Текст книги "Фаэты"

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ОБРЕТЕННЫЙ РАЙ

Ум Сат с какой-то особой печалью смотрел на своих спутников, стараясь не подходить к ним близко. Он сделал знак Смелу Вену и поднялся в ракету. Первый пилот «Поиска» нашел ученого уже лежащим на диване в общей рубке. Щеки его ввалились, мешки под глазами обвисли. Смел Вен встал поодаль, опустив уголки губ и подняв в изломе одну бровь. Его узкое лицо с огромными залысинами казалось еще длиннее из-за жидкой острой бородки.

– Ощущаю общую слабость, – сказал старец. – Головной боли и сыпи нет. Возможно, все обойдется. Пусть Сестра Здоровья немного побудет со мной, остальные могут заниматься своими делами. И все же я считаю долгом передать руководство экспедицией тебе, командиру корабля.

– Да будет так! – торжественно провозгласил Смел Вен, подтягиваясь, как на параде. – Я принимаю на себя всю власть! Отныне я распоряжаюсь всем. Тебе, старик, приказываю лежать. Где продукты, ты знаешь. Никому из подчиненных не позволю приблизиться к ракете.

– Даже Сестре Здоровья? – тихо спросил Ум Сат.

– Даже ей, – отрезал Смел Вен. – Она пригодится остальным, если они тоже заразятся.

Ум Сат слабо усмехнулся и ничего не сказал.

– Я удаляюсь, – заспешил Смел Вен.

– Я смещаю тебя, – вслед ему сказал старик, но люк уже захлопнулся.

Ум Сат устало закрыл глаза. Когда же он перестанет ошибаться? За что только его считают мудрым?

Смел Вен собрал всех звездонавтов:

– Ум Сат приказал мне передать вам, что лагерь переносится от ракеты в глубь леса. Поскольку старцу тяжело будет ночевать там, он поручил руководство лагерем мне, своему заместителю.

– Но ведь ночью в лесу опасно, – заметил Тони Фаэ. Смел Вен презрительно посмотрел на него:

– Я не знаю, кого больше украшает трусость: звездоведа или поэта?

Тони Фаэ вспыхнул. За него вступился Гор Зем:

– Остор-рожность полезна и р-руководителю.

– Какой тут риск, – накинулся на него Смел Вен, – если мы попали в мир любви и согласия? – И он обернулся к Маде и Аве.

– Кто же нам здесь угрожает? – поддержала его Мада.

Аве молча кивнул головой.

Исследователи, забрав все необходимое, вооружившись по настоянию Зема пистолетами, правда, с парализующими пулями, безопасными для жизни животных, направились в лес.

Мада непременно хотела повидаться с Умом Сатом, но Смел Вен не позволил, торопя идти в лес, пока не стемнело.

Лагерь разбили на берегу того самого озера, откуда брал начало поток, срывающийся в пропасть. На воде, подернутой перламутровой рябью, плавали белые птицы с изогнутыми шеями.

– Для чего им такие длинные шеи? – спросил Тони Фаэ.

– Чтобы доставать подводные водоросли, – ответила Мада.

– Вполне мир-рное занятие, – заметил Гор Зем.

В небе уже полыхала вечерняя заря, когда Смел Вен послал Маду и Аве осмотреть другой берег озера. Им пришлось перебираться через поток, перескакивая с одного камня на другой.

Они шли, изредка нагибаясь под низкими ветками, одетые в черные облегающие костюмы, и восторженно смотрели по сторонам. И вдруг оба замерли.

Впереди, закинув назад рогатую голову, промчался олень. За ним огромными мягкими прыжками гнался могучий зверь с пятнистой шкурой. Он настиг оленя и взлетел ему на шею. Тот с перекушенной сонной артерией сделал отчаянный скачок и повалился под дерево. Послышалось рычание. Зверь рвал жертву.

Аве схватился за пистолет, чтобы перезарядить его не парализующими, а отравленными пулями.

– Мы не смеем отнять здесь у кого-нибудь жизнь! – вмешалась Мада. – Не надо переносить сюда нравы Фаэны.

– Боюсь, что они уже существуют здесь.

– Но почему же? Отчего?

– Законы развития жизни на планетах одни и те же.

