Текст книги "Фермерское охотничье хозяйство"

Царские зверинцы и охотничьи дворы как прототип современного фермерского охотничьего хозяйства

Прототипом современного фермерского охотничьего хозяйства отчасти могут быть царские зверинцы и охотничьи дворы, основная причина организации которых – оскудение крупной дичи в государстве российском с XVIII в., особенно вблизи столиц, и необходимость организации успешных охот для высочайших особ. Примером для российской знати были богатые европейские аристократы и землевладельцы, разводившие оленей в загонах для созерцания и охоты с XVII в. В Китае оленьи охотничьи парки, судя по историческим сведениям, появились еще раньше – за 11 столетий до н. э.

Сведения о царской охоте, быте и нравах России с древнейших времен и до начала XX в., собранные по крупицам, донес до нас историк Н. И. Кутепов в превосходном издании «Великокняжеская, царская и императорская охота на Руси» (1895–1911).

В Петербурге и окрестностях начало устройству зверинцев было положено Петром I. Одновременно с изданием указа о собирании диковинных уродцев в кунсткамере, Петр распорядился о привозе редких зверей и птиц. Размещены они были в специальных помещениях в Летнем саду. Но это был скорее зоологический, нежели охотничий, парк.

Устройство зверинца в целях охоты начато в Царском Селе против каменных дворцовых палат не ранее 1718 г. В середине деревянного палисада окружностью до четырех верст, обнесенного глубоким и широким рвом, был сооружен каменный погреб, на нем насыпан большой холм, на котором поставили решетчатую галерею, а позднее, в начале царствования Елизаветы Петровны, – четырехбашенное здание «ягдкамеры», названное Монбежем. Зал, павильоны и даже купол этого знаменитого теперь здания расписаны изображениями животных и украшены картинами из охотничьей жизни кисти художника Иоганна Грота. В этом зверинце содержали около сотни оленей разных видов, а также лосей, кабанов, диких коз (косуль), зайцев, павлинов, лебедей, журавлей, различные виды гусей и уток, цесарок, фазанов и других птиц. При зверинце размещалась псовая охота, состоящая из нескольких десятков борзых, гончих и легавых собак.

Сооружение еще более обширного зверинца (охотничьего парка) в шесть квадратных верст в любимейшей летней резиденции царя в Петергофе начато до 1721 г., но завершено лишь в 1731–1736 гг. после его смерти в царствование Анны Иоанновны (Ивановны) – большой любительницы охоты. При ней в Петербурге и окрестностях возникло несколько новых зверинцев, зверовых и охотничьих дворов. Главный Зверовой двор размещался на месте Инженерного замка и Михайловского манежа. Среди многих видов зверей здесь содержали львов, леопардов, тигров, а позднее, в 1773 г. – 2 барса, каракала, 4 соболя, 4 лисицы, 3 рыси, волка и песца. Близ него был «Ауроксов» двор, в котором содержали «диких быков», или «ауроксов» (?). Малый зверинец, где находились американские и индийские олени и дикие козы, располагался на лугу против Летнего дворца. В нем также пытались разводить фазана под присмотром «фазан-егеря». Кроме того, имелись кабаний и заячий зверинцы, отдельные дворы для слонов и черных медведей, а в Первом дворцовом саду находились различные виды птиц, включая страусов, тетеревов (до 14 пар) и серых куропаток (до ПО пар). Позднее крупный зверинец, основанный князем Г. Г. Орловым, был устроен в Гатчине.

В 1737 г. императрица Анна Ивановна повелела завезти из Измайловского зверинца в Петергофский «немецких оленей и маралов (сибирских оленей) по 50 зверей, кабанов рослых до 15 и таких, которые там для заводу быть не годны». Затем сюда поместили также зубров, диких коз, буйволов, лосей, американских оленей, тигров, медведей, волков, зайцев и другие виды зверей, индийских кур и серых куропаток. В зверинце была построена красивая беседка, названная «Темпле», из которой Анна «стреляла в мимо пробегавших зайцев, кабанов, ланей, тунгусских (северных – А. Д.) и немецких оленей… И сею забавою… вовсе неприличной женскому полу, она почти до кончины своей занималась» (рис. 1 и 2). «Одним из любимейших была гоньба оленей гончими собаками, под выстрелами охотников, между двумя рядами полотен, расставленных на большом пространстве. Полотна расставлялись обыкновенно в Нижнем Петергофском саду и требовались в таком количестве, что для хранения их выстроен был отдельный цейхгауз». Охотилась она до конца своей жизни. Известно, что с 10 июля по 26 августа 1740 г. она застрелила: «9 оленей (с 24, 18 и 14 отростками на рогах), 16 диких коз, 4 кабана, одного волка, 374 зайца, 68 диких уток и 16 больших морских птиц». Помимо ружейной охоты императрица часто развлекалась зрелищем травли зверей: медведей и волков, оленей и кабанов.

