Текст книги "Территория дракона"

5

В одиночестве Брейн провел в комнате уже трое суток, а в городке, казалось, остановилась всяческая жизнь. Он еще надеялся, что появятся солдаты в броне – ну хоть какое-то развлечение, но те больше не прилетали, и все боевые действия в соседних долинах успокоились.

Не были слышны залпы по вечерам, и больше не зажигалось оранжевое зарево на изломах лесистых гор.

Сходив на ужин, Брейн взял побольше батончиков, упирая на зеленоватые и бежевые, которые считались десертными.

«Десерт, блин», – усмехался про себя он, когда набирал добавку.

В этот раз ради развлечения он даже решился попросить у персонала столовки воды, но те посмотрели на него как на ненормального, однако когда он уже уходил, его нагнал старший в кухонном наряде – худощавый канзас с совершенно бесцветными глазами – и спросил:

– Слушай, воды у нас никогда не бывало, но если тебе так нужно, я могу достать «девять-девять запятая девять». Это мусс самой высокой очистки. Нам он поставляется для того, чтобы мы могли делать хорошее мороженое, когда прибывало высокое начальство.

– Постой, какое мороженое? У вас все подается в стандартных брикетах, то есть батончиках.

– Ну разумеется. Все питание только по стандартам, однако мейдеры выпекают батончики, в особенности фруктовые и молочные, такими, какие ингредиенты в них загружаются. Я имею в виду чистоту ингредиентов.

– То есть… Вы делаете разный вкус?

– Я поясню на примере, – сказал канзас, и видно было, что эта тема ему интересна. – Например, если мы загружаем в качестве агента-растворителя мусс «шестьдесят-пять запятая пятнадцать», получается один продукт. Если мы в качестве агента-растворителя добавим «девять-девять запятая девять», получаем совершенно другой продукт, но и тот и другой формально являются одним и тем же питательным батончиком четвертого десертного класса.

– Я понял, – сказал Брейн.

– Ну так что?

– Да, я возьму, – ответил Брейн. – Ну, хотя бы попробовать надо.

– Хорошо, подожди, – сказал старший и убежал, а вскоре вернулся с пластиковой бутылочкой грамм на восемьсот. – Вот, держи.

– Спасибо, – поблагодарил Брейн.

– Бери-бери, другой бы у меня ни за какие деньги это не получил, но мне тебя хочется утешить. Парень ты вроде приличный, хоть и нестандартный. Не то что основной контингент – бывшие наркоманы или беглые преступники. Но вот сидишь уже не один день, и тебя никто не вызывает. Хочется как-то поддержать тебя, так что бери и пользуйся.

Брейн поблагодарил еще раз и отправился к себе в пустой корпус.

В полной тишине съел еще несколько десертных батончиков, предполагая этим скрасить свою скуку. Потом запил хваленым муссом, который действительно очень напоминал воду, но только напоминал.

Чтобы больше ни о чем не думать, Брейн умылся, почистил зубы и лег спать. Он понимал, что чем быстрее уснет, тем быстрее закончится еще один скучный день, а наутро, возможно, начнутся какие-то перемены.

После «водных» процедур Брейн уснул легко: он уже начал приноравливаться к здешнему климату и распорядку. Он бы спокойно проспал до самого утра, однако среди ночи его разбудил какой-то посторонний звук, да и сон приснился странный: Брейн бегал по катакомбам, а в руках у него был тусклый фонарик и какая-то дубина. Во сне ему угрожала опасность, и Брейн то и дело касался пояса, где должен был находиться пистолет, но пистолета не было – оставалась одна дубина, и оттого он чувствовал себя в этом сне очень неуверенно. А еще эта темнота и тусклый фонарик.

А тени наступали со всех сторон, Брейн поворачивался то влево, то вправо, готовый нанести разящий удар, но враг тянул время и не нападал.

В конце концов Брейн проснулся и, открыв глаза, по едва заметному сиреневому оттенку темноты в окне понял, что до подъема еще часа четыре.

Он полежал еще немного, но никак не мог избавиться от навязчивого чувства беспокойства, а еще он вспомнил, что разбудил его посторонний звук, как будто кто-то скребся под дверью.

