Текст книги "Бесстишие"

Александр Мандрыгин
Бесстишие

© Мандрыгин А. С., текст, оформление, 2021

© Издание. Де’Либри, 2021

Предисловие

Эта книга честный свидетель того, что может происходить в мыслях слабого, незащищенного и погрязшего в отсутствии всяких смыслов человека, который изо всех сил пытается найти себе место, но не может ответить на самый главный вопрос: «Зачем?». И эта книга не только про меня, она про всех. Она про нас, вечно сомневающихся, борющихся, скорбящих, но при этом невероятно артистичных, способных сублимировать самые сокровенные, зачастую ужасные и страшные мысли…

«Бог умер», у нас больше нет пути в рай, мы обречены на смерть. И каждый будет мириться с этим по-своему, от патового отрицания, до пораженческого смирения… В конце концов, в основе любого философского вопроса кроется лишь один, вопрос смерти. И нет ничего более фундаментального, чем смерть. Как бы то ни было, мы живем лишь для того, чтобы умереть.

Смерть сама по себе абсурдна, в ней, как и в жизни, нет никакого предначертанного смысла. Смерть – пустая тетрадь, в которой ничего изначально нет. Но мы имеем доступ к этой тетради и можем там что-нибудь записать. Мы запишем там все свои поступки и все принятые и непринятые решения, все свои сожаления и достижения, все свои переживания и страхи. Там, в конечном итоге, будет наша сущность – результат нашего существования. И это самый большой подарок, ведь у каждого есть возможность создать свою уникальную сущность. Мы будем бунтовать против абсурда, против отсутствия предначертанных смыслов новыми и уникальными смыслами…

«ЗАЧЕМ БУНТОВАТЬ ЕСЛИ У ТЕБЯ В ДУШЕ НЕТ НИЧЕГО ТАКОГО, ЧТО СЛЕДОВАЛО БЫ ЗАЩИЩАТЬ?» © A. КАМЮ

Осознавая это, я нашел для себя лишь один смысл в отсутствии всяких смыслов. Творчество. Активный, искренний порыв к самореализации и духовному развитию. Творчество – это наша свобода. Творчеством невозможно заниматься «из-под палки», невозможно к этому принудить. И в этом сила творческой личности, мы делаем то, что любим, создаем собственный мир по уникальной модели.

Даже после смерти творчество живет своей жизнью и его плоды питают новые воззрения и смыслы. Творческий человек счастлив лишь потому, что, направляясь к бездне, четко осознает себя и идентифицирует, что и после смерти, конечной сущности, будет новое аллегорическое начало.

Я не претендую на гениальность и не хочу, чтобы меня любили после смерти, я хочу лишь отдавать себе отчет, что свой путь я прохожу, осознавая и фиксируя внутренние ощущения и реализуя себя в творчестве. Я хочу быть честен по отношению к себе и хочу делать то, что приносит мне настоящее удовольствие – творить. И призываю вас, читающих, даже в рутинном и рефлекторном существовании, творить, думать, анализировать, осознавать себя в чем-то и в ком-то.

К осознанию себя в творчестве я шел очень долго и продолжаю идти по этому сложному пути. Долгое время я питал себя суицидальными мыслями и не мог принять факт того, что жизнь лишь путь к смерти, мне было страшно умирать, но не менее страшно жить.

«РЕШИТЬ СТОИТ ИЛИ НЕ СТОИТ ЖИЗНЬ ТОГО, ЧТОБЫ ЕЕ ПРОЖИТЬ, – ЗНАЧИТ ОТВЕТИТЬ НА ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЙ ВОПРОС ФИЛОСОФИИ. ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ – ИМЕЕТ ЛИ МИР ТРИ ИЗМЕРЕНИЯ РУКОВОДСТВУЕТСЯ ЛИ РАЗУМ ДЕВЯТЬЮ ИЛИ ДВЕНАДЦАТЬЮ КАТЕГОРИЯМИ – ВТОРОСТЕПЕННО». ©. КАМЮ

Я боролся с суицидальными мыслями и нашел себя в стихах. Мои страхи и поиски находили свое отражение в словах, в рифмах, в образах. Я понял, что переживания и эмоции имеют право на воплощение, они не должны томиться в душе, не должны разлагать нас изнутри, им нужна своя метафорическая жизнь. Так, начиная сочинять стихи, я нашел самого главного собеседника – творчество.

