Текст книги "«Неудобное» искусство: судьбы художников, художественных коллекций и закон. Том 1"

Н. К. Рерих. Заморские гости. 1901 г.

Однако реально был реализован другой вариант решения проблемы. Иждивенка наследодателя и его наследница по закону первой очереди Людмила Михайловна после разъяснения должностных лиц Министерства культуры о том, что шестимесячный срок, установленный законом для принятия наследства, истекает и что нужно подать заявление нотариусу о принятии наследства, воспользовалась такого рода «добрым советом». На самом же деле в срочности подачи заявления нотариусу особой необходимости не было, поскольку Л. М. Богданова уже фактически приняла наследство, вступив во владение и управление наследственным имуществом. 30 декабря 1960 года на имя Людмилы Михайловны Богдановой было выдано «Свидетельство о праве наследования по закону» № 1н-9447.

«Она получила права только на вклад в сберкассе и на авторское право Юрия Рериха, как и было установлено его братом Святославом. Но если Людмила была признана наследницей, почему она не получила права на все имущество? – вопрошает журналист»[114]114
  Ширяев В. Указ. соч.


[Закрыть]. Действительно, в Свидетельстве следовало еще, как минимум, указать входившие в наследственную массу дачу и автомобиль «Волга». Вполне возможно, что это было не сделано по самой простой причине. Скорее всего, Л. М. Богданова не представила на указанное имущество пакеты документов, подтверждающих право собственности на это имущество наследодателя Ю. Н. Рериха.

Что же касается культурной части наследства, то здесь необходимо иметь в виду следующее. Переход права собственности на картины и другие предметы антиквариата, в отличие от перехода права собственности на недвижимое имущество, не нуждается в регистрации в государственных органах. Поэтому, вступая в права наследования, граждане, как правило, не требуют специального указания на это имущество в выдаваемом нотариусом свидетельстве о праве на наследство. Исключения в нотариальной практике бывают, но обычно они ограничиваются случаями, когда нотариусу приходится принимать меры к охране наследственного имущества. Чаще всего речь идет об открытии наследства одиноких граждан. К тому же невключение культурных ценностей (в данном случае – картин и др. культурного наследия) в свидетельство о праве на наследство освобождает наследника от необходимости дополнительной уплаты государственной пошлины, а также от хлопот и расходов, связанных с оценкой такого рода имущества. Разумеется, если бы зашла речь о последующей передаче всего или части принадлежавших Ю. Н. Рериху картин и др. культурных ценностей какому-либо музею, то упомянутое имущество следовало бы указать в свидетельстве о праве наследования по закону.

В российских СМИ и в Интернете утверждается, что сестер Богдановых, а точнее – Л. М. Богданову «заставили» оформить наследство, и возмущенно обвиняют в этой инициативе Министерство культуры. Также высказывается предположение о том, что Министерству «было очень важно не допустить Святослава Рериха к вступлению в права наследства своего брата».

Думается, что это утверждение не лишено оснований. Сами сестры, будучи юридически неграмотными, никогда бы не решились пойти к нотариусу, о чем и написали Святославу Николаевичу: «Нам сказали, что нужно обязательно подавать заявление. Но мы были уверены, что все дела Вы уже устроили, как Вы нам и говорили»[115]115
  Ширяев В. Указ. соч.


[Закрыть].

Разумеется, без Министерства культуры здесь не обошлось. В этой связи нужно сказать, что в деле о наследстве Юрия Рериха оно вело себя достаточно неуклюже. Пользуясь присутствием С. Н. Рериха и имея в виду его огромное влияние на сестер Богдановых, министр Е. А. Фурцева вполне могла посоветоваться с квалифицированными юристами и «организовать» официальный отказ Л. М. Богдановой от принятия наследства. Другого пути для принятия культурной части наследства брата с последующей передачей его в тот или иной музей у С. Н. Рериха не было. Однако такая возможность была упущена, и в этих условиях говорить о том, что единственным наследником своего брата являлся Святослав Николаевич, никакого смысла не было и нет.

