Камень

Леонид Андронов

   Иллюстратор Леонид Андронов
   Дизайнер обложки Денис Петровых
   Редактор, корректор Наталья Кайгородова

   © Леонид Андронов, 2023
   © Леонид Андронов, иллюстрации, 2023
   © Денис Петровых, дизайн обложки, 2023

   ISBN 978-5-0060-1045-1
   Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

   Стон. Вздох. Крик. Стук.
   Что? Что такое?
   Если дверь в незнакомую тёмную комнату вдруг оказалась приоткрытой, не стоит в неё заглядывать, не так ли? Ведь никогда не угадаешь, что увидишь внутри. Вот почему большинство предпочитает этого не делать.
   Знание – штука опасная.
   Шёпот. Скрип.
   Кто это?
   Что, если, заглянув в щёлку, за дверью ты обнаружишь себя? Посмотришь в свои расширенные от ужаса глаза и отпрянешь.
   Затаишь дыхание. Снова вглядишься в них. И…
   И то, что ты увидишь в их глубинах, тебе точно не понравится.
   Что? Страшно?
   Конечно!
   Увидеть свою истинную суть. Что может быть страшнее? Осознание того, какой вселенский мрак скрывается в тебе, способно свести с ума. И помни, что, заглянув однажды в темноту, ступив за порог, остановиться уже не получится.
   И кто предупредит, кто поможет, если рядом никого нет?
   «Почему?» – спросишь ты.
   Нет, и всё тут! Никого, кроме тебя, здесь нет. Уясни это.
   В битве с самим собой союзников быть не может.
   И так было всегда. Во все времена. Ты одинок. Как и каждый из нас. Кто бы ни был рядом с нами, кто бы ни убеждал нас в своей верности и любви, рано или поздно уходит. Внезапно или постепенно. Иллюзии слетают луковой шелухой, и мы ясно понимаем, что всегда были и остаёмся одиночками. Мы сами по себе. На протяжении всей жизни. Один на один с большим и непонятным миром. Для большинства из нас миром враждебным. Каково, а?
   То-то же.
   В общем, не надо. Не стоит. Не лезь.
   По своей воле не лезь. Живи, как жил.
   Спокойно.
   Другое дело, если тебе приходится идти туда, куда ты совсем не собирался. Тебе хочется остаться там, где хорошо и привычно, но у судьбы иные планы.
   Судьба. Да…
   Судьба, которую ты не выбирал.
   «Ну как же! – скажешь ты. – Ведь я хозяин своей судьбы!»
   И сделаешь ещё один шаг к приоткрытой двери.
   О да! Тебя же этому учили.
   Ты действительно думаешь, что стоишь у штурвала своей жизни, уверенно направляя её в нужное тебе русло. Верно?
   Может ли так думать капитан корабля, несущегося в ревущем потоке безумной реки? Нет, он не глупец, он понимает. А вот понимаешь ли ты? Ведь у тебя ни корабля, ни штурвала – ты барахтаешься в потоке, в котором скорее захлебнёшься, чем повернёшь туда, куда хочешь. Движение потока тем более от тебя не зависит. И вот она, испепеляющая правда! От тебя не зависит ничего.
   Очнись! Что же ты делаешь в тёмной комнате?
   Признай, что понятия не имеешь, как попал сюда.
   Кто дёргал за ниточки, направляя тебя туда, куда не надо лезть? Нога сама подавалась вперёд, и ты ступал в непроглядную тьму. А назад дороги нет и не будет.
   Мурашки пробегают по спине, как ядовитые сороконожки.
   Я рад, что ты начинаешь осознавать главное. Стоит задаться этим вопросом – и вот уже бездна засасывает тебя.
   Ты смотришь на свои взмокшие ладони. Линии на левой руке говорят о том, что тебе предначертано. А на правой – о том, что будет. Рисунки совершенно разные. Вот оно, доказательство, что можно изменить уготованное судьбой. Что выбор у тебя есть.
   Так идти или не идти?
   Не можешь решить?
   Если ты уже в тёмной комнате, это и неважно.
   «Но как я оказался здесь?»
   Не знаешь?.. Не осознаёшь, не понимаешь…
   Так получилось, да? Очнулся – и уже здесь.
   Было ли суждено тебе оказаться в этом месте? Несомненно. Многое в жизни предрешено. Причём ещё до твоего рождения.
   Теперь ты слушаешь, верно?
   Правда в том, что ты в заложниках у предыдущих поколений, хотя и ведать не ведаешь. И твой выбор – не твой, он так или иначе предопределён.
   Это невидимые ниточки, те самые, что управляли тобой, как марионеткой, привели тебя сюда. А откуда они взялись? Я скажу тебе. Они тянутся из далёкого прошлого.
   Накуролесившие предки – твои ненаглядные родители, бабушки и дедушки – тоже когда-то делали то, что не следовало. Совершали ошибки, вольно или невольно. Крали, прелюбодействовали, избивали, угнетали, насиловали. Убивали, наконец. Осознанно или неосознанно, неважно. Потом жили с этим и умирали, оставляя груз нерешённых проблем своим потомкам.
   Например, тебе.
   Души твоих предков мерцают во тьме времён, как звёзды, а переплетения их судеб образуют созвездия, раскидывая сеть из невидимых связей. И пусть эти нити незримы, они мощные, толстые, как канаты, и стягивают, как жгуты. И несколько из них тянется к тебе. Ты рождён уже пойманным этой сетью.
   Доводилось ли тебе вскакивать ночью от ужаса, совершенно не соображая, что случилось? Бывало, да?
   Это они, опутывающие тебя нити, напомнили о себе – дёрнулись, натянулись.
   А помнишь моменты, когда ты совершал нечто такое, что нормальный человек не сделал бы никогда? И ты сам ни за что не стал бы так поступать. Но поступил. Как так? Да вот так. Потому что иногда тебя ведут, как куклу, и ты делаешь то, что делаешь. Ты не можешь этого объяснить, и, возможно, потом тебе даже стыдно за содеянное.
   Хотя выбор всегда за тобой. Нелепо звучит, правда?
   И вот тебе уже хочется закричать.
   Как же можно что-то изменить, если почти все твои шаги предопределены с самого начала?
   Вопрос из вопросов.
   «Значит, я бессилен перед судьбой! – воскликнешь ты. – А как же воля?! Зачем же жить тогда?! Если я опутан сетями, если я марионетка! Где здесь я? Я не хочу, как щепка, носиться в мутном потоке! Как мне всё изменить?»
   Что ж. Мне нравится твоё непокорство. Не ты первый задался этим вопросом. Но мало кто нашёл ответ на него. А ещё меньше тех, кто смог разрубить путы судьбы и развернуть бурлящий поток в нужную ему сторону.
   Так что… это возможно. Хотя невероятно трудно.
   Адам смог. Не тот Адам, который был первым в роду. Адам, чью историю я собираюсь рассказать тебе, – последний из своего рода. Знаменитого рода. Рода, оставившего ему такое наследство, что врагу не пожелаешь.
   Кстати, поскольку по-английски имя моего героя звучит как «Эдам», я так и буду его называть.
   Эдам Шерл. Так его зовут.

Глава нулевая

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 1

   Южный Судан. Бантио
   2019 год, февраль

   Утренний воздух благоухал ароматами пробуждающейся жизни. Кричали петухи. На улицах скучали вооружённые патрули. День не успел ещё начаться, а солдаты правительственных войск уже еле двигались, будто автоматы на их плечах весили с тонну и бойцы не спали всю ночь. Хотя спали они и эту ночь, и предыдущую, и весь прошедший месяц. Потому что давно уже не стреляли и жизнь потихоньку устаканивалась.
   Да и слава богу!
   У обочин бродили измождённые собаки, вынюхивая чем бы поживиться среди городского хлама. Между невысоких хижин, построенных из невесть чего, носились со смехом дети. Женщины шли по своим делам, неся на головах наполненные пластиковые канистры. Вдалеке прогромыхал грузовик с голубой цистерной, развозивший питьевую воду по городу. Серый дым от тлеющих холмов мусора, сваленного у криво сложенных заборов, медленно полз вверх. Со свежего баннера миссии ООН в Южном Судане улыбались счастливые женщины, открытые новой жизни, без этнических чисток и массовых изнасилований.
   Было спокойно. Очень спокойно. Однако чувствовалось, что спокойствие это зыбкое и может разрушиться в любой̆ момент.
   На краю городского квартала, где заканчивалась мало-мальски ровная дорога и начинались ухабы, ведущие в сторону лагеря беженцев, возвышалось двухэтажное здание отеля с одной куцей пальмой, прижавшейся к облезлой стене.
   Отель стоял здесь с семидесятых годов прошлого века. Он чудом пережил несколько гражданских войн. Грязно-розовая штукатурка местами осыпалась, бесстыдно обнажив безобразную кладку. Стены невысокого заборчика прогрызли трещины, чередующиеся с небрежно замазанными отверстиями от пуль крупнокалиберных пулемётов.
   Облака временами расползались, и солнце лениво освещало белоснежные телевизионные тарелки на крыше и покосившиеся проржавевшие кондиционеры под окнами.
   Дверь балкона на втором этаже была раскрыта, выцветшая бледно-жёлтая занавеска слабо трепыхалась от редких порывов ветра.
   Посередине просторной комнаты с деревянным полом и пустыми стенами, такими же облупленными, как и снаружи, стоял большой квадратный стол. Он был завален скомканными листами, вырванными из блокнота, распластавшегося тут же, среди сора и грязной посуды. Его страницы были исписаны неровным, нервным почерком. Почти каждая строчка с силой перечёркнута, иная не по разу. На металлической ручке, брошенной в сердцах и откатившейся к недопитой бутылке виски, потирала лапки жирная муха. Рядом – походные шахматы с неоконченной партией, сотовый телефон, огрызок карандаша. Крохотная тарелочка с горкой фисташек, тяжёлые стаканы с янтарной жидкостью на дне. Хлебные крошки, скорлупа от орехов…
   Слева от полуоткрытой входной двери у стены темнела старая железная кровать. Возле неё – массивная тумбочка с дисковым телефоном и погнутой настольной лампой. На мятой постели спал мужчина в лёгкой походной одежде, небритый и заросший.
   Звали его Эдам Шерл. Ему было сорок три года.
   Правой рукой он прикрывал глаза. Пальцы левой судорожно сжимали собранную в кулак простыню. Русые волосы слиплись от пота. Сон Эдама был беспокоен.

   Протяжный крик птицы заставил его вздрогнуть. Искры от костра стайкой взвились в чёрное небо, а по земле пробежала едва заметная дрожь. Сизый дым окутывал огонь, собираясь над непокорным пламенем в причудливые узоры. Палки в костре потрескивали. Под рубашку пробирался холодок.
   Он услышал чей-то шёпот.
   Оглянулся. Позади никого. Повернулся к костру. Клубы дыма разошлись, открывая слепящее глаза пламя. Огонь унялся, как будто кто-то его приструнил, красно-оранжевые языки смиренно заскользили по углям, не смея вздыматься в черноту ночи.
   По ту сторону костра он различил невысокого щуплого старичка из племени динка в рваной тёмно-синей накидке, завязанной на плече. Безволосая голова незнакомца была вытянута, лоб изрезан ритуальными шрамами. Тело его с головы до ног было покрыто пеплом, словно пудрой, отчего тёмная кожа казалась серой.
   Старик что-то бормотал на своём наречии, обращаясь к Эдаму. Голос его размазывался в треске костра и тонул в темноте.
   Рядом со стариком сидел двенадцатилетний мальчик – Куол, сын хозяина гостиницы, где жил Эдам. Мальчик вытянул худые ноги к костру, наблюдая, как языки пламени лижут резиновые подошвы сланцев. В отличие от старика Куол был одет по-европейски.
   Вдалеке раздался вопль какого-то ночного животного. Куол повернулся к Эдаму.
   – Мабок говорит, ты хороший человек. Несчастный, но хороший.
   Эдам усмехнулся и уставился на костёр. В руках он обнаружил плоскую металлическую фляжку и поспешил опрокинуть внутрь глоток горячительного напитка. Но вместо виски в горло хлынул дым. Эдам закашлялся. Слёзы брызнули из глаз.
   – Мабок говорит, что вся твоя семья проклята.
   Дым опьянил его. Он засмеялся и снова поднёс фляжку ко рту. Его смех, словно птичий возглас, полетел к звёздам. Тело размякло.
   – Мабок колдун. Святой человек. Он не будет обманывать.
   Эдам помотал головой, не в силах сдерживать смех.
   – Мабок хочет помочь. Он снимет проклятье.
   Смех колол рёбра. Эдам согнулся пополам и, содрогаясь от хохота, стал заваливаться набок. Старик поднялся и напряжённо забормотал, потрясая над костром тощей рукой. Голова Эдама налилась тяжестью. Он смотрел на колдуна сквозь пелену дыма.
   Вдруг ночь пронзил оглушительный телефонный звонок. От его звука задрожала земля. Птицы загалдели от ужаса.
   Куол наклонил голову:
   – Не хочешь?
   Саванна вновь вздрогнула от телефонной трели. Мабок, оказавшийся вдруг рядом, наклонился к Эдаму, давившемуся от смеха. Куол раскрыл пухлые губы:
   – Не хочешь?
   Очередной звонок заглушил его голос.

   Телефон не унимался. Эдам зажмурился во сне, словно от боли. Брови сомкнулись, образуя глубокую складку. На лбу проступили капли пота. Но сон не думал отпускать его. Телефон зазвонил снова. И снова. На этот раз его трель казалась бесконечно длинной. Эдам вздрогнул и проснулся.
   Он открыл глаза и попытался сообразить, где находится. Взгляд медленно сфокусировался на потолке, засиженном мухами. Звонок. Он с трудом повернул голову и некоторое время недоумённо смотрел на телефонный аппарат. Наконец вернулся к реальности, приподнялся на локте и взял трубку.
   – Да? – вслушался. – Да, я.
   В трубке кто-то торопливо говорил. Эдам нахмурился.
   – Почему я?
   Он сел на кровати, с силой растёр лицо, продолжая слушать. Постепенно до него стал доходить смысл доносящихся из трубки слов.
   Он прочистил горло и хрипло произнёс:
   – Ясно. Хорошо. Конечно.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 2

   После таких новостей без виски было не обойтись. Эдам застыл со стаканом в руке над столом, уперев взгляд на доску с неоконченной̆ шахматной партией. В голове роились мысли. Нужно было торопиться, но он предпочитал всё обдумать, прежде чем действовать.
   Он сделал ход чёрными, перевернул доску, недовольно цокнул языком и сделал ход белыми. Мат. Щелчком пальца Эдам опрокинул короля чёрных и посмотрел в окно. Сдвинул брови сильнее.
   В этот момент в его номер заглянула Линда Ленц, глава корпункта в столичной Джубе, его непосредственный начальник.
   – Эдам? Дверь не закрыта… О!
   Увидев его со стаканом в руке, она тут же насупилась.
   – Ты же на ногах не стоишь! Как ты можешь пить, когда происходит такое?!
   На должность Линду назначили недавно, и она всеми силами старалась установить свой авторитет в филиале. Особенно перед Эдамом. Ей было тридцать шесть, она явно комплексовала из-за того, что моложе его и имеет меньше опыта, оттого порой становилась просто невыносима. А уж когда она видела его выпивающим, вообще выходила из себя. И объяснять ей, что они в Африке, а не в лондонском офисе, было бесполезно.
   Эдам постарался не обращать на неё внимания и начал собираться. Положил в сумку запылённый фотоаппарат, диктофон.
   – Ты меня слышишь? – Линда повысила голос.
   Вопрос был таким же бессмысленным, как и первый, и Эдам снова промолчал. Это взбесило Линду ещё больше. Застыв у порога, она наблюдала за сборами Эдама с выражением гнева и презрения.
   Он ощупал карманы, посмотрел по сторонам. Полез в тумбочку, нашёл в выдвижном ящике коробочку с картами памяти и бросил её в сумку. Вернулся к столу, налил вторую дозу живительного напитка.
   – Ты позор нашего издания, Эдам!..
   – Здорово, Линда! – прервал готовящуюся тираду низкий голос.
   В дверном проёме появился Олег Горячев, русский журналист, живший в Бантио уже третий год. Он не спеша прошёл мимо начальницы Эдама, будто в собственный номер, окинул взглядом стол и взял с него телефон.
   – А я думаю, где он, – Олег криво усмехнулся и посмотрел на Эдама.
   Говорил он по-английски сносно, но с сильным русским акцентом, что, однако, лишь добавляло ему шарма. Он был ниже Эдама, но гораздо шире в плечах и плотнее. Бурная растительность на его теле вызывала восторг местных жителей: взрослые разглядывали его с нескрываемым любопытством, а дети часто подбегали и, смеясь, трогали его мощные волосатые руки. Когда же он отращивал бороду, то вообще становился похожим на медведя.
   Линда его на дух не переносила, он её тоже не жаловал. За те три недели, что они соседствовали в отеле, Олег не упускал случая подшутить над её веганством или зелёными волосами, а иногда проходился и по её профессионализму. Она старалась игнорировать его нападки, но выдержки не всегда хватало.
   Однажды они откровенно послали друг друга куда подальше. Линда не выносила шуток над лицами нетрадиционной ориентации и чуть не набросилась на Олега с кулаками, когда он пустил очередную шпильку в её адрес.
   Тот будто только этого и ждал. Он обозвал её весьма нетолерантными словечками, что привело Линду в ещё большую ярость, и Эдаму буквально пришлось их разнимать.
   Именно после этого случая между Олегом и Линдой началась холодная война. Но поскольку она была не дома, а русский журналист не был её подчинённым, сделать Линда ничего не могла. Зато нередко отыгрывалась на Эдаме, к которому и без того испытывала неприязнь. Олег не был другом Эдаму, но он хотя бы немного играл в шахматы, любил выпить, и с ним можно было подискутировать на темы, которые нынче не принято обсуждать в обществе. Они познакомились пять лет назад в Белизе, потом пересеклись в Сальвадоре, а сошлись здесь, в Южном Судане.
   У Олега всегда и везде находились знакомые. Причём как среди политиков и крупных предпринимателей, так и среди владельцев крохотных гостиниц и баров в самых захолустных местах планеты, преступников и контрабандистов и даже главарей банд и террористических организаций.
   Эдам столько раз наблюдал, с какой радостью они его встречают, что это наводило на мысль, что его русский знакомый занимается чем-то ещё помимо журналистики.
   Кстати, на какое издание работает, Олег никогда не говорил. И ни одной его статьи Эдам не видел. Хотя русскоязычных публикаций ему читать и не приходилось – языком он не владел.
   – Новое интервью? – Олег вылил остатки виски во второй стакан.
   После приветствия он перестал замечать Линду. Та, в свою очередь, даже не поздоровалась с ним и продолжила костерить Эдама.
   – Я больше не собираюсь покрывать тебя. Они захватили школу! Людям угрожает опасность!
   Бросив на неё короткий взгляд, Эдам потянулся за сумкой, но передумал. Решив не брать её, достал из сумки паспорт, засунул его в нагрудный карман холщовой куртки, диктофон переложил в карман брюк.
   Олег отпил из стакана и глянул на обоих.
   – Кто там опять? Наш неугомонный полковник? Дэниел Куку? – он специально сделал ударение на последний слог, усмехаясь про себя совпадению в названии сумасшедшего в двух разных языках [1 - В английском языке coocoo означает «сумасшедший», «чокнутый», что созвучно русскому «ку-ку» с тем же значением (здесь и далее прим. ред.).].
   Эдам едва заметно кивнул.
   – Как можно ехать туда в таком состоянии? Ты же там всё испортишь! – не унималась Линда.
   Эдам коротко посмотрел на Олега.
   – Я ж не виноват, что полковник знает меня лично. С другими он отказывается говорить.
   Олег поскрёб щёку и спросил:
   – Ты уверен?
   – А дети?
   Они обменялись взглядами. Подчинившийся правительству последним полковник Куку отличался буйным нравом. Олег многозначительно указал глазами на бронежилет, висящий на спинке стула. Эдам кивнул, взял жилет и вышел из комнаты. Линда поспешила за ним.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 3

   Допотопное здание школы было окружено правительственными войсками. Два бронетранспортёра и несколько бронированных джипов военные поставили боком. За ними прятались бойцы в красных беретах, наставившие автоматы в сторону школы и громко переругивающиеся друг с другом.
   Большинство местных вояк, хоть и имели опыт боевых действий, ещё совсем недавно были участниками военизированных банд и армий мятежников, всего несколько месяцев назад прекративших столкновения друг с другом. В отличие от солдат ООН, невозмутимых китайцев или норвежцев, охранявших лагеря беженцев, местные не отличались дисциплиной и опыта освобождения заложников не имели, поэтому заметно нервничали.
   Эдам выпрыгнул из запылённого микроавтобуса, который послали за ним, и спешным шагом направился к зданию школы, где всего неделю назад делал серию интервью с детьми. Навстречу ему, придерживая фуражку, бежал офицер.
   – Мистер Шерл? – у офицера был очень сильный акцент.
   – Он внутри? – спросил Эдам, не сбавляя скорости.
   – Стойте! Он уже не хочет! Полковник очень странный. Всё странно.
   Эдаму некогда было разбираться.
   – Полковник! – закричал он, обходя бронетранспортёры.
   Солдаты проводили его удивлёнными взглядами. Он шёл быстро, с высоко поднятой головой, зная, что ему ничего не угрожает.
   – Мы привели его! – закричал офицер в сторону школы.
   Он было побежал за Эдамом, но понял, что это рискованно, и вернулся назад.
   Эдам миновал низкий забор и подошёл к входной двери.
   Из-за неё раздался испуганный голос:
   – Уберите его! С ним злые духи!
   Эдам подошёл вплотную и закричал так, чтобы его было слышно:
   – Полковник! Это Эдам! Эдам Шерл! Вы хотели меня видеть.
   Человек за дверью торопливо отбежал, чтобы не подвергать себя воздействию духов, которых белый человек привёл с собой. Эдам выругался про себя. Что на них нашло? Никогда прежде у него не было проблем с местными. Он различил сдавленные мужские рыдания и всхлипы, доносящиеся изнутри.
   – Полковник! – крикнул он громче.
   – Что ты наделал? Зачем ты пришёл к нам? Зачем вы все приезжаете сюда? – раздалось в ответ. – Что мы вам сделали?
   Эдам стал стучать в дверь.
   – Откройте! Я хочу помочь!
   – Это всё ты! Всё из-за тебя! Убирайся!
   – Послушайте!
   – Забирай своих духов с собой!
   Эдам дёрнул ручку. Дверь открылась. Он на секунду замер, но тут же стряхнул накатившую волну сомнений и шагнул внутрь.
   Слоистый лиловый дым заполнял помещение. Косые лучи солнца пробивались сквозь прорехи в соломенной крыше. Дым разъедал глаза. Эдам прищурился.
   Впереди качнулась фигура стоящего человека.
   – Нет! – это был голос полковника Куку.
   Он увидел Эдама и выстрелил в его сторону. Ещё раз! Над головой пролетели пули. Эдам бросился на пол, закрыв голову руками. В ответ снаружи застрекотали автоматы. Пули прошили тонкие стены. Раздались крики офицеров. Но было уже поздно. Автоматные очереди не умолкали. Загудели бронетранспортёры. Начался штурм.
   Эдам приподнял голову и вдруг обнаружил, что весь пол устелен детскими телами.
   – Господи! – прошептал он и закричал что есть силы: – Стойте!
   Но его уже никто не слышал.
   Посередине комнаты среди трупов ходил обезумевший̆ полковник с пистолетом в правой руке и мёртвым ребёнком, перекинутым через левую.
   Он бормотал, сглатывая слёзы:
   – Зачем ты приехал? Зачем я приглашал тебя в свой дом?
   – Полковник! Послушайте меня!
   Куку его не слышал. Эдам решил подняться. В ту же секунду раздался взрыв. Полковника отбросило к стене. Солдаты начали беспорядочную стрельбу. Повстанцы стреляли в ответ. Снова взрыв. Фанерные стены мгновенно загорелись. Сизый дым смешался с чёрными едкими клубами. Эдам прикрыл рот рукой.
   Стон. Он повернул голову. Ребёнок вблизи него шевелил пальцами. Глаза мальчика были закрыты. Эдам схватил его и побежал на улицу.
   Снаружи – галдёж и неразбериха. Клубы дыма заволакивали всё вокруг. Солдаты испуганно перекрикивались и, казалось, стреляли, сами не зная куда. В него тоже стреляли. Но он не останавливался. Только пригнулся и побежал дальше.
   Облако дыма расступилось, и он резко остановился, чуть не наткнувшись на движущийся к зданию пикап с вооружёнными людьми в бронежилетах. Ребёнок перестал шевелиться. Эдам встряхнул его, пытаясь привести мальчика в сознание. Из пикапа выскочили мужчины, большинство славянской наружности.
   – Эдам!
   Он поднял голову и увидел среди них Олега.
   Со стороны школы вновь прогремела автоматная очередь. Русские начали стрелять в ответ.
   Олег подбежал к нему.
   – Давай его сюда!
   Он забрал ребёнка из рук Эдама и понёс к машине.
   Эдам помог положить мальчика на заднее сиденье и в отчаянии выдохнул:
   – Они всех убили!
   – А я тебе что говорил?
   Эдам не ответил. Он кинулся обратно.
   – Куда?! – закричал Олег.
   Взрыв!
   Эдама отбросило назад.
   В ушах раздался оглушительный свист.

Глава первая

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 1

   Лондон
   Три месяца спустя

   Свист в ушах не утихал.
   Эдам, с перевязанной рукой, стоял у карусели выдачи багажа и смотрел в одну точку. Все прибывшие пассажиры давно ушли. Только его раздолбанный в бесконечных поездках чемодан одиноко крутился на ленте. Когда он поравнялся с Эдамом, лента остановилась.
   Эдам посмотрел на багаж, но не сдвинулся с места.
   Месяцы после взрыва сохранились в виде обрывков воспоминаний. Как в тумане, всплывали пролетающие над ним плафоны больничного коридора. Голоса Олега и врачей. Мольбы его русского коллеги, просьбы, угрозы и шантаж. Люди в бронежилетах, везущие его в вертолёте. Ещё один госпиталь. Уставшее лицо врача. Погнутые жалюзи в палате. Нежные пальцы медсестры, меняющей повязку.
   Раны, покрывавшие его лицо, почти затянулись, но оставшиеся рубцы ещё розовели на щеках и висках. Он щурился от головной боли, к которой никак не мог привыкнуть. Да и как к этому можно привыкнуть! Эдам сунул руку в карман, достал баночку с обезболивающим, закинул в рот одну таблетку. Взял чемодан и побрёл к выходу.
   Навстречу ему работник аэропорта катил тележку с вёдрами и чистящими средствами. Он улыбнулся Эдаму белозубой улыбкой, осветившей смуглое лицо.
   – Вэльком хом, сэр!
   Эдам прошёл мимо, никак не отреагировав. Уборщик оглянулся, проводил его удивлённым взглядом и, пожав плечами, покатил дальше.
   Эдам вышел из здания аэропорта, вдохнул влажный лондонский воздух, показавшийся ему особенно промозглым после горячего африканского эфира, и поёжился. Оставаться дома надолго он не любил.
   Лондон был слишком шумным и суетливым. Все эти спешащие по делам люди, машины, вездесущие туристы, уличные музыканты, голуби, воркующие на фонарях, реклама, музыка из пабов раздражали Эдама. Старинная архитектура давно приелась, современная вообще никогда не нравилась.
   Расцветающие деревья и цветы на клумбах он не замечал. Никакой красоты для него здесь не было. Он даже не задумывался, что уже наступила весна. Он ехал в автобусе, глядя в одну точку, и никак не мог избавиться от шума в ушах и свербящей пустоты в груди, которая за эти три месяца расползлась, словно дыра, прорастая в душу метастазами депрессии и отчаяния.
   Ему нестерпимо хотелось выпить.
   В кабинете врача ему предложили воду. Он отказался. Быстрей бы домой, закрыться от всего мира, опрокинуть внутрь исцеляющей жидкости, лечь и не двигаться. Забыться.
   Хотя бы на время.
   Доктор Питерсен посмотрел на томографические снимки Эдама.
   – У вас была довольно сильная контузия, – проговорил он сочувственно. – Головные боли не ослабевают?
   – Голова будто взрывается. Особенно ночью.
   – Рвота?
   – Что, простите?
   – Слышать стали хуже, верно? – доктор бросил на Эдама внимательный взгляд и продолжил громче: – Я говорю, что рвота будет периодически повторяться. Возможны обмороки.
   Эдам покривил рот.
   – Слава богу, они не так часты. Но голова просто раскалывается. И не сплю почти.
   Питерсен понимающе кивнул.
   – Скажите, когда это пройдёт? – спросил Эдам с надеждой.
   Доктор отложил снимки в сторону и подошёл к нему.
   – Боюсь, что это надолго, Эдам, – сказал он серьёзно. – Ушиб мозга был очень сильным. Будем надеяться, со временем вам станет легче. Но совсем избавиться от этого, к сожалению, не получится. Вам придётся мириться с последствиями всю жизнь.
   – Всю жизнь?
   – А сейчас старайтесь не нервничать, побольше спите. Обязательно принимайте лекарства. И пожалуйста, никакого алкоголя.
   Эдам отвёл взгляд.
   – Хорошо? – врач настойчиво посмотрел ему в глаза.
   – Да.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 2

   За окнами комнаты переговоров высились небоскрёбы. Сити Эдам особенно не любил. Он казался ему холодным, бездушным местом, наполняющимся притворной жизнью в дневное время и напрочь вымирающим ночью.
   Стекло, бетон и металл.
   Вот где пустыня! Мёртвый вакуум!
   У полуголодных племён Южного Судана, да хоть у тех же динка, одетых в изодранные тряпки и пьющих кровь коров, собранную из вспоротых вен на шеях животных, жизнь гораздо полноценней и осмысленней, чем у любого из работников лондонского сити в костюме за тысячу или даже две фунтов.
   Люди, напротив которых он сидел сейчас, казались ему не менее бесчувственными, хотя двоих он знал довольно давно. Однако теплоты между ними никогда не было.
   Редактор Филлип Коллинз, с которым он редко ладил, его заместитель Джулия Лэндон, карьеристка, каких поискать, и молодцеватый, холёный мужчина с залысинами. Доминик Аптон – так, кажется. Его Эдам никогда прежде не видел. Но тот ему сразу не понравился. Как, впрочем, и Эдам Аптону.
   Головная боль усилилась. Эдам периодически прикрывал глаза, стараясь справиться с её приступами, не подавая вида, что ему плохо. Было трудно сосредоточиться. Ещё сложнее было говорить.
   Коллинз не спеша прохаживался вдоль огромного окна.
   – Ваш непосредственный начальник утверждает, что ваше безрассудное поведение привело к гибели более чем тридцати заложников, – он глянул на Эдама.
   – Двадцать пять из которых – дети, – добавила Джулия.
   Эдам собрался с силами.
   – Я уже говорил, что когда я вошёл в здание, большинство из них уже были мертвы. У полковника не выдержали нервы. Или… Честно говоря, я не знаю, как это объяснить.
   В разговор вступил Аптон.
   – Да, кстати. А что это за странная дружба с главой террористов?
   Эдам посмотрел на него.
   – Он мне не друг.
   – Но ведь он же потребовал на переговоры именно вас, – Коллинз склонил голову набок.
   Эдам постарался ответить как можно спокойнее.
   – Я брал у него большое интервью полгода назад. Видимо, произвёл впечатление.
   Джулия хмыкнула.
   – Именно поэтому вы были у него в гостях много раз после этого? – она упёрла в него колючий взгляд. – И совсем не для интервью.
   Редактор положил перед ним пачку фотографий и, словно крупье, растянул их в неровный ряд. Эдам бросил взгляд на жизнерадостные лица детей, которых он фотографировал незадолго до ужасных событий. Многих он знал по имени. Ком подкатил к горлу, но он сдержал эмоции. На других снимках был он сам. С представителями различных организаций, полезными знакомыми, коллегами. На нескольких – он и полковник Куку во время неофициальных встреч. Оба улыбаются и даже смеются.
   – Вам было весело, как я погляжу.
   Эдам перевёл взгляд на Джулию.
   – Разве журналист не должен располагать к себе собеседника? Добиваться его доверия?
   Доминик поднял бесцветные брови:
   – То есть вы хотите сказать, что пользовались уважением и доверием человека, чьи руки по локоть в крови? Я вас правильно понимаю?
   – А вы думаете, те, с кем он воевал, ангелы? – Эдам посмотрел на Коллинза, мнение Аптона его мало волновало.
   Тот отвёл взгляд. Эдам почувствовал, что может перехватить инициативу, и продолжил:
   – В чём конкретно моя вина? Что я пытался помочь спасти детей?
   Джулия подалась вперёд.
   – Линда мне сказала также, что вы постоянно контактировали с русскими. Причина?
   Кровь прилила к лицу Эдама.
   – Я не понимаю вопроса.
   – Вы всё прекрасно понимаете, – её холёный коллега сложил пальцы. – А мы вот – нет.
   Эдам стиснул зубы.
   – Я не знал, что должен отчитываться, с кем и когда общаюсь. Между прочим, они спасли меня и того мальчика тогда.
   – М-да, – Джулия прижала уголок одного из снимков средним пальцем и придвинула к себе. Это было совместное фото Эдама и Олега.
   Эдам перешёл в наступление.
   – Вы прекрасно знаете, что у меня русские корни. Вы хотите ущемить меня по национальному признаку?
   Аптон аж побелел от негодования. Коллинз сделал шаг вперёд.
   – Эдам, признайтесь. У вас есть проблемы с алкоголем?
   Эдам бросил на начальника тяжёлый взгляд.
   – У меня с алкоголем никаких проблем нет, – отчеканил он. – У нас превосходные отношения.
   – Ясно, – сказал Коллинз после недолгого молчания. – Эдам, думаю, я выражу общее мнение. Мы уважаем вас как специалиста, но, к сожалению, мы не можем больше продолжать сотрудничество с вами.
   – То есть вы меня увольняете?
   Коллинз тонко улыбнулся.
   – Я бы не стал называть это увольнением. Особенно если учесть, что вы работаете с нами по контракту. Однако совершенно очевидно, что у нас диаметрально противоположные взгляды на журналистику.
   – Вот как?
   – Да.
   Очередной приступ головной боли чуть не сбросил Эдама со стула. Он зажмурился и спросил:
   – Это всё?
   – Не смеем вас больше задерживать.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 3

   Вечерело. Такси остановилось у дорогого многоквартирного дома в одной из самых зелёных частей Кенсингтона. Здесь было тихо и очень уютно. В таких районах и должно быть тихо и уютно, чтобы не тревожить драгоценных арендаторов, выкладывающих за жильё по шесть – восемь тысяч фунтов в месяц. А кто и больше.
   Эдам расплатился с таксистом, закинул сумку на плечо и покатил чемодан ко входу.
   – О, мистер Шерл, давно вас не было видно, – улыбнулся ему портье, когда он зашёл внутрь.
   – Здравствуй, Раджив! – Эдам направился к лифту.
   Портье хотел сказать что-то ещё, но не решился и, кашлянув, вернулся к своим делам.
   В лифте Эдама начало мутить. Он схватился за поручень и прижался лбом к прохладной глади зеркала. Стало немного легче.
   Мягко звякнул колокольчик. Двери раскрылись, и он вышел в коридор, устланный тёмно-синим ковровым покрытием с золотой вышивкой по краям. Побрёл в конец коридора, остановился у двери, достал из кармана куртки ключ и попытался вставить его в замочную скважину.
   Сразу не получилось. Руки тряслись. Он перевёл дух и попробовал снова. Ноги подкашивались, но он собрал волю в кулак и, наконец, сумел вставить ключ в скважину. А вот повернуть его не получилось. Эдам негромко выругался и попытался вставить его снова. Промучившись с минуту, он сдался и нажал на дверной звонок.
   Почти сразу ему открыла Кларисса.
   – Я без телефона, прости, – он устало посмотрел на неё.
   Длинное чёрное платье облегало стройное тело. Бриллиантовое колье спускалось к груди, приподнятой бра. Густые чёрные волосы, собранные в аккуратный узел, открывали тонкую шею и уши, в которых искрились серьги.
   Он вдруг всё понял.
   Кларисса равнодушно посмотрела на его перебинтованную руку.
   – Я собрала твои вещи, – она пододвинула ногой полузакрытую сумку с кое-как напиханной внутрь одеждой.
   За её спиной раздался мужской голос:
   – Дорогая, кто там?
   – Никто.
   – Ты уже готова?
   – Минутку.
   Она повернулась к Эдаму и выжидающе посмотрела на него.
   – А мои книги? – спросил он.
   Вместо ответа она протянула руку. Он посмотрел на крохотную ладошку и положил в неё свой ключ. Кларисса тут же захлопнула дверь.
   Эдам постоял несколько секунд, подтянул сумку к себе, с трудом закинул её на плечо и побрёл к лифту.
   Чтобы снять отель, даже далеко от центра, пришлось помучиться. Его телефон не пережил взрыва, пришлось покупать новый. Денег было в обрез, и он взял самый дешёвый смартфон. Какое-то время разбирался с ним, потом целый час провёл в интернете, пытаясь найти в запруженном туристами городе номер. Никак не получалось привязать карту, чтобы забронировать отель. Когда же он со всем разобрался, подкралась ночь.
   Эдам побрёл к метро.
   До гостиницы добрался уже за полночь, совсем обессиленный и злой на себя из-за своего состояния.
   Номер был на удивление сносным, но очень маленьким. Эдам быстро разделся и, не умываясь, бросился на постель. Тем не менее заснуть сразу не получилось. Голова раскалывалась, а мысли о том, что делать дальше, сдавливали тисками и не давали расслабиться.
   Он ворочался с бока на бок. Вставал, умывался, снова ложился. Опять вставал, пил обезболивающее, полз на кровать и лежал с открытыми глазами, уставившись в потолок. Поднимался снова. Ходил из угла в угол, сжимал кулаки, чтобы не заорать от боли. Потом его рвало, он снова пил таблетки. Корил себя, что не купил бутылку виски. С ним было бы хоть немного легче. Садился за крохотный столик и писал список дел на завтра. Кому позвонить, кого увидеть.
   Затем долго разматывал бинты на раненой руке, осматривал швы. Заживление шло дольше, чем он ожидал. Он забинтовал руку снова и попробовал подвигать ею.
   – Будь ты проклята! – он стиснул зубы от боли и повалился на подушку.
   Заснул он только перед рассветом.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 4

   Наутро он отвёз вещи на небольшой склад, который арендовал в пригороде. Здесь, в полумраке, озаряемом моргающей лампочкой дневного света, Эдам хранил свои нехитрые пожитки – коробки с бумагами, книги, сувениры из разных стран, одежду, старый принтер, который уже давно следовало выбросить, да всё не хватало времени.
   Здесь же стояли завёрнутые в бумагу картины, доставшиеся ему от давно умершей матери. Кое-что из отцовских вещей.
   Он поставил сумку, которую забрал из квартиры Клариссы, на пластиковый контейнер, набитый всякой всячиной, и уже собрался уходить, но развернулся и стал рыться в пыльных коробках. Наконец нашёл в одной из них небольшую плоскую фляжку. Сунул её в карман и замер. Его опять начало мутить.
   Эдам попытался остановить приступ, но не тут-то было. Он помчался к выходу из здания, кое-как сдерживая себя, выскочил на улицу и подбежал к забору. Выворачивало долго и мучительно. Когда спазмы отступили, он прокашлялся и стал отплёвываться.
   Мимо медленно проехала машина. Люди в ней одарили его презрительными взглядами. Он вытер губы. Ему было всё равно. Он стоял, вцепившись пальцами в сетку забора, и переводил дух.
   Потом побрёл обратно. Нужно было закрыть склад и ехать в город. Его старый друг, Фредерик Штейн, фоторедактор в Observer Report, согласился посмотреть снимки из самой молодой страны в мире.
   Они расположились в кабинете Фреда. Пока тот разглядывал фотографии, Эдам сидел с непроницаемым лицом, однако нога его нервно дёргалась. Штейна знали как человека мягкого, даже сердечного, что было редкими для его должности качествами. Работы Эдама он ценил, несмотря на то что тот не был профессиональным фотографом, и время от времени их покупал. Сейчас же деньги Эдаму нужны были как никогда.
   – Ну, – не вытерпел он.
   Штейн поскрёб лоб.
   – Неплохо. Впрочем, как всегда. У тебя есть глаз. Я бы не сказал, что это прямо шедевры, но ты очень удачно схватываешь ситуации. Ты знаешь, что мне всегда нравилось, как ты работаешь.
   – Отлично!
   – Да. Но, к сожалению, взять я их не могу, – Штейн отодвинул снимки от себя.
   Эдам нахмурился:
   – Почему?
   – Ну, во-первых, тематика уже достаточно разработана. Ты знаешь, что Минцкевич и этот… как его… Гросс снимали там же. Причём совсем недавно.
   – И что? Фред, когда это было проблемой?
   Штейн тяжело вздохнул.
   – Ну… ты же понимаешь… – он, казалось, не мог подобрать правильные слова.
   – Нет. Я не понимаю.
   – Эдам, ты должен понимать, – Фред виновато улыбнулся.
   Лицо Эдама покрылось пятнами.
   – Фред, говори напрямую. Мы достаточно долго друг друга знаем.
   Штейн снял очки и покрутил их в руках.
   – Я не могу. Честно. После того случая в Судане…
   – В Южном Судане.
   – В Южном Судане. Какая разница? – в голосе Фреда послышались недовольные нотки. – Все знают, что случилось.
   – Но ведь…
   Штейн не дал ему договорить.
   – Меня просто не поймут, ты и сам это знаешь. Поставь себя на моё место…
   – Фред.
   – Не могу. Прости.
   Эдам поднялся из-за стола. Молча подошёл к окну и уставился в пространство невидящим взглядом. Штейн опустил глаза и покачал головой, снова глянул на фотографии перед собой.
   – Попробуй онлайн. Чем чёрт не шутит.
   Эдам зло усмехнулся:
   – Ты серьёзно?
   – Ну а что я скажу? Чего ты хочешь от меня? – Фред с раздражением отбросил очки на стол. – Я ведь не против работать с тобой. Давай подождём. Пройдёт годик-два. Навалится куча других событий. Эта ситуация подзабудется, и мы снова начнём потихоньку работать.
   Эдам покривился:
   – И как я эти годик-два должен жить?
   Штейн пожал плечами:
   – Наверное, есть какие-то варианты. Я не знаю. Ну, в конце концов, у твоего деда огромная корпорация. У них там есть медиаслужба. Правильно? Почему бы тебе не пойти к нему?
   – Ты же знаешь, что мы ненавидим друг друга.
   Штейн глянул на него исподлобья.
   – Может, стоит быть немного гибче? Твоя принципиальность тебе всегда только вредила.
   – Спасибо за заботу!
   Эдам взял со стула сумку, накинул её на плечо и вышел из кабинета, хлопнув дверью.
   Штейн проводил его взглядом, вздохнул и вновь покачал головой.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 5

   После неудачного похода в Observer Report Эдам встретился с бывшим коллегой Орестом Паппасом.
   – Эдам, ты с луны, что ли, свалился? – сказал тот, жадно глотнув дешёвого пива. – Сколько ты в своей Африке пробыл?
   – Два с половиной года.
   Тучному Оресту всегда было жарко, поэтому холодное пиво он поглощал в огромных количествах.
   – Майки! Давай ещё одну! – крикнул он бармену, мгновенно опустошив бокал, и вернулся к разговору. – Ну вот!
   – В смысле?
   Эдам незаметно надавил ледяными кончиками пальцев на висок. Он едва справлялся с головной болью, раскалывающую череп на мелкие кусочки.
   Паппас подался вперёд.
   – Ты знаешь, где я сейчас работаю? Конечно, не знаешь! Счастливый человек! Интернет-портал Starlet! – он взял новый бокал, поданный барменом. – Сын Кадоподиса, тот, который Димос…
   – Младший?
   – Младший. Чтоб его! И за что мне это наказание! Я снова связался с греками, ты можешь поверить? – уроженец Афин закатил глаза. – Хуже греков только русские. Прости! – быстро добавил он, вспомнив, что дед Эдама эмигрант из России, и примирительно чокнулся с его бокалом, стоящим на стойке. – В общем. Чувак решил, что, если откроет свой таблоид, ему бабы будут больше давать. Ну ты ж его видел.
   Эдам не мог не согласиться. Младшего сына самого богатого в стране торговца мерседесами он встречал пару раз. И этого хватило сполна.
   – Будет время, глянь эту радость, – Паппас недовольно потряс головой. – Pornhub веселее выглядит. Я ваяю там интервью со всеми этими тупыми коровами, которые двух слов связать не могут. Слава богу, на мне только тексты. Я сам могу придумать их богатый внутренний мир. А вот Рори, который у нас видео занимается, так он вешается.
   – Орест, мне сейчас любая работа нужна.
   Паппас выразительно посмотрел на него.
   – Любимый! Папа мальчику денег дал на первые два года, и всё. Дальше сами. А что Димос умеет, кроме как кокаин жрать? Люди от него разбегаются. Нас закроют со дня на день. Я слышал, что у тебя там какая-то хрень произошла, но, честно, лучше бы ты в своём Свазиленде оставался, – он отхлебнул пива и поднял брови, озарённый новой мыслью. – А чего ты свою Клариссу не спросишь? Она же…
   – Клариссы нет. Всё.
   – А-а-а, – протянул Орест. – Сочувствую. Хотя… сочная девуня была, – он причмокнул губами.
   Эдам поднял на него глаза.
   – Ну прости. Ты же знаешь, я люблю красивых баб.

   Эдам съездил ещё на несколько встреч. Но, как часто бывает, если ты выпадаешь из обоймы на какое-то время, вернуться очень сложно. К тому же он всегда был одиночкой, непонятным для большинства, потому популярности в профессиональных кругах не имел, а друзей и приятелей у него было немного.
   Деньги заканчивались быстро. Улетучивались, словно медицинский спирт, которым он обрабатывал шрамы. Это усиливало стресс, и головные боли возобновлялись чаще.
   Алкоголь, купленный им на остатки скудных сбережений, притуплял боль на некоторое время, но потом она возвращалась с новой силой.
   В пабы он ходил только на встречи. Если нужно было заглушить боль, он прикладывался к фляжке в каком-нибудь укромном месте. Самоуважения это не прибавляло, но по-другому он не мог.
   Эдам удивился, когда, выйдя с очередной встречи, обнаружил, что уже стемнело. День пролетел, а он и не заметил. Зажглись фонари, вспыхнули вывески всех цветов и оттенков. Люди говорили громче и больше смеялись. Звук машин приутих. Он медленно брёл в свой отель по оживлённой улице в полубессознательном состоянии. Он не был пьян, просто головная боль настолько его истощила, что он едва переставлял ноги. Всё вокруг расплывалось, словно на глаза был наброшен кусок мутного полиэтилена.
   В пабах было полно народу. Люди общались друг с другом, радовались жизни и веселились так, будто завтра будет даже лучше, чем сейчас. У одного из заведений толпились люди. С ним кто-то столкнулся. Со смехом извинился. Эдам что-то пробурчал в ответ. Его похлопали по плечу. Он на секунду остановился. Посмотрел на вход бара. Нет, он не может позволить себе зайти туда.
   На другой стороне улицы, в густой тени здания, затаился старенький «Фиат-Панда». Лицо сидящего в нём человека было трудно различить в темноте. Он внимательно наблюдал, как Эдам постоял на краю тротуара под барной вывеской, затем справился с искушением и двинулся дальше. Человек в машине проводил его взглядом. Завёл мотор и медленно поехал следом.
   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 6

   И в эту ночь Эдам не мог нормально заснуть. Он метался по крошечной комнатке, как волк в клетке зоопарка. Забрасывал горстями таблетки в рот, запивал их виски. Падал на кровать и лежал с открытыми глазами, тихо постанывая от боли.
   Но только наступило утро, он принялся обзванивать своих немногочисленных знакомых.
   – Да! Привет! Я. Узнал? Ну здорово! Да, в Лондоне. Нет, недавно. Нет, зачем? Сейчас как раз свободен. Могу поехать хоть куда. Серьёзно! В любую точку мира. Да нет, я в полном порядке. Всё отлично! Ну ты же меня знаешь. Хоть завтра. Ну и что? Всего лишь пара царапин, – он притворно засмеялся и поморщился, просовывая перебинтованную руку в рукав рубашки. – Это всё слухи! Хоть Монголия, хоть Северный полюс. Я готов.
   Выслушав ответ, он помрачнел, но постарался не выдать этого голосом.
   – Окей. Да, конечно. Обязательно! Пока.
   Тут же набрал новый номер.
   – Кэти, привет! Как дела? Это Эдам. Эдам Шерл. Очень рад тебя слышать. О! Да? – его голос упал. – Что сказали? Даже так? – он прочистил горло. – Скажем так, это не просто неправда – это ложь. Да, именно! – в его голосе послышался металл, однако похоже на том конце провода выслушивать его не собирались. – Почему не имеет значения? Разве это не важно? Я понимаю. И это я понимаю. Погоди! Я ведь, вообще-то, звоню совсем по другому поводу, – ответ собеседницы заставил его покраснеть от гнева. – Ах, вот так! Ну, тогда… всего хорошего тебе, Кэти! Спасибо, что уделила время.
   Он бросил телефон на кровать и постарался не дать волю чувствам.
   Таких звонков было ещё с дюжину. Оставалась надежда на встречу, назначенную на середину дня. Чтобы совсем не впасть в отчаяние, он решил выйти из гостиницы пораньше. Но прогулка не помогла. Его окружало столько счастливых и беззаботных людей, у которых, казалось, никогда не было никаких проблем. А невидимая дыра в его груди разрасталась с каждой минутой.
   Раз за разом он уезжал из дома именно из-за того, что здесь он чувствовал, как она расширяется, засасывая его целиком. За тысячи миль отсюда эта дыра будто затягивалась. Не полностью, конечно. Но Эдам почти забывал о ней. Нет, он должен найти способ снова уехать. Неважно куда.
   В указанный для встречи паб он пришёл на полчаса раньше. Заказал бокал лёгкого эля и стал ждать. Голова чуть-чуть прояснилась. Но насладиться передышкой Эдаму не удалось. Нетрезвый мужичок, видимо завсегдатай баров, без разрешения шмякнулся на соседний стул и начал жаловаться на свою жизнь, хотя никто его об этом не просил.
   Хоть Эдам и вырос в Британии, он совершенно не любил пабы. И внезапные задушевные разговоры с незнакомцами, которые так нравились многим его знакомым, ему претили. Он стойко терпел болтовню сидящего рядом с ним человека – отвязаться от него сейчас просто не хватало энергии.
   – Вот они говорят, причина в тебе. Всё в тебе, – бубнил тот. – Это ты, ты сам виноват, понимаешь? Они говорят, мол, изменись сам и всё изменится. Жизнь прямо в один момент станет охрененно прекрасной, – он крякнул и отхлебнул из бокала. – Да? А что изменится? – мужчина вытер губы рукой и посмотрел на Эдама остекленевшим взглядом. – Что изменится-то? А? Ты согласен?
   Бармен, заметив, что Эдаму такое соседство не по душе, подошёл к ним.
   – Стэн, дружище, не трогай человека.
   – А что, мы просто разговариваем, – мужчина положил руку на плечо Эдама.
   Эдам дёрнулся и резко смахнул её.
   Бармен посуровел.
   – Оставь мужика в покое, тебе говорят. Сядь вон туда.
   Стэн заворчал, но пересел. Тут же завибрировал телефон Эдама. Пришло сообщение: «Приятель, прости! Замотался. Никак не успеваю сегодня. Давай в другой раз».
   Эдам стиснул зубы. Словно в насмешку, в голову вновь ударила боль. Он закрыл глаза и втянул ноздрями воздух.
   – Вы в порядке? – услышал он и повернулся.
   Мужчина, сидящий на углу барной стойки, с деловым журналом в руках, внимательно смотрел на него.
   – Всё хорошо, – Эдам попытался улыбнуться, но тут его взгляд упал на обложку журнала.
   На фото красовался пожилой бизнесмен с прямым суровым взором. Седые волосы тщательно уложены, серебристая короткая бородка напомажена не хуже, чем у заправского хипстера. Из нагрудного кармана дорогого костюма торчит кончик золотистого шёлкового платка. Точно такой же шёлковый платок элегантно повязан вокруг тонкой шеи.
   Никто не дал бы этому мужчине его девяносто девять лет. По взгляду было видно, что старик ещё может кому угодно свернуть голову.
   Этого человека Эдам ненавидел больше всех на свете. Это был его дед. Майкл Шерл. Эдам отвернулся и поморщился. Бросил деньги на стойку и поспешил покинуть паб.
   Когда он перебегал дорогу, его чуть не сбила машина. Раздался резкий скрип тормозов. Водитель закричал на него. Эдам, ни на что не обращая внимания, побежал прочь от этого места.
   Человек в сером фиате, припаркованном неподалёку, не спускал с него глаз.
   Эдам добежал до небольшого парка у площади, упал на скамейку и, стиснув голову руками, долго сидел, глядя в асфальт перед собой. Наконец он распрямился, сделал глубокий вдох и написал сообщение на номер, который с трудом отыскал в записной книжке.
   Через три минуты пришёл ответ.
   Он долго смотрел на экран, затем кивнул и прошептал:
   – Ладно.
   Поднялся и направился к ближайшей станции метро.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 7

   На посту охраны для него был готов пропуск.
   Офис располагался в старинном пятиэтажном особняке с башенкой. Дед купил это здание в шестидесятые годы прошлого века, когда бизнес сильно пошёл в гору.
   Эдам посмотрел на огромный логотип SHERL’S с позолоченными переплетениями, красующийся на стене над мраморной лестницей в холле. Название фамильного бренда переливалось в центре золотой рамы. Вставленные в неё многогранные лампы отбрасывали блики на стену, словно настоящие бриллианты. Всё говорило о том, что ты попал в компанию с историей, а её изделия дорогие, высококачественные и эксклюзивные. Какие могут позволить себе только очень и очень состоятельные покупатели.
   Эдам не был здесь много лет. Он подавил растущую тревогу в груди и стал подниматься по лестнице.
   Пальцы нервно схватили перила. Каждый шаг давался с большим трудом. На шестой ступени у Эдама закружилась голова, и он медленно осел на холодный мрамор.
   Трое молодых людей в дорогих костюмах спускались ему навстречу.
   Один из них хохотнул:
   – Смотри! На работу как на праздник! Сэмми, прямо как ты в пятницу.
   – Ты по понедельникам не лучше, – отозвался с улыбкой Сэмми.
   Третий цокнул языком и покачал головой:
   – Понабирают кого попало! А потом у нас в туалет страшно зайти.
   – Что-то я его прежде не видел, – хмыкнул Сэмми. – Может, это ВИП-клиент?
   – Да какое там! – отозвался первый. – Полотёр скорей. Из какой-нибудь солнечной Дуйпердени. Пошли, а то не успеем.
   Мужчины прошли мимо охраны и вышли на улицу.
   Эдама била дрожь, всё тело мгновенно покрылось потом. Он без особого успеха попытался встать. Его окатила волна ужасного стыда и злости на собственное состояние. Уж что-что, а оказаться в таком положении в офисе деда было слишком унизительно.
   – Осторожно! – миниатюрная девушка в тёмно-синем деловом костюме, только что вышедшая из лифта, пробежала через холл, вспорхнула на лестницу и подхватила его под руку.
   Лучистые глаза озаряли её креольское лицо каким-то магическим светом. Они были тёмно-карие, почти чёрные, но у некоторых людей глаза словно светятся изнутри. Её оказались именно такими. Любой был бы очарован. Но стоило ей прикоснуться к Эдаму, его передёрнуло, будто от удара током.
   – Я в порядке. Я просто… Голова закружилась.
   – Я вижу, – она ласково улыбнулась. – Держитесь!
   Её ладони были мягкими и тёплыми.
   Эдам покраснел.
   – Всё. Я в порядке. Спасибо! – голос его не слушался. Он собрался с силами и встал, вцепившись в перила и стараясь держаться прямо. – Всё хорошо!
   Девушка засмеялась и с сомнением посмотрела на него:
   – Точно?
   Он глянул не неё и ещё больше смутился.
   – Да, спасибо!
   – Тогда я побежала. Хорошего дня!
   Эдам проводил её точёную фигурку взглядом. Она обернулась и помахала ему. Он нахмурился. Есть женщины, перед которыми ты ни за что не захочешь выглядеть неловко. Или немужественно. Уж тем более если она чуть ли не вдвое младше тебя. А он распластался на лестнице, как какая-то размазня!
   Эдам кашлянул от досады, достал из кармана баночку с таблетками, заглотил одну и стал медленно подниматься на второй этаж, откуда на отдельном лифте можно было попасть в приёмную деда. Разумеется, свою приёмную он устроил в той самой башенке, которая украшала здание компании.
   Эдам еле дождался прихода старинного лифта, закрыл за собой решётку и нажал на кнопку, рядом с которой на медной панели был выгравирован вензель деда. Он зажмурился, пока лифт поднимал его вверх, и молил небеса, чтобы его не вырвало.
   Всё обошлось. Двери раскрылись. Он быстро пересёк небольшой коридор, выстланный чёрным ковровым покрытием, и остановился перед массивной дверью из эбенового дерева. Бесшумно выдохнул, взялся за хромированную ручку и дёрнул дверь на себя.
   Окна в приёмной были высокими, резными. За ними виднелись крыши близлежащих домов с кирпичными трубами. Рассеянный свет от серых облаков преграждали длинные полупрозрачные шторы.
   Стол секретаря Майкла стоял ровно между окнами, боком к двери, ведущей в офис деда. Сидящая за ним Мария Вудхарт, всю жизнь проработавшая в компании, за последние двадцать лет мало изменилась. Разве что появились очки в тонкой, едва заметной оправе. Эдам увидел всё ту же стройную, подтянутую женщину, в которой всегда чувствовался класс и твёрдость характера.
   Мария оторвалась от ноутбука и посмотрела на него.
   – Я удивилась, когда получила сообщение от тебя. Очень неожиданно, – она поднялась, чтобы поприветствовать его. – Какими судьбами?
   Эдам пожал её сухую прохладную руку.
   – Рад тебя видеть, Мария.
   Он глянул на пустующий стол второго секретаря.
   – Дэвид в отъезде. Ты его не знаешь. Очень смышлёный молодой человек. Майкл его ценит.
   – Да?
   Эдам покосился на огромный портрет деда, висящий на стене напротив двери кабинета. Увеличенная фотография в раме была похожа на ту, что он только что видел в журнале, но здесь Майкл выглядел ещё более величественно и даже несколько угрожающе. В руках он держал трость с платиновым набалдашником, которой на самом деле никогда не пользовался. К своим девяносто девяти годам он сохранил удивительное здоровье и бодрость. Майкл всегда был спортивным человеком, до сих пор катался на горных лыжах и даже немного сёрфил. Но трость на фото придавала ему ещё больше властности, а что такое сила имиджа – Майкл Шерл знал лучше всех.
   – Я бы хотел поговорить с ним, – выдавил Эдам.
   Мария разглядывала повязку на его руке, выбившуюся из-под рукава. Он поспешил её спрятать.
   – У нас сегодня вечером презентация новой коллекции, – сказала она. – Осталось буквально несколько часов.
   – Не могла бы ты узнать, когда он сможет встретиться со мной?
   Эдам сам удивлялся своей нерешительности. Что на него нашло?
   – Всё в порядке? – она посмотрела ему в глаза.
   От её проницательного взгляда он ещё больше смутился.
   – Да, да… Спасибо!
   Мария задумалась на секунду, потом медленно кивнула:
   – Я попробую что-нибудь сделать. Подожди здесь.
   Она постучала в закрытую дверь и прошла в кабинет.
   Эдам сел в кресло напротив портрета и замер в напряжённом ожидании. Серые глаза Майкла смотрели прямо на него. Эдам подумал, что любой посетитель должен был съёживаться от этого давящего взора.
   Мария вернулась быстро. Эдам с надеждой вскинул на неё взгляд.
   Она качнула головой.
   – К сожалению, он не может с тобой встретиться.
   Эдам хотел было спросить насчет другого дня, но Мария опередила его.
   – Ни в этом месяце, ни в следующем. Ты должен понимать, что это значит, – отчеканила она.
   Желваки заиграли на скулах Эдама. Решив не подавать вида, что расстроен и разгневан, он втянул воздух и бесшумно пропустил его между зубов.
   – Я понял.
   Мария не стала говорить пустых слов о том, что ей жаль или что-то ещё в подобном духе. Она слишком хорошо знала обоих и была прекрасно осведомлена об их отношениях. Но она всегда симпатизировала Эдаму, поэтому добавила:
   – Если что, ты знаешь мой номер.
   – Спасибо, Мария!
   Он изобразил подобие улыбки и вышел из приёмной.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 8

   Чуть позже Майкл вспомнил о том, что внук вдруг решил обрадовать его своим визитом. Вместе с помощником Дэвидом и старшим ювелиром Уильямом Кэлишем он совершал обход производства, чтобы проконтролировать подготовку к сегодняшней презентации. Двадцатипятилетний Дэвид был спокоен, а вот Кэлиш, которому шёл седьмой десяток, был смущён и даже несколько напуган. Ещё бы, именно он отвечал за готовность коллекции к показу.
   Сначала они прошли в комнату, где готовые изделия раскладывались по бархатным коробкам и упаковывались в картонные кейсы с фирменной символикой компании.
   Упаковкой занимались несколько красивых девушек из Восточной Европы. Тонкие руки в белых хлопчатобумажных перчатках порхали над коробками, аккуратно раскладывая уникальные украшения. Одетые в фирменные комбинезоны василькового цвета, с убранными под маленькие шапочки волосами, девушки выглядели особенно привлекательно. Майкл любил окружать себя красотой – даже простые работницы должны были радовать его глаз.
   Ходили слухи, что он любовался ими не только в производственных помещениях. Но это были только слухи. Кто знает, что было на самом деле? Судя по всему, такое положение дел всех устраивало. Тех, кого не устраивало, Майкл быстро лишал работы.
   В этой комнате они не задержались. Майкла интересовало, что происходит в цехе. Около десяти процентов продукции ещё оставались на завершающей стадии изготовления.
   Дэвид распахнул перед спутниками дверь в цех. Майкл прошёл первым и двинулся энергичным шагом вдоль столов работающих ювелиров. Иногда он останавливался, проверяя то или иное изделие.
   – Очень медленно, Уил. Очень медленно! – он взял из рук ювелира изящную платиновую брошь с изумрудами и поднёс к глазам.
   – Мы успеваем. Я лично всё перепроверил тридцать раз, – ответил сбивающимся голосом Кэлиш.
   Джереми Хирш, только что передавший Майклу брошь, глянул на хозяина фирмы с любопытством и протянул ему десятикратную лупу. Майкл поднёс её к изделию.
   – Что скажешь? – глаза Хирша улыбались. Он был одним из старейших мастеров компании и мог говорить с Майклом на равных. А сейчас он был особенно доволен своей работой.
   – Да, – скупо похвалил Майкл и вернул брошь.
   – Мой внук помогал. Эзра, поздоровайся с мистером Шерлом.
   Сидящий напротив молодой ювелир привстал со стула.
   – Здравствуйте, мистер Шерл.
   – Внук, говоришь?
   Майкл строго посмотрел на Эзру. Тот оторопел.
   – Уже второй год у нас. Делает успехи, – заулыбался Хирш.
   Майкл коротко кивнул и зашагал дальше.
   – К пяти чтобы всё было упаковано, – бросил он Кэлишу, слегка повернув голову в его сторону.
   – Конечно-конечно, – закивал тот.
   Дэвид протянул Майклу телефон:
   – Мария.
   Хозяин компании приложил телефон к уху и зажал его плечом, одновременно поправляя запонку.
   – Да! Нет. Завтра, – отчеканил он. – Да. Согласен. Так и сделайте.
   Он уже готов был завершить разговор, но вспомнил про неожиданный визит внука.
   – Да, кстати. Что это сегодня было? – спросил он строго. – Именно! Зачем он приходил? А кто должен знать? Скажите охране, чтобы его больше сюда не пускали. Всё!
   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 9

   Стемнело.
   Эдам стоял у банкомата в нише у маленького продуктового магазинчика. Его карта не прошла на кассе, и он хотел разобраться, что с ней не так. Эдам с тревогой всунул её в приёмник. Экран высветил остаток. Эдам выругался. Цифра была отрицательной. Он ушёл в минус всего на четыре фунта, но это значило, что двадцатка в его кошельке – это всё, что осталось.
   – Я же считал… – пробормотал он.
   Пот проступил на лбу. Эдам попытался унять подступающую панику, зная, что, если поддаться эмоциям, его снова накроет мигрень, от которой он будет мучиться всю ночь. А он только-только получил два часа передышки.
   Он забрал карту и положил её в тощий кошелёк. Сегодня можно и не ужинать. Так, купить что-нибудь совсем дешёвое, чтобы хоть что-то закинуть в желудок. И вообще, в его возрасте полезно худеть. Эдам сам себе усмехнулся.
   В магазине распродаж, где торговали всякой всячиной, от хозяйственных товаров до дешёвых консервов и лекарств, он долго бродил между стеллажами, вычисляя, что выгоднее всего купить. Рядом ходили такие же покупатели, с потерянными взглядами и довольно бедные на вид люди. Но ему не привыкать. Он же вообще приехал из Африки, где беднота повсюду.
   Мимо него прошёл бездомный, окатив волной отвратительного запаха. Пришлось задержать дыхание и даже на секунду зажмуриться, настолько невыносимой была эта вонь.
   Эдам с тоской посмотрел мужчине вслед. Сегодня у него самого последняя оплаченная ночь в гостинице, а где доведётся ночевать завтра – он пока понятия не имел. Он поставил жестяную банку с сардинами обратно на полку и поплёлся дальше.
   Кто бы мог подумать, глядя на Эдама, что он единственный наследник громадного состояния и известного международного бренда! Никто и не думал! Никому до этого не было дела, включая его самого. Сейчас он был занят вопросами выживания.
   Он остановился у полки с лекарствами. Его таблетки закончились. А без них он никак не мог.
   Эдам взял баночку с одним лекарством, потом с другим. Не то. С надеждой глянул в конец стеллажа. Проверил ещё несколько упаковок. В итоге нашёл самый дешёвый аспирин, который ему не особенно-то и помогал. Взял его и прошёл на кассу. За большим окном магазина виднелся серый фиат, припаркованный на противоположной стороне дороги. Света в салоне не было, поэтому человека, который зорко следил за ним с водительского места, Эдам не увидел.
   В метро его всё-таки настигла мигрень. В ушах загудело. Голова с первых же приступов затрещала так, что в глазах потемнело. Он пробрался в дальний конец вагона, отвернул трясущимися руками крышку пузырька и забросил сразу две таблетки в рот. Потом сжался в углу, стараясь не замечать людей вокруг.
   Три месяца назад он был одним из лучших независимых журналистов страны, проводивших вдали от дома большую часть года. Теперь же он превратился в бродягу, у которого за душой нет ни пенни. В человека без будущего.
   Его начало морозить. Он плотнее укутался в куртку и попытался задремать.
   На одной из станций напротив села прилично одетая женщина чуть постарше его. Окинув Эдама брезгливым взглядом, она поспешила пересесть, а затем и вовсе перешла в другой вагон.
   Воистину, этот мир создан для молодых, богатых и здоровых. Если один из этих компонентов отсутствует, тебя не ждёт ничего хорошего.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 10

   Тем временем в одном из прекраснейших дворцов столицы Великобритании шёл показ новой коллекции Майкла Шерла. Посередине зала высился длинный подиум, по которому под вспышки фотокамер и восторженные возгласы гостей дефилировали модели в вечерних платьях.
   С потолка свисал светящийся нежно-голубым неоном логотип названия коллекции – Constellation [2 - Созвездие (англ.).]. Маленькие звёздочки обрамляли изящные буквы. В отличие от модных показов зрители не сидели вдоль подиума – в зале были расставлены высокие круглые столики, рядом с которыми общались ценители красоты и роскоши.
   Играла модная стильная музыка.
   Модели одна за другой спускались с подиума в зал и лавировали между дорогих во всех смыслах гостей. Девушки замирали в эффектных позах, чтобы очередной миллионер и его жена или подруга могли отвлечься от коктейлей и рассмотреть вблизи сверкающие на них произведения ювелирного искусства.
   Тут же сновали фотографы, спешащие запечатлеть удачный момент.
   Майкл в бархатном чёрном смокинге давал интервью. Он – само очарование – блистал в этот вечер. Журналистка не могла оторвать от него восхищённого взгляда.
   – Чем вы вдохновлялись, когда придумывали эту коллекцию?
   Майкл сверкнул белоснежной улыбкой.
   – Мне хотелось объединить красоту и возвышенность. Природа подарила человечеству сокровища бесконечной ценности. Что может быть прекраснее рассвета или, скажем, звёзд, которыми мы можем любоваться в ночи? Но если подумать, то все эти богатства, хоть и доступны нам, всё же нам не принадлежат. Мы не можем обладать всем этим великолепием. Невозможно зачерпнуть ладонями закат, не так ли?
   – Безусловно, – глаза девушки блестели.
   – Но природа щедра, – продолжал Майкл. – Любой камень – это застывший момент истинной красоты, созданной природой.
   – О господи! – воскликнула журналистка. – Вы невероятный человек!
   Майкл сдержал улыбку.
   – Я, с вашего позволения, продолжу. Так вот, природа создаёт драгоценный камень, но прячет его от посторонних глаз. Почему?
   – Да, почему?
   – Настоящее чудо легко опошлить. Более того, не каждый может сразу увидеть, что лежит перед ним. Для кого-то это поцелуй природы, а для кого-то обычный булыжник. Но тот, кто способен видеть истинную красоту, просто обязан открыть её другим. Я – способен, – его глаза хитро сверкнули. – Я могу представить это чудо миру должным образом. После того как огранщик даст камню заиграть, а ювелир обрамит его благородным металлом и тем самым подчеркнёт его великолепие ещё больше, у нас появится вот это.
   Он указал рукой на модель азиатской внешности, проходящую мимо. На её откровенном платье изумрудного цвета сверкала та самая брошь, которую он рассматривал сегодня. Переливы камней приковывали взгляд к центру лифа, над которым вздымался соблазнительный бюст.
   Увидев брошь и красоту девушки, которая стрельнула в него игривым взглядом, Майкл не смог сдержать улыбку.
   – Ну разве это не прекрасно?
   Журналистка рассмеялась.
   – Невозможно не согласиться, – и она тут же перешла к новому вопросу: – У вашего бренда довольно интересная история…
   – О да! – Майкл любил говорить об этом.
   – Ваши предки были поставщиками императорского двора в России, как Фаберже.
   – Мы были лучше! – он посмотрел на журналистку так, что та зарделась. – Хотите знать, как так получилось?
   Девушка с интересом посмотрела на него.
   – Конечно!
   – Мой дед – ювелир от бога – в 1907 году сделал подарок великой княжне Анастасии.
   – Той самой?
   – Той самой. Тогда ей исполнилось шесть лет.
   Он и сам любил эту историю. И много раз её рассказывал.

