Текст книги "Книга одного рассказа"

Книга одного рассказа

– Алло…Привет.

– Привет…

– …Хочу поговорить.

– Я тоже. Соскучилась.

– …У нас опять пошёл дождь…

Это было волшебное лето. Самое замечательное лето в моей жизни. Не то чтобы прошлое было хуже-нет. Оно просто не было

таким волшебным, как это. Нас было пятеро. Пять друзей. Друзей с большой буквы-поэтому мы называли друг друга "Большой пятеркой".

– Ты опять куда-то едешь?

– Да… ты же помнишь – движение мой девиз. Не зря я в детстве мечтал быть дальнобойщиком. Ты улыбаешься – я чувствую.

– Да…

– Кем мечтала быть ты?

– Я мечтала быть актрисой.

Мы познакомились, когда я жил в городе Н. Нас свела работа. Сфера недвижимости оказалась настолько для нас притягательной, что мы все оказались трудоустроенными в местное агентство недвижимости "Последний путь". Кто придумал такое название – загадка. И соответственно, какое название – такие и клиенты. К нам шли люди отчаявшиеся, испуганные, с низко опущенной головой, несли нам комиссию, а также робкую надежду, что мы поможем решить их жилищный вопрос. Надо отдать должное – начальник у нас был истинный профессионал и во многом благодаря ему имели достаточное количество клиентов и высокий процент сделанных договоров.

– Как поживает Татьяна Родионовна?

– Все также, только постарела. Ибо тусовки в караоке, частые застолья и бесконечный поиск молодых любовников – дали о себе знать. Кстати, она сейчас завела себе молоденького, однако счастья ей это не приносит....

Кира продолжила рассказывать – она умеет это делать долго и ярко – а я мыслями вернулся в прошлое. Именно Татьяна Родионовна нас свела. До неё я даже не знал о существовании караоке-клубов. А она, таким образом, всех в коллективе пыталась сплотить. Получилось, но не всех. В какой-то момент мы поняли, что хотим затусить вместе, но без неё и остальных членов коллектива. Так и сделали. Так и появилась "Большая пятерка». Наши встречи стали чаще, с каждым разом всё искрометнее и воздушнее, в конце концов, нас всех захлестнула волна любви друг к другу и бесконечности.

– Кир (она безумно не любила, когда её так звали – но я был особенным) …Как Алиса?

– Она жутко скучает. Ведь ты же знаешь…как ты уехал-мир изменился.

– Я прошу тебя…мы все ещё встретимся.

Алиса – она особенная. Даже её имя выделяется из всех. Самая взрослая, воздушная и, конечно же, бесконечная. Она с восторгом рассказывала нам, про какой либо фильм – и мы бежали его смотреть. Советовала театр – и мы бежали на спектакль. И, конечно же прочитали все книги И.В. Запрецепина– чьим большим поклонником и другом она была. Любовь и она – одно слово.

– Алиса, часто вспоминала Маяковского, Лермонтова и Есенина. Стала лучшим экспертом в прошлом году и выиграла приз – поездку на Большой Каньон. Ведь ты знаешь – как она об этом мечтала. Мы все надеемся, что она вернется оттуда с мужем.

– Да…мы все ещё те мечтатели.

Я вспомнил один забавный случай, когда мы в очередной раз собрались у Ильи. Под вечер, опьянев от общения и хорошей закуски, он вдруг вскочил и убежал в комнату. Мы ошарашенные сидели не двигаясь, как вдруг он выпрыгнул в коридор в какой-то жуткой маске и диким ревом (хотел так всех попугать), но немного не рассчитал – поскользнулся и сломал ногу. Закатываясь в диком смехе мы не сразу смогли вызвать Скорую Помощь. Но хуже было, когда кто-то на следующий день объяснял, почему Ильи в ближайший месяц не будет на работе, все с трудом сдерживали смех, так как наша "Большая Пятёрка" была под грифом секретно и естественно в момент слома ноги – все были у себя дома.

– Вы у Илюшки собираетесь?

– Как ты уехал – иногда собиралась, а сейчас все немного отдалились, и я очень переживаю. Да и он вроде наконец-то нашёл своё счастье. Девочка из соседнего кабинета. Хорошенькая. Ты не поверишь, как только он сменил прическу – у них тут же завертелось. Вот и думай после этого и гадай. Кстати, Марианна, после родов вернулась и у них тоже поначалу роман был. Я даже его подстегивала – что ты будешь делать с двумя её детьми? Ну, в общем, сейчас у него всё хорошо, и я бесконечно рада. Когда ты приедешь?