Н. К. Рерих. Ангел последний. 1912 г.

Л. М. Богданова скончалась в 1961 году. В соответствии со ст. 532 действовавшего в тот период ГК РСФСР братья и сестры умершего относились к наследникам второй очереди. Поскольку у Людмилы не было детей, то Ираида приняла наследство, фактически вступив в управление наследственным имуществом (ч. 2 ст. 546 ГК РСФСР).

До начала 1970-х она добросовестно исполняла роль хранительницы культурного наследия Юрия Рериха. А начиная с 1970 года в ее окружении появился некто Виктор Юлианович Васильчик. Нужно сказать, что Виктор Юлианович имел даже некоторое, правда, весьма отдаленное отношение к изобразительному искусству. Одно время он подрабатывал, растирая краски в мастерской художника Ильи Глазунова. В некоторых СМИ В. Ю. Васильчик характеризовался как «явно ненормальный, одержимый тип, полностью подчинивший себе Раю»[116]116
  См.: Калабугин В. Михаил Швыдкой готовится национализировать наследие Рерихов. Зачем это нужно министру культуры? // Независимая газета. 2004. 3 февр.


[Закрыть].

В 1980 году 66-летняя Ираида Богданова вышла замуж за 38-летнего Виктора Васильчика. Вступив в брак и прописавшись в квартире на Ленинском проспекте, Васильчик фактически завладел не только квартирой и дачей Юрия Рериха, но и находившимися там картинами. Судя по всему, у этого человека имелись большие проблемы со здоровьем. По крайней мере, одному из журналистов он по телефону сообщил, что с ним «сотрудничают Оскар Уайльд, Василий Суриков и Вальтер Шелленберг».

– Мы готовим экспедицию на Тибет, а «кто владеет Тибетом, тот владеет миром», – заявил Васильчик своему собеседнику[117]117
  Корольков И. Рерих под колпаком у Шелленберга // Московские новости. 2005. 4 февр.


[Закрыть].

Несмотря на явную неадекватность, Виктор Юлианович буквально «вцепился» в находившиеся в квартире на Ленинском проспекте сокровища.

В 1987 году в Москву приехал Святослав Рерих, чтобы переговорить с Ираидой Богдановой. До него дошли слухи, что картины из наследия брата начали распродаваться. Встреча произошла в гостинице «Ленинградская». Свидетелем ее была известный востоковед, вице-президент Международного центра Рерихов и генеральный директор Музея имени Н. К. Рериха Л. В. Шапошникова. «Святослав Николаевич, который в жизни не повысил ни на кого голоса, закричал: „Вон отсюда“». На что Богданова, прижавшись к стенке, кричала: «Все мое, все мое».

Судя по всему, С. Н. Рерих до конца жизни так и не смог понять, каким образом культурные ценности его семьи оказались, в сущности, у совершенно случайных людей. До конца своих дней он пытался безуспешно с этим бороться, обращаясь в различные высокие советские инстанции. Так, в январе 1988 года он написал следующее заявление:

Министру культуры СССР

Товарищу В. Г. Захарову

Уважаемый товарищ Захаров!

Как я уже ранее сообщал, все имущество моего умершего брата Юрия Николаевича Рериха, которое находилось в момент смерти в его квартире по адресу: СССР, 117296, гор. Москва, Ленинский проспект, д. 62/1, кв. 35, переходит во владение государства и составит экспозицию музея – квартиры моего брата Ю. Н. Рериха.

6 января 1988 года Святослав Рерих

А в письме, адресованном руководству СССР, Святослав Николаевич сообщал:

«Доступ к распоряжению… имуществом получили посторонние, абсолютно некомпетентные лица». Он предлагал «взять на учет художественные и архивные материалы».

«Ответственность за сохранность, – писал Рерих, – может быть поручена по ведомствам Академии художеств или Академии наук СССР, чтобы имущество… ни в коем случае не могло быть распродано или неправильно употреблено…» Это письмо, как и многие другие обращения Святослава Рериха, осталось без ответа.

