчиками. Настоящими, не зеркальными глупыми. Она видит, как соседские дети катаются на пони из радуги, и хочет поиграть вместе с ними. Они злятся, и кидают в нее все, что попадется под руку. А затем смеются и обзывают. Она плачет, и бежит домой. Но ее никто не утешает. Ее родные с рождения к ней безразличны, они ее даже не слушают. Почему ее никто не слушает. Она бежит к спутникам. Она думает – они ее друзья. Но они ее боятся. Все считают, что она плохая. Но она никогда никого не обижала. Ее никто никогда не любил. А теперь, хоть это не входило в ее план с Трейтором, пусть. Она потом сымпровизирует в последствиях, если все выйдет удачно. Движение пальцев – и все будет готово. Движение… и…
Мгновенная вспышка.
Два мертвых тела.
Глава 13
В преддверии нового дня
В глазах Джейн помутилось. После резкой вспышки следовало мгновение, длившееся неимоверно долго. Ослепительный луч света должен был пронзить ее, но вместо этого был поглощен черной тенью, но тут же перенаправлен ею куда-то в сторону, в высокую светлую фигуру, которой вроде бы не было вместе с ними. Соображалось плохо, в глазах расплывалось. Черная тень рухнула навзничь, затем светлый силуэт. «Но… этого не может быть…» – подумала Джейн. Она постаралась разглядеть Десэир, но силуэт противницы черным пятном отдалялся, даже не оглядываясь. Нитси и юноша в сером исчезали вместе с ней. Джейн слышала, что где-то вдалеке ее зовет Ася. Но первым делом приблизилась к человеку, что был повержен вместо нее.
Это был Артем.
Ужас и неверие охватили девушку. Ужас – оттого, что она много-много лет не видела смерти. Для Джейн это была великая сила, нерушимый закон мироздания, но одно дело знать о существовании такого явления, и совсем другое – когда на глазах умер важный для тебя человек. Джейн схватила парня за плечи, трясла, кричала, звала. Безрезультатно. Артем не был похож сам на себя, когда они попали сюда, но теперь маска спала. Бледное лицо и черные хаотичные волосы, черные глаза еще не угасли, и смотрели вверх, а изогнутые в хулиганской усмешке губы напрашивались на дерзкое слово. Словно ничего не было. Словно это был простой парень из школы, с которым она дружила. Но он исчез. Как такое могло произойти? Он защитил ее, несмотря на то, что она звала его предателем.
И не только.
Артем смог отомстить, даже если все пошло вверх дном. Ехидная улыбка была искренней. Вторым безжизненным телом была принцесса Межмирья. Она словно спала, но Джейн никогда не считала ее настоящей, живой, сама не зная почему. Ее смерть мало трогала девушку. Но вот Артем… в глазах снова помутнело, но теперь от соленой воды. Джейн хотела закрыть другу глаза, но не успела, астральное тело исчезло с белой, но теперь безопасной, вспышкой.
Не успела девушка рассмотреть, в полном ли порядке ее спутники. Только то, что они живы, и Ася, и Мир. Тишину нарушил стук копыт и свист, напоминающий порыв ветра. Подняв глаза, Джейн увидела поразительных белоснежных пегасов, и всадников в древнегреческих одеждах. Их лица были искажены гневом. И эта эмоция была направлена на нее. Снова вспышка, Ася не растерялась и успела набрать код на браслете-скорпионе, и мгновением позже Джейн потеряла сознание.
//-- * * * --//
Очнулась девушка под звездным небом, безоблачным и бесконечным. Глаза быстро отыскали созвездие Большой медведицы и Полярную звезду. И так спокойно. Воздух чистый и насыщенный ароматами полевых цветов и ночной земли. Тихо и хорошо. Подниматься нет желания, но что-то глубоко в сознании бьет в барабаны: «очнись!». И Джейн пришла в себя. С трудом открыла глаза, села и огляделась. Ася и Мир лежали в траве неподалеку, словно отдыхали после пикника. Все они оказались под той самой ивой, возле школы. Ничего тревожного, кроме темного времени суток не было. Однако Джейн одолевало беспокойство. Она встала, ойкнув пару раз. Тело ломило как после урока физкультуры. Подошла к друзьям, пытаясь разбудить. И разбудила. Но что-то было не так, в памяти и мыслях чего-то недоставало. «Как они оказались здесь?». – Не помнила. Ничего не помнили и ее спутники. По их ошеломленным очнувшимся глазам. Но что-то точно произошло, и этому «что-то» не терпелось улизнуть из уголков подсознания. И чем сильнее Джейн старалась вспомнить, тем быстрее исчезало искомое. Тогда она перестала напрягать память, и, ответ пришел сам собой с осознанием трагедии. «Артем…» – девушка не смогла вспомнить изображений, каких-либо картинок. Лишь ощущения и черно-белую гамму окружения. И то, что ее друга больше нет. Тогда она совершенно запуталась. И неспособность вспомнить ключевые детали произошедшего бесила ее.
Анимаиса посмотрела на нее так же недоуменно, и брезгливо отряхнулась от пыли и листьев. Тогда девушки посмотрели на Миррима. С ним происходило что-то странное. На первый взгляд, ничего необычного не наблюдалось, парень, как и они, молча и задумчиво приводил себя в порядок. Но не обращал на них никакого внимания. Словно находился в другом месте.
– Миррим, Мир, Земля вызывает, прием! – одновременно шутливо и обеспокоенно обратилась Джейн. Никакой реакции.
– Мир, твою налево, что с тобой? – закричала Ася, щелкая пальцами перед остекленевшими глазами юноши. Безрезультатно.
Тогда его пустой взгляд обратился к девушкам.
– Вы обвиняетесь в убийстве принцессы Межмирья и Трейтора-предателя, сына Крита, чародея-спутника. – произнес Миррим чужим высоким голосом. – Доказательством сему служит присутствие на месте преступления только ваших астральных тел и никого более. Что вы можете сказать в свою защиту?
На секунду глаза Миррима приняли нормальное, но отстраненное выражение. Ответ его был произнесен собственным голосом.
– Вы имеете право нас обвинить, но не осудить. Вы не учли, всей сложности произошедшей ситуации. Если желаете, можете проверить мою память, и увидите все сами глазами беспристрастного судьи. Но не стройте поспешных выводов из имеющихся аргументов. Это будет несправедливо и не мудро.
Воцарилось молчание. Спустя несколько минут, тянувшихся неимоверно долго, когда девушки не находили себе места, не зная что предпринять, Мир снова стал собой. Он выглядел несколько ошарашенным, словно проснулся от ведра холодной воды. И обеспокоенно посмотрел на девушек.
– Точно не скажу, что за фигня это была, половина выветрилась, но помню точно, что на этом все не закончится. Будут последствия, причем серьезные. А что мы там натворили? Либо память отфильтрована, либо я настолько тупой, что ничего не помню.
– Да мы тоже как чем-то хорошо по голове огорошенные. – ответила Ася.
– И главное, есть идеи, что нам теперь с этим всем делать? – спросила Джейн, слегка замявшись.
– Вот уж не знаю, Джексон.
– А что за демагогию ты нес про смерть принцессы, суд? Мы сами чуть с ума не сошли глядя на такого чудного тебя. – поинтересовалась Джейн.
– Я? Спроси, что полегче, у меня голова болит, пытайся я что вспомнить. – ответил Миррим.
Джейн покрутила браслет, но он оставался бессмысленной изящной металлической бижутерией. Ее это расстроило. Девушка смутно ловила какой-то образ, но не могла ощутить и осознать, какой.
Миррим, Джейн и Анимаиса пошли в сторону своих домов, пока их вела одна дорога. Каждый был полон мыслей и образов, обрывками вносящих хаос в сознание. Ася обняла Джейн, пожала руку Миру, и задумчиво пошла по склону вниз, за поле, домой. Миррим и Джейн шли слабо освещенными улицами самого края города.
– Так что же все-таки это было, друг мой? – обратила вопрошающий взгляд девушка.
– Прости, Джей, я честно сказал – не помню. Смутные образы, путаные видения и совершенно никакого смысла. Все исчезло в момент возвращения реального сознания.
– Давай думать. Последнее, что я четко помню, что… мы, кажется, собирались следовать за Артемом в Межмирье. Предположим, что все получилось, мы туда попали, но тут мы заходим в тупик. У меня в голове нет больше ничего кроме ощущения, что кое-кто, а именно Артем… – Джейн еле удерживала дрожь в голосе, в горле встал тяжелый ком.
– Погиб? – серьезно закончил фразу Мир. – Тебе не кажется. Этот момент я помню хорошо. Он защитил тебя. По-моему лучшего искупления его вины нельзя и придумать. И вот что еще. Извини, что не отдал сразу. – произнося это, Миррим протянул Джейн аккуратно свернутый лист бумаги. В таком плотном положении его держал зажим дракон, кусающий свой хвост. Дрожащей рукой, девушка расщепила письмо, и, развернув его, прочла:
«Джей-Джей, передаю привет тебе. Ты там не сильно расстраивайся. Это ведь всего лишь я. В какие переделки я только не попадал, ты помнишь. А значит, когда-нибудь и это приключение должно было наступить.
Я пишу это письмо на всякий случай, докуривая очередную сигарету. Я чертов эгоист и мне хотелось бы, что бы ни случилось, чтобы ты думала обо мне не как о предателе.
Да, я оставил тебя, но присматривал незаметно; да, я метался от стороны к стороне, играя в «двойного агента», принося выгоду всем: тебе, себе, Десэир. К сожалению, тебе меньше всего. Но в мире реальности я простой разгильдяй-хулиган, в мире Воображения темная лошадка, в Межмирье – изгой в розыске. С такими статусами я немногим мог тебе помочь. Пусть так. Но я был твоим другом. И горжусь этим. Ты делала меня лучше даже своим существованием. Не говоря уже о влиянии твоей дружбы. В твоих глазах даже я имел шанс быть добрым, хорошим и счастливым. Спасибо тебе за все, малышка Джейн.
Но, несмотря ни на что, в конце концов, я решил, что не хочу быть ни хорошим, ни плохим. Погоня за этими двумя крайностями не привела ни к чему. В глазах окружающих я был окрашен только в один цвет. Догадываешься в какой. И меня достало постоянно пытаться кому-то что-то доказывать. Я буду собой. И умру таким. Ни хорошим, ни плохим, простым человеком.
Сегодня решающий день. Искуплением за то, что я напишу после этого, будет следующее: вы попали в Межмирье, вы встретились с Десэир, но вы ничего не будете помнить, так как люди из реальности не способны держать в голове события, произошедшие в этом чуднóм измерении. Но ты выдержишь. Для этого оберни браслет три раза, и щелкни по синему, затем по желтому камню. И все вспомнишь.
А прощения прошу я за то, что простить сможешь только ты, потому что не сможешь держать зла, на того, кто уже расплатился сполна. Да-да, это снова мой черный юмор. Сегодня, когда вы попадете в Межмирье, у меня с Десэир будет свой план. Она непредсказуема, и я предполагаю, что может выкинуть такой фортель, что все покатится в Тартарары. Изначальный план: я привожу тебя к ней, тем самым вы обе в выигрыше, так как самим выяснить отношения вам будет крайне сложно, а во-вторых, мы с ней убьем принцессу Межмирья. Меня не страшит наказание. Я должен отомстить за родителей. В этом весь смысл, выживу-придумаю что-нибудь пооригинальнее. В этом случае в выигрыше я и Десэир. Но в любом случае знай: даже преследуя свои цели, я на твоей стороне. А что за жизнь без риска? Скука.
После смерти принцессы Дес будет действовать стремительнее. На ее пути останешься только ты.
Береги себя, Джей.
Всегда плывущий против течения Артем».
Джейн плакала горькими слезами навзрыд, и не могла успокоиться. Миррим обнял ее своей крепкой хваткой, утешая, но девушка еще долго задыхалась от истерики. А когда слезы кончились, на душе стало пусто. Снова каменное бесчувствие. Тут не поможет даже браслет.
Но вспомнив о комбинации, написанной Артемом, она решила, что лучше будет все узнать, чем пребывать в неведении.
Три оборота-синий-желтый.
И мир пошатнулся в глазах Джейн.
Очнулась она уже дома, куда доставил ее Миррим. И она все вспомнила.
//-- * * * --//
Стуча каблуками, Десэир неистово мерила комнату вдоль стены. Было видно, что она явно нервничала. Кусала губу, напряженно смотрела куда-то сквозь пол, мяла руками платье и теребила волосы.
– Север, что мне теперь делать? – произнесла девушка, в отчаянии глядя на слегка ссутулившегося над книгой парня.
– Не знаю. Ты эту кашу заварила. Меня не втягивай. – ответил он, не отрывая глаз от текста.
– Ты мой спутник! Ты должен мне помогать, это твое призвание! – кричала она.
– Я никому ничего не должен, и тем более тебе. Ты не можешь мной распоряжаться.
– Прошу тебя. – сказала она насколько могла мягче. – после смерти принцессы Межмирья все силы мира Фантазии, Воображения и Мысли примкнули ко мне. Кроме этих стихий подсознания как таковых. Но их невозможно получить в собственность, только в пользование. А значит, Джейн Лайтлайн сможет ими воспользоваться при случае. К главной битве все готово. Но как заманить ее сюда? Я исчерпала свои силы той вспышкой. На восстановление понадобится много времени, почти месяц здесь, почти год в реальности. Если бы не Трэйтор, то такую проблему, как «Джейн» унес бы летаргический сон. – произнесла она злобно.
– Наберись терпения. – со вздохом сказал Север. – Поработай над тактикой, почитай книги о предыдущих циклических битвах. В архивах что-то было на эту тему. Если не найдешь – спроси совета у старца-библиотекаря. А там и силы вернутся.
