-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| Иван Аднакулов
|
| Анатомия боли
-------
Анатомия боли
Стихотворения
Иван Аднакулов
© Иван Аднакулов, 2015
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«Завывает метель над Сургутом…»
Завывает метель над Сургутом,
Лапы елей покрылись снегами,
Догорает заря перламутром —
Это осень прощается с нами.
Так и ты, попрощавшись, уходишь,
Ничего толком не объяснивши.
Королевой по лестнице сходишь,
Где сказала мне сухо: «Простишь ты!»
Я стою и смотрю тебе в спину,
Не могу даже двинуться с места,
Словно кто-то к ногам моим льдину
Приковал. А ты в «Мазде» исчезла…
Ты ушла из судьбы моей важно,
Ты ушла из судьбы моей снежно.
Я ж любил тебя девочка страстно,
Я ж любил тебя девочка нежно.
Как хотелось мне крикнуть вдогонку:
«Ты скажи мне хоть в чём же причина,
Раз бросаешь здесь как собачонку?..»
А в машине был лысый мужчина.
«Не стоит меня жалеть…»
Не стоит меня жалеть,
Уходишь – иди без слов.
Разлука – ещё не смерть,
Густое вино – не кровь.
Плохой из меня отец,
Не лучше и человек.
Продул за успех забег
Да верил всегда не в тех.
Стремился подняться ввысь,
Но, падал, едва взлетев.
Так что же удел мой – низ?
Бесславный, худой конец?
Стихи уж не так нежны,
Их голос почти затих.
На память дарю цветы,
В душе заглушая крик.
Два друга
Сегодня мир в тумане,
Сегодня в чёрном все.
Берёзки над гробами
Склонились. Тает снег.
Готовые могилы
Стоят уже с утра.
«Тайоты», «Бэхи», «Нивы» —
Приехала братва.
Двух братьев не разлучных
Хороним в серый день.
Ведь был несчастный случай,
Ведь мокрым был тоннель.
Рыдают две девчонки,
Колокола звонят,
А рядом два мальчонки
На фото пап глядят.
Берегите!
Очень часто нам бывает пусто
Без родного голоса, лица.
Люди, берегите свято-чувство
Доброй мамы, строгого отца!
Самых близких не бывает много
И ничто не повториться впредь.
Нам любовь дана была от Бога.
Не жалейте им любви своей!
Если память разрывает душу, —
Не стыдитесь светлую слезу.
Люди, берегите вашу дружбу,
Ради всех святых, я вас прошу!
«Закружились судьбы карнавалы…»
Закружились судьбы карнавалы,
Пляшут ветры с листвой золотой,
Заметая к театру бульвары,
Где бывали частенько с тобой…
Как актриса меняла ты маски,
Через головы шла напрямик,
Ты любила рассказывать «сказки»,
Только к правде я больше привык.
Прах любви с распростертой ладони
Сдуло ветром, оставив мне боль.
Наша драма к концовке подходит
Тебе – «Чайку» за лучшую роль.
«Весна, словно в юности, сводит с ума…»
Весна, словно в юности, сводит с ума
И нас опьяняет, как чарка вина.
Медок сладких губ твоих – ласка и боль,
А ты мне всё шепчешь: «Хочу, дорогой!»
Зной рук моих сильных: и пекло, и рай —
Разгулью страстям своё тело отдай;
Но вся наша страсть – это сон, странный сон:
Ты любишь блондина, я в лиру влюблен.
«Ты не верил словам, обещаньям пустым…»
Ты не верил словам, обещаньям пустым,
Ты не верил толпе и немым мостовым,
Ты не верил врагам, ты не верил друзьям,
Ведь ты знал боль измен и предательств изъян.
От людей оградился высокой стеной.
Перестал улыбаться, расстался с женой.
В тот день, сына целуя, ушёл… навсегда…
А на чёрной реснице застыла слеза.
Мы прожигаем…
Мы прожигаем нашу жизнь,
Меняя жён на «лёгких дам».
Мы прожигаем нашу жизнь,
Продав друзей за белый грамм.
Мы прожигаем нашу жизнь,
Бросая собственных детей.
Мы прожигаем нашу жизнь
В седины крася матерей.
Мы прожигаем нашу жизнь,
Предав Отчизну, отчий дом.
Мы прожигаем нашу жизнь
Под губящий стаканов звон.
Мы прожигаем нашу жизнь,
Губя нещадно всё и вся.
Мы прожигаем нашу жизнь,
Судьбу во всех грехах кляня.
Мы прожигаем нашу жизнь,
Теряя с небесами связь.
Мы прожигаем нашу жизнь,
В кабацком смраде шевелясь.
Мы прожигаем нашу жизнь
Бездарно, глупо и убого.
Мы прожигаем нашу жизнь,
Предав семью и веру Бога.
«Закат. В постели мы вдвоём…»
Закат. В постели мы вдвоём.
Блаженной страсти ласки дарим.
Мы ночью этой не заснём
С былых табу стирая грани.
Но утром будет как всегда:
Упрёки, вспыльчивая ссора.
Ведь вечером твои уста
Коснутся пламенно другого.
Тебя я не пойму никак.
Себя – по-чёрному ругаю
За ревность, за потери страх,
За то, что боль тебе прощаю.
«Секундный взгляд пустой: и «да», и «нет…»
Секундный взгляд пустой: и «да», и «нет».
Виски напряжены. Немеют руки.
Бесцветная весна. Сухой «привет»…
Прощание… а после – слёзы-суки.
Молчание. В ответ слова-убийцы.
Избитые цитаты – вех призренья.
Скупой оскал вампирши кровопийцы
Затмил собой и крест, и лик спасенья.
«Это чистое небо России…»
Это чистое небо России.
Этот блеск золотых куполов.
Эти снежные вьюги Сибири.
Этот звон древних колоколов.
Всё леса да бескрайние степи,
Всё озера синеют кругом.
Это чудо нельзя не заметить —
Это Господом данный мне дом!
Честь, Отечество, мама. О, Боже,
Сколько святости в этих словах!
Гений Пушкин, Есенин Серёжа,
Сколько светлого в ихних стихах!
Пусть завидует мне ворог хищный
И грозит то тюрьмой, то войной.
И пускай, я в лохмотьях, как нищий, —
Зато Родина всюду со мной!
«Югра – суровая земля…»
Югра – суровая земля
Заснеженных широт,
Земля мороза, и тепла
Людей кто здесь живёт.
Кедрач и ель нас защитят,
Как православный амулет,
Иртыш и Обь благословят
На подвиги больших побед.
Югра для «верха» – нефть и газ,
Насос лавэ, как ни крути,
А для меня она алмаз
В огранке Царственной Руси.
«Тает летняя ночь…»
Тает летняя ночь,
И ты Ладой стоишь предо мною.
Ты ли тайная дочь
Той царицы, что кличут любовью?
Хрупкий девичий стан,
Золотисто-янтарные плечи,
Южный взгляд, как капкан,
Полный страсти и сладостной неги.
Через занавес свет
Озарил обнажённое тело.
Целых пять долгих лет
Молодая любовь наша зрела.
Напрягается грудь
В ожидании сладкой истомы,
Навсегда позабудь,
Что мы были друзьями знакомы.
Увлекает игра —
Я азартным таким ещё нЕ был.
Позабуду «вчера»:
До тебя я как будто и нЕ жил!
Спасибо!
Спасибо, родная, за годы
За те, что прожили как в сказке!
Спасибо за сына Антона!
Спасибо за жаркие ласки!
С тобой не страшны были беды,
А счастье казалось бездонным.
В то время я грезил в победы
В футбольных батальях Европы.
Но судьбы – азартные стервы
Играют, как пешками нами,
Но я повторяю не в первый:
Спасибо за добрую память!
С тобою познал я блеск рая,
И искренней стал и добрее.
Спасибо за радости мая,
За то, что в любовь я поверил!
«Тишина гробовая сменяется плачем…»
Тишина гробовая сменяется плачем.
Мрачный дождь окропил землю свежих могил.
Для кого-то мы кто-то, и что-нибудь значим,
Но на жизнь до седин не хватает нам сил.
Я сегодня бродил среди новых оградок:
Ах, как много ребят там лежит молодых.
От потерь навсегда остаётся осадок
В наших душах худых и во взглядах седых…
Если б мог ход часов, хоть на миг прекратиться,
Чтоб успели у мам мы грехи замолить.
Наша жизнь – не игра, в ней нельзя сохраниться,
В ней дано, счастье с горем сполна нам испить.
Малыш
Привет, малыш! – Луч солнца ясный
В моей пугающей судьбе.
