Текст книги "Бездна"

Александр Новиков
БЕЗДНА
(Русский апокалипсис)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. МЕГАПОЛИС

В тот год лето на Северо-Западе с самого начала не задалось. В июне зарядили дожди и шли почти весь месяц. Потом дожди прекратились, но с середины июля обрушилась жара африканская. Днем температура поднималась до тридцати пяти градусов, ночью редко опускалась ниже тридцати. Дождей почти совсем не было и синоптики обещали, что такая погода продержится до сентября.

Раскаленный город задыхался. От жары ежедневно умирали несколько десятков человек. Более-менее сносно можно было существовать там, где стояли кондиционеры. Но и кондиционеры спасали не всегда – из-за жары на подстанциях то и дело вырубались трансформаторы. Даже в «Золотом треугольнике» столицы перебои с электричеством были самым обычным делом.

Вокруг Петербурга и по всему Северо-Западу горели леса, в городе тревожно пахло гарью. В выпусках новостей говорили, что леса поджигают террористы.

Вечером в пятницу восемнадцатого августа старший оперуполномоченный комитета «Кобра» капитан Виктор Гривас собирался в командировку. Пятилетний сынишка крутился вокруг него и доставал вопросами: а куда ты едешь, пап? А когда ты вернешься, пап?.. Жена не спросила ничего – знала, что он не скажет. Да и не надо!

Гривас надел тонкую льняную рубашку навыпуск – она хорошо скрывала поясную кобуру – поднял на руки и поцеловал сына, сухими губами мазнул по щеке жену, подхватил «командировочную» сумку и вышел. Он спустился вниз, сел в машину, пустил двигатель, включил кондиционер и сказал: вперед, капитан Гривас!

Когда он выезжал из двора, охранник приветливо взмахнул рукой.

Спустя десять минут Гривас остановил свой «форд» у маркета сети «Шанхай-сити», зашел и купил бутылку виски, бутылку шампанского и пачку презервативов с запахом лепестков вишни. У него было прекрасное настроение, он насвистывал арию Рамзана из модного мюзикла «Раса господ». Вновь оказавшись в кондиционированной прохладе салона, Гривас извлек телефон и набрал номер.

– Привет, – сказал он, когда в трубке раздалось «хелло». – Привет, я уже еду. Через полчаса буду у тебя… Ты меня ждешь?

– Жду, – ответила она. И от этого голоса – глубокого, грудного, с легким придыханием – у Гриваса побежали мурашки по коже.

С Валерией Гривас познакомился месяц назад. В ресторане. Случайно. Ресторанчик – маленький, неприметный, находился в полуподвале на Парадной улице, недалеко от Кубышки. Именно поэтому он пользовался популярностью у сотрудников «Кобры». Офицеры довольно часто отмечали там очередную звездочку, повышение по службе или иное событие, за которое нельзя не выпить. Между собой ресторанчик называли «Стойло». В тот день они отмечали день рождения начальника отдела майора Колесова… Гривас сидел лицом к двери и заметил ее сразу, как только она вошла. У нее были роскошные рыжие волосы и слегка рассеянный взгляд.

Она вошла и села за столик в углу. Заказала кофе. Вероятно, она кого-то ждала – иногда посматривала то на часы, то на телефон, который положила перед собой. Свет бра падал на рыжие волосы и они давали медный отблеск. А глаза… глаза мерцали в полумраке по-кошачьему таинственно. Потом, позже, Гривас с удивлением заметит, что у нее разноцветные глаза – зеленый и карий… Она ждала кого-то, но этот кто-то все не шел, и минут через двадцать она собралась уходить.

И тогда Гривас быстро попрощался с коллегами и вышел вслед за ней. Он нравился женщинам, легко заводил знакомства. Но с этой рыжеволосой могло обломиться – Гривас ощущал это интуитивно… Он шел вслед за ней до Кирочной, не зная, как подойти. Капитану помог случай. К Валерии (конечно, он еще не знал, что ее зовут Валерия) подскочил молодой попрошайка. Он был с грязными розовыми дредами на голове и прицепучий, как репей. Наркоман. Похоже, дезоморфиновый наркоман… Гривас вмешался, прогнал. Так состоялось знакомство. Это было две недели назад.