На самом же деле то, что было явно несправедливым с точки зрения морали, в полной мере соответствовало действовавшему в соответствующий период советскому законодательству.

Неправильное, по мнению С. Н. Рериха, отношение государства к культурному наследию буквально потрясло Святослава Николаевича. Поэтому, передавая в 1990 году в дар Советскому Союзу принадлежащую ему вторую часть наследия (такова была воля его отца), он поставил следующее обязательное условие. Имуществом должна распоряжаться общественная организация. Доверия к государству у него уже не было. Он завещал наследие своей семьи общественной организации – Советскому фонду Рерихов.

В январе 2004 года после 24 лет «супружеской жизни» Ираида Богданова скончалась. После ее смерти наследником по закону в отношении всех оставшихся в квартире культурных ценностей стал В. Ю. Васильчик. Как утверждалось в ряде СМИ, в новых условиях он почувствовал себя полностью свободным, превратив квартиру в «богемный притон», а художественные ценности Рерихов – в источник личного обогащения[118]118
  См., напр.: Флорин Д. Указ. соч.


[Закрыть].

Эксперт Всероссийского художественного научно-реставрационного центра имени академика И. Э. Грабаря, кандидат искусствоведения, специалист по творчеству Рериха Ольга Глебова рассказала одному из журналистов, что некий господин Каменский приносил ей на экспертизу 15 работ Николая Рериха. Каменский пояснил, что вещи – с Ленинского проспекта, и просил выдать документ, подтверждающий их подлинность. Обычно так поступают, когда готовят картины на продажу. По мнению О. С. Глебовой, стоимость каждой работы составляла примерно 20–30 тысяч долларов.

Всего же, по некоторым сведениям, за определенный период из наследия Рериха ушло как минимум 30 картин стоимостью приблизительно полмиллиона долларов. Восемь из них должны были украшать кабинет президента «Роснефтегазстроя» И. И. Мазура, и, судя по всему, большого любителя живописи[119]119
  Корольков И. Указ. соч.


[Закрыть].

Не совсем понятно, для чего в договоре было указано, что г-н И. И. Мазур является профессором, доктором технических наук. В СМИ и Интернет попал приведенный ниже любопытный документ, по-видимому, являющийся черновым вариантом этого договора:

Начальник Управления по сохранению культурных ценностей Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия Виктор Петраков в интервью журналистам отметил, что служба получала и продолжает получать информацию о достаточно странной публике, которая ведет вокруг коллекции некую игру «сомнительного характера». После обращения службы в Прокуратуру СССР было возбуждено уголовное дело по факту «хищения предметов, имеющих особую ценность», а таможенники предупреждены о возможном вывозе за рубеж картин выдающегося соотечественника. Впрочем, абсолютно никаких оснований для возбуждения уголовного дела, конечно же, не было, поскольку формально-юридически как И. М. Богданова, так и В. Ю. Васильчик волею судеб оказались законными наследниками культурного наследия семьи Рерихов и, увы, были вольны обращаться с ним по своему усмотрению.

По поводу ситуации, сложившейся вокруг культурного наследия семьи Рерихов, в органы прокуратуры неоднократно обращались и представители общественности. Соответственно прокуратурой проводились проверки, а заявителям (Управлению по сохранению культурных ценностей и представителям общественности) направлялись пространные и достаточно бессодержательные ответы. Многие факты в них излагались неверно.

Например, в ответе прокурора Гагаринской межрайонной прокуратуры г. Москвы утверждалось, что единственным наследником части наследия Рерихов, остававшейся на квартире профессора Ю. Н. Рериха, был его брат С. Н. Рерих и что сестры Богдановы не были членами семьи Рерихов, а являлись лишь их прислугой. Между тем, как уже говорилось, эти утверждения не были основаны на реальных фактах и действовавшем в свое время наследственном законодательстве.

