Текст книги "Сказки для НЕмаленьких принцесс"

Сказки для НЕмаленьких принцесс
Александр Александрович Гросс

© Александр Александрович Гросс, 2023

ISBN 978-5-0059-9243-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Косички

Знаете, а, как оказалось, время берёт своё и, кажется, я разучился заплетать косички. Причем здесь они спросите вы – всё ещё любящий почитать человек? А я расскажу.

Дело вот в чём. Лет уже как двадцать, или даже тридцать, а того гляди и больше, да ещё и с каким-то «хвостиком», живу я в кредит. Нет, не в тот, про который думается сразу. Эти тоже были (были-сплыли и ладно), но это пустяки, по сравнению с этим. Тут такое дело…

Однажды, давным-давно, привело любопытство меня в гости к Смерти. Она жутко огорчилась, что я припёрся, но, поскольку час был не мой потребовала, чтобы я убрался и не появлялся самочином. Хех, вы же меня знаете? Любознательность просто пёрла из меня с младых ногтей и удалось-таки её разговорить. О чём? О жизни само собой. Поскольку был я молод и глуп, решила она поучать. О чём там речь шла между нами – не суть-дело важно, просто пробежимся к её напутственному совету.

«Жить, мой милый мальчик – это следовать за мечтой. Сначала её найти, затем к ней пойти. И вот тогда тебе будет по-настоящему интересно». С таким её напутствием мы и разошлись – каждый по своим делам. Как вы понимаете кому-то Жизнь, кому-то Смерть.

Так получилось, что найти свою мечту оказалось просто. И вот как она выглядела… совсем детский рисунок, но это неважно. Главное то, что на нём, а там, кажется, даже сейчас, всё ещё можно разобрать – дом, деревцо, солнышко, облачко и человечки с улыбками. Да, конечно – два человечка побольше и руки в растопырку, а к каждой руке прилеплен маленький человечек.

Пока ещё, в современном мире, можно понять что это – семья. Не знаю, смогут ли наши внуки в этой картинке увидеть что-то и назвать, но сейчас это неважно. Мы же про косички? Так вот, у «крошного» человечка посерёдке, в самом безопасном месте семьи – две черточки из головы вниз. Это они и есть – те самые косички. И казалось, бы можно на этом закончить. Но картина, которую вы смогли, надеюсь, нарисовать в голове не получит жизни, если не добавить в неё ещё немного рассказа.

Итак, мечта найдена. Рюкзачок, кроссовки и – в путь!

Как и обещала моя нечаянная знакомая, этот путь и стал жизнью. Первым делом на всех девчачьих головах, которые мне просто под руку попадались, я тренировался заплетать эти самые косички. Научился со временем. Просто как-то так получилось, что пропиликала «напоминалка» в дряхлой руке и явилась она уже сама, да как-то быстро слишком.

– Батюшки, да это ты мой родимый! – воскликнула она.

– Он самый, любезная моя учительница – подтвердил я.

– Ну, как дела? Послушал моего совета? Было интересно?

В общем, присели мы поговорить и рассказал я где был и что видел, чего натерпелся, чего насмотрелся. Показал болячки и шрамы. Поохала она, поохала и решила-таки уточнить.

– Камо грядеши?

– Конечно же за Мечтой! – гордо ответил я, порадовав правильным ответом своего учителя.

– Ну и какая она?

– Косички… – вздохнул я.

– В смысле? Какие косички? – не поняла Смерть. (Вы, в общем-то, тоже вначале же не понимали, помните?).

И стал я подробно рассказывать тыкая пальцем по рисунку. Да с таким жаром и увлечением… ну, вы это точно обо мне знаете, если уж дочитали до этих строк.

Закончил я свой рассказ словами «И буду я заплетать ей косички». Глаза горят, просто светятся счастьем.

Замялась тут старая знакомая.

– Понимаешь, как-то неудобно мне тебе говорить, но… – она запнулась, и всё же продолжила – я как бы за тобой вот пришла.

Я хлопнул глазами и растерянно спросил:

– А как же косички?