Привет, мальчонка кареглазый,
Я так скучаю по тебе!
Прости, сынок, отца за осень,
Прости, что я тогда ушёл!
Прости за то, что маму бросил
И с верного пути сошёл!
О берег бьют стальные волны,
Иртыш бушует, и бурлит.
Прохладой веет ветер томный.
Фантомный страх цветёт, болит.
Часы текут – ты подрастаешь.
Года пройдут – я расскажу:
Как сильно по семье скучаешь,
Но время вспять не поверну.
Мой чёлн отчалил от причала,
Но шквал рвал парус, бил в борта.
Я всё хотел начать сначала
С нуля и с чистого листа.
Не получилось, мой хороший,
Во мне два ангела сплелись.
Святое оскорблял я пошлым,
И прожигал чужую жизнь…
Терзает ураган презрений —
То мне за прошлое ответ.
Я столько всем принес мучений!
Моя душа – погасший свет.
Моя кровиночка, мой сынка,
Надеюсь, ты меня простишь.
Нас нет вдвоём на фотоснимках,
Но я всегда с тобой, малыш!
«Черты лица, лебяжьи руки…»
Черты лица, лебяжьи руки
Я вспоминаю каждый день.
Осталось что мне в час разлуки?
Холодная, как лёд, постель.
В оранжевый закат походка
Чуть скованная от жары.
Небрежно смятая пилотка,
Забытая на кресле лжи.
Минуты ожиданий долгих
И номер в книжке записной.
На фотографии, на полке
Лик смуглой девы молодой.
Старый новый год
Слетает праздничная хвоя,
Шаров разбитое стекло.
Слеза в потоке алкоголя.
Слеза, слеза и так тепло.
Чуть учащённое дыханье
Под бой торжественный часов,
Метели грубой завыванье,
Мороз колючий, треск басов.
Звезды сияющей мерцанье,
Прикосновенья райских губ,
Груди в истоме колыханье,
И встреч волнующих испуг.
В ночИ сокрытое свиданье,
Играет музыка речей.
Фиалок в вазе увяданье.
Ты не моя и я ничей.
«Всё будет хорошо —…»
Всё будет хорошо —
Нам главное верить!
Всё будет хорошо —
Проснётся Россия!
Всё будет хорошо —
Нам нужно лишь время!
Всё будет хорошо —
Прозреют слепые!
Всё будет хорошо, —
Я верю, я знаю!
Всё будет хорошо —
Господь всегда с нами!
«Я клянусь…»
Я клянусь,
Проживу жизнь на благо Рассеи!
Я клянусь,
Дотянусь до заветной звезды!
Я клянусь,
Буду жить, не упав на колени!
Я клянусь
Возводить, а не рушить мосты!
«Ты её не жди…»
Ты её не жди,
Ты её не жди,
Она не вернётся!
Ты её прости,
Ты её прости
И всё обойдётся!
Встретишь ты любовь,
Встретишь ты любовь,
Поверь мне, я знаю!
Не терзай её,
Отпусти её
И пусть улетает!
«Ты не нужен мне Вань!» —…»
«Ты не нужен мне Вань!» —
Резко бросила ты.
В дым укутался май
В свете полной луны.
«За вещами пришлю.
Всё, прощай, я ушла!
Быть с тобой не хочу —
Моя страсть изошла».
Под струёю дождя
Помахала рукой,
И, меня не щадя,
Повернулась спиной.
Я ж, теряя тебя,
Всё смотрел на восток,
Утешая себя:
Всё пройдет, всё пройдёт!
«Господа, держим строй господа!»
Господа, держим строй господа!
И не важно, что полк из двух рот.
Юнкер стяг поднял с ликом Христа,
А по нам всё строчит пулемёт.
Мы в атаку идём из штыков
За Царя, за Россию, за Веру,
Проливая дворянскую кровь, —
Не метнувшись в штабы к Люциферу.
Отомстим краснопузым сполна
За станицы Азова и Дона.
Что за Русь в коей нет казака?
Да какая же это свобода!
Да какая же Русь без Царя,
Без церквей, без крестов и, без Бога!
Без истории наша земля
Будет выглядеть очень убого.
Господа, в полный рост господа,
Нас зовёт наша Родина мать!
А что тело болит – не беда,
Нам сегодня ещё умирать!
«Поручик молодой застыл у храма…»
Поручик молодой застыл у храма,
Со скорбью посмотрев на купола.
За Русь, что в страшных муках умирала,
Знаменьем крестным молиться душа.
Июльский дождь с погон на аксельбанты
Стекает вместе с горькою слезой,
Прискорбный марш играют музыканты
Под градом пуль, прощаясь со страной.
Отца-Царя убили накануне.
– Простите, взвод до Вас не добежал.
Ах, лучше б мне достались эти пули,
Ах, лучше б я в подвале том лежал.
Новый друг
Я просто друг! Ты, так сама решив,
Умчалась в «праздник ночи» на такси.
На рандеву к другому ты спешишь,
Мелькают за окном витрин огни.
Ему ты скажешь сладкое «люблю»,
Коснёшься в поцелуе алых губ,
Ему ты оду посвятишь свою,
В которой нет ни боли, ни разлук.
А я, как лебедь раненый в крыло,
Пойду в кабак, там завершая «круг»,
И буду горечь заливать вином,
Не радуясь тебе, мой новый друг.
«Нас свёл янтарный листопад, —…»
Нас свёл янтарный листопад, —
И страсти разгорелось пламя,
Но осень, словно невпопад,
Зимы сменила вьюга злая.
Твои прощальные слова
Теперь ночами вспоминаю,
Часов совсем не замечаю,
Сгораю в пепел – ты ушла.
И сердце забрала с собой,
Оставив мне один осколок,
В метель идём с ним под луной
По Иртышу, но лёд тот тонок.
Тебя я вижу в частых снах:
Целую ручки, глажу плечи.
Проснусь, и подступает страх,
Что наши завершились встречи.
Достали мнимые друзья!
Достали «лёгкие» подруги!
Другие не нужны мне люди
И жизнь, в которой нет тебя.
«Покидают родные края…»
Покидают родные края
Офицеры Державной России.
Как в аду полыхает земля,
Оскверняются храмы, святыни.
– Мы уходим из нашей страны
Не желая быть бесам рабами.
Не хотели мы этой войны —
Мы хотели побед над Германи.
Присягали на верность Царю
И присягой своей дорожили!
Мы гордимся, в последнем бою,
Что мы с честью Отчизне служили!
Сотни вёрст и бессонных ночей
По колено в грязи проходили —
Мы дворянскою кровью своей
За измену Собору платили.
Покидают родную страну
Офицеры России Державной,
Чтобы в Божьем вернуться строю
И вернуть с собой дух православный.
«Твои зеницы лучезарны…»
Твои зеницы лучезарны
Они влекут живым огнём,
Они свои содержат тайны
И тем милее с каждым днём.
Твоя белесая улыбка
Свела молодчика с ума.
Для нас со сцены плачет скрипка
И опьяняет без вина.
Твоё рубиновое имя
Дороже злата и камней.
Я в изнемоге от бессилья —
Мы ночи делаем длинней.
Твой голос – как маяк надежды,
Он сладкий словно Первый Спас,
Меня он вытянул из бездны,
Меня он от крушенья спас.
Вкус жизни
Мечту и сказку, и румянец
Нам дарит Дедушка Морозный.
Под музыку Вивальди танец
Танцуем меж обойных роз мы.
Икру, салатики и солнце
На стол декабрь накрывает.
Стучится «Новый год» в оконце,
Снежками с детворой играет.
Туда-сюда вдоль сквера люди
С пакетами спешат куда-то,
Но сёдни мы о них забудем,
Мы вместе в праздник – это главно!
Твои глаза, как два алмаза,
А губы – слаще спелой вишни,
К ним прикоснулся я однажды
И понял, что за вкус у жизни!
Двенадцать лет
Могилки ваши вечно будут рядом, —
Соединились любящие души.
Скорбят набат колокола под градом
И сдавливают сердце – душат, душат.
Двенадцать лет вас разлучал Всевышний.
Двенадцать лет прошло со смерти деда.
Сейчас вы Там в обнимку с ним стоите
И наблюдаете за внуком с неба…
Я с детства ненавижу время – зиму,
Что забирает всех кто здесь милее,
Но был момент: я подошёл к обрыву,
Как вдруг услышал: «Внучек, будь сильнее!»
Я думал о видении том долго —
Переосмыслил жизнь, о Боге вспомнил,
И ради тех, кому я был так дорог,
Поклялся лучшим стать и их достойным.