– …Дождь усилился.

Как-то стояла жара. И мы собрались все вместе искупаться и позагорать. В назначенное время мы собрались в плавках и купальниках с термосом чая и бутербродами, как вдруг небо затянуло и обрушился ливень (как потом мы узнали-это был сильнейший антициклон). Но забегать обратно домой, сменить купальники пижамой и расчехлить термос – не наш метод. И мы приняли решение ехать на дачу за 80 км от города с ночевкой. Это путешествие также одно из самых ярких.

– Расскажи мне про Маргариту…

– Она стала начальником. Возглавила группу. Такая важная, деловая, в общем, вся в работе. С Артуром разошлась. У него возникли какие-то сложности в познании восточного искусства саморегуляции организма и как только ему исполнился 50-летний юбилей – у него член встал и не падает. Никогда. Совсем. Сидит дома и никуда не выходит – пытаясь решить эту деликатную проблему. За ней ударяет мальчик очень классный. Да и вообще женихов у неё хоть отбавляй, но она пока что не преступна – разочарована в отношениях с мужчинами. Но я надеюсь, что она из клина выйдет и у неё тоже всё будет хорошо. Тем более – это просто грех нашей красоточке и умничке быть одной.

– Кира, помнишь, как я тебе говорил, что у меня ощущения будто не доживу до 30 лет…а мне сейчас 30 и я живу. Улыбаюсь.

– Помню. Я тебе говорила, что доживешь и до 60, если займешься здоровым образом жизни и перестанешь менять баб как перчатки, отдавая им свою энергию. Видимо послушался, раз живой. И мы громко засмеялись.

– Послушай, только что придумал:

Я буду в этой жизни лучшим

А может просто стану лишним

Но жить посередине не умею я

Потому что я просто супер рок звезда!!!!

– Я всегда говорила, что ты – не раскрытый гений.

– Как твоя жизнь?

– Ну, у меня все предсказуемо хорошо. Замечательный муж – которой очень хорошо зарабатывает, умнички мальчишки…душе не хватает только пятёрки…большой пятёрки. Как у тебя жизнь?

– Кир, дождь очень сильный, ничего не вижу. Ещё созвонимся и встретимся. Передай всем, что я их бесконечно люблю....

Кира оторвалась от рукописи и обвела взглядом окружающих.

– Он обещал написать про нас рассказ. И обязательно сделать это первым. Он сдержал обещание.

Все подняли рюмки и, не чокаясь, выпили. Шёл девятый день.... Девятый день без него.

Зонт

Моросил дождь, листья танцевали свой осенний вальс, то поднимаясь высоко вверх, то снова опускаясь, а из мелких луж пили воду ещё не улетевшие на юг, какие-то городские птички, которых раз за разом отпугивали чьи-то большие ботинки спешивших мимо людей и наступающих в грязную лужицу. Дождь…да нет…такой осенний дождик, когда и зонт раскрывать лень, но в тоже время при прогулке большой шанс промокнуть основательно. Зонт…он никогда их не любил. У его зонтов было две отвратительные привычки. Во-первых, зонт любил всегда где-то оставаться насовсем. Будь то работа, магазин, автобус, метро… Самое обидное, что он никогда не помнил, где забывался зонт. Думал, что в метро. Шел, покупал новый – приходил на работу, а там он…черный такой и сухой, его ждёт. Иной раз, кажется, что даже похихикивает…вот треснуть бы ему, чтобы не смеялся, да жалко – потому что новый опять куда-то скоро пропадёт, придётся пользоваться старым. А в другой раз, думает, что на работе забыл, но конечно же его там не оказывается, а ведь вечером ливни передавали…

Ну, а вторая привычка – всё время ломался. То ветер подует, да так, что не знаешь, кого спасать – себя или зонт, то собака перегрызёт, то племянник примет его за новую игрушку и обязательно проведёт какой-либо тест на его стрессоустойчивость и выживание. Да и вообще, обременять свои руки зонтом его очень расстраивало…

…Кроме сегодняшнего дня, конечно же. Прогуливаясь легким шагом по почти пустынному, золотому от листвы бульвару, он держал высоко зонт, потому что под зонтом было два человека. Её близость, тонкий аромат духов (причем он никогда не знал названия её духов, достаточно того что это были её духи), тепло дыхания делали мир настолько полным счастья, любви и добра, что в этот момент даже некогда его злейший недруг зонт был самым близким другом на свете.

