&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;Армин&nbsp;Грунвальд<br>|<br>|&nbsp;&nbsp;Техника и общество: западноевропейский опыт исследования социальных последствий научно-технического развития<br>&nbsp;-------<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Армин Грунвальд<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Техника и общество<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Западноевропейский опыт исследования социальных последствий научно-технического развития<br></h3><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;От редактора перевода<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Социальную оценку научно-технического развития (НТР) проводят сегодня во многих развитых западноевропейских странах, где она институализирована в виде различных организационных форм при парламентах или правительствах с целью научной поддержки государственных решений в сфере научно-технической политики. Она имеет уже почти полувековую историю, и странами накоплен богатый опыт в разных областях науки и техники.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Понятие Technology Assessment (ТА) – «социальная оценка техники», которое на немецком языке обозначает «оценка последствий техники», сформировалось в 60-е гг. XX столетия. Возникнув в США в весьма специфическом контексте парламентских консультаций по поводу техники, оно перекочевало в 1970-е гг. в европейские дебаты о технике и соответствующие виды исследовательской деятельности и политического консультирования. Президент США 13 сентября 1972 г. подписал закон об оценке техники, благодаря которому было создано бюро по оценке техники при конгрессе США. Задачей бюро стало обеспечение сенаторов и конгрессменов объективной информацией в данной области с целью раннего предупреждения негативных последствий техники. Одновременно в самом Конгрессе образовали Совет по оценке техники (Technology Assessment Board – TAB).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1980-е и 1990-е гг. произошло расширение социальной оценки на область науки, политики и на общественный сектор, а также на формирование ее институционального базиса. В 1986 г. в ФРГ сформирована аналогичная комиссия для оценки последствий техники и создания рамочных условий технического развития с акцентом на проблемы охраны окружающей среды. Затем 16 ноября 1989 г. постановлением бундестага на базе отдела прикладного системного анализа (сегодня Институт оценки техники и системного анализа) Центра ядерных исследований г. Карлсруэ (с 1995 г. переименован в Исследовательский центр Сообщества Гельмгольца) организовано Бюро по оценке последствий техники германского бундестага. После закрытия в США в 1995 г. TAB лидирующее положение в области оценки техники заняла Западная Европа. В 1975 г. основан European Office of Technology Assessment, который в 1992 г. вошел в структуру административного управления Европейского парламента в виде особого подразделения Scientific and Technological Options Assessment (STOA) с целью научной поддержки принимаемых Европарламентом решений.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Аналогичные организации, возникшие независимо от германских, существуют сегодня во многих странах Западной Европы. Например, в Дании социальная оценка техники для правительственных органов появилась уже в 80-е гг. XX столетия как результат длительных дебатов, связанных с критикой технического развития в 70-е гг., и, так же как в Германии, в значительной степени под влиянием американского опыта. В Австрии в 1994 г. Федеральным министерством науки и исследований был создан Институт оценки техники Австрийской академии наук в Вене в качестве консультационного органа в области технической политики, который работает в сотрудничестве с Советом по техническому развитию, созданным в 1988 г., возглавляемым министром этого ведомства и включающим в себя представителей различных парламентских партий. Аналогичная структура – Parliamentary Office of Science and Technology (POST) – существует и в Великобритании. В Нидерландах это Rateneu Institut, выросший из основанного в 1986 г. TA-офиса. В 1990 г. эти и другие парламентские структуры, например французские, итальянские, швейцарские, греческие, норвежские и финские, объединились в общую сеть – European Parliamentary of Technology Assessment Network.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Несмотря на то что история вопроса насчитывает несколько десятилетий, до сих пор не существует общего введения в его проблематику. Имеющаяся литература состоит в основном из обширных, зачастую многотомных руководств или разрозненных статей в сборниках и материалах конференций. Причем необходимые материалы или труднодоступны, поскольку напечатаны небольшими тиражами, или вовсе недосягаемы, так как их невозможно разыскать. Еще больше усложняет ситуацию то, что данные публикации, как правило, вплетены в контекст внутренней дискуссии по социальной оценке последствий техники и поэтому трудны для восприятия теми, кто в этих дискуссиях не участвует, весьма гетерогенны, зачастую противоречат друг другу, избыточны и запутанны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В то же время существует потребность в компактном и понятном представлении социальной оценки техники. Это происходит в значительной степени потому, что она входит в контакт с разнообразными социальными группами: в качестве особого вида научной деятельности – со смежными научными дисциплинами; в виде информационного предложения заинтересованной общественности – со средствами массовой информации и журналистами; как консультации, обращенные к лицам, принимающим политические решения, – с адресатами этих консультаций; в силу обращения к технике и инновационной деятельности – с представителями промышленности и хозяйственных структур. Многообразие этих адресатов делает явной потребность в таком понятном документе, которому можно было бы доверять и который выходил бы за профессиональные и дисциплинарные границы. Существует также потребность в адекватном введении, которая исходит из самой сферы социальной оценки техники. Прежде всего следует назвать образовательный аспект и необходимость повышения квалификации. В сфере высшего образования и на производстве увеличивается тенденция к использованию опыта социальной оценки техники, чтобы передать студентам данные о соответствующих компетентных решениях и помочь дальнейшему развитию предприятий в плане современного обращения с интерфейсом между предприятием, обществом и общественностью. Такого рода введение может внести свой вклад – именно на это надеется автор – в консолидацию и самоопределение социальной оценки техники. Цель же книги в большей мере – дать общий обзор многообразия данной проблематики, чтобы читатель мог самостоятельно в нем разобраться. В области социальной оценки техники до сих пор нет подвижек в деле профессиональной подготовки кадров, которая должна быть не только междисциплинарной, но и международной. Для России, где в настоящее время социальная оценка техники полностью отсутствует, настоящая книга может оказаться весьма полезной, как концентрированное изложение германского и вообще международного опыта в освещаемой области.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оставаясь принципиально междисциплинарной, оценка техники в то же самое время постепенно приобретает черты новой научной дисциплины. Это доказывает институализация социальной оценки техники во многих западноевропейских странах, прежде всего в Германии [345, 434, 442, 461, 461, 462]. В Институте оценки техники и системного анализа Исследовательского центра г. Карлсруэ совместно с Бюро по оценке последствий техники германского бундестага, которыми руководит профессор Армии Грунвальд, работает междисциплинарная группа ученых – представителей естественных, общественных и технических наук с целью улучшения информационной поддержки принимаемых решений и интенсификации взаимодействия между парламентом, наукой и общественными группами. Публикуемая книга А. Грунвальда отражает результаты многолетних практических исследований, проводимых в вышеназванных институтах, а также обобщает международный опыт социальной оценки техники.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Профессор Армии Грунвальд родился 20 июня 1960 г. в Германии. Он изучал физику в университетах Мюнстера и Кельна, а после защиты диплома по теоретической физике и защиты диссертации по теории термических процессов в сильных магнитных полях (1987) защитил докторскую диссертацию по философии в Марбургском университете по теме «Культурологическая теория планирования и теоретико-деятельностная реконструкция планирования» (1998). Профессор Грунвальд работал в сфере системных исследований и программного обеспечения (1987–1991), а затем – в области системного анализа и оценки техники в Германском аэрокосмическом агентстве (1991–1995). С 1995 по 1999 г. он являлся заместителем директора Европейской академии изучения последствий научно-технического развития, а затем стал директором Института оценки техники и системного анализа Исследовательского центра г. Карлсруэ Сообщества Гельмгольца и одновременно профессором факультета прикладных наук Фрайбургского университета. С 2002 г. профессор Грунвальд возглавил также Бюро по оценке техники германского бундестага. В настоящее время Армии Грунвальд является профессором Университета г. Карслруэ, оставаясь директором ITAS (Institut f&#252;r Technikfolgenabsch&#228;tzung und Systemanalyse). С октября 2010 г. Университет и Исследовательский центр г. Карлсруэ объединились в Карлсруэский технологический институт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В.Т. Горохов<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Предисловие<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Историческое развитие философии техники<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Исходным пунктом для анализа техники должна стать не субстанциональная ее сторона (артефакты), а процедурный аспект – способы, методы, т. е. «технология» деятельности, деятельностная сторона техники. Тогда техника – это, во-первых, практика технических разработок и производства артефактов, во-вторых, практика использования или применения техники и, в-третьих, практическая деятельность по изъятию отработавшей техники из употребления (например, ее ресайклинг, депонирование или уничтожение в качестве отходов). Таким образом, техника представляет собой организованную в форме технических правил схему деятельности, одной из главных черт которой является повторяемость и воспроизводимость. Использование атрибута «технический» подчеркивает инвариантность ситуации отношения «цель – средство» и возможность обучения и научения в соответствии с определенной схемой деятельности. Поэтому для определения границы между «техническим» и «нетехническим» важен социокультурный контекст. Категория технического является социальным конструктом, а различение «техническое – нетехническое» носит не онтологический, а прагматический характер и есть результат рефлексии относительно инвариантности исполняемых действий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Философия техники как с практической, так и с теоретической точки зрения достаточно поздно нашла свое место в философии. Однако с тех пор как техника стала занимать в современном обществе важное место и все больший интерес стали вызывать теоретико-познавательные и теоретико-деятельностные, а также социокультурные вопросы, с ней связанные, ее значение возросло, особенно в плане обращения с техническими инновациями. Не случайно философия техники возникла в то время, когда сила преобразующего воздействия на культуру технического развития и скорость технических изменений были непредсказуемыми. Техническая (предметная) деятельность господина и раба получила в гегелевской диалектике конституирующее значение для я-идентичности, в то же время Маркс рассматривал технику как «производительную силу», а работу – как техническую деятельность. Первые работы по философии техники также связаны с обсуждением промышленной революции, в которой они оптимистически подчеркивали прогрессивную роль техники в расширении возможностей человеческой деятельности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Капп видит в технике прежде всего усиление и расширение органических возможностей человека, в особенности человеческой руки. С антропологической точки зрения этот тезис развивает Гелен: у него техника представлена как компенсация дефицита человеческой сущности. Все эти рассуждения несли на себе отпечаток оптимистического и эйфорического отношения к возможностям техники: технику видели как «самоосвобождение человека» или же как выражение божественного духа (Дессауэр). С этой точки зрения функция инженера как создателя техники трактуется квазирелигиозным образом. Повышение авторитета инженера в настоящее время находит выражение в подчеркивании особой ответственности инженера за техническое развитие [409, 466]. Однако оптимистической установке противостоит пессимизм культуркритики, в центре которой находится озабоченность «технизацией» человека и общества, ее все большее выдвижение на передний план в современной культуре. Здесь можно назвать Ортега-и-Гассета, Хайдеггера, Шельского, Андерса, Иллиха, франкфуртскую школу (прежде всего Маркузе с его ставшим почти парадигматическим высказыванием о том, что высвободившаяся власть техники – индустриализация вещей – обращается в оковы для освобождения, ведет к инструментализации человека) [202]. Однако ни культурно-пессимистическое, ни прогрессивно-оптимистическое истолкование почти не дает объяснения того, что является характерным для техники или технической деятельности, или ее негативного определения (что такое не-техническая деятельность и не-техника). В еще меньшей степени служат они ориентировке технической деятельности, поскольку, как правило, эти утверждения покоятся на детерминистическом понимании технического развития, что несовместимо с этической рефлексией. Чаще всего они представляют собой литературное, метафизическое или историко-философское толкование. Новая философия техники примерно с 70-х гг. XX столетия ставит в центр внимания дифференцированное сплетение техники с обществом, «создаваемость» технических артефактов. Задача аналитической философии техники видится в «дифференцированном исследовании технического развития в историческом и систематическом аспектах» [372]. Теоретико-системное объяснение техники осознается как «прагматическая социальная философия техники». [1 - Ср. со сформулированной еще в 1898 г. П.К. Энгельмейером программой философии техники: «Но тут же возникает вопрос: как может человек дать хотя бы первый толчок, т. е. своими слабыми, хотя и однородными с природой, силами побороть огромные стихийные силы природы? Этот вопрос тоже разъясняет философия техники, выясняя принципы техники… На этом пути философия техники разрастается в философию человеческой деятельности» (Энгелъмейер, П.К. Технический итог XIX столетия. М., 1898. С. 105–106) (прим. ред. перевода. -ВТ.).] Тем самым подчеркивается включенность техники в общественные отношения и преодоление ессенциалистских или платонистских представлений старой философии техники. Оно исходит из того, что техническое развитие не протекает естественным эволюционным образом, а хотя бы в принципе является планируемым целенаправленным процессом и что наука – это не свободное предприятие, а включенное в социальные практики. Для представления глобальной модели любой техники привлекается интеграционный потенциал общей теории систем. Объяснение с помощью модели «цель – средство» ведет для существующей техники к тому, что для нее могут быть поставлены новые цели. Тем самым эти рассуждения представляют собой значительный прогресс по сравнению со старой философией техники. Параллельно с развитием теоретической философии техники в конце 1970-х гг. появляется самостоятельная этика техники как практическая философия техники.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Относительно области исследования современной философии техники – «технических практик» – ее задачей становится объяснение, реконструкция и оправдание условий действия технических правил и утверждений и их значение в различных технических практиках. Теоретическая философия техники понимается тогда в качестве теории технической деятельности. В ее задачи входит предполагаемая систематическая и рациональная реконструкция и критика этих практик, которая является целеориентированной, например, на разъяснение вопросов в связи с дискуссией о социальных последствиях техники. Тем самым философия техники методически сближается с философией науки. Описание генетических фактических взаимосвязей технического развития является не задачей философии техники, а предметом социологического исследования. Теоретическая философия техники связана, однако, с теорией планирования и принятия решений и, следовательно, с практической философией техники.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Практическая философия техники, как этика техники или этика технической деятельности, объединяет в себе этическую рефлексию условий, целей и следствий развития и использования техники. Техническая этика призвана внести вклад в ответы на моральные вопросы, которые возникают в фактических или предвидимых разработках новой техники. Многие из этих вопросов имеют содержательное соприкосновение с научной, экологической и медицинской этикой, а также с социальной оценкой техники, политической, хозяйственной и предпринимательской этикой. Внедрение новой техники, рассмотренное с этой точки зрения, является не предвидимым. Одним из важнейших аспектов этических дискуссий становится проблема ответственности перед будущими поколениями за социальные последствия НТР.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этическая рефлексия условий, целей и следствий техники, производства, использования и сберегания техники направлена на сферу решений, которые должны быть приняты таким образом, чтобы в них учитывался этический аспект, и притом действенным образом. В технической этике реализуются взаимосвязи между нормативными положениями логики решений и действий технической практики и практики техникой политики, с одной стороны, и методологией обычной этики – с другой. Тематическое ядро технической этики образуют прежде всего технические конфликты с их моральными положениями, поскольку они представляют собой не только споры вокруг технических средств, но и конфликты по поводу представлений о будущем, образов человека и общества. Они тесно связаны с вопросами, в каком обществе мы хотим жить и какой образ человека при этом допускаем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Внедрение новой техники всегда связано с известной неопределенностью, поскольку современная техника является настолько сложной, что прогнозирование ее побочных следствий становится фактически невозможным. Причем вклад в возрастание рисков от использования новых видов техники вносят не только ее разработчики и производители, но и пользователи (как отдельные индивиды, так и социальные группы). В технической этике как составной части философии техники как раз обсуждаются вопросы, в каких пределах будущие поколения смогут выдержать эти непредвидимые и часто негативные последствия НТР. Поэтому проблематика технической этики самым тесным образом связана не только со смежными ей областями экологической, научной, медицинской и тому подобных видов этики, но и с вопросами социальной (или, лучше сказать, междисциплинарной) оценки техники. Таким образом, возникшие независимо друг от друга техническая этика и социальная оценка техники сегодня самым тесным образом конвергируют. Моральные проблемы технического прогресса и оценки его последствий для общества и человека оказались в центре политических и общественных дискуссий вследствие кризиса прогрессистского оптимизма и осознания связанных с техникой рисков для окружающей среды, человека и общества в целом. Социальная оценка техники – это поиск знания как основы действия и принятия решений, касающихся техники и ее социального применения. Она ориентирована на социальные проблемы и угрозы, имеющие отношение к технике. По сути дела она является междисциплинарной.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Глава 1<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Устойчивое научно-техническое развитие<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во все времена новые поколения людей стремились изменить прежние условия жизни, которые, в свою очередь, оказывали влияние на эти поколения. Люди потребляли природные ресурсы и оставляли после себя отходы, производили и передавали потомкам знания и капитал, но при этом оставляли в наследство нерешенные социальные, политические, экономические и другие проблемы. Состояние «наследия» способа хозяйствования и образа жизни долгое время не воспринимали как проблему. Эту тему обычно игнорировали, поскольку имелось еще достаточно места для отходов и природные ресурсы казались неисчерпаемыми. А кроме того, соотношение наследий оценивали как прогрессивно-оптимистическое, позитивное – последующие поколения становились, разумеется, все лучшими и лучшими.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В настоящее время происходит переоценка мнений. Ограниченность натуральных ресурсов (например, ископаемые энергоносители) и допустимой нагрузки на натуральные системы (отходы и выбросы), глобальное социальное и экономическое напряжение и потенциальная интеграция современных обществ – все это вызывает большую тревогу за будущее человечества. Что мы сможем оставить потомкам, чтобы соответствующим образом обеспечить их потребности?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Значительную долю наследия составляет созданная нами техника. Последующие поколения станут наблюдать и исследовать социальные и экологические последствия ее воздействия, находить опустошенные природные месторождения, обнаруживать радиоактивные отходы. При этом они также оценят и прочувствуют достигнутое с ее помощью благосостояние – уменьшение зависимости от капризов природы, саму возможность и благоприятные условия для глобальной коммуникации.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отношение к технике и создание гарантий для устойчивого развития общества весьма противоречивы. Многие проблемы, возникающие в связи со стремлением современного мира к прогрессу, затрудняют как совершенствование техники, так и ее использование. Здесь следует назвать такие факторы и сопутствующие НТР явления, как вредное влияние на здоровье людей, ускоряющееся потребление невозобновимых ресурсов, пагубное воздействие на окружающую среду как ресурсную нишу, а также все увеличивающиеся выбросы в атмосферу, загрязнение водных и земельных ресурсов и возрастающие с внедрением новой техники и технологий технические риски.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как ответ на эти проблемы появляются новые критические по отношению к технике концепции устойчивого развития общества. Они предполагают достижение большей стабильности использования технических новаций за счет меньшего применения техники. Лозунг этих концепций – «Достижение устойчивого развития через уменьшение роли техники».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В то же самое время не только ожидается, но постоянно пропагандируется дальнейшее увеличение скорости НТР как условия прогресса и выживания общества в целом и отдельных государств и народов в частности. Причем именно такое ускорение рассматривается как основа действительно устойчивого развития. Фактически речь идет о своего рода революции в эффективности (Effizienzrevolution) техники. Тогда проблематика устойчивого развития воспринимается как вызов все возрастающей технизации общества под лозунгом, прямо противоположным вышеприведенному, – «Достижение устойчивого развития с помощью создания все более совершенной техники».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее возникает целый ряд вопросов, и прежде всего следующий: может ли социальная оценка техники влиять на формирование устойчивого НТР? Можно ли спроектировать или, лучше сказать, социально сформировать технику с точки зрения принципов концепции устойчивого развития? Какой вклад в этот процесс могут внести научные исследования, инженерные разработки и рациональное использование новейших технологий? Почему техника вообще должна оцениваться в контексте концепции устойчивого развития? Таким образом, имеют место и более конкретные вопросы:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• Что означает устойчивое развитие техники? Каким образом можно судить, ведет ли использование данного конкретного вида техники, и в какой мере (большей или меньшей), к устойчивости общественного развития?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• Каковы критерии устойчивости развития, основания его оценки и как все это можно объяснить?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• Насколько надежны или ненадежны оценки устойчивости развития новых технологий?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• Как должна осуществляться оценка устойчивости развития ключевых технологий, если сам характер и сфера их применения сложно предсказуемы?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальнейшие вопросы касаются общих условий, при которых техника эволюционирует, воздействует на устойчивость общественного развития и может быть интегрирована в уже существующий рынок технологий. Инновации распространяются чаще всего не сами по себе, когда они основывают технические системы и затрагивают соответствующие общественные привычки. В большинстве случаев необходимость новых технологий можно обосновать с помощью аргументов ценности. Инновации, если они перспективны и желательны для общества, должны быть как можно скорее введены и внедрены в рынок. Однако им не так просто пробиться через уже существующие рыночные сети и преодолеть силу привычки. Здесь может выручить «стратегический менеджмент», который будет использовать для развития новой техники «защищенные ниши» до тех пор, пока она сама наконец не стает жизнеспособной на рынке без всякой дополнительной опеки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Данная тема тесно связана со следующими сложностями в структуре оценки устойчивого развития техники:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• проблемой познания (сферы применения техники, исследование ее социальных и экологических последствий, потребительского поведения, общих условий развития);<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• проблемой междисциплинарной оценки техники (включая множество критериев и измерений оценки, а также рассуждения о них);<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• проблемой технологического трансферта (каким образом могут быть получены новые технологии, способствующие большей устойчивости общественного развития).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эти проблемы рассматриваются далее в книге на различных примерах.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1.1. Примеры оценки устойчивого развития техники<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Следующие примеры разъясняют различные грани и проблемы оценки устойчивости НТР, так как технологии находятся на различных стадиях разработки. Область энергетики с точки зрения устойчивости особенно значима для изучения. Использование возобновляемой энергии зависит не только от исследований и разработок (как, например, в фотовольтаике), но и от правильного применения стратегий рыночного управления. Однако возможности координации технических и политических мероприятий еще не до конца осознаны. Интересным примером являются нанотехнологии, исследование которых находится на ранней стадии, но уже дает практические результаты. Социальной оценке могут быть подвергнуты весьма перспективные возможности применения нанотехнологии в самых различных областях науки, техники и хозяйства.<br>
&nbsp;//--&nbsp;Возобновляемая энергия [2 - Представленные результаты разработаны в рамках HGF-проекта «Глобальное развитие – перспективы для Германии» и опираются на выводы из работы [335]. HGF – Hennann von Helmholz-Gemeinschaft Deutscher Forschungszentren – Сообщество германских исследовательских центров Германа фон Гельмгольца.]&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Необходимость и возможность постоянного энергоснабжения, ставшая одной из характерных черт современной повседневной жизни цивилизованного общества, вызывает большую заинтересованность как потребителей, так и производителей энергетических ресурсов в исследовании различных аспектов устойчивого развития этого вида техники. В основу перспектив устойчивости энергетической техники положены прежде всего следующие критерии (которые отнюдь не исчерпываются снижением выбросов С0&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;<br>&nbsp;-------<br><br><br>):<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• бережное отношение к ресурсам;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• совместимость окружающей среды, климата и здоровья;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• уменьшение рисков и толерантность к ошибкам;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• справедливость в доступе к распределению энергетических ресурсов;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• всеохватывающая экономия этих ресурсов;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• социальная совместимость;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• международное сотрудничество.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Значительный дефицит, имеющий место в энергоснабжении, вызван следующими причинами:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• исчерпание невозобновимых и ограниченных энергоресурсов (прежде всего нефти и природного газа);<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• глобальное потепление, чаще всего связываемое с использованием ископаемых энергоносителей, вызывающее нежелательные атмосферные выбросы;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• ядерная опасность в случае использования ядерной энергии, поскольку невозможно полностью исключить возможность ядерных аварий (речь идет прежде всего о вероятности и последствиях катастроф на атомных электростанциях, а также о масштабах и длительности радиоактивного загрязнения);<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• существенная разница в уровне потребления энергии между промышленно развитыми и развивающимися странами. В настоящее время 21 % мирового населения промышленно развитых стран потребляет 70 % всей энергии. В противовес этому 33 % мирового населения беднейших стран довольствуется 4 % коммерческого энергоблагополучия. Около 2 млрд человек вообще не имеет доступа к электричеству.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Существенный вклад в достижение устойчивого не только экологического, но и социального (децентрализация, обеспечение безопасности, создание рабочих мест) развития ожидается от перехода к использованию возобновляемых источников энергии (водная энергия, биомасса, гейзеры, ветер, солнце). Однако, чтобы компенсировать последствия отказа от применения ядерной энергии и при этом оптимизировать устойчивое развитие, необходимо значительное совершенствование таких источников. Развитие должно удовлетворять множеству критериев. Оно должно быть проанализировано и оценено с разных точек зрения, чтобы получить представление о том, в каком направлении двигаться Германии, да и всему человечеству, в следующем десятилетии в вопросах энергоснабжения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;До 2010 г. был намечен плотный график перехода на рельсы устойчивого развития как для федерального правительства Германии, так и для Европейского союза. Он рассчитан на достижение уравновешенного объединения всех энергетических технологий, что создает условия для формирования самостоятельных рынков энергоносителей различного типа. Однако существенная позитивная динамика в совершенствовании возобновляемых источников энергии будет заметна только после 2020 г., когда вследствие отчетливого сокращения ценовых ножниц (с одной стороны, снижение стоимости на такие новые источники энергии, а с другой – повышение цен на привычные энергоресурсы) уже не будут нужны специальные политические инструменты и дополнительные финансовые вливания для поддержки их развития. Процесс планомерного перехода к использованию возобновляемых источников энергии можно разделить на несколько фаз: до 2010 г. – переворот в представлениях о производстве и использовании энергетических ресурсов; 2010–2020 гг. – предполагаемый переход к стабилизации развития в новом направлении; только после 2030 г. – возможный полноценный переход к доминированию возобновляемых источников энергии в энергоснабжении. С позиций сегодняшнего дня представляется, что политическая и экономическая поддержка производства возобновляемых источников энергии должна осуществляться длительное время – примерно до 2020 г., что подразумевает исключительную, целенаправленную и долгосрочную энергетическую политику.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже сегодня очевидно, что в будущем увеличение доли возобновляемой энергии в энергоснабжении сократит дефицит устойчивости и социального развития. Предпосылкой для того, чтобы сохранить начальные необходимые ассигнования на эти технологии и получить достаточно высокий результат в возможно короткие сроки, является поворот к стратегиям рационального потребления энергии. Причем в данном случае могут возникать самые разнообразные целевые конфликты с различными правилами достижения устойчивого развития в этой сфере. Наиболее яркий пример – возникновение потребительской конкуренции между культивированием сельскохозяйственных продуктов, необходимых для получения биомассы, используемой для получения электрической энергии, и потребностью достижения устойчивости развития сельского хозяйства в целом. Может произойти перепрофилирование сельскохозяйственных регионов на выработку биомассы для энергоносителей вместо традиционного производства сельскохозяйственных продуктов в качестве продовольствия. Хорошо известна и такая проблема, как социальная совместимость с энергией ветра. Ветряки нарушают традиционный ландшафт и создают опасность для перелетных птиц.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Понятно, что любой разрабатываемый в области перехода на возобновляемые источники энергии сценарий предлагает определенный вариант, но не может предоставить гарантий того, что позитивные эффекты энергетического развития не уменьшатся или вообще не исчезнут, превратившись в свою полную противоположность. Возобновляемые источники энергии, как и всякие технологии, небесконечны, их применение не лишено потенциально отрицательных последствий, и они могут быть эффективно использованы только в определенном конкретном социальном контексте.<br>
&nbsp;//--&nbsp;Информационные и коммуникационные технологии на транспорте [3 - Опыт и знания в этой области взяты из исследования, проведенного Technikfolgen Absch&#228;tzung Bureau – Бюро по оценке техники германского бундестага [205].]&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Действующую систему движения можно сравнить с гарантированным энергоснабжением, поскольку обе эти сферы являются существенными предпосылками функционирования высокоразвитых обществ. Однако энергоснабжение замедлило развитие энергопродуктов и свой экономический рост и, таким образом, сделало существенный шаг в направлении устойчивого развития, в то время как транспортный сектор не может похвастаться подобным успехом. Более того, если экономические параметры транспорта, особенно уличного движения, находятся на должном уровне, то его экологические показатели критичны. Это также существенное основание для того, чтобы, несмотря на бесспорные успехи в деле сокращения токсических загрязнений (углеводород, окислы азота), по-прежнему оценивать функционирование транспортной системы как главный фактор значительного загрязнения окружающей среды. Следует отметить рост потребления минеральных масел и связанных с ним выбросов СO&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;<br>&nbsp;-------<br><br><br> в атмосферу. Кроме того, шумовые выбросы по причине высокой скорости движения автомобилей, отсутствие катализаторов или неисправность моторов (что иногда квалифицируется как случайные, а потому второстепенные экологические последствия дорожного движения) большинство населения также воспринимает как загрязнение окружающей среды. Например, аварии и увеличение вредных выбросов и шума в дорожных пробках и узких местах проезжей части наглядно демонстрируют ограничительные факторы для общественного и экономического развития, поскольку убытки от них превосходят полученные преимущества.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Инновации, полученные в результате применения информационной и коммуникационной техники, рассматриваются как важные инструменты для достижения устойчивого развития. Однако сами по себе эти виды техники не гарантируют постоянных положительных сдвигов. Как показывает весь имеющийся опыт, устойчивое развитие возможно только в результате активных усилий и целенаправленной деятельности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;При внедрении информационной и коммуникационной техники и сопутствующих служб становится весьма ощутимой дилемма: личные выгоды или устойчивое общественное развитие? Применение этой техники выводит транспортную систему на принципиально новый уровень и расширяет возможности менеджмента и мобильности. Раньше эти выгоды реализовывались ограниченно, поскольку техника служила только таким личным целям, как упрощение управления маршрутами и повышение удобств при движении на местности. Теперь же возникает возможность вводить совершенно новые службы, которые обладают большим рыночным потенциалом. Классические инструменты управления, например ценовые мероприятия, могут стать более гибкими при использовании информационной и коммуникационной техники, а также более эффективными и прикладными по сравнению с теми, что были раньше.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Огромные надежды связаны с введением новых информационных и коммуникационных технологий в сфере движения, которые часто именуются как телематика. Главное заключение, сделанное Бюро по оценке техники германского бундестага на основании результатов проведенных в нем исследований по этим вопросам, зафиксированных в отчете «Концепции дорожного движения, совместимые с окружающей средой» (Halbritter u.a., 1999), состоит в том, что вся работа в области телематики, проделанная до сих пор, не внесла значимого вклада в решение указанной проблемы. Возможности, при которых новую технику используют для создания интегрированной службы, были реализованы лишь частично. Однако из этого опыта все же не последовало вывода, что новые техника и службы по обеспечению ее функционирования вообще не обладают потенциалом для достижения поставленных целей. Скорее была поставлена претенциозная задача – развить этот потенциал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Опыт разработки международных проектов подтверждает, что существуют различные возможности социального формирования (оформления) и внедрения новой техники и технологии в этой сфере. Американские проекты показали, что введение в действие развитых «интеллектуальных» транспортных систем (Intelligent Transportation Systems), как часто называются внедренные в конкретные системы новая информационно-компьютерная техника и поддерживающие ее службы, успешное их становление нуждаются в систематической и стратегической координации, которую в США обеспечивает Министерство транспорта (Halbritter/Fleischer, 2000). Если использовать данные и интерпретации результатов, обобщенные по другим странам, то можно, кроме всего прочего, дать полезные указания для формирования новой техники, учитывающей совместимость с окружающей средой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Значительная роль отводится информационной и коммуникационной технике при организации новых мобильных услуг, на основании различных транспортных систем движения, связанных с оптимизацией движения индивидуального транспорта. Такая техника может функционировать гибко и эффективно, учитывая совместимость с окружающей средой настолько, насколько это возможно, руководствуясь классическими инструментами. Осуществленные в Германии проекты – Cashcar Choice в Берлине, [4 - Данный проект, поддержанный Министерством науки и образования Германии, – попытка разработать новую гибкую, ориентированную на конкретные нужды различных потребителей концепцию мобильности с ориентацией на комбинированное и совместное пользование разного рода транспортными средствами в различное время – рабочее, выходные дни, в зависимости от сезона и на время отпусков – с целью экономии финансовых средств, невозобновляемых топливных ресурсов и уменьшения вредных выбросов от автомобилей в атмосферу (подробнее см.: http://www.choice.de/startseite/ и http://www.choice.de/uploads/media/Cash_Car.pdf).] Smart Mobility компании Micro Car Company, [5 - Идея первоначально заключалась в том, чтобы разработать не просто автомобиль, а новую концепцию мобильности на основе переосмысления того, как люди и наши семьи передвигаются в городской среде.] Call a Bike в Мюнхене – проявили себя, к сожалению, незначительно. Впрочем, в настоящее время система Call a Bike существует уже во многих городах Германии и Западной Европы (см.: http://www.callabike-interaktiv.de/index.php?id=89 amp; amp;i=500). Суть заключается в том, что можно по телефону взять в лизинг велосипед, принадлежащий железной дороге: получить код, открыть замок припаркованного велосипеда, воспользоваться им, а когда будет нужно – оставить в одном из специально отведенных мест в городе. Причем плата весьма умеренная, поминутная, за день или за неделю. Счет за пользование двухколесной машиной приплюсовывается к счету за мобильный телефон. Можно также зарегистрироваться через Интернет, указав данные своей кредитной карточки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Система дает возможность свободно перемещаться по западноевропейским городам, оснащенным специальными велосипедными дорожками, минуя автомобильные пробки и не заботясь о парковке. От швейцарского проекта Mobility CarSharing ожидается более заметный результат. Речь идет о совместном гибком использовании автомобильного транспорта различного типа, на разное время, в разных населенных пунктах Швейцарии. Гибкий лизинг стал возможным благодаря использованию информационно-коммуникационных технологий, т. е. Интернета, домашнего или мобильного телефона (см.: http://www.mobility.ch/ pages/index.cfm?dom=l). Очень важно, что в этом проекте будет задействовано в десять раз больше участников, а кроме того, он коснется частного сектора экономики. Польза для окружающей среды, которую планируют получить в ходе реализации этой модели, заключается в значительном изменении поведения пользователя в соответствии с новыми предлагаемыми ему услугами. Оценку и интерпретацию швейцарского опыта можно рассматривать как предпосылку для внедрения сферы аналогичных услуг, совместимых с окружающей средой, в Германии и в других, прежде всего европейских, странах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Упомянутый опыт США и Швейцарии подтверждает тот факт, что техническое развитие, и прежде всего его превращение в продукт, имеющий спрос в обществе, существенно зависит от социальных и экономических обстоятельств. Такие условия не только определяют становление новой техники, они существенно влияют на поведение ее пользователей. Дискуссия об «устойчивости или долговечности защиты окружающей среды» зачастую практически и методологически отделяется от так называемых эффективных стратегий, которые идентифицируются прежде всего с ростом потенциала технического развития. Однако они также отличны и от тех стратегий, которые направлены только на изменение поведения пользователя техникой и именно поэтому недооценивают возможности социального формирования новой техники, учитывающего ориентацию на достижение устойчивого развития. Новая техника и услуги часто способствуют изменению поведения, которое связано с незначительными ограничениями. Это относится, в частности, к сектору движения с его многообразными возможностями новых мобильных услуг, прежде всего введением информационных и компьютерных технологий.<br>
&nbsp;//--&nbsp;Нанотехнологии [6 - Нижеследующие материалы представляют собой результаты, полученные в рамках проекта Сообщества германских исследовательских центров Германа фон Гельмгольца «Глобальный потенциал развития – перспективы в Германии» и опубликованные в докладе [123].]&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нанотехнологии в последние годы вызывают активный интерес со стороны научно-технической политики. Этот интерес связан, например, с изучением возможности проектирования материалов на атомарном и молекулярном уровне, что позволяет контролировать свойства продукта, а также с исследованием миниатюризации компонентов, сырья и технологий и, что особенно привлекательно и для производителя, и для потребителя, с разработками, направленными на построение различных наномашин. [7 - О понятии «наномашина» см.: Горохов, В.Т. Трансформация понятия «машина» в нанотехнологий // Вопросы философии. 2009. № 9.] Именно с этой стороны ожидается значительный вклад в рынок труда и качественных продуктов XXI в., видятся основания для третьей промышленной революции. Технологические возможности в области нанотехнологий выражаются, например, в представлениях о действующих на атомарном уровне и самоконтролирующихся наномашинах, а в будущем – в прогнозах применения нанотехнологий в медицине или в целях оптимизации сенсорных и ментальных способностей человека. Однако эти же представления подняли на новый уровень дебаты о возможностях и ограничениях генной инженерии, расширили споры в публицистике о шансах и рисках техники и о необходимости и опасности ее политического контроля и управления ею.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Конечно, нанотехнология открывает новые горизонты в медицинской диагностике и терапии, поскольку становится возможной интеграция новых небольших, недорогих химических и биологических индикаторов с электроникой. Это должно привести к увеличению эффективности и точности такого рода диагностики. Причем в зависимости от динамики затрат диагностику можно частично или полностью перевести из лаборатории во врачебную практику. В то же время все это имеет и вполне определенные социальные последствия: такие изменения значительно повлияют на отношения врача и пациента и внесут изменения в структуру и стоимость здравоохранения. Поэтому при рассмотрении аспектов устойчивого развития этой области науки и техники неизбежно возникает вопрос о стоимости системы здравоохранения при условии развития наномедицины. С одной стороны, она действительно будет способствовать снижению затрат благодаря недорогим методикам, а с другой – приведет к повышению стоимости инструментов и оборудования. Таким образом, в данном случае действует общее правило: применение новой техники и технологии всегда амбивалентно и помимо преимуществ и явной выгоды несет с собой целый ряд часто непредвиденных, в том числе и социальных, последствий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зачастую предложения по новейшей терапии поступают из промышленно развитых стран и распространяются по медицинским учреждениям, обслуживающим состоятельных граждан, поскольку там спрос и покупательская способность соответствуют ожиданиям получения высокой прибыли. В то же время обществам развивающихся стран в первую очередь необходимы стандартная терапия и обычная профилактика. Учитывая то, что нанотехнологии находятся на очень ранней стадии становления, пока очень сложно оценить, насколько устойчиво их развитие в том или ином отношении. В настоящее время разрабатываются лишь возможные пути достижения такого рода устойчивого развития нанотехнологии, включающие в себя понятия дружественности по отношению к человеку и стремление не навредить окружающей среде.<br>
