Текст книги "Акция по спасению известного адвоката Отто Хайниге"

Александр Селин
Акция по спасению известного адвоката Отто Хайниге
(Акция по сплочению всех людей доброй воли)
Эстрадно-театральная программа

Главное действующее лицо – Ведущий, который «держит» всю эту историю. Ведущий подвижен. Он произносит свой текст под музыкальное сопровождение, он то появляется, то исчезает. Иногда повторяет действия «своих», как мы позже убедимся, выдуманных им героев. Когда герои произносят текст на немецком языке, Ведущий тут же становится переводчиком. Переводы с песен на немецком осуществляет не полностью, а то и вовсе вырывает из контекста знакомые ему слова.

Задник украшен огромной картой европейской части России. Над картой фотография выдуманного героя – Отто Хайниге.

Тревожная мелодия. На фоне хорошо освещенной карты проплывает зловещая акулы тень.

Ведущий. В 20 часов 10 минут в полутора километрах от пристани «Рыбная», в северной части Куйбышевского водохранилища известный адвокат Отто Хайниге принял решение искупаться, наслышанный о целебных свойствах волжской воды. Абразивный завод, который располагался на том же берегу, давно не работал, и поэтому вода была настолько прозрачной, что и на глубине в пять метров можно было разглядывать ракушек и стайки чехони, которые шныряли то тут, то там, подгоняемые хищными судачками.

Солнце близилось к закату, обозначая красную дорожку на водной глади. Где-то высоко в небе пролетал перехватчик, обгоняя свой звук. Как игрушечные смотрелись башенки только что построенного японского ресторана, а Хайниге продолжал плыть, наслаждаясь прохладой воды.

И вот когда личный рекорд – четыреста метров от берега – был установлен. И вот когда высоко в небе вечерний перехватчик возвращался к родному аэродрому, оставляя за собой шлейф. И вот когда фиолетовый шифер башенок заиграл особыми интонациями в свете вечернего волжского заката, Отто Хайниге увидел смертоносный акулий плавник.

Появляется актер, исполняющий роль акулы. Акулий танец.

Поначалу Хайниге не хотел верить, что увидел именно акулий плавник, надеясь, что это всего-навсего плавник дельфина. Но выработанное правило – не обманывать себя – вернуло его к тревожной реальности.

«Не ври себе, Хайниге, это акула. Такова реальность. Не сом, не тунец и даже не дельфин. Дельфины перемещаются стайками. Они весело выпрыгивают из воды и летят наперегонки, забавляя купальщиков и пассажиров речных трамваев. Тунцы, в постоянной боязни быть пойманными, несутся с огромной скоростью, не поднимаясь на поверхность. Моржи и тюлени, черт бы их побрал, вообще не имеют плавников! А это акула. Ви энтзентлихь! (Какой ужас!) Медленный хищник, который становится неудержимым в момент атаки. Четыреста метров до берега. Абразивный завод. Пристань «Рыбное». Расползающийся шлейф перехватчика высоко в небе. И красная солнечная дорожка на спокойной голубой воде».

Акула временно «уплывает» со сцены, а Ведущий остается. Становится сбоку в готовности переводить с немецкого.

На сцене за печатной машинкой сидит женщина – диспетчер. Слышен звук приземляющегося самолета. Заходит летчик в шлемофоне. Пока говорят на русском.

Диспетчер. Ну и что?

Летчик. Прилетел, как видишь.

Диспетчер набивает что-то на машинке, продолжает задавать вопросы, не отрываясь.

Что-нибудь сообщишь для отчета?

Летчик. Сообщу… Я его видел.

Диспетчер. Кого?

Летчик. Хайниге. Отто Хайниге… Я пролетал как раз над Волгой, где-то в районе пристани «Рыбная» и абразивного завода, а он плыл… Сначала я не придал этому большого значения. Но потом пригляделся и заметил неподалеку от него акулий плавник. Акула, в общем. Только он, акула и никого вокруг.

Диспетчер (задумалась). Он спасется?

