Текст книги "Последний этаж"

Последний этаж
Александр Муниров

© Александр Муниров, 2016

© Катя Дракон, дизайн обложки, 2016

ISBN 978-5-4483-2298-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Луч солнца, с трудом пробившись через жалюзи и протанцевав между пылинок, щелкнул прямо по носу.

Солнечный удар, – подумал я сквозь сон и приоткрыл один глаз. В комнате было тихо и светло. Музыка, оставленная играть на ночь, давно закончилась, лишь ноутбук беспокойно мигал лампочками. Смятая постель, словно я пытался сложить ее во сне, но где-то в середине бросил. Где-то за стенкой или двумя кто-то двигал мебель, но звук казался призрачным – едва слышный шорох вне моих тишины и спокойствия.

Декабрь. На улице наверняка холодно. Почему-то самые солнечные зимние дни бывают одновременно и самыми холодными, солнце приходит забирать у планеты выданное ей летом тепло, хотя в нагретой светом комнате это, конечно, незаметно.

Раньше люди считали солнце – богом. Не самая глупая мысль, учитывая, что если бы не этот радиоактивный гигантский шар из плазмы, то и нас бы не было. Такие, вот, они – боги. Безжалостные и причудливые и, в то же время, без них никуда.

Вялая мысль на этом останавливается – слишком много размышлений для утра и некоторое время я просто остаюсь под одеялом, дразнимый солнцем, не желая отдавать себя дню. Грязные джинсы лежат на полу. Здесь же лежат рубашка, носки и часы. Эти вещи, кроме последней, разумеется, стоило бы отправить в стирку, но вчера было до того лень, что пришлось пообещать себе встать пораньше и привести ее в порядок. Причем, с явным осознанием, что данное себе же слово будет нарушено.

Чья-то добрая душа оставила на кресле махровый халат. Старый, с болтающимися нитками, но теплый и уютный. Намного уютней моей сырой одежды.

Ладно. Я встаю и надеваю его на себя, открываю жалюзи и смотрю сквозь окно, подернутое тонкой вязью изморози, на бесконечно синее небо и солнце через окно. Где-то внизу город, но здесь, вроде, последний этаж и чтобы его увидеть – нужно выйти на балкон. А если смотреть отсюда, то кажется, что города нет и есть только небо.

Такое утро, что не хочется его менять ни на что другое.

Иду на кухню и устраиваю ревизию. Холодильник почти пуст – все что в нем есть, это банка сметаны, как ни странно свежая, и булка хлеба. В шкафу над кухонным столом имеются турка и пакетик с кофе.

Все, что требуется для завтрака. Спустя минуту, кофе уже готовится на плите, а я, с бутербродом, обхожу номер еще раз.

Почти пустая ванная, в одиноком стаканчике у зеркала лежит нераспечатанная зубная щетка, рядом с ней крошечный тюбик с зубной пастой. На стиральной машине, к услугам которой я так и не обратился – стоит пузырек жидкого мыла и флакон с шампунем. Там же аккуратно сложенное полотенце, как я бы сам никогда не сложил.

Обувь в прихожей – старые грязные черные кроссовки. На первый взгляд можно предположить, что при следующей попытке их надеть, кроссовки развалятся, но это неправда, я их носил уже три года и могу поручиться за их надежность.

Тоже сырые.

Пустые шкафы в комнате – лишь на одной полке лежит запасная стопка постельного белья с парой полотенец сверху. И то и другое – близнецы тех, что уже были для меня разложены. На другой полке лежит забытая кем-то книга с разлохмаченным уголком – «Ветер в ивах».

Кажется, я ее когда-то читал. Кажется даже, что нравилась. На обложке изображены три зверя в человеческой одежде, на фоне огромной белой луны и лодка перед ними.

Открываю книгу на случайной странице и читаю вслух:

– Звери не очень любят показываться в деревнях. Их собственные пути, по которым они ходят, чаще всего проложены чуть в стороне, несмотря на то что в деревнях есть и церкви, и почты, и пивные.

Наверное, этого не стоило делать. В тот момент, словно в ответ на мой голос, что-то изменилось, пробудилось ото сна. Гигантская шестеренка невидимого механизма с гулким, почти неслышным звуком сместилось на один зубец.

Внешне ничего не произошло, но утро закончилось.

Я захлопываю книгу чуть громче, чем стоило бы хлопать книгами в пустой квартире и прислушиваюсь. Невидимый сосед продолжает двигать мебель. Звуки стали чуть громче, то ли он стал работать активнее, то ли покончил с изменениями в одном помещении и перешел к другому, расположенному ближе. Зашипел кофе, с кухни донесся одновременно бодрящий и горелый запах.

