Текст книги "Особый курьер"

4

Послушавшись совета мудрой женщины, Джек что есть духу помчался на вокзал, чтобы предотвратить надругательство над своими чемоданами. Задевая прохожих и привлекая внимание полицейских, он несся как ветер – и это себя оправдало.

Когда Джек подбежал к приемному окошку, стекло было опущено, а на кривом ржавом гвоздике висела бумажка с надписью: «Технический перерыв». Чтобы получше выяснить, что это за перерыв, Джек требовательно постучал в окно.

– Чего ломитесь, молодой человек? – отделившись от противоположной стены, пробурчала какая-то женщина. – Они на учет закрылись. И вообще, если вам нужно в камеру хранения, становитесь в очередь. Я крайняя буду.

Однако Джек не встал в очередь и начал тарабанить в дверь. Поначалу это привлекло внимание только нескольких пассажиров. Потом полицейского. Он вытащил из-за пояса дубинку и направился для выяснения обстоятельств.

Заметив недружественный жест полицейского, Джек перестал стучать, и в этот момент из-за двери донесся незнакомый голос:

– Что за пожар?

– Открой, мне к Захарии нужно, – вспомнил Джек имя приемщика.

После минутного замешательства дверь все же открыли, и перед Джеком предстал небритый человек, жующий кончик деревянной зубочистки.

– Ты кто? – спросил он.

– Где Захария? – вопросом на вопрос ответил Джек.

Небритый не ответил. Он повернулся и пошел в глубь территории, заставленной стеллажами с чужой поклажей.

Здесь были чемоданы, перепоясанные кофры, коробки и узлы – словом, все, что можно было найти на обычной городской свалке. И тут до Джека дошло, почему его чемоданы вызвали живой интерес приемщика – среди этого хлама они смотрелись как королевские вещицы.

Небритый проводник завернул за угол и, кивнув на следовавшего за ним Джека, сказал:

– Эй, Бустер, тут к тебе пришли.

Захария оторвался от содержимого чужой сумки и, увидев Джека, изменился в лице:

– Ты чего его пустил, придурок?! Это ж клиент!

– А он сказал, что тебя знает, – недоуменно пожал плечами небритый.

– Ну вот, ты сам сюда пришел, – угрожающе произнес малорослый Захария и поднялся с пола. – Теперь у тебя сплошные неприятности, парень. Клод, Дикси, обработайте его как следует и сдайте в полицию.

Клодом оказался тот самый субъект, что открыл Джеку дверь, а Дикси сидел неподалеку от Захарии и шуровал в вещах Джека.

Опознав свои чемоданы, Джек не на шутку рассвирепел:

– Ну все, козлы, теперь я вас буду натурально уродовать.

– Ну-ну, поглядим, – сказал Захария, а Дикси выдернул из-под стеллажа бейсбольную биту.

Махнув своим оружием, он смело шагнул вперед и, сплюнув на пол, предложил:

– Давай, можешь начинать уродовать прямо сейчас.

Джек бросил взгляд на Клода. Тот хотя и выглядел миролюбивее Дикси, однако тоже достал фризер – вещь не смертельную, но весьма болезненную.

Расстановка сил складывалась не в пользу Джека. Он мгновенно остыл и уже подумывал о том, чтобы убраться подобру-поздорову, однако замигавшая на фризере лампочка говорила о том, что бежать поздно.

Джек огляделся в поисках подходящего оружия, но не нашел ничего, кроме четырех грязных стаканов и торчащей из чьей-то сумки теннисной ракетки.

Он подбросил стакан и, взмахнув ракеткой, сделал мощную подачу на половину противника. Стакан врезался в деревянную полку и рванул, как оборонительная граната, осыпав команду Бустера Захарии острыми осколками. Не давая врагу опомниться, Джек произвел еще две хорошие подачи, и Клод в панике разрядил фризер в спину Дикси. Тот плашмя грохнулся на пол, и его бита откатилась к ногам Джека.

Он завладел трофеем и отбросил ракетку в сторону. Затем в три прыжка оказался возле Клода и без труда отправил его в глубокий нокаут.

– Договоримся, парень, – проверещал Захария, закрываясь руками, однако Джек не сдержался и пнул подлеца в живот.

