Текст книги "«Ради жизни над землей». Воздушный авианосец"

До обеденного перерыва заключенных, в отличие от привилегированных машинистов, оставалось еще около получаса, поэтому все варвары находились на положенных рабочих местах. А ведь некоторые из них пострадают от взрыва… Что-то вроде угрызений совести шевельнулось было у меня внутри, но тут же заглохло. Все равно все они скоро погибнут, и никто им не мешал самим бежать! Я прекрасно чувствовал сомнительность данных оправданий, однако выбора не было. Вернее, я уже сделал его ранее.

До участка добрались за пару минут. Мерзавр уже в нетерпении расхаживал рядом. Крепыш, забравшись на ствол, рубил первую ветку своим топориком. Бригадир открыл было пасть, чтобы прокомментировать наше прибытие, но не успел – сзади вдруг донесся страшный грохот. Котел наконец рванул.

Глава 5

Да, мощность взрыва я сильно недооценил! Хотя откуда мне знать, как взрывается паровой котел? Только умозрительно. Но в трехметровой цилиндрической посудине оказалось слишком много энергии. Даже здесь, на удалении в две сотни метров от места взрыва, падали нехилые обломки. А некоторые и того более – гадко вжикая, проносились над нашими головами еще дальше. Пожалуй, на прежнем месте работы нам бы пришлось несладко. Так что следует вынести особую благодарность Мерзавру за столь своевременный приказ перебазироваться.

К слову, гном застыл на месте с разинутым от шока ртом, уставившись на возникшее на месте трактора облако пара. Взрыв настолько поразил его воображение, что бригадир даже выронил свою неразлучную дубину из рук. Несмотря на пролетающие невдалеке с визгом обломки, он, в отличие от более опытных нас, к тому же ожидавших взрыва, и не подумал искать укрытие. Вот бы стукнуло его сейчас случайным осколком по лбу! Увы, дуракам везет. Как назло, все осколки котла и обломки веток со всяким мусором благополучно пролетели мимо. Но, судя по донесшимся крикам и беспорядочному топоту ног, так повезло далеко не всем. На что мы, собственно, и рассчитывали.

В лагере, как и планировалось, началась паника. Работавшие в окрестностях варвары в ужасе бежали от взорвавшегося трактора. Менее впечатлительные, чем Мерзавр, представители администрации и не доевшие свой обед машинисты – наоборот, к нему. Заодно бригадиры лупили дубинками встречающихся на пути варваров в тщетной попытке остановить беспорядочное бегство. Даже караульные на башнях смотрели в основном на место взрыва. Короче, самое время по-тихому улизнуть.

Но придурок-бригадир все еще торчал тут, как памятник жертвам контузии! Не побежим же мы прямо у него на глазах! Что же делать? К счастью, у Везунчика на этот вопрос ответ нашелся немедленно. Недолго думая, тот, выпрыгнув из укрытия, с силой всадил все еще растерянному Мерзавру свой топорик прямо посреди лба. Выразив таким образом упомянутую ранее благодарность за увод из опасной зоны. Ну и заодно и за все остальное «хорошее», что бригадир успел сделать каждому из нас за время пребывания в лагере. Гном, не издав ни звука, осел на траву, а я испуганно огляделся – вдруг кто заметил? Однако бывший офицер разведки, нанося смертельный удар, верно оценил обстановку – мы находились в достаточно защищенном от посторонних глаз месте. Никто на нас не смотрел, и путь к свободе оказался наконец открыт.

Не теряя времени, ринулись, скрываясь по возможности за наваленными вокруг стволами и ветками, к спасительной бане. Без лишних приключений достигли вожделенного строения без окон, со стенами из ошкуренных, плотно пригнанных друг к другу бревен – гномы же не для постороннего дяди, а для себя, любимых, строили. Все вокруг, включая внешнюю охрану, слишком отвлеклись на происходящее в рабочей зоне.