Немного времени на то, чтобы вытереть плиту и вымыть турку, вылить остатки кофе в стакан, по второму кругу открыть кухонные шкафы в поисках сахарницы или картонной коробки с рафинадом. Бесполезно, там были лишь стаканы да тарелки, жиденько расставленные по ящикам так, чтобы хоть как-то заполнить пустоту.

В воздухе висит затхлый запах, на который я не обращал внимания ранее и ни одна форточка не была открыта.

Со стаканом в руке, поворачиваю ручку двери балкона и выхожу ближе к синему небу на один оконный проем. Ноги обжигает морозом, глаза слепит от солнца. Выдыхаю клуб пара и поворачиваю вторую ручку, связывающую меня с внешним миром.

Передо мной расстилается огромное поле, плоское до горизонта, с нарисованными на нем домами, дорогами и когда-то зелеными, а ныне заснеженными зонами. Кое-где виднеются нарисованные же машины. Солнце отражается от поверхности, сверкающим пятном, мешая разглядеть детали, но хорошо заметно, что мой дом вписывается в общую картину, очень удачно расположившись между автопарковкой и детской площадкой, образуя с соседним домом небольшой уютный дворик, в котором высажены черные деревья – паутина на снежном поле. Складывалось впечатление, будто кто-то взял спутниковую фотографию и положил ее перед моим домом, одновременно подняв меня на высоту своей трехмерности.

Я смотрю на свой дом вниз, перегнувшись насколько могу – не для того, чтобы поверить, что он один здесь настоящий, сколько затем, чтобы убедиться, что не парю над миром, рассматривая его с высоты в километр-два, а действительно нахожусь на балконе.

Шум сдвигаемой мебели стал еще громче, мой невидимый сосед приближался. На улице не было слышно не звука.

Адски холодно. Солнце продолжает дарить тепло мне и, одновременно, вытягивать тепло из мира.

Я закрываю окно и выхожу с балкона, задернув жалюзи и посмотрев на свои грязные, лежащие на полу вещи.

Вчера я приехал в город и снял номер в гостинице…

Нет, не так. У меня сломалась машина…

Не могу вспомнить.

Поднимаю куртку и вижу, как на линолеуме остается влажный след.

Это потому что шел дождь, и я вчера промок.

Какой дождь при таком морозе?

В кармане обнаружились ключи от машины, ключи от квартиры, истрепанный до нечитаемости использованный билет в кино и кошелек. В кошельке мелочь, права и паспорт.

Скидываю с себя халат и иду в ванную. Из зеркала на меня смотрит знакомое лицо – на виске справа – здоровая шишка, бледная, с синеватыми краями. Касаюсь пальцем, предчувствуя боль, но ничего не ощущаю – кожа в этом месте словно онемела. На ощупь шишка упругая, похожая на мячик для пинг-понга, почему-то начавший отпочковываться от моей головы. Высматриваю ссадины – но ничего не нахожу. Просто бесцветная шишка, обрамляемая синяком. Других повреждений нет.

Если кто-то и ударил меня, то сделал это очень виртуозно.

И принес сюда, раздел, укрыв одеялом?

Нет, скорее всего, я сам пришел, разделся и уснул в этом месте, от которого мне кто-то дал ключи.

Шум сдвигаемой мебели слышался уже за стенкой. Невидимый сосед уже не просто двигал мебель, но швырял ее и скреб в стены.

– Эй ты! Нельзя ли потише?! – кричу я, выходя из ванной.

В тот же момент установилась полнейшая тишина. Кто-то, по ту сторону стены, теперь стоял и слушал, что я сделаю дальше.

Я же стою и слушаю, что будет делать тот, кто находится за стеной. Потом начинаю надевать холодные, мятые джинсы, мокрой тканью липнущие к ногам. Тянусь за рубашкой – такой же холодной и сырой. Тяжелая кофта, куртка на потяжелевшем от влаги синтепоне, носки с синей полоской сверху. Прежде чем очередь успела дойти до ботинок, я уже основательно замерзаю. Скользкие мокрые шнурки никак не хотят завязываться.

Куда же я ехал на той машине? И где мой телефон?

Телефон обнаружился под столом в пучке нескольких кабелей – прицепленным к зарядному устройству.

Сейчас он не работал, а взяв его в руки, я почувствовал слабый запах паленого пластика.

…это потому что я на той машине влетел прямо в реку и он промок.

…потому что как раз звонил по телефону, проезжая по небольшому мостику и увернулся от машины, которую вынесло гололедом на встречную полосу. Последнее, что я помню, перед тем, как протатарнить перила и устремиться навстречу льду – это отметку в 90 километров на спидометре.