– А у водопоя? – слабо возразила Мада. – Там никто ни на кого не нападал.

– Хищник не может только убивать животных. Он позволяет им жить, пить, плодиться, расти. Иначе ему потом нечего будет есть. Он как лесной скотовод: настигая на охоте слабейших, улучшает таким отбором стадо.

Мада не возражала. Подавленная, она шла рядом с Аве, чувствуя его руку у себя на плече. Но вдруг он отдернул руки ударил себя по лбу. Мада непроизвольно сделала то же самое. Потом в недоумении посмотрела на свои пальцы, испачканные кровью. В лесу потемнело, и он наполнился жужжанием. Крохотные летающие существа накинулись на фаэтов и стали жалить их. Пришлось отбиваться сорванными ветками.

Они застали в лагере Смела Вена одного. Он яростно бил себя по щекам и шее.

– Гнусные твари! – ругался он. – Хоть прячься в скафандр.

– Я жестоко ошибалась, – сразу начала Мада. – Только что мы с Аве видели в лесу убийство. Здесь убивают, как и на Фаэне! Надо скорее переносить лагерь обратно к ракете, на открытое место, где нет насекомых и хищников.

– К ракете мы не пойдем, – отрезал Смел Вен. – Там нас поджидает более страшная смерть, которая уже подстерегла Ума Сата.

– Как? – возмутилась Мада. – И ты, замещающий Ума Сата, не позволил мне, врачу, быть с ним?

– Такова была его воля. Не только гнусные летающие твари или пятнистые хищники, но и скрытый микромир показал нам свои зубы.

– Я иду к Уму Сату! – объявила Мада.

– Вместе со мной, – добавил Аве.

– Только трусы, найдя предлог, спасаются бегством! – вслед им крикнул Смел Вен, забыв о собственном лживом предостережении.

Мада бежала впереди. Аве едва различал ее силуэт в наступившем сразу мраке. И вдруг сердце его больно сжалось. Ему показалось, что Маду остановило гигантское сутулое существо с длинными свисающими руками. Он выхватил пистолет, который так и не зарядил боевыми пулями, но заметил, что Мада вовсе не испугалась. Аве облегченно вздохнул. До чего же взвинтились нервы из-за лесной драмы! Он не узнал Гора Зема. А вон появился и хрупкий Тони Фаэ.

Аве спрятал пистолет и тут только увидел рядом с Гором Земом по меньшей мере пять похожих на него фигур. Фаэтообразные звери сбили с ног Тони Фаэ и бешено сопротивлявшуюся Маду. Целой гурьбой они навалились на Гора Зема.

Аве бросился к Гору Зему, но не мог отличить его среди похожих на него сутулых, мохнатых зверей. Они сами обнаружили себя и впятером накинулись на Аве.

Фаэт не успел вынуть пистолета. Он лишь стряхнул с себя повисших на нем врагов. Они были крупнее Аве, но совсем не умели драться. Кулаками и ногами Аве разбросал напавших на него зверей. Двое из них корчились под деревом, остальные снова кинулись на Аве. Перебросив через себя одного из них, остро пахнущего потом и грязью, он увидел, как разделывается со своими противниками Гор Зем. Несколько мохнатых туш корчилось у его ног. Но все новые противники сваливались ему на плечи с дерева. Аве хотел крикнуть, чтобы он отбежал на открытое место, но лапа заткнула ему рот жесткой шерстью. Аве скрутил эту лапу так, что хрустнула кость.

Мады не было видно. Тони Фаэ тоже. Только Гор Зем и Аве Мар продолжали неравную борьбу.

– Дер-ржись, Аве! – крикнул Гор Зем. – Это местные р-родственники!

Аве раскидал первых врагов, но не менее десятка новых особей накинулись на него. В его руки и ноги вцепились по четыре когтистые лапы».

Молодой фаэт собрал все силы, рванулся и повалился наземь, подминая под себя врагов. На кучу барахтающихся тел прыгнуло еще несколько мохнатых зверей. Аве чувствовал себя как в обвалившейся шахте: не мог ни шевельнуться, ни вздохнуть.

