Текст книги "Закат вручную (сборник)"

Александр Асмолов
Закат вручную (сборник)

 
Поднявшись над послушною толпой,
Себе судьбу избрать иную
Способен воин с чистою душой,
Дерзнувший на закат вручную.
 
 
В полете ощутив блаженство,
На миг возвысившись и воспарив,
Духовности божественный порыв
Влечет к познанью совершенства.
 
 
Сколько мудрости в поздней любви!
То неведомо юности пылкой.
Все придет, только нить не порви,
Путь не должен быть вечною пыткой.
 
 
Являясь всякий раз, меняет лица,
И каждый раз она меняет имена.
Не нам решать чему и как случиться.
Перо Судьбы выводит наши письмена.
 
 
Есть женщина по имени Война,
Что жизнями питается людскими.
Является порою не одна,
Со Смертью они ходят за живыми
 
 
Бывает, что в предчувствии своём
Поступки наши так необъяснимы,
Возможно, оттого и сердце рвем,
Что души так отчаянно ранимы.
 
 
Услышать голоса незримых персонажей,
И музыку, которую никто не написал,
Кататься на запятках странных экипажей,
Легко могу в заветных снах,
когда спешу на бал.
 
 
Когда странные чувства блуждают в груди,
В пальцах дрожь, томный взгляд
и пунцовые уши.
Слушай сердце, совета чужого не жди.
Не ошиблись впотьмах одинокие души.
 
 
Отыскав Создателю врагов,
Он их смело порубил в капусту,
Чтоб купить бессмертье у богов,
И навеки посвятить себя искусству.
 
 
Котенок моих снов мяукал поздно ночью,
Он теплой мордочкой мне ухо щекотал.
Я видел темень, что сбивалась
в стаю волчью,
А он их вместо цифр близняшками считал.
На землю предков налетело вороньё,
На части рвут ослабленное тело.
 
 
Вдруг, стало каждому дороже лишь своё,
Кто рать подымет на святое дело?
Геракла прадед и любимый сын Данаи,
Персей Горгону как-то приласкал.
 
 
Надев потом крылатые сандалии,
Он Пелидекта в камень заковал.
Как много в детстве каждому дано,
Но выбор не всегда удачен.
 
 
Мы позже утверждаем – суждено,
Хоть путь обычно многозначен.
Как промахнувшийся Отелло,
Тону в озёрах Ваших глаз.
 
 
В тисках сжимаю шею смело,
Но лишь свою на этот раз.
Не кори за похмелье страну,
Лучше путь укажи её иной –
Как изгнать с её нив сатану,
Что обрёл здесь кровавый покой.
 
 
Над Севастополем ещё кружатся чайки,
Нахимов стережет заснувшие суда,
Из Инкермана огоньков прибрежных стайки,
Подмигивают морякам, стремящимся сюда.
 
 
Но от себя не убежишь,
Трава, как и тоска – зеленые.
Вот потому и в памяти хранишь,
Тот луг, где ступни и душа гуляют голые
За стеной чертополоха
Время поросло бурьяном,
Это здесь бывает плохо,
Там я был от счастья пьяным.
 
 
Петровской мысли обветшалое величье,
За призмой времени ажурна и легка.
Проникнувшись тобой, легко менять обличье,
Камзол накинув, сделать шаг через века.
 
 
Скакать галопом по широким площадям,
Удел приезжих и зевак досужих.
Кто выдумал, что нужно дань отдать вождям,
Здесь, так же облака гуляют в лужах.
 
 
Зима мне осени милей,
Своей нетронутой красою.
Надеюсь, стали Вы светлей,
У той скамейки за рекою.
 
 
Москва бывает так грустна,
Печальна и необъяснима.
И светлой нежности полна,
Что средь толпы, увы, незрима.
 
 
Мне нравится с бокалом «Паскине»
Прислушиваться к шепоту метели.
Её мотивы так созвучны мне,
Что скучаю, слыша звон капели.
 
 
Давай забудем обо всем,
Для счастья нам никто не нужен.
Как много это – быть вдвоем,
Когда рассвет с надеждой дружен.
 
