Текст книги "Шепот за окном"

15

Комната была маленькой, но, поскольку все поверхности здесь были выкрашены в белый цвет, создавалось впечатление безграничного пространства. Ме́ста без стен. Или чего-то вне пространства и времени вообще. Пит всегда воображал, что для того, кто просматривает записи с камер наблюдения, это должно выглядеть, как сцена из какого-нибудь научно-фантастического фильма, где один человек сидит в бесконечной пустоте, в которой еще только предстоит выстроить некое виртуальное окружение.

Он провел пальцем по поверхности стола, полностью разделявшего помещение. Та слегка скрипнула. Все здесь было чисто, надраено до блеска, стерильно.

А потом в комнате опять воцарилась полная тишина.

Он ждал.

Когда предстоит встретиться лицом к лицу с чем-то ужасным, лучше встретиться с этим без задержки – каким бы плохим ни было предстоящее событие, оно все равно произойдет, и, по крайней мере, при этом не придется выносить еще и его ожидание. Фрэнк Картер хорошо понимал это. Пит посещал его по меньшей мере раз в год с момента заключения Картера в тюрьму, и этот человек всегда заставлял его ждать. Обязательно возникнет какая-нибудь пустячная задержка там, в тюремном блоке, – какое-нибудь подстроенное происшествие. Это – заявление о контроле, делающее ясным, кто из двоих мужчин действительно держит ситуацию в руках. Тот факт, что по окончании встречи именно Пит уйдет отсюда, вроде как должен был бы разубеждать в этом, но нет. Ему было нечего предложить Картеру, кроме отвлечения и развлечения. Только у одного из них было то, что требовалось другому, и оба об этом прекрасно знали.

Так что Пит ждал, как примерный мальчик.

Через несколько минут дверь в дальнем конце напротив стола отперли, и вошли два тюремных охранника, став по обе стороны от нее. Сам дверной проем оставался пустым. Чудовище, как и всегда, не спешило явить себя.

Возникло обычное чувство беспокойства, когда этот момент наступил. Пульс ускорился. Пит давно оставил попытки заготовить вопросы для этих встреч, поскольку слова неизбежно рассыпались в беспорядочную мешанину у него в голове, словно птицы, вспархивающие с дерева. Но заставил себя придать себе безучастное выражение лица и попытался, насколько возможно, сохранять спокойствие. Верх тела побаливал от утренних упражнений в спортзале.

Наконец Картер шагнул за порог.

Он был одет в бледно-голубой комбинезон, скован кандалами по рукам и ногам. По-прежнему щеголял знакомо выбритым черепом и рыжеватой козлиной бородкой. Как всегда, немного пригнулся, шаркающей походкой заходя внутрь, хотя в этом и не было никакой нужды. При росте шесть футов пять дюймов и весе в семнадцать стоунов[7]7
  6 футов 5 дюймов и 17 стоунов – 196 см и 108 кг.


[Закрыть] Картер и так был реально огромным человеком, но он никогда не упускал возможности выглядеть еще крупнее.

За ним вошли еще двое охранников, сопровождая его к креслу на противоположной стороне стола. Потом все четверо удалились, оставив Пита наедине с Картером. Лязг захлопнувшейся за ними двери показался ему самым громким звуком, какой он когда-либо слышал.

Картер насмешливо уставился на него.

– С добрым утречком, Питер.

– Здравствуй, Фрэнк, – сказал Пит. – Хорошо выглядишь.

– Жизнь хороша. – Картер похлопал себя по животу, отчего цепочки, соединяющие его запястья, негромко забрякали. – Реально крайне хороша.

