Текст книги "Четыре с половиной"

– Скажи мне, пожалуйста, ты ничего не знал об этой предусмотренной завещанием жеребьевке?

Старший охранник отрицательно мотнул головой.

– А кто-то из них, – рука показала в сторону особняка, невидного сейчас за углом, – кто-то мог, по-твоему, знать?

– Ну… спросите что-нибудь полегче, Сергей Петрович.

– Хорошо, полегче. За время с последнего моего приезда, кто и как часто здесь побывал?

– Это сейчас припомню. – Молодой человек, размышляя, вскинул голову. – Всего визитов было не так уж много. – Аркадий приезжал раз шесть. Один раз приехал с женой, потом без нее. – Он вдруг отвлекся: – А красивая женщина, Сергей Петрович, выразительный минимализм.

– Как ты сказал?.. Да, неплохое определение.

Тот довольно в ответ улыбнулся.

– А в последний раз Аркадий когда приезжал?

– Пару недель назад. Могу точно вспомнить…

– Не надо точно. Ты ничего особенного в тех визитах не заметил?

– Да вроде бы ничего. Хотя вот в последний раз они с хозяином хорошо на грудь приняли, и племянника Макар домой теплого отвозил.

– Он здесь сейчас?

– Да где ж ему, кликнуть?

– Ага.

Алексей встал, зашел за угол и громко позвал подчиненного.

И не успел вернуться и сесть, как следом появился белобрысый, под короткую скобку стриженый парень.

– Здравствуй, Макар, – гость, привстав, протянул ему руку. – Ну, куда ты телят гонял?

– Ка-ких телят? – тот улыбнулся почти во все зубы.

Его начальник откорректировал почти приказным тоном:

– Аркадия ты не так давно домой отвозил.

– Было.

– Вспомни, как он вел себя по дороге.

– Курил все время, мне аж в глаза полезло.

– Еще вспоминай.

– Болтал пустяки всякие. Потом про хозяина говорил, про здоровье, мол мы следить должны. Спрашивал, приезжает ли врач.

– Про состояние что ли выведывал?

– Ну, можно сказать, интересовался. И про другую родню спрашивал.

– Часто ли здесь бывают?

– Ага.

Парень замолчал, и на лице явилась выжидательная улыбка.

– Ладно, Макар, иди, – разрешил начальник.

А когда тот исчез за углом, спросил:

– Сергей Петрович, правда, ничего не случилось?

– Случилось кое-что, но ты мне сперва дальше про посетителей расскажи.

– Да нечего почти. Три раза приезжал Владимир. А Олег этот, сводный брат, вообще тут никогда не появлялся. Только знаете что, Сергей Петрович, в последние месяцы хозяин сам начал часто в город выезжать.

– Куда?

– В том-то и дело, что без нас. Садился в бронированный «Мерс», и на все мои слова про безопасность отмахивался.

– Надолго уезжал?

– Так, часа на четыре.

– Вот что Алеша, перескажи мне еще раз про всю эту жеребьевку, не торопясь и в подробностях.

Хотя беспокойство за что-то ему неизвестное, стало видно, усилилось, тот дисциплинированно подчинился.

– Ты не торопись.

Молодой человек, приподняв слегка голову, как делают люди, чтобы взгляд не ловил постороннего и не мешал вспоминать, начал говорить медленно, и все-таки слегка затрудняясь, не понимая вполне, что именно может быть важно.

Гость слушал.

Слушал, не уточняя вопросами.

Как профессионал он ждал, что «свидетель», постепенно дав волю памяти, сообщит не только отдельные факты, но и впечатления, в том числе неосознанные вполне им раньше самим.

Оно скоро и вышло.

– Мне вот сейчас кажется, Сергей Петрович, Елена эта, вроде бы, ожидала чего-то такого.

– Какого-то сюрприза в завещании?

– Ну, не уверен я, конечно.

– А остальные?

– Нет. Пентюх этот Владимир вообще чуть все не проспал. И те двое не сразу въехали. Хотя вот Аркадий…

– Что?

– Легко очень принял чужую удачу.

– Поздравил, говоришь, сразу?

– Ага. И вчера, когда я вечером к ним заходил, в хорошем был настроении.

– Сильно пьяный?

