Текст книги "Метод книжной героини"

Истерический смешок вылетает изо рта, холод бьет по зубам и языку, но вспыхнувший огонь ему не затушить.

– Это тебе стоит держаться от него подальше! О чем ты только думал, вступая в банду?! Понравилось сегодняшнее шоу?! Хочешь встать на место Ярового?!

– Он идиот.

– А ты, конечно, умнее! – раздраженно встряхиваю волосами.

– Когда я стану командующим, все будет по-другому. Никакой вражды, никаких драк, и никакого запрета на общение, – сквозь зубы цедит Сева.

Теперь в нем нет и следа от забавного парнишки, который так нравился мне, одна лишь жажда признания и власти. Да кто это такой?

– Сева, для этого достаточно послать их всех куда подальше и делать то, что хочешь ты сам. Они не могут тебе приказывать.

– Конечно, могут! Они могут все!

Вздрагиваю от его резкого тона, и часто хлопаю ресницами в такт сердечному ритму. Сева набирает полную грудь воздуха и медленно выдыхает, вновь подступая.

– Лана, я хочу все это изменить, и если ты мне поможешь…

– Я?

– Да, именно ты. Чтобы стать новым командующим, нужно заслужить доверие предыдущего, а значит, решить его главную проблему.

– И какая у вашего командующего главная проблема?

– Елисей.

– Погоди… – хмуро произношу я. – Ты пришел, чтобы попросить меня подставить собственную школу?

– Не школу, а только…

– Да какая разница?!

Мышцы на ногах напрягаются, готовясь к пробежке по лестнице. Почему я вообще должна все это выслушивать? Размечталась тут, что Сева соскучился и пришел ко мне повидаться, а он решил просто воспользоваться ситуацией, чтобы продвинуться на ступеньку выше в этой дурацкой школьной иерархии! Тяжело дышу, к горлу подкатывает горечь от рвущихся наружу неприличных слов, но я вдруг остываю, вспомнив одно важное правило, которое отметила для себя за последние несколько недель. И оно отнюдь не книжное.

Спокойствие – лучший друг величия.

– Сева, я никому не скажу о нашем разговоре, но больше с ним ко мне не подходи, – холодно говорю я и отхожу к двери, держа спину идеально ровно.

В последнюю секунду, не удержавшись, проделываю коронный жест Елисея – прикладываю два пальца к левому виску и салютую на прощание бывшему другу. Надеюсь, это смотрелось так же круто, как и в оригинале.

Будь я настоящей книжной героиней, то наверняка бы запрыгнула на подоконник с чашкой горячего чая, обмоталась клетчатым пледом и думала о любви, прислонившись лбом к холодному стеклу, но вместо этого… включаю треп в наушниках и принимаюсь мыть посуду. Одно лишь сходство: думаю я все о той же любви. Точнее, о том, что она с нами делает. Родители любили друг друга и все равно развелись. Получается, даже у волшебного чувства есть слабые места. Это не каленое железо, а хрупкое стекло, и чем сильнее давление, тем больше вероятность, что оно рассыплется в мелкую крошку. Мама и папа были столько лет вместе, а потом все закончилось. Случилось это моментально или рушилось на протяжении какого-то времени, я не знаю, но то, что вижу, сильно разочаровывает. Кто-то из пары непременно должен страдать? Решение не бывает обоюдным? Или страдают оба, но по-разному? Больше тот, чьи чувства сильнее, или тот, кто боится что-то изменить?

Ставлю последнюю вымытую тарелку в стопку и хватаю сухое полотенце.

Я была влюблена в Севу, а может, и до сих пор влюблена, трудно сказать. Его сообщения заставляли сердце биться чаще, а редкие встречи замерзали в ледяных глыбах памяти, которые не растопить временем. Даже сегодня, когда он озвучил свою идиотскую просьбу и я разозлилась, чувства никуда не делись. Стоит посмотреть сквозь прозрачный слой замерзшей воды на один из моментов, как тело охватывает приятная нега, а душа озаряет светом улыбки внутренний мир. Это воспоминания о чувствах или настоящие чувства? Почему кто-то с легкостью отказывается от близких людей, а кто-то сгорает в угольках тлеющей любви? Почему на уровне мысли нельзя разорвать связь с тем, кто, очевидно, обижает тебя своими поступками?

