Николай Тобош
Сейтек, внук Манаса. Книга первая

   По варианту великого сказителя – манасчи Саякбая Каралаева

   © Тобош Н., 2023
   © Верстка, дизайн обложки. ИП Бастракова Т. В., 2023

Исчезновение Семетея
(продолжение)

   Кюлчоро смотрел с удивлением на то место, где сгустился туман, обволакивая Семетея и воинов-жедигерцев, во главе с Кыязом окруживших богатыря. Сверкая огненными хвостами, ударила молния в огромный камень у горных склонов, рядом с которым находился богатырь Семетей. Следом пошел сильный град, возбудивший у Кюлчоро большую жалость к брату. Его охватило еще большее удивление от увиденного над густым туманом чуда. У него перед глазами образовалось на несколько мгновений огромное женское лицо, похожее на лицо Айчурек, среди плывших по небу клоков тумана. Появление лица женщины сопровождалось лаем пса Кумайыка и клекотом сокола Акшумкара, звуки голосов которых были знакомы Кюлчоро с малых лет. Через мгновенье туман начал рассеиваться под действием появившегося ветерка. Кюлчоро заметил, что сам Кыяз и окружавшие Семетея воины-жедигерцы приготовились осуществить задуманное Канчоро дело. Не тут-то было. Семетея не оказалось на месте…
   Когда прояснилось, Кюлчоро стал искать глазами Семетея, но не смог его увидеть. Ему нужно было пробиваться к брату, чтобы защитить его от нападений врагов. Он устремился к месту, где прежде был брат, со страшной яростью, ибо все жедигерцы мешали его продвижению. Действия Кюлчоро заметили его джигиты и бойцы, которые тоже примчались ему на помощь. От усиленного натиска таласцев войско жедигерцев стало отступать в сторону пастбищ Бек-Жайлоо, что на окраине земель Беш-Таш. Но на том месте, где он оставил брата, Кюлчоро не увидел Семетея. Он искал его, оглядев все кругом. Нигде Семетея не было видно. Он, Кюлчоро, раньше мог узнать Семетея с одного взгляда среди тысяч вражеских воинов. Но сейчас он не смог увидеть брата. Если бы его убили, то люди толпились бы над телом брата. Признаков его гибели тоже было незаметно. Полное отсутствие следов брата и каких-то знаков убеждало Кюлчоро, что брата больше нет на свете. В суматохе Кюлчоро увидел Кыяза, который пытался вскочить на другого коня. Рядом на боку извивался его скакун Тоотору с раненой задней ногой, стараясь встать на четвереньки. Кюлчоро немедленно повернул своего Актелки к Кыязу, чтобы все силы направить на уничтожение источника бед таласцев. Кыяз тоже увидел, что Кюлчоро направил на него смертоносное копье. Он закинул ногу на седло и начал бить булдурсуном по крупу коня. Как только скакун рванул вперед, Кыяз постарался выправиться в седле. В это время копье Кюлчоро ударилось острием о поверхность щита, что случайно оказался на спине Кыяза. Он начал падать с коня, но успел схватиться за шею скакуна, быстрей побежавшего к Канчоро. Сотни жедигерцев кинулись поддержать своего хана в тяжелую для него минуту. Им нужно было отвлечь Кюлчоро от Кыяза. Они все с единым ураном поскакали на богатыря. Кюлчоро не обращал на них внимания. Он преследовал хана жедигерцев Кыяза. Тот скакал в сторону Канчоро, обещавшего сберечь его от таласских богатырей.
   Канчоро заметил Кюлчоро, когда тот напал на Кыяза, и сразу же принял необходимые меры. Он в одно мгновенье поставил десятки лучников в засаду, в надежде на то, что Кыяз непременно помчится в его сторону, чтобы защититься от врага. Как задумал Канчоро, так и случилось. Кыяз помчался именно к нему. По знаку Канчоро десятки стрел вонзились в грудь, в горло и в бока Актелки. Скакун на бегу начал падать. Кюлчоро сообразил, что он остался без «крыльев» точно так же, как и брат Семетей. Актелки рухнул на землю и перевернулся через голову. Под действием своего веса Кюлчоро пробежал еще некоторое расстояние. В это время он успел рассмотреть, что происходит вокруг. Остановились те, которые гнались за ним, наблюдая за падением скакуна Актелки и действиями Кюлчоро, оказавшегося без коня на поле битвы. Кюлчоро побежал дальше вверх по склону без остановки, рубя встречных врагов. Он направился к горе Эчкилик, где находилась высокая отвесная скала Кара Зоо, на которой было спрятано тело самого Манаса. Он сам не знал, почему направился туда, его гнали неизвестные внутренние силы. За ним пустились несколько смельчаков, однако они действовали осторожно и с оглядкой, ибо каждый из них понимал большую опасность, исходящую от богатыря. Как только Кюлчоро замахивался на них, они мигом разбегались восвояси. Кюлчоро начал уставать от стремительного бега вверх по склону. Кроме того, несколько ран от вражеских стрел ослабили тело богатыря. Он убедился, что погоня отстала, хотя Кыяз и Канчоро гнали своих воинов за ним. Пока они подбирали воинов, чтобы отправить вдогонку за беглецом, Кюлчоро сумел оторваться от врагов. Он решил передохнуть некоторое время. На склоне Мазарлуу он остановился у горки Капка-Таш. Как только присел на камень, начали ему вспоминаться недавние события. Он старался выручить брата, помочь ему справиться с врагом. Но Семетея не было на том месте, где его оставил Кюлчоро. Да, любимого брата он не нашел. Не увидел его там. Не увидел и никаких признаков, что его убили. Значит, брат исчез. Ему вспомнилось огромное лицо небесной женщины, которое высилось над густым туманом, окутавшим место, где находился Семетей. Оно сильно напоминало лицо женге Айчурек. Про Айчурек говорили разные легенды, будто она дочь феи и у нее есть сестра по имени Кокмончок. Но сама Айчурек никогда в жизни не признавалась, что у нее есть родная сестра. Кюлчоро предположил, что видел лицо Кокмончок, сестры женге. И неспроста. Значит, это она пришла и забрала Семетея в иной мир, мир кайыпов, что существует одновременно с земным миром, где живут незримые чильтане, которые покровительствуют правым силам на земле, стремятся развивать человечество в русле справедливости и святости. Кюлчоро успокоил себя тем, что Канчоро не удалось осуществить свои кровавые замыслы в отношении брата. В душе Кюлчоро был благодарен Тенгри, что Семетея увели в мир кайыпов и он стал незримым для простых людей. Он надеялся, что когда-нибудь встретится с братом. Точно так же, как отец Манас в детстве встречался с сорока чильтанами кыргызского народа. Радуясь встрече в будущем, Кюлчоро подпрыгнул на месте и закричал от боли. Резаная рана на бедрах сильно разошлась, вызвав острую, невыносимую боль. Кюлчоро потерял сознание…
//-- * * * --//
   Как только Кюлчоро стал недосягаемым для воинов жедигерцев, они прекратили погоню, к тому же стемнело, оттого что село солнце. Весь мир окутался черным мраком. Канчоро уже сидел в своем походном шатре, думая о разном. От странного события, что произошло в этот день, у Канчоро встали волосы дыбом. Исчез Семетей. Всем войском искали его тело, но тщетно. Кроме того, сильно помешал поиску Кюлчоро, напавший на Кыяза, что отвлекло всех от поисков. Но главное, нет Семетея. Сколько лет мечтал Канчоро об этом. Но он мечтал не о таком непонятном исчезновении Семетея, а о закапывании его тела в могилу. А вдруг он где-то спрятался? Нет. Не похоже. Семетей не мог прятаться. Он не такой человек. Он не будет прятаться, чтобы спасти свою жизнь. Жаль, что не смогли уничтожить Кюлчоро. Очень жаль. Канчоро глубоко вздохнул. В это время откинулся дверной полог шатра, что был подарен Кыязом на случай, если Канчоро понадобиться уединение для размышлений. Показалась голова Аксарыка.
   – А-а, Аксарык, входи. – Канчоро обрадовался его появлению.
   – Будьте здоровы, ава! – поздоровался с ним Аксарык.
   – Будь здоров, Аксарык! – отозвался Канчоро. – Какие новости от казахов?
   Он еще утром отправлял Аксарыка с просьбой к Чантийбесу, чтобы тот выступил с войском в низовья долины Ак-Чий – окружить ханский дворец.
   – Чантийбес отказался выступить, – сказал Аксарык и присел на колени. – Он собирается уезжать к себе, в свои земли Сары-Арки.
   – Почему?
   – Они узнали, что их хан Уметей гостил у вас в юрте, – сказал Аксарык, – перед своей смертью.
   – Ну и что? – удивился Канчоро.
   – Они подозревают, что Уметея убили вы, – сказал Аксарык.
   – Да ты что, – испугался Канчоро и спросил: – Как ты им ответил?
   – Я сказал, что Канчоро не мог его убить, они были друзьями, – ответил Аксарык.
   – Правильно, молодец! – похвалил его Канчоро.
   Но его охватило беспокойство. Удивился он тому, что люди смогли додуматься до истины. «Но это еще нужно доказать, – успокоил себя Канчоро. – Пусть едут, не буду умолять их получить награду из казны Семетея». Канчоро решил не обращать внимания на поступки Чантийбеса. Но он задумался и о том, какие могут быть последствия от того, что уедут казахи. Он останется с жедигерцами один на один. Хорошо, пока Кыяз его слушает, но вдруг он решит силой забрать ханство Семетея себе? Все старания Канчоро окажутся бесполезными для него. Сейчас такое время, что верить нельзя никому. Сегодняшний друг завтра может оказаться лютым врагом. Он вспомнил о родственниках отца, о нойгутах. Если бы Семетей не выпросил его у них, он бы вырос среди нойгутов. Пусть они поддержат Канчоро в столь сложное время его жизни.
   – Езжай срочно в Алайские земли, Аксарык, – обратился он к своему помощнику. – Там мои родственники. Объясни им мое положение и скажи им, что я сильно нуждаюсь в их помощи.
   – Хорошо, ава, – покорно поклонился Аксарык.
   – Ты скажи им, что жедигерцы врасплох напали на Талас, – научил Канчоро Аксарыка, – чтобы отомстить за гибель Толтоя.
   – Хорошо, ава, – согласился Аксарык.
   – Скажешь, что исчез Семетей, – продолжил чоро. – А Канчоро начал переговоры с жедигерцами.
   – Скажу, что они, жедигерцы, – подхватил Аксарык, – опасные враги, могут убить и самого Канчоро. Поэтому он просит у вас помощи.
   – Правильно! Молодец, Аксарык! Пусть Тенгир покровительствует твоей дороге. – Канчоро тоже поклонился Вечному Синему Небу.
   Аксарык мигом выскочил из юрты…
//-- * * * --//
   Рано утром со стороны озера Барт-Куль, что в долине Ак-Чий, показалось множество аскеров, которые неслись на лагерь жедигерцев.
   – Ма-ана-ас!!! Ма-ана-ас!!!
   Отчаянный уран аскеров извещал о решительности предводителя войска.
   «Кто это может быть?» – с удивлением подумал Канчоро и внимательно посмотрел на передние ряды наступающего войска. Впереди войска скакал старец Болекбай на скакуне Текесуре. Несмотря на свой преклонный возраст, мастер собрал маленькое войско и выехал встретить врага после обращения Сарыкана ко всем аулам. Лично встретил его Канчоро на своем Коктелки. Конечно, Канчоро знал о Болекбае больше, чем даже сам мастер о своих возможностях. Молодой богатырь свалил старца с седла Текесура двумя ударами булдурсуна, без применения смертоносного оружия. Пока старец Болекбай приходил в себя от удара, Канчоро спокойно спешился и подошел к нему. Он прижал ногой горло старца.
   – Что с тобой, аксакал, – язвительно спросил Канчоро. – Почему тебе не сидится дома на старости лет?
   – Ах, это ты, Канчоро – враг народа, – прохрипел Болекбай. – Знал бы заранее, задушил бы собственными руками!
   Канчоро ударил его по шее саблей. Брызнула густая кровь старца на землю…
   Войска смешались в сражении. Жедигерцы успешно использовали свое численное превосходство. Они, где втроем, где вчетвером, стаскивали с коней всех калчы и воинов мастера и резали их на месте. Некоторые воины мастера спаслись бегством в разные аулы.
   Все дороги ко дворцу Семетея был открыты. Канчоро знал, что теперь никто не сможет преградить его путь или помешать набегу на аулы Семетея. Но он чувствовал, что пока рано нападать на дворец Семетея. Ему уже донесли, что по указанию Сарыкана во многих аулах Таласа собирались джигиты, чтобы образовать войска для защиты отечества от неприятелей. Первым делом необходимо уничтожить такие очаги сопротивления. Если жедигерцы ринутся на дворец Семетея, сзади по ним могут ударить вновь образованные войска таласцев. Поэтому Канчоро и Кыяз отправили по всем аулам карателей, чтобы устраивать бойни там, где будут скопления джигитов в боевых доспехах. Каратели решили без разбора нападать на аулы, ибо в каждом вооруженные джигиты готовились выступить против жедигерцев. Они не пощадили никого. Сжигали юрты, убивали джигитов, отгоняли лошадей и оставляли в живых только немощных и детей…
   Среди всех джигитов начал в то время прославляться силой и умом молодой богатырь Карадоо, сын чародея из аула Сарыкана. Когда каратели напали на аулы, отец богатыря Карадоо испугался за судьбу сына и на полгода превратил его в немощного, слабого здоровьем пастуха. Вслед за карателями проехал по аулам глава табунщиков жедигерцев по имени Карагул, который табунами угонял из аулов лошадей в земли Жеты-Озен. Он и собирал в аулах людей, способных перегнать табуны. Карадоо ему приглянулся как опытный пастух, и, по настоянию Карагула, жедигерцы привлекли его в качестве одного из многих перегонщиков лошадей.
//-- * * * --//
   Как только Аксарык уехал к себе в Талас, хан алайцев Акжолтой, сын Кутубия – первого чоро Манаса, велел помощникам пригласить к нему советников. В ханский дворец прибыли и верные его соратники, аскербашы Эгизей, молодой силач Акбалбан и знаменитый Кочер. Акжолтой объяснил, почему из Таласа приехал вестник от Канчоро, а не от Семетея. Вестник сообщил, что Семетей исчез во время битвы с жедигерцами, которые прибыли в земли Таласа требовать виру за гибель Толтоя от рук сына Алмамбета. Кюлчоро тоже бежал, поэтому с жедигерцами остался один Канчоро. Вестник добавил, что Канчоро намерен вести переговоры с жедигерцами, чтобы заплатить виру, которую они требуют. И он просит поддержки у земляков, у потомков Акбалты и Кутубий-хана. Он, Канчоро, будучи внуком отца народа Акбалты, сильно надеется на поддержку племени нойгутов и рода окчу.
   – А вы помните внука Акбалты-ата? – спросил Акжолтой, чтобы восстановить память соратников. – По имени Канчоро.
   – Я видел его только раз, – ответил Эгизей. – Он приходил к вашему отцу, Кутубий-хану, с приглашением от его деда.
   – Да, я вспомнил, – сообщил с радостью Кочер. – Он был моим ровесником. Мне говорили, что он родился и вырос в Таласе.
   – Да, его отправил аксакал Бакай в наши земли, когда Канчоро житья не стало от лютых братьев великодушного Манаса, – рассказал Акжолтой.
   – Но он побыл в Алае всего года два или три, – вспоминал Кочер.
   – Его увезли обратно в Талас, – продолжил Акжолтой, – после того, как Семетей прибыл в родные земли из Букары. Его люди приехали и попросили аксакала Акбалту отправить Канчоро в Талас, чтобы память богатыря Чубака не померкла перед лицом всех внешних врагов. Чтобы он стал знаком дружбы и братства между племенами и родами кыргызов.
   – Что говорит вестник из Таласа? – обратился Эгизей к Акжолтою. – Какой помощи или поддержки просит Канчоро?
   – Вестник говорит, что жедигерцы не враждебны к Канчоро, – сказал Акжолтой. – Но Канчоро боится, что они могут поменять свои помыслы.
   – Значит, Канчоро нужна уверенность в дружелюбии жедигерцев, – сообразил Эгизей. – Мы же состоим с жедигерцами в родстве. Он правильно поступил, прося у нас поддержки.
   – Раз наш родственник просит помощи, – сказал Акжолтой, – я думаю, что надо оказать поддержку Канчоро и помочь всему народу нашего великодушного богатыря Манаса.
   – У нас с жедигерцами очень сильные родственные связи, – подчеркнул Кочер. – Поэтому нужно собрать десятки аксакалов, породнившихся с ними, и поехать в Талас, чтобы стать поручителями для мирного решения вопросов о величине виры.
   – Чтобы не допустить кровопролития между племенами и родами кыргызов, – добавил Эгизей. – Нужно ехать, Акжолтой.
   – Правильно говорите, – согласился Акжолтой. – Нужно ехать.
   Он поручил собрать знатных нойгутов, которые породнились с жедигерцами, чтобы поехать с ними в Талас и поддержать Канчоро, внука уважаемого аксакала Акбалты…
//-- * * * --//
   Немало нойгутов во главе с Акжолтоем двинулась к таласским землям через Анжиян и предгорья Чаткала. Они решили ехать по узкому ущелью Кара-Буура, чтобы быстрее добраться в низовья земель Ак-Чия. Перед ущельем представители нойгутов остановились на пятую ночь пути. Как правило, они отдыхали ночью, а днем ехали к намеченной цели. На выезде из ущелья они наткнулись на израненного человека, который еле передвигался на костылях. Богатырские доспехи раненого указали путникам на героические достоинства их владельца.
   – Будьте здоровы, богатырь! – с большой осторожностью поздоровался с ним Акжолтой.
   Ему вспомнились слова вестника, что богатырь Кюлчоро бежал. Он очень хотел, чтобы богатырь чувствовал себя увереннее, поняв, что перед ним не враги. И это ему удалось.
   – Будьте здоровы, путники, – слабым голосом ответил на приветствие богатырь.
   Это был Кюлчоро. Он шел к знаменитой пещере Кара-Ункир, где спасались многие беженцы. У Кюлчоро не было сил спросить у путников, кто они. Акжолтой понял состояние раненого богатыря. Он никогда не видел Кюлчоро.
   – Я Акжолтой, сын Кутубия, – представился он. – Первого и самого близкого чоро Манаса.
   Кюлчоро внутренне обрадовался, услышав имя отца Манаса, но не смог выразить свою радость ни словом, ни выражением лица, потому что истощил силы. Он еще раз убедился, что имя Манаса может спасать, объединять и приносить душевное спокойствие всем кыргызам, и от души поклонился мысленно Вечному Синему Небу. Он только еле смог выговорить свое имя.
   – Я Кюлчоро, сын молочного брата Манаса, Алмамбета.
   Он приготовился сесть на землю. Руки и ноги его не слушались. Акжолтой соскочил с лошади и помог Кюлчоро присесть на удобное место. У Кюлчоро не переставая дрожали и руки, и ноги.
   – Подайте кумыса! – велел Акжолтой.
   Его помощник налил полную чашу кумыса из бурдюка и подал своему хозяину. Акжолтой взял чашу обеими руками.
   – Кюлчоро! Выпей кумыса, – произнес Акжолтой, подавая чашу сыну великого Алмамбета.
   Кюлчоро глубоко вдохнул и задержал дыхание. Руки перестали дрожать. Он обеими руками схватился за чашу и начал с жадностью глотать кумыс. Через несколько глотков, не выпуская воздуха изо рта, он положил чашу на землю и сделал выдох. Задрожал всем телом. Через некоторое время он перестал дрожать и повернулся лицом к Акжолтою.
   – Зачем вы здесь оказались?
   Вопрос был с упреком. Акжолтой прекрасно его понял. Он рассказал Кюлчоро о том, что Канчоро прислал к нему джигита по имени Аксарык, чтобы они поддержали его, как сына нойгутского племени.
   – В чем он просил поддержки? – спросил его Кюлчоро.
   – В том, что он остался один на один с жедигерцами, после того как Семетей покинул этот мир.
   – Это он выступил вместе с жедигерцами против Семетея, – объяснил Кюлчоро. – Чтобы завладеть его троном и ханством.
   – Как это так?! – Акжолтой не поверил словам Кюлчоро. – Канчоро не мог так поступить.
   – Он поступил очень подло, хуже, чем наш враг Конурбай, – ответил Кюлчоро с ненавистью.
   Акжолтой очень удивился новостям из уст Кюлчоро. Он не мог предположить, что Канчоро предаст Семетея. Однако он принимал все решения согласно собственным мыслям и суждениям.
   – А народ как живет? – спросил Акжолтой.
   – От народа отвернулась удача, – ответил Кюлчоро. – Ушли от него счастье, доброта и богатство. Разрушилась его крепость – Семетей ушел в другой мир. Наш народ стал беззащитен перед врагом.
   Акжолтой удивился. «Неужели такая беда стряслась с народом великого богатыря Манаса?» – с горестью подумал он. Нужно торопиться на встречу с тем, кто прислал к нему вестника.
   – Чем я могу быть полезен для вас? – спросил Акжолтой.
   Ему уже не терпелось встретиться с Канчоро, попросившим поддержки у нойгутов.
   – Помоги мне добраться до пещеры Кара-Ункир, – попросил Кюлчоро. – Только она может меня спасти.
   Акжолтой со своим помощником устроили Кюлчоро на лошади. Хан алайцев сам повел коня за поводья, выполняя просьбу сына Алмамбета. Дорогу к пещере подсказывал Кюлчоро. Своим людям Акжолтой велел подождать на том месте, где они встретили раненого чоро. Акжолтой с Кюлчоро добрались до пещеры за четверть дня. По дороге Кюлчоро рассказал о своем последнем разговоре с Семетеем и передал собеседнику самые сокровенные мысли исчезнувшего брата, с просьбой сообщить их людям, которым они предназначались от души и сердца наследника великодушного богатыря. Акжолтой обещал Кюлчоро доставить заветные мысли Семетея всем, кто был ему дорог, и обеспечил раненого провизией на несколько дней. Они попрощались и сухо пожелали друг другу удачи. Акжолтой больше не разговаривал с Кюлчоро. Ему казалось, что тот из-за обиды наговаривает на Канчоро. Но при встрече с Канчоро он не станет упоминать о своем разговоре с Кюлчоро…
//-- * * * --//
   До приезда родственников из земель Алая Канчоро успел объявить себя ханом всех кыргызов и аргынов, населявших земли Таласской долины. Он не был рад своим родственникам. И даже сожалел о том, что попросил у них помощи. Неясно было, в каком виде он ждал их. Скорее всего, он хотел увидеть их с большим войском, чтобы жедигерцы вздрогнули от грозных родичей Канчоро. С другой стороны, было бы неудобно перед Кыязом – будто тот представляет большую опасность для сына Чубака. Поэтому Канчоро сам не знал, чего хочет. Однако он успел объяснить Акжолтою, что жедигерцы во главе с Кыязом вступили в земли Таласа, требуя от Семетея виру за смерть хана Толтоя. Далее он объяснил, что Семетей отказался даже вести разговоры с Кыязом о вире, не то что заплатить требуемое. И исчез при первом же нападении Кыяза. А сам Канчоро пользуется некоторым уважением жедигерцев за то, что смог предотвратить большую войну с ооганцами. И он обещал жедигерцам выдать виру за смерть Толтоя. Далее Канчоро не стал вдаваться в тонкости…
   Жедигерцы приняли гостей с большим радушием. Переговоры стали приятнее для обеих сторон, когда узнали, кого между собой связывают узы родства через сватовство. Канчоро велел своим новоявленным силачам – Эжебаю и Теобалбану – и всем джигитам, успевшим примкнуть к нему, устроить прибывших родичей в отдельном ауле из нескольких юрт, чтобы не поползли разные слухи…
   После встречи Акжолтой прямо спросил у Канчоро:
   – Семья Семетея знает, что с ним произошло?
   – Никто его семью не оповестил, – ответил тогда Канчоро. – Все боятся привезти им плохую весть. Я тоже боюсь.
   – Значит, придется сделать это мне, – решил Акжолтой, вспомнив просьбу Кюлчоро.
   Кюлчоро просил Акжолтоя выполнить заветы Семетея. Он прекрасно знал, что головорезы предателя Канчоро не допустят его до ворот дворца сына Манаса. А у Акжолтоя большие возможности. Как гость издалека, он мог посетить семью Семетея, чтобы передать приветствие от нойгутского народа из алайских земель. Ему выпала и горькая доля оповестить семью Семетея о наинеприятнейшей новости. Собрав все свои внутренние силы, Акжолтой сообщил семье Семетея о случившемся, об исчезновении богатыря из этого мира. Не успел он подумать, что говорить и делать дальше, как мать Чыйырды бросилась грудью на кинжал, что безжалостно вонзился в старое тело. Перед смертью она произнесла горестные слова о своем внуке Семетее:
   – Без тебя мне не жить в этом мире.
   Мать Каныкей прошептала: «Я же говорила тебе…» – и потеряла сознание. Акжолтой схватил за плечи Айчурек, испугавшись, что она тоже может наложить на себя руки.
   – Не смей, женге, – горячо проговорил Акжолтой, – погубить того, кто у тебя под сердцем. Если родится мальчик, назовешь его Сейтеком. Пусть он станет надеждой для своего народа. Так распорядился Семетей.
   От слов Акжолтоя Айчурек опомнилась от плохих мыслей. Да, правильно говорит незнакомец. Она слышала об Акжолтое, но никогда его не видела. Надо беречь плоть человеческую, жить и выжить ради нее, чтобы сбылись те мечты Семетея, что он вложил в судьбу своего потомка. Немедленно ее окружили нукерки, не давая ей возможности навредить себе. Они же привели в чувство мать Каныкей. Она и Айчурек обнялись, чтобы успокоить друг друга и быть вместе под тяжелым ударом судьбы. Только после этого, со спокойным от исполненного долга сердцем Акжолтой вышел из дворца, чтобы позаботится о предании земле останков старой бабушки Семетея…
   Вечером его пригласили на совет в юрту Канчоро. Он взял с собой Эгизея, чтобы тот вник в военные дела родственника. У Канчоро уже сидели Кыяз и его глава табунщиков Карагул. Как только Акжолтой и Эгизей расселись на олпоках рядом с Канчоро, зашли еще двое силачей по имени Эжебай и Теобалбан, которые возглавили сорок балбанов нового хана кыргызов. Канчоро откашлялся. Все в юрте затихли. Он обратился к Акжолтою:
   – Что во дворце Семетея, как приняло семейство весть об его исчезновении?
   В его голосе чувствовалось враждебное пренебрежение к участи семейства Семетея.
   – Семья скорбит. Мать Чыйырды наложила на себя руки, – ответил Акжолтой.
   – А где старец Бакай? – спросил Канчоро.
   – Мы его охраняем, – ответил Эжебай. – Не выпускаем никуда из его жилища и не пускаем никого к нему.
   – Правильно, – утвердительно сказал Канчоро. – Еще не хватало нам, чтобы вокруг него толпились негодяи.
   – Мы продолжим охранять его, – обещал Эжебай.
   – Каждую неделю устраивайте игру кокбору, – потребовал Канчоро у него, – используя старца Бакая вместо туши козла.
   – Живьем что ли? – рассмеялся Кыяз. – Брось ты, Канчоро, такие шутки со старцем.
   – Он заслужил от меня такое обращение, – ответил Канчоро. – Нечего мне противоречить.
   Все умолкли, понурив головы. Канчоро еще раз сурово посмотрел на Кыяза и спросил у него:
   – А где спрятался Кюлчоро, знаешь?
   – Нет.
   – Тебе следует его разыскать, – сказал ему Канчоро, – чтобы добить его.
   – Он весь изранен, – ответил Кыяз. – Никуда не денется.
   – Смотри, – повернулся к нему Канчоро, – не жалей врага, чтобы не пришлось сожалеть об этом.
   – Что он один сможет сделать? – ухмыльнулся Кыяз. – Может быть, забудем о его существовании ради духов предков?
   – Ты что! – испугался Канчоро. – В своем ли ты уме?!
   – А что? – Кыяз раскрыл рот от удивления.
   – Он засунет тебя живьем в землю, – сказал Канчоро. – И народ твой исчезнет с лица земли, если он выживет.
   – Что я с ним сделаю? – спросил Кыяз. – Убить его раненого я не могу.
   – Сначала излови его, – усмехнулся Канчоро. – Пусть Карагул вырежет ему лопатки и заставит работать водовозом для своих табунщиков.
   Акжолтой понял, что ошибся, не прислушавшись к словам Кюлчоро и не поверив в предательство Канчоро. Он понял, что Кыяз беспрекословно выполняет все желания и веления нового хана. Акжолтой удивился, что во дворце Семетея никто не обмолвился о предательстве Канчоро. Значит, они еще не знали о подлом поступке сына Чубака. Ему захотелось встать и осудить поведение Канчоро. Но внутренний голос не позволил ему идти на резкие поступки. Могло произойти что-нибудь еще более трагическое. Он решил глубже изучить своего родственника.
   – Я женюсь на Чачыкей, – объявил во всеуслышание Канчоро.
   Люди с удивлением переглянулись. Канчоро обратился к Эжебаю:
   – Вы с Теобалбаном организуете наше бракосочетание, – напутствовал Канчоро. – Через пять дней.
   – Хорошо, таксыр мой, – согласился Эжебай.
   – Не позднее чем через пять дней Кыяз должен увезти в свои земли Айчурек, – сказал Канчоро и кивнул на Кыяза. – Она была невестой Толтоя, его брата. Теперь она принадлежит ему.
   – Нет. Что за чушь ты говоришь, Канчоро, – Акжолтой не поверил словам Канчоро. – Она жена Семетея.
   – Была, – Канчоро даже не повел бровью. – Теперь она станет добычей мстителей Толтоя.
   Он обратился к Акжолтою.
   – Ты что, родственник, – разозлился Канчоро, – приехал защищать семью Семетея?!
   – Все-таки ты тоже один из членов его семьи, – ответил Акжолтой. – Духи предков нас с тобой покарают, если позволим Кыязу забрать Айчурек, тем более что она носит под сердцем потомка великодушного богатыря Манаса.
   – Слышал, но я не верю, – сказал Канчоро. – Кыяз сам решит, что делать, если у нее родится ребенок от Семетея.
   В это время в юрту вошли прислуживающие джигиты и начали стелить посередине дасторхан. Следом занесли еду в больших чашах. Молча начали принимать пищу, поглядывая друг на друга. Все решения Канчоро пришлись не по душе Акжолтою. Для него они были ошеломляюще дикими. У алайского хана пропало желание сидеть за одним дасторханом с предателями интересов самого Манаса. Однако Канчоро обратился с наставлениями к Кыязу еще раз, и Акжолтой задержался послушать бредовые мысли новоиспеченного хана кыргызов.
   – Слушай, Кыяз, – сказал Канчоро. – Ничуть не переживай. Если родится мальчик, отправишь его на небеса. А если родится девочка, калым заработаешь, когда она вырастет. Ты только следи за сроком беременности.
   – Спасибо, Канчоро! – рассмеялся Кыяз. – Я сам как-нибудь разберусь.
   Было жутко слушать дикие замыслы предателей. Акжолтой выскочил из юрты и только через некоторое время вдохнул глубоко. Ему казалось, что если дольше задерживать дыхание, то тело сможет очиститься от плохих мыслей…
//-- * * * --//
   Одна, большая, часть войска жедигерцев, как только предали земле тело старухи, пришла осаждать дворец Семетея во главе с Эжебаем и двадцатью балбанами, чтобы вывести Айчурек из дворца и вручить ее на «попечение» Кыязу. Уже весь народ знал хана жедигерцев, который собрался увести Айчурек в земли Жеты-Озен…
   Другая часть войска занялась поисками Кюлчоро под предводительством Теобалбана с двадцатью балбанами. Через три дня поисков раненого Кюлчоро Теобалбан прислал вестника в ставку Канчоро с известием, что нашел место, где спрятался богатырь. Вестник сказал, что Кюлчоро нашел приют в пещере Кара-Ункир Кайыпчы. Канчоро и Кыяз сильно обрадовались весточке и решили ехать в пещеру, чтобы пленить врага. Они застали войско жедигерцев окружившим вход в пещеру и томившимся в ожидании своих ханов. Оно не могло ничего предпринять, ибо страх перед Кюлчоро мешал выступить против богатыря. Канчоро повернулся к Кыязу.
   – Пришло твое время прославиться подвигом, дорогой друг!
   Канчоро будто издевался над ним. Кыяз понял слова Канчоро именно так. Он посмотрел в смеющиеся глаза своего друга и хлестнул по крупу Тоотору.
   – Прославиться, так прославиться! – крикнул он, въезжая в пещеру.
   Через несколько шагов коня Кыяз увидел Кюлчоро, который сидел на бревне, прислонившись к каменной стене пещеры. Он истекал кровью, глаза у него были закрыты, но в правой руке блистала сабля. Кыяз подъехал к нему поближе и вытащил из ножен саблю. От знакомых звуков Кюлчоро открыл глаза, ненавидящий взгляд которых вонзился прямо в сердце Кыяза. Хан жедигерцев вздрогнул. Он не посмел ударить богатыря саблей, ибо понимал, что Кюлчоро может ответить стремительно и жестоко. Он повернул Тоотору к выходу из пещеры.
   – Ну как?! – спросил его Канчоро, заглядывая внутрь пещеры.
   – Жалко его стало, – ответил Кыяз. – Он истекает кровью. Давай, друг мой Канчоро, оставим его в живых.
   – Ты что, Кыяз! С ума сошел от его вида? – разозлился Канчоро. – Нельзя его оставлять в живых!
   – Но я не могу его убить! – крикнул Кыяз. – Сам им займись! Мне все равно, что с ним станет.
   Канчоро выругался.
   – Вот дурная голова!
   Он позвал Теобалбана к себе.
   – Возьми с собой пятерых балбанов, – велел ему Канчоро, – и следуй за мной.
   Он ударил плеткой по крупу скакуна Коктелки и въехал в пещеру. Толпа балбанов во главе с Теобалбаном последовала за Канчоро пешком…
   Кюлчоро посмотрел на Канчоро, когда тот спешился.
   – Духи отцов тебя не простят, – проговорил Кюлчоро слабым голосом.
   – Ха-ха, они почему-то забыли про тебя сегодня, – рассмеялся Канчоро. – Но про меня никак не вспоминали в остальное время.
   – Когда-то они обидели тебя? – спросил Кюлчоро.
   – Они меня обижали постоянно, – ответил Канчоро.
   – Странно, – спросил Кюлчоро. – Когда и чем тебя они обидели?
   – Скакуном Суркоеном овладел ты, а не я, по желанию духов, – начал перечислять Канчоро. – Кроме того, они помогали врагам пленить меня в сражениях.
   – Ты берешь грех на душу, – возразил Кюлчоро, – обвиняя духов отцов. Они защищали нас.
   – Ты уверен, что они защитят тебя от моей кары? – рассмеялся Канчоро.
   Он приготовился ударить Кюлчоро палицей.
   – Я не буду защищаться, – сказал Кюлчоро. – И не буду просить духов, чтобы они меня защитили. Я надеюсь, что у тебя проснется жалость к брату.
   Кюлчоро закрыл глаза, ожидая действий брата.
   – Почему тебя, а не меня женили на дочери Шайымбета? – спросил Канчоро.
   – Мы полюбили друг друга, – ответил Кюлчоро.
   – Почему старец Бакай усыновил тебя, а не меня? – продолжил Канчоро.
   – Я его попросил.
   – Почему раньше все любили тебя, а не меня? – с ухмылкой задал вопрос Канчоро. – Видишь, а сегодня наступил мой день, теперь духи полюбили меня.
   Канчоро ударил палицей по шее Кюлчоро. Богатырь потерял сознание и упал на землю рядом с бревном.
   – Возьмите его! – крикнул Канчоро Теобалбану.
   Балбаны бросились вязать Кюлчоро веревками. Канчоро вышел из пещеры с победным видом, ведя за собой Коктелки. Подбежал к нему Кыяз с вопросом:
   – Ты убил его?
   – Нет! – ответил Канчоро. – По твоей просьбе оставляю его в живых.
   Через некоторое время балбаны вынесли из пещеры на плечах связанного веревками Кюлчоро.
   – Выверните ему правую лопатку, вырежьте правый хрящ! Выверните ему левую лопатку, вырежьте левый хрящ! – велел Канчоро своим балбанам, которые с легкостью и старанием передали Кюлчоро табунщикам Кыяза. Глава табунщиков Карагул поручил выполнить веление Канчоро своему балбану Кужермену, самому кровожадному воину в войске жедигерцев. Он при всех немедленно стал выполнять указание Канчоро под душераздирающие вопли Кюлчоро…
   Канчоро поручил главе табунщиков Карагулу взять Кюлчоро к себе.
   – Пусть он прислуживает твоим табунщикам, – велел Канчоро. – Следите за ним, чтобы некогда было ему сидеть на одном месте. Пусть таскает воду, рубит дрова и следит за огнем в юртах у твоих людей.
   Карагул молча склонился перед ним и привел своих табунщиков, и они унесли израненного, истекающего кровью Кюлчоро, чтобы его вылечить и сделать слугой по велению новоиспеченного хана кыргызов…
//-- * * * --//
   Канчоро почувствовал, что только теперь пришло его время, когда он увидел вопящего от боли Кюлчоро, беспомощного и беззащитного брата Семетея. Никто теперь ему не помеха. Он сможет сделать все, что пожелает. Первым делом он женился на Чачыкей. Он потребовал от каждого двора кыргызов собрать по сотне голов лошадей и другого скота, чтобы одарить жедигерцев еще тысячами овец и коз. Жедигерцы рыскали по всем аулам таласцев, чтобы узнать какой живностью и ценностями богаты все тютюны, вплоть до женских украшений…
   Старцы и знатные люди аулов собрались у Акжолтоя, внука мастера Болекбая, отпрыска его старшего сына Тулееке, ибо у таласцев не осталось ни одного богатыря, который мог бы оградить народ от бед, чтобы облегчить его участь. Весь народ проклинал Канчоро за то, что он предал Семетея. Кроме того, его издевательство над братом Кюлчоро породило ненависть к нему в сердце каждого кыргыза. Старейшины и знатные люди аулов попросили молодого Акжолтоя вести людей в другие земли и края, чтобы только не иметь дела с драконом Канчоро. Кто-то вспомнил, что при Семетее народ не облагался данью ни разу. Акжолтою посоветовали встретиться с другим Акжолтоем, сыном Кутубия, который недавно приехал из алайских земель, чтобы переговорить с ним о том, смогут ли нойгуты приютить народ Семетея в обширных землях Алайских гор. Акжолтой, внук мастера Болекбая, не хотел, чтобы люди бросили свою землю, ведь она досталась народу с большим трудом. Но все же ему нужно было переговорить с сыном Кутубия. Он взял с собой несколько джигитов и приехал во временный аул нойгутов. Как только гостей посадили на почетные места в юрте, Акжолтой, внук мастера Болекбая, начал излагать желание народа.
   – Акжолтой ава, – обратился он к сыну Кутубия. – Наш народ глубоко скорбит по поводу исчезновения Семетея.
   – Примите соболезнование от народа нойгутов, братья, мы тоже скорбим вместе с вами, – ответил сын Кутубия. – По рассказам Кюлчоро его забрали чильтане в свой мир, в мир кайыпов.
   – Канчоро открыл свое лицо, – продолжил Акжолтой. – Он оказался алчным, беспощадным и хитрым предателем нашего народа. Наш народ не хочет оставаться под игом врага Семетея. Возьмите наш народ под свое крыло, Акжолтой ава, уведите нас в алайские земли.
   – Вы не правы, Акжолтой, – сказал сын Кутубия и засыпал его вопросами: – Вы помните историю возвращения наших земель? Неужели народ хочет бросить землю Манаса? Как он сможет смотреть в глаза его потомкам?
   – Народ считает, что у Манаса больше нет потомков, – понурил голову Акжолтой, внук мастера Болекбая, – с исчезновением Семетея.
   – Айчурек под сердцем носит потомка Манаса, – улыбнулся сын Кутубия. – Я чувствую сердцем, что родится мальчик.
   – Да, откуда вы знаете? – обрадовался внук мастера Болекбая. – Народ не знал об этом.
   – Мне рассказал об этом Кюлчоро, – ответил сын Кутубия. – Семетей сам просил назвать его Сейтеком, если родится мальчик.
   – Эта хорошая новость для всех нас, – с радостью сказал внук мастера. – Теперь народ будет терпеть Канчоро, пока его не сменит потомок великого Манаса.
   – Вот это хорошее решение, – поддержал его сын Кутубия. – Прощайте, братья, я вынужден покинуть вас, чтобы не видеть страдания народа великого Манаса.
   – Прощайте! Спасибо, что обнадежили нас, – радостно сказал внук мастера. – Теперь мы будем жить и терпеть выходки Канчоро ради того, чтобы продолжился род Манаса.
   – Берегите себя, – Акжолтой обнял Акжолтоя на прощание. – Я оставлю с вами некоторых своих богатырей.
   Он обратился к своим людям.
   – Эгизей! Кочер! Акбалбан! Вы втроем останьтесь! Помогите нашим братьям!
   Те поклонились ему.
   – Хорошо, мой хан! – проговорил Эгизей.
   Остальные сыновья нойгутов во главе с Акжолтоем вскочили на приготовленных для поездки скакунов. Акжолтой, сын Кутубия, ударил плеткой по крупу коня…
//-- * * * --//
   Как только уехали нойгуты, послышался из дворца Семетея громкий шум схваток. Акжолтой, внук Болекбая, со своими джигитами направился в сторону дворца. По пути они встретились с частью войска жедигерцев, возглавляемой балбанами Канчоро, которая начала теснить охрану дворца Семетея. Среди балбанов находились знакомый Акжолтоя. Он спросил у него:
   – Что жедигерцы забыли во дворце Семетея?
   – Они хотят увести Айчурек из дворца, – ответил знакомый Акжолтоя. – Говорят, на ней хочет жениться хан Кыяз.
   У Акжолтоя потемнело в глазах. Вот тебе, подумал он, появилась маленькая радость и надежда у кыргызов, и ту враг хочет забрать. Акжолтой решил, что не позволит врагам лишить кыргызов последней надежды. Он срочно отправил джигита к старейшинам, чтобы их оповестить об ожидаемом потомке Манаса – пусть они живут с надеждой на хорошее будущее. Сам он с остальными своими джигитами и вместе с Эгизеем, Кочером и Акбалбаном примкнул к охранникам дворца…
   Акжолтой сражался с жедигерцами отчаянно. Он взял на себя всю ответственность за охрану дворца Семетея. Дрался изо всех сил. Однако он чувствовал, что придется смириться с поражением от многочисленного войска. Один за другим погибали в неравной битве все бойцы охраны и его джигиты. Один за другим пали смертью храбрых Эгизей и Кочер. Улучив минуты передышки, он рассказал Айчурек о судьбе всех богатырей, верно служивших Семетею. Рассказал и о том, как поступил Канчоро со своим искалеченным и беспомощным братом Кюлчоро.
   Потом Акжолтой дрался до последнего джигита из числа охранников и своих аулчан. Ему тоже очень хотелось последовать на небеса вслед за своими джигитами. Но возобладала необходимость выжить на этой войне, чтобы позже служить народу, когда вырастет потомок великодушного богатыря. Акжолтой присоединился к нойгутскому богатырю Акбалбану, чтобы прорвать окружение жедигерцев и выжить…
//-- * * * --//
   Горе от утраты Семетея помутило разум матери Каныкей. Старухе на восьмом десятке потрясение мешало осознать происходящее. Она никак не могла понять, что означает шум осады за стенами дворца. Она вошла в покои Айчурек.
   – Айчурек, что за шум за дворцом? – спросила Каныкей у снохи.
   – Жедигерцы напали на наш дворец, матушка, – ответила Айчурек. – С ними сражаются охранники.
   – Они пришли за тобой, Айчурек, – сказала Каныкей. – Будь осторожна, не лезь к ним с оружием.
   – Всему этому я сама виной, мать моя, – сказала Айчурек. – Я прокляла Семетея за то, что он меня не слушался.
   – Мы сами виноваты во всем, – согласилась Каныкей.
   – Это наказание от Тенгри, мать моя, – призналась Айчурек. – За мое грубое отношение к мужу.
   – Много себя не вини! – упрекнула Каныкей.
   – Эх, судьба! Мать моя, – глубоко вздохнула Айчурек, – почему я не поехала вместе с Семетеем?
   – Береги себя, – простонала Каныкей. – Береги дитя Семетея. Не вздумай идти на битву.
   – Если бы не ребенок, – всхлипнула Айчурек, – я бы унесла на небеса сотни душ жедигерцев.
   – Ради него я еще не умерла, Айчурек, – продолжила Каныкей. – Запомни это. Хочу увидеть, как ты подаришь его твоему народу.
   – Я все сделаю, мать моя, – заплакала Айчурек. – Ты только дождись. Выживи, прошу тебя.
   – Я каждый день буду молиться и просить Тенгри, – шептала Каныкей, – чтобы он сберег потомка Манаса для нашего народа.
   Они со слезами в глазах заключили друг друга в объятия. Они чувствовали, что от вражеского натиска затрещали двери в покои. Айчурек вытащила из ножен саблю Зулпукор, что висела на стене.
   – Доченька, – взмолилась Каныкей. – Будь осторожна. Не делай этого. Соглашайся на замужество, чтобы спасти ребенка. Если родишь мальчика, я буду ждать еще двенадцать лет, чтобы увидеть его во главе нашего народа.
   – Дай Тенгир осуществиться нашим мечтам, – прослезилась Айчурек.
   – У меня к тебе просьба, – обратилась к Айчурек старуха.
   – Слушаю, мать моя, – отозвалась молодая женщина.
   – Следи за судьбой Кюлчоро, – попросила Каныкей. – При нужде поддерживай его во всем.
   – Непременно, мать моя, – ответила Айчурек…
   Через некоторое время от натиска аскеров сломались двери в покои Айчурек. Вломились несколько жедигерцев. Айчурек подняла саблю и приготовилась ударить того, кто первым приблизится к ней…
   Окружили Айчурек десятки воинов, направив на нее копья, чтобы устрашить воительницу. За ними в покои вступил сам Кыяз и увидел Айчурек с саблей в руке. Он ее никогда не видел, а когда она порой упоминалась в разговорах, представлял себе ее красавицей по своему вкусу. У него открылся рот от удивления, красота Айчурек превзошла всякое воображение. Ее прямой нос с едва заметной горбинкой посередине казался ему воплощением изящества, что открылось ему только сейчас во всем великолепии. Высокий гладкий лоб заканчивался внизу двумя красивыми птичьими крыльями над глубоко посаженными большими глазами, из которых вылетали искры ненависти к воинам-захватчикам. Концы платка, что был на голове женщины, покрывали ее плечо и грудь, будто защищая от вражеских взглядов. Изящная осанка женщины возбудила у Кыяза желание оказаться с ней рядом, и он невольно двинулся к ней.
   – Не трогать ее! – закричал Кыяз.
   Айчурек перевела взгляд на него. Искры ненависти, что сыпались из ее глаз, поразили волю Кыяза. Он остановился на мгновенье. Она с яростью напала на жедигерцев. Каждый взмах сабли Зулпукор сносил по одной голове воина-жедигерца из тех, что вероломно вломились во дворец. Айчурек устремилась к Кыязу. Она поняла: вот он, тот самый Кыяз, который приехал отомстить за Толтоя. Тот, который заставил исчезнуть Семетея. Тот, который принес в земли Манаса разруху и грабеж. Она стремилась добраться до него и с великим удовлетворением снести ему голову. Кыяз почувствовал ее намерение и начал пятиться назад. Между ними, между Кыязом и Айчурек, кидались воины-жедигерцы, чтобы защитить своего хана, но на землю падали их безжизненные тела без голов. Кыяз выскочил из дворца, за ним – все остальные жедигерцы. Канчоро встретил их с ухмылкой. Ему были смешны жедигерцы, которые не смогли связать одну слабую женщину.
   – Почему убегаешь, хан Кыяз?! – спросил Канчоро с улыбкой на лице.
   – Не женщина, а хищница дикая! Чуть меня не погубила, – пожаловался ему Кыяз. – Не женюсь на ней.
   – Разве ты мужик?! – разозлился Канчоро. – Убегаешь от женщины. Еще и ханом считаешься целого народа.
   – Боюсь я ее, – признался Кыяз. – Она меня даже видеть не хочет.
   – Интересный ты человек, – рассмеялся Канчоро. – Любую хищницу можно приручить.
   – Нет, Канчоро, на этот раз ты сильно ошибаешься, – ответил Кыяз. – Ее приручить невозможно.
   – А ты постарайся, – усмехнулся Канчоро. – Первым делом ее нужно посадить в клетку и кормить из своих рук.
   – Это принуждение, – сказал Кыяз. – У нее останется враждебность ко мне. Она меня может отравить позднее.
   Канчоро выругался.
   – Бояться саранчи, не сеять и хлеба. Действуй, раз ты потомок богатыря Багыша.
   – Я уже не знаю, как поступить, – понурил голову Кыяз.
   – Тогда смотри, – сказал Канчоро и вошел во двор.
   Во дворе его встретила Айчурек, озлобленная на весь мир.
   – Ай, ай, женге Айчурек, безумно поступаешь, – сказал ей Канчоро и спросил: – На кого ты надеешься? Кто тебя защитит, когда исчез твой Семетей? А где его любимый брат Кюлчоро?
   Канчоро явно издевался над беспомощной женщиной.
   – Ах ты, негодяй! – злилась Айчурек. – Это ты виноват во всем. Еще и вопросы задаешь, гадюка!
   – Я тебе по-хорошему предлагаю, – обратился к ней Канчоро. – Выходи замуж за Кыяза. Мы тебя вознесем до ханшайым, которой будет принадлежать вся власть над народом.
   – Ты в своем уме, Канчоро? – продолжила злиться Айчурек. – Я жена Семетея. Более никому я принадлежать не стану.
   – Когда умирают мужья, – сказал Канчоро, – жены должны выйти замуж за других богатырей.
   – О чем ты болтаешь, Канчоро? – не согласилась Айчурек. – Я не смогу даже себе представить, что рядом со мной будет кто-то, кроме Семетея.
   – Если не согласишься, Айчурек, – начал угрожать Канчоро, – я тебя отправлю домой к родителям! Или сниму твою голову.
   – Ты мне угрожаешь, гадюка! – Айчурек бросилась к нему с саблей Зулпукор в руке.
   Канчоро успели прикрыть несколько балбанов во главе с Эжебаем и Теобалбаном. С головокружительной быстротой Айчурек снесла головы всем балбанам, кто стоял на пути к ненавистному врагу Канчоро. Полегли десятки балбанов, в том числе и богатыри Эжебай и Теобалбан.
   – Взять ее! – заорал Канчоро со страху.
   Селевым потоком хлынули во двор воины жедигерцев. Они окружили кольцом Айчурек, не давая ей делать выпады в разные стороны. Она пыталась нападать на разные участки окружения, но все ее старания были безуспешными. Она заплакала от безысходности и присела на колени перед матерью Каныкей. Несколько воинов-жедигерцев прижали ее к земле копьями и связали ей руки и ноги…
   Айчурек осыпала проклятиями Канчоро и Кыяза до седьмого колена. Ее, связанную, унесли на плечах жедигерцы. Она не могла остановить свои проклятия. Все женщины дворца визжали, рвали на себе волосы и одежды. Со всех сторон подходили люди, соболезнующие семейству Семетея, особенно матери Каныкей. В своих жизненных неудачах Канчоро всегда мысленно винил Каныкей. Вспомнилась ему ее радость на свадьбе Кюлчоро и Акбалы, как она была счастлива, что брат Семетея Кюлчоро нашел себе прекрасную невесту. А с каким нетерпением Канчоро сам ждал от матери Каныкей благословения на свадьбу с Акбалой! Мать даже не посмотрела в его сторону. Канчоро понимал, что она всегда заслоняла его от счастья, от множества успехов и удач. Она ему и сейчас казалась самой главной помехой в жизни.
   – Возьмите ее! – крикнул он своим балбанам, показывая кивком на Каныкей. – Поиграйте с ней в кокбору.
   Несколько джигитов набросились на Каныкей. Кто-то схватился за ее шиворот, кто-то за руку, кто-то за волосы. Всей толпой балбаны потащили Каныкей со двора. Народ встретил ее с большой жалостью – в таком страшном положении оказалась народная мать после исчезновения сына. Слабые душой люди зарыдали при виде Каныкей – у нее были распущены волосы, растрепана одежда, и она ходить не могла, а висела на руках балбанов.
   Канчоро еще раз посмотрел на нее и усмехнулся. Теперь он сам сможет жениться на Акбале, без всякой помощи. Куда она денется! Канчоро заметил Чачыкей, которая поднялась на смотровую башню дворца. Обычно на башню поднималась только Айчурек, либо по ее поручению отдельные девушки ее окружения. Канчоро помахал Чачыкей рукой. Вот она, женщина, которая благословляла все его желания и мечты. Она показала на запад с криком:
   – Кто-то скачет! Остерегайся, Канчоро!
   Да, со стороны соседнего аула скакал какой-то всадник с саблей в руке. Когда он приблизился, Канчоро узнал человека на лошади. Это была Акбала. Ей рассказали, что жедигерцы напали на дворец Айчурек. Сражается с жедигерцами одна Айчурек и больше никого. Узнав такую новость, Акбала не могла оставаться в стороне. Это она спешила на помощь матери Каныкей и женге Айчурек, чтобы их защитить от врагов либо вместе с ними принять удары судьбы. Она махала саблей и выкрикивала:
   – Что вы делаете с матерью?! Изверги!
   Канчоро понял, что придется отказаться от мечты жениться на Акбале. Он отвернулся, будто ему нет никакого дела до жены брата Кюлчоро. Чачыкей правильно его поняла и направила балбанов поймать Акбалу. Неравная схватка Акбалы с балбанами длилась недолго, она попала во вражескую ловушку. Ее избили до потери сознания и бросили рядом с Каныкей. Чачыкей велела главе скотников выходить старуху Каныкей и Акбалу, чтобы потом сделать их пастухами для охраны коровьих стад и ухода за ними…