&nbsp;//--&nbsp;Выводы&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Следующие тезисы являются дополнением к приведенным выше примерам:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;1. Через устойчивость НТР оцениваются признаки технических достижений – здесь важна разработка не только естественнонаучных и технических оснований, но и социальных механизмов введения новой техники и технологии в сферу общественного использования.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;2. Нет противоречия между эффективной и достаточной (т. е. ориентированной на достижение лишь достаточного уровня развития) стратегиями: в общественных сферах потребления встречаются обе эти стратегии (например, в энергетической сфере эффективная стратегия и рациональное использование энергии должны совпадать).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;3. Оценки устойчивости НТР всегда выдвигаются с оговоркой, так как не все критерии оценки здесь ясны на сегодняшний день, и все зависит от стадии развития техники, проблем научного познания тех или иных технических систем и процессов, их социальной оценки, философских оснований и т. д.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;4. Исследовательский интерес в контексте проблематики устойчивого развития техники совпадает с исследовательским интересом в отношении конкретных технологий по нескольким пунктам: методически, по способам оценки, по условиям, необходимым для того, чтобы достичь «устойчивого» ее использования, т. е. с точки зрения концепции устойчивого развития в отношении принятия обществом определенных стратегий такого развития с помощью использования научно-технических достижений.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1.2. Исследование темы «Устойчивое развитие и техника» в Сообществе Гельмгольца<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Проект германского Исследовательского центра г. Карлсруэ [8 - Ранее Ядерный исследовательский центр, а с 2009 г. составная часть не только Сообщества Гельмгольца, но и Института технологий г. Карлсруэ (Karlsrahe Institute of Technology – KIT). В проекте также принимают участие программные группы «Человек, окружающая среда, техника» и «Исследование последствий техники» Исследовательского центра Юлиха (Forschungszentram J&#252;lich – FZJ), Германский аэрокосмический центр (DLR) и др.]Сообщества Гельмгольца «Глобальное развитие в будущем – перспективы для Германии» действует с 1999 г. В результате исследований конкретных примеров, проведенных в рамках данного проекта в Германии, разработчики пришли к тому заключению, что современные хозяйственные структуры имеют огромный дефицит в плане результативности их будущих достижений (www.itas.fzk.de/zukunftsfaehigkeit). В дальнейшем ученые намереваются получить ответы на экономически и социально спорные вопросы об увеличивающемся недостатке устойчивости современного социального и научно-технического развития, о все возрастающих препятствиях на пути движения общества в этом направлении, а также разработать интегративную концепцию устойчивого развития применительно к Германии. Все эти исследования относятся к следующим областям:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• личные и общественные потребности и сфера деятельности. Дефицит устойчивого развития наблюдается в мобильности и дорожном движении, в жилищной сфере и строительстве, в области продуктов питания и сельском хозяйстве, в сферах досуга и туризма. Данный недостаток должен быть преодолен. Специфические направления исследований для достижения устойчивого развития, соответствующие поставленным целям, формируются с учетом международной интеграции, а кроме того, развиваются полезные в этом отношении мероприятия и инструменты;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• значимые в будущем ключевые технологии. Уже существующие и еще только планируемые ключевые технологии подвергают анализу с точки зрения их вклада в достижение целей устойчивого развития общества, а также связанных с этим противоречий. Пристальное внимание будет уделено возобновляемым источникам энергии, биологическим и генетическим, информационным и коммуникационным, микросистемным и нанотехнологиям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подпроект разработки интегративной концепции устойчивого развития (http://www.itas.fzk.de/deu/Itaslit/joua99a.pdf) исходит из заботы о последующих поколениях [272]. Существенная составляющая данного подпроекта – требование достижения устойчивого развития не только в экологическом, экономическом, социальном и политико-институциональном значении, но и в их взаимозависимости и взаимодействии. Требование справедливости сегодняшней деятельности человека по отношению к будущим поколениям преобразовывает система правил, которые подразделяются на субстанциональные (что?) и инструментальные (как?). Результирующая гипотеза проекта заключается в том, что требования этой системы правил могут и должны отвечать запросам устойчивого развития. Однако эту гипотезу следует проверять и дополнять, исходя из возможного конфликта таких правил.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Любая концепция устойчивого развития должна быть проанализирована в глобальной перспективе. Необходимо, чтобы ее мотивы и обоснования были выведены на глобальный уровень, но действовать они, конечно, могут и на локальном, региональном, национальном уровнях. Поэтому важно тщательнее определять область, находящуюся между предположениями и результатами стратегий, принятых к реализации, по шкалам и требованиям, чтобы предотвратить смещение в ту или иную сторону.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Проект затрагивает стратегии действий, которые, с одной стороны, соответствуют предполагаемой гибкости решения поставленных задач, а с другой – достаточно прочны для того, чтобы позволить учитывать временную разницу в реализации основных положений данной концепции. Предполагается, что таким образом – через достижение целей проекта – можно развить и испытать инструментарий, необходимый для движения общества в направлении устойчивого развития, а также для его дальнейшего применения при реализации конкретных задач на этом пути. Дискурс устойчивого развития, как общественный и политический, так и научный спор об окружающей среде, справедливости и будущем человечества, должен получить через вышеназванный проект Сообщества Гельмгольца импульс для дальнейшего развития и сделать возможными разнообразные направления такого развития [188].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Работа по исследованию и созданию новых технологий нацелена на подготовку стратегий действий в направлении устойчивого развития, включающего в себя природоохранные, экономические, социальные, политические и технические аспекты. Такие цели выходят далеко за пределы простой экономической выгоды. Они охватывают также практические мероприятия – разработку, оценку и внедрение новой техники, в то же время учитывая политические и промышленные приоритеты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Основная работа концентрируется на глобальных основаниях таких областей, как энергетика, водные и другие ресурсы и разработка новой техники и технологий, соотносящихся с различными аспектами устойчивого развития. Техническое развитие выражается также в разработке продвинутых систем и технологий утилизации отходов, в производстве ресурсосберегающей продукции и охране и восстановлении природных богатств при одновременном сохранении экономических и социальных интересов. Разрабатываемые в программе цели описаны в следующих трех пунктах:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• вопросы концепции и методики устойчивого развития (например, способы интегративной оценки, проблемы управления знанием, индикаторы устойчивости, возможность обратной связи);<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• проведение эмпирического анализа природоохранных, экономических и социальных составляющих различных состояний и динамики развития общества в соответствии с индикаторами устойчивого развития и их оценка (мониторинг);<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• развитие образцовых технических инноваций как решений, приближающих нас к достижению устойчивого общественного развития.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таким образом, оценки устойчивого НТР (например, технологические, а также взятые из повседневной жизни, жилье, строительство, питание, сельское хозяйство) могут оказаться весьма конкретными рекомендациями по применению определенных мер, таких как изменение необходимых направлений развития. [9 - Информацию о текущих проектах Института оценки техники и системного анализа Исследовательского центра г. Карлсруэ можно получить на интернет-странице института: http://www.itas.fzk.de/deu/PROJEKT/Projekt.htm.]<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1.3. Социальная оценка последствий техники<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оценку последствий развития техники нередко понимали как часть процесса становления техники. Сначала это происходило потому, что конгресс США советовал лучше информировать парламент о процессах, происходящих в сфере технических разработок. Последствия развития техники необходимо предугадывать, чтобы оптимизировать основания для принятия решений, – такова была цель. Раннее оповещение о социальных последствиях развития техники должно способствовать тому, чтобы или вовсе не приступать к ее использованию, или возможно больше смягчить последствия. Оно должно научить общество узнавать о скрытом техническом потенциале и оптимально использовать его. Оценка последствий развития техники тем самым направлена на улучшение политических возможностей ее становления, чему способствуют накопление знаний о такого рода экономических, экологических, социальных, политических и других последствиях внедрения новых технологий, формирование общественного отношения к такому опыту, разработка социальных стратегий действий в этом направлении с целью их предотвращения или хотя бы минимизации.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В оценке последствий развития техники свою роль сыграла нацеленность на долгосрочные прогнозы и заключения. В отличие от рассмотрения концепций устойчивого развития, оценки последствий внедрения техники в социум рассматривали в различных измерениях – социальном, экономическом, экологическом, правовом, культурном и пр. Научной же обработке подвергалась в этом случае только пара центральных понятий оценки последствий техники: проблема интеграции и принятие во внимание долгосрочной перспективы. Кроме того, в настоящее время уже известно значение международной коммуникации в этой области и накоплен некоторый опыт такой коммуникации.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Основная дискуссия по поводу разработки и внедрения техники в общество опирается на кардинальный вопрос о том, как вообще возможно «социальное формирование (или оформление) техники», если учитывать именно влияние общества на ее структуру, функционирование и последствия. Вопрос этот проистекает из другого: можем ли мы так оформить технику, чтобы содействовать устойчивому общественному развитию, и как этого достичь? Это проблема принципиальной познаваемости и комплексной оцениваемости социальных последствий техники, связанная с вопросом об исследовании социальной и природной совместимости новой техники и технологии. Примеры на эту тему будут приведены во второй главе данной книги.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Итак, оценка последствий техники имеет две плоскости: с одной стороны, это исследование научной подготовленности техники и ее возможных последствий, а с другой – общественная коммуникация о вопросах ее оценки и выбора приоритетов. При формировании техники, учитывающем аспекты устойчивого развития, важно принимать во внимание имеющееся знание, которое могут предоставить различные научные дисциплины, о целях становления, видения будущего общества, желаниях, акцентах и требованиях технического развития. При этом следует учесть:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• техника и общество развиваются не изолированно друг от друга, а взаимосвязанно (комбинированные разработки, уклад жизни, потребление);<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• отсутствие запланированности – как всякая технизация, внедрение техники в общественные структуры с учетом устойчивого развития имеет свои характерные черты, которые могут быть выявлены только экспериментально и трудно предсказуемы заранее.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отсюда следует, что формирование техники для устойчивого развития общества не может быть запланировано и запрограммировано на достижение конкретных целей и получение гарантированного результата. Невозможно критерий «устойчивое развитие» воспринимать в качестве технической или экономической цели. Сертификация технических продуктов в форме экзамена на устойчивое развитие также потерпела неудачу и не оправдала ожидаемых надежд. Понимание того, какое влияние конкретные технические продукты или системы оказывают на достижение устойчивого общественного развития, появляется лишь в контексте взаимодействия техники и общества. Техника может вносить больший или меньший вклад в устойчивое развитие, но не может решать всех проблем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Существует много возможностей рассмотрения техники в контексте концепции устойчивого развития – общественные рассуждения о целях разработки новой техники и признаках ее реализации, о научном знании и этических ориентациях, о постепенном формировании техники, вносящей существенный вклад в достижение устойчивого развития. Все это предполагает процесс длительного обучения, позволяющего понять имеющийся практический опыт и применить его в случае необходимости.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оценка последствий является, таким образом, посредником обучения, так как критически анализирует развитие техники, ее использование, соответствующие ему условия в обществе. Политические исследования и деятельность в этой сфере направлены как раз на обеспечение со стороны общества таких условий, стимулирующих разработку новых технологий в целях достижения устойчивого общественного развития.<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Глава 2<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Общественно регулируемое создание новой техники и технологий и требования к междисциплинарным исследованиям в области техники<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Несомненно, общественное сознание диктует особые подходы к созданию новой техники и технологий. Косвенные проблемы, связанные с использованием техники; технические риски; расширение пределов «технического» (если рассматривать технику с точки зрения ее вмешательства в сферу человеческой жизни и человеческого развития); наконец, дискуссии по поводу устойчивого развития – все это создает необходимые условия для создания новых технических решений. Один из тезисов устойчивого развития гласит: жизнь будущих поколений в значительной мере будет определяться уровнем техники. Нашим потомкам достанутся загрязненная в результате эксплуатации техники окружающая среда, выработанные источники сырья и радиоактивные отходы, но в то же время и немалые достижения – приобретенная с помощью технических средств независимость от природных катаклизмов и возможность глобальных коммуникаций. Очевидно, что связь между техникой и устойчивым развитием амбивалентна.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее возникает вопрос относительно оценки техники и прогресса техники в контексте устойчивого развития. Может ли быть создана такая техника, которая максимально удовлетворяла бы условиям устойчивости? Как в этом способны помочь исследования, создание и применение технологий? Что означает техника в концепции устойчивого развития? Каким образом можно оценить, повлияет ли, и в какой мере, внедрение новой техники на процессы устойчивого развития? Другие вопросы связаны с рамочными условиями, в соответствии с которыми техника развивается, производится и, что самое важное, попадает на рынок, дабы она как можно более соответствовала требованиям устойчивости.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Может ли, и в какой степени, общественное мнение управлять процессом развития техники или же она в большей степени подчиняется имманентной динамике собственного развития? Спор этот давний. Технологический детерминизм (см. его критику Гюнтером Рополем [394]) предполагает, что развитие техники происходит в соответствии с собственными закономерностями: «При этом нам кажется, что мы осуждены на использование техники. Хотя она функционирует только за счет человеческой деятельности, в то же время стала самостоятельной инстанцией, на развитие которой едва ли можно повлиять» [372]. Создается впечатление, что за разумными на первый взгляд интенциями участников процесса создания новой техники (инженеры, менеджеры, исследователи, ученые, пользователи) скрывается невидимая рука – будь то экономическое давление рыночных механизмов, влияние неуправляемых естественных наук или другой механизм воздействия, например непредсказуемое развитие сценария или же исследовательский потенциал инженеров. О воздействии общества на тенденции развития техники можно было бы и не говорить. В нашем случае развитие техники представляет собой обычный эволюционный процесс, не подвластный тому, кто заботится о ее образе, – хотя и не детерминированный и не поддающийся прогнозированию, но не зависящий от влияния интенций [174].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как определить единый критерий для скептических оценок различных направлений развития техники и каковы требования к созданию технических средств? Какие решения должны приниматься с учетом соблюдения и того и другого? Чтобы найти баланс, необходимо ответить на вопросы: следует ли вообще говорить о влиянии общества на изменение образа техники, и если да, то в каком аспекте и при каких условиях? Как может выглядеть современный взгляд на процесс общественно регулируемого формирования техники и какие могут быть отсюда сделаны выводы для научного обоснования с помощью оценки и исследований последствий внедрения техники в общественные структуры?<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;2.1. Общество и новые технические решения<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Некоторые феномены, казалось бы, должны полностью противоречить тезису технологического детерминизма. Демонстрируют влияние на весь ход технического развития следующие акции:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• запланированное вхождение Германии в число стран – пользователей ядерной энергии, так и недавно принятое решение об отказе от использования этого вида энергии;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• распад Службы видеотекса (федеральное почтовое ведомство Германии) в 1980-е гг. [419];<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• инициированные и скоординированные Гринписом действия по мобилизации покупателей нефти акционерного общества Schell с целью предотвращения затопления нефтедобывающей платформы Brent Spa в Атлантике; [10 - Эта победа является прекрасным примером, с одной стороны, силы влияния общественности на принятие чисто технических решений, а с другой – амбивалентности такого рода побед. Действия общественности, не желавшей покупать бензин на бензоколонках этой фирмы (кое-где даже подвергавшихся погрому), привели к отказу от затопления платформы Brent Spa в море. Однако транспортировка и демонтаж платформы в прибрежных шельфах, последовавшие вслед за этим решением, были намного дороже и опаснее для окружающей среды, чем затопление вдали от берега.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• решение руководителей компании «Даймлер» участвовать в серийном производстве автомобилей Smart и тем самым содействовать развитию новой подотрасли в автомобильном секторе;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• ряд постановлений и законодательных мер, которые в 1980-е гг. способствовали началу серийного производства сбалансированных трехходовых (трехступенчатых) катализаторов для двигателей легковых автомобилей;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• принятие постановления об уничтожении вышедших из эксплуатации автомобилей с целью минимизации вреда, наносимого окружающей среде при их утилизации, и расширения возможностей использования вторичного сырья;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• требование Европейского союза о необходимости возврата вышедших из эксплуатации автомобилей предприятиям-производителям;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• происходящий на международном уровне процесс согласований мер, направленных на снижение выбросов в атмосферу парниковых газов и редукцию парникового эффекта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На тенденции развития рынка техники оказывают влияние покупатели и потребители технических средств. Решения предпринимателей прямо или косвенно затрагивают аспекты, связанные не только с распространением, но и с созданием новой техники. Решения, принятые в русле государственной научно-технической политики, по поводу регулирования или дерегулирования государственных дотаций, имеющих целью государственную поддержку научных исследований и технологий, ощутимо влияют на ход НТР. На таком уровне моделирования процессов создания техники абсурдно говорить о технологическом детерминизме: во всех названных областях принимаются случайные решения, которые при иных условиях могут и не состояться. Наконец, в самой сфере разработки техники возвращаются ко все более просто выполнимым и тривиальным процессам принятия решений и последовательностям действий. На таком уровне технологический детерминизм может показаться абсурдным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Почему же детерминизм, несмотря на свою непритягательную силу, опирался и часто опирается на мировой опыт? Этот вопрос приводит к изначальному положению: ядро тезиса о детерминизме состоит вовсе не в том, что создание техники может происходить псевдоавтоматически, без участия людей и институтов. Более того, вопрос сводится к следующему: существует ли среди множества отдельных, в каждом случае сильно различающихся целей создателей и потребителей технических средств нечто, подобное общественной формуле созидания техники в аспекте общего блага? Существует ли помимо частных целей индивидов и институтов нечто, подобное общей для всех легитимной цели? Существует ли помимо отдельных «созидателей» некая инстанция, которая, исходя из аспекта общего блага, может повлиять в какой-либо форме на весь процесс технического развития и технизации? Приведенные примеры свидетельствуют о том, что в основе последующего развития техники лежат различные цели ее создания и что развитие определяют различные возможности в зависимости от сложившихся обстоятельств. Поэтому сейчас преждевременно говорить об общественной компоненте, определяющей происходящие в технике процессы, только потому, что на них влияют какие-то конкретные участники.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее наши исследования более тесно коснутся того, что понимается под общественно управляемым созданием техники. Мы проведем исследования по двум направлениям: первоначально сделаем анализ самого понятия «создание техники», а затем уточним смысл словосочетания «общественно управляемый».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С точки зрения языка, если речь идет о созидании, необходимо по крайней мере принять во внимание следующую семантическую структуру – процесс создания техники связан со следующими понятиями:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• созидатели (участники процесса создания). Созидание может осуществляться только при взгляде на перспективу либо отдельных созидателей, либо коллектива, т. е. с учетом видения перспективы самими участниками;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• цели и интенции. Созидательный процесс невозможно представить как теоретически-прикладной, не движимый соответствующим замыслом: участниками процесса созидания руководят цели и интенции;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• средства созидания. Должны существовать условия, определяющие возможности, меры и инструменты, которые могут быть использованы в качестве средств для достижения целей;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• вероятность достижения цели. Никто не станет пытаться создавать новую технику, если отсутствует перспектива хотя бы частично достигнуть поставленных целей.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Релевантные в данном отношении вопросы сводятся к следующему: во-первых, связаны ли интенции множества децентрализованно управляемых участников (факт их существования не отрицают последователи эволюционной теории или детерминизма) с созидательным техническим замыслом (правда, с этим вряд ли нужно спорить); во-вторых, имеются ли средства для созидания; в-третьих (это также едва ли ставится под сомнение), могут ли быть поставленные цели, имеющие место интенции, хоть в каком-либо приближении реализованы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дискуссия о возможности создания техники далее не будет касаться конкретного созидательного действия, а затронет возможности общественного влияния на технические решения. Что же непосредственно под этим понимается? Вопрос об общественных интенциях относительно новых технических решений может быть сформулирован более четко, если использовать понятие легитимности: о новых технических решениях во взгляде на общественную перспективу нужно говорить в том случае, если создание техники рассматривается в аспекте легитимных обязательств перед инстанцией, представляющей общество в целом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Установление законности по отношению к человеческой сообщности (что можно было бы назвать стремлением ко «всеобщему благу») вменяется в обязанность политической системе, и это ее конститутивный (основополагающий) признак (Луман [296]). На основе прямой или репрезентативно выраженной воли избирателей предписывается узаконить перед обществом как инстанцию структуру принятия решений по вопросам новой техники. Легитимность должна быть таковой, чтобы решение о новой технике в соответствующей области, принимаемое любым органом, было понятным. При этом вводятся следующие постулаты: принцип всеобщего действия, обязательность для всех, прозрачность и соблюдение демократических основ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Релевантность вопроса о легитимности легко проиллюстрировать. Технически релевантные решения на общественном уровне способны повлечь за собой появление выигравших и проигравших. Любые промышленные отрасли в результате регулятивных действий, например, в сфере налогового права могут испытывать подъем и переживать спад. Так, постановление о вышедших из эксплуатации автомобилях означало необходимость вывоза старых автомобилей для многих полигонов сбора (складирования) металлолома, которые были не готовы произвести определенные затраты и предоставить обоснования для получения лицензий на право деятельности по переработке вторичного сырья. Подобные ситуации делают необходимым придание законности такого рода мерам, особенно если речь идет о принятии решений по поводу новой техники на государственном уровне, поскольку эти решения носят обязательный характер для всего общества. Вопрос, какие участники в этом понимании могут являться движущей силой с точки зрения общественно регулируемого процесса создания новой техники, требует от нас рассмотрения роли государства и всех дебатов по этой теме, происходящих в управленческой сфере [157].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вопросы о создании новой техники заключают в себе даже не идентичность интенций, связанных с последующими результатами, а то, что вполне могут быть учтены неуправляемые косвенные последствия. Неким образом должны совпадать преследуемые цели и реальные последствия. В противном случае новые технические решения могут привести к неуправляемым последствиям и никак не способствовать реализации созидательных интенций. Тогда бы развитие техники могло быть всего лишь эволюционным процессом. На деле во многих случаях остается спорным, возможно ли вообще, и насколько возможно, реализовать управленческие решения и осуществлять созидательный процесс и не возникнут ли значительные нерегулируемые последствия. Например, непредвиденным последствием постановления о вышедших из эксплуатации автомобилях стал увеличившийся поток подержанных по западным стандартам машин в некоторые страны Восточной Европы. Также существенно различаются уровни достижимости целей в сфере потребителей технических средств (достаточно удовлетворенности, например, от приобретенных кухонных приборов) или в экономической сфере (одни инвестиции вкладываются в развитие технических средств будущего, а другие – в сферу научно-технической политики).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но все же трудно обосновать тезис о том, что при принятии технического решения цель в принципе не может быть достигнута или что сама идея ее достижимости полностью перечеркивается возможностью возникновения нежелательных последствий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Итак, об интенциальном общественном создании (или, лучше сказать, формировании, оформлении) техники можно говорить и в том случае, если во внимание принимается и наступление непредвиденных (подчас даже весьма тяжелых) последствий, как частичное достижение поставленных целей. Интенциальное воздействие общества на создание новой техники ни в коем случае не является только результатом оптимистического подхода к планированию.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;2.2. Общественно регулируемое развитие техники в его децентрализованном понимании<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если считать, что процесс создания техники, происходящий под влиянием общественных интенций, связан с требованиями легитимности относительно принимаемых технических решений, то встает вопрос о роли государства в качестве созидателя. Скептический вопрос о том, могут ли быть выполнены все обязательные принимаемые решения (насколько могут состояться все намерения) в такой высокоорганизованной системе, как наше современное общество [115], кажется исключительно нереальным, поскольку такие решения весьма часто принимаются в повседневной политической жизни: каждый законодательный акт затрагивает все общество в целом. Фактически весь процесс управления государством оказывает влияние на развитие техники [384]. Законы, соразмерность налогов, постановления, принятые обязательства, международные конвенции, торговые соглашения и так далее – все это влияет на развитие техники. В каждом случае управление осуществляется не с потолка, методом проб и ошибок, а на основании более или менее веских причин (например, по результатам проведенной социальной оценки техники) и под воздействием политических акций. Результаты таких процессов, построенных на аргументации и учитывающих внешнеполитические события, правда, не могут быть четко обозначены в том смысле, что они в принципе могли бы быть и другими, но (опять-таки на основании более или менее веских причин) оказались только таковыми, и являются следствием законных действий в соответствии с принятой и узаконенной практикой принятия государственных решений.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;То, что государство не может обеспечивать полное и централизованное планирование, следует признать как диагноз безо всяких возражений. Роль централизованного единого органа планирования (идея, которая изложена, например, в марксистской теории и которую оптимистично пропагандировали западные страны в 1960-е гг.) по многим причинам более не приемлема для современного государства.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еще недавно бывшее безоговорочным утверждение о том, что государство является созидательной инстанцией, сегодня вызывает массу сомнений:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• государство якобы располагает достаточными и надежными знаниями о последствиях применения техники и будущей потребности в технических средствах для решения общественных проблем;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• государство якобы обладает достаточной компетентностью, чтобы определить на основе огромного количества и разнородности общественных представлений, какой путь развития техники может наилучшим образом соответствовать общественному благу;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• государство по сравнению с другими участниками якобы обладает достаточной компетенцией при принятии решений относительно внедрения технических средств.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Несмотря на это, государство не может вернуться к роли модератора, так как это обозначало бы отказ от им же (государством) преследуемых требований легитимности, каковые не являются компетенцией других общественных структур. По этой причине роль государства как главного законодательного органа остается незыблемой. Поэтому первое, что надо сделать, – задать вопрос: как изменившиеся условия (экономическая глобализация, ускорение инновационных процессов, плюрализм в оценке общественных представлений) скажутся на законотворческих возможностях государства или как смогут либо должны будут измениться и развиваться законотворческие механизмы?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Итак, результат нашего рассуждения следующий: на общественном уровне и впредь не только можно говорить о влиянии государства на создание техники, принимая всерьез аспект легитимности, но и должно об этом говорить. Интенции по поводу происходящих под влиянием общества процессов создания техники имеются всегда; они становятся различимыми при более близком взгляде на технические продукты или системы. Но здесь требуется дифференциация: нужно придать характер законности не просто техническим продуктам или системам в обществе – вопрос касается скорее конкретных аспектов продуктов или систем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Требования легитимности, затрагивающие общественную сферу, относятся только к некоторым их аспектам и атрибутам: качеству окружающей среды, требованиям безопасности, степени технической угрозы, защите информации, конституционности, предотвращению рыночных запретов и т. д. Подобные ключевые понятия воздействуют на общественное сознание и создают общественные интенции. И за все эти качества (то, что к ним конкретно относится, вообще-то говоря, можно оспорить) государство берет на себя ответственность в плане исполнения законности путем регулирования, осуществления соответствующих мероприятий по мониторингу и контролю за их выполнением, а также принятия на себя роли модератора при решении технических конфликтов. Средствами социального формирования технических средств на этом уровне являются основы правопорядка и рыночно-экономические механизмы, определяющие процесс создания и использования техники, а также целевые законы, например закон о выводе из эксплуатации объектов атомной энергетики.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Возникает некое разделение труда между промышленностью и государством в части аспектов легитимности: за счет создания свободных условий для развития техники государство обеспечивает не занятое требованиями законности пространство, в котором промышленность может создавать и продавать продукцию, не будучи ограниченной необходимостью соблюдения законодательных актов, затрагивающих какие-либо аспекты технической деятельности. Ответственность за то, как выглядят отдельные виды продукции, должна быть возложена на промышленность и потребительско-посредническую сферу с условием признания установленных государством рамочных условий, в которых отражаются общественные интенции на создание техники. Не существует никаких оснований умалчивать о роли общества в социальном формировании техники даже в том случае, когда она распространяется лишь на аспекты, связанные с конечной продукцией или готовыми техническими системами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако государство в настоящее время не является единственным созидателем, участвующим в социальном формировании техники. В настоящее время подчеркивается роль экономики. [11 - См. некоторые публикации, издаваемые Бюро по оценке техники германского бундестага: http://www.tBb-beim-bundestag.de/de/publikationen/index.html] Также с целью влияния на социальное оформление техники проводят опросы пользователей технических средств, например, в рамках дискуссий по вопросам устойчивого потребления.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Понятие децентрализации, вкладываемое в термин создания техники, повлечет за собой распределение сферы ответственности участвующих групп и нахождение необходимых средств для осуществления созидательного процесса. Всеобъемлющей теории по этому вопросу пока не существует.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Детерминировать будущее техники путем государственного планирования пока не удается: будущее, несмотря на гибкость механизмов планирования, остается непознанным, нераскрытым. Тем не менее имеются некоторые возможности (варианты, способы, пути) за счет общественно регулируемого процесса создания техники в его развернутом понимании предпочесть определенные (желательные) пути и пренебречь другими (нежелательными).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если обобщить сказанное, то вывод почти тривиален. Развитие техники и технизация означают постоянный крупномасштабный эксперимент с перспективой на будущее – относительно технической инновации никогда не ясно: она либо приведет к стабилизации существующего общества, либо уничтожит его. Неоправдавшиеся надежды по результатам социальной оценки техники могут быть связаны с тем, что недостижимые результаты этого крупномасштабного эксперимента тщательно скрывались. Но такое сокрытие несовместимо с желанием в том числе и самих производителей, а не только потребителей знать перспективы для того или иного технического продукта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уровень воздействия общества на новые технические решения может быть и «минималистским»: воздействие на различных децентрализованных стадиях разработки техники, небольшие шаги, осуществление которых конституируется в рамках когерентных размышлений между фактом и находящимся с ним в конфронтации ожиданием, между толкованиями прошлого и ожиданиями от будущего, между постулатами, определяющими легитимность, и рождающимися инновациями. Для этого нет никакого обобщающего опыта, даже не создано никаких алгоритмов: процесс созидания должен осуществляться на основе практических действий общества, часто путем принятия решений – в форме консультаций и рекомендаций, получаемых на основе междисциплинарных научно-технических исследований и рефлексий. Общественно регулируемый процесс создания техники не имеет места в макроперспективе: здесь, по существу, нельзя говорить о создании техники, так как в ней нет ни созидательной инстанции, ни созидательных интенций. Однако возможна децентрализованная перспектива различных участников в созидательных процессах. Кроме того, особую роль при изучении вопросов законности приобретает сама политическая система.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;2.3. Перспективы развития социальной оценки и исследований последствий техники (выводы и рекомендации для проведения такой оценки)<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;С одной стороны, для создания техники требуются знания, полученные на основании изучения техники и последствий ее применения, а с другой – необходим общественный диалог по вопросам оценки техники и расстановки приоритетов. Важно также принять во внимание ценные знания, которые могут предоставить различные научные дисциплины, вступить в диалог с общественностью по поводу целей создания техники, по вопросам о том, как ее воспримет будущее общество, насколько благосклонно оно отнесется к новым техническим решениям, вести дискуссии относительно их пригодности и потребности в них или, иначе говоря, о желательности, приемлемости и возможностях НТР.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из вышеизложенного вытекают следующие требования к оценке техники, результаты которой определяют отношение общества к новой технике при использовании знаний, полученных в процессе междисциплинарных исследований.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• Обретенные на основе опыта знания, которые используются в процессе принятия решений по поводу новой техники, следует, с точки зрения наблюдателя, перенести из той области, в которой они были получены, в область, где осуществляется созидательный процесс. Однако это вовсе не тривиальная процедура.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• Оценка техники конфронтирует со знаниями, на основе которых она осуществляется, из-за их неполноты и неопределенности. Нельзя дать гарантии, что ex ante (заранее) будут учтены все последствия применения техники. И эти, вероятно, первоначально неполные знания о последствиях применения техники со временем должны модифицироваться с учетом новых знаний. Это положение обязывает нас обеспечить полную открытость информации о применимости имеющихся и вновь полученных знаний.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• В связи с этим процедура социальной оценки техники должна предусматривать возможность устранения ошибок и соответствующих поправок при неверно выполненной оценке. Такие понятия, как «обратимость» и «терпимость», по отношению к ошибкам становятся все актуальнее (это четко выражено в постулате устойчивости: его реализация представляет собой в сущности неразрешимую проблему).<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из сказанного следует, что воздействие общества на создание новых технических решений происходит не по намеченному сценарию достижения поставленной цели, успех которого гарантирован. Существует много возможностей для того, чтобы создание новой техники осознавалось как непрерывно длящийся (никогда не прекращающийся) самообучающийся процесс: как общественный процесс, в рамках которого идут дискуссии о целях создания техники и альтернативах ее реализации; как процесс, основанный на научных знаниях и этических ориентирах; как процесс, в ходе которого постепенно, шаг за шагом, начинает вырисовываться образ будущей техники. Создание техники в смысле длительного обучающего (всех его участников) процесса обозначает также возможность черпать знания из практического опыта и использовать их для совершенствования на деле, не полагаясь полностью на эволюционное изменение, а принимая активное участие в этом процессе, построенном на рефлексии и научных знаниях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Социальная оценка техники как процесс, способствующий рациональному созданию новой техники, является при таком подходе средством обучения. В то же время технический прогресс и развитие соответствующих общественных отношений являются ограничительными критериями, сопровождающими этот процесс. Совсем с другой стороны, не соответствующей изначальной функции процедуры оценки техники – непосредственной выработке решения, появляются ее новые задачи, а именно: с научных позиций информировать общественные слои населения о проблемах, связанных с созданием новой техники, техническим оснащением и результатами использования этой техники, а также при принятии окончательного решения содействовать формированию общественного мнения, носившего ранее неофициальный характер. При этом значимыми становятся (обретают особый смысл) следующие ключевые понятия: обучающее регулирование, мониторинг результатов осуществления мероприятий по созданию новой техники, определение индикаторов состояния или изменения, методы коллективного обучения, отличие процесса обучения от просто модного нововведения и вопрос включения результатов этого процесса в практику.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;При этом следует различать по крайней мере два уровня обучения:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• когнитивный. Речь идет о новых знаниях, новых областях применения научных знаний, приемлемости технических средств, о рыночных отношениях, формируемых пользователями технических средств на рынке, и т. д.;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• нормативный. В центре внимания находятся рамочные (ограничительные) критерии: здесь речь идет о дельнейшем развитии регулирования, о методах решения конфликтов, наконец, о развитии обучающего процесса в плоскости оценки воздействия техники и этического восприятия.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;На данных уровнях социальная оценка техники является тем механизмом, который создает благоприятные условия для расширения опционного пространства в технически релевантных общественных решениях. На образцовых псевдоэкспериментальных примерах, касающихся вопросов создания новой техники, в первую очередь должны быть показаны имеющие место неточности в знаниях, что делает возможной дискуссию о том, как решать вопросы, связанные с неопределенностью и обусловленными ею неизбежными рисками. Далее необходимо соотнести эти риски с возможными опасностями других альтернатив будущего и оценить возможные шансы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рациональность этого подхода заключается прежде всего в том, что техника развивается и применяется не «вслепую», а в ходе общественно регулируемого процесса:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• взаимосвязанно, т. е. в нем уже учтены условия его внедрения в общественное отношение и ее «понятность»;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• рефлективно – полностью отражает процессы, происходящие в области техники: раскрывает и освещает логические предпосылки, гипотезы (предположения) и оценочные характеристики;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• как процедура в учебном процессе, которая в отношении обмена мнениями и принятия решений является очень гибкой и дает возможности нахождения и исправления ошибок.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтобы обеспечить такие условия, для оценки техники требуются научные знания, в особенности из области междисциплинарных исследований техники. В отношении специфических технологий или технических систем речь идет о том, чтобы определить тенденции, сделать прогнозы или построить сценарии, на основании которых можно получить информацию о потребности в разработке, о возможном техническом потенциале решения проблем и шансах принятия подходящего решения, об ожидаемых рисках и возможности возникновения общественных конфликтов. На этой основе должны быть разработаны и оценены на пригодность проекты общественных мероприятий и механизмов для случаев принятия решений относительно новой техники и обращения с новой техникой, например, при работе с Интернетом, в области поддержки технических инновационных решений на транспорте, в вопросах устойчивого энергообеспечения или в области эффективного управления сырьевыми потоками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эта задача разделяется на следующие этапы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;1. Выявление механизмов влияния на окружающую среду и общество, обусловленного применением технических средств. Это проблематика последствий применения техники в узком смысле: должны быть подвергнуты исследованиям шансы и риски в экологической, экономической и политической сферах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;2. Изучение обратного влияния этого эффекта на человеческие действия, индивидуальные и социальные. Здесь нужно говорить о стратегии приспособления к современным техническим средствам и стратегии предупреждения (предотвращения) негативных последствий, об изменении нормативных границ поведения общества – например, в отношении технически релевантного регулирования, а также в области общественных и политических коммуникаций о технике (коммуникаций о рисках).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;3. Изучение и рефлексия механизмов развития техники и их воздействия на различные релевантные общественные структуры, а также четкое определение факторов их влияния, в особенности зависимости технического развития от политических и общественных рамочных условий и конъюнктурной потребности [101].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;4. На основе упомянутых знаний выработка образа действия в ответ на вызовы современности: интегрированные стратегии технологического развития или их осуществления, разработка различных альтернатив технико-политических решений, сценариев развития соответствующих параметров или рекомендаций по реализации конкретных действий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Такого рода постановка задач проведения исследований в рамках социальной оценки техники требует междисциплинарного подхода. Научно-политические, производственно– и народно-хозяйственные, экологические, социальные, социокультурные, социотехнические, социально-психологические и этические аспекты должны быть интегрированы и при известных условиях дополнены вненаучными «локальными знаниями» участников процесса созидания (социального формирования) техники. Задачи этого проблемно ориентированного исследования формулируются не как строго научные по их изначальной сути, а как связанные с ожиданиями в обществе – будь то конкретно сформулированные задачи, требующие обсуждения в подразделениях министерства, или общие ориентации. При этом важно подчеркнуть, что интеграция знаний из различных научных сфер – не самоцель, интеграция знаний должна показать путь нахождения когерентных стратегий в решении конкретных проблем научно-технического и социального развития.<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Глава 3<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Роль социально-гуманитарного познания в междисциплинарной оценке научно-технического развития<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Междисциплинарная оценка НТР возникла в определенной конкретной исторической ситуации – в связи с настоятельной необходимостью исследовать в первую очередь социальные аспекты проблем принятия решений, в том числе политических, по поводу развития науки и техники в современном обществе. Поэтому, прежде чем перейти к характеристике задач социальной оценки последствий техники, следует остановиться на изменении роли науки и техники в современном обществе.