Текст книги "Западня для олигарха"

Глава 5

– Марина, а вы слышали что-нибудь об айяндаках? – спросил Троеглазов в ожидании десерта.

– Конечно. И не только слышала, но и читала.

– Неужели есть какие-то научные статьи об этом племени? – искренне удивился Троеглазов. – Надо же, сколько я ни искал, но нигде не нашел ни единого упоминания о нем.

– Значит, не там искали. Первый раз я натолкнулась на упоминание о зеленоглазом народе в летописях Карынпачи. Правда, летописи эти трудно назвать научным документом. Мне они попались случайно, когда я в первый раз поехала на Алтай в экспедиции знакомиться с фольклорными традициями малых народностей. Устное народное творчество, как вы понимаете, в готовом виде на архивных полочках не лежит. За ним надо поохотиться – побродить по деревням, поискать доисторических старушек, которых не так много осталось.

Так вот, одна сердобольная музейная смотрительница притащила мне из дому несколько тетрадей – обычных, школьных, исписанных мелким, жутко неразборчивым почерком. Сказала, что ей они достались совершенно случайно – в доме, где она жила, умер старичок, в прошлом учитель истории, жена вещи его раздала соседям, а тетради эти, которые он много лет заполнял, хотела выбросить, да жалко стало. Вот смотрительнице принесла… Та полистала-полистала их, в музей не понесла, на антресоли положила до лучших времен. А когда я поинтересовалась, где можно с различными сказаниями народными познакомиться, она про них вспомнила и мне принесла.

Тетрадки эти стали для меня просто настоящим кладом. Чего в них только не было! Были, сказки, легенды… Правда, все это было бессистемно написано. Я их привезла домой и месяца два с ними возилась, разбирала по времени, по жанрам. Ну да не это главное…

В записях я обнаружила то в одном месте, то в другом ссылки на воинственное племя зеленоглазых воителей – не воинов, а именно воителей, которые иногда совершали набеги на мирные поселения и грабили их, но не истребляли. Иногда забирали с собой молодых здоровых женщин, видимо, для пополнения своего племени.

– А чем воин, по-вашему, отличается от воителя? – заинтересовался Троеглазов.

– Воины – это солдаты, которые сражаются, воюют с врагом под предводительством командиров. За Родину, за победу, за свой народ, в конце концов. А воители – это как бы партизаны, что ли. В общем, на государевой службе они не состоят, а нападают на селения, грабят…

– Ну, Марина, это ж просто бандиты какие-то средневековые…

– А вот и нет. Бандиты, грабители были во все времена во всех странах. Тот же Робин Гуд. Он хоть и народный герой, однако промышлял банальным грабежом. А айяндаки имели какое-то подобие униформы, экипированы были не топорами и вилами, а прекрасным и дорогостоящим по тем временам оружием, увешаны с ног до головы всевозможными украшениями, по которым, собственно, жертвы их нападений и определяли, что это айяндаки. Воители, одним словом… Ой, а давайте вашему медальону такое имя и дадим?

– Какое имя?

– Воитель. Здорово звучит!

– Давайте дадим. Пусть будет Воитель с большой буквы, как я – Владлен, а он будет Воитель…

– Отлично, и с точки зрения конспирации хорошо. Никто не догадается, о чем мы говорим. Воитель и воитель – и никакого намека на раритет! – Марина обрадовалась совсем как ребенок. – Так вот, в записях Карынпачи описанию айяндаков отводится довольно много места. Я попыталась определить, каким годом или хотя бы веком датируется первое упоминание. У меня получилось, что первое упоминание о зеленоглазых воинах приходится на середину тринадцатого века – 1240–1260 годы.

– Я еще из школьной программы помню, что на это время приходятся самые громкие битвы русских князей с монголо-татарами. Битва при Калке, например, когда нашим крепко досталось от Чингисхана.

– Да вы просто молодец! Пятерка вам по истории! Вот Чингисхан-то и есть главное действующее лицо в моем расследовании.

– Извините, а какая связь между Чингисханом и айяндаками?

– Это потому, что вы торопитесь и меня перебиваете. Я на эту, как вы выражаетесь, связь столько времени потратила, а вы хотите, чтобы я все рассказала вам за десять минут.