Творчество – это протест, борьба с бытовыми проблемами, с соблазнами и обладанием. Можно, конечно, прожить жизнь в материальном благополучии, в стабильности, которую все так любят, и умереть с открытым вопросом: «Для чего все это?» А можно выбрать экзистенциальный путь, творить, любить и не гнаться за тем, что принесет тебе лишь экстаз, секунды какого-то обладательного шока… Мы погрязли в рутине, в выживании, у нас не осталось времени на себя, самореализацию, на поиск творчества. И это огромная проблема.

«ТВОРЧЕСТВО – САМАЯ РЕЗУЛЬТАТИВНАЯ ШКОЛА ТЕРПЕНИЯ И ЯСНОСТИ. ОНО ЯВЛЯЕТСЯ К ТОМУ ЖЕ ПОТРЯСАЮЩИМ СВИДЕТЕЛЬСТВОМ ЕДИНСТВЕННОГО ДОСТОИНСТВА ЧЕЛОВЕКА – ЕГО УПРЯМОГО БУНТА ПРОТИВ СВОЕГО УДЕЛА ПОСТОЯНСТВА В УСИЛИЯХ, ПОЛАГАЕМЫХ БЕСПЛОДНЫМИ. ТВОРЧЕСТВО ТРЕБУЕТ ПОВСЕДНЕВНОГО ТРУДА, САМООБЛАДАНИЯ ТОЧНОЙ ОЦЕНКИ ПРЕДЕЛОВ ИСТИННОГО, МЕРЫ И СИЛЫ. ОНО ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ АСКЕЗУ, И ВСЕ ЭТО „НИ ДЛЯ ЧЕГО“, ЧТОБЫ ПОВТОРЯТЬСЯ И ТОПТАТЬСЯ НА МЕСТЕ, НО МОЖЕТ БЫТЬ, ВЕЛИКОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА ЗНАЧИМО НЕ СТОЛЬКО САМО ПО СЕБЕ, СКОЛЬКО ТЕМ ИСПЫТАНИЕМ, КОТОРОМУ ОНО ПОДВЕРГАЕТ ЧЕЛОВЕКА». © А. КАМЮ

Периоды, когда бытовые проблемы потрясают и засасывают, я называю Бесстишие. Время, когда я настолько увлечен деньгами, мыслями о материальном, что на ум не приходят даже стихи, я попросту теряю себя в этом мире, медленно умирая и погасая. Я борюсь с этим и хочу, чтобы у нас как можно реже возникало Бесстишие. Лучше рефлексировать и искать себя, осознавая свое творчество, чем жить рефлекторно. Поэтому пусть книга будет протестом против профанной рациональности, против инстинктивной жизни, против Бесстишия.

В книге несколько частей, которые описывают разные агрегатные состояния моей психики, то, во что сублимировалось состояние отчаяния, одиночества, восхищения, причастности. Тут есть, наверное, все, что так или иначе потрясало меня и вдохновляло, от осознания своего отношения к вечным проблемам до возникших ниоткуда навязчивых образов. Тут описан мой тернистый путь от полного отрицания и ментальной смерти к реанимации, которая, возможно, ненадолго, но мотивирует меня идти дальше.

И я иду дальше, я хочу осознавать себя не только через стихи, но и через другие способы самовыражения, открывать для себя новые возможности творить, познавая искусство. Пусть эта книга станет определенным рубежом и увековечится в моей личной истории.

Спасибо большое художникам, которые смогли добавить в эту книгу красок, новых смыслов и изобразили свое видение моих стихотворных воззрений. Спасибо всем вам, читающим и сопереживающим.

