Текст книги "Миры и истории. Магия девяти планет. Книга вторая"

Миры и истории. Магия девяти планет
Книга вторая
Алекс Кама

Иллюстратор Маргарита Безручко

© Алекс Кама, 2023

© Маргарита Безручко, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-0060-6093-7 (т. 2)

ISBN 978-5-0060-6094-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Миры и истории. Магия девяти планет.
Зелёный мир.

Меня зовут Ден. Я живу в городе Сыпине. Мне 14, и я влюблён в свою одноклассницу.

Я обычный подросток, которому довелось увидеть то, о чём большинство людей даже не догадывается: что привычный нам мир – лишь маленькая часть огромной живой Вселенной, в которой мы не самые благородные, не самые продвинутые, не самые сильные и, увы, далеко не самые разумные существа.

Но есть хорошая новость. Те, кто благороднее, сильнее и разумнее, присматривают за нами и почему-то продолжают в нас верить. Хотя любой из нас при первой встрече с кем-нибудь из них, скорее всего, равными их ни за что не признает. Просто потому, что мы набиты стереотипами, а они – действительно другие.

Но, кажется, я начинаю понимать, что на самом деле это мы – другие.

А правильные – они.

В один невесёлый вечер он буквально свалился с небес мне на голову и перевернул вверх тормашками всю мою жизнь. Пузатый. Невероятнейший из свинов, путешествующий между планетами-мирами. Соня, обжора и замечательный друг.

Он толстый как кабачок. Толще других свинов. Но сам считает себя идеальным и настаивает на имени «Стройный». Правда, так его всё равно никто не зовёт.

Хорошее настроение и самочувствие Пузатого в первую очередь зависят от того, поел ли он, хорошо ли поел, если да, или ест ли он в этот самый момент. Он сам прекрасный кулинар и владелец нескольких крупных сетей ресторанов, а главный его конкурент в этом бизнесе – Папа Енот, правитель страны енотов и хомяков.

Это Пузатый поделился со мной своим – Жёлтым – миром, где есть Короли и доброе телевидение. Где свины, коты, хомяки, еноты – это целые нации. Где радоваться каждый день – это нормально. Где технологии идут на пользу всем и каждому.

Его друзья и родственники стали моими друзьями. Милый – самый умный и деликатный человек-свин. Пухлый – талантливейший изобретатель своего времени. Барс – уникум среди котов, воитель-интеллектуал, прирождённый капитан, за которым любая команда пойдёт в огонь и в воду. Лина. Язык не поворачивается назвать «кошкой» эту невероятную девушку с малахитовыми глазами и умом Эйнштейна. Патриций – главный на планете свинов, который, кажется, совсем не держится за власть…

Ещё несколько недель назад я не знал, что они есть. А теперь не представляю, как мог жить, не зная их всех и не любя их миры: Центрану, Верул… Даже Енотерию!

Они уверяют, что особенный я. Ерунда. Особенные – они. Но меня их вера греет.

Мы снова вместе, чтобы долететь до нового из невероятных миров, Зелёного, узнать его лучше, завести союзников и спасти Землю от тех, кто считает её трофеем в сложной межмировой шахматной партии, начавшейся ещё до моего рождения… От серых и тёмных. Они свой ход уже сделали.

Глава 1. Пироги и сюрпризы

Я невольно улыбнулась

– Вы – два сапога пара. Не уступаете друг другу в упрямстве.

Арманда бросила на меня негодующий взгляд.

– Как ты можешь сравнивать меня с этим рыжим грубияном?

Смеясь, я сказала, что беру свои слова обратно, и добавила:

– Пойду поищу его»

(Джоанн Хэррис, «Шоколад»)

– Ну что, скучали без нас? – спросил Пухлый.

Ко времени возвращения свинов с аудиенции у регента мы с Барсом уже успели не только обсудить историю Верула, съесть по тарелке супа-пюре на террасе уличного кафе, выпить местного молочного напитка, чоселя, но даже размякнуть, задремав в уютных креслах. И тут они пришли и нашумели!

