Текст книги "Англия. Ни войны, ни мира"

Деятельность Гаскойна не ограничилась Петрозаводском. Он основал чугунолитейные заводы в Кронштадте и Луганске. Именно он основал в Петербурге Механический завод, которые в середине XIX века получил название Путиловский, а при большевиках – Кировский.

В XIX веке многие утверждали, что именно о Гаскойне сложена песня: «Английский мудрец, чтоб работе помочь, изобрел за машиной машину». Ну а в ХХ веке о знаменитом русском шотландце все забыли.

Замечу, что один из спутников Гаскойна, прибывших вместе с ним в Россию, – Чардь Берд – основал в Петербурге знаменитый завод Берда.

В ходе войны Североамериканских Штатов за независимость король Георг III обратился к Екатерине II с просьбой прислать русские войска в Америку для борьбы с повстанцами. Естественно, услуга должна была быть хорошо оплачена. Однако императрица категорически отказалась. Замечу, что острая на язык матушка-государыня в своем кругу английский Кабинет обычно именовала «суконщиками», а 16 декабря 1788 г. писала Потемкину: «Известно тебе, я чаю, что Король Английский с ума сошел так совершенно, что четыре человека насилу его держать могут, когда приходит на него rage (раж – фр.)»[55]55
  Екатерина II и Г. А. Потемкин. Личная переписка 1769–1791. М.: Наука, 1997. С. 330.


[Закрыть]. Увы, Екатерина была права – Георг III действительно страдал психическим расстройством.

В феврале 1778 г. король Луи XVI признал независимость Соединенных Штатов и подписал с ними торговый договор. Британский Кабинет немедленно разорвал дипломатические отношения с королевством, а в июне 1778 г. объявил Франции войну. В том же июне Англия объявила войну Испании, а в декабре – Голландии. Французский флот состоял из 80, а испанский флот – из 60 кораблей, против которых Англия могла выставить около 150 кораблей, так что силы были почти равны.

Однако союзники действовали несогласованно, и господство на море осталось за англичанами. Британские военные корабли и каперы нападали и грабили торговые суда всех стран Европы, вызывая возмущение нейтральных стран. Представителям нейтральных стран, в том числе и российскому посланнику в Лондоне И. М. Симолину, приходилось неоднократно требовать от английского правительства «изъяснений» по поводу нападений военных кораблей британского флота на их торговые суда. Всего за время войны Англия захватила 17 русских судов.

Терпение Екатерины II лопнуло, когда в начале января 1780 г. испанцы захватили в Средиземном море два русских торговых судна – «Конкардию» и «Св. Николая» – и отвели их в Кадикс. Реакция из Петербурга была мгновенной. Императрица не ограничилась требованием от поверенного в делах Испании в России официальных объяснений и извинений за оскорбление российского флага. 27 февраля (9 марта) 1780 г. на имя русского посла во Франции князя И. С. Барятинского был отправлен высочайший рескрипт, в котором говорилось: «…признали Мы необходимым… прежде чем оскорбление Российского торгового флага преобразится в вредную привычку, употребить с своей стороны к совершенному ограждению и обеспечению его, все от нас и державы нашей зависящее пособия, с твердым однако ж предположением свято и ненарушимо согласовать оные в продолжение настоящей войны с правилами строжайшего нейтралитета».

Рескрипт обязывал князя Барятинского официально уведомить министра иностранных дел Франции о решении императрицы летом 1780 г. направить в Северное море четыре военных корабля «для удаления из тамошних вод всяких арматоров и обеспечения к портам нашим свободного плавания всех вообще дружеских народов». Кроме того, предусматривалось подготовить и оснастить всем необходимым в Кронштадте еще 19 кораблей, «чтоб они по первому повелению в море пуститься могли».

К рескрипту прилагалась «Декларация о вооруженном нейтралитете», в которой говорилось, что для освобождения морской торговли от притеснений императрица «считает обязанностью объявить правила, которым будет следовать, и для поддержания которых и покровительства чести российского флага и безопасности торговли ее подданных, противу кого бы то ни было, она повелит выступить в море со значительной частью своих сил».