«С чем я приду к бабуле на могилку?»
С чем я приду к бабуле на могилку?
С тем, что когда-то называл душой?
С тем сердцем, что влюбляется в бутылку?
С мужской кроваво-горькою слезой?
На памятник не накопил деньжонок —
Нельзя в наш век пером разбогатеть,
Но я стараюсь изо всех силёнок
На поприще любимом преуспеть.
Что принесу я кроме дум печальных
В своих звериных узеньких зрачках?
Ну, кто бы мог подумать изначально,
Что я погрязну в тысячи грехах!
Беспечный прожигатель жизни вольной,
Без веры, без друзей, с одной сумой.
Блуждаю по притонам с рюмкой стольной
Босой, как дервишь, и, как сыч, седой.
И всё что я принесть могу с собою:
Любовь и память в солнечных стихах,
Мечты, что поистыканы иглою,
Терзания, мучения и страх.
«Мы очень редко видимся с тобою…»
Мы очень редко видимся с тобою
Проходим, мимо, говоря «Привет»,
Но сухо так, как в самом лютом зное:
Мой бывший друг супругом стал тебе.
Ему ты даришь таинство рассвета
Подруга скромная из юности моей.
Уже десятое с тех пор опало лето,
Как у твоих простились мы дверей…
Когда вдвоём гуляли вечерами,
Стеснялся я смотреть в твои глаза
И почему, я до сих пор не знаю,
Не смог «люблю» сказать тебе тогда.
Любила ль ты? Мне это неизвестно!
Но звонкий смех твой и весенний взгляд
Давал надежду на взаимность сердцу,
А вот сейчас, мы даже не друзья.
Винить тебя я не могу – не в праве,
Остались в прошлом юности года.
Себя же очень часто проклинаю,
Что не сказал «люблю» тебе тогда.
«Колёса поезда стучат свой такт…»
Колёса поезда стучат свой такт,
До «Вартовска» зэка мчит «прицепной».
В конце этапа зоны ждёт барак,
Три года не увижу дом родной.
Там часто думать буду о тебе
И вспоминать прогулки по проспекту…
А помнишь, как бежали по траве
Встречать рассвет мы к розовому лету?
Рука в руке, взгляд соткан из любви,
Прикосновенья непорочных губ.
Нам ветер пел Есенина стихи,
А с тополей на плечи падал пух.
Ах, если б я вернуться мог в тот день,
Обнять тебя, как прежде, очень нежно,
Но не могу – в оковах, и теперь
На встречу остаётся лишь надежда.
«Серебряною россыпью…»
Серебряною россыпью
На окнах в воскресение,
Мороз колючей поступью
Дарует предзнамение.
Январское крещение —
С Творцом Небес причастие.
За грех отцов прощение,
Прощение Династии…
Люблю просторы вольные,
Сибирский снег искрящийся.
Мой округ – моя Родина
Печальных дум изгнанница.
«Я посмотрю на небеса…»
Я посмотрю на небеса,
Увижу светлый образ Бога,
Крестов дремучие леса
И башни древнего острога.
Россия – царствие теней,
Страна репрессий и ГУЛагов,
Страна отвергнутых детей,
Страна «врагов», страна бараков.
Печаль истерзанных сердец
По Родине разносит вьюга.
Скорбит Державный наш Отец
И молится за нас Оттуда.
– Прости мой Царь за беспредел,
Который учинили власти!
За кровь земли и передел —
Твою Россию рвут на части.
Речей фальшивых их ни счесть,
Мол, «Всё для вас – живите люди!»
За нефте-бакс продали честь.
Наркобарыг менты «крышуют».
У думцев в головах – пломбир
И толстых щёк мешки свисают,
А главный дом – то тихий вир,
Где черти важно восседают.
Но знаю, близок Божий рай,
И Русь расправит белы крылья,
И Православный Государь
Взойдёт на трон, – Святой Мессия.
Сгоревшее письмо
А я сожгу твоё письмо,
Что пропитала ты духами.
Не первое, уже давно,
Которое поглотит пламя.
К чему слова? Они пусты!
В них даже нет и доли правды.
Не пачкай чистые листы,
Мы лучше пустим их на карты…
Письмо горит скупым огнём,
Сгорает прошлое и память.
Чего хотим? Куда идём?
Порою, сами мы не знаем.
Ты превратила в лот любовь,
Ярлык присвоила, как вещи.
В шикарных шмотках, но позволь,
Твоя душа – беднейший нищий.
Возможно, я чужое брал,
Возможно, лишний на планете,
Но никогда не продавал
Своих друзей за баксы эти!
Ты ж продала любовь за грош!
Зачем же письмами рвёшь сердце?
Живи во лжи, где и живёшь,
Дари другим пустое тельце.
«В городе отсель далёком…»
В городе отсель далёком
С кем-то ночи делишь ты
И во взгляде синеоком
Отражаются цветы.
Кто тебе целует вежды,
Стан твой девичий обняв,
Воскрешая вновь надежды
В зимний вечер января?
А в Югре бушует вьюга,
Снег колючий бьёт в лицо.
Счастлива ли ты, подруга?
Мне, поверь, не всё равно.
Самолёты улетают
И отходят поезда,
Но теперь ты мне чужая,
Мне к тебе уже нельзя…
Разделила нас решётка
И суровый приговор:
Ты рыдала у окошка,
Ржал ехидно прокурор.
Десять лет тогда нам дали —
Протянул их только я,
Но винить тебя не в праве,
Ты и так пять лет ждала.
Разлюбила! Что ж, бывает —
Сердцу хочется тепла.
Жизнь по-разному кидает.
Благо в письмах не лгала.
Годы медленно тянулись,
Но закончился мой срок —
Руки к воле прикоснулись,
Взгляд стремится на восток.
Где ты? С кем ты? Я не знаю!
Лишь бы счастлива была.
Я тебя благословляю!
Ты – любовь и боль моя.
«Поговорим? Какой чудесный вечер!»
Поговорим? Какой чудесный вечер!
На телефоне ставь автоответчик.
Да наливай слезы по полстакана
За тех ребят кто нас оставил рано.
Помянем также Матушку-Россию,
Которую в семнадцатом казнили,
Отца-Царя, что грех народа принял,
И всех кого в ЧК приговорили.
Давай-ка вспомним молодость шальную:
Портвейн по кругу – и в «Лангал» на танцы.
А помнишь девочку, как май, чудную
Из-за которой подрались однажды?
Эх, юность лет – коротенький рассказик.
Нам лишь под тридцать, но устали веки
И хочется вернуться хоть на часик
В наш старый дворик, в тёплый вечер летний.
«Пой братишка на жёлтой гитаре…»
Пой братишка на жёлтой гитаре,
Растревожь переборами ночь,
Мы сегодня от дел отдыхаем, —
Заказали и колу, и скотч.
Затяни нам про «Кольщика», что ли,
Про «Озоновый слой» расскажи
И про то, как тоскуют в неволе
По седым матерям пацаны.
Бьётся сердце всё чаще и чаще
Под минорный аккорд босяка.
Нас лавиной накрыло ненастье,
Но сломить русский дух – никогда!
Будем петь, и грустить до восхода,
Вспоминать с обрешёткой вагон
И помянем всех, кто с небосвода
Подпевает нам здесь в унисон.
Полюби!
Ты не мог в любви найти ответа?
Значит ты ни тех, мой друг, любил.
Не стремись быть рядом с человеком,
Что в любви своих не тратит сил.
Полюби ты Русь душой поэта —
Славную Имперскую страну
С расписными храмами до неба,
С васильковым морем на лугу.
Полюби и истину, и правду.
Презирай бесчестие и ложь.
И тогда, мой друг, за то в награду
Ты от Бога счастье обретёшь.
«По тайге заспешил эшелон…»
По тайге заспешил эшелон,
Увозя пацанов под Ишим.
Ровно сутки в пути, а потом
Встретит зоны их строгий режим.
До свободы теперь далеко
И подруги с другими гуляют.
Дискотеки, футбол и кино
Парни в прошлом на срок оставляют.
Только срок он ведь не навсегда
Всё проходит и это пройдёт,
И настанут ещё времена —
И удача к вам снова придёт.
А пока не скисайте братва,
Ждёт вас жизни хорошая школа,
А девчонки – они ерунда,
Лишь бы мамы дождались вас дом.
«Тихий вечер в вуаль приодела…»
Тихий вечер в вуаль приодела
Беспредельная, хищная тьма.
Затянула вселенское небо —
И надежду на рай отняла.
Хлещут землю горящие звёзды
С ярой злостью подземных богов.