   Шёл 1907 год. Яков Агафонович Воронов, тогда ещё малоизвестный в стране ювелир, сорока одного года от роду, прибыл в столицу Российской империи из Екатеринбурга с тремя помощниками.
   Это был не первый его визит в Санкт-Петербург. В это время ювелирное дело в России переживало настоящий бум, и пример земляка Алексея Козьмича Денисова-Уральского, известного художника и ювелира, который совсем недавно переехал в столицу и открыл свою мастерскую и магазин рядом с салонами Карла Фаберже и Александра Тилландера, не давал Якову Агафоновичу покоя.
   В это время в моду вошли фигурки из поделочных и полудрагоценных камней, и, зная страсть императора к коллекционированию военных мундиров, Воронов решил сделать набор фигурок солдат, облачённых в форму наиболее прославленных российских полков.
   Однако попасть к императору никак не удавалось, а следующая выставка, на которой можно было бы презентовать работы, ожидалась нескоро.
   Он долго добивался аудиенции, используя все свои связи и связи клиентов, которые к тому моменту оценили искусство его мастеров. В организации встречи помог всё тот же Денисов-Уральский.
   Алексей Козьмич был большим энтузиастом горного дела и искренне любил Урал, его природу и людей. К тому же он был загружен заказами на изготовление украшений с аквамаринами, которые именно благодаря ему вошли в моду в Петербурге, и только-только начал сотрудничество с домом Картье, так что вполне благосклонно отнёсся к просьбе земляка о помощи.
   И он же отговорил Воронова от идеи дарить императору фигурки солдатиков.
   – Это подождёт до выставки, попридержите их. Они славные и исполнены отменно. Но время вы выбрали не самое удачное, уважаемый Яков Агафонович. Государь сейчас совершенно недоступен. К тому же такой подарок может очень двусмысленно смотреться.
   – Я понимаю. Кто ж знал, что так получится, – вздохнул гость.
   Они разговаривали четвёртого июня – на следующий день после того, как император распустил Государственную думу. Время было нервное. Николай готовил реформу представительной власти, и все только и говорили, что события 1905 года могут повториться снова. Какие уж тут подарки в виде фигурок военных!
   – М-да, – протянул Денисов и запустил пальцы в свою пышную шевелюру. – Раз уж вы приехали…
   Воронов с надеждой посмотрел на него. Их отцы когда-то работали вместе, и он очень надеялся, что известный ювелир не забудет об этом.
   – Вот что, – после недолгой паузы сказал Денисов. – А что, если вы подарите что-нибудь изящное на рождение княжны Анастасии? Оно у неё завтра. Если вы хотите заявить о себе, то лучшего случая и придумать нельзя. Делали ли вы собачек или кошечек из камня? Это невероятно модно сейчас.
   – Конечно. Только вот то, что с собой захватили, уже распродали. Мало взяли, – скромно улыбнулся Воронов.
   – Как же вы так, дорогой мой?! – Денисов-Уральский с укором посмотрел на него.
   – Но зато у меня есть это, – Воронов достал из саквояжа маленькую коробочку и протянул её Денисову.
   Алексей Козьмич открыл её, и глаза его засверкали.
   – Ну вот же! Очень недурно, – он поднёс изделие ближе, чтобы лучше рассмотреть. – Неплохо. Очень даже неплохо! Это будет достойным подарком. – Он вернул коробочку владельцу.
   – Я попробую устроить вам короткий визит. Времени мало, но стоит попытаться.
   Алексей Козьмич сдержал слово, и пятого июня Воронов с помощниками были приглашены в Александровский дворец в Царском Селе.
   – У вас только пять минут, – сообщил им камердинер, открывая дверь, ведущую в Кленовую гостиную, и Яков Агафонович шагнул в светлую, просторную комнату.
   Высокие разлапистые пальмы, цветущие гибискусы и другие комнатные растения делали её больше похожей на комнату гостеприимного дома, чем на одно из помещений императорского дворца. Оклеенные светлыми обоями стены были увешаны портретами членов царской семьи – как живописными, так и фотографическими.
   Шестилетняя княжна в белом кружевном платье сидела за маленьким столиком и рисовала. Рядом с ней на диване расположилась её крёстная – великая княжна Ольга Александровна, младшая сестра Николая Второго. Красным карандашом она добавляла детали к рисунку дочери императора. Её крестница одобряла дополнения.
   – Ещё тут, – она указала тёте на незакрашенный контур бутона тюльпана, расцветающий на бумажном листе.
   Доклад камердинера прервал их занятие, и Ольга Александровна взглянула на вошедшего Воронова.
   – Настенька, к тебе пришли.
   – Ко мне? – девочка подняла глаза на гостя, отложила карандаш и с серьёзным видом подошла к нему.
   Яков Агафонович присел на корточки и протянул ей коробочку, которую давеча показывал Денисову.
   – Вам подарок, ваше императорское высочество, – улыбнулся он.
   Именинница взяла в руки коробочку и посмотрела на крёстную.
   Та кивнула:
   – Открывай.
   Дочь императора распустила шёлковую ленту, которой была обвязана бархатная коробка, и открыла крышку.
   – Ой! – она осторожно достала подарок ювелира.
   Это был изящный кустик клубники с яркой ягодой из красной шпинели на нефритовом стебельке. Изделие было исполнено с такой тщательностью и любовью, что выглядело как живое. Прожилки нефрита на листочках повторяли природный узор, золотые усики вились по стеблям, а на ягодке поблёскивали семечки из миниатюрных капелек золота.
   – Нравится? – улыбнулся мастер.
   В этот момент в гостиную зашёл сам Николай Второй, и дочь побежала к нему, чтобы показать подарок.

   Чуть позже в одном из закутков дворца, где проходила презентация коллекции, вдали от посторонних глаз, Майкл уединился с моделью в изумрудном платье. Он схватил её сзади и крепко прижал к себе. Девушка ничуть не сопротивлялась. Она обернулась и игриво улыбнулась ему.
   – Как тебя зовут, мармеладка? – Майкл провёл пальцем по её точёной шее.
   – Кристи.
   – Кристи, говоришь? – он скользнул тыльной стороной руки по её спине, открытой глубоким, до талии, вырезом, и запустил пальцы под струящуюся к ногам ткань.
   – Это правда – то, что о вас говорят? – прошептала девушка.
   – Обо мне много чего говорят, – невозмутимо ответил Майкл, наслаждаясь прикосновением к её гладкой, прохладной коже. – Что именно?
   – Ну… что вы… на многое способны, – её дыхание начало сбиваться.
   Его рука замерла. Он криво усмехнулся.
   – А ты любопытная?
   Она высвободилась из объятий и, посмотрев на него через плечо, многозначительно улыбнулась.
   – Может быть… – лукаво шепнула она и пошла прочь, покачивая бёдрами. Подол платья заскользил по паркету.
   Майкл проводил её страстным взглядом, пригладил серебристую бородку и последовал за ней.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 11

   От голода головная боль становилась невыносимой, и Эдам заставил себя пойти поесть. Он сидел в дешёвой китайской забегаловке, механически подтягивал лапшу палочками и всасывал её, не разбирая вкуса. Порция была большой и пахла аппетитно, но слабость и непрекращающийся стук в висках не давали насладиться ароматом и получить удовольствие от еды.
   Играла энергичная музыка. Телевизор под потолком показывал клип неизвестного Эдаму китайского бой-бэнда.
   Наследник поставщиков российского императорского дома смотрел перед собой, никого не замечая вокруг, когда неожиданно к нему подсел человек в сером костюме.
   – Эдам Шерл?
   Эдам, превозмогая боль, поднял глаза. Лёгкая усмешка скользнула по губам мужчины.
   – Меня зовут Смитсон. Я адвокат.
   Он положил перед Эдамом свою визитку. Тот глянул на неё, потом на собеседника и вновь равнодушно склонился к тарелке. Поскольку Эдам всё же не прогнал его, Смитсон продолжил:
   – У меня для вас деловое предложение, мистер Шерл.
   Эдам перестал жевать и прямо посмотрел на него.
   – Приятно, когда тебя слушают, – ухмыльнулся адвокат. – Что ж, я начну. Вашему деду Майклу девяносто девять лет. Каким бы бодрым он ни казался, рано или поздно случится неизбежное.
   Он намеренно сделал паузу, чтобы проверить реакцию Эдама. Тот смотрел на него без каких-либо эмоций.
   – Вы единственный наследник. Компания перейдёт к вам, но ведь очевидно, что вам бизнес деда совсем не интересен.
   Он снова сделал паузу. И снова не увидел никакой реакции со стороны наследника.
   – Есть люди, заинтересованные в покупке компании, – с расстановкой сообщил адвокат. – И они готовы предложить хорошую цену за вашу компанию, – с нажимом закончил он.
   Никаких восторгов. Эдам безмолвно ковырял палочками в тарелке. Смитсон представлял себе разговор совершенно иначе и теперь внимательно изучал собеседника глазами.
   – Эдам?
   Молчание.
   – Вы не хотите ничего сказать?
   – Вы ошиблись адресом, – наконец ответил тот.
   Смитсон на секунду смутился и сдвинул брови.
   – Разве я сейчас разговариваю не с Эдамом Шерлом? – с сомнением проговорил он.
   Эдам устремил взгляд на его визитную карточку и спокойно ответил:
   – Со мной.
   Улыбка расползлась по лицу адвоката, но Эдам поспешил его огорчить.
   – А вам нужно разговаривать с попугаем… – он посмотрел Смитсону прямо в глаза и продолжил тем же ровным тоном: – С собачкой, инструктором по теннису, поваром или там, не знаю, личным проктологом Майкла Шерла. У них у всех больше шансов получить наследство деда, чем у меня.
   Смитсон замер, переваривая информацию.
   – Хорошего вечера, – Эдам отвернулся и уставился в окно, давая понять, что встреча окончена.
   Адвокат поднялся, но не спешил уходить.
   – Кто знает, как обернётся жизнь? – многозначительно произнёс он. – Если вам вдруг захочется поговорить со мной об этом, мой номер у вас есть.⠀
   ⠀
   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 12

   Когда Эдам проходил мимо стойки своей крошечной гостиницы, его окликнула девушка-портье.
   – Эй, простите. Вы выезжаете завтра, правильно?
   – Я в курсе, – бросил он, не оборачиваясь, и прошёл к лестнице, ведущей на второй этаж.
   Ночь прошла так же, как и предыдущие. Мысли о разговоре с адвокатом его не тревожили. Если бы хоть раз в жизни, пусть на мгновение, Эдам представил себя наследником состояния деда либо знал, что ему причитается его часть, возможно, он бы терзался сейчас догадками о том, кто послал к нему этого странного адвоката. Но он уже давно решил для себя, что ни пенни из дедовских денег ему не нужно, поэтому нисколько не беспокоился об этом. Его больше волновало, где он проведёт следующую ночь.
   Ближе к трём часам начался дождь и не утихал до самого рассвета.
   Время медленно тянулось. Шесть. Семь. Восемь утра.
   Эдам, уже собравший вещи, задумчиво смотрел в окно. Было мерзко и промозгло, небо, затянутое хмурыми тучами, сливалось с серым пейзажем городской окраины. Когда же он вышел из отеля, снова начался дождь. Зонта у Эдама не было, и он моментально вымок.
   На скамейке автобусной остановки лежал разбитый чемодан Эдама и его сумка. Сам Эдам стоял под дождём, наклонившись над урной и держась за неё обеими руками. Его тошнило. Всё нутро выворачивало наружу.
   Отдышавшись, он с трудом дошёл до скамейки и сел. Смахнул капли с волос, вытер нос. Кое-как вытащил телефон из кармана и набрал номер. Растянул лицо в гримасе улыбки и постарался изобразить безмятежность.
   – Алло? Да. Привет! Отлично. Да, в городе. Как сам? – он усмехнулся и закивал головой. – Надо, надо. Да. Слушай. Просто тут такое дело. У тебя случайно перехватить немного денег на пару недель не получится? Буквально на… А, понял. Да. Конечно. Нет. Да. Нет-нет. Нет проблем. Не парься. Ага. Давай.
   Он засунул трубку обратно и сморщился от боли.
   К остановке подкатил автобус. Эдам взял свои нехитрые пожитки и забрался в салон. Водитель глянул на него мельком, но ничего не сказал. Никто не любит бездомных, а пассажир выглядел как один из них. Эдам с горечью подумал, что с сегодняшнего дня это не только видимость – он фактически им стал.
   По дороге он немного просох и согрелся – ехать пришлось долго. Эдам вышел на конечной остановке в промышленном районе и побрёл в сторону складов, щурясь, чтобы прочитать надписи на стенах.
   – Расскажите о своём опыте, – мужчина с усами сложил руки на столе.
   – Ну, вообще-то, я только один раз делал что-то подобное. Во время учёбы в университете.
   – Это когда? Лет тридцать назад?
   – Поменьше. Двадцать три, если быть точным, – Эдам посмотрел на него снизу вверх. – Но я уверен, что справлюсь. Что там такого в общем-то…
   Менеджер скептически посмотрел на него.
   – Наркотики принимаете?
   – Нет, что вы, никогда.
   – Алкоголь?
   – Н-нет. Когда можно приступить?
   Его наниматель помедлил, но всё-таки ответил:
   – Завтра в ночную смену. Я посмотрю на вас. Пока ничего обещать не буду. Жду вас к десяти вечера. Если опоздаете хотя бы на минуту, можете сюда больше не приходить.
   – Спасибо! – просиял Эдам. – Увидимся завтра в десять.
   Менеджер проводил его холодным взглядом.
   К вечеру дождь превратился в настоящий ливень, стало холоднее. У немногочисленных прохожих шёл пар изо рта. Эдам, по-прежнему с чемоданом и сумкой, вышел из магазина 7-Eleven, держа хот-дог. От голода уже мутило, и он поискал глазами, где бы встать, чтобы перекусить.
   Он даже не обратил внимания на чёрный лендровер, подъехавший к магазину. Выскочивший из машины мужчина в коротком кашемировом пальто быстрым шагом направился ко входу, приподняв воротник, но увидел Эдама и остановился.
   – Ох ты, господи! Эдам! – радостно закричал он и обнял старинного друга.
   Слабая улыбка проступила на лице Эдама.
   – Артур?
   – Ты в городе, что ли?
   Эдам развёл руками.
   – Ну. Вот.
   – Что, как дела-то? – затараторил Артур. – Так рад тебя видеть! Обалдеть! Вообще не ожидал! Шикарно выглядишь! Что, как там Африка? Присунул какой-нибудь шоколадке?
   Эдам заметно расслабился и даже рассмеялся.
   – Это ж сколько мы не виделись?! – воскликнул друг.
   – Сто веков, наверное, – кивнул Эдам.
   – Что ты? Где ты?
   Эдам посмотрел на него и перевёл дух.
   – Артур! Слушай. Я бы ни за что не стал спрашивать, – он замялся, так как не готовился к разговору и не сразу смог подобрать слова. – Тут такое дело… У тебя случайно нельзя остановиться на пару дней?
   Улыбка на лице Артура как-то неестественно зависла.
   Он наконец-то заметил чемодан Эдама и его измождённый вид.
   – О! Чувак! Я бы с радостью. Но Дженни… Понимаешь… Она ж теперь переехала ко мне. Да ещё и со своими, мать твою, дебильными собаками. Их пять штук! Ты не представляешь, какой это ужас! Пять долбаных псин! – он неестественно громко гоготнул. – Были бы попугайчики! Или хомячки. А тут! Мне под них пришлось целую комнату отвести. И понимаешь… Я бы рад, честно. Просто…
   – Я понимаю. Извини. Не беспокойся. Я просто так спросил. Слушай, мне уже надо бежать.
   – А, да. Ну да. Классно, что встретились.
   – Тоже рад, – Эдам выбросил хот-дог в урну и, не оглядываясь, пошёл по улице, не чувствуя стекающих по лицу холодных струй дождя.
   Артур с виноватым видом проводил его взглядом. Упавшая за шиворот капля заставила его вздрогнуть. Он выругался и забежал в магазин.⠀
   ⠀
   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 13

   Дождь и не думал униматься.
   Попытка переночевать на складе, где он хранил свои вещи, была пресечена менеджером. Со стыдом ему пришлось покинуть комплекс. В метро он побрезговал оставаться. Ночь решил провести на вокзале Ватерлоо.
   Из-за того, что вымок сегодня, Эдам сильно продрог. Он быстро переоделся в сухую одежду в туалете вокзала – сменил рубашку, надел старенький пиджак, чтобы выглядеть солиднее, накинул на него куртку, даже побрызгал на одежду одеколоном, причесался и, трижды убедившись, что не выглядит как бездомный, отправился искать место в зале ожидания, где ему предстояло скоротать ночь.
   Эдам устроился на скамейке подальше от всех и забылся тревожным сном. Может быть, из-за того, что он немного расслабился, убедившись, что его никто не собирается выгонять, а может, просто потому, что организм уже устал сопротивляться, головная боль отступила, и он провалился в дрёму. Но забытьё было недолгим. Среди ночи его разбудил звонок.
   Эдам даже не сразу сообразил, что происходит. После его возвращения звонил только он, ему не звонили. Он никому здесь не был нужен, поэтому раздавшаяся в кармане трель стала неожиданной. Он вытащил телефон и, несколько раз моргнув, уставился на экран. Номер был ему незнаком.
   Эдам решился принять вызов.
   – Алло? Кто? Что? – он не сразу понял, что ему говорят. – Давайте-ка ещё раз. Кто хочет меня видеть? Что значит где я?
   Вдруг он заметил мужчину крепкого телосложения в чёрной кожаной куртке и чёрной водолазке, идущего по проходу между сиденьями. Бугай внимательно окидывал взглядом немногочисленных ожидавших свой рейс пассажиров, явно кого-то выискивая. Увидев Эдама, мужчина решительно направился к нему.
   Эдам протянул руку к сумке, другой взял стоящий рядом чемодан и попытался ретироваться. Едва вскочив, он упёрся в ещё одного человека в чёрном – того, кто только что говорил с ним. Он был крупнее первого и выше Эдама на целую голову. В длинном чёрном пальто и такого же цвета костюме и рубашке, он выглядел словно огромная обсидиановая скала.
   Мужчина в пальто оторвал телефон от уха и медленно положил его в карман. Эдам дёрнулся, намереваясь рвануть к выходу, но скалообразный незнакомец молниеносно схватил его запястье и больно сжал.
   – Только без глупостей, ладно?
   Второй подошёл к ним, взял чемодан одной рукой, а второй крепко сжал локоть Эдама.
   – Что такое? – забеспокоилась женщина напротив.
   – Всё в порядке, мэм. Служба безопасности станции. Я инспектор Джадд, – мужчина в пальто мельком продемонстрировал ей удостоверение. – Мы задержали карманного вора.
   – О, боже правый! – выдохнула женщина.
   Эдам попытался вырваться.
   – У тебя в кармане пакет с кокаином, – процедил ему на ухо бугай в кожаной куртке.
   – А у меня распечатка твоих сообщений с форума педофилов, – негромко добавил мнимый инспектор, повернувшись к нему. – Хочешь поговорить об этом в полиции?
   – Что? – оторопел Эдам. – Я?
   Он совершенно растерялся от такого нелепого обвинения. В другой раз он бы отреагировал немедленно, но сейчас не мог сообразить, как себя вести.
   – Что, он ещё и педофил? – женщина подалась вперёд.
   Эдам хотел ей ответить, но на него молотом обрушилась мигрень. Он чуть не застонал от боли.
   – Иди спокойно, и не будет никаких проблем. Окей? – подтолкнул его вперёд подручный «инспектора».
   – Спасибо вам за содействие, – кивнул женщине Джадд, и Эдама повели вниз.
   Без каких-либо проблем они протащили Эдама через всё здание и вывели на Кэб-роуд, где на обочине их ждал вишнёвый роллс-ройс. Водитель с большим чёрным зонтом открыл перед ними заднюю дверь и забрал вещи Эдама.
   Эдам сел в машину. Внутри его ожидал безмолвный господин устрашающей наружности. Мнимый инспектор Джадд и бугай в кожаной куртке сели рядом, зажав Эдама с обеих сторон.
   – Что происходит? – обратился Эдам к главному, морщась от боли.
   Тот проигнорировал вопрос. Машина тронулась с места. Где-то вдалеке раздался гром.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 14

   Всю дорогу они ехали в полном молчании. Эдам страдал от головной боли, поэтому не мог сосредоточиться и продумать план действий.
   Лимузин затормозил у здания Викторианской эпохи. Дождь лил как из ведра. Сопровождающие Эдама вылезли из машины и подняли воротники, спасаясь от ледяных струй. Они обернулись и посмотрели на Эдама. Бугай в кожанке мотнул головой. Эдам последовал за ними.
   Увесистые капли били по голове. Волосы мгновенно намокли. Он остановился и вдохнул полной грудью свежий ночной воздух. Подставил дождю лицо. Как ни странно, это помогло расслабиться. Даже боль немного отступила. Он с удовольствием втянул сырой воздух ноздрями.
   Его подтолкнули в спину. Он двинулся вперёд.
   Безмолвный господин шёл впереди, словно не замечая хлещущие с неба струи воды.
   Большие бронзовые часы над входом показывали половину первого.
   Вся процессия поднялась по старинным ступеням, прошла через массивные деревянные двери в просторный холл, и Эдам понял, что это больница. Вернее, престижный частный госпиталь.
   Сопровождающие провели Эдама в палату на втором этаже и закрыли за ним двери.
   В палате находился один-единственный пациент. Изголовье кровати было приподнято, мужчина полулежал. Его тонкие жилистые руки покоились на одеяле. Седые волосы разметались по подушке.
   Эдам недобро усмехнулся. Это был его дед. Осунувшийся, бледный. Едва дышащий. Выглядел он так, будто с минуты на минуту собирался отправиться к праотцам.
   Эдам подошёл к старику.
   – Что это за маскарад? – он не испытывал никакого сострадания.
   Майкл посмотрел на него бесцветными глазами.
   – А ты бы пришёл, если бы я позвал?
   Говорил он сипло, с трудом.
   – Ближе к делу. У меня мало времени.
   – Что, в подворотнях разберут лучшие места? – дед сверкнул глазами и хищно оскалился.
   Эдам вспыхнул и направился к двери.
   – Стой! Извини. Ты тоже не подарок. Мы оба… – Майкл перевёл дух, – друг друга стоим. Подожди.
   Эдам остановился. Развернулся и с презрением посмотрел на него.
   – Что тебе нужно?
   – Ты упрямый, – просипел дед. – Прямо как твой отец. И такой же недальновидный, как он. Но ты проныра. Я помню, как ты в восемнадцать лет отыскал свою мать, хоть я и не хотел, чтобы это случилось.
   Эдам стиснул зубы.
   – Если ты думаешь, что мы мило похихикаем о том, как ты изнасиловал её, а потом довёл до самоубийства моего отца, то ты ошибаешься.
   Майкл хмыкнул.
   – Что ж ты тогда пытался со мной встретиться? Если я такая скотина, а? – он сделал глубокий вдох и продолжил. Голос у него сильно ослабел. – Видишь, иногда мы всё-таки нужны друг другу. Вчера я был нужен тебе, сегодня – ты мне. Такова жизнь. Мы же родственники.
   Эдам вскинул брови.
   – Родственники?
   – Я хочу сказать тебе что-то важное. Потерпи минуту. Присядь. Настало время семейных тайн, – он закашлялся, с трудом перевёл дух и прохрипел: – Я не могу полагаться ни на кого, кроме тебя. Ты моя кровь, нравится тебе это или нет.
   Они столкнулись взглядами.
   – Я расскажу, а ты сам решишь, что делать дальше.
   По оконному стеклу барабанил дождь. Эдам не решился ответить сразу, не понимая, чего именно Майкл хочет от него.
   – Возьми стул, – настаивал тот. – Ты знаешь, что наша семья имеет славную историю. Мой прадед начал этот бизнес ещё в России, не имея ни гроша за душой, а дед добился того, что стал поставщиком императорской семьи. Мой отец здесь, в Англии, начинал с нуля, а я сумел превратить скромную ювелирную мастерскую в довольно большую компанию.
   Эдам не выдержал.
   – Рассказывай, какой ты замечательный, своим работникам. Что тебе нужно? Тебе ведь что-то нужно. Ты бы не притащил меня сюда, если бы у тебя не было какой-то цели.
   – Подожди. Посмотри на меня. Ещё вчера я был бодр. Катался на горных лыжах, мог удовлетворять женщин по пять раз за ночь. Ты вон в свои годы, наверное, таким похвастаться не можешь. Я даже не задумывался о смерти, понимаешь? Но мне всё-таки девяносто девять лет, и, когда с тобой происходит такое, ты начинаешь смотреть на всё по-другому.
   Эдам покачал головой:
   – Что я здесь делаю?
   Майкл продолжал:
   – У нашей семьи есть реликвия. Я получил её от моего отца, он от своего, а тот от твоего прапрадеда. Уникальная вещь! Драгоценный камень, настолько редкий, что другого такого на свете просто нет. И дело даже не в том, сколько он стоит. Никто не знает его цену, потому что никто не знает о его существовании. Это было нашей семейной тайной. Этот камень – часть нашей семьи. Нашего рода.
   Эдаму стало интересно, но он не подал вида.
   – Ты никогда его не видел. И твой отец его не видел. Он не заслужил, будем откровенны.
   Майкл с трудом сглотнул и посмотрел в окно. Эдам терпеливо ждал продолжения.
   – К сожалению, вчера этот камень украли.
   – Украли?
   – Меня ограбили. Сразу после презентации новой коллекции.
   ⠀

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 15

   Как ни странно, в детали произошедшего Майкл постарался не вдаваться. Ещё пару минут назад бахвалящийся своими сексуальными победами дед невольно сжался во время рассказа, стараясь как можно быстрее проскочить этот этап, не вдаваясь в особо пикантные подробности. Любые вопросы вызывали у него либо агрессию, либо бульканье и ужимки, совсем не характерные для него.
   В конечном итоге из спутанного рассказа Эдам уяснил, что некая юная модель вскружила Майклу голову, он доверился ей, а она его усыпила и обчистила.
   Однако если бы кто-то имел возможность взглянуть одним глазком на то, что происходило в действительности, он бы увидел немного иную картину.
   После завершения показа в королевском люксе фешенебельного отеля, в котором любил останавливаться прославленный ювелир, на шёлковых простынях происходил акт любви. Кристи, та самая любопытная азиатская модель, заигрывавшая с Майклом во время показа, неистово скакала на нём, издавая сладострастные стоны. Её прекрасное тело отражалось в зеркалах. Груди подпрыгивали, пальцы впивались в ворсистую кожу Майкла.
   Тот рычал от страсти.
   – Ну что? Это тебе говорили, маленькая сучка? – он шлёпнул её по заднице и с силой стиснул упругую грудь.
   – Да! Да! Ещё!
   – Это только начало! – загоготал он.
   – Жарко!
   – Ещё бы!
   Кристи взяла с тумбочки бокал и плеснула шампанским себе на грудь. Это понравилось Майклу. Он победно зарычал и слизал сладкие капли с её кожи. Девушка схватила бутылку и со смехом начала поливать себя золотистым напитком так, чтобы шампанское стекало струйкой по набухшему соску. Майкл высунул язык и с жадностью стал лакать игристый напиток.
   Кристи с улыбкой наблюдала за ним.
   – Нравится?
   – Я готов тебя съесть, – пророкотал он.
   – Не подавишься? – улыбнулась она.
   Он плотоядно зыркнул на неё и оскалился.
   – Давай ещё!
   – Окей! – она продолжила игру.
   – Да-а! – он раскрыл рот шире, жадно поглощая пенящийся напиток.
   Девушка наслаждалась процессом, прикрыв глаза от удовольствия.
   Внезапно Майкл остановился, медленно помотал головой, три раза хлопнул глазами, совершенно неэротично рыгнул и повалился набок. Кристи улыбнулась. Снотворное, что было в шампанском, подействовало.
   Девушка невозмутимо поставила полупустую бутылку на тумбочку, бесстрастно оглядела свою жертву и выскользнула из постели. Подняв изумрудное платье с пола, она не спеша направилась в ванную.
   Когда она вышла, полностью одетая, Майкл уже вовсю храпел.
   Кристи обвела комнату оценивающим взглядом и подошла к тумбочке. Портмоне Майкла из выдвижного ящика полетело в её сумочку первым. Затем она подошла к столу, на котором горкой высились коробочки с драгоценностями, приготовленные в качестве подарков для особых клиентов. Кристи методично сдирала подарочную упаковку, открывала коробку, потом футляр и стряхивала в сумочку одно изделие за другим.
   Закончив с драгоценностями, она окинула критичным взглядом комнату и вернулась к постели, на которой сопел Майкл. Стянув с пальца ювелира массивный перстень с огромным сапфиром, Кристи посмотрела на подвеску на его шее. Это был крупный кристалл аметиста, без всякой огранки и обрамлений, на простом кожаном шнурке. Достав из сумочки короткий нож, девушка перерезала шнурок и сжала кристалл в руке. Бросив в сумочку последнюю добычу, она ещё раз оглядела номер и, удовлетворённо кивнув, направилась к двери.
   Мужчина в чёрном костюме, замерший у входа в номер, повернул голову на щелчок замка и посмотрел на Кристи.
   – Доброй ночи! – проворковала она, аккуратно прикрывая за собой дверь.
   – Вам вызвать такси? – спросил телохранитель.
   – Я остановилась здесь, – она одарила его многообещающим взглядом. – Ещё увидимся.
   Мужчина коротко кивнул, а когда она скрылась за дверьми лифта, довольно ухмыльнулся.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 16

   Лицо Майкла покрылось красными пятнами.
   – Меня обчистили! Развели, как мальчика!
   Эдам взял стул и сел у кровати старика.
   – Со всеми драгоценностями и деньгами взяли и его.
   Мозг Эдама по привычке интенсивно заработал. Головная боль улетучилась, чего он в этот момент даже не заметил. Любого бы взбудоражила такая история. Но для Эдама это была ещё и занимательная шарада, которую его мозг захотел решить. По его телу пробежали мурашки. Он испытал то же самое ощущение, что всегда приходило к нему, как только он брался за какое-то интригующее журналистское расследование, которых ему пришлось немало провести за годы работы.
   – То есть кто-то всё-таки знал о камне? – уточнил он.
   Майкл вздохнул.
   – У меня есть подозрения, но я не уверен. Я хочу, чтобы ты, мой внук, разыскал эту вещь. Мы должны вернуть реликвию нашей семьи.
   Это был неожиданный поворот. Хоть Эдаму и стало любопытно, он никак не ожидал, что его дед захочет попросить у него помощи. Наконец в его голове прояснилось, почему он оказался здесь.
   Но вместе с тем внутри проснулась тревога. Ничего хорошего от предложения деда ждать не стоило.
   – Что скажешь? – Майкл пристально посмотрел на Эдама.
   Однако тот не торопился отвечать.
   – Ты можешь меня ненавидеть, – занервничал дед. – Но сейчас разговор не о нас с тобой. Это нечто большее, – он подался вперёд. – Найди камень. Ты можешь оставить его себе. Рано или поздно он всё равно достался бы тебе. Он принесёт тебе удачу, я знаю это. Но прежде чем я умру, принеси его мне. Я хочу перед смертью подержать его в руках.
   Майкл умолк. Эдам размышлял.
   – Что? Что ты молчишь? Тебе всё равно?
   Эдам исподлобья посмотрел на него, но так ничего и не сказал.
   Дождь за окном не утихал.
   Старик сжал кулаки.
   – Я готов предоставить в твоё распоряжение всё, что нужно. Мои люди будут тебе помогать и делать всё, что ты скажешь. Все расходы, которые понадобятся, компания покроет. Я знаю, что у тебя сейчас не самый лучший период в жизни. Ты можешь смело тратить на себя столько, сколько…
   – Мне от тебя ничего не нужно, – спокойно перебил его Эдам.
   – Постарайся быть выше нашего конфликта. Чтобы выполнить мою просьбу, тебе нужно чувствовать себя человеком. Вот, – он взял с прикроватного столика чековую книжку и трясущимися руками выписал чек. – Пятьдесят тысяч. Сделай это не для меня, а для себя.
   Он протянул чек Эдаму. Тот даже не шелохнулся.
   – Я не верю тебе.
   Майкл вздохнул и покачал головой. Казалось, он использовал уже все аргументы.
   – Почему я? – спросил Эдам. – Вон у тебя какие мо́лодцы работают. Почему они не могут заняться поисками?
   Майкл недовольно посмотрел на него.
   – А ты думаешь, я кому-то здесь могу доверять?
   – Заяви в полицию. В чём проблема? Это же ограбление.
   Майкл фыркнул.
   – Если я не доверяю своим людям, я что, поверю полиции?
   – Получается, никто не знает, что тебя ограбили?
   – Мне не нужны лишние люди. Это наше внутреннее дело. Ясно?
   – Но при чём здесь я?
   – Ты моя кровь. Понятно?
   Эдама такой аргумент убедить не мог. Для кого-то другого, для другой, нормальной, семьи это был бы веский довод. Но Эдам слишком хорошо знал своего деда. Для него родственные узы не имели никакого значения. Почему же он настаивал на том, чтобы именно Эдам занялся этим делом? Майкл видел его сомнения и продолжал настаивать:
   – Сейчас, пока я ещё жив, у тебя есть шанс найти его и вернуть. Потом, я боюсь, ты уже не сможешь это сделать. Будет слишком поздно.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 17

   Они не могли знать, что прошлой ночью Кристи отправилась не в свой номер, а поехала на Темзу, где на якоре стояла огромная яхта графитового цвета.
   Девушку сложно было узнать. Она уже успела сменить наряд и даже причёску. Вместо туфель на шпильках – удобные белые кроссовки. Вместо вечернего платья – джинсовый комбинезон и тонкая кожаная куртка. За плечами кожаный рюкзак.
   Её ждали. Мужчина с неровным бритым черепом и глубоко посаженными глазками, которого прежде представили ей как Славика, шёл за ней вдоль борта. Квадратный и малоподвижный, в дешёвом пиджаке и мятых белых брюках, Славик был ей неприятен. По-английски он говорил очень плохо, но она приехала не к нему и не разговоры разговаривать.
   – Сюда! – указал Славик на лестницу, ведущую вниз.
   Кристи спустилась по мраморным ступеням, покрытым розовым ковром. Золочёные ажурные перила поблёскивали в свете фонарей на позолоченных постаментах.
   Футуристичный и довольно мрачный вид яхты снаружи резко контрастировал с внутренним интерьером в стиле рококо. Множество зеркал отражали богатое убранство, а от позолоты можно было ослепнуть. Но при этом интерьер не стал безнадёжно безвкусным – те бешеные деньги, что стоила эта махина вместе с внутренней отделкой, всё же себя оправдывали.
   «Может, эта яхта отражает характер её владельца? – подумала Кристи, пока шла. – Агрессивный снаружи, но нежный и мягкий внутри?»
   Она тут же отмела эту мысль. Её заказчик мягким быть никак не мог. Она это прекрасно понимала. Тем более она не в первый раз работала с русскими. Знала, что с ними нужно вести себя как можно жёстче.
   Они прошли через гостиную с белым роялем и резными креслами и завернули за угол, чтобы спуститься ещё ниже. По лестнице, едва заметной для постороннего, Славик проводил её в малую гостиную, где на небольшом диванчике у горящего камина сидел моложавый плотный мужчина средних лет с короткой спортивной стрижкой.
   Хотя черты его лица были далеки от правильных, он был по-своему привлекательным, а глубокая ямочка на подбородке придавала ему особый шарм. Но мягким этого человека никто бы точно не назвал.
   – Всё удачно? – спросил он её с сильным русским акцентом.
   – Мне пришлось с ним спать. Тридцать, – отчеканила она.
   – Мы так не договаривались, – ответил без тени эмоций русский.
   – Нет, я говорила, что, если мне придётся с ним спать, это будет дороже.
   Хозяин яхты покачал головой.
   – Меня не волнует, каким образом ты выполняешь свою работу. Работа выполнена?
   Кристи не ответила. Вместо этого она сняла рюкзак, открыла его и, перевернув, высыпала на низкий столик рядом с диваном драгоценности, похищенные из номера Майкла Шерла. Украшения запрыгали по стеклянной столешнице, несколько упало на пол.
   Хозяин яхты посмотрел на всё это великолепие, поводил губами и коротко кивнул.
   – Тринадцать ты перевёл. Ещё семнадцать! – настаивала Кристи.
   – Я не могу этого проверить.
   – Тебе придётся поверить мне на слово.
   – Это так не работает, – покачал головой олигарх.
   – В моём бизнесе торгов не бывает, – злобно сверкнула глазами девушка.
   – Торги бывают везде, – лениво ответил заказчик. – Если бы мы договорились, проблем нет. Я своё слово держу. Я не намерен платить ещё и за то, что ты получаешь удовольствие во время работы, – он криво усмехнулся.
   Славик тоже ухмыльнулся.
   Кристи посмотрела на них обоих.
   – Окей.
   – Ну раз окей, так окей, – владелец яхты потянулся к телефону.
   Кристи достала из кармана свой телефон и стала быстро листать фотографии в галерее.
   – Ты готова? – спросил русский.
   – Ага! – она нашла нужное изображение и ткнула экраном в лицо заказчику.
   Тот пробежал глазами по строчкам на скриншоте и издал неопределённый звук.
   – Ещё семнадцать! – Кристи посмотрела на него ледяными глазами.
   – Откуда?..
   – У меня есть репутация, – процедила она. – И если кто-то пытается меня нагреть, мне всегда есть чем ответить. Хочешь поторговаться и насчёт этого? – она потрясла телефоном перед его носом. – Или ты заплатишь и я забуду о том, что у меня есть это?
   Русский помолчал. Он бросил взгляд на рассыпанные на столе драгоценности.
   – Ну? – Кристи наклонила голову.
   – Курс и так поднялся почти в два раза.
   – Меня не волнует.
   Владелец яхты насупился.
   – Ну? – повторила Кристи.
   – Хорошо, – выдавил он и открыл приложение. – Адрес тот же?
   Она протянула ему свой телефон. Он сверил информацию, нажал несколько кнопок, и требуемая сумма в биткоинах упала в электронный кошелёк Кристи. Девушка с удовлетворением посмотрела на экран и убрала телефон в карман.
   – Благодарю, – с ноткой превосходства ответила она.
   Русский олигарх зыркнул на неё исподлобья.
   – Удали.
   Она смерила его насмешливым взглядом.
   – Удали то, что ты мне сейчас показала, – повторил он.
   – Ты не думаешь, что я могла сохранить копию? – невинно спросила она.
   – Я не хочу, чтобы это было на твоём телефоне.
   Усмехнувшись, Кристи подошла вплотную, открыла нужный скриншот и удалила его перед глазами олигарха.
   – Доволен?
   – Спасибо.
   Славик открыл перед ней дверь. Кристи приложила два пальца к виску, словно отдавая заказчику честь на прощание, развернулась и зашагала вслед за его телохранителем. Русский остался один на один с сокровищами.
   Стоило дверям закрыться, он повернулся к сверкающим на столе драгоценностям. Осторожно взял аметист, срезанный с шеи Майкла, и хищно блеснул глазами.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 18

   – А с другой стороны, – продолжил Майкл, – я умру, что у тебя останется? Твой отец покончил жизнь самоубийством, мать умерла. Детей у тебя нет. Это единственная вещь, которая связывает тебя с нашим родом.
   – Что в этом камне особенного? Ты готов бросить на его поиски все ресурсы, платить мне…
   – Есть вещи, которые дороже денег, – перебил его Майкл. – Я думал, уж ты-то придерживаешься именно таких взглядов.
   Майкл указал глазами на чек. Эдам покачал головой.
   – Когда об этом говорят такие люди, как ты, я понимаю, что дело здесь нечисто.
   Старик одарил его ледяным взором.
   – Но я соглашусь, – продолжил Эдам. – При одном условии.
   Майкл внимательно слушал.
   – Если я почувствую, что ты обманываешь меня, я немедленно умываю руки.
   Они снова столкнулись взглядами.
   – И конечно, я приму деньги.
   Майкл хрипло рассмеялся.
   – Все вы одинаковые. Сколько бы вы ни говорили о высоких устремлениях, в итоге вам всё равно нужны только деньги.
   Эдам отреагировал спокойно.
   – Я не хочу зависеть от тебя, – ответил он. – Деньги – это безопасность в данном случае. Не более того.
   – Забирай!
   Эдам снова покачал головой.
   – Что?
   – Миллион, – Эдам твёрдо посмотрел ему в глаза.
   – Что? Ты в своём уме?! – рассвирепел Майкл. – Ты и пенни за всю свою жизнь не заработал!
   – Тогда я пошёл, – Эдам поднялся со стула.
   – Ты такой же идиот, как твой отец! – заорал Майкл.
   – Ничего другого я и не ожидал услышать. Прощай!
   Он направился к двери. Дед позади шипел и брызгал слюной от гнева. Эдам взялся за дверную ручку.
   – Стой! Хорошо.
   Эдам замер на секунду и приподнял брови. Майкл согласился на такую сумму! Он медленно повернулся и посмотрел на него. Тот, казалось, хотел прожечь внука взглядом. Эдам не торопясь подошёл к его постели. Весь красный от злости, старик выписал новый чек. Руки его тряслись ещё сильнее.
   – На! – Майкл смял чек и швырнул им во внука.
   Эдам без эмоций посмотрел на скомканную бумагу под ногами и ровным голосом произнёс:
   – Теперь перепиши и дай мне его по-человечески.
   Майкла затрясло от ненависти. Эдам выдержал его взгляд, и Майкл понял, что придётся уступить. Он чуть не смял чековую книжку, но пересилил себя и, морщась, начал писать снова. Медленно, будто чернила не хотели ложиться на бумагу.
   Наконец он размашисто расписался и протянул чек внуку, не глядя на него. Эдам взял драгоценную бумажку обеими руками. Проверил.
   Действительно, дед, который всю жизнь жалел потратить на него лишнюю сотню, своей рукой выписал ему чек на один миллион фунтов стерлингов.
   £ 1 000 000!
   Эдам не верил, что такое возможно. Но это случилось.
   Его плечи расправились, мускулы наполнились энергией. Ему стало гораздо спокойнее, он даже ощутил приятную тяжесть в теле.
   Эдам аккуратно сложил чек пополам, убрал в нагрудный карман пиджака, посмотрел на деда и сказал:
   – А теперь… расскажи мне правду.

Глава вторая

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 1

   Дождь почти закончился. Редкие капли ударяли по мокрому асфальту. Люди Майкла скучали у роллс-ройса.
   Эдам снял куртку, развернул стул спинкой вперёд и уселся рядом с кроватью деда.
   – Правду? – старик нахмурился.
   – Именно.
   – В каком смысле? – Майкл недобро посмотрел на внука.
   Эдам достал пузырёк с лекарством, вытряхнул из него на ладонь последнюю таблетку и закинул в рот.
   – Тебе девяносто девять лет, ты ещё вчера спал с восемнадцатилетними моделями, работал по двенадцать часов в день и был словно сгусток энергии. Но вот у тебя крадут твой камень, и ты оказываешься в госпитале. Слабый, больной. И даже дышишь с трудом. Так?
   Майкл раздражённо фыркнул. Эдам продолжил.
   – Ты выписываешь чек на миллион фунтов мне – внуку, которого ненавидишь и который… тоже не в восторге от тебя, скажем так. Помимо этого ты готов заставить всю свою компанию работать, лишь бы я нашёл этот камень, – он сделал паузу. – Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что без него ты умрёшь.
   Майкл перевёл на него холодный взгляд.
   – И похоже, очень скоро. Я хочу знать, что это за камень.
   В палате повисла тишина. Как бы Майклу ни хотелось избежать этой темы, ему пришлось отвечать.
   – Хорошо, – проговорил он после долгого раздумья. – Я попытаюсь. Насколько смогу.
   Он собрался с мыслями и начал свой рассказ.
   – Это действительно наша семейная реликвия. Всё, что я сказал тебе, – правда. Мой отец бежал из России после революции. С собой он взял только жену и эту вещь. Когда они приехали сюда, ему был двадцать один год, маме – девятнадцать. Александр и Александра…
   На Майкла нахлынули воспоминания. Он живо представил, как его родители, ещё совсем юные, летом 1920 года спускаются с трапа корабля, прибывшего в Лондон из континентальной Европы. Александр Воронов, с небольшим чемоданом, перехваченным обычным брючным ремнём, идёт впереди, его юная жена Александра, с чемоданом поменьше, семенит следом. Ворот белой рубашки молодого эмигранта расстёгнут, и в вырезе виден аметист, висящий на тонком кожаном ремешке…
   Майкл вздохнул.
   – Это всё, что осталось от его семьи. Страна была охвачена гражданской войной. Они выбрались живыми, и это самое главное, – он расправил складки одеяла дрожащей рукой. – Я всегда считал, что камень просто приносит удачу. Я был слишком молод и неблагоразумен. Вся эта история семьи, эти русские корни казались мне несущественными. И без этого дел хватало. Я хотел стать британцем, и я им стал. Даже сменил русскую фамилию Воронов на Шерл.
   – Воронов?
   – Да. Это наша настоящая фамилия. И я не Майкл, а Михаил. Михаил Александрович Воронов, – проговорил он по-русски.
   Впервые за всю ночь Эдам улыбнулся.
   – Воронов. Да, я и забыл.
   – Я говорил тебе в детстве, – кивнул дед. – Шерлами русские называют чёрные турмалины. Мне нравилось слово.
   – Занятно, – Эдам внимательно слушал.
   – Камень достался мне, когда я в двадцать лет уходил на фронт.
   Майкл хорошо помнил, как стоял перед родителями в 1940 году в британской военной форме. На прощание отец надел на него медальон с кристаллом, а он улыбался и даже не догадывался, как важен этот подарок.
   – Мои родители боялись, что меня убьют, – Майкл говорил негромко, голос его стал заметно мягче.
   Эдам ходил по палате, заложив руки за спину, и ловил каждое слово деда.
   – Я был ранен. Мне прострелили правое лёгкое. Вот здесь, – Майкл показал на правую сторону груди. – Даже шрама не осталось, – он облизал сухие губы. – Ещё была автокатастрофа в сорок седьмом. Все погибли, а я выжил.
   Эдам покачал головой.
   – Я не верю в камни с магическими свойствами. Что это за минерал?
   – Я не знаю, – честно ответил старик.
   Эдам нахмурился.
   – То есть? Ты всю жизнь работаешь с драгоценными камнями, как ты можешь не знать?
   – Вот так.
   – Я не понимаю, как так может быть. Ты изучал его? Пытался определить химическую формулу?
   – Мы не смогли. Хочешь верь, хочешь нет. К тому же мне не хотелось лишний раз его кому-либо показывать.
   – Если бы я тебя не знал, я бы поверил.
   – Твоё дело. Говорю как есть.
   Эдам остановился.
   – И ты не попытался отыскать месторождение? Где бы их были тысячи?
   – Пытался. Не нашёл.
   Эдам на секунду задумался.
   – Камень нашли в России?
   – В Уральских горах. Говорят, раньше драгоценные камни там лежали прямо под ногами. Изумруды, рубины…
   – Твои родители оттуда, правильно?
   – Да. Из Екатеринбурга.
   – Точно, – припомнил Эдам. – Ты говорил. Город святой Екатерины. Так, кажется?
   – Ну хоть что-то ты слушал.
   – И там ты искал тоже?
   – В первую очередь. До девяностых годов город, да и весь регион, был закрыт для иностранцев, но начиная с 1994 года я планомерно искал. Потом сдался.
   – А в других местах?
   – Постольку-поскольку. Это всё-таки особое место.
   – Особое? Почему?
   – Это очень древняя земля. Граница между Европой и Азией. Колыбель народов в каком-то смысле. Оттуда пришли гунны, венгры, скифы… Арии, как полагают некоторые. Никто не знает, сколько там цивилизаций было до нас. Как раз в районе Екатеринбурга горы ниже, поэтому племена и народы проходили через те места из Сибири в Европу много раз.
   – Перекрёсток дорог.
   – Именно. На протяжении тысяч лет.
   – Ты думаешь, твой камень – это какой-то древний артефакт?
   Майкл вздохнул.
   – Может быть.
   – Как он достался нашим предкам?
   – Мой дед получил его от какого-то монаха-отшельника. В самом начале двадцатого века. В 1900 году, если не ошибаюсь. Что-то такое мне говорил отец. Но это по одной версии. По другой – дед получил его от своего отца. Твоего прапрадеда. Но тот тоже принял его в дар от монаха. Я не могу сказать точно. Видишь ли, когда я был молод, меня всё это не интересовало. Я больше думал, как заработать денег, занять достойное место в обществе. Потом, когда я строил компанию, мои корни мне очень пригодились, но к тому времени отец уже был несколько не в себе. И разобраться, что правда, а что нет в его словах, было непросто.
   – Монах? – повторил Эдам в задумчивости. – Почему именно он подарил твоему отцу камень? Разве монахи занимались добычей драгоценных камней?
   – Я не знаю. Думаю, нет.
   – Тогда не кажется ли тебе такой подарок странным?
   – Разве это важно? – в голосе Майкла послышались нотки любопытства.
   – Уверен, что да.
   Майкл пожал плечами.
   – Вопросов больше, чем ответов. Отца сейчас уже не расспросишь, – он посмотрел в окно. – Я ушёл на фронт. Однажды, во время немецкого налёта, бомба попала в наш дом. Отец был в лавке. Вернулся только за полночь. К развалинам. Моя мать погибла. Отец так любил её… Можно сказать, что в ту ночь он тронулся умом. К старости стало ещё хуже. Сидел у себя в комнате и мастерил разные брошки, подвески, кольца. Никуда не выходил и практически ни с кем не разговаривал.
   Эдам прислонился спиной к стене, сложив руки на груди, и попытался мысленно разложить информацию по полочкам.
   – Когда он умер?
   – Кто? Мой отец? В 1975-м. За два года до твоего отца.
   – И за год до моего рождения.
   – Да.
   Эдам вдруг резко зажмурился. Боль, ни разу не напомнившая о себе за всё время разговора, вернулась и сжала голову, словно тисками. А он уж подумал, что она не побеспокоит его до завтрашнего дня. Он с силой помассировал виски и постарался не потерять нить загадочной семейной истории.
   – Значит, этот камень был найден в России. В начале двадцатого века. Ну или нашли его раньше, а семье он достался в 1900 году.
   – Да.
   – Минерал редкий, даже исключительный. Его формулу невозможно вывести. Вполне вероятно, из-за того, что он обладает специфическими свойствами. Верно?
   – Можно и так сказать, – кивнул Майкл.
   – Так что это за свойства? – Эдам испытующе посмотрел на деда.
   Майкл холодно глянул в ответ.
   – Просто найди мне камень.
   Головная боль усилилась.
   – Хорошо. Кто ещё мог знать о его свойствах?
   – Никто.
   – Но ведь кто-то узнал.
   Майкл фыркнул.
   – Это я тебя и прошу выяснить. И вернуть мне его.
   – Хорошо. Как он выглядел? У тебя есть фото?
   – Нет. Я уже тебе сказал, что старался никому его не показывать. И сам не доставал. Он всё время был в футляре.
   – В футляре?
   Казалось, Майклу совершенно не нравились вопросы Эдама.
   – Да. В футляре из аметиста, – проговорил он сквозь зубы. – Я носил его на шее.
   – Я не совсем понимаю, – нахмурился Эдам.
   – Что тут непонятного? – посуровел Майкл. – Аметист – камень дешёвый. Никто бы не догадался, что в нём что-то есть. Ты видел эту подвеску у меня на шее тысячу раз.
   – Я просто пытаюсь представить картину, – успокоил его Эдам. – То есть футляр – это, по сути, полый кусок аметиста на шнурке, а внутри него ещё один кристалл, тот самый. Так?
   – Да.
   Эдам сел на краешек стула, размышляя.
   – Хорошо, фото самого камня нет. Ну так опиши его.
   – Чёрного цвета, полупрозрачный. При изменении освещения может быть и зелёным, и тёмно-синим.
   – Любопытно. Обработанный?
   – Нет. Да… Частично.
   Эдам покачал головой.
   – Ты единственный или почти единственный человек, кто его видел. Ты не хочешь рассказать о нём больше? Всё, что я спрашиваю, важно.
   – Когда ты найдёшь его, ты сразу поймёшь.
   – Ты сможешь хотя бы нарисовать его?
   – Продолговатый кристалл чёрного цвета. Что там рисовать?
   – Размер? Мне хоть что-то надо о нём знать. Или нет?
   – Если ты не заметил, я сейчас не в том состоянии, чтобы заниматься рисованием, – недовольно отозвался дед.
   – Я просто чувствую, что ты не хочешь мне помогать.
   – Чёрт тебя побери! Спрашивай всё что хочешь. Но какие-то вещи я сейчас просто не в состоянии делать, – он чуть не задохнулся от напавшего на него кашля.
   – Хорошо, хорошо, – примирительно кивнул Эдам.
   Он пытался понять, о чём ещё не спросил, не упустил ли чего-то. Сделать это было сложно: головная боль усиливалась и мешала сосредоточиться.
   – У тебя есть враги?
   – У любого человека с деньгами, мой дорогой внук, есть враги. А денег у меня много.
   – Но ведь кого-то ты подозреваешь…
   Майкл не успел ответить – в палату вошёл безмолвный мужчина из роллс-ройса.
   – Это Вэнс Тенли, – представил его Майкл. – Глава моей службы безопасности. Он будет помогать тебе.
   Тенли протянул Эдаму фотографию. Обворожительная девушка азиатской внешности улыбалась на ней отработанной модельной улыбкой.
   – Кристи Ли, – прогудел начальник охраны. – Имя вряд ли настоящее.
   – Через неё, возможно, найдёшь и заказчика, – добавил Майкл.
   – В агентстве, которое компания нанимала для показа, сказали, что в страну она приехала месяц назад. Из Гонконга, – проговорил Тенли.
   – Профессионалка? – спросил Эдам, разглядывая фото.
   Вэнс кивнул.
   – Умудрилась устроиться в модельное агентство, не предоставив никаких бумаг.
   Эдам оторвался от фото и бросил на деда короткий взгляд. Тот поджал губы и посмотрел в сторону.
   Вэнс продолжил:
   – Все переговоры с агентством вела вживую. Даже номер телефона им не оставила. Мы, конечно, его узнали. Завтра получим распечатку разговоров.
   – О! А разве это не…
   – Незаконно? – Майкл усмехнулся. – Мы большие мальчики, Эдам. Если мы чего-то хотим, мы это получаем.
   Эдам повернулся к Тенли.
   – Где она остановилась, вы выяснили?
   – Отель «Магнолия» в Брикстоне. Когда наши люди приехали, её там уже не было. Сомнительно, что она вообще там жила.
   – Персонал гостиницы опросили?
   – Конечно. Ничего полезного.
   – Не густо, – Эдам ещё раз глянул на фотографию и спросил Вэнса: – Я могу это взять?
   Тот кивнул.
   – Мы выделили тебе офис, – сказал Майкл. – Завтра в девять мистер Тенли представит тебя своим людям. Твоё дело – давать им задания, а их задача – эти задания выполнять.
   В кармане Эдама пикнул телефон, оповещая о полученном сообщении.
   – Это мой номер, – предупредил Тенли.
   – Дай ему ключи, – мотнул головой Майкл.
   – Ключи от чего? – Эдам насторожился и посмотрел на обоих.
   Вэнс протянул ему конверт.
   – Можешь остановиться в квартире своего отца, – сказал Майкл. – Она всё равно много лет стоит без дела.
   – Ваши вещи уже там, – добавил Вэнс.
   Эдам не поверил своим ушам.
   – Только не сиди на жопе, а работай! – проворчал Майкл. – У меня не так много времени. Всё!

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 2

   Эдам сидел в салоне роллс-ройса погружённый в раздумья. В его голове носился торнадо из мыслей и обрывков информации. Боль притупилась, но накатила усталость, хотя тело было будто наэлектризованное. Ему стало душно. Он постучал в стекло, отделяющее его от водителя.
   – Остановите, пожалуйста!
   Они ехали вдоль Темзы, и Эдам решил прогуляться по набережной, чтобы немного прийти в себя.
   Воздух после дождя был влажным и свежим. Стало прохладно, и он закутался в куртку. Пройдя немного, остановился на берегу, глядя на воду. Ему хотелось унять бурлящий поток в голове. Хотя бы недолго ни о чём не думать. Естественно, ему это не удалось.
   Прошло несколько минут.
   Он полез в нагрудный карман пиджака и достал чек. Посмотрел на цифру и пробормотал:
   – Зачем я понадобился тебе?
   Пока ответа на этот вопрос не было. Эдам нахмурился, убрал чек обратно и побрёл назад, к ожидающему у дороги лимузину.

   Поднявшись на лифте на четвёртый этаж здания, в котором располагалась квартира отца, он в нерешительности остановился перед входной дверью. Сердце часто билось. Он не ожидал от себя такой реакции. Дэвид покончил с собой, когда Эдам был ещё младенцем, но он чувствовал незримую связь с ним. Осознав, что ему предстоит остановиться там, где его родители провели год после свадьбы, Эдам ощутил, как всё внутри него всколыхнулось.
   Наконец он справился с волнением, достал из конверта ключи, открыл дверь и шагнул в тёмную прихожую.
   У порога стояли его чемодан и сумка. Эдам прошёл в гостиную. Осмотрелся. Мебель была накрыта защитными накидками. Он снял одну. Дотронулся до бархатной обивки кресла семидесятых годов.
   «Как непривычно», – подумал он.
   Дверь из гостиной вела на балкон, и Эдам с любопытством открыл её, впустив в комнату предутреннюю свежесть. Он вышел на просторную террасу и посмотрел на ночные огни раскинувшегося перед ним города. Улыбнулся. Кто бы мог подумать, что ещё пару часов назад он собирался ночевать на вокзале.
   В один момент вся его жизнь изменилась.
   В очередной раз.
   Эдам быстро обошёл квартиру, но решил, что подробнее рассмотрит её при свете дня. Он разделся, принял душ и лёг спать, чтобы к девяти утра быть в офисе и приступить к новой, довольно странной работе. Работе…
   Он усмехнулся про себя и закрыл глаза.
   Но сон не шёл. Мысли носились роем. Снова вернулась головная боль. Ворочаясь в постели, он попытался расслабиться. Никак не получалось. Он слышал шелест листвы деревьев за окном, шум проезжающих вдалеке машин. Приглушённые голоса редких прохожих.
   Мысли крутились в голове, как на карусели.
   Он сгрёб подушку в охапку и с криком отбросил её в сторону. Сел в постели и просидел так несколько минут. Потом достал и включил ноутбук. Голубоватый свет экрана отразился огоньками в его воспалённых глазах.
   – Ладно, – подбодрил он самого себя, – хотя бы потрачу время с пользой.
   Эдам пересел за стол, открыл «Гугл» и вбил имя деда. Поисковик выдал не одну сотню результатов – Майкл был довольно известной личностью.
   Эдам перешёл в раздел изображений и стал просматривать снимки с Майклом за последний год. Он и сам не понимал, что ищет, но продолжал листать одну фотографию за другой.
   Увлёкшись, Эдам достал из сумки новую упаковку с аспирином и начатую бутылку виски. Забросил несколько таблеток в рот, налил в стакан приличную дозу и запил большим глотком.
   – Господи! – поморщился он, брезгливо отодвинул стакан от себя и продолжил просмотр.
   Одна фотография привлекла его внимание. Он увеличил картинку. В вырезе рубашки, расстёгнутой на груди Майкла, виднелся тонкий кожаный ремешок, фиолетовое пятно аметиста терялось в тени волос на его груди. Камень было видно совсем чуть-чуть, буквально краешек. Не зная, что это, было трудно догадаться, но Эдам понял, что это тот самый кристалл.
   Он попытался припомнить, видел ли он эту подвеску в детстве. Хоть дед и настаивал, что не скрывал от него камень, в его памяти не нашлось ни одного образа.
   – Странно…
   Эдам сохранил фотографию и продолжил поиски. Ему попалась ещё одна.
   – Какая тут дата? – пробормотал он. – Ага!
   Он раскрыл серию фотографий с красной дорожки перед каким-то мероприятием. На нескольких Майкл позировал с молоденькой блондинкой модельной внешности.
   – Ну-ка, где тут исходная ссылка?
   Он стал кликать одну за другой фотографии с однотипными улыбками и быстро понял, что это мало что ему даст. Просмотрев более пятисот снимков, он сдался.
   – Что я хочу найти? – спросил он сам себя. – Он ежегодно посещает десятки мероприятий. Что я здесь увижу?
   Однако его интуиция говорила, что он на верном пути. Он задумался.
   – Ну хорошо. Посмотрим только ближайшие мероприятия.
   Он сделал выборку за текущий год и стал вчитываться в описания снимков в результатах поиска.
   – Так… Это старое. И это. Вот, – он кликнул на изображение и понял, что ему снова предстоит просмотреть до тысячи однотипных фотографий.
   Пластиковые улыбки замелькали перед глазами.
   – Что я хочу найти? – повторил он, щёлкая по снимкам. – Что здесь вообще можно найти?
   Его начинало подташнивать от холёных лиц и дорогих нарядов.
   – Надо какой-то фотоотчёт смотреть. Там хоть что-то другое будет.
   Но фотоотчёта от не нашёл.
   – А если посмотреть теги? – пробормотал он себе под нос. – Вот, уже интереснее.
   Любительские фото из соцсетей давали чуть больше информации.
   Эдам увеличил один из снимков, рассматривая участников мероприятия, стоящих чуть поодаль в ожидании своей очереди предстать перед камерами.
   – Надо бы попросить Тенли просмотреть весь материал с показа коллекции, – продолжал он рассуждать вслух. – Особенно тот, где виден зал и гости. Вдруг она была не одна.
   Он задумчиво кивнул, понимая, что это правильный ход мыслей. Снимки, запечатлевшие, что происходило за кадром, могут рассказать многое – показать истинные эмоции и интересы людей. Кто куда смотрел, кто с кем говорил. Но раз доступа к фотографиям с показа пока не было, он продолжал шерстить интернет.
   Он сделал ещё несколько кликов и остолбенел.
   – Что?! – Эдам уткнулся в монитор, вглядываясь в лица на групповом фото. – Ну-ка, ну-ка!
   Он открыл следующую фотографию и радостно вскрикнул. Быстро скачал её в максимально доступном качестве и увеличил изображение, насколько это было возможно. Достав полученный от Вэнса портрет, сверил его с фото на мониторе.
   – Она!
   В момент, выхваченный фотографом, Кристи разговаривала с привлекательным высоким мужчиной. В кадре она улыбалась, повернув голову, и её лицо было отлично видно.
   Эдам прочёл описание фотографии. Схватил телефон и быстро набрал номер Вэнса.
   В трубке послышался сонный голос начальника службы безопасности:
   – Да?
   – Мне нужны все фотографии, сделанные восемнадцатого апреля на Green Environment Charity Maraphon [3 - Благотворительный марафон «Зелёная среда» (англ.).]. И видео!
   – Я понял.
   Было слышно, что Тенли быстро записывает название мероприятия.
   – То же самое касается нашего показа.
   – Ясно. Всё?
   – Всё.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 3

   С самого утра Эдам заскочил на склад, где хранил свой скарб. Он был возбуждён, глаза его горели.
   – Куда я его положил?..
   Он открывал одну коробку за другой. Переставлял их, заглядывал в запылённые чемоданы. Даже вспотел от напряжения. Наконец в одном из пластиковых контейнеров он обнаружил допотопную «Нокию 3310», такую тяжёлую, что ею можно было колоть орехи.
   – Есть!
   Он прекрасно понимал, что дело, которым ему предстоит заниматься, так или иначе столкнёт его с людьми влиятельными и опасными. Он вспомнил усмешку деда, когда они заговорили о том, что законно, а что нет. А уж доступ к данным его телефона и его местонахождению для таких людей, пожалуй, самое невинное из того, на что они способны. Так что никаких смартфонов!
   Он быстро переставил сим-карту в «Нокию», а недавно купленный телефон бросил в коробку. С силой опустил железную дверь на роликах, щёлкнул замком и направился к выходу.