Эта книга содержит стихи и прозу, написанные мной, обычным молодым человеком…

Бесстишие

ЭПИГРАФ:

«ВОВСЕ НЕЛЕГКО ОТЫСКАТЬ КНИГУ, КОТОРАЯ НАУЧИЛА НАС СТОЛЬ ЖЕ МНОГОМУ, КАК КНИГА, НАПИСАННАЯ НАМИ САМИМИ». © Ф. НИЦШЕ

 
Я снова не знаю куда.
Не помню опять, что за чем…
Бессмысленный смысл витал,
И он облаков не видал.
 
 
И я облаков не видал.
Наверное, слишком помешан
Желанием облаком стать.
Увы, далеко не безгрешен:
 
 
Стараться и клясться в старании.
Заставить себя измениться.
Мечтать об унылом скитании,
Но яростно в толпы стремиться.
 
 
Страдать, понимая, что слабый,
Без сил, шевеля паритеты,
То в сторону чувства вины,
То в стыд, порождая запреты.
 
 
И плакать, и ныть. И смеяться,
Послушно глотая отраву.
Безмерно мечтать и стесняться
Своих бесконечных мечтаний.
 
 
Вставать, зажиматься и делать.
Ворчать на себя и смириться.
Пора облака эти сделать,
Устал от негатива томиться.
 
 
Устал, но так хочется счастья,
И что-то понятно прекрасного.
Мой мозг до души ты добрался,
И сразу за рубль продался…
 

Глава II. Как балансировать на грани отчаяния и не свалиться

Змей

 
Ах, если бы велением сознания
Я мог, как шкуру змей, свой старый и изношенный покров…
Ментальный пласт несбывшихся надежд и квелых воплощений
Сбрасывать…
 
 
Тогда бы жизнь была иной.
Мне не пришлось бы серость дней и боль обид вынашивать.
И все забыл бы, и исчезла боль.
Из кожи вон – из жизни вон,
И вон из мыслей!
 
 
Но трудно воплотить сию затею.
Ведь невозможно человеку стать, хоть на мгновение, змеем.
И перестать страдать…
Пусть бьется мой порыв о недосказанность метафор…
 
 
И прочат снова мне мои разбитые ладони,
Что нет решений.
Вокруг лишь промежутки между строк и новые запои…
Лишь новые попытки, обреченные на смерть.
 
 
И что мне делать? Как гореть, чтоб не сгореть?
Как жить?
Как змей, питаясь плотью?
Как кровь тогда мне пить, не став от этой крови одержимым?
И есть ли путь без жертв?
 
 
Смирение?
Отчаяние?
 
 
Так пусть тогда вот так.
Не змей, но ношу эту лишнюю я сброшу!
Пусть вместо кожи скальп…
И лучше буду выглядеть ужасно и противно,
Но не сравнится боль моя внутри
И внешняя «счастливая» картинка.
 

«Время идет, кружится день…»

 
Время идет, кружится день.
Он, как заговоренный, ходит по кругу.
Красная тень, выключен свет.
И выключен я. А он все по кругу.
 
 
Изжилась мечта, разбился сосуд,
И вылетел джинн из старой бутылки.
Я просто лежу, вжимаясь в себя,
А день все бежит без остановки.
 
 
Проходят часы, сменяя рассвет,
Сжирая закат, в предтече затмений.
А мне наплевать на бионевроз,
Расслабленный ужасом, жаждет ответов.
 
 
Вопрос не вопрос, а может, и нет.
Возможно, их нет, всех этих вопросов.
Я просто лежу, предметом лежу,
Бесцельно, но есть логический смысл.
 
 
Я просто лежу, закрывший дыру,
Прикрытый собой и пленочным телом.
Проснусь, проживу, усну и проснусь.
Мой цикл, не день, но под пистолетом.
 
 
Лежу и лежу, свой быт торможу,
И вдаль ухожу от старых привычек.
А день все бежит, как глупый бежит,
Сметая меня… А я гармоничен.
 

