Текст книги "Поздравления. Том 2"

– Я нечаянно убил бабочку, – всхлипывая, причитал ребенок, – а моя мама говорила, что отнимать чужую жизнь – большой грех.

– Это действительно так, – важно ответила свинья, – но грех засчитывается лишь тогда, когда ты убиваешь без надобности и получаешь от этого удовольствие. Тысячи тысяч бабочек на нашей земле гибнут каждый день от непогоды и в клювах прожорливых птиц, но мало кому приходит в голову пожалеть о них, ибо это естественный ход вещей.

– Но голос моей матери как бы живет во мне и все время корит меня за мой поступок, – отвечал мальчик.

– Ну что ж, объясни ему все и скажи, что он не прав, – посоветовала мудрая свинья.

Озадаченный, мальчик что-то прошептал себе под нос, лицо его озарилось улыбкой, и он тут же убежал куда-то по своим делам.

– Ох уж эти люди, они поистине мастера создавать себе трудности, – проворчала свинья, – зато сколько радости им приносит освобождение от этих надуманных ими же проблем!

У человека было два ведра, одно из которых было с небольшой трещиной. В течение долгих лет он носил воду из горного родника в свой дом. Но по приходе домой одно ведро было всегда полным, а другое наполовину пустым, так как по дороге часть воды просачивалась через трещину.

Целое ведро гордилось своей целостностью и задавалось перед треснутым ведром. А ведро с трещиной очень стыдилось того, что не может удержать всю воду и теряет добрую ее половину по дороге. Вскоре, не выдержав стыда, оно заговорило с человеком.

– Я неудачник, мое существование нелепо и бессмысленно. Из-за трещины я не могу удержать воду. Почему ты не выбросишь меня, покончив, наконец, с этим позором?

– Глупое, ты не знаешь всей своей пользы! – отвечал человек дырявому ведру. – Ты видело цветы у обочины дороги, по которой я ношу воду? Они растут только с той стороны, где проливается вода, и радуют всех! А с другой стороны – только пыль.

В стеблях травы жили крошечные букашки. Старшие из них учили младших:

– Посмотрите на того тигра, лежащего неподалеку. Это добрейшее существо, которое никогда не делает нам ничего плохого. А вот баран – злейший хищник, потому что если бы он пришел сюда, то сожрал бы нас вместе с травой, на которой мы живем.

Но тигр не только добр, но и справедлив – он отомстил бы за нас.

Счастье курицы: вор залез в чужой курятник и украл курицу. Когда он убегал, то опрокинул лампу, и курятник загорелся. Курица смотрела назад и, видя огонь пожара, понимала – он спас ей жизнь… Когда вор откармливал курицу пшеном и хлебом, курица понимала – он о ней заботится! Когда вор скитался из города в город, пряча в холод курицу за пазухой, она понимала – он ее любит. Когда пришло время, и курица увидела, как вор замахнулся ножом, она поняла – от трудной жизни он хочет покончить жизнь самоубийством. Она выскочила из его рук, прыгнула на нож и прикрыла любимого своим телом. И умерла счастливой!

Непогрешимость священника: два землекопа-католика работали неподалеку от публичного дома, когда увидели, что в дом терпимости незаметно юркнул раввин.

– А чего от него еще можно ожидать! – переглянувшись, сказали рабочие.

Некоторое время спустя туда крадучись вошел и пастор. Это их тоже не удивило.

– А чего еще от него можно ожидать! – сказали и в этот раз рабочие. Чуть позже, высоко подняв воротник, в дом прошмыгнул католический священник. – Какой ужас! Должно быть, одной из девочек стало плохо…

Тот же, кто внимателен к внешнему, неискусен во внутреннем.

Фигура Лао-цзы считается легендарной. Согласно легендам мать вынашивала его несколько десятков лет и родила седым, откуда и имя его – «Престарелый младенец». Хотя тот же знак «цзы» означает одновременно и понятие «философ», так что имя Лао-цзы часто переводится как «Старый философ».