   Воскресное утро – самое сонное на неделе, но, даже несмотря на пасмурный день, на Пикадилли уже вовсю сновали туристы. Эдам свернул на Джермин-стрит и подошёл к историческому зданию, принадлежащему компании деда.
   В офисах было пусто. Только немногочисленные уборщики неторопливо приводили помещения в порядок. Эдам энергичным шагом прошёл по короткому коридору на четвёртом этаже и остановился у двери с надписью «Служба безопасности». Изнутри доносился крик Майкла.
   Несмотря на немощь, дед орал так, что тряслись стены.
   – Где шатается этот придурок?
   Эдам открыл дверь и твёрдым шагом зашёл в комнату. Там его ждали несколько человек. Большой экран транслировал Майкла из больничной палаты.
   – Ты опоздал на пятнадцать минут! – взревел старик.
   Эдам проигнорировал его крик. Он обвёл присутствующих спокойным взглядом и коротко кивнул:
   – Доброе утро!
   – Ты что, решил, что я тебе тут организовал отпуск за счёт компании?
   – Остановись! – одёрнул его Эдам.
   – Не перебивай меня! – завопил Майкл, покрываясь пятнами от гнева.
   Эдам тоже перешёл на крик. Его голос был настолько сильным, что присутствующие вздрогнули.
   – Хватит! Ты сделал меня ответственным за этот проект. Значит, я буду определять, кто и что будет делать. И когда, – он сделал паузу и продолжил спокойнее: – Мистер Тенли будет держать тебя в курсе всего. Я буду с тобой консультироваться лично, когда это будет нужно. Но порядок действий определяю здесь я. Я! Это понятно?
   Майкл растерянно промолчал. Он никогда не слышал от внука такого голоса. Да и никто за всю его жизнь ни разу не посмел разговаривать с ним в подобном тоне.
   Пока он подбирал слова для достойного ответа, Эдам обратился к начальнику службы безопасности:
   – Можете представить мне своих людей.
   Тенли покосился на экран, и Эдам вновь повернулся к деду.
   – Мы можем начать работу? Или ты будешь следить за каждым нашим движением?
   Майкл в ярости прервал трансляцию. Все присутствующие переглянулись между собой. Теперь им было ясно, кто тут босс. Субординация была выстроена раз и навсегда.
   – Все в курсе, что мы ищем? – спросил Эдам Вэнса.
   – Я дал небольшую вводную. Основная цель – найти заказчика ограбления. Все необходимые уточнения, думаю, вы сделаете тогда, когда сочтёте нужным.
   – Разумно, – одобрил Эдам и дал знак приступать к представлению команды.
   – Дэна и Рода вы уже знаете, – Вэнс показал на двух громил, с которыми Эдам уже имел удовольствие познакомиться на вокзале. – Они наши оперативники.
   Дэн с полуулыбкой кивнул.
   – Надеюсь, без обид?
   – Мы выполняли свою работу, – добавил Род, которого Эдам знал как инспектора Джадда.
   – Всё в порядке, – заверил их Эдам.
   Вэнс продолжил:
   – Это Макс. Техническое сопровождение.
   Длинноволосый щуплый парень в растянутой кофте поднял указательный палец в приветственном жесте.
   – Ты забыл сказать «йо!», – Эдам укоризненно посмотрел на него.
   Макс оценил шутку и рассмеялся.
   – Васап, мэн?
   – Сойдёт, – кивнул Эдам и перевёл взгляд на следующего специалиста.
   – Это Шелли. Аналитик, – Вэнс указал на миловидную девушку, которая недавно помогла Эдаму на лестнице.
   Она, конечно же, его сразу узнала.
   – Ссылка со всеми фотографиями с обоих мероприятий уже ушла вам на почту, – доложила она, едва сдерживая улыбку.
   – А видео?
   – Ближе к вечеру.
   Они обменялись короткими взглядами.
   – Хорошо, – ответил Эдам.
   Его лицо осталось бесстрастным, но он был рад, что Шелли в его команде. Такой человек никогда не помешает – отзывчивый, открытый и… впрочем, неважно.
   Эдам повернулся к Тенли:
   – Это весь отдел?
   – Нет, конечно. Ваш дед настаивает на том, чтобы круг людей, занимающихся этим делом, был ограничен.
   – Понимаю, – кивнул Эдам. – Хорошо, давайте приступим.
   Макс тут же перешёл к делу.
   – Так! Благотворительный марафон. Апрель этого года, – он развернул монитор к Эдаму – на экране светилось фото с красной дорожки. – Это наша подруга. Ребекка Чанг. Имя, конечно же, вымышленное. Парень, что стоит с ней, – Тоби Алистера. Работает в эскорт-агентстве «Семь братьев».
   Род криво ухмыльнулся.
   – Мы с ним поговорили с утра.
   – Уже? – Эдам был приятно удивлён оперативностью работников Майкла.
   – Он чуть не обделался от страха, – хохотнул Дэн. – Тупой как пробка. Ничего не помнит.
   Эдам подошёл к Максу, посмотрел на фото.
   – Ну, пока вам и спрашивать-то особо было нечего. Покажите мне все фотографии с Кристи… или Ребеккой, – попросил он Макса.
   – Момент! – тот стал листать изображения.
   Эдам безмолвно смотрел на лица, проскакивающие на экране. Время от времени он говорил «Стоп!», всматривался в лицо человека и просил Макса продолжать. Присутствующие с любопытством наблюдали за ним.
   – Стоп! Это кто? – Эдам указал на мужчину на групповом фото.
   Джентльмен благообразного вида беседовал с пожилой женщиной, стоя спиной к Кристи.
   – Это Оуэн Рафферти, – ответил Вэнс. – Наш юрист. Он был на эвенте вместе с Майклом.
   – Давно работает в компании? – спросил Эдам.
   – Уже больше двадцати лет.
   – Хорошо. Дальше! – Эдам всматривался в лица людей на фотографиях. – А это кто? – он указал на мужчину в серебристом пиджаке, разговаривающего с Кристи.
   – Вы не в курсе? – скосил на него глаза Макс.
   – А должен быть? – удивился Эдам.
   – Это Элис Твиггс, дизайнер, – пояснила Шелли.
   – Он был на шоу у Грэма Нортона на днях, – добавил Макс.
   – Хорошо, – оборвал его Эдам: дизайнер с телевидения его не интересовал. – А это кто? Нет, предыдущую. Да!
   На фото с торжественного ужина Кристи сидела за столом рядом с мужчиной брутального вида. Они не разговаривали, даже смотрели в разные стороны. Мужчина был плотного телосложения, с короткой спортивной стрижкой и глубокой ямочкой на подбородке. Вроде ничего необычного, но лицо настолько колоритное, что не обратить на него внимание было просто невозможно.
   На втором мониторе Макс быстро нашёл другие фотографии заинтересовавшего их человека с того же мероприятия и прочёл описание:
   – Виктор Хабаев, предприниматель.
   – Русский? – Дэн прищурился.
   – Я знаю, кто это, – пробасил Вэнс и кивнул Максу. – Открывай «Википедию».
   Макса не нужно было просить, он уже открыл требующуюся страницу и начал вслух читать информацию.
   – Сорок девять лет. Родился в Свердловске, нынешнем Ека… Где? – Макс запнулся. Он не сразу смог прочитать длинное слово. – Ека-те-рин-бург. Россия.
   – Город святой Екатерины, – пробормотал Эдам. – Продолжай.
   – Входит в сотню богатейших людей России. В Британии владеет гольф-клубом, парой инвестиционных компаний. Три компании в сфере IT.
   Эдам перебил его:
   – Меня интересует горнодобывающая промышленность.
   – Минутку! – Макс отыскал подходящую ссылку. – Ага. Вот. Мур… – он снова споткнулся о труднопроизносимое название. – Вот же русские словечки, не выговоришь! Мур-зинский горно-обогатительный комбинат, Алтайская платиновая компания… – наконец прочёл он.
   – Неплохо, – лицо Эдама просияло.
   Макс продолжил:
   – Миноритарий в нескольких крупных компаниях – «Де Бирс», «Алроса».
   – Бриллианты! – Шелли подняла брови.
   Дэн присвистнул.
   – Похоже, наш паренёк! – покривился Род.
   – Олигарх, – резюмировал Макс.
   – Не просто олигарх, – покачал головой Вэнс. – Он вышел из криминальных кругов.
   – Русская мафия? – прищурился Дэн.
   Вэнс кивнул. Все переглянулись.
   Тенли тут же дал задание оперативникам:
   – Узнайте его адрес и установите круглосуточное наблюдение.
   Эдам растёр шею и с азартом посмотрел на присутствующих.
   – Вот теперь у нас есть что спрашивать у паренька из эскорт-агентства. Разговаривал ли этот олигарх с Кристи во время обеда? Если да, то о чём. С кем ещё говорил? Именно поэтому достать видеозапись с этого мероприятия очень важно.
   – Это займёт какое-то время, но я попробую, – пообещала Шелли.
   – Неплохо для первого раза, – усмехнулся Дэн.
   – Найдите всю возможную информацию, – сказал Эдам. – Я хочу знать о нём всё! Давайте дальше.
   Они просмотрели больше трёхсот фотографий, но никто, кроме Хабаева, Эдама не заинтересовал.
   – Это всё?
   – Как достанем видео, дадим знать, – ответил Макс.
   – Редактированная версия будет не так полезна. Если сможете достать отснятый материал, будет то, что надо.
   – Я сбросила вам на телефон все наши номера, – сказала Шелли.
   Эдам достал свою «Нокию». На экране высветилось сообщение: «То же место». Эдам быстро ответил: «Еду».
   Макс улыбнулся, увидев его телефон.
   – О! У моей бабушки был такой. Сколько ты на змейке набираешь?
   Эдам перевёл на него тяжёлый взгляд. Макс отвёл глаза и смущённо кашлянул.
   – Я создам общий чат? – спросила Шелли Вэнса.
   Эдам показал ей свой телефон.
   – О! – осеклась она. – Простите.
   – Будет лучше, если мы все будем общаться лично, – поддержал Эдама Тенли. – Текстовыми сообщениями передавать минимум информации.
   – Мне лучше просто звонить, – сказал Эдам. – Я буду к четырём.
   Вэнс протянул Эдаму золотую кредитную карту компании:
   – На расходы.
   Эдам сунул карту в карман и вышел из комнаты.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 4

   Он вышел из здания и направился вверх по Сейнт-Джеймс в сторону Пикадилли. От машины Эдам отказался – не стоило кому-то знать, куда он едет. Добираться на метро предстояло больше часа, и он решил по дороге осмыслить полученную информацию. Пусть её было немного, но всё же какие-то результаты за это утро у них появились.
   Увидев вышедшего из здания Эдама, мужчина в солнцезащитных очках, кепке цвета хаки и с рюкзаком за плечами, стоявший на перекрёстке, сделал вид, что фотографирует фасады зданий, словно обычный турист. Дождавшись, когда Эдам пройдёт мимо, мужчина убрал телефон и, на ходу снимая кепку и рюкзак, поспешил за угол к припаркованной там синей мазде. Машина вывернула из-за угла и медленно двинулась вслед за Эдамом.
   Он шёл лёгким быстрым шагом в сторону метро. Решив срезать, свернул в проулок, мазда же застряла между автобусом и подперевшей её сзади машиной. Преследователь выскочил из автомобиля, стянул с себя куртку, бросил в салон и, стараясь не привлекать внимания и не терять Эдама из вида, пошёл в нескольких метрах позади него.
   Эдам заметил слежку только в вагоне метро. Поначалу он подумал, что ему показалось, но на всякий случай решил проверить и встал у выхода, словно готовясь выйти. Краем глаза он заметил, что один из туристов, рассматривавший карту в конце вагона, тоже начал боком двигаться к двери.
   На «Вестминстере» Эдам пересел на кольцевую линию и поехал в противоположную сторону. На «Виктории» перескочил на синюю ветку и направился на север. «Турист» не отставал. Эдам решил ехать до вокзала Кингс-Кросс – там сходились пять веток метро и легче было оторваться от слежки.
   На «Ковент-Гардене» подозрительный тип вышел и остался на станции. Эдам насторожённо рассматривал пассажиров в своём вагоне: если преследователи поняли, что он их заметил, они могли заменить человека.
   «Кто может за мной следить? – недоумевал Эдам. – Они знают, что старик нанял меня? Или мне всё-таки показалось?»
   На всякий случай он вышел на «Кингс-Кросс» и набрал Вэнса.
   – Тенли! Это ваши люди бегают за мной по пятам? Или у меня появился тайный поклонник?.. Тогда выясните, кто это! Похоже, меня пасли от самого офиса. Спасибо!
   После разговора он походил по магазинам, выпил кофе в маленьком бистро, посетил туалет, дождался, когда в фойе в ожидании поезда скопится побольше людей, смешался с ними и снова юркнул в метро.
   Сев в поезд, идущий на восток, он сделал пересадку и через час приехал в Рейнхем, промышленный район на окраине Лондона. Прошёл через эстакады и переходы и оказался на дороге с разбитым грузовиками покрытием, ведущей к складам и базам, над которыми возвышались опоры высоковольтных линий.
   Коммунальные службы наведывались сюда редко. Эдам аккуратно обходил кучки мусора и заплесневелые лужи. Вдоль дороги росли куцые деревья, на обломанных ветках трепыхались на ветру полиэтиленовые пакеты. В тупике, куда он свернул, за проржавевшим забором ютилось здание заброшенной парикмахерской с заколоченными окнами.
   Эдам оглянулся по сторонам, откинул с калитки цепь и прошёл к двери, на которой висел кодовый замок. Набрал «1984», и замок с щелчком открылся. Сняв его, Эдам шагнул внутрь.
   На полу темнела многолетняя грязь. По углам валялись порванные коробки, выцветшие тряпки и мятые пластиковые бутылки, покрытые серой пылью. Посередине комнаты лежал прогнивший матрас. Рядом – почерневшие одноразовые тарелки с засохшей едой.
   Эдам положил замок на столик у разбитого зеркала и, пройдя через помещение, открыл боковую дверь, ведущую в подвал.
   Как только он шагнул на лестницу, над его головой включилась тусклая лампочка. Ступеньки отчаянно заскрипели. Он спустился вниз и толкнул железную дверь.
   За ней располагалась большая комната, заставленная компьютерами. Стены пестрели наклеенными геймерскими постерами и разворотами из порножурналов. Несколько молодых людей неопрятного вида сидели перед мониторами. Когда он вошёл, никто из них даже не повернул голову, чтобы поздороваться.
   Эдам прошёл вглубь и постучал в дверь, ведущую в соседнее помещение.
   – Чего ты стучишь? Заходи! – раздался знакомый голос.
   В крошечной комнате, также забитой компьютерами, сидел смуглый подтянутый мужчина немного старше Эдама, со стильной стрижкой и в модном костюме с лиловым платочком, аккуратно вставленным в нагрудный карман. Стёкла его очков были слегка затемнены и не до конца скрывали хитрые и проницательные глаза.
   – Я же видел тебя, – улыбнулся он Эдаму.
   Тот оглядел его одеяние.
   – Лиам! Никогда не понимал, почему ты не сидишь в гламурном офисе в Сохо и не сочиняешь рекламу женских трусов, – Эдам сел на шаткий стул напротив. – И головной боли меньше.
   – Зато ты, как обычно, выглядишь дерьмово, – парировал Лиам. – В Сохо я бы сдох от скуки. Что на этот раз?
   Эдам протянул ему визитку Смитсона.
   – «Смитсон, Стивенс, Джеймс и Янг», – прочитал вслух Лиам. – Название на миллион. И карточка – будто вчера здесь за углом распечатали. По этому адресу сидит сто миллионов компаний.
   – Знаю, я уже проверил.
   – Что конкретно нужно узнать?
   – Клиенты с интересами в горнодобывающей промышленности. Подпольная торговля драгоценными камнями.
   Лиам сделал одному ему понятные пометки на листочке.
   – Что-то ещё?
   – Русские клиенты.
   Лиам цокнул языком.
   – Куда ж без них!
   Эдам забрал визитку.
   – Запиши это имя: Виктор Хабаев. Узнай всё, что может быть интересным, – он задумался. – Вообще всё.
   – Ясно. Когда?
   Эдам выразительно посмотрел на него.
   – Разве когда-нибудь было иначе? – усмехнулся Лиам.
   – И будь осторожен, – предупредил его Эдам.
   – Как обычно.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 5

   На обратном пути Эдам размышлял, как выстроить поиски дальше. Он чувствовал, что в офисе компании не будет полностью свободен в своих действиях. Если от контроля и прямых указов он ещё сможет отделаться, то надзора всё равно не избежать. В то же время устроиться в каком-нибудь общественном месте, например в библиотеке, было бы безрассудно. Он решил, что, пока они только в начале пути, работать в офисе безопаснее для дела. Эдам вернулся в штаб-квартиру компании и сел за компьютер, предоставленный ему службой Тенли. Решив проверить слова деда, он зашёл в архив британских газет, которым часто пользовался при подготовке материалов для статей, и начал штудировать издания за 1947 год. И действительно в одном из выпусков Daily Mirror за июнь 1947 года нашёл нужную статью. Она сообщала о том, что в автомобильной аварии под Ниццей погибла чета лондонских ювелиров.
   – Бывший за рулём Майкл Шерл, зять известного ювелира Самуила Голдсмита, чудом спасся, – прочитал он вслух и отправил статью на принтер.
   Заголовок другой газеты гласил: «Смертельная катастрофа!»
   – Дочь Самуила Голдсмита обвиняет мужа в убийстве своего отца с целью завладеть бизнесом, – прочитал он и задумался. – Бабушка Розалин?
   Он попытался припомнить, что знает о ней. Перед глазами всплыло воспоминание: он в парке со своей няней Бетси. Сколько ему было? Лет шесть?

   Деревья над головой шелестели листвой. Солнце пятнами освещало дорожку из мелкого гравия. Они сидели на скамейке, он ел мороженое. Бетси, утомившаяся от его бесконечной болтовни и непоседливости, открыла книгу с очередным женским романом, надеясь на пять минут отдыха.
   – Бетси! А давно бабушка умерла? – спросил он.
   – Ты ещё не родился, – буркнула няня в ответ, стараясь сосредоточиться на сюжете романа.
   – Она была старенькая?
   – Нет.
   – А почему тогда она умерла?
   Бетси насупилась.
   – Ты можешь посидеть немного в тишине?
   Маленький Эдам ненадолго замолчал, но потом всё-таки не удержался.
   – Она болела?
   – Нет!
   – А что тогда?
   Бетси захлопнула книгу.
   – Пойдём. Нам уже пора, – она убрала книгу в сумочку и встала.
   – Ну почему она умерла?
   – Вырастешь – узнаешь!

   Эдам продолжал поиски. Ещё одна газета.
   – Так. А это какой год? Тот же. Хм! – он с удивлением прочитал: – Goldsmith-Sherl Diamonds and Jewelry Company преподносит в подарок на свадьбу юной королевы Елизаветы роскошное ожерелье из бирманских бриллиантов, – он посмотрел на фото юной Елизаветы со сверкающим украшением на шее. – Интересно.
   Эдам пошарил по карманам и достал пузырёк с таблетками. Взял одну и в задумчивости пошёл к кулеру с водой. В голове вихрем крутились мысли. Он чувствовал, что на правильном пути, но пока совершенно не понимал, что к чему.
   Он запил таблетку водой, забрал распечатки из принтера и, вернувшись к столу, разложил их перед собой. Долго размышлял над ними, потом достал старенькую записную книжку и отыскал в ней нужный адрес и телефон.
   Когда он выходил из офиса, его настиг Дэн.
   – Мы вечером едем к Тоби.
   – К парню из эскорт-агентства? Я с вами. Адрес есть? Я приеду прямо туда.
   – Встретимся у метро. На «Ланкастер-Гейт». Там меньше народу, не потеряемся, – Дэн взял листок со стола и черкнул несколько слов. – Вот адрес на всякий случай.
   – Я наберу, как буду выезжать, – кивнул Эдам.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 6

   Он позвонил в дверь маленького ухоженного дома в районе Челси на Олд-Чёрч-стрит, неподалёку от Royal Brompton Hospital, где он лежал несколько лет назад после ранения в Сомали.
   Дверь открыла миловидная женщина тридцати пяти лет. Увидев его, она откровенно удивилась.
   – Эдам?
   – Здравствуйте, Оливия! Извините, я без звонка. У вас, видимо, изменился номер телефона.
   – Это ж сколько мы не виделись? Лет пять?
   – Мы можем поговорить?
   Она посмотрела на часы.
   – У меня десять минут до следующего пациента.
   – Я не займу много времени, – пообещал он, проходя в дом.
   Оказавшись в уютной гостиной, Эдам оглянулся.
   – Я прямо как вчера здесь был, – улыбнулся он.
   Оливия указала на диван, приглашая его сесть. Сама она устроилась в кресле и с интересом посмотрела на него.
   – Что же привело вас ко мне?
   – Не думаю, что вы поверите, – смущённо ответил он. – Семейные расстановки.
   Его бывший психотерапевт не стала скрывать удивления.
   – Семейные расстановки? Эдам, я думала, вы с трудом вспомните, кто такой Фрейд.
   Он приложил холодные пальцы к виску и выдавил из себя улыбку.
   – Насколько это действенно?
   Она внимательно посмотрела на него.
   – Почему вас это заинтересовало?
   – Мы тогда с вами говорили вскользь об этом. И вот… я недавно вспомнил этот разговор. Вы сказали, что мы можем повторять какую-то нерешённую проблему своих предков.
   – Это называется паттерн, – кивнула Оливия.
   – Вы говорили про отрубленную руку. Что если предок потерял руку, то кто-то из потомков тоже может её потерять.
   – Верно.
   – Я только не совсем понимаю, как так может быть.
   Оливия сцепила пальцы.
   – Ответ простой. Любовь.
   Эдам невольно помотал головой и переспросил:
   – Любовь?
   – Конечно. Мы любим своих предков и не можем их предать. Поэтому готовы не только повторять их ошибки, но даже наносить себе увечья – неосознанно, конечно, – чтобы не прогневать их.
   – Чудовищно звучит, – со смехом отозвался Эдам.
   – Но, к сожалению, так бывает.
   – И расстановка помогает это решить?
   – Эдам, это ведь не волшебная таблетка.
   – Я понимаю.
   – Я попробую объяснить. Каждый человек – это часть своей родовой системы, и он всегда будет испытывать её влияние. Сталкиваясь с проблемами, он может даже не догадываться, что их истоки лежат не в сегодняшнем дне, а в прошлом. Иногда в далёком. Мы привыкли мыслить в парадигме причинно-следственной связи.
   – Ну конечно! – поддержал Эдам. – Действие-результат.
   – Да, но иногда причина проблем не в поступках данного индивида, а в действиях его предков.
   – Вот как? – Эдам в задумчивости закусил губу.
   – Метод позволяет найти эту взаимосвязь, понять причину появления паттерна.
   – Это что-то вроде ошибки системы? Правильно?
   – Можно и так сказать. Но всё-таки здесь уместнее говорить о причине. Важно понять, что привело к повторению сценария у последующих поколений. Найдя эту причину, в процессе работы можно провести коррекцию.
   – Да, но не факт, что этот паттерн вообще есть, – пожал плечами Эдам.
   – Что же вы тогда делаете здесь? – уголки её губ приподнялись в едва заметной улыбке.
   Эдам смущённо кашлянул и исподлобья посмотрел на неё.
   – И что, у людей прямо меняется жизнь?
   Она выдержала его взгляд.
   – Так или иначе. Но тут нужно понимать, что заказчик должен быть подготовленным в психологическом и духовном плане.
   – То есть… это не каждому дано, так?
   – А вы хотите сделать расстановку? Для себя?
   – В общем… видимо, да, – он глянул на неё. – Вы бы могли поработать со мной? Учитывая, что я… не самый подготовленный в психологическом и духовном плане…
   – Всё зависит от того, чего вы конкретно хотите, Эдам. Какой у вас запрос?
   – Запрос? Хм, – он задумался. – Ну вот смотрите. Мой отец покончил жизнь самоубийством. Мать не смогла справиться с последствиями… как бы помягче сказать… внимания моего дедушки.
   – Насилие в семье?
   Он медленно кивнул.
   – Вы раньше не говорили об этом.
   – Нас разлучили в детстве. Когда я нашёл её, она уже была тяжело больна. У неё обнаружили рак. Она умерла, когда мне было двадцать. Бабушка, похоже, тоже наложила на себя руки. Очень много всего. Проклятие прямо какое-то, – он усмехнулся.
   – Примите мои соболезнования.
   – Вы не знали. Я понимаю, что это звучит как бред…
   – Нет-нет, – возразила Оливия. – Как бы абсурдно это ни звучало, это действительно похоже на родовое проклятие. Есть такой термин.
   – Мои знания об этом методе очень поверхностные, скажем так. Я слышал, что совершенно незнакомые люди, которые участвуют в этом… они как бы показывают, что происходило… Не знаю, как это сформулировать правильно…
   – Отчасти это верно, – согласилась Оливия. – Если говорить о самом процессе, участники, выступающие в качестве заместителей членов семьи фасилитатора, как умерших, так и ныне живущих, в процессе выстраивания системы как бы погружаются в прошлое и начинают считывать взаимоотношения между родственниками.
   Эдам подался вперёд.
   – Это меня очень интересует. Но вот насколько это…
   – Близко к истине?
   Он кивнул.
   – Если говорить о моей практике, да и вообще в целом, подавляющее большинство людей, проходивших через данный процесс, отмечают сходство не только в поведении, но даже в манере, интонации речи заместителей. Они будто видят знакомых им людей. Иногда уже давно умерших. Конечно же, говорить со стопроцентной вероятностью, что события прошлого или разговоры между предками заказчика происходили именно так, как это транслируется через заместителей, мы не можем. Это нужно чётко понимать. Однако увиденное и услышанное позволяет нам выявить причину образовавшегося паттерна и провести коррекцию. Это гораздо важнее.
   Эдам слушал, задумчиво кивая.
   – Для успешной расстановки заказчик должен понимать, какая проблема тревожит его сейчас, чтобы проследить её истоки в прошлом, – Оливия сделала паузу и внимательно посмотрела в глаза Эдаму. – В чём ваш запрос, Эдам? Чего бы вы хотели добиться во время расстановки?
   – Мне кажется, в прошлом моей семьи кроется некая тайна. И я бы хотел приоткрыть её завесу, – он засмеялся. – Простите, я так напыщенно говорю…
   – Вы хотите получить ответы на вопросы?
   – В общем, да. Ну не к гадалке же мне идти, правильно?
   Она кивнула.
   – Я поняла вас. Давайте попробуем. Возможно, нам действительно удастся нащупать какие-то конфликты ваших предков, которые сказываются на вашей жизни. Попытаемся сделать корректировку. Мне понадобится некоторое время на организацию. Я уведомлю вас, когда всё будет готово.
   Эдам кашлянул и виновато улыбнулся.
   – Что? – она посмотрела на него сквозь стёкла очков.
   – Это довольно срочно, – сказал он.
   – Вот как?
   – Да.
   – И когда же вы хотели бы…
   – Завтра.
   Она рассмеялась.
   – Эдам, вы понимаете…
   – Оливия, простите, что перебиваю. Это действительно очень срочно. И я, естественно, компенсирую все требующиеся расходы. Это очень важно. Поверьте!
   Он посмотрел ей в глаза, напряжённо ожидая ответа.
   – Дайте мне два часа, – сказала она после некоторого раздумья. – Полагаю, за это время я смогу узнать, насколько это реально. Я постараюсь всё подготовить быстро, но, буду откровенна с вами, гарантировать ничего не могу.
   – Я прекрасно это понимаю. Но всё-таки давайте попробуем.
   Она рассмеялась и покачала головой.
   – Вы умеете удивить, Эдам.
   – Спасибо вам!
   – Хорошо. А вам я предлагаю сформулировать запрос.
   – Но что это значит? – он несколько растерялся.
   – Постарайтесь чётко сформулировать ту проблему в своей жизни, которую вы хотели бы решить с помощью расстановки.
   – Я подумаю.
   – Оставьте мне свой номер, – попросила она.
   – Конечно!
   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 7

   Дэн встретил Эдама у выхода из метро.
   – Вэнс отправил Рода в Лутон, – сообщил он и повёл Эдама за собой в сторону вокзала Паддингтон. – Отсюда буквально пять минут пешком.
   – Думаешь, она улетела на частном джете?
   Они обошли пятизвёздочный Royal Lancaster и свернули направо, на небольшую улочку.
   – Вэнс хочет проверить все варианты. Но, сам понимаешь, сел в поезд или лодку, переехал в другой город – и лети куда хочешь. Шансов немного.
   – А адрес русского установили?
   – У него здесь три квартиры и дом. Ещё в Шотландии. Сейчас выясняем, где он в данный момент находится.
   Они свернули на ещё более узкую улочку.
   – А хорошо живут работники эскорт-сервиса, – заметил Эдам, разглядывая симпатичные двухэтажные домики, плотно прижавшиеся друг к другу.
   – На самом деле у него не такой уж и шикарный дом, – отозвался Дэн. – Сейчас увидишь.
   Тучи расступились, и в просвете показалось чистое небо, окрашенное заходящим солнцем в персиковые тона.
   – Он звонил в агентство сегодня утром. Взял отгул. Кишечное расстройство.
   – Вы что, уже успели поговорить с ним снова? – удивился Эдам.
   – Да нет. Когда? Почти пришли.
   – Ещё раз. Как его зовут?
   – Тоби Алистер.
   – Точно!
   Дэн повернул к уже знакомому дому и позвонил в дверь. Эдам встал рядом. Никто не ответил. Они подождали немного.
   – Странно.
   Эдам посмотрел на Дэна.
   – Если у тебя кишечное расстройство, ты же должен быть дома, правильно?
   – Ну да, – Дэн позвонил снова.
   Тишина.
   Они переглянулись.
   – Может, за туалетной бумагой побежал?
   – Давай ещё раз, – мотнул головой Эдам.
   Его напарник пожал плечами и позвонил снова, на этот раз дольше удерживая палец на звонке. Реакции никакой.
   Из двери стоящего рядом дома выглянула любопытная соседка, лет семидесяти пяти, энергичная леди, той породы людей, которым до всего есть дело.
   Дэн тут же расплылся в любезной улыбке.
   – Здравствуйте, мэм! Как поживаете?
   – Кто такие? – строго спросила женщина.
   – Мы друзья Тоби. Вот, услышали, что ему нездоровится, решили зайти.
   Старушка окинула их подозрительным взглядом.
   – Друзья?
   Эдам тоже решил что-то сказать, чтобы не стоять как дурак.
   – Мы с работы.
   – Вас как зовут? – вежливо осведомился Дэн.
   – Миссис Тилли.
   – Очень приятно, – он пожал её руку и как бы невзначай поинтересовался: – Может, он вышел куда-то?
   Соседка с сомнением посмотрела на дверь дома Тоби.
   – Был вроде дома. Не видела его с утра. Так позвоните ему.
   Эдам покосился на Дэна:
   – У тебя есть его номер?
   – Или он не отвечает? – миссис Тилли глянула наверх.
   – Не надо звонить, – негромко ответил Дэн Эдаму. – Сейчас разберёмся.
   Женщина повернулась к ним:
   – Ну так позвоните, что вы?
   Они переглянулись.
   Дэн с неохотой достал сотовый и набрал номер. Внутри дома раздался звонок. Причём достаточно громкий.
   – Ну вот видите, – сказала соседка с удовлетворением. – Дома.
   Она уже собралась возвращаться к себе, но её любопытство взяло верх. Телефон внутри трезвонил, однако никто не поднимал трубку. Миссис Тилли с интересом посмотрела на Эдама и Дэна. Возникла неловкая пауза.
   Дэн кашлянул.
   – Может, в душе?
   Они посмотрели друг на друга. У обоих почти одновременно возникли нехорошие подозрения.
   Миссис Тилли не выдержала.
   – Тоби! Возьми трубку! – прокричала она, задрав голову к окну второго этажа.
   Не дождавшись ответа, соседка подошла к двери и схватилась за ручку. Дверь оказалась не заперта. Эдам и Дэн снова переглянулись.
   – Тоби! – снова позвала женщина и прошла в дом.
   – Может, не стоит? – спросил Эдам и тут же понял, что всё равно пойдёт за ней.
   – Ничего не трогай. На всякий случай, – предупредил Дэн и толкнул приоткрытую дверь локтем.
   Миссис Тилли уже поднималась на второй этаж.
   – Тоби! К тебе тут люди пришли. С твоей работы!
   Эдам и Дэн быстро её догнали.
   Старушка одолела последнюю ступеньку и вдруг закричала. Прямо перед ними покачивались в воздухе босые ноги хозяина дома. Тоби, без рубашки, в одних джинсах, болтался в петле. Миссис Тилли схватилась за сердце и осела без чувств. Эдам едва успел её подхватить.
   – Ох! – тяжело выдохнул Дэн и сжал кулаки. – Проклятье!
   Эдам аккуратно опустил миссис Тилли на пол и попытался привести её в чувство.
   Дэн остановил его:
   – Валим! Нам нельзя здесь оставаться!
   – Ты что?! Вызывай скорую!
   Дэн замотал головой.
   – Она жива. Всё окей. Надо уходить, – настойчиво повторил он и сделал шаг к выходу. – Очухается – ни за что нас описать не сможет. Мало ли кто приходил.
   – А если умрёт?
   – Нам не нужны лишние вопросы.
   Эдам серьёзно посмотрел на него:
   – Дэн. Вызывай скорую.
   – Нам эта доброта выйдет боком.
   – Делай что говорю.
   Дэн тихо выругался и потянулся к телефону.
   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 8

   Стемнело. Близлежащие дома освещали полицейские мигалки. Жители высыпали на улицу и глазели на происходящее.
   Эдам отошёл от сержанта, который записывал его данные в блокнот. Дэн отвёл его в сторону.
   – Что ты рассказал?
   – Дал имя и адрес.
   – И всё?
   – Да.
   Их окликнули. Обернувшись, они увидели направлявшегося к ним мужчину в тёмно-зелёной куртке и чёрной кепке. Он тоже был с блокнотом в руках.
   – Добрый вечер, джентльмены, – ласково сказал он, и его цепкие глаза впились в них обоих.
   – Мы уже оставили всю информацию, – несколько раздражённо ответил Дэн.
   Мужчина в кепке продемонстрировал им удостоверение:
   – Инспектор Дженсен. А вас как, простите?
   – Вы ведь уже всё знаете. Мы торопимся.
   – Это займёт всего секунду, – невозмутимо ответил инспектор. – Миссис Тилли сказала, что вы друзья убитого, – он с подчёркнутым сочувствием посмотрел на них, ожидая ответа.
   Дэн напрягся.
   – Ну это она так подумала.
   Полицейский оглядел их с ног до головы и спросил:
   – А вы?..
   – Мы? Люди, – не очень вежливо ответил Дэн.
   Эдам поджал губы, понимая, в какую передрягу они угодили.
   – Так вы знали убитого или нет?
   Дэн занервничал.
   – Нас в чём-то подозревают?
   – Нет. Отчего же? Просто любопытно, – Дженсен пожал плечами. – Обычные люди, которых миссис Тилли совершенно случайно приняла за друзей погибшего, – он посмотрел в блокнот. – Точнее, коллег мистера Алистера. Кстати, напомните мне, пожалуйста, чем мистер Алистер зарабатывал на жизнь?
   Дэн сжал зубы.
   – Вы ведь работали вместе, верно?
   – Нет, – Дэн с трудом сдерживался. – Женщина ошибается.
   – Вот как? – инспектор невинно посмотрел на него. – Ну что ж, может быть. Никто не совершенен. Вы обычные люди, в этом у нас нет никаких разногласий на данный момент. Так, судя по её словам, вы решили зайти к мистеру Алистеру, чтобы справиться о его здоровье, так сказать. Верно?
   Дэн бросил недовольный взгляд на Эдама и ответил:
   – У женщины могло сложиться такое впечатление. Но это же не значит, что это так.
   – Действительно, – согласился Дженсен. – Но бог с ней. Давайте про вас. Так вы пытались встретиться с мистером Алистером? Или всё-таки нет? Очень простой вопрос.
   Дэн тяжело вздохнул и посмотрел по сторонам, будто ждал чьей-то помощи.
   – А вот это случайно не ваш номер телефона? – инспектор показал Дэну записанный в блокноте номер.
   – Неразборчиво написано, – тут же ответил тот.
   – Не беда, – полицейский достал из кармана свой телефон. – Мы сейчас наберём и проверим.
   Дэн остановил его:
   – Да. Это мой номер.
   Инспектор сделал простодушное лицо.
   – Случайно его набрали? Или как?
   Дэн прочистил горло, пытаясь придумать, что делать. Но Дженсен не дал ему опомниться.
   – И вчера вы ему, получается, тоже звонили?
   – Получается… да.
   – А вчера у него тоже были проблемы со здоровьем?
   К дому подъехали две машины. Лендровер компании и чёрный мерседес. Из мерседеса выпрыгнул человек в строгом дорогом костюме. Эдам узнал его. Это был Оуэн Рафферти, адвокат компании, которого Эдам видел сегодня на фото. Он быстрым шагом направился прямиком к инспектору. За ним не спеша шёл Вэнс.
   – Меня зовут Оуэн Рафферти. Я адвокат господина Шерла и господина Льюиса, – каждое слово он втыкал как нож. – Я прошу все вопросы адресовать им в моём присутствии. В участке. Предварительно отправив им соответствующее уведомление.
   Дженсен коротко посмотрел на него и, не меняя своего непринуждённого тона, ответил:
   – Ну, прямо сейчас такой необходимости нет. Однако у меня складывается ощущение, что мы встретимся ещё не раз. И разговоры у нас будут очень увлекательные.
   Он выразительно посмотрел на Эдама, развернулся и, похлопывая блокнотом по ладони, направился к дому.
   Вэнс подошёл к ним:
   – Что это было?
   – Что-то, чего мы совсем не ожидали, – смущённо ответил Эдам.
   – Поговорим в машине, – Дэн направился к лендроверу и сел за руль.
   Вэнс посмотрел на Эдама и мотнул головой, приглашая его в автомобиль. Тот кивнул и последовал за главой службы безопасности. Тенли устроился на переднем сиденье рядом с Дэном, Эдам сел сзади.
   Когда они отъехали, Дэн в гневе ударил по рулю.
   – Я же говорил, что нам это выйдет боком!
   – Я поговорил с Рафферти по дороге, – невозмутимо ответил Вэнс. – Он не видит проблемы в произошедшем. Дженсен вам ничего предъявить не сможет. А то, что вы вели себя неестественно, можно списать на стресс.
   – Вот такие мы, млядь, впечатлительные! – рявкнул Дэн.
   – Мне, конечно, надо было послушать Дэна, – виновато начал Эдам.
   – Всё будет хорошо, – перебил его Вэнс и добавил: – Но всё-таки надо быть осторожнее.
   Какое-то время они ехали молча. Дэн недовольно зыркал на пролетающие мимо машины и что-то бубнил под нос. Эдам сидел поджав губы, чувствуя себя словно провинившийся мальчишка, и лихорадочно размышлял о случившемся. Потом подался вперёд.
   – Может быть, стоило рассказать полиции, как обстояло дело? Так мы только настроим их против себя.
   Тенли усмехнулся, но ничего не ответил. Эдам сдвинул брови.
   – Их помощь может нам пригодиться.
   Вэнс обернулся и спросил с усмешкой:
   – А они будут готовы на это?
   В отличие от них с Дэном он был совершенно спокоен.
   – Если бы Майкл сразу заявил об ограблении, наше появление здесь было бы объяснимо, – насупился Эдам.
   – Ваша правда. Но в любом случае прежде нужно узнать мнение Майкла, – невозмутимо ответил Тенли.
   – Давайте наберём его, – тут же предложил Эдам.
   – Ему стало хуже, – покачал головой начальник службы безопасности. – Дождёмся завтра.
   Эдам отвернулся к окну и вновь задумался. Потом обратился к Вэнсу:
   – А что насчёт разговоров Кристи? Удалось достать?
   Тот вытащил из внутреннего кармана несколько листов с распечатками и протянул ему.
   – Это что, всё? – протянул Эдам, быстро пробежав их глазами.
   – Угу.
   – Шоппинг, шоппинг, шоппинг… – он отбросил листы в сторону.
   – Она не дура, – снова включился в разговор Дэн.
   – Профессионал, – поддержал Вэнс.
   – А по этому русскому олигарху что-то есть? – с надеждой спросил Эдам.
   – Ребята готовят информацию, – ответил Тенли. – Завтра.
   – А сам он сейчас где? – не унимался Эдам.
   – Уже в России. Сегодня улетел.
   Эдам недовольно выдохнул. Он посидел с минуту в тишине, потом набрал сообщение для Лиама: «Есть новости?» Ответ пришёл сразу: «Работаем».

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 9

   Эдам вернулся в квартиру отца. У него так и не нашлось времени обстоятельно осмотреть её. Не говоря уж о том, чтобы обжить. Большая часть мебели до сих пор стояла закрытой. Коробки и книги, которые он забрал со склада, громоздились посреди гостиной. Разбирать их было некогда. Все мысли Эдама теперь занимали поиски украденного камня.
   На стене, приклеенные бумажным скотчем, висели фотографии, распечатанные на привезённом со склада принтере. К его удивлению, он вполне сносно работал.
   Первым он распечатал фото Майкла из интернета и прикрепил его в центре стены. Рядом повесил полученное от Вэнса фото Кристи, а с другой стороны – Хабаева, также скачанное им накануне. Следом шло фото Тоби, не такое большое, как предыдущие три. По-видимому, Тоби суждено было сыграть свою эпизодическую роль и уйти со сцены – Эдам не сомневался, что больше его имя в контексте поисков они не услышат.
   Распечатки статей о катастрофе в Ницце, об обвинениях бабушки против Майкла и о коронации королевы он повесил на другой стене.
   Эдам достал с полок коробки с фотоальбомами и бумагами отца. Сдул с них пыль. Сел на пол и стал разбирать старые семейные фотографии. Он нашёл и отложил в сторону несколько портретов Майкла, его отца – своего прадеда – и жены, фото своих родителей – Дэвида и Констанс.
   Приклеив снимки родственников на стену, отдельно от современных фото, Эдам посмотрел на получившиеся две группы фотографий. Его не покидало ощущение, что между событиями последних дней и историей его семьи существует какая-то связь. Но какая?
   Он заварил чай и долго ходил по квартире с кружкой, размышляя об этом, потом ещё раз посмотрел на фотографии на стене, достал из коробки листы чистой бумаги и сел чертить схему.
   Имя деда он поместил в центре и обвёл прямоугольником. Рядом написал имена Кристи, Тоби и Хабаева и соединил их разноцветными стрелочками. Стрелочки тянулись от Майкла к Кристи, а от неё – к Тоби и русскому олигарху.
   Разглядывая, что получилось, Эдам замер на секунду, огорошенный своей догадкой, и усмехнулся.
   – Ну… наверное так будет правильно, – и добавил в схему своё имя. Обвёл его и ниже написал: «Внук».
   Стрелка от «ЭДАМА» протянулась к «МАЙКЛУ». Следующую он провёл в направлении «ТОБИ» и над ней пометил: «Свидетель». Потом взял красный карандаш и перечеркнул прямоугольник с его именем.
   Немного подумав, он добавил имя странного адвоката Смитсона, соединил его со своим и написал над стрелочкой «Предложение». Потом провёл стрелку от адвоката к Хабаеву и поставил над ней знак вопроса.
   Ещё немного подумав, Эдам добавил на схему своих предков.
   – Александр и Александра…
   Он улыбнулся и сделал подписи «Отец» и «Мать». Рядом указал их русскую фамилию. Над стрелочками, тянущимися от них к Майклу, Эдам нарисовал изображение кристалла.
   Имени деда Майкла он не помнил – просто написал «ДЕД» и сделал себе пометку в блокноте, что нужно уточнить, как его звали. Всё может пригодиться в расследовании. К прямоугольнику «ДЕД» протянулась ещё одна стрелка, в начале которой Эдам начертил новый прямоугольник: «МОНАХ». Теперь можно было проследить путь камня от неизвестного монаха к Майклу, а затем к Кристи. Над стрелочкой, ведущей к её имени, он также нарисовал кристалл.
   Он оглядел получившуюся схему и обомлел. Его предположение о том, что история его семьи и недавние события объединены, подтвердилось. Всё дело в камне! Именно он связывал прошлое и настоящее.
   – Что же это за камень такой?
   Эдам налил ещё чая и вышел на балкон подышать свежим воздухом. Он стоял, смотрел на город, думал о своём открытии и вдруг явно ощутил, насколько ему комфортно сейчас. У него есть крыша над головой. Да не просто крыша, а очень хорошая квартира в одном из самых престижных районов города. У него есть деньги и дело, которое занимает его мозг, соскучившийся по настоящей работе.
   Как будто он выиграл в лотерею.
   На небольшом журнальном столике, который он выставил на балкон, стояли шахматы с уже начатой партией. Эдам бросил взгляд на доску, подошёл ближе и сделал ход белыми. Потом перевернул доску и ответил чёрными. Чёрные взяли коня. Он застыл с фигуркой в руке на минуту, не сводя с неё взгляда. Затем поставил белого коня рядом с доской, достал телефон и написал сообщение Лиаму.
   Но ответа не получил.
   – Хорошо, – сказал он сам себе и решил, что пора ложиться спать.
   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 10

   Ему приснился очень странный сон.
   Во сне он убегал от невидимого чудовища по тернистому лабиринту, дорожки которого были усеяны битым стеклом. Корни и голые ветви кустарников, образующих стены лабиринта, тянулись к нему. Небо над головой давило свинцовыми тучами.
   Инфернальный вой раздавался позади.
   Шипы ветвей цеплялись за одежду, царапали кожу. Он споткнулся и упал. Пополз вперёд, оборачиваясь и с ужасом ожидая появления чудовища из-за поворота. Стекло вонзилось ему в ладони. Он посмотрел на них. Из глубоких порезов сочилась кровь, но она не стекала вниз – густые капли собирались в тёмно-бордовые шарики, отрывались от плоти и повисали в воздухе, словно мыльные пузыри. Крутясь вокруг своей оси, они разделились на более мелкие и разлетелись кровавым бисером вокруг Эдама.
   Вой усилился.
   Череп сдавило, словно тисками. Эдам схватился за голову.
   – Отпусти меня! – закричал он.
   В один момент кровавые брызги, зависшие в воздухе, обратились в огненно-красные рубины и со звоном упали на землю. Эдам посмотрел вниз. Рубины смешались со стеклом и снова превратись в кровь.
   – О господи! – прошептал он, ощущая, что теряет силы.
   Его тело начало проваливаться в стеклянные осколки, под которыми он обнаружил поток холодной крови. Его засасывало, словно это была трясина. Теряя разум от страха, он стал что есть силы карабкаться наверх, чтобы выбраться из западни, не замечая, как острые стёкла режут руки.
   Вой раздался совсем близко. Невидимое чудовище приближалось.
   Эдам в панике огляделся по сторонам и увидел брешь в стене лабиринта. Он сделал над собой усилие, выбрался из смертельной полыньи, нырнул в спасительную дыру и оказался… в стеклянной трубе.
   Он пополз по ней, размазывая по гладкой поверхности кровь, сочащуюся из ладоней и коленей. Труба постепенно расширилась и превратилась в зеркальный туннель. Омерзительный свист, тот же самый, что мучил его после контузии, наполнил пространство. Эдам закрыл уши и зажмурился.
   Свист прекратился так же резко, как и начался. Эдам открыл глаза и обнаружил себя стоящим на коленях перед зеркальной стеной. Он вгляделся в своё лицо. Отражение, искажённое изогнутой поверхностью, смотрело прямо на него.
   Эдаму показалось, что оно говорит с ним.
   – Что?
   Прямо на глазах его отражение стало трансформироваться, поочерёдно превращаясь в лица его умерших родственников. Они мычали, кричали, звали его из-за зеркальной глади.
   Их голоса, совсем невнятные поначалу, наконец вырвались наружу.
   – Эдам! Эдам!
   Ужас объял его. Он отпрянул и отполз от стенки туннеля.
   Образы в зеркале сменяли друг друга всё быстрее, набрасываясь на отделяющую их от Эдама преграду. Толчки становились всё сильнее. Очередное лицо выступило из зеркальной поверхности.
   Он угадал в нём черты своей матери.
   – Не делай этого! – прокричала она.
   Её утянуло назад, но тут же зеркальная поверхность пошла волнами, и в сторону Эдама вытянулась рука. Он закричал и вжался спиной в противоположную стену туннеля. В тот же миг по ней прошла рябь, и рядом с Эдамом выступило бородатое лицо монаха.
   Отшельник посмотрел на него безжизненными глазами и взревел:
   – Я не могу больше нести эту ношу!
   Его лицо исказила боль. Монах широко раскрыл рот, и из него обрушился поток золотых монет, сбив Эдама с ног. Он упал в кучу золота. Но стоило ему соприкоснуться со сверкающими монетами, они превратились в глиняные черепки.
   Эдам начал разгребать черепки руками. Долго и методично, будто рыл землю. В какой-то момент так и оказалось – он вгрызался пальцами в чернозём. Не останавливаясь, Эдам откидывал комья земли, пока не наткнулся на что-то мягкое. Он утроил усилия. Из-под земли выглянула женская грудь.
   Эдам отпрянул, но тут же продолжил раскопки.
   Показались плечи, руки, живот, бёдра… Он исступлённо откапывал пожелтевшее тело женщины, у которой, казалось, не было головы. Он остановился. Осторожно прикоснулся к её ключицам и отшатнулся. Голова действительно была отрублена.
   Тело женщины шелохнулось и задвигалось. Она протянула к нему руки с длинными, чёрными, словно корни, ногтями.
   – Прими меня! – раздался утробный женский голос.
   – Нет!
   – Э-эдам!
   Она схватила его за волосы. Он заорал и стал сопротивляться, но она была сильнее. Её мёртвые руки притянули его голову к чёрному чреву. Половые губы женщины раздвинулись, и из её лона показался огромный бриллиант.
   Камень светился так ярко, что ослепил Эдама. Он зажмурился, но сияние было настолько сильным, что ему пришлось отвернуться.
   – Бери!
   Он с силой дёрнул головой и вырвался из её цепких пальцев. Открыл глаза и увидел, что в конце туннеля стоит колдун Мабок. Губы старика тряслись. Колдун медленно поднял руку и показал на что-то позади Эдама.
   Он обернулся. По трубе к нему нёсся бурлящий, неостановимый поток крови.
   Эдам проснулся с криком и долго лежал на мокрой от холодного пота простыне, глядя в потолок и боясь пошевелиться.

Глава третья

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 1

   В отличие от предыдущих дней с самого утра было тепло и солнечно. Чувствовалась весна. Птицы звенели, в ясном небе медленно растворялись перистые облака.
   Эдам шёл по залитой солнцем улице. Он торопился – сегодня он не имел права опаздывать. Оливия меньше чем за сутки сумела организовать для него сессию, о которой он просил. И это оказалось не так дорого, как он опасался.
   – Я со своей стороны всё сделала, – проговорила она в трубку после того, как сообщила, что мероприятие состоится. – А вы?
   – Вы про мой запрос? – уточнил он.
   – Итак?
   – Я бы сформулировал это таким образом… – он запнулся.
   Оливия терпеливо ждала. А он ясно понял, что эта ситуация – всё, что происходит с ним сейчас, – была дана ему не просто так. Турбулентность, в которой он внезапно оказался, имела смысл, даже предназначение. Эта ситуация дана для того, чтобы он мог изменить свою жизнь.
   А что с его жизнью не так?
   Если подумать, то всё. Он все эти годы жил как перекати-поле. Бесцельно носился по земле, движимый чем угодно, но не своими намерениями. Хотя сам Эдам, естественно, так не думал. Скорее наоборот. Но что в реальности? Он никому не был нужен, даже себе. Пока он был молод и здоров, это не казалось проблемой.
   Но вот случился сбой. Капитальный сбой по всем фронтам. И что? Его сшибло на обочину жизни в одну секунду, и, не обратись к нему дед, что бы он сейчас делал? Он один, у него никого нет. Нет ни одного человека на свете, который будет горевать о нём, если он вдруг завтра умрёт.
   Что останется после него?
   Пустота. Он ничего не создал в своей жизни. Его статьи истлели вместе с газетами, выброшенными через день после прочтения. Даже не так. Сейчас, когда газеты перестали издавать на бумаге, всё происходит ещё стремительнее. Прошёл час – и твоя статья утонула в водовороте другой информации. Сколько людей успели её прочесть? Десять или десять тысяч? Это вообще не имеет значения: история, которую ты рассказал, мысли, которые ты пытался донести, чувства, которыми ты поделился, – всё это растворилось в цифровой лавине и в головах без следа.
   В чём ценность его жизни?
   Каково её значение?
   Сорок с лишним лет он нёсся в потоке событий, побывал почти в каждой горячей точке на планете – и что? Пожалуй, впервые он смог остановиться и оглянуться назад. И ему стало страшно.
   – Я чувствую, что бессмысленно живу, – словно приговор самому себе, произнёс Эдам в трубку.
   – Так.
   – Я хочу понять, почему я не чувствую корней, не могу наладить нормальную жизнь, – сбивающимся голосом продолжил он.
   Ещё пять лет назад он бы расхохотался, услышав это из своих уст. Пот прошиб его.
   – Это очень глупо звучит?
   – Нет. Совсем нет, – ответила Оливия уверенным тоном.
   – Это похоже на запрос?
   – Да, конечно. Увидимся завтра, Эдам.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 2

   Настроение у него, несмотря на мрачный сон, было прекрасное. И голова не болела уже часа три.
   Он свернул к небольшому приземистому зданию и зашёл в спортивный зал, размещавшийся внутри.
   Оливия и несколько человек разных возрастов, очевидно малознакомых друг с другом, уже были здесь. Они сидели на скамейках для зрителей. Оливия разговаривала с двумя молодыми людьми, но, увидев Эдама, извинилась и пошла ему навстречу, протягивая руку для приветствия.
   – Я не хотел опаздывать, – смущённо проговорил Эдам.
   – А вы и не опоздали. Мы только подошли. Доброе утро, Эдам!
   – Здравствуйте! Все в сборе? – он с недоверием посмотрел на приглашённых.
   – Да, мы готовы, – ответила она.
   Эдам наклонился к ней и негромко спросил:
   – А они точно не актёры?
   Психотерапевт мягко улыбнулась.
   – Самые обычные люди. Среди них есть пара студентов, изучающих психологию, но остальные никак с этой сферой не связаны. И для многих, как и для вас, это первый опыт, – она внимательно посмотрела на Эдама. – Как вы настроены? Всё в порядке?
   – Да, да. Всё в норме, – он постарался не выдать волнения и бросил взгляд на часы на стене: тринадцать минут десятого. – Давайте начнём без лишних предисловий.
   – Конечно. Вы, главное, постарайтесь расслабиться. Всё будет хорошо.
   Они подошли к сидящим на скамейках людям.
   – Давайте поприветствуем Эдама, – обратилась Оливия к участникам. – Он заказчик этой расстановки, или, правильнее, фасилитатор.
   Все с любопытством посмотрели на него.
   – Мы будем разбираться сегодня в родовой системе Эдама в соответствии с его запросом. Знать, какой запрос у фасилитатора, вам не нужно. Чем меньше вы, как заместители, знаете о его ситуации и его семье, тем лучше. Я знаю, что большинство из вас незнакомы с методом расстановок. И это тоже хорошо. Для того чтобы всё прошло наилучшим образом, важно, чтобы у участников не было никаких особых ожиданий от процесса. Эдам!
   Он с готовностью повернулся к Оливии.
   – Вы привнесли сюда свою энергию. Она свяжет нас с вашей родовой системой.
   Эдам натужно улыбнулся и незаметно для остальных пропустил воздух сквозь зубы, чтобы снять напряжение.
   Оливия снова обратилась к участникам:
   – Сегодня вы будете заместителями родных Эдама. Его родителями, бабушками, дедушками. Всё, что вам нужно, – это чувствовать и следовать за своими чувствами. Реагировать на происходящее самым естественным для вас способом.
   Один из добровольцев, мужчина лет сорока пяти, с простым, открытым лицом, поднял руку:
   – Миссис Райт.
   – Да, Джон?
   – Извините, я не совсем понимаю… что значит следовать за своими чувствами?
   – Вы разберётесь в процессе, – успокоила его Оливия. – Говорите и делайте то, что чувствуете.
   Пятидесятилетняя женщина, в длинной сиреневой кофте, с распущенными седыми волосами, сидящая неподалёку от Джона, повернулась к нему. Деревянные бусы на её груди едва слышно загремели.
   – Это поначалу непонятно. Быстро разберёшься. Это не высшая математика, – сказала она со знанием дела.
   – Спасибо, Вероника. Эдам, пожалуйста, посмотрите на участников и выберете из них того, кто будет замещать вас во время процесса. Вы будете наблюдать за происходящим со стороны. В этом будет состоять ваша работа.
   – Понял.
   Эдам обвёл взглядом присутствующих.
   – Вы можете подойти к каждому, почувствовать, кто больше подходит вам в качестве заместителя, – подсказала Оливия.
   Эдам прошёл вдоль скамеек, на которых сидели приглашённые. Его психотерапевт двигалась следом. Он подходил к каждому, смотрел в глаза, старался почувствовать некое единение с человеком.
   – Правильно. Слушайте себя, – подбодрила его Оливия.
   Он остановился около молодого темнокожего парня лет двадцати семи.
   – Может быть, вы?
   – Может быть, – молодой человек встал и посмотрел на Эдама, потом на ведущую расстановки. – Что мне нужно делать?
   – Эдам, возьмите Криса за плечи обеими руками и попросите его быть вашим заместителем.
   – Крис, я прошу тебя быть в этой расстановке мной, Эдамом Шерлом, – произнёс он.
   Оливия посмотрела на молодого человека:
   – Вы согласны?
   – Да. Я согласен быть тобой, – кивнул Крис Эдаму.
   – Куда бы вы поставили в этой системе себя? – продолжила Оливия, вновь обратившись к Эдаму, и указала на пространство баскетбольного зала перед ними. – Прямо берите Криса за плечи и ведите его на место, где, по-вашему, вы должны находиться.
   Молодой человек перешагнул через скамейку, Эдам встал позади него, взял за плечи, вывел в центр зала и развернул боком к присутствующим. Все с интересом следили за ними.
   – Итак, мы начали выстраивать родовую систему Эдама, – комментировала происходящее ведущая. – Его энергия наполняет пространство, и в какой-то момент вы её тоже почувствуете.
   – Я пока ничего не чувствую, – сказал Крис.
   – Ничего. Это нормально. Прислушивайтесь к своим ощущениям. Я, например, уже чувствую, что процесс пошёл, – Оливия заглянула ему в глаза. – Что вы можете сказать про себя?
   – Про себя или про него? – растерялся Крис.
   – Сейчас Эдам – это вы. Вы его замещаете.
   Крис задумался. Ответил он не сразу.
   – Мускулы будто зажаты. Такое ощущение, что нужно постоянно быть готовым к любой неожиданности.
   – Хорошо. Что ещё?
   – Я как бы в пустоте. Вокруг меня никого нет.
   – И как вы себя ощущаете в этой пустоте?
   – Мне… некомфортно, – признался он.
   – Вам бы хотелось, чтобы кто-то был рядом?
   – Да. Наверное.
   Оливия повернулась к Эдаму:
   – Давайте поставим следующего участника. Кого?
   Эдам размышлял недолго.
   – Отца, – твёрдо ответил он и вновь направился к скамейкам.
   Он выбрал Джона, того новичка, который задал в самом начале вопрос, и поставил его в дальний угол зала за спиной Криса.
   – Как меня зовут? – спросил Эдама новый заместитель.
   – Дэвид.
   – Я стал папой, – засмеялся Джон.
   Все улыбнулись, и Эдам почувствовал, что уже не испытывает недоверия к участникам, напряжение спало.
   Оливия вернулась к Крису.
   – Как вы себя ощущаете сейчас?
   – Так же. Ничего не изменилось. Я же его не вижу.
   – Прислушайтесь к своим чувствам.
   Крис сосредоточился.
   – Есть какое-то светлое пятно позади меня. Небольшое.
   – Посмотрите на это пятно, – предложила Оливия. – Какие ощущения?
   – Обычное пятно. Голубоватое. От него какой-то холодок идёт, – Крис посмотрел на Эдама. – А что, отец уехал? Почему он так далеко от меня? Мы не общаемся?
   – Он умер, – ответил Эдам.
   – Понятно. Я, может быть, что-то делаю неправильно? – спросил он Оливию.
   – Всё отлично. Побудьте в этом состоянии.
   Она направилась к Джону.
   – Дэвид?
   Джон выпрямился.
   – Да-да, я готов.
   – Вон там стоит ваш сын Эдам. Что вы чувствуете по отношению к нему?
   Улыбка на губах Джона померкла.
   – Ощущение, будто я что-то сделал не так. Он должен быть очень обижен на меня. Но… мне кажется, я не был плохим человеком. Вы сказали, что я умер? – спросил он, глядя на Эдама.
   Тот кивнул.
   – Вот почему я его вижу только младенцем, – Джон задумался. – Я хотел быть хорошим отцом. Да, определённо. Знаете, там, в той стороне, где он стоит, есть что-то такое… Очень неприятное чувство идёт оттуда. Но это не он. Это не часть его.
   – Может быть, попробуем поставить вашу маму? – обратилась Оливия к Эдаму.
   Рыжеволосая Дебби, с лицом, щедро осыпанным веснушками, поправила бордовую кофточку, когда поднималась. Она смутилась, узнав, что будет мамой Эдама.
   – Констанс? – уточнила девушка имя матери.
   Эдам кивнул. Он поставил Дебби в конце зала, напротив Джона.
   Оливия подошла к Дебби. Эдам стоял в центре зала позади Криса и смотрел на получившуюся фигуру.
   – Обратите внимание, что вы своих родителей не видите, – подсказала ему Оливия и обвела рукой трёх первых участников.
   Эдам посмотрел сначала на своего заместителя, потом на Джона и Дебби.
   – Точно!
   – А я его могу видеть, – сообщил Джон, обращаясь к Оливии. – А она, – он показал на Дебби, – стоит к нему боком.
   – Действительно, – согласилась Оливия. – И между родителями довольно большая дистанция.
   – И правда, – Джон смерил взглядом расстояние между собой и Дебби. – Это плохо?
   – Мы создаём родовую систему Эдама. Она такая, какая есть. Это данность, – объяснила Оливия. – Пожалуйста, старайтесь говорить только тогда, когда я разрешу.
   Дебби не утерпела и тоже включилась в разговор.
   – Интересно, что я смотрю на Дэвида, – она повернулась к Эдаму. – Так папу звали, да? А он смотрит на сына, но не на меня.
   Эдам в задумчивости посмотрел на неё, потом перевёл взгляд на Джона.
   – Да, – продолжила Дебби, обращаясь к Оливии. – Вы говорили про энергию. Я её очень хорошо чувствую.
   – А что вы чувствуете? – спросила её психолог.
   Дебби облизнула губы.
   – Я беспокоюсь за мужа.
   Эдам сделал шаг вперёд, стараясь уловить каждое её слово.
   – Мне хочется его защищать.
   – Защищать? – Оливия сделала знак Эдаму, чтобы он не вмешивался, а только слушал. – Почему?
   – Он какой-то… надломленный.
   – А вот то, что он на вас не смотрит, вас смущает? – поинтересовалась она у Дебби.
   – Он в своих мыслях. У него много проблем. Он очень нервный.
   – Дэвид, – обратилась Оливия к Джону. – А вы что-то чувствуете?
   – У меня всё тело сжалось, – по лицу мужчины пробежала тревога. – Она права. У меня постоянно какие-то проблемы. Причём, похоже, я сам их себе устраиваю, – он кротко посмотрел на ведущую.
   – А как вы относитесь к Констанс?
   – Я… Я её недостоин. Она слишком меня любит, а я постоянно подвожу её.
   Оливия пересекла зал и подошла к Крису. Эдам мгновенно последовал за ней. Молодой человек кусал губы.
   – Я их совсем не чувствую, – признался он. – Вот тут, впереди, что-то есть. А там, сзади, – нет.
   Эдам озадаченно посмотрел на то место, куда указывали оба заместителя.
   Оливия глянула на него:
   – Может, время добавить ещё какую-то фигуру?
   – Деда? Да. Давайте поставим моего деда, – решил Эдам.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 3