Хотя объективно шумел только Пухлый. Прокричал своё приветствие, треснул по столу, потрепал меня по плечу и плюхнулся на один из диванчиков, успев заказать целый лимонный пирог на несколько порций с чоселем…

Милый в это время с полуулыбкой наблюдал за угрюмым Пузатым, скромно присевшим с краю стола. Даже близость еды его никак не воодушевила, что было, конечно, тревожным знаком.

В его глазах, кажется, читалась вся скорбь на свете.

Я не удержался от маленького троллинга:

– Что с ним? У регента обед отменили?

Милый прижал палец к губам: «Тсс!»

– Смешно тебе? – будто взбодрился Пузатый, подпрыгнув на диванчике.

Он явно обнаружил, на ком может сорвать свою явную обиду. На мне. Этого я не хотел и тут же постарался исправить ситуацию:

– Извини! Я не прав! Могу чем-то помочь?

Пузатый сдулся в своём запале и вздохнул:

– Чем тут поможешь? – и кивнул на Милого. – Он расскажет.

Оказалось, регент сообщил свинам, что «тур» в Зелёный мир будет групповым – всем делегатам придётся лететь на одном корабле. Всем, включая свинов, котов и, разумеется, Папу Енота. Никаких индивидуальных рейсов.

Пузатый стал было спорить с регентом, начав нон-стоп историй о негодяйстве «главной вонючки Вселенной» и о причинах, по которым он не попутчик, а беда, сказал, что так друзья не поступают, что это тесно, несправедливо, непредусмотрительно и вообще ничем хорошим не может закончиться…

Регент, по рассказу Милого, выслушал всю «презентацию» негодования Пузатого, проявив чудеса терпимости. А в паузе, когда свин прервался отдышаться, добавил:

– Полетите вы на корабле котов. Это не обсуждается. Приказ Короля.

Пузатый на секунду так остолбенел, что потерял дар речи, чем регент тут же воспользовался, зафиналив спор:

– Вопросы есть? Вопросов нет! А теперь приятного аппетита! И идите собираться в путь.

– Представляешь? Они хотят, чтобы мы летели вместе с этим хвостатым жуликом! Что я им плохого сделал? Как мы все там поместимся? Где я еду повезу? Какие гарантии, что жулик ничего не украдёт? – расстроенно бубнил Пузатый.

И вдруг опять встрепенулся. Сузил глаза, ткнул пальцем в Барса, который за всё это время не произнёс ни слова, и выкатил страшное, по его мнению, обвинение:

– Ты знал?

Пауза.

– Ты знал и не сказал!

И почти проорал:

– Барс!!!

Барс потянулся в кресле, вздохнул и кивнул:

– Да, я знал, Пузатый. Но у меня не было полномочий сообщать членам делегации о деталях полёта. Я думаю, регент, наоборот, проявил к вам уважение, решив всё сообщить вам лично.

Свины задумались. И тут в тишине раздался звук, который явно сменил ход мыслей Пузатого: чавканье. Пухлый с аппетитом уплетал второй кусок пирога, аромат от которого накрывал весь наш столик. Заметив взгляд Пузатого, Пухлый тут же пододвинул к нему тарелки с лимонником, сказав только одно:

– Очень вкусно.

Уговаривать Пузатого не пришлось.

– А-а-а… Ладно, – он махнул рукой и занялся пирогом.

Милый тоже отщипнул себе маленький кусочек и заказал на всех ещё по чашке чоселя, в шутку спросив у Барса, за сколько коты готовы продать рецепт этого напитка? Барс улыбнулся:

– Столько денег нет во всей Вселенной!

И тут над нашими головами раздалось:

– А сколько денег во Вселенной?

Папа Енот!

Он вкатился на террасу кафе, буркнул Пухлому: «Подвинься!» – и фактически сам его подвинул, невозмутимо усевшись рядом. Тут же оттяпал себе кусок пирога, а когда дожевал его под нашими испепеляющими взглядами, выдал:

– Ну, прямо братство пирога!

Прозвучало смешно. Кажется, Милый с Барсом тоже так решили – оба еле подавили ухмылки. Пухлый в это время попытался усесться поудобнее – ему было тесно. А вот Пузатого так просто было не отвлечь.