Первым, с силой выбив закрытую дверь ногой, в помещение, держа наготове топорик, ворвался Крепыш. В данное время баня должна быть пуста, но все может случиться. Следом сразу же заскочил Везунчик, а за ним, не мешкая, и остальные. Последним протиснулся в низкий проем я. Внутри валялся невесть откуда взявшийся гном с уже аккуратно раскроенным черепом – предосторожность Крепыша оказалась не лишней. А его хваленая сила – явно не мифом, судя по глубине раны. Но более никого тут не находилось. Быстренько вставили на место входную дверь, осмотрев напоследок окрестности. Тьфу-тьфу, но первая фаза побега вроде бы прошла гладко: никто нас не заметил. Однако, чтобы гарантировать отсутствие преследования с тыла, мы предусмотрели и дополнительные меры.

Пока Крепыш с Везунчиком открывали крышку спрятанного под грубо сколоченным столом люка и проверяли, нет ли кого в лазе, я с помощью Вонюши и Ощутилло засунул в заготовленную в бане возле кирпичного очага кучку поленьев захваченные из трактора горючие брикеты. Для верности создали несколько очагов возгорания, спрыснув каждый из фляги с «гномьей настойкой» – она хорошо способствовала воспламенению. Взял с полки у очага оловянную коробочку вонючих немецких спичек на бертолетовой соли (впрочем, других на этой планете не имелось – остальные народы разводили огонь вообще «дедовскими» способами), еще одну, запасную, бросил Вонюше – возьмем с собой, пригодится.

Из люка показалась бритая, покрытая светлым пушком голова Везунчика, утвердительно кивнувшая. Ощутилло прихватил связку факелов, заготовленную гномами специально для походов под землей, и исчез в отверстии. Мы с Вонюшей споро подожгли брикеты и, уже ощущая запах гари и характерное потрескивание, нырнули в подземный ход. Вместе задвинули тяжелую крышку люка. Все, обратной дороги нет – наверху теперь огненный ад. Только вперед!

Зажгли пару факелов – в крайне ограниченном пространстве лаза больше и не требовалось. Уж очень узким его вырубили. Хотя если присмотреться, то вовсе и не вырубили. Так, стесали слишком уж выпирающие углы кое-где. А сама пещера явно естественного происхождения. И рисунок пород на стенах об этом свидетельствует, и тянущая из темной, непросматриваемой в слабеньком свете факелов глубины обволакивающая могильная прохлада. Что ждет нас впереди?

Не откладывая, двинулись дальше. Первым, держа в одной руке факел, а во второй – опробованный уже на голове покойного Мерзавра топорик, шел Везунчик. Оставалось надеяться, что он и далее будет оправдывать свое прозвище. Следом ступал Крепыш, держа в руках точно такие же предметы. Ну а за ними тащились и мы втроем.

Почти сразу лаз стал расширяться, превратившись в нормальный ход. Тут уже не имелось следов человеческого вмешательства, зато четко проявилась карстовая природа данного подземелья. Оно явно было создано водой, растворившей горную породу. Ход заметно уходил вниз, иногда немного виляя из стороны в сторону, но, в общем, насколько можно было судить, примерно сохраняя свое первоначальное направление на север. Судя по рассказу уже побывавших тут товарищей, идти до развилки предстояло около десяти минут. Это если медленно и осторожно. Но мы-то уже представляли, что нас ждет впереди, и, кроме того, существовала вероятность обмена информацией между «нашими» гномами и их пещерными коллегами, к которым те регулярно, судя по всему, наведывались. Надо добраться до развилки, пока туда не сообщили «горячую» новость. Впрочем, некоторый «беспорядок», в котором мы оставили лагерь, позволял надеяться, что наш побег не сразу заметят.

В какой-то ему одному ведомый момент Везунчик – самопровозглашенный лидер отряда – остановился и поднял руку. Все остальные, шедшие сзади, мгновенно замерли на месте. Уже пришли? Однако впереди, в слабом свете факелов, не было видно ни зги. Где развилка? Стоявший вторым Крепыш, подчиняясь, видимо, полученному указанию, присел на корточки и взмахом руки призвал нас последовать его примеру. Мы и последовали, а Везунчик вдруг, отдав свой факел Крепышу, подался вперед, тут же растворившись в окружающей нас кромешной тьме. Ну да, он же разведчик, вот и отправился на разведку.