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;3.1. Наука, техника и общество: необходимость исследования социальных последствий научно-технического развития<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наука и техника в глазах общественности вызывают сегодня множество различных, часто противоречивых ассоциаций. С одной стороны, наука и техника обеспечивают комфорт и делают жизнь более безопасной и надежной, но с другой – всегда появляются такие непредвиденные и никем не желаемые последствия, как загрязнение окружающей среды, изменение климата, а также социальные отклонения и конфликты. В этой ситуации амбивалентности науки и техники становятся необходимыми специальные исследования последствий их внедрения в повседневную общественную жизнь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Развитие науки и техники – неотъемлемая часть прогресса общества. Эта идея господствует в западноевропейской культуре со времени промышленной революции и тесно связана с идеалами европейского просвещения – стремлением к освобождению от тисков природы и накладываемых ею ограничений с помощью завоевания господства над ней, получения средств автономного существования и самоопределения человека с помощью целенаправленного использования науки и техники для человеческих целей. Отсюда возникают многие, часто утопические, ожидания достижения лучшей жизни. Например, технические устройства и машины должны освободить человека от тяжелого физического труда в сельском хозяйстве и на мануфактурах, помочь достичь неограниченного роста личного и общественного благосостояния с помощью новых медицинских препаратов и оборудования, снять ограничения, налагаемые природой, расширить возможности в сфере отдыха и образования и т. д. и т. п. Вот основные идеи, развиваемые в утопиях XIX столетия. Главной характерной чертой такого рода просвещенческого оптимизма в отношении прогресса было убеждение в том, что научно-технический прогресс всегда должен сопровождаться социальным, культурным и в конечном счете моральным прогрессом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Положение, однако, кардинально изменилось в XX столетии в связи с открытием новых горизонтов и возможностей человеческой деятельности с помощью достижений современной науки и техники. Символами этой эпохи стали запуск космических кораблей, прилунение, появление первого человеческого существа из реторты, изобретение микрочипов и другие достижения XX в. В то же время новые возможности продемонстрировали чудовищную разрушительную силу науки и техники: после взрыва атомной бомбы над Хиросимой стало очевидно, что нажатием одной кнопки можно уничтожить все человечество. Целенаправленные генетические вмешательства в саму человеческую природу и окружающий живой мир – еще один пример того, как и данное от природы, и изначально недоступное воздействию человека неожиданно легко становится подвластным искусственным изменениям, не всегда в благих целях и часто с непредсказуемыми последствиями. Современные дискуссии о геоинженерии открывают еще одну возможность воздействия – теперь уже глобального инженерно-технического – на нашу планету в ходе своего рода климатического менеджмента. Управление Землей как целым, считавшееся ранее неисполнимым, теперь, с помощью новых научно-технических средств, становится сначала возможным, а затем, вероятно, и реализуемым. В принципе именно постоянное расширение такого рода возможностей человечества с помощью науки и техники находится на переднем плане, а критика является неким фоном этой истории успешного развития и не ставит прогрессивность под сомнение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Существует две причины, по которым проблематика нежелательных побочных следствий науки и техники до самого последнего времени не занимала центральное место в научных и общественных дискуссиях. Во-первых, негативные и нежелательные последствия изготовления или использования новой техники первоначально рассматривались как пренебрежительно малые по сравнению с ее преимуществами и достижениями. Скажем, вред, наносимый окружающей среде, не был первостепенной темой, поскольку считалось, что окружающая среда безгранично открыта для изъятия необходимых человечеству ресурсов и может переварить любые производственные выбросы и отходы. Во-вторых, негласно предполагалось, что все негативные последствия научно-технического прогресса могут быть решены с помощью его самого, т. е. в основном на базе естественнонаучных и технических знаний, а будущие техника и технология сами по себе смогут устранять негативные последствия лучше, чем старые. Таким образом, решение этих проблем может быть перенесено из настоящего в будущее. Однако оба вышеназванных аргумента являются неприемлемыми в течение последних десятилетий, особенно в связи с апокалиптическими прогнозами относительно климатических изменений. Рассмотрение ситуации, при которой побочные последствия научно-технического прогресса приобретают катастрофический размах, приводит к совершенно новому осознанию отношений между наукой, техникой и обществом, что выдвигает на первый план пересмотр вопросов типа «аварии на технических установках», «последствия для мира природы», «социальные последствия», «преднамеренное злоупотребление техникой» и т. п.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Резюмируя сказанное, можно утверждать, что побочные следствия НТР могут не только видоизменить первоначально преследовавшиеся им цели, но даже привести к прямо противоположным результатам. Таким образом, если основанная на науке техника разработана и внедрена в контексте общественного использования, она видоизменяет природную окружающую среду, стиль жизни, экономические отношения и социальные взаимосвязи. Если техника однажды «запущена» в мир, она влечет за собой необозримое множество следствий и побочных результатов. То, что политики, разработчики, производители и пользователи ожидают от нее, часто совершенно не соответствует реальным итогам ее развития.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вопрос заключается в том, насколько общество может влиять на НТР. Если исходить из посылок научно-технического оптимизма, считающего, что новое всегда автоматически становится лучшим, то общество должно отдать разработку новой техники на откуп промышленности и инженерам, а пользователи – положиться на свободный рынок, который сам отрегулирует, какую новую технику и технологию принять к использованию. Этого, однако, не происходит. Социальные последствия принятия тех или иных политических решений в отношении НТР могут оказать негативное влияние на развитие общества в целом или его отдельных сфер. Целая ветвь промышленности в результате государственного регулирования, например принятия налоговых мер, может пережить взлет или прийти в упадок. Так, например, непредвиденным следствием упомянутого выше постановления по утилизации старых автомобилей стал увеличившийся поток подержанных по западным меркам автомобилей в некоторые страны Восточной Европы. Это постановление также стало причиной убытков для мелких предприятий по вторичной переработке металлов, которые не сумели сделать требуемые инвестиции и предъявить соответствующие документы, чтобы получить лицензию на вторичную переработку. Данный случай демонстрирует, что существует проблема социальной проектируемое™ техники, т. е. такого ее оформления, которое является дружественным по отношению к обществу, человеку и окружающей природе. Решить эту проблему возможно путем исследования НТР средствами социально-гуманитарных наук. Такова, по сути дела, основная задача социальной оценки НТР, т. е., иначе говоря, социальной оценки техники.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эту задачу можно разделить на следующие составляющие:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• обнаружение механизмов воздействий техники на окружающую среду и общество. Это проблематика технических последствий в узком смысле: надлежит исследовать шансы и риски в экологическом, социальном, экономическом и политическом измерении;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• изучение обратного действия этих эффектов на человеческую – индивидуальную и коллективную – деятельность. Здесь речь идет о стратегиях поддержки технического развития и стратегиях избегания в отношении негативных последствий, об изменениях в области нормативных граничных условий в обществе, например в отношении регулирования, но также о публичной и политической коммуникации по поводу техники, например по вопросам риска;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• изучение и рефлексия механизмов технического развития и его влияния в различных общественных сферах, равно как и обнаружение факторов его влияния, в особенности в отношении зависимости технического развития от политических и общественных граничных условий и констелляций потребностей;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• на основе вышеназванных знаний подготовка способов действия, обеспечивающих овладение проблемой (интегрированные стратегии для технологического развития или для реакции на него, возможности выбора для технико-политических решений, сценарии дальнейшего развития определенных параметров или рекомендации по осуществлению конкретных шагов).<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Такого рода исследования в рамках оценки технических последствий требуют междисциплинарного подхода. Политологические, производственные и народнохозяйственные, экологические, социальные, социокультурные, социотехнические, социально-психологические и этические аспекты должны быть интегрированы и дополнены вненаучным «локальным знанием» участников формирования техники. Задачи этого проблемно ориентированного изучения техники не формулируются как лежащие внутри науки, а соотносятся с общественными ожиданиями, будь то конкретно сфокусированные потребности в консультировании со стороны министерских структур или же общая ориентация на общественные вызовы. Причем интеграция различных компонентов знания из различных областей не является самоцелью, она должна дать целеуказания на последовательные стратегии решения проблем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Само понятие последствий НТР как области оценки техники обычно критикуется в нескольких отношениях. Во-первых, фиксация внимания лишь на последствиях является односторонним решением вопроса. Речь должна идти о технике (или, лучше сказать, НТР) в целом, а не только о последствиях ее внедрения. Предметом исследования здесь должны быть прежде всего политические, экономические и социальные рамочные условия внедрения новой техники, что не укладывается в слишком узкое понятие последствий. Во-вторых, само это понятие несет на себе печать негативных следствий и рисков НТР. В-третьих, акцент лишь на последствиях означает абсолютное пренебрежение перспективой целенаправленного общественного формирования (т. е. социального проектирования) техники. По умолчанию предполагается, что техника уже создана, присутствует на рынке и введена в действие. Тогда и в самом деле время для общественного воздействия на нее упущено. Вывод: следует сфокусировать внимание на развитии (генезис) техники, поскольку, пока она находится на стадии разработки, формирующее социальное воздействие на нее еще возможно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвергается критике и вторая часть словосочетания «оценка техники», а именно само понятие техники, которое в данном конкретном контексте демонстрирует известную односторонность. Это понятие по крайней мере в классическом инженерно-техническом контексте означает прежде всего набор артефактов – дорог, мостов, машин и т. д. В этом случае из поля зрения выпадает современная информационная техника, ядром которой является скорее софтвер, чем хардвер, а также аспект технического действия. В узкое понимание не вписывается и этическая проблематика таких областей науки и техники, как, например, биотехнология или современная медицина (скажем, трансплантация органов), поскольку в данном случае речь идет о проблемах, которые впервые стали заметными с внедрением в эти области новой техники, а не о проблемах самой техники. Кроме того, из самого понятия «оценка последствий техники» неочевидно, что здесь исследуются не последствия собственно техники, а следствия человеческой деятельности и социальных процессов в связи с техникой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Слово «оценка», особенно часто критикуемое в этой связи, также является весьма неудачным. Прежде всего это понятие указывает на некую приблизительность, оценку в общем, а вместо научной точности и надежности указывает на интуитивно оцениваемое и недостаточную ясность и доказуемость такого рода оценок. Все это порождает впечатление ценностно нейтрального восприятия последствий внедрения техники, что почти не оставляет места для этической проблематики.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Критическое отношение, однако, совсем не вредит тому факту, что весьма несовершенное понятие оценки последствий техники – Technikfblgenabsch&#228;tzung – является одним из наиболее распространенных и известных в данной области в лингвистическом пространстве немецкого языка. Между тем критика всегда оказывает и позитивное влияние – происходит усиление перспективы социального формирования техники, принятие во внимание рамочных условий НТР, включение этических вопросов и обращение к исследованию генезиса техники. Итак, выходя за пределы первоначальной функции – прямой подготовки решения, оценка последствий НТР обрела новые задачи, а именно: поддерживать акты обучения общества в отношении науки, техники и их последствий на научной основе и тем самым вносить вклад в информационные процессы формирования мнений при подготовке решений.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В описанной выше квазиэкспериментальной ситуации речь должна идти прежде всего о том, чтобы обнаружить и сделать явной скрытую недостоверность знания, дабы сделать возможной открытую дискуссию о том, как следует обращаться с этой недостоверностью и с обусловленными ею неизбежными рисками. При этом риски следует соотносить с рисками других выборов будущего и соответствующих доступных оценке шансов. В этой связи особый интерес представляют дискуссии о риске в области нанотехнологии, как пример социальной оценки обществом этой новой области науки и техники (см. следующую главу).<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;3.2. На пути к теории социальной оценки техники<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Теория социальной оценки техники нацелена на рефлексию практики социальной оценки техники под влиянием теоретического познавательного интереса. Однако она возможна только при условии, что в различных практических формах социальной оценки техники можно будет реконструировать нечто общее, – тогда в перспективе социальную оценку техники можно будет воспринимать как таковую и отличать ее от других форм общественной практики. Это общее мы видим в ориентации на следствия, научности и также в ориентации на общественную необходимость (политического) консультирования.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Теории социальной оценки техники пока не существует, хотя известен целый ряд концепций и методов с более или менее явным теоретическим фоном и теоретическими диагнозами той или иной общественной ситуации, для описания которой и была создана соответствующая объяснительная схема. Однако притязания на теорию социальной оценки техники с этим пока не связаны. Если посмотреть на почти 40-летнюю историю социальной оценки техники, то можно увидеть покрытый трещинами понятийный ландшафт, весьма различные и даже противоречивые определения целей социальной оценки техники, гетерогенные представления о ее предмете и адресате, а также выявить противоречия в рассуждениях о теоретико-познавательных возможностях получения знаний о последствиях техники и о роли нормативных представлений. [12 - Говоря об истории социальной оценки техники, можно обратиться к ее истокам в известных дискуссиях, происходивших в конгрессе США в 1966 г., в результате которых при конгрессе было основано Бюро по оценке техники.] Теоретическая работа в этой области в первую очередь предполагает введение обоснованных различий и следованием им, а также соединение понятий и выстраивание их в непротиворечивую концептуальную структуру.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Понятие «социальная оценка техники» редко используется в связи с понятием теории. Словосочетание «теория социальной оценки техники» до сих пор либо не использовали вовсе, либо придавали ему второстепенное значение. [13 - Судя по названию книги «Теории и практика социальной оценки техники» (Weyer, J. (Hg.) Theorie und Praktiken der Tecnmkfolgenabsch&#228;tzung, Wien: Profil Verlag, 1994), в ней могут быть предложены одновременно несколько теорий социальной оценки техники. Однако при более внимательном ознакомлении с изданием оказывается, что речь идет о перспективах теоретического рассмотрения лишь определенных аспектов социальной оценки техники.] Зачастую социальная оценка техники считается практикой, для которой теория не играет вовсе никакой роли, но для которой важнее «хороший» проектный менеджмент, ориентация на потребности потребителя и необходимые в связи с этим действия. Иногда теорию рассматривают даже как помеху и пустую трату времени. Аргументация этой позиции в том, что теория социальной оценки техники может в лучшем случае привести к более или менее интересным научным дискуссиям, которые, однако, всегда останутся отчуждены от практики и тем самым неважны для самой социальной оценки техники. Другими словами, теория социальной оценки техники, как иногда считается, всего лишь академическая игра без особого практического смысла. [14 - Если проследить список участников сети социальной оценки техники в Интернете, то можно увидеть там позиции именно такого рода.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако теоретический дефицит социальной оценки техники формулируют некоторые ученые, которые привязывают его к социальным наукам и философии. Одна из позиций в этом контексте звучит так: практика социальной оценки техники в исследовании и консультировании возможна по некоторым мнениям, только в непонятной и, возможно, вообще теоретически не обучаемой работе по договорам (например, для парламентов). Поскольку не хватает теории социальной оценки техники, которая была бы ориентирована на практику, то путь к произволу в практике социальной оценки техники тем самым открыт. Нехватка теории социальной оценки техники ощущается также в дискуссиях о социальной оценке техники с дисциплинарными теоретическими образованиями. Основной упрек при этом состоит в том, что практика социальной оценки техники в сферах исследования и консультирования часто вовсе не имеет никакого отношения к соответствующим научным познаниям и формированию теории.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В обзорах по социальной оценке техники чаще всего бывает пропущен раздел «теория». Например, в книге «Справочник по социальной оценке техники» [15 - Там можно, однако, найти, как и в других обычных сборниках по социальной оценке техники (см., например: [358]), целый ряд концептуальных работ, претендующих внести вклад в развитие ее теоретических основ.] вообще ничего не сказано о теории социальной оценки техники [181]. Во введении в социальную оценку техники не выдвинуто требование о теории, а вместо этого описано, как принято понимать термин «социальная оценка техники» [60,181,487]. Что конкретно означает практика социальной оценки техники, до конца не ясно, хотя в литературе и обнаруживается некое согласие по этому вопросу [140].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Теоретико-практические взаимодействия социальной оценки техники, как показывает литература, систематизированы в особенности в оживленных дебатах о концепциях социальной оценки техники. К ним можно отнести споры о «правильной» социальной оценке техники, о роли нормативности, о возможности генерации знания о будущем, о взаимодействии социальной оценки техники с такими уже устоявшимися дисциплинами, как, например, социология, технические науки и этика. Также шли споры о моделях консультирования и адресатах социальной оценки техники, что, в свою очередь, частично повлияло на ее практику. Так, по образцу социально-конструктивистской программы Social Construction of Technology была основана программа конструктивной социальной оценки техники Constructive ТА. Формулировка исследования генезиса техники как новая программа социологического исследования техники привела к формулированию «образцовой оценки», которая, в свою очередь, нашла широкий отклик в сфере самой социальной оценки техники. Теоретические размышления о демократичности социальной оценки техники мотивировали концепции «участия общественности в социальной оценке техники», в то время как научно-теоретические и этические размышления стоят за рациональной оценкой последствий техники [91] и анализом практики социальной оценки техники [489]. Взаимодействие между практикой социальной оценки техники и теоретическими размышлениями можно доказать, несмотря на отсутствие развитой теории социальной оценки техники.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это актуальное положение не очень понятно: спектр позиций о полезности или ненужности теории социальной оценки техники, с одной стороны, показывает осторожное отношение к теории некоторых практиков социальной оценки техники, скептический диагноз взаимоотношений теории и практики в этой области, но, с другой стороны, демонстрирует дебаты о социальной оценке техники, весьма пылкие и с фактическим использованием теоретических рассуждений, а также очевидную потребность в такой теории. Данное исходное положение на начальном этапе теоретической работы является не особенным, а скорее заманчивым. На некоторые позиции можно сослаться, оперевшись на теоретические дебаты, и в итоге – при успешном исходе – переубедить скептиков своей работой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Главная и центральная задача, таким образом, заключается в необходимости сформулировать первые понятия для теории социальной оценки техники, которые могут стать опорными для нее. Таким образом, одновременно укрепляется позиция и обретает настоятельность призыв к теоретическим дебатам по социальной оценке техники. Так происходит в случае «самонаблюдения». Авторами являются, как правило, сотрудники Института оценки техники и системного анализа Исследовательского центра г. Карлсруэ, принадлежащего к Сообществу Гельмгольца, которые уже несколько лет занимаются этими проблемами. Можно сказать, что данная статья является попыткой вычленить теорию социальной оценки техники из накопленного практического опыта. Неудивительно, если учесть, что, например, начало теоретической физики лежит также в практической сфере. Так, первые физики-теоретики, скажем Исаак Ньютон, были практиками, которые начали задумываться «теоретически» о своей практической деятельности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Исходный пункт в теоретической работе социальной оценки техники объединяет в себе описание того, что мы понимаем под ее практикой, которая, в свою очередь, становится предметом формирования теории; также речь идет о прозрачном описании базовых предположений и установок в определении предмета теории социальной оценки техники, значимо и определение возможных связей с теоретическими аспектами дебатов по социальной оценке техники. Предположения и установки при этом, как и должно быть на данном этапе, всего лишь временные. Они являются «предрешением» разрабатываемой теории [289], в которой эти преждевременные предположения необходимо сначала укрепить в теоретическом плане.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;3.3. Предварительные определения практики социальной оценки техники<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Социальная оценка техники, если следовать соответствующей литературе [60], представляет собой общественную и наукой подтвержденную практику, которая отвечает потребностям современного общества в генерации, посредничестве и внедрении определенных типов последовательного знания в отношении с наукой и техникой [93, 181, 358,487]. Парламентские институты социальной оценки техники [45, 360, 475], университетская и внеуниверситетская, исследовательская и совещательная активность в этой области [333], свободные институты и Think Tanks («мозговые центры»), в зависимости от понимания социальной оценки техники также и некоторые определенные экономические действия и подходы [302] показывают, хотя бы в общих чертах, существующую уже десятилетия и развивающуюся ныне практику социальной оценки техники. Эту практику можно обнаружить в тех институтах, которые в своем названии содержат понятие социальной оценки техники или же родственные ему понятия, находящиеся в контексте научного социально-политического консультирования, в которых также лейбл «социальная оценка техники» играет некую роль. Также практика социальной оценки техники обнаруживается в проектах, в которых употребляется данное понятие или родственные ему. [16 - В качестве родственных можно назвать следующие понятия: оценка технологического развития, исследование социальных последствий техники и тому подобные; в качестве менее родственных, но близких – такие: анализ технических инноваций, анализ будущего развития техники и т. д. К этой области можно также отнести в конечном счете исследования проблем устойчивого развития, исследование рисков и др.] Кроме того, практическую работу в области социальной оценки техники выполняют и отдельные лица, которые представляют свои результаты на конференциях, посвященных социальной оценке техники, или же публикуют их, например, в журнале «Социальная оценка техники. Теория и практика» [181. гл. 5]. Все поле различных и даже частично конкурирующих концепций социальной оценки техники также принадлежит к данному контексту. [17 - О Сети социальной оценки техники см.: www.netzwerk-ta.net; о Европейской парламентской сети социальной оценки техники см.: www.eptanetwork.org.] Netzwerk ТА (Сеть социальной оценки техники) и European Parliamentary Technology Asessment Network (Европейская парламентская сеть) – форумы, в которых использование лейбла социальной оценки техники закреплено институционально [23]. Такого рода характеристика возможна постольку, поскольку отдельные лица и институты, потребители, покровители и поставщики знания и умения использовать социальную оценку техники, которые связывают себя либо свою деятельность каким-либо образом с социальной оценкой техники или же дают возможность связывать себя с ней, сами приписывают себя к данной области.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Такое стремление дать предписания практике социальной оценки техники, ради которых необходимо разработать теорию, не может обеспечить четкие различия теории и практики на уровне «элементов» социальной оценки техники (проекты, темы, институты и т. д.). Даже вышеупомянутое замечание о родственных или близких к социальной оценке техники понятий делает эту нечеткость более ясной, так как априори неочевидно, до какой степени «родственность» и «близость» этих понятий существует на самом деле. Претензия по поводу четкости различения, однако, была бы в данном случае завышенным требованием. Отправным пунктом для построения теории является всего лишь следующее: в отношении практики социальной оценки техники должно быть ясно, о каком предмете в самом начале построения теории пойдет речь. Это, в свою очередь, проявляется через обращение к использованию понятия социальной оценки техники в институтах, проектах, публикациях и в дебатах по социальной оценке техники и, в конечном счете, в достаточной степени реализовано в наборе имеющихся текстов. Если для практики, схваченной таким образом, получится разработать и теорию, то одновременно появляется возможность использовать лейбл социальной оценки техники также для других практик, не связанных изначально с социальной оценкой техники, и таким образом, возможно, хотя бы частично освободиться от привязки к этому лейблу. В этом действии содержится сильная предпосылка. Потребность приступить к построению теории предполагает лежащий в основе стремления к этому обоснованный оптимизм, так как практика социальной оценки техники содержит и теорию, а не является всего лишь эпизодичным последовательным присоединением случайных практических форм через несодержательный лейбл социальной оценки техники. Реализуется ли предпосылка в итоге, станет понятно только при удаче либо при провале построения теории.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Определенные знаки, показывающие, что цель в принципе достижима, имеются. Прочность лейбла социальной оценки техники, который, возможно, не только на первый взгляд является весьма объемным, из-за разных исторических констелляций, а также общественного и технического развития на протяжении нескольких десятилетий, однако, показывает, что за этим стоит нечто субстанциальное. Многие сегодня модные понятия, в сущности пустые по смыслу, не настолько живучи. К тому же практика социальной оценки техники сопровождалась и всегда будет сопровождаться теоретико-концептуальными дебатами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Примерами таких дебатов является обмен мнениями по темам:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• возможность добывания «опережающего знания о последствиях» для своевременного обнаружения технических опасностей [92];<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• соотношение социальной оценки техники с различными науками, и в особенности роль меж– и трансдисциплинарности [183];<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• обращение с нормативными аспектами, например акцептации технических рисков [411];<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• демократические вопросы взаимоотношения экспертов и дилетантов в ходе социальной оценки техники. [18 - Данное определение содержит в себе различные истолкования и носит конструктивный характер – исходя из иной перспективы «сущность» социальной оценки техники могла бы быть «сконструирована» по-другому. Это тот самый шаг, который, вероятно, не получит согласия всего научного сообщества и должен вести к контроверзам.]<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;По этим вопросам возникали и длятся споры, иногда даже жаркие, с явными или неявными аргументами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вышеупомянутое определение практики социальной оценки техники, для которой необходимо разработать и теорию, нуждается к тому же в заострении основных различий и установок [60, 93, 162, 181, 358, 391]. Исходя из часто встречающихся формулировок в литературе по социальной оценке техники, к ней можно дать такой комментарий: социальная оценка техники возникла как научная и общественная реакция на то, что техническое развитие порождает комплексные проблемы своих социальных последствий и неопределенности, которые должны быть конструктивно отработаны наукой и техникой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Опыт показывает, что в современную эпоху социальные последствия науки, техники и технизации могут принять угрожающие размеры и их результаты могут быть весьма заметными и неожиданными. Проблема же возникает с тем, как (и может ли быть вообще) интегрировано знание о возможных или вероятных последствиях в процесс принятия решений. В этом случае незамедлительно возникают и другие проблемы обращения с ненадежными знаниями, а также примечательных социально-технических конфликтов и проблема легитимности относительно той области, в которой оперирует социальная оценка техники и должна давать свои ответы. Социальные последствия НТР при этом воспринимаются в рамках оценки политических опций, которые способны обеспечить самодостаточность в сложном обращении с данными последствиями. По крайней мере это утверждение весьма распространено в литературе по социальной оценке техники [102, 494]. Отсюда происходят три базовых определения социальной оценки техники.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1. Ориентация на социальные последствия техники: главной предметной областью социальной оценки техники являются последствия. Если мы говорим о социальных последствиях техники, мы не имеем виду только последствия самой техники, так как терминологически у нее нет последствий, а речь идет о человеческих решениях и действиях, связанных с техникой. Особенностью социальной оценки техники является фокусировка на различиях ожидаемых и неожидаемых последствий и признание возросшего общественного значения неожиданных последствий. Однако следствием тут является то, что неожидаемые последствия не должны быть использованы в принятии решений и также связанной с этим неопределенностью. Без опыта долгосрочных, частично не предвиденных последствий в отношении с наукой и техникой социальная оценка техники, как говорит литература, непредставима. Также и рассмотрение возникновения техники напрямую служит прежде всего цели не допустить непредвиденные последствия через целенаправленное формирование соответствующих процессов. [19 - Свидетельством этому является проект TAMI (Decker M., Ladikas M. (Hg.). Bridges between Science, Society and Policy. Technology Assessment – Methods and Impacts. Berlin: Springer, 2004). В этом проекте был достигнут консенсус между различными участниками проекта в определении социальной оценки техники, в которое было включено слово «научная».]<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;2. Научность: последствия действий и решений в рамках современной техники, как предмет социальной оценки техники, невозможно проанализировать с помощью имеющегося мирового жизненного опыта в области последствий человеческой деятельности. Часто речь идет о «проспективных» и «гипотетических» рассуждениях о последствиях инновационных технологий, о которых – именно из-за их инновационности – нет опытного знания либо просто знания, которое можно было бы перенести на определенную конкретную ситуацию. Кроме того, имеется еще системная сложность последствий в «сложном мире» [66]. Обращение с предметной областью «последствия» должно происходить в социальной оценке техники научным способом. Научный взгляд на проблемы принятия решений, ориентированные на последствия, добавляет некую специфику: дистанцируемость (научного) наблюдателя от ожидаемых или неожидаемых, предвидимых и непредвиденных, вероятных или невероятных последствий какого-либо решения приводит, как по крайней мере ожидается, к новым открытиям для лиц, принимающих решения или заинтересованных. То, что исследования следствий техники в социальной оценке техники должны производиться с помощью научного или опирающегося на науку метода, принадлежит не к принципиальным, а в лучшем случае к постепенно выдвигаемым признакам социальной оценки техники. Подтверждения этого утверждения можно обнаружить в литературе по социальной оценке техники. [20 - Это определение пока еще не делает вывод о том, в каком именно виде социальная оценка техники представлена в системе науки: как проблемно ориентированное или транс дисциплинарное исследование или же как «постнеклассическая наука» (см. обзор: [91]).] Кроме того, со стороны общественных потребителей социальной оценки техники постоянно выдвигается требование по поводу научного исследования последствий социальной оценки техники. [21 - Это «самоосознание» отчасти осуществляется или поддерживается как «осознание извне» с помощью философии науки (см., например: [238]).] Тем самым социальная оценка техники занята производством знаний о последствиях и является, таким образом, частью научной системы [297]. Любая наука должна, кроме того, хотя бы периодически и в особенности в переломные периоды рефлектировать свою собственную научность. Прояснение стандартов научной работы, формулировка стабильного каркаса базовых понятий, как и разъяснение измерительно-теоретических проблем в эмпирических науках, принадлежат к такого рода «самоосознанию». [22 - Здесь можно было бы ожидать – и это вполне осмысленно – обнаружения в традиции и будущем развитии социальной оценки техники конститутивных для нее аспектов. В данной статье в силу ограниченности ее объема мы этим заниматься не будем.] Научность социальной оценки техники тоже, разумеется, нуждается в таком рефлексивно-теоретическом проникновении в суть своей собственной деятельности.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;3. Консультирование: предоставление знаний о последствиях в области социальной оценки техники не является самоцелью и не столько стимулируется познавательными интересами, сколько происходит с оглядкой на «общественные потребности». Социальная оценка техники – это специфический трансферт достижений научной системы вненаучным адресатам. Предоставленное обществу знание о последствиях должно найти выход в общественную практику при условии, что «публичная сцена» является социальным местом для дискуссий по социальным последствиям НТР, чтобы формировать общественное мнение, а часто также информировать и ориентировать политические круги с целью поиска приемлемых решений. Тут среди прочего идет речь и о внимательном отношении к различным социальным перспективам рассмотрения проблемы социальных последствий, в первую очередь к различиям между лицами, принимающими решение, и теми, кого эти последствия и решения затрагивают. Таким образом, социальная оценка техники действует на открытой политической арене. Поэтому в литературе по социальной оценке техники изначально речь идет об «общественном уровне» взаимодействия с (непредвиденными) последствиями научно-технического прогресса, т. е. о содействии и консультировании определенных решений на политико-общественном уровне. Передача научного знания во вненаучные подсистемы общества является, однако, нетривиальным делом [365, 508]. Социальная оценка техники нуждается на практике в «моделировании», притом также всегда теоретическом, ее системы применения, т. е. исходя из представлений о «потребностях» в социальной оценке техники, ожиданиях со стороны ее адресатов и о соответствующем интерфейсе между социальной (научной) оценкой техники и ее адресатами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эти предписания сами по себе не обладают пока теоретическим статусом, но являются установкой на начало теоретической работы – это некое «предвосхищение», с помощью которого в дальнейшем объясняется, на какие предпосылки опирается теория и к чему она относится. Одновременно эта установка претендует на достоверность, которую обеспечивает практика социальной оценки техники и литература в этой области, посредством чего обеспечивается к тому же состыковка нашего подхода с дебатами по социальной оценке техники [182].<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;3.4. Дебаты по социальной оценке техники<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обобщающую рефлексию практических форм социальной оценки техники, которые изначально соединены с контекстом, будем называть «теорией». Эта теория нуждается в специфической предметной области, на которую она будет опираться. О предметной области говорилось уже выше. Данные там определения сами по себе еще не являются теоретически обоснованными, а представляют собой лишь исходную точку формирования теории. Их обоснование возможно только при наличии убедительных аргументов и со ссылкой на литературу по социальной оценке техники.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если предъявленная аргументация является убедительной, тогда социальная оценка техники без теории становится невозможной как вследствие ее научности, так и по причине ее направленности на внешние адресаты. Даже если практика социальной оценки техники утверждала бы, что она не нуждается в теории, она все равно должна, хотя бы неявно, работать с теоретически обоснованными предпосылками. При таком раскладе теорию социальной оценки техники не нужно придумывать заново – она должна основываться на теоретических дебатах о социальной оценке техники, которые возникали и в этой области, и в науках, занимающихся ею (речь идет о политологии, социологии и философии).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Примерами таких теоретических дебатов являются:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• разъяснение понятия социальной оценки техники и его отграничение от других форм общественного рассмотрения науки и техники [397];<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• вопрос о принципиальной возможности общественного формирования техники [458], связанный с последующим вопросом, нужна ли вообще тогда ориентация социальной оценки техники на ее последствия или генезис [163];<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• вопрос об «оптимальном» адресате социальной оценки техники в сфере политики, экономики и в области работы с общественностью;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• теоретико-демократический вопрос [23];<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• теоретико-познавательные вопросы знаний о будущих последствиях НТР [173,435], проблематика обращения с ненадежным знанием и незнанием; [23 - Речь идет о том, чтобы сформулировать общие ожидания от теории социальной оценки техники. Мы здесь не преследуем цель удовлетворить всем этим ожиданиям. Наша задача заключается в том, чтобы сделать «первый шаг» в построении такой теории.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• напряженность между притязанием социальной оценки техники на полноту рассмотрения последствий НТР и необходимостью селективного подхода к их исследованию;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• вопрос о роли нормативного в области социальной оценки техники [201].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таким образом, теория социальной оценки техники может основываться и на теоретических дебатах, и на теоретически ориентированных традициях практики социальной оценки техники. Закрепляется предпосылка к тому, что социальная оценка техники не распадается на единичные и лишь контекстно связанные виды деятельности, а контекстно связанные концепции социальной оценки техники, проекты и институты могут быть восприняты как выражение чего-то общего.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каковы же вызовы и ожидания по поводу построения теоретических основ социальной оценки техники?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале любой теоретической работы есть определенные ожидания: что должна сделать теория социальной оценки техники, на какие вопросы она должна отвечать и о каких темах говорить, какие области и аспекты должна проработать. В общем можно задать такой вопрос: что следует ожидать от теории социальной оценки техники [93]? Логично сначала привести мнение, что работоспособность каждой теории может быть оценена лишь в итоге – когда она уже есть и доступна исследованию, «насколько далеко с ней можно продвинуться». Эта способность теории должна быть оценена по всем критериям, по которым рассматривают вообще любые научные теории: объяснительной способности, способности унификации и систематизации, непротиворечивости, адаптивности, плодотворности по отношению к новым исследованиям социальной оценки техники или к различным взаимоотношениям техники и общества и т. д.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако, признаться, существуют веские причины, чтобы еще до начала теоретической работы в области социальной оценки техники обсудить вызовы и ожидания. Ожидания от теории социальной оценки техники влияют на направленность этой работы и указывают ход разработки. Они составляют «направленность сознания интересов» (Хабермас) [60, 487], описание которых является для начального понимания теории заповедью научной прозрачности. Таким образом, можно было бы вести дебаты в сообществе социальной оценки техники об ожиданиях от ее теории.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По этим причинам в дальнейшем будут указаны вызовы и ожидания, которые мы свяжем с теорией социальной оценки техники. Какие из них будут в итоге реализованы, а какие пока непонятые возможности такой теории – просто продемонстрированы, станет известно только после формирования теории. Таким образом, теоретическая работа в области социальной оценки техники находится в легко узнаваемой общей теоретико-деятельностной ситуации, что ожидания и цели должны быть обозначены с самого начала, но ход развития при этом и результат работы, скорее всего, не будут соответствовать всем заранее поставленным ожиданиям и целям. Одновременно результат может принести, вероятно, новые плоды и «новые, заранее не подмеченные» возможности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Важной характеристикой построения теоретических основ любого предмета, в том числе и рассматриваемого здесь, является «единство» социальной оценки техники.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Теории нуждаются в перспективе, под которой предмет теории может рассматривается как единство. Оно базируется на фундаментальных различиях и установках, которые принимают вначале, так сказать «предтеоретически». Формулировка фундаментальных различий имеет конструктивный характер: нельзя претендовать на онтологически предустановленное единство социальной оценки техники, а единство должно быть сконструировано при указании оснований. Эта конструкция «единства» социальной оценки техники была обозначена во второй части статьи временными понятиями «ориентация на последствия», «научность» и «направленность на общественную потребность консультирования». В теории важно в итоге закрепить эти предпонятия теоретически и через реконструкцию практических форм.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;То, что пока нет теории социальной оценки техники, отражает ситуацию: при единстве социальной оценки техники еще необязательно возникает некий консенсус. Практика социальной оценки техники по крайней мере (это хотя и тривиальное, но тем не менее значимое исходное наблюдение) не является единой. Какие проблемы принадлежат к спектру задач институтов и проектов социальной оценки техники, что ожидать от социальной оценки техники и какие методы и концепции применять – все это изменяется от случая к случаю. Социальная оценка техники реагирует на различные проблемные планы, на разнородные структуры ожидания, а также на различные институциональные контексты в сфере исследования и консультирования [74]. Как следствие, со временем образовался многомерный ландшафт тематических, концептуальных и институциональных подходов к социальной оценке техники. Существенной задачей теории социальной оценки техники является реконструкция (сначала предполагаемого) общего в практических формах. Теория и практика были бы тогда поставлены в прозрачное взаимоотношение с соответствующими следствиями, к примеру для возможности изучения и обучения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;От теории социальной оценки техники (как и от всех иных теорий [24 - См.: Charpa, U. Grandprobleme der Wissenschaftsphilosophie. Paderborn et al.: Sch&#246;ningh, 1996, S. 93ff.]) ожидают объяснительной работы. [25 - Под объяснением в данном случае понимается не причинное объяснение событий и процессов, как обычно в отношении научных теорий, а ответ на вопрос «почему?» [126]. Этот ответ может, однако не должен, в отдельных случаях оперировать цепью «причина – следствие». Если же речь идет об объяснении социальной практики, то это – «теория рационального объяснения» [433]; ср. также применительно к теории планирования: [177]).] Эта теория привлекла бы в качестве наблюдаемого предмета практику социальной оценки техники, которая насчитывает уже около 40 лет, и реконструировала бы на основе этой практики или, лучше сказать, разнообразных практик социальной оценки техники нечто «общее». Это общее объяснило бы тогда с оглядкой на требования всех специфических ситуаций, как и почему произошли те или иные проявления социальной оценки техники. Ее теория в первую очередь является в социально-научном смысле объясняющей теорией специфической общественной практики под названием социальной оценки техники. Первой задачей в рамках ожидания объясняющей работы является объяснение возникновения социальной оценки техники как реакции на определенные общественные проблемные расклады (проблематика побочных следствий, кризис оптимизма в отношении прогресса, возрастающая сложность решений, технические конфликты и т. д.).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С течением времени социальная оценка техники изменилась и развилась в концептуальном и методическом смыслах, частично под напором практики, частично в результате изменений общественных рамочных условий и по причине собственного концептуального и методологического прогресса [30]. Теория социальной оценки техники должна быть в состоянии реконструировать этот исторический процесс в течение последних десятилетий и соотнести практику социальной оценки техники и ее изменения с реконструированным общим. Специфические концепции социальной оценки техники (например, конструктивная оценка техники) или же определенные стратегии ее институционализации (например, при парламентах) фиксируются как контекстуально связанные средства, так могли бы быть решены и общие задачи социальной оценки техники в специфических контекстах [391, 475].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В общем и целом речь идет о том, чтобы сформулировать социальную оценку техники как специфический и различаемый ответ на общественную кризисную ситуацию на стыке науки/техники и общества и разъяснить ее концептуальные и методические трансформации и контроверзы в связи с общественными изменениями. Это охватывает и формы производства знания в рамках социальной оценки техники [91], и точно так же предложенные и практикуемые способы взаимодействия с общественными адресатами этой оценки [60]. Пока, например, социальная оценка техники представляется как консультационная практика, к ее теории принадлежит теория специфических консультационных отношений, отношений управления и их развития во времени. Поэтому теория социальной оценки техники должна быть присоединена к теоретическим построениям в их различных условиях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В особенности речь идет о двух группах теоретических построений:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• теории общественного контекста, в которых работает социальная оценка техники; к ним принадлежат в особенности общественные теории функциональной дифференциации [297] и рефлексивной модернизации [33], теории технического развития [107], теоретические построения в области управления и политического консультирования [59], а также теории политической общественности [201];<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• теоретические интерпретации актуального и релевантного относительно социальной оценки техники развития, прежде всего теории глобализации, сетевого общества [72], общества знаний [449], или устойчивого развития [190].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Важнейшим условием построения любой новой теории является проведение предварительной работы по систематизации имеющегося в данной области эмпирического материала.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Теории в науки берут на себя помимо других функций работу по систематизации на различных уровнях [74]. Систематизация знания в форме унифицированной структуризации, систематизации опыта и элементов практики, систематизация институциональных форм и форм передачи знаний наук обществу являются такими примерами. Соответствующую работу по систематизации поэтому можно ожидать и от теории социальной оценки техники.