– Нет-нет, не за десять минут, – Троеглазов посмотрел на часы, – просто уже очень поздно. А вам, наверное, завтра рано вставать.

Марина ахнула, когда увидела, что часы показывают половину первого ночи.

– Ну и заболтались же мы, – абсолютно искренне удивилась Марина, – а завтра мне в 10.00 надо быть у шефа на обсуждении статьи. Иначе командировку в Хельсинки мне не видать.

– Что, важная поездкаа намечается? – поинтересовался Троеглазов. И понял, что спросил зря. Марина вдруг покраснела.

«Значит, что-то сугубо личное», – подумал Владлен Алексеевич. Ему очень хотелось расспросить поподробнее про цель поездки, но он не решился. Троеглазова вдруг охватило чувство, очень похожее на ревность. Но он сделал вид, что ничего не заметил…

Марина, вспомнив про поездку в Финляндию, о которой совершенно забыла после знакомства с Троеглазовым, вдруг поняла, что не очень-то и хочет туда ехать. Конечно, повидаться с Гюнтером тянуло, но уже не так сильно, как, скажем, неделю назад. Теперь все мысли крутились вокруг Троеглазова с его необычным медальоном.

Пауза затянулась. Вместо ответа на вопрос о важности командировки Марина лишь покачала головой и срочно стала что-то искать в сумочке.

– Ну что, уходим? – спросил Троеглазов, подзывая официанта, чтобы расплатиться.

Они еще немного прошлись по набережной, любуясь видом на Эрмитаж и Дворцовый мост. Троеглазов попытался было вернуться к разговору о связи между айяндаками и Чингисханом, но Марина пообещала рассказать все в следующий раз:

– Не хочу впопыхах делиться с вами своими сокровенными мыслями об этом. Вы такой благодарный слушатель, что мне хочется растянуть удовольствие подольше. К тому же я поищу тетрадки с записями Карынпачи и дам вам их полистать. С возвратом, конечно. Может быть, вы тоже там что-то раскопаете, чего я не заметила.

– Не откажусь от такого заманчивого предложения, – согласился Троеглазов и решился все же на нескромный вопрос: – А вы в Финляндию, видимо, едете по личному делу? Нельзя ли как-то перенести эту поездку?

Марина отвела глаза, не выдержав его пристального взгляда:

– Пока не знаю, мне надо подумать…

– До завтра времени хватит?

Она кивнула.

– Тогда завтра вечером я буду ждать вас на том же месте, идет?

Она опять молча кивнула. Троеглазов остановил машину, усадил девушку, хотел было сесть рядом, но Марина сказала, что доберется сама.

«Не хочет говорить мне свой адрес, – решил Троеглазов. – Вот глупышка… Завтра я буду его знать. Как, впрочем, и цель поездки в Финляндию».

Он протянул водителю деньги, помахал Марине рукой и пошел пешком по набережной.

Как давно не был он в Питере! Наверное, лет шесть или семь. А ведь раньше каждая поездка в этот чудный город превращалась в настоящий праздник. Месяцами он копил деньги на билеты, откладывая по пять – десять рублей с каждой стипендии. Готов был стоять по нескольку часов в очереди, чтобы побывать в Эрмитаже или Русском музее, всякий раз вспоминая директрису детдома.

Когда он впервые попал в город на Неве во время белых ночей, то не спал трое суток. Никак не мог поверить, что в час или два часа ночи может светить солнце!.. Троеглазов обошел пешком весь центр города. Приезжал на последней электричке метро на Невский проспект и начинал свой обход. Сначала шел в левую сторону по Садовой, к Сенной площади, дальше по Гороховой к Адмиралтейству, потом к Эрмитажу и выходил на набережную…

Владлен Алексеевич слегка поежился, вспоминая ощущения тех лет – легкий ветерок с Невы приятно освежал после долгой прогулки по ночным улицам. Он стоял, опираясь на парапет Дворцового моста, пораженный какой-то нереальной, просто сказочной красотой города…

И вот он опять стоит на этом же мосту. Все, как много-много лет назад, – неспешное течение Невы, золотой купол Исаакия, даже ветерок тот же… Только сам Владлен уже другой – повзрослевший, а точнее, постаревший, многое повидавший, богатый, успешный, но уже не такой счастливый, как в своей далекой и голодной юности.