Больше солнце сюда не вернётся:
Будет ночи ужасен покров.
Обезумели люди от горя:
«Как же так! За какие грехи?»
Отвечают им боги, не споря:
«За тот Мир, что разрушили вы!»
И заплакали свечи тревожно,
И во храмы тянулись следы,
И роптала толпа: «Невозможно!
Ведь такого не может же быть!»
«Проплывают над строгой тайгою…»
Проплывают над строгой тайгою
Все седые, как дым, облака.
Хлещет берег волной ледяною
Голубая вода Иртыша.
Лунный свет освещает тропинку,
По которой иду не спеша.
Из Москвы я приехал в глубинку
Попроведать родные места.
Навестить, полюбившийся с детства,
Город стройных сестрёнок-берёз.
От сует повседневных согреться,
Растворившись в стране юных грёз.
Навещу две безмолвных могилы,
Поклонюсь сиротливой душой,
Поделюсь своим счастием мнимым,
Выпью «горькой» за вечный покой.
А в субботу – обратно в столицу,
Но не выйдет никто провожать…
И в тоске по Югорской землице
Буду век я свой там доживать.
«Прикосновенье губ твоих волшебно…»
Прикосновенье губ твоих волшебно.
Воздушны поцелуи при луне.
Мы каждой ночью улетаем в небо
На белом шёлке, словно на коне.
Я обнимаю бронзовые плечи,
От летнего загара в южный зной,
Твой голос раны хулигану лечит
Оставленные тонкою иглой.
Твоё желанно прижимаю тело,
Целую нежно ушки, шейку, грудь —
Пока в любовь играть не надоело,
Пока мы можем в ласке утонуть.
Вкушая мягкость утренних признаний,
Вдыхая сладкий аромат духов
Я понимаю: нет милей созданий,
Чем два влюбленных сердца, без часов.
«Ах, эта дева в красных босоножках…»
Ах, эта дева в красных босоножках
Непредсказуемая, как судьба:
Порой бывает, ласкова, как кошка,
Порой, как лёд, тверда и холодна.
Стройна, умна, с улыбкой лучезарной.
Открыта сердцем и светла душой.
Всегда желанна, с внешностью шикарной.
Живёт – и наслаждается весной.
В её глазах и правда, и обманы,
В её глазах есть неподдельный блеск,
Её глаза – без края океаны,
В которых островок надежды есть.
Она мне Богом посланная Лада —
Затмившая Венеру красотой.
Она меня достала с днища ада,
Во всей вселенной нет такой другой.
«Я вдаль гляжу с высокою надеждой…»
Я вдаль гляжу с высокою надеждой
И верою о славной русской были.
Разорвана в клочки моя одежда,
Лицо в крови – меня жестоко били.
Но мне не страшно – битвы неизбежны,
Сражаться буду дальше за свободы
Под православным солнцем безмятежным,
С Земли Святой врагов сгоняя орды.
«Небесный Царь! Даруй нам силы…»
Небесный Царь! Даруй нам силы,
Чтоб боль смогли преодолеть,
Когда нам в ноги тычут вилы,
Когда струна не может петь.
Когда ровесников хороним,
А им всего-то двадцать лет.
Когда из дома в ночь уходим,
Не зная, встретим ли рассвет.
Когда родителям приносим
Весною чётные цветы,
Когда у них прощенья просим,
Что рано повзрослели мы.
Когда страна живёт в упадке,
Когда отмечен драмой день,
Когда сломался мостик шаткий,
Дай сил быть чуточку сильней!
«Ты знаешь, брат, красива как она!»
Ты знаешь, брат, красива как она!
Её глаза свели меня с ума.
Её душа безвинна, и чиста.
Она мой светоч, яркая мечта.
Какие руки! – пара лебедей,
Легки, как бриз, как поцелуй нежны,
А голосок, как райский соловей,
Они, как жизнь, как воздух мне нужны.
Мой бренный мир лишь ей принадлежит,
Стихи и песни только для неё.
А если дождь холодный моросит
В её объятьях сухо и тепло…
Пришла весна, сиренью пахнет май,
Стучит в оконце новенькой листвой.
Она мой храм и долгожданный рай,
Она мой сон правдивый и цветной.
«Ко щёчке бархатной прижмусь…»
Ко щёчке бархатной прижмусь
И в омут глаз взгляну лазурный.
Пером руки твоей коснусь
И тут же смолкнет город шумный.
Вишнёвых губ твоих тепло.
Ресницы мне лицо щекочут.
Нас держит ангела крыло,
А звёзды о любви рокочут…
В тот вечер бронзовых огней
Не торопились мы в ограду,
Я помню шелест тополей
И ветра южного прохладу.
«Ещё я молод умирать…»
Ещё я молод умирать,
А жизнь, как сон, почти прошла.
И с чистого листа начать
Уже давно не в силах я.
Душа седа, как голова,
И ноги тяжки, как гранит.
На поле клетчатом слова
Всё реже пишет мой графит.
Мне некуда теперь спешить —
Неважно, ад ждет или рай.
Мне некого теперь любить —
Любовь растаяла, как май.
Во тьме не вижу я тропу,
Но слышу чьи-то голоса,
Они зовут, и я иду
Туда, куда идти нельзя.
«Взошла на небе новая звезда…»
Взошла на небе новая звезда.
Совсем не много места ей там надо.
А мы положим завтра за оградой
Мужскую удаль, смелость и года…
Подкралась смерть тайком из-за угла
И жизнь мирская кончилась внезапно,
И опустела мокрая Югра —
Наш друг ушел к Аллаху безвозвратно.
Над голубой планетой Азраил
В Джаннат переселяет верных души.
В жемчужный край восходит блудный сын
Оставив в память полумесяц южный.
Горит на небе новая звезда,
Нас рядом нет, – мы всё ещё живые,
И нам она укажет путь отныне,
Куда бы ни закинула судьба.
Осенний дождь
На город из железа и бетона
Надела осень жёлтую вуаль,
Восточный ветер клонит ветки клёна,
Но летних дней мне, в общем-то, не жаль.
Неоном светят бутиков витрины,
По зонтикам вовсю молотит дождь.
Перебираю в памяти картины
Всех встреч с одной красавицей и… ложь.
Виню себя, что всё вот так сложилось,
Что как мальчишка верил всем словам,
Что так задорно сердце колотилось…
А вот сейчас разбито пополам.
А дождь осенний всё идёт уныло
И я, как этот дождик, одинок,
И стало очень холодно и сыро
От Мира, что бывает так жесток.
«Сильный дождь стучится в окна…»
Сильный дождь стучится в окна
И по крышам барабанит,
Из моей он боли соткан,
Весь в порезах и обмане.
Разрывает небо громом —
Это я кричу, ты слышишь?
Над моим печальным домом
Тучи в виде слова «бывший».
Без тебя мне плохо очень,
Без тебя и не живу я,
Не хватает этой ночью
Твоего мне поцелуя.
«Принахмурился вечер чуток…»
Принахмурился вечер чуток,
Гром раскатами ходит по кругу.
Замолчал человечий мирок,
Сознавая с Эдемом разлуку.
Добродушия мало в стране —
И свинцово-кровавое небо
Посылает греховной земле
Капли слёз с горьким привкусом гнева.
Надрывается яростный дождь —
Разозлил кто-то явно стихию;
Но я верю, что чудо – не ложь
И луч солнце осветит Россию!
Сохрани свою землю Господь!
Не для нас – для детишек безвинных.
И спаси свой заблудший народ
От оков сатанински-змеиных.
«Ах, как хочется в чудо поверить…»
Ах, как хочется в чудо поверить
И вперёд твёрдым шагом идти,
Но осколков сердечка не склеить
Подрастерянных мною во лжи.
На коленях прошу я у Бога,
За любимую землю молюсь:
«Ей досталась тернистой дорога,
Сохрани Православную Русь!»
Столько лет нет заветной свободы —
Для вождей существует народ.
Русь сковали изменой в оковы
Вероломно в семнадцатый год.
Всё разрушено! Царство в руинах!
Только скорбная память жива…
Я топлю свою душеньку в винах,
Чтоб врагам не досталась она.
«На взводе «Маузер» застывший у виска…»
На взводе «Маузер» застывший у виска…
Жаль редко я писал Вам главные слова
О тоске и любви, что испытывал я
На гражданской войне, к Вам, голубка моя.
Простите, сударыня, гордость мою,
Но я – офицер! Я с Отчизной умру!
«Зашелестел весенний вечер…»
Зашелестел весенний вечер,
От солнышка растаял след.
