Текст книги "Взломать шамана"

– Гуляра! Это Ваня. Мы должны срочно вернуться в офис к Брагиной. И оружие… у тебя же есть какое-то? Мне кажется, стоит взять с собой. Долго объяснять, я на месте расскажу. Выезжай срочно!

Глава 17
Праздник Лапина

Такси, на котором приехал Иван, и Гулярин «хюндай» прибыли к офису «Баланса» почти одновременно. Свет в окнах на первом этаже горел, была слышна музыка.

– Ну? В чем дело? – спросила Гуляра о причине повторного визита к бухгалтерам.

– Оружие с собой? – спросил в ответ Черешнин.

– Вот, – Гуляра недоуменно показала шокер. – Ты его уже видел.

– Я думал пистолет…

– Я практикантка, нам еще не дают.

– Тогда держись за мной! – Иван толкнул двери офиса и вошел внутрь первым.

Гуляра, ухмыльнувшись, спокойно зашла следом.

Прибывшие стали свидетелями практически эротической сцены, развернувшейся на невысоком кабинетном диванчике, стоящем посередине основного офисного помещения. Игорь Вадимович Лапин с пьяным трепетом лобызал «ямочку» на внутренней стороне локтя Светланы Кольцовой. Подчиненная переносила начальственный петтинг со стоическим терпением. Держа в правой, свободной от Игоря Вадимовича, руке сигарету, она курила, безучастно рассматривая потолочную побелку и думая, скорей всего, о чем-то своем, домашнем – типа, не поменять ли дома в гостиной занавески с квартальной премии?

– Привет, заходите, – заметив вошедших, совсем не удивилась она. – Устала отбиваться, пусть, – объяснила она мизансцену. – Как выпьет, сладу с ним нет. Лезет и лезет. Вот, жду, когда отрубится, чтобы контору закрыть.

Светлана затушила сигарету в чайном блюдечке, стоящем на подлокотнике дивана. Рядом на журнальном столике торчала почти допитая бутылка коньяка и открытая коробка конфет. Бутылка шампанского, вероятно открытая специально для Светланы, была тоже почти пуста.

– Что-то празднуете? – осведомилась Гуляра.

– Да не, просто пятница, – пожала плечами Света и, осторожно выпростав руку из объятий почти уснувшего шефа, поднялась.

Игорь Вадимович ее дезертирства не заметил и продолжил с закрытыми глазами осыпать поцелуями воздух – в том месте, где только что был аппетитный женский локоть.

– Не скажите, – выразил сомнение Черешнин, кивнув на бухгалтерского шефа. – Кое-кому есть, что отметить.

– Ваня, – вспомнила Гуляра, – ты, кстати, обещал объяснить. Что мы тут делаем?

– Сейчас. Давай его уроним, может, задрыхнет. А с объяснениями мне Светлана поможет.

Кольцова с хмельным удивлением выпятила нижнюю губу:

– Я? А чем? Я уже все рассказала.

– Вы фото какие-нибудь на корпоративе делали?

– Было несколько. На телефоне есть. Найти?

Фотографии, показанные Светланой, вполне себе иллюстрировали стандартный офисный корпоратив. Тостующие, смеющиеся, пьющие и танцующие люди. Иван попросил задержаться на одном из фото – с Игорем. На снимке Лапин с раскрасневшимся от алкоголя и танцев лицом, хватал за руки кого-то из своих многочисленных подчиненных. Рубашка на нем была расстегнута до пупка, а рукава закатаны по локоть. Подчиненная на фото, впрочем, смеялась.

– Понятно, – сказал Иван. – А есть он же, но в самом начале вечера?

Светлана отмотала «галерею» на начало праздника.

– Вот общая фотография. Все трезвые пока.

– Видишь? – спросил Иван Гуляру.

– Да, – ответила она.

Светлана тоже попыталась рассмотреть на снимке то, что увидели там полицейские. Она изо всех сил фокусировала свои пьяненькие глазки, но это не помогло.

– А что тут? – спросила Кольцова у гостей.

На фото с начала вечеринки Игорь Вадимович был в пиджаке и галстуке. Кроме того, его правую руку украшал золотой перстень.

– Пиджак и галстук те же, что нашли у киргиза, – сказала Гуляра Ивану. – А перстень, как у Брагина.