…Мимо него пронеслась на роликах стайка подростков. Они весело кричали, дурачились. Один обернулся и крикнул Троеглазову:

– Эй, дядя, приезжий, что ли? Иди быстрее, а то скоро мосты начнут разводить…

Троеглазов хлопнул себя ладонью по лбу и бросился вслед за ребятами.

Когда он пешком добрался до гостиницы, было уже почти три часа. Он еще издалека заметил силуэт Тимофея, маячившего у входа в гостиницу, и вспомнил, что забыл включить мобильник. Он отключил его сразу, как только подъехал за Мариной к зданию университета, чтобы верный Санчо Панса не докучал ему звонками, да так и забыл про него. «Ну, сейчас начнется…» – подумал Троеглазов, ожидая, что помощник будет ворчать и сердиться. Но ничего подобного не произошло. Тимоха, увидев, что начальник жив и невредим, бросился к шефу, загадочно улыбаясь.

– Как время провели, Владлен Алексеевич?

– Прекрасно!

– А завтра еще лучше проведете, честное слово. Я такой кораблик зафрахтовал, закачаетесь!..

– А морская болезнь от качки не замучает?

– Да не в том смысле закачаетесь. Хотя… – Тимоха задумался на мгновение и потом расплылся в счастливой улыбке: – Как стараться будете!

– Одни пошлости у тебя на уме, Тимоша, – попенял Владлен Алексеевич. – Ты бы лучше, пользуясь моим отсутствием, с девушкой какой-нибудь познакомился, что ли.

– Обижаете, Владленсеич, я уже и познакомился, и попрощался.

Судя по масляной физиономии помощника, он уже действительно многое успел.

– Причем, заметьте, – продолжал довольный юноша, – никуда не отлучаясь из гостиницы. Ох, не зря Аркаша нам ее порекомендовал, ох, не зря. Сервис исключительный…

Он продолжал что-то рассказывать Троеглазову, пока они ждали лифт и пока он нажимал на нужную кнопку, что шеф искренне удивился. В обычном состоянии Тим был довольно молчаливым парнем, а теперь трещит без умолку, не давая сосредоточиться. Значит, поездка пошла на пользу.

Кое-как вытолкав болтуна из номера, Владлен Алексеевич принял горячий душ, лег поудобнее, закурил.

Сна как не бывало. По своей давней привычке он попытался разложить все события сегодняшнего вечера по полочкам.

Итак, Марина Рябинина оказалась именно тем человеком, который нужен ему для Похода. Она знает про айяндаков гораздо больше, чем он. Значит, при желании и наличии определенных сведений поможет ему определить географическое местонахождения Сигоры.

Второе: увидев медальон, она не просто удивилась, а просто обалдела от восторга. Глаза заблестели, ноздри заходили, как у молодой кобылки перед скачками. Даже имя придумала, как для живого человека. Он ведь внимательно наблюдал за ней, анализировал ее поведение. У настоящего исследователя вид необыкновенной вещи всегда вызывает подобную реакцию, а желание найти нечто подобное вообще притупляет разум.

На этом и нужно играть. Убедить ее, что в том месте, куда он ее зовет, можно найти нечто подобное, скорее всего, будет нетрудно. Сложнее убедить в необходимости совместной поездки в самое ближайшее время. Значит, надо будет рассказать про разговор с Михеичем. Это должно подействовать.

И напоследок. Что еще за поездка в Финляндию? Судя по румянцу на щеках Рябининой, там находится объект ее личной симпатии. Аркадия на нее насылать бессмысленно, он явно не в ее вкусе, значит, нужно действовать самому. Когда-то у него неплохо получалось ухаживать за девушками…

С этими мыслями Троеглазов заснул.

Глава 6

А Марина в это время ворочалась на кровати, безуспешно пытаясь уснуть. Уже вторую ночь подряд. Сначала из-за Аркадия, а теперь вот из-за разговора с Троеглазовым. Мысли прыгали в голове, как кузнечики, и возбуждение никак не проходило. Марина пыталась считать овечек, слонов, но сон все равно не приходил…

Когда мама тихонько стала собираться на работу, Марина пришла на кухню.

– Доча, ты что так рано поднялась? Поспала бы еще пару часов…

– Не спится… Дай мне снотворного, посплю хоть часика три-четыре, а ты позвони с работы моей ассистентке Анюте, скажи, что я приду после обеда.