Дышала тайной наша встреча,
В минувший унося нас век.
Гляделись в воду ветви вишни,
Цвела душистая сирень.
В затихшем саде еле слышно
Шепталась пара лебедей…
Летели дни как в доброй сказке:
Балы, признания в любви.
Мы утопали в майской ласке.
– Люблю тебя! Люби и ты!
«Я Родину люблю, люблю её просторы!»
Разве можем мы забыть родину?
Может человек забыть родину?
Она – в душе. Я очень русский человек.
Это с годами не пропадает.
И. А. Бунин
Я Родину люблю, люблю её просторы!
А как Россию-мать возможно не любить?
С прохожих лиц ловлю я дружеские взоры —
Стальной союз славян вовек не истребить.
Как весело в тиши услышать «ку» кукушки
И посчитать в уме осталось сколько жить.
До глубины души я – Русский, очень Русский,
И этого во мне, поверьте, не убить!
– Люблю до слёз тебя Россия дорогая!
Синь ясных глаз твоих и вёсен голоса.
Девичий звонкий смех, «грозу в начале мая»,
Таёжный лес густой и песни у костра.
Стихи о Родине – то дань Святой стране,
Одной единственной, волшебной и душевной.
– Всем телом матушка прижался я к тебе
Под звуки музыки божественно-напевной.
«С сигареты стряхнув отмирающий пепел…»
На старом кладбище лежат поэты
Сердца надорваны и песни спеты,
И птицы черные кричат над степью,
Что ни один из них своею смертью
С. Русских
С сигареты стряхнув отмирающий пепел,
Я свой взгляд обратил к голубым небесам
И услышал как колкий, порывистый ветер
Подхватил из авто голосящий «Централ».
И понёс за собою в суровые дали:
Соликамск, Магадан, Красноярск и Тюмень.
Там страдальцы аккорд подберут на гитаре
И польются стихи про «Лазурный» и Тверь.
Меня мучит вопрос: почему слишком рано
Забирает великих поэтов земля?
Умирают на взлёте и как то не странно
Оставляют в наследство частичку себя.
Вот и Круга убили цинично и дерзко,
Больше «Кольщика» он не споёт никогда.
Был большой Человек с честным, искренним сердцем,
И ему подпевала вся наша страна.
«Мы свечи зажигаем на орле…»
Мы свечи зажигаем на орле,
Мы в ласке утопаем поцелуя.
– Люблю тебя! – Ты сладко шепчешь мне,
Как школьница стесняясь и волнуясь.
Июльской ночи белая волна
Накрыла город сонным одеялом.
Теперь мы вместе – вместе навсегда
И эта ночь большой любви начало.
Нальём в фужеры красного вина
Под цвет голландских роз стоящих в вазе.
И не свидетель мудрая луна
Для двух людей «танцующих» в экстазе.
Пускай глядит, завидуя, на нас
Как таем мы в объятиях на шёлке,
И охраняет от недобрых глаз,
Как Батюшки-Царя портрет на полке.
Волшебной ночи звуки тишины
Нарушит истомленное дыханье…
О, как же упоительны мечты
И наших душ бессмертное слиянье.
«На листике жёлтом пишу Вам письмо…»
На листике жёлтом пишу Вам письмо,
Где каждая буква любовью полна.
В разлуке нам жить будет ох, нелегко!
Но сильные мы – мы дождемся «звонка».
Прощенья прошу за все слёзы и боль,
Страданья и муки, что Вам причинил,
За обыск в квартире, и главную роль,
Что в драме «Тюрьма» Вам судья подарил.
«У тебя впереди…»
У тебя впереди
Восемь лет взаперти,
Холода и звериная вьюга.
Пацанов не вини,
Общий снимок возьми,
Помни школу и лучшего друга.
«Забыт Всевышним, брошен и людьми…»
Забыт Всевышним, брошен и людьми
Скитаюсь с нищим скарбом по свободе.
Хочу дорогу в рай земной найти,
Но знаю, окажусь на эшафоте.
Те, кто любил, в мир вечности ушли,
Несу цветы с полей им на могилки.
Друзья валюту дружбе предпочли,
Всё собирают с Франклином картинки.
Они считают золото – мечтой,
Но души их, как серебро чернеют,
Они теперь грызутся меж собой,
Имеют всё, но сердца – не имеют;
А мне богатым точно не бывать
На ручки и тетради бы хватало,
Что б Русь в своих твореньях воспевать
И ей служить, во что бы то ни стало.
«Страницы памяти перевернув…»
Страницы памяти перевернув
Искал мечту, пропавшую с любовью,
Но та мечта исчезла – не найду
И я исчезну в беге за звездою.
Уйду туда, где океан безбрежный,
Где лёгкий бриз и пальмы на песке.
Где соловья споёт мне голос нежный
О светлых днях, прожитых на земле.
Там буду часто вспоминать я зиму,
Когда влюбился в миленький цветок,
И разукрасил белую картину
В цвета весны, и стало нам тепло.
Но в этой жизни у всего свой срок,
Всему есть время и за всё расплата…
Я той зимой ушёл на первый срок
И написал в письме: «Не жди! Не надо!»
«Нас май не согреет как раньше…»
Нас май не согреет как раньше,
От новой весны много фальши.
Затянуто тучами небо,
Расстреляно дождиком тело.
Дождинки впиваются в вены,
Гоняя там горечь измены:
Любовь оказалась обманом,
Иллюзией для хулигана.
Ушла, но оставила шрамы,
Тревогу и тонкие раны,
Сухое похмельное утро
И несколько строчек на «трубку».
И грустно становится очень,
И рай оказался не прочен…
Любви мне сейчас не хватает,
Но вера в неё умирает.
«Прости, Святый Боже, мы каемся с болью…»
Прости, Святый Боже, мы каемся с болью
За то, что мы Русь не смогли уберечь,
За то, что моря были залиты кровью,
За то, что иконы бросали мы в печь.
Прости за Царя, что Тобою был данный,
Он смертью своей искупил русский грех,
И подвиг его благородный и славный
Позором нам будет на тысячу лет.
Прости за бесчестье гнилых генералов
Предавших присягу на верность Царю.
Прости за матросов и за комиссаров,
За их кокаиновый холод в носу.
Прости за юнцов-юнкеров батальоны
За то, что на них объявили отстрел,
За то, что никто из ребят не надел
На плечи желанные обер-погоны.
«Бутылка водки на столе…»
Бутылка водки на столе
Початая до середины.
Свеча, зажжённая во тьме
Скрывающей мои седины.
Сижу, пишу свои стихи,
Но мысли далеки отсюда:
Куда стремился я идти?
Какого ждал от неба чуда?
Ошибок много совершил,
Пока к фантомной цели мчался.
От Бога отходил. Грешил.
Чужими жизнями игрался.
Как свечка жалит боль огнём
И, о не сбывшемся печалит.
Тускнеют краски подо льдом
Осколков сердца. Время тает…
«Моё пламя – угасло…»
Моё пламя – угасло.
Моя вера – слепа.
Моё слово – напрасно.
Моя правда – глупа…
Белый май наблюдает,
Как мы ссоримся в ночь,
Как любовь умирает,
Но не в силах помочь.
Переходит на крики
Непростой разговор,
На руках все улики,
Есть взаимный укор.
Полюбила другого?
Так люби всей душой!
А меня, ради Бога,
Не мани за собой!
«Мёрзлый дождь стучится в окна…»
Мёрзлый дождь стучится в окна
И по лужам моросит.
Ты стоишь в дверях. Промокла.
Голос робко говорит:
«Ты прости, что я сбежала
С тем банкиром за кордон,
Я тогда не понимала,
Что милее мне – твой дом.
Я пришла к тебе с повинной,
Мне не сладок злата плен.
Отогрей меня, любимый,
Я вернулась насовсем».
Я стоял и долго слушал,
Молча, исповедь твою.
Слёзы капали мне в душу,
Но тебя я не впущу.
«Я тебя простил, поверь мне,
Но былого не вернуть».
И закрыл стальные двери,
И пошёл в вине тонуть.
Я курил на тёмной кухне,
Выгоняя память прочь,
А в ограде листья жухли,
Как и прежняя любовь.
Нике
Сомнений брызги – выбито окно.
Осколки жизни: так предрешено.
Как крылья руки раненые влёт.
Прощаний звуки и ночной полёт.
Толпа зевак. Разбросаны следы.
Прости «собак» во славу доброты!
Трава в крови. Пульс сердца на нуле.
Упав, звезда погасла на земле.
В недетской скорби – легендарный дар.
Стихи – пароли к рая воротам.