– Я не хочу читать глупые книжки. У меня что, своих мыслей нет? Это ты из рукописей не вылезаешь, сам сухой и прагматичный, как они. – произнесла Десэир с ноткой обиды в голосе.
– Может я и педант, зато не бездушный. – сказал он с укором и каким-то легким волнением.
Десэир тихонько подошла к Северу, присела рядом, и осторожно, словно боясь поранить, притянула к себе. На нее смотрели решительные яркие, но безразличные глаза, а волосы были немного растрепаны. Парень отстранился.
– Дес, ты знаешь, что я тебя не люблю. Ты безжалостное, лишенное души и сердца создание. Ты девушка, но в тебе нет такого чувства как любовь. Мне не нужно тело без души. – В его взгляде отразилось бесконечное одиночество. И Десэир, проглотив это обвинение, молча отошла к окну.
Сумерки были черными и отталкивающими. Десэир было больно. Снова. Хотя она уже должна была, по ее мнению, привыкнуть к этому чувству. Она и привыкла. К любому виду боли. Кроме одного. Единственный человек, которого она по-своему, всей своей растерзанной, но существующей душой любила, считал ее бездушной тварью. И не хотел взглянуть поглубже, заметить, что ошибается. Он смотрел сквозь ночные звезды на ее противоположность. А она, Десэир снова была признана чудовищем. От этого было больнее в сотни раз.
– А как тактик, что ты мне посоветуешь? – постаралась сказать безразличным тоном Десэир.
– Затаиться. – произнес Север, отложив книгу. – Скоро на сцене появится новый актер, и будет разыграна новая трагедия. Я не желаю этой девушке зла, напротив, я выбрал бы ее, будь мы рождены в одном мире, но грядущее неизбежно. Вспомни закон нашего мира о противоположностях.
И Десэир улыбнулась. Довольно и с чувством полнейшего удовлетворения. Да, она готова подождать, ее вполне устраивает этот план. Ведь если Джейн наконец-то хоть в чем-то будет так же несчастна, как она… о, это упоительное чувство собственной справедливости!
//-- * * * --//
Это был обыкновенный зимний день, самый посредственный и заурядный, какой только можно представить. Холод снаружи гармонировал с холодом в душе Джейн. После истории с Межмирьем самым легким средством от сумасшествия было замкнуться и запереть чувства на замок. Все заснежено и белым-бело. Серые решетчатые заборы вокзала терялись на фоне белесого неба, белого снега и белеющего здания вокзала. Выделялись лишь черные подставки под давно канувшие в небытие цветы, да красные большие металлические буквы: «Вокзал». Пошел снег и лишь прибавил ощущения абсолютной белизны, словно все вокруг – чистый лист, на котором нет ни единого знака.
Джейн позвала Грэйса съездить прогуляться в Москву вместе с ней. Но это решение было резким и спонтанным, спровоцированным скорее скукой и некоторым желанием узнать этого загадочного человека поближе, чем каким-либо здравым смыслом. Но, как известно, именно спонтанные и необдуманные решения несут за собой самые яркие последствия, а негативные или позитивные – зависит уже от самого человека, его принципов и понимания морали.
Она пришла немного раньше и безмолвно смотрела в сторону транзитного моста, чей контур терялся за снежной стеной. Но Грэйс должен был идти именно оттуда. с другой половины города, поэтому она не отводила своего скучающего взгляда ни на миг. И не зря. Минут через пять она увидела нечеткий силуэт своего приятеля по виртуальному общению. Они учились в одной школе, но никогда не разговаривали, зато часто, с большим воодушевлением, обсуждали какие-нибудь яркие сюжеты жизни и воображения, говорили о всякой бессмыслице и серьезных вещах, вроде искусства, истории и фильмов, рассказывали понемногу о себе. И теперь Джейн легко его узнала.
Было еще одно обстоятельство, по которому она хотела с ним встретиться: три – четыре года назад, когда Джейн попала в мир Десэир, один из ее спутников чересчур напоминал Грэйса, и это нельзя было оставить без внимания. Когда подтвердилось ее предположение о Теме-Трейторе, что он не спутник, она стала высматривать последнего спутника всюду. Но его нигде не было. Джейн, увлекшись этими поисками, совершенно забыла о предостережении принцессы Межмирья насчет этого таинственного последнего сопровождающего по миру грез, насчет того, кто «спасет ее, причинив боль».
Грэйс шел ей навстречу. Именно такой, каким Джейн столько раз его видела в школе. Несмотря на свое неизбывное бесчувствие, она удивленно ощутила, что рада его видеть и рада, что он все же пришел. Парень шел быстрыми длинными шагами, сокращая расстояние между ними. Взгляд его был, как всегда опущен и молчалив, остекленен тяжелой задумчивостью. Также, словно под тяжестью Небосвода Атлас, были напряжены плечи, а руки спрятаны в карманах серой куртки. Он не поднял лица и глаз, пока не подошел достаточно близко. И даже тогда в его глазах оставался осадок мыслей, отчужденности и какой-то неуверенности. Он слабо улыбнулся и сказал «Привет, я опоздал?».
– Нет, не опоздал, это я пришла раньше. – ответила Джейн. – Рада тебя видеть. Пойдем?
– Я почему-то думал, что «встретимся на вокзале» – это имелось в виду возле касс, а не возле здания. Мы чуть не разминулись. Пошли. – Джейн не могла понять по его сдержанному тону – он ее осуждает за неточное объяснение или просто сказал факт, достойный внимания? Разговор не завязался. И они молча пошли на электричку. Джейн все время приходилось оглядываться, чтобы не терять из виду следовавшего за ней Грэйса.
В электричке они тихим спокойным тоном стали обсуждать предстоящий день и совместные планы. Договорились, что первым пунктом будет усадьба-музей, всегда славившийся своими прекрасными видами, архитектурой и выставками. Джейн несколько увлеклась разговором, и между делом, предложила Грэйсу немного попробовать себя в роли художника. Она достала альбом, карандаши разной твердости и начала неторопливо выводить гибкие линии силуэтов и перспективы. Она показывала, а Грэйс пытался повторить так, что получалось очень даже здорово. Он даже пару раз засмеялся, но не так как смеются обычные люди, а как-то робко, неуверенно, словно затаивая искренность.
В метро Джейн не могла достать до верхних поручней, и, хотела было схватить Грэйса за предплечье, чтобы не упасть, но вспомнила что-то, и опустила руку, не дотронувшись. Он заметил неловкое движение девочки и сам подал руку. А через полчаса они уже входили под свод огромных кирпичных ворот усадьбы. Зимний пейзаж их просто поразил, а масштаб ландшафта удивил неимоверно. Они прошли через небольшое, выложенное камнем, плато, мимо огромных величественных зданий, а затем перешли один из мостов, но гигантский фонтан, по-видимому, работающий в теплое время года, сейчас был перекрыт. Под мостами был пруд или небольшое озеро, почти скованное льдом. В некоторых местах льда не было, а в других по льду бегали черные уточки.
– Давай кинем по монетке? – сказала Джейн.
– Зачем это? Глупости какие-то, – недоуменно спросил Грэйс.
– Говорят, что если бросишь монетку, то можно загадать желание, и вернуться обязательно в это место через некоторое время. Но неизвестно когда именно. Смотри.
Джейн встала спиной к самому большому незаледеневшему кусочку пруда и, опершись спиной на ограждение, бросила монетку через левое плечо. «Я хочу вернуться сюда летом…» – загадала она.
Прогулявшись вдоль пруда, Джейн и Грэйс спустились по стеклянному туннелю с гранитными ступенями к выставочному залу, который в этот сезон представлял картинную галерею в одной части усадьбы и выставку батика и фигурного стекла в другой, называемой «Хлебный дом». Картинная галерея охватывала целые этажи, коридоры, и огромные залы. В каждой комнате была представлена тематика, связанная с предыдущей, но несущая в себе новые области воображения и зрения, новые сюжеты. Джейн воодушевленно рассказывала о стилях, о способах нанесения красок на ту или иную картину, объясняла что значит «гравюра» и «фреска», об эпохах и художественных изюминках. Грэйс же, внимательно и изучающе рассматривал экспозиции с ружьями, картины с батальными сценами и исторические редкости.
После насыщенного путешествия по усадьбе, Джейн и Грэйс катались на коньках, обедали в кафе и гуляли до самого вечера. И лишь затем поехали домой. В электричке, облокотившись на спинку сидения, они слушали группы Би2 и Люмен. И молчали. Джейн улыбнулась впервые за долгое время. Разговаривать с этим парнем ей было очень сложно, но молчание не напрягало, как часто бывает. Может, так было и лучше. На тот момент ее спокойствие мелькало в окне электрички, билось в такт музыке и сердцу, а именно ровно, и тепло.
«Может и получится подружиться с ним. Было бы здорово». – думала Джейн, прикрыв веки и слушая стук колес электрички.
//-- * * * --//
Прошел месяц. Джейн и Грэйс виделись все чаще. Гуляли по городу, по заснеженным улицам, мимо заледеневших речушек, что-то рассказывали друг другу, но беседы их были немногословны. Им просто нравилось проводить время вместе. И молчать не потому, что нечего сказать, а потому, что понимали друг друга без слов. Во всяком случае, Джейн нравилось так думать.
Зимняя сказка окутала город. Волшебный, редкий, особенный снегопад крупными хлопьями танцевал и окутывал город. Джейн и Грэйс шли неторопливо, блуждая по аллеям городского парка. Деревья, бордюры, ларечки, фонари и лавочки. Все медленно наращивало снежные пушистые шапки. Джейн пришла в восторг. Она ловила варежками огромные хлопья и рассматривала снежинки. Довольно глупо для девушки семнадцати лет. Но такой прекрасный зимний день напоминал сон, а во сне можно не думать о том, что глупости являются таковыми.
Неожиданно Грэйс остановился. Замялся. Опустил глаза.
Джейн обернулась, и вид юноши ей очень не понравился. Внутренний голос ее никогда не подводил. А сейчас он как сигнализация вопил: «беги!»/«нет-нет-нет. Причем Джейн далеко не сразу поняла, почему ее интуиция так развопилась. Прошло мгновение, другое. Снег падал огромными мягкими хлопьями, они стояли у беседки, на аллее посреди парка. Тогда Грэйс заговорил. Немного неуверенно, но стараясь смотреть прямо в глаза девушке.
– Джейн, я давно хотел сказать тебе… – На секунду опустил глаза, невольно выдержал паузу. Внутренний голос Джейн верещал так, что грозил перестать быть таковым. – Ты мне очень нравишься, и я хотел бы, чтобы ты стала моей девушкой. – выразительно и с волнением произнес он.
Джейн как молнией ударило. Радость? Огорчение? – ничего. Только полное отсутствие ощущения реальности и безграничное удивление. Глаза юноши вопрошали. А девушка не могла произнести ни слова. Весь мир перестал существовать. Джейн показалось, что молчит она уже слишком долго. Интуиция давала попятную, и в результате девушка ответила вопросом: «Ничего плохого не случится, если я отвечу да?».
Самый странный ответ, какой только можно было ожидать. Грэйс смутился, но ответил: «Нет, конечно». Тогда Джейн робко согласилась. Юноша взял девушку за руку, и не отпускал ее ближайшие полгода.
//-- * * * --//
Ночь, летняя темная и изумительно-волшебная. Безмолвные звезды над головой и красноречивая река под мостом, зеленые дали поля по одну сторону и чернеющие к ночи кроны лесных колонн по другую. Воздух свеж и вдыхается полной грудью. А на юге уже взошел оранжевый месяц.
Джейн счастливо шла по большому железнодорожному мосту, рука об руку с Грэйсом. Они шли, и девушка с удовольствием слушала рассказ юноши о какой-то исторической войне. Он рассказывал с упоением и то, как он рассказывал, затмевало то, что он рассказывал.
Девушка была очень радостной. Они не встречались несколько дней, и видеться снова было здорово. Ей безумно нравилось идти с ним рядом, смотря на него со своего невысокого роста вверх. Остановились на краю моста. Час ночи. Холодало. Грэйс заметил это, и отдал Джейн свою толстовку, чтобы девушка не замерзла. Притянул к себе.
– Как же я скучал по тебе. – произнес он.
– И я скучала.. – ее глаза светились счастьем.
– Пойдем со мной, Джейн.
– Хорошо, а куда мы пойдем? – ненавязчиво поинтересовалась она, обратив к нему наивный детский взгляд.
– Я не могу тебе сказать. – произнес Грэйс, взвешивая каждую мысль. – Но ведь ты мне доверяешь?
– Бесспорно, доверяю. Но мне тревожно. – призналась девушка. Снова интуиция предупреждала об опасности. А Джейн решила, что это от волнения.
– Не волнуйся, я ведь с тобой. – Он протягивал ей руку. Вроде все как всегда. Но Джейн не на шутку забеспокоилась. Робко посмотрев на Грэйса, она положила свою руку в его, и они спустились в черный бездонный туннель под мостом, которого раньше Джейн никогда не видела. В преддверии нового дня.
Глава 14
Безмолвно шествуя в тени
И свет звезд, только-только сиявших над головой, внезапно померк. А с ними померкла и реальность. Каждый новый шаг казался ненастоящим, словно во сне, если бы только можно было знать, что ты спишь. Джейн чувствовала себя скованно. Тьма давила со всех сторон, а Грэйс не желал произнести ни слова, как завороженный. Туннель казался жутким из-за ауры неизвестности. Когда не знаешь, что может скрываться в темноте, подсознательно начнешь наполнять ее самыми пугающими ночными кошмарами. И сердце от волнения бьется так громко, что, кажется, его ритмичный стук услышит это самое Нечто, скрытое во мраке.
Глаза не хотели привыкать к темноте. Или же не было ничего кроме всепоглощающего черного, такого, который олицетворяет пустоту и бесконечность времени и пространства. Ощущение столкновения с этим могло бы заворожить и ошеломить, но теперь оно только ужасало и одновременно захватывало дух.