– А что случилось? – Галина Алексеевна только сейчас заметила, что Марина очень бледная. – Ты, часом, не заболела?

– Нет, мамуль, со мной все в порядке, просто вчера я увидела одну вещицу, которая мне покоя не дает…

– Опять какая-нибудь рукопись, которую жалко было выбросить? – Галина Алексеевна покопалась в аптечке и достала валерьянку в таблетках – решила, что более сильные препараты в данном случае не потребуются.

– Если бы… Мам, это совершеннейший раритет, двенадцатый или тринадцатый век, представляешь?

– Где ж ты ее взяла?

– Троеглазов привез. Только, мам, это тайна! Никому ни слова, ладно?..

Сказано было это с таким заговорщическим, даже немного детским выражением лица, что Галина Алексеевна не сдержала улыбки.

– И когда же дочка моя повзрослеет? Да кому до твоих раритетов есть дело – в них же никто ни черта не понимает! Это только ты у меня секретные надписи на надгробьях читаешь, а другие земными делами занимаются… Наташа Истомина целым отделом в корпорации руководит, Юля Белова – директор частной школы, а у тебя одни раритеты на уме… Да, а кто такой Троеглазов? Фамилия что-то знакомая…

– Это, мамуля, большой человек – «владелец заводов, газет и пароходов». И, представь себе, тоже интересуется необычными находками. Ко мне вчера приезжал на работу, привез кое-что показать, как эксперту. Потом мы в ресторан с ним ходили, гуляли долго.

– Поэтому ты и не спала всю ночь?.. Он хоть симпатичный?

– Не красавец, конечно, но очень милый, приятный, а главное, что он все мои работы прочитал, представляешь?

– Да что ты!

– Заказал одному агентству мониторинг научных статей по моей тематике, они ему – бах, и мои статьи. Он как прочитал, так сразу решил со мной познакомиться. Прилетел из Москвы, по-моему, он хочет мне предложить кое-что…

– Руку и сердце, что ли?

– Ой, мам, какая же ты все-таки…Тебе только бы меня замуж выдать!

– А что еще можно предложить молодой, красивой девушке?

– Работу, мамуля, совместную работу…

Галина Алексеевна укоризненно покачала головой и молча стала собираться.

Приняв две таблетки валерьянки, Марина залезла под одеяло, накрылась с головой и все-таки заснула.

К полудню Аркадий из Москвы уже докладывал шефу по телефону:

– Гюнтер Зоммер, тридцать два года. Женат, имеет двоих детей. Работает и живет в Кёльне, но часто по делам службы бывает в Хельсинки – пишет какой-то научный труд по финской этнографии. С интересующей вас особой познакомился и, так сказать, подружился на почве совместных научных изысканий… Встречаются, кстати, они не часто, только во время командировок. В настоящее время Рябинина собирается выбить у шефа командировку в Хельсинки в самое ближайшее время. Видимо, уже невтерпеж…

– А можно без пошлых комментариев? – одернул его Троеглазов. – Скажи лучше, как ты все это узнал?

– Из надежных, хорошо информированных источников, – преувеличенно строгим голосом отчеканил в трубку Красавчик, – ее ассистентка Анюта мне все рассказала.

– Прямо по телефону? – удивился Троеглазов. – Ну, ты, Аркадий, даешь! Девушек раскалываешь, как орешки щелкаешь. Пора тебе переходить в разведку. Кстати, а кто он по профессии?

– В отношении его профессии точно не скажу – историк или этнограф. В общем, с нашей дамочкой – два сапога пара.

Положив трубку, Троеглазов закурил и попросил Тимофея принести визитницу. Когда нашел нужную карточку, улыбнулся счастливой улыбкой.

Игорь Нефедов давно уже проживал в стране Суоми, заимел свой бизнес, влиятельных друзей. Он многим был обязан Троеглазову. Значит, найдет возможность на какое-то время отстранить Гюнтера от работы и, следовательно, от встречи с Мариной. Пусть парень заболеет, что ли, недельки на три. А когда поправится, мы с Мариной будем уже далеко. На Урале ей некогда будет вспоминать про немецкого мачо …

Не откладывая на потом, Троеглазов набрал номер старого знакомого. Он не ошибся в своих предположениях: Нефедов обещал не сегодня завтра устроить все в лучшем виде.