Закрываю кухонный шкафчик и плетусь в спальню. Папа спит на диване в гостиной, лежа на спине и раскинув руки в стороны. Сквозь громкий бит не слышу ничего, но вижу, как дрожат его раскрытые губы и горло. Подхожу к окну и открываю форточку, свежий воздух прочищает ноздри от неприятного душного запаха алкоголя. Бросаю взгляд на отца и мысленно говорю ему: «Ты справишься. Я рядом. Все будет хорошо».

Уже лежа в постели, запускаю игровое приложение, сообщение в чате разгоняет сердце на максимум.

Ребуська: «Ты снова пропала! *рассерженный смайлик*»

Не тот собеседник, которого я ожидала, но так даже лучше.

Тоби: «Реальная жизнь меня не отпускает»

Ребуська: «Что там может быть интересного?»

Тоби: «Ты когда-нибудь страдала от безответной любви?»

Ребуська: «Актеры, музыканты и нарисованные мужики считаются? *смеющийся до слез смайлик*»

Поднимаемся с Катей на третий этаж школы и останавливаемся у окна напротив кабинета химии. Снимаю рюкзак и смотрю на пасмурное небо. Дождь в понедельник – минус сто к бодрости.

– Лана, не спи, – говорит Катя, запрыгивая на подоконник.

– Я не сплю, – отзываюсь мрачно.

– Ты все еще думаешь о Севе? Забей на него, он идиот.

– Я о нем не думаю, – бессовестная ложь легко слетает с языка.

– Правильно, наша цель вовсе не он. Ты готова услышать новый план?

– Кать, – вздыхаю я, – мне кажется, не стоит продолжать эксперимент.

– Конечно, стоит, я уже все продумала. Из-за того, что последний шаг не удался, придется вернуться к началу, но эту неделю ты будешь показательно игнорировать объект.

– Как можно игнорировать человека, который начал игнорировать тебя первым?

– Легко!

Катя открывает мой рюкзак и достает блокнот завоевания. Листает его и кивает сама себе:

– С завтрашнего дня я разрешаю тебе краситься.

– Вот спасибо, – отвечаю без особого энтузиазма.

– Ты должна будешь как можно чаще находиться в поле зрения объекта. Через пару дней он решит, что, куда бы ни взглянул, везде видит тебя. Все это запустит реакцию влюбленности.

– Он меня заметит, только если я каким-то чудесным образом влезу в его телефон и буду танцевать на заставке экрана джигу-дрыгу.

– Почему ты перестала верить в себя? – строго спрашивает Катя и возвращает блокнот в рюкзак.

– Может быть, потому что меня послали прямым текстом и назвали ненормальной раз пятьдесят?

Катя отворачивается к окну, а я надавливаю пальцами на виски, стараясь унять гудящую головную боль. Я хотела повеселиться, хотела отвлечься, но что-то мне совсем не весело, а проблем и переживаний стало только больше. Пытаюсь подобрать правильные слова, чтобы мягко объяснить все подруге, но ее гениальный мозг работает быстрее.

– Шаг четвертый, дубль второй, – говорит Катя, спрыгивая на пол.

Опускаю голову, решив, что Елисей где-то поблизости, и это становится моей главной ошибкой. Тихо скрипит оконная рама, влажный холодный воздух бьет по затылку, и я оборачиваюсь в тот момент, когда Катя с размаху вышвыривает мой раскрытый рюкзак в окно. Выглядываю на улицу и с ужасом наблюдаю, как учебники и тетрадки летят вниз, словно заколдованные бумажные бабочки с трепещущими страницами вместо крыльев. Рюкзак падает на сырую плитку у ног человека, которого я сейчас хочу видеть меньше всего. Елисей поднимает голову, и даже с высоты я чувствую его гнев.

– Ты с ума сошла? – шиплю я.

– Беги, но помни, что игнорируешь его.

Стискиваю зубы, отталкиваясь от подоконника, и срываюсь с места. Злость, оказывается, отличный источник ускорения. Спускаюсь по лестнице и едва ли не сбиваю с ног учительницу географии.

– Гришковец! Что это за дикие бега?!

– Простите, Марина Юрьевна.

– Так можно покалечиться или кого-нибудь покалечить!

– Я… мне… рюкзак…

– Что с рюкзаком?

– Он выпал из окна.

– Ну что за дети пошли? – цокает она языком. – Иди уже, но только спокойным шагом.