В ответе также сообщалось о весьма интересном факте, который мог бы радикально изменить судьбу соответствующей части культурного наследия Рерихов. Оказывается, И. М. Богданова оставила завещание, которым она передавала принадлежащее ей имущество, полученное в наследство от Л. М. Богдановой, а последней – от Ю. Н. Рериха, для организации с помощью Министерства культуры РСФСР и Государственного Русского музея в квартире, где жил в последние годы жизни Ю. Н. Рерих, Государственного мемориального квартиры-музея Ю. Н. Рериха. (Завещание было составлено 26 марта 1988 года и зарегистрировано в реестре за № 19з-5966). Однако Свидетельство о праве на наследство по завещанию нотариусом выдано не было. Можно предположить, что это произошло потому, что правопреемник Советского фонда культуры – Некоммерческая организация «Российский фонд культуры» – не смогла представить документы, из которых бы следовало, на каком основании Богданова И. М. владела указанным в завещании имуществом и имела ли она на него право собственности. Напомним, что в Свидетельстве о праве наследования по закону, полученном Л. М. Богдановой, никаких культурных ценностей указано не было. Разумеется, возникшие проблемы в свое время можно было бы попытаться решить путем обращения Российского фонда культуры в суд. Однако этого не произошло. В письме Гагаринского межрайонного прокурора сообщалось и о том, что Прокуратура СССР намеревалась в интересах государства обратиться с иском в суд об истребовании из незаконного владения Васильчика В. Ю. и Богдановой И. М. государственного имущества. Однако причины, по которым такой иск не был предъявлен, не назывались. Что же касается самих материалов проводившихся Прокуратурой СССР проверок по поводу судьбы культурных ценностей, оставшихся в квартире профессора Ю. Н. Рериха после его кончины, то они были уничтожены в 1992 году при ликвидации этого учреждения.

Святослав Николаевич Рерих до последних дней своей жизни безуспешно пытался изменить судьбу значительной части культурного наследия семьи Рерихов. Однако по причинам объективного характера это ему не удалось.

К сожалению, интриги вокруг огромного (по количеству и значимости) культурного наследия семьи Рерихов продолжались многие десятилетия и по существу не окончены до настоящего времени. Предметом споров, а то и откровенного грабежа становились все новые произведения. В эти споры втягивались все новые субъекты.

В частности, в 1974 году для экспонирования в связи со 100-летним юбилеем Н. К. Рериха С. Н. Рерих ввез в СССР 288 живописных произведений. Из них 163 принадлежали кисти его отца и 125 – самого Святослава Николаевича. Причем С. Н. Рерих добивался, чтобы указанные 288 картин были переданы созданному при его участии частному музею им. Н. К. Рериха.

Первоначально все эти работы были отданы «на попечение» Министерства культуры СССР. Последнее, в свою очередь, передало картины Всесоюзному художественно-производственному объединению имени Е. Вучетича. Когда именно состоялась эта передача, составлялись ли при этом соответствующие документы и где они находятся, неизвестно. Во всяком случае, в возникшем позднее деле, разрешенном арбитражными судами, они не фигурировали. Спустя 15 лет 30 мая 1989 года Заместитель министра культуры СССР издал приказ № 234, согласно которому картины (уже только 282 из ввезенных в страну полотен)[120]120
  Применительно к данной ситуации, перефразируя Владимира Высоцкого, так и хочется спросить: «Где картины, точнее, шесть картин, Зин?».


[Закрыть] были переданы на временное хранение Государственному музею искусства народов Востока для экспонирования их на территории СССР.

Законность издания этого приказа вызывает большие сомнения. Дело в том, что в указанный период действовала «Инструкция по учету и хранению музейных ценностей, находящихся в государственных музеях СССР», утвержденная Приказом Министерства культуры СССР от 17 июля 1985 года. Ею категорически запрещалась передача кому-либо экспонатов, находящихся на временном хранении, без согласия их владельца (п. 95). Между тем С. Н. Рерих разрешения на передачу картин Музею искусства народов Востока не давал, и никаких документов, подтверждающих его согласие на передачу, не существует.

Позднее между Международным центром Рериха (МЦР) и государственными структурами по поводу этих картин возник спор, рассмотренный Арбитражным судом г. Москвы.