– Перстень – из хоккейного клуба. На десятилетие им всем вручали, нам Игорь рассказывал, – сказала Светлана. – А что такое?

– Ольга ведь не просто так раньше ушла? Из-за него? – вместо ответа спросил Иван, указывая на сопящего бухгалтерского босса, который пытался разлепить веки – до Лапина стало доходить, что вокруг что-то происходит.

– Ну, если честно, да. Игорь, прости. Переборщил он с приставаниями. Лез все время, ламбаду тянул танцевать. Получил по морде даже. Оля психанула и ушла.

– А он?

– И он тоже вскоре. Расстроился, ему стыдно стало. Он такой – когда трезвеет, переживает, обязательно прощения просит.

– Это он убил Ольгу, – сказал Иван.

– Кто? – не поняла Светлана.

– Ваш начальник, – подтвердила Гуляра. – Игорь Лапин.

Женщина перевела взгляд на своего выпившего начальника, как будто оценивая «способен ли?». И уверенно пришла к отрицательному выводу:

– Да вы что? Да нет, быть не может!

Кольцова даже рассмеялась.

– Вы его просто не знаете. Он на такое… Бабник – да, но добрый! И трусоватый, если честно.

– Я все слышу. Это вранье! – заплетающимся языком заговорил Игорь и с трудом уселся на диване.

– Не двигаться! – Иван изобразил пистолет в кармане куртки, решив, что даже голый указательный палец выглядит убедительнее, чем гулярин электромиксер. – И руки вверх!

– Не могу, – честно промычал Игорь Вадимович.

– Да ладно, пусть так сидит, – отмахнулась Гуляра. – Рассказывайте, вы убили Ольгу?

– Я напишу жалобу!.. – возмутился шеф «Баланса», не открывая глаз. – Как вы смеете!..

– Хорошо, тогда я расскажу за вас, – взял слово Черешнин. – Поправляйте, где не так.

Иван вышел на центр комнаты, сосредоточился, потер друг о друга ладони и начал говорить:

– Все очень просто. После того, как Ольга сбежала от ваших ухаживаний, вы не стали вызывать такси и не поехали домой. Вы погнались за ней. Извиниться, или что там вам еще в голову пришло. На стоянке рядом с офисом вы поскользнулись и руками попали в лужу бензина. Он вытек из бака Светланы Кольцовой. Ну… Э… В смысле, из ее машины бака…

Иван развернулся к Гуляре:

– Там скользкие плиты, помнишь, я сам там едва не растянулся?

Гуляра кивнула. Иван вернулся к Игорю Лапину и продолжил:

– Когда же вы настигли Брагину, то попробовали ее остановить. Хватали за руки – вот откуда на них следы бензина. А потом вы ее убили.

– Нет! Нет. Я не убивал… – всхлипнул Игорь, в его глазах заплавали готовые политься слезы.

– Может, вы это сделали нечаянно, я не знаю, – продолжил Иван, – но решили обставить все так, как недавно прочитали в интернете. «Маньяк душит жертвы и выкладывает их тела в позе эмбриона».

Иван повернулся к внимательно слушавшей Гуляре.

– Именно поэтому причина смерти – травма головы, не асфиксия. И кожу с нее он поэтому не срезал. Потому что не знал о деталях, которые не попали в прессу. Галстуком сымитировал след от удушения, и потом его, вместе с пиджаком, пытался утопить в реке.

Иван вновь обратился к обвиняемому им руководителю бухгалтеров.

– Но вас увидел парковый дворник, на свою голову. Перстень он уже опознал, кстати. Уверен, он и вас опознает тоже.

– Ыыыыыыыы… – не выдержал, наконец, бывший начальник Ольги Брагиной, из глаз его ручьями брызнули слезы.

Игорь Вадимович закрыл лицо руками и принялся сбивчиво каяться:

– Я не хотел ничего плохого… Она вырвалась и побежала… Обернулась посмотреть, бегу я за ней или нет… споткнулась… и головой о бетонную чашу… в которой цветы высаживают… Но это не я… Я бы ни за что… Я не убивал…

Светлана Кольцова слушала рассказ шефа с прижатой ко рту ладонью. По щекам ее, оставляя за собой неровные полоски потекшей туши, тоже побежали слезы.