Киваю и обхожу учительницу, направляясь к выходу, строгий взгляд печет спину до тех пор, пока я не сворачиваю за угол. Вновь перехожу на бег и выскакиваю в полупустой двор. Ветер гоняет мои тетради по грязной земле, пара учебников плавает в луже, листы из блокнота завоеваний валяются повсюду, а Елисея и след простыл. Сейчас даже жаль, что я не настоящая книжная героиня, ей бы точно простили истошный вопль, посланный в небо. Превозмогая ярость, собираю свои вещи и поднимаюсь на третий этаж. Вхожу в кабинет химии и с грохотом кидаю вымокший рюкзак на парту рядом с Катей.

– Галина Сергеевна загнала нас в класс, как только ты ушла, – говорит она, глядя на меня с нескрываемым любопытством. – Как все прошло?

– Я больше в этом не участвую!

– Лана…

– Кать, я серьезно. На этом все.

Глава 7

В школьной столовой гудят голоса, пахнет вареными сосисками и пшеничной кашей. Ковыряюсь вилкой в тарелке, Катя сидит напротив с телефоном в руке, читая очередной роман. Пробегаю взглядом по соседним столам: Вероника и Настя с королевским величием потягивают чай, Витя и Рома воюют за их порции, а Елисей… Опускаю голову, крепче сжимая вилку. А Елисей идет через лес к обрыву и прыгает с него, чтобы я больше о нем не думала.

Закончив с обедом, относим с Катей подносы на мойку и выходим в коридор. Глаза-лазеры пробивают насквозь мгновенно. Елисей стоит у стены напротив двери, сложив руки на груди, и смотрит на меня сквозь темные пряди челки. Он криво ухмыляется и едва заметно кивает. Хватаю Катю под руку и быстрым шагом вливаюсь в толпу уставших школьников, восстанавливая глубоким дыханием сбившийся ритм сердца.

– Ну и что это? Третий день подряд он так делает! Как это понимать?!

Катя игнорирует мои вопросы, продолжая пялиться в телефон. Сильнее стискиваю ее руку, привлекая внимание:

– Кать, ты меня слышишь?!

– Ты запретила даже имя его произносить, вот я и молчу.

– Имя можешь не произносить, я его и так помню.

– Лана, ты со мной сутки не разговаривала…

– Потому что ты перегнула палку.

– Знаю, – смиренно соглашается Катя, – и я уже извинилась за это.

– А я тебя простила, поэтому включи свой гениальный мозг и объясни, что происходит. Может, у меня уже крыша поехала и я вижу то, чего нет?

– Все ты правильно видишь, – довольным тоном отвечает она, – но мои объяснения тебе не понравятся.

– Непонимание мне нравится еще меньше.

– Ладно, только не бесись.

Катя заводит меня в дальний конец коридора второго этажа и гордо приподнимает подбородок.

– Мой план работает до сих пор, – усмехается она.

– Как это?! Ты снова что-то?..

– Нет, ничего я не делала. Ты сама включила игнор, запустив цепь дальнейших реакций. Объект почувствовал ослабление твоего внимания и стал искать его сам. Вот и все.

– Ты права, мне это не нравится.

– Честно?

Какая тут честность, если я в себе разобраться не могу?

– Это странно, Кать. Он хотел, чтобы я отстала, а теперь сам меня как будто преследует.

– Ничего странного, – уверенно заявляет Катя. – Ты ему нравишься, и теперь он это почти понимает. И если ты согласилась бы на последние три шага, то эксперимент можно было бы считать удачным.

– Мы это уже обсуждали.

Катя склоняет голову и прищуривает один глаз:

– А если я пообещаю больше ничего не выкидывать из окон?

Смотрю в потолок и тяжело вздыхаю. Мне больше нравилось, когда мы с Катей контролировали ситуацию, а сейчас я словно в западне из неведения и домыслов. Поведение Елисея обескураживает, хотя он еще не сделал ничего особенного. Возможно, все происходящее простая случайность и его генеральская вежливость. Наткнулся взглядом и кивнул в знак приветствия – обычное дело, все-таки незнакомцами нас назвать уже нельзя. Но это цепляет меня. Хочется, чтобы все было правдой, чтобы его интерес был не вынужденным, а настоящим.

– Я подумаю, – отвечаю приглушенно, и громкая трель звонка утверждает мои слова.