 
Как я завидую седому капитану,
Чей облик скоро обозначится пером.
Таким я, к сожаленью, никогда не стану,
Смогу осилить лишь в стакане крепкий ром.
 
 
В пыли чужих дорог и городов,
Среди фонтанов золотом покрытых,
Так не хватает изб и родников,
Тропинок в детство, нынче позабытых.
 
 
Бывает, что и погрустить не худший грех
И то лишь у костра, когда гитара плачет,
Когда от рома тянет каяться при всех,
Понять пытаясь, что могло бы быть иначе.
 
 
Тропинка под гору к реке милей,
Ухоженных английских тротуаров.
Чтоб отыскать её среди полей,
Захочется покинуть край туманов.
 
 
Не спеши, красавица, косы расплетать.
За лучиной тусклою счастья не сыскать.
Обмани ревнивого, пусть уходит стать,
Ночь поможет девушке милого обнять.
 
 
Кому удастся друга распознать
В пушистом, теплом, маленьком комочке,
Души того коснется благодать,
Он будет рядом. Даже без цепочки.
 
 
Как знать, где провести черту,
Оставив в стороне безумье.
Мы отступаем в темноту,
Кляня судьбу и полнолунье.
 
 
А каравелла все еще стоит,
И треплет паруса соленый ветер,
Томится боцман, весь иссох бушприт
Но ищет кеп в толпе знакомый веер.
 
 
В гневе даже лягушонок
Может прыгнуть из пеленок.
Не смотри, что шкуркой тонок,
Он уже почти тигренок.
 
 
Словно Карлсон на крыше,
Темнота укрылась в нише.
Там мышонок еле дышит,
Но котенок его слышит.
 
 
Как научиться быть счастливым,
В полуразрушенной стране?
Построить дом со рвом красивым
От вурдалаков в стороне?
 
 
Или собрать их за оградой –
Пусть там с собратьями живут.
Кормить и ублажать прохладой….
Так ведь, без нас оне помрут!
 
 
Бокал с дождинками полупустой стоит,
Вот что-то капнуло… Уже ли это слёзы?
Нет, это осень о несбывшемся грустит.
Как сладки в октябре о летних грозах грёзы.
 
 
Как редко дарит скудная судьба
Возможность прикоснуться к благодати,
Наверно, и в верхах идет борьба
За наши души средь небесной рати.
 
 
Осенняя грусть о прошедшем,
Порой несказанно светла.
Ведь сердце тоскует о вечном,
А мусор сгорает дотла.
 
 
Страданье – это очищенье?
А искупленье лишь огнём?
Откуда же берется мщенье?
И от чего так сладко в нём?
 
 
Как знать, откуда явится признанье,
И почему хочу общаться в тишине,
С тем, кто не выйдет больше на свиданье
Чей образ еще долго будет жить во мне.
 
 
Пути расходятся до переправы,
Где хмурый Хрон дает билет в один конец.
Мы громко спорим здесь, что были правы,
И ждем, когда из прошлого придет гонец.
 
 
Проникновенье таинством осталось,
И души, словно пальцы рук сплелись.
Случилось то, о чем и не мечталось,
Все предсказанья прошлого сбылись.
 
 
В преданьях мудрых четко говориться,
Что наша жизнь предсказана давно,
И нам разумней просто покориться…
Как зло принять, коль это суждено?
 
 
Ходить по краю и ютиться на краю,
Оставив в прошлом радостные встречи.
Не отыскав тропинку из болот свою,
Чтоб храм найти и там поставить свечи.
 
 
Рыбацкие байки так сладки на слух,
Но что в них всегда восхищает,
Рыбацкого братства неистовый дух
Который всегда выручает.
 
 
Кто ищет, тот уверенно найдет,
Лишь потому, что к истине стремится.
Он в черной темноте не упадет,
Ведь свет надежды впереди струится.
 
 
Знамена пышных революций и восстаний,
До коммуналки на Литейном не дошли.
Затихли в подворотнях возгласы воззваний,
Здесь, жизнь угрюма, мебель старая в пыли.
 