Рождение Сейтека

   Старец эр Куту, которого называли Кутчеченом или Кутманом в разных родах и племенах жедигерцев, проживал в долине Кырка-Таш благодатных земель Жеты-Озен. У него было много скота на пастбище в горах Чарчы, где он проводил большую часть времени. Когда он приехал с пастбища домой, то с болью в сердце заметил, что в ауле сильно поубавилось людей. Ему нужно было нанять помощника своему скотнику. Последнее время ему казалось, что одному скотнику уже не под силу справляться со скотом, который приумножался ежегодно. Соседи подсказали, что хан жедигерцев Кыяз три месяца назад собрал войско и поехал требовать виру за смерть богатыря Толтоя у Семетея, сына великодушного Манаса, в священные земли Талас. Куту покачал головой. Он понял, что ему не удастся нанять помощника, ибо все джигиты уехали на войну, затеянную безумцем Кыязом. Дальше надеяться на то, что Кыяз приедет с войском целым и невредимым обратно в земли Жеты-Озен с вирой в виде множества стад, не было никакого смысла. Старец Куту поспешил обратно на пастбище. С утра оседлал своего скакуна Бозбышты, который славился выносливостью, быстроходностью и бесстрашием на всех соревнованиях, где участвовал. Бозбышты был поистине боевым скакуном. Кто только не пытался овладеть этим скакуном! Даже сам Кыяз несколько раз пытался выпросить его у богатыря Куту. Только уважительное отношение к Куту самого хана Багыша при его жизни спасло в свое время богатыря от грабежа со стороны Кыяза. До пастбища было полдня езды на скакуне. Чтобы попасть на пастбище, эр Куту должен был проехать по краю долины Жерге-Тал. Как только ступила нога Бозбышты на земли долины Жерге-Тал, от удивления у старца Куту открылся рот. Всю долину покрывало множество табунов. Навстречу ему ехал давно знакомый помощник главы табунщиков хана Кыяза, Карагула, по имени Тулен. Он увидел эр Куту и погнал коня к нему.
   – Будьте здоровы, эр Куту! – Тулен поздоровался первым со старым богатырем.
   – Будь здоров, Тулен баатыр, – ответил на приветствие старец и спросил: – Откуда пригнали столько лошадей?
   – Из Таласа, – ответил Тулен. – Как виру за смерть Толтоя забрали у кыргызов и аргынов.
   – Что-то не верится, – сказал Куту. – Народ Манаса так легко выдал вам виру?
   – Почему-то исчез Семетей, – сказал Тулен. – Он не захотел с нами воевать. Его брат Канчоро подружился с нашим ханом Кыязом.
   – Великодушен Семетей, – понял старец Куту. – Он не хотел проливать кровь родных народов и поэтому исчез.
   – Как так можно? – удивился Тулен.
   – Боком выйдет ваша вира, – объяснил эр Куту Тулену. – Святой Манас сделал ханом жедигерцев Багыша, а дети его пошли против народа и сына великодушного. Его дух обязательно покарает Кыяза.
   – Мое дело маленькое, – ответил Тулен и спросил: – Куда вы направились?
   – Нужно помогать скотнику, – ответил Куту. – Один не справляется.
   – Если нужно, – сказал Тулен, – я выделю одного перегонщика лошадей для вас.
   – Было бы очень хорошо, – обрадовался Куту.
   – Э-э-й, Карадо-о-о! – крикнул Тулен одному из своих табунщиков.
   На зов Тулена прискакал подросток лет четырнадцати. Он был широкоплечим, но очень хилым мальчиком. Он поздоровался со старцем. Куту ответил на приветствие. Мальчик обратился к Тулену:
   – Слушаю вас, Тулен ава.
   – Отныне ты переходишь в распоряжение Куту авы, – Тулен кивнул на старца.
   – Хорошо, Тулен ава, – отозвался мальчик.
   – Спасибо, Тулен, – эр Куту от души поблагодарил помощника Карагула и обратился к мальчику: – Поехали, Карадоо.
   Тулен поехал в обратную сторону, где толпились перегонщики табунов из Таласа. Эр Куту ударил пятками по бокам Бозбышты, не отрывая взгляда от Карадоо. Мальчик вызвал у него большую жалость. До чего он тощий, думал старец Куту, состоит из одних костей. А глаза у мальчика горели жизнелюбием и стремлением к подвигам. Кутчечен почувствовал, что мальчик Карадоо стал очень дорогим ему, подарком самого Тенгри. Всю жизнь он мечтал иметь сына, но до сих пор Тенгир не позволял ему такого счастья. Он направил Бозбышты в сторону пастбища и ударил плеткой по крупу коня. Карадоо погнал своего коня за старцем Куту, который постоянно присматривал за ним в пути. Через некоторое время старец обратился к Карадоо:
   – Я смотрю, сынок, на тебя, – сказал старец Куту мальчику, – и удивляюсь.
   Карадоо усмехнулся.
   – Что во мне удивительного, – улыбнулся он. – Перед вами самый настоящий раб.
   – Нет, сынок, – возразил Куту. – Ты у меня больше не будешь рабом. Ты станешь мне сыном. Смотрю на тебя и вижу самого близкого человека. Вот это для меня стало удивительным.
   Странно, подумал Карадоо, в ауле говорили, что перегонщики табунов в землях Жеты-Озен станут рабами жедигерцев. А тут усыновляют. И Тулен ава тоже относился перегонщикам очень мягко, не так, как к рабам. А как к братьям. О-о, Синее Вечное Небо, неужели Тенгир смилостивился! Карадоо посмотрел на аксакала Куту любящими и счастливыми глазами.
   – Спасибо, ата, – сказал Карадоо. – Буду относиться к вам как к отцу.
   – Чувствую, что на тебе порча, – сказал Куту. – Ты слишком худой.
   – Да, мой родной отец испугался вашего войска и навел на меня порчу, – признался Карадоо. – Я рос силачом.
   – Приедем на пастбище, – сказал старец Куту, – я тебя расколдую…
   Через некоторое время они подъехали к отдельно стоящей юрте, вокруг которой паслись множество овец и коз. Из юрты вышел человек им навстречу, видимо, он услышал топот копыт. Он поздоровался с ними.
   – О-о, Кутман ава, помощника для меня привел, – обрадовался он.
   – Нет, он не твой помощник, Бирал, – ответил старец Куту, спешиваясь, – а хозяин. Это ты будешь ему помогать. Он мой сын. Зовут его Карадоо. Приведи козочку для жертвоприношения Тенгри.
   Бирал заметно обрадовался и побежал ловить козочку на горном утесе, где паслось стадо коз…
   Бирал сварил в казане свежее мясо. Старец Куту сначала напоил Карадоо горячим шорпо, потом раздел до пояса и окутал шкурой все его тело. Сверху накрыл постелью таким образом, чтобы мальчик мог только дышать. Сам старец Куту начал молиться Тенгри, прося его благословения для Карадоо. Закончив молитву, он обратился к Карадоо:
   – Как пропотеешь, вставай…
   Карадоо почувствовал, что дыхание у него участилось и все тело обливается обильным потом. По мере того, как лился пот, ему становилось легче и лучше. Он приподнял голову, когда перестал потеть.
   – Мне уже лучше, – сказал он.
   Куту подал ему одежду…
   – Садись к дасторхану, – сказал старец Куту Карадоо, когда тот был готов к приему пищи.
   Карадоо охотно поел свежего мяса, попил еще шорпо…
   Утром следующего дня Кутчечен собрался к себе в аул. Прежде чем отправиться домой, он поручил Карадоо упражняться, поднимая тяжести, и питаться обильно, больше мясом, не жалея скота…
//-- * * * --//
   Через месяц приехал старец Куту с дополнительной провизией на пастбище и не узнал Карадоо. Тот поправился настолько, уже нельзя было назвать его хилым мальчиком. Перед старцем Куту он предстал стройным джигитом и выглядел как настоящий силач.
   – Прекрасно, – похвалил аксакал Куту. – Продолжай дальше работать в таком же духе.
   Старец Куту рассказал, что приехал с войском хан Кыяз из Таласа с большой добычей. Пригнал еще больше лошадей и другого скота. Еще он привез беременную жену Семетея Айчурек с ее имуществом и десятками служанок, чтобы жениться на ней. В долине Жерге-Тал земель Жеты-Озен разместился аул Айчурек в несколько сотен юрт. И в этом ауле Кыяз хан собрался устроить большой пир по случаю своей женитьбы на Айчурек…
   Со слов отца Куту Карадоо понял, что тот недолюбливает своего хана. Он не мог прямо спросить о причине его неприязни к Кыязу. Предположил, что старец сам когда-нибудь расскажет о своем отношении к правителю жедигерцев. Старец Куту вскоре уехал обратно. На этот раз он оставил скакуна Бозбышты Карадоо, чтобы они привыкли друг к другу. Карадоо очень этому обрадовался. И начал он объезжать на Бозбышты все земли пастбища и познакомился со многими людьми, в том числе и с теми, кто жил по соседству с аулом тети Айчурек. Как он мечтал служить Семетею в детстве, быть рядом с ним вместе с Кюлчоро и Канчоро и защищать кыргызскую землю от врагов! Как он горевал, когда услышал, что исчез Семетей. Он рвался помочь Кюлчоро, когда узнал, что тот скрывается. Отец ему не позволил сражаться с жедигерцами, когда мальчик собрался выступить против них, влившись в ряды джигитов Акжолтоя, внука мастера Болекбая…
   Почему-то он обрадовался известию отца Куту о том, что Кыяз привез Айчурек и она беременна. Очень сильно захотел, чтобы родился мальчик, представлял его будущее. Он прекрасно понимал, что если родится мальчик, то он обязательно отомстит за отца, за Семетея. Ему нужны будут сторонники, джигиты и бойцы, чтобы сражаться с коварным врагом, устроившим большую беду для семейства дедушки Манаса. Карадоо представил, что станет самым близким человеком для сына Семетея, если вправду родится сын. Он осознал, что может родиться и девочка. У него потемнело в глазах от такой неприятной мысли. О-о, Тенгри! Пусть родится сын у Семетея, чтобы он вернул хорошую жизнь кыргызам. Карадоо застонал, горячо желая, чтобы тетя Айчурек родила сына. Рождение ребенка Айчурек стало для Карадоо самым важным, чуть ли не жизненным вопросом. Кого она родит, мальчика или девочку? С этим вопросом он ежедневно вставал и засыпал, когда наступала ночь…
   Знакомые ему донесли, что через месяц состоится пиршество Кыяза по случаю женитьбы на Айчурек. Рассказали, что по всему свету отправлены вестники с приглашениями на это пиршество. Оповестили всех, что на пиршестве состоятся большие состязания во многих играх. Будут скачки, игры ордо, эр алыш и эр сайыш. У Карадоо промелькнула мысль, что нужно участвовать в этих состязаниях. Только не для награды, а для того, чтобы узнать, кого же родит тетя Айчурек, мальчика или девочку. Пусть его участие в состязаниях станет гаданием на рождение ребенка. Если он победит в состязаниях эр сайыш, то родится мальчик. Если проиграет, то родится девочка…
   Слава Тенгри, что ему пришла мысль участвовать в состязаниях. Он перестал думать о рождении ребенка. Теперь он думал только о состязании эр-сайыш, где его победа решит, кого же родит тетя Айчурек. Он начал усердно готовиться к состязанию, сам приготовил пику из дерева и начал упражняться, отрабатывая точность удара. Постепенно усложняя упражнения, стал добиваться высокого мастерства в попадании пикой в любую цель. Успехи были ошеломляющими. Бирал не мог нарадоваться мастерству Карадоо и восхищался богатырским искусством своего хозяина.
   Бозбышты и Карадоо стали близкими друзьями. Они полностью изучили и стали понимать привычки друг друга. Когда Карадоо сидел в седле Бозбышты, вместе они казались единым существом, будто прикипели друг к другу…
//-- * * * --//
   Айчурек согласилась выйти замуж за Кыяза, ибо понимала, что нужно жить ради ребенка, находившегося у нее под сердцем. Она не смогла придумать других способов выжить. Она чувствовала, что Кыяз потерял голову от любви к ней и готов рыть землю головой, чтобы добиться ее руки. Он не сможет ее отпустить просто так. Он либо женится на ней, либо закопает ее, чтобы она не досталась более никому. Айчурек крепко задумалась, как устроить свою судьбу и судьбу ребенка в будущем. Она предъявила некоторые требования к своему замужеству, чтобы успеть выполнить все свои замыслы по устройству дальнейшей жизни с Кыязом. Прежде всего, она решила не ложиться в постель к Кыязу никогда. Вместо себя Айчурек замыслила отправлять к нему в постель свою преданную подругу детства Быйты. Та научилась с малых лет говорить точно таким же голосом, как и Айчурек, чтобы не перегружать ее заботами. Они были одинаковы ростом и телосложением. Подруг могли перепутать даже знающие их много лет люди. Нужно, чтобы Быйты согласилась пожертвовать собою ради Айчурек, ради подруги…
   Кыяз привез Айчурек в долину Жерге-Тал на землях Жеты-Озен, где основал большой аул для всего ханства жедигерцев. Рядом с юртой Айчурек он возвел и отдельную ханскую юрту. Из-за страстной любви к Айчурек он себе обещал устроить свадебное пиршество на все окрестные ханства и народы, будто для молодой невесты, нареченной с малых лет. Он назначил свадьбу через тридцать дней, как построил аул в долине Жерге-Тал и отправил вестников во все города – Алты-шаар, Кокон, Маргалан, Букар, Самаркан и Анжыян – с приглашениями на пиршество…
   Оставалось до пиршества еще два дня. Правители племен и народов из всех городов собрались в путь через земли Бузулган-Чамбыл, где правил местным народом хан Бузумбек. Они решили погостить у Бузумбека и обсудить величину подарков для Кыяза к свадебному пиршеству. Они давно не встречались друг с другом. Каждый радовался, что приглашение на той пришлось кстати, будто Тенгир захотел, чтобы они встретились и насладились беседой о судьбе своих народов, вспомнили прошлое и представили будущее. Бузумбек рассказал гостям новую историю о том, что Кыяз поехал с войском требовать виру за смерть своего брата Толтоя в Талас, в земли Манаса, от сына великодушного, Семетея. Из-за того что Семетей отказался выдать виру, Кыяз убил его, отобрал весь его скот, драгоценности и жену Айчурек. И вот, он устраивает той по случаю женитьбы на Айчурек. Все ханы удивленно посмотрели друг на друга. Никому из них в голову бы не пришло, что могло такое случиться, что Кыяз мог осмелиться обобрать до нитки семейство Манаса. И еще жениться на снохе Манаса, отправив его сына в иной мир.
   – Сдурел что ли сын Багыша? – отозвался один из ханов.
   – Кто Кыяз, а кто Манас? – возмутился другой.
   – Манас объединил всех нас, всех кыргызов, – сказал третий. – Прославился на весь мир взятием Бейджина. А что сделал Кыяз?
   – Манас спас все человечество от беды, – продолжил Бузумбек. – Обуздал людоедов сазаншон.
   – Кто пойдет против потомка Манаса, – продолжил первый, – того покарает дух Манаса.
   – Его покарает и сам Тенгир, – сказал второй. – Ибо Манаса весь мир считал сыном самого Тенгри.
   – Где это заведено, – вопрошал третий, – отобрать жену у убитого?
   – Тем более у Семетея, сына великодушного богатыря?
   – Кыяз плюнул на все наши обычаи, – отметил второй хан. – Айчурек должна была снять с себя черную одежду.
   – А ей еще не дали надеть одежду скорби.
   – Кыяз совсем обнаглел.
   – Пусть его накажет Вечное Синее Небо, – подытожил сам Бузумбек и спросил: – Ну что, бурадары, поедем на той?
   – Для нас это не той, – возмутился первый хан, – а оскорбление народной памяти. Я не поеду.
   – Я тоже не поеду, – поддержал первого второй. – С каким лицом мы будем праздновать смерть Семетея?
   – Нельзя нам устраивать праздник из-за беды семейства Манаса, – сказал Бузумбек. – Расходимся по домам.
   Все ханы народов и городов по соседству с землями жедигерцев Жеты-Озен отказались принять участие в свадебном пиршестве Кыяза с Айчурек. Они отправили вестника с таким сообщением в аул Кыяза и разъехались по домам…
//-- * * * --//
   Кыяз не ожидал такого ответа от соседей. Они передали устами вестника следующие слова: «Твое посягательство на святыню кыргызов, семейство великодушного Манаса, огорчило всех нас, а возможно, и всех наших врагов, ибо они тоже почитают его память как земное божество. Ты поступил очень низко. Поднял руку на великодушие, веру и крепость кыргызов. Ты оскорбил всех нас перед Тенгри под Вечным Синим Небом. Будь проклят твой род навеки!» Кыяз удивился и усмехнулся. До чего доводит людей простая зависть! Промелькнули перед его глазами лица всех ханов, с которыми не раз доводилось общаться за одним дасторханом, празднуя особые события в их жизни. На месте Кыяза каждый из них поступил бы точно так же, как и он. Они не понимают, что такую судьбу назначил Кыязу сам Тенгир еще в давние времена. Тенгир не зря подружил его с Канчоро. Если бы не Канчоро, сам Кыяз никогда бы не осмелился поднять руку на святыню кыргызов. Он понимал, что дух Манаса накажет всякого, кто покушается на его семейство. Но он всегда себя оправдывал тем, что это дело рук человека, самого близкого семейству Манаса, самого Канчоро. И даже в том, что Кыяз сейчас женится на Айчурек, виноват Канчоро. Это он его уговорил жениться на ней. Он почувствовал, что необходимо с кем-то поделиться и посоветоваться. Стал вспоминать своих богатырей, Кадырбая и Тулебая, деливших с ним умение мыслить по-разному. Встали перед глазами они, павшие смертью храбрых на войне против Семетея в Таласе. Как они погибли! Нелепо. Нельзя даже сказать, что они погибли мужественной смертью. Ему сейчас показалось, что они погибли из-за Семетея. Да, да, они погибли, чтобы у Семетея не случилось беды. Предатели, как хорошо, что они погибли! Он ударил себя по голове. Молодец Канчоро! Но его сейчас нет рядом, чтобы посоветоваться. Кыяз ударил по колоколу. Вбежал в юрту актаяк.
   – Слушаю вас, мой хан!
   – Собери ко мне старцев и знатоков нашего народа, – велел Кыяз.
   Актаяк мигом удалился исполнять веление хозяина. Хан несколько дней назад уже собирал старцев и знатоков жедигерцев. Просил их выказать гостеприимство всем гостям, которые прибудут из соседних земель и городов. Теперь придется им сказать, что соседи отказались участвовать в пиршестве. Старцы и знатоки, возможно, заинтересуются, почему соседи отказались, либо пропустят мимо ушей. В прошлом разговоре Кыяз заметил, что многие их них согласились пригласить соседей без особого желания…
   К вечеру начали прибывать в большую ханскую юрту Кыяза старцы и знатоки народа жедигерцев. Среди старцев находился аксакал Кутчечен, эр Куту, который сильно противился в свое время намерению Кыяза потребовать виру у Семетея. Однако после усыновления Карадоо он стал одобрять поход Кыяза в Талас. Зашли в юрту Кыяза старцы Сынчы и Капчалчы. Приехали с пастбищ глава табунщиков Карагул со своим помощником Туленом. Всего собралось около пятнадцати человек. Кыяз поздоровался со всеми и рассказал о том, что соседи не желают участвовать в пиршестве по случаю женитьбы Кыяза. Такое решение соседей было крайне оскорбительным для жедигерцев. Все несколько приуныли от поступка соседних народов.
   – От них мы такого не ожидали, – горестно сказал Кыяз.
   – Но их можно понять, – сказал Кутчечен. – Я тоже не одобрил поступок Кыяза.
   – Мы кто в этой жизни? – сказал Кыяз. – Должны молча проглотить обиду, когда нас убивают?
   – Толтой сам полез к ооганцам, – утвердительно сказал Кутчечен. – Он сам виноват в своей смерти.
   – А как нужно было защищать свою честь? – спросил Кыяз. – Семетей женился на Чачыкей, которая была невестой Толтоя.
   – Вот и в то время ему и следовало отобрать ее у Семетея, – ответил Кутчечен. – Тогда духу не хватило у него.
   – Семетей женился на невесте Толтоя, – вмешался в разговор Карагул. – А Толтой захотел жениться на невесте Семетея. Большой разницы не вижу.
   – Хватит спорить! – буркнул Кыяз. – Я доделал дело, начатое моим старшим братом. Сам Канчоро, брат Семетея, одобряет мой поступок.
   Кыяз говорил жестко и громко, голосом, не терпящим возражений. Все старцы и знатоки мигом замолчали и перестали выражать свое мнение.
   – Решайте вопрос, – продолжил Кыяз. – Как провести пиршество без участия наших соседей?
   – Очень просто, – сказал Карагул. – Тулен будет руководить ходом пиршества.
   – Хорошо, – сказал Кыяз. – Встретимся на празднике…
   Старцы и знатоки народов разошлись по домам с тяжелым сердцем. Многие из них были согласны с решением соседей, ибо все боялись кары духа Манаса. Но все понимали, что виновен в нападении на народ Манаса только сам Кыяз. Тем и утешали себя, ожидая кары только для Кыяза.
//-- * * * --//
   С утра следующего дня долина Жерге-Тал земель Жеты-Озен начала заполняться людьми, хотевшими принять участие в пиршестве. Неделю назад по всей долине выросли аулы из белоснежных юрт. Каждый род жедигерцев возвел по две-три юрты для гостей, прибывающих на той Кыяза. В каждой юрте ломились дасторханы от изобилия яств. Под руководством Тулена часть джигитов начала заниматься подготовкой праздничных состязаний по играм ордо, кокбору, эр алыш, эр сайыш и борьбе силачей. Впервые народу жедигерцев удалось посмотреть на Айчурек, когда она явилась на бракосочетание с Кыязом перед маалимами. Весь народ обомлел от ее красоты. Пролилось много кумыса из чашек, что упали из рук людей, потерявших дар речи. Многие, кто измельчал мясо для бешбармака, порезали свои руки ножами. Кто-то спотыкался на ходу, не отрывая глаз от красоты Айчурек. Народ понял, почему погиб Толтой, почему поехал Кыяз с войском в Талас. Каждый жедигерец оправдал поступки своих ханов для завоевания руки и сердца феи изумительной красоты. Наконец бракосочетание закончилось. Айчурек ушла в свою юрту. Народ вздохнул облегченно и вернулся к пиршеству, очнувшись от очарованности неземным видением. Среди народа жедигерцев находился и Карадоо, который с малых лет мечтал служить семейству Семетея в качестве воина. Он много раз слышал о красоте Айчурек, но никогда ее не видел. Он сегодня ее увидел первый раз в жизни и увидел в ее глазах великую тоску. Карадоо почувствовал, что она недовольна своим положением и выходит замуж ради только некого неизвестного дела. Карадоо понял, что она выходит замуж, вернее согласилась выйти замуж за Кыяза, ради существа, находящегося у нее под сердцем. Иначе она бы погибла вместе с ребенком. У Карадоо сжимались кулаки сильнее и сильнее. «Я всегда к твоим услугам, Айчурек эже», – обещал себе Карадоо…
   Состязания в играх развивались бурно и были очень интересны народу. Народная борьба привлекла особенно много людей, желавших посмотреть на силачей. Под конец болельщики разделились на две части. Одни болели за балбана Каратаза, сына Капчалчы. Другие болели за балбана Сарытаза, сына старца Сынчы. Боролись они очень долго, никак не могли одолеть друг друга. И наконец Каратаз одолел Сарытаза, заплакавшего от обиды. Карадоо принял участие в играх эр сайыш. Он победил в четырех поединках и попал на окончательный поединок с богатырем Кужерменом, который отрезал хрящи у Кюлчоро. Об этом говорил весь народ, восхваляя его поступок. Говорили, что сделали очень правильно, наказав так убийцу Толтоя. Кроме того, Кюлчоро привезли в земли Жеты-Озен рабом у табунщиков Карагула. Карадоо слышал все это. Мечтал, что придет время, когда кончатся черные дни для семейства Семетея и эже Айчурек, брат Кюлчоро, сам Карадоо и сын Семетея все вместе возвратятся в родной Талас, в земли Ала-Тоо. Нужно, чтобы эже Айчурек родила сына. Карадоо почувствовал: кто родится у эжешки Айчурек, сын или дочь, зависит только от него. От его поединка с Кужерменом. Нужна только его победа. И еще ему нужно отомстить за хрящи Кюлчоро. Он повернул Бозбышты в сторону врага. Карадоо увидел взмах руки служителя порядка и ударил по бокам скакуна Бозбышты пятками. И полетел на «крыльях», чтобы добыть победу…
//-- * * * --//
   Прошло неполных девять месяцев со дня женитьбы Кыяза на Айчурек. В первые шесть месяцев Айчурек предприняла все меры, чтобы Кыяз не подозревал о том, с кем ему доводится проводить страстные ночи. Ее подруга Быйты исполняла свою роль блестяще. С наступлением ночи Айчурек исчезала из своей юрты, оставляя вместо себя подругу. Признаки беременности у Быйты они соорудили при помощи кожаных покровов, которые тщательно очищались и накладывались на живот слоями под тканью. Последние месяцы Айчурек сама принимала Кыяза в своей юрте, но не подпускала его близко к себе, ссылаясь на беременность…
   Айчурек с помощью чародейства сумела продлить срок своей беременности до тринадцати месяцев. Оставалось продержатся еще неделю, чтобы Айчурек родила ребенка через девять месяцев после замужества. В этом случае народ бы признал, что ребенок от самого Кыяза. А плод стремился увидеть свет и очень беспокоил Айчурек. По всему телу появились боли, особенно болели бедра. Кости ломило, будто на них давили камнями. Кроме того, заболели суставы, будто растягивались кости сами собой. Айчурек была вынуждена объявить о начале родов. Она пригласила служанку Карачач, которая находилась в соседней юрте.
   – Карачач! – крикнула она.
   – Слушаю вас, ханшайым! – прибежала Карачач.
   – Чувствую, что начинаются роды, – сказала Айчурек. – Пригласи ко мне Быйты.
   – Хорошо, ханшайым, – отозвалась Карачач и побежала исполнять поручение хозяйки.
   Карачач была служанкой у старших жен хана Кыяза. Первая старшая жена его, Жайнаке, была дочерью Жанаалы, главы одного племени. Кыяз женился на ней, как только его выбрали ханом жедигерцев после гибели Толтоя в бою с Семетеем. За несколько лет она не смогла забеременеть от Кыяза. Приближенные Кыяза посоветовали ему жениться еще раз. Второй его женой стала девушка по имени Каракез, единственная дочь великого богатыря Кунжу. Она тоже не смогла обрадовать Кыяза потомком великого хана Багыша. Карачач служила у обеих жен Кыяза. Она боялась даже вспоминать дни, когда она терпела от двух жен Кыяза побои, оскорбления и унижения. Сам Кыяз никогда не интересовался, что происходит в душе и в жизни служанки…
   Как только Кыяз привел из Таласа Айчурек, он назначил Карачач ее прислугой. Только у Айчурек Карачач познала, что такое человеческое отношение. Айчурек относилась к ней как к родной сестрице, хотя не знала и не помнила своих родных сестер. Уже через месяц службы у Айчурек Карачач относилась к своей хозяйке с великим доверием…
   К Айчурек прибежали Быйты и ее две подруги. Следом за ними бежала Карачач. В это время из ханской юрты выходил по нужде хан Кыяз. Он увидел, что заходят в юрту Айчурек женщины с обеспокоенными лицами.
   – Что случилось? – успел он спросить у Карачач.
   – У ханшайым начались роды, – ответила Карачач и тоже юркнула в юрту.
   Кыяз сильно задумался. Справив нужду, он вошел к себе, в ханскую юрту. Последние шесть месяцев он был в недоумении от беременности Айчурек. Ему говорил еще в Таласе Канчоро, что Айчурек на третьем месяце беременности. Если так, то она родила бы еще полгода назад. Выходит, Канчоро его обманул, либо Айчурек вообще не была беременна. Он сообразил, что Канчоро не мог обмануть. Что-то не то. Возможно, здесь замешано страшное чародейство. Он позвал к себе актаяка и велел ему собрать всех аксакалов и знатоков народа. Как только актаяк убежал исполнять его распоряжение, ему опять полезли в голову разные мысли. Не зря предупреждал Канчоро, что Айчурек была в положении еще тогда, когда первый раз увидел ее Кыяз. Значит, ребенок от Семетея…
   Начали прибывать старцы и знатоки жедигерцев. Вместе с аксакалом Куту вошли в ханскую юрту несколько человек.
   – Будь здоров, хан Кыяз! – поздоровался старец Куту. Народ называл его по-разному. Из-за красноречивости его называли Кутчеченом. А когда он молил даровать людям благословение, его называли Кутманом.
   – Будьте здоровы, Кутман ава, – ответил хан Кыяз. – Проходите, рассаживайтесь.
   Хан Кыяз указал на почетные места. Тем временем вошли в юрту еще несколько человек и начали рассаживаться один за другим.
   – Слушаем вас, хан Кыяз, – обратился старец Куту к Кыязу, после того как в юрте установилась тишина.
   – У Айчурек начались роды, – сказал хан Кыяз. – Не выходя из этой юрты, вы должны определить по времени, чей ребенок рождается, Семетея или мой.
   Наступила гробовая тишина. Кыяз позвал актаяка, находившегося в это время снаружи юрты по хозяйственным делам. Тот заглянул в юрту.
   – Угостите гостей кумысом, – велел Кыяз.
   Среди гостей началось обсуждение сроков беременности Айчурек. Спорили между собой о том, когда женился Кыяз на Айчурек. Постарались вспомнить все детали женитьбы, включая игры, в которых состязались знаменитые мастера. И наконец старец Куту откашлялся, когда джигиты ему подали чашку кумыса.
   – Хан Кыяз, – заговорил он. – Мы посчитали: прошло ровно девять месяцев со времени твоей женитьбы на Айчурек. Значит, родится твой ребенок. Так что ты должен радоваться рождению младенца.
   – Хорошо, – сказал хан Кыяз. – Ваши слова рассеют у народа сомнения о правопреемственности ханского рода.
   – В этом не сомневайся, – продолжил старец Куту. – Народ хочет, чтобы Айчурек родила богатыря, продолжателя рода хана Багыша и твоих дел.
   «Не надо, – завопил внутренний голос Кыяза. – Пусть родится девочка, а сын – потом, когда она немного подрастет». Он все еще сомневался, что Айчурек рожает от него. Канчоро не мог обмануть. Друг просил, чтобы Кыяз умертвил ребенка, которого носила Айчурек под сердцем. Он тоже беспокоится за свою жизнь. Если мальчик вырастет, то станет угрозой для обоих ханов. Он обязательно постарается отомстить за смерть своего отца, за смерть Семетея…
   – Он станет потомком великого хана Багыша, – продолжил Кутчечен. – Грозой для врагов. Кормильцем для всех нас, жедигерцев. Пусть он станет великим завоевателем всех земель, вплоть до Жет-Кайт.
   – Спасибо за пожелания, – хмуро ответил Кыяз, он мучительно размышлял о своем будущем. – Самое главное, чтобы он родился здоровым.
   – Да, да, – поспешил согласиться старец Куту, ему стало неудобно от чувства, что он, не дожидаясь рождения ребенка, начал мечтать о благе, которое должен принести еще не родившийся малыш.
   – Пусть он родится здоровым, – продолжил он и поднял обе руки к небу. – О-о, Тенгир наш! Покровительствуй рождению малыша – сына Кыяза.
   Ладонями обеих рук он погладил лицо сверху вниз. Все сидевшие в юрте гости повторили его действие. Старец Куту посмотрел в глаза Кыяза и увидел отчаянное недовольство известием о рождении ребенка у жены. Старец Куту понял, что хан не хочет рождения мальчика. Он понял, что Кыяз очень сомневается в своем отцовстве.
   – Если пойдут дурные разговоры о ребенке, – проговорил Куту, – жалеть никого не надо. Надо срубать всем головы.
   Этими словами Куту усилил сомнение в душе хана Кыяза. Сам Куту не понял страшного действия своих слов на настроение хозяина.
   – Вы ответили на мой вопрос, – сказал хан Кыяз гостям. – Теперь вы можете быть свободны.
   Через некоторое время гостей в юрте не осталось. Кыяз позвал актаяка.
   – Срочно ко мне приведи семь старух-колдуний, – велел Кыяз и спросил: – Знаешь, где они обитают?
   – Да, мой таксыр, – ответил актаяк. – Знаю.
   Речь шла о семи старых женщинах, которых считали в народе колдуньями и сторонились, обходя как можно дальше, чтобы не иметь с ними никаких дел.
   – Давай быстро, – велел ему Кыяз. – Скажи Карачач, пусть уберет здесь посуду.
   Актаяк выбежал из юрты. Кыяз прислонился к подушке правым боком и задумался так глубоко, что даже не заметил, как в юрту вошла Карачач и занялась уборкой дасторхана…
   Бесшумно и тихо одна за другой входили семь старух в ханскую юрту. Кыяз даже не повернулся к ним. Он задремал под действием хмельного кумыса.
   – Будьте здоровы, наш таксыр! – приветствовала его старшая из старух, Жетикемпир, громким голосом.
   Кыяз дернулся на месте и повернулся к старухам.
   – А-а, знаменитые старухи мои, – приветствовал их хан Кыяз. – Будьте и вы здоровы.
   Хан выпрямился. Он тоже прекрасно знал о них. Не раз приходилось слушать о проделках стоящих перед ним старух. Где бы они ни находились, везде сеяли обман и потасовки, разрушали отношения между людьми.
   – Вы позвали нас к себе, о-о, таксыр, – продолжила Жетикемпир. – Мы рады служить великому хану жедигерцев.
   Кыяз выпрямился еще сильнее и велел старухам рассаживаться на олпоках. Всем им было за девяносто. Самой молодой из них исполнилось в этом году восемьдесят девять лет.
   – Карачач! – велел хан. – Угощай уважаемых матерей кумысом!
   Карачач молча налила всем по чашке кумыса.
   – Теперь можешь уходить, – сказал Кыяз служанке. – Помоги ханшайым.
   Когда появились старухи, Карачач почувствовала: что-то неладное задумал хан Кыяз. Она решила разузнать что, подслушивая разговора Кыяза со старухами. Она вышла из юрты и потопала в сторону юрты Айчурек. Но через некоторое время вернулась на цыпочках к ханской юрте и прислонилась к ней снаружи, делая вид, будто поправляет узлы веревок…
   – У моей жены вчера начались роды, – сказал Кыяз старухам.
   – Ой, как хорошо, – обрадовалась Жетикемпир. – Прибавление в ханской семье.
   – Спасибо! – буркнул хан Кыяз сурово.
   Женщины от сурового голоса хана примолкли, чуя какие-то неприятности от прибавления в семье.
   – Если родится девочка, – сказал Кыяз, – я буду безмерно рад ее рождению.
   – Пусть Тенгир вам поможет, – встряла Жетикемпир.
   – Я подозреваю, что родится мальчик, – продолжил хан Кыяз. – Который может быть потомком великого Манаса, устроившего большой шум по всему свету. Если так, то нам всем несдобровать. Мне необходимо избавиться от него.
   – Правильно, Кыяз хан, – поддержала его Жетикемпир. – Нужно избавиться от него. Он вам отомстит за ваши дела.
   – Озолочу ваши руки, – сказал Кыяз старухам, – если вы поможете мне в этом деле. Надо отрезать пуповину мальчика, рожденного женой моей Айчурек, отравленным кинжалом.
   – Ваше желание для нас прямое повеление, – протараторила Жетикемпир. – Дайте нам отраву и кинжалы.
   – Если удастся вам исполнить мое поручение, – обещал хан Кыяз, – я вам поставлю памятники из золота.
   Рассмеялись старухи, поглядывая друг на друга.
   – Рано нас хороните, наш дорогой таксыр, – сквозь смех сказала Жетикемпир. – Мы еще жить да жить хотим.
   – Выполню любое другое ваше желание, – обещал хан Кыяз. – Говорите.
   – Выдай нас замуж за тридцатилетних джигитов, – молвила Жетикемпир, выражая мечту всех старух.
   Видимо, между собой они в разговорах мечтали о молодых женихах. Кыяз схватился за воротник своего халата от удивления.
   – Хорошо, матери мои, – вынужден был обещать хан Кыяз…
   Карачач не могла дальше ждать конца разговора. Итак, стало все ясно. Если родится мальчик у тети Айчурек, то он должен умереть по желанию Кыяза. Надо готовиться к его спасению. Надо сообщить о желании хана тете Айчурек…
//-- * * * --//
   Карачач почувствовала себя достойным и полноценным человеком только после приезда Айчурек в земли Жеты-Озен. Потому что у нее Айчурек интересовалась всем, что попадалось на глаза, и спрашивала, как поступить в разных обстоятельствах, пока не выучила местные обычаи. Продолжительные разговоры с Айчурек эже раскрыли глаза и ей самой на многие вещи. Старые жены хана Кыяза не интересовались ее мнением и не прислушивались к ее мыслям. Ее всячески оскорбляли, издевались над ней и поручали самую тяжелую работу. Были времена, когда ее били палками, пинали ногами в живот и по всему телу и выбрасывали на ночь в поле на съедение волкам. Иногда ей хотелось отойти в иной мир, повесившись на скале…
   Но с приездом Айчурек эже все поменялось. Карачач научилась жить с пользой для себя и для окружающих. Своими поступками и делами она старалась понравиться в первую очередь эжешке Айчурек. Она радовалась, что ее работа очень нравится хозяйке. Да, эже Айчурек полюбила ее, как родную сестренку. Когда эже Айчурек начала делиться своими сокровенными мыслями о том, что когда-нибудь ей удастся вернуться в Талас, после того как вырастет Сейтек, которого она носила под сердцем, она обещала взять Карачач с собой. «Райская земля», – хвалила Айчурек землю кыргызов. Карачач уже сама мечтала попасть в райские земли эжешки Айчурек. То, что она услышала разговор хана со старухами-колдуньями, стало знаком свыше. Она поняла, что хан Кыяз со своими грязными старухами замыслили не отпускать Айчурек эже обратно в ее земли. Тем самым они закрывали дорогу и Карачач. Нельзя этого допустить, нельзя допустить убийства ребенка эжешки Айчурек грязными людьми – семью старухами. Карачач стрелой помчалась в юрту Айчурек, где в окружении подруг хозяйка мучилась родовыми схватками вот уже третий день. Айчурек стонала от боли и держалась за родовой шест, что был установлен посередине юрты. Время от времени кричала Быйты:
   – Тужься, Айчурек! Тужься сильнее!
   Айчурек временами тужилась, напрягая все тело с жалобными стонами. Быйты посмотрела на Карачач и спросила:
   – Что там произошло?
   – Хан собрал всех аксакалов жедигерцев, – ответила Карачач. – Меня пригласил актаяк, чтобы я убралась за ними.
   – Ты слышала разговор аксакалов? – спросила Быйты.
   – Я не слышала их разговор, – ответила Карачач. – Но мне рассказал актаяк, о чем они говорили.
   – Что он рассказал? – Быйты не терпелось узнать.
   – Аксакалы решили, что ребенок от Кыяза, – ответила Карачач.
   Быйты радостно посмотрела на Айчурек. Она в это время тужилась с болью во всем теле.
   Карачач шепнула на ухо Быйты:
   – Хан говорил со старухами-колдуньями.
   Быйты резко повернулась к ней и вывела ее из юрты.
   – О чем хан говорил с ними? – спросила Быйты у Карачач тихим голосом.
   Карачач пересказала весь разговор хана со старухами-колдуньями. Быйты сильно задумалась. Через некоторое время она обратилась к Карачач.
   – Никому ни слово, Карачач, понятно? – сказала она ей.
   – Понятно, – ответила Карачач.
   – Найди кирку и лопату, – сказала Быйты. – Будем копать яму.
   Быйты вошла в юрту Айчурек. Карачач побежала к юрте для охранников, чтобы выпросить у них то, что велела Быйты…
   Когда Карачач бежала обратно с киркой и лопатой, уже вечерело, и она увидела старух, которые выходили из ханской юрты. Карачач решила узнать, куда они собрались. Воспользовавшись темнотой, она поравнялась с ними и незаметно пошла рядом. Жетикемпир говорила остальным:
   – Завтра утром соберемся у юрты Айчурек.
   – А вдруг она успеет родить до утра, – засомневалась одна из старух.
   – Такие женщины не могут быстро родить, – уверенно сказала Жетикемпир. – У них родовые схватки длятся неделями.
   Старухи разошлись по домам. Карачач побежала в юрту Айчурек. Когда она вошла, Быйты встала и встретила ее.
   – Ну что, принесла?
   – Да, – ответила Карачач и положила вещи на пол. – Они появятся завтра утром.
   – Как ты узнала об этом?
   – Они разговаривали между собой.
   – Тогда мы должны успеть выкопать яму за ночь.
   – Какую яму? – спросила Карачач с удивлением.
   – Яму, в которую затолкаем старух.
   Карачач мгновенно сообразила, зачем нужна яма. Правильно, подумала она, туда им и дорога. Быйты уже решила задачу, которая была не по уму Карачач. Она посмотрела на Быйты с большим уважением и восхищением. Она еще не знала, что решение Быйты было одобрено Айчурек.
   – Где будем копать?
   – Вот здесь, – показала Быйты на почетное место в юрте. – Давай, начинай.
   Она отбросила в сторону все вещи, что лежали вблизи стены юрты.
   – Вот здесь, – Быйты еще раз указала место рядом с каркасом юрты.
   Айчурек по-прежнему временами стонала от боли. Она даже не посмотрела в сторону места, где собирались копать яму. Карачач начала работать киркой, чтобы пробить и размягчить утоптанный слой земли. Быйты помогала лопатой разгребать и выкладывать землю рядом с ямой.
   – Надо выкопать яму до утра, – сказала Быйты.
   – Нужны будут еще люди, – сказала Карачач. – Вдвоем не успеем.
   Быйты согласилась с ней и пригласила еще нескольких подруг Айчурек. Работа спорилась в руках старательных женщин. До утра яма была готова. Величина ямы была достаточной для того, чтобы положить тела семи старух. Часть выкопанной земли оставили в юрте в мешках, а часть – рассеяли вокруг юрты…
   К полудню показались все семь старух, которые направлялись к юрте ханшайым Айчурек. С большим вниманием следили за ними Карачач и Быйты. Еще с огромным желанием и надеждой смотрели вслед бабам глаза хана Кыяза. Первой заглянула в юрту Айчурек глава старух Жетикемпир.
   – Пусть роды будут легкими! – пожелала она, переступая порог юрты.
   За ней последовали остальные старухи.
   – Пусть Тенгир облегчит твои роды! – пожелал кое-кто из них.
   – Проходите, милые, роды очень тяжелые, – сказала Карачач.
   – Пусть сбудутся ваши пожелания, – сказала Быйты. – Проходите, рассаживайтесь. Карачач, постели для матерей олпоки потолще.
   Карачач стремительно постелила для старух мягкие олпоки, где они расположились по старшинству. Быйты вынесла из-за чия бурдюк кумыса и деревянные чаши.
   – Карачач, – она обратилась к служанке и отдала ей бурдюк. – На, заполни чаши кумысом.
   Сама начала расставлять заполненные чаши на подносе.
   – Спасибо, что пришли проведать ханшайым при родах, – благодарила всех Быйты. – Угощайтесь кумысом, дорогие. Вы тоже помогите нам принимать роды.
   Быйты подала поднос с чашами старухам. Первой взяла чашу Жетикемпир.
   – Да, да. Мы пришли как раз для этого, – поспешно откликнулась она. – Помочь принять роды.
   – Выпейте кумыса, – попросила Быйты старух, – если вы действительно хотите помочь при родах.
   Все они очень хотели поучаствовать в принятии родов и выполнить поручение хана, чтобы заполучить молодых мужей на оставшееся время жизни. Они осушили залпом свои чашки, в которых был кумыс с очень сильным ядом под названием «кунжут»…
   Быйты и Карачач быстро затащили трупы старух в яму и засыпали землей, что хранилась в мешках…
   Только на седьмой день разрешились роды у Айчурек. Быйты первой увидела кусок плоти между ног у ребенка.
   – Ма-а-альчик! – закричала она от радости.
   – Ма-альчик! – закричала Карачач, чувствуя, что потекли слезы из глаз.
   – Семетей, мой султан, у тебя сын родился, – шептали губы ослабевшей Айчурек.
   Все подруги Айчурек шумели в своих юртах, поддерживая ханшайым. У всех теплилась надежда, что они увидят прежнюю красавицу Айчурек – счастливую и заботливую ко всем. Быйты отрезала пуповину мальчика.
   – Смотри, Карачач, – еле подняла мальчика Быйты, – какой он тяжелый. С головы вдоль всей спины черного цвета грива с раздвоенным концом.
   – Какое чудо – мальчик! – поцокала языком Карачач. – Глаза как огни горят.
   – Не ресницы, а языки пламени от огней под широким лбом, – подтвердила Быйты слова Карачач.
   – У него будут плечи широкими, – сказала Карачач.
   – Грозно выглядит из-за глубоко посаженных глаз, – сказала Быйты, – и большого рта.
   – Посмотрите на его нос, – восхищалась Карачач. – Он с горбинкой.
   – Он станет большим богатырем, – утвердительно сказала Быйты. – Точно таким же, каким был его отец.
   – Слава Тенгри! – вымолвила Айчурек…
//-- * * * --//
   Через день после рождения мальчика Айчурек решила поздравить хана Кыяза с рождением сына. Она сильно разозлилась на Кыяза за замысел уничтожить ребенка. Она понимала, что от злости могла бы убить Кыяза. А дальше народ жедигерцев отомстил бы за своего хана, каким бы плутом и дьяволом ни считался он среди своих людей. Она решила спрятать свою злость до лучших времен. Айчурек взяла мальчика на руки и пришла в ханскую юрту, где хан Кыяз проводил совет старцев и знатоков. Никто из сидящих в ханской юрте не был оповещен о том, что у хана родился сын. Кто-то помог ей открыть дверной полог юрты. Она шагнула через порог внутрь.
   – Мой таксыр! – обратилась Айчурек к хану Кыязу, поглядывая на лица всех участников совета. – Поздравляю! У вас родился сын!
   От удивления замолчали все. Все знали, что у Айчурек начались родовые схватки, но никто не мог предугадать их завершения. Кыяз задрожал от ненависти к ребенку, как только увидел его на руках своей жены. Он понял, что старухи, которые клялись уничтожить ребенка, если тот окажется мальчиком, не выполнили обещания. Они его нагло обманули. «Всех обезглавить», – принял он молниеносное решение о старухах. Хан будто сошел на минуту с ума и потерял дар речи. Он протянул руки к Айчурек, прося ее положить на них «сына». Айчурек увидела в глазах Кыяза страшную ненависть к ребенку и чуть было не выскочила из юрты.
   – Поздравляем с рождением сына, хан Кыяз! – прогремел старец Куту. – Наконец исполнилось наше желание. Смотрю, родился богатырь среди жедигерцев.
   Слова старца Куту принесли всем облегчение. Кыяз пришел в себя. Айчурек положила ребенка на руки Кыяза, но была готова ко всяким неожиданностям…
   От тяжести ребенка Кыяз еле удержался на месте. Он явно почувствовал будущую угрозу от младенца. «Вот настоящий враг», – злобно промелькнуло у него в голове. Расширились глаза от мгновенно появившейся злости. Покраснели белки, вздулись на висках кровотоки и участилось дыхание, будто он собрался совершить непоправимое. Он постарался поднять ребенка обеими руками высоко над головой. Молодой Карадоо, сидевший рядом с отцом, почувствовал неладное в движении злого хана. Он стремительно вырвал ребенка из рук Кыяза. Айчурек не успела заметить изменения в поведении Кыяза. Она в это время распрямлялась после того, как подала ребенка мужу. Она с удивлением увидела только, как Карадоо смело взял ребенка из рук Кыяза и прижал к своей груди. Она не поняла состояния мужа. Почему-то сердце Айчурек потеплело к Карадоо, и ее тревога за участь сына уменьшилась. Старец Куту посмотрел на Кыяза и понял его состояние.
   – Нельзя, Кыяз! – громко сказал он, обращаясь к своему хану. – Даже в мыслях не допускай такое.
   – Какое?! – спросил Кыяз, приходя в себя.
   Он начал осознавать свой поступок. Да, он собирался бросить ребенка на камень, чтобы избавиться от будущих неприятностей. У него екнуло сердце.
   – То, что на миг овладело тобою, – ответил Куту и продолжал: – Что было сорвано моим сыном Карадоо, спасшим тебя от позора.
   – Не было ничего такого, – тихо сказал Кыяз.
   Всем было понятно, что он говорит в оправдание себя.
   – Слава Тенгри, что не было, – продолжил Куту. – А то бы завтра хлынули на наши земли ооганцы, чтобы отомстить за племянника.
   Тем самым он указал Кыязу, что мальчик уже имеет защиту с трех сторон. Правда, третья сторона еще никому пока неизвестна.
   Кыяз пришел в себя и улыбнулся. Немедленно и верно нашел, что сказать в кругу присутствующих.
   – О чем вы говорите, Куту ава? Пусть они приедут на наши земли отпраздновать рождение моего сына, – сквозь смех проговорил он.
   – Вот это другое дело, – обрадовался старец Куту. – Назначай время праздника.
   – Пусть будет дней через тридцать, – сказал Кыяз. – Но не дольше сорока дней от рождения малыша, Куту ава. Установите точный день и приглашайте гостей. Забьем девяносто кобылиц на праздник.
   – В тот же день дадим ему имя, – предложил старец Куту.
   Айчурек позже узнала из разговора с аксакалом Куту, что ему показалось – Кыяз одурманен и собирается с силой бросить ребенка на камень. Это почувствовал не только он сам, но и его приемный сын Карадоо, который буквально вырвал малыша из ханских рук. Айчурек была очень благодарна старцу Куту и его приемному сыну.
//-- * * * --//
   Наступил у жедигерцев праздничный день, в который был назначен пир по случаю рождения первенца у хана Кыяза. Народ ликовал, что появился новый продолжатель ханского рода. Всегда люди боятся неопределенности, когда у их правителя нет наследника. Случались распри и ссоры между племенами и родами за ханский трон. С рождением мальчика у хана Кыяза будущее народа жедигерцев стало ясным. Только нужно молиться Тенгри, чтобы он вырос умным, здоровым и сильным духом джигитом. И вот наступил такой день – когда всем народом нужно помолиться перед Создателем-Тенгри о благополучии в семействе хана Кыяза. Заранее готовились к празднику роды из далеких аулов и селений, возводя множества юрт в долине Жерге-Тал, близ аула Айчурек. Знатоки управляли праздником. Мясо забитых для праздника кобылиц было роздано по всем юртам для угощения гостей. Перед началом праздника хан Кыяз решил показать сына всему народу. Он подозвал к себе Айчурек, на руках которой был сын. Когда подошла к нему Айчурек, Кыяз взял сына на руки и приподнял над головой. Айчурек уже знала о намерения Кыяза, когда она приходила в ханскую юрту с благой вестью о рождении сына. Ей говорил Карадоо, что Кыяз тогда приготовился совершить непоправимое, убив новорожденного. После того случая Айчурек стала осторожней и приставила к боку Кыяза знаменитый кинжал Актинте матери Каныкей.
   – Если уронишь ребенка, убью! – шепотом пригрозила она своему мужу.
   При этом Актинте находился в рукаве платья, где его не могли увидеть любопытные глаза.
   Кыяз рассмеялся.
   – Не бойся, я сейчас очень добр, – он повернулся к ней и показал свою доброту.
   – Дайте моему сыну имя! – крикнул он народу. – Кто предложит хорошее имя, получит большое вознаграждение!
   Далеко разнесли слова хана глашатаи. Весь народ погрузился в раздумья, чтобы определить имя для сына своего хана. Советовались между собой, обсуждая предложенное кем-то имя. Некоторые шептались, предлагая друг другу разные имена. Но никто не мог решиться предложить Кыязу достойное имя для сына. Всем стало ясно, что невозможно придумать имя, способное обрадовать отца народа…
   Кыяз смотрел на ребенка в своих руках. Он почувствовал, что держит неимоверную тяжесть, того, кто в будущем может отправить его на тот свет. У него екнуло сердце. Сам он не хотел дать имя ребенку. Конечно, он бы мог назвать любое имя, которое немедленно поддержал бы весь народ. Назвать хоть какое-нибудь имя. Но ему очень не хотелось утруждать себя поиском имени. Он с презрением думал, что приходиться придумывать всем народом имя сыну, возможно, сыну врага. Конечно, сыну врага. Он в это уверовал без сомнений. Вдруг…
   Вдруг появился среди народа старый дубана, который незаметно приблизился к Айчурек, матери ребенка. Он пошептался с ней некоторое время и двинулся дальше к ровному пространству перед народом. Как появился дубана, заметил только старец Кутчечен, который следил за его продвижением, пока тот не стал перед людьми. Старец Куту понял, что сам Тенгир взялся за дело, посылая в народ старого дубану. Это было эр Куту понятно – Тенгир приходит на помощь внуку своего сына…
   Дубана поднял правую руку. Он назвал всех отцов Манаса, включая Жакыпа. Сказал о крепости кыргызов Семетее, кто приходится малышу отцом. И дал имя малышу – Сейтек. Малая часть народа знала или догадывалась, что Сейтек – потомок Манаса, и гордилась тем, что в будущем жедигерцами будет управлять род Манаса. Это было объявлением всему свету и народу о происхождении Сейтека.
   – Не верьте этому негодяю-дубане! – прокричал Кыяз. – Он меня оскорбляет. Малыш действительно мой сын. Подтвердили это наши знатоки.
   Никто из людей не поддержал Кыяза.
   – Ловите дубану! – закричал Кыяз своим джигитам. – Наказать его надо – снимите ему голову!
   К дубане бросились множество джигитов и силачей. Тот стоял среди аксакалов жедигерцев. Как только к нему начали подбираться джигиты Кыяза, дубана исчез, будто шагнул в иной мир…
   – Сейтек! Это – имя сына Кыяза! Сейтек! Это – имя сына Кыяза!
   Народ начал раз за разом повторять эти слова, подхватывать и передавать друг другу. Имя Сейтек проносилось по всему народу вопреки желанию Кыяза, которому оно не понравилось из-за того, что было наречено неизвестным дубаной.