Это могла быть кошка или крыса, но ни тех, ни других здесь не водилось.

«Кошки им не нужны, потому что нет крыс. А крыс извели какими-нибудь высокотехнологичными препаратами», – подумал Брейн.

Он сел на кровати и стал прислушиваться. Да, ему не показалось: в коридоре кто-то двигался. Брейн весь превратился в эдакий разведывательный бот – его натренированный аппарат восприятия и интуитивного анализа тотчас нарисовал фантастическую картинку.

Тот, кто издавал такие звуки при движении, должен был сильно сутулиться, иметь когтистые лапы – оттого при ходьбе они издавали такой звук. А еще вот это – что-то непонятное, как будто тащили кабель по песку: Брейн как-то участвовал в реконструкции военного городка, и они таскали такие вот кабели по прибрежному песочку. Звук, конечно, не тот, но похожий своей непрерывностью, не то что чередующиеся шаги.

– Ужас какой, – пробормотал Брейн и, поднявшись, прокрался к двери и, помедлив еще, резко ее распахнул и выглянул в коридор.

Но что толку? Там была абсолютная темнота. В отсутствие основной массы постояльцев электричество здесь экономили. Да, Брейн помнил, что включатель находится возле входа в корпус, однако поди доберись до него, если тут в темноте кто-то посторонний.

Дверь крепилась на новеньких магнитных подвесах, а потому не издавала ни звука, однако Брейн был уверен, что неизвестный заметил его появление.

Эхо комнаты за спиной сбивало тонкое восприятие, и Брейн вышел в коридор и притворил дверь.

Видимо, нарушитель видел в темноте не очень хорошо, а может, видел, но решил действовать. Брейн снова услышал отчетливое шарканье, а вот звук волочения исчез. Может, он волочил оружие, а теперь им замахнулся?

Справа от Брейна был тупик и двери четырех неиспользуемых номеров, а слева были еще пять комнат, поворот налево – и еще штук двадцать комнат. А в торце коридора – окно.

«Стоп!» – сработала в мозгу Брейна самопроизвольная команда, и он остановился. Он не то чтобы слышал, все было гораздо страшнее, он ощутил движение воздуха, а значит, возможная опасность могла находиться уже в полутора метрах – Брейн в таких делах прекрасно разбирался. Поэтому он прыгнул на эти полтора метра и нанес удар ногой в темноту, очень удачно попав в цель.

Некто, получив такой удар, оторвался от пола, пролетел метра четыре и рухнул у стены, однако без пауз тут же заскрежетал по полу когтями и понесся прочь – до поворота, там налево и снова разгон.

Брейн последовал за неизвестным противником, однако действовал более осторожно, опасаясь попасть в засаду.

Поворот он прошел на ощупь и стал ускоряться в полной темноте, а неизвестный, не сбавляя скорости, подпрыгнул, врезался в окно и, вышибив его, рухнул на землю вместе с оконной рамой.

Добежав до оконного проема, Брейн выглянул наружу, но смотреть было не на что – темнота, белеющие обломки рамы и тишина.

Брейн просидел около получаса, прислушиваясь к доносившимся издалека звукам, но здешняя природа была ему малопонятна, и он не мог определить, природные ли звучат мотивы в этой тишине, или он слышал какие-то технологические звуки.

Ну там гудение подстанции или шипение гидравлических систем.

Не добившись ясности, Брейн вернулся в комнату, включил свет, поел еще батончиков, допил остававшийся мусс «девять-девять запятая девять», потом подпер дверь двумя тумбочками и, выключив свет, снова лег.

Он быстро уснул и проснулся только утром от топота в коридоре. Кто-то грохотал по тонкому полу солдатскими ботинками и очень спешил.

Шаги замерли возле двери Брейна, и в нее постучали.

– Одну минуту! – отозвался он и, подскочив к двери, разблокировал ее, убрав тумбочки. На пороге оказался курьер – взъерошенный гоберли, которого, должно быть, тоже подняли с постели.

– Сэр… Ну, это самое – пойдемте скорее в администрацию!

– А с чего такая спешка? – спросил Брейн, почесываясь.