– Мне не показалось. Хотя дальше к ночи не знаю, как там у них было.

Теперь, выполнив, что от него требовалось, молодой человек опять забеспокоился, и тому вдобавок служило сосредоточенное и с каким-то недобрым оттенком лицо собеседника.

– Сергей Петрович…

– Труп там, на подведомственной тебе территории, – он ткнул большим пальцем за угол, – труп Олега, сводного брата.

– То есть, не понял.

– То есть спустился он в бар, где его ожидали Аркадий с Еленой, и скоро присоединился Владимир, открыл бутылку «Псоу», выпил граммов сто пятьдесят в два или три приема и умер, судя по словам всех трех, вдруг в течение нескольких секунд. А от себя добавлю: с признаками не сердечной недостаточности, а паралича верхних дыхательных путей.

– Верхних дыхательных?

– Их. – Гость внимательно посмотрел в глаза молодому человеку. – Тебе, как бывшему офицеру спецназа, такое ничего не говорит?

– Получается… на яд циановой группы смахивает?

– Вот.

– Постойте, Сергей Петрович, – парень от волненья привстал и снова опустился на лавку, – вы сказали – он выпил вина несколько раз, почему после первого глотка не подействовало?

– Тоже вопрос.

– Значит, яд был на дне стакана – соляные кристаллы какие-нибудь.

– Я тоже, было, так подумал, – его голова недовольно качнулась. – Только уж очень нескладно все это выглядит.

– Почему нескладно? Вы же сказали, они сначала сидели втроем – Аркадий с женой и, как его теперь называть, погибший.

– Сказал.

– Так супругам проще простого договориться – кто-то один отвлек, другой сыпанул в стакан. Яд, понятное дело, растворился не сразу.

Гостю сказанное совсем не понравилось, он, взглянув на молодого человека, даже поморщился.

Тот, поняв, что поторопился, быстро отреагировал:

– Да, их алиби, я не подумал – грубо слишком так себя подставлять.

– И не только. Если они были в сговоре, кто мешал им вчера наследника травануть? Грамотно, чтоб по возможности примешать к этому делу Владимира.

– Верно. Только, Сергей Петрович, почему у нас с вами об этом должна голова болеть, пусть милиция с прокуратурой и разбираются.

– И я им то же сказал.

– А они?

– А они здравую мысль выдвинули.

– Какую?

– Что прокуратура с милицией и администрацией вашего богоносного города сделают все возможное, чтобы наследство это к рукам прибрать. Как ты думаешь, сколько воронья налетит?

Молодой человек вздрогнул, приоткрыл рот – неожиданная перспектива застала его врасплох и потребовала неприятных раздумий…

Он сильно втянул ртом воздух и, выдохнув, произнес:

– Да все воронье налетит.

– И еще прикинь – оставят тебя при этом в покое?

– Что вы имеете в виду?

– А то, могут давить на тебя, чтобы дал на них ложные показания. Ты, например, мог слышать, как все трое сговаривались отравить этого Олега.

– Да вы что, Сергей Петрович, я ничего такого не слышал!

– Конечно. Только это очень удобный для них ход. И подчиненных твоих в оборот возьмут.

– Тьфу, пакость! Я копейки за всю службу не прикарманил, и ребята мои…

– Ты мне это не рассказывай. Ты трезво на все взгляни.

Было видно – старший охранник и хотел бы, да нервы не очень слушались, и человек положил на плечо ему руку.

– Может и не так все будет, Алеша, а может и так.

– Да так, Сергей Петрович, так!

Он повел головой из стороны в сторону и вздохнул два раза быстро и глубоко.

– И методы их я заранее знаю. Припишут пропажу ценных вещей из дома и начнут под это нас всю охрану прессовать. Я ж честный человек, Сергей Петрович, я клепать на людей не стану. Если хотите знать, я почти как и вы из органов ушел.

– А откуда ты знаешь, как я ушел?

– Хозяин рассказывал.

Оба замолчали.

Ветерок вдруг решил подуть, и полуденный жаркий воздух сделался посвежее. Серо-коричневый воробей, явившийся в двух метрах от них, начал попрыгивать, очень довольный своей беззаботностью.