Навеяло. Проза

Представим себе просторное пшеничное поле. (Самое просторное, которое вы только можете себе представить!) Посередине этого поля на круглом табурете сижу я и курю «Беломор». Ветер ласково обдувает мою челку, и все замечательно… «Прекрасная погода», – подумал я и достал из кармана сотовый телефон, моментально запечатлев местный пейзаж. Умиротворение. Спокойствие. Блаженство. Мне никогда не было так хорошо!

Проходит время. Перевернем лист бумаги и нарисуем другую картинку. Прекрасная погода, я сижу в середине поля. И все то же самое, только повеяло каким-то унылым одиночеством. Я в этом поле сижу уже несколько часов, абсолютно один. Становится тревожно. А если я так и буду дальше тут сидеть, до конца дней? Курю «Беломор», точнее уже просто маниакально скуриваю. И плачу. Я такой одинокий, мне так плохо в этом поле, черт возьми! Лучше бы я и вовсе сюда не приходил…

Время движется. Новая страница. Я по-прежнему сижу. Мне не хочется никуда идти, мне страшно. Я боюсь сделать неправильный шаг. Я заблужусь, не выберусь… Это гребаное поле такое огромное, а я просто маленькая песчинка… Паника.

Проходит еще время…

Потом еще, и еще… Сигареты кончились. Осталось только лишь тело: некогда счастливого, некогда одинокого и навечно потерянного человека…

«Колышется сердечко…»

 
Колышется сердечко,
И речь уж невпопад.
Последнее словечко,
Последний тусклый взгляд.
 
 
Последнее спасибо,
Последнее прощай.
Последнее отчаяние
И недопитый чай…
 
 
А дальше будет снова,
А дальше будет явь.
И все-таки прощайте,
Не надо провожать…
 
 
А я же был вам нужен…
Но, стойте, не вернусь!
Скажу, что хлопну дверью…
И хлопнув, отвернусь.
 
 
И не окину взором,
Я больше никогда!
Тебя, унылость, горе,
тебя,
тебя,
тебя…
 

Айболит

 
Ай, болит, и тут болит…
Геометрии Эвклид, я,
Подвешенный на люстре,
Подавляю всех, кто в курсе…
 
 
Подавляю тех, кто знает…
Подавляю их абсурд.
Они верят, пусть и знают…
Они верят, что я друг…
 
 
Я не враг вам, ненавижу…
Закатаю вас в асфальт…
Вы не радуетесь бреду,
Вам куда приятней фальшь.
 
 
Где полижет, там и марка.
Где погладят, там котенок.
Жалко, что, увы, ты в жизни,
Лишь вонюченький ребенок.
 
 
Только плачешь, только крики,
И беспомощные взвизги.
Я тебе б сказал всю правду,
Но увы, припал в припадках…
 
 
Я вишу над мертвым полом…
Я молчу, не плачу… Снова
Ты зайдешь, увидев труп,
И заплачешь, словно друг…
 

«Однажды, помню, я поник…»

 
Однажды, помню, я поник…
Привык я, к слову, быть таким.
И брать за жизнь лишь часть, но не основу…
Мечтать – не верить, верить и страдать…
 
 
Ужасно сложно быть таким…
И быть другим ужасно сложно.
Я слишком много взял за них…
И верю я… Но невозможно…
 
 
И пусть струна моя хлипка…
И пуля это лишь мгновение…
Будет гореть моя звезда,
И будет ярким озарение!
 
 
Возможно, после.
И без нас.
Возможно, вовсе
И без мира.
 
 
Не интересно!
Пусть не буду знать,
Пускай мой свет –
Бессмысленное время!
 