– Собирай мои вещи, гнида! Живо! – скомандовал он, и Захария без дальнейших напоминаний стал лихорадочно запихивать в чемоданы все, что попадалось под руку.

Когда все было собрано, Захария обмахнул чемоданы носовым платком и, подобострастно улыбаясь, сказал:

– Вот.

– Молодец, – похвалил его Джек. – Теперь неси их к двери.

Захария кивнул и, подхватив чемоданы, перешагнул через истекавшего мочой Дикси.

Джек пошел за ним. Они вышли из камеры хранения, и приемщик тут же поставил багаж на пол.

– Я не понял, Бустер, ты чего, уже устал? – поигрывая битой, спросил Джек.

– А я просто не знаю, куда нести, – заулыбался тот.

– Эй, вы сегодня будете работать или как? – высказала недовольство та самая дама, которая заставляла Джека встать в очередь.

– Ты чего, дура, не видишь, что написано? – внезапно заорал на женщину Захария. Он хотел бы поорать и на Джека, но у того в руках была тяжелая бита.

– А ты на меня не ори, сморчок! – огрызнулась дама. – Все сроки ваших перерывов уже вышли! Сказали, на пятнадцать минут, а уже скоро час будет!

– Да ты… да ты знаешь, что мы там нашли? – сделал страшные глаза Захария.

– Что? – невольно подалась вперед неугомонная дама.

– Ящур.

Что такое «ящур», дама не знала, но то, как это слово произнес Захария, подействовало на нее должным образом. Дама тут же замолчала и больше не сказала ни слова, уважительно глядя вслед сгорбленному носильщику чемоданов.

– Видишь, парень, какой у нас народ? Вот с кем приходится работать. Слушай, подкинь-ка баул, а то мне ремень на горло давит.

Джек помог Захарии перевесить сумку поудобнее, и тот пошел дальше.

– Слышь, а далеко тебе вещички тащить, а то, может, лучше такси возьмем?

– Да нет, тут рядом, – успокоил носильщика Джек. – Метров семьсот, не больше.

– Какие-нибудь проблемы, Захария? – спросил дежуривший у выходных дверей полицейский.

Он еще издали приметил ссутуленного приемщика и парня с бейсбольной битой. Эта пара вызвала у него подозрения.

– Да нет, Ганс, просто земляка встретил и решил помочь, – через силу улыбнулся Захария и прошел через двери, любезно открытые Джеком.

Выйдя из здания порта, Бустер Захария остановился передохнуть и, взглянув на Джека, укоризненно покачал головой:

– Разве можно так с пожилыми людьми поступать, парень? Нехорошо это.

– Я куплю тебе пирожок, – пообещал Джек.

– Я люблю с повидлом, – сделал заявку Бустер и поднял чемоданы.

За все время похода Захария, сопровождаемый сочувственными взглядами прохожих, останавливался больше десяти раз и съел пять пирожков с повидлом. Раскрасневшийся и потный, он к концу дистанции уже отпускал веселые шуточки и рассказывал Джеку похабные анекдоты. Когда они дошли до общежития, Бустер хотел смыться, но Джек настоял, чтобы он донес вещи до поста охранника.

– Уф, зараза! – выдохнул Захария, отделавшись наконец от тяжелых чемоданов. – Ну ты меня и прихватил, парень. Ну и преподал мне урок. Больше я такого не допущу. – Бустер с трудом разогнулся и присел на облезлую скамейку.

– Что, перестанешь воровать из чемоданов? – спросил Джек.

– Да ну, скажешь тоже. Как тут перестать, при такой-то работе? Ты не поверишь, какой у меня иногда соблазн разыгрывается, – ну прямо бы все взял да и украл.

– Ну так перейди на другую работу.

– С работой у нас трудно, да и люблю я свое дело.

– Понимаю, – кивнул Джек. – Любимая работа – это все.

– Правильно говоришь. Да, чуть не забыл, – хлопнул себя по лбу приемщик, – квитанцию-то отдай.

– И правда, – спохватился Джек. Он пошарил в карманах и достал смятый клочок бумаги. – Вот, пожалуйста.