Гривас не стал подъезжать прямо к дому Валерии – его учили: без необходимости не надо светиться. Он оставил «форд» на соседней улице, прошел переулком и вскоре был у дверей подъезда, где жила Валерия. В левой руке капитана был пакет с бутылками, в кармане лежала пачка презервативов. Он – предвкушал…

Домофон произнес голосом Валерии: это ты, Виктор? – и у Гриваса сладко заныло в паху. Он отлично помнил предыдущую встречу с Валерией. До нее у Гриваса было много женщин и ему было с чем сравнить… Он мог с уверенностью сказать: такой не было.

– Я, девочка, – ответил Гривас, – я.

Он уже представлял, как возьмет ее. Прямо в прихожей. В прошлый раз все именно так и было – Валерия встретила его в полупрозрачном пеньюаре и все прямо в прихожей и произошло… В брюках у Гриваса пульсировало… Щелкнул замок, Гривас решительно распахнул дверь, вошел в чистенький подъезд старинного дома на набережной Фонтанки. Этот дом нельзя было отнести к элитной категории – он стоял на самом краю «Золотого треугольника», но все же это был респектабельный дом.

Гривас почти бегом поднялся на третий этаж. Обшитая искусственной коричневой кожей дверь отворилась, в проеме стояла Валерия… На этот раз на ней был золотистый шелковый халатик. Солнце било в окно за спиной Валерии, насквозь прошивало тонкую ткань, очерчивало линии тела.

– Входи, мой капитан, – сказала она с легкой полуулыбкой. Ее волосы отливали медью и разноцветные глаза ее – светились. Она сделала два шага назад и Гривас вошел в квартиру. В глубине квартиры играла музыка. Валерия сделал еще два шага назад. Гривас шагнул вперед, поставил на полку под зеркалом пакет с бутылками. Он ощущал запах Валерии и этот запах кружил голову… Он протянул к ней руки… Пульсация крови в брюках сделалась сильной-сильной.

– Иди ко мне, – сказал Гривас приглушенным голосом, а она покачала головой и поманила его пальцем. Он двинулся вслед за ней… Валерия призывно улыбалась и пятилась, пятилась. Он настиг ее в дверях спальни, обнял, впился в губы.

– О-о, мой капитан! – она слегка оттолкнула Гриваса и начала расстегивать пуговицы его рубашки. Он взялся за поясок халатика… Она сказала:

– Спешишь, Витюша… Дай я сама тебя раздену.

Она ловко сняла с него рубашку, отшвырнула ее в сторону… расстегнула ремень и пуговицу на джинсах. Джинсы съехали вниз, глухо стукнула об пол поясная оперативная кобура с портативным «глоком». Валерия притянула капитана к себе… И вот тут он заметил мелькнувшую в зеркале над кроватью тень. В тот момент он еще ничего не понял. Шелковые шторы были задернуты, в спальне висели прозрачные сумерки и рассмотреть что-либо Гривас не мог, но сознание уже пробило острым чувством тревоги… Гривас хотел обернуться, но руки Валерии обнимали, сковывали… А тень в зеркале стремительно приблизилась и Гривас увидел у себя за спиной мужчину. Он все понял. Он оттолкнул Валерию и попытался нагнуться за пистолетом… Острая боль пронзила его насквозь и стало темно.

Гривас очнулся через две минуты. Перед глазами плавали белые, желтые, оранжевые круги. Болела голова, во рту был металлический привкус. Откуда-то издалека доносились голоса:

– Когда он очухается?

– Скоро. Мужик молодой, здоровый – скоро… Минут через пять уже можно будет с ним работать.

Гривас слышал голоса, но не воспринимал смысл слов. Пятна кружились, наплывали друг на друга, расходились в стороны.

– Может, вставить ему кляп? – произнес женский голос и Гривас узнал голос Валерии.

– Не нужно, – отозвался мужской. – У него все мышцы сейчас ватные. Даже если бы он захотел закричать, то не смог бы – таково действие «парализатора».

Голос Валерии произнес:

– Хорошо… А хотите виски, Мастер? Этот урод принес с собой виски.

– Спасибо, потом.

– А ты, Студент?

– И я потом, – отозвался третий голос.