Правила эти состояли в следующем:

1) Нейтральные корабли могут свободно плавать из одного порта в другой и у берегов воюющих держав.

2) Имущество, принадлежащее подданным воюющих держав, свободно на нейтральных судах, за исключением заповедных товаров.

3) Заповедными товарами признаются только военные снаряды и оружие.

4) Блокированным портом почитать только тот порт, войти в который предстоит очевидная опасность по расположению судов атакующих держав, находящихся довольно близко к порту.

5) Правила эти будут служить руководством в судах и приговорах о правах[56]56
  Веселаго Ф. Ф. Краткая история русского флота (с начала развития мореплавания до 1825 года). М.—Л.: Военмориздат, 1939. С. 112–113.


[Закрыть].

Принципы вооруженного нейтралитета, сформулированные Россией в декларации от 27 февраля (9 марта) 1780 г., сразу же были признаны Францией и Испанией. В сентябре – октябре 1780 г. эта декларация стала предметом специального рассмотрения Континентального конгресса Североамериканских Штатов. 5 октября 1780 г. Конгресс принял по этому вопросу постановление, полностью одобрявшее декларацию, как основанную «на принципах справедливости, беспристрастности и умеренности». Американские представители за рубежом получили распоряжение Континентального конгресса присоединиться к провозглашенным Россией принципам.

Первой из нейтральных стран, присоединившихся к декларации о вооруженном нейтралитете, стала Дания (9 июля 1780 г.). Затем присоединились Швеция, Голландия, Пруссия, Австрия, Португалия и Королевство Обеих Сицилий. В итоге к 1783 г. образовалась большая коалиция нейтральных держав, с мнением которой должна была считаться Англия.

Провозглашение Екатериной II политики вооруженного нейтралитета означало, помимо прочего, окончательный отказ императрицы от «Северного аккорда». Одновременно потерял внимание и автор этой идеи граф Н. И. Панин. В мае 1781 г. Екатерина отправила его в продолжительный отпуск «по болезни». По возвращении же через несколько месяцев из своего поместья Панина полностью отстранили от «иностранных дел».

В мае 1780 г. в ходе знаменитого путешествия Екатерины II в Тавриду она встретилась в Могилеве с австрийским императором Иосифом II и вступила в союз с Австрией.

Захват двух русских купеческих судов испанцами в начале 1780 г. стал для Екатерины не причиной, а всего лишь поводом для объявления вооруженного нейтралитета. Еще 24 апреля 1779 г. бригадир С. П. Хметевский вывел из Ревеля отряд в составе двух кораблей и одного фрегата и повел их к северному побережью Норвегии. Там у мыса Варде 7 июля Хметевский соединился с отрядом из двух кораблей и двух фрегатов, вышедшем из Архангельска (там они были и построены). К концу навигации объединенная эскадра Хметевского вернулась в Кронштадт.

11 июня 1780 г. из Кронштадта вышли сразу три отряда. Бригадир Н. Л. Палибин повел четыре корабля и фрегат к берегам Португалии. Зимовали три корабля и фрегат в Лиссабоне, а корабль «Дерись» – в Портсмуте. «Дерись» вернулся в Кронштадт в июне, а остальные суда – 15 июля 1781 г.

Второй отряд (пять кораблей и один фрегат) контр-адмирал И. А. Круз повел на крейсерство в Северное море. Вернулся он 8 октября 1780 г.

Третий отряд в составе четырех кораблей и трех фрегатов бригадир Борисов повел в Средиземное море. Там 66-пушечный корабль «Слава России» 23 октября 1780 г. был выброшен штормом на камни в районе Тулона и разбит волнами. Погибло 11 человек. Остальные суда благополучно вернулись в Кронштадт 14 августа 1781 г.

Следующий поход на Средиземное море начался 25 мая 1781 г. Отряд контр-адмирала Я. Ф. Сухотина в составе четырех кораблей и трех фрегатов крейсировал на Средиземном море и вернулся в Кронштадт 8 июля 1782 г.