   Он направился к зрителям и выбрал в заместители Сэма, скромного человека лет шестидесяти, похожего на бухгалтера. Он поставил его перед Крисом-Эдамом, примерно в пяти метрах от него и чуть правее.
   – Уберите его от меня! – Крис даже немного съёжился, увидев Сэма.
   Оливия тут же отреагировала.
   – Что вы чувствуете?
   – Ненависть.
   – За что? Вы хотите ему что-то сказать?
   Крис уставился в пол. На его лбу образовались складки.
   – Он ненавидит меня.
   – А вы? – спросила Оливия. – Что вы чувствуете по отношению к нему?
   Эдам с тревогой посмотрел на обоих.
   – Не знаю. Опасность. От него всего можно ожидать.
   – Вы хотели бы поменять позицию, встать в другое место? – продолжила ведущая.
   Молодой человек отрицательно покачал головой.
   – Что есть, то есть. Ничего уже не изменишь. Потерплю.
   – То есть вы думаете, что ничего изменить невозможно?
   – Нет, – просто ответил Крис. – Ну разве только умереть.
   Повисла пауза.
   – А вы хотите умереть? – как можно мягче спросила Оливия.
   Крис помолчал, потом тихо ответил:
   – Да.
   Эдам остолбенел. Психолог заметила его взгляд, но продолжила работу с участниками.
   – Побудьте пока в этом чувстве, – сказала она Крису и подошла к Сэму-Майклу. – А вы что чувствуете?
   – По отношению к нему? – мужчина посмотрел на «внука» и покривил губы. – Он какой-то самовлюблённый. Избалованный. Не вызывает уважения.
   – А ты какой? – оскалился вдруг Крис.
   – Тебе таким точно не стать, – ухмыльнулся заместитель деда. – Никогда.
   – А я и не хочу! – чуть не зарычал молодой человек в ответ.
   – Попробуйте пока понаблюдать за своими чувствами, – попросила их Оливия, встав между ними. – И старайтесь говорить, когда я вас попрошу. Если очень хочется сделать какое-то замечание, дайте мне знак.
   Она снова подошла к Сэму.
   – Майкл! Посмотрите на Эдама.
   – Зачем?
   – Просто посмотрите на него.
   Сэм нехотя перевёл взгляд на Криса. Тот смотрел в сторону и играл желваками.
   – Вы любите своего внука?
   – Он никого не любит, – хмыкнул Крис.
   Оливия остановила его.
   – Погодите. Сейчас мы разговариваем с Майклом. Майкл?
   – Мне кажется, вопрос поставлен некорректно, – ответил Сэм.
   – Хорошо. Я спрошу по-другому. Вы испытываете к своему внуку какие-то чувства?
   Сэм поколебался.
   – Честно говорить?
   – Конечно.
   – Я бы раздавил его, как таракана, если бы он ещё раз так повёл себя со мной. Но это я как Майкл говорю, – тут же уточнил он.
   – Ничего-ничего. Говорите так, как чувствуете. Других чувств нет?
   – Мне не нравится его самомнение. Много из себя строит. Толку от него никакого. И, судя по всему, ничего он в жизни не добился, – сказав это, Сэм сообразил, что Эдам стоит рядом, и с опаской глянул в его сторону.
   Тот не обратил внимания на его испуг. Он был потрясён тем, насколько всё это похоже на его жизнь.
   Оливия тем временем подошла к заместителю отца Эдама.
   – Я не буду ничего говорить, – угрюмо буркнул Джон, не глядя на Сэма. – Можно?
   Оливия внимательно посмотрела на него.
   – Почему?
   – Иначе я его убью, – он прикрыл глаза рукой, потом посмотрел на Эдама. – Он ещё жив?
   – Мой дед? Да.
   – У меня такое ощущение, что он преступник или убийца. Я надеюсь, он в тюрьме?
   Эдам слегка усмехнулся и отрицательно покачал головой.
   – Но сидел, правильно?
   – Нет.
   – Странно.
   Дебби вся сжалась, пока они разговаривали о Майкле. Эдам дал знак Оливии, она тут же подошла к девушке.
   – А я могу поменяться с кем-нибудь? – спросила та психолога.
   – Если вам настолько некомфортно, что вы не можете находиться здесь, мы вас, конечно, заменим, – пообещала Оливия. – Но прежде разрешите вас спросить, что вы чувствуете по поводу своего сына?
   – А у меня нет ребёнка, – ответила девушка.
   – Я говорю про Эдама, – Оливия в ожидании посмотрела на Дебби.
   – О! Я… Мне казалось, что у меня был ребёнок, но он умер, – она рассеянно посмотрела на Криса. – Я что-то не так сказала? Извините.
   – Вы как себя чувствуете?
   Девушка нахмурилась. Казалось, она не совсем понимает, где находится.
   – Да, да. Я просто… Странно очень.
   – Он хотел его убить, – сказал ей Джон-Дэвид, указывая на «Майкла». – Что тут непонятного?
   – Но зачем? – удивилась Дебби.
   Оливия быстрым шагом направилась к Сэму.
   – Вы хотели убить своего внука?
   – Я и сейчас хочу, – засмеялся тот и добавил: – Что с ним сделается? Вон он стоит. Живой и невредимый. Не надо делать из меня монстра. Я нормальный человек. Просто я знаю, чего хочу, и я этого добиваюсь. А они все – нет. Кучка слюнтяев!
   Оливия задумалась на секунду. Похоже, с подобной ситуацией она столкнулась впервые.
   – Давайте попробуем поставить мою бабушку, – предложил Эдам.
   Он подошёл к молодой женщине с открытым, невинным лицом.
   – Как вас зовут? – спросил он её.
   – София.
   – София, вы будете заместительницей моей бабушки Розалин?
   – Да, – просто ответила она.
   Эдам взял её за плечи и повёл в сторону стоящих на площадке заместителей.
   – Мы поставим вас… сюда.
   Он поставил Софию в стороне от фигуры деда, на довольно приличном расстоянии. Причём повернул её спиной ко всем. По отношению к Крису, замещающему его самого, она стояла чуть левее.
   – У Розалин с вашим дедом тоже были плохие отношения? – спросила Оливия Эдама, оценив её позицию.
   Он оглядел зал.
   – Есть основания так думать.
   – Постарайтесь сейчас исходить только из своих чувств и поставьте Розалин в соответствии с ними.
   – Я так и сделал, – ответил он.
   София, заняв место Розалин, сразу как-то ссутулилась и попыталась закрыться от всех. Эдам обратил на это внимание.
   Позже на его схеме, которую он чертил дома, появятся имена Констанс и Розалин. И стрелочки от их имён протянутся к Дэвиду и Майклу. Как его мать и бабушка могли быть связаны с похищением камня, ему было неясно, но он теперь знал, что нужно составить полную картину, как мозаику, чтобы понять, что происходило тогда и что происходит сейчас.
   Ведущая подошла к Софии.
   – Не трогайте меня, пожалуйста, – прошептала та.
   Эдам жестом подозвал Оливию.
   – Всё нормально? Так и должно быть?
   – Заместители очень быстро влились в поток, – ответила она негромко, чтобы их никто не услышал. – Так редко бывает. Обычно требуется какое-то время на раскачку.
   – Это же хорошо?
   – Видимо, поток очень сильный. Эмоции зашкаливают.
   – Надо продолжать, – тихо ответил ей Эдам, у которого невидимая дыра в груди расширилась до невероятных размеров. – Я не понимаю, куда это всё ведёт, но одно могу сказать точно: мы на правильном пути.
   Оливия потёрла подбородок, раздумывая, как действовать дальше. Приняв решение, она твёрдым шагом направилась к заместителю отца Эдама.
   – Дэвид, вы не сказали, любили ли вы своего сына.
   – Конечно любил! Я всех любил. Даже его, – он указал на Сэма-Майкла.
   – Попробуйте обратиться сейчас к своему сыну. Что вы хотите ему сказать?
   – Я могу подойти к нему?
   – Да, можете, – разрешила Оливия.
   Джон пересёк зал и встал напротив Криса.
   – Ты видишь меня? – он посмотрел молодому человеку в глаза.
   – Да, папа.
   Джон взял его за плечи.
   – Я был слабым. А ты должен быть сильным.
   – Я обязательно буду сильным, отец, – пообещал «Эдам».
   Джон замотал головой.
   – Я не могу тебе помочь. И мама не может. Ты один. Но в то же время, помни, мы с тобой. Понимаешь? Незримо мы с тобой.
   Крис грустно улыбнулся.
   – Вы меня бросили.
   – Мы…
   – Предали. Признай это.
   Джон густо покраснел. Он повернулся к Сэму.
   – Видишь, что ты натворил? – сказал он сквозь зубы.
   Сэм хохотнул.
   – Ты не справился со своими отцовскими обязанностями, а обвиняешь меня? Я виноват в том, что ты неудачник?
   Джон сжал кулаки.
   – Ты сделал меня таким!
   – Я? Вот как? – «Майкл» засмеялся. – Я дал тебе всё.
   – Ты? Мне? – обозлился Джон.
   Оливия подошла к Сэму.
   – Если вы считаете, что давали своему сыну что-то, значит, вы давали это с любовью, правильно?
   – Да ничего он не давал, – вскричал Джон.
   – Видите, – усмехнулся заместитель Майкла. – Вот она, неблагодарность.
   – Погодите, погодите! – остановила их Оливия. – Майкл, вы сильный человек?
   Сэм задумался.
   – Определённо.
   – И вы сказали, что любите своего сына и внука.
   – Я этого не говорил.
   – Ну как же, вы же только что это сказали.
   – Допустим, – согласился нехотя тот.
   – Можете ли вы поделиться своей силой с ними, чтобы они могли добиться в жизни большего?
   – Почему я должен делиться? – пожал плечами Сэм. – Почему я должен всё за них делать? А они? Они-то собираются вообще что-то делать в жизни?
   – Если вы дадите им часть силы, им будет легче.
   Сэм выдохнул.
   – Миссис Райт, я могу согласиться, если вы настаиваете. Но я чувствую отторжение, – покачал он головой. – Человек, которого я замещаю, так бы не поступил. Что мне делать?
   Эдам подошёл к Оливии:
   – Нужно ввести в расстановку его родителей.
   – Родителей Майкла?
   – Да.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 4

   Эдам прошёл вдоль скамеек с добровольцами. Решение пришло не сразу. Ему потребовалось вернуться в начало и снова посмотреть на оставшихся людей. Наконец он подошёл к совсем юному парню.
   – Я Оливер, – представился молодой человек, вставая.
   Эдам поставил его справа от Криса, почти у самой стены. Фигура прадеда оказалась практически на одинаковом расстоянии от заместителей Майкла, Дэвида и его самого. Он не ожидал, что так получится. С начала сеанса Эдам уже понял, что, если фигуры стоят рядом, значит, между ними сильна эмоциональная связь.
   В его представлении Александр Воронов должен был стоять рядом с сыном и внуком, а он находился на таком же расстоянии от них, как и от правнука, которого вообще никогда в жизни не видел. Эдам вспомнил слова деда о том, что его отец ушёл в себя после смерти жены.
   Только он подумал об этом, как Оливия обратилась к Оливеру.
   – Как вы чувствуете себя на этом месте?
   – Я бы встал вот здесь, – молодой человек сделал несколько шагов в сторону Дэвида. – Можно?
   – Конечно. Здесь вам более комфортно?
   – Да.
   Таким образом, фигура Александра Воронова оказалась между «Эдамом» и «Дэвидом», что совершенно сбивало с толку, ведь он должен был, наоборот, быть ближе к собственному сыну. Эдам посмотрел на Оливера, потом на Сэма-Майкла, заместителей своего отца и себя самого. Ему показалось, что они запутались.
   Оливия увидела его замешательство и подошла.
   – Вы что-то видите?
   – Я пока не понимаю, что происходит.
   – Ничего. Сейчас может быть непонятно, зато потом станет ясно, почему фигуры стоят именно так, а не иначе.
   – Давайте поставим ещё жену прадеда, – предложил Эдам. – Они сильно любили друг друга, насколько я знаю.
   – А я чувствую, что мне чего-то не хватает, – проговорил Оливер с облегчением.
   Эдам подвёл к нему Лену, хрупкую девушку лет двадцати двух, и поставил рядом. Подумал и переставил её так, чтобы она стояла справа от фигуры прадеда.
   – Да. Так, – подтвердил он собственные ощущения – он уже полностью включился в процесс и был максимально сосредоточен.
   Оливия оглядела выстроенную им систему и направилась к «Майклу».
   – Майкл, – обратилась она к Сэму. – Как вы себя чувствуете?
   – Превосходно. Только скучновато.
   Оливия подавила улыбку.
   – Это скучно Майклу или вам?
   – Майклу, конечно. Мне очень интересно, – ответил тот.
   – Побудьте пока Майклом.
   – С удовольствием. Это как спектакль какой-то, – ответил Сэм с улыбкой.
   – Вы видите своего отца? – спросила она его серьёзно.
   – Да. И маму тоже.
   – Вы маму любили?
   – Да. Конечно.
   – А отца?
   – В общем… да, – с запинкой ответил он.
   Оливия задумалась.
   – То есть к ним у вас нет ни претензий, ни пренебрежения?
   – Нет. Они достойные люди, – ответил Сэм.
   – Интересно, – Оливия сделала шаг в сторону Криса. – Эдам! А как вы сейчас себя чувствуете?
   – Я не могу понять, за что он нас так ненавидит, – ответил тот.
   – Вы хотите спросить его об этом?
   Крис подошёл к Сэму. Тот холодно посмотрел на него.
   – Может, я усыновлённый? Или что-то в этом роде? – спросил его Крис. – Почему ты так холоден со мной? Я недостоин тебя?
   – Я не буду отвечать.
   – Ну вот, я стою перед тобой. Тебе придётся ответить.
   – Не хочу, – покривился Сэм.
   – Почему?
   – Имею право.
   – Что ты скрываешь?
   – Я? – Сэм хохотнул.
   – Ты боишься меня?
   – Тебя? Это как бояться мотылька, летающего вокруг лампочки.
   – Я ведь ничего от тебя не прошу. Только ответь.
   Оливия посмотрела на Джона-Дэвида, который активно подавал ей сигналы.
   – Да?
   – Я могу подойти? – спросил он. Она кивнула. Джон чуть ли не побежал через весь зал.
   – Я надеюсь, мы не подерёмся здесь, – рассмеялся Сэм. – А то я с трудом сдержался, чтобы не дать ему хорошенько.
   Джон встал рядом с Крисом.
   – Ну и? – Сэм посмотрел на обоих.
   – Тебе задали вопрос, – сквозь зубы проговорил Джон.
   Сэм посмотрел на него сверху вниз.
   – Вы даже не можете вопрос сформулировать.
   Крис покачал головой.
   – Просто ответь. Ты закрываешься.
   – Нисколько, – хмыкнул заместитель деда.
   Эдам почувствовал, что эти двое, его отец и он сам, как будто пытаются сдвинуть скалу. Он был потрясён, увидев, насколько они оба слабее Майкла.
   Он дал Оливии знак пригласить Оливера. Она оценила его идею.
   – Александр, помогите своему сыну, – попросила она Оливера.
   Юноша подошёл к Сэму и положил руку ему на плечо. Все до единого заметили, как оно опустилось в этот момент.
   – Сын, – спокойно проговорил Оливер. – Я люблю тебя.
   «Майкл» покосился на него.
   – Что я сделал?
   – Полюби их, как мы с мамой любили тебя.
   Оливия подозвала Лену. Та встала рядом с Сэмом с другой стороны и положила руку на его левое плечо.
   – Мы тебя любим.
   – Вы знаете, как я не люблю, когда на меня давят, – поморщился Сэм, стряхнул её руку и высвободился от руки «отца».
   Оливер и Лена тут же снова мягко положили их на плечи «Майкла».
   – Убейте его! – вдруг подала голос стоявшая ко всем спиной София, замещающая жену Майкла, Розалин.
   Все вздрогнули от её голоса. Она повернула к ним заплаканное лицо.
   – Вы не понимаете, с чем вы связались!
   Заместители переглянулись. Оливия подошла к девушке.
   – Вы в порядке?
   София всхлипнула.
   – У вас ничего не получится.
   – Именно, – холодно произнёс Сэм. – У тебя не получилось, не думай, что получится у других. А ну, все отошли от меня!
   Заместители невольно попятились. Только Крис не сдвинулся с места. Он смотрел прямо в глаза Сэма. Тот перевёл на него надменный взгляд.
   – Что?
   – Твоё время ушло, – твёрдо сказал Крис.
   – Это мы ещё посмотрим, – усмехнулся «дед».

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 5

   Оливия объявила небольшой перерыв. Заместители, с радостью покинув свои места, принялись с жаром обсуждать произошедшее и успокаивать Софию.
   Сама же Оливия подошла к Эдаму.
   – Я хочу вас предупредить, что всё проходит не так, как обычно. Но это не плохо, – тут же заверила она. – Скорее любопытно. Хорошо, что много эмоций. Мы ещё поговорим об этом в конце.
   – Если честно, я потрясён, – признался Эдам. – Но мы обязательно должны продолжить.
   – Обязательно, – кивнула она. – Уже сейчас проступило то, что было непонятно нам прежде.
   – Столько всего!
   – Вы найдёте ответы на свои вопросы. На большинство из них точно, я уверена. Но не сразу. Многое прояснится позже.
   Ровно в полдень все заместители вернулись на свои места. Оливия и Эдам обошли их всех.
   – Кого-то здесь не хватает, – сказал Крис.
   – Мне тоже так кажется, – поддержал его Джон.
   – Кого же? – Оливия посмотрела на Эдама.
   – Может быть, моей няни, – предположил он. – Она, правда, не родственник мне. Но она фактически воспитала моего отца и меня.
   – Если она была важной фигурой в вашей семье, то мы можем её поставить, – согласилась ведущая.
   Эдам направился к Веронике, которая с большим интересом наблюдала за процессом и с готовностью приняла приглашение стать заместительницей Бетси.
   – Я уж думала не дождусь! – она хлопнула ладонями по покатым коленям.
   Эдам поставил её за левым плечом Криса, почти вплотную.
   – Ого! – гоготнула Вероника, заняв своё место в системе. – Какие вихри у вас тут бушуют!
   – Какие ещё есть ощущения? – спросила её Оливия.
   Вероника сосредоточилась, прислушиваясь к себе.
   – Я уже давно не с ними. Видимо, не выдержала. Сейчас мне морально легче.
   – А что чувствуете вы, Эдам?
   Крис повернул голову к Веронике.
   – Стало как-то спокойнее.
   – Я с тобой, мой мальчик, – она положила руку на его плечо.
   – Так ещё лучше, – улыбнулся Крис.
   – Пришла и сюда везде совать свой нос, – покривился «Майкл».
   – Не твоё дело. Я буду делать то, что должна, – парировала она мгновенно.
   Эдам улыбнулся. Он услышал знакомые нотки в её голосе. Позже, среди ночи, на его схеме появится надпись «БЕТСИ» с пометкой «Няня». Стрелочки от неё протянутся к Дэвиду, Адаму и, естественно, к Майклу.
   – Мальчики оба без матерей, – продолжила Вероника. – А ты их давишь и давишь.
   – Твоего мнения тут никто не спрашивает! – оскалился Сэм. – Ты всего лишь прислуга. Помни об этом.
   Куда подевался скромный бухгалтер! Сэм совершенно преобразился! Его лицо раскраснелось. Выражение стало таким же надменным, как у настоящего Майкла.
   – Лжец! Он лжец! Он всегда лгал! Всем! – забормотала вдруг София-Розалин, сидящая на полу.
   – Да хватит уже! – рявкнул на неё Сэм. – Одно и то же! Одно и то же всё время!
   – Ты изменял мне! С самого начала. И… И…
   – И… – передразнил её Сэм. – Что «и»? Ты посмотри на себя. Как с такой женой можно было не изменять?
   София резко обернулась к нему.
   – Ты убил моих родителей! Я всегда знала это!
   Эдам бросил на Оливию тревожный взгляд.
   – Как она могла это знать? – прошептал он.
   У него перед глазами расплылись круги. Головная боль проснулась где-то в глубине черепа и стала стремительно нарастать. Он вспомнил свой сон. Лица его предков, поочерёдно проступающие сквозь зеркальную стену. Они мычали, стонали и плакали.
   «Не делай этого!» – закричала во сне его мать.
   Эдам повернулся и посмотрел на Дебби, замещающую Констанс. В процессе расстановки все как-то про неё забыли. А она ещё больше сжалась и смотрела в пол.
   – Эдам? Эдам?
   Он очнулся. Оливия стояла перед ним.
   – Всё в порядке?
   – Да… да, – он не отрываясь смотрел на Дебби.
   Оливия перевела на неё взгляд и тут же подошла к Крису.
   – Эдам, – обратилась она к нему. – А вы не хотели бы поговорить со своей матерью?
   Крис медленно повернулся и посмотрел на Дебби. Та от его взгляда ещё больше сжалась.
   – Нет, – холодно ответил он.
   – Но почему?
   Вдруг Дебби вскрикнула и, зарыдав, выбежала из зала.
   – Оставайтесь, пожалуйста, на своих местах, – попросила Оливия и последовала за ней.
   Заместители тревожно переглядывались между собой. Эдам, несмотря на головную боль, лихорадочно соображал. Он оглядел фигуры, застывшие в зале, видя перед собой своих предков – тех, что мертвы, и того единственного из них, что пока ещё жив. Посмотрел на чету Вороновых – милых людей, приехавших когда-то из России, охваченной войной. Чужая страна дала им новую жизнь и сына – Майкла. Эдам перевёл взгляд на деда, возвышающегося в центре, на его загубленную жену, сгорбившуюся поодаль. Позади стоял Дэвид, его отец. Растерянный и покинутый.
   И он сам с Бетси за спиной.
   Ни одна из женщин в его семье не умерла обычной смертью: прабабка Александра погибла во время войны, бабушка Розалин покончила с собой, маму убил рак. Ни одна не дожила до старости. Бетси не в счёт, она не часть рода. Мужчины…
   Прадед сошёл с ума, отец повесился. И только Майкл стоял прямо, самодовольно поглядывая на остальных, будто перехитрил судьбу.
   А Эдам сам?
   Вот он стоит. Потерянный. Дезориентированный. Он думает, будто знает, что делает, хотя со стороны-то видно: его несёт течением, а он даже не понимает, что попал в поток, который может в любой момент бросить его на камни, расплющив в лепёшку.
   Оливии всё не было.
   Оливер, замещавший его прадеда, поднял руку:
   – Извините!
   Эдам подошёл к нему.
   – Пока Оливии нет, можно я спрошу?
   Эдам кивнул.
   – Из всех ваших родственников, получается, живы только вы и ваш дед?
   – Верно.
   – И вы не ладите, да?
   – Сейчас лучше, чем было до этого, – ответил Эдам.
   – Он богат? – спросил его юноша.
   – Очень.
   – А у него другой семьи не может быть? Такое ощущение, что вы его сильно тяготите. У меня просто у дяди такая же ситуация. Мы недавно узнали. Так вот, он свою первую семью – и жену, и детей – просто ненавидит, а ко второй, неофициальной, уйти не может. А там уже дочка растёт.
   Эдам задумался. Ноги сами понесли его к Крису.
   – Можете спросить его об этом? – попросил он.
   Крис посмотрел на Сэма. Тот покачал головой со злобной усмешкой.
   – Я тут не на допросе, ясно?
   – Скажи просто, да или нет, – тихо проговорил Крис.
   – Не дождётесь.
   Оливия вернулась в зал. Она вела Дебби, обхватив её за плечи.
   – Извините, – прошептала девушка.
   – Всё нормально, – успокоила её Вероника. – Молодец, что вернулась.
   Дебби встала на своё место. Джон сочувственно посмотрел на неё, но подойти не решился.
   Оливия обвела всех взглядом:
   – Продолжим?
   Лена, стоявшая рядом с Оливером, подняла руку.
   – У меня такое ощущение, что эта система неполная. Кого-то не хватает.
   – Я не решился это сказать, – закивал Оливер. – Мне тоже кажется, что кого-то явно не хватает.
   – Кто это может быть? – обернулась Оливия к Эдаму.
   – Это кто-то очень важный для семьи, – добавил Сэм.
   Дрожь пробежала по спине Эдама.
   – А это может быть неодушевлённый предмет? – спросил он.
   – Если он крепко связан с родом, – ответила Оливия. – Как дом, например.
   – Тогда я знаю, что это.
   Позже Эдам несколько раз обведёт красным карандашом прямоугольник со словом «КАМЕНЬ» и от него проведёт стрелочки к Майклу, Кристи, своему прадеду и неизвестному монаху. Одноимённый прямоугольник и жирный знак вопроса также появятся в схеме на стене.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 6

   Дворик здания, где проводилась расстановка, был залит солнечными лучами. На деревьях щебетали птицы. Часы над входом показывали двадцать минут четвёртого. Эдам сидел на лавочке, приходя в себя. Участники расстановки оживлённо разговаривали на крыльце.
   – Это какой-то кошмар! Чего я там только не наговорила! – смеялась София сквозь слёзы. Её всё ещё потряхивало.
   Крис обнял её, успокаивая.
   – Да. Кто бы мог подумать! – покачал головой Сэм.
   Вероника с укором посмотрела на него.
   – Ну, ты сделай расстановку на свою семью, и посмотрим, что у тебя там будет.
   – Я пас! – засмеялась Лена.
   – А я столько схожего увидел со своей семьёй, – признался Оливер. – Нет, конечно, у нас никто никого не убивал.
   – Слава богу! – засмеялся Крис.
   – А ты не думай, что просто так здесь оказался, – серьёзно проговорила Вероника. – Этот опыт так или иначе даёт нам возможность посмотреть на себя.
   – Ой, – наиграно испугался Сэм.
   – Зря смеёшься.
   – Да уж, – вздохнул Джон, до сих пор выглядевший потерянным.
   – Но мы все молодцы. И Эдам тоже, – уверенно кивнула Вероника.
   Они все посмотрели на него, сидящего поодаль и углубившегося в свои мысли.
   – Не позавидуешь ему, – тихо сказал Джон. – Такая семейка…
   – Наоборот, – отозвался Крис. – Может, благодаря этому он изменит свою жизнь.
   – Думаете? – Сэм глянул на него.
   – В любом случае прежним он уже не будет, – подытожила Вероника.
   Оливия подошла к Эдаму.
   – Как вы себя чувствуете?
   – Я просто не знаю, что сказать. Это… Неужели это всё правда?
   Она смотрела на него с теплотой и внимательно слушала.
   – Я поверить не могу, – продолжал он. – Ведь эти люди говорили то, что просто не могли знать.
   – В этом и сила этой методики. Соединение с родом. Участники выступают как ретрансляторы. Но, конечно, не нужно их слова воспринимать буквально. Это своеобразная проекция.
   Эдам усмехнулся.
   – Прямо разговоры с умершими.
   – Самое главное, в ближайшие дни постарайтесь не принимать каких-то кардинальных решений. Побудьте в тишине, покое. Старайтесь осознать то, что увидели и услышали, переосмысливайте, что знали ранее. И наблюдайте за происходящим. Постепенно произойдёт распаковка, и многое из того, что сейчас непонятно, найдёт своё объяснение.
   – Я не понимаю одного. Что всё это значит? Если подумать, это какой-то бред. Мне кажется, что я…
   – Зря потратили время?
   – Просто… Всё это очень странно.
   – А вы хотите немедленных результатов? – улыбнулась она. – Потерпите. Понимание придёт. Насчёт обвинений, что вы услышали сегодня… – она сделала паузу, подбирая слова. – Не стоит воспринимать всё буквально. Всё-таки заместители так или иначе интерпретируют собственные чувства. Это информация для размышления, для работы над собой.
   Эдам усмехнулся.
   – Кое-что очень уж похоже на правду.
   – Уверяю вас, вы ещё долго будете анализировать открывшееся вам сегодня. Может быть, несколько месяцев. Ну а изменения произойдут в течение года. Главное – не паниковать и ничего не предпринимать в ближайшее время. Вот это важно.
   Эдам в задумчивости кивнул, уставившись под ноги невидящим взглядом.
   – Если что, звоните, – Оливия направилась к остальным участникам расстановки.
   Эдам встрепенулся и негромко крикнул ей вслед:
   – Оливия! Спасибо!
   – Пожалуйста, Эдам!

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 7

   Эдам ехал в автобусе, размышляя о произошедшем. Он ещё не до конца вышел из процесса и прокручивал расстановку, словно всё ещё находился в зале. Его предки, прежде такие далёкие, вдруг проявились и стали близкими ему людьми. И все они были настолько разные! Каждый со своим характером и историей. Кому-то он теперь искренне симпатизировал, а кого-то откровенно жалел. За те шесть часов, что длилась расстановка, он имел возможность посмотреть на свою семью со всех сторон. Добавив в действие отца своей бабушки – Самуила Голдсмита, он понял, что без него Майкл никогда не стал бы тем, кем сейчас является. Достичь таких высот он смог только после смерти тестя, компания которого перешла под его управление.
   Образ бизнеса тоже был в расстановке, хотя многого в этом направлении они не раскопали. Больше дал добавленный в общую фигуру образ камня, на роль которого Эдам выбрал парня по имени Диллан. Все взаимодействия с ним были ещё более странными и требовали многодневного размышления и дополнительных фактов.
   Эдам вернулся к реальности и стал разглядывать пассажиров автобуса. Все такие разные. У всех свои жизни. Что происходит в их семьях? Какие тайны они скрывают от других?
   Телефон в кармане завибрировал. Это был Тенли.
   – Да, Вэнс. Доброе утро. Точнее, день. Я был занят, прошу прощения. Хуже? В офисе буду… минут через двадцать.
   Вэнс решил не откладывать и сообщил последние новости. Майкл дал добро на сотрудничество с полицией. Рафферти оформил заявление. Вэнс уже позвонил инспектору и его начальству.
   Они пошли навстречу. Дело об ограблении Майкла передадут Дженсену. Также они договорились, что Рафферти будет контролировать ситуацию.
   – Это хорошо, – Эдам обрадовался, что у них появятся дополнительные союзники.
   – Посмотрим, – неопределённо ответил Тенли.
   – Я постараюсь встретиться с инспектором сегодня. Пусть Шелли организует мне встречу с ним.
   – А надо? – удивился Вэнс.
   – Думаю, да, – уверенно ответил Эдам.
   – Как знаете.
   Эдам отметил для себя, что нужно будет добавить имена Вэнса и Рафферти в схему.
   – Выяснили, кто следил за мной в метро? – спросил он.
   Вэнс пообещал, что инспектор поможет с этим.
   Эдам, во время разговора глядевший в окно рассеянным взглядом, вдруг замер: автобус проезжал мимо больницы, где лежал его дед. Не узнать старинное здание было невозможно.
   – Я буду позже, – бросил Эдам Вэнсу и поднялся.
   Он вышел на следующей остановке и быстрым шагом направился к больнице. Взбежал на знакомое крыльцо, зашёл в здание и поднялся на второй этаж.
   – Вы к кому? – всполошилась медсестра в коридоре.
   – К Майклу Шерлу, – он даже не думал останавливаться.
   Женщина засеменила за ним.
   – Сейчас у него процедура.
   – Спасибо! – он прошёл к палате деда и открыл дверь.
   Кровать Майкла была вынесена на террасу, откуда открывался великолепный вид на парк. Майкл лежал под капельницей, прикрыв глаза. Выглядел он намного хуже, чем в прошлый раз, – старость быстро навёрстывала упущенное.
   – Расскажи мне про Хабаева, – сказал Эдам без приветствия, подойдя ближе.
   Майкл открыл глаза и бросил на него недовольный взгляд.
   – Хабаев. Русский олигарх, – напомнил Эдам.
   – Мне нечего рассказывать, – ответил слабым голосом Майкл. – Я не продаю компанию.
   Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох.
   – То есть он хотел купить её или долю в ней, а ты ему отказал. Верно?
   – Да.
   – Долю или всю?
   – Он предлагал разные варианты.
   Эдам коротко кивнул, переваривая информацию.
   Ночью на схеме Эдам проведёт стрелку от Хабаева к Майклу, напишет над ней «Предложение» и перечеркнёт стрелку.
   – И ты мне хочешь сказать, что не нашёл месторождение камня! Зачем же тогда ему компания?
   – Может, он просто хотел быть ближе ко мне, – ответил Майкл, не открывая глаз.
   – Чтобы украсть камень? Проще нанять пару сисек, которые обчистят тебя за две минуты!
   Майкл повернул голову и укоризненно посмотрел на внука.
   – Откуда я мог знать, что ему известно о камне?!
   – Значит, всё-таки у тебя есть основания подозревать его?
   – До этого не было. Сейчас есть, – он снова закрыл глаза.
   Эдам не унимался.
   – Зачем ему камень?
   Майкл вынужден был снова открыть глаза. Он долго смотрел на внука и наконец с лёгким раздражением ответил:
   – Ну а зачем он мне?
   Эдам и сам хотел бы это знать. Но он уже не раз убеждался, что старик не собирается говорить ему всю правду. Поэтому он задал другой вопрос.
   – Кто ещё мог знать про камень кроме тебя?
   – Никто. Я говорил уже.
   – А как Хабаев узнал?
   – Как-то узнал.
   – Кому ты говорил про камень?
   – Никому.
   – Это неправда.
   Перед глазами Эдама всплыла сцена из сегодняшней расстановки.

   Когда он вывел в центр зала Диллана, которого выбрал на роль камня, и поставил его рядом с заместителем своего отца, совсем близко, Дебби, замещающая его мать, начала задыхаться. Все повернулись к ней. Девушке на глазах становилось хуже. Её лицо посерело.
   – Я не могу… не могу здесь находиться, – прошептала она.
   Оливия поспешила к ней:
   – Всё хорошо, Дебби!
   – Они… они убили его!.. Извините! – выкрикнула та и, сорвавшись с места, снова выбежала из зала.
   Больше она уже не вернулась.

   Эдам вспомнил, какой ужас наполнял Дебби, когда она выкрикивала те слова. Он посмотрел на деда и подошёл к изголовью его кровати.
   – Они. Кто они? Кто убил моего отца?
   Майкл нахмурился:
   – Что?
   – Его ведь убили, правильно?
   – Он повесился! Он был безвольным. Бесхарактерным. Никогда не знал, чего хочет.
   – Он когда-нибудь пытался завладеть камнем?
   – Нет.
   – Но он знал про него?
   Майкл задумался.
   – И про его свойства? – Эдам вглядывался в лицо Майкла, стараясь не упустить ни малейшего изменения в его выражении.
   Майкл молчал. Он думал.
   – Так да или нет?
   – Вероятность есть, – ответил наконец старик. – Я никогда не говорил ему. Но он был близок с моим отцом, своим дедом.
   Эдам живо представил картину, как в комнату Александра Яковлевича, в которой он сам не раз бывал, входит его тридцатилетний отец.

   Комната небольшая, чистая и светлая. Простенькие занавески едва покачиваются от ветерка из приоткрытого окна. Узкая, аккуратно заправленная кровать приставлена к стене. В углу напротив устроен небольшой верстачок, за которым прадед круглые сутки мастерил изделия из золота.
   Александр Яковлевич, небритый, с растрёпанными седыми волосами, в сером мягком пиджаке и фланелевых брюках, сидит за верстаком, сгорбившись. Он увлечён созданием очередного изделия. Глаза за стёклами круглых очков, которые он не снимал с сороковых годов, блестят. На губах улыбка.
   Он занят завершением гнезда, свитого им из золотой проволоки для птички из кварца, которой он только что приделал золотые лапки. Серый дымчатый кварц переходит в черноту на клюве и крыльях птички. Её глазки – крошечные обсидиановые кабошоны.
   На комоде стоит рамка с чёрно-белой фотографией Александры Николаевны, его жены. На ней ей всего двадцать пять лет. Лицо чистое, красивое. Губы застыли в радостной улыбке.
   На стенах поблёскивают позолотой иконы. Тикают старинные часы с кукушкой.
   Дэвид входит без стука, осторожно, чтобы не вспугнуть старика. Он в цветастой рубашке с большим воротом, расстёгнутой на груди, и в джинсах клёш, затянутых широким ремнём с узорчатой пряжкой.
   – Здравствуй, мой мальчик, – говорит ему Александр Яковлевич по-русски, не оборачиваясь.
   – Здраствуй, дьедушка, – отвечает Дэвид, но не решается пройти в комнату.
   – Заходи, раз уж пришёл.

   Эдам оживился.
   – Ну вот и ответ! Из-за того, что ты не давал ему денег, всю жизнь унижал, а потом так поступил с его женой, у него был мотив заполучить камень.
   Майкл заёрзал на кушетке.
   – Для чего? – он зло посмотрел на внука.
   – Чтобы избавиться от тебя. Продать его и заработать денег. А может, использовать самому.
   Майкл недовольно цокнул языком и потряс седой головой.
   – А скорее всего, и то и другое, – добавил Эдам.
   – Ты только не учитываешь того, что он был… глуповат, – раздражённо проговорил старик.
   – Хватит его оскорблять!
   – Это констатация факта. Не более.
   – Если допустить, что он мог узнать о свойствах камня и рассказать о них кому-то, можно предположить, что информация о камне могла попасть к кому угодно. Логично?
   – Нет! Он покончил с собой в семьдесят седьмом, а камень украли только сейчас!
   – Да, но я теперь не уверен, что это было самоубийство.
   Майкл не на шутку разъярился.
   – Все эти дурацкие разговоры не имеют никакого смысла! Я был лучшего о тебе мнения. Народил тупиц! Надо не разговаривать, а действовать! Действовать! Понятно?
   На его крик сбежались медсёстры, кинулись его успокаивать, но он отмахнулся от них, как от назойливых мух.
   – Занимайся делом, а не болтовнёй! – орал он, белоснежные волосы на его голове трепыхались, как пух. – Я нанял тебя найти камень. Так ищи, а не занимайся ерундой!

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 8

   Шелли встретила Эдама у полицейского участка. Он опаздывал.
   – Что узнали по олигарху? – спросил он её, направляясь ко входу.
   Девушка поспешила за ним.
   – Информации не так много. К тому же большинство материалов на русском языке.
   Эдам повернул голову и посмотрел на неё. Она стушевалась.
   – Я использовала «Гугл Переводчик», – быстро проговорила она. – И всё равно. Немного. Год назад в Екта… Екте… Сложно выговорить.
   – Екатеринбурге. Я тоже долго запоминал.
   – Так вот там, где он постоянно проживает, разразился скандал, когда люди Хабаева захватили старинный особняк в центре города. Раньше там был так называемый дворец пионеров.
   – Что это?
   Они зашли в здание.
   – При Советах власти передавали дворцы и дома аристократии детям. Чтобы там школьники занимались рисованием, музыкой… В общем, такие места для детского развития, насколько я поняла. Так вот из-за того, что Хабаев забрал этот особняк себе, общественность всколыхнулась. В городе были беспорядки. Даже Би-би-си про них делали репортаж.
   – И чем всё закончилось? – бросил Эдам на ходу, поднимаясь по лестнице.
   – Он пообещал переоборудовать одно из своих офисных зданий под нужды детей. А сам теперь живёт в историческом здании. Вот, – она показала Эдаму изображение на телефоне.
   На фото с высоты птичьего полёта был запечатлён архитектурный ансамбль из нескольких зданий c колоннами, возвышающийся на холме над городом.
   – Да это целый дворец! – приподнял брови Эдам.
   Он даже сбавил шаг, чтобы рассмотреть снимок.
   – Не думал, что там такие могут быть, – признался он.
   – И я! Посмотрела фотографии из любопытства. Город вполне современный. Исторических зданий не так много сохранилось.
   – Это, конечно, интересно, но нам никак не помогает. Что известно про его прошлое?
   – У города репутация криминальной столицы России.
   – Какая радость.
   – Там было шумно в девяностые годы. Но сейчас вроде тихо. Я нашла одну статью, где говорится, что Хабаев – выходец из группировки под названием «Центровые». Но он один из первых занялся бизнесом. В общем-то, ничего другого на эту тему не нашла. Только пару фотографий с кладбища, где похоронены видные гангстеры. Сейчас он активно занимается благотворительностью. Личность, хорошо известная как в городе, так и в стране.
   – А что известно про его семью?
   – Дочь от первого брака Виктория живёт в Майами. Фотограф. Сын Евгений разбился в автокатастрофе четыре года назад. Он был стритрейсером.
   – А от второго брака есть дети?
   Шелли смутилась.
   – Пока не нашла информацию.
   – Найди, пожалуйста.
   – Зато я узнала, что у него на днях будет юбилей. Пятьдесят лет.
   – Что нам это даёт?
   – Не знаю. Просто факт.
   – Где будет праздновать, выяснила?
   – Как?
   Эдам остановился. Шелли густо покраснела, но румянец на её шоколадной коже не был заметен Эдаму. К тому же он и не смотрел на неё. Он думал.
   – Его предприятия находятся там же?
   – Только одно. В ста километрах от города. Горно-обогатительный комбинат. Муриз… Муз… Извини. У русских всегда такие непроизносимые названия?
   – Название мне неважно, – он двинулся дальше.
   – Там добывают драгоценные камни, в общем.
   Глаза Эдама заблестели.
   – Уже интереснее. Пришли название на почту, чтобы было.
   Они свернули в коридор, в конце которого находился нужный им кабинет, и увидели инспектора Дженсена. Он шёл им навстречу.
   – Прошу прощения за задержку, инспектор.
   – Господин Шерл. Если вы думаете, что здесь пятизвёздочный отель, а мы ваша обслуга, то уверяю вас, вы ошибаетесь, – бросил он через плечо, проходя мимо них.
   Эдам последовал за ним.
   – Не могли бы вы хотя бы минуту нам уделить?
   – Мы поговорим тогда, когда это будет необходимо. Нам.
   – Я думал, если мы объединим усилия, это будет только на пользу делу.
   Дженсен остановился и окинул их обоих неодобрительным взглядом.
   – Вы, я полагаю, мисс Холл? – он холодно посмотрел на Шелли.
   – Да, это я вам звонила, – кротко ответила она.
   Инспектор перевёл на Эдама тяжёлый взгляд.
   – Я буду откровенен с вами, мистер Шерл, – резко проговорил он. – Мне плевать, что там думает моё начальство и кому оно привыкло целовать одно место. Я работаю в этой системе тридцать лет и никому и никогда не позволял на себя давить. Это понятно?
   Эдам не перебивал.
   – Ваша так называемая готовность объединить усилия ничего, кроме улыбки, вызвать не может. Особенно после так называемого самоубийства Алистера.
   Эдам понял, что разговор будет непростым, и ответил как можно мягче:
   – Но ведь мы в некотором смысле обращаемся за помощью к вам, инспектор. И готовы делиться той информацией, что есть у нас.
   – Очень приятно слышать, что вы готовы делиться некой информацией. Но хочу отметить, что в первую очередь это в ваших собственных интересах. Если у вас появится какая-то информация, мы будем всегда рады её получить. Но если мы задаём вопросы, неплохо бы на них получать ответы. А если ответов нет или вы по какой-то причине решите их не давать, то будьте уверены, мы всегда сможем их найти. Сами.
   Эдам хотел было ответить, но Дженсен остановил его властным жестом.
   – Я не закончил. Ваш босс… или кто он там… Тенли настаивал чуть ли не на совместных совещаниях. Всё бы это, может быть, и имело какой-то смысл до смерти Алистера. Мне любопытно, откуда у вас и вашей компании такой интерес к этому делу? – он впился в них взглядом. – Это вопрос. На который я хочу получить прямой и ясный ответ.
   – Но вы ведь знаете, что моего деда, Майкла Шерла, ограбили. А Тоби знал женщину, которая совершила ограбление. Насколько мне известно, мы передали вам все материалы, – он покосился на Шелли.
   – Да, – подтвердила она.
   – Это всё замечательно. Но с момента ограбления прошло больше суток, прежде чем вы обратились в полицию. А в течение этих суток сотрудники безопасности Sherl Group контактировали с Алистером. И оказались в его доме как раз в тот день, когда он ни с того, ни с сего решил распрощаться с жизнью. Это совпадение? Или как? Может, у него за эти сутки появилась причина отойти в мир иной? Может, вскорости у кого-то ещё появятся такие причины?
   – Я прекрасно понимаю, как это выглядит со стороны, инспектор, – ответил Эдам. – Никто из нас не ожидал, что такое может случиться. В конце концов, мы же сами вызвали скорую и сообщили о самоубийстве Тоби. Мы не пытались скрыться.
   – Вы мне сейчас пытаетесь объяснить свои мотивы? – Дженсен вперил в него колкий взгляд. – Что вам мешало это сделать во время нашей первой встречи?
   Эдам прочистил горло.
   – Я понимаю. Буду откровенен. В тот момент у нас не было разрешения от владельца компании. Мы ведь работаем на него, в конце концов.
   Инспектор поднял брови.
   – Это вы сейчас про Майкла Шерла, который, насколько мне известно, лежит в реанимации?
   – Именно, – ответил Эдам твёрдо.
   – Знаете, если вы таким образом пытались меня в чём-то убедить, то у вас плохо получилось. Мы увидимся и поговорим с вами отдельно. Всего доброго.
   Эдам понял, что возражать бесполезно.
   – Вчера я обнаружил за собой слежку в метро. Мистер Тенли должен был упомянуть об этом.
   – А вы уверены, что вам не показалось? – в глазах полицейского мелькнула усмешка.
   – Да. Абсолютно. Мне удалось оторваться. Не могли бы мы…
   – Мы проверим, – перебил его Дженсен. – И как будет возможность, уведомим вас официально. Мне нужно идти.
   Эдам остановил его.
   – Прошу прощения, инспектор. Последний вопрос. Насколько я понимаю, если возникают сомнения в том, что человек совершил самоубийство, полиция заводит дело, так?
   Лицо Дженсена окаменело.
   – А почему вы интересуетесь? – холодно спросил он.
   – Я не хочу, чтобы вы меня неправильно поняли. Мой отец покончил с собой в семьдесят седьмом году. Но у меня есть подозрение, что это было вовсе не самоубийство. Я хочу узнать, заводилось ли дело.
   – Вы всегда можете узнать это в архиве, – ответил Дженсен. – А теперь мне действительно нужно идти.
   Инспектор развернулся и энергично зашагал по коридору. Эдам проводил его задумчивым взглядом.
   Шелли, которая тут же стала искать нужную информацию в телефоне, подняла голову:
   – Сейчас все запросы делаются онлайн. Информацию выдают в течение тридцати дней.
   – Мы не можем столько ждать. Пойдём, – он направился обратно к выходу. Она поспешила за ним.
   – Куда мы идём?
   – В архив.
   – Но ведь… – она остановилась.
   Эдам обернулся.
   – Ты найдёшь мне телефон и адрес архива, а я тебе покажу, какие чудеса творят журналистская смекалка и природный шарм.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 9

   Всего через час с небольшим они стояли у окна в одном из зданий архива полиции. Милая мисс Хоуэлс, которой Эдама и Шелли представил её непосредственный начальник, ушла на поиски нужного им дела.
   – Что ж, я впечатлена, – призналась Шелли, облокачиваясь на подоконник.
   – Для любого опытного журналиста это не составило бы никакого труда.
   Он встал рядом и задумчиво посмотрел в окно.
   – Почему ты решил идти к Дженсену? – спросила она.
   Эдам забросил таблетку в рот и поморщился.
   – Мне надо было посмотреть, насколько реально сотрудничать с ним.
   – Теперь знаешь.
   Он покосился на неё. Она засмеялась. Он не смог не улыбнуться в ответ, настолько её смех был заразителен.
   – Но мы справимся и сами. Верно? – он произнёс это с деланой серьёзностью.
   – У нас довольно неплохая команда, должна сказать, – согласилась Шелли, посмотрев на него.
   Во взгляде её промелькнула гордость и одновременно кокетство. Он зарделся.
   – М-да. Дэн меня вчера готов был убить.
   – Я знаю, он говорил, – хохотнула она и тут же скуксилась. – Тоби жалко. Такой красивый мальчик.
   – Он же весь какой-то… женоподобный, – Эдам на секунду забыл, что надо сочувствовать погибшим. – Судя по фотографиям, по крайней мере.
   – Но он же был моделью.
   – Ах да! Простите.
   Мисс Хоуэлс вернулась с тонкой папкой.
   – Дела о самоубийстве вашего отца у нас нет, – сообщила она. – Вы можете обратиться в архив коронера. Они хранят материалы вскрытия и заключения о смерти. Я решила на всякий случай проверить в базе, – она раскрыла папку. – У него было несколько приводов за хулиганство. Был бы единичный случай, дело хранили бы всего три года, но, поскольку у него был некоторый, так сказать, послужной список, материалы сохранились.
   Эдам подошёл ближе. Работница архива развернула дело так, чтобы ему было видно.
   – Последнее датируется 11 октября 1975 года. Дэвид Шерл. Вот, посмотрите фото. Он?
   Эдам взглянул на фотографию.
   – Да. А что это за дело?
   – Дебош в баре, – ответила она и протянула папку Эдаму.
   Он быстро просмотрел немногочисленные листы.
   – Драка. Нанесение лёгких телесных повреждений. Понятно, – пробормотал он. – Можем мы забрать дело для ознакомления?
   – Мы не выдаём документы на руки. Но вы можете сделать копию.
   – Было бы замечательно.
   Эдам сделал шаг вслед за женщиной и вдруг покачнулся. Ему стало нехорошо. В глазах потемнело, ноги подкосились. Он вцепился в подоконник, чтобы не упасть. Шелли подхватила его под руку.
   – Вам плохо? Может, вызвать скорую? – заволновалась мисс Хоуэлс.
   – Нет-нет, – успокоил её Эдам. – Это последствия контузии. Сейчас всё пройдёт.
   – Я могу сделать копию, – предложила Шелли, с испугом вглядываясь в его лицо.
   Эдам с трудом подавил приступ тошноты.
   – Да. Спасибо! Я, пожалуй… вызову такси.
   Шелли повернулась к мисс Хоуэлс:
   – Я сейчас подойду.
   – Конечно, конечно, – закивала та, не отрывая встревоженного взгляда от посетителя.
   Шелли взяла Эдама под руку и довела его до выхода.
   – Я в офисе с утра передам тебе.
   Он замотал головой:
   – Нет. Лучше не в офисе. Там рядом есть кофейня. На Пикадилли.
   – Caffé Concerto?
   – Так, кажется, – он постарался сфокусировать взгляд на ней и с трудом выдавил улыбку. – Обещаю, завтра такого не повторится.
   Шелли покачала головой, наблюдая, как Эдам делает глубокие вдохи, пытаясь выровнять дыхание. Она вдруг поймала себя на странной мысли: будет это просто встреча по работе или нечто большее? Она бросила на него любопытный взгляд, но по его виду сейчас трудно было это понять.
   – Тогда… в восемь? – неуверенно спросила она.
   – Да. Спасибо.
   – До машины дойдёшь?
   Эдам сделал над собой усилие и расправил плечи.
   – Естественно.
   Он высвободил руку и нетвёрдой походкой направился к выходу, набирая номер такси.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 10

   Эдам плеснул в лицо холодной водой и посмотрел в зеркало. Он на удивление быстро добрался до дома из архива и чуть ли не вбежал в ванную. Его выворачивало несколько минут, но после этого стало немного легче. Шатаясь, он добрёл до комнаты. Перед глазами расплывались разноцветные круги, но даже в таком состоянии мысли не отпускали его. Он снова и снова возвращался к расстановке.

   – Так что я представляю? – спросил его Диллан.
   – Ты… семейная тайна, – ответил Эдам. – Я сам не знаю, что это такое. Может быть, сегодня мы это выясним.
   Он подвёл Диллана к Оливеру и Лене, замещавшим Александра и Александру Вороновых. Лена тут же закрылась руками.
   – Пожалуйста, не надо.
   Оливер прикрыл её собой.
   – Не знаю, что это. Но эта вещь не приносит счастья.
   Диллан вопросительно посмотрел на Эдама.
   – Ничего, ничего, – пришла на помощь Оливия. – Постойте здесь.
   Лена отняла от лица руки.
   – Пожалуйста, уберите его! – попросила она срывающимся голосом. – Это какое-то…
   – Проклятье? – выдавил Эдам.
   – Д-да, – Лену трясло.
   Эдам представил прадеда, плачущего в своей комнате над портретом жены. Ему стало стыдно, что он доставляет неприятные ощущения совершенно незнакомым людям. Он хотел было удалить камень из расстановки, но тут Диллан повернулся к нему.
   – Всё, что я могу сказать, – произнёс он, нахмурившись, – это только то, что я больше, чем есть.
   – Что это значит? – не понял Эдам.
   – Не знаю.
   К ним подошёл Джон, заместитель Дэвида.
   – Думайте что хотите. Но я уверен, что меня убила именно эта штука.

   Эдам проработал до полуночи над схемой. Перерисовывал её несколько раз, меняя расположение людей вокруг имени Майкла, но пока понимания не прибавлялось ни на йоту. Вконец измучившись, он вышел на балкон. Ночи ещё были промозглые. Эдам съёжился от пробегающего по коже холода, но решил проветрить мозги и остался. Небо давило сверху, нависая тучами над городом. В висках надоедливо стучал пульс. Эдам с радостью бы сейчас лёг и проспал до полудня. Когда он в последний раз нормально высыпался? Он уже и не помнил.
   Пальцы ног совсем заледенели, но ему не хотелось возвращаться в душную комнату. Он обернулся и посмотрел на исчерченный разноцветными стрелками листок, лежащий на кофейном столике в гостиной.
   «Если во всём этом и есть какой-то смысл, то совершенно непонятно какой», – подумал он.
   Его взгляд упал на шахматную доску с незаконченной партией. Он взял одну из фигур и задумался. Простояв так какое-то время, достал из кармана телефон и набрал номер.
   – Это я. Привет! Это мой новый номер.
   – Ты что, охренел?! – раздался в трубке знакомый голос с русским акцентом. – У нас тут пять утра!
   – Я так и не сказал тебе спасибо, – ответил Эдам.
   – Погоди.
   Олег, уснувший далеко за полночь, с трудом поднялся с кровати, глянул на спящую рядом жену и осторожно вышел из спальни. Он с силой помассировал глаза, взял сигарету и прошлёпал на балкон. Небо над новостройками Васильевского острова уже порозовело.
   – И ты решил это сделать в такое время?
   Он пощёлкал зажигалкой несколько раз и закурил.
   – Олег! Мне нужна твоя помощь, – сказал Эдам серьёзно. – Мне необходимо найти информацию, которую я отсюда не достану. И складывается так, что я поеду в Россию, а там мне будет нужен надёжный человек.
   Олег выдохнул дым и ответил:
   – Мне на днях ехать в командировку. Я не смогу. Извини, чувак!
   – Может быть, это не займёт много времени. Запиши два имени. Виктор Хабаев.
   – Хабаев? Олигарх, что ли?
   – Он пытался купить компанию моего деда. Любая информация о нём, которая тебе покажется странной или подозрительной, поможет.
   Олег покривился.
   – Это ни хрена не конкретно. Что именно тебе нужно?
   – Я никогда не рассказывал тебе, что мой дед владелец очень известного ювелирного бренда. После показа последней коллекции его ограбили. И есть очень большие подозрения, что Виктор Хабаев имеет к этому отношение.
   – Интересно, – пробасил Олег. – Но мне-то что нужно о нём узнать?
   Эдам задумался. Он ведь и сам не знал, что искать.
   – Всё необычное, к чему он проявляет интерес. Коллекционирование странных вещей, – начал перечислять он. – Драгоценные камни. Монахи.
   – Стой! Не так быстро, – Олег забежал в комнату, схватил ручку и первый попавшийся клочок бумаги и вернулся на балкон. – Что там? Камни, – записал он. – Монахи? Какие ещё монахи?
   – Не знаю. Монахи. Монастыри. Церкви. Где ещё могут быть монахи?
   – На Тибете. Ладно, шучу.
   – Может, Хабаев как-то связан с ними? – предположил Эдам. – Или церковью?
   – Чувак, они все связаны с церковью. Каждый уважающий себя российский олигарх хотя бы раз в жизни строит церковь.
   – Да? Зачем?
   – Это вроде такой справки, чтобы в аду показать можно было, – хохотнул Олег.
   Эдам не понял его шутку.
   – Я к тому, что в этом нет ничего необычного, – пояснил тот.
   Эдам хлопнул себя по лбу.
   – Стой! Не просто монах! Он сказал – монах-отшельник!
   – Не такая уж большая разница, – пробурчал в ответ русский друг. – Ладно. Посмотрим, посещал ли он недавно какие-нибудь монастыри. Какое второе имя?
   Эдам вслух прочёл на обороте старой фотографии:
   – Яков Ага-фон-овьич Воро-нов. Надеюсь, произнёс правильно.
   – Записал. Кто это?
   – Мой прапрадед. Наша семья в России занималась ювелирным делом.
   – Фамильный бизнес?
   – Компания Вороновых была поставщиком Романовых. Как Фаберже.
   – Вот как! Интересно, – Олег пропустил сквозь зубы табачный дым, продолжая делать пометки на листе. – Никогда о них не слышал. Посмотрю.
   – Они из Екатеринбурга. И Хабаев оттуда же. Ты знаешь такой город?
   – Знаю? Конечно, знаю. У меня отец оттуда. Хабаев год назад там делов натворил. На всю Россию прогремел. Захватил исторический особняк в центре города. Были протесты.
   – Я слышал.
   – Да? Даже у вас об этом знают? – усмехнулся Олег. – Ну вот, – он стряхнул пепел. – Так что, мне надо установить, есть ли какая-то связь между ним и твоими предками? Или что?
   – Хорошая мысль! – Эдам не подумал об этом. – Да! Конечно! Если она есть, то конечно.
   Олег плевком затушил сигарету и раздавил её в пепельнице.
   – У меня двоюродная сестра живёт в Екатеринбурге. Она журналистка, как раз освещала всю эту ситуацию с Хабаевым.
   – Нет, Олег. Мне нужен только ты.
   – Эдам! Расслабься. Алина толковая. А я всё равно скоро уеду. Я понял, что тебе нужно. Давай, чуть позже созвонимся.
   – Спасибо тебе!
   – Пока не за что. Закинь пару яиц Фаберже на PayPal в качестве предоплаты, – он засмеялся. – Ладно. Пойду я досыпать.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 11

   Сходив за курткой, Эдам вернулся на террасу, сел на стул у столика с шахматами и снова уставился на схему. На ней появилось гораздо больше имён и стрелок. Он машинально взял коня с шахматной доски и провёл им по стрелкам между именами. Потом посмотрел на резную фигуру, пожевал губами в раздумьях и поставил её обратно на доску.
   Раздался звонок в дверь. Как бы ему ни хотелось отвлекаться от своих размышлений, пришлось идти открывать. Второго звонка не последовало. То ли ему показалось, то ли его ночной гость понимал, что трезвонить посреди ночи не очень вежливо по отношению к другим жильцам, и терпеливо ждал.
   – Сейчас, – крикнул Эдам, чтобы его услышали через дверь. – Иду.
   Он повернул замок и открыл дверь.
   Мощный разряд электрошокера ударил в грудь. Эдам повалился на пол. Свет выключился.

   Очнулся он в собственной прихожей. Вокруг темно. Воздух давил сверху многотонной массой. Так сильно, что трудно было дышать. Лицо будто расплылось по холодному паркету. В ушах стоял гул. Пальцы рук и ног затекли и замёрзли так, словно он держал их в ледяной воде.
   «Я хочу умереть, – пронеслось в голове. – Здесь так спокойно. Я хочу умереть здесь».
   Он всем телом ощутил под собой дрожь. Пол затрясся, паркетные доски изгибались и скрипели.
   «Я умру, и мне станет спокойнее».
   По полу пошли трещины. Эдаму казалось, что ещё чуть-чуть – и паркет раздвинется, поглотив его тело. Ему отчаянно захотелось провалиться в эту темноту, где он обретёт свою могилу и долгожданный покой.
   «Скорей бы!.. Нет! Ни за что! Почему? Ведь там так хорошо и безмятежно! Нет, нет, нет! Нельзя! Ни в коем случае! Останавливаться нельзя! Невозможно! Но ведь это так легко – закрыть глаза и наслаждаться небытием! Нет же ничего лучше, чем это! Вечный покой! Покой! И безмятежность! Отсутствие суеты, необходимости куда-то бежать и что-то делать. Зачем? Во всём этом нет никакого смысла! И не было никогда! А смерть? Смерть – лучшая медитация. Нужно только дать себе возможность остановиться. Нет, ни за что! Я буду бороться! Но невозможно бороться с собой! Я просто умру – тихо и спокойно! Борьба – это иллюзия».
   – Нет! – он сделал над собой титаническое усилие и поднялся на руках.
   В затылок ударила боль. Он потряс головой. Гул в ушах только усилился. Он огляделся по сторонам. Стены вокруг вибрировали, словно были живыми. Он подполз к ближайшей и попытался прикоснуться к ней рукой, но его прервал шёпот позади.
   – Эдам!
   Едва слышный мужской голос змеёй прополз по позвоночнику. Эдам замер.
   – Кто там?
   Он был уверен, что где-то слышал этот голос.
   – Эдам. Сынок.
   Он нервно сглотнул. Как отец оказался здесь? Он опёрся о стену, чтобы не упасть, и начал медленно подниматься с колен. Из носа пошла чёрная кровь.
   – Ты там?
   Он пересилил себя и обернулся.
   – Я? – он озирался по сторонам, пытаясь остановить кровь.
   – Нет! Не иди сюда! – донёсся из гостиной шёпот отца.
   – Я иду!
   – Я не звал тебя!
   – Сейчас!
   Эдам размазал по лицу холодные чёрные капли и двинулся в сторону гостиной. Каждый шаг давался с большим трудом.
   – Нет! Это был не я!
   – Я уже почти дошёл! – крикнул Эдам, продвигаясь вперёд по темноте. – Где ты?
   Он миновал двери гостиной и ощутил, как что-то в нём изменилось. Эдам оглядел себя и ошарашенно моргнул: он снова был восьмилетним мальчиком.
   Его тело объял холод. Губы мгновенно заиндевели.
   – Папа! Ты где? – позвал он детским голосом и шагнул в синеватую темноту комнаты.
   Никто не ответил.
   – Где ты?
   Сверху послышался странный звук.
   Он поднял голову и застыл от ужаса.
   Отец покачивался в петле. Верёвка тихонько поскрипывала в тишине.
   Эдам закричал.

   Солнце поднялось над городом. Листва на деревьях тревожно шелестела. Эдам лежал на полу на клочках разорванной схемы. Он открыл глаза и посмотрел перед собой. Обрывки бумаги белели в пелене.
   Он прислушался. Тихо.
   В голове проступили картины жуткого сновидения.
   Он поднял голову и посмотрел на потолок.
   Прямо здесь, над ним, в его ночном кошмаре висел отец.
   Эдам рывком поднялся на ноги и изумлённо огляделся. Вся квартира была разгромлена. Мебель перевёрнута. Шкафы раскрыты. Их содержимое валялось на полу. Фотографии и газетные статьи содраны со стены, разорваны и скомканы.
   – Господи! – прошептал он. – Что это было?

Глава четвёртая

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 1

   Инспектор Дженсен с двумя полицейскими неспешным шагом прошёл в гостиную Эдама и с любопытством оглядел перевёрнутую мебель и вытряхнутые из шкафов и коробок вещи. Криминалист начал фотографировать место происшествия.
   Вэнс и Род были уже здесь. Они подъехали сразу же, как Эдам позвонил, и оставались в квартире, ожидая, когда объявится Дженсен со своими людьми.
   Инспектор причмокнул, разглядывая разорванные фотографии и черновики схем Эдама, разбросанные по полу.
   – Так, так, так…
   Он аккуратно обошёл обрывки бумаги и заглянул в распахнутые платяные шкафы в коридоре, ведущем в спальню. Вещи из них также были вышвырнуты наружу. Дженсен переступил через гору старых аудиокассет, вываленных из коробок на пол.
   – К вам на огонёк заглянули меломаны? – хмыкнул инспектор.
   – Это квартира моего отца. Она стояла закрытой долгие годы, – объяснил Эдам.
   – Прелестно, – полицейский заглянул в спальню, где бардака было меньше, его цепкий взгляд подмечал каждую деталь. – Какие медикаменты вы принимаете?
   – В основном обезболивающее. У меня была контузия недавно.
   – Ясно.
   Дженсен прошёл в кухню, где ничего не тронули. От его взгляда не ускользнула открытая бутылка виски, стоящая на столе.
   – Вы вчера пили?
   – Нет, – твёрдо ответил Эдам.
   – А вообще любите это дело? – инспектор поднял на него глаза.
   Эдам выдержал взгляд.
   – Не больше остальных.
   – Но вчера к вам никто не приходил и ни с кем вы не…
   – Я уже сказал. Я был один. И я пил чай, – отчеканил Эдам.
   – Чай? Отличный выбор, – кивнул инспектор и вышел из кухни.
   Он осмотрел террасу, уделив должное внимание расставленным на доске шахматам. Глянул на улицу, чтобы понять, какие окна соседских домов обращены в эту сторону.
   В прихожей он ещё раз внимательно осмотрел стены.
   – Нападавшего вы не видели?
   – Нет.
   – Как это возможно? – он бросил на Эдама быстрый взгляд.
   – Я был погружён в размышления… Я понимаю, это глупо звучит. Но иногда, когда я думаю, все мысли в другом месте. Я дверь машинально открывал. Ну и усталость. Было уже поздно.
   – Понимаю, – инспектор снова вернулся в гостиную.
   Вэнс всё это время внимательно следил за ним.
   – Ну что, Ричардс, – обратился инспектор к одному из помощников, заложив руки за спину. – Это у нас художественная инсталляция или они действительно что-то искали?
   – Не знаю, сэр! – отрапортовал Ричардс, простоватого вида детина, поправляя фуражку.
   Дженсен склонился над разорванными фотографиями под ногами, присматриваясь к одной из них, прищурился, резко нагнулся и поднял с пола скомканный листок со схемой. Расправив его, он пробежал глазами по именам и стрелкам и повернулся к Эдаму.
   – Что это?
   Эдам глянул на Вэнса.
   – Мы ведём своё внутреннее расследование, – ответил тот за него. – Вы же знаете об этом.
   – Во-первых, я спросил не вас, мистер Тенли.
   – Я бы вам сказал то же самое, – подтвердил Эдам.
   – А во-вторых, вопрос был довольно конкретным.
   Они снова столкнулись взглядами, но Эдам постарался говорить спокойно.
   – Вы же сами видите. Разве вам не понятно, что это такое?
   Инспектор не ответил.
   – А вот теперь я спрошу мистера Тенли, – полицейский повернулся к Вэнсу. – Мистер Шерл числится сотрудником вашего отдела?
   – Нет. Но мы работаем вместе.
   – Каким образом?
   – Он консультирует нас.
   – Вот как?
   – Я думаю, это вполне естественно. Вы не находите? – ответил Вэнс. – Мистер Шерл – ближайший родственник Майкла Шерла.
   – Вообще-то, мы ожидали помощи с вашей стороны, – Эдаму совсем не нравился настрой Дженсена. – Я всё-таки потерпевший.
   – Потерпевший, да… – протянул инспектор. – А что, собственно, случилось? Вы утверждаете, что на вас напали. Как мы видим, особенных повреждений вы не получили. Да, кто-то устроил бардак в квартире. И что? Лично я не понимаю, что мы здесь делаем. Что-нибудь ценное пропало?
   Дженсен озадачил Эдама этим вопросом. Он растерянно окинул взглядом гостиную.
   – Да у меня, в общем-то, ничего ценного не было. Я ведь только переехал. – Он посмотрел на свой разбитый ноутбук, валявшийся на полу. Вдруг его будто дёрнуло током. Он поднял кошелёк, лежащий здесь же, под ногами. – Кредитки нет.
   Его осенила ещё одна мысль. Он побежал к одёжному шкафу в прихожей и полез в нагрудный карман пиджака.
   – И чека! Тут был чек!
   Он проверил все карманы пиджака и ошарашенно посмотрел на инспектора.
   – Ну, невелика потеря, – пожал плечами Дженсен. – Карточку можно заблокировать. А чек… – он наконец разглядел выражение лица Эдама. – На какую сумму был чек?
   – Миллион фунтов.
   Ричардс гоготнул. Инспектор одарил его недобрым взглядом. Тот смущённо кашлянул и сдвинул брови. Дженсен повернулся к Эдаму.
   – Шутка должна быть уместной, мистер Шерл.
   – Я не успел его обналичить. Не было времени.
   – Я готов подтвердить, что мистер Шерл получил чек на миллион фунтов, – пробасил Вэнс. – Он у него действительно был.
   Дженсен засунул руки в карманы.
   – М-да. Судя по всему, у нас тут ограбление века.
   Вэнс достал телефон.
   – Попробуем аннулировать.
   – Лучше дождаться, когда его попытаются обналичить, – возразил инспектор.
   Он вытянул губы, посмотрел на потолок и снова прошёл в прихожую. Затем открыл входную дверь, вышел в коридор и оглядел потолок снаружи.
   – Камеры есть. Консьерж. Не думаю, что мы долго провозимся. Хотя, конечно, ради внука селебрити Скотленд-Ярд будет работать день и ночь. Да, Ричардс?
   Тот не понял, как реагировать на его комментарий, и что-то невнятно промычал.
   – Ладно, пойдёмте посмотрим, что там у нас внизу.
   Вэнс и Эдам переглянулись и последовали за полицейскими.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 2

   Консьерж по имени Пол, рыхлый мужчина средних лет с залысинами на лбу, краснел и потел, когда его расспрашивал инспектор.
   – Я сам не знаю. Такая усталость вчера навалилась. Просто вырубило. У жильцов же ключи есть. Я… Понимаете…
   Дженсен и полицейские снисходительно смотрели на него.
   – Мы всё понимаем. Не надо волноваться. То есть где-то после одиннадцати вы уже отошли ко сну? – нежно спросил инспектор.
   Пол виновато посмотрел на него:
   – Д-да.
   – И во время сна вы, конечно же, ничего не слышали?
   Консьерж замотал головой:
   – Н-нет.
   – Понятно. Записи с камер наблюдения где можно посмотреть?
   – Там. Сейчас! – Пол засуетился и нервно забренчал ключами. – Я всё покажу. У нас всегда всё в порядке. Пойдёмте.
   Инспектор не спеша последовал за ним.
   Через несколько минут Дженсен, полицейские, Эдам и Вэнс с Родом стояли у стола, над которым высилась стена из мониторов. Экраны поочерёдно моргали, демонстрируя полицейским серую рябь. Пол сидел в потрёпанном офисном кресле совершенно раздавленный. Он пытался что-то сказать, но издавал только нечленораздельные звуки.
   – М-да, – протянул Дженсен и вышел из подсобки.
   – Я правда… – промямлил консьерж, глядя на полицейских. – Я не понимаю…
   – По-вашему, это всё ещё похоже на художественную инсталляцию? – не без сарказма спросил Эдам, догоняя инспектора.
   Тот не ответил на этот выпад.
   – Ричардс! Опросите соседей, – распорядился он.
   – Есть, сэр! – отчеканил полицейский и чуть ли не бегом бросился к лифту.
   – Иэн, проверьте камеры наблюдения на улице, – сказал он мягче другому помощнику.
   – Я уже связался, – с готовностью ответил тот.
   Эдам снова подошёл к Дженсену, собираясь задать вопрос, но Вэнс дал ему знак пока помолчать. Эдама это не остановило.
   – Может, хотя бы теперь вы посмотрите камеры наблюдения в метро? – настойчиво спросил он.
   Он хотел сказать «удосужитесь», но сдержался.
   – Обязательно, мистер Шерл. Обязательно! – ответил инспектор. – Вы меня извините? – резко развернувшись, он направился к своим подчинённым.
   Эдам смотрел, как полицейские медленно шагают к выходу, негромко переговариваясь.
   К нему подошёл Вэнс.
   – Надо сообщить Майклу.
   – Да, сообщить стоит, – вздохнул Эдам.
   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 3

   Цветы в саду клиники благоухали. Вэнс вёз Майкла на кресле-каталке по ровной асфальтированной дорожке, петляющей между идеально подстриженных газонов. Эдам шёл рядом. Майкл, весь красный от гнева, едва не срывался на крик.
   – Нет, ну я за свою жизнь, конечно, много идиотов повидал, но чтоб такое! – он зло посмотрел на внука. – Ты – чемпион мира по идиотизму!
   Эдам тяжело вздыхал и не вступал в перепалку.
   – Проще деньги в унитаз спускать, право слово! Или коз ими кормить!
   – Если ты хоть немного успокоишься и подумаешь, станет ясно, что кто-то пытается сделать так, чтобы я подумал, будто это ты приказал меня ограбить, – ответил Эдам, сдерживаясь изо всех сил.
   – Ты совсем дурак? – старик чуть не подпрыгнул в кресле.
   – Это ведь не было обычным ограблением.
   Вэнс наклонился к Майклу.
   – Он прав. Грубо. Но от такой мысли теперь не отделаться.
   Эдам с благодарностью посмотрел на него.
   – О чём ты говоришь? О нашей сделке никто не знал.
   – Про камень тоже никто не знал, – съязвил Эдам и осёкся, глянув на главу службы безопасности компании. – Вэнс ведь в курсе, о чём мы говорим?
   – Да, – спокойно ответил Майкл.
   Эдам продолжил:
   – Это ограбление значит только одно – что я на верном пути. Они так попытались меня остановить. Понимаешь?
   – Похоже на то, – согласился Тенли.
   Майкл покривился.
   – Что же они тогда тебя не убили?
   – А что, ты бы этого хотел? – тут же зацепился за слова Эдам.
   Майкл фыркнул и раздражённо помотал головой.
   – Что это такое? – процедил он сквозь зубы. – Зачем мне слушать это нытьё? Что вы предлагаете?
   – Я считаю, надо лететь в Россию, – твёрдо произнёс Эдам. – В Екатеринбург. Мой отец ведь тоже собирался туда ехать, не так ли?
   – Что за бред!
   – Никакого бреда, – покачал головой Эдам.
   Произошедшее во время расстановки событие не выходило у него из головы.