– Ты чего припёрся? Жрать наш пирог? – ткнул он в Папу Енота тем же пальцем, что направлял на Барса.

– Ты в меня своими ручками не тыкай! – подбоченился Папа Енот, направив свой указательный палец почти прямо в пятачок Пузатого. – Я к тебе в друзья не набиваюсь! Не нравится, дуй к Королю, с ним скандаль. Мне, может, всё это тоже не нравится! Но я мудр, добр и хорошо воспитан. Хотите за пирог заплачу?

Последние две фразы, сказанные на полном серьёзе, прозвучали так комично, что хохотнули все, включая продолжающих тыкать друг в друга пальцами Папу Енота и Пузатого.

– Хотим. Плати. За чосель тоже, – продолжил задираться Пузатый.

– Когда вы закончите пальцами тыкаться, давайте обсудим детали нашего путешествия, – наконец вступил в разговор Барс.

С ним никто спорить не стал.

Как выяснилось, корабль, на котором мы все полетим, вмещает около двадцати пассажиров. Так что места вроде бы более чем достаточно. Если бы среди нас не было обжор, которые, как предвидел Барс, захотят взять с собой по три вагона.

Пузатый тут же заявил, что он не может поехать в такое длительное и опасное путешествие с сухим пайком и парой перекусов:

– Мне нужны мои запасы для поддержания сил и хорошего настроения!

Его тут же, по сути поддержав, перебил Папа Енот:

– Мы должны предусмотреть всё! Потерю навигации! Дрейф в космосе! Блокаду корабля! Чтобы быть абсолютно автономными и бодрыми. А для этого мы не должны голодать!

– Да! – согласно брякнул Пузатый, но тоном, как будто сам не верил, с кем он сейчас вступил во временный альянс.

– Зря я, что ли, пригнал транспортник с запасами? – продолжил Папа Енот.

– Да где вы оба собрались голодать? Космолёт Барса – самый манёвренный, надёжный и скоростной во всей Вселенной. У него есть система определения чёрных дыр. Вы оглянуться не успеете, как мы будем на месте! Какой дрейф в космосе? Какая блокада? – попытался образумить их Милый.

– Они должны предусмотреть всё! – подоспела порция троллинга от явно развлекающегося происходящим Пухлого. – Не переживайте вы так. Если что, съедим Дениса. Он всё равно пришелец.

– Я тощий. Меня мало, – поддержал я начавшееся хулиганство.

– И так всю дорогу? Никакого дрейфа! – усмехнулся Барс. – Помоги нам святой Каут! Полетим на форсаже.

Глава 2. Самый лучший врун

Ипполит Матвеевич никогда ещё не имел дела

с таким темпераментным молодым человеком, как Бендер, и почувствовал себя просто плохо.

– Ну, знаете, я пойду, – сказал он.

– Куда же вы пойдёте? Вам некуда торопиться. ГПУ к вам само придёт.

(Илья Ильф, Евгений Петров, «Двенадцать стульев»)

Корабль Барса в форме огромного тёмно-серого эллипса с непонятными мне «ушками» по бокам оказался очень просторным. С удобными диванами во всех обитаемых помещениях, маленькими, но уютными каютами, тремя грузовыми отсеками размером с фуру каждый, один из которых Барс согласился отдать Пузатому и Папе Еноту исключительно для их припасов.

Разумеется, они тут же начали спорить (с поразительным согласием выступали!), но Барс был непреклонен:

– Один, я сказал! – прозвучало немного резко.

Увидев, как едоки сникли, уже мягче кот добавил:

– Ребята! Этого достаточно. Не волнуйтесь. А иначе нам просто не хватит места для запчастей, электроники, презентационных подарков руководителям Зелёного мира и запасов продуктов и воды для остальных членов экипажа.

Пузатый проворчал, что всё отлично понимает, но выжить лишь с третью от необходимого ему будет крайне сложно. А ещё делить отсек с главным жуликом Вселенной?!

– Он же будет портить мои продукты!

– Я-я-я?! – тут же возмутился Папа Енот. – Почему я главный-то? И кому нужна твоя репка, жадный ты свинопулос? У меня с собой такие деликатесы, каких ты в жизни не пробовал!