– Ага, очень кстати, – кивнул Захария, разглаживая квиточек. – А то как же я без квитанции? Без квитанции у нас нельзя – мы организация солидная.

– И палку свою возьми – она мне теперь ни к чему, – сказал Джек, возвращая биту.

– Спасибо, что вернул. Дикси ею очень дорожит.

– Передай им с Клодом привет. Пусть скорее выздоравливают.

– Передам, – кивнул Захария и, поднявшись со скамьи, заковылял на улицу.

Охранник проверил у Джека удостоверение и, кивнув в сторону уходившего Захарии, спросил:

– Что, родственник?

– Земляк, – ответил Джек и, подхватив чемоданы, понес их к лифту.

5

Свой первый день на новой работе Джек Холланд начал со знакомства с напарником, чернокожим парнем по имени Байрон ди Каприо де Бонкур де Плиер. Джек поначалу даже не поверил, что Байрон имел такое длинное имя, но тот показал удостоверение, где все было прописано четко и без ошибок.

– Но ты можешь называть меня просто Бэри или док Байрон, – улыбнулся напарник.

– А почему «док»? – спросил Джек.

– Да потому, что у меня степень доктора философии.

– Философии?

– Да, парень. А ты думал, что черные могут только автомобили угонять?

– Да нет, я ничего такого не думал.

– Ну и зря. Чтобы заработать деньги на учебу, я два года угонял ценные тачки. Так увлекся, что забыл, какая у меня была первоначальная цель, но потом вспомнил и пошел учиться.

– Но почему именно философия?

– Ты давай собирайся, Джек, – напомнил Байрон. – Через пятнадцать минут мы уже должны качать дерьмо на восьмом причале.

Байрон помог Джеку облачиться в прорезиненный комбинезон ярко-оранжевого цвета и показал, как лучше надевать защитные очки, чтобы они не съезжали на нос и не натирали лоб.

– Ничего, скоро всему научишься. Если, конечно, не свалишь, как те, что приходили до тебя.

– Не держатся здесь люди? – спросил Джек, расправляя на комбинезоне складки.

– Не держатся, – подтвердил Байрон. – Чуть дерьмо попадет в морду, так сразу и убегают.

– А ты, значит, держишься?

– Положение обязывает. Я черный доктор философии, – важно пояснил Байрон и неожиданно расхохотался, демонстрируя два ряда белых зубов.

Спустя пятнадцать минут они вдвоем толкали бочку, катившуюся на четырех надувных колесиках, и Байрон объяснял Джеку суть их работы:

– На самом деле, парень, ничего здесь сложного нет. Подгоняем нашу бочку к причалу, разворачиваем шланг, заходим в уиндер и разыскиваем там сортир. Если сортир находим, ищем в нем штуцер, если нам повезло и мы нашли штуцер, смело подсоединяем к нему шланг и скачиваем дерьмо в бочку. И все дела.

– Эй, вонючки, куда путь держите? – крикнул какой-то субъект.

– Да, чуть не забыл, – добавил Байрон, – нас постоянно будут звать вонючками, и, если ты страдаешь комплексом Эйпсера, тебе лучше сразу застрелиться.

– Нет, Бэри, пусть называют как хотят. Тем более что от нас действительно заметно пованивает.

– А вот тут ты прав, приятель, – улыбнулся Док и начал разворачивать экипаж к восьмому причалу.

Не успели они с Байроном приготовилть шланги, как возле уиндера объявился пилот. На кармашке его кителя золотыми буквами по синему сукну было вышито: «Чизер О. Панам».

– Ну-ка, засранцы, шевелитесь живее. У меня через полчаса погрузка.

– Да, сэр, – поклонился Байрон и подмигнул Джеку.

– Конечно, сэр, – подхватил тот и поклонился еще ниже.

Видя, что над ним издеваются, пилот ушел в кабину.

– Видишь, Джек, совсем необязательно бить его по морде, достаточно просто показать ему, кто он такой. Пилоты народ понятливый, хотя, в сущности, каждый пилот сволочь.

– У меня диплом пилота, – заметил Джек.

– Эй, парень, но ведь надо предупреждать.

И «вонючки» расхохотались. Из кабины показалось свирепое лицо Чизера О. Панама, и Байрон тут же побежал в туалет. Он присоединил шланг и скомандовал:

– Жми на желтую кнопку, Джек! Ай, нет, лучше на красную!