– Вот как поступим, Алеша. Лимит времени небольшой у нас еще есть. Первое твердо запомни – я тебе ничего не рассказывал. Ты пока ничего не знаешь. И ребятам ни гу-гу.

– Спасибо, Сергей Петрович. А делать что?

– Ключи запасные от гостевых комнат у тебя есть?

– Есть.

– Дашь их мне. Теперь нужна ручка и бумаги листок.

Требуемое оказалось в нагрудном кармане, и молодой человек приготовился писать.

– Нет, дай я сам.

Гость стал что-то выводить, разборчиво, крупными буквами.

Подумал, куснул тупой кончик ручки, и еще дописал.

Молодой человек деликатно посмотрел на бумажку.

– Ты, Леша, сам эти названия в голову не бери. Это вполне известные реактивы. Но изволь, брат, их мне быстро доставить. В городе ведь есть медицинский институт?

– И другие есть.

– Нет, в первую очередь туда. К фармакологам. Как у тебя с деньгами?

– Три тысячи баксов на хозяйственной карте.

– Хватит им и пары сотен. Садись в машину, и влет.

– Понял, товарищ начальник! – оттого что возникли реальные действия, он успокоился и улыбнулся. – Только сбегаю за гостевыми ключами.

– И еще купи сильную лупу.

Через несколько минут человек снова вошел в дом, и часы у входа показывали, что он отсутствовал меньше четверти часа.

На связке четыре ключика с разноцветными головками – синей, зеленой, розовой и золотой – четыре гостевые комнаты были оформлены каждая своим цветом. Он всегда останавливался в «золотой», и этот ключ-дубликат не был нужен, а вот остальные, и в первую очередь синий, сейчас понадобятся.

Подняться можно было по центральной лестнице и двум внутренним – одна из них шла от бара, и человек, чуть подумав, решил подержать компанию в неведении и направился от входа вверх по центральной.

Синяя – комната Олега.

Через несколько шагов по знакомому коридору он увидел дверную ручку с синим обводом.

От поворота ключа дверь сама пошла внутрь.

Комната оказалась в солнечном свете, человек приостановился у порога, пришлось немножко пощуриться.

Не застеленная кровать… а так, не бросается в глаза беспорядок.

Он прошел дальше внутрь и с середины комнаты начал обводить все взглядом, понемногу поворачиваясь против часовой стрелки.

Пару раз его взгляд, становясь пристальнее, задерживался на чем-то, но затем принимал прежнее спокойное выражение.

А когда круговой обзор закончился, человек быстро осмотрел встроенный шкаф, затем так же быстро прошел в ванно-туалетное помещение и пробыл там не больше минуты – следовало, решая основную задачу, экономить время, которое, убывая, делало и его уязвимым предусмотренной законом статьей о намеренном сокрытии сведений о случившемся преступлении.

Или не преступлении, а просто смерти от перепоя?

Сумка вещевая дорожная.

Содержимого было немного совсем – сначала оно перекочевало на кресло, затем скоро поместилось назад.

Собираясь выйти, он чуть задержался, взявшись за ручку двери, обдумывая что-то из здесь увиденного, а затем снова заторопился.

В коридоре человек вернулся на несколько шагов назад и выбрал ключ с зеленой головкой для предыдущей комнаты, находившейся по этой же стороне.

Второе помещение отличалось от первого интерьером зеленого, а не синего, тона, при тех же размерах и меблировке.

И тут визитер пробыл совсем недолго. Зашел в санузел, а возвратившись в комнату, бегло обвел ее взглядом, нервно пощелкал пальцами, задержал взгляд на столике, где кроме фирменной бутылки с водой, пустого стакана, лежал носовой платок и журнал. Вдруг, присматриваясь еще на ходу, он быстро приблизился.

Простота предметов не оправдывала вызванного к себе внимания, но на лице человека нарисовалось непонятно с чем связанное напряжение… однако всего на несколько секунд. Он, не любивший ручных часов, поискал глазами и увидел небольшие часики рядом с пастелью на тумбочке – двадцать одна минута, как он покинул тех в баре внизу. Но опять явилось напряженное выражение, и пальцы правой руки прощелкали кастаньетный звук.

Оттого, что время бежит?

Нет, скорее радует, что его прошло очень мало.

А взгляд все равно упирается в часы.