Летчик. Трудно сказать. До берега примерно четыреста метров… Может, теперь уже и триста… Дай бог… Но все равно мало радует. Акулы – это такие твари, которые могут достать и возле самого берега.

Диспетчер. Подожди, а что ты делал над Куйбышевским водохранилищем? По инструкции у тебя полет над Бодензее, а потом посадка в Дюссельдорфе.

Летчик. Знаешь ли, Гретта… Эти сверхзвуковые перехватчики – такие чертовы штуки, что если захочешь приземлиться под Дюссельдорфом, то сбрасывать газ надо где-нибудь под Лондоном. Несет, чертяка. Не сразу остановишь. Вот и проскочил, считай всю европейскую часть России.

Переходят на немецкий язык, Ведущий выступает в качестве переводчика.

Диспетчер. Ты понимаешь, что ты сделал, Вернер?! Тебя могли сбить ракетой!

Летчик. Кто?! Кто меня мог сбить ракетой и по какому праву? Я летел на высоте пятнадцати километров. Попробуй разгляди опознавательные знаки.

Диспетчер. Попробуй, разгляди? А как же ты с высоты в пятнадцать километров разглядел, что это Хайниге?

Летчик. Очень просто. Потому что Хайниге я не спутаю ни с кем. Восемь лет назад мне грозила тюрьма. И он был единственным, кто за меня заступился. А ты, вместо того чтобы сообщить в Интерпол об опасности, спрашиваешь, как же я его разглядел. Сердцем!

Диспетчер. Я уже сообщила в Интерпол. И даже получила ответ из японского ресторана, что там стоит на берегу. Они кое-что понимают в акулах.

На заднем плане две танцовщицы показывают пластический этюд в стиле японского театра. Тема: «Пловец и акула».

Далее диспетчер и летчик говорят по-русски.

Летчик. Ну и что они тебе ответили?

Диспетчер. Что они в курсе.

Летчик. Что значит в курсе? Его надо спасать!

Диспетчер. Сначала скажи, за что тебе грозила тюрьма?

Летчик. Какая разница? Не о тюрьме сейчас речь. Хайниге в опасности!

Диспетчер. За что тебе грозила тюрьма? Говори, если хочешь, чтобы мы работали вместе! Я должна знать все!

Летчик. Дело было в Чехии. Я собирался поступать в летное училище. И случайно на вокзале перепутал чемоданы. Тот, который я унес, принадлежал молодой особе. Она заявила в полицию, и меня обвинили в краже. Но Хайниге оказался случайным свидетелем этой сцены и спас меня на суде.

Диспетчер (вспоминает). Подожди… Чехия… Прага…

Летчик. Да. Прага.

Диспетчер. Если я не ошибаюсь, шестое сентября. Восемь лет назад.

Летчик. Да. Шестое сентября.

Диспетчер. Третья входная дверь… Слева – вывеска с рекламой кухонной мебели…

Летчик. Да. Именно так…

Диспетчер. Так это был ты, Вернер?!

Летчик. Гретта… Так это был твой чемодан?

Встают, берутся за руки.

Как время летит! А ты все такая же, Гретхен!

Диспетчер. И ты все такой же!

Обнимаются.

Летчик (шепчет). Нам надо спешить. Хайниге в опасности.

Диспетчер (шепчет). Да. Нельзя терять ни минуты.

Она садится за машинку. Печатает. Стук машинки постепенно переходит в фортепианную мелодию. Они поют песню о долгой разлуке. Во время исполнения песни можно инсценировать историю с перепутыванием чемоданов и арестом полицией. Ведущий время от времени выхватывает и переводит кое-какие слова, как бы демонстрируя знание немецкого. Песня закончилась. Диспетчер прислушалась.

Летчик. Что с тобой?

Диспетчер. Какие-то тревожные звуки. Похоже на гул надвигающейся грозы. (Ложится, прислонив ухо к полу.)

Летчик. Что ты делаешь?