Гор Зем, видя положение Аве, рвался ему на выручку. Но, пожалуй, легче было свалить плечом раскидистое дерево, под которым произошла свалка, чем прийти Аве на помощь. И тогда Гор Зем в неожиданном прыжке ухватился за нижнюю ветку. Два или три фаэтообразных, не уступавшие ему ростом, висели на его ногах. Ветка гнулась, грозя обломиться. Невероятным напряжением всех сил Гор Зем взобрался на ветку вместе с висящими на нем зверями. Они полетели оттуда вниз головами, дико воя. Еще двое словно ждали вверху Гора Зема, но были сброшены вниз.

Гор Зем с ловкостью, на которую не способны были его мохнатые противники, буквально взлетел на верхние ветки дерева.

Истошный визг и рев неслись снизу.

Гор Зем прыгнул с верхней ветки и, казалось, должен был разбиться и попасть в лапы скакавших в исступлении зверей, но каким-то чудом ухватился за ветку соседнего дерева. Он легко взбежал по ней, хотя ветка и гнулась под его немалой тяжестью.

Путь был освоен – единственное спасение от ревевшего внизу стада.

Гор Зем не понял, почему никто из зубастых врагов ни разу не укусил его. Размышлять было некогда, и он продолжал свой бег по верхним ветвям. Ему могли бы позавидовать далекие предки, когда-то спустившиеся с деревьев Фаэны.

Однако «преследователи бежали внизу не менее быстро.

И тут Гор Зем увидел подобие фаэнской лианы. Она спускалась с очень высокого отдаленного дерева и зацепилась за одну из близких к Зему веток. Гор Зем ухватился за живой канат и полетел вниз. На миг мелькнуло беснующееся стадо. Набрав скорость, как раскачивающийся маятник, он пронесся над головами преследователей, успев ударить ногой наиболее крупного из них. Отчаянный визг прозвучал ему вслед.

Гор Зем увидел под собой водопад. Лиана перенесла его на другой берег. Он ухватился за ветку, спрыгнул вниз и побежал.

Крики погони замолкли вдали. Очевидно, фаэтообразные звери боялись воды и не могли переправиться вслед за Гором Земом на другой берег потока.

Гор Зем замедлил шаг и стал глубоко дышать, высоко поднимая грудь, и только сейчас обнаружил, что по рассеянности не взял с собой из лагеря пистолета, хотя сам же настаивал, чтобы каждый был вооружен.

Ужас объял его. Теперь уже нет никого, кроме него. Надо бы спешить к ракете, но своим известием о гибели всех фаэтов он убьет там Ума Сата.

Однако ничего другого не оставалось. Гор Зем решил дождаться рассвета, считая, что фаэтообразные звери – ночные и боятся дня.

Он залез на дерево и устроился на верхней ветке.

Представляя себе растерзанных друзей, он плакал от горя и беспомощности. Слезы застревали в бороде, всклокоченной после битвы, как у фаэтообразного. Временами ярость затмевала рассудок. И вдруг в слабом отблеске рассвета он увидел одного из ненавистных зверей, медленно шедшего внизу.

Сутулый, почти одного с ним роста, он покачивался из стороны в сторону при каждом шаге. Его спина была покрыта шерстью. Зверь обернулся, и тут Гор Зем понял, что это фаэтообразная. Двигалась она на задних лапах, а передние свисали у нее до коленей. Время от времени она нагибалась, срывая растение или выкапывая корешок.

Гор Зем задрожал от ярости, готовясь спрыгнуть на зверя и разделаться с ним.

В этот момент что-то метнулось внизу, и фаэтообразная упала. Ее подмял под себя пятнистый зверь, о котором рассказывала Мада.

Сам не зная почему. Гор Зем прыгнул вниз на пятнистого хищника. Зверь взревел, стараясь вырваться из-под свалившейся на него тяжести. Но Гор Зем сам вскочил и ухватил его за задние лапы. Гигант рванул на себя зверя, поднял в воздух на вытянутых руках и ударил головой о ствол дерева, потом отбросил недвижное пятнистое тело в сторону.

Фаэтообразная поднялась на ноги и скорее с любопытством, чем со страхом, рассматривала Гора Зема. Он даже обиженно подумал: «Неужели я до такой степени похож на ее сородичей, чту даже не пугаю ее?»