Охотничий зверинец, устроенный при Петре Великом в парке Екатерингофского дворца, предполагалось расширить до 33 верст в окружности. Он, по плану обер-егермейстера Артемия Петровича Волынского, должен был заменить все другие многочисленные зверинцы и зверовые дворы, находившиеся в Петербурге и окрестностях. Сметная стоимость устройства этого зверинца – 100780 рублей (огромнейшие по тому времени деньги). Работы начаты весной 1737 г., но вскоре прекращены, а олени, лоси и лани переселены в Петергоф.

Рис. 1. Императрица Анна Ивановна в Петергофском зверинце на охоте; при ней герцог Бирон и обер-егермейстер А. Волынский (А. Рябушкин, по: Кутепов, 1895–1911)

Рис. 2. Императрица Анна Ивановна в Петергофском «Темпле» стреляет оленей (В. Суриков, по: Кутепов, 1895–1911)

При Павле I в Павловске содержали сибирских оленей и ослов. В Ораниенбаумском зверинце великий князь Петр Федорович, помимо американских оленей, разводил кабана. Здесь же была и псовая охота. В Дудергофе в 1770 г. императрица Екатерина II приказала построить фазанарий, в котором в 1778 г. находилось 159 фазанов. В сокольничем дворе Красного села, а также во многих Петербургских зверинцах, содержали ловчих соколов. Однако охота с ловчими птицами была наиболее развита в Москве на Семеновском потешном дворе, где количество соколов, кречетов и ястребов доходило до одной-трех сотен (при Алексее Михайловиче – до 3000). Здесь же временами размещали медведей, рысей и других зверей.

Знаменитый Измайловский зверинец был основан еще при Алексее Михайловиче, но охотничья жизнь бурлила здесь при Петре II и Анне Иоанновне. Известно, что Анна вместе с фаворитом герцогом Бироном в течение лета 1730 г. била из ружья в зверинце и окрестностях «зайцев, оленей и тетеревов. Для охоты императрицы в окрестные поля и леса выпускались из зверинца различные звери». И это первое упоминание о выпуске фермерских зверей на волю «под выстрел».

Сведений о размерах этого зверинца не сохранилось, однако он был огромным (в 1750 г. лишь на починку забора ушло 50000 кольев), с двумя большими прудами, псовой охотой (до 240 собак), конюшнями (до 224 лошадей) и многочисленными постройками для зверей и «служивых людишек». В 1730–1773 гг. здесь содержали и разводили для охоты и любования зайцев-русаков и беляков, лосей, благородных (европейского, марала и изюбря), северных и американских оленей, кабанов, косуль, сайгаков, кавказских горных козлов, волков, медведей, лисиц, куниц, соболей, бобров, сурков, обезьян, верблюдов, буйволов, ишаков, а также серых куропаток, лебедей, уток, павлинов, китайских гусей, английских кур и других птиц. Общее число зверей доходило до 1099 в 1741 г. и не опускалось ниже 123 в 1730 г. Больше всего было зайцев (до 722 штук в 1740 г.) и оленей (до 544 особей в начале 60-х годов). Численность кабанов с 1740 г. превышала сотню, косуль меньше – от 16 до 63. Поголовье прочих зверей исчислялось единицами. В 1773 г. сделана попытка нормирования числа копытных: положено было содержать 100 кабанов и 320 оленей (200 немецких и сибирских и 120 американских). В 1805 г., однако, здесь находились 422 оленя: 289 американских, 68 сибирских и 65 немецких, на 1 января 1812 г. осталось только 175 (107, 41 и 27 соответственно), а к июлю 1813 г. – только 23 американских и 3 немецких. Отсюда животных периодически отправляли в специальных транспортных ящиках в петербургские зверинцы. Иногда транспорт состоял из 63 ямских подвод под конвоем десяти солдат московского гарнизона при капрале и офицере. В 1740 г., например, перевозили партию из «20 оленей немецких, 4 сибирских, 40 кабанов, 16 диких коз, 26 зайцев и 12 серых куропаток». Отсюда везли и битую дичь для высочайшего стола.