Диспетчер. Мы, диспетчеры, по разным приметам должны уметь предсказывать грядущие события. Ты не подумай, что я не доверяю приборам. Тем не менее, приборы фиксируют реальность, а мы, диспетчеры, должны уметь заглянуть в будущее. (Вскрикивает.)

Летчик. Что?! Что такое?

Диспетчер (успокоилась. Продолжает слушать). Да нет, пока ничего страшного. Думала, это ворона крикнула, а это всего-навсего чайка.

Летчик. Ворона – плохая примета?

Диспетчер. Плохая.

Летчик. А чайка – хорошая?

Диспетчер. Хорошая.

Летчик вздыхает с облегчением. Диспетчер продолжает слушать.

Так, две волчицы бегут друг к другу навстречу. Это к добру… Так… А вот, похоже, то, что надо. Ритм пятистишия и лязг металлических гусениц.

Летчик. Танки?

Диспетчер. Они самые.

Летчик. Но что могут сделать танки? Они предназначены для сухопутного боя.

Диспетчер (встает с пола). Не забывай. У танков есть стволы и боекомплект с кумулятивными снарядами. К тому же ритм пятистишия куда содержательней, чем хокку. В хокку всего три строчки, а в танках пять.

Летчик. Точно!

Взявшись за руки, радостно убегают со сцены.

На сцене Ведущий и Акула. Ведущий продолжает повествование. Акула совершает движения, иллюстрирующие его рассказ.

Ведущий. Акулы не нападают сразу. Они делают несколько кругов-заходов вокруг жертвы, а затем стремительно бросаются вперед. Плывущий параллельно с акулой ошибочно полагает, что рыба проявляет к нему полное безразличие. В то время как достаточно одной молекулы пота на кубический метр воды или резкого взмаха руки, как это делают очарованные пловцы кролем в олимпийском водном бассейне, как тут же вы попадаете в черный список, из которого вас не уберет никакая адвокатская комиссия. Но Хайниге как раз по образованию был адвокатом, и это помогло ему выиграть время. Он осторожно перевернулся на спину, набрал воздуху, герехтихькайт гевинг! (справедливость победит!), и вот таким образом, притворяясь неодушевленным предметом, лег на поверхности воды. Никакого пота, никаких запахов.

И пока акульи эхолоты безуспешно пытаются выяснить, куда исчез пловец и что это за неподвижное бревно появилось на спокойной речной поверхности, и пока в нелепой растерянности дефилирует характерный плавник, которых нет у моржей и тюленей, черт бы их побрал, давайте вспомним, как много сделал Хайниге во благо просветления человечества. Римско-Брюссельский пакт. Раз! Восстановление озонового слоя над норвежским архипелагом Шпицберген. Экологическое оздоровление Куйбышевского водохранилища, оттуда, кстати, мы ведем свой репортаж. Борьба с курением. Равноправие женщин и отмена запретов на профессию. Ист дас цувенихь? (Неужели этого мало?) Сами видите, у кровожадного хищника появился вполне достойный противник с большим послужным списком. И это не считая того, что весь мир получил сообщение летчика, который только что пилотировал сверхзвуковой самолет. Итак, расползающийся шлейф перехватчика высоко в небе. Башенки японского ресторана. Абразивный завод. И красная солнечная дорожка на спокойной голубой воде.

Ведущий, каждый раз уточняет обстоятельства, чтобы проверить себя, все ли у него в порядке с головой. На самом деле, конечно же, не все в порядке.

Далее две танцовщицы в стиле японского театра исполняют свой номер «Пловец и Акула». Затем выходят двое военных в камуфляже и шлемах танкистов и под хорошо известную японскую мелодию начинают поочередно читать «танки».

 
Молния ударяет в холм по касательной
Башня в прицеле неточной кумулятивной атаки
Подари уют кузнечикам в земляных норках
Тихим танкистам, прикрытым
Гетерогенной броней
 
 
Яркий фугас восстает зарей
Нагревая корпус
Четыре пятнистых саламандры
Уползают через нижний люк
О мудрец, который его придумал!
 