– Шаттл уже вылетел, сэр. Для вас одного.

– А почему для одного?

– Так больше нет никого, кого еще брать-то? Вы один у нас остались, в администрации уж думали вас перебросить в другой район, – пояснил посыльный, и Брейн перехватил его взгляд – гоберли косился на прикроватную тумбочку, на которой лежали оставшиеся два десертных батончика.

– Хочешь сладкого? – спросил Брейн.

– Ага, – кивнул гоберли.

– Ну возьми.

Посыльный проскочил в комнату и, схватив оба батончика, сразу же принялся их есть, а Брейн начал одеваться. Затем сходил умыться и вернулся в комнату.

– Я готов, – сказал он. – Пойдем в администрацию.

А гоберли все еще жевал, растягивая для удовольствия второй батончик.

– О, сэр, тут такое происходит… – сказал он, причмокивая.

– И что же? – спросил Брейн, осматриваясь, однако над территорией висел густой туман. Он уже слышал, что здесь бывали целые туманные недели, когда солнце едва было видно и темнело на два часа раньше. – Так что случилось-то? – снова спросил Брейн.

– Сэр, вы не поверите, – сказал гоберли, продолжая чавкать. – У нас убили часового!

– Убили часового?

– Да, сэр. Такого не было никогда, даже те, кто служил здесь больше, чем я – а я служу здесь уже пять лет, – не припоминали таких событий. В соседних долинах, конечно, бывало всякое, вы же слышали про здешних партизан?

– Как не слышать, если там артиллерия грохотала, – заметил Брейн.

– Ну вот именно, сэр. Так вот – одного часового убили, а еще двоих сильно поранили энергошилом.

– Чем-чем? – не понял Брейн.

– Энергошило – это такое местное оружие преступников и всякого рода диверсантов. Загоняют под ребра электрод, включают протонный поток и – бац! Пациент моментально отключается.

– А нельзя просто ножом?

– Ну как же можно ножом, от него пойдут конвульсии, датчик состояния здоровья сразу отдаст сигнал тревоги на пульт дежурному по периметру.

– А с этим энергошилом не отдаст?

– В том-то и фишка, сэр, что энергошило парализует датчик, и тот начинает выдавать ошибку, после чего сервер отключает его, поскольку тот выдает бешеное количество запросов. Все выглядит так, будто персональная сигнальная система у часового вышла из строя. Сервер ее отключает и запускает на канале профилактику.

Они поднялись по широкому и пустынному крыльцу здания администрации и вошли внутрь, в такой же пустой вестибюль, где каждый шаг отдавался эхом на побеленных стенах и высоком потолке, украшенном старинной люстрой, которая, впрочем, сейчас не работала – слишком уж много потребляла электричества, а потому вестибюль освещался парой экономичных светильников.

– Красивая люстра. Ее когда-нибудь включают? – спросил Брейн, глядя на хрустальные висюльки.

– Что? Ах да, конечно. Хотя нет, я не помню, чтобы включали. Она же тут висит с тех пор, как этот городок построили.

– А для кого строили?

– Ну это… А я не знаю, сэр, – честно признался гоберли.

– Да и ладно, – отмахнулся Брейн.

В этот момент они остановились в коридоре перед какой-то дверью, и гоберли с долей благоговения произнес:

– Вот здесь, сэр, вас ждет сам капитан Рембранто.

– Чего капитан? – не понял Брейн.

– Рембранто, это имя такое.

– А что я должен делать?

– Просто зайдите, сэр, и капитан Рембранто все оформит.

6

В кабинете Брейна ожидал капитан Рембранто – немолодой и много повидавший суперколвер. Но особенно он удивил Брейна реакцией на его появление.

– О, ну наконец-то! – воскликнул капитан, всплеснув руками, а потом хлопнул длинной ладонью по столу, отчего подпрыгнули все бумаги и терминал компьютера.

Брейн от неожиданности остановился.

– Проходи, парень!

Брейн прошел и сел напротив капитана.

Тот захихикал, а потом сказал:

– Уж не знал, что дождусь этого момента.

– Да что здесь происходит? – спросил Брейн.

– А ты не в курсе?