– Максим, скажи, почему люди всегда куда-то бегут, всегда ищут своё счастье, а оно у них под ногами, вот тут.

Она смешно зацокала каблучками и лучезарно засияла.

– Потому что, Николь, у них для счастья нет тебя, а у меня есть.

– А у меня есть ты.

И она, выскользнув из его объятий, побежала под моросящим дождичком за не улетевшей на юг городской птичкой. Он пытался её догнать, поймать и вновь спрятать под зонт, но в итоге, искренне смеясь и радуясь друг другу, они промокли насквозь. А зонт…естественно был благополучно утерян в этот сказочный вечер на сказочном бульваре.

Когда наступит утро.

Я проснулся. Сразу хочется осуществить три желания:

– хочу есть

– хочу пить

– хочу в туалет

Думаю, что каждое утро все хотят того же. Ах, да…ещё хочу любви, но все спят. Да и поесть, впрочем, как и попить, тоже отпадает – ведь все спят. И вообще, почему они так долго спят? Да и как-то неправильно. Они просыпаются – я ложусь, я просыпаюсь – они укладываются. Не помню какой-то совсем умный человек говорил: «Главное, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями». Поэтому иду в туалет. Сейчас это единственное, что подходит под фразу мудреца. Стараюсь делать это громко, чтобы по возможности всех разбудить, но в то же время, если они проснутся – я как бы ни при чём. Сходил – тишина. Лёг – жду. Всё ещё темно, всё ещё не звенит будильник…Наконец из спальни раздаются грубые звуки телефона…Ура-а-а!!! Они начинают вставать. Шум приближающихся тапок, скрип открываемой двери, щелчок – сразу стало светло. Я не шевелюсь – просто смотрю, делая театральную паузу. Мне желают доброго утро, подходят, гладят. Мама. Я вот смотрю на неё, естественно с большой любовью, и думаю…как же я на неё не похож. Она такая красивая и я тоже, она такая грациозная и я тоже, у неё такие волшебные глаза и у меня тоже, но мы совершенно не похожи. Следом идёт папа. Подходит, целует маму, желает счастливого дня, гладит меня, прижимает к груди. Смотрю, естественно с большой любовью, на папу. Нет, тоже совсем не похож. Он такой мужественный и я тоже, у него такой большой нос и у меня тоже, он такой весь лучезарный и я тоже, но мы совсем не похожи. Мне дают воды и вкуснейшей еды. Папа с мамой кладут себе своей, только им понятной еды, и мы все начинаем завтракать. О-о-о-о…слышу звонкий голос своей сестры. Она непременно, после ритуала поцелуев и пожеланий хорошего дня, к нам присоединится поглощать утренние вкусности. И вот сестрёнка торжественно появляется. Смотрю на неё, естественно с большой любовью, но и с ней мы не похожи. Сестра как ангелочек, впрочем, и я тоже, она такая белоснежная и я тоже, она смотрит на всех с большой любовью и радостью, как и я. Но мы совсем не похожи.

Завтрак чудо как хорош. За зубами всё хрустит, а водичка по подбородку льётся. Родители, как всегда, обсуждают планы на день, между которыми нежно воркуют и в конце целуются, благодаря друг друга за завтрак. Ну а мы с сестрой бежим играть. Скоро она устанет и пойдёт спать, ведь она ещё очень маленькая, впрочем, как и я. Засыпая, я буду счастлив, вот только в дрёме буду жалеть, что не умею писать. Да и вряд ли когда-нибудь научусь, ведь я же – Кот…

2.45

Встал. Темно. Смотрю на часы. Без пятнадцати три. Ещё спать и спать. Но зачем-то встал. Подхожу к окну – за стеклом Декабрь. Все спят. Даже снег. Лёг белым одеялом и спит вместе с окутанными под собой машинами и лавочками. Иду на кухню. Закуриваю. Вдруг вздрагиваю. Я же бросил. 3 года назад. Но тут же успокаиваюсь. Одну выкурю и больше не буду.