Детство Сейтека

   После тоя по случаю рождения ребенка и наречения ему имени народ жедигерцев разошелся по своим аулам. Айчурек было противно смотреть, с какой ненавистью глядит Кыяза на Сейтека. Кроме того, ей приходилось остерегаться случайных появлений «друзей» семейства, подобных семи старухам, которые предлагали помощь в уходе за младенцем. Айчурек сама следила за здоровьем малыша и днем, и ночью. Она позволяла иногда присмотреть за малышом только подруге Быйты. И то только в дневное время. Она сильно жалела, что не сможет переселиться в Талас, чтобы почувствовать себя в безопасности, в окружении заботливых друзей…
   Перед глазами часто вставало воспоминание, как парень богатырского телосложения держал в руках Сейтека, отобрав его у хана Кыяза. Его поступок не соответствовал укладу жедигерского народа. Парень должен был всегда поддерживать любой почин народного хана. Он поступил против желания своего хана, спасая малыша. С чего бы ему понадобилось спасать потомка Манаса? Айчурек поручила узнать об этом парне служанке Карачач, которая разведала интересные вещи о жизни Карадоо…
   Айчурек узнала от Карачач, что Карадоо в числе перегонщиков приехал из Таласа. Не только он, а целый «аул» невольных джигитов приехал вместе с ним, пригнав несколько табунов как виру за смерть прежнего хана жедигерцев. Кроме того, она узнала, что глава табунщиков Кыяза Карагул привел с собой еще и Кюлчоро из Таласа, сделав его рабом. Айчурек кусала губы из-за злости на Канчоро. Ей было очень больно и обидно за судьбу земляков, за свою судьбу и за судьбу Сейтека. Айчурек передала через Карачач, чтобы Карадоо заехал на встречу с ханшайым во дворец…
   Через пару дней прибыл в ханский дворец Карадоо для встречи с Айчурек. Когда его сопровождали охранники дворца, Айчурек заметила, что он на голову выше, чем самый высокий стражник. Широкоплечий богатырь Карадоо казался ей настоящей крепостью, точно такой же, как и Семетей. Только было жаль, что к ней он пришел рабом жедигерцев. Айчурек его посадила на почетном месте и постелила перед ним дасторхан. Поставила на нем множества яств и предложила насладиться угощением в ханском дворце. Карадоо поблагодарил женге Айчурек за заботу.
   – Как у тебя сложилась судьба? – спросила Айчурек у богатыря.
   – Мне очень сильно повезло, женге, – ответил Карадоо. – Меня усыновили.
   – Какие люди тебя усыновили?
   – Люди, которые любят и уважают духов Манаса и его чоро, – ответил Карадоо. – Здесь они сильно почитают наших богатырей.
   – Почему?
   – Богатырь Манас наделил народ жедигерцев землей и ханством, во главе с ханом Багышем, – сказал Карадоо. – Поэтому они благодарны Манасу и не забывают его. Сейчас один старец из этих людей приходится мне отцом. Его зовут Куту.
   – А-а, это тот, который всегда всем советы дает?
   – Да, женге, – подтвердил Карадоо. – Это он.
   – Как ты оказался рядом с ханом Кыязом?
   – Отец Куту переживал за судьбу малыша, – объяснил Карадоо. – И он боялся, что ребенка могут убить.
   – Как это он почувствовал?
   – Мой отец почувствовал еще тогда, – рассказал Карадоо, – когда хан заставлял всех знатоков определить, от кого рожден малыш.
   – Он, отец твой Куту, владеет ли способностью угадать мысли другого человека? – спросила Айчурек.
   – Когда он меня усыновил, – ответил Карадоо, – пришлось ему расколдовать мою порчу.
   – А как тебе удалось определить, что хан Кыяз задумал убийство?
   – Его глаза покраснели и не смотрели на ребенка, – ответил Карадоо. – Видно было, что он замышляет убийство.
   – Спасибо тебе, Карадоо! – поблагодарила его Айчурек. – Ты спас моему сыну Сейтеку жизнь.
   – Он не только ваш сын, женге, – вставил Карадоо. – Он еще сын нашего народа.
   – Я боюсь, что Кыяз будет его преследовать всю свою жизнь, – Айчурек рассказала о своем беспокойстве.
   – Вы проследите за Сейтеком во дворце, женге, – предложил Карадоо. – А я устрою его охрану вне дворца.
   Айчурек улыбнулась и спросила:
   – Ты что, Карадоо, постоянно будешь за дворцом?
   – Нас, таласцев, здесь очень много, женге, – ответил Карадоо. – Каждый день кто-то из нас будет следить за Сейтеком.
   Далее они говорили о том, как устроить связь между ними, и о знаках, которые обозначают те или иные обстоятельства. Айчурек и Карадоо расстались с пониманием, что их объединяют одни интересы. Безопасность и здоровье Сейтека. Айчурек была рада знакомству с Карадоо. Но ее не покидали тревога и страх за жизнь любимого сына. Лучшая подруга Быйты всегда старалась поддержать ее во всем. Быйты сильно жалела подругу – ведь той приходится все время опасаться, что Кыяз может навредить ребенку. Быйты посоветовала ей съездить на некоторое время в ооганские земли, якобы оттого, что ей нужно проведать отца, хана Акуна. Айчурек обрадовалась предложению Быйты. Она задумала съездить на родину…
   Сейтеку было уже пять месяцев, когда Айчурек решилась съездить в родные края. Она считала, что Сейтек легко перенесет трудности переезда. Она прибыла в ханскую юрту, заранее подготовившись ко всем неожиданностям, даже к отказу в поездке. Кыяз мог отказать Айчурек, но у нее имелись замыслы, которым был бессилен противостоять хан жедигерцев.
   – Таксыр! – обратилась она к хану Кыязу. – Мне нужно проведать отца, хана Акуна, в ооганских землях.
   – Что-то с ним произошло? – с удивлением спросил Кыяз.
   – Чтобы проведать отца, – язвительно спросила Айчурек, – нужно, чтобы с ним что-то случилось?
   – Нет, нет, – заторопился Кыяз. – Я просто интересуюсь, не приходили ли от него какие-нибудь вести.
   – Да, он мне снится, – сказала Айчурек. – Я давно его не видела.
   Кыяз понял, что своим вопросом передал первенство в разговоре жене. Теперь уже бесполезно сопротивляться и отказывать ей в поездке в город Опол хана Акуна.
   – Хорошо, Айчурек, – согласился Кыяз. – Езжай, но будь осторожней, кругом разбойники.
   В голове Кыяза промелькнула приятная для него мысль. Он улыбнулся радостно. Айчурек удивилась быстрому согласию хана и вздрогнула от страха…
//-- * * * --//
   Готовясь к поездке, Айчурек вспомнила ненавистную улыбку Кыяза и позвала Карачач.
   – Слушаю вас, эжешка, – Карачач прибежала на зов.
   – Нам надо готовиться к поездке, – сказала Айчурек.
   – Куда?
   – В ооганский город Опол, к моему отцу.
   – Ой, как хорошо, – обрадовалась Карачач. – Я никогда в жизни не ездила в чужие земли.
   – Скажи и Быйты, – сказала Айчурек. – Пусть она тоже соберется в путь.
   – Хорошо, эжешка.
   – Нужно встретиться с Карадоо, – поручила Айчурек служанке.
   – Хорошо, эжешка, – обещала Карачач и собралась выскочить из юрты.
   – Подожди, – остановила ее Айчурек. – Скажи ему, пусть с друзьями проводит нас до ооганских земель. Но объясни ему, что нельзя к нам подходить близко.
   Карачач остановилась в недоумении. Ей захотелось спросить причину, но она воздержалась.
   – Никто не должен догадаться, – продолжила Айчурек, – что Карадоо нас охраняет или имеет какое-то отношение к нашей поездке в город Опол.
   – Я передам ему это, – промолвила Карачач.
   – Иди, – разрешила Айчурек…
   Карадоо прекрасно понял, что задумала Айчурек. По пути Кыяз может устроить разбойное нападение на нее с Сейтеком. Она хочет, чтобы он следил за ними и предотвратил замыслы Кыяза. Карадоо задумал взять с собой двоих помощников, которые должны будут следовать впереди и сзади по одному, в отдалении от тети Айчурек с ее спутницами, чтобы сообщить о появлении подозрительных людей. Сам Карадоо поедет на некотором удалении сбоку от пути женщин…
   На следующий день с утра Айчурек поехала вместе с Быйты и Карачач к своим родным землям. Сейтек, укутанный олпоком, сидел на коленях у Айчурек. Она предполагала, что Сейтек будет сидеть по очереди на коленях и у Быйты, и у Карачач.
//-- * * * --//
   Карадоо наблюдал за аулом хана Кыяза с утра из-за холма, расположенного на расстоянии одного чакырыма. Из помощников первым к нему подъехал юноша Тепке на чалом третьяке, которого Карадоо отправил заранее по пути Айчурек женге. При этом он предупредил Тепке о необходимости следить за расстоянием, чтобы не уехать далеко и не оказаться слишком близко. Когда приехал второй помощник по имени Серке, Карадоо ему поручил выехать за женге Айчурек, как только они отдалятся на один чакырым. Серке тоже был предупрежден, что надо придерживаться названного расстояния от путниц. Обнаружив опасность, грозящую женщинам, его помощники должны были поднять такую шумиху, чтобы никто не мог повредить всадницам с ребенком. Дальше Карадоо сам сможет справиться с любыми опасностями…
   Вот наконец тетя Айчурек с Сейтеком на седле выехала из аула хана Кыяза. За ней последовали еще две всадницы, Быйты и Карачач. Через минуту Быйты проехала вперед, будто решила взять на себя обязанность проводника. Они не могли заметить, что впереди уже скакал их охранник, юный Тепке. Они не могли заметить, проехав чакырым пути, что за ними выехал еще один охранник по имени Серке. Карадоо тоже проскакал за холмами, чтобы остановиться и наблюдать за движением тети Айчурек, Быйты и Карачач. Бозбышты десятки раз срывался с места, чтобы менять положение хозяина. Никто бы не смог связать действия Карадоо с женщинами, направлявшимися в ооганские земли. Только к вечеру Карадоо заметил двух всадников, которые следовали за его помощником Серке. Двоих всадников, скачущих за ним, заметил и Серке. Он не стал особо переживать, потому что у всадников не было оружия. Через некоторое время оба всадника обогнали его с восточной стороны на некотором расстоянии. Серке смотрел на них внимательно и долго, но не смог узнать. Один из них прикрикнул на него:
   – Что смотришь?!
   – А вы что, недостойны?! – Серке тоже нагрубил, продолжая смотреть на них.
   Они отвернулись от Серке и поехали дальше еще быстрее. Серке тоже ускорил ход коня. Он выбрал расстояние в двадцать шагов от незнакомцев и старался удерживать его. Когда все трое всадников приблизились к женщинам, один из них повернул коня в сторону Серке, а второй кинулся к тетке Айчурек. Стало ясно, что двое всадников намерены напасть на женщин. Рванулся на помощь из засады Карадоо верхом на Бозбышты, вынимая на ходу палицу из курджуна. Второй всадник напал на тетю Айчурек и попытался на скаку вырвать из ее рук ребенка. Сейтек был укутан в пеленку из олпока. Карачач показала себя искусным игроком кокбору. Это она вырвала Сейтека из рук хозяйки Айчурек с другой стороны. Всадник замешкался на мгновенье. Ему нужно было объехать Айчурек, чтобы добраться до ребенка. Айчурек схватилась за поводья коня нападавшего. В это время палица Карадоо с огромной силой упала на голову разбойника, выпавшего из седла на землю. Никто не вскрикнул, не зашумел и не впал в панику. Серке сумел стащить с коня и связать руки и ноги напавшего на него всадника. Карадоо спешился и подошел к телу упавшего с коня разбойника. Тот не подавал признаков жизни. Карадоо покачал головой.
   – Вы угадали, тетя Айчурек, – обратился он к женщине. – Это точно устроил Кыяз.
   – Его бессовестные глаза мне подсказали, – сказала Айчурек. – Спасибо тебе, Карадоо.
   – Это моя обязанность, тетя Айчурек, – ответил Карадоо и предложил: – Вы можете остаться у вашего отца, чтобы больше не опасаться злого хана Кыяза.
   – Нет, Карадоо, это невозможно, – сказала Айчурек. – Я должна вернуться, чтобы вызволить Кюлчоро и всех пленных рабов из Таласа.
   – Вы не должны подвергать Сейтека опасности, – сказал Карадоо. – Я только об этом тревожусь.
   – Я знаю, Карадоо, – ответила Айчурек. – За Сейтеком глаз да глаз нужен. Я сама буду следить за ним во дворце…
   Карадоо и Серке проводили женщин до реки Ургенч. Там к ним присоединился охранник Тепке. Айчурек решила переночевать там, где земли Жеты-Озен подошли к реке Ургенч в долине Ок-Кыя. Вода в реке вечером текла бурно. Видно было, что она гонит по течению огромные каменные валуны. Было очень страшно и опасно переправляться через реку вечером…
   Только рано утром река обмелела, и течение стало слабым. Женщины смело спустились на конях к броду. Карадоо проследил за их переправой через большую реку и уехал со своими помощниками, как только тетя Айчурек оказалась на противоположном берегу…
//-- * * * --//
   Айчурек возглавила путь по долине Ок-Кыя к предгорьям Таш-кыя, а далее по степи они приехали в город Опол…
   Старый Акун-хан в честь приезда племянника Сейтека устроил большой праздник, хотя очень сильно горевал об исчезновении Семетея. Оповестил он всех своих приближенных, в том числе родственников Ажыбая и Туменбая, что приехала дочь Айчурек с сыном. Ажыбай и Туменбай приехали повидаться с Айчурек. Они уже не были воинственными, как прежде, а стали мирными, рассудительными и важными старцами ооганского народа. Встреча прошла болезненно для Айчурек, ей было обидно признаться, что потеряла она своего родного торе и большого богатыря, крепость своего народа. Старцы попытались успокоить Айчурек теплыми словами для души…
   Прошли несколько дней в стенах отцовского дворца. В один прекрасный день, когда Айчурек утром смотрела на спящего сына, который сопел что-то непонятное, ей вспомнился его вчерашний день. Вчера вечером он играл с ооганскими родственниками до небывалой усталости. Видно было, что Сейтек проспит до самого полудня. «Пусть спит себе», – подумала Айчурек. В это время прибежала в покои служанка отца и сообщила:
   – Сестрица Айчурек! К вам пришла какая-то женщина. Она сидит в приемных покоях.
   «Кто она?» – промелькнуло в мыслях у Айчурек. Она быстренько собралась и пришла в приемные покои, где увидела женщину-богатырку огромного роста, которая смотрела на нее с улыбкой. Айчурек тоже заулыбалась в ответ и подошла совсем близко.
   – Будь здорова, дорогая подруга! – женщина-богатырка обняла Айчурек.
   – Будьте… – Айчурек запнулась на полуслове от нехватки воздуха.
   – Рада, что увиделась с тобой, – сказала богатырка, выпуская Айчурек из своих объятий.
   – А кто вы? – Айчурек еще не смогла вспомнить ее.
   – Ты что, не узнаешь? – богатырка рассмеялась во весь голос, заставив задрожать весь дворец хана Акуна.
   В сознании Айчурек промелькнуло что-то до боли знакомое, но она не смогла уловить что.
   – Никак не узнаю, – виновато улыбнулась Айчурек.
   – Меня зовут Куялы, – сказала богатырка и еще сильнее засмеялась. – Понимаю, почему не узнаешь.
   – Теперь узнала! – Айчурек тоже рассмеялась. – Подруга детства! Как ты стала великаншей?!
   – Это из-за тех мужчин, которые напали на нас, – рассказала Куялы, – когда мы с тобой ехали на пастбище моего отца.
   – Да, да, вспомнила, – ответила Айчурек. – Слава Тенгри, что подоспел нас встретить твой отец. Извини, я забыла, как его звали.
   – Его звали Кайыпчал, – ответила Куялы. – И сегодня он тоже привет тебе передавал.
   – Как он? – продолжила Айчурек. – Так же здоров, как прежде?
   – Здоров, но сильно постарел, – ответила Куялы и возмутилась: – Ты перебила мой рассказ.
   – Извини, продолжай.
   – Я побила их на одном из праздников нашего народа, – с радостью сообщила Куялы. – Как они напали, я с тех пор жила мечтой их наказать.
   – Я помню, что они приставали к тебе, – сказала Айчурек. – Но не помню, чтобы они обидели тебя очень сильно.
   – Если бы отец не подоспел, – сказала Куялы, – они бы постарались обидеть и меня, и тебя.
   – По-моему, мы с тобой с тех пор не виделись, – отметила Айчурек. – Много воды утекло.
   – С тех пор я посвятила себя боевой жизни, чтобы защищать слабых, – сказала Куялы.
   – Видно, что ты хороший боец, – Айчурек потрогала крепкие мускулы богатырки. – А я научилась лететь как птицы, добыла себе чучело лебедя.
   Наступило беспричинное молчание. Куялы не могла понять, как же Айчурек научилась летать как птица. Но она понимала, что нужно продолжить разговор.
   – Да, Айчурек, – продолжила Куялы. – Я рада за тебя, что ты стала снохой великодушного богатыря по завету отца.
   Айчурек рассказала, что мечтала увидеть семью Манаса и его сына, за которого она должна была выйти замуж, и поэтому стала учиться лететь как птицы.
   – Ах, вот оно что, – восхитилась Куялы.
   Айчурек продолжила свой рассказ о том, как ей удалось выйти замуж за Семетея.
   – Ты помнишь наш уговор? – спросила Куялы у Айчурек.
   – Какой уговор? – Айчурек не могла сообразить, о чем говорит подруга.
   – По нашему уговору мы с тобой должны были выйти замуж за одного богатыря, – напомнила Куялы. – Я тоже была наслышана о твоем муже, Семетее, и мечтала о том дне, когда ты меня позовешь замуж за него.
   – Я забыла о нашем уговоре, – призналась Айчурек.
   Она продолжила рассказ о своей жизни и поведала подруге, как потеряла мужа Семетея. При этом не забыла сказать о притязаниях Толтоя и, наконец, о невольном замужестве с Кыязом. С большой гордостью призналась, что родила сына Сейтека от Семетея.
   – Если хочешь замуж за Кыяза, – сказала Айчурек, – по нашему уговору, то я согласна тебя пригласить в ханский дворец, если пожелает этого хан.
   – Я полюбила только Семетея, – ответила Куялы. – Очень жаль, что он исчез. Буду ждать дня, когда он вернется в этот мир. Другие твои мужья меня не интересуют.
   – Я тоже надеюсь, что он вернется, – сказала Айчурек. – И мы с тобой станем сестрами по уговору.
   – Спасибо, Айчурек, – поблагодарила подругу Куялы. – Как дальше думаешь жить?
   Айчурек не думала о своей жизни, пока не вырастет сын Сейтек. Она поведала Куялы о том, что мечтает возвратиться в Талас. Она мечтала спасти стариков – аксакала Бакая и мать Каныкей – от позорной участи и мук, устроенных им ненавистным Канчоро.
   Айчурек рассказала о том, что мечтает, чтобы Сейтек, когда вырастет, отомстил за отца Кыязу и Канчоро. Мечтает и о том, чтобы Сейтек отобрал отцовский трон у коварного убийцы Канчоро.
   – У тебя большие замыслы, – отметила Куялы. – Дай Тенгри, чтобы они все сбылись.
   – Спасибо, Куялы, – сказала Айчурек. – Теперь я живу мечтой вырастить Сейтека, потому что ждет нас мать Каныкей.
   – Если потребуется моя помощь, – сказала Куялы, – обращайся, дорогая. Я всегда готова к твоим услугам. Помни всегда, я тебе жизнью обязана.
   Куялы вспоминала о том, как тонула в реке. Действительно, ее спасла тогда Айчурек, вытащив ее из воды. Она помогла обсушиться и решила проводить ее до пастбища отца Куялы, расположенного далеко в горах. Именно тогда они встретились с разбойниками, о которых говорили в начале разговора.
   Айчурек обняла Куялы.
   – Спасибо тебе, подруга, – прошептала Айчурек. – Теперь ты в моем сердце. Никогда более не забуду.
   Куялы рассмеялась.
   – Меня не узнала даже моя мама, когда увидела меня после приезда, – сказала Куялы, продолжая смеяться. – Я понимаю тебя и не могу обижаться.
   – Расскажи о своей жизни, – попросила Айчурек у Куялы.
   – Моя жизнь прошла только в боях с богатырями, – улыбнулась Куялы. – Кто бы захотел жениться на мне?
   – Почему ты решила сражаться с теми, кто мог тебя полюбить? – спросила Айчурек.
   – Я бы вышла замуж за того, кто меня победит в поединке, – ответила Куялы. —Однако таких богатырей не нашлось.
   – Очень жаль, подруга Куялы, – отозвалась Айчурек. – Я очень хочу, чтоб ты стала счастливой матерью…
   В это время из спальных покоев послышалось детское всхлипывание, и обе подруги перестали говорить громко.
   – Ладно, Айчурек, – сказала шепотом Куялы. – Я пошла домой. Как-нибудь заходи ко мне в гости вместе с Сейтеком.
   – Хорошо, Куялы, – ответила Айчурек. – Спасибо, что пришла проведать. Обязательно зайду, чтобы поздороваться с отцом Кайыпчалом.
   Куялы махнула рукой и исчезла за дверями приемного покоя. Айчурек побежала в спальные покои на зов Сейтека и почувствовала, как груди наполнились молоком…
//-- * * * --//
   После возвращения в земли Жеты-Озен Айчурек опять почувствовала страх за судьбу Сейтека. Они уже переехали в ханский дворец Кыяза, где был просторный огороженный сад. С утра до ночи Айчурек находилась в саду с сыном. Она не допускала Кыяза близко к себе, когда Сейтек играл вокруг нее. Она старалась не показывать его никому, чтобы никто не знал о существовании Сейтека. Он рос шустрым, подвижным и ловким мальчиком. Когда ему исполнилось два года, он, незаметно для Айчурек, сбежал из дворца к горам. Никто не заметил, как ему удалось выйти из дворца. А он погнался за собакой, случайно оказавшейся в саду. Когда заинтересованный Сейтек потянулся к ней, она испугалась и побежала из дворца тем же путем, которым зашла в сад. Она пролезла в проем под оградой сада. Сейтек не отставал от нее, тоже пролез через проем и погнался за собакой. Она побежала дальше в горы…
   Айчурек поздно заметила отсутствие Сейтека. Она подняла большой шум. Она была готова кинуться с кинжалом Актинте в покои Кыяза. Ее остановило понимание, что Кыяз еще вчера уехал на охоту. Но он мог поручить устранить Сейтека любому джигиту из своей охраны или охраны дворца. Айчурек обежала все посты охраны. Все стражники оказались на своих местах. Только никто не видел маленького ханзады. Айчурек, Быйты и Карачач обшарили каждый уголок дворца и весь аул, что располагался вокруг дворца. Женщины и воины охраны искали всю ночь, но не смогли найти Сейтека…
   Утром Карадоо привез Сейтека во дворец. Айчурек бросилась навстречу сыну. Слезы лились у нее ручьями…
   Сейтека потерял даже человек Карадоо, который следовал за малышом, шедшим за собачкой. Он уклонился от них, чтобы сообщить о случившемся Карадоо, и потерял их из виду. Дальше Карадоо пришлось искать Сейтека в горах по возможным собачьим пристанищам с сотнями джигитов, которые только под утро обнаружили малыша…
//-- * * * --//
   С трех лет Сейтек начал говорить и кататься на лошадях. Именно в эти годы Айчурек стало труднее всего заботиться о сыне. Он старался повторить те действия окружающих, что ему нравились. Увидит всадника и сразу пожелает сам сесть на лошадь. Увидит копейщика и тут же начнет играть копьем. Исполнив желание, он весело и громко смеялся, что веселило и других людей. Он не слушался никого. Кыяз старался не вмешиваться в воспитание ребенка. Он всегда избегал встреч с Сейтеком. Ему было очень трудно сознавать, что он сам, своими руками, взращивает своего убийцу. Он задрожал, как листок на дереве от ветра, когда увидел, что трехлетний мальчик перекидывает через себя камни величиной с лошадиную голову. Он почувствовал, что Сейтек приобретет великую силу, когда вступит во взрослую пору жизни. При виде Сейтека ему всегда хотелось его задушить, пока ребенок еще не набрал великих сил. Но боязнь расстроить любимую жену Айчурек была сильнее угрозы далекой смерти.
   Сейтек начал вдумчиво относиться к своим поступкам, когда ему исполнилось шесть лет. Более или менее стал советоваться с матерью. Его интересовало очень много вопросов, вплоть до появления солнца на небе. Он развивался телом и силой еще быстрее, выглядел в шесть лет более рослым, чем десятилетний мальчик. Из числа молодых борцов от десяти до пятнадцати лет никто не мог одолеть шестилетнего Сейтека в состязаниях по борьбе. Учился бить копьем, стрелять из лука и работать с саблей в бою. Видя всесторонний рост Сейтека, Айчурек начала меньше бояться коварства хана Кыяза. Но материнское сердце не могло оставить Сейтека без присмотра. Она продолжала охранять его везде, где возможно, и просить об этом знаками Карадоо, где ей было невозможно.
//-- * * * --//
   Пошел Сейтеку тринадцатый год. Из-за того, что ему не было равных по силе и по уму среди ровесников, у него не было друзей-мальчишек. В последний год стал самым верным другом для него третьяк Карагер.
   Он буквально разговаривал с Карагером. Ездил он на нем во все уголки земель Жеты-Озен. В один прекрасный день он поехал по степям Жеты-Озена, вооружившись копьем, луком и саблей. В некоторых краях бывало, что нападали на одиноких всадников несколько вооруженных людей. Говорили в народе с горечью, что хан Кыяз не принимает меры против таких обид людям. Сейтек очень хотел, чтобы те разбойники, о которых говорилось в народе, напали на него, когда он ездит один по степям Жеты-Озена. Скакал он почти полдня, пока не увидел всадника, который ехал ему навстречу. Сейтек обрадовался появлению вооруженного всадника. Теперь можно будет сразиться с ним. Он бы не стал нападать на безоружного путника. А этот был вооружен до зубов. Видел Сейтек, что у всадника копье и лук. Красовался у него на спине великолепный щит. Только вот не было видно сабли. Но это не важно. Пусть еще немного проедет всадник, чтобы было удобно напасть на него. Сейтек приготовился напасть на всадника. Он увидел, что всадник остановил коня и неожиданно сошел с него. Сейтек понял, что всадник тоже заметил его и поэтому спешился. Незнакомец повернулся всем телом к Сейтеку и поклонился ему. «Значит, он знает меня», – подумал Сейтек и подъехал к нему совсем близко.
   – Будь здоров, брат мой! – приветствовал Сейтека незнакомец.
   Он был высоким, широкоплечим богатырем мощного телосложения. Сейтеку он показался человеком бесстрашным, значит, здоровается он из приветливости.
   – Будьте здоровы, ава, – ответил Сейтек и спросил: – Кто вы?
   – Меня зовут Карадоо, – ответил незнакомец. – Приемный сын старца Куту. В народе жедигерцев зовут его еще аксакалом Кутманом. Кутчеченом звали, когда ему было меньше шестидесяти лет. Люди говорят, не было никого красноречивее, чем он.
   – Да, Карадоо ава, я слышал о нем только хорошее, – согласился Сейтек.
   – А меня, так же, как и твою мать Айчурек, привели сюда Кыяз хан и его войско как добычу из земель Таласа, – рассказал Карадоо.
   – Я слышал и об этом, – ответил Сейтек.
   – И ты тоже прибыл из Таласа, – продолжил Карадоо. – Только ты находился под сердцем у женге Айчурек.
   Сейтек задумался на минуту. Он сердцем чувствовал, что у Кыяза нет отцовских чувств к нему. Каким должен был быть отец, Сейтек не мог себе представить.
   – А кто мой отец? – спросил Сейтек.
   – Семетей – твой отец. Ты – внук Манаса, – ответил Карадоо.
   Он рассказал всю историю предательства Канчоро, брата Семетея. Из-за зависти к Семетею, Канчоро подружился с Кыязом, чтобы с его помощью забрать ханский престол у своего брата. Карадоо рассказал Сейтеку, что черные замыслы друзей осуществились с помощью большого войска жедигерцев. Он рассказал ему еще и о том, как второго брата Семетея, Кюльчоро, взяли они в плен и как с ними очень жестоко поступили, назначив его рабом табунщиков Карагула. Карадоо поведал и о том, что хрящи лопаточных костей Кюльчоро зверски вырезаны. Сейтек сидел на Карагере и внимательно все слушал, обдумывая свои дальнейшие поступки. Он представлял себе в воображении события из рассказа Карадоо и злился на предателей отца.
   – Я уже хочу отомстить за все, Карадоо ава, – обратился Сейтек к новоявленному брату.
   – Давай сначала вылечим брата Кюлчоро, – ответил Карадоо.
   – А можно ли излечить рану Кюльчоро авы? – спросил Сейтек у Карадоо. – И полностью восстановить его здоровье?
   – Я недавно показал Кюльчоро лекарю Момунжану, который сказал, что такие раны может лечить только лекарь Кызылсарт из земель Урума, – ответил Карадоо. – Он оказался другом твоего отца Семетея.
   – А кто знал об этом? – спросил Сейтек.
   – Женге Айчурек, – ответил Карадоо. – Она написала ему письмо, чтобы я с ним приехал к лекарю.
   – Значит, нужно привести самого Кызылсарта сюда, в наши земли, – сказал Сейтек.
   – Я немедленно еду в земли Урума, – сказал Карадоо. – А ты присмотри за Кюльчоро. Карагул и его табунщики измываются над бедным Кюльчоро.
   – Хорошо, Карадоо ава, – обещал Сейтек. – Возвращайтесь скорее.
   – Непременно, лишь бы согласился лекарь Кызылсарт, – сказал Карадоо.
   – Без него не возвращайтесь, – утвердительно сказал Сейтек.
   – Если в беде не отзовется, значит, не друг, – согласился Карадоо. – Дядя Семетей не мог ошибиться в друзьях.
   Сейтек был вне себя от услышанных слов. С одной стороны, он не верил. Ведь он считал встречу с Карадоо случайной, и верить первому встречному на дальнем пути было затруднительно. Но с другой стороны, Карадоо был самым знаменитым человеком среди народа, ему не верить было нельзя. Кроме того, Сейтек знал, что Карадоо постоянно охранял его – сам или с помощью доверенных людей, хотя Сейтек и не нуждался в этом. Но он никогда не видел, чтобы брат Карадоо когда-нибудь общался с матерью Айчурек, чтобы говорить о лечении Кюлчоро.
   – Карадоо ава, – обратился он к богатырю, – когда вы успели пообщаться с матерью? Я вас никогда не видел раньше.
   – Ты был всегда в разъездах, – ответил Карадоо. – Мы не должны были встретиться. Так велела твоя мать, женге Айчурек.
   – До свидания, Карадоо ава, – заторопился Сейтек, чтобы брат быстрее поехал за лекарем.
   – До встречи, – сказал Карадоо и помчался к себе, чтобы собраться в дорогу в земли Урума.
   Брат Карадоо ускакал на своем скакуне Бозбышты. Народ стал называть его скакуна иначе. Не Бозбышты, а Айдайбоз – из-за того, что Карадоо был похож на лунный свет, когда сидел на коне. Сейтек долго смотрел вслед брату, благодарный за слова, которые тронули его душу. Карадоо с малых лет мечтал служить Семетею, отцу Сейтека. Он готов служить теперь Сейтеку, раз ему не удалось служить Семетею. «А почему мать не хотела, чтобы я встретился с Карадоо?» – задумался Сейтек.
//-- * * * --//
   Как только у Кюлчоро зажили раны на лопатках, глава табунщиков хана Кыяза безжалостный Карагул загрузил его непосильным трудом. Кюлчоро должен был обеспечивать дровами и водой десятки очагов под казанами, чтобы повара готовили пищу для табунщиков. Работа была непривычной для Кюлчоро. Ему было необходимо в лесу собрать дрова и связать в огромную связку, чтобы за один раз доставить ее в лагерь табунщиков. А воду приходилось таскать в огромных бурдюках из глубокой ложбины. В первые дни работы он стонал, жалуясь на судьбу за то, что она оставила его в живых, чтобы мучить руками Карагула. Тот заставлял Кюлчоро по утрам мять и растягивать кожу, а вечерами танцевать калмыцкие танцы. За ослушание Карагул назначал битье кнутом. Один парень из числа табунщиков по имени Бозбала заинтересовался происхождением Кюлчоро после того, как тот станцевал первый раз калмыцкий танец. А глава табунщиков Карагул прекрасно знал происхождение Кюлчоро и поэтому заставлял его танцевать. Кюлчоро рассказал свое прошлое Бозбале, не утаивая ничего. Они в дальнейшем крепко подружились…
   Кюлчоро давно узнал из уст Бозбалы, что Айчурек родила богатыря Сейтека. Весь народ тайком говорил, что он сын Семетея, внук Манаса – великодушного богатыря. При этом старались, чтобы их разговор не дошел до ушей главы табунщиков Карагула. С тех пор как узнал Кюлчоро про Сейтека, он мечтал поехать во дворец Кыяза и встретиться с женге Айчурек. Очень сильно хотел увидеть Сейтека. К нему приезжал и Карадоо, приемный сын аксакала Кутмана. Привел с собой лекаря, который предложил показать Кюлчоро целителю по имени Кызылсарт, живущему в землях Урума…
   Кюлчоро ежедневно таскал дрова и воду, чтобы готовить пищу для сотен табунщиков старца Карагула. Кюлчоро с удивлением узнал о том, что Карагул приходится внебрачным сыном самому Багыш-хану, отцу Толтоя и Кыяза. Значит, он старший брат самого хана жедигерцев. Вот почему он ведет себя безжалостно и жестоко со всеми, кто ему ненавистен. Он всегда крутился вокруг Кюлчоро, придумывая разные наказания для него за малейшие проступки. Своими мыслями Кюлчоро поделился с табунщиком Бозбалой.
   – Очень сильно хочу увидеть Сейтека, – сказал Кюлчоро тихим голосом, когда к нему подсел Бозбала.
   – Вряд ли ты увидишь его, – сказал Бозбала. – Ты должен будешь поехать к нему, чтобы увидеть. А тебя Карагул не отпустит.
   – Больше десятка лет прошло, – с горечью сказал Кюлчоро. – Видимо, женге Айчурек забыла меня. Я к ней как к матери относился.
   – Зря ты так, – заметил Бозбала. – Люди не должны забывать прошлое.
   – А вдруг она влюбилась в Кыяза? – предположил Кюлчоро. – Тогда понятно, отчего у нее нет внимания ко мне.
   – Ты в любом случае должен к ней приехать и убедиться, прав или нет, – предложил Бозбала.
   – Правильно говоришь, – согласился Кюлчоро. – Буду отпрашиваться у Карагула.
   – Ты сначала набери дров на несколько дней, – предложил Бозбала. – И воды тоже.
   Бозбала говорил дело. Кюлчоро рьяно взялся собирать дрова на несколько дней. Он не мог понять, откуда у него появилось столько сил, чтобы за два дня собрать дров на десять дней. Все заботы о воде взял на себя Бозбала. Кюлчоро с победным видом перешагнул порог юрты старца Карагула.
   – Позвольте, таксыр! – он встал у порога в ожидании.
   – Что тебе от меня надо?! – закричал Карагул на Кюлчоро.
   – Я прошу вас, таксыр, – Кюлчоро прямо смотрел на главу табунщиков, – отпустить меня на семь дней, чтобы повидаться с женге Айчурек.
   – Для чего?! – еще сильнее закричал Карагул.
   – У меня вся одежда износилась, – Кюлчоро заранее подготовил ответ. – Хочу выпросить у нее новую одежду.
   Глаза у Карагула раскрылись и покраснели от злости.
   – Ты о чем думаешь?! – заорал Карагул с остервенением. – Народ жедигерцев тебя уже простил?! Ты убил Толтоя! Ты убил Чынкожо! Обезглавил сотни жедигерцев! Пролил кровь наших богатырей!
   – Это была ваша война, – Кюлчоро не моргнул глазом. – Вы сами напали на нас.
   – Ты одеться хочешь?! – продолжил Карагул. – Я одену на тебя саван! Живьем закопаю в землю!
   Карагул бегал вокруг Кюлчоро. Схватил его за горло.
   – Тебя сейчас убьют мои ребята!
   Глава табунщиков с силой вытолкнул Кюлчоро из юрты.
   – Ребята! – крикнул он. – Он ваш! Проучите его!
   Подбежали к нему несколько табунщиков.
   – Он обидел вас?! – спросил кто-то у Карагула.
   – Если бы он обидел меня, – ответил Карагул, – я бы его убил. Он обидел наш народ.
   – Как?! – не поняли некоторые табунщики.
   – Вы знаете, сколько наших джигитов он отправил на тот свет?! – спросил Карагул у своих людей.
   – Слышали, что он наш враг, – ответили табунщики.
   – Враг должен быть умерщвлен, – сказал Карагул. – Возьмите его, ребята.
   Табунщики бросились на Кюлчоро, кто с плетью, кто с шестом, чтобы избиением отправить его на небеса. Преградил им дорогу Бозбала, подняв одну руку вверх. Во второй его руке сверкнул кинжал.
   – Остановитесь! – крикнул он.
   Толпа мигом остановилась, ожидая, что сделает с Бозбалой Карагул.
   – Карагул ава! – обратился Бозбала к главе табунщиков. – Прекратите издевательство над тем, кто в прошлом был богатырем.
   – Ты что, Бозбала! – удивился Карагул. – К чему тут его прошлое?! Достаточно того, что он сделал в прошлом с нами.
   – Если бы не он, – ответил Бозбала, – сегодня мы бы плясали перед Конурбаем. Это Кюлчоро обезглавил калмыцкое войско и погнал его обратно в Чет-Бейджин.
   – Откуда ты знаешь?! – крикнул кто-то из толпы.
   – Это он уничтожил всех калмыцких богатырей, – продолжил Бозбала, – которые непременно приехали бы в наши земли после Таласа. Я это хорошо знаю. Мне об этом рассказал Кутчечен.
   Имя Кутчечен магически подействовало на табунщиков и на Карагула. Все знали, что хан Кыяз с большим уважением относится к старцу Кутчечену и слушается его советов.
   – Если с ним случится беда, – продолжил Бозбала, – я сам поеду в Талас и соберу там войско, чтобы отомстить за его смерть. Вот тогда я посмотрю на вашу отвагу.
   Все застыли на своих местах. Особенно Карагул был ошарашен возможностью новой войны с таласцами. Наступила тишина.
   – Карагул ава! – вымолвил Кюлчоро. – Вы же мудрый аксакал, вам же ничего не стоит отпустить меня на пару дней.
   – Пусть человек повидается с женге Айчурек, – добавил Бозбала. – Он к женге относился как к матери. Пусть попросит у нее одежды.
   Карагул слегка смягчился к Кюлчоро из-за того, что за него поручился Бозбала.
   – Ладно! – наконец согласился Карагул. – Пускай едет. Только под твою ответственность, Бозбала.
   – Спасибо! – обрадовался Бозбала за друга. – Я готов понести любые наказания за него.
   – Хорошо, – обратился Карагул к Бозбале. – Припомним твои слова.
   – Карагул ава! – обратился к нему Кюлчоро еще раз. – Помогите с поездкой. Мне нужен скакун.
   – Еще чего?! – Карагул не ожидал такой наглости от раба.
   Но все же он кинул в сторону Кюлчоро недоуздок.
   – Кого поймаешь из лошадей, – буркнул старец Карагул, – он твой скакун.
//-- * * * --//
   Кюлчоро с радостью побежал к пасущимся табунам с недоуздком в руках. Когда бежал, он уже представлял себя всадником, мчащимся в сторону ханской орды Кыяза. Не тут-то было. Завидев Кюлчоро с расстояния в полчакырыма, лошади начали шарахаться от испуга всем табуном. При приближении Кюлчоро лошади с краю бежали вокруг табуна и опять оказывались лицом к лицу со страшилищем-чоро, пока весь табун не пришел в движение. В конце концов, лошади поскакали в одну сторону, будто их догоняла целая стая волков. Кюлчоро гнался за животными изо всех сил, в надежде, что табуны наконец-то признают в нем человека. Он бежал и голосил:
   – Ов-ов!
   Табуны помчались еще быстрее. Кюлчоро стал задыхаться от бесполезного бега. По всему телу полился пот с неприятным запахом. Кюлчоро хотелось реветь на весь мир от своей беспомощности. Он прислонился к большому камню, что оказался на его пути. Из глаз потекли слезы от обиды, что он стал посмешищем для табунщиков и пугалом для лошадей. Он не мог остановить плач, казалось, вместе с ним и небо, и земля плачут от жалости. Словно тоже пожалев его, табуны остановились и начали щипать сочные травы. От табунов отделилась одна чалая кобылица и прибежала к Кюлчоро со слезами на глазах. Видимо, она узнала Кюлчоро, богатыря, который был самым близким человеком у ее хозяина Семетея. Благодарный Кюлчоро одел на голову кобылицы недоуздок, сел охлябью и поехал на ней к ханскому дворцу Кыяза. По приезду, недалеко от дворца он спешился и привязал кобылицу к коновязи. Видимо, хан Кыяз со своим помощником тоже ездил по делам, они спешились одновременно с Кюлчоро. Помощник стал привязывать коней к коновязи. Кыяз посмотрел и узнал Кюлчоро.
   – Откуда появилось это чучело? – грубо спросил Кыяз у помощника, показывая на Кюлчоро.
   – Будьте здоровы, таксыр! – с приветствием обратился Кюлчоро к хану.
   Кыяз отвернулся от него, не ответив на приветствие.
   – Сдурел, что ли, старец Карагул? – Кыяз обратился к помощнику. – Почему этот раб до сих пор жив?
   Кыяз подбежал и ударил Кюлчоро кнутом. Кюлчоро невольно закрылся обеими руками, еще сильнее обозлив Кыяза. Он начал бить кнутом Кюлчоро по всему телу.
   – Таксыр хан! Позвольте мне увидеться с Айчурек женге! – прокричал Кюлчоро.
   – Я убью Карагула за то, что он не уморил тебя до сих пор! – прокричал Кыяз. – И еще отпустил повидаться с моей женой.
   Кыяз побагровел от злости. После нескольких сильных ударов кнутом Кюлчоро упал ничком. Кыяз начал колотить его ногами.
   – Он не знает, что я здесь! Я сбежал от него! – прокричал Кюлчоро.
   – Я тебе снесу голову!
   Он обратился к помощнику.
   – Неси сюда саблю!
   В это время открылись ворота, и выбежала с ханского двора Айчурек.
   – Постой, хан Кыяз! – закричала она. – Прекрати бить человека!
   Кыяз без остановки колотил ногами ничком лежащего Кюлчоро. Айчурек встала между Кюлчоро и Кыязом, схватилась за руку хана.
   – Прекрати! – Айчурек дернула руку Кыяза.
   – Отойди в сторону! – кричал хан Кыяз. – Я его убью.
   Тем временем помощник подал в руки Кыяза саблю.
   – Я его обезглавлю! – Кыяз уже замахнулся саблей.
   – Ты позоришь свое ханское имя! – Айчурек продолжала защищать Кюлчоро. – Поднимать руку на раба, разве это ханское дело?!
   – Он мой враг!
   – Был когда-то, – прокричала Айчурек. – А сейчас он раб.
   – Я его все равно убью когда-нибудь, – Кыяз уже начал остывать.
   – Если с ним что-то случится, – предупредила Айчурек, – я приведу сюда войско моего отца. Твой род будет полностью уничтожен.
   – Ну, ну! Скажешь тоже мне! – Кыяз передал саблю своему помощнику. – Сама распоряжайся этим рабом. Чтоб я его не видел больше.
   Он отошел в сторону и, чуть помедлив, ушел в свои покои во дворце…
   Айчурек помогла Кюлчоро встать на ноги. Из носа у него шла кровь. На лице в разных местах кровоточили царапины. Айчурек обняла его и упала головой на грудь Кюлчоро.
   – Уулуке, родной мой! – молвила сквозь слезы она. – Неужели это ты! Кто нагонял страх на Бейджин?! Кто захватил земли Кунжут и Котон?! Кто напал на Индустан?! Ты ли это, родной, кто поднял на ноги весь Ооган?! Неужели отвернулся от нас наш Тенгир?!
   Кюлчоро плакал без конца, не отвечая на вопросы любимой женге, которую уважал больше всех на свете. Айчурек повела его во дворец, в покои, где он мог привести себя в порядок. Когда Кюлчоро зашел в гостевые покои, Айчурек взмолилась в слезах.
   – Уулуке! – говорила она. – Я живу только ради того, чтобы растить наследника твоего брата, внука великодушного богатыря.
   – Спасибо, женге, – отозвался Кюлчоро. – Я тоже живу ради того, чтобы он вырос и отомстил за все Канчоро и Кыязу. А так у меня подрезаны крылья, женге. Пробили мне лопаточные кости и срезали хрящи у них. В руках нет у меня сил.
   – Я знаю, что можно вылечить тебя, – сказала Айчурек. – Мы с Карадоо говорили об этом. Я мечтаю о том, как вы с Карадоо поддержите моего сына Сейтека, когда он соберется отомстить за народ, за своего отца, за бабушку Каныкей, за Акбалу и за старца Бакая.
   – Спасибо тебе, женге, – поддержал его Кюлчоро. – Пусть Тенгир покровительствует нашим желаниям.
   – Я жила и мечтала только о том, чтобы ты обучил Сейтека военному делу и привил ему боевые навыки, – сказала Айчурек.
   – Я сделаю так, чтобы все мои навыки перешли Сейтеку, – сказал Кюлчоро. – Покажи мне его, дорогая женге.
   Айчурек повела Кюлчоро в другие покои с накрытым дасторханом, полным яств. Обслуживали дасторхан две служанки, одной из них была Карачач.
   – Карачач! – обратилась Айчурек к служанке. – Пригласи-ка к нам Сейтека.
   – Хорошо, ханшайым, – отозвалась Карачач и поспешила к выходу.
   – Все мои года прошли в страхе за жизнь Сейтека, – начала рассказывать Айчурек. – Кыяз засомневался в своем отцовстве, когда родился Сейтек, и пытался его убить.
   Айчурек рассказала о том, что она всю свою жизнь посвятила тому, чтобы охранять сына всегда, везде и всюду. Она рассказала, что даже сейчас, когда Кюлчоро рядом, все равно переживает за жизнь мальчика. Ему только пошел тринадцатый год. Он еще мал, чтобы сражаться с врагами. Айчурек сказала, что хотела сообщить Сейтеку об его происхождении, когда ему исполнится пятнадцать лет. А теперь она вынуждена ему рассказать сейчас, раз приехал за ним сам дядя Кюлчоро. В это время открылась дверь, и вошел в покои не мальчик, которому шел только тринадцатый год, а изумительный великан. На широких плечах великана можно было посадить по человеку. Лицо его напоминало Семетея так явно, будто ожил сам богатырь. Сейтек был наслышан о богатыре Кюлчоро из уст Карадоо. Он без труда узнал дорогого брата отца. Они устремились друг к другу. У обоих брызнули слезы из глаз. Они одновременно друг друга прижали к груди и смотрели друг другу в глаза, поочередно поднимая головы, чтобы рассмотреть как можно внимательней. Они улыбались, но из глаз лились слезы радости, что они увидели друг друга. Айчурек смотрела на них и тоже лила слезы, будто вернулась в прошлое…
   Они говорили между собой всю ночь. Кюлчоро рассказал все, что сам знал об истории семейства великодушного богатыря Манаса. Сейтек особенно сильно интересовался жизнью своего отца Семетея. Кюлчоро очень красочно рассказал, как Семетей упустил лебедя со своим кречетом Акшумкаром. И как дальше состоялась женитьба Семетея и Айчурек. Очень трогательным был рассказ о дедушке Сейтека, великодушном Манасе. Как он, Манас, объединил все кыргызские разрозненные рода и племена в один большой народ. И как Манас освободил все земли кыргызского народа, лежащие в объятиях святых гор Ала-Тоо. С большим интересом расспрашивал Сейтек о том, как дедушка Манас спас человечество от нашествия людоедов-сазаншон. Кюлчоро рассказал ему и о том, как потомки сазаншонов приехали вместе с Конурбаем в земли Таласа, чтобы отомстить за уничтожение племени детям Манаса, Семетею и его братьям. Сейтеку было интересно, как сражались его отец Семетей и его братья против богатырей сазаншонов…
   Они договорились ехать на пастбище вместе. Сейтек сообщил Кюлчоро, что полгода назад он переговорил с богатырем Карадоо, который приехал из Таласа по воле Канчоро перегонщиком табунов. Сейтек рассказал, что Карадоо поехал в земли Урум, чтобы привести лекаря по имени Кызылсарт. Раны Кюлчоро вылечить может только он, сказали местные знахари. Вот скоро, по расчетам Карадоо, они должны прибыть на пастбища, где должен находиться Кюлчоро…
   Только под утро они заснули там же, где сидели за дасторханом. Они увидели, что Айчурек тоже прилегла и заснула там же, где сидела и смотрела на них, любуясь возникшим взаимным уважением двух богатырей, на которых возлагались большие надежды о дальнейшей судьбе кыргызского народа…
   Утром Айчурек принесла вместе со служанкой Карачач два больших курджуна. Рассыпала содержимое курджунов между двумя богатырями.
   – Вот моя работа для вас, мои родные, – сказала она. – Совершенная каждодневными стараниями за десятилетия моей жизни. Выбирайте!
   Бросились в глаза два шлема с бунчуками, выполненные из синего железа, с бармицами для защиты задней части шеи. Далее было два черных кементая с красивыми узорами на боках и груди из серебряных ниток. Два олпока, непробиваемые для стрел и копий, красовались среди одежд. Богатыри нашли еще два кандагая красно-коричневого цвета и две пары кожаных сапог.
   – В курджунах еще осталось по две пары белья, – напомнила Айчурек.
   И она отправила богатырей в покои, где они могли спокойно переодеться в новые одежды. Когда вернулись богатыри в обновках, ахнула она сама от восхищения своим произведением.
   – Прекрасно, дети мои, – она сказала с радостью. – Я рада, что мой труд послужит и для того, чтобы осчастливить наш народ.
   – Мне нужно возвращаться на пастбище, женге, – сказал Кюлчоро. – Я уже опоздал.
   – Тебя проводит Сейтек, – решила Айчурек.
   – И я хочу поехать с ним, – сказал Сейтек. – Не хочу более расставаться с родичем, тем более что брат Карадоо обещал приехать на пастбище из земель Урума.
   – Будь осторожен, сынок, – обратилась Айчурек к Сейтеку. – Слушайся Кюлчоро.
   – Не беспокойтесь, женге, – обещал Кюлчоро. – Он уже настоящий богатырь.
   – Не своди с него глаз, – она обратилась к Кюлчоро. – Желаю вам большой удачи.
   Сейтек и Кюлчоро набили свои курджуны дополнительно большим запасом еды и необходимых вещей. Подобрали себе подходящее оружие, которое приготовила для них сама Айчурек, и выехали в сторону ханского пастбища навстречу неизвестности.
//-- * * * --//
   Карадоо ехал в сопровождении смелого мальчика, ища великого лекаря Кызылсарта. Никто не мог сказать, где сейчас живет тот, кого он ищет. Даже Момунжан путался, не зная точно, где находится приятель. Помнил только земли Урума. Они оказались огромными, с множеством городов. Попутчики предложили заехать в город Комбай, в котором было много лекарей, в надежде, что там получится узнать, где живет великий человек. Да, в этом городе Карадоо рассказали некоторые лекари, что Кызылсарт проживает то ли в Мисире, то ли в Багдаде. Путь был тяжелый, по песчаной пустыне с сильными ветрами. Несколько лошадей погибли, не выдержав трудностей пути. Остальные исхудали до невозможности. Сопровождавший Карадоо мальчик по имени Серке постоянно ухаживал за лошадьми. Когда они погибали, Серке рыдал от жалости к животным, как к родным людям. Конечно, во время дороги они стали для него самыми близкими существами. У богатыря Карадоо остались в теле только кости и жилы. С мальчиком Серке было еще хуже. Когда они приехали в Багдад, люди в один голос указали на большой дворец с железными воротами, сообщив, что там живет искомый лекарь Кызылсарт. Люди рассказали, что Кызылсарт – глава сорока караванов, которые торгуют со всеми землями мира. Когда Карадоо ступил на земли дворца, чтобы спросить, можно ли встретиться с хозяином, на него накинулись около ста балбанов и силачей, которые связали его и потащили в подземелье. Карадоо в спешке смог вытащить из кармана письмо от женге Айчурек, предназначенное для лекаря Кызылсарта. Один из силачей побежал с письмом, видимо, к лекарю. Когда он вернулся, то что-то велел другому силачу на непонятном языке, и тот повел Карадоо во дворец. Когда они вошли во дворец, силач показал гостю, в какую сторону ему двигаться. Карадоо дошел по просторному помещению до конца и повернул налево, где сидел на тахте старец с длинной бородой и плакал, вытирая слезы рукавом платья. В руках он держал письмо, что было передано для лекаря. Карадоо поздоровался.
   – Будьте здоровы, аксакал!
   Старец поднял голову. Нельзя было сказать, что он очень стар. Ему можно было дать лет пятьдесят.
   – Будь здоров, малый, – ответил он на приветствие и представился: – Меня зовут Кызылсарт. А как тебя?
   – Меня – Карадоо.
   – Как исчез Семетей, мой друг?
   – Я сам не видел. По рассказу чоро, исчез, когда на него напал хан Кыяз с копьем.
   – Сколько лет Сейтеку?
   – Тринадцатый год пошел.
   – Айчурек пишет, что ранен Кюлчоро, – сказал Кызылсарт и спросил: – Это тот чоро, который рассказал, как исчез Семетей?
   – Да.
   – Что за рана?
   – Пробиты обе лопаточные кости, у них срезаны хрящи.
   – Да, я смогу вылечить Кюлчоро, – сказал Кызылсарт и спросил: – Значит, Канчоро предал Семетея?
   – Да, это он предал.
   – Ты сам видел Сейтека?
   – Да, видел.
   – Как ты думаешь, он сможет отомстить за отца?
   – Да, сможет. Если Кюлчоро выздоровеет.
   – Ясно. Ты один приехал?
   – У меня есть помощник.
   – Сегодня отдыхайте. Завтра еще переговорим.
   Кызылсарт позвонил в колокол. Прибежал тот силач, который провел Карадоо во дворец. Кызылсарт заговорил с ним на непонятном языке, будто давал какие-то указания. Силач несколько раз кивал головой. Кызылсарт повернулся к Карадоо.
   – Он вас накормит и покажет место, где вы переночуете.
   – Хорошо.
   – Иди за ним, Карадоо!
   Силач пошел по просторному помещению к выходу. Карадоо потопал за силачом…
   Рано утром следующего дня силачи разбудили Карадоо и Серке. Когда они привели себя в порядок, их повели к Кызылсарту на совместное утреннее чаепитие.
   – Почитая память отца Манаса, – сказал Кызылсарт, – я поеду лечить Кюлчоро.
   – Мы все будем рады вашему приезду, – отозвался Карадоо.
   – Мне самому нужно увидеть Сейтека.
   – Он тоже очень хочет, чтобы вы приехали в Жеты-Озен.
   – Я хочу выразить соболезнование Сейтеку об исчезновении его отца, моего друга.
   – Он будет очень рад и благодарен.
   – Готовьтесь! Мы немедленно выступаем! – сказал Кызылсарт.
   Карадоо и Серке пошли готовиться к отъезду. Лошади выглядели свежими и отдохнувшими. Кызылсарт поехал впереди на белом скакуне. Карадоо пришлось равняться на него. За ними двинулся в путь целый караван. Карадоо вспомнил слова горожан о том, кем был для них Кызылсарт. Вместе с караваном выехали шестьдесят балбанов, вооруженных до зубов. Кроме них сопровождали караван еще пятьдесят аскеров, которые должны были сразиться с людьми Кыяза, если те воспрепятствуют лечению Кюлчоро…