Сколько прошло часов и сколько было пройдено, Джейн не могла определить интуитивно. Одна аналогия закрутилась в голове, и вызвала полуулыбку: когда она, Ася и Миррим отправились в Межмирье, следуя за Артемом, Их поглотил ослепительно-белый, духовный цвет и свет. Это было пространство астрального тела, возвышенного духа и чистого разума. Что же в противовес могла предложить эта неведомая Тьма?
Как бы прочитав мысли девушки, Пространство принялось сгущаться, воздух стал спертым и осязаемым. Проводя рукой, можно было ощутить касание нежной шелковой завесы, которая испарялась (или же перемещалась?), стоило лишь подойти ближе. Тьма стала приветливой, нежной, успокаивающей, словно приглашала отдохнуть от всего: от переживаний, от суеты, от навязчивых мыслей. И Джейн почти готова была утонуть в этом ощущении, что сразу бы ее погубило, ведь Тьма оказалась живой. Девушка поняла это в следующую же секунду, как осознала, что она одна. Грэйс исчез. Лишь эхом отдавалось холодное «извини».
Джейн охватил ужас, мгновенно сменившийся чувством безнадежности. Что-то нашептывало ей идею сдаться, внушало, что юноша был простым призраком, что во всем мире происходит то же самое, и нигде не осталось ничего, кроме темноты, томной, сладостной, плотной темноты.
И девушку переполнило безразличие. Она понимала, что нужно бороться, но нужен был стимул. Почему так важно выбраться отсюда? Какой в этом смысл? Думать стало неимоверно трудно. Мысли были медлительными и вялыми. Но одна из них так и мелькала позади всех остальных. Джейн попыталась расслабленным сознанием вникнуть в суть этой навязчивой идеи, но словно читала на другом языке. «Браслет» – повторялось чаще всего и только это слово и смогло пробиться в затуманенный ум.
Тогда Джейн будто бы нехотя повернула скорпиона полным оборотом вокруг запястья и наугад постучала по граням врезанных в металл камней. Стоило ей выполнить это действие, как ее камень души засветился ярким зеленым, осветив дорогу перед девушкой. От резкой вспышки глаза резало и Джейн пришлось зажмуриться, Свет частично разогнал туман в голове и разбудил задремавшие эмоции. Страх и паника проснулись первыми. Потому что стоило глазам привыкнуть к контрасту света и темноты, как девушка увидела нечто, напоминающее руки, сотни, тысячи противных липких длинных как деготь черных рук. Несколько уже оплели ее вокруг ног и талии, и множество крутилось вокруг луча света по всему его пути. Образовалось что-то похожее на туннель. Только вместо каменных были стены из вихрящихся конвульсивных выростов, яростно желающих поглотить сам источник света. «Бежать» – была первая здравая мысль. И Джейн рванула вперед. От резкого старта, путы, уже державшие ее лопнули, но другие догоняли ее, прячась в тени ее силуэта.
Она бежала очень быстро и очень долго, когда свет души пал на резные плиты моста. Перил и ограждений не было на этом обыкновенном дугообразном каменном сооружении. Под ним бушевала такая же черная река, периодически заливая и сам мост. Джейн хотела бы изучить то, что видела подробнее, но времени не было. И она побежала, не оглядываясь, и не смотря под ноги. Пробежав видимую половину моста, девушка споткнулась и пролетела немного вперед. Она хотела встать, но все закрутилось так, что стало неясно, куда бежать. И Темные руки схватили ее, заглушив спасительный свет. И с непомерной силой сбросили с моста. Джейн упала в реку. И вода приняла ее в свои объятия.
«Я задыхаюсь. Схожу с ума. Забываю, зачем нужно бороться. Просто тону и смотрю вверх. Не сопротивляюсь. Я вижу солнечный свет над толщей воды, куда погрузилась, а может, мне кажется. Погружаюсь еще глубже. Темно и холодно. Потерялась. Мое сознание окутано безразличием. Безразличием ко всему. К этому солнцу, к свету, к холоду и к тьме. Я медленно погружаюсь. Угасаю. Что-то сломалось, и вода сама не желает поднимать мое тело. И ничего еще не кончилось, но заканчивается. Это должно было закончиться давно, но что-то помешало погружению. Точнее кто-то, кто еще тянет меня вверх, но он не видит, как я уже глубоко. Я вижу призраков, призраков прошлого. Которого никогда на самом деле не было. Ни в чем нет смысла и все это выдумка. Я во тьме. А ты мой свет. Спаси меня или отпусти во тьму. Лишена желаний. И сейчас мне все равно. Но что будет потом? Все в твоих руках. Я смотрю на тебя пустыми, отчаявшимися глазами. Знаю, ты хотел бы найти в них искру надежды. И тебе больно от того, что ее там нет. Я не знаю тебя, но чувствую, ты рядом».
//-- * * * --//
Черный и белый, черный и снова белый, как в калейдоскопе, но в детстве он был цветным… «Что? Почему? Я ослепла?» – С ужасом протерла глаза Джейн. Открыв их, она поняла, что ничего не изменилось. Девушка стала волноваться, и ощутила головокружение и легкую нехватку воздуха. Все вокруг было черно-белым, как будто всю красоту мира изъял и поглотил поистине гигантский ненасытный вампир. Джейн стала потихоньку собираться с мыслями и, смирившись с черно-белой картиной, решила найти хоть кого-нибудь, кто даст ей ответ на вопрос, что случилось.
Но она не имела понятия, в какую сторону идти, вокруг нее было лишь черно-белое поле с бесцветной травой и судя по всему, цветами, такими же призрачными и безжизненными.
– Что это за цветы? Розы? Похоже на розы. – проговорила в задумчивости Джейн. Понюхав их, она не почувствовала аромата. – надеюсь, я скоро проснусь. – прошептала сама себе девушка, делая неуверенный шаг вперед. И еще. И еще. И снова. Так, она незаметно для себя определилась с направлением пути.
Постепенно, ей начинало казаться, что эта поляна бесконечна. «Ну что же, наверное, это был глупый выбор – идти, куда глаза глядят» – думала про себя Джейн. Она решила пойти обратно, но, как только она развернулась, перед глазами вырос густой непроходимый лес. Девушка удивилась этому чуду, хоть видала она и не такое. Воспоминания и чувства были, но Джейн воспринимала их словно через матовое стекло. Девушка повернулась в сторону отчетливого ритма.
Из леса доносился странный, но знакомый продолжительный звук: «чоп-чоп-чоп». Она пошла на этот звук: «чоп-чоп-чоп». С каждым шагом этот звук становился все ближе, и ближе, как вдруг… он внезапно затих. Джейн остановилась и задержала дыхание. Послышался скрип, а после стало слышно, как ломаются ветви деревьев, и листва, с шелестом бьется друг об друга. Без сомнения, рухнул старый могучий ствол. И снова эти странные повторяющиеся ритмичные звуки «чоп-чоп-чоп», словно заклинание. Пройдя еще немного по их направлению, среди деревьев она заметила дровосека, грозно размахивающего своим топором. Джейн двинулась к нему:
– Извините…, – попутно кричала девушка дровосеку. – …Вы не могли бы помочь? – неуверенным тоном, будто робея, произнесла она.
Дровосек, не замечая и, словно не слыша девушку, продолжал рубить дрова. Джейн уже достаточно близко подошла к этому мужичку, чтобы тот обратил внимание и услышал ее. Но тот даже бровью не повел.
Это был немного сгорбленный человечек, в возрасте. Он был одет в черные башмачки, черные брюки, явно на пару размеров больше, которые держались на нем только из-за массивных толстых подтяжек. Помимо этого, на нем была рубашка, внешне напоминающая узором тетрадь в клетку. А на голове у него было птичье гнездо. Да, птичье гнездо, с настоящим черно-белым дятлом.
– Извините, не подскажете, где здесь ближайшее поселение? – спросила Джейн. Мужчина развернулся и с улыбкой, по-доброму посмотрел на девушку. У него были забавные, закрученные усики, широко открытые глаза, толстые брови и слегка перебитый широкий нос.
– Хо-хо, девушка, – рассмеялся он. – если вы решили пошутить, то считайте, что у вас получилось. – Джейн смутилась.
– …эм..хах, нет, – замялась девушка, – увы, но это не шутка, я, кажется, частично потеряла зрение, и вижу все вокруг черно-белым. Где бы мне найти доктора, чтобы вылечить мои глаза?
– А разве есть что-то другое, кроме черного и белого? – удивился мужичок.
– Насколько я знаю, трава должна быть зеленой, а небо голубым, – «Откуда я это знаю?» – да и ваши глаза… – не договорила она.
– Ха-ха-ха-ха. – Перебил ее искренней вспышкой смеха мужичок. – Вы сделали мой день! Как вас зовут? – с той же улыбкой произнес дровосек.
– Джейн, меня зовут Д…
– А меня Маркус, приятно познакомиться, Джейн. – снова перебил он. И протянул приветливо руку с топором.
Джейн неоднозначно посмотрела на топор.
– Оу, извините. – сказал Маркус, и заботливо положил топор на свежесрубленный пенек.
Они пожали руки.
– Так куда вы направляетесь, Джейн? – спросил Маркус.
– Я иду в город, здесь же есть город? Не подскажете, как до него добраться? – задала свой первоначальный вопрос Джейн.
– Это уже не смешно, – сказал Маркус. – Вы только что вышли из Колыбели Вечности и Сердца Бесконечности – гордо произнес он.
– Откуда, извините?
– Из города, что позади вас, Джейн. Вы случаем не сумасшедшая? – не ответив на этот вопрос, девушка обернулась назад и увидела большой древний мост, ведущий к возвышающимся каменным городским стенам.
– Спасибо, Маркус. – сказала Джейн, и направилась в город.
– Да не за что, – ухмыльнулся дровосек, пожал плечами, и вернулся к работе.
//-- * * * --//
«Мост… снова мост… где-то я его уже видела» – силилась припомнить Джейн. Путь, по которому она шла был на удивление прям, а камни под ногами безусловно старые, но отполированные и гладкие, словно морские. Все окутала легкая завеса тумана, поднявшегося от едва различимой, мирно протекающей под мостом снежно-белой реки. Несмотря на видимую безмятежность вод, Джейн захотелось быть от нее подальше. Ее беспокоило навязчивое воспоминание.
Девушка неторопливо ступала по мосту. Шаг за шагом, она приближалась к городу. Но нет, туман сомкнулся, загустел, и теперь, кроме клубящейся массы белого цвета, вокруг нельзя было различить ничего. Даже свои руки Джейн видела неясно.
Сколько раз она уже встречала это. Черный и белый сменяют друг друга. Становятся ли души астральными телами, теряется ли сознание в перенапряженном воспаленном мозгу. Нужно лишь расслабиться, закрыть глаза и позволить витающим в воздухе образам проникнуть в голову. Тогда можно увидеть нечто сокрытое.
Джейн закрыла глаза. Туман окутал ее силуэт и проник в разум.
Если пространство – то бесконечность, если время – то вечность, наполненность до краев и пустота одновременно. Все и ничто. Джейн растворилась в этом ощущении. Ни цвета, ни звука, ни какого либо признака бытия не было в этой материи. Хотя нет. Материя в бесконечном движении. А здесь движения нет. Но это не имеет значения. Никакого.
Затем девушка ощутила постороннее присутствие в своей голове, но, в прямом смысле, не могла подумать об этом. Мыслительный процесс остановился, и ее сознание, словно проходили сканером, читали как открытую книгу каждую секунду жизни Джейн. Перед ее глазами пролетало все, что было считываемо, и это было увлекательно. Ведь если нечего стесняться, если в голове не скрыто ничего, что необходимо сокрыть, то видимые образы лишь лента кинофильма, где ты-главный герой.
Реальные картины жизни были видны через помехи, словно в старом, плохо настроенном телевизоре, все происходящее в мире Чувств и Фантазии, а также в Межмирье, было видно прекрасно. Практически все детали были знакомы. Но кое-что давно было забыто. Падение с велика, после проделки Нитси в самом начале противостояния Десэир, сопровождалось видениями. Джейн не помнила ни одного из них. Воспоминание не исчезло, оно только спряталось в самый укромный уголок сознания, что девушка даже случайно не могла бы на него натолкнуться. Теперь же, когда оно открылось, ей было удивительно, как можно было забыть настолько важное открытие, дарованное провидением.
И все ее спутники, и беспричинное предательство Грэйса, бесконечно обидное и возмутительное, но… словно ожидаемое, промелькнули перед взором ее сознания. И прекрасный голос кого-то незнакомого, неведомого, таинственного, но заведомо прекрасного, отныне стал предметом ее мыслей.
И туман рассеялся. И перед глазами Джейн снова возник волшебный город: величественный, как Древняя Византия, с высокими сводами, какие пришлись бы по росту Титанам. Он был белоснежным на фоне сероватого пейзажа и редких черных теней.
Из воздуха перед Джейн материализовалась, одновременно и призрак, и статуя, мраморно белая девушка. Она мгновение стояла безмолвно. Затем произнесла без эмоций: «Добро пожаловать, Джейн Лайтлайн из Реального мира. В моем лице вас приветствует совет Старейшин «Колыбели Вечности и Сердца Бесконечности» – нашего города, сердца Межмирья. Твои мысли и воспоминания, чувства – изучены, – и тебе разрешено войти под его свод. Это место – сосредоточие самых мощных сил, неприступный бастион. Чувствуй себя в безопасности. Еще раз добро пожаловать…». Сказав это, призрак исчез, словно и не было. Но благодаря этой девушке-проекции, Джейн стало спокойнее, впервые за долгое время. Она вздохнула и направилась прямо к стенам крепости.