 
Коралл! Коралл!
Я – нефритовый ствол
Слышу по рации
Как хорошо после стрельб
Увидеть свое отражение в зеленой воде
 
 
О, моя куколка!
Пока мы с тобой целовались
По склону горы
Гусеницы поползли
Бабочкой танк упорхнул
 
 
Словно пушинкой летит
По пересеченной местности
Музыкой гусениц разгоняя наступающую пехоту
Дизельное топливо отделяется облаком
Как лепесток эдельвейса
 
 
Два бронебойных снаряда
И четыре дота. Какие выбрать?
Один, вон тот, в багровой траве
Другой – под желтым деревом
Поздняя золотая осень
 
 
Одно деление вправо
И падает снайпер
С ольховой вершины
Трогай, механик-водитель,
Любуясь закатом в смотровой щели
 
 
Полная Луна не ждет
Восходящего Солнца
Вражеский окоп, как засохший ручей
Не берется поперек, проходи вдоль
А что Истина?
 

Две танцовщицы вместе с двумя танкистами заканчивают миниатюру «Пловец и Акула».

На сцене представители администрации абразивного завода. Первый и второй – мужчины, третий – женщина

Первый (передразнивает только что выступивших японских актеров). Ху! Ха! Ху! Ха!.. И зачем только мы им территорию отдали?

Второй. Какую территорию?

Первый. А то не знаете? Двести квадратов пустыря. Двести квадратов пустыря под это басурманское заведение. Я сразу говорил: работает наш абразивный, не работает – никому в аренду ни метра не сдавать. Ни в здании, ни на пустыре. Ни метра!

Второй. А вы что, все ждете инвестиции в наш абразив?

Первый. Да, представьте себе, жду. Иначе под самую ночь ни за что бы не приехал. А вот приехал. Патриот, как видите. Удивляюсь, что лампочки не вывернули в актовом зале.

Второй. Ну, я, наверное, не такой патриот как вы, но по мне, уж лучше в актовом зале бодрствовать, чем дурацкие сны видеть. Уже третью ночь подряд.

Первый. Что такое?

Второй. Да все то же. Моржи с тюленями снятся. Нет, ну во наглые твари! Жирные, скользкие, рожи-то во! И все лезут, лезут, шлепают своими плавниками…

Третий. Да нет у них плавников! У них ласты. Сколько раз я вам говорила. Ноги, эволюционировавшие в ласты. Плавник – это у акулы. И предлагаю не терять время, а говорить по существу. Как там Хайниге?

Второй. Да пока цел еще.

Третий. А акула?

Второй. Цела, что ей сделается.

Третий. Хм… А что танковая атака? Безрезультатно?

Второй. Как бы вам сказать… Слова поэтов только тогда могут материализовываться, если поэзия высокого уровня. А эти… недотянули… недотянули… Не гении… Так, областного уровня.

Первый. А?! Что я говорил?! Гнать их с пустыря! Гнать! Ху! Ха! Ху! Ха!

Третий. Сергей Николаевич, никогда не рубите с плеча. Вы все-таки не литературный редактор. Вы – администратор. И я администратор. И Кужлев администратор. Поэтому давайте говорить как администраторы и делать все от нас зависящее, чтобы приблизится к решению вопроса. Что у нас с авианосцем?

Второй (встает, подходит к карте). Авианосец вышел вовремя, но, к сожалению, в районе Керченского пролива застрял. Осадка не та. Вот как он шел. Через Босфорский пролив. Обогнул Крымское побережье. А вот здесь, в Керчи застрял. Хотя должен был следовать… Вот… Азов… Волго-Донской канал… Потом – Куйбышевское водохранилище… А затем сюда, к пристани «Рыбное» на место событий…

Первый. Минуточку… Авианосец турецкий или американский?

Второй. Болгарский.

Первый. Так… Болгарский… (Подходит к карте.) А какого, извините, черта он выходил из Босфора? Он должен был стоять здесь! Наготове! В Софии! В военном порту.