 
Часы идут, и тикают старания.
И вот пора, звенит она,
Минута беспощадного осознания:
Да, жизнь моя – фигня…
 
 
Однажды, помню, я поник…
Привык я, к слову, быть таким.
И брать за жизнь лишь часть, но не основу…
Мечтать – не верить, верить и страдать…
 

С чистого листа

 
Написано кривыми буквами
И непонятно для чего.
Мой эстетический порядок нарушен.
Я жажду смерти этого косорукого творца.
 
 
Мир наполнен странными звуками.
И это тоже бессмысленно.
Тишине я лишь послушен,
Она манит меня и велит сжигать сердца.
 
 
Вся жизнь, она воспроизводится с конца…
Мы там лишь только, где уже бывали.
Пусть смерть не неизбежность, а порок.
Нам шанс второй на исправление давали…
Жаль, променяю время быть собой на боль.
 

Голые лестницы

 
Погибшие мнения, голые лестницы.
В верх не поверили, счастье мерещится.
Мнимые окна, пейзажи не мнимые.
Странности резкие, мы не плаксивые…
 
 
Скинемся дуростью, может, получится?
Падшие с лестницы скоро отмучатся.
Кровь исчерпаема, вены порезаны.
Мы не сдвигаемы, этим не брезгуем.
 
 
Мир ослепителен, но разлагается.
Мы наплевали, в бреду потеряемся.
Все надоело? И это позиция…
Рядом с упертым тоска бледнолицая.
 
 
Погибшие мнения, голые лестницы.
В верх не поверили, счастье мерещится.
Мнимые окна, пейзажи не мнимые.
Жить надоело, для смерти плаксивые…
 

Из тайного дневника: 2018–2019 годы

Запись 03.09

 
И день мечтал.
И ночь, как глупый,
Я проводил во снах с тобой.
Хочу тебя, пускай и грубо,
Хочу с тобой, что захочу.
 

Запись 06.09

 
Я хочу быть огурцом,
чтобы жизнь была хлебцом.
 

Запись 11.09

 
Я вечное море.
Мне штиль лишь награда.
Я вечность расстроил,
Ведь все там нормально.
А я апогея расстройства и боли.
А я не поверю в пространство покоя.
 

Запись 13.09

Извини, дневник. Долго тебя не тревожил. Да и, если честно, по*уй. Костя приехал, все в перьях, пылесоса нет, будем ждать Алика. Люблю сырки и сок «Красная цена».

Запись 09.10

Дневник, теперь я снова один, тебя еще нескоро кто-то прочитает. Давно не было записей. Сначала болел, а потом, если честно, просто не хотел писать. Да и сейчас пишу графомании ради. Тяжко. *** стала для меня ментальной женой. Это круто. Понимаю, что она пока ни на что не способна, но и так сойдет. Хочу больше черпать позитива, и меньше думать. Когда я так делаю, мне лучше.

Запись 11.11

 
Умрут все.
Умрут во сне.
Лишь те не мрут, кто смог понять себя в житье
Чрез призму бытия и боли.
 

Запись 20.11

 
Я сижу на попе,
Тыкаю по мышке.
Мысли тлеют словно,
Скуренные сижки.
 

Запись без даты

 
В глазах моих еб*т людей, и в жизни их еб*т.
Еб*т, еб*т их, до смерти в итоге доведут.
 

Запись без даты

 
Я подозрителен к тебе,
Я подозрителен к нему.
Я всех люблю, кроме тебя и него, но есть одно:
Я и к себе ужасно подозрителен.
 

Запись без даты

 
Бах, тарах, мертвый крах.
Смерть, жуки, трупы, сны…
 

Запись без даты

Наша жизнь еб*ная игра в еб*ную игру.

Запись без даты

Никакой философии, только любовь!

Запись без даты

Зачем подкидывать щепки в обреченный дождем огонь?

Запись без даты

 
Она – боль,
А я укол.
Если будет больно,
Значит я крутой укол,
Значит мной довольны.
 

Запись без даты

Будь собой, пей молоко метафизической козы…

Запись без даты

 
Ты + я, и крик, и шум.
Ты и я – идея.
Знаю, после гнусных губ
Есть еще и пена.
 