– Ага…

Щелчки приостановились, и прозвучало второе «ага» – теперь с другой интонацией – слегка вопросительной.

Снова коридор – оставалось еще осмотреть «розовую», располагавшуюся по другой стороне.

Оказавшись внутри, человек вдруг задумался, и даже, чуть склонив голову, положил правый указательный палец вдоль носа до переносицы.

Простоял он так, впрочем, недолго.

А возвратясь в прежний режим, начал быстро открывать створки шкафов и ящичков, встав на колени, заглянул под постель, потом, быстро поднявшись, проследовал в туалетный блок.

И тоже пробыл там недолго.

Вернувшись, приостановился и поглядел на часы – такие же, как в соседней комнате, только другого цвета.

– Несанкционированный обыск?

– А вы хотели санкционированный? – человек не повернулся к дверям.

– И удалось что-нибудь?

– Скажите, Елена, вы знали об этой жеребьевке?

– Нет, разумеется.

Теперь он обернулся в пол оборота.

– А ваш муж?

Она дернула плечиками.

– Не думаю.

Ответ гостю показался немного странным, а на лице нарисовалось неудовольствие.

– Я, кажется, просил дожидаться меня в баре.

– А я, прогуливаясь по зимнему саду, заметила, как вы подошли к дому, но потом не появились.

Человек качнул в ответ головой, но не ей, а, по-видимому, каким-то мыслям в себе, сложил было средний и большой палец, но удержал себя от пощелкиваний.

– Ладно, пошли к остальным.

Он первый устремился на выход и, лишь вспомнив о любезности в коридоре, подождал выходящую даму и прикрыл за ней дверь.

Понуждая ее идти быстрым шагом, человек, адресуясь назад, спросил:

– Вы сами, Елена, вчера вечером в каком состоянии были?

– Что? Ах да… нет, я была вполне под контролем.

Свернули от коридора вбок, где начиналась небольшая лестница вниз прямо к бару.

– А Владимир?

– Так, – в голосе прозвучала неопределенность, – крепкого он, кажется, вообще не пил.

С последних ступенек лестницы кроме двух сидящих в креслах людей обнаружился еще один – охранник, но не Макар, а другой, которого гость мало знал. Знал только, что парень получил лет шесть назад сильную контузию при спецоперации на Кавказе, Алексей подобрал его, бедствующего почти, и они с Макаром относились к нему очень заботливо.

Двое за столом, показалось, изучали нечто похожее на ресторанную карту, а Аркадий делал отметки ручкой.

Оба сидящих подняли головы, и Владимир несколько виноватым голосом произнес:

– Мы заказываем обед.

Как-то выскочило из головы, что в этом доме никогда не было повара, и обед и ужин заказывался в недалеком отсюда очень хорошем загородном ресторане – система, стало быть, продолжала работать.

Охранник вежливо ожидал в стороне, там за креслом, недавно покинутым гостем, где стоял недопитый наполовину стакан с темным терпким «Бордо». Человек прошел к своему месту, однако не сел, а взяв стакан, отправился к бару и оттуда уже, увидев, что прочие закончили процедуру выбора, проговорил, зная наперед имевшееся в постоянном выборе:

– Язык в молочном соусе, крабовый салат, ну овощи, само собой, – он вскинул глаза, показывая наверх: – И ему то же самое.

Темные зрачки Елены мелькнули в его сторону с благодарностью за догадливость, упущенную, конечно же, остальными.

Все же такого вкусного вина больше нигде не выпьешь, и человек, прежде чем долить полный стакан, не удержался и допил остававшееся.

А возвращаясь к своему креслу с полным уже, приостановился, глядя вслед удалявшемуся с отметками в меню охраннику. С этой позиции, у красноватого деревца, можно было проследить сквозь зелень его движение до конца. Деревце это или куст?.. Много здесь всякой мудреной растительности. Он повернул голову к сидевшим за столиком, уже приоткрыл рот… но замер, и как-то осторожно потом возвратил голову в прежнее положение. Охранник как раз добрался до выхода.

Человек простоял так, со стаканом в руке, еще с полминуты, и отправился к креслу, лишь когда глазастая Елена сообщила всем громко, что видит охранника уже наружи. Круглые часы на верхней панели бара показывали, что с момента ухода отсюда на все процедуры ушло всего двадцать девять минут.