Второй. В военном порту?

Первый. В военном порту.

Второй. Прям уж-таки в военном порту?

Первый. Знаете, мне надоело ваше ехидство. Если это болгарский авианосец, то он должен находиться в софийском военном порту. Это вам любой подтвердит.

Второй. Любой?

Первый. Любой. Давайте спросим. Вот девушка из первого ряда. (Обращается к девушке из первого ряда.) Девушка, вы случайно не моряк? Нет. Не моряк. Это я для чистоты эксперимента спрашиваю. Скажите, где должен находиться болгарский авианосец?

Второй. А вы не давите на нее!

Первый. А чем я давлю?

Второй. Интонациями. Не давите. Не надо.

Первый. Ой-ой-ой! Ой-ой-ой! Давлю! Двести квадратов пустыря подмахнули японцам… Болгарский авианосец почему-то приплыл из Босфора… Самолеты непонятно какие летают над водохранилищем… Да еще моржами зубы заговаривает!

Второй. Слушайте, вам когда-нибудь сны снились, а?! Снились, спрашиваю?! Ты лежишь неподвижный… Рукой пошевелить не можешь… А они на тебя прут! Фыркают…

Первый. Нет, не снились.

Второй. Так приснятся! Приснятся! Никто от этого не застрахован! Вот тогда я посмотрю на вас!

Третий. Коллеги! Коллеги! Прекратите! Уходим от главного! Хайниге в опасности. Медлить нельзя. А вы спорите. То моржи, то эти ваши «Ху! Ха!»

Первый. Это его «Ху! Ха!», двести квадратов…

Третий (расплакалась). Прекратите! Если не отвлекаться… а сосредоточиться на главном, то всегда можно найти выход. Вот у меня дочка двенадцатилетняя шесть букв не выговаривала. Ни один логопед не помогал. «Р» не выговаривала, «Л» не выговаривала, вместо «лодочка» говорила «водочка». «Ш» не выговаривала. Вместо «шишка» говорила «фыфка», «К» не выговаривала, и «И краткое». Все время так, вместо «Й» говорила «ЫЙ». А когда встречалась буква «Ю», так молчала вовсе. Взяла себя в руки. Все буквы алфавита… Блока цитирует, Гандлевского, Платонова… Вот только на букву «Ю» молчит по-прежнему. Увидит ее и молчит.

Первый. Причем здесь буква «Ю»?! Что вы этим хотите сказать, Наталья Михайловна?

Третий. Я хочу сказать, что подводная лодка Ю‑997 уже вошла в верхнюю Волгу где-то в районе Ярославля.

Второй (запрыгал от радости). Ах-ха-ха! (Обнял на радостях своего коллегу.) Йес! Яволь!

Третий (подошла к карте). Вот так шла. Из Балтики, в Ильмень-озеро, потом Москва – порт пяти морей, Клязьма и все такое… Теперь уже верхняя Волга… Пятнадцать узлов… Одиннадцать торпед, современная гидроакустика.

Первый. Так там же на гидроэлектростанция на пути! Как же она пройдет гидроэлектростанцию?

Второй. Друг мой, подводная лодка и вдруг не пройдет электростанцию? Да вы просто не знаете что такое Ю‑997.

Далее идет танцевально-вокальный номер «Женская немецкая подводная лодка»

С бравой немецкой песней на сцену выходят четыре девушки в черных пилотках, члены экипажа подводной лодки Ю‑997: командир лодки Барбара (в руках у нее перископ), отвечающая за торпедный отсек Ева (в руках у нее бутафорская торпеда), гидроакустик Марта (в наушниках), механик Розе-Мари (лицо в мазуте, в руках гаечный ключ). Барбара представляет участников коллектива.

Барбара. Внимание! Экипаж подводной лодки Ю‑997. Ева – торпедный отсек! Увлекается водными лыжами и гламуром. Марта – лучший гидроакустик Кигсмарине, любит Иглесиаса и рыбные блюда. Розе-Мари! Механик дизельного двигателя. Родилась на борту подводной лодки самого Эрика Шмейхеля.