Все сгруппировались вокруг Крепыша, внимательно вглядывавшегося в направлении удалившегося товарища. Ширина его плеч внушала некоторый оптимизм на фоне окружавшей нас грозной неопределенности. По крайней мере, мне было не по себе в темном пространстве пещеры, особенно учитывая наличие врагов и спереди, и сзади. Другим, наверное, тоже. Однако даже в таких условиях вечно подозревающий всех и вся Ощутилло не преминул обсудить кандидатуру обозначившегося лидера.

– Не нравится мне, что Везунчик один туда пошел! – тихим голосом, еще более усугублявшим и так посредственную дикцию, начал бубнить он. – И сам он мне давно не нравится! Подозрительный тип!

– Да ладно тебе! – как обычно чуть промедлив, возразил Вонюша. – Все же на наших глазах!

– На наших? Ты его сейчас видишь? Знаешь, чем он там занимается? – не унимался Ощутилло, продолжив оглашение списка своих подозрений. – С гномами общий язык быстро нашел! А? Все знает, все умеет, все у него всегда получается! Не так? Неспроста это, ох, чую, неспроста! Щас как вернется с отрядом долбаных коротышек!

– А ну цыц! Кончай чушь молоть! – на секунду оторвавшись от напряженного наблюдения за темнотой спереди, сквозь зубы, отчего голос казался еще более угрожающим, прикрикнул на не в меру разошедшегося товарища Крепыш. – Еще кто хоть слово произнесет – огребет от меня люлей!

Попадать под раздачу – тяжесть руки Крепыша все знали – никому не хотелось, поэтому дискуссия прекратилась, толком не начавшись, и вновь воцарилась абсолютная тишина. Только где-то на грани слышимости доносились звуки текущей воды. Подземный ручей, наверное. Я, скрашивая вынужденное ожидание, принялся обдумывать только что сказанное Ощутилло. Может ли Везунчик быть предателем? Но как? И, главное, зачем? Допустим, хотел бы выслужиться перед руководством лагеря, гарантировать себе жизнь в полном опасностей быту заключенного… Только вот побег со взрывом ценной техники – вряд ли лучший метод для этого. Ради чего устраивать подобное представление? Чтобы сдать остальных? Глупости! И без всякого побега бригадир мог запросто забить любого из нас до смерти, не объясняя причин. Зачем такие сложности?

Тут вдруг подумалось: а если это все из-за меня? Вдруг ОНИ все-таки знают, кто я на самом деле? От этой мысли дрожь пробежала по телу, захотелось вскочить и побежать куда глаза глядят, однако я быстро взял себя в руки. Налицо явный случай начинающейся паранойи! Опять же, все слишком сложно. На что меня могли бы провоцировать подобным свехзапутанным способом? На раскрытие своей настоящей личности? Но это можно было сделать простым применением банального физического воздействия! Даже особо пытать бы не пришлось – я и не собирался запираться. Нет, определенно чушь и паранойя! Такая же, какая, видимо, развилась и у давно находящегося в неволе Ощутилло. Кстати, сам он не менее подозрительная личность, чем Везунчик. А то и более! Выжить больше трех лет в малопригодных для существования условиях вражеского плена – далеко не тривиальная задача. Спокойно можно начинать подозревать во всяких гадостях. Да любой из нас, если уж на то пошло, темная лошадка! Не удивлюсь, если, пока я не слышу, тот же Ощутилло гонит бочку и на меня! С полным на то основанием, кстати говоря: далеко не все товарищам про меня известно. Так что все это глупости. Надо самому про всякие дурацкие подозрения забыть и Ощутилло, когда тот поднимает данную тему, по рукам давать. Или по губам…

Тут наконец из кромешной тьмы вновь материализовался Везунчик, причем, что характерно, без малейшего звука. Профессионал! Сидевший рядом со мной Ощутилло, полный страшных подозрений, непроизвольно дернулся, однако Везунчик был один. Никаких гномов он, разумеется, за собой не привел. Сосед, осознав этот факт, шумно выдохнул.

