Текст книги "Деньги маленького мальчика. 4 невыдуманные истории"

Александр Цыпкин
Деньги маленького мальчика. 4 невыдуманные истории

Серия «Мир, дружба и жвачка»

Слова: Саша Цыпкин

Дизайн: Юля Межова

Картинки:

Юля Межова, Ганна Павлова, Алиса Перкмини, Света Соловьёва

© А. Цыпкин, текст, 2025

© Ю. Межова, ил., 2025

© С. Соловьёва, ил., 2025

© Г. Павлова, ил., 2025

© А. Перкмини, ил., 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Деньги маленького мальчика

Деньги я любил с детства. Это чувство проснулось во мне, десятилетнем, – в тот момент, когда я стоял в углу.

Наказан я был за следующий проступок: приобрёл игрушечную пожарную машину на три рубля[1]1
  В то время, к примеру, на один рубль можно было три раза пообедать в школьной столовой. Вот и считайте. (Здесь и далее примечания для поколения Альфа.)
  © Алиса Перкмини, ил., 2025


[Закрыть], выданные мне на покупку еды в универсаме. Хоть жили мы небогато, я ни в чём не нуждался. Наказали за растрату.

Итак, я стоял носом в стенку, думал о природе денег, их значении в моей несчастной жизни и твёрдо решил начать зарабатывать.

Трудился я на износ, а именно: объехал всю многочисленную родню (вот ведь время было, ездил один через весь город, и никто не боялся отпускать) и дипломатично подвёл всех к мысли о необходимости пожертвовать мне рубль в счёт подарка на день рождения, до которого оставалось всего-то полгода. Убеждать я умел, и слабая нервами ленинградская[2]2
  В те незапамятные времена Санкт-Петербург назывался Ленинградом.


[Закрыть] интеллигенция сдалась.

Собранное было поменяно на красный, как закат, червонец – десятирублёвую купюру. До сих пор помню восторг, с которым я на неё смотрел.

Десятка! Я помню все её скрипы и шелесты. Я не расставался с ней ни на минуту. Через пару дней её отобрали у меня какие-то гопники. Мне даже удалось врезать одному перед тем, как я побежал, но меня догнали и разгрузили на шапку, модный пенал и содержимое карманов.

Я шёл домой по лужам и плакал.

На следующий день я записался в спортивную секцию. По бегу. И уже летом попытался заработать по-настоящему.

Лето я проводил на даче, заняться было особо нечем, а в сельмаге[3]3
  Сельмаг – советский аналог современных круглосуточных магазинчиков, только работали они не 24 часа, к тому же с перерывом на обед. Продавали в таких магазинах всё: от одежды до конфет.


[Закрыть] продавалось много интересного и отчаянно нужного. От безысходности мы с другом начали собирать бутылки.

Лес, окружающий дачный посёлок, никогда не пребывал в такой чистоте, как после наших походов.

Людей, разбивавших бутылки, я ненавидел всей душой, а тех, кто их выбрасывал, считал глупцами. Я начал жить измеряя капитал любого человека количеством бутылок. Даже мамину зарплату младшего научного сотрудника я перевёл в стеклотару. Я стал просить покупать мне омерзительный нарзан вместо пепси-колы. Родители удивились, но радостно пошли навстречу. Давясь солёной гадостью, я думал о том, что эта бутылка стоит на десять копеек дороже. Иногда в лесу мы находили такой стеклянный антиквариат, что приёмщики подозревали нас в ограблении музея раннего палеолита. В общем, мы с другом сошли с ума.

Надо сказать, что в трёх километрах от дачи, где я жил с прабабушкой, находилась дача моего дедушки по папиной линии – большого начальника. На выходных я регулярно являлся туда с лицом, выражающим непомерные страдания и очевидную потребность в деньгах. Воспитывали меня в строгости, так что домой отправляли сытым, но таким же бедным.

День рождения у дедушки был летом и отмечался на даче с большим размахом. Дефицитные деликатесы украшали богато уставленный стол. Однако в день, о котором пойдёт речь, я не обращал внимания на копчёную колбасу и красную икру. Меня интересовали бутылки. Ещё до начала застолья я подсчитал свою завтрашнюю выручку и офигел. Это был первый раз, когда я хотел, чтобы праздник поскорее закончился. Мне не терпелось получить активы в собственность. Когда стало понятно, что опустошены все принимаемые в СССР бутылки, я вылетел из-за стола, примчался на кухню, куда уносили всё, что мешало в столовой, и начал складывать стеклотару в припасённую сумку безобразного вида.

Праздник был весёлый, и мои копания в мусоре никто не заметил. Наконец я собрал всё богатство и решил откланяться, так как тащить три километра огромную звенящую сумку в ночи не хотелось. Я до одури боялся ограбления.