К Гривасу постепенно возвращалась способность соображать… Он вспомнил, что произошло, и едва не заскрипел зубами. И заскрипел бы, да не мог – все мышцы были мягкие, ватные. Он догадался, что его «угостили» «парализатором». Да и металлический привкус во рту подтверждал – да, это «парализатор». Еще он понял, что сидит на стуле. И что притянут к стулу ремнями.

– Эй! – произнес мужской голос, и сильная рука пошлепала капитана по щекам. – Эй, дружок, хватит уже отдыхать.

Та же рука взяла Гриваса за подбородок, подняла голову. Капитан Гривас открыл глаза. Увидел перед собой мужчину лет шестидесяти, седоватого, с умным и внимательным взглядом. Мужчина слегка улыбался… Гривас скосил глаза налево, увидел второго – вероятно, того, тень которого видел в зеркале. Этот тоже смотрел на Гриваса с усмешкой. Гривас скосил глаза направо. И увидел Валерию. Она сидела в кресле, курила длинную черную сигарету. Теперь на ней были джинсы и закрытая блузка.

– Сука, – сказал Гривас. Он произнес это почти шепотом, но Валерия услышала. Она поднялась из кресла, подошла вплотную:

– Сука? Возможно… А ты кто? Ты повелся на суку. Значит ты – кобелек, Витенька. Шавка. А ведь изображал из себя волка. – Валерия подняла левую руку. В руке был личный жетон Гриваса – овальная стальная пластинка на цепочке. Валерия сказала: – Если бы ты поменьше трепал языком, то не оказался бы здесь.

Валерия швырнула жетон в лицо Гриваса и произнесла:

– Как же я вас всех ненавижу.

Мастер сказал:

– Итак, даю мастер-класс. Тема занятия: допрос с применением химпрепарата, так называемой «сыворотки правды». В данном случае это десятипроцентный амитал-натрия. В быту – барбамил. Смотрите, запоминайте, задавайте вопросы – в будущем может пригодиться. – Мастер перетянул руку Гриваса медицинским жгутом, очень медленно ввел содержимое шприца. – Может статься так, что одной инъекции окажется недостаточно – сотрудников спецслужб обучают противодействовать «сыворотке». Хорошо бы и нам ввести обязательный курс противодействия этой дряни. – Мастер снял жгут, закурил и добавил: – Надо будет поговорить об этом с Полковником.

После первой инъекции Гривас, как и предположил Мастер, держался.

– Ничего, – сказал Мастер, – через час вколем вторую дозу. Понадобится – третью.

– А передоза не боитесь? – спросила Валерия. – Жалко будет потерять такую добычу.

– Жалко, – согласился Мастер. – Риск передоза существует, и никаких гарантий дать не могу – всякое может случиться… А чтобы он не загнулся нужно внимательно следить за его реакциями и держать под рукой шприц с кофеином – передоз барбамила снимают уколом кофеина.

Гривас сидел молча, старался сосредоточиться на чем-то значимом. Например, на ненависти к этой рыжей суке. Он взвинчивал в себе эмоции – это помогает бороться с действием сыворотки правды… Гривасу было жарко, мысли текли вразброд, но пока он справлялся. Через час Гривасу сделали вторую инъекцию. И он потек, начал отвечать на вопросы. Сначала Мастер «разминал» его – расспрашивал о коллегах по службе – слабостях, привычках, женах и любовницах, пристрастиях, сильных и слабых сторонах.

Когда месяц назад Виктория доложила, что вошла в контакт с офицером «гестапо», Мастер – в прошлом контрразведчик – сразу начал прикидывать, нет ли здесь подставы. После анализа убедился, что нет, и стал думать: что из этого может получиться. Вербовка? Вербовка практически исключена, а вот попытаться раскрутить «гестаповца» на информацию – например, об агентуре – вполне реально. Если умеючи. Три недели Мастер готовил операцию, а потом сказал: берем сучонка… Мастер закончил «разминку» и задал вопрос о непосредственных служебных обязанностях Гриваса.

Гривас ответил, что сейчас работает по теме «Мертвый огонь». Это ничего Мастеру на говорило. Он кивнул: понятно – «Мертвый огонь», – и начал расспрашивать. Гривас отвечал.

В первый момент даже Мастер не оценил то, что сказал Гривас. А когда оценил, сказал: да это же… да это же… черт знает что!