Противостояние

   Они прибыли на пастбище к вечеру. Как только увидел Карагул своего раба Кюлчоро, закричал от злости:
   – Вот он! Обманщик появился! – Он замахнулся кнутом. – Свяжите его!
   Он велел табунщикам связать Кюлчоро. Десятки табунщиков действительно устремились к Кюлчоро. Они вцепились в Кюлчоро и сумели стащить его с кобылицы. Кое-кто начал избивать Кюлчоро кнутом.
   – Прекратить! – прогремел Сейтек.
   Он ударил пятками по бокам Карагера, который помчался стрелой к толпе табунщиков. В руках Сейтека крутилась со свистом палица. Вид Сейтека устрашил табунщиков. Все, кто избивал Кюлчоро, застыли на месте. Карагер проскочил рядом с ними. Четверо табунщиков, вопя, упали на землю от ударов палицы. Развернувшись обратно, Карагер устремился к оставшимся табунщикам, избивавшим Кюлчоро. Они уже сообразили, что к чему, и стали разбегаться. Но Карагер оказался быстрее всех. Палица в руках Сейтека успела достать головы и остальных табунщиков.
   – Всем напасть на всадника! – заорал Карагул своим людям и сам рванулся к Сейтеку с укрюком.
   Вместе с ним помчались все остальные табунщики с укрюками, чтобы выбить из седла Сейтека.
   – Ма-ана-ас!!! Ма-ана-ас!!!
   Сейтек тоже рванулся на Карагере, выкрикивая первый раз в жизни как уран имя родного деда. На гурьбу табунщиков уран богатыря подействовал мгновенно, будто ударила молния, некоторые попадали с коней и поклонились Сейтеку. Палица в руках молодого богатыря достала голову неугомонного Карагула, который немедля простился с жизнью. Скача в разные стороны на Карагере, Сейтек сбил с коней еще нескольких табунщиков, оказавших ему сопротивление по велению хозяина.
   – Бозбала! – прокричал Кюлчоро.
   Никто не отзывался.
   – Кто-нибудь знает, где Бозбала?! – громко спросил Кюлчоро у тех, кто с поклоном встал на колени.
   – Он избит и связан, – ответил один из табунщиков.
   – Проводи меня к нему, – Кюлчоро поднял за шиворот табунщика, знавшего, где находился Бозбала.
   Тот повел Кюлчоро к юрте Карагула, рядом с которой лежал связанный Бозбала с кляпом во рту. Кюлчоро немедленно развязал руки и ноги Бозбалы. Вытащил кляп изо рта.
   – Слава Тенгри, что ты вернулся, – прошептал Бозбала слабым голосом.
   Кюлчоро поднял его голову.
   – Я должен был вернуться, друг мой, ради тебя, – сказал ему Кюлчоро. – Ведь ты остался за меня в заложниках.
   – Я знал, что ты вернешься, друг мой, – из глаз Бозбалы брызнули слезы.
   – Извини, что опоздал, – Кюлчоро отвернулся, чтобы не видеть избитое лицо друга.
   – Я знал, что ты можешь опоздать, – улыбнулся Бозбала.
   От улыбки Бозбалы Кюлчоро стало еще больнее. Из его глаз тоже брызнули слезы.
   – Ты мой единственный друг, – похвалил Бозбалу Кюлчоро.
   – Ты виделся с Сейтеком? – спросил Бозбала.
   – Мы не только виделись, – с радостью ответил Кюлчоро. – Мы уже неразлучные братья. Он приехал со мной вместе.
   – Теперь конец всем твоим врагам, – подытожил Бозбала с довольным видом и закрыл глаза…
   Подоспели другие табунщики, те, которые относились к Кюлчоро более-менее по-человечески, не как к рабу. У всех было чувство, что сегодня самый главный человек у них – Кюлчоро.
   – Закопайте тела усопших, – тихо попросил Кюлчоро табунщиков.
   Молча работали все, копая одну общую могилу. К утру все было сделано. Люди очень устали.
   – Ребята! Забейте кобылицу! – крикнул Кюлчоро табунщикам…
//-- * * * --//
   На пастбище солнце поднималось быстро. Так казалось Сейтеку. Он заметил, что оно только недавно показалось из-за хребтов высоких гор, а вскоре уже было на самой вершине своего пути по небу. Сейтек заметил большой караван, который шел с восточной стороны пастбища.
   – Эсил кайран, друг мой!
   Громкий прощальный плач раздался в передней части каравана, который стал останавливаться на привал. Гурьба всадников отделилась от каравана и направилась к лагерю табунщиков.
   – Эсил кайран, друг мой!
   Громкий плач повторился среди всадников. Кюлчоро почувствовал, что караван пришел издалека. Но к кому он ехал, было неизвестно. Может быть, это близкие люди Карагула? Вроде никто не выезжал из лагеря, чтобы о перевороте здесь узнали чужие. Гурьба всадников подъехала к юрте Кюлчоро, возведенной в честь богатыря по указанию Сейтека. Она красовалась среди джуламеек и шатров, выделяясь величием и чистотой.
   Всадники начали спешиваться.
   – Карадоо ава! – Сейтек узнал давнего собеседника.
   – А-а, Сейтек! – обрадовался Карадоо. – Кюлчоро ава! Как хорошо, что вы вместе.
   – Карадоо ава, как вы узнали, что юрта принадлежит Кюлчоро аве? – спросил с удивлением Сейтек.
   – Мы встретили недавно одного табунщика, – ответил Карадоо, – который нам рассказал, что вчера случилось у вас.
   – Ясно, – ответил Сейтек. – Мы вас ждем с нетерпением вместе с лекарем.
   Карадоо рассмеялся.
   – Приехал наш отец, лекарь Кызылсарт!
   Карадоо показал на бородатого человека. Кюлчоро только теперь понял, кому предназначался громкий прощальный плач. Конечно, Семетею, другу Кызылсарта. Кюлчоро и Сейтек подошли к нему.
   – Будьте здоровы, Кызылсарт ава, с приездом вас! – Кюлчоро обнял лекаря.
   – Кюлчоро, – удивился лекарь, – неужели это ты? Кто тебя довел до такого состояния? Я приехал вылечить тебя ради нашей дружбы с Семетеем.
   – Спасибо, ава, – благодарил его Кюлчоро. – Видите, как наши враги довели нас до уродства. Разграбили семейство Семетея.
   – Да, да, Кюлчоро! Глаза мои боятся смотреть на тебя, – заметил Кызылсарт и спросил: – Кто еще здесь из близких Семетея?
   – Вот он, его наследник, его сын – Сейтек!
   Кюлчоро показал на Сейтека. Кызылсарт обнял Сейтека.
   – Вылитый Семетей! – восхищался Кызылсарт сходством сына с отцом. – Нет, выходит, Семетей не исчез. Вот он – Семетей для меня.
   Он еще раз обнял Сейтека.
   – Как мать Айчурек?
   – Ждет, когда мы в Талас вернемся, – улыбнулся Сейтек.
   – Дай бог вам здоровья, – сказал Кызылсарт. – Перейдем к делу.
   Он велел Кюлчоро раздеться до пояса и лечь ничком на олпок. Он ощупал рану Кюлчоро очень внимательно. Всем было ясно, что Кызылсарт тщательно продумывает каждое свое будущее действие.
   – Найдите мне взрослого кобеля, – наконец вымолвил Кызылсарт после осмотра всего тела Кюлчоро.
   Высунулся из толпы Бозбала.
   – Я знаю, где обитает кобель!
   – Приведите его, – попросил Кызылсарт.
   Как только Бозбала скрылся за холмом, Кызылсарт повернулся к Кюлчоро с вопросом:
   – Кто он?
   – Он мой друг, – ответил Кюлчоро.
   – Такие люди никогда не продадут своих друзей, – утвердительно сказал Кызылсарт. – Береги его.
   – Из-за меня он тоже пострадал, – сказал Кюлчоро.
   Пока великие люди обсуждали дружбу, из-за холма показался Бозбала с огромным псом рядом.
   – Усыпите кобеля, – велел Кызылсарт своим помощникам.
   – Для чего? – спросил Кюлчоро, переживая за пса.
   – Его хрящи пересажу на твои лопаточные кости, – ответил Кызылсарт.
   Екнуло сердце у Кюлчоро. Он каждый день встречал этого кобеля на пути в лес. Пес сопровождал его, будто требовалась рабу какая-то охрана. Возможно, из-за присутствия этого кобеля ни один хищник из леса не осмелился напасть на раба, пока он собирал дрова для вязанки. Выступили слезы из глаз Кюлчоро. Он со слезами обнял пса, но увидел в глазах кобеля непонятную радость. Слезы у Кюлчоро мигом перестали литься. Он еще раз посмотрел в глаза животного. Ему показался, что кобель радостно подмигнул ему. Кюлчоро взмолился к небу, к Тенгри.
   – О-о, Манас ата! Я благодарен духу твоему!
   Помощники Кызылсарта увели кобеля в палату. Кызылсарт сам, собственноручно, напоил Кюлчоро коричневой жидкостью с горьким вкусом…
   Когда он очнулся, то заметил, что рядом сидит Бозбала.
   – Тихо, не шевелись! – громко велел его друг.
   – Что со мной? – спросил Кюлчоро.
   – С тобой все в порядке, – объяснил Бозбала своему другу. – Лекарь поставил на лопаточные кости хрящи от собаки. Кроме того, выправил обломки пробитых костей. Если они срастутся, будет прекрасно. Тебе нужно лежать неделю без движения.
   – Хорошо, друг мой, – сказал Кюлчоро.
   – Через неделю можешь только ходить, – усмехнулся Бозбала. – А через сорок дней попробуешь поднимать тяжести.
   – Так долго?
   – Молись Тенгри, чтобы все было в порядке, – ответил Бозбала. – Я все время буду рядом. Так велел лекарь.
   Он понял, что Кызылсарт проделал большую работу. Теперь все зависит от Тенгри. Приходили справляться о здоровье Кюлчоро Сейтек и Кызылсарт, поздравляя его с успешным лечением.
   – Как самочувствие? – спросил его лекарь Кызылсарт.
   – Не могу шевелиться, – пожаловался Кюлчоро. – Остальное терпимо.
   – Ты не должен шевелиться, – сказал Кызылсарт, – чтобы быстрее срастались все твои кости.
   – Понимаю, – согласился Кюлчоро.
   В разговор вклинился Бозбала.
   – Кызылсарт ава, – обратился он лекарю, – в нашем ауле случился оползень, большие камни упали на ноги джигита и раздробили ему все кости.
   – И что же с ним случилось? – спросил Сейтек.
   – Он умер через несколько дней мучительной смертью, – ответил Бозбала.
   – К чему завел разговор? – спросил с удивлением Кюлчоро.
   – Он хочет узнать у меня, – подхватил лекарь Кызылсарт, – смог ли бы я его спасти.
   – Да, Кызылсарт ава, вы смогли бы спасти его?
   – Не могу сказать, – сказал Кызылсарт. – Но сделал бы все возможное, чтобы его спасти.
   – Да. Все мы в руках Тенгри, – набожно сказал Бозбала.
   – Следи за здоровьем друга, – попросил его лекарь Кызылсарт. – Все будет хорошо.
   – Буду смотреть за ним, – обещал Бозбала…
   Время прошло очень быстро. Через неделю Кюлчоро встал на ноги. Но руки были очень плотно привязаны к телу, чтобы не было никаких нагрузок на плечи. Постепенно Кюлчоро почувствовал, что поправляется, что в плечах у него появилась мощная сила и что он может сражаться с врагами любым оружием. Он был безмерно благодарен лекарю Кызылсарту. Он не забывал благодарить и тех, кто способствовал приезду Кызылсарта. Первым делом он поблагодарил Момунжана, лекаря, который указал на Кызылсарта, что такая рана под силу только ему. Он благодарил женге Айчурек и Карадоо, которые постарались найти лекаря Кызылсарта. Через месяц Кызылсарт снял с него все повязки и намазал рану мазью. Лекарь попросил Кюлчоро постепенно, не нагружая плечо, заняться упражнениями. А еще через месяц позволил ему полноценно нагружать тело. Кюлчоро прочувствовал, как наполнила мощь его тело, захотел он идти войной на ненавистного хана Кыяза и освободить женге Айчурек из неволи. Об этом он поведал Сейтеку.
   – Сынок, Сейтек мой, – начал Кюлчоро разговор, когда они оказались наедине. – Нам пора действовать.
   – О чем вы, Кюлчоро ава? – спросил Сейтек.
   – Я уже полон сил, – сказал Кюлчоро. – Пора отомстить злодеям.
   – Я не вижу, Кюлчоро ава, что вы набрались сил, – сказал Сейтек и посмотрел ему в глаза.
   Кюлчоро стал оглядываться по сторонам, придумывая способ доказать, что у него уже достаточно сил. Сейтек понял его желание.
   – Каким образом вы узнавали в молодые годы, что полны сил? – спросил Сейтек.
   Кюлчоро начал вспоминать, как в молодости он, Канчоро и Семетей ава упражнялись в землях Таласа.
   – Вырывали тальники из земли с корнями, – ответил Кюлчоро.
   – Это можно устроить, – сказал Сейтек и спросил: – Еще что делали?
   Кюлчоро в воображении увидел лицо матери Каныкей, которая любовалась силой своих детей, забавлявшихся вытягиванием и разрыванием толстых кож козлов и быков.
   – Разрывали толстые кожи, – вспомнил Кюлчоро.
   – Это тоже можно устроить, – сказал Сейтек. – Что еще?
   – А-а, вспомнил, – обрадовался Кюлчоро. – Пробивали стрелой девяносто кетменов, установленных подряд один за другим.
   – Это уже интересно, – удивился Сейтек.
   Он распорядился у табунщиков устроить девяносто кетменев, о которых говорил Кюлчоро ава, и найти толстую кожу быков. Сам поехал на поиски мест, где растут тальники. Наконец все, что требовалось для испытания богатыря Кюлчоро, было подготовлено. Сейтек обратился к богатырю чоро.
   – Кюлчоро ава, испытайте себя, – показал он на кетмены. – Сначала пробейте стрелой кетмены.
   Самому Кюлчоро было очень интересно, силен он по-прежнему или нет. Он взял лук, подаренный женге Айчурек, когда он к ней приехал, надеясь добыть одежду. Он отмерил от цели десять шагов точно так же, как отмерял в молодости. Прицелился и натянул тетиву с такой силой, что выступили кровяные капли из-под ногтей. Зазвенела стрела, пробила все девяносто кетменов и упала в пяти шагах от цели.
   – Молодец, друг мой! – закричал Бозбала.
   Карадоо показал большой палец Сейтеку. Все наблюдавшие балбаны и табунщики зашумели от восхищения.
   – Да, Кюлчоро ава, ты готов воплотить мечту в дело, – Сейтек убедился в том, что его дядя полон необходимых сил.
   Он повел Кюлчоро туда, где росли тальники. Кюлчоро легко вырвал несколько тальников из земли с корнями. Не было конца восхищениям удивительной силой Кюлчоро. Дальше Сейтек велел привести кожу быка, чтобы попробовать порвать ее силой богатыря. Сейтек тоже захотел испытать свою силу. Он скрутил кожу и взял ее за один конец.
   – Ава, держи второй конец, – Сейтек подал жгут Кюлчоро. – Вырывай ее из моих рук.
   Когда оба потянули кожу в разные стороны, она стала вытягиваться, делаясь длиннее. Наблюдатели подбадривали богатырей своими криками. Кюлчоро и Сейтек вытянули кожу до предела. Все стали ждать, что кто-то из богатырей перетянет другого, либо кожа порвется посередине. Все услышали глухой звук разорвавшейся кожи. Люди начали качать обоих богатырей на руках.
   – Молодцы! – кричали все.
   Кызылсарт подошел к Кюлчоро.
   – Тебя бережет сам Тенгир, – сказал он. – Ты вылечился.
   В ответ Кюлчоро обнял лекаря.
   – Вас ко мне прислал дух отца Манаса, – прослезился Кюлчоро. – Я должен оправдать его доверие.
   – Я рад служить духу друга Семетея, – обрадовался Кызылсарт. – Исполнен мой долг перед ним. И ты теперь можешь исполнить его заветы.
   – Да, Кызылсарт ава, теперь я готов исполнить заветы отцов и предков, – Кюлчоро поклонился ему. – Спасибо вам.
   Народ во главе с Сейтеком смотрел на них и радовался вместе с ними, ожидая дальнейших перемен в жизни…
//-- * * * --//
   Прошло три месяца, как Сейтек уехал вместе с дядей Кюлчоро. Однако от него не было никаких вестей. Коварный убийца, глава табунщиков Карагул мог навредить Сейтеку. Он мог знать про отношение Кыяза к Сейтеку. А Кыяз с рождения ненавидел Сейтека. Все время готов был сожрать его с потрохами. Слава Тенгри, что они пережили дни слабости Сейтека. Теперь он вырос, он силен. Но как поведет себя Сейтек в толпе табунщиков? Кюлчоро-то почти калека, нет у него в руках никакой мощи. Он пока не помощник Сейтеку. Айчурек решила съездить на пастбище. Беспокойно билось сердце, несмотря на то что сама она была большим знатоком возможных в будущем событий. Вдруг она подумала, что Сейтек нуждается в помощи. Надо ехать, решила она окончательно и бесповоротно. Но надо ехать на коне Тоотору хана Кыяза, чтобы его совсем ослабить духом. Айчурек давно узнала, что хан Кыяз чувствует себя богатырем только тогда, когда сидит на скакуне Тоотору. Без скакуна Тоотору он ходит, как побитый щенок. Нужно его выпросить у хана. Она позвала к себе Карачач.
   – Карачач, – обратилась Айчурек к ней. – Сходи-ка на ханскую половину дворца и скажи охране, что ханшайым ждет хана на чаепитие.
   Служанка побежала выполнить указание ханшайым. Айчурек приготовила дасторхан, наполнив его яствами. На краю дасторхана поставила бурдюк с шарапом. Не прошло много времени, как Кыяз заглянул в гостевые покои дворца в радостном настроении. Снял с себя кементай, кеколпок-безрукавку и сапоги. Не было никогда случая, чтобы Айчурек приглашала его на чаепитие.
   – Входите, мой хан, – Айчурек пригласила его к дасторхану. – Садитесь.
   – Чудно выглядишь, дорогая, – Кыяз любовался красотой жены. – Я горжусь тем, что нет женщин красивее тебя.
   – Спасибо, мой хан, – поблагодарила Айчурек мужа за лестные слова.
   Она налила чашку шарапа из бурдюка.
   – Выпейте сперва шарапа, – она подала чашку хану.
   – У тебы какое-то дело? – поинтересовался Кыяз хан. – Я собирался ехать на охоту. Только оседлал Тоотору.
   – Да, у меня дело к тебе, – призналась Айчурек.
   При этом она широко улыбалась.
   Кыяз выпил чашку шарапа до дна. Айчурек еще раз наполнила чашку и подала Кыязу.
   – Выкладывай, – сказал Кыяз, принимая чашку из рук Айчурек.
   – Выпей еще, – улыбка не сходила с лица жены.
   Кыяз снова выпил до дна.
   – Наш сын Сейтек становится джигитом, – начала Айчурек.
   При этом она заметила, как потемнели глаза у хана.
   – Он уехал на пастбище, чтобы посмотреть, как пасутся отцовские табуны, – сказала она. – А теперь я уже стала переживать за него.
   – Нечего было интересоваться лошадьми, – сказал Кыяз. – Они в надежных руках. Ты же знаешь, что глава табунщиков Карагул – мой старший брат.
   – В том-то и дело, – продолжила Айчурек. – Он может позволить ему побаловаться с лошадьми, что чревато опасностями.
   «Хоть бы так», – подумал Кыяз, выпивая третью чашку шарапа.
   – И что ты предлагаешь? – спросил он, подавая пустую чашу в руки Айчурек.
   – Я хочу поехать на пастбище, чтобы узнать, что с ним, – ответила Айчурек. – Не произошло ли что-нибудь.
   – Конечно, можешь ехать, – согласился хан Кыяз. – Но удивительно, что ты меня ставишь в известность об этом.
   Он уже подносил четвертую чашу с шарапом ко рту. Айчурек подождала немного, пока Кыяз выпьет весь шарап.
   – Я хочу поехать до пастбища на скакуне Тоотору, – сказала Айчурек, вглядываясь в глаза Кыяза.
   У хана расширились глаза от неожиданности. Он бы задохнулся от услышанных слов, если бы она сказала их, когда он пил шарап.
   – Ты что! Женщина захотела ехать на ханском скакуне! – разозлился Кыяз. – Где это видано? Даже не слыхано! Знаешь, кто Тоотору?! Он святой скакун! Он может говорить человеческим языком.
   Айчурек разозлилась на ответ Кыяза. Она знала, что скакун может говорить человеческим языком. Он мог предупредить Кыяза обо всех событиях, которым только предстояло сбыться в разные времена. Поэтому Айчурек хотела разлучить хана с его скакуном.
   – Мне нужно только одолжить скакуна, – мягко сказала Айчурек. – На некоторое время. Я верну его.
   – Откуда я знаю, – продолжал злиться Кыяз, – что ты не поедешь в земли Жылгынды, Кен-Кол и Талас собрать войско, чтобы отомстить мне?
   – Ты что, Кыяз, в своем ли уме?
   – Я в своем уме, – ответил Кыяз. – Это ты с ума сошла.
   – Ты, Кыяз, жалеешь одолжить мне скакуна? Знаешь, что это большое оскорбление с твоей стороны? Я могу улететь лебедем в любой уголок земли, – Айчурек начала угрожать Кыязу, – в поисках другого достойного мужа-богатыря.
   «Да, она сможет улететь», – подумал Кыяз. У него потемнело в глазах. Не мог он представить свою жизнь без Айчурек. Она была большой его гордостью.
   – Пойми, Айчурек, – он хотел отговорить ее, – ты бы могла ехать на любом другом скакуне.
   – Нет, Кыяз, – ответила Айчурек. – Я хочу ехать именно на Тоотору. Ты, отказываясь дать его мне и дурно обо мне помышляя, оскверняешь ханский престол. Ты недостоин быть ханом у жедигерцев.
   – Ты что-то задумала против меня? – забеспокоился Кыяз.
   – Я тебя уничтожу, – угрожала Айчурек. – Приведу войско из земель Кен-Опол Ургенча, где обитают ооганцы, народ моего отца.
   – Опомнись, Айчурек, – начал уговаривать Кыяз. – Ооганцы с нами родственный народ. Нам войны не нужны.
   – Могу привести войско народа сазаншон – людоедов из кангайских земель, – не унималась Айчурек.
   Когда услышал Кыяз про народ сазаншонов, он сильно испугался. Вспомнил о рассказах старейшин, участвовавших в великой войне с кангайцами. Они говорили, что после сазаншонов остаются на земле одни камни и пески. Съедают все живое и неживое с корнями, так говорили про них. Айчурек может устроить то, что обещает.
   – Всегда ты так ворчишь, Айчурек, – смягчился Кыяз. – Говоришь всякие небылицы. Ладно, езжай на Тоотору, но возвращайся быстрее.
   – Давно бы так, – буркнула Айчурек. – Пока не надавишь на тебя, никакой пользы от хана. Я уже поехала.
   Айчурек направилась к выходу. Кыяз замешкался в поисках своих вещей, что развешивал по разным уголкам.
   – Подожди, может, мне Тоотору что-то скажет, – предупредил ее Кыяз.
   Айчурек выскочила во двор. Нельзя, чтобы Тоотору сказал Кыязу какие-то слова. Если скажет, то это будет только плохое слово для Айчурек. Она прочитала молитву на чачпак – украшениях, вплетенных в косу. Их она собрала в правую руку и ударила ими по лбу коня Тоотору. Айчурек увидела, что глаза у скакуна помутнели, будто у Кыяза после пяти чашек шарапа. Она усмехнулась. Вот теперь Тоотору не скажет ни одного слова. Она стала садиться на Тоотору. В это время из дворца выскочил Кыяз, одевая на ходу свой ханский кементай с украшениями.
   – Подожди, Айчурек, – голосил он. – Скажи Карагулу, пусть он подарит хорошего скакуна моему сыну Сейтеку.
   – Хорошо, скажу, – сказала Айчурек. – Быстрее, подходи и попроси своего Тоотору, чтобы сказал для тебя пару слов.
   Кыяз подбежал к скакуну и обнял его голову.
   – Скажи мне, родной, – Кыяз поцеловал в лоб скакуна, – ты не в обиде на меня?!
   – За что он должен обижаться на тебя? – спросила Айчурек.
   – За то, что позволил жене сесть на него, – ответил Кыяз.
   Тоотору молчал. Так, в ожидании, что конь заговорит на человеческом языке, прошло несколько минут.
   – Всякие небылицы болтаешь, – упрекнула Айчурек Кыяза. – Я поехала.
   Она погнала Тоотору к выходу со двора. Как только они оказались снаружи, Айчурек хлестнула несколько раз плеткой по крупу коня, чтобы он помчался галопом. Тоотору побежал изо всех сил. Он понимал, что хозяин ошибся, его нагло обманула женщина. Он бежал, но думал о том, как избавиться от женщины. Тоотору побежал еще быстрее даже без плети. Из глаз Айчурек ветер стал выжимать слезы. Ей казалось, что Тоотору не бежит, а летит как воробей. Она почувствовала, что скакун замыслил что-то нехорошее. «Возможно, он хочет избавиться от меня», – подумала она. Не выйдет! Она еще раз ударила чачпаком-украшениями по голове скакуна. Тоотору сразу замедлил бег, он сам не понял, что с ним происходит. Ноги стали неподъемными и непослушными, будто наступила страшная болезнь. Он заплакал в душе, но из глаз слезы не сыпались. Да, не успел Тоотору наказать женщину. В конце концов он начал двигаться медленными шажками, будто стал тяжело нагруженным волом…
   Айчурек бы доехала к вечеру до пастбища, будь под седлом какой-нибудь другой скакун. Из-за нечистых замыслов Тоотору получил по голове и стал двигаться медленнее, чем даже вол под грузом. Поэтому она не успела проехать перевалы, и пришлось заночевать ей на горных склонах. Постелила подседельник, положила седло под голову и заснула крепким сном на свежем горном воздухе. Только к полудню следующего дня она доехала до знаменитого конского пастбища Кыяза. Подъезжая к пастбищу, она увидела красные и белые шатры Кызылсарта и Карадоо. Она испытала огромную сердечную благодарность к Кызылсарту, приехавшему из далеких земель Урума, и Карадоо, нашедшему лекаря, буквально как иголку в стоге сена. Приближаясь к шатрам, она услышала громкий скорбный плач Кызылсарта, который прислонился к копью, воткнув его в землю.
   – Эсил кайран, друг мой! – скорбел Кызылсарт. – Ты оставил жену и сына, чтобы сохранить народ от войны.
   Айчурек сняла платок и распустила волосы поверх груди, будто только что умер Семетей.
   – На кого ты нас оставил, ой-о-ой, берен мой, крепость народа! – плакала она. – Просила я Тенгри вернуть силу Кюлчоро.
   Она благословляла Тенгри, что нашелся Кызылсарт, чтобы вылечить брата Семетея.
   – Эсил кайран, друг мой! – продолжил Кызылсарт. – Кюлчоро уже здоров.
   Кызылсарт обнял Айчурек.
   – Я приехал повидаться с тобой и Сейтеком.
   – Спасибо, друг, – сказала Айчурек. – Мы тебя искали ради Кюлчоро. После ухода Семетея не на кого нам с Сейтеком опереться.
   – Семетей оставил нас, – сказал Кызылсарт. – Я уверен, что народ ждет вас.
   – Слава Тенгри, – отозвалась она, – что вы есть на земле, друг Кызылсарт. Есть богатыри, как Карадоо, и есть народ – кыргызы, который ждет нас в землях Ала-Тоо.
   – Женге Айчурек, какими судьбами, – то ли спрашивая, то ли удивляясь, Карадоо подошел к женщине.
   – Я тебе очень благодарна, брат Карадоо, – радостно обняла его Айчурек. – Ты нашел нам нашего друга.
   – Ради вас, ради Семетея авы, – проговорил Карадоо, – я готовил себя служить с малых лет, женге Айчурек.
   – Я обязана всем вам, – прослезилась она.
   Подошли Кюлчоро и Сейтек, обнявшие Айчурек горячо и с любовью.
   – Я готов сразиться с любым врагом, – с радостью сказал Кюлчоро, – ради того, чтобы добраться до наших земель, до нашего народа.
   – Я очень рада видеть тебя, Кюлчоро, – сказала Айчурек, – в великолепном здравии.
   – Мать моя, – обратился к матери Сейтек. – Моему терпению уже приходит конец, не могу больше находиться на земле врага.
   – Эта земля отвоевана у врагов твоим дедушкой Манасом, Сейтек, – сказала Айчурек. – Жедигерцы тоже наш народ. Только хан Кыяз предал их перед духом Манаса.
   – Рвется душа, мать моя, – сказал Сейтек, – в те земли, где ступали ноги моих предков.
   – Терпение, сынок, – сказала Айчурек. – Всему свое время.
   – Хочу дышать тем же воздухом, каким дышал мой отец, – продолжил Сейтек. – Пить ту же воду, какую пили предки.
   Вмешался в разговор Кюлчоро.
   – Нам уже пора собраться в дорогу, – сказал он. – Но в первую очередь необходимо уничтожить Кыяза.
   – А что тогда ждем, – горячился Сейтек. – Поехали к нему!
   – Если мы сейчас поедем, – объяснил Кюлчоро, – могут погибнуть много безвинных людей. Подождем, пока Кыяз сам не приедет.
   – С какой стати он должен приехать?! – удивился Сейтек.
   – Не зря женге Айчурек приехала на Тоотору, – усмехнулся Кюлчоро. – Он без Тоотору никто, не проживет он без него и пары недель.
   – Три дня он мне дал, – сказала Айчурек. – К вечеру третьего дня я должна была быть во дворце.
   – Вот видишь, Сейтек, – сказал Кюлчоро. – На пятый день Кыяз будет здесь.
   – Ждать его здесь решили, – сделал вывод Сейтек. – Ну, хорошо. Будем ждать.
   Сейтек кивнул. Значит, решено. Мстители будут ждать Кыяза на пастбище, чтобы его покарать, когда он приедет за скакуном Тоотору.
//-- * * * --//
   Кыяз молчал до конца пятого дня об отсутствии Айчурек во дворце. Что только не думал Кыяз о том, почему Айчурек до сих пор не возвращается во дворец. Ему чудилось, что она разбилась на Тоотору, вернее, Тоотору ее разбил. Однако не было самого коня, он бы уже прискакал во дворец. Кыяз терпел до конца шестого дня. А вдруг хищники разодрали и жену, и коня? В этом случае кто-нибудь сообщил бы о скоплении стервятников. Хан уже не мог справиться с собой, когда прошел седьмой день, а жены все еще не было дома. В восьмой день с утра он отправил актаяка пригласить всех старцев и знатоков народа жедигерцев к полудню. Он уже подозревал, что Айчурек с ее сыном пошли по пути предательства.
   – Айчурек пошла по пути предательства! – завопил он, когда все приглашенные оказались в приемных покоях хана.
   – Что она сделала? – задал вопрос один из гостей.
   – Угрозами отобрала у меня скакуна Тоотору, – с огорчением ответил Кыяз. – И уехала на нем к сыну Сейтеку. Если бы я не отдал коня, она бы привела войско из ооганской земли.
   – Кто вам сказал, что Айчурек предательница? – спросил старец Кутман.
   – Чует мое сердце, – сказал Кыяз. – Я дал времени три дня, чтобы она вернулась с сыном Сейтеком. Пошел уже восьмой день, как видите, ни жены, ни Сейтека.
   – Вы, возможно, преувеличиваете, – не согласился старец Кутман и спросил: – В чем вы видите их предательство?
   – Эх, ты, Кутман ава, – пригрозил Кыяз. – Вы виновны в том, что Сейтек до сих пор жив. Помните, я же хотел его убить, как только он родился?
   – Да, я помню, – ответил Кутман. – Но, судя по времени рождения, он ваш сын.
   – Чует мое сердце, Сейтек – не мой сын. Они замышляют отомстить за Семетея, – сказал Кыяз. – Вот в чем их предательство.
   – Как вы узнали, что они замышляют? – спросил один из приближенных Карагула.
   – Я видел вещий сон, – рассказал Кыяз, – где Тоотору был пострижен так, что грива и хвост у него стали лысыми, и нагружен дровами до невозможности.
   – Это только сон, – засомневался Кутман. – Возможно, не вещий.
   – У моего олпока кек-кубе оказался сгоревший воротник, – сказал Кыяз в доказательство того, что сон вещий.
   – Да, возможно, сон вещий, – согласился Кутман.
   – Во сне Айчурек вдребезги разбила мое копье, – сказал Кыяз. – А Сейтек присвоил и надел на себя мой непробиваемый олпок – кек-кубе.
   – Если они предатели, – Кутман поддержал Кыяза, – то заслуживают сурового наказания.
   – Я накажу весь ооганский народ, не только Айчурек и Сейтека, – рассвирепел Кыяз. – Старца хана Акуна сделаю охранником телят. Братьев Айчурек, Туменбая и Ажыбая, заставлю купаться в крови родных, а весь их народ будет собирать кизяк для жедигерцев.
   Таким грозным хана Кыяза раньше никто не видел. Все жедигерцы поверили, что Айчурек и Сейтек пошли по пути предательства. Но никто не спросил, как он собирается наказать жену и Сейтека. Он об этом умолчал. Не стал распространяться перед народом. Он грозился поехать сам, один, чтобы наказать их.
   – Как вы накажете женге Айчурек и пасынка Сейтека? – спросил один из старцев.
   – Айчурек будет принесена в жертву Тенгри, – ответил Кыяз. – А Сейтека я сам отправлю на небеса за Семетеем.
   Актаяк приготовил скакуна Кылкурена для поездки Кыяза на пастбище. Кыяз сел на скакуна с помощью актаяка. Он взял с собой все свое оружие…
   Кыяз на Кылкурене проскакал немало земель до пастбища, но ему тоже пришлось переночевать в пути. Рано утром он опять пустился в дорогу. Остановил он Кылкурена, когда показался женский шатер Айчурек. Он заметил, что весь аул табунщиков живет припеваючи, будто устроен для них большой праздник. С разных концов звучали мелодии комуза и кыяка. Ему почудилось, будто Айчурек действительно полетала лебедем по всему миру и нашла себе достойного мужа. Эх, дурная голова у тебя, Кыяз. Нельзя было вообще отпускать ее из дома. Пусть сам тоже сидел бы с ней, не выходя никуда. Да, точно. По всем признакам табунщики празднуют замужество Айчурек. А этот Карагул чем занялся? Он не должен был допускать такого позора в ханстве Багыша. Или его устранили? Видимо, так и сделали, чтобы он не мешал им. У Кыяза бушевала душа от подозрений. В первую очередь обуяла хана ревность, сковав его думы в одном котле, где созревала большая злость на весь мир. Перед ним выскочил на скакуне Сейтека раб табунщиков Кюлчоро в богатырских доспехах. «Ты смотри», – подумал Кыяз и приготовился к поединку с рабом.
   Он направил копье на Кюлчоро и посмотрел на противника. Тот тоже был готов рвануться к Кыязу. Подгоняя скакунов, оба помчались друг к другу…
   Именно в это время увидела их Айчурек. «О-о, Тенгир наш! Береги богатыря Кюлчоро!» – взмолилась она, обращаясь к Вечному Синему Небу. Она призывала духов Манаса и Алмамбета, чтобы защитили они Кюлчоро от злейшего врага, принесшего целому народу кыргызов многолетнюю беду, голод и скитания по всему миру. Ей Кыяз впервые показался самым злым дьяволом, что существует на земле…
   Кылкурен был скакуном из числа боевых коней Таласа, табуны которых пригнали как виру за смерть Толтоя. Он на бегу узнал Кюлчоро и понял, что несет на себе угрозу для родного богатыря. Он резко отпрянул в сторону, когда между конями оставалось несколько шагов. Отпрянул так резко и быстро, что с него упал камнем хан Кыяз. Очень горько сожалел Кюлчоро, что не довелось ему пробить толстую грудь ненавистного врага, который валялся на земле, пытаясь встать на ноги. Он мог бы повторным наскоком пронзить копьем свою цель, но такая победа стала бы нечестной и неравной, добытой с большим преимуществом для Кюлчоро. Нельзя так добывать победу. Кюлчоро спешился с Карагера. Он не послушался советов Бозбалы снести голову Кыяза, не спешиваясь. Свистели и подбадривали его и другие табунщики, оказывая большую поддержку рабу Кюлчоро. Противники скрестили сабли и бились пешими четверть дня. Кюлчоро чувствовал, что двенадцать лет рабства оставили на теле очень сильный отпечаток. Он точно так же, как и Кыяз, стал задыхаться, хватая воздух, и быстро уставать. Становилось невмоготу. Кыяз пошел на хитрость.
   – Сейте-ек! – закричал Кыяз. – Сыно-ок, мой! Помоги отцу! Я тебя на руках носил! Неужели тебе не жалко меня?!
   Сейтек, наблюдая за поединком, с удивлением посмотрел на мать, которая с ненавистью покачала головой.
   – Сейте-ек! Сынок мой! – кричал Кыяз. – Приведи ко мне коня Тоотору!
   Сейтек еще раз посмотрел на мать. Она на этот раз испугалась от жалостного взгляда родного сына. Все же Сейтек вырос во дворце у Кыяза. Все его окружение говорило ему, что он сын великого хана Кыяза. Все, что видел во дворце, было связано с именем Кыяза. Айчурек испугалась за сына, что он вдруг сжалится над отчимом и сотворит непоправимую беду. Она побежала к сараю, где был привязан Тоотору. Взялась за челку скакуна левой рукой, а правой полоснула по горлу животного кинжалом Актинте…
   Сейтек подошел к сражающимся богатырям.
   – Кюлчоро ава, почему так долго?
   – Сейтек! Не переживай, – ответил Кюлчоро.
   – А может быть, вам нужна помощь, Кюлчоро ава?! – Сейтек действительно начал переживать за брата.
   – Не нужно никакой помощи! – чуть ли не закричал Кюлчоро. – Люди потом скажут, что мы с тобой еле одолели одного Кыяза.
   Сейтек согласился с Кюлчоро, однако не смог отойти от места сражения. Ему казалось, что вот-вот ему придется вступить в борьбу с Кыязом, так как Кюлчоро еле переставлял ноги.
   – Сейтек! Сынок мой, – взмолился Кыяз через некоторое время. – Помоги мне одолеть раба.
   Только после просьбы Кыяза Сейтек молча отошел в сторону. Ему стало понятно, что Кюлчоро начинает одолевать врага, раз тот просит помощи у него. Он огляделся по сторонам. Все жители лагеря, включая Кызылсарта, с большим интересом наблюдали за сражением Кыяза и Кюлчоро. Сейтек развернулся и невольно вновь стал смотреть на поединок. Кюлчоро будто ждал времени, когда посмотрит Сейтек, он сумел ударить кинжалом по горлу Кыяза с разворота, отвлекши внимание противника. Из горла Кыяза ручьем потекла кровь, извещая о завершении поединка…
   Единый вздох облегчения прозвучал у всех сторонников Кюлчоро во главе с женге Айчурек. Кыяз потянулся руками к горлу, но рухнул на землю. Подергал недолго ногами и испустил дух.
   – Все кончено! – Кюлчоро присел на землю, зацепив руки за пояс.
   Подбежала к нему Айчурек со слезами на глазах и обняла Кюлчоро за шею.
   – Спасибо тебе, уулуке! – благодарила она чоро. – Ты избавил Сейтека от неприятного поступка.
   – Он избавил жедигерцев от позора и стыда, – подошел Бозбала и похлопал по плечу Кюлчоро. – Спасибо тебе, друг мой. Я говорю от имени народа.
   – О чем вы говорите? – спросил Сейтек у Бозбалы.
   – Народ жедигерцев посчитал постыдным нападение на земли Таласа, на народ Манаса во главе с Семетеем, – ответил Бозбала. – Народ винил в этом поступке только Кыяза.
   – Мне почему-то думалось, – сказал Сейтек, – что если хан виновен, то и народ тоже.
   – Так нельзя думать, – сказал Кюлчоро. – Народ всегда за правое дело. Вот увидишь, он поддержит тебя, а не Кыяза.
   – Спасибо за совет, ава, – сказал Сейтек. – Я знаю, что народ – сила и опора для богатыря.
   – Правильно, – поддержал его Кюлчоро. – Необходимо хранить и беречь его не хуже своего тела.
   Весь лагерь устроил праздник по случаю избавления от врага, о чем мечтали Айчурек и Кюлчоро. Кроме того, лекарь Кызылсарт решил возвращаться в свой город Багдад. Глава сорока караванов уже начал переживать о состоянии торговых дел между народами. Айчурек устроила прощальное чаепитие с Кызылсартом в окружении близких ей людей. Она благодарила, что он отозвался на ее письмо с просьбой помочь в лечении брата Кюлчоро.
   – Друг семьи Кызылсарт, – обратилась Айчурек к нему, – дух Семетея благодарен вам, что вы вернули здоровье Кюлчоро для выполнения его заветов.
   – Какие были у него заветы? – спросил Кызылсарт у Кюлчоро.
   – Отомстить за его смерть Кыязу и Канчоро, – ответил Кюлчоро. – Устроить достойную жизнь старцу Бакаю, Каныкей и жене Айчурек.
   – Про меня ничего не говорил? – улыбнулся Сейтек.
   – А как же, говорил, – Кюлчоро тоже улыбнулся. – Следить за твоими делами и снабжать твой ум советами.
   – Остается одно дело, – высказал свое мнение Кызылсарт. – Отомстить предателю Канчоро.
   – Да, скоро поедем в Талас, – ответил Кюлчоро. – Переговорим с Канчоро.
   – У меня есть подарок для вас, – сказала Айчурек и стала копаться в своем курджуне. – Кементай собственного шитья.
   Она второпях вытащила из курджуна сложенное устройство Аккелте Манаса и положила рядом. Кызылсарт никогда в жизни не видел такого устройства. Он поинтересовался:
   – А это что такое? – Он даже потрогал пальцами.
   – Это пулемечущее устройство дедушки Манаса, – ответил Сейтек. – Мать всегда носит его с собой.
   – Как? – не понял Кызылсарт.
   – Пулю метает, – Сейтек начал объяснять работу устройства.
   – Вот нашла, – Айчурек вытащила черного цвета кементай с белыми узорами спереди.
   Она с почестями одела кементай на Кызылсарта, который, в свою очередь, с поклоном благодарил ее.
   – А это устройство применялось в деле? – спросил Кызылсарт.
   – Семетей ава попробовал один раз применить, – ответил Кюлчоро. – Но больше он никогда этого не делал.
   – Почему? – спросил Кызылсарт.
   – Пока оно сработает один раз, можно выстрелить из лука десять раз, вот поэтому оно не применялось, – объяснил Кюлчоро.
   – Значит, зря оно лежит в курджуне Айчурек, – подытожил Кызылсарт. – Подарите его мне.
   Наступила тишина. Никто не мог согласиться, но открыто отказать тоже никто не решался.
   – Я тоже не собираюсь его использовать в бою, – сказал Сейтек. – Правильно сказал Кюлчоро ава.
   – Будет лежать в курджуне без дела, – сказал Кызылсарт. – Я вспомнил людей, которые интересовались такими устройствами.
   – Оно сделано руками Кызылбека, дяди дедушки Манаса, – сказал Сейтек, – когда он служил у кангайцев в оружейном дворе. Поэтому оно очень дорого для нас.
   – Я знаю много маалимов, которые хотят изготовить такое оружие, – сказал Кызылсарт. – Если они увидят это устройство, то очень прославят имя Кызылбека.
   – Каким образом? – поинтересовался Кюлчоро.
   – Если для тех маалимов, о которых я говорю, устройство будет представлять какой-то интерес, – ответил Кызылсарт, – то оно станет всему миру известно как «устройство Кызылбека».
   – Это же лучше, мать моя, – сказал Сейтек, – чем веками лежать в курджуне.
   – Я подумаю, – сказала Айчурек и вышла из юрты.
   В юрте воцарилась тишина. Каждый из тех, кто в ней находился, думал, о чем размышляет сейчас Айчурек…
   – Я, по крайней мере, знаю одного маалима-араба, – сказал Кызылсарт.
   Но его слова никого из сидящих в юрте не заинтересовали. Через некоторое время вошла в юрту Айчурек и сказала Кызылсарту:
   – Семетей берег его, как память об отце, и хотел передать сыну, Кызылсарт. – Она понурила голову. – Раз Сейтек не хочет его использовать, я дарю вам его. А вы сами решайте, подарите кому-либо или сами будете где-то применять.
   – Спасибо, – обрадовался Кызылсарт. – Думаю, что оно поможет маалимам прийти к единому решению и продолжить большие и важные работы, чтобы открыть новые пути развития человечества…