Аркадий тоже вслед его взгляду посмотрел туда на часы.

– Сколько мы можем еще так тянуть? Нехорошее ощущение – мы не в одно так в другое вляпаемся.

Гость, показалось, и согласился, и не вполне:

– Ну, экспертиза вообще определяет смерть с погрешностью. Считайте, что она произошла на час позже, однако торопиться надо, Аркадий прав.

– Кроме того, – включилась его жена, – мы можем сказать… что вы улыбаетесь, Сергей Петрович?

– Хорошо соображаете, сударыня. Имели ввиду: он неважно себя почувствовал и заявил, хочет пару часов поспать? То есть, мы его еще не обнаружили?

– Браво!

Муж намерился поцеловать жене руку, но та воспротивилась.

– Что «браво», дело-то на нуле. Или нет, Сергей Петрович?

Тот уклончиво повел головой, посмотрел на приятно полный стакан…

– Значит, Олег вчера к ночи находился под сильным градусом, хотя вам, Елена, показалось, что он более вменяем, чем выглядит, и старается использовать опьянение, чтобы уйти от разговора на неприятную тему, так?

– Ну, я не очень настаиваю.

– Ты, Аркадий, как я понял, и не можешь ни на чем настаивать.

– Не могу!

– А вы, Владимир?

– Я тоже был немного в тумане.

– Но Олега вы все же побеспокоились спать уложить.

– Да, вместе с Аркадием.

– Ха, это я, в общем, помню, – тот продолжал находить в пьяной истории юмор.

– А на ночь, дали ему, вы говорили, снотворное?

Владимир закивал головой:

– Да, Аркадий нашел где-то в аптечке.

– А почему была необходимость в снотворном?

– Собственно, – Владимир посмотрел на молодого человека, развалившегося в кресле, – это, помнится, была твоя инициатива.

– Моя? Н-ет, не помню. А, наверное потому, что мы хотели все-таки обсудить без него наши требования, выработать, так сказать, цифровые позиции. Лен, ты еще сказала: «Снотворное ему что ли дать»? Когда он начал петь «конфеты-бараночки».

– Не мели ерунды. К тому времени уже было ясно, что обсуждать с вами что-либо совершенно бессмысленно. Сергей Петрович, вы задаете сейчас вопросы по существу? Простите, мне кажется, дело висит в воздухе без всякого плана.

– Ну, – человек потянул руку к стакану и задержал ее там, – если я буду предварительно объяснять смысл каждого моего вопроса… – он затруднился сразу сказать, чем не подходит подобная процедура и проговорил о другом: – Кое-что прояснится, когда Алексей привезет мне некоторые дополнительные средства.

Женщина нервно поморщилась.

– Время, оно течет, как тот проклятый песок.

И Владимир беспокойно добавил:

– Минут через тридцать доставят обед, и мы должны будем разбудить, э, «покойного». Сколько у нас останется после этого?

Но племянник оптимистично ответил:

– А я, допустим, постучал громко в его дверь – там не ответили. Ну и решили – спит себе, лучше часок еще не тревожить. Так ведь, Сергей Петрович?

Нельзя сказать, что нехитрое предложение очень понравилось, но подумав чуть, тот кивком согласился.

И снова спросил, словно подтверждая подозрения в отсутствии реального плана:

– Он что, Олег, все же вел себя неспокойно?.. Снотворное выпил не сопротивляясь?

Женщина громко выдохнула, и в звуке расслышался легкий стон, Владимир отрицательно помотал головой, а племянник Аркадий поделился еще одной несложной идеей:

– Мы вот тут сидим-мучаемся, а у него, возможно, просто произошел сердечный приступ – банальный случай. Экспертиза смерть от остановки сердца обязательно сумеет определить?

Человек на своем председательском месте приостановил движение стакана ко рту.

– Сумеет, это они всегда распознают. Но, – он сделал глоток, погонял немного вино по рту и одобрительно кивнул ему вслед, – но маловероятно, что Олег был сердечником.

Глаза женщины не сумели скрыть – это ей не понравилось.

– Как вы это установили?

