Текст книги "Опасная игра"

Александр Плисковский
Опасная игра

© А. Плисковский, текст, 2024

© Издательство «Четыре», 2024

* * *

Игра удалась

Произведение «Опасная игра», созданное Александром Плисковским, весьма неожиданно и довольно уникально. Попробуем определить его жанр. Получается: фантастическая повесть в стихах для детей и подростков. Слегка боязно слишком уж польстить автору, но другого аналога, кроме романа в стихах «Евгений Онегин» Александра Сергеевича Пушкина, на ум не приходит. Мне припоминается ещё парочка подобных произведений – в которых стихотворный текст сочетается со строгим увлекательным сюжетом, – но вот, пожалуй, и всё… При этом все подобные тексты, которые мне удалось вспомнить, адресованы взрослой, готовой к литературным экспериментам аудитории, а здесь явная детская литература. Но при этом – что называется, без дураков. Как писал Чуковский – так же, как для взрослых, только лучше.

Очень часто при написании сюжетных вещей страдает рифма. Здесь же ничего подобного нет. Нельзя обвинить автора в злоупотреблении ни глагольными рифмами, ни слабыми. Напротив, есть очень свежие составные рифмы, владеть которыми доступно далеко не всем:

 
– Я упал на твёрдость камня,
пылью выпачкался весь.
В сердце рухнула тоска мне –
как я очутился здесь?
 

«Камня» – «тоска мне»… Ну разве это не находка?

Или ещё:

 
Тут я пёселю:
– Постой-ка, ну-ка снова повтори,
что там с саблей жизнестойкой,
той, что чтут богатыри?
Если есть такая сабля,
то не страшен враг любой –
не боясь его ни капли,
я отважно ринусь в бой!
 

И ещё хочется отметить одну особенность текста Александра Плисковского: в основе его сюжета – мифологические структуры. А это всегда интересно и выигрышно с точки зрения читательского интереса. По сути это традиционная сказка, действие которой перенесено в другие реалии. В какие? В реалии компьютерной игры. Тридевятое царство, тридесятое государство, в которое волей случая попадает герой произведения, подросток Саша Зайкин, – это мир компьютерной игры. Да и фамилия у героя вполне себе сказочная. В этом компьютерном лукоморье мальчика встречает говорящий пёс – ну чем не парафраз сказки об Иване-царевиче и Сером Волке. Народ, живущий в этом мире, угнетается хтоническим чудовищем, напоминающим ужасного персонажа из игры Doom. Пёс передаёт мальчику древнее пророчество:

 
Старики вот говорят,
много-много лет назад
жил великий предсказатель,
он вещал, что истязатель –
этот фиолглист Вурдол –
будет враз повержен в дол.
В тот прекрасный добрый день
как в одну из деревень
рухнет в мир из ниоткуда,
словно фокус или чудо,
милолицый мальчуган.
Хоть совсем не великан,
сможет кокнуть супостата.
Коль успеет до заката
разобраться с тем, кто злой, –
вмиг отправится домой!
Ну а если не успеет
с окончаньем эпопеи
он до вечера, тогда
здесь застрянет навсегда.
 

Абсолютно сказочный приём. Однако мастерски вплетённый в компьютерные реалии, понятные и близкие современной молодой аудитории…

А сказка – это не просто намёк и добру молодцу урок. Культурологи давно подметили, что её структуры восходят к древнему мифу. Сказка говорит о том же, о чём говорит эпос, но только в упрощённой, доступной юным читателям форме.

Язык этой киберсказки также близок молодёжной аудитории. Сленг юных игроманов используется к месту и по делу:

 
Я не думер, не личинус
и люблю весёлый движ.
Флопнуться, конечно, минус,
плюс – когда не загрустишь.
 

Дело в том, что, как можно узнать из эпиграфа к тексту, он написан «с сюжетной подсказки внука – Мирона Зыкова». По сути это соавторство двух близких людей из разных поколений, разных культур, с разным информационным багажом – деда и внука. От внука эта «фэнтези-сказка», как её назвал автор, получила антураж, а от деда – поэтическое воплощение.