Смерть посмотрела-посмотрела и побарабанив пальцами по камню на котором мы сидели со вздохом пробормотала:

– Да, я тоже хочу посмотреть на эти косички…

Почесав подбородок, она хмыкнула щелкнула пальцами и сказала:

– Вот тебе еще с десяток лет. Шагай отсюда!

И исчезла. Также как и пистолетная пуля во весь опор мчавшаяся куда-то в область лба… просто упруго прожужжала мимо лишь чуть оглушив левое ухо.

С благодарностью, подхватив рюкзак, отправился я дальше. Мой верный спутник, понятное дело, уже чуть поистрепался, но это было неважно. Главное было то, что лежало в нём – рисунок. Ну и, само собой, ноги, которые понесли вперёд – в первые «кредитные» десять лет.

Не будем вдаваться в подробности – они большей частью или известны или неинтересны. Кратко – суть. Раз за разом на часах Смерти раздавался сигнал. И вновь она приходила. Мы также сидели и говорили. Просто с каждым разом её ученик становился всё более уставшим. Да и рисунок совсем поистрепался. Пришлось смерти даже возраст притормозить своему подопечному. И всё лишь потому, что нравилось ей слушать про косички, пристально глядя в глаза. И каждый раз, чуть подтолкнув руку водителя на руле, она очень вовремя направляла мчащееся по ночной дороге такси на пару сантиметров правее асфальтоукладчика, незаметно снижала ток в оголенных проводах, а смертельные хвори превращались в обычную простуду. Делала и уходила, оставляя ещё немного времени. А его, как я понял, она растягивала особым и безвозвратным способом – просто сжигая путь, оставшийся позади. И знаете, я догадываюсь почему она так делала… Ну уж очень ей нравилось про эти самые косички слушать. Всякий раз она просто расцветала, слушая страстную речь про «Мечту с косичками».

Путь в итоге получается длинным, и, как было обещано, интересным. Но вот… Как обычно, неожиданно настал день, когда прохладный воздух напомнил, что скоро очередная встреча…

Шрамами покрыто всё, что только может. Рюкзак уже в лохмотья, от рисунка почти ничего не осталось, ноги стоптаны в кровь, а в голове даже седина от увиденного… Любуясь очередным красивым видом вдруг вспоминается, что однажды всё это закончится. Наверное, вы уже подумали «Не страшно! Уболтаешь её снова». Очень даже может быть…

Вот только… кажется, я разучился заплетать косички… Усталые руки могут уже многое, чему научились в жизни – творить, лечить, ранить, бить, ласкать, руководить, в конце-концов… вот только… кажется, они не смогут заплести косички.

30.06.2019

Софочка и Океан

 
«Тебе, мечта моя, я посвящаю!
Прости, что где-то заплутал,
Ушел с пути и всё ещё в дороге.
Лечу, иду, ползу, умру, не отступлюсь…»
 

София Алексеевна… хотя нет, давайте всё-таки соответственно возрасту, скажем – Софочка…

Так вот, Софочка к своим четырём годам, уже точно знала, кем она будет, когда вырастет. Это было настолько определённо и постоянно, что когда папа усаживал её и начинал заплетать косички, никто в доме не сомневался, что он обязательно спросит «Софочка, ты точно знаешь, кем ты будешь?», и малышка ответит немедленно «Акитеколом!». Это знали все – и братья, и бабушки и вообще все, кто хоть раз наблюдал эту картину. Конечно, это было мило во всех смыслах. И по кавайности не уступало любому самому кавайному, что только можно придумать.

Сложно сходу предположить, откуда появилось такое желание. Вероятно, это всё-таки мамино. Её разные графические планшеты, большие мониторы на которых она создавала всякие интересные штуки. Иногда мама и папа фантазировали на темы строительства своего загородного дома. Софочка смотрела, как папа смотрел на маму в такие моменты и говорил «Лапочка, давай вот в том проекте добавим на мансарде зимний сад». И когда папа говорил это волшебное слово «Лапочка»… Наверное, у всех женщин, находящихся поблизости, в этот миг просто таяли сердца. Причем Софочка точно знала два варианта этого слова, которые были у папы в ходу. Один она слышала только когда он смотрел на маму и в его глазах отражалась она. Обычно, в комплекте с первым вариантом, папа отправлял маме ещё несколько разных вариантов слов, среди которых даже Софа выучила, «любимая», «умничка», «моятыхорошая»… Второй – был исключительно Софочкин. Как так получается, что один и тот же набор букв звучал по-разному, девочка, конечно, не понимала. Но почему-то ей хотелось, чтобы все эти папины варианты «Лапочки» были исключительно её. И иногда она размышляла «Нет, ну я маму люблю. Но вот пусть папа её называет только мурчёнком, или крошкой. Вот мне не нравится, когда папа называет меня Крошкой, а маме нравится. Вот пусть она – крошка, а я – лапочка».