– Просто. В боковом кармане его сумки есть пакетик с лекарствами. Там у него аспирин, слабительное, флакончик с нафтизином, – он отчего-то приостановился, – укрепляющие капли для глаз. Вывод простой: Олег аккуратно собирался в дорогу, а ехать сюда на поезде всего с небольшим одни сутки – к организму своему, стало быть, относился внимательно. Однако никаких сердечных лекарственных средств он не взял.

Последние слова прозвучали с немножко вопросительной интонацией.

Женщине опять не понравилось – эта ли информация или что-то еще…

– Сергей Петрович, может быть, погуляем во дворике на свежем воздухе?

Она, не дожидаясь ответа, встала и будто потянула этим из кресла гостя.

Двое мужчин за столиком переглянулись, Аркадий с напряженной улыбкой поинтересовался:

– Это что за интим?

– Интим-интим, а ты, будь любезен, не переходи в мое отсутствие на крепкое.

Тот пошутил неуклюже вдогонку про несвободу брошенного женою мужа.

Гость, меж тем, встав у кресла и поджидая спутницу, сощурил глаза – то ли оттого что в их поле зрения попало нечто его удивившее, то ли не увиденное глазами, а угаданное мыслью, стало тому причиной – он даже слегка замешкался и последовал за женщиной с опозданием.

Солнце наружи уже разыгралось вовсю, и в зенитном своем стоянии обливала землю лучами, добросовестно выполняя надлежащую ей в это время работу.

– Славная погодка, – произнес человек, поднимая слегка к солнцу голову, – сейчас бы куда-нибудь на воду.

Женщина показала рукой в сторону дома:

– Есть бассейн.

– Нет, на большую куда-нибудь, в плесы.

Он улыбнулся вдаль, невидимому отсюда простору, и поймал в ее глазах понимание – им тоже хотелось куда-то на волю.

Это секундное общее между ними оборвалось, она отвела взгляд в сторону и заговорила.

Быстро, словами-ледышками:

– У меня очень нехорошее чувство, Сергей Петрович, чувство веревки, которой нас всех перевязали и вот-вот куда-то потянут. Тут надо не развязывать, а рассекать. Нужен простой, грубый, но эффективный ход. Нужно избавиться от трупа. Но очень надежно. Пусть подозревают потом, сколько хотят. – Она заговорила громче, опасаясь, что ее перебьют. – Пять миллионов вам, и по два миллиона ребятам. Я выделю из собственной доли. Очень простое объяснение – вчера вечером Олег связался с кем-то по телефону и уехал вскоре на подкатившей к воротам машине. Был пьян, на наши слова не реагировал. Ребята этой ночью закопают где-нибудь труп надежно – вы сами знаете, сколько таких, годами не найденных. Сергей Петрович, надо забыть обо всем и разрубить поганый узел, как Македонский когда-то. Надо, понимаете, надо!

Теперь на него снова смотрели большие, широко открытые ее глаза.

– Вы не верите, что я честно потом расплачусь?

– Верю.

Глаза указали на домик охранников.

– И они поверят.

Он тоже взглянул туда, на пороге появился белобрысый Макар и, заметив их, деликатно повернулся чуть в сторону.

Два миллиона? Да, они не поместятся в эту голову, а когда втиснутся все же туда, остальному просто не будет места. Хотя, что думать о чужой голове – его поезд уже мчится в туннель, и поболтавшись недолго, там скоро исчезнет и оставшийся хвостик.

– Нет трупа – нет факта. Что вы молчите, Сергей Петрович?

– Вспомнил вот Льва Толстого.

– С какой стати? – ее плечи почти негодующе дернулись.

– В молодости, стыдно признаться, до половины только «Войну и мир» прочитал. А в последние годы читаю Толстого, подряд всякое разное.

– В религию его обратились?

– А не было, сударыня, у него никакой религии. Зачем? Он ведь главные истины говорил: не лгать, и жить своим трудом. Пахать при этом вовсе необязательно. Понимаете, когда Толстого долго читаешь, появляется такое, даже зримое ощущение, что стоишь рядом и за его рубашку держишься.