Мастер допрашивал Гриваса почти сутки с короткими перерывами. Мастер страшно устал, но готов был продолжать и дальше. Он еще дважды потчевал Гриваса барбамилом. Однако к исходу суток Гривас был уже ни на что не годен – он начал уходить в себя, бредил.

Когда стало понятно, что из Гриваса больше уже не добыть ничего, капитана «гестапо» принудительно накачали виски, потом одели, положили в карманы водительское удостоверение. Глубокой ночью Студент подогнал «форд» «гестаповца» поближе к дому. Мастер и Студент вывели невменяемого Гриваса из квартиры. Его посадили в машину и отвезли за несколько кварталов.

В заранее выбранной арке тело вытащили из машины, посадили к стене у мусорного бака. Мастер протянул Студенту вороненый цилиндр длиной сантиметров двадцать.

– Что это? – спросил Студент.

– Телескопическая дубинка. У него в бардачке лежала, – Мастер взмахнул рукой, из рифленого цилиндра с металлическим шелестом выкатились еще две секции – пружинные, витые, со стальным шариком на конце.

Студент с сомнением посмотрел на этот шарик, потом на Гриваса – на его бледное лицо и полуоткрытые губы. Губы шевельнулись и прошептали: сука рыжая… Студент взял дубинку, прикинул в руках – не тяжелая, но увесистая, слегка гнется. Студент примерился, ударил. Ощутил упругий выхлест и как под шариком хрустнуло.

В сотне метров от дома они бросили машину. Стекло оставили приспущенным, а ключи – в замке зажигания.

Когда вернулись в квартиру, Мастер сказал:

– Информации, которую дал этот гусь, цены, братцы мои, нет. Если сумеем ее реализовать, то можно будет устроить ба-альшой бенц… Нужно немедленно доложить Полковнику. Придется, Саша, тебе съездить.

– Когда ехать? – мгновенно отозвался Студент.

– Кончится комендантский час и поедешь.

– Вообще-то, у меня ночной пропуск есть, – сказал Студент.

Мастер с нажимом сказал:

– Вот кончится комендантский час – поедешь. А пока нужно поспать. – Мастер посмотрел на часы и сказал: – Еще четыре часа у тебя есть.

Студент молча кивнул, сразу же отправился спать, а Мастер выпил виски, сел в кухне и закурил. Подошла Виктория, присела рядом, спросила:

– Что вы не ложитесь, Мастер? Вы уже больше суток не спите.

– Скоро лягу, Вика… Тебе особая благодарность: хорошую добычу взяла.

Виктория-Валерия улыбнулась:

– Так ведь случайно получилось. Я же не знала, что в этом кафе «гестаповцы» собираются. Я говорила: я там Шведа ждала. А он не пришел. Зато познакомилась вот с этим, – Виктория кивнула на стол. Там лежало удостоверение Гриваса. – Он подвыпивший был, стал выеживаться: комитет «Кобра». Опер. Особый отдел… Грех было не ухватиться за такого «героя». – Виктория прикурила черную сигарету, сказала: – А вообще-то оттуда можно каждую неделю очередного пса приводить… Возьмем следующего, Мастер?

– Ни в коем случае. В этот кабак как минимум три месяца ни ногой. Поняла?

– Поняла, – ответила она с разочарованием в голосе.

– С этой квартиры тоже придется съехать.

Квартиру сняли специально под операцию. Здесь был кондиционер и горячая вода круглосуточно и бесперебойно – настоящая роскошь. Это стоило дорого, но приличная квартира в «Золотом треугольнике» была необходимым условием операции.

– Жаль, – сказала Виктория. – Кондишн, горячая вода. А в моей дыре… , – она не договорила, махнула рукой. Потом повторила: – Жаль, заплачено-то за месяц. Еще десять дней можно жить.

– Извини, но придется съехать. Предварительно нужно будет убрать следы – протереть все места, где хотя бы теоретически могли остаться пальчики и вымыть полы.

– Сделаю, – сказала Виктория. Потом спросила: – А Саша… Студент надолго уедет?

Мастер внимательно посмотрел на нее. Виктория смутилась.

– Нет, Вика, – сказал Мастер, – ненадолго.