Главная категория даосизма – понятие «Дао». Первоначально это слово означало «Путь», затем – порядок Вселенной вместе с тождественным ему правильным поведением человека. Буквально слово «Дао» переводится как «Разум», «Логос», «Бог», «Смысл», «правильный Путь» и т. д. Лао-цзы придал этому слову новый смысл, называя Дао основой бытия… Лао-цзы жил в пещере в горах. О его странностях ходили легенды. Конфуций пришел к нему и спросил о чем-то, но Лао-цзы ответил:

– Я ничего не знаю.

Тогда Конфуций спросил:

– Что случается после смерти?

Лао-цзы сказал:

– Вы живете, но разве вы можете сказать, что такое жизнь? – Конфуций смутился, а Лао-цзы продолжил. – Вы не знаете этой жизни, а беспокоитесь о той, запредельной.

На следующий день император спросил Конфуция:

– Ты был у Лао-цзы. Как прошла встреча?

Конфуций ответил:

– Случилось то, чего я больше всего опасался. Он выставил меня таким глупым, что даже день спустя я все еще дрожу. Одно я могу вам сказать: не думайте встречаться с этим человеком. Он – дракон, а не человек.

Спустя годы император Китая все же встретился с Лао-цзы и был настолько очарован им, что назначил его верховным судьей.

Чжуан-цзы ловил рыбу в реке своей бамбуковой удочкой. Владетель царства Чу послал двух своих сановников с официальным документом: «Мы предлагаем вам должность премьер-министра». Чжуан-цзы даже удочки из рук не выпустил и головы не повернул, а только сказал в ответ:

– Мне рассказывали, будто есть жертвенная черепаха, принесенная в жертву и канонизированная три тысячи лет назад, которую чтит князь. Убранная в шелка, она находится в драгоценной гробнице на алтаре храма. Как вы думаете, лучше ли отдать жизнь и предоставить жертвенный панцирь в качестве объекта культа, в облаках ладана, на три тысячи лет, или лучше жить обычной черепахой, волоча свой хвост по грязи?

– Конечно, лучше жить и волочить свой хвост по грязи! – ответили оба сановника.

– Возвращайтесь назад, – сказал Чжуан-цзы. – Предоставьте и мне волочить мой хвост по грязи.

Конфуций у моста разглядывал, как водопад ниспадал с высоты и бурлил водоворот. Через некоторое время он заметил, как старый монах решил перейти этот бурлящий поток вброд. Конфуций послал к нему учеников, чтобы те удержали старика. Но человек их не послушался, спокойно перешел через поток и выбрался на другой берег.

– До чего же вы ловки! – воскликнул Конфуций. – Как это вам удалось войти в такой водоворот и выбраться оттуда невредимым? Вероятно, у вас есть свой секрет?

Монах ответил:

– Как только я вступаю в поток, то весь отдаюсь ему и вверяюсь течению воды. Отдавшись и вверившись ему, я располагаю свое тело в волнах и течениях и не смею своевольничать. Вот почему могу войти в любой поток и снова выйти.

– Запомните это! – сказал Конфуций ученикам. – Воистину, даже с водой, отдавшись ей и вверившись ей, можно сродниться. А уж тем более с людьми.

Лин-чи рассказывал:

– Когда я был молодым, мне нравилось плавать в лодке. В одиночестве я отправлялся плавать по озеру и мог часами оставаться там. Однажды я сидел в лодке с закрытыми глазами и медитировал. Была прекрасная ночь. Но какая-то лодка плыла по течению и ударилась о мою. Удар был такой силы, что я выпал за борт. Во мне поднялся гнев! Я подплыл к незнакомой лодке, намереваясь обругать рулевого, но когда я подтянулся за ее борт, то увидел, что лодка пуста. Моему гневу некуда было двигаться. На кого мне было его выплескивать? Мне ничего не оставалось, как вновь забраться в свою лодку, закрыть глаза и начать присматриваться к своему гневу.

В эту тихую ночь я подошел к центру внутри себя. Пустая лодка стала моим учителем. С тех пор, если кто-то пытался меня обидеть, или во мне поднимался гнев, я смеялся и говорил себе: «Эта лодка тоже пуста». С этими словами я закрывал глаза и направлялся внутрь себя.

Монах-даос стоял на вершине холма рано утром в одиночестве. Он стоял, не двигаясь, одинокий, как холм. Мимо прогуливались трое молодых крестьян, которые решили предположить, что он делает.