   После того как Диллан, представляющий в расстановке камень, встал перед заместителями четы Вороновых, Эдам решил подвести к ним Джона, органично вписавшегося в роль его отца. Когда тот подошёл к ним, Лена, заместитель Александры, ещё больше занервничала.
   – Ой! Там… – она не знала, как сформулировать свою мысль.
   – Что там? – тут же спросил её Эдам.
   Лена прикрыла рот рукой.
   – Я не знаю что это, – она испуганно смотрела на окружавших её заместителей.
   Оливия подошла к ней.
   – Говорите первое, что приходит в голову.
   – Там что-то страшное. Я боюсь, – она схватила Джона за руку. – Не надо туда ехать!
   Эдам нахмурился:
   – Куда?
   Джон какое-то время смотрел на обоих заместителей, потом повернул голову к Эдаму и с какой-то обречённой усмешкой проговорил:
   – А я всё равно поеду.
   Он медленно вернулся на место, и Эдам решил проверить свою догадку.
   – Диллан, ты можешь встать рядом с Дэвидом? – попросил он.
   Парень коротко кивнул и подошёл к Джону.
   – Пожалуйста! – вне себя от ужаса выдохнула Лена.
   – Всё будет хорошо, – весело крикнул ей Джон, но, когда Диллан поравнялся с ним, перестал улыбаться и сразу как-то сник. – Нет, не будет.
   Эдам подошёл к ним.
   – Что это? – спросил он Джона.
   – Смерть, – просто ответил тот.
   Все замолчали.
   – Нет, я не смерть, – нарушил тишину Диллан.
   Он сдвинул брови и отвёл взгляд, будто пытался посмотреть внутрь себя.
   – Я что-то совершенно не вписывающееся в ваше восприятие, – проговорил он с некоторой неуверенностью.
   – Но я умер из-за тебя, – твёрдо сказал Джон.
   Диллан смотрел в сторону, размышляя.
   – И да… и нет.

   Эдам настаивал.
   – Я уверен, что он намеревался поехать в Россию. Все ниточки ведут туда.
   – Ну так лети! – разозлился Майкл. – Только делай что-нибудь, чёрт тебя побери!
   – А виза? – резонно заметил Вэнс.
   – Я пару лет назад работал с одними документалистами. Они мне тогда сделали пятилетнюю визу в Россию. Намечался большой проект, но всё отменилось в последний момент. Это единственное, что я от них тогда получил.
   – Они просто поняли тебе цену, – фыркнул Майкл.
   Эдам не отреагировал.
   – Не хотелось бы отправлять тебя туда одного, – задумчиво протянул Тенли.
   – У меня там будут помощники, – ответил Эдам.
   – А безопасность?
   – Думаю, проблем не будет. У меня в России надёжный друг.
   – Поумнее тебя, я надеюсь? – не сдержался дед.
   – Ну и конечно, мне понадобятся деньги на расходы, – Эдам обращался к Вэнсу.
   – Ха! – дед затряс головой.
   – Я не прошу их для себя.
   – На себя ты больше ни пенни не получишь! – старик гневно посмотрел на него и отвернулся.
   Вэнс и Эдам обменялись короткими взглядами. Тенли передал Эдаму новую кредитку так, чтобы Майкл этого не увидел.
   – Мы будем на связи, – пообещал Вэнс Эдаму.
   Майкл закрыл лицо руками и простонал:
   – Господи! За что ты меня так наказал?!
   Эдам смущённо кашлянул, готовясь задать следующий вопрос.
   – Что? – рявкнул старик, отнимая руки от лица.
   – Я должен ещё кое о чём спросить.
   – Что опять?
   – Кто получит всё по завещанию?
   Майкл нервно дёрнул плечом и отвернулся.
   – И всё-таки?
   Старик ответил не сразу.
   – Нет никакого завещания.
   – Нет? – удивился Эдам.
   Вэнс едва заметно кивнул. Эдам покачал головой.
   – Ну да, конечно. Ты же не собирался умирать.
   – Нет значит нет! Что ещё надо? – насупился дед.
   – В случае если ты умрёшь, всё имущество получит прямой наследник. Так?
   – Рано радуешься.
   Эдам покачал головой.
   – Я не прямой наследник. Я всего лишь твой внук. А учитывая твой образ жизни, я могу предположить, что в любой момент совершенно из ниоткуда может объявиться твой сын или дочь. Если не с десяток их, – он сделал паузу, чтобы удостовериться, что Майкл слушает. – И эти люди будут иметь приоритетное право наследования передо мной. Правильно?
   – Я не такой дурачок, как ты думаешь, – язвительно ответил старик. – Уж это-то я предусмотрел. Много лет назад.
   – Второй семьи у тебя не было? Неофициальной?
   – Зачем? Вы-то из меня всю кровь выпили!
   – И всё-таки я бы не сбрасывал эту версию со счетов, – настаивал Эдам. – Сам подумай. Кто-то узнаёт, что камень даёт тебе жизненные силы. Крадёт его, чтобы ты… сам понимаешь. И сразу после похорон объявляется наследник.
   Дед с ненавистью посмотрел на него.
   – Скажешь, маловероятно? – спокойно спросил Эдам.
   Лицо Майкла посерело от гнева.
   – Я бы составил завещание, – продолжал Эдам. – И не на меня. А на какую-нибудь канарейку, золотую рыбку. Главное, чтобы оно было.
   Майкл прищурился и подозрительно глянул на него.
   – Почему не на тебя?
   – Так больше шансов, что меня не убьют, – он выразительно посмотрел на деда. – Не в моих интересах сейчас умирать, знаешь ли.
   Майкл хмыкнул, но промолчал.
   – И постарайся сделать так, чтобы как можно больше людей в твоём окружении узнало, что я не получу ничего. Хорошо?
   Майкл и Вэнс обменялись взглядами.
   – Ладно, – процедил старик.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 4

   Эдам зашёл в приёмную. Мария опустила очки и с удивлением посмотрела на него.
   – Эдам?
   – Здравствуй, Мария! – он подошёл к столу и положил перед ней визитную карточку Смитсона. – Тебе это имя о чём-нибудь говорит?
   Мария бросила взгляд на визитку.
   – Люди с такими карточками обычно здесь не появляются. В чём дело?
   – Сколько предложений о продаже компании Майкл получил за последнее время?
   – Последнее время – это сколько?
   – Год.
   Она задумалась.
   – Пять. Может, шесть. Некоторым миллиардерам приятна мысль о том, что их жена будет владеть ювелирным брендом. Майкл обычно даже не рассматривает их. Мало ли кто что хочет.
   – Ну хотя бы с кем-то серьёзный разговор был по этому поводу?
   – Мне это неизвестно, Эдам.
   – А Хабаев?
   – Кто это?
   – Русский олигарх.
   – Первый раз слышу. Скажи мне название компании. Так мне будет проще.
   – Давай так. Какие-то русские компании интересовались бизнесом деда?
   – Очень давно. Может, лет шесть-семь назад.
   – Ты уверена, что имя Хабаева ты прежде не слышала?
   Она задумалась и, покачав головой, твёрдо ответила:
   – Нет.
   – А вот Майкл вспомнил его сразу же.
   – Если это было неформальное предложение, я могла и не знать. Он не докладывает, с кем разговаривает в поездках.
   Эдам почувствовал волну раздражения. Всё мимо.
   – Мария… – он не знал, как подступиться к следующему вопросу.
   – Говори, не стесняйся.
   – Другие дети. У него есть ещё дети, о которых я не знаю?
   Мария поджала губы.
   – Что? – он наклонился к ней. – Он уверял меня, что никого нет.
   – Эдам, ты знаешь, что я очень тепло отношусь к тебе. Но, боюсь, я не имею права обсуждать эту тему. Даже с тобой.
   – Ты понимаешь, что, возможно, кто-то постарался сделать так, чтобы Майкл отошёл в мир иной? Кому это может быть на руку? Подумай! Мне нужно знать.
   – Поверь мне, никого нет, – с запинкой ответила она.
   – Мария! – он пристально посмотрел на неё.
   – Я знаю, что был один ребёнок, – нехотя сказала она. – Но он погиб.
   – Погиб?
   – Я тебе этого не говорила. Он убьёт меня, если узнает.
   – Что с ним случилось?
   – Наркотики.
   – Давно?
   – Да. Больше десяти лет назад.
   – А точнее? Мария! Я хочу знать имя, где он жил, обстоятельства смерти. Всё!
   – Это знает только Майкл. Я сама случайно узнала.
   Эдам подумал, что должен обязательно поговорить об этом с Вэнсом.
   – Других детей точно не было?
   – По крайней мере, я ничего об этом не знаю.
   – Когда он в последний раз был в России?
   – Дай посмотрю, – Мария открыла на компьютере свои записи. – Давно. После того как мы открыли салон в Москве, он летал пару раз.
   – Когда это было?
   Мария задумалась.
   – Году в 2005—2006. Сейчас проверю.
   Она снова повернулась к монитору и открыла другой файл.
   – Точно, в 2005-м. Как раз после смерти Тоби.
   – Тоби? – Эдам резко повернул голову. – Его тоже звали Тоби?
   – Почему «тоже»?
   – Может, и совпадение, – пробормотал он себе под нос. – Фамилия?
   – Я не знаю, правда.
   – Кто знает?
   – Спроси Майкла.
   – Ладно. А потом он ещё бывал в России?
   – Я не знаю об этом. Иногда, когда он летает на континент, он может посетить сразу несколько стран. Если это официальные встречи, я в курсе. Если нет…
   – Хорошо. Я понял. Как давно в компании работает Вэнс?
   – Девять лет.
   – Где работал до этого?
   По лицу Марии скользнула тень любопытства.
   – В Южной Африке. Он возглавлял частную охранную компанию. А что?
   – Ничего, – он снова задумался.
   – Как там Майкл?
   – Если бы мог ходить, раздавал бы пендали направо и налево.
   – На него похоже, – улыбнулась Мария.
   Эдам с силой потёр виски.
   – Вот что. Как давно ты видела Бетси? Мою няню.
   Мария подняла брови.
   – А она ещё жива?
   – Ну она ведь не такая старая всё-таки. У тебя есть её номер?
   – Может, сохранился, – Мария открыла нижний ящик стола и достала старую записную книжку. – Вот уж удивил ты меня.
   Она листала исписанные страницы, а Эдам продолжал думать.
   – Мой отец ведь работал в компании?
   – Совсем недолго, – ответила Мария не отрываясь. – Перед самой смертью. Это было ещё до меня… Вот адрес Бетси, – она развернула книжку к Эдаму.
   – А телефон?
   – Телефона нет.
   Эдам взял ручку и быстро переписал адрес на бумажку.
   – Спасибо, Мария!
   Он направился к выходу.
   – Передавай ей привет, – крикнула Мария вдогонку. – Надеюсь, она меня ещё помнит.
   – Обязательно.
   В коридоре он столкнулся с Шелли. Увидев её, он вдруг вспомнил, что назначил ей утром встречу, но по понятным причинам совершенно о ней забыл.
   – О! Шелли! – он покраснел. – Я совсем… Прошу прощения. У меня тут…
   – Мужчина пригласил женщину на кофе и… забыл, – она поцокала языком. – Почему я не удивлена?
   – Шелли… Так получилось.
   – Я знаю, мне Род сказал, – успокоила она его.
   – Мы можем там же, но позже? Часов в пять. Хорошо?
   – У меня есть выбор?
   Он посмотрел на неё, но словно не услышал вопроса – мысли его уже переключились на дальнейшие действия.
   – Мне нужно, чтобы ты подняла бумаги в бухгалтерии и посмотрела, сколько раз за последние пятнадцать лет Майкл был в России.
   – Пятнадцать лет?
   – Да. Это срочно! – он двинулся дальше.
   – Эдам, постой! У меня новости.
   Он тут же остановился.
   – Да?
   – Теперь ты уже не так спешишь? – прищурилась она.
   – Что ты нашла?
   – Я прочитала дело. Твой отец в том пабе дрался не один. Вместе с ним был арестован русский художник Вилен Никонов.
   – Так, – Эдам потянулся за ручкой.
   – Я решила выяснить, что это за художник.
   – Известный? – он достал из кармана сложенный листок и приготовился записывать.
   – Не думаю. О нём практически нет информации в интернете. Я искала в том числе и на русском языке.
   – Молодец. И?
   – Практически ничего. Но! Я нашла, откуда он родом.
   – Угу.
   – Оказалось, что он из Свердловска.
   – Где это?
   – Так тогда назывался город… Екатеринбург. Та-дам!
   – Екатеринбург? – Эдам ошарашенно посмотрел на неё. – Ещё одно совпадение, каких не бывает.
   – Город нашего олигарха! – её лицо просияло улыбкой.
   Эдам лихорадочно осмысливал информацию.
   – Ему нужен был помощник. Он ведь там никогда не был, – пробормотал он.
   – Ты о ком? – не поняла Шелли.
   Эдам развернул вновь отрисованную схему, подошёл к стене, приложил к ней лист и, едва сдерживая волнение, вписал имя Никонова в свободное место. Шелли с любопытством наблюдала за ним.
   – Что это? – спросила она.
   – Сейчас…
   Рядом с именем художника он поставил пометку «E-BURG», сократив длинное название по аналогии с Йоханнесбургом, который местные жители называют Jo-Burg. Такую же пометку он сделал рядом с именем русского олигарха. Стрелкой соединил имя Никонова с именем своего отца. Вторая пошла к Хабаеву. Над ней Эдам поставил знак вопроса. Он оторвался от схемы и посмотрел на Шелли ошалелыми глазами.
   – Я потом тебе объясню. Есть что-то ещё?
   Она открыла на смартфоне фото Никонова и показала Эдаму.
   – Это единственное его фото, что я смогла найти в интернете.
   На снимке был запечатлён молодой мужчина в джинсовой рубашке посреди художественной мастерской. Он стоял прямо, скрестив руки на груди, и уверенно смотрел в объектив.
   Эдам вгляделся в его лицо.
   – Ничего такой, да? – улыбнулась Шелли.
   – Где он сейчас?
   – Умер. В 1977 году.
   – Что?
   – А что? – Шелли взметнула на него испуганный взгляд.
   – 1977 год. Это точно?
   – Да, – неуверенно протянула она. – Но я могу перепроверить.
   Он схватил её за плечи.
   – Это год смерти моего отца, понимаешь? Они оба умерли в один год!
   Шелли вся сжалась, не понимая такой бурной реакции с его стороны. Эдам отпустил её и нахмурился.
   – Что ещё ты нашла о нём?
   – Немного. Большинство работ он написал в последний год перед смертью. Все они сейчас в частных коллекциях.
   – Угу, – Эдам смотрел в сторону и думал. – Так… Поездки Майкла в Россию. Особенно в Екатеринбург. Это важно. Никонов. Всё, что возможно и невозможно! И ещё. Я понимаю, будет трудно, но поищи. Любые контакты с Тоби… Погоди!
   Он развернул свою схему и написал «ТОБИ», а ниже поставил пометку «Сын».
   – Тоби…
   – Что именно? – не понимала Шелли.
   – Любое упоминание имени Тоби в бумагах компании. Что угодно. Копируй и давай мне.
   – Тоби Алистер? В отчётах? – Шелли недоумённо захлопала глазами. – Как он мог фигурировать в бумагах компании?
   – Нет-нет, не путайся. Это другой Тоби. Фамилию его я не знаю, – пояснил Эдам. – Увидишь это имя – смело копируй информацию и неси мне.
   – А если это будет Тоби Алистер?
   – Тогда тем более! Ух! Голова идёт кругом! – он посмотрел на неё. – Шелли, ты играешь в шахматы?
   – Да. Почему ты спрашиваешь?
   Эдам сложил листок со схемой вчетверо и убрал в нагрудный карман.
   – Встретимся в пять там, где договаривались. Пришли мне всю информацию. Спасибо! – он развернулся и пошёл к выходу.
   – Вэнс сказал передать тебе ноутбук, – крикнула она ему вслед.
   – Оставьте у меня дома, у консьержа, – ответил он, не оборачиваясь.
   Шелли проводила его заинтригованным взглядом.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 5

   Эдам едва успел запрыгнуть в отходящий поезд, направляющийся в сторону Уотфорда.
   В вагоне он высчитывал, сколько лет сейчас могло быть Бетси. Получалось девяносто или чуть больше. Шансы, мягко говоря, невелики. Но лучше уж попытаться. Никто другой на его вопросы о поездке отца в Россию ответить уже не мог. Такси привезло его к небольшому симпатичному домику в Буши, пригороде Уотфорда.
   – Вас ждать? – спросил таксист.
   – Нет, спасибо, – поколебавшись, ответил Эдам, расплатился и пошёл ко входу.
   Пышные ветви росшей рядом рябины отбрасывали тень на выкрашенную тёмно-зелёной краской дверь. Ему открыл хмурый мужчина средних лет.
   – Здравствуйте! – поприветствовал его с улыбкой Эдам. – Я ищу Бетси Бэйл.
   – Здесь таких нет, – ответил тот, окинув его неприветливым взглядом.
   Эдам посмотрел на бумажку с адресом.
   – Это Лесли-Парк-роуд, шестнадцать? – спросил он.
   – Да, – буркнул хозяин дома.
   Эдам покивал, соображая, что делать.
   – Прошу прощения, что докучаю, – он постарался быть максимально вежливым, видя, что человек не расположен к разговору. – Вы недавно тут живёте?
   – Пять лет.
   – Может быть, кто-то знает, где она сейчас живёт?
   – Как вы сказали?
   – Бетси Бэйл.
   – Не, я точно её не знаю, – покачал головой хозяин дома. – Спросите Марту. Она тут всю жизнь прожила, – мужчина махнул рукой в сторону дома напротив.
   Эдам поблагодарил его и перешёл улицу.
   Не успел он подойти к двери, как ему открыла женщина лет пятидесяти, с копной непослушных кудряшек на голове.
   – Мы ничего не покупаем, – тут же протараторила она.
   – Простите, вы Марта?
   – Я? – она рассмеялась. – Бобби! Тут какой-то джентльмен спрашивает твою мать.
   – Чего?
   – Иди сюда! Не ори через весь дом!
   – Я ничё не слышу! Чего? – её муж подошёл к ней и с удивлением посмотрел на Эдама. – Привет!
   – Здравствуйте! Ваша мама могла знать Бетси Бэйл. Она жила напротив.
   – Ма! – крикнул было Бобби, потом сообразил, что она вряд ли его услышит. – Заходите!
   – Спасибо! – Эдам переступил порог.
   Бобби проводил Эдама к старушке в комнату.
   Восьмидесятилетняя Марта сидела перед телевизором, спиной к ним.
   – Ма!
   – Да, дорогой!
   – К тебе человек пришёл.
   – Марта? – Эдам подошёл к ней.
   Женщина повернулась.
   – Добрый день.
   Он присел перед ней на корточки.
   – Здравствуйте, Марта! Я ищу Бетси. Бетси Бэйл.
   – Бетси? А вы кто?
   – Я Эдам. Она была моей няней.
   Лицо старушки просияло.
   – Эдам? Она всё время говорила о тебе. Бедный мальчик, – она погладила его по голове. – Ты закончил университет?
   – В некотором роде. А где Бетси?
   – Так она умерла, – просто ответила женщина. – Пять лет назад.
   Эдам опустил глаза.
   – Очень жаль.
   – Она тебя так любила. Всё время говорила, что твой отец был несправедлив к тебе.
   – Ко мне?
   – Особенно в конце жизни. Так положит руки на колени и вздохнёт: «Бедный Дэви!» Не любила она твоего отца. Говорила, что подлец он.
   – А что-нибудь ещё говорила?
   – Говорила, что погубил ты себя.
   Эдам улыбнулся.
   – Ясно.
   – Ма! – вмешался Бобби. – Так это не Дэви, а Эдам.
   – Дэвид – это мой отец, – пояснил Эдам. – Она нас обоих воспитала. Легко перепутать. Марта! – обратился он к ней. – А она никогда не говорила, что Дэвид куда-нибудь уезжал?
   Женщина покачала головой.
   – Не помню. Говорила, что Констанс хорошая девушка. Нравилась она ей. И мальчик у них родился хороший, но Дэвид его так и не увидел.
   – Почему не увидел? – Эдам нахмурился.
   – Не помню уже. Говорила, что хорошо, что Констанс сбежала от него. Сына-то он убить хотел.
   Эдам нахмурился.
   – Что? Кто? Дэвид?
   – Ну, слава богу, что всё обошлось.
   – Постойте, постойте, – Эдам никак не мог уложить в голове эту информацию. – Дэвид хотел убить сына? Или Майкл Дэвида?
   – Я уже не помню, – она нежно посмотрела на него. – А ты совсем большой.
   – Да… но я бы хотел…
   – Несчастная у вас семья, – вздохнула женщина с грустной улыбкой. – Жалко ей было вас. А ты вон какой вырос.
   – Спасибо вам.
   – Бобби! – Марта обратилась к сыну. – Открой комод. Нижний ящик. Там коробка.
   Бобби, наблюдавший за ними с порога, прошёл в комнату, достал жестяную коробку из-под конфет и подал матери.
   Она с нежностью погладила разноцветные бока коробки и протянула её Эдаму:
   – Вот. Это осталось от Бетси. Возьми.
   Эдам с трудом открыл крышку. Внутри был ворох старых открыток, фотографии, вырезки из газет, всякие мелочи.
   – Спасибо! Всего вам доброго, Марта! Не болейте.
   Он поднялся и вышел из комнаты.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 6

   Обратно Эдам ехал подавленным. Ну а чего он ожидал, собственно? Никто не вечен. Он хотел лёгких решений. Но так не бывает. Разговор с Мартой нисколько не продвинул его вперёд. Скорее только внёс сумятицу в его мысли. Больше всего его пугали слова, что отец хотел убить его. В это он не мог поверить. Предположение, что Дэвид желал смерти деда или дед пытался сжить его со свету – что, в общем-то, и случилось, – было гораздо реальнее.
   За окном проносились деревья. На коленях у него лежала коробка Бетси. Эдам нехотя открыл крышку и без особого интереса начал перебирать её содержимое. Не так уж много осталось от человека и всей его долгой жизни.
   Среди фотографий он увидел старый снимок отца. Дэвид с магнитофоном через плечо и микрофоном в руке брал интервью у какого-то рабочего. Эдам перевернул фото. 1974 год.
   – Ты ещё и журналистом успел побыть, – усмехнулся он. – Гены… гены…
   Нашлось там и фото, на котором был запечатлён он сам в возрасте восьми лет рядом с Бетси. Сделано оно было в парке, где они часто гуляли. Следующий снимок – Бетси с Констанс, матерью Эдама. Они прижались щеками друг к другу и улыбались.
   Больше ничего ценного.
   Эдам достал телефон и набрал Лиама. Никто не ответил.
   Он написал ему сообщение: «Позвони мне!» – и повернулся к окну, разглядывая проносящиеся пейзажи.
   Ему было грустно. Но ещё хуже было то, что он прекрасно понимал, что его поиски никуда не ведут. По крайней мере, пока. Смысла во всех его действиях не было никакого. Он пытался вычерпать руками реку, чтобы найти на дне что-то, брошенное туда сорок лет назад.
   Он набрал номер Олега. В России сейчас был вечер.
   Олег в это время неторопливо шёл по супермаркету, катя между стеллажами полную тележку, в которой уже стоял ящичек пива. Он осматривал полки и прислушивался к внутреннему голосу, ожидая указаний, чего бы купить на закуску.
   Телефонная трель отвлекла его от приятных мыслей. Он достал трубку и, увидев высветившееся имя Эдама, неопределённо крякнул. Но вызов принял.
   – Почтенные лорды и леди! – рассмеялся он в трубку. – Почему не в пять утра?
   Складки между бровями Эдама разгладились.
   – И я тебя рад слышать, мой друг.
   – Тебе повезло, что я сегодня сбежал с работы. Как успехи?
   Эдам перешёл сразу к делу.
   – Запиши ещё одно имя, – попросил он. – Вилен Никонов. Художник.
   – Я надеюсь, он рисовал голых баб. Иначе я отказываюсь этим заниматься.
   – Он тоже из Екатеринбурга. Умер в 1977 году. Это всё, что я о нём знаю. А хочу знать больше.
   К Олегу подбежал его девятилетний сын с большой бутылкой кока-колы. Олег замотал головой, не прекращая разговора, и погрозил ему пальцем.
   – Нет? – у ребёнка ещё теплилась надежда.
   – Нет! – строго сказал отец, не отрывая ухо от телефона.
   Ребёнок отошёл от отца обиженный.
   – Ты со мной?
   – С тобой! – недовольно ответил Олег. – Опять никакой конкретики. Что именно надо узнать?
   – Всё, что возможно.
   – Хреновый ты заказчик, Эдам. Не умеешь ставить задачи. Ладно. Я понял. Вилен Никонов, правильно?
   – Правильно. Знал бы больше, сказал бы. Сам тут брожу как в потёмках. Я завтра прилетаю в Екатеринбург, – сообщил он. – Встретишь меня там?
   – Э! А ты спросил, могу ли я? – недовольно ответил друг. – Это, вообще-то, за две тысячи километров отсюда. Ты на карту-то смотрел?
   – Олег! Слушай! Я без тебя правда никак. Тут столько всего происходит! Я тебе расскажу. Узнай, пожалуйста, всё про Никонова к моему приезду. Номер рейса я тебе вышлю. Расходы на мне.
   В трубке раздались гудки. Олег вздохнул и убрал телефон в карман. Сын вернулся с пачкой чипсов. Глаза ребёнка молили о сострадании. Олег закатил глаза и дал знак бросать чипсы в тележку. Ребёнок запрыгал от радости.
   – От одного начальника отвяжешься, другой нарисуется, – пробурчал Олег полушутливо и посмотрел на сына. – Коля! Слушай сюда и внимай папе! Вырастешь – помогай людям только за большие деньги! Понял?
   Мальчик захлопал глазами.
   – Пошли! А то ещё мама нас сейчас нагрузит. Мне чипсы тоже возьми.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 7

   В поезде он почему-то совершенно не мог размышлять. Появилась какая-то нервозность и желание выйти на первой же станции. Обычно он, наоборот, лучше сосредотачивался в пути, когда его никто не беспокоил. Он попытался разобраться, откуда взялось это чувство. Прислушался к себе и вдруг понял, что дело совсем не в поезде. Причина в том, что путь лежал через Северный Лондон, а там, в Уиллесдене, похоронены его родители.
   Он должен съездить к ним. Нужно просто пересесть на Уэмбли и доехать на автобусе. Да, он потеряет минимум час, но это стоит того.
   Ему сразу стало легче.

   Эдам быстрым шагом прошёл через ряды надгробий и, к своему стыду, не сразу отыскал скромные могилы родителей. Встал напротив двух небольших каменных плит, глядя на высеченные надписи.

   ДЭВИД ШЕРЛ. 1946—1977.
   КОНСТАНС ВУДЛИ. 1951—1996

   Он хорошо помнил похороны матери. Кроме него и Бетси, больше никого не было. Деньги на погребение дал родственник по линии бабушки, Натан Голдсмит, который тоже был ювелиром и терпеть не мог его деда. Натан плохо знал Констанс, но был знаком с Дэвидом, они были почти ровесниками.
   Эдам убрал ветку, упавшую на могилу, и вдруг его словно молнией пронзило. Он ясно вспомнил разговор с родственником.

   – Сможешь отдать – отдашь, – сказал Натан, отсчитав ему тысячу фунтов. – Не сможешь – ничего… Не всё деньгами меряется.
   Эдам, тогда ещё щуплый и нескладный, взял пачку новеньких банкнот.
   – Спасибо, мистер Голдсмит. Я обязательно отдам.
   – Перестань. Называй меня просто Нэт. Твой отец был славным малым. Папа хорошо о нём отзывался. Не знаю, что уж они с Майклом не поделили тогда.
   Секретарь принесла им чай. Натан взял кусок рафинада из сахарницы и задумался.
   – Он же хотел свою компанию открывать, ты знаешь?
   – Ювелирную?
   – Помню, что он занимал у моего отца деньги. Незадолго до смерти. Хотел ехать в Россию. У вас же там корни, знаешь? Вот. Что он там хотел делать, ума не приложу. Тогда ж ещё Советы были. Это теперь всё по-другому. Ему б сейчас поехать. Говорят, там большие возможности. Ты сам-то как к нашей профессии относишься?
   – Это не совсем моё, – признался с улыбкой Эдам. – Точнее, совсем не моё.
   – Где ты учишься, напомни?
   – Даремский университет. Вот, перевёлся на факультет археологии два года назад.
   – Археология? Занятно, – Натан размешивал сахар в чашке. – А что Майкл? Одобрил?
   – Нет, конечно, – засмеялся Эдам.
   – А платить кто будет? – сдвинул брови родственник.
   – Маргарет его уговорила. Вроде платит.
   – Это жена его новая? Американка? – он посмотрел на племянника поверх очков.
   – Они, вообще-то, уже шесть лет живут, – Эдам добавил сливки в чай. – Я с ней чаще, чем с ним, общаюсь. Она милая.
   – Ему семьдесят с гаком, – ворчливо проговорил Нэт. – А ей сколько, сорок?
   – Тридцать девять вроде.
   – Никогда этого не понимал, – покачал головой Голдсмит. – То певичка какая-то была, то модель…
   – Ну, это я ещё маленький был, – улыбнулся Эдам. – Сэнди смешная была, да.
   – Где он их всех находит! Ладно. Если что, всегда обращайся. Хоть я в археологии ничего не понимаю, но если сундук с золотом откопаешь – приноси. Разберёмся, что с ним делать, – засмеялся он.

   Эдам поразился, как порой такие важные детали тонут в слоях памяти. Потому что кажутся незначительными. Не приехал бы он сюда, вспомнил бы тот разговор и такие важные сейчас слова Натана? Значит, отец всё-таки планировал ехать в Россию.
   Он поставил коробку Бетси на землю, достал из кармана схему и в тысячный раз принялся её анализировать.
   – Итак, – размышлял Эдам вслух, – какой-то неизвестный монах в 1900 году передаёт камень Якову Воронову. В Екатеринбурге. Яков во время революции в России отдаёт камень своему сыну Александру. Тот приезжает в Англию со своей женой Александрой. – Он водил ручкой по именам. – Когда начинается Вторая мировая, камень переходит к деду. И остаётся у него до последнего времени. Моему отцу камень не достаётся.
   Ручка остановилась на перечёркнутом имени Дэвида.
   – Но Дэвид мог узнать о камне от своего деда, Александра. Они были близки. И мог рассказать об этом своему другу из России Вилену Никонову. Который тоже из Екатеринбурга, как и Александр.
   Он кивнул, как бы подтверждая свои мысли.
   – Дэвид собирается ехать в Россию. Скорее всего, в Екатеринбург… или как он тогда назывался? Занимает деньги у Соломона Голдсмита…
   Он быстро добавил новое имя на схеме.
   – Значит, он собирается ехать в Екатеринбург, где Вилен должен был ему помочь… В чём? – Эдам задумался. – Камень ведь был здесь. Зачем ехать в Екатеринбург?
   Он нахмурился, неосознанно покусывая колпачок ручки.
   – Зачем?
   Вдруг в его голове всплыл образ Диллана с расстановки и его загадочные слова: «Я больше, чем я есть».
   – Я больше, чем я есть, – медленно повторил Эдам. – Там есть ещё что-то?
   Он сам не поверил своей догадке.
   – Камень – это часть чего-то большего! – изумлённо прошептал он. – Что же это может быть? Не знаю. Пока не знаю.
   Эдам снова посмотрел на схему.
   – Отец и Вилен умирают в один и тот же год. 1977-й.
   Кончик ручки двинулся по стрелке от имени Никонова к имени Хабаева.
   – Предположим, Хабаев, который тоже из Екатеринбурга, каким-то образом узнаёт о том, что знал Никонов. Как? Пока непонятно. Но допустим, он как-то узнал. Он нанимает Кристи украсть этот камень у деда. То есть… – его голос задрожал. – То есть можно предположить, что он нашёл ту часть, для которой нужен камень. Например…
   Эдам замолчал и закусил губу.
   – Но зачем Хабаеву убивать Тоби? Даже если Тоби знал, что тот нанял Кристи, попробуй это докажи. Да и что это даёт? В этом убийстве нет никакого смысла! Вообще! Но у деда, как оказалось, был ещё один сын. И тоже Тоби. Нет, в совпадения я не верю. Хотя логики тут не наблюдается. Ладно, что ещё?
   Он перевёл взгляд в правый верхний угол схемы.
   – Смитсон? – спросил у самого себя Эдам, ткнув колпачком ручки в имя. – Смитсон делает мне предложение в ту же ночь, когда был украден камень. Получается, уже тогда Смитсон знал, как похищение скажется на здоровье деда. Так?
   Он поморгал, раздумывая над этим предположением.
   – Мог и не знать, но тот, кто его нанимал, это точно знал.
   По спине пробежала дрожь. Он определённо двигался в правильном направлении.
   – Но если Смитсон работает на Хабаева, зачем разговаривать со мной в ночь ограбления? Это как минимум неблагоразумно.
   Голова начала болеть от напряжения.
   – Хорошо! А если он работает не на Хабаева? А на кого-то ещё? Тогда на кого? – он достал визитку Смитсона. – Вот встретимся и узнаем.
   Эдам решительно набрал указанный на визитке номер.
   «Абонент временно недоступен», – раздалось в ответ.
   – Окей, разберёмся с тобой позже, – пробубнил под нос Эдам.
   Он постоял, кусая губы, и написал очередное сообщение Лиаму: «ЛИАМ?»
   Тот снова не ответил.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 8

   Вернувшись домой, Эдам начал собираться в дорогу. Сборы были недолгими: он так и не успел толком обжиться здесь и большая часть одежды до сих пор лежала в чемодане. Он бросил его на кровать, открыл и кинул сверху несколько вещей.
   Быстро настроил новый ноутбук, доставленный сотрудниками компании, подключился к интернету и поискал билеты. Что и говорить, если улетаешь сегодня вечером, не жди, что они будут дешёвыми. Места были, это главное. Он нажал Enter – всё, билеты заказаны.
   Коротким сообщением он отправил Олегу номер рейса и время прибытия. Посидел несколько секунд без движения, погрузившись в размышления.
   – Одно к одному! – пробормотал он, прокручивая заново всё, что узнал за последние дни. – Паззл складывается, а картина не видна.
   Как объединить обрушившуюся на него информацию в логичную конструкцию, Эдам не понимал. В голове бушевал вихрь мыслей, в котором проносились отдельные куски сведений и картинки, догадки и версии.
   Он вновь достал схему и несколько минут упорно её рассматривал. В конце концов отбросил в сторону и с силой зажмурился.
   – Ничего не понятно! Это невозможно понять!
   Он обернулся. Коробка Бетси стояла на прикроватной тумбочке. В чемодан она не влезла. Да и зачем ему несколько старых фотографий и барахло, что собирала старушка?
   Эдам поднялся, закрыл чемодан, скрутил провод и положил компьютер в сумку. Посмотрел на чемодан. Его тревожило какое-то нехорошее предчувствие.
   – Ладно, – сказал он сам себе, повесил на плечо сумку, не без труда вытянул ручку из чемодана и вышел в гостиную.
   Следов бардака после вторжения уже не осталось. Прибрано было не очень аккуратно. Он просто расставил мебель по местам, выбросил мусор, рассовал раскиданные вещи по шкафам – ему некогда было стараться. Но всё же стало намного лучше.
   Он остановился посреди комнаты и посмотрел на потолок. Возвратился в спальню, открыл коробку няни и взял с собой фотографии отца и матери с Бетси. Глянул на телефон, чтобы проверить время и задумался.
   – Лиам, где ты? – с беспокойством прошептал он.
   Снова отправил сообщение: «Ответь мне!»
   Прошёл на кухню. Взял пузырёк с таблетками. Вытряхнул на ладонь две штуки и запил водой. Вдруг вспомнил про походные шахматы и выбежал на балкон. Схватив их, Эдам понял, что снова забыл о встрече с Шелли.
   – Чёрт!
   Он оставил чемодан и сумку посреди комнаты и пулей вылетел из квартиры.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 9

   Шелли уже ждала его за столиком у большой витрины с выставленными пирожными. Эдам подошёл быстрым шагом и сел напротив.
   – Даже не забыл? – улыбнулась она, отодвигая в сторону тарелочку с недоеденным лакомством. – А я уж хотела уходить.
   – Извини. Опоздал.
   – Я не успела найти всю информацию, что ты просил. Всё, что известно по Никонову, у тебя в почте. По Тоби пока ничего. А вот по Майклу…
   Эдам сразу насторожился.
   – Так?
   – Он был в Екатеринбурге в 2006 году. Я нашла счёт из гостиницы и расписку, что он платил наличными за услуги переводчика во время пребывания в городе.
   – Переводчик? Зачем? Он же говорит по-русски, – удивился Эдам.
   – Может, спросить самого Майкла? – пожала плечами Шелли и осеклась, натолкнувшись на взгляд Эдама. – Да, не подумала… У нас есть имя переводчика. Наталья Иванова. Я попыталась найти её в «Фейсбуке» [4 - Фейсбук – организация, запрещенная на территории России.]. Имя, по-видимому, распространённое. Я нашла несколько женщин, но ни у одной из них в профайле не указано, что она переводчик. Это всё, к сожалению.
   – Что, она не предоставила Майклу никакого документа? Договор, счёт, квитанция – что-то же должно было быть!
   – Кроме его расписки, ничего нет.
   – Много заплатил?
   – Две тысячи долларов.
   – Странно. Хотя…
   – Что?
   – Может быть, это была не совсем переводчица. Или совсем не переводчица? – он многозначительно посмотрел на неё.
   Шелли смущённо улыбнулась.
   – А! Ну может быть.
   – Только что-то дороговато.
   – Я не в курсе расценок за такие переводы, – хмыкнула она. Разговор прервал подошедший к столику официант.
   – Я ничего не буду, спасибо, – остановил его Эдам.
   Официант удалился.
   – У тебя всё?
   – Пока да.
   – Тогда вот что… – он собрался с мыслями и подался вперёд. – Шелли! Ты единственный человек, которому я могу доверять в этой компании.
   Девушка растерялась от неожиданной смены тона Эдама, но явно была польщена.
   – Всё, что вокруг происходит, – продолжал Эдам, – не просто странно. Это опасно. Я не шучу. Убийство Тоби может быть только началом. Я не знаю. Но я… мы… Точнее… – он потёр лоб. – Всё это очень опасно.
   Она смотрела на его руки, которым он никак не мог найти места.
   – У меня ощущение, что мы… я в первую очередь… часть чьей-то комбинации. Что это за игра и, самое главное, чья, мне совершенно неясно. Одно могу сказать точно: в какой-то момент и мной, и кем-то из вас могут легко пожертвовать.
   – Всё настолько серьёзно? – Шелли, похоже, не очень верила его словам.
   – Да. Думаю, да, – он посмотрел перед собой и сообщил: – Я сегодня улетаю в Россию.
   – Сейчас? – удивилась она.
   – Вечером. Я хочу, чтобы мы могли в случае чего предупредить друг друга. Так, чтобы никто об этом не знал.
   Шелли подняла брови.
   – Вроде секретного кода, да?
   – Да. Будем использовать шахматы.
   – Шахматы?
   Эдам достал из кармана куртки свой походный набор. Раскрыл перед ней коробку.
   – Запоминай. Белый король – это Майкл, глава компании, – он протянул ей фигурку.
   Шелли положила её на свою крошечную ладошку и озадаченно посмотрела.
   – Белый ферзь – твой шеф Вэнс, – продолжил Эдам и вручил ей ещё одну фигуру.
   Она поставила короля на стол перед собой и взяла ферзя.
   – Два слона – это Дэн и Роб. Соответственно, номера один и два. Запоминаешь?
   Шелли кивнула и повторила:
   – Белый король – Майкл. Ферзь – Вэнс. Слоны – Дэн и Роб.
   – Молодец. Ты и я – белые кони.
   Шелли протянула руку к фигуркам и со смешком спросила:
   – Почему кони?
   – Потому что очень прыткие, – он натянуто улыбнулся. – И действуем не так, как другие фигуры.
   – Да?
   Он смутился и поднял следующую фигуру.
   – Белая ладья – Макс. Вторая белая ладья – Мария Вудхарт, секретарь Майкла. Я её знаю чуть ли не с детства, ей можно верить.
   – Я лучше запишу, – пробормотала Шелли и полезла за ручкой.
   – Нет. Запоминай, – резко остановил её Эдам.
   – Я поняла, – медленно ответила она и тут же спросила: – А пешки?
   – Белые пешки – это сотрудники компании.
   Она кивнула.
   – Теперь чёрные фигуры. Король – Хабаев. Ферзь – Кристи. Инспектор Дженсен – слон. Другие фигуры остаются про запас.
   Он сбился. Глянул на Шелли и продолжил через силу.
   – Чёрно-белые пешки – полиция.
   Он быстро расставил на доске вокруг белого коня белые и чёрные пешки.
   – А чёрные? – Шелли внимательно следила за его манипуляциями.
   – Если только чёрные…
   Он убрал белые пешки с доски. Теперь белого коня окружали только чёрные пешки.
   – То это означает «Я в беде».
   Их взгляды встретились. Шелли кивнула, не говоря ни слова. Она не отводила глаз, и Эдам видел в них искреннюю тревогу и в то же время доверие. Он не знал, как реагировать, и ещё больше смутился. Чтобы скрыть волнение, он торопливо продолжил.
   – Давай проверим. Открывай свою почту. Я отправил тебе письмо.
   Она взяла телефон в руки.
   – Есть?
   – Да, – она показала полученное фото шахматной доски.
   Два белых коня на ней стояли мордами друг к другу.
   – Это то, что мы встречаемся? – догадалась она с улыбкой.
   И снова быстрый взгляд, от которого он готов был провалиться сквозь землю.
   – Нет. Это значит: «Давай встретимся».
   Она медленно кивнула.
   – Я это и имела в виду.
   – Смотри. Оба коня стоят на чёрных клетках, – начал объяснять Эдам. – Это значит: «Встретимся не на территории компании». Всё просто. Ясно?
   – Круто! – восхищённо протянула Шелли. – Только как мы встретимся, если ты улетаешь в Россию?
   – Но я же вернусь, – ответил он и мгновенно ощутил холодок внутри.
   – Как-то неуверенно это прозвучало, – нахмурилась она.
   – Всё будет нормально, – заверил он её. – Ты всё запомнила?
   – Да. Сегодня же куплю шахматы.
   – Это тебе, – он пододвинул к ней доску и поднялся.
   – Эдам!
   Он остановился.
   – Что?
   – Так ты доверяешь мне или нет?
   Она устремила на него взгляд, от которого ему стало совсем не по себе.
   – Я же сказал, – ответил он не сразу.
   – Одно дело сказать…
   Эдам поджал губы.
   – Ты не знаешь меня. А я не знаю тебя…
   Он сделал шаг назад.
   – Ты никому не доверяешь, верно? – она хлопнула пушистыми ресницами. – Даже себе.
   Он опустил взгляд в пол.
   – Я ничего не могу с этим поделать.
   – А если ты перестанешь бояться? – спросила она.
   Он резко поднял на неё глаза.
   – Бояться? Чего?
   – Чувств. Своих чувств.
   Он усмехнулся и сказал негромко:
   – Иногда мне кажется, что я вообще ничего не чувствую.
   – А если попытаться это изменить? – она будто прожигала его взглядом, настойчивым и одновременно нежным. – Или ты до самой смерти хочешь быть один?
   Он отвернулся. Потом посмотрел на неё и медленно кивнул.
   – Хорошо… Мне нужна помощь. Ты на машине?
   – Да, конечно.
   – Отвезёшь меня в аэропорт? Но прежде нам надо будет заехать в одно место.
   – Ну если только в одно, – хмыкнула она и игриво подмигнула ему.
   Он не смог сдержать улыбку.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 10

   – А ты хорошо водишь, – похвалил он, когда Шелли ловко вывела свой «Мини-Купер» с парковки на оживлённую улицу.
   Она снисходительно посмотрела на него.
   – С четырнадцати лет, вообще-то.
   – И машина у тебя хорошая, – добавил Эдам.
   Шелли поняла, что он чувствует себя не в своей тарелке, и её это изрядно развеселило.
   – А ты сам-то умеешь водить? – бросила она озорной взгляд.
   – Ну…
   – Или тебя всё время возил водитель?
   Он недовольно покосился на неё:
   – Что, я похож на человека, которого возят на машине?
   – Ну, я не знаю… в школу же наверняка возили. В детстве…
   Он усмехнулся.
   – Я, хоть и учился в частной школе, ездил в неё на автобусе. Сам. А вот моих одноклассников, да, возили. И слуги у них были. И горничные.
   – О! – она поводила бровями.
   – Зачем я это только ляпнул! – пробормотал Эдам.
   – Мне же интересно. Я такую жизнь только в кино видела.
   – Ничего интересного, поверь мне, – немного нервно ответил он и перевёл разговор на другую тему. – А ты родилась уже здесь?
   Шелли отрицательно покачала головой.
   – Да? – он заинтересовался. – Тогда откуда ты?
   – Финляндия. Разве не видно? – она едва сдерживала улыбку.
   – Я серьёзно.
   Она стрельнула в него глазами.
   – И? – не вытерпел он.
   – Монтсеррат.
   – Ого! Так ты, значит, у нас знойная островитянка, – на его губах заиграла улыбка.
   Она запела:
   – Caribbean Queen. Now, we’re sharing the same dream… [5 - «Королева Карибов. У нас с тобой одна мечта…» (англ.) – слова песни «Caribbean Queen» английского певца Билли Оушена с альбома «Suddenly» 1984 года, ставшей хитом.]
   – Да ладно! Ты не можешь знать эту песню.
   – С чего это? – и она продолжила: – And our hearts they beat as one [6 - И наши сердца бьются в унисон (англ.).].
   – Ты слишком молода.
   – No more love on the run [7 - И никакой больше любви наспех (англ.).]… – её голос упал. – А я смотрю, ты мастер делать комплименты. Сказать девушке про её молодость так, чтобы это прозвучало обидно. Талант!
   Эдам смутился.
   – Да я же вроде ничего такого…
   – Ладно, проехали, – отмахнулась она.
   Они помолчали.
   – Значит, Монтсеррат? – повторил Эдам, чтобы отвлечь её.
   – Ага. Бывал там? – равнодушно спросила она.
   – Как бы я там побывал? У вас же тишь да гладь – ни военных переворотов, ни революций.
   Она рассмеялась.
   – Ну да, мы же колония. Всё стабильно. И очень скучно.
   – Где? Там?
   – Угу.
   – Скучно?! Надеюсь, ты не часто говоришь это своим знакомым. Они ж тебя придушат от зависти.
   Шелли ухмыльнулась.
   – Давно здесь? – продолжил спрашивать Эдам, видя, что разговор налаживается.
   – С двенадцати лет.
   – А в компанию как попала?
   – После университета.
   – И сразу в службу безопасности? – он был впечатлён.
   – Я ведь не только красивая. Ещё и умная… говорят.
   Он задумался.
   Она метнула в него смешливый взгляд:
   – Нет?
   – Да я вообще ничего не имел в виду, – он покраснел и насупился.
   Шелли цокнула языком и покачала головой.
   – Что? – не понял он.
   – Ничего, – бросила она, не отрываясь от дороги.
   – Что я должен был сказать?
   – Тяжёлый случай.
   – Кто? Я?
   – М-да… – протянула она.
   – Я не понимаю! – он начал раздражаться. – Что я сказал?
   – В том-то и дело, что ничего, – вздохнула она.
   – Ну а что ты хотела? Ты же понимаешь, что сейчас такое время, что тебе, если ты мужчина – особенно белый мужчина, – лучше вообще ничего не говорить. Мы имеем право только молчать.
   – Да, да! Расскажи мне о своих трудностях.
   – А что, неправда?
   Она подавила улыбку.
   – Белый или не белый, неважно, – уточнила она. – Но я тебя понимаю.
   Эдам передёрнул плечами.
   – Любое слово…
   – Да, да, да… будет использовано против тебя, – подтвердила она и хохотнула. – Так что поосторожнее.
   – Скоро уж здороваться с женщиной будет опасно, – недовольно пробурчал он.
   – Некоторые вон вообще ничего не опасаются, – загадочно произнесла она.
   Он не сразу сообразил, что она имеет в виду Майкла.
   – А… Ну да. Дед всю жизнь был таким, – ответил он. – Кстати, вот интересно, что… за всё время никто ничего про него… никогда? Сейчас же другие порядки вроде.
   Она пожала плечами.
   – Я недавно работаю. Видимо, всех всё устраивает.
   – А к тебе… он не… ни разу?
   Шелли расплылась в улыбке и выдержала долгую паузу.
   – Что? Тоже?!
   Она отрицательно помотала головой.
   – Удивительно!
   – Может, он расист? – и она задорно рассмеялась.
   – Шелли! Я вообще не собираюсь разговаривать с тобой на эти темы. У меня и так проблем в жизни хватает.
   – Да? – она положила руку ему на колено.
   Он чуть не подпрыгнул. Это ещё больше её развеселило.
   – Вот! А тебе слабо так сделать!
   – Естественно! – фыркнул он.
   – Да ладно, ладно. Что ты так перепугался? Я ж тебя просто дразню, – и уже серьёзнее добавила: – Ты очень зажатый.
   Эдам отвернулся к окну.
   – А то я не знаю… Красный свет.
   – Я вижу. Извини! Я не хотела. Или…
   Он резко повернулся.
   – Что? – она сделала невинное лицо.
   Он долго смотрел на неё, пока они оба не рассмеялись.
   – Между прочим, я твой босс, – предупредил он. – Ты понимаешь, что это значит?
   – Мой босс – Вэнс. Хотя да, он сказал, что мы должны слушаться тебя.
   – Вот!
   – Но не во всём! – она подняла палец. – И здесь нет никакого подтекста.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 11

   Только они свернули с трассы, их обогнала пожарная машина.
   – Смотри! – Шелли указала на зарево впереди.
   Внутри у Эдама всё похолодело.
   Когда они подъехали, парикмахерская уже была полностью охвачена огнём. У тротуара стояли несколько пожарных машин. Брандспойты были направлены в сторону бушующего пламени, пожарные безуспешно забивали его пеной.
   Эдам выскочил из машины и подбежал к одному из них.
   – Кто-нибудь спасся? – он старался перекричать треск крушащихся под огнём стен.
   – Что?
   – Людей спасли?
   – Там же никого нет.
   Эдам рванул к горящему зданию:
   – Лиам!
   – Стойте! Куда?!
   – Там люди!
   Его обдало жаром. Он закрылся руками, но всё равно сделал ещё два шага вперёд. Пожарные догнали его и оттащили от смертоносного пламени.
   – Там нет никого! – кричали ему.
   Эдам вцепился в ближайшего из пожарных. Тряся его, словно сумасшедший, он кричал и кричал:
   – Лиам! Там Лиам! Люди! Понимаете?! Они погибнут!
   Здание парикмахерской начало рушиться. Крыша с треском провалилась, разметав вокруг тучи искр.
   – Проклятье! – Эдам метался по дороге, не зная, что делать.
   Шелли подбежала к нему и попыталась обнять. Эдам дёрнулся и отстранился. Он взревел от бессилия и уткнул лицо в кулаки. Шелли робко погладила его по плечу в надежде успокоить.
   Прибыли полицейские. Пожарные показывали на Эдама, сообщая, что он кого-то здесь искал.
   Эдам побрёл к машине Шелли. Слёзы текли по его лицу.
   Вдруг он увидел старенький фиат, припаркованный в конце улицы у покосившегося металлического забора. В салоне было темно. Фары проезжающей мимо машины на секунду осветили кабину, и он увидел, что в ней кто-то сидит.
   Эдам неосознанно двинулся в сторону подозрительного автомобиля. Человек в фиате завёл мотор и включил фары. Эдам побежал навстречу.
   – Эй! Стой!
   Машина развернулась и поехала вверх по улице.
   Эдам кинулся назад.
   – Шелли! – крикнул он, впрыгивая за руль.
   Шелли едва успела заскочить на переднее сиденье. Эдам резко развернулся и погнался за фиатом.
   Тех нескольких секунд, что он бежал к машине Шелли, фиату хватило, чтобы оторваться от них, но Эдам понял, что тот рванул в сторону трассы. Он прибавил газу.
   – Что случилось? – Шелли накинула ремень безопасности и пыталась попасть в замок, чтобы его защёлкнуть. – За кем мы гонимся?
   Эдам не ответил. Он только помчался ещё быстрее, петляя по разбитой дороге между баз и складов.
   – Ты увидел кого-то?
   Эдам не успел ничего сказать. «Мини-Купер» подпрыгнул на кочке, и Шелли вцепилась в кресло, тревожно вглядываясь в темноту улицы.
   – Где он? – процедил Эдам сквозь зубы, притормаживая на перекрёстке с круговым движением. – Я никого не вижу! – Он решил ехать прямо и не прогадал. Впереди виднелся выезд на трассу. Эдам выскочил на дорогу, влился в поток машин и разогнался ещё сильнее.
   – Мы едем в другую сторону, – прокричала Шелли. – Лондон там!
   Он сообразил, что едет на восток. Но интуиция говорила, что он действует верно. Он напряжённо всматривался в несущиеся перед ним автомобили. Фиата не было видно.
   Впереди показалась яркая нитка Лондон-Орбитер – объездной трассы – с несущимися по ней автомобилями. Эдам ускорился.
   – Впереди M-25! Он попытается уйти по ней.
   Эдам не ошибся – фиат показался из-за идущего впереди грузовика.
   – Вон он! – азартно закричала Шелли.
   – Вижу! – Эдам вдавил педаль газа в пол.
   Водитель преследуемой машины, видимо, решил, что уже оторвался, но, увидев, что Эдам не отстаёт, прибавил скорость.
   Они выскочили на объездную и влились в плотный поток машин. Эдам ловко петлял между ними. Вслед раздавались недовольные гудки. Машина Шелли была мощнее, они быстро нагоняли фиат.
   – Ему деваться некуда!
   Они почти сравнялись. Беглец сделал попытку оторваться, но его колымаге не хватило мощности. Эдам стал прижимать фиат к обочине.
   – Осторожнее! – взвизгнула Шелли.
   Эдам не реагировал. Он старался сбросить преследуемую машину с дороги. Фиат резко затормозил, и они пролетели вперёд.
   – Где он? – Шелли оглянулась.
   Эдам сбросил скорость. Мимо них, неистово сигналя, пронёсся грузовик.
   – Он за ним! – рыкнул Эдам и нажал на газ.
   – Осторожно!
   Они чуть не столкнулись с летящей мимо них спортивной машиной. Эдам резко крутанул руль и вернул автомобиль на свою полосу. Они чуть потеряли в скорости.
   Фиат уходил от них, обгоняя грузовик. Эдам выругался.
   – Ничего, сейчас нагоним! – он прибавил газу, и «Мини-Купер» начал разгоняться, обгоняя едущие рядом машины.
   – Он съезжает! – закричала Шелли, указывая вперёд.
   Она уже взяла себя в руки и напряжённо следила за манёврами фиата.
   – Вижу! – бросил Эдам и быстро перестроился.
   Съезд вывел на узкую дорогу, ведущую к маленькому посёлку. Было уже совсем темно. Они пролетели по старинным улочкам, преследуя машину. Фиат резко свернул на одну из них – они еле успели среагировать и последовали за ним.
   – Смотри! – Шелли подалась вперёд. Фиат выключил габаритные огни и почти слился с тёмной дорогой.
   – Не уйдёт, – Эдам включил дальний свет.
   Улица закончилась, и они вылетели на просёлочную дорогу без покрытия. Автомобиль Шелли подпрыгивал на кочках.
   – Держись, мы почти его догнали! – Эдам на секунду повернулся к Шелли и крепче схватился за руль.
   Он теснил фиат с дороги. Тот не поддавался. Вдруг они одновременно подскочили на выбоине. Эдам резко крутанул руль вправо и ударил фиат в бок. Его водитель не успел среагировать и вылетел в кювет. Они проскочили вперёд. Эдам резко затормозил.
   Они оглянулись. Фиат перевернулся, но, к счастью, не взорвался.
   Эдам выскочил из машины и побежал к нему.
   Внутри кряхтел человек.
   – Иди сюда, сволочь! – Эдам схватил водителя за руку и потянул через разбитое стекло двери.
   – Помогите! – простонал тот.
   – Я тебе сейчас помогу! Так помогу! А ну, вылезай, кусок дерьма!
   – Не бейте меня! – запричитал мужчина, выкарабкиваясь наружу.
   Эдам схватил его за одежду и рывком поднял на ноги. Человек оказался невысоким и грузным. Выглядел он неприглядно. Не успел он выдохнуть, как Эдам отвесил ему удар в челюсть. Мужчина вскрикнул.
   – За что?!
   – За что? – Эдам ударил ещё раз.
   – Эдам! Остановись! – крикнула подбежавшая Шелли.
   Она вцепилась в него, но Эдам не обращал на неё внимания. Схватив мужчину за грудки, он с силой тряс его перед собой.
   – Ты это сделал? Ты убил их, гад!
   – Я никого не убивал! – промямлил тот.
   Эдам ударил снова.
   – Кто ты, мать твою?
   – Я Хаксли. Джон Хаксли. Частный детектив.
   – Что?
   – Эдам! Отпусти его!
   Дрожащей рукой Хаксли протянул визитную карточку, но Эдам на неё даже не взглянул. Его лицо было перекошено от гнева. Шелли быстро забрала визитку и отступила.
   – Кто нанял тебя? – прорычал Эдам.
   Из носа детектива шла кровь, он утёрся рукавом и всхлипнул.
   – Я не знаю.
   Эдам со всего размаха нанёс ещё один удар в челюсть. Хаксли повалился на землю.
   – Ты смеёшься надо мной? Говори, сука! Это был Хабаев?
   – Я не понимаю, о чём вы говорите! – лепетал Хаксли, отползая от него.
   Эдам наступал.
   – Русские? Смитсон? Кто?
   – Я не знаю. Меня наняли через Craigslist [8 - Популярный сайт электронных объявлений.], у меня там объявление. Дали вашу фотографию и сказали следить за вами.
   – И что?
   – И всё. Я просто ежедневно отправлял отчёты.
   – Кому?
   – Я же говорю, через сайт. Я не знаю, кто это был. Там же не видно, с кем переписываешься.
   – Фото тоже?
   – Да.
   – А деньги?
   – Через PayPal. Адрес левый.
   Эдам размахнулся, чтобы ещё раз ударить детектива.
   Шелли встала между ними.
   – Эдам, Эдам! Успокойся, пожалуйста!
   Он будто не слышал её.
   – Как долго ты меня пасёшь?
   – С того дня, как вы прилетели.
   Эдам остановился. Такого ответа он не ожидал. Он посмотрел на Шелли. Девушка переводила глаза с одного на другого.
   Эдам сделал шаг назад и уже спокойнее спросил:
   – Ты работаешь один?
   – Да.
   – Разговоры записывал?
   – Нет. У меня нет специального оборудования.
   – Что ещё? – Эдам наклонился над ним.
   Хаксли съёжился.
   – Ничего.
   Эдам отошёл от детектива, ему нужно было подумать.
   – Кто пас меня в метро? – спросил он спокойнее.
   – В метро? – мужчина теребил нос, облокотившись на колесо машины, и рассматривал свои окровавленные пальцы.
   Эдам в два шага снова оказался рядом.
   – Ты глухой?
   – Я два дня не работал, – пролепетал Хаксли, поднимая на него глаза. – По личным обстоятельствам.
   – По личным обстоятельствам! – Эдам с силой пнул его в бок. – Ты видел, кто поджёг парикмахерскую, тварь? – закричал он.
   – Нет. Я прибыл сразу после вас, – чуть не плача, заголосил детектив.
   – Эдам! – Шелли боялась подходить к нему. – Пожалуйста, не надо.
   Он зло посмотрел на неё. Потом на Хаксли.
   – Увижу ещё раз, убью! Пойдём, – бросил он Шелли и направился к машине.