И в этом ещё одно её достоинство – это настоящее семейное чтение, позволяющее укрепить родственные узы представителей разных поколений. Когда читаешь этот текст, укрепляешься в вере в то, что все проблемы «отцов и детей» преодолимы. Если возможно вот такое авторское сотрудничество между дедом-сказочником и внуком-компьютерщиком, семья будет крепка.

Значение этого произведения трудно переоценить именно сейчас, когда правительство нашей страны в качестве краеугольного камня государственной политики ставит семейные, традиционные ценности. Сказка – это традиция. Компьютерная игра – современность. И вот так органично они сошлись в этом тексте.

Короче говоря, игра удалась!

Андрей Щербак-Жуков,

поэт, прозаик, критик

Благодарность

Я безгранично благодарен руководительнице онлайн-курса «Каракули» – Веронике Пустозеровой. Её очень меткие и верные замечания неоднократно заставляли меня опять и снова исправлять мой текст, доводя его до более понятного и читаемого. Благодарю Создателя за такого чудесного человека на моём пути!

Из жизни героя ещё до приключений

Познакомьтесь с Сашей

Третьеклассник Саша Зайкин –

фантастический герой.

Нет, он вовсе не зазнайка,

хоть и сердится порой

то на папу, то на маму,

то на весь огромный свет –

в общем, куксится упрямо,

если в доме нет конфет.

Иногда немного шкодит –

не ложится спать в кровать.

Любит, если вдруг находит,

где попало рисовать.

Сашин замысел прекрасен –

без салюта жизнь не та:

стены ванной разукрасил

и взъерошил шерсть кота.

А потом приятель Ваня

заявился на порог –

удостоил Сашу званья:

– Сань, ты будущий Ван Гог!

С другом Ваней на диванах

целый вечер напролёт

маневрировали рьяно –

междиванный перелёт.

Напрасная паника

В школьной чайной вышел случай –

крах с разгромом и бедлам:

на полу посуда кучей,

стол расколот пополам.

Вдруг учительница входит,

сразу задаёт вопрос:

– Дети, что здесь происходит?

Что за бедствие стряслось?

Дети классом:

– Марьиванна,

если честно отвечать,

это Саша стал нежданно

головой об стол стучать.

Говорил, урок на завтра

даже чудо не спасёт.

Плакал, что лишат «Майнкрафта»,

если двойку принесёт.

Все на Сашу смотрят дети –

дескать, что за канитель?

Саша, покраснев, ответил:

– Я забыл, как пишут «Л».

Часть I

Глава 1

Вот поехал как-то раз

в лесопарк четвёртый класс.

На автобусе на школьном

на экскурсию привольно

было ехать детворе.

Лес уж цвёл по той поре.

Всюду буйное цветенье

фиолетовой сирени,

белых вишен скромный рой

возвышался над горой.

Любовались в окна дети

на весенние соцветья,

кто-то ел, а кто играл,

только Саша Зайкин спал.

Видно, с вечера на игры

он потратил много сил –

игры, словно злые тигры,

любят скушать детский пыл.

Сладко спится под гуденье

двигателя и в тепле.

Запах кожи от сидений,

качка, как на корабле.

Вглубь авто природа влезла

ароматами весны.

Словно люлька, вмятость кресла,

обнимая, дарит сны.

А тем временем в глубинке

у развилки двух дорог –

в зарослях, где по старинке

указатель прям и строг,

некто в чёрном появился,

стрелку в против развернул,

всхохотал, раздухорился

и… исчез, как дальний гул.

Тут автобус доезжает

до распутья меж дерев,

и водитель вмиг решает

повернуть по стрелке влев…

О, как выглядит всё странно –

едут, едут, нет конца.

Вдруг повсюду мгла тумана,

будто белая пыльца,

поднялась. На всех дремота

рухнула, автобус встал.

Все уснули, лишь с чего-то

спать наш Саша перестал.