 
Заменив витражи миражами,
Позолоту сорвав с куполов,
Смысл упрятали под кружевами
На поверку неправедных слов.
 
 
Лишь влюбленный не торопит время,
Остальные пинают его,
Да глупцов успокоенных племя
Гимн поют, что достигли всего.
 
 
Судьба героя – жертвовать собою.
Не легкая, но – светлая судьба.
А если поучать и быть судьёю,
Не много ли для грешного раба?
 
 
Как просто заблудиться в лабиринтах
Любви и состраданья, долга и добра.
Ответа не ищите в манускриптах,
Здесь, мудрость сердца, а не логики игра.
 
 
Судьба Ивана-дуралея,
С Россией схожая всегда,
Царей и купчиков милее,
Но – безысходна, вот беда.
 
 
Сын Кроноса и Реи, властитель мертвых душ,
Он признавал к смиренью и не любил кликуш.
Красавицу Селену ночами поджидал
И к богу Эндимону так страстно ревновал.
 
 
Фортуна не отнимет дар,
Она лишь может отвернуться.
А то, что держишь ты удар,
Поможет встать и улыбнуться.
 
 
Так, значит, боишься, что пара колец
Для вас не начало, а скорый конец.
Так стоит ли, право, идти под венец?
Возможно, найдется другой молодец.
 
 
И все же, там – вино надежды,
Хоть Вы не верите в покой.
Тогда – на брудершафт с судьбой,
И пусть объятья будут нежны.
 
 
Если б Грозный всех боялся,
И за «чернь» переживал.
С троном бы давно расстался,
И простым Иваном стал
 
 
Что внешний мир? Мы чувствуем иначе!
И счастливы лишь с теми, кто любим.
Несчастливы по-своему? Тем паче!
Ведь даты разные мы в памяти храним.
 
 
Язык цветов так многогранен и глубок,
Века его полутонами наполняли.
Один их тех красавцев здесь лежит, меж строк.
Для Вас цветет, чтоб реже были Вы в печали.
 
 
Так легко потеряться в дороге
И себя растерять на ветру.
Кто – запьет, кто-то вспомнит о Боге,
Кто-то с крыши шагнет поутру.
 
 
Тот, кто не требовал наград,
А молча делал свое дело,
Прошел свой путь не наугад,
Не суть, куда схоронят тело.
 
 
Восточной мудрости гласит mainstream,
Что мы меняемся с годами,
И почему, не знаем сами,
О светлом прошлом всё-таки грустим.
 
 
Не покидает светлая печаль,
Надежда, что Россия возродится.
Ушедшего могущества нам жаль,
Способны многим и сейчас гордиться.
 
 
А как быть «халифу» который хлебнул
Чужого, но сладкого счастья.
Я даже отважился, и намекнул…
Да кто ж тебе даст. Без причастья.
 
 
Не зацепите шляпкою самомненье,
Оно все выше после Ваших слов.
И, да пребудет с нами озаренье,
Минует чаша зависти глупцов.
 
 
Как это – частье обещает скуку?
Вы спутали понятия, мой друг.
Скажите, положа на сердце руку,
Вы не нашли ЕЁ среди подруг.
 
 
Как пальцы клавиши ласкали!
Когда он с Музою вдвоём
Вел разговор то о печали,
То – о пристрастии своём.
 
 
Коши и Брамс, Лагранж и Бах
Гитару взять не помешали,
Забыв сомнения и страх,
Он пел о складках смятой шали.
 
 
Романтика и море неразлучны,
А для восторженной души – вдвойне.
И строчки эти только тем созвучны,
Кто думает о счастье, даже на войне.
 
 
Опасно все ему прощать,
Поймет его, как поощренье
И станет просто обещать,
Не думая о выполненье.
 
 
Разлука нам дана, как испытанье,
Дорога к роднику с живой водой.
Пусть не страшит внезапное желанье,
Случиться, коль начертано судьбой.
 