   ⠀
   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 12

   Половину дороги они ехали молча. Эдам вёл машину, в ярости сжав челюсти. Шелли боялась вымолвить даже слово.
   – Я говорил? – глухим голосом выпалил он, не отрывая взгляда от дороги.
   – Да, – тихо ответила она.
   – Дальше будет только хуже, – он с силой сжал руль, скрипя зубами от бессилия. – Плохо, что я взял тебя туда.
   – Плохо? – переспросила она.
   – Тебя могли увидеть.
   Раздался звонок. На экране высветилось имя начальника службы безопасности.
   Эдам включил громкую связь.
   – Да, Вэнс!
   – Где вы?
   – Едем в аэропорт.
   – Что происходит? – голос Тенли был встревоженным. – Мне только что звонил Дженсен. Что за трупы в подвале парикмахерской?
   – Это мои друзья.
   – Их там держали насильно?
   – Нет.
   – Тогда как так получилось, что они погибли?
   – Здание было закрыто снаружи на кодовый замок. В условленное время приходил человек и открывал дверь. Не спрашивай меня почему. Они много лет так работали.
   – Ясно, – ответ Эдама явно не удовлетворил Вэнса.
   – Что тебе, мать твою, ясно? – взорвался Эдам. – Моего друга сожгли заживо! И нескольких его помощников! Это что, игрушки?! За мной опять следили, ты знаешь? Мы поймали этого засранца.
   – Тащите его сюда!
   – Мы оставили его там. Он ничего не знает.
   – Это частный детектив, – включилась в разговор Шелли. – Джон Хаксли. Его контакты у меня.
   – Почему вы оставили его? И почему не сообщили мне сразу?
   – А какой в этом смысл? Нет, я серьёзно, Вэнс!
   – Не кипятись. Я всё понимаю, – ответил Тенли как можно спокойнее. – Шелли, пришли мне контакты этого детектива.
   – Пять минут. Мы почти у аэропорта, – ответила она.
   – Чем быстрее, тем лучше!
   – Лучше узнай, кому понадобилось следить за мной до того, как ограбили Майкла, – проговорил Эдам сквозь зубы.
   – Что?
   – А то! Они пасли меня с самого первого дня. Как только я прилетел. Это было ещё до ограбления. До!
   – Какая-то ерунда.
   – Вот именно! Вэнс! Если вы с Майклом мне чего-то не рассказали, самое время это сделать.
   – Мы от тебя ничего не скрываем.
   – Что-то я в этом не уверен, – резко ответил Эдам. – Кто такой Тоби?
   – Алистер?
   – Нет. Сын Майкла.
   Вэнс молчал.
   – Ты ведь знаешь, правильно?
   – Он погиб. Это было ещё до меня, – нехотя ответил Тенли.
   – Почему я узнаю об этом сам?
   – Майкл не стал…
   – Вэнс! Я говорил Майклу и повторю это сейчас. Я выйду из игры в любой момент, если почувствую, что вы водите меня за нос. В данный момент я очень близок к этому. Чего ещё я не знаю?
   – Я не могу представить, что тебе может понадобиться. Спрашивай. Если я знаю, я отвечу.
   – У Майкла есть ещё дети?
   Вэнс снова замолчал.
   – Вэнс?
   – Да?
   – Ты слышал вопрос.
   – Возможно. Я не могу быть на сто процентов уверен.
   Эдам оскалился.
   – Вот прямо так?
   – Я не могу знать всё, – ответил тот.
   – Вэнс! Я не идиот. Ты обеспечиваешь его безопасность и говоришь мне, что тебе не всё известно! Так вообще бывает?
   – По-моему, своего деда ты должен знать не хуже меня.
   – Если у него есть сын, он что, не думает, что ему нужна защита?
   – Эдам! Меня не посвящали в это. Значит, так нужно Майклу. Может, ему всё равно. Ты не допускал такую версию?
   – Я сегодня утром задал ему прямой вопрос, и он соврал мне. А ты промолчал. Как я могу вам доверять?
   – Я сожалею.
   – О чём ты сожалеешь? Я хочу, чтобы мы сейчас же поговорили с ним. Или ты его набираешь, или я никуда не еду – и ищите ваш камень сами. Понятно?
   – Секунду, – Вэнс отключил звук.
   Эдам и Шелли обменялись взглядами. Эдам свернул на обочину и остановил машину.
   – Нет, это добром не кончится, – выдохнул он и откинулся на спинку сиденья. Телефон ожил, и Эдам снова собрался. Голос Вэнса нарушил тишину.
   – Эдам?
   – Я тут.
   – Подключаю Майкла.
   – Что такое? – раздался недовольный голос старика.
   – Мы договаривались, что не будет никаких игр? – почти прокричал Эдам.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Моих друзей только что сожгли заживо в их офисе. Заживо!
   – Не ори на меня, – прервал его дед. – Можно услышать что-то по существу?
   – Я сегодня спрашивал тебя, есть ли у тебя дети. Было такое?
   – Я тебе ответил.
   – А Тоби?
   – Что? Тоби мёртв, – его голос слегка дрогнул. – Мы не были с ним близки. У всех случаются ошибки.
   – Где его мать?
   – В Шотландии, а что? Мы не виделись много лет. Мы не общаемся.
   – Мне нужны её контакты.
   – Ради бога. Я только не понимаю для чего, – Майкл начал раздражаться. – Как это поможет расследованию?
   – Это моё дело!
   – Что ты тут устраиваешь истерики?
   – Истерики? Какие ещё истерики! Моего друга только что убили!
   – Это всё?
   Равнодушие Майкла взбесило Эдама. Кровь застучала в висках.
   – Я выхожу из дела! – со злостью бросил он.
   – Ничего другого я и не ожидал, – хмыкнул дед. – Только тебе дали за что-то отвечать, как ты всё завалил и развесил нюни.
   Эдам ударил по рулю.
   – Когда я задаю вопросы, мне нужны ответы, а не чушь, которую ты мне скармливаешь! – закричал он. – Наталья Иванова. 2006 год. Кто это?
   – Э… М-м?
   Чувствовалось, что Майкл хотел было устроить взбучку внуку, но то, что Эдам знает это имя, здорово осадило его.
   – Кто это? – повторил Эдам вопрос.
   – Женщина.
   – Ты не трахаешь мужиков. Кто она?
   – Она помогала мне в России, – выдавил сквозь зубы Майкл.
   – У вас были отношения?
   – Я уже понял, к чему ты ведёшь.
   – Так, может, нужно было мне сразу сказать? – крикнул Эдам. – Я сегодня спросил тебя. И ты мне соврал, – его трясло от ненависти.
   – Я не врал.
   – Нет, ты мне солгал! Несколько человек мертвы из-за того, что ты играешь в свои игры. Итак?
   – Она была моей помощницей в Екатеринбурге. В 2006 году.
   – Что ты там делал?
   – Я говорил тебе.
   – Я задал конкретный вопрос. Или ты отвечаешь, или я разворачиваю машину, и расхлёбывай всю эту ситуацию сам!
   – Изучал добычу драгоценных камней в окрестностях города.
   – Искал месторождение?
   – Да.
   – С Хабаевым ты познакомился тогда?
   – Нет. Позже.
   – От Натальи у тебя есть дети?
   Майкл издал странный звук, будто у него перехватило дыхание и он пытался схватить ртом воздух.
   Эдам не стал медлить.
   – Да или нет?
   – Был… сын.
   – Почему «был»? Он что, тоже погиб?
   – Да, – не сразу ответил Майкл.
   – Когда?
   – Три дня назад. В день ограбления.
   Эдам прикрыл лицо руками и покачал головой.
   – И ты только сейчас мне об этом говоришь!
   Майкл не ответил.
   – Какой же я дурак! – со стоном выдохнул Эдам.
   – Мне нужна твоя помощь, – сказал Майкл негромко. – Прости, что я… не сказал. Ты меня тоже должен понять.
   – Ты правда всех вокруг считаешь идиотами? – закричал Эдам. – Ты составлял завещание на него?
   – Нет.
   – Хватит врать!
   Старик повысил голос:
   – Я сказал нет – значит, нет!
   – Вы общались?
   – Нет. Я… помогал его матери. Иногда.
   – Она в Екатеринбурге? Мне нужны её контакты.
   – Это была автокатастрофа. Они оба погибли.
   – О господи! А я голову ломал, какого хрена они убили Алистера! Это было предупреждение! Сначала твой сын, потом Алистер, которого зовут, как твоего другого сына. Это предупреждение! Чего они хотят от тебя? Камень уже у них. Чего?
   Майкл ответил не сразу.
   – Ты прав. Я тоже думаю, что это предупреждение. Чтобы мы не боролись за камень.
   – И ты молчал, – со злостью процедил Эдам.
   – Прости, – вздохнул Майкл.
   – Следующий я!
   – Эдам!
   – И ты всё это знал! Ещё до того, как позвал меня. Ты подставил меня!
   – Эдам!
   – Всё! Я выхожу из игры!
   – Подожди!
   – Нет! Я не хочу играть в твои игры. Я умываю руки.
   – Да? И куда ты пойдёшь? – неожиданно жёстко ответил дед.
   Эдам обомлел.
   – Если ты думаешь, что просто вернёшься в квартиру своего отца, то я уверяю: я вышвырну тебя оттуда в два счёта, – прошипел с ненавистью Майкл. – Деньги, что я тебе дал, ты просрал. Куда ты пойдёшь, а?
   Эдам не мог поверить своим ушам.
   – Ты что о себе возомнил опять, а? – добивал его старик. – Я тебе дал работу. Я тебя обеспечил всем, когда ты слонялся по подворотням! Не хочешь мне помогать? Нет проблем. Возвращайся на помойку, где тебе и место!
   Повисла тяжёлая пауза.
   – Я не знаю, кто хуже – русская мафия или ты… – прошептал Эдам.
   – А что ты хотел? Ты не хочешь помочь мне, почему я должен помогать тебе?
   – Какой же ты…
   Но Майкла уже было не остановить.
   – Мне тошно видеть, что в моём роду нет никого, кто бы мог постоять за семью, – прохрипел он. – Не хочешь помогать, подыхай на улице, где я тебя и подобрал.
   Дыхание Эдама перехватило от обиды и ненависти.
   – Знаешь что? – прорычал он. – Да пошёл ты!
   Он резко нажал на кнопку и прервал разговор.
   Мимо проносились машины. Только сейчас он услышал шум дороги. Так прошло несколько минут – он неподвижно сидел и смотрел перед собой. Потом повернул голову к Шелли. Она вжалась в кресло и испуганно смотрела на него.
   – Как в кино, говоришь? – Эдам горько усмехнулся, с трудом удерживая подступившие слёзы.
   Она перевела взгляд на дорогу и негромко проговорила:
   – Ты знаешь, вот вроде поимели тебя. А у меня ощущение, что и меня тоже.
   Он отвернулся.
   – Куда теперь? – спросила Шелли после долгой паузы.
   – Мир большой… Ладно…
   Он переключил передачу, но тут снова раздался звонок. Они оба посмотрели на высветившийся номер.
   – Вэнс? – с сомнением спросил Эдам у Шелли.
   Она кивнула. Он помедлил, но всё-таки поднял трубку.
   – Эдам?
   – Да?
   – Послушай, мне очень неприятно, что так получилось. Правда. Я только что переговорил с Майклом. Я постарался убедить его…
   – Это бесполезно.
   – Постой. Я смог его уговорить оставить за тобой квартиру Дэвида, если ты останешься с нами. К сожалению, он ни за что не соглашается выписать тебе новый чек… Я не смог. Ты понимаешь… Но если вдруг ты согласишься продолжить расследование и полетишь в Россию, я обещаю, что завтра ты получишь на почту скан дарственной на квартиру.
   Шелли схватила его руку:
   – Соглашайся!
   Он неуверенно посмотрел на неё.
   – Ты что-нибудь придумаешь! – прошептала она.
   Он думал, кусая губы.
   – Если тебе нужно время на размышление, – продолжил Вэнс, – я могу перезвонить.
   Шелли сжала его руку сильнее.
   Эдам кивнул ей и твёрдо произнёс:
   – Хорошо. Мы будем в аэропорту через пять минут.
   – На связи!
   Телефон отключился, и в то же мгновение раздался стук в окно. Эдам вздрогнул.
   – Сэр, у вас всё в порядке?
   Полицейский посветил фонариком в салон, чтобы убедиться, что ничего противозаконного внутри не происходит. Эдам опустил стекло.
   – Да, да. Спасибо! – сказал он максимально дружелюбно. – Не хотел говорить по телефону в дороге. Мы уже едем.
   – Давай я сяду за руль, – предложила Шелли.
   – Я доеду.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 13

   Шелли проводила его до второго терминала в Хитроу. Эдам прошёл регистрацию, сдал свой побитый чемодан в багаж и вернулся к ней. Она стояла у металлической колонны, скрестив руки на груди, и задумчиво смотрела на него.
   – Прости меня, что втянул тебя в это, – он неуверенно дотронулся до её плеча.
   Она мягко улыбнулась.
   – Будь осторожен.
   Эдам кивнул. Ему не хотелось уходить вот так, будто это обычное прощание малознакомых людей. А что нужно делать и говорить в такой момент, он не представлял.
   Все последние дни он постоянно куда-то бежал, подстёгиваемый хаосом обрушившихся на него событий. От всего, что с ним случилось в эти дни, особенно от того, что произошло сегодня, впору было сойти с ума. Невидимая пробоина в груди обжигала лёгкие. Дышать нормально было невозможно. В его жизни оставалось не так много близких людей. Сегодня он потерял одного из тех, кого уважал и искренне любил, хоть и виделся с ним не чаще раза в год. Ещё одна потеря. Ещё одна боль, которую нужно как-то пережить.
   Он смотрел на Шелли и понимал, что она в эти дни была рядом, когда происходило что-то важное. Плохое или хорошее, неважно. Главное, она была с ним. Рядом. И он чувствовал, что её присутствие вселяло в него уверенность в себе и в том, что он делает. Жизнь хоть на капельку, но становилась более осязаемой. Он чувствовал, что рядом с ним друг. Даже не просто друг. Союзник. Человек, на которого можно положиться, которому не страшно довериться. Он понял, что ему бы хотелось, чтобы она была рядом чаще.
   Это новое чувство вызывало смятение, и Эдам не знал, как его выразить. Глупых слов говорить не хотелось. Шелли словно чувствовала его состояние. Они стояли и смотрели друг на друга. Сначала он улыбнулся. Потом она.
   – Мы, кажется, совсем разучились прощаться, – прошептала Шелли.
   – Меня никто никогда не провожал. Оказывается, это приятно, – он нерешительно протянул руку и отвёл прядь волос с её щеки.
   Она положила ладонь ему на грудь и с беспокойством спросила:
   – Ты будешь доступен? Я могу звонить иногда?
   – Конечно.
   Она покрутила пуговицу на его пиджаке и улыбнулась.
   – Вельветовый пиджак. Это так старомодно.
   – Да? Я не знал, – на его губах мелькнула смущённая улыбка. – Мне, честно говоря, никогда не было до этого дела. Я смешной, да?
   – Я ещё тогда, в первый день, обратила внимание, – она задумчиво провела пальцем по полоскам ткани. – Мягкий.
   – Куплю себе в России новый. Модный. Оранжевый или розовый. И очки, как у Элтона Джона. Буду пугать ими русскую мафию, – рассмеялся он.
   Шелли округлила глаза.
   – А тёплые вещи?
   – Там сейчас даже теплее, чем у нас. Я смотрел прогноз.
   – Но это же Россия…
   Он улыбнулся.
   – Я попросил Вэнса проплатить за несколько солнечных дней вперёд.
   Она вдруг прильнула к нему и крепко обняла.
   – Я боюсь за тебя.
   Он провёл рукой по её волосам.
   – Всё будет хорошо.
   – Правда?
   – Надо мыслить позитивно. Это же не роман Достоевского.
   – Я не читала, – едва слышно прошептала она.
   – Тогда есть шанс, что ты будешь менее разочарована в людях, – задумчиво проговорил он.
   Они простояли в безмолвии с минуту. Люди проходили мимо них. Объявляли рейсы. Тележки нагружались чемоданами и сумками. Шелли тяжело вздохнула.
   – Что? – встревожился он.
   – Не понимаю.
   – Чего именно?
   Она подняла на него глаза.
   – Как родные люди могут так ненавидеть друг друга?
   Он покачал головой.
   – Я не ненавижу.
   – Я не про тебя.
   Он с нежностью посмотрел на неё.
   – А я не знал, что существуют такие девушки, как ты. Это даёт надежду.
   – Ты сейчас серьёзно?
   Он кивнул. Его взгляд был где-то далеко отсюда.
   – Ты боишься? – тихо спросила Шелли.
   – Чего?
   Она не решилась продолжить. Он покривился.
   – Всё будет нормально. Ну… то есть нормальной эту ситуацию не назовёшь, конечно. Но всё будет хорошо, – Эдам грустно улыбнулся. – Как-то так…
   Он вдруг почувствовал, что они неосознанно тянутся друг к другу. Вот-вот невидимая преграда между ними истончится, развеется, и их губы сомкнутся в поцелуе. Тень пробежала по его лицу. Он сделал над собой усилие и отстранился.
   – Ну… – его голос посуровел.
   Она нахмурилась. Он отвёл взгляд.
   – Мне пора. Пока.
   – Пока, – растерянно прошептала она.
   Эдам виновато улыбнулся, развернулся и торопливо зашагал на паспортный контроль.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 14

   Его место было в самом хвосте, у прохода. Он забросил сумку наверх и опустился в кресло, чувствуя себя подавленно. В этот момент его старенькая «Нокия» завибрировала, и он увидел на экране смайлик со слезинкой.
   Он долго смотрел на экран, не зная, что ответить. Наконец написал «Ок» и перевёл телефон в режим полёта.
   – Вы когда-нибудь были в России? – спросила его соседка.
   Он отрицательно покачал головой.
   – Надеюсь, это будет незабываемо!
   – Я тоже.
   Эдам извинился и достал из кармана помятую схему и короткий карандаш. Он добавил имя Лиама и перечеркнул его крест-накрест. Слёзы проступили на его глазах, но он стиснул зубы и сдержался.
   Капитан воздушного судна с сильным русским акцентом проговорил обязательную скороговорку, прожёвывая слова, будто они резиновые.
   Сегодня было 19 мая 2019 года. Сегодня началось путешествие, из которого он вернётся совершенно обновлённым или не вернётся вообще.
   Каковы шансы – никто не знает.
   Самолёт начал выруливать на взлётную полосу.
   Эдам закрыл глаза, понимая, что сейчас на него обрушится головная боль, а он забыл достать таблетки из сумки. Но произошло другое: в черноте, разбавленной фиолетовыми кругами и мелкими разноцветными звёздочками, проступили черты лица девушки, которую он оставил там, в терминале аэропорта, и которой не смог написать даже пару хороших, тёплых слов на прощание. И это было в сто раз хуже, чем взрывающиеся в голове вспышки.
   Он ударил затылком по подголовнику, и мучительная мигрень всё же накатила тяжёлой волной. Он до боли закусил губу, открыл глаза и заставил себя вернуться к схеме, на которой появлялось всё больше и больше крестов поверх имён.
   Он перечеркнул имя Тоби, сына Майкла. Добавил Наталью Иванову и её сына. Поверх их имён также легли кресты. Посмотрел на своё имя на схеме. Ему бы не хотелось увидеть крест на нём. Он нервно сжал карандаш в кулаке.
   – Вы тоже плохо переносите полёты? – поинтересовалась соседка.
   Он вежливо улыбнулся.
   – С недавних пор.
   – Вам нужно было купить билет на Транссибирский экспресс. На «Ютьюбе» столько интересных видео…
   – Если позволите, – перебил он её, – я сосредоточусь на работе. Спасибо большое!
   Он достал наушники и ткнул музыку наугад, лишь бы отгородиться ото всех сейчас. Самолёт взмыл в небо. Соседка переключилась на мужчину, сидящего у окна.
   Эдам водил карандашом по схеме от одного имени к другому.
   – Кто-то ещё. Должен быть кто-то ещё, – бормотал он. – Кто-то ещё…
   Вскоре на схеме появилось новое имя – «КТО-ТО ЕЩЁ». Он соединил его стрелками со Смитсоном, Тоби, Хаксли и мужчиной из метро.
   Эдам очнулся, когда над ним раздался голос стюардессы:
   – Напитки?
   Он поднял глаза, увидел две стоящие бутылки с вином на её столике и в этот момент понял, что совершенно не хочет алкоголя. Даже несмотря на головную боль, сверлившую череп.
   – Мне воду. Просто воду. Без всего.

Глава пятая

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 1

   Перевозбуждение от событий, обрушившихся на его голову в этот день, было настолько сильным, что не стоило даже пытаться уснуть. Мозг бурлил так, что Эдам с трудом сдерживался, чтобы не вскочить и начать ходить по салону самолёта.
   Но бесконечно быть в тонусе невозможно, и в какой-то момент организм решил, что такой режим для него неприемлем, – все функции в один момент отключились, Эдам обмяк, будто кто-то нажал невидимую кнопку. Листок со схемой выпал из рук, и он провалился в темноту.
   Открыл глаза он только в Москве, где предстояло сделать пересадку. Проснулся обессиленным. Головная боль не преминула напомнить, что и не собиралась с ним расставаться. Эдам подавил привычную тошноту и пошёл на паспортный контроль.
   Несмотря на то что в Москву он прилетел посреди ночи, народу в аэропорту было довольно много. Но не настолько, чтобы бесконечно томиться в очереди на проверку.
   Чаще всего эта процедура не доставляла Эдаму никаких неудобств, но на этот раз он почувствовал волнение. Всё-таки он прибывает в Россию не с обычным визитом. Ему нужно было быстро придумать, что говорить. Виза ведь у него была деловая.
   – Цель вашего приезда? – спросила его молодая женщина в форме.
   Её красивые холодные глаза скользнули по фотографии в его паспорте и тут же сверили изображение со стоящим перед стойкой Эдамом.
   – Я журналист, собираю материал для документального фильма, – как можно беззаботнее ответил он.
   Она пролистнула страницы паспорта, посмотрела отметки о посещении диковинных стран, в которые мало кто из простых граждан ездит, и спросила:
   – О чём фильм?
   Он был готов к этому вопросу. Во всех странах человек на паспортном контроле как бы невзначай расспрашивает тебя о поездке, но это вовсе не праздное любопытство. Поэтому ответ должен быть максимально нейтральным. Её голубые глаза упёрлись в него. Говорить о том, что фильм о драгоценных камнях он бы ни за что не стал. Кто его знает, как это расценят?
   – Про Джеймса Бонда, – улыбнулся он.
   Девушка за стеклом не оценила шутку. Внешне она вообще никак не отреагировала, не отводя выжидающего взгляда.
   – Шучу, конечно, – тут же поправился он. – Римский-Корсаков. Русский композитор. Вот, о нём.
   Красавица в форме кивнула и поставила штамп в паспорт.
   – Хорошего дня.
   – И вам.
   Багаж он получал в Екатеринбурге, поэтому оставалось только переместиться в терминал В, откуда отправлялись местные рейсы. Хоть в этом аэропорту Эдам был впервые, он по привычке без труда разобрался, куда нужно идти, и направился к поезду, курсирующему между терминалами.
   Ему нестерпимо хотелось кофе. Попав в терминал, он первым делом побежал на досмотр, промучился немного в очереди и, миновав этот неприятный рубеж, вышел в зону посадки, купил кофе в бумажном стаканчике и рухнул на свободное место, чтобы насладиться напитком и перевести дух.
   – Стареешь, брат, – сказал он самому себе и сделал большой глоток.
   Нужно было сообщить Олегу о прибытии, и Эдам быстро набрал короткую эсэмэску. Ответ пришёл незамедлительно: «Ок. Я уже в Екб».
   – Екб, – усмехнулся Эдам. Такое сокращение ему понравилось.
   Напротив на стене красовалась огромная реклама с каким-то русским селебрити – актёром или ведущим – рекламирующим неизвестно что. Знойный брюнет с трёхдневной щетиной, который наверняка был кумиром миллионов русских женщин, со значением поднимал палец вверх.
   Эдам по привычке рассматривал пассажиров, снующих туда-сюда по терминалу. В каждой стране люди выглядят по-особенному, но при этом, когда много летаешь, можешь заметить нечто общее между ними, в конце концов мы все люди, и должны быть похожи. Хотя, конечно, аэропорты Африки не идут в сравнение ни с какими другими.
   В Россию Эдам мог отправиться не единожды, но каждый раз его поездки срывались. Обиднее всего было пару лет назад. Тогда он уже получил визу и ждал, когда ему купят билет, но всё отменилось в последний момент, как часто случается у киношников. А он так хотел поехать, потому что в маршруте был запланирован и Петербург, где жил Олег. Пусть даже он провёл бы там всего два дня, но обязательно выкроил бы время для встречи с ним.
   Теперь же они с Олегом будут заниматься одним делом и проводить больше времени вместе. Это не могло не радовать. И хоть последние события показали ему, что в России может оказаться не менее опасно, чем в Лондоне, осознание того, что рядом будет надёжный человек, его успокаивало.
   Вот уже почти час он находился в самой загадочной для любого жителя Запада стране. Это была родина его предков, с которой его ничего не связывало. Никаких особенных чувств Эдам не испытывал. Ожиданий у него тоже не было.
   К тому же это был всего лишь аэропорт, а это самое что ни на есть космополитическое сооружение, которое только можно придумать. Все они выглядят примерно одинаково. Но так или иначе это ворота в страну и какое-то её влияние здесь можно было прочувствовать. Другой язык, другая кухня, другие лица вокруг.
   И именно люди, окружающие его, показались ему наиболее любопытными. Женщины в основном были очень красивыми, ухоженными, неплохо одетыми, даже учитывая, что в дорогу надевают только практичную одежду. Мужчины же, за редким исключением, были какими-то неряшливыми, часто с животами, однотипно и безвкусно одетыми.
   Хотя кто бы говорил?! Он вспомнил, как Шелли назвала его пиджак старомодным. Он оглядел себя. Что бы о нём сказал сторонний наблюдатель?
   Эдам решил, что его первое впечатление обманчиво. За такое короткое время пребывания в стране делать какие-то выводы невозможно, да и вообще неправильно. Гораздо рациональнее было бы просто сосредоточиться на своих эмоциях.
   Он прислушался к своим чувствам. Что он ощущает здесь?
   Интерес? Любопытство?
   Он снова вернулся к мысли, что находится на родине своих предков.
   И что? Что он ощущает? Ничего. Человек в четвёртом поколении не может иметь каких-то особых связей с землёй, бывшей родной для его прадедов.
   А может ещё слишком рано, чтобы что-то чувствовать? А может он просто устал и его реакции не срабатывают так, как должны?
   Объявили посадку на рейс до Екатеринбурга, и Эдам побрёл к воротам, где уже выстроилась длинная очередь пассажиров.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 2

   Он проснулся только на подлёте к городу. Солнце уже поднялось и освещало землю золотистым светом. На этот раз он летел у окна и мог разглядеть Екатеринбург с высоты.
   К своему удивлению, никаких гор, о которых ему рассказывал дед, он не увидел. Даже мало-мальских холмов взгляд не различал. Картины суровых пиков, устремивших свои острые изломанные вершины в небо, что рисовало ему воображение, он по всей видимости здесь не узрит.
   Он усмехнулся про себя. Как можно было оставаться столь романтичной натурой в его возрасте?!
   Бортпроводница попросила его пристегнуться. Он безмолвно повиновался и придвинулся ближе к стеклу иллюминатора. Тень самолёта скользила по зелёному покрывалу лесов, изрезанному дорогами и прямыми стрелками просек. Вот в массиве стали появляться проплешины посёлков, а после потянулись серые квадраты городских кварталов. И именно сейчас внутри него проснулось какое-то смутное чувство. Совершенно новое. В Москве он ничего подобного не ощущал. Смесь возбуждения и страха. Даже азарта. Он стал внимательно всматриваться в пейзаж под крылом.
   Город, раскинувшийся внизу, показался ему небольшим – он мог окинуть его взглядом от края до края. Со всех сторон его окружали тёмно-зелёные, видимо хвойные, леса. И в черте города, и в окрестностях синели несколько крупных озёр.
   Тем не менее было видно, что это развитый мегаполис: в центре виднелись несколько небоскрёбов, и большая часть застройки была многоэтажной, что очень контрастировало с его родным Лондоном. По трассам, тянущимся в центр, двигались вереницы машин. Командир экипажа скороговоркой объявил о посадке на ужасном английском, с ещё более равнодушным отношением к тому, какие слова он произносит. Что и понятно: в салоне Эдам не заметил других иностранцев, объявление было не более чем формальностью. По-русски пилот говорил уже чуть более энергично. Пассажиры на соседних креслах оживились, убирая журналы и гаджеты в сумки.
   По сравнению с московским аэропорт Екатеринбурга казался очень маленьким. Залы отлёта, которые он видел, пока шёл на выдачу багажа, были переполнены. Наверное, поэтому здание казалось тесноватым. Но при этом здесь было неожиданно уютно. Разноцветные стёкла, через которые утреннее солнце разбрызгивало лучи света, окрашивали пол и стены во все цвета радуги, создавая какую-то домашнюю атмосферу, чего он не ощущал ни в одном аэропорте мира. Это сразу поднимало настроение.
   Эдам спустился по эскалатору. У карусели получения багажа ему улыбнулась загорелая миловидная девушка в коротких джинсовых шортах и сланцах.
   – Впервые в России? – спросила она на хорошем английском, забирая с ленты свой огромный розовый чемодан.
   – Да, – он помог ей поставить его на пол.
   – Добро пожаловать, – проворковала она и направилась к выходу в город.
   Эдам проводил её долгим взглядом. Высокий крепкий мужчина в спортивном костюме, увидев его реакцию, вытянул губы и поднял большой палец вверх. Эдам усмехнулся.
   – Чё ты теряешься? – хохотнул тот.
   Эдам покачал головой, давая понять, что не говорит по-русски. Мужчина цокнул языком и пошёл к выходу.
   Эдам дождался, когда его чемодан окажется на ленте, подхватил его и направился вслед за другими пассажирами. Стеклянные двери раскрылись перед ним, и он вышел в небольшой зал терминала прибытия, который казался пустынным по сравнению с забитыми залами для отлёта, которые он только что видел.
   – Эдам!
   Навстречу ему, раскрыв руки для объятий, шагал улыбающийся Олег.
   – Май диар африкан браза! Вэлкам ту раша! – он специально усиливал свой русский акцент, когда шутил.
   Эдам искренне обрадовался, увидев его. Они обнялись.
   – Какая борода!
   – А! Надоело бриться, – рассмеялся Олег. – Как долетел?
   – Хорошо. А ты?
   – Явно хуже, чем ты, – он оглянулся назад. – Видел, да? Мне бы такие сланцы!
   Эдам рассмеялся.
   – Ладно. Пойдём, нас ждут, – мотнул головой Олег.
   Он протянул руку, чтобы взять его чемодан. Эдам не дал ему это сделать.
   Они вышли на просторную площадь перед зданием аэропорта. Эдам сощурился от яркого солнца.
   – Идём, идём! – громогласно прокричал кому-то Олег.
   Им навстречу шла невысокая эффектная блондинка в короткой кожаной куртке из тонкой красной кожи и облегающих тёмно-серых джинсах. Каблуки ярких туфель стучали по асфальту.
   – Эдам? Здравствуйте!
   Она переложила ключи от машины в левую руку и протянула правую для приветствия. До него донёсся тонкий аромат её духов.
   – Алина, это Эдам. Эдам, это Алина, – коротко представил их Олег.
   – Очень приятно, – произнёс Эдам с запинкой и пожал её прохладную руку.
   – И мне, – ответила она сдержанно.
   Дружелюбия Эдам в её голосе не почувствовал.
   Алина смотрела прямо. Проницательные зелёные глаза будто пытались определить, что за человек стоит перед ней. Этот взгляд был так знаком ему. У Клариссы была точно такая же черта. При том что девушка, стоящая перед ним, нисколько не походила на его бывшую невесту, у них было нечто общее, что заставило Эдама внутренне сжаться.
   – Олег много о вас рассказывал, – почти равнодушно проговорила она.
   Эдам расслышал едва заметный акцент.
   – Надеюсь, только хорошее? – прищурился он.
   – Не дождёшься, – буркнул с улыбкой Олег. – Алина моя двоюродная сестра. Кузина по-вашему. Но на самом деле мы как родные.
   – Ты говорил, – кивнул Эдам.
   – Она будет нам помогать.
   – Я довезу вас до отеля, дальше сами. У меня дела, – несколько резко возразила она. – Идёмте.
   Эдам даже обрадовался. С женщиной, так сильно напоминающей ему Клариссу, он не хотел даже находиться рядом, не говоря уж о совместных поисках. Они и с Олегом прекрасно справятся. Однако его друг был другого мнения.
   – Что ты опять начинаешь? Мы же договорились, – недовольно проговорил он по-русски, догоняя её.
   Алина не останавливалась.
   – Я ничего тебе не обещала, – бросила она ему через плечо и тут же перешла на английский. – Прошу прощения, Эдам. У нас с братом часто бывает недопонимание. Он почему-то решил, что я его ассистент… или что-то в этом роде.
   – Нам нужен местный помощник, – настаивал Олег. – Я же толком не знаю город!
   – Если что, ты всегда можешь мне позвонить.
   Они дошли до её тойоты, того же ярко-красного цвета, что и куртка хозяйки. Алина открыла багажник. Олег взял чемодан Эдама и взглядом указал, чтобы он садился на переднее сиденье.
   – Я могу сесть сзади, – сказал Эдам.
   – Гости едут впереди. Запрыгивай!
   Эдам остановил его.
   – Всё нормально? – вполголоса спросил он, показав глазами на Алину, которая садилась за руль.
   – Конечно! Садись!
   Эдам повиновался.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 3

   Когда они отъехали, Олег сразу перешёл к делу.
   – У меня вчера было слишком мало времени, чтобы основательно поискать информацию о твоих предках. И уж тем более дойти до Госархива. В интернете сведений практически никаких. Что довольно странно. Если они были известными ювелирами, поставщиками императорской семьи, то какая-то информация должна быть доступна. Нашёл только, что малахитовые вазы в Эрмитаже делали Вороновы.
   – Вазы? Какие вазы?
   – Сейчас покажу, – Олег быстро нашёл на телефоне картинку и повернул экран к Эдаму.
   – Ого! – удивился тот.
   – Но скорее всего, они тогда ещё не работали самостоятельно. Много ювелиров и камнерезов вышло из лона Екатеринбургской гранильной фабрики. И вообще, насколько я понял, все крупные ювелиры хорошо знали друг друга. И их было немало. Это сейчас говорят только о Карле Фаберже. А в то время поставщиками императора были и Берфель, и Сумин, и Денисов-Уральский. Овчинниковы, Картье.
   – Даже Картье? Тот самый? – не поверил своим ушам Эдам.
   – Именно! Более того, Фаберже использовал все свои связи, чтобы не пускать Картье в страну. Но спрос был настолько велик, что места всем хватало.
   – Кстати, вот тот же Денисов-Уральский что-то для Картье делал, – включилась в разговор Алина. – Это местный художник. В стране его мало знают. Нам он больше известен как живописец, а он, оказывается, был довольно талантливым ювелиром. Олег попросил меня поискать информацию про вашу семью, – продолжила она. – Пара скупых упоминаний, чаще просто в перечне других имен, про вазы про эти, но не более того. Ещё любопытно, что русские мастера часто изготавливали части изделий, которые тот же Картье собирал в своих мастерских. Добавлял, например, золотые детали и ставил уже своё клеймо. Так что неудивительно, что вся слава доставалась брендам. И кстати, Олег, я думаю, что большинство документов по ювелирам сейчас у вас, в Петербурге. Потому что все самые успешные мастера переезжали в итоге в столицу.
   – Да, это интересно, – согласился Эдам, – но пока не более, чем общая информация. А что по Никонову?
   – Мы с тобой пойдём к его дочери, – ответил Олег. – Она живёт здесь, в Екатеринбурге.
   Эдам оживился.
   – Когда?
   – Я сегодня уточню.
   – О! Вспомнила! Знаете, что я вчера откопала? – сказала Алина. – У Никонова мастерская, оказывается, была в доме Ипатьева. В том самом. Забавно, да?
   – Что это за дом? – спросил Эдам, незнакомый с местными достопримечательностями.
   – Это дом, где убили царскую семью, – пояснила она. – В общем-то, город до последнего времени в основном этим и был известен.
   – Ты про Романовых говоришь? – уточнил Эдам.
   – Ну конечно! – с улыбкой ответила она.
   При упоминании имени последнего царя руки Эдама покрылись гусиной кожей.
   – Мы должны туда съездить! Мастерская сохранилась?
   Олег засмеялся.
   – Что? – не понял его реакцию Эдам.
   – Дом давно снесли, – пояснила Алина.
   – Как снесли?
   – Ещё в семидесятых.
   Эдам опешил.
   – Жаль, – он расстроенно посмотрел вперёд.
   Сосны пробегали по обеим сторонам дороги.
   Вдруг его посетила догадка, от которой ему стало не по себе.
   – В семидесятые? А в каком году?
   – Что? Когда дом снесли? – не поняла Алина.
   – Да.
   – Олеж, глянь в интернете. Я год не помню, – попросила она по-русски.
   – Момент! – Олег ввёл запрос и тут же ответил: – 22 сентября 1977 года.
   Эдама охватила дрожь.
   – Мы должны туда поехать! Прямо сейчас, – он едва сдерживал нетерпение.
   – Сейчас? – удивился Олег.
   – Да!
   Алина с удивлением посмотрела на него. Эдам осёкся.
   – Это далеко, да? – немного смущённо спросил он.
   Она мельком посмотрела на часы и ответила:
   – В центре города. Мы всё равно туда едем.
   Он поджал губы. Алина едва заметно улыбнулась.
   – Мы заедем. Не переживайте.
   – Спасибо!
   Она легонько кивнула.
   – Пожалуйста.
   – А что там сейчас? – спросил он после некоторой паузы.
   – Церковь. Храм на крови, – сказала Алина.
   Эдам сдвинул брови.
   – Церковь… Тогда я ещё больше хочу побывать там, – с чувством проговорил он. – Храм построили тоже в семьдесят седьмом?
   – Да нет, конечно, – усмехнулся Олег. – После перестройки.
   Алина покачала головой.
   – Лет на десять позже.
   – Найти, в каком году? – спросил Эдама Олег.
   – Да. Пожалуйста. Это может быть важно.
   Олег набил запрос в поисковике.
   – Так, смотрим. Закладка в 2001 году. Открытие в 2003.
   Эдам задумался.
   – А с 1977 по 2001 год что там было?
   – Ничего. Просто пустырь, – пожала плечами Алина.
   Олег подался вперёд, обращаясь к ней.
   – Помнишь, мы там гуляли с пацанами, когда я приезжал?
   Она посмотрела на него в зеркало заднего вида.
   – А должна?! Сколько мне лет тогда было?
   – Да лет десять. Ты с нами ходила. Я точно помню.
   – Как долго туда ехать? – спросил Эдам Алину.
   – Полчаса, – ответила она. – Если пробок не будет.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 4

   Эдам стоял посреди храма и смотрел на фрески на потолке. Краски были чистыми и яркими, храму ещё не было и двадцати лет, и он дышал свежестью и новизной.
   Расписные прямоугольные колонны уходили ввысь, в голубоватую дымку, к куполу, с которого строго смотрел Спаситель. Позолота сверкала под солнечными лучами, пронзавшими окна. Массивные светильники нависали над головой, десятки ламп ярко горели в них.
   Запах ладана и цветов, которыми был украшен алтарь, щекотал ноздри. Эдам редко бывал в храмах, поскольку был атеистом, но запах ладана всегда нравился ему. От него мысли становились яснее. И сейчас он почувствовал облегчение и даже какую-то лёгкую эйфорию, когда втянул ноздрями сладкий аромат благовония.
   Чад от потрескивающих свечей поднимался вверх, создавая приятную глазу дымку. Знакомые сюжеты из Нового Завета не интересовали Эдама. Он перевёл взгляд на роспись стен, изображающую ключевые моменты жизни последнего российского императора. Фресками эти картины было сложно назвать, слишком уж обыденными были сюжеты на них.
   Вот момент помазания на царствие. Николай в длинной мантии, придерживаемой офицером с эполетами. Придворные благоговейно смотрят на будущего самодержца. От иконы Божьей Матери исходит свечение. Молодая императрица, тоже в мантии, склонила набок голову.
   Эдам нахмурился и смущённо улыбнулся. Уж слишком напыщенной показалась ему эта сцена. Он перевёл взгляд на фреску рядом.
   На ней Николай с другими с мужчинами, в парадной форме с голубыми широкими лентами на груди, несут чей-то гроб. Рядом святой… или священник, окружённый женщинами и детьми. Что это за сюжет, Эдаму было непонятно.
   На другой фреске Николай на фронте, с наследником, за ними следуют офицеры. Все в шинелях, отдают честь коннице. А на соседней – его жена и дочери в госпитале, рядом с ранеными солдатами, сидящие почему-то у раскрытого пианино. Хотя никто из них не поёт. Лица у всех грустные и одухотворённые.
   Как-то всё это сильно контрастировало с теми образцами русского искусства, которые он изучал в университете. Первоначальное возвышенное чувство, появившееся, когда он зашёл в храм, сменилось ощущением, что он попал в провинциальный музей. Он вновь посмотрел вверх, на изображения ангелов и святых на высоких сводах. Ощущение пребывания в храме вернулось.
   Эдам сдвинул брови и прошёл чуть дальше, рассматривая генеалогическое древо Романовых в следующем приделе. Он был плохо знаком с историей России и не смог определить, лица каких царей и императоров изображены на портретах, за исключением Петра Первого. Не узнал он и Екатерину Великую. Портреты ещё двух императриц, расположенные рядом, сбили его с толку, и он, к своему стыду, совершенно растерялся.
   «Ещё считаешь себя образованным человеком!» – подумал он и подошёл к алтарю.
   Здесь мысли Эдама перенеслись к более важным для него вопросам.
   От дома, в котором был убит император и его семья, не осталось и следа. Немудрено, ведь храм был построен много позже его разрушения. Здание, в котором творил молодой художник Вилен Никонов, друг его отца, уничтожили в год смерти обоих.
   Как это было связано с убийством царской семьи? И было ли?
   Никонов наверняка чувствовал значение этого места и произошедших здесь событий, черпал в них вдохновение. Это могло отразиться на его творчестве.
   Эдам решил, что они обязательно должны увидеть его картины. В них они, может быть, смогут найти какие-то ответы.
   Может быть, может быть…
   К нему подошла Алина. На голове у неё был лёгкий платочек, который она взяла на входе. В руках – несколько тонких свечей.
   – Нравится?
   Эдам кивнул и тут же спросил:
   – То есть дом был прямо здесь? На этом месте?
   – Да. Его снесли до моего рождения. Я даже не знаю, как он выглядел.
   Эдам повернулся к противоположной стене и глянул на лестницу, ведущую в подземную часть храма.
   – А там что?
   – Сходи посмотри. Я сейчас.
   Она поправила платочек и не спеша пошла к паникадилу, уставленному зажжёнными свечами.
   – Алина?
   Она обернулась и укоризненно шикнула:
   – Тише!
   В этом платочке она выглядела совсем по-детски. Её напористость и деловитость, смутившие его поначалу, будто испарились. Лицо было чистое и невинное. В глазах появилась кротость, какую увидишь только на ликах святых, нигде в мире она уже не встречается.
   «Надо же, одна маленькая деталь – и человек совершенно преобразился», – изумился Эдам.
   Это было удивительно и восхитительно одновременно. Казалось, будто едва заметное свечение исходило от неё. Но розовые пухлые губы, чуть приоткрытые, не могли его обмануть – только она снимет косынку, и перед ним вновь предстанет молодая, сексуальная женщина.
   Эдам невольно улыбнулся. Она нахмурилась.
   – Что?
   Он вздрогнул. Она снова напомнила ему Клариссу. Особенно вот это её «Что?», от которого мороз проходил по коже.
   Он покачал головой:
   – Ничего.
   Она отвернулась. Он отступил и стал украдкой наблюдать за ней. Алина подошла к паникадилу и остановилась на мгновение. На хорах вверху зазвучал тонкий голос певчей. Запах ладана усилился. Алина лёгким взмахом руки осенила себя крестным знамением – не широким, показным, как делали некоторые, особенно мужчины, стоявшие рядом с ней, но и не коротким, почти незаметным, как это делали люди на Западе. Она вздохнула и поднесла одну из свечей, что держала в руках, к пламени. Её губы двигались. Она будто разговаривала со свечой, когда ставила её.
   Что это было? Молитва?
   Ему стало неловко, что он наблюдает за ней в столь интимный момент, и он направился к лестнице, ведущей в нижнюю часть храма.
   Здесь царил полумрак. Эдам постоял немного, давая глазам привыкнуть к приглушённому свету ламп, и огляделся. Ему показалось, что он попал в склеп. Здесь была совсем другая атмосфера, стены и низкий потолок давили, появилось ощущение скорби, будто он спустился в подвал того самого дома, где расстреляли царскую семью. У алтаря ему было тяжело, идти к распятью, установленному в глубине, он не захотел и поспешил через зал к выходу на улицу.
   В приделе у выхода из церкви было значительно светлее. На широких колоннах висели огромные фотографии Николая и его семьи. Эдам остановился, вглядываясь в лица убитых здесь когда-то людей. Появившееся раздражение при виде лубочных картинок в верхней части храма сменилось пронзительной грустью и сожалением. Глядя в детские глаза младших Романовых, он испытал почти физическую боль, от которой невольно выступили слёзы. Эдам переходил от одной фотографии к другой. Портреты были невероятно хороши. Лица наследника престола и его сестёр были такими живыми и невинными, трудно было поверить, что у кого-то могла подняться рука, чтобы убить их.
   Но Эдам слишком хорошо знал, что такое гражданская война. И видел много смертей. В том числе и детских.
   Здесь его нашёл Олег.
   – А, вот ты где!
   Эдам повернулся к нему.
   – Я понял, что тут не так. Они попытались в одном месте соединить храм и музей. Получилась какая-то дикая эклектика.
   Олег огляделся и пожал плечами:
   – Людям нравится.
   – А у меня очень смешанные чувства, – признался Эдам.
   Он подошёл к выставленным здесь же картинам местных художников.
   – Может быть так, что какие-то из этих картин написал Никонов?
   Олег хмыкнул.
   – Сомневаюсь.
   – Почему?
   – Чувак, тогда было совсем другое время. Мало кто интересовался этим моментом истории. Да, все знали, что царя убили. Ну было. Так вышло. Гражданская война и все дела. Это сейчас мы больше переживаем об этом эпизоде исторического прошлого. Тогда люди не сильно парились.
   – Почему?
   – Долго объяснять. Честно говоря, думал, ты лучше знаешь историю родины своих предков.
   – Это потому что у власти были коммунисты?
   – У народа были другие ценности тогда. Уверяю тебя, Никонов мог писать всё что угодно, но точно не это.
   – Ты так уверен?
   – На сто процентов. Где Алина?
   – Наверху. Погоди. Можем мы предположить, что Никонов был диссидентом и своё творчество посвящал этому моменту?
   Олег подумал.
   – Теоретически да. Допускаю. Встретимся с его дочерью и спросим.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 5

   Все трое вышли на улицу и поднялись на просторную террасу вокруг храма, с которой открывался вид на центр города, утопающий в зелени. Солнце поднялось высоко. Облаков почти не было. Воробьи чирикали так, будто старались перекричать друг друга. Яблони и черёмухи цвели, их благоухание разливалось по округе.
   Эдам с удовольствием вдохнул ароматный воздух.
   – Стоило сюда ехать? – спросила подошедшая к нему Алина.
   Платочек, который создавал тот поразивший его невинный образ, Алина вернула, и её красота и сексуальность обрушились на него, словно шум города и гвалт воробьёв, резвившихся на деревьях вокруг. Он покраснел.
   – Думаю, да.
   – Отлично! – она надела тёмные очки. – Что теперь? Везу вас в отель?
   К ним подошёл Олег.
   – Сфоткай нас! – он протянул ей свой телефон.
   – Олег, у меня через двадцать минут встреча. Давай после.
   Эдам смутился.
   – Действительно, зачем?
   – Давай, давай! Одна минутка.
   Алина нехотя взяла его мобильный. Олег тут же встал рядом с Эдамом и положил ему руку на плечо.
   – Готовы? Раз! Два! – она сделала несколько щелчков. – Всё. Поехали!
   Олег взял телефон.
   – Дай гляну. У меня же «Инстаграм» [9 - Инстаграм – организация, запрещенная на территории России.]. Это важно.
   Алина одарила его ледяным взглядом.
   – Я серьёзно.
   – Я тоже, – как ни в чём не бывало ответил он.
   Эдам отошёл в сторону и вдруг остановился. Выражение на его лице изменилось.
   – Олег?
   Брат с сестрой подошли к нему.
   – Что такое?
   Он смотрел на дворцовый комплекс, возвышающийся над улицей напротив храма. Цепь зданий, построенных в духе классицизма, с зелёными крышами и белоснежными колоннами, объединённая ажурной каменной оградой с несколькими воротами, тянулась по верхушке пологого холма. На фотографии, что показывала ему Шелли, он был снят с другого ракурса, но не узнать его было невозможно. Храм и дворец Хабаева разделяла широкая оживлённая улица, выше виднелась высокая колокольня голубой церкви, увенчанная золотым куполом.
   – Это усадьба Расторгуева – Харитонова, – сказала ему Алина. – Теперь здесь живёт Хабаев, тот олигарх, про которого вы говорили.
   Эдам был потрясён.
   – Прямо через дорогу… – он перевёл взгляд с дворца на храм и обратно и прошептал едва слышно: – Мы большие мальчики. Если мы чего-то хотим, мы это получаем… – он повернулся и ошарашенно посмотрел на Олега. – Хабаев живёт здесь! Прямо через дорогу!
   – Я в курсе, – невозмутимо ответил тот. – Вся страна теперь знает. После волнений в городе. Только что толку? Здание осталось за ним. Он теперь его… – Олег показал в воздухе кавычки, – восстанавливает.
   Эдам едва сдерживал эмоции.
   – Как туда пройти? – спросил он.
   Алина поджала губы. Олег увидел её реакцию.
   – Мы доедем на такси, езжай, – мягко проговорил он.
   – Извините, но я правда не могу, – её щёки зарумянились. – Если хотите посмотреть на него вблизи, вон там подземный переход, – она махнула рукой вниз по улице.
   – Алина! – Эдам посмотрел ей прямо в глаза. – Вы можете перенести встречу?
   Она нахмурилась.
   – Нет. А почему, собственно…
   – Потерпите ещё минутку. Я попытаюсь объяснить, – попросил её Эдам. – Признаюсь, первоначально я думал, что мы с Олегом справимся сами. Но сейчас я отчётливо вижу, что без вас нам никак. Нам нужен местный специалист.
   Алина усмехнулась.
   – Я не понимаю всей этой важности, которую вы нагнетаете, Эдам. Вы приехали, чтобы изучить историю своих предков. Это очень мило, но при чём здесь я? Я не экскурсовод. Если потребуется, Олег вам поможет во всех вопросах.
   – Мне не нужен экскурсовод, – Эдам повысил голос. – И я приехал сюда не для того, о чём вы думаете.
   – А для чего?
   – Честно говоря, мне бы тоже хотелось это знать, – сказал Олег, глянув на него исподлобья.
   Эдам посмотрел по сторонам. Ему не хотелось объясняться на людях, но другого выхода не было.
   – Я провожу что-то вроде частного расследования. Моей семье принадлежал очень редкий драгоценный камень, который был украден на днях. Вполне возможно, что заказчиком ограбления является человек, который проживает теперь там, – Эдам указал на дворец, возвышающийся на холме напротив.
   Олег и Алина переглянулись.
   – Мне нужно, чтобы вы, Алина, присоединились к нам, чтобы помочь мне в расследовании. Вы можете перенести встречу? – он снова посмотрел ей в глаза.
   Она смутилась.
   – У меня собеседование, понимаете?
   – По работе? Отлично! Я готов нанять вас. И я уверен, что смогу предложить условия, которые не предложит вам никто. И тебе, Олег, тоже.
   Олег крякнул.
   – Я тебе говорил, что я уезжаю в командировку.
   – Эдам, я не уверена, что я тот человек, что вам нужен, – проговорила его сестра. – Расследования точно не мой профиль.
   – Вы же журналист, – напирал Эдам. – Вы оба журналисты.
   Олег отвёл взгляд.
   – Да, но…
   – Я предложу вам обоим в два раза больше, чем вы зарабатываете.
   – Вот только не надо тут Голливуд разводить, – покривился Олег.
   – Ты думаешь, я ради развлечений приехал сюда? Мне нужна ваша помощь. Я готов её оплачивать. Что в этом неправильного?
   Олег поскрёб щёку. Алина же внимательно рассматривала Эдама.
   – При чём тут дом Ипатьева, Никонов? Как всё это связано с Хабаевым и этим камнем? – спросила она.
   – Я не знаю, – честно признался Эдам.
   Алина вздохнула и посмотрела на часы. Олег сложил руки на груди и изучал каменную плитку под ногами. Эдам решил не упускать инициативу.
   – Прошу относиться к этому как к работе. Ну или как к очередному проекту. Недостатка в финансах я не испытываю.
   Ответа не последовало. Эдам переводил взгляд с одного на другого.
   – Насколько всё это затянется? – наконец спросила Алина.
   – И этого я сказать не могу.
   – Ну вот видишь! – хмыкнул Олег.
   – Одно могу сказать точно. Долго этим заниматься не получится. Слишком… слишком опасно.
   Олег недоверчиво посмотрел на него.
   – Я уже потерял друга. Давнего хорошего друга. Так что вас я не хочу подвергать риску, но мне без помощи не обойтись. Хотя бы на первом этапе. Один я не справлюсь. Говорю как есть.
   Олег глубоко вздохнул и глянул на сестру.
   – Мне нужно позвонить, – сказала она и отошла в сторону.
   Эдам вновь перевёл взгляд на друга.
   – Мотивационный спикер из тебя никакой, – хмыкнул тот. – После такой речи ни один нормальный человек с тобой работать не будет.
   – Ты бы хотел, чтобы я тебе врал?
   Олег покачал головой. Алина вернулась к ним.
   – Я перенесла встречу. Я всё равно уже не успеваю. Пойдёмте, я покажу вам усадьбу, а вот насчёт вашего предложения… скорее нет, чем да.
   – Пока ты нам всё не расскажешь, обсуждать нечего, – добавил Олег.
   – Если вы будете слушать, я расскажу, – пообещал Эдам.
   Олег пожал плечами:
   – Договорились.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 6

   Они спустились с террасы и пошли по широкому тротуару вдоль засаженных цветами лужаек.
   – Немножко в обход, но зато прогуляемся, – улыбнулась Алина, чтобы развеять создавшуюся неловкость.
   – Как раз будет возможность всё нам рассказать, – добавил Олег.
   – Да-да, – Эдам оглянулся на храм и перевёл взгляд на дворец, стоящий напротив.
   Других исторических зданий он ещё не успел увидеть, но было очевидно, что это главный архитектурный ансамбль города. Он, словно Акрополь, возвышался над центром Екатеринбурга, и ни у одного человека на свете не возникло бы сомнений, что хозяин дворца – самый богатый и уважаемый человек на много миль вокруг.
   Увидев, что ему нужно какое-то время, чтобы собраться с мыслями, брат и сестра не спеша шли впереди Эдама, разговаривая по-русски.
   – Когда я в последний раз у вас был? – спросил Олег Алину, оборачиваясь на красивую длинноногую девушку в коротком платье, которая прошла мимо них. – С тех пор стало гораздо лучше, – он смачно причмокнул губами.
   Алина легонько ударила его по плечу.
   – Напоминаю, что ты женат десять лет.
   – Вот именно!
   – Я всё Маше расскажу! – со смехом пригрозила она.
   – Зачем нервировать женщину, мать двоих детей?
   – Ничего не знаю. Всё будет доложено.
   – Так! Я надеваю «очки верности», – Олег издал звук работающего механизма и опустил на глаза свои «авиаторы». – Видишь? – он хлопнул в ладоши. – Теперь всё под контролем! Моему браку ничего не угрожает.
   Алина закатила глаза и покачала головой.
   – И этому человеку тридцать девять лет!
   Тем временем длинноногая девушка поравнялась с Эдамом и игриво улыбнулась ему. Но он, погружённый в свои мысли, её даже не заметил.
   Олег и Алина зашли в подземный переход, проложенный под улицей, по которой неслись машины и троллейбусы.
   – Эдам! Ну так мы услышим от тебя сегодня что-нибудь или нет? Где ты там? – Олег обернулся.
   Эдам очнулся от своих мыслей и поспешил к ним. Но только он нагнал их, как остановился, разглядывая своды перехода над головой.
   – Что такое? Он не упадёт, – не без юмора заверил его друг.
   Эдам ещё раз оглядел стены, облицованные мрамором, и сделал шаг назад.
   – Куда ты?
   Он не ответил, вышел из перехода и посмотрел назад, в сторону храма и дворца. Олег и Алина последовали за ним.
   – Товарищ иностранец, с вами всё в порядке?
   – Я знаю, это бредовая идея. Но вдруг… – Эдам нахмурился. – Хотя… Ладно. Неважно.
   – Говори уже!
   – Любая идея поначалу кажется бредовой, – подбодрила его Алина.
   – У нас крепкие нервы, – Олег приподнял бровь.
   – Мне просто подумалось. Вдруг между домом, где была студия у Никонова, и этим дворцом Хабаева существовал подземный ход? – он даже покраснел, настолько неловко ему стало. – Я знаю, надо меньше смотреть телевизор.
   Олег вытянул губы. Алина же отреагировала вполне спокойно.
   – Вообще, известно, что под домом Расторгуева есть подземелья. Это что-то вроде городской легенды. Про это все знают. А вот насчёт подземного хода, честно говоря, не уверена.
   – Ну уж прямо все знают! – усмехнулся Олег.
   – Я тебе говорю. Я ведь много читала про него, когда готовила материалы в прошлом году. Там чуть ли не три этажа под домом было. Их потом бетоном залили, чтобы туда никто не лазил.
   Эдам наклонил голову.
   – Залили бетоном? Это звучит странно. Зачем?
   Олег посмотрел на сестру.
   – Да, зачем?
   – Если честно, я нигде не встречала информацию о том, почему доступ в них был закрыт. Этим вопросом я специально не интересовалась, поэтому, естественно, не помню. Думаю, всё очень просто. Скорее всего, это сделали, чтобы туда не ходили дети. Там же был дворец пионеров, – она посмотрела на Эдама, подумав, что он вряд ли в курсе, о чём она говорит.
   – Для занятий школьников, правильно?
   – Смотри-ка! – Олег оценил его знания. – Камрад в теме!
   – И всё-таки, – настаивал Эдам. – Ты сказала «забетонировали». Не просто закрыли, ограничили доступ, а залили бетоном.
   – Это то, что я слышала.
   – Вам не кажется это странным?
   – Ну…
   – Как это связано с камнем, скажи мне? – спросил Олег.
   – Я бы и сам хотел знать.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 7

   Они поднялись из перехода на другую сторону улицы.
   – Здесь у нас театр. Весьма неплохой, – сообщила Алина, указывая на здание из белого мрамора с большими прямоугольными окнами и золочёной башенкой на фасаде.
   Эдам мельком посмотрел на местную достопримечательность и без слов направился к широким ступеням, ведущим от театра к вершине холма, на котором высился новый дом Хабаева. Он быстро шагал, подстёгиваемый зудящим азартом, проснувшимся в нём, как только он увидел дворец. К тому же слова Алины о подземельях ещё больше раззадорили его. Он чувствовал, что он на верном пути, и оттого ускорил шаг. Его сопровождающим пришлось нагонять его.
   – А что здесь было раньше? – спросил Эдам Алину, разглядывая старинные строения, соединённые арочными воротами.
   – Усадьба одного промышленника, – ответила она.
   – Тоже олигарха, – хмыкнул Олег. – Уж явно не сиротский приют тут был.
   – А почему ты называешь это усадьбой? – повернулся Эдам к Алине. – Тут зданий на целый квартал. Мы вон уж сколько идём и ещё половины не прошли. Не слишком ли незначительное определение для такой громады?
   Алина пожала плечами. Похоже, она никогда не задумывалась над этим.
   – Честно говоря, не знаю. Просто такое название.
   – Интересно. Это чисто русская черта – преуменьшать значение созданного вами? – Эдам с улыбкой посмотрел на обоих. – У американцев, например, всё наоборот. Они даже малюсенькую избушку могут назвать дворцом.
   Алина рассмеялась.
   – Да, они любят преувеличивать. Но и у нас бывает. Если бы ты не обратил внимания, я бы ни за что и не подумала об этом. У меня есть пример наоборот. Наши Уральские горы, по крайней мере здесь, вокруг города, горами-то и не назовёшь. Вон, голливудские холмы и те выше.
   Эдам улыбнулся.
   – Я заметил.
   – В ваших Голливудах мы не бывали, – ответил ей Олег по-русски и повернулся к Эдаму. – Дорогой британский товарищ! Объясняю. Где-то мы преуменьшаем, а где-то преувеличиваем. Логику в наших поступках искать не нужно. Посмотри русский «Тик-Ток», и ты всё поймёшь.
   Эдам рассмеялся.
   – У меня нет «Тик-Тока».
   – Я всё ещё жду рассказ про этот ваш камень, – напомнил ему Олег.
   – Обязательно, – заверил его Эдам и пошёл дальше.
   Олег посмотрел на сестру:
   – Ну у тебя-то «Тик-Ток» есть? Танцы-шманцы, всё такое?
   Она бросила на него недовольный взгляд и пошла вверх по холму вслед за Эдамом.
   Олег пожал плечами:
   – Только у меня, что ли, есть?
   Когда они поднялись, Алина продолжила:
   – Про этот дом… дворец, как ты его называешь, столько телепередач было снято. И документальных фильмов. Это, пожалуй, самое известное здание в городе.
   – Когда его построили? – спросил Эдам.
   – Его строили почти тридцать лет, если говорить про весь комплекс и парк. Да, там позади ещё огромный Харитоновский парк, – она указала куда-то за дворцовый комплекс. – Строить начали в 1796 году, если я правильно помню, а закончили в 1824-м. Хозяин, Лев Расторгуев, владел несколькими заводами на Урале. Кстати, дом он начал строить, когда ему было всего двадцать семь.
   – Он, наверное, очень много работал, – не без сарказма заметил её брат.
   Алина проигнорировала его реплику и продолжила:
   – Расторгуев был одним из богатейших предпринимателей на Урале, ничем не хуже тех же Демидовых или Строгановых. Добывал золото. А в подземельях держал рабочих, которые бастовали против ужасных условий труда. У него там было что-то вроде личной тюрьмы.
   – Постой-постой, – перебил её Олег. – То ты говоришь «Расторгуев», то «Харитонов». Это, вообще, один человек?
   – Нет. Расторгуев построил дворец. А Харитонов был его зятем. После смерти Расторгуева дворец перешёл ему, и он же заканчивал строительство в парке. Поэтому парк и называют его именем. Что интересно, он какое-то время был городским головой, мэром по-нынешнему.
   – Родственники богатых промышленников в политике – не новость, – заметил Эдам. – Везде одинаково. Меня больше другое заинтересовало. Ты сказала про золото. А там, где золото, там и камни, наверное?
   – Место такое, – просто ответила Алина. – Золото здесь до сих пор добывают. И камни. Я когда маленькая была, ходил слух, что при строительстве метро золото нашли, и немало.
   – Мне что-то подобное говорил дед, – кивнул Эдам. – Якобы драгоценные камни можно было прямо под ногами найти.
   – Ну, это не так далеко от истины, на самом деле, – согласилась Алина. – У нас даже предлагают специальные экскурсии за самоцветами. Если знать места, то камни можно прямо в лесу найти.
   – Любопытно.
   Эдам остановился и посмотрел на город с вышины холма. Левее вздымался над улицами Храм на Крови, за гладью пруда и правее сверкали стёклами современные здания. Трудно было представить, каким город был во времена, когда здесь жили его предки. Тогда существовали только дворец Хабаева да голубая церковь справа от него.
   Троица подошла к лестнице главного входа. Бригада рабочих под управлением дизайнеров украшала входную группу. Из фургона, припаркованного здесь же, мужчины выгружали внушительные кадки с цветущими розами.
   – Теперь мы знаем, где будет проходить празднование юбилея, – проговорил Эдам.
   – Уверен, будет весело, – покривившись, бросил Олег.
   Неподалёку стояла небольшая группка людей с плакатами.
   – Это протестующие? – спросил Эдам. – Что там написано?
   – «Хабаев! Верни дом детям!» – с горечью прочитала Алина.
   Олег цокнул языком.
   – До сих пор стоят! Толку-то!
   К ним подошёл охранник в чёрном костюме:
   – Дальше нельзя. Частная собственность.
   Им пришлось отойти.
   – Вот так, – Олег скрипнул зубами. – Раньше здесь могли заниматься дети. Играть в шахматы, конструировать самолёты. А теперь? Частная собственность, мать её!
   – И парк закрыли якобы на реконструкцию, – грустно добавила Алина.
   Они прошли дальше и увидели закрытые ворота, перед которыми также прохаживался охранник. За решётчатой оградой работали люди – развешивали гирлянды на деревьях и устанавливали световые конструкции над дорожкой, ведущей из парка к главному зданию усадьбы.
   – А ведь парк даже при Харитонове был открыт для публики, – посетовала Алина. – Давайте обойдём с другой стороны, оттуда можно хоть что-то увидеть. Хотите?
   – Я – нет! – честно признался Олег.
   – Давайте посмотрим, – согласился Эдам. – Нам что угодно может пригодиться.
   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 8

   Алина обвела их вокруг храма Вознесения, той самой голубой церкви с высокой колокольней, увенчанной золотым куполом, которую Эдам сразу заприметил. В храме шла служба, из раскрытых окон доносился зычный голос дьякона. Внушительный каменный забор, ограждающий парк позади дворца, вплотную примыкал к двору церкви, который в свою очередь тоже был огорожен. Именно поэтому им и пришлось идти в обход. Они спустились по ступеням вниз по улице и свернули налево к ещё одному входу в парк, сейчас тоже закрытому. За решёткой забора виднелся пруд, обрамлённый плакучими ивами, посередине которого на островке возвышалась белая, как молоко, ротонда с ведущей к ней мостиком.
   – О, вспомнил! Мы здесь гуляли в детстве, – обрадованно воскликнул Олег.
   – А теперь не погуляешь, – вздохнула Алина.
   Группа рабочих украшала ротонду. На глади пруда возводили сцену.
   – Чую, нехилое планируется торжество, – заметил Олег.
   – Охраны много, – добавил Эдам.
   Олег пожал плечами:
   – Ты ж сам видел. Жители не в восторге от того, что происходит. – Они прошли вдоль забора. Чуть дальше рабочие вкапывали ровной цепочкой высокие туи прямо перед решёткой. – Какой скромняжка! Не хочет, чтоб на него глазели, – процедил Олег.
   – Будь это твоё поместье, неужели ты бы не захотел уединения? – с улыбкой проговорил Эдам.
   – Да! Но это центр города. Историческое здание! – с негодованием вскричал Олег. – Как такое вообще возможно?!
   – Мы большие мальчики. Если мы чего-то хотим, мы это получаем, – в очередной раз вспомнил циничную фразу Эдам и пояснил: – Это слова моего деда. Он в этом деле знает толк.
   – Вот поэтому их всех и резали после революции, – Олег со злобой стиснул зубы.
   Эдам, прекрасно знавший политические взгляды своего друга, решил промолчать. Хотя в данном случае с возмущением жителей города был вполне согласен.
   Он повернулся к Алине:
   – Судя по всему, информации об этом месте должно быть много.
   – Да, но мы ещё не до чего не договорились, – Олег прямо посмотрел на него.
   – Если вы не будете против позавтракать со мной, я расскажу всё, что знаю, – пообещал Эдам. – Но желательно там, где поменьше народу.
   Возражений не последовало. Алина повела их в своё любимое кафе неподалёку.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 9