Просыпаюсь. Так это был сон? Нюхаю пальцы рук – нет, не курил. Значит сон. Вспоминается детство. Лет так в пятнадцать я сильно заболел. Ночь. У меня температура под 40. Подхожу к кровати родителей и бужу отца. Он начинает судорожно вставать, а потом на миг, остановившись, спрашивает:

– Сколько время?

– Без пятнадцати три – отвечаю я,

– А зачем ты меня будишь?

– По сценарию…

И ухожу обратно в постель. Мать, перепуганная за моё состояние, подходит ко мне и спрашивает, зачем я будил папу. А я, в полной дрёме, лишь отвечаю:

– По сценарию.

На следующий день мы громко смеялись, обсуждая мой ночной поход к родительской кровати. Ибо мне казалось, что всё это сон и никакого сценария я естественно не помнил. Под воспоминания я проваливаюсь вновь в господство снов.

Утро. Вернее, так – утро и метро. По дороге на работу. Смотрю на лица. На одни и те же лица каждое утро. На моём отображается печаль и усталость от этих серых, одинаковых людей. Все спешат, бегут, прыгают, иной раз перепрыгивают или даже перелатают. Я не могу понять. Почему не встать на 10 минут раньше, выйти соответственно раньше на те же 10 минут и тогда не придётся летать или хотя бы не мешать летать другим, тем запоздалым десятиминутникам. Тошнит. Но впереди ещё работа, а там эти же лица, потому что они ехали все в одинаковых вагонах с одинаковыми человеками. Учитывая, что на работе будет тошнить в 2 раза больше, а то и в 3 (зависит от лица начальника – оно первым попадётся или последним), стараюсь себя развлечь. Пытаюсь проанализировать реакцию людей, если бы я подошёл и спросил:

– Как вы относитесь к теории о том, что Гитлер был евреем?

Вон тот у двери – в очках и с портфелем в руках, лет так пятидесяти – наверняка ещё раз переспросит, хотя прекрасно слышал вопрос, поправит очки и, не отвечая уставится вновь в газету. Иду дальше. Белокурая высокая модно одетая москвичка тоже переспросит, но по-своему:

– «Шо» надо?

Судя по акценту – коренная москвичка, а про нас коренных москвичей говорят, что безграмотные и бескультурные, поэтому не удивляюсь её незнанию…даже не знаю кого…евреев или Гитлера, или вместе взятых (в Glamour про это не пишут), ищу следующую жертву. Вот он современный Македонский – в ушах плеер, в правой руке книга, в левой планшет с открытой страницей модного социального сайта, благо WiFi в метро есть. Отвлекаю – спрашиваю, тут же лезет в интернет, отвечает на мой вопрос – благодарю и двигаюсь дальше по вагону. Ещё один коренной москвич кавказского происхождения. Мой вопрос. С характерным для москвича темпераментом обещает дать мне по лицу, если ещё раз побеспокою Дядю Вахтанга. Оглядываюсь. Дяди никакого не вижу. Если он про себя, то тогда не дядя он мне, а скорее сын…если сын, значит я тоже кавказ-мэн. Остапа понесло. Всё, сдаюсь. Иду на работу.

Вечер. Темно. Иду с работы. Домой прихожу уставшим. Ложусь в кровать, анализируя сегодняшний день, пытаюсь уснуть. И уже почти проваливаясь в царство Морфея, я испытываю светлую надежду, что завтра я и все люди этого большого мира, хоть раз в жизни, хотя бы на один единственный день проснутся по-настоящему. Последнее, что я помню– ночные часы…Без пятнадцати три.

ГКБ имени Россия

Я почувствовал, как кто-то склонился надо мной. Открыл глаза. Это был мой лечащий врач. Правда его взгляд, впрочем, как и всё лицо, выглядели…как сказать бы по точнее…слегка после недельного запоя. Красные глаза навыкате, опухшие щёки, синяки по всему лицу, жуткая гематома на шее. Однако, запаха алкоголя или перегара я не почувствовал. Я привстал на локте и увидел, что доктор на инвалидной коляске с обеими сломанными ногами. Гримаса ужаса отобразилась на моём лице, что вызвало улыбку у моего Главного. Однако, это его действие ввело меня в предобморочное состояние…во рту доктора я не увидел ни одного зуба. Просто черная дыра. Заикаясь:

–До-до-доктор, что-о-о-о с ва-а-а-ми?