 
– «Да, ты же – лягушонок!»
Булькнул мне пескарь.
– «А я на мелководье царь!
И прячусь здесь еще с пеленок.»
 
 
Давно печатаясь на «ПРОЗЕ»
Любил детишек постращать.
«Хотя и числюсь я в обозе,
Но мне доверена печать!»
 
 
Пусть снег кружиться или зной
Пусть ветер стылый завывает
Всегда спокойной будь. Сама – собой
У каждого свой мир. И мир об этом знает.
 
 
Когда впотьмах неведомая сила
Пытается столкнуть меня с тропы,
Мне вспоминается, что мать просила
Не клянчить милостыню у судьбы.
 
 
А счастье, спросите Вы в чем?
Уже ли только в наслаждении
Или в отсутствии мучений
Иль просто с кем-то быть вдвоем?
 
 
Кто его взвесил иль обмерил
Кто формулу посмел открыть
И проявил при этом прыть
Такую, что и сам поверил
 
 
Что моя грусть, остатки торжества
Другая сторона веселья
Оно не может без похмелья
Как я, порой грущу без баловства
 
 
Благословен тот день и час
Когда добро приходит в дом
Когда не боремся со злом
Не стонем, что живем с трудом
И любят каждого из нас
 
 
Пускай коснется нежный поцелуй
Чела, что локоны скрывают.
Не просыпайся, сон свой не волнуй,
Тебя виденья охраняют.
 
 
Теперь не верю я в случайность встречи.
Ведь кем-то все давно предрешено.
О чудесах не может быть и речи,
А предсказанье может быть одно.
 
 
На затуманенном окне
Воображение рисует
Тот облик, что по мне тоскует
Безмолвно шепчет что-то мне.
 
 
Она из далекой лагуны,
Где синь замерла до поры,
На скалах священные руны,
Да идол глядит из норы.
 
 
Не слышится гомон столичный,
И пальмы взамен фонарей…
Пройтись босиком ей привычней,
Да в синь окунуться скорей.
 
 
Из седовласой мудрости веков,
Заветной простотой сияют строки.
Но мало слышать справедливость слов,
Для жизни лишь важны свои уроки.
 
 
Увидеть главное и сердцем распознать,
Не помнить, а душой к нему стремиться.
В себе самом святыню разгадать,
И с этим факелом во тьме не заблудиться.
 
 
Как часто в мареве судьбы
Нам трудно отыскать дорогу.
Так просто отказаться от борьбы,
Себя вверяя Сатане иль Богу.
 
 
Переплетенье дел и буден,
Пересекаясь между собой,
Танцуют под шаманский бубен
Кадриль, что мы зовем судьбой.
 
 
Сомненья узкою тропой
Петляют в сумерках, как в чаще.
Не верь, что ты уже слепой,
Коль ошибаешься все чаще.
 
 
Слова бывают так милы,
Застенчивы, чисты, красивы…
В них столько непомерной силы,
Коль веришь, что они светлы.
 
 
Волнующие волны маньери
Лишь зябью в мелководье остаются.
Возможно с чем-нибудь они сольются,
Рождая куртуазность до зари.
 
 
Хочу скучать по лондонским туманам,
На мостике команды отдавать,
Под парусом ходить в иные страны,
Где ждет меня любовь и благодать.
 
 
Не остановит проза жизни,
И неизвестность не страшит,
Когда перо без укоризны
О чем угодно говорит.
 
 
Голубоглазый, бородатый,
В молчании красноречив.
Как жаль, что он уже женатый…
Признайся, дома кто комдив.
 
 
Букет невесте запоздалый
Средь листопада одинок.
Так горек сок калины алой…
Он ей сказать всего не смог.
 
 
Ушел, оставив настежь дверь,
Полночный холод студит душу.
Ты лгал. Я брошена теперь…
Прощай, не побегу на стужу.
 
 
Лишь за полночь, и оживает сказка,
И недопитый чай для призраков сюрприз.
Из полутьмы таинственная маска
Печально смотрит, как дымок струится вниз.
 