Смотрит и понять не может,

почему вокруг все спят?

Дверь раскрыта… Мысль тревожит –

не пойти ли кинуть взгляд,

что кругом? Куда дорога?

Где найти, чем разбудить?

Если выглянуть немного,

можно в лес не заходить.

Вышел наш герой наружу

из автобуса, глядит –

на тропинке возле лужи

что-то чёрное блестит.

Подошёл – экран смартфона.

Взять ли? Говорят, нельзя –

брать чужое незаконно,

искривится, мол, стезя.

Хорошо, экран небитый,

корпус – тоже не помят.

Пачкотню платочком вытер,

жмёт на запуск – цел заряд!

А платок – подарок мамы –

вышиты две буквы: АЗ.

Для мечты не жаль ни грамма –

коль испачкал, бросил враз.

Кинуть гаджет нет резона.

Взял – работает! Ура!

Ух, покруче бадминтона

там какая-то игра.

Надпись: «МО́НСТРОЙКС».

Что за штука?

Надо бы войти – понять.

Запуск игр – легка наука,

коль пароля нет – начать.

На «Майнкрафт» похожа очень,

но другая, так сказать,

как на хлеб походит сочень –

можно то и то съедать.

Вдруг картинка взвилась кругом,

будто изнутри кто ест,

что не вызвало испуга,

только маленький протест.

На экране появился

уходящий вглубь провал.

В эту дырку провалился

Саша вмиг да и… пропал.

* * *

Лучше всех о том, что было,

знает только сам герой.

Так устроено порой –

что прошло, то стало мило.

Запишу вам без прикрас

Саши Зайкина рассказ:

– Я упал на твёрдость камня,

пылью выпачкался весь.

В сердце рухнула тоска мне –

как я очутился здесь?

Осмотрелся. Вроде зданье:

льётся свет сквозь потолок.

В ужасе от осознанья,

что в плену, мгновенно взмок.

Глядь, ни выходов, ни окон.

Выйти как? С чего начать?

Стал, как мотылёк в свой кокон,

в стену головой стучать.

Вдруг стены́ разбились блоки:

хрясть – проделался проход.

Тут я замер – сердце в шоке, –

страшно сделать шаг вперёд.

Но узнать, что там снаружи,

лучше, чем сидеть внутри, –

что-нибудь да обнаружить

важно, как ни посмотри.

Выхожу, смотрю – деревня,

как в игре: вся из кубов.

Лес вокруг зелёным гребнем,

только мир слегка дубов –

всё из пикселей как будто:

домики, кусты, забор…

Вдруг я вспомнил всё, и жуткий

вырвался из горла ор.

Бли-и-ин! Жиза какая! Я же

в это вляпался, как есть.

Стал в игрушке персонажем?

Слышал, так бывает. Жесть!

Я не думер, не личинус

и люблю весёлый движ.

Флопнуться, конечно, минус,

плюс – когда не загрустишь.

Ладно, разберусь по ходу,

что мне делать здесь и как.

Мне бы в лес да на природу –

вдруг найду какой-то знак…

Между тем, дойдя до края

деревеньки, нахожу

сетчатый забор на сваях,

уподобленный ежу:

кто внутри, не перепрыгнут,

не пролезут сквозь такой –

весь в шипах штакетник выгнут

в петли спутанной дугой.

Вот же я какой «везучий» –

угодил, так угодил!

Не хватало здесь до кучи

стаи бешеных горилл.

Захожу за угол дома,

предстаёт безумный вид:

монстров двоица знакомых.

Образ каждого – мертвит.

Эта парочка знакома

жёгшим в «Радужных друзей!» –

тех, кто алчностью влекомы,

нет безжалостней и злей:

Синий в жёлтой диадеме

и Зелёный длиннорук.

В лапах их, как мозг на схеме,

чёрный пёс – желанный друг.

Я давно просил собаку

у родителей, но те

склонны не были, однако,

уступать моей мечте.