Пилот опять высунулся из кабины и проорал:

– Эй, дебилы! Вы там разберитесь, на какую кнопку жать, а то весь сортир мне дерьмом зальете!

Когда сеанс скачивания фекалий был закончен, Байрон свернул шланги и, обращаясь к своему напарнику, заметил:

– Видишь, Джек, что может сделать пара вонючек, если отрепетировать номер заранее.

– Здорово, – кивнул Джек. – А есть в твоем арсенале что-нибудь более радикальное?

– Конечно! Особенно нудным ребятам я сливаю на брюки остатки дерьма.

– Правда? И как же это происходит?

– А очень просто. «О сэр, что тут у вас случилось?» – «А? Где?» – «Да вот же, сэр. Ой, извините, я нечаянно, наверное, штуцер неисправен». – «Мерзавец! Ты испортил мне брюки!» Примерно так.

6

До обеденного перерыва Джек и Байрон успели обработать двенадцать судов. Они сделали бы и больше, но их бочка заполнилась и ее необходимо было освободить.

– Ну что, сольем бочку и рванем к двадцать четвертому? – предложил Джек.

Его лицо раскраснелось, и ему, в общем-то, понравилось работать с Байроном, если, конечно, не вдаваться в подробности самой работы.

– Не спеши, Джек. Не пытайся до обеда сделать то, что можешь сделать после него, – изрек Байрон. – Сейчас мы сольем горшок, и у нас останется только полчаса на то, чтобы снять с себя робу, помыть руки и с достоинством свободных людей проследовать в столовую. Там я покажу тебе одну из достопримечательностей нашей фирмы.

– Какую достопримечательность?

– Посторонись, вонючки! – крикнул водитель электрокара, тащившего на тележке какой-то сложный агрегат.

– Проваливай, Позитрон! – крикнул в ответ док Байрон.

– А это кто?

– Бригадир электриков Сони Дадл.

– А почему ты зовешь его Позитроном?

– Он не знает, что это такое, и очень злится, – улыбнулся Док.

Напарники дотолкали бочку до положенного места, где Байрон занялся сливом, а Джек стал глазеть на спешивших на обед холеных пилотов.

На них была красивая синяя форма, украшенная знаками различий и флажками, указывающими на количество благодарностей. Пилоты шли с высоко поднятыми головами и не обращали внимания на снующих между боксами механиков, электриков, заправщиков и «вонючек» вроде Джека и Байрона.

«Эх, буду ли я когда-нибудь сидеть за штурвалом уиндера?» – вздохнул Джек.

– Эй, коллега, хватит страдать. Пошли переодеваться.

– А бочка? – спросил Джек.

– Ну, можно, конечно, пристегнуть ее к трубе, но я сегодня забыл цепочку, – серьезно ответил Байрон. – Ладно, пошли. Авось пилоты ее не упрут.

Напарники вернулись в раздевалку, где в специальной комнате окатили другу друга хлорированной водой и только после этого сняли защитные комбинезоны.

Уже выходя из раздевалки, Байрон хватился:

– О, чуть не забыл, – и, вернувшись к шкафчику, достал оттуда небольшую коробочку. Он показал ее Джеку и спросил: – Ну, белый брат, как ты думаешь, что там у меня?

– Запонки с брильянтами, – улыбнулся Джек.

– А вот и не угадал. У меня там настоящая боевая награда.

– Правда, что ли?

– Смотри сам. – Док открыл коробочку и вынул небольшую медальку золотистого цвета. С гордым видом он нацепил ее на грудь и после этого позволил Джеку прочитать надпись.

– «Почетный ассенизатор», – прочитал Джек и удивленно посмотрел на Байрона: – Это тебе здесь выдали?

– Ну да, – усмехнулся тот. – Дождешься от них. Сам заказал у знакомого гравера за шестьдесят кредитов.

– А зачем она тебе?

– Пойдем в столовую, сам увидишь, – сказал Байрон, и напарники покинули раздевалку.