Дольше продолжался поход на Средиземное море отряда из трех кораблей и двух фрегатов вице-адмирала П. В. Чичагова – с 20 июня 1782 г. по 21 августа 1784 г.

Были ли эти дорогостоящие походы столь жизненно важны для России? Ни в коем случае! Вроде бы морская торговля была крайне важна для империи. Так, к примеру, торговый оборот (импорт плюс экспорт) Петербургского порта составил в 1760 г. – 7,8 млн рублей, в 1780 г. – 19,5 млн рублей, а в 1790 г. – 44,5 млн рублей. Однако в 1780 г. из 555 судов, прибывших в Петербург, подавляющее большинство составляли английские (284), по 35–40 судов приходило под датским, голландским, ростокским и любекским флагами. Российских судов было 18, то есть 3,3 %[57]57
  Познер М. В. Исторический обзор правительственных мероприятий для развития русского торгового мореходства. СПб., 1895. С. 121.


[Закрыть].

Понятно, что захват половины, а то и всех русских купеческих судов англичанами стал бы булавочным уколом для империи. Но Екатерина II пошла на принцип и еще раз показала всему миру военную мощь России и непреклонную волю ее монарха.

Несмотря на ряд успехов королевского флота, в целом Англия проиграла войну 1778–1783 гг. Предварительные условия мира были подписаны в Версале 20 января 1783 г., а окончательно мир был заключен в июне того же года. По этому миру Англия признала независимость Соединенных Штатов, Франция вернула Англии все занятые острова в Вест-Индии, за исключением Тобаго, и получила от Англии остров Сан-Люсию. Также Франция получила назад все свои владения в Ост-Индии, а Испания получила Флориду и Минорку.

Глава 7. Как Лондон втянул Петербург в войну с Парижем

В 1789 г. во Франции произошла революция, то есть событие, казалось бы, чисто внутреннее. 14 июля 1789 г. восставшие парижане взяли Бастилию. По этому поводу французский посол в Петербурге Сегюр писал: «…в городе было такое ликование, как будто пушки Бастилии угрожали непосредственно петербуржцам».

Екатерина же была крайне возмущена событиями во Франции. Ее гневные слова разлетались по всей Европе. Она называла депутатов национального собрания интриганами, недостойными звания законодателей, «канальями», которых можно было бы сравнить с «маркизом Пугачевым». Екатерина призывала европейские государства к интервенции – «дело Людовика XVI есть дело всех государей Европы».

Зато мнение матушки-государыни о событиях во Франции в узком кругу резко отличалось от публичных высказываний. О Людовике XVI она заметила: «Он всякий вечер пьян, и им управляет, кто хочет». 4 декабря 1791 г. Екатерина сказала своему секретарю Храповицкому: «Я ломаю себе голову, чтобы подвинуть венский и берлинский дворы в дела французские… ввести их в дела, чтобы самой иметь свободные руки. У меня много предприятий неоконченных, и надобно, чтобы эти дворы были заняты и мне не мешали».

В августе 1792 г. прусские и австрийские войска вторгаются на территорию Франции. Европа вступает в период «революционных войн». А вот в России происходят странные события. Лучшие силы армии и флота стягиваются не на запад против злодеев-якобинцев, а на юг. В 1793 г. с Балтики на Черное море было переведено 145 офицеров и 2000 матросов. В Херсоне и Николаеве было заложено 50 канонерских лодок и 72 гребных судна разных классов. К навигации 1793 г. в составе Черноморского флота было 19 кораблей, 6 фрегатов и 105 гребных судов, а также 25 морских лодок черноморских казаков (бывших запорожцев). В указе о приготовлении Черноморского флота было сказано, что он «Чесменским пламенем Царьградские объять может стены».

В январе 1793 г. в Херсон прибывает новый главнокомандующий граф А. В. Суворов. Пока Екатерина сколачивала коалицию для борьбы с якобинцами и устраивала публичные истерики по поводу казни короля и королевы, на санкт-петербургском монетном дворе мастер Тимофей Иванов тайно чеканил медали, на одной стороне которых была изображена Екатерина II, а на другой – горящий Константинополь, падающий минарет с полумесяцем и сияющий в облаках крест.