Как бы там ни было, но, я рассказал вам немного об этой милой девочке с двумя косичками из светлых волос. Этого достаточно, чтобы её представить. Тем более, что сегодня особенный волшебный день – начинается папин и мамин отпуск. А это значит, что уже скоро они будут сидеть на берегу Тихого Океана. Вместе. Сутки напролет. Недели две, а может и месяц. И уж совсем, самое главное, с точки зрения дочки, Софа сможет вновь вдоволь позаниматься строительством домов и башенок из мокрого песка. И это вам не песочница какая-нибудь, а целый берег песка! Без хулиганов, дворников и прочих неприятных личностей, которые постоянно мешают зодчему завершить любое мало-мальски грандиозное строительство.

Традиция стараться проводить хоть неделю в году на берегу океана, была всё время, сколько себя помнила Софа. Да и братья тоже. Тот же Лёша, он был самый старший и в этом ноябре ему исполнится уже четырнадцать, говорил, что много-много лет назад (а по меркам детства – целую жизнь) также строил когда-то крепости из песка, заполнял рвы водой… Одним словом, это была уже традиция и она, определенно, всем нравилась.

Какого-либо любимого конкретного океана из всех земных не было. Выбор всегда – случайный. Лёшка рассказывал, что был на всех океанах уже, кроме Южного.

Да, поездки к Океану, были самой тёплой традицией в семье. Ведь, всякий раз, возвращаясь к обычной жизни с берега, каждый из детей уносил с собой в памяти вкус соленого ветра, шум волн, ночные костры, бесконечные папины рассказы про звезды, планеты, океан, древние времена и прочие жутко интересные и познавательные штуки. Всегда выходило так,, что эти путешествия никогда не ограничивались просто купаниями и ленивыми загораниями. Как и это, в котором Софочка узнала что-то очень важное для себя. Не откладывая, в долгий ящик, предлагаю отправиться к Океану вместе с ней.

На берегу они оказались ещё в первой половине дня. В этот раз решили поселиться в домике, который крайне смешно, по мнению самых младших, назывался – бунгало. Мама, папа и братья занялись выгрузкой вещей, продуктов, привезенных с собой. Софа первым делом подошла к берегу, который был прямо совсем рядом, буквально в двадцати папиных и где-то «многодесяти» её шагах. Здесь она поздоровалась с Дедушкой Океаном, попросила его, чтобы он был Тихий, чтобы мама, папа, Маркуша, Лёшка и вообще все-все-все были здоровы и счастливы. Потрогала водичку, как это обычно делает папа, проводя ладонью по тающим в песке волнам, и уселась строить первую башню. Именно так, как прошлым летом научила мама – зажимаешь мокрый песок в кулачок, и снизу начинает литься строительная смесь из воды и песка. Она падает на берег, вода быстро уходит, а песок остаётся, образуя причудливые башенки. Делать это и интересно, и просто, а все необходимые строительные материалы – вода и песок всегда под рукой, у самого подножия крайней башенки.

Работа спорилась, девочка, напевая смешинки (смешные песенки), которыми папа любил её развлекать – про цветочки на голове, про косички, про лошадь, которая куда-то убежала, строила одну башенку за другой. Солнце начинало припекать, когда на берег прибежал Маркушка.

– Софка, мама сказала, чтобы ты шляпу надела, а то солнце та-та по попе сделает! – с этими словами, он натянул на сестренку большую светлую панамку и уселся рядом.

Софа даже не обратила внимания ни на брата, ни на шляпу. Она, старательно хмуря брови и чуть высунув от увлеченности кончик языка, достраивала очень красивую башенку.