Катя удовлетворенно кивает и сохраняет благоразумное молчание. Отправляемся на урок русского языка, но мне с трудом удается держать фокус на занятии. За окном ветер качает тонкие ветки деревьев, срывая с них листья. Волнение бушует в душе, а Катино заявление звучит в голове, измененное моей фантазией до неузнаваемости. Холодный тон, низкий голос: «Ты мне нравишься». Сердце делает внезапное сальто и падает с глухим ударом.

– У нас осталось не так много времени до конца урока, поэтому вместо литературы мы сегодня напишем контрольный диктант, – говорит Надежда Витальевна.

– Действительно, зачем нам литература? – бурчит Катя.

– Карпова, вы что-то сказали?

– Да, – смело отзывается подруга. – Я сказала, что нечестно отбирать часы у литературы для русского языка.

– То есть вы подготовили анализ рассказа «Темные аллеи»?

По классу проносится нервный шепоток. Видимо, домашнее задание выполнила только Катя.

– Подготовила и хочу его рассказать.

Надежда Витальевна кривит губы и поправляет завязанный на шее цветастый платок:

– Хорошо, тогда вместо диктанта вы все напишете анализ. Оценка пойдет в журнал.

В сторону нашей парты летят острые злые взгляды. Надежда Витальевна выходит из кабинета вместе со звонком на перемену, и тут же начинается открытая стрельба.

– Карпова, кто тебя просил?!

– Лучше бы диктант написали!

– Ты вообще головой думаешь?!

– А вас что, «Гугл» в черный список добавил? Там рассказ на две страницы, а тема самая простая, о ценности любви, которая не забывается никогда, и о неизбежности последствий своего выбора. Если вы, вместо того чтобы сейчас возбухать, включите головы и посмотрите рецензии, то напишете анализ минут за двадцать!

Недовольство становится тише и заполняет класс наэлектризованным воздухом. Одноклассники достают телефоны, и я тоже вбиваю запрос в поиск мобильного браузера.

– Бараны, – тихо произносит Катя. – Неужели они не понимают, что литература – самый важный предмет в школе? Для того чтобы посчитать, сколько стоят яблоки, мы можем воспользоваться калькулятором, чтобы узнать, где находится Мадагаскар – открыть карту, а чтобы общаться с людьми и сформироваться как личность, нужно уметь анализировать чужой опыт, разбираться в характерах, принципах, мотивах. Для этого и пишут книги, они позволяют смотреть на мир шире и отойти от стада, но не всем дано это понять.

– Ты точно прирожденный писатель, Кать.

– Потому что меня считают странной и ненавидят?

– Это не так. Я, например, тебя обожаю.

– Давай я помогу тебе с анализом, – с трогательной благодарностью улыбается Катя. – Рассказ на самом деле хороший.

Уроки окончены, свежий воздух бодрит тело и успокаивает напряженный мозг. Шагаю по центральной улице в сторону дома и считаю предметы красного цвета, попадающиеся на пути, чтобы занять мысли чем-то нейтральным. Четыре машины, вывеска пекарни, шапка мальчика, две женских сумочки… Останавливаюсь у продуктового магазина, задумываясь о том, нужно ли что-то купить и сколько у меня осталось денег. Движение у левого плеча заставляет насторожиться. Поворачиваю голову и широко распахиваю глаза.

– Это не я! – выпаливаю резко.

– Что – не ты? – сурово спрашивает Елисей.

– В чем бы ты ни хотел меня обвинить, я ничего не делала.

– Уверена? – Его тон смягчается, а на губах появляется беззлобная усмешка.

– Ты издеваешься?

– А что? Не нравится, когда тебя кто-то преследует?

– Я тебя не преследовала, мы сталкивались…

– …случайно, – кивает он. – Лана, ты доставила мне кучу проблем: испорченная одежда, подбитый глаз, бомба из рюкзака. Не хочешь вернуть должок?

Хлопаю ресницами, не находя подходящих слов. Ущипните меня.

– Надо же, ты все-таки умеешь молчать, – говорит Елисей и улыбается шире, показывая зубы.

– А ты – улыбаться, – отвечаю я монотонно, все еще пребывая в состоянии транса.