«Ищи меня… среди толпы пустой безликой лишь ты способна меня отыскать» – словно сквозь помехи прорезался голос. Тот самый голос из видения. Но звучал он так странно, что вызывал лишь трепет и недоумение, да ощущение, словно он знает что-то, что она забыла. Пересилив эти эмоции, девушка направилась прямо в город. Возможно, если она найдет владельца таинственного голоса, ей откроются ответы на многие вопросы.
Джейн ступала неторопливо, рассматривая каждую деталь городского ландшафта и архитектуры зданий. Резьба и узоры, завитки и идеально сглаженные углы приводили в восхищение своей незаурядностью и богатством отделки, будто созданные для вечного существования.
Но на этом чудеса и изящество не закончились: стоило пройти под бесконечно высокими сводами главной арки, как Джейн открылся не обыкновенный город, а подлинная магия, отрицание законов физики. Черно-белая столица встретила девушку отсутствием неба. Точнее его правильного положения. Небо было далеко впереди, а все окружающее пространство, если свести вместе бесконечные линии дугообразной перспективы, было образовано в форме шара. И жители ходили повсюду. Множество лестниц из любого места во все стороны были удивительны и причудливы. Джейн стояла на небольшом плато, от которого шли три лестницы вниз и три вверх. Вверху был прекрасный парк, люди в котором, по отношению к Джейн, ходили вниз головой, а от парка в разные стороны шли лесенки, аллейки и домики, подобия музеев, театров и зданий культуры и истории. Лесенки вниз вели к главной площади, с множеством памятников, статуй и фонтанов, а за площадью возвышалось здание величественной древней библиотеки. От площади в разные стороны шли улочки и лестницы, улочки вели с одной стороны в жилые кварталы и дальше, а с другой стороны к торговым лавкам и ремесленным мастерским, антикварным магазинчикам и причудливым киоскам.
Первым делом Джейн направилась в библиотеку, чтобы получить больше информации о том, где она оказалась. Это казалось самым разумным решением на тот момент.
Девушка пересекала площадь рассеянным шагом, все время оборачиваясь и разглядывая проходящих мимо жителей. Они были обыкновенными людьми в случайном тоне от белого до черного, монохромными были и их одеяния. И наблюдая за ними, Джейн разделила всех жителей столицы на две группы: безликая элита и эмоциональные обыватели. Эта граница была слишком явной, чтобы ее не заметить. Большинство людей не имели даже зрачков, только белые очи, и были совершенно равнодушными и безразличными ко всему происходящему вокруг, они чинно шествовали вдоль каменной площади, и были более немыми, чем статуи божеств на этой самой площади. Остальные жители были непримиримым контрастом элите. Они шумели, пели песни, танцевали под средневековые мелодии и много смеялись. На минутку Джейн замялась, так ей захотелось присоединиться к ним. Но было как-то неловко навязываться незнакомым, хоть и открытым людям. Она пошла дальше, но снова остановилась. Самым уголком глаза она поймала, и сразу же упустила деталь, попросту невозможную здесь и сейчас – цвет. Только на мгновение, но случайно ли? – вдалеке промелькнул аквамариновый огонек. Девушка щурилась, приглядывалась, но все оставалось черно-белым. Несмотря на это она была уверена, что ей не показалось, слишком ярким впечатлением остался в мыслях этот миг.
Она устремилась дальше, еще более нерешительными шагами, и свернула на торговую улицу. И жители столицы текли мимо торговых лавочек и мастерских, сталкиваясь и расходясь, вихрясь, как морские волны. Но она увидела его, и уже не отводила глаз от этого чуда. Принадлежащий жизни, но неподвластный дешевой привычной для обывателей суете, он стоял над наковальней, с тяжелым молотом в одной руке, изготавливаемым предметом в другой, и делал свою работу. Полностью погруженный в созидание, он не чувствовал ни адского жара печи, ни капель соленой воды, стекающих по лбу и падающих с шипением на раскаленный металл. Его глаза были матовыми, не отражали даже искр пламени. Взгляд устремлен в пустоту и вечность, обременен тяжелыми мыслями и благородной решительностью. И горит аквамариновым огнем, которому вторит холодный огонь камня души. Но откуда, откуда? В черно-белом мире, где даже души жителей стали бесцветными, и вдруг такой прекрасный акцент, неподдельный оттенок моря, со всем его таинственным очарованием. Джейн тут же поймала себя на мысли, что именно этого человека она и искала. И хотела было спросить себя – зачем искала? Только ли потому что услышала его голос в видении, или тут было нечто другое? Но не стала размышлять, как всегда делала, а подбежала к ближайшей лавочке и попросила стакан воды. Для обмена отыскала в кармане своих черно-белых джинсов пару конфет, и их с радостью приняли.
Все это она проделала очень быстро, и, стараясь не разлить, аккуратно засеменила со стаканом к мастерской кузнеца. Единственного в этом монохромном мире человека с цветными глазами. Он оказался совсем немного старше Джейн и на голову выше. Короткие, но волнистые русые волосы непослушно лежали, едва прикрывая уши. Гордый прямой нос и резкие, очерченные скулы говорили об упрямстве и непрогибаемости характера, а края век напротив, опускались в чувстве бесконечной доброты и нежности. Широкие плечи и сильные изящные руки знали свою работу. И весь он был сложен так красиво и ладно, что сложно было поверить в правдоподобность такой внешности. Джейн стояла и пристально смотрела на него. Кузнец иногда ощущал на себе взгляд, поднимал глаза, но не придавая особого значения, продолжал работать.
Наконец, девушка решилась, и подошла ближе.
– Здравствуй, не помешаю? – скромно спросила она.
– Вы можете обжечься, так что аккуратнее. Как ваши дела, Джейн? – спросил он, не отрывая глаз от работы.
Девушка удивилась.
– Откуда вы можете меня знать? И вы будете смеяться, но даже на такой простой вопрос я не смогу вам ответить. Кузнец усмехнулся полуулыбкой. – Мне о вас все уже рассказали. – и он кивнул головой в сторону топора, переведя взгляд на который, Джейн тут же сообразила о ком шла речь. – Маркус недавно заходил, просил заточить его драгоценный топор. Единственный дровосек, который еще не потерялся.
Джейн не знала, смеяться ей или посочувствовать. Тогда она перевела взгляд на изготавливаемый меч, и похвалила за работу. – У вас отличный меч выходит, никогда не видела ничего более красивого. – оружие действительно было изящным, лезвие длинным, острым, а эфес совершенным.
– Да, спасибо. – ответил Кузнец. – Работы еще много, но вещь выходит ладная.
А ваши глаза, почему все вокруг черно-белое, и только они цветные? Восхитительного оттенка. Извините, за навязчивость. – она опустила глаза.
Кузнец немного помолчал, а потом вдумчиво ответил: «Даа… Маркус был прав, вы действительно сумасшедшая».
Джейн даже плакать захотелось от обиды. Зачем ей являлся в видении этот человек, чтобы теперь смеяться. Это ведь совершенно не забавно. Она не знает, что вообще творится, Реальность, Воображение, Межмирье, Десэир, спутники, бездушные люди – от этого всего, что уже не помещалось в ее голове, и правда можно было сойти с ума. Но найдя его среди всей этой толпы, ей показалось, что она нашла выход, или точнее ответы, на которые уже рассчитывала.
И она промолчала, и с едва сдерживаемым отчаянием собралась уходить. Но взгляд Кузнеца перестал быть насмехающимся, и тогда он произнес: «А какого цвета мои глаза?».
– Аквамариновые. – в обиде буркнула девушка.
– Значит, это действительно вы. Меня зовут Роберт, если вам еще интересно. У меня было видение, но я не придал ему значения. Оно было давно, и вообще я считаю видения и сны глупостями. Но раз для вас это так важно, можно сделать исключение из правила. Ты уверена, что больше ничего в этом мире не обладает цветом для тебя?
– Уверена, ничего. – проворчала еще расстроенная Джейн.
– Тогда мне трудно представить, чем я могу вам помочь. Здесь ведь только то, что на данный момент представляет для тебя максимальную важность окрашивается в цвет. Так при чем тут могут быть мои глаза?
– А вдруг только вы настоящий, или только у вас есть душа? – Джейн снова набиралась надежды, что не ошиблась и Роберт поможет ей выбраться. По какой-то странной причине ей хотелось доверять этому человеку, или она уже доверяла. – Помогите мне выбраться отсюда, или здесь освоиться. Я совершенно ничего не понимаю. – И взгляд ее был настолько искренним, что Роберту не хотелось оставлять ее совсем без ответа.
– Джейн, – произнес он, – милая девушка, я клянусь вам, что не знаю, почему судьба завела вас в мою лавочку. Давайте так договоримся, вы сходите к старейшинам, которых иногда можно найти у библиотеки. Если не найдете никого – возвращайтесь, решим что с вами делать. – Роберт забавно улыбнулся, впервые сконцентрировав взгляд на девушке, а не окружающем пространстве. – Джейн улыбнулась в ответ, и отправилась на поиски старейшин. Совсем скоро девушка добралась до библиотеки Межмирья.
Осторожно забираясь по широким ступеням, Джейн поднялась ко входу в величественное древнее здание, стоящее на широких колоннах, а свод поддерживали, скрестив руки за головой, резные каменные титаны. Так мифический Атлас держал небо на своих плечах. У входа в библиотеку никого не оказалось.
Минуя распахнутые двери арки, в десять раз превышающей человеческий рост, Джейн прошла в длинный холл. Он был прямым и темным до самого конца. И тут тоже всюду стояли статуи: горгулий, конных всадников в доспехах, людей в балдахинах, и так далее, до самого темного уголка холла. Влево и вправо уходили проемы, которые далее расширялись в вытянутые круглые залы, но на полках не было книг. Всюду царила гробовая тишина. Девушка прошла дальше, и, подойдя ближе, увидела на полках сверкающие хрустальные чаши, наполненные прозрачной жидкостью, которая светилась изнутри. Джейн поставила одну такую чашу на причудливый кривой стол, и опустилась возле нее на деревянное резное кресло. Смутные образы крутились в голове, будто бы воспоминания, которых никогда не было в жизни. Она взялась руками за края чаши, и стала любопытно вглядываться в воду. На первый взгляд она была обыкновенной, но что-то подсказывало девушке, что лучше эту воду не трогать. Вскоре мимо так беззвучно, что Джейн вздрогнула от неожиданности, прошел кто-то высокий и блеклый, как призрак. Он держал такую же чашу в одной руке, а другой рукой опускал пальцы в воду, а затем смачивал ими веки. Тогда Джейн решила повторить за ним. Стоило ей это сделать, как закрыв глаза, она увидела фильмом содержание всей книги. Чаша и была книгой. Она описывала определенный период истории Межмирья и близлежащих городов, их торговые и культурные взаимоотношения. Но картинки мелькали так быстро, что у девушки разболелась голова, и она стала отмахиваться от этих образов. Но выкинуть картинки из глаз и головы не получалось, и это было невыносимо. Джейн стала водить руками перед собой, но чувствовала себя крайне безнадежно. Видения исчезли только с окончанием книги. И Джейн больше не хотелось притрагиваться ни к одной чаше, какими бы интересными и глубокими не были сокрытые в них знания. Джейн посидела несколько минут в кромешной темноте и настолько идеальной тишине, что даже воздух казался немым.
«Может и некоторые статуи – просто сумасшедшие от знаний люди, закованные в камень» – невесело усмехнулась она. Голова болела ужасно, хотелось на воздух и свет. И она пошла по тому ответвлению библиотечного коридора, по которому пришла в этот необыкновенный зал. Но вот сюрприз. Вместо большого коридора она попала в другой зал. «Тут же должен быть холл, разве нет?» – спросила себя Джейн. Она вернулась обратно, и оказалась в другом зале, чем тот, из которого она вышла. Тут девушку уже охватило легкое беспокойство. «Да они меняются, меняются!» – воскликнула она про себя.
И побежала. Нельзя бежать, даже когда паникуешь, никак нельзя. Но разум, как перегревшийся прибор, отказывался работать. Джейн чувствовала, что попала в ловушку. И бежала, коридоры и залы, залы и коридоры, и тянулись они без конца. Выбившись из сил, Джейн рухнула на ближайшее кресло. Перед чашей, которую она не поставила на место. «Блестяще, я вернулась в начало» – расстроено подумала девушка. Она встала, и убрала чашу к другим, на полку. Тогда она снова увидела призрака – в узком проеме, что выходил в другой зал, и побежала за ним.
– Извините! – крикнула она ему в спину, почти догнав.
Молчание
– Помогите пожалуйста, неужели вам так сложно!?
Молчание
– Как мне выйти отсюда?! – в повышенном тоне спросила она, перейдя на шаг рядом с ним.
Тогда призрак распахнул глаза. – Выйти? Вы сказали выйти? Отсюда не выходят, дорогая моя. – медленно произнес он, будто бы силясь изобразить сочувствие. – Сюда приходят, чтобы впасть в забвение, или самому стать забвением. Живые не читают историй, они их создают.
– Но это же библиотека. И многие любят читать. – непонимающе возражала Джейн.
– Хм… – полусонно раздумывал над ответом призрак. – Кто сказал тебе, что это библиотека? Тут нет книг. А читают именно книги. Я искренне сожалею, но место, где ты находишься – это наидревнейшее хранилище истории, времени и даже духов прошлого. Можешь называть его живым мавзолеем. Лишь старейшины с почтением приходят сюда за ответами, но и они никогда не заходят далеко в него, потому что здесь элементарно заблудиться или потерять рассудок. Увы, я не могу тебе помочь. Только дать один совет: даже когда тебя будет мучить жажда, не черпай воду из сосудов. Эта субстанция в лучшем случае убьет тебя. – и он исчез, растворился в воздухе, будто и не было.