– Игорь Вадимович… – пропищала она сокрушенно. – Как же вы… Игорь …

– Дальше, – перебила Гуляра. – Что вы сделали, когда поняли, что она мертва?

– Я подумал, что это все… Мне конец. А как доказать?… Вспомнил про маньяка… Сделал, как вот он только что рассказал… – рыдающий Игорь показал на Ивана, – До утра ходил по парку, трезвел… Придумал утопить одежду, она же в крови была. Там меня и застал этот…

– Дворник.

– Да.

– А то, что невиновного человека из-за вас арестовали, вас не смутило? – жестко спросила Гуляра.

– Даже двух, – напомнил Иван о Брагине.

– Даже двух!

– Я виноват, простите… Но я не убивал… Я думал, что потом разберутся… Я не убивал… Простите… Простите…

Гуляра набрала номер отделения и продиктовала адрес, по которому следовало прислать автозак.

Убийство Ольги Брагиной было раскрыто в третий раз за неделю.

Глава 18
Кто ты, Иван Черешнин?

Гуляра подвезла Ивана на машине до самого его дома. Стояла глубокая ночь, они сидели в полумраке, разбавленном лишь светом приборной доски, да косыми электрическими лучами стоящего на углу улицы фонаря.

Молодые люди глядели друга на друга, подбирая слова для прощания.

– Вот тут ты и живешь, – констатировала Гуляра, посмотрев на номер дома.

– Тут, – улыбнулся Иван. – Кофе?

Черешнин не рассчитывал на успех настоль банального предложения, но… кто его знает? Попробовать было нетрудно.

– Спасибо. В другой раз – ответила Гуляра, пристально глядя ему в глаза. – Коллега.

Иван не мог не заметить, что Гуляра смотрит на него по-другому, чем это принято у коллег. Ну, еще бы! Только что, прямо у нее глазах он раскрыл сложнейшее преступление. С которым не справился ни следователь Шестаков, ни детектив Филипп, ни она сама, кстати.

«По-моему, я произвел впечатление, – нескромно подумал про себя удачливый детектив-дебютант. – Похоже, «кофе» все еще может состояться…».

Иван приблизился к Гуляре, чтобы накрыть ее губы поцелуем. Долгим, нежным и многообещающим – как учили. Однако этого не случилось. Его прекрасная напарница по поискам убийц и маньяков мягко, но решительно отстранилась.

– Подожди. Сначала несколько вопросов.

– Каких? Задавай любые! – Черешнин готов был ответить на годовой пул «Что? Где? Когда?», лишь бы начатые события продолжили развиваться.

– Ты здорово разобрался с расследованием. Молодец, – Гуляра говорила, глядя ему прямо в глаза.

– Спасибо. Это был вопрос?

– Нет. Но есть несколько неувязок.

Иван заерзал. Поцелуй не просто откладывался, он уступал место допросу. То, что он увидел в глазах Гуляры и принял за восхищение его аналитическими способностями, оказалось профессиональным полицейским недоверием.

– Ну что же, давай, спрашивай, – ответил Иван. – Какие неувязки?

– Во-первых, – начала Гуляра, – пиджак убийцы действительно был выпачкан бензином. И на руках Ольги он тоже был. Но откуда об этом знаешь ты?

– Откуда? – Черешнин соображал на ходу. – Ну, ты же и рассказала. А как еще? Когда кофе пили, не помнишь?

– Помню. Я все, что рассказывала, помню. Про бензин я не говорила.

– Ну… – Иван лихорадочно искал варианты, чего бы такого соврать, чтобы не выдать секретаршу детектива и заодно всю историю с ноутбуком.

Не дождавшись ответа, Гуляра продолжила:

– Во-вторых. Откуда ты знаешь, что с Брагиной не была срезана кожа? Этого я тебе тоже не говорила.

Иван молчал, закусив губу и глядя прямо перед собой.

– И третье, – с нажимом, как нечто заслуживающее внимания более остального, произнесла Гуляра, – самое важное. Один из телефонных номеров, с которого Филиппу звонили в день убийства, зарегистрирован на человека, живущего по тому же адресу, что и ты, – Гуляра кивнула на табличку с номером дома, Иван машинально тоже на нее посмотрел.