Пит кивнул. Когда бы он ни посещал Картера, его всегда поражало, что тот, судя по его виду, не только прекрасно выживает в заключении, но и чуть ли не благоденствует тут. Похоже, бо́льшую часть времени Картер проводил в тюремном спортзале, и все же, хоть он оставался столь же физически внушительным, как и во время его ареста, нельзя было отрицать, что годы в тюрьме в некотором роде смягчили его. Вид у него был умиротворенный. Сидящий сейчас здесь, вольготно раскинув ноги и положив одну мясистую лапищу на подлокотник кресла, он вполне мог быть королем, восседающим на троне и обозревающим какого-нибудь мелкого царедворца. За пределами этих стен считалось, что Картер – опасный зверь, злобный и находящийся в состоянии войны со всем окружающим миром, но здесь, даже запертый в клетке, со своим статусом знаменитости и кружком подхалимствующих поклонников, он наконец нашел нишу, в которой смог расслабиться.

– Ты тоже неплохо выглядишь, Питер, – отозвался Картер. – Хорошо питаешься. Поддерживаешь форму, я гляжу… Как семья?

– Я не знаю, – сказал Пит. – Как твои?

В глазах Картера при этих словах мелькнула искорка. Всегда было ошибкой подкалывать этого человека, но иногда было трудно удержаться, а жена и сын Картера оказывались легкой мишенью. Пит до сих пор помнил выражение на лице Картера, когда тот прослушивал показания Джейн, транслировавшиеся в суде по видеосвязи. Этот человек, наверное, полагал, что она слишком испугана и полностью сломлена, чтобы выступать против него, но под конец она все-таки выступила, впустив Пита в пристройку и отозвав несколько алиби, которые предоставила своему мужу несколько месяцев назад. Выражение его лица в тот день очень напоминало то, которое он напустил на себя сейчас. Как ни вольготно Картер мог себя здесь чувствовать, ненависть, которую он испытывал к своей семье, так и не пошла на убыль.

Он вдруг подался вперед и произнес:

– Знаешь, прошлой ночью мне приснился совершенно невероятный сон.

Пит выдавил улыбку.

– В самом деле? Господи, Фрэнк, не думаю, что так уж хочу про него услышать.

– Вот уж нет, еще как хочешь! – Картер откинулся назад и улыбнулся сам себе. – Действительно хочешь. Поскольку там был один мальчишка, понимаешь? Смитов мальчишка. Поначалу, когда спал, я точно не знал, что это он, потому как все эти маленькие паршивцы такие одинаковые, точно? Любой из них подойдет. Плюс его рубашка была натянута ему на моську, так что мне не было видно как следует, – именно так, как я больше всего люблю. Потому что, видишь ли, я помню, что на нем было, просекаешь?

Синие тренировочные штаны. Маленькая черная рубашка-поло.

– И кто-то плакал, – продолжал Картер. – Но не он. Для начала, сейчас он уже вышел из плаксивого возраста – с этим давно покончено. И хныканье по-любому слышалось откуда-то сбоку. Так что поворачиваю я голову и замечаю там их обоих – мать и отца. Они вроде как прочухали, что я наделал с их мальчишкой, и оба всхлипывают – все их надежды и мечты пошли прахом, и, типа, что же ты, гад, натворил. – Он нахмурился. – Как там бишь их звали?

И вновь Пит ничего не ответил.

– Миранда и Алан. – Картер кивнул сам себе. – Теперь вспомнил. Они вроде тогда приходили на суд, так ведь? Ты сидел вместе с ними.

– Да.

– Точно. Так вот, Миранда и Алан плачут этими огромными слезами и смотрят на меня. «Скажи нам, где он!» Умоляют меня, просекаешь? Зрелище довольно жалкое, но мне-то пофиг, я только сразу про тебя вспоминаю, и вот думаю про себя: Питер хочет знать это тоже, и он может скоро прийти меня навестить. – Картер улыбнулся через стол. – Он ведь мой друг, точно? Я должен сделать еще одну попытку и помочь ему разрулить все эту историю. Так что я оглядываюсь вокруг более внимательно, пытаюсь просечь, где я и где мальчишка. Потому как мне никогда не удавалось этого припомнить, так ведь?

– Нет.

– И тут происходит совершенно удивительная вещь.

– В самом деле?

– В натуре удивительная. И знаешь какая?

– Ты проснулся, – сказал Пит.