– Тихо! – шикнул на него разведчик и доложил об увиденном: – Все в порядке, там ничего не изменилось. Действуем по плану! Пошли!

Перед очередным поворотом хода Везунчик, с воодушевлением вернувшийся к столь привычной для него ранее роли командира разведотряда, знаком приказал погасить факелы. Мы оказались в объятиях тьмы, лишь спереди с трудом угадывалось свечение неясной пока природы. Держась друг за друга и повернув еще дважды, продвинулись гуськом до соединения лаза с основным рукавом пещеры. Тут и обнаружился источник свечения – десятка два развешанных под потолком довольно большого зала электрических ламп. Их резкий, непривычный свет больно ударил по глазам, заставив на несколько секунд прикрыть их рукой.

Пока восстанавливалось зрение, Везунчик придержал нас за прикрывавшим выход куском скалы, покрытым застывшими потеками кальцита. После чего стало возможным осмотреться уже поосновательнее. Да, все как и рассказывали уже побывавшие здесь товарищи. Помещение, в которое выходил лаз, представляло собой длинный и широкий участок пещеры с сужениями в обоих концах. Левое от нас, очевидно, вело на поверхность, судя по уходящей туда утрамбованной дороге, по которой в данный момент пара изможденных варваров под присмотром вооруженного дубинкой гнома резво толкала тележку, наполненную какой-то желтоватой гадостью. Оную гадость добывали другие варвары из большой ямы посреди зала. Раньше по яме, видимо, протекал широкий ручей, сейчас заботливо отведенный в сторону с помощью каменно-песчаной насыпи. Огибая яму, тот с характерным шумом, свидетельствующим о наличии водопада, исчезал в где-то рядом с выходящим на поверхность концом дороги. А попадал ручей в зал из темноты правого сужения. Дорога туда не вела, да и самый крайний участок возле русла был перегорожен деревянным заборчиком, что позволяло предположить: там-то и расположен проход в необитаемую часть пещеры. А явно ощущавшееся движение воздуха свидетельствовало о наличии там выхода на поверхность. Вопрос только: есть ли к нему нормальный проход? Самые опытные члены нашего отряда, Крепыш и Везунчик, повидавшие на прежней «работе» немало пещер, по одним им ведомым признакам определили, что есть. И не очень далеко. В здешних горах, как выяснилось, вообще было полно карстовых пещер из-за избытка известняковых пород, и ими частенько пользовались. А дальше на север их имелось столько, что проживающие в тех местах гномы вообще на поверхности почти не показывались – хватало гораздо более безопасных подземных помещений.

Выход из лаза располагался как раз вплотную к «нужному» концу зала. Всего-то метров сорок. Но сначала потребуется как-то перелезть или сломать преграждающий путь заборчик. Что непросто, когда над тобой в деревянной клетке, закрепленной у потолка, разгуливают два дежурных немца с карабинами. И обзор у них оттуда превосходный – перестреляют как в тире! Так что разработанный нами план предполагал некоторые предварительные действия…

…Пользуясь свисающими со своеобразного карниза, тянущегося вдоль правой стенки, и частично прикрывавшими нас от взора караульных длиннющими сталактитами (во всем остальном пространстве пещеры они были старательно сбиты – чтобы не ухнули кому-нибудь случайно по кумполу, а растущие снизу сталагмиты – срезаны), подобрались поближе к расположенному внизу маленькому деревянному домику. От него вверх, в «орлиное гнездо», вела хлипкая на вид (если забыть о пониженной тяжести) лестница, а изнутри доносился приглушенный смех и фразы на немецком – там отдыхала свободная пара охранников. Я, Вонюша и Ощутилло, приготовив свое нехитрое оружие, затаились у дверей на случай, если кто-то из двух засевших внутри немцев решит вдруг выйти. А Везунчик с Крепышом, демонстрируя профессиональные навыки и отсутствие особого влияния двух поколений, выросших при низкой силе тяжести, на мышечную структуру, неслышными тенями прошмыгнув мимо просматриваемой сверху лестницы, быстро-быстро стали взбираться по поддерживающим клетушку столбам, зажав рукоятки топориков во рту наподобие древних пиратов. Особенно впечатлил более молодой и тренированный Везунчик, буквально в пару касаний «взлетевший» на высоту двух десятков метров. Со стороны это смотрелось как сцена из дешевого китайского фильма, если, опять же, забыть о слабом притяжении.