* * *

Александр Андреев по кличке Студент катил по трассе е-95. Студент ехал относительно быстро – широченные колеса и неубиваемая подвеска «лэндкрузера» позволяли игнорировать многочисленные выбоины. Впрочем, местами трасса была разбита настолько, что даже на «крузере» приходилось притормаживать.

Его остановили один раз – на блок-посту при выезде из города, а потом не останавливали совсем. Видно, гайцы передали по цепочке, что едет на «крузаке» крутой перец с крутой ксивой.

В Малую Вишеру – захолустный городишко в Новгородской губернии – Студент приехал к полудню. Он позвонил по номеру, который продиктовал ему Мастер, сказал пароль и ему ответили: ждите, за вами приедут.

Студент ждал. Он сидел в машине недалеко от вокзала. Время тянулось медленно. Температура была уже за тридцать, а кондиционер в «крузере» не работал. Тело сделалось липким от испарины. В воздухе висела дымка, пахло гарью. Иногда где-то грохотало – то ли взрывы, то ли отделенные раскаты грома. Студент слушал радио:

– Новости на «Эхе». Главное к этому часу. Вчера вечером на совместном заседании Совета Директоров Национальной корпорации «Промгаз» и правительства большинством голосов был принят закон «О наркологической помощи в РФ». Отныне каждый наркозависимый гражданин сможет получать бесплатные наркотики в аптеке по месту жительства… Очередная вспышка легочной чумы в мусульманской республике Крым. Есть умершие… В понедельник парламент Голландии рассмотрит закон, запрещающий продажу свинины в крупных универсамах. Если закон будет принят, то свинину, а также все субпродукты, в состав которых входит свинина, впредь будут продаваться только в специально отведенных для этого местах… Верховный суд Франции приговорил к расстрелу лидеров Французской Рабочей партии… Сомалийский Союз морских борцов за справедливость вернул вчера владельцам захваченный месяц назад танкер «Сильвио». Танкер был освобожден после того, как владелец выплатил морским борцам приз в размере полтора миллиона новых евро… Советник Председателя по культуре Ксения Собак выступила с инициативой легализации так называемой ненормативной лексики. Каждый гражданин РФ, считает госпожа Собак, имеет право публично выражать свои мысли в тех словах и выражениях, в каких он считает необходимым… А теперь об этих и других событиях более подробно…

– Эй! – невзрачный мужичок постучал пальцем по полуопущенному стеклу. Студент повернул голову. Не глядя на него, невзрачный спросил: – Это ты целительницу Матрену ищешь?

Это был пароль. Студент кивнул и сказал отзыв:

– Я. Спина у меня, брат, болит, понимаешь.

В воздухе снова раскатился удар. Студент сказал:

– Не пойму – гроза, что ли?

– Снаряды рвутся.

– Какие снаряды?

– Старые. Торфяники горят, а в них с Отечественной еще лежат неразорвавшиеся снаряды. Вот и рвутся в огне от жара… Меня Николай зовут.

– Саша.

– За мной поезжай.

Николай сел в старую «пятерку», завел двигатель. Выплюнув клуб сизого дыма, машина тронулась. Студент поехал следом.

Ехали около часа по очень плохой дороге. Потом свернули на грунтовку и вскоре приехали в деревушку. Здесь было около пятидесяти домов. Большей частью – заколоченных. Возле одного из домов остановились. Выскочила собачонка с рваным ухом, принялась лаять на Студента. Николай цыкнул на нее: цыц, холера! – отворил ворота большого сарая, выгнал оттуда УАЗ. Бросил Студенту:

– Загоняй свой драндулет.

Студент загнал «крузер». Николай сказал:

– Телефон свой оставь в джипе.

Студент послушно бросил телефон на сиденье. Николай запер сарай, сказал:

– Ты поедешь на заднем сиденье. Накроешься простыней, поспишь.

Студент понял, кивнул. Он залез в УАЗ, лег, накрылся с головой простыней. Заурчал двигатель, поехали. Машину покачивало на грунтовке. Незаметно для себя Студент задремал.

Проснулся от голоса: просыпайся, что ли. Студент открыл глаза, сел.

УАЗ ехал по берегу озера. Длинным языком в глубь озера выдавался мыс. В самом конце его стоял среди сосен хутор – две рубленые избы и хозяйственные постройки. У воды расположилась банька. Озеро под лучами солнца сверкало.