Здесь, увидев бедолагу

в монстролапах, я не мог

не воскликнуть: «Ой, бедняга!» –

чем внимание привлёк…

Кинув пса, пошли в атаку

монстры прямо на меня.

Я ж с утра не лезу в драку –

бег люблю в начале дня!

Мне пришлось бежать проворно

прочь – куда глаза глядят!

Если тормозить – бесспорно,

будешь моментально смят.

Забежал в ближайший домик,

с ходу спрятался в шкафу.

Хорошо, что нету, кроме

двух громил, других, тьфу-тьфу.

С дрожью в сердце обнаружил,

в страхе сходен стал мышу –

только стихло всё снаружи,

выхожу и не дышу.

Глава 2

У порога чёрный пёсель –

тот, кого случайно спас.

И оскал на морде пёсьей,

точно смайлик на заказ.

Вдруг он гласом человечьим

начинает говорить:

– За спасенье от увечий

буду век благодарить!

Раньше густонаселённо

было в мире, оживлённо

дни летели чередой,

но пришла напасть бедой.

Монстройкс –

мир, где монстры-огры

властвуют теперь недобро –

жителей всех деревень

угнетают каждый день:

выгоняют на работу,

заставляют рыть без счёту

шахты по добыче руд,

что железными зовут.

Глянь, безлюдно поселенье –

так кругом! Всё населенье

беспощадно поборол

фиолетовый Вурдол –

глисто-монстр девятиглавый –

враг наш, чьи друзья оравой

всюду рыщут день-деньской:

нет ли ссоры бунтовской?

Вражьи слуги злей, чем звери, –

в грубой действуя манере,

норовят на всех напасть,

чтоб поиздеваться всласть.

Ну и в этот раз хотели

взять без лишней канители

гостя в плен, но ты не ждал –

спас меня и… убежал.

Молодец! Хвалю, что храбрый!

Можешь взять судьбу за жабры!

Старики вот говорят,

много-много лет назад

жил великий предсказатель,

он вещал, что истязатель –

этот фиолглист Вурдол –

будет враз повержен в дол.

В тот прекрасный добрый день

как в одну из деревень

рухнет в мир из ниоткуда,

словно фокус или чудо,

милолицый мальчуган.

Хоть совсем не великан,

сможет кокнуть супостата.

Коль успеет до заката

разобраться с тем, кто злой, –

вмиг отправится домой!

Ну а если не успеет

с окончаньем эпопеи

он до вечера, тогда

здесь застрянет навсегда.

– Вот спасибо! – отвечаю. –

Только я-то тут при чём?

Мне бы сэндвича да с чаем,

а не глиста бить мечом.

Не хочу приколов боя,

хоть в игре, да наяву –

рать глиста пойдёт гурьбою,

я и час не проживу.

– Повторяю: до заката

надо глиста поразить,

а иначе без возврата

будешь в наших дебрях жить.

Ты намерился, похоже,

здесь остаться навсегда? –

вопрошает пёс. – Ну что же,

путь, ведущий в никуда,

тоже выбор! Не иначе,

выбираешь ждать конца –

пусть родители поплачут

о пропаже сорванца,

школьный пусть преподаватель

дни и ночи напролёт,

как в раскаянье терзатель,

вспоминая, слёзы льёт.

Значит, зря чертил негласно

карту я лесных дорог?

И точил, видать, напрасно

адамантовый клинок?

Тут я пёселю:

– Постой-ка, ну-ка снова повтори,

что там с саблей жизнестойкой,

той, что чтут богатыри?

Если есть такая сабля,

то не страшен враг любой –

не боясь его ни капли,

я отважно ринусь в бой!

Адамантовая сабля,

если в битве вы точны, –

это вам не в парке грабли,

а орудие войны.

Только вынешь саблю эту,

все, кто воду мутят тут,

в краткий миг невзвидят света –

задрожат и убегут!

Я в одной игре такою

обезвреживал врага.

С ней такое я устрою –

будет битва недолга!

Пёс, не говоря ни слова,

подступает к сундуку,

что в углу стоит. Покровы

сняв, хватает ключ к замку.