Не сводя глаз с завравшегося кавалера, Гуляра приблизилась к нему. Увы, не для поцелуев. Сначала щелкнули наручники, пристегнувшие Черешнина к ремню безопасности. А затем негромко, но очень серьезно прозвучал главный вопрос, из тех, что приготовила для Ивана практикантка следователя прокуратуры:

– Что ты делал на месте убийства Филиппа, Иван? Немедленно объясни.

Глава 19
Признание

Чужая душа – не просто потемки, а потемки, в которых как попало расставлена мебель. Чуть повернешься к кому-то всей душой, и тут же пребольно треснешься о ножку стула или незакрытую створку антресолей.

Могла ли Гуляра предположить, что в славном, симпатичном Ване Черешнине, который бесстрашно вступился за нее перед хоккейным бугаем Брагиным, и блестяще распутал преступление с двумя незаслуженно обвиненными людьми, на самом деле кроется обманщик и интриган? А то и, кто его теперь точно знает, возможно, даже душегуб? В последнее, правда, она не то, чтобы не верила – факты говорили о том, что убийцей Иван быть не может.

Но какую-то связь с личностью зарезанного Филиппа он имел сто процентов!

Подниматься к бывшему однокласснику в квартиру, где он обещал предъявить доказательства своей невиновности, было страшновато. Тем более что пистолета у Гуляры по-прежнему не было, и она помнила, что это было так же известно и Ивану. Наручники по этой причине находились все еще на нем, а в руке Гуляры искрил готовый к применению полицейский шокер, направленный прямо на бессовестного вруна.

– Ты меня только случайно не долбани, пожалуйста, – вежливо попросил Иван.

– Если долбану, то не случайно. Можешь не беспокоиться, – без улыбки ответила Гуляра.

Хозяин квартиры отпер входную дверь и по-джентльменски пригласил Гуляру войти первой. Она отрицательно покачала головой. Иван вошел сам, включил носом свет, без помощи скованных наручниками рук снял обувь и сунул ноги в домашние шлепки.

– Могу тапочки дать. Или не снимай, если хочешь, – продемонстрировал Черешнин радушие. – Нам в комнату.

В комнате все было так же, как и несколько часов назад. Компьютер детектива стоял посередине рабочего стола, вперемешку с разнообразным неубранным хламом, оставшимся после ремонта других машин.

– Вот он.

– Кто? – Гуляра не поняла, на что именно обращать внимание.

– Компьютер вашего Филиппа.

– Что?! Ваня!!!

В голосе Гуляры прозвучал микс из возмущения, досады, злости и радости. Помощница следователя указала Ивану шокером на диван:

– Садись и рассказывай! И в этот раз только правду.

Рассказ вышел недолгим. В принципе, что тут рассказывать? Испугался, совершил ошибку – не признался сразу, что компьютер у него. В общем, если бы настоящего убийцу сразу нашли, то и что тут такого? Кроме сокрытия улик. И умышленного создания помех следствию.

– По ощущениям от трех до пяти. Но может и больше, – Гуляра пообещала уточнить.

Василий, в принципе, теперь мог смело возвращаться. Ему ничего не грозило – Иван же признался, что говорил по телефону с Филиппом после того, как ноутбук сменил в метро владельца. А вот самому Черешнину придется отвечать перед старшим следователем Шестаковым. И не ему одному – Кларе тоже.

– Кому-кому? – переспросил Иван.

– Секретарше Филиппа, – объяснила Гуляра.

Так Иван наконец-то узнал ее имя.

– Звони ей, связывайся немедленно! – потребовала Гуляра.

Клару, по поводу Филиппа, она ранее уже допрашивала по телефону. Ни об Иване, ни о том, что ноутбук у него, секретарша не обмолвилась ни словом. А значит, так же чинила препятствия правосудию.

Разбуженная Клара была в бешенстве. И от того, что Иван вышел на связь в два ночи, и потому, что, не смотря на все ее «выкинь и забудь!», Иван привел расследование полиции прямо к ней «в постель».

Однако тут взяла слово Гуляра и быстро поставила недоспавшую секретаршу на место. В том, что сейчас происходило, ее часть вины была более чем значительной.

– Ну и, кроме того, – заявила Гуляра, – расследование-то продолжается. И до сих пор неизвестно, кто убил Филиппа. Не начальник Лапин, это точно. И не ее бывший муж-хоккеист. Похоже, убийство все-таки связано с тем, что Филипп нашел на Заплаточника. Ноутбук придется сдать в полицию, это не обсуждается!