«Кровавый закат над Невою, —…»
Кровавый закат над Невою, —
Гражданская скачет война.
О, сколько же бед за собою
Несёт в том походе она!
Церквей погребальные звоны
Доносятся с дальних полей.
Где детские слёзы и стоны
Там хохот Руси палачей.
Сливаются в оргиях души
Предателей Бога Отца,
Злой силой в народные уши
Внушают от беса слова:
«Религия – древняя сказка,
Придаток вчерашнего дня!»
Сгустилась порочества краска:
Живи никого не любя!
Сгубили Отчизну паскуды.
Пропитана кровью земля.
Попрали святыни иуды.
Жестоко убили Царя.
«Ты научила меня ждать…»
Ты научила меня ждать,
Ты научила меня верить.
Когда упал – всегда вставать,
А расстоянья в чувствах мерить.
И слёзы от людей скрывать
Меня ты тоже научила,
А также научила лгать,
Когда под утро приходила.
«Мы исчезаем по своим мирам…»
Мы исчезаем по своим мирам,
Расходимся по лабиринтам разным,
Сомнения оставив городам,
Где в тупики ведут кривые трассы.
Мы нехотя, но свой тупик нашли,
Опомнились, да только было поздно:
Мосты все над Невою развели,
Осыпались на дно златые звёзды…
Маяк погаснет утром набело,
Зажжётся или нет, – и не гадают;
А нам зажечься будет тяжело,
Ведь что сгорело, вновь не поджигают.
«У нас Родину чтят, но не любят Россию…»
В анабиозе добивает век Москва – дошла
Над куполами Люциферова звезда взошла.
И. Тальков
У нас Родину чтят, но не любят Россию,
Славят красных вождей, предавая детей.
Ожидают прихода Святого Мессии,
Но ослепли, не зря очевидных вещей.
Забыв путь в Божий храм поклоняются «баксу»,
На бесчинство вандалам отдали страну,
А с утра надевают сочувствия маску
И так гордо идут. Подлецам всё к лицу.
За иллюзией счастья скрываются драмы,
Всероссийская скорбь, жизнь в чекистском плену.
Друг для друга копают глубокие ямы,
Как скатились к такому никак не пойму!
Развивается лозунг «Россия – едина!»
Но единство во лжи, видит Бог, не по мне!
Мы живём, как рабы под хлыстом господина,
Кричим: «Браво! Ура!» черновой нищете.
Нас лишили Империи в страшные годы —
До сих пор мы не можем из пепла восстать.
Прозябает страна на задворках Европы,
И звезда сатаны продолжает сиять.
«Дорога по осени вьётся…»
Дорога по осени вьётся.
Усеян гвоздиками сад.
На площади пара смеётся,
Шагая в пурпурный закат.
Улыбки сияют, как солнце,
Блестят, как сапфиры, глаза.
Знать счастье ещё остаётся,
Когда громыхает война.
Стрельба не слышна на Урале —
Бои не добрались сюда,
А где-то на грозном Кавказе
Десантников рота легла…
Пестрят магазинов витрины
Шедеврами из хрусталя.
Кругом дорогие машины,
А там – БМДэхи горят.
Там парни домой пишут письма,
Когда затихает стрельба,
Они, как опавшие листья,
Летят до родного угла.
Там весточки ждут от любимых
В дозор заступая ночной.
Там верят в свои только силы,
И знают, что значит – герой!
Там дружбу на рупь не меняют.
Чтят Родину, Веру и честь.
Там смело за Русь умирают,
Зажав в руках маленький крест.
«С рассветом умерла звезда…»
С рассветом умерла звезда,
Упала наземь, как монета.
Твою красу, твои года
С собою забирает лето.
В немом, уснувшем городке
Тебе одной не одиноко.
Ты «Каин» в юбке-пояске.
Куда ведёт твоя дорога?
Хоть ты уже не молода,
Но о семье не помышляешь,
Остра, как сталь, и никогда
Былых грехов не вспоминаешь…
Когда багряная листва
С дубовых крон летит на лужи,
Идёшь вся в чёрном, как вдова,
Гулять с дождем, лишь с ним ты дружишь.
В наушниках играет рэп,
В руках Набокова «Лолита».
Ты ищешь в классике совет,
Но сердце от любви закрыто.
Ты манишь ласкою мужчин,
Играешь чувствами с издёвкой,
Ты губишь их, как героин,
Но важною идёшь походкой.
«Как жаль, что я тобою не любим!»
Как жаль, что я тобою не любим!
Не уж то ни достоин я любви?
Мы оба знаем я не твой кумир.
Мы оба извились от нелюбви.
Твоя мечта – наследник короля,
А мой удел катиться камнем вниз.
Меня в кабак зовут мои друзья,
Тебя влекут Монако и Париж.
Как жаль, что ты была ко мне хладна —
Не трепеталось сердце редких встреч.
Я чашу с ядом выпил всю до дна,
Когда любовь ты выбросила в печь.
Вчера – любил, но завтра, видит Бог,
Тебя забуду, детка, я смогу!
Но не прощу болезненный ожог,
В твоём лице любовь я прокляну.
Себе сказал я: «Ни кому не верь,
Не сыщешь в мире правды ни на грош!»
Любовь закрою за стальную дверь,
А ключик спрячу так, что не найдёшь.
«Поэт дорогой Всевеликой России…»
Поэт дорогой Всевеликой России
Доволен ли ты как Отчизна живёт?
Сто лет как Кремлём правят нежити злые,
Но вера в спасение, нет, не умрёт!
Пока бьётся сердце, и ты ещё дышишь
Вперёд твёрдым шагом к победе иди.
Поднять с колен Родину! Ты меня слышишь?
Нам это доступно с крестом на груди!
Народ ослепила кровавой зарёю
Шакальская стая, под лай главаря.
Раздвинь тучи ада над древней Москвою, —
И Бог ниспошлёт для России Царя.
«Весь в лохмотьях бродяга идёт по дороге…»
Весь в лохмотьях бродяга идёт по дороге.
Одинокая тучка плывёт в синеве.
Сильно сбились мои от хождения ноги, —
Я ничком прислонился к родимой земле.
В васильковое платье одетое поле
Поутру серебрится чистейшей росой:
Ах, какая заря! Ах, какое раздолье!
Аж душа омывается редкой слезой.
Мои грусть и улыбка слилИсь воедино
И несутся по полю на резвом коне.
В необъятной стране совершенно один я:
Лучший друг мой не вспомнил вчера обо мне…
«С пышных глаз скатилась грусть…»
С пышных глаз скатилась грусть
На моё плечо упав.
– Ты не бойся, я вернусь,
Спрячь поглубже этот страх.
Уезжаю дней на пять,
Время быстро пролетит.
Не успеешь заскучать,
Как мой «Боинг» приземлит.
Нам разлуки шлёт судьба,
Чтобы испытать любовь,
Чтобы громкие слова
Доказать могли мы вновь.
Знаю я, что тяжело
Быть бандитскою женой,
Господом тебе дано
Боли путь пройти со мной.
«Благословенный отчий край…»
Благословенный отчий край
Болот, тайги, и непогоды.
Где слышен лебединый грай
В плену чарующей природы.
С теплом смотрю на первый снег
Что, падая изящно, тает.
В окне знакомом гаснет свет —
И в сердце что-то отмирает…
Я обнимаюсь с тишиной.
Целую на груди иконку.
Идя центральной мостовой,
Я вспоминаю ту девчонку
Ту, в чьей квартире свет погас,
Что видит сны о белом принце,
Пока хожу я третий час
По улицам в родной столице.
Ах, снежная моя Югра,
Земля свиданий мимолетных,
Скажи мне, в чем моя вина?
В весёлых песнях беззаботных?
Ночь так туманна и трудна,
Ни звука рядом нет, ни тени.
Одна мне спутница – луна
Среди любви хитросплетений.
«От брегов отошли корабли…»
От брегов отошли корабли,
Уходя в басурманские дали,
С ними я исчезаю вдали,
Скрыв под серой шинелью медали.
И ложиться, как камень, тоска
На мои капитанские плечи
По тем дням, что я прожил не зря,
По родному уезду и весям.
По щеке соскользнула слеза,
Тело в страшных мученьях знобило:
То дробилось, как кубики льда,
Моё сердце, что всех там любило.
Впереди замерцал тусклый свет,
Но глазам он не слишком приятен.
Позади мой последний рассвет —
Для России я стал неприятель…
«Ах, сколько выпало нам бед!»
Ах, сколько выпало нам бед!
Без Царской власти в путах змия
Страдает много страшных лет
Моя несчастная Россия.