Джейн растерялась. Что можно сделать? Сколько можно искать выход в меняющемся лабиринте? Долго, очень долго, но ведь возможно. Должно быть возможно… и она устремилась вперед, вдоль стеллажей, сквозь черноту и легкие блики чаш. Уже не бегом, но быстрым шагом, Джейн преодолевала коридоры и залы. Темнело, и лишь далекие отблески заката из меняющего свое место входа напоминали о существовании жизни.
Скоро наступила ночь. Девушка сбавила темп, и вскоре совсем остановилась. Прежде чем ее веки опустились, она успела подумать лишь о новом знакомом, о Роберте. И отключилась.
//-- * * * --//
Джейн сидела на краю Воображения, наполненного воздухом и цветом. Она свесила ноги в обрыв и поочередно невесело ими качала. Ей казалось, что она только что вернулась с Мирримом и Асей из Межмирья после дискуссии с Десэир. Одной рукой Джейн крутила вокруг другой все тот же браслет, бесполезный без одного камня, он пропал после падения в черную реку, но девушка не могла этого припомнить. Произошедшее в Межмирье не могло так просто уйти в забвение. Но Джейн это было уже безразлично. Лишь бы все скорее закончилось.
Миррим присел рядом, но опасался настолько свешиваться в наполненную густым вихрящимся туманом яму. Он хотел развеселить своего друга, но знал, что сейчас ей ничего не поможет. Глубина ее отчаяния гармонировала с глубиной скрытой под ними пропасти обрыва.
– Джексон, а Джексон – позвал с полуулыбкой Миррим.
Джейн что-то невнятно промычала в ответ, не поднимая головы.
– Хватит ерундой страдать, давай выбираться отсюда. Кто знает, что натворит Десэир, пока мы здесь тусуемся. – сказал парень.
– Ерундой говоришь. – казалось девушка только сейчас заметила присутствие друга, и скосила глаза в его сторону. – Знаешь, мне давно не было так спокойно. В нашем мире всю боль и злость приходится держать в себе. Крик души кляпом вталкивать обратно, чтобы никто не слышал. А здесь? Кричи сколько душе угодно. Ну устроишь грозовой ливень, снесешь пару деревьев. Зато потом в душе покой и гармония, пусть и временно. Последнее время меня пожирало изнутри чувство безысходности и одиночества. Не перебивай. – Джейн резко сделала знак рукой. – У меня есть ты, Ася, был Грейс. Пусть он и оказался последним придурком, Десэир не должна была его убивать. – Джейн не знала, откуда ей открылось это знание, но оно лишь прибавило отчаяния. – И много других людей окружали меня последнее время. – продолжила она. – Но мне было холодно. А кричать хотелось до безумия. Ты знаешь, у меня каменное бесчувствие души легко сменяется фонтанами эмоций. Среднего не бывает. Но раз так… буду делать, то, что от меня требуют, раз сама я ничего не желаю. Надо же за что-то держаться. – И Джейн невесело рассмеялась.
Миррим много что мог сказать в ответ. Но сейчас ему не хотелось говорить ничего. Это было бы бессмысленно. А кидать слова в пустоту он не любил.
– У меня есть идея, как нам выбраться. Пусть в Межмирье хаос. Зато его законы действуют по-прежнему. – она поднялась, слегка шатаясь, закрыла глаза, и негромко пару раз повторила: «Азулум».
Через несколько минут, когда казалось, что прием не удался, в воздухе захлопали огромные крылья. Дракон услышал, и летел навстречу.
– Я всегда буду скучать по тебе, Джейн.
– И я по тебе, Мир, мы же друзья. Но зачем прощаться?
Миррим лишь грустно посмотрел на девушку. И ничего не ответил.
Локация сменилась.
Джейн шла по лагерю мечтателей, и нигде не было ни души. Зеленая трава, белые березы и голубое небо. Деревянная беседка выросла как из под земли, и Ася сидела в ней, и безмолвно смотрела на Джейн глубокими карими глазами.
– Привет, Ась. – поздоровалась Джейн.
– Привет. А правда, что ты всегда надеешься на удачу и не думаешь о последствиях? – спросила Анимаиса с холодком в голосе. Эти слова показались Джейн знакомыми. Но кто их произнес в прошлый раз?
– Признаюсь, раньше так часто бывало, и одно провидение знает, за что мне такое везение. – произнесла в ответ девушка.
– Но подумай внимательно, и вспомни, разве в реальной жизни кому-нибудь везет так? Разве не только герои книг и историй выпутываются из любой ситуации победителями? Задумайся.
– Допустим, это так, но при чем здесь я, Ась?
– Да ни при чем, в принципе, это тебе так, к размышлению. Мне пора идти, в этот раз я не смогу тебе ничего объяснить. Мы с тобой всегда были как сестры. Спасибо тебе за это. – И у Аси потекла тушь. Она прикрыла лицо ладонью, и удалилась быстро, оставив Джейн совершенно озадаченной.
– А как же Десэир? Мы же ее еще не победили, Ася! – взволновано крикнула девушка в вдогонку, но подруга только не оборачиваясь помотала головой в разные стороны, и совсем исчезла с лагерной тропинки.
Джейн совершенно ничего не понимала. – Где она на самом деле, как сюда попала, почему все плачут и прощаются. – Это было жутко, не знать ответов на такие простые вопросы.
Мимо беседки прошел Серафим Ник с сияющими от любви глазами и крыльями, ведя под руку свою прекрасную Нимфу Джулию. И в этот раз Джейн испытала только чувство радости, такими прекрасными они были вместе. Огонь и вода.
Локация снова резко изменилась.
Шел дождь, и повсюду было черным-черно. Беспросветный ливень с брызгами бился об землю, и об издающий скрежет металл. Это были весы.
На двух платформах стояли два человека: Тема и Грэйс. Что играло с памятью Джейн – неизвестно. Но теперь она не помнила, что Артем погиб, и не помнила Грэйса как человека. Словно ее жизнь стиралась кем-то и чем дальше – тем меньше она помнила.
– Кто останется в живых? – спросил громоподобный голос. – «Весы качаются, и ты можешь спасти только одного из двух. Платформа под тем, кого ты сочтешь виновным -провалится в пустоту».
Джейн опешила. Тема не идеальный, Грейс незнакомый, а людей вообще убивать нельзя. Весы качались. Время шло. Напряжение росло.
– Не хочу этого говорить, но прости меня. – произнес Грэйс, глядя в пол.
Джейн смотрела на него, как только можно смотреть на незнакомца, который извиняется явно не за то, что толкнул ненароком в очереди.
– Я не считаю тебя виновным ни в чем, что могло бы касаться меня. Хотя даже за это судить я не вправе. – сказала она.
Весы начали наклоняться в сторону Трэйтора.
– И ты, Тема, ни в чем передо мной не виноват. И по жизни ты вредил лишь себе самому, скажу честно. – произнесла Джейн с горькой улыбкой.
– Ты как всегда, во всех видишь только хорошее, Джей, так нельзя, сколько раз я тебе это говорил.
Весы задрожали.
Джейн подошла к этим огромным железным качелям, и дотронулась до них с чувством совершенной уверенности в сказанном. И все исчезло. Все стало белым. Абсолютным ничто.
Среди этого Ничто появились тени. Джейн вспомнила сон про Ника и Вазу. Он повторялся. Эффект Дежавю. Она стояла возле вазы, но не могла взять ее не дождавшись второго человека. Девушка ожидала увидеть Серафима, но издали появилась черная точка – Десэир. Словно они попали сюда из шахматного поля Межмирья, в тех же одеждах, такими же врагами. Но девушки были вдвоем, без спутников.
– Здравствуй, Джейн. – Произнесла Десэир устало. – Давно не виделись.
– Здравствуй, Десэир. – Удивительно, но Джейн даже рада была видеть ее, как кусочек реальной нереальности. – Что будем делать? Кому-кому, а тебе я вазу не отдам, даже не думай. – Разговаривала девушка так просто, словно с подругой, а не со злейшим врагом.
– Мне больше не нужна эта ваза. Мне больше не нужно ни счастье, ни любовь, ни чье бы то ни было признание. Я устала. – Действительно, ее взгляд был бесцельным и пустым.
– Тогда чего ты хочешь, Десэир? – спросила Джейн, ощущая легкое волнение от недобрых предчувствий.
– А я все уничтожу. – Без единой эмоции произнесла Десэир. – Все что ты видишь, всех, кто когда-либо мелькал твоей жизни. Я брошу в забвение Реальность, Фантазию, Чувства и Мысли, Межмирье – все. Больше всего нужно бояться человека, которому нечего терять. А я именно такая. Я добралась до твоих мыслей, и теперь ты забываешь. Я убила всех. Всех твоих друзей, и соответственно их проекции. И это только начало.
– Что за ерунду ты говоришь, Десэир! Зачем тебе все это? Мы просто вернулись к началу, когда мне сказали, что ты хочешь все уничтожить.
– Я не знаю зачем. Просто я хочу, чтобы все закончилось. Я собрала все темные силы, и времени осталось мало. Миры скоро падут. Мной двигали страх и ненависть, зависть и сила. А теперь ничто не движет. – И тут Десэир громко засмеялась. – Джейн, а ты не заметила?! С тобой творится то же самое! Остались твои красивые слова. Но где эмоции? Они угасли. Память стирается, и вера в чудо то же. Твоя душа черствеет. Как и моя. Мы с тобой никогда не договоримся. И ни к чему не придем. Тогда Десэир протянула руку в знак чего? – неизвестно. Джейн знала, что произойдет, если она дотронется до Десэир. Но может тогда она остановит ее? И она протянула руку в ответ.
А Десэир ловким движением в сторону скинула с пьедестала вазу, и та вдребезги разбилась об белый пол. Краски растеклись в разные стороны, и были утрачены безвозвратно.
– Эта ваза была твоим последним шансом на спасение. Хорошего конца света, Джейн. Это была хорошая игра. – Произнесла она с еле заметным торжеством, и растворилась пылью в воздухе. Джейн совершенно забыла о вазе. И как она могла забыть? – мучил ее вопрос.
Глава 15
Забвение
Джейн открыла глаза. Первое, что она увидела – был уютный полумрак и бегающие по потолку тени. Услышала потрескивающие в камине дрова. Она сидела в большом мягком кресле, укрытая уютным теплым пледом. Возле кресла стояла кружка ароматного чая. А на деревянном табурете сидел Роберт и сосредоточенно полировал топор Маркуса, и без того идеально отполированный. Пробуждения Джейн он не заметил. Или не подал вида.
Девушка взяла в руки чуть остывшую чашку, и поднося напиток к губам вспоминала сон. Тогда же она с удивлением вспомнила, что заблудилась в библиотеке. «Выпью чай, и спрошу, как оказалась тут», – подумала Джейн. Но глотнув, слегка закашлялась.
– Как можно пить такой сладкий чай, Роберт? – Воскликнула она.
– А как можно было прилунатить в мою мастерскую, Джейн? – С усмешкой бросил парень вопрос на вопрос. И огонь камина заискрился в его голубых глазах.
– Я не знаю, извини… – Ответила Джейн. – Спасибо за заботу.
– Да не за что. Мне не трудно. Ты в порядке?
– И да и нет. Я заблудилась в библиотеке. Мне снились сны-видения. Очень странные. Они меня еще больше запутали.
– И что же тебе снилось? – Из вежливости спросил Роберт.
– Что скоро все закончится. Что идет Десэир. И тьма. Что все умирают. Что я все забываю. – И Джейн вопрошающе посмотрела на Роберта. Такого сильного, красивого. Не мог он не знать хоть чего-то подходящего. И она совсем не чувствовала себя навязчивой, что было обычно всегда. Он особенный – вот что было видно невооруженным глазом. И он определенно что-то знает.
– Знаешь, – начал он, – к твоим видениям прислушиваться, так ждать беды. Может не стоит мне тогда всматриваться в видения моей памяти.
– Стоит, определенно стоит. – Без промедления произнесла Джейн.
Лицо Роберта приняло вид усиленной умственной работы. Тогда он произнес: «Сейчас ложимся на боковую, потому что ночью ничего не произойдет, а утром, рано, мы отправимся с тобой к смотровой башне. И я очень надеюсь, что ты была права, иначе все будет выглядеть очень… безумной затеей».
Камин трещал, но спать не хотелось. Какое-то время Джейн разговаривала с Робертом негромким голосом, потом наступила тишина. А потом и утро.
//-- * * * --//
Серый рассвет дал о себе знать длинными лучами, бегущими с крыш зданий вниз, рассекая темноту. Джейн и Роберт отправились к башне налегке, захватив с собой только немного припасов, если придется ждать до вечера, и еще теплый от ковки меч, лежащий в простых плетеных ножнах на поясе юноши.
Они шли обратно ко входу в город. Все и вся пребывали в праздном покое. Ничего не могло и не должно было случиться.
Почему-то на этот раз путь занял без малого два часа, хотя Джейн казалось, что в прошлый раз она добралась быстрее. Роберт вел ее другим путем, тропинками, лестницами, по которым они шли иногда вниз головой, это было забавно, и совсем не чувствовалось перемены гравитации.
Когда они добрались до правой, от входной арки, башни, был почти полдень. Оставалось только забраться на нее, и внимательно следить за горизонтом. Джейн и Роберта встретили сотни и сотни ступенек. Юноша взял Джейн под руку и они не спеша поднимались по многочисленным ступенькам башни.
– У меня дежа вю. – Произнес внезапно Роберт. – Словно мы с тобой уже шли так однажды. Странно – он немного растерялся, но тут же двинулся дальше.
Подъем занял минут двадцать, и путники немного утомились. Лестница оставалась позади, а перед ними был небольшой проход, оканчивающийся круговым балконом.
Только Джейн и Роберт ступили по направлению к балкону, как с его навстречу им засеменила маленькими ножками девочка альбинос лет десяти. Джейн смутно догадывалась, что видела ее однажды.