Ева (представляет командира). Барбара – капитан Ю‑997. Общее водоизмещение потопленного противника сто пятьдесят тысяч тонн.

Марта. Четыре танкера!

Розе-Мари. Два крейсера!

Ева. Семь рейдеров!

Барбара. И одно рыбацкое браконьерское судно. На моржей с тюленями охотились, черт бы их побрал! Так, девочки, перед атакой надо немного подкрепиться. Голодный подводник – плохой подводник. Марта, оставь скорость пятнадцать узлов и перископную глубину.

Достают бутерброды и бутылки с пивом. Барбара ставит перископ тоже на стол. Иногда в него поглядывает.

Ева. Ой, девочки, как мы эту станцию проскочили! Я уже думала, все, придется торпедировать.

Барбара. Тебе бы все торпедировать… Да оставь ты свою торпеду в покое! Никто у тебя ее не украдет. Рядом поставь… Вот так…

Ева ставит торпеду рядом со столом.

Я же говорила вам, что у любой гидроэлектростанции сбоку есть рыбоподъемник. Так что если иметь мозги, всю эту Волгу-матушку можно проскочить от Валдая до Каспия. И не застревать, как тот дурацкий авианосец. (Обратила внимание на измазанное лицо Розе-Мари.) Розе-Мари, я понимаю, что ты механик, но хотя бы перед застольем можно лицо помыть? Ты все-таки женщина.

Розе-Мари. Я прежде всего немецкая женщина! Я механик подводной лодки Ю‑997. Моя задача – чтобы дизельный двигатель работал как часы! А что касается внешнего вида, то позвольте мне самой решать, как выглядеть. Почему-то ты не спрашиваешь Марту, чего это она завтракает в наушниках. А Ева красит губы перед торпедной атакой.

Ева. Кто красит? Кто красит? Это мой естественный цвет губ. А если кому-то завидно, то могу подарить парфюмерный набор.

Розе-Мари. Обойдусь без твоего парфюмерного набора. Когда у нас вызовут на презентацию по поводу спасения Хайниге, еще посмотрим, кто лучше выглядит. А здесь я подводить глазки не собираюсь. Не перед кем!

Ева. Ах! Золушка на презентации!

Розе-Мари. Ничего, еще посмотрим, кто из нас на презентации будет в мазуте…

Барабара (смотрит в перископ. Командует по-немецки). Ахтунг! (Внимание!) Гераде аус нах ганг дер шлепе! (Прямо по курсу – баржа!) Рад нах линкс! (Лево руля!) Нох цейн град нах линкс! (Еще левее на десять градусов!) Линкс! (Все подводницы ведут себя соответствующим образом – наклоняются вправо.) Рехьтц! (Вправо!) Алле метхен дифферент ин ду фордерцелле! (Девочки, дифферент! Все в передний отсек!) (Все подводницы, взявшись за руки, бегут на авансцену.) Цейт але цурюк! (Теперь назад!) (Все бегут назад.) Фу-ух! Алле форбай! (Фу-ух! Пронесло!)

Розе-Мари. Фу-ух! Алле форбай!

Ева. Шайс шлеппе! (Гребаная баржа!)

Успокоились, переходят на русский.

Идиотская баржа! Откуда она взялась?

Барбара. Ева, оставь торпеду в покое. Это мирный рудовоз.

Ева (с сожалением). Под сорок пять градусов к барже… Самый удобный угол для атаки.

Барбара. Поставь, не балуй, для акулы побереги. (Обращается к Марте.) Слушай ты, гидроакустик! Ты чего там?! Музыку слушаешь? Как же ты шум винтов проворонила?

Марта. А не было шума винтов. Баржа дрейфует. Это ты лучше смотри в свой перископ, а не на измазанные рожи.