Операция по захвату Проливов была намечена на начало навигации 1793 г. Однако весной этого года началось восстание в Польше под руководством Костюшко. Скрепя сердце, Екатерина была вынуждена отказаться от похода на Стамбул. 14 августа 1793 г. Суворов прибывает в Польшу, а уже 24 октября перед ним капитулирует Варшава. В результате Суворов стал фельдмаршалом, Екатерина присоединила к России еще три губернии – Виленскую, Гродненскую и Ковенскую, а заодно и герцогство Курляндское. Но не всегда синица в руках лучше журавля в небе. Екатерина это прекрасно понимала, и на 1797 г. была запланирована новая операция. По ее плану граф Валерьян Зубов должен был закончить войну в Персии и двинуть войска в турецкую Анатолию. Суворов с армией должен был двинуться к Константинополю через Балканы, а вице-адмирал Ушаков с корабельным и гребным флотом – к Босфору. Формально командовать флотом должна была лично императрица.

В 1791 г. французский эмигрант маркиз де Сент-Жени предложил Екатерине II план похода в Индию через Бухару и Кабул. Местом сосредоточения русских войск должен был стать Оренбург. Екатерина II должна была издать манифест о восстановлении империи Великого Могола. План не был реализован, но показательно, что императрица восприняла его всерьез.

И все это время матушка-государыня проклинала якобинцев и даже публично разревелась, узнав о казни Луи XV. Но проклятий и слез было недостаточно, чтобы отвлечь Европу от дел турецких и персидских. И вот 7 (18) февраля 1795 г. в Петербурге был заключен союзно-оборонительный русско-английский договор о взаимопомощи в случае войны с непоименованным неприятелем, что было скрытой формой субсидиарного договора.

По нему Россия обязалась выставить для Англии в случае ее войны с одной из европейских держав 10 тыс. человек пехоты и 2 тыс. человек конницы за денежную помощь ежегодно 500 тыс. рублей плюс продовольственно-вещевое содержание этой армии.

Собиралась ли Екатерина II выполнять сей договор, мы никогда не узнаем, но в любом случае 12 тысяч солдат для России особой роли не играли.

В начале навигации 1795 г. Екатерина направила в Северное море эскадру вице-адмирала П. И. Ханыкова в составе 12 кораблей и 8 фрегатов. Эта эскадра конвоировала купцов, вела блокаду голландского побережья и т. п. Боевых потерь она не имела. Фактически это была обычная боевая подготовка с той разницей, что финансировалась она целиком за счет Англии.

В эскадре младшим флагманом на корабле «Елена» состоял контр-адмирал Макаров. В следующем году эскадра Ханыкова вернулась на Балтику. Макаров остался с лучшими кораблями у берегов Англии.

16 апреля 1797 г. в порту Ститхеде моряки Флота Канала подняли мятеж, затем начался бунт матросов в Порт-Каре. Эскадра адмирала Макарова приняла участие в подавлении бунта английских матросов. За это король Георг III наградил Макарова золотой шпагой, а император Павел I – орденом Святой Анны I степени.

6 ноября 1796 г. скончалась Екатерина Великая, и вновь, как и после смерти Елизаветы Петровны, внешняя политика России резко изменилась. В тот же день с барабанным боем и развернутыми знаменами в Петербург вступили прусские войска. Очевидец француз Масон сострил: «Дворец был взят штурмом иностранным войском». Но, конечно, это были не пруссаки, а гатчинское воинство, которое Павел еще при жизни матери одел в прусские мундиры и муштровал по прусским уставам.

Поначалу Павел решил вести мирную политику. Он прекратил подготовку к Босфорской операции и указом от 8 апреля 1797 г. отозвал эскадру Макарова из Северного моря.

В первые месяцы своего правления Павел не вмешивался в европейские дела, но внимательно наблюдал за ними. 1796–1797 гг. ознаменовались, с одной стороны, политической нестабильностью во Франции, а с другой – успехами французской армии в борьбе против европейской коалиции. Такую ситуацию Павел воспринял лишь как военную слабость монархов Европы. Он постепенно давал себя убедить, что без его вмешательства порядок в Европе навести невозможно.