Лапой в щель замка вставляет,

про-во-ра-чи-ва-ет… Скок –

крышка настежь! Глубь являет:

карту, саблю и свисток.

– Вот, – сказал мне пёсель, – это

то, что нужно для бойца!

Здесь на карте есть приметы,

где идти, куда лица

не совать, иначе худо

будет личику совсем.

Нужно поспешить, покуда

солнце низко – нет проблем.

Самый лёгкий путь к спасенью,

лучший дар в твоей горсти –

постарайся обрести

два крыла: любовь – смиренье.

Спрячь в душе на дне глубин

тайну бережно и нежно –

в этом мире всех люби

одинаково безбрежно.

Будто просо, щедро сей

добрые дела любому.

Если что, спасай друзей,

чтоб опять проснуться дома,

мой свисток здесь не случайно,

он волшебный призывник –

будет дело чрезвычайным,

свистни, чтобы я возник.

Появлюсь и что есть мочи

стану другу помогать.

Разум долго не мороча,

разгоню любую рать!

Но свистеть лишь раз возможно,

так что не используй зря –

жалко, если будет ложным

вызов, честно говоря.

В день свистеть не чаще раза –

так записано в закон.

Кто нарушит пункт указа,

скушает того дракон –

желтокожий животина

схряпнет хищно и востро.

В общем, та ещё скотина,

ненасытное нутро!

Ну, теперь-то ты всё понял

и надежд не подведёшь?

Так что, саблю сжав в ладони,

помоги унять грабёж

и, насилье над народом

кончив, монстро-жуть спихнуть.

А теперь пойдём к проходу –

покажу, где встать на путь.

Глава 3

Мы направились к окраине,

где за садом закуток.

Там подкоп, прорытый втайне,

выйти к лесу нам помог.

Дальше вышли на просёлок.

Пёсель карту развернул.

– Путь по тропке между ёлок

сохрани, чтоб не свернул.

И по ней придёшь к пещере,

где таится Зевл – колдун.

Поспрашай дорогу к «зверю» –

Зевл негодник, но не лгун.

И за солнцем зри особо –

бойся время потерять.

Я же здесь останусь, чтобы

скарб деревни охранять.

Так, повесив саблю сбоку,

спрятав карту и свисток

по карманам, я далёко

в путь отчалил, как ходок.

По тропинке шаг за шагом

всё смелее глубже в лес.

Сердце полнится отвагой,

верой в доброту небес.

Лес стоит довольно странной

кубопиксельной стеной.

Вдруг я слышу многогранный

рык звериный за спиной.

Оглянулся – за стволами

монстра рыжего видать.

Вот напасть! Как будто пламя

вспыхнуло – пора бежать!

Видимо, за мной вдогонку

Синий Рыжего пустил.

Смазав страхом шестерёнки,

я рванул что было сил.

Но не хоженой тропинкой,

а сквозь дебри побежал.

Через бурелом с запинкой,

сквозь противных веток шквал.

Только ноги вдруг ослабли:

чую – больше не могу.

Тут припомнил, есть же сабля –

что же, дурень, я бегу?

Встал, из ножен саблю вынул,

развернулся на врага,

и хотя от страха стыну,

всё – закончились бега!

Рыжий монстр, догнав, мгновенно

понял, что ему грозит, –

в сабли блеск смотря, как в стену,

тут же сгинул, паразит.

Я вздохнул и огляделся –

всюду непролазный лес.

Что мне делать? Нету версий.

Путь найти – уже прогресс.

Вдруг с позором обнаружил,

что пока я мчал, как ял,

в зыбь кустов, как в море кружев,

где-то карту потерял.

Ничего себе накладка!

Карту где теперь найти?

Как бежал я? Вот загадка –

не видать назад пути.

Может, вызвать пса свистулькой?

Мне не выйти самому.

Нет, беда пока фитюльки –

торопиться ни к чему.

Начал вспоминать, где солнце

было, встал на путь когда.