На пути в Талас

   Как только проводили с большим почетом лекаря Кызылсарта и его людей, Айчурек стала собираться в земли Кош-Добе, где располагался ханский дворец Кыяза. Она понимала, что в этом дворце нет ничего ценного, ради чего стоило задерживаться на дороге, которая звала в Талас. Но было одно дело, способное ее задержать. Это будущая судьба народа жедигерцев. Она должна была решить эту судьбу как вдова хана Кыяза. Тело Кыяза привезли с пастбища и похоронили с почестями, как подобает самому уважаемому человеку, главе народа. Все понимали, что Сейтек, сын Семетея, когда-нибудь встанет на путь мщения за отца. Никто не интересовался обстоятельствами смерти Кыяза, что доказывало верность жедигерцев дружбе великих людей, Манаса и Багыша. Кюлчоро опять созвал всех старцев и знатоков народа жедигерцев, чтобы послушать их мнение по выбору следующего хана земель Жеты-Озен. Старец Тулен, бывший помощник главы табунщиков Карагула, предложил Кюлчоро самому назначить хана для жедигерцев. Старец Кутман поддержал Тулена.
   – Не мучай нас, Кюлчоро, – обратился старец Кутман к богатырю. – Сам назначай хана для нас, чтобы он был примирителем всех родов и племен наших народов.
   – Золотые слова прозвучали из ваших уст, Кутман ава, – сказал Кюлчоро. – Я думаю, что Карадоо, ваш сын, может оказаться достойным примирителем всех родов и племен.
   – Ты точно определил, кто может стать ханом, – поддержал Кюлчоро старец Тулен.
   Остальные участники совета шумно поддержали старца Тулена. Старец Кутман не смог сдержать слезы гордости за сына. Он поклонился всем старцам и знатокам народа жедигерцев.
   – Спасибо за доверие, аксакалы, – обратился ко всем старец Кутман. – Мы с сыном Карадоо не подведем вас.
   – Через неделю отпразднуем выборы хана для народа и проводы Сейтека в Талас, – сказал Кюлчоро.
   В радостном настроении разошлись старцы и знатоки жедигерцев. Айчурек позвала в гостевые покои старцев Кутмана, Тулена и будущего хана Карадоо. Кюлчоро и Сейтек приняли участие в разговоре как приближенные Айчурек.
   – Вы, старцы жедигерцев, – обратилась к ним Айчурек. – Вспомните, как Кыяз меня привез из Таласа военной добычей. Вспомните, с каким множеством скота и драгоценностей он приехал из Таласа. Весь скот и драгоценности должны быть розданы народу жедигерцев.
   – Хорошо, ханшайым, – обещал старец Кутман. – Мы с Карадоо проследим, чтобы раздача была справедливой.
   – Но и не забудьте достойно проводить Сейтека домой, в Талас, – сказала Айчурек.
   – Несомненно, – обещал старец Тулен.
   Далее они бурно обсудили устройство праздника по возведению Карадоо в ханы жедигерцев. Пытались сами назначить игры, без участия Кюлчоро и Айчурек.
   – Безусловно, на первом месте будут игры ордо, – сказал Тулен. – Далее борьба силачей.
   – По играм эрэниш и скачкам народ тоже соскучился, – предупредил Кутман.
   – Я не хочу проводить состязания по игре эрсайыш, – сказал Тулен, оглядываясь на Айчурек.
   – Правильно, – поддержала его Айчурек.
   – Ну, хорошо, – согласился с Туленом Кутман.
   Карачач наполнила дасторхан яствами. Появился бурдюк с кумысом. После выпитой чашки кумыса старцы засобирались домой. Карадоо проводил старцев по домам.
   – Мне не терпится, мать моя, – обратился Сейтек к матери, – оказаться в Таласе.
   – Не торопись сынок, – пыталась успокоить его Айчурек. – Скоро поедем.
   – Меня волнует судьба бабушки Каныкей, – сказал Сейтек. – Что же с ней стало за это время?
   – Она обещала ждать тебя, – сказала Айчурек.
   – Почему ты не могла взять ее с собой? – возмутился Сейтек. – Она взяла с собой Чыйырды эне, посадив ее на плечи, несмотря на все опасности, даже когда возникла угроза, что убьют ее сына Семетея.
   – Ты был у меня в утробе, – оправдалась Айчурек. – Кроме того, она слыла самой мужественной женщиной на всем белом свете. Я не смогла с ней тягаться.
   – Вот и я тоже об этом, – рассмеялся Сейтек. – Ты не смогла повторить хоть одно достойное дело матери Каныкей.
   – У нее тоже большие заслуги перед народом, – вставил Кюлчоро. – Она подарила нашему народу тебя. И за это наш народ оценит ее не меньше матери Каныкей.
   – Спасибо тебе, уулуке! – Айчурек прослезилась. – Ради этого я терпела тринадцать лет кличку «добытой на войне жены».
   – Мать моя, не обижайся, – Сейтек обнял ее. – Спасибо за то, что ты дала мне и моему народу мою жизнь.
   – Я вас отправлю в Талас, – сказал Карадоо. – Я сам приеду чуть позже, чтобы увидеть, все ли в порядке с вами.
   – Наши мечты начинают сбываться, – сказала Айчурек. – Спасибо духам наших предков. Дух дедушки Сейтека всегда был с нами, я чувствовала его присутствие…
//-- * * * --//
   Праздник по случаю возведения в ханы Карадоо прошел очень весело. Устроили новый аул в землях Кош-Добе, чтобы народ мог праздновать и состязаться в играх. Карадоо посадили на белую кошму, которую подняли на уровень плеч десятки богатырей, и они обошли вместе с ним вокруг юрты семь раз. Только после этого они вошли в юрту и посадили Карадоо на золотой ханский трон, что остался в наследство от самого хана Багыша. Кутман аксакал молился перед Тенгри, прося его покровительства для благосостояния всего народа жедигерцев и здоровья хана. В честь праздника забили десятки кобылиц, приготовив разной еды для народа…
   На следующий день после праздников Сейтек выехал во главе каравана из нескольких сотен верблюдов из земель Кош-Добе в сторону родных земель Ала-Тоо. Его сопровождал всюду Кюлчоро, рассказывая о местностях, где пролегал путь каравана. Вместе с караваном в родные земли потянулись все люди, которые перегоняли табуны под принуждением Кыяза и Канчоро. Их тоже было несколько сотен человек. В одной из многочисленных ложбин к Сейтеку обратился Кюлчоро.
   – Сейтек, сынок! – Кюлчоро показал плеткой на седловину невысокой горы. – За этим перевалом увидим с левой стороны горы, где мы сражались кангайцами, когда они напали на наши земли.
   – Выходит, мы уже близко, – обрадовался Сейтек и спросил: – А какую местность мы проезжаем?
   – Предгорья Чаткалских гор, – ответил Кюлчоро.
   Как только ступили кони на седловину малой горы, навстречу им прискакал чалый скакун. От удивления Кюлчоро ничего не смог сказать. Он просто свалился с Карагера на землю и пополз к внезапно появившемуся скакуну.
   – Эсил кайран, мой ава! – горько заплакал Кюлчоро.
   Он обнял чалого скакуна за шею.
   – Тайбуурул! Родной мой, Тайбуурул! – Кюлчоро заплакал еще сильнее.
   Вокруг чалого скакуна столпились люди во главе с Сейтеком. Все они поняли, что это скакун Тайбуурул, тот, которого Семетей отправил в земли Сары-Арки с телом Уметея. Подъехала к столпотворению Айчурек.
   – Эсил кайран, мой баатыр! – с громким плачем она обняла скакуна за шею. – Нашего баатыра, моего торе нет с нами. Ты, наверное, ищешь своего хозяина.
   Тайбуурул уткнулся мордой в грудь Сейтека и тихо заржал.
   – Он узнает молодого хозяина, – прокричал кто-то из толпы.
   Сейтек погладил Тайбуурула по голове и заметил, что скакун очень истощен. На спине были места, где до крови протерлась шкура.
   Из-за бугра выскочили несколько всадников. Самый старший из них показал плеткой на Тайбуурула.
   – Вот он! – прокричал предводитель.
   Всадники все как один помчались к толпе, что окружала Тайбуурула.
   – Погоня за Тайбуурулом! – завопил кто-то из толпы.
   Итак, всем было понятно, что за скакуном пришла погоня. Кюлчоро на всякий случай нащупал рукоятку палицы. Когда преследователи подошли совсем близко, они увидели, что коня обнимают за шею женщина и мужчина и льют горькие слезы.
   – Будьте здоровы! – поздоровался со всеми глава погони.
   – Будьте здоровы! – ответил Кюлчоро, продолжая лить слезы.
   – Мое имя Карасарт, – сказал глава погони. – Мы с утра гоняемся за нашим чалым конем.
   – Это скакун моего покойного мужа, – сказала Айчурек. – Оставьте его в покое. Взамен возьмите другого любого коня.
   – Нам не нужно другого коня, – сказал Карасарт. – Отдайте нашего коня.
   – Как он стал вашим конем? – спросил Кюлчоро.
   – Мы его купили у казахского хана, – ответил Карасарт. – За пуд золота.
   – Мы вам дадим пуд золота, – предложила Айчурек. – Оставьте его нам.
   – Мы его не можем оставить вам даже за десять пудов золота, – рассмеялся Карасарт. – Он очень сильный конь, заменяет десятки верблюдов при перевозке тяжестей.
   – К вам обращается женщина с просьбой, – вставил Сейтек. – Моя мать.
   – Попроси ее, чтобы она к нам не обращалась, – усмехнулся Карасарт.
   Он сошел с коня, чтобы одеть на голову Тайбуурула недоуздок. Тайбуурул отвернулся от него. Карасарт побежал на ту сторону, куда повернулся Тайбуурул. Когда он добежал, скакун отпрянул в другую сторону. Карасарт грубо выругался. Кюлчоро ударил Карасарта плеткой по голове.
   – Прекрати материться!
   Карасарт упал ничком на землю. Спешились еще двое из тех, кто приехал с Карасартом, и подняли его на ноги. Он еще не приходил в сознание, и видно было, что не сможет прийти в себя в ближайшее время. Его подали тому, кто был на коне, чтобы посадил перед собой. Всадники взяли повод коня Карасарта помчались в ту сторону, откуда приехали.
   – Мы вернемся! – выкрикнул один из всадников.
   – Нам нужно приготовиться, чтобы принять бой, – сказал Кюлчоро своему помощнику.
   Он собрал несколько десятков молодых джигитов, из числа тех, кто ехал в родные земли.
   Вскоре из-за бугра показалось более сотни вооруженных всадников. Сейтек один помчался навстречу им на скакуне Кылкурене. Кюлчоро и десятки джигитов последовали за ним. Как только Кылкурен поравнялся с передним рядом вооруженных людей, Сейтек несколько раз взмахнул палицей. Десятки джигитов попадали с коней. Сейтек развернул Кылкурена и подъехал к всадникам сзади, без остановки маша палицей. Попадали с коней еще несколько человек.
   – Ма-ана-ас!!!
   Кюлчоро протяжно выкрикнул уран и вместе с джигитами врезался в строй вооруженных всадников. Они будто косили траву. Несколько всадников попадали с коней. Сейтек продолжал громить их налево и направо.
   – Ма-ана-ас!!!
   Сейтек тоже громко подхватил уран. Вдруг остальные всадники помчались обратно, в ту сторону, откуда появились. Сейтек, Кюлчоро и джигиты погнались за ними, не отставая ни на шаг. Враг дал деру.
   – Ладно, – успокоил всех Кюлчоро. – Поехали назад. Нам нужно продолжать путь.
   Они вернулись обратно к каравану. Тайбуурула не было на месте. Айчурек плакала без остановки.
   – Тайбуурул исчез, – говорила она и плакала. – Он был в моих объятиях, но исчез.
   – Не плачь, женге, – Кюлчоро попытался успокоить Айчурек. – Значит, он ушел к своему хозяину в иной мир.
   Айчурек кивнула, в душе она поняла все так же, как объяснил ей Кюлчоро, и перестала лить слезы.
   – Мать моя, – обратился Сейтек к матери. – Я хочу сам быстрее приехать в Талас. Наш караван продвигается очень медленно.
   – Не торопись, сынок, – посоветовала Айчурек.
   – Нет. Нужно торопиться, чтобы обрадовать моим приездом бабушку Каныкей. И аксакала Бакая тоже.
   – Я буду переживать, сынок, – брызнули слезы из глаз Айчурек. – Там наш главный враг Канчоро правит со своими злыми желдетами.
   – Я не боюсь его, – сказал Сейтек. – Я его прогоню из дворца моего отца.
   – Ты не лезь к нему, пока мы не приедем, – попросила Айчурек.
   – Оставь его мне, – попросил Сейтека Кюлчоро. – У меня душа кипит от жажды отомстить ему. А может быть, я присоединюсь к тебе.
   – Нет, ава! Я сам, один, приеду в Талас, – сказал Сейтек. – Не хочу, чтобы мои враги говорили, что я прикрываюсь вами.
   – Запомни мою просьбу, – попросил Кюлчоро. – Не трогай Канчоро. С ним у меня свои счеты.
   – Хорошо, ава, – обещал Сейтек. – Я его не трону. Но попрошу у него вернуть мне отцовские вещи.
   – Какие вещи? – забеспокоилась Айчурек. – Пусть Кюлчоро потребует у него.
   – Я хочу вернуть отцовский Аколпок, – сказал Сейтек. – И саблю Зулпукор, что забрали у матери.
   – Он не отдаст, – сказал Кюлчоро. – А ты не поднимай ссору, пока мы не приедем. Обещай.
   – Хорошо, ава, – улыбнулся Сейтек.
   Ему было приятно, что близкие пытаются оберегать его от всех опасностей. Он понял, что разговор с родными закончен, и помчался в сторону земель Таласа на быстроногом скакуне Кылкурене…
//-- * * * --//
   Сейтек поехал по местности Кара-Буура к перевалам Кен-Чаткалских гор. Когда он поднялся на Кылкурене на высокий перевал, перед ним предстала обширная земля Таласской долины, как обещал дядя Кюлчоро. У Сейтека в груди потеплело оттого, что эта земля родная для него и для всех близких ему людей. Вдали красовались большие горы с белоснежными вершинами. Приятно пели птички, сопровождая его, где бы он ни ехал. По пути он заметил, как родники бьют из-под горных подошв, будто напоминают о том, что жизнь прекрасна. Начиная с угорий и далее, по склонам гор росли высокие, стройные ели и тополя, упираясь прямо в синее небо. Всюду были зеленые луга, где высились красивые березы. Встречались на пути лисы, которые, оказавшись случайно перед ним, шарахались в сторону, чтобы быстрее исчезнуть с глаз Сейтека. Иногда издали были слышны грозные рыки тигров и медведей, вой волков и шакалов. Как ему подсказал ранее Кюлчоро ава, Кылкурен довез Сейтека до пастбища Чын-Кырчын, где он встретил рядом с большим тополем Чынар сивого верблюда Ойсула Ату, который проливал слезы в ожидании сына своего хозяина Семетея. Он пролежал под Чынаром около тринадцати лет, приготовившись отдать себя ради хозяина в жертву. Но за эти тринадцать лет никто не принес его в жертву ради духа Семетея. Только одна Акбала носила ему воду и траву. Глаза верблюда стали мутными, они не видели ничего, кроме тополя. Положил он голову на камень, чтобы легче было тому, кто принесет его в жертву. Покрыт он был длинной шерстью. Однако, из-за худобы и старости, можно было сосчитать его ребра, несмотря на густоту шерсти. Кюлчоро ава попросил Сейтека, если ждет его верблюд, принести его в жертву, исполнить его желание. У Сейтека пролились слезы из глаз при виде верного памяти отца животного. Он вытащил большой кинжал из-за пазухи и обнял голову верблюда…
   С тяжелым сердцем оттого, что ему Тенгир не позволил расти рядом с отцом, он поехал дальше. На поляне он увидел старуху, у которой были связаны руки, и узел был привязан к поводкам двух телят. Ее водили телята. Куда бы ни шли или бежали телята, за ними шла или бежала старуха. Ее босые ноги были изранены. Платье на ней было изорвано в клочья. Сейтек не смог проехать мимо нее, не обратив внимания, хотя бы не выказав сочувствия к положению старухи.
   – Будьте здоровы, бабушка, – поздоровался Сейтек со старухой.
   Телята остановились на голос, удивляясь виду незнакомого всадника.
   – Будь здоров, мальчик мой, – ответила старуха, – если не шутишь.
   – Мне жаль вас, бабушка, – продолжил Сейтек и спросил: – Как вы оказались рабыней?
   – Судьба сыграла со мной злую шутку, – ответила старуха и спросила в ответ: – Откуда такой любопытный взялся? В этих землях не было людей, которые меня не знали.
   – Я приехал из земель Жеты-Озена, – ответил Сейтек. – В поисках родственников, которые жили в Таласе.
   – Удачи, сынок, – пожелала ему старуха. – Вид у тебя богатырский. Пусть родственники будут рады твоему приезду.
   Она стала гнать телят дальше, туда, где росли сочные травы.
   – Бабушка, расскажите о вашем народе, – попросил ее Сейтек. – Кто у вас хан? Почему он позволяет, чтобы старух приставляли к телятам? Неужели нет у вас молодежи, чтобы пасти скот?
   Сейтек уже начал подозревать, что перед ним стоит его родная бабушка Каныкей. Ему хотелось, чтобы она сама назвала свое имя. Но сам он решил пока не раскрываться.
   – На землях Таласа живут кыргызы и аргыны под ханом Канчоро, он же мой приемный сын, которого я сама кормила грудью.
   «Да, да, это она!» – убедился Сейтек.
   – Он меня сделал рабыней, – заплакала бабушка. – Из-за ненависти к моему сыну Семетею, который раньше был ханом нашего народа.
   – Вы – мать Каныкей?
   – Да, весь кыргызский народ обращался ко мне как к родной матери, – сказала старуха, не переставая плакать. – Теперь он со мной вместе горюет о горькой судьбе своей.
   – А где ваш сын Семетей?
   – Говорят, что он исчез, – продолжала проливать слезы Каныкей. – Но мне не верится.
   – У Семетея не было близких?
   – Всех его близких убили предатели, Канчоро и Кыяз, – с горечью сказала Каныкей. – Кроме Кюлчоро и Айчурек.
   – А что сделали с ними?
   – Кюлчоро отдали в рабство табунщикам, а Айчурек стала добытой на войне женой Кыяза, – ответила Каныкей и спросила: – Раз ты из земель Жеты-Озена, должен знать про Айчурек.
   – Да, да, я знаю про Айчурек, – ответил Сейтек.
   – Она носила под сердцем моего внука. – Слезы Каныкей высохли. – Я сердцем чувствовала, что родится внук.
   – Да, родился у хана Кыяза сын, возможно, он ваш внук, – ответил Сейтек.
   – Да, он мой внук, – радостно сказала Каныкей и спросила: – Как его назвали?
   – Его назвали Сейтеком.
   – О-о, Тенгир мой, слава тебе, – обрадовалась Каныкей. – Дай мне увидеть моего внука! Такое имя дал ему его отец Семетей.
   – Говорят, что он большой силач.
   – Пусть умом тоже не будет обделен, – Каныкей не могла скрыть свою радость. – Тенгир услышал мой голос.
   – Я вас поздравляю, бабушка, с рождением внука Сейтека, – поддержал ее незнакомец.
   – Спасибо, спасибо тебе за твою хорошую новость, – благодарила его бабушка Каныкей и спросила: – Ты сам из какого народа и из каких земель будешь? Чем занимаешься в жизни?
   – Я сын хана кунжутского народа на землях Индустана, бабушка, – ответил Сейтек. – Мое основное занятие – путешествие. Оно и привело меня к вашим землям.
   Он задумался, каким именем назвать себя, но в это время телята побежали в одну сторону, будто сговорились позлить матушку Каныкей, которая упала на спину. Телята не остановились, побежали дальше еще быстрее. Бабушка Каныкей тащилась за телятами волоком. Вся спина была разодрана о землю. Сейтек испугался за бабушку. Ему показалось, что еще немного, и волочащаяся за телятами бабушка Каныкей погибнет от удара головой о камни. От злости на животных Сейтек стремительно доскакал на Кылкурене до телят и попытался срезать веревки, чтобы освободить их. Но положение плотно стянутых веревок не дало ему возможности осуществить желание. Мгновенье, и с обрыва могли полететь все трое, телята и бабушка Каныкей. Не раздумывая, он снес головы бежавших рядом телят одним ударом сабли. Тела их покатились дальше и полетели вниз, а головы остались на краю обрыва. Сейтек, спешившись, освободил руки бабушки от узлов, работая кинжалом. Оказалось, что Каныкей потеряла сознание от резкого падения на землю. Она очнулась, пока Сейтек садился обратно на Кылкурена.
   – Что ты наделал, незнакомец?! – заорала Каныкей. – Что теперь скажет Канчоро?
   Она смотрела на головы телят с великим испугом и сожалением.
   – Я не мог допустить, чтобы они вас убили, – ответил Сейтек.
   – Лучше я умру от твоих рук, чем от рук Канчоро, – с такими словами Каныкей бросилась к Сейтеку.
   Сейтек не успел отогнать своего Кылкурена подальше от нее. Она успела схватиться за полог его кементая и дернула изо всех сил. Сейтек выпал из седла Кылкурена. Не по возрасту расторопно бабушка Каныкей свалила Сейтека на спину и села на его грудь.
   – Ты что, парень! – разозлилась бабушка Каныкей. – Захотел моей смерти?
   – Нет, бабушка, – начал оправдываться Сейтек. – Я хотел вас спасти.
   – Со мной ничего не случилось бы, – сказала бабушка Каныкей. – Не первый раз такое случается.
   Сейтек хотел ее сбросить с себя, но жалость к бабушке взяла вверх, не позволив ему использовать силу. Вдруг он услышал, что кричит какая-то женщина.
   – Мать Каныкей, держите его, не упустите злодея! – кричала она и бежала к ним. – Четвертовать его надо!
   В руках женщины сверкал луноподобный топор. Сейтек испугался, что своей жалостью может погубить и себя.
   – Бабушка Каныкей! – закричал он. – Это я Сейтек! Твой внук!
   – Да! Ты ли это, родной мой? – заплакала бабушка Каныкей. – Я сердцем почувствовала, когда увидела тебя.
   Она потянула голову Сейтека к себе на грудь, что была наполнена огромной тоской, и прижала к ней с любовью, что томилась в сердце много лет подряд.
   – Мой внук приехал! – Каныкей проливала слезы. – Родной мой! Он приехал ко мне, к своей бабушке. Спасибо тебе, Тенгир мой, что показал правильный путь моему внуку!
   В это время прибежала женщина и остановилась рядом в безмерном удивлении.
   – Кто это? – спросила она.
   – Ай, Акбала, – обратилась бабушка Каныкей к женщине. – Это мой внук Сейтек! Мой Сейтек!
   Каныкей была счастлива. Ее счастливый вид поразил Акбалу.
   – Ой, апа-а! Какая радость! – Акбала тоже обрадовалась. – Я-то думала, что напал какой-то злодей.
   Сейтек обнаружил, что тетя Акбала тоже боса и в разодранных одеждах, точно так же, как и его бабушка.
   – Я предполагал, что без моего отца вам очень плохо, бабушка, – выразил свое возмущение хриплым дрожащим голосом Сейтек. – Но что увижу вас в таком ужасном состоянии, мне даже не снилось…
   Сейтек покачал головой.
   – Мы привыкли к такой жизни, – сказала Акбала, – за долгое время лишений.
   – О чем Айчурек думает! – возмутилась Каныкей. – А Кюлчоро? Когда они приедут домой?
   – Они уже в пути с караваном, бабушка, – ответил Сейтек. – Через несколько дней они будут здесь. Только мне не терпелось увидеть вас.
   Сейтек рассказал, что вылечили Кюлчоро от всех ран и он убил Кыяза на поединке. После того как избрали нового хана для жедигерцев, мать Айчурек выехала из земель Жеты-Озена в земли Таласа. Бабушка Каныкей и тетя Акбала радовались вестям Сейтека о самых близких людях.
   – Как живется Бакаю ате? – спросил Сейтек.
   – Каждую неделю подвергается издевательствам, бедный старик, – с большим сожалением ответила Акбала. – Используют его в качестве «туши» в играх кокбору.
   – Я сейчас поеду к Канчоро и накажу его, – с такими словами Сейтек засобирался в путь.
   – Не пущу, Сейтек, мой внук родной, – отрезала бабушка Каныкей. – Дождись появления Кюлчоро.
   – К нашему хану Канчоро, – предупредила Акбала, – имеется очень большой разговор у твоего дяди Кюлчоро. Нужно, чтобы он встретился с ним первым. Поэтому слушайся бабушку, Сейтек!
   – У него только в охране дворца стоят семь тысяч желдетов, – сказала бабушка Каныкей. – Поэтому вам с Кюлчоро сначала нужно встретиться с народом.
   – Если народ поддержит вас, – добавила Акбала, – он вам поможет отомстить Канчоро за все злые его дела против семейства великодушного богатыря.
   Сейтек, выслушав доводы бабушки Каныкей и тети Акбалы, убедился в правильности озвученных ими мыслей и согласился вместе с ними дожидаться появления каравана из Жеты-Озена.
//-- * * * --//
   Большой караван с множеством скота во главе с Кюлчоро и его женге Айчурек двигался в долине Канжайлак Чон-Чаткалских гор. Он перевалил через горы и вступил в ущелье Кара-Буура. Далее он выехал в долину Ийри-Марал, а затем поехал по взгорьям Кумуш-Так следом за Сейтеком. Кюлчоро в свое время советовал ему ехать именно по этим местам. На встречу с караваном пришло стадо верблюдиц во главе с еще одним почитаемым верблюдом Ойсулом Атой. В глазах у всех животных были слезы радости. Стадо встречало именно ханшайым Айчурек, по велению которой Семетей устроил отдельные пастбища для верблюжьих стад. Они подходили к Айчурек, вытягивая по-утиному шеи, чтобы коснуться какой-нибудь части тела уважаемой хозяйки. Айчурек погладила каждое животное по голове, по шее и по груди. Они простились с Айчурек, одновременно завыв всем стадом. Как только освободилась Айчурек от стада верблюдиц, перед ней появился пес Кумайык с радостным лаем. Со слезами на глазах Айчурек головой упала на грудь собаки. Появление Кумайыка нагнало на Айчурек такое чувство, словно перед ней появился сам Семетей. Айчурек разрыдалась, будто только что потеряла своего богатыря. Такое же чувство появилось и у Кюлчоро. Он затянул громкий плач от накопившейся тоски по брату.
   – Эсил кайран, брат мой! Где теперь тебя найти?!
   Кумайык помчался в сторону горы Капчал и потерялся из виду. Вскоре караван продолжил путь. Перевалив через малые горы, Кюлчоро и Айчурек увидели Сейтека с двумя женщинами. Айчурек узнала мать Каныкей.
   – Мать моя! Прости меня, дорогая! Я должна была тебя увести с собой, – кричала на бегу Айчурек.
   – Нет, Айчурек, ты не могла ее увести с собой! – говорила Акбала в слезах. – Мы все выполняли волю врагов.
   – Доченька моя! Я дождалась вас, как я обещала тебе. Спасибо тебе за Сейтека! За внука! – старуха Каныкей шла к ней с распростертыми объятиями.
   Она благодарила Айчурек за Сейтека с такой радостью, будто сама заново родила себе сына. Они встретились и обнялись. Они смотрели через мутный слой слез и не могли увидеть лиц, но они видели и чувствовали друг друга своими сердцами.
   Кюлчоро обнял Акбалу, но она была отстраненна и сдержанна. Она отнеслась к Кюлчоро как к брату, а не как жена – к любящему мужу. Кюлчоро тоже почувствовал, что между ними возникла неизвестная преграда. Ведь прошло все-таки большое время, почти тринадцать лет перерыва в их отношениях.
   – Я сильно соскучился по тебе, – обратился Кюлчоро к своей жене Акбале.
   – Я могу принять тебя как сестра, а не как жена, – со слезами на глазах сообщила Акбала и прильнула в объятия Кюлчоро.
   Он почувствовал странный трепет сердца, но старался понять Акбалу. Если она говорила, то всегда только по делу. Значит, произошло какое-то страшное событие, что заставляет ее говорить такие слова, неприятные для души любимого человека…
   Кюлчоро велел разбить лагерь там, где караван встретил мать Каныкей и Акбалу. В короткое время вдоль речки возник большой аул. Айчурек и Кюлчоро решили встретиться со знатоками и представителями родов и племен всего народа Таласа. Для матери Каныкей и Акбалы Айчурек распорядилась возвести отдельный большой шатер, чтобы омыть их от бытовой грязи и одеть в новые одежды. Они были подготовлены заранее перед выездом и находились в курджуне. В юрте Айчурек зажгли в очаге большой огонь, обдавший теплом всех, кто расселся вокруг дасторхана, где стояло множество яств.
   – Как ты жила, мать моя? – спрашивала с удивлением Айчурек у Каныкей. – Бессовестный Канчоро, как он мог допустить такую жизнь для вас?
   – А что, он был обязан устроить мою жизнь? – удивлялась Каныкей. – Скажи ему спасибо, что еще не убил меня.
   – Как народ примет Сейтека? – спросил Кюлчоро.
   – Он с нетерпением ждет его, – ответила Акбала. – Народ сам готов уничтожить Канчоро.
   – Если Канчоро узнает, что мы приехали в Талас, может ли он выступить против нас с войском? – спросил Кюлчоро.
   – Нет у него войска, – ответила Каныкей.
   – У него сейчас жасоолы и желдеты, – добавила Акбала. – Они способны защитить только дворец Канчоро от народа.
   – Как такое могло случиться, – поинтересовался Кюлчоро, – что в ханстве отсутствует войско?
   – Довел Канчоро до такого состояния Акжолтой, внук мастера Болекбая, – ответила Акбала. – Можно сказать, это у него есть войско, что может противостоять всем жасоолам и желдетам Канчоро.
   – Ты смотри, – удивился Кюлчоро. – Это он пытался в свое время защитить Айчурек от Кыяза.
   – Да, это он, – подтвердила Акбала. – Он стал защитой для всех слабых из народов Таласских земель.
   – Акбала, расскажите о жизни народа, – обратилась к ней Айчурек, – с тех пор, как нас увезли силой в земли Жеты-Озен.
   – Хорошо, – согласилась Акбала и добавила дров в очаг. – Слушайте внимательно…