– Давайте так, – вздохнул Барс, умиротворяюще подняв руку. – Мы проведём линию точно посередине отсека. Одна половина твоя, – кивнул он в сторону Пузатого. – Вторая твоя, – обернулся к Папе Еноту. – Кто зайдёт на чужую половину, лишится допуска в отсек до конца полёта. А на обратном пути продукты будет получать по лимиту.

Как ни странно, оба быстро успокоились, посчитав, что решение компромиссное. Правда потом, непосредственно при погрузке продуктов, снова начали негодовать, когда сообразили, что еды им придётся взять ещё меньше. Ведь на линию границы тоже необходимо место, а уложить продукты надо так, чтобы они не сваливались на территорию соседа, то есть до потолка набить отсек не получится.

Аккуратно уложив свои продукты, они сдержанно наблюдали с диванов в отсеке управления, как свои вещи (буквально по одному рюкзаку) переносим мы с Милым и Пухлым, и как Барс и второй пилот, одновременно механик, рослый чёрный кот с длинным и сложным для произношения именем, которого все звали просто Чу и который никому из нас не ответил на «привет», проверяют системы корабля и периодически отвечают на сообщения.

Коты ещё продолжали предполётную подготовку, когда вся наша пассажирская братия мирно задремала на диванах. Хотя я очень старался ничего не упустить, пытаясь понять, что они делают, и систему корабля, которая смотрелась как декорация из фантастического фильма – сплошные сенсоры, от них, после движений пальцев Барса, вырастали разноцветные голограммы, которые он тут же двигал и менял с потрясающей скоростью.

Разбудил нас Барс непосредственно перед взлётом, велев пересесть в кресла и пристегнуться.

– Зачем? – не удержался я от вопроса. – Взлёты здесь не как на Земле, нет этого зубодробительного отрыва с вибрацией… Мы спокойно спали бы дальше и даже не заметили, что полетели.

– Затем, что командир так сказал, – вдруг произнёс Чу.

– О! Он, оказывается, умеет говорить, – выразил общее мнение Папа Енот, переваливаясь к одному из лучших кресел – почти рядом с пилотами, во втором ряду перед фонарём.

Я решил последовать его примеру: быстро пробежал ко второму креслу в том же ряду, только обошёлся без комментария в адрес Чу, которому, как я понял, очень не понравилась реплика Папы Енота.

И точно. Когда кот обходил нас, проверяя, правильно ли мы пристегнулись, Папу Енота, к которому подошёл последним, он затянул так, что тот охнул, а его пузцо оказалось слишком перетянуто ремнём, карабин которого он не понимал, как расстегнуть. Пока он возился, пытаясь ослабить натяжение, пилоты заняли свои места. Но затем Барс, уже получив разрешение на взлёт, всё-таки повернулся к Чу с вопросом:

– Ничего не забыл?

Чу усмехнулся, расстегнул свой ремень и шагнул назад – к возящемуся в кресле Папе Еноту. Пара секунд – и ремень ослаблен. Чу вернулся в кресло под тихое «спасибо» Барса, шепнув:

– Я бы и так его расстегнул.

– Знаю, – улыбнулся Барс. – Полетели?

Взлёт, как я и предполагал, был мягким, а вот спать уже не хотелось. Как я понял, никому. Пухлый и Пузатый о чём-то сзади перешёптывались. Милый вернулся к дивану и открыл книгу, удобно раскинувшись на валиках. Папа Енот смотрел за стекло, пытаясь увидеть хоть что-то в кромешной темноте космоса и изо всех сил стараясь не встретиться взглядом с Чу. Что было сложно, учитывая, что Чу смотрел в то же самое стекло. Но оба видели только нас – обитателей отсека управления. Барс внимательно следил за приборами.

– А давайте чем-нибудь займёмся! – сказал Папа Енот.

– Чем это? – тут же не особо вежливым тоном спросил Пухлый.

– Поедим? – приободрился Пузатый.

– Я читаю, я уже занят, – Милый даже не поднял головы от книги, перелистнув очередную страницу.