Она доверчиво подошла и сказала:

– Дзинь.

Да, она сказала! Эти звери произносили членораздельные звуки. Если они не были полностью разумны, то через миллион или больше циклов могли бы стать такими, подобно тому как стали разумными фаэты.

– Гор, – сказал фаэт, ткнув себя в обнаженную волосатую грудь. Ворот ему разорвали до пояса.

Фаэтообразная повторила:

– Дзинь, – и показала на себя.

Трудно сказать, какой мыслительный процесс происходил в ее низколобом, скошенном черепе. Однако чувству благодарности, присущее многим животным Фаэны, наверное, было доступно и ей.

Очевидно, какая-то мысль овладела самкой Дзинь. Она схватила Гора Зема за руку и с невнятным урчанием повлекла за собой.

Может быть, она тащила его в свое логово, признав и нем не только спасителя, но и повелителя?

Гор Зем поморщился. Он хотел было прогнать ее и даже замахнулся. Но она так покорно ждала удара, что он раздумал ее бить. Его осенила мысль, что она может вывести его к стоянке своих сородичей. А вдруг его друзья еще живы? Можно ли упустить шанс прийти им на помощь? Тогда он подтолкнул ее, чтобы она шла вперед, и двинулся за ней.

Самка Дзинь обрадовалась и побежала, оглядываясь на Гора Зема. Оба двигались быстро и скоро перебрались через все тот же поток. Она знала, где с берега на берег упало дерево. Воды Дзинь боялась.

Потом они прошли через лагерь фаэтов на берегу озера. Гор Зем увидел следы яростной борьбы. Мешки и научные приборы были раскиданы, но жертв борьбы не было видно. Очевидно, Смел Вен не успел пустить в ход оружие и был захвачен зверями. Самка Дзинь посмотрела на Гора Зема, но тот крепко ткнул ее в спину. Очевидно, такое обращение больше всего было ей понятно. Она обернулась, оскалила зубы в подобии улыбки и радостно побежала вперед.

Скоро она остановилась и сделала предостерегающий знак, если ее жест лапой действительно что-нибудь означал.

Гор Зем осторожно выглянул из-за дерева, которое росло на краю оврага. На противоположном его обрыве виднелись пещеры, а внизу суетилось стадо мохнатых зверей, слышалось ворчание, рык, взвизгивание.

Гор Зем увидел среди фаэтообразных хищников Смела Вена. Он гордо стоял среди них, облепленный множеством вцепившихся в него зверей. Почему-то они еще не убили его.

И тут Гор Зем понял, что эти звери не умели связывать, они могли только держать пленника передними лапами, стоя на задних. А что, если они не убивают свою жертву, перед тем как сожрать, что, если они не любят падали?

Внизу заорали фаэтообразные. Смела Вена свалили наземь, мохнатые туши сгрудились над ним, терзая его тело.

Гор Зем не выдержал, ему стало плохо.

А Смел Вен не издал ни стона, ни крика. Никогда не ожидал Гор Зем, что можно обладать такой сверхъестественной выдержкой. Ему стало стыдно собственной слабости. И он уже готов был спрыгнуть вниз, но увидел в пещере на противоположном обрыве Маду, Аве и Тони Фаэ. Очевидно, их не убили, чтобы тоже съесть живыми. Все они, как и Смел Вен, не были связаны. По четыре зверя держали каждого из них за руки и за ноги. Фаэты не могли и пошевельнуться.

Гор Зем обернулся к самке Дзинь. Она отпрыгнула и легла наземь, делая вид, что уснула. Потом вскочила, показала лапой на пожиравших свою жертву зверей и опять бросилась наземь.

Инженер понял. Самка Дзинь пыталась объяснить ему, что звери, насытившись, уснут. Самка Дзинь была права. Она хорошо знала своих сородичей.

Скоро они улеглись вповалку и захрапели.

Только стражи остались на месте, делая вид, что бодрствуют, но никли волосатыми головами.

Гор Зем не очень надеялся на успех. Все же он отполз в сторону и неслышно перебрался через овраг. Подкравшись к пещере, где лежали пленники, он спрыгнул у ее входа.