– А с чего мне быть в курсе, капитан?

– Я радуюсь тому, что впервые варвары начинают решать проблемы, этими же варварами и созданные, – произнес капитан Рембранто и снова захихикал.

– О как! Это вы о чем, офицер? – уточнил Брейн, которому надоело здесь все – от ночных посетителей до этого странного суперколвера.

– Ах, ну да, ты же не местный! – хлопнул себя по колену капитан и захохотал. Но внезапно замолчал и уставился в пол, на универсального размера ботинки Брейна.

– Ты ведь прибыл сюда издалека?

– Из Метрополии, – ответил Брейн.

– Из Метрополии. Ты, наверное, там был…

– Да, я там был как кинозвезда.

– Тебя уже кто-то спрашивал?

– Да, один из ваших сержантов.

– Короче так – здесь вашего брата много сидит по городам, так что выбирай город, чтобы оказаться среди таких, как ты.

– Огласите все заявки.

– Ну хорошо, – согласился Рембранто и бросил на стол три листка пластиковой бумаги. – На тебя пришел вызов с трех районов. В одном месте просят администратора полицейского бюро. Понимаешь, что это такое?

– Нет, сэр, не понимаю.

– Ну, короче, бумажки перекладывать и получать по полной за промашку подчиненных.

– Это мне не подходит. Давайте что-нибудь другое.

– В другом месте от тебя требуют возглавить роту спецназа. Здесь даже приведены три задания – четыре из них смертельные.

И капитан снова засмеялся.

– Что там в третьем?

– Ну в третьем совсем неинтересно. Нужно поехать в большой город – Гринланд. Слышал?

– Откуда? Я же не местный.

– А, точно! – и капитан опять заржал, а Брейн подумал, что у него не все в порядке с психикой. – Короче, тут все туманно и непонятно. Приезжаешь и занимаешь должность какого-то инспектора по безопасности.

– Инспектором по чему? – не понял Брейн.

– По без-о-пас-нос-ти, – по слогам повторил капитан. – Честно говоря, первый раз такую байду читаю.

– Я тоже не совсем понял, но это мне подойдет, – сказал Брейн. – Вот туда меня и направьте.

– Ну, как говориться, сам выбрал, сам все и скушаешь. В крайнем случае проблюешься! – пошутил по-своему капитан и снова принялся веселиться. – К вечеру жди шаттл.

– Меня что, одного повезут?

– А чего ты хотел? У нас только ты и остался. Других неликвидов раз-два и обчелся, да еще несколько доходяг, которых потом в госпиталь перекантуют.

– Сэр, а вы что-нибудь слышали о сегодняшнем нападении на часовых?

– Смеешься, что ли? Еще бы я не слышал? Начальник режимной части уже всех оповестил – под роспись! – многозначительно произнес капитан Рембранто.

– Вы можете предположить, кто это мог быть?

– Ох… – выдохнул капитан, и его лицо погрустнело. – Тут же повсюду безобразия творятся, странно, что до сих пор нас эти партизаны стороной обходили. В соседних долинах война – кто-то мог и сюда пробраться.

Подождав, когда капитан заполнит форму на компьютерном терминале и принтер выдаст пластиковую карточку с предписанием, заверенную всеми необходимыми голограммами, Брейн сунул ее в карман робы и вышел в коридор.

Теперь он чувствовал себя дембелем.

Четыре дня и ночи он привыкал к этому странноватому месту, к столовой, к горам вокруг, к чистому, чуть влажноватому воздуху и к пустынному корпусу, в котором жил в одиночестве.

Брейн быстро адаптировался и за эти четыре дня привык к обстановке. Но теперь он снова чувствовал отстраненность от всего этого, ведь теперь перед ним открывался новый мир, совсем ему неизвестный.

Незаметно пролетели обед, а затем и ужин. Брейн не пытался чем-то занимать себя, он просто ждал.

Когда возвращался из столовой, его остановили – еще один капитан, грузный гоберли со строгим взглядом из-под кустистых бровей. Брейн сразу опознал в нем начальника режимной службы.

– Готовишься отчаливать, сержант Брейн? – спросил тот, демонстрируя знание ситуации в городке.