В окрестностях Москвы находились также несколько потешных дворов (Семеновский, Преображенский, в селах Коломенское, Хорошево, Воздвиженское и Царицино), где содержали крупных хищников и редких птиц и, в Преображенском, ланей. На потешных дворах охотники нередко выходили на медведя один на один с вилами или рогатиной. В Александровской слободе Владимирской губернии зверинец и охотный дом с сокольней и псарней из сотни собак завела великая княжна Елизавета Петровна.

В зверинцы и на охотные и потешные дворы живых зверей и птиц, по высочайшему повелению, доставляли из-за границы и едва ли не со всего государства российского, но более всего – из окрестных губерний. Нередко егеря и сами выезжали на отлов зверей и птиц. Под Петербургом, в Астрахани, Казани и Царицыне для передержки пойманных животных были построены специальные дворы. Из Астрахани лишь в 1737–1741 гг. отправили около тысячи птиц, преимущественно весной на стругах. В середине кораблей устраивали водоем, на котором птицы могли плавать во время долгого пути. Тем не менее, многие из них гибли. Серых куропаток отправляли отсюда по нескольку сот пар тоже на стругах, а из других мест – зимой на санях в коробах. Из Астрахани, или через нее, переправляли в Петербург и Москву оленей, сайгаков, косуль, кабанов, диких быков и зубров с Кавказа. Постоянным поставщиком копытных зверей, включая диких лошадей, была Украина и Воронежская губерния. Лосей, волков и лисиц ловили преимущественно в окрестностях Москвы, Петербурга и в Новгородской, Смоленской и Казанской губерниях. Особенно проблематично было доставить пойманных зверей из Сибири, не поморив их в дороге.

Фактически в этот период в царской России была организована разветвленная служба по отлову и доставке животных в охотничьи зверинцы – прообраз «Зоообъединения» Главохоты РСФСР, существовавшего в советское время. В зверинцы беспрепятственно (!) завозили, содержали и разводили здесь множество видов диких животных, включая доставленных из-за рубежа американских и индийских оленей и ланей.

При императорах Павле I и Александре I, не интересовавшихся охотой, зверовые, сокольничьи и псовые охоты пришли в упадок, а немногие сохранившиеся зверинцы и зверовые дворы опустели.

Император Николай I, напротив, был страстным охотником. Он, как пишет Н. И. Кутепов, «не любил охоты на вольного зверя – на волков, медведей или лосей, сопряженных с опасностью и требующих дальних поездок, но он очень любил охоту на оленей, отчасти также на мелкую дичь – зайцев, фазанов, куропаток. Живя в Гатчине в осенние месяцы, он, большей частью в октябре, охотился на оленей в Гатчинском зверинце». Здесь же и в Петергофском зверинце устраивали охоты для высочайших иностранных особ. Не обходилось и без курьезов, которые случаются и в наши дни. Прусский принц, например, на одной из охот застрелил ручного медведя, позволявшего кормить себя сахаром и гладить. Частые охоты на оленей приводили к быстрому сокращению поголовья. Для его пополнения в Петергофском зверинце в 1829 г., например, было куплено сто оленей, видимо, северных, у крестьянина холмогорского уезда. Охота проводилась и в зверинце петергофского Английского сада, где в 1834 г. содержали до 42 косуль и несколько оленей и лошаков. Эта зверовая охота просуществовала до 1846 г. Позади Английского сада был устроен ремиз, где охотились на выпущенных из капитально оборудованных садков фазанов, серых куропаток и зайцев. Последних сотнями отлавливали в Валдайском уезде Новгородской области, а фазанов и их яйца выписывали из-за границы, поскольку все усилия по разведению и акклиматизации этих птиц на месте были безуспешными. В 1835 г. около Петергофской охотничьей слободы был выстроен Зверовой двор, где содержали хищников: медведей, волков и лисиц, которые иногда сбегали отсюда на волю.