До столовой было совсем недалеко, через пять минут они уже входили в зал. В присутствии множества служащих фирмы Байрон сразу изменил походку и вошел в столовую с гордо поднятой головой, будто посол некоей могучей державы. Сидевшие за столиками сотрудники невольно обращали на него внимание и, естественно, замечали его медаль.

Даже пилоты не выдерживали своей надменной невозмутимости и внимательно вглядывались в неизвестную им награду.

– Вот видишь, Джек, зачем нужна эта медаль, – тихо обронил Байрон и, встав в общую очередь, добавил: – Это еще не все, смотри, что будет дальше.

Люди двигались вдоль раздачи, ставя на подносы салаты, лапшу, котлеты – что кому по вкусу. В отличие от них Байрон почти ничего не брал, а, поравнявшись с парнем в поварском колпаке, сказал:

– Вот что, боец, сооруди-ка мне порцию гуляша, только попостнее – я не люблю жирного. – При этом Док глубоко вздохнул и уставился куда-то вдаль, словно погрузившись в бездну воспоминаний.

К удивлению Джека, раздатчик не послал Байрона подальше и подал тарелку, нагруженную самым лучшим гуляшом.

– Спасибо, дружище, – произнес Док тоном уставшего ветерана и, ткнув пальцем в Джека, добавил: – Этот парнишка со мной.

И Джеку сделали такую же королевскую порцию.

– Ну ты силен, Док, – покачал головой Джек, когда они садились за стол.

– Подожди-подожди, сейчас начнется самое интересное, – сказал Байрон, кивнув в сторону замаячившего неподалеку Позитрона.

Сони Дадл осторожно приблизился к «вонючкам» и, заглянув Байрону в лицо, улыбнулся:

– Привет, Бэри. Ничего, если я к вам подсяду?

– Садись, Сони, я всегда рад тебя видеть.

Не отводя взгляда от медали, Позитрон расставил на столе свою снедь и наконец не утерпел:

– А это чего у тебя такое, а?

– Да-а, – махнул рукой Байрон, – в граверной лавке заказал за шестьдесят кредитов. Подурачиться решил.

Однако Сони Дадл вовсе не считал себя простаком, а потому сбить его было не так легко. Посмеявшись над шуткой Байрона, он спросил:

– Ну а если серьезно, Док?

– А если серьезно, Сони… – Тут Байрон вздохнул и выдержал паузу. – А если серьезно, Сони, то рано или поздно награда находит своего героя.

– Ну да, конечно, – кивнул Позитрон, даже не притрагиваясь к еде.

– Любой честный труд, всякое доблестное служение всегда вознаграждаются.

– А то, – опять кивнул Дадл и осторожно поинтересовался: – И кто тебе выдал медальку-то, а, Бэри?

– Понятно кто – босс.

– Мистер Дэниел Глосберг? – удивился Позитрон.

– А ты думал?! Не каждый день у нас награждают людей, Сони, – нравоучительно произнес Байрон, подчищая куском булки соус.

– Вот бы мне такую, – выдал свои сокровенные мысли Позитрон, вздохнув над нетронутыми тарелками.

– Это не так легко. Нужно много работать или совершить поступок.

– Но ведь ты работаешь на фирме только четыре года, а я уже двенадцать лет, – возразил Дадл.

– Я же тебе говорю – нужен поступок, – повторил Байрон, вонзая зубы во фруктовый пирожок. Он посмотрел на Джека и сказал: – По крайней мере, теперь я хоть связями обзавелся.

– Да, связи – вещь нужная, – кивнул Джек, подыгрывая напарнику.

– А ты чего не ешь, Сони? Смотри – все уже остыло, – напомнил Док Позитрону.

– Точно, совсем забыл, – спохватился Сони и стал прихлебывать холодный суп, но тут же снова задал вопрос: – Слышь, Бэри, а что у тебя за связи?

– Да через генерала одного.

– Какого генерала?

– Генерала почтовой службы. Я его от смерти спас, – скромно обронил Байрон.

– От смерти? Это как?

– В дерьмо он упал. В большой накопитель. Сам вроде толстый, да и плавать умел, но… – Тут вдохновение оставило Дока, и он захлопал глазами, придумывая продолжение.

– Но больно орденов у него было много, – выручил напарника Джек, – вот и потащили они его на дно…

– Нешто так много орденов бывает, чтобы человек через них утоп? – усомнился Позитрон, глядя то на Байрона, то на Джека Холланда.