– Так точно, сэр, – благодушно ответил Брейн.

– У тебя в корпусе кто-то раму вынес, ты в курсе?

– Да, вроде поддувать начало – сквозняк.

– Что-нибудь слышал прошлой ночью?

– Нет, сэр, я крепко сплю.

– Ну и ладно, удачи тебе, сержант.

– Спасибо, сэр, – поблагодарил Брейн и отправился к себе.

Он не хотел начинать никакого расследования, это была не его территория и не его дело.

Вернувшись в комнату, Брейн завалился на кровать и снова стал ждать, ни о чем не думая, потому что если думать, то опять начинало казаться, что про него здесь все забыли и никакого шаттла не будет.

Он уже начал дремать, когда прибежал посыльный и крикнул:

– Бегите на летное поле, сэр! Шаттл здесь мимоходом – долго ждать не будет!

И убежал.

Брейн поднялся с кровати и, потянувшись, почесал в затылке.

После легкой дремы он успокоился и уже был уверен, что без него никто никуда не улетит.

Он вышел из корпуса на крыльцо, вдохнул вечерний воздух и прислушался – не было слышно ни перестрелок, ни канонады, только легкий ветерок приносил ароматы горных трав.

Брейн заметил, что через территорию к нему огромными шагами спешит суперколвер, и сам пошел навстречу.

– Вы пассажир в Четвертую зону? – спросил суперколвер, останавливаясь.

– Пассажир я, – подтвердил Брейн, разглядев в сгущающихся сумерках пилотские эмблемы. – Но я не знаю, что такое Четвертая зона.

– Вам в какой город?

– Гринланд.

– Это город в Четвертой зоне нашего района. Идемте, нужно поторопиться.

И, развернувшись, пилот зашагал прочь, да так, что Брейн едва за ним поспевал.

Они прошли мимо здания столовой, обойдя его слева по насыпной дорожке, и еще минут десять шли по мощенной плиткой дороге, годившейся для проезда транспорта. По обе стороны росли травы, в которых все время что-то шуршало и трепетало крыльями. Брейн не был уверен, живут ли там какие-то опасные гады, однако пилот был невозмутим, и пассажир вел себя так же.

Пройдя через пару редких рощиц, где Брейн был настороже, поскольку из-за каждого дерева можно было ждать нападения, они вышли к освещенной площадке, на которой с погашенными огнями стоял одинокий шаттл.

– А мне сказали, что шаттл пролетный и нужно спешить, а вы, видать, давно тут, – заметил Брейн.

– Да, по времени мы немного отстаем, посадка здесь действительно короткая, но вчера, когда сели, оказалось, что основная энергосистема рассогласована, механик сказал – совсем развалилась.

– А резервной нету?

– Есть и резервная, но лететь на резервной – это лотерея.

– Ну да.

Пилот подошел к закопченному борту шаттла и постучал по нему какой-то железкой. Внутри щелкнул замок, отошла массивная дверь, и до самого бетона разложился гидравлический трап.

Пилот поднялся первым, за ним Брейн.

Трап снова сложился и спрятался в поддверную нишу, после чего дверь встала на место.

Пилот прошел через пассажирский салон к себе, где перебросился с кем-то парой слов.

«Должно быть, с механиком», – подумал Брейн, выбирая ближайшее из потертых кресел, страховочные ремни которого выглядели не слишком драными.

Брейн пристегнулся, и почти тотчас запустились двигатели.

По полу салона пробежала дрожь, которая затем перешла в тонкую вибрацию стенок, и наконец, двигатели стали развивать взлетную тягу – шаттл покачнулся и, оторвавшись от земли, стал разворачиваться на раскаленных струях, вырывавшихся из поворотных дюз.

Брейн уже настроился на привычные ощущения, однако неожиданно по борту что-то громко щелкнуло. Потом еще раз. Брейн сразу узнал этот звук, однако ему не хотелось верить, что их обстреливают.

Пилот тоже услышал, и двигатели шаттла взревели в форсажном режиме, а Брейна вдавило в кресло.