– Ну, давай поедим. А потом чем-нибудь займёмся, – Папа Енот, видимо, решил, что Пузатый, как ни странно, единственный, кто склонен с ним общаться.

– Денис! – Пузатый встал с кресла. – Пошли со мной. Проследишь, чтобы жулик не сунулся к моим продуктам.

– Вот чего он такой вредный? – обратился ко всем сразу Папа Енот, топая в продуктовый отсек прямо за нами.

Уже там оба разошлись по своим половинам и начали рыться в пакетах и коробках. Обвинение в жадности Пузатого явно задело – он пригласил меня:

– Иди тоже. Перекусишь.

Самое забавное началось потом. Они, видимо, оба достали самое вкусное, что у них было: Пузатый – пирог с ягодами из смешанной муки, посыпанный корицей и политый сиропом, а Папа Енот – огромные ореховые снеки с мёдом и сливками. Встали друг напротив друга, каждый на своей половине – и давай чавкать.

В итоге каждому захотелось того, что ест сосед. Когда Пузатый предложил разыграть «во что-нибудь» ещё один свой пирог против такого же батончика размером с кирпич, Папа Енот будто только того и ждал – тут же достал вкусный приз со своей стороны.

– У вас всё в порядке? – в отсек заглянул Барс. – Что-то вы притихли.

Зря он это сказал. Потому что следующие несколько часов тихо нигде не было. Сначала Пузатый с Папой Енотом затеяли конкурс крикунов. Серьёзно выясняли, кто заорёт громче, из-за чего Милый со своей книгой убежал в не занятый едой грузовой отсек, прихватив два валика с дивана, Пухлый напихал в уши ваты и мне помог сделать то же самое, а Барс с Чу выкрутились лучше всех, надев на головы шлемы, как выяснилось, с шумоподавлением.

Спорщики орали больше часа, пока не сообразили, что судить их некому: все, кто есть, затыкают уши, а шумоизмерителя на корабле нет.

Что они прекратили голосить, мы увидели в стекло (зеркальное из-за тёмного ландшафта). Начали кто снимать шлемы, кто вытаскивать из ушей вату. Барс первым почуял неладное:

– Что? Я вас знаю. Когда вы так топчетесь и переглядываетесь, вы явно ещё что-то придумали!

Пузатый и Папа Енот синхронно закивали, а потом Пузатый выпалил:

– Давай с нами! Мы придумали новый конкурс – на лучшего вруна!

– Нет уж, я сразу сдаюсь, – усмехнулся Барс.

Чу без слов отвернулся.

А я вспомнил эту игру, когда Пузатый объяснил правила. У нас на Земле её называют «верю – не верю». Ты рассказываешь историю, а следующий в цепочке игрок пытается понять, врёшь ты или говоришь правду. Угадывает – из игры вылетаешь ты. Не угадывает – вылетает он.

Мы с Пухлым решили участвовать. И первым вылетел, конечно, я, не сумев придумать достойного вранья. Рассказал про Макса, который спас меня от пожара, и Пухлый, ничуть не сомневаясь, выдал: «Правда».

Но и он недолго радовался: Папа Енот легко раскусил его сказку о том, как однажды он встретил в космосе космолёт размером с конфету, внутри которого находились существа не больше муравьёв, но в скафандрах и говорящие на общем языке.

Настала очередь Папы Енота, который неожиданно (по крайней мере, для меня) рассказал о том, как его родственник спас семью котов с двумя детьми, которые потерпели крушение на одной из непригодных для жизни планет. Поймал их сигнал бедствия и сел там, где даже система его корабля рекомендовала не совершать посадку из-за сложного рельефа и высокого давления, забрал пострадавших и отвёз сначала на Енотерию, а потом, после смены начавшего отказывать корабля, на Верул.

Что он не врёт, я тут же понял по короткому переглядыванию Барса и Чу. Но Пузатый на них не смотрел, он ждал, когда Папа Енот закончит, чтобы в ту же секунду торжествующе проорать:

– Брехня!

Папа Енот даже сказать ничего не успел, потому что Чу был быстрее. Он повернулся к Пузатому и сказал:

– Мне жаль, что ты проиграл.