В апреле 1796 г. французская армия под командованием 27-летнего генерала Бонапарта вторглась в Италию. Австрия посылала одну за другой лучшие армии под командованием лучших своих полководцев, но они вдребезги были разбиты Бонапартом. В мае 1797 г. французы заняли Венецию. По приказу Бонапарта на венецианские корабли был посажен французский десант, который в июне 1797 г. занял Ионические острова, принадлежащие Венеции. Эти острова – Корфу, Цериго (ныне Китира), Санта-Мавра и другие – находятся вблизи берегов Греции и имеют стратегическое положение в центральном и восточном Средиземноморье.

18 октября 1797 г. Австрия и генерал Бонапарт заключили мир, вошедший в историю как Кампаформийский.

А как реагировал Павел на Кампа-Формио? Да никак. При известии о Лёбенском перемирии, когда австрийский посол Кобенцель дал понять, что его можно нарушить, если только Россия захочет поддержать свою союзницу, Павел пожал плечами: «Вы еще недостаточно терпели поражений?»[58]58
  Валишевский К. Сын Великой Екатерины. Император Павел I. М.: СП «ИКПА», 1990. С. 296.


[Закрыть]

Но вот к императору прибыл представитель французских эмигрантов. По условиям мира Австрия уже не могла держать на своей территории эмигрантские отряды, которыми командовал принц Конде. На этот раз эмигранты просили не военной поддержки, а убежища, взывая к милосердию императора. Павел считал себя благородным рыцарем без страха и упрека. «Русский Дон Кихот», – называл его Наполеон. Не подумав о последствиях и интересах России, Павел широким жестом пригласил эмигрантов к себе.

Самому принцу Луи Конде, его сыну герцогу Бурбонскому и его внуку герцогу Ангиенскому в Петербурге было оказано пышное гостеприимство, а их отряды Павел велел расквартировать в Подолии и на Волыни. Даже был поднят вопрос о браке Александры Павловны с Антуаном, герцогом Ангиенским.

А в декабре 1797 г. сам претендент на французскую корону герцог Прованский поселился в Митавском замке, и Павел назначил ему пенсию в 200 тысяч рублей.

Русская военная партия сфабриковала заговор поляков в Вильно, которых якобы субсидировал Бонапарт. На самом деле в Вильно хватало скандальных панов, но серьезным заговором и не пахло. Да и «Бонапартий» в те годы даже не слыхивал о таком городе. Тем не менее слухи о заговоре и участии Бонапарта вызвали ярость императора.

Существенную роль во втягивании России в войну сыграли и мальтийские рыцари. Павел I считал себя рыцарем, и вот рыцари Мальтийского ордена просят его покровительства. Император был в восторге.

Весной 1798 г. в Тулоне началось сосредоточение кораблей и транспортов. Туда же был стянут 38-тысячный десантный корпус под командованием самого Бонапарта. Вся Европа затаила дыхание. Газеты распространяли самые противоречивые сведения о планах Бонапарта – от высадки в Англии до захвата Константинополя. На брегах Невы испугались и решили, что злодей «Бонапартий» не иначе, как замыслил отнять Крым. 23 апреля 1798 г. Павел I срочно посылает приказ Ушакову выйти с эскадрой в море и занять позицию между Ахтиаром и Одессой, «наблюдая все движения со стороны Порты и французов».

19 мая французский флот вышел из Тулона. 23 мая французы подошли к Мальте, которая принадлежала ордену мальтийских рыцарей. Мальта сдалась без боя, а рыцарям пришлось убираться с острова по-добру по-здорову. 20 июня 1798 г. французская армия высадилась в Египте. Бонапарт легко победил турок и занял Египет.