Картер откинул голову назад и залился смехом, а потом со всех сил захлопал в ладоши. Цепочки дребезжали, пока он аплодировал. Когда закончил и заговорил опять, его голос вернулся к нормальной громкости, а в глазах опять появился знакомый огонек.

– Ты слишком хорошо меня знаешь, Питер. Угу, я проснулся. Стыд и позор, точно? Пожалуй, Миранде и Алану – и тебе тоже – придется порыдать немного еще.

Пит не собирался заглатывать наживку.

– Видел ты кого-нибудь еще в этом сне? – спросил он.

– Кого-нибудь еще? Типа кого?

– Ну, не знаю… Еще кого-нибудь, кто был с тобой. Кто помогал тебе, например.

Это был слишком прямолинейный подход, чтобы получить прямой же ответ, но, как и всегда, Пит тщательно наблюдал за реакцией Картера на этот вопрос. На тему потенциального сообщника тот в общем и целом всегда реагировал одинаково: иногда насмешливо, иногда утомленно, но никогда ни подтверждал, ни отрицал, что в убийствах был замешан еще один человек. На сей раз он улыбнулся сам себе, но реакция отличалась от обычной. Сегодня вопрос вызвал дополнительную напряженность.

«Он знает, почему я здесь».

– Мне было интересно, сколько времени тебе понадобится, чтобы прийти и повидать меня, – сказал Картер. – С этим новым пропавшим мальчишкой и всем прочим. Я реально удивлен, что ты тянул до сегодняшнего дня.

Пит заставил себя пожать плечами.

– А что такого, Фрэнк? Ты вообще-то у меня не в первых приоритетах. Ты провел в тюрьме достаточно долгое время, так что можно смело сказать, что в данном случае ты точно не являешься подозреваемым.

Улыбка вернулась на лицо убийцы.

– Я-то уж точно нет. Но для тебя это всегда возвращается обратно ко мне, разве не так? Всегда заканчивается там, где начинается.

– Как это прикажешь понимать?

– Как знаешь, так и понимай. Так ты что-то хотел у меня спросить?

– Твой сон, Фрэнк, как я уже сказал. Был там еще кто-то?

– Не исключено. Хотя сам знаешь, что такое сны… Они слишком быстро стираются из памяти. Какая досада, точно?

Пит секунду не сводил взгляда с Картера, оценивая его. Тому было достаточно просто узнать об исчезновении Нила Спенсера – это было во всех новостях. Хотя не знал ли Картер и что-нибудь еще? Ему явно доставляло удовольствие создавать впечатление, будто оно так, но само по себе это ровным счетом ничего не значило. Это легко могла быть просто очередная демонстрация власти, еще один способ сделать себя больше и важнее, чем на самом деле.

– Да много чего стирается, – сказал Пит. – Скандальная известность, для начала.

– Только не здесь.

– В наружном мире, по крайней мере. Люди давно про тебя забыли.

– О, я уверен, что это не так!

– Тебя довольно давно не упоминали в газетах, знаешь ли. Человек вчерашнего дня. Если вообще не позавчерашнего, вообще-то говоря – тот мальчик пропал всего два месяца назад, как ты уже сказал, и знаешь, в скольких новостных репортажах ты упоминался?

– Не знаю, Питер. Почему бы тебе не сказать?

– Ни в одном.

– Ха! Может, мне стоит начать раздавать интервью всем этим ученым и журналистам, которые постоянно об этом просят? Могу и так поступить…

Он ухмыльнулся, и тщетность ситуации больно ударила Пита. Он терпел все это абсолютно без толку – Картер ничего не знал. И все закончится точно так же, как и всегда. Он прекрасно знал, как будет чувствовать себя потом – то, как разговор с Картером вернет все назад. Вскоре тот кухонный шкафчик будет притягивать его сильней, чем когда-либо.

– Да, может, и стоило бы. – Он встал, повернулся спиной к Картеру и направился к двери. – Пока, Фрэнк.

– Их может заинтересовать шепот.

Пит остановился, уже взявшись за ручку двери. Мурашки пробежали по спине, потом распространились по рукам.