Николай остановил машину возле ближнего дома. На крыльце дома стоял мужчина. Левая половина лица у него была обыкновенная, а вот правая… правая была изуродованной, бугристой, сплошь покрытой неровными шрамами. Казалось, что правую половину лица срезали с головы, прокрутили через мясорубку и вновь швырнули на место, не потрудившись толком разгладить. Мужчина курил и смотрел на автомобиль. У его ног сидела большая лохматая собака.

– Приехали, – сказал Николай, заглушил двигатель и стало тихо. Так тихо, что Студент услышал стрекотание кузнечиков в траве. Вылезли из машины. Пес на крыльце поднялся. Мужчина сказал ему: спокойно, Жилец, свои, – и спустился с крыльца. Он подал руку Николаю – левую. Студент бросил взгляд на его правую руку и увидел, что ней всего два пальца – большой и указательный.

Человек с половиной лица посмотрел на Студента и произнес: да, бежит время… Студент не понял, что это значит, а переспрашивать не стал, сказал:

– К Полковнику с важной информацией.

– Пойдем.

Они вошли в дом. Миновали сени, большую кухню и оказались в просторной комнате. Здесь была печь, покрытая изразцами, старинная мебель и высокие напольные часы. В углу висели иконы. У большого круглого стола перед раскрытым ноутбуком сидели старик и молодая женщина. Она была красива: волосы пшеничного цвета, Русскоее лицо и ямочки на щеках. Студент поздоровался: здравствуйте. Старик и женщина посмотрели на него. У старика был пронзительный взгляд.

– Вы от Мастера? – спросил старик.

– Да.

– Очень хорошо. Как вас величать?

– Студент.

– А по имени?

– Александр… Саша.

Старик встал, протянул руку. Студент подошел, протянул свою. Рукопожатие старика оказалось на удивление крепким.

– Меня зовут Дервиш, – сказал старик. – Можете называть Евгений Васильевич.

Женщина тоже подала руку.

– А я,– сказала она, – Лиза. Присаживайтесь, Саша.

Студент сел. Дервиш произнес:

– Ну, рассказывайте.

– Что? – спросил Студент.

– С чем прислал вас Мастер.

– Извините, но мне нужен Полковник.

Старик улыбнулся и сказал:

– Я и есть Полковник.

Студент замер. Потом оглянулся на монстра с половинкой лица. Тот невозмутимо кивнул… В доме было тихо… очень тихо… только тикали старинные часы в углу. В луче солнечного света плясали пылинки. Студент подумал: вот так оно и бывает. Ты думаешь, что после того раза ты стал тертый и опытный, но оно все-таки происходит. И происходит всегда неожиданно… Внимательно смотрел Дервиш, женщина слегка улыбалась, монстр стоял за спиной. Наверняка у него есть оружие. И у женщины, возможно, тоже есть. Да и за дверью вероятно тоже притаился кто-то… Вот, Саня, ты и попал. Ай, как обидно!

Негромко, но резко пробили часы.

Жаль, что гранаты остались в машине, – подумал Студент, принужденно улыбнулся и вслух сказал:

– Мастер велел передать письмо.

– Письмо? – удивленно спросил Дервиш. – Он велел передать письмо?

– Письмо, – кивнул Студент и запустил руку под рубашку… нащупал рукоятку пистолета – это был «глок» убитого им Гриваса. Рукоятка казалась горячей… Уйти отсюда скорее всего не получится. Но и живым они его не возьмут.

Он вырвал из-под рубашки пистолет – портативный «глок-27». Улыбка на лице женщины замерла. Студент поднялся, сделал три шага назад и в сторону, встал так, чтобы видеть монстра. Сказал:

– Ну что, не прокатило, господин Полковник ?

Старик смотрел очень спокойно. Студент криво усмехнулся:

– Не прокатило… А все дело в том, что я лично знаю Полковника. Знаю в лицо… Понятно?

Монстр негромко произнес:

– Саша, не дури. Я ведь тоже тебя знаю, тезка… Это же мы с Полковником отбили тебя у конвоя. Вспоминай – июль 13–го, Выборг… Ну, вспоминай! Помнишь?

Студент молчал. А монстр продолжил:

– А Полковника – того Полковника, которого знал ты – больше нет. Он погиб три года назад. Его ношу взяли на себя Евгений Васильевич и Елизавета Владимировна, вдова его.