12 августа 1798 г. из Ахтиарского порта вышли 6 кораблей, 7 фрегатов и 3 авизо. На борту кораблей было 792 пушки и 7406 «морских служителей». Попутный ветер надувал паруса, гордо реяли Андреевские флаги, эскадра знаменитого «Ушак-паши» шла к Босфору. Все, начиная от вице-адмирала до юнги, были уверены в успехе. Никому и в голову не приходило, что именно в этот день началась шестнадцатилетняя кровопролитная война с Францией. Впереди будет и «солнце Аустерлица», и горящая Москва, и казаки на Елисейских полях.

Начав войну с Францией, Павел решил не ограничиваться посылкой эскадры Ушакова в Средиземное море. 29 декабря 1798 г. в Петербурге был подписан русско-английский договор, согласно которому Россия обязывалась направить в Европу для военных действий против Франции 45-тысячную армию, а Англия со своей стороны соглашалась предоставить единовременную денежную субсидию в 225 тыс. фунтов стерлингов и выплачивать ежемесячно по 75 тысяч.

Любопытно, что монархическая Европа потребовала от России не только пушечное мясо, но и полководца. Еще в марте 1798 г. Гримм писал из Гамбурга Семену Воронцову: «В 1793 г. старый граф Вюрмзер говорил мне в главной квартире короля Прусского, во Франкфурте: “Дайте нам вашего графа Суворова с 15 000 русских, и я вам обещаю, что через две недели мы будем в Майнце и заберем в свои руки все, вместе с оружием и обозом”»[59]59
  Архив князя Воронцова. М., 1870. Т. ХХ. С. 332.


[Закрыть].

В конце же 1798 г. послы Австрии и Англии почти ультимативно потребовали назначения Суворова командующим русскими войсками, которые будут действовать в Европе.

Помимо посылки эскадры Ушакова в Средиземное море Павел I решил послать корабли Балтийского флота в Северное море на помощь британскому флоту. 22 апреля 1798 г. Макарову был направлен указ: «По союзу нашему с Его Величеством королем великобританским, и по случаю требуемой от нас помощи, повелеваем вам с 5 кораблями, пристойным числом фрегатов и других военных небольших судов отправиться для соединения с английским флотом к берегам Англии, равно и архангелогородской эскадре, состоящей под начальством нашего вице-адмирала Тета».

Эскадра Макарова в составе пяти кораблей, фрегата и катера выступила 22 мая, зашла в Ревель, где на борт флагманского корабля «Елизавета» прибыл Макаров. 29 мая эскадра снялась, 9 июня была в Копенгагене, 19 июня ушла с Эльсинорского рейда, конвоируя купеческие суда в английские порты, и 3 июля у Текселя сошлась с английской эскадрой вице-адмирала Онслоу. 3 августа прибыл адмирал Дункан, принявший командование соединенной эскадрой.

По приказу Павла для высадки в Голландии был сформирован 17,5-тысячный корпус под командованием генерала от инфантерии Германа фон Ферзена.

Для перевозки корпуса из Ревеля в Голландию Англия прислала 9 кораблей, 7 фрегатов и 5 транспортов под командованием командора Форферса. На судах Форферса отправилась первая дивизия вместе с самим Германом. Остальные войска под командованием генерал-майора графа Магнуса Эссена шли на судах эскадры П. В. Чичагова, в составе которой было 6 кораблей, 5 фрегатов и два транспорта.

Плавание Чичагова до Текселя продолжалось около месяца и было весьма бурное: все его суда получили более или менее серьезные повреждения, а два фрегата должны были возвратиться к своим портам.

В первых числах сентября русский корпус высадился в Голландии в окрестностях Бергена. Вместе с ним действовала британская армия герцога Йоркского, сына короля Георга III. На вопрос одного из генералов, где остановить полки, самоуверенный Герман фон Ферзен ответил: «На плечах французов».

Увы, французский командующий генерал Брюн не оценил способностей нашего гениального полководца, которому Павел I повелел быть «ментором, коего советы и мнения должны умерять порывы и отвагу воина, поседевшего под лаврами»[60]60
  Михайлов О.Н. Суворов. М.: Молодая гвардия, 1973. С. 369.


[Закрыть]. (Павел имел в виду Суворова.)

Русские и англичане были вдребезги разбиты, а генералы Герман и Жеребцов попали в плен.