Марина появилась на кафедре в четвертом часу. «Проспала все на свете! – ругала она себя, перескакивая через две ступеньки, чтобы поскорее добраться до кабинета начальника. – Снимет мне голову шеф и в командировку не отправит».

Анюта сидела у приоткрытой двери кабинета начальника и жестами показывала, что он очень зол. Марина тихонько повесила плащ и мокрый зонт на вешалку, достала папку с черновиками статьи и тихонько подошла к дверям:

– Здравствуйте, Максим Петрович! Войти можно?

– Входите уж, Марина Юрьевна! Что это вы вдруг график своей работы так резко поменяли, а? Я с утра ее жду, а она является под вечер!

Несмотря на плохое настроение и желание, как следует, отчитать прогульщицу, Мазуров не стал долго воспитывать Марину. Ему хотелось поскорее разобраться со статьей и заняться работой. Однако любопытство взяло верх над здравым смыслом. Закрыв дверь, чтобы Анюта не слышала их разговоров, он начал совсем с другого:

– Где же тебя, голубушка, всю ночь носило?

– Если скажу правду, вы не поверите.

– Правду и ничего, кроме правды! Я уже заинтригован, да еще Анюта вся такая таинственная… Нет, чтобы соврать что-нибудь – живот у тебя болит, отравилась шавермой или еще что-то придумать, – так ведь нет! Глазки опустила, даже покраснела вся, тебя прикрывая, и понесла невесть что.

– Она, наверное, подумала, что я с Аркадием время провожу. – Марина рассмеялась при мысли о том, что навоображала себе Анюта, – очень уж ей этот красавец понравился… Но я была с Троеглазовым Владленом Алексеевичем.

– С тем самым? – удивился Мазуров.

– Угу. К нему неким загадочным образом попала одна вещица, о которой он ничего не знает. Вот и попросил меня проконсультировать.

– И ты консультировала всю ночь?.. А что хоть за вещица?

– Да ничего особенного. Умело выполненная подделка по аркаимским мотивам. – Марина решила не говорить шефу всей правды. – И не всю ночь, а минут двадцать мне понадобилось, чтобы распознать, что это на самом деле обыкновенный новодел. А все остальное время мы говорили, гуляли по городу, в ресторан зашли…

– Всё-всё!.. – замахал руками Мазуров. – Дальше не продолжай! Интимные детали меня, старичка, уже не интересуют.

– Да никакого интима не было. – Марина уже начала сердиться. – Вы иногда бываете просто несносны, Максим Петрович!

– Ладно, голубушка, прости меня… Давай лучше о статье поговорим. Вот тут у меня есть кое-какие замечания…

Замечания на деле оказались пустячными, Мазуров работой Марины остался доволен. В качестве гонорара он предложил ей долгожданную командировку в Хельсинки. Можно завтра, но лучше все-таки в понедельник.

Марина решила позвонить Гюнтеру на сотовый вечером, после встречи с Троеглазовым. Сегодня он обещал ей водную прогулку по Неве, во время которой она должна рассказать ему все, что знает об айяндаках.

Марине очень хотелось узнать о Троеглазове побольше. Она опять обратилась к услугам всемирной паутины. Вытащила кое-что об его личной жизни: холост, в отличие от большинства олигархов, коллекционирует не антиквариат или шедевры живописи, а редкие находки. Любит бывать на месте археологических раскопок, загадочных природных явлений и аномалий. В общем и целом – экстремал. Однако странно, что он никогда не был женат, а ведь ему уже за сорок…

Тимофей не подвел хозяина. Кораблик был действительно великолепным, хотя, по сути, это был всего лишь небольшой, но довольно комфортабельный катер, на борту которого красовалась надпись ТАЙМ-АУТ. Ну, перерыв так перерыв. Марина не против.

«Тайм-аут» бросил якорь на одной из многочисленных пристаней для малогабаритных плавсредств на набережной Фонтанки. Погода, как обычно, преподносила сюрпризы. С утра лил дождь, к обеду небо прояснилось, а к вечеру выглянуло солнышко. Так что водную прогулку ничто не должно было омрачить.