Духовно оскудел наш люд:
За злато дружба продаётся.
Из нас верёвки власти вьют,
А ложь за правду выдаётся.
Слова забыты «доблесть», «честь».
Где верность Церкви? Богу верность?
На завтрак совесть можно съесть
Как учит «избранная» серость.
А как же к ближнему любовь?
Где преданность родной Отчизне?
Брат брата проливает кровь,
Толкая Русь к обрыву жизни.
В стране нет больше ничего:
Кто всё продали, кто пропили.
Вы веселить отчего?
Что души дьяволу вручили?
Я загнан в угол, я разбит.
Опомнитесь! Вы что творите?
И сердце стонет и болит:
Здесь нашим детям жить, поймите!
«Не зови меня обратно…»
Не зови меня обратно,
Ты ведь знаешь – не вернусь я!
Позапрошлый снегопад нам
Понавеял чьей-то грустью.
Завывает злая вьюга,
Нашу тропку заметает.
Будет трудно друг без друга,
Но, мы сильные, я знаю,
Знаю, небо не осудим,
Жизни тяготы осилим
И конечно не забудем,
Как мы искренне любили.
У тебя своя дорога —
Я тебя благословляю!
И, как я, не гневай Бога,
Непрестанно повторяю.
Я люблю тебя, но дальше
Лучше врозь. Ну что вздыхаешь?
От своей устал я фальши,
Ты же многого не знаешь…
Насморк – он не от простуды,
У меня и кровь не брали.
Ты прости дрянные губы,
Что тебе так долго врали!
Вот и всё прощай, голубка,
Ты достойна лучшей доли!
Не печаль бровей Анютка —
С февралём не нужно спорить.
«Я тебя никогда позабыть не смогу…»
Я тебя никогда позабыть не смогу,
Мне без ясной улыбки твоей очень грустно.
Я на «до» и на «после» часы разделю
Своей жизни, где в миг без тебя стало пусто.
Где с уходом твоим стало мертвенно пусто.
Почему?
Почему Людей встречаю редко?
Почему так в жизни не везёт?
Почему страна за ржавой клеткой?
Почему в душе февраль метёт?
Почему живём так некрасиво?
Почему землёю правит зло?
Почему пропитан воздух дымом?
Почему Эдем так далеко?
Почему друзья в беде бросают?
Почему в России, как в плену?
Почему героев унижают?
Почему Всевышний, почему?
«Где не взрывают храмы…»
Где не взрывают храмы,
Не жгут иконы хамы.
Где не стреляют ружья,
Где нет вообще оружья.
Где друг есть настоящий
За честь горой стоящий.
Любовь – до гроба значит
И лишь от счастья плачет.
Где жизнь на детских лицах
Улыбками искриться.
Где нет запретной зоны,
Где Божьи чтут законы.
Где Русский Царь на троне
И свят, и благороден.
Где распрей нет в народе.
Там буду я свободен!
Тень
Сияют дамские улыбки.
Стоит погожий летний день.
Перебирая жизни пытки,
По городу проходит тень.
Шуршит листвой бродяга ветер,
По паркам парочки сидят.
Пришёл июнь на лютый север —
Большой любви сердца хотят;
А тень шагает одиноко,
Сторонкой от толпы людской,
Она как нищий босонога,
Привычно руки за спиной…
Её так просто не увидишь,
Особенно ночной порой,
Её не схватишь, не обнимешь, —
Растает, как туман седой.
Исчезнет – и никто не вспомнит,
Вернётся, – вряд ли позвонят.
Зато она все даты помнит,
Вдвойне от этого скорбя.
Пустая тень нестройных звуков,
Несбывшихся надежд приют,
Идёт без цели вдоль проулков
Домой, где только стены ждут.
Гитара
Июньским днём замёрзло солнце.
Гитара мается в углу.
Её хозяин не вернётся,
Не спеть им вместе «Колыму».
Гитара плачет от покоя,
Смотря на опустевший стул,
Без посеребренного боя,
Без перебора нежных струн.
Стихи поэт писал простые
Слова всё чаще о любви,
И трогали сердца людские
Озёра глаз святой тоски.
Мотив лиричный расплывался
По всем районам городским,
Кто ж равнодушным оставался,
Тот был и чёрствым и глухим.
Нам души кровью изливая,
Играй гитара монолог.
Поэту будет некролог
И место в лебединой стае…
Прошло четыре долгих года —
Грустит гитара, как вдова.
С тех пор дождливая погода,
А стая больше раза в два.
«Без потерь не обходится путь человека…»
Без потерь не обходится путь человека.
В неизведанный край провожаем друзей.
Расстояния сердцу отнюдь не помеха —
Будем помнить до гроба мы близких людей.
Вспоминать всех счастливых мгновений моменты,
Что Господь даровал, нашей трудной стезёй,
А особенно наши в футболе победы,
Когда юные глазки сияли слезой.
Но улыбки на лицах я вижу всё реже,
Ведь друзья мои больше не верят мечтам
И сердцами не тянутся к Богу, как прежде,
И уже не взывают с мольбой к образам…
«Листик белой бумаги, как чистое небо…»
Листик белой бумаги, как чистое небо.
Божье слово сияет над русской землёй.
Наша жизнь так же странна как снежное лето —
Мы подолгу блуждаем меж светом и тьмой.
И однажды, уставши от быстрого бега,
Остановятся стрелки нам данных часов.
Пред Создателем люди равны до предела,
Где деяния лягут на чашу весов.
Я один в нелюдимом, безбрежном пространстве
Вышел срок, отведенный мне Вышним Отцом.
Ухожу обвинённый в разгульстве и пьянстве
Теми с кем я делился последним куском.
Наши души – как грязные, мутные льдины,
Равнодушия меч их дробит на куски.
Миру снова грозит ледниковый период.
Пустота нарастает и давит виски.
«Златоокая ночь с каруселью осенней…»
Златоокая ночь с каруселью осенней
Вдохновила, как прежде, стихи сочинить.
Карандаш взял, не «Паркер» модели последней,
И пошёл чёрный грифель слова выводить.
Голубой абажур навевает усталость,
Я бокал осушив, наблюдаю в окно
Одинокий проспект, где машин не осталось
И начала «двухтысячных» вспомнил кино…
Хулиганская юность ушла безвозвратно,
Годы смелые в прошлом, – ты их не ищи.
Был сценарий жестоким, но полным азарта,
Но в той драме сгубили мы души свои.
Закурив сигарету, в дыму размышляя,
И увидев рождение новой звезды,
Мне всерьез захотелось хоть чуточку рая —
Обнять бабушку нежно… Мечты, эх мечты…
1 сентября
Сегодня самый чудный день,
Сегодня осень началась.
Сегодня мне вставать не лень, —
Сегодня сыну в первый класс.
Мы взяли ручки и тетради,
Купили пышные цветы.
Сегодня светлый праздник знаний
И новой красочной поры.
«Слепая смерть гуляет по полям…»
Слепая смерть гуляет по полям,
Парням отважным головы срубая,
И прах надежд разносит по домам
Их матерей до смерти убивая…
События и чувства грозных лет
Из плоской прозы в рифму возвышаю.
Хочу понять, зачем пришёл на свет
И крест такой тяжелый принимаю?
В февральский холод слышен волчий вой,
Колючий снег мои кромсает плечи.
Я с силой тьмы вступил в неравный бой,
За всех людей в церквах поставив свечи.
И пусть победу я не одержу,
Но я добру служу, я – белый воин.
Я с честью в сече голову сложу
За Русь я умереть вполне достоин.
«Лезвие сжато в горячей руке…»
Лезвие сжато в горячей руке.
Синие струнки натянутых вен.
Надпись кривая на белой стене:
«О, как устал я от частых измен…»
Сгинул пред смертью мучительный страх —
Лёгкий нажим поперечный разрез.
Ангел Хранитель твой, справа в слезах,
Бога взывает простить страшный грех.
Крови стекает густой ручеёк,
Красит водицу в продьявольский цвет,
Суд над тобою совсем не далёк
Пульс… пульс всё реже… его уже нет…
«Божественно Сива на землю ступила…»
Божественно Сива на землю ступила
И зелень на краски поярче сменила.
С деревьев слетает златая листва
И птицы уже не поют до утра.
Глаза поднимаю на тучное небо,
Сегодня оно и угрюмо и немо,
Тоскует по солнцу, как я по Неве,
И каплями бьет по моей голове.
Я в «Парке Афганцев» гуляю по лужам,
Забыв, что мой голос ветрами простужен.