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кроме того, в социальную оценку техники и в ее рефлексию объединяются элементы различных уровней агрегации, для которых не было пока выработано связанных и всеобъемлющих представлений:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• макроуровень: общественно-теоретическое местонахождение социальной оценки техники, ее связь с «большими вопросами» диагноза настоящего и соответствующими теоретическими образованиями;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• мезоуровень: теоретически направленные концепции социальной оценки техники, которые связываются со специфическими констелляциями, предпосылками, диагнозами и целями как «конструктивная оценка техники» (Constructive Technology Assessment) [391];<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• микроуровень: конкретная практика социальной оценки техники, характеризующаяся ситуативными и контекстуальными обстоятельствами, как, например, в парламентской социальной оценке техники [361, 475].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Теория социальной оценки техники связана с каждым из этих трех уровней. Главное – и это ее вклад в систематизацию – свести все происходящее и отрефлектированное на этих уровнях в разумную и объяснимую взаимосвязь с точки зрения единства социальной оценки техники.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Существенным элементом работы по систематизации является построение теоретических понятий. Неоспоримо, что образование общего понятийного каркаса социальной оценки техники принадлежит к обязанностям теории. Существенный элемент эффективной практики социальной оценки техники в области исследования, консультирования и обучения – это понятийный каркас, который обеспечивает надежное понимание. Понятиями или понятийными парами, которые должны принадлежать к такой понятийной базе социальной оценки техники, являются (без притязания на полноту) понятие техники, различные понятия ее следствий или последствий, понятия риска, потенциала, «акцептации» и «акцептабельности», [26 - Речь идет об обеспечении признания (признаваемости) или принятия (принимаемости) общественным мнением, общественностью тех или иных технических инноваций с учетом их негативных и позитивных последствий с целью устранения возможных социальных конфликтов, которые могут возникнуть в связи с ее внедрением и распространением в обществе (подробнее об этом см.: [183]).] легитимности, консультирования и оценки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Необходимым условием функционирования современных теоретических систем является поддержка ими практики, в данном случае практики социальной оценки техники.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Теории играют в научном процессе функциональную роль: они нужны для систематизации и уплотнения знаний, для объяснения наблюдений и опыта, для обеспечения возможности создания обобщенного учения, выходя за пределы единичных случаев, генерации новых исследовательских проблем или новых методологических подходов, структуризации научных споров, а также для образования и стабилизации специфических сообществ [74]. Таким образом, задачей построения теории является и поддержка практики [237]. Такая теория должна давать практике социальной оценки техники определенную ориентацию и носить нормативный характер сравнительно с такими имеющимися и будущими практиками. Именно в силу своей «общности» она может помочь извлекать полезный опыт и учиться на отдельных конкретных примерах. Наконец, теория может, как ожидается, внести существенный вклад в формирование и стабилизацию сообщества социальной оценки техники.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Итак, понятие Technology Assessment – «социальная оценка техники», которое на немецком языке обозначает «оценка последствий техники» (Technikfolgenabsch&#228;tzung), сформировалось в 60-е гг. XX столетия. Возникнув в США в весьма специфическом контексте парламентских консультаций по поводу техники, оно перекочевало в 1970-е гг. в европейские дебаты о технике и соответствующие виды исследовательской деятельности и политического консультирования. В 1980-е и 1990-е гг. произошло расширение социальной оценки на область науки, политики и общественный сектор, а также на формирование ее институционального базиса. Несмотря на то что история вопроса насчитывает несколько десятилетий, до сих пор не существует общего введения в его проблематику. Имеющаяся литература состоит в основном из обширных, зачастую многотомных руководств или разрозненных статей в сборниках и материалах конференций. Причем необходимые материалы или труднодоступны, поскольку напечатаны небольшими тиражами, или вовсе недосягаемы, так как их невозможно разыскать. Еще больше усложняет ситуацию, что данные публикации, как правило, вплетены в контекст внутренней дискуссии по социальной оценке последствий техники и поэтому трудны для восприятия теми, кто в этих дискуссиях не участвует, весьма гетерогенны, зачастую противоречат друг другу, избыточны и запутанны. В то же время существует потребность в таком компактном и понятном представлении социальной оценки техники. Это происходит в значительной степени потому, что она входит в контакт с разнообразными социальными группами: в качестве особого вида научной деятельности – со смежными научными дисциплинами; в виде информационного предложения заинтересованной общественности – со средствами массовой информации и журналистами; как консультации, обращенные к лицам, принимающим политические решения, – с адресатами этих консультаций; в силу обращения к технике и инновационной деятельности – с представителями промышленности и хозяйственных структур. Многообразие этих адресатов делает явной потребность в таком понятном документе, которому можно было бы доверять и который выходил бы за профессиональные и дисциплинарные границы. Существует также потребность в адекватном введении, которая исходит из самой сферы социальной оценки техники. Прежде всего следует назвать образовательный аспект и необходимость повышения квалификации. В сфере высшего образования и на производстве увеличивается тенденция к использованию опыта социальной оценки техники, чтобы передать студентам данные о соответствующих компетентных решениях и помочь дальнейшему развитию предприятий в плане современного обращения с интерфейсом между предприятием, обществом и общественностью. Такого рода введение может внести свой вклад – именно на это надеется автор – в консолидацию и самоопределение социальной оценки техники.<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Глава 4<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Конвергентные технологии: новый шаг в усилении сопряжения науки, техники и общества и его последствия<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вопросы последствий науки и техники, научных и технических рисков, все большего расширения границ техники, например в отношении технического вмешательства в человеческий организм, наконец, проблемы устойчивого развития – все это требует не только оценки, но и целенаправленного формирования научно-технического прогресса обществом. Наследство, которое мы оставляем будущим поколениям, существенно определяется техникой. И потомкам достанутся, конечно, не только вредные атмосферные выбросы, израсходованные сырьевые ресурсы и радиоактивные отходы, но и обеспеченные техникой благосостояние, независимость от прихотей природы и возможности глобальной коммуникации.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;4.1. Конвергентные технологии для усовершенствования человеческих возможностей<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;С одной стороны, внедрение конвергентных технологий направлено на многообещающий рост человеческих возможностей, техническое улучшение человека, а с другой – здесь не избежать подводных камней, делающих такого рода конвергенцию опасной для человечества. Поэтому в научном исследовании данной проблематики необходимо рассмотреть все за и против не только с точки зрения естествознания и техники, но и с позиций социально-гуманитарных наук.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Итак, научно-технический прогресс открывает новые возможности деятельности человека, области мышления и действия, преобразует недоступное в подверженное манипуляции и проектированию, вариантов, трансформирует природные опасности в риски, зависящие от принятия решений (например, из-за побочных последствий оттеснения этих опасностей на задний план). Однако научно-технический прогресс не только дает новые возможности для принятия решений, но и принуждает к определенным решениям со своими собственными рисками (побочными следствиями), размывает традиционно само собой разумеющееся в социальной сфере, является, как правило, необратимым, поскольку невозможно отказаться от знания.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Научно-технический прогресс разрешает определенные проблемы и в то же время создает новые, выявляя свою принципиальную двойственность. При принятии решений теперь требуется более высокий уровень рефлексивности. Для каждого человека и общества в целом это означает, что нужно больше принимать решений (возникает большее многообразие вариантов), причем основания для принятия решений отчасти становятся «текучими», как бы неуловимыми или сами себя определяющими, а потому спорными в современном обществе, в котором господствует плюрализм. Указание на традиции (моральные, а также любые иные) теряет свою убедительность, что приводит к формированию нового модуса ориентировки: с помощью анализа следствий вариантов принимаемых решений и посредством коммуникации с будущим (Луман).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таким образом, в современном обществе знания [27 - Подробнее о нем см.: Бехманн, Г. Современное общество: общество риска, информационное общество, общество знаний. – М.: Логос, 2010.] направленная на будущее этическая рефлексия сочетается со все возрастающей неопределенностью такого рода решений и в повседневной жизни, и в области научно-технической политики. Важную роль в решении проблемы технического усовершенствования человека играют так называемые конвергентные технологии: нано– и биотехнология, генная инженерия, информационные и коммуникационные технологии, когнитивные науки. Сегодня, как неоднократно подчеркивают германские и американские исследователи данной проблематики, недостаточно исследовать лишь влияние отдельных технологий (прежде всего из вышеназванных) на развитие общества и человека. Необходимо изучать и учитывать их конвергентное (сопряженное) влияние также друг на друга, принимая во внимание всю палитру возможных применений. Причем сами эти применения (не только имеющиеся, но и предполагаемые) оказывают воздействие и на развитие научно-теоретической базы этих технологий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обычно в пример приводят нанотехнологию как основу гипотезы конвергентности, поскольку названные области техники встречаются в ней на уровне атомов и молекул. Действительно, методы нанотехнологического анализа и манипуляции кажутся применимыми везде одинаково, а целенаправленная манипуляция на атомарном и молекулярном уровнях, как представляется, может обеспечить взаимосвязь между областями техники. Причем появляется также возможность обеспечить связи между живыми и техническими системами. Но не проявляется ли эта тенденция лишь как новая волна (атомарного) редукционизма на новом уровне?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Описанные идеи можно охарактеризовать скорее как утопии или иллюзии, среди которых можно выделить два типа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иллюзии и утопии первого типа представляют собой интенцию преобразования и «улучшения» человеческого тела и духа, а именно: расширение или создание совершенно новых функций (например, у органов чувств: сначала воспроизведение идентичных по функциям естественных органов, а затем расширение их способностей); организация непосредственного интерфейса между техническими системами и мозгом (например, передача и хранение содержащейся в мозге информации в технических системах, встраивание специальных устройств для поддержания вычислительной способности мозга); возникновение нового «коллективного интеллекта» человечества и постепенный переход к мировоззренческим идеям («транс-гуманисты»).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иллюзии и утопии второго типа рисуют следующую идиллическую картину: прецизионное обеспечение лекарствами для повышения эффективности лечения и устранения его побочных действий; создание встраиваемых в наше тело нанороботов для исправления на месте различных дефектов, непрерывного наблюдения за состоянием здоровья человека на молекулярном уровне; значительное замедление процесса старения или полное решение проблемы возраста; увеличение продолжительности жизни до 250 лет уже в следующем десятилетии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Понятие «улучшение человека» – в традиции научно-технического прогресса, который изначально направлен на расширение деятельностных возможностей человека и преобразование недоступного в подверженное нашему воздействию (эмансипационная функция техники), а также на расширение возможностей принятия решений и сферы человеческой деятельности. Однако все это требует рефлексии будущего (политической, этической, экономической и т. п.), что совсем непросто. Много невероятных идей вышло из фантастической литературы – сегодня они означают революционный прорыв не только с технической, но и с социокультурной точки зрения. Причем современные направления исследований общество понимает как стремление реализовать иллюзии и утопии, и именно таким образом, с точки зрения общества, должны быть конституированы научные изыскания. При решении всех, иногда даже безнадежных, проблем мы полагаемся более не на Бога, а на ученых и инженеров, питая надежду на всемогущий научно-технический прогресс. Мы искренне верим, что он поможет и всех спасет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Формулировка иллюзий «констатированного будущего» как будущего настоящего соответствует обращению с фактически существующим. Мы констатируем научно-техническую делаемость, возможность создать нечто, но сами же оспариваем это и выражаем сомнения: нужно ли и можно ли делать, не приведет ли это к непредвидимым последствиям, которые необратимы? Подобная неуверенность – следствие длительных временных интервалов в реализации задуманного, а также результат обещания высокой надежности, сочетающегося с глубинной двойственностью иллюзий, обратной стороной которых являются пугающие наше воображение сценарии ужасов. Таким образом, даже если не появляется новых пространств для деятельности в сфере конвергентных технологий (все чаще употребляют аббревиатуру NBIC – нано-, био-, информационные технологии и когнитивные науки), то возникают новые «мыслительные пространства» и новые степени свободы, но также и новые вопросы и вызовы, сочетающиеся с потерей традиционного «само собой разумеющегося». Все это формирует потребность в новой ориентировке: необходимо знать, что мы хотим, куда мы хотим и по какой причине, причем эта ориентировка осуществляется в условиях неопределенности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спрос на научное знание увеличивается, но требуются новые методы размышления о будущем, коммуникации с будущим. В результате возникают новые интерфейсы между различными дисциплинами, в том числе и необходимость эпистемологической работы, заключающейся в сравнении «конкурирующих будущих», точнее – конкурирующих сценариев развития будущих событий. В связи с этим можно сделать следующие выводы для оценки последствий и изучения НТР.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для целенаправленного формирования НТР необходимо, во-первых, иметь знания о его последствиях и, во-вторых, методологические средства его оценки и установления приоритетов. Важно учитывать все доступные знания, доставляемые нам различными научными дисциплинами, а кроме того, вести в обществе диалог о целях формирования, о видении будущего общества, о желательности, приемлемости и допустимости того или иного пути НТР.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таким образом, становится очевидно, что общественное формирование НТР не может быть успешным в форме планирования относительно твердо установленной цели с гарантией успеха. Такого рода формирование следует понимать как процесс самообучения, как общественный процесс ведения дискуссии о его целях и решениях по реализации, в который вовлекаются научное знание и этические ориентиры и в котором постепенно, шаг за шагом, вырабатывается образ будущей науки и техники; фактически это длительный процесс обучения с возможностью учиться на практическом опыте и использовать этот опыт для модификации практики, не предоставлять эволюцию самой себе, но участвовать в ее формировании в основанном на рефлексии и научной информации процессе, который сопровождается критикой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Итак, оценка последствий НТР, выходя за пределы своей первоначальной функции (прямая подготовка решения), обрела новые цели – поддерживать акты обучения общества в отношении науки, техники и их последствий на научной основе и тем самым вносить вклад в информационные процессы формирования мнений при подготовке решений.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В описанной выше квазиэкспериментальной ситуации речь идет прежде всего об обнаружении и доказательстве недостоверности знания, цель которых – открытая дискуссия на тему о том, как следует обращаться с этой недостоверностью и с обусловленными ею неизбежными рисками. При этом риски следует соотносить с рисками других выборов будущего и соответствующих доступных оценке шансов. Рациональность этого процесса заключается прежде всего в том, что наука и техника не развиваются и не внедряются «слепо», но во внимание принимаются условия их внедрения в общественные отношения и их «разумность»; что процесс осуществляется в рефлексивном отношении, которое делает явными и открыто тематизирует предпосылки, предположения и ценности, лежащие в основе науки и техники; что он осуществляется процедурно с позиции обучения, т. е. включает в себя возможно большую гибкость в отношении формирования мнений и принятия решений, равно как и возможность распознания и исправления ошибок. Чтобы это гарантировать, требуется проведение специальных междисциплинарных исследований. Применительно к специфическим технологиям или специфическим техническим системам речь идет о том, чтобы выработать высказывания о тенденциях, прогнозы или сценарии, которые информируют о потребностях развития, научно-техническом потенциале и шансах разрешения проблем, ожидаемых ситуациях риска и возможных общественных конфликтах. На этой основе должны быть намечены и оценены с точки зрения приемлемости возможные общественные мероприятия и средства обращения с научными и техническими решениями и самой техникой.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;4.2. Наночастицы: управление риском и принцип предосторожности<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зарождающаяся сфера нанотехнологии [28 - «Нанотехнологии» – это общий термин, объединяющий большое разнообразие разработок, имеющих одну общую характеристику. Нанотехнологии исследуют и делают возможным использование специфически новых и зависящих от масштаба эффектов и свойств материи на наноуровне. Именно поэтому предпочтительно использовать понятие «нанотехнологии» во множественном числе.] привлекает все большее общественное внимание [418]. С одной стороны, от нанотехнологии в перспективе ожидают весомого вклада в благоденствие человечества, радикальное улучшение здоровья, устойчивое развитие цивилизации, а также в новые информационные и коммуникационные технологии. Часто нанотехнологию рассматривают в качестве ключевой технологии нового столетия, иногда даже как основу для третьей промышленной революции. С другой стороны, люди опасаются обратной стороны ускоряющегося технического прогресса. Беспокойство по поводу возможных рисков и побочных эффектов нанотехнологии прослеживается на протяжении нескольких лет в публичных дебатах и обсуждениях в средствах массовой информации. Создаются различные критерии для регулирования этой сферы деятельности, например ELSA [29 - Nanoforam/Nanotechnology. Benefits, Risks, Ethical, Legal, and Social Aspects of Nanotechnology, http://www.nanoforam.org, 2006.] (учет этических, юридических и социальных аспектов), по всему миру множество экспертных групп обсуждает проблемы оценки и анализа риска, проблемы восприятия обществом нанотехнологии и управления ими [383].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В настоящее время особое внимание уделяют публичному обсуждению рисков, связанных с будущим искусственных наночастиц. [30 - Искусственные наночастицы – это синтезированные в наномасштабе частицы (фуллерены, нанотрубки, или частицы двуокиси титана, используемые, например, в солнцезащитных кремах). В данном труде внимание сосредоточено на искусственных наночастицах именно этого типа, но не рассматриваются наночастицы, возникающие при непредвиденных побочных эффектах производства или в процессе сгорания.] Синтез искусственных наночастиц имеет огромный рыночный потенциал: их можно добавлять при производстве, например, в поверхностные покрытия, косметические средства или солнцезащитные кремы. В результате получатся новые продукты, свойства которых будут зависеть от размера, формы и структуры поверхности наночастиц, а также от их объема и поверхностной композиции. Сейчас в наномасштабе возможно синтезировать частицы с заданными физическими и химическими свойствами, что является начальным этапом процесса по изобретению и выпуску материалов с заранее спроектированными качествами. И это всего лишь одна из сфер применения нанотехнологий, которая открывает путь «зелёной» химии и «зелёной» нанотехнологий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако все эти потенциально возможные решения имеют свою цену. В процессе производства, использования и уничтожения материалов, обладающих заданными на наноуровне признаками, искусственные наночастицы могут попасть в воздух и воду, проникнуть в почву и даже в живые организмы. Последствия этого не вполне предсказуемы [83], так как способы распространения наночастиц и их взаимодействие с другими частицами, влияние на здоровье человека и на окружающую природную среду, в частности возможные долгосрочные последствия, в настоящее время неизвестны. В настоящее время возможные отрицательные последствия применения наночастиц для здоровья человека или окружающей среды активно и всесторонне изучаются. Учитывая все это, доминирующим мотивом деятельности следует избрать принцип предосторожности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Цель проведенного в данной главе исследования – анализ принципа предосторожности, а также изучение возможных результатов развития событий. [31 - Похожая работа частично осуществляется в рамках экспертной группы «Нанотехнологий. Оценка и перспективы» в Европейской академии Бад Нойенар-Арвайлер [418].] Например, опыт применения асбеста [137] показывает, что для построения стратегии управления рисками и выработки критериев принятия решений необходим тщательный нормативный анализ [423], а также этическая оценка. Точнее говоря, ориентируясь на принцип предосторожности, нужно понимать, что при оценке риска не существует каких-либо «стандартных ситуаций» в моральном и эпистемологическом смысле [185]. В случае применения наночастиц актуальное положение «нет никаких доказательств вреда» не должно быть истолковано как «доказано отсутствие вреда».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Такой этический фон является необходимым предварительным условием процедур, в пределах которых общество могло бы определить надлежащий уровень защиты, пороговые значения опасности или стратегии действий. В области исследования наночастиц, без сомнения, большое значение имеют вопросы приемлемости и сравнимости рисков, целесообразности их оценки, осуществимости, а также рациональности действий в условиях неопределенности [388]. Новый предмет исследования приобретает сейчас этика техники, развивающаяся в тесном сотрудничестве с токсикологией, социальными науками и юриспруденцией. [32 - Однако это не означает, что в случае с наночастицами возникают принципиально новые этические вопросы, решение которых еще предстоит. Здесь наблюдается значительное сходство с задачей исследования новых химических веществ, например, путем определения экологических стандартов и стандартов безопасности. Но все же новая задача требует новых концептуальных и интеллектуальных подходов для ее решения [418].] В данном ключе настоящий материал может рассматриваться только как первые шаги к пониманию обсуждаемой темы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Долгое время нанотехнологии воспринимали как абсолютно безопасные. В 1990-е гг. уровень общественного внимания к ним был довольно низок. В научных журналах приставка «наш» неизменно присутствовала как символ «хорошей» науки и техники, что, безусловно, служит указанием на позитивное отношение к исследованиям в наномасштабе в целом и к нанотехнологиям в частности. О крупных электростанциях и химических завода сложилось негативное общественное мнение, а нанотехнологии должны были дать лучшее, более чистое и более «умное» будущее. Эти ожидания строились на положительной оценке представлений о «малом». «Наноажиотаж» в науке политической коммуникации [353] вызвал интерес к нанообласти у общественности и средств массовой информации. Нанотехнологии рассматривали как потрясающий позитивный пример научно-технического прогресса.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ситуация радикально изменилась в 2000 г. Позитивная утопия манипуляции с «малым» сменилась антиутопией [252]. Понимание двойственности нанотехнологии приобрело драматический характер [184]. Открытая дискуссия об опасностях нанотехнологии вызвала к жизни, в частности, спекулятивные сценарии развития техносферы. Такие образы, как «серая слизь», «наноробот» и «киборг», получили широкую известность буквально за несколько месяцев [418].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через короткое время возникла ассоциативная связь нанотехнологий с такими амбивалентными областями, как ядерные и биотехнологии. [33 - ЕТС-группа занимается проблемами изменения климата в рамках договоров Европейского союза, ETC-Group. The Big Down. Atomtech: Technologies Converging at the Nanoscale, http://www.etcgroup.org [02.10.2006].] Затем в короткие сроки стало известно о рисках, связанных с использованием наноматериалов, и возник вопрос о необходимости научно-технического управления сферой нанотехнологий. [34 - Для науки дискуссии о рисках в сфере нанотехнологии рассматриваются в основном в контексте, аналогичном дебатам о ядерной и биотехнологии [457].] Журналисты отнесли нанотехнологии к категории рискованных, общественное мнение склонилось к тому же [327]. Таким образом, можно засвидетельствовать, что на наших глазах изменилось восприятие нанотехнологии. В общественном сознании и сфере массовой коммуникации произошел переход от положительного образа научно-технического прогресса в лице нанотехнологии к восприятию новой технологической действительности, которая несет в себе еще много неисследованных опасностей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сейчас решающее значение приобретает социальный опыт анализа технологических рисков в целом. В современном обществе они обладают некоторыми характерными особенностями, что влияет на способы предварительного научного изучения их последствий и оценку техники, а также на общественное восприятие этих рисков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К таким характерным особенностям, в частности, относятся [186]:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• обширный спектр неблагоприятных последствий вплоть до глобальных (например, распространение аэрозолей в атмосфере или океанах);<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• возрастание длительности технологического воздействия (например, из-за устойчивости химикатов);<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• безмерное увеличение числа людей, подверженных возможным опасностям, вплоть до всего современного и будущего человечества;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• отсроченные эффекты: часто ощутимый ущерб может проявиться только через десятки лет (примерами являются история с хлорфторуглеродами, разъедающими озоновый слой, и с асбестом [213]);<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• трудности с выяснением причинной связи ввиду весьма сложной и трудно воспроизводимой цепи событий (например, коровье бешенство, или коровья губчатая энцефалопатия);<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• сниженная способность или даже отсутствие у человека способности воспринимать опасность (например, в случае радиоактивного излучения);<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• размывание ответственности ввиду сложных причинно-следственных связей и большого числа действующих в технологических процессах лиц (как в проблеме изменения климата);<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• необратимость рисков (например, генетически измененные организмы после их возвращения в природную среду уже не могут полноценно ассимилироваться с ней);<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• отсутствие точного знания о возможных неблагоприятных последствиях либо о масштабах возможного ущерба.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Понятно, что многие из приведенных характеристик риска присущи и искусственным наночастицам, и нанотехнологиям в целом. Например, уже рассматривался тот факт, что наночастицы или нанороботы могут совершенно незаметно проникать в тело человека, а следовательно, человек лишен возможности управлять этим процессом. Они недоступны нашему зрению, неощутимы на запах и вкус. Уже сегодня люди пользуются продуктами, содержащими искусственные наночастицы, и в ближайшие годы потребление их значительно увеличится из-за расширения рынка. Кроме того, выделение наночастиц в окружающее пространство, вероятно, не может быть ограничено стратегией сдерживания, и потому, как только они попадут в окружающую среду, не будет каких-либо шансов вернуть их к исходному состоянию. Рациональное управление рисками в области оценки опасности наночастиц должно основываться на информации о путях их распространения и вариантах поведения в атмосфере или в жидкостях; на знании о периодах их жизни, пока они существуют еще как наночастицы, а не как части более крупных агломераций; на учете их поведения в организме человека и в природной среде и т. д. Однако для применения классических стратегий регулирования риска еще не существует подобного знания [418]. В этой ситуации необходимо ориентироваться на принцип предосторожности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изменение отношения общества к нанотехнологиям от восторженного до умеренного и негативного связано с обнародованием результатов неконтролируемого применения асбеста. Мы получили яркий пример отрицательных последствий интенсивного использования материалов, не прошедших тщательного предварительного анализа. Некоторые исследователи указывают на прямые аналогии между применением искусственных наночастиц и асбеста: «Некоторые люди считают, что как мелкие частицы, так и волокна (например, углеродные нанотрубки), производимые с помощью нанотехнологий, могут стать новым асбестом [9]». И хотя между волокнами асбеста и искусственными наночастицами нет почти никаких соответствий – в физическом или химическом строении, размерах или форме частиц, история об асбесте все же весьма уместна в дискуссиях о риске, связанном с наночастицами, как пример того, что может произойти без ориентации на принцип предосторожности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ввиду «чудесных» эксплутационных свойств асбест широко применяли в промышленности. Уже в 1930-е гг. были выявлены отрицательные последствия для здоровья (асбестоз), вследствие чего даже разработали несколько постановлений, направленных на решение проблемы. Однако информация относительно рака легких и мезотелиомы, вызванных распространением асбестовых волокон в воздухе, была проигнорирована или даже намеренно сокрыта. Статистический учет и оценку данных о пагубных последствиях применения асбеста не проводили вплоть до 1960-х гг. [137]. Асбестовая история с учетом всех медицинских и экономических последствий демонстрирует необходимость более осторожного подхода в области исследования наночастиц.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Возникновение проблемы риска на фоне почти полного незнания о побочных эффектах нанотехнологий привело к некой растерянности и беспомощности на первых стадиях дискуссий о риске. Высказывания этого периода колебались между оптимистической «выжидательной» стратегией [135], с одной стороны, и жестким предостерегающим, иногда даже «алармистским» подходом – с другой: «Новизна сценариев оценки риска в развитии нанотехнологий связана с тем, что до настоящего времени ущерб, связанный, например, с перевозкой опасных продуктов, носил относительно управляемый характер. Продукт же нанотехнологий может провоцировать постоянные и трудно сдерживаемые экологические последствия. В связи с этим для транспортировки нанотехнологической продукции, а также нанотехнологических процессов требуется организационно-техническая программа профилактики выбросов наночастиц по шкале, соразмерной с опасностью конкретных видов продукции» [117].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По-прежнему самой известной позицией по регулированию использования наночастиц, вероятно, является постулат ЕТС-группы (международная исследовательская организация Action Group on Erosion, Technology and Concentration) о введении моратория: «На данном этапе мы практически ничего не знаем о возможном кумулятивном антропогенном воздействии наноразмерных частиц на здоровье человека и окружающую среду. Учитывая проблемы, связанные с загрязнением живых организмов наночастицами, ЕТС-группа предлагает, чтобы правительства немедленно объявили мораторий на коммерческое производство новых наноматериалов и начали глобальный и прозрачный процесс оценки социально-экономических, медико-санитарных и экологических последствий этой технологии» [108]. Работа ЕТС-группы в значительной мере простимулировала развитие дискуссии о нормативных ограничениях нанотехнологий во многих странах, но одновременно вызвала волну опасений и протеста как со стороны исследователей нанотехнологий, так и со стороны широкой общественности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абсолютно разные, но далеко идущие рекомендации в области исследований нанотехнологий можно свести к следующему: «Центр ответственных нанотехнологий (CRN) выявил несколько источников опасностей молекулярной нанотехнологий (МНТ), в том числе гонку вооружений, «серую слизь», социальные потрясения, «независимое распространение наночастиц» и программы, запрещающие нанотех, что повлечет за собой нарушение прав человека. Похоже, что самым безопасным вариантом является создание одной – и только одной – программы молекулярной нанотехнологий, которая будет широко распространена, но в нее должно включаться ограничение производственных возможностей» [252]. Такая стратегия сдерживания развития нанотехнологий будет подразумевать секретность и строгий контроль, что представляется невозможным и небезопасным, а также недемократичным. Кроме того, эта рекомендация не согласуется с идеалом открытого научного сообщества.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все эти предложения обогатили (и подогрели) общественные и научные дискуссии о рисках нанотехнологий. Сегодняшний взгляд на результаты дебатов позволяет рассматривать эти данные как специфические документальные источники. Нанотехнология, которая все еще находится в зачаточном состоянии, позиционируется в общественной дискуссии как опасный предмет. Оказалось, что никто не готов к такой ситуации. Нынешнее состояние сферы нанотехнологий характеризуется наличием больших проблем: с одной стороны, существуют серьезные ожидания потенциальной выгоды от их использования, с другой – мы по-прежнему не имеем никаких достоверных знаний о возможных побочных эффектах. Некоторые специфические сценарии развития нанотехнологий – вроде создания молекулярного ассемблера [353] и его возможного выхода из-под контроля [35 - UK Gov, H.M. Government. Response to the Royal Society and Royal Academy of Engineering Report, http://www.ost.gov.uk/policy/issues/nanotech_final.pdf [March 7,2005].] – не могут быть оценены адекватно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Исходя из вышесказанного, становится понятно, что первые дискуссии о рисках нанотехнологий были построены на подозрениях и неопределенности, а не на базе научных знаний и рационального обсуждения. Между тем ситуация изменилась. Интенсивные дискуссии по вопросам нанотехнологий получили заслуженное внимание во многих странах. В немецком парламенте проблема наночастиц, подкрепляемая исследованиями в области социальной оценки техники, [36 - Friends of the Earth Nanomaterials, sunscreens, and cosmetics. Small Ingredients. (http://www.foe.org/camps/comm/nanotech/nanocosmetics.pdf, 2006).] обсуждается с 2003 г. Исследования Лондонского королевского общества и Королевской инженерной академии позволили сформулировать множество рекомендаций, направленных на ликвидацию пробелов в знаниях и минимизацию возможных рисков. Основное требование этих рекомендаций сводится к использованию превентивного подхода при производстве наночастиц. Следуя ему, правительство Великобритании пообещало содействовать более интенсивному исследованию рисков нанотехнологий, упорядочить существующие правила с точки зрения их применимости к нанотехнологиям, а также усилить публичное обсуждение нанотехнологий [418]. Одновременно программы исследований возможных побочных эффектов наночастиц были развернуты также в США и Германии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако, невзирая на эти мероприятия, тревожные настроения в обществе, касающееся наночастиц, не исчезли. В связи с этим были вынесены предложения о введении моратория на исследования в области нанотехнологий [480]. Эмпирические исследования общественного восприятия нанотехнологий показывают значительное беспокойство. Недавно в Германии произошла неоднозначная история. В продаже появилось моющее средство под названием MagicNano. Как оказалось, оно небезопасно для здоровья, хотя, по заявлению производителя, не содержит в своем составе наночастиц. Данный случай не вызвал негативной реакции на нанотехнологий в средствах массовой информации, но стал причиной серьезного беспокойства среди исследователей нанотехнологий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как видим, в обществе до сих пор нет единого, устоявшегося мнения по поводу наночастиц. Учитывая это, сосредоточимся на дальнейшем анализе применения принципа предосторожности и его возможных последствий.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;4.3. Управление рисками и принцип предосторожности<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стратегии управления рисками, сопровождающими внедрение новых технологий и материалов, имеют долгую традицию. Изначально доминировал «выжидательный» подход. Новые вещества создавали в надежде избежать негативных последствий либо потом, в перспективе, исправить вероятную неблагоприятную ситуацию. Таким образом, компенсационную стратегию считали уместной. Однако, столкнувшись с опасностями, вызванными последствиями применения новых материалов и технологий и радиационным загрязнением, пришли к выводу о необходимости нормативного регулирования рисков чтобы предотвратить дальнейшее негативное воздействие на здоровье человека и окружающую среду. Важными направлениями подобной регуляции представляются [251]:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• формулирование правил работы с конкретными, осознанными рисками (атомные электростанции, химическая промышленность, самолеты и т. д.) с целью защиты сотрудников и персонала;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• регуляция технологий и производства продуктов питания и продовольствия (процедуры консервирования, максимально допустимые концентрации нежелательных химических веществ, например гормонов, и т. д.) для защиты потребителей;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• создание экологических стандартов в различных областях (грунтовые воды, максимально допустимый уровень промышленных выбросов, эксплуатация электростанций и теплоцентралей и т. д.) для поддержания качества окружающей среды;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• разработка стандартов безопасности и вопросов ответственности (автомобильный транспорт, электростанции, бытовая техника и т. д.) в целях защиты пользователей и потребителей.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Существуют сформированные механизмы анализа риска, оценки риска и управления рисками во многих областях науки и техники, в частности в производстве новых химических веществ и лекарственных препаратов. Например, в США действует Закон о контроле над токсичными веществами (TSCA) [92]. Такое «классическое» регулирование риска адекватно, если уровень защиты определен и риск может быть описан количественно как вероятность возникновения отрицательных последствий, умноженных на масштабы возможного ущерба. Здесь пороги ущерба может устанавливать закон, а риски могут находиться ниже определенного уровня или быть сведены к минимуму. Также вероятно принятие предупредительных мер путем использования принципа ALARA (as low as reasonably achievable – «использовать как можно меньшее количество средств для достижения цели»). Эту ситуацию можно описать как «стандартную» [213].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если условия, необходимые для «классического описания» риска, не выполняются, то следствием этого выступают неопределенность, противоречие и неоднозначные ситуации. В этом случае мы сталкиваемся, с одной стороны, с тем, что научных знаний о возможных негативных последствиях нет вообще, либо они являются спорными и гипотетическими, либо отсутствуют достоверные эмпирические данные. С другой стороны, нельзя говорить о полной адекватности применения классических стратегий управления рисками, поскольку неблагоприятные последствия могут иметь катастрофические размеры в отношении масштабов возможного ущерба, несмотря на малую вероятность их возникновения. Такого рода ситуация мотивировала, например, Ханса Йонаса [251] постулировать «эвристику страха». В ней, как ориентир для действия, использован наихудший сценарий. Подход Йонаса вызвал обширную критику. Главными ее объектами стали натуралистические трактовки и предполагаемая телеология природы, а также произвольность выводов, вытекающих из изучаемых ситуаций. Стало ясно, что подход Йонаса целесообразно задействовать для повышения уровня осведомленности в отношении опасных ситуаций, но абсолютно неверно руководствоваться им для адекватной оценки риска. Поэтому его использование в процессе принятия решения о применимости и адекватности принципа предосторожности неоправданно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако подход Йонаса подчеркивает актуальность нормативной рефлексии в тех случаях, когда классические стратегии управления рисками уже не работают. Такие ситуации зачастую представляют собой хорошую почву для манипуляции и идеологизации. Фактически очень трудно определить, что такое «рациональный подход» в условиях риска и каким образом можно рационально доказать его. Ни идеологические позиции, ни произвольный выбор стратегии управления рисками не могут быть приняты в качестве «рациональных» [90]. Реализация принципа предосторожности в Европейском союзе может быть истолкована как шаг к рациональной стратегии управления рисками в случае недостатка знаний о возможных негативных последствиях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наблюдение за последствиями использования новых материалов, не выявленными на стадии внедрения, крайне неблагоприятными, приводящими к огромному ущербу для здоровья человека, состояния окружающей среды, а также экономики [213], мотивировало дебаты о предупредительных мерах по их регулированию. Многостороннее международное соглашение о принципе предосторожности было достигнуто в ходе встречи на высшем уровне (Конференция Организации Объединенных Наций по окружающей среде и развитию UNCED), состоявшейся в Рио-де-Жанейро в 1992 г. Этот документ стал частью программы XXI в. В нем, в частности, говорится: «В целях защиты окружающей среды принцип предосторожности должен применяться государствами-участниками всегда, когда это возможно. В тех случаях, когда существует угроза серьезного или необратимого ущерба, научная неопределенность не должна использоваться в качестве причины для отсрочки принятия экономически эффективных мер по предупреждению ухудшения состояния окружающей среды (принцип № 15, Декларация Рио-де-Жанейро)». Принцип предосторожности был включен в 1992 г. в Договор о Европейском союзе, ст. 174 постулирует: «Принимая во внимание разнообразие ситуаций в различных регионах Сообщества, политика ЕС по вопросам окружающей среды должна быть направлена на повышение уровня защиты последней. Эта политика должна быть основана на принципе предосторожности <…>».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таким образом, принцип предосторожности дает основания для политических действий. Он позволяет принимать определенные политические решения на более ранних стадиях потенциально рискованных ситуаций [423]. Это значительно меняет дело. Раньше политики могли использовать разногласия среди ученых (злоупотреблять этим) в качестве одного из доводов (или собственного оправдания) в пользу абсолютного непринятия мер. Поэтому в случаях, когда накопление соответствующих научных доказательств требует десятилетий, политические действия могут быть отложены. Политики руководствуются тем, что научные знания еще не сформированы, и в итоге политические действия могут оказаться слишком запоздалыми.<br>