Клара подала голос из того самого ноутбука.

– Я знаю, как сделать, чтобы никто не пострадал, – предложила она. – В офисе есть тайник, который при обыске преступник не вскрыл. Не знал, что он есть. Могу сказать, что приехала, посмотрела в тайнике, нашла там компьютер. И теперь передаю его в полицию.

Гуляра молчала, раздумывая.

– Иван, таким образом, из числа причастных выводится, – продолжала секретарша. – А сосед его…

– Васька, – подсказал Иван.

– А Васька пусть скажет, что… ну, не знаю… хотел на работу к нам устроиться? В детективы. Нашел объявление в интернете, я скажу где, и позвонил. Он ведь из этих… Из дебилов, я правильно поняла?

– Почему из дебилов? – Иван встал на защиту Ложкина. – Обыкновенный парень. Спортсмен.

– Это хорошо, что спортсмен, – сказала Клара. – Нам такие часто звонят. Дебилы, думают, мы выбиванием долгов занимаемся.

– Подождите! – перебила разговор Ивана с Кларой Гуляра. – Подождите! С чего вы вдруг решили, что я пойду на должностное преступление и стану вас выгораживать? По-моему, чем снова врать, проще пойти и во всем признаться.

– Кому? Шестакову? – Клара мрачно хохотнула. – Или сразу Манину?

– Да, – проглотил комок в горле Иван. – Про Манина не знаю, а вот к Шестакову очень не хочется. Да и тебе попадет, Гуляр. Ты ж меня на расследование таскала, а я, вон, какой оказался. Но главное же не это? Компьютер теперь там, где должен быть – у полиции. Кому станет лучше, если нас всех накажут?

– Ваня!

По тону Гуляры было понятно, что сейчас последует нотация, возможно, с оскорблениями. Но ее появление перебил телефонный звонок.

– Шестаков… – удивленно сказала Гуляра, посмотрев на номер. – Молчите все!

Помощница следователя подняла трубку. Иван застыл без движения. Клара затаилась на другом конце сети.

– Да, поняла. Да. Все ясно, – Гуляра соглашалась со всем, что говорит телефон. Голос ее звучал серьезно. – Так точно, выезжаю. Буду немедленно. До встречи.

Гуляра закончила разговор и опустила мобильник в карман. Достала ключи от наручников и освободила Ивана.

– Спасибо, – сказал Черешнин, растирая уже начавшие неметь запястья.

– Что у вас там? – послышался обеспокоенный голос Клары. – Что Шестаков?

Гуляра глубоко вздохнула.

– Заплаточник снова кого-то убил. Мне надо на место преступления. Компьютер я забираю с собой.

– А мы? – хором воскликнули Иван и Клара.

– «А мы-ы…» – передразнила Гуляра и не всерьез замахнулась на Ивана своим миниатюрным кулачком. – Мы сделаем, как ты предложила, Клара. Скажу Евгению Алексеевичу, что ты сегодня ночью мне все передала, а я до утра решила подождать, чтобы дать ему отдохнуть немного.

– Я поняла. Спасибо! – ответила из компьютера Клара.

– А ты своего Ваську предупреди, – дала указание Гуляра и Ивану. – Ему бы появиться уже, если он ни при чем. А то у следствия может возникнуть впечатление, что он в бегах.

– Понял. Не возникнет. Скажу. Спасибо большое!

– Во что вы меня втянули… – Гуляра сокрушенно покачала головой. – Тоже мне встреча одноклассников… Ладно! Главное, что компьютер нашелся.

Гуляра с ноутбуком детектива Филиппа, в котором, по всей вероятности, были улики на страшного маньяка по прозвищу Заплаточник, остановилась на пороге квартиры Ивана Черешнина. С виновато опущенной головой он провожал ее не только из квартиры, но, скорей всего, и из своей жизни тоже.

И ему явно этого не хотелось.

– Прости, меня, пожалуйста, – попросил Иван.

Гуляра лишь пожала плечами. Черешнин продолжил:

– Я бы очень хотел… начать все заново. То, что между нами.

Практикантка прокураторы пристально посмотрела Ивану в глаза. Так же пристально, как до этого, в машине. И продолжила молчать.