Протестующая волна в ней, готовая взмыть, замедлилась вдруг, в глазах возникло мирное любопытство, и человек, навстречу ему, обрадовано заторопился:

– Две тысячи лет христианства – огромная работа лучших умов – догматы, диалектика, постижение высших смыслов – все это ради будущего Царствия Божьего. Зачем, когда царствие это в пяти минутах, в одном шаге – не лги и не бери чужого. Вот, – он указал рукой рядом на невидимую черту близко совсем от их ног, – не переступай. Разве для этого нужен распятый Христос?

Она тоже посмотрела туда.

– Желаете быть только по эту сторону?.. Ладно, снимаю свое предложение.

Человек даже чуть запыхался от быстрых слов и теперь перевел дыхание, а она, глядя на него, медленно произнесла:

– Еще Толстой говорил: «всякая фальшь есть повреждение жизни».

– Вот-вот. И раз уж мы вспомнили эту фразу, хочу вас кое о чем спросить.

– Спрашивайте.

– В те три, примерно, минуты, что вы с мужем провели вместе с Олегом…

– До прихода Владимира, – подсказала она.

– Да, до его прихода. Вы оба все время сидели вместе за столом?

Она подтвердила едва заметным кивком.

– Никто из вас двоих не вставал, не отходил, например, к бару?

Опять еле заметное, но уже отрицающее движенье. Но глаза блуждают слегка, будто не здесь.

– А непротивление злу насилием, Сергей Петрович, вы тоже воспринимаете?

– Что?.. А, нет не воспринимаю. Тут Толстой страдал крайней наивностью, распространенной впрочем, весьма.

– Какой именно?

– Не понимал, что зло существует как таковое.

– А оно существует?

– Конечно. Я встречал в своей практике людей лишь по внешности, а внутри, – он, вспоминая, удивленно приподнял плечи, – там, скорее всего, нет вот этого самого, что мы называем «внутри».

– Нет самого места для человека?

– Интересно вы сказали, сударыня.

Он собрался продолжить, но отвлек ровный негромкий звук, посторонний совсем.

Оба повернули головы и увидели за раздвигающимися воротами черный большой «Мерседес». Едва получив необходимое для себя пространство, автомобиль нетерпеливо двинулся внутрь.

Алексей дал в их сторону короткий гудок и сразу же повернул к домику для охраны.

– Елена, я еще раз прошу никому не шастать по дому.

– А вы скоро?

– Минут через двадцать, что-нибудь.

Когда он подошел к машине, Алексей уже вытащил с заднего сиденья два пакета, и кивком дал понять, что задание выполнено, а Макар, вежливо спросивший, чем может помочь, получил в ответ указание отправляться в дежурную комнату.

– Ко мне, Сергей Петрович, на второй этаж?

– Давай, Леш, к тебе.

Поднялись вверх по небольшой прохладной лестнице.

Гость не был тут раньше, но и осматривать было особо нечего.

Комната Алексея, отличаясь, может быть, чуть меньшим размером, оказалась очень похожей на номера для приезжих в доме.

Стол, удобный вполне, стоял у окна.

– Ты, Леша, сдвинь его внутрь к серединке. Не люблю я припертых столов, понимаешь.

– Привыкли, что кто-то всегда напротив?

– Да, смейся-смейся.

– А что тут было, пока без меня?

– Есть кое-какие находки.

– В сторону убийства показывают?

– … да, признаки есть.

– Ох, черт. А как бы не хотелось, Сергей Петрович.

– Да уж чего… слушай, Интернет имеется здесь в помещении?

– Внизу там, в дежурке.

Из пакетов появились две баночки с надписанными от руки этикетками, колба с резиновой пробкой, прозрачный пакетик с белыми небольшими кристалликами, длинная лабораторная пипетка, большая лупа, кисточка, еще какая-то мелочь…

– А где бокал с вином?

– В шкафчике вон, откройте правую створку.

– Ты на нем пальцами не наследил?

– Обижаете, Сергей Петрович.

К предметам на столе добавился бокал, который гость прихватил двумя пальцами через салфетку у донышка, а молодой человек приставил к столу легкое кресло.

– Здесь удобно? А я со стороны посмотрю.

– Спасибо. Ты, Леша, нет, ты другим делом займешься.

– Каким делом?

– Информацию в Интернете разыщешь. Но сначала найди название в описи под одиннадцатым номером…

– Побеседовали?

Двое мужчин посмотрели на вынырнувшую из-за экзотического деревца женскую фигурку, и Аркадий снова спросил:

– Можно все же узнать, о чем?