– Не рассматривай меня так пристально, Джейн. Это я, София. Мы встречались однажды в лагере Мечтателей. Ты тогда была не сказать, чтобы очень-то мне рада. Ну да ладно. Здравствуй, Роберт. – учтиво кивнула девочка в его сторону.
Парень был несколько изумлен, и, поприветствовав девочку, обратился к Джейн.
– Ты знаешь Софию – представительницу Верховного Совета?
– Мы встречались однажды, в… другом месте. – неловко ответила Джейн.
– Чем обязана встрече? Пусть она и неожиданная – случайности – самая неслучайная вещь на свете.
– У нас есть основания полагать, – объяснил Роберт, – что на Межмирье готовится масштабное нападение. Мы хотели бы проверить эту информацию…
– Я считаю, информация верна. – перебила София. – Пойду, оглашу ваше сообщение в Совете. Не вижу смысла задерживаться здесь.
И она ушла вниз по ступенькам. Роберт и Джейн переглянулись.
– Не к добру мы ее встретили, Роберт. – произнесла Джейн. – В прошлый раз я беседовала с ней перед важным сражением, не могу вспомнить каким. Но оно имеет место быть.
– Тем внимательнее мы должны следить за горизонтом. Пойдем?
– Джейн кивнула, и они вошли на невероятной высоты балкон под лучи полуденного солнца.
Глазам открылся волшебный вид. Даже черно-белая гамма не показалась теперь таковой. За мостом был лес, а за бескрайним лесом горы, а меж ними море. До него были километры, но с такой высоты оно казалось близким и манящим. – Как красиво! – Заворожено произнесла Джейн.
– Верно. Хоть бы это все было настоящим. – Вдумчиво сказал Роберт.
– А у тебя есть сомнения? – странным тоном спросила Джейн.
– Да, но лишь иногда.
– И что ты делаешь, когда не уверен в чем-нибудь?
– Окунаюсь в работу. – Роберт слегка пожал плечами. – Когда занимаешься физическим трудом, чувствуешь собственными руками материальность и вещественность всего окружающего.
Джейн задумалась. У нее не было никакого плана. Никаких идей. Совершенно ничего. Из обрывков памяти не удавалось составить картинки. И она просто ждала. Облокотившись спиной к мраморной прохладной стене, она смотрела вдаль, на бескрайний пейзаж. Роберт отстраненно глядел в пустоту. Через полтора часа они перекусили чаем с бутербродами, продолжая смотреть вперед. Солнце было ровнехонько над башней, свисающий угол конусообразной крыши бросал на ожидающих тень.
Девушка смотрела вперед и вдруг увидела, буквально на несколько секунд Белого дракона на море. Знакомого белого дракона. Насколько она помнила, этого существа не могло здесь быть. И действительно, он исчез, стоило ей моргнуть. Джейн испуганно посмотрела на Роберта. Скучая, он изрезал перочинным ножиком деревянный брусок, из которого выходила какая-то фигурка.
– Роберт, ты видел дракона? – без раздумий спросила она.
– Это призрак, Джейн. – ответил парень, не поднимая головы. – Они часто здесь возникают, но также быстро исчезают. Ничего опасного или интересного.
– Ну как же так… не просто же так он тут мелькнул. – в ее голове стрелой пронеслись образы дракона, ночи, лодочки, дорожки, дворец, и тут же провалились обратно в далекие закрома памяти, оставив лишь легкую дымку рассеянности.
– Возможно, но я не задумывался об этом. Может это преломление света, как радуга.
– Может… А может случайная проекция откуда-нибудь издалека. Из другого мира например. – Джейн улыбнулась.
– Нет никакого другого мира, мы бы точно знали, если бы он был. А у нас есть лишь догадки и предчувствия.
Появление призрака, ничуть не смутившее Роберта, заставило ее задуматься: «Если бы это был сон, то эти возникающие из ниоткуда образы – как рябь на спокойной глади его моря. Если это как компьютерный вирус, то Межмирье – это операционная система обоих миров. Но раз Роберт говорит, что так было всегда, то либо мысль глупая, либо это слишком большой компьютер, чтобы его сильно подтачивало это проникновение. Если же это мир, который пересекается противоположными сторонами с другими двумя параллельными мирами, что очень вероятно, то мигающие призраки в перекрестных участках – вовсе не странность – а естественное явление». Только эта мысль и смогла успокоить Джейн, хотя сравнение с компьютером никак не исчезало из головы.
– О чем задумалась, Джейн? – поинтересовался Роберт. Солнце клонилось к закату.
– Об этом мире, о том, как он устроен. Интересно, и кажется я догадалась, хотя бы приблизительно, где нахожусь.
– А где еще можно находиться, кроме Межмирья? Практически никто даже из города не выходил никогда. А может, и совсем никто. – Парень развел руками, как бы рассуждая. Но этот жест показался Джейн нарочитым, неестественным. Она не ответила, а снова перевела глаза к горизонту, где черной неровной полосой выделялось нечто масштабное, и комок подступал к горлу, и пальцы дрожали от волнения.
– Роберт… – почти прошептала девушка.
– Я вижу, Джейн. – Его глаза сосредоточенно прищурились. И, словно от азарта перед тем, что скоро должно свершиться, заблестели. Рука опустилась к мечу. – Нужно предупредить совет.
– Да, побежали скорее, у нас есть максимум час.
Ни Джейн, ни Роберт не были удивлены увиденным. Словно они точно знали, что их видения и сны неизбежны.
//-- * * * --//
Поднявшись по широким ступеням городской администрации, Роберт и Джейн переглянулись, и, только увидев во взгляде взаимную решимость, побежали в глубь здания, где заседали старейшины.
Это было сумеречное тихое холодное место. Зал был огромным и пустым: кроме круглого стола и высоких кресел в нем не было ничего. Пробирающий до костей мороз и серая пелена перед глазами. Старейшины каменными изваяниями неподвижно сидели за столом, скованные тяжким безмолвием.
Роберт окликнул их, и силуэты слабо кивнули в знак внимания.
– Началось, – произнес Роберт, – на нас надвигается темная армия. Предлагаю срочно собрать ополчение, и отправить несколько групп людей в засаду.
– Нет, этого не будет, – произнес один голос.
– Более того, вы никому не расскажете об увиденном. Повторюсь, никому. – продолжил второй.
Роберт и Джейн не ждали такого ответа.
– А что будет с городом? – решительно спросил Роберт.
– Ничто. С ним случится Ничто, – сказал таинственно третий голос.
Больше спрашивать было нечего, и раздосадованные путники вышли из здания совета.
– Джейн, – обратился Роберт, – я не могу этого так оставить. Я отведу тебя в безопасное место, а сам пойду, соберу людей для обороны. Не мог представить, что старейшины так поступят, затаятся, как мертвые в склепе. Надеюсь, ты меня поймешь… если твои видения сбываются, мои не должны сбыться. – выражение его лица стало подозрительно-отстраненным.
– Я прекрасно понимаю тебя, Роберт. – ответила Джейн. – Но как ты мог подумать, что я стану отсиживаться в безопасном месте, пока за стеной цитадели творится такое?
– Чувствовал, что ты так скажешь. Маркус, поможешь? – обратился он к дровосеку, неожиданно оказавшемуся за спиной Джейн. Тот аккуратно схватил девушку и, пронеся пару метров на широких плечах, запер ее в большом, могучем доме, по-видимому, служившему жилищем Маркусу.
– Спасибо, друг, – произнес Роберт, – теперь мы в расчете.
Джейн колотила дверь, но та была слишком прочной. В замочную скважину девушка увидела, как отдалялись две высокие фигуры – одна с топором, другая с мечом.
Час, два Джейн ходила туда-сюда по дому, много раз пыталась открыть дверь и найти другой выход – бесполезно.
Вдруг в дверь постучали. Джейн насторожилась.
– Тут немножко заперто, – с сарказмом сказала Джейн.
Ответа не последовало, но замок щелкнул, и дверь отворилась.
На пороге стояла София, и была она, мягко говоря, рассержена.
– Не собираюсь утруждаться объяснениями. Тебе стоит знать, что это – в первую очередь твоя война, и ты должна выполнить свою миссию. Роберту это было знать не обязательно. Ему закон не писан, и он сделал бы все, чтобы уберечь тебя, а ты сама понимаешь, что это невозможно.
– Понимаю, но что от меня требуется, я не знаю. И никогда не знала.
– Что ж, – ответила София, – это усложняет задачу, но не делает ее невыполнимой. Идем.
И они пошли напрямую к главной городской арке. По дороге София объяснила, что старейшины общими усилиями погрузят город в забвение. Это убережет жителей, насколько возможно. Но некоторые могут не очнуться и остаться бесчувственными, как те многие, которые не перенесли прошлое забвение, и стали той самой «безликой элитой». Но это не забота Джейн. Ее ожидает иное.
Девушка должна встретиться с Десэир. И у Джейн есть три варианта: убить, быть убитой или объединить сущности в одно целое, пассивируя половину Десэир. В теории все просто.
Но кто мог знать, как обернется все на самом деле. Джейн переполняли противоречивые эмоции. Она сердилась, что Роберт запер ее, словно не доверяя ее силам; волновалась за него и остальных жителей, ведь ни в битве, ни в забвении равно нет ничего положительного – обе ситуации опасны; чувствовала сковывающую неуверенность: что случится, если она не справится? С такими мыслями она следовала за Софией обратно к Башням и арке.
//-- * * * --//
Роберт и Маркус обошли уже большую часть города и собрали приличный по численности и вооружению отряд, готовый следовать за ними. Редко кто не поддавался харизме и обаянию Роберта, вкрадчивости его слов, которые сами собой выстраивались в выразительные, заражающие эмоциями речи, и могучая фигура Маркуса прибавляла уверенности людям в качестве большого доброго аргумента «за». В итоге приятели собрали в отряд добровольцев около пятиста отличных ребят, в каждом из которых горел азарт и жажда действий, желание проявить себя, зажженные Робертом. Шумными отрядами они слажено двинулись к выходу из города.
//-- * * * --//
Джейн стояла на широкой площадке городской стены, между двумя башнями. Солнце начинало клониться к закату, но видимо, ночь не пугала темную армию впереди. Девушку охватили легкие сомнения и страх. При этом, она сама не понимала, что провоцирует в ней эти чувства. Необходимо выбрать один из трех вариантов прямо сейчас, иначе в нужный момент она растеряется, а этого никак нельзя было допустить. Взяв себя в руки, она определилась с решением. Но сама не заметила, как приняла из рук Софии небольшой изящный клинок, одно ребро которого было блестящим и черным, а второе, соответственно, матовым и белым.
Белая стена, серое небо и черная масса врагов, – все это казалось Джейн до глупости ненастоящим, хоть она и привыкла к цветовой гамме этого мира. В ее глазах войско Десэир казалось одним большим пятном, хотя уже вырисовывались силуэты гигантов и монстров. Десэир шла впереди: боевое облачение, мощное рубящее оружие странной формы висело на поясе, а во взгляде читалось совершенное безразличие, как и во сне Джейн. Только девушка вспомнила свой сон, как еле дыша от утомительного подъема наверх, с бесконечным ужасом в глазах, появился последний из собравшихся на стене старейшин. Он что-то кричал, невнятно бормотал, и то размахивал руками, то быстро-быстро перебирал пальцами складки своего длинного одеяния. Когда же речь его, наконец, стала понятной, все присутствующие смогли разобрать в ней страшную весть: «Проклятие обрушилось на Межмирье – разбит источник счастья, любви и заветных желаний!». А без него жителям Межмирья и других двух миров не вернуть Чувства и Души. Кто виновен – неизвестно, ведь никто, кроме этого старейшины, не знал о местонахождении вазы.
Тут Джейн подумала о своем лунатизме, и быстро прикусила язык. Неужели это она во сне разбила вазу? Ее же разбила Десэир, и то – во сне… Или нет? Этого уже не узнать. Но от этой мысли ей стало по-настоящему жутко. Все эти люди за стеной, за ее спиной, не очнутся от заклятия. А люди в других мирах никогда не смогут любить, чувствовать и мечтать. Нет, все гораздо серьезней, и все происходит по-настоящему, и все зависит от нее. Джейн подумала о Роберте. И сердце больно сжалось. Она знала, что он ни за что не испугался бы, даже не дрогнул перед опасностью. И она не сможет пережить его бесчувствия, его забвения. Всего за пару дней она привязалась к нему сильнее, чем к кому бы то, когда бы то ни было.
– Пожалуйста, раз такое дело, не накладывайте заклинание. Лишать всех чувств – слишком жестоко. Я сделаю все, что смогу, чтобы не допустить насилия. Только прошу, не заклинайте город! – взмолилась Джейн к старейшинам.
– Мы должны, – произнес первый старейшина.
– Мы обязаны осуществлять данную процедуру каждый цикл, – добавил второй голос.
– Неизвестно, какими могут быть последствия, если ее не выполнить, – третий голос.
– Мы не можем так рисковать, – закончил четвертый старейшина.
– Но мы можем дать ей немного времени, – с сомненьем в голосе возразила София. – Немного, чтобы попробовать спасти хоть кого-то.
Джейн благодарно посмотрела на младшую из старейшин. Несмотря на то, что София ее недолюбливала, сейчас она давала Джейн шанс, поставив дело и спасение жизней выше собственной неприязни.
– Полчаса. – Произнес первый старейшина. – Мы даем тебе полчаса. Если Десэир не отступит, у нас не будет выбора, кроме как действовать по плану.
– Согласна, – ответила Джейн, и осторожно подошла к краю стены. Времени было немного. Темная масса практически подобралась к входной арке. Уже можно было распознать состав этого разносортного войска.
Джейн сосредоточила взгляд на фигурке противницы.