Запись без даты

 
Любовь моя есть мой испуг.
И этот страх мне сродни губ,
Что так нежны и мерзки.
 

Запись без даты

Самое отвратительное, это когда заваренная тобой каша остывает и становится невкусной.

Запись без даты

 
Роешь туннель, роешь…
Вот вроде бы уже и нарыл что-то особенное…
А это не туннель в итоге, а выгребная яма,
В которую, по обыкновению, все…
 

Запись без даты

 
Я – нет. Ты – да.
А вместе мы – данет.
 

Запись без даты

 
Счастье в пиве и в вине.
У нее на рукаве капли красного вина,
Но она мне не нужна.
 

Запись без даты

Ах, если бы твоя девическая сущность, как в коммунизме, стала коллективной…

Запись без даты

Твои глаза сияют свежо, но я так предан той…

«Мне сводит грудь…»

 
Мне сводит грудь,
Дышать в натяг.
В душе все пусто-пусто.
Еще один тугой затяг,
Отпустит, станет грустно…
 
 
Я докатился до проблем,
Страдания опять лелеют.
Мне хочется побольше тех,
Кто заклинает змея –
Мою печаль.
 

«Я потушу свой недокуренный окурок…»

 
Я потушу свой недокуренный окурок…
Об ладонь.
И будет жечь унылой жизни ступор…
Боль.
 
 
Не знаю, сколько заплачу еще за чувства…
Ноль.
И это осуждение мне чуждо…
Но…
 
 
Мечтаю снова насыщаться светом…
Пусть.
Впадает прошлое мое лишь…
В грусть.
 

Дуализм моей печали

 
В одинокой комнате повисла тишина,
На том конце коридора виднеется Луна.
Упало снова небо и ждет часа суда,
Быть может, новый полдень сотрет тотчас меня.
 
 
Я стану грязной сутью своей немой мечты
О сумрачном признании, молебне у свечи.
Уйду в свои желания, познаю ветхость мысли,
Минутой оправдания заткну дыру бессмыслий.
 
 
Усну великим уником, проснусь без должной страсти
И, нападая волком на жертвы сладострастий,
Разрушу свое тело, отдав на волю Бога
Свою пустую душу и дохлое стремление…
 
 
Осталось в горе разума надежды обрамление.
Быть может, труд, терпение развеют смог безвиденья?
Но нет, развеет смог лишь тень моего видения.
Приму ли я решения придать себя себе?
Иль снова стану бременем и кану в бытие:
 
 
Сольюсь с природой комнаты,
Приткнусь в упругость пола.
И, разлагая время,
Наступит миг зазора.
 
 
И чрез зазор увижу вновь, что
В одинокой комнате повисла тишина,
А на том конце коридора виднеется Луна…
 

«Голоса в голове, заплетается взгляд…»

 
Голоса в голове, заплетается взгляд.
Снова в дебрях любви, не вернуться назад.
Потерялся в трех соснах, забыв этот мир,
Не найти мне спасенье твоих панихид…
 
 
Прогуляться бы вместе с былыми надеждами,
Но они все зачахли и не будут уж прежними.
Мне бы вновь повстречаться с забытыми чувствами,
Осознав все, что я не познал.
 
 
Все сейчас по-другому, пусть и время не бегает.
Я себя принимаю, минуя запреты.
И всех вас понимаю, и тебя, мой порыв,
Жаль, что жизнь отнимает кусочками…
 
 
Ах, а если бы все бы забрали? Свихнулся бы.
Ну, а впрочем, и так… Просто числюсь присутствием.
Вы забрали мой мир и мое вдохновение,
Да, оно возродится, минуя сомнение…
А тебя я молю: возвратись!
 

«Тень от пустоты…»

 
Тень от пустоты,
лишь обман,
снова я один,
снова чувств напалм.
 
 
Поджигая жизнь,
прожигаю боль,
там, за мнимым рвом,
пусть горит любовь…
 
 
Нет и суеты,
только жуткий писк,
отзвук голых стен,
отзвук пений птиц.
 