– Давай, Софка, я тебе стены вокруг построю – предложил свою помощь младший из братьев.

– Ма-а-арк, ну ты только давай осторожнее и подальше стены строй, не поломай мне ничего – попросила Софа, не отрывая глаз от того, как башенка продолжает расти.

Марк, очертил на песке квадрат, который мысленно назвал крепостным рвом, уселся и принялся сначала руками сооружать основу стен, которую затем планировал сестрёнкиным способом украсить зубцами.

От машины рядом с домиком послышалась музыка, это Лёшка включил что-то своё и уселся за ноутбук. С этим никто ничего не мог поделать, он твердо решил стать программистом искусственного интеллекта и сейчас, наверное, на своем чёрном экране белыми буквами писал что-то непонятное, после чего начинали летать вертолётики-дроны. Изредка он поглядывал на берег, где «у младших» вовсю кипела стройка. Папа с мамой ушли в дом. Вероятно, там сейчас готовились вкуснющие бутеры с сёмгой и уже варился какой-нибудь супчик по маминому рецепту.

И время полетело, вместе с океанским бризом, чайками… Небольшой, по изначальной задумке домик, начал превращаться в настоящий город. Там было всё – стены, башни, площадь, детский сад и школа, и, конечно же, отдельно дом для Софы, дом Марика, а для Лёшки так вообще – отдельная башня. «Башня Звездочёта», как мысленно называла её крошка. Точно в центре города была большая и красивая ратуша – там, по задумке, были король и королева, роли, которых лучше всего подходили маме и папе, конечно.

На город упала большая тень. Это папа. Он стоял такой большой и улыбался, глядя на то, как у ног копошились дети. Софа подняла глаза, улыбнулась в ответ. В руках папы были два маминых «суперсёмгаброда».

– Перекусите, чудики – предложил он, протягивая вкуснятину каждому из строителей – Только руки, сначала от песка ополосните.

Через мгновение две пары ладошек погладили соленые волны и выхватили по порции сэндвича с сёмгой. Они, в общем-то, в руках недолго пробыли и быстро были проглочены.

К тому моменту, как солнце перевалило зенит, на пляже был построен совсем уже большой город. Софа, улыбаясь и светясь от счастья, обходила получившийся проект. Марк с видом средневекового землемера отсчитывал шаги вдоль стен: один, два, три, четыре, пять… и это только вдоль береговой линии, а ещё три с половиной шага вглубь берега.

– Лёшка! – закричал, восхитившись масштабами стройки Марк. – Посмотри, какой замчище мы построили! Лё-ёш!!! Иди сюда! Сфоткай наш город!

Старший брат, как обычно это водится у взрослых, ухом не повел. Даже глаз от ноутбука не поднял, продолжая что-то там на клавишах настукивать. Марка просто распирало от зрелища – и хотелось же с кем-то обсудить, показать.

– Софка, ничего себе мы с тобой город сделали – восхищённо проговорил он, плюхаясь на живот лицом к городу и пятками в линию, где таяли набегающие волны.

– Да-а, – прошептала Софа, – большой и красивый. – Надо будет ему название придумать…

– Может Москва? – предложил Марк.

– Нет, ну ты что. Москва уже есть. И она не такая. Её не я придумала.

– Может… София?

Софа, задумалась. Вроде бы и приятное было название, но всё равно… что-то не то. Наконец, молнией сверкнула идея, и также быстро была реализована.

– Я назову этот город – Счастье! – безапелляционно заявила юная градостроительница.

И стала подтверждать логичность и точность названия.

– Вот смотри. Есть стены, они защищают, вот там живут мама и папа – они правители, а папа вообще самый главный. Вон там – Лёшка, он у нас ученый. Вот тут – я, а там – ты. Мы все вместе тут, у нас всё, что надо есть, а значит и счастье есть… и город потому называется Счастье.

В доме застучала колоколом кастрюля. Специальный отпускной набат, которым мама созывала всех на обед. Для Сони это ещё и означало, что сразу после её ждет вовсе не песчаный пляж, а чистая, пахнущая маминой заботой кровать. И послеобеденный сон.