– Ты мне очень нравишься, Гуляра. И если бы не вся эта история…

Черешнин виновато взлохматил волосы на макушке.

– Я тебе перезвоню? Попозже. Когда ты всех сумасшедших маньяков переловишь и освободишься. Для просто чуть-чуть придурковатых. Типа меня.

Гуляра не выдержав, улыбнулась. И так и не сказав в ответ ни слова, пошла вниз по лестнице.

– Я позвоню! – крикнул ей вслед Иван.

Уже тоже до самых ушей улыбающийся.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Вторая часть

Глава 1
Пролог

Следователь Евгений Шестаков взлетел по лестничному пролету молодым соколом, несмотря на возраст ворона и усталость мула. Возле входной двери нужной ему квартиры его уже ожидали двое оперативников. И еще – Алина, практикантка с юрфака, которой строго настрого было приказано сидеть в машине.

– Ты что тут делаешь?! Сказал же – без тебя! – сердитым шепотом накинулся Шестаков на практикантку.

– А я сказала, что я с вами! – храбро пискнула в ответ девушка.

Шестаков раздраженно выдохнул и сжал кулаки. Спорить было поздно, времени не оставалось совсем.

– Тогда хотя бы не лезь вперед. Боря с Сергеем перекрыли черный вход, деваться от нас ему некуда.

Последние слова предназначались уже оперативникам, и имели в виду того, по чью душу, живущую в 43-й квартире, они тут все собрались.

Шестаков достал оружие.

– А как же спецназ? Не подождем? – спросила Алина, пищавшая как мышь даже шепотом.

Следователь полоснул по подопечной сердитым взглядом. Но «мышь» была права, он спустился ниже на пролет и произнес несколько раз в рацию: «Шестаков – группе! Шестаков – группе!..». Рация выплюнула ответ, отдающий вальяжностью: «Едем, едем. Минут через семь ждите».

– А если она еще жива? – прорычал Шестаков по связи. – Ждать не можем, заходим!

Следователь вырубил начавшую было протестовать рацию и поднялся обратно к караулящим возле дверей сотрудникам.

– Что-то слышно? – спросил он.

Лбы-оперативники пожали плечами.

– Тогда начинаем, – сказал Шестаков и передернул затвор.

То же вслед за ним проделали и подчиненные. Кроме Алины, у которой пистолета не было, она просто кашлянула в кулачок.

Одним ударом оперативник поздоровее выбил ногой дверь и под прикрытием коллег сделал шаг вглубь открывшейся темноты. За ним следом двинулись остальные. Последней в квартиру вошла Алина.

Жители дома в Рыбалковском переулке никогда особенно к тишине не привыкали. Не было возможности – на одну половину он состоял из коммуналок, а на вторую – из коммуналок, которые только что купили, что переделать в более цивилизованные квартиры. Если в доме вдруг никто не делал ремонт, так значит, он во всеуслышание обмывал завершение какой-то его стадии. Шуму добавляли также частые семейные ссоры и наличие в доме многодетной еврейской семьи, в которой богом поклялись дать музыкальное образование каждому. Поэтому выбитая с треском дверь, пусть даже и в четыре с небольшим утра, серьезного впечатления ни на кого не произвела. Но то, что последовало за этим полминуты спустя, не заметить было уже невозможно.

Сначала раздались выстрелы. Многочисленные. Всполохи огня через легкие занавески то и дело озаряли окна квартиры на четвертом этаже. Звучали невнятные, но полные ужаса крики. Громко разбилось несколько стекол, что-то падало с грохотом внутри квартиры. Наконец, во двор, выбив перед этим оконную раму, вылетело нечто довольно крупное по размеру.

Тяжело ухнув по мусорному контейнеру, стоящему под окном, «нечто» скатилось на землю за него, и осталось там лежать в неподвижности.

На секунд двадцать воцарилась абсолютная тишина.

С визгом во двор влетела машина полиции и за ней спецназовский автобус. Одновременно в разбуженном доме начали зажигаться огни. Спецназовцы, вооруженные автоматами, в касках и бронежилетах, слаженно выскочили из машин и побежали занимать позиции, оцепляя дом со всех сторон. Группа из четырех бойцов юркнула в подъезд с 43-й квартирой.