 
Одарит Бог умом и красотою.
Как с этим средь завистников прожить?
Уменье быть всегда самой собою
Даровано лишь тем, кто мог любить.
 
 
Изящный стан грузинки молодой
Пьянит не меньше, чем вино в кувшине.
Пригубишь чуть – прощай ночной покой…
Ее глаза вблизи, почти в аршине.
 
 
Обворожительная умница с улыбкой.
Доброжелательна, в тон должности строга.
Всегда отыщет верный брод в трясине
зыбкой
Людской молвы… И пусть беснуется пурга
 
 
Мужчины любят звезды, женщины – цветы.
Простим им слабость эдакой напасти.
Вот роза – знак любви и вечной красоты,
А лилия – знак королевской власти.
 
 
Мужчины ее носят на руках,
Стальные кони подставляют спины.
И всем она мерещится во снах,
Что в силах досмотреть до половины.
 
 
Часто хочется быть капитаном,
Парусину на шелк заменить,
Чтоб красотке с девическим станом
Бригантину и жизнь предложить.
 
 
У дней осенних потаенная печаль,
Взгляд молчалив, прохладные объятья.
Последних листьев растрепавшаяся шаль
Намек стыдливый на остаток платья.
 
 
Уверенных в себе мужчин
Бывало на Руси немало.
Похоже масса есть причин,
Чтоб на один их больше стало.
 
 
Русалки живут в синем море
И грешников тянут на дно.
Так много в их манящем взоре,
Что выжить не многим дано.
 
 
О! Дайте, дайте насладиться
Хотя бы образом того,
Что так заманчиво дымиться…
Он, как и «Гиннес» далеко.
 
 
В таких глазах увидеть можно много,
Но еще больше можно потерять.
Ах, не смотри, красавица, так строго,
Позволь вернуться и взглянуть опять.
 
 
Загадкою укрыв уста,
Во взгляде чувственность скрываешь.
Так романтична и чиста…
Как жаль, что ты об этом знаешь.
 
 
Вечор красавица сидела у окна,
В задумчивости расплетала косу.
Очарованьем нежности бала полна…
Ну, как к такой приблизиться без спросу.
 
 
Царице не жалко веселого пира.
Принцессе – парад женихов.
А нашей девчонке – все золото мира,
И гору персидских ковров.
 
 
Судьбу не торопи, красавица, напрасно.
Отдай букет невесты в этот раз.
В задумчивости ты так искренне прекрасна…
Поверь, что кто-то не отводит глаз.
 
 
Я видел эту карточку в каюте
Морского волка, что за тридевять земель
Романсы пел, устроившись на юте,
О той, из-за которой в жизни сел на мель.
 
 
Задумчивый, манящий, с поволокой…
Преследует меня издалека.
Напоминание страны далекой,
Где красота живет во все века.
 
 
Локон вьется золотистый,
Плещет золото в бокале.
От улыбки той лучистой
И немой будет в ударе.
 
 
Мне вьюга пела под окном
Про острова за синим морем,
Где волны – грань меж днем и сном,
Все смоют в безмятежном споре.
 
 
Степенный мужчина средь книг и бумаг,
Во взгляде покой и порядок.
Что? Он – чернокнижник и дьявольский маг…
Нет, он только на знания падок.
 
 
Да, по ночам романтикам не спится,
Они и наяву-то видят сны,
Но главное – что все это случится…
Хотя, иным их сказки не видны.
 
 
Покаюсь – я поклонник красоты,
Но в обществе красавицы теряюсь.
Так трудно перейти мне с ней на Ты…
Вот потому так часто я влюбляюсь.
 
 
Ах, перехватывает дух,
От этих слов разбит я в пух,
А прах скорее прочь на воздух…
Я млею, все читая вслух.
 
 
Над глупой тупостью мужчин
Смеяться можно без причин,
Что там лампасы или чин,
Или шитья крутой аршин.
 
 
Да, хоть бы и шуршанье шин,
Что подарил им, словно джин,
Другой мужчина без причин.
Ведь он, как все они – кретин.
 