&nbsp;//--&nbsp;Таблица&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;//--&nbsp;Обзор научных подходов и соответствующих им стратегий управления риском [423]&nbsp;--//&nbsp;<br><img border=0 src="pic_1.png"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В таблице приведены различные ситуации управления рисками. Классический подход к управлению рисками в «стандартной ситуации» заключается в том, чтобы применять стратегию для просчитываемых и хорошо известных рисков. В противном случае, если вместо каких-либо знаний присутствуют только мнимые опасения или гипотетические предположения по поводу ущерба, нет никаких рациональных оснований для управления рисками. В подходе Йонаса мы рассматриваем худшую из возможных гипотез, но эта стратегия не позволяет легитимно и рационально действовать. Между этими крайностями существуют две области, в которых присутствует некоторое знание, но его недостаточно для классической оценки рисков. Эти две сферы – неисчислимое знание и эпистемологическая неопределенность. Здесь с полным основанием можно применять принцип предосторожности. Однако довольно трудно найти точную грань в принятии законных решений, так как увлечение «выжидательной стратегией» или избыточные предостережения могут привести к отсутствию каких-либо действий вообще.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Следующая характеристика принципа предосторожности, несмотря на то, что он не объясняет всех значимых аспектов риска, показывает его сложную структуру: «Если после проведения оценки имеющейся научной информации есть обоснованное беспокойство о возможных негативных последствиях, но научная неопределенность сохраняется, необходимо действовать на основе принципа предосторожности, не ожидая пока реальность и серьезность этих негативных последствий станет полностью очевидной» [418, 423].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Применение принципа предосторожности, как правило, начинается с научной экспертизы. В данном случае необходимо иметь оценку состояния знаний в исследуемой области науки, а также располагать данными о существующих типах и степенях неопределенности. На границе между классическими стратегиями управления риском и подходами к описанию гипотетического риска необходимо принять четкие нормативные решения [380]. При оценке неопределенностей во время применения принципа предосторожности особую роль играют нормативные документы. В ситуации неопределенности стоит выражать «разумную обеспокоенность». Этот термин используется в качестве руководящего принципа для ЕС; в свою очередь, «разумность» беспокойства зависит от качества имеющейся информации. Таким образом, оценка имеющихся знаний, в том числе с высокой степенью неопределенности, вводит в действие принцип предосторожности.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;4.4. Использование принципа предосторожности в области наночастиц<br></h3><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;4.4.1. Цепь аргументации<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из предыдущего анализа ясно, что основные вопросы, освещаемые в данной главе, сконцентрированы вокруг использования наночастиц и изучения возможных последствий их применения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эти вопросы можно сформулировать так:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;1. Можно ли описать сферу нанотехнологий посредством эпистемологической неопределенности или неисчислимого риска (см. табл.)?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;2. Является ли «разумная обеспокоенность по поводу возможного неблагоприятного воздействия» искусственных наночастиц достаточным основанием для легитимного применения принципа предосторожности?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;3. Если да, то какие меры предосторожности, вытекающие из этого позитивного суждения, представляются адекватными?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первые два вопроса касаются диагностики текущего положения дел, особенно в отношении оценки нынешнего состояния знаний, а третий вопрос направлен на выводы, сделанные в результате диагностики с применением принципа предосторожности. На первый вопрос следует ответить положительно. До сих пор неизвестны вероятности риска, неизвестны или неопределенны причинно-следственные отношения, связанные с возможным риском производства, использования и распространения наночастиц. Масштабы возможных последствий, их степень и характер их «серьезности» (в связи с выбранным уровнем защиты) в настоящее время могут быть оценены лишь качественно даже в лучшем случае. Таким образом, мы наблюдаем типичную ситуацию неопределенности, в которой нельзя использовать существующие стратегии регулирования рисков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ответ на второй вопрос, существует ли «разумная обеспокоенность по поводу возможности неблагоприятного воздействия» искусственных наночастиц, также представляется положительным. Известны результаты токсикологической экспертизы, в ходе которой изучалось воздействие на крыс высокой концентрации отдельных наночастиц. Эти данные свидетельствуют о серьезных отрицательных последствиях и даже летальных исходах. Конечно, нельзя однозначно проецировать результаты, полученные в опыте с животными, на ситуацию с людьми, однако они подтверждают необходимость «разумной обеспокоенности возможностью неблагоприятных последствий», вызванных искусственными наночастицами. Необходимо иметь в виду, что для легитимного применения принципа предосторожности вполне достаточно подобного свидетельства о возможности негативных последствий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь важно отметить, с одной стороны, что это важное отличие от императива ответственности в смысле Йонаса, потому что в подходе Йонаса нет никаких данных, свидетельствующих о возможности негативных последствий, побуждающих отказаться от некоторых технологий, а гипотетические риски рассматриваются как достаточные. С другой стороны, здесь есть отличие от строгой классической стратегии управления риском. В контексте «разумной обеспокоенности» доказательства вредного воздействия не необходимы, достаточно лишь свидетельства об их возможности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Третий вопрос является наиболее сложным. В регулярном применении принципа предосторожности выделяют два аспекта [216]. С одной стороны, речь идет о непрерывном повышении уровня знаний, с тем чтобы улучшить и использовать «классические» стратегии управления рисками. С другой стороны, использование принципа предосторожности заявляет о необходимости разработки нормативных механизмов, регулирующих ситуации неопределенности, до тех пор, пока удовлетворяющий уровень знания не будет достигнут. Обе эти сферы, однако, с трудом поддаются оценке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В следующем разделе описаны некоторые системы регулирования и оценки рисков в области наночастиц, а кроме того, приведено обобщение существующих данных.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;4.4.2. Текущие способы регуляции<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В США в качестве нормативного документа, направленного на регулирование производства и применения химических веществ, а также на оценку риска их применения и потенциальных угроз для окружающей среды, используется принятый еще в 1976 г. Закон о контроле над токсичными веществами. Основной его частью является база данных о 80 тыс. химических веществ, из которых 50 тыс. когда-либо изучали и лишь около 5 тыс. подвергали тщательной проверке [480]. Разумеется, в регулятивной функции вышеуказанного закона идеи, заложенные в принцип предосторожности, не выполняются в полной мере. В рамках данного закона регулирующие меры могут применяться только в том случае, если была устранена научная неопределенность в отношении возможных опасностей. «Бремя доказательности» требует четких научных данных о существовании негативных последствий – «разумная обеспокоенность по поводу возможности неблагоприятных воздействий» (см. выше) не рассматривается как достаточное условие для легитимного регулирующего действия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Применительно к нанотехнологиям существует три способа избежать регулятивного воздействия вышеуказанного закона: мелкосерийное производство нанопродуктов, ограниченный выпуск нанотехнологической продукции и ее маркетинговые испытания. В соответствии с правилами TSCA мелкосерийное производство, когда в год производится менее 10 тонн конкретного вещества, освобождает производителя от отчетности. Безусловно, многие наноматериалы относятся к этой категории. Кроме того, маркетинговые испытания некоторых «наноразработок» могут быть произведены потому, что во многих случаях определенное количество продукта производится в целях проверки его рыночного потенциала.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В будущей европейской системе REACH (регистрация, оценка, авторизация и ограничение химических веществ) принято придерживаться иной, основанной на принципе предосторожности, точки зрения. REACH-система направлена на тестирование всех известных химических веществ, в том числе и новых химических веществ, поступающих в центральную базу данных, правда они будут анализироваться выборочно [216]. На первый взгляд это странный подход, ведь функции новых веществ, их побочные эффекты и риски известны лишь частично, но все же новые вещества – это лишь небольшая часть по сравнению с полным набором существующих химических веществ. Ситуация с наночастицами носит ярко выраженный амбивалентный характер. С одной стороны, есть возможность описать воздействие наночастиц на основе хорошо известных свойств химических веществ (различия лишь в размере частиц и/или их морфологии), но, с другой стороны, именно эти характеристики позволяют отнести наночастицы к новым химическим веществам, а это означает, что они будут исследоваться факультативно. В настоящее время пока неясно, будут ли наночастицы охвачены системой REACH.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Существующие системы регулирования химических веществ оптимизированы для больших объемов, и они не рассматривают конкретные характеристики наночастиц. Возможно, REACH внесет изменения в эту ситуацию. Между тем внедрение REACH-системы относится к сфере политической регуляции Европарламента, и ее распространение пока блокировано. Хорошо известно, что токсичность частиц зависит от их размера и формы. Законы о регулировании химических веществ, однако, не принимают эти атрибуты во внимание (действительно, они не являются релевантными в области обычных химических веществ). Все это спровоцировало множество размышлений и дискуссий о способах регулирования в области наночастиц. Были проведены первые семинары и конференции по указанным вопросам, что способствовало началу кристаллизации международного научного сообщества.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;4.4.3. Нормативный анализ<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для соблюдения предосторожности в случае, когда даны положительные ответы на первые два вопроса, упомянутые в параграфе 4.4.1, принципиально важно определить, какой же способ действия является «рациональным». Это значимое решение должно быть принято на основе веской аргументации. Однако возникает двойственная ситуация:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;1. Мы должны высказывать «разумную обеспокоенность» из-за негативных последствий искусственных наночастиц?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;2. Или «разумная обеспокоенность» должна проявляться в связи с возможностью неблагоприятных последствий?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В первом случае, prima facie мы видим прочную основу для осуществления строгих мер. Диагноз «разумная обеспокоенность» по поводу негативных последствий наночастиц может послужить основанием для очень строгих мер: принятия моратория на применение наночастиц в конкретных продуктах (допустим, в косметике), или строгого регулирования выпуска наночастиц [117], или даже полного запрета на исследования и разработки в области наночастиц. Во втором случае будет достаточно менее строгих предосторожностей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Напоминание о том, что принцип предосторожности требует предварительной научной оценки и что «качество наличествующей информации» [418] выступает основой оценки «разумной обеспокоенности», приводит к пониманию: оценка состояния знания играет ключевую роль в принятии решений. Научная оценка имеющихся знаний адекватно и широко разработана в работе Шмида и др. [216]. В ходе этого исследования выяснилась возможность рисков при использовании наночастиц для здоровья людей, а также для окружающей среды. Однако мы можем зафиксировать не наличие самих негативных последствий, а только их возможность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этот вывод подкрепляется другими исследованиями: «Принимая во внимание сегодняшние знания о специфических для нанотехнологий эффектах (исключая эффект самоорганизации и кумулятивный эффект массового производства), мы не видим причины для серьезной озабоченности глобальными и необратимыми последствиями изучаемых технологий, даже произошедшими независимо от воли человека. Такое утверждение находилось бы на одном уровне с оправданием опасения относительно ядерной технологии и генной инженерии». [37 - Одним из наиболее драматических уроков, который можно извлечь из истории применения асбеста, является необходимость такой систематической оценки.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сама по себе возможность нанесения серьезного ущерба в результате широкого использования наночастиц, однако, не разрешает использовать принцип предосторожности в качестве аргумента для принятия моратория или других запретительных мер. Всегда будет существовать возможность создавать спекулятивные сценарии с весьма неблагоприятными последствиями, что не позволяет принципу предосторожности достигнуть «рациональности». Следовательно, нет никаких оснований для принятия моратория или жестких мер в соответствии с настоящим состоянием знаний. Именно из-за того, что уровень знаний постоянно изменяется, непрерывный мониторинг и оценка знаний, касающихся производства и воздействия наночастиц на здоровье человека и окружающую среду, актуальны как никогда [418].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее необходимо поставить вопрос о возможных мерах, требующихся в ситуации предосторожности. Такими мерами в сфере нанотехнологий могут быть, например, самоорганизация науки в виде применения установленных кодексов поведения, адаптация существующих механизмов регулирования и т. д. Представляется полезным пересмотреть, например, внедрение принципа предосторожности в случае с ГМО: «Европейская директива 2001/18 (заменяющая директиву 90/220), о преднамеренном высвобождении ГМО в окружающую среду, является первым международным законодательным актом, основанным на принципе предосторожности. <…> В рамках этой директивы принцип предосторожности воплощен в нормативной базе, основанной на так называемой индивидуальной и пошаговой процедуре. Индивидуальная процедура облегчает обязательную научную оценку каждого отдельного выпуска ГМО. Пошаговая процедура обеспечивает оценку влияния усложняющихся ГМО на окружающую среду в зависимости от меры физической/биологической локализации (лабораторных экспериментов до широкого распространения этих продуктов на рынке). Данная процессуальная реализация принципа предосторожности подразумевает текущую научную оценку и выявление возможных рисков. Подобная ограничительная модель могла бы служить также ограничивающим фактором для использования наночастиц. Следуя ей, применение принципа предосторожности означало бы "существование необходимости осторожного поэтапного распространения знаний о рисках, связанных с нанотехнологиями, до тех пор, пока не будут накоплены более точные знания и опыт"».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учитывая сказанное, напрашивается вывод о том, что существующие меры регулирования всевозможных рисков не могут адекватно использоваться в сфере наночастиц. Однако существует выработанное общими усилиями мнение, что достаточно лишь обновить известные меры регулирования: «…существующая регулирующая структура достаточна для введения новых веществ в нанотехнологическом секторе» [216]. Отношение к наночастицам как к новым химическим веществам представляется адекватным для управления рисками в сфере нанотехнологий. Однако существуют спорные вопросы, например закон TSCA (см. раздел 4.3), и, разумеется, они должны быть уточнены и дополнены. Особое внимание следует уделять возможным побочным эффектам и долгосрочному воздействию наночастиц на здоровье людей и окружающую среду. Также следует обратить внимание на использование новых химических веществ и последствия их использования. Следовательно, с точки зрения инженерной и экономической этики нельзя говорить о принципиально новой ситуации в области искусственных наночастиц.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В современной науке имеются серьезные пробелы, которые должны быть устранены. В вышеуказанных условиях главная задача состоит в том, чтобы усовершенствовать базу научных знаний, особенно в области токсикологии и экологии. Второе направление необходимых мероприятий – это систематический сбор всех соответствующих знаний, проведение регулярной и комплексной оценки состояния соответствующих знаний и изучение того, чего следует ожидать от этого состояния. Третья область деятельности должна быть направлена на содействие общественному обсуждению и улучшению связи между наукой и обществом. Шмид и его коллеги [383], а также другие группы исследователей сформулировали в отношении дальнейших действий несколько рекомендаций. Согласно им необходимо:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• разработать номенклатуру наночастиц и создать базу данных для новых химических веществ (CAS), в которой будут регистрировать все новые и разрабатываемые наночастицы;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• создать группы и классифицировать наноматериалы в отношении категорий опасности, токсичности и зоны распространения;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• рассматривать наночастицы в качестве новых веществ, а также разработать и утвердить инструменты для их мониторинга и тестирования;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• расширить базу знаний в токсикологии;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• разработать руководящие принципы и стандарты «безопасной практики» и осторожного обращения с наночастицами;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• избежать или свести к минимуму производство и непреднамеренный выброс отходов наночастиц;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• создать комплексную оценку состояния знаний для оценки последствий управления рисками, а также для выявления пробелов в знаниях, которые должны быть в срочном порядке ликвидированы;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• создать учреждения для контроля за нанотехнологиями и знаниями о возможных рисках;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• создать постоянный и открытый диалог с общественностью и промышленностью.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Такой поэтапный подход соответствует современным знаниям и, как представляется, является адекватным применением принципа предосторожности на основе прагматического подхода. Однако нет никаких гарантий, что, применяя эти меры, мы предотвратим все возможные виды рисков. Необходимо помнить, что положение «нет никаких доказательств вреда» не должно быть истолковано как «доказано отсутствие вреда».<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Итак, в заключение сделаем несколько общих замечаний.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наночастицы и наноматериалы, производимые во многих физических, химических и биологических процессах, представляют собой новые радикально отличающиеся по свойствам вещества, которые могут быть использованы для разработки принципиально новых изделий. Многие из этих материалов пока находятся в исследовательских лабораториях. Вместе с тем продукты с содержанием наночастиц уже присутствуют во многих областях нашей жизни, и их объем значительно увеличится в ближайшее время. Большинство известных и используемых наноматериалов еще недостаточно исследовано в отношении возможных негативных последствий. Это означает, что классическая стратегия оценки рисков неприменима. Способы количественного расчета вероятности ущерба и степени возможной опасности пока отсутствуют. Поэтому неудивительно, что оживленные дискуссии в промышленно развитых странах о применимости принципа предосторожности вызывают огромный интерес.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Принцип предосторожности должен применяться в связи с «разумной обеспокоенностью», основанной на научных исследованиях и оценке знаний. Согласно современным представлениям такая «разумная обеспокоенность» оправданна сейчас в токсикологических исследованиях наночастиц. Однако не существует никакой «разумной обеспокоенности», провоцирующей применение жестких мер в области наночастиц (например, введение моратория на исследования) в соответствии с принципом предосторожности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В исследуемом направлении достигнуты определенные результаты, но предстоит еще много работы: должны быть ликвидированы пробелы в знаниях касаемо оценки рисков, необходимо выявить возможные источники воздействия, а также разработать действующие методы анализа экологической ситуации и влияния искусственных наночастиц на биологические образцы. Все этапы жизненного цикла продукта нанотехнологий должны быть интегрированы в область научных исследований и разработок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что касается «разумной обеспокоенности по поводу возможной опасности», то, разумеется, необходимо принять во внимание: для всех исследователей в области наночастиц обязательна особая осторожность. К наночастицам следует относиться так же, как к новым химическим веществам, даже если химический состав частиц хорошо известен. При работе с наночастицами по-прежнему необходимо ориентироваться на индивидуальный подход, поскольку еще нет возможности применить специфические номенклатуры, классификации и стандартные схемы. Данная ситуация должна быть изменена как можно скорее.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В области нанотехнологий помимо управления рисками необходимо также осуществлять и регулирование общественной коммуникации: она может оказывать серьезное влияние как на восприятие нанотехнологий в обществе, так и на принятие важных политических решений. Совершенно необходимо рассматривать общественное восприятие риска всерьез, даже если оно представляется неадекватным с точки зрения результатов научной оценки рисков. Ориентируясь на научную оценку рисков, однако, не следует абсолютизировать ее. Необходимо начать открытый диалог о восприятии риска, структуре и глубинных причинах его восприятия, приемлемости условий, повышении меры доверия и т. д. Заявления ученых в области нанотехнологий, отрицающих наличие рисков, внушают подозрение. Чтобы высказываться откровенно о возможных рисках, увеличить и упрочить доверительные отношения между наукой и обществом, требуется укрепление доверия в общественной дискуссии, открытое обсуждение возможностей и рисков, и помочь этому способны всевозможные схемы для сравнения различных типов и объемов риска. Прозрачность принятия решений является необходимым условием в отношении различного рода стратегий оценки риска. Знания о рисках включают в себя знания о действительности и пределах этих знаний. Инструменты коммуникации и участия общественности в оценке технологий [93] помогут улучшить взаимопонимание в области общественной оценки риска.<br>
<br><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заключение<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как видно из вышеизложенного, социальная оценка техники представляет собой поиск знания как основы действия для принятия решений, касающихся техники и ее социального применения. Социальная оценка техники ориентирована на социальные проблемы и угрозы, имеющие отношение к технике. Классическими сферами социальной оценки техники являются: воздействия техники на социум и последствия техники для него, политические и социальные способы реагирования на них, вклад в разрешение социальных проблем и инновационную политику, анализ социальных условий внедрения новой техники. Потребность в комплексном и междисциплинарном исследовании воздействия техники на социум и ее последствий для социума вытекает из необходимости получения в конечном итоге комплексной и последовательной социальной и политической оценки этого. Результаты такого рода оценки должны влиять на социальную и, более того, на политическую практику. Поэтому исходным пунктом социальной оценки техники является диагностический анализ и оценка вызовов обществу и политике, которые привносит современное техническое развитие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ключевыми понятиями здесь являются следующие: проблематика последствий внедрения новой техники и технологии; вызванные этим риски и конфликты; вопрос о принципиальной возможности управления НТР; проблемы легитимации, потери доверия и дилемм с экспертами. Все это приводит к довольно разнородному каталогу требований к научным, политически и другим общественным видам деятельности, которые могут быть обозначены как «социальная оценка техники». Они позволяют распределить последнюю по следующим проблемным областям: политическое консультирование, раннее предупреждение и ранее распознавание, преодоление или предупреждение технических конфликтов, создание возможности обучения общества в отношении к технике. Из этого можно вывести требования к тому, как конкретно должна проходить оценка НТР и в соответствии с какими критериями ее результаты можно считать удовлетворительными.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многообразные ответы на эти вызовы за 40-летнюю историю социальной оценки техники преобразовались в теоретические концепции и их практическое применение. История социальной оценки техники является прежде всего историей ее институализации в сфере политического консультирования законодательных и исполнительных органов, в плане участия общественности в дискуссиях о технике и принятии решений относительно ее развития, в отношении рассмотрения этих вопросов в общественных организациях, предпринимательских структурах, в области исследования и образовательной сфере.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как уже отмечалось ранее, несмотря на то что история вопроса насчитывает несколько десятилетий, до сих пор не существует общего введения в его проблематику. Причина данной ситуации, вероятно, заключается в том, что социальная оценка техники не является научной дисциплиной, которая, само собой разумеется, должна иметь и имеет вводную литературу, как, например, физика твердого тела, философия или экономика предприятия. Вводные пособия такого рода составляют не только элемент университетского образования, но и служат саморефлексии достигнутого «состояния научного исследования» в данной специальности. Введение в определенную тематическую область должно содержать то, что по соглашению ученых признается как состояние науки, достигнутое и тем самым предъявляемое публике, а также передаваемое молодым ученым. Во многих же центральных вопросах социальной оценки техники не существует консенсуса, хотя она за последнее время признана широкой общественностью и институционально стабилизировалась. В чем состоят центральные концептуальные, методические и научные элементы социальной оценки техники и как они должны быть политически и социально реализованы – это еще вызывает споры. Однако внутренняя консолидация социальной оценки техники, как представляется, создает все необходимые предпосылки для того, чтобы собрать определенный материал, подготовить и издать введение в нее.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Самой большой проблемой остается вопрос о том, как сформулировать некоторое вводное представление, если отсутствует его общепринятое понимание. По мнению автора, здесь можно двигаться по описательному пути, называя различные постановки вопросов в рамках социальной оценки техники и воспроизводя разные ответы на них. Конечно, такой подход не является ценностно-нейтральным и не может гарантировать, что все имеющиеся многообразные подходы и позиции будут показаны одинаково справедливо. Часто необходим выбор, придание им различного веса и соподчиненности, что может быть проблематично и неизбежно получит печать субъективной оценки автора. Остается только надеяться на корректирующую силу научной и общественной дискуссии вследствие публикации. Последнее слово останется, как всегда, не за автором, а за читателем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для представления социальной оценки техники в этой книге был выбран проблемно ориентированный подход. В самом начале вниманию читателя предложена тема об общественной потребности в оценке последствий технического развития, на которую и должна ответить социальная оценка техники. С одной стороны, это соответствует исторической истине (поскольку она была вызвана к жизни американским парламентом и американской общественностью, а не предложена наукой), а с другой – данный подход облегчает вычленение структуры, в которой различные подходы к социальной оценке техники могут быть представлены как ответы на поставленные с социальной или политической точки зрения вопросы. Исходя из реальных общественных проблем с техникой и технизацией, можно задать вопросы: какой вклад в решение этих проблем может внести социальная оценка техники, какие могут быть использованы возможности наук или политической системы, какие концепции до сих пор были развиты и для какой цели применены, где расположены границы самой возможности разрешения подобных проблем? Неявное определение социальной оценки техники как ответа (или ответов) на сформулированные обществом проблемы и выдвинутые им потребности позволяет распределить разные ответы на разнообразные аспекты постановок проблем по различным ячейкам. Насколько автору удалось реализовать этот план – судить читателям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прежде всего в данной книге приведены различные способы обозначения в отношении этой или аналогичной ей деятельности, которые использовали на протяжении всего развития или еще только планируют к использованию, с намерением главным образом поставить некоторые прагматические акценты. Затем затронуто развитие идей в специфических концепциях, поскольку в них рассматриваются отношения техники, политики, науки, хозяйственных и общественных структур, а также обдумывается различным образом отношение данного конкретного общества к своему будущему.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поскольку при оценке современного технического развития речь всегда идет о том, чтобы сохранить новые знания или собрать знания по определенным проблемам и интегрировать их, то возникает потребность в разработке исследовательской методики такой оценки. Существует целый ряд подходов, связанных с предварительной идеально-типической разработкой структуры процессов такого рода оценки, чтобы вывести определенные методические требования. Начальная фаза и фаза интерпретации играют особую роль в проектах по социальной оценке техники. Точная постановка проблемы, ограничение предметной области и определение проектной методики приобретают центральное значение, чтобы не давать «ответов на непоставленные вопросы». Методические вопросы в узком смысле возникают в особенности в плане составления прогнозов, проведения оценок и разработки вариантов деятельности. Составной частью всякой оценки технического развития является отношение к будущему; при этом должны быть разработаны и применены концепции и методы обращения с вопросами о будущем развитии. Обязательным методическим элементом ядра такого рода оценки является также оценка последствий, сценариев или вариантов деятельности как в ходе, так и в конце проекта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Деятельностный аспект является важной составной частью социальной оценки техники и имеет целью процессы формирования общественного мнения или принятия решения относительно новой техники и технологии, поэтому полученные знания и оценки о последствиях встраиваются в варианты стратегий деятельности или сценарии, которые делают возможным структурировать дальнейшие дискуссии и определенные линии решения. Наконец, здесь используется целый ряд методов других дисциплин, которые служат получению экспертных знаний, структурированию линий аргументации, осуществлению прогнозирования и оценок. Весьма интересным представляется также отношение социальной оценки техники к системе науки или классическим научным дисциплинам. В данном случае, во-первых, отмечаются принадлежность этой области к так называемым «проблемно ориентированным исследованиям» и связанные с этим специфические черты в отличие от классических дисциплин; во-вторых, возникает вопрос, в каком смысле социальная оценка техники основывается на результатах других научных дисциплин или может выиграть от этого. Для социальной оценки техники очевидна необходимость выхода за дисциплинарные границы, учитывая все проистекающие из этого методологические, коммуникативные и организационные проблемы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Полное осознание обществом проблем и сложных ситуаций в принятии решений, касающихся техники, предполагает наличие знания, выходящего за рамки одной только экономической целесообразности, классических естественнонаучных и научно-технических дисциплин и социокультурных предрассудков, особенно когда речь идет о глобальных угрозах. К социальной оценке техники как к междисциплинарному исследованию предъявляют множество специфических методологических и организационных требований. С социальной оценкой техники поэтому связаны интеграция знаний отдельных дисциплин, формулировка междисциплинарных проектов и установление связей между участвующими в них дисциплинами. Социальная оценка техники часто рассматривается как инструмент обеспечения или ускорения общественных переговорных процессов, касающихся принятия решений о технических возможностях. Основная идея здесь заключается в использовании интерактивного общения экспертов из различных областей науки, техники и хозяйства, вместе решающих социально значимую проблему. Это означает проблемно ориентрованное исследование, осуществляемое этими экспертами, которые совместно работают в междисциплинарных группах.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В книге рассмотрено отношение социальной оценки техники к общей социальной среде в плане обращения с техникой. Постоянно возникает проблема представления результатов проводимой оценки внешнему миру. С одной стороны, этот вопрос колеблется между требованием неприятия техники и созданием условий для ее акцептации, а с другой – является упреком в том, что «оценка последствий остается без последствий». Этот последний пункт связан с проблематикой «внедрения» результатов социальной оценки техники в сферу политики, экономики и социальную сферу. В современных дискуссиях об устойчивом развитии выдвигают особые требования к оформлению (структурированию) техники и тем самым к оценке технического развития. Наконец, возникает вопрос о границах социальной оценки техники или, иначе говоря, об оправданных или необоснованных ожиданиях. Все это затрагивает проблему ее вклада в рациональное структурирование техники, о демократизации техники и уменьшении вызванных ею рисков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Одна из проблемных областей, связанных с социальной оценкой техники, лежит в сфере оценки качества. Вопрос в том, как отличить достоверные результаты такого рода оценки, заслуживающие включения в политические стратегии решения проблем техники, от недостоверных. Важно, чтобы можно было оценить такие результаты, их качество. Обоснование выбора критериев оценки качества распространяется на социальные вопросы и при некоторых обстоятельствах требует политических и этических суждений.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вводный характер данной книги и ограниченность ее объема неизбежно приводят к тому, что не все аспекты и вопросы, связанные с интересующей нас проблематикой, рассмотрены детально. Например, описание методов и способов социальной оценки техники не изложены настолько подробно, чтобы данная книга могла стать руководством к соответствующему исследованию. Вместо этого даются ссылки на специальную литературу. Целью книги в большей мере является общий обзор проблематики, чтобы читатель мог самостоятельно разобраться с ее многообразием.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Список использованной литературы<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1. Achternbosch, M., Richers, U. Stoffstr&#246;me und Investitionskosten bei der Rauchgasreinigung von Abfallverbrennungsanlagen. Forschungszentrums Karlsruhe, Wissenschaftliche Berichte, FZKA 6306, 1999.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;2. Agersnap, T. Consensus Conferences for Technology Assessment // Technology amp; Democracy. Proceedings of the 3th European Conference on Technology Assessment. Copenhagen, 1992. S. 45–54.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;3. Albach, H., Schade, D., Sinn, H. (Hg.) Technikfolgenforschung und Technikfolgenabsch&#228;tzung. Berlin, 1991.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;4. Alemann, U. von, Schatz, H. Mensch und Technik. Grundlagen und Perspektiven einer sozialvertr&#228;glichen Technikgestaltung. Opladen, 1987.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;5. Alemann, U. von, Schatz, H., Simonis, G. Leitbilder Sozialvertr&#228;glicher Technikgestaltung. Opladen, 1992.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;6. Anders, G. Die Antiquiertheit des Menschen. M&#252;nchen, 1964.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;7. Ayres, R. U., Carlson, J. W., Simon, S. W. Technology Assessment and Policy-Making in the United States. New York, 1970.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;8. Baccini, P., Bader, H.-P. Regionaler Stoffhaushalt. Heidelberg, Berlin, Oxford, 1996.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;9. Ball, P. Nanoethics and the Purpose of New Technologies. Lecture at the Royal Society for Arts, London, March 2003. http://www.whitebottom.com/philipball/docs/ Nanoethics.doc [2.10.2006].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;10. Banse, G. Technikfolgenbeurteilung und Wissenschaftsethik in L&#228;ndern Mttel– und Osteuropas. Graue Reihe der Europ&#228;ischen Akademie Bad Neuenahr-Ahrweiler. Band 10. 1998.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;11. Banse, G., Beckmann, G. Interdisziplin&#228;re Risikoforschung. Eine Bibliographie. Opladen; Wiesbaden, 1998<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;12. Banse, G., Beckmann, G. (Hg.) Technological and Environmental Policy. Studies in Eastern Europe. Berlin (in Vorbereitung): Edition Sigma, 2002.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;13. Banse, G., Friedrich, K. Sozialorientierte Technikgestaltung – Realit&#228;t oder Illusion? Dilemmata eines Ansatzes // Banse, G., Friedrich, K. (Hg.) Technik zwischen Erkenntnis und Gestaltung. Berlin, 1996. S. 141–164.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;14. Banse, G., Grunwald, A., Rader, M. (Hg.) Innovations for an e-society. Challenges for Technology Assessment. Berlin (in Vorbereitung): Edition Sigma, 2002.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;15. Baron, W. Technikfolgenabsch&#228;tzung. Ans&#228;tze zur Institutionalisierung und Chancen der Partizipation. Wiesbaden, 1995.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;16. Baron, W., Zweck,A. Bedarf und Nutzen von ITA f&#252;r die Wirtschaft //TA-Datenbank-Nachrichten. 10 (2001)2. 2001. S. 9-16.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;17. Basalla, G. The Evolution of Technology. Cambridge, 1988.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;18. Bayertz, К. Wissenschaft, Technik und Verantwortung. Grundlagen der Wissenschaftsund Technikethik // Ders. (Hg.) Praktische Philosophie. Grundorientierungen angewandter Ethik. Reinbek. 1991.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;19. BDI – Bundesverband der Deutschen Industrie e. V. (Hg.) M&#246;glichkeiten und Grenzen der Technik sowie der Beurteilung ihrer Folgen f&#252;r Wirtschaft und Gesellschaft. Dokumentation, 26.3.1986. 1986.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;20. Beckmann, G. Folgen, Adressaten, Institutionalisierungs– und Rationalit&#228;tsmuster: Einige Dilemmata der Technikfolgenabsch&#228;tzung // Petermann. 1992. S. 43–72.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;21. Beckmann, G. (Hg.) Risiko und Gesellschaft. Grundlagen und Probleme interdisziplin&#228;rer Risikoforschung. Opladen, 1993a.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;22. Beckmann, G. Ethische Grenzen der Technik oder technische Grenzen der Ethik? // Geschichte und Gegenwart. Vierteljahreshefte f&#252;r Zeitgeschichte, Gesellschaftsanalyse und politische Bildung. 12. 1993b. S. 213–225.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;23. Beckmann, G. Fr&#252;hwarnung – die Achillesferse der TA? // Grunwald/Sax. 1994. S. 88-100.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;24. Beckmann, G. (Hg.) Praxisfelder der Technikfolgenforschung. Konzepte, Methoden, Optionen. Frankfurt am Main, 1996.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;25. Beckmann, G. Diskursivit&#228;t und Technikgestaltung // K&#246;berleetal. 1997. S. 151–163.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;26. Beckmann, G. Paradigmenwechsel in der Wissenschaft? – Anmerkungen zur problemorientierten Forschung IIA. Grunwald (Hg.) ITAS 1999/2000. Jahrbuch des Instituts f&#252;r Technikfolgenabsch&#228;tzung und Systemanalyse. Karlsruhe, 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;27. Beckmann, G., Frederichs G. Problemorientierte Forschung: Zwischen Politik und Wissenschaft. 1996, S. 11–37.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;28. Beckmann, G., Gloede, F. Erkennen und Anerkennen. &#220;ber die Grenzen der Idee der «Fr&#252;hwarnung»//Petermann. 1992. S. 121–150.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;29. Beckmann, G., Wolf, S. Risiko. Das hei&#223;e Eisen der Technikbewertung // Funkkolleg «Technik einsch&#228;tzen – beurteilen – bewerten» / Hg. vom Deutschen Institut f&#252;r Fernstudienforschung an der Universit&#228;t T&#252;bingen. Studienbrief 2. Studieneinheit 6. 1995.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;30. Beckmann G., Decker M., Fiedeler U., Krings B. TA in a complex world. In: Internationaljournal of Foresight and Innovation Policy. 2007. Vol. 3.Nr. 1. p. 5–21.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;31. Beck, U. Risikogesellschaft. Auf dem Weg in eine andere Moderne. Frankfurt am Main, 1986.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;32. Beck, U. Gegengifte. Die organisierte Unverantwortlichkeit. Frankfurt am Main. 1988.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;33. Beck U. Entgrenzung und Entscheidung: Was ist neu an der Theorie reflexiver Modernisierung? Frankfurt am Main: Suhrkamp, 2004.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;34. Beckmann, J.P. Xenotransplantation. Ethische Fragen und Probleme. Graue Reihe der Europ&#228;ischen Akademie Bad Neuenahr-Ahrweiler. Band 7. 1997.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;35. Beckmann, J.P., Brem, G., Eigler, F., G&#252;nzburg, W., Hammer, C., Muller-Ruchholtz, W., Neumann-Held, E., Schreiber, H.-L. Xenotransplantation von Zellen, Geweben oder Organen. Wissenschaftliche Entwicklungen und ethisch-rechtliche Implikationen. Berlin, 2000.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;36. Becks, H, Gelbke, H.-P. Die &#214;koeffizienz-Analyse nach BASF // TA-Datenbank-Nachrichten, 10(2001)2. 2001. S. 34–39.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;37. Bellucci, S., Rey, L. Das TA-Programm Schweiz // Br&#246;chler et al., 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999. S. 395^102.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;38. Benecke, J., Gremm, O. Energieversorgung um jeden Preis? // Funkkolleg «Technik einsch&#228;tzen – beurteilen – bewerten» / Hg. vom Deutschen Institut f&#252;r Fernstudienforschung an der Universit&#228;t T&#252;bingen. Studienbrief 4. Studieneinheit 13. 1995.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;39. Berg, I. von. Technology Assessment in Europe. A Documentation of TA Research Establishments. Forschungszentrum Karlsruhe. 1994.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;40. Berg, I. von. EPTA – das europ&#228;ische Parlamentarische TA-Netzwerk // TA-Datenbank-Nachrichten. 1998. 7, 3/4. S. 16–29.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;41. Biervert, В., Held, M. (Hg.) Evolutorische &#214;konomik. Neuerungen, Normen, Institutionen. Frankfurt am Main, 1992.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;42. Bijker, W., Law, J. (Hg.) Shaping Technology /Building Society. Cambridge (Mass.), 1994.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;43. Bijker, W.E., Hughes, T.P., Pinch, T.J. (Hg.) (): The Social Construction of Technological Systems. New Directions in the Sociology and History of Technological Systems. Cambridge (Mass.); London. 1987<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;44. Birnbacher, D. Verantwortung f&#252;r zuk&#252;nftige Generationen. Stuttgart, 1988.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;45. Bimber, B.A. The politics of expertise in Congress: the rise and fall of the Office of Technology Assessment. New York: State University of New York Press, 1996.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;46. BMBF – Bundesministerium f&#252;r Forschung und Technologie. Deutsche Risikostudie Kernkraftwerke, Phase B. K&#246;ln: T&#220;V Rheinland, 1990.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;47. BMBF – Bundesministerium f&#252;r Bildung und Forschung. Innovations– und Technikanalyse. Berlin, 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;48. B&#246;ckler, M. Sozialvertr&#228;gliche Technikgestaltung. Zum Verh&#228;ltnis von technologiepolitischer Reform– und sozialwissenschaftlicher Praxiswende. Bochum, 1990.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;49. Bohle, K, Riehm, U. Bl&#252;tentr&#228;ume – &#220;ber Zahlungssysteminnovationen und Internet-Handel in Deutschland. Forschungszentrum Karlsruhe, Wissenschaftliche Berichte, FZKA6161. 1998.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;50. Bohnet, I. Diskurs – die Protektion der Kommunikation //Analyse amp; Kritik. 1997. 19(1997). S. 15–32.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;51. Bohret, C. Funktionaler Staat. Ein Konzept f&#252;r die Jahrtausendwende? Frankfurt am Main, 1993.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;52. Bohret, C., Franz, P. Technikfolgenabsch&#228;tzung. Institutionelle und verfahrensm&#228;&#223;ige L&#246;sungsans&#228;tze. Frankfurt am Main, 1982.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;53. Bohret, C., Konzendorf, G.Ko-Evolution von Gesellschaft und funktionalem Staat. Ein Beitrag zur Theorie der Politik. Opladen, 1997.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;54. Bohret, C., Konzendorf, G. Moderner Staat – Moderne Verwaltung. Leitfaden zur Gesetzesfolgenabsch&#228;tzung / Hg. vom Bundesministerium des Innern. Berlin, 2000a.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;55. Bohret, C., Konzendorf, G. Handbuch zur Gesetzesfolgenabsch&#228;tzung. Berlin, 2000b.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;56. Bora, A., Daele, W. van den. Partizipatorische Technikfolgenabsch&#228;tzung. Das Verfahren zu transgenen herbizidresistenten Kulturpflanzen // K&#246;berle et al. 1997. S. 124–150.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;57. Boxsei, J.A.M. Konstruktive Technikfolgenabsch&#228;tzung in den Niederlanden // Kornwachs. 1991. S. 137–154.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;58. Brennecke, V. Technikbewertung durch Normung // Br&#246;chler et al. 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999S. 279–286.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;59. Br&#246;chler S., Sch&#252;tzeichel R. (Hg.). Politikberatung. Ein Handbuch f&#252;r Studenten und Wissenschaftler. Stuttgart: Lucius amp; Lucius, 2007.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;60. Br&#246;chler, S., Simonis, G., Sundermann, K. (Hg.)HandbuchTechnikfolgenabsch&#228;tzung. Berlin, 1999.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;61. Br&#252;ggemann, A., Coenen, R., Fleischer, T., Karger, C. Gesellschaftliche Rahmenszenarien // Grunwald et al. 2001. S. 127–140.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;62. B&#252;etschi, D. TA mit B&#252;rgerbeteiligung: die Erfahrung der Schweiz // TA-Datenbank-Nachrichten. 9(2000)3. 2000S. 28–33.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;63. B&#252;llingen, F. Das Office of Technology Assessment. // Br&#246;chler et al. 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999S. 411^116.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;64. Bullinger, H.-J. Technikfolgenabsch&#228;tzung – Wissenschaftlicher Anspruch und Wirklichkeit//Kornwachs. 1991. S. 103–114.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;65. Bulmahn, E. Opening speech//Banse, G., Grunwald, A., Rader, M. (Hg.) Innovations for an e-society. Challenges for Technology Assessment. Berlin (in Vorbereitung): Edition Sigma, 2002.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;66. Burchardt, U. Parlamentarische Technikfolgenabsch&#228;tzung und globale Herausforderungen IIA. Bora, S. Br&#246;chler, M. Decker (Hg.). Technology Assessment in der Weltgesellschaft. Berlin: Springer, 2007.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;67. Burns, T.R., Ueberhorst R. Creative Democracy Systematic Conflict Resolution and Policymaking in a World of High Science and Technology. New York, 1990.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;68. BUWAL – Bundesamt f&#252;r Umwelt, Wald und Landschaft. Arbeitsgruppe &#214;ko-Bilanz: Methodik f&#252;r &#214;kobilanzen auf der Basis &#246;kologischer Optimierung. BUWAL-Schriftenreihe Umwelt. Nr. 133. Bern, 1990.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;69. Gallon, M., Law, J., Rip, A. (Hg.) Mapping the Dynamics of Science and Technology. London, 1986.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;70. Camhis, M. Planning Theory and Philosophy. London, 1979.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;71. Casper, B.M. Anspruch und Wirklichkeit der Technikfolgen-Absch&#228;tzung beim US-amerikanischen Kongress // Dierkes et al. 1986. S. 205–237.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;72. Castells, M. Der Aufstieg der Netzwerkgesellschaft. Teil 1 der Trilogie „Das Informationszeitalter". Opladen: Leske + Budrich, 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;73. Catenhusen, W.-M. Auswirkungen der TA auf die nationale und internationale Raumfahrtpolitik //Grunwald/Sax. 1994. S. 200–210.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;74. Charpa, U. Grundprobleme der Wissenschaftsphilosophie // Paderborn et al. Sch&#246;ningh, 1996.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;75. Christaller, T., Decker, M., Gilsbach, J.M., Hirzinger, G., Lauterbach, K., Schweighofer, E., Schweitzer, E., Sturma, D. Robotik. Perspektiven f&#252;r menschliches Handeln in der zuk&#252;nftigen Gesellschaft. Berlin et al, 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;76. Coates, V.T. On the Demise of OTA// TA-Datenbank-Nachrichten. 1995.4. S. 13–17.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;77. Coenen, R. (Hg.) Integrative Forschung zum Globalen Wandel. Herausforderungen und Probleme. Frankfurt am Main: Campus, 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;78. Coenen, R., Fleischer, Т., Kupsch, Chr. Technikfolgenabsch&#228;tzung in Deutschland. Eine Dokumentation &#252;ber deutsche Forschungseinrichtungen auf dem Gebiet der Technikfolgenabsch&#228;tzung. Forschungszentrum Karlsruhe, 1993.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;79. Coenen, R., F&#252;rniss, В., Kupsch, Chr. Technikfolgenabsch&#228;tzung im Spiegel ihrer Institutionen. Forschungszentrum Karlsruhe, 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;80. Collingridge, D. The Social Control of Technology. New York, 1980.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;81. Collins, H., Pinch, T. The Golem: What should you know about Science. Cambridge, 1993.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;82. Collins, H., Pinch, T. The Golem at Large: What should you know about Technology. Cambridge, 1998.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;83. Colvin, V. Responsible Nano techno logy: Looking Beyond the Good News. Centre for Biological and Environmental Nano techno logy at Rice University. 2006. http:// www.eurekalert.org/.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;84. Compes, P.C. (Hg.) Echnische Risiken in der Industriegesellschaft. Gesellschaft f&#252;r Sicherheitswissenschaft. Wuppertal, 1986.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;85. Conrad, J. (Hg.) Society, Technology and Risk Assessment. Berlin et al, 1979.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;86. Cuhls, K., Blind, K., Grupp, H. Delphi'98-Umfrage. Studie zur globalen Entwicklung von Wissenschaft und Technik. Karlsruhe, 1998.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;87. Daele, W. van den. Sozialvertr&#228;glichkeit und Umweltvertr&#228;glichkeit. Inhaltliche Mindeststandards und Verfahren bei der Beurteilung neuer Technik // Politische Vierteljahresschrift. 199334. S. 219–248.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;88. Daele, W. van den, D&#246;bert, R. Ver&#228;nderungen der &#228;u&#223;eren Natur – Partizipative Technikfolgenabsch&#228;tzung (Funkkolleg Technik. Studienbrief 4. Studieneinheit 11). T&#252;bingen, 1995.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;89. Daimler-Benz AG. (Hg.) Technikfolgenabsch&#228;tzung und Technikbewertung. Konzeption, Anwendungsf&#228;lle, Perspektiven. Report 10. D&#252;sseldorf, 1988.