   Когда официант принял заказ и удалился, Эдам осторожно осмотрелся, не слышит ли их кто, и начал:
   – Итак. Моей семье принадлежал очень редкий драгоценный камень. – Говорил он негромко. Олег и Алина придвинулись ближе. – У камня есть удивительное свойство. Ну или мой дед верит, что оно есть.
   – Начало мне нравится. Что за свойство? – заинтересовался Олег.
   – Давать жизненную силу. Здоровье.
   – Это же известно, что камни имеют свойства, – согласно закивала Алина.
   – Это бредятина для домохозяек, – отмахнулся Олег.
   Алина обиженно поджала губы.
   – Тем не менее! – Эдам подался вперёд и выразительно посмотрел на обоих. – Моему деду девяносто девять лет, и он до недавнего времени был бодрее нас троих, вместе взятых. А вот когда камень пропал, он превратился в дряхлого больного старика.
   Олег и Алина переглянулись.
   – Это правда, – заверил их Эдам.
   – А другие члены семьи? – спросила Алина.
   – Мне сложно сказать. Дольше всего камнем владел мой дед. А его отец передал ему камень ещё при своей жизни. Сам он умер до моего рождения, – Эдам потёр подбородок и продолжил: – По всей видимости, кто-то тоже верит, что это не совсем обычный камень, потому что на днях его похитили. И мы думаем, что за этим стоит Хабаев.
   Олег сдвинул брови.
   – Откуда такая уверенность?
   – Кристи Ли, мошенница, которая вошла в доверие к моему деду и обокрала его, незадолго до этого была замечена с Хабаевым. Сам Хабаев находился в Лондоне во время ограбления, а сразу же после этого покинул страну.
   – Это может быть совпадением, – покривился Олег.
   – Может быть. Но в этом деле вообще очень много совпадений. Когда я узнал, что Хабаев предлагал моему деду купить его бизнес, я подумал, что ограбление – это способ его шантажировать. Но я быстро отбросил эту версию. Я не настаиваю на том, что он был заказчиком ограбления, но все ниточки вели сюда, и когда я узнал, что Хабаев живёт через дорогу от места, где была мастерская у Никонова, который дружил с моим отцом, а погибли они в один год, то мои подозрения насчёт Хабаева только усилились.
   Олег помотал головой.
   – Подожди-подожди. При чём здесь Никонов? И твой отец?
   Эдам прочистил горло.
   – У меня есть теория. Я считаю, что мой отец в 1977 году хотел приехать в Россию, и вместе со своим другом Никоновым они планировали… – он попытался подобрать слова.
   Брат и сестра нетерпеливо ждали, глядя на него.
   – Планировали… что? – не выдержала Алина.
   – Вот это мне самому хотелось бы узнать. Что-то. Возможно, камень был не один. Возможно, мой отец хотел завладеть им ещё тогда и привезти сюда. У меня есть основания думать, что камень – часть чего-то большего. Я не знаю, что это может быть. Предположений больше, чем фактов, – признался Эдам. – То, что мастерская Никонова и дворец, который оккупировал Хабаев, находятся рядом, мне кажется неслучайным. И уж тем более теперь, когда я услышал, что подземные этажи дворца замурованы… Ну неспроста это, слишком подозрительно.
   – Фото камня есть? – спросил Олег.
   – Нет.
   – Что это? Брильянт? Изумруд?
   Эдам прямо посмотрел на него:
   – Я не знаю. Никто не знает, похоже.
   – То есть? – нахмурилась Алина.
   – Тут начинается самое интересное. Мой дед ни за что не хочет мне давать описание камня. Я не знаю ни его размер, ни форму. Но, по-видимому, он не такой уж и большой, раз помещался в кулоне, который он носил на шее.
   – Эдам, ты сейчас серьёзно? – Олег в упор смотрел на него.
   – Я понимаю, как это звучит. Я сам, поверь, не в восторге от того, что ищу сам не зная что.
   – А он вообще был, этот камень? – скептически усмехнулся его друг. – Может, ты гоняешься за призраком?
   Эдам опустил глаза.
   – Людей не стали бы убивать ни из-за чего, верно? – он посмотрел на обоих. – Что есть, то есть, нужно играть партию с теми картами, что тебе сдали. Что я могу сказать ещё?
   Алина внимательно его рассматривала. Её глаза заблестели. Олег же в сомнении теребил бороду.
   Эдам продолжал.
   – Если мы поймём, для чего Хабаеву нужен камень, тогда все части паззла сложатся. Пока, если честно, ничего не понятно. Есть какие-то обрывки информации, мелкие детали, которые, кажется, должны быть связаны между собой. Но как? – он нахмурился, пытаясь вспомнить, не упустил ли чего. – Да, ещё. Моему прапрадеду камень передал какой-то монах.
   – Монах? – удивилась Алина.
   – Монах-отшельник.
   – Да, ты говорил. Помню, – кивнул Олег.
   – Но это всё, что я знаю. Завтра у Хабаева юбилей. Мне нужно как-то туда попасть.
   Олег присвистнул.
   – Ну и запросы у вас, дорогой сэр.
   – Я попробую узнать через своих, – пообещала Алина. – Может, нас кто-нибудь проведёт.
   – Кто? – хмыкнул Олег. – У тебя есть приятель-олигарх?
   – Может, кто-то и есть, – она стрельнула лукавым взглядом в сторону Эдама. – Давай я сначала всё узнаю.
   Эдам уловил её взгляд.
   – Значит ли это, что ты согласна мне помогать? – прямо спросил он.
   Её щёки порозовели.
   – Звучит интригующе, что уж говорить.
   – Угу, – прогудел Олег. – Кого там, говоришь, уже убили?
   Эдам тяжело вздохнул.
   – Как минимум шесть человек. Может, больше. Кстати, я узнал, что мой дед приезжал сюда в 2006 году и его помощница, которую он нанимал здесь, родила от него сына. Так вот, они оба были убиты в день ограбления. Автомобильная катастрофа.
   Олег присвистнул.
   – Поэтому я бы не хотел подвергать вас риску. Прошу мне помочь только на первых порах, потом я буду действовать сам.
   Они помолчали.
   – Без вас я не справлюсь.
   Олег с сомнением посмотрел на сестру.
   Она перевела взгляд на Эдама и спросила:
   – Что конкретно от нас потребуется?
   – Вы знаете эту страну и город лучше меня. Нам нужно будет раскопать много информации. Встречаться с людьми. Это полноценная работа. С утра до вечера. Первое, с чего бы я начал, – это узнал бы всё о подземельях дворца Хабаева. Что там может быть такое, ради чего он пошёл на конфронтацию со всем городом. Потом, конечно, Никонов. Ну и всё, что сможем найти про мою семью. Если вы уделите мне хотя бы неделю, это очень поможет.
   Олег в задумчивости постучал ногтями по крышке стола.
   – Я попробую перенести командировку на пару дней. Большего пока обещать не могу.
   – Это уже немало. А ты? – он глянул на Алину.
   Она смотрела ему прямо в глаза, словно пыталась найти в них какую-то важную для себя информацию. Наконец спросила:
   – Если это настолько опасно и даже уже кого-то убили, почему ты до сих пор занимаешься этим?
   Этот вопрос застал его врасплох. Эдам нахмурился, думая, что ответить. Олег с интересом посмотрел на обоих, но остановил взгляд на друге, ожидая ответа. Тот отвернулся к окну и стал смотреть на оживлённую улицу, нервно играя вилкой длинными пальцами.
   От Алины не ускользнула его реакция.
   – Ты не делаешь это ради денег, верно?
   Эдам глянул на неё и едва заметно покачал головой:
   – Я уже не могу остановиться. Не только из-за смерти Лиама или ещё кого-то. Есть вещи, которые не имеют объяснения, но делать их нужно, потому что так надо, и всё.
   – Это долг? Честь семьи? – спросил Олег.
   – Нет. Это что-то большее. Хотя… может, и наоборот. Может, я просто ищу ответы лично для себя.
   – Какие ответы? – спросила Алина.
   Он поднял на неё серьёзные, наполненные сомнением и в то же время решимостью глаза.
   – Какие ответы? – повторил он. – Что не так со мной. И всей нашей семьёй. Этот камень – ключ к пониманию всего, что произошло с близкими мне людьми. Я уверен в этом, – он с горечью усмехнулся. – Похоже, с вами я сам становлюсь русским. От англичанина таких откровений вы не дождётесь.
   – Это только начало, – хохотнул Олег. – Дальше будет только хуже.
   Они засмеялись. Атмосфера разрядилась.
   Эдам посмотрел на Алину:
   – Ну так что?
   – Думаю, неделя у меня точно есть, – ответила она.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 10

   После завтрака Алина добросила Олега и Эдама до отеля, а сама поехала в городской архив на поиски нужной информации. Олег помог Эдаму разместиться и тоже умчался по делам, договорившись, что Эдам позвонит ему, когда приведёт себя в порядок и будет готов к дальнейшим поискам.
   Обычно скромный, Эдам решил разместиться в «Хайяте». Почему – он и сам не смог бы объяснить. Поначалу он выбирал бюджетный вариант, но подсознание настаивало, что в Екатеринбурге нужно жить именно в пятизвёздочной гостинице, ведь неизвестно, с кем ему придётся общаться здесь и лучше в глазах местных жителей выглядеть солиднее. К тому же для компании деда эти расходы были откровенно несущественными.
   А вообще, после последнего разговора с Майклом любой другой на месте Эдама не стал бы стесняться в своих желаниях за счёт компании. Но Эдам был человеком немстительным, поэтому за лишние траты с фирменной карты дед мог не беспокоиться.
   Эдам принял душ, переоделся в чистую одежду и подошёл к окну.
   Из номера открывался вид на городской пруд, на другой стороне которого был виден Храм на Крови и дворец Хабаева. Что ж, так будет только лучше. Противника нужно держать перед глазами.
   Телефон негромко тренькнул. Пришло сообщение от Шелли.
   «Как ты?»
   Волна тепла пробежала по груди. Он взял трубку в руки, чтобы ответить, но в тот же миг раздался звонок. Это был Вэнс.
   – Доброе утро! – радостно поприветствовал его Эдам.
   – У меня плохие новости, – прогудел тот в трубку.
   Улыбка спала с лица Эдама.
   – Ночью в пригороде поездом перерезало мужчину. При нём не было документов, и ни в одной базе он не значится. Сумели найти, только использовав систему распознавания лиц.
   – И кто это?
   – Неизвестно. Но это тот самый человек, что следил за тобой в метро.
   – Проклятье!
   – Дженсен в ярости. Он во всём подозревает тебя. Тоби. Люди в парикмахерской. Этот мужчина. И везде ты. В довершение всплыла информация о твоей причастности к массовому убийству в Африке. Они, видимо, обратились к твоим бывшим работодателям. Те любезно предоставили им информацию.
   Эдам помрачнел.
   – Ясно.
   – Дженсен готовит запрос в Интерпол. Интерпол, конечно, организация аморфная, но если тебя заявят как военного преступника, они среагируют быстро. Активизируйся.
   – Сколько у меня времени?
   – Сутки. Максимум двое.
   Эдам положил трубку. Нужно было действовать, но что именно предпринять? Он достал из сумки ноутбук, включил и проверил почту. Ничего. Только в папке со спамом лежало одно письмо.
   Он на всякий случай открыл папку. Письмо пришло с адреса 1984@weallfuckedup.com. Эдам прикрыл глаза рукой.
   – Лиам! Дружище!
   Он всматривался в буквы адреса и не мог поверить своим глазам. Ладони мгновенно вспотели, он вытер их о джинсы и открыл письмо.
   Ни одного слова – ни в теме, ни в теле письма. Зато прикреплён архивный файл. Эдам пододвинул ногой стул, сел и, борясь с волнением, скачал файл. Кликнул на него.
   Архив запросил пароль.
   – Пароль?
   Он подумал и вбил: «ЛИАМ».
   Неверно.
   – Хорошо, – Эдам приготовился к решению новой шарады.
   Следующая попытка: «ЭДАМ».
   – Нет.
   Ещё одна: «1984». Нет доступа. Эдам начал нервничать.
   – Должно быть что-то очевидное.
   Он попробовал ещё один вариант: «СМИТСОН». Нет. «ХАБАЕВ»? Нет.
   – Это становится интересно, – пробормотал он сам себе.
   Хотя интересно, конечно же, ему не было.
   – Ладно. А так?
   Он вбил: «МАЙКЛ ШЕРЛ». Снова мимо. «ЭДАМ ШЕРЛ»? Нет.
   Он встал, прошёлся по комнате и снова сел за компьютер.
   «ДЭВИД ШЕРЛ»? Нет. Эдам в сердцах ударил кулаком по столу.
   Новая попытка. «ВЭНС»? Нет.
   – А если просто «Шерл»?
   Он попробовал и этот вариант. Не подошло. Он потёр виски.
   – А если надо использовать прописные буквы? – спросил он сам себя. – Нет. Лиам не стал бы усложнять.
   Эдам поднялся со стула и подошёл к окну.
   – Это должно быть элементарно. Я должен догадаться.
   Он вернулся к компьютеру. «КАМЕНЬ»? Нет.
   Он полез в карман и достал схему. Развернул её и пробежал глазами по тысячу раз виденным им именам.
   – Тоби? – он помотал головой.
   Тоби-сын тоже отпадает. «КРИСТИ»? Он начал было вводить её имя, но стёр. Потом всё же вбил, на всякий случай. Нет. Он перебрал одно за другим практически все имена со своего листка. Ничего не подошло.
   Эдам вскочил с места и заметался по комнате. Голова разболелась.
   – Господи! Лиам! – прорычал Эдам. – Что это?
   Он снова сел за компьютер.
   – Что это может быть? Что это за слово?
   Он забил ещё несколько вариантов. Ни один из них не подошёл. Эдам схватился за голову.
   – Что это может быть, чёрт его дери!
   Ответ не приходил. Эдам так измучил себя, что совершенно выбился из сил. Он поднялся из-за стола, бухнулся на кровать и уставился в потолок.
   – Что это, Лиам? Что за слово ты придумал?
   Он спустил ноги с кровати и неподвижно просидел на ней некоторое время.
   – Какие могут быть варианты?
   Он снова переместился за компьютер. Вбил имена всех известных ему сотрудников компании деда. Мимо. Эдам шумно выдохнул и снова посмотрел в окно.
   – Храм?
   Он нахмурился, но на всякий случай проверил это слово. Не подошло. Вдруг его осенила догадка. Он вбил: «ЕКАТЕРИНБУРГ».
   ДЗИНЬ.
   Архив открылся.
   Эдам закричал от радости.
   – Так просто! Лиам, ты гений!.. – Эдам вмиг изменился в лице. – Разве это просто? То есть… он понял, что я окажусь здесь? Или… буду думать, чтобы поехать?
   Он не позволил себе поддаться эмоциям, понимая, что Лиам нашёл какую-то важную информацию. Получается, Лиам сам указывал, что Эдаму следовало ехать в этот далёкий русский город. Так что же во вложении? Он поспешил открыть появившуюся в компьютере папку.
   В ней была одна-единственная картинка. Эдам открыл её.
   На фотографии – компакт-кассета группы Pink Floyd. Альбом «Wish You Were Here».
   – И что это, чёрт возьми, значит?
   Он задумался.
   Вдруг он вспомнил, как Дженсен переступал через гору кассет, вываленных на пол в квартире Дэвида.
   «К вам на огонёк заглянули меломаны?» – прозвучал в голове саркастичный голос инспектора.
   Эдам вскочил, подбежал к сумке, брошенной на кровати, и трясущимися от возбуждения руками достал фотографию отца. На ней молодой Дэвид берёт интервью у рабочего. Через его плечо перекинут портативный кассетный магнитофон на ремне.
   Эдам ухмыльнулся, довольный своей догадкой. Ему сразу живо представилась сцена из 1975 года.

   Его тридцатилетний отец осторожно открывает дверь в комнату своего деда, мастерящего гнездо из золотой проволоки для птички из серого кварца.
   – Здравствуй, мой мальчик, – говорит ему Александр Яковлевич по-русски, не оборачиваясь.
   – Здраствуй, дьедушка, – отвечает Дэвид на русском, но с сильным британским акцентом. Он не решается пройти в комнату.
   – Заходи, раз уж пришёл.
   Дэвид подходит к деду, кладёт руку ему на плечо.
   – Ти гатоф?
   – Готов, чего уж.
   Дэвид снимает с плеча магнитофон и ставит микрофон на стол.

   Эдам не мог поверить такому открытию.
   – Пароль – «Екатеринбург». Значит, кассета здесь. Вот почему они не смогли найти её у меня дома! – он взъерошил волосы и нервно рассмеялся.
   Ему стало легче. Гораздо легче.
   – Спасибо, Лиам. Спасибо, друг! Что же там такого на этой кассете? О чём он рассказал?
   Он схватил телефон и набрал номер.
   – Я готов!

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 11

   Эдам и Олег сидели в просторной гостиной на старомодном диване, которому было лет тридцать, не меньше. На стеклянном журнальном столике, накрытом белой пластиковой салфеткой с розочками, стояли чайные принадлежности. Гости разглядывали картины, которыми были увешаны все стены в комнате.
   Все они были тёмными и пугающими. Практически на каждой изображены языческие идолы. Да и по углам комнаты стояли деревянные истуканы.
   – Мрачновато, – заметил Эдам.
   – Даже розовые обои не помогают, – пробурчал Олег.
   Эдам согласился. Угрюмые пейзажи на картинах Никонова резко контрастировали с интерьером квартиры его дочери – аляповатыми обоями, тюлевыми занавесками и цветастыми подушками на диване и креслах.
   – Я ожидал увидеть что-то иное, – негромко проговорил Эдам.
   – Царя-батюшку? – усмехнулся его друг.
   – Почему именно идолы? – недоумевал Эдам. – Это же языческие идолы.
   – Думаешь, у нас было мало язычников?
   Эдам приподнял брови.
   – Откуда? Вы же христиане.
   Олег усмехнулся.
   – Уж тут-то особенно. Это не славянские идолы, чтоб ты понимал.
   – А какие?
   – Хантыйские, мансийские. Не знаю, как правильно по-английски это произнести. Здесь раньше жили манси. Народ такой. Или племя – трайб по-вашему. Манси, пермяки. Их раньше называли вогулами. Книжка про них хорошая есть. Ну да ладно.
   В комнату вошла Ольга Никонова, дочь живописца. Простая русская женщина. Ей было лет под пятьдесят, по виду и манере держаться она совсем не походила на дочь художника. Эдам вырос среди творческой богемы и, хоть это было в другой стране, прекрасно знал, как выглядят дети людей такого круга.
   Никонову скорее можно было представить дочерью обычного работяги или, как максимум, владельца закусочной, но никак не того человека, чью фотографию он видел в интернете. Её облик настолько не вписывался в ауру и характер вещей, оставшихся от отца, статуэток и картин, что казался чужим и неуместным.
   Ольга поставила чайник на стол.
   – Вот. Заварился.
   Она разлила чай по чашкам и села в кресло напротив гостей.
   – Спасибо, что нашли время, – сказал Эдам.
   Олег перевёл.
   – Ну что вы, мне очень приятно, что кто-то знает папу за границей, – отозвалась женщина, поправив обесцвеченные волосы. – Он, кстати, у вас в Англии бывал. А я вот нет, к сожалению.
   Олег остановил её, чтобы перевести Эдаму её слова. Не успел он закончить, как она продолжила.
   – Как папа умер, нам с мамой тяжело приходилось. Но она всегда говорила, что его картины – это не просто картины. Так что мы долго ничего не продавали. А вот потом мама вышла за Виталия Петровича. Он меня фактически воспитал. Он не любил папино творчество. Он, знаете, был простым человеком. Руководил овощебазой.
   – Погодите, Ольга Виленовна! – взмолился Олег. – Дайте я переведу.
   Эдам вслушивался в каждое слово.
   – Это довольно специфичная тематика, – заметил Эдам. – Почему вашего отца так интересовала культура язычников?
   – Знаете, – ответила женщина, – папа считал, что земля, на которой стоит наш город, была священной у манси. Да и не только у них.
   Олег перевёл эту фразу.
   – Это сейчас стали говорить про Аркаим, про родину ариев, – она пододвинула ближе к Олегу раскрытую коробку конфет. – Тогда об этом говорил только мой отец. Но, сами знаете, такие идеи в те годы были непопулярны. Из-за этого папе было трудно. Его выставки закрывали. Высмеивали. Это сейчас все его картины раскуплены. А тогда он их раздаривал. Или продавал за бесценок.
   Эдам подался вперёд:
   – Он когда-нибудь рассказывал о поездке в Англию?
   – Я же совсем маленькая была, когда его не стало. А если он чем-то и делился с мамой, мне она не говорила. Виталий Петрович очень не любил разговоры о нём.
   – Как же вы сохранили тогда всю эту красоту? – не без удивления спросил Олег.
   – Мой отчим, хоть ничего и не понимал в искусстве, всегда говорил, что чем непонятнее картина, тем больше она будет со временем стоить. Прав оказался Виталий Петрович, – она застенчиво улыбнулась.
   – А сколько лет вам было, когда его не стало? – спросил Эдам.
   – Шесть лет.
   – Вы были в его мастерской в доме…
   – Ипатьева, – помог ему Олег.
   – Да, в доме Ипатьева?
   – Много раз. Но я тогда совсем маленькая была. Вы представляете, ведь мастерская у него была именно в том подвале, где убили царя! – она засмеялась. – А я тогда даже не знала.
   Олег перевёл эту фразу Эдаму, и они многозначительно переглянулись.
   – Таких совпадений не бывает, – усмехнулся Олег.
   – Я в последние дни только и делаю, что повторяю эту фразу, – ответил Эдам, вытаскивая из кармана схему.
   – М-да, – Олег наблюдал, как на листке появляются новые имена.
   Эдам добавил царскую семью на схему, написав «РОМАНОВЫ», и соединил императорскую фамилию с именами художника Никонова и Якова Воронова.
   – Я совсем сдурел? – пробормотал он себе под нос, разглядывая схему.
   – Вы чай-то пейте, – предложила Ольга Виленовна Олегу.
   – Да, да. Сейчас, – закивал тот.
   – Спроси её, как он погиб, – попросил Эдам, для приличия взяв чашку в руки.
   – Он пропал без вести, – вздохнула дочь художника.
   Эдам поднял на неё глаза.
   – В сентябре?
   – В конце августа. А откуда вы…
   Эдам не дал ей продолжить.
   – Вы были в его мастерской. Может быть, вы помните что-нибудь необычное?
   Олег старательно перевёл его вопрос.
   – Нет. Я не очень любила бывать у него в студии. Там постоянно был какой-то ремонт.
   – Ремонт? – насторожился Эдам.
   – Какой-то битый кирпич. Мешки с камнем. Грязь, пыль. Маме тоже не очень нравилось.
   Эдам легко представил эту картину.

   Шестилетняя Оля пинает кусок штукатурки на полу, покрытом песком и кирпичной пылью. Её отец стоит за мольбертом, вытирая кисти. Он спокойно наблюдает за ребёнком, но мысли его сейчас где-то далеко отсюда. На картине, которую он только что закончил, изображён страшный лик языческого идола на берегу лесной реки, в водах которой отражается кровавый закат.
   У стены стоит ряд мешков с битым кирпичом.
   – Оль! Иди поиграй во дворе, – говорит ей Никонов.
   Девочка с радостью бежит к винтовой чугунной лестнице и быстро поднимается наверх.
   – Только осторожнее! – кричит ей отец.
   – Хорошо, папа!
   Никонов откладывает кисти в сторону, разворачивается и подходит к стене, завешанной холстом. Он приподнимает материю, и за ней открывается глубокая ниша, выбитая в старой кирпичной кладке. Рядом с проёмом к стене прислонены кирка и лопата.

   Ольга улыбнулась, предаваясь воспоминаниям.
   – Знаете, там дворик был такой симпатичный. Его я очень хорошо помню. Я любила в нём играть. Вахтёр, уж не помню его имя, разрешал мне посидеть в его ржавом москвиче.
   – Как ваш отец мог пропасть? – спросил Эдам. – Его искали?
   – Ну конечно искали! Так и не нашли. Он вроде как уехал в тайгу за ягодами. Видимо, заблудился. Может, медведь его задрал. Но знаете что? – она наклонилась ближе к ним. – Моя мама считала, что его убили.
   – Кто? – с деланым удивлением спросил Олег.
   – КГБ!
   Эдам и Олег снова обменялись взглядами. Олег хотел было перевести ответ, но Эдам остановил его.
   – Я понял. Мы можем посмотреть его бумаги, письма? – спросил он женщину.
   – Вы знаете, у сына в прошлом году родился второй ребёнок. А тут так получилось, что мне предложили продать архив отца. Письма, записки. В общем, всё. Предложили очень хорошие деньги, – она смущённо поправила цветастое платье на коленях. – Ну я и продала. Зато сын теперь в хорошей квартире живёт.
   Олег кратко перевёл:
   – Она продала архив.
   – Хабаеву?
   Ольга Виленовна закивала.
   – Да, Виктор Сергеевич сам приходил. Говорил, что большой поклонник творчества папы. Он собирается музей его открывать.
   Олег насупился.
   – Ты прав. Он. Сказал ей, что откроет его музей, – он повернулся к дочери художника. – Вот прямо сюда приходил?
   – Да. Мы даже сфотографировались на память.
   Женщина поднялась и взяла с полки фотографию в рамке, на которой она была запечатлена с олигархом на фоне картин отца.
   – Какой хороший человек! – сказал Олег с чувством.
   Эдам вернул на столик чашку с нетронутым чаем и встал.
   – Спасибо вам за всё! – Олег пожал Ольге Виленовне руку.
   – Спроси её ещё об одной вещи, – попросил его Эдам. – Он любил рок-музыку? «Пинк Флойд», например?
   Олег недоумённо глянул на него и перевёл вопрос.
   – Ну конечно любил! И «Роллинг Стонз», и Дип Паппл. И этих вот… как вы сказали? Да, «Пинк Флойд». Я-то сама не слушаю такое. Я Баскова люблю. Стаса Михайлова.
   – Спроси! Остались ли кассеты?
   Олег с сомнением посмотрел на него:
   – Кассеты?
   – Да. Спроси пожалуйста!
   – А какие-то кассеты с его записями сохранились? – спросил Олег Никонову. – Или тоже Хабаев забрал?
   – Нет, ну что вы. Кому они сейчас нужны? Я их все выкинула давно.
   – Как давно? – уточнил Олег.
   – Да уж лет десять назад!
   Олег повернулся к Эдаму:
   – Выкинула всё. Давно. Пойдём.
   – А в какой газете интервью-то будет? – с улыбкой спросила она у порога.
   – В английской, – ответил Олег.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 12

   Они вышли из подъезда дома Никоновой. Вокруг всё белело от яблоневого цвета.
   – Все эти мешки в студии – никакой не ремонт, – уверенно произнёс Эдам.
   – Да. Видимо, ход действительно был, – согласился Олег. – Он просто разгребал завал.
   – Похоже, Алина права. Раз все пути в подземелья замуровали, это мог быть единственный ход, который вёл туда.
   – Или не единственный. Важно, что он вёл из мастерской Никонова в сторону дома.
   – Да.
   – Если владелец дома был золотопромышленником, – продолжил Олег, – представляешь, что он мог хранить в своих кладовых?! Не только же узников он там держал. На трёх-то этажах.
   – Вот-вот, – кивнул Эдам. – И вполне возможно, там было спрятано что-то, связанное с камнем.
   – А что на кассете? – спросил Олег.
   Эдам остановился и в задумчивости посмотрел на него.
   – Инструкция.
   Олег поднял брови:
   – Инструкция? Для чего?
   Эдам поскрёб затылок.
   – Думаю, я понимаю. И всё-таки, – Олег прищурился. – Мне интересна твоя версия.
   – Мы не можем знать наверняка, – ответил Эдам. – Нам нужно найти всю информацию о дворце Хабаева. Сейчас мы блуждаем в потёмках.
   – Ну, это очень слабо сказано, – усмехнулся его друг.
   Они заказали такси и отправились домой к Алине, где остановился Олег.
   – Откуда ты знаешь дату, когда пропал Никонов? – спросил Олег, как только они устроились на заднем сиденье.
   – Мой отец покончил с собой в сентябре. Дом Ипатьева был снесён тоже в сентябре. Мне нужно было знать, связаны ли эти события.
   – Угу, – Олег сопоставлял факты.
   – Что ты думаешь насчёт того, что… – Эдам стрельнул глазами в сторону таксиста и сформулировал вопрос так, чтобы он был понятен только им двоим, – что… предположила Никонова?
   – Ты боишься, что он поймёт нас? – рассмеялся Олег. – Чувак, большинство русских не говорит по-английски. От слова «совсем».
   – Совсем? Почему? – искренне удивился Эдам.
   – Ну… Это отголоски существовавшего когда-то русскоцентричного мира. Людям просто не нужно было учить иностранные языки. Все говорили по-русски. Много ли американцев говорит на иностранных языках?
   Эдам усмехнулся, принимая аналогию.
   – То же самое. Сейчас всё по-другому. Некоторые молодые ещё более-менее лопочут. Но в большинстве своём нет, конечно… Особенно старшее поколение. Вообще, для многих иностранный язык – это что-то непонятное и страшное. Да как и сами иностранцы. Подойдёт к ним какой-нибудь турист – и чуть ли не в обморок падают.
   – Почему?
   – А что с вами делать? Вы как инопланетяне. Это тебе лайфхак, кстати, – он подмигнул. – Попал в непонятную ситуацию – говори на родном языке. Понял?
   Эдам нахмурился. Уж чего-чего, а благоговения или страха перед иностранцами он здесь не ожидал увидеть.
   – Так что ты думаешь насчёт её теории? – повторил он свой вопрос.
   – Про КГБ? – Олег покривился. – Бредятина!
   – И всё-таки.
   – Не надо мыслить стереотипами, мой дорогой друг. На хрена он им сдался? Если бы его поймали за тем, что он разрушает историческое здание, ему бы просто впаяли срок, и всё. А может, вообще просто штрафом бы отделался, – Олег помолчал, глядя в окно. – Может, его просто завалило там? Не думаешь? Это ведь более вероятно.
   – А почему здание снесли?
   – Близилось столетие расстрела царской семьи. Власти не хотели, чтобы дом, где произошло убийство, стал местом паломничества.
   – Значит, власти были задействованы, правильно?
   – Ну. И?
   – Давай представим, что Никонов нашёл подземный ход, через который теоретически – подчёркиваю, теоретически – Романовы могли сбежать и…
   – А-а! – протянул Олег. – Вон ты о чём! Я как-то про это не подумал. Тогда да. Такой вариант не следует сбрасывать со счетов. В тот момент такие сюрпризы властям были не нужны. Но убивать бы его не стали. На хрена? Так только в голливудских фильмах бывает. А вот то, что его могло завалить в том проходе, а власти, найдя его тело, решили объявить его пропавшим без вести, – более чем вероятно. Надо бы нам про снос дома тоже почитать. Может, даст пищу для размышлений.
   – Я бы с этого и начал.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 13

   Алина жила в новом микрорайоне у соснового бора. С её двенадцатого этажа открывался вид на озеро. Солнце садилось за гребни многоэтажек на горе напротив.
   Пока Эдам думал над своей схемой, Олег вышел на балкон, быстро выкурил сигарету и вернулся.
   – Слушай, ты с ноутбуком? Алина свой комп забрала.
   – Бери, – Эдам достал ноутбук из сумки. – А где твой?
   – А у меня навернулся, не успел я прилететь. Отдал в починку. У Алины знакомый в них разбирается, прямо народный умелец. На днях вернёт.
   Олег уселся на диван и установил ноутбук Эдама на табуретку перед собой.
   – Ну что ж, приступим! – он размял пальцы и открыл поисковик. – Будет, конечно, не очень удобно… Русского языка у тебя тут нет. Но когда нас останавливали такие мелочи? Да здравствует «Яндекс. Переводчик»! – он вбил первый запрос. – Так, дом Ипатьева, снос. Вуаля!
   Олег наклонился к монитору, пробегая глазами по результатам поиска.
   – Есть что-нибудь? – спросил Эдам.
   – Полно. Погоди минутку, – он по диагонали просматривал статьи. – Это понятно. И это. Много про убийство царя. Практически всё одно и то же.
   Эдам расхаживал по комнате, рассматривая фотографии на стене. На них были запечатлены Алина и Олег в детстве. Её и его родители.
   Наконец Олег нашёл нужную ему статью.
   – Смотри-ка! Фактически инициатива о сносе действительно исходила от председателя КГБ Юрия Андропова. Это тот, который потом генсеком стал. Дом перед сносом обнесли забором. Вокруг него, как охрану, выставили курсантов пожарного училища. Снесли за три ночи.
   – Попробуй поискать что-нибудь о подземном ходе, связывающем дом Ипатьева с дворцом, – попросил он.
   – Минутку, – Олег вчитывался в текст найденной статьи. – Это не то… Так, – он стал активно кликать мышкой. – Подожди. Где-то говорится, что сносили дом три дня, в других статьях – что два. Ельцин в своей книге пишет, что вообще снесли за один день.
   – Так или иначе, снос был срочным.
   – Ну… Так, – Олег почесал заросшую щетиной щёку. – Что пишут про ходы? Ого!
   – Что? – Эдам торопливо подошёл, тоже устремив взгляд в экран.
   – Погоди, читаю. Статья из «Вечернего Свердловска» за май 1983 года. О том, как экскаваторщик при работе наткнулся на подземный ход. Слушай! «Народ сбежался к месту открытия. Ведь каждый немало наслышан о таинственных подземных ходах, которые шли в разных направлениях от дома купца Расторгуева». Так… ага… Вот! «Известковая кладка отлично сохранилась. Проходы высотой более двух метров уходят в три стороны: один к „Космосу“, другой – к Дворцу пионеров, а третий – в сторону улицы Свердлова». Похоже, это там, где мы с тобой по переходу проходили. Но надо бы Алине это показать, она лучше в городе ориентируется.
   – Ходы два метра высотой? – уточнил Эдам.
   Олег кивнул, не глядя на него. Он был целиком погружён в изучение информации о дворце.
   – Ничего себе! Вот что нашёл. Свидетельства людей о подземных ходах. Погоди, – он шевелил губами, пробегая глазами по строчкам. – Все практически говорят о ходах, ведущих к дворцу Расторгуева или от него. А! Вот один про дом Ипатьева. «Есть, конечно, подземный ход. От дома Харитонова до ипатьевского дома идёт. Думаешь, как царя-то убили? Кто-то из рабочих проник по ходу в дом и убил. А так попробуй убей, царя-то. Народ ведь возмущаться будет». Записано со слов некой Коуровой, 1904 года рождения.
   – Похоже на городскую легенду, если честно, – покачал головой Эдам. – Пролетарий проник через ход в подвал и убил царя. Не очень-то верится.
   – Соглашусь, – вздохнул Олег. – Про убийство царя много чего написано. Но это самое фантастическое, что я встречал, – он перешёл к рассказу другого очевидца. – «А про этот дом говорят, что там есть ещё ход, созданный руками рабочих. И содержалось всё в тайне, где он находится. В этом ходе были созданы…» Как это будет по-английски? – он быстро вбил в переводчик слово. – «…кельи. В общем-то, кельи были вырыты специально. Хозяин этого дома держал монахов пришлых».
   Эдам вздрогнул.
   – Монахов?
   – «Эти люди появлялись в городе, их никто не знал, откуда приходят и куда исчезают. Прислуге строго-настрого было запрещено ходить в кельи. Вели эти монахи какие-то тайные дела. Никто, кроме хозяина, не был посвящён в эти дела, и доступ в кельи был только хозяину. А монахи – одни приходили, другие уходили. А потом – с чем это связано, неизвестно, всё это осталось тайной – через некоторое время хозяин приказал все эти кельи и сам подземный ход замуровать».
   – Подожди! Чтобы не запутаться. Это ты сейчас читаешь про дворец, который захватил Хабаев, правильно?
   – Именно!
   – Почему монахи прятались?
   – Это были… старообрядцы. Раскольники, – Олег произнёс эти названия на-русском.
   – Кто?
   – Подожди, найду в интернете, – Олег загремел клавишами. – Old Believers. Вот!
   – Old Believers?
   – Давай попробую объяснить. Смотри. В Европе, когда произошла Реформация, церковь разделилась и появились протестанты. Католики с ними не очень ладили, правильно? Они там убивали друг друга направо и налево.
   Эдам усмехнулся и кивнул, подтверждая упрощённый пересказ Олега.
   – Ну и в России было что-то подобное. В семнадцатом веке произошла церковная реформа. Много кто был против, и церковь раскололась. Только у нас верх взяла новая форма веры. Тех, кто её не принял, стали называть раскольниками, или староверами. Их официально преследовали власти. Поэтому большинство из них бежали на восток. Сюда, на Урал. И в Сибирь. Потом, со временем, они разделились на разные странные секты и культы – всяких скопцов, хлыстов и так далее.
   – Никогда про них не слышал, – признался Эдам.
   – Немудрено. Вы ж про нас вообще ничего не знаете. Хотя, думаю, спроси кого из русских про этот период истории, вряд ли кто что-то внятное скажет. Короче, из-за того, что их преследовали, старообрядцы жили разрозненно, обособленно. Естественно, что они стали делиться на разные течения. Порой очень даже странные. Одни себя кастрировали, другие били хлыстами во славу божью. В общем, странные ребята были.
   Эдам замер, переваривая информацию.
   – Что-то ещё есть?
   – Да полно! До ночи просидеть можно, – Олег продолжил читать и переводить вслух. – «Дворец Расторгуева был построен на Вознесенской горке в конце восемнадцатого – начале девятнадцатого века. Строительство продолжалось почти двадцать пять лет. По преданию, на том месте располагалось… капище». Капище… блин!
   Он запнулся на этом слове, не зная, как оно будет звучать на английском. Быстро нашёл перевод.
   – Pagan temple. Окей, пусть будет Pagan temple. Ты понимаешь, о чём речь?
   Эдам кивнул.
   Олег продолжил:
   – Итак, на горе располагалось капище, на котором стоял целый пантеон языческих богов.
   Эдам резко перебил:
   – Идолов?
   – Именно! – расплылся в улыбке Олег. – Привет тебе от Никонова. Дальше. «При строительстве города в начале восемнадцатого века капище снесли, что вызвало стычки с вогулами». Неплохо, да? – он сверкнул глазами.
   Воображение Эдама вновь нарисовало яркую картину.

   Лохматые тучи нависают над соснами. Ветер теребит вершины деревьев.
   Солдаты в зелёных камзолах и треуголках оттесняют местных жителей, которые безуспешно пытаются прорваться к священному для них месту. Женщины воют. Мужчины рычат от бессилия. Вогульских воинов в толпе не видно – их перебили солдаты и казаки за несколько дней до этого. Остались только немощные старики и бабы. Они неистово цепляются за сакральный клочок земли, утыканный божествами, вырезанными из лиственницы.
   Стенания. Плач. Окрики солдат.
   Гордые лики богов печально взирают на своих беспомощных детей, неспособных противостоять натиску пришедших с запада людей. Рабочие – бородатые мужики в простых рубахах, подпоясанных верёвками, – с гиканьем валят деревянных истуканов, одного за другим. Многопудовые божества с гулким стуком валятся в жухлую траву. Вогулы голосят ещё громче. Женщины воздевают руки к небу. Мужики плюют на поганых идолов, смеются и крестятся. Позади них другие рабочие пилят вековые сосны.
   Один из вогулов, совсем юный парень, стреляет из лука. Стрела пронзает грудь мужика, тянущего верёвку, привязанную к навершию идола. Тот падает. Деревянное изваяние валится и придавливает собой двух человек.
   Солдаты открывают огонь по толпе. Парень бежит в лес.

   Олег продолжил:
   – «Усадьба, ставшая одним из символов города, была построена купцом Львом Расторгуевым, сказочно разбогатевшим буквально за год, после того как приехал в Екатеринбург из небольшого приволжского городка Вольска. Расторгуев славился своей жестокостью». Ну да, чувак, похоже, и правда был жёсткий. На, посмотри!
   Он развернул к Эдаму компьютер, увеличив портрет на экране. Эдам вгляделся в суровое лицо первого владельца дворца.
   Холодный взгляд умных глаз, на лоб спускаются слегка вьющиеся чёрные волосы. Густая борода, орлиный нос, поджатые тонкие губы. На портрете неизвестного художника владелец уральских заводов одет в чёрную рубаху с застёгнутым под горло воротом. На шее – золотой медальон.
   – Кто изображён на медальоне? – спросил Эдам, вглядываясь в картинку.
   Олег посмотрел на портрет.
   – Изображение в профиль, – задумчиво проговорил он.
   – Мужчина или женщина?
   – Вроде мужчина. Так ведь только монархов изображали обычно, правильно?
   – Ну, это ж не монета, – с сомнением возразил Эдам.
   – Так или иначе у меня ответ один: это государь-император. Дальше, кстати, интересно, – он продолжил читать статью. – «Будучи проездом в Екатеринбурге, в 1824 году в усадьбе Расторгуева останавливался император Александр I». Это тот, который Наполеону задницу надрал, – пояснил он.
   – Я всегда думал, что это был герцог Веллингтон, – улыбка скользнула по губам Эдама.
   – Ну да. И Гитлера вы тоже в одиночку победили, – покривился Олег.
   – Не начинай, пожалуйста!
   Это был их извечный спор, когда они говорили об истории и политике. И Эдам сейчас не собирался заниматься обсуждением этих тем.
   – Что там ещё написано?
   – «Император был восхищён убранством дворца», – зачитал Олег. – Провёл в нём две ночи. И что, всё? Не много.

   Сорокашестилетний монарх быстрым шагом прошёл в центральную залу нового дома Расторгуева и остановился, рассматривая лепнину и росписи на стенах.
   – Да это целый дворец! – не смог скрыть своего удивления гость.
   Хозяин, которому к тому моменту уже шёл шестой десяток, учтиво поклонился и проговорил густым голосом:
   – Трудимся на вашу славу, ваше императорское величество!
   – Недурно. Весьма недурно, – оценил император, не ожидавший увидеть в дремучих лесах Урала сравнимую с Петербургом роскошь.
   Домашние и прислуга Расторгуева заулыбались.
   – Изволите откушать с нами с дороги? – осведомился хозяин.
   – Сделайте одолжение, – согласился монарх.

   Эдам стоял на балконе и смотрел на позолоченные облака.
   – Представь, что у тебя большой бизнес в регионе, далёком от столицы, – громко говорил ему Олег из комнаты, одновременно перебирая статью за статьёй в Сети. – Ты здесь сам царь и бог. У тебя куча денег, заводы, тысячи рабочих. Золото, камни. При этом ты тайно придерживаешься веры, которая официально запрещена в государстве. Что в те времена было хуже, чем воровать из казны и мучить рабочих. Конечно, ты будешь носить на шее медальон с любимым монархом. И принимать его по первому разряду, если он приедет к тебе в гости.
   – Доказывать свою преданность, – Эдам вернулся в гостиную, раздумывая, не добавить ли в схему новое имя.
   – Конечно! Сейчас всё точно так же. Пусть медальоны не носят, а вот портрет президента в кабинете повесить могут.
   – Когда изучаешь историю, удивляться чему-либо вообще перестаёшь. Что три тысячи лет назад, что сейчас… Не так уж много изменилось.
   – Вот тебе, кстати, зять Расторгуева, – Олег повернул к нему ноутбук и продемонстрировал портрет молодого человека с тонкими чертами лица и жиденькими усиками. – Пётр Яковлевич Харитонов собственной персоной.
   – Это тот, кто главой города стал? – с сомнением спросил Эдам.
   – Угу.
   Мужчина на портрете разительно отличался от своего тестя. Худенький, изящный. В нём не было той харизмы и брутальной энергетики, которая исходила от первого хозяина дворца. Он больше был похож на поэта или завсегдатая балов, чем на наследника промышленной империи или главу большого города.
   – Хлипковат, – заметил Эдам.
   – Зато послушный. Что тесть говорил ему, то он и делал, – ответил Олег. – Так. Давай дальше. «В доме устраивались роскошные балы, на которые тратились баснословные деньги». О! Даже лошадей мыли шампанским! Неплохо отдыхали граждане!
   Перед глазами Эдама предстала новая картина.

   В синеве небес светит золотом тонкий месяц. Столбы дыма из печных труб поднимаются в морозное небо. Расторгуев с зятем и пьяными гостями вываливается из дома.
   Харитонов кричит высоким голосом:
   – Кататься! Едем кататься!
   Пьяный Расторгуев, в распахнутой на груди длинной шубе, садится на ступени лестницы.
   – На грязных не поеду.
   Харитонов оборачивается, не знает, как реагировать на поведение тестя.
   – Не поеду на грязных! – повторяет хозяин дома. – Мойте их… шампанским!
   Лицо зятя светлеет.
   – Колыван! Где Колыван?
   – Я здесь, – из конюшни выходит угрюмый мужик со спутавшейся бородой.
   – Батюшка приказывают мыть коней шампанским!
   Конюший переводит хмурый взгляд на хозяина.
   – Почто портить коней, Лев Иваныч?
   Молодой гусар, приехавший из Москвы обер-офицер Анисимов, бросает ехидный взгляд в сторону хозяина дома.
   – Вольница у вас тут, в Сибири, Лев Иванович. Мужик своенравный. Кнута не знающий, – он ёжится от мороза и натягивает белоснежные перчатки на руки. – И холодно, однако.
   Расторгуев поднимает на Колывана грозный взгляд:
   – Делай что говорю!
   Тот нахлобучивает шапку на голову и, недовольно бормоча под нос, идёт к конюшне.
   – Здесь не Сибирь, а Урал-камень, Илья Фомич, – Расторгуев поворачивается к Анисимову и хмуро смотрит на гусара из-под густых бровей. – В Сибири-то вольницы ещё поболе будет. А наши-то порядок знают, – он тяжело поднимается, сгребает с перил рукой пригоршню снега и растирает им шею. – А те, кто не знает, – он сжимает кулак перед носом гусара, снег проливается водой из его горячей ладони, – те плачут, аки дети малые. Пока не поймут… али кровь из глаз не потечёт.
   Под смех подгулявших гостей конюхи начинают поливать бока гнедых жеребцов шампанским. От тел животных идёт пар.
   – Шампанское-то хранцузское? – кричат им.
   – Оно самое, – отзываются мужики, вытирая насухо тела коней белоснежными простынями.
   Расторгуев подходит к лошадям и целует их морды.
   – Мои хорошие.
   – Готовы? – кричит Харитонов.
   – Едем, – кивает тесть.

   Они переместились на кухню.
   – Знаешь, что меня удивляет? Трезвый человек мыть лошадей шампанским бы не стал. Правильно? – рассуждал Олег, ставя чайник на плиту.
   – Зачем так вообще делать? – пожал плечами Эдам.
   – Нет, спьяну у нас ещё и не такое бывает. Но Расторгуев-то был старовером. А они не пили. Вообще. Им вера запрещала.
   – Знаешь, в Библии написано, что нельзя убивать и прелюбодействовать. Многих людей это останавливает? К тому же когда у тебя столько денег и власти…
   – Твоя правда, – согласился Олег и, усевшись на табурет, продолжил читать. – «Вскорости против Расторгуева заводят дело за жестокое обращение с рабочими».
   Эдам внимательно слушал, стоя у подоконника, заставленного комнатными растениями.
   – «Когда полиция прибыла в усадьбу, чтобы допросить владельца, он приказал затопить подземные помещения, где, по слухам, и держал узников. По легенде, в своих подвалах Расторгуев не только пытал и убивал людей. Он там же подпольно чеканил золотую монету и давал приют староверам». Ну об этом мы уже знаем. О! Смотри! Фото из подземелий, – Олег повернул ноутбук и показал Эдаму фотографию, на которой была запечатлена группа людей в довольно просторном подземном ходе.
   – Ого! – удивился Эдам. – Сколько же он метров в высоту?
   – Написано, что по некоторым из ходов можно было проехать на упряжке лошадей. Вот ещё одна. Судя по одежде, сделана годах в тридцатых.
   – А это не фейк? – с сомнением спросил Эдам.
   Олег пожал плечами.
   – А кому было нужно делать фейки подобного рода тогда? Фотография оригинальная, это ж видно.
   Чайник закипел. Олег протянул Эдаму коробку с пакетиками чая, тот взял один и бросил в кружку. Олег аккуратно налил в кружку кипяток ему и себе и открыл холодильник.
   – Сливок нет. Молоко будешь?
   – Давай, – кивнул Эдам и, помолчав, озадаченно произнёс: – Какое странное сочетание – дворец, тюрьма, фальшивомонетничество и тут же молитвы, монахи. Идолы языческие.
   – Ты ещё забыл про пирушки с девками и мытьём лошадей шампанским. Это Россия, дорогой друг. Всегда так было и, наверное, будет, – Олег убрал молоко в холодильник. – Зато не скучаем.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 14

   Снаружи загремели ключи. Открылась входная дверь.
   – Ребята! У меня новости! – раздался с порога звонкий голос Алины.
   Она вбежала на кухню, сияя от удовольствия. Её щёки розовели румянцем, от улыбки на них образовались ямочки. Волосы растрепались, глаза торжествующе блестели.
   – Первое. Я оказалась права! В тридцатых годах во дворце проводилась реконструкция. И действительно, тогда были забетонированы входы – их было несколько – на два подземных этажа. Во время реконструкции в парке нашли несколько выходов из подземелий. Их сразу засыпали.
   – Заметим – сразу же! – Олег поднял вверх указательный палец.
   – Да, – закивала она. – И с тех пор никаких исследований или раскопок на территории дворца или парка не проводилось.
   Олег шумно отхлебнул из чашки и прищурился:
   – То есть, несмотря на все слухи о староверах, золоте, узниках и прочем, у научного сообщества интереса к этим подземельям не возникло?
   Алина засмеялась:
   – Совершенно верно!
   – Что ж, очень логично, – ухмыльнулся Олег. – Чай будешь?
   Она помотала головой. Ей не терпелось поделиться своими открытиями.
   – Новость номер два. Я нашла выход на диггеров, которые проводят подземные экскурсии по Екатеринбургу. Завтра мы встретимся с Антоном. Посмотрим, что он скажет.
   Олег глянул на Эдама и указал обеими руками на сестру, давая понять, что он ни капли не сомневался в ней.
   – Ну а теперь главное. Готовы? После того как владельцы дворца были арестованы за жестокое обращение с рабочими и сосланы на север, наследницы Расторгуева стали сдавать помещения дворца различным учреждениям. То есть где-то с конца 1840-х до начала Первой мировой войны в здании сидели разные фирмы. И…
   Эдам сразу догадался.
   – У Вороновых там был офис!
   – Именно! Небольшое производство. С 1901 года. Несколько комнат на первом этаже и мастерская в подвале, – она широко улыбнулась.
   – Ай, красава! – воскликнул её брат. – Дай пять!
   Они радостно ударили ладонями в воздухе.
   – Отличные новости! – Эдам подошёл, чтобы пожать ей руку, но Алина порывисто обняла его.
   – О! Тебе письмо, – Олег увидел всплывающее сообщение. – От Шелли Холл.
   Эдам замер. Алина выпустила его из своих объятий. Он подошёл к компьютеру, открыл почту и увидел картинку: на шахматной доске на белом поле стоит чёрный слон, а рядом лежит на боку чёрная пешка.
   – Дженсен? – прошептал Эдам. – А это кто?
   В его кармане пикнуло СМС. Пришло сообщение от Вэнса. Только одно слово: «ХАКСЛИ».
   Эдам прикрыл глаза и прошептал:
   – Проклятье!
   Олег ошарашенно посмотрел на него:
   – Что?
   Эдам тяжело вздохнул и спросил:
   – Здесь есть что-то вроде Craigslist, такой сайт для объявлений?..
   – Я знаю, что такое Craigslist, – насупился Олег. – Русский аналог есть, конечно.
   – Мне нужно разместить объявление.
   Олег и Алина переглянулись.
   Через несколько минут всё было готово. Объявление на русском языке на одной из самых популярных площадок ждало подтверждения публикации.
   Олег сидел перед экраном ноутбука, Эдам и Алина стояли по бокам от него.
   – Итак, читаю. Эдам, проверяй ещё раз, – сказал Олег. – «Куплю оригинальную кассету с альбомом Pink Floyd „Wish You Were Here“. Производства Англии, 1975 года. Торг». Картинку прицепили. Телефон, имейл на месте, – он посмотрел на Алину. – Нормально?
   – Объявление как объявление, – пожала она плечами.
   Олег повернулся к Эдаму. Тот кивнул:
   – Размещай!
   Олег нажал Enter.
   – Сделано!
   – Это как искать иголку в стоге сена, – с оттенком безнадёжности сказал Эдам.
   – Ага, ещё и через десять лет после её пропажи, – понимающе добавил Олег.
   Алина посмотрела на них с удивлением.
   – Может, всё-таки расскажете, что происходит?
   – У тебя ибупрофен есть? – спросил Эдам. – Или другое обезболивающее? Сейчас всё расскажу.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 15

   Сколько Эдам ни отказывался, Олег всё-таки уговорил его провести вечер на озере у костра. Эдам полагал, что они сядут у водоёма, который находился рядом с домом Алины, но брат с сестрой увезли его куда-то за город. Оказалось, что вывезти иностранца на русский отдых на природе они решили ещё утром. Олег даже успел заранее купить и замариновать мясо.
   Было уже темно. Алина в задумчивости бродила у кромки воды. Её силуэт вычерчивался на фоне воды, в которой отражались краски ещё не потухшего неба. Олег жарил мясо, Эдам сидел рядом и наблюдал за ним.
   – Знаешь, почему шашлык в мае вкуснее, чем в июне? – Олег потыкал вилкой сочные куски мяса, проверяя готовность.
   – Чем же?
   – В мае нет комаров!
   Эдам рассмеялся.
   – Как это связано?
   – Ты не отвлекаешься на этих бестий и лучше чувствуешь вкус, понял?
   Олег с серьёзным видом встряхнул пластиковую бутылку с соусом собственного приготовления и начал разбрызгивать жидкость поверх образующейся корочки на шашлыке.
   – Отдых рашн стайл. Где ты ещё такое попробуешь?
   – Не говори.
   Эдам улыбнулся и впервые за последние сумасшедшие дни немного расслабился. Головная боль не отступила, но дышать стало легче. Через некоторое время до него донёсся умопомрачительный аромат.
   – Ещё чуть-чуть, и будет готово, – Олег подсел к нему. – Ну сказка ведь, а? Свежий воздух! Природа! В минуту все головные боли снимет! – он разлил водку в маленькие металлические стопки. – Давай. Пока никто не видит.
   Эдам замотал головой.
   – Нет, спасибо!
   – Когда это ты отказывался?
   – Ну… Я не очень себя чувствую.
   – Вот и полечишься. Это же лучшее лекарство на свете. Давай-давай.
   Алина обернулась и крикнула ему по-русски:
   – Ты его плохому научишь!
   – Я его ещё в баню поведу! – с задором, тоже по-русски, ответил брат и повернулся к Эдаму. – Да, Эдам?
   Эдам лёг на резиновый коврик, на котором сидел. Положил руки под голову и прищурился, глядя на звёзды.
   – Он согласен! – крикнул Олег Алине.
   Она подошла к ним.
   – Эдам! Тебе ведь здесь не нравится?
   Он приподнял голову.
   – Почему ты так считаешь?
   – Не знаю. Чувствую.
   – Наоборот! Мне здесь стало немного лучше, – искренне проговорил он. – Спокойнее. Я не люблю Лондон.
   – Лгун! – засмеялась Алина и снова пошла к воде.
   Она сняла кроссовки и ступила босыми ногами в воду. Эдам поднялся, сел, обхватив руками колени и стал наблюдать за ней.
   Олег увидел его взгляд и крикнул сестре:
   – Тёплая вода хоть?
   – Да! Пойдёшь купаться?
   – Что я, с ума сошёл, что ли? – пробурчал он в ответ. – А что, сама пойдёшь?
   – Не, – засмеялась она.
   – Ну вот, – Олег перевернул мясо и обратился к Эдаму. – Знаешь, чего я понять не могу?
   – Чего?
   – Хорошо. Допустим, там, в подвалах, лежат тонны золота. Рубины, бриллианты. И наш любимый олигарх решил всем этим завладеть.
   – Ну.
   – Он уже владеет этим домом. Он может копать там сколько влезет. У него уже всё есть. Зачем же ему тогда ещё и камень твоего деда?
   – Я тоже не понимаю, – признался Эдам.
   – В этом нет никакой логики!
   – Значит, ответ может быть только один.
   – Какой?
   – Без этого камня он не сможет получить то, чем обладает, – с уверенностью предположил Эдам.
   Олег задумался.
   – Хм. Получается, этот камень – нечто вроде ключа. Так, что ли?
   – Может, и так…
   Эдам смотрел на фигуру Алины, чернеющую на фоне воды. Потом достал телефон и отправил сообщение Шелли: «Спасибо».
   «Как ты?» – пришло от неё через минуту.
   «Хорошо», – ответил он и подумал, что бы добавить ещё.
   Он начал писать сообщение. Потом стёр его. Начал заново, пытаясь хоть что-то рассказать о том, что происходило с ним здесь. Но опять передумал.
   Он посидел немного и решился написать. «Как хорошо, что ты есть».
   Но отправить сообщение не получилось – телефон зазвонил. Эдам посмотрел на экран. Номер не определён. Они с Олегом переглянулись. Олег отрицательно помотал головой. Эдам помедлил. Телефон не умолкал. Эдам тряхнул головой и принял вызов.
   – Да?
   – Эдам Шерл? – обратился мужской голос по-английски с лёгким русским акцентом.
   – Да.
   – Меня зовут Виктор Хабаев. До меня дошёл слух, что вы очень интересуетесь моей персоной.
   – Слух, говорите?
   – Вы играете в гольф?
   – Немного.
   – Завтра в девять жду вас в гольф-клубе. На въезде скажете, что вы мой друг. Всего хорошего!
   Эдам озадаченно посмотрел на Олега под короткие гудки в трубке.
   – Кто это? – спросил тот.
   – Хабаев.

Глава шестая

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 1

   Рано утром Алина заказала такси для Эдама туда и обратно. Гольф-клуб находился за городом, и друзья боялись, что оттуда он самостоятельно не выберется.
   – Диктофон возьмёшь? – спросил Олег.
   – Не буду рисковать.
   – Может, за тобой следом поехать? – спросила Алина.
   – И засветиться? Пусть думают, что я в городе один.
   – Я бы не обольщался, – скептически заметил Олег. – Я думаю, всё твой визави уже знает. И про тебя, и про нас. Но ехать и правда за ним не нужно. Сядем на дорожку, – сказал он и плюхнулся в кресло. – Это примета такая. Чтобы всё получилось.
   Солнце приятно пригревало. Погода обещала быть просто идеальной. В другой раз он бы, наверное, с интересом разглядывал окрестности и интересовался людьми, живущими здесь, но сегодня ему было не до этого. Всю дорогу он тщетно пытался спрогнозировать ход предстоящей встречи и придумать, как построить разговор с человеком, заказавшим ограбление его деда.
   Таксист по-английски, как здесь водится, не говорил. Поначалу он пробовал завязать разговор, но, увидев, что клиент – иностранец, да к тому же погружён в себя, просто поставил фоновую музыку и ехал безмолвно, время от времени с любопытством поглядывая в зеркало на необычного пассажира. Когда такси свернуло на частную дорогу, ведущую к гольф-клубу, часы на панели показывали уже десять минут десятого. Опаздывать Эдам не любил, но пробки в городе его предков были немилосердные, так что, несмотря на то что таксист как мог нагонял отставание на загородной трассе, прибыть вовремя всё равно не удалось.
   Проехав по идеально ровной дороге, проложенной в сосновом лесу, они оказались перед шлагбаумом. Рядом стояли автоматчики в бронежилетах. Эдам вышел из машины и подошёл к ним. Такси отъехало чуть назад и припарковалось у обочины.
   – Доброе утро! – поприветствовал суровых мужчин Эдам.
   Один из охранников остановил его жестом и поводил вокруг него металлоискателем. Устройство запищало. Эдам вытащил из кармана телефон. Охранник забрал его и, увидев, что это старинная «Нокия», неопределённо хмыкнул.
   – Отдам на выходе, – сказал он по-русски и передал телефон второму. – Идём!
   Он кивком показал на электрокар, стоявший тут же, за шлагбаумом, и, дождавшись, когда Эдам сядет, занял место рядом с ним. Буквально через две минуты они оказались у ворот гольф-клуба.
   У входа в здание и по периметру стояла многочисленная вооружённая охрана. Кроме мужчин в чёрных костюмах были ещё и автоматчики, выглядевшие настолько огромными и воинственными, что Эдам невольно съёжился. Хотя, глядя на него, никто об этом не догадался бы: Эдам бывал в разных ситуациях и давно научился не выдавать волнение, тем более страх.
   А бояться пока что вообще было нечего.
   У входа его остановил ещё один автоматчик в бронежилете. Он был выше Эдама на голову и шире в три раза. Не говоря ни слова, он тщательно обыскал гостя. Нашёл и забрал шариковую ручку. Эдам не среагировал. Когда же охранник вытащил из его кармана бумажку со схемой, развернул и начал внимательно изучать, Эдам выхватил её из его рук.
   – Это что, тоже представляет опасность?
   Они столкнулись взглядами.
   – Я ж тебя пальцем могу раздавить, дурень, – проговорил человек в бронежилете по-русски. – Ты пискнуть даже не успеешь.
   – Меня ждут, – ответил ему Эдам, не поняв ни слова из того, что тот сказал.
   Но интонацию он считал. Для этого не нужно было никакого переводчика.
   – Борзый, да? – ухмыльнулся автоматчик и дал знак пропустить Эдама внутрь.
   В здании не было ни души. Ни гостей, ни сотрудников. Всё будто вымерло. Эдам прошёл пустующие помещения насквозь и через автоматические стеклянные двери вышел с другой стороны на игровое поле.
   У выхода его ждал электрокар с водителем в униформе. На гостя работник клуба старался не смотреть. Как Эдам понял, даже невинный разговор между ними не приветствовался.
   Эдам бросил взгляд по сторонам. На лужайках не было ни одного игрока. Он без слов сел позади водителя, и они тут же тронулась с места. Дорожка петляла между изумрудных лужаек, виды вокруг открывались потрясающие. Однако Эдаму было некогда восхищаться. Его опасения по поводу встречи только усилились.
   Электрокар остановился. Чуть поодаль, у лунки, Эдам увидел человека в белом и его кедди – помощника, подающего клюшки. Он направился к ним. Только он подошёл ближе, кедди опустил глаза и немедленно удалился. Мужчина в белом повернулся к Эдаму.
   Это был седовласый джентльмен спортивного телосложения, с аккуратной причёской, благородным лицом и спокойными серыми глазами. Сложно было сказать, какой он национальности и сколько ему лет. Он мог быть как русским благородных кровей, так и немцем, даже американцем. Ему можно было дать пятьдесят пять, при этом могло оказаться и семьдесят. Одно было точно ясно. Это был не Виктор Хабаев.
   – Доброе утро, Эдам! – сказал загадочный мужчина практически без акцента.
   Этот голос Эдам слышал вчера в трубке. Хоть что-то стало ясно – его визави был русским.
   – Вы не Хабаев, – ответил Эдам вместо приветствия.
   Мужчина засмеялся.
   – Слава богу, я об этом знаю. Я хотел быть уверен, что вы приедете. Пройдёмся, – он пошёл по полю, иногда опираясь на клюшку, словно на трость.
   Эдам двинулся за ним.
   – Сегодня мы не играем?
   – Я приезжаю сюда подышать. Побродить в тишине, – ответил инкогнито. – Знаете, чтобы никто не отвлекал. Это помогает думать.
   Эдам внимательно слушал. Они поднялись на невысокий холм, откуда было видно почти всё поле. Они были здесь совершенно одни.
   – Вы знаете, – продолжил мужчина, – поведение и поступки Виктора – я Хабаева имею в виду – не приветствуются нашим бизнес-сообществом. Есть вещи, которые делать не нужно, – он внимательно посмотрел на Эдама. – Даже если у тебя есть большое желание и много денег.
   Эдам уловил подтекст в последней фразе, но решил не отвлекаться.
   – То есть Хабаев вывел из себя не только горожан? – спросил он.
   Незнакомец проигнорировал его вопрос.
   – Я решил встретиться с вами, потому что люди, с которыми я разговаривал вчера… Они… как бы так сказать… – он долго подбирал слова, но решил не продолжать и просто сменил тему. – Вы любите «Пинк Флойд»?
   – Похоже, вы лучше меня осведомлены о моих вкусах, – ответил Эдам.
   – Их музыка несколько депрессивна для меня, – мужчина остановился. – Эдам! Мы с вами должны договориться. Как только вы получите кассету, вы привезёте её сюда и оставите на ресепшен. А сами немедленно полетите домой. Или…
   Эдам прищурился.
   – Или?
   Мужчина посмотрел ему прямо в глаза.
   – Или летите домой сразу. Сегодня же.
   Эдам усмехнулся, но ничего не ответил.
   – Что, если быть откровенным, – продолжил инкогнито, – гораздо более предпочтительный для вас вариант.
   Они помолчали.
   – Вы, мне кажется, человек умный. Вызываете симпатию. Но решать, безусловно, вам.
   К ним подъехал электрокар. Из него вышел кедди.
   – Прощайте, Эдам, – сказал седовласый мужчина.
   – И вам хорошего дня!