– Не может быть! – выдохнул свин.

– Может, – подтвердил Барс. – На Веруле все знают эту историю. Это был прадед Папы Енота, Манут. А спас он Риду, Троя и их детей, Киру и Каута, – тут Барс оглянулся на меня. – Того самого Каута.

Мне показалось, или Папе Еноту действительно стало жаль Пузатого? Тот так расстроился, что на нём лица не было. Он больше ничего не сказал. Просто всунул в руки Папе Еноту пирог и пошёл из отсека. У него даже походка была мрачной и сердитой.

Выходя, он столкнулся в дверях с Милым, который, как выяснилось, дочитал свою книгу и был не против тоже наконец перекусить. Папа Енот тут же предложил всем пирог Пузатого и свой ореховый батон.

Пока все угощались, я рассказал Милому, почему так расстроился Пузатый. Он, пожёвывая, удивился:

– Странно, что он не знал. Я с детства знаю эту историю. Ну, давайте пока не будем его трогать. Как захочет поговорить, придёт.

Пришёл Пузатый быстрее, чем мы думали. Причём явился с улыбкой – сияющий, как начищенный алюминиевый тазик. Уселся на своё место, повозился в кресле и бодро выдал неожиданное:

– Я должен перед вами извиниться. Я вёл себя, как вредная и капризная свинья. Особенно ты меня прости, Папа Енот. Историю нужно знать, а я проявил невежество. Ты победил честно. Моя вина.

Барс с Чу снова очень быстро переглянулись, после чего Барс поджал губы: явно ждёт подвоха.

– Барс, прости! Мы доставляем тебе столько беспокойства! – тут свин буквально налетел на кота, обняв его со всем своим энтузиазмом, но отошёл быстрее, чем Барс успел хоть как-то среагировать.

Милый с Пухлым, как и я, тоже смотрели и, судя по переглядкам, удивлялись.

А Папа Енот, кажется, не знал, что думать. Сказать ему тоже было нечего, так что он предложил Пузатому угоститься остатками орехового батона. Пузатый, как ни странно, отказался.

– Давай лучше во что-нибудь ещё поиграем. Только пошли на диван, будем вести себя тише, а то ребята от нас устали.

Следующий час они, сидя на самом большом и дальнем от пилотов диване, о чем-то шептались, хихикали, как два лучших друга, словно не было никаких «жуликов» и «свинопулосов».

Барс тем временем включил автопилот и отправился отдохнуть в свою каюту. Чу, я и Пухлый задремали прямо в креслах. Милый вытянулся на диване. И, конечно, мы не заметили, как Пузатый и Папа Енот вышли из кабины управления. Зато услышали и почувствовали, как они вернулись: с криком Папы Енота: «Что ещё ждать от свина? Только свинства!» и непередаваемым шлейфом вони дезинфектора. Воняло от Папы Енота, за метаниями которого по кабине наблюдал стоящий в дверях довольный, умиротворённо поглаживающий себе пузико Пузатый.

Как потом выяснилось, расстроенный проигрышем в «верю – не верю» свин пошёл исследовать корабль и обнаружил дверь, которая не открывалась по его пропуску в отсеки. Зато рядом висела инструкция. Пузатый неплохо читает на языке котов (Милый научил), поэтому сообразил, что там, за дверью, аварийная шлюзовая камера на вход на корабль, которая предназначена для санитарной обработки тех, кто заходит с опасных территорий (новых или заражённых планет). Пузатый злился так, что тут же придумал, как насолить своему главному врагу. Надо было только добыть пропуск. За этим и понадобились обнимашки с Барсом, во время которых Пузатый снял с его пояса ключ. А потом наврал Папе Еноту, что нашёл секретный отсек с деликатесами котов, которые те от них прячут, рассчитывая, видимо, одарить регентов планет Зелёного мира. Или пировать по-тихому.

– Если мы возьмём по чуть-чуть, они даже не заметят!

И вот на этот раз Папа Енот, пройдя вперёд вежливо пропустившего его Пузатого и, разумеется, получив автоматический проливной душ из дезинфектора, проиграл очередной, как выяснилось, раунд «верю – не верю».