Елисей быстро возвращает лицу отстраненность, но это уже не важно. Среди ледяных глыб моей памяти появляется новая, где этот вечно хмурый парень выглядит так удивительно и очаровательно, что дыхание перехватывает.

– Тебе нужно в магазин? – спрашивает он, кивая на дверь.

– М-м-м… нет.

– Тогда идем, я провожу тебя домой, и мы поговорим по дороге.

– Это месть?

– Пока еще нет.

– Пока еще?!

– Ты готова меня выслушать?

Мозг работает со скрипом, а времени на то, чтобы получить от Кати хоть какие-то наставления, нет. Быть просто Ланой не вариант, необходимо вспомнить план и продолжать ему следовать. Четвертый шаг провалился, а значит, стоит начать его заново. До моего дома идти минут пятнадцать, слишком мало времени для маневра. Что бы сделала Катя? Что бы сделала героиня романа?

– Мне не хочется, чтобы ты знал, где я живу. Вдруг начнешь караулить у подъезда и кричать ночью под окнами.

– Это ты сейчас свои фантазии описала?

– Опасения, – поправляю я.

– Ладно. – Елисей крутит головой. – Давай зайдем в кафе и поговорим там.

Есть! Катя будет мной гордиться.

– Хорошо, – пожимаю плечами с показным безразличием. – Только не думай, что это свидание.

– Повторяй себе это почаще.

Елисей смотрит в раскрытое меню, а я наблюдаю за ним, все еще с трудом принимая происходящее. Мы вдвоем в кафе, а мне ведь даже не пришлось приносить никаких жертв древним богам. И пусть мы оба решили, что это не свидание, я все равно чувствую атмосферу неукротимого волнения и предвкушения. Что же ему от меня нужно?

К столу подходит официантка с блокнотом наготове. Елисей озвучивает заказ, не поднимая головы:

– Чайник ягодного чая, одну чашку, два имбирных печенья, а девушке черничный смузи с бананом, и погуще.

Девушке? Это он про меня?

– Я вообще-то тоже хочу чай.

– А я хочу вернуться домой в сухой одежде, – непоколебимо отзывается Елисей и закрывает меню.

– Ты долго будешь корить меня за случай в кино?

– До конца твоих дней.

– Но…

– Отмените смузи и добавьте картонный стаканчик с крышкой и трубочку, – говорит он официантке и переводит на меня взгляд.

– Изверг.

– Криворучка, – с легкостью парирует Елисей и откидывается на спинку дивана, тряхнув челкой.

Да уж, на свидание это мало похоже, но лучше, чем ничего. Мне даже нравятся наши перепалки. Мы похожи на старых друзей, которые никогда не упускают возможности подколоть друг друга.

– Как твоя кошка?

– Какая кошка? – удивленно переспрашиваю я.

Елисей склоняет голову, и до меня, наконец, доходит.

– А-а-а, моя кошка… она… – опускаю подбородок и проделываю фишку с закусыванием нижней губы. – Нет у меня больше кошки.

– Сочувствую.

А так и не скажешь. Эмоции все еще на уровне булыжника.

– Спасибо. А как твои щека и глаз?

– Они у меня все еще есть.

– Директор логичных ответов тут как тут.

– Директор мелких доставучек тоже.

– Мы так и будем перекидываться остротами?

– Ты зовешь свои неуместные ответы – остротами?

– А ты считаешь себя самым умным?

– Да, – уверенно отвечает он, и что-то в его тоне вызывает тихое беспокойство.

Официантка возвращается к столу с нашим заказом. Елисей наливает себе чай в чашку, а для меня наполняет картонный стаканчик.

– Сахар добавить? – спрашивает он.

– Ты даже это мне не доверишь?

– Ни за что.

– Две ложки, – сдаюсь я.

Получаю плотно закрытый стакан с торчащей трубкой из маленького отверстия в крышке.

– Подожди, пока остынет, и держи двумя руками.

– Лучше напиши мне инструкцию, генерал. Я плохо запоминаю приказы.

– Не зови меня так, – грубо отрезает он.

– Почему? Разве ты не хотел?..

– Слишком много слов, Лана, и все не по делу.

– Ты его еще даже не озвучил.

Елисей поднимает чашку, обхватив пальцами обод, и делает пару небольших глотков. И снова мне хочется протянуть руку и смахнуть его длинную челку, чтобы видеть лицо целиком. Он симпатичный парень, к чему эти занавески?!