Студент не знал, как относиться к словам монстра. Он стоял, сжимал рукоятку пистолета и готов был открыть огонь в любую секунду… В этот момент отворилась еще одна дверь. Студент мгновенно навел на нее ствол… из дверного проема выбежал мальчик лет трех. Он был в одних трусиках с нарисованными утятами, с серебряным крестиком на шее, загорелый, крепенький.

– Мама, мама! – закричал он громко и звонко, подбежал к женщине, топая по половицам голыми ножками. – Мама, я проснулся.

Женщина обхватила его, прижала к себе.

Мальчик обвел всех взглядом. Остановился на незнакомом ему Студенте. И произнес:

– Привет… Ты кто?

– А ты? – ответил Студент.

– Я? Я – Лешка.

– А отчество? – спросил Студент по наитию. – Отчество есть у тебя?

– Конечно, есть. У всех человеков есть отчество… Иванович мое отчество. Потому что мой папка – Иван. Только он умер.

Студент перевел дух, опустил руку с пистолетом. К нему подошел старик, аккуратно извлек из его руки пистолет, похлопал по плечу, сказал: ничего, Александр, ничего – бывает… Студент опустился на стул, ладонью стер испарину со лба.

Дервиш, Елизавета, Студент и монстр сидели вокруг стола. Монстра, как и Студента, тоже звали Саша. Студент уже второй час рассказывал про Гриваса. Во всех подробностях – начиная с того момента, как Виктория случайно зашла в кафе на Парадной и вплоть до ликвидации Гриваса. Потом еще около получаса ему задавали дополнительные вопросы. В основном спрашивал Евгений Васильевич.

Когда вопросы иссякли, Дервиш подвел итог:

– Информация, которую вы добыли, исключительно интересна, но… Как вы думаете, Александр, в «гестапо» не заподозрят, что этот Гривас побывал в ваших руках?

Студент ответил:

– Не должны. Мы сымитировали разбойное нападение. Все достоверно – удар по голове, вывернутые карманы. В Петербурге ежедневно происходят десятки таких случаев.

– Согласен. Но убийство офицера «гестапо» – не рядовой случай. Его будут проверять очень тщательно… Как насчет следов от инъекций?

– Кололи инсулиновым шприцем. Он не оставляет следов.

Дервиш сказал:

– Кстати, очень важно, чтобы его быстро нашли и опознали.

– Найдут быстро. Опознают еще быстрей – мы оставили на трупе личный жетон.

Дервиш кивнул: это правильно, – но больше ничего не сказал… Лиза произнесла:

– Евгений Василич! Нужно принимать решение.

И монстр поддержал:

– Евгений Василич! Кровь из носу – нужно взять эти усилители.

Дервиш извлек из нагрудного кармана летнего пиджака сигару, но прикуривать не стал, а просто понюхал ее и вновь положил в карман. Потом сказал:

– Ладно. Будем готовить операцию. Времени, конечно, в обрез, но, я думаю, успеем.

Студент сделал то, ради чего его направляли сюда, и готов был ехать обратно, но вдруг забарахлил движок УАЗа. Николай сказал: в пять минут сделаю, но возился уже больше полутора часов. Студент за это время дважды искупался и теперь сидел на борту лодки, опустив босые ноги в воду – она была необыкновенно теплой – смотрел на озеро. Рядом сидел пес по кличке Жилец… Студент уже знал, что на хуторе есть две собаки. Немецкая овчарка по кличке Джон и беспородный Жилец. При этом Жилец был тут, похоже, вожаком.

Вечерело, солнце готово было опуститься прямо в чащу на противоположном берегу, и длинные зубчатые тени елей легли на воду. Студент думал: в каких-то пяти часах езды – Питер. Там толпы озабоченных людей, шум, суета, пролиция. А здесь тихо, спокойно. Рыбная мелюзга мельтешит на мелководье, отблескивает серебром в прозрачной воде, в небе парит ястреб, стрекозы летают… Саша подумал: вот бы приехать сюда вдвоем с Викторией.

…В апереле Мастер сказал Студенту:

– В группу вошел новый человек. Завтра я вас познакомлю. Думаю, вам придется работать в паре.

Новым человеком оказалась Виктория.