Первым достигнув бортика корзинки, он несколько секунд поджидал чуть приотставшего товарища, после чего оба одновременно прыгнули внутрь, уже с оружием в руках. Несколько долгих мгновений не доносилось ни звука. Мы, оставшиеся внизу, затаили дыхание. Но тут из-за бортика показалась крупная русая голова Крепыша. Зажатым в руке трофейным карабином он подал нам знак действовать. Первым ворвался в помещение караулки Вонюша, за ним я, но сделать ничего уже не успел. Обычно немного медлительный товарищ двумя точными ударами топора раскроил головы мирно закусывавшим немцам, забрызгав кровищей сковородку со стоявшей на столе и восхитительно пахшей после месяца-то питания лагерной бурдой яичницей. Ладно уж, все равно времени на еду нет!

Пока вооружались трофейными карабинами, ножами и портативными фонариками с запасными батареями, стаскивали с трупов сапоги – ведь ни у кого, кроме меня, нормальной обуви не имелось, – появились спустившиеся с «потолка» товарищи. Тоже уже в обновках. Пора было двигать дальше. Путь к свободе преграждало еще одно помещение, располагавшееся на уступе ниже караулки. Судя по доносящимся оттуда запахам – столовая для рабочих. Надо же, наверное, очень важный объект здесь, раз расщедрились для заключенных на помещение для приема пищи. У нас в лагере все попроще было, без подобных изысков…

В столовую ворвались через единственную дверь. Двух гномов-охранников зарезали трофейными кинжалами сразу же, те и сообразить ничего не успели. Гном-повар метнулся было к выходу, но и его постигла та же участь. Ну а кроме них тут присутствовала только небольшая, рыл на десять, бригада варваров. Видимо, размеры столовой позволяли питаться только побригадно, так как возле ямы трудилось явно больше заключенных. Кстати, подумав об оставшихся возле ямы гномах-надсмотрщиках, я озабоченно выглянул наружу. Но нет, небольшой произведенный нами при захвате помещения шум ничьего внимания не привлек – далековато. И тем более ничего не заметили на втором немецком посту у выхода на поверхность.

Оторванные от еды варвары взирали на нас с изумлением и испугом. С ними-то что делать? Хотели просто пройти мимо, однако один из них вдруг на очень ломаном русском осведомился, не бежим ли мы отсюда случайно. Мы подтвердили его догадку. Тогда варвары повскакивали с мест и стали проситься с нами. Переглянувшись, решили: почему бы и нет? Время поджимало, и разбираться сейчас еще и с варварами было бы совсем уж лишним. Пусть присоединяются!

Однако пришлось еще немного задержаться. Во-первых, собрали на кухне все съестное, которое там нашлось. Сложили продукты в корзинки и нагрузили ими вовремя подвернувшихся варваров. Вот и какая-то польза от них будет! А во-вторых, около заветного заборчика наткнулись на стоящий отдельно маленький низкий сарай. Внутри обнаружился только один небольшой ящик. Зато в нем – круглые серые цилиндрики. И я, и Везунчик сразу их опознали – взрывчатка! Осталась от расчистных работ в пещере, видимо. Поэтому и хранится в отдельном помещении подальше от всего. Вот повезло!

– А давайте рванем выход из пещеры! – вдруг предложил Крепыш, осознав всю ценность находки. – Завалим его к чертям! Чтобы гарантированно не было погони.