– Так еще же сабля была, – невозмутимо добавил Джек.

– Да, – подхватил Док, – с саблей поди поплавай в дерьме.

– С саблей не поплаваешь, – согласился Сони Дадл. Сабля была весомым аргументом.

– Если б не сабля, я б его не спас.

– Да ладно врать-то, – раздался совсем рядом чей-то голос.

Увлеченные беседой, Бэри, Джек и Сони Дадл даже не заметили, что вокруг них собралось человек восемь посторонних слушателей.

– Брешешь, черномазый, – повторил дерзкий Лоди Айзек, механик из ремонтной бригады.

– Лоди, не хочешь слушать, давай вали отсюда, – бригадирским тоном скомандовал Позитрон. Для придания своим словам весомости он грозно приподнялся со стула – с понятными ему людьми он не церемонился.

– Да ладно, – отступил Лоди Айзек, – чего я такого сказал?

– Забухни, – добавил Сони Дадл, и Айзек тут же забух.

– Ну-ну, Бэри, что дальше-то было? – дохнул чесноком слесарь Кляйн.

– Ну, хватаю я его за волосы, а он не идет, и все, – продолжал Док. – Лысый оказался. Вот тогда я ухватил его за ножны и вытащил.

– А то бы утоп, – кивнул Позитрон.

– Ясное дело – утоп бы, – согласился пахнувший чесноком Кляйн.

– Ну, нам пора идти. А то работы много – качать не перекачать, – сказал Док и стал подниматься из-за стола.

Публика начала расходиться.

– Постой, Бэри, – полушепотом обратился Сони, придержав Дока за рукав, – постой, у меня к тебе дело. – Позитрон чуток помолчал. – А ты не мог бы мне через этого генерала организовать такую же медальку, а? Я отблагодарю.

– Дай подумать, Сони. – Байрон наморщил свой черный лоб и, как бы разговаривая сам с собой, протянул: – Вообще-то Винсент теперь мой должник…

– Так зовут генерала, – пояснил Дадлу Джек, и тот понятливо кивнул.

– Если кое-кого подмазать, что-то сделать можно, но для этого, сам понимаешь… – Байрон характерно потер палец о палец.

– Об чем речь. Сколько?

– Думаю, что уложусь в триста.

Сони Дадл тут же отсчитал деньги и положил на стол.

– Вот, – сказал он. – Сколько нужно ждать?

– Три дня, – ответил Байрон, пряча деньги в карман.

– Так быстро? – восхитился Позитрон.

– В этом мире, Сони, все решают связи, – заметил Док. – Только никакой торжественной части я тебе не обещаю. Ни цветов, ни оркестров, ни рукопожатий босса.

– Нет-нет, Бэри. Это мне не нужно. Главное – медалька.

На том они и расстались. Дадл ушел, оставив недоеденный обед, а Бэри сходил на раздачу и, применив свой старый прием, попросил чаю.

– Я думал, мы пойдем работать, – сказал Джек.

– Наша работа от нас никуда не уйдет, тем более что эти пижоны пилоты еще полчаса будут сидеть в курилках. А без них нам на суда не попасть.

– Ну ладно.

– К тому же я собирался показать тебе нашу достопримечательность. Забыл?

– Да, забыл.

– А зря. Вон она – смотри.

Джек обернулся и увидел высокую блондинку с вьющимися волосами и более чем заметным бюстом. Мини-юбка подчеркивала все ее достоинства, а чулки со стрелочкой придавали образу полную законченность.

– А вот и чай, – сообщил поваренок с раздачи. Он принес два дымящихся стакана и тарелочку с печеньем.

– Спасибо, дружище, спасибо, – поблагодарил Док, снова превращаясь в героя далеких колониальных войн.

Очарованный работник столовой поставил чай и, рассмотрев медаль подробнее, сумел прочитать надпись.

– А что такое «ассенизатор», сэр? – спросил молодой человек.

– Ассенизатор – это такая профессия, сынок, – посмотрев вдаль, произнес Байрон. – Нелегкая профессия. Ассенизаторы есть везде, но они незаметны. Ты понимаешь, сынок?