– А работаю я системным администратором по вызову, – говорю себе, скорее для порядка, чем по необходимости.

Берусь за холодный рычажок щеколды. Значит, самостоятельно закрыл изнутри, не правда ли?

Смотрю в глазок двери – абсолютная чернота.

– Черт… черт…

Кажется, я потерял сознание от удара подушки безопасности или ударившись о боковое стекло головой, прежде чем почувствовал ледяную воду. Оказывается, в машине очень много мест, через которые вода может проникнуть в салон. Стоп! Как я мог потерять сознание и все это ощущать?

Я отхожу от двери и возвращаюсь назад на балкон, оставляя грязные следы на светлом линолеуме. Все по прежнему, плоский, как на экране компьютера, мир, крыши домов и деревья, абсолютно синее небо и яркое холодное солнце.

Неизвестный вновь начинает скрестись за стеной, только теперь осторожней, словно боясь спугнуть меня. А я сажусь на диван, забрав туда стакан с кофе и делаю большой глоток.

У меня нет ни малейшего представления о том, что делать дальше.

Кофе уже успел остыть и имеет чуть затхлый привкус, словно стоит тут уже очень давно.

Когда постучались в дверь, я уже успел стянуть с себя все вещи и снова надеть халат. Закрыл балконную дверь и почти допил кофе. Тот, кто переставлял мебель, в какой-то момент потерял ко мне интерес и, через некоторое время, продолжил свою деятельность в некотором отдалении. Может быть и он ищет выход, только по своему?

Мне бы стоило посмотреть что происходит по ту сторону двери, но я этого не стал делать. Почему? Есть хороший шанс, что мне не понравится то, что я там увижу.

Когда раздался стук, я дочитывал третью главу «Ветра в ивах» и ждал, что будет дальше. Знакомая книга – хоть какой-то источник уверенности.

Солнечный свет, проходя через стекло, приятно грел. Тоже фальшивка, конечно, но что здесь было настоящим? Я даже не мог поручиться за свои воспоминания. Машина была последним из них, но прочее – куда я ехал, кем работал (администратор по вызову – звучало нелепо), с кем встречался и жил, что предпочитал есть или пить, виделось смутными силуэтами, словно сквозь туман – что-то можно было разглядеть, но не настолько, чтобы что-то понять.

Я нехотя подошел к двери. Через глазок, как и в первый раз была видна только чернота.

– Кто там? – сказал я максимально спокойным голосом.

– Вам пора, – ответил голос с той стороны, – я уже вызвал лифт.

В голосе не было угрожающих интонаций. Мужской, мягкий, приятный, чуть уставший голос.

Подождав немного, но не услышав никаких дополнительных разъяснений, я открыл дверь.

По ту сторону, в чернильном мраке стоял мужчина с морщинистым лицом и, подстать ему, мятом костюме. Будто еще недавно он лежал где-нибудь на полке, а в нужный момент встал, как был, и, не успев разгладиться, пошел по делам. На лысой голове виднелся небольшой клочок седых волос.

Позади него светилась круглая кнопка лифта, невидимая через дверной глазок.

В коридоре отчетливо тянуло холодом.

На ногах у мужчины были тяжелые, испачканные засохшей глиной ботинки из тех, что носят рабочие на стройках.

– А если я останусь? – спросил я, – еще книгу не дочитал.

– Это не самый лучший вариант, – ответил мужчина, и словно в подтверждение его слов тот, кто скребся за стеной принялся работать с удвоенной силой.

– Можно хоть книгу с собой взять? На память?

Он только пожал плечами:

– Берите что хотите.

Я сходил в комнату и надел кроссовки с носками, пусть сырые, но лучше уж в обуви, чем без нее. Взял кошелек с документами и ключи, положил в карманы халата, сунул книгу под мышку и вернулся к входной двери.

Мужчина стоял там же, где был. Свет из приехавшего лифта нимбом отражался на его лысине.

Он посторонился, пропуская меня.

– А что потом? – спросил я, заходя в кабину. Внутри было пусто, ни зеркала, ни кнопок, лишь голые серебристые стены, да белая лампа наверху.

– Откуда мне знать, – сказал мятый человек, нажимая кнопку снаружи, – я здесь всего лишь администратор.

Судя по его скучающему голосу, об этом спрашивал каждый второй.

Двери закрылись и лифт поехал вниз, набирая обороты с каждой секундой.

Ну вот, – подумалось мне, – сейчас начнется.

И началось. С нарастающей боли и равнодушных голосов, произносящих какие-то медицинские термины.