Вот, вы же знаете, как обидно терять эти пару-тройку часов, когда на улице лето, а под боком Океан?! Так что, малышка всеми силами убеждала себя, что совершенно ей показалось, будто в домике стучат по кастрюле. По своим, чем-то схожим причинам, временно оглох и Марк. Они даже не переглядывались, чтобы никто нечаянно не спросил «Там мама, кажется, на обед звала?».

Понятное дело, что продолжаться бесконечно это не могло – игра игрой, а обед – по расписанию. И после третьих склянок, на город вновь упала большая тень папы. Негласной игре в «Ничего не слышу» однозначно пришел конец. Папа рассмеялся.

– Совсем ничего не слышали? Мама зовет кушать. А я смотрю вы извозюкались в песке и ещё даже не искупались. Ну-ка, короткий заплыв и кушать! Быстро!

Скинув с себя футболку, он подхватил Софу, и мгновенно набрав скорость, плюхнулся в волны спиной, держа на вытянутых руках счастливую девочку. Мгновенный холод от тёплой воды, попавшей на нагревшуюся кожу, вызвал громкий писк. Держа дочку в объятиях, папа вернулся на пару метров назад, опустил Софу на ноги и собрался плыть…

– Па-ап, покатай меня! – попросила она, зная, что всего через минуту, папа будет над такой прозрачной глубиной, что Софочке ни за что в жизни на такую не заплыть.

Ещё не успевшая загореть спина папы медленно погрузилась в воду и, услужливо раздвигая волны, всплыла слева, приглашая оседлать и совершить путешествие в Океан.

Софа устроилась поудобнее, обхватила шею своего морского пони и крепко-крепко прижалась. Под ней зашевелились бугры мыщц. Будто заработал двигатель большого корабля, она ощутила как под её ручками плечи запустили лопасти и папа стал похож на большую черепаху, которая раздвигая волны ластами, отправилась в большое путешествие. Софочке оставалось только смотреть, ощущать, как плотные теплые волны с поверхности набегают на нее, а в синеве под ней уходит муть и открывается подводный мир.

Солнце грело спину, перед глазами мелькали одинокие мальки каких-то рыбешек, со стороны берега доносился плеск и мольбы Марка, покатать и его на глубину… А Софа будто кусочек масла таяла от этого маленького путешествия над океанской бездной. Папа превратился в настоящего кита, который иногда фыркал, врезаясь носом в волны. А ещё у него на затылке была ямочка, в которую Софа, когда вдруг накатывал страх, тыкалась носиком, вдыхала папин запах и снова была готова смотреть, как в прозрачной воде уже становится невидным дно и появляются настоящие большие рыбины.

– Лапочка, ты только держись крепче – прошептал между своими фырканиями папа-кит

– Да, папочка, я люблю тебя! – на полувыдохе ответила дочка и сильнее вжалась в теплую и сильную спину.

Малышка вдруг почувствовала, что вот так бы прямо сейчас уснуть и спать… и плыть… и вдвоем… по Океану, как облачка на небе, но только так, чтобы они с папой. Софа обернулась назад. Ей показалось, что берег уже совсем далеко. Стало даже как будто страшно. И всё же, вот ощущение сильных рук папы, его громкие фырчания действовали постоянно и совершенно успокаивали.

– А теперь, крошка, мы возвращаемся в гавань. Так что – правой греби, левой табань! Приготовиться к повороту – предупредил большой теплый кит Папа и начал маневр.

Его спина чуть наклонилась, волны стали поливать прохладой нагревшуюся спинку наездницы, а ветерок добавлял холодку, отчего тело снова покрылось мурашками. Софа ещё сильнее вжалась в спину и правой ручкой помогала своему кораблю повернуть в сторону берега…