– Что с Алексеем Гавриловичем Архангельским? Ничего. Всё хорошо,– сказал голос из-за спины врача.

В темноте не видно кто это, но однозначно женщина. Она видимо его и привезла. И впрямь, не мог же он сам себя погрузить на коляску и приехать ко мне на осмотр.

– А вот, что с вами?– продолжил голос.

– Что со мной?! – совсем поседев от ужаса и уже не заикаясь, прошептал я – У меня диагноз известен. Аппендицит, который вы же мне успешно и прооперировали…

– Успешно?! Аха-ха-ха!!!

Доктор, всем своим черным беззубым ртом начал смеяться, только не своим голосом, а её. Вдруг резко он закрыл свой рот, лицо побагровело, а в руке блеснул скальпель.

– Мы пришли исправлять свою ошибку. Аппендицит вырезали случайно, вам необходимо удалять желчный. Аха-ха-ха!!!

Черный рот опять засмеялся…

– Приступим, доктор!!!Аха-ха-ха!!!

Кровать затряслась, стены вокруг меня закружились, а потом начали сжиматься.

Я проснулся и интуитивно вскочил с кровати. Рядом мирно спит жена. Я дома. Никого на инвалидной коляске рядом нет. Это был сон. Во рту пересохло. Вытер тыльной стороной руки холодный пот со лба. Как-то неприятно ныло в боку. Время? Часы застыли на двух часах ночи. Сходил в туалет, лёг. Боль усиливалась. С мыслями о том, что к утру всё пройдет, стал засыпать.

Резко открыл глаза. Противная ноющая боль в боку. Время? 4.15. Так, на работу вставать в 8.30. Надо поспать. Какая же боль в боку. Что со мной? …

Время? Пять часов утра. Во сколько открывается местная поликлиника? Надо зайти перед работой…

5.45. Встаю. Вроде легче. А что, если боль вернется. Нет, решил. Иду сейчас в поликлинику – пусть что-нибудь пропишут, и пойду на работу.

6.20. Торжественно захожу в медицинское учреждение. Сразу возникает ощущение всеобщего апокалипсиса. Пустая здравница. Лишь одиноко храпящий дежурный. Бужу.

– У меня боль в боку.

Дежурный что-то хочет сказать, но вместо ответа опять лёгкое посапывание.

– У меня боль в боку – повторяю заметно громче.

Подобрав слюну и протерев глаза, он смотрит на меня вопросительно.

– Больно мне вот тут – тычу себя раздраженно в бок.

– Ну, так нет сейчас никого. Присаживайтесь, как придёт доктор– он вас осмотрит.

Взглядом и такой снисходительной улыбкой отправляет меня на местную скамейку.

Сижу. Боль реально усилилась. Хорошо, что всё-таки зашёл в поликлинику, а не сразу на работу поехал. Время? Уже минут сорок прошло. Никого. Иду к дежурному. Странно, но не спит. Смотрит на меня уже с интересом.

– У меня болит в боку. И уже очень сильно.

– Никого нет.

– Но хотя бы укол мне какой-нибудь сделайте. Чтобы не болело.

– Я дежурный, я не врач – хитрый прищур и улыбка.

– А мне то, что делать? Может от болевого шока помру, так вы из дежурного превратитесь в подозреваемого об убийстве человека.

– Вы можете обратиться к дежурному скорой помощи.

– Где они?

– Налево от здания.

Выхожу. С каждым шагом боль усиливается. Вот они заветные кареты Скорой Помощи. Дергаю ручку. Естественно заперто. Подхожу ко второй и, конечно же, чуда не происходит – машина также закрыта. Обе кареты одиноко стоят без какого-либо человекосуществования в них.

Бегу назад. От злости не чувствую боли. На том же месте при входе, всё те же сочувствующие глаза дежурного.

– Вы издеваетесь? Машины есть, но в них нет никого.

– Ну…всё может быть. Там рядом есть дверь в здание. Дёрните её, возможно бригада Скорой сидит там и отдыхает.

Сплюнув и разведя руками в бессилии, иду назад – искать мифическую дверь с мифическими сотрудниками Дежурной Скорой Помощи. Бог, увидев все мои мучения, помогает найти врачей, действительно отдыхающих за вожделенной дверью. Наконец я получил столь необходимый укол. Боль ушла. Соблазн – ехать на работу или дождаться врача. Решил дождаться, ибо неизвестно, что будет, когда закончится действие укола.