Для нас представляет интерес также устройство и поучительная судьба Охотничьей (Егерской) слободы в Петергофе. Она имела весьма благоустроенный вид. «Улица была шоссирована, перед домами были сделаны тротуары из камня. В ряд стояли 22 небольших чистеньких дома, деревянных (на каменном фундаменте), окрашенных перловой масляной краской, с белыми балкончиками и белыми карнизами. Каждый дом предназначался для двух семейств служителей и разделялся на две самостоятельные половины с отдельными ходами; офицерским чинам каждому отводился особый дом, такой же постройки. При домах устроены были флигели для хозяйственных служб. Для холостых служителей выстроена была казарма». Вскоре, кроме этих построек, пришлось возвести небольшой дом для обер-егермейстера, две бани (одну для людей, другую для мытья собак), сарай для хранения мяса для собак, земляной вал с канавой. «Чинам охоты ввиду их скудного вознаграждения отведены были земли под огороды и особый луг под пастбище для их скота». Спустя 10 лет, однако, все дома потребовали капитального ремонта, поскольку были построены непрочно из сырого леса, не обшиты тесом, углы и полы начали гнить, в крышах обнаружились течи, оконные рамы от ветхости вываливались. В таком же печальном состоянии оказались и все хозяйственные постройки слободы: имущество и фураж гнили от сырости. Не лучше выглядели и заборы зверинца и ремиза: едва держались на подпорках. Опасались, что они упадут от сильного порыва ветра, и все звери разбегутся. На починку строений и забора в 1852–1856 гг. было отпущено казной 18000 рублей. Однако это не спасло Егерскую слободу и зверинец от окончательно разрушения – императорскую охоту пришлось перевести в Гатчину.

Новая Гатчинская слобода придворной охоты в 1858 г. включала в себя: «1) дом унтер-егермейстера; 2) дом управляющего охотами, 3) дом комиссара и государева стремянного; 4) дом биксен-шпаниера и ветеринарного врача, 5) канцелярия управления охотами, 6) школа придворной охоты с квартирой учителя; 7) для женатых служителей 17 домов, разделенных каждый на 4 помещения; 8) казарма для холостых служителей; 9) кузница, 10) водокачалка с водопроводом, 11) баня, 12) два цейхгауза, 13) псарная кухня, 14) денники при псарных дворах, 15) псарный лазарет; 16) конюшня, 17) караулка при въезде в зверинец, 18) караулка при запасном зверинце… Слобода была вымощена камнем; между домами и службами устроены были живые изгороди. При слободе устроены были, как и Петергофе, огороды для служителей, на 40 десятинах казенной земли… Рядом с Гатчинской слободой придворной охоты был устроен обширный зверинец с особыми помещениями для зайцев, лисиц и волков. Здесь уже существовал устроенный раньше так называемый заячий ремиз».

В Гатчинском зверинце содержали преимущественно американских оленей, косуль, ланей, зайцев, куропаток и фазанов, иногда лосей и молодых зубров (фото на обложке). Именно здесь в 1870 г. осуществлен первый в России удачный опыт разведения фазанов под руководством нанятых в Австрии специалистов. Здесь же вместе содержали и разводили европейскую и сибирскую косуль. В 1863 г. из Прибалтики завезли 12 европейских косуль. К выпущенным в 1889–1892 гг. 38 косулям из Германии добавили трех особей с Кавказа, в 1895 г. завезли 9 сибирских косуль с Урала, в 1901 г. – одного самца с Кавказа и в 1907 г. – 6 сибирских косуль из Ачинска. К 1909 г. при незначительном отстреле (11 особей) поголовье возросло до 1068, но впоследствии во время войн и революции было уничтожено (Северцов, 1941).

Император Александр II, в отличие от Николая I, предпочитал охоту на вольных зверей и птиц, в особенности на медведя на берлоге, лося, глухаря и вальдшнепа на тяге, однако любил и ружейную охоту в зверинцах. В Гатчинском зверинце, например, он охотился на оленей 10, 12, 14 и 15 октября 1858 г. В конце октября 1959 г. здесь же в Гатчинском ремизе на трех охотах «было застрелено 8 волков, 15 лисиц и 258 зайцев. В охотах участвовали великие князья Николай и Михаил Николаевичи и герцог Мекленбург-Стрелицкий. Обязанности загонщиков исполняли нижние чины стрелкового императорской фамилии батальона (500 человек) и служители императорской охоты (116 человек), получившие в награду: охотники по рублю и стрелки по 75 копеек». В 1862 г. после переезда из Царского Села в Гатчину «государь с 7-го по 15 октября ежедневно охотился в Гатчинском зверинце, ремизе и в окрестностях, а 16 октября с вечера отправился на большую охоту в Лисинский зверинец. Такие же охоты по нескольку раз производились осенью в 1868, 1870, 1872 годах, а в последующие годы реже». 17 декабря 1880 г. император «застрелил в Гатчинском ремизе 4 лани и 14 лисиц».

На одной из охот в Гатчинском зверинце произошел такой случай: «Егерь долго преследовал одного оленя, который, как назло ему, бежал все в разные стороны, но не шел под выстрел Государя. Егерь, озлобленный, так сказать, непокорностью оленя, в конце концов, в буераке, в овраге, поймал его и, ухватив за задние ноги, морду оленя направил к верху оврага, а сам прижался за оленем. Государь, сверху заметив оленя, выстрелил, но так как олень вертелся в руках егеря, то пуля сделала рикошет и, ранив оленя, зацепила и егеря в руку, около плеча».