Там мама с полотенцем уже вытаскивала из воды Марка – поставила тапки, подхватила под мышки, поболтала детские стопы в воде, затем, присев на корточки, усадила сына, вытерла ноги и натянула шлёпки. Завершила этот ритуал шлепнув по попе – дала направление движения в сторону дома. Сама же осталась ждать своих странников из дальнего путешествия. Софа залюбовалась мамой. Она была невысокая, с длинными светлыми волосами, как и у неё. Сейчас они снова были затянуты в косички – видать папа постарался, пока они были в домике. Мама стояла выпрямившись, смотрела в их сторону. Даже так издалека чувствовалось, что она улыбается и смотрит… как-то так тепло, как солнце… только ещё теплее. Папа часто говорил, что Софа такая же красивая как мама. И малышка, иногда, представляла себя такой уже взрослой, с такими глазами, фигурой и прочими женскими штуками. Она была уверена, что прям вырастет и у неё тоже будут дети и своя маленькая Софочка (совсем на неё похожая) и муж будет обязательно – папа. Она так же будет стоять на берегу и смотреть влюбленным взглядом, как Он будет бултыхать малышей в Океане. Мама была красивая. И Софа точно это знала. И маму она любила. Это тоже было точно. Даже тогда, когда мама хмурила брови на дочкины шалости и капризы.

И вот уже перед глазами прибрежная муть. Папина спина прогнулась и погрузилась в воду. Софа уселась на неё, перекинула ножку и спрыгнула, почти моментально ощутив, как ноги чуть погрузились в прогретый песок мелководья. Мама протянула руки, приглашая Софу на берег, однако ж, дочка, решила не спешить. Дождалась, когда папа поднялся из воды, раскидывая вокруг себя водопады и с, признаемся честно, чуть вредным, но счастливым писком бросилась в крепкие мужские объятия.

Папа, с удовольствием подхватил дочку, и, изображая часы с маятником, ещё раз ополоснул её в теплой прибрежной воде, а затем рывком усадил на свою такую удобную шею. Так и зашагали, шлепая по воде.

Наконец, маме – поцелуй от папы, дочке – полотенце от мамы. Но Софа ни в какую не соглашалась слезть, чтобы её можно было спокойно вытереть, поэтому мама с какой-то понимающей улыбкой просто обняла мокрого папу и накинула на сидящую на плечах полотенце.

Целую минуту мама и папа обнимались, целовались, да так, что Софа решила напомнить о себе и стала дергать ножкой, зажатой между двумя взрослыми. «Хватит уже маме к папе приставать!». Знак был распознан. Взрослые разорвали объятия и уже втроем двинулись в сторону дома, где всех ждал особенно вкусный по-летнему, по-отпускному, обед.

Софочка, жестикулируя и показывая рукой на удаляющееся творение из песка, быстро пересказала маме, что она построила в городе, где что находится и почему город называется Счастье. И уже в дверях, мама резюмировала весь рассказ, с улыбкой и будто чуть покрасневшими глазами

– Моятыхорошая, – вот так, прямо ещё одним папиным словечком, которым от него заразилась, – получается, что это – Дом и Семья. Значит Счастье. Всё правильно. Совсем как у нас.

С этими словами она почему-то чмокнула папу в щеку, Софу в ножку и первой вошла в дом. На кухне уже вовсю постукивали ложки – братья с огромной скоростью стремились освободиться от такой отвлекающей от интересных занятий процедуры как приём пищи.

Специальное детское меню Софочки не изобиловало оригинальностями в походных-то условиях, но было вкусным как всегда. Если верить папе, то это потому что «приготовлено с любовью». Через полчасика, с последним глотком цветочного таёжного чая малышка уже боролась с тяжелеющими веками и откровенно клевала носом. Мама, собрала тарелки со стола, сложила их аккуратно в раковину и пошла, судя по всему, стелить самую маленькую кроватку. Софа и не заметила, как оказалась в папиных объятиях, на его коленях. Прижавшись к груди, она слушала знакомые звуки и запахи. Они, с каким-то невидимым очарованием усиливали тяжесть на кончиках ресничек. «Бум-бум, бум-бум…» – знакомые с какого-то невообразимо раннего возраста звуки… легкий, соленый, чуть терпкий от водорослей запах океана… тепло папиных рук на затылке, лёгкие прикосновения губ к макушке… мир постепенно покрывался тихим светлым туманом дрёмы… Софа почувствовала, как в папиных руках, будто обретя крылья, взлетела… чуть порхая и покачиваясь, как пёрышко, опустилась на пахнущую свежестью простыню… Тепло рук из-под спины исчезло… где-то в мутной пелене засыпания малышка увидела, как рядом с большой и тающей фигурой папы опустилась такая вся любимая и знакомая мама… наклонилась и заняла, прижавшись ухом к груди, ещё тёплое от дочкиной щеки место… Чуть позвякивающие колокольчики стекол в рамах, лёгкое шуршание бриза в оконных проёмах.. далёкий и близкий шум набегающих волн, шипящих и тающих в песке… Здравствуй, сон!