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;90. Decker, M. Perspektiven der Robotik. &#220;berlegungen zur Ersetzbarkeit des Menschen. Graue Reihe der Europ&#228;ischen Akademie, Bad Neuenahr-Ahrweiler. 1997. Band 8.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;91. Decker, M. Angewandte interdisziplin&#228;re Forschung in der Technikfolgenabsch&#228;tzung. Graue Reihe 41. Europ&#228;ische Akademie Bad Neuenahr-Ahrweiler, 2006.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;92. Decker, M., Grunwald, A. Rational Technology Assessment as Interdisciplinary Research // Decker, M. (Hg.) Implementation and Limits of Interdisciplinarity in European Technology Assessment. Heidelberg et al., 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;93. Decker, M., Ladikas, M. (Hg.) Bridges between Science, Society and Policy. Technology Assessment – Methods and Impacts. Berlin: Springer, 2004.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;94. Dessauer, F. Philosophie der Technik. Das Problem der Realisierung. Bonn, 1926.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;95. Detzer, K. Wer verantwortet den industriellen Fortschritt? Berlin, 1995.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;96. Detzer, K., Dietzfelbinger, D., Gruber, A., UM, W., Wittmann, U. Nachhaltig Wirtschaften. Expertenwissen f&#252;r umweltbewusste F&#252;hrungskr&#228;fte in Wirtschaft und Politik. Augsburg, 1999.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;97. Deutscher Bundestag. Einsch&#228;tzung und Bewertung von Technikfolgen, Gestaltung von Rahmenbedingungen der technischen Entwicklung (Drucksache 10/5844, Bericht der Enqu&#234;te-Kommission des Deutschen Bundestages). Bonn, 1987.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;98. Dienel, P. Die Planungszelle. Eine Alternative zur Establishment-Demokratie. Opladen, 1997. Aufl. 4.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;99. Dienel, Р., Tr&#252;tken, В. Die Planungszelle // Br&#246;chler et al. 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999. S. 551–563.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;100. Dierkes, M. Die Technisierung und ihre Folgen. Berlin, 1993.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;101. Dierkes, M. (Hg.) Technikgenese. Befunde aus einem Forschungsprogramm. Berlin, 1997.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;102. Dierkes, M., Hoffmann, U., M&#228;rz, L. Leitbild und Technik. Zur Entstehung und Steuerung technischer Innovationen. Berlin; Frankfurt am Main; New York, 1992.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;103. Dierkes, M., Petermann, Th., Thienen, V. v. (Hg.) Technik und Parlament. Technikfolgenabsch&#228;tzung: Konzepte, Erfahrungen, Chancen. Berlin, 1986.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;104. DLR – Deutsche Forschungsanstalt f&#252;r Luft– und Raumfahrt (Hg.) Technikfolgenbeurteilung der bemannten Raumfahrt. Systemanalytische, wissenschaftstheoretische und ethische Beitr&#228;ge, ihre M&#246;glichkeiten und Grenzen (DLR-TB-318-1993-01B). K&#246;ln-Porz, 1993.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;105. D&#246;bert, R. Rationalit&#228;tsdimensionen von partizipativer Technikfolgenabsch&#228;tzung // K&#246;berle et al. 1997. S. 200–213.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;106. D&#246;rner, D. Die Logik des Misslingens. Strategisches Denken in komplexen Situationen. Reinbek, 1992.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;107. Dolata U. Unternehmen Technik. Akteure, Interaktionsmuster und strukturelle Kontexte der Technikentwicklung: Ein Theorierahmen. Berlin: Edition Sigma, 2003.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;108. Drexler, K.E. Engines of Creation – The Coming Era of Nanotechnology. Oxford: University Press, 1986.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;109. Duddeck, H. (Hg.) Technik im Wertekonflikt. Opladen, 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;110. Eberle, U., Grie&#223;hammer, R. (Hg.) &#214;kobilanzen und Produktlinienanalysen. Freiburg: &#214;ko-Institut, 1996.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;111. Eberlein, D. (Hg.) Systemanalyse und Technikfolgenabsch&#228;tzung. Die Praxis in den deutschen Gro&#223;forschungseinrichtungen. Frankfurt am Main, 1995.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;112. Eigner, S., Kruse, L. Wahrnehmung und Bewertung von Technik – was ist psychologisch relevant?//Ropohl. 2001a. S. 97-108.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;113. Eijndhoven, J. van Technology Assessment: Product or Process? // Technological Forecasting and Social Change. 54. 1997. S. 269–286.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;114. Enqu&#234;te-Kommission «Schutz des Menschen und der Umwelt» des 12. Bundestages (Hg.) Die Industriegesellschaft gestalten – Perspektiven f&#252;r einen nachhaltigen Umgang mit Stoff– und Massenstr&#246;men. Bonn, 1994.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;115. Esser, J. Politische Techniksteuerung //Schlosser, H. (Hg.) Gesellschaft Macht Technik. Vorlesungen zur Technikgenese als sozialer Prozess. G.A.F.B. Frankfurt am Main, 1994. S. 116–131.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;116. Est, R., van Eijndhoven, J. van Parliamentary Technology Assessment at the Rathenau Institute // Br&#246;chler et al. 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999. S. 427^136.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;117. ETC-Group. The Big Down. Atomtech: Technologies Converging at the Nanoscale. http://www.etcgroup.org [2.10.2006].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;118. Fietkau, H.-J. Mediationsverfahren im Kreis Neuss // Claus, F., Wiedemann, P.M. (Hg.) Umweltkonflikte: Verfahren zu ihrer L&#246;sung. Taunusstein, 1994. S. 99-118.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;119. Fischer, F. Technocracy and the Politics of Expertise. London: Newbury Park, 1990.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;120. Fisher, R, Ury, W., Patton, B.M. (1988): Das Harvard-Konzept: sachgerecht verhandeln – erfolgreich verhandeln. Frankfurt am Main.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;121. Fleischer, G. Prim&#228;re Abfallvermeidung in der Industrie //Fleischer, G. (Hg.) Vermeidung und Verwertung von Abf&#228;llen. Berlin, 1990. S. 1-38.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;122. Fleischer, G. Aus dem Leben einer Milcht&#252;te… Die Bilanz des Abfalls // Funkkolleg «Technik einsch&#228;tzen – beurteilen – bewerten» / Hg. vom Deutschen Institut f&#252;r Fernstudienforschung an der Universit&#228;t T&#252;bingen. Studienbrief 3. Studieneinheit 10. 1995.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;123. Fleischer, T., Fugger, W., Grunwald, A., Karger, C., Poppenborg, A. Nachhaltigkeitspo-tenziale von Schl&#252;sseltechnologien // Grunwald et al. 2001. S. 267–290.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;124. Fleischer, T., Gr&#252;nwald, R., Oertel, D., Paschen, H. Elemente einer Strategie f&#252;r eine nachhaltige Energieversorgung. TAB-Arbeitsbericht, Nr. 69. Berlin, 2000.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;125. Fleischmann, G. Technikentwicklung als sozialer Prozess. Bedingungen, Ziele und Folgen der Technikgestaltung und Formen der Technikbewertung. Frankfurt am Main, 1989.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;126. Fraassen, B. V. Die Pragmatik des Erkl&#228;rens. Warum-Fragen und ihre Antworten // Schurz, G. (Hg.). Erkl&#228;ren und Verstehen in den Wissenschaften. M&#252;nchen: Oldenbourg, 1988.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;127. Frederichs, G., Hartmann, A. Technikfolgen-Absch&#228;tzung und Prognose im Wandel // Petermann, 1992. S. 73–94.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;128. Fritzsche, A.-F Wie sicher leben wir? T&#220;V Rheinland. K&#246;ln, 1986.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;129. Funtowitz, S., O'Connor M, Ravetz, J. Challenges in the utilisation of science for sustainability // Catizzone, M. (ed.): From Ecosystem Research to Sustainable Development. European Commission. Ecosystems Report. № 26. Brussels, 1999.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;130. Funtowitz, S., Ravetz, J. The Emergence of Post-Normal Science // Schomberg, R. von (Hg.) Science, Politics and Morality. London, 1993.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;131. Filrstenwerth, H. TA mit Politik und Wirtschaft // TA-Datenbank-Nachrichten 9. 2000.4. S. 157–165.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;132. F&#252;rstenwerth, H. (2001): Think different-just do it! //TA-Datenbank-Nachrichten 9. 2001.2. S. 25–34.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;133. Fussier, С. Die &#214;ko-Innovation: wie Unternehmen profitabel und umweltfreundlich sein k&#246;nnen. Stuttgart, 1999.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;134. Gausemeier, J, Fink, A., Schlaflce, O. Szenario-Management. Planen und F&#252;hren mit Szenarien. M&#252;nchen; Wien, 1996.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;135. Gannon, F. Nanononsense. EMBO reports. 2003. Vol. 4. No. 11. P. 1007.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;136. Gehlen, A. Der Mensch. Seine Natur und seine Stellung in der Welt. Wiesbaden, 1986.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;137. Gee, D., Greenberg, M. Asbestos: from 'Magic' to Malevolent Mineral // Harremoes, P., Gee, D., MacGarvin, M., Stirling, A., Keys, J., Wynne, В., Guedes Vaz, S. (eds.): The Precautionary Principle in the 20&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;<br>&nbsp;-------<br><br><br> Century. Late Lessons from Early Warnings. London: Sage, 2002. P. 49–63.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;138. Gethmann, C.F. Die Ethik technischen Handelns im Rahmen der Technikfolg enbeur-teilung // A. Grunwald. Sax. 1994. S. 146–159.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;139. Gethmann, C.F. Die Rolle der Ethik in der Technikfolgenabsch&#228;tzung // Petermann; Coenen. 1999. S. 131–146.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;140. Gethmann, C.K., Rationale Technikfolgenbeurteilung // Granwald. 1999b. S. 1-11.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;141. Gethmann, C.K., Ethische Probleme der Verteilungsgerechtigkeit beim Handeln unter Risiko // Gethmann-Siefert, A., Gethmann, C.F. (Hg.) Philosophie und Technik. M&#252;nchen, 2000. S. 61–74.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;142. Gethmann, C.K., Participatory Technology Assessment. Some Critical Questions // Decker, M. (Hg.) Implementation and Limits of Interdisciplinarity in European Technology Assessment. Heidelberg etal. 2001. S. 3-16.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;143. Gethmann, C.K., Kamp, G. (2000): Gradierung und Diskontierung von Verbindlichkeiten bei der Langzeitverpflichtung // Mittelstra&#223;, J. (Hg.) Die Zukunft des Wissens. Berlin, S. 281–295.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;144. Gethmann, C.K., Mittelstra&#223;, J. Umweltstandards // GAIA 1. 1992. S. 16–25.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;145. Gethmann, C.K., Sander, T. Rechtfertigungsdiskurse // Granwald. Saupe. 1999. S. 117–151.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;146. Gibbons, J. (1991): Technology Assessment am Office of Technology Assessment: Die Entwicklungsgeschichte eines Experimentes // Kornwachs. 1991. S. 23^18.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;147. Giddens, A. The Constitution of Society. Cambridge, 1984.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;148. Gleich, A. von Vorsorgeprinzip // Br&#246;chler et al. 1999. Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung. 1999. S. 287–294.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;149. Gloede, К. Vom Technikfeind zum gespaltenen Ich. Thesen zur Technikakzeptanz // Lompe, K. (Hg.) Techniktheorie, Technikforschung, Technikgestaltung. Opladen, 1987. S. 233–261.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;150. Gloede, К Rationalisierung oder reflexive Verwissenschaftlichung? Zur Debatte um die Funktionen von TA f&#252;r die Technikpolitik // Petermann. 1992. S. 299–328.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;151. Gloede, К Der TA-Prozess zur Gentechnik in der Bundesrepublik Deutschland – zu fr&#252;h, zu sp&#228;t oder &#252;berfl&#252;ssig?//Weyer. 1994a. S. 105–128.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;152. Gloede К Ein «echter Schein der Tugend»? // Ethik und Sozialwissenschaften 7. 2/3. 1996. S. 224–226.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;153. G&#246;ll, E. Parliamentary Office of Science and Technology (POST) // Br&#246;chler et al. 1999. Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung. 1999. S. 443^150.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;154. Gonzalez, M. The Institute for Prospective Technological Studies // Br&#246;chler et al. 1999, Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung, 1999. S. 525–528.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;155. Gottschalk, К, Elstner, M Technik und Politik. &#220;berlegungen zu einer innovativen Technikgestaltung. // Elstner, M. (Hg.) Gentechnik, Ethik und Gesellschaft. Heidelberg, 1997. S. 143–180.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;156. Grande, E. Politik und Technik // Ropohl. 2001a, S. 181–194.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;157. Grimmer, K., H&#228;usler, J., Kuhlmann, S., Simonis, G. (Hg.)Politische Techniksteuerung. Opladen, 1992.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;158. Grimmer, K., Kuhlmann, S., Meyer-Krahmer, К (Hg.) Innovationspolitik in globalisierten Arenen. Opladen, 1999.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;159. Grin, J. Shaping 21&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;<br>&nbsp;-------<br><br><br> century society through vision assessment? Technology assessment to support judgement// Grin, Grunwald. 2000. S. 9-30.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;160. Grin, J. Bloodless war or bloody non-sense? Technology assessment's role in uncovering old propositions behind new airpower concepts // Grin, Grunwald. 2000. S. 71–98.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;161. Grin, J., Grumvald, A. (Hg.) Vision assessment: shaping technology in 21&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;<br>&nbsp;-------<br><br><br> century society. Towards a repertoire for technology assessment. Heidelberg et al. 2000.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;162. Grin, J., vandeGraaf,H. Technology Assessment as Learning//Science, Technology amp; Human Values. Vol. 21. 1996. S. 72–99.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;163. Grin, J., van de Graaf, H., Hoppe, R. Technology Assessment through Interaction. Amsterdam, 1997.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;164. Groys, B. &#220;ber das Neue. M&#252;nchen, 1992.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;165. Groys, В. Technik im Archiv. Die d&#228;monische Logik technischer Innovation. Jahrbuch Technik und Gesellschaft 9. Frankfurt am Main, 1997. S. 15–32.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;166. Grundahl, J. The Danish Consensus Conference Model // Joss, S., Durant, J. (Hg.) Public Participation in Science. Chippenham, 1995. S. 31^40.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;167 Grunwald, A. WissenschaftsmeoretischeArmierlmngenzurTeclmikfolgenabsch&#228;tzung: Prognose– und Quantifizierungsproblematik // Zeitschrift f&#252;r allgemeine Wissenschaftstheorie. 25/1. 1994. S. 51–70.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;168. Grunwald, A. (1996): Die Bew&#228;ltigung von Technikkonflikten. Theoretische M&#246;glichkeit und praktische Relevanz einer Ethik der Technik in der Moderne // Zeitschrift f&#252;r philosophische Forschung. 51. S. 437^152.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;169. Grunwald, A. Technikethik // Lexikon der Bioethik / Hg. im Auftrag der G&#246;rres-Gesellschaft von Korff, W., Beck L., Mikat. S., G&#252;tersloh, 1998. S. 508–516.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;170. Grunwald, A. Das pr&#228;diskursive Einverst&#228;ndnis. Zeitschrift f&#252;r allgemeine Wissenschaftstheorie. 29. 1998. S. 205–223.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;171. Grunwald, A. Ethische Grenzen der Technik? Reflexionen zum Verh&#228;ltnis von Ethik und Praxis // Grunwald, Saupe. 1999. S. 221–252.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;172. Grunwald, A. (Hg.) Rationale Technikfolgenbeurteilung. Konzeption und methodische Grundlagen. Berlin, 1999.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;173. Grunwald, A. Technology Assessment or Ethics of Technology? Reflections on Technology Development between Social Sciences and Philosophy // Ethical Perspectives 6. 1999. 2. S. 170–182.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;174. Grunwald, A. Technik f&#252;r die Gesellschaft von morgen. M&#246;glichkeiten und Grenzen gesellschaftlicher Technikgestaltung. Frankfurt am Main, 2000.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;175. Grunwald, A. Technology Policy Between Long-Term Planning Requirements and Short-Ranged Acceptance Problems. New Challenges for Technology Assessment // Grin; Grunwald. 2000. S. 99-148.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;176. Grunwald, A. Against Over-Estimating the Role of Ethics in Technology // Science and Engineering Ethics 6. 2000. S. 181–196.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;177. Grunwald, A. Handeln und Planen. M&#252;nchen, 2000.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;178. Grunwald, A. Zwischen Pr&#228;ventionsnotwendigkeiten und Alarmismus: Problemwahrnehmungen in der Nachhaltigkeitsdiskussion // Ministerium f&#252;r Bildung und Wissenschaft (Hg.). Umweltrisiken zwischen Verharmlosung und Dramatisierung. Stuttgart, 2001. S. 87-101.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;179. Grunwald, A. Philosophy and the Concept of Technology. On the Anthropological Significance of Technology //Grunwald, A., Gutmann, M., Neumann-Held, E. (Hg.). On Human Nature. Anthropological, Philosophical and Biological Foundations. Berlin, 2001. S. 173–188.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;180. Grunwald, A. Quality Assessment of Problem-Oriented Research. The necessity for external quality criteria // Bechmann, G. (Hg.). Problem-oriented Research. Problems and Challenges. Berlin: Edition Sigma, 2002 (in Vorbereitung).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;181. Grunwald, A. Technikfolgenabsch&#228;tzung – eine Einf&#252;hrung. Berlin: Edition Sigma, 2002.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;182. Grunwald, A. (Hg.). Technikgestaltung zwischen Wunsch und Wirklichkeit. Berlin et al.: Springer, 2003.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;183. Grunwald, A. Zur Rolle von Akzeptanz und Akzeptabilit&#228;t von Technik bei der Bew&#228;ltigung von Technikkonflikten // Technikfolgenabsch&#228;tzung – Theorie und Praxis. 2005. Bd. 14. Nr. 3. S. 54–60.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;184. Grunwald, A. Converging technologies: Visions, increased contingencies of the conditio humana, and search for orientation. Futures. 3. 2007. P. 380–392.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;185. Grunwald, A. Nanotechnology – A New Field of Ethical Inquiry? Science and Engineering Ethics. Vol. 11. 2005. No. 2. P. 187–201.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;186. Grunwald, A. The Case of Nanobiotechnology. Towards a Prospective Risk Assessment. EMBO reports, Special Issue. Vol. 5. October. 2004. P. 32–36.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;187. Grunwald, A., Lingner, S. Systemanalyse und Technikfolgenbeurteilung // Grunwald, 1999. S. 132–156.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;188. Grunwald, A., Coenen, R., Nitsch, J., Sydow, A., Wiedemann, P. (Hg.) Forschungswerkstatt Nachhaltigkeit. Auf dem Weg von der Diagnose zur Therapie. Berlin, 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;189. Grunwald, A., Karger, C. Nachhaltigkeit, Dialog und Stakeholder-Beteiligung // Grunwald. 2001. S. 171–186.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;190. Grunwald A., Kopfm&#252;ller J. Nachhaltigkeit. Frankfurt; New York: Campus, 2006.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;191. Grunwald, A., Langenbach, C. (1999): Die Prognose von Technikfolgen. Methodische Grundlagen und Verfahren // Grunwald. 1999. S. 93-131.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;192. Grunwald, A., Saupe, S. (Hg.) Ethik in der Technikgestaltung. Praktische Relevanz und Legitimation, Berlin, 1999.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;193. Grunwald, A., Sax, H (Hg.) Technikbeurteilung in der Raumfahrt. Anforderungen, Methoden, Wirkungen. Berlin, 1994.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;194. Grunwald, R., Grunwald, A., Oertel, D., Paschen, H. Kernfusion Sachstandsbericht. TAB-Arbeitsbericht. Berlin, 2002 (in Vorbereitung).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;195. Grupp, H Messung und Erkl&#228;rung des technischen Wandels. Berlin; Heidelberg, 1997.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;196. Gunsteren, H.R. van The Quest for Control: A critique of the rational-central-rule approach in public affairs. London, 1976.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;197. Gutmann, M, Hanekamp, G. Wissenschaftstheorie und Technikfolgenbeurteilung // Grunwald. 1999. S. 55–92.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;198. Habermas, J. Wahrheitstheorien // Fahrenbach, H. (Hg.) Wirklichkeit und Reflexion. Walther Schulz zum sechzigsten Geburtstag. Pfullingen, 1973. S. 211–265.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;199. Habermas, J. Nachmetaphysisches Denken. Frankfurt am Main, 1988.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;200. Habermas, J. Theorie des kommunikativen Handelns. Frankfurt am Main: 2 Bde, 1988b.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;201. Habermas, J. Strukturwandel der &#214;ffentlichkeit. Untersuchungen zu einer Kategorie der b&#252;rgerlichen Gesellschaft. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1996. 1. Aufl. 1962.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;202. Habermas, J. Technik und Wissenschaft als Ideologic Frankfurt, 1968.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;203. Hack, L. TA als theoriegeleitete Interventionsstrategie. Der Ansatz des «Constructive Technology Assessment / CTA» in der sozialwissenschaftlichen Technikdebatte. Literaturbericht, АРАЗЯАВ. Karlsruhe, 1995.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;204. Hack,L. Sozialwissenschaftliche Technikforschung//Br&#246;chler et al. 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999S. 192–204.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;205. Halbritter, G., Br&#228;utigam, R, Fleischer T., Klein-l&#239;elhauer, S., Kupsch, Chr., Paschen, H. Umweltvertr&#228;gliche Verkehrskonzepte. Entwicklung und Analyse von Optionen zur Entlastung des Verkehrsnetzes und zur Verlagerung von Stra&#223;enverkehr auf umweltfreundlichere Verkehrstr&#228;ger. Berlin, 1999.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;206. Halbritter, G., Fleischer, T. Erfahrungen zum Einsatz von IuK-Techniken im Ballungsraumverkehr in den USA // Internationales Verkehrswesen. 2000. 6. S. 252–257.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;207. Halbritter, G., Br&#228;utigam, R., Fleischer, T., Fulda, F., Georgiewa, D., Klein-Vielhauer, S., Kupsch, Chr. Verkehr in Ballungsr&#228;umen – Optionen f&#252;r eine effizientere und umweltvertr&#228;glichere Gestaltung. Forschungszentrum Karlsruhe, Wissenschaftliche Berichte, FZKA 6678. 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;208. Halfmann, J. Grundlagenprobleme einer Soziologie der Technik. Jahrbuch Technik und Gesellschaft 8. 1995S. 211–226.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;209. Halfmann, J. Die gesellschaftliche «Natur» von Technik. Opladen, 1996.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;210. Hampel, J., Pfennig, U. Einstellungen zur Gentechnik // Hampel, J., Renn, O. (Hg.) Gentechnik in der &#214;ffentlichkeit. Wahrnehmung und Bewertung einer umstrittenen Technologie. Frankfurt am Main, 1999. S. 28–56.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;211. Hampel, J., Renn, O. (Hg.) Gentechnik in der &#214;ffentlichkeit. Wahrnehmung und Bewertung einer umstrittenen Technologie. Frankfurt am Main, 1999.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;212. Harig, H, Langenbach, Ch. (Hg.) Neue Materialien f&#252;r innovative Produkte. Heidelberg et al., 1999.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;213. Harremoes, P., Gee, D., MacGarvin, M., Stirling, A., Keys, J., Wynne, В., Guedes Vaz, S. eds. The Precautionary Principle in the 20&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;<br>&nbsp;-------<br><br><br> Century. Late Lessons from Early Warnings. London: Sage, 2002.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;214. Hartmann, D. Kulturalistische Handlungstheorie // Hartmann, D., Janich P (Hg.) Methodischer Kulturalismus. Frankfurt am Main, 1996. S. 70-114.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;215. Hastedt, H Aufkl&#228;rung und Technik. Grundprobleme einer Ethik der Technik. Frankfurt am Main, 1991.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;216. Haum, R., Petschow, U., Steinfeldt, M., Gleich, A. von. Nanotechnology and Regulation within the Framework of the Precautionary Principle. Schriftenreihe des I&#214;W 173/04. Berlin, 2004.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;217. Hauff, V. (Hg.) Unsere gemeinsame Zukunft. Greven, 1987.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;218. Hennen, L. Technikakzeptanz und Kontroversen &#252;ber Technik – Ambivalenz und Widerspr&#252;che. TAB-Arbeitsbericht. Nr. 54. Berlin, 1997.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;219. Hennen, L. Technikfolgen-Absch&#228;tzung – «zu sp&#228;t»? // TAB-Brief Nr. 17. 1999. S. 12–15.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;220. Henning, K, Fuchs-Frohnhofen, P, Olbertz, F. Der AKTAB NRW // Br&#246;chler et al, 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999. S. 451–158.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;221. Hoffe, О. Ethik und Politik. Grundmodelle und – probl&#232;me der praktischen Philosophie. Frankfurt am Main, 1979.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;222. Hoppe, R., Grin, J. Technology Assessment for Participation: Experiences and Lessons //Industrial amp; Environmental Crisis Quarterly 9. 1995. S. 3-12.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;223. Hoppe, R, Grin, J. Traffic Problems Go Through the Technology Assessment Machine. A Culturalist Comparison // Vig, N., Paschen H. (Hg.) Parliaments and Technology. Albany, 1999. S. 273–324.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;224. Horkheimer, M. Zur Kritik der instrumentellen Vernunft. Frankfurt am Main, 1967.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;225. Horkheimer, M., Adorno, Th. W. Dialektik der Aufkl&#228;rung, Amsterdam, 1947.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;226. Horning, K.H. Technik und Kultur. Ein verwickeltes Spiel der Praxis. Jahrbuch Technik und Gesellschaft 8. 1995. S. 131–152.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;227. Hubig, C., Huning, A., Ropohl, G. Nachdenken &#252;ber Technik. Die Klassiker der Technikphilosophie, Berlin, 2000.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;228. Hubig, Ch. Ethik der Technik. Ein Leitfaden. Berlin; New York: Heidelberg, 1993.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;229. Hubig, Ch. Pragmatische Entscheidungslegitimation angesichts von Expertendilemmata. Vorbereitende &#220;berlegungen zu einer Ethik der Beratung auf der Basis einer provisorischen Moral//Grunwald/Saupe. 1999. S. 197–210.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;230. Huisinga, R. Technikfolgenbewertung: Bestandsaufnahme, Kritik, Perspektiven. Frankfurt am Main, 1985.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;231. IAO – Fraunhofer-Institut f&#252;r Arbeitswirtschaft und Organisation (Hg.) Die Zukunft der Arbeit. Stuttgart, 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;232. IPTS – Institute for Prospective Technological Studies (Hg.) The Increasing Use of Aluminium: Prospects and Implications. EUR 17284 EN, Seville. 1996a.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;233. IPTS – Institute for Prospective Technological Studies (Hg.) The Car of the Future, the Future of the Car. EUR 17277 EN, Seville. 1996b.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;234. ISI – Fraunhofer Institut Systemtechnik und Innovationsforschung (Hg.) T&#228;tigkeitsbericht 1999/2000. Karlsruhe, 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;235. Jaeger, J., Schering er, M. Transdisziplinarit&#228;t: Problemorientierung ohne Methodenzwang // GAIA 7. 1998. S. 10–25.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;236. Janich, P. Grenzen der Naturwissenschaft. Erkennen als Handeln. M&#252;nchen, 1992.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;237. Janich, P. Die methodische Konstruktion der Wirklichkeit durch die Wissenschaften // Lenk, H, Poser, H. (Hg.) Neue Realit&#228;ten – Herausforderung der Philosophie. Berlin, 1995. S. 460^176.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;238. Janich, P. Kleine Philosophie der Naturwissenschaften. M&#252;nchen, 1997.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;239. Janich, P. Die Struktur technischer Innovationen // Hartmann, D., Janich, P (Hg.) Die kulturalistische Wende. Frankfurt am Main, 1998. S. 129–177.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;240. Janich, P., Gutmann, M. (Hg.) Biodiversit&#228;t. Wissenschaftliche Grundlagen und gesellschaftliche Relevanz. Berlin et al, 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;241. Janich, P., Kambariel, F., Mittelstra&#223;, J. Wissenschaftstheorie als Wissenschaftskritik. Frankfurt am Main, 1974.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;242. Japp, K. Die Unterscheidung von Nicht-Wissen // TA-Datenbank-Nachrichten 8. 1999. 3/4. S. 25–31.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;243. Jaufmann, D. Technikakzeptanzforschung // Br&#246;chler et al. 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999. S. 205–226.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;244. Jischa, M. Das Leitbild Nachhaltigkeit und das Konzept Technikbewertung // Chemie Ingenieur Technik (69). 1997. S. 1695–1703.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;245. Jischa, M. Technikfolgenabsch&#228;tzung in Lehre und Forschung // Petermann / Coenen. 1999. S. 165–147.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;246. Jischa, M. Technikbewertung in der Lehre // TA-Datenbank-Nachrichten 10.2001. 1. S. 61–65.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;247. Jischa, M. Managementsysteme in der Wirtschaft. // TA-Datenbank-Nachrichten 10. 2001.2. S. 21–25.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;248. Jochem, E. M&#246;glichkeiten und Grenzen der Technikfolgen-Absch&#228;tzung und – Bewertung (TA), dargestellt an einigen ihrer Grenzen // Haas, H. (Hg.) Technikfolgenabsch&#228;tzung. K&#246;ln, 1975. S. 55–66.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;249. Jochem, E. Hilfen und Irrt&#252;mer beim R&#252;ckgriff des Prognostikers auf die Vergangenheit//Dierkes. 1986. S. 93-114.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;250. Joerges, B. Technik – das Andere der Gesellschaft // Ropohl. 2001a. S. 165–180.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;251. Jonas, H. Das Prinzip Verantwortung. Versuch einer Ethik f&#252;r die technologische Zivilisation. Frankfurt am Main, 1979.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;252. Joy, В. Why the Future Does not Need Us. Wired Magazine. 2000. April. P. 238–263.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;253. Janssen, J., Beckmann, G. Technikfolgen-Absch&#228;tzung und Umweltvertr&#228;glichkeitspr&#252;fung: Konzepte und Entscheidungsbezug. TAB-Diskussionpapier. Bonn, 1991. 1/91.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;254. Janssen, J., Kopfinuller, J., Brandi, V, Paetau, M. Ein integratives Konzept nachhaltiger Entwicklung. Forschungszentrum Karlsruhe, Wissenschaftliche Berichte, FZKA 6393. 1999.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;255. Joss, S., Durant, J. (Hg.) Public Participation in Science. Chippenham, 1995.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;256. Jungermann, H., Slovic, P. Charakteristika individueller Risikowahrnehmung // Krohn, W., Kr&#252;cken, G. (Hg.) Riskante Technologien: Reflexion und Regulation. Frankfurt am Main, 1993. S. 79-100.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;257. Jungk, R., M&#252;llert, N. Zukunftswerkst&#228;tten. Mt Phantasie gegen Routine und Resignation. M&#252;nchen, 1997.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;258. Kapp, E. Grundlinien einer Philosophie der Technik. Zur Entstehungsgeschichte der Cultur aus neuen Gesichtspunkten, Braunschweig. 1877.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;259. Karger, C., Wiedemann, P. Fallstricke und Stolpersteine in Aushandlungsprozessen // Claus, F., Wiedemann, P. (Hg.) Umweltkonflikte. Vermittlung s verfahren zu ihrer L&#246;sung. Taunusstein, 1994. S. 195–214.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;260. Keeney, R.L., Renn, O., von Winterfeldt, D., Kotte, U. Die Wertbaumanalyse. M&#252;nchen, 1984.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;261. Kettner, M. Neue Wege der Diskursethik // Grunwald/Saupe. 1999. S. 153–196.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;262. Klann, U., Schulz, V. Die Aktivit&#228;tsfeldanalyse – Daten und Methodik //Grunwald &#233;tal. 2001.S. 141–169.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;263. Klann, U.,Schulz, V. Gro&#223;fl&#228;chige &#214;kobilanzen – Anwendungen der umweltbezogenen Input-Output-Analyse // Stein, G. (Hg.) Umwelt und Technik im Gleichklang – Technikfolgenforschung und Systemanalyse in Deutschland. Berlin, 2002. S. 53–64.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;264. Kloepfer, M. Recht als Technikkontrolle und Technikerm&#246;glichung // GAIA 7. 1998. S. 127–133.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;265. Klumpp, W. Technikgestaltung in der Telekommunikation: Interdisziplin&#228;re Zukunftsgestaltung oder multimediale Zeitgeistdiskussion? // Bulling en, F. (Hg.) Technikfolgenabsch&#228;tzung und Technikgestaltung in der Telekommunikation. Workshop-Beitr&#228;ge K&#246;nigswinter. WIK, Bad Honnef, 1996. Oktober. 8/9. S. 29^15.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;266. Kl&#252;ver, L. Consensus Conferences at the Danish Board of Technology // Joss, S., Durant, J. (eds.) Public Participation in Science. Chippenham, 1995. S. 41–52.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;267. Knapp, H.-G. Logik der Prognose. Freiburg/M&#252;nchen, 1978.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;268. Knie, A. Gemachte Technik. Zur Bedeutung von «Fahnentr&#228;gern», «Promotoren» und «Defmitionsmacht» in der Technikgenese // Rammert / Bechmann. 1994. S. 41–66.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;269. Knie, A. Technik als gesellschaftliche Konstruktion, Institutionen als soziale Maschinen – Perspektiven der Technikgestaltung // Dierkes. 1997. S. 225–244.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;270. K&#246;berle, S., Gloede, F., Hennen, L. (Hg.) Diskursive Verst&#228;ndigung? Mediation und Partizipation in Technikkontroversen. Baden-Baden, 1997.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;271. Kopfm&#252;ller, J., Coenen, R., Janssen, J., Langiss, O., Nitsch, J. Konkretisierung und Operationalisierung des Leitbildes der Nachhaltigkeit f&#252;r das Aktivit&#228;tsfeld Energie. Forschungsbericht Karlsruhe, Wissenschaftliche Berichte, FZKA 6578. 2000.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;272. Kopfm&#252;ller, J., Brandi, V, J&#246;rissen, J., Paetau, M., Banse, G., Coenen, R., Grunwald, A. Nachhaltige Entwicklung integrativ betrachtet. Konstitutive Elemente, Regeln, Indikatoren. Berlin, 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;273. Kornwachs, К (Hg.) Reichweite und Potential der Technikfolgenabsch&#228;tzung. Stuttgart, 1991a.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;274. Kornwachs, К Glanz und Elend der Technikfolgenabsch&#228;tzung // Kornwachs. 1991b. S. 1-22.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;275. Kowol, U., Krohn, W. Innovationsnetzwerke. Ein Modell der Technikgenese. Jahrbuch Technik und Gesellschaft 8. 1995. S. 77-106.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;276. Krohn, W., Rammert, W. Autonomer Prozess und industrielle Strategie // Lutz, B. (Hg.) Soziologie und gesellschaftliche Entwicklung. Frankfurt am Main, 1985. S. 411^433.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;277. Krupp, H. M&#246;glichkeiten der Absch&#228;tzung langfristiger wirtschaftlicher Konsequenzen von Technologien // M&#252;nsch, E., Renn, O., Roser, T. (Hg.) Technik auf dem Pr&#252;fstand, Essen. 1982. S. 89–97.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;278. Kuhlmann, S., B&#252;hrer, S. Evaluation von Forschungs– und Technologiepolitik // Br&#246;chler et al. 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999. S. 237–250.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;279. Lange, R. Vom K&#246;nnen zum Erkennen – Die Rolle des Experimentierens in den Wissenschaften // Hartmann, D., Janich, P (Hg.) Methodischer Kulturalismus. Zwischen Naturalismus und Postmoderne. Frankfurt am Main, 1996. S. 157–196.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;280. Langenbach, C.J. Auslegung von Raumtransportsystemen unter besonderer Ber&#252;cksichtigung der Modellierung des Standes der Strukturtechnik. DLR-Forschungsbericht 97–17. K&#246;ln, 1997.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;281. Latour, B. Science in Action. How to follow scientists and engineers through society. Mlton Keynes, 1987.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;282. Lenk, H. Zu neueren Ans&#228;tzen der Technikphilosophie // Lenk, H, Moser, S. (Hg.) Techne Technik Technologie. Pullach, 1973. S. 198–231.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;283. Lenk, H. Zwischen Wissenschaft und Ethik. Frankfurt am Main, 1992.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;284. Lenk, H., Maring, M. (Hg.) Technikverantwortung. Frankfurt am Main, 1991.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;285. Leutzbach, W. Das Problem mit der Zukunft: wie sicher sind Voraussagen? D&#252;sseldorf, 2000.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;286. Levidow, L. Democratizing Technology – or Technologizing Democracy? // Schomberg. 1999. S. 51–70.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;287. Lockhart, T. Engineers as Social Activists: a Defense//Durbin, ET. (Hg.) Technology and responsibility. Dordrecht, 1987. S. 329–342.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;288. Lorenzen, P. Lehrbuch der konstruktiven Wissenschaftstheorie. Mannheim, 1987.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;289. Lorenzen, P., Schwemmer, O. LogischeFrop&#228;deutik. Braunschweig: Bibliographisches Institut, 1973.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;290. Lovins, A., Hennicke, P Voller Energie – Die globale Faktor-Vier-Strategie f&#252;r Klimaschutz und Atomausstieg. Frankfurt, 1999.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;291. L&#252;bbe, H. (Hg.) Fortschritt der Technik – gesellschaftliche und &#246;konomische Auswirkungen, Heidelberg, 1978a.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;292. L&#252;bbe, H. Technischer Wandel und die individuelle Lebenskultur // Ders. (Hg.) Fortschritt der Technik – gesellschaftliche und &#246;konomische Auswirkungen, Heidelberg. 1978b. S. 45–63.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;293. L&#252;bbe, W. Expertendilemmata – ein wissenschaftsethisches Problem? // GAIA 6. 1997. 3. S. 177–181.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;294. Ludwig, B. The Concept of Technology Assessment – an entire Process to Sustainable Development, Sustainable Development 5. 1997. S. 111–117.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;295. Ludwig, B. Management komplexer Systeme. Berlin, 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;296. Luhmann, N. Legitimation durch Verfahren. Frankfurt am Main, 1983.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;297. Luhmann, N. Soziale Systeme, Frankfurt am Main, 1984.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;298. Luhmann, N. Die Wirtschaft der Gesellschaft, Frankfurt am Main, 1988.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;299. Luhmann, N. Die Wissenschaft der Gesellschaft. Frankfurt am Main, 1990<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;300. Lutz, В. Was sind Defizite von TA-Forschung? Drei einleitende &#220;berlegungen // Albachetal. 1991. S. 65–79.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;301. Mai, M. Umsetzung von TA in der Politik // Br&#246;chler et al. 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999. S. 343–350.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;302. Malanowski et al. Technology Assessment in der Wirtschaft. Frankfurt; New York: Campus, 2003.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;303. Mambrey, P., Paetau, M., Tepper, A. Technikentwicklung durch Leitbilder. Neue Steuerungs– und Bewertungsinstrumente. Frankfurt am Main, 1995.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;304. Mambrey,P., Tepper, A. Technology Assessment as Metaphor Assessment– Visions guiding the development of information and communications technologies // Grin; Grunwald. 2000. S. 33–52.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;305. Marcuse, J. Der eindimensionale Mensch. Neuwied, 1967.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;306. Martinsen, R. Theorien politischer Steuerung – auf der Suche nach dem Dritten Weg // Grimmer et al. 1992. S. 51–75.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;307. Martinsen, R. Angst als politische Kategorie. &#220;berlegungen zum Verh&#228;ltnis von Demokratie und Gentechnik // Martinsen; Simonis, 2000. S. 53–69.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;308. Martinsen, R. Ethikpolitik als mentale Steuerung der Technik – zur Kultivierung des Gewissens im Diskurs // Politische Vierteljahresschrift, Sonderheft 31: Politik und Technik. 2001. S. 499–525.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;309. Martinsen, R, Simonis, G. (Hg.) Demokratie und Technik (k)eine Wahl Verwandtschaft? Opladen, 2000.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;310. Marx, K., Engels, F. Manifest der Kommunistischen Partei // Marx, K., Engels, F. Werke. Bd. 4. 1959. S. 459^193.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;311. Mayntz, R. Politische Steuerung und gesellschaftliche Steuerungsprobleme // Ellwein, T. (Hg.) Jahrbuch zur Staats– und Verwaltungswissenschaft 1. Baden-Baden, 1987. S. 89-104.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;312. Meadows, D., et al. Die Grenzen des Wachstums. Bericht des Club of Rome zur Lage der Menschheit. Stuttgart, 1972.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;313. Mensch, G. Ist die technische Entwicklung ganz oder teilweise vorprogrammiert? // Kruedener, J. v, Schubert, K. v. (Hg.) Technikfolgen und Sozialer Wandel. Opladen, 1981. S. 103–128.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;314. Meyer-Abich, K.-M. Gesellschaftliche Rahmenbedingungen der Energieversorgung – Kriterien zur Technikfolgenabsch&#228;tzung von Energieversorgungssystemen. Schriftenreihe des Instituts f&#252;r Zukunftsforschung. Bd. 54. 1976. S. 11–42.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;315. Meyer-Abich, K.-M. Wege zum Frieden mit der Natur. M&#252;nchen, 1984.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;316. Meyer-Krahmer, F. Technikfolgenabsch&#228;tzung im Kontext von Innovationsforschung und Globalisierung //Petermann; Coenen. 1999. S. 197–216.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;317. Minx, E., Meyer, H. Umsetzung von TA in die Wirtschaft // Br&#246;chler et al. 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999. S. 351–362.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;318. Minx, E., Meyer, H. Produktfolgenabsch&#228;tzung im Rahmen des Innovationsmanagements // TA-Datenbank-Nachrichten 10,2001. 2. S. 39^15.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;319. Mitcham, C. Responsibility and technology: the expanding relationship // Durbin, P.T. (Hg.) Technology and responsibility. Dordrecht, 1987. S. 3-10.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;320. Mitcham, C. Thinking through Technology. Chicago, 1994.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;321. Mittelstra&#223;, J. Leonardo-Welt. Frankfurt am Main, 1992.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;322. Mittelstra&#223;, J. Interdisziplinarit&#228;t oder Transdisziplinarit&#228;t? // Ders. (Hg.) Die H&#228;user des Wissens. Frankfurt am Main, 1998. S. 29^18.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;323. Mittelstra&#223;, J. Die Angst und das Wissen – oder was leistet die Technikfolgenabsch&#228;tzung? // Gethmann-Siefert, A., Gethmann, C.F. (Hg.). Philosophie und Technik. M&#252;nchen, 2000. S. 25^12.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;324. Mohr, H. Technikfolgenabsch&#228;tzung in Theorie und Praxis. Heidelberger Akademie der Wissenschaften. Berlin et al, 1998.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;325. Moser, S. Kritik der traditionellen Technikphilosophie // Lenk, H, Moser, S. (Hg.) Techne Technik Technologie. Pullach, 1973. S. 11–81.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;326. M&#252;ller, A., Tulickas, E., Wienh&#246;fer, E. Vorl&#228;ufige Bewertung des Verfahrens «B&#252;rgerforum» // Wienh&#246;fer, E. (Hg.) B&#252;rgerforen als Verfahren der Technikfolgenbewertung. Arbeitsbericht der TA-Akademie. Stuttgart, 1996. S. 115–128.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;327. MunichRe. Nanotechnology – What is in Store for Us? M&#252;nchener R&#252;ckversicherungs-Gesellschaft, M&#252;nchen, http://www.munichre.com/publications/302-03534_en.pdf [12.11.2005].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;328. Murswieck, A. (Hg.) Regieren und Politikberatung. Opladen, 1994.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;329. MWF – Ministerium f&#252;r Wissenschaft und Forschung des Landes Nordrhein-Westfalen (1995): Technikfolgen. Forschung. Dokumentation. D&#252;sseldorf, 1995.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;330. Nelson, R., Winter, S. In search of useful theory of innovation // Research Policy. 6. 1977. S. 36–76.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;331. Nennen, H.-U. DISKURS. Begriff und Realisierung. W&#252;rzburg, 2000.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;332. Nennen, H.-U., Garbe, D. Das Expertendilemma: zur Rolle wissenschaftlicher Gutachter in der &#246;ffentlichen Meinungsbildung. Heidelberg et al, 1996.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;333. Nentwich, M. (Hg.) Technikfolgenabsch&#228;tzung in der &#246;sterreichischen Praxis. Wien: Verlag der &#214;sterreichischen Akademie der Wissenschaften, 2002.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;334. Nida-R&#252;melin, J. (Hg.): Angewandte Ethik. Die Bereichsethiken und ihre theoretische Fundierung. Stuttgart, 1996.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;335. Nitsch, J., R&#246;sch, Ch. Perspektiven der Nutzung erneuerbarer Energien // Grunwald. 2001. S. 291–324.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;336. Norton, M. Das B&#252;ro f&#252;r Wissenschaft und Technologie des britischen Parlaments // Westphalen. 1997. S. 322–339.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;337. Nowottny, H. Die Dynamik der Innovation. &#220;ber die Multiplizit&#228;t des Neuen. Jahrbuch Technik und Gesellschaft. 9. Frankfurt am Main, 1997. S. 33–54.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;338. Oertel, D., Fleischer, T. Brennstoffzellen-Technologie: Hoffnungstr&#228;ger f&#252;r den Klimaschutz. Technische, &#246;kologische und &#246;konomische Aspekte ihres Einsatzes in Verkehr und Energiewirtschaft. Berlin, 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;339. &#214;ko-Institut – &#214;ko-Institut (Hg.) Das Nachhaltigkeitszeichen: ein Instrument zur Umsetzung einer nachhaltigen Entwicklung? Werkstattreihe. Nr. 127. Freiburg, 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;340. Oldemeyer, E. Wertekonflikt um die Technikakzeptanz // Bungard, W, Lenk, H. (Hg.) Technikbewertung. Frankfurt am Main, 1988. S. 33–45.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;341. Orwat, C. Buchhandel und Internet – Zur These der Disintermediation durch den elektronischen Handel//Grunwald, A. (Hg.)ITAS 1999/2000. Jahrbuch des Instituts f&#252;r Technikfolgenabsch&#228;tzung und Systemanalyse 1999/2000. Forschungszentrum Karlsruhe. 2001. S. 42–62.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;342. Ott, K. Zur Bestimmung und Kritik irrationaler Technikadaptation // Hoffmann, J. (Hg.) Ethische Vernunft und technische Rationalit&#228;t, Frankfurt am Main, 1992.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;343. Ott, K. Technik und Ethik //Nida-R&#252;melin. 