Последним служебный транспорт покинул командир Владимир Ляшкин. Огромный, излучающий силу исполин, в скромных капитанских погонах. Бегать по причине комплекции он не любил, тем более толпой по лестничным пролетам. Но этого пока и не требовалось. Владимир вполне себе руководил операцией удаленно, через уверенный разговор по рации:

– Первый, б…! Первый, б…, занимаешь со стороны проспекта. С жопы, б…, дом, говорю, обойди, б…! Там, б…, проспект. Второй, б…! Идешь до квартиры, смотришь, б…. И осторожно, б…, своих не пострелять!

Распоряжаясь подобным образом, командир в то же время осматривал двор, вникая в рекогносцировку. А также пытался вызвать нетерпеливого следователя:

– Шестаков, б…, ответь, б…! Шестаков!

Владимир обратил внимание на валяющуюся под ногами оконную раму. Хрустя осколками стекла, он зашел за мусорный бак и увидел то, что минутой ранее вылетело из окна.

Командир спецназа присел на корточки, чтобы получше рассмотреть лежащее на земле тело. Молодое, симпатичное лицо практикантки Алины, изрезанное стеклами, залитое кровью, было обращено вверх, в утреннее городское небо. Само ее тело при этом лежало скорее на боку, а то и даже на животе. Ляшкин поморщился, тяжело вздохнул и покачал головой.

Заговорила рация. Спецназовцы добрались до квартиры и сообщали, что заходят внутрь.

Небольшая, захламленная многолетним бытом однушка только что явилась полем яростного сражения. В воздухе летала пыль от штукатурки, выбитой пулями из стен. Кругом виднелись следы борьбы. В коридоре обращали на себя внимание резкие поперечные полосы, взрезавшие коридорные обои – будто кто-то сек стены чем-то длинным и острым. Везде было много крови.

И еще кое-что.

Рация командира спецназа выдавала ужасные новости одну за другой.

«В коридоре мертвый. Наш».

«Комната. На пороге мертвый. Наш».

«В комнате кровать. Женщина привязана к спинке. Мертвая».

«Кухня… Лежать!!! Руки!!! Я должен видеть руки!..»

У кухонного окна, укрывшись за перевёрнутым столом, с двумя пистолетами в руках истекал кровью следователь Шестаков. Он был сильно ранен, напуган и на глазах терял силы.

– Чёрный ход… Быстрее… Он пошел туда… – лепетал он бледнеющими губами. – Там Боря с Сережей… В засаде…

Во дворе у командира спецназа снова затрещала рация.

«Командир, два трупа на черной лестнице. Оба наши».

До куратора следственной группы Алексея Николаевича Манина так и не смогли дозвониться. Вероятно, в очередном ночном клубе в этот ранний час он был уже не в состоянии услышать телефонный звонок. Водитель, на всякий случай посланный за ним по домашнему адресу «живьем», тоже возвратился ни с чем. Хозяина либо не было дома, либо он дрых в состоянии настолько глубокого сна, куда не проникают ни звонки, ни стук кулаками в дверь. Операция, которую должен был возглавлять именно Манин, провалилась и без его участия.

Владимир Ляшкин, поднявшийся в квартиру, наблюдал, как следователю Шестакову оказывают первую помощь. Одновременно он рассказывал раненому, чем все закончилось:

– Ушел ваш маньячила. Всю опергруппу положил. И ребят на лестнице тоже. Зарезал. Куда вы все стреляли-то? И жертву тоже не спасли. Убил, как и остальных.

Перевязываемый Шестаков вдруг будто что-то вспомнил. И закричал, вскочив:

– А девушка?! Девушка-практикантка?! Алина! Что с ней?! Она в окно выпрыгнула! Она…

Командир спецназа отрицательно покачал головой.

– Четвертый этаж, Жень. Ты единственный, кто выжил. Везучий.

Шестаков закрыл глаза и повторил за капитаном:

– Везучий…

И расхохотался. Таким смехом, что всем стало не по себе. Владимир покачал головой еще раз, но уже выражая озабоченность. На его армейской памяти люди сходили с ума от гораздо меньшего. Шестаков смеялся все сильнее и сильнее, глаза его выкатились из орбит, лицо стало приобретать пунцовый оттенок.

– От греха подальше… – сказал Ляшкин самому себе и одним ударом отправил следователя прокуратуры туда, где ему перестало быть настолько смешно.