 
Сквозь снегопад и непогоду,
Да слякоть перед Рождеством
Так хочется с разбега… в воду,
Как в детстве, с визгом, голышом.
 
 
С девчонками плескаться в полночь,
и после греться у костра,
Баллады петь в восторге полном
О той, что вовсе не сестра.
 
 
Умна, красива, сексуальна
И так загадочно мила.
Не говори, что «не спицально»…
В мечтах своих ты так смела.
 
 
Как мало нам осталось в жизни…
Прочесть до Рождества роман,
Чтоб не томиться в укоризне
За неосознанный обман.
 
 
Все такие же чудесные глаза,
Все такая же открытая улыбка.
И, как прежде, много хочется сказать…
Но уходит почва. Все от взгляда зыбко.
 
 
Как знать, что приготовила судьба,
За поворотом, за окном, за дверью.
А, может, за околицей изба
С красавицей, укрытая метелью.
 
 
Они давно преследуют меня,
Отметины их, право, липки.
Но как в порыве обуздать коня…
У русских русские ошибки.
 
 
Ну, вот, и я поймался на крючок,
Такая слабость в организме.
Кому-то – в руки взять сачок,
А мне – резвиться в афоризме.
 
 
Ах, знаю я, мороз не в силах
Пыл остудить или пресечь порыв.
Кровь у мужчин играет в жилах.
С боярыней кто хочет быть вторым.
 
 
Не спрятать козырь в рукава,
И ловко не сменить колоду.
А, встретив взгляд, забыть слова,
И знать, что потерял свободу.
 
 
Мгновения душевных откровений
Так редки в череде обычных дней,
Но тем и дороги, в том нет сомнений,
Ведь, в сущности, мы лучше и добрей.
 
 
Мне не подвластно света мастерство,
Таинство слога цветовых нюансов.
Милей простого слова естество
В обличие хорея или стансов.
 
 
Увы, не Фет. Конечно – не Высоцкий,
Но к слогу страсть моя проснулась невзначай.
Хотя, в стихах мне чужд порядок флотский,
Я завитки, как плюшки раздаю на чай.
 
 
На то она и тайна, чтобы сокрытой быть,
Найти ее желанье во мне не остудить.
И долгими ночами, впотьмах или во сне
Мой разум ищет смысл… но истина в вине.
 
 
Оно пьянит и увлекает,
Рисует иноземный мир,
И мысли увлекает в стаи.
А кто не может – пьет кефир.
 
 
Шампанским вспенятся слова,
И лягут сточкой на бумаге.
Их после повторит молва,
А может место им в овраге…
 
 
В бокале оттенков и мыслей не счесть,
Расскажет о многом напиток бордовый.
Вот только теряется разум и честь,
А мир обретает вдруг облик суровый.
 
 
Что выше слов и строчек откровенных?
Что ярче выражает тайный смысл и суть?
Что удалит сомненья мыслей ленных?
Что спорить… Сердца взгляд укажет верный путь.
 
 
Я знаю, в каждом – свет и тени.
Я знаю, самый легкий путь назад.
Но кто-то рубит вверх ступени,
За ним пойдут, и это будет результат.
 
 
Перо отточено, и силы не иссякли,
И жажду творчества еще не утолил.
Пожалуй, только бицепсы мои обмякли,
Не то бы женщин на руках всегда носил.
 
 
Коллеги по перу порой меня клянут,
Что, мол, не подражаешь, брат, титанам.
Кто сладкий пряник в руки брал, кто длинный кнут,
Но я, как ветер по далеким странам.
 
 
Все сказки по-своему красивы,
А грустные трогают вдвойне.
Пускай бы все остались живы,
Но мы живем, порой, как на войне.
 
 
Как манят параллельные миры,
Секреты зашифрованных учений,
Их знанья могут быть добры,
А могут стать кошмаром сновидений.
 
 
Минувших встреч воспоминанье,
Листвой опавшей подле ног шуршит.
Подобно ветерку, моё желанье
Сухие листья нежно ворошит.
 
 
Лишь в детстве можно видеть эти сны,
Когда душа чиста и к светлому открыта.
Лишь в детстве чудеса воочию видны,
И чаша доброты в сердцах до краешка налита.
 