– Помнишь, в автобусе ты сказала, что подошла ко мне потому, что больше никого там не знаешь и боишься домогательств?

– Ну и?

– Я сейчас в похожей ситуации…

– Тебя кто-то домогается? – недоуменно спрашиваю я.

– Помимо тебя?

Недовольство взрывается жаром на лице, но я замечаю улыбку, что прячется за белой чашкой, и тут же остываю. Да он просто издевается. Очень смешно!

– Помимо меня, – спокойно соглашаюсь я.

– Что-то типа того, и мне это порядком надоело, – отвечает Елисей, глядя в пустоту.

– Да ты вообще не любитель женского внимания, как я вижу.

– Мне не нравится навязчивость, а еще люди, которые не понимают с первого раза и продолжают лезть в твое личное пространство.

Ого, вот это откровенность! Скребущее чувство вины ютится в груди, и мне становится стыдно за все предыдущие выходки. О том, что Елисею может быть некомфортно, мы с Катей даже не думали, но сейчас речь не обо мне.

– Это ты о Насте?

– Да, – тяжело вздыхает Елисей. – И не только о ней. После моего назначения начался настоящий треш, а мне сейчас вообще не до девчонок.

– И что ты хочешь, чтобы я сделала? Наняла киллера? – усмехаюсь я и тянусь к стакану с чаем.

– Выпей и поставь обратно на стол.

– Да что ты так трясешься, ничего не случится.

Закатываю глаза и тяну чай через трубочку, предвкушая ягодный сладкий вкус.

– Я хочу, чтобы ты стала моей девушкой, – громко говорит Елисей.

Горячий напиток обжигает рот и застревает поперек горла, спазм толкает жидкость назад, и она попадает в нос. Прикрываю ладонью рот, и Елисей с тихим смехом протягивает мне салфетку.

– Вот что бывает, когда не слушаешь старших.

С трудом проглатываю напиток и вытираю подступившие слезы.

– Ты это специально сделал, – хриплю я. – А если бы я выплюнула все на тебя?

– Получила бы в лоб печеньем.

– Ты такой… такой… – сжимаю зубы.

– Лана, ты мне поможешь?

Сердце на мгновение останавливается, как и время. Смотрю на Елисея и вижу холодный фасад бесстрашия и уверенности, но что же скрывается за ним? Принимаю решение, не опираясь на заготовленные шаги и домыслы, просто потому, что сама так хочу.

– У тебя хоть план есть? – деловито спрашиваю я.

– Конечно. Поцелую тебя завтра на большой перемене в холле, чтобы увидело как можно больше людей, и все, – отвечает Елисей так, будто мы обсуждаем погоду, а не мой первый поцелуй.

В ушах звенит протяжный писк, а тело немеет, когда я представляю себе эту картину. Елисей? Меня? На глазах у всех?!

– Что-то ты побледнела, – говорит он и преспокойно отпивает чай. – А теперь покраснела. Хорошо себя чувствуешь?

– Это ужасный план.

– У тебя есть получше?

У меня нет, но я знаю ту, у которой их полно.

– Мне нужно подумать.

– Погоди… ты еще… Ты ни с кем не целовалась?

Провожу салфеткой по губам, чтобы унять внезапное покалывание, и хватаю стаканчик с чаем.

– Значит, нет, – подводит итог Елисей. – Ну хоть встречалась с кем-то?

Избегаю его взгляда, постукивая пальцами по картонной стенке:

– Что за допрос?

– Должен же я знать, на что подписываюсь.

– Не я тебя сюда притащила.

– Лана, успокойся. Никаких поцелуев, придумаем что-то еще.

– Какое занебесное благородство, – недовольно бурчу я. – Если что-то не нравится, можешь попросить об этом кого-то другого.

– Я не сказал, что мне не нравится, да и просить больше некого.

Поднимаю голову, Елисей держит чашку одной рукой и болтает в ней остатки чая. Он что, даже не посмеется надо мной? Злость отпускает, неловкость прячется в темный угол.

– На самом деле… – задумчиво проговариваю я, – будет достаточно появиться парочку раз вместе и пустить слух о том, что мы пара. Я знаю несколько девчонок, которые разнесут эту новость со скоростью света.

– Подойдет, – сухо кивает Елисей и ставит чашку на стол.