Снилось Софочке много чего, но, всё так или иначе было связано с городом, который она строила – пришла пара идей, которые она успела запомнить как раз перед тем, как её разбудил мамин поцелуй.

– Соня, пора просыпаться – улыбаясь, пропел знакомый голос – ты уже три часа спишь, а бабушка всегда говорила, что на закате спать не надо, а то голова будет болеть.

Мамины пальцы, начали перебирать пропитанные солью волосы на голове дочери. Постепенно мир начал обретать краски реальности. От такого нежного пробуждения малышка могла только улыбаться и потягиваться, не открывая глаз. Целую минуту. Для взрослых. А для детей – будто вечность. Наконец, Софочка была готова начать воплощать приснившееся. Но перед этим, обхватила мамину шею, подтянулась и, ещё не успевшим проснуться голоском, призналась в самом главном:

– Я люблю тебя, мамочка.

– Я люблю тебя, Софочка – ответным эхом, голосом улыбнулась мама.

Еще минутку два нежных ангела дослушивали отзвуки тихого признания внутри себя.

– Ла-а-апки, пора полдничать! – послышался от дверного проема папин голос.

Как всегда такой сильный, такой мягкий, но такой притягательный, он будто послал заряд энергии в сонную дочку и та, ураганным ветром, сорвалась с кровати. А уже через мгновение, обнимая папу и, уткнувшись ему в живот, пересказывала стотыщ причин, по которым надо немедленно вернуться к достройке города Счастье.

И всё же, какими бы вескими причинами не казались доводы дочери, папа оставался непреклонен – какао и плюшка, для растущего организма, и лишь потом – дела, дела, дела…

Противостоять папе было бессмысленно, но попытаться Софа всё же попыталась. После чего послушно умылась и со скоростью света расправилась с полдником, поблескивая глазами в сторону открытой двери.

И вот пустая чашка от вкусного напитка расплющила крупные крошки на столе, стул, громыхнув, остался стоять в метре от стола, а топот босых ног возвестил, что юный архитектор отправился к своему творению.

Папа хихикнул и не стал ругаться вслед, мама покачав головой смахнула крошки тряпкой в пустую тарелку и только вздохнула, позавидовав дочери. «Как же здорово быть маленькой, любимой, с еще не истоптанными и не израненными ногами и душой, как сложно взрослым построить свой город Счастье. В голове пронеслись миллионы мыслей, обрывки воспоминаний и осталось одно. То, которое не стало прошлым, а было улыбающимся вслед дочери настоящим и звучащее всегда «Я люблю тебя, Брусничка, тымояхорошая, ты – моя лапочка, никому тебя не отдам»… И вот с такой силой внутри прозвучали эти слова, что совершенно и категорично не любившая жидкость из глаз, она не сдержалась… Поставила тарелку, подошла тихонечко сзади, обняла и прижалась к спине любимого. И то самое чувство, которое она ощутила когда-то давным-давно впервые прижавшись к родному и любимому человеку, снова окутало её тёплым пледом… Такое невозможное, такое невероятное, такое тёплое, такое её родное… счастье.

И совсем как в жизни, тихое счастье вдруг было разрезано криком горя. И несся он с берега Океана, куда умчалась всего минуту назад Софочка.

– Пааапаааа!!! Папа!!! Беда!!! – голос был наполнен такой силой эмоций и горем, что у двоих в домике пульс мгновенно подскочил до брадикардии

Если вы ещё не знаете, то и дай Бог не узнать, как сильно сжимается время и пространство в момент, когда родная кровь, маленький ребенок кричит «Беда!». По пути, мама и папа успели подумать только одно слово, прежде чем оказались на месте – «Софочка!».

Ещё, наверное, песок, взлетевший из-под ног бегущих родителей, не успел коснуться земли, когда они уже были на берегу и смотрели на льющиеся слёзы дочки, слушали совершенно неразборчивые слова детского горя.