Шепот.

Нил Спенсер рассказывал своей матери, что какое-то чудовище шептало у него за окном, но эта подробность исчезновения мальчика никогда не становилась публичным достоянием и не попадала в новости. Но все равно могла как-то просочиться. Тем более что Картер вел себя куда более торжествующе, словно разыгрывая козырную карту.

Пит медленно обернулся.

Картер сидел, все так же небрежно развалившись в кресле, но теперь на лице у него было написано самодовольство. Насадил на крючок чуть больше наживки, чтобы его рыбка не уплыла… И Пит вдруг почувствовал уверенность, что упоминание про шепот вовсе не было простым предположением.

Откуда-то этот мерзавец знал.

Но откуда?

Прямо сейчас больше, чем когда-либо, нужно сохранять спокойствие. Картера подкармливает любое чувство нужды, которое он подмечает в сидящем напротив, и он уже получил достаточно, чтобы начать игру.

«Их может заинтересовать шепот».

– Что ты под этим понимаешь, Фрэнк?

– Ну, этот мальчик увидел чудовище в окне, так ведь? Которое с ним разговаривало. – Картер опять подался вперед. – Разговаривало. Очень. Тихо.

Пит попытался справиться с тоскливым раздражением, но оно, помимо воли, начало вихриться внутри него. Картер что-то знал, и пропал маленький мальчик. Его нужно найти.

– Откуда ты знаешь про шепот? – спросил он.

– А! Долго рассказывать.

– Так расскажи.

Картер улыбнулся. Улыбкой человека, которому нечего терять или приобретать, кроме боли и горя остальных.

– Ладно, расскажу, – произнес он. – Но сначала тебе придется дать мне то, чего я хочу.

– И что же это будет?

Картер откинулся назад. Теперь с лица его вдруг исчезло насмешливое выражение. На миг его глаза стали пустыми, но потом там зажглась злость, столь же видимая, как два булавочных прокола в черной бумаге, за которыми пылает огонь.

– Приведи сюда моих, – сказал он.

– Твоих?

– Эту суку и этого мелкого выблядка. Приведи их сюда и оставь меня с ними на пять минут с глазу на глаз.

Пит уставился на Картера. Секунду его переполняли гнев и бешенство, которые брызгали через стол от сидящего за ним человека. Потом Картер запрокинул голову, звякнул цепочкой на запястьях, и тишину в комнате нарушил безудержный смех. Он все смеялся, смеялся и смеялся без передышки.

16

– Дать ему пять минут наедине с его старой семьей? – Аманда призадумалась. – А мы вообще можем это сделать, даже чисто теоретически?

Но тут увидела выражение лица Пита.

– Я шучу, кстати.

– Я знаю.

Он сгорбился на стуле с противоположной стороны письменного стола и прикрыл глаза.

Секунду Аманда наблюдала за ним. По сравнению с прошлой встречей Пит выглядел каким-то опустошенным и пришибленным. Она не слишком хорошо знала его, конечно, и пересекались они за последние два месяца не так чтобы часто, но он поразил ее, как… да, как кто? Как человек, способный контролировать свои эмоции. И удивил превосходной физической формой для человека его возраста, конечно же. Спокойный и толковый мужик. Он едва ли потратил зря хотя бы слово, рассказывая ей про то старое дело, и был безмятежен и отстранен, даже когда показывал ей фотографии, снятые внутри пристройки Фрэнка Картера, – ужасные сцены, первым свидетелем которых стал лично. Вообще-то это было довольно страшно. Это заставило Аманду обеспокоиться, как она сама уже это выдерживает, не говоря уж о том, как будет справляться, если события станут развиваться по худшему сценарию.

«Не станут».

Разумные копы умеют отстраняться. Старший детектив-инспектор Лайонс как раз из таких, потому что это единственный способ забраться наверх – чтобы вниз тянул как можно меньший груз. Прежде чем пропал Нил Спенсер, она представляла себя такой же, как он, но теперь уже больше не была так в этом уверена. И если на первых порах Аманда подумала, что Пит Уиллис – человек спокойный и отстраненный, то его нынешний вид заставил ее пересмотреть первое впечатление. Он просто хорошо держал мир на расстоянии, подумала она, а Фрэнк Картер просто сумел подобраться к нему ближе большинства остальных.