С осени 1860 г. Александр II положил начало высочайшим охотам в знаменитой Беловежской Пуще, где некогда охотились польские короли. В 9 верстах от села Беловеж был устроен обширный (до 7 кв. верст) зверинец. На просеке в 300 сажен длины для охотников построены и замаскированы ветвями 12 крытых галерей. Несколько дней до охоты около 2000 загонщиков под руководством унтер-егермейстера Иванова, прибывшего из Петербурга, и местного лесничего сгоняли зверей из леса в зверинец, наполняя его «большим числом зубров и других зверей: лосей, серн, кабанов, лисиц, волков, барсуков и зайцев». На высочайшую охоту были приглашены прусские принцы Карл и Альберт, принцы Август Виртембергский и Фридрих Гессен-Кассельский. Охота проходила так: «Государь, встреченный егермейстером графом Ферзеном, занял первый штанд зверинца с левой стороны; следующие по прямой линии 5 штандов заняты были иностранными гостями и их свитой; дальнейшие 6 – свитой его величества. Амфитеатр, устроенный за стеной зверинца, наполнен был публикой. Государь дал сигнал, и облава двинулась, гоня зверей к стрелковой линии. На ружейном выстреле загонщики остановились, и лесная стража спустила гончих». Ружейный огонь по зверям вели в течение двух часов. Затем был дан сигнал прекратить охоту для того, чтобы лесная стража подобрала убитую дичь, и вскоре охота возобновилась. «Снова завизжали и залаяли собаки, выбежали кабаны, дикие козы, серны, несколько зубров… В 4 часа Государь приказал прекратить охоту. В этот день вообще было убито 44 зверя, в том числе 16 зубров и 4 кабана; из них Государем убито всего 22 штуки, в том числе 4 зубра и один кабан; высокими гостями и свитою – 22 зверя, в том числе 12 зубров и 3 кабана… По возвращении из леса в селение у его Величества был обеденный стол, к которому были приглашены высокие гости, свита и некоторые чины управления государственных имуществ. Во время обеда играла военная музыка Великолуцкого пехотного полка, прибывшая в Беловеж из Белостока… Для народа приготовлено было угощение: водка, пиво и пироги». На другой день охота проходила в том же месте и в том же порядке, что и накануне. «В этот день было вообще убито 52 зверя, из коих Государем Императором 21, в том числе 6 зубров… Всего в оба дня убито: 28 зубров (18 самцов и 10 коров), 2 лося, 10 ланей, 11 кабанов, 16 волков, 16 коз, 7 лисиц, 4 барсука и 2 зайца; всего 96 штук». Царская охота в Пуще велась и последующие годы. В 1900 г. на одной из них убито 690 животных, в том числе 45 зубров (Карцов, 1903). Так были уничтожены едва ли не последние вольно живущие на земле зубры.

Все немалые затраты на устройство царских зверинцев, завоз, содержание и разведение животных, содержание немалого штата егерей и караула из солдат были, разумеется, за счет казны.

Помимо царских и великокняжеских зверинцев существовали и другие. Во второй половине XIX в. в зверинце принцессы Ольденбургской в имении Рамонь Воронежской области содержали европейских благородных оленей, завезенных из Германии. Семь (по другим данным – 13) их потомков сбежали в годы гражданской войны на волю и дали начало замечательной по своим трофейным качествам воронежской популяции, послужившей впоследствии основным материалом для расселения зверей в европейской части СССР. В европейской части России и на Украине зверинцы держали некоторые крупные помещики. В Сибири и на Дальнем Востоке во многих частных хозяйствах в промышленном масштабе разводили марала и пятнистого оленя, но не для охоты, а для получения дорогостоящих пантов (см. выше). Часть зверей, однако, выбраковывали путем отстрела.

«Царская» охота существовала и в советское время. В Завидовское заповедно-охотничье хозяйство (теперь – госкомплекс «Завидово»), многочисленные государственные опытные охотничьи и лесоохотничьи хозяйства Главохоты РСФСР, Министерства сельского хозяйства СССР, Министерства обороны и некоторые совхозы со всей России свозили тысячи копытных, передерживали их в вольерах и затем выпускали «под выстрел». Здесь же существовали крупнейшие фазаньи и утиные фермы. Некоторые «царские» охотничьи хозяйства функционируют и сейчас за государственный, или, точнее, за наш с вами счет.