На несколько мгновений этот маневр спутал планы стрелков, но затем они взяли поправку, и после еще нескольких звонких щелчков у борта шаттла рванул фугас, отшвырнув судно в сторону. Мигнуло освещение, тон двигателей поменялся, и пилот заложил хитрый вираж вправо, сначала сбросив тягу, а потом снова резко ее нарастив.

Брейн скинул ремни и, перебравшись к небольшому иллюминатору, осторожно выглянул – освещенная площадка была уже далеко внизу, а с вершин темных гор, изгибаясь и скручиваясь, тянулась вереница огненных трассеров, пытаясь нащупать в небе ускользающую цель.

Тем временем по долине, которая была прежде самой спокойной, теперь разбегались цепочки разрывов, и там, где удары приходились в здания, расцветали желтоватые шары.

Взрывы следовали один за другим, методично выжигая весь городок, а когда шаттл поднялся выше, Брейн увидел на склонах гор многочисленные позиции партизан, откуда стартовали ракеты переносных установок.

Скоро все это оказалось позади, и шаттл, перевалив через несколько горных хребтов, набрал достаточную высоту, чтобы Брейн мог расслабиться и снова растянуться в кресле – подремать.

О том, что случилось с городком, который на несколько дней стал его домом, он не думал и не терзал себя бесконечными страшными предположениями. За время своей службы он повидал немало подобных вещей.

Теперь все его мысли были о следующем перевалочном пункте. Интересно, какой он будет? Поближе к городу? В лесу?

Снова оказаться где-то в горах совсем не хотелось.

Брейну удалось подремать, и он проснулся от легкого покачивая и желания сходить по нужде.

Отстегнувшись, он выглянул в узкий иллюминатор и увидел, что судно снижается, а впереди виднеется освещенный город – после унылого горного пейзажа картина казалась очень радостной.

Брейн прошелся до кабины и, постучавшись в тонкую дверцу, заглянул внутрь.

Пилот сидел в кресле, а еще один член команды дремал, лежа на откидной скамеечке.

«Видимо, механик», – подумал Брейн.

– Чего? – спросил пилот.

– Туалет где?

– В хвосте за ширмочкой дверца.

– Ага, – кивнул Брейн. – А что, мы уже прибываем?

– Нет, это пока Саргет.

– А зачем снижаемся?

– Чтобы диспетчер оптикой по корпусу прошелся – вдруг пробоины опасные? Тогда придется сесть.

Брейн кивнул и закрыл дверцу.

Пока ходил в туалет, шаттл снова начал набирать высоту – стало быть, явных пробоин в корпусе не обнаружилось.

Брейн занял свое место и опять принялся дремать, но минут через сорок шаттл снова начал совершать какие-то маневры, и Брейн опять потянулся к иллюминатору – под ними оказался город, еще больше, чем Саргет.

«Ну, уж теперь-то наверняка прибыли», – подумал Брейн и потянулся, думая, что скоро пойдут на посадку. Однако, покачав куцыми крылышками, шаттл продолжил полет, и Брейн понял, что это не Гринланд.

«А жаль», – подумал он, вспомнив, что успел разглядеть там высокие дома, широкие улицы, площади. Одним словом, это был уже приличный город, где можно было и пожить.

Такое развитие событий заинтриговало Брейна, и он больше не дремал, время от времени выглядывая из иллюминатора, но внизу была кромешная темнота – ни одинокого строения с освещенными окнами, ни случайной машины с включенными фарами.

Но примерно через час он увидел освещенную окраину города. По-настоящему большого, поскольку, пока шаттл приближался к нему, другого края города разглядеть не удалось.

И снова Брейн заметил высотные дома, еще более высокие, чем в предыдущем городе. Широкие улицы, потоки машин в несколько рядов, какие-то трансляционные вышки, усеянные сигнальными огоньками.

В салон вышел пилот, должно быть решивший сходить в туалет перед посадкой.

– Ну что, собирай вещички, – сказал он, усмехнувшись.

– Они уже при мне, – пошутил в ответ Брейн. – Какой огромный город – я не ожидал увидеть здесь нечто подобное.

– Семь с половиной миллионов жителей, и большая часть из них являются твоими, видимо, земляками или даже родственниками. Не знаю, как там у вас это называется.