Я не дольше марафонца

мчался, значит, мне туда.

Продираясь сквозь чащобу,

бороздя орду ветвей,

я внезапно, до озноба,

слышу голоса людей.

Кто-то детским или женским

говорит, другой – мужским.

Любопытством взят вселенским,

я подкрадываюсь к ним.

Втихаря смотрю сквозь ветки,

вижу на лугу двоих

в латах, только тоже… детки,

лет чуть более моих.

Парень с девушкой. В руках же

карту, что мне пёс вручил,

держат, пялятся, а также

меж собой клянут чудил,

что в лесу теряют карты…

Перед ними костерок.

Захотелось до азарта

к ним, поскольку весь продрог.

Вижу, что не отморозки,

не служители врага –

латы их совсем не броски,

значит, скромность дорога.

Так, слегка от страха жилясь,

я решил-таки рискнуть.

Выхожу – насторожились…

Можно ль им раскрыть мой путь?

Спрашивают: «Мальчик, кто ты?

Что ты делаешь в лесу?»

В шутку молвлю: «Груз заботы

в сердце горестно несу.

Всё скажу, не приукрашу,

я обычный ученик.

Ну а имя: Зайкин Саша.

В мир ваш нехотя проник.

Провалился как бы с неба

в злополучное село.

И печально б стало мне бы,

если б чудо не спасло:

чёрный пёс поведал тайну,

как вернуться мне домой.

В общем, я тропой случайной

против зла иду на бой,

но куда идти, не знаю,

заблудился впопыхах.

Правда, словно боль зубная –

мой маршрут у вас в руках.

Обронил, к несчастью, карту,

от беды бежал когда…

К вам же мой вопрос стандартный:

карту мне вернёте, а?»

Пара зорко осмотрела

с ног до головы мой вид.

Не внушил им мысли смелой

мой чудной для них прикид.

«Карту мы тебе, конечно,

возвратим, не станем мешкать, –

отвечает парень мне. –

Только, если ты извне

к нам попал, то как проверить

правду слов – в каком размере

всё, что сказано, не ложь?

Не клади или не ложь –

как сказать? Блесни-ка знаньем!

Ты знаком с правописаньем?

И не лги или не лжи?

В общем, честно доложи.

А то ходят тут порою

прихлебатели глиста

и коварно козни строят.

Поклянись, что цель чиста!»

Я опешил от такого

недоверья и молчу.

Что могу сказать крутого

эдакому ловкачу?

Но вступилась тут девчонка –

говорит: «Чего пристал?

Знаешь, рвётся там, где тонко…

Ни к чему вопросов шквал.

Он и так поведал много.

Мы не в классе, а одни,

хватит строить педагога –

карту мальчику верни!»

Вижу, девочка сурово

смотрит, хладно говорит.

Но разумна и толкова,

несмотря на грозный вид.

Часть II

Глава 4

Молвит девочка: «Я Стефа,

парень – Клёха. Он мой друг.

Стражи местного рельефа,

ходим здесь за кругом круг

в тщетных поисках сраженья,

чтоб спасти кого от бед.

Только мало достижений –

не хватает нам побед.

Жизнь – падения и взлёты

на пути к дарам мечты.

Наша цель – спасти кого-то.

Может, это будешь ты?

Если нас не для награды,

а как друг возьмёшь с собой,

будем безгранично рады

вместе с другом прыгнуть в бой».

Замолчав, взяла у Клёхи

карту, протянула мне.

Я шучу: «Дела неплохи,

раз со мною наравне

два бойца – не будет скуки

в войске, где все мастера!»

Мы, пожав друг другу руки,

плюхнулись вокруг костра.

Над костром сооруженье,

на котором котелок.

Нет пока воды кипенья

в котелке, но вот парок

начинает литься ярко.

Стефа, как родная мать,

молвит: «Надо б для заварки

мятного листа нарвать.

Поищу-ка я тут рядом».

Встав, взяла свой арбалет

и пошла, окинув взглядом

наш нечаянный дуэт.