Под властью Канчоро

   Как только исчез Семетей, Канчоро пришла хорошая мысль. Нужно стереть это имя из памяти народа, так решил Канчоро. Во всех рассказах и легендах о богатырских поступках брата имя Семетея необходимо сменить на имя Канчоро. Он решил дать это задание Аксарыку, как только появится такая возможность. Не нужно, чтобы говорили о ханском дворце Семетея, нужно переименовать его в ханский дворец Канчоро. Ему не понравилось даже название Кароол чоку Манаса. Решил переименовать в Кароол Чоку Чубака. Недаром люди говорили, что с врагом расправляется богатырь Чубак, а слава достается Манасу. Должна же наконец восторжествовать справедливость. В мыслях он пошел еще дальше. Начал искать новые названия горам-близнецам Бакай и Манас. Одна из них, та, которая носит имя Манаса, будет называться горой Чубака. А вторая гора… Канчоро не мог придумать название для второй горы. Здесь он махнул рукой в надежде, что когда-нибудь придумает другое название горе Бакая…
   После того, как Кыяз уехал в свои земли с многочисленным скотом, Канчоро объездил все пастбища Кен-Кола и всех долин Таласа. Ему показалось, что он остался без скота, без большого богатства. Весь скот Семетея был угнан в земли Жеты-Озен по его же указанию. Он почувствовал, что необходимо в кратчайшие сроки пополнить стада ханства Канчоро на всех пастбищах Таласа. Велел народу собрать для ханства лошадей, коров, овец и коз. На следующий год своего ханства он огласил народу распоряжение, что каждый двор должен выделить для ханства половину приплода от всех видов скота. Народ стенал от приказов новоявленного хана, но сопротивляться его решениям было бесполезно. Жасоолы хана строго наказывали тех, кто хоть словом осуждал волю Канчоро. Он ввел в народе понятие «жасоолы» вместо аскеров. Если аскеры защищали народ от внешних врагов, то жасоолы наказывали народ за неповиновение своему хану. Через полгода правления ему показалось, что создано крепкое, сильное и богатое ханство Канчоро. Да, теперь он добился того, о чем мечтал в ооганской земле. И эта же мечта приходила ему еще тогда, когда Семетей повел его на калмыцкие пастбища, чтобы табунами взять виру у Конурбая. Мечты сбылись благодаря духам отцов и предков. Он позвал к себе Аксарыка в ханскую юрту, отправив к нему актаяка.
   – Будьте здоровы, мой хан! —поздоровался Аксарык, переступая порог юрты.
   – Будь здоров, – ответил на приветствие Канчоро. – Проходи, садись.
   Он показал на место рядом с собой. Аксарык присел туда, куда указал хан, чувствуя, что не волен даже в выборе места для сидения.
   – Мне крайне неприятно, Аксарык, – сказал Канчоро, – когда мне напоминают о Семетее, о семействе Манаса.
   – Кто вам о них напоминает? – спросил Аксарык.
   – Многие. Не нарочно, но напоминают. Даже вот мой ханский дворец называют дворцом Семетея, – Канчоро посмотрел на Аксарыка. – Гору Кароол Чоку называют горой Манаса.
   – Я понял, мой хан, – обещал Аксарык. – Необходимо стереть имена родных Манаса из народной памяти.
   – Правильно, – похвалил Канчоро своего помощника.
   Да, Аксарык – смышленый парень. С полуслова все понимает и предлагает необходимые решения.
   – Необходимо все сказания о семействе Манаса переиначить, – предложил Аксарык. – Вставив в них имена родных Чубака.
   Чудесные вещи предлагает этот Аксарык.
   – Как ты мыслишь это выполнить? – спросил Канчоро.
   – Буду собирать сказителей санжыры, – ответил Аксарык. – И заставлю пересказывать истории с именем Чубака и Канчоро.
   – Все названия земель, – предупредил Канчоро, – связанные с именами семейства Манаса, тоже должны быть изменены на мое имя.
   – Например, – продолжил Аксарык, – водопад Семетея назовем водопадом Канчоро. Реки Манаса назовем реками Чубака.
   – Правильно, – поддержал Канчоро. – Действуй дальше самостоятельно, точно так, как задумал.
   «Он не подведет», – подумал Канчоро. Сколько дел он ни поручал Аксарыку, все были выполнены блестяще. Он отпустил Аксарыка и задумался о помощи Ак Эркеч, матери его же жертвы – Уметея. Да, если бы не она, возможно, ему не суждено было бы увидеть ханский трон Семетея, не то что восседать на нем с торжеством. Если бы она не прислала войско во главе с Чантийбесом, войско Кыяза сбежало бы обратно в земли Жеты-Озен, оставив Канчоро и Кыяза на съедение двум львам, Семетею и Кюлчоро. Страшно екнуло у него сердце, всем телом он задрожал, вообразив, как их с Кыязом обезглавливают братья. Слава Тенгри, что войско казахов во главе с Чантийбесом преградило отход войску жедигерцев, позволил Кыязу повернуть свое войско в наступление на Семетея. Да, Канчоро сильно признателен матери Ак Эркеч. Он почувствовал необходимость, причем неотложную, отблагодарить ее за то, что она отнеслась с пониманием к его положению. Но как? Нужно посоветоваться с близкими людьми. Он вспомнил слова Аксарыка о том, что позже Чантийбес увел свое войско, не доведя дело до конца, из-за того, что ему стало известно: Уметей провел последнюю ночь перед смертью в юрте Канчоро. Тогда он не придал большого значения словам Аксарыка. «А зря», – подумал Канчоро. Чантийбес мог испортить своими подозрениями отношение матери Ак Эркеч к ханству Канчоро, а это могло грозить падением славы и чести самого хана. Нельзя допустить, чтобы мать Ак Эркеч подумала о нем очень плохо. Он решил обсудить это с женой Чачыкей.
   – Слушай, моя дорогая, – обратился он к жене.
   – Таксыр мой, я вся во внимании, – ответила Чачыкей.
   Как только Канчоро воссел на ханский трон Семетея, она вознеслась на седьмое небо от счастья. Он вернул ей все, власть над всеми придворными, почет всех окружавших ее людей и богатство, ни у кого не было драгоценностей дороже, чем у нее. Поэтому она боготворила Канчоро и понимала, что жизнь без Канчоро для нее обернется плохо.
   – Тем, что я смог овладеть ханским троном, – сказал ей Канчоро, – я обязан матери Ак Эркеч.
   – Как же она тебе помогла в этом?
   – Она прислала войско, которое обеспечило успех в моем деле.
   – Мы будем благодарны ей точно так же, как она тебе.
   – За что она должна быть благодарна мне? – у Канчоро открылся рот.
   – За то, что ты отправил душу Семетея на небеса.
   – Какая может быть в этом радость у матери Ак Эркеч, чтобы меня благодарить?
   – Ты же говорил, – ответила Чачыкей, – что она пожелала матери Каныкей оказаться в ее шкуре, испытать потерю сына, самого дорогого человека.
   – Да, она так и пожелала, – подтвердил Канчоро.
   – Вот видишь, старуха Каныкей испытала самое худшее твоими стараниями, – сказала Чачыкей. – Так что мать Ак Эркеч должна быть вдвойне благодарна тебе.
   – Да, ты права, – согласился Канчоро.
   Вновь задумался Канчоро. Вроде понятно, что обе стороны довольны друг другом. Но грызет его сознание мысль, что произойдет, если мать Ак Эркеч узнает, что убил Уметея сам Канчоро, а не Семетей. Они, конечно, не смогут узнать точно, но могут заподозрить и поверить в это. Канчоро рассказал о своих тревогах жене Чачыкей.
   – Она уже смирилась с потерей Уметея, – сказала Чачыкей. – И ты ей не нужен. Даже Семетей ей не нужен был, как убийца сына. Ей нужно было только увидеть Каныкей в своей шкуре.
   – Я хочу с ней встретиться, – сказал Канчоро, – чтобы убедиться в твоих словах.
   – Езжай к ней с дорогими дарами.
   – Только встреча с ней освободит меня от неприятных мыслей, – заключил Канчоро…
//-- * * * --//
   Канчоро начал готовиться к поездке в земли Сары-Арки, чтобы укрепить дружбу между ханствами кыргызов и казахов. В первую очередь решил собрать с народа несколько табунов. При подсчете получилось, что нужно собрать с каждого двора по две лошади в табун. Он собрал во дворце глав аулов, чтобы сообщить о чрезвычайной важности такого мероприятия. В приемных покоях дворца собралось не менее сотни глав аулов, которые знали аулы как свои пять пальцев.
   – Собираюсь поехать в земли Сары-Арки, – начал Канчоро, – чтобы восстановить утерянные связи с родственным нам народом. Как вы знаете, наш прежний хан вбил большой клин в дружбу двух племен. В нашем дворце был убит Уметей. Мы обязаны дать нашим братьям виру за смерть сына Кокче. Они еще не потребовали ее у нас. Поэтому нам нужно собрать несколько табунов, согласно числу аулов.
   – Кто убил Уметея, – крикнул кто-то, – пусть тот и выделит из своих табунов!
   – Это грабеж! – крикнул второй.
   Многие из глав аулов поддержали крикунов общим одобрением. Канчоро начал злится на гостей.
   – Это кто сказал?! – спросил он громко.
   В помещении стало тихо. Канчоро огляделся. Никто не признался в том, что возмущен словами нового хана.
   – Жадыгей! – крикнул Канчоро.
   К нему подошел коренастый, широкоплечий и быстрый воин. Это он управлял всеми жасоолами ханства.
   – Слушаю вас, таксыр! – Он присел на одно колено.
   – Быстро найди того, кто возмутился первым, – велел ему Канчоро.
   – Хорошо, – сказал Жадыгей и отошел в кучу жасоолов, стоявших у входа в покои дворца.
   – Соберете с каждого двора по две лошади, – продолжил Канчоро, обращаясь к Жадыгею.
   Тот кивнул головой.
   Народ воспринял требование хана молча, с уныньем и с горечью, что было заметно по глазам, на которые наворачивались каплями горькие слезы. Все понимали, что бесполезно что-либо доказывать хану Канчоро. Двое жасоолов вытащили одного из глав аулов туда, где стоял Жадыгей.
   – Таксыр мой! – обратился Жадыгей к Канчоро. – Вот он, который возмутился вашим словам.
   Это был глава аула мастера Болекбая.
   – О чем ты болтаешь? – жестко спросил у него Канчоро.
   – Я говорю, – сказал глава аула, – пусть соберет виру за Уметея тот, кто его убил. Или я не прав?
   – Ты прав, несомненно, – согласился с ним Канчоро и спросил: – А кто убил Уметея?
   – Откуда мне знать, – отпрянул глава аула. – Говорят же, что убил Семетей.
   Канчоро почувствовал облегчение. Он всегда смотрел по сторонам, будто ждал, что его обвинят в убийстве Уметея. Ему всегда хотелось выкрикнуть изо всех сил, что убийца Уметея – не он. Возмутитель спокойствия будто его оправдал перед всем народом.
   – Где он! Где Семетей! – закричал Канчоро. – Натворил он бед на голову нашего народа. Теперь мне нужно выкручиваться за его дела.
   Канчоро замолчал на некоторое время, ожидая всплеска поддержки. Но от гостей не было никакого отклика.
   – Мне приходится восстанавливать утраченную веру друг другу между родными племенами, – сказал Канчоро. – Кто этого не понимает, тот враг нашего народа.
   И опять никто его не поддержал даже теплым словом. Он почувствовал, что ни один глава аулов не поддерживает его замыслы по налаживанию дружбы с соседями. Значит, добровольно никто не соберет скот. Нужно силой брать у народа то, что необходимо ханству.
   – Жадыгей! – громко обратился Канчоро к своему главному жасоолу. – К каждому главе аула приставишь по три жасоола, чтобы они помогли собрать лошадей в аулах.
   Слово хана должно выполняться беспрекословно. Жадыгей приглашал каждого главу аула и приставлял к нему по трое жасоолов, чтобы выполнить распоряжение своего хана. Главы аулов должны были кормить жасоолов и ухаживать за ними до тех пор, пока не будет собран табун…
//-- * * * --//
   Аксарык собрал в одном из аулов своего шыгайского рода всех сказителей санжыры из Таласской долины, под предлогом состязаний в их мастерстве. Приехали из разных аулов со всей долины около десяти сказителей. Он переговорил с каждым сказителем по отдельности. Оказалось, что про подвиги Манаса поют только трое из всех сказителей. Аксарык поручил своему помощнику устроить состязания сказителей разных санжыра в отдельной юрте. Сам Аксарык собрал сказителей о подвигах Манаса в собственной юрте.
   – Как Манас стал ханом? – с такого вопроса он начал беседу со сказителями.
   – Кыргызы провели курултай, – ответил один из сказителей, – чтобы объединить весь алтайский народ.
   – Нет, – сказал Аксарык. – Манас был в числе восьмидесяти джигитов, которые хотели объединить весь алтайский народ.
   – Да, они захотели избрать себе хана, – подтвердил второй сказитель. – Для того чтобы объединиться вокруг него.
   – Да, объявили, что они все достойны престола, – добавил третий сказитель. – Но станет ханом тот, кто зарежет коня в честь своего избрания.
   – Правильно, – поддержал его Аксарык. – Манас пожертвовал своими «крыльями», чтобы стать ханом.
   – Они потом попросили аксакалов, – продолжил первый сказитель, – избрать настоящего хана на курултае всех народов алтайских земель.
   – Устроить курултай вызвался бай Жакып, отец Манаса, – сказал Аксарык. – Видимо, он уже почувствовал запах власти.
   – Наверное, – рассмеялся первый сказитель. – Он позвал всех знатоков и старцев разных народов.
   – Они попросили самого Жакыпа возглавить ханство, – сказал Аксарык. – А молодежь хотела видеть ханом Манаса.
   – Получилось очень смешно, – продолжил первый сказитель. – Старцы посадили на белую кошму бая Жакыпа, а молодежь посадила рядом с ним Манаса.
   – Когда понесли белую кошму на плечах, – сказал Аксарык, – бай Жакып выпал из кошмы. Вот и стал Манас ханом.
   – Значит, хотите сказать, что Манас стал ханом случайно, – сделал вывод второй сказитель. – Но он был сильным богатырем и имел множество покровителей из мира кайыпа.
   – Он бы погиб, – сказал Аксарык, – если бы его не защитил богатырь Чубак, отец Канчоро.
   – Каким образом? – полюбопытствовал третий сказитель.
   – Вы помните сражение Манаса с красавицей Сайкал? – спросил Аксарык.
   – Да, помним.
   – Так вот, если бы Чубак не вмешался в поединок, – продолжил Аксарык, – то Сайкал бы зарезала Манаса.
   – Почему так случилось, что дева Сайкал взяла верх над Манасом? – спросил второй сказитель.
   – Да просто от его безответственности перед народом, – объяснил Аксарык. – Он забыл, что ведет народ в свои земли.
   – Выходит, богатырь Чубак спас Манаса, – утвердительно сказал первый сказитель. – Народ более обязан ему, чем хану.
   – Да, – подтвердил Аксарык. – Если бы не Чубак, то не было бы сказания о Манасе.
   – Верно, в народе говорили, – вставил второй сказитель, – что врага громит эр Чубак, а слава достается Манасу.
   – Точно так же, – сказал Аксарык, – если бы не Канчоро, не сложились бы и сказания о Семетее.
   – Как это понять? – не понял первый сказитель. – Канчоро когда-то спасал Семетея?
   – Конечно, – ответил Аксарык. – Если бы не было Канчоро, Семетея давно бы убили кангайцы.
   – Расскажите о Канчоро, – предложили Аксарыку сказители. – Как он спасал Семетея.
   – Вы, наверное, помните, – начал рассказывать Аксарык, – как Семетей угнал множество табунов у Конурбая.
   – Да, да. Помним, – ответили сказители.
   – Догоняет Семетея сам Конурбай и ранит его стрелой из лука, – сказал Аксарык.
   – Да, знаем, – отметил один из сказителей.
   – Кюлчоро срочно едет в Талас, чтобы привести Айчурек, – продолжил Аксарык. – А Канчоро один сражается с войском Конурбая, не допуская его к раненому Семетею, пока не приехало войско из Таласа вместе с Кюлчоро.
   – Ух ты, мы об этом не знали, – удивились сказители.
   – Так вот знайте, – сказал Аксарык. – И вам необходимо осознать, кто же на самом деле славный сын своего народа.
   – Мы поняли, таксыр, – ответили сказители.
   Аксарык явно намекал, на что и на кого обратить особое внимание при воспевании подвигов народного богатыря Манаса и его семейства. Он дал всем сказителям время, чтобы подготовиться к состязаниям до осенних праздников, когда отмечалось завершение уборки урожая…
   Когда прошли состязания сказителей, воспевавших подвиги предков, Канчоро с превеликим удовольствием заметил, что из уст акынов не прозвучали имена потомков бая Жакыпа, а прославлялись без устали имена Чубака, сына Акбалты, и сорока его сподвижников-чоро.
//-- * * * --//
   Сбор лошадей от каждого двора шел очень медленно. Главам аулов было трудно говорить с аульчанами, которые не хотели расставаться со своим добром. Но на помощь всегда приходили жасоолы Канчоро. Избитые жасоолами, непокорные жители аула со слезами на глазах вынуждены были расставаться с богатствами. Но вскоре после того, как начался сбор лошадей, стали происходить странные события. Собранные табуны исчезали вместе с жасоолами. Жадыгей решил создать отдельную часть воинов для поиска исчезнувших табунов и жасоолов. Нужно было согласовать с Канчоро. Жадыгей приехал к нему во дворец.
   – Будьте здоровы, таксыр мой! – Жадыгей поздоровался с ханом.
   – Будь здоров, – отозвался хмуро Канчоро.
   – Мой таксыр, – доложил Жадыгей, – на наших землях появились грабители.
   – Кто тебе сказал? – спросил Канчоро.
   – Никто мне не сказал, у меня возникло подозрение, – ответил Жадыгей. – Исчезли несколько табунов с более чем десятью жасоолами.
   – Что ты говоришь?! – разозлился Канчоро. – Как это так – исчезли?
   – Полагаю, что жасоолов убили, а табуны угнали через перевалы в чужие земли.
   – А что, грабители – чужеземцы?
   – Возможно, так и есть.
   – Немедленно найти грабителей и наказать!
   – Мне нужно создать боевую часть из числа жасоолов для поиска грабителей.
   – Создавай, – согласился Канчоро. – И мне принесешь головы грабителей.
   – Хорошо, мой таксыр.
   Жадыгей развязал себе руки. Теперь он сможет наказать любого, кто подозрителен ему. В основном из числа противников. В первую очередь он подозревал в исчезновении табунов тех, кто всегда хотел ему насолить и помешать выполнению приказов Канчоро. Он назвал боевую часть жасоолов желдетами. Он в первую очередь наказал главу аула мастера Болекбая, того главу, что воспротивился повторному сбору лошадей. Его привязали за ноги к хвосту необъезженного третьяка. Именно в ауле мастера исчезли собранный табун и двое жасоолов. Люди аула были вынуждены собрать еще один табун после наказания главы за отказ. Всю зиму Жадыгей занимался сбором табунов – дара от Канчоро, сына Чубака, семейству Кокче хана…
//-- * * * --//
   Весной, когда вся земля расцвела от тепла солнечных лучей, Канчоро двинулся в путь, чтобы проведать мать Ак Эркеч в землях Сары-Арки. Его сопровождали Аксарык и Жадыгей со своими надежными и преданными людьми. Вместе с Аксарыком ехала кучка сказочников с историями про богатырей. За ними ехали десятки перегонщиков из числа скотоводов самого Канчоро с табунами. Прошли десятки дней, и Канчоро прибыл в ханский дворец казахов в землях Сары-Арки. Однако ему не суждено было увидеться с матерью Ак Эркеч. Его принял во дворце молодой хан казахов Билерик, сын Уметея. Он сообщил Канчоро, что бабушка Ак Эркеч не смогла примириться со смертью любимого и единственного сына Уметея. Она последовала за ним через год, после того как ей донесли, что судьба ее сестры Каныкей сложилась именно так, как она мечтала увидеть до ухода в иной мир. Билерик благодарил Канчоро за то, что он отнесся к матери Ак Эркеч и к ее горю с пониманием и старался претворить ее мечту в жизнь…
   Билерик со щедрой гостеприимностью принял Канчоро и его людей в землях Сары-Арки. Целую неделю неустанно звучали торжественные песни над всей казахской землей, прославляя дружбу между Канчоро и Билериком на вечные времена.
   – Канчоро ава, я благодарен, что вы приехали в наши земли, – говорил Билерик. – Мы с вами продолжили дружеские отношения двух народов, которые сложились еще во времена дедушки Кокче и Манаса.
   – Спасибо, Билерик, – подхватил Канчоро. – Было бы правильно, если бы ты сказал: во времена дедушки Кокче и Чубака.
   – Да, да, Канчоро ава, хорошо помню разговор матери Ак Эркеч с вами, – сказал Билерик. – Это она говорила, что покорял врагов эр Чубак, а слава доставалась Манасу.
   – В том-то и дело, мой брат Билерик, – поддержал Канчоро. – Дружба между нашими предками прославила Манаса, а не их самих. Я подумал, что необходимо исправить ошибки в сказаниях наших народов.
   – Очень правильно говорите, Канчоро ава, – согласился Билерик. – Я тоже интересовался сказаниями акынов нашего народа.
   – Наш знаток Аксарык поработал с нашими сказителями, – сказал Канчоро. – Он привел некоторых акынов. Теперь они очень красиво поют и прославляют подвиги наших предков.
   – Прекрасно, – обрадовался Билерик. – Может быть, они споют нам.
   Просьба Билерика пришлась по душе Канчоро, который дал знак Аксарыку выполнить ее беспрекословно. Аксырак немедленно подмигнул одному из сказителей. Тот выступил вперед, откашлялся и начал воспевать подвиги предков из народных сказаний. Спел историю о дружбе Чубака и Кокче на великой войне с кангайцами. Рассказал о том, как они пали смертью храбрых на войне с Конурбаем, прикрывая отъезд раненого хана кыргызов Манаса. Через некоторое время Канчоро дал знак акыну заканчивать со сказаниями.
   – Наши отцы сражались за Манаса с врагом, – сказал Канчоро. – А хан Манас не смог даже помочь им в сражениях.
   – Да, мой отец Уметей говорил так же, как и вы, – поддержал его Билерик. – И поэтому он решил потребовать у Семетея виру за отца.
   – Однако его решение для него оказалось роковым, – признался Канчоро.
   – Спасибо вам, Канчоро ава, я помню, – из уст Билерика посыпались большие благодарности Канчоро. – Вы отомстили за отца Уметея по просьбе нашей матери Ак Эркеч. Я вам за это обязан.
   – Спасибо ей, что отправила в мое распоряжение Чантийбеса с войском, – сказал Канчоро и спросил: – Почему его не видно рядом с тобой?
   – Он умер на обратном пути из Таласа, – ответил Билерик. – Говорили, что схватился за грудь и свалился с коня.
   Канчоро понял, что зря опасался Чантийбеса из-за слов Аксарыка.
   – Очень жаль его, – выразил соболезнование Канчоро. – Был отличным воином.
   – Да, я помню его, – согласился Билерик и спросил: – Какие он вам оказал услуги?
   – Очень большие услуги, – ответил Канчоро. – Без его помощи я бы не смог наказать Семетея.
   – Я тоже готов вам оказать любую помощь, Канчоро ава, – горячился Билерик. —Всегда рассчитывайте на меня.
   – Хорошо, Билерик, – отозвался Канчоро. – В трудные минуты обращусь к тебе за помощью. Но помни, что я тоже готов сделать для тебя что-то полезное.
   – Спасибо, ава, – отозвался Билерик…
   После недели в ханском ауле Билерика Канчоро и его люди собрались в обратную дорогу. Утром, когда гости начали готовиться к отъезду, Билерик подъехал к шатру Канчоро.
   – Счастливого пути, Канчоро ава, – спешившись, он подошел к Канчоро. – Берите с собой сотни лошадей из наших табунов.
   Канчоро посмотрел на него с удивлением.
   – Что случилось?
   – Это дар нашего народа, – объяснил Билерик. – В пути они могут пригодиться.
   – Как же?
   – Вы можете забить их по дороге на мясо, – сказал Билерик. – А некоторых можете использовать для перевозки грузов.
   – Благодарен за твою заботу, – Канчоро был очень доволен поступком Билерика.
   Он обнял Билерика и похлопал его по плечу, из глаз брызнули слезы. Они пожали друг другу руки и простились. Вскоре Канчоро со своими людьми отправился в Талас…
//-- * * * --//
   По приезду в Талас жасоолы доложили Канчоро, что участились случаи нападения на его желдетов, которые собирали дань с каждого двора в аулах. Он пригласил к себе главу всех жасоолов и желдетов Жадигея.
   – В чем дело, Жадигей? – спросил он. – Народ обнаглел до невозможности?
   – Да, мой таксыр, – ответил Жадигей. – Мы его балуем.
   – Немедленно наведи порядок! – разозлился Канчоро. – Чтоб я больше не слышал жалоб от желдетов на грабителей.
   – Хорошо, мой таксыр, – отозвался Жадигей. – Приму жесткие меры.
   Он взял с собой десятки желдетов и начал объезжать все аулы Таласской долины. Однако ни один житель не пожаловался на то, что кто-то отбирает у него скот или какую-нибудь живность. Все те, с кем удалось Жадыгею переговорить, в один голос утверждали, что отбирают у дворов скот или мелкую живность только желдеты Канчоро. «А кто нападает на желдетов и угоняет скотину у них?» Вопрос оставался без ответа. Жадыгей решил понаблюдать за работой желдетов. Возможно, среди них появились люди, которые жалеют простой народ. Он поставил отдельный временный лагерь для желдетов на поляне среди гор, где протекала река. Часть желдетов он отправил собирать дань для ханства, а остальных оставил наблюдать за ними. Прошло несколько дней, за которые должны были возвратиться к лагерю те желдеты, кто был отправлен сгонять скот со дворов аулов. Однако не возвратился ни один желдет, что стало загадкой для Жадыгея. И те, которые наблюдали за ними, не могли сказать ничего путного. Никто ничего не видел и не заметил. Как будто люди провалились сквозь землю вместе с согнанной скотиной. С утра Жадыгей отправил других желдетов по аулам, чтобы они расспросили о тех, кто собирал скот. Все жители аулов утверждали, что не видели тех желдетов после того, как они забрали дань для хана Канчоро. Жадыгей никак не мог не сообразить, куда подевались желдеты. Он сидел в своем шатре и смотрел на темное звездное небо через щель за пологом в дверном проеме. У него екнуло сердце от страха, когда внезапно влетел в шатер актаяк.
   – Ты что, сдурел?! – крикнул он актаяку.
   – Простите, таксыр мой, – извинился актаяк. – Споткнулся перед шатром.
   – Что тебе надо?! – Жадыгей немного смягчился.
   – К вам посетитель. – Актаяк посмотрел на него. – Говорит, пришел с важными сведениями.
   «Странно, что среди ночи», – подумал Жадыгей.
   – Пускай заходит, – согласился он.
   Актаяк вышел. В шатер зашел человек высокого роста с широкими плечами и улыбкой на лице.
   – Будьте здоровы! – поздоровался он.
   – Будь здоров, – буркнул Жадыгей, не зная, радоваться ему или нет. – Садись!
   Человек присел на колени на том же месте, где остановился, чтобы поздороваться.
   – Слушаю, – обратился Жадыгей к посетителю, чтобы тот начал говорить.
   – Я знаю, где находятся ваши исчезнувшие желдеты, – сообщил посетитель.
   От неожиданности Жадыгей выпрямился. Он никак не ожидал, что весть о желдетах сама приползет к нему.
   – Где?! – спросил он тоже неожиданно для себя.
   Человек улыбнулся.
   – Мой ответ дорого стоит, – сказал он.
   «Конечно», – промелькнуло в мыслях Жадыгея.
   – Как тебя звать? – спросил он у посетителя.
   – Казалы, – ответил тот.
   Жадыгей улыбнулся.
   – Ты не боишься, Казалы? – спросил он у гостя. – Если захочу, я тебя заставлю бесплатно ответить на мой вопрос.
   – Вы не станете меня заставлять, – ответил Казалы.
   Он сказал это уверенным голосом. Да, он был готов даже умереть, а то бы не приехал на встречу с ним. Жадыгей прекрасно понимал, что Казалы, возможно, вооружен и будет сопротивляться, если желдеты попытаются выбить ответ. В конце концов об этом станет известно хану Канчоро, который может не одобрить действий Жадыгея. Поэтому нужен иной подход.
   – Что тебе нужно, Казалы? – спросил Жадыгей.
   – Мне нужно много скота, – ответил Казалы. – Отдайте мне половину того, что угнано грабителями.
   «Ну и наглец», – подумал Жадыгей.
   – Достаточно для тебя четвертой части, – сказал он, улыбаясь, и предложил: – А может быть, взять тебя ко мне на службу?
   Теперь предложение Жадыгея стало для Казалы неожиданностью.
   – Согласен на одну четвертую часть, – уточнил он, – если возьмете на службу.
   «Если он согласен на службу, то позднее согласится на другие условия», – подумал Жадыгей.
   – Хорошо, – сказал он. – Договорились.
   Они пожали руки друг другу.
   – Рассказывай, – велел Жадыгей.
   – В каждом ауле по три джигита работают против хана Канчоро, – начал Казалы. – Как только желдет соберет скот с дворов, они мигом собираются и устраивают засаду за аулом.
   – Что дальше? – спросил Жадыгей.
   – Дальше они угоняет скотину в одну сторону, а желдета в другую.
   – Это все?! – разозлился Жадыгей.
   – А что? – удивился Казалы. – Вы считаете, что этого мало?
   – Мало, – сказал Жадыгей и продолжил расспросы: – Где весь скот?! Где все желдеты?!
   – Я этого не знаю, – ответил Казалы. – Но я знаю женщину, она может показать на человека, который держит скот и умело расправляется с вашими желдетами.
   – Желдеты живы?!
   Этот вопрос очень беспокоил Жадыгея. Он слышал разговоры, где его обвиняли, называя беспомощным увазиром хана, не способным защитить своих людей.
   – Некоторых убили, – спокойно сказал Казалы. – А многие спаслись, согласившись работать скотниками у «защитников от беды», как назвали себя джигиты.
   – Кто у них главарь?
   – Знает только тот, кто держит скотину и скотников.
   – Как зовут женщину, которая знает того, кто знает главаря?
   – Ее зовут Акбала.
   – По-моему, так звали жену Кюлчоро?
   – Верно. Это она.
   «Если прижать ее к земле, она все расскажет», – подумал Жадыгей.
   – А почему не знаешь, где они держат скот? – спросил он у Казалы.
   – Если бы я начал расспрашивать о таком, – усмехнулся Казалы, – мне бы не посчастливилось встретиться с вами.
   «Все правильно. – Жадыгею пришлось довольствоваться разговором с Казалы. – Остальное он добудет на службе».
   – Я тебя назначаю своим помощником, – сказал Жадыгей. – Задержишь Акбалу за преступление и приведешь ее ко мне. Возьмешь с собой троих желдетов.
   – Хорошо, мой таксыр! – Казалы понял, что теперь он принадлежит к ближнему кругу хана Канчоро…
//-- * * * --//
   Казалы поручил желдетам возвести маленькую юрту недалеко от джуламейки Акбалы и наблюдать из нее за женщиной. Таким образом он хотел определить, как связана Акбала с преступными делами «защитников от беды». Через несколько дней желдеты, ведшие наблюдение за женщиной, донесли Казалы, что к джуламейке Акбалы приехали несколько всадников. Среди них были двое желдетов, которые недавно исчезли. Их узнал тот желдет, кто наблюдал за джуламейкой Акбалы. Казалы решил посоветоваться со своим хозяином Жадыгеем.
   – К ней приехали несколько всадников, – рассказал Казалы.
   – С какой целью? – спросил Жадыгей.
   – Мы еще не спрашивали у нее.
   – Я что, должен тебе подсказывать каждый твой шаг?
   – Есть одно обстоятельство.
   – Какое?
   – Двоих всадников узнали наши ребята.
   – Что? – удивился Жадыгей.
   – Да. Двое из них оказались бывшими желдетами, которые недавно исчезли.
   – Интересно. Значит, они предали ханство. – Жадыгей задумался.
   Со стороны явно видно, что женщина связана с преступниками, которые грабят ханское добро. Но есть и среди желдетов сторонники «защитников от беды». Немедленно нужно оповестить об этом хана Канчоро. Пусть знает, что Жадыгей не дремлет, а заботится о судьбе ханства. Вредит ханству и дух Кюлчоро, действуя через его жену Акбалу. Жадыгей обратился к Казалы.
   – Приведи завтра Акбалу прямо во дворец Канчоро, – велел Жадыгей. – Я буду там.
   – В какое время?
   – В полдень.
   Казалы вышел из шатра Жадыгея…
   Услышав имя Акбалы, хан Канчоро сильно заинтересовался наблюдениями Казалы за джулемейкой женщины. Он расспрашивал Жадыгея до мельчайших подробностей о поведении Акбалы. Да, когда-то она ему сильно нравилась, даже мечтал взять ее младшей женой. А сейчас ему захотелось быстрее увидеть ее. Как она сейчас выглядит? Чем она дышит? В свое время она не позволяла приближаться к себе. Канчоро усмехнулся.
   – Когда приведут Акбалу? – спросил он у Жадыгея.
   – Скоро, мой хан, скоро, – ответил Жадыгей, улыбаясь.
   Казалы втолкнул женщину в приемные покои дворца Канчоро, будто услышал вопрос хана к Жадыгею. У нее были связаны руки. Она была в рваном платье под старой безрукавкой. Волосы у нее были растрепаны и не покрыты платком. Видимо, он сполз с головы. Канчоро подошел к ней поближе.
   – Мне донесли желдеты, – сказал ей Канчоро, – что ты живешь припеваючи с моими врагами.
   – Я не буду разговаривать с предателями! – сказала Акбала.
   Канчоро ударил ее по лицу.
   – Сука! Говори, кто главарь защитников от беды?!
   Акбала молчала. Канчоро еще раз ударил ее.
   – Говори, сука!
   – Не знаю, – ответила Акбала слабым голосом.
   Канчоро не знал, как ее наказать еще сильнее, чтобы она заговорила. У него промелькнула прекрасная мысль. Он завел Акбалу в покои для отдыха и изнасиловал.
   – Это наказание за то, что ты скрываешь грабителей, – сказал Канчоро, отдышавшись.
   – Скотина ты, Канчоро, – еле прошептала Акбала.
   – Скажи, кто главарь?
   – Не знаю.
   – Сейчас тебя будут насиловать десятки желдетов, – грубо сказал Канчоро. – Если не скажешь.
   Акбала испугалась. Она поняла, что если ее изнасилуют десятки желдетов, то ей придется повеситься, чтобы люди не показывали на нее пальцами. Она решила выдать того, кто был жесток и беспощаден к простому народу.
   – Главаря я не знаю, но я знаю человека, который близок ему, – с трудом произносила Акбала.
   – Говори, кто?
   – Скотник Туралы из аула мастера Болекбая, – сказала Акбала подавленным голосом.
   Канчоро гордо улыбнулся от счастья. Значит, можно без труда заставить говорить Акбалу. Жадыгей утверждал, что она молчит как рыба. Конечно, у него не было таких возможностей, как у Канчоро. Он может позволить себе все, что придет в голову. Жадыгею можно верить. Он не обманет. Хан вышел из покоев для отдыха.
   – Забирайте ее, – сказал Канчоро Жадыгею. – Надо, чтобы еще несколько человек ее изнасиловали. Ищите человека по имени Туралы из аула мастера Болекбая.
   – Хорошо, мой таксыр, – повиновался Жадыгей.
   – Ищите и тех желдетов, которые перешли в ряды «защитников от беды», – велел Канчоро. – Накажите их как следует.
   – Будет сделано, – обещал Жадыгей.
   По его указанию желдеты вывели Акбалу из покоев Канчоро и увели из дворца в жилище женщины…
//-- * * * --//
   Казалы стал разыскивать тех двух желдетов, которых узнали люди Жадыгея. Расспрашивая людей, он вычислил, где живет один из них. В сумерках Казалы и его люди окружили жилище желдета и предложили ему сдаться без сопротивления. Тот согласился с условием, что членов его семьи не будут пытать и расспрашивать. Казалы привез его к лагерю Жадыгея. Хозяин узнал своего подчиненного.
   – Э-э, Шумпай! Я не ожидал от тебя такого предательства, – грубо обратился Жадыгей к своему бывшему желдету. – Ты плюнул в колодец, где пьешь воду.
   – Я испугался, хозяин, простите меня, – взмолился Шумпай.
   – Ты будешь привязан за ноги к хвосту необъезженного третьяка, – сказал Жадыгей, – если не скажешь кто главарь «защитников от беды».
   – Я сам его не видел, – ответил Шумпай.
   – Тогда с тобой будем говорить по-другому, – сказал Жадыгей.
   – Как?
   – Ты будешь для нас ухом и глазом среди «защитников от беды», – сказал Жадыгей. – Мы должны знать о них все.
   Шумпай вынужден был согласиться, а то желдеты были готовы привязать его к хвосту третьяка.
   – Хорошо, хозяин, как скажете, – пообещал Шумпай.
   Жадыгей обратился к Казалы.
   – Отвезите его домой, – велел Жадыгей. – Уточните все мелочи работы с ним.
   Казалы кивнул.
//-- * * * --//
   Акжолтой, сражаясь с жедигерцами, заметил, что вокруг не осталось никого из джигитов, воевавших вместе с ним. Погибли в бою даже богатыри нойгутского народа Эгизей и Кочер. Он помнил свой короткий разговор с женге Айчурек, попросившей беречь себя, чтобы потом поддержать потомка Манаса. Он успел сообщить женге о том, что брат Кюлчоро попал в руки врага, который вырезал у богатыря лопаточные хрящи. Акжолтой, внук мастера Болекбая, старался отходить к горам, чтобы жедигерцы не смогли его достать. Он приблизился к Акбалбану и успел ему крикнуть, что нужно уходить. Они встали плечом к плечу. Враги окружили их, когда увидели, что, кроме них, никто не сражается. Богатыри прорвали окружение жедигерцев и помчались к речке. За ними погнались несколько воинов, но вскоре отстали. Никто из вражеских воинов не хотел рисковать жизнью. Богатыри спокойно переплыли речку и направились в сторону великих гор…
   Они обнаружили, что все изранены. Первым делом занялись лечением своих ран. Акжолтой понял, что в аулах для них опасно. Их видели люди Канчоро, которые могут донести о них хану.
   Они с Акбалбаном устроили себе несколько жилищ среди гор в пещерах, чтобы можно было быстро поменять место в случае опасности. Прошло немало времени, пока они связались со многими джигитами, которые остались недовольны предательством Канчоро. Один из них, джигит по имени Туралы, аулчанин Акжолтоя, стал посредником в разговоре с джигитами из других аулов по всей долине. Многие джигиты пожелали быть с ними, чтобы не видеть страдания близких под властью Канчоро. Таким образом у Акжолтоя образовалась небольшая ватага смельчаков, готовая выступить против Канчоро в любое время. Но Акжолтой понимал, что жасоолы Канчоро не уступят своего превосходства над джигитами. В один прекрасный вечер, когда Акжолтой и Акбалбан сидели у костра, зашел у них разговор о цели дальнейшей жизни. Начал его Акбалбан.
   – Чем дальше будем заниматься, Акжолтой? – спросил Акбалбан.
   Акбалбан был старше собеседника на три года. Это ему полагалось по возрасту обдумывать дальнейшую жизнь ватаги смельчаков. Однако местные ребята всегда прислушивались к семнадцатилетнему Акжолтою из-за того, что он был внуком знаменитого и уважаемого мастера Болекбая, который всю свою жизнь посвятил благу народа.
   – Будем строить аул и поступать по обстоятельствам, пока не появится потомок нашего богатыря Манаса из земель Жеты-Озена, – ответил Акжолтой.
   Он внимательно посмотрел на Акбалбана и добавил:
   – Акбалбан ава, если хочешь уехать в Алай, тогда поезжай! Мы тебе очень благодарны.
   – Ты что, Акжолтой! – возмутился Акбалбан. – До конца своей жизни я буду с вами, с тобой. Так велел мой хан.
   – Спасибо тебе, Акбалбан ава, – ответил Акжолтой. – Тогда займись постройкой аула. Но он не должен быть в землях Таласа.
   – А где? – спросил Акбалбан.
   – В тех местах, куда можно добраться из Таласа только через перевалы.
   – Нужно разведать и определить такие места.
   – Да, Акбалбан ава.
   Акбалбан задумался. Ему показалось, что Акжолтой устраивает какое-то маленькое ханство в ханстве Канчоро, не зависящее ни от кого. Это было странным. Ради чего? Акжолтой говорит, ради продолжателя рода великого Манаса. А кто сказал, что род продолжится?
   – Акжолтой, кто тебе сказал, что у Манаса будет потомок? – спросил Акбалбан.
   – Ваш хан, Акбалбан ава, мой тезка, – улыбнулся Акжолтой. – Айчурек носит под сердцем ребенка от Семетея. Он сумел встретиться и переговорить с богатырем Кюлчоро, прежде чем Кыяз пленил его.
   – Это хорошее известие, – согласился Акбалбан. – И большая надежда на будущее.
   – Мы с вами будем разыскивать земли для нашего аула, – сказал Акжолтой.
   Акжолтой, Акбалбан и джигиты разъехались по разным краям, чтобы выбрать удобное место, где можно возвести аул…
   Они выбрали прекрасное место в огромной долине Кен-Озен, не доезжая до знаменитых степей Кооне-Турпан. Посередине долины протекала большая река Опи, у истоков которой располагался древний глиняный город Барбар. От Таласа до долины Кен-Озен можно было добраться за десять дней непрерывной езды верхом. Главой нового аула согласился стать Акбалбан по желанию и просьбе большинства джигитов, которые назвали себя «защитниками людей от беды». За два года они построили большой аул. Еще через пару лет образовалось большое хозяйство с несколькими тысячами животных на пастбищах. Именно в это время Канчоро, чтобы ехать в земли Сары-Арки, обложил данью все дворы Таласа для сбора скота. Акжолтой сколотил отряд воинов, который должен был отбивать скот у жасоолов Канчоро. Во главе воинов он поставил Туралы, богатыря, не терпевшего безответственности и бессмысленности. Как только жасоолы Канчоро начали собирать скот, Туралы стал устраивать набеги на людей хана, отгонявших животных на ханские пастбища. Джигиты Туралы угоняли скот в долину Кен-Озен, а жасоолов уводили в жилища, что устроили раньше Акбалбан с Акжолтоем. Они грозили убить жасоолов, если те возвратятся на службу к Канчоро. Предлагали им работать скотниками в долине Кен-Озен. Некоторые из жасоолов соглашались на условия «защитников от беды». А тех, кто не соглашался, защитники вынуждены были уничтожать бесследно. После того, как Жадыгей создал желдетское войско, Туралы встретился с Акжолтоем.
   – В ханстве Канчоро появились каратели, – сообщил Туралы Акжолтою.
   – Чем они будут заниматься? – спросил Акжолтой.
   – Теперь не жасоолы, а желдеты будут собирать дань от дворов, – ответил Туралы.
   – В чем разница?
   – Желдеты вооружены, – ответил Туралы. – Они могут на месте наказать тех, кто начнет возражать ханскому велению.
   – Значит, они думают, что люди аула отбирают скотину обратно, убивая жасоолов, – сделал вывод Акжолтой.
   – Да, видимо, так, – согласился Туралы.
   – Придется вооружаться и нашим ребятам, – сказал Акжолтой.
   – Я думаю, что мы будем отбирать оружие у желдетов, – предложил Туралы.
   – Верно, правильно говоришь, – поддержал Акжолтой.
   В это время к ним подошел Акбалбан и поздоровался с Туралы:
   – Будь здоров, Туралы!
   – Будь здоров, Акбалбан.
   – У нас поголовье животных начало резко увеличиваться, – сказал Акбалбан.
   – Это же хорошо, – обрадовался Туралы.
   – Для нашего аула плохо, – сказал Акбалбан. – Скотников не хватает.
   – А что предлагаете? – спросил Туралы.
   – Нужно возвращать скот народу, – сказал Акжолтой. – Особенно нуждающимся.
   – Будет очень подозрительно, – возразил Туралы, – если бедняки вдруг начнут богатеть.
   – Посоветуйся с женге Акбалой, – предложил Акжолтой. – Пусть она договаривается с теми, у кого мало скота.
   – О чем?
   – Как дать им больше, – сказал Акжолтой. – Сам будешь знать, у кого и сколько скота появилось среди бедняков.
   – Хорошо, – отозвался Туралы…
   Туралы переговорил вечером с тетей Акбалой. Она знала всех, у кого было мало животных. Туралы выяснил у нее, кого можно попросить о помощи. Помощники ухаживали за дополнительным скотом, который передавался им «защитниками от беды». За уход и присмотр они оставляли себе определенное число приплода ежегодно. А другую часть должны были передавать людям, которые считались самыми бедными в ханстве…
   Туралы поручил «защитникам от беды» переговорить в каждом ауле с теми, которых советовала тетя Акбала для ухода и присмотра за скотом. Никто не отказался от предложения защитников…
//-- * * * --//
   Казалы занялся поисками Туралы в ауле мастера Болекбая по заданию Жадыгея. По словам жителей, человека с таким именем в ауле не было давно. Что это такое? Обманули хана? Если Акбала обманула хана, то она поступила очень глупо. Опять ее будут насиловать желдеты. Она же знает, что обман ей не к лицу, что это непростительно. Она не могла ввести в заблуждение Канчоро. Казалы очень сожалел, что упущено время для разговора с Шумпаем, который должен был знать о скотнике по имени Туралы. А теперь его не достать, на связь он выходит один раз в месяц. Казалы посоветовался с Жадыгеем.
   – В ауле люди не знают, где Туралы, – сообщил он Жадыгею. – Придется нам ждать встречи со Шумпаем.
   – Нечего ждать Шумпая. Надо задержать десяток человек из аула, – сказал Жадыгей. – Под пытками они заговорят.
   – А что делать, если не заговорят? – спросил Казалы.
   – Придется наказывать, – ответил Жадыгей.
   – Как именно?
   – Отрубать всем головы.
   «Да, правильно говорит Жадыгей», – подумал Казалы. Если не накажешь, никто не признается, что он вор или лжец. Он собрал двадцать желдетов и поехал в аул мастера Болекбая…
   Из числа смелых и дерзких людей аула, выступавших против действий желдетов, Казалы велел задержать шесть человек. Желдеты скрутили всех, связали им руки и погнали в лагерь. Будто сговорившись, никто не сказал, что видели и знают кого-то из числа «защитников от беды». Желдеты избивали и пытали каждого по отдельности, но никто не признался и ничего не сказал Казалы. Он распорядился умертвить всех и закопать ночью, чтобы никто не видел место захоронения. Через день привели еще семь человек из следующего аула. История повторилась точно так же, как с людьми аула мастера Болекбая. Что-то екнуло в сердце у Казалы перед тем, как он распорядился привести подозрительных людей из следующего аула. Но все же велел отправиться желдетам в очередной аул. Вид у Казалы был мрачным, он спорил с собственными чувствами. Так продолжаться не могло. Каждый день убивать людей не его дело. Он сам казался себе противным. Упрекал час, когда его потянуло встретиться с Жадыгеем. К вечеру вернулись его желдеты. Они были крайне возмущены тем, что их избили какие-то люди, даже убили двоих желдетов, применили оружие против них невзирая на то, что они работают во благо всего народа. У Казалы легче стало на сердце от такой новости. «Хотя бы так», – подумал он, радуясь, что завтра никого не пошлет в могилу. Не такую работу он хотел получить у Жадыгея, а спокойную. За время службы у Жадыгея ему стало известно, что у главы жасоолов нет такой работы, что пришлось бы ему по душе…
//-- * * * --//
   Дни проходили очень быстро. В первые дни после того, как Шумпай получил задание от Жадыгея, он радовался, что желдеты оставили его в живых. Они должны были наказать его за предательство смертной казнью. Но, наверное, у Жадыгея были важные причины не наказывать его как предателя. Ему предложили служить дальше в рядах «защитников людей от беды» и стать «ухом и глазом» для желдетов Жадыгея во главе с проходимцем Казалы, который договорился с ним о ежемесячной встрече на перевале. Скоро Шумпай должен ехать на встречу с ним. Он должен передать ему, куда будет ездить Туралы, правая рука Акжолтоя. Но Шумпай не смог своевременно определить, кто Акжолтой, а кто Туралы. Он сам никого не спрашивал о них, просто постарался услышать от соседей, кто назовет их по имени. Так прошло много времени. Наконец он не выдержал и спросил у соседа:
   – Кто из них Туралы?
   Шумпай показал на людей, которые разговаривали у юрты главы аула.
   Сосед взял его за горло.
   – Кто ты такой?! – прошипел он зло.
   – Я служил желдетом у Канчоро, – еле проговорил Шумпай, задыхаясь. – У меня для него есть важное сообщение.
   Воин отпустил его и показал на высокого, широкоплечего человека.
   – Вот он! Иди к нему, – воин повернулся в другую сторону.
   Шумпай решил рассказать Туралы о том, что он служит «ухом и глазом» для желдетов Канчоро. Пусть он, Туралы, решает, как быть с ним. Он подошел ближе. Туралы повернулся к нему.
   – Что тебе нужно, джигит? – спросил он.
   – У меня к вам разговор есть, – Шумпай огляделся вокруг.
   – Говори, – Туралы дал понять, что можно начать разговор.
   Шумпай рассказал о том, что желдеты его поймали месяц назад и отпустили с условием.
   – С каким условием?
   – Я должен был служить «ухом и глазом» для них.
   – А почему сразу не признался?
   – Я боялся, – признался Шумпай.
   – Когда у тебя встреча с желдетом?
   – Через три дня.
   – Завтра подойдешь ко мне, – сказал Туралы и рассмеялся. – Не боишься, что признался?
   – Теперь мне все равно.
   – Иди, – Туралы отвернулся от него.
   Шумпай тоже повернулся и пошел к общей юрте для скотников. Ему стало очень легко и радостно…
   – Что он рассказал? – поинтересовался Акжолтой у Туралы.
   – Это тот желдет, которого месяц назад выкрали люди Канчоро, – ответил Туралы. – Говорит, что его заставили служить им «ухом и глазом» среди нас.
   – Пусть он слышит то, что мы ему скажем, и видит то, что мы ему покажем, – улыбнулся Акжолтой.
   – Я решил так же. – Туралы обрадовался, что его мнение совпало с замыслом Акжолтоя.
   На следующий день Шумпай нашел его очень быстро. Туралы ему рассказал, что через неделю поедет в аул мастера Болекбая с пятью воинами. Так поручил он Шумпаю передать людям Канчоро…
//-- * * * --//
   Туралы в намеченный день приехал в аул мастера Болекбая во главе пятидесяти хорошо вооруженных воинов. Он оставил большую их часть на окраине аула и взял с собой только пятерых воинов. Среди них находился и Шумпай. Остальная часть воинов должна была через некоторое время последовать за Туралы ко двору главы аула. Через свои связи Акжолтой узнал, что в ауле жители начали беспокоиться о судьбе шести человек, которых увезли люди Канчоро. К ним присоединились жители аула по соседству, у которых увели семь человек. Акжолтой попросил Туралы возглавить жителей двух аулов в том случае, если они захотят явиться во дворец Канчоро с требованием найти без вести пропавших людей, своих аулчан. Туралы с пятью воинами направился ко двору главы аула. Тот должен был знать о настроениях жителей. Об этом знал и Казалы после встречи с Шумпаем, который рассказал ему о намерениях разыскиваемого грабителя Туралы. Казалы устроил засаду со своими двадцатью желдетами на всех подходах ко двору главы аула. О том, что люди Канчоро устроили засаду, Туралы предполагал и двигался с кучкой воинов, оглядываясь во все стороны. Когда они вплотную подъехали ко двору главы аула, Казалы велел своим людям напасть на них.
   – Канчо-оро-о!!! – затянул он уран.
   – Канчо-оро-о!!! – завопили остальные желдеты.
   Желдеты с копьями стремились сбить с коней воинов Туралы, которые саблями старались рубить направленное на них оружие. На Шумпая никто не нападал, и тот в недоумении остановил коня и оглядывался по сторонам, выискивая, куда бы податься, чтобы скрыться на время. Вдруг раздался другой уран позади желдетов.
   – Ма-ана-ас!!! Ма-ана-ас!!!
   Часть воинов Туралы, что осталась на окраине, подошла и напала сзади на желдетов. Это было неожиданностью для Казалы. Он не предполагал, что так может произойти. Шумпай говорил, что Туралы приедет только с пятью воинами. Предатель! Он посмотрел на Шумпая, обманувшего его надежды. Казалы рванулся на своем скакуне к Шумпаю со смертоносным копьем и ударил прямо в сердце предателя. И сам не заметил, как потемнело в глазах, не увидел наконечник чужого копья, что пробил насквозь его тело со спины. Казалы рухнул на землю. Остальные желдеты быстро спешились и встали на колени, прося пощады. Все воины Туралы с радостью разоружили желдетов и связали у них руки, чтобы они не могли больше ничего натворить. Оставив своих воинов, Туралы поехал дальше до двора главы аула и вошел в его дом.
   – Будьте здоровы, Калча ава! – поздоровался Туралы с хозяином дома.
   – Будь здоров, Туралы, – ответил на приветствие глава аула и спросил: – Что за шум в окрестностях?
   – Произошла небольшая стычка с желдетами Канчоро, – ответил Туралы. – Мы всех связали. Двое погибли.
   – Из нашего аула они увели шесть человек, Туралы, – пожаловался глава аула. – Неизвестно, где они.
   – Мы спросим у желдетов, – уверенно сказал Туралы.
   – А мы собирались спросить об этом у самого Канчоро, – сказал глава аула.
   – Когда?
   – Как только согласятся жители соседнего аула.
   – Они задерживаются с ответом?
   – Думают они, очень долго.
   – А может быть, боятся кары Канчоро?
   – И это возможно.
   – Мне с ними переговорить?
   – Для чего?
   – Чтобы взбодрить людей.
   – Постарайся, если сможешь.
   – Когда думаете выступить?
   – Через пять дней.
   – Хорошо, Калча ава, – обещал Туралы. – Ваши соседи присоединятся к вам через пять дней.
   – Спасибо, Туралы, – поблагодарил глава аула. – Я расскажу тебе, как пройдет наше шествие во дворец Канчоро.
   Они простились во дворе. Туралы поехал за воинами в сторону земель Кен-Озена. Он предупредил своего помощника, чтобы они двигались до аула без остановки, взял с собой двоих воинов и повернул к соседнему аулу. По приезду попросил главу аула поддержать Калча аву в его делах…
//-- * * * --//
   Жадыгею доложили об исчезновении Казалы с двадцатью желдетами. Он вспомнил, что Казалы был в веселом настроении перед выездом на поимку грабителя Туралы. Рассказывал с радостью, что Шумпай оправдал надежды Жадыгея, став в рядах «защитников от беды» их «ухом и глазом». В ауле мастера Болекбая было тихо и спокойно, не было никаких признаков, что произошло что-то необыкновенное. Если спрашивать, то только у главы аула, у старца Калчы. Больше никто не будет разговаривать с чужими в ауле людьми. Жадыгей поехал на встречу с главой аула. Старец Калча сидел у себя дома в окружении аулчан. Жадыгей позвал старца на разговор наедине.
   – Калча ава, я ищу моих людей, желдетов, – сказал он главе аула. – Они недавно приехали на земли вашего аула.
   – Я никого не видел, Жадыгей, – ответил глава аула.
   – А может быть, слышали что-то необыкновенное?
   – В сумерках были крики, – ответил глава аула. – Выкрикивали ураны, будто сражались на настоящей войне.
   – Долго сражались?
   – Нет. Не долго. За малое время все стихло, – продолжил глава аула. – Утром спрашивал я аулчан, но никто не мог ответить толком. Все попрятались, испугавшись шума сражения.
   Жадыгей понял, что желдеты оказались в плену у «защитников людей от беды». Бедный Казалы попал в засаду со своими людьми.
   – В тот вечер к вам никто не должен был прийти? – У Жадыгея промелькнула одна мысль.
   – Нет.
   – У вас сейчас гости? – спросил Жадыгей, заинтересовавшись теми, кто сидел в доме главы аула.
   – Они пришли посоветоваться со мной, – ответил глава аула.
   – Кто они?
   – Аксакалы соседнего и нашего аула.
   – О чем хотите советоваться?
   – Ваши желдеты месяц назад увели из нашего аула шесть человек, а из соседнего – семь человек, – ответил глава аула. – Но до сих пор они не вернулись домой.
   – Я об этом не знаю, – ответил Жадыгей.
   – Мы собираемся посетить хана Канчоро, – сказал глава аула. – Может быть, он знает, где наши люди.
   – Я уверен, что хан Канчоро не знает о ваших людях, – сказал Жадыгей.
   – Ты сказал, что сам не знаешь. – Глава аула задумался. – Говоришь, что Канчоро тоже не знает. Что же происходит на нашей земле? Приедем к хану Канчоро с таким вопросом.
   Жадыгей прекрасно понимал, что все вопросы к нему. Люди ему задали вопрос. А теперь сам Канчоро задаст такой вопрос от лица людей. В любом случае необходимо готовить ответ. Необходимо подготовить самого Канчоро к разговору с людьми двух аулов.
   – Когда собираетесь приехать к хану Канчоро? – спросил он.
   – Через три дня.
   Жадыгей простился с главой аула и поехал к своему лагерю. По пути принял решение расспросить всех желдетов о тех аулчанах, о которых сегодня говорил глава аула…
//-- * * * --//
   Жадыгей приехал во дворец хана. Он нашел Канчоро в веселом настроении. Хану рассказывала какую-то сказку его жена Чачыкей. А он смеялся от всей души. Канчоро увидел Жадыгея.
   – А-а, Жадыгей появился, проходи, – сказал Канчоро. – Садись.
   Он показал на место рядом с собой.
   – У нас какие-то неприятности? – спросил Канчоро, как только Жадыгей уселся рядом.
   – Да, мой хан, – ответил Жадыгей. – Вы угадали.
   – Угадывать-то нечего, – рассмеялся Канчоро. – Ты всегда появляешься тогда, когда у нас возникают неприятности.
   Жадыгей промолчал. Сказать ничего не смог.
   – Что на этот раз? – спросил Канчоро.
   Жадыгей рассказал ему о том, что через день во дворце появятся аксакалы нескольких сел и будут требовать найти каких-то людей, которых якобы увели желдеты ханского дворца.
   – Какие желдеты? – разозлился Канчоро. – Кто уводил людей? Куда?
   Жадыгею пришлось признаться, что он был не при делах, видимо, натворил их Казалы, попавший в плен к «защитникам людей от беды». Он рассказал Канчоро о словах главы аула мастера Болекбая: что желдеты уводили людей из аулов по шесть, семь человек, которых простыл и след.
   – Ясное дело, – сказал Канчоро. – Мои желдеты, видимо, хотели выследить этих негодяев, которые называют себя «защитниками».
   – А что мне делать в том случае, если старцы захотят поговорить с вами? – спросил Жадыгей.
   – Не желаю с кем-либо говорить об этом, – отрезал Канчоро.
   – Я их прогоню, – буркнул Жадыгей.
   – Правильно, – поддержал хан Канчоро.
//-- * * * --//
   С утра собралось не менее трехсот человек из двух аулов, где исчезли люди, увезенные желдетами. К ним присоединились сотни человек из третьего аула, которые отбили своих людей у желдетов и опасались дальнейшего преследования. Возглавил сборище людей из трех аулов Туралы со своими тремя сотнями джигитов, «защитников от беды». Однако никто не знал, кто они такие, знали только, что эти джигиты – доброжелатели аулчан. Около тысячи всадников со стороны казались внушительной силой. Они двинулись всей толпой ко дворцу Канчоро. До цели оставалось два чакырыма, когда аулчане увидели, что со стороны дворца тоже выехало навстречу огромное сборище вооруженных всадников. Числом они превышали аулчан вдвое. Туралы поднял руку. Аулчане остановили коней.
   – Канчоро нас встречает желдетами! – крикнул Туралы своим аулчанам. – Вполне вероятно, что нас станут прогонять без разговора.
   – Без разговора не уйдем! – крикнул кто-то.
   Среди аулчан возник гул недовольства.
   – Пусть Канчоро нас встретит!
   Тем временем желдеты подъехали совсем близко. И они тоже остановились на расстоянии десяти шагов.
   – Хотите, говорите со мной! – крикнул Жадыгей. – Канчоро не будет говорить с вами!
   – Где наши люди?! – обратился к нему Туралы с вопросом. – Что вы с ними сделали?!
   – Хан не знает людей, о которых вы беспокоитесь! – ответил Жадыгей. – Я тоже не знаю о них.
   – Кто знает?!
   – О них знают Казалы и его люди, – ответил Жадыгей. – Они в плену у «защитников людей».
   Туралы действительно не знал, что в тот вечер ему пришлось сражаться с Казалы и его людьми. А кто из них Казалы?
   – Мы не знаем никаких «защитников людей», – крикнул Туралы. – Верните нам наших джигитов живыми или отправляйтесь за ними туда, куда их послали.
   – Да! Да! Отправляйтесь за ними! – Люди криками поддержали Туралы.
   Расспрашивая своих желдетов, Жадыгей сегодня утром узнал, что Казалы отправил на небеса джигитов, пригнанных из аулов. Он разозлился, что его хотят отправить за погибшими джигитами.
   – Никто не собирается за ними, сами отправляйтесь! – Его злость стала для людей признанием в убийстве.
   – Вы все будете наказаны! – крикнул Туралы ему. – Когда придет наш богатырь!
   – Ха-ха! Какой богатырь?! – рассмеялся Жадыгей.
   – Придет богатырь Сейтек! Сын Семетея! Внук Манаса! – крикнул еще раз Туралы. – Он накажет всех вас! Вы – убийцы своего народа! Вы – предатели!
   Это было слишком. Жадыгей крикнул желдетам:
   – Прогнать всех по аулам!
   Большая ватага желдетов с палицами и дубинками бросилась на сборище людей из аулов. Народ почувствовал, что желдеты обучены избивать безоружных. Послышались стоны, проклятия и крики боли. Туралы и его джигиты перестроились таким образом, чтобы принять основные удары на себя и защитить стариков от избиения желдетами. Они начали сами отгонять людей назад, к аулам.
   – Жадыге-ей! Прекратите бойню! – кричал Туралы. – Уходим!
   – Бейте их! Прогоните всех! – выкрикивал Жадыгей.
   Народ разъезжался в спешке по своим аулам. Туралы и часть его джигитов – те, кто смог отобрать у нападавших дубинки и палицы, – сражались с желдетами. Но все же люди Туралы оказались в меньшинстве, что предопределило исход сражения. Они тоже разъехались по аулам. Жадыгей остановил желдетов. Он не мог забыть предупреждение людей. Как кол, оно вонзилось в его сознание. Нужно немедленно сообщить об этом хану Канчоро. Он отпустил желдетов в лагерь, а сам направился в ханский дворец. Его ждал сам Канчоро в приемных покоях. Было видно, что он переживал, удастся ли прогнать недовольных жителей ханства.
   – Как тебе удалось прогнать негодяев? – спросил Канчоро у Жадыгея.
   – Пришлось избивать всех дубинками и палицами, – доложил Жадыгей с довольным видом.
   – Молодец! Правильно сделал, – поддержал Канчоро своего главного желдета.
   – Почему-то они говорили, что кто-то приедет и накажет нас, – сказал Жадыгей.
   – Кто приедет и накажет? – в недоумении спросил Канчоро.
   – Я понял, что они ждут приезда какого-то Сейтека, внука Манаса, – рассказал Жадыгей об услышанных именах. – Сына Семетея.
   Канчоро вздрогнул на месте, будто к горлу приставили лезвие ножа. Он не сразу пришел в себя.
   – Кто говорил?!
   – Какой-то джигит богатырского сложения, – Жадыгей представил в воображении Туралы. – Высокий такой, широкоплечий.
   Канчоро вспомнил, что Айчурек уехала беременной. Но он был уверен, что Кыяз сделал так, как он советовал ему. Ребенок должен был умереть, если окажется мальчиком. Выходит, родился мальчик у Айчурек, и его ждут в землях Таласа. А Кыяз его подвел – предательски, молча, как последний трус. Народ Таласа хочет, чтобы этот мальчик приехал и наказал хана Канчоро. Нужно срочно принять меры, чтобы этот мальчик никогда не вспомнил о Таласе. Он поспешно ударил по колоколу, зовя актаяка.
   – Слушаю вас, мой таксыр! – актаяк поклонился ему.
   – Немедленно приведи ко мне Аксарыка! – велел он громко.
   – Я здесь, мой таксыр, – в проеме показался Аксарык. – Только приехал по зову своего сердца.
   Канчоро огляделся по сторонам.
   – Жадыгей, что еще у тебя? – спросил он у главного желдета.
   – Больше нет вопросов, – ответил Жадыгей.
   – Займись своими делами, – простился с ним Канчоро.
   Жадыгей и актаяк удалились из приемных покоев. Канчоро остался с Аксарыком наедине.
   – Слушай, Аксарык, – посмотрел он в глаза собеседнику. – Народ ждет Сейтека, сына Семетея.
   – Неужели? – Аксарыку стало не по себе. – Откуда вам стало известно?
   – Народ ждет Сейтека, чтобы по приезду он наказал меня, тебя и всех тех, кто повинен в исчезновении Семетея, – сказал Канчоро. – Подвел всех нас Кыяз.
   – Что нужно сделать?
   – Ясное дело, уничтожить Сейтека, – ответил Канчоро. – Тебе нужно немедленно выезжать в земли Жеты-Озена.
   – Хорошо, мой таксыр, – отозвался Аксарык.
   – Пусть при тебе Кыяз убьет Сейтека, – велел Канчоро. – Пока не убьет, не возвращайся.
   – Хорошо, Канчоро ава, – обещал Аксарык.
   – Поинтересуйся, как там с Кюлчоро, – поручил вдобавок Канчоро. – Кыяз должен был убить и его тоже.
   – А вдруг окажется, что он еще жив? – выразил сомнение Аксарык.
   – Пусть Кыяз убьет его, – велел Канчоро. – А ты проследи за действиями Кыяза.
   – А если он откажется?
   – Напугай его, что я приеду с войском, – сказал Канчоро, – и в первую очередь убью его самого. Так и передай.
   – Хорошо, мой таксыр.
   – Немедленно отправляйся…
//-- * * * --//
   Акжолтой и Акбалбан разговаривали о предстоящей зимовке в землях Кен-Озен. Кроме того, они ждали вестей от Туралы или его самого, чтобы узнать об итогах переговоров аулчан с ханом Канчоро. Никто не хотел верить, что хан пойдет на такие жесткие меры, как убийство своих людей. К полудню приехал Туралы, который известил об избиении народа желдетами Канчоро. Он сказал, что власти не хотят разговаривать с людьми. Они просто избили народ и прогнали подальше от своих дворцов. Насчет исчезнувших людей из аулов ничего неизвестно. Их уводил некий человек по имени Казалы, глава кучки желдетов. Он может оказаться среди тех желдетов, которые попали в руки джигитов Туралы. Акжолтой решил допросить желдетов, уводивших людей из аулов. Он обратился к Туралы.
   – Ава, приведите ко мне тех желдетов, кто был с Казалы постоянно, и, желательно, самого Казалы, – сказал Акжолтой.
   Туралы пошел к лагерю, где под охраной содержались пленники.
   – Кто из вас Казалы? – спросил он.
   – Он погиб, – ответил один из желдетов, – когда убил Шумпая.
   Все стало ясно. Значит, Шумпай и Казалы похоронены рядом. Туралы вспомнил, что, когда погиб Шумпай, его тело и еще один труп увезли его джигиты и похоронили их после того, как желдеты сдались в плен.
   – Кто из вас хорошо его знал? – спросил Туралы.
   Наступило молчание. Вроде все знали, но не было того, кто знал его очень хорошо. Встал с места один из желдетов, который постоянно находился с ним рядом.
   – Я всегда был рядом с ним, – сказал он.
   – Пошли со мной, – Туралы повел его к Акжолтою…
   Акжолтой долго вел с желдетом беседу, в которой тот рассказал, как Казалы убивал тех людей, которых приводил из аулов в лагерь, и где похоронил в одной яме их тела. Все происходило по ночам, и желдет не помнил места, где были похоронены тела…
   Акжолтой пригласил к себе Акбалбана и Туралы после того, как отпустил желдета.
   – Все джигиты убиты желдетами, – доложил Акжолтой товарищам. – Пленный говорил, что они закопаны вблизи лагеря, но он не помнит места захоронения.
   – Надо бы нам перезахоронить ребят по-человечески, – сказал Акбалбан.
   – Сейчас места захоронения нам недоступны, – сказал Туралы. – Для этого нам потребуется уничтожить Канчоро с его желдетами. Нужно подождать появления Сейтека из земель Жеты-Озена.
   – Сколько ему сейчас исполнилось? – спросил Акбалбан.
   – Ему исполнилось десять лет, – ответил Акжолтой. – Старуха Каныкей ждет его и говорит, что он приедет через два года.
   В это время послышался топот множества копыт. Было заметно, что к юрте приближаются несколько всадников.
   – Акжолтой ава! – заголосил кто-то снаружи.
   Акжолтой направился к выходу из юрты.
   – Пойдемте! – бросил он, открывая дверной полог.
   Перед ними предстала кучка всадников, которые охотились в горах и занимались салбууруном. Двое всадников были привязаны к седлам своих коней.
   – Будьте здоровы, Акжолтой ава, – поздоровался глава охотников, парень лет шестнадцати.
   – Будьте здоровы, ребята, – ответил на приветствие Акжолтой. – Пусть сопутствует удача вашим делам.
   – Спасибо, ава, – поблагодарил Акжолтоя глава охотников. – Мы поймали подозрительных людей в горах.
   Он показал плеткой на двоих, привязанных к седлам, и подал Акжолтою кожаный сверток.
   – При них мы нашли вот это, – он передал сверток Акжолтою.
   – Посадите их на землю на колени, – велел Акжолтой, занявшись находкой.
   Он развязал сверток, оказавшийся маленьким мешочком. Акжолтой вытащил из мешочка бумагу с печатью хана Канчоро и принялся читать. Перед тем, как прочесть письмо, он посмотрел на пленных и узнал Аксарыка.
   – А-а, это ты, Аксарык, какими судьбами? – спросил он пленного.
   Аксарык промямлил что-то непонятное. Акжолтой углубился в чтение: «Здоровья и благополучия тебе, Кыяз! Ты меня огорчил до глубины души. Дошли до меня слухи, что ты не выполнил мои требования. О них тебе напомнит Аксарык! Не огорчай меня больше».
   Акжолтой подошел к пленному.
   – О чем речь? – спросил он у Аксарыка.
   Акжолтой очень хотел, чтобы пленный рассказал о требованиях Канчоро к хану жедигерцев Кыязу. Аксарык покачал головой.
   – Ты увидел наши земли, – продолжил Акжолтой. – Живьем мы тебя не отпустим, понимаешь?
   Акжолтой хотел, чтобы Аксарык начал торговаться.
   – Почему?
   – Дорогу в наш аул никто не должен знать, – ответил Акжолтой. – А ты уже знаешь.
   – Нет. Я не буду говорить, – буркнул Аксарык.
   Акжолтой знал раньше, видел и теперь, что Аксарык давно служит хану Канчоро верой и правдой. Он не будет говорить. Значит, он готов лишиться головы. Акжолтой переглянулся с Туралы. Тот понял его без слов, вынул из ножен длинный кинжал и подошел сзади к Аксарыку. Поднял голову пленного за подбородок левой рукой и полоснул кинжалом по горлу. Струи крови брызнули во все стороны. Туралы шагнул ко второму пленному.
   – Я скажу! Не убивайте меня! – закричал пленный желдет.
   – Говори! – велел Акжолтой.
   – Канчоро требовал у Кыяза убрать Сейтека и Кюлчоро, – проговорил хриплым голосом желдет. – Велел Аксарыку не возвращаться в Талас, пока Кыяз их не убьет.
   – Кто тебе сказал? – с недоверием спросил Акжолтой.
   – Сам Аксарык, – опешил желдет. – На случай, если он не сможет добраться до земель Жеты-Озена.
   Туралы развязал руки желдета.
   – Ты будешь работать у меня скотником, – сказал он ему и отправил к бывшим его сослуживцам.
   Акжолтой выразил свою благодарность ребятам, бдительно охранявшим земли вокруг Таласской долины…
//-- * * * --//
   После стычки желдетов с народом хан Канчоро начал беспокоиться о собственной безопасности. Поручил Жадыгею переместить лагерь поближе к ханскому дворцу. Он понял, что потерял славу хорошего и достойного хана кыргызов в землях Таласа. Но понимал, что необходимо и дальше усиливать свою власть над народом. Но действия «защитников людей от беды» мешали грозным походам его желдетов по аулам. Где появлялись желдеты, там же появлялись и «защитники людей». Происходили стычки с переменным успехом. В сражениях каждая сторона пыталась создать численный перевес над противниками. Однако ни одной стороне это не удалось. Так проходили дни, месяцы и годы. Каныкей и Акбала по-прежнему занимались телятами и коровами хана Канчоро, коротая месяцы и годы в ожидании вестей из земель Жеты-Озен о потомке богатыря Манаса…