Дежурный встретил меня улыбкой и легким кивком головы. Интерес, что будет со мной дальше окончательно перебил сон.

– Доктор пришёл?

– Да, ожидайте. Он вас вызовет.

Потеряв счёт времени, но думаю не меньше чем через полчаса меня вызвал врач.

– На что жалуетесь?

– Болит в боку, вот тут.

– Давайте посмотрим.

Щупает, стучит, проводит какие-то манипуляции с моим боком.

– Болит тут?

– Нет.

– Здесь?

– Нет.

– Тут?

– Да, тут легкая боль.

– Ну что же…криминала никакого я не увидел. Можете одеваться.

– Доктор, а что со мной?

– Раз не болит – значит ничего.

– Но не болит, потому что действует укол!

– Ну…если сейчас не болит, ничем помочь не могу.

– А если заболит, когда пройдет действие лекарства?

– Ну, тогда придете и посмотрим.

– Давайте сейчас посмотрим.

– К сожалению, не могу. Необходимое оборудование не исправно. Могу прописать только обезболивающие таблетки.

– Нет. Я хочу, чтобы меня обследовали и выяснили причину боли в боку, а также назначили необходимое лечение.

– Уважаемый, вы меня слышите? Оборудование не работает.

– А что делать мне?

– Вызывайте скорую и пусть вас везут в городскую больницу.

Звоню 03.

– Девушка, у меня острая боль в боку.

– Говорите адрес.

Диктую.

– Но это же поликлиника?

– Да.

– А почему вам там не оказывают помощь?

– Сказали, не работает ничего и надо позвонить вам, чтобы вы меня отвезли туда, где все работает.

– В таком случае врач сам должен вызвать для вас Скорую Помощь. Всего доброго.

Гудки…

– Сказали, что вы должны вызвать для меня Скорую.

– Ах…ну да.

Он набирает 03 и вызывает для меня бригаду медиков.

Приезжает бригада. К этому времени действие укола прошло, все заболело с тройной силой. Но вместо того, чтобы меня поскорее доставить куда-нибудь, фельдшер ведёт диалог с врачом:

– Какой диагноз?

– Не знаю.

– Как так?

– Не работает аппаратура.

– Но куда нам его тогда везти?

– Не знаю, говорит боль в боку.

– Вы врач?

– Да.

– Должны поставить диагноз.

– Не могу. Не работает аппаратура.

Я вмешиваюсь:

– Господа уважаемые. Пожалуйста, больше не могу. Увезите меня в больницу.

Еще немного покусавшись словесно друг с другом, фельдшер все-таки меня забирает, и мы едем в ближайшую больницу. По дороге мне делают еще два укола обезболивающего. По прибытию и оформлению меня осматривает доктор, фиксирует камень в почках. Назначает необходимые процедуры. И о чудо, спустя три дня после поступления его, тот самый камень, из меня извлекают. Еще неделя реабилитации и меня выписывают. Кстати, врачи не такие, как во сне и как в моей поликлинике, а действительно вежливые, обходительные и самое главное профессионалы с большой буквы. Выходя из больницы и проходя через главные ворота, я оглядываюсь на величавое белое здание. Слезы застыли на глазах. Но мне кажется это не слезы радости, а слезы боли и печали за тех людей, которые там остались.

Поэт

– Небо, скажи…Как долог мой путь? Нарисуй. Много ли друзей придут? Нарисуй. Вспомнят ли те, кто бил в спину? Нарисуй.

Светлое, голубое небо…прозрачные облака, яркие лучи солнца…Ах как хочется лететь!

Я нажал кнопку стоп и песня потухла. А ведь как часто слова этой песни вылетают из сознания разных людей: тяжело больного, смотрящего в облака с больничной койки; пьяные глаза, ищущие этот же ответ, но на дне стакана; влюбленные глаза, получившие отказ; глаза солдата, идущего воевать– быть может убивать или быть убитым…Твои собственные глаза. Ты ведь тоже разговаривал когда-то с небом.

Я включил плей и песня снова потекла:

– Последние строчки написаны кровью поэтом на белой стене: «Небо, открой мне свою дверь. Я иду к тебе, я ведь так хочу лететь».