Смотрим друг на друга, и я тону в ощущении болезненной печали и одиночества. Сложно сказать, чьи это эмоции, мои или его. Темные глаза наполовину скрыты за челкой, и эта преграда раздражает. Набираю в легкие воздуха и выдыхаю решительно:

– У меня есть одно условие.

– Ну, конечно, – хмыкает он. – Лана, ты не в том положении, чтобы…

– Тебе помощь нужна или нет?

Елисей снисходительно улыбается и коротко кивает.

– Чего ты хочешь?

– Пока не могу сказать.

– То есть я должен согласиться вслепую?

Пожимаю плечами и отвечаю беспечно:

– Выбор за тобой.

– Это что-то противозаконное или опасное для жизни?

– Нет.

– Связано с другими людьми?

– Нет.

– Хорошо, но тогда и у меня есть условие. Ты должна слушаться, а не делать все, что в голову взбредет. Справишься?

– Ну это уже рабство какое-то! Может, мне тебя еще и господином называть?

– Называй как хочешь, главное, фигни не твори.

– Даже мусиком или пупсиком? – хихикаю я.

– Хоть мусипусиком, только я не обещаю, что меня не вывернет рядом с тобой.

– Поняла, никаких пупсиков.

– Ну что, помощница, по рукам? – говорит он и протягивает ладонь через стол.

Разжимаю пальцы, отпуская стакан, и тянусь к руке Елисея. Невольно вспоминаю все моменты, когда он резко отталкивал мои прикосновения, и страх направляет дуло пистолета в сторону сердца. Легонько касаюсь холодных пальцев, и Елисей мягко сжимает мою ладонь. Внутренняя сторона его руки теплая, даже горячая. Короткий вдох опаляет легкие, словно мы оказались посреди пылающего костра. Секунда, две… Елисей смотрит на меня в упор, и глаза-лазеры превращаются в безопасные неоновые лучи. Расслабляю руку, но Елисей не отпускает. Удерживает меня еще на несколько мгновений, а после проводит кончиками пальцев по моей ладони и отклоняется, разрывая контакт.

Какого черта?!

Проглатываю сбившееся дыхание и запиваю его теплым чаем, ягодная кислинка пощипывает язык и щеки. Елисей подзывает официантку и оплачивает счет. Растерянно бегаю взглядом по столу, пытаясь придумать, чем заполнить неловкую паузу.

– Мне уже пора, но сначала проверка связи, – говорит Елисей.

– Что?

– Хочу убедиться, что ты меня поняла.

Он поднимается из-за стола, обходит его и останавливается рядом. Хватает со спинки дивана мой шарф и растягивает его:

– Вытяни руки и сложи пальцы в замок.

– Зачем?

– Давай, давай. Ты должна меня слушаться, помнишь?

Морщу нос и делаю, как он сказал. Елисей оборачивает шарф вокруг моих сомкнутых рук и завязывает его, крепко затягивая узел.

– Что ты?..

– Лана, – приглушенно произносит Елисей, наклоняясь к моему лицу, – у тебя есть еще одна дурная привычка – швырять в меня всем, что попадет под руку, а я сейчас должен сказать то, что, скорее всего, тебе не очень понравится.

Я бы уже в него чем-нибудь кинула за то, что связал меня. Может, еще и салфеток в рот напихает вместо кляпа?

– Ну, говори.

– Все это только игра, не выдумывай себе ничего лишнего. От своих слов я не отказываюсь, ты все еще не интересуешь меня как девушка. Я обратился к тебе только потому, что не знаю больше сумасшедших, которые согласились бы, и ты мне должна, понятно?

Опускаю взгляд, острые нотки его голоса загоняют иглы под кожу. Любая другая послала бы его прямо сейчас, но героиня романа ни за что не отказалась бы от такого шанса на сближение.

– Понятно.

– Вот и отлично. Подожди, пока я выйду, а потом можешь хоть стол перевернуть.

– Вали уже.

– Как ты говоришь со своим господином?

Вскидываю голову, собираясь ударить его лбом что есть сил, но широкая открытая улыбка нейтрализует запал ярости. Я его ненавижу.

– Извольте свалить уже отсюда, господин, пока я вам череп не перекроила.

Елисей выпрямляется и бросает весело:

– Увидимся завтра в школе.

Смотрю на его удаляющуюся спину, плотно сомкнув губы, но все-таки не выдерживаю.