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 2

   На обратном пути Эдама обуревали противоречивые эмоции. Пожалуй, впервые за всё то время, что он занимался поискали камня деда, ему стало страшно. Не жутко, нет. Он просто понял, что шутки закончились, никаких предупреждений больше не будет. Это было последним.
   И принимать решение ему нужно сейчас. Люди, с которыми разговаривал джентльмен из гольф-клуба, ни перед чем не остановятся. А ведь он, судя по всему, весьма могущественный человек. От одного его кивка, казалось, могут перестать щебетать птицы. И даже он явно побаивался их.
   Но кто эти люди?
   На схеме прямоугольник, в котором стояла надпись «КТО-ТО ЕЩЁ», был обведён ручкой много-много раз.
   Всё оказалось ещё более запутанным, чем виделось поначалу. Зато теперь Эдам понял, откуда взялась слежка со дня его прибытия в Лондон. Это был вовсе не Хабаев. Это были они!
   Но кто? Кто это?
   И почему они стали следить за ним до того, как дед нанял его?
   Да, теперь уже не остаётся никаких сомнений, что заказчик ограбления – Виктор Хабаев. Камень у него! Но в то же время совсем не похоже, что Хабаев организовывал ограбление для кого-то ещё. Он это делал для себя. Это значит…
   Эдам с силой потёр лоб.
   Это значит, что и Хабаев в любой момент может расстаться с камнем. Добровольно или нет – это уже другой вопрос. Эти люди определённо сильнее, богаче и жёстче, чем екатеринбургский олигарх.
   – Может быть, и за всеми убийствами стоит не Хабаев, а они… – прошептал Эдам.
   Пока он не был готов принять эту мысль на сто процентов, но уже был склонен верить, что это так.
   Значит, это только вопрос времени, когда камень окажется у них.
   Но почему-то одного камня недостаточно. Нужна ещё и кассета, на которой записан рассказ его прадеда. Без информации, которую он передал своему внуку, а тот своему другу – художнику Никонову, камень не может быть… задействован. Вот оно что!
   Как он не догадался сразу! А что, если магические свойства камня должны быть активированы? Например, при передаче от одного владельца к другому нужно произнести какое-то заклинание, которое знал Александр Яковлевич. И это заклинание могло быть записано на кассету.
   Эдам поразился своей догадке и даже обрадовался. Но тут же помрачнел. Его теория имела значительный изъян. Она никак не объясняла, при чём здесь дворец Расторгуева, который захватил Хабаев. Можно было предположить, что заклинание нужно прочитать в определённом месте, например в новом обиталище эксцентричного олигарха, но тогда как объяснить, что камень его дед получил не только в другом месте, но даже в другой стране?
   Пока они не прослушают запись на кассете, они не узнают.
   Эдам грыз в напряжении ручку.
   – Нет, – сказал он сам себе. – Если и было какое-то заклинание, Майкл должен его знать.
   Он задумался. Если Майкл знает его и не удосужился упомянуть об этом, то… вполне возможно, что он хочет скрыть это до поры до времени. Ведь Эдам уже убедился, что информацию он выдаёт дозированно и только под нажимом. То есть дед никому не доверяет, и ему, Эдаму, в первую очередь.
   Звонить Майклу сейчас и требовать объяснений будет неосмотрительно. Такие вещи по телефону не обсуждаются. Да и скажет ли он? Придётся доходить до всего своим умом. Или умыть руки и расписаться в собственной беспомощности.
   «Стоп! – сказал себе Эдам. – Дело вообще не во мне. Точнее, теперь не только во мне».
   Эдам понимал, что работает уже не один, он втянул в расследование Олега и Алину. А ему только что ясно дали понять, что продолжать заниматься этим делом опасно. Даже смертельно опасно.
   Лиам погиб именно из-за того, что помогал его расследованию. Рисковать жизнями Олега, Алины и… Шелли он бы ни за что не стал.
   Он ощутил невыразимую тяжесть. Нужно прекращать поиски.
   Дед, конечно, этого никогда ему не простит. Но другого выхода нет.
   Ведь нет же! Нет?
   Ручка треснула – он слишком сильно стиснул зубы.
   Такси остановилось. Эдам не заметил, что они давно уже въехали в город. Он вышел из машины и направился к Ельцин-центру, где должен был встретиться с Олегом и Алиной.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 3

   Эдам поднялся по ступенями мимо угловатого памятника первому президенту России, которого, по рассказам Олега, больше половины населения страны, мягко говоря, не любила. Памятник с художественной точки зрения Эдаму не понравился, а вот само здание выглядело вполне современно и даже эффектно.
   Он прошёл через большие стеклянные двери и поискал глазами Алину. Она увидела его первой и пошла навстречу быстрым шагом.
   – Нам надо поговорить, – сказал он сразу же.
   Она замотала головой.
   – Пойдём! Он нас ждёт.
   Эдам последовал за ней.
   – Где Олег?
   – Ему позвонили с работы, – ответила она через плечо. – Будет позже. Он пытается остаться в городе хотя бы ещё на один день.
   – Уже не нужно.
   – Потом расскажешь. Я уже двадцать минут его держу, – она ускорила шаг.
   Эдам рассудил, что разговор с диггером никому угрожать не может, и поспешил за Алиной.
   Они спустились по лестнице. Внизу стояло несколько столов для настольного тенниса, некоторые были заняты игроками. Алина повела Эдама к одному из них. Два молодых человека азартно стучали ракетками, ещё двое с интересом наблюдали за игрой.
   – Антон старший в их группе, – поясняла на ходу Алина. – Наиболее осведомлённый.
   Молодой человек невысокого роста, в вязаной чёрной шапочке и куртке защитного цвета, положил ракетку на стол и направился им навстречу.
   Он протянул руку Эдаму:
   – Антон!
   – Здравствуйте! Я Эдам.
   На вид парню было лет двадцать пять. Длинные малиновые пряди выбивались из-под шапки. Впалые щёки покрывала светлая щетина.
   – Мой английский не очень, поэтому… – начал было молодой человек, но Эдам его прервал.
   – Алина сможет перевести, если понадобится. Давайте отойдём в сторону.
   – Может, сядем куда-нибудь? – предложила Алина.
   – Мы же быстро. Правильно? – молодой человек посмотрел на неё исподлобья.
   Она не стала настаивать. Они отошли подальше от зоны для тенниса и встали у перил.
   – Что вам известно о подземельях дворца Расторгуева? – сразу же спросил Эдам.
   – Вокруг него очень много легенд. Сложно отделить правду от вымысла, – отозвался предводитель диггеров.
   – Вы в них бывали?
   – Нет. К ним доступ был закрыт много лет назад. Все возможные ходы засыпаны.
   – Это точно?
   – Да, – подтвердил тот. – Я слышал, что многие пытались их найти, но безуспешно.
   – Их было много?
   – Ходов? – молодой человек пожал плечами. – Никто не знает, сколько точно.
   – А что вы скажете про теорию о том, что один ход мог соединять дворец и дом Ипатьева?
   – Была такая версия. Но, насколько я знаю, после сноса дома никаких ходов не нашли. Тогда же и улицу расширяли. Там половину горы срыли, чтобы увеличить проезжую часть. Если бы что-то нашли, информация об этом хоть где-то бы сохранилась.
   – Но такую информацию власти могли бы скрыть, – предположил Эдам.
   – Я не знаю. Это было задолго до моего рождения. Думаю, что даже если бы они что-то и скрывали, то после перестройки это точно просочилось бы в прессу. Тогда к подобного рода новостям был большой интерес.
   – Это правда, – подтвердила Алина.
   Эдам задумался.
   – То есть сейчас попасть в подземелья можно только из самого здания?
   – Я не представляю, что нужно сделать, чтобы попасть туда. Насколько я знаю, все проходы, ведущие под землю из подвала, были забетонированы.
   – А я думаю, где вы! – неожиданно раздался радостный голос Олега.
   Он шёл к ним быстрым шагом, но, увидев Антона и их серьёзные лица, стушевался.
   – Пардон! – прошептал он и встал рядом, внимательно слушая.
   Эдам сосредоточился.
   – Я повторю вопрос. Вы абсолютно уверены, что с улицы во дворец не попасть?
   Антон посмотрел на часы.
   – Вы на машине?
   Алина кивнула.
   – Хорошо. У меня есть немного времени, давайте доедем дотуда, и я вам кое-что покажу.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 4

   Алина хотела припарковать машину на улице за церковью Вознесения, но не нашла свободных мест и, объехав площадь перед дворцом, со всех сторон окружённую исполинскими тополями, остановилась почти у самого здания – прямо перед ним ещё сохранилась общественная парковка.
   Они вышли из машины и увидели, что улочка, ведущая к главному входу новой резиденции олигарха, отделена от площади кадками с высокими кустарниками, словно зелёным забором. Дизайнеры, нанятые Хабаевым, нашли способ оградить от любопытных глаз площадку для приёма гостей.
   Стоило им захлопнуть дверцы машины, как человек в чёрном костюме отошёл от ворот и направился к ним.
   – Сегодня стоянка работает только до двух часов, – предупредил он, вежливо поприветствовав.
   – А что такое? – спросила Алина.
   – Общественное мероприятие.
   – Общественность имеет право отдыхать, – откликнулся Олег, сдвинув тёмные очки на макушку. – Мы готовы присоединиться.
   – Спасибо за понимание! – кивнул охранник, проигнорировав его реплику, и не спеша вернулся на свой пост.
   – Я потом переведу, – сказал Эдаму Олег.
   – Не надо. Я всё понял, – он повернулся к Антону. – Куда мы идём?
   – С другой стороны площади сельхозакадемия, – он указал на внушительное здание неподалёку. – Один из её корпусов принадлежал заводчику Зотову. Он был родственником Расторгуева.
   Антон повёл их на противоположную сторону. Не сбавляя шага, он залез в сумку, которую нёс на плече, достал из неё небольшую серую книжку и протянул Алине:
   – Вот книга, о которой я вам говорил.
   Олег посмотрел через плечо сестры на название.
   – «Тайны уральских подземелий». Звучит интригующе.
   – Её написал Всеволод Михайлович Слукин. Он преподавал у моего отца в Архитектурной академии. Слукин серьёзно изучал и сам дворец, и вообще систему подземелий в городе.
   – Ну вот хоть кому-то было не всё равно, – прогудел Олег. – Надо бы с ним встретиться.
   – Я не знаю, жив ли он ещё, – ответил Антон. – Можно? – он снова взял книгу в руки, остановился и открыл страницу со схемой подземных ходов дворца. – Вот, смотрите. Это главное здание, – он указал на прямоугольник на чертеже, а потом на само здание за их спинами. – Вот Вознесенская церковь. Это ротонда. Она стояла до 1990 года вон там, на холмике, – он махнул рукой в сторону забора, ограждающего парк за дворцом. – Сейчас туда, к сожалению, уже не пройти. Видите, основные ходы вели в сторону ротонды и пруда, – он провёл пальцем по линиям на чертеже.
   – А это что? – Эдам ткнул на квадрат на схеме, изображённый рядом с ротондой.
   – Это какое-то подземное помещение. Его обнаружили геофизики. Они искали пустоты в земле в парке и вокруг здания. Размеры помещения, понятное дело, примерные.
   – Но всё же довольно большое, судя по всему, – заметил Эдам.
   – Да. Но точных размеров никто не знает.
   – И в нём тоже никто не был?
   – Конечно. С тридцатых годов всё залито бетоном. Да. Вот этот ход вёл через всю площадь к дому купца Зотова, куда мы идём. Сейчас покажу.
   Он повёл их дальше – вдоль глухого забора к виднеющимся впереди воротам.
   – Если пройдём быстро, может, нас не прогонят, – сказал он, не оборачиваясь.
   – А если заметят? – спросила Алина.
   – Договоришься с ректором, представишь дорогого гостя из Англии, – пробурчал Олег. – Как первый раз замужем прямо! Просто время потеряем.
   – Ну да, – согласилась она.
   Ворота они проскочили беспрепятственно. Антон провёл их к старинному особняку, во дворе которого стояли полуразрушенные постройки. Он подошёл к небольшому холмику, под которым зиял вход с едва видной из-за травы и кустов заколоченной дверью и покатыми ступенями, полностью заваленными мусором.
   – Вот это, пожалуй, последний из известных ходов. Сами видите, что его использовать нереально.
   – Да, он совсем зарос, – согласился Эдам. – Спасибо вам. Это очень увлекательно.
   Алина сделала фото обложки книги.
   – Постараюсь купить её, – сказала она Эдаму.
   – Пока сделай фото всех схем, что есть, – попросил он.
   Она посмотрела на провожатого:
   – Вы не против?
   Антон пожал плечами, и Алина быстро сделала несколько снимков. Антон переминался с ноги на ногу, наконец нетерпеливо спросил:
   – Ну, так вы будете экскурсию заказывать?
   – Конечно! Алина согласует с вами дату, – ответил Эдам. – Спасибо вам за ваше время!
   Они пожали руки друг другу.
   – Вас куда-нибудь подбросить? – спросила Алина.
   – Нет, я пешком. Тут всё близко.
   Проводник ушёл.
   Когда он отдалился на приличное расстояние, Эдам повернулся к Алине:
   – Заплати ему за экскурсию. У тебя ведь остались деньги, что я давал.
   – Я вообще ещё ничего не потратила.
   – Хорошо.
   – Когда идём? – живо спросил Олег.
   – Мы никуда не идём, – со всей серьёзностью произнёс Эдам. – И вы оба прекращаете заниматься этим делом.
   – Что случилось? – встревожилась Алина.
   – Дальше я сам. Спасибо вам за помощь.
   Олег засмеялся.
   – Перестань! Пойдёмте поедим. Жрать охота. Там и расскажешь, чем тебя так напугал Хабаев.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 5

   Обедать Олег предложил в ресторане, о котором он слышал даже у себя в Петербурге. Идти было недалеко. Высоченное здание из стекла и бетона носило имя известного русского поэта, имени которого Эдам не запомнил.
   Ресторан располагался на верхнем этаже небоскрёба, сквозь панорамные окна открывался потрясающий вид на историческую часть города с небольшим прудом в самом центре. Невысокие горы синели на горизонте.
   – У вас здесь много озёр, – заметил Эдам. – Красиво.
   Он перевёл взгляд на друзей. Их лица выражали нетерпение.
   – Так что тебе сказал Хабаев? – спросила Алина.
   Эдам покусал губы, подбирая слова.
   – Это был не Хабаев. Если честно, я не хочу вдаваться в детали. Чтобы вы меньше знали, – он посмотрел на обоих. – Мне было очень приятно работать с вами, поверьте. Но нам придётся расстаться.
   – Как всё у вас, однако, быстро, – Олег хмыкнул и уставился в окно.
   – Так будет лучше, – заверил его Эдам.
   Алина в задумчивости теребила серёжку в ухе.
   – А если мне кто-то позвонит по кассете? – спросил Олег. – Кстати, вы знаете, что сегодня появилось, наверное, штук десять клонов нашего объявления? – оживился он. – С другими телефонами. Предлагают десять тысяч рублей за кассету.
   Алина приподняла брови.
   – Это дорого? – спросил Эдам.
   – Сто пятьдесят долларов, – ответил Олег. – Я тут же поднял до пятнадцати. Смотрю – через час появляются такие же объявления с суммой двадцать тысяч. Можете представить?
   – Удали объявление, – попросил его Эдам. – Хотя… Они и так уже всё знают.
   – Они? – Алина прищурилась.
   – Всё, да не всё, – неопределённо ответил Олег. – Так что мне делать, если позвонят?
   Эдам вздохнул.
   – Я жалею, что втянул вас, – он посмотрел на смартфон Алины, лежащий на столе, и поднял глаза на Олега. – Если позвонят… скажешь, что это ошибка. Ты не давал объявления.
   – А ты что собираешься делать? – спросил тот.
   – Лететь домой.
   – И к Хабаеву на юбилей ты уже не пойдёшь? – спросила Алина.
   – Кто его позвал-то? – усмехнулся Олег.
   Эдам покачал головой.
   – Нет. Всё. Всё закончено, – он протянул им два пухлых конверта. – Это моя благодарность вам.
   – Да иди ты в жопу! – взорвался Олег. – Тебе угрожали? Чего ты испугался? Я тебя не узнаю, если честно.
   – Мои друзья погибли. Я не хочу рисковать вами. Ты это понимаешь? Это не шутки.
   Мимо них прошла официантка.
   – Можно мне счёт? – попросил Эдам.
   – Минуточку, – улыбнулась та.
   – Так надо, – продолжил он. – Страх это или не страх, уже не так важно. Есть черта, которую не стоит переходить, – он сделал паузу и тихо добавил: – Возможно, мне нужно было раньше остановиться. Ещё там. Дома.
   Он вдруг понял, что так и не ответил Шелли, и решил, что после разговора сразу же её наберёт.
   Брат с сестрой молчали, обдумывая его слова. Алина растерянно смотрела перед собой. Олег нервно щёлкал пальцами, потом резко подался вперёд.
   – Давай так. Я вчера звонил одному человеку. Это старый знакомый. Надёжный. Встретишься с ним. И после этого решай, летишь ты или нет.
   – Кто он?
   – Имя организации состоит из трёх букв. Догадайся сам.
   Эдам помедлил.
   – Я ничего больше не прошу, – Олег посмотрел ему в глаза. – Встреться, поговори. Задай все интересующие тебя вопросы. Послушай, что он ответит. А там решишь. – Взгляд Олега сложно было выдержать. Эдам медленно кивнул. – Ну вот и здорово! – обрадовался тот.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 6

   Эдам стоял на мостике, переброшенном через канал, ведущий от старинной плотины, которая образовывала пруд в самом центре города. Фонтаны, установленные в канале, били в небо, струи воды создавали причудливые фигуры в воздухе.
   Солнце пригревало, но не пекло. Воробьи приветствовали весеннее тепло радостным чириканьем.
   Чуть поодаль от него фотографировалась пара молодожёнов с компанией друзей. Играла музыка, люди смеялись. Кованые решётки моста от его начала до конца были увешаны замками с выгравированными именами влюблённых.
   До Шелли он не дозвонился. Отправил ей сообщение, но она не ответила.
   Алина подошла к Эдаму с мороженым в руке.
   – Где мой братец?
   Она протянула Эдаму эскимо. Он с удивлением посмотрел на него. В памяти сразу всплыли картины из детства.
   – Я ему тоже купила. Он страсть как любит мороженое, – сказала Алина, надрывая упаковку. – Большой ребёнок. Ну ты и сам знаешь.
   Он усмехнулся, не торопясь открывать угощение.
   – Ну а ты, конечно, слишком серьёзен для таких вещей, да? – она указала взглядом на эскимо в его руке. – Ты ведь настоящий мачо-мэн. Кроме виски с порохом, ничего не употребляешь?
   Эдам засмеялся.
   – Ну почему же? – он открыл упаковку и вонзился зубами в холодное лакомство. – Я самый обычный человек.
   Алина встала рядом с ним, устремив взгляд на воду.
   – Что будет, если ты не найдёшь камень? – спросила она. Её вопрос его смутил.
   – Скорее всего, мой дед умрёт, – ответил он не глядя на неё.
   – И что тогда?
   – Будут похороны.
   Она посмотрела на него.
   – И всё?
   Её интонация снова напомнила ему Клариссу. Он покосился на неё. Их руки почти соприкасались. Порыв ветра разметал её волосы, одна прядь коснулась его щеки.
   – Извини, – Алина поправила причёску.
   Он покраснел.
   – Ничего.
   – И всё-таки?
   – Будет то, что будет, – твёрдо проговорил он, глядя ей прямо в глаза. – Когда-то нужно остановиться.
   Она не отвела взгляд. В её глазах пробежала искорка.
   – Ты ведь не из тех, кто сдаётся.
   – Но не в этот раз. Всё слишком серьёзно.
   – Даже если умрёт твой дедушка?
   – В его смерти я себя винить не буду.
   – Вы не ладите, да?
   – Это неважно.
   Она не ответила и вновь повернулась к воде. Где-то вдалеке играла музыка. Молодожёны с друзьями ушли, их место заняли туристы.
   – Знаешь, что я подумала? – сказала Алина внезапно.
   – Что? – он с интересом посмотрел на неё.
   – Кассеты было две.
   Он нахмурился.
   – Две? Почему две?
   – Твой отец не стал бы записывать интервью на кассету, которая уже имела запись.
   – Почему? – не понял Эдам.
   – Я смотрю на это со своей, журналистской, точки зрения, – принялась объяснять она. – Ты готовишься к важному интервью. Никаких проколов у тебя быть не должно. Правильно?
   Эдам был заинтригован. Привычный ему зуд проснулся внутри. Энергия волной пробежала по затылку.
   – Ну конечно!
   – Когда-то у меня был диктофон с кассетами, старый такой. И я всегда старалась брать на интервью новую кассету. А не переписывать на старую. Понимаешь, о чём я? Я уверена, твой отец использовал новую кассету. А вот Никонов уже мог переписать ту кассету на свою, с «Пинк Флойдом». Потому что лишних денег у него на новую не было. Или время поджимало. А то, что он в 1975 году пожертвовал новейшей записью культовой группы, говорит о том, что информация на кассете была очень ценная.
   Глаза Эдама загорелись.
   – Они искали кассету с «Пинк Флойдом», – проговорил он сам себе, – а эта кассета, скорее всего, здесь. Или была здесь. А оригинал… Хм! Можно попробовать.
   Он посмотрел на Алину:
   – Ты умница! Я сейчас. Извини.
   Он отошёл от неё, быстро спустился с мостика и набрал Вэнса.
   – Вэнс, это Эдам. У тебя есть ключи от моей квартиры?
   – Да. А что?
   – Нужно отправить туда Шелли. Там в шкафу лежит штук сто кассет с записями. Мне нужно, чтобы она нашла одну, где записана не музыка, а разговор… или монолог. На русском языке, голос мужской. И пока не говори ничего Майклу.
   – Эдам, – Вэнс помедлил, затем твёрдо проговорил: – Я готов организовать тебе частный самолёт в Екатеринбург. Сегодня.
   Эдам бросил взгляд на Алину и отошёл ещё дальше.
   – Что-то случилось?
   – Мы вывезем тебя в третью страну. Там посмотрим.
   – Я должен закончить здесь. Я уже очень близко.
   – Запрос о твоём аресте уже поступил российским властям. У тебя нет времени.
   Эдам чертыхнулся.
   – Мне нужно время! Хотя бы до утра.
   – Это очень рискованно, – возразил Вэнс. – Успевай до восьми утра местного времени.
   – Вэнс! Я должен спросить, хоть и не знаю как… Что будет, если я не достану этот чёртов камень?
   – Он составил завещание. На тебя, – ответил Тенли.
   – Дьявол! Я же просил! Пусть Шелли набирает меня сразу, как найдёт кассету. И выдели ей переводчика с русского.
   – Эдам, Шелли…
   Лицо Эдама посерело.
   – Что?
   – Тут много всего произошло.
   – Что с ней?
   – Автомобильная авария. Я не могу говорить.
   – Она жива?
   – Нет. Восемь утра – край, – Вэнс положил трубку.
   Эдам был раздавлен. Он сжал кулаки и медленно выдохнул. Затем прикрыл глаза. Голова закружилась, и следом нахлынула мигрень. Он сжал виски пальцами и опустился на корточки.
   – Нет! Нет! Это не должно было случиться, – прошептал он. – Это я виноват! Идиот!
   Он медленно открыл глаза. Вода в канале играла бликами солнца. Он с трудом поднялся и посмотрел на Алину. Она стояла на мостике и с тревогой наблюдала за ним.
   Он отвернулся. Навстречу ему шёл Олег. Эдам попытался скрыть свои чувства, но тот его даже не заметил и прошёл мимо, чуть ли не искрясь от гнева.
   – Что случилось? – окликнул его Эдам.
   Тот остановился.
   – Он сказал мне забыть его номер! Гад!
   Он выругался по-русски и направился к Алине.
   Эдам проводил его взглядом и понял, что Олегом и его сестрой он рисковать не будет ни при каких обстоятельствах.
   Он медленно подошёл к ним и, сжав челюсти до боли, проговорил:
   – Пожалуйста, больше не контактируйте со мной. Это стало слишком опасным, – он крепко пожал Олегу руку. – Лети домой. А тебе, Алина, лучше уехать из города на некоторое время. Это серьёзно. Ещё раз спасибо вам обоим.
   Он сделал шаг назад.
   – Давай я хоть доброшу тебя до гостиницы, – предложила Алина.
   – Нет. Прощайте!

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 7

   Эдам бесцельно бродил по улицам города. Глаза заволакивала пелена горя. Он винил себя за смерть друзей, бесконечно прокручивая мысли о том, что он мог сделать, чтобы они остались живы. Тяжесть головной боли придавливала к земле. Колени подгибались. То и дело к горлу подкатывала тошнота. Когда стало совсем невмоготу, он нашёл лавочку и рухнул на неё. Долго сидел, глядя в одну точку.
   Он никогда не боялся сильных мира сего. Он знал, насколько беспощадными они могут быть. Но никогда, никогда его расследования не оплачивались жизнями близких. Раньше опасность если и грозила, то только ему самому.
   Эдам знал, что некоторые из его знакомых попадали в подобные ситуации. Но это случалось очень редко. Он слышал, что кому-то из его коллег поступали предложения, от которых нельзя было отказаться. И он всегда осуждал тех, кто прогибался под давлением обстоятельств. Теперь он сам оказался в таком положении. Эдам вспоминал свои рассуждения о принципах и долге журналиста, о смелости и готовности идти до конца. Сейчас эти убеждения вызывали в нём лишь горькую усмешку.
   Как он может позволить себе идти до конца, если каждый его шаг способен привести к ещё большим жертвам?
   Какое право он имеет рисковать другими людьми?..
   Эдам брёл по чужому городу, ничего вокруг не замечая, полностью захваченный вихрем мучительных мыслей и чувств.
   Вечернее солнце позолотило циферблат часов на здании мэрии. Ленин, стоящий напротив, воздевал руку вверх. Зажглись огни на торговых центрах. Эдам очнулся и понял, что оказался недалеко от отеля, в десяти минутах ходьбы. Но он направился в другую сторону. На пешеходной улице играли музыканты, на скамейках вокруг цветущих клумб сидела молодёжь. Китайские туристы фотографировались с бронзовыми скульптурами. Он свернул направо, потом налево, потом снова направо. Опять попал в квартал с торговыми центрами, где из витрин на него смотрели манекены в дорогих одеждах. Он прошёл мимо. Во всех городах мира одно и то же. Фешенебельные магазины, одни и те же бренды, позолота и холодный свет витрин. Он глянул на манекен в смокинге. У пластиковой фигуры не было даже намёка на лицо. Просто ровная круглая болванка вместо головы. Он поспешил уйти отсюда, перешёл через дорогу и оказался во дворах пятиэтажных домов, построенных при социализме.
   Эдам сел на скамейку. Во дворе цвели яблони, опьяняя его своим ароматом. На детской площадке бегали дети. Молодые мамы изредка покрикивали на них, когда те слишком резво носились вокруг металлических горок и качелей.
   Здесь было на удивление уютно. Красоты особенной не было, а вот уют был. Эта система дворов, устроенных между многоквартирными домами, так редко встречающаяся на Западе, где земля стоит бешеных денег, казалась ему в чём-то правильной. Здесь можно было проводить время. Не просто одному, а с соседями.
   Он посмотрел на старушек, сидящих на скамейке поодаль. Они о чём-то живо беседовали. Детвора резвилась, радостные возгласы отражались от стен домов. Чирикали воробьи. Где-то далеко лаяла собака. Пушистая кошка осторожно пробиралась по газовой трубе.
   Здесь Эдам смог немного успокоиться и на какое-то время перестал думать об угрозе, нависшей над ним и его друзьями.
   Он смотрел на беззаботную детвору и с тоской думал, что его собственное детство было совершенно другим. С самого рождения он был один. Он и сейчас один. Всегда один.
   Кто-то похлопал его по плечу. Эдам обернулся. Перед ним стоял мужчина неопределённого возраста, чуть покачивающийся от невидимого ветра.
   – Чё сидишь один? – голос его был хриплым, как у всех алкоголиков. – Выпить хочешь?
   – Я не говорю по-русски, – ответил ему Эдам.
   На лице мужчины сменилось несколько разных состояний за ту секунду, что он соображал, что ему сказали.
   – Иностранец, что ли?
   – Извините, – Эдам поднялся и пошёл в сторону своего отеля.
   Нужно было собираться и улетать отсюда к чёртовой матери.
   Местный житель догнал его.
   – Так ты это… чё ты? Все мы люди. Пойдём! А то вон ты грустный какой, – он потянул Эдама за рукав. – Пошли! Выпьешь, станет легче. Я же по лицу вижу, что ты это дело уважаешь. П-шли!
   Эдам высвободил руку.
   – Не хочешь? – с какой-то вселенской тоской спросил мужчина. – Ну как хочешь.
   Мужчина вздохнул и нетвёрдо зашагал прочь.
   Эдам проводил его взглядом и пошёл в другую сторону.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 8

   Собрался он быстро. Захлопнув крышку чемодана, Эдам сел на кровать, ощущая невероятную тоску и разочарование. Он понял, что проиграл по всем статьям. Жизнь переиграла его, хоть он и отчаянно боролся.
   Он взял с тумбочки пузырёк с лекарством, вытряхнул на ладонь две таблетки, проглотил их, даже не запивая водой. Опустив голову, сдавил руками виски и уставился под ноги невидящим взглядом.
   Никогда в жизни Эдам не чувствовал себя настолько ужасно. Он сидел в номере в пятизвёздочном отеле. Ему только что сообщили, что его дед официально сделал его наследником многомиллионного состояния. В кармане у него кредитка, с которой он мог позволить себе купить всё, что захочет. Завтра за ним прилетит частный самолёт и отвезёт его туда, где его не достанет ни Дженсен, ни Интерпол. Любой другой посчитал бы это верхом успеха, а ему хотелось вспороть себе вены.
   «Это ещё хорошо, что у меня нет семьи, – подумал он. – Иначе было бы ещё хуже».
   Он решил, что сегодня просто заснёт, чтобы не думать обо всём этом. А завтра, как бы тяжело ни было, поедет отсюда куда глаза глядят, и всё это останется позади. И горечь поражения, и боль потерь.
   «Ещё можно ужраться вдрызг, – промелькнула мысль. – Тогда точно ни о чём не буду думать».
   Он посидел ещё мгновение.
   «Решено! – он поднялся и посмотрел на себя в зеркало, оценивая, может ли в таком виде идти в бар. – Да какая разница?!»
   Его взгляд упал на схему, которую он выстраивал столько дней подряд. Эдам резко отвернулся, чтобы её не видеть.
   «А может, заказать бутылку в номер?»
   Это была хорошая мысль. Он поднял трубку телефона, поискал глазами гостевую папку с перечнем услуг отеля. Взгляд вновь упал на листок со схемой. С высоты его роста и под изменившимся углом схема выглядела иначе.
   «Тут что-то не так. Но что?»
   Он протянул руку и развернул листок к себе.
   Схема была построена вокруг Майкла. Все стрелки расходились в стороны, образуя главный кластер вокруг его имени. Рядом стрелки и имена образовывали меньший кластер вокруг него, Эдама. А в углу схемы ютился самый новый и маленький кластер – с надписью «КТО-ТО ЕЩЁ» в центре.
   Эдам задумался.
   – А не путаю ли я причину со следствием? – пробормотал он.
   Эта мысль пронзила его, словно молния. Он бросил трубку и сел за стол. Перевернул лист со схемой, схватил ручку и написал посередине «КТО-ТО ЕЩЁ». Его захлестнуло состояние азарта. Так бывало, когда он натыкался на новую важную тему для репортажа. Он быстро чертил на листе.
   Следующим появилось имя Майкла. Эдам хотел было провести стрелку напрямую и соединить два имени вместе, но остановился. Напрямую они не общались. По крайней мере, он об этом не знает. Точно так же он не стал соединять своё имя с именем в центре. Между ним и своим именем он написал «ИНКОГНИТО» и начертил стрелку к нему, а потом уже к себе. Следом появился «СМИТСОН». От него стрелки протянулись к «КОМУ-ТО ЕЩЁ», «ЛИАМУ» и «ЭДАМУ». Имя Лиама он перечеркнул. Он вспомнил ещё и частного детектива Джона Хаксли, тоже погибшего. Стрелка от неизвестного пока «КОГО-ТО ЕЩЁ» протянулась к детективу, а потом уже к «ЭДАМУ» и «ШЕЛЛИ».
   Ручка замерла над её именем. Он тряхнул головой и скрепя сердце перечеркнул его аккуратным крестом.
   «ЧЕЛОВЕК ИЗ МЕТРО» тоже был перечёркнут. Потом «ТОБИ», «ТОБИ-СЫН», «НИКОНОВ».
   Схема быстро разрасталась. Наконец вверху листа Эдам написал «ХАБАЕВ» и остановился. Несколько минут он сверлил взглядом это имя, затем кивнул самому себе и резко поднялся.
   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 9

   Дворец Хабаева был освещён праздничной подсветкой. К лестнице, покрытой красной дорожкой, подъезжали роскошные автомобили представительского класса, лимузины и сверкающие хромом раритетные машины. Из них выходили женщины ослепительной красоты в вечерних платьях и уверенные мужчины в смокингах и экстравагантных костюмах. Играла энергичная, но в то же время непринуждённая музыка. Тут и там мелькала охрана, контролируя, казалось, каждый квадратный сантиметр места, предназначавшегося сегодня только для богатых и успешных.
   На крыльце курили и разговаривали несколько человек. Эдам, в смокинге, без бабочки, с расстёгнутым воротом белоснежной рубашки, поднимался по ступеням. Он выглядел так, что Джеймс Бонд бы плакал от зависти. Женщины украдкой рассматривали нового гостя.
   Высокие старинные двери были раскрыты. Эдам пропустил перед собой блистающую нарядами пару и прошёл в фойе.
   В роскошном холле стоял металлодетектор. Вход был перегорожен столами. Охрана сверяла списки гостей. Здесь уже образовалась небольшая очередь. Эдам встал в неё.
   Невысокий румяный мужчина за пятьдесят, с животиком и вьющимися волосами, и его длинноногая спутница, которая была выше его на две головы, привлекли внимание Эдама. Уважаемый гость кипятился.
   – Он что, совсем озверел там, в этом своём Лондоне! – вопил он по-русски. – Какие ещё списки!
   Кучерявый гость повернулся к своей даме и елейно пропел:
   – Заинька, всё под контролем. Я сейчас всё решу. Не волнуйся.
   «Заинька» окинула его ледяным взором, отчего он ещё больше разъярился. Охранник смущённо смотрел в список.
   – Как ваше имя?
   Мужчина чуть не поперхнулся от гнева.
   – Майкл Джексон! – выпалил он с ненавистью. – Ну-ка, веди его мне сюда! Совсем уже!
   Из глубины холла выбежала женщина в длинном тёмно-синем платье, ответственная за организацию мероприятия.
   – Лазарь Львович! Проходите, пожалуйста! Мы очень рады, что вы нашли время.
   Дорогой гость фыркнул.
   – Металлоискаторы здесь понатыкали. Совсем уже! Что я, бомбу ему в подарок несу, что ли?
   – Мероприятие массовое, мы хотим, чтобы безопасность была на уровне, – щебетала организатор, провожая проблемных гостей внутрь.
   Эдам понял, что здесь ему не пройти, и быстро вышел на улицу. Он спустился по ступенькам и пошёл вдоль дома. По пути ему попались несколько охранников. Он улыбнулся им и двинулся дальше.
   Один из них окликнул его:
   – Эй! Куда? Там нет прохода!
   Эдам обернулся и показал ему, что отходит покурить.
   – А, – махнул рукой тот. – Ну давай, давай!
   План Эдама был простой. Он хотел пройти через ворота, ведущие в парк, а оттуда через заднюю дверь пробраться в само здание. Подойдя ближе, Эдам неслышно выругался: всё было наглухо перекрыто. Он понял, что ворота использовали только сервисные службы и гостей сюда не пускали. Охранников здесь тоже было немало, но выглядели они не такими вежливыми, как у главного входа.
   Эдам, вспомнив совет Олега, тут же заговорил по-английски с подошедшим к нему человеком в форме. Тот опешил.
   – Сюда нельзя! – закричал он Эдаму чуть ли не в ухо, будто повышенная громкость голоса могла послужить пониманию того, что он говорит. – Туда идите! В главный вход.
   Эдам сделал невинное лицо.
   – Мне кажется, я потерялся, – он дружелюбно улыбнулся.
   – Туда! Туда идите!
   – Хорошо! Отлично! Спасибо большое!
   – Ага! Сэнк ю! То есть плиз! – закивал охранник.
   Этот план не сработал, и Эдам решил вернуться.
   Он прошёл мимо главного входа, снова привлекая к себе внимание гостей, особенно женщин за пятьдесят, которым он всегда почему-то нравился, и свернул влево, на стоянку, где днём они парковались с Алиной.
   Выйдя из света прожекторов, он миновал ещё один пост охраны и зашагал в сторону сельхозакадемии, благо дорога ему была знакома. Убедившись, что сотрудники службы безопасности Хабаева его не видят, он свернул на пешеходную дорожку, идущую вдоль тополиной аллеи, и чуть ли не побежал в сторону церкви, вызывая любопытство гуляющих горожан.
   Церковь Вознесения примыкала к парку дворца. Она уже была закрыта. Эдам перемахнул через забор, окружающий храм со стороны улицы, и стал искать, где лучше было пробраться к высокому каменному забору, за которым темнел парк.
   Поодаль, прямо у забора, теснились какие-то хозяйственные постройки. Эдам, в дорогом костюме и лакированных туфлях, ловко забрался на них и подтянулся к верху каменной ограды.
   На шум из здания церкви вышел сторож.
   – А ну-ка! – закричал он, увидев нарушителя.
   Эдам спрыгнул по другую сторону забора.
   – Хулиганьё! – погрозил кулаком сторож вслед.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 10

   Эдам оказался в закрытой от гостей части парка. Там, впереди, по аллеям разливался яркий свет фонарей, из главного здания доносилась заводная музыка. Здесь же было довольно мрачно, хотя и не совсем темно – небо, несмотря на поздний час, ещё было светлым.
   Эдам двинулся в сторону дворца, продираясь через кусты. Колючие ветви цеплялись за брюки и рукава смокинга. Он останавливался и аккуратно отцеплял их от одежды, стараясь не испортить костюм. Ноги то и дело утопали в мягкой земле, и он опасался, как бы вконец не испачкать лаковые туфли, – появиться на приёме в таком виде было бы подозрительно.
   Он вышел из зарослей и спустился с пригорка по едва видной тропинке. Здесь было немного светлее. Он посмотрел на туфли. Хвала небесам, они не пострадали. Эдам снял с них налипшую траву и, распрямившись, вдруг увидел, что холм, через который он только что перелез, искусственный: у его основания темнела деревянная дверь с навесным железным замком.
   «Что это, как не вход в подземелья? – пронеслось в его голове. – Теперь понятно, почему Хабаев перекрыл публике доступ в парк».
   Он оглянулся. Вокруг никого. Он осторожно подошёл и осмотрел дверь. Она казалась недавно заменённой и даже свежевыкрашенной, а замок, без сомнений, был совершенно новым.
   Эдам обрадовался. Такая удача! С первой попытки он нашёл то, что искал.
   – Так! Теперь… надо туда попасть…
   Он без особой надежды подёргал замок и стал оглядываться в поисках чего-либо, чем можно было бы его сбить.
   Вдруг до него донеслись голоса. Эдам замер и прислушался. Люди шли именно сюда. Он быстро отступил в сторону и спрятался за густой куст. С дорожки свернули двое мужчин в рабочей одежде. Первый, высокий плотный здоровяк лет пятидесяти, катил перед собой пустую тележку, второй, значительно меньше и младше первого, нёс на плече грабли.
   Они не спеша направились к двери, которую только что пытался открыть Эдам.
   – Прикинь, щас иду – навстречу Урбант! – восторженно сказал первый и поставил тележку на землю.
   – Да ладно! – хохотнул второй. – Сам?
   – Ну да. Я его только по телику видел, – мужчина достал из кармана ключи и открыл замок на двери. – Его, видать, ведущим пригласили.
   – И как он?
   – Да ничё вроде. Поздоровался.
   Они зашли в подземное помещение, больше напоминающее грот, и включили свет. Жёлтый прямоугольник упал на тёмную траву.
   Эдам осторожно вышел из укрытия и заглянул внутрь. Похоже, грот использовался как склад для хранения садового инструмента. Его своды были выложены старинным кирпичом, но больше ничего не напоминало о прежних временах.
   Работники прошли вглубь помещения, их голоса усиливало небольшое эхо.
   Эдам остановился в раздумье, следовать за ними или нет.
   С одной стороны, было совершенно очевидно, что никакой тайны в этом складе быть не может. Трудно было представить, что Хабаев приходит сюда ночами, чтобы пробраться в подземелья, где заводчик-старовер прятал свои сокровища.
   Но в то же время Эдам прекрасно знал, что раньше из особняков и домов часто прокапывали подземные ходы – на тот случай, если хозяевам придётся бежать по той или иной причине. И этот ход тоже вполне мог начинаться в доме и заканчиваться в этом искусственном гроте.
   «Чем чёрт не шутит?» – подумал Эдам.
   Возможность попасть в дом через подземный ход, минуя охрану, его более чем устраивала, и он на цыпочках прошёл внутрь. Его не услышали. Мужчины были увлечены разговором, к тому же стук инструментов, которые они расставляли по местам, заглушил его шаги.
   Здесь было прохладно и пахло сырой землёй.
   Грот делила на две части тонкая перегородка. В передней части, освещённой тусклой лампочкой, был настелен деревянный пол. Вдоль стены стояли скамейки, над которыми на вешалках висела рабочая одежда. Тут же громоздился железный шкаф с наклеенным на него старым календарём с фотографией девушки в купальнике. Ничего интересного он здесь не увидел. Там же, куда зашли садовники, помещение было больше.
   Эдам затаил дыхание и осторожно выглянул из-за перегородки. На каменном полу стояли кадки и тележки. По стенам на крюках были развешаны инструменты. Садовники стояли поодаль, спиной к нему. Молодой показывал второму что-то на своём телефоне.
   – В семнадцатом году он до пятнадцати тысяч доходил, – с жаром говорил он.
   Здоровяк рассмеялся:
   – Да! А сейчас что?
   – Так он ещё поднимется!
   – Ты-то откуда знаешь?
   – Вот когда он будет стоить полтинник, тогда что ты скажешь?
   – Да не будет такого никогда! Что я, первый год на земле живу, что ли? Говорил тебе участок взять в прошлом году. Всё. Нет их больше! – он развёл огромными руками. – Так бы уже посадил чего-нибудь, строиться бы начал.
   Эдам видел только часть помещения. Чтобы рассмотреть скрытую от него часть грота, нужно было пройти внутрь.
   – Нужен мне твой участок! – фыркнул молодой. – Это ты, Сергеич, сейчас смеёшься, а года два пройдёт – сам побежишь покупать. Это будущее, чувак!
   Сергеич сокрушённо покачал головой.
   – Знаем мы ваше будущее. Видали. Всё это пузырь. Как МММ. Только зря деньги тратишь.
   – А что я потратил? Я-то его взял, ещё когда он сто долларов стоил. Сейчас жалею, что не купил больше.
   Эдам решился. На цыпочках проскользнул мимо рабочих и спрятался за выступом. Он едва не выругался вслух от разочарования, увидев, что оказался в тупике.
   «Зачем я сюда попёрся?» – с досадой подумал он.
   Молодой садовник насторожился.
   – Ты слышал?
   – Что?
   Они прислушались. Эдам замер. Сердце колотилось как бешеное. Снаружи доносилась музыка, далёкие голоса.
   – Что слышал-то? – спросил старший.
   Молодой выглянул наружу.
   – Вроде никого.
   – Привидения? – хохотнул Сергеич и ткнул его пальцем под ребро.
   Тот вздрогнул, что ещё больше рассмешило его старшего товарища.
   – Боисся?
   – Да иди ты!
   – Ладно, – довольно ухмыльнулся здоровяк и полез в карман комбинезона за ключами. – Домой пора.
   Они вышли.
   Эдам покрылся испариной. Что делать? Если он прямо сейчас что-то не придумает, его запрут здесь, и это будет самая глупая попытка проникновения на частную вечеринку в истории человечества.
   Садовники выключили свет в маленьком помещении и скрипнули дверью, выходя наружу.
   – Биткоины, шмиткоины, – с усмешкой проворчал Сергеич, закрывая дверь. – Будущее… Заняться вам нечем.
   Эдам выбежал из своего укрытия и с силой толкнул дверь.
   Здоровяк отступил в изумлении. Его товарищ громко ойкнул. Эдам как ни в чём не бывало вышел наружу, остановился перед ошарашенными садовниками и невозмутимо стряхнул невидимую пыль с рукавов. Мужчины боялись пошевелиться. Эдам строго посмотрел на обоих, недовольно цокнул языком и неспешно проследовал по дорожке, по которой те недавно пришли.
   Садовники переглянулись.
   – Мама дорогая…
   Рука Сергеича потянулась вверх. Он медленно перекрестился.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 11

   Эдам шёл быстрым шагом. Он не оглядывался, только косил взглядом, когда дорожка делала поворот, чтобы удостовериться, что за ним никто не идёт. Опасения были напрасны. Погони не было. Он успокоился и сбавил ход.
   Первого сотрудника службы безопасности он встретил ближе к дворцу. Выйдя на освещённое фонарями место, Эдам заметил впереди громилу в чёрном костюме.
   Тот тоже увидел Эдама и поспешил к нему:
   – Эй! Сюда нельзя!
   Эдам лихорадочно соображал, что делать. Бежать или прятаться было глупо, хотя расстояние до него оставалось приличное. Он решил применить уже проверенный способ.
   Охранник быстро приближался. Он уже поднёс рацию к губам, когда Эдам поднял палец вверх, подавая ему знак подождать, достал телефон и, приложив его к уху, оживлённо заговорил в пустоту:
   – Да? Я! О! Конечно! Ага! Как дела?
   Его громкая английская речь привела человека с рацией в смятение. Он понял, что чуть было не вытурил из парка важного иностранного гостя. Эдам намеренно встал к нему полубоком, позволяя разглядеть себя. Громила убедился, что перед ним гость: всё-таки ротозеи с улицы не ходят по паркам в смокингах и лаковых туфлях. Но, видимо, присутствие Эдама в дальней части резиденции всё-таки насторожило бдительного охранника, и он не торопился уходить.
   Эдам прохаживался кругами, притворяясь, что слушает собеседника.
   – Да. Ну конечно, – лениво бубнил он в трубку. – Вполне вероятно. Продолжай! Ну, знаешь. Да. Нет. А ещё? Мне нужно знать больше деталей.
   Человек в чёрном костюме отступил и следил за Эдамом на отдалении. Эдам же продолжал свою игру.
   – Да. Ну конечно! – он громко засмеялся и не спеша пошёл по дорожке в сторону дворца.
   Охранник последовал за ним.
   – Ха-ха-ха! Ну естественно! Да, здесь. В Екатеринбурге! Волшебно! Матушка-Россия, как всегда, не подвела. Женщины? Ну конечно! А ты думал!
   Он покосился в сторону своего преследователя. Тот словно прилип к нему.
   – Когда ты уже свалишь? – пробормотал Эдам себе под нос и снова расхохотался.
   Ему казалось, что этот нелепый телефонный разговор никогда не закончится. За это время он успел выйти к пруду. Ротонда на острове была ярко освещена прожекторами. Перед ней, прямо над гладью пруда, возвышалась сцена, на которой готовились к выступлению музыканты. В воде светились серебристые лотосы.
   На берегу белели накрахмаленными скатертями круглые столики. В центре каждого стояла композиция из живых цветов и горящая свеча в стеклянной колбе. Вокруг столиков суетились официанты, расставляя тарелки и раскладывая приборы.
   – Это правильно. Хорошая идея. Поддерживаю, – продолжал Эдам.
   Навстречу ему по дорожке шёл харизматичный мужчина в тёмно-зелёном пиджаке и красной бабочке, по всей видимости ведущий. Рядом с ним семенила женщина в тёмном брючном костюме с кипой листов в руках. Эдам мгновенно узнал в мужчине человека с рекламы, которого он видел на щитах в московском аэропорту. Поравнявшись в ним, он, не отрываясь от телефона, протянул руку ведущему и небрежно пожал её со словами:
   – Превосходно! Я вас поддерживаю в ваших начинаниях.
   Русская телезвезда и его помощница смущённо кивнули в ответ. Эдам же медленно двинулся дальше.
   – А это кто такой? – спросила помощница ведущего.
   – Да хрен знает! Гость какой-то.
   Увидев встречу со знаменитостью, охранник наконец убедился, что Эдам не чужак, а скорее один из организаторов шоу, развернулся и ушёл вглубь парка. Эдам выдохнул.
   – Да, Эдам. Восхитительно! Ты просто гений! Люблю тебя, чувак! Только ты мог такое придумать, – закончил он воображаемый разговор, убрал телефон в карман и направился к дворцу через череду светящихся ажурных арок, перекинутых над дорожкой и переливающихся в темноте тысячами крохотных огоньков, которые издалека можно было принять за россыпи звёзд.
   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 12

   Он свернул с дорожки, быстро прошёл через небольшой внутренний двор и направился к раскрытой двери, ведущей в здание. Но и тут ему не повезло. Он напоролся на двух поваров, выходящих на улицу покурить.
   Эдам мгновенно принял вид заблудившегося гостя и, не давая им опомниться, спросил, активно жестикулируя:
   – Туалет? Где здесь туалет?
   Один из мужчин кивнул, догадавшись.
   – Это там, – ответил он по-русски и обратился к напарнику: – Вась, покажи ему.
   – Очень мило, – улыбнулся Эдам. – Спасибо!
   – Что он, на улице туалет искал? – буркнул второй.
   – Да хрен его знает, видишь – иностранец.
   – Ладно. Щас приду. За мной иди, – махнул он Эдаму.
   Тот послушно последовал за ним.
   Василий провёл Эдама через кухню и вывел в небольшой коридор.
   – Вот! Тут туалет. А потом тебе туда, – он указал в сторону, откуда раздавалась музыка и гомон гостей. – Найдёшь?
   – Спасибо! – кивнул Эдам.
   – Ну всё. Бывай.
   Эдам взялся за ручку двери, но, дождавшись, когда повар свернёт за угол, направился туда, где были гости.
   В большом зале с окнами до потолка играла приятная стильная музыка. Девушка-диджей с красными волосами, в коротком платье, открывающем её аппетитные формы, танцевала за пультом. Сверкающие нарядами и украшениями гости оживлённо разговаривали. Официанты в белоснежных кителях разносили канапе с чёрной икрой.
   В середине зала бурлил фонтан из зелёного стекла. Рядом стоял сомелье в бордовом пиджаке и зазывал публику:
   – Дамы и господа! «Дом Периньон»!
   Он подносил бокалы к струям, бьющим из фонтана, и наполнял их шампанским. Смеющиеся гости с удовольствием разбирали бокалы с искристым напитком.
   Эдам слился с толпой и тоже взял бокал. Он окинул взглядом присутствующих. На празднование юбилея олигарха собрались сливки местного общества. Судя по всему, он был здесь единственным иностранцем.
   – Угощайтесь! – с улыбкой обратился к нему официант, сопровождавший золочёную повозку с огромной многоярусной тарелкой, на которой были выложены разнообразные канапе, крошечные бутерброды и другие аппетитные закуски.
   Повозку тянула белая карликовая лошадка с длинной и аккуратно подстриженной пшеничной гривой.
   Эдам взял с верхней тарелки бутерброд – прозрачный ломтик балыка на тонкой полоске хлебца – и прошёл в середину зала. Он скользнул глазами по толпе, выискивая именинника, но не нашёл его среди гостей. Приглашённые увлечённо общались друг с другом. Было видно, что многие из них знакомы.
   Эдам медленно повернулся на пятках и, бросив взгляд в другой конец зала, застыл от изумления. Вся стена была увешана работами Вилена Никонова. Эдам тут же отдал бутерброд проходящему мимо официанту и направился к картинам.
   Он остановился у большого полотна, на котором был изображён монах, упавший ниц перед деревянным идолом. Небо кровожадно алело над хмурыми соснами, древний лик гневно взирал на скитальца. Из темноты между стволов деревьев проступали полупрозрачные лики духов.
   – Такие мрачные, да? – раздался за его плечом приятный женский голос.
   Эдам обернулся. Перед ним стояла невероятно красивая женщина лет тридцати пяти. Длинное чёрное платье с декольте открывало плечи и руки. На тонкой шее поблёскивало колье с бриллиантами стоимостью в половину бюджета небольшой восточноевропейской страны.
   – Я не говорю по-русски, – ответил ей Эдам.
   Её карие глаза сверкнули, и она перешла на английский.
   – Вы новый сотрудник консульства? Почему я вас не знаю?
   Эдам отметил её приятный акцент.
   – Я недавно в городе, – улыбнулся он.
   – О! Нам нравятся новые лица, – она чуть склонила голову, и мягкий локон чёрных волос упал ей на щёку. – Лариса, – протянула она руку.
   Он едва не склонился, чтобы поцеловать её, но сдержался и галантно пожал длинные холёные пальцы.
   – Эдам. Очень рад знакомству.
   – Я не знаю, что муж находит во всех этих картинах. Мы с дочкой стараемся здесь не задерживаться. Жутко!
   – Вы жена Виктора?
   Она засмеялась. Смех её тоже был приятен.
   – Вы знакомы? Простите. У него столько друзей. Всех не упомнишь.
   – Ну, если так, я буду всем говорить, что я ваш друг, – с улыбкой ответил Эдам. – Чтобы соблюсти паритет.
   – Как это мило с вашей стороны.
   Её окликнул кто-то из группы гостей, стоявших неподалёку.
   – Мы ещё поболтаем, – сказала она и плавной походкой направилась к ним.
   – С удовольствием.
   Он проводил её долгим взглядом и пошёл вдоль стены, рассматривая картины. Сюжеты на них были суровы. И почти на каждой – языческие идолы. Эдам остановился у картины, на которой люди в меховых одеждах приносили человеческую жертву необычному идолу. Он отличался от виденных им прежде деревянных истуканов. У этого было несколько рук. И сделан он был из другого материала. Но что это за материал? Явно не дерево. Эдам приблизился к полотну, чтобы разглядеть его получше. Вдруг его легко похлопали по плечу. Он обернулся.
   Перед ним стояла Алина. Короткое голубое платье эффектно очерчивало её фигуру, волосы были приподняты и уложены на макушке. В ушах блестели серьги с топазами. Выглядела она ослепительно. Он потерял дар речи.
   Алина лукаво улыбалась, наблюдая за его реакцией.
   Эдам быстро справился с собой и удивлённо произнёс:
   – Я не ожидал тебя тут увидеть.
   – А я вот, наоборот, была уверена, что ты будешь здесь, – проговорила она, отпивая шампанское из бокала.
   В её голосе Эдаму послышалось уважение. Мол, не струсил, вернулся. Он поменялся в лице, осознав, что это может быть опасно для неё, и вместо комплимента, который только что собирался сделать, хмуро спросил:
   – Что ты здесь делаешь?
   Его реакция обидела её.
   – Меня пригласили на вечеринку. Что люди делают на вечеринках?
   – Это неосмотрительно.
   – Мне не восемнадцать лет, – резко ответила она и отвернулась, разглядывая толпу.
   Он понял, что испортил ей настроение, и постарался реабилитироваться.
   – Видимо, чувство опасности делает тебя ещё прекраснее.
   Она стрельнула глазами в его сторону:
   – Неужели?
   Их взгляды пересеклись. Он рассмеялся. Она тоже. Напряжение спало.
   – Хабаев здесь? – спросил Эдам.
   – Пока не видела.
   Она обратила внимание на картины, которые он изучал.
   – Никонов?
   Он кивнул. Алина тут же поставила свой бокал на поднос проходящего мимо официанта, достала телефон и скомандовала Эдаму:
   – Позируй.
   – Что?
   – Позируй, тебе говорят, – она щёлкнула камерой. – Не. Не получилось, – она притворно надула губки. – Давай тут.
   Она отступила к следующей картине. Эдам понял её задумку и стал подыгрывать.
   – Я стараюсь.
   – Плохо стараешься. Вставай сюда. Селфи! – она взяла его под руку и навела камеру так, чтобы в кадр попала картина.
   – Ну что ты не улыбаешься? Давай, теперь ты меня. Вот здесь.
   Она встала у следующей картины, на которой была изображена исполинская статуя женщины из золота, возвышающаяся над лесами. Алина вытянула губы. Эдам рассмеялся и сделал фото. Так, попеременно позируя, они сделали фотографии почти всех картин.
   – Осталась ещё одна, – сказала Алина, проверив фото на телефоне.
   Эдам послушно встал у картины с портретом мансийского шамана.
   – Улыбочку! – она наставила на него телефон.
   Эдам приготовился улыбаться.
   – Алина!
   Она обернулась. К ней шёл низенький блёклый мужчина лет сорока пяти. Он был весь кругленький и розовый. Даже под светлыми редкими волосами блестела розовая макушка.
   – Я тебя везде ищу, – с укором проговорил он, мельком глянув на Эдама.
   Алина повернулась к нему и лучезарно улыбнулась.
   – Игорёк! Золотце. Я сейчас. Дай мне ещё пять минут. Подожди меня там. Я скоро! – она тут же повернулась к Эдаму и сказала ему по-английски: – Меняемся!
   Эдам взял из её рук телефон и приготовился делать снимок.
   – Я бы тоже мог сделать фото, – обиженно проговорил её спутник. – Зачем кого-то просить?
   – Погоди минуточку, пожалуйста.
   – Игорь Иванович! – радостно окликнули кавалера Алины. – Ты тоже тут!
   Игорёк нехотя направился к своим знакомым. Эдам сделал ещё несколько снимков и отдал телефон Алине.
   – У меня есть ощущение, что кому-то сегодня разобьют сердце.
   Алина взяла телефон.
   – Жизнь жестока, – она подняла на него игривый взгляд.
   – Какая разительная перемена! Я думал, что имел счастье познакомиться с деловой женщиной.
   – Да? А я какая?
   Эдам приблизился к ней. Очень, очень близко.
   – Что такое? – улыбка скользнула по её губам.
   Он проговорил тихо:
   – И хоть я безумно рад тебя видеть… не подходи ко мне больше.
   Она провела пальцем по лацкану его смокинга.
   – Я подумаю.
   – Пожалуйста, – попросил он.
   Она ответила тоже тихо, но на этот раз очень серьёзно:
   – Я не могла тебя бросить здесь одного.
   – Я знаю. Теперь иди.

   ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 13

   Эдам отправился на изучение дворца. Комнат здесь насчитывалось немало, и везде были гости. Где-то стояли накрытые столы, где-то оборудовали кальянные, в других комнатах устроили развлечения для детей, хотя гости с детьми ему встретились всего пару раз.
   Он целенаправленно отдалялся от торжества – нужно было найти лестницу, ведущую вниз. И вот она! Он спустился на несколько ступеней и снова натолкнулся на человека с рацией. Эдам уже машинально использовал свой безотказно действующий приём.
   – Туалет?
   Охранник, уже было выставивший руку вперёд, поменялся в лице.
   – А? Нет. Тут нет туалета, – залепетал он по-русски. – Туда. Туда! Дальше идите, – он замахал рукой, показывая куда-то наверх.
   Эдам обворожительно улыбнулся и ответил ему по-русски:
   – Спасьибо!
   Тот ещё больше растерялся, не зная, как реагировать, и закивал:
   – Ага.
   На противоположной лестнице Эдама поймал другой сотрудник службы безопасности Хабаева.
   – Извините. Где здесь туалет?
   – Я покажу, – на плохом английском ответил тот. – За мной идите!
   Он провёл Эдама по коридору.
   – Слишком много «Дом Периньона», – извиняющимся тоном объяснил ему Эдам.
   Человек с рацией кивнул. По-видимому, его знания английского на их коротком диалоге закончились, поэтому он продолжил на своём родном языке:
   – Ничего. Тут рядом. Если мужик, то справишься, – он оглянулся на Эдама. – Ты мужик? Или как все эти?
   – Yes, – ответил Эдам.
   – Ну и молодец.
   В итоге Эдам оказался там, откуда только что пришёл. Он стоял в туалетной комнате, отделанной зелёным мрамором, и смотрел на себя в зеркало в позолоченной раме.
   – М-да.
   Из кабинки позади него вышел Игорёк. Он узнал Эдама и полоснул его ревнивым взглядом. Однако предъявить сопернику было нечего, и кавалер Алины, сдержанно кивнув, начал мыть руки. Эдам кивнул в ответ и вышел.
   Он вернулся в зал с картинами Никонова. Джазовый оркестр, который к этому времени заменил девушку-диджея, сыграл тутти и замолк.
   Молодой вокалист бэнда в расшитом золотом сиреневом пиджаке громко объявил:
   – Просим уважаемых гостей проследовать в парк, к пруду, где продолжится наш праздник!
   Саксофонист заиграл лиричную мелодию, оркестр поддержал его. Гости не спеша выходили через двери в парк, оживлённые в предвкушении новых развлечений.
   Эдам понял, что у него наконец появился шанс пробраться в подвал. Но как обмануть охрану? Он медленно двинулся в противоположную сторону, следя глазами за гостями. Но не тут-то было. Под руку его подхватила жена Хабаева.
   – Эдам?
   Он мгновенно среагировал и изобразил учтивую улыбку на лице. Ларису окружали несколько подруг. По ним было видно, что все они не замужем. Женщины все были как на подбор – подтянутые, невероятно красивые и не менее этого голодные.
   – Девочки, это наш гость из Лондона, – обратилась к ним по-русски Лариса и повернулась к Эдаму. – Верно?
   – Совершенно верно.
   – Эдам только приехал к нам… – она оборвала фразу и снова повернулась к нему. – А я ведь так и не спросила, чем вы занимаетесь.
   Эдам ухмыльнулся:
   – Выполняю задания её величества.
   Женщины захлопали в ладоши. Лариса улыбнулась.
   – Я и вижу, – хмыкнула она и представила своих подруг: – Это Олеся, Алиса и Оля.
   Эдам с трудом повторил их имена и пожал руки.
   – Пойдёмте, – сказала им Лариса. – Там нас ждёт много интересного.
   Они направились вслед за гостями. Эдам бросил горестный взгляд назад.
   – Во сколько закончится торжество? – спросил он хозяйку дома.
   – Вы сегодня никуда от нас не уйдёте. Да ведь, девочки? – она подмигнула своим подругам.
   Девочки ответили хищными взглядами.
   Они прошли под сияющими арками и направились по дорожкам, освещённым замысловатыми фонариками, к пруду.
   По водной глади перед самой сценой плавали две венецианские гондолы, управляемые мимами в роскошных одеяниях. На сцене, возвышающейся над прудом, играл оркестр.
   Лариса усадила Эдама за стол. Три её подруги составили ему компанию.
   – Не скучайте! – проворковала Хабаева и удалилась.
   Официанты ловко наполнили бокалы водой и предложили гостям шампанского. Эдам посмотрел на девушек. Каждая из них оглядывала его оценивающим взглядом. Казалось, в их глазах, как в калькуляторах, мелькают цифры.
   Судя по лицам дам, он набрал не больше пятёрки по десятибалльной шкале. А может, меньше. Даже хороший смокинг не помог. Он вспомнил, как когда-то Орест Паппас, большой знаток женщин, говорил ему: «Милый! Женщины как собаки. Они по запаху могут определить, есть у тебя деньги или нет. Ты хоть по трое золотых часов напяль на каждую руку, если от тебя не пахнет деньгами, шансов у тебя ноль».
   Ему это показалось забавным. Эдам окинул девушек насмешливым взглядом:
   – Вы хоть по-английски-то говорите?
   Дамы заулыбались.
   – Немного, – ответила одна из них.
   Алиса, если он запомнил правильно.
   – Отлично, – он обвёл их глазами и сказал по-русски: – Привет!
   Они ответили ему, расплывшись улыбками.
   – Дебил какой-то, – почти не раскрывая губ, процедила Олеся, не глядя на него, но он и без переводчика всё понял.
   Музыка прекратилась. Зычный голос прогремел над парком:
   – Дамы и господа! Леван Урбант!
   Все зааплодировали. Кто-то даже радостно закричал. На сцену вышла звезда российского телевидения. Гости встретили его приветственными возгласами. Эдам уже встречал дорогого гостя из Москвы, поэтому в отличие от остальных реагировал гораздо спокойнее. Его заботило другое. Он искал глазами Хабаева. С того момента, как Эдам пробрался во дворец, он не видел его ни разу.
   – Друзья! – телеведущий подошёл к краю сцены. – Мне невероятно приятно сегодня быть здесь вместе с вами, потому что я, как и вы, праздную сегодня день рождения моего близкого друга. Человека выдающихся качеств. Отца, мужа, брата. Гражданина, – он поднял палец, прямо как на рекламе. – Почётного гражданина этого славного города. Так?
   – Так! – поддержали его гости.
   Ведущий продолжил:
   – Мы знакомы уже пять лет, если не больше. И я знаю, насколько большой души этот человек. Но кому я это говорю, правильно?
   Люди за столиками согласно закивали.
   – Никто не знает, скольким людям он протянул руку в беде. А никто не знает этого потому, что наш именинник – человек скромный. Я не буду говорить о его проектах в сфере благотворительности и культуры, – он обернулся. – Вот видите, меня уже одёргивают. Хвалить нельзя. Это правильно. Все выдающиеся люди скромны. Хорошо, хорошо, не буду, – он обратился к публике. – Раз мне нельзя говорить сегодня, давайте тогда уж послушаем его самого.
   Гости восторженно закричали.
   – Витя! Выходи!
   – Итак, – продолжил Урбант, – давайте поприветствуем человека, который оказал на всех нас огромнейшее влияние. Без него мы все были бы, наверное… другими. Правильно?
   Поскольку Эдам ни понимал ни слова из того, что произносили со сцены, он продолжал вглядываться в лица людей за столиками. Хабаева нигде не было. Он повернулся к девушкам за своим столом.
   – Вы Виктора сегодня видели?
   Олеся указала длинным пальцем на сцену.
   – Поприветствуем Виктора Сергеевича Хабаева!
   Эдам обернулся. Грянул оркестр. Раздались аплодисменты.
   На сцену вышел Хабаев. В чёрных брюках и белой рубашке, расстёгнутой на груди. Он обнялся с ведущим и смущённо посмотрел со сцены на гостей. Ему протянули микрофон.
   – Ну даёте! Прям растрогали. Спасибо, Леван, дорогой, – поблагодарил он ведущего и повернулся к публике. – Я так рад, что мы все сегодня собрались здесь, в этом прекрасном месте. Не только друзья, родственники, партнёры. Приятно, что нам удалось создать здесь, в Екатеринбурге, сообщество близких по духу людей.
   Эдам вглядывался в его лицо. Черты его были далеки от изысканности. Было видно, что он из народа, голос его во время речи выдавал волнение, но при этом чувствовалась искренность и теплота. Он ожидал увидеть в Хабаеве этакого человека-бульдозера, который готов всё сломать на своём пути. Что и говорить, в голове у Эдама прочно сидел стереотип о русских олигархах, которых всегда и везде изображали как людей жестоких и бездушных. Сейчас же он видел перед собой самого обычного человека.
   – Я должен сказать, что для меня это особенный день, – признался именинник. – Сегодня моя жизнь изменится. Самым волшебным, если хотите, образом. И я счастлив, что в этот момент вы будете рядом. Я хочу сказать огромное спасибо моей жене, Ларисе…
   Он повернулся. Лариса стояла тут же, на сцене. Она нежно улыбалась.
   – Я очень люблю тебя.
   Эдам окинул взглядом присутствующих. Их взгляды были устремлены на сцену. Даже сотрудники службы безопасности, выстроившиеся позади, смотрели вперёд. Это был самый удачный момент, чтобы попытаться пробраться в подвалы дома.
   Эдам поднялся. Дамы за столом удивлённо посмотрели на него.
   – Прошу прощения.
   – Моей доченьке Женечке, – продолжил юбиляр. – Где она?
   Лариса показала в сторону столов.
   Хабаев посмотрел вниз со сцены, нашёл дочь глазами и мягко проговорил:
   – Сегодня всё, всё изменится, моя дорогая! Да?
   Снова раздались аплодисменты. Хабаеву поднесли бокал с шампанским.
   Эдам, пригибаясь, чтобы не мешать другим, шёл между столиков.
   – Давайте выпьем не за меня, – сказал именинник. – А за всех нас и за наше будущее! За любовь, здоровье и наших близких!
   Грянула музыка.
   – Ура! – крикнул ведущий.
   – Ура! – закричали гости.
   – Ура! – негромко проговорил олигарх в микрофон и поднёс бокал к губам.
   Раздался выстрел.
   В лоб Хабаева влетела пуля. Затылок мгновенно разнесло в клочья – брызги крови полетели во все стороны.
   Олигарх упал.
   – Витя-я-я! – закричала Лариса, её лицо было забрызгано кровью. – Витя!
   На сцене забегали люди. Охранники схватились за рации.
   Началась паника. Гости закричали и повскакивали со своих мест. Образовалась давка. Многие упали на землю. Появилась охрана с автоматами.
   Человек, бежавший впереди автоматчиков, громко кричал гостям:
   – Всем лежать! Никто не двигается! Сохраняйте спокойствие!
   Эдам застыл на месте. Он не мог поверить в происходящее.
   – Все на пол! Живо!
   Среди воя и криков раздался детский голос:
   – Папа! Папочка!
   Эдам посмотрел в ту сторону, откуда доносился крик. Поодаль, у одного из столиков, в инвалидной коляске билась в истерике девочка лет десяти с ДЦП. Телохранители пытались её успокоить и удержать на месте.
   – Пустите меня к папе! – рыдал ребёнок, срываясь на визг.
   Эдам посмотрел на сцену. Там над убитым мужем выла Лариса. Он снова посмотрел на дочь олигарха. Глубокая складка образовалась у него на лбу.
   – Вот оно что! – прошептал он.

   Продолжение следует

Камень Леонид Андронов