Однако герцогу Йоркскому удалось добиться почетной капитуляции, согласно которой были освобождены все пленные, а союзники к определенному сроку обязались удалиться из Голландии.

Между тем для подкрепления эскадры Макарова из Архангельска был отправлен отряд в составе трех кораблей и двух фрегатов под командованием вице-адмирала Баратынского. Отряд выдержал самое «бедственное» плавание и добрался до Англии только ко времени окончания высадки. Из пяти судов отряда четыре потеряли все мачты и бушприты, а один корабль из-за невозможности продолжать путь остался зимовать в норвежском порту Берген.

Эскадра Макарова, состоявшая из 18 кораблей, 10 фрегатов, двух транспортов и одного катера, зиму 1799/1800 г. провела в Англии, исправляя свои многочисленные повреждения. С наступлением весны эскадра отдельными отрядами начала возвращаться к своим портам на Балтику, перевозя наши сухопутные войска, зимовавшие по возвращении из Голландии на английских островах Гернзе и Жернзе. В сентябре 1800 г. все русские суда, бывшие в Англии, возвратились к своим портам.

Куда более успешно шли дела в Италии у Суворова и на Адриатике у Ушакова. Их действия в общих чертах известны читателям, ну а интересующихся я отсылаю к моим книгам «Франция. История вражды, соперничества и любви», «Турция. Пять веков противостояния», «Россия на Средиземном море».

Постепенно Павел I осознал всю глупость затеянной им войны. Австрийцы и англичане использовали русских лишь как пушечное мясо. К осени 1799 г. они решили, что дни революционной Франции сочтены, и постарались лишить русских лавров победы.

Победы Суворова ничего не дали России, зато принесли огромную пользу… генералу Бонапарту. Покорив Египет, генерал не смог взять сирийскую крепость Акру и был вынужден отступить. Адмирал Нельсон в ходе Абукирского сражения уничтожил французский флот. Таким образом, англичане лишили французскую армию в Египте связи с метрополией. Бонапарт мог еще держаться несколько месяцев, но у него был лишь один выход – позорная капитуляция перед Нельсоном.

Но Суворов спас Наполеона. Теперь он мог бросить в лицо адвокатам, правившим страной: «Что вы сделали с Республикой?»

23 августа 1799 г. генерал Бонапарт садится в Александрии на фрегат «Мюирон» и в сопровождении двух малых судов покидает Египет. С формальной точки зрения это было элементарное дезертирство. Командующий армией по своей инициативе покинул войска. Ни Директория в Париже, ни армия в Египте, ни даже генерал Клебер, которому Бонапарт оставил армию, ничего не знали об отъезде командующего.

9 октября Наполеон высадился в Сен-Рафаэле близ Фрежюса. Генерал Мармон вспоминал: «Возвращение Бонапарта было восходящим солнцем: все взоры устремились на него».

Население Франции устало от нестабильности, от шатаний Директории то вправо, то влево. Миллионы буржуа и крестьян, захвативших или купивших дворянское или церковное имущество, не желали более ожидать, пока придет Суворов с эмигрантской армией принца Конде.

Стране нужна была сильная рука, и 18 брюмера (9 ноября) вместо продажных «директоров» Франция получила трех консулов, из которых два были декоративными, а один обладал неограниченной властью.

Став первым консулом, Бонапарт сразу же обратил внимание на нелепость ситуации – Россия воевала со страной, не имеющей общей границы и вообще предметов спора, если не считать идеологий. «Мы не требуем от прусского короля ни армии, ни союза; мы просим его оказать лишь одну услугу – примирить нас с Россией», – писал Бонапарт в январе 1800 г.

Как ни странно, те же мысли пришли в голову и Павлу I. На донесении от 28 января 1800 г. русского посланника в Берлине Крюднера, сообщавшего о шедшем через Берлин французском зондаже, император своей рукой написал: «Что касается сближения с Францией, то я бы ничего лучшего не желал, как видеть ее прибегающей ко мне, в особенности как противовесу Австрии».