1996. S. 652–717.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;344. Ott, K. IPSO FACTO. Zur ethischen Begr&#252;ndung normativer Implikate wissenschaftlicher Praxis, Frankfurt am Main, 1997.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;345. Parliamentary Office of Science and technology D. Scope. Parliament, Paradox and Policy // Interdisciplinarity in Technology Assessment. Implementation and its Chances and Limits / M. Decker (Eds.). Berlin: Springer, 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;346. Paschen, H, Banse, G., Coenen, C., Wingert, B. Neue Medien und Kultur. Bisherige und zuk&#252;nftige Auswirkungen der Entwicklung Neuer Medien auf den Kulturbegriff, die Kulturpolitik, die Kulturwirtschaft und den Kulturbetrieb. TAB-Arbeitsbericht. Nr. 74. Berlin, 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;347. Paschen, H. Technology Assessment als partizipatorischer und argumentativer Prozess II Haas, H. (Hg.) Technikfolgen-Absch&#228;tzung. M&#252;nchen; Wien, 1975. S. 45–54.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;348. Paschen, H. Technology Assessment – Ein strategisches Rahmenkonzept f&#252;r die Bewertung von Technologien // Dierkes et al. 1986. S. 21–46.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;349. Paschen, H., Соепеп, К, Gloede, F., Sardemann, G., Tangen, H. Technikfolgenabsch&#228;tzung zum Raumtransportsystem «S&#228;ngen). B&#252;ro f&#252;r Technikfolgenabsch&#228;tzung des Deutschen Bundestages. Bonn, 1992.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;350. Paschen, H., Bechmann, G., Coenen, R., Franz, P., Petermann, T., Schevitz, J., Wingert, B. Zur Umsetzungsproblematik bei der Technologiefolgenabsch&#228;tzung // Petermann. 1992. S. 151–185.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;351. Paschen, H. Technikfolgenabsch&#228;tzung in Deutschland – Aufgaben und Herausforderungen//Petermann; Coenen. 1999. S. 47–62.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;352. Paschen, H., Bechmann, G., Wingert, B. Funktion und Leistungsf&#228;higkeit des Technology Assessment im Rahmen der Technologiepolitik // Kruedener, J., Schubert, K. von (Hg.) Technikfolgen und sozialer Wandel. Opladen, 1987. S. 57–73.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;353. Paschen, H., Coenen, C., Fleischer, T., Gr&#252;nwald, R., Oertel, D., Revermann, C. Nanotechnologie. Forschung und Anwendungen. Berlin et al: Springer, 2004.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;354. Paschen, H., Gresser, K., Conrad, S. Technology Assessment: Technologiefolgenabsch&#228;tzung. Ziele, methodische und organisatorische Probleme, Anwendungen. Frankfurt am Main, 1978.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;355. Paschen, H., Petermann, Th. Technikfolgenabsch&#228;tzung – ein strategisches Rahmenkonzept f&#252;r die Analyse und Bewertung von Technikfolgen // Petermann, 1992. S. 19–12.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;356. Peissl, W. Parlamentarische Technikfo lg en-Absch&#228;tzung in Europa // Br&#246;chler et al, 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999. S. 469–178.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;357. Perrow, C. Normale Katastrophen. Die unvermeidbaren Risiken der Gro&#223;technik. Frankfurt am Main, 1987.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;358. Petermann, T. (Hg.) Technikfolgen-Absch&#228;tzung als Technikforschung und Politikberatung. Frankfurt am Main, 1992.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;359. Petermann, T. Technikfolgen-Absch&#228;tzung – Konstituierung und Ausdifferenzierung eines Leitbilds//Br&#246;chler et al. 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999. S. 17–52.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;360. Petermann, T., Coenen, R. (Hg.) Technikfolgenabsch&#228;tzung in Deutschland. Bilanz und Perspektiven. Frankfurt am Main, 1999.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;361. Petermann, T., Grunwald, A. (Hg.). Technikfolgen-Absch&#228;tzung f&#252;r den Deutschen Bundestag. Das TAB – Erfahrungen und Perspektiven wissenschaftlicher Politikberatung. Berlin: Edition Sigma, 2005.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;362. Peters, H.P Massenmedien und Technikakzeptanz. Inhalte und Wirkungen der Medienberichterstattung &#252;ber Technik, Umwelt und Risiken. Arbeiten zur Risiko-Kommunikation 50. Forschungszentrum J&#252;lich, 1995.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;363. Pinch, T., Bijker, W. The Social Construction of Facts and Artifacts // Bijker et al. 1987. S. 17–50.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;364. Projektgruppe &#214;kologische Wirtschaft (Hg.) Produktlinienanalyse: Bed&#252;rfnisse, Produkte und ihre Folgen. K&#246;ln, 1987.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;365. Rader, M. Synthesis of Technology Assessment // T&#252;bke, A., Ducatel, K., Gavigan,J. P., Moncada-Paterno-Castello, P. (Hg.) Strategie Policy Intelligence: Current Trends, the State of Play and Perspectives. Sevilla, 2002. S. 27–37.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;366. Radkau, J. Technik in Deutschland. Vom 18. Jahrhundert bis zur Gegenwart. Frankfurt am Main, 1989.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;367. Rammert, W. Technik aus soziologischer Perspektive. Opladen, 1993.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;368. Rammert, W. Konstruktion und Evolution von Technik// Rammert; Bechmann. 1994. S. 7-11.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;369. Rammert, W. Modelle der Technikgenese. Von der Macht und Gemachtheit technischer Sachen in unserer Gesellschaft. Jahrbuch Arbeit und Technik. Bonn, 1994. S. 3-12.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;370. Rammert, W, Bechmann, G. (Hg.) Konstruktion und Evolution von Technik. Jahrbuch Technik und Gesellschaft 7. Frankfurt am Main, 1994.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;371. Rammert, W, Schulz-Sch&#228;ffer, I. (Hg.) Technik als Akteur? Jahrbuch Technik und Gesellschaft 11. Frankfurt am Main, 2002.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;372. Rapp, F. Analytische Technikphilosophie. Freiburg, 1978.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;373. Rapp, F. Dynamik der modernen Welt. Einf&#252;hrung in die Technikphilo sophie. Frankfurt am Main, 1994.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;374. Rapp, F. (Hg.) Normative Technikbewertung. Wertprobleme der Technik und die Erfahrungen mit der VDI-Richtlinie 3780, D&#252;sseldorf, 1999.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;375. Renn, O. Risikowahrnehmung und Risikobewertung: Soziale Perzeption und gesellschaftliche Konflikte // Chakraberty, S., Yadigarolu, G. (Hg.) Ganzheitliche Risikobetrachtung. K&#246;ln, 1991. S. 06-1 bis 06–62.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;376. Renn, O. Concepts of Risk: A Classification //Krimsky, S., Golding,D. (Hg.) Social Theories of Risk. Westport, 1992.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;377. Renn, O. Politische Entscheidungen und die Multidimensionalit&#228;t von Technikfolgenabsch&#228;tzung – ein unaufhebbares Dilemma? // Grunwald; Sax. 1994. S. 105–124.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;378. Renn, О. Kann man die technische Zukunft voraussagen? // Pinkau, K, Stahlberg, С (Hg.) Technologiepolitik in demokratischen Gesellschaften. Stuttgart, 1996. S. 23–51.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;379. Renn, O. Die Austragung &#246;ffentlicher Konflikte um chemische Produkte oder Produktionsverfahren – eine soziologische Analyse // Renn, O., Hampel, J. (Hg.) Kommunikation und Konflikt. Fallbeispiele aus der Chemie. W&#252;rzburg, 1998.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;380. Renn, O. Methodische Vorgehensweisen in der TA//Br&#246;chler et al., 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999. S. 609–615.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;381. Renn, O. Die Wertbaumanalyse // Br&#246;chler et al., 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999. S. 617–624.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;382. Renn, O., Kastenholz, H., Schild, R, Wilhelm, U. (Hg.) Abfallpolitik im kooperativen Diskurs. Z&#252;rich, 1998.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;383. Renn, O., Roco, M.C. Journal of Nanoparticle Research. 8 (2). 2006. P 153-191<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;384. Renn, O., Webler, T. Der kooperative Diskurs: Grundkonzeption und Fallbeispiel // Analyse amp; Kritik 18. 1996.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;385. Renn, O., Webler, T. Der kooperative Diskurs – Theoretische Grundlagen, Anforderungen, M&#246;glichkeiten // Renn et al. 1998. S. 3-103.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;386. Renn, O., Zwick, MM. Risiko– und Technikakzeptanz. Heidelberg et al. 1997.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;387. Ressler, В., Achternbosch, M., Br&#228;utigam, K.-R., Kupsch, Chr., Sardemann, G. Stoff Stromanalysen zum Einsatz von carbonfaserverst&#228;rkten Kunststoffen im Flugzeugbau. // Technikfolgenabsch&#228;tzung – Theorie und Praxis. 11. 2002. 1.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;388. Rescher, N. Risk. A Philosophical Introduction to the Theory of Risk Evaluation and Management, Lanham, 1983;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;389. Riehm, U., Orwat, C. E-Commerce-Politik: Warum, Was, Wie, Wann und Wer? // TA-Datenbank-Nachrichten 10,2001. 4. S. 3-11.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;390. Riehm, U., Orwat, C., Wingert, B. Online-Buchhandel in Deutschland. Die Buchhandelsbranche vor der Herausforderung des Internet. Forschungszentrum Karlsruhe. 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;391. Rip, A., Misa, T., Schot, J. (Hg.) Managing Technology in Society. London, 1995.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;392. Rohbeck, J. Technologische Urteilskraft. Zu einer Ethik technischen Handelns. Frankfurt am Main, 1993.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;393. Ropohl, G. Allgemeine Technologie. Eine Systemtheorie der Technik. M&#252;nchen. &#196;ltere Fassung: Eine Systemtheorie der Technik. Frankfurt am Main, 1999.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;394. Ropohl, G. Kritik des technologischen Determinismus // Rapp, F., Durbin, RT (Hg.) Technikphilosophie in der Diskussion. Braunschweig, 1982. S. 3-18.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;395. Ropohl, G. Technologische Aufkl&#228;rung. Beitr&#228;ge zur Technikphilosophie. Frankfurt am Main, 1991.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;396. Ropohl, G. Die Dynamik der Technik und die Tr&#228;gheit der Vernunft // Lenk, H., Porser, H. (Hg.) Neue Realit&#228;ten – Herausforderung der Philosophie. Berlin, 1995. S. 477–195.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;397. Ropohl, G. Ethik und Technikbewertung. Frankfurt am Main, 1996.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;398. Ropohl, G. Ertr&#228;ge der Interdisziplin&#228;ren Technikforschung. Eine Bilanz nach 20 Jahren. Berlin, 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;399. Ropohl, G. Das neue Technikverst&#228;ndnis // Ropohl. 2001. S. 11–30.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;400. Ros&#233;, H., Hoheisel, A., Frank, P., Asselmeyer, T., Kwella, В., Skrobotz, D., Sydow, A. Interaktive Simulationsmodelle zur Entwicklung und Analyse // Grunwald et al. 2001. S. 341–360.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;401. Ro&#223;nagel, A. Radioaktiver Zerfall der Grundrechte? Zur Verfassungsvertr&#228;glichkeit der Kernenergie. M&#252;nchen, 1984.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;402. Ro&#223;nagel, A. Rechtswissenschaftliche Technikfolgenforschung. Umrisse einer Forschungsdisziplin. Baden-Baden, 1993.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;403. Ro&#223;nagel, A. Rechtswissenschaftliche Technikfolgenforschung // Br&#246;chler et al. (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999. S. 857–871.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;404. Ro&#223;nagel, A. Rechtwissenschaft//Ropohl. 2001. S. 195–214.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;405. Rotmans, J. Methods for Integrated Assessment: The challenges and opportunities ahead//Environmental Modeling and Assessment 3. 1997. S. 155–179.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;406. Rotmans, J., Asse It, M. van Uncertainty Management in Integrated Assessment Modeling: Towards a pluralistic approach. Environmental Monitoring and Assessment 69. 2001. S. 101–130.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;407. Rubik, F. &#214;kobilanzen von Produkten // Br&#246;chler et al. 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999. S. 625–633.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;408. Ruff, V. Die Umweltvertr&#228;glichkeitspr&#252;fung (UVP) // Br&#246;chler et al. 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999. S. 633–640.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;409. Sachsse, H. Die Verantwortung des Ingenieurs. D&#252;sseldorf, 1972.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;410. Sailer, M. Wie findet man Endlager f&#252;r radioaktive Abf&#228;lle in Deutschland? // TA-Datenbank-Nachrichten 10. 2001. 2. S. 77–81.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;411. Saretzki, Т. Welches Wissen – wessen Entscheidung? Kontroverse Expertise im Spannungsfeld von Wissenschaft, &#214;ffentlichkeit und Politik // Bogner, A., Torgersen, H. (Hg.) Wozu Experten? Ambivalenzen der Beziehung zwischen Wissenschaft und Politik. Wiesbaden: VS Verlag, 2005. S. 345–369.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;412. Schellnhuber, H.-J., Block, A., Held, H., L&#252;deke, M., Moldenhauer, O., Petschel-Held, G. Syndrome amp; Co. – Qualitative und semi-quantitative Ans&#228;tze in der Forschung zum Globalen Wandel // Coenen. 2001. S. 51–96.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;413. Schellnhuber, H.-J., Wenzel, V. (Hg.) Earth Systems Analysis. Integrating Science for Sustainability. Heidelberg, 1999.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;414. Schevitz, J. Einige Aspekte der Geschichte und der Arbeit des United States Office of Technology Assessment (OTA)// Petermann. 1992. S. 225–252.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;415. Schiffer, L. Technikfolgenforschung. Freistaat Sachsen, Freistaat Th&#252;ringen, Sachsen-Anhalt. Dokumentation. Chemnitz, 1998.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;416. Schmidt, J.C. Welche Natur wollen wir? // Scheidewege 30. 2000/2001 S. 214–232.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;417. Schmitt, C. Politische Theologie. 2. Aufl. M&#252;nchen; Leipzig, 1934.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;418. Schmid, G., Brune, H., Ernst, H., Gr&#252;nwald, W., Grunwald. A., Hofmann, H., Janich, P., Krug, H., Mayohr, M., Rathgeber, W., Simon, В., Vogel, V, Wyrwa, D. Nanotechnology – Perspectives and Assessment. Berlin et al.: Springer, 2006.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;419. Schneider, V. Technikentwicklung zwischen Politik und Markt: Der Fall Bildschirmtext. Frankfurt am Main, 1989.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;420. Schoenenberg, J. Umweltvertr&#228;glichkeitspr&#252;fung. M&#252;nchen, 1993.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;421. Sch&#246;nborn, G.,Steinert,A. (Hg.) Sustainability Agenda. Nachhaltigkeitskommunikation f&#252;r Unternehmen und Institutionen. Neuwied, 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;422. Schomberg, R. von (Hg.) Democratizing Technology. Theory and Practice of a Deliberative Technology Policy. Hengelo, 1999.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;423. Schomberg, R. The Precautionary Principle and Its Normative Challenges II Fisher, E., Jones, J., von Schomberg, R. (eds.): The Precautionary Principle and Public Policy Decision Making. Cheltenham. UK. Northampton. MA 2005. P. 141–165<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;424. Schot, J., Rip, A. The Past and Future of Constructive Technology Assessment // Technological Forecasting and Social Change 54. 1997. S. 251–268.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;425. Schot, W. Constructive Technology Assessment and Technology Dynamics: The Case of Clean Technologies // Science. Technology and Human Values 17. 1992. S. 36–56.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;426. Schr&#246;der, M., Claussen, M., Grunwald, A., Hense, A., Klepper, G., Lingner, S., Ott, К, Schmitt, D., Sprinz, D. Klimavorhersage und Klimavorsorge. Berlin, 2002.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;427. Schuchardt, W., Wolf, R. Technikfolgenabsch&#228;tzung und Technikbewertung: M&#246;glichkeiten und Schwierigkeiten von Technikkontrolle und Technikregulierung // Ropohl, G., Schuchardt, W, Wolf, R. (Hg.) Schl&#252;sseltexte der Technikbewertung. D&#252;sseldorf, 1990.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;428. Schulz, W. Grundprobleme der Ethik. Pfullingen, 1989.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;429. Schumpeter, J. Theorie der wirtschaftlichen Entwicklung. Berlin, 1993.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;430. Schurz, G. Grenzen rationaler Ethikbegr&#252;ndung. Das Sein-Sollen-Problem aus moderner Sicht//Ethik und Sozialwissenschaften 6. 1995. S. 163–177.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;431. Schwarz, M. Technology and Society: Dilemmas of the Technological Culture. Technology and Democracy, Proceedings of the 3&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;<br>&nbsp;-------<br><br><br> European Congress on Technology Assessment. Copenhagen, 1992. S. 30^14.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;432. Schwarz, M, Thompson, M Divided We Stand. Hassocks, 1990.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;433. Schwemmer, О. Theorie der rationalen Erkl&#228;rung. M&#252;nchen, 1976.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;434. Schevitz, J. Einige Aspekte der Geschichte und der Arbeit des United States Office of Technology Assessment (OTA). // Technikfo lg en-Absch&#228;tzung als Technikforschung und Politikberatung / T. Petermann (Hg.). Frankfurt am Main; New York: Campus Verlag, 1993.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;435. Skorupinski, В., Ott, K. Technikfolgenabsch&#228;tzung und Ethik. Eine Verh&#228;ltnisbestimmung in Theorie und Praxis. Z&#252;rich: Hochschulverlag an der ETH Z&#252;rich, 2000.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;436. Shrader-Frechette, K.S. Risk and Rationality. Philosophical Foundations for Populist Reforms, Berkeley, 1991.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;437. Siegrist, M Die Bedeutung von Vertrauen bei der Wahrnehmung und Bewertung von Risiken. Arbeitsbericht Nr. 197 der Akademie f&#252;r Technikfolgenabsch&#228;tzung. Stuttgart, 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;438. Simonis, G. Forschungssttategische&#220;berlegungenzurpolitischenTechniksteuerung// Grimmer et al. 1992. S. 13–50.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;439. Simonis, G. Sozialvertr&#228;glichkeit//Br&#246;chler et al. 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). S. 105–118.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;440. Skorupinski, В., Ott, K. Ethik und Technikfo lgenabsch&#228;tzung. ETH Z&#252;rich, 2000.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;441. Slovic,P. Perceived risk, trust, and democracy //Risk Analysis 13.1993. S. 675–682.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;442. Smits, R. Technikfolgenabsch&#228;tzung in den Niederlanden // Petermann. 1992. S. 253–270.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;443. Socher, M, Rieken, Th., Baumer, D. Neue Werkstoffe. Endbericht. TAB-Arbeitsbericht Nr. 26. Bonn, 1994.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;444. Soete, L. Constructive Technology Assessment: An Economic Perspective // Rip etal. 1995. S. 37–52.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;445. Statistisches Bundesamt: Umwelt&#246;konomische Gesamtrechnungen. Fachserie 19. Reihe 5: Material– und Energieflussrechnungen. Stuttgart, 1998.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;446. Staudt, E. Forschungs– und Technologiepolitik // Steger U. (Hg.) Globalisierung der Wirtschaft: Konsequenzen f&#252;r Arbeit. Technik und Umwelt. Berlin, 1996. S. 133–143.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;447. Staudt, E., Merker, R. Betriebswirtschaftliche Theoriebildung im Spannungsfeld von Organisation und Technik //Ropohl. 2001. S. 125–144.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;448. Stegm&#252;ller, W. Probleme und Resultate der Analytischen Philosophie und Wissenschaftstheorie. Bd. 1. Heidelberg, 1983.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;449. StehrN. Wissenspolitik. Frankfurt: Suhrkamp, 2003.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;450. Stein, G. (Hg.) Umwelt und Technik im Gleichklang – Technikfolgenforschung und Systemanalyse in Deutschland. Berlin, 2002.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;451. Steinm&#252;ller, K. Br&#246;chler et al. (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999. S. 669–678.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;452. Steinm&#252;ller, K., Tacke, K., Tschiedel, R. Innovationsorientierte Technikfolgenabsch&#228;t-zung//Br&#246;chler et al. 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). S. 129–147.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;453. Stransfeld, R. Verein Deutscher Ingenieure (VDI) // Br&#246;chler et al. 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999. S. 515–524.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;454. Streffer, C. et al. Umweltstandards. Kombinationseffekte zwischen ionisierender Strahlung und chemischen Noxen. Berlin et al., 2000.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;455. Stucke, A. Institutionalisierung der Forschungspolitik – Entstehung, Entwicklung und Steuerungsprobleme des Bundesforschungsministeriums. Frankfurt am Main, 1993.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;456. Sundermann, K. Constructive Technology Assessment // Br&#246;chler et al. 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999. S. 119–128.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;457. Swiss Re. Nanotechnologie. Kleine Teile – gro&#223;e Zukunft? Z&#252;rich: Risk Perception, 2004.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;458. TADBN – TA-Datenbank-Nachrichten (2001): Schwerpunktheft "Technikfolgenabsch&#228;tzung und Industrie" // TA-Datenbank-Nachrichten. Karlsruhe: Institut f&#252;r Technikfolgenabsch&#228;tzung und Systemanalyse im Forschungszentrum Karlsruhe. 2001. Bd. 10. Nr. 2. S. 3-71.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;459. TADN – Schwerpunktthema Technikfolgenabsch&#228;tzung und Industrie (2001) // TA-Datenbank-Nachrichten 10. 2001. 2.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;460. Tauss, J., Kollbeck, J., M&#246;nikes, J. (Hg.) Deutschlands Weg in die Informationsgesellschaft. Baden-Baden, 1996.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;461. Technikfolgensabsch&#228;tzung im Spiegel ihrer Institutionen. Eine Dokumentation &#252;ber deutsche Forschungseinrichtungen auf dem Gebiet der Technikfolgenabsch&#228;tzung / Hrsg. von R. Coenen, B. F&#252;rni&#223;, Ch. Kupsch. Karlsruhe: FZK7ITAS, 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;462. Technikfolgen-Absch&#228;tzung im Deutschen Bundestag – ein Institualisierungsprozess // Technikfolgen-Absch&#228;tzung als Technikforschung und Politikberatung / T. Petermann (Hg.). Frankfurt am Main; New York: Campus Verlag, 1993.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;463. Toffler, A., Toffler, H. Creating a new civilisation. The politics of the third wave. Atlanta. USA. 1984.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;464. Tond I, L. New Accents and Initiatives in Technology Assessment // Banse, G., Bechmann, G. (Hg.) Technological and Environmental Policy – Studies in Eastern Europe. Berlin (in Vorbereitung): Edition Sigma, 2002.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;465. Tschiedel, R. Objektinterview // Br&#246;chler et al. 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). S. 687–696.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;466. Tuchel, E. Herausforderung der Technik. Bremen, 1967.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;467. Unger, S.H. Controlling Technology. Ethics and the Responsible Engineer. New York, 1994.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;468. United States Senate Technology Assessment Act of 1972. Report of the Committee on Rules and Administration. 13 Sept. Washington, D.C. 1972.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;469. Urban, P. Zur wissenschaftstheoretischen Problematik zeitraum&#252;berwindender Prognosen. K&#246;ln, 1973.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;470. VCI–Verband der chemischen Industrie (Hg.) Technikfolgenabsch&#228;tzung – die Position der chemischen Industrie. Positionspapier, Frankfurt am Main, 1994.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;471. VDI–Verein Deutscher Ingenieure (Hg.) Richtlinie 3780 Technikbewertung, Begriffe und Grundlagen. D&#252;sseldorf, 1991.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;472. VDI–Verein Deutscher Ingenieure (Hg.) Entscheidungsprozesse im Spannungsverh&#228;ltnis Technik – Gesellschaft – Politik. Report 25. D&#252;sseldorf, 1996.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;473. VDI–Verein Deutscher Ingenieure (Hg.) Technik-Aufgeschlossenheit. Pragmatische Ma&#223;nahmen. Band 22 der Reihe «Zuk&#252;nftige Technologien» des VDI Technologiezentrums D&#252;sseldorf. 1997.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;474. VDI–Verein Deutscher Ingenieure (Hg.) Ethische Ingenieurverantwortung – Handlungsspielr&#228;ume und Perspektiven der Kodifizierung. VDI-Report 31. D&#252;sseldorf, 2000.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;475. Vig, N., Paschen, H. (Hg. parliaments and Technology Assessment. The Development of Technology Assessment in Europe. Albany. USA. 1999.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;476. Vorwerk, V. Mediation // Br&#246;chler et al. 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999. S. 705–712.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;477. Voss, A. Energiesysteme und das Leitbild der Nachhaltigen Entwicklung // Wolfrum, J., Wittig, S. (Hg.): Energie und Umwelt. Berlin et al. 2000. S. 225–237.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;478. Wachlin, K., Renn, O. Diskurse an der Akademie f&#252;r TA in Baden-W&#252;rttemberg // Br&#246;chler et al., 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999. S. 713–722.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;479. Wagner-D&#246;bler, R. Das Dilemma der Technikkontrolle. Berlin, 1989.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;480. Wardak, A. Nanotechnology amp; Regulation. A Case Study Using the Toxic Substance Control Act (TSCA). Woodrow Wilson International Center, Foresight and Governance Project, Paper 2003-6.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;481. Weber, J., Hoffmann, D., Kehrmann, T., Sch&#228;ffer, U. Technology Assessment – eine Managementperspektive, Wiesbaden, 1999.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;482. Weber, M., Dorda, A. Strategisches Nischen-Management: ein Instrument f&#252;r die Markteinf&#252;hrung von neuen Verkehrstechnologien und – konzepten // IPTS Report 31. Sevilla, 1999.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;483. Weingart, P. (Hg.) Technik als sozialer Prozess. Frankfurt am Main, 1989.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;484. Weingart, P. Interdisziplinarit&#228;t – der paradoxe Diskurs // Ethik und Sozialwissenschaften 8. 1997. S. 521–529.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;485. Weingarten, M. Wissenschaftstheorie als Wissenschaftskritik. Bonn, 2000.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;486. Wennrich, C. STOA – Die TA-Einrichtung des Europ&#228;ischen Parlamentes // Br&#246;chler etal, 1999 (Handbuch Technikfolgenabsch&#228;tzung). 1999. S. 529–534.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;487. Westphalen, GrafR. von Technikfolgenabsch&#228;tzung als politische Aufgabe. 3. Aufl. M&#252;nchen, 1997.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;488. Weyer, J. Technische Visionen – politische Kompromisse. Geschichte und Perspektiven der deutschen Raumfahrt. Berlin, 1993.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;489. Weyer, J. (Hg.) Theorie und Praktiken der Technikfolgenabsch&#228;tzung. Wien, 1994.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;490. Weyer, J. Wissenschaftstheoretische Implikationen des Praktisch-Werdens der sozialwissenschaftlichen Technikfolgenabsch&#228;tzung//Weyer. 1994. S. 7-14.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;491. Weyer, J. Raumfahrt als umstrittene Gro&#223;technologie. Technikkontroversen und Technikfolgenabsch&#228;tzung in netzwerktheoretischer Perspektive // Grunwald; Sax. 1994. S. 45–64.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;492. Weyer, J. Konturen einer netzwerktheoretischen Techniksoziologie // Weyer et al. 1997. S. 23–52.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;493. Weyer, J. Weder Ordnung noch Chaos. Die Theorie sozialer Netzwerke zwischen Institutionalismus und Selbstorganisationstheorie // Weyer et al. 1997. S. 53-100.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;494. Weyer, J. Partizipative Technikgestaltung. Perspektiven einer neuen Forschungs– und Technologiepolitik//Weyer etal. 1997. S. 329–346.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;495. Weyer, J., Kirchner, U., Riedl, L., Schmidt, J.F.K. Technik, die Gesellschaft schafft. Soziale Netzwerke als Ort der Technikgenese. Berlin, 1997.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;496. Wiedemann, P. Tabu, S&#252;nde, Risiko: Ver&#228;nderungen der gesellschaftlichen Wahrnehmung von Gef&#228;hrdungen // Bayerische R&#252;ck. 1992. S. 43–69.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;497. Wiedemann, P., Claus, F. (Hg.) Umweltkonflikte: Vermittlungsverfahren zu ihrer L&#246;sung. Taunusstein, 1994.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;498. Williamson, RA. Space Policy at the Office of Technoloy Assessment // Grunwald; Sax. 1994. S. 211–225.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;499. Winner, L. Autonomous Technology. Technics-out-of-Control as a Theme in Political Thought. Cambridge, 1982.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;500. Wissenschaftsrat Gutachten zur Systemevaluation der Helmholtz-Gemeinschaft. K&#246;ln, 2001.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;501. Wolf, R. Techniksteuerung durch Recht – Vor&#252;berlegungen zu einem forschungspolitischen Desiderat // Grimmer et al. 1992. S. 75–93.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;502. Wollgast, S., Banse, G. Philosophie und Technik. Berlin, 1979.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;503. Wright, GH. vo «Explanation and Understanding. New York. Dt. Fassung: Erkl&#228;ren und Verstehen. 3. Aufl. Frankfurt am Main, 1971/1991.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;504. Wynne, В. Technology Assessment and Reflexive Social Learning: Observations from the Risk Field//Rip et al. 1995. S. 19–36.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;505. Zillessen, H. (Hg.) Mediation. Kooperatives Konfliktmanagement in der Umweltpolitik. Opladen, 1998.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;506. Zimmerli, W. Ch. Prognose und Wert: Grenzen einer Philosophie des «Technology assessment» // Rapp, F., Durbin, P.T. (Hg.): Technikphilosophie in der Diskussion. Braunschweig. 1982. S. 139–152.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;507. Zweck, A. Technikfolgenabsch&#228;tzung als gesellschaftliches Vermittlungsinstrument. Opladen, 1993.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;508. Zweck, A. Technologiefr&#252;herkennung. Ein Instrument zwischen Technikfolgenabsch&#228;tzung und Technologiemanagement // Br&#246;chler et al. 1999 (Handbuch Technikfol-genabsch&#228;tzung). 1999. S. 155–163.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;509. Zwicky, G. Entdecken, Erfinden, Forschen im Morphologischen Weltbild. M&#252;nchen; Z&#252;rich. 1966.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Приложение 1<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Устойчивое развитие<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Экологическая политика в контексте требований долгосрочного планирования и проблем акцептации [38 - В анализируемом А. Грунвальдом контексте «акцептация» означает готовность общества или отдельных социальных групп воспринять какое-либо предлагаемое решение в области политики, экономики, охраны окружающей среды, НТР и т. д. {прим. редактора перевода).]<br></h3><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1. Устойчивое развитие и экологическая политика<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;С начала 1990-х гг. идея устойчивого развития является доминантой экологической политики. [39 - Kopfin&#252;ller, J. (1994): Das Leitbild einer global zukunftsf&#228;higen Entwicklung (Sustainable Development). Kernforschung szentrum Karlsruhe, Abteilung f&#252;r Angewandte Systemanalyse (AFAS), Arbeitsbericht 10/1994.] Всеобщее признание получил этически обоснованный постулат сохранения продуктивности природы как необходимого условия выживания человечества. Императив устойчивого развития представляет собой принцип, который не может быть в этом смысле подвергнут серьезной критике. Однако «давление», побуждающее согласиться с необходимостью самой идеи устойчивого развития, не решает проблему операционализации этого принципа, и именно это становится темой довольно оживленных общественных дискуссий (к ним, в частности, относятся развернувшиеся в некоторых европейских странах споры о введении экологических налогов). Причина несогласия в отношении мер, направленных на достижение устойчивого развития, состоит, скорее всего, в том, что ни одна из них не может претендовать на статус необходимой и достаточной предпосылки обеспечения устойчивости. [40 - Поскольку в литературе на русском языке утвердился перевод термина Sustainable Development / Nachhaltige Entwicklung как «устойчивое развитие», то, соответственно, и термин Sustainability / Nachhaltigkeit будет переводиться как «устойчивость». Иначе говоря, «устойчивость» означает состояние, при котором возможно «устойчивое развитие» (прим. редактора перевода).] Подверженность ошибкам и неполнота знания препятствуют тому, чтобы принципиальное согласие в отношении целей трансформировалось в согласие относительно средств, необходимых для достижения этих целей. Поэтому мероприятия в рамках экологической политики могут оставаться противоречивыми даже в том случае, когда имеется согласие в отношении общих целей. [41 - См.: Beckmann, G., Coenen, R., Gloede, F. (1994): Umweltpolitische Priorit&#228;tensetzung. Verst&#228;ndigungsprozesse zwischen Wissenschaft, Politik und Gesellschaft. Stuttgart: Metzler-Poeschel.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В экологической политике решения ориентированы на достижение оптимальных эффектов при ограниченных ресурсах на основе заранее определенных критериев. По сути дела, речь идет о своеобразном предструктурировании будущего, в котором из всего многообразия возможностей выбирается определенная совокупность вариантов. Тем самым социальное (а вместе с ним и техническое) развитие направляется в определенное русло, благодаря чему удается добиться желаемой цели или хотя бы приблизиться к ее осуществлению. Фактически можно говорить о планировании мер, способных повлиять на будущие условия деятельности. [42 - См.: Grunwald, A. (1998): Rationale Gestaltung der technischen Zukunft // A. Grunwald (Hg.): Rationale Technikfolgenbeurteilung. Konzeption und methodische Grundlagen. Heidelberg: Springer, 1998, S. 29–54; Grunwald, A. (1999) Technology Policy Between Long-Term Planning Requirements And Short-Ranged Acceptance Problems. New Challenges for Technology Assessment // Grin J., Grunwald A. (eds.) Technology Assessment, Expectations and the 21st Century Society. Heidelberg, 1999.] Такое планирование не является планированием технических продуктов или технического развития в целом в смысле предопределения дальнейшей его направленности. Иначе говоря, имеется в виду не «плановая экономика», но рационально осмысленное формирование рамочных условий дальнейшего технического развития и экологической политики. Рефлексия над этими рамочными условиями с позиций рациональности находит свое выражение в разработке концепции рационального планирования. Как таковая рациональность в экологической политике может быть расценена как рациональность в планировании. Ее использование при анализе проблем экологической политики с необходимостью должно учитывать реалии современного общества. В порядке обоснования концепции рационального планирования необходимо сделать следующие комментарии:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;1. Планирование нельзя отождествлять ни с детальным планированием действий, ни с подобным алгоритму процессом осуществления определенных шагов; речь идет о гибком планировании с точки зрения сроков (масштабов), нормативных предпосылок, целевых установок и т. д. Планирование в контексте политики устойчивого развития само является объектом критической рефлексии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;2. Необходимо отметить необоснованность философских позиций плановой эйфории или планового скептицизма. Понимание будущего с точки зрения рационального планирования нельзя сводить к предположению о возможности создания предопределенных и фиксированных условий будущего. Кроме того, планирование является действием, сопряженным с риском.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;3. Это, в частности, означает, что рациональное управление техническим развитием, подобно финансированию исследований или правительственному регулированию, должно всегда быть гибким и фиксированным во времени мероприятием. Планирование должно быть временным в смысле нормативных предпосылок, используемого знания, преследуемых целей и изменяющихся контекстов, которые необходимо принимать в расчет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рациональность в экологической политике можно интерпретировать как рациональность планирования, направленного на определение путей будущего развития при учете экологических аспектов и критериев. К сожалению, экологическая политика до сих пор характеризуется рядом существенных недостатков. Один из них заключается в том, что цели планирования в экологической политике оказываются промежуточными или ситуативными, тогда как инструменты достижения этих целей определяются достаточно точно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подобная «плановая» рефлексия над возможностями деятельности и их оптимизацией с точки зрения устойчивого развития должна соответствовать требованиям превентивной экологической политики. Прежде всего необходимые меры во многих случаях должны приниматься в упреждающем порядке, задолго до того, как последствия станут необратимыми. Превентивная экологическая политика подразумевает решение задач по крайней мере в двух областях: научной и политической.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Научная задача состоит в том, чтобы сделать доступными основные показатели, процедуры мониторинга релевантных данных, симуляционные модели, пороговые значения, шкалы изменения параметров, области допустимых погрешностей и т. д.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Политическая задача связана с тем, что принимаемые меры должны исключать прямой ущерб, который ранее уже имел место (вспомним международную дискуссию о глобальном потеплении). Это может создавать дополнительные трудности в плане акцептации, особенно при долгосрочном планировании.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;2. Требования долгосрочного планирования<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Важнейшая функция политики устойчивого развития заключается в том, чтобы в течение определенного времени обеспечивать избранные приоритеты. Достижение устойчивого развития является по определению долгосрочной общественной задачей. Ее решение сопряжено с долгосрочной рефлексией, объектом которой являются нормативные аспекты отдаленного будущего, влияние современных концепций техники и общества на это будущее и обратное воздействие размышлений о будущем на современные концепции и идеи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Решения, меры, планы или другие действия, предпринимаемые для достижения устойчивого развития, должны включать в себя долгосрочные аспекты и учитывать предполагаемые ожидания и потребности будущих поколений. Подход, основанный на методе проб и ошибок, – инкрементализм – не отвечает этим требованиям. Экологическая политика, ориентированная на идеи устойчивого развития, должна учитывать нормативные и дедуктивные аспекты постоянно повторяющейся рефлексии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для нас вполне очевидна контрпродуктивность слишком быстрого изменения целей, концептуальных оснований и практики экологической политики в зависимости от случайных событий. Хотя эти цели и концепции не могут не отражать динамику научного и технического знания, а также интегрировать новые, более совершенные концепции, выдвинутые в последнее время, основополагающей все же должна быть идея устойчивости. Устойчивое развитие невозможно без некоторых существенных элементов непрерывности и стабильности. С другой стороны – и это ведет к дилемме, обсуждаемой в следующем разделе, – только инкременталистский подход, похоже, способен обеспечить акцептацию в демократических обществах. [43 - Beckmann et al. Op. cit.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сказанное относится не только к уровню рефлексии, но также и к уровню политических мероприятий. Вспомним, например, задачу уменьшения парникового эффекта, поставленную на Конференции ООН по окружающей среде и развитию, проходившей в Рио-де-Жанейро в 1992 г. На решение этой задачи ориентированы долгосрочные мероприятия. Так, Германия стремится уменьшить эмиссию парниковых газов к 2005 г. на одну четверть по сравнению с 1990 г. Поскольку же механизмы регулирования, служащие достижению поставленной цели, например экологические налоги, являются слишком сложными и зачастую недостаточно изученными с точки зрения их влияния и последствий, необходимым становится накопление практического опыта в этих областях. Для приобретения подобного опыта понадобится довольно много времени, в течение которого такие механизмы будут задействованы в форме осторожно спланированного и тщательно подготовленного широкомасштабного эксперимента в режиме реального времени, и не в виде серии проб и ошибок, но на основе рефлексии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Применение многообразных и быстро меняющихся мер не позволило бы оценить их эффективность с точки зрения предварительного рационального обоснования. И если накопление необходимого опыта в столь сложных областях в принципе возможно, то в распоряжении общества должно быть достаточно времени для проведения эмпирических исследований.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наконец, следует отметить важность рефлексии в технической и экологической политике. Необходимые обществу действия в этих областях должны осуществляться в принципиально изменяемых, но относительно стабильных временных рамках, включая в себя аспекты долгосрочного планирования или стратегического видения будущего общества и его отношения к окружающей среде.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;3. Дилемма акцептации<br></h3><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;3.1. Экологическая политика, ориентированная на акцептацию<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ходе дебатов по устойчивому развитию выявилось противоречие между требованиями долгосрочного планирования и краткосрочными политическими процессами в современных плюралистических обществах (например, четырех– или пятилетняя периодичность всеобщих выборов). В частности, идея «экодиктатуры», которая согласно взглядам некоторых людей способна обеспечить условия устойчивого развития даже при отсутствии согласия или при сопротивлении части общества, оказывается несовместимой с демократическими механизмами и демократическим самосознанием. Недемократический патернализм – даже если он в самом деле сделает возможным долгосрочное планирование – абсолютно неприемлем по этическим причинам. Наоборот, наилучшим из возможных путей устранения технологических конфликтов может быть разработка экологической политики, приемлемой для общества.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С начала 1980-х гг. было проведено множество исследований по акцептации техники вообще и природоохранных мероприятий в частности. Оба этих аспекта акцептации тесно взаимосвязаны: критика техники, особенно в Германии, мотивирована отчасти экологическими аргументами. В то же время возрастает и сопротивление природоохранным мерам, которые угрожают благосостоянию некоторых групп населения, например занятых в рыболовецкой промышленности, фермерском хозяйстве или туристическом бизнесе. Здесь обнаруживается парадоксальная ситуация: экологическая политика, разработка которой была вызвана в первую очередь трудностями акцептации загрязняющих окружающую среду технологий, теперь сталкивается с подобными проблемами. Ориентированная на акцептацию экологическая политика может преодолевать эти трудности по двум различным направлениям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;1. Адаптивный подход. Вследствие возникновения технических и экологических конфликтов, связанных с такими ключевыми технологиями, как ядерная энергетика или генная инженерия, стал актуальным вопрос о возможности априорного предотвращения такого рода конфликтов. Идея адаптивного подхода состоит в том, что подобных конфликтов можно избежать, если в техническом развитии и при проектировании будет учтен фактор акцептации, т. е. будут приняты во внимание доминирующие в обществе ценности, нормы и даже страхи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;2. Формирующий подход. В противоположность адаптивному подходу, в котором существующая общественная акцептация рассматривается как жесткий детерминирующий фактор экологической политики, данный подход представляет собой попытку повлиять на «уровень акцептации» посредством развития информационной политики, специального экологического образования, увеличения инвестиций в «общественное понимание науки», создания и поддержания работы центров экологической защиты, музеев и т. д.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оба вышеназванных подхода предполагают усилия, направленные на привлечение людей и социальных групп, затрагиваемых экологическими мероприятиями (покупатели, фермеры, граждане, политические партии, власть, социальные движения), к процессу принятия решений. Степень их вовлеченности варьируется от непосредственной деятельности в процессе принятия решений до участия в социологических опросах, результаты которых дают представление об общественном мнении. Основная идея состоит в том, что участие заинтересованных лиц в процессе принятия решений облегчит акцептацию результата этими людьми. Оба подхода, однако, не могут дать адекватного ответа на все вопросы, возникающие в ходе формирования экологической политики. Переоценка фактора акцептации может привести к неожиданным последствиям.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;3.2. Недостатки экологической политики, ориентированной на акцептацию<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акцептация экологической политики, несомненно, является важным фактором социального управления техническим развитием. Не столь уж важно, является ли этот фактор ведущим в определении политической стратегии: политика, полагающаяся исключительно на акцептацию или по крайней мере переоценивающая ее, непригодна для решения многих важных проблем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во-первых, a priori нельзя дать надежные гарантии предотвращения конфликтов, связанных с техникой и формированием экологической политики, поскольку уровень акцептации может быть определен лишь относительно данного момента времени. Определить заранее уровень акцептации почти невозможно, поскольку она является очень нестабильной ценностью в обществе. Акцептация связана с восприятием преимуществ и рисков, обусловленных выбором той или иной экологической политики. В свою очередь, варианты выбора зависят от множества факторов, присущих каждой конкретной ситуации. В зависимости от возможной быстроты, с которой изменяется восприятие риска, а также благодаря случайным событиям акцептация той или иной технологии также будет меняться. Если бы экологическая политика базировалась главным образом на текущем уровне акцептации, то она должна была бы следовать ее контекстуальным изменениям. Фокусирование внимания на факторе акцептации не устраняет саму проблему акцептации и не предотвращает технические конфликты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акцептация требований охраны окружающей среды, согласно концепции устойчивого развития, также зависит в некоторых областях от восприятия риска. С 1980-х гг., когда стало понятно, что наиболее мрачные пророчества «алармизма» и «катастрофизма» не сбылись, появились тенденции к преуменьшению глобальных экологических проблем и проблем развивающихся стран. В современном общественном восприятии эти риски представляются менее значимыми, чем свойственные индустриальным странам (например, рост безработицы, дестабилизация систем социальных гарантий в большинстве европейских стран и т. п.). Однако снижение обеспокоенности глобальными экологическими проблемами вовсе не означает пропорционального уменьшения рисков. Так, обоснованность прогнозов глобального потепления не зависит от текущего восприятия и результирующей акцептации некоторых (возможно нежелательных) регулирующих механизмов типа экологических налогов. Вызов глобального потепления является долгосрочным в отношении его генезиса, диагноза, а также в плане осуществления стратегий смягчения его последствий. Борьба с глобальным потеплением на основе краткосрочных и зависящих от акцептации мер не может быть эффективной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во-вторых, сосредоточение внимания на текущей акцептации является принципиально антиинновационным. Дело в том, что метод проб и ошибок часто оказывается более предпочтительным, чем инновационные скачки. Это означает, что альтернативы в экологической политике могут быть проигнорированы, если они недостаточно приемлемы для общества в момент принятия решения. Подобный подход может привести к тому, что решения определенных проблем, оптимальные с технической, экономической, экологической, политической или этической точек зрения, не будут включены в число рассматриваемых альтернатив. Объективные оценки и оптимальные решения окажутся, таким образом, заблокированными.