– Дай сигарету.

– Пожалуйста.

– И прикурить.

– Пожалуйста.

– … о чем, о чем – о Льве Толстом.

– Вот так, Володь, она шутит.

– Я предложила ему увезти труп и зарыть где-нибудь к чертовой матери.

– Кому?!

– Ну не Льву же Толстому, Владимир. Предложила за это крупную сумму из своей доли.

Мужчина напротив нее застыл с приоткрытым ртом, а муж холодно поинтересовался:

– Лен, ты с ума не сошла? Это ж прямой путь всем в зону.

А слегка пришедший в себя Владимир просипел севшим вдруг голосом:

– Этого нельзя-а…

– Да успокойтесь вы оба, отказался он. Понятно вам, что Сергей Петрович, а не Лев Николаевич? Аркадий, сходи к бару, добавь мне в стакан пузырей.

Муж привстал, подумал, и встал окончательно.

– Фу, как тебе такое в голову пришло, а?

– Как мне, дуре, сразу в голову не пришло договориться об этом с ребятами.

– Еще лучше. Может, тебе покрепче чего?

Владимир еще не избавился от переживаний:

– Леночка, ну как же такое можно, ей богу!

– Дураки вы, простите. Сейчас: «Ушел из дома и не вернулся» больше, чем объявлений «Сниму квартиру». Ну уехал он пьяный куда-то вчера вечером, а мы тут причем? За что нас было бы зацепить? И менты эти алчные быстро сообразили бы – лучше дело не тянуть, а быстрее от нас получить «благодарность». Не понимаете? А сейчас всем куда деваться, когда вон он, – она ткнула большим пальцем себе за спину, – реальный труп.

Муж застыл с бутылкой в руке.

– Черт возьми, Володя… она права.

– Нет, ребята, я, – тот мелко-мелко замотал головой, – я это никак не воспринимаю, мы же не из уголовной среды, нет…

Женщина, продолжая досадовать на себя, махнула рукой:

– Ладно, уже проехали мимо, – и нетерпеливо посмотрела на мужа.

Тот, вглядываясь, доливал брют сквозь поднимавшуюся пену.

– А много ты предложила?

– Более чем.

– Отказ был мотивированный?

– У-гу. Толстой не велел, когда они стояли рядом и Сергей Петрович за его рубашку держался.

Еще секунды три муж сохранял внимание, затем бутылка выскользнула из руки, и он едва успел подхватить другой.

И начал смеяться.

Рвущимися наружу порывами.

Владимир, на все это, лишь вскинул плечи и еще выше глаза.

Длинная пипетка снова нырнула в колбу и добавила пару капель в мензурку, которую приходилось держать в руках из-за отсутствия штатива.

Это неудобство, впрочем, удалось ликвидировать с помощью стакана, найденного в туалетной комнате – мензурка в нем устойчиво помещалась, хоть и под некоторым углом.

Наклонный угол сейчас не играл никакой роли, а вот цветовая окраска от теперь последнего реактива – играла решающую.

Человек приблизил к себе пипетку, поглядел на ее кончик, где красным стояли мерные черточки, скачал пару капель реактива назад, а затем очень бережно понес пипетку к мензурке.

Видимо, важность момента заставляла применять больше усилий, чем этого требовала нехитрая совсем технология, и вряд ли следовало сдерживать дыхание, отправляя содержимое внутрь мензурки.

Окраска должна выступить почти сразу.

Или ничего не будет?

«Как бы не хотелось», – недавно сказал Алексей.

Он чуть поболтал мензурку, уставил ее перед глазами… но зачем-то продолжал держать, пялиться – есть она, есть – та самая выраженная цветовая характеристика, хоть на лекции студентам показывай.

– Опоньки, кажется, обед привезли! – другие повернули головы и тоже различили через тонированное стекло въезжающий в ворота фургончик. – Я бы, дорогая, выпил все-таки перед обедом стопочку виски, сухое как-то до конца не оттягивает. Володь, ты не хочешь?

– Пожалуй. Пятьдесят граммов, не больше.

Аркадий отошел к бару, проворно налил на глазок в два стаканчика, повернул на бутылке крышку и замер вдруг, глядя на тех, за столом.