 
Фантазий странных звонкие сюжеты
Как в сон зарёю раннею зовут.
Возможно, для себя ищу ответы –
Что чувствуют и чем они живут.
 
 
Судьба порой бывает благосклонна
И дарит радость встречи иногда
Её сума поистине бездонна,
Но не дает заглядывать туда.
 
 
Наследнице великих предков и свершений
Подобно рыцарю придется сохранить
Фамильные реликвии всех поколений
При этом быть красивой, и счастливой быть.
 
 
У Вашего окна не утихают серенады,
Поклонники наперебой обеты раздают.
Плющом обвившись на столбах решетчатой ограды,
Многоголосым хором охраняют Ваш уют.
 
 
Как жаль, что, затаив дыханье,
Я не зашел на Поцелуев мост.
Но уже чувствую желанье,
Приехать и поднять за это тост.
 
 
А стоит ли просить и унижаться?
Мужчину звать – неясно, кто придет.
Писать, любить и этим наслаждаться.
Вот жизнь! А критик сам тебя найдет.
 
 
Рассказов новых призрачные тени
С бессонницей приходят по ночам.
И надо одолеть незримые сажени,
Писать, и не скулить по мелочам.
 
 
Провокация осени – это бывает всегда,
Бабье лето пытается скрасить потери.
Дав надежду дойти к позолоченной двери,
Но закроет тропинку листвой, не оставив следа.
 
 
Дай Бог, наступит время
О, сладостная месть!
Тебя заставит племя
Всё это вслух прочесть.
 
 
Вино лежало в уголке
И не подозревало,
Что рифма с ритмом вдалеке
Плетутся запоздало.
 
 
Ни красоты, ни гордости,
Одно пренебреженье.
В других не видишь радости,
Исследуй отраженье.
 
 
Зачем стесняйся быть собой,
С чертом корешится.
Все, что начертано судьбой
И так, и так свершится.
 
 
Добро и зло всегда с тобой,
Ты лишь меж ними выбираешь.
И путь перед тобой любой,
Ты разве этого не знаешь?
 
 
Чтоб мудростью наполнилась душа,
Не обязательно быть Богом.
Живи «по сердцу» думай не спеша,
Чтоб этот путь мог стать прологом.
 
 
Возможно, в юности розовощекой
Мечты наивны, мысли и дела,
Но загорелые и стройные тела
Достойны мысли белее глубокой.
 
 
Как зоркий сокол в поднебесье,
Узрел одну простую мысль –
Сожми все в одноактной пьесе,
И кратким содержанием гордись.
 
 
Зимою, длинными ночами,
Я, как метель, порой не сплю.
И что бы ни было меж нами,
Я молча вместе с ней терплю.
 
 
Запомни истину простую
Власть можно только отобрать,
Но перед этим лучше знать,
Зачем. Иначе – всё впустую.
 
 
Наивно сравнивать мужчину
С бутоном нежных лепестков.
Он просто не нашел причину,
Что б показать, кто он таков.
 
 
Вы уложили счастье в срок,
Согласно расписанию.
Был вовремя взведен курок,
Пришло и время расставанию.
 
 
Реальность расставляет по местам
Мечты, надежды и прожекты.
Мы всё равно заплатим по счетам,
Пусть врут недавние конспекты.
 
 
Когда мы влюблены, мы беззащитны,
И верим, что избранник – эталон.
Мы забываем, что лгуны так скрытны,
Особенно, когда пред нами – ОН.
 
 
Ах, я краснею, как девица,
Смущаюсь, что-то теребя.
Ужели так могло случиться,
Мне даже не узнать себя.
 
 
Суть бытия земного иль – предназначенье,
А попросту, ответ на ТОТ вопрос.
Зачем живем? Услада или отреченье?
Так часто мысли прыгают вразброс.
 
 
Жизнь так прекрасна и хрупка,
Как будто балансирует на грани.
Порой ведет себя, как скрипка,
То – запоет, а то – поранит.