В свои неполные двадцать шесть Студент был уже опытным подпольщиком, хорошо знал, что личные отношения внутри группы нежелательны. Мягко говоря… Но он увидел Викторию – ее рыжие волосы, ее разноцветные глаза – и погиб. Он думал, что ни словом, ни взглядом не выдал себя, но Мастер – матерый агентурист Мастер – все просек. Он сделал выводы, и Виктория куда-то исчезла. Студент о ней не спрашивал – среди подпольщиков не принято задавть вопросы и знать больше того, что необходимо. Но каждый день Студент думал о Виктории. А три дня назад Мастер вдруг сказал:

– Послезавтра, Саша, операция – «гестаповца» брать будем… Кстати, будет участвовать твоя знакомая.

Мастер не хотел привлекать Студента, но в тот момент у него просто не было других людей. Так и получилось, что Студент снова увидел Викторию. Увидел, как она расстегивает одежду на Гривасе. В Студенте проснулась такая ревность!

Сзади заскрипел песок, Студент подумал, что это Николай, но оглянулся и увидел Дервиша. Старик направлялся к нему. Студент встал. Жилец тоже поднялся, завилял хвостом.

– Сидите, Александр, – махнул рукой старик. Студент сел. Дервиш опустился рядом, сложил руки на рукояти трости. Некоторое время сидели молча, потом старик спросил:

– Нравится здесь?

– Да, – ответил Студент, – хорошо.

Минуту посидели молча. В камышах плескалась рыба.

– У меня, Александр, есть к вам предложение, – сказал старик.

– Слушаю, Евгений Васильевич.

Дервиш вытащил из кармана сигару, понюхал ее. Потом произнес:

– Я предлагаю вам принять участие в предстоящей операции.

– А… почему я?

– Есть две причины. Во-первых, потому, что дело в высшей степени серьезное. О нем должны знать как можно меньше людей. А вы все равно уже в курсе дела. Во-вторых, вы человек, способный быстро принимать решения в экстремальных обстоятельствах.

– Почему вы так думаете?

Дервиш улыбнулся:

– Я, хоть это и нескромно, разбираюсь в людях. Кроме того, сегодня я видел вас в этой самой экстремальной ситуации. Вы мгновенно приняли решение – правильное. Хотя и понимали, что живым вам не уйти… Так?

– Так, – вынужден был согласиться Студент.

- Ну что – принимаете мое предложение?

– Да, разумеется принимаю.

– Значит, завтра мы с вами поедем в Москву.

* * *

Вечерело, край солнца коснулся воды Финского залива.

Председатель быстро шагал по галерее, опоясывающей верхний этаж Башни. Внизу уже сгущались сумерки, но здесь, на верхнем этаже стометрового здания, все еще был день. На галерее было совершенно пусто, только вдали, у поворота, маячила фигура сотрудника СБ. Бронезаслонки окон галереи были подняты, стекла раздвинуты. В окна свободно втекал ветер. Трехметровой ширины окна были расположены через три метра. В проемы падал свет, промежутки давали тень. Председатель шагал, стремительно перемещаясь из света в тень, из света в тень, и ветер с залива шевелил складки его черного шелкового кимоно. Ветер был жарким, с запахом гари и не приносил никакого облегчения.

Неожиданно Председатель заметил слева на стене тень. Он повернул голову к окну и увидел, что на карнизе одного из проемов сидит большой черный ворон. Председатель остановился. Птица косила на него круглым блестящим глазом. Казалось, что она смотрит осмысленно. Несколько секунд Председатель рассматривал птицу, потом поднял, как крылья, полусогнутые руки в широких черных рукавах кимоно и произнес: кар-р-р!.. Ворон смотрел. Председатель сделал шаг в сторону птицы, снова произнес: карр!.. Птица невозмутимо сидела на карнизе. Ее черные перья отливали синевой. Председатель сделал еще один шаг и снова: карр!.. Только после этого ворон неторопливо взмахнул крыльями и полетел в сторону залива. Туда, где садится в воду красный диск солнца. Председатель смотрел ему вслед. Солнце резало глаза, Председатель щурился. С каждым взмахом крыльев птица становилась дальше, уменьшалась в размерах. Через десять секунд она сделалась черной точкой на фоне желтого неба. Председатель усмехнулся и двинулся дальше.