Не так удивительно, учитывая историю, которая была у них одна на двоих, и тот факт, что одна из жертв Картера так и не была найдена – ребенок, который, по сути, пропал на дежурстве Пита. Бросив взгляд на экран компьютера, она увидела знакомое фото Нила Спенсера в футбольной рубашке. Мальчик бесследно исчез чуть более двух месяцев назад, и его отсутствие отзывалось настоящей физической болью где-то внутри нее. Неважно, как сильно она старалась не думать об этом, – чувство безысходного провала ухудшалось день ото дня. Она просто не могла представить, сколь ужасным это чувство может оказаться после двадцати лет. Ей не хотелось закончить так же, как человек, сидящий сейчас напротив нее.

«До такого не дойдет».

– Расскажи мне еще раз про версию с сообщником, – попросила она.

– Вообще-то рассказывать особо нечего. – Пит открыл глаза. – Один из свидетелей сообщил, что с Тони Смитом разговаривал какой-то пожилой человек с седыми волосами, что не соответствует описанию Картера. А потом, есть кое-какие накладки в хронологии похищений.

– Довольно зыбкая материя – эта самая хронология…

– Знаю. Иногда люди хотят, чтобы вещи оказались более сложными, чем они есть на самом деле.

– У него имелась полная возможность совершить все эти преступления без какой-либо посторонней помощи. «Бритва Оккама»[8]8
  Бритва Оккама – методологический принцип, получивший название от имени английского монаха-францисканца, философа-номиналиста Уильяма из Оккама (1285–1349). Сам Оккам писал: «Что может быть сделано на основе меньшего числа предположений, не следует делать, исходя из большего» и «Многообразие не следует предполагать без необходимости».


[Закрыть] гласит…

– Я знаю это правило. – Пит провел рукой по волосам. – «Не следует множить сущее без необходимости». Самое простое решение, которое подходит ко всем фактам, – и есть то, которое надо избрать.

– Совершенно верно.

– И как раз это мы здесь и делаем, верно? Мы взяли своего парня, доказали, что именно он это сделал, и этого нам достаточно. Так что мы завязываем расследование бантиком, засовываем его в шкаф и движемся дальше. Дело закрыто, работа сделана. Переходим к следующему.

Аманда опять подумала про Лайонса. О подъеме наверх.

– Поскольку это то, что мы вынуждены делать, – сказала она.

– Но иногда этого недостаточно. – Пит покачал головой. – Иногда то, что выглядит простым, оказывается гораздо более сложным, и в результате что-то дополнительное упускается из виду.

– А это «дополнительное» в данном деле может включать кого-то, кто избежал ответственности за убийство?

– Кто знает… Я пытался не думать об этом на протяжении многих лет.

– По-моему, это мудро.

– Но теперь мы имеем Нила Спенсера. Мы имеем шепот и «чудовище». И мы имеем Фрэнка долбаного Картера, сидящего там и что-то про это знающего.

Аманда выждала.

– И я не знаю, что со всем этим поделать, – произнес Пит. – Картер не собирается ничего нам рассказывать. Информация про шепот никогда не попадала в прессу, а он про это знает. Его никто не посещал, кроме меня. Вся корреспонденция, которую он получает, просматривается. Так откуда же он знает?

Его тоскливое раздражение вдруг стало таким осязаемым, что ее удивило, что Пит не стукнул кулаком по столу. Но вместо этого он лишь опять покачал головой и посмотрел куда-то вбок. По крайней мере, это немного вернуло его к жизни, подумала Аманда. И это хорошо. К чертям спокойствие: она искренне верила в то, что гнев – это отличный мотиватор, и бывают времена, когда тебе нужно что-то такое, чтобы ты не останавливался. В то же самое время она могла сказать, что бо́льшая часть злости Пита была направлена внутрь – что он винил только себя за собственную неспособность добраться до правды. А вот это уже нехорошо. Она столь же искренне верила в идею о том, что чувство вины примерно настолько же непродуктивно, насколько полезны порой любые иные эмоции. Стоит тебе позволить чувству вины наложить на тебя лапы, как эта сволочь уже никогда не отпустит.