Торжество справедливости

   Акбала закончила свой рассказ. У нее из глаз текли слезы. Кюлчоро не знал, как утешить свою жену. Он понял, почему она сказала, что встречает его как родного брата. Сейтек глубоко вздохнул.
   – Необходимо оповестить Акжолтоя аву, – сказал он. – Мы уже в Таласе.
   – Джигиты уже помчались в земли Кен-Озен, – сказала с улыбкой Акбала. – Как только познакомились с Сейтеком.
   Через три дня со стороны перевала показалось целое войско. Это было войско Акжолтоя. Его сопровождали Акбалбан и Туралы. За ними тянулись нескончаемые людские потоки. Как только приблизилось войско к лагерю, Сейтек прислонился к юрте матери Айчурек и затянул громкий плач.
   – Эсил кайран, атаке! Где теперь тебя увижу!
   К нему присоединился Кюлчоро.
   Акжолтой, Акбалбан и Туралы спешились и тоже присоединились к плачу Сейтека.
   – Эсил кайран, аваке! Где теперь тебя увидим!
   В юрте все женщины во главе с Айчурек затянули прощальную песню, что исполнялось на похоронах. Акжолтой подошел к Сейтеку и обнял его.
   – Хватит плакать, братик Сейтек! – сказал он ему. – Слезами богатыря не вернем.
   Он видел Сейтека первый раз, но безошибочно определил, кто стоит перед ним.
   Сейтека обняли и Акбалбан, и Туралы. Все, кто прибыл из земель Жеты-Озен, поздоровались с народом. В юрте продолжалось печальное пение женщин.
   – Хватит! – прикрикнул Кюлчоро.
   Только после этого женщины перестали голосить, и вышла из юрты Айчурек. Она поклонилась всему народу.
   – Пусть Тенгир тебя бережет! – поблагодарили старцы из народа жену Семетея. – Ты возвратила нам Сейтека – надежду народа! Сына Семетея!
   Акжолтой подбежал к Айчурек.
   – Будьте здоровы, женге, – он склонился перед ней. – Вы помните меня?
   – А как же не помнить? – обрадовалась Айчурек. – Ты был последним богатырем, который сражался за честь дворца.
   – Простите меня, женге, – сказал Акжолтой. – Не смог тогда защитить вас от врагов.
   – Я понимаю тебя, Акжолтой, – ответила Айчурек. – Ты сделал все, что было в твоих силах. Я благодарна тебе.
   – Вот джигиты, Акбалбан и Туралы, которые были тогда рядом со мной, – Акжолтой показал своих приближенных. – Мы с ними не успели послужить нашему хану Семетею.
   – Надеюсь, вы поддержите сына Семетея – Сейтека, – сказала Айчурек.
   – Мы живы и живем до сих пор, – сказал Акжолтой, – оттого, что у нас есть такая мечта.
   – Спасибо, ребята, – поблагодарила всех Айчурек…
   Далее разговор зашел о расправе над Канчоро, который был повинен в исчезновении Семетея. Откладывать дело на потом не стали, а сразу двинулись в сторону ханского дворца…
//-- * * * --//
   Народные воины во главе с Кюлчоро окружили ханский дворец Канчоро, вернее бывший ханский дворец Семетея. Желдеты охраны особо не сопротивлялись, видимо, были наслышаны о том, что приехал из земель Жеты-Озена наследник престола – сам Сейтек, сын Семетея. Кюлчоро вместе с Акжолтоем и с его джигитами прошли через всю охрану, никто из стражников не смог к ним обратиться с возмущенным словом. Оставив Акжолтоя, Акбалбана, Туралы и несколько джигитов посередине дворцового двора, Кюлчоро направился к входным дверям. Каждый камень во дворе был знаком Кюлчоро. Он переступил порог приемных покоев дворца. Хан валялся на олпоке, а жена его Чачыкей сидела с ним рядом и наливала хану шарап.
   – Будь здоров, хан ава, – обратился к хану Кюлчоро.
   У Канчоро глаза полезли на лоб от удивления.
   – Откуда ты взялся?! – невольно выкрикнул он.
   – Убежал из плена, брат мой, – ответил Кюлчоро. – Прими меня к себе на службу. Не выдай меня Кыязу.
   – Он сошел с ума, этот Кыяз! – выкрикнул Канчоро. – Оставил тебя в живых до сих пор!
   – Мы с тобой выросли вместе в одной юрте, – сказал Кюлчоро. – Враждовать нам не к лицу. Давай останемся братьями, как прежде.
   Канчоро будто не слышал слов Кюлчоро.
   – Я говорил ему, что он невежда! Какой же он большой дурак, что не смог добить раба!
   Кюлчоро не получил ответа на свое предложение.
   – Мой брат, Канчоро! – Кюлчоро еще раз попытался восстановить их родство. – Я забуду о том, что ты убил Уметея и отправил нашего брата на тот свет. Забуду о том, что матушку Каныкей ты сделал рабыней и каждую неделю издеваешься над Бакаем. Ты только спаси меня от Кыяза.
   – Нет, Кюлчоро! Ты мне уже не брат, – сказал Канчоро. – Ты мой враг! Но я тебя не выдам Кыязу. Сам к нему явись с повинной! Я его сам убью за то, что он до сих пор не убил тебя. А ты уходи! Больше ко мне не приходи!
   Кюлчоро понял, что Канчоро не хочет вернуться к прежним отношениям.
   – Хорошо, Канчоро, я уйду! Больше не буду попадаться на глаза. Я бежал от Кыяза, оставив у него женге Айчурек и брата Сейтека, сына Семетея. Прошу тебя, ради духов наших предков, верни их в Талас под свое крыло.
   – О чем ты еще болтаешь?! – у Канчоро расширились глаза. – Кому я доверился?! О-о-ой, Кыяз, какой он безмозглый болван! Он что, мне могилу копать собрался?! И Сейтек еще жив?!
   – Ты что, Канчоро, почему горюешь?! Вместо того, чтобы радоваться, – усмехнулся Кюлчоро. – Все-таки он наш брат.
   – Нет у меня никаких братьев! – оборвал Канчоро. – Уходи! Больше не попадайся мне на глаза!
   – Прежде чем меня выгонять, – Кюлчоро начал перечислять его долги перед Семетеем, – верни мне Аколпок брата и его саблю Зулпукор. Кроме того, где его собака Кумайык и сокол Акшумкар?
   – Я подарю тебе Аколпок и саблю Зулпукор! – разозлился Канчоро. – Только вернись обратно к Кыязу! Передай ему мою злость! Я сам его прикончу!
   Наблюдая за разговором двух чоро, Чачыкей взорвалась перед Кюлчоро, который будто взял за жабры ее мужа, требуя вещи, принадлежащие не только Семетею, но и ей тоже.
   – Аколпок – вещь не только Семетея, – закричала Чачыкей. – Она принадлежит и мне. Это я сделала Аколпок. А Зулпукор была сделана мастером Болекбаем по просьбе Канчоро. Семетей не участвовал в их создании.
   – Где Кумайык?! Где Акшумкар?! – Кюлчоро повысил голос.
   – Что ты орешь?! – закричала Чачыкей. – Они вообще не твои. Кем ты себя возомнил?! Ты же калмыцкий потомок хана Чылаба, тебя ждут в городе Таш-Копуро, чтобы посадить на трон. Езжай в Чет-Бейджин.
   Она повернулась к Канчоро.
   – Что ты мямлишь, трус пуганый! – она замахала руками. – Отправь человека к своему другу Билерику, сыну Уметея. Пусть он защитит тебя от проходимцев.
   – Ты меня проходимцем назвала, – обратился Кюлчоро к Чачыкей. – Назови хоть одно дело, где я тебя обманул.
   – Я тебя просила, – вспомнила Чачыкей давнюю обиду, – чтобы ты не давал Семетею охотиться на лебедей.
   «Вот оно что», – усмехнулся Кюлчоро. Это дело засело в памяти бабы и стало движущей силой всех злых замыслов. Ей стал весь мир противен после того, как муж обратил внимание на другую женщину.
   – Я старался, – Кюлчоро вспомнил прошлое, но никак не мог согласиться с обвинениями Чачыкей.
   – Со мной тебе плохо живется?! – разозлился Канчоро, обращаясь к жене.
   – С тобой весь мир меня ненавидит! – закричала Чачыкей и устремилась к Канчоро.
   В ее руке блеснул кинжал. Конечно, она чувствовала недобрые взгляды со всех сторон, когда приходилось появляться на разных тоях знатоков. Страшно стало Кюлчоро за брата. Он резко схватил Чачыкей за голову и изо всех сил дернул назад. Она перевернулась на лету и ударилась головой об камень очага. Ее тело дернулось несколько раз и неподвижно легло поперек ног Канчоро. В это время стремительно вошли в покои Айчурек и Каныкей. У Канчоро перехватило дыхание.
   – Ты что, Кюлчоро? – Айчурек поняла состояние брата. – Не можешь справиться с врагом?!
   В ее голосе ясно прозвучал упрек.
   – Он был нашим братом, – Кюлчоро не мог легко перешагнуть через чувства.
   – Братья так не поступают, – уверенно сказала Айчурек и вытащила из-за пазухи знаменитый кинжал Актинте.
   Канчоро прекрасно знал, чем обладает женге Айчурек. Он заметался в разные стороны в поисках оружия для защиты. С молниеносной быстротой Айчурек всадила кинжал в грудь Канчоро, как раз в то место, где располагалось сердце. Канчоро дернулся в напряжении и через мгновенье рухнул на олпок. Его тело обмякло под собственным весом. Кюлчоро никак не мог поверить, что видел дьявольское превращение женге Айчурек. Будто она собрала всю ненависть к Канчоро в один кинжал, чтобы единожды ударить им источник всех бед, лишений и страданий в ее жизни. Айчурек опустилась на колени и истошно заплакала, протягивая обе руки к небу.
   – Прости меня, мой торе!
   Кюлчоро подошел к ней и погладил по голове.
   – Не плачь, женге, – пытался утешить ее он. – Это Канчоро покушался на нашу жизнь.
   – Туда и ему дорога, – сказала Каныкей. – Ты не плачь, Айчурек.
   Они вышли из покоев дворца во двор. Кюлчоро заметил, что желдетов во дворе ни одного не осталось.
   – Всех желдетов я отпустил по домам, – сказал Акжолтой. – Пусть отдыхают.
   – Правильно сделал, – сказал Кюлчоро.
   – Узнайте, в каком состоянии Бакай ава, – попросила мать Каныкей.
   – Я съезжу за ним, – просился Кюлчоро.
   – Нет. Не надо, – сказала Каныкей. – У него сердце может остановиться от радости. Нужно поехать незнакомому человеку, чтобы делиться с ним радостями постепенно.
   – Я думаю, что для этого годится Акбалбан, – предложил Акжолтой.
   – А кто он? – поинтересовалась Каныкей.
   – Он из нойгутов, сын Кутубия его оставил, чтобы он нас поддержал, – сказал Акжолтой.
   Каныкей поманила Акбалбана к себе и поцеловала его в лоб.
   – Спасибо тебе, сынок, – сказала она. – Нашему старцу более ста лет. Будь с ним осторожен. Особо его не огорчай и особо не радуй.
   – Я понял, хорошо, матушка, – обещал Акбалбан.
   Он повернулся к воротам и поспешил выйти. За ним помчались еще двое джигитов по его знаку. Видимо, ему нужны были проводники.
//-- * * * --//
   Да, его проводили до юрты старца Бакая. Акбалбан огляделся по сторонам и увидел парня, который показался из-за джуламейки по соседству. Он с большим удивлением посмотрел на Акбалбана и неуверенно поздоровался. Акбалбан ответил на приветствие и мягко спросил:
   – Как тебя звать?
   – Меня зовут Байгазы, – ответил парень. – Я внук дедушки Бакая.
   – О-о, очень хорошо, – обрадовался Акбалбан. – Проводи меня к нему.
   Байгазы все еще не верил словам посетителя. Раньше, если кто приходил, то он без спроса заходил в юрту Бакая и выволакивал старца, чтобы отвести его на игру кокбору вместо туши козла.
   – Вы его не увезете? – спросил он.
   – Нет, – ответил Акбалбан и спешился.
   Байгазы подбежал к нему, чтобы принять скакуна и привязать его к коновязи.
   – Я сейчас, – Байгазы привязал коня.
   Он открыл дверной полог юрты.
   – Входите, – Байгазы поклонился Акбалбану.
   Акбалбан переступил порог. На левой половине юрты лежал сгорбленный старик, покрытый чепкенем.
   – Будьте здоровы, Бакай ата! – поздоровался с ним Акбалбан.
   – Будь здоров, сынок, – шепотом произнес старец Бакай.
   – Как ваше здоровье? – спросил Акбалбан.
   Старец Бакай с удивлением поднял голову.
   – Ты не хочешь меня забрать на игру? – спросил он у Акбалбана.
   – Сегодня не будет никакой игры, – успокоил старца Акбалбан. – Я пришел поговорить с вами.
   – О чем?
   – О вашем здоровье.
   – Да, было у меня здоровье, когда со мной рядом находился богатырь Манас. Я мог тогда разбить весь мир на три части одним взмахом руки.
   – Я имел в виду – сейчас, в настоящее время, как ваше здоровье?
   – Разве не видишь, какое здоровье у меня сейчас? Одной ногой в могиле. Мое тело покинула мощь. Онемело оно, мое тело. Руки и ноги ослабели и не слушаются меня.
   – Ясное дело, вы прожили долгую жизнь.
   – Я никому не желаю прожить такую долгую жизнь, как у меня.
   – Так, наверное, нельзя.
   – Ты думаешь, что кто-то захочет жить, не зная вкуса еды, не видя того, кто рядом, и не слыша приятной мелодии?
   – Я бы лично не хотел.
   – В том-то и дело.
   – Как вы сумели прожить так долго?
   – Не знаю, – ответил старец Бакай. – Вроде никогда в жизни не пил я живую воду.
   – Говорят, что Тенгир наказывает людей в глубокой старости.
   – Ты правильно сказал, – согласился старец. – Тенгир меня наказал руками Канчоро.
   – Тенгир был недоволен вами? – спросил Акбалбан.
   – Кто ты такой, чтобы устраивать мне допрос? – спросил в ответ старец.
   – Извините, аксакал. Я внук Кутубия, – сказал Акбалбан. – В Таласе уже тринадцать лет живу.
   – Почему за это время не мог меня проведать?
   – За вами следят желдеты, Бакай ава, – сказал Акбалбан. – А мы сражались с ними все тринадцать лет.
   – Значит, ты знаешь о том, что произошло с семьей Семетея после того, как он исчез.
   – Да, Бакай ава, все произошло на моих глазах.
   – Говорили, что Айчурек носит ребенка под сердцем.
   – Да, аксакал, так и было.
   – Видимо, она смирилась судьбой и стала любимой женой Кыяза.
   – Скорее, рабыней. Она не смогла смириться со своей судьбой.
   – Кого она родила?
   – Она родила мальчика, – ответил Акбалбан. – Назвали его Сейтеком. Кыяз хотел отравить его при рождении. Но, слава Тенгри, не сумел он это сделать.
   – Слава Тенгри. Что стало с моим любимым сыном Кюлчоро? – спросил старец. – Говорили, что у него отрезали хрящи лопаточных костей.
   – Да, Айчурек написала письмо и отправила Карадоо к лекарю Кызылсарту, который приехал и вылечил Кюлчоро.
   – Ой, как хорошо. Слава Тенгри, что он смилостивился над семьей Семетея. Прошу Тенгри не позволить Кыязу и Канчоро навредить моим близким!
   – Они уже ничего не смогут сделать, Бакай ава, не волнуйтесь.
   – Случилось что-то с ними?
   – Они уже на небесах, Бакай ава.
   – Как это случилось?
   – Кюлчоро вышел на поединок с Кыязом после того, как его вылечил Кызылсарт.
   – Слава Тенгри.
   – Айчурек зарезала Канчоро по приезду в Талас.
   – Они уже приехали? – удивленно спросил старец Бакай. – Какая большая радость!
   – Да, Бакай ава, они уже приехали в Талас, – сказал Акбалбан. – И прислали меня к вам, чтобы я вас доставил к юрте Каныкей эне.
   У старца Бакая струей побежали по щекам слезы радости.
   – Какая радость, – шептал он, проливая слезы. – Слава Тенгри.
   – Давайте, отец, я отвезу вас к вашим близким, – предложил Акбалбан.
   Старец Бакай подался вперед, чтобы встать с места, но ему не удалось принять желанное положение. Он опустился обратно. Подался вперед еще раз, но и на этот раз у него ничего не получилось. Акбалбан взял его в свои мощные объятия точно так же, как берут отцы на руки маленьких детей. При помощи Байгазы Акбалбан сел на коня со старцем Бакаем на руках и, так держа его, приехал к жилищу матери Каныкей, устроенному в гостевой юрте.
   Вокруг юрты толпился народ в ожидании Акбалбана. На переднем крае собравшихся по центру устроилась мать Каныкей, которая не могла увидеть старца Бакая последние пятнадцать лет из-за запрета злого хана Канчоро. Рядом с ней находились Айчурек, Кюлчоро и Акбала. Акжолтой и Сейтек стояли впереди всех, прикрывая мощными телами весь остальной народ. Они увидели на руках Акбалбана сгорбленного беспомощного старика в оборванных одеждах, который будто состоял из одних костей и жил. Голову его покрывали длинные седые волосы. Подбородок морщинистого лица прятался в начале длинной белой бороды, концы которой путались в клочьях рваного кементая. Всем он казался жалким существом, не способным сесть на коня самостоятельно. Из глаз Бакая без остановки лились слезы радости. Состояние старца тронуло каждого, кто стоял в ожидании встречи с великим человеком. У всех брызнули слезы из глаз при виде старца Бакая. Сейтек принял старца на руки.
   – Будьте здоровы, отец мой! – он прислонил голову к плечу старца.
   Сейтек с большой осторожностью постарался поставить на ноги старца, который не выпускал его плечо из своих слабых рук.
   – Будь здоров, сынок мой! Чувствую, это ты – Сейтек! – в слезах промолвил старец Бакай.
   – Да, Бакай ава, он и есть Сейтек! – Каныкей подалась к старцу и обняла его за плечо. – Приехал он к нам, к родному своему народу.
   За ней подошли Кюлчоро, Айчурек, Акжолтой и все остальные. По очереди люди пытались обнять его и взбодрить старика теплыми и сердечными словами. Многие были довольны тем, что смогли просто дотронуться до рваной одежды святого человека…
//-- * * * --//
   Вся долина Таласа заполнилась торжеством свободы от ига беспощадных, злых и черных сил. Народ охарактеризовал ханство Канчоро как черную полосу в своей жизни. Поэтому он принял Сейтека с большой радостью, роды и племена всех земель Таласа поздравляли друг друга с наступлением дней мечты. Знатоки взялись окуривать ханский дворец дымом арчи, чтобы изгнать из него всякие нечистые силы и черные мысли, засевших в разных углах покоев, что могли дурно повлиять на ханские дела Сейтека. Народ собрался вознести в ханы внука великодушного Манаса в надежде, что он также станет великодушным богатырем и щедрым ханом, таким же, каким был его отец Семетей. Возвели множество юрт, чтобы устроить большой праздник по случаю возведения Сейтека в ханы. Недалеко от дворца установили ханскую юрту с троном для Сейтека. Как только были возведены юрты от всех родов, приехавших из аулов, рядом с ними устроили очаги для казанов, где обжаривались «тогуз токоч» баабедины, чтобы аксакалы могли возносить молитвы об оправдании надежд на Сейтека – пусть голоса людей дойдут до ушей Тенгри через аксакалов и сбудутся все мечты народа. В каждом благословении благодарили духов предков за поддержку и защиту. В каждой юрте расстелили дасторханы, которые ломились от всяких яств. Акжолтой и Акбалбан обеспечили праздник скотом для забоя, взяв из стад, отобранных у желдетов Канчоро, сотню кобылиц. Они решили вернуть народное добро хозяину. Перед тем, как забивать скот, Сейтека возвели в ханы. Его, сияющего от счастья и любви к своему народу, посадили на белую кошму и подняли до уровня плеч джигитов. Держа его так, семь раз прошли вокруг ханской юрты и так же внесли его в юрту. Там сняли его с кошмы и посадили на ханский трон. Рядом с троном с одного бока встали Каныкей, Кюлчоро и Айчурек. С другого бока Акжолтой и Акбалбан держали с двух сторон старца Бакая, посадив его на руки, чтобы он мог спокойно благословить Сейтека на безупречную ханскую службу. Из-за того, что голос старца терялся в двух шагах от юрты, рядом со входом поставили Туралы, чтобы он громогласным голосом повторял то, что прозвучит из уст великого человека.
   – О-о, Тенгир наш! Мы благодарны тебе за то, что услышал наши мольбы и вернул нам нашего сына Сейтека! Мы его возводим сегодня в ханы кыргызов! Береги его от всяких нечистых сил и дурных глаз! Просим покровительствовать всем его ханским делам! О-о, духи предков, духи Манаса, Алмамбета, Чубака и Сыргака! Не забывайте Сейтека! Помогайте ему во всем! Пусть он продолжит ваши дела!
   Весь народ благословлял самого Сейтека и его возведение в ханы. Каждый кыргыз, который принимал участие в таком важном обряде, молился Тенгри, поглаживая лицо ладонями обеих рук. После этого следовало поклонение Тенгри с жертвоприношением. Находившиеся в ханской юрте перешли в юрту Каныкей для чаепития в честь нового хана. Далее в каждой юрте начали принимать гостей с песнями и игрой на комузах.
   Наметили состязания в различных играх, чтобы отпраздновать большое событие в жизни кыргызов. Устройством всеобщего праздника и проведением состязаний занялись Акжолтой, Акбалбан и Туралы. По совету старейшин они велели устраивать состязания по очереди. Первыми должны были выступить игроки в ордо. Далее устраивались игры эрсайыш, эрэниш и народная борьба. Самым последним и лучшим состязанием были скачки на дальние расстояния. Скакуны бежали по кругу в долине Беш-Таш несколько раз. Наградой на всех состязаниях назначили определенное число скота – по девять голов за первые места. Поздравляли победителей состязаний сам Кюлчоро с женге Айчурек, с теплыми словами пожимая им руки. Сейтек смотрел на родную мать и на дядю Кюлчоро и восхищался ими, самыми счастливыми людьми среди многочисленного народа из-за того, что они сумели дождаться и добиться вместе с ними наступления сегодняшнего дня. К нему начала подкрадываться некая сумасшедшая мысль…
//-- * * * --//
   Как только закончились праздники по возведению в ханы Сейтека, народ облегченно вздохнул и задышал свободно. Хан Сейтек отменил все поборы и всякую дань от народа. Отпустил по домам всех жасоолов и желдетов. Создал Сейтек новое малочисленное войско, которое должно было охранять границы ханства. Во главе войска встал по просьбе аксакала Кюлчоро сам Акжолтой. Акбалбан по-прежнему был главой аула, построенного в землях Кен-Озен…
   Мать Каныкей взялась лечить и восстанавливать здоровье Бакая с помощью снохи Айчурек. Они пригласили разных лекарей и достали многочисленные лекарства для старца. И сами тоже знали множество способов лечения ослабевших здоровьем людей. Таким образом, старец Бакай оказался в заботливом окружении всех членов семейства теперь уже Сейтека. В день его кормили четыре раза, чего не было несколько лет при ханстве Канчоро, после того как умерла его жена. Через месяц он начал поправляться телом и душой. Уже мог встать самостоятельно на ноги, что радовало все семейство Сейтека. Сам Сейтек ежедневно разъезжал по обширным землям Таласа. Постарался изучить всю местность, от перевала Отмек до далеких земель Каратоо. Но где бы он ни побывал, из его головы не выходила мысль, которая пришла в день его возведения в ханы. Он узнал, что Кюлчоро и Акбала не живут вместе как муж и жена. Акбала вернулась в отцовский дом, к Шайымбету, и стала ухаживать за ним. Кюлчоро поселился отдельно в своей юрте. Именно из-за того, что Кюлчоро начал жить один, у Сейтека появилась мысль. Она и тревожила его постоянно. В один прекрасный день Сейтек зашел к нему в юрту.
   – Будьте здоровы, ава, – поздоровался он с дядей.
   – Будь здоров, сынок, – ответил на приветствие Кюлчоро. – Проходи, садись.
   – Мне не нравится, ава, – сказал Сейтек, присаживаясь на олпоке, – что вы живете одиноко в юрте.
   – Я не придаю этому большого значения, – сказал Кюлчоро.
   – Я начал переживать из-за вашего положения, – сказал Сейтек. – Так не пойдет, ава.
   – Не переживай, все хорошо.
   – Я не думаю, что у вас все хорошо, ава, – возразил Сейтек. – Может быть хорошо сегодня. Завтра может быть плохо.
   – О чем ты? – не понял Кюлчоро.
   – Вдруг заболеете, – сказал Сейтек. – Воды подать будет некому.
   – Все в руках Тенгри, – согласился Кюлчоро.
   – Почему женге Акбала не живет с вами? – спросил Сейтек.
   – Она в прошлом стала женой Канчоро, – ответил Кюлчоро. – Об этом мне сказал сам Канчоро.
   – А что она говорит?
   – Она подтвердила слова Канчоро. Говорит, что он изнасиловал ее несколько раз.
   – Вы же любили ее?
   – Да, любил, – ответил Кюлчоро. – И сейчас тоже люблю. Но по-другому. Как брат сестру.
   – Почему так случилось?
   – Не знаю. Наверное, время…
   Кюлчоро не стал дальше говорить. Капли слез появились у него на щеках. Сейтек до этого не мог решиться заговорить о том, какие мысли мучают его в последнее время. Но сейчас он почувствовал, что настало время поделиться ими.
   – Кюлчоро ава, – обратился он к дяде, – от вас я постоянно чувствую отеческую заботу обо мне. Спасибо вам за это.
   – Кроме вас, у меня нет близких.
   – Я хочу назвать вас моим отцом, Кюлчоро ава, – сказал Сейтек. – Я вас прошу жениться на моей матери. На Айчурек.
   Предложение поразило Кюлчоро, как молния в ясную погоду. Он не ожидал такого предложения от Сейтека.
   – Ты что, Сейтек, – возразил Кюлчоро. – Это немыслимо!
   – Да, Кюлчоро ава, я хочу, чтобы мать мне родила брата, – продолжил Сейтек. – Я так одиноко себя чувствую.
   – Так нельзя, Сейтек, – сказал Кюлчоро. – Это невозможно. Если будешь настаивать, я буду вынужден уехать куда глаза глядят.
   – Почему? – удивился Сейтек. – Я знаю, что женятся на женге те, у которых умерли братья.
   – Айчурек женге для меня выше моей матери, – сказал Кюлчоро. – А Семетей ава был отцом для меня.
   – Как у вас возникли такие святые чувства? – с удивлением спросил Сейтек.
   – Едва лишь я родился, – объяснил Кюлчоро, – моя мать Арууке умерла с горя, как только узнала, что погиб мой отец Алмамбет. Воспитала меня по поручению матери Каныкей моя мачеха Бурулча. В детстве я рос рабом у Абыке и Кобеша, у которых забрал меня брат Семетей. Только от него я познал отеческую заботу. Он вскормил меня грудным молоком матери Каныкей. Женге Айчурек всегда заботилась обо мне не хуже матери Каныкей.
   – Спасибо, Кюлчоро ава, – сказал Сейтек, – за ваше отношение к моим родителям.
   – Мне лучше умереть, чем топтать грудь моей женге Айчурек, – сказал Кюлчоро, – что принадлежит моему брату Семетею, который меня вырастил вместо отца.
   – Я все понял, Кюлчоро ава, – сказал Сейтек. – Теперь я вас буду считать моим родным старшим братом.
   – А ты позволь мне назвать тебя сыном, – попросил у Сейтека Кюлчоро.
   – Хорошо, брат мой родной, – рассмеялся Сейтек.
   Кюлчоро почувствовал, что возник рядом с ним сам брат Семетей. Смех Сейтека вновь напомнил ему брата, к которому он относился как к родному отцу. Люди говорили ему так, а сам он не знал, как относятся друг к другу родные отец и сын.