Сургут укрывает цветастая шаль,
А в строгой улыбке всё та же печаль.
«Поставить точку и начать с нуля…»
Поставить точку и начать с нуля
Пока душа ещё трепещет в теле.
Простить друзей, что предали любя.
Простить врагов, что сделали сильнее.
И самому прощенья попросить
У всех кого обидел без причины.
Слезой могилы близких окропить.
Венчаться в церкви с девушкой любимой.
Создать семью, родить милашку-дочь,
От бед очаг домашний охраняя.
Преодолеть системы белой топь,
Что засосала душу убивая.
Да, в общем, жить по правилам людским,
Работать и покоем наслаждаться.
И я такой в России не один
Кто с «мутным» прошлым хочет распрощаться.
«Мой друг меня не забывай…»
Мой друг меня не забывай,
Когда уйду с капелью ранней.
Мою могилу навещай,
Хотя б раз в год один день в мае…
В рассвете лет покину вас,
По жизни пролетев стрелою,
Забрав рожденья светлый час,
Влача ошибки за спиною.
Весь мир хотел я полюбить
Невинной детскою любовью,
Но жизнь учила жёстким быть
И к людям не вставать спиною.
Кабацкий омут мой удел
Отец – плохой, супруг – неверный.
Вдобавок порошок проел
На теле исхудалом вены…
Мне крест на холмике поставь,
Когда уйду седою ночью.
Не нужно роз и слёзы спрячь, —
Мы встретимся, я знаю точно!
Эгоист
Алкоголь – как спасенье для нервной системы,
Когда шею сдавила удавкою боль,
Когда майкой руки перетянуты вены
И то шприц, а то лезвие просится в бой.
Свою жизнь не смогу возвратить я обратно,
Не смогу больше я уже верой дышать.
Мои вера и жизнь разошлись безвозвратно,
Не сумев ничего объяснить и сказать;
А душа уплывает к морям, где свобода,
Но никто обо мне и слезы не прольёт.
В морге тело пустое сготовят для гроба,
А могильщик к кресту дату смерти прибьёт.
«Уезжаете други? Куда?»
Уезжаете други? Куда?
Где хотите покой вы найти?
Нам не рады нигде, господа,
И душа за Отчизну болит!
Как рассеять зловещий туман,
Где на водку меняется честь,
Совесть спрятана в дальний карман
Правит жадность, беснуется спесь?
Но люблю я ту вечность болот.
Четверть века прожил здесь, любя
Свою Родину, град, небосвод.
Не предам их, друзья, никогда.
Пусть помру я в глухой нищете
И душа поселится в аду,
Но лежать я хочу в той земле,
Что милее других на миру.
«Свинцово-холодное небо…»
Свинцово-холодное небо,
Сменяются снегом дожди.
Живём как-то немо и слепо,
Что ждёт нас теперь впереди?
Отдали страну в поруганье
Вандалам довольно легко
И нас наградили молчаньем,
За нас всё давно решено.
Девчонки стоят на панели,
На паперть идут старики.
Нам водочка стала милее,
Чем совесть. Эх, мы, мужики!
У Господа просим прощенья
За прошлые наши грехи,
Но, снова, не ждя искупленья,
Грешим с большей страстью в груди.
Всё просим, и просим чего-то
Всегда недовольные всем,
Но сами же лезем в болото
К чертям, не ища перемен.
Свинцово-холодное небо,
Снег белый увязнул в грязи.
Весною – ждём жаркое лето,
В осеннюю слякоть ждём зим.
«В ночном полумраке мерцание свечки…»
В ночном полумраке мерцание свечки.
Затих шумный город, но я всё не сплю.
Заточенный грифель выводит словечки —
Бумаге всю душу свою изолью.
Пишу только правду, – а лживость мне чужда.
С приходом рассвета – родится мой стих.
Богатства, и славы, и лести не нужно
Отдам вам бесплатно лиричный мотив.
Палитрою боли малюю картину
С тоскою щемящей о Царской Руси.
Пускаю её на показ всему миру
С присущей широкостью русской души.
Надежным товарищем, братиком в строках
Я грустью безбрежной проникну в тебя,
Взывающим к Богу, в сибирских болотах,
Простить наш народец за грех февраля.
«Тот львёнок золотой был гипсовый обман…»
Тот львёнок золотой был гипсовый обман;
А дар тот неземной есть величайший дар.
Волшебные крыла двух белых лебедей.
Столичная тоска балконных этажей.
Бездушие сердец. Стихи в «Диапазоне»
На пачках сигарет и снимки для «Плейбоя».
Бутылочное общество. Падения и взлёты.
Любовь и одиночество. Хватило для полета…
«Горит заря на небесах —…»
Горит заря на небесах —
Предвестница восхода солнца.
Терзает сердце жуткий страх.
Сижу один, смотрю в оконца.
Пустая пачка сигарет,
Бутылок стройные два ряда.
Я шлю друзьям своим привет:
«Ну как вы там, ну как, ребята?
Совсем забыли про меня, —
Давно во сны не приходили.
Друзья, вы что, ведь так нельзя!»
И снова раны бередили.
«Как много злого нам легло
На плечи бравые, худого,
Но было нам всегда светло
От крепкой дружбы год от года.
Я часто вас ищу в толпе
Растерянно-тревожным взглядом…»
Вдруг голос произносит мне:
«Не плач браток и знай, мы рядом!»
«В Югру пришла красавица весна —…»
В Югру пришла красавица весна —
И дамы ножки оголили смело.
Оттаяли их снежные сердца
И в них Амур свои пускает стрелы.
До храма Воскресения Христа
Иду, и слово Божие читаю.
Мефодий и Кирилл там у креста,
На правый путь идущих наставляют.
Проказник май проснувшейся страны
На злате куполов играет солнцем.
За тех, кто не увидит блеск весны
Зайду поставить свечи я с поклонцем…
Затем, вдыхая яблонь аромат,
Направлюсь в гости к бабушке и деду
И мне не важно, что почти закат —
Я обещал, что в этот день приеду.
Две астры сжаты, жёлтые, в руках,
А колют пуще, чем шипы у розы.
Silentium нарушив при цветах —
Я попрошу прощения за слёзы…
«Пылают мечты в романтичных глазах…»
Пылают мечты в романтичных глазах
О юной дивчине с златыми кудрями.
Когда-то могли мы летать в облаках,
О чём только сны нам напомнят ночами.
В глазах моих жизнь полыхает огнём
И адское пламя от беса с грехами.
Там можно увидеть свет – ночью, тьму – днём
И множество строф, что родятся с годами.
Мне двадцать четыре, во взгляде азарт,
Там честь и свобода, там сталь златоуста,
Большие надежды на завтрашний март
И светлая грусть человека искусства.
«Мы расстались в метель, – пошутила зима…»
Мы расстались в метель, – пошутила зима.
Не любили? Возможно! Затем и не вместе.
А быть может виною тому города,
Что раскинули нас, как сама бесконечность?
И следов не ищи, их уже не найдёшь.
Все следы скрыл февраль под белесым покровом.
Ты стихи мои ночью уже не прочтёшь,
Не разбудишь меня звонко-ласковым словом…
Безусловно, мы просто не пара с тобой.
Посмотри, что твориться: пурга между нами.
Мы не вместе, и каждый доволен собой,
А случайный роман наш забыть обещали.
За поступки – не каюсь. За блеф – не корю.
Затянулись, как раны, былые обиды.
В ожидании встречи в окно не смотрю —
Все мосты между нами снегами разбиты.
«Дружище, ты же знал, на что идёшь…»
Дружище, ты же знал, на что идёшь,
Когда впервые ложку нагревал.
Дорожкой, по которой ты бредёшь,
Ты даже имя где-то потерял.
Сегодня героин твоя семья,
И ты – это давно уже не ты!..
Ни чем уже не вымолить «вчера»
Без матушкиных слёз и, без иглы.
«Сталь бритвы царапает грешное тело…»
Сталь бритвы царапает грешное тело.
Всё глубже и глубже залезть норовит.
В «машине» раствор витаминного цвета.
По венам моим разгоняется спирт.
Секундная стрелка на месте застыла.
Зеленые стены. Туман. Пустота.
Больная душа в ночи Бога молила:
«Прими и помилуй раба твоега!»
Хрустальную жизнь, раздробленную в крошку
Развеяло ветром, оставив лишь боль.
Меня погубила нагретая ложка и взятый
По глупости первый «контроль».
Безвольная воля, разбитые грёзы.
Я смело примерю от смерти пальто.
Но с глаз покатились невольные слёзы
Ведь я от родных ухожу далеко.