– Я знаю этого монаха. Недавно у них в монастыре потерялась корова. Возможно, что он высматривает ее с высоты холма, – предположил один из них.

– Но, судя по тому, как он стоит, он вообще никуда не смотрит, – возразил второй. – Он не движется, его глаза почти закрыты. Я думаю, что он совершал утреннюю прогулку с приятелем, но тот отстал. И монах ждет, пока приятель его догонит.

Третий сказал:

– Похоже, что причина не в этом, так как если кто-нибудь кого-то ждет, то он оглядывается хоть иногда, чтобы посмотреть, идет ли приятель. Но этот человек совсем не двигается. Он не ожидает, это не поза ожидающего человека. Я думаю, он молится или медитирует.

Их настолько возбудило любопытство, что они решили подойти и спросить самого монаха.

– Ты ищешь корову? – спросил первый. – Ведь у вас когда-то потерялась корова, и теперь, наверное, ты пытаешься ее найти?

Человек открыл глаза и сказал:

– Я ничем не обладаю, поэтому и ничего не может быть мною утеряно. Я не ищу ни корову и ни что-либо еще.

– Тогда, должно быть, прав я, и ты ждешь друга, который отстал, – сказал второй из них.

Человек ответил:

– У меня нет ни друзей, ни врагов, как я могу ждать кого-нибудь?

– Значит, прав я, потому что других возможностей нет, – сказал третий. – Я думаю, ты молишься или медитируешь.

Монах слегка улыбнулся и сказал:

– Я не знаю никого, кому мог бы я молиться, и у меня нет никакого объекта достижения. Как я могу медитировать?

– Что же ты тогда делаешь? – одновременно спросили все трое.

– Я просто стою и ничего не делаю, – ответил даос.

Однажды к Вэнь-Чжи пришел старый монах и спросил:

– Тебе доступно тонкое искусство. Я болен. Можешь ли меня вылечить?

– Сначала расскажи о признаках твоей болезни, – ответил Вэнь-Чжи.

– Хвалу в своей общине я не считаю славой; хулу в царстве не считаю позором; приобретая, я не радуюсь, а теряя, не печалюсь. Смотрю на жизнь, как и на смерть; смотрю на богатство, как и на бедность; смотрю на человека, как и на свинью; смотрю на себя, как и на другого; живу в своем доме, будто на постоялом дворе. Меня не прельстить чином и наградой, не испугать наказанием и выкупом, не изменить ни процветанием, ни упадком, ни выгодой, ни убытком, не поколебать ни печалью, ни радостью. Из-за этой тьмы болезней не могу служить государю, общаться с родными, с друзьями, распоряжаться женой и сыновьями, повелевать слугами и рабами. Что это за болезнь? Какое средство может от нее излечить?

Вэнь-Чжи велел больному встать спиной к свету и стал его рассматривать.

– Ах! – воскликнул он. – Я вижу твое сердце. Его место, вселенная, пусто, почти как у мудреца! В твоем сердце открыты шесть отверстий, седьмое же закупорено. Возможно, поэтому ты и считаешь мудрость болезнью? Но этого моим ничтожным искусством не излечить.

Один приморский житель любил чаек. Каждый раз, когда он плыл в лодке, чайки слетались к нему сотнями, садились на лодку, принимали еду из его рук. Однажды князь сказал:

– Я слышал, что все чайки следуют за тобой. Поймай-ка мне нескольких на забаву.

На другое утро, когда любитель чаек отправился в море, чайки кружились над ним, но не спускались.

Поэтому и говорится: высшая речь – без речей. Высшее деяние – недеяние. То знание, которое доступно всем, – неглубоко. А глубокое знание чувствуют даже чайки.

Однажды Будда сидел в одиночестве, когда к Нему подошел человек и разразился тирадой очень грубых выражений в Его адрес. Но Будда сидел, улыбаясь, и спокойно слушал эту клевету без единого жеста неодобрения. Такая реакция еще более раскалила обиженного жизнью человека, и вскоре от злости у него на губах даже выступила пена. Когда запас ругательств истощился, Будда спросил человека с улыбкой:

– Брат, ты все сказал?