Пиджак

Я проснулся. Точнее меня разбудили. Свет дневных ламп ослепил. Ах, как долго я ждал этого мгновения. Хотя прошла всего то неделя. Сейчас меня бережно достанут, снимут с вешалки и начнут приводить в порядок, после недельного сна.

Я – пиджак. Такой, знаете, с длинными рукавами, заплатками – родинками на локтях, иссиня– чёрной породы с высоким воротом и тремя глазками– пуговицами. Ах, ещё царский разрез. Ну, может он и самый обычный, но я его очень в себе люблю, особенно когда дует ветер – он так развивается красиво…вообщем, поэтому и царский. А в остальном, как мне кажется, я самый обычный пиджак.

Сильные мужские руки, мои безумно любимые, бережно сняли, провели ладонью, а затем положили меня на поверхность, чтобы начать процесс моего омоложения и макияжа.

Сегодня важный день. И не только для меня. А также для тех крупных плеч, на которые я буду одет, для той большой груди, которую я буду поддерживать, для красивых (моих любимых) рук – которые будут весь вечер порхать в разные стороны.

Я готов. Меня одевают. Как всегда мне придадут красивый запах из какой-то странной бутылочки. Сначала неприятно, а потом очень вкусно. И вот мы идём. Как всегда спеша. Нет, нет…мы никогда не опаздываем, просто это все от желания поскорее оказаться «там» и волшебство начнется.

Наконец мы торжественно появляемся. Нас встречают множество пиджаков и их носители. Мы всех приветствуем и каждый, заняв свое место, начинает творить. Волшебные звуки текут, кажется напрямую во вселенную, а я с хозяином, держа забавную палочку в руках и стоя ко всем лицом, начинаем всех околдовывать. И вот выйдя на пик блаженства, мы ещё несколько раз взмахнем руками и музыка остановится. А затем начнётся другая – благодарная музыка. Других пиджаков и хозяинов, которые не участвовали в создании творения, а участвовали в его поглощении. В мире их называют – зрители, слушатели, а также дамы и господа.

Откланявшись, множество раз, попрощавшись со своими и чужими пиджаками, мы поспешили ещё в одно чудесное место. На патриаршие пруды. Сначала вдоволь и не спеша прогуляться, а затем посидеть в любимом кафе.

Мне вспомнился один конфуз, случившийся не так давно. Выходя из кафе, я за что-то зацепился и с треском порвался. Хозяин очень сильно расстроился. И как только наступило утро– побежал со мной к доктору по пиджакам. Тот долго уговаривал хозяина меня выбросить и купить новый, что будет в несколько раз красивее и дешевле, чем меня лечить. Но он был непреклонен. И спустя два дня я был лучше прежнего. А хозяин весь светился и прыгал от счастья.

И вот мы возвращаемся домой, все также аккуратно меня угнездяют на вешалку и прощаются ровно на неделю. Я с чувством полного счастья засыпаю, зная, что когда я проснусь, я вновь буду самым счастливым пиджаком на свете.

Родная моя…!

Выключил свет, перекрыл газ, отключил воду. Выхожу. Стоп. Утюг? Выключил ли? Хотя, ведь я его не включал уже целую вечность…но надо проверить. Отключен. Окна? Закрыты. Шторы? Задвинуты. Диван? Разложен. Почему?

Ах, какая каша творится у меня в голове. А что значит какая? Точно гречневая, моя любимая. Особенно по утрам, особенно с… А вот с чем, я вам не скажу. Достаточно одной замечательно передачи по замечательному каналу, где не рекламируют, а просто показывают, в интересах телезрителей, самые лучшие и вкусные продукты.

Бред. Полный. Не смотрите эту передачу. И вообще телевизор обходите стороной. Кстати, его я выключил? Пойду, проверю. Да! Черный ящик превратился в реально большой и реально черный. Может сволочь. Хотя, раз молчит – не сволочь. Сволочь – когда говорит. Первый канал:

– в Московском регионе установилась нормальная погода для конца сентября. + 37 градусов…

ЧТО?

