-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| Максим Алексеевич Горький
|
| Законник
-------
Максим Горький
Законник
Мокрым утром марта в 17-м году ко мне пришел аккуратненький человечек лет сорока, туго застегнутый в поношенный, но чистый пиджачок. Сел на стул, вытер платком лицо и, отдуваясь, сказал, не без упрека:
– Высоконько изволите жить, для свободного народа затруднительно лазить на пятый этаж!
Ручки у него маленькие и темные, как птичьи лапы, стеклянные глазки строги, в них светится что-то упрямое, недоверчивое. На желтом костистом лице острый и желтый, точно у грача, нос. Осторожно внюхиваясь, человечек осмотрел меня, полки книг и спросил:
– Действительно – господин Пешехонов будете?
– Нет, я Пешков.
– А это не одно то же самое?
– Не совсем.
Он вздохнул и, еще раз осмотрев меня, согласился:
– И непохоже: у того – бородка. Значит: я попал в недоразумение.
Сокрушенно покачал головою:
– Эдакие путаные дни!
Я сообщил ему, что, вероятно, он найдет А. В. Пешехонова по Каменноостровскому, в кинематографе «Элит», где организуется Комиссариат Петроградской стороны.
– У вас какое дело к нему, можно спросить?
Человек сначала независимо и громко высморкался, потом, взяв со стола книгу, посмотрел на корешок ее и наконец ответил:
– По обязанности свободного гражданина хочу предложить для расклейки на заборах небольшой закончик…
Чувствуя нечто курьезное, я осведомился: какой именно?
– А – вот-с!
Сунув руку за пазуху, он вынул и подал мне лист бумаги, сложенный вчетверо; крупными буквами, тщательно на бумаге было изображено:
//-- Обязательные постановления. --//
Настоящие постановления имеют цель в виду всеобщего возмущения строжайше охранять свободу для чего
Немедленно:
Пунт 1. Арестовать всех лиц которые обсуждают события и свободу скопцычески. Продолжая жить по старому обычаю как господа.
Пунт 2. А именно: одну жену содержателя публичного дома: в Новой Деревне в доме Иакова Федорова Анну Погосову по прозвищу Варнашку.
Пунт 3 и примечание. Означенная Варнашка злобно фыркает на его Благородие господина гражданина Пешехонова за неимение у него знака власти и штатский вид а так же по причине законного отказа ей присвоить чужие бочки, хотя они даже бы и пустые.
Пунт 4 и продолжения примечания. А так же порицает бородку и вообще наружность. И говорила: что Свобода как Невинная Девушка стоит дорого. Ее нельзя хватать каждому.
Пунт 5. А посему: ее в первую очередь не взирая на отговорки.
Верно. Составитель закона
Иаков Федоров.
Прочитав закон, я попросил законодателя разрешить мне снять копию с его труда. Прищурясь, он осведомился:
– Для какого намерения?
– На память!
Он бережно свернул лист, говоря:
– А вы, когда его расклеют, с заборчика сдерите.
Но я стал упрашивать его, и, подумав, он милостиво дал мне бумагу.
Пока я писал, он, принюхиваясь, рассматривал титулы книг на столе, вздыхал, покачивая головою, и ворчал:
– Многие теперь запрещены будут книги. Тоже законник надо. Обязательно.
Кончив переписывать, я спросил его:
– Так, по-вашему, надо арестовать всех людей…
– Обязательно, которые скопцычески…
– Вы хотите сказать – скептически?
Но он строго поправил меня:
– Скопцы, значит – скопцычески. Исковеркавши слово, правду не скроешь. Скопцы – это которые не признают меня членом жизни.
Видя, что с ним трудно говорить, я спросил: чем он занимается?
– А – вот-с!
И человек угрожающе потряс в воздухе законом.
– А до законодательства – чем?
Он встал со стула, оправил пиджачок и сказал:
– Думал.
Потом, выпрямясь, недоверчиво проговорил:
– Значит – господин Пешехонов не одно то самое, что господин Горький? Писатель?
– Нет, не одно…
– Очень затруднительно понять это, – сказал он, вдумчиво пришурясь. – Как будто бы два лица, а выходит – три! Если же считать – трое, то будет два. Разве нарушение закона арихметики не запрещено властями?
– Властей еще нет…
– Н-да… Так! И – с точки зрения устава о паспортах – по двум паспортам жить не разрешается. Закон!
Неодобрительно кивнув головою, он пошел к двери, но по пути запнулся за что-то и, обернувшись, сказал:
– Извиняюсь, попал в недоразумение. Омрачен думами, хотя голова у меня светлая, как известно. Такое, знаете, время…
За дверью, набивая на ноги калоши, он ворчал:
– Тут сам Бисмарк… Не то – двое… не то – трое…