В материалах арбитражного дела имеется интересный документ с весьма оригинальным названием: «Архив и наследство Рериха для Советского фонда Рерихов в Москве». Он подписан 19 марта 1990 года 86-летним гражданином Индии С. Н. Рерихом в присутствии двух свидетелей у нотариуса. Оригинал составлен на английском языке, а верность перевода на русский язык засвидетельствована консулом Генерального консульства СССР в Мадрасе, Республика Индия. Как следует из текста, доктор Святослав Рерих, сын покойного профессора Николая Рериха, проживающий в имении Татгуни в Южном Бангалоре, Индия, объявил, что имущество, перечисленное в приложениях к этому документу, в прошлом принадлежало его отцу, матери и брату. Это имущество, включая важные коллекции, было сохранено С. Рерихом и на момент составления документа принадлежит только ему и находится в его владении.

Далее в документе говорилось:

«2. Во исполнение моего желания и воли сохранить это наследие для потомства я решил передать некоторое имущество Советскому фонду Рерихов, учрежденному постановлением Совета Министров СССР, номер 950 от 4 ноября 1989 года и зарегистрированному по адресу: СССР, Москва 121019, ул. Маркса-Энгельса, д. 3/5, и во исполнение этого желания я составил этот документ.

3. Целью вручения вышеупомянутых частей имущества является сохранение и содержание важных коллекций и картин и наследия Рерихов в хороших условиях для использования в научной и культурной работе Советского фонда Рерихов. В числе моих коллекций и другого имущества я желаю вручить Советскому фонду Рерихов 288 картин – моего отца (161) и моих (126)[121]121
  Очевидно, в документе допущены арифметическая ошибка, а также некоторые иные неточности. В частности, 161 и 126 в сумме дают 287, а не 288 картин. В приложении IV к документу перечислены 163 картины Николая Рериха (с указанием их названий, дат исполнения и размеров), а в приложении V – 125 картин, принадлежащих кисти Святослава Рериха. В общей сложности это составляет действительно 288 картин.


[Закрыть], которые находятся на попечении Министерства культуры СССР. Другие отобранные картины также внесены в список и находятся в приложениях к этому документу.

4. Поэтому я вручаю с этого дня некоторые важные коллекции, перечисленные в приложениях к настоящему документу, Советскому фонду Рерихов, представленному вице-председателем Людмилой Васильевной Шапошниковой… проживающей по адресу… и Сергеем Юрьевичем Житеневым… проживающим по адресу… которые будут исполнителями и доверенными лицами, ответственными за сохранность коллекций.

5. Я имею исключительное право владения собственностью, упомянутой в приложениях, в течение моей жизни и я оставляю за собой право взять назад любой из предметов по моему выбору и в любое время у Советского фонда Рерихов. В то же время все части имущества, перечисленные в приложениях, останутся у Советского фонда Рерихов и после моей жизни[122]122
  Здесь в переводе явно допущена ошибка. По смыслу документа следует читать «после моей смерти».


[Закрыть] будут принадлежать исключительно Советскому фонду Рерихов.

6. Я не сделал какого-либо распоряжения или изъятия, не передал никому надзора за собственностью, упомянутой в приложениях, для выполнения целей Фонда, а также моей воли, изложенной в этом документе.

В целях сохранности частей врученной собственности Советский фонд Рерихов отмикрофильмирует все взятые части и пришлет мне отпечатанные микрофильмы для хранения.

7. Я составил этот документ без чьего-либо влияния или принуждения или давления, согласно собственному волеизъявлению.

О чем свидетельствую я, доктор Святослав Рерих, составивший этот документ в Бангалоре 19 марта 1990 года».

30 января 1993 года С. Н. Рерих скончался. Его престарелая и больная жена Девика Рани по существу оказалась в полной власти своего секретаря Мэри Джойс Пунача. Последняя, ссылаясь на генеральную доверенность, которую в свое время подписали не в меру доверчивые супруги, бесконтрольно стала распоряжаться всем имуществом семьи. Очень быстро из мастерской С. Н. Рериха в имении Татгуни исчезли почти все находившиеся там произведения искусства. Из 200 картин Н. К. и С. Н. Рерихов осталось всего пять. Остальные 195 исчезли еще во время болезни С. Н. Рериха.