Ближе всех к нему оказался лежащий Аве Мар с бесполезным пистолетом на боку.

Не успели осовевшие от еды стражи шевельнуться, как Гор Зем испробовал на них смертельные приемы, преподававшиеся по приказу диктатора Яра Юпи в школах для «высших». При утреннем свете он бил точно. Чувствительные места фаэтообразных были почти теми же, что и у фаэтов. Мохнатые звери валились без звука. Гор Зем выхватил у Аве Мара пистолет и в упор выстрелил в четвертого фаэтообразного, еще державшего Аве за руку. Пуля была парализующая, зверь скорчился в судороге и замер.

Гром выстрела перепугал остальных стражей. Они отпустили Маду и Тони Фаэ. Мада воспользовалась этим и так ловко ударила одного из них, что он покатился по камням.

Тони Фаэ не успел вздохнуть, как Аве и Гор Зем набросились на его ошеломленных стражей.

Зем выстрелил еще несколько раз. Аве сбрасывал почти не сопротивлявшихся зверей на дно оврага. А там началась невообразимая паника.

Звери не имели ни малейшего понятия о способах ведения войн. Они захватили пришельцев с единственной целью съесть их. Сожрав первую жертву, они мирно спали, не поставив никакой охраны. И теперь вдруг оглушительные удары грома, которых они всегда страшились. И к тому же еще и трупы сородичей падали, словно с неба.

Стадо с криками рассыпалось, бросив убитых и искалеченных на дне оврага.

Мада кинулась на грудь Аве Мара и разрыдалась.

Тони Фаэ протянул руку своему другу и спасителю.

Аве краем глаза увидел у входа в пещеру еще одного фаэтообразного, очевидно хотевшего напасть на Гора Зема сзади.

Он тотчас прыгнул на выручку, но огромная рука Гора Зема удержала его:

– Это самка Дзинь. Она помогла выр-ручить вас.

Мада с изумлением рассматривала мохнатое животное, которое не скрывало своего восхищения силой и бесстрашием Гора Зема.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. НА ВЕРШИНЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Когда корабль «Поиск» стартовал в космос, тело Куция Мерка недвижно лежало в подземном коридоре. Но лужа крови под ним не высыхала, словно пронзенное стилетом сердце продолжало кровоточить. Вдруг рука Куция Мерка дернулась и, упав на рану, зажала ее: кровь свернулась, перестала течь.

Прошло очень долгое время, когда Куций Мерк снова шевельнулся. Ни один из многих миллиардов фаэтов не смог бы выжить в его состоянии, ни один… кроме Куция Мерка.

Куций Мерк происходил из семьи круглоголовых, бежавших с континента «высших» после разгрома Восстания Справедливости. Яр Юпи только начинал там Разгул Крови. Куций был еще маленьким мальчиком без собственного имени. Отец Куция Хром Мерк, подозреваемый в сочувствии учению Справедливости, был намечен Охраной Крови к уничтожению. У бедняков Мерков не было никаких средств, чтобы уплыть на корабле. Они совершили беспримерное путешествие втроем на плоту, сколоченном Хромом Мерком. Пробыв томительные дни в океане, претерпев и бури, унесшие их скудные запасы, и штиль с нестерпимой жаждой, избежав погони (никому из Охраны Крови не пришло в голову искать в океане плот!), вконец измученные, истощенные, они достигли берега Даньджаба. Но никто не готовил здесь теплой встречи беглецам. Им даже не нашлось работы на полях и в мастерских владельцев, равнодушных ко всему, что не сулило выгоды.

Доведенные нищетой до отчаяния, Хром Мерк отважился на то, что прежде отверг бы с негодованием. – решил зарабатывать на врожденном уродстве сынишки.

У Куция было два сердца. Такое «уродство» встречается исключительно редко. На континенте «высших» родители скрывали ненормальность сына, боясь, что его объявят неполноценным и уничтожат.

Но здесь, на континенте «культурных», все, что могло вызвать даже нездоровое любопытство, способно было принести доход.