– У тебя нет даже чувства стыда, – продолжил человек, – ты даже не реагируешь, когда я оскорбляю тебя, ты толстокожий и бесчувственный, как бревно.

Тогда Будда спросил:

– Что случается с преподнесенными дарами, если человек не принимает их?

Немного задумавшись, человек ответил:

– Они остаются у дарящего.

– Спасибо тебе, брат, за то, что ты хотел подарить мне все эти бранные слова, – спокойно сказал Будда. – Но я не принимаю этот подарок. Поэтому ты тоже можешь оставить его себе.

Мулинкьяпутта однажды пришел к Учителю и высказал ему свое удивление по поводу того, что его проповедь оставляет неразрешенными целый ряд самых важных вопросов: вечен ли мир или ограничен временем? Продлится ли жизнь после смерти? И т. д.

– Мне не нравится это, – сказал Мулинкьяпутта. – Поэтому я пришел к тебе, чтобы ты разрешил мои сомнения.

Будда ответил ему в своей манере с легкой иронией:

– Что говорил я тебе прежде, Мулинкьяпутта? Говорил ли я тебе: «Приходи ко мне и будь моим учеником, я хочу научить тебя, вечен ли мир или не вечен, тождественна ли с телом жизненная сила или не тождественна и т. д?»

– Ты этого не говорил, – ответил Мулинкьяпутта.

– Может быть, ты говорил мне: «Я желаю быть твоим учеником. Открой мне, вечен или же не вечен мир?» – Мулинкьяпутта вынужден был отрицать и это. – Один человек, – продолжал Будда, – был поражен отравленной стрелой, тогда его друзья и родственники призвали сведущего врача. Что, если бы больной в этом случае сказал: «Я не позволю лечить рану, пока не узнаю, кто тот человек, как его имя, какого он роду-племени, из какого оружия была выпущена стрела?» Каков был бы конец всего этого?

Мулинкьяпутта ответил:

– Человек, скорее всего, умер бы.

Будда сказал:

– Жизнь коротка, а энергия – ограниченна, не стоит отвлекаться на вопросы, которые не ведут к просветлению…

Однажды человек пришел к Будде и плюнул ему в лицо. Будда вытер лицо и спросил:

– Это все, или ты хочешь чего-нибудь еще?

Ананда все видел и, естественно, пришел в ярость. Он вскочил и, кипя злостью, воскликнул:

– Учитель, только позволь мне, и я покажу ему! Его нужно наказать!

– Ананда, ты стал саньясином, но постоянно забываешь об этом, – ответил Будда. – Этот бедняга и так слишком много страдал. Ты только посмотри на его лицо, на его глаза, налитые кровью! Наверняка он не спал всю ночь и терзался, прежде чем решиться на такой поступок. И если бы ты или я прожили его жизнь, возможно, мы поступили бы так, как и он, а может, и еще хуже. Плевок в меня – это исход этого безумия и его жизни. Но может стать и освобождением. Будь сострадательным к нему. Ты можешь убить его и стать таким же, как и он!

Человек слышал этот диалог. Он был смущен и озадачен. Он хотел оскорбить и унизить Будду, но почему-то униженным почувствовал себя. Любовь и сострадание, проявленные Буддой, были для него полной неожиданностью.

– Пойди домой и отдохни, – сказал Будда. – Ты плохо выглядишь. Ты уже достаточно наказал себя. Забудь об этом происшествии и не беспокойся, оно не причинило мне вреда. Это тело состоит из пыли и рано или поздно вновь превратится в пыль, и по нему будут ходить люди.

Человек устало поднялся и ушел, скрывая слезы. Вечером он пришел обратно и припал к ногам Будды и сказал:

– Прости меня!

– Нет вопроса о том, чтобы я прощал тебя, потому что я не был рассержен, – ответил Будда. – Но я счастлив видеть, что ты пришел в себя, и что для тебя прекратился тот ад, в котором ты пребывал. Иди с миром и никогда больше не погружайся в такое состояние!..