 
Счастье в ощущениях
и терзаниях плоти,
пусть умрет последним
мой ранимый полдень.
 
 
На часах четыре,
три, четыре, шире.
На часах двенадцать, мне б уснуть…
Мне двадцать.
 
 
На часах нет стрелок,
А в кармане цифры.
Время наизнанку,
временная дырка.
 
 
Как пройти к дороге,
той, что всем спасенье?
Как домчаться к Богу,
стоя на коленях?
 
 
Проползти сквозь тело,
сквозь ладоньи щели?
Ощущаю верой
все свое безверие.
 
 
Бога нет, он умер,
как и мы, покинул
этот бренный остров,
что зовем мы миром.
 
 
В царствие он сгинул,
в рай садов эдемских.
На могильных плитах,
запишу я песню…
 

Ад

 
Настала поздно радость,
Деревья облиствели.
В полночно-грустном ритме
Стучит во тьме набат.
 
 
Нас снова манит ужас,
Безбожные ухмылки.
И грезит каждый болью,
Мечтами кануть в ад.
 
 
Горит в суете пламя,
За гранью, грань и память.
А там, где нас не будет,
Восторжествует Бог.
 
 
Пусть он все всем припомнит,
Воздастся злость и ужас.
И свет, мерцая плазмой,
Пронзит ушедший год.
 
 
Все было так нежданно.
Возможно, жизнь не верит,
Что можно так, в потемках,
Мечтать ей о душе.
 
 
Ей, в страхе и оковах,
В кандалах повсеместных.
Ей, в новых призмах, смыслах.
Ей, жаждущей творить.
 
 
А я? Лишь часть системы?
Лишь пыль, песчинка, атом…
Лишь грусть и вера в чудо,
Лишь странник у мечты…
 
 
Моя любовь под гробом,
Похоронил наивность.
Воскреснет вера в счастье?
Посмотрим. Помолчим.
 

«Так хочется почувствовать покой…»

 
Так хочется почувствовать покой
И перестать сбавлять молчания обороты.
Так хочется наедине с собой,
Но мир навяжет мне свои заботы…
 
 
Чрез призму лет и ожиданий бед,
Ознаменует жизнь меня заранее ненужным.
Зачем же приносить обет,
Мечтая о деньгах, но не о куще?
 
 
Найти себя в велении часов, что мчат,
Гоня метлой мой тучный разум?
Искать и верить, словно на пробой?
Жаль, вера не влечет отказа от соблазнов.
 
 
Остался на пророчестве у дел
И бьюсь челом о незабвенность жизни.
Так хочется почувствовать покой
И ощущение нетленной искры.
 

«Молчу сквозь отрицание…»

 
Молчу сквозь отрицание,
Мечтаю о покое.
Молитвы проницательны,
Лишь тем, кто верит в Бога.
 
 
Да, мне лишь оправдания,
Слова, вода, пустоты…
Энергия не черпается
У мертвых речных стоков.
 

Горел когда-то день

 
Горел когда-то день,
Горел, но, не сгорая, сулил он вечный грев,
и кров,
и ночь,
и пламя.
 
 
Горел когда-то я.
Горел, мечтал и верил,
но был сожжен за миг
и в силу тьмы поверил.
 
 
А день еще горит. А я уже, как пепел.
Под солнцем без орбит, под небом на коленях.
Стою, как истукан, и в точке экаграта –
безродная тоска и мертвая расплата.
 
 
Мой день еще сильней, нагревшись до предела!
Добрался до судьбы и сжег все то, что пело.
Мертва моя душа, мертвы и вы, подруги.
И день, хоть не спеша, сгорает от разлуки.
 
 
Конец. Ни дня, ни нас. И все вокруг счернело…
Царит лишь темнота, и грусть доходит до предела…
Еще момент и смерть.
Но жизнь сильнее боли.
Я не хочу потерь.
Хочу любви и плоти…