Мальчика стали показывать в балаганах. Любопытная толпа валила в них. И каждый считал себя вправе ощупывать раздетого догола, перепуганного «урода». Его бесцеремонно поворачивали, к нему прикладывали холодные трубки то к груди, то к спине или противно прижимались к его коже мягкими ушами. Его заставляли приседать, плясать под общий хохот и гогот, потом снова рассматривали, выслушивали. Зеваки недоуменно качали головами, удивлялись и шли рассказывать, отчаянно привирая, о диковинном чуде, которое сами видели.

Предприимчивый Хром Мерк сумел столько заработать, что стал владельцем сначала небольшой мастерской, а потом крупных мастерских, где тысячи фаэтов стали трудиться на него.

Куций рос, со стыдом и отвращением вспоминая те дни, когда выставлялось напоказ его «уродство». Впрочем, оно принесло не только доход его отцу. Скоро выяснилось, что мальчик становится не по возрасту сильным и выносливым. По молчаливому согласию между сыном и родителями теперь его два сердца стали семейной тайной, чтобы не привлекать в школе к мальчику тягостного любопытства. И когда юноше в день его совершеннолетия давали новое имя (он назывался Хром Мерк-младший), его назвали Куцием за нескладную фигуру, кстати сказать, ставшую такой из-за того же второго сердца.

Вскоре Куций понял, что может превратить свой недостаток в достоинство. Во время унизительной карьеры «балаганного чудища» Куций Мерк обрел черты характера, определившие его профессию.

Необщительный, хитрый, язвительный, ненавидящий «высших» за океаном, он обладал редкой силой и выносливостью. И он обратил на себя внимание Особой Службы. Его нашли пригодным для разведывательной деятельности. Безупречное знание нравов и языка варваров позволяло ему не раз выполнять опасные поручения, пересекая (уже не на плоту) океан.

Продвигаясь по тайной лестнице, умный и скрытный, расчетливый и решительный, сын владельца, отнюдь не разделявший учения Справедливости, он стал доверенным лицом крупных владельцев, подбиравших для себя удобных правителей.

Предшественник Добра Мара так страшился войны распада, что готов был уступить диктатору Яру Юпи и потому стал неугоден владельцам. Куцию Мерку привелось предупредить в ту пору «друга правителя» Добра Мара, на каких условиях тот может стать правителем, – первым начать войну распада. Только так мыслили владельцы, входившие в Великий Круг, рассчитаться с владельцами из Совета Крови.

Добр Мар, став правителем, искусно лавировал на грани войны. Когда же подошел срок его переизбрания и предстояло сделать предписанный ему шаг, он отослал Куция на авантюрную диверсию, рискуя ради собственных интересов даже жизнью сына. Куций Мерк был настолько видным разведчиком, что мог уклониться от такого задания. Но у него еще с детства были свои счеты с «высшими». Он не прощал им ни Разгула Крови, ни бедствий своей семьи, ни угнетения круглоголовых. Вот почему Куций Мерк стал «горбатым», таская на спине заряд распада для уничтожения Логова диктатора вместе со всей его техникой, доставшейся ему от недальновидных владельцев из Даньджаба.

Куций Мерк делал рискованную ставку и проиграл, пав от стилета Яра Альта.

Но Яру Альту не могло прийти в голову, когда он выдернул из его сердца стилет, что у горбуна есть еще одно сердце.

Долго, очень долго приходил в себя Куций Мерк. Второе сердце продолжало биться. Только такой необыкновенный организм мог победить. Однако из-за огромной потери крови Куций был слишком слаб.

Придя в себя и поняв, что произошло, он прежде всего снял и осмотрел свой «горб». Он был пробит в нескольких местах. Взрыватель замедленного действия выведен из строя. Куций Мерк понял, что ему не спастись, и он отбросил «горб» в сторону.

Жгучий голод погнал его вперед. Надо было хоть как-нибудь выбираться, хотя это и казалось немыслимым. Однако Куций был не таков, чтобы отступить даже в безнадежном положении.

Превозмогая и боль, и спазмы желудка, он пополз по каменному полу, уверенный, что Стена преградит ему путь, и не поверил себе, когда увидел в ней щель. После борьбы биотоков мозга, когда Альт пытался мысленно открыть, а Луа закрыть дверь, никто не дал автоматам приказа задвинуть Стену. Так же были открыты и две следующие преграды, через которые пробегал спешивший Альт, а потом проползала умирающая Мать Луа.