Однажды Будда обратился к своим ученикам:

– В отношениях с мирскими людьми следует соблюдать величайшую осторожность. Как проходит по тернистому пути босой? Он осторожно ступает. Так же должен проходить по деревне и мудрый человек. Как пчела не уничтожает ни краски, ни запаха цветка, но только снимает нектар и улетает далее, точно так же должен проходить по деревне мудрый. Проходя через деревню, независимо от обращения к вам людей, необходимо пристально всматриваться в себя, как молодая женщина рассматривает свое лицо в чистом зеркале. Заметив на нем нечистоту или пятно, она старается устранить их, а если не видит никакой нечистоты и никакого пятна, то и радуется. Так и вы всматривайтесь в себя. И если от воспринятых вашими глазами образов внешнего мира вы заметите внутри у вас вожделение или ненависть, смущение или гнев, то необходимо позаботиться о том, чтобы стать свободным от них. Блажен человек, приучивший свои помыслы к добру.

Однажды к Будде в качестве ученика присоединился молодой человек. У него был очень пытливый ум, и постоянно возникало множество различных вопросов. Однажды, когда он пришел с очередным вопросом, Будда выслушал его и сказал:

– Я отвечу тебе, но ты должен подождать год. Это мои условие и обещание: через год я отвечу.

Но тут Ананда, который сидел рядом в тени дерева, расхохотался.

– В чем дело? – спросил молодой ученик. – Почему он смеется?

– Спроси его сам! – ответил Будда.

– Чему ты смеешься? – спросил юноша.

– Я смеюсь над тем, что год назад мне Будда сказал то же самое: «Подожди год в молчании, отбрось лишние мысли, а потом спрашивай». Если ты на самом деле хочешь спрашивать, спрашивай сейчас, иначе ты никогда уже не спросишь!

– Это мое условие, – повторил Будда. – Если ты спросишь через год, я отвечу. Если не спросишь, я не отвечу.

– Хорошо, – согласился юноша.

Через год Будда спросил этого человека:

– Ну, что скажешь? Остались еще у тебя вопросы?

– Нет, – ответил юноша. – Ты сказал: «Подожди год». Я подождал год в молчании и отбросил все мысли. Но когда мысли исчезли, то не осталось и вопросов.

Юноша по имени Тодзан прибыл на обучение к Учителю Уммону. Уммон спросил его, откуда он пришел.

– Из деревни, – ответил Тодзан.

– А в каком монастыре ты был летом? – спросил Уммон.

– В монастыре Ходзи, что на южном берегу озера, – ответил Тодзан.

– Когда же ты его покинул? – спросил Уммон, удивляясь про себя, сколько же еще Тодзан сможет так отвечать на вопросы.

– Двадцать пятого августа, – ответил Тодзан.

– Мне следовало бы отвесить тебе три удара палкой за такие ответы, но я прощаю тебя, – сказал Уммон и ушел.

На следующий день Тодзан поклонился Уммону и спросил:

– Вчера вы мне простили три удара палкой, но я не пойму – за что?

– За то, что твои ответы бездушны, – ответил с укором Тодзан. – И еще за то, что ты просто слоняешься из одного монастыря в другой, ища «подходящий» для тебя монастырь вместо того, чтобы искать себя…

Учитель Мокусен жил в храме в провинции Тамба. Однажды один из его приверженцев пожаловался на скупость своей жены и попросил помощи. Мокусен навестил жену своего приверженца и спросил, в чем заключается причина ее столь трепетной бережливости. Жена, как могла, объяснила ему. На что Мокусен показал ей сжатую в кулак руку.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила удивленная женщина.

– Предположим, что моя рука все время сжата в кулак, и я не могу ее разжать. Как ты назовешь это? – спросил Мокусен.

– Увечье, – ответила женщина.

Тогда он раскрыл руку и снова спросил:

– Теперь предположим, что моя рука всегда в таком положении. Что это тогда?

– Другая форма увечья, – сказала жена.

– Если ты хорошо это понимаешь, то ты хорошая жена, – сказал Мокусен и уехал.

После его визита жена стала помогать мужу как в накоплениях, так и в тратах.

Как-то Тандзан и Экидо, неспешно беседуя, возвращались в храм. Они шли по грязной дороге, размытой после сильного ливня. Подойдя к берегу реки, они встретили девушку в шелковом кимоно с красным поясом. Девушка была очень красива и никак не решалась перейти разбушевавшуюся реку.