Второй канал. На нем известнейший тенор, поэт, а также по совместительству владелец винзавода и двух супермаркетов, вещает:

– Жена моя, любит Италию. И только поэтому, скрипя сердцем, я провожу с ней там 11 месяцев в году. А так я считаю, наш черноморский курорт эталоном качества, а черное море самым чистым и прозрачным, из тех, что я знаю и видел…

ЧТО?ЧТО?ЧТО?

Третий канал, четвертый канал, пятый….

А-а-а-а-а-а-а!!!!!!!

Бегу к компьютеру. Набиваю в поисковике – как взорвать телевизор? Ответ: самая лучшая взрывчатка состоит только из исконно русских предметов, ведь только русские компоненты лучше всего взрываются и имеют наиболее ярко выраженные последствия…Взял компьютер – выкинул с балкона, телевизор – туда же.

Закурил. Как же хорошо, так спокойно на душе. Сволочь! Какая-то сволочь, подобрала мой компьютер с телевизором и убегает. Кричу:

– Стой!!!Это же моё!!!

Не оборачиваясь, сволочь бежит дальше. Это же моё…пусть приукрашенное, пусть местами лживое, местами тошниловка, но мое – родное, нажитое непосильным трудом, любовью и верой в светлое будущее.

Плюю, бросаю бычок и бегу к входной двери, бегу догонять сволочь. Чтобы забрать назад своё.

Пирог с вишней.

Как же хочется спать…я очень сильно устал. Тяжелые, безумно тяжелые, веки опускаются на мои больные глаза. Когда глаза были здоровы, они легко справлялись с веками. Как им это удавалось, ведь веки весят тонну…нет две, наверное, все-таки три. Но раньше, когда-то очень давно, глаза не замечали тяжесть, потому что были здоровы. Но уснуть не могу. Что мешает? Этот громкий топот чьих-то ног. Как будто весь мир ходит у меня по голове. В то же время я жду их, этот топот продлевает мне жизнь.

Открываю глаза. Черные сырые стены. Я вспоминаю, как размышлял о смерти. Был бравым, как и все. Мол, не боюсь и готов. Но как встаешь на порог, понимаю, что не готов, понимаю, что жутко страшно.

Мрачная картина сменяется яблоней. Точнее целым садом дивных яблонь. Лето. Солнце. Зеленая, высокая трава. Одуванчики, ромашки. Сижу абсолютно счастливый, облокотившись на ствол дерева. Вокруг летают стрекозы – ах, какие живые, бабочки – ах, какие красивые, божьи коровки – ах, какие небесные. С ними со всеми шутливо играет кот, жмурясь от солнца и, наверное, от счастья. У меня в руках яблоко, такое большое, что едва помещается в ладони. Один бочок красный. В него жадно впиваюсь зубами. Брызнул сок. Захрустел, зачмокал. Зову кота– угостить яблоком…Внезапно, я дома. Бабушка достает из духовки пироги. Конечно же, с вишней. Я не понимаю, как тут очутился, но это меркнет по сравнению с её пирожками. С ними, если честно, меркнет всё в этом мире. Хватаю пирожок, жадно кусаю. Хрустящее воздушное тесто, кисло сладкая вишня и конечно любящий взгляд бабушки, которая сложа руки, молча наблюдает за мной.

Дикий скрежет, топот ног. Это был сон. Ах, как жаль. Что же это скрежещет? Луч света проник в колодец. Ржавые трубы, обрамленные, наверное, моей кровью, предстали во все красе. Слышу:

– Держись, парень! Мы идём на помощь. Мы тебя вытащим.

Я молча улыбаюсь, мечтая лишь о яблоке с красным бочком и пироге с вишней.

Музыка.

Еду в машине. Включил радио. Красивая песня. Вкусная, сочная. Как идеальный бифштекс. Лежит такой прекрасный на тарелке, а ты, поддерживая его вилкой, отрезаешь ножом румяный, поджарый бочок. И скорее в рот. Чтобы никто более на него не смог позариться. А во рту…ах, прямо таки тает. Тарелка быстро остается в полном одиночестве, а ты с довольно улыбкой зовешь официанта.

Подобрав слюну, вернусь к песне. Точнее к исполнителю. Ах, как поет. Тона сменяются полутонами, шепот сменяет крик. А его легко узнаваемая фирменная хрипота…Переношусь на концертную площадку. Сколько трагедии и самопожертвования при исполнении. Фанаты, коих полный зал, утирая слезы, поют вместе с ним. В общем, счастья полные штаны у всех.