– Давайте! – согласился Везунчик, вертя в руках цилиндрик. – Только как? Запального шнура я что-то не вижу.

– Деревня! – Я указал ему на еще один ящичек, сразу не замеченный в потемках. – Вот электрические детонаторы, а вот провод и генератор. Крутишь ручку – и сразу… бум!

Почувствовав на себе подозрительный взгляд Ощутилло, поспешил объяснить источник своих неожиданных для товарищей знаний:

– В трофейном дирижабле был запас таких! Нас научили обращаться.

Не знаю, поверили ли в это товарищи, но более вопросов никто не задавал – некогда было. Мы просочились мимо заборчика по берегу ручья, заложили у узкого входа несколько шашек, вставили детонаторы. Отмотали провод на максимум – метров сто. Учитывая несколько поворотов пещеры, должно быть безопасно для нас.

– Ну что, поехали? – произнес я и крутанул ручку.

Глава 6

И опять я не рассчитал мощность взрыва! Сначала по ушам сильно, но терпимо долбанула ударная волна. А секундой позже из-за ближайшего поворота выскочило облако пыли и гари. Я успел крепко зажмурить глаза и растянуться на полу, прикрывшись руками. Что-то больно ударило по ноге, а нос, несмотря на задержанное дыхание, оказался забит мелкой крошкой, вызвавшей безудержный чихательный рефлекс. Вокруг с грохотом, впрочем, не особо громким после воздействия на уши ударной волны, падали какие-то предметы. Какие – видеть не мог, предусмотрительно не открывая глаза. Хотя и это помогало плохо, все равно вездесущая пыль набилась под веки, тут же наполнившиеся и слезами.

Через некоторое время, прочихавшись, прокашлявшись и прослезившись, осмелился, оценив полученные моим организмом повреждения от взрыва как несущественные, приподняться и осмотреться. Ничего, конечно, не увидел – пара зажженных после входа в узкий рукав факелов были, естественно, погашены взрывной волной. Зато набитые пылью уши заполнились доносящимися из темноты криками и стонами. Кажется, не все так легко отделались, как я. Включил так вовремя захваченный у врага фонарик. Бледный и узкий луч электрического света выхватывал из объятий тьмы одну за другой картины нанесенного взрывной волной разгрома. На неровном полу пещеры вперемешку валялись, щедро присыпанные пылью, люди, оружие, корзины и выпавшие из них продукты.

Рядом появился еще один луч – это додумался включить фонарь Везунчик. И еще два – Вонюши и Крепыша. Вчетвером быстренько осмотрели всех, ориентируясь на самые громкие стоны. В общем, почти никто серьезно не пострадал. Так, порезы, ушибы. Какой-то варвар от испуга обделался, завоняв все вокруг. И только одному из присоединившихся к нам заключенных не повезло по-настоящему: на него упал сбитый взрывной волной крупный сталактит, вонзившись в спину и проткнув насквозь. Несчастный варвар был еще жив, пришпиленный, словно букашка, гигантской булавкой к покрывавшему низ пещеры слою нанесенной подземным ручьем плотной грязи, и, жутко подвывая, беспомощно скреб ногтями землю вокруг себя. К нему подскочил один из его товарищей и занес над головой трофейный топор, чтобы прекратить мучения обреченного. Я отвернулся…

Придя в себя, собрав разбросанное снаряжение и перевязав немногочисленные порезы, собрались в путь. Но прежде надо было убедиться, что взрыв, причинивший нам столько неприятностей, достиг своей цели. То есть хотя бы частично завалил проход. На «инспекцию» отправились мы с Везунчиком, как эксперты, прихватив для охраны еще и Вонюшу. Как говорится, два карабина хорошо, а три – еще лучше. А совсем хорошо – четыре, однако последний остался у наводившего порядок среди варваров Крепыша. Ощутилло же остался вообще без трофейного ствола, но он все равно толком не умел им пользоваться. Так же как и присоединившиеся к нам в пещере другие заключенные.