По свидетельству очевидцев, расторопная секретарша вывезла из имения пять грузовиков с картинами и другим имуществом семьи. К счастью, находившиеся в имении картины были запечатлены на кинопленке. Позже пленка стала важным доказательством для полиции Бангалора. Существенное значение для установления действительных обстоятельств дела имело и заявление на имя комиссара полиции Дева Даса – мужа сестры Мэри Пунача.

«Последние три с половиной года, – писал в своем заявлении Дев Дас, – С. Рерих и Девика Рани из-за пожилого возраста и болезни не могли должным образом вести дела в своем поместье „Татгуни“, поэтому в июне 1980 года переехали в отель „Ашок“, где и жили с тех пор. Мадам Девика Рани неоднократно сообщала мне о неблаговидном поведении Мэри Пунача, о ее нечестных манипуляциях, о попытках злоупотребить доверием д-ра С. Рериха ради своих личных выгод.

О ее преступной деятельности 4 августа 1990 года мадам Девика Рани направила личное письмо господину Реванасиддья (Индийская служба полиции). В нем она упомянула, что некоторые из людей, их обслуживающих, передают другим людям ценности, нанося ущерб их собственности и движимому имуществу, выразила подозрение в том, что некоторые из их вещей переданы в другие страны. В приложении к письму она называла имена подозреваемых, и в первую очередь имя Мэри Пунача, которая имела свободный доступ в мастерскую и их дом в поместье».

Позже, 27 января 1992 года, Девика Рани напишет еще одно письмо. На этот раз о хищении драгоценностей из чемоданчика супругов, хранившегося в сейфе отеля. Дев Дас сообщал в своем заявлении, что Мэри Пунача получила доверенность от супругов Рерих для того, чтобы обращать в свою собственность доходы от их движимого и недвижимого имущества, включая картины. Проведенное полицией Бангалора расследование показало, что Дев Дас был прав.

Кроме того, как оказалось впоследствии, Мэри Джойс Пунача скрыла подлинное завещание С. Н. Рериха и пыталась заменить его фальшивкой, согласно которой к ней должно было перейти все имущество семьи Рерихов. По данным обстоятельствам полиция Бангалора возбудила уголовное дело[123]123
  См.: Молодцова В. Коллекция для узкого музейного круга // Российская газета. 2001. 28 дек.


[Закрыть]. Между тем в марте 1994 года Девика Рани скончалась.

А в Москве шла борьба за находящиеся здесь полотна Н. К. и С. Н. Рерихов, которые последний привез в Москву. Она началась на страницах газет[124]124
  См.: Румянцева О., Сазонова Н., Шапошникова Л., Смирнов-Русецкий Б. О наследии семьи Рерихов // Советская культура. 1988. 29 окт.; Амонашвили Ш. и др. Картины под арестом? Культурное наследие Рерихов должно быть возвращено законному владельцу // Российская газета. 1999. 19 марта; см. также: Российская газета. 2000. 17 февр. и др.


[Закрыть], а затем переместилась в залы судебных заседаний арбитражных судов. Истцом по делу являлся Международный центр Рерихов (МЦР), а ответчиком – Министерство культуры РФ. Что же касается Государственного музея Востока, то он также участвовал в деле, но почему-то лишь в качестве третьего лица. Истец требовал признания недействительным приказа Министерства культуры РФ от 13 сентября 1999 года № 633 и возврата из чужого незаконного владения 288 картин из списка, приложенного к исковому заявлению. Однако силы сторон были явно неравны.

К тому же общественная организация – МЦР – допустила ряд серьезных юридических промахов. Главный из них заключался в том, что реорганизация Советского фонда Рерихов в МЦР не была оформлена надлежащим образом. Кроме того, не было обжаловано Распоряжение Министерства юстиции РФ от 1 февраля 1993 года № 23/16-01, аннулировавшее регистрацию Устава МЦР в части, содержащейся в п. 1.1 первоначальной редакции Устава, записи о правопреемстве Центра от Советского фонда Рерихов.