– Да, сэр.

– Если где-то заводится какое-то дерьмо, то приходит ассенизатор и разбирается с этим дерьмом – раз и навсегда. Я понятно говорю, сынок?

– О да, сэр, – закивал поваренок и, почтительно отступив, исчез за перегородкой.

– Ну как тебе красотка? – спросил Бэри, попробовав горячий чай.

– Да я, признаться, только тебя и слушал. Здорово у тебя получается.

– Но ведь я не врал. Я сказал, что ассенизаторы убирают дерьмо. Разве не так?

– Но он понял иначе.

– А вот это не мое дело. Человек слышит то, что желает услышать. Заметь, что и Позитрону я поначалу не врал. Сказал, что эту медаль заказал в граверной лавке, – и ты сам видел, что из этого вышло. М-м… какое печенье! Попробуй.

– Что-то не хочется.

– Это потому, что ты теперь думаешь только о Злючке Келли.

– О ком? – переспросил Джек.

– Да об этой беленькой сучке. Скажешь, нет?

– Скажу «да», – улыбнулся Джек. От проницательности Дока невозможно было укрыться.

– Тогда слушай. Зовут ее Мэри Келли Логон. Она любовница нашего босса – я имею в виду самого главного, Дэниела Глосберга. У нее постоянный пропуск в центральную часть города, квартирка что надо и салатовый кабриолет «Пума». Глосберг очень занятой любовник, и девушка изнывает от тоски, однако из-за боязни лишиться финансовой поддержки босса сохраняет ему верность. Поначалу красавцы пилоты атаковывали ее напропалую, но она стала их подставлять, – дескать, преследуют. И Глосберг увольнял их одного за другим – пилотов у нас на Бургасе как собак. Вот за все эти фокусы ее и прозвали Злючка Келли.

– Да… Злючка Келли… – задумчиво проговорил Джек, оглядываясь на блондинку. – Протянешь руку – вмиг пальцев лишишься. Сразу видно.

– Кроме меня, ее здесь все боятся, – заметил Байрон и поставил на стол пустой стакан. – Ну ладно, Ромео, пошли. Субстанция ждет.

– Чего ждет? – не понял Джек.

– Субстанция, парень. То, что мы качаем.

– А-а, понятно.

Ассенизаторы вышли из-за стола и направились к выходу. Но на середине пути Байрон неожиданно оставил Джека и смело направился к неприступной красавице. К удивлению Холланда, блондинка приветливо кивнула Доку, и тот присел за ее столик.

Джек дошел до выхода и, не зная, что делать дальше, застыл, переминаясь с ноги на ногу. А Байрон что-то говорил Мэри Келли, время от времени косясь на своего напарника, и у Джека начало складываться впечатление, что говорят именно о нем. Во время длинного монолога Бэри красавица посматривала в сторону Джека с нарастающим интересом.

Наконец Байрон распрощался с блондинкой и вернулся к Джеку.

– Ну вот, теперь можно идти. – Больше он не произнес ни слова, храня таинственное спокойствие.

Джек тоже молчал, хотя ему очень хотелось спросить Дока, о чем он говорил со Злючкой Келли. Когда напарники уже облачались в защитные комбинезоны, он наконец не выдержал:

– Слушай, Бэри, а почему эта блондинка с тобой так спокойно общается? Ты же говорил, что она всех подавляет.

– О, я не в счет. Я же не белокурый парень под два метра ростом с пилотскими погонами на плечах. Я что-то такое, чего не принимают в расчет. Понимаешь?

– Нет.

– Объясняю: мистер Глосберг никогда не поверит, что я пристаю к его королеве.

– Откуда ты знаешь?

– Она уже пыталась меня подставить.

– По-моему, она та еще тварь.

– Ясное дело, тварь. Но она мне интересна. Ну, ты готов?

Джек поправил очки, расправил складки на комбинезоне и ответил:

– Да, сэр. Готов приступить к выполнению задания.

– Тогда пошли.

Они вышли из раздевалки и почти сразу встретились с Лоди Айзеком, который еще недавно, в столовой, называл Бэри «черномазым».

– Лоди, мы сейчас никого не принимаем, потому что уже практически на рабочем месте, – на ходу проговорил Док, отстраняя Айзека.