В уже чуть краснеющих лучах торопящегося к закату солнца мама, папа, а ещё через пару мгновений, и братья, увидели причину горя. Послеполуденный прилив практически полностью поглотил город Счастье, оставив лишь кусочек мостика, который вёл от города вглубь берега.

Софа бросилась к папе, прижалась и с удвоенной силой заголосила

– Моё счастье! Моё счастье смыло-о-о-о-о!! Папа-а-а!

Детские беды. Ну, вот как без них?! Есть такое умение у всех в детстве, и лишь у немногих во взрослой жизни – переживать всё сильно и по-настоящему. Папа это знал и понимал. Как и то, что время сейчас считается минута за день. И именно время нужно дочери, чтобы успокоиться.

Софе понадобилось минут десять, чтобы голос ослаб и перешёл во всхлипы. Всё это время, она ощущала, как большая и теплая ладонь папы лежит на макушке и будто источает волны успокоения, а мамины руки вытирают мокрые щёки. Ещё пять минут понадобилось, чтобы начать говорить и выдавить из себя вымученный вопрос:

– Па-а-ап, ну почему? Почему он так? Ведь такой же город красивый и удобный был. Зачем Океан так сделал?

– Лапочка, – начал папа своим таким спокойным, сочувствующим и всёпонимающим голосом, опускаясь на колени – Океан здесь никак уж не виноват…

Возле линии воды остались мама, папа и Софа. Лёшка убедившись, что никакой трагедии не произошло снова вернулся к своему компьютеру Марк, с сожалением поводив глазами по скрывшейся Атлантиде, ушел следом, смотреть, чем занимается брат.

Мама, ожидая волшебного момента, как папа будет успокаивать дочь, не отрывая глаз о мужа и дочери, зачарованно присела на песок. А папа, обхватив мокрые щеки, поймал взгляд дочери и продолжил

– … Океан, лапочка, это – стихия. Такая же как ветер, как земля, как огонь. И даже как судьба и… счастье. У них есть свои правила, которые иногда называют по научному физикой или математикой или геометрией… неважно. Важно только то, что они есть, и ты просто ещё их не знаешь.

– А ты знае-ешь? – чуть всхлипнув и растягивая слова, уточнила Софа.

– Даже я не всё знаю, даже мама… но мы, как и ты, учимся. Не поверишь, наверное, но всю жизнь, пожалуй, учимся. И пока учимся, уж поверь, мы много раз также как и ты, сначала по отдельности, потом и вместе испытывали боль и разочарования. Вот так же стояли над чем-то, что непослушная стихия смыла, а нам было жалко. И вот также как и тебя, я обнимал маму и говорил ей самое главное, что было всегда точно известно и неизменно.

– Что? – немедленно прореагировала Софа, ожидая получить мгновенный ответ на все вопросы.

– Я люблю тебя! И это – главное. Всё остальное, мы построим вместе.

Две девочки на берегу затаив дыхание слушали… Даже бриз превратился в полный штиль, а волны накатывали на берег совсем уж шёпотом. И такой большой, добрый и мудрый мужчина, отец, муж, продолжил тихо и убедительно свой небольшой рассказ.

– Вот, посмотри, как это работает. Ты нашла удобное место – тут рядом и песок, и вода. Можно просто ручкой черпать из прибоя строительную смесь и сразу же строить. Действительно легко. И Океан и Земля будто тебе помогают. Но вот есть один важный момент. Там – высоко-высоко есть Луна. Эта огромная планета крутится вокруг Земли и притягивает к себе всю воду на нашей планете. Она образует большую волну на спине Океана. Океану это нравится, да и полезно это – ведь тогда вся жизнь, которая в нём скрыта не замирает, а движется в волнах. Движение, когда-то ведь и создало жизнь на Земле и оно же её поддерживает. Но есть в этом и ещё один важный момент. Когда эта волна достигает берега, она вызывает прилив. Земле это тоже нравится, потому что умывает её, удобряет и питает жизнь на её берегах. Я как-то рассказывал тебе, что именно так, когда-то появились первые живые существа, которые заселили сушу.