Существенный интерес представляют доводы сторон, выдвинутые ими соответственно в целях удовлетворения и отклонения исковых требований, проанализированные в постановлениях арбитражных судов. Обосновывая исковые требования, истец ссылался на то, что, издав оспариваемый приказ, ответчик нарушил его права. По мнению МЦР, он в силу ст. 209, 218 ГК РФ является собственником картин, полученных по договору дарения от 19 марта 1990 года от С. Н. Рериха. В связи с этим МЦР просил передать ему 288 картин из чужого незаконного владения согласно списку, приложенному к исковому заявлению.

Ответчик же заявил, что истец не является правопреемником Советского фонда Рерихов, а, следовательно, он – истец ненадлежащий. Оформленный С. Н. Рерихом документ от 19 марта 1990 года не свидетельствует о факте дарения каких-либо предметов Советскому фонду Рерихов, поскольку в соответствии с действовавшим в период его оформления законодательством договор дарения считался заключенным в момент передачи имущества. Кроме того, исходя из содержания документа, речь шла не о двусторонней, а об односторонней сделке.

После смерти С. Н. Рериха государство длительное время владело спорным имуществом. По указанной причине составлявшие его предметы были включены в государственную учетную документацию. Поэтому ответчик потребовал, чтобы суд учел срок приобретательной давности в соответствии со ст. 234 ГК РФ. Ответчик просил также о применении срока исковой давности в соответствии со ст. 196 ГК РФ.

Суд пришел к выводу, что ответчиком документально не подтверждено то обстоятельство, что имущество в соответствии со ст. 234 ГК РФ перешло в его собственность в силу приобретательной давности. Суд также сделал вывод о том, что в соответствии со ст. 208 ГК РФ к виндикационным искам срок исковой давности не применяется. Что же касается представленного истцом документа под названием «Архив и наследство Рериха для Советского фонда Рерихов в Москве» от 19 марта 1990 года, то, сославшись на ст. 256 ГК РСФСР 1964 года, суд констатировал, что текст документа в качестве договора дарения рассматривать нельзя. По договору дарения одна сторона передает безвозмездно другой стороне имущество в собственность. Такой договор считается заключенным в момент передачи имущества. Между тем истец не представил суду доказательства, подтверждающие факт передачи ему С. Н. Рерихом спорного имущества – 288 картин.

В решении арбитражного суда указано, что представленные истцом приложения IV и V не принимаются в качестве надлежащих доказательств, поскольку в них не содержатся сведения, подтверждающие получение истцом указанных в них картин. Кроме того, имеются расхождения в названиях 24 картин Н. К. Рериха и 101 картины С. Н. Рериха. Это было выявлено в подготовленном третьим лицом документе, который он назвал «Анализ представленных списков картин Н. К. и С. Н. Рерихов».

Далее в решении записано: «Из данного Анализа также усматривается, что предъявленные… размеры (картин – А. Б.)… не совпадают с размерами одноименных картин, указанных в списках-приложениях истца, и в них также не указаны номера, содержащиеся в оспариваемом п. 1 приказа. Истец не представил суду доказательств, опровергающих данные факты (л. д. 1–2 т. 3).

…Кроме того, истец сообщил в судебном заседании, что на момент оформления Apхива наследства Рериха для Советского фонда Рерихов в Москве (договора дарения от 19.03.1999) картины, относящиеся к предмету спора, находились в России, что отражено в протоколе…

Доводы ответчика об отсутствии в учредительных документах истца сведений, подтверждающих факт правопреемства от Советского фонда Рериха, учрежденного в 1990 году (т. 1 л. д. 121–142), к Международному центру Рерихов, признаются судом обоснованными, поскольку подтверждены п. 1.1 Устава Международного центра Рерихов, зарегистрированного 09.04.2001 года, peг. № 94-2-1/17А, Министерством юстиции РФ (т. 1 л. д. 129–142; т. 2 л. д. 35–44).