Розе-Мари. Ничего, на презентации посмотрим, у кого из нас рожа…

Барбара. Молчать! Разговорчики! Всем принимать еду. Как тяжело с вами. То ли дело четыре года назад, когда я командовала Ю‑625. У меня в экипаже были одни мужчины. Идеальная дисциплина. Ни одного лишнего слова. Беспрекословное подчинение.

Девушки, прикрыв рот, хихикают.

Затем Барбара исполняет песню, ту самую, которую поет Керок в фильме «Девушка моей мечты» (30‑е годы). Выбегают несколько мужчин в черных пилотках, подпевают ей, подтанцовывают. В конце песни мужчины берут Барбару за руки, за ноги и нежно выбрасывают за кулисы. Раздается всплеск воды. После всего этого растроганная Барбара опять появляется. Стоит в сторонке, о чем-то вспоминает, вытирая глаза платочком

Ева (обращается к Марте). Интересно, если ей так понравилось, почему же она не осталась в мужской подводной лодке?

Розе-Мари. Говорят, они ее за борт выбросили после того, как на мель наскочили. Несчастливая примета – «женщина на борту». Теперь набирает экипаж из одних женщин.

Барбара. Эй, разговорчики! (Смотрит на Марту. Марта, прислушиваясь, поднимает указательный палец.) Марта, что там у тебя?

Марта. Да так, ничего особенного. Судачок мальков гоняет.

Барбара. А почему ты думаешь, что именно судак, а, скажем, не щука?

Марта. Судака слышно. Он беспокойный. Два километра туда, потом четыре обратно. А щука на месте стоит, в камышах, возле берега, и вот так… едва, едва плавниками. (Показывает, как щука двигает плавниками.) Никакой эхолот не возьмет. А сом вообще неподвижно лежит на самом дне. (Ложится на пол, показывает, как ведет себя сом.) Самая трудная задача для гидроакустика.

Барбара. А акула?

Марта. О-о! Акула медленно движется по кругу. Как бы не обращая внимания на жертву, а потом стремительно бросается вперед!

В это время где-то сбоку появилась Акула, тихонько встала и слушает, о чем говорят подводницы. Девушки пока ее не замечают.

Барбара. Поняла, Ева? Ты должна правильно рассчитать скорость акулы и пустить торпеду на опережение. Только смотри, в Хайниге не попади. (Берет кружку с пивом, чокается с подружками.) За Хайниге, Прозет!

Все. Прозет! Прозет!

Барбара. За победу над акулой!

Все. Прозет!

Барбара. За то, чтобы объединить людей идеей спасения! Одна цель! Один враг!

Акула кашлянула. Девушки заметили ее и завизжали. Разбежались. Акула неспешно подошла к столику. Потрогала руками оставленную торпеду. Села. Выпила пива, съела бутерброд. Поморщилась и произнесла монолог.

Акула читает свой монолог в музыкальном сопровождении (Бетховен, Вагнер), при этом на звуковом фоне второго плана все еще слышен металлический лязг гусениц, свист и разрывы снарядов, обрывки «танков», которые читали военные.

Акула. Алле клар мит дизен меншлихен керпер. Гераде вас меетихь. Ин айнен аугенблик шайнт аллес вег цузайн. Штаттдессен камэн дер рытмюс айнес фюнффюссиген гедихьтес унд крепирен фон гешескерперн им шпрудельнден вассер. На я фюнффюссигес гедихт, эс гейт шен, абер крепирен ист ун эртрэглихь! Дас ист ун эртрэглихь! (Какое было понятное человеческое тело. Как раз то, что надо. Но почему-то в одно мгновение все как будто улетучилось. А вместо этого ритм пятистишья и разрыв снарядов на воде. Ритм пятистишья еще куда ни шло. Но снаряды – это невыносимо! Это невыносимо!)

Ведущий ни в одном месте не переводит текст на русский, так как рыба непереводима.

Прочитав монолог, акула некоторое время танцует под свою «акулью» музыку, Ведущий подтанцовывает, затем акула уплывает за кулисы, Ведущий продолжает повествование.