Появление Семетея

   Несмотря на то, что Карадоо был только приемным сыном очень уважаемого всеми жедигерцами аксакала Кутубия-Кутчечена, народ принял его своим ханом, любя всем сердцем. Увазиром Карадоо взял уважаемого народом табунщика Бозбалу, который был другом Кюлчоро в его бытность пленником главы табунщиков Карагула. Возмужавший Серке всегда был рядом с ним и помогал ему во всех делах. Через два месяца, как только уехали в Талас близкие ему люди во главе с Кюлчоро и Айчурек, Карадоо решил побывать на границах своего ханства. Начал он с северной части ханства, дальше осмотрел западные земли и приехал на южную сторону владений жедигерцев. Карадоо старался устраивать салбуурун везде, где ступала нога его любимого скакуна Кертелки. Он объяснял свои действия заботой о людях, которые живут в краях, граничащих с землями чужих народов, чтобы не возникали у них всякие споры. На одну поездку обычно тратилось около трех-четырех месяцев. Карадоо любил устраивать охоту на хищных животных – медведей и львов…
   Как-то в один из весенних дней он поехал, взяв кучку своих джигитов во главе с помощником Серке, по окрестностям городов Алтышаара, Маргалана, Самаркана и Букара. Далее двинулся по приграничным землям к горам Чаткала и приехал в труднопроходимый горный край, где вершины высились до Вечного Синего Неба, будто служили ему опорами, чтобы оно не упало на землю. На пути ему и его людям удалось снять шкуры у шестидесяти медведей и сотни львов. Объехав вокруг озера Ала-Куль, Карадоо со своими людьми поднялся на горный выступ, где увидел одинокого всадника. Он ехал навстречу Карадоо, что было удивительно. Обычно, если попадались по пути одинокие всадники, они поспешно сворачивали, чтобы не встретиться с джигитами Карадоо. А этот всадник ехал прямо, не сворачивая с пути, и смело приближался к джигитам Карадоо. Все почувствовали, что всадник необыкновенно грозен обликом. Обуял некоторых джигитов такой страх, будто впереди возникло шеститысячное войско. «О-о, Тенгир мой! Это же Семетей ава», – воскликнул мысленно Карадоо. Да, да! Это был Семетей ава. Он ехал на своем родном скакуне Тайбууруле. На левой руке сидел кречет Акшумкар. Следом за Тайбуурулом бежал любимый всеми кыргызами белый тайган Кумайык. Вид у Семетея был изнуренный, будто его целый день мучили трудной работой, несмотря на то что он выглядел богатырем, высоким, мощным и широкоплечим. Его глаза, устремленные в Вечное Синее Небо, глядели мимо головы Карадоо. Не обращая на Карадоо внимания, Семетей ехал дальше.
   – Будьте здоровы, Семетей ава! – громко поздоровался с ним Карадоо.
   Семетей не ответил на приветствие Карадоо и проехал мимо. Что это такое? Не хочет видеть и не хочет здороваться? Карадоо так обиделся, что ему захотелось помчаться за Семетеем и сбросить его с Тайбуурула. Нет, конечно, нельзя так поступать. Все же Карадоо помчался за Семетеем и схватил поводья Тайбуурула.
   – Семетей ава! – крикнул Карадоо. – Что с тобой?
   На глазах у Карадоо Семетей огляделся по сторонам и попытался погнать дальше скакуна Тайбуурула. Он бил пятками по бокам скакуна.
   – Семетей ава! Твой народ ждет тебя! – еще громче сказал Карадоо всаднику. – И наконец, сын Сейтек ждет тебя в Таласе!
   Семетей никак не откликнулся на громкие слова Карадоо. Он сильнее стал бить ногами по бокам Тайбуурула, который, в свою очередь, стал рваться вперед. Карадоо отпустил поводья скакуна.
   – Тебя ждут мать Каныкей, отец Бакай, брат Кюлчоро и жена Айчурек! – Карадоо выкрикивал имена самых близких Семетею людей.
   Но Семетей никак не отозвался и продолжал ехать вперед. Вид богатыря сзади заставил Карадоо вспомнить слова, что Семетей кажется людям великим драконом. Он последовал за богатырем. Семетей переехал через хребет на другую сторону горы и двигался все дальше. Карадоо понял, что Семетей ничего не видит и не слышит. Семетей направился прямо к пещере Кара ункир Кайыпчала, что находилась у подножия отвесной черной скалы. Входной проем пещеры казался Карадоо заметно меньше, чем скакун Тайбуурул. Но в одно мгновенье Семетей исчез из виду, будто в воду канул. Он со скакуном Тайбуурулом проскочил в пещеру через проем. Карадоо показалось, что пещера с удовольствием проглотила богатыря Семетея вместе со скакуном, тайганом и кречетом. Карадоо примчался к пещере, чтобы поехать за Семетеем на край света, если потребуется, принести любую жертву, чтобы вернуть богатыря его народу. Но проем в пещере был слишком мал для такого всадника, как Карадоо. Он не смог пролезть в пещеру. Здесь он почувствовал, что имеет дело с каким-то волшебством. Со злости Карадоо не заметил, как на него нашло неизвестное раньше ему бешенство.
   – Пещера! Отдай мне Семетея! – закричал он.
   Но пещера безучастно молчала. Карадоо не знал, что предпринять. Взял палицу и ударил по краю проема. Разбилась каменная кромка. Он ударил еще раз. Отвалилось несколько камней. Ему показалось, что если сбить кромки, то проем расширится и можно будет свободно пройти в пещеру. Он позвал Серке на разговор.
   – Серке, ты должен с джигитами ехать домой, – сказал Карадоо. – Я остаюсь здесь.
   – Я понял, Карадоо ава, – сказал Серке. – Вы хотите добраться до богатыря Семетея.
   – Да, Серке, передашь это увазиру Бозбале, – поручил Карадоо. – Мне нельзя его упустить ради народа.
   – Хорошо, ава, – согласился Серке и спросил: – Где вас найти, если произойдет что-то важное?
   – Если не достану в пещере Семетея, – сказал Карадоо, – я поеду в Талас и приведу всех его близких сюда, в пещеру.
   – Зачем, Карадоо ава? – удивился Серке.
   – Пусть они тоже попытаются выманить и встретить Семетея, – сказал Карадоо.
   – Ясно, Карадоо ава, удачи вам, – Серке удалился к ожидающим его джигитам.
   Через некоторое время Серке и джигиты исчезли из виду. Карадоо принялся дальше разрушать кромки проема в надежде расширить вход в пещеру. Целую неделю с раннего утра до глубокой ночи Карадоо пытался расширить входной проем пещеры настолько, чтобы можно было идти во весь рост. Ему удалось продвинуться только на два шага в глубину пещеры. Дальше было не видно конца работе. Карадоо вынужден был прекратить бессмысленные старания. Он решил ехать в земли Таласа, чтобы оповестить всех кыргызов о радостном для них событии…
//-- * * * --//
   Он въехал на своем Кертелки в ханский аул Сейтека с радостным криком:
   – Суйунчу! Радостная весть, женге Айчурек! Суйунчу! Радостная весть, мать Каныкей! Я нашел богатыря Семетея! Он жив и здоров!
   Весть была ошеломляющей для народа. Все встали неподвижно, не веря ни одному радостному слову вестника Карадоо, ведь прошло немалое время от того сражения с жедигерцами, когда исчез богатырь Семетей. Первой пришла в себя Айчурек.
   – Я знала, что мой торе вернется, – заплакала от радости она. – За твою радостную весть, Карадоо, брат мой, осыплю тебя золотом! Спасибо тебе, дорогой! Скажи, где он?!
   – Сынок, мой Семетей! Где он?! – завопила мать Каныкей, обессилевшая от счастливой новости.
   – Неужели правду говоришь?! – с недоверием воскликнул Кюлчоро.
   – Слава тебе, мой Тенгир! – голосил старец Бакай. – Ты услышал мой голос.
   Все близкие Семетея были ошарашены счастливой новостью. Вначале всеми овладело недоверие из-за того, что прошло немало времени с его исчезновения. Но позже вера пришла в сознание людей. Они все-таки вспомнили, что Семетей не был похоронен прилюдно. Тело его не могло исчезнуть, если допустить, что Кыяз ударил его копьем. Раз тело не нашли, сделали вывод, что Семетей перешел в другой мир, а Кыяз не смог ударить его. И теперь вполне могло случиться, что богатырь вернулся из другого мира, из мира кайыпов.
   – Ты почему его не привел к нам? – спросил Кюлчоро.
   – Я боялся, Кюлчоро ава, – чуть не заплакал Карадоо. – Вдруг с ним что-то случится, раз он не слышит и не видит. Его нужно остановить и как-то с ним общаться. Я не посмел.
   – Как вы узнали, что он не слышит и не видит? – спросил Сейтек.
   Карадоо рассказал полностью, как он увидел Семетея и как с ним поздоровался. Рассказал о том, что Семетей даже не обратил внимания на его приветствие. Рассказал, что Семетей не посмотрел в его сторону, хотя он взялся за поводья Тайбуурула.
   – Ничего он не говорил? – спросила Каныкей.
   – Он не говорил, – подтвердил Карадоо. – Но я не могу утверждать, что Семетей не сможет говорить. Возможно, он сможет говорить в соответствующей обстановке.
   – Надо его привести сюда, в Талас, – сказала Айчурек.
   – Нужно ехать обратно со мной, – сказал Карадоо. – В земли гор Оролмо, где находится пещера Кара ункир Кайыпчала. Необходимо, чтобы поехал Кюлчоро ава – задержать Семетея. А то он опять скроется в пещере. А потом мы его не сможем увидеть месяцами.
   – Я тоже поеду, – сказал Сейтек.
   – И я поеду, – сказала Айчурек.
   – Мы все поедем, – утвердительно сказал Кюлчоро. – Мать Каныкей и отец Бакай тоже поедут с нами…
//-- * * * --//
   Образовался маленький караван для поездки в горы Оролмо, где находилась пещера Кара ункир Кайыпчала. Главой каравана назначили старца Бакая, который к тому времени поправил здоровье. Он стал подвижным и бойким, несмотря на свой столетний возраст. Взяли в караван троих обслуживающих джигитов, служанку и Карачач. Сейтек тоже рвался на встречу с отцом, но его не пустили из-за его положения, сказали, пусть он смотрит и следит за порядком, что установлен предками. Быть проводником каравана вызвался сам Карадоо, который хорошо знал земли и местонахождение пещеры. Однако через некоторое время Кюлчоро уговорил его ехать вдвоем и быстрее добраться до пещеры, чтобы не тащиться с караваном. «Семетей ава жив и здоров», – его двигала вперед только эта мысль, не давая ему покоя. У него душа рвалась вперед быстрее и быстрее, торопилась к пещере, где спрятался брат. С доводами Кюлчоро согласились все члены каравана и сами просили их ехать быстрее и приехать к пещере раньше каравана. Кюлчоро и Карадоо поехали быстрее, полагаясь на выносливость скакунов Кылкурена и Кертелки, которые в кратчайшие сроки доставили богатырей до пещеры Кара ункир Кайыпчала…
   Кюлчоро посмотрел на входной проем пещеры и рассмеялся от души.
   – Карадоо, посмотри, – он повернулся к соратнику, – ты не шутил, рассказывая, что Семетей на Тайбууруле проник в эту пещеру?
   – Нет, Кюлчоро ава, – ответил Карадоо. – Я не шутил. Я тоже удивился, что Семетей проник в эту пещеру. Видите следы, я неделю разбивал камни, чтобы расширить входной проем.
   – Вижу, что зря старался Карадоо, – сказал Кюлчоро.
   Он спешился и начал рассматривать местность вокруг входа в пещеру.
   – Карадоо, посмотри, – позвал он радостным голосом. – Вижу следы Тайбуурула, они ведут от пещеры.
   Карадоо тоже сошел с коня и подошел к Кюлчоро.
   – Они свежие, Кюлчоро ава, – обрадовался он. – Как хорошо, что мы вовремя приехали. Нужно дожидаться их появления.
   – Куда Семетей ава мог поехать? – спросил Кюлчоро у Карадоо.
   – В прошлый раз он приехал с той стороны горы Оролмо, – подсказал Карадоо, показывая на горный утес.
   – На его пути лежит предгорье Тогуз-Мойнок, – сказал Кюлчоро. – Поехали, там будем его встречать.
   Они поспешно помчались к Тогуз-Мойноку. Когда подъехали к одному из хребтов, Карадоо отстал, чтобы поправить седло на Кертелки. Кюлчоро продолжал ехать без остановки. На одном из хребтов предгорья Кюлчоро заметил всадника. Это был Семетей. Он переправлялся через хребет. У Кюлчоро перехватило дыхание. Сердце стало стучать часто и очень сильно. Ему самому было слышно, как бьется его сердце. «О-о, Тенгир мой! – взмолился Кюлчоро. – Что это? Неужели правда, что это он, Семетей?! Не во сне ли я вижу своего брата?» Кюлчоро несколько раз моргнул. Боялся, что Семетей может исчезнуть из вида. Нет. Слава Тенгри. Семетей ехал к нему, прямо, не останавливаясь ни на мгновенье. Кюлчоро наконец вынужден был поверить, что Семетей жив и здоров. Он едет на скакуне Тайбууруле прямо к нему. Поступил комок к горлу. Кюлчоро почувствовал, что окаменело все тело, не давая шевельнутся, выразить свою радость яростным криком. Хотел поднять правую руку, чтобы Семетей увидел и узнал любимого брата, как он сам говорил в молодые годы. Ох, какие годы прошли. Семетей был зачат по благословению святого хана Кошоя, вырос во дворе хана Атемира в Букаре и только в двенадцать лет узнал о том, что он сын великодушного богатыря Манаса. Перед глазами Кюлчоро прошли все памятные дни жизни брата-богатыря. Не хотелось ему вспоминать тот день, когда исчез любимый брат. Он горько покачал головой.
   Семетей приближался на резвом скакуне Тайбууруле. Следом бежал Кумайык, на руке сидел кречет Акшумкар, будто для него не прошло целых пятнадцати лет со времени исчезновения. Он уже подъехал совсем близко. На плече у брата был тот же аколпок, сабля на поясе и копье под бедром. Не погасла в лике былая грозность шеститысячного войска, только глаза смотрели поверх головы Кюлчоро, в пустое пространство. Он проехал мимо, будто не заметил брата. Кюлчоро нагнулся и схватил поводья Тайбуурула.
   – Брат мой! – крикнул Кюлчоро. – Не узнаешь меня?!
   Ответа не последовало. Семетей ударил пятками по бокам Тайбуурула. Скакун шагнул вперед, но Кюлчоро не отпустил поводья.
   Прискакал в это время Карадоо.
   – Мне пришлось отпустить поводья в прошлый раз, – сказал он Кюлчоро. – Не отпускай коня, ава.
   – Он совсем не слышит и не видит, – пожаловался ему Кюлчоро.
   – Я же говорю, Кюлчоро ава, – подтвердил Карадоо.
   – Я заставлю меня услышать, – сказал Кюлчоро и обратился к Семетею с криком: – Семетей ава-а!!! Жылгындуу Кен-Кол, Кан-Жайлак! Улги-Марал, Кумуш-Так! Кашаты Беш-Таш, Капка-Таш! Какие земли плачут по тебе!
   Тайбуурул повернул голову к Кылкурену. Семетей сидел на скакуне молча, без движения.
   – Народ Манаса – кыргыз эл! Ты наградил его тоской и унынием!
   Кумайык заскулил жалобно, будто просил помощи у Кюлчоро. И на этот раз молчал Семетей. Кюлчоро почувствовал, что комок обиды поступил к горлу. Изо всех сил продолжал он жалобу, чтобы та дошла до сознания брата.
   – Мать Каныкей и старца Бакая одарил горем и скорбью! Жену Айчурек заставил жить в беде и печали! А я, твой брат, как жил в муке?!
   Кюлчоро не помнил, чтобы когда-либо находился в таком ужасном возбуждении. Он заметил, что Семетей пытается что-то сказать ему. Рот у Семетея чуть приоткрылся, будто сейчас слово выскочит из него.
   – Кю-кю-кюл-чо-ро? Это ты?! – Семетей с трудом выдавил из себя вопрос.
   – Да-а-а! Это я, Кюлчоро! – воскликнул богатырь еще громче от радости.
   – Где моя мать, Каныкей?! – Семетей начал говорить свободно. – Устрой мне встречу с ней, Кюлчоро! Только ее грудное молоко приведет меня в себя!
   «Да, конечно, она едет к тебе с караваном», – хотел было сказать Кюлчоро, но быстро передумал.
   – Карадоо! – крикнул он соратнику. – Скачи обратно с Кылкуреном на поводу! Приведи быстрее мать Каныкей.
   – Семетей ава! – закричал Кюлчоро брату. – Скоро мать Каныкей будет рядом!!!
   Кюлчоро быстро спешился с Кылкурена и кинул поводья Карадоо, который схватил их на лету. Он молча развернул Кертелки и помчался в обратную сторону, откуда должен был прибыть маленький караван, что шел из земель Таласа…
   Кюлчоро не отпускал поводья Тайбуурула. Тот тихо заржал, толкаясь головой в грудь Кюлчоро, который обрадовался тому, что знаменитый скакун узнал его.
   – Кто-то жужжит мне на ухо, – тихо сказал Семетей. – Неужели это ты, Кюлчоро?
   – Да, это я, Кюлчоро! Скоро прибудет наша мать Каныкей!!!
   Кюлчоро прокричал это изо всех сил.
   – Опять кто-то жужжит мне на ухо, – повторил Семетей…
   Карадоо потратил полдня, чтобы встретиться с караваном. Он объяснил, что Кюлчоро удерживает Семетея, который попал под власть сильного чародейства, может исчезнуть снова, и его нужно напоить материнским молоком, чтобы вылечить от всяких заклинаний. Айчурек посадила Каныкей на Кылкурена и умоляла Тенгира, чтобы у матери в груди появилось молоко.
   – Мать моя, – взмолилась Айчурек. – Пробуди в себе материнство!
   Несмотря на мольбы снохи, Каныкей и сама молилась перед Создателем, чтобы он прислал ей силу матери, какая была у нее в день рождения Семетея. К утру следующего дня она была рядом с Семетеем и Кюлчоро, которые не могли обыкновенно беседовать между собой, как в былые времена, из-за отсутствия слуха у старшего брата.
   – Родной мой мальчик! – зарыдала Каныкей, как увидела Семетея.
   – Кто это плачет, Кюлчоро? – спросил Семетей слабым голосом у брата. – Слышится мне запах матери. Неужели прибыла мать моя Каныкей?!
   – Да, да, сынок мой родной, – еще сильнее рыдала Каныкей. – Я уже рядом с тобой.
   Она обняла голову Семетея и прижала ее к своей груди.
   – Прости, мать моя, – простонал Семетей. – Я не вижу и не слышу тебя. Прости еще за то, что я не мог защитить вас от врага.
   – Что ты говоришь, сынок мой, – лила слезы Каныкей. – Все уже позади.
   – Не слышу, мать моя, – сказал Семетей. – Очень скучаю по вкусу твоего грудного молока. Я знаю, что оно вылечит меня от заклинаний.
   Каныкей почувствовала, что ее тело не может шевелиться и по нему поползло приятное тепло, будто оно превратилось в расплавленный свинец. И еще она почувствовала, как что-то начало выдавливаться из груди. Она не могла выговорить ни слова, только прижимала голову Семетея к своей груди.
   – У меня в груди появилось молоко, – прошептала она с трудом.
   – Мать моя! – сказал Семетей. – Я уже чувствую запах твоего молока.
   Каныкей с трудом раскрыла свою грудь перед лицом сына. Семетей по запаху узнал грудь матери и с великим удовлетворением стал глотать материнское молоко…
   Для Кюлчоро и Карадоо время, пока мать кормила сына грудным молоком, казалось, растянулось на целую приятную вечность. Они очень хотели, чтобы Семетей вылечился от заклинаний чародеев, что превратили народного богатыря в глухонемое существо и заставили скитаться в пещерах. И наконец Семетей поднял голову. Рассмотрел Вечное Синее Небо и быстро закрыл глаза. Теперь он обнял голову матери и прижал к своей груди.
   – Спасибо тебе, мать моя, – благодарил Семетей женщину. – Ты меня второй раз родила. Теперь я вижу как раньше и слышу голоса.
   – Слава Тенгри, – взмолилась Каныкей. – Это он покровительствует всему доброму.
   – Слава ему, – Семетей повернулся к богатырям. – О-о, брат мой Кюлчоро, рад видеть тебя.
   – С возвращением, брат мой, – сказал Кюлчоро и обнял Семетея.
   Слезы беспрестанно текли из глаз Кюлчоро, Карадоо и матери Каныкей.
   – Перестаньте плакать, – сказал Семетей, улыбаясь. – Я все пятнадцать лет в слезах. Сегодня для меня радостный день.
   – Да, да, сегодня радостный день, – подтвердил Кюлчоро. – А слезы наши от радости.
   – А кто этот парень? – спросил Семетей, показывая глазами на Карадоо.
   – О-о, это приемный сын Кутмана, Карадоо, – ответил Кюлчоро. – А сейчас хан жедигерского народа, вместо Кыяза его избрали. Это он тебя обнаружил в пещере Кара ункир Кайыпчала.
   – Значит, мы все ему обязаны своими радостями, – сказал Семетей. – Спасибо тебе, брат!
   – В детстве я мечтал служить вам, Семетей ава, – сказал Карадоо. – Я был рядом, когда вы исчезли на войне. Я очень рад, что способствовал вашему возвращению к народу.
   – Если бы не он, я бы тоже не выжил, – вставил Кюлчоро.
   – Ладно, я занимался тем, что было мне по душе, – сказал Карадоо. – Главное дело, что вернуло и восстановило нашего богатыря Семетея, совершила мать Каныкей.
   В это время на утесе предгорья Тогуз-Мойнок показался караван, в котором ехали остальные близкие Семетея – Бакай и Айчурек с обслуживающими джигитами и служанками. Каныкей посоветовала Семетею ехать навстречу аксакалу Бакаю, дни жизни которого зашли на второй век.
   – Здоровья желаю нашему великому отцу! – Семетей встретил на Тайбууруле старца Бакая.
   Он на Тайбууруле вплотную подъехал к Бакаю, который прямо на коне обнял его.
   – Неужели это ты, сынок, мой Семетей?! – в слезах говорил старец Бакай. – Неужели я дождался этого радостного дня?
   – Да, да, отец мой, наступило время нашей радости, – сказал Семетей. – Будь всегда во здравии, отец мой.
   – Почему-то Тенгир меня не берет, сынок мой, – пожаловался Бакай Семетею. – Будто кто-то меня накормил мясом великой святой птицы или напоил живой водой.
   – Ваше долголетие подарено вам Тенгиром, отец мой, – сказал Семетей. – За пример беззаветной службы своему народу.
   Солнце садилось, и вся долина между гор впала во мглу. Джигиты и служанки успели возвести несколько шатров для всех.
   В это время подошла Айчурек к Семетею и повисла на ноге у богатыря.
   – Мой торе! Прости меня, – молвила она. – Это я прокляла тебя, когда ты меня ударил.
   Семетей соскочил с Тайбуурула.
   – Не вини себя, дорогая, – он обнял свою жену. – Ты не виновата. Виновата твоя сестра Кекмончок. Это она забрала меня с поля сражения и надолго околдовала.
   Неумолимо бежало время. С наступлением ночи они вошли в большой шатер все вместе. В нем Семетей с интересом расспрашивал о событиях, которые произошли в его отсутствие. В слабоосвещенном пространстве всем пришлось выплакаться о горькой участи каждого из них. Они все по очереди рассказали о том, что им пришлось пережить под игом злых ханов Канчоро и Кыяза на землях великодушного богатыря Манаса…
   С утра радостный караван засобирался в Талас. Сняли все шатры и начали грузить их на двух верблюдов. Мелкую хозяйственную утварь навьючили на грузовых лошадей. В это время показался всадник с той стороны горы Тогуз-Мойнок, откуда вчера появился богатырь Семетей.
   – Карадоо ава! – выкрикивал он.
   – К тебе, Карадоо, всадник скачет, – подсказал ему Кюлчоро.
   – Вижу, – задумчиво ответил Карадоо, но вскоре засиял и радостно сообщил:
   – Серке! Это Серке скачет, мой помощник.
   Но по виду Серке нельзя было сказать, что он собирается сообщить хорошую весть. Карадоо поскакал ему навстречу, чтобы не огорчать семью Семетея, если весть окажется неприятной.
   – Что случилось? – спросил он у своего помощника.
   – Беда пришла к нам, жедигерцам, – горячо сказал Серке. – Со стороны земель Желпиниш пришли сотни богатырей сазаншаа и требуют с ними сразиться.
   – А что, мы не можем им дать бой?! – спросил Карадоо раздраженно.
   – Нашлись несколько парней с горячими головами, – ответил Серке.
   – И что произошло?
   – Все пали смертью храбрых, – заплакал Серке. – А те требуют других богатырей, чтобы сражаться. Я им сказал, что хан должен решать такие вопросы. Они согласились подождать некоторое время. Вот и приехал я к вам.
   – Правильно сказал, – поддержал Карадоо своего помощника. – Скоро поедем. Жди меня здесь.
   Карадоо примчался обратно к семье Семетея и объяснил, что ему необходимо вернуться в свое ханство, как он сказал, по случаю болезни Кутубия. Все, кто разговаривал с Карадоо, в один голос пожалели о том, что тот не сможет принять участие в торжествах по случаю возвращения Семетея из мира кайыпов. Карадоо простился со всеми членами семьи Семетея и помчался вместе со своим помощником Серке в сторону земель Жеты-Озен…
   Маленький караван в огромной радости шел в Талас, слушая воспоминания Семетея.
   – После того, как меня забрали чародеи во главе с Кекмончок, мы прибыли в далекие земли Желпиниш, – рассказал Семетей. – Я вспомнил свою встречу с родной тетей Кардыгач, когда я первый раз оказался в землях Таласа.
   – Семетей ава, ваше прибытие в земли Желпиниш не было случайностью? – спросил Кюлчоро.
   – Мне помнится, что меня спрашивали, – ответил Семетей, – о деле, что осталось невыполненным. Да, да! Я отвечал, что обещал приехать в земли Желпиниш, чтобы решить дела родной тетки Кардыгач.
   – Как нам рассказывали, она жила там с мужем Жар Манасом. Вы не смогли встретиться с ними? – спросил Кюлчоро.
   – Я встретился только с тетей Кардыгач, – ответил Семетей. – Тогда я мог видеть и слышать так же, как и все люди.
   – Как там тетя жила с мужем? – спросила Айчурек.
   – Они жили очень хорошо, – ответил Семетей. – Просто мне не удалось выполнить свое обещание ей.
   – А что вы ей обещали, Семетей ава? – спросил Кюлчоро.
   – У нее были враги, братья Акдоо и Кекдоо, которые хотели отобрать у нее ханский трон народа жаман, – ответил Семетей. – Когда мы с ней встретились первый раз, я обещал приехать в земли Желпиниш и разобраться с этими братьями.
   – Нам было некогда, Семетей ава, – начал его оправдывать Кюлчоро. – Были у нас другие обязательства перед народом.
   – Я так ей и объяснил, – сказал Семетей. – Хорошо, что у нее сами собой разрешились трудности. Мне было стыдно, что не смог принять участие в ее судьбе.
   – Интересно, как они разрешились? – заинтересовался Кюлчоро.
   – Приехал к ним сын Жар Манаса по имени Желмогуз, – сказал Семетей. – Из кангайских земель Чет-Бейджин. Он оказался непревзойденным богатырем. Вот и быстро решил все дела нашей тетки.
   – Мы не знали, что у богатыря Жар Манаса была семья в кангайских землях, – вставил старец Бакай, – когда за него выходила замуж Кардыгач.
   – Кангайцы его использовали как «жениха» для женщин-алаткак, когда скрещивали людей с ними, чтобы вывести племя сазаншон, – сказал Семетей. – Одна из женщин-алаткак родила ему сына по имени Желмогуз. Сам Жар Манас даже не знал об этом.
   – А он поверил Желмогузу? – спросила Каныкей. – Как он узнал, что приехал к нему его сын?
   – Жар Манас оставил у женщины-алаткак кольцо, – ответил Семетей. – Она отдала его сыну Желмогузу, когда он решил разыскать отца.
   – Как Желмогуз помог нашей тетке? – спросил Кюлчоро. – Вряд ли он договорился с братьями Акдоо и Кекдоо.
   – Он вызвал их на поединок, – ответил Семетей. – Так мне рассказала тетка. Обоих братьев поднял Желмогуз на пику. Из-за этого его зауважал весь народ жаман.
   – Значит, он помог тетке решить трудности с братьями, – подытожил Кюлчоро.
   – Решить-то решил, – сказал Семетей. – Но он потребовал взамен ханский трон нашей тетки.
   – Ну и гадюка он, однако, – выругался Кюлчоро. – Требовать у родного отца плату за услуги!
   – От сазаншон нельзя ждать людских отношений, – подтвердил Семетей.
   Пока караван ехал тихим ходом, солнце уже склонилось закату. Старец Бакай решил устроить привал с ночевкой на пути в Талас. Все согласились с мудрым аксакалом. Джигиты из обслуги с завораживающей ловкостью соорудили большую юрту и несколько шатров для ночлега. Вскоре Айчурек позвала всех на чаепитие в большую юрту, где в очаге зажгли большой огонь.
   – О чем еще ты разговаривал с теткой Кардыгач? – спросил старец Бакай.
   – Она мне поведала о том, что в землях Желпиниш Желмогуз женился сразу на нескольких невестах из народа жаман, – рассказал Семетей. – Хотел наплодить потомков, чтобы найти самого Манаса, кагана кыргызов, и наказать его за уничтожение племени сазаншон на острове Мангуба.
   – Манас-то погиб, – сказала Каныкей.
   – Потомки Манаса будут наказаны за него, – продолжил Семетей. – Такую цель поставил Желмогуз перед своими детьми. Я слышал, что его старший сын Сарыбай стал самым кровожадным хищником из всех его сыновей.
   – Нас хотело наказать еще одно племя сазаншонов, – вставил Кюлчоро. – Помнишь, Семетей ава, хана Дыншу и его жанжуна Маданшу?
   – Да, Кюлчоро, помню, – ответил Семетей. – Маданша был сыном великана Мадыкана, которого убил отец Манас в поединке.
   – Они тоже приехали в наши земли, – сказал Кюлчоро, – чтобы отомстить за уничтожение сазаншонов нашими отцами.
   – Тебя там Желмогуз не увидел? – испугалась Каныкей.
   – Я сам стал искать встречи с ним, – сказал Семетей. – Я понял, что он стал для тетки Кардыгач главной неприятностью.
   – Надо было с ней посоветоваться, – проговорила Каныкей.
   – Тетя скрывала от всех, что она – родная сестра Манаса, – сказал Семетей.
   – Так и не удалось вам сразиться с Желмогузом? – спросил Кюлчоро.
   – Кажется, я ранил его в первом поединке, – ответил Семетей. – Но мы договорились встретиться еще раз.
   – И что же? – спросил Кюлчоро.
   – Не удалось больше встретиться с ним. Видимо, Кардыгач эже приняла меры. По-моему, она испугалась за мою жизнь. Мне кажется, что она просила Кекмончок не выпускать меня встречаться с людьми, – сказал Семетей. – Через три года Кекмончок переселила меня в огромные песчаные степи Медиян, где мне пришлось томиться еще три года без общения с людьми.
   – Как вам удалось оказаться в пещере Кара-Ункир Кайыпчала? – спросил Кюлчоро.
   – Меня сюда привели год назад, – ответил Семетей. – На чужих землях я начал скучать по родной земле, что очень хорошо знала Кекмончок. Недавно она посадила меня на любимого скакуна Тайбуурула. Кумайык и Акшумкар были со мной всегда. Они были свободны в своих поступках.
   – В каких еще землях вы побывали, Семетей ава? – спросил Кюлчоро.
   – Уже глубокая ночь, – сказал Семетей. – Давай прервемся на отдых.
   – Да, да! Слава Тенгри, что мой сынок Семетей возвратился из мира кайыпов, – проговорила мать Каныкей, поднимаясь со своего места.
   – Шатры готовы к приему гостей, – объявил джигит из обслуги.
   – Ладно, дети мои, – поддержал старец Бакай. – Будем отдыхать.
   Все гости разошлись по своим шатрам, возведенным рядом с речкой. В темноте Айчурек прильнула в объятия мужа с левой стороны…
//-- * * * --//
   Шатер для Семетея и Айчурек был установлен в нескольких шагах от юрты.
   – Нам сюда, мой торе! – Айчурек направила мужа.
   Они вошли в шатер, где светились масляные лампы.
   – У меня такое чувство, – сказал Семетей, – будто не было между нами пятнадцатилетней разлуки.
   – Я тоже забыла времена унижения, оскорбления и страха за эти пятнадцать лет, – ответила Айчурек. – Как только увидела тебя.
   – Я поверил словам Канчоро, – сказал Семетей. – И допустил ошибку, провинился перед народом, перед семьей и перед близкими людьми.
   – Я поняла, что ничего бы не изменилось, – вставила Айчурек, – даже если бы ты не поехал на кумбез отца. А вот я зря прокляла тебя.
   – Да, Канчоро все приготовил, чтобы забрать у меня ханство, – согласился Семетей. – Если бы я не поехал, то пролилось бы много крови.
   – Да, мой торе! Я тоже поняла это, – согласилась Айчурек.
   – Ты знала, что у тебя есть еще одна семья? – спросил Семетей.
   – Нет. Никто не говорил мне об этом.
   – Хан Акун – не твой родной отец, – утвердительно сказал Семетей. – Родным отцом тебе приходится Кайыпчал.
   – Кто тебе сказал?
   – Твоя младшая сестра Кекмончок, – ответил Семетей, – которая меня унесла с собой, когда на меня напал хан Кыяз.
   – Как я оказалась дочерью хана Акуна?
   – После твоего рождения Кайыпчал отвез тебя на пастбища, где протекала река Ургенч и где тебя нашел хан Акун.
   – Сейчас для меня самое важное – что ты появился живым и здоровым, – сказала Айчурек и прижалась к обнявшему ее Семетею. – А то, что у меня есть другая семья, особо не радует.
   – Да, сбылась и моя мечта, – радостно сказал Семетей и потянул к себе на грудь любимую…
//-- * * * --//
   Проснулись они одновременно, от звука удара плеткой по шатру.
   – Скоро будет полдень! – предупредил Кюлчоро. – Пора нам ехать.
   Семетей и Айчурек быстро вскочили и стали торопливо одеваться, поддавшись непонятному обоим чувству. Когда они выскочили из шатра, было еще рано. Солнце еще скрывалось за горами.
   – Что это такое, – Семетей рассмеялся, – брат издевается над нами?
   – Нет, – раздался голос Кюлчоро из юрты. – Испугался за брата, что он опять может исчезнуть.
   – Не бойся, брат! – Семетей понял состояние Кюлчоро, который еще не мог поверить, что брат вернулся из другого мира навсегда.
   Семетей и Айчурек переглянулись с радостными улыбками и спустились, держась за руки, к речке.
   – Я забыл, Айчурек, – сказал Семетей жене. – Пятнадцать лет не мог вспомнить твой сон.
   – Думаешь, что я смогу вспомнить? – засомневалась Айчурек.
   – Постарайся, – попросил Семетей. – Ты говорила о каком-то озере.
   – Да, говорила, что озеро превратилось в лужу.
   – Было еще что-то, про вой собаки.
   – Да, она выла и выла, пока не уменьшилась до размера мыши.
   – Говорила еще про моего Акшумкара.
   – Да, он разорвал путлище и улетел к луне.
   – Еще ты рассказывала про меня.
   – Сгорел твой аколпок, сломался меч, и расплавилось острие твоего копья Сырнайза.
   – Я попытался разгадать твой сон?
   – Да, ты разгадал так, что было мне больно от моих снов, – рассмеялась Айчурек.
   – Я теперь знаю, – сказал Семетей, – как по-другому разгадать твой сон. Тогда мне нужно было лишь, чтобы ты отстала от меня.
   – Я сама теперь знаю, что предвещали мои сны, – сказала Айчурек. – Они нас с тобой предупреждали.
   – Я тоже понял, – продолжил Семетей. – Мое ханство превратилось в лужу, семья наша уменьшилась и лишилась богатырства.
   – Улетело счастье из нашей семьи, – подтвердила Айчурек. – Но не могу сказать, что, если бы ты не поехал к кумбезу отца, все бы осталось как прежде.
   – Канчоро сработал расчетливо, – сказал Семетей. – В любом случае жедигерцы напали бы на наш дворец.
   Кюлчоро завопил на краю обрыва:
   – Семетей ава, идемте на чаепитие!
   – Мы скоро, Кюлчоро! – ответил Семетей и взял жену за локоть…
//-- * * * --//
   Скоро караван должен был дойти до ханского дворца Сейтека. Семетей начал волноваться перед встречей с сыном. Каков он, его потомок? Но свое волнение он никому не показывал. По-прежнему расспрашивал о жизни людей, о землях и пастбищах у брата Кюлчоро.
   – Приближаемся! – предупредил всех джигит из обслуги, показывая на дворец.
   Все посмотрели в сторону дворца и увидели джигита, который садился на коня по кличке Кылжейрен.
   – Вот он, наш сын! – воскликнула Айчурек и нежно подтолкнула Семетея.
   Джигит сел на коня и повернул его к каравану. Он поехал навстречу, ударяя пятками по бокам скакуна. Семетей почувствовал, как сердце заколотилось от волнения. Джигит приближался.
   – Правильно говорил Кызылсарт, – подсказал Кюлчоро, – что Сейтек очень похож на отца.
   Семетей спешился с Тайбуурула, чтобы встретить сына. Караван остановился. Сейтек увидел спешившего человека и понял, кто его отец. Он тоже быстро спешился и пошел к Семетею. Шли друг другу навстречу оба богатыря, Семетей и Сейтек…

Конец первой книги
г. Бишкек – 2023 г.

Словарь кыргызских слов

   1. Бурадар – приятель.
   2. Баабедин – радостное восклицание.
   3. Дубана – вещий старик, дервиш.
   4. Тогуз токоч – девять лепешек.
   5. Чепкен – суконный халат.
   6. Салбуурун – долгосрочная охота.
   7. Суйунчу – подарок за сообщение радостной вести.
   8. Уулуке – ласковое обращение к брату мужа.

Николай Тобош Сейтек, внук Манаса. Книга первая

Исчезновение Семетея (продолжение)