– Десэир! Десэир, остановись! Стой, пожалуйста! Давай поговорим, прошу тебя! – Крикнула Джейн со стены.
Десэир вскинула правую руку вверх, и ее последователи мгновенно замерли на месте.
//-- * * * --//
Роберт вел отряды вдоль городской стены, Маркус замыкал шествие, чтобы следить за обстановкой и прикрывать тыл. Они шли быстро, но в то же время осторожно. За двадцать лет жизни Роберт разведал каждый уголок цитадели, и сейчас он возглавлял отряды на пути к тайному полуразрушенному лазу, скрытому за угловатыми насыпями оборонительных стен.
Отряды подошли к самому ходу, когда Роберт услышал со стены, в сотнях метров над собой, знакомый голос. И ужас мгновенно пронзил его разрядом молнии. Перепоручив людей Маркусу, и пожелав ему удачи, Роберт умчался к башне так быстро, как только могли нести его ноги. Он не верил в свои видения, не хотел верить. Однако, чувство неминуемой беды несло его по ступеням винтовой лестницы. Когда осталось только несколько пролетов, а силы юноши были на исходе, он услышал шум, крики, проклятия. Когда площадка с суетящимися людьми появилась в его поле зрения, он увидел страх и панику в каждом присутствующем: в невозмутимых обыкновенно старейшинах, в простых людях, которые интересовались происходящим и которые отказались укрываться и спасаться. Роберт искал глазами Джейн, но не мог найти ее в толпе. Подобравшись ближе к краю стены, он попытался определить, куда направлены испуганные глаза людей, злые взоры старейшин. Он опустил руку на эфес меча, и начал прокладывать дорогу дальше вперед. Ему было тревожно, но внешне это никак не проявлялось. Игнорируя неодобрительные возгласы упрямо стоящих людей, лихорадочно осмотрев все вокруг, Роберт так и не увидел Джейн. В этот момент он понял, что всем безразлично его нахождение на стене, все смотрели вниз, за край стены. И он заглянул туда же. И вздрогнул. А за спиной услышал: «Полчаса прошло, а жаль, зря потерянное время». В темной армии все загудело, зашевелилось. Храбрые отряды добровольцев Цитадели выстроились вдоль стены. А Роберт, затаив дыхание, усердно думал, что же ему предпринять. Его кошмары неумолимо сбывались.
//-- * * * --//
Джейн стояла на краю стены. Пара минут уже прошла, а она еще не решилась действовать. Спускаться по лестнице заняло бы все полчаса, а прыгать со стены – равно самоубийству. Десэир следила за Джейн, не отрывая глаз. И это ей скоро наскучило. Внезапно, уголком глаза, Джейн уловила движение далеко внизу. «Роберт, должно быть, там!», – испугалась она, и мысли выдали ее. «Тогда нужно быть пошустрее, да, Джейн?», – раздался в ее голове насмешливый голос Десэир, и та направила к стройным рядам добровольцев несколько устрашающих рядов из своего многочисленного войска. Затем она щелкнула пальцами, и столп воздуха маленькими торнадо двинулся к стене, постепенно увеличиваясь в размерах и мощи. Все стоящие на стене охнули, и собрались отступать, когда Джейн пояснила, что бояться нечего.
Она забралась на бортик стены и распрямила плечи. Под ее ногами раскинулся весь черно-белый мир. Во всяком случае, так казалось Джейн. И чувство глубокого, незыблемого спокойствия наполнил ее душу целиком. И страх пропал, и сомнения. Тогда она решила, что убийство – это черная краска, которая зальет всю ее жизнь, и тем самым приведет все в равновесие, а Десэир на мгновение сделает положительным героем. Это показалось Джейн настолько глупым, что она отказалась от убийства. Если Десэир убьет ее, то останется только темнота, и вся система равновесия рухнет. Этого тоже допустить нельзя. Остается только один вариант – без убийств. Но чтобы его провернуть, нужно схитрить, а это Джейн удавалось плохо. Все эти мысли пролетели одной секундой, и она шагнула вперед. Крученый воздух торнадо подхватил ее, и понес дальше – вперед, и к земле. Джейн даже улыбнулась, когда стена Цитадели была уже позади, а Десэир находилась еще далеко впереди. Но скоро поверхность очутилась под ногами, а противница в трех-четырех шагах от Джейн.
– Ты что-то хотела сообщить мне. Разве я чего-то не знаю? – скучающе спросила Десэир. Джейн мысленно затаила дыхание: сейчас нужно было впиться зубами в каждый своевольный образ, возникший в голове, в каждое слово. Иначе – всему конец.
– Я сдаюсь, – с усилием произнесла Джейн, и выбросила к ногам Десэир свое единственное оружие. Оно звонко упало между девушками, откидывая блики глянцевой черной стороной. – Я сдаюсь тебе с единственной просьбой, – продолжила она, – отступи от Цитадели. Ты зла на меня, и я тебе нужна, а не этот монохромный город.
Десэир подняла клинок. Она была в шаге, чуть дальше вытянутой руки. Девушка рассматривала острие с толикой интереса, вытянула его вперед, сощурив глаза. Затем она взглянула в сторону отрядов, собранных Робертом и Маркусом, и сейчас отважно бьющихся с темными подручными Десэир. И впервые за последнее время серьезно задумалась. Джейн ее не торопила. Так как Десэир и она – две противоположности, ее план должен сработать. Джейн скрестила пальцы. Десэир заметила этот жест, и самодовольно улыбнулась, победоносно размахивая клинком.
– Нет, – ответила Десэир, и рассекая рукой воздух, резко пустила в соперницу яркую молнию, и не промахнулась. Именно в этот момент на стене раздались крики и проклятия.
Джейн, пронзенная светом и стрелами молнии, ослепла на время, и начала терять сознание. Последними мыслями, последними движениями девушка устремилась вперед. Удивленная Десэир не придала этому значения, она замерла в нерешительности. Все это было ожидаемо, по плану, и все же – как то слишком просто. Она знала, что Джейн придет к ней, а не оставит город на произвол судьбы, – они же противоположны. В чем, в чем она могла просчитаться?
Мгновение спустя, Десэир почувствовала прикосновение. Рука Джейн слабо схватила ее лодыжку. И хоть это был сапог, нельзя было сказать: «не считается». Нельзя было допустить физического контакта. Вот где она просчиталась. Губы Джейн тихо прошептали: « И кто же из нас разбил эту несчастную вазу, Дес?».
В таких красках предстало происходящее перед Робертом, только-только пробравшегося сквозь толпу.
Старейшины, решив, что все кончено, не стали ждать дальнейшего развития событий и хором начали читать грозное проклятие на латыни, обратив пустые глаза к горизонту: cunabula aeternitatis et cor infinitum, in nomine futura lux, tenebras venit, et vita nostra, – cibus ignis magna, nunc venit oblivionis! [1 - Колыбель вечности и сердце бесконечности, во имя будущего света, темнота придет, и наша жизнь, – топливо для великого костра, теперь приходит забвение!] Послышалось дрожание земли, в небе прогремели раскаты грома, и далеко на горизонте появилось серое, чуть темнее неба, облако. Оно росло и чернело, и принялось поглощать все на своем пути. Ничего не существовало боле, кроме этого облака Забвения, стремительно надвигающегося на Цитадель. Оно стирало, уничтожало само небо и землю, время и пространство – все.
Роберт не имел ни малейшего понятия, что делать. Но что-то подсказывало ему, что сейчас важнее всего – спасти Джейн. А если не спасти, то хоть быть с ней, когда облако Забвения из его видений, обрушившись волной цунами, лишит каждого души и чувств. Его терзало дежавю. Он вспоминал детали сновидений, но не мог найти в них, чем все закончится. Это было как мучительный зуд в самом сердце сознания. Но именно это нетерпеливое желание узнать, что дальше, звало его вперед. Под всеобщий возглас он выхватил из ножен свой меч, и, вонзив его в мраморную колонну, и рассекая вековой камень, безвозвратно летел вниз сотни метров. Не зря он столько времени полировал лезвие. Этот меч был достоин короля. Оставив в городской стене небывалой длины рубец, Роберт посмотрел на свои руки. Они ужасно болели и он едва их не стер.
Время работало против него. Он бежал навстречу облаку, которое было еще далеко, но неумолимо приближалось. Когда Роберт нашел Джейн, он сначала впал в недоумение: перед ним живая, но без сознания лежит его подруга, но куда подевалась Десэир?
Не тратя времени на размышления, он поднял девушку на руках, и понес в сторону города. Все было поглощено хаосом, и бояться больше было нечего. Кроме облака, неотвратимо приближающегося. Когда Роберт проносил девушку через потайной тоннель, она слабо дернулась. «Жива», – облегченно выдохнул парень. Он не мог объяснить себе: почему ни его отряды, ни темная армия не бегут. Но сам двигался только вперед. «Неважно, это все сейчас неважно», – думал он, тяжело дыша. Без сил он опустился на ступени библиотеки, осторожно положив девушку перед дверьми. Облако уже жадно пожирало стену цитадели, минут через десять оно доберется и до них.
Девушка открыла глаза, и печально всмотрелась в небо. Губы слабо дрогнули, пытаясь что-то произнести. Она судорожно вдохнула, словно хотела заплакать, но не могла.
– Джейн? – негромко спросил Роберт.
Девушка медленно перевела на него взгляд, в котором читался испуг, вопрос, и только потом – узнавание.
– Мне… Мне никак! – воскликнула она с широко распахнутыми глазами, с видом человека, который что-то ищет, и никак не моет найти, и ему от этого страшно.
– В смысле никак? Такого быть не может. Пока что, – добавил он, глядя на облако.
– Мне никак! Я ничего не чувствую! – кричала она, словно в обиде, что он ее не понимает.
Роберт смотрел на нее и недоумевал.
– Джейн, какого цвета мои глаза? – спросил он с тревогой в голосе, уже всерьез начиная беспокоиться.
– Никакого, – буркнула она, – все вокруг никакое. И это раздражает. И что за имя такое, «Джейн»? Оно тоже меня раздражает. Да и неважно все это – цвета, имена, – сказав это, она села на край ступеньки, обхватила колени, и стала смотреть вниз.
Роберт пришел в отчаяние. Прошло всего несколько дней, как они познакомились, а он чувствовал свою ответственность за нее. Это было так странно. Как и то, что Джейн была сейчас сама не своя. Вдруг он заметил у нее на шее разбитый кулон, а на руке браслет, которого он точно не замечал раньше.
– Откуда у тебя этот страшный кулон, – спросил Роберт, обращаясь к девушке.
– Сам ты страшный! – ответила она. – Это моя душа. Просто ты дотронулся до браслета, и смог видеть больше чем обычно. Небольшая древняя магия. – объяснила она.
Роберт задумался, но времени на размышления у него оставалось все меньше. Облако было уже слишком близко. Он схватил девушку за руку, и они забежали в библиотеку. С трудом затворив двери, которые, наверное, никогда не закрывались, и подперев их всем, что попалось под руку, беглецы сели прямо на каменный пол, уповая на чудо. По доносившимся глухим звукам, облако поглощало территорию, прилегающую к библиотеке.
Беглецы сидели в кромешной темноте, и Роберт заметил необыкновенное сияние, исходившее от его груди. На ней висел восхитительный кулон, чем-то похожий на кулон бывшей Джейн, только целый и цветной. Роберт никогда не видел красок, и волшебный аквамариновый цвет моря, о котором говорила девушка, взволновал его. Еле сдерживая изумление, он повернулся к девушке, но она безучастно ковыряла ногтем зазор между каменными плитами. Гул за дверьми приближался.
Мощнейший удар разбился о вечные двери библиотеки – они выдержали силу облака Забвения. Но не потому ли, что сами хранят Забвение за своими крепкими петлями. Роберт во второй раз облегченно вздохнул. Они спасены, ему удалось уберечь их от катастрофы. Но он не знал, что ему делать с девушкой: как вернуть ей душу? Так и сидели они вдвоем, молча, бесцельно, в совершенной темноте несколько часов, не зная, что делать дальше. Роберт поднялся, подошел к девушке, и присел с ней рядом. Она так и сидела – безразличная ко всему.
– А куда исчезла Десэир? – прорезал тишину голос Роберта.
– Сюда, – девушка ударила себя кулачком грудную клетку. Роберт не стал спорить
– А Джейн где? – спросил парень, переформулировав вопрос.
– Тоже здесь, – повторила жест «Джейн».
– То есть, и Джейн, и Десэир в одном человеке – тебе?
– Нет, Джейн и Десэир вместе – это один человек – я, – и девушка впервые за все время, проведенное в библиотеке, подняла на него глаза.
– И кто же ты теперь тогда, и как прикажешь мне тебя называть? – аккуратно спросил Роберт.
– А кто я, по-твоему? – с тем же вопрошающим видом обратилась к нему девушка.
– А почем мне знать? – растерянно ответил парень.
И они снова замолчали.
– Если бы я знал как починить этот кулон, – произнес Роберт вновь, – может хоть что-то прояснилось бы. – и он стал рассматривать округлый предмет, вертя его в цепких пальцах.
– А ты подумай, – ответила безымянная девушка.
– А я чем занимаюсь, по-твоему? – сердито спросил парень.
– Размышляешь. Думать и размышлять – не одно и то же, – беспристрастно ответила девушка.
– Роберт еле сдержал желание поспорить. Но судя по всему, это было бы бессмысленным занятием. Он взял в одну руку в свой кулон, в другую – кулон бывшей Джейн и сосредоточено вгляделся в оба. Тогда он почувствовал между камнями странный импульс. Соединив камни тыльными сторонами, спрятав их между ладоней, он увидел пробивающийся сквозь пальцы свет, но уже не чисто аквамариновый, скорее нефритовый, но еще более красивый. Роберт колебался, и одновременно с этим ему было любопытно, что получилось в итоге. Расцепив кисти рук, он увидел идеально гладкий белый матовый шар, иногда пульсирующий нефритовым цветом, идущим из самого сердца. Роберт стал думать еще усерднее, что же с этим делать дальше. Тогда он услышал голос девушки. Чуть более теплый, участливый, но разница была пока слабая.