Беспокоились мы напрасно – карабины на этот раз не понадобились. Вход завалило качественно. Даже ручей перегородило – лишившаяся стока вода стала подниматься по берегам русла, ища новый выход. Будет неприятный сюрприз для разбирающих завал с той стороны! Короче, о погоне в ближайшие часы точно можно не беспокоиться.

Чтобы не расходовать зря бесценный и невосполнимый заряд батареек, выключили фонарики, оставив в качестве источника света только три факела. Последних мы набрали довольно много в лагерной бане, а на пещерной кухне еще чуть пополнили запас. Там хранилось некоторое количество готовых к употреблению факелов, видимо на случай перебоев с поступавшим откуда-то с поверхности электричеством. Тем не менее и данный источник света в голом подземелье являлся невосполнимым, поэтому, собравшись настолько плотной группой, насколько позволяла ширина подземелья, сократили количество одновременно зажженных факелов до минимума. Чисто чтобы не спотыкаться на каждой мелкой расщелинке.

Первый час движения, за который то и дело, натыкаясь в полумраке на разнообразные препятствия, проделали путь километра в три, вопрос выбора направления вообще не стоял за отсутствием альтернатив. Если и отходили рукава в стороны, то мелкие и непролазные. А потом мы достигли первой настоящей развилки. Ход, увеличившийся к этому времени метров до пяти в диаметре, разделялся тут на два. Широкий, продолжавшийся дальше, по которому и шло основное русло подземного ручья, и второй, поменьше, уходивший влево-вверх. Из него тоже стекала струйка воды, соединяясь с основным потоком, но совсем уж тоненькая.

Наши «специалисты по пещерам», почти не колеблясь, указали как раз на второй ход. И действительно, из него веяло еле ощутимым сквознячком. Скорее всего, там есть выход на поверхность. Но нашелся и имеющий другое мнение. Им оказался Ощутилло, вдруг устроивший истерику. Он считал, что мы все еще слишком близко к Периметру и нас там ждет засада. Или, в лучшем случае, выход завален. На осторожное замечание Везунчика о том, что он не одну сотню таких пещер исходил и знает лучше, последовал поток обвинений в завышенном самомнении, неосмотрительности и вообще «если чего не хуже». Тогда вмешался Крепыш, придержавший за рукав явно уже собравшегося начистить рыло крикуну бывшего разведчика и сообщивший, что кто не хочет, может оставаться здесь. После чего полез в вызвавшее спор ответвление пещеры. Следом, презрительно сплюнув, полез Везунчик, за ним варвары, в большинстве своем так и не понявшие, из-за чего разгорелся скандал (только двое из них едва говорили по-русски). Мы с Вонюшей последовали за всеми, и оставшийся в одиночестве в едва освещенной единственным факелом пещере зачинщик ссоры, как и следовало ожидать, тоже полез в ответвление, ругаясь сквозь зубы. На этом инцидент вроде бы оказался исчерпан. Пока. Но случившееся опять вызвало у меня некоторые подозрения. На этот раз, скорее, в адрес Ощутилло. Почему-то казалось, что он твердо знает: ход впереди тупиковый. Да ерунда это! Не может быть… Я отбросил дурные мысли и прибавил шагу, чтобы догнать несколько оторвавшуюся от нас основную группу.

В ответвлении, где мы оказались, было явно немного теплее, чем в основной пещере, где затхлая прохлада уже начала донимать. А главное – опять исчезли торчащие тут и там из пола сталагмиты, мешающие быстрому шагу. Видимо, это ответвление было значительно младше остальной части пещеры и появилось сравнительно недавно. Поэтому, в отсутствие препятствий и несмотря на небольшой подъем, продвигались мы достаточно быстро и за полчаса отмахали еще километра два. Воздух становился все более и более свежим, и было очевидно: выход рядом. И вот за очередным поворотом яркий солнечный луч затмил блеклый отблеск факелов. Тихий восторженный гул прокатился по рядам беглецов и… почти сразу сменился стоном разочарования. Я протиснулся вперед, чтобы рассмотреть его причину. Увы, она оказалась банальной до невозможности: выход располагался на высоте метров тридцати, да к тому же представлял собой узкую щель, куда вряд ли протиснется даже самый худой из варваров. Из щели и лился показавшийся вначале столь ярким свет вместе с ручейком воды, которая с плеском падала в почти вертикальный колодец конусообразной формы, расширяющейся книзу. Преодолеть эту гладкую тридцатиметровую стену можно было даже не мечтать, несмотря на низкую силу тяжести. Я зацепил взглядом торжествующую рожу Ощутилло, и засунутые было глубоко в подсознание подозрения вновь мутной пеной поднялись на поверхность. Ну откуда он мог знать?!!