– Картер никогда не собирался нам помогать, – заметила она. – По крайней мере, по доброй воле.

– Это да.

– Сон про Тони Смита?..

Пит лишь отмахнулся.

– Обычные его штучки. Все это я уже и раньше слышал. Не сомневаюсь, что это он убил Тони и что он знает в точности, где его искать. Но он никогда не скажет. Только не тогда, когда что-то дает ему власть над нами. Надо мной.

Теперь ей было ясно, сколько отняло у Пита посещение Картера. Но, как это ни было тяжело, он все равно пошел – все-таки заставил себя пройти через это испытание, – поскольку найти Тони Смита столь многое для него значило. Но Картер обнаружил новую игру, в которую можно поиграть, и им надо было сосредоточиться на этом. И хотя она прекрасно понимала смятение Пита, оставался факт, что Тони Смит уже давно мертв, в то время как Нил Спенсер вполне мог быть еще жив.

Был жив.

– Ну что ж, сейчас у него опять есть возможность демонстрировать свою власть над нами, – сказала Аманда. – Но не забывай кое-что. Ты сказал, что пойдешь повидаться с ним на тот случай, если он вдруг случайно выдаст какую-нибудь информацию.

– Да.

– Ну, так он и ее выдал – он знает что-то, так ведь? Что не могло произойти по волшебству. Так что нам надо просто выяснить, как это получилось.

Когда Пит не ответил, она сама поразмыслила на эту тему.

Ни посетителей… Ни корреспонденции…

– А как насчет дружков в тюрьме? – спросила она.

– У него их там полным-полно.

– Что в некотором роде странно. Детоубийца, и все такое…

– В этих убийствах не было сексуальной составляющей, что немного ему помогает. А в физическом плане он по-прежнему настоящий монстр. Плюс самая большая среди них знаменитость – вся эта чушь про Шептальщика… У него там свое собственное королевство.

– Хорошо. С кем он там наиболее близок?

– Не имею ни малейшего представления.

– Но мы ведь можем выяснить, так? – Аманда подалась вперед. – Может, он получает информацию из вторых рук? Кто-то посещает кого-то из его дружков. Тот рассказывает Картеру. Картер пересказывает тебе.

Пит поразмыслил над этим. Через секунду вид у него был раздраженный самим собой – что сам до такого не додумался.

Аманда почувствовала прилив гордости – не то чтобы ей было особо нужно произвести на него впечатление, конечно же. Ей просто требовалось его мотивировать, – или, по крайней мере, хоть как-то поддержать, чтобы он не ходил столь очевидно задетым.

– Да, – произнес Пит. – Хорошая мысль.

– Так сделай это… – Тут она слегка замешкалась. – Я не в том положении, чтобы приказывать тебе, что надо делать. Но это может оказаться для нас прорывом вперед, так ведь? Если у тебя, конечно, есть время.

– У меня есть время.

Приостановившись в дверях, он сказал:

– Вот что еще… Ты говоришь, что Картер кое-что выдал – что он каким-то образом узнал про шепот.

– Верно.

– Но есть еще все та же хронология событий. Вот уже два месяца он отказывался встречаться со мной. Раньше такого никогда не случалось. И тут вдруг он передумал и хочет встречи.

– И это значит?..

– Точно не знаю. Но нам нужно быть готовым к тому, что этому была какая-то причина.

Аманда не сразу поняла, на что он намекает, а потом посмотрела на фото Нила Спенсера, не желая даже думать о такой возможности.

«До такого не дойдет».

Не считая того, что Пит был прав. Прошло два месяца без единого достижения или прорыва по делу. Возможно, решение Картера говорить означало, что таковые на подходе.