На знакомом повороте в дворцовый сад, куда так рассчитывал добраться Куций, путь ему преградила глухая стена. И он пополз по кровавому следу Луа. Полз, замирал в изнеможении и снова принимался ползти. И все-таки Куций был жив!

За протекшие несколько часов космический корабль «Поиск» уже улетел с Мыса Прощания. Сам же Яр Юпи перешел в глубинный бункер, чтобы начать войну распада, на которую наконец решился.

Дворец опустел. Охранные роботы понесли в глубинное помещение тяжелый шкаф с щелевидными прорезями, выключив при этом энергию, питающую автоматику дворца.

И теперь стена перед Куцием чуть дрогнула. Он смог просунуть в щель пальцы и, к величайшему своему удивлению, убедился, что стена подается, уступает ему, раздвинулась настолько, что он смог проползти…

Потом, когда он, сам не зная как, поднялся на ноги и прислонился спиной к стене, она снова дрогнула, двинулась, и Куций упал. (Вновь включилось энергопитание!) Куций лежал, стиснув зубы, и пытался понять, что произошло. И вдруг подумал, что начинается война распада, которую он так и не предотвратил.

Он заставил себя подняться на ноги. В глазах потемнело, он зажмурился, некоторое время стоял покачиваясь, потом двинулся, держась за отделанные бесценным деревом стены. Они вывели его наконец в сад, благоухавший знаменитыми цветниками диктатора. Куцию очень хотелось лечь здесь и умереть. Он даже перестал думать о еде.

Он решил, что война распада, видимо, все-таки еще не началась. Ведь не было слышно взрывов, а значит, надо было жить! И он не позволил себе отлежаться на песке аллеи, снова пополз, пока не поднялся с коленей на ноги. Он хотел добраться до «кровной двери», надеясь, что и она теперь открыта. Он не ошибся и смог выползти в руины часовни. Здесь в знакомой нише можно было дождаться темноты, а ночью добраться до стариков Нептов, друживших еще с родителями Куция. Жили они в бывшем шахтерском поселке близ Города Неги. Младшая их дочь Лада была замужем за круглоголовым, получившим образование в Даньджабе. Вдвоем они улетели на космическую базу Деймо.

Только Куций Мерк с его неистребимой жаждой жизни мог добраться этой ночью до Нептов.

Войдя к ним, он замертво упал у порога. Суетливые старики, оба полные, рыхлые, седые, похожие друг на друга, что бывает у долго живущих вместе супругов, с трудом перенесли его тяжелое, кровоточащее тело и уложили в угол на подстилку.

Куций Мерк упустил из виду, что оболочка его «горба» была пробита пулями, и воздух подземелья проникал к запалу. Хотя взрывательное устройство и не было приведено в действие, все равно под влиянием воздуха оно через какое-то время должно было взорваться.

Этого взрыва со страхом ждал правитель Добр Мар, уставший прикидывать, когда же он может произойти. Взрыв, разрушив противоторпедную защиту, был бы сигналом к безвозмездному удару ракет с зарядами распада по Властьмании, как того хотели владельцы, давшие Добру Мару власть.

Добр Мар на всякий случай укрылся в глубинном бункере, все же надеясь, что Куций Мерк будет убит, не успев взорвать свой «горб», и желанная Великому Кругу владельцев война отодвинется еще на какой-то срок. Правитель Даньджаба готовился к войне, но страшился ее.

И больше всего он хотел, чтобы оружие распада осталось на месте и все бы как-нибудь обошлось… хотя бы до новых выборов.

В подземелье во всех мелочах был воспроизведен роскошный правительственный кабинет, круглый, со сводчатым потолком и высоко расположенными овальными окнами, которые здесь никуда не выходили. В нишах под ними помещались экраны связи.

Добр Мар изменился. В лице его не было былой твердости, в глазах – проницательности. Он стал говорлив и все время словно оправдывался перед кем-то. И даже сказал одному из военачальников с намерением, чтобы это стало известно многим:

– История не забудет правителя, начавшего войну распада. Не так ли? – и посмотрел мимо собеседника.