Только Стефа в роще скрылась,

Клёхе задаю вопрос:

«Чую, не случайный вылаз

здесь у вас, прости за спрос,

как так вышло, что вы двое

в зарослях лесных одни

дружным бродите конвоем,

навсегда теряя дни?»

Клёха вмиг прервал молчанье

и повёл повествованье:

«Стефа с ранних лет жила

на окраине деревни.

Добродушна, весела

и певуний всех напевней.

В сроки летние порой

в лес по ягоды ходила.

Проводила за игрой

дни свои легко и мило.

А в лесной лачуге жил

архимаг, жестокий Змо́рден.

По своей природе был

он завистливым и гордым.

Детям взрослые запрет

наложили на гулянья,

но иным запретов нет –

чем запретней, тем желанней.

Как-то раз случилось так:

Стефа шла через бурьяны.

Забредя в густой сосняк,

бодро вышла на поляну.

Песенку себе под нос

счастливо тихонько пела.

Вдруг пред нею вмиг возрос

дед с лицом рассвирепелым.

Это Зморден был, злодей, –

он увидел Стефы счастье

и готов был без когтей

разорвать её на части.

Так вскипел, что взвился аж:

“Кто позволил петь некстати

и топорщить мой шалаш?

Вот за всё прими проклятье!

Да застынет сердце вмиг,

как со льдом сосуд стеклянный,

у тебя! И как ледник,

станет хладным постоянно!

Да покинет доброта

разум, и в душе не будет

ласки – только пустота,

чтобы отвернулись люди!

И пускай отныне ввек

будет злой судьба-планида –

пусть на сотню человек

в сердце вселится обида!”

Только это произнёс

Зморден, Стефа побледнела,

словно ледяной мороз

ткнул ей в грудь стальные стрелы».

Клёха вдруг печально сник,

смолк во избежанье фальши,

чуть покашлял, как старик,

и рассказ продолжил дальше.

«Хоть люблю необычайно

Стефу, я пугливым был –

по пятам тайком ходил, –

стал свидетелем случайно.

Стыдно до сих пор – не смог

Стефе чем-то быть полезным.

Под собой не чуял ног,

будто провалился в бездну.

Я потом всю ночь, весь день

размышлял, как жить без блефа.

В разум лезла дребедень –

думал только лишь про Стефу.

Через день к ней подошёл

и рискнул в любви признаться.

Взгляд у милой был тяжёл –

рассмеялась злобной цацей.

С той поры озноб крепчал

в сердце девы, как в могиле, –

всякий житель замечал:

Стефу точно подменили!

Все хотели б ей помочь.

Только как к ней подступиться?

Чтоб не гнаться сходу прочь,

заманили к ясновидцу.

Стефа только лишь вошла

в избу чудо-прозорливца,

он промолвил из угла:

“Сглаз здесь Змордена, спесивца!

Чтобы снять навет с груди

и проклятия коварность,

ты к сердечку ключ найди:

ключ от сердца – благодарность.

При спасенье всех подряд

жизнь пусть будет под контролем –

есть села хранитель Голем,

вот к нему наймись в отряд!”

Стефа, выслушав вещалу,

наставленью не вняла.

Мол, я вам не обещала –

у меня свои дела.

Я ж, когда услышал правду,

понял, все сомненья прочь –

сглаз со Стефою взаправду,

надо как-то ей помочь.

Мне пришлось довольно долго

в уши лить елей похвал,

вспоминать про святость долга,

но в итоге – уломал.

Я сказал: “У нас издревле

любят славить смельчака –

вот поставим крест на Зевле,

нас запомнят на века!

Зевл – жестокий истязатель

мирных жителей страны,

заслужил как есть, предатель,

возмещения вины!”

Стефа чуть поразмышляла,

покумекав с полчаса –

надо, нет ли? – арсеналов

тьма, но как слинять в леса?

Мама поревёт изрядно,

но согласье даст отец…

А потом, сказав: “Да ладно…” –

согласилась наконец.