– А ведь я говорил! – не преминул напомнить тот окружающим.

– Ты все время что-то говоришь! – пожал плечами Везунчик и, еще раз взглянув со слабой надеждой вверх, как будто надеялся обнаружить не замеченный сразу выход, обреченно махнул рукой: – Пошли обратно к развилке!

Обратный путь, под уклон, проделали быстро. И вот мы снова на той же развилке. Куда теперь? Ну не возвращаться же! Пошли дальше вдоль русла ручейка. Сузившаяся было пещера вновь расширилась метров до семи-восьми. И опять на каждом шагу торчали долбаные сталагмиты! А сверху нависали их близнецы-сталактиты, и об острые концы самых длинных из них легко можно было поцарапать макушку. Пришлось замедлить движение и соблюдать повышенную осторожность. Острые углы скальных пород и коварные скользкие наросты также представляли немалую опасность.

В то же время обстановка внутри пещеры приковывала взгляд своей удивительной красотой. Не один из нас спотыкался, не в силах отвести взгляд от завораживающих фигур, образованных натеками и таинственно отблескивающих мельчайшими кристалликами в мерцающем свете факелов. Казалось, там стоят прекрасные дворцы, внутри которых обитают неизвестные маленькие создания. Ну да, конечно! Никто тут не живет – слишком темно и холодно. Разве что какие-нибудь жучки. И то вряд ли.

Пещера то сужалась, то опять расширялась, то шла горизонтально, то с небольшим подъемом. В стороны изредка отпочковывались дополнительные ходы, но каждый раз «комиссия» наших пещерных специалистов, изучив вопрос, признавала их бесперспективными и мы продолжали двигаться вдоль основного русла. Ощутилло, что характерно, теперь молчал как рыба, словно придавленный мрачной готической мощью подземного царства. Странно.

Так прошло часа четыре. За это время один раз останавливались на привал, но очень короткий. Однако теперь стало очевидно: люди устали и вряд ли смогут долго двигаться дальше. Особенно изможденные тяжелой лагерной жизнью варвары. А выход все не показывался. Да есть ли он вообще? Считая от развилки, мы преодолели уже километров пять-шесть. Сколько еще идти? Везунчик все чаще шептался о чем-то с Крепышом и Вонюшей, шедшими впереди. И когда мы добрались до скругленной, метров сорока в ширину, продолговатой полости с небольшим подземным озерцом посредине, питающимся все из того же ручья, наш лидер поднял руку, привлекая внимание:

– Стоп! Останемся здесь на ночевку! Судя по всему, если я правильно определил направление, мы уже под близлежащим горным хребтом, а значит – до выхода на поверхность идти еще далеко. Продолжим завтра.

Знающие русский варвары перевели своим товарищам, и все стали устраиваться на ночлег. Но сперва следовало перекусить. О горячей пище речи не шло – топлива для костра тут взять было совершенно неоткуда, да и варить особо не в чем. Не в наших же миниатюрных лагерных флягах! Собственно, туда и положить нечего было. Мяса у нас с собой не имелось, все, что удалось захватить, – сухарики и овощи с кухни, в основном – крупный, с вишню размером, горох. Этим и утолили голод, запивая вкусной водой из ручья, причем командир проследил, чтобы каждый взял умеренную порцию еды. Неизвестно, сколько времени нам еще в этой пещере торчать!