Добра Мара тревожил нежданный отлет Аве в космос, но не из-за судьбы сына, а из-за Куция Мерка. Почему тот допустил этот полет? И что с ним самим? Неужели погиб наконец?

Но все произошло не так, как ожидал правитель Добр Мар, и не так, как планировал его враг диктатор Яр Юпи. И не так, как рассчитывали владельцы из Великого Круга или из Совета Крови.

Настал миг, когда запал в искусственном горбу Куция Мерка сам собой сработал. Произошел глубинный взрыв распада.

Куций Мерк, сидя на кровати Нептов, почувствовал, как его подбросило. Заколебался пол хибарки, зазвенела посуда на жидких полках, упал со стены портрет диктатора Яра Юпи. Прозрачная пленка в окне разорвалась, и в убогую комнату ворвался шквальный ветер, опрокинул стол. Закружились листки с письменами, над которыми корпел старый Непт, вздумавший на склоне жизни учиться грамоте.

Куций Мерк съежился, ожидая удара. Но потолок не рухнул. Куций заковылял к окну.

Казалось, ничего не случилось. Но не стало видно привычного Куцию черного шпиля Храма Вечности.

Одна бровь Куция Мерка поползла вверх. Он улыбнулся левой половиной лица, правая оставалась настороженной. Но вдруг лицо Куция Мерка вытянулось и глаза округлились, он побледнел.

Прямо перед окном огромная цветочная клумба в центре площади приподнялась, и из-под нее стало выползать гладкое цилиндрическое тело с заостренным носом. Оно словно росло на глазах и превратилось в высокую башню. Через мгновение из скрытой под ней шахты повалил черный дым, и башня начала подниматься на огненном столбе. Потом она оторвалась от площади, набирая высоту и ложась на курс в сторону океана. Скоро кормовая часть ракеты превратилась в огненный крест, который становился все меньше, пока не обернулся сверкающей звездочкой. Затем и она исчезла.

Волосы шевельнулись на голове Куция Мерка. Он уже знал, что не только здесь, а и в тысяче других мест континента вот так же, из глубинных шахт, из-под воды, где-нибудь, может быть, даже из зданий, вырываются страшные ракеты, чтобы смертоносной стаей нестись к Даньджабу.

Куций Мерк был прав. Ракеты действительно, получив приказ автоматов, вырывались из своих укрытий и, заранее нацеленные в жизненные центры Даньджаба, мчались через океан. Одна из таких ракет поднялась из многоэтажного дома, где останавливались Аве с Куцием, а другая должна была взлететь прямо из святилища Храма Вечности, где была замаскирована под одну из колонн. Но Храм рухнул от глубинного взрыва «горба» Куция. Однако расположенный на большой глубине Центральный пульт автоматики защиты не пострадал. А его чуткие приборы, едва уловив излучение, вызванное взрывом распада, тотчас дали сигналы тысячам ракетных установок.

Диктатор Яр Юпи был перепуган сотрясением бункера. О происшедшем взрыве и ответной реакции автоматов он узнал по приборам и понял, что война распада началась раньше, чем он сам решился на это.

Яр Юпи метался по тесному убежищу. Он жаждал действий. Но все уже было сделано без него.

Он был один. Никто не мог его видеть, кроме бездумного шкафа-секретаря, неспособного понять радости и торжества диктатора. Яр Юпи, забыв собственные страхи, потирал руки, хихикал и приплясывал. Сознание того, что через короткое время города и промышленные центры Даньджаба будут уничтожены и десятки, а может быть, сотни миллионов враждебных фаэтов перестанут существовать, наполняло его сладостным волнением. Никогда не испытывал он подобного наслаждения. Раз война началась, пусть развертывается! Он достиг своей цели: повелевать жизнью и смертью (вернее, смертью!) на всей планете Фаэна! И он, перекашиваясь от нервного тика, отдернул занавес перед включившимися экранами.

С них на него смотрели вопрошающие и растерянные военачальники. Яр Юпи впился безумным взглядом в подобострастные лица и, осененный вдохновением, крикнул с пеной на губах:

– Что? Не ожидали? Все топтались на месте? Так знайте! Это сделал я! Я! Взорвал и Храм Вечности, и дворец, чтобы сработала автоматика! Что? Трусите?