– Извращенец! – выкрикиваю я.

Елисей поднимает руку, сердце радостно танцует за ребрами. Он салютует мне на прощание и выходит из кафе. Торопливо освобождаюсь от оков и вытаскиваю из рюкзака телефон. Всего три гудка, и я слышу в трубке голос подруги:

– Карпова Екатерина у аппарата.

– Кать, ты сидишь?

– Стою у холодильника.

– Лучше присядь.

Катя придирчиво осматривает мой внешний вид и подходит ближе. Расстегивает верхнюю пуговицу на моей рубашке, заправляет волосы за уши и тяжело вздыхает.

– Не то, – хмуро произносит она и застегивает рубашку назад. – Может, хвост?

– А может, венок из косы? – хихикаю я, глядя на свое отражение в зеркале женского школьного туалета. – И оранжевые румяна.

– Смешно тебе?

– А ты чего куксишься? Я думала, ты будешь рада и пробьешь макушкой потолок. Твой план работает, объект у нас на крючке. Где победные визги?

– Он-то работает, но ты…

– А что я?

– А то, что это ты у него на крючке, а не наоборот, – качает головой Катя. – Как ты могла так быстро согласиться? Это вообще не по канону! Ты должна была ломаться, а он тебя уговаривать!

– Да откуда ж мне было знать?! Я действовала по ситуации. А вдруг он вообще передумал бы?

Катя снова тяжело вздыхает и встряхивает тугими рыжими кудряшками. Да уж, не на такую реакцию я рассчитывала.

– Кать, ну хочешь, я заберу свое согласие назад? В конце концов, мы не скрепляли договор ни кровью, ни слюнями, так что…

Глаза Кати теплеют, в голубой радужке плещется лукавство.

– Не-е-ет, ни за что. Мне, конечно, не нравится, что объект влез в мой план и выставил свои условия, но… мы закрыли четвертый шаг. Он обратился за помощью, и ты помогаешь. Это определенно лучше, чем было.

– Я тоже поставила условие, между прочим. Правда, уже не уверена, что идея была хорошей.

– Она отличная, – задумчиво отвечает Катя. – Ты уже звонила? Время забронировала?

– Да, но…

– Никаких но! Отступать нельзя!

Подталкиваю Катю в спину ближе к окну и открываю его:

– Карпова, подыши, ладно? Ты пугаешь меня даже больше, чем обычно.

– Прости. На самом деле ты большая молодец, – тихо отзывается она, подставляя лицо прохладному утреннему воздуху. – Просто я не ожидала такого крутого поворота, мы были не готовы. В целом, все очень даже здорово. Фиктивная пара – один из самых распространенных сюжетных ходов. Я даже представить не могла, что нам так повезет, но теперь нужно быть очень аккуратными и последовательными. Никакого движения навстречу, никакой открытой симпатии, он сам должен сократить дистанцию.

– Боюсь, с этим будут проблемы…

– Не будет, – хищно скалится Катя, поворачивая голову. – Я составлю тебе новый список правил и действий.

Напряжение не отпускает даже во время занятий. Стоит только вспомнить, что предстоит встретиться с Елисеем в школе и сыграть его девушку, сердце подскакивает к горлу, а желудок завязывается в узел. Катя старательно выводит для меня список правил в новом блокноте и в конце четвертого урока вручает его мне с тихим, но строгим наказом прочесть все и запомнить. Да поможет мне магия книжных героинь!

«Сохранять внешнее спокойствие и хладнокровие, но смущаться и закусывать губу при близком контакте. Реагировать на его прикосновения, взгляды и слова так, будто сама не понимаешь, что происходит, и не можешь сдержаться».

Губа?! Снова эта дурацкая губа?! Как эти героини еще ничего себе не прокусили?

«Не симпатизировать открыто, не говорить комплименты, но показывать интерес мимикой и легкими жестами. Смотри на него дольше, чем нужно, рассматривай, а когда он это заметит, отводи взгляд ненадолго и возвращай снова».

Елисей сто процентов будет думать, что у меня кукуха поехала, если я начну бросать в него эти очаровательные взгляды.

«Активно поддерживать диалог, задавать ненавязчивые вопросы, слушать внимательно, со всем соглашаться. Он должен видеть в тебе союзника и родственную душу. Смейся над его шутками, используй каждую секунду, чтобы залезть ему под кожу».