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В-третьих, ориентирующаяся на акцептацию экологическая политика сталкивается с хорошо известной проблемой. Она состоит в том, что трактовки «общего блага» отдельными участниками процесса принятия решений или заинтересованными лицами зачастую противоречивы. Полагаясь на одну лишь фактическую акцептацию в экологической политике, можно было бы предположить, что простое агрегирование индивидуальных ожиданий выгоды и составляет «общее благо». Однако простые примеры опровергают это допущение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Часто в политическом контексте невозможно найти оптимальные решения, ведущие к позитивным результатам. По всей видимости, такие решения согласуются с индивидуальными предпочтениями, поскольку обычно реализация политических решений порождает как выигравших, так и проигравших. Вспомним ситуацию с глобальным потеплением и обсуждаемую ныне тему экологических налогов. Введение этих налогов могло бы доставить неприятности многим людям и некоторым промышленным предприятиям, хотя, вероятно, позволило бы достичь устойчивости в долгосрочной перспективе. Следовательно, акцептация эконалогов окажется сравнительно небольшой, несмотря на тот факт, что они реализуют определенные аспекты «общего блага», определяемого в данном случае с учетом предполагаемых интересов будущих поколений.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Теория коллективных решений показала невозможность рациональным образом совместить индивидуальные предпочтения с задачами всеобщего благосостояния. Простая акцептация, основанная на индивидуальных предпочтениях, не ведет автоматически к общему благу. Учет характера акцептации является важным шагом в формировании политики, недостаточным для того, чтобы политические власти по своему усмотрению интерпретировали ее как «общее благо». Именно с этой разницей мы все сталкиваемся, когда следуем политическим решениям и их юридическим кодификациям, даже если эти решения не находятся в согласии с нашими индивидуальными предпочтениями и интересами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Становится понятно, что в рамках ориентированного на акцептацию подхода не удается обрести долгосрочных ориентиров для экологической политики. Такого рода ориентиры, однако, являются необходимым фактором обеспечения стабильных рамочных условий в быстро меняющемся мире. Стабильность и уверенность в достижении долгосрочных политических целей, а также возможность инвестировать в будущие технологии не могут быть достигнуты тривиальным путем проб и ошибок. Отсюда дилемма экологической политики: без широкой акцептации любые меры и решения в демократическом обществе обречены на неудачу, но политика, основанная исключительно на акцептации, не может гарантировать решения долгосрочных задач. Очевидно, помимо фактора акцептации должны существовать некоторые другие политические ориентиры, служащие более надежному обоснованию экологической политики. Это находит выражение в концепции акцептабельности.<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;4. Акцептабельность как ключевая концепция экологической политики<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Главный вопрос, возникающий в связи с предыдущими рассуждениями, касается того, как обеспечить краткосрочную акцептацию при решении долгосрочных задач. Для этого необходим нормативный базис, позволяющий обеспечить развитие техники в необходимом направлении даже при низком уровне акцептации или вообще ее отсутствии в тот или иной момент времени. Но из чего должна исходить эта нормативность? Кто вправе решать, что развитие техники в том или ином направлении является необходимым, даже несмотря на недостаточную социальную акцептацию? Что необходимо сделать для учета общественного мнения, не подчиняя при этом экологическую политику фактору акцептации? Чтобы ответить на поставленные вопросы, необходимо обратиться к некоторым философским идеям о рациональности и обществе. [44 - Rescher, N. (1998) Rationality. Oxford.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Предлагаемый путь заключается в том, чтобы изменить уровень, на котором акцептация имеет решающее значение: готовность индивида принять или отвергнуть что-либо является по преимуществу субъективным решением на основе его персональных предпочтений. Напротив, вопрос о том, до какой степени можно рассчитывать на общественную акцептацию определенного направления технического развития, представляет широкий политический интерес. Рациональная экологическая политика – это политика, сформулированная на основании определенных критериев акцептации. Чтобы обосновать эти критерии, необходимо имплицитно принимаемые обществом нормы и ценностные представления использовать для разработки критериев акцептабельности на основе анализа современных культурных концепций рациональности. Тогда уже вопрос не в том, какие виды природоохранных мер будут приняты, а в том, будет ли востребована их акцептация общественными группами на основе этих представлений о рациональности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Преимущество данного подхода заключается в том, что культурные основания (как, например, стандарты рациональности) по сравнению с краткосрочными колебаниями акцептации являются относительно стабильными. Концепция акцептабельности в противоположность непосредственной акцептации технологий не зависит от меняющихся настроений в обществе или случайных событий. Фактор акцептации, таким образом, может быть принят в расчет не на основании немедленного фактического принятия определенной технологии, а путем установления определенных критериев для процедур в экологической политике.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В качестве примера рассмотрим проблему ответственности перед будущими поколениями в связи с угрозой глобального потепления. Этот тип ответственности, в принципе, безусловно воспринимается обществом благодаря традиции передачи в наследство собственности детям или внукам или благодаря долгу государства заботиться о делах будущих поколений. Фактическая акцептация этих обязательств может быть использована для мотивации долгосрочной ответственности и в других областях. Вопрос не в том. чтобы обосновать новый тип этики, но в том, чтобы выявить некоторые имплицитные моральные представления и приспособить их к новым обстоятельствам и вызовам современности. Пренебрежение фактической акцептацией как основанием для рациональных оценок ведет к «нормативистским заблуждениям». Морализация в этом случае ведет лишь к пустым рассуждениям и тщетным призывам, не позволяя достичь практического эффекта. Поэтому в случае с глобальным потеплением требование ответственности за будущие поколения не может ограничиться простыми призывами к защите климата – оно должно соответствовать общепризнанным формам ответственности за будущие поколения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если экологическая политика основывается не просто на фактической акцептации, а на нормативном базисе рациональных критериев акцептабельности, то возникает вопрос: возможен ли конфликт между нормативной акцептабельностью и идеей демократии? Ответа на этот вопрос нет, поскольку такого рода нормативный базис строится исходя из концепций рациональности, присущих социальной практике самих людей. Однако концепции рациональности не могут быть людям навязаны. Наоборот, существуют демократически апробированные процедуры разрешения конфликтов, возникающих между «общим благом» и индивидуальными устремлениями заинтересованных лиц.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Трудность состоит в том, что результаты легитимирующих процедур – и это является элементом основополагающего культурного консенсуса в отношении демократии – должны быть приняты, даже если они нежелательны. Иначе говоря, акцептация процедур означает акцептабельность их результатов. Если не соблюдается последнее условие, то возникает необходимость изменения процедур, а процесс социального обучения должен быть начат на основании новых или модифицированных, получивших новую легитимацию процедур. Это, в частности, может случиться, если легитимирующие решения в экологической политике решительно отторгаются обществом или если процедуры принятия решений нуждаются в изменении по другим причинам (например, с целью обеспечения больших возможностей общественного участия).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таким образом, не существует противоречия между нормативным подходом и установленными демократическими процедурами. Вышеприведенный анализ вполне соответствует демократическому пониманию общества. Он показывает, что результаты демократических процедур в экологической политике могут быть легитимированы, даже если они не ведут к широкой социальной акцептации того или иного направления развития техники.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;5. Гибкое экологическое планирование и направленный инкрементализм<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Устойчивое развитие является долгосрочной задачей, стоящей перед обществом (см. раздел 2). Однако варианты ее решения должны отличаться гибкостью, что связано с изменением общественных и политических рамочных условий, а также с получением нового научного знания и разработкой новых концепций. Вопрос состоит в том, как обеспечить необходимое долгосрочное планирование при одновременном учете требований гибкости, не скатываясь к неудовлетворительному оппортунистическому подходу. Что, в частности, может служить подходящей моделью для долгосрочной экологической политики?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Требования гибкости в экологической политике могут быть сфокусированы на определенных точках предполагаемой линии развития посредством выявления ключевых моментов. Последние представляют собой ветви так называемого дерева решений, соответствующие промежуточным шагам, необходимым для выбора альтернативных путей реализации или видоизменения первоначального плана. Этот механизм должен быть адаптирован к экологической политике. Гибкое рациональное планирование допускает осмысленную приверженность определенным линиям действия в меняющихся контекстах с точки зрения достигаемых результатов. Поясним это на примере технократической модели планирования, которая доминировала в 1960-е гг., и модели инкрементализма, предложенной Поппером и Альбертом. [45 - Camhis, M. (1979): Planning Theory and Philosophy. London.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оптимистический плановый (технократический) подход основан на предположении о возможности эффективного планирования на макроуровне в большинстве социальных областей. Это означает, что если подобный план, базирующийся на социотехническом исследовании определенных законов, управляющих развитием общества, был бы осуществлен на практике в определенный момент времени t&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;<br>&nbsp;-------<br><br><br>, то цель его, предположительно, была бы достигнута в предписанный ранее момент времени t&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;<br>&nbsp;-------<br><br><br>. Такого рода технократическое понимание динамики социальной эволюции обнаружило тем временем свою неисполнимость из-за несоответствия детерминистских закономерностей характеру и сущности социальной динамики. Второй существенный аспект критики технократического подхода связан с тем, что эта модель разработана для государства, выступающего в качестве центрального планирующего агента. Эта роль, однако, не может более выполняться государством [46 - Gottschalk, N., Elstner, M. (1997) Technik und Politik. &#220;berlegungen zu einer innovativen Technikgestaltung // Elstner, M. (Hrsg) Gentechnik, Ethik und Gesellschaft. Heidelberg, S. 143–180.] – и есть сомнения, выполнялась ли она в прошлом. Определение и фиксация целей экологической политики, а также меры по их осуществлению невозможны без определенных корректировок и изменений.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Модель рассредоточенного инкрементализма основана на относительно быстро изменяющемся уровне акцептации. [47 - Braybrooke, D., Lindblom, CE. (1963): A Strategy of Decision. New York; Camhis, M. (1979): Planning Theory and Philosophy. London.] Динамика этого подхода характеризуется относительной изменчивостью и полной утратой направления развития, по которому должны следовать техника и экологическая политика. То, какое состояние достигается в момент времени t&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;<br>&nbsp;-------<br><br><br> сильно зависит от случайных событий и процессов, наиболее существенно влияющих на уровень акцептации этого развития на протяжении нескольких «текущих» моментов, через которые должен идти процесс до достижения точки t&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;<br>&nbsp;-------<br><br><br>. Этот подход становится неприменимым, когда необходимо решать долгосрочные задачи в области технической и экологической политики. Он сводит на нет любую попытку следовать определенным целям при формировании будущего, которое представляется в виде чисто эволюционного процесса без какой-либо нормативности и направленности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наконец, при «направленном инкрементализме» характер действий и решений утверждается, но не фиксируется. Постоянная рефлексия над целями и средствами, необходимыми для достижения целей, ведет к определенным изменениям направления развития. Эти изменения, однако, не являются чисто ситуативными; наоборот, развитие делает возможным приближение к рассматриваемой цели и одновременно учет краткосрочных требований гибкости.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;6. Выводы в отношении оценки техники<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оценка техники (Technology Assessment), институциализированная в структуре государственных органов, с самого начала была ориентирована на улучшение возможностей государственного управления развитием техники. Такая оценка техники имеет дело с проблемами акцептации, способствуя улучшению прогнозирования и планирования, тогда как проблемы легитимности остаются вне сферы ее внимания. Поскольку оценка техники основывается на мнениях экспертов, в ряде случаев возникает (иногда в жесткой форме) вопрос о ее легитимности. Этот вопрос стал одной из наиболее интересных тем в современных дебатах об оценке техники. [48 - Todt, О., Lujan, J.L. (1998) Soziale Technologieplanung am Beispiel der Gentechnologie, The IPTS Report 26, 1998, P. 30–35.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Современные концепции оценки техники предусматривают учет позиций заинтересованных сторон в отношении дальнейших перспектив экологической политики. Идея участия (participation) сопровождает оценку техники на протяжении всей ее истории. Первые попытки ее реализации были сделаны в скандинавских странах и в Нидерландах. В настоящее время концепции участия в оценке техники реализованы абсолютно во всех странах Европейского союза, а также за его пределами. Они широко внедрены и практикуются в зависимости от местных особенностей политической культуры.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Концепции оценки техники, учитывающие фактор участия (консенсус-конференции, конструктивная или интерактивная оценка техники), имеют дело – наряду с другими проблемами – с вопросом о том, как проводить легитимную экологическую политику. Однако они не дают удовлетворительного ответа на вопрос о нормативных основаниях этой политики. Полагаясь главным образом на фактическую акцептацию, оценка техники не дает возможности для рефлексии над предполагаемым техническим развитием или определения социальных приоритетов будущей экологической политики. Поэтому необходима переориентация оценки техники на принцип акцептабельности, для чего, в частности, требуется дополнить оценку техники этической рефлексией. В рамках этого подхода оценка техники должна по мере возможности производиться на ранних стадиях развития, когда экологические аспекты могут быть приняты во внимание без серьезных экономических последствий. Это также предполагает упреждающий поиск альтернативных решений и превентивных мер, позволяющих избежать разорительных инвестиций в экологическую политику.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако кто должен участвовать в процедурах принятия решений и в им предшествующих процессах рационального осмысления? Вопрос этот возникает независимо от ориентации экологической политики и оценки техники на акцептацию или принцип акцептабельности. Единственный ответ на этом уровне обобщения состоит в том, что степень участия и его конкретная реализация зависят от проблемного и общего социокультурного контекста дискуссии. Конкретный состав участников дискуссии и процедур принятия решений определяется в зависимости от того, насколько затрагивает данная проблема интересы тех или иных людей (технический проект, природоохранное мероприятие и т. д.). Эти люди должны иметь шанс принять или отвергнуть предлагаемое решение. Их согласие может исходить из соображений культурной рациональности, если техническое решение основано на признанных и легитимных процедурах, включая возможность высказать аргументированную критику. Выработка демократически легитимных решений с помощью механизмов участия, наоборот, подразумевает, что процедуры участия должны быть внедрены в установленный порядок процесса принятия решений. В противном случае участие неизбежно будет сталкиваться с проблемами легитимации.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эксперты всегда являются специалистами в той или иной конкретной области. Экспертов в области будущего не может быть в принципе. Созидание будущего есть задача общества в целом; она не может быть делегирована экспертам. Единственный метод, который может быть легитимирован в демократической культуре, состоит в делегировании некоторой доли «креативной способности» или «созидающей силы» политической системе. В тех ситуациях, когда развитые в данной политической системе методы созидания будущего не работают, суверен (т. е. граждане, независимо оттого, обыкновенные они люди или эксперты) имеет право отменить это делегирование и изменить процедуры принятия решений.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для партисипативной (ориентированной на участие) оценки техники это означает, что привлечение заинтересованных сторон не может быть ограничено только учетом акцептации. Партисипативная оценка техники должна вырабатывать критерии акцептабельности вместо стремления достичь акцептации. Иначе говоря, оценка техники должна представлять собой процесс социального обучения. Выработка решений в зависимости от акцептации возможна лишь в отдельных случаях – в основном же оценка техники должна идти дальше таких простых схем. Участие должно вести к широкому пониманию того, что должно быть сделано, а также критериев, из которых следует исходить для разработки соответствующего плана действий. Оно должно способствовать коллективному обучению вместо простой рефлексии или компромисса с целью достижения акцептации природоохранных мер.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обучение подразумевает аргументацию: проверку собственной позиции и способность изменить эту позицию в определенных ситуациях. Это означает, что политики учатся у обыкновенных людей, обыкновенные люди – у экспертов, а эксперты, в свою очередь, у политиков, и наоборот. «Лучшее» из доступных решений – то, в отношении которого может быть найдено согласие и которое останется устойчивым на протяжении времени, не исключая при этом возможных модификаций в зависимости от изменений контекстуальных условий. Проблема состоит в том, что дискуссии и обучение – трудные процедуры, намного труднее, чем простое подчинение экологической политики текущей акцептации или, напротив, авторитарное политическое действие. Однако, по моему мнению, это наиболее привлекательная версия, позволяющая последовательно продвигаться в направлении «обучающегося общества».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дискурс устойчивого развития должен быть раскрыт на этом пути как социальная, политическая, научная и общественная рефлексия над природой, окружающей средой и будущим общества. В частности, климатическая политика никогда не может быть реализована как «достигнутая цель». Вместо этого необходимы постоянный мониторинг, наблюдение, имитационное моделирование, принятие решений в отношении политических мер и так далее – прекрасный пример модели «непосредственного инкрементализма» и гибкого планирования.<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Приложение 2<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Устойчивое развитие как ориентир для экологии<br></h3><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1. Глобальные изменения окружающей среды и принцип устойчивого развития<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Локальное и региональное воздействие на окружающую среду как следствие хозяйственной деятельности человека, уже давно является предметом политических и общественных дискуссий: загрязнение природы в районах промышленных сооружений и электростанций; экологические последствия, вызываемые повреждением нефтепроводов или все возрастающим количеством транспортных средств в городских районах; проблемы, спровоцированные строительством огромных дамб; свалки мусора, загрязняющие грунтовые воды, – все это лишь немногие примеры. В локальном, региональном и национальном масштабах промышленно развитые страны за два последних десятилетия приняли ряд мер, направленных на защиту окружающей среды, причем в отдельных случаях со значительным успехом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако в последние 10–20 лет общественность стала яснее осознавать то обстоятельство, что последствия деяний рода человеческого все более распространяются на Землю как целое (например, загрязнение мирового океана, глобальное антропогенное перераспределение ресурсов, озоновые дыры и антропогенное изменение климата). Глобальные изменения окружающей среды поднимают новые вопросы о взаимоотношениях человека и природы, представляют собой серьезный вызов для мировой политики. С исследованием глобальных изменений в природе связывают надежды на то, что будут прояснены механизмы глобального воздействия человека на природу, что удастся изучить эффект их обратного влияния на человеческую деятельность, и – прежде всего – что станет возможным подготовить практические меры по подготовке к борьбе с вызовами, которые таят в себе глобальные изменения. В этом контексте речь идет уже не просто о защите природы и окружающей среды – дискуссии о глобальных изменениях становятся составной частью общих дебатов по проблематике устойчивого развития.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дискуссия об ориентире устойчивого развития и его операционализации вот уже более десяти лет определяет общественную полемику по поводу глобальных проблем экологии и интернационального развития. [49 - Janssen, J., Kopfm&#252;ller, J., Brandi, V, Paetau, M. (1999): Ein integratives Konzept nachhaltiger Entwicklung. Forschungszentrum Karlsruhe, Wissenschaftliche Berichte, FZKA6393.] Конференция ООН по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, 1992), дискуссия по поводу Agenda 21, учреждение национальных советов по устойчивому развитию и определенные шаги в направлении планов устойчивого развития в некоторых странах показывают, что теоретические и концептуальные дискуссии уже привели к некоторым практическим результатам. Под концептуальной крышей понятия «устойчивое развитие» возникает ряд новых направлений в научных исследованиях на стыке между классическими исследованиями окружающей среды, социально-экологическими расчетами, оценкой техники и политологическими штудиями, причем во многих случаях имеются первые результаты. [50 - См., например: Schellnhuber, H.-J., Wenzel, V. (Hg.) (1999): Earth Systems Analysis. Integrating Science for Sustainability. Heidelberg.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этическое основоположение «сохранять возможности на будущее» отвечает – независимо от усилий философов по обоснованию некого «долга человека перед бытием» (Ханс Йонас [51 - Jonas, H. (1979): Das Prinzip Verantwortung. Versuch einer Ethik f&#252;r die technologische Zivilisation. Frankfurt am Main.]) – широкому общекультурному самосознанию современности. Имеется полное согласие относительно того, что коллективное самоубийство не может восприниматься как серьезная альтернатива заботе о будущем. «Устойчивое развитие» представляет собой некий принцип, которому с точки зрения аргументации попросту нечего противопоставить. Однако неоспоримость того положения вещей, которое принуждает заботиться об устойчивом способе хозяйствования, и связанный с этим консенсус немедленно уступают перед общественными разногласиями, когда речь заходит о реализации тех или иных конкретных мероприятий. Ведь при операционализации принципа устойчивого развития имеет силу то обстоятельство, что предложения по поводу подлежащих исполнению мер не могут претендовать на признание их не только необходимым условием для достижения идеала устойчивого развития, но даже его достаточным условием. Подверженность любого знания ревизии и необходимость предпринимать действия в условиях принципиальной неполноценности знания чисто логически не позволяют переносить безусловность, царящую на уровне целей, на уровень средств: легитимность средств остается спорной даже тогда, когда относительно целей имеется согласие.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;2. Экология, ориентированная на устойчивое развитие, как исследование, направленное на решение проблем<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Принцип устойчивого развития представляет собой не достижение научной мысли, но общественно-политически мотивированное нормативное целеполагание. Ответ на вопрос, насколько и каким образом наука, в частности экология, может способствовать устойчивому развитию, требует перевода того ощущения тревоги, которое распространилось в обществе, по поводу угрожающего дефицита уверенности в завтрашнем дне в повестку дня. Этот перевод оказывается вовсе не тривиальным. Действительно подобная претензия могла бы, напротив, состоять в том, что этот перевод, с одной стороны, привел бы к тем формам науки, которые могли бы способствовать стратегиям решения проблем, а с другой – должен был бы продемонстрировать, что здесь имеется реальный научный потенциал с тем, чтобы творчески влиять на науку. Экологическое исследование, которое выбрало себе в качестве ориентира устойчивое развитие, является, следовательно, принципиально проблемно ориентированным перед лицом неотложных задач на уровне принятия решения и действия. [52 - Бехманн, Г. Современное общество: общество риска, информационное общество, общество знаний. М.: Логос, 2010.] С принятием ориентира устойчивого развития меняются ожидания, связываемые с экологией. Не бесперебойное продуцирование учебной литературы, степень преемственности которой (как в классическом естествознании) позволяет судить о прогрессе, достигнутом в соответствующей области знания, является теперь целью, но проработка относящегося к исследуемой проблеме круга научных материалов как вклад в представления о том, что и как нужно делать. Наука перенимает некую политически значимую роль в определении проблем общества и становится зависимой в том, что касается условий успешности и критериев качества, от вненаучного окружения. Классическое экологическое исследование как научная поддисциплина биологии превращается под влиянием ориентира устойчивого развития в разновидность проблемно ориентированного исследования. [53 - Beckmann, G., Frederichs, G. (1996): Problemorientierte Forschung: Zwischen Politik und Wissenschaft // Bechmann, G. (Hg.) (1996): Praxisfelder der Technikfolgenforschung. Konzepte, Methoden, Optionen. Frankfurt am Main S. 11–37.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ситуации, когда вследствие дискуссии об устойчивом развитии требования общества изменились и расширились, экологическое исследование содействует дискуссии об операционализации термина «устойчивое развитие» благодаря следующим структурно различающимся активностям:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• проработка функциональных механизмов в частных природных подсистемах (климат, биосфера, почва и т. д.) с использованием экологического (каузального) знания, через классическое экологическое или экосистемное исследование, которая остается естественным образом значимым разделом экологии в контексте устойчивого развития;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• изучение причинно-следственного механизма глобальных изменений окружающей среды в отношении того, насколько и каким образом в качестве причины выступает антропогенное воздействие. Подобные причинные анализы между, с одной стороны, общественными формами хозяйствования и, с другой стороны, последствиями для окружающей среды являются в высшей степени значимыми в контексте устойчивого развития: [54 - Schellnhuber, H.-J., Wenzel, V. (Hg.) (1999): Earth Systems Analysis. Integrating Science for Sustainability. Heidelberg.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• мониторинг глобальных изменений окружающей среды: ориентирование на устойчивое развитие очень часто приводит к необходимости превентивной экологической политики. Экологическое исследование как мониторинг проводит практические измерения и сопоставляет на основании теории значения надлежащих индикаторов. Это необходимо для того, чтобы иметь возможность сравнивать их с заданными критериями устойчивого развития и решать, нужно ли производить какие-либо регулирующие мероприятия для достижения этой частичной цели устойчивого развития и какие именно. Значимые параметры и их временные изменения должны находиться под постоянным наблюдением, например, в следующих отношениях: стремится ли состояние экосистемы к некому выведенному из принципа устойчивого развития идеалу или удаляется от него; не переступается ли какой-либо заданный порог величины (граничное значение) вследствие временной длительности и/или скорости процесса удаления; не преступаются ли определенные заданные пороговые значения надлежащих индикаторов для обследуемой экосистемы;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• изучение отношения «мероприятие – последствие»: часто ех ante недостаточно известно в деталях, какие последствия будет иметь обсуждаемое мероприятие для достижения устойчивого развития в области экологии и не следует ли принять во внимание также нежелательные последствия и степень их тяжести. Актуальный пример – экологический налог, эффективность которого для охраны окружающей среды часто подвергается сомнению. Нередко проведение эколого-политических мероприятий в течение определенного промежутка времени оказывается единственной возможностью получить необходимое знание и на его основании модифицировать или оптимизировать эти мероприятия. Чтобы получить это знание, очевидно, опять необходим мониторинг, здесь – в виде мониторинга экологических параметров, которые подвергаются воздействию со стороны эколого-политических мероприятий;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• моделирование: от всеобъемлющего моделирования ожидается в настоящее время значительный вклад в операционализацию понятия «устойчивое развитие». [55 - Gethmann, C.F., Mittelstra&#223;, J. (1992): Umweltstandards//GAIA 1(1992), S. 16.] Сюда относятся прежде всего сдвоенные естественнонаучно-экономические модели. В дискуссии о климатических изменениях предпринимаются попытки смоделировать экологические, экономические и иные общественные последствия нарушения климата и учитывать при этом еще и обратные связи.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Проблемно ориентированной экологии, которая должна выполнять вышеперечисленные функции, во многих случаях приходится самой быть интегративной или по крайней мере открытой для контакта с другими дисциплинами ради интеграции знания. Основанием для этого оказывается не только, как это часто предполагается, сложность экологических объектов исследования. Проблемы устойчивого развития, выявляемые при их рассмотрении причинно-следственные отношения или возможные стратегии управления, разумеется, крайне сложны. Однако главным основанием для необходимости интегративной экологии оказывается то, что в конечном счете речь идет о подготовке практического знания для политики устойчивого развития. Требование интегративности вытекает из необходимости содействия интегрированному и когерентному политическому действию (например, в вопросе о климате). Для оценки сегодняшнего состояния экологии, прогнозирования дальнейшего изменения параметров окружающей среды, разработки и понимания эколого-политических возможностей действия или даже «конструирования» всеобъемлющих эколого-политических стратегий специализированной и внутридисциплинарной работы оказывается совершенно недостаточно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Интегративность необходима в следующих отношениях:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• классические дисциплины: проблемы экологии, дискуссия об устойчивом развитии и вызов глобальных изменений являются главным образом «движущими силами» для междисциплинарного проблемно ориентированного исследования. Проблема озона, парниковый эффект, биоразнообразие, глобальное распределение водных ресурсов – все эти понятия отвечают рассматриваемым обществом проблемным областям, исследование которых требует выходящего за рамки отдельных дисциплин научного знания;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• экономические отрасли: глобальные проблемы окружающей среды проистекают, как правило, в результате сочетания последствий многих или всех отраслей экономики и не могут быть решены частным образом. Поэтому оказываются необходимыми также концентрированные меры во многих секторах экономики, чтобы достичь конвергентных и действенных эффектов управления;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• культурные предустановки: культурный склад затрагиваемых групп, стран или регионов входит в критерии и приоритеты политики устойчивого развития. Примерами этого являются дискуссия об азиатских (восточно-азиатских) ценностях, наличие различных пониманий природы, а также проблема выбора между интра– и интергенерационной справедливостью в споре между «первым» и «третьим» миром. К проблемам глобального изменения окружающей среды относится, таким образом, задача осознать эти культурные и нормативные различия и преодолеть их в отношении общего образца действия;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;• вненаучное знание: для оптимизирования стратегии решения экологических проблем часто оказывается удачным или необходимым привлечение «локального» знания затрагиваемого населения или лиц, активно действующих в данной местности (крестьяне, лесничие, инициативные граждане, местное самоуправление, другие жители), которое «далеким» экспертам нередко оказывается неизвестным. Это особо значимо в случае обсуждения вопросов о выборе подходящих мест, а также для проектов помощи в развитии. Таким образом, интеграция дисциплинарного, отраслевого и, пожалуй, даже вненаучного знания происходит под давлением нерешенных проблем. Экология, ориентирующаяся на устойчивое развитие, выходит из мнимой ниши ценностно-нейтральной науки и становится соизмеримой с вненаучными ожиданиями. В отношении шкалы качества со стороны общества к обычным стандартам науки прибавляются еще и некоторые внешние требования.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;3. Имманентные границы знания<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Экология часто находится в конфронтации с претензией на всеохватность в отношении исследуемой предметной области или подчиняется ей. Понятия «целостный» или «холистский» маркируют претензию на то, чтобы исследовать всю совокупность последствий и взаимовлияний – охватить рассматриваемую систему, не исключая ничего из рассмотрения, и получить надежное представление о взаимоотношениях между обществом и окружающей средой. Эти ожидания следует все же отвергнуть, не преуменьшая, однако, возможностей экологического исследования по содействию устойчивому развитию: имеются имманентные границы знания вообще и экологии в частности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За желанием всеохватывающего и надежного знания скрывается своего рода охранительное мышление, а именно надежда или ожидание, что если подобная претензия на всеохватность будет реализована, то ни один релевантный фактор, могущий повредить успеху, не окажется без внимания. На деле же успех и качество экологических проектов в высшей степени зависимы от доэмпирических представлений о рассматриваемой предметной области, от дефиниции и ограничения исследуемой системы и от определения тех взаимовлияний, которые следует принимать во внимание. Недочеты или ошибки на этом доэмпирическом уровне, как правило, уже не могут быть скомпенсированы на эмпирическом уровне. Против этого свидетельствуют научно-экономические, практические и теоретико-научные аргументы. Кроме того, претензия на всеохватность может быть использована (в том числе и во вред) для замедления или препятствия тем мерам, которые направлены на достижение устойчивого развития.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Аргумент (псевдоаргумент) звучит следующим образом: пока затрагиваемая экосистема не исследована полностью, невозможно вынести суждения о необходимости или приемлемости предлагаемых мероприятий. Из этого ошибочного довода следует в этом случае одна только бесконечная история с необходимостью все новых и новых исследований, исключающая возможность когда-либо достигнуть области достаточного знания.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Претензия на всеохватность экологического исследования в целях устойчивого развития упускает из виду то, что проблемно ориентированное исследование определяется не всеохватностью, ^релевантностью. С оценками релевантности необходимо иметь дело в различных областях интегративной экологии. Необходимо оценивать, какие возможные аспекты исследования, какие взаимные влияния или какие части предметной области для рассматриваемого решения проблемы являются релевантными и какие нет. Суждения о релевантности оказываются, однако, субъективными, а не нейтрально-ценностными; они зависят от подлежащих общественной, политической или этической тематизации критериев того, что оценивается как более или менее важное. Оценки релевантности требуют вненаучных критериев и имеют политическое или этическое значение – следовательно, они связаны с риском.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Политику устойчивого развития приходится проводить с учетом принципиальной несовершенности и ненадежности знания. Именно в области экологии оперирование с ненадежностью и временной зависимостью знания создает большие проблемы. Споры среди экспертов по поводу пригодности тех или иных моделей или содержательной силы полученных (и в особенности прогнозируемых) результатов стали обычным явлением (в качестве примера достаточно упомянуть различные оценки глобальных климатических изменений и степень их антропологической предопределенности). Для операционализации принципа устойчивого развития в сфере экологии имеет смысл не требовать от предлагаемых к проведению мероприятий удовлетворения не только необходимых условий для достижения целей устойчивого развития, но даже и достаточных.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Установление приоритетов в экологической политике, определение целей и средств вследствие неполноты и ненадежности инвестируемого знания постоянно нуждаются в гибкости, и прежде всего в отношении выше упомянутой неопределенности знания и реагирования на вновь получаемое релевантное для экологии знание. Из-за неизбежной гипотетической составляющей в механизме принятия практических решений, из-за известной ненадежности знания о последствиях мероприятий экологической политики, из-за возможности открытия новых подходов и модификации целей во вненаучной области (например, «изменение ценностей» в обществе) – ввиду открытости будущего открытому обществу приходится закладывать в долгосрочные проекты те мероприятия, которые обладают требуемой степенью гибкости.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таким образом, задача состоит в том, чтобы учитывать при проведении экологической политики потребность в краткосрочных модификациях и гибкости (прежде всего по причине неполноты и ненадежности научного знания), не упуская при этом из виду диктуемые принципом устойчивого развития долгосрочные цели и перспективы. Исследование глобальных изменений окружающей среды нуждается, следовательно, в перманентном общественном, политическом и научном дискурсе о природе, окружающей среде и будущем общества. Рутинные наблюдения, симуляции, оценки политических способов воздействия оказываются ровно в той же мере необходимыми, что и открытость для модификации решений в силу процесса научного и общественного обучения. В задачи ин-тегративного экологического исследования, ориентирующегося на принцип устойчивого развития, входят, таким образом, также изучение и внедрение возможностей по адаптации и обучению для достижения гибкости в применении эколого-политических инструментов и мониторинга их воздействия.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;4. От знания к действию<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;От экологического исследования иногда ждут, что оно, как эмпирическое исследование, укажет путь в будущее с учетом принципа устойчивого развития, который сделает возможным «длительный и экологически сообразный» способ хозяйствования. С точки зрения экономической теории при этом (естественно) предполагается, что через эмпирическое изучение причин, и в особенности закономерностей протекания природных процессов, «оптимальный» путь «объективно» обнаружится или что могут быть указаны «объективные» пороговые величины, уровни и пределы нагрузок. Например, можно было бы ожидать, что ответ на вопрос, какое количество С0&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;<br>&nbsp;-------<br><br><br> вынесет атмосфера, чтобы степень риска для климата не оказалась слишком серьезной, будет получен в результате климатологического исследования через указание жесткой граничной величины. В дальнейшем будет доказан тезис, что ожидания такого рода, как правило, необоснованны и, соответственно, не могут быть оправданы. Это вытекает (1) через указание на нормативные элементы интегративных оценок, (2) через анализ конструирования моделей и (3) через анализ структуры мнимо «объективных» экологических стандартов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;(1) В основании практической экологической политики лежат интегративные оценки. При оценке состояния окружающей среды и ее изменений необходимо принимать во внимание все релевантные критерии и интегрировать итоговую частную оценку в подобающей форме. Конфликты между экономическими и этическими критериями, между интересами различных затрагиваемых групп при создании природных заповедников или различающиеся допущения относительно тех, кто проиграет и выиграет в результате реализации данных эколого-политических мероприятий, осложняют интегратив-ную оценку. Здесь имеется проблема агрегации и интеграции, которая никак не может быть решена в рамках эмпирической экологии, но которая требует формирования этического и политического сознания наряду с информированием через изучение окружающей среды и другие экспертизы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;(2) Моделирование представляет собой (дескриптивное) описание систем. Если речь идет о практической стороне экологической политики, то эти смоделированные описания дополняются явными нормативными ориентирами. Из одних только моделей никоим образом не вытекает, каким образом следует действовать, поскольку направленность практических шагов в большой мере зависит от представлений о норме. Если совершаются попытки исходя из одних только моделей получить указания на дальнейшие процессы, то либо они терпят неудачу, поскольку подобная модель может только порождать и описывать лишь высказывания о тенденциях (являясь, таким образом, прогностической, а не ориентированной на практику), либо необходимая нормативность «выманивается» и инвестируется в рассуждения уже как предэмпирические данные. Моделирование при изучении окружающей среды может, следовательно, информировать экологически релевантные процессы принятия решений, но не господствовать над ними. Вместо этого здесь требуется интердисциплинарная кооперация. То, что вопросы о нормах не могут быть решены путем моделирования, подтверждается примером политики в области климата. Очевидная европейцу ссылка на сохранение климата в силу его «естественности» никоим образом не является не только нормативно-настоятельной, но даже сомнительной, поскольку современный климат в высшей степени «несправедлив»: одни регионы оказываются в выигрыше, а другие – в проигрыше, имеются составляющие, которые регулярно приводят к тяжелым последствиям. Моделирование климата не может ничего сказать о «желательном» климате. Таким образом, если речь идет о проработке и оценке возможностей практических шагов и практического знания, необходимо учитывать нормативное измерение целей действия и взаимосвязь этих целей с общественными реалиями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;(3) Экологические стандарты служат тому, чтобы, действуя в условиях риска (а наш способ обращения с окружающей средой всегда таков), суметь обозначить определенные границы в рамках способности к регенерации и благодаря этому достичь ориентации на действие. Эти границы, как правило, не являются какими-либо жесткими величинами, при превышении которых раздается сигнал тревоги, а при недостижении – выдается удостоверение об отсутствии экологической озабоченности; напротив, они должны быть посажены на непрерывную шкалу, согласованную с имеющимся риском и планируемыми выгодами. Дело в том, что «вопрос, где проходит граница, всегда приводит к встречному вопросу, чем в этом случае готовы пожертвовать заинтересованные лица». Такое понимание экологических стандартов проясняет следующее: границы зоны риска оказываются зависимыми от преследуемых целей, т. е. проводятся в зависимости от потребностей. Таким образом, наивным выглядит ожидание, что пороговые величины дескриптивного экологического знания могут быть выведены логически и объективно, что они (например, как морфологические особенности некой диаграммы), так сказать, бросятся в глаза исследователю. Кроме того, наивным является и широко распространенное политическое ожидание, что эксперты в одиночку, основываясь на научном (естественнонаучном) базисе, смогут определить те объективные пороговые величины, знание которых требуется для политической деятельности. Пороговые величины никак не могут быть найдены путем чистой экологической экспертизы или благодаря политическому произволу, но могут быть конституированы только в рамках демократического процесса, опирающегося на достижения науки. Наука может взять на себя только совещательные функции, например показывать, при каких значениях экологических параметров какие последствия для функциональности окружающей среды следует ожидать. Нормативная сторона экологических стандартов требует выработки этического, правового и политического сознания, которое могло бы и должно было бы информироваться через экологические исследования, но не замещаться ими.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Релевантные в отношении устойчивого развития целеопределения экологии, экологические стандарты и допустимые уровни риска оказываются ценностно-зависимыми. Экологическое исследование, ориентирующееся на устойчивое развитие, нуждается, следовательно, в активном восприятии результатов, достигнутых в смежных дисциплинах, процессов, происходящих в области практической политики, и мнения общественности. Здесь имеется место для процессов научного обучения, общественных поступков и этических дискурсов. Как показано, общественные процессы в направлении экологической устойчивости не нуждаются во всеобъемлющей операционализации принципа устойчивого развития, однако отсутствие подобной всеобъемлющей операционализации не может служить «нокаутирующим» аргументом против требования перемен, при условии, что признается необходимость в обучении общества и соответствующие возможности для этого учитываются. Задача проблемно ориентированного экологического исследования, нацеленного на устойчивое развитие, состоит в том, чтобы исполнять роль информанта и наблюдателя по отношению к общественным ожиданиям с целью обеспечения как можно лучшей информированности процессов, затрагивающих экологическую устойчивость.<br>
<br><br><br>