Между тем 5 сентября 1800 г. французский генерал Вобуа после двадцатимесячной блокады Мальты был вынужден капитулировать перед англичанами. Капитуляция была почетный, и французский гарнизон немедленно переправили английскими кораблями во Францию.

Когда до Петербурга дошла весть о падении Мальты, граф Растопчин немедленно потребовал от Лондона согласия на высадку в столице Мальты Ла-Валетте русского корпуса. Лондон не ответил. 22 ноября Павел приказал наложить секвестр на английские товары в русских лавках и магазинах, остановить долговые платежи англичанам, назначить комиссаров для ликвидации долговых расчетов между русскими и английскими купцами.

В декабре 1800 г. Россия подписала вместе с Пруссией, Швецией и Данией договоры, возобновлявшие в более широких размерах систему вооруженного нейтралитета 1780 года.

В ответ англичане пошли на примитивную хитрость. В январе 1800 г. английский посол во Флоренции посетил русского посланника графа Моцениго и заявил, что Англия не имеет никаких видов на остров Корсику и что, по его мнению, «завоевание Корсики имело бы большое значение для его императорского величества».

Каково! Не только согласие России на замену Мальты Корсикой, но и сам факт переговоров взбесил бы первого консула – корсиканца.

Но Павел не пошел на столь грубо сработанную провокацию. 18 (30) декабря 1800 г. русский император написал Бонапарту: «Господин Первый Консул. Те, кому Бог вручил власть управлять народами, должны думать и заботиться об их благе». Тут не грех процитировать Манфреда: «Сам факт обращения к Бонапарту как главе государства и форма обращения были сенсационными. Они означали признание де-факто и в значительной мере и де-юре власти того, кто еще вчера был заклеймен как “узурпатор”. То было полное попрание принципов легитимизма. Более того, в условиях формально непрекращенной войны прямая переписка двух глав государств означала фактическое установление мирных отношений между обеими державами»[61]61
  Манфред А.З. Наполеон Бонапарт. М.: Мысль,1973. С. 359–360.


[Закрыть].

Примерно в октябре 1800 г. граф Растопчин подал императору довольно смелую записку. Я приведу лишь выдержки из нее: «Франция в самом изнеможении своем похваляется в виде завоевательницы обширных земель и законодательницы в Европе. Нынешний повелитель сей державы слишком самолюбив, слишком счастлив в своих предприятиях и неограничен в славе, чтобы не желать мира. Он употребит покой внутренний на приготовления военные против Англии, которая своей завистью, пронырством и богатством была, есть и пребудет не соперница, но злодей Франции…

…Во время французского вооружения Англия вооружила попеременно угрозами, хитростью и деньгами все державы против Франции…»

Замечание Павла: «И нас грешных!»

«Чтоб овладеть торговлею целого света, дерзнула завладеть Египтом и Мальтой. Россия, как положением своим, так равно и неистощимою силою, есть и должна быть первая держава мира… Бонапарт старается всячески снискать наше благорасположение…»

Замечание Павла: «И может успеть».

«Но при общем замирении… за исключением Австрии, все сии три державы кончат войну с значительными выгодами. Россия же останется не при чем, потеряв 23 000 человек. Ваше Императорское Величество дали неоспоримое право истории сказать некогда грядущим векам: “Павел I, вступая в войну без причины, также и отошел от оной, не достигнув до цели своей, и все силы его обращены были в ничто от недостатка упорства в предпринимаемом…»

Замечание Павла: «Стал кругом виноват»[62]62
  Валишевский К. Сын Великой Екатерины. С. 472–473.


[Закрыть].

В феврале 1801 г. в Париже по указанию Бонапарта началось изучение возможности совместного русско-французского похода в Индию. Но Павел опередил первого консула и уже 12 января 1801 г. отправил атаману Войска Донского Орлову приказ начать поход в Индию. «Индия, – писал царь Орлову, – куда вы назначаетесь, управляется одним главным владельцем и многими малыми. Англичане имеют у них свои заведения торговли, приобретенные или деньгами или оружием. Вам надо все это разорить, угнетенных владельцев освободить и землю привести России в ту же зависимость, в какой она у англичан. Торг ее обратить к нам».