– Позвольте, я помогу вам! – сказал Тандзан, взял ее на руки и перенес через бурлящий поток.

– Спасибо! – поблагодарила девушка и далее продолжила свой путь.

Экидо не возобновлял беседы и молчал всю оставшуюся дорогу до самого храма. Там он уже не мог больше сдерживаться и сказал:

– Мы, монахи, не должны приближаться к женщинам, особенно к таким молодым и красивым. Почему ты так поступил? – спросил он Тадзана.

– Я оставил девушку там, на берегу, – ответил Тандзан, – а ты все еще несешь ее!

Лин-чи сидел на берегу реки, когда к нему подошел философ, поклонился и задал вопрос:

– Какова суть вашего учения?

Лин-чи посмотрел на него и не произнес ни единого слова.

Философ подумал про себя: «Он очень стар и, наверное, уже плохо слышит».

Тогда он крикнул:

– Похоже, вы не слышите меня! Я спрашиваю, какова суть вашего послания?

Лин-чи засмеялся.

«Что-то странное, – подумал философ. – Сначала он не ответил, теперь смеется! Может быть, он только притворяется, что услышал меня? Но поскольку он не ответил на мой вопрос, значит, он ничего не услышал». И тогда ученый закричал еще громче:

– Я спрашиваю, какова суть вашего учения?

Лин-чи спокойно сказал:

– Сначала я ответил – безмолвие. Но вы не смогли этого понять, и мне пришлось спуститься немного ниже. Я сказал – смех и радость. Но вы не смогли понять даже этого. Поэтому мне приходится спуститься еще ниже.

И он написал пальцем на песке слово «медитация», сказав: «Это мое учение».

Ученый попросил:

– Не могли бы вы уточнить свою мысль, сделать ее более четкой.

Тогда Лин-чи написал на песке более крупными буквами: «МЕДИТАЦИЯ».

Философ становился все более раздраженным и спросил:

– Вы что, шутите? Я прошу уточнить, детализировать свою мысль, а вы пишете то же самое, только более крупными буквами. Я профессор философии!

– Почему же вы сразу об этом не сказали! – воскликнул Лин-чи и написал: «НЕ УМ».

Профессор стукнул себя по голове и ушел, даже не попрощавшись.

Хозяин пригласил мастера покрасить лодку. Во время работы лодочник заметил дырку в днище, заделал ее, закончил покраску, получил деньги и ушел. А на другой день к нему примчался хозяин лодки.

– Вот вам деньги за починку, – сказал он и протянул кошелек с золотом.

– За что? – удивился мастер. – Я получил сполна!

– Да, – подтвердил хозяин. – Но то были деньги за покраску лодки, а эти я плачу за ее ремонт.

– За такой пустяк? – изумился лодочник. – Это отняло у меня немного времени. Я и не думал просить у вас деньги за такую мелочь…

– Этот пустяк, как вы его называете, спас жизнь моим детям, – сказал хозяин лодки. – Я забыл о дыре, расплатился с вами и ушел по делам. А дети тем временем взяли лодку и уплыли в море. Когда я вспомнил о дыре, то пришел в отчаяние, я думал, что они погибли! А когда дети благополучно вернулись, выяснилось, что их спасением мы обязаны вам.

Молодой ученик спросили старого раввина:

– Мы слышали, что в прошлом, в старые добрые времена, бывало, что люди своими собственными глазами видели Бога. Он ходил по земле, люди встречались с Ним, и бывало, что Бог называл людей по их именам и разговаривал с ними. Что же случилось теперь? Почему мы не можем видеть Его сейчас?

– Сын мой, Он и сейчас там, где и был раньше, – ответил раввин. – Но люди забыли, как склоняться настолько, чтобы Его видеть.

Один любимый прихожанами раввин вспоминал, как в детстве играл с другими детьми. Когда они взбирались вверх по лестнице, то все, кроме будущего раввина, боялись подниматься слишком высоко. Позднее дедушка спросил его: «Почему ты не боялся залезть выше других?»