– Я это… извиняюсь и беру свои слова назад, – не отставая от быстро идущего Байрона, зачастил Лоди.

Джек улыбнулся. И он, и Байрон уже догадывались, о чем пойдет речь.

– Это будет стоить пятьсот, Лоди.

– А почему для Дадла только триста?

– Потому что Дадл – электрик. Электрикам выдаются медали, а ты, Лоди, механик. – Тут Байрон остановился. – У механиков особая стать, и им даются ордена, а орден, Лоди, дорогого стоит.

– Я согласен, – выдохнул Айзек.

– Тогда попрошу деньги вперед, – перейдя на деловой тон, потребовал Байрон.

Айзек беспрекословно отсчитал деньги и протянул Байрону.

– Все, Лоди, пока. Через четыре дня будет тебе орден.

Механик убежал, едва не подпрыгивая от радости, а Джек посмотрел ему вслед и сказал:

– Прямо эпидемия какая-то. Зачем ты взял с него так много?

– Чем дороже обойдется ему этот орден, тем с большим удовольствием он будет его носить.

– Ты заботишься о его удовольствии?

– Не только. Сегодня мы с тобой заработали шестьсот восемьдесят монет – чистыми.

– Мне ничего не надо.

– Так не пойдет, парень. Ты мне очень хорошо ассистировал, но денег я тебе сейчас не дам, потому что на них мы отправимся в один из лучших ресторанов города.

Наконец ассенизаторы добрались до бочки и бодро покатили ее к двадцать четвертому причалу.

– А что ты рассказывал этой самой Мэри Келли, что она на меня оборачивалась? – задал Джек вопрос, который его мучил.

– Я сказал ей, что ты был личным пилотом нубийского визиря Джебраила.

– И это так ее заинтересовало?

– Нет, ее заинтересовало другое. Мне пришлось сказать, что ты перевозил гарем визиря – всех его жен.

– И что?

– Так, Джек, здесь осторожнее, а то на этой канавке я однажды сломал ось.

Напарники аккуратно провели бочку по опасному участку, а затем снова набрали крейсерскую скорость.

– Ну и что ты сказал еще?

– Ну что я сказал? Я сказал, что все они забеременели.

– Понятно. А сколько было жен?

– Сто пятьдесят две.

– Ну и к чему весь этот спектакль?

– О, вот мы и на месте. Разворачивай шланг – теперь ты пойдешь первым.

Джеку ничего не оставалось, как поправить очки и, взяв штуцер наперевес, взойти на борт уиндера. Он довольно быстро отыскал нужное соединение и, пристыковав штуцер, крикнул:

– Давай, Док, включай!

Байрон запустил насос, и шланг забился в руках Джека, как взбесившаяся змея. От сильной вибрации крепежные ушки штуцера начали медленно разворачиваться. Понимая, чем это грозит, Джек вцепился в штуцер что есть силы и удерживал его до тех пор, пока Байрон не выключил насос.

Когда Холланд наконец сошел с уиндера, волоча за собой уже неопасный шланг, Байрон с улыбкой сказал:

– И в мирной жизни есть место подвигу, Джек. Ты не находишь?

– Ты что, специально это сделал?

– Ничего я не делал, а на будущее запомни номер этого уиндера – у него слабый стыковочный узел. Увы, в свое время я не сумел выдержать этот экзамен. Какой из этого вывод?

– Какой?

– Ты прирожденный ассенизатор, Джек.

– Ну, спасибо, – усмехнулся тот.

– Пожалуйста. Кстати, я сказал Мэри Келли, что ты положил на нее глаз, но посоветовал ей держаться от тебя подальше.

– Почему?

– Вот и она спросила – «почему?». А я объяснил, что ты своих подружек частенько доводишь до обморока.

– Теперь я понимаю, почему она так на меня смотрела.

– Ладно, забудь. Пошли теперь к двадцать седьмому причалу. Там у нас сразу два судна. Сегодня хорошо поработаем, а через недельку, когда скопим деньжат, наведаемся в ресторан.

– А пропуск в центр города у тебя есть?

– Нет. Откуда он у меня? Но это еще не повод отказывать себе в удовольствии.