…Третьему лицу переданы на временное хранение 282 картины Н. К. и С. Н. Рерихов от Всесоюзного художественного производственного объединения им Е. В. Вучетича… еще до оформления Архива и наследства Рериха для Советского фонда в Москве от 19.03.1990 года.

…Истец не доказал (наличие у него – А. Б.) права на обращение в суд… поскольку на момент издания оспариваемого приказа (п. 1) он не подтвердил право собственности на спорное имущество 282 картины С. Н. Рериха, т. е. указанные в пункте 1 оспариваемого приказа»[125]125
  Архив Арбитражного суда г. Москвы за 2001 г. Дело № А40-12162/01-84-69.


[Закрыть].

Не согласившись с принятым решением, истец подал апелляционную жалобу, в которой просил это решение отменить. При этом МРЦ ссылался на то, что вопрос о правопреемстве судом поставлен неправомерно, поскольку произошла лишь смена названия организации в связи с изменившимися обстоятельствами (распад Советского Союза). Он утверждал, что суд ошибочно не признал законность самого договора дарения, так как последний был заключен по законам Индии и удостоверен нотариусом, имеющим международную лицензию. Истец также указал, что факт принадлежности коллекции картин, являющихся предметом спора, был подтвержден самим дарителем в письме от 26 апреля 1992 года, а также признан Министерством культуры РФ.

Оставляя данное решение без изменения, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что основания для отмены решения отсутствуют: «Советский фонд Рерихов был создан по решению Учредительной конференции от 02.10.1989 года на основании постановления Совета Министров СССР от 04.11.89 года № 950. Учредителями Фонда явились: Советский фонд культуры, Советский фонд мира, Союз художников СССР, Академия художеств, Академия наук СССР, Всесоюзная ассоциация востоковедов АН СССР, редакция газеты „Советская культура“, редакция журнала „Иностранная литература“, издательство „Прогресс“, издательство „Художественная литература“, Музей искусства народов Востока, Госкомпечать СССР, которые утвердили Устав Советского фонда Рерихов (л. д.129–142, т.1)».

Согласно п. 29, 30 Устава фонда высшим руководящим органом фонда является Всесоюзная конференция Советского фонда Рерихов, которая утверждает Устав фонда, вносит в него изменения и дополнения.

17.12.1991 года Министерство юстиции РСФСР зарегистрировало Устав Международного центра Рерихов (свидетельство о регистрации № 494). В п. 1.1 Устава было указано, что центр учрежден на базе Советского фонда Рерихов и является его правопреемником (л. д. 4 т. 2). Минюст РСФСР в письмах от 17.07.92 года № ll-557/o и от 23.09.92 года № 11-740/0 указал на неправомерность такой записи и своим распоряжением от 01.02.93 года № 23/18-01 аннулировал запись о правопреемстве, указав, что регистрация устава в такой редакции осуществлена с нарушением ст. 10 Закона «Об общественных организациях» (л. д. 15–19 т. 4).

Суд апелляционной инстанции, исследовав документы, касающиеся создания Международного центра Рерихов, пришел к выводу, что центр является вновь созданным общественным объединением. Данный вывод основывался на следующем. Международный центр Рерихов был учрежден общим собранием Советского фонда Рерихов 20.09.1993 года (протокол № 12, л. д. 91-110, т. 4). Как видно из этого протокола, решение о создании центра принималось представителями рериховских общественных фондов, отделений, общественных организаций РСФСР, Украины, Белоруссии, Молдавии, трудового коллектива фонда, представителями комиссии ЮНЕСКО, МИД СССР, Музея Рериха в Нью-Йорке, иностранных представительств и других организаций.

В то же время уполномоченные представители организаций-учредителей Советского фонда Рерихов на общем собрании отсутствовали.

Из п. 1.3 Устава центра видно, что центр является самоуправляемой добровольной общественной благотворительной некоммерческой организацией, созданной решением общего собрания участников Рериховского движения 20 сентября 1991 года в соответствии с Законом СССР «Об общественных организациях».