– Потому что они, поднимаясь вверх, смотрели вниз, – объяснил мальчик. – Они видели, как высоко забрались, и поэтому пугались. Я же, поднимаясь, смотрел вверх на свою цель. Мне казалось, что я нахожусь еще низко, и это побуждало меня продолжать восхождение.

Однажды Иисус Христос проходил через одно селение. Собралась большая толпа недовольных людей, которые, окружив, начали ругать и оскорблять его. Но Иисус стоял и улыбался. Человек, случайно оказавшийся рядом и наблюдавший за происходящим, подошел к Иисусу и спросил:

– Почему вы никак не реагируете, ведь они оскорбляют вас? Как вам удается сохранить спокойствие и не испытывать гнева?

– Каждый дает то, что имеет в своем кошельке, – ответил Иисус.

В одной русской деревне жил человек. Он с детства не мог двигаться, и потому единственное, что было ему под силу, это лежать на печке. Так он пролежал около тридцати лет. Вероятно, на этой же печи и закончилась бы его жизнь, если бы однажды в его избу не зашел старец, проходящий через эту деревню.

Дай мне воды испить, – попросил старец.

– Я не в силах помочь тебе, старец, ибо за всю свою жизнь я не сделал еще ни одного шага без чьей-либо помощи, – сказал больной и заплакал.

– А давно ли ты пробовал сделать этот шаг? – спросил старец.

– Очень давно, – ответил больной. – Я уже и не помню даже, сколько лет назад.

– Вот тебе волшебный посох, обопрись на него и сходи за водой, – сказал старец и подал посох.

Больной сполз с печи, словно во сне, обхватил руками посох и… встал! Он заплакал снова, но на этот раз уже от счастья.

– Как мне отблагодарить тебя, и что за чудесный посох ты мне дал?! – воскликнул молодой человек.

– Этот посох – обычный черенок от лопаты, который стоял у тебя за печкой, – ответил старец. – В нем нет ничего волшебного. Ты смог встать, потому что поверил в посох и забыл о своей слабости. В следующий раз, когда тебе будет трудно в жизни, не бездействуй, ожидая помощи от других, а посмотри внимательнее вокруг. Рядом всегда найдется оставленный Богом специально для тебя какой-нибудь «посох».

Однажды старый монах сказал молодому ученику, который постоянно молил Бога о помощи и поддержке:

– Когда же ты перестанешь опираться на Бога и сам встанешь на ноги?

– Но ты ведь сам учил нас видеть в Господе отца нашего, – с удивлением сказал юноша.

– Когда же ты усвоишь, что отец не тот, на кого можно опереться, а тот, кто избавляет тебя от этой необходимости, – ответил монах.

Однажды группа братии из скита решила отправиться к авве Антонию. Взойдя на корабль, чтобы отплыть к нему, они расположились рядом с одним из старцев. На протяжении всего пути братии без устали говорили об изречениях святых отцов и словах из Писания. Рассказывали о своих интересах, рукоделиях, близких людях и многом другом. Казалось, не осталось ни одной темы, о которой бы они не говорили. Старец же всю дорогу молчал.

Выйдя на пристань, они узнали, что и старец отправлялся также к авве Антонию. Когда они пришли к Антонию, он сказал им: «Доброго спутника нашли вы в этом старце!» Сказал и старцу: «Добрую братию и ты нашел, авва».

– Они хороши, – отвечал старец. – Но у них двор не имеет ворот, кто хочет, подходит к стойлу и отвязывает осла.

Старый монах с учеником проходили мимо слепого нищего. Тот сидел на тротуаре и просил подаяние.

– Подай ему, – сказал монах. Ученик бросил в шляпу нищего монету. – Ты должен был снять свой головной убор в знак уважения, – сказал монах.

– Зачем? – не понял ученик.

– Так нужно поступать всегда, когда подаешь милостыню.

– Но он ведь слепой.

– Но ты ведь зрячий, – ответил монах.

Старый монах и его ученик прогуливались по берегу и увидели играющего ребенка, который набирал в ковшик морскую воду и выливал ее в ведерко.

– Что ты делаешь, милое дитя? – спросил у ребенка монах.

– Я пытаюсь перелить море в это ведерко! – ответил ребенок.