Взойдя по узкому трапу на палубу, поддерживаемая под локоток Троеглазовым, Марина с любопытством разглядывала верзилоподобного молодого человека, по всей видимости, помощника Троеглазова, который немедленно бросился ей навстречу: забрал из рук зонтик, плащ, портфель.

Со словами «Проходите, пожалуйста, располагайтесь поудобнее» он как-то даже оттеснил хозяина, изо всех сил стараясь угодить молодой женщине. Получалось у него это, надо признать, неплохо. После манерного, лощеного Аркадия парень по имени Тимофей произвел на нее хорошее впечатление. Добродушная улыбка вкупе с его огромными, невероятных размеров плечами умиротворяюще на нее подействовала.

Троеглазов выбором своего помощника остался доволен – катер был чистеньким, ухоженным. Верхняя палуба, где располагалась рубка рулевого, была отделена от основной небольшой декоративной перегородкой с навесом и чем-то напоминала беседку. В «беседку» почти не проникал ветер и яркие лучи солнца, навес защищал и от дождя. Но так как боковые стороны беседки были сделаны из прозрачного материала, обзор был замечательный.

В центре «беседки» стоял большой круглый стол, по бокам два удобных кресла. Увидев, какими деликатесами он был заставлен – устрицы на льду, рыбное ассорти, икра черная и красная, – Марина почувствовала невероятный голод.

Тимофей предложил ей осмотреть нижнюю палубу, где, по его словам, можно было помыть руки и попудрить нос.

«Какой предусмотрительный», – подумала Марина и спустилась вслед за ним по узенькой витой лестнице куда-то в глубь катера. С видом заправского экскурсовода богатырь провел ее по всему периметру, показал, где комната отдыха, она же кают-компания, дамская комната, бильярдная.

Как и Владлен Алексеевич, Марина осталась довольна всем увиденным.

Троеглазов за время их недолгого отсутствия успел зажечь свечи на столе и, похоже, с нетерпением ожидал возвращения Марины…

На сегодняшний вечер он определил для себя программу-минимум: расположить Марину к себе любой ценой, чтобы она не рвалась к своему иностранному бойфренду, а поскорее занялась бы вместе с ним подготовкой к Походу.

Тимофей после экскурсии по катеру проводил Марину к столу, пожелал приятного вечера и исчез с глаз долой.

– Какой приятный у вас помощник, – заметила Марина, чтобы прервать затянувшееся молчание, – не то что Аркадий…

– Вот поэтому он со мной уже столько лет. Незаменимый человек. Хотя Аркаша тоже в каком-то смысле незаменимый. Зря вы, Марина, на него сердитесь.

– Да я вовсе не сержусь. Просто его методы общения, скорее всего, рассчитаны на другой тип женщин, а я ведь не гламурная девушка. Я – исследователь, люблю факты, четкость в изложении мыслей, последовательность. А он толком и сформулировать не смог, что ему от меня нужно.

– Давайте лучше выпьем вина. А потом съедим чего-нибудь вкусненького, и вы расскажите мне об айяндаках.

– С удовольствием! Мне, пожалуйста, белого вина. Полусладкого.

Троеглазов очень удивился ее выбору, но виду не показал. Все его знакомые дамы предпочитали исключительно красные вина. Но Марина как будто прочитала его мысли.

– Меня моя подруга всегда ругает за то, что на приемах и банкетах я всегда выбираю белые вина. Говорит, это очень провинциально выглядит. Истинные ценители пьют только красные вина. Вот и вы удивились.

– Немного, но мы не на приеме, пейте, что пожелаете. Да и вообще, Марина, меня очень радует, что вы делаете свой выбор, не задумываясь о том, что подумают окружающие. Это очень ценное качество. За это и нужно выпить.

В перерывах между тостами и неторопливым поглощением закусок Марина рассказывала Троеглазову историю жизни Чингисхана. Судя по тому, как точно она описывала географию его перемещений, даты и места походов и наиболее значительных битв, Чингисхан был ей необычайно интересен. Конечно, слушать все это и Троеглазову было интересно, тем более что рассказчицей она была замечательной, но он никак не мог понять, в чем связь между этим знаменитым полководцем и таинственными айядаками. Однако перебивать Марину не стал.

А ей так хотелось поделиться с кем-то заинтересованным, знающим своей гипотезой о происхождении айяндаков, что она не в силах была остановиться…