– Спасибо, так намного лучше, – произнесла она, глядя ему в глаза. В ее значках Роберт увидел слабую пульсацию: серый – серо-зеленый – зеленый – черный и обратно. Это немного гипнотизировало. Но девушка продолжила: ты смастерил маленькую лечебную капсулу, этакое маленькое чудо. Не знаю, насколько она действенна, но пока наши души хранятся в этой белой сфере, им не грозит Забвение. А оно скоро прорвется. Его можно только задержать. Что будет с нами – неизвестно, такое чудо, что ты сделал —уникальное в своем роде. А раз мне так необходимо имя, пусть будет… мммм… Джейси. Роберт самодовольно улыбнулся словам девушки.
– Я рад. Ну что нам теперь делать?
– Идти вперед, больше ничего не остается. Она слабо улыбнулась. С каждым ударом сферы проявлялись все новые эмоции. И Роберт все меньше волновался за девушку.
– Нам нужно на второй этаж, – спокойно продолжила Джейси.
– Откуда ты знаешь? – переспросил парень.
– Я там уже была.
Роберт оставил эту тему витать в воздухе. Он взял девушку за руку, так, чтобы сфера мирно покачивалась между ними. И беглецы отправились вглубь библиотеки, что всегда слыла бесконечным лабиринтом. Девушка уверенно шагала вперед, как ни в чем ни бывало, словно ничуть не боялась, словно темнота не скрывала под своим плащом ненасытных монстров. Роберт шел вместе с ней, всматриваясь внимательно во мрак, держа меч наготове. Где-то тикали часы, всюду мелькали прозрачные чаши памяти. Спустя пару шагов они поглощались чернотой. Заложники библиотеки направлялись в самый темный ее уголок. Там, как и говорила девушка, была узкая винтовая лестница из черного обсидиана. Свет сферы немного помогал ориентироваться в пространстве, но его было недостаточно. По лестнице Роберт и Джейси поднялись на второй этаж. Тут все вокруг было уже не черным, а серым, словно под слоем пыли. Девушка молча шла дальше, не отпуская руки Роберта. Вокруг закружились молнии, едва не касаясь идущих. Создавалось ощущение, что беглецы попали в центр грозовой тучи.
– Куда нам теперь? – решил уточнить Роберт.
– А вот тут придется потрудиться, – сказала Джейн. – Эта комната – трансформер. Каждый раз она кажется бесконечной и каждый раз прячет лестницу в новом месте. В прошлый раз это была лесная чаща, в которой даже Леший ногу сломит. Чтобы выбраться отсюда, нужно сосредоточиться, расслабиться и отпустить все эмоции. Пусть твои мысли будут спокойнее воды. Пусть ни одной полоски ряби не пробежит по ее поверхности. Твои страхи, сомнения, да и любые яркие чувства заставят комнату помешать тебе найти выход. Это как с паутиной, чем больше дергаешься, тем сильнее запутываешься.
– Да, Джейси, вот ярких метафор нам сейчас и не хватает как раз. – с сарказмом произнес Роберт. Но заставил себя успокоиться. Сфера из камней души помогала отвлечься от эмоций, пульсируя своим нежным светом.
– И совсем скоро среди деревьев Джейси и Роберт заметили полянку, заросшую травами, цветами, ягодами, пели птицы, и создалось впечатление, что библиотека до последнего хотела удержать беглецов на этом этаже. Но они не поддались этим чарам, и только на секунду замешкавшись, поспешили вперед. Там, в дальней части поляны рос огромный древний дуб. Вокруг его ствола обвивалась вторая винтовая лестница, но уже деревянная. Джейси и Роберт без раздумий стали подниматься по ней. Стоило им ступить на первую ступеньку этой лестницы, как далеко под ними, этажом ниже, раздался громкий гулкий грохот. Это рухнули под натиском Забвения вечные двери библиотеки. Теперь отступать было некуда, только еще дальше, еще выше – на последний, третий этаж.
– Бежим, Джейси, Бежим, – закричал Роберт. И они побежали вверх, и только вверх по ступенькам, не останавливаясь и не оглядываясь. А Забвение уже дышало им в спины, поглощая бесконечный лес своим бесконечным Ничто.
Беглецы очутились на третьем этаже. На том самом, где Джейси была так много раз в своих снах и видениях, в жизнях Джейн и Десэир. Но ни разу она не попадала сюда собственными усилиями, этим путем. Бесконечное белое пространство. Но нет ни единого призрака. Больше никто ничего не ищет. Уже некому искать, да и нечего. Прекрасная ваза, поражавшая когда-то магией своих несмешивающихся красок, была сброшена с постамента и разбита. Сколькие искали ее. Сколько раз она спасала все миры от огромного и всепожирающего забвения, возрождая их вновь.
– Можем ли мы сделать что-нибудь, Джейси? – Произнес Роберт.
– Все это больше не видение, и не обладает магией. У нас нет таких способностей. Это я разбила вазу. С досады, назло. Зачем я это сделала?
– Это была не ты, а Десэир. – хотел было утешить Джейси парень.
– Так я и есть Десэир, забыл? Джейн и Десэир. Они были лишь разбитыми половинками инь-янь, разломанным магнитом. Ты ведь знаешь, если сломать кусочек магнита, его нельзя будет сложить теми же сторонами, они будут отталкиваться! Они больше никогда не срастутся правильно, безболезненно. Так вот и я! Я результат этого печального сращивания. О чем я только думала! Я ничего не чувствовала, и каждой своей половинкой думала, что поступаю правильно! А теперь я все чувствую, я чувствую сразу две начатые жизни. И мне больно, Роберт, больно! Я не знаю, кто я, я не знаю, чего теперь хочу, и вообще не понимаю, что происходит! – Тут она залилась такими горькими слезами, что стало ясно – слова не помогут.
Роберт подошел к Джейн, и крепко-крепко обнял ее.
– Все будет хорошо. У нас с тобой, и у всех миров, и у всех вселенных. У всех все будет хорошо. Ты старалась, верно? Ты очень старалась. Давай попробуем сделать еще одно маленькое усилие напоследок. Согласись, у нас осталось не так много вариантов действий. Сдаваться прямо сейчас, прости меня, но это глупейший вариант после всего пройденного пути. Давай подумаем. Давай подумаем хорошенько. Что у нас есть? Чуть-чуть времени, прежде чем облако Забвения прорвется сюда, разбитая волшебная ваза с мечтами и чувствами всей вселенной. А смотри ка. Ты говоришь, что чувствуешь, верно? И я чувствую. Кусочек чувств остался еще у нас в руках, посмотри сама – и он указал ей на белую пульсирующую нефритовым сферу. Джейси немного успокоилась.
– Да, Роберт, – произнесла она, еще всхлипывая, – ты прав. Ты до безумия и элементарности прав. Еще мой браслет есть. А ведь я им умела пользоваться как раз только под влиянием этих измерений. Тогда она взялась за цепочку, на которой весела сфера, и сняла ее с себя. Роберт поступил также,
– Ни в коем случае не отпускай цепочку. Она все еще связывает тебя с твоим камнем души. Как провод, – пояснила Джейси.
Девушка и парень поднесли сферу к краскам, и они откликнулись на пульсацию нефритового цвета. Они тонкой спиральной лентой стали подниматься с белой плоскости, цвет за цветом. Они образовали большую сферу, и стали крутиться вокруг малой наподобие цветных пятен на мыльном пузыре. И они не смешивались. Первый шаг был выполнен правильно. Джейси и Роберт нервно усмехнулись и переглянулись. Теперь настал черед вазы. Она разбилась на два крупных куска и дно с кривыми стенками. Держась одной рукой за цепочку, Джейн поставила дно на постамент и по одной попыталась поставить куски. Но одной рукой было сложно. Тогда она просунула руку в цепочку наподобие сумочной лямки, и попросила Роберта подстраховать, чтобы цепочка не слетела с руки. Этот вариант оказался наиболее удачным. Сложным моментом было поместить сферу красок между двух больших осколков. Получилось, что Все краски были внутри вазы. Но они не захотели расставаться с малой сферой. Так что в руках у Роберта и Джейси остались только цепочки. Горлышко было слишком узким. И обратного пути не было. Оставалось чем-то скрепить горлышко вазы, чтобы она не распадалась обратно на куски. Джейси и Роберт обернули свои цепочки вокруг горлышка несколько раз, но ничего не произошло. Тогда у Джейси появилась идея. Держась мизинчиком за спасительную цепочку, она впервые пыталась расстегнуть свой скорпионий браслет. С трудом, но у нее это получилось. Браслет застегнулся на горлышке вазы, плотно смыкая ее куски. Тогда Джейси довольно постучала по всем камушкам браслета, и они все засияли своими цветами. А трещинки вазы начали срастаться. Девушка стала прыгать от радости, что у них все получилось, и Роберт тепло, хоть и немного напряженно смотрел на ее счастье. Только гул облака становился различимым. Сейчас или никогда что-то должно было случиться. Победа или крах. Спасение или забвение.
– Все будет хорошо, Джейси. Ты меня слышишь? – произнес Роберт глядя Джейси в глаза.
– Да, Роберт. Но мне страшно. Это как прыжок с парашютом, как падение с закрытыми глазами, как спуск с горки на велосипеде со сломанными тормозами. Я теперь не Джейн и не Десэир. Благодаря тебе я знаю, что могу быть кем-то еще, а душевную боль заглушает каждое твое слово. Куда мы попадем, Роберт? В Забвенье? В Реальность? В Воображение? В Межмирье? – Испуганно и очень торопливо вопрошала Джейси.
– Милая, – заботливо улыбнулся Роберт, – вся сила в твоей фантазии и в твоих мыслях, может это будет совершенно новый мир, может там будет больше пространств и несколько времен. А может, будет одно конкретное место. Разве это важно? В любом случае, я хочу, чтобы ты знала, смотри мне прямо в глаза, Джейси. Я найду тебя. Слышишь? В любом времени и пространстве. В любом мире, сколько бы их ни было. Я тебя найду. У нас было очень мало времени в этом мире. Но я верю, что все это было не случайно. Ты нашла меня. Всегда искала, в каждом лице, в каждой паре глаз, в каждом оттенке многочисленных голосов и потоке бесчисленных душ, в небе и озерах, и нашла. Своего единственного и самого главного спутника. Я найду тебя, верь мне, Джейси. И какой бы ты теперь ни была, ты все равно хорошая, прими это. Мы встретимся снова, как только я запримечу в толпе твои зеленые глаза. А сейчас, держи меня за руку, и крепко-крепко зажмурься. Задержи дыхание. Пусть нас накроет волной не забвения, но неизвестности. Это же так захватывающе. До встречи, милая Джейси.
– Спасибо, спасибо, Роберт! Я так счастлива, так счастлива, что слов не найду, я тоже, все равно буду искать тебя, всегда-всегда. Ты так быстро стал мне важным и незаменимым, все время в новом мире я буду тосковать по тебе и искать. Держи меня крепче, прошу, прошу, прошу!
Крепко сжав руки друг друга подле вазы – источника счастья, любви и заветных желаний, крепко зажмурив глаза, они загадали самые заветные желания, и мысли, чувства и воображение в них были переплетены так тесно, как вообще только могут быть переплетены вдохновленные потоки сознания. Последняя трещинка срослась, и сосуд был цел и снова переливался всеми цветами, не смешивая их. Он засветился ярким – ярким светом и цветом и прорвал бесконечное белое пространство неукротимой волной. Забвение было уже близко. Но удалось ли краскам сломить проклятие – неизвестно.
Никто не знает, настал ли новый день и новый мир.
Эпилог
Наш мир, необыкновенное творение. В нем все тесно взаимосвязано: материальный мир, нематериальный, вещи и чувства, мечты и люди, сама жизнь связана сразу со всем миром.
Каждое наше действие влияет на окружающий мир и меняет нас самих изнутри. Мир спешит, бежит, летит, требуя от каждого быстрого принятия решений, необдуманного выбора, нет времени рассуждать, нет времени подумать. Весь этот огромный груз из надежд, чувств, ожиданий каждый человек несет через всю свою жизнь, так часто и не раскрыв всего их богатства и потенциала. Каждый день, каждую секунду приходится выбирать, и выбор добавляет капли времени на добрую или темную чашу весов души и жизни каждого.
Все прекрасно знают, что такое мораль – представление о добре и зле. И большинство стремится быть кем-то одним, чаще добрым и хорошим. Но жизнь не позволяет нам обладать такой роскошью. Чаще мы не кто-то один, а целая совокупность принятых решений за всю прожитую жизнь. Каждый раз, когда мы делаем выбор, на чашу весов опускается капелька, и назад пути нет. И это мучительно, эта неопределенность. Хороший ты или плохой? Добрый или злой? Отзывчивый или эгоистичный? Порой человек и сам не знает. Но нужно это принять. Да, выбор зависит от нас. Но в нашем мире, в реальном ли или каком другом, невозможно быть кем-то абсолютным. Как бы мучительно это ни было. У каждого своя уникальная история, веселая или трудная. Но все проходит, и все истории меняются новыми. Для каждого должно быть самым важным вопросом – кем он стремится быть, вот и все. Вся сила в Мыслях, Чувствах и Фантазии. Кто понимает это – тот не выпадает из жизни. И не становится бесполезной «шестеренкой» общества, которой необходима помощь. А если все больше людей будут стремиться быть добрыми и понимающими, а не просто бегущими, то и на каждую «шестеренку» найдется заботливый «мастер», который запустит ее вновь.
2009 – 2016гг