На лице монаха появилась мудрая улыбка. Он повернулся к ученику и сказал:

– Этот милый ребенок еще не понимает, что нельзя перелить бескрайнее море в маленькое ведерко. Но ты уже должен понимать, что разум человека не сможет вместить всего Бога.

– Некоторые говорят, что жизни после смерти нет, – сказал ученик.

– Неужели? – уклончиво спросил Учитель.

– Разве это не ужасно: умереть и никогда больше не видеть, не слышать, не любить, не двигаться? – спрашивает ученик.

– Ты находишь это ужасным? Но именно так большинство людей и живет еще до смерти.

Однажды один преуспевающий бизнесмен, находясь проездом в одном городе, решил навестить известного мудреца, о котором рассказывали легенды. Он пошел по названному жителями адресу и пришел к ветхой лачуге на окраине. В жилище не было ничего, кроме продавленной кровати и заваленного книгами стола, за которым сидел старик, погруженный в чтение. Гость обратился к нему с вопросом:

– Где живет старец?

– Наверное, это вы меня ищете, – объяснил ему старик. – Что вас так удивило?

– Я не понимаю. Вы – великий мудрец, у вас много учеников. Ваше имя известно по всей стране. Вы должны жить во дворце.

– А где живете вы? – спросил старик.

– Я живу в особняке, большом, богатом доме. Но в вашем городке я проездом.

– И где вы остановились в нашем городке? – поинтересовался старик.

– В маленьком номере гостиницы, – сообщил бизнесмен.

– А что бы вы ответили, если бы кто-нибудь посетил вас в этом маленьком номере и задал вопрос: «Почему вы, состоятельный человек, живете в такой маленькой, скромной комнате?» – спросил старец.

– Я бы ему ответил, что я здесь проездом и ненадолго. Здесь есть все, что мне нужно. Приезжайте в мой настоящий дом, и вы увидите, что он совсем другой, – сказал бизнесмен.

– То же самое справедливо и для моего пристанища, – сказал старец и продолжил. – Я в этом мире тоже только проездом, приходите в мое духовное жилище, и вы увидите, в каком дворце живу я.

Сократа спросил один из его учеников:

– Сократ, объясни мне, почему я ни разу не видел на твоем челе признаков печали? Ты всегда в хорошем настроении.

Сократ ответил:

– Потому что я не обладаю ничем таким, о чем стал бы жалеть, если бы его утратил.

– Управлять миром не сложнее, чем пасти лошадей, – сказал тогда мальчик. – Достаточно устранять все, что опасно для лошадей, и подводить их к тому, что нужно им. Так же следует управлять и Поднебесным миром.

Однажды старый отшельник в оранжевом одеянии пришел как-то в деревню, где было много неверующих. Старика окружила молодежь, призывавшая его показать, где же обитает Бог, столь глубоко им чтимый. Он сказал, что может это сделать, но сначала пусть дадут ему чашку молока. Когда молоко поставили перед ним, он не стал его пить, а долго и молча глядел на него со все возрастающим любопытством. Молодые люди проявляли нетерпение, и, когда их требования стали очень настойчивыми, старец сказал им:

– Подождите минутку; говорят, в молоке содержится масло, но в этой чашке, как я ни старался, его не увидел.

Молодежь стала смеяться над его наивностью.

– Глупый ты человек, если делаешь такие нелепые заключения! – говорили они. – В каждой капле молока содержится масло, но чтобы увидеть или получить его, нужно вскипятить молоко, остудить его, добавить простокваши, подождать несколько часов, чтобы оно свернулось, потом сбить и извлечь кусок масла, который появится на поверхности.

– Ах так! – сказал аскет. – Теперь мне гораздо легче объяснить вам, где обитает Бог. Он повсюду, в каждом существе, в каждом атоме Вселенной. Но чтобы увидеть Его как реальную сущность, вам нужно строго, ревностно и искренне следовать предписанным правилам. Тогда, в конце этого процесса, вы ощутите Его милость и Его могущество.

Саньясин однажды повстречался на дороге с богиней холеры, возвращавшейся из деревни, население которой она изрядно уменьшила.

– Сколько же ты «скосила» людей? – спросил ее саньясин.

– Только десятерых, – сказала она.